Бесплатный фрагмент - Потаённых дел мастер

ПОТАЁННЫХ ДЕЛ МАСТЕР.

ПРОЛОГ: ТУМАН.

Осень по своему обыкновению нагрянула в город неожиданно, хотя её приход и был строго регламентирован и прописан в календаре. За какие-то две недели листья на деревьях в парке пожелтели и начали облетать, погребая под собой пожухлую траву, воздух стал холоднее и свежее, а небо всё реже и реже показывалось из-за серых депрессивных туч. Три месяца тепла, из которых один никак не может определиться, на чьей он стороне — весны, или всё-таки лета? — а другой уже с середины начинает воображать себя первым месяцем осени, отнимая данную прерогативу у сентября, — это, всё-таки, мало. Едва успев привыкнуть к жаре, человек вынужден вытаскивать из под шкафов сапоги и вывешивать в прихожей куртки.

Но Кира любила осень, самое её начало, когда мир становится странным, точно соприкасается с другой реальностью, особенно когда шёл дождь. Во время дождя ей всегда казалось, что вода смывает некую границу, и можно увидеть совершенно другой мир, в котором, кажется, нет места людям.

— Может, прогуляем сегодня? — лениво предложила Таня, вытянувшись на лавке.

Девушка провожала взглядом уплывающие в сторону завода посеревшие от скуки облака и грызла яблоко. Яблоко было осеннее, красное, с маленькой червоточиной сбоку, как будто червяк надкусил его просто для порядка, а затем бросил, решив, что не так уж он и голоден.

— Сегодня рефераты сдавать, забыла? — откликнулась Кира.

Она сидела на камне возле ручья. Правда, ручьём эту сточную канаву называли больше по привычке: даже самый дипломатичный поэт смог бы сравнить медленно, тягуче ползущую по дну овражка воду разве что со случайно пролитым испорченным джемом.

До автобуса оставалось ещё целых пол часа, а до станции идти всего-то пять минут быстрым шагом — можно и не спешить. Иногда подруги поговаривали о том, что неплохо было бы переехать из их посёлка поближе к институту, но идея всегда оставалась только на уровне обсуждения. Таня в город перебираться не хотела: пришлось бы готовить самой, самой стирать, а дома есть мама и стиральная машинка. Да и родители её бы не отпустили. А Кира предпочитала жить в отдельной квартире, где, кроме неё, никого не было, и с содроганием представляла себе жизнь в общежитие с очередями на кухню и в душевую. Кроме того, в их посёлке почти половина домов были многоэтажными, имелись несколько магазинов, школа, библиотека и даже Дом Культуры — жить можно.

— Мне не надо, у меня по баллам уже зачёт.

Таня запустила огрызком в ручей, и вода благодушно приняла подношение, радужные маслянистые разводы заколыхались и сомкнулись над ним.

— А… — кивнула Кира. — Везёт…

По мосту, грохоча, проехала фура, мост задрожал, но, конечно, выдержал, хотя Кире ещё в детстве всё казалось, что он рухнет со дня на день. Как-то раз она даже подговорила Таню сходить покараулить, но подружка больше пятнадцати минут не выдержала, а в одиночку дежурить оказалось не так интересно.

— Тебе тётя не звонила?

— Не-а.

— Вот, хоть убей, не понимаю я, как она решилась тебя одну оставить? — Таня перевернулась на живот, положив голову на руки.

— Ей предложили очень хорошую работу в Италии, знакомый какой-то.

— А разве там своих флористов не хватает?

— Она не флорист, вернее, не совсем, она ландшафтный дизайнер, и очень даже неплохой. Наверное, у нас эта профессия не так востребована… А я, в конце концов, не ребёнок, чтобы нянькаться со мной! Она не может опекать меня вечно. К тому же, у неё свои дети ещё в школу ходят.

— Почему ты с ней не уехала?

Кира рассеянно отмахнулась.

— Жару не люблю.

— Смотри-ка, — резко сменила тему Таня, — вон там. Горит что-то, вроде…

Над дорогой действительно клубилось нечто похожее на дым, хотя, скорее, оно больше напоминал туман, вот только туман не мог подниматься так быстро. А, между тем, серый сумрак уже накрыл всё поле за городом, и с каждой секундой подбирался всё ближе, будто его гнал штормовой ветер.

— Поле горит! — подскочила Таня. — Бежим, нужно пожарных вызвать, или МЧС, или кого там ещё!..

Она побежала вверх по насыпи на дорогу, но на пол пути вынуждена была остановиться, потому что Кира за ней не следовала. Подруга стояла возле лавки, замерев, будто обратившись в соляной столп, и как заворожённая смотрела на приближающееся облако.

— Кир, ну что ты?!

Оклик подруги заставил девушку очнуться, и она бегом взбежала по насыпи.

Как на зло, переулок, в который вела дорога от моста, оказался пуст, некого было позвать на помощь и переложить ответственность. Таня бежала впереди, Кира отставала, постоянно оглядываясь. Теперь она уже вовсе не верила в пожар: на город надвигался туман, необычайно плотный, и почему-то он шёл со стороны, как настоящий дым. Внезапно воздух потемнел. Таня встала, тяжело переводя дыхание, Кира остановилась рядом, оглянулась назад, и туман накрыл их, разом превратив день в сумерки. Мир на расстоянии десяти, а через несколько секунд и пяти шагов потерялся в густой вязкой дымке, окутавшей деревья и дома белёсым цветом.

— Туман?.. — выговорила Таня, и поёжилась от того, как глухо прозвучало её голос.

Кира встала рядом с подругой. Воздух уплотнился на столько, что даже на расстоянии вытянутой руки трудно было уже что-то разглядеть.

— Теперь точно придётся прогулять! — попыталась пошутить Таня. — Главное, до дома дойти, а то забредём сейчас в какую-нибудь степь…

— Давай ко мне пойдём, ко мне ближе, — предложила Кира.

Туман ей, как ни странно, даже понравился: она давно хотела побродить, как ёжик из мультика, по городу, на ощупь выбирая дорогу.

На деле всё оказалось не так весело, как в мечтах. Шли медленно, отыскивая знакомые ориентиры и стараясь не разговаривать — уж очень неприятно звучали голоса. Иногда в тумане они видели силуэты других людей, но прохожие исчезали быстрее, чем девушки успевали их окликнуть. Темнота сгущалась всё сильнее, в какой-то момент очередной ориентир буквально выпал имнавстречу, с глухим «БДУМММ» врезавшись Кире в лоб (вернее, это Кира в него врезалась, но от неожиданности ей показалось, что столб тоже шагнул навстречу).

— Кажется, мы всё же забрели не туда.

Кира потёрла лоб и даже потрясла головой. Удар вышел знатный, от такого запросто можно и сознание потерять.

— Ты как? Очень больно? — заволновалась Таня.

— Очень, — согласилась Кира. — Зато я теперь знаю, где мы: в той стороне должна быть церковь, а мой дом совсем в противоположной.

— Давай вернёмся, — предложила Таня.

В этот момент из тумана выбежал мужчина. Он пробежал мимо, тяжело и надсадно дыша, но девушки успели разглядеть округлившиеся от страха глаза и перекошенный рот. Мужчина скрылся в тумане так же быстро, как появился, но через мгновение следом за ним появилось нечто… какой-то зверь. Он пронёсся мимо стремительно, обдав подруг вонью мокрой собачьей шерсти. Через миг из тумана донёсся крик мужчины. Этот крик парализовал их. Крик ужаса, сменившийся криком страшной боли и ревом и урчанием зверя.

Таня завизжала и кинулась прочь, мгновенно исчезнув в тумане.

— Таня! — Кира шагнула за ней, но подруга уже пропала, а внутренний голос в панике велел закрыть рот и не орать в такой близости от зверя.

Развернувшись, она побежала в сторону церкви, продолжая слышать за спиной крик мужчины.

Каким-то чудом ей удалось добежать, не сбившись с дороги. Двери грохнули за спиной, и Кира почти упала на каменный пол. Кровь барабанной дробью стучала в ушах, сердце взбесившимся кроликом колотилось в груди, а глаза щипало от пота и слез. Она скорее прохрипела, чем сказала:

— Заприте!

Перед глазами плыли радужные пятна; девушка почти ничего не видела, но слышала шорохи и испуганные перешептывания. Успокаивающе щелкнул замок, хотя тех, кто был снаружи, такая преграда вряд ли могла задержать надолго. С трудом поднявшись на трясущиеся ноги, Кира стянула со взмокшей головы шапку, огляделась, увидела рядом с дверью выключатель и хлопнула по нему ладонью, гася освещение. В церкви воцарились сумерки (темноту внутри разгонял только свет фонарей с улицы), и со всех сторон немедленно понеслись возмущённые и удивлённые возгласы.

— Не смейте включать! — перебила их Кира, оттолкнув чью-то руку от выключателя. — Они увидят свет и поймут, что мы здесь.

Её слова оказали нужный эффект: люди притихли, столпились перед алтарём, обмениваясь испуганными взглядами.

— Тише, они могут услышать, — прошептала Кира.

Её буквально трясло от страха. Приблизившись к окну, девушка встала на лавку и осторожно выглянула на улицу: в тумане на дороге что-то двигалось, стремительно разрывая белую занавесь. Что-то было снаружи. Кира отпрянула от окна и перебежала на середину церкви, поближе к остальным.

— Никому не двигаться, — шёпотом предупредила она: любой случайный шорох мог выдать их с головой.

Церковь была очень стара, её строили по образцу старинных храмов, выполнявших когда-то роль маленьких крепостей, даже узкие окна были зарешёчены витыми прутьями. Вот только двери, бесспорно красивые, ставили всего год назад, и они не были рассчитаны на осаду.

С низкой арки потолка вниз смотрели серафимы и древние святые. Сумрак в храме творил что-то чудовищное с их ликами: выцветшая краска, потемневшее дерево и белёсые глаза ангелов и святых отцов — всё приобретало зловещий вид, как будто они были заодно с туманом. Страх порождал демонов ничуть не хуже тех, что рыскали снаружи.

«Что же это? Почему? — мысленно шептала Кира, стараясь не смотреть на образа. — Откуда это могло взяться?»

За дверью послышалось шебуршание. Люди затаили дыхание. Шорох повторился снова, на этот раз громче, и одна из женщин, не выдержав, вскрикнула, а сидевший рядом мальчишка разразился плачем. В тот же миг на дверь обрушился первый удар. Храм наполнился криком, люди столпились, они жались друг к другу, как овцы, которые стараются забиться в центр стада в поисках спасения, когда волк проникает в овчарню. Кира быть овцой не собиралась, тем более, что стоять истуканом весьма сомнительный план спасения. Она юркнула за спины людей и побежала к алтарю, туда, где были двери — хоть какая-то преграда, между ней и готовыми ворваться в церковь чудовищами. На входную дверь обрушился град ударов, в створках появились пробоины, в одну из больших щелей просунулась длинная жилистая рука, белая с сиреневой сеточкой вен. Рука бешено заколотила по доскам, выбивая во все стороны щепки. Кое-кто из мужчины и даже женщины бросились к двери, надеясь её удержать. Другие побежали следом за Кирой, подгоняемые общим ужасом. Почти в этот же миг дверь церкви выбило, и стоявших на её пути смело волной хлынувших в церковь чудовищ. Они ворвались грязно-сиреневой толпой, разом заполонив церковь. Они карабкались на стены, они пресмыкались по полу, припадая к плитам, слизывая с камня кровь, с жадностью приникая к изувеченным телам людей. Те несколько секунд, пока твари столпились над трупами, стремясь ухватить хоть кусок, хоть клочок одежды, дали фору остальным. Однако на ступеньках перед алтарем Кира замешкалась и остановилась, не в силах противиться нахлынувшему чувству запредельного страха. Она оглянулась: за чудовищами шёл человек. Он был высок, пожалуй, даже чересчур. Его одежда, разумеется, была чёрной, и, должно быть, он был в плаще, но тут Кира не смогла бы сказать наверняка, потому что фигура человека расплывалась перед глазами подобно миражу.

Не без труда совладав с собой, девушка перепрыгнула через ступеньки и вбежала в алтарь как раз перед тем, как захлопнулась дверь.

Перепуганные горожане на диво быстро забаррикадировались изнутри, подперев двери лавками, так что первый удар они выдержали. Алтарь был отделён от основной части храма каменной стеной, облицованной деревом, но все трое врат, конечно же, были целиком деревянными, и вряд ли могли выдержать дольше, чем дверь храма.

Истерически взвизгнула какая-то девушка. Прижав ладони к щекам, она без сил сползла на ковер. Страх превзошёл все мыслимые пределы, подобравшись к той границе, когда мозг начинает искать спасения по другую сторону разума.

Окон в алтаре не предусматривалось, запасного выхода, понятное дело, тоже. Это был самый настоящий тупик. Где-то когда-то Кира слышала умную фразу о том, что из любой нехорошей ситуации всегда есть, по меньшей мере, семь выходов. В эту минуту ей страсть как захотелось посмотреть, как этот умник стал бы выкручиваться на их месте.

Двери сотряс новый удар, дерево затрещало, и центральные врата сорвало с петель, а внутрь ворвались твари, без звука накинувшиеся на последних живых. Ужас рвал из людей крик, который захлёбывался под ударами когтей и клыков. Кира упала на пол и отползла за алтарь, пытаясь заставить себя зажмуриться. Рядом шлёпнулась рука, ещё сжимавшая пальцы в кулак. В тот же миг всё прекратилось. Твари застыли над распростёртыми, изувеченными телами; те из людей, кто ещё был жив, жались у дальней стены и не сводили полных ужаса глаз с неподвижных чудовищ.

Человек-в-чёрном повернулся спиной к алтарю, за которым скорчилась Кира, и она, не удержавшись, выглянула, чтобы посмотреть, что же так привлекло внимание хозяина чудовищ. Похоже, появление нового лица стало для него такой же неожиданностью. Ростом незнакомец не уступал Человеку-в-чёрному, но был шире в плечах, да и одет куда более впечатляюще: торс закрывал матово-чёрный литой доспех, за спиной, из под жёсткого каркаса, покрывавшего плечи, до пола опускался тёмный плащ, изнутри подбитый пурпурной тканью. Лицо же его представляло сплошную маску жемчужного цвета, плавно переходившую в лысый череп, которая, впрочем, выглядела как живое лицо.

Он замер чуть поодаль, спокойно огляделся и остановил взгляд белых как алебастр, лишённых зрачков, глаз на Чёрном. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом Человек-в-чёрном пренебрежительно пожал плечами.

— Что ж, можете считать себя счастливчиками, — бросил он через плечо. — Благодарите небо, что вас пощадили.

Повернувшись к белолицему, он прошипел сквозь зубы, уже, видимо, не в силах сдерживать себя:

— Я буду хозяином и этого мира тоже, Куратор, ты, и тебе подобные, не сможете препятствовать мне вечно!

Он взмахнул рукой, и мир вокруг канул в темноту.

ГЛАВА 1 КНИГА, МОНАХ И ЧЁРНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Первое, что она ощутила, был запах. Пахло восковыми свечами, ладаном и тем душным, пыльным духом, который всегда заполняет подвалы и чердаки. Перед глазами маячила коричневая стена, неровная и покрытая выбоинками и трещинами.

Пошевелившись, Кира убедилась, что сама она, в отличие от окружающего мира, осталась прежней: ноги-руки на месте, голова тоже. Резкая перемена обстановки, конечно, пугала, но ведь могло быть и хуже: она могла очнуться посреди океана, или на вершине башни без лестницы… или вообще не очнуться. А если в твоей жизни всё могло быть хуже, чем есть, значит, не всё так плохо, практически хорошо.

Кира почесала шишку на лбу и мимоходом отметила, что ту самую грань она, похоже, таки переступила. Вот только когда? Может, она так и не добежала до церкви, и теперь валяется у столба, а Таня пытается привести её в чувство?

— Эй, чумная, ты откуда свалилась?

Кира повернула голову на громкий шёпот, с досадой отметив, что слишком уж увлеклась самоанализом и даже не подумала толком осмотреться. Источником шёпота оказался человек (и, учитывая всё виденное ранее, оставалось лишь порадоваться сему факту). Парень вполне мог сойти за её ровесника, или оказаться лет на пять старше. Он был худ, как будто долго болел, одежда на нём буквально висела; прямые чёрные волосы неровно обрезанными прядями живописно торчали во все стороны, а больше ничего примечательного в нём не было.

— Ау, изумлённая жизнью! Ты тут, или на луне в салочки с феями играешь?

— Что? — шёпотом переспросила Кира.

— Откуда взялась, спрашиваю!?

Кира открыла уже было рот, чтобы ответить, впрочем, ещё не зная, стоит ли выдать полную версию, или ограничиться односложным ответом вроде «не знаю», но тут под сводами (Кира запрокинула голову — потолок оказался высоченным, как в ангаре) прокатилось эхо другого голоса. Притихнув, девушка подтянула почему-то затёкшие ноги и переменила положение, встав на колени. Оказалось, что сидела она, прислонившись спиной к витрине. Ряды витрин расходились во все стороны, пропадая в полутьме где-то на другой стороне зала. Больше всего они были похожи на те, что стоят в музеях или ювелирных магазинах, обтянутые бардовым бархатом и застеклённые сверху. Зал освещали массивные многоярусные светильники, спускавшиеся с потолка на железных цепях. В стенных нишах вырисовывались очертания каких-то фигур, но фигуры не двигались, и, судя по всему, были всего лишь безобидными статуями.

Девушка опустила глаза: под стеклом на коричневой материи аккуратно лежали четыре книги. На двух не было ничего, кроме золотых узоров, на третьей Кира разглядела наполовину стёршийся горбоносый профиль, четвёртая книга была тонкой и небольшой, в красном переплёте, на котором чёрными буквами значилось: «Книга Без Названия. Да и Книги-то самой вовсе нету. И вообще, тебе кажется».

— Твоё упрямство даже не делает тебе чести, — вновь прокатился по залу знакомый голос.

Кира вздрогнула и посмотрела поверх витрины: через несколько рядов от них стоял тот самый Человек-в-чёрном, которого она видела в церкви, называвший себя хозяином. Похоже, он находился здесь уже довольно давно, хотя, кажется, со времени событий в церкви прошло не больше нескольких минут. Он был не один: рядом девушка заметила второго, очень тучного, в коричневой монашеской рясе. Полуосев, он, как от удара, вздрагивал от каждого слова, которое громом перекатывалось по залу.

— Где книга? — спросил Хозяин.

— Она здесь, — хрипло ответил монах, облизнув толстые губы.

— Я и так знаю, что она здесь! Прекращай свои шуточки и покажи, где именно!

Монах что-то произнёс в ответ, но слов Кира не разобрала. Зато Хозяин, похоже, отлично его услышал. Подойдя к стене он крутанул какой-то рычаг, и один из светильников ухнул вниз, замерев в полуторе метрах от пола. Небрежно, точно всю жизнь только этим и занимался, Хозяин одной рукой снял с крюка тяжёлый светильник, а другой схватил монаха, приподняв его в воздух как надувной шарик.

— Последний шанс, — предупредил он.

— Этой Книги Нет! — повысил голос монах.

Хозяин кивнул и одним рывком закинул монаха на крюк. Металл зацепил несчастного за живот, так что тот повис, выгнувшись дугой. Вместо крови на пол, почему-то, закапала вода.

Прижав ладони ко рту, Кира сползла за витрину.

— Только без паники и криков! — прошипели с соседнего ряда.

Парень, осторожно выглядывая из-за своего укрытия, следил за происходящим с вниманием, достойным маньяка.

— Ты отдал её?! Отдал Клаудуму? — кричал Хозяин. — Она здесь? Где книга?!

— Книга… не покинет… пределов… — прохрипел монах.

Он сказал что-то ещё, но Кира уже не расслышала. Перед мысленным взором внезапно предстало нечто красное. Привстав, девушка сквозь стекло уставилась на бархатную подстилку витрины. «Книги нет…» — подумала она, воровато глянула в сторону соседа, но тот был слишком увлечён происходящим. Стараясь не шуметь, девушка ощупала стекло по краю, но никаких замков или задвижек не нашла. «Не припаяно же оно, в самом деле», — с досадой подумала Кира, ткнув стекло пальцем. Стеклянная коробка неожиданно легко поддалась, и поехала вперёд, девушка попыталась её остановить, но только придала ускорения. С ужасающим звоном витрина грохнула об пол, красиво разлетевшись на осколки; на несколько мгновений в огромном гулком зале установилась тишина. Парень, округлив глаза, уставился на стеклянное крошево, Кира втянула голову в плечи и зажмурилась, мечтая, чтобы всего этого не было.

