Бесплатный фрагмент - Письмо в будущее

Ольга Белякова и Анастасия Амали

Письмо в Будущее

Фантастическая повесть

Письмо в будущее это книга о путешествиях во времени, о спасении мира и немного о любви — первой, наивной и милой. Это история о трёх шестиклассниках Севе, Никите и Кире. В их руках, по воле случая, оказываются два странных письма от двух людей, которые одновременно написали друг другу. При этом ни того ни другого невозможно найти. Адрес одного указан в строящемся доме, а второй уехал навсегда в неизвестном направлении. Дети решают прочесть письма, в надежде, что внутри найдут хоть какие-то координаты и смогут вернуть их. Но вместо этого они находят маленький ключик от неизвестной двери и ещё больше вопросов. С этого дня течение их размеренной жизни кардинально изменится, впустив в себя страх за будущее, опасность, приключения и новых друзей.

Эту повесть написали для вас два современных писателя — Ольга Белякова, автор уже полюбившейся многим «Истории Ежиков» и ее дочь Анастасия Амали, сыгравшая роль Кристи в аудио версии этой сказки.

Иногда кажется, что выхода нет, ничего не исправить, что весь мир отвернулся и никогда уже не будет иначе. Но проходит немного времени и всё меняется. Тучи, какие бы грозные они ни были, обязательно уходят и мы видим, что за ними скрывалось чистое небо и яркое солнце. Нужно было только чуть-чуть подождать. С каждым новым днём, с каждой новой попыткой мы становимся мудрее, опытнее и смелее. Главное никогда не останавливаться и не опускать руки на пути к своей мечте и всё получится, быть может, даже лучше чем мечталось.

Посвящается любимому сыну и брату. Не бойся ошибаться, бойся не делать. Учись у мастеров высшего класса, но работу, прежде всего, сравнивай со своей вчерашней. И помни, ты лучший.

Странная история

Это был сентябрь. На улице стояла прекрасная погода. Золотая осень во всей её красе. Солнце, ещё достаточно теплое, пронизывало каждый листик своими лучами и, казалось, что они сами — маленькие сверкающие солнышки. Под ногами шуршал ярко-жёлтый ковер все тех же листьев. Они были повсюду. И каждый из них был по-своему уникален и прекрасен. Кира наслаждалась красотой природы, запахом ранней осени, последним теплом солнца. Ее длинные, рыжие волосы развивались на ветру, лёгкая куртка была расстёгнута, и было видно ее строгое школьное платье, которое очень ей шло. Сейчас девочке нравилось ходить в школу, ведь она снова могла видеться с друзьями каждый день, занятия ещё не надоели, а учителя, отдохнувшие после лета, были такими же расслабленными, как и дети. И все как будто новое, необычное… На душе светло, радостно, как будто вот-вот должно произойти что-то очень хорошее.

Она услышала мальчишечьи голоса позади себя. Это были её одноклассники Сева и Никита. Они что-то бурно обсуждали. Поравнявшись с ней, они переглянулись, и Сева сказал:

— Кира, вот скажи, можно читать чужие письма?

— Но ведь адреса не существует, и отправитель исчез! А вдруг кому-то из них нужна помощь?! Неужели мы будем тупо ждать непонятно чего? — не дав ей ответить, пылко сказал Никита.

— Объясните по-нормальному, что у вас произошло и кому нужна помощь.

— Понимаешь, у меня есть… был… не знаю… Пусть будет «есть» сосед, он профессор-химик, его зовут Марк Захарович. Позавчера, когда я шел в школу…

Двумя днями ранее

Сева как всегда опаздывал в школу. Он на бегу схватил из тарелки пару оладьев, которые к завтраку напекла бабушка, так же на бегу забросил в рюкзак учебники и тетради со стола. В коридоре, уже надев кроссовки, вспомнил про сегодняшний урок физкультуры, пришлось опять снять обувь и искать впопыхах форму. И вот он, наконец, собрался, схватил с тумбочки ключи, крикнул: «Пока, Ба» и вышел из дома. Его семья жила в обычном, довольно старом пятиэтажном доме, в котором не было лифта. Спускаясь по лестнице, Сева увидел Марка Захаровича, он стоял в дверях своей квартиры. Вид у него был встревоженный или немного растерянный, его седые волосы были взъерошены даже больше, чем обычно, и очки в черной круглой оправе сидели на его худощавом носу как-то набекрень. Профессор держал письмо, беспокойно перебирая его в руках.

— Сева, — остановил он мальчика, — ты-то мне и нужен.

— Доброе утро, Марк Захарович, я очень спешу, у меня скоро начнется урок, — Сева знал всех соседей по именам, так как всю жизнь они жили в этом доме, и соседи тоже, казалось, жили тут всегда.

— Это не займет много времени. У меня очень важная просьба для тебя. Ты ведь можешь мне помочь? Это не будет слишком сложно.

— Да, наверное, — немного удивлённо сказал Сева, это все было как-то странно, профессор никогда раньше не обращался к нему с просьбами и вообще всегда был малообщительным.

— Мне нужно, чтобы ты отнес это письмо по указанному на конверте адресу, это в том новом районе, куда переехала твоя старшая сестра, заодно сможешь её навестить. Но его нужно отдать лично в руки человеку по имени Стас. Станислав Аркадьевич.

— Почему Вы не воспользуетесь почтой? — при этих словах лицо профессора скривилось в гримасе то ли недоумения, то ли страха.

— Это очень важное письмо, я не могу доверить его почте, и сделать это нужно сегодня, как можно скорее, а на почте это может занять уйму времени. Сам я не смогу отдать письмо, мне нужно срочно уехать. Вся надежда на тебя, Сева.

— Хорошо, я отвезу Ваше письмо, но только вечером, сейчас мне нужно в школу, — и снова слова мальчика вызвали у профессора проявление эмоций. Он как будто решал сложную задачу у себя в голове и при этом не мог найти верного решения.

— К сожалению, у меня нет другого выхода. Спасибо и на этом, — Марк Захарович протянул письмо Севе, тот быстро убрал его в рюкзак и побежал в школу. По дороге он думал, какой же странный этот профессор, кто же пишет бумажные письма в современном мире гаджетов и технологий. Есть же куча способов мгновенно отправить любую информацию куда угодно.

На первой же перемене Сева подошёл к своему лучшему другу Никите, до урока он не успел даже поздороваться с ним, забежал в класс за секунду до звонка.

— Никита, привет. Дело есть. Ты сегодня не занят после уроков? Давай съездим кое-куда.

— Привет. Съездим? Это надолго? Мы должны будем вернуться до прихода родителей.

— Думаю, что не долго. Только письмо передать. Туда и обратно. Меня сосед попросил.

— Письмо? В двадцать первом веке? Ты серьезно? А про почту твой сосед ничего не слышал?

— Хватит смеяться! Это какое-то важное и срочное письмо, он переживал, что я его не сразу отвезу, а только после школы. Не хочешь ехать, так и скажи, съезжу один, не велика беда. Друг называется…

— Ну что ты начал, конечно, съездим. Хоть какое-то разнообразие. Куда ехать-то?

— Сам ещё толком не знаю. Где-то в академе1 вроде. Посмотрим в дубльГИСе2.

На следующей перемене ребята решили уточнить, как добираться до места.

— Итак, Академика Маслова 61а. Хорошо. Это не так уж и далеко, хотя нет целый час на маршрутке, — медленно, прерывисто, сопровождая речью свои действия, проговорил Никита.

— Да, я знаю. У меня же Наташа там не далеко живёт, я, правда, был у них всего пару раз, они, в основном, сами с малым к нам приезжают. Но мы к ней не пойдем, не зачем им знать, что мы с тобой по городу катаемся после уроков.

— А если увидит?

— Ну и ладно, мы же ничего плохого не делаем, человеку помогаем. Просто не хочу лишний раз маму волновать, ей и без этого последнее время проблем хватает.

Настал последний урок. Мальчики с нетерпением ждали, когда же уже прозвонит этот звонок. Мысли их были уже давно на улице. Они на самом деле ещё ни разу так далеко одни не уезжали. И это казалось им небольшим приключением. А минуты, как назло, тянулись целую вечность. Как только прозвенел долгожданный звонок, они схватили сумки и выбежали из школы.

Район, где жили и учились Сева с Никитой, был не новым, когда-то это была окраина города, но теперь, когда он разросся, казалось, что и до центра совсем не далеко. А место, куда им предстояло добраться, находилось на краю вселенной, если сжать ее до масштабов города миллионника.

Мальчишки быстро дошли до остановки. Было солнечно, под ногами шуршали листья, они болтали между собой о школьной суете, но каждый чувствовал что-то необычное, какую-то свою значимость в происходящем. Особенно Сева. Он даже немного волновался. Из головы не выходил встревоженный вид профессора. К счастью, его мысли прервал подъехавший автобус. Ребята сели, расплатились. В автобусе было не так много народу: женщина с двумя детьми, бабулька в белом берете, хмурый мужчина, который не садился, хотя было полно свободных мест, ну и Сева с Никитой. Они сидели не далеко от малышей, которые своей милой возней отвлекли Севу от мыслей о письме и профессоре, и дорога прошла не заметно.

Когда дети вышли, все как будто изменилось, казалось это совсем другой город. Как-то все было не уютно. Высокие дома, ветер, совсем нет деревьев. И погода испортилась. Откуда-то набежали тучи, начал моросить мелкий неприятный дождь. И чувство тревоги тут же начало терзать Севу с ещё большей силой.

— Так, давай смотреть куда дальше, — сказал Никита, доставая свой телефон.

— Пойдем под крышу, дождь ведь.

— 61а это, кажется… Вон там…, — Никита протянул руку направо от остановки, и мальчики посмотрели в указанном направлении.

