Бесплатный фрагмент - Подари мне небо

Пролог. 12 сентября 2023 года

Резкий порыв ветра с грохотом распахнул окно в гостиной, заставив меня резко повернуться и невольно вдохнуть аромат осенней прохлады. На город обрушился шторм. Уже не первый за этот месяц. Шум стоял такой, что я не слышал даже своих мыслей. И это было прекрасно. Думать не хотелось. Чувствовать тоже. Не хотелось, в принципе, ничего.

Поднимая глаза в это осеннее чёрное небо, я задавался лишь одним вопросом — почему? И если не небо, то кто ответит на этот вопрос мне? Мне. Пилоту с десятилетним стажем. Тому, кто посвятил небу всю свою сознательную жизнь.

В дверь громко постучали и, не дождавшись моего разрешения, также громко её открыли.

— Кажется, я не приглашал Вас, — заметил я, внимательно изучая вошедшую.

— Я без приглашения, — отмахнулась девушка, которую я видел первый раз в жизни, — меня зовут София, я из центра психологической помощи. Мне нужно…

— Можете сразу уходить, — я устало закатил глаза, — выход там же, где и вход, — я кивнул на дверь, — общаться с кем-либо из вашего центра я не намерен. На столе лежит папка зелёного цвета. В ней документы из медицинского центра, в которых есть заключения врачей. Психиатр написал, что я здоров, а значит… что? — я усмехнулся. — Я здоров. Оставьте уже меня в покое, у меня нет никаких проблем, кроме физических.

София вздохнула, но, к моему удивлению, не стала настаивать на разговоре, выйдя за дверь. Я уже догадался, что за этим последует. Дверь распахнулась повторно, даже не успев закрыться.

— Ты понимаешь, что мы хотим помочь? — затараторила Лея. — Ты сидишь здесь уже больше месяца!

— Тридцать семь дней. Я умею считать, спасибо.

Точнее умел. Должен был уметь, но теперь я сомневаюсь, что я вообще что-то умел, ведь всё пошло не так, всё сбилось. Жизнь потеряла направление, смысл, математика подвела. Я снова погружался в пучину отчаяния и ужаса, из которого мне было так трудно выбраться. Почти невозможно…

— Ты опять? — сестра сбила меня с размышлений, вернув в холодную реальность. — Сколько можно вот так сидеть и жалеть себя?

— Ты в своем уме? — я даже охрип от возмущения. — Я не жалею себя, я жалею их. Всех тех, кто…, — я шумно выдохнул, — кому… — и я замолчал, не в силах продолжать.

— Брат… неужели ты не хочешь узнать…?

— Нет, — я резко перебил сестру, не желая снова начинать этот разговор. Я слышал её речи уже более десяти раз. Я не готов. Не был готов тогда. Не готов и сейчас.

— Послушай, я просто хочу…

— А я не хочу, — отрезал я, — уходи. Пожалуйста, Лея, уходи. — добавил я уже спокойнее.

— Ты даже не слушаешь! — сестра заводилась, и это раздражало ещё больше, чем её желание помочь.

— Лея! — я снова повысил на неё голос. — Я наслушался уже. Слушаю тебя уже больше недели. Я не хочу больше слушать, я не хочу слышать и не хочу говорить. Я просто хочу тишины, я хочу простой тишины!!! — на крик я всё-таки сорвался. — Уходи. Пожалуйста, дай мне побыть одному… И перестань приводить мне людей из различных центров любой помощи. Я в ней не нуждаюсь.

Сестра взглянула на меня с сочувствием и покачала головой.

— Ты бы сначала выслушал. София — мастер своего дела. Когда-то она тоже пережила похожую трагедию.

— Неужели? За минуту убила сто двадцать семь человек? Чёрт возьми, пусть вернётся, я передумал. Пожалуй, пожму ей руку, — сарказм был неуместен, но сил на более адекватный ответ я не нашёл.

Лея грустно улыбнулась.

— Ты не вернёшь этих людей тем, что сидишь здесь и с отчаянием смотришь в небо. Не вернёшь. Оттуда не возвращаются. Но твоя жизнь продолжается. И ты должен взять себя в руки и продолжать жить. Жить! И хотя бы попытаться разобраться во всём. Не ради них. А ради тех, кто всё ещё с тобой. Ради себя самого. Ведь ты же выжил ради чего-то? Или ради кого-то? Значит, так было нужно. Значит, это судьба. Просто дай тем, кто тебя любит, возможность тебе помочь, быть может, тебе станет легче?

Она тихо вышла за дверь, оставив меня одного. В тишине. В моей тишине. Вокруг было громко, шумно — снова дождь, снова гром. Но я был в вакууме. Своём вакууме. Я смог отключиться от внешних звуков, смог снова погрузиться в себя. Я пилот, мне тридцать два года, и ровно тридцать семь дней назад мой самолёт разбился. И среди ста двадцати пассажиров и восьми членов экипажа выжил только я один. Почему? На этот вопрос нет ответа, ведь небо не умеет разговаривать. Оно может только давать надежду. Или отбирать её в самый неподходящий момент.

Я слегка покачал головой, чтобы выкинуть непрошеные мысли из головы, и развернул инвалидное кресло спиной к окну. Взгляд натолкнулся на лежащую на столе папку. Надпись: «Личное». Я глубоко втянул воздух, прикрыл глаза. Вот теперь пора. Аккуратно раскрыв папку, я начал читать.

Часть 1. 2022 год

Глава 1. Кейт

— Кейт! — услышала я голос отца с первого этажа. — Спустись, пожалуйста, вниз.

— Уже иду! — откликнулась я, ещё раз взглянув на себя в зеркало. Бессонная ночь дала о себе знать — даже макияж не скрыл синяков под глазами. Каждый день обещаю себе лечь спать пораньше, но как только на улице темнеет — сон исчезает как по волшебству. Грандиозные планы на будущее, тоска о прошлой жизни, нестабильное настоящее — всё это накрывает с головой, наводит на размышления. В голове постоянно крутится сотня вопросов — а что, если бы…? Почему всё произошло именно так? Кто виноват?

— Кейт! — голос отца звучит уже громче. — Ты заблудилась на втором этаже?

Я усмехнулась и, не дожидаясь ещё одного «Кейт!», спустилась вниз.

— Доброе утро, папочка, — я поцеловала отца в щёку, взяла кружку, чтобы заварить себе кофе, — о чём ты хотел поговорить?

— С чего ты взяла, что я хочу о чём-то с тобой поговорить? — отец удивлённо посмотрел на меня, наливая в кружку кипяток.

— Ты звал меня два раза, приготовил мне завтрак, помыл зеркало в ванной, дальше перечислять?

Отец вздохнул и как-то слишком серьёзно посмотрел на меня. По спине пробежал холодок. Давно я не видела его таким серьёзным. Последний раз это было три года назад — как раз тогда, когда…

— Не переживай, Кейт, — отец сбил меня с размышлений, — все живы, всё хорошо, но ты права, разговор есть.

— Ну, выкладывай, — я закинула ногу на ногу, отпила кофе, — только недолго, сегодня на работе важный день, не хочу опаздывать.

Опаздывать сегодня было точно нельзя — Стив планировал какое-то совещание, перестановку кадров, новую схему работы и передать нам важную информацию, которая перевернёт нашу жизнь с ног на голову. Ну, это с его слов. Хотя, по моему мнению, наша жизнь и так давно стоит на голове.

— Дорогая Кейт, — папа вернул меня в реальность, — я бы хотел поздравить тебя с Днём Рождения и вручить тебе подарок.

День Рождения! Точно! С этим переездом я совсем забыла о том, что я сегодня стала ещё на один год ближе к старости.

— Пап, да не стоило заморачиваться, — я пожала плечами, допивая кофе, — я не люблю этот день, и дни рождения не отмечаю уже лет пять.

— Значит, пора вернуться в нормальную жизнь, устраивать праздники на всю катушку, а не сидеть дома и считать, сколько лет тебе осталось до пенсии, — отец протянул мне большой белый конверт, — с тех пор как твоя сестра…

— Стоп, — я поморщилась, — можно не сегодня? — осторожно взяв тонкий конверт в руки, я посмотрела на отца. — Не хочу опять возвращаться в то время, что в конверте?

— Думаю, будет неплохо, если ты откроешь и посмотришь сама, — отец развернулся к холодильнику, — с Днём Рождения, дорогая. Рад, что ты снова дома.

Дома… Не дом, а клетка воспоминаний, откуда нет выхода. Каждый сантиметр кричит о прошлом, каждый вздох в этом доме напоминает о том, что случилось тогда. Возвращаясь сюда в очередной раз, я будто снова окунаюсь в те времена, когда… Стоп! Я мотнула головой, выкинув негативные мысли из головы, и разорвала конверт. Руки от волнения задрожали, и содержимое конверта упало на пол. Чёрт возьми! Что это? Почему сейчас? В конверте лежал подарочный сертификат на авиатренажёр. Десять посещений. Отец решил не только вернуть меня в этот дом, он решил вернуть меня в ту жизнь, от которой я так старательно убегала последние несколько лет. Может, это к лучшему? Если запереть котёнка в маленькой клетке с его страхами, то для того, чтобы избавиться от страхов, ему придется сломать эту клетку. Быть может, пора и мне сломать эту клетку?

Поблагодарив отца за подарок, я наспех надела кроссовки, взяла сумку и выбежала из дома. Мне срочно был нужен глоток свежего воздуха. И сигарета. Поискав по карманам, последнего я не нашла, а, значит, по пути в офис придётся заскочить в табачный магазин. Бросив быстрый взгляд на часы, я запрыгнула в машину. Ещё немного, и я все-таки опоздаю.

Добравшись до офиса, я с удивлением обнаружила табличку «Закрыто на инвентаризацию». Чёрт возьми, какая инвентаризация? Я достала телефон, чтобы позвонить Стиву, своему боссу, и уточнить, что он решил инвентаризовать в нашем полупустом офисе, и какое это имеет отношение к тому важнейшему собранию, которое было запланировано на сегодня. Гудки в трубке нервировали, но Стив не торопился взять трубку.

— Кейт, милая! Доброе утро! — раздалось из трубки за секунду до того, как я планировала отключить звонок. — Я забыл тебя предупредить! Мы сегодня закрыты, собрание переносится, завтра я всё объясню, а сегодня можешь отдохнуть, встретиться с друзьями, или провести романтический вечер, пока! — он отключился быстрее, чем я успела его хотя бы о чём-то спросить. Друзья, романтика… Легко сказать. Друзья, безусловно, у меня были, но основная их часть осталась там, откуда я вернулась домой. А вот романтика — это пока не ко мне. Мой партнёр — моя работа, и сейчас я всецело посвятила себя ей. Я вспомнила про сертификат, который подарил мне отец сегодня утром, и который тяжелым грузом лежал в моей сумке. А почему бы и нет? Сама судьба устроила мне выходной. Может, это мой шанс? Возможно, я всё-таки смогу сломать клетку, и моя жизнь изменится? Я снова села в машину, включила радио и отправилась туда, откуда надеялась вернуться другой.

Глава 2. Марк

— Вы в своём уме? — я положил план полётов на стол. — Вы хотите, чтобы эти рейсы стали последними?

— Для кого?

— Да в первую очередь для пассажиров, потому что их пилот уснёт во время полёта, направив самолёт на верную гибель.

— Что не так, Марк? — Алекс подвинул план полётов к себе, внимательно изучая, что же могло меня так возмутить. — Все полёты составлены в соответствии с требованиями нашей компании, и они…

— …и они должны пересмотреть свои требования, потому что они неадекватны, — я оставался невозмутимым, отчётливо понимая, что я прав. И только самоубийца согласится на такой график полётов.

— Я, конечно, попробую поговорить с Томом, но не знаю, как он отреагирует, — Алекс устало потёр переносицу, — что именно ты хочешь поменять?

— Глобально? Хочу большой дом на берегу океана, красивую жену, троих детей, яхту, большой автомобиль, личный самолет, — я начал перечислять свои желания, откровенно издеваясь над своим напарником, — ещё можно…

— В полётах, Марк. Что бы ты хотел поменять в полётах? — Алекс был явно не настроен шутить. — Твои личные предпочтения вряд ли по достоинству оценит Том.

— А ты попробуй с ним договориться, — я взял рюкзак со стула, — жду информации по смене графика, а пока отчаливаю, — я махнул ему рукой и вышел за дверь, пока он не завёл свою пластинку о том, как я должен ценить руководителя, любить его, носить на руках и выполнять все его поручения, даже если они откровенно граничат с маразмом.

Выйдя из здания, я достал сигареты и закурил. Эта нервотрёпка с новым графиком полётов меня откровенно достала. Которую неделю пытаюсь избавиться от вредной привычки, но, судя по всему, в ближайшее время мои лёгкие отдыхать не будут.

Складывалось ощущение, что новый руководитель, мягко говоря, не от мира сего. Иначе объяснить, почему человек, управляющий авиакомпанией, пусть и небольшой, не понимает, почему между двумя перелётами должно пройти никак не пятнадцать минут, я не могу. Да я даже из самолёта выйти не успею! Чёрт возьми! Надеюсь, Алексу удастся с ним договориться, и мы вернёмся к адекватному графику. Иначе пусть ищут другого пилота, а я устроюсь уборщиком самолётов. Ответственность меньше, нагрузка легче, а зарплата вполне себе неплохая. В кармане завибрировал телефон. «Том» — высветилось на экране, и я закатил глаза, нажимая на зеленую трубку.

— Слушаю, босс, — ответил я сдержанно.

— Марк, совершенно забыл тебе сказать, с сегодняшнего дня ты записан на курс полётов на авиатренажёре.

Я едва не проглотил сигарету, поперхнувшись. Курс чего? Я летаю уже восемь лет, какой авиатренажёр? Почему бы тогда не отправить меня на курс основ аэродинамики? А ещё лучше на алгебру и геометрию в старшие классы.

— Том, — осторожно начал я, — для чего мне авиатренажёр? Я летаю уже восемь лет, у меня нет аэрофобии, я не закрываю глаза на посадке, не пью вино перед…

— Твои заслуги мне известны, Алекс в красках расписал все твои достоинства, вот только наш авиапарк пополняется, и вместо привычного аэробуса, ты скоро сядешь на боинг.

— На что? — мне показалось, что я ослышался. Я так привык к аэробусам, ну какой боинг? Зачем? Пусть Алекс летает на боинге, у него за плечами богатый опыт, выходы из сложных ситуаций, и у него…

— На боинг, Марк, — перебил мои мысли Том, — а там достаточно много тонкостей, например, более низкий уровень автоматики, а потому двигатели запускаются чуть дольше, чем у…

— Чуть дольше? Да на аэробусе долететь до места назначения успеешь, пока боинг двигатели запустит! — сказать, что я был в гневе — не сказать ничего. И дело было вовсе не в том, что нужно пересесть на новый самолет. Разница между ними, конечно, была, но не такая критичная, чтобы бросить карьеру пилота, но этот новый подход руководства меня просто убивал. Не успев вступить в должность, Том решил перевернуть всё вверх дном.

— В общем, пока ты проклинаешь меня в своих мыслях, садись в машину и езжай тренироваться. Времени у нас в обрез, запасного пилота нет, а равных тебе я всё равно так быстро не найду. Позвонишь мне вечером, расскажешь свои впечатления.

Том отключился, не дав мне выплеснуть весь негатив на него. «Равных тебе я не найду». Ну, хотя бы это он понимает. В любом случае, всё это сводилось лишь к одному — мои желания и планы отходят на второй план, а на первый выходит авиатренажёр. Ну не только же небо покорять пилотам? Покорю и боинг. Точнее авиатренажёр.

Глава 3. Кейт

Остановив машину у авиатренажёрного центра, я заглушила двигатель, и откинулась на спинку автомобильного кресла. Запал, с которым я сюда ехала, начал пропадать. Чего отцу взбрело в голову? Зачем он возвращает меня в то время, из которого я с трудом вырвала своё сознание. И я неплохо, в общем-то, жила эти годы. Пока не вернулась домой. «Дома и стены лечат» — так обычно говорят? В моём случае эти стены не лечат, а калечат.

