Бесплатный фрагмент - Попутчики

О вороноборцах

В долине Ханъвел, выше по реке Орэл, всего в двух-трех часах ходьбы от небольшого городка Сардана вырастает из земли высокий горный хребет, свернутый кольцом, и там, у его подножия, есть место, которое охотники на воронов, или, как их еще называют, вороноборцы, уже много лет считают своим домом. Замок причудливой архитектуры с массивными толстыми стенами, высота которых сравнима лишь с высотой гор, мощными неприступными башнями и узкими окнами. Вид замка заставляет проходящих дивиться, бардов посвящать поэмы и слагать баллады. Но прежде всего замок поражает своим странным расположением, относительно которого архитекторы со всего мира спорят, строят теории и догадки. Как же так вышло, что эта величественная крепость буквально врастает в подножие хребта, словно ее туда воткнули?

Ворота внутреннего двора замка охраняют большую поляну, замкнутую в кольце хребта. На этой поляне, окруженная горами, как крепостными стенами, стоит деревня или даже небольшой город. Вороноборцы живут в домах семьями или по одному, снаряжение заказывают в местной кузнице у мастера. Кто в готовке совсем плох, ходит есть в таверну «Охотничье пойло», выпечку, торты для праздников и пиров покупают в пекарне. У них есть даже мельница и пастбище. Городок живет своей особенной жизнью. За долгие годы существования ордена вороноборцев там сложились свои традиции.

В Сардане люди всегда рассказывают легенду, что замок возвела еще первая раса, они, как известно, были на все руки мастерами, а вороноборцы уже потом заселились туда. И поскольку оригинальное название слишком трудно произносилось, стали называть замок просто Охотничьим пределом. Правда ли это или нет, никто не знает, кроме самих вороноборцев, а они не особо любят отвечать на такие вопросы. У них есть заботы посерьезней. Вроде ордена воронов, члены которого стали бичом для магов. В особенности после Ноледэна, события, вошедшего в историю как «Три кровавых дня». Результатом тех, безусловно, печальных и скорбных событий стала бойня и безумное решение магов-преподавателей испепелить всю магическую академию с помощью чар вместе с воронами, осадившими ее, заодно пожертвовав огромным числом вороноборцев. «Малая жертва во имя великого блага», — оправдывались ноледэнские чародеи.

Догмы воронов точно соответствуют догмам древнего ордена инквелибримов, фанатичные члены которого еще во времена первой расы поклялись изничтожить саму суть магии, но потерпели неудачу. Видимо, вороны просто унаследовали их идеи в том или ином виде. И по сей день они убивают всех, чей род деятельности хоть как-то связан с магией, даже косвенно. К счастью, охотники неплохо справляются со своими обязанностями. Еще ремесло вороноборцев предусматривает умерщвление различных ведьм, некромантов, прочих темных магов, и, пожалуй, их самое «любимое» занятие — охота на призванных существ, вышедших из-под контроля призывателя.

Так или иначе, жизнь каждого охотника на воронов была и будет богата на различные события. В этом легко убедиться, просто нужно спросить одного из них о приключениях, в которых ему удалось побывать. И вороноборец, особенно если вы оплатите ему выпивку, накормите и дадите ночлег, с радостью поведает вам пару историй о своей личной охоте.

И вот одна из них…

Часть I. Основные принципы ремесла

Глава городской стражи Верт отдернул черную накидку и скривил лицо, отводя взгляд от зрелища, до сих пор скрытого тканью.

— Вот, господин Клейнар, полюбуйтесь, сегодня днем притащили.

Три изуродованных трупа: маленькая девочка, женщина в возрасте с отрезанными кистями рук и мужчина с выколотыми глазами.

— Это семья аптекаря Рулфа, он торговал с чародеями, делал им всякие эликсиры. Там, — Верт указал на другую койку с накрытым телом, — уличный фокусник Весельчак Джар, рядом Игрис — дочь пекаря, собиралась поступать в Серпитум на чародейку-лекаря. Эх, хорошая девчонка была.

Он замолчал, с минуту понаблюдал, как Клейнар с совершенно равнодушным лицом изучает увечья на телах семьи Рулфа.

— Вороноборец?

— У, — Клейнар даже не перевел взгляда на собеседника, его интересовали раны, а не стражник.

— Я, пожалуй, пойду, запах здесь так себе, да и на трупы я за жизнь насмотрелся и, честно говоря, хотелось бы видеть их поменьше. Еже чего надо будет, свисните.

— Угу, — Клейнар не отрывался.

Где-то с полчаса Клейнар осматривал трупы. У всех одно и то же: порезы, колотые раны, следы пыток, ну и присущие воронам жестокие увечья. Все как всегда. Ему уже порядком надоел тошнотворно-сладковатый запах тухлого мяса, который привлекал назойливых мух. За много лет службы вороноборцем он так и не научился подолгу переносить этот смрад, как его наставник Веренд. Клейнар вышел на улицу со спокойной душой, теперь он знал, что в городе около семи или десяти воронов. Ночью он начнет охоту, а пока есть время подготовиться, желательно как можно лучше.

Городскому шуму Клейнар предпочитал стрекотание сверчков, свет луны, запах травы и легкий ветерок, поэтому всегда возил с собой маленькую палатку и раскладывал ее недалеко от города, к тому же такой способ часто выручает во время больших остановок на пути.

Вернувшись в свой переносной дом, Клейнар с горечью вспомнил, что все целебные эликсиры, отвары и припарки, которые ему любезно приготовила медичка Анна, были очень удачно забыты в Охотничьем пределе. Клейнар хорошенько выругался. Такому владению матом позавидовал бы даже самый опытный сапожник. Он отправился на городской рынок за ингредиентами в надежде, что до ночи успеет приготовить хоть что-нибудь из необходимого.

Рынок, вопреки ожиданиям Клейнара, был довольно спокойным местом. Торговцы зазывали ротозеев-покупателей, выкрикивая различные комплименты своим товарам. Люди потихоньку подходили к прилавкам и совсем не толпились, не толкали друг друга, одержимые желанием ухватить рыбу побольше и одежду покрасивее, как он замечал, например, на рынке города Танкенберга.

— Чем обязан такой чести? — Травник удивился присутствию вороноборца у его лавки. — Что бесстрашный защитник магов желает?