— Ой, дура… — с чувством протянул черноволосый, хватаясь за голову.

Из зала донёсся шорох. Кира встрепенулась: Хозяин бежал к ним, с кошачьей ловкостью огибая витрины.

Черноволосый тоже увидел его и сорвался в бег чуть ли не с места. Кира кинулась следом, почти машинально прихватив с собой книгу (не оставлять же её после того переполоха, который она устроила). Кира старалась не отстать, но дробное «тук-тук-тук» за спиной становилось громче с каждым шагом. Черноволосый нырнул в одну из стенных ниш, за которой оказался скрытый тенью проход. Кира едва успела пригнуться, уклонившись от низкой арки, и через несколько секунд услышала звук удара и невнятную ругань не проявившего такой прыти Хозяина. Неловкость преследователя дала им немного форы.

Бежала Кира так, как не бегала ещё никогда. Сознание само по себе мимоходом подмечало детали вокруг: узкий коридор, неровный пол, выложенный булыжником; на стенах иногда попадались газовые рожки, скудно освещавшие дорогу. Вспыхнуло и погасло смутное сожаление о пропущенных в школе уроках физкультуры. Хотя дурная привычка всюду опаздывать всё-таки приучила её к бегу.

Она так боялась отстать, что едва не проскочила дальше по коридору, когда её невольный проводник вдруг резко затормозил и, подпрыгнув, дёрнул вниз один из рожков. От прочих конкретно данный фонарик ничем особенным не отличался, но стена рядом бесшумно и плавно ушла в бок, и Кира еле успела заскочить в открывшийся проём, прежде чем он захлопнулся снова. Девушка оказалась в абсолютной темноте, а впереди послышался звук быстро удаляющихся шагов. Кира торопливо спрятала прихваченную книгу во внутреннее отделение рюкзака, чтобы не занимала руки, и побежала догонять парня. Постепенно бегущий замедлился. Задыхаясь, Кира рукой нащупала стену и тоже перешла на шаг.

— Зачем ты идёшь за мной? — недовольно спросили из темноты.

— Да вроде идти-то больше некуда, — виновато откликнулась девушка.

— Могла бы бежать дальше по коридору.

Ввиду очевидной глупости предложения Кира предпочла не спорить, а вместо этого засыпала своего провожатого вопросами:

— Что там произошло? Чего хотел тот человек? И где мы вообще? Это какая-то библиотека?

— Библиотека, вот именно! — с готовностью подхватил парень. — Можешь считать её библиотекой.

— Да, но…

— И вообще, — перебил он с ноткой раздражения в голосе, — все, кому полагается что-то знать об этой истории — знают. А если ты не знаешь, значит — не твоё дело.

Согласиться с таким утверждением девушка не могла, но возразить было нечего, так что на какое-то время она вынужденно замолчала. Терпения хватило минуты на две.

— За что он убил монаха? — осторожно спросила Кира, опасаясь вызвать в воображении жуткую сцену. Хотя память определённо щадила её, потому что даже всё произошедшее в церкви она помнила уже смутно, как очень старое кино.

Парень вопрос проигнорировал.

— Он знает тебя, и ты должен знать его, — не унималась Кира, — он ведь говорил о тебе. Я раньше уже видела этого человека, только не здесь, а… — она осеклась, не зная, как объяснить — вдруг, не поверят? Сама бы она не поверила, — в своём мире. Сюда я попала случайно.

— А я-то здесь при чём? — буркнул из темноты парень.

— При том, что я видела того человека в своём мире! Он умеет ходить туда-сюда, а ты его знаешь, может и знаешь, как он это делает!

— Доводы, выстроенные на воде, — отрезал парень. — Почему ты вдруг решила, что я его знаю?

— Он называл тебя Клаудом.

— Не Клаудом, а Клаудумом — различать надо, — поправил парень.

— Ага! Значит, я права! — победно вскричала Кира и добавила уже потише: — Ты должен мне помочь, я же понятия не имею, как вернуться обратно.

— О, сей ужасный мир полон разочарований! — патетически воскликнул Клауд. — Вместо удачи правит случай, вместо судьбы — рок! Сердце моё обливается кровью, когда я думаю, что мне суждено воплотить в жизнь ещё одно разочарование! — он кашлянул и добавил уже обычным тоном: — Короче говоря, я тоже не в курсе. Зачем ты вообще за мной увязалась?

— Да нет же здесь никого больше…

— Выйдем из туннеля — будут тебе другие, — пообещал Клауд и замолчал уже так основательно, что стало ясно: продолжения беседы не последует.

Как Кира и ожидала, стоило смолкнуть голосам, как перед глазами с пугающей яркостью возникли образы событий последних нескольких часов. Она, конечно, понимала, что всё происходящее похоже на бред, и быть в действительности не может, но ведь есть! Раньше она никогда не видела, как умирают люди, а за последнее время смертей вокруг неё случилось слишком уж много. К тому же она переживала за Таню, пропавшую в тумане. Хотелось верить, что все чудовища собрались в церкви, и подруге как-то удалось скрыться, но необоснованный оптимизм — то же, что и самообман. К счастью, спасая от кошмаров, вскоре впереди забрезжил свет, и через несколько минут туннель вывел их в пещеру невероятных размеров. Темнота вокруг была не полной: предметы, да и, казалось, сам воздух светились голубоватым цветом. Пол усеивали странные продолговатые камушки, отсвечивавшими красноватым янтарным блеском. Из любопытства Кира подняла один из камней: тёмно-красный, как индийский чай, размером не длиннее ладони, камень имел чёткую форму человечка. У существа было шесть крылышек, похожих на осколки витража, чинно сложенные на спине, короткое тельце и длинные ручки-ножки, такие тоненькие, что казалось, они могут переломиться просто от одного взгляда. Ещё у существа имелись огромные сетчатые глаза и усики как у бабочки, свёрнутые на хорошенькой головке со вполне человеческим лицом. Пока Кира разглядывала находку, Клауд успел уйти уже далеко вперёд, и исследовательница, спотыкаясь, поспешила следом, по дороге спрятав фигурку во внутренний карман плаща.

Вокруг же был лишь камень. В десяти шагах всё пропадало как в дымке, но постепенно свечение становилось сильнее, пока, наконец, они не вышли к площадке, освещённой не ярко, но вполне достаточно, чтобы различать предметы. Площадка обрывалась в пропасть, а из пропасти шёл поток мягкого бело-голубого света. Кире захотелось подойти и посмотреть, что же там светится, но Клауд уже ушёл вперёд, и ей ничего не оставалось, как поспешить следом. Против её присутствия парень больше не высказывался, видимо, избрав тактику игнорирования, в надежде, что свалившаяся на его голову спутница заскучает и отправится искать кого посговорчивее.

В самом центре площадки стояла большая клетка примерно в три человеческих роста в высоту, классической, куполообразной формы птичьей клетки. Материал, из которого были сделаны прутья, имел глубокий, тёмно-синий цвет, и словно бы мерцали изнутри белыми искорками.

— Что это? — восхищённо ахнула Кира.

Клауд, верный себе, промолчал, открыл дверцу клетки и вошёл внутрь. Кира нерешительно тронула прутья, оказавшиеся неожиданно холодными. Нахмурившись, она вошла следом: всё равно не понятно, что делать дальше и как возвращаться в родные пенаты, а этот парень хотя бы не пытался её убить и выглядел вполне по-человечески.

Тут девушка заметила какое-то движение на краю площадки. Покосившись на Клауда, оставшегося невозмутимым, Кира убедилась, что тот либо ничего не заметил, либо считает замеченное чем-то не стоящим внимания. Кира снова посмотрела в сторону обрыва: случайное движение успело оформиться в фигуры, которые теперь стремительно, но вместе с тем плавно двигались в их сторону. Тени, во всём похожие на людей, но только движущиеся сами по себе.

— Смотри! — Кира в ужасе вцепилась в руку парня.

— Что?! — дёрнулся от неожиданности Клауд.

— Там кто-то идёт! — срываясь в панику, прошептала девушка.

— И что с того? — успокоившись, отозвался Клауд, ненавязчиво пытаясь разжать сжавшиеся пальцы паникёрши. Кира заметила попытки, смутилась и перестала терзать несчастного.

— Они люди?

— Самые обыкновенные, — заверил Клауд, незаметно потирая запястье. — Ты их не видишь потому, что вы никогда и ни при каких обстоятельствах не пересечётесь. Им нет дела до окружающего мира, они поглощены собой, так что дотронуться до них или услышать их ты не сможешь. Они нас тоже не видят, скорее всего.

— И много здесь таких? — осторожно спросила Кира.

Тени уже пересекли площадку и по одному медленно вплывали в клетку. Кира отступила, чтобы случайно кого-нибудь не коснуться.

— Хватает, — пожал плечами Клауд.

— А чего они хотят? — осмелев, спросила Кира.

— Слушай, не приставай, а? Займи себя чем-нибудь: поумножай в уме, что ли…

Кира обиженно замолчала. Когда последняя тень вплыла в клетку, дверца сама собой закрылась, и клетка поднялась вверх. Чтобы не упасть, Кира ухватилась за прутья. Они стремительно поднимались, движимые непонятной силой, постепенно смещаясь влево, к обрыву. От ужаса и восторга у девушки перехватило дыхание.

Внизу был город. Высокие башни, венчанные сферическими куполами, поднимались со дна ущелья; изящные, будто сотканные из паутины мосты, шпили и изогнутые крыши, напоминавшие гигантских медуз… В абсолютной темноте город светился сине-голубым ирреальным светом.

Клетка быстро летела в воздухе над городом. Должно быть, прошло несколько часов, прежде чем они пересекли ущелье и опустились на площадку на другой стороне. Тени выскользнули наружу и устремились к тоннелю в скале, за ними пошёл и Клауд, и Кире ничего другого не оставалось, как снова последовать за ним. Понятно, вечно ходить, как привязанная, не получится, но пока что иных вариантов она не находила.

Туннель скоро оборвался, выпустив людей к свету. Короткая металлическая лестница с ажурными перилами спускалась вниз, на перрон, закреплённый на скале. От пропасти его отделяла низенькая кованая оградка. Дно гигантского тоннеля уходило вглубь горы, и оставалось только гадать, насколько он глубок. Красные, похожие на игрушечные, лавочки и будка с окошком в стене как раз и натолкнули девушку на мысль, что это имеено перрон. А ещё рельсы, протянутые по потолку. Огибая скалу, они проходили над вторым перроном, и, делая петлю, снова исчезали в коридоре.

Площадка была переполнена народом, были среди них и тени, но не много, были и весьма загадочные существа. Например, женщина с серой кожей и ушами идеально круглой формы, или мужчина с плоским лицом и круглыми, выпученными, широко расставленными глазами и двумя продолговатыми щелями по середине лица вместо носа. Кира разглядывала их исподтишка, памятуя о том, что глазеть, вроде как, не вежливо.

Местные женщины здесь красовались в платьях до колен или до пят, но непременно пышных, светло-зелёных, сиреневых или ярко-розовых, с рукавами-фонариками. Поверх нижних юбок были надеты верхние, из более плотной ткани косого покроя, сшитые так, чтобы оставался виден кружевной подол нижней юбки. Туфли с круглыми носами украшали блестящие пряжки. И ещё шляпки: широкополые с лентами, изящные чепчики и даже беретики, украшенные цветами, ягодами, иногда чуть ли не целыми натюрмортами. Мужчины щеголяли в жакетах и пиджаках, лишь немного уступавших по яркости дамским нарядам, с большими отворотами на рукавах и круглыми массивными пуговицами. Клауд рядом с ними выглядел просто бледно.

Среди всей этой пёстрой толпы Кира даже не сразу разглядела двух совершенно странных существ. Они стояли возле металлической калитки, за которой спускалась лестница на главный перрон, к которому и приходил поезд. Существа были на голову выше любого человека, одетые в длинные хламиды цвета ночного дождя, в удлинённых масках с чёрными провалами глаз. Совсем уж неприметный рядом с ними в будочке сидел маленький человечек в большой нелепой шляпе.

Кира проследила взглядом за Клаудом, который подошёл к будочке, на ходу доставая из кармана блестящие шарики, похожие на жемчуг. «Ну да, — подумала она обречённо, — было бы глупо ожидать, что в этом мире всё запросто так. А рубли, наверное, не в ходу…»

— Клаудум Блатсфайф Форейф? — прогремело вдруг над перроном.

Фигуры в хламидах, до того стоявшие без движения, колыхнулись и надвинулись на Клауда с двух сторон, оттеснив к билетной кассе. Парень стиснул зубы, изготовившись не то драться, не то бежать, но тут из-за спин «хламид» послышался жизнерадостный голосок:

— Милый! Как хорошо, что ты меня подождал!

Даже на масках «хламид» отразилось удивление, не говоря уж о выражении лица Клауда. Вжившись в роль, Кира протиснулась мимо людей и подхватила парня под локоть.

— Я думала, не успею! — лучезарно улыбнулась девушка, и только тут «заметила» стражников-хламид.

— А что происходит? — невинно похлопав ресницами, поинтересовалась она.

— Вы знаете этого человека? — вместо ответа спросил один из стражников, повернувшись к ней маской.

— Это мой муж, — с вызовом заявила Кира, покрепче перехватив руку новоиспечённого супруга, чтобы не вздумал вырываться.

«Хламиды» переглянулись, посмотрели на Клауда, но тот уже сориентировался и старательно изображал возмущение пополам с испугом как незаслуженно оскорблённый добропорядочный гражданин.

— Прощения просим, недоразумение вышло, — глухо произнесли стражники, отходя.

Клауд ещё чуть-чуть повозмущался для наглядности и протянул безмерно удивленному человеку в шляпе две жемчужины:

— В сторону Зубного перевала.

Человечек подпрыгивающей рукой сгрёб камни, выложив взамен два плоских кругляшка не больше обычных монеток.

— Пошли уже, — проворчал Клауд засмотревшейся девушке.

«Молодожёны» отошли к скамеечке. Кира повертела в руках свой кругляшёк, пытаясь найти на нём какие-нибудь знаки, но странный билет ничем подобным похвастаться не мог.

— Вот что, — не выдержал, наконец, Клауд, — так уж и быть, можешь пока что пойти со мной. Сейчас я направляюсь к одному учёному, и, может оказаться, что он сумеет тебе помочь.

— Он занимается перемещениями между мирами? — просияла Кира.

Вопрос поставил Клауда в тупик.

— Он… ты знаешь, он же учёный, а они разбираются во всяких… э… штуках. Я уверен, что он знает…

— Но не обязательно то, что нужно? — «догадалась» Кира.

— Слушай, ты не в том положении, чтобы привередничать! — недовольно осадил её Клауд. Возиться с какой-то девчонкой ему совсем не нравилось, и неожиданной помощи он был не так уж и рад. Девушке даже захотелось как-нибудь его приободрить, но ведь не скажешь: «Эй, не унывай, со мной будет не так уж много проблем!», поэтому она спросила:

— Почему здесь рельсы на потолке?

— По земле небезопасно, — пожал плечами Клауд. — В пещерах много всякого водится, а наверх они почти не выходят.

— Как же всё странно! — не удержавшись, вздохнула Кира.

— А у вас совсем всё по-другому? — заинтересовался парень.

— У нас поезда по земле ездят.

— Велика разница! — отмахнулся Клауд. — У нас тоже такие есть. Но ты ведь имела ввиду пароходы?

— Да нет, я про те, что по рельсам.

— Так я про них и говорю…

Разговор был прерван лязгом и дребезжанием. Прочие ожидающие оживились и мигом сбились в неровную очередь перед калиткой; Клауд и Кира пристроились в самом конце. Парень с подозрением косился на стражников, а Кира пыталась из-за спин людей разглядеть дребезжащее чудо: фырча как простудившийся бегемот, из туннеля появился вагон. Он катился на колесах точно таких, как у поезда, только колеса размещались сверху, над рельсами. От них к вагону шли крепления, удерживавшие его навесу. Позади вагона из трубы валил пар.

— У него паровой двигатель! — воскликнула Кира, заставив оглянуться стоявших поблизости людей. — Поэтому пароход, да?

— Сияешь, как начищенный медный тазик, — с улыбкой заметил Клауд. — Нельзя ли поскромнее? Тебе, может, и ничего, а мне лишнее внимание ни к чему.

Скрипя, вагончик затормозил перед платформой, из двери вышел коротышка с длинными как антены ушами, с ног до головы одетый во всё клетчатое. Он дунул в длинный медный свисток, и люди хлынули вниз через железную калитку, коротышка принимал у них жетончики и складывал в большой карман на животе.

Клауд и Кира зашли в вагончик последними. Девушка попыталась устроиться на ближайшем свободном месте, но Клауд оттащил её к дальней стенке вагончика, втиснув в угол между иллюминатором и каким-то толстяком с зелёной кожей, который засопел едва только пароход тронулся.

— Совсем как подвесная дорога! — радовалась Кира. — Только дорога сама движется, а здесь — кабина.

— Не понимаю, о чём ты, — отрезал Клауд.

— Почему ты злишься? — удивилась Кира. — Мы ведь едем, и эти, в масках, далеко, так что всё нормально, разве нет? А, кстати, куда мы едем-то?

— Во-первых не мы, а… — начал было Клауд и замолчал, потом тяжело вздохнул. — Ладно, слушай, ты меня действительно выручила, и я тебе помогу, но сразу предупреждаю, что я от этого не в восторге. Пароход идёт до перевала. Наш конечный пункт — Долина Всех Ветров, но тебе это вряд-ли о чем-то говорит.

Кира задумчиво кивнула.

— Послушай, я вот всё думаю: тот Человек-в-чёрном, из библиотеки, он ведь точно знает, как попасть в мой мир, он ещё и монстров с собой приводил..

— Предлагаешь поискать его и попросить проводить тебя до дома? — саркастически изогнул бровь Клауд. — Могла бы тогда не убегать: куда как проще было бы задать все вопросы на месте!

— Я только хотела сказать, что если узнать про него побольше…

— Исключено. Тебе надо — ты и узнавай.

Кира пожала плечами и отвернулась к иллюминатору. Раз уж не хочет признаваться, что знает этого «Хозяина» (как тот себя называл), то это его личное дело. В конце концов, если о путешествиях между мирами известно Человеку-в-чёрном, почему бы не знать кому-то ещё, кто согласится знанием поделиться?

Вагончик трясся и раскачивался так, точно пытался сброситься в бездну, но у него никак не получалось. Сосед слева от посапывания продвинулся до раздражающе-проникновенного храпа. Кира пробовала посвистеть, но никакого эффекта её старания не произвели.

Среди пассажиров девушка заметила даже парочку теней, и всё гадала, как они попали в вагон, если купить билеты не могли в принципе. В конце концов дама в розовом платье, с лицом, напоминавшим кроличью мордочку, обратила внимание, как Кира глазеет на пассажиров, и чопроно поджала губы. Девушка смутилась и стала украдкой разглядывать Клауда: казалось, он тоже задремал, но через полминуты парень приоткрыл один глаз и угрюмо поинтересовался:

— Чего тебе?

— А зачем ты едешь к этому учёному? — спросила Кира, обрадовавшись возможности удовлетворить неуёмное любопытство.

— Если ты не знаешь…

— Да, да, помню: значит, не моё дело, — перебила Кира. — Это что, тайна?

— Тебе, положим, точно знать не обязательно, — хмыкнул Клауд и заёрзал на скамейке в поисках более удобно положение, чтобы подремать. — Особенно при твоей словоохотливости.

— Что? Да я… — Кира обиженно замолчала и отвернулась, к великой радости попутчика.

Вагончик катил себе дальше, раскачиваясь и дребезжа, как тележка с бидонами. Как при этом окружающие умудрялись спать, для Киры оставалось загадкой. Логика этого мира пока что ускользала от неё: понятно, что параллельный мир и должен быть непривычен, но здесь совершенно волшебные вещи, такие, как летающая клетка, сочетались со вполне объяснимыми механическими машинами; глаза не находили никаких привычных ориентиров. К тому же по всему видно, что она угодила в какую-то историю, но при этом не знает, чего бояться и ждать. Да ещё эта книга…

Возможно, самым разумным было забыть про неё на какое-то время. Ужасно хотелось узнать, что же в ней такого особенного, но доставать книгу на виду у всех она поостереглась.

Через несколько часов пароход начал замедлять ход, пока, наконец, не остановился. Клауд открыл глаза сразу, как они затормозили, будто и не спал. Кира заподозрила, что так оно и было, и парень просто притворялся, чтобы к нему не приставали с расспросами.

