Бесплатный фрагмент - Полночь разбитых надежд

Если вдуматься, то все началось сразу после ухода жены или гражданской супруги, — называйте, как хотите, просто Николай не сразу это осознал. Догладывался, но мыслил он, на тот момент, как человек разумный и рациональный, а рациональные люди во сверхъестественное не верят, — поправьте меня, если ошибаюсь.

С Татьяной он прожил вместе, без малого, четыре года — и именно, что «без малого», ведь в ее возрасте уже во всю задумываются о детях, да и Николай с каждым годом уже не молодел. Тридцать восемь лет — это, знаете ли, уже не шутки, да и Татьяна всего на пять лет моложе. Говорят, что со вторым дитем уже проще, но для первого ребенка время-то уже поджимает.

Коля все это прекрасно знал, его рациональная часть души все это видела и понимала, но шагов на встречу не делал. И нельзя сказать, чтобы он был трусом — вовсе нет, как человек взрослый и взвешенный, Николай задавался вопросом — «а готов ли я к началу семьи?» и не решался с ответом. Сказать по совести, он давно был готов, просто выжидал удобного момента, который так и не настал.

Драмы в семье Сазоновых водились не часто и уж тем более — без кулаков, но на этот раз все зашло куда-как дальше линии, той самой линии — за которую выходить не нужно «ни в коем случае», — я вам скажу.

Слово — за слово и вот уже Коля — недееспособный импотент, заменивший футболом все прелести любви и брака, а это, ребята, уже не шутки. Ну и Николай, будучи человеком сдержанным, на этот раз в долгу не остался: толстая и нехозяйственная, — да разве можно так на жену говорить?

Татьяна ушла, покидав за пол часа все вещи в несколько сумок, а Коля так и остался сидеть на диване, — он же мужик, а настоящий мужик за свои слова ни перед кем не извиняется. До него только потом дошло, как бы поступил на его месте настоящий мужчина, но прошлого уже не воротишь, хотя он на это надеялся, да надеялся еще как!

Все происходящее начало твориться уже на следующее утро, но опять-таки, если отбросить все здравомыслие, которое мешает видеть вещи под нормальным углом. Сперва его не заметила соседка — тщедушная старушка преклонного возраста зашла в лифт, где уже стоял Коля и, затаскивая вслед себе свою сумку на колесиках, пребольно стукнула Николая своим, простите, — задом, опять-таки прошу прощения, — в перед. В тщетной попытке избежать столкновения, Коля вжался спиной в кабину лифта и до слез зашиб копчик о задний поручень лифтовой кабины.

— Ой! — неловко обернулась Зинаида Ивановна, — Коленька… а я тебя не заметила, — после этих слов старушка сплюнула и перекрестилась, в стеклянной кабине нового лифта все было прекрасно заметно.

Николай большим ростом не мог похвастаться, но метр восемьдесят три в нем было и все это на ряду со ста двадцатью килограммами веса, Зинаида Ивановна вселила, как минимум, вдвое меньше, да и ростом она доставала Николаю до плеча еле-еле, а кабы не каблуки… В общем, если бы Коля не заметил старушку — ничего удивительного бы не было, но вот наоборот получилось забавно.

Не придав особенного значения утренней встрече в лифте, Николай вышел из подъезда и пошел в сторону припаркованной машины. Двигатель взревел, чихая на холостых оборотах едкими парами отработанного газа, хорошо прогреть машину времени не оставалось, утренние пробки уже во всю начинали образовываться на дорогах, и Николай медленно двинулся по двору в сторону выезда. Справа промелькнула «девятка-жигуленок» и не сбавляя скорости, понеслась наперерез черному внедорожнику, резко затормозив, коля надавил на клаксон. В девятке оказался адекватный водитель, в его глазах читался удивленный испуг, в голосе сквозило откровенное извинение:

— Извини, друг! Не понимаю, как случилось, что я тебя не заметил!

Пожелав друг другу хорошего дня, водители выехали со стоянки. И снова где-то в глубине сознания у Коли тонко-тонко прозвучал колокольчик, но тут же смолк под натиском «разумной составляющей». Машина у Николая была уже далека от идеала, да и год выпуска говорить не хотелось, но все равно — как можно не заметить черный внедорожник, Коля не понимал. К тому, что его присутствие приняли за отсутствие на работе, он уже удивления не проявил, — день сложился в чужую пользу.

Вечером Татьяна не появилась, что немного расстроило одинокого мужчину, хозяйничавшего в опустевшей квартире, но для звонка с извинениями — время, по Колиным меркам, еще не настало. Так прошел вечер и наступила ночь. Утро принесло новые сюрпризы…

— «Тюлюлю-тюлюлю-тюлюлю-лю, тюлюлю-тюлюлю-тюлюлю», — пропел будильник на телефоне, и Николай нехотя просыпался.

Будильник был поставлен «заранее» — за пятнадцать минут до начала подъема, что давало немного времени на то, чтобы окончательно проснуться. Но телефона на прикроватной тумбочке в это утро Коля не обнаружил, а ведь он всегда складывал вещи туда, где их место. И вот, первый раз за четыре года проживания в новой квартире, будильник на телефоне пиликал где-то на кухне. На удивление времени уже не оставалось, пора было садиться за завтрак, приготовленный собственноручно, умываться и одеваться на работу. С тем, что многие сограждане перестали его замечать, пока не столкнутся, Коля уже смирился.

День прошел быстро и снова наступил вечер, а за ним последовало сонное, хмурое утро. Телефон снова разрывался в прихожей, хоть на этот раз, Николай, практически, был уверен, что положил его на прикроватную тумбу. Татьяна и на второй день дома не появилось. Коля волновался, но опять-таки, не на столько, чтобы бросить все дела и позвонить-извиниться.

Перед тем, как лечь спать, он убедился, что телефон лежит на тумбочке, возле кровати, а рядом с ним лежит авторучка — если утром чего-то одного из двух на месте не окажется, значит…, впрочем, так далеко в будущее Коля не заглядывал.

Утром телефон снова пиликал, на этот раз из микроволновки на кухне. Уж туда-то он его точно не мог засунуть, выходит, в дом вернулась Татьяна. Но вопреки ожиданиям, входная дверь оказалась закрытой на нижний замок, закрывающийся только изнутри квартиры. Тревожные мысли пронеслись в голове Николая, одна за себя, вторая — за Татьяну. Что-то было не так и это еще очень мягко сказано.