— Мне нужны валиголов, данвисил, души трава, цветы эгинатума.

— А листочки не надо?

— Нет. И еще корень лонелии.

— Угу. Вот, прошу. — Торговец выложил три небольших бархатных мешочка. — Что, решили побаловать себя дурманом?

— Скорее, наварить всякой бурды, чтобы получить шанс на выживание. Сколько с меня?

— Ну что вы, я буду рад помочь вашему славному делу, берите за мой счет.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Клейнар.

— Если бы не ваш орден, мою женушку уже давно бы закопали. Мне вот интересно, как там у вас, вороноборцев, дела? С воронами-то справляетесь?

— Их стало… меньше.

— Воровка! Держи ее! Держи! — раздалось над рынком.

Клейнар обернулся. Девочка лет одиннадцати, с нежно-коричневыми длинными локонами, в рваных штанишках и измазанной рубахе, неслась по рынку, проворно перемахивая через препятствия, ловко оббегая мешающих прохожих. За ней, запыхаясь и крича, бежал торговец фруктов. Девочка направлялась мимо прилавка травника.

Клейнар выждал самый подходящий момент и преградил ей путь. Она врезалась в него, попав в хватку, со стороны больше напоминающую объятья.

— Нет! Отпусти! Отпусти! — Девочка со слезами на голубых глазах начала брыкаться и постукивать Клейнара в грудь маленькими кулачками так сильно, как только могла, и один раз заехала ему по носу.

— Т-с-с-с. Успокойся. — Он утихомирил ее легким поглаживанием ладони по затылку, достаточно ласковым, чтобы она почувствовала себя в безопасности, вытер слезы с ее щек и поправил растрепанные волосы. — Никто тебя не тронет, дай руку. — Клейнар не стал дожидаться действий девочки, сам схватил ее ладошку и поднялся.

Продавец был уже близко.

— Ух… господин, спасибо вам. Иди сюда! — Продавец достал ремень из штанов. — Сейчас я тебя выпорю, чтоб неповадно было!

Девочка пискнула, вцепилась в Клейнара и спряталась за ним.

— Не стоит. — Вороноборец помешал торговцу замахнуться и преградил собой девочку. — Давайте я оплачу пропажу. Что она украла?

— Яблоко.

— Яблоко? Вам жалко одного яблока для сиротки? — Клейнар протянул ему пять монет.

Торговец пробурчал себе под нос и ушел.

— Глянь-ка, даже не попрощался, — отметил Клейнар.

Девочка дернула его руку.

— Спасибо вам, дяденька, — напуганный и дрожащий, но искренний голос пробился сквозь барьер недоверия.

— Не за что.

Клейнар всегда был грустен на вид, редко когда можно было увидеть счастье на его лице, чаще безразличие и усталость. Но сейчас он улыбнулся девочке доброй улыбкой, какую только смог себе позволить, и мягко положил руку на плечо.

— Давай беги и постарайся больше не попадаться, в следующий раз может не повести.

— Хорошо. — Она бросила на него изучающий, считывающий взгляд, чтобы запомнить лицо, и убежала прочь.

— Похоже, у вас нынче хорошее настроение, — заговорил травник, до этого молча наблюдавший за происходящим перед его прилавком. — Иначе я никак не могу объяснить такую запредельную доброту.

— Я сам был сиротой. — Он смотрел девочке вслед. — Знаю, каково это.

— Незавидная судьба. Зато теперь работаете во благо народа. Ну, удачной вам охоты, вороноборец.

— Благодарю. — Клейнар кивнул в ответ и взял мешочки с травами.

Ночь выдалась холодная и настолько тихая, что если прислушаться, то можно было услышать, о чем говорят люди в домах. Клейнару казалось, будто он заблудился, этому всячески способствовало однообразие городских улочек. Редкие встречи с прохожими из городской стражи не создавали чувства защищенности и безопасности, как должно быть, а только напрягали. Наблюдение за звездами и луной скорее бесило, нежели успокаивало. Свой особый вклад в плохое настроение Клейнара делала усталость, порождающая желание лечь на одну из лавочек и хорошенько выспаться за две предыдущие бессонные ночи.

Клейнар побродил еще час, затем присел на порог одного из домов просто отдохнуть, расположился поудобнее. Он откинул голову назад, закрыл глаза, чтобы не видеть, а слышать ночной город. Клейнару нравились тихие города вроде этого, а ночи в них нравились еще больше, он вообще любил покой. Сам того не желая, Клейнар задремал.

Странные колебания воздуха и чувство тревоги заставили Клейнара очнуться. Человек в черной накидке и маске с вороньими перьями заносил кинжал над его головой. Клейнар оттолкнул подлеца ногой, вскочил и мгновенно достал меч, руны на лезвии загорелись красным и синим светом, рассеивая ночной мрак.

— Попался, ворон! — Клейнар попытался схватить своего убийцу, но тот извернулся и бросился бежать.

«Молодец. Беги, беги. Веди меня в логово», — подумал вороноборец и кинулся вслед за ним. Сонливость вдруг исчезла, на всякий случай он прямо на бегу сделал пару глотков эликсира «Барф», у него вкус яблочного сока, а его состав отлично стимулирует тело и придает энергии.

Погоня была долгой. Ворон всячески пытался запутать Клейнара, он бегал по одним и тем же улицам, резко сворачивал в узкие переулки. Но ничего не работало, а сил было все меньше. Ворон завернул в один из канализационных подземных каналов, исчезнув в его тьме.

— Так я и думал. — Клейнар остановился у входа в канал. — Как обычно, там, куда человек в здравом уме не сунется. Ну как вам там — хорошо сидится в мусоре?! — крикнул он во тьму. Ответа не последовало. Опыт подсказывал, что это засада, подлая, вполне в вороньем стиле. Однажды по неосторожности он побывал в такой, благо тогда рядом был наставник Веренд и дело закончилось парой крупных и ужасно безобразных шрамов на теле.

«Нужен помощник», — и в голову к нему пришла мысль, был у него кое-кто на примете.

