Бесплатный фрагмент - Предупреждение как форма философского действия

От автора

В самом начале прошу обратить внимание на следующие понятия: 1) Предупреждение — это сообщение о возможной опасности, напоминание о необходимости соблюдать общепринятые правила во избегании ее, и объяснения к чему они могут привести; 2) «Предупреждение человечеству» — это манифест ученых, предостерегающий о том, что «люди и природа находятся на траектории столкновения», и что «необходимо великое изменение в нашем управлении Землей и жизнь на ней, чтобы избежать огромных человеческих страданий»; 3) Философия — система идей, взглядов на мир и на место в нем человека, смысла его бытия, действия во имя истины, знания, морали, идеалов и других фундаментальных аспектов своего существования. Что касается нового термина «философия предупреждений», то он еще не вошел в оборот. По фрагментам, высказываниям, суждениям, источникам можно констатировать, что в понимании предмета, объекта и контента «философии предупреждений» нет единства, а есть некий интервал абстрактности. Тем не менее, на фоне различного толкования «предупреждений», всё же можно рассматривать применимость данного понятия в философском аспекте, придавая ему в какой-то мере особый статус человеческого знания — «философии предупреждения человечеству». В этом плане, данное понятие в той или иной степени может представлять собой предельный уровень знания, за которым не стоит какое-либо другое, снимающее её, знание. Естественно, такое знание мира пока не претендует на роль самостоятельного научного направления в философии, но контуры такой философии все же вырисовываются. Возможно, во-первых, не выделяясь из многообразия философских направлений, а, во-вторых, не обнаруживая себя непосредственным образом, первоначало такая философия пребывает в проблемном поле многообразия, и может быть обнаружено пока лишь условно-опосредованным способом, прикинув взглядом лишь ее контуры.

Согласно слагающихся контуров «философии предупреждений человечеству», условно мир людей можно разделить на следующие категории: 1) «Предупреждаемый» (человек, общество, человечество); 2) «Предупреждающий» (ученые, мыслители, мудрецы, их сообщества). Эти два мира: сведущие, осведомленные / несведущие, неосведомленные, органически взаимосвязаны, так что отделить их друг от друга невозможно. Но вместе с тем в той непосредственной жизни, которую проживают люди, эти два мира обнаруживают себя противоположным образом. Контуры философии могут быть по форме одним, по содержанию другим, но, независимо от признания контуров и контента, как первая, так и вторая категория людей могут представлять свои воззрения философскими, ибо, в данном случае речь идет о системе взглядах, идей, суждений по фундаментальной проблематике — будущее человечества.

Нужно отметить, что в непосредственной повседневной жизни подавляющее большинство людей («предупреждаемые») в силу своего «неосознания происходящего» не в состоянии заглянуть в глубину будущего, чтобы прозреть возможные угрозы и опасности, тогда как другая группа сведущих людей («предупреждающие») прозрели их, но, к сожалению, не всегда могут довести свои предупреждения до сознания несведущих людей. Между тем, это и есть «Трагедия Кассандры», когда категория неосведомленных людей в силу природы их сознания просто не хотят прислушиваться к предупреждениям категории осведомленных людей, игнорируя принцип: «Предупрежден — значит вооружен». А ведь в «предупреждениях ученых мира человечеству» звучит набатом мысль о том, что мир медленно погибает, и человечество гибнет вместе с миром. Основой такого утверждения для них служат, как правило, не только собственные жизненные ощущения, но и их исследовательский опыт и знания. И если первая категория людей («предупреждаемые») из-за своего «неосознания происходящего» живут и действуют в искажённой действительности, то для второй категории людей логика объяснения происходящих событий безукоризненна, так как они основываются на науке, стремящейся адекватно отобразить локализованные объекты и состояния существующего мира в целостности.

Ашимов И. А. (Бишкек, 2024)

Введение

Тикают «часы Судного дня», стрелка замерла на отметке 90 секунд до ядерного конца света. Ученые, понимая, что человечество на грани ядерного Армагеддона, безуспешно пытаются растолкать, разбудить людей и правителей стран от их равнодушного, сонного состояния на пороге всеобщей погибели. Вновь и вновь обращаются к миру очередными «Предупреждениями человечеству», но все без очевидного результата. Сейчас, в связи с появлением реальных очагов военного противостояния между ядерными державами, ситуация обострилась, вероятность ядерной войны заняла «красный» уровень угрозы, мир пребывает в отчаянии, ожидая беспрецедентный ядерный Апокалипсис.

Когда смотришь на «часы Судного дня» под впечатлением вышесказанного, кажется, что стрелка качнулась вперед. На память приходит монолог Ларсена (ученый, нобелевский лауреат) — одного из героев советского кинофильма «Письма мёртвого человека» (1968). В речи как потока сознания психически травмированного персонажа «ядерной зимы» звучат горькие мысли: «…человек — это зарвавшейся обезьяна…», «… с самого своего зарождения человечество принялся за разработку самого мощного оружия, чтобы убить самого себя…». Фильм я смотрел будучи школьником. Отчетливо помню, что был на тот момент и у меня, во-первых, тот самый невыкричанный вопль ужаса и отчаяния случайно выживших людей в атомной войне, а, во-вторых, онемение и отчаянные вопрошания: неужели судьба нашего будущего будет таким? Неужели в образах людей скрыты обезьяны, размахивающие ядерными дубинками? Разве люди не смогут осознать происходящее в мире и договорится между собой, чтобы избежать ядерного кризиса?

Проходят года, десятилетия, видишь, что ядерная ситуация не изменяется, более того она накаляется, люди также не меняются, упорно не осознавая происходящее, хладнокровно и молча взирая на неумолимый ход «часов Судного дня». В глубине души горестный ком осознания человеческого равнодушия, недальновидности, безответственности, неосведомленности, отсутствие предосторожности, не только в отношении ядерной безопасности, но и других вызовов и угроз современности. Лично у меня, тревога, поселившейся в душе после просмотра того самого фильма временами усиливалась, всплески депрессивного состояния учащались, а так называемые «проблемы-предостережения» все чаще становились предметом внимания, в том числе исследовательского. Вот-так окунулся в мир завуалированного символизма и очевидных аллюзий в отношении ядерных, технологических, экологических, климатических катастроф.

Вышеупомянутая судьба касается многих и многих людей, которым не безразлично будущее человечества. Видели бы с каким остервенением прогрессивные члены общества пытаются найти и находят ответы на такие вопросы: неужели глобальный Апокалипсис неизбежен? Почем человечество может допустить свою погибель? Разве нельзя такой исход предугадать, осознать, отвести? Как довести до воображения людей мрачные контуры Апокалипсиса? Однако, к сожалению, большинство людей продолжаются находится в состоянии «неосознании происходящего», в плену иллюзии, что беда обойдет их стороной. А ведь людям сегодняшнего дня нужно четко осознать, что ядерный, технологический, климатический, экологический Армагеддон не очередной поворот человечества к своему развитию, а это может быть тотальным его концом (!), когда никто уже не объявит крестовый поход во славу того, что осталось от человека. И после этого кто есть человек? Чего он заслуживает? Как он докатился до края жизни и зачем он это сделал? Неужели человечество — тупиковая ветвь эволюции, жалкий вид, изначально созданный для того, чтобы уничтожить само себя? Неужели человек, действительно «зарвавшейся обезьяна» с гранатой в руках? Неужели люди — это прирожденные самоубийцы, которые сделали все для того, чтобы умереть, разрушить все живое вокруг себя и себя самих же?

Другое дело, когда людей никто не учит и не предупреждают о реальных опасностях, не сообщают им о глобальных угрозах и вызовах в адрес всего человечества. А ведь людей предупреждали много раз, пытались предостеречь, преподносили им для осознавания веские доказательства, качественные аргументы, стараясь достучаться до сознания, растормошить, разбудить самосознание, привлечь к активным действиям. Существует понятие «Эффект Кассандры» (предсказание, дилемма, синдром, феномен, комплекс, трагедия, проклятье Кассандры) — ситуация, при которой достоверное предчувствие или убеждение обесценивается или упускается из виду, и человек, который знает о будущих событиях, не может их предотвратить или убедить других в истинности своего предупреждения.

Как известно, согласно греческой мифологии, Кассандра была наделена даром пророчества и одновременно была проклята, чтобы люди не верили в ее пророчества. Трагедия заключается в том, что дар предсказания, которым она владела, оказался бесполезным без дара убеждения. С такой трагедией сталкивается каждый человек, временами ощущая себя Кассандрой, когда он в отчаянии от того, что знает, но не имеет достаточной силы убеждения, чтобы ему поверили. В таком положении зачастую оказывался сам, когда уверенно осознавая суть какой-либо истины, будь то мысли, идеи, концепции, теории, всегда страдал от того, что не могу в должной мере убедить в этом окружающих. Разумеется, такая полярная ситуация — верно мыслить, но быть неубедительным, редка, но реальна. В свое время, на личном научно-познавательном сайте «Сassandra-rephlekshn.ru» (2012—2016) опубликовал текст пятидесяти исторически важных общемировых обращений и предупреждений человечеству выдающихся ученых и мыслителей мира. Просмотрев статистику был разочарован — всего полутора тысячи посещений и всего три скачиваний. Так или иначе большинство людей равнодушны к судьбе человечества будущего, живут сегодняшним днем, не верят в предсказания, предупреждения, даже тогда, когда это касается глобальных угроз и даже самому себе. В этом аспекте нужно говорить уже о «Трагедии Кассандры».

В данной книге лишь очерчены контуры философии предупреждения человечеству, приведены доводы о необходимости формирования философии предосторожности, рассмотрены потенциал «НФ-философии» как предсказание глобальных угроз и предостережение человечества от последствий их реализации. В работе проведен обзор и осмысление: проблемы «предсказания глобальных угроз» и вероятных сценариев гибели человечества в графике «часов Судного дня»; «предупреждения человечеству» и их судьбы в аспекте «Трагедии Кассандры»; «технологическая предосторожность» и предполагаемые версий спасения человечества; «неосознания происходящего» в аспекте онтологической недостаточности, воли и ответственности человека; формирования философии выживания человечества. Заранее согласен со всеми замечаниями читателя по поводу некоторой «мозаичности» в изложении материала, соединения стиля литературной и рациональной философии, предпринятого мною лишь во имя раскрутки жгучей научно-философской проблемы современности.

Глава I

Научная и мировоззренческая парафилософия предупреждений человечеству

Человечество переживает критическое время и это факт, подчеркнутый мировым ученым сообществом. Существуют ряд глобальных вызовов и проблем, которых следует решать на общемировом, масштабном уровне. В мире накопился огромный пласт данных о критических факторах, которые пока носят во многом фрагментарный характер. Но есть конкретные международные сообщества выдающихся людей типа Римского клуба, объединяющих видных ученых и мыслителей, способных анализировать, обобщать, познать наш парадоксальный мир. Они отличаются от других людей тем, что имеют за плечами неповторимый и уникальный опыт своей жизни, изо дня в день постигали и постигают наиболее существенные аспекты бытия, стремясь связать воедино все нити познания, что позволяет достигнуть целостного понимания человечество и Вселенной как интегральных единств.

Между тем, во все времена особняком стоял вопрос о том, прислушиваются ли люди к предупреждениям. Ведь за период с 1968 года только со стороны Римского клуба были разработаны, обсуждены и обнародованы в мировом информационном пространстве свыше 50 научно-аргументированных докладов выдающихся представителей науки, образования, производства, экономики, бизнеса, культуры, в которых прозвучала динамика состояния человечества, пути решения глобальных угроз и вызовов современности. Однако, на этапных докладах (10, 20, 30, 40-летия Римского клуба) звучали как набат — «…несмотря на предпринимаемые меры человечество продолжает сползать к кризису…», «…кризис человечества неминуем и перспектива человечества в космическом переселении…», «… миру нужны интеграция и кооперация, а между тем его раздирают конфликты и противостояния…» и пр. (!?).

Над изменением мышления и сознания человека, над его адаптацией к нынешним реалиям глобальных изменений во всех сферах жизни и деятельности, без устали трудятся выдающийся представители науки и образования, разрабатывая, обсуждая и публикуя «Предупреждения человечеству». Однако, и сообщество ученых мира в своих суждениях о результатах своих обращений к человечеству, резюмируют о том, что ядерная, экологическая, климатическая, технологическая, демографическая, продуктовая опасность неизменно ухудшаются (!?). В мире безустали трудятся выдающийся представители искусства и литературы, пытаясь заставить людей духовно-эмоционально встрепенутся над мрачными картинами вероятного постапокалиптического будущего человечества. На сегодня можно перечислить тысячу книг и кинофильмов, снятых по мотивам глобальных катастроф, прежде всего, ядерной, прочтение или просмотр которых формируют у людей определенную философию постапокалиптической жизни выживших. Эти книги и фильмы, которые являются, по сути, «обнажёнками» человеческой природы, казалось бы никого не оставят равнодушным к проблеме ядерной войны, все больше и чаще актуализируя философию предупреждения и выживания человечества. Понятно, что такая философия, в особенности выживания человечества, если честно, какая-то непонятная болезненная мрачная философия, в которую вникать у многих современных людей, возможно, нет никакого желания. Возможно, вникнув в суть содержания таких книг или фильмов человек может потерять смысл жизни, свою былую уверенность и надежду на будущее. Однако, вместо с этим, должна к ним прийти и отрезвление, снять пелену с глаз и увидеть, осознать какая опасность поджидает человечество. Так или иначе философия ядерной катастрофы и постапокалипсисткого мира кардинально меняет мышление людей, ломает, отрезвляет и переформатирует человеческое сознание.