— Ничего не понимаю, — Никита снова посмотрел в телефон, — ничего не понимаю…

Вот Лента, вот остановка, а где все эти дома? Согласно карте, они должны быть здесь, — снова показав на пустырь, сказал он.

— Ну-ка, дай гляну, — Сева взял телефон, посмотрел на карту, на пустырь, опять на карту, выбрал нужный им дом. Никита, вот мы с тобой дураки. Этих домов ещё нет!

— Как это?

— А вот так. Отдел продаж и номер телефона. Они только в проекте, вон видишь, там вдалеке сваи торчат, и кран стоит — стройка только началась. Посмотри, у них даже цвет на карте другой, те, что существуют, обозначены серым, а эти оранжевые.

— Вот дела! Может Профессор напутал адрес?

— В любом случае, никакого Стаса мы сегодня не найдём. Нужно ехать обратно, и побыстрее. Во-первых, я уже замёрз, а во-вторых, кажется, Марк Захарович собирался уезжать, нужно успеть вернуть ему письмо или уточнить адрес.

Автобуса пришлось ждать достаточно долго. Пронизывающий, по-осеннему холодный ветер пробирал до костей, лёгкие куртки совсем не спасали от холода. Дождь хоть и не мог добраться до ребят под крышу остановки, но дополнял мрачную картину неудачи. Дорога назад показалась им вечностью. По большей части ехали молча, разговор почему-то не клеился. Каждый был где-то в своих мыслях.

Как только вышли, Никита сказал: «Время много уже, я побежал, — помолчал немного и добавил, — странно всё это».

Утром следующего дня Никита с нетерпением ждал Севу в холе школы, тот как всегда опаздывал. За три минуты до звонка в дверях, наконец, мелькнула знакомая красная куртка.

— Ну почему ты все время опаздываешь? Неужели тебе нравится эта вечная спешка? Рассказывай скорее, что профессор твой? Ты отдал письмо?

— Нет, похоже, мы опоздали. Мне никто не открыл, значит, он уже уехал, — Сева на ходу скинул куртку и переобул обувь.

— И что будешь делать? — уже на лестнице спросил Никита.

— Ждать, когда вернётся, а что ещё остаётся. Только вот неизвестно, куда и насколько он уехал. И спросить не у кого, по-моему, он живёт совсем один.

— А чего у тебя с телефоном-то?

— Да, блин, мама забрала, я до выходных без связи и компьютера. Я же не предупредил бабушку, что мы поедем, думал, это быстро, а трубка села, и она меня потеряла, разволновалась…, — звонок на урок прервал Севу в дверях класса, и они быстро сели на свои места.

На следующий день Сева пришел в школу ещё позже. Прошло уже минут пять от урока, когда он вошёл в класс. И его вид Никите совсем не понравился. Сева был серьезным, задумчивым, но к математике это явно не имело никакого отношения.

— Что случилось? — спросил Никита, как только закончился урок.

— Все это крайне странно. Мне нужен твой телефон, пойдем в коридор, — он вытащил из рюкзака какую-то бумажку и вышел из класса.

— Что ты хочешь?

— Мне нужно срочно позвонить. Это номер профессора, — Сева протянул ему смятый, замызганный листок. Никита брезгливо взял записку с номером:

— Ты его откуда достал?

— Никита! Не докапывайся! Не до этого сейчас. Звони скорее, перемена не резиновая.

— Я ж его не знаю. Сам звони, — он быстро набрал номер и протянул трубку Севе. Он взял ее, приложил к уху, и его глаза стали большими и круглыми.

— Это все очень, очень странно, — медленно протягивая трубку назад, сказал Сева, — я абсолютно ничего не понимаю.

— Я понимаю ещё меньше, может, просветишь меня, откуда у тебя телефон профессора и что тебе там сказали?

— Сам послушай. Такого номера не существует. А я не мог ошибиться. Я три раза у нее перепроверил.

— У кого?! Хватит говорить загадками.

— У новой соседки. Меня вчера отправили за хлебом. Уже немного стемнело. Я иду обратно, смотрю, а у профессора свет горит. Ну, я обрадовался, бегом к нему, а там женщина молодая такая, в строгой одежде, как у училки. Я спрашиваю Марка Захаровича, а она знать ничего не знает. Говорит он продал ей квартиру, в срочном порядке, по-любому за бесценок, сказал, что переезжает в другой город на ПМЖ3, но сильно не распространялся, и что у нее есть только его телефон, по которому они общались при оформлении. Вот этот телефон, — Сева многозначительно показал на изжульканую бумажку, — А ещё она дала письмо от Лисецкого, Стаса этого. Пришло по почте. Говорит, раз я ищу профессора, сразу и передам ему, как найду. А как я его найду, если адреса никто не знает и номера не существует? Так что теперь у нас два странных письма от двух странных людей, адресованных друг другу. Круг замкнулся в безысходности. И что будем делать? — ребята задумались, и прозвеневший звонок на урок так и оставил вопрос без ответа.

Выйдя из школы, мальчики шли не торопясь, распинывая ногами золотые сугробы листьев.

— Несуществующий номер, несуществующий адрес. Пишут друг другу зачем-то, позвонить не судьба? Не много ли странностей в этой истории? А обратный адрес на письме от Лисецкого? — Никиту вдруг осенило.

— Что я, дурак, по-твоему? Конечно, я в первую очередь посмотрел на обратный адрес. Он такой же, как и в первом письме. Так что профессор ничего не напутал, он, действительно, думает, что Стас живёт там. Значит, этот Стас, не так прост, и специально ввел в заблуждение Марка Захаровича. Чтобы тот, в случае чего, не смог его найти.

— Теперь и профессора не найти, — дети опять задумались. Они прошли несколько шагов молча, слушая шорох разноцветных листьев под ногами.

— Мы должны прочитать эти письма, — как будто подвёл черту своим мысленным рассуждениям Никита.

— Ты в своем уме? Вскрыть важное письмо, которое «лично в руки», которое, капец, какое срочное?! Ты бы видел профессора, когда он его отдавал. У него руки дрожали. Он протянул мне письмо и даже не сразу разжал пальцы.

— И что ты предлагаешь, положить их на полку, забыть обо всем и тупо ждать?

— А ты предлагаешь вскрыть их? И что я профессору скажу, если завтра он объявится и попросит их вернуть? Или этот С.А.Лисецкий придёт?

— Никто никуда не придет, как ты не понимаешь?! Они оба потерялись друг для друга, и для нас, впрочем, тоже.

В этот самый момент мальчики поравнялись с Кирой.

— Теперь, когда ты всё знаешь, объясни этому болвану, что нужно вскрыть письма. Может, как раз там, мы найдем ответы на все вопросы, может, в своем письме Марк Захарович оставил свой новый адрес, и мы сможем отдать ему письмо от Лисецкого, — Никита говорил как всегда пылко и очень убедительно. Кира любила наблюдать за ним. Его лицо было живым, искренним и очень красивым. Никита всегда нравился Кире своей открытостью, эмоциональностью и добротой. На секунду задумавшись Кира ответила:

— Конечно, читать чужие письма очень плохо, но ведь у нас совсем не обычная ситуация. Я согласна с Никитой, нужно прочесть письма. Хотя бы письмо профессора, вдруг там правда есть новый адрес? Я не думаю, что он очень сильно расстроится, тем более мы ему принесем письмо Стаса. Может, у него есть другие его координаты, они найдут друг друга и все будет хорошо.

Сева молчал.

— Какой ты упрямый! И не решительный! И почему Марк Захарович не мой сосед! — Никита недоумевающе поднял брови и покачал головой, — ну чего ты боишься, ведь не съест же он тебя, в самом деле!

— Хорошо, но только через две недели.

— Ты же сам говоришь всё время, что письмо срочное! Нельзя столько ждать!

— Ладно, через неделю.

Никита многозначительно посмотрел на друга, лицо его при этом выражало полное несогласие, непонимание и даже усмешку. Приподнятая правая бровь и сжатые в полуулыбке губы опять обратили на себя внимание Киры. Она тоже улыбнулась, и они пошли вслед за упрямым Севой.

Два письма

Дни казались вечностью. Всем не терпелось узнать, что в письме профессора. И Сева не был исключением. Никита специально ничего не говорил ни про письма, ни про профессора. Он знал, что если начнет настаивать, то Сева из упрямства выдержит установленный им же самим срок. А так любопытство может сыграть свою роль, что и произошло. Расчет Никиты как всегда оказался верным. Сева сдался уже на третий день.

«Хорошо, ваша взяла» — ни с того, ни с сего сказал друзьям Сева на большой перемене в столовой. Ковыряя вилкой твердое, немного отдающее синим и совершенно не съедобное на вид картофельное пюре, он добавил: «Мы откроем письмо профессора сегодня после уроков».

Никита и Кира, улыбаясь, переглянулись и ничего не ответили.

Нужно сказать, что за эти три дня, как-то не заметно для всех, Кира стала частью их дружбы, если раньше они были везде вдвоем, то теперь их стало трое. И это произошло так естественно, что как будто они всегда были вместе. Никита стал заходить за Кирой по утрам. Дальше всех от школы был дом Никиты, Сева жил ближе всех. Раньше Никита даже заходил за ним с утра. Но Сева все делает в последний момент, и поэтому часто опаздывает. Никита, как ни пытался приучить друга вставать чуть раньше, результата ноль. Он бросил это гиблое дело, и, до недавнего времени, мальчики ходили в школу сами, чтобы не ругаться. Хотя… они и так всегда о чем-то спорили, что-то выясняли друг с другом, но при этом оставались лучшими друзьями. Все их ссоры потухали и забывались также быстро, как и разгорались, даже если со стороны выглядело так, как будто дружбе пришел конец. Зато из школы они неизменно ходили вместе, обсуждая прошедший день, предстоящие контрольные или любимые компьютерные игры. И вот теперь самая красивая девочка класса (в этом вопросе мальчики были полностью солидарны друг с другом) разбавила своим спокойным обаянием их колючий и взрывоопасный тандем.