Как и полагал вороноборец, воронов семеро, они удобно заняли позиции, которые можно было легко прикинуть: двое у входа, дыхание одного было еле слышно, видимо, он был их рекрутом и сильно волновался перед убийством своего первого вороноборца. Остальные скрылись за странно расставленными ящиками с испорченной рыбой. Гнилой и сырой запах расходился по всему большому залу, служащим местом схождения сразу трех каналов с водой и мусорными отходами. Вход из тоннеля был любезно открыт, так и приглашая войти. Клейнар, скрытый во мраке, стоял неподвижно, прижавшись всем телом к стене, боясь лишний раз моргнуть, лишь бы не выявить своего присутствия.

— Тихо! Он идет. Я его слышу, — шепотом предупредил своих товарищей ворон у входа.

Неспокойно дышащий новичок кивнул в ответ и сжал меч покрепче, еще раз выдохнул.

Шаги были неуверенными, осторожными, тихими и не по-человечески частыми. Ворон выскочил из засады. К его удивлению, жертвы в проходе не оказалось, зато была собака, дворняга, похожая на рыжего волка, только меньше. Завидев меч в руке, она зарычала, оскалилась. За ее пугающе поднятым хвостом что-то зашевелилось. Из тьмы прямо в грудь ворону-рекруту вылетело лезвие с рунами, затем появились блестящие хищные серо-зеленые глаза и лохматая темноволосая голова Клейнара с плотоядной улыбкой сквозь холостяцкую легкую щетину.

— У человека два такта. Слушаете невнимательно, выродки.

Клейнар уверенно вошел в зал, волоча тело ворона на мече, он не обратил внимания на второго, который сторожил дверь, как и было задумано, этого взяла на себя дворняжка, благодарная за свежий кусок мяса с рынка. Тело закрыло весь обзор. Откуда выскочили остальные пять фигур, было не узнать, зато мертвец на мече послужил отличным щитом от арбалетного выстрела, очень скоро совершенного арбалетчиком, теперь на ближайшие несколько секунд потребность в щите исчезла, и Клейнар снял многострадальный труп с лезвия, как шашлык с вертела, только менее деликатно, с помощью ноги. Осмотрелся, это заняло меньше секунды, и ринулся в бой. Скользнул по земле за спину первой жертве и резанул ему вдоль позвоночника. Второй приближался, был всего в паре метров. Клейнар взял второй рукой клинок своего меча, отвел атаку, тут же уколол, как копьем, острие вошло в глаз ворону и вышло из затылка. Клейнар метнул нож следующему сопернику в лоб, он умер еще до того, как удариться лицом о пол. Воронов осталось двое: арбалетчик и командир, отличающийся от своих сопартийцев стальным доспехом и плащом с воротником из вороньих перьев. Клейнар метнулся к командиру. Арбалетный болт оцарапал вороноборцу щеку, довольно глубоко, и задел ухо, но из-за принятого эликсира «Медведь», повышающего болевой порог, Клейнар ничего не почувствовал, только как кровь стекает по щеке и щекочет кожу. Командир замахнулся на вороноборца, Клейнар даже не подумал защищаться, он просто схватил с пояса маленькую баночку с жидкостью, напоминающую воду, и с размаху шибанул ей по маске ворона, баночка разлетелась на осколки, а содержимое, попав на доспех, загорелось и начало плавить сталь. Теперь командир кувыркался по земле, сгорая все сильнее, крича все громче.

Арбалетчик взвел арбалет, поднял глаза… Лезвие меча застряло в его черепе, но без особых усилий была извлечено.

Клейнар отдышался. Крик заживо горящего ворона эхом отражался от стен и бежал по городским каналам.

— Ну не ори, что ль. — Он подошел к еще горящему командиру и облил его «Заморозкой», имеющей действие обратное «Горючке». Огонь исчез, остатки доспеха и тела покрылись тонким слоем инея, ворон еще хрипел. — Сейчас. — Клейнар сильно размахнулся, рубанул, голова ворона отвалилась от тела. — Ну вот и все, — выдохнул Клейнар.

Собака заскулила позади. Вороноборец обернулся. У нее во рту была откусанная кисть руки.

— Фу! Выкинь это! — Он достал из кармашка кожаной куртки кусочки хлеба и протянул ей. — На вот лучше, пожуй.

Собака стала есть, приятно щекоча ладонь языком.

Клейнар несколько раз погладил ее по голове, немного почесал за мордочкой.

— Хорошая псинка, ты здорово мне помогла, спасибо. Но давай-ка уматывать отсюда.

Собака кивнула и зашагала к выходу с гордо поднятым носом.

Часть II. Ночной сюрприз

Клейнар заблудился. Дворняжка по кличке Босой, ее от нечего делать придумал Клейнар, еще какое-то время составляла ему компанию, скрашивая поиск дороги из города к палатке, в которой ждет удобное мягкое одеяло, набитое овечьей шерстью. В районе бедных кварталов собачка начала зевать и оставила Клейнара наедине с будто мертвыми домами и переулками. Он шел один, замечтавшись, поигрывая медальоном ордена в форме ромба с выгравированным воином, разящего мечом ворона у своих ног. Мечтание о крепком и здоровом сне прервал крик и визг из переулка, мимо которого проходил Клейнар. Само собой, такое нарушение ночной тишины и безмятежности заинтересовало его, решение было принято ежесекундно, исчезло даже желание поспать. Он, поддавшись сильнейшему интересу, осторожно зашагал в густой морок переулка. Клейнар медленно и тихо шагал, прислонившись к холодной каменной стене.

Дрожащий детский голос постепенно превращался в зов и мольбу о помощи сквозь слезы:

— Помогите!

Клейнар заглянул за угол. Маленькая девочка ревела. Худой мужчина в обносках прижал ее к стене и поднес лезвие ножа к горлу.

— Помогите, пож…

Мужчина заткнул ей рот окровавленной ладонью.

— Заткнись, мразь! Сейчас я тебя съем, и ты отправишься к господину, он давно тебя ждет.

Девочка слабела, валилась с ног, закатывала глаза, словно падая в обморок или, того хуже, умирая.