В мире еще не сложилась полноценная «философия предупреждений человечества». Между тем, предпосылки и контуры такой философии уже существуют. Можно говорить о существовании идеологической надстройки в виде предупреждений человечеству о глобальных угрозах и вызовах современности. В такой предпосылочной парафилософии выделяют: 1) Мировоззренческую (поддерживает в философии ее мировоззренческий статус, близость к реальной жизни); 2) Научную (обеспечивает философии ее статус системно-рационального мировоззрения). Мировоззренческая парафилософия питает философию живыми соками жизни, прежде всего примерами из социальной жизни людей. Итак, парафилософия — это противоречие между основанным на эмоциональном, нерациональном воображении мировоззрением и началом формирования целенаправленного научного мышления.

Надо полагать, что на сегодня тема постапокалипсиса раскрыта практически со всех сторон. Сегодняшнее понимание последствий глобальной ядерной войны сильно ушло вперёд, по сравнению с тем, как часть населения планеты все же знала: во-первых, что на самом деле человек зачастую не способен принципиально изменить ситуацию, предотвратить ядерную катастрофу, что впереди мировая ядерная война может и не случится; во-вторых, что даже там, где взорвались ядерные бомбы через определенное время жизнь возродится и это придает ему какую-то слабую надежду выжить. Возможно потому в прежние времена люди отворачивались от темы ядерной войны, воспринимая ее как заезженную проблему, хотя без особой надежды и просветлений в этом плане. К сожалению, и сейчас большая часть населения планеты продолжает не осознавать факт: во-первых, арсенал ядерного оружия на нашей планете в переизбытке, а потому когда-нибудь и где-нибудь обязательно вспыхнет, а, во-вторых, если начнется ядерная война, то ее остановить уже невозможно и все закончится гибелью всего живого на Земле. То есть а итоге всегда будет иметь место тотальное «неосознание происходящего» в этой сфере, несмотря на целый океан тематических книг, картин и фильмов. В этой связи, прогрессивный и творческий люд до сих пор мучается над вопросом: что еще можно придумать, предусмотреть, сделать в плане предсказания, предупреждения, чтобы у человека что-то перевернулось в душе, выдавив из него крик ужаса от надвигающейся катастрофы?

В мире изданы достаточно много книг, в которых авторы пытались раскрыть тему атомной катастрофы и её последствий: ядерная война, атомная зима, постядерная жизнь, локальные ядерные войны и жизнь в условиях радиации. К сожалению, от многих из них попахивает наивность восприятия ядерной катастрофы, тогда как реальная картина третей мировой ядерной войны с позиции настоящего времени ужасает. Именно восприятие, осмысление противоречий между основанным на эмоциональном, иррациональном, по сути, воображении, мировоззрении людей и началом формирования у них осмысленных действий лежит в основе мировоззренческой парафилософии, которая, в конечном итоге, предшествует формированию философии предупреждений на основе конкретных примеров социальной реальности. Примечательно, что в книгах и фильмах о ядерной войне авторам все же удалось в той или иной мере даже определить измерение времени после ядерного апокалипсиса — «1 сумерок», подчеркивая главную мысль о том, что в ядерной зиме солнце взойдёт нескоро и жизнь возродится нескоро. Однако, в нынешнем ядерном Армагеддоне такое измерение окажется принципиально не состоятельной, ибо, самого человека, всего человечества и вообще жизни на Земле уже не будет. Наступит концептуальная смерть всего живого на планете (!).

В указанном плане, в числе наивных произведений — книга Робера Мерла «Мальвиль». В мире, разрушенном в результате ядерной войны, пытаются выживать небольшие группы людей. Их мораль изуродована и раздавлена, никто не обзаводится семьей, рождение детей прекратилось, никто никому не верит. Человеческий мир, каким-то чудом выживший, обречен на медленное вымирание. Такая же картина постапокалипсисиа в книге Пола Андерсона «Кладовая веков». Выжившая горстка людей так и не воспользовалась хранилищем знания человечества для тех, кто выживет в атомной бойне, так как кровавая межплеменная война уничтожает людей в корне. Таков сюжет и книги Рэя Брэдбери «Ласковый дождь», в которой показано, что после ядерного удара от людей остались только силуэты на черной стене и лишь горстка людей уцелели за стеной автоматизированного бункера. Но и там люди затевают кровавые разборки между собой, не оставляя в живых никого. Отсюда, важно понять, что в любом случае человечество погибнет, абсолютное большинство людей во время ядерных ударов, а ничтожное количество выживших ожидает мучительная, жалкая в своей сути, жизнь и погибель в скором времени от радиации, болезней, нищеты и холода «ядерной зимы».

В сюжетной завязке книги Филиппа Дика «Вторая модель» показано, как в результате атомной войны США и Европа полностью уничтожены, а остатки населения и правительство перебрались на Луну. Даже будучи там люди сохранили идею милитаризироваться. На Земле же хозяйничают уже роботы, которые запрограммированы на уничтожение всего живого и способны эволюционировать. В книге Фридриха Дюрренматта «Зимняя война в Тибете» после ядерной войны остались в живых единицы солдат и офицеров лишь в Тибете. Даже там они умудряются воевать между собой на истребление. Отсюда, важно также осознать, что в ядерной войне человечество ждет тотальная погибель, а чудом уцелевших людей ждет деградация, насилие, новая война, которые поставят окончательную точку на существование человека как биологического вида. Неужели, прав Ларсен из фильма «Письма мертвого человека» в том, что «человек — это зарвавшейся обезьяна?».

Людям бы взглянуть на историю, подумать о всех тех народах и цивилизациях, которые постигла гибель в период их самого бурного расцвета, на вершине достижений рассудка! Их не смогли спасти никакие обширные и достославные знания. Они были погублены деятельностью своего собственного рассудка, плоды которой были везде одними и теми же: бездуховность и ее материальное проявление — безнравственность, безответственность, одичание в обличье обезьяны. Людям бы осмыслить, только деятельностью рассудка, неспособного к постижению опасностей, угроз и вызовов, можно объяснить появление в его сознании Бога, ангелов, демонов. В книге Питера Джеймса «Атомный ангел» в мир является ангел — атомный, одним взмахом своего крыла способный стирать с лица земли целые города. Такой «ангел» как средство массового уничтожения отвечает иезуитской идее «Нового мирового порядка» о снижении числа населения Земли до «золотого миллиона». Есть известная скульптура о ядерной гибели человечества — обезьяна держит в руках и обозревает череп человека. По аналогии с этой скульптурой нынешних политиков, пытающихся решить политические конфликты с помощью ядерного оружия, художники преподносят в образе обезьяны с гранатой в руках.

Столетия и эпохи сменяют друг друга, меняются идеологические установки, психология и мышления человека и даже его природа. Еще ХХ век всерьез отказался от гуманистических ценностей, о чем свидетельствуют следующие суждения видных ученых, литераторов, мыслителей: «Человек стал скопищем стыда и позора» (Г. Гваттари); «Человек стал расчеловеченным ничтожеством» (Д. Оруэлл); «Человек стал нравственным нулем» (С. Булгаков, С. Франк); «Человек стал агрессивным существом» (З. Фрейд); «Человек стал больным зверем» (М. Шелер, Ф. Достоевский, А. Гелен); «Человек стал игроком с тысячью лиц» (Ж. Делез, К. Берг); «Маленьким человеком с неустойчивой и разрушительной психикой» (В. Райх, Э. Фромм); «Человек стал безумным деятелем, захлебывающимся техническим могуществом и ведущим диалог со смертью» (М. Хайдеггер, С. Лем, М. Бланшо). ХХI век характеризуется не только экономическим и технологическим, но и гуманитарным кризисом. Кризис этот лишь усугубляется, в мире все чаще звучит идея трансгуманизма, олицетворяющий несостоятельность нынешнего гуманизма, идея карианства, трансчеловека, фашизма. Придет ли время отрезвления человека и человечества? Каким образом можно отрезвить человека и человечества в целом от иллюзий и самообмана? Книга Кэйдзи Никадзава «Босоногий Гэн» повествует об атомном кошмаре, происходивший в Хиросиме глазами шестилетнего мальчика. А ведь ядерная бомба была сброшена на Хиросимо и Нагасаки лишь с целью демонстрации ядерной мощи и запугивания противоборствующей ядерной державы.

В своей (Ашимов И. А.) трилогии «Итератизм: интервал абстракции» (2015), включающей книги: «Неискоренимость зла» (I том); «Концепт неведения» (II том); «Идеация неполноты» (III том), а также в эзотерическом романе-аллегории «Тегерек» (2016), «Проклятье Круга Зла» (2022), речь идет о феномене «Проклятье Круга Зла». В подтексте книги: 1) Сферы — гора Тегерек и Саркофаг Чернобыльской АЭС, в которых захоронено Абсолютное зло; 2) Символы Абсолютного зла — Дракон и Радиация, не без успеха старающийся выбраться из каменного могильника; 3) «Человек в чёрном» (Широз-бахшы) — символического воина Зла в этом мире. В книгах впервые выдвигается концепция: 1) Итератизм — цикличности Зла; 2) Фабрика Зла — неведение и безволие человека, его онтологическая недостаточность; 3) Предупреждение Зла — осмотрительность, мировоззренческая состоятельность, ответственность и познавательно-образовательная активность людей.

Есть книга Роберта Юнга «Ярче тысячи солнц», которая вводит читателя в психологию западноевропейских и американских ученых-ядерщиков, создателей ядерного оружия, показывая трансформацию их взглядов на свою деятельность. Есть и другая книге — сочинение Энни Джекобсона «Ядерная война», в которой на основании данных ученых-ядерщиков повествуется сценарий гибели населения США в результате сброшенной мегатонной бомбы на Пентагон. «…В течение часа могут гарантированно расстаться с жизнью два миллиарда человек. А если бы американские ястребы войны сбросили бы как это планировалось 40-мегатонновой бомбы на Москву?». Естественно, на ядерный удар будут отвечать ядерным же ударом. «Ядерный чемоданчик», с которым президент ядерной державы никогда не расстается содержит данные о миллионах, миллиардах предполагаемых жертв. Лимит времени на согласование и принятие чрезвычайного решения сводит на ноль возможность повторного уточнения и отменены уже запущенной ракеты с ядерной боеголовкой с обеих сторон. Взрывы, взрывы, взрывы…. И загробная тишина по всей планете. Победителей нет! Всеобщий конец!

Часто говорят и пишут о том, что человек призван овладевать своей душой и ее слабостями, освобождать себя из состояния духовной слепоты и творчески слагать свою новую судьбу перед угрозами и опасностями. Еще И. А. Ильин высказывал мысль о том, что трагические события истории, войны, конфликты, смуты и бедствия посылаются человеку и человечеству в целом для того, чтобы, во-первых, одумались, осознавали происходящее вокруг, сосредоточились на самом жизненно-существенном, во-вторых, чтобы отыскали в самих себе собственную духовную глубину, с тем чтобы из нее уже повести обновление. Такое уже невозможно в современной ядерной войне, после которой уже не будет самого человека и человечества. Если в предыдущих войнах и катастрофах человек еще мог выжить и воспринять свою «новую» жизнь как испытание своей судьбы, предопределенную Богом, то в нынешней войне человеку выжить ему не удастся и все на планете покроется прахом.

В вышеуказанном аспекте выглядит наивным сюжет и контент всей серии популярных на сегодня книг Артема Рыбакова. В его книге «Зона Тьмы. 1000 рентген в час» отражен эффект постапокалипсиса. Изрытая ядерными кратерами Москва совершенно непригодна для жизни. Но чем дальше от столицы, тем ниже уровни радиации, тем больше выживших людей и голодных ртов. А значит, отчаянным мародерам придется вновь и вновь ходить в смертельно опасные рейды на московское пепелище, в самое сердце Тьмы. В книге автора «Ядерная зима. Дожить до рассвета» повествуется о разрушенной Москвы, ставшей смертельной ловушкой на многие десятилетия после ядерного удара. Где укрыться от радиации и запастись оружием, едой, медикаментами? Как защитить близких от лучевой болезни и банд падальщиков-мародеров, для которых человеческая жизнь не стоит ни гроша, — и при этом самому остаться человеком, не озверев в радиоактивной преисподней? В книге автора «Ядерная ночь. Эвакуация» автор создал полный эффект присутствия в эпицентре Апокалипсиса. Вся Россия лежит в руинах, радиоактивные осадки выпадают повсеместно, заражены не только почва и реки, но и грунтовые воды, свирепствуют лучевая болезнь и банды мародеров, надвигаются голод и ядерная зима… Куда эвакуировать выживших из эпицентра катастрофы? Где найти убежище от морозов и радиации? Как пережить ядерную зиму и дотянуть до весны? Нынешний читатель должен осознавать, что не будет самого мира, так, что даже при чудесном спасении в подземном бункере, человеку в пору просто «лечь в гроб» и умереть тут же. И это не гротеск, а реальность ядерного Армагеддона.

Если говорить о фильмах на ядерную тематику, то кинокартину «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Копполы можно рассматривать как некую презентацию военного безумия. Американская армия ведет войну во всем мире (Вьетнам, Камбоджа, Ирак, Афганистан, Ливан и др.) и всегда с половинчатым успехом. Есть китайская пословица «частичный успех — это не успех». Неважно, против кого собирается воевать, ясно только то, что он собирается воевать за войну. У людей складывается впечатление о том, что война — это «ужас, но не ужас-ужас», потому, что она времена, локальна и не слишком злобная. Создается впечатление, что американская военщина в таких войнах лишь оттачивает свои военные «когти», обживают будущую крупную войну. Логика такова, что постепенно война «интенсифицируется» до «большой войны». Это очень опасная логика. В этом аспекте, диакон Андрей Кураев так высказывался о парадоксальной сути человека: «…Странное существо — человек. Бьет, потому что любит. Воюет за мир. Работает, чтобы отдыхать. Убивает, чтобы жить. Пьет отраву за здоровье…», «…Душа человека в основном подчинилась телу и его потребностям. Неразумная плоть стала управлять разумом, а разум стал жить пожеланиями плоти. Человек из духовного сделался плотским. Вся прежняя иерархия перевернулась в человеке…», «…Если дух человека должен был жить Богом, душа — духом, тело — душой, то теперь дух начинает паразитировать на душе, питаясь ценностями. Но раз так многомерен и многосложен человек, значит, он должен научиться координировать все проявления всех своих жизней, значит надлежит человеку учиться собирать себя воедино. Человек в себе носит соборное начало. В себе, в своей душе он должен преодолевать тиранию раздробленности…».