На душе стало как-то неспокойно, вся моя уверенность в себе куда-то улетучилась. Сейчас я почувствовала себя маленькой девочкой, которой надо прочитать стихотворение, стоя на высоком стуле в окружении любимых и нелюбимых родственников.

С другой стороны, ну чего я боюсь? Авиатренажёр — это не самолёт, он не разобьётся, не разгерметизируется, не загорится, в конце концов! А, может, выкинуть этот сертификат и пойти прогуляться по центру города? Отцу скажу, что посещаю этот пыточный тренажёр. В конце концов, откуда он узнает, была я там или нет? К сожалению, эту мысль пришлось быстро откинуть, потому что я слишком хорошо знала своего отца. Уж он-то точно узнает, была я тут или нет.

Выйдя из машины, я направилась в сторону близлежащего кафе. От волнения я жутко проголодалась, а начинать новую жизнь на пустой желудок я была не готова.

В кафе было немноголюдно — разгар рабочего дня — завтрак уже закончился, а до обеда ещё оставалось пару часов. Доброжелательные официанты сразу же предложили мне свободный столик у окна, из которого открывался потрясающий вид на город. Этот город — город моего сердца. Впервые я оказалась в Мюнхене, когда моего отца отправили в командировку. Мне тогда было шестнадцать лет, и я очень не хотела ни в Мюнхен, ни куда бы то ни было — меня забирали от друзей, от привычного жизненного уклада. Но как только я сошла с самолёта, меня посетило странное чувство, как будто я вернулась в то место, где уже бывала ранее. И лишь за пару недель, пока мой отец занимался работой, а я бродила по улочкам Мюнхена, я влюбилась. Влюбилась окончательно и бесповоротно в этот город. Город, где современная немецкая архитектура так уютно сочеталась со старыми постройками. Город, где педантичные немцы никуда не спешат, а после окончания рабочего дня собираются на ступеньках у кафе, ресторанов, площадей — пьют пиво, обсуждают бытовые проблемы и просто наслаждаются жизнью. Город, где в воскресенье не работают магазины, и у тебя есть этот день для того, чтобы отдохнуть, погулять и ни о чём не думать.

Официант принёс мне кофе и знаменитые вайссвурсты (вайссвурсты– белые мюнхенские колбаски, в переводе с немецкого weiss– белый, wurst– колбаса. (прим. автора) — в животе приятно заурчало, а запах пряностей! Он был невероятен. Я не ела их больше трёх лет!

— Кейт? — внезапно раздался низкий мягкий голос у меня за спиной.

Я обернулась и обомлела.

— Том? Не может быть!

— Может, — рассмеялся он, раскрывая объятия, — иди сюда, дорогая, я не видел тебя сотню лет!

— Всего-навсего три года, — улыбнулась я, осторожно принимая его объятия. За сегодня я настолько окунулась в прошлую жизнь, что испугалась захлебнуться воспоминаниями или утонуть в них. — Ты здесь какими судьбами?

— Меня пригласили на должность руководителя авиакомпании, — он внимательно посмотрел на меня, ожидая моей реакции, но я упорно молчала, не зная, как правильно отреагировать на эту новость, — и мы с женой переехали сюда.

— С женой? Ты женился? — удивленно спросила я.

— Да, год назад, — он как будто виновато потупил взгляд. Хотя к чему эта реакция? Жизнь продолжается, и я была рада тому, что хотя бы кто-то не зациклился на прошлом, а смог двигаться дальше.

— А дети…? — Я тут же прикусила язык, коря себя за бестактность.

— Пока нет, — он покачал головой, — но мы над этим работаем. После того, как твоя…

— Давай не сегодня? — слишком резко перебила я его, — На сегодня достаточно воспоминаний, я не хочу пока об этом говорить. Ты присядешь?

— К моему большому сожалению, не могу, у меня сегодня много работы, и, судя по всему, намечается конфликт с лучшим пилотом нашей авиакомпании, которому явно не нравлюсь я в роли руководителя.

— Уверена, что он изменит своё мнение, как только узнает тебя поближе, — усмехнулась я, — ты не можешь не влюблять в себя людей.

— Но ты же не влюбилась, — он подмигнул мне, — или у тебя иммунитет?

— На таких красавчиков? Да нет, скорее всего, я просто не разбираюсь в мужчинах. Беги уже по своим делам, влюбляй в себя в пилота. Буду рада пообщаться, когда станешь немного посвободнее, расскажешь про свою жизнь.

— Познакомлю тебя с Марией, моей супругой, думаю, вы найдёте общий язык, — он протянул мне визитку, — там мой номер телефона, позвони, как будешь готова окунуться в прошлое и вписать его в настоящее. — Том послал мне воздушный поцелуй, и вышел из кафе.

Я посмотрела на визитку. Такая типичная немецкая визитка — имя, фамилия, номер телефона, название авиакомпании и маленький самолётик в левом углу. Ничего лишнего, ничего яркого. Я снова посмотрела в окно. Прекрасный город, вызывающие восторг краски и какой-то особенный аромат, которым пронизан весь воздух. Мучительные воспоминания о прошлом, которые не покидали меня с момента возвращения домой, немного затухли под тем впечатлением, которое на меня оказывал он. Мюнхен. Мой Мюнхен.

Доедая свой незапланированный обед, я дала себе твёрдое обещание, что снова полюблю этот город, не дав негативным воспоминаниям заполнить меня всю.

Глава 4. Марк

Раздраженно бросив сумку рядом с имитированной кабиной Боинга-747, я протянул свою «корочку» инструктору, который активно жестикулировал передо мной, явно предлагая мне какие-то услуги.

— Мне не нужна консультация, — лениво вынув наушники, заметил я, — я из «Deutsch Airlines», Том Нойманн должен был вас предупредить о моём приходе.

— Благодарю за информацию, — активный жестикулятор поставил отметку в своём журнале, — можете проходить в кабину, там вас проинструктируют.

Я закатил глаза. Складывалось ощущение, что мне восемнадцать лет, и я впервые вижу авиатренажёр. Безусловно, я был всеми руками и ногами за то, чтобы узнавать новые самолёты, покорять новые высоты, но было бы здорово, если бы те, кто меня сюда направил, не считали меня за новичка, который не знает, где у самолёта штурвал. Радовало одно — имя руководителя авиакомпании было на слуху, и от меня быстро отстали со своими советами. Нойманн — фамилия нарицательная в немецком авиамире. Их семья — целое поколение авиаработников. Отец Тома — Генри — был пилотом, его мать — стюардессой. Сестра работала в таможенной службе аэропорта, а дядя был авиадиспетчером. Настоящая династия любителей неба. Поэтому, когда я узнал, что руководить нашей компанией будет один из семьи Нойманн, я был впечатлён. Кто же мог подумать, что Том, как новая метла, начнёт мести по-новому, и что от папы ему досталась только фамилия.

Войдя в кабину Боинга-747, а точнее в её имитацию, я присвистнул. Несмотря на то, что за спиной у меня было более четырёх тысяч часов налёта в качестве командира воздушного судна, опыта полётов на Боинге у меня не было. До того, как в «Deutsch Airlines» начались перестановки, центральный офис компании располагался в Гамбурге, и для того, чтобы пересесть на новый самолёт, нужно было пройти обучение либо здесь, в Мюнхене, либо в Берлине. Времени мотаться между городами у меня не было, а получив звание лучшего пилота в авиакомпании, и, изучив каждый миллиметр аэробуса как внутри, так и снаружи, не было смысла что-то менять. Боинг — это любовь Алекса. Он даже в качестве пассажира предпочитал выбирать именно его. И, несмотря на свою любовь к аэробусу, я, кажется, стал понимать, почему Алекс остановил свой выбор именно на Боинге. Не зря 747 называют королём небес. Кабина, конечно, была маловата по сравнению с габаритами самого самолёта, но в ней был определённый шарм. Шарм! О Господи, я стал романтичным пилотом.

— Вы на тренировку? — раздался голос справа от меня.

— Нет, хочу слетать на Мальдивы. Вы второй пилот? — внимательно изучая вошедшего, съязвил я.

— Я бы тоже не отказался, — усмехнулся он, совсем не обидевшись, — Макс, инструктор Боинга-747, — он протянул мне руку.

— Марк, — я пожал руку в ответ, — пилот из «Deutsch Airlines».

— Пилот! Ну, Слава Богу! — Макс искренне улыбнулся, — Наконец-то я буду работать с человеком, который реально управляет самолётом, а не с вот этими всеми… — он обвел пустоту руками вокруг, не закончив фразу.

— С вот этими всеми… кем? — я на всякий случай посмотрел вокруг себя, но кроме нас двоих в кабине никого не было. Летать, пусть и виртуально, с человеком, который кого-то видит, было слегка боязно.

— Да со всеми, — раздражённо продолжил инструктор. С тех пор, как авиатренажёр превратили в коммерческую игрушку и стали продавать сертификаты всем, кому ни попадя, здесь стало невозможно работать. Приходят дети, которые вообще не понимают, что такое самолёт и зачем он нужен. Приходят люди с аэрофобией, и, как только закрывается кабина, и мы приступаем к имитированному взлёту, они теряют сознание, впадают в истерики… ну и прочие радости.

Живо представив картину с падениями в обморок, я улыбнулся Максу.

— Обещаю, в обморок падать не буду, кричать тоже. Максимум, могу начать ругаться, если «горбатый» окажется не таким ловким, как аэробус.

— Тогда, поехали! Точнее, полетели.

Макс вкратце рассказал мне об основных отличиях боинга от аэробуса. Кроме визуальных особенностей, которые заметны даже пассажирам, узкой кабины и узкого остекления, к которым было нетрудно привыкнуть, боинг, как и предупреждал Том, отличался более низким уровнем автоматики — двигатели запускались парами, но занимало это около десяти минут, вместо аэробусовских двух-трёх. Макс предупредил меня, что в кабине боинга довольно шумно, а потому говорить придётся громче, чем в аэробусе.

Но всё это меркло по сравнению с тем, каким самолётным… каким настоящим был этот боинг! Если в аэробусе ты чувствуешь себя компьютерным оператором — основную работу выполняет автомат, автопилот — то в боинге ты ощущаешь мощь самолёта, его грубость и чувствуешь себя настоящим пилотом. Штурвал, трос, гидроусилитель — огромные рычаги торчат со всех сторон. Управление максимально ручное, и в этом был определённый кайф. Тем, кто выбрал профессию пилота, управлять самолётом было намного интереснее, чем просто нажимать кнопочки и ждать, когда самолёт сам сделает остальное.

Приступив к первому имитированному взлёту, я вспомнил все те навыки, которые слегка поугасли, пока я летал на аэробусе. Вручную управлять самолётом мне приходилось нечасто в своей практике — благо, с происшествиями я практически не сталкивался, а на всё остальное хватало автопилота и максимальной концентрации на словах диспетчера и погодных условиях. Реалистичность авиатренажёра меня тоже поразила. Конечно, сравнить полёт на нём с полётом на настоящем судне было нельзя, но ощутить турбулентность, качку, тяжесть подъёма этого гиганта в воздух — вполне.

Спустя час тренировки, трёх успешных взлётов и посадок, осознания, что, летая на боинге, моим пассажирам не о чем беспокоиться — Макс пожал мне руку и отпустил до завтрашнего дня. Он протянул мне стаканчик кофе, отсалютовал своей фуражкой (реалистичность тренажёра была не только в управлении, но и в антураже — инструктор играл роль второго пилота, был одет в специальную форму и носил фуражку для максимальной реалистичности), и я, поблагодарив его за тренировку и кофе, попрощался.

Открыв так называемую дверь воображаемого самолёта, я вышел из боинга. Ощущения давно забытые — ты вроде как и взлетел, и самолёт успешно посадил, но место дислокации не изменилось. Отпив кофе, я посмотрел на часы — в учёбе был большой плюс — впереди ещё полдня, а я уже свободен. Внезапно я почувствовал, как моя рубашка намокает, стакан с кофе приземляется на пол, обрызгав ботинки, а я рефлекторно хватаю того, кто влетел в меня и стал виновником пролитого кофе и мокрой рубашки. Опуская взгляд, понимаю, что с полом я ошибся. Виновник оказался виновницей, и вполне себе симпатичной.

Глава 5. Кейт

Чёрт возьми! Я настолько увлеклась изучением брошюры, которую мне всучил какой-то молодой человек на входе, что с размаху врезалась во что-то. Или в кого-то. С опасением поднимая взгляд, я убедилась в том, что препятствием оказался кто-то. И этим кем-то оказался красивый молодой мужчина — высокого роста брюнет с ярко-синими глазами. И сейчас эти глаза убьют меня, потому что их цвет ну никак не сочетался с тем пятном, что расползалось у него на рубашке. Кажется, это было кофейное пятно. Опустив взгляд вниз, я увидела ещё и испачканные ботинки, и стаканчик из Starbucks. Точно, кофе…

— Я… вы… мы… — от неожиданности столкновения я позабыла все слова вежливости.

— Вы… я… мы… — передразнил меня синеглазый мужчина, — ещё местоимения знаете?

— Местои… что? — я немного опешила от того, что тот, на кого я только что вылила целый стакан с кофе, испортив его внешний вид, не начал орать на меня, проклиная на чём свет стоит. Хотя намокшая рубашка на нём смотрелась весьма привлекательно. Через мокрую ткань было видно, что мужчина подтянут и… Интересно, он знает, насколько он красив…? Господи, о чём я только думаю!

— Местоимения, — продолжал издеваться он, заставив меня оторвать взгляд от его рубашки… или тела. Точнее пятна! — Я подумал, мы пытаемся вспомнить их все, — глаза его улыбались, и он, судя по всему, не злился. А я, кажется, начала терять нить разговора.

— Прошу прощения, — его доброжелательность вернула мне дар речи, — я не хотела, чтобы так вышло. Я просто зачиталась и…

Бросив взгляд на брошюру, я осознала, что зачиталась рекламой мужского клуба «для тех, кто любит погорячее». Кажется, я была не в себе, когда решилась взять её у раздающего. И ещё больше я была не в себе, когда стала её рассматривать.

— Да ничего страшного, — усмехнулся он, — интересные у вас предпочтения, — он хмыкнул, взяв брошюру из моих рук и, выгнув бровь, начал изучать мужчин, комментируя каждую написанную фразу и внимательно изучая мою реакцию.

Я почувствовала, как начинаю краснеть. Ладно бы он просто смотрел на эти картинки! Так он бросал многозначительные взгляды на меня, читая каждую строчку, делая акцент на самых интересных фразах. Ну как теперь оправдаться, что брошюру я взяла из вежливости, а её содержание я даже не замечала, потому что снова думала о прошлом?

— Ещё раз прошу прощения, если хотите, я могу постирать вашу рубашку и вернуть её в первозданном виде…

— У нас с вами ещё даже первого свидания не было, а вы уже предлагаете мне раздеться, — он подмигнул мне, — давайте сначала, хотя бы для приличия, познакомимся? Я Марк, — он протянул мне руку.

— Кейт, — я расслабилась, принимая его рукопожатие, — приятно познакомиться, и ещё раз прошу прощения за то, что испортила вам рубашку.

Марк махнул рукой, и ничего не сказав, слегка нагнув голову, внимательно стал изучать меня. Тут же в голове закружились мысли о том, как я выгляжу, не испорчен ли макияж, не помялась ли одежда, сочетается ли цвет кроссовок с цветом ремня на джинсах. Джинсы! Ну почему я не выбрала что-то посимпатичнее? Что-то, что больше открывает достоинства, а не прячет их. Я мотнула головой. О чём я только думаю? Какие достоинства? Будто я красивых мужчин не видела. Да у нас в офисе половина мужчин выглядели как фотомодели. Но Марк притягивал к себе взглядом, цвет его глаз… он был не просто синим, он был каким-то глубоким, у него были глаза цвета…

— Согласен, я потрясающе красив, — ухмыльнулся он, заметив, что я, как и он меня, внимательно его изучаю.

— Не льсти себе, — и давно ли мы перешли на ты? — я задумалась о том, какое средство лучше всего отстирает пятно на рубашке.

