Книга посвящена скрытым историческим представлениям, существовавшим в Европе в конце Средних веков и в эпоху Возрождения. Анализ причин появления двух хронологий в одном тексте Мишеля Нострадамуса, приводит к открытию факта существования вплоть до XVI века «еретических» хронологий, связанных с мифами, вопросами генеалогии и наследными правами на власть, в том числе и духовную. Параллельно рассматриваются способы сокрытия тайных знаний и методы их дешифровки. Выявлены причины удвоения представлений, в том числе и хронологических. Книга изобилует точными астрономическими расчетами, относящимися как к датировке основных событий жизни Христа, так и к другим векам, что позволило выявить новые обстоятельства, сопутствующие казни Христа, и восстановить логику астрономических построений Нострадамуса в его предсказаниях, касающихся истории Европы XXI века. Отдельной частью идут «Приложения», обусловленные основной темой только косвенно. Они представляют собой сборник научно-популярных эссе, в которых, в частности, дан критический анализ некоторых устойчивых астрологических представлений (так или иначе связанных с основной темой книги). Несмотря на перекличку с «Новой хронологией» А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского, в книге не поддерживаются их взгляды. В одном из приложений дан краткий обзор подхода этих математиков к истории, анализируются причины существования реальной повторяемости сюжетных рисунков в истории и факторы, определяющие периоды этих повторений. В другом приложении приводятся доводы астрономического характера в пользу традиционной хронологии. Книга написана научно-популярным и одновременно живым языком, со строгими научными вставками и историко-философскими отступлениями, позволяющими понять трудности добывания нового достоверного знания, сокрытого под покрывалом веков, и точнее почувствовать атмосферу далекого прошлого.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся нераскрытыми тайнами истории.

Вступление

«…если бы история, к которой нас влечет эта ощущаемая почти всеми прелесть, оправдывалась только ею, если бы она была в целом лишь приятным времяпрепровождением, вроде бриджа или рыбной ловли, стоила ли бы она того труда, который мы затрачиваем, чтобы ее писать?»

Марк Блок «Апология Истории»

Оноре де Бальзак как-то сказал: «Существуют две истории: история официальная, которую преподают в школе, и история секретная, в которой скрыты истинные причины событий». Продолжая мысль французского писателя, можно сказать, что существуют два источника для исторических событий: предшествующие события и представления о них. В свою очередь, представления о событиях со временем обычно оформляются в два, противостоящих друг другу, варианта интерпретаций. Один из вариантов, становясь господствующим, различными методами подавляет и почти сводит на нет второй, но последний всегда вновь возрождается, иногда в новых формах, продолжая главную свою роль: противостоять господствующему взгляду, окончательная победа которого может оказаться гораздо худшим вариантом для человечества, чем жизнь в сомнениях.

Соприкасаясь с каким-либо историческим документом, мы вступаем в область борьбы двух различных течений — попытками точно отразить в записях факты, как они происходили, и субъективным элементом их осмысления и оценок, вольно или невольно всегда примешивающимся. Чем дальше отстоят события от времени их описания, тем сильнее и обильнее факты замещаются представлениями о них, интерпретациями их содержания. При этом часто само содержание рождается только вослед за осмыслением и утверждением значения происшедших событий. Это особенно касается фактов, связанных с религиозной жизнью общества, где мифотворчество всегда было той сырой почвой, из которой всходили ростки религиозных чувств, замешанных на страхах и надеждах.

Со временем интенсивность представлений может настолько превысить в содержательности сами события, что история, как процесс, перестает отталкиваться от того, что и как происходило в конкретных обстоятельствах места и времени, и становится заложницей исключительно только преобладающих воззрений. В результате такая история сосредотачивается в борьбе уже только одних взглядов.

Скрытые представления всегда в большей степени, чем общепринятые, привлекали внимание людей сильных духом и с пытливым умом. Так внутренняя жизнь исторического лица и ее тайны притягивает гораздо сильнее, чем официальная летопись его общественной роли. Но наталкиваясь в своих изысканиях на следы таких скрываемых воззрений, следует отдавать себе отчет, что в них может отражаться историческая реальность только людей, придерживающихся этих взглядов, и полностью отсутствовать истинность в освещении исторических фактов, которых эти представления непосредственно касаются. Значит ли это, что они не составляют исторической ценности? Конечно, нет. Кроме того, что разнообразие взглядов и оценок событий отражает разнообразие складов человеческого характера и путей в истории, они — бесценные свидетельства развития человеческого духа, его частичной независимости от исторических фактов, а в определенном смысле и преобладания над ними.

Завязка

«… перед лицом необъятной и хаотической действительности историк всегда вынужден наметить участок, пригодный для приложения его орудий; затем он должен в нем сделать выбор…»

М. Блок «Апология Истории»

Первое полное издание «Пророчеств» врача и астролога XVI века Мишеля де Нотр Дам (Нострадамуса, 1503 — 1566) вышло в свет посмертно в 1568 году. В него было включено «Послание Генриху», написанное в прозе и содержащее в себе неразгаданную до сих пор загадку. Причем, эта загадка не из ряда проблем толкования туманных предсказаний, а чисто историческая. Но сначала немного слов о самом послании, получившем сокращенное название «Эпистола». Оно представляет собой компиляцию отрывков из двух различных документов, написанных Нострадамусом в прозе, и объединенных общим адресатом: королем Франции Генрихом II. И в этом тексте присутствуют сразу две различные хронологии от Сотворения Мира до Рождества Христова, вызывающие недоумение у некоторых исследователей своей неуместностью. Считается, что «Эпистола» была неудачно скомпонована из кусков разных лет при подготовке к печати. Версия о двух источниках поддерживается существованием в тексте двух дат написания, проставленных автором. Одна дата — в первой половине — «начиная с настоящего времени, а именно 14 марта 1557 года», и вторая — в самом конце текста — «Салон, 27 июня 1558 года». При этом исследователи, склонные мифологизировать образ Нострадамуса (например, Карл Графт), считают, что первая часть обращена к Генриху II, а вторая — к будущему королю/президенту Франции, Генриху Счастливому. Очевидно, они надеются таким замысловатым ходом объяснить причины появления и двух посланий, и странного составного текста. Действительно, первое посмертное издание знаменитого предсказателя, претендующее на относительную полноту, должно было бы тщательно готовиться, и поэтому неожиданно обнаруживать в нем предполагаемую поспешность и невнимательность при выборе материала для него. Можно, конечно, предположить, что при подготовке издания не нашлось на руках ни одного полного варианта прозаических посланий королю. Но и тогда, состыковывая два близких текста, издатель должен был бы убрать явно конфликтующие или плохо сочетающиеся части, каковыми и являются, на первый взгляд, выпирающие своей чужеродностью основному тексту, две хронологии от Сотворения мира до Рождества Христова и две даты создания посланий. Да и зачем в частных текстах, написанных по заказу, да еще королю, Нострадамус вставляет хронологии древнего мира?!

Вероятно, эти вопросы, как и многие другие, возникающие при рассмотрении этих двух хронологий, можно было бы отнести к сфере психологии человека эпохи Возрождения, а сами хронологии просто причислить к двумстам других, сотворенных к тому времени пытливым человеческим умом, и не рассматривать их всерьез, если бы не указание на некоторое событие, которое, по Нострадамусу, должно произойти в далеком будущем (по отношению ко времени астролога), в начале 7-го тысячелетия anno mundi. Это указание заставляет совсем иначе взглянуть и на хронологические представления астролога, и на причину появления этих двух хронологий.

Нострадамус, после выхода в свет в 1555 году его первой книги предсказаний, написанных в стихотворной форме, был приглашен ко двору Генриха II, и в августе того же (или следующего) года прибыл в Париж. Здесь он снискал благосклонность Екатерины Медичи, которая просит его составить подробный астрологический прогноз для ее семейства. Вернувшись в Прованс, он пишет пророчества в прозе для королевского дома и посвящает их Генриху II. Через год он напишет еще одну пророческую работу в прозе, также посвященную Генриху II и обращенную к нему. Естественно ожидать, что они были отосланы правящему дому, хотя у историков нет тому свидетельств.

Оригиналы этих двух работ затеряются во времени, но некоторая часть их будет собрана в один текст в посмертном издании предсказаний. В этот текст попадут из каждой оригинальной работы по одной хронологии anno mundi до Рождества Христова (Р.Х.), представив миру один текст с двумя различными рядами дат рождения Авраама, Моисея, Давида и Христа… и оставляя загадку двух хронологий в одном тексте. По этим хронологиям дата рождения Христа различается на 584 года, если отсчитывать от сотворения мира.

И можно к уже заданным вопросам добавить еще один: Каким образом (под давлением каких обстоятельств) представление 50-летнего астролога о длительности дохристианской истории могло измениться почти на шесть веков менее чем за полтора года? Этот вопрос неявно включает в себя и другой: Почему Нострадамус в преклонные года, когда уже обычно не разбрасываются своим временем, активно занимается пересмотром дат древней истории, связанных с религией?..

Одно Событие далекого будущего и первая хронология

«Дурно истолкованная история, если не

остеречься, может в конце концов возбудить недоверие и к истории, лучше понятой»

М. Блок «Апология Истории»

Непосредственно первой хронологии в «Эпистоле» предшествует указание на событие, которым Нострадамус, скорее всего, очерчивает временной интервал, на который он распространяет свои пророчества в прозаическом тексте первого послания Генриху II.

«Я начинаю с настоящего времени, 14 марта 1557 года, и иду дальше, вплоть до события, которое тщательнейшим образом вычислено на начало 7-го тысячелетия [от сотворения мира]. Насколько я могу предвидеть, исходя из моих астрономических вычислений и знаний, противники Иисуса Христа и Его Церкви начнут проявлять все большую активность» (/1/, с. 67). В связи с важностью этого отрывка для дальнейшего исследования, приведем другой вариант его перевода (А. Пензенский): «… начиная с настоящего времени, а именно 14 марта 1557 года, и доходя довольно далеко, до самого пришествия, вычисленного настолько точно, насколько позволили мой астрономический расчет и другие знания, которое состоится в начале седьмого тысячелетия, когда противники Иисуса Христа и его Церкви станут более многочисленными…». Во втором переводе вместо слов «до события» стоит «до самого пришествия», достаточно жестко определяющее содержание события. Этот же смысл слова «l’aduenement», приведенного в оригинале, предлагается и многими другими нострадамоведами, в том числе и Джоном Хоугом /30/. Менее требовательный вариант перевода слова «l’aduenement» — «приход», «наступление», и чтобы не связывать себя однозначным смыслом, придаваемым некоторыми исследователями этому месту, будем в дальнейшем использовать слово «событие».

Комментаторы ранее не видели в этом отрывке указания ни на весь срок пророчеств, ни на второе пришествие Христа. Так Анатоль Ле Пелетье, первый авторитетный интерпретатор предсказаний Нострадамуса и современник Наполеона III, за событие принимал начало господства третьего сословия в период Французской революции — 1792 г. Этот год существует во второй части «Эпистолы». Факт падения короны в это время, конечно, можно воспринимать, как знак окончания срока, на которое распространялись предсказания в первом послании королю. Поскольку и во второй части сохраняется указание на начало 7 тысячелетия, то можно считать, что при написании второго послания астролог не отступает от общего замысла. Многие предсказания из второй части (приход «французского Геркулеса», война с Востоком и т.д.), которые в тексте привязаны к началу седьмого тысячелетия, так и не осуществились до сих пор. Хотя, конечно, последний факт нельзя считать доказательством утверждения, что Нострадамус под началом 7 тысячелетия от Сотворения мира понимал некие года третьего тысячелетия н. э. Но в серии катренов, связанных с прямым указанием предсказателя на 1999 год, и с событиями, которые должны наступить после него, также говорится о «начале седьмого тысячелетия». Поэтому начало седьмого тысячелетия «по Нострадамусу» приходится не ранее, чем на XXI век. Возможно, что за событие следует принять некоторый факт, связанный с прекращением «57 мирных лет», предположительно, в 2092 году, которые очерчивают весь срок предсказаний для правящего дома. Этому соответствует и комментарий доктора Люстрио, согласно которому под французским Геркулесом следует понимать Президента Франции XXI века /1/. Года 1792 и 2092 в астрологическом смысле почти братья-близнецы. Это года концов двух последовательных периодов «полного обращения» Сатурна «по Нострадамусу» (Т = 300 лет). Далее будут даны разнообразные доводы, поддерживающие этот выбор. Отметим и запомним, что от 1557 года до 2092 — 535 лет — нам это число еще пригодится.

Но самым неожиданным оказывается результат сравнения фразы о событии со следующей сразу за нею первой хронологией. Так, если к 4758 году, дате Р.Х. по первой хронологии, прибавить 1557 лет, то получим 6315 лет от сотворения мира до года написания Послания Королю. Уже событие, ожидаемого в далеком будущем начала 7-го тысячелетия, могло бы остаться в прошлом. Если к этой дате добавить еще хотя бы 235 лет (по Ле Пелетье до события в 1792 г.), то получим вторую половину седьмого тысячелетия — 6550 год. Если же добавить еще 300 лет (если за дату события возьмем 2092), то получим конец 7 тысячелетия. Можно, конечно, спасая традиционный взгляд, предположить, что в XVI веке Нострадамус не видит особой разницы между «в начале 7-го тысячелетия» и «в первой половине», да и про 6550 год мог написать «в начале седьмого тысячелетия». Но это явно выглядит натянутым.

Противоречие между этими тремя датами (4758, 1557 и «начало 7 тысячелетия в далеком будущем») бросается в глаза. Ведь, если под началом седьмого тысячелетия понимать года 6000 — 6250, и считать, что речь идет о событии XXI века (2092 год), то Нострадамус неявно утверждает, что он пишет [(6000—6250) — 4758 — 535] в 707—957 годах от рождества Христова! Но во времена пророка история христианства, даты которой определялись в основном астрологическими спекуляциями авторитетов Церкви, уже была канонизирована, как более длительная. И, скорее всего, это противоречие могло быть замечено многими, в том числе, и папской инквизицией. Но почему чьи-либо представления о времени жизни Спасителя могли интересовать инквизицию?..

Возможно, мы найдем ответы на эти вопросы, если рассмотрим гипотезу, что Нострадамус при написании первой хронологии исходил из представления о рождении Христа намного позже начала эры, и попробуем отыскать корни этого взгляда. При этом получается, по этим взглядам, что Христос родился наиболее вероятно в интервале от 600 до 850 г. н. э. (4758+2092 — (6000 — 6250) = 600—850). Эта гипотеза настолько непривычна, что А. Пензенский, защитивший кандидатскую диссертацию по истории на Нострадамусе, пишет, что «Хронологии в „Альманахе“ и в „Послании“ приведены для запутывания читателей. С той же целью Нострадамус утверждал, что его пророчества распространяются на период до 3797 года». Эта трактовка историка представляется неудачной, поскольку в частных посланиях, адресованных королевскому дому, нет необходимости ни утомлять короля неуместным свидетельством своей учености, ни запутывать читателя.

Есть ли в тексте Нострадамуса что-то, поддерживающее гипотезу о соответствии первой хронологии переносу даты рождения Христа на значительный промежуток вперед по шкале времени? В «Эпистоле» сразу после первой хронологии идут следующие слова: «… хотя мне могут возразить, что это исчисление неверно, потому что оно отличается от счета Евсея. А со времени человеческого Искупления до ненавистного предательства Сарацин прошел приблизительно шестьсот двадцать один год». И действительно, еще в XX веке считалось, что Магомет вышел из Мекки в 621 году. Строй этих двух предложений таков, что допускает два варианта прочтения. Первый: астролог-хронист просто пишет, что от Христа до появления магометанства 621 год, что совпадало с традиционным представлением. Тогда это предложение появилось, как продолжение первой хронологии. Второй вариант прочтения: промежуток времени в 621 год — один из возможных доводов тех, кто «могут возразить». Этот второй вариант интерпретации был бы единственным, если после первого процитированного предложения стояла бы запятая, а не точка. К нему же толкает и естественное требование к связности текста внутри абзаца, и начало второго предложения с частицы «а». Но эти 621 год в списке возражений против первой хронологии не могли возникнуть только как реакция на нее — необходим дополнительный сравнительный анализ первой хронологии с чем-то, который привел бы к значительному приближению даты Р.Х. ко времени жизни Нострадамуса. А последнее, в свою очередь, при добавлении 621 к предлагаемой в первой хронологии дате Р.Х., приблизило бы дату зарождения магометанства в сравнительно недалекое прошлое, что и могло породить возражение. Именно так и происходит, если мы примем приведенный выше начальный сравнительный анализ, дающий при добавлении 621 лет для Магомета XIII — XV века. Поэтому, наиболее вероятно, упоминание 621 года сразу после первой хронологии появляется, как один из основных доводов возражающих.

Попробуем в этих двух хронологиях видеть отражение именно хронологических взглядов, сколь бы абсурдными, на первый взгляд, с современной точки зрения они не представлялись, и попытаемся определить их источники. А тогда следует ответить и на вопросы: Какие были основания не соглашаться с принятой в то время датой Рождества Христова? Почему хронологии были вставлены в частные послания королю? Поиск ответов на них неожиданным образом приведет нас к новым вопросам, связанными с тайными представлениями и надеждами духовной аристократии Ренессанса.

Но до начала поиска ответов на эти вопросы, хорошо было бы узнать с какими историческими, религиозными, астрономическими и астрологическими фактами связывали Рождество Христово в средние века и в эпоху Возрождения. Ведь именно эти факты и позволяли астрологам прошлого что-либо датировать еще до возникновения хронологии как науки в конце XVI века. И лучше всего это сделать, познакомившись с историей развития взглядов на даты рождения и смерти Христа.

Поиски в окрестностях нуля

«Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему»

Евангелие от Матфея 2;1—2

В VI веке римский монах Дионисий Малый, папский архивариус и скиф по происхождению, рассчитывая пасхалии, получил, что в 279 году эры Диоклетиана условия Пасхи будут такими же, что и, согласно преданию, в год распятия Христа. Т.е. полнолуние, непосредственно предшествующее пасхе, будет в субботу, 24 марта (условия «Царской Пасхи»). Используя Метонов цикл повторения лунных фаз в день весеннего равноденствия (19 лет), известный еще древним грекам и иудеям, и цикл повторения попадания одного и того же дня года (к примеру, 24 марта) на один и тот же день недели (28 лет), он получил период повторения расчетов пасхи — 19•28 = 532 года (Великий Индиктион). Отняв от 279 года пятьсот тридцать два, Дионисий определил год распятия — 253 г. до эры Диоклетиана или 784 от основания Рима. Отняв еще 31 год, он получил год рождения Христа: 753 от основания Рима. Этот год и стал первым годом новой эры, от которого мы и по сей день ведем счет наших лет.

Но расчет Дионисия был неверен — Метонов цикл не равен точно 19 годам, и реальные даты Царских Пасх отличаются от рассчитанных монахом. При этом вместо 31 года н.э., рассчитанного монахом, получается 53 год. Условия Царской Пасхи за один Великий Индиктион соблюдаются 4 раза (за 28 лет 24 марта попадет на один и тот же день недели 4 раза), и правильный расчет дает для нее следующие года:

53, 137, 479, 574, 658, 753, 848, 1095, 1190 гг.

Жирным выделены даты, совпадающие c расчетом Дионисия.

Приведенный ряд дат Царских Пасх, на первый взгляд, однозначно говорит, что пасха в 20-ые или 30-ые годы первого века (в интервале времени, внутри которого произошла казнь Христа) не могла начаться в субботу вечером 24 марта. Но и без этого уточнения историки при определении даты рождения Христа не принимают всерьез расчет Дионисия. В первую очередь, из-за современной датировки смерти Ирода Великого 4 годом до н. э. Но это уточнение имеет и второе следствие: соблюдаемая веками традиция, якобы имеющая свои истоки во времени зарождения христианства — является неверной — Пасха в год распятия Христа не могла происходить 24 марта в субботу. Не соглашались с расчетом Дионисия Малого и многие средневековые образованные хронологи, знакомые с другими вариантами, предложенными Секстом Юлием Африканским (III век), или александрийцами Панодором и Аннианом (IV — V вв.).

Другой подход к датировке основан на отождествлении рождественской звезды, по которой шли волхвы, с каким-нибудь астрономическим явлением. В августе 1301 г. в созвездии Близнецов появилась новая звезда, которая была хорошо видна утром на востоке. Потом она превратилась в пламенеющий меч, вошедший в сентябре в созвездие Девы. А в 1305 году итальянский художник Джотто ди Бондоне (1267 — 1337) изобразил на фреске «Поклонение волхвов» эту «блуждающую хвостатую звезду», а по-современному — комету, в качестве Вифлеемской звезды. Этот факт не был бы столь примечательным, не окажись комета 1301 г. той самой, с появлением которой в 12 г. до н. э. и могли связывать в ранние века рождение Спасителя… и связывают сейчас многие историки. К этому следует добавить, что факт возвращения комет был открыт Галлеем только в конце XVII века, благодаря определению периода возвращения именно этой кометы, получившей его имя. Но трудно сказать, были ли представление о Вифлеемской звезде, как комете, общепринятой средневековой традицией или во фреске Джотто отразилось некоторое скрытое учение. Стопроцентное «попадание в яблочко» с кометой, путь которой в 1301 году был очень близок к ее пути в гипотетический год рождения Христа (что далеко не всегда выполняется при появлении кометы Галлея) толкает предположить, что кроме простого отождествления кометы со звездой Рождества, на выбор художника могли влиять какие-то более конкретные представления.