Кира с Никитой стояли у крыльца школы и ждали, когда выйдет Сева, которого задержала Марина Юрьевна или Баба Капа, так дети всей школы за глаза называли их классного руководителя. Уже никто не знал, кто и когда дал ей это прозвище, но она и вправду напоминала заботливую пчелку. Баба Капа была учителем труда у девочек и потому крайне редко видела мальчиков, находящихся под ее попечением. Она поймала Севу, когда ребята уже выходили из школы и ей непременно захотелось в очередной раз обсудить с ним его внешний вид и частые опоздания, и, судя по ее лицу и боевому настрою, разговор предстоял не минутный. Когда он, наконец, высвободился от длинных нравоучительных речей Марины Юрьевны, и вышел на крыльцо школы, заметил, как мило беседовали его друзья чуть в стороне от снующих туда-сюда детей. Никита что-то эмоционально рассказывал, а Кира как всегда улыбалась ему своей светящейся улыбкой. Их вид на какое-то мгновение вызвал у Севы неизвестное ему раньше, неприятное чувство. Как будто сердце сжалось внутри. Настроение, и без того испорченное непредвиденной беседой с Бабой Капой, окончательно исчезло. Он был уже не рад, что пошел на поводу у своего любопытства, но отступать от своих слов он не привык.

— Пойдёмте, — подойдя к друзьям, сказал он и, не дожидаясь ответа, пошел в сторону дома.

— Что она там с тобой сделала, вышел чернее тучи? — спросила Кира, когда они догнали его.

— Все нормально, — сухо ответил Сева, — Лучше давайте подумаем, где мы откроем письмо. У меня не вариант, бабушка каждые пять минут будет заглядывать в комнату. Её любопытство не знает пределов.

— Можно ко мне, у меня никого нет до пяти вечера, — предложил Никита.

— Погода хорошая, пойдемте лучше на площадку ко мне во двор, там беседка есть, — Кире не хотелось идти к какому-то в гости, она бы чувствовала себя неуютно, и к себе звать не хотела по той же причине. На том и остановились.

Беседка и впрямь оказалась подходящим местом. Она была деревянной, низ ее был сделан из сплошных досок, а верх до крыши из тонких реек, сколоченных крест на крест. Край крыши был украшен резными элементами. В центре стоял крепкий шестиугольный, как и сама беседка, стол. А к каждой грани стен прикреплены лавки. Одной из стен просто не было, этот проем служил входом. Здесь было достаточно уютно, несмотря на мусор и надписи на крыше, столе и лавках. На удивление все было целым, ну может только в некоторых местах рейки от времени потеряли четкость своих форм. Расположение беседки тоже было очень удачным, она стояла немного в сторонке от основной площадки, и дети с мамочками, играющие на ней, не могли видеть и слышать, что происходило внутри.

Сева достал письмо и положил на стол. Он смотрел на него, никак не решаясь открыть.

— Ну чего ты тянешь! Давай тогда мне, я не такой трус, — сказал Никита.

— Никакой я не трус!

— Я открою его, — сказала Кира, — а то вы ещё два миллиона лет будете рядиться, и, не дожидаясь ответа, вскрыла конверт.

Изумленные мальчишки хотели было возмутиться, но любопытство взяло верх над всеми остальными эмоциями. На стол выпал небольшой ключик. Сева взял его в руки. Обычный самый простой плоский ключ. Кира развернула письмо и начала читать.

Письмо Марка Захаровича к Станиславу Аркадьевичу:

«Стас, здравствуй. Пишу письмо, потому что нет возможности ждать. Когда ты вернёшься из своего очередного путешествия, и тебе его передадут, я уже буду в пути к новой жизни. Да и это совсем не телефонный разговор. Всё зашло слишком далеко. Мне угрожает Давид Брониславович. И я уверен, это не пустые слова. Этот человек не достоин носить звание профессора. И как я мог дружить с ним? Хотя, в те времена он был совсем другим человеком. Он очень зол на меня, что я прогнал его с проекта, когда тот уже подавал большие надежды на успешное завершение. Тогда я не стал тебе говорить настоящую причину, сославшись на его никчемность, бездарность как ученого и большие запросы. Всё это, действительно, так, и изначально было большой ошибкой брать его в проект, ведь он, за все время своего пребывания с нами, пальца о палец не ударил, мешал больше. Но под большими запросами я имел ввиду не ежемесячное желание повысить себе гонорар. Он начал подговаривать меня по завершении проекта, кинуть тебя. Получить основную часть вознаграждения и просто исчезнуть в момент презентации, при передаче тебе камня. Он прекрасно понимает его потенциал. Я не мог так поступить. И, ты знаешь, что не из большой любви к тебе, особенно теперь, когда ты сам поступил со мной не лучшим образом. Да и пусть, это останется на вашей совести. Я же сделал свою работу. Но только теперь. Все готово только сейчас, а не тогда, когда ты вынудил меня отдать тебе камень. И хоть ты уже полностью расплатился со мной, я считаю своим долгом передать тебе пульт. Опять же, не из любви к тебе. Просто сейчас камень неуправляем, и ты, или кто-то другой может натворить с его помощью много бед. А Давид… Он каким-то образом узнал, что работа завершена. И сейчас он сделает все что угодно, чтобы заполучить камень себе. Он землю будет рыть носом. Ведь это мечта всей его жизни, он, наверное, уже безумен. Я знаю, что он не успокоится, пока не получит своего. И он способен убить, я вижу это в его глазах. Моя жизнь мне дорога. Поэтому я уезжаю. Не нужно меня искать, да тебе это и ни к чему, наверное.

Давид устроил погром в лаборатории института и ворвался ко мне в дом, но, конечно, ничего не нашел. Все, что он ищет, уже давно находится в надёжном месте. Ты знаешь, где это, а ключ я вложу в конверт. Я собрал все, что касается этого исследования в одну коробку, ты легко найдешь ее. Там все оставшиеся материалы, расчеты, формулы, пульт и инструкция к нему. Давиду Брониславовичу я сказал, что отдал всё тебе вместе с камнем. Он сначала не поверил мне, рвал и метал, думал, что я сделал копии расчетов. Бездарный тупица. Зачем мне копии, если все расчеты в моей голове? И он это поймет. Если Давид не сможет найти тебя и отнять или выкрасть камень, он снова придет ко мне. Я же хочу спокойно жить и работать. Я надеюсь подарить ещё много открытий для человечества. Теперь, благодаря тебе, у меня есть на это немного средств. На первое время мне хватит.

Что бы ни было, спасибо тебе, ведь без тебя и твоих денег у меня не было бы возможности совершить величайшее открытие. Но будь осторожен, ты не представляешь, как могут быть опасны подобного рода путешествия. Прощай.

Марк Захарович.»

Кира положила письмо на стол, и на несколько секунд воцарилось молчание. Первым нарушил тишину Никита:

— Кто-нибудь что-нибудь понял?

— Я понял, что профессора нам уже никогда не найти. Что это письмо опасно само по себе, и было большой ошибкой его читать. Кира, ты могла не рвать конверт, когда вскрывала, чтобы можно было аккуратно заклеить его обратно?

— Откуда я знала, что такое может понадобиться. И вообще, нет никакой опасности! Не придумывай лишнего! Никто не знает о существовании этого письма, и уж тем более, что оно у нас.

— А новая соседка? Она сама мне отдала письмо Стаса. Если он станет снова искать профессора, она отправит его ко мне.

— Ты же говорил, что письмо пришло ей по почте. И сам профессор пишет, что Лисецкому незачем искать Марка Захаровича. Хватит паниковать. Чтобы быть до конца уверенными, что Стас не станет искать профессора, нам нужно и его письмо прочесть.

— Никита, ты в своем уме?! Он, возможно, как раз хочет его найти.

— Не говори ерунды, — вмешалась в разговор Кира, — хотел бы найти, давно бы уже пришел лично. Про письмо профессора он знать не знает. А если придет к тебе за своим, скажешь, что не взял на себя ответственность за хранение и отправил по указанному адресу обратно почтой. Пусть с нее и требует ответа. И если кому-то интересно мое мнение, то я считаю, что, так как у нас нет возможности найти ни профессора, ни Лисецкого, то мы должны прочесть и его письмо тоже. Возможно, в нем будет дополнительная информация. Отыскать тайник с пультом тоже нужно, так как камень без него опасен. Мы должны любым способом их воссоединить и должны действовать до тех пор, пока есть вероятность, что ещё что-то можно сделать. Так что иди за письмом, прочтем его и будем думать, что делать дальше.

Как ни странно, Сева не стал спорить. Он молча встал и ушел. Кира даже сначала подумала, что он обиделся и не придет. Но Сева не взял ни письма профессора, ни ключ, ни рюкзак. Прошло минут семь, и он вернулся. С атласом по истории.

— Я сказал бабушке, что иду к тебе делать совместный проект по истории и буду не скоро, — он сел на лавку, вскрыл письмо, не менее варварским способом, чем Кира, и начал читать.