Клейнар, наблюдавший за этим актом сумасшествия, не выдержал и выскочил из-за угла. Подчинившись голодному чудищу — гневу, он быстро сократил расстояние. Мужчина медленно повернулся на него. Меч сверкнул красными рунами, первым делом человек лишился руки с ножом. Клейнар развернул клинок и ударил еще раз. Лезвие блеснуло в лунном свете, горячая кровь окропила лицо и одежду. Голова мужчины еще до падения успела два раза провернуться в воздухе, а тело рухнуло к ногам.

— Ох! — издав угасающий стон, девочка упала.

Клейнар припал к телу, мигом осмотрел ее. Из маленьких многочисленных и глубоких больших ран, порезов, уколов текла кровь. Он поднес ладонь к ее губам, почувствовал легкую вибрацию.

— Дышит! Еле, но дышит!

Он отбросил волнение, собрался, стал Клейнаром, хладнокровным профессионалом, мастером своего ремесла, внимательнее осмотрел раны, особенно отметил их странное узорчатое расположение. Похоже, очередная жертва покровителю каннибалов, темному божеству, Интену Генилаку.

Клейнар приподнял девочку, наконец смог разглядеть ее лицо в лунном свете. Как порой странно ведет себя судьба! На удивление, это была та же самая девочка, курносая, с мягко розовыми губками и длинными нежно-коричневыми волосами, которую он выручил днем. Рубаха на ней изодранная и пропитанная кровью. Ее кровь блестела на земле. Она лежала без сознания. Темно-голубые, почти синие помутневшие зрачки заплыли за верхние веки, жизнь утекала из ее тела сквозь раны, а смерть уже жадно склонилась над ней.

И что теперь? Куда идти? Клейнар не знал, где найти лекаря, да и вообще, какой порядочный гражданин согласится в столь поздний час принять в своем доме смердящего помоями и прочими отходами человека, вооруженного, с полумертвой девочкой в крови на руках?

— Так, красавица, ты мне не умирай!

Клейнар залил ей в горло «Белую розу» — очередной эликсир из вороноборческого набора, ускоряющий заживление ран и свертывание крови, взял ее на руки и побежал, инстинктивно, не зная куда, но нутром чуя, что в нужную сторону, что-то вело его.

И вело правильно. Теперь Клейнар смело мог хвастаться своей интуицией, она не подвела. Спустя несколько минут бега с грузом в виде умирающей девочки вороноборец вышел к воротам, а затем и к палатке, за тканевыми стенами которой ухаживал за раненой, перевязывал, давал ей эликсиры, отвары и накладывал целебные компрессы из сока трав, которые только смог найти, в разных сочетаниях, пропорциях и дозах, в точности, как объяснял учитель Веренд на занятиях по медицине. Он всегда говорил: «Хороший вороноборец должен уметь все: и мечом махать, и лечить». Клейнар не раз уже благодарил наставника за все знания, что Веренд ему передал, благодарен и теперь.

Остаток ночи и небольшую часть утра, ту самую, от первого петуха до момента, когда начинает лаять собака и дятел стучать по дереву, Клейнар провел рядом с девочкой. Лишь полностью убедившись, что ее дыхание нормализовалось, раны кое-как перестали кровоточить, а полумертвое состояние перешло сначала в обморочное, а за ним и в тихий, спокойный размеренный сон, только тогда Клейнар позволил себе покинуть палатку, справить нужду, накормить соловую лошадь по кличке Вороника, поесть самому и наконец-то немного вздремнуть.

Часть III. Рия

Девочка проснулась, вернее, очнулась, потому как вскочила она словно после кошмарного сна. Место ее пробуждения оказалось совсем странным, но лучше, чем подвал сожженного дома, в котором ей приходилось засыпать и просыпаться раньше. Она осмотрелась, кругом пустая, совсем крохотная комната, сотканные из дешевой ткани, стены легонько колыхались от полуденного ветерка, несущего снаружи аромат тлеющего костра и копоти. Занавески у входа пропускали лучи солнца, в которых игриво летала пыль. Девочка была не одинока, ей компанию составляли котелок с чем-то вкусным внутри и бутылка из темного стекла. Именно бутылка приковала к себе все внимание любопытной сиротки, она понюхала горлышко, пахло виноградом и чем-то кислым. Уж больно интересно: каково на вкус то, что внутри? Моментально горлышко было засунуто между губ, а содержимое почти коснулось языка.

— Ну-ка брось! — Клейнар очень вовремя вошел внутрь, он выхватил бутылочку в самый последний момент прямо изо рта, не дав утолить сильную жажду. — Не для того я тебя спасал, чтобы ты травилась паленым вином из местной таверны.

— Опять вы! — Девочка прямо засияла от восторга и радости.

— Да, я, — тяжело сказал Клейнар, — приляг пока.

— А где я?

— Судя по последним событиям в лечебнице имени Клейнара Великого.

— Не, на лечебницу не похоже, у лечебницы стены каменные, а тут тряпки какие-то.

Клейнар улыбнулся.

— Ладно, если серьезно, сейчас ты в моей палатке. И это пока что самое безопасное место для тебя. Постарайся без резких движений. Ты чудом выжила. Что было ночью-то, помнишь?

— Не очень… — Девочка осмотрела свежие царапины и шрамы на своих предплечьях. — Какой ужас!

— Ага, ты еще не видела, что у тебя на спине, — добавил Клейнар. — Но не переживай, скоро затянутся и будешь как новенькая.

— Спасибо вам! Вы опять меня спасли?

— Да, спас, притащил сюда и кое-как вылечил, это все я, — без особой гордости, даже с какой-то усталостью сказал Клейнар и замолчал. Он рассмотрел уродующие детские бледно-розовые ручонки шрамы. — Как тебя зовут-то, бедовка? — Он перевел глаза на нее, вид девичьего лица все же более приятен.

— Рия, а вас?

— Клейнар.

— А что это у вас там в котелке, дяденька? — поинтересовалась Рия, пытаясь распознать содержимое по запаху, но аромат, зараза, игнорировал ее нос.

— Там твой завтрак. — Клейнар пододвинул к ней котелок с супом, рецепт легко угадывался и был предельно прост: неаккуратно почищенная картошка и оленье мясо, порезанное большими кусками, плавали в горячей посоленной воде. — Готовлю я так себе, но думаю, к еде ты не особо придирчива. — Он протянул ей деревянную ложку. — Ешь, восстанавливай силы.