1304—1306 гг. Джотто ди Бондоне. Фреска капеллы дель Арена (Скровеньи), Падуя

Еще в III в. н. э. христианский теолог Ориген (ок. 185 — ок. 254) писал о Вифлеемской звезде: «Мы думаем, что звезда, появившаяся на востоке, была новой звездой, не похожей на любую из расположенных на неподвижной верхней сфере небесной тверди или на нижней сфере (планеты — А.К.). Ее следует причислить к кометам, которые иногда появляются на небосводе, метеорам, бородатым звездам или любым другим явлениям подобного рода, которые греки описывают в различных формах». И добавляет далее: «…в трактате „О кометах“ стоика Иеремона сказано о том, что в некоторых случаях кометы появлялись как доброе предзнаменование. Если же начало новой династии знаменуется явлением кометы, стоит ли удивляться, что перед рождением Того, кто дал человечеству новое учение, в небе засияла звезда?». И действительно, в некоторых странах Ближнего Востока, появление кометы было «добрым предзнаменованием». Так в Понте (маленьком государстве на южном побережье Черного моря), управляемой династией персидского происхождения, зачатие царя Митридата VI, Евпатора (134 г. до н.э.) и его восхождение на престол (120 год до н.э.), как пишет римский историк Юстин, было отмечено небесным знамением — появлением кометы. По словам историка, это было истолковано магами (волхвами), управляющими религиозной жизнью Понта, как знак будущего величия царя, получившего в последующем прозвище Дионис. В подтверждение этого факта приводятся монеты Митридата, украшенные изображением кометы.

Единственная комета, претендующая на роль Вифлеемской звезды, появилась в августе 12 года до н. э. В европейских источниках упоминаний о появлении комет в другие года в окрестности начала эры, подходящих для даты рождения Христа, нет. В поддержку выбора кометы Галлея, как ориентира для даты рождения, говорит тот факт, что перепись населения, которая упоминается в Евангелиях, была в 12/11 годах до н.э. /16, с. 75/. Но современная история не знает, были ли тогда у евреев основания для соответствующей мифологической окраски появления кометы. В то время как у эллинизированного Востока, появление осенью кометы могло быть сильно мифологически насыщено (см. Приложение «Комета Близнецов»). Да и персидские волхвы, как написано выше, могли принимать комету за знак рождения великого царя.

Возможно, первым, кто уже научно пробовал обосновать права кометы Галлея на роль Рождественской звезды, был немецкий астроном А. Штенцель (1907 г.). В конце XX века комета Галлея вновь стала претендовать на роль Вифлеемской звезды: «… в первых числах сентября комета вошла в созвездие Льва и приближалась к звезде Мелех, или Регул — «маленький царь», находясь приблизительно в 50° от Солнца по эклиптике… Именно тогда ее могли обнаружить волхвы… в предрассветные часы на восточной стороне неба. Созвездие Льва связывали с именами Иуды и его «колена». Изображение этого созвездия находилось на знаменах иудеев. Поэтому появление новой звезды в созвездии Льва вблизи Регул астрономы того времени могли расценить, как знамение о рождении нового «царя иудейского»». /16, с. 70 — 71/. В цитируемой статье Резников приводит множество доводов, опираясь в том числе и на апокрифы, в поддержку этой гипотезы. Так у псевдо-Матфея по поводу известного эпизода встречи Ирода с волхвами написано: «Когда Ирод, вернувшись из Рима на следующий год, узнал, что маги его обманули, то сердце его наполнилось яростью…", но Ирод ездил в Рим последний раз в 12 году до н.э.

На роль звезды Рождества в католической теологии выдвигается также комета 5 года до н.э., существовавшая в китайском кометном каталоге Ма Туанлина (XIII век). На одной английской колоде карт Таро (XIX век) на 17 карте («Звезда») можно увидеть изображение кометы и знаки соединения Юпитера с Сатурном. Внутри кометы нарисована пятиконечная Вифлеемская звезда. Астрологические спекуляции, связывающие дату рождения Христа и соединение Юпитера с Сатурном, появились не позднее XI века. Считалось, что Сын Божий родился в год великого соединения этих планет в знаке Рыб, на границе с Овном. В начале XVII века Кеплер рассчитал год и день наибольшего сближения планет — 29 мая 7 года до н. э. Но соединения (по долготе) этих планет наблюдаются каждые 20 лет и усиление блеска довольно кратковременно, чтобы «идти» по нему из Вавилона или Африки. Поэтому маловероятно, что это явление могли считать Вифлеемской звездой. Кеплер и не рассматривал это соединение в качестве Вифлеемской звезды, предлагая принимать его за знак зачатия Спасителя, а рождение относил на 6 год до н.э.

Но само соединение Юпитера с Сатурном на границе зодиакальных знаков, происходящее примерно раз в 240 лет, было астрологически насыщено. В одном старинном раввинском комментарии к книге пророка Даниила, известном Кеплеру, говорится об особом значении для народа Израиля соединения этих планет в знаке Рыб. В 7 году до н.э. соединение было тройным, что происходит раз в 100 или 120 лет, но был ли этот факт в то время как-либо мифологически окрашен, сказать трудно. Среднее из соединений ближе всего к гелиоцентрическому соединению планет. Оно произошло 3 октября 7 года до н. э. Сейчас многими авторитетами православной церкви принимается за наиболее вероятную дату рождения Христа — сентябрь 7 года до н. э. Интересно отметить, что еще Климент Александрийский [~ 150 — ~ 215] датировал рождение Иисуса 17 июня 7 года до н.э. (распятие — 28 годом).

Сравнительно недавно — в 70-ые годы XX в. — было выдвинуто предположение, что за Вифлеемскую звезду могли принять вспышку сверхновой весной 5 года до н. э. в созвездии Козерога /3/. Эту Новую звезду можно было наблюдать на востоке перед восходом Солнца в течение 70 дней. Интересно отметить, что толчком к расчету Кеплеру послужила последовательность соединения 1603 года и вспышки сверхновой в 1604, в чем-то подобная последовательности событий 7 и 5 гг. до н. э. Кеплер и предполагал, что Вифлеемской звездой была неизвестная в его время сверхновая, появившаяся после 7 года до н. э. Если принять сверхновую за Рождественскую звезду, то становится проблематичной трактовка утверждения в евангелие от Матфея, что звезда «шла» перед волхвами и указывала на место рождения. Эти утверждения легче всего трактуются при отождествлении ее с кометой.

То, что Ирод, после того как волхвы, ведомые звездой, посетили его, приказал перебить всех младенцев от двух лет, позволяет предположить, что волхвы могли идти по вспышке сверхновой 5 года, при дате рождения и в 7 году до н. э.

Что касается месяца рождения, то большинство современных исследователей сходятся на весеннем периоде, только некоторыми принимается начало сентября. Первые отцы церкви не приводили точные даты рождения Спасителя. В начале IV века были предложены для рождества: 25 и 28 марта, 2 и 9 апреля и, иногда, 29 мая /14, с. 63/. До этого рождение Христа отмечалось 6 января, в день, ранее связанный у фракийцев с мистериями бога-солнца (день «явления» или епифании). Утверждение даты на 25 декабря, впервые предложенной в III веке, — день, следующий за зимним солнцестоянием, — было сделано в 337 году папой Юлием I, с одной стороны, в угоду солнцепоклонничества императора Константина Великого, с другой — для облегчения перенаправления в русло христианства языческих традиций.

В Новом Завете, возможно, есть следы представления о рождении Христа в сентябре. Так читаем в «Откровении» Иоанна: «… явилось на небе великое знамение: жена, облечённая в солнце; под ногами её луна, и на главе её венец из двенадцати звёзд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения» (Откр., 12:1 — 2) Жена, облаченная в солнце, с венцом из двенадцати звезд, это может быть указание на Солнце в созвездии Девы. На небе действительно над головой Девы виден «венок» из двенадцати звезд. Но зодиакальная Дева в христианском мире часто сравнивалась с девой Марией. Тогда муки рождения у жены, «облаченной в солнце», с луной под ногами можно трактовать, как указание на положение Солнца и Луны при рождении Христа. Таким образом, мы снова получаем месяц сентябрь.

Раннехристианские богословы отождествляли «жену, облаченную в солнце» или с матерью Христа или с христианской церковью, но в последующем возобладала вторая, чисто символическая трактовка. Последнее было обусловлено сложностью понимания всего Апокалипсиса Иоанна, что толкало воспринимать его текст символически, если и относящийся к истории, то времен написания Евангелия Иоанном (90-ые годы первого века).

На первый взгляд представляется, что последующее указание на 3.5 года бегства жены в пустыню (Откр, 12:6 и 12:14), которое в рамках отождествления «жены, облаченной в солнце» с матерью Христа, есть бегство в Египет, не позволяют принять в качестве года рождения 12/11 год до н. э. При смерти Ирода в 4 году мы получаем 7/8 год до н. э. Этот срок (3.5 года) приводится в Откровении в трех разных вариантах: 1260 дней (11:3 и 12:6), 42 месяца (11:2 и 13:5) и «времени, времен и пол-времени» (12:14). Последний вариант записи этого временного интервала имеет прямую отсылку к книге пророка Даниила (Дан. 7:25 и 12:7), где он уже ассоциируется с 3.5 годами. В 12 главе, через три стиха после появления «времени, времен…», читаем: «Со времени прекращения ежедневной жертвы и поставления мерзости запустения пройдет тысяча двести девяносто дней». Эти 1290 дней обычно трактуются как 1260 дней +30, где различные комментаторы по разному интерпретируют 30-дневную добавку. Скорее всего, эти 30 дней — длительность дополнительного месяца иудейского лунно-солнечного календаря, который вставлялся в среднем раз в три года. Поэтому 3.5 года длились 43 месяца или примерно, при грубом расчете, 43•30 = 1290 дней.

Возможно, в процессе интерпретации книги Даниила в духе пифагорейцев «время, времена и пол-времени» превращаются по формуле 1 +2 +0.5 в 3.5 условных периода, которые становятся «годами». А уже после эти 3.5 «года» варьируются Иоанном как 42 «месяца» и 1260 «дней». При этом последний получается по формуле 360×3.5 = 1260, а 360 «дней» является самим древним из рассмотренных вариантов больших астрологических периодов, когда год еще был равен 360 дней. Если эта трактовка верна, то к записи о 3.5 годах бегства в пустыню нельзя относиться как к историческому свидетельству. С другой стороны, это, конечно, не значит, что Мария не могла пробыть в Египте именно 3.5 года. Более того, если бы она пробыла бы за пределами Палестины примерно от 1240 дней (42 лунных месяца) до 1280 дней (3.5 года), то это могло при последующем ретроспективном взгляде и породить ассоциацию с пророчеством в книге Даниила.

Но остается не выясненной причина повторения в 12 главе «Откровения» описания бегства в пустыню (12:6 и 12:14), да еще с различными деталями. Если принять, что речь идет о двух разных последовательных периодах из истории, то можно получить в качестве года рождения и 12 год до н. э. Тогда Луна в ногах созвездия Девы дает:

23 августа и 19 сентября 12 года до н.э.;

При этом Солнце оказывается или за «плечами» Девы (август), или рядом со Спикой в районе живота (сентябрь), о чем вполне естественно сказать: «облаченная в Солнце».

По еврейскому календарю новый год в 12 году до н.э. начался 18 сентября, и рождение в первый день нового года придает ему дополнительное символическое значение. Ирод вернулся из Рима, согласно псевдо-Матфею, «на следующий год», т.е. не раньше 19 сентября. В рамках этого факта вполне оправданно выглядит бегство именно после 19 сентября, особенно, если Ирод вернулся в начале еврейского года. Т.е. 12 год до н.э. хорошо подходит для даты рождения по всем известным фактам.

Для года распятия сейчас существует пять дат: 30, 31, 32, 33 и 36 гг. н. э. Первые три основаны на утверждении о начале служения в 15-ый год правления Тиберия (Евангелии от Луки). Что дает август 28 — август 29 гг. в качестве интервала для определения даты крещения Христа. При принятии срока служения в 1 год получим 30 год, в 3 года — 32 год. 31 год предлагает Рапов /18/, исходя из утверждения о распятии на 3 Пасху после начала Служения. 30 год получается и в случае 3-летнего служения, если исходить в определении года крещения Христа из стиха 2:20 в Евангелии от Иоанна: «19. Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его. На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?»

Здесь речь идет о 46 годах реконструкции иерусалимского Храма, начатой Иродом Великим в 19/20 году до н. э. Это дает 26—27 год для крещения Христа, к которому относится этот отрывок. 33 год получается на основании анализа современными хронистами рукописей Мертвого моря.

В 70-ые годы прошлого столетия среди историков-хронистов было распространено мнение, что, скорее всего, не удастся определить год распятия: «…«непогрешимый» календарь Иерусалимского храма уже в 1 в. до н.э. использовался с исправлениями. Поэтому невозможно вывести по какой-либо календарной схеме ни дату последней Пасхи Христа, ни дату распятия (фактически во всем Новом Завете нет ни одной календарной даты: дня, месяца или хотя бы названия месяца)» — писал профессор Колумбийского университета Э. Бикерман, специалист в области хронологии древнего мира /17, с. 22/. Но уже в 90-ые годы появились работы, говорящие о возможности достаточно достоверного выбора /19/.

Приведем один малоизвестный довод астрономического характера в поддержку выбора 33 года. Обычно «утреннею звезду» в судьбе Христа соотносят только с Вифлеемской звездой Рождества. Между тем уже в пророчестве Валаама (Числа 24:17):

Вижу Его, но ныне еще нет;

Зрю его, но не близко.

Восходит звезда от Иакова,…

сама поэтика стиха предлагает связать эту звезду со всей судьбой ожидаемого мессии более тесно. В откровении от Иоанна Христос сам говорит о себе: «Яркая и светлая утренняя звезда». Пятиконечная звезда, предположительно, была на печати Соломона, а в 300 — 150 гг. до н. э. она — официальная эмблема Иерусалима.

Начиная с вавилонского плена, с видений пророка нового храма Иезекииля, намечается тенденция разрыва с египетским наследством, которое в виде мистерий частично было восстановлено в храме Соломона. Иезекииль требует от жрецов отказаться от исполнения тайных мистерий языческого Египта, говорит о необходимости сначала утвердить храм служения единому Богу в своих сердцах, а уж потом строить храм из камня. Жрецы до этого исполняли секретную службу, переданную самим Моисеем предкам царствующего дома Давида. И одним из этих секретов, возможно, был ритуал восхождения «сына Бога» на престол Египта во время рождения Утренней звезды, что являлось символом возвращения нового фараона из царства мертвых в образе Гора — сына Осириса. Таинство сопровождения умершего фараона, становящегося Осирисом, молодым наследником к звездам в ночь, предшествующую появлению «утренней звезды» на востоке, и возвращения в образе Гора и было доказательством его божественной сущности, что делало невозможным дворцовые перевороты. Тексты пирамид 357, 929, 935 и 1707 говорят о новом фараоне, как об Утренней звезде. Иероглиф «Утренняя звезда» переводится так же, как «божественное знание», видимо, указывая этим на трансформацию, происходящую в приемнике во время таинства, предшествующего интронизации.

В Кумранской общине, возникшей в период между 187 и 152 гг. до н. э., книге Иезекииля, скорее всего, отводилась большая роль в предстоящем восстановлении Храма. План восстановления Храма, разработанный в общине, возможно, включал и расчет наиболее подходящих дат для вхождения Мессии в Иерусалим, в качестве богом данного царя. Вхождение должно было произойти из Гефсиманского сада, который находился в ста метрах от восточных ворот — ворот «праведных», именно при рождении «утренней звезды», в субботу, во время Пасхи, как это было написано еще в книге Иезекииля (43:4, 44:1—3, 46:1—2). Но… в Гефсиманском саду Иисус уже знал, что будет арестован.

Кумранская община играла заметную роль в религиозной жизни иудеев в 1 веке до н. э. и в 1 веке новой эры. В первой половине XIX века, когда некоторые ученые, не имея свидетельств, предполагали, что исторического Христа в 1 веке не существовало, то его прообразом считался Иисус — Учитель Праведности, лидер этой общины, распятый примерно в 102 — 95 гг. до н. э. Некоторые современные исследователи считают, что Иоанн Креститель был лидером кумранской общины в последние годы своей жизни, когда крестил Иисуса. Свитки Мертвого моря, найденные в пещерах Кумрана во второй половине сороковых годов прошлого века, говорят о возможности формирования христианских представлений в этой общине еще до крещения Иисуса.

Есть достаточные основания для отождествления этой «утренней звезды» (но не Вифлеемской) с Венерой. «Рождение» Венеры происходит раз в 1.6 лет, после смерти вечерней звезды Геспер и после визуального прохождения Венеры возле Солнца, которое в астрономии называется «нижним соединением». Это соединение примерно в дни весеннего равноденствия было в 25 и 33 и 41 годах. Рождение утренней звезды около дня весеннего равноденствия возвращается через 243 года. Поэтому события 25 — 41 гг. можно считать достаточно редкими.

Рассмотрим внимательнее 25 и 33 года. 23 — 25 марта 25 года за светом Солнца скрылись, почти слившись с ним, Меркурий, Марс и Сатурн. В эти же дни Венера родилась как «утренняя звезда». В 33 году Венера появилась на утреннем небосклоне на пару дней раньше, чем в 25 году, при этом положение других планет было достаточно обычным.

Расчет дат пасхи на те далекие годы представляет собой достаточно сложную астрономическую задачу. Приведем вариант расчета математика, академика РАН, А. Т. Фоменко /4/, дополнив его днями недели.

Иудейская пасха (Песах) была («14 день Луны» по формулам Гаусса):

25 год — 3 апреля, (вторник),

26 год — 23 марта, (пятница),

27 год — 10 апреля, (четверг),

28 год — 30 марта, (вторник),

29 год — 17 апреля, (воскресенье),

30 год — 6 апреля, (четверг),

31 год — 27 марта, (вторник),

32 год — 15 апреля, (вторник),

33 год — 4 апреля, (суббота),…

36 год — 31 марта, (суббота).

День в иудейском календаре начинался с захода Солнца, поэтому суббота начиналась с вечера современной пятницы. Для определения дня Пасхи важен также и час полнолуния, точнее, — час начала 14 дня Луны. Пасху считаем: «14 день Луны», в то время как полнолуние — 15 день. Это приводит к возможности неточности расчета на 1 день. Первый день Луны считался по визуальному обнаружению молодой Луны на вечернем небе. Отметим, что современные программы (2002 г.) NASA/GSFC дают расчет полнолуния, к примеру, в 33 году на 3 апреля (15:01 UT). Т.е. на один день раньше, чем в расчете А. Т. Фоменко, и в пятницу. Почему?..

Отчасти, дело в том, что свою погрешность вносит неопределенность метода выбора первых лунных суток. Как утверждается в книге И. А. Климишина «Календарь и хронология» /19/, на широте 32 — 33 градуса (широта древнего Вавилона) Луну весной на закате нельзя наблюдать ранее, чем через 16 часов 30 минут после новолуния, а на широте 38 градусов (широта Афин, южной Италии и Малой Азии) — ранее, чем через 23 часа. Следовательно, дата неомении (первого появления лунного серпа на вечернем небе) может зависеть от места наблюдения. Для Иерусалима это — 16-часовое смещение вперед плюс двухчасовое смещение по временному поясу. Если новолуние наступило в 33 году 19 марта в 13:20 UT, то наблюдать ее могли в Иерусалиме только вечером 20 марта, а 14 день Луны наступит вечером 2 апреля, т. е. Песах — вечером 3 апреля, в пятницу. Но мы опять имеем расхождение с расчетом, приведенным у А. Т. Фоменко. Может быть, первосвященники могли по своим не всегда оглашаемым мотивам смещать Пасху на один день?..

