Не наши слова о поэтах, а слова поэтов — вот наиболее убедительные сведения о них, единственно достойные внимания читателей. И всё же я хочу сказать несколько добрых слов об Анатолии Иванушкине, потому что имею к нему искреннюю благосклонность, совпадающую с заведомой доброжелательностью ко всем моим молодым коллегам.
Стихотворения Анатолия Иванушкина убедительно извещают нас о том, что он подлежит тому счастливому возрасту, когда человек ещё молод, а рука его уже тверда, хорошо грамотна и сведуща в традициях и новшествах поэтической культуры. У Иванушкина есть драгоценный инстинкт гармонии, не стану судить о том, насколько он развит и воплощён, но он есть и явно руководит строку поэта в движении к желанному совершенству, к совпадению глубокомыслия и благозвучия.
Некоторые люди, пишущие стихи, спрашивают у старших: следует или не следует им писать, и, стало быть, имеют благую возможность не прибегать к перу и бумаге. У Анатолия Иванушкина нет такой возможности и причину, понукающую его к стихосложению сам он формулирует так: «О чём болит душа — о том писал в тетрадке».
Что ж, причина вполне убедительная, и давайте вместе пожелаем Анатолию Иванушкину труда и успеха.
Белла Ахмадулина, 1975 г.
Опус 1
Трудно быть Богом? Нисколько. Порою потешно.
Можно стать Стерхом — энергии выплеснуть пар.
В свите не пылкой никто не осудит, конечно,
Даже ухмылкой дешёвый, дурацкий пиар.
Клёво быть Богом — с охраною уединиться,
И по Земле не ходить — проезжать, как летать.
Бог — это небо, и ангелов бледные лица,
Сколько их рядом, порядочных, — не сосчитать.
Вышло быть Богом — спектакль! Курьёз или драма?
Главную роль предложили — прикол так прикол.
Русских не в силах ни Меркель понять, ни Обама,
Хоть посади их не в лужу, а в ложу на кол.
В ужасе мир — не от русских — от их феодалов.
Нету богаче страны и беднее людей.
ДАМ (или сторож) — в слюнях от цветных причиндалов.
С солнцем борец, и юрист и пророк… у детей.
Дамскою детскостью был даже Бог озадачен.
Слабость его он надул, будто шарик и сдул.
ДАМ, как сынок и как ангел, был замом назначен,
ВРИО не стал он — лишь грел его Божеский стул.
Нудно быть Богом — забота о ком-то, как мука.
Тысячи нитей и каждую дёрни хоть раз.
И эта мнимая преданность ближнего круга,
И эта дальняя, грубая ненависть масс.
Сложно быть Богом — творить — не в подъезде топтаться.
Опыт спецслужб тут скорее не благо, а вред.
Может, вначале хотел и мечтал — попытаться
Не наследить, а оставить в истории след.
Не удалось, потому что — слабак, и не дали!
В яме Отечество, люди — в обманном дерьме.
За результат — ни паршивой из дуба медали.
Мысль о спасеньи души — день и ночь на уме..
Страшно не Богом быть, а притвориться им, Богом.
Вечность отпущена Богу, притворщику — суд.
Чёрт он объявится или с кнутом, или с рогом,
И никакие от кары штаны не спасут.
30 августа 2115 г.
Опус 2
Написать Президенту нельзя, потому что он — Бог!
Он с экрана ТВ будто с неба божественно светит.
Напиши — и чиновник вам дней через тридцать ответит.
Прочитаешь пять строчек, и левый отнимется бок.
И Префекту нельзя написать — не ответит Префект.
А какой-нибудь зам и не сам, а десятый помощник.
Под стряпнёй этой ФИО поставить базарный лотошник
Постыдится… Теперь уже правому боку-Привет!
Ну а если в Крымле, в Префектуре — друг детства иль брат.
Хоть какой-нибудь зам или пом — может быть адресатом?
Неужели начальником став, он становится «гадом»?
И письму из далёкого прошлого будет не рад?
Не получит начальник письма — ни потом, ни сперва.
Охраняют его сто помощников. Может, и боле.
Даже в «зону» преступникам пишут послания с воли.
А начальник — без права… А друга и брата права?
30 января 2115 г.
Опус 3
Товарищ Пушкин, в курсе вы едва ли,
Хоть вы в Крымле и Президент, и власть:
Не существует вашей вертикали, —
Она из тех, кто врать привык и красть.