Рия схватила ложку и принялась зачерпывать суп, стараясь набрать как можно больше, и кидала себе в рот, словно голодала полвека, а то и поболе.

Через какое-то время Клейнару надоело молча наблюдать за кушающей Рией и смущать ее, портя аппетит.

— А где у вас в городе приют? Почему ты не там? — спросил он.

— Так я в приюте до девяти лет жила. — Рия облизала ложку.

— И что, сбежала?

— Нет, его сожгли за долги, банда Кабана, в пожаре почти все погибли: Лира, Мализ, нянечка Джази. Когда-нибудь я вырасту и оторву этому Кабану яйц…

Клейнар перебил ее строгим взглядом.

— А потом он открыл на том месте кабак, «Хмельной пастушок» называется.

— Да, яйца ему оторвать определенно надо, продал мне разбавленное вино.

Рия заулыбалась.

— И с тех пор ты живешь на улице?

— Нет, меня взял к себе в ученицы алхимик Дудальт, к нему постоянно приходили чародеи, все такие важные, деловые. А потом опять пришел Кабан, избил Дудальта, а нашу лавку забрал себе и продал какому-то толстику за очень толстый кошелечек с золотом, я сама видела. — Рия ждала какой-то реакции Клейнара, но он просто продолжал слушать. — Мы стали жить на улице, — продолжила она, зачерпнув ложкой суп. — Пришлось воровать и еще есть крыс и голубей, через год Дудальт заболел и умер, я осталась одна, а дальше вот ем суп в вашей палатке, довольно вкусный, кстати.

— Тяжко тебе пришлось, по себе знаю. — Клейнар задумался, уперевшись пустым взглядом в пол. — Значит, приюта нет, позаботиться о тебе в городе некому.

Рия закивала головой, в глазах у нее сверкнула надежда и какой-то хитрый намек.

Клейнар сделал два шага в одну сторону, потирая щетину на подбородке, потом два в другую и остановился.

— В общем, так, я направляюсь в орден…

— И? — перебила девочка.

— По пути будет один монастырь, там моя знакомая, я договорюсь, она возьмет тебя в ученицы, это все равно что на воспитание. Вот что, ты пока ешь, подумай над моим предложением, желательно хорошенько, чтобы потом в дороге весь месяц мне не ныла. А я пока пойду потихоньку готовиться к отъезду. Если что, зови, имя, я надеюсь, еще помнишь.

— Угу, — кивнула девочка и продолжила есть.

— Клейнар! Клейнар! — Рия вышла из палатки, немного прихрамывая, ей было больно наступать на левую ногу из-за раны на бедре.

— Что? — Клейнар повернул голову в ее сторону, продолжая закреплять седельные сумки на спине лошади.

— Я все съела.

— Молодец, а с моим предложением что? Подумала?

— Да, подумала, я поеду с тобой, — заявила Рия.

— Хорошо подумала? — Клейнар затянул ремешки на седле коня покрепче.

— А у меня есть выбор?

— Пока есть.

Рия замолчала и всмотрелась в навершие меча за спиной Клейнара.

— Все равно я поеду, — вновь заявила она, — у тебя хоть еда есть, и ты вроде добрый, не то что эти жадные торговцы из города.

— Раз согласна, помоги разобрать палатку. — Он положил сверток ткани в седельную сумку.

— А… а я не умею.

— Идем, я покажу как. Думаю, раз уж мы с тобой попутчики на ближайший месяц, справедливо будет как-то поделить обязанности, вот, скажем, на тебе палатка, а с меня еда, согласна?

— Угу.

Клейнар не любил раскладывать палатку, считал это нудным занятием, поэтому при первой же возможности свалил это обязательство на Рию. Он потратил немного времени на объяснения, как складывать палатку, а на естественный вопрос, как ее разбирать, отмахнулся фразой: «В обратном порядке».

В путь Клейнар и Рия двинулись чуть позже полудня.

Часть IV. Путь в монастырь

Дорога давалась легко. Тряска и монотонный стук копыт усыпляли Рию. Она не особо сопротивлялась, спала себе, иногда дрожа и пища что-то себе под нос. Клейнару она напоминала маленького, беззащитного и милого олененка. Случалось такое, что Рия резко вздрагивала и просыпалась с испуганным видом, будто во сне увидела собственную смерть, но, осмотревшись по сторонам, убедившись, что с ней все хорошо и Клейнар все еще рядом, облегченно вздыхала и снова засыпала, используя его грудь как подушку. Клейнар сидел позади и придерживал ее теплое, худенькое, кажущееся таким хрупким тело, ведь оно постоянно заваливалось и скатывалось набок, словно специально хотело упасть с седла. Конечно, это было неудобно, но у Клейнара был выбор: либо она спит, либо опять начнет постоянно вертеть головой, щекотя шелковыми волосами подбородок, и задавать вопросы. От детских вроде: «Что это?», «Почему так?» — до немыслимо философских, как например: «Может ли голова от боли трещать, как свежий арбуз?» — и сложных, таких, которых пугается любой взрослый человек, когда его спрашивает ребенок, как: «Откуда берутся дети?» — и в версию про аиста и капусту Рия наотрез отказывалась верить. Ее чрезмерная любознательность сначала показалась Клейнару забавной, потом, где-то после вопроса двадцатого, который последовал сразу после кое-как выдуманного ответа на девятнадцатый, любознательность начала раздражать, но тут произошло нечто чудесное, и Рия задала несколько действительно интересных вопросов, о которых вполне можно подискутировать в компании с другом под кружечку, другую. И Клейнар просто принял тот факт, что его горячо обожаемые покой и тишина в поездке будут нарушены ходячим сборником вопросов, каждый из которых ждет ответа, и желательно развернутого.

Огненно-красное солнце просвечивало сквозь ветви деревьев вечернего, почти ночного леса. Между высоких деревьев Рию и Клейнара вела дорога, проложенная множеством таких же странников, под копытами совсем не было травы, только сухая потрескавшаяся земля.

— Скажи, а ты рыцарь? — спросила девочка.

— Нет, я не рыцарь, — устало проговорил Клейнар.

— Но твой меч, он такой красивый, я такие только у рыцарей в книжках на рисунках видела.

— И что? Чтобы быть рыцарем, недостаточно иметь меч.