Существует историческая неопределенность в выборе и дня недели для той единственной Пасхи — в пятницу или субботу? Дело в том, что некоторые современные исследователи Библии принимают, что иудейская пасха в год Воскресения Христа началась «вечером в четверг», а не следующим вечером. Это мнение связано с представлением, что Христос с учениками на Тайной Вечери в четверг проводил пасхальную трапезу. Традиционные библеисты (в том числе и православные) следуют Златоусту и Матфею Властарю, в каноническом «Собрании святоотеческих правил» которого иудейская пасха-полнолуние в год распятия Христа была именно в субботу, как это сказано в Евангелии от Иоанна. Т. е. Христос сознательно мог провести пасхальный вечер (Седер) раньше срока, в четверг. Это нарушение сроков особо подчеркивалось восточными богословами, и оно косвенно отражено в богослужении Православной церкви, которая при совершении литургии использует дрожжевой, а не пресный хлеб. Так как, согласно церковному преданию, на Тайной вечери, происходившей в четверг, еще до праздника Пасхи, не было опресноков: их полагалось есть, начиная с пасхального вечера. С другой стороны, специалист по календарям Климишин, разбирая сложность и запутанность еврейского календаря, отмечает, что иудеи не праздновали пасху в понедельник, среду и пятницу /19, с. 174/. В случае, если пасха попадала на пятницу, т.е. начиналась в четверг вечером, ее переносили на субботу изменением длительности предыдущего года на один день, вставляя или удаляя этот день в последнем месяце, который примерно совпадает с нашим февралем. Эта календарная вольность в утверждении дня пасхи связана была с необходимостью следовать всем религиозным запретам, которых насчитывалось 365! Перенос Пасхи конкретно с пятницы на субботу был связан со всей сложностью обрядовости вокруг чтения субботы. Мы знаем отношение Христа к догматичности следования субботним правилам, и можем предположить, что он мог и показать своим выбором отсутствие необходимости переносить день Пасхи. Тогда можно задать вполне уместный вопрос: а не являются ли все проблемы последующих споров христианских историков вокруг определения пасхального дня недели в тот памятный год отражением факта переноса Пасхи на субботу и реакции Учителя на этот перенос? Ведь это соответствует ситуации с датировкой Пасхи 33 годом, обрисованной здесь.

Все эти детали говорят о сложности и запутанности вопроса с ретроспективным определением дня Пасхи на то время. К примеру, О. М. Рапов, опираясь на таблицы профессора Бикермана /17/, пишет: «… Таким образом, 11 марта 31 г. Иерусалимским синедрионом должно было быть объявлено первым днем весеннего месяца, 14-е сутки этого нового месяца должны были начаться 24 марта 31 г. вечером. Именно тогда и можно было праздновать иудейскую Пасху. В 31 г. 24 марта приходилось на субботу» /18/. Расхождение с расчетом даты Пасхи А. Т. Фоменко достигает 3 дней! Отметим, что О. М. Рапов делает ошибку в один день, поскольку молодой диск появился в 31 году 11 марта в 22:30 по местному времени, когда Луну уже было не видно. Поэтому в 31 году месяц Нисана начался вечером 12 марта, а пасха — 14 день Луны — началась вечером 25 марта, в воскресенье. Но в понедельник Пасху не могли праздновать — отсюда смещение ее на вторник 27 марта.

В 25 и 33 годах происходило двойное совпадение: пасха в субботу и при этом рождение «утренней звезды». К этому можно добавить, что Р. Майер /6/, анализируя средневековый роман «Парцифаль», который не раз еще будет упоминаться ниже, приходит к выводу, что автор закодировал в тексте дату страстной пятницы — 3 апреля. Р. Майер утверждает, что эта дата была принята в XII веке. Как видно из выше приведенного списка, этой дате может соответствовать только 33 год. Интересно отметить, что существующее в романе «Парцифаль» описание связки: болезнь короля-рыбака Амфортаса — укол копьем — Сатурн, заканчивающий круг, — Солнце, побеждающее смертоносное влияние Сатурна, можно трактовать как указание на астрономическую ситуацию. А именно: исчезновение Сатурна за Солнцем во время распятия, когда бок Христа был проколот копьем центуриона Лонгина. Но Сатурн скрылся за Солнцем во время Пасхи только 25 года. Есть несколько доводов против распятия в 25 году, самым сильным из них является датировка префектуры Понтия Пилата в Иудеи 26 — 36 годами. Можно предположить, что после Пасхи 25 года в Кумранской общине созрел окончательный план об исполнении пророчеств на 33 год. А в последующем в историю о распятии могли перекочевать обстоятельства Пасхи 25 года (Сатурн и Марс скрылись за Солнцем), уже до этого символически переосмысленные. Но собирался ли Христос следовать всем пророчествам и расчетам?..

Ко времени последних лет Христа Кумранской общине было уже около двух веков. Эта община, предположительно, миролюбивых ессеев, противостоящая династиям Хасмонеев и Иродов, занималась в основном врачебной деятельностью, пчеловодством и земледелием, но одной из главных своих задач считала подготовку к «возрождению Храма» в широком смысле. Последнее подразумевало объединение еврейских земель и восстановление законной царской и жреческой власти. Как когда-то божественная природа фараона, пришедшего как Гор, утверждалась интронизацией во время рождения утренней звезды, так и в начале новой эры руководители общины могли выбрать, как наиболее благоприятный и знаковый, именно 33 год.

Цели Кумранской общины ограничивались заботой о будущем только еврейского народа. Аналогично были ограничены цели и других религиозных и политических групп, в центре пересечения осей желаний которых и оказался Иисус, вернувшийся в Палестину. За выбор 33 года для коренных перемен в Палестине могли быть и зелоты, тесно контактировавшие с кумранской общиной. Дело в том, что на Песах 33 года ожидалось лунное затмение. А еврейские астрологи могли вынести из Вавилона представление, что такое затмение является знаком, говорящем о смене правителя. Но откуда могло взяться такое представление?

Историк науки Питер Хубер предложил способ датировать рождение астрологии в Междуречье. Отталкиваясь от клинописного текста с описанием предзнаменования — «зловещего» лунного затмения в месяце нисан, предвещавшего смерть царя Аккада — он нашел промежуток времени, когда на протяжении всего 65 лет не менее чем трём сменам правления в Аккаде непосредственно предшествовало лунное затмение в первом месяце года (нисан). Двойное повторение исторического события после соответствующего астрономического (в данном случае — полного лунного затмения в месяце нисан) могло породить представление о том, что звезды указывают на вполне конкретные изменения на Земле… и будут указывать в будущем. Эта последовательность трех совпадений лунного затмения в месяце нисан и последующей смерти правителя и легла, по мнению историка науки, в основание астрологии. Независимо от степени верности этой гипотезы историка, верование о связи лунного затмения в месяце нисан и смены правителя можно считать одной самых древних частей астрологии, которое, скорее всего, продолжало жить и влиять на ожидания и в 1 веке нашей эры.

Таким образом, от Христа могли ожидать, что в 33/34 годах он сменит Ирода. Свидетельство тому Евангелие от Иоанна: «Иисус же, узнав, что хотят прийти, нечаянно взять его и сделать царем, опять удалился на гору один» (Ин, 6:15). Отзвук отказа от участия в планах зелотов, возможно, слышится в эпизоде с динарием кесаря, где Иисус говорит: «отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк. 12:17). «Возможно», поскольку явно в этом отрывке прочитывается отказ от участия в революционных выступлениях против власти Рима, но это не означает однозначно отказ от принятия полномочий «законного царя иудейского». Так, согласно тому же Евангелию: «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский. Пилат отвечал: что я написал, то написал» (Ин, 19: 19 — 22). Обычно это действие Пилата трактуется в ироническом смысле, но кто знает, кто знает…

Совпадали ли хоть чьи-либо из возможных ожиданий религиозных и политических групп с внутренним предчувствием своего пути самого Христа? Чувствовал ли Иисус, что его миссия превышает эти цели? Скорее всего, — да, если судить по жизни апостолов после распятия Христа, отправившимися ради распространения новой веры во все значимые государства того времени. Тогда он мог и осознавать, что исполнение сценария вхождения в Храм, разработанного в кумранской общине, сужает сферу его миссии, переводя ее импульс в глубину только еврейских исторических ожиданий. Иисус мог противиться и намеренной астрологизации важных событий его жизни, подчинению ее темпов условным совпадениям. Тогда большая часть дошедших до нас «фактов», которыми мы здесь пользовались, стараясь датировать смерть Христа, могла бы относиться скорее к навязываемому ожиданию, чем к реальной жизни человека, учившего всех быть свободными. Причем свободными не только от древних ортодоксальных форм веры, затвердевших от выхолощенности, где «Суббота для человека, а не человек для субботы» — была только одной из фраз, сказанных по случаю, но и от необходимости следовать общим представлениям и ожиданиям. Это включало и возможность свободы от сценария жизни, навязываемого гороскопом рождения, который метафорически отождествлялся с колесом жизни. Потом Присцилиан (~340 — 385) напишет о Христе: «Сей один обладал силою, способною свести вместе Плеяды и высвободить скрепы Ориона. Зная о переменах на небесном своде и сумев разрушить колесо поколений, он преодолел действие дня нашего рождения обновлением через крещение». Так он, с современной точки зрения несколько высокопарно, выразил настроенность определенной части общества противиться навязываемой предопределенности.

Но в редких случаях астрономическая особенность положения планет действительно может играть роль знаков неумолимого Рока. После выхода в свет в 1924 году статьи Чижевского о влиянии солнечной активности (СА) на исторические события /8/, знание СА в конкретный предполагаемый год распятия может помочь углубить наши представления о реальном распределении сил в тот непростой период.

Согласно данным Эдди /9/, первый век нашей эры был временем максимума длиннопериодической компоненты СА (такой высокий средний уровень не наблюдался до этого 18 столетий), которая повторилась с тех пор только раз — во времена крестовых походов. Чтобы читатель мог примерно представить себе роль солнечной активности в исторических процессах, перечислим года максимумов СА обыкновенного 11-летнего цикла XX века: 1905 — 1907, 1917, 1928, 1937, 1947 — 1948, 1956 — 1958, 1968 — 1969, 1979 — 1980, 1990 — 1991 года. Попали на максимумы 11-летнего периода солнечной активности и все четыре французские революции 1789, 1830, 1848 и 1871 гг.

Для знатоков и любителей недавней российской истории отметим, что с 17 по 24 августа 1991 года наблюдался наибольший всплеск СА за весь 11-летний период. Среднесуточный максимум пришелся на 21 августа. В эти дни Меркурий, Венера, Земля, Юпитер и Сатурн были расположены примерно на одной линии с Солнцем. При этом Меркурий, Венера и Земля по одну сторону от Солнца. Это совпадение поддерживает и иллюстрирует мысль о существовании временной корреляции солнечной активности с констелляцией планет, высказанную астрофизиками еще в начале XX века (Френкель, Маундер).

Современные знания по физике Солнца не позволяют сказать что-либо определенное о солнечной активности в конкретный год I века. Но существуют косвенные данные, что в 44 году до н.э., в год убийства Гай Юлия Цезаря, была высокая солнечная активность («смущенья в Солнце», гало вокруг него). От года смерти Юлия Цезаря до 33 года — 76 лет и этот год с большой вероятностью попадают в 3-летнию фазу высокой солнечной активности. Второй отправной точкой можно взять 79 год — извержение Везувия. Вероятность попадания извержения в интервал высокой солнечной активности намного выше, чем в другие фазы (Чижевский). Так печально известное мощное извержение Кракатау в 1883 году и Пинатубо на Филиппинах в 1991 году пришлись на максимум солнечной активности. 79 — 33 = 46 лет, что увеличивает вероятность попадания 33 года в 3-летний интервал высокой СА.

Если хотя бы бегло ознакомиться со всем спектром солнечно-земных связей и последствий высокой солнечной активности, то ситуация в год распятия высветится с новой стороны. По некоторой иронии судьбы, отмеченное выше совпадение рождения Утренней звезды и праздника Песаха могло оказаться тройным — с годом особенно значительного максимума солнечной активности, находящегося на гребне многовекового периода. В такие года общая возбужденность в природе и обществе сильнее всего выявляет недостатки существующего положения вещей, делает противоречия почти не переносимыми. Если люди и подчинены влиянию планет, то, в первую очередь, именно через солнечную активность. Давняя традиция пасхального поста могла помочь преодолеть трудности этого периода, но не высвобождала полностью от зависимости. Если даже Иисус и был лично свободен от склонности подпадать под влияние стихийных исторических сил, но он не мог быть просто сторонним наблюдателем разворачиваемой драмы, и лишь поэтому должен был оказаться на оси все более концентрирующегося действия. Одно дело — отказаться подыгрывать в спектакле появления законного царя в день праздника с утренней звездой на заднем плане, другое — не довести до конца попытку показать, что можно жить и действовать иначе. А то, что эти два сценария привели к событиям, совпавшим во времени, позволяет сейчас и точнее датировать их, и глубже понять всю историю, развернувшуюся в те далекие времена.

В эпохи высокой средней солнечной активности, возможно, напряжение душевных сил становится постоянным лейтмотивом жизни и рождается чувство, что «близко царствие небес». Усиление религиозных исканий в это время призвано не только стабилизировать ситуацию в обществе, но и сохранить душевную целостность самого человека. Очень высокая солнечная активность может быть, как мутагенным фактором, так и фактором, пробуждающим скрытые и спящие внутренние возможности, и человек оказывается перед выбором: положительные или отрицательные мутации (с точки зрения задач эволюции) в нем закрепятся; в каком направлении поведет его пробуждение внутренних сил. Приход Христа именно в это время может нести в себе и миссию обращения человечества в сторону закрепления положительного направления в ситуации такого выбора.

Наиболее вероятной датой для распятия на сегодняшний день остается 33 год, 3 апреля. Тем более что в этом году 19 марта было солнечное затмение, а 3 апреля, в пятницу, — лунное. Т.е., если это был день распятия, то жители Иерусалима вечером, при заходе Солнца, может быть, видели, как всходящая на востоке Луна была окрашена в кровавый цвет.

Итак… утро четверга, 2 апреля 33 года. Почти точно на востоке в свете зари сияет Утренняя звезда. Несколько правее и ниже Венеры виден Меркурий. Он не настолько ярок, как Венера и исчезает пораньше. Иисус мог молча наблюдать восход этих двух блуждающих звезд. Уже определено место, где в этот день произойдет Тайная вечеря и уже сделан выбор, изменивший всю нашу Историю.

Но некоторые исследователи придерживаются представлений о дате распятия, отходящих от интервала 30 — 33 гг. Так Б. Пилат в своих хронологических построениях /5/ пришел к выбору 26/27 года. В последнее время появилась реконструкция истории жизни Ирода Антипы, которая приводит к предпочтению 35 года, в качестве года смерти Иоанна Крестителя, и распятия Христа в 36 году. Это последний год префектуры Понтия Пилата в Иудеи. Видимо, первым это вариант предложил греческий ученый Никос Коккинос из Афин еще в 1980 году. Нижнее соединение Венеры с Солнцем, за которым следует рождение Утренней звезды, произошло в 36 году 30 мая. А в дни весеннего равноденствия и Пасхи она была достаточно яркой и высокой, но, увы, вечерней звездой.

Таким образом, до сих пор существует достаточно широкий диапазон для года рождения (12 — 5 гг. до н.э.) и года распятия (26 — 36 гг. н.э.), а также и для дня рождения и его привязки к мифологизированному астрономическому явлению (появление кометы, соединение планет на границе зодиакальных знаков, вспышка сверхновой, «мистическое» явление). Две-три из перечисленных астрономических привязок были известны во времена Нострадамуса, и могли быть использованы при попытке «уточнить» датировку новозаветных событий.

Восприятие времени в конце средних веков

«Однако не будем обольщаться: этот период, столь склонный заниматься прошлым, имел о нем сведения скорее обильные, чем достоверные».

Марк Блок «Феодальное общество» Том I, часть первая, книга II

Гораздо более близкие к природе, чем современные европейцы, более подчиненные ее стихийным силам, зависящие от годовых циклов, люди эпохи феодализма, на первый взгляд, должны были быть требовательными к точности измерения течения дней в этих природных периодах. Но движение времени парадоксальным образом ускользало от восприятия людей средневековья. Голод, эпидемии, стихийные бедствия в сочетании с повседневным насилием создавали у людей постоянное чувство бренности бытия, и, как следствие, приводили к неустойчивости чувств и болезненному интересу к сверхъестественному. С неослабевающим вниманием следили они за знамениями, снами и галлюцинациями. Большая часть жителей Европы пребывали в некоем сновидческом пространстве со своими законами изменения (и измерения) времени и расстояний. Людей, которые просто хорошо ориентировались в пространстве, выходящем за пределы их государства, в каждом городе можно было перечесть по пальцам. Подтверждение тому — карты того времени, похожие на фантастические рисунки современных пятилетних детей. Не лучше человек средневековья ориентировался и во времени, чему способствовало отсутствие часов. Дорогие и громоздкие водяные часы были достаточно редки. Солнечные же имели очевидные недостатки из-за частой облачности. Для измерения времени внутри суток прибегали к разного рода ухищрениям. Так король Альфред (ок. 848 — 899), в желании упорядочить свой кочевой образ жизни, придумал зажигать одну за другой свечи одинаковой длины, чтобы чувствовать, как движется время. Но подобное было редким исключением. В большинстве случаев просто приблизительно делили дневную и ночную часть дня на 12 «часов». Так как со сменой времен года изменялась и длительность светлой части дня, то аналогично изменялась и длительность часа. И это считалось вполне приемлемым вплоть до XIV века, до изобретения часов с маятником.

Равнодушие к измерению течения времени существовало не только в низах, но и в королевских домах. Не всегда фиксировались даты рождения даже в благородных семействах. Так в 1284 году пришлось провести целое расследование, чтобы с грехом пополам приблизительно определить возраст одной из самых богатейших наследниц королевства, юной графини Шампанской /20, с. 137/. Более того, в бесчисленных грамотах и записях X и XI вв. нет никаких хронологических данных! Нет их и в родовых древах того времени. Сложности фиксирования и счета времени усугублялись общим туманом, окутывающим мир цифр для ума человека той эпохи. Этот туман поддерживался и сложностями вычислений с применением для записи чисел греческих букв. И хотя арабские цифры и основанная на них десятичная позиционная система счета войдут в повседневность Европы в начале XIII века, но будут внедряться долго и с трудом из-за сопротивления купцов превращению их секретов счета в общедоступные. И среди счетов средневековья, дошедших до нас, нет ни одного без впечатляющих ошибок. И дело даже не в громоздкости и неудобстве системы счета — само чувство уважения к точности, к числу, было глубоко чуждо, как простолюдину, так и дворянам, и высокопоставленным людям того времени. Или даже можно сказать, что в сложившемся тогда строе мировосприятия присутствовали структуры, которые активно сопротивлялись упорядочиванию и прояснению отношений со всяким счетом, в том числе и времени.

Но существовали монастыри, где старались вести историографические записи. К тому же в ученой монашеской среде шла работа упорядочивания хронологических представлений. Это делалось из необходимости объединить две традиции, доставшиеся средневековой Европе: греко-римскую и библейскую. Этим согласованием двух историй занимались и святой Иероним и Евсевий Кесарийский, создавшие свои хронологии от сотворения мира. По первому мир был сотворен в 3941 году до Р.Х., по второму — в 5199 году до Р. Х. Но, скорее всего, речь шла не о дате сотворения мира, а о дате рождения Христа относительно неподвижной даты начала Мира. Рассуждая о хронологических представлениях средневековья, мы невольно проецируем в то время устоявшуюся современную привычку считать дату начала нашей эры фиксированной на шкале времени. При этом ось времени одинаково, почти бесконечно, распространяется в нашем воображении в обе стороны от этого условного нуля. Но этот образ — плод работы многих ученых эпохи Просвещения, когда отвоевание левой части оси времени у темноты незнания происходило, почти буквально, за пядью пядь. У средневекового же человека, если и мог возникнуть образ некой оси, связанной со временем, то это был луч, направленный слева направо, и начинавшийся за 4 — 6 тысяч лет до времени его бренной жизни. По «левую сторону» этого луча не было даже чистого листа бумаги. Поэтому Иероним и Евсевий своими хронологиями одновременно решали задачу и определения века, в котором они живут. Последнее было важно и для расчета количества лет, оставшихся человечеству до Страшного суда.

Эту тенденцию поддерживали и наполовину волевые действия императора Саксонской династии Священной Римской империи Оттона III (980 — 1002), который приложил много сил для перехода счета лет от эры Диоклетиана к anno Domini. Желая усилением чувства пребывания у конца времён породить богобоязненность и склонность к порядку, он добивался распространения и нового летоисчисления, и «знания» о конце тысячелетия, отведенного человечеству перед Страшным судом. Но чувство «конца веков» было характерно позднему средневековью в любое время, в независимости от того знали или нет поборники и глашатаи этого откровения в каком году и веке они живут. И нельзя сказать, что оно особо усилилось к концу первого тысячелетия. Более того, это сгущение чувств, как во сне, порождало и ощущение «сжатости веков» — для простых людей все, что было после Христа и до жизни конкретного прадедушки, происходило примерно в одно и то же время. В книге «Апология истории», в главе, посвященной особенностям коллективной памяти в позднее средневековье, французский историк Марк Блок так писал об этом еще в середине прошлого века: «… и это главное, картина мира страдала от слабого восприятия различий между последовательными планами перспективы… никого не шокировало, что поэмы на народных языках одинаково изображали каролингских паладинов, гуннов Аттилы и античных героев рыцарями XI или XII века» /20, с. 153/.

