Бесплатный фрагмент - Побратимы

ПОБРАТИМЫ

Центральная усадьба (нынче аграрный городок) Матюки был побратимом Васюков. Шахматная изба (теперь клуб) в Матюках была открыта еще в прошлом веке, когда на спортивном шахматном Олимпе, сменяя друг друга, безраздельно властвовали советские интеллектуалы. Название улиц в Матюках были привычны для слуха, как местного жителя, так и любого приезжего: Дебютная, Диагональная, Линейная, Патовая, Турнирная… Некоторую самобытность уличным наименованиям придавали фамилии людей, оставивших о себе добрую память в Матюках и его окрестностях. Шахматная жизнь в избе-клубе протекала с разной степенью интенсивности, иногда же в периоды острого мирового спортивного соперничества, даже закипала. Несмотря на равные права всех участников избы, все же существовала некоторая иерархическая лестница. К первой категории, так сказать шахматной элите, относили сами себя победители турниров минувших лет. О своем первенстве они помнили всегда и жили этими воспоминаниями в моменты неудач, которые неизбежны в шахматном соревновании. Однако, чемпионы старели и потихоньку, сопротивляясь изо всех умственных сил, уступали пальму первенства молодым творческим гейзерам мысли. Как сладко ощущение умственного превосходства! Не то, что сила есть — ума не надо. Чемпион мог свысока посматривать на своих соратников по увлечению. Некоторые никак не могли расстаться с ощущением первенства, даже спустя многие годы после лишения чемпионского звания, и по сей причине, очень болезненно переживали поражения от не титулованных шахматистов или новичков. Вторую категорию образовывали шахматисты-разрядники, без громких победных титулов, но с мозговыми возможностями ниспровержения авторитетов. К третьей условной иерархической группе можно отнести прочих разрядников. Четвертую, самую массовую группу представляли рядовые любители шахматного досуга.

В игровой комнате для любителей шли непримиримые интеллектуальные баталии.

«Что-то не идет сегодня игра!» — огорченно сказал один из игроков.

«Я совершенно разучился комбинировать!» — слышалось порой с другой стороны.

«Это же надо! На ровном месте отдал фигуру!» — летело от углового столика.

Когда хвалили кого-нибудь за выигрыш у чемпиона минувших лет, до слуха доносилось возражение:

— Да это не он хорошо играет, это я плохо сыграл!

— Проигравший должен тоже талантливо ошибиться, чтобы можно было создать шахматную миниатюру, — кто-то из болельщиков или участников вмешался в разговор.

— Да, какая это миниатюра!? Стандартная комбинация. Воспользовался моей ошибкой. Шахматные миниатюры еще возможны были в прошлом веке, а сейчас компьютер вам эту комбинацию за пару секунд выдаст, — продолжал отстаивать свою правоту Хомутов. Затем, унюхав, что от соперника идет сигаретный запах, продолжал: — В шахматном клубе курить запрещено! Лошаков, это ты чадишь?

— Я на улице курил.

— Ну, вот иди, выдохни все, что ты впитал в свои легкие, проветрись, а потом заходи. Ты же знаешь, что я не переношу табачный дым, а ты сел и прямо в лицо дышишь.

Потихоньку Хомутов отошел о горечи поражения, и лицо его приняло естественный цвет, утратив эмоциональный румянец.

Мечты всех, кто хотя бы единожды был победителем турнира высокого рейтингового ранга, с той или иной степенью интенсивности устремлены к вершинам, где уже заправляют мастера и гроссмейстеры. И как трудно с этими грезами расставаться, достигая возраста с ограниченными физиологическими возможностями. Эти духовные потери бывшим лидерам и победителям турниров, как может, компенсирует любительский шахматный клуб Матюков, предлагая череду соревнований на выбор.

Игра в быстрые шахматы — блиц существует давно, но в нынешнее время господства компьютерных шахматных программ она получила широкое распространение; противникам на партию дается по пять минут, за незамеченный шах или невозможный ход засчитывается поражение. В такие моменты можно иногда наблюдать, как приятно бывает шахматистам с апломбом и добротной подготовкой легко обыгрывать наивных, но тщеславных любителей.

