Бесплатный фрагмент - Похождения обаятельного разгильдяя

Предисловие

Первый раз я начал писать свою биографию, когда занялся психологией. В психологию я пришел со своими вопросами. На которые искал ответ. Это вторая ее редакция. Когда я писал первую, то я видел все события, произошедшие со мной, скорее в свете негативном. Но, по мере написания, ко многому, у меня менялось отношения. И я уже видел их по-другому.

Поэтому, я несколько раз честно перечитал написанное, и решил, что теперь, можно и опубликовать. Написание этой книги, напоминает процесс сбрасывания змеей своей устаревшей кожи. Вот и я, хочу сбросить свою старую кожу, которая мне изрядно поднадоела. И обрасти новой. И слава богу, у меня получается.

Когда я читал биографии выдающихся людей, то чувствовал, что завидую им. Завидовал тому, что они могли посвятить себе тому делу, которое было им искренне по душе. У меня же, так не получалось. Я занимался, либо тем, что мне нравилось, но это мне ничего не давало в материальном плане, либо занимался тем, что давало, но оно мне было не очень интересным.

Слава богу, в стране наступил экономический кризис, и моя компания (а я был бизнесменом) покатилась вниз.

Я хочу выразить благодарность моей жене. Это она подсказала мне идею, обратиться, к сожалению, ныне уже покойному М. Е. Литваку. Эта встреча, стала для меня судьбоносной. Я думаю, что мое медицинское образование сыграло не последнюю роль, в принятии мной решения стать психологом самому.

По прошествии уже восьми лет, с того момента как я начал заниматься психологией, я не перестаю удивляться тому, как такие очевидные вещи, которые я понимаю сейчас, были не понятными для меня тогда. Это понимание, привело меня к тому, что мои взгляды на жизнь были пересмотрены кардинально.

В этой книге, я хочу поделиться событиями своей жизни, и описать свое к ним отношение. То, как я видел их на момент, собственного в них участия. И потом, когда я смотрел на них со стороны. В качестве стороннего наблюдателя. Я совершил много ошибок. И по мере изложения, буду комментировать, уже со стороны нового приобретенного опыта и знаний.

Мне кажется, что биографию свою должен написать каждый. Написать, а потом перечитать. И окажется, что многое из того, что было в вашей жизни, претерпит изменения в вашем к нему отношении. Что-то, вам может показаться не важным. А на что-то, вы с сожалением посмотрите, как нечто стоящее, но существование чего, вы не замечали.

И иногда, те цели, которые ставил перед собой ранее, совсем не вели тебя туда, куда ты стремился попасть. А иногда, уверенность в собственном лишении желаемых благ, не позволяла видеть того, что они у тебя в избытке.

Да и просто подытожить свое прошлое, тоже дело нужное. У меня ведь началась совсем другая жизнь. И она мне нравится куда больше, чем та, которая была у меня ранее.

О моем поселке

Родился я в небольшом поселке, в Ростовской области. Поселок был маленький, примерно, три, четыре тысячи человек жителей.

Учитывая, что родился я во времена развитого социализма, то из градообразующих предприятий были колхоз и шахта. Колхоз был один, а вот шахт в нашем районе было много. Поэтому, одну половину жителей можно было отнести к шахтерам, а вторую к колхозникам. Мои родственники, тоже работали частично в колхозе, частично на шахте.

По сравнению с нынешними временами, поселок был невероятно развитым. Был хороший клуб, библиотека, школа со своей теплицей, магазины, в общем «все как у людей». Даже был поселковый пляж, за которым ухаживали, и на который ходили купаться всем поселком. И все было в очень приличном состоянии.

На первое мая, мы ходили на демонстрацию. Это было интересно. Наверное, участие в таких мероприятиях давало чувство принадлежности к чему-то большому и значительному.

Был даже свой магазин разливных напитков, который, жены любителей пива называли «кильдим». Что это за слово такое, я, честно говоря, до сих пор не понимаю. Он был возле продуктового магазина, и походу некоторые мужики, мимоходом в него заглядывали.

Газа в поселке не было. Воды тоже. Отопление было печное, топили дровами и углем. Каждое утро, нужно было вычищать из печки золу, и «затапливать» ее по новой. Что бы печка не перегорела, нужно было каждые пять, шесть часов подкидывать в нее угля. Последний раз, подкидывали вечером. И ближе к полуночи, дома было жарко. Но, так как за ночь уголь прогорал, то по утрам было ощутимо холодно.

А воду нам привозили. Два раза в неделю приезжал водовоз, и наполнял заблаговременно выставленные ведра. Вода, кстати была вкусная…

Удобства были во дворе. Чаще всего в огороде. И если, это было далеко в огороде, то ночью, ходить туда было страшно. Особенно после того, как у нас появились видео магнитофоны. И мы стали иногда смотреть фильмы ужасов. Поэтому, чаще всего в коридоре ставили ведро, куда и справляли нужду, если уж приспичит среди ночи.

Дороги в поселке были грунтовыми. И если шел дождь, то без резиновых сапог на улице делать было нечего. Вообще, резиновые сапоги в детстве, это непреложный атрибут. Так как, в них было интересно мерять глубину луж. Мы заходили, и смотрели докуда дойдет вода. Луж было много, поэтому, заняться чем было.

Единственно асфальтовой дорогой, была наша центральная улица. Которая шла сквозь весь наш поселок, и связывала между собой соседние.

Освещения, в поселке тоже не было. Было несколько фонарей, на центральной улице. Но, не везде и не много. А так, в остальном, темно было так, что в паре метров, можно было и не разглядеть чего у тебя там. Зато звезды было видно очень хорошо. Куда лучше, чем в городе.

Основная масса домов, это небольшие домики на две, три комнаты. Которые располагались так, чтобы печка была посередине. Я думаю, что небольшой размер домов, был из-за отопления. Большой же дом труднее протопить.

У нас была речка. Она делила поселок пополам. Я жил слева, если смотреть по течению. И всех, кто жил на другом берегу, мы говорили, что они живут «за речкой». Про нас, они наверно тоже так говорили.

Сейчас в поселке живет не много людей. После девяностых, шахты и колхоз забросили, и люди разъехались по городам.

МОИ РОДСТВЕННИКИ

Родственников у меня было много. Была одна пробабушка, две бабушки, два деда, мама и мамина сестра. Все это семейство располагалось в трех дворах. Два из которых, были соседями, а один, где жила пробабушка, был буквально в паре сотен метров. Поэтому, все периодически друг к другу захаживали. Особенно, если готовили пирожки. Пирожки, почему-то принято было разносить, когда их готовили.

Образования у моих родственников не было. Прабабушка даже читать и писать не умела. Разве что по слогам, да и то с трудом. Могла только как-то за пенсию расписаться. Остальные читать и писать умели. Но, не до конца получили даже школьное образование. Причиной тому, я думаю была война. Какое тогда могло быть образование?