— А если ты не рыцарь, тогда зачем он тебе?

— Для охоты.

— Неправда! — воскликнула Рия. — Охотники пользуются луком или это… ну как ее… штукой такой, которая как лук, только еще на палке… арбулетом, вот!

Клейнар устал за день и решил не исправлять ее оговорки, опасаясь, что это вызовет еще целую череду вопросов.

— Я особенный охотник и охочусь на особую дичь.

— И что же за дичь такая, на которую нужно с мечом охотиться?

— Очень плохие люди.

— А почему они плохие?

— Потому что убивают хороших… не забивай этим голову. Все, я устал, давай повременим с вопросами. Хотя бы до привала, скоро будет поляна, там и остановимся.

— Хорошо. — Рия посмотрела вперед на дорогу с нетерпением, ожидая, когда из-за деревьев появится поляна и можно будет задать вопросы Клейнару, поподробнее узнать, чем же он таким занимается и зачем ему меч, а может, удастся его уговорить дать подержать это красивое и грозное оружие.

Не получилось. Как только вспыхнул костер, поспешно разведенный с помощью «Горючки», Клейнар велел Рии лечь спать, даже не предложил еды или воды перед сном, как делал предыдущие пять дней, девочка, недовольная таким раскладом, начала отговариваться и всячески противиться.

— Так нечестно! — Рия возмущенно нахмурила брови, надула пухленькие губки, топнув ногой, скрестила руки на груди, словно она важная госпожа, требующая немедленного выполнения ее капризов. Все правильно, Рия имела право так возражать и проявлять несогласие. — Ты обещал!

Клейнар, окутанный желанием спать, одурманенный усталостью и сильнейшей раздражительностью, не сдержался.

— Быстро спать! — гавкнул он. — А то оставлю тебя посреди леса одну!

Он сжал ей руку, вцепился до боли и грубо уложил на одеяло. Клейнар осознал неверность своего поступка, лишь когда увидел, как ее глаза закатились слезами, услышал, как жалобно девочка запищала, а ее нос захлюпал. Она отвернулась с какой-то озлобленностью, разочарованием, уколов взглядом и ранив злобу Клейнара. Гнев сменила печаль о невозможности вернуться назад и сдержаться. Он подошел к девочке, положил руку на ее вздрагивающие в такт хлюпающему носу плечи.

— Прости, меня, — прошептал он. — Прости, пожалуйста, не следовало мне так поступать… я очень виноват, Рия.

Она только дернула плечом, чтобы освободить его от приятных и ласковых поглаживаний руки Клейнара, так и умоляющих простить. Это было ответом «Нет». Клейнар тяжело вздохнул, все-таки обида — это дело сложное, тем более девичья или женская.

«Сам виноват, — подумал он. — Слишком грубо».

Внутри что-то тревожило его, а всхлипывания девочки прибавляли этого непонятного и мучительного беспокойства, не дающего уснуть, заставляющего искать бессмысленные оправдания и думать, как извиниться. Рия плакала, как ей казалось, незаметно, а потом уснула. Клейнар устроился поближе к костру на совсем не предназначенной для сна дождевой накидке.

«Встану пораньше, наберу ей полевых цветов, красивеньких. Анна говорила, что хороший букет способен усмирить любую женщину, Рия ведь тоже женщина, только маленькая», — сказал он себе, немного усмирив чувство вины.

Клейнар закрыл глаза, задремал почти сразу.

В костре, лаская слух, успокаивая, трещали сухие ветки, слышался шелест листьев, где-то сверчки своим монотонным стрекотанием подыгрывали кваканью лягушек. В небе, возглавляя парад причудливых созвездий, горела луна.

Рия резко пробудилась, поднявшись с испуганным, растерянным видом, руки крепко сжимались в кулаки, она словно готовилась защищаться или бить, дышала быстро и прерывисто, на лице и по телу выступил холодный пот, глаза, выпустив слезы, панически забегали, не понимая, куда попали и что произошло, это продолжалось пару секунд, пока Рия не поняла — это все та же ночь, та же поляна, тот же костер, и Клейнар спокойно связывал букетик цветов.

— Что, кошмары? — поинтересовался он, связывая стебельки цветов травинкой. — Я из-за них уже сколько лет спать нормально не могу, причем снится один и тот же момент. Вот тебе что снится?

Рия помотала головой.

— Я бы тоже не стал говорить. Пусть это будут наши секретики. — Он встал на колено перед Рией и протянул ей букет из десяти непохожих друг на друга цветов. — Держи-ка! Я прощу прощения за свой поступок, обещаю исправиться.

Клейнар всем видом показывал, как ему стыдно, смиренно опустил голову, увел глаза, стоял неподвижно, с небольшим волнением ожидая ответа.

— П-прощаю, — растерялась девочка.

Рия была поражена, она осторожно взяла букетик и прижала к себе.

— Спасибо. — Ее глаза заблестели, как маленькие голубые звездочки. Она просто любовалась дивным, таким простым, но приятным подарком, как люди обычно любуются дорогими картинами, золотом или своим отражением.

— Теперь ложись, попробуй уснуть с той мыслью, что я здесь и смогу тебя защитить, должно помочь.

Рия послушалась, легла на одеяло, крепко обняв букет.

— Клейнар?

— Да.

— Ты не мог бы посидеть рядом со мной, пока я не усну, пожалуйста?

Клейнар улыбнулся.

— Так и быть, посижу.

Он присел рядом с ней.

— Клейнар?

— У.

— Приятных снов.

— И тебе, бедовка.

Луна все еще светила, костер трещал, лягушки квакали, листва деревьев шелестела, а Клейнар уснул прямо на земле рядом с Рией.

Дорога змеей вилась через зеленое, местами желтое от одуванчиков поле с небольшими холмиками и редкими деревьями, полуденное солнце согревало своими лучами и пекло головы попутчиков. Белоснежные облака, принимая самые причудливые формы, гуляли по чистому небу куда-то в сторону юга. Лошадь везла вороноборца и девочку вдоль высокой травы, лениво перебирая ногами, следуя за дорогой. Клейнар и Рия путешествуют вместе уже вторую неделю. Благодаря времени, что они были вынуждены находиться вместе и общаться, между ними, несмотря на некоторые маленькие обиды, хотя это только помогало, начало возникать взаимопонимание, какое обычно есть между друзьями.