— Ты снова строишь планы как поскорее меня раздеть? Боюсь, что таким горячим, как парни с твоей брошюры, мне пока не стать, — он засмеялся, потому что я опять начала краснеть, — Забудь ты про эту рубашку, у меня в машине есть запасная. Лучше расскажи, что такая симпатичная девушка делает в этом специфическом месте?

К моему удивлению рядом с этим человеком я почувствовала себя расслабленно, и мне очень не хотелось, чтобы этот разговор заканчивался, а уж тем более не хотелось идти туда, куда бы нога моя не ступала. Говорить о том, зачем я тут, я не горела желанием. Показывать свой страх перед Марком — тем более. Решит, что я сумасшедшая. А я никак не могла выкинуть из головы его слова о том, что у нас пока не было первого свидания. Пока… Ключевое слово «пока». Несмотря на то, что своим партнёром я давно считала свою работу, сходить на свидание с таким красавцем я бы не отказалась. А уж, если без рубашки… Стоп! Я молча протянула ему сертификат, который подарил мне отец.

— Ух ты, — Марк удивленно взглянул на меня, — на работника авиакомпании ты не похожа, на студентку тоже, значит, ты пришла сюда, чтобы справиться с аэрофобией? Ты раньше летала на самолётах, но после того, как что-то случилось, перестала, и теперь пытаешься избавиться от давнего страха?

Вот это да! Он ясновидящий? Мы знакомы буквально десять минут, а он смог прочитать во мне то, что я так старательно зарывала в себе, и точно не готова делиться этим с ним. Ну, по крайней мере, не сейчас, не здесь… не сегодня.

— Расслабься, — продолжил Марк, улыбаясь, — я только что вышел из этого железного монстра, и инструктор рассказал мне о том, какие категории людей посещают авиатренажёры.

Я улыбнулась, судорожно соображая, как выйти из этой ситуации достойно — если признаюсь, что у меня аэрофобия, он может начать выяснять причины, а если соврать о чём-то, то придется врать долго и много…

— Да, ты отчасти прав. Я боюсь летать, потому что в полёте я ничего не контролирую, а доверяю свою жизнь пилотам, которые закрыты в своей этой железной кабине, и от них зависит жизнь сотни пассажиров… они своими руками вершат судьбы других людей, их ошибка может убить сразу двести, триста человек…

— А ещё они могут спасти эти триста человек так, что они даже об этом не узнают, — тихо добавил Марк, — потому что о плохом трубят все новости, а о том, как пилоты ежедневно по всему миру сажают самолёты то на одном двигателе, то с отказом какой-то электроники, они тактично умалчивают. А потому люди, которые заходят в самолёт в качестве пассажира, панически молятся Богу, пьют алкогольные напитки, вжимаются в кресла, но никто из них даже не задумывается о том, насколько безопасно летать на самолётах. Гораздо безопаснее, чем ходить пешком. Ты, например, знала, что пару недель назад в центре Мюнхена убили двоих прохожих? И такую статистику я могу собрать по всему миру, и, поверь мне, она неутешительна.

Я с удивлением смотрела на него. Он говорил так, что даже у меня отступил страх. Хотя делал он это не так, как обычно делают люди, которые пытаются избавить тебя от твоих фобий. Он так странно смотрел, как будто сквозь меня, как будто за мной была некая бесконечность, которая затягивала его с головой. Я даже инстинктивно обернулась, но за моей спиной был только боинг. Точнее его кабина в обличии авиатренажёра.

— Ты… как-то связан с авиацией? — попробовала я догадаться.

— Напрямую, — кивнул Марк, — я пилот авиакомпании «Deutsch Airlines», и вся моя жизнь проходит в небе, я редко чувствую опору под ногами, — он подмигнул меня, — а теперь позволь мне извиниться и пойти переодеться, если интересно — пришлю потом селфи. Мой номер телефона есть на визитке. А она — в твоей брошюре. Если ты посчитаешь, что я всё-таки горячее тех, кто изображён на ней, то, я уверен, ты не пожалеешь, — он наклонился и оставил лёгкий поцелуй у меня на руке.

Визитку я сразу убрала в сумочку, а брошюру выкинула в мусорное ведро.

Не знаю, как редко он чувствовал опору под ногами, но, кажется, я её только что потеряла насовсем.

Глава 6. Марк

Выходя из центра авиаподготовки, я не мог сдержать улыбки. Начавшийся так нелепо, этот день стал намного лучше после встречи с той, кто испортил мне любимую рубашку. Трудно сказать, что меня в этой Кейт зацепило. Как пилота, который ежедневно наслаждается внешним видом идеально накрашенных стюардесс, с точёными фигурками, стройными ногами и прочими прелестями женской фигуры, меня удивить сложно.

Однако в небе моё внимание сконцентрировано полностью на полёте и на том, что происходит вокруг самолёта — облака, грозовые фронты, зоны турбулентности и прочие прелести жизни пилота. Крутить романы, не имея под ногами почвы, у меня не было ни желания, ни времени. А найти на земле женщину, с которой будешь видеться раз в неделю, и то на пятнадцать минут — не так легко, как кажется.

В кармане завибрировал телефон. Номер мне был незнаком. Странное чувство тут же накрыло меня с головой. Кейт? Так быстро? Неужели, она почувствовала то же, что и я?

— Красавчик Марк у телефона, — решил пошутить я.

— Красавчик Марк? Ты что, напился? — раздался на том конце голос Алекса, — или авиатренажёр так странно на тебя действует?

— Ты почему не со своего номера? — сквозь смех спросил я.

— Да я телефон в офисе оставил, пришлось воспользоваться чужим, так с каких пор ты — красавчик Марк? Мне тоже тебя так называть?

— Было бы неплохо, но боюсь, что нас неправильно поймут, — хмыкнул я в трубку, — я ждал звонка от знакомой.

— Знакомой? Или…?

— Без «или», ты зачем звонишь? — осадил я его, пока его вопросы не стали провокационными.

Алекс звонил с прекрасными новостями — пока я начал осваивать боинг, он успел поговорить с Томом, и тот согласился на общее собрание сотрудников компании, чтобы обсудить ещё раз все нюансы, расписание полётов и прочие спорные моменты.

Поблагодарив Алекса за хорошие новости, я достал из багажника чистую рубашку, переоделся и, убрав с телефона беззвучный режим, поехал домой. Периодически поглядывая на экран телефона, я подсознательно ждал звонка с неизвестного номера. Надо было взять у Кейт её номер, но почему-то я решил довериться её выбору. Телефон вновь зазвонил, но имя «Том», которое высветилось на экране, было не совсем тем именем, которого я ждал. Точнее, совсем не тем.

— Слушаю, босс.

— Марк, приветствую ещё раз! У меня есть для тебя информация. Завтра ты летишь в Стамбул.

— Завтра? В Стамбул? На чём? — я взмолился Богу, чтобы Том не сошёл с ума окончательно, и не решил вместо учёбы на имитированном боинге, сразу же посадить меня на настоящий.

— На ковре-самолете, Марк — рассмеялся он, — конечно, на аэробусе. Я пока ещё в здравом уме.

— А как же учёба? У меня же договор, ты сам сказал, что…

— Да помню я, — резко перебил меня Том, — дело в том, что Аскольд заболел, и первого пилота на завтра у нас просто нет!

— Какой Аскольд? — я поперхнулся от смеха, — ты про Арнольда?

— Да-да, про него, у него какая-то там лихорадка, которая сейчас бродит по всему миру, и лететь он не в состоянии. Хотел Алекса попросить, но на рейс ставят аэробус, а он с ним на «вы», поэтому кроме тебя — некому.

— Да не проблема, Том, Стамбул так Стамбул. Во сколько брифинг?

— Завтра в девять утра будь в аэропорту.

— Буду, — пообещал я и отключился.

Сердце сделало радостное сальто — полёты было гораздо приятнее, чем просиживание фирменных штанов в авиатренажёре. А Стамбул — это прекрасный город. Надеюсь, в этот раз у нас будет хотя бы пару часов, чтобы выйти из самолёта, вдохнуть турецкие ароматы, отведать их сладостей и просто насладиться турецким антуражем. Я был в Стамбуле не счесть сколько раз, но никогда не успевал даже добежать до дьюти-фри. Все пересадки, обратные рейсы были стык-встык, и возможности насладиться этим прекрасным городом у меня не было.

Было бы здорово, если бы позвонила Кейт! Я бы попробовал найти ей билет, а потом пригласил бы в кабину пилотов, и… нет, никакой романтики! Разве что авиационной. Но это гораздо продуктивнее авиатренажёра. Когда ты видишь, как взлетает, как летит самолёт, как работают авиадиспетчеры, как сосредоточен второй пилот, экипаж… ты невольно перестаёшь бояться, потому что всё настолько под контролем, насколько это возможно.

Но Кейт не звонила. А я уже добрался до своего дома. Открывая дверь, у меня появилось ощущение, что с этого дня всё изменится. В какую сторону — я не знал, точнее не был уверен. Но перемены — всегда к лучшему.

— Привет дорогая, — поздоровался я, и тут же услышал телефонный звонок.

Глава 7. Кейт

Честно признаться, я даже не ожидала, что авиатренажёр окажется таким реалистичным. Эмоции били через край. Инструктор по имени Макс был весьма терпелив, но одновременно с этим, мне казалось, что он будто чем-то недоволен. Возможно, потому, что пару раз я зажмуривалась тогда, когда должна была быть сосредоточена на взлёте, пару раз я отвлекалась в ответственные моменты турбулентности, и миллион раз ахала и охала, когда самолёт попадал в воздушные ямы. Макс, надо отдать ему должное, терпеливо относился к моему поведению. А я, хоть и не избавилась от страха летать, но начала убеждать себя в том, что самолёт — это настолько сложнейшая машина, которой просто так не упасть с высоты сорок или более тысяч футов. Страха у меня, безусловно, не поубавилось, но появилось чувство защищённости и расчётливой вероятности. Я понимала, что кому суждено умереть в небе, никогда не утонет, и в этой жизни на всё воля Бога. Но, всё же, «приземлившись» на имитированном самолёте, ощутив под ногами землю, я стала намного спокойнее. Быть может, авиатранспорт — это просто не мой вариант?

Отца я обязательно поблагодарю за его нестандартный подарок, и пройду все включённые десять тренировок. Я осознавала, что моя основная задача — побороть старый страх. Но вот стюардессой или пилотом я точно не стану. Никогда.

Пилот… точно! Я вспомнила синеглазого мужчину, которого я любезно облила кофе, и достала из сумки визитку. Впервые в жизни я была готова позвонить кому-то, кого узнала пару часов назад. Собственно говоря, чего мне терять? Не ответит на звонок — значит, закрыли и забыли. А что, если это судьба? Я невольно вспомнила утренний разговор с отцом о переменах в жизни, вспомнила о его внезапном подарке, о незапланированном выходном… Честно говоря, я никогда не верила в совпадения или случайности, но сегодняшний день настойчиво меня убеждал в том, что они всё же существуют. Сначала сертификат на имитированные полеты, потом внезапно закрытый офис, встреча с Томом, а потом и с Марком. Да будь уже что будет! Я набрала номер и стала отсчитывать гудки.

Успела насчитать всего два, он, что… ждал моего звонка? А, может, не моего?

— Слушаю, — раздался уже знакомый, слегка хрипловатый, но мягкий голос.

— Марк, — я нервно сглотнула, — это я, Кейт. Мы с тобой столкнулись сегодня, и я испортила твою рубашку.

Я даже не придумала повод, с которым ему звоню, бессвязно говоря какую-то ерунду. Представляю, как я сейчас выглядела в его глазах! Только получила телефон мужчины, и сразу побежала ему звонить. Судорожно пытаясь придумать весомый повод для звонка, я пропустила его ответ.

— Кейт? Я чувствую себя как в каком-то фильме — вечереет, вокруг темно, а в трубке чьё-то рваное дыхание. Хотя ещё это напоминает мне…

— Лучше не продолжай, — я быстро его перебила, — я, в общем-то, позвонила, потому что…

— Потому что я тебе понравился, и ты всё-таки рассчитываешь на обещанное мною первое свидание? — откровенно дразня меня, со смехом спросил он.

Как ему это удаётся? Вот так легко и ненавязчиво шутить с человеком, которого он знал всего-то полчаса!

— Учти, на первом свидании я буду в рубашке, поэтому, если ты всё-таки планируешь закончить начатое, то придется подождать до десятого свидания.

— До десятого? — удивленно и недовольно воскликнула я, и тут же прикусила язык.

Марк рассмеялся. И я поняла, что попалась на крючок.

На том конце провода раздался какой-то шум, я услышала, как Марк с кем-то разговаривает. Попросив меня подождать пару минут, Марк, судя по звуку, куда-то отошёл. Снова какой-то шум. Видимо, он был не один… Может быть, он вообще женат? И дети есть? Тогда зачем он дал мне свой номер телефона? Для того, чтобы поиграть? Пофлиртовать?

— Нет, я не женат, — взяв трубку, ответил он, перебив мои размышления. В тот же момент я поняла, что размышляла вслух, — моя сестра оставила мне собаку, которая абсолютно не приспособлена жить одна, поэтому приходится общаться с ней как с любимым человеком. Как только я захожу домой, её радости нет предела — я едва могу устоять на ногах. Кстати, детей у меня тоже нет, хотя… я предполагаю, что могу о них не знать.

Я закатила глаза, начиная привыкать к его чувству юмора. Не женат, без детей. Пилот. Красив, подтянут, умён. Да ещё и с чувством юмора.

— Так что там насчёт первого свидания? Ты пригласишь меня или нет? — решила поддержать я его стиль общения, — а то придется искать другого пилота. Есть у тебя на примете?

— Такого как я нет, можешь не тратить зря время, — невозмутимо отозвался он, — завтра у меня незапланированный рейс в Стамбул, пока я даже не знаю, вернусь ли обратно завтра или придется задержаться. Полетели завтра со мной? — внезапно предложил он.

Я даже растерялась от такой скорости развития отношений.

— Я не летаю на самолётах, предпочитаю свидания на земле. На небо попасть ещё успею, — угрюмо ответила я.

Марк замолчал, видимо обдумывая мой ответ и вспоминая свои же предположения о моей прошлой психологической травме.

— Эта ситуация поправима, но не так быстро, — он ненадолго замолчал, — тогда позвоню, как вернусь на баварскую землю.

— И не забудь привезти магнитик, — попрощалась я и отключилась, пока разговор не перешёл в стадию заигрывания.

На удивление, несмотря на такое противоречивое начало, этот день получился настолько насыщенным, что настроение у меня взлетело вверх. Не знаю, как далеко заведёт меня это знакомство, но продолжения отчаянно хотелось. Страшно до дрожи в коленках было снова сталкиваться с небесной жизнью. Небо однажды смогло с невероятной жестокостью забрать у меня того, кого я любила. Того, кто был частью моей жизни. И с тех пор я ему не доверяла. Покрутив ещё раз визитку Марка в руках, я словно прозрела. Чёрт возьми! Я достала вторую визитку, которую тоже получила сегодня. Том и Марк. Один стиль, одна авиакомпания. Сопоставить факты не составило труда. Так вот о каком пилоте говорил мне Том! Может, конечно, и не о Марке, но появилось шестое чувство, что конфликт у Тома именно с ним. Интересно, чем Том не устраивал Марка? Я знала его уже давно, он, в общем-то, неконфликтный человек. С ним всегда можно было договориться. Да и Марк не производил негативного впечатления. Нет. Не сегодня. Не желаю омрачать этот день. Выбросив из головы обоих, я села в машину, включила радио и направилась домой.

Глава 8. Марк

­­­­­­

Я приехал в аэропорт за час до начала брифинга (предполётный брифинг — это предполётное собрание экипажа. Во время брифинга старший бортпроводник проверяет готовность экипажа к полёту: документы, допуски, медкнижки, внешний вид (прим. автора). Том звонил ранним утром, сказал, что тоже будет присутствовать на брифинге. Я даже не мог догадаться, зачем руководителю компании понадобилось участвовать в этом, в общем-то, стандартном мероприятии — хотел сказать что-то важное или соскучился по предполётной подготовке, но факт оставался фактом — что-то ему было нужно.