Из кабины выбрался угрюмый клетчатый машинист, следом за ним потянулись и пассажиры. Вместе с остальными Кира и Клауд поднялись на платформу, посторонились, пропуская рабочих, нагруженных углём, спешащих дозаправить машину для обратной дороги, и вышли на горный склон.

Солнечный свет Кира встретила как старого друга; страхи не то, чтобы сразу исчезли, но присмирели и свернулись на воображаемых ковриках, дожидаясь лучших времён.

Под ногами змеилась тропка, вокруг возвышались старые тёмные ели, а далеко внизу, в долине, в окружении лиственных деревьев серебрилось озеро. Воздух был по-весеннему холоден, весь склон холма покрывал снег. Празднично-прозрачная голубизна неба и рассеянный, новенький ветерок вносили свою лепту в создание весеннего настроения.

— Красиво! — жмурясь на солнце, восхищённо прошептала Кира.

Впереди маячили быстро удаляющиеся фигуры людей: Кира шла медленно, и они постепенно отставали. Торопить поглощённую созерцанием пейзажа девушку Клауд даже не пытался, видимо, понимая, что всё равно бесполезно.

— Знаешь, — заговорила Кира минут через пять, — я, конечно, уважаю твою позицию: конспирация и всё такое, но куда мы всё-таки идём конкретно сейчас?

— В Ясноград, — откликнулся Клауд, замедлив шаг, чтобы поравняться со своей спутницей: солнечное утро и ему подняло настроение, по крайней мере, отвечал он стал охотнее.

— Ясноград?

— Там живёт мой приятель, остановимся у него на пару дней, а потом с ближайшим обозом двинем по караванным путям. Он мой должник, так что не откажет в помощи.

— А до той «ветряной» долины, где твой учёный живёт, далеко?

— Как повезёт, — пожал плечами Клауд. — Если ни где задерживаться не станем, через месяц-два доберёмся.

— Что?!

— Что? — не понял Клауд.

— Так долго? — потеряно выговорила Кира.

— Скажи спасибо, если Ратторт вообще поможет, — «успокоил» её Клауд. — В противном случае это «долго» может растянуться на действительно долгий срок.

Развернувшись, он, как ни в чём ни бывало, зашагал вниз по тропинке. Кира понуро поплелась следом. «Собственно, что такое месяц? — рассуждала она, стараясь загнать подальше панику. — Дома месяц вообще пролетает незаметно, глядишь, и здесь тоже…»

— А монстры тут водятся? — спросила она.

— Монстры? — удивился Клауд.

Его уже начинала слегка нервировать манера девушки задавать вопросы невпопад, перескакивая с одного на другое без всякого предупреждения.

— Монстры, чудовища…

— Водятся. Обычно где-нибудь в глуши, на болотах или под землёй.

— А здесь? — допытывалась Кира.

— К чему ты спрашиваешь? У вас что, чудовища за каждым углом прячутся?

— Я бы не сказала, — Кира с подозрением обернулась на тёмный провал пещеры, оставшийся позади. — Единственных чудовищ, которых я видела, привёл к нам тот, убивший монаха. Он называл себя Хозяином.

Клауд промолчал, но лице его отобразился живейший интерес.

— Они напали на город из тумана, — начала рассказывать Кира. — Не знаю, сколько охотилось в городе, но в храм зашли не меньше полусотни.

— И Хозяин тоже находился в храме? — уточнил Клауд.

Кира кивнула.

— Что он там искал? — прошептал Клауд, обращаясь скорее к самому себе. Мысленно Кира подчеркнула этот вопрос: ей и раньше казалось подозрительным, что Человек-в-чёрном так стремился в храм, ведь не ради спрятавшихся людей? Если так жаждешь крови, резню можно устроить и в своём мире, переходить ради этого в соседний не обязательно. Про себя девушка дала зарок обязательно при случае во всём разобраться.

ГЛАВА 2 НЕПРИЯТНОСТИ МЕЛКИЕ И НЕ ОЧЕНЬ

У подножья горы тропинка словно бы разветвлялась на несколько притоков, один из которых «впадал» в широкую утоптанную дорогу, вившуюся между елей (или же очень похожих на ели деревьев). Скоро они вышли к озеру, и дорога сделалась ровнее и шире. В долине снега почти не было: последние сугробы, брошенные в панике отступившей зимой, сползли в низины и овраги, забились в глубокие ямы между вывороченных корней деревьев. Там они доживали свои последние дни, тая и растворяясь в грязи.

К тому времени, как Кира начала понемногу замерзать (солнце, конечно, очень старалось, но обогревало больше само себя), над пригорком показались крыши каких-то строений.

— Ясноград? — обрадовалась девушка, пряча в кулак покрасневший от ветра нос.

— Он самый.

— А почему его назвали Ясноградом? Здесь всегда ясная погода?

— Что? Гм… нет, не совсем, — Клауд рассеяно потёр лоб костяшками пальцев. — Видишь ли, когда путешественники оказывались здесь раньше, они спрашивали: «Как называется эта деревня?», на что жители обычно отвечали: «Это город. ГОРОД! Ясно вам? Тупоголовые…» кхм… Собственно, отсюда и название.

— О…

Городок и впрямь нуждался в пояснительной табличке, а ещё в указателях: улицы Яснограда коварно сворачивали в самом неожиданном месте безо всякого предупреждения, или оборывались сразу за поворотом; дома, по большей части двухэтажные, сложенные из больших валунов и брёвен, стояли вразнобой, то есть, жильцы возводили их где придётся, не слишком сильно заботясь об удобстве окружающих. Что интересно, заборов никто не ставил, только вокруг маленьких птичьих двориков, которые были возле каждого дома. В целом Ясноград, даже обнесённый стеной, производил впечатление большого посёлка, но уж никак ни города. По-видимому, во всех мирах провинциальные городки, которыми, словно грибами, утыканы области, всегда одинаковы.

— А кто твой приятель? — спросила Кира, с любопытством разглядывавшая городок.

— Зовут Малюта, — ответил Клауд. — Купец. Продает всё, за что могут дать хорошую цену, в том числе и информацию, поэтому при нём ни слова! В прошлом у нас было несколько совместных сделок, пару раз я его выручал, так что он теперь мой должник.

Кира кивнула — должник, это хорошо. Когда кто-то считает себя твоим должником, это очень полезно.

— Хотя деньги я бы ему не доверил, — добавил Клауд. — Да и жизнь тоже, — прибавил он, подумав, — если бы только не планировал суицид.

«Нда, с такими приятелями врагов не надо», — подумала Кира.

Внимание её привлёк розоватый дым, поднимавшийся из труб над крышами: — «Может, у них тут праздник? И они специально жгут что-нибудь эдакое…» За разъяснениями она, разумеется, сунулась к Клауду. Тот сперва не понял, о чём речь, но потом махнул рукой:

— Да нет никакого праздника, просто они жгут горючие камни.

— Камни не горят, — категорично заявила Кира. — От высокой температуры они могут треснуть, ну расплавиться, в крайнем случае, но уж никак не гореть.

— Я и не говорю, что все камни горят. А горючие горят. Или, по-твоему, их шутки ради горючими назвали?

— Ты о каменном угле? — на всякий случай уточнила Кира, но парень досадливо поморщился.

— При чём тут уголь? Если бы это был уголь, я бы так и сказал! Это горючие камни. Кам-ни! Очень полезная штука, между прочим: один камень может гореть неделю и не гаснуть. В Сомногаре профессия камнедела одна из самых почётных. Вон, кстати, один идёт.

Кира посмотрела в указанном направлении: вышеозначенный камнедел был худ и очень маленького роста, да ещё при этом страшно сутулился. Нёс он на одном плече мешок, из горловины которого выглядывали розовые обломки, а на другом моток верёвки.

— Зачем ему верёвка?

— Чтобы спускаться в провалы, конечно, — терпеливо, как ребёнку, объяснил Клауд. — В горах, где находятся месторождения горючего камни, есть целые участки с глубокими и узкими колодцами. Камнедел должен быть очень худым, чтобы протиснуться в такой колодец. Они спускаются на верёвках и добывают камни.

— Почему нельзя построить шахту? — удивилась девушка. — Наверняка получилось бы проще и быстрее!

— Самая умная? — скептически поинтересовался Клауд. — Шахты строить опасно: если рабочий попадёт киркой по горючему камню и выбьет искру, и камень загорится… Можешь себе представить, что начнётся? А там таких камней целые залежи.

— Всё-всё, поняла! — замахала руками Кира.

— Поэтому профессия камнедела опасная, но уважаемая и денежная, — заключил Клауд с какой-то мечтательной ноткой в голосе.

— Ты сам камнеделом не работал? — спросила на всякий случай Кира.

— Я?! — почему-то оскорбился парень. — Нет! Я не работаю.

— Э… не хотела обидеть, — пробормотала Кира, удивлённая столь искреннем возмущением.

А городок вокруг них бурлил жизнью. Особенно жизнь бурлила в лужах, из которых состояла дорога: «жизнь» в них не только бурлила, но и активно размножалась, поедала друг друга и вообще с видимым энтузиазмом продвигалась по эволюционной лестнице. Несколько таких «крокозябр» даже выбрались на бережок погреться в едва тёплых лучах весеннего солнышка. Когда кто-нибудь проходил слишком близко от лужи, монстрики принимались угрожающе шлёпать хвостиками по земле и выпучивать круглые глазки.

Реку, рассекавшую Ясноград на две части, бороздили вёрткие лодочки, по улице спешили люди, одетые так же, как и пассажиры парохода: то есть ярко и странно. На путешественников особого внимания никто не обращал, поскольку, благодаря близости параходной станции, пилигримы в Яснограде были не редки.

Дом Малюты стоял по другую сторону реки, за каменным мостом. Маленький, выкрашенный голубой краской, он выглядел до того уютно, что хотелось поставить его на полку в сервант. На крыльце, аки вишенка на торте, умывался полосатый кот. Сверкнув на гостей тремя разноцветными глазами-ромбиками, он торжественно встал и скрылся в доме.

— Нехорошо показывать пальцем, — попенял девушке Клауд. — Ты его обидела. Он же не виноват, что таким родился.

Кира закрыла рот и посмотрела на своего спутника со слегка ошалевшим видом.

— Обидела? Он ещё и обижаться умеет?

— А ты чего ожидала? Будь ты полосатой, тебе бы понравилось, если бы все на тебя глазели?

— Полосатой?.. Да при чём здесь полоски?!

Тут появился сам хозяин дома, так что ответа девушка в очередной раз не получила. Малюта, вопреки ожиданиям Киры, был вовсе не коротышкой и даже не великаном, а обычного среднего роста, усатый, с упитанным лицом и большими глазами навыкате. Клауду он обрадовался как родному.

— Мальчик мой, как же давно тебя не было! — он дружески хлопнул парня по плечу. — Я уже и не надеялся, думал, что всё… А что за милая барышня с тобой?

— Я сопровождаю её, — без лишних подробностей ответил Клауд.

— Да?.. Ну проходите, проходите! Что же я, в самом деле, на пороге вас держу…

Изнутри дом оказался таким же уютным, как и снаружи. Сразу за порогом начиналась комната: слева от входа — кухня. Здесь стоял стол из светлого дерева, буфет и маленькая железная печка с трубой, выходившей через потолок на крышу. Справа была большая комната с камином, двумя диванчиками и книжным шкафом, дальше начинался узкий тёмный коридор.

Полосатый мутант лежал на диванчике. Кира могла бы поклясться, что взгляд, которым её одарили, был преисполнен самого строгого осуждения.

— Это Самсан, — небрежно представил кота Малюта, доставая из шкафа тарелки. — Живёт здесь по завещанию, не могу его выселить. Он не общительный, так что доставать не стант.

То ли в подтверждении его слов, то ли окончательно разобидевшись на человечество, кот спрыгнул с дивана и медленно удалился по коридору, подняв хвост как флагшток.

— А…

— Да? — услужливо наклонился Малюта.

Девушка отчаянно попыталась сформулировать вопрос, но беда была в том, что вопросы теснились в её голове, и каждый старался проскочить на язык первым.

— Да ничего…

Малюта пожал плечами и, сняв с печи кастрюлю, живо накрыв на стол. Дивный запах напомнил Кире о том, что, даже по самым скромным подсчетам, она не ела уже целый день. Правда, вместе с аппетитом явилась и неприятная мысль: каким образом она станет рассчитываться? Хорошо, положим, сейчас её накормят просто как гостью, но ведь дальше путь будет долгим, а Клауд совсем не обещал, что станет содержать её всё это время. А если они остановятся в какой-нибудь гостинице? От таких мыслей Кира совсем приуныла и погрузилась в раздумья, пытаясь припомнить у себя хоть какой-нибудь талант, которым можно было зарабатывать. Припомнить не получалось. Она не умела даже готовить: вся её еда была совершенно нормально на запах и на вид, и даже на вкус, но, когда начинаешь есть, аппетит пропадает. Казалось бы, что такого уж сложного, к примеру, в макаронах?..

Пока девушка терзалась самобичеванием и попытками срочно найти своё призвание в жизни, Малюта взялся расспрашивать Клауда с въедливостью верификатора:

— Знаешь, я ведь и вправду считал, что ты пропал с концами, — Малюта сокрушённо покачал головой. — Ходило столько слухов… Говорили, что ты исчез сразу после того дела в пирамиде. Куда теперь думаешь податься?

— Всё выведываешь? — хмыкнул Клауд.

Малюта неубедительно возмутился, заявив, что подобные обвинения позорны и недостойны истинной дружбы.

— Ладно-ладно! — рассмеялся Клауд. — Считай, я сделал комплимент твоей коммерческой хватке. И лучше оставим этот разговор, не то я и впрямь поверю, что ты переживал. Давай вернёмся к делу, я ведь не просто на огонёк к тебе заскочил: мне понадобятся кое-какие припасы, снаряжение — сможешь достать?

— А то! Сегодня же всё будет. А…

— А оплата в счёт моей доли за дело в пирамидах, — закончил Клауд. — Всё честно?

— Честно, — уже с куда меньшим энтузиазмом согласился купец.

Кира считала, что первую ночь в новом мире она точно проведёт без сна: всё-таки переживания, стресс… Она оказалась права, но только в целом, а не в деталях: спать ей мешали вовсе не мысли, а клопы. Обнаружив насекомых, с кровати она подскочила с таким визгом, что перебудила весь дом. Клауд прибежал первым, с револьвером наперевес, за его спиной жался к стенке и боязливо вытягивал шею хозяин дома.

— Ты что орёшь? — строго поинтересовался парень, убедившись, что, по крайней мере, прямо сейчас крикунью никто не убивает.

— Меня кто-то укусил! — пожаловалась Кира, показав на кровать.

На полосатый матрац выбрался здоровенный (никак не меньше лесного) клоп, и, довольный собой и жизнью, устроился в самом центре.

— И ты из-за этакой мелочи шум подняла?

Фраза была произнесена таким тоном, что сразу становилось понятно: если прямо сейчас из под кровати не вылезет какой-нибудь монстр, оправдаться у клопиной жертвы не получится. Монстр не появился, так что Кира всё-таки неуверенно кивнула. Одарив её «тёплым» взглядом, Клауд вышел, топоча громче, чем следовало. В комнату сунулся Малюта.

— Да ты шугани его, шугани, — по-доброму посоветовал он.

Кира покосилась на клопа, потом на купца и натянул одеяло до подбородка. Из коридора выглянул Клауд и бесцеремонно дернул Малюту за рукав.

— Пошли уже, ухажёр доморощенный.

Дверь захлопнулась.

— Чёрствые, жестокие люди, — прошептала девушка, с обидой поглядев на клопа. Клоп пошевелил усиками.

На кровать она больше не легла — устроилась на полу. Завернувшись в одеяло и подложив под голову подушку, Кира свернулась калачиком и скоро уснула. Так и вышло, что спас её кусачий жук.

Второй раз девушку разбудил пинок под рёбра. Дернувшись и закричав, она попыталась вскочить. Что-то тяжелое с грохотом свалилось на пол. Кира наугад пнула ногой это «что-то», ругавшееся совершенно по-человечески, и ругань сменилась воплями. В коридоре мелькнул свет, и в дверях появился Клауд. Возле его ног увивался любопытный кот-мутант, с укоризной смотревший на буйную гостью.

— И что опять…

— Там кто-то есть! — прошептала Кира, отползая поближе к выходу.

Фонарик в руках Клауда осветил комнату.

— Это не кто-то, — поправил её парень, и в голосе ясно засквозила угроза. — Это мой дорогой приятель Малюта, и он сейчас объяснит, что забыл здесь посреди ночи, или я отстрелю ему нос.

Раздался сухой щелчок взведённого курка. Малюта перестал кричать и кое-как привстал, потирая отбитый бок. Он никак не ожидал, что предполагаемая жертва покушения проявит такое коварство, и подстережёт его на полу, да ещё и на пол пути к кровати.

— У тебя язык отнялся? — поторопил его Клауд, выразительно дёрнув дулом револьвера; тоном его можно было забивать гвозди.

— Да что такого? — возмутился Малюта. — Что тебе до девчонки? У меня заказ на девушку, а она как раз по всем параметрам подходит: золотые волосы, среднего роста… У этих богатеев свои причуды, а где я им золотоволосую возьму? Знаешь, сколько мне за неё пообещали?!

— «Он любил и страдал, — не к кому конкретно не обращаясь, процитировала Кира, — он любил деньги и страдал от их недостатка». Жадная поганка! — прибавила она уже от себя. — У меня волосы русые, а не золотые!

— Кто заказчик? — перебил Клауд.

— Не знаю, он через посредника общался, какой-то персонон, из Урбы, кажется, — Малюта заискивающе посмотрел на Киру, но сочувствия от девушки, понятное дело, не дождался.

— И давно ты работорговлей промышляешь? — вопрос прозвучал спокойно, но в комнате будто резко похолодало, разве что снег не пошёл.

— Да ты бы знал, сколько мне предложили! Я уже и аванс взял… — расстроился Малюта.

— Ладно, вставай, — велел Клауд, — покажешь аванс. А ты, — он кивнул Кире, — живо собирайся, — и он за шиворот выволок упирающегося торговца из комнаты.

Кот спокойно потрусил следом.

— Хочу домой, — прошептала Кира, когда крики Малюты стихли где-то в глубине дома.

Через две минуты она носилась по комнате, натягивая джинсы и приглаживая волосы в «хвост». Через три выбежала в зал-прихожую. Клауд затягивал верёвку на горловине дорожного мешка (а вы, небось, подумали, на шее Малюты?), похожего на вытянутый валик с ремешками, второй мешок он перекинул Кире.

— Всё, уходим.

Рассвет ещё только-только занимался над Ясноградом, было холодно, сумерки медленно сползали в тёмные закоулки, прячась от дневного света. Причём, как показалось Кире, они именно сползали, целенаправленно и вполне сознательно.

— Если нам повезёт, то отплывём прямо сейчас, — обронил Клауд. — Задерживаться нельзя, не может заказ быть простым совпадением. Хозяин вполне мог на всякий случай разослать твои приметы торговцам. Ищут меня, но тебя он тоже видел, и сделал соответствующие выводы, так что не удивлюсь, если во всех городах на нашем пути уже будут про нас знать.

— Ты убил его? — тихо спросила Кира, разглядывая свои ботинки.

— Кого? — не понял парень.

— Малюту.

— С чего ты… Нет, конечно! Запер в подвале, утром его найдут — кот позаботится.

— О… Извини.

— Придумала же! — фыркнул Клауд.

Над рекой поднимался прозрачный туман. Возле причала бок о бок покачивались на воде баржи, напоминавшие упитанных уток, рядом суетились люди, готовясь к отплытию. На носу самой крайней баржи стоял долговязый мужчина в широких штанах и кожаной безрукавке — капитан. Голова его была обвязана красным платком, а на плече красовалась татуировка в виде черепа. Выглядел он как заправский пират, такому командовать бы какой-нибудь «Барракудой» и грабить мирных купцов.

Клауд отправился договариваться с капитаном о проезде и через минуту махнул рукой, чтобы Кира тоже поднималась.

— Риг Бодан, — мужчина галантно поклонился.

— Моя сестра, Лукреция, — представил девушку Клауд.

Кира вежливо улыбнулась и подумала, что в ней, несомненно, без дела погибает великий актёрский дар, а иначе как объяснить, что она сейчас же не пристукнула своего провожатого на месте и продолжает улыбаться?

— Признаться, я буду рад такой чудесной кампании, — галантно произнёс капитан.

— Благодарю вас.

К счастью, поддерживать разговор не пришлось — извинившись, капитан вернулся к погрузке судна, указав гостям на маленькую палатку, растянутую прямо на палубе.

