Бесплатный фрагмент - Антон де Виер — происхождение и семья

ТОМ 1. Антон Де Виер — происхождение и семья

«Полиция споспешествует в правах и в правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, и принуждает каждого к трудам и к честному промыслу, … препятствует дороговизне и приносит довольство во всем, потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам; … воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце же над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальной подпор человеческой безопасности и удобности».

Пётр I о деятельности А. М. Девиера.

Вступление

Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает.

Николо Макиавелли. Государь.

Начиная описание биографии графа Антона Девиера, воспользуемся общими сведениями. О Девиере различные Энциклопедии сообщают следующее.

Девёр (Антон Емануйлович), был сперва Камергером Герцога Голштинскаго, а потом и Великаго Князя, при Дворе Императрицы Елисаветы Петровны. Отец его весьма известен в России по своим приключениям. Он был принят Петром Великим во Франции, как сирота; служил сперва Пажем при Государе, потом офицером в гвардии, дослужился до Генеральского чина, и определен будучи Генерал-Полицмейстером, находился всегда при Петре Великом. В царствование Императрицы Екатерины I, женился он на дочери Князя Меншикова, и по злобе тестя своего сослан в Сибирь. В 1742 году Императрица Елисавета Петровна возвратила его из Сибири и определила к прежней должности. Он умер в Петербурге, в 1746 году, в глубокой старости. (Комментарий 1785—1830 года) (Штелин Яков)

Граф Антон Иемануилович Девьер.

Во время своего первого пребывания в Голландии, Царь Петр принял девьера в Русскую службу каютным мальчиком; потом этот Девьер был при царе Спальником, или деньшиком, в последствии времени произведен в офицеры гвардии.

В это время Девьер сватался за сестру Меньшикова, которая, с своей стороны, была не равнодушна к юному офицеру. — Не взирая не то, что Князь Александр Данилович, забыв собственное происхождение свое, отвергал предложение возникшего из ничтожества Девьера, и батожъем хотел прохладить пылкую любовь его, Петр I поддержал сторону жениха, и заставил князя выдать за него сестру свою.

В звании Государева Адьютанта, Девьер был Генерал-Полицмейстером С. Петербурга, и в 1721 году произведен в Генерал-Порутчики.

Екатерина I возвела его, в 1726 году, в графское достоинство, и пожаловала ему орден Св. Александра Невского. Но, враждуя против Меньшикова, Девьер выискивал средства погибели князя. Сей последний, пользуясь, в свою очередь, несовершеннолетием императора Петра II, сбыл с рук опасного для себя родственника, и, высеченный кнутом, Девьер был сослан в Сибирь.

Анна Иоанновна, вероятно, не хотела возвращать из изгнания обезславленного Девьера; но императрица Елисавета Петровна вспомнила о верном слуге своего родителя, и, в 1742 году, возвратила Девьеру графское достоинство и орден, с частию прежних его занятий. Граф Антон Иемануилович скончался в 1746 году.

1718. В сем же году Петр I издал новый полицейский Устав, состоявший из 13 пунктов, коими предписывалось, учрежденному тогда в С. Петербурге Генерал-Полицмейстеру, наблюдать за регулярным строением домов, за берегами рек в столице, чтобы оные были утверждены надлежащим образом, за чистотою улиц, рыбных рынков, за исправностию мостов, за чинением труб, печей и каминов, за пресечением картежной игры и других похабств, и проч.

Первым Генерал-Полицмейстером Северной столицы был Генерал-Адъютант Эмануель Девьер, служивший несколько лет при монархе деньщиком. Петр не сомневался в его исправности, но не упускал случая напомнить ему об ней, иногда весьма чувствительным образом: например, однажды царь ехал на Адмиралтейскую сторону в одноколке, вместе с Генерал-Полицмейстером; мост через канал к Новой Голландии был весьма худ; царь, вышед из одноколки, приказал своему деньщику кое-как оный исправить, и, прогневавшись на Генерал-Полицмейстера за такую неисправность, отколотил его палкою, а потом, когда можно было ехать, сел снова в одноколку, и сказал Девьеру: садись, брат!». (Вениамин Бергман. 1834)

Девiер, Граф Антон Мануилович, Португальский уроженец, находился первоначально несколько лет Пажем у Петра великаго, который надзирал за его воспитанием, а потом Деньщиком. Въ последсшвии поступил он в Гвардию и дослужился до чина Генерал-Мaiopcкаго; пожалован Генерал — Адъютантом, а в 1718 году Генерал-Полициймейстером в С. Петербурге.

Однажды, исправляя сию должность, ехал он с Государем в одноколке, по берегу Мойки: надлежало им переправиться через небольшой мост, нахо­дившейся на канале, проведенном из Головинскаго сада в Мойку, но мост оказался поврежденным и не достававшия доски разбро­саны были вокруг онаго. Петр вышел из одноколки, велел Деныцику своему всправить мост и, досадуя на Девиера за непростительную безпечность Полиции, на том же месте поколотил его палкою, приговаривая: чтобы он впредь лучше смотрел за подчиненными и не дремал на службе. Между тем мост был починен и гнев Государев прошел. Садясь в одноколку, сказал он весьма мило­стиво Генерал-Полицеймейстеру, как бы между ними ничего не происходило: «садись, брат». — Девиер оставался в сей должности по самую кончину Императора, и, сверх сего, присутствовал в Правишельсшвующем Се­нате.

Екатерина I возложила на него Орден Св. Александра Невскаго в день учреждения онаго, 11 Мая, 1725 года; потом пожаловала Генерал-Лейтенантом и Графом. Столь оче­видное благоволение Императрицы к Девiеру происходило от женидьбы его на родной сестре славнаго Меншикова; но вскоре возникла распря между сими близкими родственниками, и Девiеръ, ведая честолюбивые планы Меншикова, опасавшейся мщения юнаго Петра, за Царевича Алексия, в деле котораго принимал он непосредственное участие по званию Генерала-Полицеймейстера — решился уничтожить замыслы гордаго Вельможи, обезпечить себя на будущее время.

Сосшавился заговор против любимца Екатерины: положено удалить от Престола Петра II, доставишь наследственное право Герцогине Голсшинской Анне Петровне и низвер­гнуть Меншикова. Членами онаго были, кроме Девiера: Граф Петр Авдреевич Толстой, Иван Иванович Бутурлин, Скорняков-Писарев, Андрей Ивановач Ушаков, Александр Львович Нарышкин и Князь Долгоруков. Они воспользовались в 1726 году, пребыванием Меншикова в Курляндии и уговорили Императрицу подписать Указ об арестовании его на дороге: но преданный ему Голсштинский Магистр Граф Бассевич, убедил Гер­цога вступишься за любимца счастия, и присутствие Меншикова уничтожило покушения врагов его. При жизни Екатерины не мог он отомстить им чувствительным образом, только наблюдал за всеми их движениями; но когда Петр II принял Скипетр (1727) Меншиков, в самый день сговора Императора с его дочерью, не пощадил ни одного из заговорщиков. Более всех пострадали Девiер и Писарев. Их не только лишили чинов, дворянскаго достоинства, имения, но еще наказали кнутом и сослали в Сибирь. Там двенадцать лет Антон Мануилович влачил жизнь бедственную, управляя Охотском с 1740 года. Императрица Елисавета Петровна, в 1742 году, возвратила ему свободу, Графское достоинство, прежний чин Генерал-Лейтенанта, имение и Орден Св. Александра Невскаго; определила его снова Генерал-Поли­цеймейстером; но он не долго мог пользоваться благоволением Монархини и, не столько от старости, сколько по причине разстроеннаго здоровья скончался в 1745 году.

— Сын его, Граф Петр Антонович, пожалован, в 1762 году, от Императора Петра III из Генерал-Поручиков Генералъ-Аншефом и Кавалером Орденов Св. Андрея первозваннаго и Св. Александра Невскаго.

— Из Анекдотов о Петре великом Г. Штелина; Записок Г. Манштейна, стр. 4 и 5; Манифеста 1717 года и из Историческаго Собрания Списка Кавалеров четырех Рос. Орденов. (Словарь достопамятных людей Русской Земли. 1836)

Дивiер (De Viera) (род существующий). Родоначальником этой фамилии в России был португалец Антон Эмманюель Де-Вiейра, или как его называли здесь — Дивiер, принятый царем в службу свою в 1697 году из датской и бывший с ним в Амстердаме. Замечательныя способности, редкая всюду находчивость и аккуратность в выполнении даваемых приказаний обратили на Дивiера прежде всего внимание Меньшикова, который взял его к себе из офицеров уже Преображенского полка — в адъютанты. Любимец царя очень хвалил своего Дивiера и выставлял его с выгодной стороны, давая ему самые разнообразные поручения, до тех пор, пока, влюбившись в сестру своего патрона Анну Даниловну и узнав ея взаимную нежность к себе, Дивiер осмелился просить руки ея у Меньшикова. Грубый отказ и гнев его за предложение, казавшиеся уже князю Российской империи слишком дерзким и навязчивым, не переменили однако ничего в положении дела искателя руки с сестрою временщика: она вполне предалась страсти, и следствия не замедлили показать гневному вельможе, что партиею Дивiера пренебрегать ему нельзя. В первом порыве гнева Меньшиков излил на виновного адъютанта поток оскорблений, даже избил его и принудил искать спасения в признании самому царю вины своей. Но Петр Великий на подобные грехи смотрел совсем не сурово. Знаю уже способности провинившегося, государь взял его к себе в адъютанты (денщики) и приказал Меньшикову отдать за него сестру свою. С этого времени Дивiер, скоро повышенный в майоры исполнял царские поручения, постоянно приобретая высшее доверие монарха, в 1716 году пославшего его в Копенгаген, а по возвращении своем из продолжительного путешествия в Европу возложившего на него (уже генерал-лейтенанта, в бригадирском чине) исполнение обязанностей перваго в России генерал-полицмейстера (27-го мая 1718 г.). Меньшиков казался примирившимся с зятем: хотя оба они в душе остались врагами на всю жизнь. Дивiер пользовался даже наружным расположением шурина, походившим на родственное, исполняя его семейные поручения и сообщая известия: что делалось при дворе во время его отсутствия, весьма важные для Меньшикова в начале семьсот двадцатых годов и в первый год царствования Екатерины. Тогда надменный герцог Ингрии мечтал сделаться герцогом курляндским в то время, когда противники его в Петербурге устраивали ему гибель, отвращенную герцогом Голштинским к своей собственной невыгоде и неприятностям. Дивiер возведенный Екатериною в графы, 24-го октября 1726 года, в это время уже разделял планы противников своего шурина (Толстого с Долгорукими). Меньшиков, однако, пользуясь неограниченным влиянием на Екатерину I в последний год ее жизни, умел погубить их во время предсмертной болезни ее величества, придравшись к ничтожному забвению этикета во дворце Дивiером. Наряжена была комиссия для изследования преступления величества, и генерал-лейтенант Дивiер, действительный тайный советник Толстой, Мусин-Пушкин да Скорняков-Писарев были осуждены в ссылку в Сибирь, там при Анне Дивiер правителем Якутска, а потом — Охотска.

Вообще же, проведя в ссылке пятнадцать лет, он возвращен уже Елисаветою, возстановившей страдальца в графском достоинстве и возвратившею ему сан генерал-полицмейстера (14 февраля 1743 г.), с пожалованием отнятых деревень, чинов и ордена св. Александра Невскаго. Грамотою же 24 декабря 1743 г. монархиня пожаловала 1602 души крестьян из имений Меньшикова да деревню Ревгульский погост (180 двор.) Кексгольмского уезда. Скоро после этого, 24-го июня 1745 г., граф Дивiер умер, на 71 году от рождения.

От брака с Анной Даниловной Меньшиковой (род. 1689 г. и пережившей мужа) Дивiер имел дочь фрейлину Екатерины I и трех сыновей графов: Петра, Александра и Антона Антоновичей. Первый из них, камер-паж Екатерины I (1722), в 1737 году поручик армии, в 1742 году капитан, в 1744 году камергер в чине бригадира (по табели Петра I), 1752 г. — генерал-майор, 1755 г.- генерал-лейтенант. Петром III произведен в полные генералы, а Екатериной II уволен в отставку (1762 г.) и умер в 1773 г., 60-ти лет слишком. Братья его, рано вышедшие в отставку, были: Александр гвардии капитаном, а Антон — только поручиком. (История родов русского дворянства. 1886)

«Ант. Эммануил Девiер был любимый генерал и адъютант царя. По словам Берхгольца, он был родом итальянец, красавец собою, очень худой, на вид очень моложавый. Сперва он служил скороходом, потом был деньшиком Петра. Девиер славился своею строгостию и быстротою в исполнении царских приказаний, городским же обывателям всех сословий он внушал такой страх, что они дрожали при одном его имени. По словам другого современника Девиера, профессора Мартини, император Петр вывез его из Англии, Девиера подарил ему адмирал Михель, как хорошего каютного служителя. Мартини говорит, что Девиер был родом португалец. Петр Великий принудил Меншикова выдать за Девиера свою сестру, чем Меншиков был крайне обижен. Это-то обстоятельство и дало Меншикову впоследствии повод так жестоко отомстить Девиеру. Гельбиг разсказывает в своей книге, что Меншиков первое предложение Девиера отверг с пренебрежением, сестра же Меншикова не переставала быть благосклонною к Девиеру и, по прошествии некоторого времени, сделалась матерью. Девиер снова обратился к Меншикову, но тот вместо ответа велел наказать жестоко Девиера; дело дошло до государя, который и женил Девиера на сестре Меншикова. Девиер был сослан в Охотск. По словам охотских старожилов, Девиер хотя был и ссыльный, но крайне боялись там, ибо изгнанник этот имел нрав очень крутой и строптивый. Девиер был возвращен в Россию императрицею Елизаветой Петровной». (Пыляев М. 1889)

Дивьер (Антон Мануилович di Vier, граф; год рождения неизвестен) — сын португальского еврея, переселившегося в Голландию. Служа юнгой в голландском флоте и находясь в 1697 г. на корабле, которым командовал Петр Великий во время морских маневров, устроенных для него голландскими бургомистрами, Д. своей ловкостью и расторопностью обратил на себя внимание Петра и был взят к нему в пажи. Успев скоро приобрести расположение государя, Д. был сделан царским денщиком, а затем, быстро возвышаясь, достиг, в 1718 г., чина бригадира и звания генерал-адъютанта.

Он сделал предложение сестре Меньшикова, Анне Даниловне, страстно влюбившейся в красивого португальца; но Меньшиков грубо отверг его искательство. Тогда Д. соблазнил свою невесту и после этого вторично просил ее руки. Оскорбленный Меньшиков велел своим слугам схватить Д. и бить его насмерть. С трудом вырвавшись из их рук, Д. бросился с жалобой к царю. Петр принял его сторону и велел Меньшикову немедленно обвенчать сестру с Д.

В 1718 г. Д. был назначен на вновь учрежденную должность генерал-полицеймейстера в СПб., причем он был подчинен непосредственно сенату и ему дана составленная самим Петром инструкция. Приведение в благоустройство новой столицы было делом нелегким. Петербург того времени представлял собой не что иное, как окруженное лесами болото, среди которого пролегали местами непроходимые от грязи и ночью совершенно темные улицы, с разбросанными на обширном пространстве и наскоро сколоченными хижинами. Состав населения, доходившего до 35000 человек, был самый разнообразный: рабочие и мастеровые, насильно согнанные со всех концов России; мелкие торговцы; солдаты; иностранные шкиперы и матросы; колодники, разношерстный сброд, искавший заработка и наживы, и т. п. Пьянство, разврат, воровство, насилия и грабежи были обычным явлением.

По словам голштинского камер-юнкера Бергхольца, жившего в Петербурге в конце царствования Петра Великого, Д. славился своей строгостью и одно имя его приводило городских обывателей в трепет. Императрица Екатерина I особенно благоволила к Д., жена которого состояла при ней гоф-фрейлиной. 24 октября 1726 г. он был возведен в графское достоинство, а 27 декабря того же года назначен сенатором, с оставлением в должности ген.-полицеймейстера. Когда против замыслов Меньшикова относительно брака будущего императора (Петра II) с его дочерью образовалась целая партия, Д., предвидя, что смертельный враг его, породнившись с императором и достигнув неограниченной власти, не даст ему пощады, поспешил примкнуть к этой партии. Меньшиков, добившись от Екатерины I завещания в желательном для него смысле, поспешил одним ударом покончить со своими врагами.