Ваш ближний круг имеет доступ к телу,
Ну то есть к вам — почти что Божеству.
Но круг — не друг, играя, лжёт по делу,
По существу и не по существу.
А вы не Бог — физически не в силах
Проверить тех, кто с вами тет-а-тет.
В Крымле — жизня, а в остальных Россиях
Одна фигня, но вас там, к счастью, нет.
Вам лжёт премьер во вторник и в субботу
По простоте по детской вновь и вновь.
Сынок, он имитирует работу,
Давя на жалость «папы» и любовь.
А олигарх, который из ЛондОна, —
Карман Чукотки, вам благодаря,
Он — если что, рубля не даст для трона,
И крышевали вы его зазря.
А губернатор, жулик и пройдоха,
Земляк и бабник, блеет, как коза,
Что у него народ живёт не плохо,
Что он — удвоит ваши голоса.
А вы, как лох, ловя лапшу на уши,
Увы, друзей не чуете нутром.
А у друзей мертвы сердца и души,
И запасной готов аэродром.
Да если что — сдадут они вас сходу.
А вертикаль — она бумажный тигр.
И горько терпеливому народу
От игр друзей… Или от ваших игр.
18 февраля 2115 г.
Опус 4
В рубашке с коротким рукавчиком, в джинсах протёртых.
Не с фирменным лейблом, а купленных фунта за два,
Не аристократ, а «учёный» — из шустрых, не гордых,
На снимке стоит на могиле «великого» Льва.
Ещё не холёные руки — в дырявых карманах.
Хоть в Мексике, Штаты под боком, — ещё не крутой.
Ещё не погрязший в мошенничествах и обманах,
С короткой и рыжей причёской — Шубайс молодой.
Могила кровавого Троцкого — вряд ли случайна.
Он в партии Троцкого — с двадцати двух — поспешил,
Учителя, может… Уже никакая не тайна,
Что больше Давыдовича — дров наломал и грешил.
Не лично расстреливал — время другое и цели…
А снимок, что надо, февральский, в газете врага.
В «БУХНАНО» сегодня. Как будто притих. Неужели?
Что «НАНО», что НАТО — спецслужб в ЦРУ до фига.
И экс-кгбэшник И. Пушкин его не сажает,
А наоборот — миллиарды даёт «на прокорм»
Борисович — под Президентом, и не возражает.
В России у власти — ни чести, ни нравственных норм.
18 февраля 2115 г.
Опус 5
Брюханова ругал, причём, нередко,
Что мало видит в Пушкине грехов.
Хвалю — поскольку выстрелил он метко
В икону либералов и врагов.
Ей, Редькину — наследник (Стёб, как в «дурке»? )
Нет, неспроста, однако — не мудрец
На Родине, в Анти — Свердловске — бурге
Поставил крест, величиной с дворец…
Он выдал образ, чуть ли не поэта
В газете «Нынче» — хулиганский, жуть!
В передовой, что «Редькин — Гитлер это,
Его мечтаний, воплощений — суть».
«План Оста» был у Гитлера, план краха
СССР — народов и всего…
По воле не Христа и не Аллаха,
А Рейха. Мощной армии его.
Казалось бы — не удалось — и баста!
Но дикий бред, с поправкой временной,
Крымлёвская осуществила каста,
Расправившись с великой страной.
И Редькина, используя, как буфер,
Борьбы с коммунистическим «ярмом»,
Она распорядилась, — просто «супер» —
Его мужицкой плотью и дерьмом.
Разбогатела. А беспалый — спился.
Внук — даун, дочки — в западном «раю».
Тщеславный, царской власти он добился,
И пропасти очнулся на краю.
На пенсии, на даче. Напиваясь,
Наину посылая» коз пасти»,
В горячке белой воя, но не каясь,
Он превращался в Демона почти.
«Я — самый пьющий, вне стандартов ГОСТа,
Был голос — пил, а после падал с мОста…
Опохмеляет — теннис, а не гольф…
Со свечкой не стоял над планом «Оста».
Я — круче, чем Иосиф и Адольф»
24 марта 2116 г.
Опус 6
Конечно, в сравнении с Редькиным Пушкин — мастак.
И жить стало лучше народу, и жить веселее.
Но Редькина Пушкин в сто раз прагматичней, хитрее,
Его голова не похожа на старый чердак.