Переход к счету лет от Рождества Христова происходил очень долго и без какого-либо рвения. Вплоть до 1431 г. все энциклики папы римского датируются «от сотворения мира», а испанская церковь до XII столетия за начало отсчета лет брала 38 г. н.э., когда император Октавиан Август даровал покоренным иберийцам, населявшим Пиренейский полуостров, статус жителей римской провинции. Дольше всех по летоисчислению от сотворения мира жили в России (если не считать безземельных тогда иудеев). 1492 г. н.э., например, был у нас 7000 anno mundi. Он должен был начаться в марте, но царь Иван III не посчитался с традицией и перенес его начало в этом году на 1 сентября. Почти все тогда на Руси Православной ждали конца света, ибо «истек счет дней». Крестьяне даже не думали начинать осеннюю жатву. Вторым реформатором русского календаря стал Петр I, повелевший перейти на гражданский счет лет и вместо «1 января 7209 г. от сотворения мира» писать «1 января 1700 г. от Рождества Христова». Для России введение юлианского календаря было большим шагом вперед, хотя вся Европа уже заканчивала переход на грегорианский. Впрочем, не желая конфликтов с приверженцами старины и церковью, в указе царь сделал оговорку: «А буде кто захочет писать оба те лета, от сотворения мира и от рождества Христова, сряду свободно».

Вернемся к рассмотрению восприятия течения времени и событий человеком средневековья. Вздыбленное страхом воображение людей того времени было склонно к пренебрежению фактом ради толкования, к обретению чувства спасения в мифотворчестве. Душевные силы тратились не на работу уточнения реальности, а на накачивание сознания воздухом летучих образов и на обрисовку их связей с религиозно-насыщенными сюжетами, которые считались предметом подражания для личной жизни. Вневременная борьба сил Сатаны с небесным воинством порождала ощущение пребывания не в реке времени, а в недвижимом средоточии сил.

Но отношение ко времени у разных народов могло сильно различаться. В средиземноморском древнем мире Греции мы находим отражения достаточно разумного, а порой и очень точного представления о временных периодах. Так в рассуждениях Пифагора о своих прошлых воплощениях и о периоде метемпсихоза отразилось представление о давности Троянской войны. Согласно этим рассуждениям, Троянская война произошла примерно за 650 лет до времени жизни математика. Это дает для времени знаменитой войны вторую половину XIII века до н.э., что очень близко к современной ее датировке. Платон, рассказывая о легендарной Атлантиде, о ее гибели примерно за 9 000 лет до посещения Салоном Египта, оставляет нам свидетельство об отношении к большим промежуткам времени, как в древнем Египте, так и в Греции. Можно предположить, что у морских государств Средиземноморья отношения с историческим временем не страдали клаустрофилией. Во всяком случае, человечеству без возражений отводилось не менее десяти тысяч уже прожитых лет. Между тем, представление об историческом времени у кочевых племен было менее развито и, как следствие, сам промежуток этого времени сужен, что и отразилось в Библии. Осевшие в Палестине «потомки Авраама» только через несколько веков начинают писать свою историю, опираясь в хронологических построениях на генеалогию от Адама. Обрывочные легенды о жизни в Междуречье вызывают в памяти образы покинутого у истока времен Эдема. Из-за скудных конкретных знаний о жизни этих племен после выхода из Междуречья, следуя желанию воссоздать непрерывную цепочку своей истории, летописцы еврейского народа наделяют патриархов впечатляющей продолжительностью жизни. И несмотря на это, им удается «воссоздать» историю от Адама до Давида длительностью только в два с половиной тысячелетия.

Мы можем ожидать увидеть и в средние века аналогичное разделение отношения европейцев к историческому времени. Можно предположить, что жители многих приморских европейских городов, с привычкой к постоянству перемещений (провансальцы, бретонцы и аквитанцы) развили в себе особое чувство пространства, твердость которого могла послужить опорой при разработке и чувства времени, в том числе и исторического. А хорошая ориентация в пространстве, обладание личным временем, как часть адаптационного успеха, могли приводить к появлению сопротивления внутри человека внедрению в него всяческих сочиненных исторических хронологий, как галлюцинаций, вредящих устойчивости жизни, толкая принимать их настолько, насколько они была связаны с живой тканью текущего времени в данном месте. В противоположность им, многие средневековые жители центральной части Европы, особенно выбравшие путь монашества, не имели аналогичного адаптационного успеха, а посему могли нуждаться в опоре… в виде «точной и ясной» последовательности основных событий христианской истории. Но если основные черты библейской хроники человечества свести к одной фразе, то мы получим утверждение — человек регрессирует и этому должен наступить конец. Длительность жизни потомков Каина к текущим векам впечатляюще сокращается — патриархи жили по 300 — 500 лет, физическая и духовная сила уменьшается — Самсон рушил дворцовые колоны, вырывая из них свои цепи. Занимаясь за стенами монастырей согласованием двух традиций — греко-римской и библейской — монахи часто неосознанно вели просеивание всей суммы плодов человеческой интеллектуальной культуры, выбрасывая из нее (посредством вписывания в разряд еретических или варварских) все, что не соответствовало уже утвержденной в основных пунктах библейской истории… и их внутреннему мирку, построенному на страхах, выраженных в подспудном ожидании конца света.

Созданию более гибкой и глубокой картины истории мешала и раздробленность средневекового мира на малые королевства, что приводило к появлению в воображении не общей реки Времени, а неких ее ручейков. «Так, большая история французов, составленная в одном ангулемском монастыре …, этап за этапом сводится к истории Аквитании» /20, с. 151/. И в каждом таком ручейке, в описании событий от Христа до текущих дней, могла существовать и своя хронология. При этом хронологии часто писались на основании генеалогий, которые иногда сочинялись задним числом и не имели дат.

С началом крестовых походов происходит возрастание общего интереса европейцев к историческому времени, что проявилось и в первых рыцарских романах, события которых относились к далекому прошлому и связывали его с настоящим некой генеалогической пуповиной. И хотя каноники в Париже и монахи в монастырях прекрасно знали, какой век стоит на дворе, согласно учению Евсевия или Иеронима и их последователей, но в этих романах история от времен Иисуса до крестовых походов неожиданно резко укоротилась по времени. И среди источников для такой укороченной хронологии называлась некая рукопись, найденная таинственным Киотом, жителем Прованса, в Анжу…

Новое Время

«…Я знаю, что большинство людей этого сорта — ариане и отрицают божественность Христа».

О Парацельсе, из письма доктора медицины Конрада Кеснера, Цюрих, 1540.

Открытие Колумбом Нового Света в 1492 году ознаменовало начало Нового Времени и, возможно, послужило основанием для широко известного предсказания Нострадамуса на 1792 г. Прибитые к дверям церкви «95 тезисов» Мартина Лютера (1517 г.) срывают плотину замалчивания католической Церковью ее внутренних противоречий и позволяет протесту разлиться широкой рекой по всей Европе. Благословенная трудами и личным участием Эразма Роттердамского (1469 — 1536), на историческую арену выходит Реформация, целью которой было возвращение исходной формы христианской веры, что неявно подразумевало существование потребности во внутреннем движении по восстановлению частного лица верующего человека (его спасения) и неверия в способности католической церкви помочь в этом деле. И если Лютер подобен врачу, пустившему застоявшуюся кровь серьезно больной христианской цивилизации, то трое других, ставших символическими личностями Нового Времени, были реальными врачами — Фауст (1480 — 1540) в Германии, Парацельс (1493 — 1541) в Швейцарии и Рабле (1494 — 1553) во Франции.

«Опорин в Базеле, некогда бывший учеником и приват-ассистентом Теофраста [Парацельса], передает удивительные сведения об общении того с демонами. Они [ученики] занимаются бессмысленной астрологией, геомантией, некромантией и прочими запретными искусствами… Я сам подозреваю, что они последыши друидов, которые у древних кельтов в течение нескольких лет наставлялись в неких подземных обителях… Из этой школы происходят странствующие школяры (scholastici vogantes) … Среди них особенно прославился умерший не так давно Фауст» — писал своему коллеге в 1540 г. Конрад Кеснер, уважаемый в Цюрихе доктор медицины [Цит. по /11/ с. 82].

Фауст и Парацельс стояли рядом не только в обличительных письмах их уважаемых коллег и анафемах, извергаемых с университетских кафедр. Оба были странствующими врачами; оба не гнушались любых врачебных методов, в том числе пользовались и «врачебной Магией», и «медицинской астрологией», лишь бы достичь результата; оба интересовались Историей, высказывали или писали пророческие суждения. Знание алхимии и астрологии Парацельс считал необходимым для врача, желающего научиться исцелять, а не только пускать кровь. Нострадамус во многом пошел по проложенной ими дороге. Но когда он только начинал свою деятельность в Ажане, Рабле уже издал первую часть «„Пантагрюэля“» (1533, Лион), а Парацельс — «Предсказания» (1536). Когда Нострадамус вновь стал странствующим врачом после смерти первой жены и детей в 1537 году, и путешествовал по Италии и югу Франции, где, вероятно, продолжает знакомиться с преданиями Прованса, Парацельс уже прекратил свои странствия, заносившие его в Россию, Африку и, возможно, в Азию. А Фауст стал тертым калачом, подобным Уленшпигелю, и уже особо не занимался научной деятельностью, отчего его популярность только выросла. Рабле, получив степень доктора в 1537 году, начал практиковать на юге Франции. Таким образом, четверка символических личностей Нового времени — Лютер, Фауст, Парацельс и Рабле, как четверка евангелистов Нового Завета, была определена.

Изменение в религиозной политике французского короля Франциска I в 1535 году возродило старый метод католической церкви огнем лечить заблудшие души. Контрреформация набирала силу, и после свидания в 1538 г. Франциска I с Карлом V время терпимости во Франции окончательно отошло в область преданий.

Раскол и Церковная Реформация, распространение алхимии и магии, усиление полномочий инквизиции папой Павлом III, — вот основные ингредиенты того котла Истории, в который попадает врач Нострадамус. Насильственная смерть Фауста и, следом, Парацельса, — события, на фоне которых после 6-летнего отсутствия всплывает имя Нострадамуса… в Марселе, на юге Франции. В 1546 году врач по приглашению властей для борьбы с очередной эпидемией чумы приезжает в столицу Прованса — Экс. Далее следуют аналогичные призывы из Салона и Лиона. В 1547 г. он принимает решение осесть в Салоне Прованса. Здесь он во второй раз женится и в 1555 году выпускает в свет первую серию пророческих центурий. В 1557/1558 годах, подготавливая (по просьбе Екатерины Медичи?) небольшой прозаический текст предсказаний для короля Генриха II, он изменит своей привычке не писать дат и укажет открытым текстом на 1792 год, «когда покажется, что наступил момент обновления эпохи», дату, замыкающую эпоху 1492 — 1792 гг., которой он принадлежал.

Представление о 300-летнем цикле прочно входило в арсенал астрологических спекуляций того времени. Кардинал, философ и астролог Пьер де Айи (1350—1420) разбивал всю историю на циклы в 300 лет. Матфей Властарь, также живший в XIV веке, считал, что точка весеннего равноденствия смещается на один день за 300 лет (в реальности примерно за 128 лет). Считалось что период «полного обращения» Сатурна, самой медлительной из блуждающих звезд, равен 300 годам. Виктор Гюго не случайно датой событий в романе «Собор парижской богоматери» берет 1482 год, т.е. ровно через 300 лет после постройки собора. И примерно за 300 лет до французской революции, далекий отголосок которой слышится королю в романе, когда парижская толпа идет спасать свою пастушку. Считалось, что и королевские династии правят по 300 лет, что давало астрологам основание для предсказаний королевским домам на далекое будущее.

Кроме представлений об астрономических циклах на мировоззрение Нострадамуса влияло и мифологическое восприятие его современниками событий, записанных на страницах звездной книги. Европа, не зная на что опереться в Новом Времени, по привычке, искала указаний в небесных письменах. Перечислим из этой книги наиболее значительные страницы, открывавшиеся во время жизни предсказателя.

1504 год, 25 мая, — Юпитер соединился с Сатурном в знаке Рака.

Но на небе соединение было видно в созвездии Близнецов, рядом с Поллуксом. В 1505 году Эразм Роттердамский публикует «Комментарии к Ветхому завету» Лоренцо Валы.

1518 год, 26 мая, — Венера прошлась по диску Солнца.

В конце весны это происходит раз в 243 года, и было, в том числе, в 789 году, который еще всплывет в нашем исследовании, как год великого соединения Юпитера с Сатурном на границе знаков Рыб и Овна, и как год, который в XII — XVI вв. могли принимать за год Р.Х.

1524 год, февраль, — соединение по широте Юпитера с Сатурном в знаке Рыб.

Это событие, по представлениям астрологов, акцентирует во времени тенденции эпохи Рыб, среди которых есть и тема врачевания. 7 — 10 февраля к ним присоединились еще две планеты — Марс и Венера. А 19 февраля в группу вошел и Меркурий — состоялось «собрание всех планет». Но оно не было видно из-за близости к Солнцу. Астрологи, заранее рассчитавшие это собрание в Рыбах, интерпретировали его как указание на Великий Потоп. В результате только из Лондона в январе 1524 года бежало в горы около 20 тысяч человек.

В 1522 году Лютер публикует перевод Библии на немецкий язык. В 1523 году: во Франции начинаются репрессии против сторонников Мартина Лютера, публикуется французский перевод Нового Завета и гибнет от заморозков урожай во Франции. 1524 год: Эразм Роттердамский публикует свой трактат «О свободе воли». 1525 год: чума на юге Франции. Только что получивший степень бакалавра медицины Мишель де Нотр Дам успешно вступает в борьбу с ней, применяя нестандартные методы лечения «народной медицины», в основном лекарственными травами. Гуманист Ж.-С. Скалигер (1484 — 1558), сыгравший большую роль в жизни Нострадамуса, переезжает жить во Францию, где он приобретет славу «французского Эразма».

1531 год, август-сентябрь, — в созвездии Близнецов появилась комета Галлея.

Ее путь по небу был близок к прохождению кометы в 12 г. до н. э., в 531 и 989 гг. Этот факт и мифологическое наполнение ее пути по созвездиям могли поддерживать пробуждение ожиданий о возвращении идеалов раннего христианства и воскрешать как легенды цикла Грааля, так и еретические представления о брате-близнеце Христа. Агриппа публикует трактат «Об оккультной философии». Мишель де Нотр Дам, получивший в 1929 году степень доктора и место на медицинском факультете университета Монпелье, одного из самых старых университетов Франции (1289), покидает его в 1531/1532 году, предположительно, из-за конфликта с местной профессурой, не приемлющей его фармацевтические увлечения, и отправляется в новые странствия. Франсуа Рабле поступает на медицинский факультет этого университета и знакомится с Мишелем де Нотр Дам.

1532 год, сентябрь-ноябрь, — в созвездии Девы появилась комета, которая своим движением в сторону Арктура заставила поволноваться Карла V — императора священной германо-римской империи.

В Тулузе массовые аресты заподозренных в «протестантской ереси». Эдикт о включении Бретани в состав Французского королевства. В 1533 году будущий Генрих II сочетается браком с Екатериной Медичи. Рабле покидает университет в Монпелье и публикует пародию на астрологические альманахи и свою первую книгу — «Пантагрюэль». Нострадамус в 1534 году получает письмо от Жюля Скалигера с приглашением переехать в Ажен, которое он принимает.

1544 год, 24 января, — солнечное затмение, видимое во Франции как полное; 21 сентября — соединение Юпитера с Сатурном в знаке Скорпиона.

Это солнечное затмение было самым впечатляющим из наблюдаемых французами в XVI веке. Возможно, именно оно «вдохновило» Нострадамуса на предсказание, предположительно связанное с затмением «в седьмом месяце 1999 года». Англия и Испания начинают новую военную кампанию против Франции. Войско Карла V вторглось в Северную Францию, и было в двух переходах от Парижа, но вынуждено было отступить. Войска Генриха VIII Тюдора захватывают французский город Булонь. 18 сентября подписывается мирный договор в Крепи между Франциском I и Карлом V.

Происшедшее через три дня соединение Юпитера с Сатурном в Скорпионе обещало болезни и эпидемии. Считалось, что в год предыдущего соединения в этом знаке (1484) в Европе впервые (?) вспыхнула эпидемия сифилиса. Это представление нашло отражение в гравюре Дюрера (1471 — 1528), на которой изображен молодой дворянин в язвах болезни, над ним — круг зодиака с соединением двух «блуждающих звезд» в Скорпионе и дата в центре этого круга: 1484 /29, с. 102/. Гравюра была сделана в 1496 году, когда эпидемия распространилась на территории Франции, Италии, Германии, Швейцарии, а затем была зарегистрирована в Австрии, Венгрии, Польше. В 1484 вышла булла Папы римского, в корне изменившая официальное отношение Церкви к колдовству.

Великолепный часослов герцога Беррийского, 1411—1416; Дюрер, сифилитик, 1496

Если до этого, ересью считалась вера в колдовство, которое принималось за обман, иллюзию, насылаемые Дьяволом, то после буллы колдовство признавалось реальностью, а ведьма — посредником между потусторонними демоническими силами и материальным миром. В 1486 был написан «Молот ведьм», как руководство к действию. Авторы этого труда — Генрикус Инститорис и Яков Шпренгер — инквизиторы, названые в выше упомянутой булле.

В 1542 году происходит реконструкция папской инквизиции по примеру испанской — она получает больше прав и становится более жесткой. В 1544 году Нострадамус живет в Марселе, где борется с чумой. Сорбонна публикует «каталог запрещенных книг». В 1545 году открывается Тридентский собор католической церкви, основной целью которого будет выработка и принятие мер в борьбе с протестантством, а одной из тем — решение вопроса об уменьшении числа распространенных хронологий. В 1546 году эпидемия чумы застает странствующего врача в Эксе, в Германии умирает Мартин Лютер.

1556 год — большая комета Карла V.

Император, под впечатлением от ее появления, слагает с себя испанскую и императорскую короны и отбывает в Нидерланды. Нострадамус в 1555 году приглашен ко двору Генриха II, и в августе прибывает в Париж. В 1556 году Нострадамус опять отправляется в Италию и живет в Турине. Некоторые комментаторы относят к этой комете его катрен II, 43 из книги 1555 года, где явно упоминается «хвостатая звезда» /33/.

1563 год, 25 августа, — великое соединение Юпитера с Сатурном в знаке Рака (на границе со Львом).

Впервые, после 1504 года, эти планеты опять были видимы слившимися воедино и примерно в том же месте. Цикл замкнулся. Рак символизирует попятное движение, предсказателю исполняется 60 лет, и он, вероятно, начинает подумывать о сворачивании своих дел. А молодой датчанин Тихо Браге этот год будет считать датой рождения себя, как астронома, о чем он напишет впоследствии в автобиографической книге «Механика обновленной астрономии» (1598): «В году Господа нашего 1563, то есть 35 лет назад, во время великого соединения верхних планет, которое пришлось на конец Рака и начало Льва, когда мне исполнилось шестнадцать лет, я занимался изучением классической литературы в Лейпциге…».

1564 год, 3 июня, — при повторном сближении Юпитера с Сатурном к ним в группу вошли Венера и Марс.

Это могло напомнить стареющему человеку о 1524 годе, когда только все начиналось. Но в отличие от ситуации 24 года, теперь к ним не присоединился Меркурий — символ ртутной подвижности и спутник молодости. В этом году умирает художник-титан Микеланджело.

Врач и астролог Мишель Нострадамус умер утром 2 июня 1566 года, но эта глава звездной книги еще не была закрыта. К списку перечисленных дат следует добавить еще одну:

1583 год — соединение Сатурна с Юпитером на границе знаков Рыб и Овна.

Это соединение стоит в одном ряду с соединениями 7 года до н.э. и 789 года. Папа Григорий XIII (1572—1585) реформой календаря 1582 года пытается вернуть протестантов и Восток в лоно истинной (католической) Церкви. В 1583 году печатается основной труд Дж. Скалигера — отца современной хронологии и сына известного гуманиста, друга Нострадамуса, в котором окончательно был утвержден год рождения Христа на 1 г. н. э. Можно задаться вопросом: случайно ли год выхода труда Скалигера совпал с этим соединением? Ведь Скалигеру (и папе римскому) была известна традиция связывания рождения Христа с астрологически значимым соединением. Дж. Скалигер в своей Хронологии за год сотворения мира берет один из разрешенных Тридентским собором, — 4713 до н. э. И с тех пор 1 января 4713 года — точка отсчета юлианских дней в астрономии, сохранившаяся до наших дней.

Из Преданий Прованса

«Но не будем воображать, что все вышло из монашеских обителей. У знатных родов тоже были свои устные предания, которые сохраняли в точном или искаженном виде немало воспоминаний».