Прежде всех, 26 апреля 1727 г., был арестован Д., и для суда над ним назначена особая комиссия. Подвергнутый жестокой пытке, он выдал всех своих товарищей. По приказанию Меньшикова комиссия окончила дело в десять дней. В докладе, представленном ею, подсудимые были обвинены в том, что «дерзали определять наследника престола по своему произволу и замышляли противиться сватанью великого князя, происходившему по Высочайшей воле». За несколько часов до кончины Екатерина подписала указ о наказании виновных. Д. был приговорен к лишению чинов, чести, имущества, публичному наказанию кнутом и ссылке в Сибирь. Приговор был немедленно приведен в исполнение без всякого милосердия, а местом ссылки Д. и его приятеля генерал-майора Скорнякова-Писарева назначено Жиганское зимовье, в Якутской области, в 9000 вер. от Петербурга. Ссыльные были совершенно отрезаны здесь от всего мира, нуждались во всем необходимом, по целым месяцам должны были питаться одним хлебом и рыбой и даже редко могли видеться друг с другом, потому что сторожившему их караулу было строго приказано не допускать общения их с кем бы то ни было. Падение Меньшикова, смерть Петра II и восшествие на престол Анны Ивановны прошли для Д. бесследно. В 1731 г., по окончании первой экспедиции Беринга на Камчатку, правительство нашло необходимыми учредить в Охотском остроге особое управление, независимое от Якутска, и устроить при устье реки Охоты порт. По указанию Беринга, главным командиром Охотска был назначен Скорняков-Писарев; но, приехав на место, он предался пьянству и разврату, брал взятки, морил голодом команду и т. п. Между ним, Берингом и якутским воеводой Жадовским возникли пререкания и ссоры, дошедшие наконец до Петербурга. 13 апреля 1739 г. последовал указ о назначении командиром в Охотске Д., которому велено исследовать действия его предшественника. Д. арестовал Скорнякова-Писарева и с обычной своей энергией и добросовестностью принялся за устранение беспорядков и злоупотреблений. Он употребил все средства на постройку необходимых зданий и судов, снарядил всем нужным Беринга для его второй экспедиции и завел Школу, которая послужила основанием Штурманскому училищу сибирской флотилии. Школа эта существовала сто лет и была рассадником образования для всего сев.-вост. края Сибири. Донесение Д. о злоупотреблениях Скорнякова было получено в сенате за несколько дней до восшествия на престол Елизаветы Петровны. Прочитав его, императрица вспомнила о них обоих и приказала освободить из ссылки. Указом 23 апреля 1743 г. Д. были возвращены чины, орден и графское достоинство, с повелением по-прежнему исправлять должность ген.-полицеймейстера, а 24 декабря того же года ему пожалованы 1800 душ из отписных имений Меньшикова. Умер в 1745 г.

См. «Первый петербургский генерал-полицеймейстер», С. Шубинского («Исторический Вестник», 1892, май); «Словарь русских достопамятных людей» Бантыш-Каменского, ч. 2; «Петербургская старина» Пекарского («Современник», 1860, июнь); «Дивьер и Скорняков-Писарев в ссылке» Сгибнева («Русская Старина», 1876, февраль).

С. Н. Ш.

Дивьер или Девьер — русский графский род, португальского происхождения. О родоначальнике их Антоне Д. см. соотв. статью. Сын его, Петр Антонович (Умер в 1773), был при императрице Елизавете Петровне генерал-поручиком и отличился в 7-летнюю войну; при Петре III, которого он был фаворитом, получил чин генерал-аншефа. Один из его сыновей — секунд-майор Борис Петрович (род. в 1754), за насилие и вымогательство, причинившие смерть доктору Гезе, сослан на каторжные работы без срока (1798). Род Д. внесен в V часть родословной книги Воронежской и Харьковской губерний (Гербовник, VI, 3; Полн. Собр. Зак. 1798 г., №18, 511).

В. Р.

Словарь так же дает информацию о:

Девериа, Ашиль и Эжен (Deveria) — два франц. художника.

1) Ашиль Д. (1800—57), живописец и рисовальщик, составил себе известность литографическими портретами преимущественно певиц и актрис, которые он издавал в 1830-х годах вместе с Греведоном, а также серией 6 литографий, изображающих фигуры исторических женщин. Впоследствии писал образа для церквей, молелен и будуаров, изящные по композиции, рисунку и краскам, но чересчур сладкие и лишенные искреннего религиозного чувства.

2) Эжен Д. (1805—68), брат предыдущего, историч. живописец, ученик Жироде, один из главных представителей романтического направления во франц. живописи. Лучшая его картина — «Рождение кор. Генриха IV» (наход. в Луврск. галерее). Из прочих его произведений заслуживают внимания: «Марсайльская битва», «Взятие Саверны» (обе картины — в Версальском Историч. музее), «Открытие памятника Генриху IV в По», «Смерть Иоанны Сеймур», «Прием Колумба Фердинандом и Изабеллою Католической» и некот. др. Он писал также портреты и религиозные картины, первые — прекрасно (напр. портреты маршалов Бриссака и Кревкёра, в Версальском дворце), а вторые менее удачно (образа в ц. Лореттской Богородицы в Париже и некоторых церквах Бретани).

Девериа (Огюстина Deveria) — французская актриса. На санкт-петербургской михайловской сцене пробыла с 1860 по 68 г., играя преимущественно в водевилях и комедиях. Особенный успех Девериа имела в роли Прекрасной Елены (1866).

Девериа, Шарль Теодюль (Charles-Theodule Deveria) — франц. египтолог (1831—71), сын художника Альфонса Д.; почти самоучкой усвоил классические и еврейский языки. Занятия последним ввели его в область древнего Востока. Был консерватором египетского отдела в Лувре. Труды его: «Bakenchouson, Grand-prêtre d’Ammon et architecte principal de Thèbes» (1860), «Le papyrus judiciaire de Turin» (1868); «Noub, la déesse d’or»; «Catalogue des manuscrits égyptiens du Louvre» (посмертное изд. 1872) и др.

Обри-Томас (De Vere) — англ. поэт и полит. деятель. Род. в 1814 г. в Ирландии. Уже первые его поэтические произведения «The Waldenses, or the fall of Rora» (1842), «Searches after Proserpine and other poems» (1843) имели большой успех. Из дальнейших замечательны: «Poems, miscellaneous and sacred» (1856); «May Carols» (1857); «The sisters» (1861); «The infant bridal» (1864); «Irish odes» (1869); «The legends of St. Patrik» (1872); «Antor and Zara» (1877); «Legends of the Saxon saints» (1879); «Essay, chiefly on poetry» (1887); драмы: «Alexander the Great» (1874); «St. Thomas of Canterbury» (1876), «Mary Tudor» (нов. изд. 1884); описание путешествия по Греции и Турции: «Picturesque Sketches of Greece and Turkey» (1850) и др. Как полит. деят., Д. своими полемическими соч. имел большое влияние на дела Ирландии и католич. церкви. Много шуму наделало его: «English Misrule and Irish Misdeeds» (1848); известны еще его: «The church Establishment of Ireland» (1867); «Constitutional and Unconstitutional political Action» (1881) и др. Его «Poetical works» появились в 1884 г. (Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона)

Дивиер, граф, Антон Мануилович, сын португальского еврея, переселившегося в Голландию и здесь крестившегося, родился в 1682 году. После смерти отца, оставшись круглым сиротой и без всяких средств, Дивьер по­ступил юнгой в голландский флот и в 1697 году находился на корабле, которым командовал, во время пребывания своего в Голландии, Петр Великий на морских маневрах, устроенных для государя амстердамскими властями. Своею красивою внешностью, ловкостью и расторопностью Дивиер обратил на себя внимание Петра, который предложил молодому юнге постудить к нему в услужение, обещая, если он будет служить честно и верно, позаботиться о его дальнейшей судьбе. Дивиер с радостью со­гласился и на другой же день был зачислен, в штат царской прислуги «пажом».

Петр не ошибся в своем выборе. Дивиер, действительно, оказался способным, исполнительным и честным слугой. Не обладая большим умом, он был, однако же, смышлен, вкрадчив, бескорыстен, неутомим и, кроме всего этого, отличался живым, веселым характером. Благодаря таким качествам, он скоро заслужил расположение государя, был сделан сперва царским денщиком, а затем генерал-адъютантом, что, по тогдашнему воинскому уставу, равнялось чину полковника.

Освоившись с русским языком и обычаями, войдя в круг людей, приближенных к царской фамилии, Дивиер все-таки чувствовал себя чуждым в высшем обществе, которое относилось весьма холодно к португальскому выходцу. Он решил преодолеть это препятствие женитьбой. Обратить свои искательства в среду родовитых боярских семей он не смел, зная, что его еврейское происхождение явится здесь непреодолимой препоной; оставалось пробовать счастья у новой аристократии, созданной Петром из разночинцев, выдвинувшихся на высшие ступени государственной иерархии своею службою и дарованиями. У всесильного и самого выдающегося представителя этой аристократии, князя Александра Даниловича Меншикова, была сестра Анна, не особенно красивая и уже в годах, почти потерявшая надежду выйти замуж, так как гордый и зазнавшийся князь постоянно находил всех сватавшихся к ней женихов не достойными породниться с ним. Красивому и ловкому португальцу удалось без особенных усилий влюбить в себя перезрелую девушку. Чтобы достичь своей цели, он предварительно соблазнил ее, а затем уже явился к Меншикову и, сознавшись во всем, просил ее руки. Меншиков пришел в страшный гнев. Вне себя, он бросился на Дивиера, избил его и, не довольствуясь этим, позвал своих челядинцев и велел им бить насмерть непрошенного жениха. Несчастному Дивиеру едва удалось вырваться из рук людей Меншикова. Избитый и окровавленный, он бросился с жалобой прямо к государю. Петр принял близко к сердцу это дело, позвал Меншикова и, не принимая никаких возражений, велел ему в течение трех дней обвенчать сестру его с Дивиером. Понятно, что после такого происшествия между всесильным временщиком и навязанным ему родственником возникла непримиримая ненависть. Оба, разумеется, внешним образом скрывали ее, но в душе только ждали удобного случая погубить друг друга.

Петербург сделался столицей, в сущности, с 1710 года, когда Петр Великий окончательно перебрался в него с семьей, сосредоточил здесь высшую администрацию и повелел переслать сюда на постоянное житье мастеровых людей из центров России, с их семействами, в числе 15000 человек, и построить для них на средства казны жилища. Вследствие этого, город начал быстро обстраиваться и через несколько лет народонаселение его определялось уже приблизительно в 35000 оседлых жителей.

Разнообразные меры государя к улучшению внешнего быта населения новой столицы, развитию в ней промышленности и торговли, устройству благообразия и благочиния, потребовали создания особого учреждения, которое наблюдало бы за точным исполнением всех этих мер. Такое учреждение явилось в лице первого в России генерал-полицеймейстера и подведомственной ему канцелярии. Петр нашел, что наиболее подходящим человеком для столь ответственной должности был Дивиер, в честности и распорядительности которого он имел уже немало случаев убедиться. 27 мая 1718 года состоялся следующий высочайший указ сенату: «Господа сенат! Определили мы для лучших порядков в сем городе генерал-полицеймейстера, которым назначили нашего генерал-адъютанта Дивиера; и дали пункты, как ему врученное дело управлять. И ежели против оных пунктов чего от вас требовать будет, то чинить. Также всем жителям здешним велите публиковать, дабы неведением никто не отговаривался. Петр». Хотя о деятельности Дивиера, как первого генерал-полицеймейстера сохранились лишь отрывочные и случайные сведения, тем не менее, и по ним можно вывести заключение, что он вполне оправдал ожидания государя и был энергическим, усердным и толковым исполнителем стремлений Петра устроить новую столицу по образцу европейских городов.

Необходимо заметить, что Петербург того времени был не что иное, как окруженное лесом болото, среди которого пролегали местами непроходимые от грязи и ночью совершенно темные улицы, с разбросанными на обширном пространстве лачугами и наскоро сколоченными хижинами; только кое-где, на Адмиралтейской стороне и около Петропавловской крепости, встречались барские дома, построенные на голландский манер. Состав населения был самый разнообразный: рабочие и мастеровые, насильно согнанные со всех концов России, мелкие торговцы всякой всячиной, солдаты, иностранные шкипера и матросы, чухонцы, колодники и разный сброд, искавший заработка и наживы; пьянство, разврат, воровство, насилие и грабежи, были обычным явлением и постоянной угрозой для обывателей. При Дивиере был сформирован первый полицейский штат, состоявший из 10 офицеров, 20 унтер-офицеров и 160 нижних чинов; устроена пожарная часть, для которой медные трубы выписаны из Голландии; поставлено в разных местах 600 фонарей, освещавшихся конопляным маслом; замощены камнем главные улицы; заведены фурманщики для своза с улиц нечистот и навоза; обращено особенное внимание на свежесть продаваемых съестных продуктов, причем постановлено, чтобы все торговцы носили «белый мундир» по образцу: «для прекращения воровских приходов и всяких непотребных людей» учреждены по концам каждой улицы шлагбаумы, при которых находились караулы; просивших милостыню велено ловить и, по наказании батогами, высылать из города; установлены штрафы за необъявление о приезжающих и отъезжающих, за принятие в работы людей без паспортов, за азартную игру или пьянство, за пение на улицах, за неосторожную езду, за неисправное содержание печей и дымовых труб и т. д.

Дивиер каждый день объезжал город, лично наблюдал за порядком и соблюдением установленных правил. По словам голштинского камер-юнкера Берхгольца жившего в Петербурге в конце царствования Петра Великого, он отличался своей строгостью и внушал обывателям такой страх, что они дрожали при одном его имени. Деятельность Дивиера была оценена государем, который произвел его, 6 января 1725 года, в генерал-майоры. 28 января 1725 года, Петр Великий умер, не успев сделать никаких распоряжений относительно престолонаследия. Благодаря быстрым и верно обдуманным мерам, своевременно принятым Меншиковым, Екатерина I была провозглашена самодержавной императрицей. Несмотря на неограниченное влияние, приобретенное вследствие этого Меншиковым на Екатерину, Дивиер был защищен от его вражды личным расположением государыни, к которой имел свободный доступ во всякое время, считаясь в царской семье как бы домашним человеком. Екатерина любила веселого португальца, забавлявшего ее своими шутками и неистощимыми рассказами. Оставаясь генерал-полицеймейстером Дивиер получил 21 мая 1725 г. орден св. Александра Невского, 24 октября 1726 г. возведен в графское достоинство, а 27 декабря того же года, пожалован чином генерал-лейтенанта.

Кроме своих прежних обязанностей, Дивиер исполнял разные другие поручения, по указанию императрицы, и, между прочим, был даже послан в 1727 г. в Курляндию отстаивать русские интересы. Почему именно была возложена такая дипломатическая миссия на Дивиера, трудно объяснить, но для характеристики его необходимо сказать о ней несколько слов. В Курляндии, составлявшей тогда ленное владение Польши, проживала вдовствующая герцогиня Анна Иоанновна, а герцогом номинально числился последний потомок Кетлера, шестидесятилетний герцог Фердинанд, пребывавший, вследствие неприязни к нему курляндского дворянства, в Данциге. Ввиду престарелого возраста Фердинанда, курляндцы решили еще при его жизни избрать себе нового герцога. На собранном в Митаве сейме герцогом был избран побочный сын короля польского и саксонского Августа II, граф Мориц Саксонский, причем избиратели предложили Анне Иоанновне вступить в брак с новым герцогом. Мориц являлся нежелательным кандидатом как для Польши, так и для России. В Гродно был немедленно созван польский сейм, который постановил уничтожить избрание Морица, а решение о дальнейшей судьбе Курляндии отложить до смерти герцога Фердинанда. Такое постановление Гродненского сейма, указывавшее на возможность присоединения Курляндии к Польше, произвело сильное впечатление на курляндцев. С одной стороны, усилилось раздражение против Польши, грозившее явным сопротивлением; с другой раздались голоса, убеждавшие покориться тяжелой необходимости и слиться с Польшей. Подобная развязка была бы в высшей степени невыгодна для России, и потому императрица поручила Дивиеру отправиться в Митаву и уверить курляндцев, что мы готовы защищать их самостоятельность и право избирать герцога, лишь бы он не принадлежал к саксонскому дому. Вскоре по приезде Дивиера в Курляндию, Мориц, продолжавший оставаться в Митаве и упорно отказывавшийся подчиниться постановлению Гродненского сейма обратился к нему с письмом, в котором прямо предложил ему 10000 экю за то, чтобы он содействовал браку его с Анной Иоанновной и одобрению Россией его избрания. Известно, что тогдашняя политика основывалась главным образом на подкупе и политические деятели не считали взяточничество безнравственным. Поэтому и предложение Морица не представляет ничего необычайного.