Самой образованной была мама. Она закончила техникум и получила образование, связанное с обращением мяса и молока. Родственники, вроде и жили рядом, но я не помню, чтобы среди них была какая-то близкая дружба. Такого, чтобы мы собирались по праздникам вместе, такого не было.

У каждого был огород, который обычно засаживался картошкой, и делались небольшие грядки, с капустой, огурцами и помидорами. Уклад у каждого был разный. Дед Сергей, с бабой Ирой, были весьма педантичными. У них во дворе царил почти идеальный порядок. А случайно брошенная соринка, расценивалась практически как преднамеренное вредительство. У них был большой дом и флигель. Дом был очень комфортный, и просторный. Но, жили они в маленьком флигеле. Я думаю, что скорее всего из-за отопления. Дом протопить было гораздо дороже. Из-за его размеров.

Другая пара, это сестра бабы Иры, со своим мужем. Как я их называл баба Ксения и дед Федя. У них, было все не так. Можно сказать, что в хозяйстве дед Федя, был антиподом деду Сергею. Если у последнего все было идеально, и не скрипело ни одной петли, потому что они были смазаны.

То, у деда Федя, зачастую и петель как таковых не было. Двери забора, которые вели в огород, были соединены проволокой. И чтобы через них пройти, надо было приподнять дверь, отставить ее, а пройдя, поставить обратно. Вместо крючков, на которые обычно закрывают такие двери, у деда Феди была петля из проволоки. Которую он накидывал на соседнюю штакетину забора.

Прабабушка Надя, жила одна. И когда я родился ей уже было шестьдесят три года. Дом у нее был полностью деревянный, на высоком фундаменте. Поэтому, в дом вела небольшая лестница. Под домом был погреб, где она хранила «купорку». В городе сейчас, можно в любое время дня и ночи купить практически любой овощ или фрукт. А тогда, ничего этого не было.

И если говорить за фрукты, то зимой ели только то, что закупорили летом. А это, обычно варенье. Потому что оно дольше всего хранится. В доме было три комнаты, но прабабушка жила в одной. В той, где печка. Остальные две использовались как кладовки. Прабабушка была набожной. И каждый год, ездила в райцентр молиться. Где, она видимо еще общалась со своими подружками. И привозила мне оттуда просвиры, и что-то еще, уже не помню что.

В каждом дворе жили по несколько котов, и по одной собаке. Собаки были не большие. Обычные дворняги. Но, они как звонок, оповещали что кто-то подошел к воротам. Начинали гавкать так, что не услышать их было невозможно. А также, все держали какую-то живность.

Куры были у всех. Но, дед Федя и баба Ксения еще держали коз. И одно время даже свиней. Коз они держали до упора. Так как бабушка плела пуховые платки, и их продавала. На чем, весьма неплохо зарабатывала.

Мама

Мама была всегда занята. Я помню, была раньше музыкальная группа «Веселые ребята», и была у них песня, «А у взрослых вечные проблемы, учат теоремы и поэмы, учат, а потом, думают о том, как бы поскорее постареть». Эти слова я запомнил из детства. Наверное, они точно отражали состояние моей мамы. Только она не училась, а все время пыталась устраивать свою личную жизнь.

Работала она продавцом мороженого. В самом детстве я ее мало помню. Так как, в дошкольные годы, я большую часть времени прожил с бабушками. А когда я учился в школе, мама уехала в Якутию. Как с осуждением говорили мои бабушки «за длинным рублем». Там, действительно хорошо платили, и мама хотела купить машину. Машину во времена развитого социализма было купить затруднительно. А на севере, это было проще сделать. Там, были организованы целевые вклады, под это дело. С этой целью, она туда и поехала.

Покупка машины, для мамы была чем-то очень значительным. И не смотря на язвительность родственников, она все-таки, ее выплатила. Получила чек, но, реализовать его не смогла. Времена развитого социализма, сменились девяностыми. Страна стала разваливаться. Появились бандиты, а качество автомобилей резко упало. К тому же, на дорогах тоже хозяйничали банды, и довести машину в целости и сохранности не заплатив им, было проблемой. Поэтому, мама, решила этот чек продать.

А на вырученные деньги, занялась челночным бизнесом. Она и раньше приторговывала. Но, в основном это была водка и самогон. Алкоголики, покупали за деньги или приносили вещи на обмен. (пропивали проще говоря). Водка в девяностые годы, пилась реками. Поэтому, отбоя от покупателей у мамы не было. С ними, она хорошо умела обращаться, и эксцессов с ними никогда не было.

Позднее в школе самогон стал гнать и я. А мама, занималась его реализацией. К алкоголю, у нее были особые отношения. Она сама никогда не пила. Но, постоянно от меня требовала «не пить и не курить», когда вырасту. Я думаю, ее это сильно беспокоило. Мне было странно такое требование, я ведь совсем не думал об этом.

(Эти увещевания, особенно если они высказываются с любящим выражением лица, имеет обратный эффект. Обычно, такие «пожелания» исходят от родителей, которые не особо много обращают внимания на ребенка, когда он проявляет себя как благополучная личность. И Сами родители этого не понимают.

И тогда, ребенок адаптируется. Он может принять решение, что лучше он будет делать все наоборот. И тогда, родители точно будут обращать на него внимание. Просто потому, что не обращать не смогут. Он будет делать все то, что для родителя является не приемлемым.

Поэтому, с алкоголиками нельзя себя вести как с людьми здоровыми. Здоровый человек проявлению любви будет рад, а алкоголика это спровоцирует напиться. Поэтому, с алкоголиками подходит стиль общения только деловой. В транзактном анализе его называют «Взрослый-Взрослый».

У меня, не было проблем с алкоголем, такой выраженности, чтобы можно было говорить об этом как о проблеме. Но, тем не менее, я помню, когда я полностью отказался от него, то месяца три страдал от чувства неполноценности. А значит, какая-то проблема все-таки была. Пусть даже и на психологическом уровне.

Только, через пол ода, я стал замечать первые плюсы, от того, что алкоголь исчез из моей жизни. После праздников, я и выглядел, и чувствовал себя куда лучше, чем мои приятели или деловые партнеры.

А еще через пару лет я заметил и более существенные признаки. Когда, после длительного перерыва я увидел одного из моих старых партнеров, с которыми я часто проводил время в ресторанах. Он был почти седой… Я же, за это время стал выглядеть моложе и лучше.

Ну, а самое главное я почувствовал только через 5—6 лет. Это удовольствие от того, что я могу думать продуктивно, и не зависимо. Мне в голову стали приходить интересные идеи. (У алкоголиков мышление заблокировано). Способность быть продуктивным, это удовольствие, посильнее любого алкоголя.)