Марк Блок «Феодальное общество» Том I, часть первая, книга II

Начинающий разливаться широкой рекой по Западной Европе, протест против привычки иерархов католической церкви утверждать свою власть в виде божественного установления, поддержанный гуманистическими ориентациями передовых людей начала XVI века, перенявших эстафету из рук предтечи, Эразма Роттердамского, создал атмосферу, в которой возможность обрести новый образ жизни соседствовала (если не определялась) с необходимостью изменения и взглядов на традиционные представления, веками насаждаемые Церковью. Ранее существовавшие сомнения в точности передачи церковниками библейской истории времен Христа нашли себе поддержку в общем недоверии к изолгавшимся представителям Царя Небесного, узурпировавшим права посредников, все более явно представляющимися самозванцами. Нетрадиционные взгляды на события первого века, носившие ярлыки ересей, уже не вызывали инстинктивного отторжения, и в кругах смелых людей, жаждущих новой жизни, даже допускаются на роль проводников к свету. Призывы к возрождению первоначальной Церкви становятся антитезой к поддержке существующей. Католиков начинают называть «папистами», а протестантов — «истинными христианами».

Чтобы найти возможные истоки нетрадиционных хронологических воззрений, очертим кратко некоторые события из жизни основных действующих лиц христианской Истории, время жизни которых пришлось на ее начало. Но сначала отметим, что истории жизни многих значимых действующих лиц раннего христианства к концу средневековья имели как минимум две совершенно различные версии. Так, существуют две версии жизни Марии Магдалины после распятия Христа: греческая и латинская.

По греческой версии (опирающейся на источники VII века) равноапостольная Мария Магдалина, после изгнания из Иерусалима, встретилась в Риме с императором Тиберием, рассказала ему об Иисусе и объявила о Воскресении Христа. На что император сказал, что это так же невозможно, как то, чтобы куриное яйцо было красным. И после слов Магдалины: «Христос воскрес!» куриное яйцо, которое он держал, стало красного цвета. Затем она появляется в Эфесе (Малая Азия), где помогает апостолу и евангелисту Иоанну Богослову в его проповеди и, предположительно, является его женой, от которой он отказывается во имя служения Христу. Она на многие годы удаляется в пустыню. Скончалась Магдалина около 78 года и была погребена в Эфесе. В 869 году ее нетленные мощи перенесли в Константинополь (в церковь святого Лазаря), а во время крестовых походов, предположительно, увезли в Рим, где они покоились в храме Иоанна Латеранского под алтарем. Папа римский Гонорий III (1216—1227) освятил этот храм во имя святой равноапостольной Марии Магдалины.

По латинской версии, через некоторое время после трагических событий в Иерусалиме, большая часть близких Христу людей покидает Израиль и Иудею. Некоторые из них перебираются на юг Галлии, в Массилию (современный Марсель). Это Лазарь, Мария Магдалина, апостол Филипп, Иосиф Аримафейский, Мария Иаковлева (Клеопова), Мария (Елена) Саломия и Дионисий Ареопагит. Лазарь становится первым епископом Марселя, а Магдалина оседает в его окрестностях и проповедует христианство до своей смерти в 63 году в Эксе, где епископом в то время был Максимин. Похоронили ее в незадолго перед этим отстроенной церкви, которая в последующем была названа Сен-Максимин. Потом мощи Магдалины поделили между собой городки Сент-Бом и Экс, где до сих пор хранится ее голова. При вскрытии в XII веке в Экс-ан-Прованс «гробницы Марии» в ней был обнаружен алебастровый сосуд, содержащий остатки засохшей крови. Останки перенесли в городок Везеле и воздвигли там базилику в честь Марии Магдалины. Именно в ее стенах в 1146 году святой Бернар объявил о начале Второго крестового похода, а в 1190 году (перед началом Третьего крестового похода) встретились Ричард Львиное Сердце и Филипп-Август. В 1267 г. король Людовик Святой присутствовал при перенесении ее святых останков из одной раки в другую, более богатую. Сейчас на некоторые части ее мощей претендуют еще несколько французских городов, английский Гластонбери, немецкий Кельн и на святой горе Афон.

Считается, что Иосиф Аримафейский прибыл в Марсель в 35 году. Оттуда он двинулся на север, добрался до Британских островов, где основал Церковь в Гластонбери. Вернувшись в Галлию, он передает некую чашу, участвовавшую в последней Тайной вечере, в которую потом была собрана кровь Христа, предположительно, жрецу друидов, взявшему в жены его дочь — Анну. В другом варианте предания Иосиф оставляет чашу в Англии, в Гластонбери. В близком варианте предания в Гластонбери окончила свои дни Мария Магдалина, привезя туда с собой чашу с кровью Христа. В третьем варианте чаша изначально была у Марии Магдалины, и она спрятала ее в пещере на Юге Франции.

Эти «факты» стали истоком для двух течений в средневековой истории Европы. Культ Марии из Магдалы и, окутанная тайной, история Чаши Грааля проходят через всю историю Франции и Англии, составляя ее гордость, предмет терзаний, сомнений и надежд. В преданиях о Марии Магдалине могли быть вплетены и нитки судеб ее детей, потомков и учеников. И сразу встает вопрос о следах их существования.

В позднее средневековье в католическом мире за пределами Окситании образ Магдалины определялся в основном на основании книги «Золотая Легенда» Вороджини (Иакова Ворагинского), епископа Генуэзского. Это было собрание христианских легенд и занимательных житий святых. Написанная примерно в 1260 году, в 1483 году она была напечатана среди первых книг, выпущенных Вестминстерским аббатством. В нее включены и предания о Марии Магдалине. Но ее образ, вырисовывающийся при прочтении этой книги, из-за разнообразия несогласованных между собой легенд, получался очень противоречивым. С одной стороны, она — побитая камнями, кающаяся блудница, с другой, к примеру, — святая, обратившая в христианство римского префекта. По «Легенде» происхождение Марии Магдалины относится к царственной династии колена Вениамина. Она якобы владела крепостью Магдала близ Иерусалима, а отсюда и ее прозвание Магдалина. При разделе земель во времена Иисуса Навина колену Вениамина достались небольшие, но плодородные земли, в том числе Гаваон, Иерихон и Иерусалим (!). Архиепископ Генуи при создании своего сборника пользовался множеством источников, в том числе, как сейчас выясняется, и апокрифическими, особенно «Евангелием от Никодима». Влияние этого же евангелия явно прослеживается в романе о Граале Робера де Борона, написанного в конце XII века. Наложение на одно лицо всех Мариам из евангелий поддерживало общее отношение к Магдалине, как хоть и раскаявшейся, но все же блуднице. Этому способствовал перенос на ее образ и сюжетов из истории Марии Египетской — раскаявшейся грешницы, жившей в V веке.

Но первым шагом по утверждению сложившегося отчасти отрицательного отношения к Магдалине следует считать установление в IV веке, во время образования единой Церкви, списка канонических текстов, включенных в Новый Завет. В результате этого многие христианские и гностические тексты, в том числе и «Евангелие от Марии», «Евангелие от Филиппа», «Евангелие от Иуды», «Евангелие от Фомы» стали апокрифами, и им было отказано в участии в формировании новой религии.

Между тем, почитание Магдалины, скорее всего, было естественным для христианской аристократии юга Франции позднего средневековья, знакомой, благодаря трудам каноников (в основном провансальских, лангедокских и бретонских), с множеством преданий о ней. Здесь она почиталась, как просветительница, и в ее честь было воздвигнуто много храмов.

В XV веке появилась книга Рабана Маара (или — Мавра) (ок. 776 — 856 гг.), архиепископа Маенскому, чей трактат «Жизнь Марии Магдалины» был обнаружен в Оксфордском университете. По ней Мария Магдалина была родом из хасмонейского королевского рода Израиля. Эта книга повествовала о Магдалине совсем иначе, чем «Золотая легенда». Средневековый автор так писал о ней: «Мария Магдалина возвещает нам Жизнь, которую род человеческий утратил из-за Евы. Ева в раю дала своему мужу испить отравленный напиток, а Мария Магдалина приносит апостолам чашу Вечной Жизни. Ева первая вкусила горечь в райском саду и в саду, где был гроб. Мария первая видит победу над смертью. Соблазненная лживым обещанием: „будете, как боги, знающие добро и зло“, Ева становится причиной грехопадения. Мария же возвещает апостолам воскресение Мессии». В этом отрывке присутствует след выдвижения гностиками Магдалины на место Евы Нового завета. Эту же мысль мы находим в проповедях Григория Нисского о положении Марии Магдалины в роли апостола Благой Вести Воскресения: «Он (Христос) хотел, чтобы женщина стала для мужчин вестником радости, она, которая стала для Адама причиной горя». Существование проведения в средние века параллели между Евой и Магдалиной поддерживается и видом портала церкви двенадцатого века в Нейи-ан-Дижон, на котором Мария Магдалина и Ева изображены рядом.

Первый след существования у Марии Магдалины ребенка мы находим в верованиях альбигойцев (катаров, «добрых людей»), по-своему усвоивших учения гностиков. По ним, она, в отличие от многих апостолов, удостоилась чести скорбно предстоять Кресту на Голгофе, созерцая страдания и мученическую смерть Спасителя. И именно от его Страстей, от «священнобезумия любви» (Sacra follia amores), согласно представлениям альбигойцев, и было совершено чудо непорочного зачатия ею сына — наследника Христа — Иосифа Сладчайшего. Одним из источников для такого представления могли служить гностические тексты. Так в «Мариинских вопросах», называемые Большими, сказано: «Когда она уединилась на горе и молилась, то вдруг почувствовала, что кто-то охватил чресла ее женские и как бы мужской член вошел в нее, и она ощутила истечение и услышала голос, говорящий: „Прими это, и получишь жизнь вечную“. Мария [Магдалина] весьма испугалась и упала на землю, но Он ее поднял и сказал ей: „Или ты сомневаешься, маловерная?“» (Епифаний Кипрский. Панарион, 26, 8; PG 41, 314). И хотя современные комментаторы этот текст трактуют, как и большинство других гностических, — чисто символически, это не значит, что именно так его понимали альбигойцы.

Это учение было широко распространенно в конце XI — начале XII веков на территории Лангедока, Ода, Прованса, Арагона и севера Италии. Хотя основатели такого направления взглядов появились в этих землях ещё в начале XI века и считались эмигрировавшими с территории Восточной Европы и Ближнего Востока. Согласно отдельным исследованиям славянских историков и богословов, существует преемственность альбигойцев от болгарского течения богомилов и малоазийских павликиан. Альбигойцы проповедовали апостольское христианство и вели простую, строго нравственную и уединённую жизнь. Поэтому их называли «добрыми людьми» (фр. les bons hommes). Но потом, после первого преследования их со стороны официальной церкви Рима (отлучение и «предание сатане», произнесенное на соборе в Тулузе, созванном папой Каликстом II в 1119 году), стали называть «людьми темными» (фр. hommes obscurs). В последующем, они создали большие общины в Лангедоке, близ городка Альби (Альбижуа). Все закончилось тем, что папа Иннокентий III в 1209 г. начал крестовый поход против «Церкви Любви», поводом к которому послужило умерщвление во дворце графа Раймунда VI (сторонника катаров), оруженосцем графа — папского легата в Тулузе (Петра де Кастельно), на которого было возложено поручение истреблять инакомыслящих. Политической причиной похода было желание Папы отнять и присвоить владения графа Тулузского и его союзников, а также расширение влияния папской власти в Окситании. Были объявлены обязательные сборы в Альбигойский крестовый поход, который продлился 20 лет и привел к истреблению папской армией не менее миллиона христиан.

Таким образом, в Европе к началу эпохи Возрождения существовало два, несколько противостоящих друг другу, отношения к Магдалине и ко всей сфере преданий вокруг ее имени. Так король Франции Людовик XI (1461 — 1483) настаивает на ее принадлежности к роду французских монархов /25/. Возможно, в этом утверждении отразилось представление о связи Меровингов с коленом Вениамина, но скорее всего, склонность королей вести свое происхождение от богов и святых. По сути, это означает существование и некоторой родословной, истинность которой могла определяться волевым усилием. Но утверждение Людовика, если речь идет о прямом наследстве, предполагает существование у Марии Магдалины хотя бы одного ребенка.. Возможно, именно в истоках этого несколько кичливого утверждения Людовика XI и следует искать зародыш интереса Генриха II (как представителя, наравне с Людовиком XI, одного дома Валуа и герцогов Орлеанских) к христианской хронологии и причину появления хронологии в послании Нострадамуса королю.

Личным историком и советником Людовика XI был Филипп де Коммин (ок. 1447 — 1511). Он считается одним из родоначальников современной историографии, он — автор первых мемуаров на французском языке в современном понимании этого слова. Сам же Людовик XI был одним из образованнейших людей своего времени, покровительствовал наукам и искусствам, особенно медицине и хирургии, реорганизовал медицинский факультет в Парижском университете, восстановил почту, основал типографию в Сорбонне и вообще покровительствовал распространению книгопечатания. Так что же послужило источником для этого заявления короля?..

Попробуем проследить хронологию событий, связанных с Чашей Грааля. Согласно Лоренсу Гарднеру /25, с. 89, 167/, Иосиф Аримафейский передает Чашу зятю своей дочери Анны. Этот зять становится первым королем-рыбаком, который канет, как рыба, в мутных водах раннего средневековья, с тем, чтобы выплыть в эпоху рыцарских романов о Парсевале. Сначала у этого короля в романах нет имени, потом в «Вульгатском цикле» о Граале появляется первый вариант — Пелес (Pelles). Робер де Борон даст ему имя Bron, а историки со временем отождествят его с легендарным королем бриттов — Браном Благословенным.

Как хорошо известно, хронологические представления авторов первых романов о Чаше Грааля очень далеки от современных. И они все укорачивают временной интервал между Иосифом Аримафейским и Парсевалем, одним из главных действующих лиц этих романов, а также между последним и временем написания романов. Но если клирики и наиболее просвещенные люди XIII века верили в свои представления, то не могли ли они сохраниться до XV — XVI вв.? Особенно, если они «подтверждались» генеалогическими изысканиями. Тем более что критический подход к историческим источникам появится только во второй половине XVII века. Можно рассмотреть гипотезу, что первая хронология генетически связана с хронологиями, появившимися в связи с романами на тему Грааля или отразившимися в них.

В этих романах ведущая роль часто отдавалась рыцарю Парсевалю. Самая разработанная литературная генеалогия рода Парсеваля принадлежит и самому знаменитому роману этого цикла — «Парцифаль» (1200 — 1210) Вольфрама фон Эшенбаха — переработке на средневерхненемецком языке неоконченного «Персеваля, или Повести о Граале» Кретьена де Труа. По ней Парсеваль — правнук Титуреля. К тому же в романе Эшенбаха существует много подробностей, говорящих, что Парсеваль писался с исторического лица — прапрадеда Годфруа Булонского (1061 — 1100) — одного из организаторов первого крестового похода. Это отождествление вошло и в хронологические представления, и считалось, что Годфруа Булонский принадлежал седьмому колену потомков Титуреля. В романе Эшенбаха тема Грааля разрабатывается гораздо глубже, чем в повести Кретьена де Труа, и прямо указывается на один из источников: Говорится, что истинная повесть о Граале пришла в Германию из Прованса.

Гораздо сложнее провести нить от Титуреля к Иосифу Аримафейскому, и мы можем не найти документальных следов представлений XII — XIV вв. о недостающих звеньях. Поэтому, объединив генеалогические утверждения в романах Кретьена де Труа, Робера де Борона, Вольфрама фон Эшенбаха и Альбрехта фон Шарфенберга, выдвинем гипотезу: в XII — XV вв. существовало представление, что Титурель и был тем самым первым королем-рыбаком, который принял Чашу Грааля из рук Иосифа Аримафейского. В последующем, при удлинении хронологии христианской истории, сохранение этого представления привело к появлению фантастического утверждения о более чем 400 годах жизни Титуреля.

Годфруа Булонского отделяет от Иосифа Аримафейского, по этим представлениям, 8 колен, или 200 — 280 лет (при колене в 25 — 35 лет). Считая, что Иосиф Аримафейский, умерший в 82 г. от Р.Х. в преклонном возрасте, был примерно ровесником Иисуса, получим, что существовало представление, вошедшее в романы, по которому Спаситель родился в интервале 780 — 860 гг.

Отметим, что при датировке события из «Эпистолы» 2092 годом, по первой хронологии получается для Р.Х. интервал 600 — 850 гг., который хорошо согласуется с определенным приближенно выше. При этом интервал 780 — 850 гг. дает для события (датируемого 2092 годом) 6000 — 6070 гг. от сотворения Мира, о которых вполне естественно говорить, как о начале 7-го тысячелетия. Т. е. Нострадамус мог свою первую хронологию основывать на генеалогии, связанной с темой Грааля. Роман Эшенбаха, сохранившись в нескольких рукописях, был напечатан в 1477 г. и в первой половине XVI века был достаточно популярен.

Итак, оставляя возможность и для другого варианта, примем гипотезу, что первая хронология может опираться на одну из двух генеалогий — Марии Магдалины или Грааля.

В интервал 780 — 850 гг. попадают две даты, с которыми могли связывать Р.Х.:

Великое соединение Юпитером c Сатурном в 789 году на границе знаков Овна и Рыб;

817 год, рассчитанный по Царской пасхе 848 года (по методике Дионисия Малого).

Еще одно Великое Соединение

«Соответственно, он назначил рождение Сына своего Христа, нашего Спасителя, в точности на момент великого соединения в знаке Рыб и Овна, вблизи точки равноденствия»

И. Кеплер, Discurs von der grossen Conjuction, 1623, р. 701

В интересующий нас промежуток времени попадает великое соединение Юпитера с Сатурном (СЮС) в 789 году на границе знаков Рыб и Овна. Как уже упоминалось, представление о рождении Христа в год такого соединения утвердилось не позднее XI века. Еврейский математик и астроном Абрахам бен Хийя (1065 — 1136) предрекал пришествие Мессии в 1464 году, во время СЮС в знаке Рыб. В этом году действительно было соединение в этом знаке, что говорит о высокой точности расчета уже в XII веке. Исаак Абарбанель (1437 — 1508) также связывал приход Спасителя с этим астрологическим событием. Его книга вышла в Европе в 1551 году и, скорее всего, была известна Нострадамусу. Это дает основание считать, что астрологи середины XVI века могли провести регрессивный расчет для определения года СЮС в знаке Рыб. В приложении «Теория соединений и расчет дат рождения великих людей» более подробно рассмотрен вопрос: могли ли они получить в результате такого расчета не только 789 год, но и факт соединения Юпитера с Сатурном в этом году на границе зодиакальных знаков. Здесь приведем только полученный там ответ: да, могли.

В 789 году соединение произошло 12 — 13 февраля (по юлианскому календарю). А 24 мая того же года Венера прошлась по диску Солнца. Это редкое явление, происходящее раз в 121,5 лет. А в конце мая — начале июня оно происходит раз в 243 года. Весной 1761 года (26 мая по старому стилю) Ломоносов, наблюдая его, открыл существование у Венеры атмосферы. Последний раз Венера прошла по диску Солнца 6 июня 2012 года.

Интересно отметить, что прохождение Венеры по диску Солнца чисто хронологически связано с рождением другого великого человека, про которого еще до нашей эры говорили, что он является «сыном Бога» — Платона. Про создателя первой академии с точностью до нескольких дней можно утверждать, что он родился во время майского прохождения Венеры по диску Солнца в 427 году до н. э. А если принять бытующее в древней Греции мнение, что Платон родился в день рождения Аполлона — 21/22 мая, то — очень точно, поскольку 22 мая того года Венера и прошлась по диску Солнца.

Трудно сказать, насколько астрономическая сторона (отразившаяся в легендах) обстоятельств рождения великих людей древней Греции могла оказать влияние на направление поиска астролога эпохи Возрождения — времени, получившего свое название именно от преклонения перед древнегреческой культурой.

Семейство Святого Грааля

«Ах, королева, — игриво трещал Коровьев, — вопросы крови — самые сложные вопросы в мире! … Я ничуть не погрешу, если, говоря об этом, упомяну о причудливо тасуемой колоде карт».

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

Российскому читателю трудно оценить значение истории Святого Грааля для западноевропейского человека, особенно эпохи Возрождения, где на протяжении тысячелетия таинственная Чаша с кровью Христовой — не тема для дискуссий и научных работ, а — или реально переживаемое, каждый раз по новому, причастие к тайне полноты жизни, или ностальгия по утерянному, или жесткое требование встать на путь, который спасет внутренне рухнувших людей. Коренной и культурно развитый европеец всей душой может противиться чисто научному, «поверенному алгеброй» подходу к этой теме. Так любящий человек, в лучшем случае, просто не станет слушать оценки достоинств и недостатков его избранницы.

