Бесплатный фрагмент - Поэтический сборник о кофе

Надежда Михайленко

***

Пью горячий кофе с чёрным перцем,

Грею руки, обнимая кружку.

Осень вновь играет с моим сердцем,

Вот ведь, выбрала себе подружку!

Аккуратней, осень, сердце бито!

Противопоказаны волненья.

Слишком всё свежо и не забыто,

Прошлое за мной шагает тенью.

Разочарование не выжечь перцем,

Кофе греет, но совсем не душу.

Всё-таки не надо игр с сердцем!

Осень, осень… снова меня душит…

***

Кофе пить на холодном пляже,

Декламировать на ветру

То, что ночью на сердце ляжет,

А запишется поутру.

И простудным голосом низким

Говорить простые слова,

Что ты стал мне безумно близким,

И, конечно же, целовать.

Напугать звонким смехом прохожих

И уткнуться в ладони лицом,

Наш роман, ни на что не похожий,

Должен быть со счастливым концом!

***

Время остановилось, падали тихо листья.

Весело говорилось, и улетала в высь я.

Так беспардонно близко и так по детски глупо

Мы с тобой пили кофе под пожелтевшим дубом.

Что-то там про удавов, горки, коньки и лыжи…

И через слово каждое — так целовал! Бесстыжий!

Годы? Нет, не припомню. Люди смотрели косо.

Счастье! Ведь это просто — просто забудь, что взрослый!

Amid Rasulov

***

Допивать чёрный кофе,

который почти как Джон Коффи,

только пишется иначе —

корректно.

Вкладывать мамину библию в сумку,

привычно,

при этом разделяя аргументацию Древса

и её отрицание.

Отдавать лёгкие в безоговорочное рабство

трём блокам синего кэмел

на месяц.

Депрессию отождествлять с естественным

процессом. Или с мартом.

Смотреть в пустой холодильник,

а по субботам —

в пустые глаза родителей. И плакать.

Разбивать колени об асфальт апатии,

переводящей андроид

на беззвучный.

Продавать душу в «Пятёрочке»,

в отделе мучных изделий,

и быть в нём самым нищим

и обобранным.

Разыгрывать дилемму

просвещённых личностей

и их недодемократий с недоблядствами.

Поддаваться овациям фальшивых

слуг народа,

имеющих детей в сланцах, купающихся

на яхтах

в море слёз грустной России.

Погрязнуть в маргинализации

бесцветной планеты

где-то на грани советских мультфильмов

и Диснейленда.

Абстрагироваться от пассивного мира,

закапывая каждодневность в глаза

и в братскую могилу.

Я падаю вниз и не разбиваюсь.

Словно иллюминаты пришли

по мою едкую душу

и дали мне бессмертное проклятие

с брошюрой нового

миропорядка.

Я завтракаю на поминальных столах

из костей погребённого

творчества,

заливая дешёвым соусом

своё бессмертное

одиночество.

Мария Тухватулина

***

Говорят, что девочка без кожи

и в калашный ряд с такой-то рожей.

Мне досталась странная эпоха:

ни пера, ни пуха, ни гороха.

Я не лезу в сложные вопросы —

ветхий домик ждёт смиренно сноса,

дремлет на крошащемся боку.

Данте на троллейбусном кругу,