Итак, мама занялась бизнесом. Это было когда я уже учился в восьмом классе. Товар брала в Китае и Москве. Этот период был совсем не плохим. Правда продлился он не долго, всего года четыре. Когда я уехал в Ростов, мама познакомилась с мужчиной. И бросила бизнес. (Видимо, чтобы, наверняка соответствовать образу жены. Быть «ЗА мужем». И это, кстати не редкая проблема. Когда, успешная до брака женщина, скатывается вниз, после замужества.)

Пока она занималась бизнесом, она была интересным человеком. Она много знала тонкостей и хитростей, и с ней интересно было поговорить.

Когда, она перестала работать, вернулись ее привычки к пилению и конфликтности. С этим, последним мужчиной, она прожила долго, лет пятнадцать.

Мне, наверное еще повезло. Потому что, мама, все равно проявляла какую-то рассудительность. И не было у нее таких тараканов, которые я видел в ее подружке. Которая по совместительству, являлась мамой моего хорошего друга.

У нас страдание, и в культуре как-бы приветствуется. Но, мама моего другая в этом плане, как мне казалось переплевывала всех.

Разговаривая с ним, (а это был один из моих близких друзей, и я я часто у него бывал) любила показывать умерших родственников и с томным видом, вздыхать по их тяжелой судьбе. Она любила их перечислять и рассказывать отчего и как они умерли. Этот, напился и замерз, этот отравился, а этот упал с крыши…

Когда я думал, как же он с ней живет? Ведь, получалось, чтобы получить ее любовь, он что, тоже должен был упасть с крыши? Напиться, или отравиться?

Он, этого не замечал. А я замечал, когда слышал ее. И периодически думал о его жизни.

Потом, до меня дошло, что она и этих людей, на самом деле тоже не любила. Ибо, чего тогда не любить живых? Просто, к живым, она не могла ее проявлять. Наверное, для нее проявление любви, было как проявление слабости.

Но, зато когда он упал с велосипеда и получил сотрясение мозга, тут она за ним и заботилась и любила, и время для него находила.

В итоге, он рьяно принялся болеть. То у него нос заболевал, то ухо. То он ушиб какой-то себе получал, то еще что-то.

И всегда, неизменно, пока ему было плохо, мама его проявляла к нему любовь и внимание. Меня, это злило, так как меня к нему в это время не пускали. Хотя мы, могли бы просто покатать машинки по полу. И хуже, от этого ему бы точно не было.

Но, его мама вела себя так, как будто мой друг едва ли не при смерти. Я думаю, что его тяга болеть, и притягивать себе всякого рода неприятности, была обусловлена тем, что только в таком состоянии он мог получить от нее внимание и заботу.

(Такие родители, не понимают того, что прививают ребенку стремление болеть, страдать, и мучиться. Они думают что любят, чисто и искренне. Но, это не так. Это любовь, исключительно ситуативная. То есть, например, когда болеет. А когда, ребенок эту «фишку» поймет, то постарается адаптироваться. Для него, болячки и страдания становятся средством получения любви. Тут самое неприятное в том, что это становится ЕДИНСТВЕННЫМ средством. А в другие, он просто перестает верить.

Родительская проблема в том, что они затрудняются проявлять любовь, к ребенку здоровому и успешному. А, могут позволить ее проявлять. только в случае «нужды».

Это связано, с их внутренним запретом проявлять любовь в как таковую. А когда, ребенок заболеет, или будет страдать, то они получают как бы психологическое разрешение ее проявлять.

Ребенок, хоть и хочет любви от родителя, но болеть все время или страдать ему не хочется. От этого, возникает затруднение в налаживании близких отношений. Когда к нему кто-то тянется, потому что он ему нравится, он начинает пугаться. Кому ж хочется все время болеть или как-то еще страдать)

Хотя, я думаю, что это была не единственная ее проблема. Была еще, постоянная неудовлетворенность, чтобы хорошего, и кто бы для нее, не делал, она успокаивалась, только на короткое время, и потом снова была недовольной.

С мужчинами, она была уверена, что они будут ее использовать. И обманывать. От этого, использовала она их сама. И обманывала. Вместо открытого диалога, она обманывала. Со временем она стала обманывать даже там, где обманывать не было никакой нужды.

Я помню случай, когда мы не могли найти его рогатку. И он спросил маму, где она. Она задумалась и сказала, что она ее выкинула. Немного позже мы нашли рогатку, возле курятника. Где, мы ее походу забыли.

У нее был мужчина на короткое время. Но, жизнь с ним она построить так и не смогла. Я уже не помню где он работал, но когда он получал деньги, она лебезила перед ним, расхваливая какой он хороший. Накладывала еду, и наливала ему водку. Была максимально услужливой. Это продолжалось до тех пор, пока деньги не перекочевывали в ее карман.

Я к ней хорошо относился, так как она из командировок привозила игрушки не только своему сыну, но и мне. И хоть, меня это особо не трогало, видеть это конечно было не приятно.

Потом, когда я вырос, обратил внимание, что, будучи взрослым человеком, меня сильно раздражало двуличие, в людях. Даже, к тем, которые ко мне отношения никакого не имели.

Мой друг блестяще рисовал. Он мог скопировать практически любой рисунок так, что он был как две капли воды поход на оригинал. Причем, он нигде этому не учился. Я тоже пытался рисовать. Но, мои картины, по тонкости пера, были чем-то сходны с картиной «сеятеля», которого рисовал Остап Бендер на пароходе «Скрябин».

Но, как только кто-нибудь ему выказывал восхищение его талантами, она тут же старалась поставить под сомнение комплименты этих людей, а про него самого, рассказать что-то постыдное.

Я думаю, что у нее, это было связано с зависимостью оценки себя, в зависимости от оценки других. Если, люди вокруг тебя плохие, значит она хорошая. А если рядом с тобой, кто-то хороший, значит она плохая. Оттого, она и не переносила, когда в ее присутствии кого-то хвалили. Она ж автоматически начинала чувствовать себя плохой.

(Таким образом ребенку прививается стыд. Стыд, одна из самых разрушительных эмоций. И справляться с ней надо постепенно. Стыд преодолевается, когда человек занимается какой-то продуктивной деятельностью, и начинает в ней расти. Тут не нужно взрывообразного роста. Будет лучше, если он будет медленным, так чтобы на каждой ступеньке, было время адаптироваться.

Поэтому, если вы решите вырасти. То, придется смириться с тем, что при каждом, новом шаге, могут вылазить тараканы, которые будут вам кричать о том, что может случиться что-то ужасное.

Трудным это будет толь ко по началу. Дело в том, что все живут в своем коконе. Они принимают привычные рамки и никогда за их пределы не высовываются. Высунувшись однажды, человек неизбежно испытает шевеление стыда внутри.