Первым делом, войдя в аэропорт, показав ID карту (ID-карта — это карта, которая выдается сотруднику авиакомпании при устройстве на работу (прим. автора) и зарегистрировавшись на рейс, я направился на медосмотр. Процедура была обычной для всех членов экипажа — меряли пульс, давление, температуру. К сожалению, статистика авиапроисшествий за последние годы была неумолима — человеческий фактор был причиной авиакатастроф в семидесяти процентах случаев (усреднённая статистика по изучению сводок авиакатастроф и их причин (прим. автора) случаев. А потому предполётные проверки ужесточили. Наша компания Deutsch Airlines несколько месяцев назад стала тестировать перед полётом весь экипаж на алкоголь и наркотики. Собственно, я ничего не имел против таких и любых других проверок, потому как сам лично сталкивался с тем, как второй пилот решил выпить вина за полчаса до взлёта. С рейса его, безусловно, сняли, а нас потом трясли так, что едва не вытрясли все мозги, всю душу и прочие составляющие части.

Зайдя в помещение с номером сто двадцать девять, я увидел, что Том уже здесь. Прибыл на брифинг и второй пилот — для меня новое лицо, с ним я ещё не летал.

— Приветствую вас, товарищ Нойманн — торжественно поздоровался я.

Том закатил глаза, пожал мне руку и представил второго пилота, с которым мне сегодня предстояло лететь в Стамбул.

— Лукас, — пожал он мне руку. С виду он был ненамного старше меня.

— Марк, — окликнул меня Том, — собственно, я тут по твою душу. Я не зря прибыл на брифинг, сегодняшний полёт — проверка нашей авиакомпании. За последние несколько месяцев международная ассоциация воздушного транспорта (ИАТА — основной механизм для сотрудничества между авиакомпаниями в продвижении безопасных, надёжных и экономичных воздушных перевозок — в интересах потребителей в мире — прим. автора) активно взялась за проверку всех небольших авиакомпаний, их задача — не допустить к полётам тех, кто не подходит хотя бы по одному их критерию.

— И какие у них критерии? — перебил я Тома, — насколько мне известно, все процедуры предполётной подготовки мы всегда проходили без каких-либо проблем, авиакатастроф в истории нашей компании не было уже больше пяти лет, все самолёты обслужены, и…

— Марк, — Том не дал мне продолжить, — я это всё знаю. И, поверь мне, в моих интересах сохранить нашу компанию в неизменном виде, но проверка есть проверка, и мы должны быть начеку. Сегодня я лечу с вами, в эконом-классе. Оценю работу бортпроводников, сам полёт и прочие удовольствия. Никакого особенного внимания мне не нужно! Я, как тайный покупатель в маркетинге, буду тайным пассажиром. О моём присутствии на борту знаете только вы двое, и, я надеюсь, вы не сделаете из этого шоу.

— Товарищ Нойманн…

— Перестань меня так называть! — Том поморщился.

— Договорились, — я кивнул, — каким образом будет проводиться проверка для нас, пилотов? Угробим мы пассажиров или нет?

— Ты в своём репертуаре. Делайте своё дело, в Стамбуле на послеполётном брифинге будут присутствовать члены ИАТА, от них мы всё и узнаем. Кстати, Марк, по возвращении домой я готов выслушать все твои предложения по графику полетов.

— Мы возвращаемся сегодня?

— Да, но ближе к вечеру. Сколько по времени займёт собрание с членами ИАТА, я не представляю.

Я кивнул, судорожно соображая, как сделать полёт идеальным. То, что зависело от пилотов — мы выполняли и так, без проверок и напоминаний. В конце концов, не только пассажиры на борту хотят жить! А то, что от пилотов не зависело, проконтролировать и учесть было невозможно. Пока я размышлял о том, к чему готовиться, изучал метеосводку, в брифинг-комнату подтянулся весь экипаж на сегодняшний рейс. Обведя взглядом собравшихся коллег — почти все те, с кем я летал ежедневно — я приступил к своей работе.

— Приветствую вас, коллеги, на очередном предполетном брифинге. Рад, что все в полном здравии и с улыбками на лицах. Наше настроение — залог прекрасного полёта. Точка назначения — Стамбул. Время в пути два часа сорок пять минут. На борту будет находиться двести сорок девять пассажиров. Бизнес-класс под завязку, а потому, Ханна, — обратился я к темноволосой бортпроводнице, — попрошу тебя сегодня перейти туда. Полёт на короткое расстояние, а потому собрались, настроились и полетели. Погода нам благоволит, ветер попутный, видимость отличная. Наш добродушный руководитель сказал, что в Стамбуле нас ждёт собрание, а потому обратный рейс улетит без нас. Мы отправимся домой вечером. Надеюсь, что после собрания у нас у всех будет время, чтобы прогуляться по прекрасному городу. На этом всё, желаю всем хорошего полёта и спокойных пассажиров! Встретимся на борту.

Отправив бортпроводников готовиться к полёту, я пригласил второго пилота на проверку самолёта. Сегодня моим спутником в небе был Аэробус А330—200. Я привык к его большому собрату А330—300, который был длиннее на десять рам фюзеляжа, но огромной разницы между этими самолётами для меня, как пилота, не было. Несмотря на то, что вчерашняя кабина тренажёра меня весьма впечатлила, боингу аэробус затмить пока не получилось. Да и сложно затмить того, кто сопровождал тебя все полёты.

Я внимательно осматривал самолёт снаружи, не пропуская ни одного миллиметра — это не только желание остаться на работе и не подвести Тома, это в первую очередь безопасность пассажиров и всего лётного экипажа. Да и собственная безопасность тоже. Убедившись, что внешне самолёт в идеальном состоянии, я ещё раз взглянул на него — витиеватые буквы D и А — заглавные буквы названия нашей авиакомпании, алый красный хвост, белоснежный борт, два турбовентиляторных двигателя — вот такой красавец сейчас будет поднят моими руками в воздух.

Поднявшись по трапу, я направился в свой «офис в небе» — кабину пилотов. Лукас уже приготовил документы, достал карты, и мы приступили к проверке внутренней части. Бортпроводники были уже на борту — занимались проверкой аптечек и аварийно-спасательного оборудования. Нашей же задачей была проверка системы пожаротушения, навигации, гидравлики, электрики, топливных баков — нужно было убедиться, что всё в полном порядке — при любых сомнениях лучше вызвать техников, перепроверить, задержать полёт, но не поднимать в воздух борт, вызывающий хоть каплю сомнения.

Закончив все формальные обязательные манипуляции, я передал информацию о готовности принять на борт пассажиров, и повернул голову к своему напарнику.

— Ты, как я понял, в Стамбул не летал ни разу?

Он удивленно на меня посмотрел.

— Как ты это понял?

— По тому, как внимательно ты изучаешь карты, — я улыбнулся, — я сам такой же. Когда лечу в незнакомое место, предпочитаю изучить карты вдоль и поперёк, чтобы знать, к чему быть готовым в случае чего. Сейчас многие молодые пилоты забывают о том, что надеяться лишь на одну электронику просто глупо.

Пока мы обсуждали путь до Стамбула, в кабину заглянул старший бортпроводник.

— Двести сорок пять пассажиров на борту, багаж и питание загружены.

— Было двести сорок девять пассажиров по информации на брифинге. Почему не пустили ещё четверых? — рассмеялся я, — понял тебя, Гарри, благодарю за информацию. Отправляйся в салон, готовь пассажиров к взлёту.

— Дамы и господа, — я взял СГУ (СГУ — самолётное громкоговорящее устройство, предназначено для двусторонней связи между пилотами и экипажем, пилотами и пассажирами — прим. автора), — вас приветствует капитан воздушного судна Марк Вольфманн. От лица всей авиакомпании я рад приветствовать вас на борту Аэробуса А330—200, принадлежащего авиакомпании Deutsch Airlines. Наш самолёт следует по маршруту Мюнхен-Стамбул. Время в пути составит два часа сорок пять минут. Высота полета — тридцать семь тысяч футов (примерно одиннадцать с половиной тысяч метров. — прим. автора). Разница во времени между городами составляет один час в пользу Стамбула. Желаю всем приятного полёта и убедительно прошу соблюдать все требования нашего экипажа. Экипажу приготовиться к взлёту.

Ещё раз убедившись в исправности самолёта, я вышел на связь с диспетчером аэропорта.

— Доброго вам дня, борт семь-пять-девять, разрешите исполнительный взлёт.

— Приветствую, Марк, — отозвался диспетчер, голос которого я сразу узнал — Фред отправлял меня в рейсы уже столько раз, что у нас установилась ментальная связь, — исполнительный разрешаю.

Вырулив на ВПП (ВПП — взлетно-посадочная полоса — прим. автора), я ждал дальнейшей команды от диспетчера. Параллельно прислушивался к двигателям — работа в норме, закрылки выпущены. Фары, большой свет — включены.

— Борт семь-пять-девять, говорит Фред, как слышите меня?

— Борт семь-пять-девять, слышимость отличная, видимость тоже. Можем взлетать?

— Взлёт разрешаю.

— Дамы и господа, — вновь обратился я к пассажирам, — наш самолёт готов к взлёту. Просьба занять свои места, пристегнуть ремни безопасности, перевести спинки кресел в вертикальное положение. Во время набора высоты и вплоть до того, как погаснет табло «пристегнуть ремни» просьба оставаться на своих местах в целях вашей же безопасности. Экипаж, к взлёту готовы.

Переведя РУДы (рычаг управления двигателем (РУД) — орган управления тягой двигателя летательного аппарата — прим. автора) в режим «взлётный», я отпускаю тормоза, и аэробус начинает набирать скорость, сто, сто двадцать, сто шестьдесят…

— Точка принятия решения (это то место и та скорость самолёта, при которой пилот должен принять решение о том, продолжать набор скорости или прекратить полёт — прим. автора), — раздаётся голос второго пилота справа от меня, — взлетаем.

Нос нашего двухсотого задирается наверх, чувствую, как меня вжимает в спинку кресла, держу РУДы, чтобы избежать излишней вибрации.

— Отрыв! — говорит Лукас, и мы оба сосредотачиваем своё внимание на приборах.

— Борт семь-пять-девять, отличный взлёт, набирайте высоту и занимайте эшелон двадцать один, приятного вам полёта, — выходит на связь диспетчер Мюнхена.

— Борт семь-пять-девять, вас понял, высоту набираем, занимаем эшелон двадцать один.

— Шасси убрать, — отдал я команду Лукасу.

— Шасси убраны, створки закрыты.

Спустя двадцать минут от начала взлета и набора максимально возможной высоты, я перевожу самолёт в режим автопилотирования, благодарю Лукаса за работу, и вызываю старшего бортпроводника — нужно убедиться, что в салоне всё в порядке. Нам приносят кофе и чай — на выбор. Как обычно, я предпочитаю чай, а Лукас берёт кофе — у нас в авиакомпании не только обед у пилотов разный, мы предпочитаем и разные напитки во избежание неожиданных проблем.

Пока экипаж был занят напитками, обслуживанием пассажиров, а Лукас вдумчиво изучал карты и приборы, я обдумывал предстоящее собрание. Было слегка волнительно — зачем ИАТА понадобилось собирать нас так резко, да ещё и в Стамбуле? Я очень надеялся на квалификацию Тома в переговорах и на его умение убеждать. В тот момент я ещё не знал, что впереди меня ждут не только большие перемены, но и существенные проблемы. В тот момент я наслаждался полётом и своей работой.

Глава 9. Кейт

Впервые в жизни я проспала! Увидев, сколько времени, я быстро вскочила с кровати и судорожно стала собираться. Наспех сходив в душ, одевшись, я схватила косметичку, и, ничего не сказав отцу, выбежала из дома. Вчерашний день был перенасыщен событиями, видимо, поэтому моя бессонница, сопровождающая меня уже много месяцев, решила отступить — я отключилась и уснула так крепко, что не услышала ни одного из своих будильников. Чёрт! Сегодня же обещанное важное собрание! Стив убьёт меня за опоздание. Вжав педаль газа, я рванула с места, до начала рабочего дня оставалось десять минут. А ехать было почти тридцать. Одной рукой набирая номер Стива, второй держа руль, я молилась, чтобы Стив был в добром расположении духа.

— Кейт? — раздался голос в трубке, — Опаздываешь?

Вокруг меня собрались ясновидящие? Вчера Марк, сегодня Стив.

— Стив, мчу как ракета, опоздаю минут на пятнадцать.

— Да не проблема, ещё не все подтянулись, а те, кто на месте, кажется, даже не проснулись.

Отлично. Босс не злился, и это успокаивало.

***

Припарковав машину, я быстренько привела себя в порядок, посмотрелась в зеркало — отражение в нём меня порадовало. Всё-таки здоровый сон благоприятно влияет на внешний вид. А хороший макияж тем более. Улыбнувшись своему отражению, я закрыла машину и направилась в офис.

— Всем доброе утро! — положив сумку на свой стол, поздоровалась я, — прошу прощения за опоздание, непредвиденные обстоятельства — судя по всему, ждали только меня, значит, можем начинать, — выпалила я на одном дыхании. Я кивнула Стиву, и села за свой стол.

— Ну, тогда я приветствую всех собравшихся, дорогие коллеги! — с улыбкой приступил к своей речи Стив, обводя взглядом наш коллектив. Сегодня в офисе собрались все, приехал даже коммерческий партнёр Стива, имя которого я забыла. Судя по всему, перемен не избежать. В общем-то, это было логично. Нашей компании, насколько мне известно, было уже около десяти лет, я пришла в неё четыре года назад, и сразу завоевала доверие начальства. Стив был, так сказать, первооткрывателем, они с другом решили организовать логистический бизнес. Ни один из них не был уверен, что у них что-то получится, но молодые умы сумели привлечь к своим идеям партнёров, а за ними подтянулись и клиенты. Компания «Gross Cargo» на начальном этапе предлагала своим клиентам услуги по переезду, перевозкам личных вещей и прочие маршруты, не требующие больших затрат. Семимильными шагами двигалось дело вперёд, и на сегодняшний момент нашу компанию знали, любили и доверяли ей свои грузы. Я занимала должность руководителя по маркетингу — на мне держалась не только реклама, но и постоянный мониторинг социальных сетей, отзывов, постоянный анализ конкурентов, их цен, нововведений. Пару раз меня использовали в качестве тайного покупателя, чтобы аккуратно выяснить, как работают конкуренты, и нужно ли нам что-то менять в своей политике, исходя из этой информации.

— Итак, коллеги, в связи с тем, что спрос на услуги перевозок растёт, конкуренты не дремлют, а мы по-прежнему хотим быть лучшими, — Стив сделал паузу, — ну или одними из лучших — пришло время перемен. Вчера вы все получили незапланированный выходной, по причине того, что я был на встрече с руководителями крупных транспортных компаний. Были руководители компаний из Италии, Испании, Франции, России и даже прилетели представители из Китая. Того объёма, который покрываем мы в настоящее время, недостаточно для современных реалий. Вывозить компанию только за счёт автомобилей становится всё труднее. Компании открывают филиалы, переезжают, меняют условия работы — нам пора подключать авиаперевозки, морские перевозки, осваивать железные дороги. Иначе мы останемся позади. В связи с этим мы приняли решение об открытии филиала нашей компании в Берлине — помещение уже найдено, договора подписаны, ждём ответа от берлинских коллег о готовности открывать офис.

Я заметила, как вокруг зашептались сотрудники. Новый офис? И кого туда отправят? Мы настолько привыкли работать друг с другом, понимая с полуслова, а порой и без слов желания каждого. Неужели кто-то уедет в другой город? А на его место возьмут новеньких?

— Сотрудников мы уже нашли в Берлине, — я услышала облегчённый выдох коллег, — а вот руководителем нового офиса предлагаю назначить Себастьяна, если есть возражения, то готов их выслушать, — Стив внимательно посмотрел на нас.

Возражений не было, да и откуда им взяться? Переезжать в Берлин, пусть и на должность руководителя, был готов не каждый. Да и брать на себя ответственность за работоспособность нового филиала тоже не всем под силу.

