Бесплатный фрагмент - Последний волшебник

Последний герой

Люблю в лес ходить осенью. Тишина, птички поют. За спиной рюкзак, сосед говорил, грибов много сейчас. Шёл, поднимая носками ботинок пожухлую листву, палку даже вместо посоха нашёл — так удобнее. Ворошил ей под корнями, а грибов нет нигде.

Ветер холодный задул, словно выгоняя из леса. Мне же захотелось исследовать овраг. Надеялся, там грибы дожидались меня. И что зациклился на них, всё равно разбирался плохо. Знал одно — мухоморы и поганки несъедобные, посмотрел в интернете о ложных опятах.

Подошёл к краю оврага — глубокий, поваленное дерево внизу, похожее на притаившегося удава. Пригляделся, а оно всё усыпано опятами и вроде бы съедобными. Обрадовался и резво начал спуск. Под листьями земля влажная, в какой-то момент пятка поехала, я вскрикнул, хватаясь за торчащий на склоне корень. Выронил палку и полетел вместе с ней вниз. Овраг-то глубже оказался, чем показалось сначала. Летел и думал, не убиться бы, а то сломаю ногу, кто отыщет здесь. За секунды падения время словно растянулось — мысли, страхи, надежды, всё сплелось в один клубок. Я даже успел подумать о маме.

Удар. Темнота.

В горле сухо, будто накануне переборщил с чачей. Открыл глаза. Надо же, думаю, долго пролежал, раз светает. Точно мамка уже друзьям телефоны оборвала. Пошевелился. Руки, ноги целы, ощупал голову, поморщился от боли, на затылке шишка. Вот темнота откуда — бахнулся и отключился, конечно. Как же так вышло? Приподнялся, ботинки в грязи и под задницей хлюпает. Лежал в луже, и теперь штаны и куртка промокли. Поёжился, встал на ноги, осматриваясь. Ну нафиг этот лес, грибы и чистый воздух. Нет, тут хорошо, не поспоришь, только ночевка в луже отозвалась мурашками на замёрзшей спине.

Вылезая из оврага, заметил странную вещь — солнце поднималось с запада. Помотал головой — это показалось или я перепутал что? Глянул на компас, удивляясь, что тот подтвердил мою догадку. Восход сегодня не на восточной стороне Земли. Недоумевая, решил, что компас дуркует и, вылезая на прогалину, понял: лес какой-то другой. Ощущение, будто что-то изменилось здесь, не покидало. Заблудиться точно не мог, вылез с той же стороны склона, с которой свалился. Всё тоже самое вокруг, помню. Так-так, и куда же теперь? Постучал указательным пальцем по корпусу компаса, сетуя, что тот сдох в неподходящий момент. Где же это подходящее время, разве его угадаешь? Решил ориентироваться по солнцу, вспомнил, что мох растёт с северной стороны, вынул смартфон, проверил GPS, связи нет. Вот досада! Смешно заблудиться, не маленький же.

В лесу тихо. Птицы не поют, я это заметил не сразу. Безмолвие такое, что можно вздрогнуть от звука собственных шагов. Листья хрустели под ногами, будто дождя давно не было. Вспомнил, что ещё вчера моросил. Насторожился, потому что странно почувствовал себя. Огляделся. В тишине в безлюдном месте разные мысли лезли, а тут вдруг увидел сквозь редкий пролесок кладбищенские надгробья. Этого ещё не хватало. Мурашки пробежали по шее, и в груди ёкнуло.

Кладбища тут точно раньше не наблюдалось. Видимо, и в самом деле зашёл куда-то не туда, решил я. Голод дал о себе знать урчанием в желудке. Пролежал же всю ночь на дне оврага, и с утра во рту ни крошки. Думаю, если кладбище тут, значит, и люди рядом. Где человек, там и ларёк маломальский, там можно что-нибудь купить. Логика обычно такая. Сунул руку во внутренний карман. Бумажник на месте. Это хорошо.

Кладбище заброшенное, заросшее высокой пожухлой травой. Кресты покосившиеся глядели с укором. Словно спрашивали, откуда ты, приятель, куда и зачем идёшь. Шагаю, а самого оторопь берёт, словно я один одинёшинек на огромной планете. За спиной будто есть кто, оглянулся, вспотел даже. Показалось.

Услышал вдруг невдалеке женский или детский крик. Прислушался. Может, кто рядом тоже в лесу гуляет? Аукает? Остановившись снова напряг слух. Никого. Прошёл метров двадцать по мягкой земле погоста и снова услышал еле различимый крик, точно о помощи. Остановился, снова вслушался. Может, птица? Знаю, как совы, бывает, ухают, и не разберёшь, человек то кричит или неясыть.

Впереди показались старые посеревшие от времени дома, я прибавил шагу. Озирался всё время по сторонам. Неприятное ощущение влезло под воротник, и я ускорился, чтобы скорее от кладбища убраться.

Желудок с надеждой заворчал. Одно разочаровало меня — деревня заброшена. Никого нет здесь, а голос снова прозвучал уже близко. Кто же это, да ещё и в таком месте, размышляя, я старался двигаться тише. Не из пугливых, а тут атмосфера какая-то гнетущая, жутко как-то. Хорошо светло, ускорил шаг, надеясь, что скоро выберусь из этого странного места.

— Помогите!

Голос девушки теперь прозвучал явственно. Решил попробовать пойти на зов, вдруг что случилось. Я не герой, но девушке помочь надо. Хотя мысли разные лезли в голову. Древний колхидский лес для новичка мог показаться по-настоящему загадочным и порой пугающим. Это так у нас в Сочи лес зовут, необычный он, в каждом районе разный. Танцующие деревья, словно аномалия изгибала стволы, колючка-зимбилак да папоротник, иглица колхидская с красными ягодами, горы и овраги. Весной красиво — цикламен дикий, подснежники, а осенью своя прелесть.

— Помогите! Я здесь!

Теперь голос прозвучал отчётливо. Я повернулся на его звук, понимая, он исходил из-за ближайшего от меня дома.

— Ты где? — окликнул я.

— Да тут, в колодце! — Голос нетерпеливый, но, конечно, кому в колодце понравиться сидеть. — Хочешь, я петь буду, а ты на голос иди, так и отыщешь, — предложила незнакомка.

Вот странная, видимо, давно сидит там, раз песни петь решила, подумал я.

— Пой, если хочешь, — крикнул в ответ, не зная смеяться или бежать отсюда без оглядки.

Голос у девушки тонкий, чистый. Пела красиво, и я даже заслушался, пока искал её.

— Прогуляйся под луной со мной об руку,

Прогуляйся по траве тихим шелестом,

И укрой меня от чар волка Лютого,

Меч достань из ножен ты, разруби узлы…

Открыв калитку, я вошёл во двор, заваленный хламом. Звук песни прозвучал ближе. Значит, шёл я в верном направлении.

— Ты не бойся ветров злых, колыбель качай,

Не страшись клыков судьбы, я с тобой, мой друг,

На заднем дворе дома колодец, выложенный из камня, покрытым мхом огляделся и направился к нему. Голос доносился из каменного склепа:

— Ты укрой меня от чар, и любовь свою

Подарю, тебе лишь знай, я навек твоя.

— Красиво поёшь, — отозвался я, склоняясь над колодцем. На душе немного полегчало, увидев девушку лет восемнадцати, я не сразу задался вопросом, что она делала на дне сухого колодезя — одна в заброшенном посёлке. Волосы светлые, с рыжинкой, растрёпаны, но этот беспорядок только делал незнакомку ещё более нежной и милой. Глазищи-то какие, как озёра, ясные, голубые.

— Нашёл, — выдохнула девушка, рассматривая меня, — спасибо тебе, добрый молодец.

Точно не в себе, девка, подумал я. Добрым молодцем меня ещё никто не называл.

— Погоди, верёвку поищу.

— Только не бросай меня, — жалобно пробормотала она. — Я ещё спою тебе.

— Как хочешь, — пожал плечами. Если так легче ей пережить своё заточение, пусть поёт, получалось хорошо. — Как зовут-то тебя, чудо?

— Ариной кличут.

— А меня Егор, — буркнул я, расстёгивая рюкзак, слушая новую порцию славянских напевов о добрых молодцах, большой любви, спасённых красавицах и страшных колдунах, поработивших землю Русскую.

Ну точно, свихнулась эта Арина, решил. Походил по двору в поисках лестницы. Зашёл в сарай. Старая покосившаяся дверь встретила шепотом древней старухи. Пусть лучше та сумасшедшая поёт громче, не так жутко, чем слушать скрежет висящих под потолком вил, кос, молотилок и цепей. Жуть какая, я задрал голову, не понимая, для чего здесь столько сельскохозяйственных приспособлений. И главное, в деревне никого, будто жители её испарились в одночасье. Сейчас вытащу эту певицу, может, она объяснит, что к чему. Отыскал верёвку — необычная, словно из пеньки плетёная — древняя какая-то. Помял в руках, натянул, проверяя на прочность, вроде выдержит. Та девчонка — как птаха мелкая, лёгкая, быстро вытащу.

Я вернулся к колодцу, спрашивая, много ли песен знает Арина. Решил разрядить обстановку, а она ответила, если что забудет, то придумывает на ходу. Рассмеялся, кидая ей верёвку, прикрутил её к торчавшему у края колодца крюку. Подумал вдруг, сможет ли хрупкая девушка удержаться, глянул, а она как кошка уже лезет наверх. Ничего себе, удивился, видимо, уроки альпинизма брала, раз так карабкается. Ногами упирается в стенку колодца, пыхтит, лыбится.

Помог ей под конец, хватая за холодные пальцы, вытащил, теряя равновесие и падая навзничь. Арина рухнула на меня, покраснела, засмеялась, окутывая светлым ворохом волос и говорит:

— Вот, спасибо Егор, добрый ты человек!

А я говорю, что любой так же поступил бы на моём месте.

— Как ты оказалась в колодце-то? — спросил.

— Пряталась от Стриги и Лютого.

Думаю, клички такие, что ли, поинтересовался, что они хотели от неё и как она в таком месте глухом оказалась. Рассмотрел её лучше при свете и увидел, что она ещё красивее, чем в полумраке колодца. Немудрено, что эти Стриги и Лютые искали её. В заброшенном посёлке только такие зверюги и могут водиться.

— Странная эта деревня, — сказал, отряхивая куртку и штаны, — сам в лесу заблудился и вот вышел к кладбищу. Не думал, что здесь и поселение какое-то есть. Народ вымер давно?

— Погоди-погоди, я сейчас всё расскажу, Егор. Стрига — это ведьма из тёмного леса, а Лютый — её сын-волколак. Решила она меня ему в жёны отдать. Я, как погляжу, ты не здешний, и одежда у тебя странная, как у басурманина. Татарин, что ли?

Я рассмеялся, спрашивая, с чего она это взяла.

— Решил, что ты умом тронулась, пока в колодце сидела, да и прикид у тебя будто из прошлого века. Подумал из исторического клуба.

— Как ты чудно говоришь. И слова какие-то непонятные, хотя на иноземца не похож. — Арина склонила голову набок, рассматривая меня. — Волосы острижены необычно. — Она провела пальцами по моему виску. — Так ты слушай, раз спросил. Кудеяр рассказывал, что батюшка мой противился ведьме, хоть она и грозила извести всю деревню.

— А кто этот Кудеяр?

Арина всхлипнула, рассказывая, что колдун велел ей спрятаться на дне высохшего колодца, крышкой прикрыл, пока волколак рыскал по деревне, ища её.

— Вой и рёв стояли кругом. Крики и плач. Мне так сделалось страшно, что уже не помню, сколько времени прошло. Потом ветер такой сильный пронёсся над деревней, что сорвал крышку с колодца. Поначалу я боялась позвать на помощь, смотрела на голубое небо, оно как маленький кружочек над головой. Сначала тихо плакала, а потом вспомнила, чему чародей Кудеяр учил. Раньше он в нашей деревне жил, людей лечил да делился всякими знаниями. Одно плохо, что трусоват он, сбежал, как Стрига начала в деревню захаживать да невесту своему сыну-волколаку искать.

Слушаю Арину, а та будто сказку рассказывает. Однако не похоже, чтобы она всё это выдумала. Я вопросы начал задавать, понимая, что либо я схожу с ума, либо девушка и правда сказочница.

Вой, раздавшийся из леса, заставил по шее пробежаться холодку. Это не шакалы, как бывает в наших местах. На собаку тоже не похоже.

— Что это? — спрашиваю Арину.

Она вдруг вцепилась пальцами мне в плечо да как запричитает:

— Ищет он меня!

— Кто?

— Какой же ты непонятливый Егорка, — немного обиженно отозвалась девушка. — Лютый. Услышал голос мой. Найдёт нас — не миновать беды. Ты вроде на Ивана дурачка не похож, но какой-то чудной.

— Ну спасибо, — кивнул я, — в чудеса и нежить не верю. Кто ты такая и что тут происходит? Игра какая-то? Да? — Я вырвал ладонь из пальцев Арины.

Она вдруг сделалась бледной как смерть и пальцем мне за спину тычет. Ну, думаю, разыграть решила. Оборачиваюсь и вижу, как со стороны леса в нашу сторону несётся то ли волк, то ли медведь.

— Ой, не спрятаться нам, Егор, не успеем.

Жуткое существо приближалось. Под ложечкой засосало. В горле пересохло, в груди забухало как у сердечника. Бежать некуда. Не привык я удирать от опасности, но и не дурак с каким-то волколаком связываться.

— Бежим! — заверещала Арина, хватая меня за руку. — В колодце он нас не найдёт!

— Нафиг колодец, — запротестовал я. — В амбар лучше, погнали туда.

Понеслись в сарай, а я тут вспомнил, что там столько холодного оружия — можно и впрямь добрым молодцем себя почувствовать. Юркнул в полуприкрытую дверь. Арина за мной, прижалась к дощатой стене и спросила шёпотом, что я задумал.

Не отвечая ей, осмотрелся. Прислушался, зверь ходил кругами, вынюхивал нас. Это как на охоту пойти, рассуждал про себя, храбрился, хотя сердце готово было в пятки ускакать. Прижал палец к губам, показывая девушке, чтобы сидела тихо. Взял серп со стола — оружие пролетариата, мне бы молот ещё. Усмехнулся, пробуя большим пальцем остроту лезвия. Глянул на висевшие с потолка амбара цепи, поёжился. Снял со стены вилы. Прикинул, с чем лучше на зверя этого идти.

У меня брат охотник. Стреляли с ним мелочь — зайцев, уток. Один раз брат косулю подбил, а с этим монстром нужна сноровка, как на медведя. Посмотрел на руки, чёрт, трясутся. Положил серп на покосившийся деревянный стол, решив, что вилы лучше. Страх подбирался, говорил рваным шёпотом, мол, не справиться тебе, Перепёлкин, переоцениваешь себя. Знала Арина одного дурачка Ивана, теперь и с тобой познакомится, только посмертно.

Обернулся на трясущуюся от ужаса девчонку. Жалко её стало, да и не выйти отсюда, пока этот волколак круги нарезает вокруг амбара. Глянул в щель, заметив тень за стеной. Ох и жуткая тварь, пронеслось в мыслях. Выходить на бой с ним что ли? Да на фиг. Какой же я герой? Нашли Алёшу Поповича.

— Сиди и не отсвечивай, — прошептал, — я тоже боюсь.