Письмо Станислава Аркадьевича к Марку Захаровичу:

«Здравствуйте, Марк Захарович! Разговор не телефонный, потому решил воспользоваться старой доброй почтой. Вы как всегда были правы. Эти путешествия крайне опасны. За время пользования камнем я немного понял, как он работает, но мне это уже не поможет. Он отправляет меня в текущее место, время и дату, меняя только год. 2023, 2018, 2013, 1893 и 1393 случайным образом. Почему-то только в эти года. Я опущу подробности своих приключений, к счастью, они, никому, кроме меня, не принесли негативных последствий. Скажу только, что в 2023-ем, да и ни в одном из прошлых лет мне сейчас лучше не появляться. В нашем городе тоже теперь не безопасно. Поэтому я еду в Москву. Надеюсь, за текущие пять лет я смогу все исправить естественным образом. Я хотел отдать камень Вам. Но образовалась небольшая проблемка. Я выронил его в густую траву на поляне на юго-западе от города (там через пять лет будет новый торговый центр). Я пытался найти его, но не смог. Координаты поляны прилагаю к письму. Я сразу же определил их по навигатору, когда понял, что сам не смогу найти камень. Я надеюсь, что вы что-нибудь придумаете. Сейчас это совершенно безлюдное место и уверен, что с поляны он никуда не денется. Ну, по крайней мере, ближайшие года три.

Спасибо вам за вашу работу, вы, действительно, великий учёный. Жаль, конечно, что я так бездумно упустил все свои возможности, но мне некого винить, кроме самого себя. Возможно, когда-нибудь судьба сведёт нас ещё раз, а пока прощайте.

С.А.Лисецкий.»

Второй лист письма представлял собой распечатку из Google maps с указанием точных координат места, где, по словам Стаса, был потерян камень, способный перемещать людей во времени.

— Вот это да! — через несколько секунд произнес Сева.

— Вы понимаете, какими это пахнет приключениями?! — с горящими глазами, почти шепотом сказал Никита.

— Это пахнет большой опасностью, — Сева произнес это как-то без страха, без осуждения, без отрицания — просто констатируя факт.

— А вы понимаете, что самое великое открытие человечества практически у нас в руках. И никто об этом не знает и, скорее всего, не узнает, — Кира, как и мальчики, была немного в шоке от происходящего, — Мы должны здесь и сейчас решить, что мы будем со всем этим делать, чтобы потом не было ссор и обвинений.

— Ну, на данный момент выбор не велик: искать камень или не искать, — сказал Никита.

— Главный вопрос в том, что мы будем делать, когда найдём его. Вот здесь, я уверена, у вас возникнет куча разногласий. И я считаю, что именно сейчас нужно это обсудить, потому что если мы не приедем к общему решению, то и искать его не стоит.

— Кира права. Моё мнение искать обязательно надо, — сказал Сева, — Потому что этот предмет чрезвычайно опасен и может натворить много бед. И мы не знаем, в чьи руки он может попасть. И если мы найдем его, мы должны его вернуть профессору, вместе с письмами. Вернуться в прошлое (возможно, если удастся отыскать пульт, у нас будет больше возможностей для манёвра) найти Марка Захаровича, и сразу договориться о встрече в нашем времени, а потом вернуться обратно.

— Этот вариант возможен только с пультом.

— Значит, мы должны найти и пульт тоже.

Поиски пульта

У Никиты были совсем другие планы. Но сейчас он не стал спорить с Севой. Он понимал, что без него отыскать пульт будет почти невозможно, он один знал профессора. Шансы и так крайне малы. И он решил раньше времени не ругаться с другом, а действовать по ситуации. Сейчас он лежал в кровати и представлял себе, как они отправятся в разные времена: посмотрят на настоящих рыцарей, принесут еды в блокадный Ленинград (наверное, это будет главный аргумент для Севы), заглянут в будущее. Как же это было захватывающе. Воображение строило заманчивые картины и не давало заснуть. Незаметно для него самого, мысли переключились на образ Киры. Какая же она красивая! Её длинные волосы с огненным отливом, веснушки на щеках и улыбка! Её улыбку забыть невозможно. А какие у неё глаза! Они как два зелено-голубых океана. И голос похож на море — спокойный, тихий, как шуршание волн и в то же время глубокий и мелодичный. Она прекрасна во всем, с ней интересно, она умная, но при этом не занудная. У неё совсем нет недостатков.

Сева тоже не мог заснуть. Он думал, где может находиться тайник. …Все, что он ищет, уже давно находится в надёжном месте. Ты знаешь, где это… Раз за разом, перечитывая эти строки, Сева думал, думал… в надёжном месте… ты знаешь, где это…, — медленно повторял он слова из письма, как будто это заклинание, которое откроет тайну закрытой двери. А двери ли? Может быть, это ячейка в банке или на почте? Или тумба с закрывающимся на ключ ящиком? Нет, все не то… Ты знаешь, где это… Сева заснул. А утром, ещё толком не проснувшись, эти же слова прозвучали в его голове: «Ты знаешь, где это…» И как сон всплыло давнее воспоминание: Сева вошёл в свой подъезд и увидел, как Марк Захарович закрывает на ключ дверь, ведущую в подвал. Сева моментально проснулся и резко сел в кровати. Тогда, он не придал этому никакого значения, просто поздоровался и прошел мимо. Нужно это срочно проверить. А для этого нужно как-то улизнуть из дома хотя бы на 5 минут. А сегодня воскресенье, единственный его выходной, все дома и сделать это незаметно никак не получится. Нужно придумать какой-то повод. Сева встал и вышел на кухню. Бабушка уже вовсю хлопотала, в кастрюльке на плите сонных домочадцев ожидала ароматная рисовая каша на молоке, а в духовке на подходе стоял румяный картофельный пирог. «Проснулся, соня! — с улыбкой сказала бабушка, — что-то ты сегодня рано. Иди-ка быстренько умойся и сбегай в магазин. Хлеб закончился, и молока ещё нужно купить к пирогу, я остатки в кашу извела». Сева не мог поверить своему счастью. Он мигом собрался, умылся и вышел из дома, чем ещё раз удивил бабушку, которая ожидала выслушать его привычные недовольства и, как минимум, получасовые сборы.

Первым делом, спустившись вниз, Сева вставил заветный ключ в замочную скважину и, он с лёгкостью в него вошёл! Два поворота против часовой стрелки и дверь очень тихо, без единого звука, открылась, приглашая его войти. Соблазн был велик. Но Сева сдержался. Это не быстрое мероприятие, да и ребята не простят его, если он войдёт туда один. Он быстро закрыл дверь и пошел в магазин.

Встретиться смогли только в три часа. Сева ничего заранее не сказал, только что это очень срочно и очень важно. Но выйдя из подъезда, он никого не обнаружил.

— Ну, вы где? — набрав Никиту, почти прокричал в трубку Сева.

— Дак сколько можно тебя ждать? Договорились же в три. Мы в беседке.

— Подходите сюда. Жду вас у подъезда, — коротко ответил Сева и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

— Ну, капец! Что он о себе возомнил? Пойдем, его величество ждёт нас у подъезда.

— Ну, и чего такого важного и срочного, что ты позволяешь себе так себя вести?

— Я знаю, где тайник.

— Ого! Так быстро! — Кира явно была удивлена такой новостью.

— Сразу не мог сказать? Где он? — Никита тут же забыл про все обиды.

— Пойдёмте, — Сева осмотрел двор и зашёл обратно в подъезд. Ребята вошли за ним.

— Тише, — сказал Сева и прислушался. Когда он убедился, что в подъезде никого нет, он вставил ключ и быстро открыл дверь. Дети молча вошли внутрь. За дверью была лестница, которая вела вниз. Было темно, но запаха сырости характерного для подвальных помещений не было. Никита сразу включил фонарик на телефоне, и Сева запер дверь изнутри. Сева и Кира тоже включили фонарики и стали исследовать новое пространство.

— Здесь, по-любому, должен быть свет, — Никита спустился вниз и пытался найти выключатель на стенах. Кира не спешила спускаться и делала тоже самое у двери.

— Вот он! — одновременно включив свет, сказала она. Теперь ребята могли осмотреться.

— Ого! — почти хором сказали дети. Помещение, в которое они попали, совсем не походило на подвал. Здесь было очень чисто, было видно, что совсем недавно был сделан ремонт. Светлые бежевые стены, кафельный пол тоже светлого оттенка и современные металлические стеллажи вдоль стен. Все это больше напоминало склад или библиотеку. На стеллажах стояло множество книг и коробок. — Да… И как же мы здесь найдём то, что нам нужно? — сказал Сева, рассматривая содержимое полок.

Все коробки были предусмотрительно подписаны, только толку ребятам от этого не было никакого, так как все надписи были на латыни.

— Смотрите! — одновременно выкрикнули Кира и Никита из разных сторон комнаты.

— Что там у вас?

— У меня коробка с надписью «Лисецкому», — Никита улыбался во весь рот и пытался снять её с полки. Когда Сева с Кирой подошли, он уже поставил ее на пол и открыл. Внутри они, как и ожидали, увидели кучу бумаг, но никакого пульта там не было. Только совсем небольшая, квадратная, черная коробочка, наподобие тех, в которых продают украшения.

— А где же пульт? — взяв ее в руки, спросила Кира. Она повертела ее, осмотрев со всех сторон и открыла: — А вот, похоже, и он!

— Дай посмотреть! — каждому хотелось подержать в руках почти волшебную вещь.

— Думаете, он правда работает?

— А что будет, если нажать?

— Стой! — Сева выхватил коробочку из рук Никиты, — Не думаю, что он без камня будет работать, но всё-таки давайте не будем никуда нажимать, пока хотя бы инструкцию не прочтем.

— И всё-таки ты зануда, — немного шутливо ответил Никита, ведь на самом деле он и не собирался никуда нажимать, прекрасно понимая, что тут Сева абсолютно прав.

— А вам не интересно, что нашла я?

— Точно!

— Конечно, интересно! Что там у тебя?

— Показывай скорее!

— Пойдёмте, — и Кира прошла в дальний угол комнаты за крайний стеллаж. Заглянув за него, мальчики увидели чуть приоткрытую дверь.

— День полон сюрпризов, — в предвкушении новых открытий сказал Никита.