Ответ Дивиера настолько ярко рисует его бескорыстие, что мы приводим этот документ полностью: «Полученное мною сего числа письмо, — отвечал он по-немецки, — повергло меня в удивление и чувствительное волнение, тем более, что, благодаря Бога, все мое предшествующее поведение может служить доказательством, что я неспособен не только за несколько тысяч рейхсталеров, но и за сокровища всего света сделать хотя самомалейшее отступление от поручения возложенного на меня инструкцией моей всемилостивейшей государыни. Это странное предложение, равно как и тому подобные искушенья, предполагающие подлые и низкие чувства в том, к кому они относятся, оскорбительны для честного человека. В вышеупомянутом деле, в котором ее величество удостоила меня избрать мелким орудием своей воли, я буду без всякого уважения к видам частных лиц и чуждым интересам, равно как и без всякого постороннего вознаграждения, исполнять свои обязанности, как следует честному человеку. Но если бы дело это обратилось и в вашу пользу, то всякий и без того должен получить то, к чему приличие обязывает. Ваш почтительный и покорнейший слуга, граф Дивиер».

В то время, как Дивиер вел в Митаве переговоры с разными влиятельными лицами и старался увеличить число сторонников России, в Петербурге совершилось событие, отразившееся роковым образом на его судьбе. Здоровье Императрицы Екатерины I было уже давно потрясено, и в начале 1727 г. появились признаки не предвещавшие хорошего исхода. На сцену снова выступил вопрос, имевший громадное значение для многих: кто будет наследником престола, одна ли из двух дочерей Екатерины, или двенадцатилетний великий князь Петр Алексеевич, сын царевича Алексея Петровича. В разрешении этого вопроса был особенно заинтересован Меншиков. Стремясь сохранить за собою ту неограниченную власть, которую он приобрел при Екатерине, Меншиков задумал женить Петра на своей старшей дочери и, возведя его на престол, управлять государством, до его совершеннолетия, на правах регента. Екатерина, всем обязанная Меншикову, уступила его настойчивым просьбам и согласилась на предложенную им комбинацию. Вопрос этот был решен в марте 1727 г. и решение его привело в ужас всех, к кому Меншиков относился враждебно.

При дворе составилась партия, поставившая себе целью всеми средствами противодействовать честолюбивым замыслам Меншикова. Во главе ее находились герцог Голштинский, граф П. А. Толстой, И. И. Бутурлин, А. Л. Нарышкин, Скорняков-Писарев, Ушаков, князь И. Долгоруков. В это время вернулся в Петербург Дивиер. Он был поражен, узнав о том, что произошло при дворе в его отсутствие. Смертельный враг его, от которого нельзя ждать пощады, делается тестем будущего Императора! Екатерина умрет, и тогда у Меншикова будут развязаны руки; он прежде всего обрушится на своих недоброжелателей и уничтожит их. Предвидя свою гибель, Дивиер не только присоединился к партии враждебной Меншикову, но сделался одним из самых деятельных ее членов. Между тем, пока враги Меншикова переговаривались и обдумывали план действия, решительная минута наступила ранее, нежели ее ожидали. 30 апреля у императрицы открылась горячка. Меншиков безотлучно находился при больной, никого к ней не допускал, подносил к ее подписи указы и сочинил для нее духовное завещание, по которому престол переходил к малолетнему Петру с обязательством жениться на дочери Меншикова, Марии.

Таким образом, Меншиков достиг исполнения всех своих планов; оставалось лишь поскорее отделаться от врагов и он нетерпеливо добивался случая, который дал бы ему возможность одним разом сокрушить их. Случай этот не замедлил представиться, благодаря нескольким неосторожным словам, сказанным Дивиером, во дворце, великому князю и цесаревнам. Он был арестован, подвергнут пытке и, вздернутый на дыбу, после двадцать пятого удара повинился во всем, назвал всех своих единомышленников и сообщил свои разговоры с ними. Тотчас же была назначена следственная комиссия, которую Меншиков так торопил, что она закончила все дело в десять дней. В докладе, представленном ею, было сказано, что преступники дерзали определить наследника российского престола по своему произволу и замышляли противиться сватанью великого князя, происходившему по высочайшей воле. 6 мая, за несколько часов до кончины, императрица слабеющей рукой подписала указ о наказании виновных: «Дивиера и Толстова, лишив чина, чести и данных деревень, сослать: Дивиера в Сибирь, Толстова с сыном в Соловки; Бутурлина, лиша чинов, сослать в дальние деревни; Скорнякова-Писарева, лиша чинов, чести, деревень и, бив кнутом, послать в ссылку; Нарышкина лишить чина и жить ему безвыездно в деревне; Ушакова определить к команде, где следует; князя И. Долгорукова, отлучить от двора и, унизя чином, написать в полевые полки». Сдавая этот указ для исполнения, Меншиков велел приписать к нему слова: «Дивиеру, при ссылке, учинить наказание, бить кнутом». 25 мая приговор был приведен в исполнение. По словам очевидца, несчастного Дивиера, еще не оправившегося от пыток, наказывали с таким рассчитанным зверством, что каждый удар на спине ложился один к другому и не осталось ни одного места, не тронутого кнутом. Меншиков не пощадил и свою сестру. Ей было велено ехать на жительство, с четырьмя малолетними детьми, в деревню. Пожалованная Петром Великим Дивиеру за службу, в Ямбургском уезде, деревня Зигорица была отобрана и подарена штаб-лекарю Ягану Шульцу. Ненависть Меншикова к Дивиеру и Скорнякову-Писареву, с которым у него также были старинные счеты, не удовлетворилась понесенными ими унижением и позором. Со свойственной ему жестокостью, он придумал для них новую пытку, назначив местом ссылки обоих Жиганское зимовье, в Якутской области, на пустынном берегу Лены, в 9000 верстах от Петербурга и 800 от Якутска.

В этом безлюдном месте, куда только изредка наезжали подъячий и переводчик для сбора ясака с окрестных якут и тунгусов, ссыльные были совершенно отрезаны от всего мира, нуждались во всем необходимом, по целым месяцам были вынуждены питаться одним хлебом и рыбой, и даже редко могли видеться друг с другом, потому что сторожившему их караулу было строго приказано не допускать общения их с кем бы то ни было.

Падение Меншикова, царствование Петра II и воцарение Анны Ивановны прошли для них бесследно. Неизвестно, почему Анна Ивановна и Бирон не захотели облегчить участи Дивиера. Может быть, у него были какие-нибудь неприятные столкновения с ними во время посылки его в Курляндию, или, зная его за преданного слугу семьи Петра Великого, они боялись, что, вернувшись в Петербург, он явится деятельным сторонником устраненной от престола и любимой народом цесаревны Елисаветы. Счастье улыбнулось Скорнякову-Писареву ранее Дивиера. По окончании первой экспедиции капитан-командора Беринга в Камчатку, правительство нашло необходимым учредить в Охотском порту особое управление, и устроить при устье р. Охоты порт. Дельных администраторов в Сибири не было и Беринг указал на Скорнякова-Писарева, как на человека подходящего и способного, тем более что, находясь при постройке Ладожского канала, он хорошо изучил инженерное и водное искусство.

23 апреля 1737 г. Скорняков-Писарев был назначен командиром в Охотск, причем ему назначено 300 p. жалованья в год и поручено, главным образом, заселить Охотск, завести там верфь, устроить пристань, построить суда и приложить старание о развитии там хлебопашества. Скорняков-Писарев был, действительно, человек очень способный и умный, но, вместе с тем, вздорный, неуживчивый, без всяких нравственных правил, не чистый на руку. Вскоре по прибытии в Охотск, у него начались пререкания с Берингом и капитаном Шпанбергом, возникли недоразумения с подчиненными, посыпались жалобы и доносы. Он предавался пьянству и разврату, брал взятки, не выдавал служащим жалованья, был жесток до зверства и т. п. Слухи о бесчинствах Писарева дошли, наконец, до императрицы и 13 апреля 1739 г. последовал указ: «На место в Охотске командира Григория Скорнякова-Писарева, определить из ссылочных Антона Дивиера, а жалованье давать по тому ж, как определено Скорнякову-Писареву». Отправляя Дивиера в Охотск, сибирский приказ предписал ему «по прибытии в Охотск, сменить Писарева, и поступать во всем по его инструкции. А Писарева, по смене, держать под арестом, а о доносах Беринга, Шпанберга, и его, Писарева, друг на друга, исследовать накрепко». Когда именно приехал Дивиер в Охотск, неизвестно, но первое донесение его оттуда было послано в ноябре 1740 г.

Он нашел Охотский порт и команду в самом бедственном положении: «люди претерпевали голод, малым пропитанием едва дни живота своего препровождали». С обычной своей энергией и добросовестностью Дивиер принялся за устранение беспорядков и злоупотреблений и приведение в порядок вверенного ему дела. Он употребил все средства порта на постройку необходимых зданий и судов, снарядил Беринга всем нужным для его второй экспедиции и даже завел школу, которая впоследствии послужила основанием штурманскому училищу сибирской флотилии. Арестовав, по вступлении своем в должность, Писарева, он описал его имущество, продал часть с аукционного торга и вырученные деньги употребил на удовлетворение команды жалованьем, которого она не получала несколько лет. При следствии, Дивиер раскрыл все злоупотребления своего предшественника и донес о них сенату. Донесение это было получено в Петербурге за несколько дней до вступления на престол Елисаветы Петровны и послужило им обоим в пользу.

Императрица вспомнила о них и 1 декабря 1741 г. состоялся именной указ: «Обретающимся в Сибири Антону Дивиеру и Скорнякову-Писареву вины их отпустить и из ссылки освободить». Указ этот был получен в Охотске 26 июня 1742 г., а 11 июля Дивиер сдал свою должность и выехал в Россию. По приезде в Петербург, высочайшим указом 14 февраля 1743 г. ему возвращены чин генерал-лейтенанта, орден Александра Невского и графское достоинство, с назначением снова генерал-полицеймейстером, а 15 июля следующего года он был произведен в генерал-аншефы. Кроме того, императрица пожаловала ему 1600 душ крестьян, из имения Меншикова, и Ревгунский погост 180 дворов.

Но Дивиеру не долго пришлось пользоваться возвращенными ему благами жизни. Пятнадцатилетние страдания и лишения совершенно надломили его здоровье; он постоянно хворал и умер 24 июня 1745 года. Тело его погребено на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, но теперь уже нельзя отыскать его могилы. (Русский биографический словарь. Том 6)

Дивдеры (di Vieira) графы. У первого графа Дивиера, Антона Мануиловича, от брака его с Анной Даниловной Меншиковой, было три сына; Петр, Александр и Антон, и дочь Анна, бывшая фрейлиной при императрице Екатерине I и умершая девицей в молодых летах.

Граф Петр Антонович род, в 1710 г., и с двенадцатилетнего возраста был назначен пажом к царевне Анне Петровне, герцогине Голштинской, которую сопровождал в Киль, по отъезде ея из России в 1727 году. По кончине ея, в 1728 г., поступил офицером в голштинскую артиллерию и затем назначен камер-юнкером к герцогу Голштинскому, но в 1737 году вернулся в Россию и был зачислен в русскую армию поручиком, по восшествии на престол Петра III, особенным расположением, которого он пользовался, получил разом 9 февраля 1762 г. ордена св. Анны, св. Александра Невского и св. Андрея Первозванного и произведен в генерал-аншефы. По низложении Петра, Дивиер был уволен в отставку, удалился в деревню и умер в 1773 г. Братья его, Александр и Антон, ра­но вышли в отставку: Александр — гвардии капитаном, а Антон — поручиком и оба жили и умерли в своих поместьях.

Все три брата оставили довольно многочисленное потомство: у графа Петра Антоновича было четыре сына и четыре дочери, у Александра два сына и дочь, у Антона сын и две дочери. Родословная графов Девиеров напечатана в «Российской родословной книге» князя П. В. Долгорукова, т. 3, стр. 136, и в «Истории родов русского дворянства П. Н. Петрова, стр. 274. Обе родословные значительно разнятся между собой; по удостоверению Петрова, он извлек данные для составления им родословия из оффициальных документов. Много любопытных сведений о Дивиерах можно найти в «Memoires du prince Pierre Dolgoroukow. Geneve. 1867». стр. 249 и 273. (Русский биографический словарь. Том 6.)

Дивиер Антон Мануилович.

Дивиер (di Vier), Антон Мануилович, граф, сын португальского еврея, родился в 1682 году, служил юнгой на голландском корабле и, понравившись Петру Великому своей ловкостью, был взят им в Россию, где достиг в 1718 году чина генерал-адъютанта и был назначен первым генерал-полицейместером Петербурга. Екатерина I возвела его в 1726 году в графское достоинство, был послан в Курляндию отстаивать в вопросе о престолонаследии русские интересы и с неподкупной честностью успешно выполнил это поручение. Находясь во вражде с Меньшиковым, на сестре которого он был женат, Дивиер примкнул к партии его врагов, не желавших допустить брака Петра II с дочерью Меньшикова. Но последний добился ареста Дивиера и его товарищей, лишения чинов, имения, наказания кнутом и ссылки Дивиера в жиганское зимовье Якутской области. В 1739 году по указанию Беринга он был назначен начальником Охотска, причем с прежней своей энергией взялся за упорядочение управления и устроил школу, послужившую основанием штурманскому училищу сибирской флотилии и бывшую почти сто лет единственным учебным заведением в северо-восточной Сибири. После восшествия на престол Елизаветы Петровны Дивиер был возвращен из ссылки в 1743 году, ему были возвращены чины, графское достоинство, повелено быть снова генерал-полицейместером и пожаловано 1 800 душ из конфискованных имений Меньшикова. Умер в 1745 году. (Энциклопедический словарь Гранат)

Большая Советская Энциклопедия об основателе российской полиции ничего не сообщает.

Происхождение

1

В 1801 в официальном гербовнике со ссылкой на указ 1743 писали, что граф Антон Мануилович происходил из древней графской фамилии. Он не был португальцем, а прибыл в Россию из Португалии.

«Граф Антон Девиер, происшедший от древней Графской фамилии, выехал в Россию из Португалии. В 1718 году был он в Санктпетербурге Генерал-Полицийместером, потом пожалован Генерал-Лейтенантом. В 1743 году по указу ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТЪ ПЕТРОВНЫ, он Граф Антон Девиер безвинно прежде сего страдавший, как в том указе сказано, пожалован по прежнему чином Генерал-Лейтенанта, Кавалером Ордена Св. Александра Невскаго, деревнями и Графским достоинством; а сын его Петр потом был Генералом. В 1801 году Июня 4 дня ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ указать изволил, Герб рода Графов Девиеров внести в Гербовник в число Графских родов Российской Империи на основании указа 1743 года».

Родословие Девиеров крайне запутанно. Родословная графов Дивиеров напечатана в «Российской родословной книге» князя П. В. Долгорукова, т. 3, стр. 136, и в «Истории родов русского дворянства» П. Н. Петрова, стр. 274. Обе родословные значительно разнятся между собой; по удостоверению Петрова, он извлек данные для составления им родословия из официальных документов.

Согласно исследованию 1952 года в 1709 году Девиер именовался: Веир (Девиер) Антон Михайлович, майор. (Письма и бумаги императора Петра Великаго. Т. 9)

В 1725 году как Сенатор именовался: Граф Антон Самойлович Дивіер. (Сочинение Н. Н. Голикова)

В фонде Департамента герольдии (ДГ) хранятся шесть дел, касающихся этого рода, сведения в них носят фрагментарный характер. Привлечение материалов ряда других фондов, а также печатных источников, позволило несколько дополнить и уточнить данные, но родословная всё равно имела лакуны, и все сведения относились, в лучшем случае, к периоду 1880-х гг. и не позволяли установить связь ныне живущих потомков этого рода с их предками.