Туров когда-то, случилось, стал победителем первенства клуба, а чемпионов бывших, как известно, не бывает. На многодневные шахматные турниры в его нынешние немолодые годы сил уже не хватало. Иное дело по вечерам заняться «гимнастикой ума» и показать «кузькину мать» любителям шахмат в игре на высадку.

— Ваш флажок уже полминуты назад упал! — Туров показал пальцем на стрелку часов противника. Тот с расстроенным видом, нехотя встал из-за шахматного столика. — Кто следующий.

Очередной игрок довольно быстро зевнул фигуру.

— Вот что делает горилка с людьми! — тут же послышалась быстрая реплика Турова.

Его соперник продолжал играть, надеясь выиграть по времени, но вскоре получил мат.

Следующим вызвался на дуэль молодой человек худощавого телосложения лет тридцати.

— Ишь, как напирает! — комментировал громко ходы своего соперника Туров. — Ничего не боится!

Вскоре он подловил своего оппонента, нанеся двойной удар ферзям, в результате которого от мата можно было уклониться только ценой ладьи.

— Какой ход! — слышалось со стороны.

Туров радостно расплывался в улыбке. Он был на пике удовольствия. Следующий игрок, проиграв, сказал:

— Если бы я сделал ход на жэ пять, я бы у вас выиграл…

— Что было бы, если… — Туров задумался, не зная как продолжить высказывание.

— …Если бы папа с мамой не встретились, — подсказали из группы поддержки.

— Вот, вот! Что было бы, если бы папа с мамой не встретились! — тут же подхватил Туров.

Неподалеку встал, наблюдая незаметно за игрой, худощавый победитель минувшего первенства Королев Рауль, названный родителями, какое-то время работавшими на Кубе, в честь знаменитого Капабланки.

— Рауль, сыграй! — предложил кто-то из болельщиков, обращаясь к нему.

— Пора уже рокировку из-за стола делать, — послышался шепот со стороны. Но острый слух Турова на высказывания в свой адрес запеленговал реплику.

— Это кто там так смело пользуется свободой слова?

Комментировать критически свои партии Туров разрешал только себе самому, остальным позволялось хвалить. В первой блиц партии он получил трудную позицию и вскоре проиграл, просрочив время. Никто из болельщиков не посмел предложить покинуть ему насиженный стул, тем более, что за игрой интересно было смотреть. Во второй партии кто-то из новичков указал вполголоса на ошибочный ход ветерана, после которого тот вновь получил проигранную позицию. Этого Туров стерпеть не смог:

— Это кто там такой умный!? — он вскочил со своего места. — Садись вместо меня, играй!

Воцарилась угрюмая тишина.

— У вас шла турнирная партия или дружеская? — не унимался болельщик. — Вы что на кон имущество поставили?

— Я уступил место. Садись, играй!

— Мне тоже не нравится, когда мою игру комментируют! — послышалась реплика с соседнего стола.

— А мне не нравится, когда очень близко стоят. При игре в блиц это мешает, — кто-то произнес из зала.

Реплики подняли температуру и без того душной атмосферы помещения. На улице было по-весеннему тепло, но отопление еще не отключили. Правда, вскоре конфликтующие стороны со скрытым раздражением пожали друг другу руки, игровые баталии закипели с новой мирной энергией.

Но нервозный дух соперничества уже не хотел возвращаться в свою затхлую емкость одиночества и по сей причине переметнулся в соседний зал, где тренировались юные дарования школьного возраста. На коридор выскочили двое из них. Один из них был долговязый, из акселератов, а второй маленький. Первый держал второго за предплечья, сжимая их своими руками. Тот, который поменьше, изо всех сил пытался освободиться, он вертелся, подпрыгивал, дергал руками, пытался ударить ногой противника, но все безуспешно.

— Я тренеру расскажу! — кричал он. — Пусти!