Но, через некоторое время он поймет, что ничего страшного не случилось. И в это время, его установка начинает пересматриваться. Он поймет, что раз он сделал один шаг, значит может сделать и другой. Ну, а потом, ему останется надо просто продолжать.

Самая большая ошибка при работе со стыдом, это остановка. Останавливаться нельзя. Продолжайте действовать как-нибудь.

Чувство стыда, это, то чувство, которое мешает человеку подняться до своего уровня. Когда родители иронизируют над ребенком, делают саркастические замечания, обесценивают его или его достижения, это все оно.

От этого, и у самого ребенка со временем развивается желание иронизировать, быть саркастичным и стыдить других людей. Это нарушает его позиции в обществе. Так как, в глаза может и не скажут, что общаться с таким человеком не будут.

Поэтому, самый первый шаг, который стоит на пути избавления от стыда, и как следствие ведущий к благополучию, это полный отказ от того, чтобы стыдить другого человека.

Во время сплетен, может быть трудным удержаться от того, чтобы не поддержать иронии, над кем-то другим. Особенно, если говорящий для вас симпатичен. Однако, сделать это нужно.

Очень важный момент: нужно, не бороться с ироничными высказываниями, сплетнями или сарказмом, которые воспроизводятся за глаза в чей-то адрес, нужно просто не присоединяться к ним.

Легкой улыбки будет достаточно. Если перед вами сплетник. Вы тогда, и его не обидите, так как все-таки на его слова отреагируете. И не станете присоединяться к нему)

Отец

Со своим отцом я познакомился, когда мне было четыре года. Потом, я его видел, когда мне было десять, потом, когда мне было семнадцать лет. Он, даже какое время прожил с матерью. Но, потом ушел. А в самом детстве я его не помнил, так как мать с ним развелась, когда мне было около года. Почему такая градация? Из-за отсидок. У отца были проблемы с законом. И виделись мы только тогда, когда он выходил на короткое время на свободу.

Я не вдавался в подробности чем, таким он занимался, но видимо дело было плохо, так как некоторая известность о нем была не только в моей деревне. Когда я получал паспорт, какой-то мужчина сзади меня тихо сказал: «Известная фамилия, да браток? Особенно в свое время…»

По словам матери, он был то ужасный негодяй, который истязал, мучил и издевался над ней, то благородный человек, который готов был отдать последнюю рубаху. Меня эта двойственность всегда приводила в замешательство. Когда я первый раз его увидел, то я был у бабушки Ксении. Мне было 5 лет. Мне сказали, что сегодня к нам придет мой отец.

Для меня, эта встреча не прошла никак. Я сидел на кровати и слушал, о чем говорят взрослые. Мне было скучно. А бабушки нападали на него, за то, что он пьет. Хотя, он был абсолютно трезв. Да, кстати и потом, когда он жил в поселке я ни разу не видел его выпившим.

Он объяснял, что пьет он иногда, да и то, по праздникам. Те спорили. В общем, было не интересно. Я думал о том, что. наверное должен что-то чувствовать. Как я понимал, к близким людям, должны быть особые чувства. Не такие как ко всем остальным.

Но, у меня никаких чувств к нему не было. В другой раз мы увиделись, когда мне было уже десять. Мама, только что поссорилась с отчимом, и тот ушел от нее. Мама тут же взялась «окучивать» моего отца.

Стала ему писать письма. И ладно бы писала сама. Так, она и меня стала подтягивать к этому делу. Требовала, чтобы я под ее диктовку писал ему письма. Что я скучаю, и к нему давно привык. Писать не хотелось, потому что ничего подобного я не чувствовал. И понимал, что этого не чувствует она.

Но, в итоге я писал эти письма, которые никакого толку не дали. Хотя, когда мне было семнадцать, они попробовали снова жить вместе. И один раз, я стал случайным свидетелем скандала. Хотя, это был не скандал, а скорее постоянный и нескончаемый поток претензий от моей матери.

На любое слово, она находила возможность его перевернуть, перефразировать и ввернуть ему обратно, так что бы он еще и виноватым оставался. После этого, я понял, что едва ли она сможет наладить с кем-то нормальную жизнь.

После последней его отсидки, он провел на свободе года два. Жил он уже с другой женщиной. И погиб в сорок два года, точно не знаю от чего, получив ожоги третьей степени. Это случилось, когда я учился на первом курсе мед института. Его привезли в ожоговое отделение БСМП 2. И мать приехала на следующий день туда тоже. Позвав и меня. Вышла, доктор и стала рассказывать нам о его состоянии. Оно было тяжелым.

Мама стала говорить, что дескать, вот смотри, он в таком тяжелом состоянии, потому что он пил! Поэтому пить нельзя! И, обратилась к доктору, чтобы та подтвердила ее сова. «Скажите, а ведь если бы он ни пил, он же лучше бы себя чувствовал?»

Наверное, лекция о вреде алкоголя, сама по себе вещь полезная. Но, она была явно не ко времени. Мне было ужасно за нее стыдно.

Когда, я был маленький, то я спрашивал себя. Мне хватает или не хватает второго родителя? Я думаю, что об этом говорили взрослые. А я, их слышал. Поэтому, и задавал себе такие вопросы. Но, я ничего не чувствовал. Поэтому, считал, что в моей жизни все благополучно. Хотя вечерами, когда моих друзей «загоняли» домой, никто не приходил загонять меня. И от этого, было как-то грустно. Домой я шел сам. Когда стемнело, и на улице никого не оставалось.

Отчим

Когда мне было два года, мама решила повторно выйти замуж. Это был небольшого роста мужчина, какой-то восточной национальности. Он работал водителем на шахте. И перевозил уголь или породу. Уголь развозили на склады. А породой вывозили за поселок (куда-то ж надо было ее девать) и насыпали целые горы. Которые назывались терриконами.

Он тоже был мужчиной, периодически выпивающим. Но, зато с машиной. У него был запорожец. Наверное маме, хотелось себе мужа с машиной. Потому что, машина, была отдельным предметом гордости. Да, и далеко не у каждого она была.

Сейчас я вспоминаю, что его, почему-то очень боялся. Хотя, совсем не понятно почему. Он никакого зла мне не причинял. Мама все время требовала, чтобы он меня воспитывал. То есть бил ремнем. Делать этого ему не хотелось. И если он и бил меня, то это было не больно.

За мои наказания, претензий у меня к нему не было. Да, и в целом он был обычный мужик с руками. У него дом был в другом поселке. За десять километров, а работа в нашем. Поэтому, мама позвала его жить к себе. Точнее, к моей прабабушке Наде.

У моего друга, ситуация была куда покруче. Ему доставалось и доставалось прилично. Его мама, тоже пыталась наладить жизнь, с каким-то мужчиной, кавказской национальности (видимо эти люди ей нравились. У нее и первый муж был, то ли грузин то ли, армянин)

Только, вместе с ним, еще дила его бабушка с дедом. Так ему, еще и от деда доставалось. Моя бабушка меня не могла догнать, а вот дед у моего друга бегал хорошо. И догонял его, если было надо.