Помнятся и другие фильмы, среди которых фильм об Р. Оппенгеймере — отца атомной бомбы, о Хоритоне, Курчатове, Сахарове, Зельдовиче и др. — отцов термоядерной бомбы. Что характерно для этих фильмов и книг о них? Очевидно то, что вся когорта великих ученых-ядерщиков, осознавали свои сакральные заблуждения, так и не смирившись с мыслью о том, что они в свое время были вынуждены такое оружие изобрести для безопасности не только в своей стране, но и в мире. Наверняка, уходя из этого мира они задумывались о том, что их научные разработки погубили миллионы жизней. «Человек всю жизнь врет, но перед смертью говорит правду!», — говорит Ларсен в фильме «Письма мертвого человека». Так-вот все гениальные ученые, изобретшие ядерные и термоядерные бомбы в конце жизни признавали свою вину и ошибку. Но было уже поздно. Вот почему вечен в своей актуальности призыв: «Остановиться, пока не поздно!». Однако, казалось бы, что после просмотра таких фильмов либо прочтения книг о ядерной катастрофе, у людей в глубине души должна осесть столь горестный ком осознания человеческой недальновидности, безответственности, порождая всплеск гражданской активности в борьбе за мир во всем мире, против ядерной войны на Земле. Но нет же. Многое уходило и уходит в забвение.

В некоторых книгах и фильмах даже после ядерной катастрофы у вполне дееспособных людей явствует отказ от действия и это ужас человеческой ситуации — успокоенное сознание и очерствевшее сердце. В других же, наоборот, люди даже в условиях тотальной разрухи находят в себя силы, чтобы искать потаённые смыслы жизни и ответы на них. Оказывается, человеком можно оставаться, даже когда человечества уже нет. Такая логика складывалась в рамках прежних размышлений людей о постядерной жизни. Между тем, в нынешней общепланетарной ядерной войне не станет ни человека, ни человечества в целом, судьба их связанная вместе завершится навсегда (!). Нельзя сказать, что тема ядерного конца света, невозможности вернуть жизнь на планете не осознавалась в обществе. Феномен «ядерной зимы» пугало и пугать людей. Люди есть люди, выжив после ядерной войны, испытав все ее ужасы, постепенно придут в себе. Постепенно страхи, боль, страдания уменьшатся, трагедия постепенно забываются, появляется надежда, но очевидно то, что всё обволакивает коконом отчаяния, бременем злости на самого себя и человечество в целом. Именно это есть та самая не разгаданная загадка человеческой сути. Вот почему, периодически необходимо напоминать людям о метафорической картине ядерной войны и «ядерной зимы», а не твердить о том, что все будет кончено раз и навсегда. Отчаяния людей, проникнутых таким утверждением, могут сломить и убить их. Потому, пусть они, от увиденного либо прочитанного о «ядерной зиме» встрепенуться, поймут наконец, что их ждет впереди, если не противодействовать мировой трагедии. Кто знает, возможно, такой реакции и не последует, люди вновь, как всегда, постараются просто не брать на голову такие мысли, но уверены в том, что у них, где-то в глубине сознания, останется инстинктивная боязнь смотреть в будущее. С другой стороны, думается, что возможно им нужна «шоковый удар» — «Нечего даже думать о выживании после третей Мировой. Человечество вымрет, планета отлетит в глубину Космоса либо превратится в космическую пыль».

В настоящее время, мир замер в ожидании того, что та или иная сторона в конфликтной ситуапции может пустить в ход ядерное оружие. Россия, Иран, Израиль, Северная Корея в рамках известных событий уже пересматривают свои ядерные доктрины, происходит «сдвиг по фазе» в отношении применение тактического ядерного оружия даже в ответ на безядерное нападение, изменилась риторика ядерного устрашения. Даже сейчас в безядерной пока войне экраны телевидения заполонили страшные картины руины городов, потока беженцев, трупов, гробов, танки, бронемашины, вертолеты, самолеты, разносящие смерть, боль, страдания. В такой ситуации людям совсем нетрудно представить царство вечной ядерной зимы: тусклое солнце, безмолвие пепелища, круговая разруха, несмолкающие ветра разносят по бескрайним руинам радиоактивную заразу, холодные радиоактивные дожди, снегопады. И если даже есть в подвалах, пещерах и бункерах выжившие, то можно себе представить их тусклую, первобытную жизнь, растворенную в безысходности. У них лишь всплески сознания о том, что, будучи образованными людьми не смогли сберечь собственный мир от тотального разрушения и тут на пепелище каждый выживает как может. Однако, люди по большей части молчат либо поддерживают войну, не осознавая саму возможность эскалации ее в ядерную, когда миру придет конец — тотальный, общепланетарный.

Людям бы представит, что мир кончен. Тысячелетия знаний, культуры, прогресса обратились в прах, человечество вернулось к первобытным истокам. Прежний мир перестал существовать, а начать жизнь заново, построить новый мир у них нет ни уверенности, ни желания, ни возможности. Вот-так люди превратятся в озлобившееся создание с пустыми бессмысленными глазами, смирившегося с утратой будущего. Однако, не может быть, чтобы он не задавался вопросами: был ли ядерный апокалипсис неизбежен? Почем человечество допустило такую погибель? Разве нельзя было такой исход предугадать, осознать? Разве нельзя было хотя бы в воображениях увидеть мрачные контуры случившегося? Как, зачем, почему? Между тем, и сегодня сотни тысяч ракет с ядерными боеголовками продолжают ждать своего часа в пусковых шахтах, в самолетных ангарах, в ракетных отсеках кораблей и подводных лодок. Важно осознавать, что пока ядерные супердержавы и их правители видят потенциальную или реальную угрозу друг в друге, риск глобальной катастрофы будет существовать всегда. В этом аспекте, вокруг одни контрпродуктивные заблуждения о том, что ядерное оружие будет подобающим образом выполнять свою миссию — будут служить способом сдерживания мировой войны.

Нужно понимание того, что когда-либо, кто-либо случайно ли умышленно ли, по приказу ли обязательно подожжет бикфордов шнур от ядерного зарядка. Нужно понять то, что за все поступки в этом мире пока еще несут ответственность люди, а не механизмы. Между тем, именно люди в своих стремлениях, в силу своего Эго за ценой не постоят и даже если этой ценой будет гибель всего человечества. Это уже обезьяны, держащие в руках гранту уже с выдернутой чекой. Иногда думаешь, как же все-таки прав Ларсен в фильме «Письма мертвого человека»: «…Человек — зарвавшейся обезьяна…». На Земле есть всего два вида, способные организовывать банды насильников, нападать и наслаждаться насилием, убивать себе подобных: шимпанзе и человек. Есть в этом мире человеконенавистники, которые уверены в том, что человек в этом мире не сможет ничего изменить, всё было предрешено ещё со дня возникновения мира, что человечество обречено на погибель из-за своей эгоистичной натуры. А что касается научных знаний и технологических достижений, то они будут направлены не на спасение человечества от бед и страданий, а загонят его под землю, поставив неподъёмную плиту над ним на вечность (!).

Как известно, людям всегда мечталось о том, что человечество покорит космос, что на исходе естественной гибели Земли они подготовят убежище на другой планете Вселенной, что человеческая цивилизация в будущем все же отыщет на просторах Вселенной разумных существ, войдет в круг других цивилизаций и будет существовать вечно. Сколько людей и поколений воодушевлялись такой перспективой. Однако, сами ученые и мыслители говорят о том, что человечество в своем роде одинок во Вселенной, что самая подходящая планета, на которой человечеству возможно заселится находится находиться за тысячу световых лет от Земли, то надежда угасает. Неужели внеземное переселение является алогичной наивностью? Неужели это нереальные надежды и чаяния? Неужели это не адекватные футурологические прогнозы? Парадокс Ферми допускает вероятность того, что человеческая цивилизация одна во Вселенной. Есть утверждения ученых о том, что само по себе возникновение жизни во Вселенной — это ошибка. Отсюда, можно сделать вывод о том, что мы одни и надеяться должны только на самого себя, что цивилизация никогда не выберется с планеты Земля, которая либо станет нашим склепом, либо продолжит себя в качестве колыбели человечества.

Можно понять то, что, возможно, правы некоторые мыслители, утверждающие, что периодические войны на Земле необходимы, ибо страдания помогают людям в полной мере почувствовать красоту этой жизни, её мимолётность и скоротечность, возможность увядания и смерти, как каждого из нас, так и всего человечества, что позволяет что-то такое понять, чего, возможно, человек никогда бы не понял и за сотни лет сытой мирной жизни. Может быть, с осознания человеком или обществом своей ограниченности во времени только и возможно понять и осознать себя? Однако, ядерный апокалипсис как почти закономерный итог неконтролируемой эскалации войн и конфликтов поставит жирную точку на все живое на Земле. Именно этот аспект заслуживает внимания человеческого рода, когда становится понятно, что гуманистический пафос, видимо, не остановит человечество от третьей мировой войны, которая, с большой долей вероятности, и будет последней.

Вполне вероятно, что во время третей мировой все живое на планете погибнет, так, что, как описывается во многих книгах и показаны во многих кинофильмах, посвященных постапокалиптической эпохи уже не будет никаких кухонных душещипательных воспоминаний, страданий, переживаний каким-то чудом выживших, уже не будет никаких высоких разговоров и бесед интеллигентов, с ностальгией рассуждающих о том, как же им жилось хорошо до войны и со страданием как же они могли допустит такую ядерную катастрофу, уже не будет жалких самокопаний и бессмысленного диалога «как нужно было бы поступить», чтобы этого не случилось. Согласно, одной из основополагающих теорий происхождения жизни после такой глобальной погибели всего живого, виды уже не возродятся никогда (!).

Итак, люди уйдут не в никуда, а в вечность, но не в личную вечность, а в бесконечную вечность всего человечества, когда ядерный Армагеддон не очередной поворот к ее развитию, а это тотальный его погибель. Не будет самого человека как «мерилы всех вещей». Никто не оценить его как мерзкого существа, поставившего жирную точку на самого себя, человечество и все живое. Отсюда, неужели «человечество — жалкий вид, изначально созданный для того, чтобы уничтожить само себя? Неужели человек, действительно «зарвавшейся обезьяна», бегающий по невинной планете, кое как удерживая в руках гранату с выдернутой чекой? Темная космическая пустота даже не шелохнется, проглотив останки Земли после тотальной ядерной катастрофы. Так закончится история человечества, не оставив своего следа во Вселенной.

Разумеется, сейчас пока есть совестливые люди, которые задаются вопросом: что нужно сделать, чтобы ядерного Армагеддона не случилось? Сами они что-то делают, пытаются вразумить остальным людям мысль о том, что человечество стоит на краю пропасти безвременья. Между тем, люди — это разумные, но сложные существа, иногда сами не знающие того, что же в этом мире мы делаем и зачем вообще явились на свет. В попытках найти этот смысл сами люди только отдаляется от Истины, только делает хуже и разрушает свою обитель, вообще не задумываясь о том, что Земля нужна потомкам. Поймет ли человечество эту мысль, пока не поздно? Поймут ли люди эту, до предела жестокую, философско-постапокалиптическую драму? Опомнятся ли они от такого «космического ужаса»?

В вышеуказанном аспекте, как бы не выглядело дело с просвещением людей на эту тему, несмотря на пессимистические прогнозы в отношении вероятности той самой третей, мировой ядерной войны, нужно продолжать бескомпромиссную борьбу за сознание людей: ученым, исследовать, обобщать, анализировать, синтезировать новые знания и новые смыслы; людям искусства и литературы, создавать картины и фильмы, ставить драмы и трагедии, писать на проблему ядерного конца света с дидактическим подтекстом «Пока не поздно!». Уверены в том, что, несмотря на изменившиеся ценности, жизненный опыт и искушенность нынешних людей во многих вопросах, такие произведения обязательно затронут души людей. Именно такие книги, фильмы и картины должны быть включены в школьную программу, чтобы дети могли увидеть, что такой ядерный апокалипсис. Именно в детском возрасте человек должен всерьез задуматься о том, чем может грозить миру ядерная война, в особенности, сейчас, когда мир стоит у порога той самой последней войны на нашей планете.

Нужно все же признать, что пацифистский посыл многих произведений, отражающих пост Апокалипсис в свете вероятного возрождения жизни и человечества на Земле, уже не совсем точно соответствует требованиям наступившего момента — глобальная ядерная катастрофа с тотальным уничтожением всего живого на планете. Уже не катит сюжет книги, картины или фильма с житьём выживших в подземельях, их редкие выходы на поверхность Земли и прогулки в противогазах, радиационная болезнь, эпидемия сумасшествия, круговая смерть. Если в фильме «Письма мертвого человека» выжившая когорта людей еще надеются, что человеческая цивилизация когда-то восстановится и продолжит свою траекторию своего существования и делятся друг с другом мыслями о том, что четвертая и последующие мировые ядерные войны будут происходить и к этому человечеству нужно как-то приспособится, то сейчас со всей очевидностью стало ясно, что третья ядерная мировая война будет и последней на Земле.

Прогноз о том, что в четвертой мировой войне люди будут уже биться дубинками не случится, ибо, после третьей мировой ядерной войны некому будет ни размахивать дубинкой, ни защищаться от него. А между тем, даже в среде ученых есть отчаянные оптимисты, которые через веру в человека, через размышления, компьютерные расчёты, через моделирования с помощью искусственного интеллекта, утверждают, что человечество продолжит свой путь, как бы это ни было невозможно. Наивная надежда! Чудес на свете не бывает! Человечество обречено! Вот-так решится гнетущее одиночество человечества перед бескрайней и неизвестной вселенной. Иначе говоря потеряет всякий смысл найти ответы на дилемму Ферми «Есть ли жизнь во Вселенной?».