— Возражений нет, это прекрасно. Двигаемся дальше. Для того, чтобы новый офис заработал быстро и качественно, нам необходимо дать хорошую рекламу. Вчера генеральный директор компании «Logistik International» Марк Гройсс, предложил нам…

Вот тут-то я и отвлеклась. Потому что услышала знакомое имя. То же имя, о владельце которого я так внезапно забыла. Марк! Точно, он же сегодня летит в Стамбул. Вчерашнее знакомство с пилотом было как будто во сне — до сих пор не верилось, что вот так просто можно встретить человека, который меня заинтересует. Да, кажется, и я ему понравилась. Интересно, это была мимолетная симпатия, или он действительно готов пригласить меня на свидание? А соглашаться ли? Связывать жизнь с пилотом я до чёртиков боялась — небо и земля в моем представлении не дружили, а лишь конкурировали и спорили, кто из них сильнее. И в моей жизни небо однажды проиграло. Телефон пропищал, уведомляя меня о новом сообщении. «Про магнитик помню, прилетаю поздно вечером, выбирай место первого свидания». Я усмехнулась. Нет, всё же Марк мне не приснился, и симпатия из «вчера» перешла в «сегодня».

— Кейт, ты согласна? — услышала я своё имя.

Что? На что? Я полностью погрузилась в свои мысли и мечты, и совершенно отвлеклась от темы собрания, пропустив, кажется, что-то важное.

— Я бы хотела обдумать это предложение, — попробовала я выкрутиться, — у меня есть время?

Я скрестила пальцы на руках — надеясь после собрания расспросить коллег о том, что я пропустила.

— Да что тут думать! — взмахнул руками Стив. — Тебя уже все знают, ты отлично разбираешься в рекламе, а дать интервью в Берлине — это же отличная возможность как для компании в целом, так и для тебя лично.

Интервью в Берлине? Кажется, это действительно неплохая идея. До Берлина всего несколько часов езды.

— Почему бы и нет? — пожала я плечами, — я, правда, никогда ещё не…

— Отлично, — не дослушал меня Стив, — тогда забронирую тебе билет на самолёт на субботу, в аэропорту тебя встретит Себастьян, и вы с ним поедете в офис.

— Билет на самолёт? — осторожно поинтересовалась я, очень надеясь на то, что мне послышалось.

— Ты предпочитаешь ходить пешком?

Пешком, ползком, вплавь, как угодно — только не самолёт. Но как объяснить это начальнику? Да как вообще я могу кому-то что-то объяснить, если свою прошлую жизнь я закопала так глубоко, что даже сама боюсь её раскапывать.

— Я предпочитаю другой вид транспорта, который не рухнет с высоты сорок тысяч футов на землю.

— У тебя проблемы с самолётами?

У меня проблемы с воспоминаниями, но об этом я тактично умолчу.

— Если я скажу, что у меня аэрофобия, ты поменяешь самолёт на машину? — с надеждой в голосе спросила я.

— Да не вопрос, — Стив пожал плечами, — хочешь ехать пять часов вместо часа, — езжай на машине, главное будь там вовремя.

Я удовлетворенно кивнула. Пять часов или двадцать — главное, быть поближе к земле. Мне в голову пришла одна безумная идея, вероятность осуществления которой близилась к нулю, но я решила рискнуть.

Глава 10. Марк

Посадка в Стамбуле, как, собственно, и весь полёт, прошла без происшествий. Слава Богу (или мне?), двигатели не отказали, электроника не сбоила, ветер дул туда, куда надо, никаких вторых кругов и прочих трудностей мы не встретили. Том в качестве тайного пассажира остался доволен работой моего экипажа. Пока пассажиры покидали самолёт, я впустил Тома в кабину, чтобы до послеполётного брифинга обсудить пару вопросов.

— Марк, ты небесный мастер, — первым начал Том, — не зря тебя считают лучшим пилотом наших авиалиний.

— Что значит «считают»? — притворно возмутился я, — я и есть лучший пилот.

— И, главное, скромный, — хмыкнул Нойманн.

— У меня много достоинств, но не переоценивай мои таланты, сегодня небо было к нам благосклонно, но это не значит, что в следующем рейсе шасси выпустятся вовремя, а ветер не будет сносить нас с ВПП. Том, к чему готовится на брифинге?

— Да не знаю я, — вздохнул он, — никакой конкретной информации у меня нет. Полагаю, они хотят ужесточать требования к экипажу и самим полётам. Потерпи немного, и всё узнаем. В любом случае, несмотря на то, что мы с тобой ещё не нашли общий язык и не согласовали графики, знай, что я с вами в одной лодке. Точнее в одном самолёте. Выкручиваться будем вместе.

***

Послеполётный брифинг проходил не в аэропорту, а в рядом стоящем здании. Запланированный мною заплыв в Мраморном море мог не состояться. После того, как я объявил экипажу о том, что на послеполётном брифинге будем присутствовать не только мы, все заметно встревожились.

Когда мы добрались до брифинг-зала, члены ИАТА были уже на месте, нас знатно задержали на выходе из аэропорта имени Ататюрка, и накалённые до предела нервы, вот-вот готовились лопнуть.

Я кивнул своему экипажу, чтобы они занимали свободные места, а сам занял место в центре зала рядом с Томом.

— Добрый день, уважаемые коллеги, — обратился к нам высокий мужчина в очках, — добро пожаловать в Стамбул, меня зовут Андреас, я руководитель европейского представительства ИАТА, сегодняшнее собрание посвящено исключительно вашей авиакомпании, и я очень надеюсь, что каждый присутствующий здесь осознаёт серьёзность ситуации и прислушается к моим рекомендациям.

Напряжение молча повисло в воздухе, никто не решался задавать вопросы. Какая серьёзность ситуации?

— Итак, начнём с того, что ваша авиакомпания, несмотря на то, что занимает весьма престижное место среди немецких авиакомпаний, не дотягивает до международных стандартов. Предлагаю начать с самого простого. Бортпроводники и бортпроводницы.

Краем глаза я заметил, как напряглись мои коллеги, заёрзали на стульях — кто-то украдкой стал поправлять прическу, кто-то разглаживал несуществующие складки на одежде.

— Их форма одежды, внешний вид — это не международный стандарт, — продолжил Андреас, — необходимо срочно вносить изменения. Пассажиры, заходя на борт, должны видеть красоту и сияние.

— По-моему, на борту главное безопасность, а не длина ресниц у стюардесс, — резко возмутился Лукас.

Я мысленно поаплодировал ему. Не испугавшись вызвать гнев у руководителя собрания, он одной фразой выразил всё то, о чём думали собравшиеся в этом зале. Да и мне казалось, что проблема кем-то надумана. Все девушки, работающие у нас на борту, были идеальными. Рост от пяти с половиной футов и выше (примерно от ста семидесяти сантиметров — прим. автора). Макияж — идеален, маникюр — тоже. Волосы всегда убраны в высокие прически. Что ещё нужно?

— Я согласен, что безопасность на борту — приоритет для всех, — продолжал невозмутимо Андреас, — но я хочу отметить, что настроение и настрой пассажиров — это немаловажная составляющая для репутации авиакомпании. Дослушайте, пожалуйста, до конца, — Андреас явно заметил попытки его перебить, — я предлагаю ввести единые цвета для макияжа, одежды и маникюра. Форма стюардесс зелёного цвета, а, значит, ногти должны быть в цвет формы, а макияж…

— Я не буду красить губы зелёным цветом! — возмутилась Ханна, — пусть он хоть сто раз подходит к одежде.

— Делайте акцент на глазах, цветовая гамма должна быть единой, — отрезал Андреас.

Девушки закатили глаза. Но тактично промолчали. Остаться работать в авиакомпании было делом чести для многих, цвет подводки можно пережить.

— Отлично, все согласны, — Андреас удовлетворительно отметил у себя в тетради что-то, — продолжаем дальше. Безопасность полётов. В первую очередь, я считаю необходимым провести D-check (D-Check — самый сложный и дорогостоящий ремонт самолёта, проводится раз в 6—12 лет, в его ходе самолёт разбирают буквально до винтика: порой даже смывается краска, чтобы проинспектировать заклёпки и возможные микротрещины в металле — прим. Автора.) тех самолетов, которые имеют налёт более восьми лет.

В этот момент у меня проснулась толика уважения к Андреасу (я ещё не знал, что дальше будет хуже). Я давно предлагал руководству отправлять самолёты на тяжёлую проверку. По одному, конечно, не сразу. Так мы избежим многих проблем по технической части, потому что тех проверок, которые проходили в аэропорту, не всегда было достаточно, чтобы выявить проблемы на ранней стадии.

— Возражений нет?

— Полностью поддерживаю инициативу, — ответил Том.

— Итак, и ещё один важный пункт — это пилоты.

Я почувствовал холодок, пробежавший по спине. Что они приготовили для нас? Тоже макияж? Косички? Татуировки на лбу «я люблю летать»?

— Итак, я обратил внимание на то, что за последние четырнадцать лет в авиакомпании были зарегистрированы случаи, которые ставят под вопрос квалификацию кадров. А потому вам необходимо убедить всех членов ИАТА в своём профессионализме, нестандартном подходе и умении выходить из трудных, внештатных ситуаций.

— И что вы предлагаете? — не выдержал я, не обращая внимания на предупреждающие сигналы Тома, — полететь хвостом вперёд? Сделать сальто при взлёте? Пустить салют из двигателей? Совершить посадку на воде?

Я услышал, как судорожно вздохнул Том.

— Не знаю, как, — продолжил Андреас, — но вам стоит пересмотреть свой подход к полётам.

— Вам не кажется, что это Вам нужно пересмотреть свой подход к требованиям? — жёстко спросил я, — когда пассажир… любой пассажир! поднимается по трапу самолёта, садится в кресло, пристёгивает ремни безопасности, единственное, о чём он думает — это выжить. Ему всё равно, какого цвета ногти у стюардессы, есть ли у стюардов татуировки, и умеет ли пилот делать сальто в воздухе. Мало кто из пассажиров не боится летать. А если говорят, что не боятся — врут! Даже пилоты боятся летать. Потому, что они не знают, что приготовило им небо. Поднимая в воздух эту многотонную машину с живыми людьми на борту, мы несём ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь всех тех, кто так отчаянно молится Богу при взлёте, и так радостно хлопает в ладоши при посадке. Они не видят разницы между аэробусом и боингом, им всё равно как зовут пилота, и сколько у самолёта двигателей. Им важно, чтобы пилот не уснул во время полёта, а двигатели не отказали. Всё!

Я понимал, что перехожу границы, нагло грубя тому, от кого, возможно, зависела моя судьба. Но я искренне не понимал, какое отношение к международным стандартам безопасности имел цвет подводки у стюардесс и скрытые таланты пилота. А если я умею рисовать потрясающие картины одной рукой с закрытыми глазами? Это как-то поможет пассажирам самолёта, если в него попадёт молния?

— Марк, — осторожно обратился ко мне Том, — я полагаю, что нам необходимо обсудить все нововведения, попробовать внедрить их в нашу авиажизнь, и…

— А я полагаю, что членам ИАТА стоит прислушаться к тем, кто поднимает самолёты в воздух и успешно сажает их в разных аэропортах мира. И при разных внешних условиях, прошу заметить. Насколько мне известно, члены ИАТА сидят на земле, и не рискуют ни своей жизнью, ни жизнями всех остальных.

— Марк, верно? — обратился ко мне один из комиссии, — я понимаю ваше возмущение, и в какой-то мере поддерживаю ваше негодование. Но тот факт, что мы сидим на земле, не отменяет того, что нам необходимо придерживаться международных требований, и, если им важно, чтобы стюардессы красили ногти в зелёный цвет, значит, нам придется подчиниться. В противном случае придется искать новую работу. И вряд ли она будет связана с небом.

А вот это уже ощутимый удар под дых. Я мысленно досчитал до десяти, чтобы успокоить свои нервы. Том умоляюще смотрел на меня, понимая, что, если он лишится лучшего пилота, то он может лишиться и авиакомпании в целом.

— Я понял Ваши требования, уважаемые коллеги. В ближайшее время мы обсудим график полётов, нововведения, и постараемся безболезненно внедрить их в нашу жизнь, — ответил Том.

— Очень надеюсь, что наше с вами сотрудничество будет плодотворным. И необходимо учесть ещё один нюанс. Насколько мне известно, пилоты вашей авиакомпании имеют некое разделение — часть летает на аэробусах, часть на боингах. Это нужно исправлять. Пилот, как и автомеханик, должен разбираться не только в одной модели. Ситуации бывают разные, командир воздушного судна должен уметь летать на всём.

— Даже на метле, — буркнул я под нос.

— Прошу прощения, я вас не расслышал?

— Говорю, что согласен с вами, что летать нужно уметь на всём, чтобы безопасно оказаться на земле.

Том вновь закатил глаза, поблагодарил всех за собрание и отпустил нас на три часа. До обратного вылета было время подышать турецким воздухом, прогуляться по улочкам, успокоиться после бредовых идей ИАТА и купить подарки близким. Точно! Я вспомнил про Кейт. У меня появилась отличная идея.

Глава 11. Кейт

Рабочая неделя пролетела как один миг. Стив нагрузил нас таким количеством заданий, что времени больше ни на что не оставалось. Впрочем, несмотря на безудержную усталость, я нашла в себе силы на ещё одно посещение авиатренажёра, на котором успела узнать, что такое аварийная посадка. После этого я в очередной раз убедилась в том, что самолёт — это отличный вид транспорта, но точно не для меня.

Кстати, о самолётах — прошло три дня с того момента, как Марк обещал привезти мне стамбульский магнитик, но от него не было ни звонков, ни сообщений. Я, признаться честно, очень ждала, что он со мной свяжется, что мне всё это не привиделось. Но пережить его молчание было легче, чем пережить свою панику. Вместо того, чтобы просто не думать об этом пилоте, я постоянно читала новости, отслеживая, не упал ли где-то самолёт, не совершил ли где-нибудь аварийную посадку, не пропал ли с радаров. Понимая, что так жить нельзя, я пробовала отвлекаться работой, и иногда это у меня отлично получилось. Но мысли, как пчелиный рой, резко врывались в сознание, и жужжали где-то на подкорках. Вместе с тем близилась суббота, поездка в Берлин, запланированное интервью — мне было о чём подумать. У меня ранее не было опыта, в котором приходилось бы отвечать на вопросы журналистов, а потому было немного волнительно — общаться я, конечно, умела, но каверзных и глубоких вопросов опасалась.

В пятницу вечером я попросила отца купить мне небольшой чемодан — мой был слишком старым, а двери в новую жизнь со старым чемоданом не откроешь. Собрав все необходимые вещи и, прихватив, парочку лишних на всякий случай, я окинула взглядом комнату, после чего спустилась на ужин к отцу.

— Готова? — поинтересовался отец, услышав мои шаги.

— Физически вроде да, а вот морально немного нервничаю. Когда прилетает мама?

— Завтра утром, но, боюсь, вы с ней разминётесь.

— Жаль, её поддержка была бы очень кстати.

— Да не переживай ты так! На интервью едешь, а не на экзамен. Всё пройдет замечательно, будь собой, не болтай лишнего и…

— Пап, это интервью! Молчать будет сложно, — рассмеялась я. В кармане зазвонил телефон. «Марк» — прочитала я и чуть не выронила телефон из рук. Как же он вовремя.

— Тот самый таинственный пилот? — подмигнул мне отец, — не буду мешать вашей беседе, пожалуй, поднимусь к себе.

Я молча поблагодарила его и нажала кнопку «ответить».

— Ну и где ты пропадал? — возмущенно ответила я так, будто была знакома с Марком целую вечность. Хотя почему-то именно так и казалось.

— Расскажу при удобном случае, — хмыкнул он, — и тебе привет, Кейт. Судя по твоему возмущению, ты соскучилась и готова к первому свиданию?

Ещё как готова!

— Да как сказать, — медленно протянула я, намеренно растягивая слова, — я о нём даже и не думала.

— Тогда я могу перезвонить ещё через неделю, будет время подумать — по голосу было слышно, что он улыбается.

— Неделя не прошла, прошло целых четыре дня, — рассмеялась я и тут же прикусила язык.

— Я даже не сомневался, что ты считала. У меня завтра свободный день, как насчет ужина в центре Мюнхена?