Итог исследований генеалогов в 21 веке — род графов Девиер (De Veer) совершенно неизвестного происхождения.

Как складывалась судьба представителей этого дворянского рода в советское время и есть ли сейчас потомки графа Девиера, историки не знают.

Согласно мнению энциклопедий и историков Граф Антон Мануилович Девиер (Дивиер, Девиэр, Девiер, Дивьер, Девьер, Девер, Девилер, Девкор, de Vere, de Viera) родился в Амстердаме 22 февраля 1682 года или в Лиссабоне в 1682 году или Португалии в 1673 году или другом месте в 1662, 1663, 1674, 1683 году, точные дата и место рождения неизвестны.

«1721 год. Июль. 11-го его высочество посетил обер-полицеймейстера, который, от имени царя, встречал его за несколько верст от города. Он же смотрел и за назначением квартир для нашей придворной свиты, поэтому и ему также старались оказать внимание. Родом он итальянец и еще молодой человек лет 30, худой, но красивый собою». (Дневник Берхгольца). То есть дата рождения Девьера около 1690 года.

Умер 24 июня 1745 года, в возрасте 63 лет, по дневнику Ханенка; умер 28 июня 1745 года, по Гельбу; Девиер умер в Петербурге, в 1746 году, в глубокой старости, причем он сам не мог точно определить своих лет.

Антон Дивьер скончался 24 июня 1745 года на 71 году жизни и был похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Его могила не сохранилась.

То есть годы жизни 1662—1761 (1675—1746 или 1690—1761 годы).

Антон Мануилович Девиер происходит из старинного графского рода; итальянец; португалец из Англии (указание Мартини); выходец из Португалии; сын португальского еврея, переселившегося в Голландию; уроженец Голландии; находился на датской службе.

Рассмотрим все эти версии.

1.Де Виер и евреи

1

Почему Девиера отнесли к евреям не совсем ясно. Еще в 1836 году его еврейское происхождение не было известно, а затем после трудов французского поляка Казимира Валишевского стало общим местом.

«Дивьер (Антон Мануилович di Vier, граф; год рождения неизвестен) — сын португальского еврея, переселившегося в Голландию. Служа юнгой в голландском флоте и находясь в 1697 г. на корабле, которым командовал Петр Великий во время морских маневров, устроенных для него голландскими бургомистрами, Д. своей ловкостью и расторопностью обратил на себя внимание Петра и был взят к нему в пажи. Успев скоро приобрести расположение государя, Д. был сделан царским денщиком». (Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона)

«Дивиер (di Vier), Антон Мануилович, граф, сын португальского еврея, родился в 1682 году, служил юнгой на голландском корабле и, понравившись Петру Великому своей ловкостью, был взят им в Россию». (Энциклопедический словарь Гранат)

Современники не сообщали ни об иудейском вероисповедании, ни иудейском происхождении графа. Хотя противник Меншикова, вице-канцлер, барон Шафиров, являлся иудем, исполнял обряды и не скрывал этого.

«Выше упоминалось о слухах касательно того, что вице-канцлер Шафиров втайне (остается) жидом. В моем мнении подтвердились что, как мне много раз случалось замечать, у меня за столом сын Шафирова не прикасался к свинине, а однажды на мой вопрос, почему он ее не ест, отвечал, что ее не едят ни родители его, ни братья, ни сестры, ибо считают это грехом». (Записки датского посланника).

Так же евреями были помощники Меншикова братья Веселовские. Федор Павлович Веселовский — известный дипломат. Имел братьев Исаака и Якова. Веселовский Исаак Павлович, был секретарем «Экспедиции на иностранных языках». 17.04.1719 в ответ на высылку из Австрии А. П. Веселовского из России были высланы все иезуиты.

В Португалии еврейского населения тогда практически не было. Открыватели еврейских корней пишут, что отец Антона происходил из рабочей иудейской семьи де Виейра. Но фамилия «де Виейра» дворянская, так что де Виейра могли быть только тайными евреями.

С середины 16 века на Пиренеях при доказательстве дворянского происхождения утверждается обязательное требование чистота крови (limpieza de sangre),ставшая с этого времени важнейшей характеристикой дворянства. Когда речь шла о примеси еврейской или арабской крови, срок давности, не действовал. Впрочем, явно еврейское происхождение при наличии связей не исключало подтверждения дворянства.

За тайными иудеями следила инквизиция, и считается, что когда семья де Виейра почувствовала угрозу разоблачения, она в 1673 году эмигрировала в протестантскую Голландию, где можно было открыто исполнять свои религиозные обряды. Там семья покинула религию отцов.

Зачем тогда нужно было бросать Португалию? Найденный «учеными» глава семьи Мануэл де Виейра или N. De Vieira, назван оружейником, то есть принадлежал к довольно востребованному цеху, но его сын Антонио, родившийся в Голландии в 1682 году, отцовскому ремеслу научиться не успел, так как отец умер слишком рано, и подростку пришлось пойти юнгой на голландский военный флот. Обучить ремеслу его никто из родственников и коллег отца по цеху естественно не мог. А быть моряком на голландском военном флоте — это так похоже на потомственного оружейника. Особенно, учитывая тот факт, что в дальнейшем Девиер занимался всем кроме флота и производства оружия. Понимая это, с 1880 года стали считать, что граф происходил из бедной еврейской семьи торговцев, которая переехала из Португалии в Голландию.

В августе 1697 года в Голландию прибыло российское «Великое посольство», в составе которого находился некий «урядник Пётр Михайлов» — под этим псевдонимом скрывался царь Петр Первый. Служа юнгой на корабле, которым командовал Петр I во время морских маневров, устроенных для него голландскими бургомистрами, очень ловко, «яко обезьяна», лазил по вантам и крепил паруса, своей ловкостью и расторопностью обратил на себя внимание Петра I и был приглашен на работу. Дивиер с радостью согласился, сразу сообщил царю, «что зовут его Антониу Мануэл Виэйра, он из Португалии, иудейского рода, что его отец, оружейный мастер, умер и ему пришлось податься в юнги, чтобы прокормить семью», и был зачислен в штат царской прислуги «пажом». Дивиер, действительно, оказался способным, исполнительным и честным слугой. Не обладая большим умом, он был, однако же, смышлен, вкрадчив, бескорыстен, неутомим и, кроме всего этого, отличался живым, веселым характером. О своей семье он больше не вспоминал. Уже в начале октября 1697 голландский юнга получил российские документы (авторы сказочных романов не знают об отсутствии общегражданских паспортов до 1724) на имя Антона Девиера.

К. Валишевский считает, что Девьер был торговцем. «Рядом с польским евреем Шафировым мы видим забавного плута, португальского еврея Девьера. Петр подобрал Девьера в Голландии, где встретил его в 1697 году на борту торгового судна». (Казимир Валишевский. Петр Великий)

Вероятно, так и было, и литераторы лично присутствовали при разговоре царя и юнги, только у «Пётра Михайлова» были не пажи, а денщики. В журнале царских денщиков есть фамилии Ягужинского, Меншикова и других — а Девиера нет. Не знал о таком коллеге по службе и Меншиков.

«Денщики были следующие: два брата Афанасий и Алексей Татищевы, Иван Михайлович Орлов, Мурзин, Поспелой, Александр Борисович Бутурлин, Древник, Блеклой, Нелюбохтин, Суворов, Андрей Константинович Нартов, любимый его механик, который учил государя точить. Для дальних посылок непременные курьеры — Шемякин и Чеботаев да для услуг его величества — спальный служитель или камердинер Полубояров. Вот все его приближенные. Для письменных же дел — секретарь Макаров, при нем два писца — Черкасов и Замятин». (А. К. Нартов)

«Личный штат царя состоял из шести денщиков, в числе которых были: Татищев, Орлов, Бутурлин, Суворов; двух курьеров для дальних посылок, камердинера Полубояринова, секретаря Макарова и двух помощников секретаря: Черкасова и Памятина. Нартов тоже входил в этот штат в качестве помощника царя в резьбе из слоновой кости и выпиливанию из дерева, чему Петр нередко посвящал по несколько часов в день». (К. Валишевский. Петр Великий)

Кроме того, если Девиер родился 1690 году, то в 1697 ему было всего семь лет. Если же он родился в 1683 году, то надо учесть, что согласно английским источникам поездка Петра Первого в Англию относится не к 1697 году, а к 1690—91.

Предположение о еврейском происхождении Антона Девиера противоречит его службе при императрице Елизавете Петровне в должности Генерал-Полицеймейстера империи и службе при ее дворе его детей.

2 декабря 1742 года Всероссийская императрица Елизавета Петровна издала Указ «О высылке Жидов из России»:

«Жиды существуют в различных частях России. От этих ненавистников Христа мы не можем ожидать ничего хорошего. В связи с этим обстоятельством, я издаю следующий приказ: все жиды, мужчины и женщины, независимо от их положения и богатства, со всем их имуществом должны немедленно убраться за пределы границы. От этих врагов Христа я не хочу иметь никакой прибыли. Как то уже по неоднократным предков наших указам, по всей нашей Империи жидам жить запрещено. Но ныне нам известно учинилось, что оные жиды ещё в нашей Империи под разными видами жительство своё продолжают, от чего, ни иного какого плода, но токмо, яко от таковых имени Христа Спасителя ненавистников нашим верноподданным крайнего вреда ожидать должно. А понеже наше матернее намерение есть от всех чаемых нашими верноподданными и всей нашей Империи случиться могущих произойти худых последствий крайне охранять и отвращать, того да всемилостивейше повелеваем: из всей нашей Империи, как то великороссийских, так то и малороссийских городов, сёл и деревень, всех мужеска и женска пола жидов, какого бы кто звания и достоинства ни были, с объявлением указа, со всем их имением немедленно выслать заграницу и впредь оных ни под каким видом в нашу Империю ни для чего не впускать, разве кто из них захочет быть христианской вере греческого исповедания; то таковых, крестя, жить им позволить, только из государства уже не выпускать».

В 1743 году Генеральная войсковая канцелярия Малороссии и Лифляндская губернская канцелярия предъявили ходатайство о разрешении временного въезда купцам-жидам, где указывалась выгода для казны от развития торговли, в которой польские жиды преуспевали. Однако Елизавета Петровна наложила на ходатайство резолюцию: «От врагов Христовых не желаю интересной прибыли». Эти слова были написаны ей собственноручно на полях доклада.

О результатах указа писали высшие сановники империи: «Изгнаны они, иуды, из России за великие и злые душегубства, убиения ядом лучших людей, людей русских. Распространение отравных зелий и тяжких смертельных заразительных болезней всяческими хитроковарными способами, за разложения, кои они в государственное дело вносят. …Особливо опасны они, природные ростовщики-кровососы, тайные убийцы и всегдашние заговорщики для Великой России».

Елизавета Петровна в деле очищения России от врагов государства объявляла себя правопреемницей «вселюбезнейшия Матери Нашей Государыни Императрицы Екатерины», которая указом 20 апреля 1727 года изгнала жидов и запретила им въезд в Россию под любым предлогом.

После этого Дивиеру высочайшим указом 17 февраля 1743 будет предоставлен чин Генерал-Лейтенанта, орден Александра Невского и графское достоинство, он будет назначен Генерал-Полицеймейстером. 24 декабря 1743 года ему будет передано поместье в Валуйском уезде Белгородской губернии с 1602 душами крестьян из имений Меньшикова и деревню Ревгульский погост (180 дворов) Кексгольмского уезда. 15 июля 1744 года он будет произведен в Генерал-Аншефы.

Андрей Константинович Нартов приводил мнение Петра I. «О жидах говорил его величество: „Я хочу видеть у себя лучше магометанской и языческой веры, нежели жидов. Они — плуты и обманщики. Я искореняю зло, а не распложаю. Не будет для них в России ни жилища, ни торговли, сколько о том ни стараются и как ближних ко мне ни подкупают“. Сколько ни старались жиды получить позволение быть в России и торговать, однако государь на то не склонился и все просьбы об них уничтожил». (А. К. Нартов)

Граф Дивиер был назначен Петром I ответственным за воспитание его дочерей — принцесс Анны и Елизаветы.

Неблагоприятный отзыв Петра о жидах приведен в «Анекдотах» Штелина, при чем отнесен к 1697 году, когда на слубу к Петру принят Девиер.

«Замысловатый отказ Петра Великаго на прошение жидов, чтоб он позволил им жить в России. Когда Государь Петр I еще в первой раз был в Голландии, учился в Сардаме искусству строить корабли и повсюду наведывался обо всем потребном для приращения торговли, заведения мануфактур и обрабатывания продуктов своея земли; и тогда уже явно было, что одним из главных предметов его стараний было заведение торговли в своем Государстве. Он старался вызывать в Россию искусных художников, фабрикантов, ремесленников и купцов, давая им разныя привеллегии, совершенную свободу и достовляя многия выгоды. Хитрые Амстердамские Жиды надеялись воспользоваться сим случаем. Хотя они знали, что Царь Иван Васильевич выгнал Жидов из Российскаго государства и последовавшие за ним Цари также не позволяли им жить в России; но они думали, что Петр Великий, совсем преобразуя Россию и отменяя столь многие старые обычаи, отменит и узаконение Царя Ивана Васильевича, касающееся до их нации. Итак взяли они прибежище к славному Амстердамскому Бургомистру Фан-Витсену и просили его, чтоб он исходатайствовал им у Его Величества позволение селиться в России, заводить купеческия конторы и производить торговлю; также, как то было позволено и другим иностранцам; при чем не забыли они весьма подробно описать знатныя выгоды какия получили бы Россияне продавая продукты своей земли чрез Жидовских купцов. Сверх сего обязывались они из благодарности за исполнение их просьбы поднести Государю на первой случай в подарок сто тысяч гульденов наличными деньгами.

Бургомистр Витсен склонился на то и обещал Жидам при первом случае предложить Государю их просьбу. Сей почтенный муж, котораго Государь почитал как вернаго советника и почти ни в чем ему не отказывал, сдержал свое слово и при первом случае предоставил императору предложения и просьбу Жидов. Государь сперва слушал его с важностию, а потом, улыбаясь, отвечал ему следующими словами: Господин Витсен, вы знаете Жидов, знаете образ мыслей моего народа; и я также знаю и тех и других. В разсуждении первых, еще не время позволить Жидам селиться и жить в моем Государстве. Скажите им моим именем, что я благодарю их за их предложение; но я стал бы жалеть о них, если б они поселились в России, ибо, хотя и думают о них, что они в торговле весь свет обманывают, однакож я опасаюсь, что они у моих Россиян не много бы выторговали». (Штелин Яков)

Указ Екатерины I был практически составлен Меншиковым, который при этом имел теснейшие связи с иудеями Меером и Любсом.

«1727 год. №5063. Апреля 26. Именный, состоявшийся в Верховном Тайном Совете. О высылани Жидов из России и о наблюдении, дабы они не вывозили с собою золотых и серебряных Российских денег.

Сего Апреля 20, Ея Императорское Величество указала: Жидов, как мужеска, так и женска пола, которые обретаются на Ук­раине и в других Российских городах; тех всех выслать вон из Poccии за рубеж немедленно, и впредь их ни под ка­кими образы в Россию не впускать и того предостерегать во всех местах накрепко, а при отпуске их смотреть накрепко ж, чтоб они из Poccии за рубеж червонных золотых и ни каких Российских серебряных монет и ефимков отнюдь не вывез­ли, а буде у них червонные и ефимки или какая Российская монета явится и за оные дать им медными деньгами».

От г. Маньяна графу де Морвилю. С. Петербург. 14 июня 1727. «По обнародованному только-что указу, евреи, поселившиеся в России, обязаны немедленно удалиться отсюда с запрещением впредь лицам, принадлежащим к этой нации, здесь селиться; исключение сделано для трех евреев, находящихся в свите герцога Голштиискаго и графа Рабутина». (СИРИО. Т. 74)

Если украинские жиды не платили откупа и аренду казне, то платили деньги покровителям. Такими покровителями могли быть клан Шафирова или клан Меньшикова. Требования о выплатах, скорее всего, росли и достигли того размера, когда жидам-арендаторам стало легче платить в казну. Принятие указа о выселении, и одновременный погром силовых структур, решал две задачи. Во-первых, разгром полиции, останавливал применение указа и устранял попытку организованного сопротивления узурпации власти. Во-вторых, запуганные арендаторы могли внести дополнительные суммы благодетелю. Они были лишь удобной мишенью. Терпеть убытки никто не хотел.