Сейчас, как никогда востребованы книги, картины, фильмы, которые, каким бы жизнерадостным оптимистом не были бы читатели, зрители, после прочтения или просмотра должны как-то встрепенутся, став уже другим человеком. Они должны раз и навсегда понять, что теперешнее плачевное состояние человечества — плод собственных жесточайших ошибок и если их не решить, то очевиден гибель. В этом аспекте, «Предупреждения ученых человечеству», труды Римского клуба и других общемировых движений не теряют своего значения. Нужно осознавать, что у «общепланетарного микрофона» выдающейся ученые и мыслители, которые как никто пытающиеся обобщать, понять. Их мудрые доводы и рассуждения, мудрые мысли и предсказания — это передний край мудрости всего человечества и цивилизации. Прислушайтесь к ним! Они вещают о том, что людям нужно менять мышление и самосознание о том, что, возможно, гибель человечества, во-первых, может прийти с нежданной стороны — экологическая, климатическая, технологическая, геотектоническая мировая катастрофы, а, во-вторых, каждый человек на Земле принадлежит к роду человеческому, так, что он должен забыть обо всём остальном, когда речь идет о своей судьбе, судьбе человечества (!).

Вообще, каждое обращение к землянам, каждое предупреждения человечеству это глобализированное откровение, предвидение, предостережение. По Тарковскому, подобные предостережения выполняет свою историческую миссию, как «анализ-синтез-прогноз», что «должно уметь коснуться живого страдания человека». Когда читаешь Манифест Рассела-Эйнштейна «Дневники последних дней человечества», то понимаешь, все такие мысли и чувства, слова и эмоции не возможно не понять, не проникнуться, не содрогнутся. Нынешняя литература, живопись, кино уже давно научилась играть на чувствах читателей, зрителей, выворачивая наизнанку их страхи и ужасы, боли и насилия, страданий и смерти Нынешние читатели, зрители в какой-то мере стали бездушными, равнодушными к чужой боли и страданиям, их уже не так задевает угнетающий и выворачивающий вопль умирающих, их муки и безнадежность. Стало много фанатов постапокалипсисткого фэнтези, экшен, хэппи энда и фильмов типа «Безумный Макс», в которых есть зрелищность, но нет мыслей о том, что же случится с человечеством после глобальной катастрофы, нет или катастрофически малы книги, картины и фильмы, пронизанные моралью трагики, наполненные тревожным предупреждением ко всему человечеству и призывом к каждому человеку на планете. После прочтения их или просмотра у человека должен остаться во рту так скажем привкус смерти, грязи и радиации.

Однако, есть люди, которые пишут и говорят, что не следует драматизировать ситуацию с глобальными катастрофами мирового уровня. Это, как правило, малосведущие в нынешних проблемах человечества, то есть с проблемами «неосознания происходящего». Им бы оглянуться вокруг, понять, что в мире практически не остаются сферы человеческой деятельности, которые не находились бы в состоянии глубочайшего кризиса. Военная доктрина мировых держав акцентирована на создании средств массового уничтожения (ядерное, биологическое, химическое, геотектоническое, климатическое), каждая из которых в отдельности уже способна уничтожить жизнь на планете. Происходить глобальное нарушение равновесия технологического прорыва и эко-климатического благополучия. Перевес технологии повсеместно вызвало необратимое уничтожение природы и окружающей среды. Геополитические отношения со своими проектами ядерной гонки и ядерного и неядерного сдерживания приобрели амбициозно-параноидальный характер. Постепенно литература, искусство становятся антигуманным, из-за чего и усугубляется гуманитарный кризис.

В свое время (50-е гг. ХХ в.) опасность разрушения планетарного масштаба, уничтожения цивилизации на фоне появления и развития новых технологий, ядерных, прежде всего, осмыслили прогрессивные ученые во главе, главным образом, идеологов атомной бомбы. По инициативе А. Эйнштейна, Б. Рассела, Ф. Жолио-Кюри, Л. Полинга было основано Пагуошское движение ученых ― международная неправительственная научная организация за мир, разоружение, безопасность и научное сотрудничество, призвавшее правительства всех стран запретить использование ядерного оружия. Именно их Манифест «Дневники последних дней человечества» стал своеобразным звенящим набатом против ядерной угрозы в мире: «…Я не видел солнца уже… уже не помню когда. Оно дышало теплом, и ласкало спину яркими потоками. …Мы чувствовали отеческую доброту всемогущего светила, которое дарило нам нежную зарю, играло улыбками бликов и открывало бесконечную красоту, пропитанную красками живого цвета. Но мы не ценили это, и теперь мы здесь…». Вот оно — невыносимо тяжелое, безжалостно трагическое, разрывающее сердце пророчество постядерного мира, заставляющая оцепенеть каждого человека от картины погибающего человечества, крушение идеалов в головах выживших.

Согласны с тем, что сейчас появился целый океан многословной демагогии о глупости и жестокости цивилизации, убивающая самое себя. На этом фоне, начинаешь понимать, что сейчас нужны новые подходы и принципы высказывания предупреждений человечеству на уровне дилеммы: «Действовать, пока не поздно!» / «Прекратить, потому что поздно!». В первом на задворках сознания ютится еще хлипкая надежда, быть может, все удастся вернуть, если предпринять что-либо титанического масштаба, тогда как во втором — полная безнадега, все рухнуло, став ядовитым пеплом, а вокруг холодная мгла безвременья и пустоты Вселенной. Страшно подумать, сколько раз мир был на пороге Апокалипсиса, который может прилететь на крыльях ракеты с чужой стороны. У человечества все меньше остается надежд на то, что все-таки третей мировой ядерной войны не случится, что сыграет роль человеческая разумность. Однако, это скорее контрпродуктивное заблуждение, чем логичный прогноз. Чуда не бывает!

То, что мировая война как-то и кем-то будет обязательно развязана — это вопрос лишь времени. Пока же какая-то оптимистическая часть человечества надеется, что однажды люди проснутся в мире, в котором уже не будет ядерного оружия. Но пессимистическая часть человечества всё же понимает, что если не предпринять титанических усилий — мировой войне быть и это будет уже миром, в котором уже нет ничего. Предвидение будущего человечества в котором не будет самого мира — это гнетущая атмосфера безысходности, разрухи, паники, ужаса, боли, страдания людей, их ненависть к самому себе и всему человечеству. С ужасом можно отметить, как медицина потеряет свой смысл, как врачи осознают никчемность медицины и себя в ней, как осмысливают бесполезности своих попыток спасти, оказать помощь пациентов, пострадавшим, а также тотальный страх своей участи, если ты все же решишься продолжить жить в мире, в котором погибло и погибнут в конце концов все.

Безусловно, в ситуации Апокалипсиса у случайно выживших людей будет превалировать ощущение опустошения и непонимания происходящего — ни идея ненависти к человечеству, ни идея человеколюбия. Даже представить себе картину того самого тотального ядерного угара Земли никто не желает, не говоря о том, что кто-либо будет пытаться чего-то понять, осознать ситуацию, выстроить философию выживания. Люди сломлены, их жизнь уже не имеет смысла, человек оказался на изнанке мира. После ядерного Армагеддона уже никто не осмелится даже мечтать о том, что мир возродится, что человек останется человеком и для которого все еще будет иметь смысл надеяться на продолжение жизни, любить и заботиться о семье, верить в Бога, страдать о потерянной цивилизации. Но сломленный человек будет ли действовать как прежде, таскать на себе всё и вся, как паровозы, пока не умрет или же окончательно поняв всю космическую безысходность человечества, абсурдность его существования, как тупиковой ветви эволюции, перестанет действовать. Между тем, бесцельность само по себе бессмысленна.

Как известно, А. Камю описал идею абсурдности жизни на примере древнегреческого мифа о Сизифе. После смерти, оказавшись в подземном мире Сизиф просит богов на время вернуть его на земную поверхность, дабы завершить свои дела. Однако, оказавшись на поверхности, вновь увидев и почувствовав благодатное Солнце он уже не захотел вернутся в тьму подземного мира. Боги прокляли его за неповиновение: отныне и навечно выкатывать на вершину горы огромную камень. Сизиф был вынужден снова и снова приниматься за свою работу. Во время очередного возвращения к скатившемуся камню к Сизифу возвращались не только смутные воспоминания о времени, когда боги еще не наказали его таким вечным трудом, но и смутные догадки о бессмысленности своего труда и существования вообще.

С дилеммой Сизифа сталкивается каждый человек. Он считает, что его жизнь и работа имеет смысл. Однако, он не понимает, что жизнь и работа имеет смысл, если достижение цели невозможно или если человек еще не достиг результатов. В этом и состоит абсурдность ситуации: взгляд изнутри говорит, что наша жизнь полна значений и смысла, тогда как с точки зрения вечности, наоборот, что наша жизнь вообще не имеет смысла. Если Сизиф возвращается за своим камнем сам, то мы перекладываем такую ношу на плечи наших потомков. Какой же выход из такого тупика? «Забвение. Удерживать себя от самоубийства — величайший героизм», — говорит А. Камю. В чем логика действий Сизифа? Он, вполне осознавая тщетность своих действий, находит свой смысл в презрении к своему отчаянию, к проклятью богов, к жалости всех остальных, сохраняя свое человеческое достоинство, свою человеческую цельность. Вышеуказанные мысли наталкивают на размышление о месте человека в этом мире, об его ответственности и космическом предназначении человека, но и, разумеется, об ужасе ситуации с ядерной проблемой — «лучше все усилия потратить на недопустимость ядерного апокалипсиса, чем на выживание в постапоклипсисткой эпохе. Возможно, ситуация гуманистичности лишь позволяет ударить больнее по психике людей, чтобы попытаться разбудить в них успокоенное сознание и очерствевшее сердце.

Итак, можно говорить о том, что в литературе, искусстве сложились стандартные взгляды на мрачное будущее пост Апокалипсиса? В науке точно сложилось, в научных и философских подтекстах размышления о жизни и смерти в ядерном угаре более правдоподобны, чем в литературе и искусстве, тем более, более четко изложены суждения о том, что привело ко всему этому и как этого можно было избежать. В отличие от науки, в литературе, искусстве картина ядерного Апокалипсиса в основном приведены завуалированные символизмы и очевидные аллюзии, но вместо с тем, в отличие от науки в них больше говорит о человеке, о моральном выборе, об ошибках совершенных в прошлом и о том, что рано или поздно за них придется расплачиваться, даже если цивилизация уже рухнула в бездну. В этом случае, наука говорит о том, что в пост Апокалипсисе мира на самом деле больше не будет и нечего строить надежду и веру в будущее, что надежда и вера всегда врут. Именно ученые возмущаются тем, что «человек всю жизнь врет, но перед смертью говорит правду!». Неужели, чтобы человек все осознал и понял нужно заглянуть в глаза смерти, ощутит ее привкус, привкус грязи радиации?

Как известно, наука, литература, искусство, культура обладают своими, особыми приемами, способными заставить людей не только осмыслить и понять суть происходящее, но и напугать, вздрогнуть, ужаснутся людям, что их ждет в конце. Именно на таком уровне эмоции нужно передать людям не только атмосферу Апокалипсиса, но и атмосферу полнейшего омертвения людской души, разума, уверенности в себе и роде человеческом. Всё обволакивает коконом отчаяния, бременем злости на самого себя и человечество в целом просто за то, что мы способны допустить подобное. От увиденного, услышанного, понятого человек должен прийти в ужас, забиться в истерике, орать, кричать, топать нагой, биться в конвульсиях от осознания полной безнадежности. И смотришь он вдруг прозреет, осмыслит происходящее и поймет, что он сам и все человечество стоит у пропасти в небытие.

Понятно, что у ученых особая миссия. В отличие от других людей, у которых философская тема ядерного Апокалипсиса растворена в безысходности, бессмысленности, не оставляющие места мечтам о выживании и лучшей доле человечества в далеком будущем, у ученых, которые в полной мере осознают свою вину, что не смогли сберечь мир от тотального разрушения в результате применения научных достижений, способны разработать теории и знания, которые должны подсказать человечеству иной путь развития, если, конечно же выживут в «ядерной зиме». Прежний мир перестал существовать, так почему не построить новый? В кругу обреченных все смотрят друг на друга пустыми глазами, но только не ученые, которые могут вырастит новую жизнь. Именно они со своим беспокойным рассудком просто не смиряться с ролью жертвы обстоятельств, а найдут ответы на вопросы, сложат цели и задачи, попытаются решить их.

Что важнее для сохранения человечества в эпоху ядерной гонки и опасности ядерного Армагеддона — однополярный или многополярный мир? Вопрос не праздный. Одни говорят и действуют с позиции построения на Земле однополярного мира, другие, наоборот, многополярного мира. Сама логика существования человеческой цивилизации как элемента Вселенной подсказывает перспективность построения именно однополярного мира с единой ответственностью за судьбу человеческой цивилизации как уникума Вселенной. Ведь пока великие державы и их правители видят потенциальную или реальную угрозу друг в друге, риск глобальной катастрофы будет существовать всегда. Причем, не имеет значения уровень оснащенности стран арсеналами ядерного оружия, пресловутыми «ядерными щитами». Между тем, общемировая коммуникация вокруг идеи однополярного мира, «нового мирового порядка», «единого мирового правительства» еще далека от реализации. Должны пройти сотни лет, чтобы понять, осознать, осмыслить эти идеи. Однако, само по себе создание такого однополярного мира чревата немалыми проблемами, каждый из которых может привести к локальным и общепланетарным войнам. Тот же «порочный круг».

