аннотация
Мне чужда позиция гуру, вещающего истинное толкование происшедших событий. Разве можно вести речь об объективности, если повествование идёт о судьбе человека, с войной покалеченной судьбой? Разве знает каждый из нас, как повёл бы себя в подобных экстремальных ситуациях ужаса войны? Встречает победу совершенно другой человек, другая личность, кардинально отличающаяся от довоенного прототипа, с иной поведенческой мотивировкой. Читатель в герое, вероятно, увидит часть себя.