2

Впрочем, нельзя относить указы ко всем представителям иудаизма. В Польше был возможен переход в шляхетское сословие татарского и еврейского населения. Жидами в России именовали иудеев, подданных Речи Посполитой, к остальным этот термин не относился. Они могли быть «жидовствующими», «караимами», «евреями» и в таком виде в их число попадала часть мордвы и староверов. Современник событий проф. Мартинер в 1731 при перечислении течений православных старообрядцев указывает на одно — субботников: «13) Subatniki, befestigen nach Jüdischer Art am Sabbat-Tage, also noch alte Überbteibsel sind von einer Keşerey zu Novogrod. Nichtlange ist ist auch noch eine andere Sekte.

13) Субатники, празднующие по-еврейски Субботу, так что все еще есть старые выжившие из одного Кешерея в Новогроде. Другой секты давно нет». (Nachricht aus Rußland)

В начале 20 века субботники-«православные жиды» насчитывали 1,5 млн. чел. в черноземной России. Другая секта «Великий Израиль», по исследованиям начала века, насчитывала до 1 миллиона человек в Черноземных губерниях, доходя до Кеми в Карелии. И хотя ее члены, судя по описанию, были иудеями, они сами считали себя истинно православными и говорили, естественно, по-русски. И таких сект в России было 26. (Бонч-Бруевич В. Д.) Еще в 1770 годах русские языческие верования официально именовались «жидовскими».

«Дома на Сенной в старину исключительно населялись евреями. Утром, при закупке припасов, они толпами расхаживали на площади. В это время они не приписывались ни к одному из торговых сословий и не были обложены никакими податями. При таком выгодном положении своем в столице евреи богатели в короткое время и стали заниматься ростовщичеством. Когда состоялось положение об евреях, им пришлось приписываться в городские сословия. Большая часть еврейских семейств оставила столицу, следовательно, и Сенную площадь. В счастливые дни пребывания евреев на Сенной на них приходили смотреть столичные жители во время их праздников Кущей. В эти дни сенновские евреи имели обыкновение строить внутри двора временные деревянные шалаши при домах, в которых жили. Снаружи шалаш сходствовал с четырехсторонними башнями и примыкал к дому с нижнего яруса до крыши; одна сторона шалаша сообщалась с внутренними покоями, а три, составленные из стеклянных рам, выходили на двор; шалаш разделялся на столько отделений, сколько дом заключал в себе ярусов, и каждое отделение состояло из одного покоя. Вечером шалаши освещались множеством свечек, евреи с величайшим волнением, шумно располагались на лавках лицом к той стороне стены, которая присоединялась к дому; еврейки обносили мужей разными яствами и вином; евреи, предаваясь торжеству, кричали оглушительно, и под конец веселье переходило в шумную оргию. Тысячи зрителей толпились по дворам, любуясь странными празднествами евреев». (М. И. Пыляев. Старый Петербург)

Переписывание из столичных евреев (которые жили в районе Сенной площади еще до постройки города?) в петербургские мещане или купцы, и обложение налогами, все же нельзя назвать высылкою за границу.

Если из России выселяли польских жидов, то в Польше вообще всех москалей считали жидами. После победы польской армии над русской в войне за Украину были сочинены торжественные гимны.

«В той же Лирики, песнь первая или победа над Шереметевым:

Слава Богу! Москаль жидоголовый

Тяжкими бряцает на ногах оковы.

А что недавно Польше путами грозили,

Самиж себя в неволю тяжку посадили:

Слили кровью своею Чюдновское поле». Издание 1670. (Н. Г. Устрялов. Т. 1)

«Между Ингерманландскими крестьянами есть особый род, не Русские и не Ингры, которые говорят смешанным языком, держатся особых верований и многих обычаев, имеющих сходство с Иудейскими. Хотя у них и есть евангелические священники, но крестьяне эти, помимо воли священников своих, уходят в разные времена года в кустарник, освящают там по своему деревья, за тем рубят их, варят себе на этих дровах известное количество пива и до тех пор не выбираются из кустарника, пока не выпьют всё; под конец складывают из тех же деревьев костер, сажают на него живого петуха и сожигают его вместе с костром». (Записки Вебера)

У россиян в 18 веке была традиция: «Тогда им показывают Святых с великим почтением, и вошедший кланяется с большим уважением, воздыхая и крестя свою грудь и лицо. Голову преклоняют три раза и произносят каждый раз, ударяя ладонью по самой груди: „Господи, помилуй!“. После сего, с теми, кто в доме здороваются, говоря: „Schalom!“ (Еврейское слово: „Мир вам!“) и затем уже приступают к исполнению своих дел». (Генрих Седерберг)

«Своеобразным историческим источником является народная эпическая поэзия Киевской Руси — былины, «старины». Былины, разумеется, не могут дать ни последовательности исторических событий, ни строгого достоверного описания фактов — поэзия есть поэзия. И, тем не менее, былины вполне историчны. Историзм былин проявляется в отборе воспеваемых событий, в выборе прославляемых или порицаемых исторических деятелей, в народной оценке событий и лиц…

Былинный эпос — устная поэзия, воспевающая сохраняемые в народной памяти героические события или отдельные эпизоды, возведенные в разряд примеров, заслуживающих подражания…

На протяжении целого тысячелетия народ разрабатывал и бережно хранил эпическую поэзию, служившую своего рода «устным учебником родной истории», передаваемым из поколения в поколение. Этнографами XIX в. зафиксированы случаи обязательного исполнения былин в деревнях во время новогодних празднеств, когда не только производились обряды заклинания будущего, но и подводились итоги прошедшего. Пелись былины и на пирах, «сидючи в беседе смиренныя, испиваючи мед, зелена-вина…».

В «Слове о полку Игореве» впервые в русской литературе появилось слово «былина», переводимое специалистами в данном случае как «действительное событие». Когда творчество новых былин прекратилось, когда былины стали по существу только рассказами о прошлом, появилось иное название для них — «старины», но для нас важно отметить, что первое упоминание слова «былина» связано с представлением о только что происшедшем событии.

…Еще Орест Миллер писал: «Не прославляя князя, ставя его совершенно в тень, былины столь же мало прославляют и его дружину, которая должна разуметься в былинах под окружающими его и также совершенно безличными и ничтожными „князьями-боярами“, иной раз даже прямо осмеиваемыми». (Б. А. Рыбаков. Киевская Русь)

Упоминаемый в былинах Садко — он же Садко Сытинич, поставил церковь Бориса и Глеба Новгороде в 1167. Новгородский гусляр и именитый гость Садко носит имя Садока (Цадок, Zadok), первосвященника царя Соломона.

Главный русский богатырь, Илья Муромец, главнокомандующий русских войск так же носит еврейское имя. В печорской былине «Илья Муромец» о его происхождении говорится:

«Во селе было во Кракове.

У Ивана сына Тимофеева

Был сын Илья Муромец».

В былине «Илья Муромец и Калин царь» Илья Муромец кладет здравицу крестному отцу:

«А здравствуёшь ты, крёстный ты мой батюшко,

А й Самсон сын Самойлович!»

Самсон Самойлович (Самуилович), так же не совсем славянское имя русского богатыря.

Помимо них героями русских былин были иудейские цари Саул и Соломон. Страна где правит Соломон, названа «Руськая земля Светорусьскоая», «земля Русьская», «Сьвятая Русь». Соломон говорит в отношении своей страны: «Со сьвятой у мня Руси, сь Ерусалима, славна города».

Сравнительный анализ собранных вариантов (около 30) былины о Соломоне и Василии Окуловиче показал, что она жила и передавалась в народе в течение нескольких веков, начиная, по крайней мере, с 16 столетия. При этом все исследователи отмечают превосходство народных былин о Соломане над их предполагаемыми источниками. (Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым, Беломорские старины и духовные стихи: Собрание А. В. Маркова, Былины: В 25 т., Былины, Былины Печоры и Зимнего Берега: (Новые записи), Былины: Сборник)

«Среди наиболее распространенных произведений русской старинной письменности, близких к устному народному творчеству, особое место занимают повести о царе Соломоне, мотивы которых отразились в самых различных жанрах фольклора: в былинах, побывальщинах, духовных стихах, сказках, легендах, заговорах, загадках», пишет С. Ф. Елеонский. (Повесть о царе Соломоне в фольклорной переработке XVIII в.)

Реальные проявления «антисемитизма» в русской среде сводятся к описанному в романе поведению:

«-А это Сарочка и Иосиф — мои кузены, — указала она на следующую фотографию. — Мы из старинного русского рода. А это коллега моего покойного супруга, Валентин Александрович Попов — махровый еврей. Не люблю евреев! — фыркнула дама.

На мой взгляд, у Валентина Александровича была более славянская внешность, нежели у Иосифа и Сары, да и имя… Хотя, не мне судить». (С. Конанцева. Пальцы покойника)

Требования на ограничения в отношении вообще всех евреев выдвигали не природные россияне, а переселенцы с Украины. Дело в их финансовых интересах и тлетворном влиянии польско-малороссийских униатов, потомственных антисемитов, врагов русской веры и народных традиций. «Ректор киевского духовного коллегиума Иоанникий Галятовский, посвятив свою книгу «Мессия праведный» царю, призывал уничтожить евреев, он писал: «Мы, христиане, должны ниспровергать и сожигать еврейские божницы, отнимать синагоги и обращать их в церкви, изгонять из городов, убивать мечом, топить в реках».

Репрессии в отношении того же Шафирова, были связаны с наличием у него капиталов.

«Петр Шафиров был родом еврей. Мы, собственно, не знаем его родины; но, вероятно, он был из Голландии, где его встретил Петр и привез в Россию». (Готтгейнер Ф.)

«Дочь вице-канцлера Шафирова, крещенного еврея, отказалась от чарки водки; он закричал ей: „скверное еврейское отродье, я научу тебя слушаться!“ И подтвердил свое восклицание двумя увесистыми пощечинами». (К. Валишевский. Петр Великий)

«Барон Шафиров, по общему мнению, был самым способным государственным министром из тех, что были у Петра I; человеком, лучше всех в России знавшим и внешние, и внутренние дела. Монарх ценил его не меньше, чем любил князя Меншикова. Шафиров, однако, был одним из тех, кто долго и совершенно открыто добивался падения фаворита, но из-за этого сам потерпел крах. В 1723 году, когда его величество был на Каспийском море, между Шафировым и Меншиковым на глазах у многих произошло такое ожесточенное столкновение, что монарх по своем возвращении не мог оставить это без внимания, как поступал прежде при их разногласиях. Барон в лицо обвинил князя Меншикова перед монархом в самых вопиющих и общеизвестных вымогательствах к собственной выгоде. Представленные бароном доказательства этих вымогательств и жалобы потерпевших лиц оказались столь очевидными, что монарх собственноручно дал князю кнута. Но, учтя необычайные таланты последнего по части извлечения из богатых подданных денег, потребных для осуществления грандиозных планов и проектов, царь не лишил его своего расположения. Князь столь жалобно уверял его величество, что, мол, не только в любое время предоставит в распоряжение и к услугам его величества все полученное от них (подданных), но и отдаст вообще все, ибо знает, что решительно всем обязан его величеству, что монарх обнял его, поцеловал и почти просил прощения. Князь, намереваясь отомстить и взять верх над бароном, который был очень богат, в особенности наличными деньгами (тогда это было его главным преступлением), в свою очередь обвинил последнего в казнокрадстве. Петр I поверил этому или сделал вид, что поверил. Он приговорил барона к лишению не только всего состояния, но и головы. В соответствии с указанием, Шафирова привели на эшафот, и палач уже готов был отрубить ему голову, но его величество милостиво заменил казнь ссылкой ввиду великих услуг, оказанных ему бароном на берегах реки Прут (Барон Шафиров поднялся, благодаря своим достоинствам, из низкого звания простого писца в одном из московских судов до поста канцлера. Исключительно его стараниям, а не мнимым подаркам царицы, царь обязан своей свободой на Пруте. Как я уже говорил в другом месте и повторяю это, я получил очень точные сведения обо всех сделанных визирю после заключения мира подарках не только от паши, с которым я тогда находился, но и от других турок, даже врагов этого визиря. Все, что сделала царица, которую уже называли так, хотя она еще не была обвенчана с царем, — это ходила к нему в шатер, где он не желал видеться ни с кем помимо нее, представляя ему на одобрение планы и суждения о средствах для ведения переговоров и убеждая предоставить Шафирову все полномочия.) и в Оттоманской Порте. Поскольку его величество не знал никого, кто бы больше графа Толстого подходил на пост канцлера, он отдал ему этот пост, хотя граф и был не более другом князю Меншикову.

Императрица Екатерина по причинам, о которых толкуют разное, вернула Шафирова из ссылки вскоре после своего восшествия на трон. Говорили даже, будто император, предвидевший, что ей как чужеземке скорее понадобится, чтобы ее любили, нежели боялись, и что для поддержки ей понадобятся друзья и способные министры, за несколько дней до своей кончины советовал ей вернуть на службу барона. Князь Меншиков, потерявший покровителя, защищавшего его от врагов, своего и их дорогого повелителя (хотя он имел не менее причин рассчитывать на благосклонность императрицы, любимцем которой некогда был), не воспротивился этому. Добавляли даже, что он попытался представить это собственной заслугой перед изгнанником, но тот, не простив ему потерю всего, что имел, ответил на это презрением и даже сказал ему по поводу случившегося несколько крепких слов.

Императрица нашла нужным удалить Шафирова (ни в малой мере не выказывая ему своего недовольства) и назначила губернатором в Архангельск. Петр II намеревался восстановить барона на прежнем посту канцлера, но смерть унесла этого юного монарха». (Обри де ла Мотрэ)

3

Изгнание жидов (подданных Речи Посполитой) происходило не только при Екатерине I, но и ранее, и позднее, обычно, это было связано с фальшивомонетчеством, контрабандой и неуплатой ими налогов. Однако ссылали не только их, но и другие группы населения и часто из пограничных городов в крупные торговые центры внутри царства. Правда, количество изгнанных, даже в 1740 году не превышало 580 человек.

Вообще, правительство любой страны борется с подделкой денег, тем более, если ими занимается преимущественно одна группа населения из соседней страны. Самый простой способ борьбы — запретить этой группе въезд в свою страну.

«Подделка ассигнаций, как и медной монеты, производилась преимущественно в Польше евреями, в сообществе разных иностранцев.

Подделка монеты была очень легка, так как нарицательная цена пятикопеечников петровского чекана в шесть раз превосходила действительную цену меди. Эта высокая цена медных денег приносила большой вред государству. Польские жиды подделывали пятикопеечники, привозили в Россию и разменивали их на серебряные рубли, приобретая этим путем прибыли до 400 процентов и более». (М. И. Пыляев. Старый Петербург)

«Мардефельд пишет в 1746 г. «Одно достоверное лицо утверждает, что несмотря на то, что с 1712 г. на Монетном дворе было отчеканено 35 мил. руб., в настоящее время в России находится всего 3 мил. руб.; это лицо приписывает это явление огромному количеству пятикопеечных медных монет, тайно ввезенных в страну…». (К. Валишевский. Дочь Петра Великого)

Когда жидов заменили поляки пришлось вводить запрет на обмен валюты.

1749. Апреля 14. Сенатский. О позволении Полякам свободнаго состояния приходить в Россию и селиться. (ПСЗРИ. Т 13. 9600)

1751. Февраля 8. Сенатский. О не вывозе из России за границу серебря­ной рублевой и прочей монеты и серебряных мелких денег, и о не ввозе, в Россию и в Малоросские города медных денег. (ПСЗРИ. Т 13. 9833)

7163. 1655. Марта 7. Именной. О высылке из Калуги в Нижний Новгород Литовцев и Жидов. (ПСЗРИ. Т. 1. 148)

7185. 1676. Сентября 12. Именный, объяв­ленный памятью приказу Большаго Прихода. Об отсылке в Посолъский приказ, Евреев приехавших утайкою в Москву с товарами.