— Лукреция? — сердито поинтересовалась Кира, когда они остались одни.

— Нормальное имя, — пожал плечами Клауд. Он искренне не понимал возмущения девушки, — Ты же не говорила, как тебя зовут.

— А ты и не спрашивал! — парировала Кира, сообразив, что парень прав.

Клауд хотел было что-то возразить, но передумал, хмыкнул и ушёл на корму.

— Ну и пожалуйста, — обиженно пробормотала Кира.

Пристроившись в уголке, она стала смотреть на берег и домики, рядком стоявшие вдоль реки. Но ночью ей так и не дали толком поспать, поэтому очень скоро девушку стало клонить в сон. Она опустила голову на колени и быстро уснула.

Проснувшись, Кира не сразу поняла, где находится. Нет, память у неё вовсе не отбило, вот только, когда она засыпала, над головой было небо, а теперь — полог палатки. Кто-то перенёс её сюда, пока она спала. «Если на минуту задуматься, — рассуждала Кира, глядя в матерчатый потолок, — то всё это очень странно. Почему я вообще попала в этот мир? Подобные вещи происходят всегда с кем-то, но не с тобой. Может, совпадения никакого и нет, может, здесь, что называется, судьба?» Внезапно ей в голову пришла мысль, что она теперь одна: Клауд вполне мог остаться на берегу, спровадив докучливую попутчицу в плавание. Лучше момента и не придумаешь. Девушка выскочила из палатки и сразу столкнулась со своим проводником — тот сидел, прислонившись спиной к борту, и чистил револьвер.

— Привет, — произнесла Кира сконфужено.

Парень поднял голову и сощурился против солнца.

— Привет.

Поколебавшись, Кира присела рядом.

— Меня Кирой зовут, — помолчав немного, сказала она.

— Клаудум, но можешь называть меня Клаудом, невелика разница.

— Угу.

Повисло неловкое молчание. То есть, неловко себя чувствовала Кира, а Клауд, как ни в чём не бывало, продолжал полировать револьвер. Револьвер был очень красивый, как сувенирный, с чеканным узором на рукоятке. Он притягивал взгляд, так что хотелось взять его в руки и рассмотреть поближе.

— Расскажи мне, пожалуйста, про Хозяина, — попросила Кира, и, предупреждая возможные возражения, быстро прибавила: — Знаю-знаю, не моё дело, но я категорически не согласна: тогда, в церкви, он кричал что-то про завоевание мира. Хочу подчеркнуть — моего мира, так что я лицо заинтересованное.

Парень смерил её тяжёлым взглядом, вздохнул и сдался.

— Ты невыносима! — пожаловался он.

— Ногами упираюсь, — неулыбчиво пошутила девушка.

— Меньше знаешь — крепче спишь.

— Ну, нет, — не согласилась Кира, — чем больше я буду знать, тем больше у меня шансов дожить до возвращения домой. Рассказывай, всё равно ведь не отстану.

Баржа неспешно плыла вниз по течению реки, урчанием парового двигателя распугивая птиц с деревьев на ближнем берегу. Следом плыли её товарки. Торговцы убивали время игрой в кости, на двоих пассажиров они не обращали внимания. Правда, Кира заметила парочку косых взглядов со стороны капитана, но решила не придираться к мелочам.

— Хозяина знают все, и слава эта далеко не лицеприятная, — рассказывал Клауд. — Он мэр города Часовщиков, говорят, что он ищет возможности распространить свою власть дальше, мечтает объединить все города и стать единовластным правителем.

— Банальная жажда власти, — покачала головой Кира. — Ему, конечно, противостоят повстанцы, и ты в их числе?

— Издеваешься? — хмуро уточнил Клауд.

— Просто шучу, — пояснила девушка. — Но, если серьезно, что вы с ним не поделили?

— Если серьезно, то я попытался его ограбить, а он меня поймал, — со вздохом ответил Клауд. — У него хранится самая большая в мире жемчужина, я просто не мог обделить её вниманием.

— Так ты вор?

— Я Мастер потаённых дел, — поправил её Клауд, — лучший вор в Сомногаре! — Сказано это было таким тоном, каким обычно говорят «Я — бог».

— Меня называли Многоруким, Чёрным крысом, Ловкачом…

— «Называли»?

— Больше не называют, — мрачно подтвердил Клауд. — То дело закончилось неудачей: наводчик оказался подослан кем-то из моих врагов, он заложил меня Хозяину, а Хозяин оказался человеком своеобразного юмора, поэтому меня не убили, а просто особым образом сломали ногу, чтобы я не то, что бегать — ходить толком не смог. После меня прозвали Клаудумом, а старые титулы так и не вернулись.

— Я не заметила, чтобы ты хромал, — пожала плечами Кира, и с любопытством посмотрела на его ноги.

— А я и не хромаю, — не стал спорить Клауд, но глаза у него так нехорошо сощурились, что девушка решила до времени оставить болезненную тему. Похоже, она снова сморозила что-то не то, но что именно, так и не поняла.

Разговор, во всяком случае, больше не клеился, а узнать удалось не так уж и много: она по-прежнему не понимала, что Хозяин забыл в их городке, зачем напустил тварей. По всему выходило, что он что-то искал. Вопрос — что? Какую-нибудь древнюю реликвию, зарытую в незапамятные времена? Но храму от силы лет сто… Кира ломала голову и ничего не могла придумать. Может, и не стоило в этом разбираться?..

***

Путешествие по реке проходило вполне мирно. Для себя Кира решила, что каждый момент нужно воспринимать как данность и стараться получать от происходящего удовольствие, раз уж ей выпало существовать в этой реальности какое-то время. В конце концов, когда ещё доведётся попутешествовать?

Баржи плыли мимо лесов, подступавших к самой воде, угрожающе тёмных и мрачных. По ночам из чащи слышался рёв, но Кира скоро привыкла и перестала обращать внимания. Попадались и населённые участки, со вспаханными полями и домиками. Издалека и дома, и работающие на полях люди выглядели игрушечными.

Кира почти всё время проводила на палубе. Иногда она просто смотрела на берег, но обычно помогала торговцам: мыла посуду, или чинила что-нибудь. Шить она не умела, зато отлично умела штопать дыры, и даже решила считать это одним из своих талантов. С Клаудом она почти не говорила. Парень помогал на барже и иногда беседовал с капитаном, уточняя маршрут. На сколько поняла Кира, он договорился работать в счёт оплаты проезда, поэтому тоже старалась помогать по мере сил.

Клауд объяснил, что они проплывут по реке на запад, сколько смогут, а после пойдут берегом до города Авонмора. Он хотел оказаться как можно дальше от горной долины, где их, без сомнения, уже искали.

На второй день путешествия Клауд отозвал девушку в сторону.

— Поменьше разговаривай с капитаном.

— Я с ним и не разговариваю, — возмутилась Кира.

Клауд её недовольство оставил без внимания.

— Он очень подозрительный, — объяснил вор. — Если начнёт спрашивать, кто мы такие, скажи — артисты.

— Почему артисты?

— Потому что одеваешься ты как парень, а в таком виде ходят только авантюристки, воины или артистки. На воина ты не похожа, уж извини.

На авантюристку она, видимо, тоже не походила. Кира философски пожала плечами — артисты так артисты, хоть горшком назови, как говорится. Она и сама старалась избегать общения с Ригом Боданом и вообще не попадаться ему на глаза. А капитана, похоже, разбирало любопытство, или пассажиры просто казались ему подозрительными, но, во всяком случае, как Кира не старалась, а примерно через неделю после разговора с Клаудом она столкнулась с капитаном на корме.

— Доброе утро! — пропела девушка, попытавшись проскочить мимо. Не вышло. Риг Бодан ненавязчиво преградил ей дорогу.

— Доброе, Лукреция.

Кира скрипнула зубами.

— Как вы себя чувствуете? Как настроение?

— Всё отлично, спасибо, — покивала девушка.

Капитан пытался поддерживать светский разговор, но беседа напоминала фарс.

— Вам раньше случалось путешествовать рекой?

— Я никогда не путешествовала на баржах, — честно ушла от ответа Кира.

— Ваш брат говорил, вы артисты. Должно быть, вы много путешествовали, — вежливо заметил Бодан.

Кира мысленно выругалась.

— Какие представления вы даёте?

— Давайте не будем об этом, — не выдержала она.

— Почему же? Вы не любите то, чем занимаетесь? — приподнял брови капитан.

Кажется, он считал, что всякий артист должен на голове ходить от счастья, что занимается именно «балаганным делом».

— Мне хотелось бы попробовать что-то другое, — ответила Кира.

Она точно знала: если уж довелось врать, то говори как можно меньше деталей, и как можно больше общих фраз.

— А откуда вы родом?

Вот такие вопросы точно не задают ни с того ни с сего. Кира быстро отвернулась, чтобы капитан не смог догадаться по лицу, о чём она подумала, и вдруг заметила на берегу какое-то движение.

— Что это? Вон там, видите? — она показала рукой.

— Что? — Бодан сощурился, вглядываясь в берег, и тут над водой раздалось сердитое гудение, и через миг в борт врезался гарпун. Примерно на расстоянии метра от него воткнулся второй; к берегу от них тянулись канаты.

— Разбойники! — закричал капитан, выхватив кортик.

По верёвкам, прямо над водой, к барже неслась маленькая платформа, на которой размахивали саблями и орали бандиты. Капитан размахнулся и рубанул по верёвке, которая хлестнула, мало не задев его по лицу, и разбойники бултыхнулись в воду. Но от берега к баржам уже летели точно такие же платформы — бандиты подошли к процессу грабежа творчески.

— К оружию!

Капитан побежал по палубе. Люди на баржах, выхватив кортики, рубили канаты, однако нападение было слишком неожиданным, и они просто не успели обрубить все. Через минуту на нескольких суднах закипел бой, а над водой разнеслись первые крики раненных. Разбойники напали внезапно (понятное дело, такие нападения всегда внезапны: вряд ли кто-то из нападающих в таких случаях загодя посылает парламентёра, который, деликатно откашлявшись, сообщает, что, мол, дико извиняемся, но мы сейчас вас будем грабить). Люди кричали, наскакивали друг на друга с перекошенными, обезображенными яростью лицами, звенели клинки. Люди убивали друг друга, и это было страшнее, чем тогда, когда странные твари рвали людей на части, загнав их в тупик. Кирой овладела единственное желание: спрятаться, убежать, укрыться от этого страшного звона и крика. Какая-то часть её, воспитанная на книгах о Грёзье и д`Артаньяне, несвоевременно подала голос о недостойности и трусливости такой мысли. Но рядом с ней через борт перемахнул бородатый мужик с саблей наперевес, и во внутренний диалог вмешался здравый смысл, обозвавший её дурой и велевший немедленно делать ноги. Кира развернулась на пятках и припустила во весь дух, почти не разбирая дороги. Она с ловкостью, удивившей даже её саму, обогнула двух человек, которые, сцепившись, катались по палубе, и на полном ходу врезалась в чью-то спину. Этим «кем-то» оказался рубившийся с капитаном разбойник. Бедняга, не ожидавший нападения сзади, пошатнулся, полетел вперёд и, нелепо взмахнув руками, напоролся прямо на клинок.

— Извините, — пробормотала Кира.

— Не путайтесь под ногами! — рявкнул капитан, не глядя отмахнувшись от подскочившего справа бандита, рубанув того по лицу.

Кира отступила, прижав ладонь ко рту. «Так нельзя! — в панике подумала она. — Надо бежать, пока меня тоже не прирезали».

— Попалась! — радостно возвестил голос у неё над ухом, дохнув запахом гнили и тухлой рыбы. Не долго, думая Кира со всей силы опустила каблук сапога на башмак разбойника, извернулась и для верности ещё ткнула его в глаз, но промахнулась с непривычки и чирканула ногтем разбоунику по брови.

— А-а-а! Зараза! — заорал тот, швырнув девушку на доски и отвесив такую оплеуху, что из глаз у неё брызнули слёзы, и мир вокруг закрутился.

— Грузи!

Кто-то перехватил её поперёк пояса и перекинул через борт. Кира вскрикнула, ощутив себя в коротком полёте, её поймали, усадили на платформу, один из разбойников сдвинул рычаг, и платформа понеслась к берегу, быстро набирая скорость. Девушка беспомощно оглянулась на баржу. Над бортом появился Клауда, и в ту же минуту прогремели два выстрела, слившихся в один. Разбойники с платформы свалились в воду, не издав ни звука.

— Прыгай! — закричал Клауд.

— Я не умею плавать! — крикнула в ответ Кира, с ужасом глядя на пенившийся вокруг водяной поток.

Берег приближался.

ГЛАВА 3 ГРИБНОЙ НАРОДЕЦ

Третий день она брела по лесу сбивая ноги и мысленно практикуясь в сквернословии. Лес вокруг напоминал джунгли и тайгу одновременно, но очень и очень приблизительно. Росли здесь в основном сосны, правда, соснами их можно было назвать лишь условно, поскольку мало того, что каждое дерево было с семиэтажный дом, так ещё и иглы имело как у дикобразов. Не смотря на то, что деревья стояли на порядочном расстоянии друг от друга, в лесу всё равно было темно: густые заросли папоротника, выше человеческого роста, создавали сумерки и походили на крыши диковинных изумрудных шатров, зато на открытых полянах всё затоплял солнечный свет. На Земле такие папоротники исчезли несколько тысяч лет назад, оставив после себя лишь жалкие миниатюрные копии.

Где-то наверху в звонкой трели заходились птицы, скрытые густым переплетением ветвей. Под папоротниковой крышей воздух был влажен и горяч как в парнике, хотя весна ещё только началась. Землю покрывала шелковистая травка, крайне удачно маскировавшая все корни и камни, да вдобавок цеплявшаяся за подошвы ботинок, не прибавляя радости к и без того угнетённому состоянию девушки.

После нападения на баржи шайка разбойников сильно поредела, их осталось не больше десятка. Мирные с виду купцы на поверку оказались отъявленными головорезами, и дали нешуточный отпор, повезло ещё, что удалось захватить такую ценную пленницу. Кира серьёзно подозревала, что разбойникам про неё настучал Малюта, иначе откуда им было знать, что на барже есть девушка с нужным цветом волос?

Они почти не останавливались, углубляясь всё дальше в лес, как будто боялись преследования. Кира, которую атаман вёл на верёвке, плелась вместе с ними, постоянно спотыкаясь и отмахиваясь от назойливых мошек, норовивших забраться под воротник. У неё было время подумать, и в основном она размышляла о превратностях судьбы, не озаботившейся подготовить её к грядущим неприятностям.

Можно было считать, что в какой-то мере ей повезло: её не тронули и даже не отобрали рюкзак (хотя обыскали и вытащили любимую шариковую ручку!). Учитывая все обстоятельства, обращались с пленницей вполне прилично, хотя отпускать её разбойники тоже не собирались. Как оказалось, в этом мире был дефицит золотоволосых людей, а спрос, как говорится, рождает предложение: в одном городке люди приносили в жертву дракону «златоволосых девственниц» (стандартное меню), а дракон в обмен защищал город в течении трёх лет. Идиллия, одним словом. Однако в последнее время в городе перевелись красавицы, которые либо бежали искать лучшей доли в других городах, либо же благоразумно связали себя узами брака, так что обстоятельства вынуждали горожан покупать девиц у работорговцев. Вот разбойники и собирались продать пленницу на корм рептилии.

У Киры волосы были русымими, но имели скорее рыжеватый оттенок, нежели золотой, однако на безрыбье, как говорится…

Сбежать не получалось: днём не побежишь, а на ночь её привязывали к дереву, и Кира только и могла, что прислушиваться к разговорам и дожидаться удобного случая. Через лес разбойник продвигались уверенно, несколько раз выходили на старые дороги и шли по заросшим травой колеям, оставленным телегами, потом снова сворачивали в чащу. Кира и не пыталась запомнить дорогу: у неё всегда были проблемы с определением направления, а уж о том, чтобы сориентироваться в лесу, и речи не шло. «Сколько же времени я потратила впустую! — думала девушка, шагая за главарем, то и дело с садистским удовольствием дёргавшем за веревку. — Вот, чему следовало учиться: определять направление по солнцу, отправлять в нокаут хулиганов одним ударом пятки в лоб, плаванию, на худой конец! Никогда бы не подумала, что из-за неумения плавать можно закончить жизнь в желудке у дракона.» Кира вздохнула и тоскливо поглядела в спину атаману. Бандита тревожные мысли не одолевали, он бодро переступал через выпирающие из земли корни и насвистывал весёленький мотивчик. «Его вообще никакие мысли не одолевают, — со злостью подумала Кира. — Дать бы чем-нибудь тяжёлым по этой квадратной башке…»

На второй день они сделали остановку прямо посреди леса, и задержались, против обычного, на пол дня. Пленницу, как всегда на привалах, разбойники привязали к дереву в отдалении (не иначе, чтобы лишний раз глаза не мозолила), и она немедленно принялась перетирать веревку о шершавую кору, впрочем, как всегда, безуспешно. Несколько человек скрылось в лесу. Вернулись они только через пару часов, ведя под уздцы ездовых животных, похожих на диких туров, хотя у этих зверей тела были более изящные. Видимо, где-то поблизости находился хутор или даже деревня, иначе, где бы разбойники могли раздобыть быков? Правда, тут кричи, не кричи, всё равно не услышат. Кира совсем приуныла, когда разбойники принялись разводить костёр и готовить в котелке суп: конечно, её тоже покормят, но в самую последнюю очередь, а мысли о еде уже мучили и наводили на совсем уж неприятные мысли о драконе. «Что делать? Что делать? — в панике думала она. — Ёлки, ну почему я ничего не могу придумать?!»

Чья-то тень упала на неё, заслонив свет: от костра шёл разбойник, тот самый, которого она ткнула в глаз. Веки у бедняги были всё ещё припухшими.

— Эй, жрать хочешь?

До ответа девушка не снизошла.

— Оглохла? — разбойник не сильно пнул пленницу в бок, за что немедленно схлопотал в ответ и согнулся, хватаясь за колено.

— Зараза! — заревел он, пытаясь одновременно замахнуться и устоять на одной ноге.

— Хорь! — рыку атамана позавидовал бы и лев, Хорь от его окрика даже присел и боязливо втянул голову в плечи.

— Сдурел, товар портить?! — зарычал на него атаман. — Пшёл отсюда.

Хорь, здоровенный детина, съёжился под взглядом вожака и засеменил к костру с видом побитой собаки. Отвязав пленницу, атаман вручил ей оставленную разбойником миску, а сам уселся рядом — следить, чтобы не сбежала. Кира с жадностью набросилась на еду. «Странное дело, — думала она, уплетая суп, щедро сдобренный луком (мяса в миске почти и не было, не мясо, а так — намёк, что оно там было), — атаман меньше этого Хоря на целую голову, да и по силе уступает, но Хорь его слушается беспрекословно, как и все остальные. А ведь каждый человек эгоист по натуре и мнит себя центром мира, так как же так выходит, что одни слушаются других? И ладно ещё, когда слабые слушаются сильных, так ведь сильные слушаются слабых в большинстве случаев! Что заставляет всех вставать в присутствии одного? Слушать, даже если не интересно? Делать то, что не хочется? Почему вообще люди готовы подчиняться, если подчинение должно противоречит их природе?»

— Может, вы меня отпустите? — спросила она.

Несколько секунд атаман смотрел на девушку не мигая, а потом разразился гортанным смехом. Кира обиженно насупилась: да, просьба была, мягко говоря, невыполнимая, но зачем же так грубо реагировать?

Когда главарь, наконец, отсмеялся, она с раздражением поскребла ложкой в миске и снова заговорила:

— Послушайте, но ведь это же бесчеловечно. Вы везёте живого человека на съедение дракону! Поставили бы себя на моё место…

— Я на твоем месте никогда не окажусь, — зевнул атаман. — Хотя бы потому, что у меня волосы тёмные, и я не девушка. За тебя заплатят настоящими драгоценностями, — доверительно понизив голос, прибавил он. — Рубинами.

— Много? — хмуро спросила Кира.

Атаман кивнул и довольно осклабился.

— Жадность — порок, — нравоучительно заметила девушка и со вздохом отставила пустую миску.

На следующий день за пару часов до полудня они вышли к реке. Видимо, через лес проходило русло одного из притоков ясноградской реки. Здесь, в низине, вода едва доставала людям до щиколоток. На другом берегу лес менялся до неузнаваемости: трава имела цвет фиолетовых чернил, деревья стояли, скрючившись, нижние ветки торчали в стороны как рога… проще говоря, местность по ту сторону реки выглядела далеко не дружелюбно.