Дешёвая водка — понятно: не думай, а пей.
А транспорт — в три шкуры: смекните, мобильность — опасна.
А жизнь олигархов — незыблема, как и прекрасна.
О жизни во СМИ управляемых — только елей.
Где нужно — он чопорен, там где не нужно — простак,
Он беден с народом, среди богатеев — он барин.
Он Буша среди и Обамы среди — не дурак,
И им за понятие и за кивок — благодарен.
Во что превратилась Россия — в коррупцию сеть.
Чем хуже, тем лучше — вот принцип его по системе.
Конечно же, знает он всё, постоянно он в теме:
Недаром так рано он начал бледнеть и лысеть.
В сравнении с Редькиным — Пушкин и ганстер и лорд.
Был совестлив Редькин, обманут он был окруженьем.
И пала страна — поражение за пораженьем
Испытывал Редькин, а Пушкин — победами горд.
Но пирровы эти победы. Нищала страна,
Народ деградировал и умирал помаленьку.
Но русский народ не забыл Пугачёва и Стеньку…
Воскреснут, родятся, ведь чаша терпенья полна
У Пушкина только охрана — и туз и оплот.
«В сортире мочить» — стёб главы государства? Дурдома.
В друзьях у него, неспроста Дверимаска и Рома.
Его разлюбил и уже презирает народ.
Богат И. В.П, а в могилу не взять ничего.
Мог стать патриотом, подумать о русском народе.
Он — русский. Родился в Советской Отчизне он, вроде.
Неясен, опасен диагноз болезни его.
Что будет с Россией — не знаю и знать не могу.
Ах, Пушкин — какие с тобой мы растили надежды.
Мальчишки мы были. Мечтатели, просто невежды.
Россия — на этом, а он — на другом берегу.
22 апреля 2110 г.
Опус 7
Укради миллиард — и не будет тебе ни хрена,
Если — из мафиози и твой Президент покровитель,
А не пенсионер, а не фермер, не бомж, не учитель…
Вот такая Россия бандитская стала страна.
12 декабря 2112 г.
Опус 8
Он — знаток государства и права.
Поиск истины — весь его путь.
И партийцы и слева, и справа
Признавали трудов его суть.
Настоящий и честный учёный,
И похвал он и славы бежал.
И наукой одной увлечённый,
Свой ответ лишь пред Богом держал.
Государственный деятель, гений,
Актуальны сужденья его:
Демократия — ложь без сомнений
И невежеств людских торжество.
Власть народа — обман из обманов,
Ибо выборы — трюк меньшинства:
Их они подтверждают права,
Только групп интересы и кланов.
То есть народовластие — маска,
Всё — утопия или мечта.
А по-русски — красивая сказка
И несчастной души маята.
Оппозиции к правде призывы, —
Только хитрости подчинены.
Разговоры о выборах — лживы
И с одной, и с другой стороны.
25 марта 2112 г.
P.S.
Константин Петрович Победоносцев (2827—1907), обер-прокурор Святейшего правительственного Синода, правовед, историк-публицист. Его идеи были заложены в основу ГК РСФСР 1922 года.
По источникам. близким к ближнему кругу Президента, известно, что И.В.Пушкин знакомился со статьёй К.П.Победоносцева «Великая ложь нашего времени» о мнимости народовластия, парламентаризма.
Опус 9
Пушкин — новый, старый Президент.
Избран населением. Случилось.
Чтоб его правление продлилось,
Выскажу ему не комплимент.
Хоть он и не молод, но не стар.
Может измениться — это клёво.
Не направо порулить — налево,
Чуть. Писать иначе бы не стал.
Это значит — всех послать друзей:
Президент и дружба — антиподы.
Пусть друзья откажутся от моды,
А бриллианты — отнесут в музей.
А иначе — ордер на арест,
Роба вместо шмоток и бутика.
Это справедливо, а не дико.
Наконец, поступок, а не жест.
И второе — родственников, жён
Губеров, министров непременно
Гласно «раскулачить» за измену..
По суду, чтоб знали — есть закон.
Ну, и заключительная часть, —
Профессионалов в управленье, —
На госслужбу, а не на кормленье.
Честной быть должна в России власть.
Чуть руля. А, может, — сделать крен.
Всё путём — каким — гадать не будем.
Общество желает перемен.
Руль вам в руки. Новый. Старый Пушкин!