— Может, там коморка метр на метр с ведрами и швабрами, как у тети Риты в школе.

— Пока не войдём не узнаем, — и Никита вошел внутрь.

Даже при тусклом свете, который попадал из первой комнаты, было видно, что это совсем не каморка. Ребята быстро нашли выключатель и включили свет. То, что они увидели, превысило все их ожидания. Это была настоящая химическая лаборатория! Это помещение напоминало больницу. И не просто больницу, а операционную. Стены голубого цвета, яркий холодный свет от длинных прямоугольных ламп и белый кафель. Здесь была идеальная чистота, миллионы пробирок, неизвестных ребятам приборов, баночек, колбочек, коробочек, ящичков и лоточков. Длинные столы для экспериментов и пару письменных. Небольшой беспорядок был только на одном из них. Несколько скомканных листов были в корзине для мусора, несколько лежало прямо на столе. Это были разные варианты начала письма Лисецкому, которые по какой-то причине профессору не понравились. Из этих писем дети поняли, что на самом деле решение уехать профессору далось очень не просто. Одно из писем вообще предназначалось сумасшедшему Давиду Брониславовичу. В этом варианте он чуть было не отдал ему своё изобретение. Еще из писем ребята поняли, что профессору очень жаль было расставаться с этой лабораторией. Она была воплощением его мечты. Здесь он творил, созидал. Без чужих глаз, без надзора начальства, без ограничения в нужных элементах, реактивах и других необходимых в работе вещах. А теперь ему придется воссоздавать все это снова на новом месте. И далеко не факт, что все получится. К счастью, он понимал, что Давид никогда не даст ему покоя, никогда не успокоится, а имея в руках возможности камня, он может натворить кучу бед. К Стасу Марк Захарович тоже, судя по всему, не очень хорошо относился, но без него изобретение не имело бы шансов на существование, а потому профессор был ему благодарен.

Дети провели здесь почти весь день. Они читали письма, изучали инструкцию к пульту, пытаясь понять, как он работает и как работает камень. По координатам из письма Лисецкого они искали на карте в интернете, где находится поляна с камнем и как смогут добраться туда. Обсуждали план поисков, спорили, смеялись, фантазировали… Время пролетело незаметно. Когда Севе позвонила мама с вопросом, куда это он запропастился, дети были сильно удивлены, ведь было уже семь вечера. Выйдя из лаборатории, они увидели, что уже стемнело и поняли, почему не заметили, что наступил вечер — в лаборатории совсем нет окон, только электрический свет, там время как будто останавливается.

— Надо будет где-нибудь найти настенные часы, если мы и дальше будем здесь собираться, — сказал Сева, он вместе с друзьями вышел на пару минут на воздух.

— Просто надо ставить будильник, — Никита улыбнулся, его глаза заговорщически светились. Они все были заряжены духом авантюризма, жаждой приключений и новых открытий.

Находка

— Неужели! Я уже начал думать, что это никогда не произойдет, — сказал Севе Никита, протягивая руку в знак приветствия. И он имел в виду не то, что Сева как обычно опоздал, а то, что они, наконец-то, собрались все вместе. Не сказать, что они совсем не виделись вне школы, просто эти встречи были довольно короткими и не полным составом. Никита сделал два дубликата ключа от лаборатории, чтобы каждый из них мог в любое время туда попасть, и вечерами мальчики пропадали там. Но Кира заходила к ним всего пару раз и то совсем на чуть-чуть, только в те редкие дни, когда у нее не было занятий в музыкалке и школе иностранных языков. Всю неделю у ребят не было возможности начать поиски камня. Ведь совершено неизвестно, сколько на это уйдет времени, а значит, всем троим одновременно нужно освободить как минимум полдня. Учитывая, что сейчас был разгар первой учебной четверти, единственно возможный вариант для такого мероприятия — это воскресенье. И вот, наконец, они все вместе стояли на остановке и старались болтать на отвлеченные темы. Но, конечно, все их мысли были уже там, на поляне. Если честно, они очень слабо себе представляли, как смогут найти камень, ведь, судя по углублению в коробочке-пульте, он был очень маленький. Не больше сантиметра в диаметре. Как можно отыскать такую крошку в целом лесу. Ну, пусть даже на одной поляне. Тем не менее, никто из них не допускал даже мысли о том, что им это не удастся сделать. Просто почему-то все были изначально уверены, что смогут его найти. За неделю ребята очень тщательно изучили инструкцию и все материалы, которые оставил профессор. Конечно, они мало что поняли из всего этого, ведь, в основном, это были расчеты, формулы, описания химических процессов и превращений. Но инструкция была написана предельно ясно, впрочем, и управление было очень простым. Два окна и пять кнопок. Верхнее окошко при наличии камня показывает текущий год. Центральная кнопка приводит его в активность. Рядом с ней две стрелки — вперёд и назад, при нажатии должны подсвечиваться. Нижнее окошко показывает количество лет, на которое будет совершен прыжок во времени — регулируется боковыми стрелками. Таким образом, выбрать можно только количество лет, то есть, нужный тебе год. День и месяц ты выбрать уже не сможешь, но и это уже не мало. Функция, на которую ребята возлагали большие надежды, называлась «предактивация» камня, та самая центральная кнопка. Согласно инструкции, камень необходимо положить в предназначенное для него углубление в коробочке и нажать на нее. Кнопка подсветится голубым светом, а камень «предактивируется» и тоже начнет светиться. Только в этом состоянии можно выбрать направление и количество лет для прыжка. Конечно, дети уже несколько раз пробовали нажимать эту кнопку, но как вы можете догадаться, ничего не происходило. Никита сказал, что без камня внутри ничего не получится, а Сева предположил, что просто они очень далеко друг от друга, и, возможно, когда расстояние между ними будет небольшим, всё получится. На это и был расчёт. Ведь светящийся камень будет найти куда проще. Но если не удастся его подсветить, то задача будет просто невыполнимой.

Ребята вышли на нужной остановке. Сентябрь уже был на исходе. На улице было прохладно, и Сева подумал, что если у них ничего не выйдет, скоро ляжет снег и все надежды на приключения просто растворятся в воздухе. Кто знает, что станет с камнем за зиму? Отмахнувшись от назойливых мрачных мыслей, он спросил:

— Куда дальше?

— Туда! — включив навигацию на телефоне, сказал Никита, и ребята пошли в лес. Это была сравнительно небольшая лесопарковая зона в черте города с крохотным озерцом на окраине. По отношению к дому она находилась даже ближе, чем несуществующий дом Станислава Аркадьевича. Но всё же это был лес, и детям было не по себе. Сухие ветки похрустывали под их ногами, ветра не было, но чувствовался осенний холод, и руки у Киры озябли. Они прошли метров триста сквозь деревья и вышли на крохотную полянку. Навигатор говорил, что они прибыли на место.

— Ну вот. Настал час икс. Кира, доставай пульт, будем искать, — Никита выключил телефон, спрятал его в карман куртки и потёр замёрзшие руки, предварительно подышав на них. Кира сняла со спины лёгкий, с виду не большой, но достаточно вместительный рюкзак и достала из него заветную коробочку.

— Кто будет первым? — протягивая пульт мальчикам, спросила она.

— Можно я? — не дожидаясь ответа, Сева взял его в руки и открыл. Все замерли возле него и, затаив дыхание, смотрели на кнопку.

— Давай уже! — нетерпеливо сказал Никита, и Сева, наконец, нажал на нее. Ничего не произошло. Как и в лаборатории, кнопка не засветилась. Сева сделал шаг вправо и нажал снова, и ещё шаг, и ещё… Через некоторое время за дело взялся Никита, потом Кира. Они исходили поляну вдоль и поперек несколько раз. Все тщетно. Кнопка оставалась такой, как была. «Это конец!» — разочарованно произнес Сева и сел на поваленное, поросшее мхом, дерево, он держал в руках открытую коробочку пульта и бесцельно нажимал кнопку. Кира и Никита стояли рядом, грустно опустив головы. Дети уже изрядно замёрзли. Никита ковырял носком ботинка сухую траву и пожухлые листья, а потом бодро, как будто подведя черту, сказал:

— Ну, чего раскисли? Стоя на месте каши не сваришь. Нет, так нет. Значит, не судьба. Приключения окончены, по крайней мере, тут мы уже ничего сделать не можем. Поехали домой.

— Что значит «окончены»? Нет, я не верю. Наверняка, есть способ найти его. Может, мы не так ищем? — Кира явно не хотела сдаваться, — давайте подумаем, просто мы что-то упускаем.

— Да ничего мы не упускаем, мы же всё изучили, всё продумали. Вся надежда была на связь пульта и камня, и она не сработала. Что толку теперь тут торчать просто так и мёрзнуть зазря, — Сева встал с дерева и пошел в сторону дороги.

— А может в этом пульте вашем батарейки сели?

— Кира, там нет никаких батареек, мы проверяли. Судя по описанию из документов профессора, он работает на каких-то связях между материалами, из которых сделаны камень и плата внутри пульта. Так что, пошли домой. Мы обязательно ещё что-нибудь придумаем. Видимо, расстояние не достаточно для взаимодействия. Но не будем же мы ползать по этой поляне? Пойдем? — Никита улыбнулся одними уголками губ и протянул ей руку.

Кира тяжело вздохнула, взяла его за руку, и они не спеша пошли вслед за Севой.

Они шли молча, каждый был где-то в своих мыслях. И когда Кира с Никитой уже покинули поляну, с другой её стороны послышался задорный лай. Дети непроизвольно обернулись. Они увидели очень милого щенка, у него были красивые свисающие уши коричневого цвета, такого же цвета голова и шерстка у глаз, белоснежная полоска на переносице, белая мордочка, грудка и лапки, и почти черная спинка. «Сева, постой!» — окрикнул друга Никита и сделал пару шагов к щенку. А тот уже со всех ног мчался им навстречу с радостным лаем.