Разбойники спешились и перешли реку вброд, собираясь продолжить путь, одна только девушка упёрлась:

— Туда нельзя, — заявила она.

— Почему это? — удивился атаман.

Кира показала на деревянную табличку, вбитую в землю возле воды, такую старую, что дерево растрескалось и покрылось лишайником.

— Это запретный лес. Видишь, написано на табличке: «Опасно! Запретный лес».

— Чепуха!

Атаман с преувеличенно бодрым видом шагнул вперёд, остальная шайка обменялась неуверенными взглядами, но гордость и, что важнее, страх перед главарём не позволили им высказывать сомнения вслух. Кира обречённо выдохнула: если бы кто-то поинтересовался её мнением, она бы сказала, что запрещающие таблички просто так не ставят, что, если на двери написано «Не влезай! Убьёт!», то только в самом розовом детстве можно фантазировать, что по ту сторону находится потайная комната, полная загадочных предметов. Но её никто не спрашивал. Впрочем, пока что ничего неожиданного или угрожающего не происходило, и разбойники беспрепятственно топали по жуткому лесу, против воли стараясь не шуметь. К вечеру они даже набрели на тропинку.

— Её проложили не звери, — авторитетно заявил щуплого вида разбойник с «казачьими» усами, выполнявший в отряде работу следопыта. — Здесь недалеко есть деревня или хутор.

— Отлично! — атаман довольно потёр руки. — Сегодня заночуем с комфортом!

До самой ночи они шли по узкой тропинке, освещая дорогу факелами, и некоторые из разбойников уже начали поговаривать, что это, де, тропа-обманка, и они так и станут бродить по лесу спиралями, пока не зайдут в самый центр, где живёт душа леса. Которая, конечно же, сожрёт их со всеми потрохами. Но тут тропа вдруг резко оборвалась, и они уткнулись в стену. Не то, чтобы нечто подобного не ожидалось, просто глухая стена посреди густых зарослей выглядела странновато. Возводившие её люди сделали всё, что могли, чтобы создать прочное сооружения, имея под рукой только дерево: перед отрядом высился частокол, высотой в два метра, там, где тропинка упиралась в стену, земля была утоптана, однако даже намёка на ворота не наблюдалось.

— Вот это интересно! — протянул атаман.

Он осмотрел весь участок стены, точно надеялся, что стена его разыгрывает, и ворота сейчас появятся, но ничего не нашёл и заколотил в стену рукояткой сабли. Сначала всё было тихо, потом они услышали надсадный шёпот по другую сторону ворот:

— Говорю тебе, это ОН!

— Да с чего ты взял?

— Самое время ЕМУ появиться, уже и луна взошла. Точно тебе говорю.

— Да когда ты слышал, чтобы ОН стучался?!

— А ну открывайте, крысы! — рявкнул атаман.

Шёпоток стих. Замолчать громче у неизвестных вряд ли бы получилось.

— Открывайте! — прогремел атаман, багровея от злости.

— Это люди! — произнёс второй голос. — Надо впустить, а то ОН их сожрёт.

— Точно, — поддержал второй.

— С другой стороны, если ОН их сожрёт, тогда, может быть, не придёт за нами.

— Да, верно, надо над этим подумать.

Атаман с беспомощным видом оглянулся на подручных, но поддержки не дождался. Не часто ему случалось стоять перед закрытой дверью, выслушивая, как хозяева решают: впустить ли его или сделать вид, что никого нет дома. Кира бы охотно посмеялась над дурацким положением, в которое попали её конвоиры, если бы находилась по ту сторону забора. «Цивилизованный человек нашего времени отвык от мысли, что его могут скушать, — подумала Кира. — Лично я с этой мыслью ещё не свыклась, и не очень-то и хочется, если уж на то пошло…»

— Знаешь, Санти, мне кажется, мы поступаем бесчеловечно.

— Ну не знаю, Руми… По-моему, оберегать свою жизнь — это очень даже человечно.

— Просто думаю, что они могли бы помочь нам обороняться.

— А что мешает им помогать, находясь на той стороне?

— Мы сейчас уйдём, — зловеще предупредил разбойник, — но скоро вернёмся с тараном. Открывайте по-хорошему!

Аргумент возымел действие. Послышался скрип колеса, и часть стены, как качели, поднялась вверх, открыв проход и впустив разбойников. По ту сторону на широкой поляне среди деревьев ютились домики-землянки, похожие на холмы. Один большой дом стоял в центре, полукруглый вход внутрь был вымазан глиной и выложен крупными булыжниками, на склонах холма по кругу располагались круглые окошки, такие крохотные, что даже ребёнок не сумел бы в них протиснуться. По всей поляне были развешены фонарики, покачивавшиеся на верёвках, протянутых между шестами, с деревьев свисали разноцветные ленточки, а сами обитатели деревни, столпившиеся перед воротами, походили на дошколят на утреннике: такое же обилие рюшечек, бантиков, кружева и блёсток. На пришельцев они глядели со смесью любопытства и страха.

— Кто здесь главный? — грозно осведомился атаман.

Человечки пошептались, перемигнулись, и вперёд вышла пожилая женщина в зелёном платье, сшитом так, словно она завернулась в широкий древесный лист и подпоясалась травинкой. Звучит поэтично, вроде как описание платья феи, в действительности же со стороны женщина была похожа на бантик или самодельную куколку, каких дети мастерят из подручных материалов, и только очень богатое воображение превращает листик и палочку в принцессу в бальном платье.

— Меня зовут Лилле, — заговорила женщина глубоким, проникновенным голосом драматической актрисы. — Мы приветствуем вас в нашей деревне. Уж простите, что так долго держали у ворот, однако гости у нас большая редкость.

— А что за речь была о каком-то чудище? — задала Кира мучивший её вопрос.

— Чудище? — переспросила Лилле.

— Тот, кто «авось сожрёт пришельцев и нас не тронет», — пояснила девушка.

Лилле с укоризной глянула на двоих стражей ворот, надо полагать, тех самых Руми и Санти, и ответила:

— Мы не называем ЕГО. ОН обитает в лесу, и по ночам, бывает, наведывается в нашу деревню и уносит человека или животное. Хотя отдаёт предпочтение всё-таки людям.

— От него вы стеной отгородились?

— Да, однако ОН очень изобретателен, и с каждым разом мы строим стену всё выше, но он всё равно пробирается в деревню, — женщина понизила голос до трагического шёпота, внимавшие разбойники и односельчане невольно начали боязливо озираться: — ОН является из темноты, набрасывается на жертву неожиданно и утаскивает под душераздирающие крики! Мы ставили ловушки и капканы, мы пытались охотиться на НЕГО, но всё бесполезно! ОН хитрее. Тому, кто встретился с НИМ лицом к лицу, надежды нет!

— А я-то думала, как вы тут без телевизоров живёте… — в пол голоса пробормотала Кира. — А у вас вон, какие сказочники вокруг, куда там земным ужастикам.

— Мы прячемся, — продолжала нагнетать обстановку Лилле, — мы скрываемся по ночам, а днём запасаем единственное средство, которое отпугивает ЕГО!

Женщина торжественно замолчала. Молчание затягивалось, и благодарные слушатели не заставили себя ждать:

— Что за средство? — хриплым от волнения голосом спросил кто-то из разбойников.

Женщина подняла проникновенный взгляд и патетическим шёпотом воскликнула:

— Грибы!

Заливистый, бесцеремонный хохот девушки на корню разрушил атмосферу таинственности. Кира видела, что на неё смотрят, но ничего не могла поделать и сгибалась от смеха.

— У вашей спутницы припадок? — сдержанно поинтересовалась Лилле.

Атаман не нашёлся, что ответить, с не меньшим удивлением глядя на взбесившуюся пленницу.

— Всё-всё, я в порядке! — опираясь одной рукой в колено, Кира подняла вторую, показывая, что, мол, всё путём. Уголки губ предательски дёргались и ползли вверх. — Извините, не обращайте внимания… Так что там с… кхе… кхе… с грибами?

— Как я уже сказала, — нарочито медленно продолжила женщина, — мы собираем в лесу особый вид грибов-хлопушек, которые, вызрев, распыляют споры в виде зелёного тумана. Чтобы спастись от НЕГО, нужно хлопнуть гриб и распылить споры.

— И вдохнуть? — уточнила Кира.

Женщина гневно раздула ноздри и оглянулась на соплеменников. По её знаку из землянки вынесли целую корзину, наполненную зелёными шариками.

— Теперь, зная, что грозит нам, вы ведь поможете в защите деревни? — спросила Лилле, с надеждой взглянув на атамана. — В нашем лесу вы также в опасности, поэтому защищать станете не только наши, но и собственные жизни.

«Вот это называется уметь вести переговоры!» — восхищённо подумала Кира. — Она просто не оставила им выбора!»

Заразившись испугом аборигенов, разбойники набрали грибов-хлопушек и разбрелись по землянкам, на страже остались лишь несколько деревенских, да двое из людей атамана. девушку развязали, разумно рассудив, что вряд ли она сумеет за ночь отрастить крылья и перелететь через частокол, к тому же у входа в землянку атаман оставил одного из разбойников. Поэтому Кира свернулась на подстилке из листьев, заменявшей местным постель, и очень скоро забылась тревожным чутким сном. В лесу было тихо.

Какой-нибудь мастер ужасов сказал бы, что даже слишком тихо, и такая тишина, когда даже ночные птицы предпочитают молчать и не привлекать к себе лишнего внимания, не предвещала ничего хорошего. Но мы так не скажем.

Кира проснулась как от удара током: где-то на краю деревни раздались крики. Прочие обитатели землянки тоже вскочили на шум: мужчины хватали короткие копья и мешки с грибами и выбегали наружу, а женщины забились в дальний угол жилища и затаились там. Лучшей возможности для побега и придумать нельзя!

«Кто не рискует, тот всю жизнь ходит трезвенником», — с этой мыслью Кира бросилась к выходу из землянки, но, когда ей оставалось всего три шага, полукруг света потемнел, и в проёме возникло некое существо. Девушка разглядела только гибкое скользкое тело и вытянутую приплюснутую морду рептилии, и с визгом рванула обратно. В землянке монстру показалось тесно: низкий потолок и множество шестов-опор мешали развернуться в полную силу. Он ломанулся следом за убегающей жертвой, моментально врезался в одну из опор и злобно заревел. Все, кто был в землянке, кинулись к выходу, воспользовавшись тем, что пленница отвлекла внимание чудовища на себя.

— Предатели! — крикнула Кира им вдогонку.

Аборигены благополучно проскользнули за спиной монстра, а вот её саму от выхода отделяла акулья пасть разгневанной твари и валун с плоским верхом, служивший, очевидно, столом (или алтарём — леший их разберёт). Монстр потряс плоской башкой, и снова сфокусировал взгляд на жертве. От страха девушка даже не ругалась: она стояла чуть пригнувшись, и приготовившись бежать вправо или влево, в зависимости от выбора монстра, и уповала только на то, что бег с препятствиями ему даётся хуже, чем ей. Тварь переступила передними лапами (гораздо более массивными, чем задние, да ещё и с невтягивающимися когтями, каждое — как маленький серп). Тварь была осторожна, прекрасно понимая, что, если побежит вокруг камня, то добыча тоже побежит, и окажется напротив выхода гораздо раньше. Кира отступила ещё на шаг и почувствовала, что под пяткой вдруг что-то издало глухое «пфх!» и лопнуло. Девушка опустила глаза и увидела мешочек с длинной горловиной, из которой струился зеленоватый дымок. Она наклонилась, чтобы поднять, и монстр в ту же минуту сорвался с места. Кира с секундным опозданием бросилась вокруг камня, но, когда она уже обежала его, монстр, проявив сообразительность, вскочил на верхушку валуна и приземлился прямо перед ней. От неожиданности девушка упала на пятую точку, что её и спасло — клыки щёлкнули, сомкнувшись в воздухе прямо у неё перед лицом. Инстинктивно Кира попыталась отмахнуться и ударила чудовище мешком по морде. На этот раз «пфх!» прозвучало громче, и морду твари окутало зелёное облачко. Монстр заверещал и начал бестолково размахивать лапами — Кира едва успела отдёрнуть руку, как на это место опустилась лапа чудовища, чуть не раздавившая ей кисть. Бледная, как отец Гамлета, девушка попыталась одновременно отползти и встать на ноги, а тварь вдруг перестала верещать и вперила в неё налившийся кровью глаз. Кира отступила на шаг и покрепче перехватила мешок. Её движение не укрылось от внимания монстра, он посмотрел вниз, затем снова на девушку и оскалился, причём Кира готова была поклясться, что оскалился издевательски. Она замахнулась, тварь бросилась на неё, отбила мешок лапой, но перед тем, как замахнуться, девушка ослабила горловину сумки, и при ударе из неё вырвалось густое зелёное облако. Монстр панически взвизгнул и подался в сторону, а Кира бросилась к выходу. Она пулей вылетела наружу, врезалась в толпу разбойников и селян, окружавших выход, сбила кого-то с ног, но сразу вскочила и побежала вокруг землянки. У неё за спиной взбешённая тварь вырвалась из лаза и набросилась на первого попавшегося человека, который так кстати развалился на земле. Несчастный коротко вскрикнул, когда монстр всем своим весом приземлился ему на грудь, а потом оттолкнулся и побежал дальше, оставив на теле человека страшные раны от когтей.

Кира летела по деревне с лёгкостью горной серны (во всяком случае, так ей казалось), она даже не знала, преследует ли её монстр, но собиралась остановиться проверить не раньше, чем найдёт убежище, либо свалится от изнеможения. Если бы кто-то мог взглянуть сейчас со стороны, то он увидел бы следующую картину: впереди бежит девушка, следом за ней, шагах в десяти, чудовище, размерами не уступающее тигру, а в хвосте мчится целая толпа людей, вооружённых копьями, саблями и мешками. Особенно живописно смотрелись последние.

Надо думать, окажись на пути провал, она бы перемахнула через него не раздумывая. Но вместо провала на дороге ей попался вывороченный из земли корень, предательски подвернувшийся прямо под ноги. Кира даже не почувствовала, что споткнулась: просто земля вдруг ушла из под ног, а попытка продолжить бег закончилась коротким полётом и чувствительным ударом. Монстр, не ожидавший от жертвы такого манёвра, перелетел через неё, затормозил всеми четырьмя лапами и развернулся одним прыжком. Кира подняла голову и встретилась с чудовищем взглядом. Теперь их разделяло четыре шага. Даже если она побежит, монстр догонит её в два скачка, причём, судя по взгляду чудовища, он отлично это понимал. Почему-то именно сообразительность зверя злила больше всего (конечно, это не значило, что когти и зубы пугали меньше).

Спасение явилось, как ему и полагается, неожиданно: откуда-то сверху прилетел снаряд в виде гриба, угодивший монстру в нос и взорвавшийся с характерным хлопком. От неожиданности зверь слегка окосел, потом замотал головой, но тут снаряды посыпались буквально градом со всех окрестных деревьев, вмиг окутав всё тело монстра зелёным туманом. Запрокинув голову, Кира увидела птичками рассевшихся на ветках женщин и детей, которые очень ловко и сноровисто обстреливали монстра из рогаток грибами. Не выдержав натиска, тварь заверещала и побежала, почти ничего не видя перед собой, в сторону ограды. Постепенно завывания удалились, а затем и вовсе стихли. Аборигены для верности выждали ещё минуту и стали спускаться на землю.

На восторженные крики или иные проявления радости не было даже намёка — для селян это была обычная ночь, разве что на сей раз никого не сожрали. Люди начали разбредаться по землянкам, на ходу подбирая оброненные копья и мешки с грибами.

— Не надо тут спать, тут холодно, — услышала Кира над собой вежливый голос.

Лилле участливо похлопала девушку по плечу.

— Правда, лучше в доме поспи.

— Мне… не хорошо… — пролепетала девушка трясущимися губами.

— Может, съела что-то не то? — предположила Лилле.

Кира глянула на женщину — глаза у той светились таким святым участием, что она несколько секунд смотрела с полуоткрытым ртом, не зная, что сказать.

— Меня только что чуть на кусочки не порвали! — выпалила она наконец, на что получила вполне логичный ответ:

— Но ведь не порвали же. Тем более, ты ведь всё равно умрёшь. Разве тебя не должны скормить дракону?

— Спасибо, что напомнила, а то я уже и забыла, — голос у девушки сорвался.

Она кое-как встала на ноги и побрела к землянке, размышляя о причинах такого странного поведения у селян: была ли виной тому извечная готовность к смерти? Может быть, они целыми поколениями существовали бок о бок с таким вот монстром, и привыкли к смерти до того, что стали равнодушны даже к собственному спасению, не говоря уж о чужаках?

Или, всё-таки, грибочки оказывают воздействие не только на чудовище?

ГЛАВА 4 ЗЛАТОВЛАСКА И ДРАКОН

После вынужденной задержки в лесу, атаман спешил наверстать упущенное, поэтому разбойники гнали быкотуров. Конечно, на сколько позволяла дорога, а Кира тряслась позади атамана. Впервые в жизни она ощутила все прелести езды верхом, «оценив» удобство передвижения на бычьем крупе. Мысленно девушка сделала ещё одну зарубку в своём личном списке «на что следовало потратить лучшие годы» и утешалась только тем, что никогда, в сущности, не грезила верховой ездой, так что и разочаровываться не пришлось.

Разбойники хорошо знали дорогу. Несколько раз Кира замечала признаки близкого жилья людей, но больше они так никого и не встретили, а вскоре лес закончился, и началась открытая равнина. Широкая дорога уходила к горизонту, упираясь в далёкую точку между небом и землёй, а над горизонтом неясным контуром вырисовывались дымчатые очертания, в которых Кира с удивлением опознала горы. Хотя чему было удивляться, где ещё могли обитать драконы, как не в горах?..

Несколько дней продолжалась скачка, перемежавшаяся только краткими остановками днём и холодными привалами ночью. Горы за это время, казалось, не приблизились ни на йоту, но однажды утром они возникли почти рядом, и под копытами быкотуров застучали камни. Отряд свернул на восток и двинулся вдоль русла пересохшей реки, сплошь усеянной каменным щебнем, а ближе к вечеру у подножья гор появились огни. Кира так устала, что не обращала ни на что внимания, и город она заметила, только когда разбойники начали оживлённо переговариваться, предвкушая близкий отдых.

— Сперва загляну в Дом Отдохновения матушки Сиир, — мечтательно протянул один, с блаженным видом вглядываясь в горизонт.

— Тебе бы не помешало наперёд в банный дом госпожи Орин зайти, — поддел его второй.

Разбойники начали переругиваться, и Кира с любопытством выглянула из-за плеча атамана. Впереди в нескольких километрах, будто прямо из горы, поднимался город. Создавалось впечатление, что некий искусный мастер вытесал его из каменного склона: аккуратные изящные домики забирались вверх, ни крепостной стены, ни даже какого-нибудь земляного вала не было — люди всецело полагались на своего крылатого стража. Первые дома стояли прямо у дороги, приветливо мигая разноцветными огоньками в окнах. Домики были невысокие, увенчанные куполами в форме пирамид, на которых весело раскручивались на ветру затейливые флюгеры. Дальше тянулись вверх башни дворца. Размещавшийся в самой верхней точке склона, замок даже с такого расстояния был виден отлично. Он точно весь состоял из крыш: покатые и плоские, они укрывали отдельные пристройки и башни, создавая впечатлении очень странной лестницы с хаотичным нагромождением ступеней. И весь город утопал в цветущих деревьях, дома словно прятались в розовых шарах древесных крон.

«Какая жалость, что я не художник!» — удручённо подумала Кира, но потом вспомнила, куда и зачем её везут, и решила, что эту печаль уж как-нибудь переживёт. Она слишком устала, чтобы паниковать, и просто меланхолично перекатывала в голове мысль о том, что её съест крылатая ящерица во имя спасения чудесного горного городка (с подобной точки зрения он уже не казался ей таким замечательным, и даже весёлые флюгеры выглядели, по её мнению, угрожающе).

Уже совсем стемнело, когда они въехали в город и начали подниматься по извилистым улицам к замку. Мостовые, выложенные разноцветным камнем, иногда пересекались маленькими площадями, в центре которых обязательно росло дерево, похожее на черёмуху (примерно так же, как деревья в «запретном» лесу были похожи на сосны). Встречавшиеся им на пути горожане провожали Киру заинтересованными взглядами каннибалов, и она даже почти обрадовалась, когда разбойники остановились возле огромной лестницы, ведущей во дворец. Несколько стражников загородили им дорогу.

— Что нужно? — нелюбезно спросил командир.

Атаман широко ухмыльнулся и мотнул головой назад.