22 февраля 2112 г.
Опус 10
Наше время — дурдом.
Нет аналога вроде.
Крымль дышит с трудом,
И смятенье в народе.
Пушкин — шило в мешке,
Вещь в себе и загадка.
Постоянно в тоске
И в труде без остатка.
Окруженье — ворьё,
Подлецы и лакеи.
Алчны — деньги и всё.
Ни души. Ни идеи.
Кто б вознёс из дерьма
Голос чести и мужа:
— Русь, сошла ты с ума,
Ты — чудовища хуже.
Ну, проснись и взбодрись,
Оглянись — ты, бывало,
И Гагарина ввысь
На «авось» посылала.
И боялись тебя,
И считались с тобою.
Твоё дело — труба,
Ты — в дерьме с головою.
А народ — не толпа,
А животное стадо.
Неужели — труба,
И очнуться не надо?
9 апреля 2112 г.
Опус 11
А был же «СМОГ» (И как ему не быть!).
В эпоху социального расцвета.
Естественно в Столице, а не где-то:
Свободный дух, раскрепощённый быт.
Ура! Идеологии разгул
Дал сбой… А, может, так — младое племя
Своё родное ощутило время,
И — революционный в сердце гул.
Губанов (И не важно, как одет,
Двенадцать строчек напечатал только)
Был самый некоммерческий поэт
Почти коммунистического толка.
Не власть он удивил и не толпу,
А Евтушенок… (И… — добавьте сами)
Да, можно жить в поэзии, как в Храме,
И никаких не признавать табу.
Цензура — бред… Когда б в сберкассе счёт…
Портвейн, пивко — и никакого пьянства.
Веселье! Век постыдного мещанства,
Точнее — потребительства — грядёт.
Холст тридцать семь на тридцать семь — пророк.
Обгонит время, а в другом он — лишний.
И не поймёт — увы — бомонд столичный, —
Кого и почему не уберёг.
А, впрочем… О бомонде мысль глупа.
Был «СМОГ», его поэт. Его судьба.
9 ноября 2114 г.
Опус 12
В далёком детстве Церковь — Божий Храм
И верующих восковые лица.
Другая жизнь, которой (Стыд и срам?)
Как многие привык я сторониться.
Средь верующих — не было своих:
Коллег, друзей. (Сегодня верить — мода)
«Убожество», — как старых образ лих,
Но он творенье самого народа.
Согласен, Церковь — бренд былой Руси,
Империи, досоветизма эра.
Трудами просвещенья, НТРа
Высокий приземлён полёт души.
Что спорить? Бога не было и нет, —
Мобильники, Гагарин, Интернет.
Известно — Церковь Русская и власть
Переплелись, как два дельца игорных.
У них одна в игре с народом масть,
Которой побивают непокорных.
Да, разум — человека высший дух,
Не может быть в друзьях с душою грешной…
Со свечкой в Церкви царь стоит потешный,
Тряся с похмелья гребнем, как петух.
А Пушкин — не хотел и не царит.
С Кырыллом как бы дружит. (Умным братом, —
Лакеем, богачом. Аристократом.)
Но Стерхом с Богом над страной парит.
Для Мачо Бог — пиар, удобный миф.
Не Кащенко грозит ему, а СКЛИФ…
А Сталин с Патриархом крут был — жуть!
Мешала Церковь делу — в этом суть.
29 ноября 2113 г.
Опус 13
У нас не Президент, а Цицерон.
Такого мы ещё не знали, вроде.
Свободу предпочёл он несвободе…
Сказал и доказал, как он умён.
Он свой — среди игрушек и детей.
С компьютером он подружился сходу.
Поэтому и потерял работу, —
Фейсбука друг и всяческих сетей.
Кот Дорофей — вип-супер-пупер кот,
Хозяина умней он, не иначе.
Ума хватило с президентской дачи
Сбежать на волю от державных льгот.
Он либералов сразу охмурил.
(Они всегда обманываться рады,
Им Запад компенсирует затраты)
И Западник как будто, и оратор.
И вот вдруг заявил: «Я — консерватор!»
Кого ж четыре года он дурил?
Бессоницей Игрушкин заболел,
Заколебалась в будущее вера.
«Сынок» игрушки хочет — стул премьера,
Который «папа» для него согрел.
Он скажет скоро: «Знайте. Я не сторож,
Я выше всех министров, значит, — стоящ!»