Которые Евреяны впредь продут с то­вары утайкою к Москву и учнут являться и товары свои записывать в Московской Большой Таможне: и тех Евреян из приказу Большаго Приходу присылать в Посольской приказ и товаров их в Таможне не записывать, для того, что по указу Великаго Государя Евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено. (ПСЗРИ. Т.2. 662)

Интересно, что указ 1676 года именует торговцев евреями или евреянами, а не жидами, но такое именование скорее относится к 19 веку.

Журнал Верховнаго тайнаго совета. 3-го января 1728.

О выдачи жиду Лимбану за взятый алмазный бриллиантовый перстень к Ея Высочеству Государыни Наталии Алексеевне 8800 руб. (СИРИО Т. 79)

Журнал Верховнаго тайнаго совета. 6-го января 1728.

О невысылки из России жида Зунделя Гирша до окончания им поставки серебра.

1728 года в»?» день, по сему доношению Его Императорское Величество указал: жиду Зунделю Гиршу, который с сыном своим Моисеем, да с жидом же Соломоном Самсоном обязались у российских купцов Дениса Култыгина с товарищами (которые подряди­лись поставить на монетные дворы серебра две тысячи пуд и в том контракт заключен) поставить из-за моря серебра двести пуд до срока 1728 года до мая месяца и в том с ними заключили контракт и в оное число они, жиды, поставили серебра тридцать пуд, за которые им выданы по договору деньги сполна, а затем довлеет поставить серебра сто семьдесят пуд и данныя им деньги наперед пять тысяч рублей надлежитъ вычесть при последней по­ставки, ныне его, жида Гирша, из России не высылать, до того времени, покамест оное, достальное по контракту, серебро на срок поставить, а как по тому контракту то серебро поставят сполна, тогда, по силе состоявшагося Ея Императорскаго Величества указа апреля 20-го дня прошлаго 1727 года, выслать их из России за рубеж немедленно. И о том в Сенат послать указ. (СИРИО Т. 79)

1728. 14 Июля. Малороссийским торговым людям в пограничные города в мирное время с незаповедными товары из за границы в Малую Россию с товары купцам приезд доволен свободной; к тому ж ныне, по Его Императорского Величества ука­зу, для распространена Российского купе­чества, учреждена особливая Комиссия, и о том впредь определениё будет учине­но. А Жидам в Малую Россию на ярманки, для купеческого промысла, въезжать позволяется, только продавать им своя то­вары оптом, а врознь на локти и фунты не продавать, и на вырученные из товаров деньги покупать товары ж, а денег золота и серебра из Малой России за гра­ницу отнюдь не вывозить; и чтоб оные Жиды в Малую Россию копеек и другой монеты, под Российским гербом не ввозили, и того накрепко смотреть приказать. А житье Жидам в Малой России, и чтоб никто их не принимал, запрещается, и иметь то быть по силе указа прошлого 1727года. (ПСЗРИ. Т. 8. 5272)

1731. Марта 12. Именный. О не ввозе в Лифляндию из Польши и из Волыни горячаго вина.

Били челом Нам Наши верные подданные Лифляндскаго шляхетства Депутаты, Ландрат Граф фон Левенвольд, да Ландмаршал фон Берг, что в Лифляндию приезжают чужестранные люди, а особливо Жиды из Польши и из Волыни и из других мест, и привозят с собою горячаго вина многое число, и в уезде и в городах продают, а деньги и ефимки вывозят из Нашего Государства вон… (ПСЗРИ. Т. 8. 5712)

1731. Сентября 10. Сенатский. О пропуске, Жидов c товарами в Смо­ленскую Губернию.

Правительствующий Сенат приказали: по доношению Камер-Коллегии, которым требовано Жидов из заграницы в Смоленск с товары для купечества пропускать ли, а понеже по учиненным пунктам в Верховном Тайном Совете на прошения Гет­мана Апостола 1728 года Августа 22 дня, Жидам в Малую Poccию на ярманки для купеческаго промысла въезжать и товары свои продавать оптом и на вырученныя из товаров деньги, товары ж покупать велено, а врознь на локти и фунты товаров своих продавать им и денег золота и серебра из Малой России за границу отнюдь не вывозить и жить им в Малой России и ни кому при­нимать их не велено; також накрепко смо­треть, чтоб те Жиды в Малую Россию копеек и другой монеты под Российским гербом не ввозили. Того ради в оную Коллегию послать указ, велеть о пропуске в Смоленск для торговаго промысла Жидов, поступать по вышеписанному указу без всякаго упущения с крепким смотрением, что взыщется на той Коллегии. (ПСЗРИ. Т. 8. 5852)

1739. 7869. Августа 18. Резолюция Кабинет-Министров на сообщение Сена­та. О запрещении Жидам содержать в Малороссии корчмы и отдавать им что либо в арендное содержание.

…А в 738 году присланною в Сенат из Глухова из Генеральной Войсковой Канцелярии ведомостью показано в Малой Poccии в отписных на Ея Импера­торское Величество и во владельческихъ маетностях Жидов, которые, живучи в тех маетностях, шинкуют вином, пивом и медом, 13 человек, в том числе пришедших из Польши и принятых за вышеобъявленным 1727 года указом 127 человек.

Резолюция. Высылкою Жидов разсуждастся обождать до окончания, нынешней Турецкой войны, а сколько оных и каких купцов или корчмарей и других в которых городах и местах есть, и у кого именно, и за какими промыслами живут, о том сочиня ведомость, прислать немедленно из Малоросийской Канцелярии в Сенат, а между тем Малороссийской Канцелярии повелеть смотреть и накрепко запретить, что­бы во всей Малой Poccии никто к себе Жидов не брал и ни в корчмах своих содержал, ниже на аренду что им отдал. (Полное собрание законов Российской империи. Т. 10)

1740. Июля 11. Высочайшая резолюция насообщение из Сената в Кабинет. О высылке живущих в Малороссии Жидов за границу.

Сообщение. В 739 году Июля 24 дня в Кабинет Ея Императорскаго Величества от Сената представлено было, что по послан­ному из Сената в Малую Poccию в Вой­сковую Генеральную Канцелярию указу, веле­но живущих в Малой Poccии мужеска и женска пола Жидов, по силе указа, состоявшагося в 727 году в Верховном Тайном Совете, выслать за рубеж и впредь ни под какими виды в Poccию (кроме того, что на ярманки ездят, по силе решнтельных и данныхъ из Верховного ж Тайного Совета Гетману Апостолу в 728 году пунктов, для купеческаго промысла дозволен) не впускать. На который указ Генеральная Войсковая Канцеллрия в Сенат доносила, ежели оных Жидов из Малой России под тогдашнее военное с Турками время за рубеж выслать, а оные о тамошних обращениях могут аккуратно выдать, чтоб чрез ту их высылку не воспоследовало какого шпионства; по которому доношению подставлено было от Сената в Кабинет Ея Императорскаго Величества, и по резолюции от Кабинета Августа18 дня того ж года велкно высылкою оных Жидов обождать до окопчания Турецкой войны, а между тем Малороссийской Канцелярии смотреть и накрепко запретить, чтоб во всей Малороссии никто к себе Жидов не брал, и ни в корчмах своих содержал, ниже на аренду что им отдавал; о чем, во исполнение оной резолюции в Войсковую Генеральную Канцелярию указ из Сената послан. А понеже между Российскою импеию и Портою Оттоманскою мир действительно уже заключен: того ради, по вышеобъявленноюй Кабинета Ея Императорскаго Величества резолюции, живущих в Малой Poccии Жидов за границу высылать ли, о том Сенат от Кабннета Ея Императорскаго Величества требует определения.

А в чьих именно маетностях Жиды живут, и поскольку за кем, о том при сем прилагается реэстр. Реэстр, коликое число в Малой России в отписных, в монастырских, и во владелческих разных, маетностях обртътается Жидов с женами и с детьми, кои живут для шинкования владельческими напитками, вином, пивом и медом и во владельческих шинках, а, не своими домами и не в подданстве живущих, и никаких у себя грунтов и заводов и других промыслов (кроме трех человек, кои учат детей своих Жидовскому письму), не имеют.

За Киево-Софийским монастырем 3, в отписных маетностях 11.

За владельцами: За Генерал-Фельдмаршалом и Кавалером Графом фон Минихом 15, За Генералом фон Штофелем 2, За Тайным Действительным Советником Князем Трубецким 3, За Тайным Действительным Советником и Кавалером Графом Александром Гавриловичем Головкиным 5, За Тайным Действительным Советником, обоих орденов Кавалером и Сенатором Графом Михаилом Гавриловичем Головкиным 5, За умершим Тайным Советником Графом Иваном Гавриловичем Головкиным 3, Лейб-Гвардии Измайловскаго полка за Коммисаром Иосифом Ганфом 5, За Графами Александром и Иваном Толстыми 2, За умершим Графом Саввою Владиславичем1, За Полковником и Коммендантом Кашкиным 1, Лейб-Гвардии Преображспскаго полка за Поручиком Иваном Козимеровым 3, За Капитаном Ланком 1, За овчарным Надзирателем Игнатьем Деревицким 1.

За Малороссийцами: За Генералом Обозным Яковом Лизогубом 10, За Генеральным Войсковым Судьею Михайлом Забелою 3.

За Бунчукавыми товарищи: За Андреем Полуботком 7, За Григорьем Савичем 5, За Владимиром Полоницким 1, За Антоном Милорадовичем 1, За Данилою и Васильем Кондыбами 1, За Андреем и Петром Лащнискими 1, За Андреем Петровским 1, За Карсаком 1, За Иваном Савичем 1, За Петром Воцеховичем 1, За обозными полковым Нежинским Величковским 1.

За Сотниками: За Михаилом Семеновым 1, За Ильею Милорадовичем 2, За Николаем Афендиком 5, За Григорьем Стороженским 1, За Пантелелмоном Забелою 3, За Славуем Требинским 1, За Семеном Марковым 1, За Значковым товарищем Степаном Лутовичем 1, За Нежинскою Ратушею 5, За казаком Иваном Бойко 1, Умершаго Бунчуковаго товарища Гамалея за женою его вдовою 1, За Значковым товарищем Данилою Савоскою 1, Умершаго Бунчуковаго товарища Степа­на Парновскаго за женою его вдовою 1, За вдовою Имешенецкою 1, За вдовою Пагнебидихою 1, В городе Ромне 1, За вдовою Прасковьею Лизогубовою 1, За Ратушею Красноколядинскою 1, За казаком Иваном Матюховым 1, Сотника Девицкаго Якова Селецкаго за женою его вдовою 1, Умершаго Бунчуковаго товарища Андрея Лизогуба за женою его вдовою 5, За Нежинским Войтом Стереевым 2, За Протопопом Бориспольским 3, За попом Лукомским 1, За попом Покровским 1.

Всего во 150 дворах мужескаго пола 292, женска 281.

Резолюция. По сему сообщению по прило­женному реэстру вышеобъявленных Жидов, по силе прежних указов, из Малой Poccии выслать за границу. (ПСЗРИ. Т.11. 8169)

1742. Декабря 2. Именной. О высылке как из Великороссийских, так и из Малороссийских городов, сел, деревень, всех Жидов, какого бы кто звания и достоинства ни был, со всем их имением за границу и о невпускании оных на будущее время в Россию, кроме желающих принять Христианскую веру Греческаго исповедания. (ПСЗРИ. Т.11. 8673)

1743. 8840. Декабря 16. Высочайшая резолюция на доклад Сената. О воспрещении Жидам проживать в России.

Доклад. По Высочайшему Вашего Императорскаго Величества Имееному указу Декабря 2 дня прошлаго 742 года повелено, изо всей Российской Империи, как ш Великороссийских, так и из Малоросийских городов, Жидов мужеска и женска пола, какого бы кто звания и достоинства не были, со всем их имением немедленно выслать за границу и впредь оных ни под каким видом ни для чего в Poccию не впускать, разве кто из них захочет быть в христианской вере Греческаго исповедания, таковых крестя, в империи Вашего Императорскаго Величества жить им позволить, токмо вон их из Государства уже не выпускать; и во исполнение того Вашего Императорскаго Величества Высочайшаго указа, из Сената, во всем Государсве публиковано; и сверх того в нынешнем 743 году, дабы оные Жиды из всех мест Российской империи всеконечно высланы были, Вашего Императорскаго Величества указами из Сената во все Губернии, Провинции городы в Малую Россию и в Ригу наикречайше подтверждено.

А ныне в Сенат доношения представляют:

1. Из Малой Poccии, Генеральная Войсковая Капцелярия, что по посланным из той Канцелярии во все Малороссийские полки указам, Жидов за границу выслано мужеска и женского пола 142 человека, а Малороссийских де индуктных сборов (который состоит на откупу за Нежинским Войтом Петром Тернавиотом с товаршци за 27000 руб. в год) Эксакторы Греки доношением объявляют, что Жиды в Малую Poccию из Польской области издавна npиезжают не для житья, во точно на малое вре­мя в ярмонки с товарами для купечества, а по отправлении торгу своего, паки отъезжают за границу, за провоз же и отвоз своих товаров в казну Вашего Императорскаго Величества платят надлежащую индукту; к тому ж некоторые из тех Жидов, невведая нечаянной, по силе означенной Вашего Императорскаго Величества Высочайшаго указа, высылки за границу, многию из разных государств во Всероссийскуго империю завез­ли товары и оных на знатную сумму еце не продано; они ж Жиды разным Великороссийским и Малороссийским купцам, а те купцы им Жидам должны по векселям запла­тить деньги на разные сроки, и просят оные Эксакторы, чтоб Жидов, купечество имеюищих, с товарами на ярмонки в Малую Росcию дозволено было по силе прежних указов пропускать, дабы за непропуском их не последовало в казенном нндуктовом сборе недобору, а им убытку и разорения.

2. Лифляндская Губернская и Регирунгс-Канцелярия, також Генерал — Фельдмаршал Рейхс-Граф и Кавалер фон Лессий и Рижской Магистрат: Когда де означенной о высылке Жидов указ в Риге публикован, то оной Магистрат в предместии живущим Жидам накрепко предложил, чтоб им в 6 недель из города Риги и городского ведомства выбраться; а понеже де положение тамошняго места, яко пограничнаго и торговаго города, також натура тамошних торгов таких обстоятельств суть, что Жидам за торговыми промыслы приезжать и отъезжать без ущерба Вашего Имперааторскаго Величества интереса и разорения торгующего мещанства не весьма запрещено быть может; то оной

Магистрат представлял:

1) Что многие и едва не все Польские великие Паны и купцы Жидов за факторов и управителей своих товаров употребляют, чрез их же с тамошними купцами контракты заключают, деньги принимают, товары присылают и потребные в Риге товары покупают, что все (ежели Жидам в Ригу приезлжать вовсе запретигся) пресечься имеет.