— «Невеста» для вашего зверя.

Помедлив, командир кивнул и велел одному из подручных доложить о прибытии посетителей. На верхних ступенях лестницы разбойников встретил человек в шлеме с изображением трёх жёлтых кошачьих глаз. Он сделал знак следовать за ним, и отряд вошёл во дворец.

Их вели по длинным красным галереям, украшенным статуями кошек, стоявших в глубоких стенных нишах, держа в лапах копья и щиты в человеческий рост. Окна попадались редко, а небольшие изящные фонарики, свешивавшиеся с потолка, с поставленной задачей по освещению не справлялись, и коридоры окутывал почти мистический полумрак.

Внутренняя дворцовая стража провожала их по этажам, от поста к посту группа сопровождения сменялась, один только «желтоглазый» продолжал шагать впереди, умудряясь не заблудиться в бесконечных коридорах и залах. Стражник сворачивал в боковые ходы, длинные и прямые, потом неожиданно, прямо посреди коридора, отодвигал в сторону часть стены, оказывавшуюся дверью. Они пересекали комнаты и поднимались по узким лестницам — их вели обходными путями. «Может быть для того, — злорадно думала Кира, — чтобы мы случайно не столкнулись с кем-то из благородных господ и не испортили вечер явлением грязной компании злобных бандитов».

Потом переходы закончились, и они вышли в широкий длинный коридор, пол которого был устлан нежно-зелёным ковром, а стены выложены голубой мозаикой с золотым узором.

— Леди Лахесис ожидает вас в приёмной, — сообщил стражник.

Разбойники заметно занервничали, атаман даже одёрнул пояс и попытался пригладить волосы, не знавшие, кажется, расчёски со дня рождения. «Эта Лахесис, должно быть, настоящая злодейка, из тех, которые поедают сваренное сердце падчерицы или похищают мальчишек, чтобы сделать из них наследников ледяных империй, — подумала Кира. — Только такие, не моргнув глазом, отправляют на смерть несчастных девушек. Если у неё ещё и волосы окажутся золотые, можно будет и не пытаться уговаривать отпустить меня».

В конце коридора стражник остановился перед огромной дверью, украшенной цветочным орнаментом, причудливым образом складывавшимся в драконью морду, из глаз дракона торчали круглые дверные ручки из прозрачного зелёного камня.

— Входите, — велел голос из-за двери.

Стражник чуть ли не с благоговением толкнул дверь и посторонился, пропуская их вперёд; сглотнув, Кира шагнула следом за атаманом. Комната оказалась меньше, чем она ожидала. Да что там, она рассчитывала, что их приведут в какой-нибудь тронный зал, а они оказались в небольшом рабочем кабинете. Возле окна стоял громоздкий письменный стол, на полированной столешнице лежали, аккуратно разложенные, какие-то бумаги, карты, свитки… Большие, во всю стену, окна закрывали тяжёлые занавески из бардовой с золотом материи, стены были затянуты золотым шёлком, а возле камина на плюшевом кресле дремала кошка. Припомнив статуи в коридорах и глаза на шлеме их провожатого, Кира мысленно обозвала хозяйку замка кошатницей, но лучше себя не почувствовала. Наверное, следовало высказаться вслух…

— Вечер добрый, сударыня, — поклонился атаман.

Неприметная до того фигура отошла от окна и приблизилась к столу. Лахесис оказалась довольно высокой женщиной, немногим старше тридцати, с узким лицом и пронзительными глазами. Её фигура казалась угловатой из-за длинных худых рук с вытянутыми кистями. Тонкая длинная шея и костлявые плечи делали её похожей на странную, но красивую куклу. Волосы цвета рассеянного солнечного луча цирюльник уложил в сложную замысловатую прическу, скреплявшуюся гребнями и длинными шпильками. По-настоящему удивительным было её платье: корсаж цвета охры украшали жемчужные нити и большой медальон с камеей, пришитый к лифу, пышные рукава-воланы охватывали несколько рядов шелковых лент, а сама юбка представляла собой нашитые друг на друга куски материи, спускавшиеся лесенкой до самого пола. Юбку украшали ленты терракотового цвета и пояс из металлических колец, на конце которого болтался маленький череп какого-то животного. «Кошки», — приглядевшись, поняла Кира, и благоразумно решила воздержаться от шуток на кошачью тему.

— Приветствую вас, господин Хрынин, — голосом дамы можно было резать замёрзшее масло. — Вы вернулись раньше, чем я ожидала.

— «Хрынин», — издевательски хихикнула Кира.

Атаман услышал, но предпринял героическое усилие и сделал вид, что не заметил.

— Я обещал найти подходящую кандидатуру, и я её нашел, — с гордостью поклонился атаман.

— Это ещё нужно проверить, — госпожа Лахесис окинула девушку ленивым взглядом. — В нынешние времена полагаться на честь юных барышень не стоит.

«Грымза», — подумала Кира, ответив женщине взглядом не менее желчным. Лахесис изящно выгнула бровь.

— Наглая, — с легким оттенком удивления констатировала она. — Что ж, главное, что у тебя волосы с золотистым оттенком, и ты не слишком худая. Нужно проверить её. Идёмте, господин Хрынин. Да, и вашим людям придётся остаться здесь.

— Но… — Атаман оглянулся на подручных.

— Полно, господин Хрынин, — Лахесис с укоризной взглянула на атамана, — вы же не думаете, что я собираюсь вас обмануть? И потом, в случае возникновения разногласий, ваши люди всё равно не смогут вам помоч, — она выразительно кивнула на стражников.

Атаман раздражённо скрипнул зубами, но подчинился. Губы госпожи Лахесис дрогнули в усмешке.

«А она ещё опаснее, чем кажется», — подумала Кира, украдкой наблюдая за женщиной. Лахесис определённо происходила из знати: такую осанку и манеру можно привить строгой дисциплиной, но взгляд, преисполненный сознания непоколебимого превосходства — только унаследовать от сотен поколений таких же надменных и чванливых предков. «Не стоит даже пытаться давить на совесть этой леди, — обречённо подумала Кира, — у неё совести отродясь не водилось».

На этот раз долго идти им не пришлось: в коридоре госпожа Лахесис остановилась перед дверью и дернула за какой-то шнурок в углублении стены, дверь открылась, за ней оказалась маленькая кабинка.

— Это то, о чём я думаю? — подала голос Кира.

— Лучше поменьше болтай, — прорычал атаман, дёрнув за собой девушку.

— Если кто-то недоволен тем, что им помыкает женщина, это ещё не повод срываться на окружающих, — проворчала Кира, впрочем, достаточно громко, чтобы быть услышанной.

— Ах ты!..

— Господин Хрынин, — Лахесис изящно повернула голову, буквально пригвоздив атамана взглядом к месту. — Извольте держать себя в руках.

Атаман пристыжено сник. Один из стражников задвинул дверь, дёрнул за шнурок, свисавший с потолка, и лифт (а это действительно был лифт) поехал вниз. Через четверть минуты выдержка Киры закончилась.

— Как вы приводите его в движение?

Особой надежды на то, что ей ответят, не было, но промолчать оказалось просто выше её сил.

— Ты, навверное, родилась в очень глухой дыре, если не знаешь таких простых вещей, — снисходительно заметила госпожа Лахесис.

— А умру в ещё большей яме, — огрызнулась Кира.

— Не дерзите, барышня. Поверьте, участь, которая вас ожидает, может быть не так уж и плоха в сравнении с прочими перспективами.

Лахесис выразительно кивнула на атамана разбойников. Может быть, она была не так уж и не права.

Лифт остановился через несколько минут. На этаже, где они вышли, царила темнота, света, который давали факелы, не доставало, чтобы осветить большой зал (а, судя по эху, он был очень большой). «Не хватает трона», — подумала Кира, оглядываясь по сторонам. Перед ними стояла трибуна на деревянном помосте. Подобрав подол платья, госпожа Лахесис поднялась на помост, встала перед ораторской стойкой, сложив руки ладонями вниз, и выкрикнула что-то малопонятное но весьма внушительное.

В то же мгновение в передней части зала вспыхнул свет, и эхо раскатило дружный вздох собравшихся. Вся комната искрилась огнями, свет отражался от огромных кристаллов, вмурованных в камень, пол под ногами оказался выложен цветной мозаикой из красных, зелёных и белых прозрачных камней, а весь зал разделяла на две части кованая решётка в виде сплетённых между собой виноградных лоз. По другую сторону решётки находилось какое-то животное: Кира слышала тяжёлый стук копыт и чувствовала запах навоза и пота.

Госпожа Лахесис приблизилась к решётке и взялась за железную ручку в виде розы на неприметной калитке.

— Подведите её, — велела она.

Стражники подхватили Киру под руки и подтащили к решётке.

— Я туда не пойду… — упёрлась Кира — Я не хочу!

— Дорогая моя, то, что ты хочешь, или не хочешь, совершенно никого не волнует, — госпожа Лахесис отодвинула засов. — И подозреваю, что никогда и не волновало, да и не будет волновать впредь. Такие, как ты, просто делают, что им велят, ясно?

— Ясно, — ядовито улыбнулась Кира и от души пнула женщину под колено (этот приём у неё получался всё лучше).

Взвизгнув как ошпаренная кошка, Лахесис упала на пол, Кира тоже запрыгала на месте, хватаясь за ушибленную ногу — пиналась она от души.

— Дрянь! — прошипела Лахесис, сердито оттолкнув руку атамана, попытавшегося ей помочь. — В клетку её!

Стражники втолкнули упирающуюся девушку за решётку и захлопнули калитку.

— Произвол! — Кира вцепилась в витые прутья. — Выпустите меня!

— Не шуми, — посоветовала госпожа Лахесис, небрежно отряхивая подол платья. — Можно подумать, что тебя уже ест дракон! К тому же, ты должна быть рада, что тебя выбрали: по крайней мере, последние дни проживешь по-человечески. Если, конечно, ты не окажешься испорченной, — прибавила она.

Кира сжала зубы. Позади неё раздался перестук копыт, ясно выдававший присутствие крупного животного, которое приближалось из глубины вольера: неторопливо, почти величаво из тени выступил огромный зверь. Тело его напоминало тело быка, только раза в два больше, под короткой жесткой шерстью перекатывались и бугрились мускулы, голова принадлежала лошади, а изо лба животного рос длинный витой рог, красный у основания и белый на острие.

— Выпустите меня, пожалуйста… — прошептала Кира, не отрывая взгляда от животного. — Он же меня убьёт!

— Если единорог подойдет к тебе, значит, ты девушка, — объяснила Лахесис, — в этом случае он не тронет тебя. Если же ты уже успела себя опорочить, он вовсе не станет к тебе приближаться, и я с чистой совестью передам тебя обратно господину Хрынину.

Кира оглянулась на атамана, скалившего зубы, и начала тихонько посвистывать, подзывая единорога.

— Фьюти-фьють… ну же, малыш, иди сюда! Боже, что я творю…

Стараясь не делать резких движений, Кира двинулась навстречу единорогу, неприветливо косившемуся на неё из тёмной части вольера.

— Всё хорошо, я тебя не обижу, — выговорила она ломким голосом. — Скорее уж ты меня затопчешь, или проткнёшь рогом, всё-таки зачем-то он тебе нужен, не для красоты же у единорогов рога… рог… а в сказках вы не такие огромные…

Она остановилась, не в силах заставить себя сделать ещё хотя бы один шаг в темноту. Животное напряжённо пряло ушами. Оно было таким огромным, что Кирина макушка не доставала ему даже до спины.

— Похоже, ты ему не нравишься, крошка, — со смешком заметил атаман.

Кира зло глянула на разбойника через плечо и вдруг почувствовала, как что-то тёплое и мягкое ткнулось ей в щеку.

— Мама! — пискнула она и увидела прямо перед собой лошадиную морду.

Единорог дохнул ей в лицо и потёрся головой о протянутую ладонь. Осмелев, Кира осторожно погладила зверя по широкому лбу, потрогала рог, оказавшийся шершавым и холодным на ощупь.

— Так вот ты какой, северный олень… — прошептала она. — Знаешь, а ты красивее, чем тебя описывают в наших сказках.

— Довольно! — крикнула госпожа Лахесис. — Единорог тебя признал, теперь отгони его от двери и выходи.

— А что, если я откажусь? — вызывающе бросила Кира. — Вы собираетесь скормить меня дракону, так с чего мне исполнять ваши приказы?

— С того, что я тебя так изувечу… — начал было атаман, но госпожа Лахесис остановила его движением руки.

— Если ты не сделаешь, как я говорю, единорога отгонят слуги, но ты ведь не захочешь, чтобы его кололи шипами, верно?

Лахесис улыбалась. Тягаться с этой женщиной было бесполезно — она выигрывала заочно, даже не начиная сражения.

Ухватив единорога за короткую гриву, Кира отвела его вглубь загона. Животное не сопротивлялось, только потянулось вслед, когда девушка пошла обратно к решётке.

— Вот видишь, дорогая, люди всегда делают то, что им велят, — звонко рассмеялась Лахесис.

Стражники под локти вывели девушку наружу и затворили калитку.

— Между прочим, я очень злопамятна, хотя и отходчива, — произнесла Лахесис, с деланным равнодушием разглядывая длинные ногти. — Не хотелось бы портить твоё личико — дракон предпочитает симпатичную еду, но поучить тебя уму-разуму всё же придётся.

Всё-таки в её положении были и положительные моменты: впервые за эти дни удалось вымыться и нормально поесть. Хотя рёбра ещё болели после «науки», в целом всё было не так уж плохо (если не принимать во внимание грядущую встречу с драконом, мысль о котором уже стала навязчивой).

Её поместили в одной из комнат замка, обставленной довольно уютно: возле окна стояла большая кровать с балдахином, рядом трюмо, посередине комнаты — обеденный стол и несколько стульев. Узкие стрельчатые окна закрывали решётки, но сквозь них как на ладони был виден весь город. Пол устилал мягкий ковер с изображением дракона. В общих чертах ящер был именно такой, каким его представляли в сказках, хотя он напоминал и азиатского и европейского дракона: у него было длинной тело, покрытое золотой и красной чешуей, вытянутая как у варана голова с двумя шипами на макушке, хвост, заканчивавшийся лезвиеобразной пластиной, и чешуйчатые крылья. По вышивке на ковре сложно было судить о размерах ящера, но тут уж включалась собственная фантазия девушки, не привыкшая мелочиться.

Вечером Кира уснула почти мгновенно, а на следующий день её разбудила служанка.

— Доброе утро, госпожа. Меня зовут Эин. Вам пора вставать, уже полдень, — на одном дыании пропела она и лучезарно улыбнулась.

Кира приоткрыла глаза и с раздражением посмотрела на служанку. Девушка стояла рядом с кроватью, чинно сложив руки поверх передника. Её серенькое платье выглядело слишком просто для здешних модниц, вероятно, это была форменная одежда. Также как и дурацкая круглая шляпа с широкими полями, загнутыми по бокам головы.

— Утро не доброе, я не госпожа, и я не встану, — Кира натянула одеяло на голову и отвернулась. — В последний день жизни могу я хотя бы выспаться?

— Госпожа, за дверью стоит охранник, и госпожа Лахесис приказала применять силу, если вы станете упрямиться. Мне бы не хотелось, чтобы всё так вышло… — девушка смущённо улыбнулась.

— Не хочется — не делай, вот мой принцип. Жизнь сразу же становится проще. Очень советую попробовать.

— Госпожа…

— Чтоб тебя… — проворчала Кира, выбираясь из под одеяла. — Чтоб вас всех! Как же вы можете? Ладно, вам нет дела до чужаков, но ведь вы убивали и своих же сограждан!

— Мы вынуждены, — вздохнула Эин, помогая ей надеть халат. — Понимаете, наш город всегда был беззащитен, мы были слишком слабы. Многие люди покидали Сорохгор и уходили в неизвестность, нас становилось всё меньше, и город постепенно умирал. А затем появился дракон. Наш мэр, отец госпожи Лахесис, сумел с ним договориться…

— И когда же сей роковой день? — спросила Кира, мысленно попытавшись представить человека, способного договориться с драконом. — Да ладно, будет лучше, если ты скажешь, может, я хотя бы морально подготовлюсь.

Служанка, мучимая сомнениями, отвела глаза, но всё же кивнула.

— Через три дня, на рассвете. Но вы не переживайте! — поспешно добавила она. — Зато в эти три дня все ваши прихоти будут исполняться, вы станете жить как королева: если вы захотите чего-нибудь, достаточно будет подергать вот за тот шнурок, и я сразу приду.

— Ага, три дня… — пробормотала Кира. Она подняла голову. — А что, если я захочу погулять по дворцу?

Эин смущённо покачала головой.

— Нет, только в пределах этой комнаты.

— И это — жизнь королевы, по-твоему!? — взорвалась Кира. — И что я здесь могу? Объедаться сладостями и танцевать кан-кан?

Служанка с несчастным видом опустила руки.

— Сегодня придёт портной, — осторожно выговорила она, опасаясь вызвать ещё одну вспышку негодования, — чтобы снять мерки. И ещё парикмахер, ему нужно будет подумать, что сделать с вашими волосами…

— А что не так с моими волосами?

— Они слишком короткие… — стушевалась Эин. — Довольно сложно будет придумать прическу.

— Знаешь, а вот меня это ни сколько не трогает, — задушевно произнесла Кира. — Вот ни сколечко! Мне всё равно, как я буду выглядеть, когда меня станет жрать дракон!

— Госпожа…

— Я не госпожа! — истерически выкрикнула Кира. — Я аперитив для ящерицы!

Эин испуганно и виновато сжалась и выскользнула из комнаты.

— И чтоб никто не появлялся! — крикнула ей вдогонку Кира.

Как только дверь за служанкой захлопнулась, она упала на кровать и громко расплакалась.

Впервые за всё время пребывания в Сомногаре у неё случилась истерика, чему Кира даже обрадовалась, когда наконец немного успокоилась. Как ни странно (а может, ничего странного в этом и не было), но ей полегчало, вернулась способность здраво мыслить, и девушка занялась разработкой плана побега.

В первую очередь Кира тщательно обследовала комнату, но никаких потайных дверей или лазеек, как и следовало ожидать, не нашла. Глупо было рассчитывать отыскать потайной ход в комнате смертницы, но приключенческие фильмы вселяли нездоровую надежду. Вентиляционная отдушина тоже не годилась в качестве пути к бегству: уж слишком сильно отличалась диаметром от своих товарок из американских боевиков. Тогда она принялась обследовать замок, и даже поковырялась в нём шпилькой, найденной на трюмо, но взламывать замки она не умела, а учиться, видимо, было поздно.

Так незаметно прошёл день. Вечером, после ужина, оставшись одна, Кира предприняла ещё один обыск комнаты, не давший также никаких результатов. Усевшись на краешек кровати, девушка принялась думать, но мозг упорно прокручивал сюжет из «Графа Монте-Кристо». Неожиданно в её печальные размышления вклинился чей-то голос, настойчиво звавший от двери.

— Миледи? Вы там? Отзовитесь!

После секундной замешки Кира стрелой сорвалась с места и жадно припала к замочной скважине — в этом шёпоте ей почудилось спасение.

— Вы кто? Вы не от Клауда?

— Не-ет… — растерялись на той стороне.

Голос был юношеский и неуверенный. Вопрос поверг парня в глубокие раздумья, как будто он и вправду пытался припомнить, уж не послал ли его действительно некий Клауд. Хотя долго ломать голову он всё же не стал, и снова зачастил, от волнения перескакивая с одного на другое:

— Я вас спасу, вы только не переживайте! Я рыцарь. Вы даже не представляете, как я рад, что вас отдадут дракону! То есть, — смешавшись, поправился он, — я хотел сказать, что рад, что могу вас спасти: найти дракона, да ещё и такого, которому отдали принцессу, не так просто, должен вам сказать! Вы, конечно, не принцесса… ведь не принцесса? — в голосе промелькнула надежда.

— Нет… — ошарашено ответила Кира.

— Ничего, — утешил парень. — Принцесс найти в наше время очень не просто, ещё сложнее, чем дракона, так что не переживайте.

— Я не переживаю.

Разговор определённо сворачивал не в то русло.

— Послушайте, когда вас прикуют к скале, не бойтесь — я вас обязательно спасу! — бойко продолжал рыцарь. — И если кто-то ещё начнёт вас спасать, вы уж скажите, что меня ждёте, ладно? А то вдруг я задержусь…

— А может, вы не будете доводить до крайности и спасёте меня прямо сейчас? — попыталась «намекнуть» Кира, но её предложение вызвало целую бурю негодования.