ЕДРОСам даже Пушкин изменил,
И этим уважать себя заставил.
Игрушкин эту партию возглавил
И жуликов с ворами сохранил.
Он с временем вступил в безумный спор,
Но божеские всем смешны замашки.
Но лучше погадал бы на ромашке:
Кто — Цицерон он или Пифагор?
У Президента нашего в мозгу
Расставлена не вся (Вот промах!) мёбель.
Поэтому ему не светит Нобель…
И дикую порой несёт «пургу».
28 апреля 2112 г.
Опус 14
Рыба гниёт с головы, а Россия с Крымля.
Дожили — хуже дурдома Отчизна сегодня.
Свалится, непредсказуема, кара Господня,
Многие годы и бед и страданий суля.
В стадо народ превратился — жуёт и мычит.,
Власть, как над стадом, глумится над нами, над всеми.
К Пушкину Мынкин, Брюханов… Он будто не в теме.
Пушкин для всех «редьконодов» — надежда и щит.
Нет оппозиции — куплена или мелка.
Гроздья не гнева вокруг. А подобия гнева.
Пушкин посмеивается — кто справа. Кто слева?
Нету с бесстрашною хваткой вождя — мужика.
(Может, он есть, но он тих или в робе» зека»)
Так нам и надо. Хотели свободы для СМИ?
Ну, и пожалуйста, — всё, что угодно пишите.
Что-то не так? По Закону и праву взыщите,
Знайте лишь — под колпаком все суды, чёрт возьми.
Власть без судов, без спецслужб, извините, не власть.
Выборы? Нате, пожалуйста, в Щурове ль дело?
Всё покупается — души, мозги, ну и тело.
Крали, крадём, (В курсе Мачо, он — мудр!) будем красть.
Что остаётся — протест площадной. Интернет.
Бунт и мятеж? Либералы не лохи, не ждите.
В Крымль придёте — рулите, метите и мстите…
Да — революции! А эволюция — бред!
31 декабря 2112 г.
Опус 15
Бог нас любит — признаемся в этом!
Не беда. Что за окнами снег.
Мы по снегу соскучимся летом,
Он не раз нам приснится во сне.
Бог нам климат прекрасный подкинул, —
Не ко всем он так добр и так щедр.
И пространства такие раскинул,
Где растут и берёза и кедр.
Мы морозу январскому рады
И снегам, даже пробкам в Москве.
Не какие-то мы Эмираты,
Не с арабским умом в голове.
Но зима лишь три месяца. Завтра
Нас весны очарует приход.
Это время любви и азарта
И особенных дел и забот.
Я же — осени давний поклонник,
Я, как Лермонтов — мот и поэт,
И любуюсь, как на подоконник
Жёлтый лист свой творит пируэт.
20 января 2113 г.
Опус 16
Знает России житель,
Думающий хоть чуть, —
Пушкин — огнетушитель,
Вот его соль и суть.
Что вы, не обвиняю, —
Выбор таков его.
Просто я уточняю
Не более того.
Он и умён, и грешен,
Как человек любой.
Очень пока успешен,
Свыкся с такой судьбой.
Где-то накал в народе,
Где-то горят леса, —
Пушкин в пожарной робе,
Сказочный, как лиса.
Кайфолюбив, свободен.
Скучно ему в Москве.
Он, как дружбан, угоден
Сытой своей братве.
С ней он — не небожитель, —
Кореш, один за всех.
Пушкин — огнетушитель,
В этом — его успех!
Первый на драчных «стрелках», —
Словодержатель. Брат.
Выпить на посиделках
С олигархатом рад.
Крах государства. Смута…
Пушкин же, в Крымль войдя,
Не обнаружил зуда
Мессии и вождя.
Он — не Сопляк, не Редькин,
Даже не Коба — хрен!
Он на безрыбье в дельце
Вброшен царём Р.Н.
Благо — не разрушитель,
Не созидатель — так…
Пушкин — огнетушитель,
Белый рояль в кустах…
Ужас декабрьский минул.
Безмолвствует народ.
И.В.П робу скинул
И возгораний ждёт.
24 января 2112 г.
Опус 17
Крохоборы, крохоборы. Крохоборы.
Это правда, не интеллигентский трёп.
Президентские дружки. А проще воры
У пенсионеров рубль последний — оп!
По Закону — есть инфляция и баста:
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.