Она зажмурилась и сжалась комочком.

Звук шагов твари удалился. Осторожно выглянул из укрытия, понимая, без ружья не справится. Никого. Где же ружьё взять. Стиснул черенок вил в руках. Чувствовал, зверь не уйдёт так просто. Глянул на крестьянское орудие. В лицо дунул ветер, завоняло псиной. Запах едкий, так, помню, у отца на складе старый кобель вонял. Поморщился и думаю: раз ветер в лицо, значит, тварь впереди меня. Не учуять ему меня. Хотя кто знает этих волколаков, может у них чуйка похлеще, чем у любого зверя. Надо поближе рассмотреть его. Обошёл сарай, стараясь не шуметь. Зверь как сквозь землю провалился. Хитрая тварь. Ветер затих, запах исчез.

За спиной шорох. Тонкая струйка пота пробежала между лопатками. Пальцы впились в черенок вил, я резко обернулся, выставляя их перед собой. Чудовище завыло. Напугать решило. Получилось, я и сам решил в ответ зарычать, хоть и глупо это наверняка, но сразу страх отступил. Не ожидал волколак, что я рыкну в ответ, не обиделся, что передразнивал его. Сам от себя не ожидал. Сделал выпад вперёд. Нацелил вилы на монстра, а сам думаю и что же дальше.

После недолгой паузы, зверь вдруг сделал шаг назад, в глазах его промелькнула усмешка. Поднял лапу и покрутил перед моим носом указательным пальцем. Странное дело, решил я, потому что Лютый развернулся и бросился прочь в сторону леса. Я воткнул вилы в землю, выдохнул и смахнул со лба капли пота. Чего это он так просто сбежал? Струсил? Нет, конечно, весовые категории у нас разные. Значит существо разумное этот Лютый, и решил действовать иначе.

Внезапно я услышал гул, как будто где-то вдали собиралась буря. Земля задрожала под ногами, я схватился за вилы, глянул в небо. Его заволокли быстро надвигающиеся тучи, какое-то внутренне чутье подсказывало, что это я вызвал ненастье.

Мне бы прикончить тварь, но что-то помешало сделать это. Я не герой, не ведьмак или охотник за нечистью. Сходил в лес по грибы, пронеслось в голове, и где оказался?

Мысль, что я очутился в другом мире, вспыхнула внезапно. Разум отказывался верить, но, вспоминая песни и рассказ Арины, вдруг осознал, что, скатившись в овраг в знакомом лесу, очнулся в другом месте.

— Бежим! — Голос Арины вырвал меня из мыслей. Вопреки просьбе сидеть и не отсвечивать, она всё же выбралась из амбара. Схватила меня за руку и прошептала на ухо: — В доме на другом конце селения, там, где жил кузнец, есть конь, он поможет скрыться. Видишь, надвигается буря? Это Стрига несётся сюда.

Я глянул на девчонку, спрашивая, разве этот зверь тот самый волколак?

— Это Лютый, — кивнула Арина.

Свинцовые тучи заволокли небо. Вспыхнула молния, растерзав его на три части. Арина крикнула, что медлить нельзя, иначе ведьма настигнет нас. Я спросил себя, как же выбраться отсюда, глянул в сторону девушки, трясущейся от страха, и понял, что не оставлю её. Мужик я или тряпка, пронеслось в воспоминании ехидным голоском старшей сестры.

Рванул в сторону ограды, догоняя девчонку. Она проворно неслась рядом, не стала упрекать, что я слабак и не смог уложить волколака. Понимала, что времени на пререкания и насмешки нет. Не глупая, значит. Почему же так страшно? Я не трус, но я боюсь. Вилами напугал чудовище, но что-то оно быстро отступило, видимо решило действовать по-другому.

Поднялся ураганный ветер, дорожная пыль била в глаза, словно пытаясь остановить нас. На зубах скрипел песок. Я закрывал лицо рукавом и, щурясь, смотрел вслед Арине. Она знала, где дом кузнеца, а я бежал за ней.

Оказавшись в конюшне, она резво подскочила к вороному красавцу. Конь заржал, встал на дыбы, а я растерянно смотрел на Аринку, на то, как лихо она сняла седло со стены и оседлала коня. Такая она быстрая, тоненькая и в тоже время ловкая. Аж загляделся.

— Ты, конечно, молодец, — проговорил с лёгкой завистью, — но на лошади я ни разу не ездил.

Арина обернулась, не понимая. Говорила, что теперь выбора нет.

— Ты храбрец, не испугался Лютого, хоть и чудной. Сядешь позади меня, только держись. Я не смогу сдержать Ветерка.

— Так его Ветерок звать? — спросил девушку и протянул к морде коня ладонь. Тот фыркнул, а потом понюхал мне пальцы, прикасаясь мохнатыми губами.

— Я знаю, где укрыться, главное, чтобы Стрига не наслала ливень. Тогда нам точно несдобровать. Дороги превратятся в реки. Потонем, как пить дать.

Я вдруг подумал: а что, если отправиться к тому самому оврагу, откуда я выбрался к кладбищу, прыгнуть в него и оказаться снова дома, в Сочи?

— Чего застыл столбом, руку давай! — крикнула нетерпеливо Арина, вырвав меня из раздумий. Я глянул на неё, удивляясь, как быстро она в седле оказалась. — Суй ногу в стремя. Смотри, Ветерок быстрый как стрела. Не сорвись с него. — Она улыбнулась очаровательной улыбкой и добавила: — Пожалуйста. Без тебя мне не выбраться.

Подумал вдруг, когда в последний раз забирался на лошадь, вспоминая смирную старую кобылу на горе Ахун. Там туристов катают, вот и я с другом решил пофоткаться. Товарищ из Питера приехал, для него экзотика — горы, лошади, башня нашего южного города. Ветерок не такой покладистый, как та белая лошадь. Его мышцы подо мной ходили ходуном, я переполз кое-как с крупа на седло, думая, хорошо, что мы вдвоём уместились в нём. Неловко как-то к незнакомой девушке вот так вот прижиматься. Момент смущения через пару секунд прошел. Даже приятно держать её за талию. Девчонка сжала поводья, прошептала что-то на ухо коню, а мне сказала, держаться да не откидываться назад.

— Нам надо стать одним целым, слиться друг с другом, иначе свалишься на землю. Ну что, поскакали?

Я кивнул, сжимая Арину крепче. Вспомнилась песня:

Там, вдали за рекой, загорались огни,

В небе ясном заря догорала,

Сотня юных бойцов из будённовских войск

На разведку в поля поскакала.

Конь поскакал, оправдывая свою кличку, а я еле держался в седле, с непривычки, конечно. Буря приближалась и выла, как бешеный зверь. Арина что-то говорила, а я ни черта не слышал. Куда неслись — непонятно, но в какой-то момент поверил, что нам удалось сбежать от неведомой мне Стриги и её гнева.

Ветерок свернул с дороги, и сквозь поднявшуюся пыль я увидел, что слева и справа скалы. Откуда взялись они здесь, сразу не понять, но в ущелье ветер стих. Вороной перешёл с галопа на рысь. Голос Арины теперь можно было расслышать. Она говорила, что осталось недолго и путь ведёт к убежищу Кудеяра. Вспомнилось, так она называла чародея. Снова промелькнула мысль о моём странном перемещении. Однако вскоре конь застыл на месте, топнул копытом. Арина сказала, что мы приехали, и спрыгнула на землю.

Я кое-как сполз с седла, ощущая, как ноют ляжки и пятая точка. Она глянула на меня, еле сдерживая смех, говоря, что у меня такой вид, будто двадцать лет просидел на пивной бочке. Изобразил улыбку, похожую скорее на гримасу, и двинулся за девчонкой, потирая спину.

— А конь? — вдруг спросил я.

— Ветерок уйдёт в лес, нам вон туда, видишь белый камень, закрывающий пещеру?

— И что? Там твой друг Кудеяр? — полюбопытствовал я, и Арина, кивая, взяла меня за руку, ускоряя шаг.

В подземелье мы очутились после слов Арины, заставивших глыбу откатиться в сторону. Вошли в тёмную пещеру, и когда валун снова закрыл проход, нас окутала тьма. Нащупав в кармане телефон, я вынул его, включая фонарик. Девушка даже вскрикнула, спрашивая, что это за волшебство или я тоже колдун. Нахмурилась, качая головой.

— Ты не всё о себе рассказал. Может, ты волшебник, и почему скрыл это?

— Да какой я волшебник, — рассмеялся, отмахиваясь, — показывай дорогу.

Впереди паутина и мох на стенах, с которых стекала вода. Пахло сыростью, и путь вёл вниз по скользким камням. Очутившись в логове чародея, я осмотрелся, видя начищенные котлы, развешанные на стенах веники из сушеной травы, стеллажи с банками и склянками. Колдун, видимо, был занят своими делами. Не встретил нас с распростёртыми объятиями. Я вздохнул, рассматривая его жилище, замечая крупного филина, сидевшего на каменном выступе стены. Птица наблюдала за нами, а потом, взмахнув крыльями, опустилась на пол, обращаясь в невысокого плотного человечка в зелёной рубахе, подпоясанной расшитым символами поясом. Холщовые штаны заправлены в кожаные сапоги с загнутыми носами. Курчавые волосы доходили до плеч, и похож Кудеяр был на цыгана. Вперился в меня жёлтыми глазищами и, изучая, разглядывал. Его взгляд остановился на моем смартфоне. Я выключил фонарик и поздоровался с чародеем.

— Аринка, кого это ты привела в мою обитель? — наконец спросил он, откашлялся и продолжил: — Запомнила слово волшебное для входа, умничка.

Девушка кивнула и рассказала колдуну о том, как я вытащил её из колодца и напугал Лютого, как нам удалось выбраться из деревни на Ветерке. Говорила эмоционально, размахивала руками и чуть не плакала от нахлынувших чувств.

— Ну полно-полно, милая. — Он протянул руки и обнял девушку. — Вижу, не всех добрых молодцев Стрига истребила, но, как погляжу, — он мотнул головой в мою сторону, — ты не из местных. Хотя и на басурманина не похож. Из каких степей будешь, Егор?

Теперь мне пришлось рассказать свою историю и то, как упал в овраг и очутился в неизвестном месте. Кудеяр хихикнул, провёл пальцами по курчавым чёрным волосам.

— Вот незадача-то вышла, Егор. Не закрыл я проход, вот и попал ты в тайный лес. Я путешествую между мирами, бывал и у вас. Ты и не представляешь, сколько у вас шарлатанов расплодилось, называющих себя магами. Тьфу. — Он сплюнул в сторону.

— И как же мне вернуться обратно? — спросил я.

— Врата откроются в полнолуние, а здесь у тебя много дел, Перепёлкин.

Я с удивлением взглянул на Кудеяра, даже язык чуть не проглотил. Какие же тут у меня могут быть дела? Вот дома…

— Не беспокойся о доме, — словно читая мысли, прервал их колдун. — Вернёшься в тот же день и в тот же час на то же место. Только солнце будет вставать на востоке.

— Значит, компас не врал? — спросил я, вытаскивая его из кармана. Кудеяр покрутил его в руке, кивая, говорил, что видел такую штуку в нашем мире.

— Не врал. Только тебе надо три подвига совершить, как и полагается в сказке.

— Это ещё зачем? — Ох, и не хотелось мне тут задерживаться.

— По подвигу и награда, — растянулся в улыбке Кудеяр. Загнул большой палец на руке. — Один совершил, так что два осталось.

Я, вздыхая, покосился на Арину, а Кудеяр добавил, теперь надо Лютого победить, и ведьму в глубоком колодце навечно заточить.

— А третий какой? Подвиг.

— Народ в земли вернуть, семью девице красной, отца с матерью.

— Что ты, Кудеяр, — запричитала Арина, — откуда тебе знать, может, ведьма извела всех.

Колдун улыбнулся в густую бороду и продолжил:

— Знаю, ты подумала, будто Кудеяр трус. Сбежал от Стриги и волколака, оставил жителей деревни на произвол судьбы. Только не так всё было. Обратил я народ деревенский в камни, чтобы зло не отыскало их. Лежат они под дождём и солнцем с того дня, как ты укрылась в колодце. Как расправится Егор с ведьмой и её сыном, прольются слёзы радости на землю русскую, и снова люди примут человеческий облик.

— Это что ж, мне над камнями рыдать или Арине? — непонимающе бросил я. — И что ты придумал, нельзя разве просто взять и обратить всех в людей снова?

Рассмеялся Кудеяр, назвал меня чудным, я глянул на него, размышляя про себя, что ещё неизвестно, кто из нас чуднее.

— Заплачет Арина, а слёзы её не простые — скатным жемчугом становятся от счастья и горным хрусталём от грусти. Али не сказала ты Егору об этом? Али не знал он, для чего ты Стриге понадобилась? Необычная девушка она. — Кудеяр ласково улыбаясь, прошёлся по комнате уставленной котлами и стопками книг. — Когда пряжу прядёт, та в золото обращается, когда воду льёт на мельнице, там слитки серебра находили. О слезах я рассказал тебе, — он немного задумался, потирая затылок, — и говорят, если кто женится на ней, все богатства его будут. Так вот третий подвиг — собрать каждую слезинку, что она на радостях выплачет. Тогда станут камни людьми и закончатся тёмные времена для нашей земли.

— Да уж, — покосился я на Арину. — Догадываюсь, что врата не так просто открытыми остались. — Кудеяр ничего не ответил мне, а в глазах его промелькнул огонёк. — И как прикажешь справиться с вашими чудовищами? Оборотня-то ещё завалить можно, если знать как, но, если честно, я на всё это не подписывался. Вдруг не справлюсь? Что тогда?

— Не беспокойся. Разделаешься с Лютым, а вот ведьму чтобы заманить к ледяному колодцу, хитрость нужна. Есть у меня заговорённый меч, — Кудеяр с сомнением окинул меня взглядом, — но слишком тяжёл будет для тебя. Эх, перевелись богатыри нынче. Но вот есть ещё, — он направился к углу, где ящики и коробки нагромождены баррикадами, — плеть удалая о трёх хвостах, — он поднатужился, вытаскивая свёрток, — и серебряный нож волшебный. Привёз мне его маг из дальней страны. Оборотней им по всей Европе резал.

Я с интересом разглядывал оружие, не думая, что скоро предстоит им воспользоваться.

Немного успокоившись и собравшись с мыслями, понял, что иначе не выбраться из этой страшной сказки. Снова вспомнился оборотень и буря, гнавшаяся за нами. То ли ещё будет, пропел внутренний паскудный голосок.

Арина спросила, не голоден ли я. Не знал, что и ответить, зато голодный желудок оповестил всех о том, что пора подкрепиться. Кудеяр рассмеялся, а я покраснел даже. Кухня, скажу, древнерусская какая-то — не шашлык на мангале и аджабсандал. Однако я наелся и выпил отвара, приятного на вкус. Разговор пошёл веселее, а чародей всё подливал мне в деревянную чашу медку, как он называл напиток, и посмеивался. Последнее, что я помнил, как решил взять этого медка с собой домой. Глаза Кудеяра улыбались вместе с ним, а потом волшебник превратился в филина, ухнул и взлетел на камень, торчавший из стены.

Утро в пещере колдуна не отличалось от вечера. Я проснулся, потягиваясь и зевая. Осмотрелся, понимая, что мои приключения накануне не приснились, и я на самом деле в волшебном мире.