— Как же можно! Каким же я буду рыцарем, если спасу вас тайком? Я же не бандит какой-нибудь, я же вас не похищаю, а спасаю! Как вы могли даже подумать такое?!

Рыцарь оскорблёно засопел.

— Послушайте… — Кира предприняла последнюю попытку воззвать к голосу разума, но слушать её не стали.

— Мне пора. Через три дня на закате я вас спасу — ждите!

По другую сторону двери послышался стук быстро удаляющихся шагов.

— Казнь на рассвете, олух! — закричала Кира, припав к замочной скважине, но рыцарь её не услышал.

Девушка обречённо сползла на пол. Хотелось разреветься, хотелось забраться в какую-нибудь раковину и отсидеться там, пока всё не уляжется само собой.

Где-то на уровне солнечного сплетения начинала нарастать паника.

Кира вскочила, дико оглядев комнату, в отчаянии кинулась к окну, дёрнула решётку, опять побежала к двери… Взгляд упал на шнурок звонка, и она остановилась. Глаза пленницы нехорошо сузились.

ГЛАВА 5 В ГОСТЯХ ХОРОШО…

Эин лёгкой походкой шагала по коридору, держа в руках поднос со вторым ужином. Пленница, похоже, решила воспользоваться возможностью и всё-таки отвести душу мелкими радостями, и Эин её прекрасно понимала. По-хорошему, ей было жаль несчастную, но что сделаешь?.. Можно только попытаться скрасить последние дни бедняжки. А уж она-то постарается! Хорошо бы госпожа Лахесис позволила пленнице погулять по дворцу, или хотя бы в саду на крыше…

Остановившись возле комнаты, Эин приподняла край шляпы, чтобы стоявший на посту стражник видел, кто входит в комнату, и постучала.

— Войдите! — откликнулись изнутри.

Толкнулв дверь носком туфли, служанка вошла боком, плечом поддев дверь и отведя поднос в сторону, чтобы не расплескать молоко в кувшинчике. Едва дверь хлопнула за спиной, её затылок взорвался болью. Девушка охнула, качнулась и осела, потеряв сознание. Кира едва успела выхватить из её рук поднос, опрокинув-таки несчастное молоко, но мягкий ковёр заглушил и звук падения человеческого тела, и звон кувшина, и стук оброненной Кирой деревянной статуэтки, которой она ударила служанку. Трясущейся рукой Кира проверила пульс девушки — жива. Торопясь, она стащила со служанки шляпу, туфли, передник, платье, и принялась быстро одеваться. Сдёрнув с умывальника полотенце, она перевязала им голову пострадавшей, разбитую не сильно, но всё-таки до крови, и, пыхтя, уложила девушку на кровать, прикрыв одеялом — со стороны и не разобрать, кто там спит. Оставался ещё рюкзак, который так и лежал на столике рядом с кроватью. Оставлять его не хотелось, и, подумав, Кира завернула рюкзак в свой плащ: благо, он был небольшой. Если спросят, можно будет сказать, что она взяла вещи постирать. Ей было стыдно перед Эин, но совесть не сильно докучала — жизнь, как ни крути, дороже, а у девушки в худшем случае всего лишь поболит голова. «Если меня поймают — обязательно извинюсь», — успокоила себя Кира. Опомнилась и поплевала через плечо.

Надвинув на лицо шляпу и тщательно затолкав под неё волосы, Кира переставила на обеденный стол все тарелки и с пустым подносом вышла из комнаты. Она до последнего ждала, что её окликнут, и, пройдя мимо охранника, бросилась бежать, едва поворот скрыл от неё дверь комнаты.

Удалось! Она прошла только меньшую часть пути, теперь оставалось как-то выбраться из дворца. Но показать ей дорогу вряд ли кто-то затруднится, да она никого и не встречала до сих пор, кроме, разве что, теней. Первая, выплывшая из-за угла, напугала её до икоты, но сознание, в испуге шарахнувшееся в дальний угол черепной коробки, вспомнило-таки, что это существо не опасно и даже не подозревает о её присутствии, и успокоилось относительно быстро.

Мягкие тапочки служанки бесшумно ступали по холодным плитам. Чем дольше Кира шла, тем больше ей казалось, что она заблудилась, хотя как можно заблудиться, изначально не зная дороги? И, разумеется, в этом отсталом мире не было даже планов пожарной эвакуации: Кира никогда в них не разбиралась, но планы послужили бы хоть каким-то утешением.

Наконец она отыскала лестницу и спустилась на этаж ниже. Видимо, для слуг должен был быть какой-то отдельный выход, через кухню, или что-то вроде того, но где его искать? И ведь дорогу не спросишь: хорошо, если в этом случае просто покрутят пальцем у виска. Да и не у кого спрашивать…

Будто в ответ на её мысли издалека донёсся топот, а следом за тем из-за поворота выскочил человек, но, увидев её, затормозил на полном ходу. Волосы, странного тёмно-красного цвета, стянутые узким шёлковым шарфом в «хвост» на макушке, разлохматились от быстрого бега, длинная косая чёлка закрывала половину лица, настолько красивого, что оно скорее подходило женщине, нежели мужчине. Однако, для женщины он был чересчур узок в бёдрах и широк в плечах. Торс крест-накрест охватывали металлические цепи иссиня-чёрного цвета. Одет он был во всё чёрное, как и полагается таинственным личностям, правда, при этом всю одежду покрывала золотая вышивка, что сводило на нет весь эффект от чёрного цвета. За правым плечом выглядывала рукоятка короткого меча, похожего на саблю. Парень прижимал к себе сундучок, окованный золотом, и выглядел очень растерянным. Первую долю секунды. Затем он с задумчивым видом переложил сундук в левую руку, освобождая правую, и потянулся к сабле.

— Я тебя не видела, ты меня — тоже, — быстро протараторила Кира, разрешая возникшую дилемму, и юркнула в нишу позади кошачьей статуи.

Парень проследил за ней удивлённым взглядом, усмехнулся и побежал дальше. Через мгновение из-за поворота вылетела толпа стражников, с криками кинувшаяся его догонять. Определённо, воровство в этом мире процветало.

Выждав с минуту, Кира выбралась из ниши и заспешила дальше. Если во дворце сейчас начнётся переполох, и все станут ловить грабителя, у неё появится больше шансов выбраться незамеченной… вот только как выбраться-то?!

Нужно было остановиться и как следует всё обдумать. Кира встала возле окна и машинально взглянула вниз: прямо под окном начинался скат одной из многочисленных крыш дворца, выполнявших больше декоративную, чем функциональную роль (горожане могли позволить себе архитектурные изыски, раз уж им не приходилось думать о совершенствовании городских укрепелний. Скат мягко шёл вниз, переходя в плоский участок, затем, на уровень ниже, начиналась следующая крыша. При желании спуститься по ним можно было без особого труда. Кира высунулась по пояс, оглядела крыши и прикинула, сколько у неё шансов найти выход в дворцовом лабиринте галерей, и сколько шансов на то, что возле этого выхода не будет стражи. Вздохнув, девушка надела плащ и рюкзак, чтобы освободить руки, и, открыв окно, осторожно выбралась наружу.

С гор дул холодный весенний ветер, по небу тянулись длинные тёмные полосы облаков, точно размазанных по небосклону. Ночь выдалась холодная, но хоть дождя не было.

Поёжившись, девушка неловко перебралась через подоконник и, съехав по скату, засеменила по крыше. Так она постепенно спускалась всё ниже, пока не оказалась на последнем из ярусов. Внизу, в двух метрах, была земля, темнели верхушки деревьев вдоль аллеи, но они были слишком далеко. Кира подобралась к сандрику для оттока воды над проёмом окна. От него к углу здания шёл водосточный жёлоб, а вдоль угла почти до самой земли спускалась труба, закреплённая железными кольцами.

«Если бы я была гимнасткой, всё было бы намного проще…» — подумалось ей.

Заткнув полы платья за пояс и сунув тапочки в рюкзак, Кира вцепилась в край крыши, ногой нащупала первое кольцо и начала спуск. Вспотевшие от страха и усилия пальцы скользили по железу, Кира тихонько ругалась сквозь зубы, но упорно нащупывала ногой очередную скобу, пока, наконец, ноги её не коснулись земли. Запрокинув голову, девушка посмотрела вверх: странно, но отсюда спуск показался не таким уж и высоким. Минуты две она стояла, прижавшись спиной к стене, собираясь с силами и оглядываясь, но поблизости никого не было, и она побежала по аллее, дальний конец которой упирался в стену. Там деревья росли почти вплотную к ограде, и Кира вскарабкалась по одному наверх, цепляясь за низкие ветки. Оттуда перебралась на стену, и, свесившись на руках, спрыгнула вниз, к счастью, прыгать было не очень высоко.

Город спал, вечер успел плавно перерасти в ночь. Погасли огоньки в окнах, зажглись на небе голубые точки звезд. Кира рассеяно попыталась найти знакомые созвездия — не нашла.

Что делать теперь она не имела ни малейшего понятия. Бежать из города? Пешком, без воды и еды, через голую пустошь далеко не уйти. Оставаться тоже опасно: как только обнаружат, что жертва сбежала, начнут обыскивать город, и где тогда прятаться?

Оправив платье Кира закуталась в плащ и побрела по улице. Уютные домики по сторонам мощёной дороги в темноте выглядели жутковато, не было слышно ни звука. Дойдя до конца улицы, девушка спустилась по ступенькам в переулок и остановилась, заметив наверху открытое окошко чердака. Решившись, она обошла дом и поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж дома, пристроенной наружной стене. Взобраться на низко нависавшую крышу можно было, встав на перила напротив двери второго этажа, что Кира и проделала. Протиснувшись в окошко, она сразу стукнулась головой о притолоку, чуть не упала, споткнувшись о какой-то хлам, и, наконец, оказалась внутри. Ощупью пробираясь вперёд, Кира умудрилась свалить мешки и корзины, попавшиеся на пути, осыпав себя соломой и пылью. Под руки ей подвернулось старое одеяло, а через пол шага какие-то короба, и ещё что-то кожаное, оказавшееся мешком, набитым ветошью и свечными огарками. Спичек, конечно же, не нашлось. Кира вытрясла сумку, подложила её под голову и быстро уснула.

Её разбудил шорох, донёсшийся от слухового окна. Тело сообразило раньше разума: она не стала подскакивать и метаться, а напротив, затихла и притаилась. Шорох раздался снова, уже ближе: кто-то крался по чердаку, осторожно наступая на разбросанный по полу мусор, потом шаги замерли. Кира вся обратилась в слух. Она лежала, скрытая горой мешков, вжавшись в пол и представляла себя мешком сена.

— Эй, я знаю, что ты здесь! — шёпотом позвал голос, судя по тембру, принадлежавший мальчишке. — Выходи, или я позову отца!

Делать было нечего. Кира поднялась, отряхнула с подола зацепившуюся солому, против солнца посмотрела на мальчишку, стоявшего спиной к окну.

— Я слышал вчера, как ты тут шуршала, — мальчишка жестом обвинителя ткнул в неё пальцем. — Чего ты тут прячешься?

Кира покосилась за спину мальчишки, и на неё снизошло озарение. Девушка принялась вдохновенно врать. В общих чертах сказка сводилась к тому, что злая мачеха заставляла её работать с утра до ночи, била и всячески измывалась, пока, наконец, не решила сжить со свету вовсе. Тогда Кира сбежала, в чём была, и вот теперь прячется, потому что боится, что мачеха её обязательно найдёт и заставит вернуться домой. Сказка была примитивна до жалости, но мальчик, как ни странно, принял всё за чистую монету.

— Я знаю, где тебе укрыться! — загорелся он. — Но днём идти опасно, могут заметить. Ты посиди пока тут, а я вечером вернусь.

Махнув рукой, мальчишка вылез в окно, и Кира снова осталась одна, мучимая душевными терзаниями: с одной стороны, без помощи ей теперь никак не обойтись, с другой, новоявленный помощник вполне может вернуться с охранниками из замка, и тогда — всё, второго шанса на побег у неё уже не будет. В конце концов Кира понадеялась на человеколюбие и решила остаться.

Сказать, что день прошёл незаметно, означало бы соврать бессовестно — он тянулся медленнее, чем улитка, берущая штурмом гору. Когда солнце, наконец, добралось до горизонта, и над горами начали опускаться сумерки, Кира готова была съесть даже холодное овощное рагу, но мальчишка вернулся, только когда совсем стемнело: светлая кучерявая головка сунулась в окно, повертелась, заметила притаившуюся в углу Киру.

— Так что, идём?

Они выбрались наружу, и мальчик повел её вглубь города, уверенно выбирая дорогу среди путанных улочек.

— Я тебе поесть захватил, кстати, — он достал из заплечного мешочка хлеб и бутылку молока.

— Меня зовут Рутом, — представился мальчишка.

— Киа, — прошамкала девушка. — То есть Кира. А что за надёжное убежище, про которое ты говорил?

— Увидишь, — загадочно пообещал мальчик.

Он быстро шагал впереди, так что жующей на ходу девушке приходилось очень стараться, чтобы не отстать. В голове её роились нехорошие подозрения. «Либо он приведёт меня сейчас в какой-нибудь сарай, который местные мальчишки используют как свою штаб-квартиру и торжественно именуют „убежищем“, — думала Кира, — либо (чем чёрт не шутит?) и вправду в какое-нибудь надёжное место. А мне нужно как-то выбраться из города и найти Клауда, или кого-то, кто знает, где искать того учёного. Как же он называл город, в который мы плыли? Хоть убей, не помню… А… Аван? Авонмор! Я не безнадёжна.»

Они остановились в глухом переулке, мальчишка огляделся, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, и подошёл к полукруглому окошку на уровне тротуара. Окошко было зарешёчено, однако мальчишка как ни в чём не бывало снял решётку, и поманил Киру.

— Нам туда, — показал он.

Окошко было достаточно широким, чтобы в него мог пролезть, пусть и с трудом, взрослый человек; изнутри явственно тянуло подвалом.

— Там не высоко, — подбодрил Рут. — Иди первой, мне нужно поставить на место решётку.

Вздохнув, Кира сперва скинула рюкзак, потом легла на живот, ногами вперёд, пролезла в окошко, свесилась на руках и соскользнула вниз. Приземлившись на пол, она стукнулась ладонями о стену и неуклюже села. Рядом ловко спрыгнул Рут. Пошарив у стены, он достал откуда-то большой фонарь — банку, в которой бились светлячки. Стало немного светлее. Оказалось, что они стоят в кирпичном туннеле, посередине в каменном русле текло нечто студёнистое и блестящее, но запах исключал любые сомнения относительно природы загадочного вещества.

— Это канализация? — прогнусавила Кира, закрыв рукавом нос.

— А что ещё? — хмыкнул Рут. — Да тут недалеко, по дороге притерпишься.

«Цивилизация, — подумала Кира. — Она появляется только тогда, когда люди начинают строить системы для туалетов».

Рут, приподняв фонарь, пошёл вперёд по кирпичной дорожке вдоль канавы. Потолок нависал слишкомнизко, так что Кире приходилось наклонять голову, чтобы не стукаться о заплесневелый от сырости кирпич. Постепенно туннель забирал всё ниже, идя под уклон, несколько раз попадались окошечки, выходившие на улицу, потом пропали. Они свернули в отдельный коридор, оставив позади грязные стоки, по стенам здесь тянулись медные трубы с большими вентилями, воздух был сухим и тёплым.

— Для чего они? — спросила Кира.

Рут на ходу оглянулся через плечо.

— Водопровод, — коротко объяснил он. — Он во всех приличных городах есть, ну и в нашем Сорохгоре. У нас город небольшой, но зато очень развитый.

Говорил он так, будто повторял чьи-то слова, а за взрослыми подростки начинают повторять только если эти взрослые представляют для них какой-то авторитет. Вряд ли это были его родители, Рут не был похож на ребенка, считающегося с родительским мнением, скорее всего, у мальчика водились взрослые друзья, какая-нибудь местная банда. «К ним-то он меня и ведёт», — поняла Кира, но поворачивать назад было поздно: во-первых, она всё равно не запомнила дороги, а во-вторых, мальчик вызывал у неё доверие, она не могла объяснить, но вряд ли её ждал подвох.

Ну и в третьих деваться ей всё равно было некуда.

Коридор вскоре расширился, воздух стал не таким спёртым. Рут остановился перед грудой ящиков, загромождавших проход, и объявил, что они пришли.

— Это и есть твоё убежище? — уточнила Кира, и вдруг из-за ящиков вышли двое мужчин, одетых как рабочие, но вооружённые саблями.

— Привет, Рут! — один из мужчин дружелюбно помахал саблей, подходя ближе. — Кто это с тобой?

— Киа, — представил мальчик. — Ей некуда было пойти, вот я и решил позвать её к нам.

— Поторопился ты, — нахмурился второй, посмотрев на девушку взглядом профессионального следователя. — Ладно, Азари разберётся.

Размеры подземной сети туннелей поистине впечатляли: в конце концов для того, чтобы проложить трубы, много места не нужно, и даже если архитектор хотел оставить проходы для рабочих, туннели всё равно были слишком большими. Возможно, раньше они служили для каких-то иных целей, зато теперь превратились в общежитие: на досках, застеленных одеялами, спали люди, некоторые мрачно ели из деревянных тарелок за самодельными перекошенными столами, кто-то чистил саблю или штопал прореху на рубашке. Люди сидели угрюмые, вновь пришедших они провожали мрачными взглядами. Место всё навязчивее напоминало разбойничий притон.

Наконец они миновали последнюю комнату, и, провожаемые несколькими парами внимательных глаз, отодвинули занавеску и вошли в маленькое помещение, обставленное не то, чтобы лучше предыдущих, но всё же заметно чище. Из-за стола навстречу им поднялась высокая темноволосая женщина, одетая по-мужски, в тяжёлых сапогах и с саблей у пояса. Смуглое лицо с высокими скулами, прищуренные глаза, над бровями выступали тёмные наросты, немного похожие на те, что есть у ящериц, правую бровь рассекал тонкий белый шрам. Склонив голову на бок, женщина оглядела их и вопросительно изогнула бровь.

— Ровкач, Брыс — как это понимать?

— Привет, Азари! — весело выкрикнул Рут, подбежав к женщине. — Я привёл новобранца!

— Надо ещё посмотреть, новобранец она, или… — Азари выразительно замолчала.

— Над ней мачеха издевалась, заставляла постоянно работать, и ей пришлось сбежать из дома. — затрещал мальчишка. — Ей пойти некуда, можно, она побудет здесь?

Азари пронзительно посмотрела на молчавшую Киру. Девушка не встревала. Ей очень не понравилось, как эта женщина смотрела на неё, точно видела насквозь. Такую не обманешь глупой сказочкой о забитой жизнью падчерице. Азари улыбнулась, словно прочитав её мысли.

— Покажи-ка руки, — велела она.

Кира вытянула руки ладонями вверх, уже понимая, для чего. Азари бросила быстрый взгляд и покачала головой.

— Самое тяжёлое, что эти руки держали в жизни, это ложка.

Ровкач и Брыс напряглись, сообразив, что что-то не так.

— Почему бы тебе не снять шляпу? — спросила Азари. — Здесь ведь довольно жарко.

Кира промолчала. Азари рассмеялась.

— Да ладно, я и так уже догадалась, кто ты: ты та самая девушка, удравшая прошлой ночью из дворца! Невеста нашего дракона. Только не пугайся, мы не станем тебя выдавать.

— Ты извинишь меня, если я не поверю?

— Выбора-то у тебя особого нет, — пожала плечами Азари. — Согласись, если бы мы и вправду желали тебе зла, нам не к чему был бы обман — ты и так в нашей власти.

— Трудно поспорить… — пробормотала Кира. — Хорошо, но почему вы готовы помогать мне? В человеческое бескорыстие я не верю, уж прости.

Азари прикусила нижнюю губу, секунду помедлила, точно борясь с какими-то внутренними сомнениями. Возможно, она засомневалась, что девушка и вправду та, за кого её приняли, а не какой-нибудь подосланный агент. Она всё-таки кивнула.

— Брыс, Ровкач, возвращайтесь на пост. Рут, ты можешь пойти поиграть.

— Я не маленький, чтобы играть! — возмутился мальчик.

— Хорошо, — покорно вздохнула Азари. — Тогда ступай с Ровкачом и Брысом на пост.

Мальчик приуныл: он жаждал получить секретное, опасное здание, но теперь, когда ему официально отдали приказ, на который он сам и напросился, поспорить не мог, хотя стоять на посту определённо не было пределом его мечтаний. Понурившись, он вышел из комнаты, и Азари прикрыла за ними дверь.

— Присаживайся, — она жестом пригласила девушку к столу, накрытому к ужину.