Так вот, его мама привела к своим родителям, этого нового мужчину.

И как только они начали жить вместе, из нее, как из рога изобилия посыпались обвинения, его в том, что он к ней плохо относится, не ценит, не уважает, ею и ее ребенком не интересуется, и сам он весь так себе, не то, что другие мужчины.

Это длилось н долго, потому что кажется через полгода он от нее сбежал. Но, я дивился метаморфозе, которая происходила с женщиной. Пока она жила одна, это была вполне адекватная женщина. Но, стоило ей сблизиться с мужчиной, как она превращалась в фонтан негатива и недовольства.

(Этот признак, который выражался в нарушении способности вести диалог, я наблюдал потом, практически у всех жен алкоголиков. Они, перефразировали, переворачивали, или даже придумывали то, чего на самом деле не было и все это присваивали своим мужчинам. Если им отвечали, и обосновывали ошибочность их суждений, они просто игнорировали ответ.

Если, их просили обосновать их высказывание, они либо приходили в ярость, либо оперировали доводами типа «я сказала» или «я так верю, значит это правда».

Конструктивный диалог, с ними был невозможен. Я думаю, что этот признак, неспособность к диалогу, можно смело использовать для подбора партнера. Иметь дело, имеет смысл только с тем, кто остается конструктивен, от начала до конца)

В общем, жаловалась она на него постоянно, какой он плохой и как сильно ее обижает. Это я потом понял, что жаловалась она одинаково на всех. И на этого мужчину, и на родного отца моего друга. И, похоже на других мужчин, которых было хоть и не много, но были.

Все они были обманщиками, которые на людях строят из себя добреньких, а когда чужих никого нет, превращаются в последних сволочей. Наверное, из-за этого ее первый муж (родной отец моего друга) куда-то так далеко уехал, что мы за него больше никогда не слышали.

Что касается моей мамы, то ситуация была вроде проше. По крайней мере, прабабушка жила одна, и для мамы с ее новым мужем, была свободна большая комната.

Вместе с отчимом, приехала огромная немецкая овчарка, которую звали Казбек. Собака была хорошая и добрая. Но я ее почему-то боялся. Хотя, мне ни она, ни ее хозяин не причиняли никакого вреда. Тогда, они попыталась меня приучить, не бояться собак.

И вот, что они делали. Они становились с друг на против друга, на расстоянии двух метров. Так, чтобы Казбек, был между ними. И завали меня поочередно к себе. Так, чтобы проходить надо было мимо собаки.

(Сразу скажу, способ — полна ерунда. Я проходил, потому что меня просили пройти. Но, никакого облегчения от страха я не получил. И еще, родители, не подкидывайте ваших детей. Потому что реально страшно. И вообще не смешно. Хотя, я тоже смеялся, когда меня подкидывали. Но, смеялся потому, что понимал, что родители этого от меня ждут. А не, потому что мне было ой как весело)

Когда отчим выпивал, то мама, опасаясь его буйства, отводила меня к деду Феде и бабе Ксении. Или, мы оба шли к ее подружке. У которой тоже муж был алкоголик, и когда напивался он, то она приходила к нам. Ходить к ее подружке мне нравилось. Потому, что у нее была дочка моего возраста, и можно было играть.

Я читал гипотезу, одного известного психиатра, о том, что при излечении жен алкоголиков, от проявлений истерии (это все те винения, стыжения, перефразирования, переворачивания, все что лежит в основании нарушения ведения диалога), их мужья самопроизвольно прекращали пить. Даже без посещения нарколога.

У моей мамы, я думаю проблемы примерно были схожи. Так как, развивались ее отношения с мужчинами, примерно так же как и у мамы моего друга.

Только, когда мама пыталась чего-то там налаживать, я перемещался жить к деду, с бабушкой. И оттого, многих деталей не видел.

Но, я точно помню, как начинались отношения мамы с мужчинами. Пока с ней можно было разговаривать, все было хорошо. Но, как только она начинала переворачивать, перефразировать, упрекать, и все такое, самое большое через пару месяцев они начинали пить. Закономерность была настолько ясная, что думаю, что гипотеза того психиатра, имеет подо собой вполне реальные основания.

(Я думаю, что жены алкоголиков, винят с той целью, чтобы покрепче привязать к себе мужа. Их проблемой, является такая сильная неуверенность в себе, что они на все сто процентов уверены, что от них хотят уйти. И просто так, с ними жить нельзя. Тут, речь идет даже не о самих отношениях как таковых.

Они уверенны в том, что сама их личность выглядит отталкивающе. То, есть люди активно стремятся с ними контакта избежать. Имеется ввиду, конечно людей, которые им хоть немного симпатичны. А если, мужчина им нравится, то это вообще беда. Они уверенны, что кроме презрения, они ничего не заслуживают.

Отсюда и возникает такой патологический способ адаптации. Зависимый алкоголик, не уйдет. Поэтому, она его винит, упрекает и унижает, в надежде «опустить его с небес на землю». А по факту, просто пытается принизить его, чтобы чувствовать себя более менее.

В самых тяжелых случая, она провоцирует мужа пить, чтобы у него развилась зависимость. И тогда, она получается инструмент для управления им. Потому что, становится распорядительницей бутылки.)

Прабабушка Надя

Это была маленькая, худенькая старушка, с длинным еверйским носом и горбом. Я ее называю бабушкой, хотя мы даже не близкие родственники. Она была 1914 года рождения. И когда началась великая отечественная, она каким-то образом оказалась в той деревне, где жила моя родная бабушка и ее сестра. Их отец ушел на фронт, а мама погибла, когда были бои в деревне.

И прабабушка Надя взяла их себе. Так как, те были совсем маленькие. Моей родной бабушке, было 5 лет, а ее сестре десять. Я, почему-то называл ее Надей, хотя звали ее Анастасия Иосифовна Павлова. И, ее имя, никак с Надей не коррелировало. Но, все почему-то ее именно так и и звали.

Я сейчас иногда думаю, о таком, что при таком обилии прямых родственников, самую большую роль в моей судьбе сыграли люди, которые были либо не в прямом родстве, либо вообще в родстве не были.

Я называл ее Баба Надя. Поэтому, дальше так писать и буду. Чтобы, не было длинно. Когда я родился, она была уже и старенькой, и сгорбленной. Сгорбленной, она была настолько, что когда она шла, то голова и плечи были практически на одном уровне. Читать она умела плохо, по слогам. Да и то, затруднялась иногда. Писать тоже не умела. Кое как расписывалась, чтобы получать пенсию.