— Какой милый щенок! — Кира присела на корточки и гладила игривого пса.

— Это не он, это она, — сказал Сева, подойдя ближе, — и она не щенок, а молодая самочка.

— И как же тебя зовут, молодая самочка? — усмехнувшись, спросил Никита, — и откуда у тебя такие познания в собаках? — обращаясь уже к Севе, продолжил он.

— Я всегда хотел собаку. Это моя мечта. В деревне их много, мы иногда ездим туда к бабе Саше, это двоюродная сестра моей бабушки.

— Откуда ты тут, девочка? — Кира продолжала ласкать собаку, — где твой хозяин?

Дети огляделись по сторонам, немного подождали, но никто так и не вышел к ним вслед за собакой.

— Слушайте, ребята! Это же наш шанс! — вдруг, восторженно, почти прокричал Никита, он ласково взял собаку за мордочку и, глядя ей прямо в глаза, сказал, — не знаю, откуда ты тут взялась, но ты просто обязана нам помочь! Собака притихла и внимательно, я бы сказала, даже вопросительно, смотрела на Никиту. Казалось, она поняла каждое его слово и осознала всю важность происходящего. Её взгляд говорил: «Что я могу сделать для тебя, человек?» Она немного привзвизгнула в нетерпении, помотала быстро хвостиком, ткнулась мордочкой мальчику в руки и опять замерла.

— Сева, дай-ка мне пульт, — Сева достал из кармана черную коробочку и протянул другу, — Вот, ищи, девочка, ищи.

Собака, как будто только этого и ждала. Она пару секунд обнюхала пульт и тут же отскочила в сторону, ещё пару секунд, и она уже стояла у небольшой кочки, метрах в пяти от них, звонким лаем подзывая ребят. Хотя нет, стояла — совсем не правильное слово, она то подпрыгивала, то ложилась, вытянув вперёд лапы и приподняв попу, при этом так виляя хвостом, как будто хотела взлететь с его помощью. Дети подбежали к ней и стали аккуратно раздвигать траву, убирать листья и ветки. На земле они нашли несколько камешков и побольше, и совсем маленьких, но ни у кого не было сомнений какой из них — тот самый. Он был необычным, он вроде бы не имел правильных, идеальных форм, но в то же время чувствовалась какая-то закономерность его линий, его хотелось рассматривать, лучи осеннего солнца играли в голубоватых прожилках, приковывая взгляд. Кира держала камень на раскрытой ладони и любовалась его красотой. Мальчишки тоже внимательно разглядывали его, и даже собака притихла в ожидании. Но надолго её не хватило, она опять вопросительно взвизгнула, и дети вспомнили, зачем они здесь. Никита осторожно взял камень, положил его в углубление пульта и нажал центральную кнопку.

Потрясение

В эту секунду все замерли. Ребята ожидали увидеть свет, из описания они знали, что камень и кнопка должны подсветиться голубым светом. Ещё в инструкции было сказано, что камень «предактивируется», но что это значит, никто не знал. И вот камень внутри, и заветная кнопка нажата. Но что произошло дальше, не ожидал никто. Камень не просто начал светиться, он медленно оторвался от пульта, приподнялся над ним сантиметрах в десяти, отделил от себя несколько колец, которые в свою очередь начали вращаться вокруг него, меняя свой размер и амплитуду движения. Это было восхитительно. Дети стояли, как завороженные. На этот раз первой очнулась от волшебства камня не собака. Пока все любовались на пульсирующее свечение, Никита несколькими быстрыми движениями ввел что-то в программу пульта и снова нажал центральную кнопку. Никто ничего не успел понять. Камень, вместе с движущимися кольцами, стал вращаться вокруг своей оси, ускоряясь с каждым следующим оборотом. Все вокруг тоже начало кружиться и меняться, проносились какие-то образы людей, животных, строящихся и разрушающихся зданий… Становилось то светло, то все погружалось во тьму. Это продолжалось не больше минуты, но детям показалось, что прошло гораздо больше времени. И вот движение начало замедляться, картинка вокруг остановилась. Камень тоже замедлился, замер над пультом, его кольца сузились, сомкнулись, погасив волшебный свет, и он плавно опустился в углубление коробочки. Ребята стояли с широко открытыми глазами, буквально потеряв дар речи. И не понятно, что больше поразило их — то ли то, что Никита, ни с кем не посоветовавшись, активировал камень, то ли то, что все получилось, то ли то, что они увидели. А здесь было от чего потерять дар речи.

Там, где они оказались, мягко говоря, было жутко находиться. По времени был вечер, как и там, откуда они прибыли. И если действие камня именно такое, как описывал Станислав Аркадьевич, то место тоже должно быть тем же самым. Но узнать поляну было просто невозможно. Ярко-красное заходящее солнце освещало багряным светом разрушенные здания, повсюду валялись выдранные с корнями деревья, стояли искорёженные скелеты машин, покрытые ржавчиной. Видимость была достаточно большой во все стороны, но нигде не было видно ни одной живой души. Ни людей, ни животных, ни птиц. Только красное солнце и леденящее душу завывание равнодушного ветра. Молчание прервала собака, она жалобно заскулила и ткнулась носом Никите в ногу. Никита нажал кнопку, подождал несколько секунд, пока камень поднимется и раскроет свои кольца, снова что-то набрал на пульте и уже спустя минуту все целые и невредимые стояли на такой родной теперь поляне. Как только камень опустился на место, Никита закрыл коробочку. Кира присела на корточки, по ее щекам катились крупные слезы, собака поскуливала, клала мордочку в ее ладони, пытаясь как-то поддержать девочку.

— Что это, чёрт возьми, было?! — Сева возмущённо толкнул друга в грудь и выхватил из рук пульт.

— Эй, полегче! Я не хотел ничего плохого, только одним глазком взглянуть в будущее, ты бы в жизни не согласился, и мы сразу же начали бы искать профессора, а потом вернули ему камень и всё! Прощайте путешествия, приключения и здравствуйте, скучные будни?! Это был мой шанс, и я его использовал. Только что теперь делать? Вы видели, что нас ожидает? Это нужно как-то предотвратить! Нельзя это так оставлять! А без меня, мы вообще ничего не узнали бы!

— Какой это был год? — Кира уже немного отошла от перенесенного шока и подошла к мальчикам.

— Всего сто лет вперёд. Я думал увидеть летающее такси, телепорты, людей в странных одеждах… А тут такое! Если все пустить на самотек, то внуков у нас уже не будет, а может, и детей. Мы же не знаем, когда это произошло, может быть, это уже завтра случится?

— Не говори ерунды, у нас есть, как минимум, пять лет. Лисецкий был в 2023 году, и там на этом месте стоит торговый центр и всё хорошо. Не нужно пороть горячку, нужно все хорошо обдумать, взвесить и ни в коем случае не прыгать куда попало во времени, — здесь Сева многозначительно и очень строго посмотрел на Никиту, — мы своими действиями тоже можем бед натворить.

— Ребята, уже поздно, нам всем нужно по домам. Пойдёмте уже отсюда, — Кира протянула руку Никите, и они уже собирались уйти, и вдруг вспомнили про собаку. Она сидела смирно и внимательно смотрела на детей.

— Девочка! А как же ты? — Сева присел к ней и потрепал по голове, — ведь не может же быть, что у тебя никого нет? Где твой хозяин? Иди домой, солнце! Ты нам очень помогла, спасибо, тебе! Но сейчас нам нужно идти. Нас ждут дома, и тебе пора. Где твой дом? Беги домой! Домой, крошка, домой!

Но собака спокойно сидела на месте, все так же внимательно и грустно смотря Севе прямо в глаза.

— Ну всё! Прощай! Нам, действительно, пора идти, — Сева с болью в душе повернулся и пошел вперёд. Кира и Никита пошли следом. Собака издала один короткий зовущий лай. Дети повернулись. Она сидела всё там же, пристально глядя на них.

— Ну же, иди домой! — Кира умоляюще смотрела на пса, — а вдруг у нее правда никого нет? Не можем же мы ее здесь бросить! — ты хочешь с нами?

Собака встала и радостно привзвизгнула, как будто ответила: «Спрашиваешь! Конечно, хочу!», — но осталась стоять посредине поляны. Сева подумал немного и сказал:

— Если хочешь с нами, пошли, — после этих слов собака сорвалась с места и с радостным лаем, в две секунды преодолев расстояние, отделяющее их, крутилась и прыгала вокруг Севиных ног.

— Ты хорошо подумал? Куда мы её денем? Она явно породистая. Чистая, умная, не может быть, чтобы у нее не было хозяина — скорее удивлённо спросил Никита, обычно Севе требуется гораздо больше времени для принятия решения, тем более такого ответственного.

— Пока поживет в лаборатории, а там видно будет. А ты, — уже обращаясь к собаке, — поедем в автобусе, постарайся сделать так, чтобы тебя никто не заметил. Звать тебя мы будем Дарой, согласна? — собака опять гавкнула в знак одобрения.

— Дара? — улыбнувшись, повторила Кира, как бы примеряя имя их новому другу, — а что, мне нравится.