2) Жиды, за которыми Рижскаго мещанства болеее 100.000 ефимков задаточных денег имеется, по такому случаю с своими товарами в чужестранные соседния места пойдут и тамо оные распродадут и потребные им то­вары на вывоз тамо ж купятъ, и следователь­но торг в Риге весьма пропадет, и Рижские купцы ни с чем останутся, и так Вашего Императорскаго Величества интересу великой ушерб приключится, и имеющиеся Рижских купцов на тех Жидах весьма великие дол­ги пропадут, и коммерция совсем рушиться может, для того что им привозных из за моря товаров продать будет некому; и проситъ оной Магнстрат, чтоб определено бы­ло приезжающи из Польши и Литвы в Ригу с своими товарами Жидов и потом возвращающихся без задержания пропускать, и им в том никакого помешательства и препятствия не чинить; а оные де прибывшие в Ри­гу с товарами Жиды тамо жить не будут и более удержаны быть не могут, как де толь­ко скоро товары свои продадут и потребные им ретурные товары купят, то паки без задержания возвратно отпущены быть имеют. Того ради Вашему Императорскому Величе­ству Сенат о вышеозначенных представлениях, из которых явно показывается, что ежели пропускать в те и другия пограннчныя места, в которых между Российских купцов и Жидами ярмоночной временной торг производится, оным Жидам всеконечно пресечен будет, то не токмо Вашего Императорскаго Величества подданным в купечестве: их великой убыток, но и Высочайшим Вашего Императорскаго Величества интересам немалой ущерб приключиться может, всеподданнейшее Мнение принести дерзает, не соизволить ли Ваше Императорское Величе­ство, для приращения Вашего Императорскаго Величества Высочайших интересов и распространения коммерции, и дабы подданные Ваше­го Императорсиаго Величества, как Рижское, так Малороссиское и прочих пограничных местъ купечество, в оных торги с Жидами производятся, тем пользоваться могли, Всемилостивейше повелет Жидов, как в Малую Россию и в Слободские полки, так и в Ригу и в прочия пограничныя места, для единаго того купеческаго промыслу на ярмонкн с то­варами впущать, и как скоро те свои товары на ярмонках они распродадут и друие в отвозе купят и торг свой окончат, то их того ж времени, по силе вышепомянутого Ваше­го Императорскаго Величества в прошлом 1742 году Декабря 2 дня указа, за границу высылать, и при выпусье поступать с ними во всем по тому Вашего Императорскаго Ве­личества Высочайшему указу; а жить их ни под каким видом ни на малое время нигде не допускать, и никому не принимать, и о том крепкое смотрение иметь тамошним командирам; ибо и по решительным Верховнаго Тайнаго Совета пунктам, данным в 728 году Гетману Апостолу, между прочим по 14 пунк­ту, Жидам в Малую Poccию на ярмонки въезжать дозволено, и повелено товары свои продавать им оптом, а не врознь на локти и фунты, и на вырученныя из товаров деньги покупать товары ж, а денег, золота и серебра, им из Малороссии за границу, и в Малую Россию копееек и другой монеты под Российским серебром не вывозить, и того накрепко посмотреть; а жить оным приезжим Жидам в Малой России и чтоб их никто не принимал, запрещено; тако ж и 740 году Именным указом блаженныя памяти Государыни Императрицы Анны Иоанновны, Жидам на ярмонки, по силе вышепнеанных 728 го­да пунктов, дли купеческаго промыслу приезд дозволен же. И о том, Сенат всепод­даннейше просит Вашего Императорскаго Величества Всемилостивейшаго указу.

Резолюция. От врагов Христовых не желаю интересной прибыли. (ПСЗРИ. Т 12. 8840)

1744. Генваря 25. Сенатский. О высылке за границу Жидов из Малой и Великой России и прочих завоеванных городов, и недозволении им приезжатъ в Россию даже для торга на ярмарки.

В прошлом 742 году Декабря 1 дня по Высочайшему Ея Императорскаго Величества указу повелено: изо всей Россииской Империи, как из Великороссийских, так и из Малоросеийских городов, Жидов мужеска и женска пола, какаго бы кто звания и достоинст­ва не были, со всем имением немедлено вы­едать за границу, и впредь оных ни под каким видом, ни для чего в Poccию не допу­скать, разве кто из них захочет быть в Христианской вере Греческаго исповения, таковых крестя, в Империи Ея Императорска­го Величества жить им позволить, токмо вон их из Государства не выпускать. И во ис­полнение того Ея Императорскаго Величества Высочайшаго указа нз Сената во всем Государстве публиковано, и сверх того в про­шлом же 743 году, дабы оные Жиды из всех мемт Российской Империи всеконечно высланы были, Ея Императорскаго Величества указами ж из Сената во все Губернии, Провииции и города в Малую Poccию и в Ри­гу наикрепчайше подтверждено; токмо, по силе онаго Ея Императорскаго Величества Именнаго и подтвердительных из Сената указов обретающееся в Малороссии и в Риге Жи­ды все ль высланы, о том в Правительст­вующий Сенат рапортов и поныне не прислано. Того ради, во исполнеше помянутаго Ея Императорскаго Величества Декабря 2 дня 1742 года, и состоявшагося и подписаннаго по представлениям о невысылки Жидов из Малой Pоссии и из Рижской Губернии на докладе Сената собственною Ея Император­скаго Величества рукою в Высочайшем Ея Императорскаго Величества в Правительствующем Сенате прошедшаго Декабря 16 дня присутствеи указов, Правительствующий Се­нат Приказал: обретающихся в Малой Poccии, в Риге и в прочих Великороссийских и завоеванных городах Жидов по содержанию вышепомянутаго Ея Императорскаго Величества Высочайшаго Декабря 2 дня прошлаго 742 года указа, всех выслать за границу, и впредь оных ни под каким видом, ни для чего, також и в ярмарочныя време­на на ярманки, ни на малое время в Poccию отнюдь не впускать, да и о впуске их никаких ни откуда представлений в Правнтельствующий Сенат не присылать; a всель оные поныне высланы, о том в Правитель­ствующей Сенат рапортовать. (ПСЗРИ. Т. 12. 8867)

Известный указ 1738 о сожжении Жида Бораха и флота капитан-лейтенанта Возницина имел предысторию. В 1717 году откупа в Смоленске передали Бороху Лейбову с товарищами. Последнее задело смоленских мещан и в 1722 году они, обвинив Бороха в преступлениях, добились передачи откупов им. Переход откупов к смоленским мещанам привел к многократному сокращению доходов казны. Следствие, проведенное по доносам смоленских мещан, показало, что все их обвинения в адрес Бораха были ложными. Но поскольку документы были подписаны Девиером с товарищами, Меншиков издал указ, в котором посчитал Бораха Лейбова двумя личностями — Борахом и Лейбодом и отобрал у них откупа.

«Протокол Верховнаго тайнаго совета. 7-го марта 1727.

Ея Императорскому Величеству Самодержице Всероссийской всеподданейшее доношение из Сената.

В Смоленском уезде, в дворцовом селе Зверовичах с присудствующими к тому селу, всего в четырех местах, таможенными и кабацкими зборам по 717-й год было окладу по 604 руб и 80 копеек по три четверти в год. А с того 717-го по 725-й год оные зборы из смоленской губернской канцелярии отданы были на откуп жидам Бороху Лейбову с товарыщи, на которые зборы те жиды учинили сверх вышеозначенного окладу наддачей на все вышеозначенные годы 2,0991 рублей 19 копеек

B 722-м году смоленене мещаня Филимон Статин с товарищи три человека просили на oткуп с Смоленску и Смоленском уезде кабацкого збору на 4 года и наддавали на тот збор, сверху, верного збору по 719 год 200 рублев, а помяну­той жид Борох того збору просил же на откуп себе и наддапал сверх их мещанской наддачи 1000 рублей.

И в том же 722-м году в Святейшем Синоде смолнеские ж мещаня, два человекa, поданным доношением показали на оного жида Бороха попу Авраму смертное убийство, о котором убивстве оного попа от жены и прошение было, також отврать христианом прелщенными книгами и построинною школою от благочестные вере и скверности в питиях и харчах, по которому их доношению и по приговору cвятейшаго Синода декабря 5 дня тогож 722-го году велено о оных противностях и о всем наследовать и розыскать и саьтсфакцию учинить; а от одданных им откупов и общества xристиан отлучить и отдать те откупы благочестиным жителем. По котороыу указу оные жиды от отданных им откупов отлучены и збирают те зборы того села Зверович обыватели.

А о показании на оного жида Лейбова в означенном смоленских мещан доношении о смертном убийстве и о протчем… по следствию того ничего не показано, токмо попадья Оксинья скаскою показала: оной-де поп, а ее муж, говорил ей попадье в октябре месяце 722 году, что обявленый жид, взяв его к себе на двор, бил смертно, от которого бою, не свободяся от болезни, и умре… И о том смертном убийстве помянутой жид Лейбов в прошениях своих обявляет, что тот поп от него жида не убит, а умре от пьянства своего в apxиерейской вотчине селе Торянах на кабаке после Ильина дни и не токмо в октябре, но и в ав­густе месяце тот поп был уже мертв, а в помянутом октябре месяце на место онаго попа был уже другой поп…

А по присланным из Смоленской губернии репортам упомянутых села Зверовичь обывателей, таможенных и кабацких зборов показано в зборе в пол третя года только 549 рублев 73 копейки в, а против онаго откупу жида надлежит быть в те пол третья года в зборе 1776 рублев 4 копейки, и против того откупу у оных верных зборщиков учинилось недобору 1226 рублев 13 копеек.

А ныне означенной жид Борох Лейбов бъет челом: помянутые де смоленские мещане доносили на него напрасно, рняс что он жид, и откупах учинил и ппред желал учинить многую в казну прибыл не желая того, чтоб, ему, жиду, быть из Poссии изгнану, и отбыт платежа долгов своях, а они де, жиды, надеялись на указ, что помянутые откупы будут по контракту нерушимо содержать, а ныне-де произошло им всеконечное разорение, что помянутые-де откупы отняты от них без допросов и без всякой их винности и не выдержав урочных лет и но отнятии-де тех откупов сначала 723 году и поныне волочась пришли в крайнюю нищету и от всяких промыслов отстали; також за оным безсрочным отнятием за оные откупы учи­нилось на них доимки с 850 рублев, и чтоб помянутые откупа отдать им на откуп ис прежних их наддачь на 10 лет, отчего против нынешних верных зборщиков будет казну прибыли более 4000 рублев…

А по справке об оддаче таможенных и кабацких зборов на откуп как российским, так и чюжестранным всякого чина людем указы в камор-колегии имеются и в гуьернии и провинции посланы.

А по приговору Правителствуюшаго Сената генваря 26 дня 725 году повелено во взятых со оных жидов за откупов кабаков пошлинах, учиня с ними по кон­тракту розщетъ, выслать их из Pocии за рубеж, а камор-колегия показывает на них доимки 1509 рублев, а те жиды объявляют, что за те откупы учинилась на них доимка от их разорения для того, что те откупы у них отняты до уроч­ных лет.

Того ради Сенат всеподданнейшее мнение свое доносить, что для означенной имеющейся на жидах доимки те кабачки им жидам за прошедшие откупные годы ныне впред толикое ж время додержать, а о противностих оных жидов, которые по­казаны от смоленских мещан розыскать подлинно смоленскому губернатору с товарыщи. Понеже Сената без особливого указу учинить того не может и требует о том Нашего Императорского Величества повелителного указу.

Подлинное подписали: Иван Дмитриев-Мамонов. Семен Салтыков. Граф А. Девиер. Василей Новосильцев. Князь Алексей Черкаский. Юрья Неладинской-Мелецкой. Федор Наумов. Матвей Воейков.

К поданию в Верховном тайном совете декабря 9 дня 1726 году». (СИРИО Т. 63)

В 1727 году был принят «Указ от Марта 14. Именный, объявлен­ный из Верховнаго Тайнаго Совета Сенату. О высылке из России Жидов Бораха и Лейбода за рубеж и неотдаче жидам на откуп кабацких и таможенных сборов.

Сего Марта 14 дня указали Мы: по Сенатскому доношению, в Смоленском уезде в Дворцовом селе Зверовичах, с присутствующими к нему отданные на откуп Та­моженные и Кабацкие сборы Жидам Борху и Лейбову с товарищи, по прежнему указу Генваря 26 числа 1725 года, от них отрешить, и учиня с ними Жидами по контрактам в том расчет, выслать их из России за рубеж немедленно; а те сборы отдать да откуп другим, кроме Жидов». (ПСЗРИ. Т. 7. 5052)

Давление смоленских мещан по передаче им откупов продолжалось, в дело пошли провокации. В итоге появился указ от июля 1738 года.

1738. Июля 3. Высочайшая резолюция на доклад Сената. О сожжении флота Капитан — Лейтенанта Возницина, за отпадение от Христианской веры, а Жида Бороха за превращение онаго Капитана, в Жидовский закон.

Доклад. Минувшаго Апреля 20 дня сего 1738 года при доношении из Канцелярии Тайных Розыскных дел присланы в Сенат, по силе Именнаго Вашего Императорскаго Величества, состоявшегося того Апреля 18 дня указа, к гражданскому су­ду, Морскаго флота отставный Капитан-Поручик Александр Возницын, Жид Борох Лейбов, да зять онаго Бороха Жид же Шмерль, и подлинное об них следствен­ное дело, для разсмотрения, о превращении онаго Возницына из Православия в Жидовский закон, и о богохульных его Возннцына словах, в чем, по объявленному Вашего Императорскаго Величества Име­ному указу, велено с ними поступать по правам и указам…

Резолюция. Понеже оные, Возницын в богохулении на Христа Спасителя нашего и в отвержении истиннаго Христианского закона и принятии Жидовской веры, а Жид Борох Лейбов, в превращении его чрез прелестныя свои увещания в Жидовство, сами повинились… обоих казнить смертию сжечь… а Жида ж Шмерля, когда он в том деле ни в чем не приличился, свободить. (ПСЗРИ. Т. 10. 7612)

Обычно указ привоят как показатель жуткого антисемитизма царившего в России. Однако если изучать его с сопроводительными документами, картина иная. Шмерля, зятя Бораха, от вины освободили, других жидов-вредителей не нашли, а в отношении Бораха никаких мер предпринять не могли, так как он выехал в Речь Посполитую. Единственно пострадал Возницин. Неизвестно, остались ли откупа у Шмерля или смоленские мещане выбили их себе.

При всем антеврействе начала правления Елизаветы, в ее ближайшее окружение входил еврей Грюштейн, он получил потомственное дворянство и поместье. Когда он, как и Лесток, стал слишком болтлив, то был сослан в глубь России.

«Гораздо более значительную и энергичную роль в подготовлении государственного переворота сыграли Шварц и Лесток. А во время осуществления его на первый план выдвинулось третье лицо — еврей, родом из Дрездена, бывший торговец ювелирными предметами, превратившийся в гвардейского солдата. Его звали Грюнштейн…

Бывшему маклеру-торговцу драгоценностями, еврею Грюнштейну, досталось 927 христианских душ; к ним Елизавета прибавила еще две тысячи душ по случаю его свадьбы, на которой она сама присутствовала. Он оказался и дворянином, ввиду того, что потомственное дворянство было даровано всем лейб-кампанцам, не имевшим его». (К. Валишевский. Дочь Петра Великого)

Отцом царя Алексея Михайловича французский посол считал Самуила, и его именовал Алексеем Самуиловичем.

«Невиль, посол Франции в 1689 в сочинении „De la Neuvil curieuse el nouvelle die Moscovie. A la Haye. 1699“ пишет имя царя Алексея Михайловича: Czar Alexis Samuel Errich; Czar Alexis Sancuelimich». (Н. Г. Устрялов. Т. 2)

«До табели о рангах, титул тайного советника означал человека близкого к государю, а не третию степень отличия; есть тому многие примеры: военачальникам, министрам и посланникам всегда приписывался оный; и незначущие люди, бывшие при Петре I, так были именованы: камердинер его Петр Вульф, жидовского происхождения, быв гвардии офицером, пожалован в тайные советники, а потом в камергеры, что доказывается патентом за государевой рукою ему данным и хранящимся у его потомства». (П. Ф. Карабанов)

Симон Вольф глава евреев Вильны в 1650-х годах переехал в Гамбург. Его сын Биньямин Вольф, отец Мозеса-Биньямина Вульфа, перешел в католичество Он поселился в Берлине. Его сын был такой рослый, что берлинцы прозвали его «высоким евреем». Еврей Либман добился от курфюрста ордера на изгнание Вульфа. Все его имущество конфисковали.

Мозес-Биньямин Вульф переехал в Анхальт-Дессау. Мозеса-Биньямина назначили придворным поставщиком, поручили управлять имениями и вести частные дела своих хозяев. Личным другом Вульфа стал князь Леопольд (Старый дессауец). Леопольд ревностно трудился над реорганизацией управления и совершенствованием экономики своего края. Он организовал денежную и торговую системы, воздвигал плотины, подобные нидерландским, и поощрял разведение садов на итальянский манер. Во всех частных делах князя, Вульф показал себя надежным советником Леопольда. Вульф настолько вошел в доверие к Леопольду, что был в курсе не только его планов, но и интриг, князь посылал его с секретными политическими поручениями ко дворам соседних столиц. Он ездил в Готу, в Дрезден, где частные дела Августа Сильного, в Вену, где добился дворянского звания для жены Леопольда.

В Дессау он делал поставки двору, ведал продажей леса и сбором пошлин, покупал для князя угодья, копи и солеварни, недвижимость и земли, обменивал или покупал владения других князей и дворян.

Это укрепляло несходство их характеров. Энергичный, необузданный Леопольд симпатизировал своему спокойному и благоразумному советнику, а Вульфа привлекала стойкая жизнерадостность воителя.