— Боюсь, если только в центре Берлина, мне нужно дать интервью в связи с открытием нового офиса, а ехать туда около пяти часов, а, значит…

— …а значит, я заеду за тобой утром, — не дал он мне договорить, — В Берлине как раз сейчас моя сестра, будет, чем заняться пока ты будешь рассказывать о том, сколько раз ты была замужем, и который из них…

— Лучше не продолжай, — остановила я его мысль со смехом, — такие цифры пугают даже меня, — с притворным ужасом продолжила я.

— Ух ты! Она больше десяти?

— Больше ста. Сбилась со счёту, — продолжала дразнить я, — попробуем за всю дорогу посчитать.

— Ты сведёшь меня с ума, — мягко сказал он, — девушка-загадка.

— Очень на это надеюсь, — честно ответила я, — выезжаем в восемь.

— Пиши адрес, буду вовремя. Спокойной ночи.

Он отключился быстрее, чем я успела ответить.

***

Ночью я практически не спала, прокручивая все варианты возможного свидания. За три года, которые я провела в тоске по прошлой жизни, я так отвыкла от симпатии и близости, что скорость развития отношений с Марком меня даже слегка пугала. Никогда ещё я не была готова прыгать в омут с головой ради человека, про которого я знала только то, что он… А что я вообще знала про него? Ну, кроме того, что он пилот. И что Том, один из тех, кто как раз и был в той прошлой жизни, работает его руководителем. Кто бы мог подумать, что всё так тесно перемешается.

— Кейт! — крикнул отец, — кажется, твой лётчик приехал.

— Пилот! — автоматом поправила я, взяла чемодан и спустилась вниз.

Поцеловав отца на прощание, я попросила его передать огромный привет маме. И вышла из дома навстречу своему потенциальному роману.

— Доброе утро, — поздоровалась я с улыбкой. Марк, как и при первой встрече, выглядел потрясающе. Черная рубашка, рукава которой были слегка закатаны, а верхние пуговицы расстёгнуты, идеально выглаженные синие брюки, на левой руке часы, а в правой — солнечные очки. В принцев я с детства не верила, но сейчас мне показалось, что зря. У них там что, в авиакомпании берут только людей с модельной внешностью?

— И тебе доброе утро, — он галантно открыл мне дверь со стороны пассажирского сидения, потом также, как и в первую встречу, поцеловал руку — Боже, он, как из Средневековья! — и, убрав мой чемодан в багажник, сел рядом со мной.

— Мы с тобой как инь и янь, — заметил он, с нескрываемым удовольствием разглядывая мой внешний вид.

Действительно, его тёмные волосы против моих светлых, его слегка смуглая кожа против моей, едва ли тронутой лёгким загаром. И даже глаза у меня были светло-голубыми. В противовес его ярко-синим глазам. Которые в этот раз отлично сочетались с цветом его брюк. Надеюсь, что я больше ничего никуда не пролью…

— Я никогда не ездил в Берлин на машине, — прервал мои мысли Марк, — самолёт летит немного быстрее, и мне так жаль терять эти драгоценные часы. Кстати, когда ты мне расскажешь, почему ты боишься летать?

— После десятого свидания, — вернула я ему его же шутку, — когда снимешь рубашку.

— Готов снять сейчас за рассказ о твоей жизни, — он поднёс руки к пуговицам.

— Предлагаю всё же оставаться одетыми, иначе разговор не получится, — сказала я, неохотно отводя взгляд от тех пуговиц, которые вот-вот могли расстегнуться, — а мне бы хотелось всё-таки попасть на своё первое интервью.

— Тогда начнём с простых вопросов. Их можно задавать в одежде, — подмигнул мне Марк, — ты, как я понял всё-таки не замужем, раз села в машину ко мне ещё до первого свидания, детей нет?

— Детей нет, — подтвердила я, — не замужем, живу с родителями. Кстати!

— Меня пугают такие «кстати», обычно, после них люди признаются в чём-то таком, о чём было бы невозможно догадаться, с учётом того, что мы с тобой ещё…

Я уже не слушала, что он говорит, потому что не могла найти в сумке то, что так настойчиво искала. Нашла! Выудив со дна сумки обе визитки, я показала их Марку.

— Откуда у тебя визитка моего руководителя? У тебя и с ним свидание? Имей в виду, он женат, к браку относится весьма серьёзно, а как человек он не очень…

— Значит, я не ошиблась. — я вздохнула, — Марк, Том — мой давний друг. Я знаю его больше десяти лет, он долгое время состоял в отношениях с моей сестрой.

Чёрт! Вот кто тянул меня за язык?

— У тебя есть сестра?

— Была, — я нервно сглотнула и отвела взгляд. Марк откашлялся и не стал расспрашивать. За это я была весьма ему благодарна. Хотя теперь я понимала, что этот разговор надолго не отложить. Раз уж Том и Марк работают вместе, то скрывать свою прошлую жизнь будет нереально, если Марк войдёт в моё настоящее и будущее. Хотя об этом даже думать рано.

— Моя сестра работает журналистом, — вернул меня в реальность Марк, — и она как неуловимый мститель. Ей не сидится на месте, она постоянно куда-то ездит, летает, берёт интервью у всех, у кого считает нужным — и ей удивительно везёт! То она в кафе встретит какого-нибудь политика, то летит в самолёте с какой-нибудь звездой, то столкнется с кем-то в метро. Иногда я даже завидую её невероятному таланту заводить друзей. Но в то же время я жутко её боюсь. Своими вопросами она иногда так мастерски выуживает информацию, что узнаёт о человеке то, что он сам не знал. Точнее знал, но тщательно скрывал даже от самого себя.

— Работа у них такая, информацию добывать, — немного нервно сказала я, — как зовут твою сестру?

— Лея.

— Это в честь принцессы Леи из Звёздных войн?

— Ты смотрела Звёздные войны? — удивлённо воскликнул Марк.

— А что в этом удивительного? — пожала я плечами.

— Хотя бы то, что обычно Звездные войны смотрят мужчины.

— Вот уж неправда! С чего такая дискриминация? — возмутилась я, — раз я не мужчина, я должна смотреть только любовные романы?

Так за беседой о любимых фильмах, музыке и книгах, пролетело больше трёх часов. Выяснилось, что, несмотря на разный образ жизни — моя проходила на земле, его — в небе, я предпочитала строить карьеру и не думала о семье, а он мечтал о большой семье, — у нас было много общего. Разговор с ним был таким легким — как будто мы знали друг друга очень давно. Не было смущения, неловкости. Была только тайна, которая не давала мне полностью расслабиться и открыться человеку, который так неожиданно увлёк меня.

***

— Кейт, — услышала я сквозь сон голос Марка, — мы приехали. Я с удивлением поняла, что за приятной беседой и мягкой дорогой я всё-таки уснула. — Где у тебя встреча?

— В кафе Berlstein, — потянулась я.

— Пойдем, я тебя провожу, а потом наберу сестре. Когда закончишь, позвонишь мне, и мы начнём отсчёт наших свиданий.

Выйдя из машины, я слегка поёжилась. В Берлине было ветрено.

Зайдя в кафе, я набрала номер Стива. Тот мгновенно ответил.

— Стив, я на месте, кафе Berlstein, как мне найти интервьюера?

— Сейчас скину тебе её номер.

— Отлично, жду, — я отключилась и повернулась к Марку, чтобы сказать ему, что он может звонить сестре, как вдруг сзади меня раздался женский голос.

— Марк! — к нам подбежала красивая брюнетка в ярко-красном костюме, — она обняла его, и он, к моему удивлению, обнял её в ответ.

— Кейт, познакомься, это моя сестра Лея.

— Кейт, очень приятно, — напряжение как рукой сняло.

— Ты тут на работе или охотишься за мужчинами? — поинтересовался Марк.

— С мужчинами я на сегодня завязала, — отмахнулась Лея, — Мне нужно взять интервью у сотрудницы транспортной компании в связи с открытием нового офиса. Как же её зовут, — она начала рыться в сумочке.

— Её зовут Кейт, — тихо подсказала я, связав воедино интервью и сестру Марка.

Сначала Том — руководитель Марка. Теперь Лея — тот самый журналист. Совпадения случайны, или кто-то там на небесах сталкивает нас с Марком намеренно? Марк там высоко летает, возможно, он договорился?

Глава 12. Марк

Такого неожиданного поворота не ожидал даже я. Тот факт, что моя сестра журналист, был мне известен. Тот факт, что Кейт едет давать интервью в Берлин — тоже. Но связать эти два факта воедино… Да ещё и Том. Я терпеть не мог все эти взаимосвязи одних с другими, и работать под руководством человека, который знает твою девушку уже много лет — не уверен, что был готов. Нет, Кейт не была мне ещё девушкой, но потенциально могла бы ей стать. Могла бы… Я начал сомневаться в том, что это хорошая идея. У неё какая-то тайна, связанная с сестрой, которую знал Том. А Том сейчас счастливо женат на Марии, и никогда не рассказывал про то, что у него была… Кстати, а как зовут сестру Кейт? Да и с чего бы Том мне что-то рассказывал, если мы толком не общались. Голова шла кругом.

— Принесите, пожалуйста, кофе. С собой, — попросил я официанта.

— Брат! — возмущенно раздался рядом родной голос, — посиди с нами, у нас интервью, а не интимная беседа. Это не займёт много времени, а я не видела тебя уже сотню лет!

— Неделю, — напомнил я, — и я не хочу быть третьим лишним, — я подмигнул Кейт. Несмотря на то, что во мне поселились сомнения, выбросить так быстро её из головы я не мог. Лучше б я сегодня полетел в Лондон. Но Том любезно дал мне выходной, потому что всю неделю выжимал меня как лимон — с самолёта на тренажёр, с тренажёра — на самолёт. «На тренажёрах налёта никакого», — сказал он мне после рейса в Стамбул, и, тем не менее, каждый день звонил с вопросом — «ну как — освоил боинг?»

— Третий лишний тут я, судя по тому, какие вы взгляды бросаете друг на друга, — Лея ухмыльнулась, — и какое у вас по счету свидание?

— Ты уже испортила первое, — я потрепал её по голове.

— Первое? — Лея обернулась к Кейт, — так у тебя ещё всё впереди? Желаю удачи, — она улыбнулась, — пойдёмте за столик, пора начинать.

Я украдкой посмотрел на Кейт, она была задумчивой, бросала то на меня, то на мою сестру косые взгляды. Судя по всему, она задумалась о том, что у неё впереди. И, как любая женщина, придумала себе уже несколько страшных историй о том, что у меня три ноги, какой-нибудь шрам на полспины, или что там ещё придумывают женщины, не попытавшись сначала задать прямой вопрос?

***

— Итак, — Лея достала свой ноутбук, — приступим? Марк, ты молча слушаешь и перебиваешь только в крайне необходимом случае. Крайне необходимый случай не наступит, поэтому просто молчишь.

Я с усмешкой кивнул. Сестра в своём репертуаре. А вот у меня появился шанс узнать Кейт поближе, не задавая ей неудобных вопросов.

— Начнём, — Лея открыла документ, — Кейт, назови свой возраст, должность и как долго ты работаешь в этой компании.

— Мне двадцать семь лет, я руководитель по маркетингу. Работаю уже четыре года.

В течение десяти минут Лея опрашивала Кейт об особенностях работы в логистическом бизнесе, о том, сколько человек работает в компании, каких успехов они успели достигнуть и прочее-прочее-прочее. Не стану скрывать — эта информация была очень скучной. Точнее, она была очень интересной, но я бы хотел послушать о чём-то другом. Правда, я сам не знал, о чём именно.

— Перейдём к семейной теме, — Лея сделала какие-то пометки, — ты замужем? Дети?

— Нет, мужа нет, детей тоже.

— Семья полная? Мать, отец?

— Да, мать и отец, они в браке. Живут вместе. Ну и я с ними.

— Братья, сестры?

Я поднял на Кейт взгляд. Она уже говорила мне, что у неё была сестра, но я не стал спрашивать, почему «была» и где она сейчас. Не сводя с неё глаз, я ждал ответа.

— У меня была старшая сестра.

Этот факт мне был известен. Это всё?

— Была? — Лея безэмоциально и сухо продолжала беседу. Журналисты! Бездушные люди на работе. Я вообще не понимал, как моя сестра могла выбрать эту профессию.

— Да, к сожалению, она погибла три года назад, — спустя несколько секунд заминки ответила Кейт.

— Мне очень жаль, — я закатил глаза от этого равнодушия в голосе сестры, — при каких обстоятельствах?

Мне хотелось стукнуть Лею по голове — какое отношение открытие филиала логистической компании имело к сестре Кейт? Зачем ей эта информация?

— Она, — я увидел, как Кейт нервно накручивает волосы на палец, как бегают её глаза и как тщательно она обдумывает ответ, — она сгорела в самолёте.

Чёрт возьми! Я едва не подавился кофе. Вот, откуда у неё эта фобия — летать.

— Мне очень жаль, — снова повторила Лея. Ни одна эмоция не тронула лицо сестры. Как врач, оперирующий человека, не впадает в истерику при виде крови, так и журналист, узнавая страшную тайну, не подаёт виду, что его это трогает.

— Как ты справилась с этой травмой? Ушла с головой в работу? Что изменилось в твоей жизни после этой трагедии?

— А кто сказал, что я справилась? — нервно пожала Кейт плечами. — Я перестала летать на самолётах, все командировки проходят мимо меня, я отказалась от трех должностей, которые предполагали постоянные разлёты по городам. А на мои двадцать семь лет отец подарил мне сертификат на авиатренажёр, чтобы избавить меня от этой фобии.

Кейт отвечала сухо, глаза её не выражали никаких эмоций, но я чувствовал, как от неё исходит вибрация, чувствовал её нервозность. Я очень хорошо знал Лею, она может вытянуть любую информацию из человека, она постоянно сотрудничает с психологами, анализирует жесты и мимику людей. В общем, она замечательный журналист, но я бы ни за что не стал отвечать ей на вопросы. Даже безобидные.

Я услышал, как Лея ушла от темы родственных связей, вернулась к командировкам, обязанностям и прочим рутинным скучным подробностям.

Кейт слегка расслабилась, в каких-то вопросах она задумывалась, порой даже смеялась. Я узнал, что она жила какое-то время в Австрии, после того, как случилась трагедия, подробности которой Кейт так и не раскрыла. Потом она вновь вернулась в дом к отцу и матери, работала вне офиса долгое время, чем заслужила уважение руководства — все проекты закрывались в нужный срок, переработки были для неё не проблемой.

Смотря сейчас на Кейт под другим углом, со слегка обнажённой душой, она казалась мне сейчас маленькой девочкой, которая боится рассказать правду, чтобы не разрушить этой правдой саму себя. Если честно, то очень хотелось закончить интервью, забрать её подальше отсюда и не возвращаться ни к каким вопросам.

— Итак, Кейт, и напоследок мы снова затронем личную жизнь, — Лея внимательно посмотрела на неё, — тебе двадцать семь лет, вся твоя жизнь впереди. Ты выйдешь замуж, родишь детей — что будет с карьерой? Какие твои личные ожидания?

Я заинтересовано посмотрел на ту, которая вот-вот должна ответить. Не то, чтобы я уже запланировал жениться и заводить детей, но в виду особенностей своей работы мне была интересна её точка зрения. Я карьеру не строил, небо было частью моей жизни, но строить семью нужно на земле, а я очень редко на ней бывал.

— В настоящий момент я об этом не думаю, — честно ответила Кейт, — но, если судьба будет ко мне благосклонна, и я выйду замуж, то постараюсь успешно совмещать и карьеру, и личную жизнь. В конце концов, мне по-прежнему доступна возможность дистанционной работы.

— Спасибо за интервью, — Лея улыбнулась, — и за откровения. Бонусом могу раскрыть тебе страшные тайны Марка.

— А их много? — поинтересовалась Кейт.

— Не счесть, сколько, — перебил я сестру, которая уже открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, — итак, Лея, мы свободны?

— Кейт — да, а ты не мог бы задержаться на одну минутку?

Я кивнул, обернулся к Кейт, чтобы извиниться и попросить её подождать в машине.

— Хорошо, — согласилась она, — жду тебя там, заодно пока посмотрю, какое кафе можно выбрать для вкусного ужина, — она улыбнулась, попрощалась с моей сестрой и вышла.