Прежде всего, критическую ядерную ситуацию, то есть абсолютную и непоправимую ядерную катастрофу осознают сами военные и не может быть, чтобы у них не возникала мысль лучше уже сейчас пустить себе пулю в лоб, иначе говоря, нажать на красную кнопку «Пуск», пока тебе не разорвет пуля, граната, снаряд, пущенные противником. Ведь, если у человека нет надежды, он уже мертвец. В этом аспекте, звучит совершенно ужасным глубоко эгоистичная мысль некоторых правителей ядерных держав типа «Если в мире не будет моя страна, зачем мне такой мир». Такая мысль напоминает символ эгоизма личности «После меня, хоть Потоп». Другая сторона такой проблемы заключается в том, что геополитики, во-первых, лучше других понимают неизбежность погибели человечества, более осведомлены о том, что оно обречено из-за неспособности государств спастись самостоятельно, своими силами, а, во-вторых, научное знание и успехи технического прогресса загонят человечество в могилу, не говоря уже о том, что человечество так никогда и не выберется с планеты Земля и погибнет вместе с ней навсегда, растворившись в космической пыли Вселенной.

Кто знает? Возможно такое суждение типа «Живи сегодняшним днем — завтра может и не состоится!», «Бери из жизни все — живем один раз!», «Мир обречен — разделяй и властвуй!» не эгоизм вовсе, а отчаяния и страдания, помогающие нам более полнее почувствовать красоту самой жизни. Кто знает? Возможно, определенность, скоротечность человеческой цивилизации позволяет нам осознать и понять то, чего мы не понимаем в ежедневной суете. Кто знает? Возможно, с осознанием человека или общества своей ограниченности во времени только и дает возможность понять и осознать самих себя. Ясно одно, человечество погрязло в своих проблемах и на этом фоне, очевидно то, что пытается лишь отодвинут на долгий ящик проблема своего выживания. А между тем, с каждым часом становится понятным то, что гуманистический пафос, видимо, не остановит человечество от третьей мировой войны, которая, с большой долей вероятности, и будет последней.

Интересно рассмотреть проблему ядерной безопасности с позиции психологии людей. Прежде всего интерес представляет профессиональные особенности психологии «ястребов» современной войны. Хотя существуют немало гражданских людей, поэтизирующие войны. Ясно одно, государство, находящейся в состоянии войны, обязательно использует политику поэтизации войны, патриотическую героику военных. Что означает поэтизация войны и героизация военных? Это, прежде всего, представление войны, в том числе и ядерной, как восхваляющее творчество — творчество, целью которого является воспевание и гуманизация военных, вооруженных сил и действий. Сюда входит так же мифологизация, эстетизация, киборгизация войны и военных, воспевание и оправдание военного вторжения, насилия, удержание победы. История знает много примеров такого творчества, применяемых военными для оправдания своих действий, использования в целях дегуманизации врага, оправдания и пропаганды боевых действий, военного преступления, мобилизации на войну, расчеловечивание и дискриминация вражеского воина. Такое мы видим сейчас каждодневно, когда с экранов телевидения и радио звучи мысль «Хороший враг — мертвый враг». В этом аспекте, для психологии ястребов войны сама по себе война автопоэтична, как снисхождение миметического насилия к некоему первоначальному состоянию человеческого сообщества.

Нужно отметить, если предоставить свободу военным, то они, как правило, установят монополию на военное насилие и практику возмездия. Пока существуют военный сегмент любого государства опасность появления и развития очагов насилие не исчезнет, до поры до времени может сохранять скрытую форму существования, вписываясь в саму структуру социальных отношений. В этом аспекте, следует признать, что во все эпохи человеческое сообщество являлось обществом контролируемых конфликтов и глубоких антагонизмов, когда война ― это не столько проявление помешательства политиков и военных, сколько попытка человечества разрешить антагонизмы при помощи иного «агрегатного состояния» насилия. Насколько войны нужны человеческому сообществу? С точки зрения философии, оперирующей глубинными категориями, война выступает универсальным истоком всего сущего. Гераклит писал: «Война (Полемос) ― отец всех, царь всех. Одних она объявляет богами, других ― людьми. Одних творит рабами, других ― свободными». По сути он утверждает, что войны необходимы и следует рассматривать их как «социальную необходимость». Философ Э. Юнгер подчеркивал, что упорное морализаторство о ненужности войн не видит «глубины», ему не доступна «сущность» войны: во-первых, войны были, есть и будут, как способ очищения пространство для новых всходов; во-вторых, война ― это тот хаос, из которого возникает порядок; в-третьих, война — это необходимое, временное бедствие, из которого возникают мир и благо.

В своей статье философ А. Дугин «Война наша мать» пишет: «…От войны не уйти и не надо пытаться… Неважно, она уже объявлена или пока ещё нет. Война не заставит себя ждать. Она предопределена. Она сзади нас, она впереди. Она вокруг…», «…Сквозь грязь и агонию, сквозь развороченные валы трупов, сквозь липкие валы страха и истошные приступы ярости проступают спокойные «готические» умиротворенные своды Иного. В войне есть тайный покой, тревожное большое да, сказанное жизни…», «…Война ― священнодействие, она безначальна и бесконечна, она подводит к сути, она возвеличивает, она дает счастье и истину…». Между тем, эти суждения являются яркими примерами базисного оправдания войн. Нынешняя философия в корне отличается от такого явления, так как обстоятельства таковы, что в современной мировой войне с применением оружий массового поражения, погибнет весь мир, все человечество, цивилизация и все живое на планете. Если в прошлых войнах человек мог увидеть и осознать предельное напряжение человека и человечества для того, чтобы восстановить новый порядок из военного хаоса, оправдывал в какой-то мере войну, то сегодня все понимают, что победителей в ядерной войне не будут, мир может уничтожен под корень. Здесь уже не уместны поэтизация, эстетизация, мифологизация, героизация, гуманизация войны и военных. В этом аспекте, возникает настоятельная необходимость серьезного осмысления сути войны, найти новые подходы к эффективной демифологизации, депоэтизизации, деэстетизации войны, сформировать новую онтологию мира.

В вышеуказанном аспекте, человеку и человечеству в целом нужно понять: во-первых, правду Ф. Ницше «не благая цель оправдывает войну, а благо войны оправдывает всякую цель»; во-вторых, правду М. Кревельда «Первоначальные цели войны будут забыты — средства займут место целей». Любое мнение или попытка рационализирования войны как средства абсурдна, по сути, ибо, автопоэтичность ее обязательно приведет к тотальному неконтролируемому, взаимному насилию. Данный механизм называется «жертвенным кризисом». Р. Жирар пишет: «Жертвенный кризис — это утрата жертвоприношения, это утрата различия между нечистым и очистительным насилием. Когда это различие утрачено, то очищение становится невозможным и в общине распространяется нечистое, заразное, то есть взаимное, насилие». В этом аспекте, нужно осознавать, что даже современная локальная война ― это жестокая плата цивилизованного человечества за возможность пережить ужас и тотальное насилие во время войны, а также долгое время после войны. Нужно всегда помнить, что после войны вирус насилия в общество сохранится еще на долгое время. В этом аспекте, в любой войне, по сути, нет никакой победы и никакого поражения, нет ни победителей, ни проигравших. Между тем, ужас эпидемии и даже пандемии вируса насилия еще долго будет терроризировать население в поствоенном периоде.

Нужно глубокое понимание людей о том, что война не может быть нормативно-регулированным средством, так как цель войны сама по себе в своей автопоэтичности отменяет любую норму: «Среди оружия законы молчат»; «Война ― это превращение человека в зверя и переворачивание всего социального порядка». Нужно помнить и то, что нет таких социальных условий, которые бы превращали озверевших в войне людей, в нормальных членов общества. Между тем, все книги, картины и фильмы, посвященные тематике постапокалипсиса свидетельствуют о том, что человек, испытавший все ужасы военного насилия становится психопатологической личностью, который в той или иной мере уже потерял человеческое в себе. По сути, они не являются людьми в полном смысле этого слова, представляя нечто вроде пограничных фигур, застрявших в зоне смешения человеческого и нечеловеческого. Война в этом смысле ― столкновение между человеческим и нечеловеческим, и война людей (своих) и нелюдей (врагов) — это наглядная форма такой ситуации.

Очевидно, во время войны притупляются все человеческие инстинкты, включая деторождение и продление человека в потомках. Закон биологии гласит: при благоприятных условиях живые организмы выбирают размножение, а в неблагоприятных условия — выбирают бессмертие, замыкаясь на инстинкте самосохранения. В отличие от животных, люди научились предвидеть и строить свою жизнь и деятельность в соответствии с прогнозом. Уже в период, когда появляются первые предвестники будущей войны, в обществе всегда падала рождаемость детей. В наше время, когда очевидность мировой войны становится все более ясной, возникла целая философия, направленная на то, чтобы человечество отказалось от рождения детей. Развитию антинатализма в мире способствует и другие глобальные угрозы человечеству (экологические, климатические и пр.). По их мнению, во-первых, снижение демографической нагрузки на планету способствует ее выживанию, а, во-вторых, не следует увеличивать количество страдающих потомков. Появилось движение VHEMT за добровольное исчезновение человечества, основанное американцем Л. Найтом. Такие мысли и суждения звучат все чаще, в том числе с трибун ООН, Римского клуба и других пацифистских и экологических движений.

Глава II

«НФ-философия» как предупреждение и предостережение человечеству

Человечество переживает эпоху сверхтехнологий, девиз которой: «Да Здравствует Их Величество Наука — Техника — Технология!». Наступило время гипертехнологической и циничной культуры постмодерна, требующая переформатирования сознания людей. К сожалению, большинство ныне живущих людей даже не помышляют о негативных последствиях новых и сверхновых технологий. А ведь на горизонте уже вырисовывается громадный вопросительный знак. Причем, очертания глобального вопроса — выживет ли человеческая цивилизация? Какова ее дальнейшая судьба? В мире быстрыми темпами развивается процесс «мегамашинизация» цивилизации — цифровизация, кибернетизация, биотехнологизация. Под их влиянием в чреве гностической научной фантастики рождаются невероятные и парадоксальные сюжеты. Причем, по большей части с темными предчувствиями фиаско сверхтехнологий, а также предощущениями развития технологического апокалипсиса. К чему приведет бесконтрольная технология роботизации, клонирования человека, генной инженерии, интерфейса искусственного интеллекта? Между тем, к сожалению, относительно мало ученых или писателей-фантастов, которые, во-первых, могут в силу своего уровня познания, мировоззрения, моральной ответственности произвольно перескакивать через дисциплинарные и теоретические границы в целях концептуальной проработки глобальных технологических проблем и обобщать мысли и суждения в русле «технологической предосторожности», а во-вторых, могут в той или иной степени указать на «правильные» направления и предположить парадоксальные, жёсткие и непривычные проекты их разрешения в целях создания необходимой подпорки для выживания человеческой цивилизации.

Научно-фантастическую литературу люди склонны оценивать, как вид словесности, главным образом, с точки зрения, во-первых, популяризации науки, новых знаний и технологий, а во-вторых, массовой культуры, её категорий и форматов. Между тем, следует оценивать их и с точки зрения философии. В этом аспекте, общей задачей «НФ-философии» является не только логическое обоснование собственной концепции «Научная фантастика как познавательная система» с последующим формированием «НФ-философии» как системно-ответственную популяризацию, концептуализацию и философизацию достижений современной науки, техники и технологий, но и как предсказание глобальных угроз и предостережение человечества от последствий их реализации. Причем, используя литературоведческий, научный, философский, социально-психологический инструментарий, в том числе обозначив своеобразие ряда авторских научно-фантастических романов, которых следует рассматривать и как философские произведения.

Моему перу принадлежит серия научно-фантастических романа: «Пересотворить человека» (2012), «Биовзлом» (2015), «Фиаско» (2015), «Биокомпьютер» (2019), «Клон дервиша» (2016), «Аватар» (2023), Ошеломленный мозг (2024), Похороны смерти (2024), Парадоксальная эволюция (2024), Искусственный гений (2024), Грядущая биовласть (2024), Воскрешенное имя (2024), Преступление автохирурга (2024). Мною издана серия социально-философских и социально-психологических сочинений: «Тегерек» (2014), «Поиск истины» (2023), «Грани отчаяния» (2014), «Проклятье Круга Зла» (2022), «Нулевой пациент» (2023), Зигзаги поступков (2024), Уроки пандемии (2024), Мистический шейх (2024), Недостаточность человека (2024), Горизонты истины (2024), Контрпродуктивное заблуждение (2024).

Нужно отметить, что указанные выше книги тематически неоднородны с литературоведческой точки зрения, но однородны с позиции философского научного труда. Потому, отнести их к массовой литературе мешает то, что их читателя массовым не назовёшь. Понять философские допущения вышеприведенных научно-фантастических и социально-философских трудов, а также результаты их осмысления и обобщения с позиции «НФ-философии» поймёт и оценит не каждый, так как состоят из множества компактной, однородной массы философских текстов. Следует отметить, что данная «компактная масса» при более глубоком рассмотрении не так уж однородна — как по глубине философской интерпретации и комментариев текста, так и по степени научности. Границы научно-фантастических и, так называемых социально-психологических романов, во многом условны, но различимы. Если первая группа романов (научно-фантастические) можно определить, как «условный цикл романов философской фантастики», то вторую группу романов (социально-философские) можно расценить как откровенную и сознательную «социально-психологическую провокацию». Однозначно, использование романов, как первой, так и второй серии романов в качестве пропаганды определённых научных, философских, социально-психологических идей и взглядов автора, касающихся злободневных и сверхактуальных «проблем-предостережений», можно считать намеренно-провокационными и, по сути, представляют собой новую форму концентрации новых философских идей, изъятых из контента научной фантастики.