Арина раскладывала утварь колдуна, длинные волосы заплела в косу, отчего сделалась ещё краше. На высоких скулах румянец от жара из печи, губы пухлые, что даже представил, как поцелую их. Потряс головой скидывая сон и мысли, крадущиеся в сердце. Очень мне Арина нравилась. Кудеяр же сидел возле котла, читая толстую книгу, перелистывая страницы длинными пальцами.

Позавтракали, волшебник, освободив большой стол от тарелок и магической атрибутики, разложил карту. Рассказывал о волшебных местах этого мира, о том, где логово Стриги, где охотится Лютый.

— Был у Стриги кот Байкал. Песни пел, даже стихи рассказывал, — Арина мечтательно прижав руки к груди закатила глаза, — такой душка. Не выдержал тяжёлой работы у ведьмы, сбежал. Вольного поведения он. Кот есть кот, тем более волшебный. Раньше заманивал странников в логово Стриги. Теперь же, если повезёт и подружишься с ним, чем-нибудь да поможет.

— А ты сама знакома с ним, — спросил я в упор Арину, — или это байки о говорящем коте?

— Ты зря смеёшься, — возразил Кудеяр. — Кот тот учёный, лучше меня формулы да составы зелий знает. Даже обращаться в человека умеет. Обитает, — узловатый палец Кудеяра пополз по карте к перекрёстку Трёх Повешенных, — возле дуба, что растёт на границе трёх дорог. Ветерок быстрее ветра доставит до перекрёстка.

— Всадник из меня так себе, — сконфуженно ответил я. Кудеяр улыбнулся, говоря, что не зря медок вчера наливал. — А причём тут это? — непонимающе спросил я.

— То не простое питие, а волшебное. Сила в тебе богатырская растеклась, как полноводная река, хоть ты и не чувствуешь это пока. Нет времени у нас ждать настоящего богатыря, поэтому пришлось силы тебе подбросить. Помни только, как солнце скроется, силушка твоя иссякнет.

— А на следующий день? — спросил я, всерьез забеспокоившись, не хватит мне вдруг одного дня для подвигов.

— С рассветом сила вернётся. Главное, чтобы волколак и ведьма не просекли это.

Я вздохнул, глянул на Арину, понимая, что выбора нет, да и девчонку жаль. Может, почувствую силу богатырскую, и страх уйдёт. Я по жизни не герой никакой, и что за одну ночь после волшебного медка изменится. Усмехнулся про себя, сунул серебряный нож за пояс. Как управляться плёткой, Кудеяр показал. Вообще штука прикольная, вытягивается на несколько метров, закручивается змеей, хватая противника. Опробовал на деревянном столбе, чародей, кивая, скрестил руки на груди, говорил, что парень я способный.

Арина свистнула по-молодецки, сунув два пальца в рот. Из чащи прискакал вороной. Захрапел, копытом ударил по земле. Глянул на меня, словно на дурака, и отвернул морду в сторону.

— Ты это… уговори Ветерка, что нам подвиги ещё совершать надо, — попросил я Арину. — Он вроде слушает тебя.

Она, улыбаясь, позвала коня и, погладив его склонившуюся морду, прошептала на ухо заветные, видимо, слова. Ветерок тряхнул гривой и покосился в мою сторону.

— Ладно, как там тебя? Егор? — немного пренебрежительно произнес конь. Я немного ошарашенно глянул на него. Коты говорящие, оборотни, теперь вот кони, чему же ещё удивляться. — Сработаемся, Перепёлкин.

— Ага, — кивнул, добавляя, что вообще лошадей люблю.

— Я тоже, — заржал конь, поворачиваясь ко мне боком. — Чего время терять. Погнали.

— Ну погнали.

Я подошёл к Ветерку, обдумывая, какую ногу в стремя вставлять, да вдруг нашло на меня что-то, будто сто раз уже на коня заскакивал. Очутился вмиг в седле, за уздечку взялся, спину выпрямил, слыша, как Кудеяр посмеивается:

— А медок волшебный хорош! — Меня словно энергетиками накачали, мышцы увеличились, и я даже пожалел, что меч не взял.

— Может, меч всё-таки? — спросила Арина Кудеяра, тот махнул рукой и сказал:

— Скачи на перекрёсток Трёх Повешенных, найди кота Байкала и…

— Да понял, я понял, — прервал его, — ждите к вечеру. Если управлюсь, то вернусь.

Ветерок нёсся не по-детски быстро. Я б ему имя другое дал — Ураган или Смерч. Видимо, это раньше он гонял ветерком, а сейчас летел как «Боинг -737», у меня даже уши заложило. Дорогу я запоминал плохо. Вороной петлял туда-сюда по-заячьи и путал след. Остановился возле раскидистого дуба, на котором прибита табличка «Перекрёсток Трёх Повешенных». Слева, справа и позади, собственно, откуда мы прискакали — дороги. Я спросил Ветерка, почему здесь эта табличка и что она означает.

— Как гласит легенда, — важно начал конь, — триста лет назад к дубу пришли три странника, прибыли они из трёх миров и никак не могли найти путь обратно. Разразилась страшная буря. Путники укрылись под кроной дуба. Дерево не смогло защитить их от сильного ветра, и странники привязали себя к ветвям, спасаясь от урагана. Буря унесла их сумки с умными книгами и картами. Наутро местные обнаружили трёх чудаков, висящих на ветвях дуба. Они не сумели сами спуститься, и здешние крестьяне помогли им. К сожалению, странники так и не вспомнили, откуда пришли и куда направлялись. Их рассудок помутился от ужаса. Имён своих они не помнили и только бормотали что-то непонятное под нос. Их так и называли повешенными с дуба. Один отправился на юг, где стал врачевателем, как говорят, но не произнёс больше ни слова. Второй уехал с обозом рыбаков на север и помог построить людям прекрасный город. Он остался немым до самой смерти, никто так и не узнал его истинную тайну и смысл путешествия в наш мир. Третий же, — тут конь замолчал, опуская голову, — был великим Белым Колдуном, но его дочь взяла от отца только всё самое тёмное, злобу и ненависть к роду человеческому. Её имя тебе известно, это Стрига.

— Вот как? — с удивлением присвистнул я. — А как же кот?

— Кот — порождение Белого Колдуна. Он существо доброе, но пугливое. Попробуй отыскать его и тогда, возможно, он поможет нам.

Я спустился на землю. Солнце стояло ещё высоко, и, обойдя дуб, внимательно рассматривал его ствол, толстые ветки и густую крону. Где же здесь может скрываться кот, подумал, вспоминая, насколько могут быть хитры кошки.

— Кис-кис, — позвал, снова обходя дуб. Тишина. Конечно, ожидать, что Байкал спрыгнет ко мне в объятия и запоёт весёлую песню, надеяться глупо. Внезапно я заметил движение на одной из веток. Зажмурился и помотал головой. Пригляделся снова. Странное дело, я видел кота, и в то же время тот оставался невидимым.

— Прости за вторжение, Байкал, — я сложил руки в замке, прижимая к груди, думая, что простым «кис-кис» наверняка оскорблю такое важное животное. — Я приехал издалека и незнаком с местными традициями, но без твоей помощи мне не одолеть Стригу и её сына Лютого.

Красиво сказал, решил я, может, медок Кудеяра наделил меня не только богатырской силой, но и красноречием.

— Я вижу тебя, кот, — сказал полупрозрачному образу, наблюдавшему за мной. — Понимаю, что у тебя, вероятнее всего у тебя важные дела, но до заката солнца мне надо успеть расправиться с Лютым и Ведьмой. Часики тикают. Если тебе не интересно, мы и сами отыщем логово ведьмы.

Тишина снова. Мне уже надоело ходить вокруг да около. Махнул рукой, слыша шорох сверху, краем глаза заметив лёгкую тень.

— Ты, как и те трое повешенных, которые никак не смогли вспомнить дорогу домой. — Кот уселся на ближайшей ко мне ветке и материализовался. Он был рыжей масти, а глаза его горели синим огнём. — Опять Кудеяр затеял игры с пространством и временем. — Кот зевая, прикрыл глаза. — Думаешь, ему не под силу уничтожить ведьму и её отпрыска?

Вот это поворот, пронеслось в мыслях, а так всё начиналось интересно.

— Пока ты тут сражаться будешь, Кудеяр Арину заберёт и скроется между мирами, ищи-свищи потом.

— Не ожидал. А ты не брешешь? — бросил коту.

— Зуб даю.

Да уж, подумал, у кота с зубами порядок, может и не врун.

— Так что же делать?

— Что делать, что делать. Думаешь, ты первый? У Кудеяра со Стригой давно договор. И зачем он отправил тебя ко мне, думал, что не захочу разоблачать его лживую сущность? — Байкал хрипло рассмеялся. — Ну уж дудки. Надоели мне они все, а народ жалко. Что он тебе поведал?

Я давай рассказывать всё с момента моего падения в овраг, шепнув коту на ухо, не стоит ли ждать неприятностей от коня. Байкал покосился в сторону Ветерка и, потянувшись, покачал большой рыжей головой.

— До заката не успеть тебе, Перепёлкин.

— Откуда вы все мою фамилию знаете? — не выдержав вспылил, всплеснув руками.

— У тебя она на лбу написана, — улыбнулся Байкал, я инстинктивно пощупал лоб, а кот хрипло рассмеялся. — Ну слушай сюда, расскажу тебе, как поступить. Склонился над ухом и начал шептать, что сразу и не разберёшь, но самое удивительное, после нашего разговора я точно знал, что делать дальше.

— И не забудь, — окликнул меня кот, когда я вскочил в седло. — Не собирай слёз Арины, а отыщи врата.

Кивая, я поблагодарил кота и направил коня в сторону холмов на северо-запад. Ветерок молчал и не досаждал расспросами. Вскоре мы оказались у небольшой рощи. Ничего не говорило о жутком логове ведьмы, лес светлый, птички поют. Конь остановился, показывая копытом на укрытый мхом лаз. Я, кивая ему, спрыгнул на землю, глянул на Ветерка, говоря, пожелай мне удачи.

— Я буду ждать, — произнёс конь. — Думаешь, не знал, что Кудеяр мошенник? Просто каждому знанию своё время, Егор, и прости, что дураком называл.

Я ответил, мол, ладно, поглаживая коня между ушами, и потянул на себя крышку люка.

***

В подземелье темно и сыро, как и должно быть в логове нечистой силы. Неизменный фонарик на смартфоне осветил путь.

Допустим, Лютого прикончу, по спине пробежали мурашки, дожил, до чего жизнь довела меня. С ведьмой справиться сложнее будет. Вспомнил, о чём кот Байкал говорил, усмехнулся и прибавил шаг.

Увидел мерцающий свет впереди и выключил фонарик. Прижался к стене, вытаскивая из-за пояса плётку.

Паутина, свешивающаяся со свода потолка, словно занавес, укрыла меня. Волколак ходил по залу, освещённому факелами, жалуясь на судьбу. Стрига, раскинула карты, а я, рассматривая колдунью, удивился, где же видел её раньше. Думал, увижу сгорбленную старуху, а тут сидит молодая привлекательная женщина с копной густых вьющихся смоляных волос. Нестыковочка. Ведьма-то красотка.

— Чего стоишь? — послышался приятный голос Стриги. — Заходи, Перепёлкин. Чего время терять? Чую, что по наши души явился. Да только кишка тонка.

Ну, думаю, ладно, чего прятаться. Вышел в круг света. От люстры, утыканной свечами, на стенах прыгали причудливые образы. В правой руке плётку держал, постукивая по левой ладони. Говорю, мол, не уйти от правосудия тебе, ведьма.

Сын её, Лютый, как ощерится, уже в волка превращаться надумал. Стрига дала ему подзатыльник и говорит, что негоже такого красавчика сразу в фарш превращать. Волколак на половине превращения застыл, фыркнул, снова становясь человеком.

— Хочешь, погадаю тебе?

— Нет у меня времени, Стрига, судьба у тебя такая, идём сразу к ледяному колодцу или сопротивляться будешь?

— Конечно, буду, — ухмыльнулась ведьма, — нечистой силе положено выкручиваться.

— Договариваться не стану, — я осмотрелся, продолжая хлопать плёткой по ладони, — готовься к смерти, ведьма, — проговорил тихо, понимая, что на своей территории нечисти удобнее биться со мной.

— Угрожать мне вздумал?! — выкрикнула Стрига, поднимаясь из-за стола. Вставила руки в боки, и тут её лицо изменилось до неузнаваемости — рот растянулся до грудей, который повисли, будто из них воздух вышел. Глянула на волколака, и закричала: — Фас, Лютушка, порви красавчика на мяско рубленное, как раз котлеты «Пожарские» наготовлю!

Такого скорого поворота я не ожидал. Хоть и появилась сила богатырская, но что делать с ней не понимал ещё. Отпрыгнул в сторону от нападающего оборотня. Воспользовался плёткой, да не тут-то было — попадали лишь горшки с варевом, котлы, да утварь всякая.

— Недолго твоей силе по кровушке гулять, — рассмеялась ведьма, заскакивая на стол.

Бежать или ринуться в бой? Знать бы ещё как ведьму к колодцу притащить или расправиться на месте.

Стрига выпустила когти, приближалась, сверкая жёлтыми глазами. С другой стороны подбирался волколак, криво усмехаясь. Выхватил я тогда серебряный нож. Плётку за пояс сунул. Нечисть всё ближе, но нападать не торопилась.

Прыгнул Лютый первым, я выставил руку с ножом перед собой, зажмурился и закричал, как потерпевший во всё горло. Лезвие вонзилось волколаку в плечо, я рычу, пытаюсь опрокинуть недруга. Нож точно волшебный не обманул Кудеяр, сила в нём какая-то точно была. Упал зверь навзничь. Ведьма в мою сторону кинулась, тут плётка и пригодилась. Сам не понял, как получилось выхватить её из-за пояса и метнуть в сторону Стриги. Заарканив ведьму за горло, я притянул её к себе и говорю, что лучше сдастся по-хорошему.

— Погоди, Перепёлкин, не губи, — прохрипела она. — Открою тебе врата в мир твой. Только сведи нас с Кудеяром, это наши дела.

— Мне-то по барабану, — говорю. — Я героизмом не страдаю. Только вот Аринку жалко, зачем же её за волколака отдавать замуж. Он же оборотень?

Лицо ведьмы оскалилось. Лютый тяжело поднялся, хрипел, хотел кинжал вырвать из раны, но всякий раз отдёргивал лапу, словно рукоятка раскалённая до бела. Не выпуская плетки, я увернулся от его когтистой лапы, потащил за собой ведьму, слыша хрип Стриги. Петля затянулась.

Лютый снова рухнул на земляной пол, мохнатое тело затряслось. Клинок торчал из окровавленного плеча оборотня, а из раны повалил дым. Работает волшебное оружие промелькнула мысль. Волколак захлёбывался кровью, пока не затих. Ведьма вроде бы в отключке. Металлические хвосты плетки намертво стянули горло колдунье. Так быстро? Как же ледяной колодец, спрашивал себя, осматриваясь.

Склонился над оборотнем, вроде не дышит. Вырвал нож из его плеча и вытер о штаны. Приподнял крышку на котле, а там не варево, а словно портал какой-то. Крутится, завораживает и видны сквозь пузырьки зелья дома и улицы родного города. Я замотал головой, зажмурившись.