Лея сверлила меня взглядом. Чёртов психолог! Я уже чувствовал, как она сейчас включит свою терапию.

— Марк, ты сошёл с ума? У этой девушки трагедия, она потеряла сестру в самолёте, она никогда не свяжет свою жизнь с ним!

— А с ним и не надо, — передразнил я её, — может, лучше со мной?

— Ты прекрасно понял, о чём я говорю. Как ты представляешь вашу жизнь? Если она никогда не сядет в самолёт, то ваше общее время сократится до минимума, ты же постоянно в разлётах, а что она будет делать на земле? Ты слышал её ответ, что она постарается совмещать семью и карьеру — а это нереально при твоём графике. У вас будут дети, с которыми нужно проводить время обоим, и…

— Лея! — слегка повысил я голос, — какие дети? У нас даже первого свидания не было, — мне даже смешно стало, — куда ты забегаешь? О чём ты думаешь вообще?

— Я думаю о том, что тебе пора жениться, спуститься с небес на землю хотя бы ненадолго, а она — не та, с кем ты сможешь жить. С её-то страхами. Ты и сам прекрасно это понял, — жестко сказала сестра.

Я закатил глаза.

— По твоему мнению все пилоты женятся на стюардессах? Или на женщинах-пилотах? Или живут всю жизнь в одиночестве? Спешу тебя огорчить, всё не так просто, и между небом и землёй тоже можно установить стабильный контакт. Лея, — попросил мягче я, — не забегай вперёд. Я просто наслаждаюсь жизнью. А с фобией я попробую справиться. Я каждый день сталкиваюсь с пассажирами, которые, заходя в самолёт, прощаются с близкими навсегда.

— Ты взрослый мальчик, сам разберешься, — примирительно пожала она плечами, — я просто дала совет. И не благодари, часть вопросов я задавала ради тебя, чтобы ты, не подставляя себя, узнал о ней немного больше. Я побежала дальше работать — звони! — сестра чмокнула меня в щёку, и убежала.

Я вышел из кафе, подошёл к машине, но с удивлением обнаружил, что Кейт там нет. Не было её и рядом с машиной. Я набрал её номер, но ответа не было.

Глава 13. Кейт

Странное чувство охватило меня с ног до головы после этого интервью. Основная часть вопросов была связана с особенностями моей работы, моим опытом, но так или иначе по касательной затрагивала и личную жизнь. Почему нельзя вычеркнуть негативные воспоминания раз и навсегда? Я задумалась о том, что, возможно, мне стоит поделиться с кем-то тем, что случилось. Может быть, реально станет легче? Хотя я рассказывала эту историю сотни раз психологу, но психолог — это чужой человек, который работает и зарабатывает себе на жизнь своими советами. Не очень я им верила.

Я направилась к машине Марка, но вспомнила, что оставила в кафе бутылку с водой. Решив не нарушать беседу брата и сестры, я заскочила в магазин за углом. Выйдя из магазина и направившись к машине, я увидела, что Марк растерянным взглядом кого-то ищет. Я достала из кармана телефон — приёма не было.

— Ты меня потерял? — тихо спросила я, подойдя к нему ближе, и он, вздрогнув, резко обернулся.

Потом он молча взял меня за руку, без слов посадил в машину, закрыл дверь и, так ничего и не говоря, сел рядом.

— Мы играем в молчанку? — осторожно спросила я, — считай, я проиграла.

— Расскажи мне, что случилось с твоей сестрой, — внезапно и как-то грубовато спросил он, заводя машину.

Я растерялась.

— Марк, это не тема для обсуждения сейчас, да и вообще это не та тема, которую я хочу обсуждать. Ты услышал всё, чем я готова делиться — моя сестра погибла в самолете. Зачем тебе подробности?

Пока он обдумывал ответ, я посмотрела в окно — мы уже куда-то ехали, а я совсем забыла спросить, куда. Странно. Я боялась рассказать о том, чего уже никогда не вернуть, но не боялась ехать неизвестно куда с человеком, которого я толком не знала.

— Мне не подробности нужны, — тихо заговорил он, — но складывается ощущение, что твоя тайна настолько обросла вокруг всякими деталями, что ты сама не можешь двигаться вперёд. Хорошо, ты не летаешь на самолётах. Не ездишь в командировки, не говоришь о прошлом. Но ты и будущее не строишь!

— Марк, подожди, — остановила его я, — это ведь не твоё будущее, — с нажимом сказала я — («пока не твоё» — тут же подумала я) — почему тогда тебе так важно, что было в прошлом? Если бы я скрывала правду о том, что у меня есть три мужа, десять детей, и я дочка арабского шейха — тогда я бы поняла твоё беспокойство, но какое отношение имеет моя… — я нервно сглотнула, — сестра к нашему первому свиданию?

— Арабский шейх не дал бы своей дочери иметь трёх мужей, — заметил он, — а так как тебе всего двадцать семь лет, то трижды выйти замуж, развестись и успеть родить десять детей ты бы не смогла. Хотя…

Я не смогла смотреть в его серьёзное лицо и рассмеялась. Кажется, в машине немного потеплело.

— Послушай, мне, конечно, приятно, что после пятнадцати минут общения со мной, ты уже строишь будущее, и размышляешь о том, как моя травма повлияет на него, но не стоит. Давай просто наслаждаться моментом. Куда мы едем?

Марк понял, что я плавно съехала с темы, но тактично промолчал. Я понимала, что на этом вечер не закончится, но у меня будет время обдумать, как рассказать о том, о чём страшно вспоминать. Как вообще рассказать человеку, у которого небо — второй дом, об авиакатастрофе?

Марк припарковал машину возле маленького ресторана.

— Я часто бывал здесь, когда летал транзитными рейсами, тут очень вкусно кормят, уютная атмосфера и не шумно.

Он открыл дверь с моей стороны, подал мне руку, и мы вышли из машины. Я не успела сделать шаг вперед, как он меня остановил.

— Подожди, — он достал из машины небольшой свёрток, — я же обещал сувенир из Стамбула. Но привёз кое-что получше.

— Если честно, то я просто пошутила, не зная, как закончить разговор, вот и сказала про магнитик, — я развернула пакет и удивленно посмотрела на него.

— Не говори ничего, у меня свои методы борьбы со страхами, — кивнул он на подарок.

У меня на руках оказался самолёт. Точнее мини-версия аэробуса А320. Очень реалистичная версия и очень красивая. Перед глазами тут же возникли воспоминания о том, как мы с сестрой летали в Турцию, Испанию, Эмираты… да куда мы только не летали! Я никогда не боялась летать, и очень любила ощущения, который дарит самолёт пассажирам при взлёте. Этот невероятный выброс адреналина в момент, когда он начинает разгоняться по взлётной полосе, как отрывается от земли, а тебя вжимает в спинку кресла, и ты машинально закрываешь глаза, а потом смотришь в иллюминатор, чтобы не пропустить эту потрясающую картину — земля становится всё меньше и меньше, постепенно превращаясь в какие-то равномерные узоры. И ты всецело погружаешься в этот момент. А потом…

— Кейт, это всего лишь копия самолета, он не улетит, — где-то рядом раздался уже знакомый голос, и видение отступило. Я поняла, что смотрю на этот маленький самолёт с надеждой, что он сможет исправить то, что исправить никому не под силу.

— Да, ты прав, — я прогнала воспоминания, — большое спасибо за подарок. Он прекрасен, идём?

***

Ресторан, действительно, был очень уютным, играла приятная музыка, официанты были весьма обходительны, улыбчивы. Не зря Марк выбрал именно это место. В тёплой и приятной обстановке беседа шла как-то сама собой.

— Как давно ты стал капитаном? — спросила я его, хотя не очень хотела касаться лётной темы.

— Год назад. Мы летели из Китая домой, в Мюнхен. Погода была ужасная, весь полёт жуткая турбулентность, пассажиры едва ли могли вставать со своих мест. Напитки пришлось раздавать в ёмкостях, потому что они проливались, бортпроводники постоянно закрывали открывающиеся полки багажных отделений. В общем, все ждали, когда же уже нас встретит земля. Но у неба были другие планы — за час до планируемой посадки у самолёта отказал двигатель и начала сбоить навигация. Запасной аэропорт был закрыт из-за непогоды, а диспетчеры Мюнхена предупреждали нас о сильном боковом ветре. Даже при работающих двигателях посадка при сильном боковом — очень сложная процедура, а на одном двигателе и практически вслепую — это казалось нереальным. Топливо было на исходе, и времени принимать решения у меня фактически не было. Я посадил самолёт. Общими усилиями со вторым пилотом мы сделали так, что ни один из пассажиров не узнал о том, что тот полёт мог стать их последним. После этой посадки меня пригласили на собрание, на котором объявили, что я заслужил звание капитана воздушного судна.

— И часто ты попадал в такие ситуации? — охрипшим голосом спросила я.

— В такие — нет, — честно признался он, — но аварийных посадок было много, в основном из-за неисправности электроники, пару раз из-за птиц.

— Птиц?

— Да, птицы — самый страшный враг самолёта. Попадёт в двигатель, и всё.

— Что всё? — испуганно спросила я.

— Ты не хочешь ещё кофе? — перевел он тему.

— Пожалуй, лучше, вина, за рулем-то ты, — я улыбнулась, — но ты ушёл от темы.

— У меня хороший учитель, — хмыкнул он, и подозвал официанта.

— Ты сейчас рассказал про отказ двигателя, какие-то там проблемы с электроникой, птиц, — внезапно заговорила я, — но есть же место и ошибкам пилотов?

— Конечно, есть, — он кивнул, — ты хоть раз ошибалась на работе? Пилот — такой же человек, он тоже может ошибиться. Огромная разница лишь в том, что по большей части ошибка пилота стоит жизни ему и пассажирам, а потому мы проходим колоссальные проверки перед взлётом и после посадки, осматриваем самолёт, по несколько раз проверяем его состояние. Это не исключает вероятности катастрофы, но уменьшает эту вероятность в сотни или тысячи раз.

— И ты не боишься летать?

Марк задумчиво отпил кофе.

— Только дурак не боится летать на самолёте, но есть страх гораздо сильнее этого. Страх, что ты не взлетишь. Или не приземлишься. Пока ты летишь — ты живёшь. Небо не прощает ошибок, поэтому полёт — это не просто жизнь, это тяжёлая работа, это ответственность, это ежесекундная концентрация на себе, своих ощущениях, предчувствиях, на окружающем мире, на словах диспетчеров, экипажа, пилотов.

— Ты очень красиво говоришь про небо, — практически шёпотом сказала я, — но на самом деле отрываться от земли в неизвестность обычному человеку очень страшно. Когда я…, — судорожно вздохнув, я продолжила — провожала свою сестру на её последний рейс, я не думала, что вижу её в последний раз. Я смотрела, как улетает её самолёт, как он набирает высоту, и мне казалось это невероятным зрелищем. А спустя несколько часов нам…

У Марка зазвонил телефон, он выругался, извинился и поднял трубку. Судя по его внезапно изменившемуся лицу, что-то случилось.

— Понял, дай мне час или чуть больше времени, и я буду на месте, — он положил трубку и поднял на меня тяжёлый взгляд.

И судя по этому взгляду случилось не просто что-то, а что-то серьёзное.

— Мне нужно ехать в аэропорт. Самолёт нашей авиакомпании только что совершил аварийную посадку в Берлине. Пилота везут в больницу, меня срочно вызывают на брифинг.

Глава 14. Марк

Я увидел, как растерянно посмотрела на меня Кейт, явно ожидая от меня более детальной информации или каких-то объяснений. И я бы с радостью сказал ей что-нибудь, если бы сам обладал подробностями случившегося. Вопреки минимуму информации, неожиданности звонка — у меня не было чувства растерянности, я сосредоточенно думал о том, к чему готовится на брифинге. Прекрасно понимая, что меня туда зовут не потому, что соскучились, а потому, что им нужен пилот. Но что случилось с капитаном? Что с самолётом? И вообще сегодня вроде как рейс Алекса, но Алекс летает на боинге…

Голова шла кругом от количества мыслей и от неизвестности. Нужно было дозвониться до Алекса, возможно, он сможет прояснить хотя бы что-то.

— Кейт, — я обратился к ней, неосознанно взяв её за руку, когда мы вышли из ресторана, — мне нужно в аэропорт, и я полагаю… точнее, я уверен, что из Берлина домой я вернусь не на машине. Возьми мою машину и езжай в Мюнхен. Как только я снова окажусь на земле, я заеду за ней.

И за тобой — хотел сказать я, но не осмелился.

Она кивнула молча.

— Извини, что испортил наше свидание, — добавил я после небольшой паузы.

— Оно ещё не закончено, — грустно улыбнулась она, — впереди ещё путь в аэропорт, а вечерний Берлин — прекрасен, а в твоей компании, думаю, ещё прекраснее, — она закусила нижнюю губу, и в этот момент мои мысли тут же перескочили с размышлений о двигателях, аварийных посадках и прочей полётной рутины на её жест. В этот момент хотелось продолжения этой встречи здесь и сейчас. Можно не здесь, но точно сейчас. Где-то на подкорках сознания червячок ответственности грыз мозг — мне были нужны холодная голова и трезвый ум, меня ждали в аэропорту на брифинге. Вот только думал я уже совсем не о брифинге, а о её губах. Интересно, она сделала это специально, чтобы меня подразнить?

***

— Хорошо, что я не успела выпить вина, — сказала Кейт, когда мы доехали до аэропорта, — ночевать в Берлине я не планировала.

Кстати, очень жаль. Я знал один очень хороший отель, где можно было бы переночевать. И не только переночевать. Чёрт! Как вернуть мысли в приличное направление?

Отрезвил и охладил мой пыл лишь телефонный звонок.

— Том, я уже у аэропорта, хватаю сумку и лечу, — быстро ответил я.

— У тебя с собой всегда сумка с нужными вещами? — спросила Кейт, когда я отключил звонок.

Я кивнул. Это старая привычка — если я ехал куда-то на машине, то всё равно брал с собой все свои лётные документы и форму. Ситуации бывали разные, меня могли выдернуть из отпуска, разбудить среди ночи и попросить срочно долететь вместо кого-то. Поэтому всё нужное всегда было с собой. Времени, чтобы возвращаться домой за документами, никогда не бывает.

— Как только я выясню, куда и как я лечу, я свяжусь с тобой. Спасибо тебе за прекрасный вечер, надеюсь, он не последний, — я посмотрел ей в глаза.

— Не говори так. Пожалуйста, — она вздрогнула и поёжилась, опустив взгляд.

Да, Лея права… с человеком, у которого одна мысль о полётах вызывает мысли о смерти, будет нелегко. Только что она смотрела на меня так, как будто провожала в последний путь. В её глазах были страх, неуверенность и растерянность. Вновь подняв на меня взгляд, она явно хотела сказать что-то ещё, но не успела. Внезапно, возможно, даже как-то резко, я подошёл к ней ближе и притянул её к себе. Я отчаянно хотел почувствовать тепло её тела, своими объятиями закрыть её, эту, потерянную в своём прошлом, девушку. Она не отстранилась, не оттолкнула меня, несмело отвечая на объятия, но всё же отвечая. От неё исходил приятный тонкий аромат ванили и кофе. Её руки, сомкнувшиеся у меня на спине, были нежными и тёплыми. Я очень любил свою работу, но в этот момент мне захотелось хотя бы на один день перестать быть командиром воздушного судна, перестать думать о том, каким самолётом я полечу, исправны ли двигатели, что там с метеокартой. Хотя бы на один день стать обычным человеком, который после скучной работы в офисе идёт домой, проводит вечер со своей второй половинкой, строит планы, которые никто не может нарушить. Это было мимолётное чувство, которое длилось буквально несколько секунд, но успело захватить меня с ног до головы.

— Я позвоню, — нехотя отстранившись, хриплым голосом пообещал я, и пока не переступил ещё существующую между нами черту, быстро пошёл в сторону аэропорта, на ходу набирая номер Алекса.

***

Алекс не отвечал на звонки, и шестое чувство, что именно он — тот самый пилот, которого везут в больницу, не покидало меня с самого звонка Тома. В голове проносились разные картинки — одна куда страшнее другой. Войдя в аэропорт, предъявив документы, я быстро переоделся в форму, прошёл медкомиссию, и набрал номер Тома.