Если попробовать найти в русской истории тему, которую по схожести можно было бы поставить рядом, то можно прийти к доблести русского духа, замешанного на горячей крови и удали времен Рюриков. Тогда вытеснение этой крови и этого духа (вместе с вытеснением памяти о том «былинном» времени) в Романовскую эпоху, истощение доблести до чести, со все более проявляющимся нарциссизмом, с позой вместо позиции, с жестом вместо действия — и будет русским вариантом слабеющего королевства, попав в которое Парсеваль чувствует, что спасение в Чаше, когда-то видимой им у Короля-рыбака. В русской истории ему соответствует Пушкин, несший в себе кровь древнего русского рода и негритянского царского рода с озера Чад. В определенном смысле, поэт и сыграл роль, подобную нахождению Святого Грааля. Тогда голосом этой темы в России была проза А. К. Толстого и почитание Мариной Цветаевой Пугачева; противопоставление в «Охранной грамоте» Пастернака темы силы световому конусу чистого знания и плач Шукшина: «Какого человека загубили!» во время написания романа о Стеньке Разине — «Я пришел дать вам волю»; и, наконец, — голос и песни Владимира Высоцкого.

Для образованного человека Европы Святой Грааль и Парсеваль не являются полностью порождениями красивых легенд, не имеющих исторического основания. Как уже говорилось, Парсеваль имел прямой выход на историческую арену: считалось, что его внук, сын Лоэнгрина, был дедом Годфруа Булонского. Насколько это мнение было «обоснованным», можно представить из сравнения генеалогических данных с биографическими фактами литературных героев.

Рассмотрим часть генеалогического древа Годфруа Булонского /12/ (см. Схему 1).

Cхема 1. Часть генеалогического древа Годфруа Булонского /12/

Вероятность того, что Гуго (Hugo, Hugues) (… — 1015), как прадед Годфруа, может быть историческим прообразом литературного Лоэнгрина, достаточно велика, согласно параллелям, которые получены на основании приведенного отрывка генеалогического древа (при сравнении используются в основном литературные «хронологические данные» из романа Эшенбаха «Лоэнгрин»):

1. Гуго, муж Агнессы (Аделинны), прожил с ней 7 лет, как и Лоэнгрин;

2. В год смерти Гуго — его сыну 5 — 6 лет, сыну Лоэнгрина — 6;

3. Жена Гуго станет графиней Булонской, этот титул исчезнет в 1190 году, уступив место титулу герцога Брабантского, а жена Лоэнгрина — герцогиня Брабантская;

4. Отец Лоэнгрина — Парсеваль — «сын вдовы», и отец Гуго — Иоанн, как это видно из таблицы, тоже сын вдовы, так как его отец умер в 19—20 лет;

5. Парсеваль должен стать королем, но не может принять трон, чувствуя вину за смерть матери. Следуя надписи на Чаше Грааля, он все же принимает трон и имя Иоанн («Младший Титурель» Альбрехта фон Шарфенберга, около 1280 г.). Но отца Гуго также зовут Иоанн. Отметим, что имя Иоанн греческого происхождения, и не происходит, как иногда считают, от еврейского «ионах» («голубка») /7, с. 22/. Его можно перевести не только как «угодный Богу», но и «Солнце Анны», а мать Иоанна звали Анна. Представляется естественным, чувствуя вину за смерть матери, принять имя ей посвященное;

6. Парсеваль (Персиваль, Парцифаль), не имя, а прозвище. Возможно, оно происходит от латинского Parse Vale — [человек] из страны (стороны, местечка) Вале. Парсеваль (словами Кретьена де Труа и Эшенбаха) сам говорит о себе, что он валезиец (т.е. из Вале, Валейса). Его мать (королева Герцелойда) правит Валезией. Существует арабский вариант легенды о Парсевале — «Парси Вале Намэ». Как видно, разделение имени в названии соответствует предлагаемой этимологии. Сейчас принято этимологию этого имени связывать с игрой слов в романах Кретьена де Труа и Эшенбаха, когда perser — пронизывать, проходить насквозь, val — долина (фр.), или с персидским влиянием (манихейство) — parsehfal — чистый (Йозеф Геррес), которым воспользовался Вагнер при написании оперы. Если мы имеем дело не с литературным именем, а реальным прозвищем человека VI (или даже XII) века, то его этимология конечно должна быть более простой. Но возникающая при этом игра смыслов, могла только закрепить это прозвище за неизвестным молодым человеком, склонным при любом случае вытаскивать меч;

7. У отца Парсеваля, Гамурета, — две жены. Одна с востока — Белакана. Это имя, возможно, является трансформацией Bell Anna (прекрасная Анна). Но и жену Гуго I звали Анна, которая, как и Белакана, имела восточное происхождение;

8. У Парсеваля — 2 сына-близнеца, и у Иоанна I также два сына (близнеца?).

Для людей XII — XVI вв. эта сумма параллелей была вполне достаточна для отождествления Парсеваля с конкретным историческим лицом. Но, скорее всего, первоначально большая часть приведенных параллелей была создана авторами романов на тему рыцарей короля Артура, видимо хорошо знавших семейные хроники родов графов Булонских и Анжуйских.

Получающемуся времени действия героев цикла Круглого стола соответствует и датировка жизни Парсеваля самим Эшенбахом, который так говорит о своем времени в романе:

«… Твой род

В колене на десять одном

Не встретится с текущим днем —

Затем, что царствует везде обман…».

Определив, что на 4 первых колена ушло 90 лет (971 — 1060), примем 22/23 года за средний период одного колена в этом роде. Тогда 11-ое колено появляется в 971 +220/230 = 1191 — 1201 годах, а первая часть книги была написана Эшенбахом приблизительно в 1205 году. Таким образом, в этом отрывке автор дает нам прямое указание на время действия.

Что касается Титуреля, то его отождествление, конечно, намного сложнее. И уж почти невозможно найти следы представления, что именно он принял Чашу Грааля от Иосифа Аримафейского. В романе Альбрехта «Младший Титурель» он назван внуком Бериллия (сына короля Кампадокии Сеннабора), женатого на дочери Веспасиана (9 — 79), что помещает время его жизни на конец I — начало II веков после Р.Х.

Как родоначальник хранителей Грааля, Титурель рыцарских романов — прадед Парсеваля. В «Младшем Титуреле» он не принимает чашу непосредственно из рук Иосифа Аримафейского, а находит ее в возрасте 50 лет в горах Мунсальвеш (Монсальват). Что вполне допустимо, поскольку лет 50 правнуку Веспасиана было примерно в середине II века, а Иосиф Аримафейский умер в 80-ые годы I века. Представление о Парсевале, как о прапрадеде Готфруа Булонского, при современной хронологии создают сильную временную неувязку. В романе Альбрехта сказано: когда Титурелю исполнилось 400 лет, на Граале появилась надпись, повелевавшая ему сочетаться браком с Нихудой, непорочной дочерью короля Испании. От их брака рождается Тримутель (Фримутель), который в свою очередь становится отцом Амфортаса. В этом романе из рыцарского цикла впервые делается попытка увеличить временной период между Иосифом Аримафейским и королем Артуром. При этом время жизни короля Артура, по тем временам с достаточно неплохой точностью, помещается в VI век после Р. Х. Скорее всего, после увеличения в представлениях заинтересованных людей хронологического интервала между Христом и королем Артуром, для сохранения их связи, увеличивается и длительность жизни связующего их Титуреля до мифических размеров. Но и этого недостаточно, чтобы «дотянуться» до прадеда Годфруа Булонского.

Рассмотрим вариант, иногда предлагаемый исследователями темы, отождествления Титуреля, как первого короля-рыбака, с Браном Благословенным. Согласно одному преданию и генеалогическому исследованию Лоренса Гарднера, Бран был верховным друидом Силурии (юго-восточной части Британии), был знаком с Иосифом Аримафейским и женат на его дочери Анне /25, с. 167/. Браном Благословенным в уэльской мифологии звали и британского короля, который ввел на острове христианство, после возвращения из Рима. По многим элементам легенд о нем можно принять, что он был и верховным друидом, сочетая в себе царскую и жреческую власть. Вполне возможно, что в обоих преданиях речь идет об одном Бране. Поскольку мало вероятно, что было два Брана, каждый из которых: со временем стал называться «Благословенным», был верховными друидом и сыграл важную роль в первой волне христианства в Британии. Небольшой поддержкой отождествления Титуреля с Браном является совпадение имен матери Иоанна I и жены Брана Благословенного (Анна). Деда Титуреля (по Альбрехту) звали Берилл (-ий), а деда Брана Благословенного — Белли. Отметим, что Роберт де Борон называет первого Короля-Рыбака именем Брон (Bron).

Лоренс Гарднер считает Брана бриттом и помещает в середину первого века, говоря, что в 51 году он вместе с пендрагоном Карактаком (братом короля силуров) были взяты римлянами в качестве заложников и отправлены в Вечный Город. Находясь в Риме, Глэдис, младшая дочь Карактака, вышла замуж за Пуда Руфа (-ия) (не позднее 68 г.) и стала именоваться Клавдией Руф (Британникой) /25, с 167/. В этом варианте Бран никак не подходит на роль исторического прообраза Титуреля «по Альбрехту», но вполне соответствует представлению о Титуреле, принявшем чашу непосредственно из рук Иосифа. Сохраним (для определения источника первой хронологии) гипотезу о женитьбе Брана на дочери Иосифа, оставив два варианта для Титуреля: Бран или человек следующего поколения (тогда Титурель не наследует чашу непосредственно от Иосифа). Получившееся в результате отождествлений древо изображено на Схеме 2.

Схема 2. Литературное древо по Эшенбаху с историческими отождествлениями

Приняв его, посмотрим, насколько это будет продуктивно. В рамках нашей темы, на основании этой генеалогии можно рассчитать, что от рождения отца (матери) Парсеваля до рождения Годфруа Булонского (Г.Б.) прошло всего примерно 110 лет. Нострадамусу (точнее, автору первой его хронологии) вместе с этой генеалогией, скорее всего, была известна и предполагаемая связь Титуреля с Иосифом (как часть истории Прованса или Британии/Бретани). И все эти лица были для него реальными историческими людьми, через них и проходила цепочка, связывающая время Иисуса Христа с Новым Временем, в котором жил прорицатель. И, возможно, эта «связь времен» и определяла его хронологические представления.

Легко подсчитать, что в этой цепочке от рождения Иосифа до рождения Годфруа Булонского прошло примерно: 230 ± 20 лет (110 +25 (± 5) +55 (± 5) +40 (± 10)). Получить разницу в 270 лет, необходимую в случае связывания Р.Х. с 789 годом, можно только в случае добавления еще одного звена. Таким образом, получается, что, если авторы первой хронологии опирались на подобное отождествление, то они для даты рождения Христа наиболее вероятно получили бы интервал: 810 — 850 гг., а с меньшей вероятностью (но также существующей): 780 — 820 гг.

Если учесть, что в IX веке два основных условия пасхалии (Царская пасха) для года распятия дают только 848 год, то для даты Р.Х., рассчитанной по стандартной методике, получаем 817 г. Он входит в оба варианта интервалов и является наиболее вероятной датой, полученной хронистами. Но в качестве запасного следует оставить и вариант: 789 г. — год великого соединения Юпитера с Сатурном на границе знаков.

Тридентский собор (1545 — 1563 гг.), принявший латинский перевод Библии (Вульгату) в качестве канонического и утвердивший список запрещенных книг и авторов, рассматривал и вопрос о том, какая хронология является верной. Но не решил его окончательно — официально сохранялись, по крайней мере, две версии датировки сотворения мира: 4713 г. и 4004 г. до Р. Х. Но, несмотря на это решение, оставались в хождении еще хронологии: Иеронима (3941), Евсевия (5199) и иудейская (3761). Обратим внимание на тот факт, что обе хронологии Нострадамуса пишутся во время этого собора. Послания Генриху и, тем более, первая хронология появляются до принятия решения по вопросу о хронологиях этим собором. Сами факты: а) попадания темы хронологии в повестку дня собора и б) совпадения времени появления двух хронологий у Нострадамуса с собором представляются достаточно примечательными и отражает значимость темы в контекстах того времени. Напомним, что Тридентский собор закрепил догматы католицизма, подтвердил верховенство римских пап над церковными соборами, усилил гонения на еретиков и ввел строгую церковную цензуру. Решения этого собора стали программой Контрреформации. По сути, для выработки этой программы он и был созван. Но тогда принятие решения по вопросу об истинной хронологии на Соборе не отражает ли косвенно тот факт, что какие-то хронологические взгляды входили в движение Реформации? Положительный ответ на этот вопрос отчасти поддерживает начало предложения в «Послании Генриху», в котором Нострадамус приводит первую хронологию: «Я призываю в свидетели Бога и святых в том, что не намереваюсь изложить в настоящем послании что-либо не соответствующее истинной католической вере, сопоставляя астрономические расчеты с моим знанием, ибо протяженность времени живших до нас праотцов наших при самой строгой и тщательной проверке такова: первый человек Адам появился раньше Ноя на тысячу двести сорок два года…» Зачем именно перед самым началом изложения первой хронологии призывать столь высоких свидетелей в доказательство не противоречия далее написанного «истинной католической вере»? Разве этот невольный реверанс в сторону Церкви не доказывает факт восприятия последней некоторых хронологий, как «еретических»?

В начале XVI века, до Тридентского собора, в Европе светская хронология, основанная на церковной, следовала в основном блаженному Иерониму, согласно которому Р.Х. приходилось на 3941 anno mundi. Хронология бл. Иеронима на 817 лет короче первой хронологии Нострадамуса: 4758 — 3941 = 817! Но именно 817 год был получен выше, как наиболее вероятный, при предположении, что первая хронология связана с генеалогией рода Годфруа Булонского. Это совпадение увеличивает доверие к исходной гипотезе.

Обычно расхождение дохристианских хронологий, которыми был богат средневековый мир, воспринимается как различие представлений о дате сотворения мира (и остальных) относительно жестко фиксированной даты Р. Х. Но человек того времени вряд ли мог в сознании своем перемещать точку начала времен. Да и куда, если раньше ничего не было? Поэтому для него жестко фиксированным был 1 год сотворения мира, а перемещались по шкале времени остальные даты, в том числе и дата Р. Х. И поэтому, скорее всего, автор первой хронологии считал, что Христос жил на 817 лет ближе к его времени, чем давал расчет бл. Иеронима. Отметим, что Тридентский собор, возможно, решал не проблему датировки сотворения мира и других ветхозаветных событий относительно известной даты рождения Христа, а наоборот: насущную проблему обоснования и принятия традиционной датировки рождения Христа и разработки мер против распространения иных взглядов (борьба с еретиками).

Можно примерно представить гипотетический ход рассуждений автора первой хронологии. Познакомившись с генеалогическим древом одного из знаменитых домов Франции, с преданием об их связи с прибывшими в Марсель Иосифом из Аримафеи и Марией из Магдалы, хронист определяет интервал для даты Р.Х., при известной дате рождения Годфруа (1060/1061 гг.). После этого он рассчитывает по условиям пасхалий год распятия Христа в этом интервале и получает 848 год. Следуя Святому Писанию (начало деятельности Христа в 15 год правления Тиберия, который приходится на 28/29 г. от Р.Х. и последующие 3 года проповеди) или, что тоже самое, — методике Дионисия Малого, он отнимает от 848 года 31 и получает год рождения Христа — 817. Прибавив к наиболее принятому в его время для Р.Х. 3941 году, соответствующему рождению в начале эры, 817 лет, он получает длительность первой хронологии: 4758 лет anno mundi до Р.Х.

Короли-рыбаки и короли-врачеватели

«Те, кто утверждают, будто ведут свой род от святого Мартина, уверены, что могут излечивать от падучей»

Жан-Батист Тьер, «Трактат о суевериях», 1679

В рамках выстраиваемых здесь генеалогических представлений позднего средневековья, важен факт существования в те времена представления о связи Меровингов с королями-рыбаками, которые с одной стороны короли-священнослужители, а с другой, из-за причастности к таинствам Чаши Грааля, — чудотворцы.

По распространенным представлениям, апостолы Андрей и Петр были обыкновенными рыбаками и в своем христианском апостольском служении перенесли опыт и привычки своего мастерства на ловлю людских душ. В средневековье считалось, что все 12 апостолов, став рыбаками душ человеческих, передали эту функцию главам основанных христианских церквей, тем самым сделав ее прерогативой Церкви. Но короли были не против оспорить это право в свою пользу.

В этом деле им в помощь часто призывался ветхозаветный образ Мельхисидека — царя и первосвященника. В 14-й главе книги «Бытие», в связи с чествованием победы Авраама над врагами, сказано: «… и Мелхиседек, царь Салимский, вынес хлеб и вино, — он был священник Бога Всевышнего, — и благословил его, и сказал: благословен Авраам от Бога Всевышнего». Т.е. первосвященником Бога еще до рождения Христа мог быть и царь. Более того, Авраам, предок Левия — родоначальника священнического колена, приносит Мелхиседеку десятину и получает от него благословление. Павел в своем Послании к Евреям, в главах с 4 по 8, развивает тему первосвященства Иисуса: «Священник вовек по чину Мелхиседека» (Евр. 5:6); «…куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека» (Евр. 6:20). В 7 главе Послания Павел подчеркивает, что Иисус не из священнического рода (не от колена левитов), но его священство превосходит «законное» левитское.

Фортунат (историк VI века) говорит о Хильдеберте (ок. 496 — 558), франкском короле из династии Меровингов: «Наш Мелхиседек, [именуемый] по справедливости королем и священником, хоть и мирянин, но довершил дело религиозное…» /24, с. 140/. В XI — XIII вв., когда в Европе усилилось противостояние церковной и имперской властей, обращение к Мелхиседеку, как царю облаченному и священнической властью, было распространено. Согласно средневековому роману Эшенбаха, в Европе после смерти Артура «правление измельчало», и Парсеваль уезжает на восток в поисках царя-пресвитера Иоанна, который, видимо, представлял из себя идеальное воплощение Мелхиседека.

Но Короли-рыбаки не просто короли-священнослужители, которые были и до Христа. Они причащены к тайне, заставляющей их стремиться воплотить идеальное правление под знаменами новой веры. А, как отметил еще К. Г. Юнг, одним из основных направлений христианской деятельности является врачевание. Поэтому неудивительно, что потомки королей-рыбаков обладают особыми чудодейственными способностями к врачеванию. Но, как пишет Марк Блок: «Французские и английские короли смогли стать врачевателями-чудотворцами потому, что они уже задолго до этого были сакральными особами» /24/. Поэтому для обретения чудодейственной способности врачевать наложением рук, королю не надо быть потомком короля-рыбака, но при желании эти способности могли быть привлечены, как часть доказательства генетической связи.

Скрытая отсылка к Меровингам, возможно, присутствует в «Послании к Генриху» Нострадамуса. Она приводится чуть раньше первой хронологии: «… лишь единый вечный Бог есть благой, справедливый и милосердный провидец человеческих судеб и истинный судья, коего я прошу защитить и охранить меня от клеветы злых людей, которые из тех же низменных побуждений стремятся узнать, почему Ваши древнейшие предки Короли Франции умели врачевать золотуху…». По легендам Меровинги передали французским королям умение наложением рук врачевать золотуху. В этом поверье отразилось представление о последних, как о Королях-чудотворцах. В средневековом сознании этот факт сближал французских (и английских /24/) королей с апостолами — наследниками Христа. Поскольку, согласно Евангелиям, только апостолы были наделены Святым Духом даром лечить наложением рук, то католическая Церковь часто ревностно относилась к «захвату» королями части их жреческих обязанностей, хорошо отдавая себе отчет, какая часть их доходов обусловлена монополией этих услуг. Одновременно превращение королей франков в общественном сознании в некое подобие Самсонов поддерживалось королевской чертой-привилегией «длинных волос», в то время как существовал обычай коротко стричь волосы с наступлением зрелости. Согласно поверью, в их длинных волосах скрывалась волшебная сила, поддерживающая сакральную власть. При этом не следует забывать о силе впечатления от внешнего образа, порой производящего и процедуру излечения, поддерживающего возвышение его носителя в сознании простолюдинов до положения полубогов.

Особое отношение к чудесной врачебной способности французских королей сохранялось еще при Генрихе IV (1589 — 1610): «Однажды на Пасху в Фонтенбло Генрих IV, совершив над золотушными больными обряд возложения рук, решил позабавить гостей зрелищем ученого состязания и столкнул трех ученых спорщиков: лейб-медика Андре Дю Лорана, историографа Пьера Матье и Гийома Дю Пера — высшее духовное лицо при особе короля, ведавшее раздачею милостыни; историограф и врач утверждали, что той способностью, которую только что продемонстрировал их государь, обладал еще Хлодвиг…» /24, с. 101/. Для нас здесь важно, что среди утверждавших был и врач. Это позволяет считать, что и Нострадамус, скорее всего, также намекает на легендарного Хлодвига. Благодаря обширному исследованию о королях-врачевателях французского историка Марка Блока /24/, сейчас принято считать, что первыми проявили эту способность, скорее всего, Капетинги, но здесь важно, что во Франции XVI века эта способность приписывалась уже Меровингам. В своей книге Марк Блок рассматривает и английскую сторону этого явления. При этом самый древний английский источник относит эту способность к Эдуарду Исповеднику (ок. 1003 — 1066). Этот факт был достаточно примечательной частью английской истории, и нашел отражение в пьесе Шекспира «Макбет»:

«…Но золотушных в язвах и прыщах,

Опухших, гнойных и неизлечимых

Он лечит тем, что молится за них

И вешает монетку им на шею.