Дара

Сева думал, что дома, в спокойной обстановке, он обязательно придумает, как им быть дальше. Но день шёл за днём, а решение не приходило. Камень, от греха подальше, он забрал себе. Просто положил его в ящик письменного стола. Туда, кроме него, никто никогда не лазил. На неделе совсем было некогда даже подумать спокойно, а теперь, кроме домашних хлопот и учёбы, добавились хоть и приятные, но всё-таки обязанности по уходу за Дарой. Они с Никитой купили ей миски и сухой корм, пришлось пожертвовать своими сбережениями. В туалет Сева осторожно выводил её утром перед школой и сразу после, вечером не всегда получалось выйти из дома. Они постелили ей тряпку, но Дара добросовестно терпела. И вообще вела себя идеально. В лаборатории она не лаяла, не пакостила, выходила и заходила в подъезд очень быстро. Она была необыкновенной собакой. Сева даже представить себе не мог, что бывают насколько умные животные. Сейчас, узнав ее поближе, он ни минуты не сомневался, что она абсолютно осознанно решила пойти с ними. Не известно, что за хозяин был у нее прежде, обижал ли он её, искал ли после пропажи, но Дара четко для себя решила, что теперь ее дом рядом с Севой. И тут даже не ясно, кто кого выбрал. Сева сразу предполагал, что она породистая, это было видно, но он не знал, какой именно. Впрочем, ему не составило большого труда это выяснить, уже к вечеру понедельника он знал, что Дара представитель породы бигль. И что с ней просто необходимо помногу гулять. Наверное, потому она была в том лесу. С Дарой тоже нужно было что-то решать. Она не может жить в лаборатории, это неизбежно привлечет внимание окружающих и с лабораторией придется распрощаться, да и с собакой, скорее всего, тоже. Выход только один. Нужно убедить маму. А это почти невозможно. Сева решил зайти через бабушку. Она хоть и строгая, но жалостливая. А ещё она знает, как сильно Сева мечтает о собаке. И вот в среду после школы, за обедом, пока мама не пришла с работы, Сева завел самый сложный и важный для него разговор:

— Бабуль, — начал он и тут же замолчал.

— Ну чего тебе?

— Тут такое дело… У моего приятеля из параллельного класса есть собака. Она такая классная!

— Много у кого есть собаки, и все они классные для тебя, к чему ты опять клонишь, ты же знаешь, мама против собаки в доме.

— Да, знаю… Но тут такое дело, это очень умная собака, очень, и добрая, ее невозможно не полюбить! Это даже не его была собака, а соседская, а соседи уехали, а ее оставили, никто не знает, почему. И теперь её совсем некуда деть. Она живёт уже два дня у него в подъезде, и ее наверняка заберут в какой-нибудь приют, а она там пропадёт, она домашняя, она породистая! Такие, как она, и без родословной не меньше семи тысяч стоят. Они не прихотливые небольшие и очень красивые. А я уже большой, я смогу ухаживать за собакой!

— Ты за собой-то ухаживать не можешь, вечно все валяется, всё забываешь…

— Ну, бабуль, я правда-правда справлюсь! Вот увидишь! Ну, ведь жалко Дару, она такая умница! Вы потом ещё мне спасибо скажете, что я её нашел! Всю землю обойди, не найдешь второй такой собаки! Я очень её люблю! Правда! Пожалуйста! Поговори с мамой, она же твой ребенок, она должна тебя слушаться. Очень тебя прошу! Умоляю!

— Ладно, я попробую, но обещать ничего не буду.

— Ура! Спасибо, ты самая лучшая бабушка на свете! Люблю тебя! Спасибо, спасибо, спасибо! — Сева выскочил из-за стола и кинулся обнимать бабушку.

— Ну, хватит, хватит, — она потрепала внука по голове, — все равно последнее слово будет за матерью.

А мама сегодня пришла очень поздно, уставшая. На работе аврал, конец месяца, отчёты никак не идут. Сева поцеловал ее и пошел спать, взглянув перед этим умоляющими глазами на бабушку.

По утрам мама уходила на работу очень рано, пока Сева ещё спал. Его всегда будила бабушка. Сегодняшнее утро, не было исключением.

— Вставай, соня! В школу опоздаешь опять. Марина Юрьевна снова маме будет звонить. Какие тогда тебе собаки?

— Что сказала мама?! — с ужасом и надеждой спросил Сева.

— Привыкай, вставать на час раньше теперь придется, будешь гулять со своей Дарой! — улыбаясь, сказала бабушка, — и никаких опозданий, троек и бардака в комнате!

Сева снова задушил бабушку в своих объятиях. Как же он был счастлив! Он так быстро собрался, как никогда. Попросил разрешения привести ее прямо сейчас и побежал к Даре. Они минут пятнадцать носились по двору, прежде чем идти знакомиться с бабушкой. «Ну, давай, не подведи меня! Я знаю, ты им понравишься, ты умница», — сказал Сева и зашёл домой.

В тот день Сева был самым счастливым человеком, вечером пришла мама, и они вместе с бабушкой играли с Дарой. Мама совсем не сердилась, Дара сразу ей понравилась. Всё было идеально, до тех пор, пока Сева не лёг в кровать и не закрыл глаза. Перед ним так ясно предстала картина разрушенного и заброшенного родного города в лучах заходящего солнца, как будто он снова оказался там. Мурашки побежали по коже от мысли о том, что скоро, в один момент, может не стать ни его, ни мамы, ни бабушки, ни Дары. «Завтра в три, в лаборатории. Явка обязательна», — быстро набрал и отправил он сообщение в мэсэнджер.

2025

Кира и Никита были пунктуальными и как всегда пришли вовремя, Сева же, на удивление, был уже на месте. Дара тоже была здесь. Когда ребята зашли, она бросилась им навстречу, радостно виляя хвостиком. «Привет, красотка!» — Никита потрепал ее по холке, и они прошли в дальнюю комнату. Сева сидел за столом, теребил в руках пульт и в очередной раз перечитывал инструкцию, хотя уже знал ее наизусть слово в слово. Все прекрасно понимали, зачем они собрались, но он всё-таки ещё раз проговорил план задач.

— Итак, нам нужно выяснить, что произошло в будущем, когда именно это случилось и, во что бы то ни стало, предотвратить катастрофу.

— Да, но к профессору нам теперь нельзя, мы не знаем, как он отреагирует, вдруг он решит не влиять на естественный ход событий и заберёт у нас камень, тогда все пропало.

— Согласна с Никитой, мы не можем так рисковать.

— А если мы не справимся? У Марка Захаровича явно больше знаний и понимания происходящего, не думаю, что он настолько фанат науки, что ему будет наплевать на судьбу родного города, а возможно, планеты. Мы даже не знаем масштаба катастрофы.

— Всё равно, рисковать не стоит, сначала попробуем сами, а уж если не удастся, то обратимся за помощью к профессору.

— Хорошо, — сдался Сева, — начнем с определения даты, это, наверное, самое простое.

— Давайте каждый период делить на два. Было сто лет, возьмём теперь пятьдесят, — предложила Кира.

Мальчики согласились. Сева достал пульт, в окошке текущего года отображалась цифра 2018, он нажал кнопку «вперёд», набрал значение 50 в окошке количества лет. И всё повторилось снова. Пульсирующий танец колец, воронка событий, проносящихся мимо как в фантастическом фильме… и… жуткая картина разрушенного города. Ужас увиденного, усугубился тем, что картинки в этой воронке были теперь с участием их близких. Им всем показалось, что они увидели маму и бабушку Севы, родителей Никиты и Киры, а также других знакомых людей, скорую, полицейских… Странно, что они не видели себя, ведь они находились в Севином доме. Но времени на раздумья у них не было, они стояли в подвале разрушенного дома. Севиного дома! То, что от него осталось, и домом-то нельзя было назвать. Только остатки стен, которые зловеще торчали из земли.

— У кого-нибудь есть желание пройтись?

— Ты с ума сошел? — Сева и Кира одарили Никиту таким взглядом, что желание шутить у него пропало.

— Теперь на двадцать пять лет назад, — Сева набрал нужные цифры на пульте.

И всё повторилось снова. И снова та же картина.

— Давай еще на пятнадцать, — у Киры снова навернулись слезы на глазах, хотя она думала, что уже морально готова ко всему, и плакать больше не будет.

Но и в 2028 ничего не изменилось, а это означало, что то, что разрушит их мир, произойдет в ближайшее десятилетие. От осознания этого факта ребята погрузились в шоковое оцепенение.

— Что ж, давайте продолжим, — сказал Никита и взял у Севы пульт. Сева не сопротивлялся. Никита ввел назад три года, чтобы попасть на семь лет вперёд. И вот, наконец, они попали в лабораторию. Здесь был полумрак, большинство ламп уже не горели, какие-то моргали. На столах, полках, приборах и пробирках лежал толстенный слой пыли. Но это была лаборатория, целая и невредимая.

— Не может быть, чтобы за семь лет сюда никто не входил, — удивлённо произнесла Кира.

— Но, похоже, что это, действительно, так, — сказал Сева, отряхивая от многолетней пыли инструкцию, которую держал в руках меньше получаса назад.

— Значит, здесь нет наших девятнадцатилетних двойников, иначе мы бы точно приходили сюда, и не раз, — задумчиво произнес Никита.

— О, Боже! Значит, для наших родных здесь, мы просто пропали без вести, там, в 2018-ом? — продолжила его мысль Кира.

— Странно только, что не вскрыли подвал, когда нас искали. Теперь понятно, что за полицейские мелькают в видениях временной воронки.

— Там мелькает не только полиция, но и скорая! Давайте не пойдем наружу, я не хочу ничего знать! Пожалуйста, давайте поскорее вернёмся! — глаза Киры снова наполнились слезами.

— Кира права, хватит на сегодня, — Никита ввел минус семь лет, и дети снова оказались в своем времени. Кира взглянула на часы, которые Сева всё-таки притащил в лабораторию, они отсутствовали ровно двенадцать минут.

— Вы идите, а я по-быстрому посмотрю ситуацию через восемь и девять лет. Нужно всё-таки определиться хотя-бы с годом, — сказал друзьям Сева.

— Я с тобой.

— Нет, побудь с Кирой, я никуда не буду выходить, только туда и обратно.