— Марк, — быстро ответил Том, — комната два-девять-восемь, тебя ждут на брифинге.

— Буду там через минуту, — также быстро ответил я, — где Алекс?

— Алекс в больнице, — подтвердил мои опасения Том, — у него тяжёлое отравление. Жить будет, но, к сожалению, лететь сегодня не сможет.

Я выдохнул. Не то, чтобы отравление было ерундой, но это наименьшее из тех зол, которые я себе представлял. Вот только оставался один вопрос…

— Он отравился в рейсе?

Том молчал, и это означало, что мои догадки верны.

— Кто отвечал за питание на этот рейс? Как пропустили без проверки?

Эти и другие вопросы я выплеснул на руководителя авиакомпании, потому что я был в гневе. Да, случаи отравления на борту самолётов бывали, но крайне редко, и обычно заканчивались благополучно. А за последние годы их не было вообще! И как после этого подниматься на борт, если твои же сотрудники пренебрегают своими обязанностями? А если бы Алекс летел над океаном? Без возможности посадки? За спиной несколько сотен жизней, а тебе свою бы спасти.

— Марк, успокойся, — попросил меня Том, — все виновные уже вызваны на допрос, у нас через полчаса собрание в аэропорту. Тебя это не должно сейчас волновать. Твоя задача — доставить пассажиров туда, куда они направлялись, потом обратным рейсом вернуться в Мюнхен. Нужно успокоить их, большая часть из них, скорее всего, думает, что самолёт неисправен, и будут скандалить. На твоих плечах ответственность за их нервное состояние.

— Том, у меня только один вопрос, — нервное состояние пассажиров сейчас волновало меня меньше всего остального, — Алекс прилетел на боинге?

— Ты справишься, я в тебе уверен, — Том, не ответив на мой вопрос прямо, отключился, а я, закатив глаза, направился в сторону брифинг-комнаты.

Меня там уже ждали. Генри, второй пилот, тут же подскочил ко мне с расспросами, я остановил его молчаливым жестом и попросил всех сесть. Экипаж был мне знаком — раз в два месяца предыдущий руководитель Deutsch Airlines собирал всех сотрудников и проводил внутреннюю проверку, задавал вопросы, оценивал психологические особенности каждого из членов авиакомпании. Это была отличная практика, которую, к сожалению, не продолжил применять Том. Когда ты не в небе, а в спокойной обстановке общаешься со своими коллегами — многие вопросы удавалось решить и избежать спорных моментов на борту самолёта. Кроме того, знать не только свой экипаж порой просто необходимо. Ситуации бывали разные, как, например, сегодняшняя, и тратить время на то, чтобы узнать, кто летит с тобой, не всегда было возможным.

— Приветствую всех собравшихся на предполётном, хотя правильнее сказать — междуполётном брифинге, — я улыбнулся, — меня, как обычно, зовут Марк Вольфманн, и я возглавлю сегодняшний рейс в Пекин. По моей информации на борту самолёта четыреста девяносто два пассажира, Экипаж — четырнадцать человек, — я окинул взглядом комнату, прикидывая, как они работают на борту Королевы Небес (Королева Небес — так называют боинг 747 в народе — прим. автора), — полёт пройдёт на высоте сорок три тысячи футов, ориентировочное время в пути — девять часов. Метеосводка, которую мне только что выдали, говорит о том, что погода нам не очень рада — на всём пути следования густая облачность, кое-где грозовые фронты. Пассажиры на нервах, просьба быть обходительными и вежливыми. Каких-то двадцать часов, и мы снова вернёмся домой. Экипажу готовиться к полёту, Генри, мы задержимся.

Бортпроводницы, улыбаясь то мне, то второму пилоту, не торопясь выходили из брифинг-комнаты, о чём-то переговариваясь. Вот, что значит работа в авиации — час назад они совершили аварийную посадку, их капитан в больнице, а они абсолютно спокойны и улыбчивы.

— Итак, — я посмотрел на второго пилота, — насколько мне известно, ты летаешь в паре с Алексом уже два года?

— В октябре будет три.

Три года и до сих пор второй пилот? Я чуть было не съязвил на этот счёт.

— Отлично, я сегодня лечу на боинге первый раз, — задумчиво начал я.

— В смысле в первый раз? — испуганно посмотрел на меня Генри, — а ты уверен, что сможешь?

— С радостью отправлюсь домой на машине, — ухмыльнулся я, — готов лететь один?

— А другого пилота нет?

— Другого пилота нет, — зло отрезал я, — технически я знаю все особенности боинга, рядом будешь сидеть ты. Взлёт и посадка одинаково сложны на любом самолете. В остальном — у меня есть час, чтобы подготовиться, и будь добр, — я внимательно на него посмотрел, видя, как он нервничает, — умерь свою панику, я не собираюсь убивать себя и пассажиров.

Снова зазвонил телефон.

— Да, Том, слушаю, — спокойно ответил я, хотя за последнее время он жутко мне надоел.

— Марк, всё в норме? Как брифинг?

— Всё отлично, у меня есть ровно час, чтобы понять, как остаться в живых, — саркастически ответил я. Может в следующий раз прежде, чем что-то делать, он всё же подумает?

Том рассмеялся, хотя я отчасти не шутил. Неприятности с погодой, новый самолёт, который я пока освоил только виртуально, неуверенный в себе или во мне второй пилот. Не самая лучшая обстановка.

— Считай, этим полетом убьёшь двух зайцев — пройдёшь реальную проверку боинга и укрепишься в звании лучшего пилота перед членами ИАТА.

— Главное не убить пассажиров, — задумчиво изучая документы, сказал я и услышал, как поперхнулся Том, — всё, свяжусь с тобой, когда окажусь на китайской земле.

— Марк, удачи.

Удача — это то, что мне сегодня пригодится.

Глава 15. Кейт

Тремя годами ранее

— Кейт! — ко мне бежала счастливая сестра, — мы летим! Мы с Томом летим на Канарские острова, — она помахала билетами у меня перед носом.

— Мои поздравления, — от души сказала я, — а ты не боишься лететь на таком сроке! Всё-таки семь месяцев…

— Да всё пройдёт отлично! — оптимистично улыбнулась Агнесс, — а если рожу на борту самолёта, то будет, что рассказать сыну в будущем, — она рассмеялась.

— Вы надолго? У Тома отпуск?

— Да, наконец-то он будет пассажиром, а не пилотом.

— И как только его отпустили, — ухмыльнулась я, — незаменимый человек.

— И не говори, но я пообещала ему, что выйду за него замуж только, если он возьмёт отпуск.

— Манипуляторша. Кстати! О замужестве. У вас скоро родится ребенок, а вы никак не распишетесь. Родители негодуют, может, уже пора?

— Пора-то пора, — хмыкнула сестра, — но я не хочу выходить замуж с таким большим животом! Я хочу надеть белое красивое платье, высокие каблуки… станцевать свой первый танец, не думая о том, замкнёт у меня спину или руку, или ногу…

— Надо было об этом думать до того, как…

— Вот только не начинай! — Агнесс поморщилась. — Ты прекрасно понимаешь, что такое может случиться у любой пары. Мы просто сыграем свадьбу после рождения ребёнка, а не до. Невелика проблема. Пойдём обратным путём.

— Да ладно, не злись, — примирительно сказала я, — я, наверное, просто тебе завидую. Том тебя любит, готов носить на руках. Да я готова поклясться, что и носит! Скоро у вас будет сын, вы летите на Канары…, а я… — я грустно вздохнула, злясь на себя за то, что порчу сестре настроение в такой прекрасный день.

— А что ты? Ты же собиралась на свидание с этим… Майк?

— Майкл, — поправила я, — собиралась, да никак не соберусь. Какой-то он не такой.

— Не такой, как что? Или как кто? Или какой не такой? Не такой красивый? Не такой умный? Не такой сексуальный? Не такой высокий? Не такой…

— Остановись, — рассмеялась я, — он просто не такой. С ним что-то не так, он довольно странный. Он звонит каждый час с вопросом всё ли со мной в порядке. И ладно, если бы я в этот момент карабкалась на Эверест без специальной экипировки, а я всего-навсего сижу в пыльном офисе и пытаюсь придумать, как привлечь ещё больше клиентов через этот дурацкий сайт.

— Возможно, он заботится о тебе и твоём состоянии, — подколола меня сестра, — представь, как будет хорошо жить с таким мужчиной, он будет…

— …он будет звонить мне, когда я иду чистить зубы с вопросом, не повредилась ли эмаль, — махнула я рукой, — забудь! На меня просто напала хандра. Пройдёт. Неделя была не из лёгких, работой нагрузили, сил никаких не осталось.

— Послушай, — задумчиво начала Агнесс, — а, может, тебе полететь с нами? Снимешь себе номер, оттянешься… погуляешь, поплаваешь… отдохнёшь, в конце концов.

— Третий лишний, — справедливо заметила я, — хотя ход твоих мыслей мне нравится.

Может, мне, правда пора отдохнуть?

***

— Агнесс, милая, — услышала я голос Тома на пороге, — у меня произошла небольшая накладка. Я не смогу полететь с тобой сегодняшним рейсом, у меня вечером встреча с руководителем авиакомпании. Отменить и перенести эту встречу никак нельзя, а потому у меня есть предложение. Ты полетишь сегодня одна, а я завтрашним утренним рейсом к тебе. Или мы можем поменять билеты на завтра, и полететь вместе.

Я увидела, как Агнесс слегка поникла и задумалась. Лететь одной ей явно не хотелось, но и ждать завтра было не лучшей идей. Я даже знала, почему она не хочет ждать завтра. Зная Тома, завтра могло превратиться и в послезавтра, и вообще… в никогда.

— Полечу одна, — уверенно ответила Агнесс, — пока ты будешь решать свои вопросы, я уже буду плавать и загорать.

— Не рекомендую загорать на таком сроке, — сказала я, — это опасно.

— Да у тебя всё опасно — загорать, плавать, ходить, дышать. Кейт, всё будет хорошо!

Я кивнула, но почему-то внутри меня затянулся какой-то узелок, нервный узелок. Что-то меня тревожило, но что именно я понять не могла. Том счастлив, сестра счастлива. Что может быть не так?

***

— Позвони, как долетишь, — поцеловала я сестру в щеку, — я буду скучать! Обещаю, прослежу, чтобы Том отправился как можно скорее. А ты пока покушаешь фруктов, поплаваешь в океане и просто отдохнешь от всех своих мыслей. И будь осторожна! — сказала я ей вслед, видя, как она проходит рамку последнего контроля и скрывается от моих глаз.

Я осталась в аэропорту, ожидая, когда отправится её рейс. Провожая взглядом её самолёт, который медленно набирал высоту, уменьшаясь в размерах, я снова ощутила какой-то страх. Что на меня нашло? Я поехала домой, стараясь не концентрироваться на своих негативных мыслях.

***

— Кейт Майер? — незнакомый голос обратился ко мне из трубки.

— Да, я вас слушаю, — стало как-то тревожно. Голос был взволнованным. И однозначно чужим.

— Агнесс Майер кем вам приходится?

Я почувствовала, как сознание начинает покидать меня, как подкашиваются ноги. Раз мне звонит чужой человек, значит, что-то случилось. Что-то страшное… в этот момент я совершенно случайно бросила взгляд на телевизор. Показывали сводку погоды, где-то дождь, где-то солнце, а вот внизу… бегущая строка говорила о том, что в аэропорту Мадрида самолёт немецких авиалиний совершил аварийную посадку. По предварительным данным, есть выжившие.

— Агнесс, моя сестра, — монотонно произнесла я, всё ещё сконцентрированная на фразе «есть выжившие».

— Вам необходимо прибыть в аэропорт. Произошла авиакатастрофа, мы ищем родственников тех, кто был на бору рейса номер шесть-пять-один, — абсолютно спокойно говорил чужой голос.

— Какая авиакатастрофа? — я смотрела на бегущую строку, и слушала этот голос сквозь пелену и туман, — она жива? Моя сестра жива?

— Просьба приехать в аэропорт, по прибытии сообщите свои данные, назовите номер рейса, вас проведут в специальную комнату, — человек на том конце провода отключился.

Это какая-то злая шутка. Это неправда. Специальная комната. Рейс, на котором летит моя сестра. Авиакатастрофа. В каком-то дурмане я собрала сумку, выскочила из дома, прыгнула в машину и помчалась в аэропорт. Я не стала звонить родителям, краем сознания догадавшись, что раз связались со мной, значит, они пока ничего не знают. Им не дозвонились. Да я сама пока ничего не знаю!

Нарушив все правила дорожного движения, едва не влетев в грузовик, я домчалась до аэропорта раза в три быстрее, чем это вообще возможно.

Дрожащими руками предъявила документы, назвала номер рейса. Сотрудник аэропорта без единой эмоции объяснил, куда мне нужно проследовать.

Это было помещение для конференций, там уже находилось несколько человек, кто-то судорожно звонил по телефону, кто-то смотрел в телевизор, где крутили одну и ту же информацию о том, что произошла авиакатастрофа. Ни подробностей, ни новой информации.

Какой-то мужчина принес мне кофе, я молча кивнула, по-прежнему находясь в себе и своих мыслях. Почему Агнесс не звонит мне? Если она жива, она должна была со мной связаться, сказать, что всё хорошо… но телефон предательски молчит. Постепенно в комнату подтягивались люди, кто-то плакал, кто-то молчал, кто-то ругался. Хотелось закрыть уши, зажмуриться и провалиться в бессознательное состояние.

— Добрый день, — поздоровался зашедший мужчина. Судя по одежде — сотрудник авиакомпании, — меня зовут Ганс Шульц, я руководитель авиакомпании «Sky Deutsch». Прошу вас всех присесть и внимательно меня выслушать, — устало попросил он, — к сожалению, у меня для вас плохие новости. Самолёт, следовавший рейсом Мюнхен — Тенерифе, совершил аварийную посадку в аэропорту Мадрида. При посадке с неисправным двигателем он выкатился за пределы взлётно-посадочной полосы, и загорелся. По предварительным данным, погибло двадцать девять человек. Тридцать восемь человек находится в тяжёлом состоянии. Остальные в состоянии лёгкой степени тяжести. Коллеги из Мадрида передали нам предварительные списки погибших. Для достоверной информации родственники должны будут пройти процедуру опознания. Мы готовим специальный рейс, который доставит вас в Мадрид.

Я молчала, будучи уверена, что это сон. Что мне всё это снится. Или кажется. Где-то далеко зазвонил телефон. Телефон из другой, прошлой жизни. Я понимала, что это мой телефон, но руки уже не слушались. Я посмотрела на имя звонящего — Том. Он тоже нервничает. Он звонит, чтобы услышать от меня информацию. Но у меня её не было. Я нажала отбой, отложив разговор с Томом на потом. Тогда я ещё не знала, что «потом» наступит очень скоро, вот только это будет не разговор, а ссора, длиною в три года.

В зал вошли ещё трое, начали что-то говорить. Отдалённые фразы, не несущие смысловой нагрузки… психологи… помощь… я по-прежнему не могла сосредоточиться.

Лишь после этого они раздали списки погибших. Предварительные списки.

На секунду мне показалось, что фамилии Майер в списке нет, но лишь на секунду. Агнесс Майер была в списке третьей по счету. В списке погибших. Листочек выпал у меня из рук, когда наконец-то сознание сжалилось надо мной. Я почувствовала, как чьи-то руки подхватили меня подмышки, не дав мне упасть, а дальше наступила темнота.

Глава 16. Марк

— Разрешите исполнительный, — говорю диспетчеру в третий раз, — борт семь-три-четыре, разрешите исполнительный взлёт.

— Исполнительный не разрешаю, — в третий раз отвечает мне диспетчер, — плотная облачность, грозовой фронт накрыл Берлин — ждите.

— Чего ждать? — устало спросил я тишину, — судя по метеосводке погода станет только хуже, они же пропустили уже четыре борта, почему наш стоит?

— Улетели тяжеловесы, — в сотый раз повторял мне Генри, — встречный боковой ветер тридцать пять узлов. Для нашего судна прилично. Пока не утихнет, нам не взлететь.