— А ты чего обзываешься?

— Пусти!

Но хватка у долговязого была борцовской, освободить руки младшему шахматисту никак не удавалось, и в его голосе появились нотки всхлипывания.

— Я тренеру пожалуюсь! Я родителям расскажу, что вы меня бьете.

— Тебя никто не бьет. Это ты под столом ногами пинаешься.

В это время рядом с ними появился один из любителей.

— Эй! Друзья, сейчас же прекратите! Что за борьбу вы тут устроили?

Старший мальчик отпустил младшего. Любитель подошел к «пострадавшему» и погладил его по голове.

— И что вы не поделили? — спросил он.

— Вот, посмотрите, как он мне сильно руки сдавил! — и мальчуган начал показывать взрослому свидетелю красные пятна на коже запястий и предплечий обеих рук.

Но, тут на защиту старшего товарища выскочило еще двое мал мала меньше шахматиста.

— Он не умеет хорошо играть, а обзывается, когда проигрывает, — сказал один из них.

— А мне под столом, когда зевнул ферзя, ботинком по ноге ударил, добавил второй.

— Так ты, оказывается, плохо себя ведешь? — сокрушенно сказал любитель. — Шахматы — игра для умных и вежливых людей. Пообещай мне, что не будете больше так себя вести!

Юный шахматист не ответил, а только кивнул головой. Ребятишки ушли в свой игровой зал. Видимо тренер позвонил родителям этого мальчика, так как скоро за ним пришла его мама. Остальные ребятишки тоже разбежались, так как учебный шахматный урок закончился, а на улице стояла теплая солнечная апрельская погода.

В главном, самом просторном помещении клуба начинался блицтурнир, и часть любителей переместилась туда. Шла запись участников соревнования и жеребьевка.

— Оглоблин — номер один! — оглашал судья результаты. — Королев Рауль — номер два. Хомутов — номер три. Матов — номер четыре. Чатуранга — номер пять. Туров, будешь играть?

— Нет, я понаблюдаю.

— Хорошо. Пешкины, а вы участвуете?

— Да.

— Тяните жребий!

— Василий Пешков — номер шесть. Александр Пешков — номер семь. Давид Слоненштейн — номер восемь. Тигран Рокироян — номер девять, — продолжал оглашение судья.

К столу для жеребьевки подошел долговязый Шахов и дрожащей левой рукой вытащил свою судьбу, и нечаянно уронил ее. Судьба начала падать подобно осеннему листу, но уверенной правой рукой Шахов поймал оную и вручил судье.

— Шахов — номер десять! — громко прозвучало в зале. — Глухов — номер одиннадцать, Слепцов — номер двенадцать, Хромой — номер тринадцать. Эполетов — номер четырнадцать. — Кто из записавшихся участников еще не тянул жребий? — спросил судья.

К столу подошли двое: щупленький шахматист невысокого роста и грузный мужчина с широкими косматыми бровями и большим прыщеватым багрово-синим носом

— Этюдиков — номер пятнадцать! И Лошаков — номер шестнадцать! — подвел итог жеребьевки судья.

А теперь подробнее о составе участников. Оглоблин, Хомутов и Лошаков были пенсионерами любителями. У них еще был один товарищ по фамилии Копытов, но он играл только дружеские партии, так как боялся нанести случайный ущерб чьему-нибудь высокому самолюбию. Любимыми их шахматными фигурами, особенно в миттельшпиле, естественно были кони. Эти животные (фигуры), гарцуя по доске, могли наносить удары сразу двумя ногами, а оттолкнувшись от края боевого поля, им ничего не стоило завалить слона.

Пешкины Василий и Александр были братьями близнецами. Василий был назван в честь гроссмейстера и чемпиона мира Смыслова, Александр — в честь непобежденного чемпиона мировых первенств Алехина. У обоих были многодетные семьи. Жены им подарили по восемь дочерей. У Александра все дочурки были блондинками, у Василия брюнетками, глаза у первых были синие, у вторых карие. Дочери Василия: Анна, Бела, Цветана, Дарья, Елена, Фаина, Жанна, Христина. Дочери Александра: Алла, Бажена, Цецилия, Дана, Ева, Флора, Ждана, Харита.