— Хорошо, но мы будем ждать тебя здесь, — Никита вопросительно посмотрел на Киру.

— Да, конечно, — сказала она, — мы подождем здесь, заодно узнаем, как это выглядит со стороны.

А со стороны это выглядело совершенно по-другому. Когда камень снова повис в воздухе над пультом, показывая свой завораживающий танец колец, и Сева ввел плюс восемь лет, Кира и Никита увидели, как камень начал вращаться все быстрее и быстрее. Он светился, но никакой воронки не было, Сева просто стал постепенно растворяться в воздухе, как будто кто-то в программе для обработки видео сначала медленно уменьшал его непрозрачность, а потом резко убрал ее совсем. Дара увидев это заскулила, забегала по комнате, и, поняв, что Сева, действительно, исчез, жалобно посмотрела на Киру, издав вопросительный звук. «Не переживай так, он очень скоро вернётся», — девочка попыталась успокоить собаку, но звучало это совсем не убедительно. «Я надеюсь», — добавила она и тяжело вздохнула.

Сева вернулся через три минуты, но эти три минуты показались ребятам вечностью. Кира, не отрываясь, смотрела на часы, и ей казалось, что секундная стрелка перепрыгивает с деления на деление так медленно, как будто ее кто-то удерживает, не давая двигаться. Появлялся Сева так же, как и исчезал, только в обратном порядке — сначала это был прозрачный образ, постепенно обретающий плотность, который потом резко приобрел нормальный вид, Дара тут же бросилась к нему с радостными поскуливаниями, она как будто говорила ему: «Слава Богу, с тобой все в порядке, как ты посмел бросить меня, мы с тобой так не договаривались!»

— Ну, наконец-то! — Никита и Кира чувствовали примерно тоже самое.

— Я тебя больше не отпущу одного, давай вместе, я чуть с ума не сошел!

— Я с вами! — Кира тоже не собиралась оставлять друзей.

— Успокойтесь. Сегодня нам никуда уже нужно. Там ничего нет. До конца осталось чуть больше семи лет.

Чем я хуже Марка?

«Давид Брониславович, вам выделялись средства на конкретный проект, нами были поставлены четкие цели и задачи, были установлены конкретные сроки, которые вы трижды переносили, — голос сидящего напротив мужчины был тихим, но резким, отрывистым, металлическим — Те наброски, что вы продемонстрировали мне три года назад, заставили меня поверить вам, но всему приходит конец, и моему терпению тоже. Сейчас уже нет обратного пути. Реклама запущена полгода назад, проданы тысячи туров, и это не только у нас, но и заграницей, часть этих денег ушла на ваши гонорары, и со своей частью я расставаться не планирую. Потери будут колоссальные. А самое главное, на кону моя репутация, которая стоит куда больше этих денег и уж тем более дороже вашей жизни, — от этих слов у ученого мурашки побежали по спине, — Да вы представляете себе, что произойдет, если вы сорвете сроки? Или через 3 месяца у нас будет временной телепорт, как вы нам обещали, или я сделаю так, что вы сначала вернёте все потраченные на ваш проект средства, все до копейки, а потом я расскажу, во что вам выльется моральный ущерб. Я надеюсь, вы понимаете, что это не пустые слова, в отличие от ваших», — мужчина в тёмно-синем костюме встал из-за столика и, не прощаясь, вышел из полу мрачного кафе, в котором, в столь поздний час, других посетителей уже не было. За окном шел дождь, и проезжающие мимо машины, подмигивали своими равнодушными огнями горе-учёному, который остался сидеть за чашкой остывшего кофе.

Конечно, Давид Брониславович прекрасно все понимал. Он знал, что эти люди шутить не станут. Они и разговаривать-то особо не будут. Но что делать, тоже не представлял. Он знал, что такой исход возможен ещё тогда, когда обратился к ним. И о чём только думал? Все надеялся найти Марка, убедить продать разработки. Но Марк, скорее всего сейчас где-нибудь в далёком будущем, испытывает какой-нибудь очередной гениальный гаджет, телепорт или вечный двигатель. Почему одним всё, а другим… С этими мрачными мыслями он встал, так и не сделав ни одного глотка, приложил телефон к устройству оплаты заказа, и тоже вышел. Он шел решительным шагом, не разбирая дороги, наступая в лужи, по его волосам стекали крупные капли дождя, но он как будто не замечал ничего этого. Он просто шел. Его целью была лаборатория.

«У меня есть целых три месяца, чем я хуже Марка, он смог, значит и я смогу, тем более, что больше половины работы уже есть. У меня все получится!» — с этими словами он впервые серьезно открыл бумаги, украденные семь лет назад из кабинета Марка.

Путешествие первое

И так, ребята почти выполнили первый пункт плана — выяснили год, в котором произошло что-то ужасное. Осталось более точно узнать дату, для чего было принято решение, не реже чем через день выбираться в будущее, в тот роковой 2025-ый. И по возможности, не просто выбираться, а ещё изучить обстановку, попытаться выяснить, что могло вызвать такие последствия. Путешествовать из лаборатории все посчитали занятием опасным в плане разоблачения. То есть, для того, чтобы узнать случилась в этот день катастрофа или нет, лучшего места не найти, закрытое помещение, где их никто не увидит. И даже если они случайно попадут непосредственно в момент катастрофы, они должны будут уцелеть, так как один из углов лаборатории остался почти не разрушенным. Теоретически. Хотя, если бы они были чуть старше или чуть мудрее, они бы догадались, что видимые разрушения, не самое страшное. Ведь в будущем после катастрофы, нет ничего живого. Им следовало бы задуматься об этом и не путешествовать в года позднее 2025-го без специального защитного костюма. К счастью, дети никуда не ходили в разрушенном городе и очень быстро вернулись назад. Будем надеяться, что они найдут все ответы до дня катастрофы и смогут ее предотвратить, иначе никакие уцелевшие стены их не спасут от беды.

А для поиска этих ответов, лаборатория никак не подходила. В подъезде Севы их могли заметить и узнать. Появление пропавших без вести детей, совсем не изменившихся за семь лет, вызвало бы огромную шумиху, которая детям была совершенно ни к чему. Нужно было придумать более подходящее место. А где дети могут появиться и исчезнуть так, чтобы никто не обратил на это внимание? Правильно, там, где этих детей пруд пруди, и где легко можно затеряться в толпе. В школе. Но само здание школы, тоже не годилось, чтобы из него выйти, потребовался бы пропуск, да и некоторые учителя наверняка через семь лет продолжают там работать. А кроме того, у них есть Дара, появиться в школе с собакой, не самая хорошая идея. Итак, было выбрано, по их мнению, идеальное место — школьный двор. Там справа, как будто специально для них росли кусты и деревья, за которыми их появления при всем желании никто не заметит.

— Принес? — первым делом спросил Никита у Севы, когда тот, как всегда почти перед самым перед звонком, зашёл в класс.

— Нет. Мы забыли про Дару. Я сначала зайду домой, возьму пульт, и мы с ней придем.

— Блин. Давай только быстро, а не как обычно.

— Можешь пойти со мной.

— Можно было бы и без Дары сегодня, — ворчливо проговорил Никита.

— Можно было бы и без тебя сегодня, — сердито ответил Сева.

— Не ругайтесь, Сева прав, без Дары нельзя, она наш оберег, без нее мы не смогли бы найти камень и ничего бы не узнали, она наш друг, и я уверена, она ещё не раз поможет нам и покажет свою преданность.

— Да ладно вам, я так просто сказал, не подумав.

— Думай значит в следующий раз, — Сева все ещё немного сердился на друга.

День в школе прошел мучительно долго. Сева не мог думать об уроках. Он всё пытался придумать, с чего им начать поиски. Но раз за разом его мысли приходили к Марку Захаровичу. И вот, учеба закончена, пульт в руках, Дара рядом, на поводке и по ее виду понятно, что она так же встревожена, как и дети.

— Хоть кто-нибудь представляет, что мы сейчас там станем делать? — спросил Сева друзей по пути к школьному двору.

— Я предлагаю выйти в интернет и прогуглить обстановку в мире. Нет ли угрозы войны или уже действующих военных конфликтов.

— У нас вечная военная угроза, ты что, телек не смотришь?

— Я тебе не про телек говорю, а про реальные события какие-нибудь.

— А я говорю, что война, вещь внезапная, никто тебе за полгода писать не станет: «Внимание, подготовьтесь, пожалуйста, через пять месяцев и три недели мы начнем вторжение в вашу страну!» А даже если и так, то, что мы сделаем?! Придем на телевидение и скажем: «Уважаемые взрослые, передайте, пожалуйста, руководителям воюющих государств, что если они начнут войну, то через полгода всё живое будет стёрто с лица земли, нам это достоверно известно, но откуда, мы вам сказать не можем». Так, что ли?

— А ты-то сам что предлагаешь? Сидеть, сложа руки и ждать, пока умрут все, кто тебе дороги? Жить и знать, что будущего просто нет?

— Я предлагаю, вернуться в прошлое и поговорить с профессором. У него больше шансов всё изменить.

— Мы же договорились, что так и сделаем, когда выясним, что случилось, и попробуем сами все исправить, если это в наших силах.

— Ребята, ну хватит вам уже. Вы бы лучше подумали, как мы выйдем в интернет. Не думаю, что наши сим-карты будут активны через семь лет.

— Вот это мы и выясним в первую очередь, — в глазах Никиты опять загорелся огонек авантюризма и жажды приключений. Они как раз подошли к условленному месту.

— Как знаете, но я считаю это пустой тратой времени, — Сева достал пульт.

— Времени у нас, целых семь лет. Вернуться в прошлое к профессору мы сможем в любой момент, — Никита взял пульт, активировал камень, набрал плюс семь лет.