В своих избранных трудах по философскому обобщению, высказанных в романах идей и мыслей: Научная концепция «НФ-философии» (2024), Трансфер сознания (2024), Переформатирование сознания (2024), Научно-мировоззренческая культура (2024), Искусственный интеллект (2024), Кибернетическая биовласть (2024), Конструирование мифа и неомифа (2024), Верификация мифа и неомифа (2024), Антропофилософские концепии Ибн Сино и современной медицины (2024), Современные проблемы трансплантологии (2024), Морально-этические императивы в трансплантологии (2024), Мораль трупного донорства (2024) пытался заострить внимание читателей на пересечение границы не только между фантастикой и реальностью, но и между реальностью и виртуальной реальностью. Там, где ещё не кончилась реальность, но уже началась условность, читателем ощущается странность наступающего времени (роман «Аватар»). Позволяя себе некий максимум свободы в воображении, мне пришлось выстраивать сюжет из того, чему только предстоит произойти и на изображение чего в обществе пока наложены строгие табу. Речь идет о клонировании человека, генной модификации человека, создания нового Сознания с помощью интерфейса человека и искусственного интеллекта, деперсонализации хирурга в условиях роботохирургии и пр. На мой взгляд, романы можно отнести к когистике (от cogito — мыслить), указывая на то, что их основа — не умозрение и утопия, а научный прогноз тенденций той или иной технологии будущего, так как в качестве «логического и паралогического типов фантастического текста», в них художественно обыгрываются разнообразные научно-технологические темы.

В рамках серии научно-фантастических и социально-философских романов, на мой взгляд, созрели относительно однотипные темы: во-первых, техногнозис сознания; во-вторых, трансфера сознания; в-третьих, переформатирования сознания; в-четвертых, нового сознания. Мною решено оформит первый цикл отдельно в виде трехтомника. Таким образом, цикл «НФ-философия» построен как «прогноз-предостережение», прослеживающего динамику проблемы и специфики: во-первых, теоретических конструктов «НФ-философии» в виде познавательной системы; во-вторых, эволюции и трансфера сознания на примере трансплантации головного мозга; в-третьих, переформатирования сознания в условиях роботохирургии. Такая композиция выбрана мною намеренно, желая последовательно показать этапы приближения «нового сознания», тем самым помогая осознать сингулярность нашего мира, подготавливая читателя к грядущим глобальным изменениям, связанных с технологизацией и биотрансформацией природы самого человека.

Бывает, что не каждому и не так просто исчерпывающе понять фантастические допущения и мысли, заложенные в научной фантастике, понять какие философские посылы вложены в научно-фантастические тексты. «Есть только одно средство расположить простой народ к философии; оно состоит в том, чтобы показать ее практическую полезность», — вот кредо сторонников практической философии. В этом плане, мысль, вложенная в научную фантастику, в особенности в «НФ-философию», не должна отрываться от реальной действительности. Иначе говоря, они должны быть практическими, когда философские мысли и идеи, отраженные в них должна найти реальный пример их воплощения в общественной практике. В этом аспекте, одной из задач «НФ-философии» является не только сопоставление и связывание фактов, имеющихся в ее распоряжении от научной фантастики, но и умом проверять ум «А что если…?».

В новейшие времена тенденция использования мысленных экспериментов в философии усилилась. В начале XXI века оформилась новая форма философии — экспериментальная философия, которая первоначально фокусировалась на философских вопросах, связанных с намеренными действиями, предполагаемый конфликт между свободной волей и детерминизмом. Данные, собранные философами-экспериментаторами из контента научной фантастики, подвергаются ими осмыслению уже вторично задаваясь вопросом: «А что если…?». Как известно, любой писатель-фантаст при написании своего фантастического произведения, как правило делает фантастические допущения, задаваясь тем же вопросом и все его сочинение вращается вокруг этого вопроса, что, безусловно, позволяет лучше понять лежащие в основе психологические процессы, ведущие к философским интуициям. В этом аспекте, философы-экспериментаторы, образно говоря, всегда идут ощупью, берутся за все, что попадает ей под руку, и в конце концов натыкается на эти самые интуиции, осмысливают и делают философское резюме. Моему перу принадлежит серия «Экспериментальная философия»: Кто где? Я — это Я или Я — это он? (2024), Как умирать? По новому или по старинке (2024), Кому доверится? Хирургу или роботу (2024), Что важнее? Мозг, сознание или тело (2024), Что важнее воскресить? Тело или память? (2024), Создать гения? Возможно или нужно? (2024).

Итак, имеет место сближение методов «НФ-философии» с методами экспериментальных наук. В свое время, как представителю экспериментальной хирургии в стране, такая мысль мне импонировало. В клинической практике ученому-хирургу ставить вопрос «а что если…?» приходится лишь в самых критических ситуациях. В рамках концепции хирургической агрессологии впервые выделили ситуацию эксперимента. Ситуация полной неопределенности возникает в том случае, когда вероятность того или иного события определить нельзя, а возможные варианты «снятия» неопределенности трудно учесть, потому следствия действий хирургов четко не прогнозируются. В этих случаях мы имеем дело уже с экспериментом. В обычной ситуации экспериментировать на больных никому и никогда не позволено. На операционном столе лежит больной и у которого хирургу необходимо применить глубоко осмысленные и наработанные, так называемые протокольные технологии оперирования, а не подвергать его лишнему клиническому риску. Таковы морально-нравственные рамки хирургической деятельности.

Хотя следует признать, что на практике экстренной хирургии не редко хирургами используются возможности вынужденного эксперимента, когда стоит вопрос «Все или ничего!». Другое дело, когда экспериментируешь на животных. При этом любой хирургический эксперимент — это, по сути, планомерный поиск оптимального метода операции. Экспериментатор ставит перед собой ряд вопросов, которых следует разрешить в сериях определенного эксперимента. В Проблемной лаборатории клинической и экспериментальной хирургии при Национальном хирургическом центре нами были проведены сотни разнообразных экспериментов. В этом аспекте, значимость эксперимента для нас всегда была и однозначно остается высокой.

Следует сказать, что экспериментальная философия обычно использует методы, которые гораздо ближе к психологии и социальным наукам и реализует достаточно большое число исследовательских проектов, примером которых является проверка некоторых интуиций относительно природы философии и философского теоретизирования, имеющихся у философов, и сравнение их с теми, которые есть у писателей-фантастов. Дж. Александер, Дж. Ноуб, Ш. Николс описывают экспериментальных философов как таких, кто прилагает «методы социальных и когнитивных наук к изучению философского познания, поскольку данные методы подходят лучше, чем интроспективные, к изучению того, что люди думают, особенно другие люди». С. Стек, К. Тобиа используют термин «экспериментальная философия» в каркасе ограниченной интерпретации, говорят о ней как об «эмпирическом исследовании философских интуиций, факторов, воздействующих на них, и психологических и нейрологических механизмах, лежащих в их основе».

На сегодня экспериментальная философия включает много новых экспериментальных исследований, в том числе исследования того, как на самом деле думают и чувствуют обычные люди (не философы). При этом изучается обычное понимание людьми морали, свободы воли, измерения этических границ тех или иных явлений, счастья и других ключевых философских понятий. При этом целью философских экспериментов заключается в том, чтобы погрузиться непосредственно в реальный мир и использовать психологические эксперименты, чтобы добраться до истоков некоторых, порою жгучих философских проблем в сфере науки, техники и технологий. Между тем, речь идет о цели и задачах «НФ-философии», которую, по сути, можно отнести к экспериментальной философии.

Следует отметить, философские эксперименты начинают наводить ученых на мысль, что обычный способ понимания мира людьми пронизан, прежде всего, моральными соображениями. Чем больше философы узнают о том, как люди выносят моральные суждения, тем больше они смогут понимать, как возникают конфликты между людьми. Ш. Николс считает, что одна из самых захватывающих перспектив экспериментальной философии заключается в том, что она может помочь оценить, являются ли определенные философские верования вполне обоснованными. Выяснив психологические источники своих философских убеждений, сами философы смогут оценить, насколько оправданы эти убеждения. В этом аспекте, в наших работах по «НФ-философии», методология использования систематического эмпирического исследования применяется к широкому кругу различных философских вопросов (пересадка головного мозга, эвтаназия, клонирование, роботохирургия, искусственный интеллект и пр.).

Известно, что исследователи предлагают совершенно разные взгляды на то, каким образом такая экспериментальная работа может оказаться философски ценной, а потому, возможно, лучший способ познакомиться с областью экспериментальной философии — это изучить фактические результаты исследований философов-экспериментаторов. Именно по этой причине продолжается издание книг, входящие в серию «Экспериментальная философия». Все указанные сочинения носят характер философии предостережения в рамках таких проблем, как будущее технологии клонирования личности, нейротранспланции, роботохирургии, кибернетики чипизации и биовласти, интерфейса головного мозга и искусственного интеллекта.

Нужно отметить, что практически изначально в фокусе внимания экспериментальной философии находится интуиция. Интуицию идентифицируют с выводами первой системы, как убеждения, которые мы формируем спонтанно, без сознательных рассуждений, источник которых мы не можем идентифицировать интроспективно. Когда мы развиваем предложение или контент, интуиция этого контента должна казаться нам истинной. В этом аспекте, философы-экспериментаторы надеются получить удовлетворительное представление об интуиции и ее психологических основах. Позитивная роль экспериментальной философии в том, что она может эмпирически проверить и выдвинуть утверждения об интуиции в каждом из этих случаях: во-первых, интуиции, используемой для проверки нормативных теорий; во-вторых, интуиции относительно того, является ли данный случай примером концепции; в-третьих, интуиции о правильном применении слова; в-четвертых, интуиции об общих принципах; в-пятых, интуиции об особенностях дискурса или практики.

Следует заметить, «НФ-философия», как разновидность экспериментальной философии предлагает читателю задуматься о роли интуиции: предоставляют ли интуитивные суждения обычных людей, не философов, столько же доказательств, сколько суждения философов? Возможно, они предоставляют лучшие доказательства? Предоставляет ли интуиция какие-либо доказательства, или эмпирическая работа, возникающая из экспериментальной философии, просто показывает, что интуиция безнадежно предвзята и непостоянна? Если интуиция имеет доказательную ценность, то какую? Как правильно получить и использовать эти доказательства? Утверждение читателя-морального реалиста о том, что реализм лучше всего отражает обычный моральный дискурс и практику, было поставлено под сомнение несколькими экспериментами, исследующими степень, в которой люди являются интуитивными моральными релятивистами. Дж. Гудвин и Дж. Дарли задались вопросом, будут ли субъекты относиться к этическим утверждениям как к объективным, и как они могут отличаться от отношения к утверждениям о научных фактах, социально-психологических условностях и вкусовых ощущениях. Результаты исследований показали, что в целом люди склонны относиться к этическим утверждениям как к более объективным, чем заявлениям об общепринятых или вкусовых ощущениях, но менее объективным, чем изложения фактов. Более интересно то, что субъекты рассматривали разные этические высказывания как более или менее объективные в зависимости от содержания высказывания.

Как известно, интуиция — это состояние, в которых определенное утверждение кажется верным в отсутствие осознанных рассуждений. Интуиции обычно получают некоторую доказательную силу при философской аргументации. То есть предположения, которые поддерживает интуиция, как правило, принимаются за поддержку существования этих интуиций. Степень поддержки, оказываемой таким образом, не всегда ясна. Иногда признается, что интуиция может ошибаться, и что в идеальном случае интуитивные предпосылки должны поддерживаться дальнейшей аргументацией. В этом аспекте, значимость «НФ-философии» значительно выше, чем у научной фантастики и отражает два возможных пути, посредством которых она может дать нам новые перспективы классических головоломок в философии сознания. Во-первых, она предлагает психологические объяснения для интуиции. Во-вторых, она может оспаривать доказательный статус этих интуиций.

Нужно признать, что научная фантастика дает недостаточное освещение этих вопросов, потому что вопросы, представляющие интерес для философии, это не то, что говорят люди, а основополагающая компетенция, связанная с использованием философски важных концепций. То, что имеет значение для этой компетенции, является критически нормативным лишь на базе «НФ-философии». То есть обыкновенные читатели не достигают выводов о чем-либо через рассуждения, даже если они действительно участвуют в сознательном обсуждении. Нужны четко выверенные философские резюме по контенту научной фантастики, что под силу лишь «НФ-философии». Для философа-экспериментатора представляет интерес сам процесс последовательного получения ответов. И они показывают, что знание психологических основ интуиции вполне может оказаться философски значимыми.

Нужно отметить, что перспективы развития «НФ-философии» не столь однозначны. К сожалению, не все философы проводят в своей работе вспомогательный философский анализ, как это проделывал бы специалист в той или иной сфере деятельности, который глубоко знаком как с теоретическими, так и практическими проблемами той или иной науки, техники и технологий. Некоторые философы задаются вопросом, не искажается ли наша интуиция? В этом отношении, для философа исключительно важно обращение к моральной интуиции, будь то действия или принципы. Многие современные философы согласны с тем, что философия, которая ведется исключительно «из кресла» при недостаточном понимании учеными фактических данных, научных практик и научных достижений, а иногда и просто жизненной реальности, имеет сомнительную ценность. Эта общая отправная точка для большей части современной философии открывает путь для использования эмпирических данных, в том числе контента научной фантастики, в «НФ-философию». Однако, есть мнение о том, что, возможно, именно «НФ-философия» станет в ближайшем будущем одной из фундаментальных научных репрезентаций как действительности, так и фантастических допущений, той основой, которая связывает в целостную систему когнитивного знания социологию, психологию и философию.

Нацеленность «НФ-философии» на когнитивные вопросы и проблемы диктуется современными научными реалиями — тотальная технологизация, цифровизация, кибернетизация практически всех сфер человеческой деятельности. Научная фантастика и новое его философское измерение в виде «НФ-философии» размывает границы наук, что пробуждает научный интерес к философским проблемам мировоззрения, сознания, интуиций, морали. Получаемые результаты могут подтвердить философские идеи, гипотезы, развить концепции и теории. Речь не идет о радикальной реформе философии, ведь проблемное поле «НФ-философии» — лишь часть от целого философского знания. Но обновить философские традиции, дать им вторую жизнь — это возможно для нее, как практической философии. Очевидно лишь, что как философское движение «НФ-философия» окажет значительное влияние на дискуссии об основных философских вопросах, а также о природе самой философии. Д.Н.Дроздова пишет: «Мысленные эксперименты активно используются в качестве способа аргументации в современной философии. В философском мысленном эксперименте вымышленные ситуации из контента научной фантастики, а также фантастические допущения, выведенных из них, служат для проблематизации или уточнения дискуссионных всеобщих философских понятий и положений.