Рауль Королев был шахматистом довольно высокого уровня, но до своего тезки Капабланки, в честь которого был назван родителями, пока не дотягивал.

Давид Слоненштейн — кандидат в мастера спорта. Давид — имя широко известное в мировой истории, поэтому в честь какого исторического лица он был так наречен неизвестно.

Тигран Рокироян — любитель длинной рокировки и встречных контратак.

Шахов гордо носил свою династическую фамилию восточных правителей, и как истинный аристократ, любил шахматы.

Матов отличался тем, что знал множество синонимов своей фамилии.

Махендра Чатуранга — укоренившийся в Матюках индус. Он женился на местной девушке, которая ослепляла мужчин свой красотой, вследствие чего те ее не замечали и проходили мимо. Когда у Чатуранги спрашивали, как он нашел свое семейное счастье, он пояснял, что тоже был ослеплен красавицей, но остановился, так как у него в тот момент началось любовное затмение.

Этюдиков был шахматным теоретиком и составителем задач.

Глухов и Слепцов были инвалидами и, как бы в издевательство над своими фамилиями, первый из них плохо видел, а второй плохо слышал.

Хромой был здоров и бегал быстрее многих. В шахматный клуб приходил, потому что жил рядом, как и его добрый сосед Эполетов.

— Черные нажимают часы белых, — послышалось указание судьи.

Этюдиков шепотом вывел Чатурангу из позы лотоса:

— Махендра, нажимайте часы!

Но тот не реагировал. Тогда Этюдиков сделал ход и нажал свою кнопку. Махендра мгновенно пришел в себя, слез со стула и сделал ответный ход.

Давид Слоненштейн применил гамбит собственной разработки против Хромого.

Плохо видящий Глухов играл против плохо слышащего Слепцова.

Шахов начал сражение с Матовым.

Александр Пешков демонстративно отвернулся от Оглоблина и играл вслепую. Ходы противника ему называла его старшая дочь Алла. Она же передвигала фигуры отца под его диктовку.

Василию Пешкову, игравшему против Лошакова, также ассистировала старшая дочь Анна и периодически напоминала:

— Папа, хватит ввинчивать фигуру! Нажимай часы!

Эполетов начал сопротивление Раулю Королеву.

Тигран Рокироян нервно задрыгал правой ногой и начал бой с упорным Хомутовым.

— Вам мат через одиннадцать ходов, — тихим виноватым голосом предупредил Махендру Этюдиков. Чатуранга сосредоточенно и оценивающе посмотрел на позицию, а затем встал и сделал стойку на голове (ширшасану), что означало признание своего поражения.

Через пару десятков ходов Давид Слоненштейн разрядил пращу своей комбинации в Хромого и тот был повержен подобно Голиафу.

Глухов обзывал Слепцова, но тот не слышал, Слепцов украл фигуру у Глухова, но тот догадался и сообщил судье. Слепцову засчитали поражение.

Матов высыпал трехэтажную тираду синонимов своей фамилии в адрес Шахова, что означало его поражение в первой партии.

Александр Пешков обыграл с помощью своей дочери вслепую Оглоблина.

Василий Пешков, ввинчивая вновь приобретенного ферзя, просрочил время.

Королев соорудил эполетный мат своему противнику.

Дрожащая правая нога Тиграна Рокирояна в один момент коснулась ножки стола и вынудила фигуры перестроиться в выигрышную для него позицию. Хомутов все принял за естественный ход событий и обдумывал безнадежную для себя позицию до падения флажка на часах.

Шахматисты играли по круговой системе и сразу по две партии, меняясь цветом фигур, при этом сами подбирали себе противников, информируя об этом судью, который контролировал общий ход блицтурнира.

А на улицах Матюков, вступая в свои права, весело расцветала весна.