— Эй, слышишь, — прохрипела Стрига, подавая признаки жизни. — Крышку закрой. Последний шанс у тебя, Перепёлкин. Мне только пальцами щёлкнуть, и Арина будет здесь.

— Ну щёлкни! — бросил я, не веря ведьме.

Она, хватаясь за шею, пыталась освободиться от удавки, даже смерть Лютого её не особо тревожила. Прошипела какие-то слова, и её губы растянулись в дьявольской усмешке.

— Ты много не знаешь, Егор, этот мир живёт за счёт таких, как ты, залётных героев. Арина — моя дочь, зачем же мне женить её на брате. А вот Кудеяр положил глаз на её таланты и богатство, которое она могла принести ему.

— А как же её родители, как же история Кудеяра?

— Не знаю, что наплёл тебе этот бес. Гляжу, понравилась тебе дочка моя. Она сама не ведает, что я мать ей. Не знает, что каждый, кто коснётся её, сразу влюбится.

Стрига потянула за плётку, растягивая узел, рассказывая о слезах из горного хрусталя и жемчуга, о золотой пряже, об этом помнится Кудеяр и говорил вчера. Не превращал жителей деревни Кудеяр в камни.

— Ушли они в горы по велению мага, Перепёлкин. Тут понимаешь передел сфер влияния, а ты просто пешка в руках Кудеяра. — Она отбросила со лба длинные волосы, снова сделавшись молодой и красивой. Петля на шее всё ещё сдерживала ведьму, а я уже и не знал кому верить. Она вдруг выкрикнула волшебные слова, щёлкая пальцами. Я застыл, думая, нафига мне эта Санта-Барбара.

Арина появилась внезапно. Испуганно прижалась ко мне, видя поверженного оборотня и ведьму, которую я держал словно на поводке.

— Егор? Зачем я здесь?

— Да вот, познакомься с настоящей матушкой, — я мотнул головой в сторону Стриги. — А Кудеяр что? Так и ждёт меня в своей пещере?

— Возвращайся домой, — совсем по-доброму улыбнулась Стрига, мотнув головой в сторону котла, где я увидел портал. — Ничего не бойся, дочка, с Егором ты в безопасности. Он расскажет тебе правду.

— Правду? — приподняла брови Арина, и глаза её наполнились слезами. — Кому же мне верить? Кто мои родители?! Разве ты поверил ведьме? — Она повернулась ко мне, щёки пылают, в глазах молнии. Смотрю на неё и понимаю, что есть между Стригой и Ариной явное сходство — взгляд, мимика, даже гнев в глазах какой-то родственный.

Я глянул в закручивающийся спиралью портал. Мне-то что терять? Домой вернусь — хорошо. Крепко схватил Арину за руку, спрашивая, пойдёт ли со мной.

В голове звучал голос Стриги: «Последний шанс, Перепёлкин, последний шанс».

***

Я открыл глаза, в лицо пахнуло запахом осеннего леса.

Дом, милый дом. Я вернулся. Только что теперь делать с Ариной, пропел в мыслях паскудный голосок. Волшебство, оборотни, коты говорящие, кони — всё закрутилось в голове, отдавая болью в висках.

А было ли это или приснилось? Ощущая пальцами прохладную ладонь Арины, понял, что она рядом, и происходящее не сон. Дочка ведьмы? Влюбился, как сказала Стрига. Кто его знает, может и влюбился, засмеялся с ехидством внутренний голос. Девушка посмотрела на меня, а потом на занимающуюся зарю:

— Как странно, солнце встаёт на востоке.

— У меня дома так. Но, что если Кудеяр придёт сюда за тобой? — По коже пробежали мурашки.

— Мне тоже некоторые вещи показались подозрительными, — кивнула она, задержав взгляд голубых взгляд на моём лице. Вдруг заплакала, закрывая глаза руками, а когда оторвала ладони от щёк, я увидел, что они полны прозрачными переливающимися камушками. Горный хрусталь или что это, спрашивал себя.

Внезапно рядом словно пространство возмутилось. Арина сжала мою руку, и я прижал девушку к груди. Перед нами возник странный человек в длинном сером плаще с капюшоном. Его губы тронула улыбка, а на морщинистом лице заиграл свет.

— Вот ты и дома внучка Арина, — проговорил незнакомец тихим приятным голосом. — Сорок лет молчал после той бури на перекрёстке, который все теперь величают «Перекрёстком трёх повешенных», искал тебя, а теперь столько всего рассказать хочу.

Дома, промелькнула мысль. Надеюсь, я оказался в своём мире? Старик глянул на меня пронзительными синими глазами, они точь в точь, как у Арины — яркие, манящие и кивнул.

— Не переживай, Перепёлкин, и здесь живут волшебники. Ты вернулся домой.

Ирвин

Снегом засыпало улицы, а дома, словно усталые путники, укрытые белым покрывалом, пыхтели печными трубами, жались друг к другу, в ожидании тепла. До весны далеко, вздыхал тощий долговязый трубочист. На его носу веснушки рассыпались, а на плечах чёрного пальто сахарная пудра из снега. Веснушки рыжие, как и волосы юноши, снежинки, словно вырезанные умелой рукой волшебника — узорчатые. Если разглядеть их ближе, каждая неповторимая, как сказочный цветок зимнего сна.

Усталый парень сгорбился на крыше, поправляя узкую лесенку замёрзшими пальцами. Поднёс руки ко рту, подышал на покрасневшие от холода пальцы. Ух и холодно сегодня, поёжился он. Осталась последняя труба, но уже ночь на дворе. Парнишка проверил лестницу, осторожно спустился по скользкой крыше, спрыгнул на обледеневший тротуар, поскользнулся и неожиданно столкнулся с девушкой в белой шубке. Она вскрикнула. Видимо не каждый день на неё трубочисты падают, рассмеялся про себя парень. Богачка пронеслось в мыслях. Слава Богу, не испачкал её песцовый наряд. Незнакомка застыла, хлопая ресницами, спрашивая, ты с неба, что ли свалился.

Трубочист, улыбаясь, склонился в лёгком поклоне и приподнял край шляпы, проговорив, что он спустился со звёзд и обычно исполняет желания.

Щёчки девушки зарделись. Юноша сравнил их с яблочками, и в желудке даже заурчало, давно он не кушал яблок, груш, а тем более сочных персиков. Красавица с голубыми глазами и вздёрнутым носиком вдруг спросила его, не волшебник ли он. И трубочист ответил, снова кланяясь, конечно.

На улице между домами никого, лишь снег и тихий ветерок свидетели разговора. Утомлённая полётом и холодной погодой ворона нахохлилась и внимательно слушала диалог незнакомцев, и даже спрыгнув с фонарного столба, опустилась ниже, на спинку скамейки усыпанную снегом.

— Позвольте проводить вас до дома, — тихо проговорил трубочист. — Место безлюдное и что такая юная особа делает одна в поздний час на улице?

— А как вас зовут? — спросила она, — или у волшебников имя, покрыто тайной?

— Похоже, вы не верите, что я волшебник? — сузив глаза, спросил трубочист, назвавшись первым попавшимся на ум именем. Сложил руки лодочкой, взмахнул, и незнакомка ахнула, видя, как из его ладоней вылетел голубь. Правда, перепачканный сажей, но ночью все птицы серы. Ворона насмешливо каркнула. Голубь всё это время сидел за пазухой трубочиста и теперь с радостью полетел в тёплое гнёздышко на заброшенный чердак соседнего дома.

— Сегодня так холодно Вертер, — проговорила она. — Меня зовут Лиза.

— Красивое имя у вас, — он двинулся вперёд, оставляя на чистом незапятнанном покрывале из снега, следы. Сунул замёрзшие руки в карманы, а девушка шла за ним, ощущая, что этому человеку можно доверять. Не потому что он волшебник, а вероятно, просто фокусник, решила она. Рассмеялась про себя, зная, что он не заметил её улыбку.

Юноша остановился, развернулся на каблуках и протянул ей руку, говоря, что у него тёплые ладони, а вы наверняка замёрзли. Она кивнула и сжала его тёплые пальцы.

— Вы знаете, Вертер, что на Рождество все желания, загаданные от всего сердца, сбываются? — вдруг спросила Лиза.

Трубочист пожал плечами, понимая, что загадывать желания позволить себе может далеко не каждый бедняк. На короткие полчаса он и она станут равными, потому что им одиноко на пустынной улице и холодно. Руки его тёплые, пальцы её согрелись, но она не спешила высвободить руку из его ладони.

Они шли вместе по тротуару, а серая ворона, наблюдая, за ними, перелетела на другой фонарь. Ей стало любопытно, чем, в самом деле, закончится это странное знакомство дочери бургомистра и простого трубочиста.

Ничем хорошим, хрипло рассмеялся внутренний голосок в вороньей голове. Другой пропел, что нельзя быть настолько циничной и надо верить в лучшее. «Конечно, в лучшее, вчера так же молодой морячок объяснялся в любви графине и получил пулю в сердце, перед тем как подняться на трап корабля. Брат графини узнал кое-что…» Однако это другая история, перебил второй голос первый, и не «накаркай», старая. Ворона кивнула и перелетела на следующий фонарь. Огонь погас в нём и, сидя на кованой подставке, птица сливалась с темнотой.

— Мы почти уже пришли. — Лиза остановилась, в голосе её скользнули сожаление и тревога. Она вздохнула, хотела сказать что-то, но промолчала. Трубочист знал, что больше никогда не увидит маленькую принцессу. Спрашивал себя, а бывает ли любовь с первого взгляда и тут же отвечал, разве возможно иначе. Она говорила, что было бы здорово, снова встретиться. Парень улыбнулся, молчал, стараясь запомнить каждую чёрточку её лица, и сказал, что никакой он не волшебник, а простой трубочист. Лиза, кивнув ему, ответила, что ей известно это. Высвободила руку из его ладони, рассмеялась, показывая на испачканный в саже рукав белой шубки.

— Простите, — встревожился юноша, зачерпывая пригоршню снега, пытаясь оттереть чёрное пятно с меха.

— Это пустяки, — ответила Лиза, вдруг спрашивая, как его зовут на самом деле. — Я недавно читала книгу, она сейчас весьма популярна, — она прищурилась, склоняя голову набок. — «Вертер и его демоны».

— Ух, ты — изо рта юноши вырвался удивлённый возглас. — Я перечитывал её несколько раз. И знаете, моя сестрёнка и потом племянница всякий раз просили читать им на ночь эту историю. Так что мне отлично знаком сюжет.

— И вас правда зовут Вертер? — снова спросила Лиза, склонив голову на бок.

Трубочист сунул руки в карманы, не зная, как сказать ей, что у него на самом деле никогда не было имени, и каждый звал его, как тому вздумается. «Эй, мальчишка, тащи шомпол! Пацан, ты вон тощий какой, лезь в трубу первым. Как тебя там, Петри? Иди сюда, Дерти. Принеси воду, Кэртер.» Иной раз его просто звали трубочистом, и тот позабыл имя, что дали ему отец и мать. Не помнил он и родителей, оставивших его давным-давно. Мальчика воспитала женщина, приютившая но, так и не удосужившаяся наречь каким бы то ни было именем. Она давала ему кров и пищу, он смотрел за названной сестрой, дочерью тётки и двумя мальчишками, у которых родители каждое лето уезжали на рыбный промысел в бухту Иннал. Звала его просто сынок.

Когда парню исполнилось четырнадцать, сосед взял его к себе в помощники чистить от сажи дымоходы.

— У меня нет имени. — Трубочист устыдился этого факта, словно в этом его вина. Звали его по-разному, но никакое прозвище так и не прилипло.

— Разве так бывает? — удивилась Лиза, захлопав ресницами. Вместо ответа юноша пожал плечами и мотнул головой в сторону, словно за спиной девушки кто-то стоял. Она обернулась и увидела тень, приближающегося мужчины. — Это дворецкий. Наверняка отец уже заждался меня.

— Негоже говорить мне с вами, — юноша, краснея, отстранился, отступая в сторону, — чего подумать можно, глядя на вас и меня.

— Ничего плохого, — ответила Лиза, добавляя, что сможет постоять за себя и не зря выросла среди бойцов храма Мотанга.– Поэтому отец не боится отпускать меня одну по тёмному городу.

— Храм Мотанга? — присвистнул трубочист, — слышал о нём. Как же интересно. Но вам пора, Лиза.

— Мы можем встретиться завтра.

— Это вряд ли, — улыбнулся он, поглядывая на приближающегося дворецкого. — Завтра у меня работа в западном районе. На следующий день в восточном. А через три дня уезжаю с мастером в другой город.

— Но как же вы без имени? — не унималась Лиза.

Дворецкий настороженно смотрел в сторону трубочиста, хмурил кустистые брови, на полном лице скользнула тень недовольства. Он потирал озябшие руки. Мороз щипал уши, и слуга натянул плотнее картуз. Лиза кивнула мужчине и, повернувшись к трубочисту, проговорила тихим голосом, что очень хотела бы исполнить его желание.

Он ответил, что давно собирался понять, откуда он родом и кто его родители, но разве это возможно. В самом деле, рассмеялся юноша, говоря, что он не волшебник и не верит в чудеса.

— Вот возьмите на память. — Его предложение удивило её, когда он вытащил из-за пазухи маленькую книжечку с яркими картинками. — Это всё, что осталось от моих родителей, и я боюсь потерять эту драгоценность. Пусть пока она хранится у вас до нашей встречи. Я сам отыщу вас как-нибудь.

— Это очень важная вещь для вас. — Лиза не хотела забирать у трубочиста книжку, но он настоял, и девушка сдалась, потому что очень хотела встретиться снова.

Лиза, несмотря на жизнь, не обременённую заботами о хлебе насущном, понимала толк в сложных судьбах бедняков. Её семья занималась благотворительностью, и часто девушка помогала бездомным, устраивала обеды для прихожан церкви Святого Петра. Так же и сейчас, ей очень хотелось помочь трубочисту не просто узнать собственное имя, но и отыскать свои корни. Она решила, что это и стает её новогодним желанием, только как это сделать — работа непростая.

Они расстались. Дня не проходило, чтобы трубочист не думал о ней. Голубые глаза, светящиеся теплом и добротой, красиво очерченные губы, которые так и хотелось поцеловать. Он думал о девушке, ставшей для него мечтой, надеждой и богиней.

С того дня они больше не увиделись ни разу и всякий раз образы друг друга обрастали новыми историями, придуманными друг другом. Как поживает трубочист, назвавшийся Вертером, улыбаясь, размышляла Лиза. Искала ответы, но не находила их. Пока однажды на пороге её дома не очутилось письмо. Но обо всём с самого начала, потому что эта история по-настоящему невероятная и даже волшебная.

Серая ворона, если вернуться к любопытной птице не упустила случая подобрать блестящую заколку, слетевшую с шубы Лизы. Птица принесла украшение в гнездо, и всякий раз, рассматривая добытую драгоценность, вспоминала встречу таких близких и таких далёких людей. «У каждого человека есть имя, — рассуждала ворона, — отчего у этого юноши его нет. Это неправильно». Что-то подсказывало — его имя ключ ко всему.

Однажды, спустя несколько лет, птица принесла заколку в зимний сад королевского дворца. Положила её у ног чёрного ворона, её давнего друга, рассказывая историю, что довелось услышать в переулке накануне Рождества.