У нее была какая-то невероятная стойкость к жизненным неурядицам, и удивительная проницательность. Как-то мы играли вечером возле нашего двора. Бабушка дала мне пирожок, и я его с удовольствием ел. И в это время меня начал задирать какой-то мальчик, немного старше меня. Он был из не благополучной семьи. И отличался задиристостью, хотя меня особо не трогал.

Я обиделся и пошел жаловаться. Надя меня выслушала, спросила кто это. Потом, на секунду задумалась и сказала: «Он голодный! Пойдем дадим ему пирожок!». Мальчик, его тоже с удовольствием съел. И больше никогда меня не обижал.

Хоть бабушка не умела читать и писать, но каким-то образом научила меня. Я видел, как читает мой отчим, и мне стало интересно как он это делает. Поэтому, попросил, чтобы меня научили. То, что бабушка тоже читать не особо умеет, я об этом не думал.

Бабушка, попросила маму написать в столбик буквы, и я их стал повторять. Так я выучил буквы. Потом, бабушка меня научила слогам. Она их почти все знала. Не знала только про твердый и мягкий знаки.

Сдается мне, что ей, наверное, тоже хотелось научиться читать, и писать. Поэтому, мы вроде как синхронно стали получать с ней начальное образование.

Потом я научился читать. Писать, это оказалось не мой конек. Я и сейчас, пишу с ошибками. Но, читать мне понравилось. Сестра моей мамы, тоже любила читать. И я у нее периодически брал книги. А когда пошел в школу, то записался в местную библиотеку.

Что отличало бабу Надю от всех моих родственников, это отсутствие директивности. У остальных моих родственников, было «ясное» видение любой ситуации, и они требовали его принятия, как единственно верного. Баба Надя, была другая, с ней можно было разговаривать.

Она тоже имела свое мнение, относительно любого происходящего вокруг. Но, в ее мнении не было директивности.

Помимо всего, она была невероятно вынослива. Я помню, что я всегда был человеком сильным. Но, когда дело касалось какой-то длительной работы, то быстро уставал, и бросал начатое. Помню, когда учился в школе, бабушка меня попросила прополоть картошку. Я пошел, и кое как протяпал метров десять, квадратных. И устал. Ушел гулять на улицу.

Бабушка ни одного слова мне не сказала. (Она вообще, отличалась тем, что никогда не критиковала и не ругалась. А, если я что-то делал не так, то терпеливо мне объясняла.) Когда я пришел, то увидел, что прополото было метров пятьдесят. Я, озадачился, как такой маленький человек мог так много сделать. И стало как-то неудобно, за свою рабочую «несостоятельность».

Хотя, я, пожалуй, помню, как она один раз сильно разозлилась. У нас в дом вела небольшая лестница. Она была такими же размерами, как и пролет лестницы в обычных, многоэтажных домах. Только была деревянная. Мы с моим другом, любили под ней играть. Лет в пять, мы научились поджигать костер. И решили устроить костер там же. Костер у нас получился знатный. Прямо, под деревянной лестницей, деревянного дома…

И мы, с удовольствием подкидывали в его дрова. Когда, бабушка это увидела, она всплеснула руками, заругалась на нас, и хотела поймать. Но, куда там…. Я уже около года, бегал быстрее чем бабушка…

Потом, она мне объясняла, что дерево легко загорается. А лестница из дерева. И потушить его будет очень тяжело. «Видишь, я в печку перед, тем, как закинуть уголь, дрова ложу. Смотри как они горят. Если дом загорится, он так же гореть будет». Больше мы возле дома ничего не поджигали. Ходили на окраину поселка и там палили костер.

С бабой Надей, я научился ездить на коньках. Она купила у соседа коньки, из которых он вырос, и клюшку, для игры в хоккей. И пока я не научился, кое как ехать, мы с ней ходили на речку.

Честно говоря, стоять на коньках по началу было страшновато. Я не понимал, как бабушка в своих калошах, одетые на валенки, умудрялась вообще держаться на ногах на льду. Так как, было очень скользко. Особенно, когда она тянула меня за клюшку. Мы, договорились, что я буду пытаться устоять, а она будет тягать меня за клюшку по льду. В общем, кое-как получилось.

Баба Надя была набожна. И говорила, что людям нужно помогать. Я думаю, что многие внуки перенимают привычки бабушек, потому что в некоторых случаях, бабушки относятся к ним теплее, чем родители.

Бывают исключения, но как правило бабушки, более толерантны к детским шалостям, и этим заслуживают признательность внуков. Бабушка говорила, что богатство, это плохо. Что богатых грабят и их обворовывают.

Наверное, во времена ее детства так и было. Она помнила, наступление революции, и как раскулачивал их семью. Хотя, они и были зажиточны, но думаю, что не на олигархическом уровне. Когда, наличие денег, начинает представлять интерес, для раскулачивания.

Она рассказывала, как пришли большевики. И забрали все. Не, просто забрали ценности или вещи, представляющие интерес, а именно — все. Оставили, один чугунок, который висел на заборе. Но, потом один из них вернулся, и забрал и его. Я думаю, что, став свидетелем таких событий, поневоле уверуешь, что зарабатывать это плохо, и иметь сбережения тоже.

Хотя, у богатства все-таки шансов больше себя сберечь. Чем у бедного, не потерять последние крохи. Те, кто были тогда при хороших деньгах, просто уехали за границу. Кто во Францию, кто в Германию, кто еще куда-то. И большую часть своих сбережений сохранили. Не уехали те, кто не причислял себя к «кулакам». И оттого, думал, что опасаться раскулачивания ему не стоит.

Когда, я стал зарабатывать больше, чем дозволяла «коммунистическая скромность», то я тоже чувствовал какое-то опасение. Думаю, что оно и было вызвано тем, что была привита установка: «Будешь, зарабатывать, пострадаешь!». Я, думаю, что отголоски этой установки, были заметны сразу после революции. У тех детей, которые пострадали от нее. А бабе Наде, было три года, поэтому такие события, которые произошли, не могли на ней не отразиться.

Кто читал «Поднятую целину», помнит, что был в деревне один мужчина, который работал, и хотел работать. Как с осуждением говорили о нем другие крестьяне: «Работал по двадцать часов в сутки, оброс дикой шерстью, приобрёл грыжу — и начал богатеть, несмотря на предупреждения и уговоры дожидаться мировой революции». Его даже не решались раскулачивать. Настолько его личный труд был виден в его успехах. Но, раз революция сказала, значит надо…

То время, в которое она жила, было другое. Ужасное. Она очень боялась голода. И этот страх, толкал ее на то, чтобы собирать сухари в мешок. Она очень переживала, что снова наступит голод. После ее смерти, осталось два огромных мешка с сухарями. Которыми потом еще полгода кормили домашних собак.

У бабы Нади была сестра. (У нее вообще было много родственников) Она к ней иногда приезжала. Это была такая же маленькая старушка, с веселыми глазками. Чем, сильно отличалась от моих родственников. Мне она нравилась.