Клейнар называл ее Волчонком, без каких-либо причин, ему просто взбрело в голову во время одной из ночевок у костра и продолжает вертеться в голове и на языке. Рия не обижалась, ей нравилось и было весело от этого. Все-таки было что-то ласковое в голосе Клейнара, когда он произносил это прозвище.

— Эй, Волчонок, глянь-ка, есть у нас еще еда?

— А… не поняла, Клейнар, она пустая и дырявая. — Рия подтвердила свои слова, просунув руку сквозь днище сумки. — Полдна нет.

— Что? Ну-ка. — Он выхватил у нее сумку и заглянул внутрь. — Проклятье, чертовы полевые мыши! Все сожрали, еще и сумку мне испортили, маленькие твари! Эх! — Клейнар прямо на ходу швырнул сумку в траву.

— И что теперь?

— Ничего. Черт, сегодня без завтрака! — Клейнар пробежал глазами горизонт. — За тем холмом есть деревня, может, повезет, к обеду доберемся. Там в местной корчме у меня знакомый главным работает, уж он-то нас напоит, накормит и спать уложит, если, конечно, захотим. А мы захотим?

— Да!

Рия и Клейнар повеселели одновременно.

— Только придется немножко потерпеть, выдержишь? — Он знал, каким будет ответ.

— Выдержу.

Рия уже представляла, как выглядит деревня и как вкусно пахнет еда, приготовленная поваром или поварихой. А какая разница? Главное, она обещает быть вкусной, этого достаточно.

— Кле-е-ейнар! — радостно вскрикнул рыжебородый, толстоватый гном с короткой стрижкой и большим носом по имени Торбэм. Как только на пороге корчмы «Олень-путник» мелькнула лохматая голова Клейнара, гном перевалился через прилавок и кинулся на вороноборца. — Тащите мне табуретку! Девки, бросайте этих идиотов и тащите мне табуретку! — приказал он опрятно одетым в белые фартуки служанкам. — Хочу нормально поздороваться со старым другом!

Одна из служанок метнулась выполнять приказ, попутно кинув поднос на стол, установила табурет к Клейнару, гном запрыгнул на него с разбегу и чуть ли не упал, чем развеселил Рию.

— Здорово, Клейнар. — Торбэм крепко пожал ему руку и коснулся плеча.

Рия скромно стояла позади вороноборца и дивилась. Это был гном! Настоящий низкий гном! Она еще никогда не видела гнома вживую. И что он делает здесь? Ведь каждый, от дворянина до бездомной собаки, знает, что по общему соглашению всех королей Флаурленда гномов, как «недолюдей», «уродцев», сослали за море Хайзов на отдельные острова, где гномики основали свои города, из кучки которых образовались страны с королями, гербами, гимнами и прочими символиками, свойственными для стран, провели пару войн, успели вывести новые сорта овощей, ягод и животных, которые теперь, по всем законам иронии, продают по всему Флаурленду и делают на этом деньги. Никто и не жалуется, люди не достают гномов, а гномы людей. Между народами царит мир.

Природа — удивительно справедливая женщина, взамен на маленький рост она одарила гномий народец недюжинной силой и острым умом. Вот и получилось, что лучшая медицина — у гномов, лучшие мечи, доспехи и кузнецы — у гномов, и только в магии и философии гномы равны людям.

Но Торбэм был гномом особенным, он сделал большой вклад в военное дело короля Дмитрия, честно продав ему кучу краденных гномьих балист, а в награду получил гражданство, возможность вести хозяйство на территории Крастонии. Хитрости Торбэму не занимать, на своей родине он был хорошим жуликом и вором, но теперь он разводит разве что пьянчуг, завышая стоимость каждой новой кружки в своей таверне.

— Давненько к нам настоящий мужик не заходил, все деревенские лентяи и слюнтяи из королевской солдатни, но ты, дружище, другое дело. Ух, давно я не нажирался с другом! — Гном опустил взгляд на Рию — Ой, а это что за милое создание? Твоя дочка, что ли? Когда успел-то?

Клейнар незаметно улыбнулся, его усталое лицо повеселело.

— Нет. Это моя… спутница, везу ее в монастырь Артама.

— Значит, передо мной маленькая жрица и хранительница древних знаний. Будешь отпевать меня, когда я помру?

— Меня зовут Рия. — Она совсем не понимала, чего от нее хотел гном, поэтому просто представилась.

— О, прекрасное имя! Ни разу такого не слышал, но звучит прекрасно. — Гном спрыгнул с табурета, ростом Торбэм был Клейнару по грудь, примерно как и Рия. Он подошел к девочке, взял ее руку, поцеловал в кисть. Для гнома, вояки и мошенника, манеры были на достаточно высоком уровне, когда надо.

Рия снова не поняла, зачем он это сделал, но притворилась, что поняла.

— Юная леди хочет есть? — спросил гном немного шутливым тоном.

— Мы оба хотим, — вставил Клейнар.

— Ну конечно же. — Гном повеселел в лице. — Девки, тащите нам все что можно, буду кормить товарища, и эля побольше! А вы, барыня, что пить будете?

— Вино, — без особой скромности ответила Рия. — Хочу попробовать, я слышала, барыни все его пьют.

Клейнар и Торбэм удивленно переглянулись, как бы задав друг другу один и тот же вопрос: «Что теперь?»

— Нет, маленьким барыням такое нельзя, — промолвил гном, — подадим тебе две, нет, три кружки виноградного сока и творожный пирог, чтобы не обидно было, согласна?

— Угу. — Рия была недовольна альтернативой, но что поделать — голод мешал поспорить.

Торбэм был честным гномом, особенно если не считать мошеннические действия из его прошлого, которые легко можно списать на попытки выжить. В этот раз, как и в прочие, не обманул. Еды и питья было много, хватало на целый отряд солдат, гном не убирал руки с кружки эля, а Клейнар в плане питья был посмирнее и больше времени уделял жеванию пищи. Выбор еды был богат и разнообразен: картофельные пироги, похлебки, свиное мясо, приправленное чесноком и подливкой. Рия никогда не видела такого изобилия еды, у нее просто разбегались глаза, а язык радовался новой вкусности, помещенной в рот и запитой прохладным соком. Для Рии это был пир, один из тех, что устраивают короли в своих дворцах, хотя обычный человек не назвал бы это пиром, скорее, маленьким праздником вроде новоселья, дня рождения или встречи старых друзей.