Меню разительно отличалось от разносолов, подававшихся в замке, но изголодавшейся Кире было не до сравнений. На столе стояли блюдо с какими-то варёными овощами, хлеб, бутылка красного вина и кувшин с чем-то тёмным, на пробу оказавшимся напитком вроде морса. Странное дело: дома она никогда не думала столько о еде, как здесь, наверное, потому, что там поужинать, или позавтракать не было такой проблемой, и можно было выбирать и привередничать, съесть что-нибудь сладкое под настроение… Хорошее было время.

Пока Кира ела, Азари, сидя напротив, потягивала из деревянного кубка вино и рассказывала:

— Всё началось много лет назад, когда нашим мэром был отец леди Лахесис, господин Моппс. Наш городок всегда был слишком слаб, мы платили дань нескольким разбойничьим шайкам, промышлявшим на горных перевалах. Мы добывали в горах горючий камень и переправляли его в другие города, но из-за того, что приходилось постоянно платить всем этим бандитам, Сорохгор постепенно нищал. А потом в горах появился дракон. Первыми его заметили камнеделы, работавшие в шахтах, они принесли тревожные вести в город, а скоро дракон явился сам. Он разрушил большую часть зданий, поубивал кучу народа. Когда он улетел, мэр Моппс послал самых отчаянных парней разыскать его логово, а когда они вернулись, он сам пошёл к дракону.

Здесь Азари прервалась на драматическую паузу — талант рассказчицы у неё был налицо, но слушатель попался неблагодарный. Когда пауза слегка затянулась, Кира приподняла голову и виновато покивала: мол, действительно, это невероятно занимательно. Всеми страхами пуганый телезритель из двадцать первого века, видевший и программу «Вести» и «Очевидец», и всевозможные научные передачи о катастрофах вряд ли мог по достоинству оценить ужасы, которые расписывала Азари.

— Похоже, ваш мэр был храбрым парнем, — сказала девушка, чтобы сказать хоть что-то.

— Да, он обладал многими недостатками но трусом не был никогда, — кивнула Азари. — Никто не знает, что он сказал дракону, но он сумел договориться: в обмен за плату ящер согласился не просто не трогать город, но даже защищать его в случае необходимости. По-правде говоря, ему пришлось лишь раз или два исполнить своё обещание — чтобы разогнать шайки бандитов, потом слухи разнеслись далеко за пределы наших краев, и город больше не тревожили. Зато раз в год проводилась лотерея между всеми золотоволосыми девушками старше четырнадцати, и ту, которой доставался билет, отводили на Плешивую скалу, привязывали верёвками к столбу, а на рассвете за ней прилетал дракон.

— Он уносит девушек в своё логово? — спросила Кира. От морса ей стало лучше, появилось настроение поболтать.

— Нет, съедает прямо на месте, — невозмутимо ответила Азари, развеяв все иллюзии по поводу ящеров, похищающих девиц исключительно из эстетических соображений.

— Плешивая скала покраснела от крови, возле неё теперь гнездятся падальщики — жуткое зрелище, уж можешь мне поверить. Год за годом люди приносили эту страшную жертву, никто даже и не помышлял о том, чтобы остановиться, а когда в Сорохгор явился рыцарь, объявивший, что он победит дракона, так беднягу побили камнями, и он едва унёс ноги!

Азари вздохнула и сделала ещё один глоток из чаши. Взгляд её по мере рассказа делался все более жёстким, зрачки сузились, став похожим на две точки.

— Люди ожесточились. То, что казалось им немыслимым, стало приемлемым. Они провожали девушек на смерть с весельем: мэр учредил праздник, и каждый год горожане проходили по улицам города карнавальным шествием, выпускали фейерверки, танцевали, пели… Избранную девушку за несколько дней до смерти перевозили во дворец, окружали заботой, откармливали, если она была слишком худая. Город начал процветать, ведь доход от шахт больше не приходилось делить с разбойничьими шайками, мэр разбогател, построил замок. Его дочь приняла все бразды правления. Она родилась золотоволосой, но после достижения пятнадцатилетнего возраста так и не приняла участие ни в одной жеребьёвке. При её правлении в городе закончились рыжие девушки, те, что есть — все замужем, и сейчас она единственная подходящая кандидатура на роль жертвы. И тут мы подходим к вопросу о том, почему я решила тебе помочь.

Лицо Азари приняло заговорщицкое выражение.

— Видишь ли, до праздника осталось всего два дня, за такой короткий срок она никогда не найдёт нужную кандидатуру, и тогда горожане принесут в жертву её саму, потому что, как бы она ни была могущественна, собственные слуги притащат её на Плешивую скалу и привяжут к столбу. Этот обычай исполняется уже слишком долго, чтобы его можно было так запросто нарушить, именно поэтому они принесут её в жертву! — Азари торжественно замолчала.

— И тогда…? — подсказала Кира, которая совершенно не поняла, что там должно скрываться за этим молчанием.

— И тогда в дело вступим мы! — Азари хлопнула в ладоши. — Без леди Лахесис правительство окажется бессильно, не приученные воевать стражники не смогут оказать достойного сопротивления, и мы свергнем власть дракона! Когда в будущем году дракон явится за очередной жертвой, мы будем готовы: скалу обложат порохом, и, когда он опустится на неё, мы подорвём заряды, и избавимся от ящера раз и навсегда!

Последние слова Азари уже выкрикивала, возбужденно расхаживая по комнате, Кира смотрела на неё во все глаза и не знала, что и думать и как реагировать, а между тем Азари ждала от неё какого-то ответа.

— Может быть, я чего-то не понимаю, — осторожно начала Кира, — но почему нельзя взорвать его сразу, а обязательно ждать год?

— Потому что нам нужна смерть леди Лахесис, — нахмурившись, ответила Азари. — И время, чтобы подготовить город к смерти дракона. Мы слишком привыкли к защищённой жизни, горожане просто не готовы столкнуться с опасностями, а они буду: как только станет известно о смерти дракона, появится много желающих поживиться беззащитным, но богатым городком!

Кира смолчала, решив не соваться в чужой монастырь с претензиями и предложениями: пусть придумывают всё, что заблагорассудится! Ей хватит и того, что революционеры сочли нужным включить незнакомку в свои планы. Кстати о помощи…

— Мне нужно как-то выбраться из города, — сказала Кира. — Стражники будут искать меня, и в городе оставаться опасно, кроме того, мне нужно как можно быстрее попасть в Авонмор, а я не знаю, где он находится.

Азари задумалась, по привычке прикусив губу.

— Золотоволосые люди большая редкость, — произнесла она.

— Я русая. Так ты поможешь мне выйти из города?

Женщина отвела глаза и неловко кашлянула. Вот с такого кашля и начинаются все неприятные разговоры, вроде: «Кхм… кажется, я зашил в вас свой скальпель», или «Милый, а как ты относишься к детям?»

— Я надеялась, что ты поможешь нам, — призналась Азари.

— Я?! — возмущения в возгласе несостоявшейся жертвы хватило бы на четверых. — Да что я могу?!

— Но ты же сбежала из замка, — напомнила Азари. — Ты перехитрила Лахесис, удрала на следующий же день после того, как тебя заперли в башне. Я не могу вспомнить ни одну из знаменитых авантюристок с золотыми волосами, но по удали ты не уступила бы и Рошер Найверт!

Кира не знала, кто такая Рошер Найверт, но сравнению с ней не обрадовалась: похоже её принимали за ту, кем она не являлась, нужно было срочно исправить положение, иначе припахают к революции — ахнуть не успеешь.

— Ты ошибаешься, весь мой побег — сплошное везение и ни грамма расчёта, я не смогу вам помочь, я даже драться не умею!

— Так ты стрелок? — уточнила Азари. — К сожалению, у нас нет огнестрельного оружия, нам оно не по карману. Но твой опыт нам очень пригодился бы…

— Да нет у меня никакого опыта, — устало произнесла Кира. — Я же говорю — мне повезло. Я вовсе не наёмница и толку от меня не будет никакого. Лучше помоги мне покинуть город, тогда стражники точно не схватят меня, и у вас не сорвутся планы по поводу мэра и дракона. Сплошная выгода для всех!

Азари, похоже, так не думала. Она надолго замолчала, села за стол, подлила себе ещё морса. Лицо её выражало напряжённую работу мысли, она решала, а Кира молилась, чтобы выбор оказался в её пользу. Наконец Азари покачала головой.

— Нет, выводить тебя из города сейчас слишком рискованно. Если ты не можешь… — она сделала паузу, — или не хочешь помочь, то просто оставайся здесь, пока всё не решится. Позже уйдёшь без всяких препятствий.

Спорить Кира, конечно, не стала, всё же она находилось не в том положении, чтобы выбирать. С тех пор, как она попала сюда, она лишилась не только таких милых сердцу вещей как душ или зубные щётки, но и возможности выбирать. Судьба точно ставила стены, загоняя её в лабиринт, по которому она бежала как подопытная мышка, и оставалось лишь надеяться, что в конце лабиринта её ждёт сыр, а не шприц с прививкой нового бактериологического оружия в заднюю лапку.

***

Лахесис нервно расхаживала по комнате, время от времени отдёргивая руку, тянувшуюся ко рту, чтобы не грызть ногти. Паршивка сбежала! Непонятно, как, но ей это удалось. Худородная девчонка, варварка, доказала, что она не такая уж она и простушка, удрав из под носа у стражи. Кроме того, её побег странным образом совпал с кражей реликвии, а в совпадения Лахесис не верила. Могло ли так случиться, что девчонка была отвлекающим манёвром?..

Лахесис перестала мерить шагами комнату и подошла к окну. Город лежал внизу на склоне горы как на ладони, ночь наползала на него вязкими чёрными сумерками, и на площадях там и тут загорались огни фонарей. Город принадлежал ей, созданный её руками, по её мечтам и мыслям. Город должен был стать наследием её династии, династии мэров, правящих Сорохгором…

Лахесис замерла. Кажется, ничего не изменилось, но она ощутила чьё-то присутствие, хотя была уверена, что через дверь никто не входил, и секунду назад никого в комнате не было.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Лахесис повернулась.

— Вечер добрый, сударыня, — из тени занавесок, обрамляющих дверь, выступил темноволосый, худой парень в широкополой шляпе и ярком, но запылённом с дороги костюме. Бледное лицо его казалось совсем белым при неярком освещении.

— Это вы, господин Рук, — Лахесис не сумела полностью скрыть облегчения, прорезавшегося в голосе. Сейчас она была готова ко всему, даже к тому, что её посетит наёмный убийца. И ведь один уже был… пусть и приходил не за её жизнью.

— Я тут мимо проходил, дай, думаю, зайду, проведаю… — Рук по-хозяйски вольготно расположился в кресле напротив стола, со спокойным любопытством наблюдая за госпожой мэром. — Ту вещицу, которую я раздобыл для вас — выкрали, это верно?

— Да, — кивнула Лахесис. Она отошла от окна и села за стол напротив гостя. — Вор неизвестно как проник во дворец и прокрался в сокровищницу, по пути убив всех стражников. Однако в самой сокровищнице он встретил серьезное сопротивление — его сумели задержать на две минуты, и даже сбили с лица маску. После этого он сбежал. Но, если судить по маске, это был сам Тайли-Ти.

Лахесис выдвинула ящик стола и достала трофей. Маска была сделана очень изящно: провалы для глаз очерчены серебром, и вся поверхность украшена серебряным узором. Левая сторона маски была чёрного цвета, правая — белого. Белая половинка улыбалась, а у правой на щеке серебрилась слеза. Рук заинтересованно подался вперёд.

— В самом деле, маска Тайли-Ти, — хмыкнул он, рассмотрев «сувенир». — Хотя странно, что наёмный убийца занялся воровством… разве что его попросил сам император Незаходящее солнце: в Антакане к этой реликвии относятся с большим трепетом. Если убийцы такого класса начнут воровать, я могу остаться без работы!

— Всё это пустое, — резко перебила его Лахесис. — Меня сейчас беспокоит вовсе не убийца, а побег невесты дракона.

— Она сбежала? — Рук равнодушно изогнул бровь. — Я думал, ваших охранников так просто не перехитрить.

— Огрела служанку по голове и выбралась через окно, — раздражённо ответила Лахесис. — Я ещё займусь охраной, но девчонку нужно найти, и как можно скорее. Займётесь?

Рук лениво потянулся в кресле и покачал головой.

— Простите, госпожа, но поиск пропавших людей не совсем мой профиль.

Лахесис отвернулась.

— Не важно, — бросила она, — я уже отправила письмо в цех наёмников, и они обещали прислать идана сегодня ночью. Он найдёт девчонку. Стража уже прочесала весь город, не понимаю, как её до сих пор не нашли. Разве что кто-то её укрывает.

— А есть кому?

— Оппозиция, — неопределённо пожала плечами Лахесис, не желая вдаваться в подробности. — Другой работы для вас у меня нет, не обессудьте: я пока что не знаю, чем закончится празднование жертвоприношения, но возвращать Печать Гор пока не хочу: согласитесь, будет слишком странно, если мы с повелителем Антакана начнём периодически воровать её друг у друга.

— Что ж, ваше дело, — развёл руками Рук. — В таком случае, я откланяюсь.

Он поднялся с кресла, отвесил изящный поклон и, как полагается всем порядочным людям, вышел через дверь. Лахесис проводила его долгим взглядом, пытаясь представить, как же он всё-таки попал в комнату.

***

Кира не знала, сколько проспала, но, если принять во внимание то, что заснуть ей удалось только глубокой ночью, теперь должен был быть день. В повстанческом штабе царила тишина. Потирая бока (спать пришлось на досках, застеленных одеялом), она прошлась по комнате, умылась из бадьи, в очередной раз погрустила о горячем душе. Перекусив остатками вчерашнего ужина, Кира зашла в общую комнату, но никого там не застала.

— Все ушли на фронт, — задумчиво пробормотала она.

Не найдя ничего интересного, Кира выглянула в коридор и нос к носу столкнулась с каким-то типом в шляпе. «Тип» был одет чересчур щёгольски для повстанца, и девушка ринулась обратно в комнату.

— Подождите, не кричите, я только кое-кого ищу! — парень попытался схватить её за руку, но девушка легко выскользнула.

— Я и не собиралась, но вы подали мне идею! — ответила Кира, отбежав на пару шагов, но кричать, всё-таки, не стала.

— Клауд? — недоверчиво сощурилась она.

— Тебя трудно узнать… — протянул вор.

— Тебя тоже, — заметила Кира.

Клауд мельком оглядел себя, точно только сейчас заметил, во что одет.

— Я маскировался, — оправдался он.

— Аналогично, — кивнула Кира. — Как ты меня нашёл?

— Идём, по дороге всё расскажу, — схватив Киру за руку, Клауд потащил её в коридор. — У нас нет времени на слёзные изъявления радости от встречи и расспросы.

— Не зазнавайся — было бы, о чём плакать! — на бегу откликнулась Кира.

Впрочем, на некоторое время ей и вправду пришлось замолчать: мастер потаённых дел спешил так, словно за ними гналась вся стража города во главе с самим оголодавшим ящером. Клауд уверенно двигался через туннели, как-будто в голове у него была встроенная карта местности, лишь иногда задерживаясь на развилках. Одной из таких заминок Кира всё-таки воспользовалась, чтобы расспросить о наболевшем.

— Куда мы так спешим? Ты собираешься помешать повстанцам? Или помочь?

— М?.. — Клауд перевёл на неё рассеянный взгляд, потом понял, о чём его спрашиваю и коротко рассмеялся. — Не собираюсь я вмешиваться! Как тебе такое вообще в голову пришло?

Он свернул в боковой коридор, ничем, по мнению Киры, не отличавшийся от других, и продолжил уже на ходу.

— Мы спешим потому, что нужно убраться из города как можно скорее. Сейчас ты и достопочтенная мэр единственные кандидаты на главное блюдо в меню дракона, и если уж я нашёл тебя так легко, то идан найдёт ещё быстрее.

— Какой ещё идан?

— Следопыт. Мэр послала за тобой следопыта, может, даже не одного, и он найдёт тебя ещё до сумерек, — тут Клауд снова остановился, с сомнением заглянув в боковой коридор. — Если, конечно, мы не покинем город в спешном порядке, — закончил он.

— Никто, кроме повстанцев не знает, что я здесь, — возразила Кира, — не станет же идан расспрашивать на улице всех прохожих: уж не мятежники ли они, и не скрывают беглую жертву!

— Ему и не понадобится, — хмыкнул Клауд, возобновляя бег. — Где ещё, может прятаться беглец достаточно долго, не попадаясь никому на глаза, кроме как у мятежников? И где ещё могут прятаться мятежники, если не в канализации?

— Логично, — вынужденно признала Кира.

Выходило, что её провожатый прав — нужно делать ноги, и как можно скорее, но сбежать просто так, оставив всё, как есть? Глупо, но Кира почему-то чувствовала себя обязанной Азари и остальным. Конечно, это не её дело, но всё же, всё же…

— Но разве мы можем просто так уйти? — не выдержала она. — В этом городе творится такое! Ведь они скармливают людей дракону! К тому же повстанцы собираются точно так же обойтись с леди Лахесис: они соберут толпу и призовут её к ответу, а когда она выйдет, сагитируют толпу отдать мэра дракону, и люди так и сделают, но ведь это ужасно!

— Хорошо, и что ты собираешься сделать? — Клауд остановился и развернулся к ней, посмотрев в упор.

— Я… — Кира растерялась, не зная, что ответить. Конечно, она понятия не имела, что делать, да и что она могла? Ничего. Она самый обычный человек. Но, допустим, у неё были бы какие-то способности, что она смогла бы сделать в этом случае?

Клауд понял её молчание и усмехнулся, кивнув.

— Это проблема города и не наше дело, пусть сами справляются, — отрезал вор. — Любое вмешательство здесь будет лишним. Случалось с тобой такое, что ты заступалась за человека, а он вставал на сторону своего обидчика и начинал его же выгораживать? Те, кого обижают, кто позволяет себя угнетать, обычно на столько трусливы, что даже не могут принять чужую помощь — вечные жертвы. Так что лучше не вмешиваться не в свои дела. Тем более что и своих проблем у нас хватает.

Они выбрались на поверхность на окраине города, недалеко от дороги. В тёмном переулке стояли два взнузданных быкотура, к седлам их были приторочены дорожные мешки. При виде животных Кира тихо заскрежетала зубами, так что Клауд даже оглянулся.

— Не хочу верхом! — пожаловалась Кира в пространство.

Пространство не замедлило ответить голосом Клауда:

— Можешь пешком, но получится медленнее.

Раздражённо глянув на весельчака, Кира со вздохом подошла к животному и подёргала стремя.

— Мне на него не взобраться.

— Хватайся за луку седла, ногу ставь в стремя, и рывком подтягивайся.

Ещё раз вздохнув, Кира попыталась действовать по инструкции. Получилось неплохо: с десятого раза, гордо отказавшись от помощи, она уселась-таки верхом.

Улицы Сорохгора были пустынны, и Кира догадывалась, почему: сейчас все горожане собрались перед дворцом, и решают судьбу города и своего мэра. Расстроить грандиозные планы бунтовщиков сейчас сможет только её появление.

— Значит, так, — Клауд повернулся в седле, — сейчас едем шагом, на выезде перейдём на рысцу, а когда окажемся достаточно далеко — пустим в галоп. Я скажу, когда.

— Не выйдет, — Кира покачала головой. — Я едва в седле держусь, а ты хочешь, чтобы я ещё и галопировала? Я свалюсь. И это не страх, это констатация факта.

Должно быть, вид у неё был серьезный, потому что Клауд поверил.

— И что делать прикажешь? — он устало облокотился на шею животного.

«Позорище, — мысленно отругала себя Кира. — Ну и что мне теперь, за минуту выучиться ездить верхом?»

— Ладно, я справлюсь, всё нормально, — она кивнула, натянуто улыбнувшись, но тем больше убедила вора в обратном.

— Садись пока позади меня, а за городом…

Внезапно Клауд предостерегающе вскрикнул и выхватил револьвер. Грянул выстрел, что-то пронеслось рядом с лицом девушки, Клауд выстрелил ещё несколько раз, и Кира успела заметить тень, мелькнувшую на гребне крыши соседнегг дома. Клауд спешился и застыл, напряжён оглядываясь. Кира испуганно прижалась к холке животного. Она всё-таки осмелилась шёпотом спросить:

— Кто это?

— Идан, — коротко ответил Клауд. — Спрячься за быкотуром.

Кира послушно пригнулась, тоже оглядывая крыши. Зачем идан пытался убить её? Или не её?