Чёрный ворон, важно прохаживаясь, туда-сюда говорил, что ворона старая сплетница и такая же заколка раньше принадлежала королеве. Не может быть, каркнула серая птица. А королевский ворон спорил, схватил заколку и понёсся к дворцовым окнам. Гостья недовольно раскрыла клюв, не хотелось потерять этакую драгоценность. Дружба дружбой, но сами понимаете. Так заколка с шубки Лизы оказалась во дворце, чем вызвала настоящий переполох. Дело в том, дорогой читатель, что королева, это украшение подарила матери Лизы в знак признательности после многих лет службы в соседнем государстве, где, несмотря на происки соседского короля, послу, которым в тот момент был отец Лизы, удалось предотвратить разгорающуюся войну.

Королева захотела встретиться с поданными, пригласила их во дворец, желая вернуть заколку. Узнав, что мать Лизы умерла несколько лет назад, правительница расстроилась и спросила девушку, как та потеряла такую драгоценность и даже не вспомнила о ней. Девушка рассказала о встрече с трубочистом и о том, что её очень расстроило не только бедственное положение парня, но и, что у того нет даже собственного имени.

— Нет имени? — удивилась королева. — Разве такое возможно?

— Простите Ваше Величество, я очень хотела отыскать, откуда он родом и кто его родители, но так и не смогла. У меня есть только вот это. — Лиза раскрыла сумочку и вынула оттуда маленькую книжечку с яркими картинками, протягивая королеве. — Трубочист дал мне её, говоря, что это последнее, что осталось у него от родителей, которых он даже не помнит. Семья, воспитывающая его, не рассказала ему, откуда он появился, да он особо и не расспрашивал. Когда ты беден, и каждый кусок хлеба даётся кровью и потом, времени на мечты и мысли о прошлом не остаётся.

На мгновение она с удивлением, а потом и с ужасом смотрела на королеву. Та побледнела, не выпуская маленькую книжицу из дрожащих рук. Дыхание перехватило, корсет стал тугим, словно впился под рёбра. Ей не хватало воздуха, а перед глазами вспыхнуло воспоминание, когда она с королём и новорождённым сыном попала в шторм на корабле. Как бесновались волны, как ревел ветер, и слёзы на лице смешались с солёными брызгами. Чудом, оставшись в живых, они оплакивали пропавшего сына, молясь морским Богам, которые забрали маленького Ирвина.

— Ирвин, — прошептали губы Лизы, кончики пальцев задрожали, а на глаза набежали слёзы. — Но как узнать, что это точно он?

— Эту книжку привёз отец из дальних странствий, пока ещё не взошёл на престол. Ирвин очень любил её и не расставался с ней. Не понимаю, как книга моего погибшего сына оказалась у трубочиста, — она свела брови, качала головой и не вытирала слёзы залившие лицо. — Надо отыскать этого юношу и поговорить с ним.

Минуло несколько дней. Королева приехала в город, где жило семейство Лизы. Посыльные расклеивали повсюду портреты безымянного трубочиста, глашатаи объявляли награду за информацию о нём, но город молчал, народ словно онемел, и только серая ворона знала, где найти юношу. Однако люди не понимают язык птиц.

За три года он стал другим.

Встреча с Лизой заставила его задуматься о том, как он живёт и в чём его истинное призвание. Оставаться трубочистом всю жизнь, как его наставник — увязнуть в бедности и не видеть просвета. Это как смотреть в черноту трубы, покрытую сажей, протискиваться сквозь её узкое чрево и не получать ничего кроме скудной жизни и будущего с закрытыми глазами. Однажды юноша пришёл с просьбой на одно из судов, что стояли в порту, ожидая отплытия в соседнюю страну.

Парень показался помощнику капитана смышлёным и его зачислили юнгой в экипаж. Море удивительно и прекрасно, твердил бывший трубочист, легко лазал по канатам, выполняя самую грязную работу, стремясь научиться многому.

Как-то один из матросов спросил юнгу, как зовут его и тот, рассмеявшись, признался, что на самом деле у него нет имени, а только различные прозвища.

— Нет, так дело не пойдёт, — ответил старый матрос, поглаживая усы. — Знаешь, есть в небе звезда под именем Ирвин. Она всегда яркая, и корабль идёт по ней, сверяясь с компасом. А однажды я спас мальчика, попавшего в морскую пучину. Этот ребёнок чудом уцелел, и ты чем-то мне напомнил его.

— Отчего же? — спросил юнга.

— У него тоже, как и у тебя, рыжие волосы и карие глаза, а ещё на его мокрой курточке, изорванной об острые скалы, я прочитал вышитое золотом имя, как у нашей Северной звезды — Ирвин. Тебе нравится оно?

— Вполне, — ответил юнга.

С тех пор это имя словно приклеилось к нему и приносило удачу. Лоцман обучал его и с радостью смотрел на успехи парня, быстро схватывающего науку навигации.

Минуло пять лет, и вот нога Ирвина ступила на берег родного города. Теперь на юноше новенькая форма, он стал крепким в плечах, говорил с умным видом и скорее отправился в район, где жила семья, воспитавшая его. Он хотел повидаться с названой сестрой, и девушка рассказала о том, что два года назад в город приезжала королевская семья и его искали несколько месяцев, но никто не знал о том, что он ушёл на корабле в плавание.

Ирвин удивился, на душе царапались кошки. Он решил узнать, что же понадобилось королеве от него, чем заинтересовал бедный трубочист правительницу.

Падал снег. Вечер укрыл дома сизым покрывалом ночи. Нахохлившаяся серая ворона, сидевшая на фонарном столбе, вдруг заметила юношу бредущего по заснеженной улице. Канун Рождества, и птица почувствовала, что когда-то уже видела подобное — с другой стороны проулка навстречу парню шла девушка в белой шубке.

Ирвин тихо насвистывал, руки озябли в перчатках. Мороз не щадил, и нос парня, покалывало от холода, на ресницах иней, изо рта шёл пар.

Лиза возвращалась домой. К Рождеству всё готово, осталось только приготовить подарки самым маленьким гостям праздничного гуляния вокруг ёлки.

Они не сразу заметили друг друга. Крупный снег скрыл их снежной стеной из хлопьев, напоминающих крупных белых пчёл, парящих на лёгком ветерке.

— Простите, — проговорил Ирвин, столкнувшись с Лизой.

Мгновение они стояли, молча разглядывая друг друга. Потом губы его тронула улыбка, а глаза говорили, как долго я искал тебя. Они молчали. Лиза чуть не заплакала, слёзы на ресницах превратились в льдинки. Они смотрели друг на друга, а потом, он снял перчатки и взял её руки в ладони, поднёс к губам, согревая дыханием, со словами, а вы всё такая же прекрасная, Лиза. Она отвела глаза в сторону на миг, потом их взгляды снова пересеклись. Сердце в груди девушки билось быстро и, казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди от счастья, разливающегося в душе.

— Я нашёл своё имя, — тихо произнёс он.

— А я нашла вашу маму, — ответила она. Голосок дрожал от счастья, а по телу пробежали мурашки.

Он вскинул брови, чувствуя, как в горле сжалось. Страх, потом волна счастья, вопросы, вопросы, о многом хотелось расспросить её. Слова потерялись, застряли в горле. Ирвин, коснулся пальцами холодной щеки Лизы, ощущая, что в груди разгорался пожар. Она так прекрасна. В её глазах тот же свет, что так необходим многим, но нет, сегодня он только для них. Или нет? Он вопросительно смотрел на неё, а потом коснулся её губ, чувствуя, какие они горячие, мягкие. Лиза ответила поцелуем. Оторвалась от его губ, на щеках вспыхнул румянец.

— Идём в дом… — замешкалась, ведь так и не спросила его имя. — Как твоё…

— Меня зовут Ирвин.

Вместо ответа она ахнула и прижала ладонь к губам.

Серая ворона, с любопытством разглядывая молодую пару, чуть было не свалилась с фонарного столба и тяжело вспорхнув, полетела за ними, понимая, что приняла непосредственное участие в их судьбах.

Они шли, держась за руки, улыбались, понимая, что настоящие чудеса случаются.

— Вы нашли мою матушку? — спросила он, задохнувшись от радости, задержал Лизу у входа в дом и сжал её руки. Она кивнула.

— Вы отыскали своё настоящее имя.

— Оно и правда, теперь настоящее, — удивлённо вскинул брови Ирвин, отбрасывая длинные волосы со лба.

— Так назвала вас ваша матушка. Королева, — ответила Лиза. — Надо обязательно сообщить ей о том, что вы нашлись.

«Королева»? — пронеслось в мыслях. Ирвин подумал о корабле и о том, что как здорово, что сейчас ему не нужно возвращаться на судно. Они проговорили до рассвета. Юноша рассказывал о плавании и новых науках, что постиг, а Лиза слушала и видела, как изменился тот самый трубочист, которого он полюбила всем сердцем.

Серая ворона прижалась к окну. Снег и ветер растрепал её перья, но любопытство согревало маленькое сердце птицы. Она дождалась и увидела радостную встречу матери и сына, которого по невероятной случайности спас в младенчестве матрос и, встретив через много лет, нарёк тем же именем, что дали ребёнку его родители король и королева.

— Здравствуй Ирвин, — тихо проговорила королева, обнимая сына. Потом сжала его в объятиях и заплакала, покрывая лицо юноши поцелуями.

— Мама, — проговорил юноша дрогнувшим голосом, ощущая, как на глаза набежала пелена, вспоминая, отчего слёзы и море одного вкуса. Он вспомнил всё. И шторм и молнии и ужас, когда очутился в воде и дельфина, вынесшего его к берегу и того самого матроса. Лиза, как ангел хранитель снова оказалась рядом, протягивая не только надежду, но и руку, чтобы хотя бы на один шаг приблизить к мечте того, кто дорог её сердцу.

В рождественскую ночь чудеса свершаются, и если о чём-то сильно желать, то путь всегда осветит Северная звезда в небе. Ищущему всегда открываются пути и двери. Если не спасают молитвы, то мы можем помочь друг другу, подать руку и указать верное направление к самой невероятной мечте.

Тигриный король

Солнце медленно опускалось за дома большого города. Рина Борато лежала в постели с закрытыми глазами и никак не хотела засыпать. Приближалось Рождество, мысли о подарках и будущем празднике будоражили, не давая уснуть.

Девочке недавно исполнилось десять лет, и она уже стала маленькой хозяйкой богатого поместья Борато. Её воспитывал восьмидесяти трёх летний дедушка, который, несмотря на возраст весел и проворен был не по годам, имел острый ум и за словом в карман не лез. Родители Рины умерли рано, и рыжеволосая девчушка осталась одна. Когда девочка лишилась родителей, бабушка Оливия и дедушка Карло взяли её на попечение и привезли в своё имение.

Три года назад в городе случился сильный пожар, много домов пострадало от огня. Шпионы Тригорда, короля соседнего государства устроили, поджёг. Бабушка погибла и

вся забота легла на дедушку Карло, не чаявшего души во внучке. Он, правда, часто повторял, что уже слишком стар, и скоро Рине придётся заботиться самой о себе. До совершеннолетия девочки слишком далеко, а жадных опекунов и куда больше, размышлял старик Карло.

В ожидании Рождества Рина мечтала, скорее вырасти и стать взрослой, молилась за здоровье дедушки, а ещё она очень хотела, чтобы Дед Мороз подарил ей тигрёнка. Однажды Рина увидела маленького полосатого хищника в цирке. Малыш уморительно вставал на задние лапы и кружился вокруг себя. Прыгал с тумбы на тумбу, а его взрослые товарищи скакали сквозь кольца, и даже когда дрессировщик поджигал их, не боялись проходить сквозь огонь. Вот тогда Рина и захотел, чтобы у неё появился свой тигрёнок, которого она будет учить выполнять команды и танцевать на задних лапах.

Рина хорошая добрая девочка с россыпью веснушек на вздёрнутом носу и яркими рыжими волосами. Гибкая и худенькая — она могла бы стать гимнасткой, если бы жила в семье артистов, а не в богатом поместье своего дедушки. Девочка обожала цирк и устроила во дворе один раз настоящий спектакль. Дворецкий Норберт, высокий старик с неуклюжими длинными руками и сгорбленной спиной неумело жонглировал яблоками. Посыльный мальчишка — Тим ловко прыгал вместе с Риной по стульям. Он на голову выше девочки, заразительно смеялся, и всякий раз отбрасывал с вспотевшего лба длинные тёмные волосы. Обгоняя Рину на очередном круге, Тим подхватывал её на руки и кружил, пока она не просила, чтобы мальчик поставил её на ноги. Кухарка Марта вертела обруч, что смешило не только её, но и зрителя — дедушку Карло. Женщина она с пышными формами, хохотала заливисто, подбрасывала обруч и хлопала в ладоши. Других поклонников талантов актёров домашнего цирка не нашлось. Прислуга и внучка хозяина богатого дома веселились, а господин Карло улыбался и аплодировал.

— Дедушка, хочу тигрёнка! — упрашивала Рина.

— Ну, зачем он тебе, милая?

— Я буду учить его прыгать и выполнять команды.

— Для этого у тебя есть пёс.

— Нет, собака это обычно, а вот тигрёнка ни у кого нет.

— Рано или поздно тигрёнок станет тигром, — продолжал убеждать внучку дедушка, но девочка упорно стояла на своём.

Однажды в город снова приехал цирк. Рина хлопала в ладоши и танцевала вокруг дубового стола, мешая дедушке подписывать очень важные документы. Он оторвался от дел и, кивая, сказал, что она отправится на представление с дворецким Норбертом.

— А можно и Тим пойдёт с нами?

— Конечно, Рина, — улыбнулся дедушка, говоря, что представление начнётся на закате. — Там будут факиры и фокусники, акробаты. Главное не отходи от Норберта далеко.

Карло не любил этот цирк, его организовали цыгане, и всякий раз, когда они приезжали в город случались разные происшествия. Отказать Рине дедушка не мог, поэтому наказал дворецкому глаз не сводить с внучки.

Цыгане раскинули пёстрые палатки и шатры на окраине города. Рядом безмятежно текла небольшая речка, где артисты купали и поили лошадей. Местные пастухи уводили стада на другой конец города, зная, что цыгане не изменят привычкам. Всякий раз после их приезда владельцы скота недосчитывали несколько пар лошадей, коров и коз.

Представление ещё не началось, и Норберт повёл детей к зверинцу. Кого там только не было — красавцы павлины, фазаны, невиданные раньше птицы, певшие на разные звонкие голоса. Белые медвежата, енот, два упитанных бобра, лама и пони.

Повозка, украшенная лентами, заинтересовала Рину больше всего. Точнее то, что было на ней — большая клетка с тигрятами. Её не повезли к большому шатру, а показывали местной детворе за монету. За две можно было угостить тигрёнка едой, которая состояла из перемолотого фарша с неприятным запахом.

Рина спросила у сгорбленного хозяина зверинца, сколько стоит один тигрёнок. Старый цыган, куривший трубку, медленно повернулся к девочке и сказал, что тигрята не продаются. У старика в правом ухе серьга из жёлтого метала, длинные усы свешивались до подбородка, а глаза чёрные, как маслины прожигали насквозь, но Рина не боялась его.

— У моего дедушки есть деньги, — ответила она цыгану. — Я так давно мечтаю о тигрёнке.

— То не дедушке или тебе решать, — ответил старик.

— А кому?