Дело шло к ночи, а в таверне было все так же много посетителей, как и в полдень, разве что лица были другие. Ужин ничем не отличался от обеда, вернее, отличался, но только парочкой блюд.

— Торбэм, а как страна после войны? Оправилась? — поинтересовался Клейнар, закинув кусок отбивной себе в рот.

— Я вот лично не жалуюсь, тут на юге ее вообще никто не почуял, может, только женщины, ставшие вдовами, потому что их мужики ушли воевать по приказу нашего царя-капризули, чтоб он сдох в канаве.

В последней фразе Торбэма была изрядная доля ненависти.

— Кстати, да, что у вас там с королем? До Предела о нем всякие слухи доходят.

— Будь уверен, все они правдивы.

Торбэм осушил очередную кружку эля, по скромным подсчетам Рии, уже десятую.

— Не думаю.

— Вот послушай, с тех пор как скончался наш великий король Дмитрий, — Гном указал на картину бородатого мужчины в короне, висящую над входом в таверну, — на трон усадил свою разгильдяйскую задницу его сын Дианс, видимо, королева, какой бы верной она себя ни называла, все же где-то наследничка нагуляла, потому как в нем ну ничего отцовского нет: политик он ужасный, стратег и полководец ужасный. Ну отказала ему эта принцесска, на хера войну-то устраивать? Вот проиграл он, полгосударства отдал, лишь бы ему между ягодиц пику не засунули. Вывод такой: шут он, а не король. Необразованный ленивый шут! — подытожил Торбэм.

— Ты поосторожнее с такими высказываниями в сторону монарха, кто услышит, казнить ведь могут.

— Да пошел он на три знаменитые буквы. В стране бардак, а ему все забавы подавай, пиры, казни, иногда со скуки дворян убивает, дворян-то ладно, они те еще сволоты, а вот девок за что…

— По-моему, ты много выпил.

— Я сам решаю, когда я много выпил, а когда мало. А ты не перебивай, это некультурно, во. Слышал я, наш королек шлю… — Торбэм вдруг вспомнил, что, помимо Клейнара, с ним за столом сидит девочка, гном перевел взгляд на нее, она с увлечением ждала продолжения. — …куртизанок убивает, если их услуги не нравятся. Ты бы за такое убил бы? Кстати, по заведениям он часто шляется, во.

— А кто такие куртизанки? — спросила Рия, спокойно дожевывая пирожок.

Гном, ожидая подмоги, посмотрел на Клейнара. Помощи не последовало, зато была ехидная еле заметная улыбка на лице.

— Представительница древнейшей профессии, — ответил Торбэм.

— А чем они занимаются?

— Э… даже не знаю… много чем, в общем-то… — запинался гном, проклиная детское любопытство. — Так, юные барыни сидят тихо и не мешают взрослым разговаривать, а иначе их накажут.

— Извините…

Рия опустила голову и молча продолжила трапезу.

— Значится, живем мы тут в полной попе. — Торбэм налил эля в кружку. — С таким правителем и до восстания не далеко, главное, что меня не трогают, и черт с ним, — оптимистично произнес гном, как тост, и залпом избавил кружку от жидкости.

— Поздновато уже, можешь нам комнату дать, желательно с двумя койками? — попросил вороноборец.

— Клейнар, что-то ты ранехонько, солнце ведь только зашло, неужто устал? Стареешь, друже.

— Не высыпаюсь последнее время.

Клейнар закинул в себя последний кусок отбивной.

— Все кошмары снятся, да? Веренд? Бросать тебе надо это вороноборческое говно. Мой дед всегда говорил, что мужик должен выиграть войну, вырастить сына и хорошенько нажраться перед смертью, и еще про дерево и дом, ни слова про вороноборчество, он был мудрым гномом. — Вроде как это была шутка, Торбэм тот еще остряк, ни Клейнар, ни Рия не поняли гномьего юмора.

— Тот дед, который считал всех женщин представительницами древнейшей профессии?

— Это ему просто с женой не повезло, вот женишься на той своей рыжей медичке, так же будешь говорить.

— Мы с ней друзья.

— Вот именно так дед про мою бабку и говорил. Бабы они хитрые. — Гном скорчил философскую гримасу. — А твоя Анна еще и жуткая вредина, — заявил он.

— Все дуешься на тот удар или на то, что тебя побила женщина? — заулыбался Клейнар.

— У меня, вообще-то, челюсть три дня болела, — оправдался Торбэм.

— Не нужно было ее оскорблять.

— Откуда мне было знать, что она такая ранимая.

— Ты получил за дело, тебе еще повезло, что ударила Анна, а не я.

Гном почесал затылок.

— Эх, славно мы тогда отпраздновали твой день рождения, я даже половину не помню. А может, это от того удара.

Рия слушала их и испытывала просто необходимость разузнать все в подробностях.

— Расскажете? — спросила она.

— Завтра. Нам, вообще-то, спать пора. — Клейнар взглядом напомнил гному о комнатах.

— Ах да, — опомнился Торбэм. — Девки, приготовьте этому господину и девочке самую дорогую комнату и уберите со стола, что не доели, возьмите домой, деткам дадите.

Торбэм принципиально, помимо обычных женщин и девушек, брал вдов на работу и позволял брать остатки еды детям, он считал, это делает из него, во-первых, хорошего гнома, во-вторых — хорошего начальника. На плохие условия труда и низкую плату никто не жаловался, значит, все правильно.

— Спасибо, Торбэм! — поблагодарил его Клейнар.

— Тебе спасибо, что заехал повидаться со старым другом. Да, пока не забыл, ночной горшок будет стоять в коридоре.

— Понял.

Клейнар встал из-за стола, Рия поступила так же.

— Спокойной ночи, — сказал Клейнар.

— Спокойной ночи, — повторила девочка.

— И вам хорошо отдохнуть, особенно вам, барыня.

— Спасибо, — ответила Рия, взбираясь по ступенькам наверх.