Я слышал, будто этот чудный дар

Останется в роду его».

Английский историк Уильям Малмсберийский (1090 — 1143) так пишет об этом: «В наши дни кое-кто извлекает пользу из сих чудес, толкуя о них лживо; люди сии утверждают: не оттого король обладал даром исцелять, что был свят, но оттого, что дар сей — наследственная привилегия королевского его рода». В этом замечании отразилась суть всего многовекового спора вокруг этой «способности»: По святости или по рождению дана она?.. Из приведенного выше отрывка «Послания» видно, что Нострадамус осуждает этот спор — «… клеветы злых людей, которые из тех же низменных побуждений стремятся узнать, почему…». Хотя пророк осуждает не сам спор, а «низменные побуждения», толкающие усомниться в божественности королевской власти. То, что буквально сразу за этим местом следует первая хронология, отчасти опирающаяся на генеалогию рода Христа, толкает считать, что Нострадамус видит основание священных прав в крови.

В «Истории франков» Григория Турского, в книге IX, в рассказе о короле Гунтрамне, сыне Хлотаря I (правили в VI веке, примерно во времена короля Артура), читаем: «Верные ему подданные повсюду рассказывали, что какая-то женщина, у которой сына трепала четырехдневная лихорадка, так что находился он в тяжелом состоянии, приблизилась в толпе народа сзади к королю, незаметно оторвала бахрому от королевской одежды, положила ее в воду и дала выпить сыну. И тотчас лихорадка оставила его, и он выздоровел. В этом я не сомневаюсь, поскольку сам часто слышал, как одержимые в исступлении взывали к его имени и, покоряясь его чудодейственной силе, каялись в своих преступлениях» /23, с. 262/. Считалось, что этот дар передавался по наследству чуть ли не всем королям. Аббат Гвиберт, автор XII века, в трактате «Приметы святых» пишет о своем короле Людовике VI: «Да что там? разве не видели мы, как повелитель наш, король Людовик, свершает обычное чудо? Собственными глазами зрел я, как больные, страдающие золотухой, с язвами на шее или других частях тела, толпами сбегались к нему и молили его, чтобы коснулся он их рукой, а притом и осенил крестным знамением… Отец его Филипп также наделен был сим славным и чудесным даром и пользовал болящих с превеликим пылом, однако ж, не знаю за какие грехи, дара сего лишился» /24, с. 96/. Следующий сохранившийся источник об этой особой способности относится к Людовику Святому. М. Блок подчеркивает, что, видимо, было распространено представление о передаче этой способности по наследству. При этом «Капетинги всегда представляли себя законными наследниками каролингской династии, а Каролинги — наследниками Хлодвига и его потомков» /24, с 125/.

Если передается по роду, то это доказывает (в умах подданных) такую степень сакральности королевской власти (заключенной в ее крови), которая не просто частично покрывает сакральность священнослужителей церкви, но и превосходит ее. С одной стороны, распространение такого взгляда в XVI веке было бы выгодно протестантам, с другой, как это отметил еще Джеймс Фрэзер (1854 — 1941) в своей «Золотой ветви» /26, с. 232/, — он отражает древние верования, которые не умирали на протяжении всей тысячи лет господства христианства в Европе. А эпоха Возрождения и последующая Реформация отчасти даже усилили жизнь этих древних частей человеческой психе. Но усилившаяся часть психе должна была каким-то образом ужиться с наступающим веком науки. Древнее верование должно было обрести новое частное очертание. И этой попытке синтеза отчасти могли соответствовать поиски «узаконенных» корней святости королевской крови среди легендарных святых, стоявших у истоков христианства, — Марии Магдалины, Иакова, Иосифа Аримафейского, но в первую очередь — среди потомков Девы Марии. Поэтому не стоит удивляться, когда узнаешь, что Людовик XI (1461 — 1483) настаивал на принадлежности Магдалины к роду французских монархов. Хотя острой необходимости не было: «Французские и английские короли смогли стать врачевателями-чудотворцами потому, что они уже задолго до этого были сакральными особами: „sanctus enim et christus Domini est“, — говорит Петр из Блуа о своем повелителе Генрихе II, дабы объяснить его чудотворную мощь» /24, с. 124—125/. В традициях королей было возводить свое происхождение к богам или их сыновьям. Сохранилось несколько англосаксонских королевских родословных: все они восходят к Вотану. Возможно, намек на божественное происхождение Меровингов содержится в знаменитом послании, которое Авит, епископ Вьеннский, написал Хлодвигу в связи с его крещением. /24, прим. 51/. Но, если христианство утвердило существование на Земле только единого сына Бога, то на какую родословную связь намекает епископ? Или христианский епископ, приняв единство Бога, скрыто придерживался представления о существовании множества (а не только одного Христа) земных детей у него?..

В эпоху Возрождения воскрешение древнегреческой культуры могло усилить акценты в этом вопросе, поскольку по многим источникам знаменитые династии тех легендарных времен вели свое происхождение от богов. Геракл, Елена, Диоскуры, Ахилес, Тесей и многие другие герои и цари были наполовину детьми богов. При этом если небеса даровали еще и божественный знак, отмечая особенность рождения кого-либо в царском роде, то это могло служить поводом для рождения подобного верования, а со временем — и подтверждением его. Дети этих полубогов наследовали часть достоинств своих великих предков. А если в их роду сохранялись предания о характере небесных знаков, сопутствующих рождению их легендарных предков, то повторение этих знаков при рождении кого-либо в этих (или других) родах, могло быть свидетельством особой избранности появившегося дитя. Наиболее подходящими на роль повторяющегося божественного знака, видимо, следует признать кометы, и особенно — комету Галлея. Вспомним, что она претендует быть Вифлеемской звездой. Но если волхвы, которые шли по ней, смогли прочесть знаки ее прохождения по небу, то не значит ли это, что они уже обладали переданным им опытом интерпретаций в подобных случаях?

Меровинги, возможно, со временем и сами уверовали в свое небесное происхождение — трудно избежать «высокого» соблазна, когда все кругом склонны поддерживать его. Соответствие этому представлению требовало от самих королей и определенной доли самоотдачи, но, увы! — Quod licet Iovi, non licet bovi, а не наоборот. И столь печально известная историкам моральная деградация рода Меровингов, превращение их в кутил, которых от простых людей отличал только разве что королевский размах загулов, может иметь в своей основе, с психологической точки зрения, шаткую позицию «сыновей бога». Не находится ли часть ядра этой темы в проблеме внутренней метаморфозы личности в ситуации не вполне обоснованного возвышения? Ведь о своем небесном происхождении чаще всего вспоминают после падения.

И «… когда в 751 г. Пипин… решился заточить в монастырь последних потомков Хлодвига и вместе с реальной властью присвоить себе и королевские почести, он почувствовал необходимость каким-то образом скрасить эту узурпацию и обратился к авторитету церкви. Разумеется, старинные короли никогда не переставали казаться своим подданным существами высшего порядка, однако тем неясным мистическим ореолом, который их окружал, они были обязаны исключительно воздействию на коллективное сознание смутных воспоминаний языческой поры. Напротив, новая, истинно святая династия должна была удостоверить свою святость с помощью совершенно определенной и полностью христианской церемонии, заимствованной из Библии» /24, с. 142—143/. В результате в Европе впервые происходит замещение наследования королевской власти по крови церемонией миропомазания на престол христианской Церковью. С одной стороны, эта церемония сближала европейских королей с древними царями Израиля из Ветхого Завета, с другой, положила начало многовековой борьбы между Церковью и монархами за первое место под солнцем. И возникшая между историческими традициями межа оттеснила реальную историю Меровингов в тень, где она стала источником легенд и преданий.

Церемония лечения золотухи королями-врачевателями, начиная с простого возложения рук, а точнее — с прикосновения ко лбу или к больному месту, пройдя христианскую фазу осенения крестом пациента и его ран, к Новому времени превратилась в пышный, разработанный до тонкостей, церемониал — принадлежность абсолютных монархий. Но именно с наступлением эпохи Возрождения, когда начинается пересмотр старых верований, приходит и распространение неверия во врачебные достоинства королей, которое до этого проявлялось только в единичных случаях. И это — первая ласточка, извещающая о перемене в отношении к представлению о божественном происхождении (или — божественном Провидении, как в случае Капетингов) королевской власти. И хотя пышный церемониал служит компенсацией распространению этого неверия, призван скрыть его, но он, как всегда, для проницательных людей только подчеркивает опадание внутренних содержаний. Начиная с XVI века старинная словесная магическая формула, которой короли Франции сопровождали акт исцеления, заменяется на: «Король руки на тебя возлагает, Господь от недуга тебя исцеляет», что отражает факт осознанной передачи своих способностей Господу. И со временем приходит осознание необходимости более веских доводов в защиту законности своего положения, а точнее — прав и власти. И один из таких доводов могла быть и более серьезная проработка генеалогических древ, поиск «доказательств» своего происхождения, если и не от богов, то — от Девы Марии, от Марии Магдалины… или хотя бы от Константина Великого.

Но первый удар по представлениям о священности королевской власти нанесла грегорианская реформа во второй половине XI века, названная так по имени папы Григория VII (Гильдебранда). Её целью, в первую очередь, было лишить мирских владык их сверхъестественного облика, низвести европейских королей до уровня простых смертных, властных только над вещами сугубо земными. При Григории VII эльзасский монах Манегольд Лаутенбахский в трактате, посвященном апологии папской власти, объяснял, что король, избранный, дабы препятствовать деяниям злых людей и защищать людей добрых, должен, если уклонится от исполнения своих обязанностей, быть лишен сана, ибо в подобном случае он несомненно «сам расторгает соглашение, силою коего произведен он в короли» /24, с. 205/. Реформаторское течение XI века, представляя собою, прежде всего, стремление положить конец старинному смешению мирского и духовного, не только ставило духовную власть на земле выше королевской, но и развенчивало священный ореол вокруг последней, и тем самым принижало положение королей в глазах их подданных.

Отношения между мирской властью и Церковью ужесточились из-за нововведений этого папы до того, что император Генрих IV (1050 — 1106) низложил Григория VII, устроив Собор немецких епископов в Вормсе, на что Григорий ответил первым отлучением Генриха. Это играло на руку тем немецким аристократам, которые хотели свергнуть императора. Тогда Генрих, чтобы удержать престол, пришел в суровый мороз пешком к папе римскому, который тогда жил в замке Каносса между Моденой и Пармой, и формально прося прощения, три дня простоял у ворот замка, пока его не впустили… «Пойти в Каноссу» стало нарицательным выражением для обозначения поражения и господства Церкви над государством.

Мнение Григория VII о монархической власти выражено в его знаменитом послании, адресованном епископу мецскому Герману (от 15 марта 1081 г.) В эту пору он вторично отлучил от церкви Генриха IV и начал борьбу за воплощение своих идей «… не на жизнь, а на смерть и отныне может не соблюдать излишних предосторожностей… С какой-то яростью он возвышает священство и унижает королевскую власть, третируя ее, словно установление поистине дьявольское. Из чего же проистекает, с точки зрения Григория, вопиющее несовершенство земных государей? Из того, что, будучи людьми светскими, они остаются чужды сверхъестественной благодати…» /24, с. 206—207/. Много ли значит король, каким бы могущественным он ни казался на Земле, рядом со священником, способным «единым своим словом» пресуществить хлеб и вино «в тело и кровь Христовы»? — Вот вопрос, постановка которого в XI веке заставила придворных историков и самих королей искать доказательства божественного Провидения в факте правления конкретного человека. И способность лечить золотуху наложением руки — ответ, оставшийся со временем в основном для простолюдинов, за сердца и умы которых вели борьбу короли и папа римский.

А для аристократов требовалось или «объяснение» факта появления такой способности в конкретном роде, или более весомое доказательство. И здесь кстати было бы свидетельство особого происхождения королевской семьи. И в результате мы имеем почти полное молчание в средневековой литературе XI — XIII веков, которая была полностью религиозной, о врачебных чудодейственных способностях королей. И это, как подчеркивает Марк Блок /24, с. 212/, было следствием подчинения велению Церкви. Но первые светские романы времен крестовых походов, объединяемые в цикл рыцарей круглого стола, хотя и подчиняются этому неписаному церковному запрету упоминания, но дают подсказку в каком направлении аристократам искать ответ…

В эпоху Реформации этот вопрос обострился. В Англии, в результате бракоразводного процесса Генриха VIII и Екатерины Арагонской (которая, ко всему прочему, была старше короля на 5 лет), официально — из-за отсутствия наследников мужского пола и «незаконности брака», не официально — из-за желания короля жениться на леди Анне Болейн (будущей матери Елизаветы I), в 1529 — 1532 гг. произошел разрыв с Римско-католической церковью (которая не давала развода) и началась Реформация в Англии, приведшая к появлению современного варианта англиканской Церкви. В 1534 году Генрих VIII был провозглашен, на основании принятия парламентом «Акта о супрематии», Главою Церкви Англии и тем самым, несколько банальным образом — без какого-либо обоснования, воплотил давнюю мечту многих аристократов о короле-первосвященнике. Страна, имевшая меньшие основания для Реформации, чем Франция, Германия и Швейцария, стала первой европейской страной, отпавшей от церковной власти Рима. Чему способствовало островное положение Англии. Акт о супрематии, не содержа богословского обоснования, утверждал, что правами Верховного главы английской Церкви король обладал «в долготу дней», то есть Акт не передавал Генриху VIII никаких новых прав, а лишь торжественно подтверждал их. Тем не менее, авторы Акта не были уверены во всеобщем одобрении нововведения, так как в том же году был издан «Акт об измене», согласно которому лица, отказавшиеся под присягой признать «Акт о супрематии», обвинялись в государственной измене. Именно согласно Акту об измене был осужден и обезглавлен Томас Мор — великий писатель-утопист. Мария I (Кровавая — старшая дочь Генриха VIII от брака с Екатериной Арагонской), вступив на престол в 1554 году, отменила Акт о супрематии и осуществила возвращение Англиканской церкви в лоно Католической. После Марии королевой Англии становится Елизавета I (с 17 ноября 1558) и начинается «золотой век» — Елизавета утверждает религиозный выход из-под власти Рима, как государственный курс, но не преследует католиков.

Для Нострадамуса, пишущего свои «Послания» в марте 1557 и июне 1558 гг., это события текущего дня. И конкретно в это время в Англии восстановлено католичество. Одно дело красивый символ рыцарских эпох — «король-рыбак», совсем другое — чем конкретно обернулись для Англии церковные реформы Генриха VIII. И хотя Нострадамус тайно стоит на стороне гугенотов, но вряд ли он желает для Франции повторения английского варианта выхода из-под власти католической церкви. Будучи врачом, он, видимо, не склонен ни к методам католика-идеалиста Мора лечить огнем заблудшие души, т.е. — отошедшие от католической веры и впавшие в протестантскую ересь, ни к несколько маниакальной идее Кромвеля — полностью разрушить католическую церковь. Но век Елизаветы в Англии еще не настал, и пророку-врачу, пишущему послания Генриху II, приходится с осторожностью нащупывать свой путь.

Если предполагать существование внутренней логики в прозаическом тексте Нострадамуса, приведшей к близости в «Послании» утверждения об истоках чудодейственных способностях предков Генриха, отсылки к событию в начале 7-го тысячелетия и первой хронологии, то напрашивается вывод: их связывающая нить, скорее всего, генеалогическая. При этом со скрытой политической подложкой. Первенство королей перед Папой заключено в сакральных священных достоинствах крови. Эта идея так ярко и образно выразилась во всем цикле легенд Чаши Грааля, что, занимаясь вопросами королевской генеалогии, почти невозможно обойти ее.

То, что упоминание королей-чудотворцев предваряет первую хронологию, является косвенной поддержкой нашей гипотезы о связи этой хронологии с родом королей-рыбаков. Для нас здесь интересен и весь отрывок о королях-врачевателях в «Послании Генриху». Воспроизведем его повторно: «… лишь единый вечный Бог есть благой, справедливый и милосердный провидец человеческих судеб и истинный судья, коего я прошу защитить и охранить меня от клеветы злых людей, которые из тех же низменных побуждений стремятся узнать, почему Ваши древнейшие предки Короли Франции умели врачевать золотуху…» Нострадамус, с одной стороны, оставляет нам свидетельство существования в его время недоверия к целительным способностям французских королей, с другой, в обращении к Богу о защите астролога, есть и намек на радение Нострадамуса в защиту королевского дома. Говоря о врачебных чудодейственных способностях французских королей, он, будучи врачом, отчасти приближает и себя к ним. Но гарантом этого приближения выступают его способности провидца — именно их он ставит в один ряд с необъяснимыми способностями королей: «…Короли Франции умели врачевать золотуху, другие роды излечивали змеиные укусы, а у третьих был определенный дар к искусству гадания…». Достаточно частые отсылки Нострадамуса к своим предкам, при попытке как-либо очертить причины появления у него дара прорицателя, дают основания предполагать, что он мог допускать общие генеалогические корни у представителей рода человеческого, наделенных (с точки зрения обывателя) способностями чудотворцев. Вполне допустима гипотеза, что астролог или знает и воспринимает вполне серьезно заявление Людовика XI о принадлежности французских королей к роду Марии Магдалины, или придерживается взглядов о еврейских «королевских» корнях Меровингов.

Но какие основания могли быть у него для сближения себя с этими знаменитыми предками? Просто исходя из общего происхождения от Иакова, где каждому колену (роду) что-то досталось из «даров»? Обратимся к генеалогии астролога. Нострадамус — латинская форма фамилии де Нотр Дам, взятой дедом Мишеля по отцовской линии при обращении в католицизм примерно в 1455 году, который до этого звался Крескас де Каркассон. Согласно написанному сыном астролога Сезаром де Нотр Дам, Пьер де Нотр Дам, наравне со вторым дедом Мишеля — Жаном де Сен-Реми — был лейб-медиком Рене Доброго (1409 — 1480) — герцога Анжуйского и Лотарингского, титулярного короля Иерусалима и Неаполя. Рене Анжуйский был поэтом и любил романы цикла рыцарей круглого стола, восходя по материнской линии к Санчо I Великому (970 — 1035) — королю Кастилии, Наварры и Арагона. Предки Крескаса, судя по фамилии, были родом из Каркассона — столицы одноименного графства, в XI веке вошедшего в графство Тулуза королевства Аквитания. Каркассон входил в регион Лангедок-Руссильон, столь знаменитый своим альбигойским прошлым. Согласно семейной легенде, отец астролога принадлежал к роду Иссахара, пятого сына Иакова от Лии, представители которого проявляли пророческий дар. Насколько верно последнее утверждение судить трудно, но принято считать, что пророк Елисей был из колена Иссахара. Если отнестись к семейным легендам, распространяемым братом и сыном Нострадамуса, с естественным желанием подтверждающих документов, то можно узнать, что Крескас де Каркассон занимался торговлей и ростовщичеством, и не найдено записей о его службе лейб-медиком у Рене Доброго, а второй дед Жан был врачом и казначеем в Сен-Реми. Согласно семейной легенде, он был последним представителем рыцарей Сен-Реми времен первых крестовых походов. И хотя в этих фактах видны основания для увлеченности Нострадамуса темой Святого Грааля, поскольку в детстве он воспитывался дедом Пьером, который познакомил его и с азами астрологии, но достаточно доводов в пользу утверждения о его особых корнях, конечно, в них нет. Но из этого не следует, что их не было на самом деле — еврейские семейства, крещенные под давлением обстоятельств, склонны были, скорее, скрывать свои корни, чем думать о тщательном сохранении подтверждающих документов… для будущих историков.

Выше упоминался обычай франкских королей носить длинные волосы. Но этим они сближались не только с Самсоном, еврейским вариантом греческого Геркулеса, но и со всеми назареями, дававшими обет не стричь волосы. В наше время, конечно, этих фактов недостаточно для поддержания представления о связи Меровингов с королевскими еврейскими династиями, но в средневековые христианские века, с их особым интересом к прославленным личностям из Библии, — могло вполне хватить. И хотя сейчас невозможно ответить на вопрос о существовании намека у Нострадамуса на некий род, но выделение врачом-астрологом людей, родившихся в результате замыкания двух родов в символическое «кольцо», проявляется в его тщательной обрисовке в различных катренах обстоятельств рождения в начале 7 тысячелетия (anno mundi) в результате объединения двух домов («Орла» и «Лилии») таинственного «Геркулеса», который упоминается в «Послании Генриху». Но об этом далее, в главе «О предсказании рождения «Французского Геркулеса». Здесь только отметим, что этот «Геркулес» как-то связан с событием, давшим толчок всему нашему исследованию.

Поиск других свидетельств

«… тексты или археологические находки, внешне даже самые ясные и податливые, говорят лишь тогда, когда умеешь их спрашивать».