Тим дёрнул Рину за рукав платья, не нравился ему этот старик, и мальчишка боялся, что цыган сделает что-то плохое внучке хозяина.

— Тигриному королю, — ответил цыган, сверкнув глазами, глянул на Тима, и рассмеялся, показывая жёлтые прокуренные зубы. — Не бойся мальчик, я не кушаю маленьких детей.

Тим опустил глаза и снова потянул Рину за руку. Она возьми и спроси старика, а где живёт этот тигриный король.

— За рекой, там, где ущелье и начинается тёмный лес, — тихо проговорил старик, выпуская сизый клуб дыма изо рта. — У нас с ним особый договор, девочка. Я выращиваю тигров, кормлю их, а потом они танцуют для моего народа, кормят его.

— Значит, вы не продадите мне даже самого маленького тигрёнка? — на глаза Рины набежали слёзы. Цыган покачал головой и ответил нет.

Появился Норберт и сказал мальчику и девочке, чтобы они шли за ним и что представление вот-вот начнётся. Рину мало интересовали акробаты, жонглёры и даже воздушные гимнасты. Она думала о тигрином королевстве, которое пряталось за речкой, в ущелье, там, где тёмный лес. Её глаза немного посветлели, когда на арене появился молодой цыган с тиграми. Они снова скакали на задних лапах, катались на спинах и прыгали через обручи. Рина же представляла себя на заднем дворе вместе с тигрёнком, выполняющим её команды.

— Если ты так хочешь, я могу проводить тебя в тот самый лес, — тихо отозвался Тим.

Рина даже не сразу поняла его, потому что вокруг звучала весёлая музыка, и смеялись зрители.

— Что ты сказал? Я не расслышала.

— Я говорю, что могу отвести тебя в тот тигриный лес. Только как по мне — это плохая затея, тем более в лесу холодно и там уже выпал первый снег. Мой отец раньше ходил в горы на охоту, он рассказывал, что далеко-далеко скрыта от людских глаз долина, там и находятся владения тигриного короля. Старые охотники сказывали, что тигры там, на человеческом языке говорят. Кто же услышит речь короля тигров, уже никогда не вернётся к людям.

— Как это? — округлила голубые глаза Рина. Мальчик пожал плечами и добавил, что если дедушка Карло узнает, что Тим повёл Рину в тёмный лес, ему несдобровать.

— Если ты такой трус, то зачем рассказываешь мне истории о тигрином королевстве? — едко спросила Рина.

— Я не трус, но не хочу, чтобы мистер Карло ругался, да и старенький он, вдруг, что случится с ним, если хватится тебя?

— Об этом я и не подумала, — ответила Рина, представляя, как дедуля начнёт искать её и переживать, куда же делась любимая внучка.

Девочка вздохнула и решила, что пока стоит выбросить из головы мысли о тигрёнке. Как же это трудно сделать. Она всегда получала, что хотела, теперь же слова Тима задели её. Рина понимала, что здоровье дедушки важнее её желаний. Она очень любила его.

Представление окончилось. Старый Норберт вывел детей к коляске запряжённой двумя гнедыми лошадками, помог маленькой хозяйке сесть в экипаж, а сам взобрался на козлы. Рина провожала взглядом яркий шатёр, где под пёстрой тканью пряталась круглая арена цирка, думая, что лучше бы она никогда сюда не приезжала.

Она молча смотрела на проплывающие мимо палатки цыган, а Тим наблюдая за девочкой, вздыхал, веря, что у него получилось отговорить её от опасного приключения.

Он был старше Рины на три года, жил при доме семейства девочки. Раньше его мать помогала кухарке по хозяйству, пока не слегла с простудой и не умерла в прошлом году. Он видел смерть, да и отец часто рассказывал жуткие истории о войне и о мрачном ангеле мёртвых, что бродил по пятам за звероловами в тёмном лесу за рекой в ущелье. Нет мальчик не жалел, что отговорил Рину идти в лес, где правит тигриный король.

Тим не рассказал девочке, что никто не возвращался обратно, кто побывал в королевстве тигров. Полосатые хищники оберегали свой дом и не выпускали чужаков. Возможно, рассуждал мальчик, охотники оставались там и служили хозяину долины. Именно в тайное место, которое никто не мог отыскать, и расположилось тигриное королевство. Отец Тима знал о долине лишь по рассказам звероловов, а они в свою очередь слышали истории от других следопытов. Никто не возвращался из тигриного места, а кто и вернулся, тот молчал, как охотник Генс, потерявший дар речи после возвращения с зимовки. Наверняка, он видел тигриного короля, думал Тим, поэтому и замолчал навеки. «Да и куда девчонка, такая как Рина отправится в опасное путешествие в лес, где надо пересечь горы. Не каждый мужчина решится на это, а она просто избалованная богачка, не знающая цену жизни».

Тим очень любил Рину, но понимал, что она ещё слишком наивна и не смыслила в жизни. Ей всегда доставалось лучшее, она не ведала голода и холода, не искала, как заработать на кусок хлеба. В свои тринадцать лет Тим учился у плотника в подмастерьях, разносил письма и почту дедушки Карло, поэтому у него не было времени на игры и мысли, где бы найти тигрёнка, чтобы научить его прыгать через обруч.

Время летело быстро, минуло шесть лет. Рина выросла и превратилась в красивую девушку с копной вьющихся рыжих волос. Тим по-прежнему разносил письма, только дедушка умер и теперь всеми делами ведал дядя Рины — господин Шольт Крауч.

Девушка понимала, что господин Крауч не совсем честен в делах дедушки и после его смерти решил прибрать большую часть состояния к своим рукам. В силу своей юности, Рина не могла указывать опекуну и лишь ждала, когда ей исполнится восемнадцать лет, чтобы стать полноправной хозяйкой наследства семьи.

Ей нравилось учиться, и преподаватели разных наук многому научили девушку и были добры к ней. Приходили, как и при жизни Карло Борато, в поместье, проводили занятия с его внучкой, восхищаясь умом и прилежностью девушки. Все любили Рину, потому что он была доброй и щедрой, не испорченной высоким положением и деньгами.

Сердце Тима всякий раз вздрагивало, когда их взгляды встречались. Юноша знал, что им никогда не быть вместе. Слишком большая пропасть лежала между ними. В хорошую погоду они часто гуляли в парке поместья. Рина рассказывала о дальних странах и королевствах, в которых никогда раньше не бывала. У неё так складно получалось говорить, что Тим всякий раз слушал её истории с удовольствием, и каждый раз приносил всевозможные поделки, которые мастерил для неё своими руками — гребень для волос, деревянный браслет, шкатулку и кукольную мебель для красивых фарфоровых кукол, сидевших на камине.

Однажды перед Рождеством в город снова приехали цыгане с цирком и артистами. Рина не забыла, как ей нравилось смотреть на прыжки дрессированных тигров, и она с улыбкой вспомнила, детские мечты о тигрёнке и об истории, рассказанной старым цыганом, а потом и Тимом.

— Какое было чудесное время, — проговорила девушка, глядя в светлые глаза Тима.

— Тогда мы были детьми, — улыбаясь, ответил юноша. — Ты хотела перебраться через реку и ущелье, горы, чтобы отыскать тигриное королевство.

Рина рассмеялась и друзья обнялись. Тим в тайне мечтал никогда не расставаться с Риной, её улыбка, прикосновения разжигали в его душе пожар. Слишком далеки их пути друг от друга, несмотря на то, что руки часто переплетались дружескими касаниями. Он хотел ей признаться в чувствах, а потом думал, что будет выглядеть глупо. Что если Рина не захочет больше видеть его, и что если на тоже полюбит его, тогда их дружбе наступит конец. Тим вспомнил, как она назвала его трусом. Внутренний голос твердил, что ты должен бороться за свою любовь не смотря ни на что. Тим же отвечал, богатство и бедность не обручаются, не плывут в одной лодке.

— Что это? — спросила Рина, показывая, на алеющую полоску в небе. Разразился страшный грохот, послышался треск.

Юноша вспомнил, как его учитель плотник недавно говорил об армии Тригорда, подступившей к границам королевства. Тогда Тим не придал словам мастера большого значения, теперь же мысль, что вероломный кроль Тригорд направил войска на их земли, заставило похолодеть кровь в жилах. Он крепко схватил за руку любимую, и они побежали к её поместью. Около особняка господин Крауч собирал маленький отряд солдат. Рина нахмурила брови, непонимающе глядя на опекуна.

— Нас атаковали, госпожа Рина, — ответил тот дрожащим голосом. — Мы всё надеялись, что война не перехлестнётся через горы, но ты слышала взрывы?

— Да, Крауч, — твёрдым голосом ответила Рина. — Почему вы оставляете нас? Что же нам делать?

Крауч растерян, прятал глаза от молодой госпожи, не ведавшей, что он задумал сбежать, не поставив её в известность. Маленький отряд солдат готовил повозку. Управляющий делами поместья сказал, что вернётся скоро, и ему необходимо увезти в столицу документы. Рина спросила, что же делать ей, а бледный господин Крауч взобрался в экипаж, не говоря ни слова.

На крыше приторочен багаж — коробки, тюки и свёртки. Не знала бедная Рина, что опекун, воспользовавшись ситуацией, ограбил её.

— Что же делать мне?! — выкрикнула она вслед уезжающему экипажу и шести солдатам. Они вскочили на лошадей и помчались вслед за господином Краучем, оставив девушку на произвол судьбы.

— Я защищу тебя, Рина. Ничего не бойся. — Тим взял её за руку и повернул к себе. Их глаза встретились, и на бледном лице девушке появилась дрожащая улыбка. Она знала, что Тим не предаст и будет рядом, чтобы не случилось.

— Что если солдаты ворвутся в город?

Новый взрыв сотряс землю. Рина прижалась к груди Тима, слыша, как колотится её сердце.

— Бежим в конюшню, — сказал он. — Надо найти лошадей, или Крауч забрал всех.

Из дома выбежала прислуга, прихрамывающий дворецкий говорил что-то невнятное. Из его неразборчивых слов Рина поняла, что её догадка насчёт господина Крауча оказалась верна. Негодяй забрал все ценные вещи из поместья.

— Норберт, собери драгоценности и деньги, и спрячь в подвале. Сами тоже скройтесь там. Я осмотрю поместье и спущусь…

— Нет, госпожа, — покачала головой кухарка. — Вы так красивы и молоды, и вам грозит большая опасность.

— Она права, — кивнул Тим. — Идём, проверим, остались ли в конюшне лошади. Я возьму оружие, и мы отравимся за реку, в лес. Там солдаты не найдут нас. Встречаемся здесь через пять минут!

— Идёмте госпожа, я соберу вам немного припасов с собой.

Внезапный звук выстрелов и крики, заставили юную хозяйку с прислугой пригнуться. К воротам поместья приближались всадники. Они кричали на чужом языке и их яркая форма в отблесках огней залита кровью.

— Тим! Они здесь! — выкрикнула девушка и понеслась в сторону конюшни. Собирать припасы времени не осталось.

Норберт бросился к воротам и с грохотом захлопнул их, поворачивая засов, зная, что на некоторое время ограда остановит врагов. Солдаты били прикладами ружей в ворота, ругались, а кухарка с дворецким и прислугой побежали, что есть мочи к кухне, где вход в подвал поместья.

— Тим, где ты?! — запыхавшаяся Рина вбежала в конюшню. Страх сжимал за горло. Ноги не слушались и дрожали. Прекрасные волосы выбились из-под мехового капюшона белой шубы. Тишина пугала, где же ты, спрашивала девушка темноту, ощущая себя маленькой девочкой, пока не услышала шаги.

— Он оставил двух лошадей. Бесчестный подлец! Нам пора. Как хорошо, что осталась твоя любимица Звёздочка. — Юноша подвёл к Рине белую лошадь. — На снегу вас будет плохо разглядеть.

— Ты думаешь, мы спасёмся?

— Всё будет хорошо. Едем, пока солдаты не ворвались сюда.

— Норберт закрыл ворота.

— Это вопрос времени. — Тим помог Рине взобраться в седло и легко оседлал Уголька. За спиной парня висело ружьё, а за поясом пистолет и нож. — На заднем дворе ворота открыты, пока солдаты ломают главный вход, мы сможем уйти незамеченными.

— Здорово ты придумал! — воскликнула Рина. — С тобой мне вообще ничего не страшно.

— Погоди, ещё из поместья выбраться надо, — осадил её он. — Главное — перебраться через реку. Там уже лёд стоит и, надеюсь, он выдержит нас.

Беглецы понеслись через задний двор занесённый снегом к спасительному выходу, слыша, как с грохотом падают кованые ворота, впуская в поместье мародёров. Впереди чернел лес, и узкая полоска белой заснеженной реки змеилась между мостиками и застывшими ледяными глыбами. Она замерла, как будто время и зима заморозили её бег. Лёд мог быть и обманчивым, никто не знал, насколько он прочен. Деваться некуда, и конь Тима понёсся вперёд, чтобы первым оказаться у кромки застывшей воды. Звёздочка еле поспевала за Угольком. Тот застыл у моста и осмотрительно ступил на кромку льда.

— Стой, — тихо скомандовал Тим, спешился и вышел на лёд. Поднял камень с земли и кинул по замёрзшей поверхности реки, опробовал ногой, прошёл вперёд, оборачиваясь. — Всё в руках судьбы, Рина, едем. Веди Звёздочку по следам Уголька.

Он вскочил в седло и тронулся вперёд. Полная луна выстелила на снегу искрящуюся дорожку, Уголёк шёл по ней, осторожно ступая по заснеженному льду, Звёздочка двигалась за ним. Как только всадники беспрепятственно пересекли реку, и лошади выбрались на другой берег, луну скрыли облака. Холодный ветер поднял рой белых снежинок, они как зимние пчёлы больно жалили ледяными жалами в лицо.

По началу лес не казался густым и непроходимым. В одном месте путь преградило упавшее дерево, но спутникам удалось перебраться через него. Снега стало больше, и лошади проваливаясь по колено тяжело дышали. Звёздочка шла за конём Тима, из ноздрей лошадей валил пар, и холод пробирал, казалось, до самого сердца.

— Тебе не холодно, Тим? — спрашивала Рина, и он отвечал, что совсем не замёрз. Его согревала любовь и мысль, что ему удалось увести любимую от кровожадных солдат короля Тригорда.

— Что же теперь будет с поместьем, с Норбертом и слугами? — обеспокоенно спросила Рина. — Неужели…

Тим остановил Уголька, оборачиваясь и попросил, чтобы Рина не думала о плохом исходе, и что всё будет хорошо. Говорил, понимая умом, что возможно при возвращении их встретят руины.

— Надо верить в лучшее. Всегда верить, Рина.

Всю ночь молодые люди пробирались по заснеженному лесу, и на рассвете лошади и люди вымотались. Тим спешился, говоря, что неплохо бы устроить привал, не без труда разжёг костёр, говоря, что, к сожалению, ничего нет из еды.

— Это не страшно, Тим, я не голодна. А как же ты?

— Я тоже не проголодался, — солгал юноша. Голод скручивал желудок, но парень держался, понимая, что даже охотиться сейчас будет сложно. Лес не был ему знаком, и он вёл Уголька наугад вверх по склону холма. Скоро начнутся горы, помнил Тим по рассказам отца, что именно за скалистым хребтом пролегала зелёная долина, где никогда не бывает снега. Тепло и солнце всегда царили в тигрином королевстве.