Когда, баба Надя была уже совсем старой, а я был уже выпускником в школе, ее сестра приехала последний раз. Вся семья бабы Нади жила в другом поселке. Километров за сто от нашего. Я думаю, они говорили о том, чтобы она вернулась обратно. Потому что, годы брали свое. Но, она отказалась.

Баба Ксения и дед Федя

Баба Ксения, была сестрой моей родной бабушки. Ее муж, был на десять лет ее старше. Работала она в шахтерской автоколоне. Выдавая наряды, на поездки и фиксировала, кто и в какое время сдает машину. Дед, до пенсии работал шахтером. Я помню, как они жили. Это постоянная экономия, и жизнь по минимуму.

Этот минимализм, объяснялся ожиданием наступления времени, когда начнется нормальная жизнь. Купленные вещи, убирались в шкаф, где они лежали в ожидании своего часа. Если это были мои вещи, то потом они просто лежали без необходимости, потому что я из них вырастал, и они мне были малы. Выбросить их было жалко, ведь они ж совсем новые. И отдать бесплатно жалко, за них же заплатили.

Было не понятно, зачем их вообще держат. Я с возмущением спрашивал, но бабушка не могла на этот вопрос ответить, только говорила, что я пока не понимаю зачем. Вот, дескать вырасту, пойму

(И правда, я вырос и понял. Это была жизнь в ожидании жизни. Так, вот та «настоящая жизнь» не наступит никогда. Потому что, она на самом деле воспроизводится прямо сейчас. И никакой другой жизни не будет. Просто они думали, что их реальная жизнь, на самом деле — не реальная. Вот и ждали лучше. Так, они и умерли в ожидании. А вещи, которые были абсолютно новыми, и которые я ни разу не одел просто выкинули)

Все покупки, были продиктованы необходимостью. Понятие «нравится и поэтому купил» вообще оставалось без внимания. Если нужна удочка, то самая дешевая, на которую можно было бы примотать крючок и леску. Но, это только мне так повезло. Бабушка, позволяла мне покупать удочки бамбуковые. Деду, в этом плане повезло меньше. У него были удочки из длинных двухметровых прутьев. Где он такие длинные ровны прутья брал, я не знаю.

Была у бабушки еще одна привычка. На которую я раньше злился. Летом, она собирала яблоки в подвал, и зимой по не многу их выдавала. Нам с дедом. Я злился, на то, что эти яблоки были всегда немного подпорчены. И эти участки приходилось обрезать. Получалось, что мы все время едим немного порченые яблоки. И эта, не рациональность меня злила. Потом до меня дошло, что они просто сортировала яблоки, на те, которые «еще полежат» и те, которые полежать уже не смогут. Вот их и ели в первую очередь.

Баба Ксения вязала пуховые платки. Это был еще один источник ее заработка. Стоимость одного платка была таковой, что, продав один платок, можно было прилично прожить пару месяцев. Готовые платки, она засовывала в трехлитровые банки. Чтобы их не поела моль. Там их и хранила. Хоть, заказов было много, это совершенно не отражалось на нашем достатке. Все заработанные деньги бабушка сносила на сберкнижку.

Регулярно, бабушка писала в школу заявления по бедности и просила социальной помощи, как малоимущим. Выражение «мы бедные», помимо какого-то странного злорадства, носило еще оттенок гордости. Словно, это какое-то привилегированное положение. Мол, мы бедные и гордимся тем, что отказываемся от большее.

(Хотя, ведь именно такая установка прививалась людям после революции) Гордость, вызывалась не отсутствием притязаний, на лучшую жизнь, а именно отказом воспользоваться благами, которые доступны.

Летом, мы каждый вечер поливали помидоры, огурцы и капусту. Грядки были в огороде, а бочка с водой, из которой мы носили воду, во дворе. Метров за сорок.

Полив занимал около получаса. Таскать воду, не хотелось. Я как-то увидел, что наши соседи, для полива пользовались погружным насосом. Они его погружали в бочку, и протягивали от него шлаг. И никуда не надо было ходить и ничего не надо было таскать. Такой насос, стоил, кажется, рублей шесть, семь. И один человек, совершенно не напрягаясь поливал за десять минут территорию грядок, в два раза больше наших.

Когда я бабушке предложил такой насос купить, она нахмурилась и назидательно сказала: «ты на них, не ровняйся, нам так не жить!».

Почему нам так не жить я не понимал. Соседи были совсем больные дед с бабкой. Причем, бабка уже почти не ходила. Мой дед получал повышенную пенсию, шахтерскую. У бабушки пенсия была поменьше чем у деда. Но, и ее хватило бы что бы прожить всей семье. А учитывая, что она только что продала два платка, думаю о насосе можно смело было бы поговорить.

Мы с ней шли из магазина, и как раз говорили об этом. Когда я сказал за платки, бабушка чуть не подпрыгнула. «Тссс…! Тихо… Не будь таким болтливым!». От дальнейшего обсуждения покупки она отказалась. Так, мы и продолжили таскать воду в ведрах.

Деньги, которые бабушка отложила, пошли прахом в девяностые. Все то, что она смогла собрать, платя за это своим здоровьем, полностью обесценилось и было навсегда утрачено.

Примерно, такая же ситуация была и с посадкой картошки. Каждую весну, мы выходили в огород и сажали четыре ведра картошки. И каждое лето, мы выкапывали четыре ведра картошки. При этом, бабушке периодически становилось плохо, когда мы ее сажали. И она отдыхала, опираясь на лопату. Деду это занятие тоже не нравилось. Но, он просто не спорил с бабушкой. В промежутках между закапыванием и выкапыванием картошки, я собирал колорадского жука и окучивал грядки.

Какое-то странное мазохистическое удовольствие было в том, чтобы постоянно напрягаться и работать на износ. Когда бабушке говорили, что надо отдохнуть, она небрежно бросала «на том свете отдохнем». Ждать отдыха ей пришлось еще очень долго…

В итоге, вся жизнь, была похожа на борьбу за выживание, в условиях изобилия. Только, изобилие, это было как бы «для них». Для тех, на кого нельзя ровняться. А выживание, как бы «для нас», потому что «мы бедные». Наверное, сам факт того, что ты, преодолеваешь барьеры и препятствия, не получая почти ничего, доставлял какую-то странную радость. Наверное, оттого и бедность была желанной. Ибо, только бедность может обеспечить человека работой на износ. А в условиях достатка, бороться было бы не с чем.

Я видел, что родственники других ребят, не бравируют своей бедностью. Хотя, как я понимаю сейчас, некоторые родители, даже будучи работающими, зарабатывали меньше, но жили гораздо лучше.

Просто, они большую часть дохода тратили на себя, а меньшую относили в банк. И их жизнь выглядела абсолютно благополучной.