М. Блок «Апология Истории»

После того, как с 1546 года в Испании под давлением инквизиции, а с 1559 года в Ватикане, стал составляться Индекс запрещенных книг, которые в последующем изымались или уничтожались по всей Европе, надежда найти документ, сохранивший «еретические» представления на дату Р.Х., достаточно слаба. Оставшиеся свидетельства должны были допускать обыкновенную интерпретацию или вообще не восприниматься в контексте этого вопроса. Поэтому при «прочтении» этих молчаливых свидетельств иного мнения о дате Р.Х., конечно, следует отдавать себе отчет насколько трудно доказать существование второго смысла. Очевидно, традиционное содержание документа должно быть превалирующим, а прочтение скрытого смысла требовать некоторого ключа, от факта существования которого можно было бы всегда отказаться. Не следует забывать, что платой за инакомыслие в те серьезные века часто была жизнь.

Нострадамус уже к 1555 году осознает масштабы грядущего опустошения. По отношению к Франции начало этого явления он, скорее всего, связывает с изменением в религиозной политике короля Франциска I в 1535 г, которое для него становится началом Контрреформации (Катрен I-62):

«Увы! Какой великий ущерб понесет литература,

Прежде чем завершится цикл Латоны.

От огня, великого потопа, но более от невежественных скипетров,

Чего за долгие века нельзя будет восстановить.»

Латона (Луна) начала свой цикл во второй половине 1534 года и совпадение его с началом Контрреформации и наталкивает поэта-предсказателя на мысль о продолжении битвы с литературой до конца ее цикла (длительностью 354 года). Испанская инквизиция начинает свою борьбу с литературой, конечно, раньше официального учреждения Индекса запрещенных книг. Парадоксально, но началу кампании по уничтожению первоисточников способствовало распространение печатных экземпляров книг, которые до станков Гуттенберга были доступны только избранным и не вызывали столь агрессивного противодействия инквизиции и Ватикана.

Но самый изощренный способ выражения, сохранения и передачи тайных представлений — символический — не сразу попал под пристальное внимание, да и не всегда был обнаруживаем. Это и позволило многим безмолвным свидетельствам сохраниться до наших дней. Рассмотрим несколько примеров. Сначала проиллюстрируем сам метод сокрытия представлений и обсудим некоторые проблемы, возникающие при декодировании.

Существует гемма, датируемая II — III веком, на которой изображена ослица со своим жеребенком, а сверху — знак созвездия Рака и надпись: D. N. IHY. XPS. (Dominus Noster Jesus Christus — Господь Наш Иисус Христос) /13, с. 369/. Она допускает три различные трактовки:

1. Спаситель родился в еврейской семье (осёл — священное еврейское животное) под созвездием Рака, т. е. в конце июня — в июле. Отметим, что в созвездии Рака находится небольшое звездное скопление Ясли, а, как известно, Христос родился в яслях. У Плиния есть такие строки: «В знаке Рака есть две звезды, называемые Ослятами, а среди них маленькое облачко, которое называют Яслями». Ослята — звезды гамма и дельта созвездия Рака. Но следует ли воспринимать это как довод в поддержку представления, что Иисус родился, когда Солнце было в Раке? Возможно, — нет. Поскольку вся история о рождении Спасителя в яслях, скорее всего, просто следствие вольного переноса ветхозаветного пророчества Исайи (1:3) на страницы Нового завета.

2. Иисус Христос родился, когда Сатурн был в созвездии Рака. Осёл (onos — лат.) считался животным Сатурна (Xronos — лат.) и проводилась этимологическая связь между onos и Xronos. Сатурн, по представлениям того времени, — планета евреев (их ведущая «блуждающая звезда»).

Сатурн достаточно медленно движется по небу (период обращения равен 29.46 года), и в год близкий к соединению с Юпитером в знаке Рыб, конечно, не может оказаться в Раке. Отметим, что на интервале с 12 г. до н. э. по 6 г. н. э. он был в Раке только с 24.09.01 до 2.11.01, но, как уже говорилось, сейчас никто из историков не рассматривает дату в интервале [-2, 1], как реалистичную. Может, речь идет о положении Сатурна в день распятия Христа? И действительно, с помощью современных астрономических программ легко убедиться, что в конце марта — начале апреля 33 года Сатурн находился в созвездии Рака. Поскольку на гемме Иисус изображен еще осленком, над которым «висит» символ созвездия Рака (и блуждающая звезда евреев ведет через ток крови), то автор геммы мог намекать на предначертанность судьбы Спасителя (ведомость звездами), вплоть до распятия. Отметим, что если эта трактовка верна, то мы получаем еще один косвенный довод в поддержку выбора 33 года.

3. Карл Густав Юнг, отец аналитической психологии, потративший много сил на разбор христианских символов, пишет, что в этой гемме содержится намек на дионисические корни в христианстве /13/. При этом он приводит отрывок из благословения Иакова, где говорится об Иуде: «Он привяжет жеребенка своего к виноградному кусту и сына ослицы своей к благородной лозе». И вся трактовка геммы делается полностью в этом ключе, без видения возможности существования других трактовок.

Но какое содержание закладывал создатель геммы? Для выбора одного из трех вариантов прочтения в данном случае необходимо привлечение дополнительных источников. Он или не догадывался, что могут возникнуть разночтения, или мог отдельно создать «ключ» для однозначного прочтения скрытого текста.

Известно, что Климент Александрийский [~150 — ~215] принимал за дату рождения Иисуса 17 июня 7 года до н. э. Гемма была сделана во II — III веке. Следовательно, этот факт увеличивает вероятность верности первого прочтения. Можно предположить, что именно существование «Яслей» в созвездии Рака могло повлиять на закрепление представления о соответствующей дате рождения. Но гностический дух того времени, как вариант прообраза научного духа, требовал для закрепления доверия к представлению обнаружения как минимум двух совпадений. Вторым могло оказаться существование «двух ослят» в созвездии. Исключает ли принятие первого толкования в качестве наиболее вероятного возможность вложения создателем в гемму и второго варианта? Нет. Более того, несмотря на весомый довод за первый вариант, второе толкование продолжает притягивать нас своим наполнением, которое перевешивает в наших оценках. Но возможно именно совпадение в голове одного конкретного гностика (а гемма считается гностической) всех этих фактов (или двух представлений о фактах) и дало исходный толчок для выбора образа, вырезанного на камне? Это было бы вполне в гностическом духе. Но как было на самом деле, мы не знаем.

Этот пример приведен здесь, как уже отмечалось, для иллюстрации способов сохранения представлений. Но его источник, видимо, так и не известен до сих пор. Почему возникает так много трактовок? Отчасти из-за того, что одно, неизвестное современному исследователю содержание, в процессе создания символа в рисунке, было молчаливо привлечено, а другое, часто реально соответствующее изображаемому, — выброшено. Но один и тот же символ, из-за своей очищенности от конкретики, может возникнуть, как выражение совершенно различных содержаний.

Что дал нам этот разбор? Во-первых, понимание неизбежности возникновения неоднозначности при трактовке символического рисунка, необходимости привлечения дополнительных источников. Во-вторых, явно прослеживается склонность современных заинтересованных людей часто выбирать только один вариант — близкий им, соответствующий их внутренним ожиданиям, и не видеть другие. Отчасти это происходит из-за того, что исследователи в первую очередь рассматривают тексты, лежащие в русле их интересов, в том числе и профессиональных, и, найдя желанные соответствия, довольствуются этим.

Теперь рассмотрим примеры, которые так или иначе могли быть (а могли и не быть — искать ответ нам) связаны с нетрадиционным воззрением на хронологию после рождения Христа.

I. Порою символ, который первоначально допускал тайное прочтение, в последующем мог использоваться только в варианте обыкновенного содержания. С веками, связанные с ним представления, забывались, что сохраняло, при изменении последних, использование символа. Рассмотрим, могло ли это произойти в случае начертания на надгробных плитах вместо 1 — знака, похожего на якорь. Так в Таллине, на напольных плитах Домского собора до сих пор можно прочесть надписи, которые оканчиваются датой, к примеру, — «anno 1696», где вместо 1 используется символ, предположительно, якоря (Рис. 1).

Рисунок 1 Пример записи даты на плитах Домского собора в Таллине

Хотя, при желании, можно сказать, что это просто фигурная единица, — изыск резчика, что иногда и утверждают современные историки и экскурсоводы.

Домский собор — лютеранский собор, расположенный в Верхнем городе (Вышгороде) Таллина. Посвящён Святой Деве Марии (эст.: Püha Neitsi Maarja). Домский собор является одним из старейших храмов Таллина. Сегодняшний облик он получил после многочисленных перестроек. Ранее на этом месте находилась деревянная церковь, которая, согласно предположению историков, была построена в 1219 г. Церковь была освящена в 1240 году, когда город принадлежал Дании, как кафедральный собор Северной Эстонии.

Якорь являлся символом воплощенного Христа (или воплощения Христа) и часто использовался в раннем христианстве. Нельзя не отметить связь, бросающуюся в глаза, между общепринятым рисунком якоря и начертанием египетского иероглифа ankh (анк) — «дух, ключ жизни» (См. Рис. 2). К тому же, во многих европейских языках слово «якорь», по фонетике близко к прочтению иероглифа и можно предположить существование этимологической связи.

Рисунок 2 Египетский иероглиф — дух, ключ жизни (ankh) и якорь (anker, anchor)

При этом если верхняя часть изображения якоря несла нагрузку символа духа, то нижняя, которой он цепляется за землю (символ плоти) под водой (символ бессознательного, материнского), обозначала связку (золото и/или серебро).

Можно предположить, что за использованием этого символа в датах скрываются какие-то конкретные представления, подпадающие под разряд еретических. К примеру, приведенная выше часть надписи на плите, не могла ли допускать прочтение: От воплощения Христа 696 год? В подобных случаях не столько важна точность даты, сколько сохранение памяти о кардинальном отличии от принятого представления. Именно это отличие отсылало к источнику, ставшему камнем преткновения. Но так ли это в рассматриваемом случае? Есть ли какие-либо еще доводы в поддержку этой гипотезы? На всех плитах XVII века, рассмотренных мной, в случае существования даты использован символ якоря, а на всех плитах XVIII века — обыкновенная единица. Первая из них содержит: «anno 1703». А в 1700 году Германия и Дания перешли на григорианский календарь. И здесь Таллин оправдывает свое название — «датский город». Хотя в 1561 — 1710 годах Ревель находился в составе протестантской Швеции, которая перешла на новый календарь только в 1753 году. Современные историки, признавая за такой единицей символику Христа, говорят только об удачном сочетании в одном знаке и цифры «один» и символа рождения Христа, от которого ведется летоисчисление, как бы — одним росчерком сразу двух зайцев. Но сама дата при этом «с очевидностью» читалась однозначно. К примеру, в случае рис. 1, как 1696 год от Р.Х.

Отметим, что абсолютно такой же знак применен при выбивании даты «1566» на барельефе в Эдинбургском замке, в честь рождения Марией Стюарт сына, будущего короля Англии, Иакова I, который на следующий год после восхождения на английский престол (1603 г.) распорядится сделать новый перевод Библии, «дабы избежать папистских ошибок». В результате в 1611 году появится и будет утверждена для богослужения знаменитая Библия короля Иакова. Т.е. использование этого знака было распространено не только среди протестантов и могло быть частью некоторой более ранней традиции. При этом, вкладываемый в использование этого знака смысл может оказаться гораздо более интересным, чем отражение факта существования сильно нетрадиционных хронологических представлений.

Зададимся вопросом: Что могло толкать выбивать якорь в качестве обозначения единицы в записи дат? Ответ достаточно прост: использование до XIII века греческого алфавита для записи чисел. При этом буква I использовалась для записи числа «10». При переходе к арабским числам она сохранилась в записи чисел, видимо, из-за схожести с цифрой «1», потеряв при этом жесткую привязку к числу 10. Поддержало это сохранение и применение (уже на любой позиции) латинской буквы I для записи числа 1. В результате, она, вместе с латинской J, использовалась в качестве цифры 1 в записи чисел и дат. Привычка видеть букву I, как первой буквы имени Иисуса, на месте первого знака в хорошо знакомой христианам тетраграмме — IC XC — могла подталкивать использовать ее для обозначения единицы именно в числе тысяч. Переход от I к символу якоря (возможно, через промежуточное использование буквы J) легко объясним, поскольку оба были символами Христа.

Со временем символ якоря мог трансформироваться, теряя свой первоначальный смысл и меняя очертания. Так на фасаде дома №26 по улице Пикк (Таллин) существует почти аналогичный знак, где он был использован при записи даты (1749) в барельефе (См. рисунок 3).

Рис. 3 Единица в барельефе, как первая цифра даты 1749, на фасаде дома в Таллине

Пикк 26 — жилой дом, который с 1517 года принадлежал братству черноголовых, созданному в Таллине, скорее всего, в середине XIV века, вскоре после того, как Дания продала свою часть Эстландии великому магистру Тевтонского ордена (1346), который передал её ландмейстеру (магистру) Тевтонского ордена в Ливонии (1347). Эта должность появилась после вхождения в Тевтонский орден остатков Ордена меченосцев (Ливонского братства воинов Христа), руководствовавшегося в годы своего независимого существования (1202 — 1237) уставом ордена Тамплиеров, и можно предполагать сильное влияние последнего на деятельность ландмейстеров в Ливонии. Тевтонцы, соперничавшие с храмовниками в Святой земле, были против слияния с орденом меченосцев, но на нем настоял сам папа римский Григорий IX. После разгрома ордена тамплиеров в 1307 — 1314 годах, небольшая часть его рыцарей (с частью серебра ордена?) могла перебраться под защиту ландмейстера Тевтонского ордена в Ливонии. Отчасти этому соответствует упоминание в хрониках прибытия в ноябре 1307 года в Рижский залив нескольких кораблей без опознавательных знаков, разгружаемых несколько дней. К этому следует добавить, что в закладке города Риги в 1201 году епископом Альбертом (основателем ордена меченосцев) принимали участие и 20 рыцарей-тамплиеров. Поэтому не удивительно, что орден меченосцев (создаваемый на территории Лифляндии) в 1202 году принял для себя устав тамплиеров.

В конце XIII века в Риге существовало братство св. Георгия, в которое принимали молодых неженатых иностранных купцов. Обычно историю его появления рассматривают как результат возникновения Малой Гильдии купцов при уже существующей Большой. Обзаведенный семьей купец имел возможность из братства св. Георгия перейти в Большую гильдию. Первоначально его патроном был св. Георгий — покровитель рыцарей и воинов, позже (предположительно с середины XIV века) — св. Маврикий, и за ними закрепилось прозвище Черноголовых, поскольку в центре герба братства была изображена голова святого Маврикия. С начала XV века в Ревеле (Таллине) оно берет на себя функции защитника города. Знак, создающий впечатление буквы J с небольшим крючком справа, имеет явное сходство и с пикой, напоминающей о служебных функциях братства черноголовых. На фасаде соседнего дома вылеплено четыре герба ганзейских контор городов Брюгге, Новгорода, Лондона и Бергена. На гербе города Бергена, который в XIII веке был столицей Норвегии, а в XIV (1360) перешел в руки Ганзы, изображена половина орла в левой части (его делит центральная вертикальная линия) и коронованная рыба — в правой. Последний символ мог бы использоваться или как знак царствующего Христа, или потомка короля-рыбака, но в данном случае просто товарный знак «фирмы» — Норвегия долго время была монополистом в торговле вяленой рыбой (треской).

Вернемся к основной теме этой главы. Мог или нет якорь, в рассмотренных записях дат, скрывать нетрадиционный взгляд на время жизни Христа? Приведенные здесь доводы «против» в действительности говорят только о пути появления обыкновенного содержания, но не опровергают возможности привнесения скрытого варианта. Более того, как мы помним, обыкновенное использование и прочтение было необходимо для сохранения скрываемого. А что же говорит «за» возможность существования скрытого содержания? Пока только близость персонажей, участвовавших в использовании символа якоря и затрагиваемых здесь, к некоторым сторонам побочной темы — Грааль, его род, протестантство. Не получив однозначного ответа на вопрос, является ли использование якоря проявлением каких-либо скрытых представлений, в том числе и хронологических, запомним сам этот пример — мы к нему еще вернемся ниже. А пока только заинтригуем читателя вопросом: Почему мы так уверенны, что в Таллине и Эдинбурге при выбивании дат использован символ именно якоря, а не чего-нибудь другого?

II. О том, что часть аристократии Франции, Швейцарии и Германии, стоявшая в XVI веке на стороне Реформации, могла считать время первоначальной христианской церкви более близким к ним, возможно, говорит и попытка папы Григория XIII (1572 — 1585) реформой календаря 1582 года вернуть протестантов и Восток в лоно истинной (католической) Церкви. Об этом написано в самом начале буллы, посвященной введению нового календаря. Но откуда такая надежда? В булле «Inter grabissimas» (от 24 февраля 1582) говорится: «Былo зaбoтoю нaшeю нe тoлькo вoccтaнoвить paвнoдeнcтвиe нa издpeвлe нaзнaчeннoм eмy мecтe, oт кoтopoгo co вpeмeни Hикeйcкoгo coбopa oнo oтcтyпилo нa дecять днeй пpиблизитeльнo, и XIV Лyнe вepнyть ee мecтo, oт кoтopoгo oнa нa чeтыpe и пять днeй oтxoдит, нo и ycтaнoвить тaкжe cпocoб и пpaвилa, кoтopыми бyдeт дocтигнyтo, чтoбы в бyдyщeм paвнoдeнcтвиe и XIV Лyнa co cвoиx мecт никoгдa нe cдвигaлиcь». Но какая связь между календарным днем равноденствия и конфликтом между византийской и римской церквями, тем более — между протестантами и католиками? Не в том ли, что разъяснение, сопровождающее 10-дневный перенос, должно было убедить ученую часть протестантов в давности Никейского Собора и первых христианских веков, и тем самым показать неправомочность их представлений и, возможно, притязаний? Поскольку: доказательство давности событий в Иерусалиме показывало ложность генеалогических построений, связанных с участниками этих событий.

В 1583 году Григорий XIII направил Вселенскому Константинопольскому Патриарху Иеремии II посольство с дарами и предложением перейти на новый календарь. В конце 1583 года на соборе в Константинополе все эти предложения были отвергнуты, как не соответствующие каноническим правилам празднования Пасхи. К тому же Патриарх считал Григорианскую реформу одним из орудий завоевательной политики папства по отношению к Восточной Церкви.

Отметим, что булла папы Григория XIII о реформе календаря вышла как раз перед последним из трех великих соединений Сатурна с Юпитером на границе знаков Рыбы — Овен, которые происходили в: 7 г. до н.э., 789 и 1583 годах. Возможно, были веские причины поторопиться.

III. В эпоху Ренессанса фраза «что вверху, то внизу — все едино» была не только эзотерической формулой, ключом к построению философских воззрений, но и отражением реальных, ежедневно переживаемых чувств. Во время предобеденной молитвы — благодарения за хлеб насущный, и в ночной созерцательности, когда

«…земле мала

околица, она переросла себя и стала больше небосвода,

а крайняя звезда в конце села —

как свет в последнем домике прихода»,

происходило то, что потом назовут соединением микрокосмоса человеческой жизни с макрокосмосом божественных установлений, с движением светил. В те наивные времена фигуры созвездий были полны духом (а не 4-градусным по Кельвину разряженным газом и электромагнитными волнами) и говорили о готовности в назначенный час снова воплотиться в истории правителей-близнецов или спасения девственницы от Чудовища. Средневековый ум искал и находил на небе отражение истории Христа, рожденного Девой, символ Креста и образы из историй, где главенствуют мотивы спасителя и целителя. И в первую очередь — в астрологических особенностях созвездия Рыб. Само слово «Рыба», записанное по-гречески — Ιχθύς — часто читалось как аббревиатура — Иисус Христос Божий Сын Спаситель. Известно, что Христа иногда называли сыном Рыбы (бен Нун, Навин), и даже упоминалась новозаветная книга Иисуса Навина.

Теперь рассмотрим самую знаменитую в XVI веке карту звездного неба северного полушария — Дюрера (1515).

Вот что писал о ней один из крупнейших астрономов современности, голландец Корнелис де Ягер: «В 1515 г. были опубликованы карты неба с несколько экстравагантными рисунками созвездий, выполненными в стиле того времени. Эти карты стали результатом замечательной кооперации трех человек: математик И. Стабиус определил координаты звезд на небе, К. Хейнфогель перенес их положения на карту, а знаменитый художник А. Дюрер по ним нарисовал созвездия. С этого началась новая картография. Раньше в Западной Европе существовала традиция, в соответствии с которой, основной интерес представляли созвездия, а не положения звезд. Звезды на картах помещались на „подходящих“ местах: например, Альдебаран — глаз Тельца, Алголь — в голове Медузы и т. д. Для новых карт базовыми данными стали измеренные положения звезд».

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.