— Как ты думаешь, нас будут искать Тим? — спросила Рина.

— Нет, солдатам надо выполнить приказ короля, захватить город и грабить дома горожан. Поверь, это их интересует больше, чем хозяйка поместья, которое и так обворовал Шольт Крауч.

Их глаза встретились. Занимался рассвет, и розовая полоска в небе алой лентой разделяла ночь и день, оповещая о том, что он будет ясным. Ни облачка над головой, пение птиц и тепло от костра согрели Рину. Её глаза закрывались и, склоняя голову на плечо Тима, она вскоре заснула, забываясь пока ещё безмятежным сном. Ночь бессонная, наполненная страхом дала о себе знать, смежила веки Рины на рассвете. Юноша смотрел по сторонам, осторожно обнял любимую за плечи, видя, как усталые кони тоже закрыли глаза опуская вниз мохнатые морды.

Парень подбрасывал в костёр сухие еловые ветви, которые собрал перед тем, как разжечь огонь. Ему очень хотелось спать, но он не мог позволить себе этого. Безопасность Рины, прежде всего, размышлял Тим. Конечно, вряд ли кто из врагов кинулся бы за ними вдогонку, но исключать этого юноша не мог.

К полудню Рина открыла глаза, уже и, позабыв, что они в лесу, думая, что проснётся в тёплой постели своей комнаты. Она прошептала, что думала, ей всё это приснилось.

— Ты знаешь дорогу к тигриному королевству?

— Нет, Рина, — честно признался Тим. — Помню лишь рассказы отца и думаю, что надо продолжать путь на восток, туда, где встаёт солнце. Мы должны подойти к горам и тогда снова сделаем привал, а я поохочусь, чтобы отыскать нам пищу. Жаль лошадей кормить нечем, всюду снег и надеюсь, они смогут пройти путь до долины.

Несколько дней путники искали путь в королевство тигров. Тим охотился, подстрелив несколько зайцев. Впереди показалась гряда скал. Около грота вытекал небольшой ручей, и трава, не покрытая снегом, не замёрзла, словно источник был тёплым и согревал землю. Лошади выпили воды, пощипали зелень. Казалось, никак не добраться туда, и Тим решил искать другой путь, вспоминая, что именно на лошади немой Генс прошёл весь путь. Вернувшись, тот словно разучился говорить, а потом, рисуя дорогу, объяснял знаками следопытам, что есть путь, ведущий в долину. Тим зажмурился, вспоминая этот момент, и в памяти всплыла карта. Юноша, размышляя, видел рисунки и обозначения, понимая, что проход к тропе находится как раз, где из грота вытекал тёплый источник.

— Нам надо вернуться в то место, где мы увидели зелёную траву, — выпалил он. — Помнится мне, что немой Генс рисовал карту, и проход к тропе именно там.

Рина кивнула, складывая в дорожную сумку, притороченную к седлу зажаренного зайца.

— Тогда показывай дорогу, Тим.

Грот вывел к пещере, где могли пройти даже лошади. Всюду капала вода, массивные сталактиты свешивались со сводов, а потом молодые люди увидели необычное озеро, где вода светилась бирюзовым светом.

— Как красиво, Тим!

— Необычное место, — согласился юноша и спустился с коня.

Тропа здесь нехоженая, путь скользкий и опасный, так как слева он уходил вниз в обрывистый провал, где грядой поднимались массивные сталагмиты, словно каменный лес.

Белоснежную шубу Рины испортила грязь, и теперь девушке было неудобно двигаться в ней на узкой тропе пещеры.

— Мне придётся испортить твою одежду, — покачал головой Тим, вытаскивая из-за пояса охотничий нож. — Ты же не против, Рина.

— Конечно, Тим, мне кажется, я скоро запутаюсь в мехах и платье. Кому сейчас смотреть на меня? Не на приёме у министра же, — она звонко рассмеялась, и юноша, ловко орудуя ножом, обрезал подол и шубы, и платья девушки. — Теперь я похожа на дочь разбойника, — снова засмеялась Рина, и звук её смеха разнёсся по сводам пещеры многоликим эхом.

— Тихо. — Тим приложил палец к губам. — Не стоит шуметь здесь.

— И в самом деле, — тихо согласилась Рина. — После того, что нам пришлось перенести за последнее время, преображение моего наряда очень уж рассмешило меня.

Тим глянул на девушку, понимая, как далека она от обычного мира и как привыкла к беззаботной жизни. «Трудно ей придётся, когда мы вернёмся обратно, — размышлял он, — в любом случае, даже если солдаты Тригорда оставят город, Рине самой придётся управлять поместьем и делами умершего дедушки Карло.»

Путь сквозь пещеру не казался утомительным, но любому терпению и силам наступает предел. Выбрав более или менее удобное место, спутники расположились на ночлег. Лошади выдохлись, да и сам Тим ниспавши толком несколько дней, валился с ног.

Рина расстелила шубу, на которой вполне могли ещё уместиться двое молодых людей. Тим попросил прощения у молодой хозяйки имения, что вынужден ложиться рядом, и что при другом раскладе никогда бы не сделал этого.

— Не говори глупостей Тим, ты же мне как брат, — ответила Рина.

Он вздохнул, удивляясь, что девушка не замечала его чувств, и подумал, что пусть несколько дней проведённых с любимой станут самым счастливым воспоминанием в его жизни. Она склонила голову ему на плечо. Тим чувствовал её тёплое дыхание, грел озябшие пальцы любимой в своих больших тёплых ладонях, понимая, что время сделало ему подарок быть рядом с Риной. Ему так хотелось поцеловать её, сжать в объятиях, но чувство долга и трепетное отношение к девушке не давали выпустить наружу страсть, сжигающую его сердце.

Через несколько дней путешествие в пещере закончилось. Оно прервалось так неожиданно, что путники потеряли счёт времени, забывая, день идёт или ночь. Они шли пока были силы, и когда их валила с ног усталость, они засыпали безмятежным сном. Доев заячье мясо, которое растягивали на несколько дней, они радовались, что воды в пещере предостаточно. Теперь же, когда из расщелины впереди забрезжило солнце, Тим радостно воскликнул, что они нашли выход наружу.

Странники ускорили ход, Рина, обгоняя Тима, побежала вперёд и, выскакивая из пещеры, увидела прекрасную долину, раскинувшуюся от края гор до горизонта. Юноша выбежал следом и в порыве радости обнял девушку, сжимая в объятиях, говоря, что Генс точно был здесь, раз им удалось добраться сюда.

— Я запомнил тот рисунок, значит Генс не солгал.

— А что если и мы замолчим навсегда? — вдруг спросила Рина, и в её голосе промелькнул страх.

— Не бойся. Мы пришли искать защиту, а не красть маленьких тигрят.

— Да, но как цыган договорился с тигриным королём и тот не тронул его?

— На то, значит, есть причина, — ответил Тим.– Было это давно, и старый цыган не стал бы рассказывать тебе, о чём говорил с королём тигриного королевства.

Рина вспомнила старика с золотой серьгой в ухе, курящего трубку. В его облике была какая-то сила и величие. На то это и цыгане, решила она, странный и необычный народ.

Высокая шелковистая трава доходила до пояса. Уголёк и Звёздочка паслись неподалёку, пока Тим и Рина решали, куда им двинуться дальше.

— На самом деле надо подумать, где раздобыть еду. Может половить рыбу, но одно смущает меня.

— Что же, Тим?

— Это земли тигриного короля, и что если охотой мы навлечём на себя беду, его гнев и что-то плохое. Обойдёмся ягодами или яблоками. Гляди, впереди роща, наверняка, там есть яблоки.

Оседлав лошадей, Тим и Рина отправились дальше. Над головой ярко светило солнце, не верилось, что там за горами снег и зима, здесь же царило лето. Сбросив тёплую одежду, молодые люди завязали её в узел, воспользовавшись обрывками платья Рины, и приторочили к седлу Уголька. Тим сказал, что когда они вернутся обратно, тёплые вещи понадобятся, и не стоит пренебрегать ими.

Ничего не предвещало неприятностей, только лишь усилившийся голод напоминал о длительном пути. Рядом нет никакого жилья, таверны или постоялого двора. Люди никогда не были в этих краях, и казалось, здесь лишь птицы, растительность и ветер.

В роще множество деревьев с разными плодами. Тут и яблони росли рядом с грушами, инжиром, сладкой вишней и сливой. Раскидистые баобабы соседствовали с пальмами и эвкалиптами. Тим собирал спелые фрукты, и вскоре юноша и девушка были сыты. Рина упала в высокую траву, раскинула руки, называя это место раем, и что никогда бы не хотела возвращаться обратно.

— Рай не может быть вечен, — ответил Тим, склоняясь над ней. — Все сказки рано или поздно заканчиваются.

— Разве мы не можем остаться здесь?

— Конечно же, нет, — улыбнулся Тим. — Сказки тем и хороши, что о дальних странах и волшебстве можно только грезить. Если бы мы не знали трудностей жизни, то и не верили бы в сказки, не стремились бы к мечте.

— И скажи, зачем мы здесь, Тим? — вдруг спросила Рина, вглядываясь в его серые глаза, видя, как он смотрит на неё, зная, что юноша любит её. — Мы просто убегали от армии Тригорда? Мы будем просить у тигриного короля защиты? Что мы скажем ему?!

— Я не знаю. — Тим отвёл взгляд в сторону. — Он не волшебник зелёной долины, чтобы исполнять желания.

— А что бы загадал ты, Тим?

— Я не могу сейчас так просто говорить об этом.

— Мы же друзья?

— Да, но ты слишком много значишь для меня, чтобы я называл тебя просто другом.

Щёки Рины зарделись, и она отвела взгляд в сторону. В её волосах застряли травинки и листочки, и от этого она казалась ещё больше похожей на лесную нимфу, размышлял Тим, любуясь ею.

За спиной послышался шорох. Молодые люди разом обернулись, подскакивая на месте. Кони прижали уши к макушке, отступая к хозяевам, видя, как из зарослей вышел тигр. Он казался огромным и страшным. Рина прижалась к Тиму и закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Хищник разглядывал незваных гостей умными янтарными глазами. Лоснящаяся шерсть блестела в отблесках солнечных лучей, просачивающихся сквозь кроны деревьев. Тигр наблюдал, словно и не думал нападать.

Рина медленно убрала руку от лица и, кивая зверю, сказала, что они искали убежище.

— Простите нас, пожалуйста. Мы просто заблудились и вот…

Девушка не знала, что сказать ещё, а тем временем за спиной тревожно заржали лошади. Тим обернулся и увидел тигров выходящих из-за деревьев. Хищников пятеро, эти были поменьше, но не уступали в красоте и грации повелителя.

— Нам известно, что Тригорд решил проникнуть в долину. — Голос короля тигров прозвучал громко, властно и в то же время он казался ласковым, успокаивающим. — Мы не хотим войны, поэтому я подумаю, что делать с вами.

— Мы не останемся здесь, — выпалил Тим, а тигр, подёрнув верхней губой глухо зарычал.

— Не тебе решать, мальчишка.

Из зарослей к королю вышла тигрица, её глаза светились золотым светом. Тигр, видя её, прекратил бить хвостом по полосатым бокам, немного успокаиваясь.

— Мы защищаем свой мир от людей, мальчик, — проговорила тигрица бархатным голосом. — Что если кто-то ещё вернётся сюда? Вы не сумели защитить границы своего королевства, и теперь плохие люди убивают ваших детей, разрушают дома. Мы стражи мира грёз и никому не дозволено приходить и уходить сюда, когда вздумается.

— Был один человек, — подал голос один из тигров, стоявший за спиной Тима и Рины. — Он, как и вы просил, чтобы мы отпустили его. Правило гласит, что человек, ступивший на землю тигров, остаётся здесь навсегда или ему придётся отдать самое прекрасное, самое ценное.

— Порой человек не знает, что для него самое важное, — смеясь, ответила тигрица. — Охотник Генс замолчал навсегда.

— Однако я подозреваю, что это он показал вам дорогу. — Король недобро сверкнул глазами. — Кто ещё идёт по вашим следам? Вы, люди не умеете их скрывать, поэтому выход из пещеры я велел засыпать камнями. Пути назад нет. Мы не хотим рисковать нашим будущим.

— А как же цыгане? — вдруг вспомнив разговор со стариком, выпалила Рина. — Зачем вы отдаёте им тигрят? Знаете ли вы, что люди заставляют их выступать на арене, держат в клетках и кормят тухлым мясом.

Глаза короля вспыхнули гневом и тут же потухли, уступая место печали. Он вздохнул и, мотнув большой полосатой головой, велел следовать за ним. Звёздочка и Уголёк с опаской шли за хищниками. Тим сжимал поводья лошадей и, гладя им шеи, говорил тихим голосом, что им нечего бояться.

Путь через рощу продлился недолго, вскоре незваные гости оказались у врат прекрасного города. Высокая ограда из белого камня, испещрённого золотыми надписями на древнем языке, переливалась в свете солнца разными цветами. На высоких башнях стражи и флаги с гербом тигриного королевства.

Врата открылись, впуская в город путников, изумлённо разглядывающих необычные дома, построенные из песчаника, ручьи бежали по обеим сторонам дорожки выложенной из камня, они соединялись у круглого озера, на берегу которого стоял прекрасный дворец. Он напоминал сад, переплетающиеся деревья служили каркасом здания, орхидеи и другие цветы цеплялись корнями за стволы лиан покрытых мхом, всюду порхали невиданный птицы и большие яркие бабочки. Около озера резвились тигрята, а Рина вспомнила свой вопрос королю, и его молчание было непонятно для неё.

— Сегодня вы станете моими гостями, но лишь сегодня. Завтра вы сделаете выбор, — хмуро проговорил король тигров.

— У вас есть время, чтобы подумать, с чем вы готовы расстаться и что для вас самое ценное, — сказал тигрица, обгоняя странников и присоединяясь к королю. Они вошли во дворец, как и другие тигры. Тигрята замерли, разглядывая людей, подбежали, обнюхивая их обувь, а потом вернулись к своим играм. Рина вдруг вспомнила детство, как хотела попасть сюда, дедушку Карло и сердце сжалось от грусти и тоске по былым временам. Они не вернутся никогда.

— Что же мы будем делать? — спросила она Тима. — С чем нам придётся расстаться, чтобы вернуться домой?

— Тигры правы по-своему, но и нам не стоило обманывать себя. Что если, нам попробовать договориться с ними.

— Кто строил все эти здания? — спросила Рина, окидывая взглядом прекрасные постройки. — Наверняка это сделали люди.

— Те, кто остался здесь навсегда.

— Так и есть, — согласилась Рина.

Звёздочка ткнулась мордой в затылок девушки, та обернулась и подумала, что если её любимица не вернётся вместе с ней.

— Почему старому цыгану удалось уйти отсюда, и к тому же он регулярно бывал здесь. Что за тигрята попадают в его руки? И я заметила, что мой вопрос очень взволновал короля.

Тим кивнул, размышляя, как обойти жуткое правило тигров и вернуться домой невредимыми, ведь самое дорогое для него — это Рина. Он любил её и опасался, что сейчас его мысли о ней сослужат плохую службу.

Один из тигров вскоре вернулся, приглашая молодых людей во дворец. Лошадей разнуздали и отпустили пастись, тигр обещал, что никто не тронет их. Тим спросил, кто же построил прекрасный город, и разве тиграм под силу столь необычное и умелое решение в архитектуре. Тигр советник ответил, что раньше тигры были другими.