Когда, умерла моя бабушка, на сберегательной книжке у нее осталось восемь тысяч рублей. Когда умерла бабушка, моего знакомого, на образ жизни которого «равняться было нельзя», потому что «мы бедные, а они богатые», на ее книжке осталось 462 рубля… (мы хорошо общались, и после и свои сберкнижки они завещали нам)

В молодости, баба Ксения, была очень красивой женщиной. Над моей кроватью висела большая фотография ее и деда. Про деда, она с гордостью говорила, что дед был в молодости спортсмен.

К сожалению, она не смогла родить ребенка деду. У нее была внематочная беременность, и после операции она вообще детей иметь не могла. Я думаю, что она всю жизнь чувствовала вину перед дедом. И наверное, повышенной заботой за ним, пыталась как-то компенсировать отсутствие детей. Хотя, дед никогда не предъявлял к этому претензий.

Я вообще, думаю, что эта проблема, отсутствие детей, скорее переживалась бабушкой, чем дедом. Я думаю, что в молодости он просто принял этот факт, как данность. И больше никогда к нему не возвращался.

К тому же, ладили они в общем-то хорошо. Я не помню, чтобы они друг с другом ругались. Дед, мог одернуть ее, если она сильно расходилась и ругалась на меня. И бабушка, тут же утихала. Или, бабушка могла «покусать» деда, если тот отказывался мне чинить машинки. В принципе, это и все их распри.

Бабушка была жаворонком, а дед совой. Она рано ложилась, и рано вставала. Деж же, хоть и рано ложился, вставал все равно поздно. Любил поспать. Бабушкина сестра, очень на это ругалась. И требовала, что она будила деда пораньше, и давала бы ему побольше поручений по дому. Правда, эти советы проходили мимо ушей моей бабушки.

Я сейчас думаю о том, что имея кровных родителей и кровных родственников, воспитали меня люди, не имевшие со мной кровного родства. Или вообще, никакого родства не имевшие. А я вспоминаю их с благодарностью. Мне иногда кажется, что люди вообще в некотором роде все родственники.

За дедом были закреплены обязанности возить сено козам. Для того, чтобы вязать платки, бабушка держала коз. Осенью мы их ощипывали, и потом она из пуха, сначала на прялке делала нить, а потом из нее плела платок.

Сена, надо было заготовить столько, чтобы хватило на всю зиму. Я тоже научился косить. И когда ездили с дедом, иногда косил я. А потом, и сам стал ездить. Сено, мы возили на его мотоцикле, с коляской. Мы его туда сначала наталкивали в саму коляску, а потом накидывали еще сверху целую скирду. И привязывали все это дело веревкой. Гора была такая, что, если смотреть со стороны коляски, нас вообще не было видно.

Однажды, я захотел сплести самолов. Это ловушка для рыбы, которую делали из алюминиевой проволоки. Она была устроена так, что в него рыба заплывала, а обратно выплыть не получалось. Дед этой идеей, тоже загорелся. И раздобыл где-то мне большой моток проволоки.

В общем, плел его я недели две. Но, когда я с ним закончил, путь до речки мы проделал полугалопом. Засунули в него приманку, и закинули подальше. Потом, все лето мы каждый день ходили его проверять. Вечером мы забирали рыбу, добавляли хлеба или жмых, и оставляли на сутки. В итоге, рыбой были обеспечены все. И мы, и цыплята. Которые, тоже видимо рыбу очень любили.

Детский сад

В детском саду, было все в общем-то хорошо. За исключением, тихого часа. Потому что на нем надо было спать. А спать, мне совсем не хотелось. Хотя, некоторые ребята с удовольствием засыпали днем.

И я такой был не один. Пока воспитатели сидели в группе, все лежали относительно спокойно. Но, когда они выходил, начиналась битва подушками. Когда мы попадались, то это называли плохим поведением. Удержаться от которого не было никаких сил…

Помимо тихого часа, была еще одна проблема, которая сильно портила жизнь. Я думаю, что я был достаточно агрессивный. Хотя, не понимал этого. Но, почти каждый день, с кем-то у меня случались стычки. А с одним мальчиком, я дрался почти постоянно. Причем, это перешло и в школу. Там, у нас тоже были частые стычки.

Сначала я думал, что он просто сам провоцирует наши конфликты. И все. Но, потом я вспомнил, как я поломал только что построенный им шалаш. Это было в детском садике. Шалаш был шикарный. Я такие строить не умел… Его умению я позавидовал, вот и возник у нас конфликт, длинною в несколько лет.

Бабушка говорила, что нужно помогать людям. И судя по всему, некоторые ее заповеди я понимал не очень правильно. Так, один мальчик попросил меня научить его ругаться матом. Я не смог отказать. И когда, вокруг меня образовалась группа учащихся, нашим собранием заинтересовались воспитатели. Дома меня ждала расправа, за мои педагогические таланты.

Помню, как мы пробовали с одним парнем курить. Нашу группу водили на прогулку на берег реки. Там был хорошо оборудованный песочный пляж. И мы с моим приятелем, нашли коробку спичек и окурок. Спрятавшись в уличном туалете, мы решили научиться курить. Мы не знали, что дым надо втягивать в себя. Мы просто прислоняли зажженную сигарету ко рту, и спрашивали друг у друга идет ли дым? Дым не шел. Мы расстраивались.

Курить мы хотели научиться только потому, что это делают взрослые. Хотелось тоже стать взрослым поскорее. Я думаю, что основная масса пагубных привычек, перенимается детьми копированием. Просто из желания подражать взрослым. Это потом, они приобретают зависимость и избавиться от них становится трудно.

Еще одной, не приятной стороной, были постоянные ситуации, в которые я попадал с другими детьми. Я совершенно, не планировал никакого вреда и никому. Но, само собой так получалось, что кто-то неудачно лез под руку, когда я в куче песка, минировал дорогу, и бедолага получал палкой в лоб, при ее подрыве.

Было чувство, что ребенок только и ждет того, чтобы получить этой палкой в лоб и побежать жаловаться. Что происходило с завидным постоянством. Я неизменно оказывался в углу, если это происходило во время бодрствования, или в коридоре, если это происходило во время тихого часа.

В коридоре, как правило я был не один. И со временем там образовалась своя коолиция, из тех, кто тоже не хотел спать. Когда, мы поняли, что при баловстве нас будут выгонять в коридор. То, потом уже делали это специально. И я знал, что как только выгонят меня, через пару минут тут же появится мой друг. Сосед по койке.

Я удивлялся воспитателям. Ведь, было же понятно, что мы балуемся, чтобы не спать. И оказаться в коридоре. Но, они этого не замечали. А в коридоре, можно было и разговаривать, и бегать, и играть. В общем, делать все-то, что хотелось делать.