Построение аргумента на основании воображаемой ситуации и фантастических допущений часто встречается в эпистемологии, онтологии, этике и других областях философии. Можно даже сказать, что философские эксперименты — одна из отличительных характеристик методологии «НФ-философии», поскольку они позволяют придать наглядность и убедительность абстрактным философским построениям, что исключительно важно для читателей. Одна из задач, которые ставит перед собой современная экспериментальная философия (x-phi-философия), заключается в исследовании мнений обычных людей по поводу важных философских концептов (так называемых интуиций обыденного сознания) при помощи методов психологии и социологии.

Действительно, если в науке мысленные эксперименты часто становятся интегральной частью господствующей парадигмы, а их интерпретация является предметом дискуссии только в период установления консенсуса по поводу затрагиваемых ими теорий, то в «НФ-философии» мысленные эксперименты в большей степени используются для того, чтобы поставить вопрос и спровоцировать дискуссию, а не указать единственный правильный ответ. У «НФ-философии» есть разнообразные функции, некоторые из которых позволяют прояснить или проблематизировать использование определенных понятий, когда как другие используются для установления логических взаимосвязей между понятиями или положениями, а также вскрывают существование неявных предположений или убеждений в некоторых рассуждениях и аргументах. Все эти функции философ использует, во-первых, в процессе осмысления тех или иных фантастических идей, гипотез и концепций, а во-вторых, в процессе выявления и постановки общефилософских идей, концепций, теорий.

Вымышленные фантастические ситуации, фантастические допущения, содержащейся в научной фантастике используются, образно говоря в качестве специального зонда, при помощи которого исследуются философские концепции. В этом аспекте, «НФ-философия» обращается к мысленным экспериментам как к инструменту исследования и последующей коррекции философских представлений «обычных людей», представителей разных специалистов, социальных и профессиональных групп, являющихся потребителями научной фантастики. С другой стороны, «НФ-философия» пытается выявить сходства и различия в том, как обыденное сознание оперирует базовыми философскими концептами. Суть педагогики через «НФ-философию» заключается в том, что читателям широкого профиля предлагается рассмотреть некоторые вымышленные ситуации, требующие осмысленного ответа. Причем, на уровне концептуального и философского обобщения. А ведь в книгах ученые разных специальностей, люди разных социальных и профессиональных групп сталкиваются с необходимостью дать самостоятельное описание или оценку ситуации, опираясь на интуитивное и зачастую неотрефлексированное понимание тех или иных концептов.

Типичное исследование, выполненное в духе «НФ-философии», выглядит следующим образом. Обрисовывается некоторая теоретическая проблема, которая существует в научно-фантастическом контенте, и указывается, что философская аргументация исходит из некоторых предположений о том, что в этой проблеме существует ценная идея, которую следует осмыслить и понять, а также довести до сведения читателей и философов. Затем разрабатывается серия заданий (вымышленных историй, которые зачастую базируются на известных философских мысленных экспериментах), в которых требуется применить некоторый философский концепт к воображаемой ситуации. Ключевая роль в них отводится вымышленным образным ситуациям и фантастическим вымыслам и допущениям, которые используются не как аргумент в философском споре, а как условие для выявления особенностей обыденного мышления, где нет места детальному анализу понятий или прояснению языковых выражений.

«НФ-философия» как практическая философия. Научную фантастику следует рассматривать как пограничную область практической философии, значимость которой в последние годы значительно возросла. Она представляет собой литературную философию, тогда как «НФ-философия» — саму практическую философию, претендующую на право рассуждать о фундаментальных мировоззренческих вопросах в широком диалоге не только с частными науками, предъявляя при этом высокие требования к ясности, четкости и обоснованности своих понятийных и аргументативных конструкций, но и с научной фантастикой, для соответствующей аргументации актуальных аксиологических, гносеологических, праксеологических вопросов. При этом большое внимание уделяется: во-первых, ясности и четкости суждений; во-вторых, качеству философского осмысления, анализа, оценки, сравнения и интерпретации информации, полученных из различных источников, в том числе из сферы фантастики, а также ее применения в качестве ориентира для выработки убеждений в ситуации определяющего для частной или общественной жизни морального выбора.

Велика роль «НФ-философии» при разборе основных моральных дилемм, а также поиском ответов на вопросы, связанные с прояснением самих мыслительных операций, того, как работает человеческий мозг в момент принятия моральных решений, и того, что служит этическим ограничением развития современных исследований сознания и мозга человека. Приобщение к «НФ-философии» предполагает широкий спектр приемов, провоцирующих: во-первых, «соскальзывание» интересов к мировоззренческим проблемам; «натыкание» на них в самых неожиданных «местах»; «обнаружение» философского содержания в самых обычных истинах. Эти методы способствуют возможности: во-первых, мыслить не понятиями, а образами и метафорами; во-вторых, понимать и применять «сгустки смыслов», «смысловые игры»; в-третьих, устанавливать ассоциативные связи и мыслить парадоксами. Фантастики, как феномена социальной реальности и форма художественного бытия, а также как пограничная область практической философия являются когнитивной формой культуры. Еще Х. Л. Борхес называл фантастику — протофилософией, а философию разделом фантастической литературы.

В мире пока не так много фантастов и философов, работающих в проблемном поле «НФ-философии», которыми были выдвинуты огромное количество фантастических идей и оригинальных философских концепций, гипотез. Хотя ими высказаны оригинальные фантастические и философские мысли, многие из которых, к сожалению, до сих пор не поняты, а потому не приняты. А между тем, в мире до сих пор в дефиците достоверные, концептуальные и фундаментальные знания о многом, котирующейся в тезисах «Невероятные научные факты». Естественно возникаети вопрос: по каким фатальным причинам «НФ-философия» в направлении осмысления таких фантастических идей и концепций, продвигается медленно? Почему, вообще, выдающейся философские мысли и идеи трудно и медленно вживаются в реальность? Невольно приходит понимание того, что в «НФ-философии»: во-первых, или недостаточно изучалось то, что надлежало изучить и знать в реальности в порядке первоисточника; во-вторых, или философские исследования были изначально бессистемными, бессодержательными из-за игнорирования фантастики, не только как источника философских идей и мыслей, но и парафилософии; в-третьих, или до сих пор, как и столетия и тысячелетия тому назад, «незнаемое» традиционно складируется в архивах науки; в-четвертых, или не каждый ученый и философ решается в поисках истины определить в фантастическом контенте факты и явления, нуждающейся в философской интерпретации. Отсюда можно резюмировать о том, что, возможно, причиной всему этому является функциональная недостаточность самого метода философствования.

По Э. В. Ильенкову, причиной того, что темп и масштаб философского осмысления в ракурсе «НФ-философии» заметно отстает от темпа производства новых, оригинальных и фантастических идей, в действительности является не столько низкий уровень восприятия, знаний и мировоззрения, а также небогатый внутренний мир людей, сколько недоучет тесной взаимосвязи фантастики и философии, как прямое следствие слабого диалога фантастов и философов. М.К.Мамардашвили отмечает, что «философия должна пребывать в глубоком погружении в первоисточники, которые каждый трактует по-своему, в том-то и суть философии». «Есть только одно средство расположить простой народ к философии; оно состоит в том, чтобы показать ее практическую полезность», — вот кредо сторонников практической философии. По их мнению, простой народ всегда спрашивает: «Для чего это нужно?», «в чем заключается полезность философии?». Понятно, что просвещает философа, и то, что полезно простому человеку, — совершенно различные вещи. Между тем, разум философа часто занят чрезмерно абстрактными вещами. Однако, каковы бы ни были факты, вокруг которого завязываются философские мысли и идеи, они составляют подлинное богатство философа. В этом отношении правы авторы, которые считают фантастику не только предметом философствования, но и протофилософией или практической философией.

В рамках «НФ-философии», задача фантаста и философа заключается в том, чтобы с помощью мыслительных конструкций смоделировать, во-первых, ту самую актуальную ситуацию, а во-вторых, осмыслить ее и найти решение. Фантастика постоянно вынуждена решать внутренне противоречивую задачу. С одной стороны, она должна поразить читателя как можно более удивительной и невероятно выдумкой. С другой стороны, она все время должна доказывать, что эта выдумка не такая уж и невероятная. В этой связи, важно, чтобы фантасты или философ, должны дать во введении своих работ необходимые пояснения относительно того, откуда взялась сама идея, как она утверждалась, когда и кто выдвинул соответствующую концепцию, как сформировалась теория, кому и как пришла в голову идея и какие технические принципы при этом использовались. При этом можно выделить три основных случая легитимации: во-первых, может быть действительной проблемой для писателя, который делает объяснение необычного важнейшим элементом сюжета; во-вторых, может присутствовать в романе, но как некая «вводная», которую писатель описывает в предисловии; в-третьих, может оформлен в виде латентной отсылки к аналогичным фантастическим мотивам, содержащимся в ранее написанных произведениях. Мы воспользовались всеми тремя случаями.

В серии «НФ-философия» взаимоотношение текста ряда авторских научно-фантастических романов и содержащихся в них фантастических элементов эволюционируют от романа к роману, таким образом, частные мотивировки фантастического постепенно поглощаются более общими «мотивировками». Причем, наиболее же общей мотивировкой стала идея принципа научно-философского предостережения от пагубных для человечества последствий новых и сверхновых технологий. Возможно, фантастические сюжеты и мотивы в какой-то мере стали клише. Однако, мы попытались максимализировать теоретические конструкты каждого сюжета и фабулы романов в целом. Таким образом, романы, включенные в серию «НФ-философия», могут быть рассмотрены как замкнутый, но самодостаточный научно-философский контент, пригодный для возбуждения воображения у читателей и направление их мыслей, как «по ширине», так и «по вертикали». В этом аспекте, наука и техника как социальные институты представляют собой связующее звено между реальностью и тканью повествования научно-фантастического произведения, являясь инстанцией к которой мы апеллируем для оправдания вымысла.

Приоритетной целью сочетания фантастики и философии в форме «НФ-философии» является формирование гибкого, творческого, мышления, способного реализовать синергетический подход в любой сфере деятельности. По мнению многих авторов, синтез философии и фантастики дает возможность выработать интегральную популяризаторскую методику, имеющую ряд существенных преимуществ: во-первых, развитие когнитивной сферы, в частности формирование нелинейного мышления, вывод на высший теоретический уровень решения проблем; во-вторых, развитие мировоззренческой сферы, в частности выведение на теоретический уровень решения многих мировоззренческих проблем, готовность к философской рефлексии; в-третьих, совместный поиск истины, превращающий автора и читателей в «сообщество со-исследователей», деятельность которого прививает навыки логического мышления, оценки и прогнозирования; в-четвертых, развернуть полноценный диалог с мыслителями прошлого и настоящего, создать ситуацию «вопрошания», атмосферу поиска и стимуляции интересов.

В вышеуказанном аспекте, в настоящее время выделяют целый ряд стимулирующих технологий «НФ-философии»: во-первых, визуализация, как система методических приемов, при помощи которых становится возможным сделать сложные, отвлеченные, абстрактные понятия, а также мировоззренческие проблемы «зримыми»; во-вторых, гештальт, как система улавливания смыслового «ядра» понятия, путем «инсайта (прорыв к первооснове, к первообразу, к архетипу»); в-третьих, метафора (создание выразительности и образности текста, усиление неповторимости, индивидуальности предметов или явлений, проявляя при этом глубину и характер собственного ассоциативно-образного мышления, видения мира). Так или иначе использование «визуальных понятий», образных рядов как зримого эквивалента философских смыслов дает возможность широкому кругу читателей «узреть» сложные философские идеи великих философов, «созреть» для решения мировоззренческих проблем. На сегодня известны много оригинальных визуальных моделей для анализа онтологических, гносеологических, аксиологических, моральных и эстетических проблем. Известны и много фундаментальных и новаторских способов прочтения визуальных текстов и выявления их философской сути, а также эквивалентов философских понятий, методические и экспериментальные площадки, на которых создаются условия для возможности втягивать читателей и посетителей в решение мировоззренческих вопросов. В этом аспекте, безусловно, важная роль принадлежит философии и фантастике, которые аккумулируют весь человеческий опыт, систему общечеловеческих ценностей, дает многообразие интерпретаций жизни, отражает многообразное философское содержание.

Как известно, в основу синергии философии и фантастики в форме «НФ-философии» положены фундаментальные положения: во-первых, главным объектом изучения является визуальное мышление, а также визуальная фантазия; во-вторых, визуальное мышление реализуется в особом способе создания ассоциативных рядов, метафор и образов; в-третьих, в основе визуального мышления лежат два принципа: ассоциативное мышление и иерархия понятий; в-четвертых, обработка, систематизация, структурирование и визуализация базируются на использовании ассоциаций; в-пятых, являются прямым приложением и формой метафорического выражения визуального мышления; в-шестых, представляют собой потенциально бесконечную сеть разветвляющихся ассоциаций, расходящихся из различных смысловых центров; в-седьмых, является открытой системой визуализированных философских метафор, каждая из которых может быть интерпретирована различным способом в зависимости от предлагаемого контекста. Таким образом, они представляют собой особую герменевтическую, синергетическую, полисмысловую систему. Логика взаимодействия визуализированных понятий иная, нежели в сфере абстрактно-понятийного теоретизирования.