— Люди произошли от тигров, и вам невдомёк, что мы на самом деле одной с вами крови. Время изменило и вас, и нас, сделав врагами, но раньше, — он сделал паузу и мотнул головой в сторону, — посмотрите на портреты первых правителей тигриного королевства.

Рина и Тим с удивлением разглядывали огромные красочные полотна, на которых изображены необычные люди. С первого взгляда они ничем не отличались от них, но в лицах просматривались тигриные черты. Кожу королевских особ покрывала напоминающая бархат рыжая полосатая шерсть. Янтарные кошачьи глаза, крупные носы и рыжие волосы делали всех предков правителей похожими друг на друга и на тигров, хотя в целом они больше имели человеческих черт в облике.

— Как странно. Никогда не слышала, что раньше существовала подобная раса.

— Раса тигров, — гордо ответил советник, толкая передними лапами массивные двери.

В роскошном зале украшенном золотом и драгоценными камнями уже накрыт богатый стол. На подушках, уложенных на широком троне, восседали король и королева, а на их больших полосатых головах сидели маленькие короны с самоцветами и жемчугом. Трон был рассчитан на двоих хищников и к нему вели мраморные ступени, на которых дремали сытые тигрята.

— Время трапезы. — Король тигр спустился с трона и двинулся к столу. — Время и колдовство изменило нас всех. Теперь мы едим сырое мясо, убиваем диких косуль и кабанов. У нас нет рук и пальцев, способных творить красивые вещи, строить дома и в скором времени дворец бы пришёл в упадок, если бы не наше правило.

Из-за портьер вышли люди. Их было человек десять, они склонились перед королём, а потом повернулись в Тиму и Рине. Самый высокий мужчина с седой бородой заговорил первым, рассказывая, что так же пришёл сюда из любопытства, он искал долину тигров и, увидев гармонию, понимая, как прекрасно это место, остался тут навсегда.

Тим понимал теперь для чего тиграм люди, ради их рук, ради того, чтобы они могли поддерживать город и строить новые здания. «Хорошо придумано, я бы и сам остался здесь, но странно, почему здесь нет ни одной женщины?» — размышлял юноша.

— Я пришёл сюда первым, — продолжил высокий мужчина, — Гейл и Роб следующими, Ману пришлось оставить жену, а вот Генс не захотел остаться. Генс же из вашего города? — Тим кивнул. — Так же, как Пит и Шрольген, все они оттуда. А ты маленькая леди, внучка Карло Борато?

— Вы знали моего дедушку? — с удивлением спросила она.

— Если бы я мог сейчас говорить с ним, ты бы поверила моим словам. Как тебя зовут?

— Рина.

— Тебе стоит уходить, прямо сейчас, иначе…

— Не стоит им сейчас говорить обо всём, — прервала старца тигрица. — Бежать некуда, девочка, и я знаю, что ты самое дорогое, что есть у Тима. Ты можешь скрывать свои чувства, но мне известно, что и он самое ценное для тебя.

Рина и Тим переглянулись. Щёки девушки вспыхнули, а юноша смотрел в голубые глаза любимой, и его губы тронула улыбка.

— Это значит, что если мы останемся здесь, то никто не сможет разлучить нас, Рина. Если же мы вернёмся домой, то никто не поймёт и не одобрит нашу связь.

Рина молчала, её глаза говорили «я знаю», признаться же в этом сама себе девушка не могла.

Всего лишь ночь до принятия решения. Нет, не Тим и Рина решали свою судьбу, а правители тигриного королевства. Из головы девушки не выходил старик-цыган, почему тигрица не призналась, что у них за договор. Эта тайна терзала её, и Рина никак не могла заснуть.

Они лежали в беседке, сплетённой из толстых лиан. Тёплый ветер пел песню, лаская рыжие волосы девушки. Тим смотрел на звёзды и думал, как же выбраться из плена. Это заточение похожее на сладкие грёзы, в мире, где всё красиво, где не нужно думать о том, как заработать на кусок хлеба, где они могут быть вместе с Риной навсегда. Не верил Тим, что всё настолько складно и гладко, он чувствовал подвох и сказал об этом любимой.

— Что если мы сбежим под покровом ночи, что если мы не станем ждать ответа тигров?

— Куда нам идти, Тим? — она повернулась к нему и сжала похолодевшими пальцами ему руки. — Проход в пещеру завален камнями.

— Я уверен, что есть ещё один выход. Как же старый цыган будет приходить сюда за тигрятами. Я уверен, что у них договор, и он не оборвётся в один день после нашего прихода.

— Как давно ты видел цыганский цирк и старика? — усмехнулась Рина. — Наверняка его и в живых уже нет.

— Идём, прогуляемся до озера, не спится, да и ты не сомкнула глаз.

Рина согласилась и, оставив мягкое ложе, молодые люди вышли в парк, раскинувшийся у дворца направляясь в сторону озера. В центре бил красивый фонтан куда со всего города стекались ручьи. Звук журчащей воды скрывал ночные разговоры, поэтому молодые люди не сразу заметили движение у воды.

Тим потянул Рину в кустарник и, прикладывая палец к губам, велел затаиться. К воде подошла тигрица. По прекрасной золотой короне с самоцветами и жемчугом влюблённые узнали её. Водная гладь подёрнулась рябью, словно кто-то выплывал из-под неё.

Старый цыган выбрался на берег, отряхнулся, как собака и на нём не осталось ни одной капли воды. Рина во все глаза смотрела на происходящее и чуть не вскрикнула, когда старик завертелся волчком и обратился в человека тигриной расы. Он выглядел так же, как его предки на старинных картинах. Рыжие волосы до плеч, высокие скулы и большие кошачьи глаза. Смуглая кожа покрылась короткой полосатой шерсти, её отлично видно в свете луны на открытых участках кожи. Тигрица поклонилась ему и поприветствовала словами:

— Доброй ночи повелитель Тригорд.

Тим с Риной переглянулись

— Так вот кто настоящий тигриный король? Что же за игру ведут они?! — прошептала Рина.

— Тихо. Пока нас не заметили надо убираться. Смотри-ка он вышел из воды, значит, там есть проход, но как отыскать его?

Король и тигрица скрылись во дворце. Около озера тишина, и лишь стрёкот сверчков и тихая песнь ночных птиц нарушали безмолвие ночи

— Нам бы отыскать фонарь, — проговорил Тим, — и как быть с лошадями? Жаль оставлять их здесь, тигры точно съедят их, я уверен в этом.

— Нет, Тим, мы не можем бросить Звёздочку и Уголька.

— А что если на дне озера единственный выход в мир людей?

— Тогда придётся выбирать спасать друг друга или оставаться здесь и ждать неизвестной участи.

На глаза Рины набежали слёзы, не хотелось ей покидать любимую лошадь, жаль оставлять и Уголька на верную смерть.

Тим сказал, что пока цыган находился в человеческом образе, то не мог видеть, как кошка в темноте, и, наверняка под водой есть проход, который они смогут отыскать.

— А если озеро глубокое, и ты просто будешь блуждать во мраке под водой? Нужен свет…

— Я дам вам фонарь.

Голос за спиной заставил влюблённых вздрогнуть. Это был тот самый высокий старец с седой бородой, он назвался Гурдоксом и, качая головой, говорил, что всё не то, чем, кажется.

— Я был молод и наивен, доверчив, а теперь никто из нас не может вернуться обратно.

— Вы знаете, кто настоящий король? — спросила Рина, и Гурдокс, вздыхая, рассказал, что Тригорд единственный оставшийся потомок расы тигров. Он умеет принимать человеческий облик и проходить сквозь стены.

— Так это и вправду король Тригорд? — округлил от удивления глаза Тим. — Но как же тигриное королевство, и государство Тигуа, которым правит Тригорд.

— На древнем языке Тигуа означает королевство тигров, — ответил Гурдокс. — Нам многое известно, но что с того, всё равно нам никогда не выбраться отсюда.

— А вы пробовали? — с вызовом бросила Рина.

— Конечно много раз. Только если тигры узнавали о беглецах, их обращали в тигрят, которых потом Тригорд в образе старого цыгана привозил в зверинец. Эти тигрята больше никогда не становились людьми, они выступали в цирке. Так рассказывал тигр, которого вы считали королём, поэтому он всегда отводит глаза, если вы заговаривали о цыгане и тигрятах.

— О господи, — выдохнула Рина, — и что теперь остался только один выход через озеро?!

Гурдокс кивнул, говоря, что и сам бы ушёл этим путём, только никто не согласился из людей помочь ему, а в одиночку это сделать сложно.

— Вы не сможете дышать под водой, как рыба и не владеете магией, как Тригорд. Дайте подумать, — он ненадолго замолчал, пока его не осенила идея. — Я знаю, как поступить. Вы спуститесь под воду с помощью свиного пузыря. Нет, не спрашивайте, как это сделать, я расскажу, когда вернусь.

Гурдокс скрылся в зарослях, оставив Тима и Рину одних, не понимающих, что делать с тем, что они узнали о настоящем короле тигриного королевства.

— Какой коварный этот Тригорд, — покачала головой Рина.– Я и подумать не могла, что такое возможно. Но почему тигры служат ему?

— Они одной крови, а сила крови обязывает, — ответил Тим.

— Только что теперь происходит в городе, в королевстве? Страшно представить.

— Как бы сделать так, чтобы Тригорд никогда не смог снова воспользоваться проходом, если не пустить его в наш мир, то думаю, и войны никакой не будет.

— Это верно, только что мы можем сделать?

— Вся надежда на помощь пленников тигриного королевства. Жаль, что только Гурдокс на нашей стороне. Остальные люди опасаются за свою жизнь. Они считают — лучше смерть, чем стать игрушкой циркачей.

Старец вернулся быстро, рассказывая, что молодым людям стоит поторопиться. Объясняя, как пользоваться пузырём, в котором оставался воздух, Гурдокс показал необычный фонарь, с летающими внутри крупными светлячками. Они дарили свет мраку, освещая путь беглецам.

Странное ощущение, размышляла Рина, спускаясь в тёплую воду, воздуха в пузыре не так много, разве им хватит его. Страх окутывал, словно змеиными кольцами, заставляя сердце биться быстрее и быстрее.

Под водой тьма расступалась от света фонаря Гурдокса и виднелась тропа, ведущая к колодцу. Он выложен из камня и куда вёл проход через него, неизвестно. Что если они захлебнутся в тёмных водах озера, думала Рина, что если на этом и закончится их побег. Она плохо различала, глядя сквозь свиной пузырь, лицо Тима и жалела, что так и не сказала ему самого главного. Они взялись за руки и шагнули в бездну, проваливаясь во мрак, словно в долгий тёмный сон.

— Рина. — Голос Тима привёл её в чувство.

Девушка лежала на берегу реки, а юноша сидел рядом. Мокрый и продрогший он дрожал от холода, говоря, что им необходимо отравиться к бургомистру и рассказать обо всём.

— О цирке, о цыганах и о Тригорде, короле Тигуа.

— Кто нам поверит, Тим, — слабым голосом отозвалась Рина. — Что если его солдаты захватили город, то и бургомистр не сможет ничего сделать.

Одежда девушки промокла, а до города достаточно далеко добираться. Тим боялся, что она может подхватить простуду, и вспомнил мать, которая умерла, простудившись, и никто не помог тогда ей. Сердце Тима разрывалось от бессилия. Он подхватил любимую на руки и двинулся вперёд сквозь лес, молясь и веря, что скоро он выйдут к людям, которые помогут им.

В пустых домах нет никого — холод и смерть гуляли внутри жилищ. Люди покинули деревню.

Тим разжёг печь, и сырые дрова трещали, не желая разгораться. После долгих усилий ему удалось развести огонь, и через некоторое время комната наполнилась теплом. Он зажёг свечи, отыскал сухую одежду, переоделся и помог Рине, которая впала в беспамятство. У неё горело лицо и всё тело огнём, юноша очень боялся за неё, не зная, что делать и как спасти любимую. Под утро дом согрелся, и у Рины спал жар. Она открыла глаза и сказала, что боялась, вдруг они так и остались на дне озера, а она забыла сказать ему самое главное.

— О чём же ты забыла рассказать, Рина? — спросил юноша.

— О том, что я люблю тебя, Тим, — ответила девушка и заплакала.

— Почему же ты плачешь, любимая? — с нежностью спросил Тим.

— Потому что в этом мире нам никогда не быть вместе, — с болью ответила Рина.

— Наша судьба в наших руках.

— Я не верю в судьбу.

— А ты поверь. Кто знал, что мы выберемся. Хотя это не конец. Необходимо вернуться в город и узнать, что там происходит.

Солнечный день словно желал помочь влюблённым. Яркое небо дышало свежестью, снег почти растаял, из-под проталин пробивались подснежники, словно весна начала свою песнь и прокладывала себе дорогу.

Покинув брошенную деревню, молодые люди вышли на трек, где их подобрала повозка купца ехавшего в город. От торговца они и узнали, что минуло три месяца с момента, как они покинули имение Борато. Тим удивлялся, отчего время так быстро пролетело, неужели у него свои законы в тигрином королевстве. Войскам удалось отбить атаку армии Тригорда. Рина облегчённо вздохнула, но чуть не заплакала, услышав о пожаре и множестве погибших, думая, что им обязательно надо поехать к бургомистру и рассказать всё, что произошло с ними.

Торговец высадил их около городской ратуши. До муниципалитета рукой подать, но как Рине хотелось поскорее оказаться дома.

— Идём, поговорим с бургомистром.

— Думаешь, он станет слушать нас? — спросила Рина. — Посмотри, мы похожи на оборванцев.

— Ничего, думаю, внучку Карло Борато бургомистр узнает.

Тим оказался прав, господин Рендель с радостью встретил Рину и сразу начал расспрашивать, где же была она, и что произошло с особняком покойного Карло Борато. После услышанного рассказа бургомистр задумался, потом достал бумагу и попросил ещё раз поведать о произошедшем приключении, чтобы отправить письмо королю, дабы уберечь его от неправильных решений.

— Так вы говорите, что правитель Тигуа и есть тигриный король?

— Да, господин Рендель, — кивнул Тим. — Мы сами видели его. И к тому же его слуги удерживают подданных его величества под страхом рабства в цыганском цирке.

— Ох, уж эти цыгане, — выдохнул бургомистр, его лицо побагровело, а пальцы в сжатом кулаке побелели. — Никогда они не нравились мне. Как приедут, всегда разбой, да грабёж. Жаль, что народ больно любит цирк и представления.

— Что же делать нам, господин Рендель? — спросила Рина. — Мой опекун господин Крауч подделал документы, обокрал имение перед вторжением солдат Тригорда. А я не могу пока вступить в наследство и распоряжаться им. Так всё состояние исчезнет, и я останусь на улице.

— Не беспокойтесь, милая Рина, — улыбнулся бургомистр. — В память о вашем дедушке, мы найдём подлеца, и призовём его к ответу. И впредь, вы можете распоряжаться своими деньгами. Вот, смотрите, это оставил ваш дедушка. — Бургомистр повернулся к сейфу, набирая комбинацию и открывая массивную дверь, достал из одного из ящиков конверт. — Это письмо господина Карло Борато для вас. Здесь ключ от банковской ячейки и документы на его счета и активы, которые теперь принадлежат вам.