В чем заключается логический базис «НФ-философии»? Прежде чем ответить на этот вопрос следует более четко прояснить, что их сближает фантастику и философию, что их разнят? По Л. Х. Борхесу, философия — это разновидность фантастической литературы, по Дж. Деррида, философия и фантастика в принципе одно и то же. Некоторые авторы считают, что философию отличает классическое философствование, а фантастику — неклассическое философствование. В рамках НФ-философии, сама философия, стремясь заложить фундамент научного познания, планомерно и последовательно пытается приблизиться к реальности, а научная фантастика, наоборот, планомерно и последовательно пытается приблизится к абстракции. Между тем, это способствует появлению специальных философских исследований абстрактного. В этом аспекте, фантастика способна предоставить философии своеобразное поле-пространство для разворачивания экстравагантных концептов, равно как и уникальные инструменты моделирования и экспериментирования.

В плане базиса «НФ-философии», в настоящее время выделяют следующие линий актуализации и проблематизации фантастики, сообразно философской матрицы. Первая. Онтология фантастики — вопросы реальности с определением специальных правил и принципов создания всевозможных, возможных и невозможных миров: во-первых, принцип связанности и согласованность отдельных компонентов, фрагментов и элементов; во-вторых, принципа заполненности и охвата всех возможных смысловых слоев в единстве мыслимого горизонта. Вторая. Гносеология фантастики — вопросы моделирования необычных познавательных ситуаций с использованием принципов: во-первых, условности традиционного; во-вторых, неочевидности сюжетов; в-третьих, масштабности пространственно-временных интервалов, что дают возможность увидеть смыслы и пределы естественных интуиций и интерпретаций; в-четвертых, коммуникативности и понимания разных цивилизаций, культур, обществ. Третья. Аксиология фантастики — вопросы уникальных возможностей для переоценки всех ценностей или хотя бы для оценки иных версий ценностных иерархий и предпочтений в восприятии новых, необычных и непривычных идей в качестве ценных. Четвертая. Социология фантастики — вопросы выражения и осмысления идеалов общественного устройства, а также освоения будущего, с переосмыслением прошлого, с улавливанием социокультурной обусловленности восприятия мира и выстраивания человеческих отношений, с преодолением ксенофобии и развитии толерантности. Пятая. Дискурсивная фантастика — вопросы средств ее воплощения и восприятия с сохранением баланса контрастов привычного и необычайного, объясненного и чудесного, традиционного и нового, естественного и искусственного, формируя новые очевидности, провоцируя построение неожиданных концепций.

Безусловно, вышеперечисленные дискурсы фантастики и НФ-философии привлекают внимание философов, которые начали активно использовать подобные средства для тематизации и проблематизации исследуемых предметов, а также их осмысление. Появление фантастических сюжетов и применение фантастических приемов на разных уровнях в философии даже не просто получило достаточно широкое распространение среди современных мыслителей, но становится все более необходимым, поскольку некоторые проблемы вообще не могут быть поставлены или осмыслены без обращения к такого рода приемам и/или сюжетам. Поэтому и программа фантастики и «НФ-философии», предполагающая как последовательную рефлексию фантастических произведений, так и целенаправленное использование соответствующих ресурсов для решения философских проблем, представляется продуктивной и перспективной. Ценность «НФ-философии» в том, что восполняет те самые существенные проблемно-тематические «пробелы» отдельно фантастически и философии, когда сам автор, будучи ученым-медиком и ученым-философом, сам разрабатывает инструменты конкретной формы «НФ-философии». Мы убеждены в том, что не предвидя, каким будет завтра сам человек, нельзя успеть в трансформации его и его души сегодня. С точки зрения сюжетности и идейности научно-фантастических романов и НФ-философии сделаны вполне внятные акценты, как минимум на три «узла»: во-первых, научная фантастика; во-вторых, фантастика мифа и неомифа; в-третьих, «НФ-философия».

В целом, слово «НФ-философия» употребляется нами по нескольким причинам. Во-первых, к понятиям «фантастика» и «фантастическое» мы постарались подойти как к категории не столько литературоведения, сколько теоретической эстетики. Во-вторых, мы попытались говорить о человеческом мышлении, использующем понятие фантастического и находящем свое выражение в художественных и философских произведениях. «НФ-философия» отражает некие фундаментальные потребности человека, к примеру, осмысление природы самого человека, его «бегство от реальности», его «преодоление реальности». В этом аспекте «НФ-философия» не что иное, как элемент цивилизационной динамики — хотя бы потому, что в мечте и иллюзиях человеческие потребности удовлетворяются раньше и полнее, чем в результате научно-технического развития. «НФ-философия» — это реалистическое рассуждение о возможных будущих открытиях, основанное строго на адекватном знании реального мира, прошлого и настоящего и полном понимании значения научного метода.

Каковы же фантастические приемы и сюжеты в «НФ-философии»? По характеру введения фантастического в философский контекст их можно разделить на группы. Первая. Схематичное описание некоторой необычной ситуации, которая должна выявить и наглядно продемонстрировать те или иные обстоятельства, действие каких-либо связей, послужить моделью интерпретации. Вторая. Развернутое построение целого сюжета, подробное описание которого оказывается одновременно и прояснением приведенного примера, и попыткой разрешить некоторую проблему. «НФ-философия» предстает, таким образом, в качестве особого осмысления фантастики как относительно автономного и достаточно цельного феномена средствами философии как некоторого универсального и широко понимаемого метода, позволяющего к любой предметности применить характерный ракурс рассмотрения. При этом извлекаемые из фантастики приемы могут получить уже собственно философское использование, наращивая концептуальную оснащенность «НФ-философии». Итак, говоря о фантастических приемах и сюжетах в философии нужно упомянуть существование двух видов философии: во-первых, литературной философии (по сути, «НФ-философии»); во-вторых, рациональная (классическая) философия. Первая, образно говоря, всегда идет ощупью, берется за все литературные, в том числе фантастические сюжеты, идеи и концепции, что попадает ей под руку, и в конце концов натыкается на философские факты и феномены, а вторая, также образно говоря, собирает сугубо философский материал и старается их осмыслить сугубо философскими методами и технологиями.

Как ученый — медик и философ, а также писатель (Ашимов И. А.) придерживаюсь обеих вышеуказанных видов философии. В своих серийных трудах: «Познание» (15 тт.); «Биофилософия» (3 тт.); «Философия медицины» (3 тт.); «Проективная медицина» (3 тт.), «Время и пространство Ибн Сины» (2 тт.) и других, выступаю сторонником идей и принципов рациональной философии. В другой части серийных трудах: «Тегерек: Мифы. Тайны. Тени» (4 тт.), «Литературная философия» (6 тт.), «Научная фантастика» (свыше 25 названий), я выступаю сторонником литературной философии. Причем, в серии научно-фантастических романов — сторонником философии фантастики или иначе «НФ-философии». Во всех моих философских работах в рамках рациональной философии очевидна разработка философской проблематики междисциплинарных, транстеоретических научных тем с интеграцией и коммуникацией отраслей наук (хирургия, физиология, трансплантология, биомедицина) с философией (биофилософия, социология и философия медицины), активно используя философские эксперименты. Во всех моих работах в рамках «НФ-философии» активно использую погружение читателей в фантастический мир с использованием возможностей научной фантастики, чтобы добраться до истоков жгучих философских проблем в сфере науки, медицины, технологий. Здесь нужно отметить и направленность философского осмысления морально-этических аспектов применения новых и сверхновых технологий. Зачастую прибегал к помощи «НФ-философии» с проведением соответствующих философских экспериментов. В этом аспекте, в моих работах по «НФ-философии» использован широкий круг различных фантастических сюжетов для постановки и осмысления философской их сути (пересадка головного мозга, эвтаназия, клонирование, роботохирургия, искусственный интеллект и пр.).

«НФ-философия» — это еще не исхоженное поле оригинального, научно-художественного и научно-философского мышления, это не только источник новых, свежих приемов, а также осмысленных новаторских решений, но и предсказание и предостережение человечества от пагубных последствий новых технологий. В этом отношении она, как я полагаю, и есть та самая практическая философия. Такого пестрого смешения «мыслей, идей, методов и технологий» человечество начала осмысливать не так давно, однако, уже сейчас наметились четкие тематические «взрывы», одним из которых является очевидная актуализация и приоритет проблемы эволюции сознания человека. С чем это связано? Наверняка, скажут, что это связано с «мучительным осознанием ответственности науки и новых технологий за судьбу всей цивилизации». Похоже, что лавина знаний, в указанном направлении, включающую синергию фантастики и философии опрокинул тематические шлагбаумы для творческого поиска ученых и фантастов. Между тем, речь идет о качественном скачке, в частности в представлениях о возможном и невозможном, реальном и не реальном в затрагиваемой проблеме.

Нужно отметить, что практически изначально в фокусе внимания «НФ-философии» находится интуиция, как состояние, в котором определенное утверждение кажется верным в отсутствие осознанных, в том числе научных рассуждений. Очевидно, что интуиции обычно получают некоторую доказательную силу при философской аргументации. Существуют два возможных пути, посредством которых «НФ-философия» может дать новые перспективы классических головоломок в философии сознания: во-первых, она предлагает психологические объяснения для интуиции; во-вторых, она может оспаривать доказательный статус этих интуиций. Исходным пунктом является то, что фантастика представляет материал для философии, которых на базе основополагающей компетенции нужно осмыслить с использованием философски важных концепций. В этой связи, я хотел бы привести доводы из моей системы «Системно-ответственная популяризация, концептуализация и философизация науки», предполагающий три уровня усвоения знаний: 1) популяризация («П»); 2) концептуализация («К»); 3) философизация («Ф»).

Согласно нашей системы, эмпирическое содержание «П» постепенно ассимилируется, осмысливается и элиминируется в теоретическое содержание «К». Этот синтез приведет к созданию нового типа теоретического обобщения «Ф». Если в «П» какое-либо событие приобретает черты проблемной ситуации, требующего изучения и осмысления, то в «К» тот или иной факт, как фрагмент объективной реальности подлежит категоризации и концептуализации. На этапе «Ф» происходит репрезентация в форме философского обобщения. «Ф» требует удержания в идеальном плане несоизмеримо большего объема знаний. Таким образом, в реальном теоретическом знании фантастики представляет собой результат «вписывания» тех или иных фактов в образ действительности «П». Это описательный уровень. «К» представляет собой научно-теоретический уровень, а «Ф» — есть мировоззренческий уровень.

Для меня лично, как философа, пропагандирующего «НФ-философию», представляет интерес сам процесс последовательного получения ответов на звонок интуиции. Многие авторы говорили о том, что знание психологических основ фантастических интуиции вполне может оказаться философски значимыми. В результате философского осмысления фантастического контента им удавалось в какой-то мере получить правдивый ответ на поставленные вопросы. Многие современные философы согласны с тем, что философия, которая ведется исключительно «из кресла» при недостаточном понимании учеными фактических данных, научных практик и научных достижений, а иногда и просто жизненной реальности, имеет сомнительную ценность. Другое дело, когда такой контент зреет в научных лабораториях и кабинетах профессиональных ученых. В этом аспекте, нет никакого сомнения в том, что, возможно, именно «НФ-философия» станет в ближайшем будущем одной из фундаментальных научных репрезентаций фантастического контента. Новое философское их измерение размывает границы наук, а получаемые результаты могут подтвердить философские гипотезы, развить теории. Пусть они и не создаются новые методы, но новое применение уже существующих методов в других дисциплинарных областях вновь пробуждает научный интерес к философским проблемам мировоззрения, сознания, интуиций, морали. Речь не идет о реформе некоторых аспектов философии, ведь проблемное поле «НФ-философии» — лишь часть от целого философского знания в сфере практической философии. Но обновить философские традиции, дать им вторую жизнь — это возможно именно с помощью «НФ-философии».

Очевидно, современное философское движение «НФ-философия» оказала значительное влияние на дискуссии об основных философских вопросах, а также о природе самой философии. Фантастика активно используются в качестве способа аргументации в современной философии, так как вымышленные ситуации служат аттрактором процесса проблематизации или уточнения дискуссионных философских понятий и положений, а также для установления логических взаимосвязей между ними, вскрывая существование неявных предположений или убеждений в некоторых рассуждениях и аргументах. Все эти функции мною использованы в области постановки и «анализ-синтеза» медико-философских идей, концепций, теорий. Научная фантастика, которую мною использована можно сравнить с зондом, при помощи которого исследуются философские концепции. Суть «НФ-философии» заключается в том, что читателям широкого профиля предлагается рассмотреть некоторые вымышленные ситуации, требующие осмысленного ответа не иначе, как на уровне философского комментария. В моих книгах ученые разных специальностей, люди разных социальных и профессиональных групп сталкиваются с необходимостью дать самостоятельное описание или оценку ситуации, опираясь на интуитивное и зачастую неотрефлексированное понимание тех или иных концептов «НФ-философии».

По мнению многих авторов, типичное исследование, выполненное в духе «НФ-философии» выглядит следующим образом. Обрисовывается некоторая теоретическая проблема, которая существует в научной фантастике, и указывается, что философская аргументация исходит из некоторых предположений о том, что в этой проблеме противоречит «здравому смыслу». Затем разрабатывается серия заданий, в которых требуется применить некоторый философский концепт к воображаемой ситуации. Ключевая роль в них отводится научной фантастике с ее образными вымышленными нереальными ситуациями. Нужно отметить, что «НФ-философия» представляет собой вызов, брошенный традиционной философии, так как опирается на вымышленные фантастические истории. Эти истории в рамках философской аргументации должны привести к совершенно другому эффекту, а именно к тому, что при знакомстве с примером у читателя должен произойти сдвиг в понимании сути и смысла. Задача фантаста из сферы философии дать возможность читателю: во-первых, «соскальзнуть» его интересы к научно-мировоззренческим загадкам и проблемам; во-вторых, «натолкнуть» их на философию в самых неожиданных «время-пространствах»; в-третьих, «обнаружить» им философское содержание в самых обычных и необычных истинах. Важно отметить, что новые вызовы через фантастику — это и новые парадигмы и постулаты «НФ-философии», в том числе касающихся «проблем-предостережений» в сфере современных технологий.