Постоянным сотрудником Петра I считается купец Меер. В январе 1694 у Гордона указан новгородский купец Яков Мейер, который доставил вещи из Англии, в остальных источниках голландский еврей. (М. М. Богословский. Петр I. Т 1)

Родион Иоганов Мейер — купец, в России упоминается с 1686. (Гордон. Дневник. 1690—1695)

«А евреи? Относительно них у Петра, по-видимому, была предвзятая мысль. Он их терпеть не мог и ни под каким видом не желал дозволить им пребывания в своем государстве. Но что же? Мы видим среди его приближенных некоего Мейера, происхождению которого не вызывает сомнений, который вместе с зятем Лупеом служит ему посредником в различных финансовых операциях и при продовольствии армии. Мы встречаем этого откупщика даже во время заседаний сената, восседающим по правую руку от императора и окруженным почтительностью и предупредительностью». (К. Валишевский. Петр Великий)

16.12.1726. И вот вещь просто невероятная: уверяют, будто царицына казна полна золотом, а между тем некто Мейер, банкир, которому вверена большая часть податных сборов в России и который один занимается казенными подрядами и уплатами здесь и заграницей. (СИРИО. Т. 64)

При анализе указов Анны Иоановны и Герцога Бирона необходимо учитывать, что их согласовывал фаворит герцога — еврей Либерман.

Письмо г. де-ла-Виля от 19 февраля 1740. «Царица… она лишь позволяет распоряжаться от своего имени герцогу Курляндскому.

Граф Остерман представляется как бы помощником герцога, но на самом деле этого нет; правда, что герцог советуется с этим наиболее просвещенным и опытным из всех русских министров; но он не доверяет ему, имея на то верные основания, и следует его советам, лишь поскольку их одобряет придворный банкир, еврей Либерман, человек необыкновенно хитрый и способный открыть, как и провести всякого рода интригу. Этот еврей единственный поверенный всех тайн герцога, своего повелителя; он присутствует обыкновенно на всех его совещаниях, с кем бы то ни было. Одним словом, можно сказать, что именно Либерман и управляет Российской империей…

Еврей Либерман, придворный банкир и фаворит герцога курляндского, должен был быть предан в руки разъяренной черни». (СИРИО. Т. 85)

Во Франции имелась своеобразная организация, которая восходит к средним векам и во многом напоминает масонство Компаньонаж (Compagnonnage). Первоначально обнимала лишь мастерства, работающие «циркулем и наугольником». В Компаньонаже различают три главные группы: Enfants de Salomon (Дети Соломона) или Gavots, иначе называемые подмастерьями Devoir de liberte, к которым принадлежат каменотесы, столяры и слесари. Enfants de maitre Jacques (Дети Мастера Жака), которые первоначально также состояли из каменотесов, столяров и слесарей, но впоследствии передали свой Devoir (ритуал) и другим подмастерьям. Enfants du pere Soubise (Дети отца Субиза), к которым сначала принадлежали служищие домохозяйства, а с течением времени присоединились кровельщики и штукатурщики. Представители последних двух групп назывались Compagnons du devoir или devoirants.

Субиз — порт и замок в устье Шаранты. Анри де Шабот (1616—55), барон Жарников, первый Comte Jarnac, герцог де Роган был ревностным гугенотом. 16 мая 1620 года стал герцогом Рохана, Тремуя и Субиза (ducs de Rohan, de la Tremouille et de Soubis). Роханы, по своей близости к королевской семье Наварры и герцогской семье Бретани. Людовик XIV создал княжество Субиз в 1667 году, чтобы угодить Анне де Роган-Шабо, жене Франсуа де Рогана. Роханы, были признаны иностранными принцами. Потомки известны как Рохан-Субиз. Их сын Эркюль в 1714 году был провозглашен герцогом Рохан-Рохан. Последний потомок Рогана-Субиза женился в 1761 году на Анри Луи Мари де Рогане, принцессе Роган-Гемене. Ветвь князей Рохан-Субиз прекратилась в 1787 году.

В городах, по которым пролегал Tour de France du compagnonnage, устраивались странноприимные дома (mere), заботились о приискании работы, о доставлении заболевшим в пути медицинской помощи и т. п.

Ведущую роль в этих объединениях, обобщенно именуемых Compagnons du Devoir et du Tour de France, (Товарищи по обязанности службы, а также Башни Франции (турне по Франции) играли строители.

Организация восходит к средневековым временам, когда Compagnons du Devoir (Компаньоны Долга или Закона) строили церкви и замки Франции и подвергались преследованиям со стороны королей и католической церкви, потому что отказывались жить по правилам обоих институтов. Как гильдия, Compagnons du Devoir были запрещены Национальным собранием в соответствии с законом Ле Шапелье 1791 года, отмененным в 1864 году.

Используемые символы и атрибутика идентичны масонским, включая циркуль, наугольник, колонны и так далее. Изначально общественное объединение масонства было объединением высшей аристократии. Институт компаньонажа контролировали те же силы, которые и породили масонство. (Елагин И. П. 1786).

Немецкие писатели могли предположить что Девиер, относится к Compagnons du Devoir, Enfants de Salomon, то есть к евреям.

4

Сыном или внуком еврея Девиера могли назвать из-за произношения в России родового титула Де Ивьер или имени Обри — Эуврей (Еврей).

Деверо — фамилия нормандского происхождения, часто встречающаяся в Англии и англоязычном мире, фамилия может произноситься как Devero, Deveroo, Deverooks, Deverah, Devrah, Devruh или Devrix. Имеется вариант Девре (встречается в Нормандии), что означает d’Evreux (еврейский, из Евре — города в Нормандии).

Если Антон родился в 1673 или 1682, то мог быть сыном Эуврея (Обри) Девере и неизвестной актрисы.

Если Девиер родился в 1662, то мог быть сыном Эуврея (Обри) Девере, 20 графа Оксфорда (1627—1703), сына Роберта де Вере и Дианы Кирке — Чарльзом (Charles) (1662), который считается, умер во младенчестве.

У Эуврея (Обри) Девере не известны браки дочерей Шарлотты (Charlotte), Мари (Mary), Генриетты (Henrietta).

Кроме того, в Нормандии, откуда происходил род де Вере, известны знатные роды: comtes d’Evreux (Еврей) и seigneurs d’Ivry (Иврий).

К югу от Котентена, располагалась епархия Авранша (Abricantinus, de Abrincis), vicomtes d’Avranchin (Авранш) (графы Честера). Виконт Eudes (Odonem) имел родственные связи с графом де Руси.

В роду сеньоров d’Ivry (Ибриенси) использовалось женское имя Обри, т.е. графы по имени Обри, могли быть наследницами титула. Также они находились в родстве с родом d’ Vere в Англии.

Роберт де Тосни, лорд Стаффорд: «унес с собой ночью» свою единоутробную сестру Агнес д'Эвро и выдал ее замуж за Симона де Монфора, получив взамен дочь Симона Изабелла в жены». (Norman nobility).

Еще один Иври (переименован в Иври-ла-Батай), находился на границе между регионом Иль-де-Франс и регионом Босе.

Графство Еврейское (Ebroicinus), располагалось на юге Нормандии по реке Авре. Графы d’Evreux, так же являлись епископами. Роберт (Ricardus comes Ebroicensis) как сеньор Ebroicensis in Normania стал графом Лестера. Ebrodiensem episcopum был родственен роду де Руси. С ними состояли в родстве графы из рода de Tosny (Тосни, Тодениако, Ternois).

В 1298 году король Филипп IV Красивый передал графство Эврё своему брату Людовику. Его сын, Филипп д’Эврё, женившись на Жанне Французской, стал королем Наварры. В 1569 году графство было передано Франсуа, герцогу Анжуйскому и повышено до герцогства-пэрства.

Фредерик Морис тур д'Овернь (1605—52) в 1651 году обменял важные в стратегическом отношении княжества Седан, Ямец и Ракур на титулы герцога Альбре и Шато-Тьерри, графа Эвре. Был признан иностранным принцем во Франции, что дало ему право на титул Светлейшего Высочества. Его сын, граф Еврейский (comte d’Evreux), Годфруа Морис де ла Тур д'Овернь (1641—1721) в 1658 году стал великим камергером Франции, в 1662 году правителем Оверни, а в 1678 году суверенным герцогом Бульонским. Эти титулы остались в его семье до Французской революции.

Герцог Годфруа-Морис построил в 1686 году дворец в Наварре, у замка Эвре (построенный графами д'Евре, которые были королями Наварры). Этот дворец был обычной резиденцией герцогов Бульонских.

С 1976 года титулом графа д’Эврё, без всяких на то оснований, стал пользоваться уроженец Марокко Мишель Бенит (Michel Joseph Benoit Marie d’Orleans, 1941 г.р.)

В Фризландии, в Нидерландах (теперь в Германии) имеется город Йевер (Евер, Jever).

Йевер с прилегающими землями имел статус «владения» (Herrschaft) и не входил в имперские округа, его правители носили титул «господин Йеверский» (Herr von Jever, Herrin von Jever). С 1667 владение Евера перешло к герцогам Ангальт-Сербца. Господином Йевера был князь Фридрих Август Ангальт-Цербстский (1734—93), единственный брат российской императрицы Екатерины Второй (Софья-Фредерика), которая унаследовала Евер.

Павел I носил титул «Государь Еверский». В 1807 году Йёвер вместе с Восточной Фризией был включен в состав королевства Голландия. В 1813 году вернулся под российскую юрисдикцию. В 1818 году Александр Первый подарил Йевер герцогу Питеру Фридриху Вильгельму Ольденбургскому.

Йевер (Евер) с 1347 имел права вольного города, был портом и имел доступ к Северному морю через Харлебухт. В 1546 году внешней гаванью для Евера стал Хуксиэль. Город продолжал оставаться процветающим торговым центром, привлекал не только торговцев, но и пиратов. Монеты Йевера были найдены в Финском заливе и Польше.

В Фрисландии и окрестных областях действовали особые правила и территория имела наименование «Фризская свобода». Под «Фризская свободой» (Fryske Frijheid, Friese Vrijheid, Friesische Freiheit) понимают отсутствие сеньориального права. В период фризской свободы, фризы не управлялись графом или герцогом, но пользовались самоуправлением. Жители сами выбирали своих собственных судей и вождей. В этом решающую роль сыграло владение землей. Фрисландия состояла из большого количества автономных районов, не входящих в имперские округа и представляла Оффшор. Окончательно утратила права фризской свободы в 17—18 веках. Аналогичные права в Германии и Нидерландах земель именовались «немецкой свободой» или на русском официальном языке «немецкой слободой».

В Италии (Савоя) известен город Ивреа (Ivrea, Ivreja, Eporediesi). Из Ивреи вышла династия, члены которой были маркграфами Ивреи, королями Италии, королями Кастилии и Леона, пфальцграфами Бургундии, правителями французских графств Шалон, Бургундии и Макона, Осона, Макона и Вьенна.

Трастамара (Casa de Trastamara) — ветвь Бургундской династии Иврейского дома, правившая в Кастилии, Арагоне, Сицилии, Неаполе, Наварре. Ветвью рода считаются Оранские.

Но тогда род графа восходит к вельможным предкам. Это не могло нравиться ненавистникам порядка и Российского двора. Ими сочинялись дикие анекдоты и рассказы, которые в трудах литераторов становились историей. В начале 1809 сановник союзника Наполеона — короля Саксонского, Георг Адольф Гельбиг, издал в Тюбингене книгу «Russische Günstlinge» (Русские избранники), на которую, в связи с изменившейся политической обстановкой, тогда не обратили внимания. Книжка не имела успеха, она не была переведена ни на один язык кроме шведского. Но в середине 19 века оказалась востребованной. В 1853 году профессор Иенского университета Эрнст Герман в своей «Истории государства Российского» обратил на неё вни­мание.

В 1863 году г. Бартенев, сообщил вкратце содержание этой книги. Вскоре в исторических журналах, стали появляться переводы целых биографий и выдержек из нее. Благодаря второму изданию книги Гельбига в 1886, сведениями секретаря саксон­ского посольства стали пользоваться занимающиеся русской историей 18 века.

Немецкие историки при этом оговаривались: «Само собой, однако, разумеется, что, записывая устные сказа­ния современников, Гельбиг должен был приводить иногда и неверные сведения: он записывал верно, но ему сообщали невер­но — одним просто изменяла память, другие окрашивали рассказ личными впечатлениями, третьи, быть может, умышленно извра­щали факты по честолюбивым или иным видам».

Но они критически относились к туземным ученым и полагали, что такие рассказы вполне сойдут для них. Фридрих фон Готтгейнер в 1899 году писал: «У всех свежо еще в памяти ученое единоборство из-за голлан­дского рисунка, на котором изображен не то Петр Великий, не то посольский карла. Два таких бесспорно компетентных судьи в данном случае, как г. Стасов и г. Васильчиков, так и не решили горячего спора — им не удалось отличить величественного Петра от потешного карлы. Значительно успешнее окончилась назида­тельная беседа Лонгинова с кн. Оболенским о роде Черныше­вых — она окончилась признанием Лонгинова, что он «неодно­кратно недоумевал, а Бантыш-Каменский и кн. Долгоруков делали ошибочные показания о Чернышевых».

Нам ли, не умеющим отличить карла от Петра и путающим Чернышевых, пренебрегать указаниями Гельбига? Однако мы пре­небрегали».

Георг Адольф Вильгельм фон Гельбиг прибыл в Россию в 1787 году, провел восемь лет, преимущественно в Петербурге, имел обширный круг знакомых и лично был известен императрице Екатерине II как секретарь саксонского посольства.

Ека­терина II вообще не любила его: «Вы восторгаетесь моим 33-летним царствованием, между тем как ничтожный секретарь саксонского двора, давно уже находящийся в Петербурге, по фамилии Гельбиг, гово­рит и пишет о моем царствовании все дурное, что только можно себе представить; он даже останавливает на улице прохожих и говорит им в этом духе. Это истый враг русского имени и меня лично. Раз двадцать я уже извещала саксонский двор, чтобы его убрали отсюда; но саксонский двор находит, по-видимому, его сообщения прелестными, так как не отзывает его; ну, если и после последней попытки, сделанной мною по этому поводу, его не уберут отсюда, я прикажу посадить его в кибитку и вывезти за границу, потому что этот негодяй слишком дерзок. Если можете, помогите мне отделаться от этой особы, столь ненавидящей меня». В мае 1796 года, Екатерина пишет: «Большое вам спасибо за ваше письмо графу Лоссу оно имело полный успех, так как негодяй Гельбиг был немедленно отозван». (СИРИО. Т. 23)

Именно в книге Гельбига и появилась версия о происхождении Генерал-Полицеймейстера из нищих евреев.

«Эммануил Девиер, (этот Эммануил Девиер известен в России под именем Антона Мануиловича. Его отец, Эммануил, португальский еврей Де Виейра, никогда в России не был) португалец низкого происхождения, при­был юнгой на купеческом корабле в Голландию, где совершенно случайно его увидел Петр I. Этот монарх отдал его в услужение Меншикову, который принял его как скорохода. При этом-то император имел случай говорить с Девиером и, открыв в нем способности, взял его к себе. Он сделал его офицером гвардии и вскоре своим денщиком. В качестве денщика Девиер еще более укрепился в милости государя. Мало-помалу получал он повыше­ния в армии и, наконец, стал настолько смел, что просил у своего прежнего господина руки его сестры, во взаимной любви которой был уверен.…Но Петр не отказал ему в ней и даже принудил князя Меншикова вести свою сестру к обручальному алтарю. Тогда же Девиер был назначен генерал-полицмейстером. На этом посту он часто получал от им­ператора чувствительные знаки его неудовольствия. Все-таки этот государь очень любил его и часто доказывал, как велико то доверие, которое он имеет к нему. Он сделал его своим генерал-адъютантом».

Вряд ли, Гельбиг реально полагал, что свадьба Девиера в 1711 году явилась причиной случившегося во время этой свадьбы, в 1718 году, перевода его с должности денщика Меншикова (на которой он никогда не был) на пост Генерал-Полицеймейстера империи. Видимо полицейское управление Санкт-Петербурга основательно попортило саксонцу нервы.

Впрочем известна ветвь владельцев Веере (Зеландия) идущая от Gijsbert Janss de Veer (1500-?) и Catrina Wijts. Они занимались торговлей зерном из Данцига и Пруссии, использовали еврейские имена, и поэтому могли быть приняты за евреев. Но в этой ветви не было Антона или Мануила. Сын Gijsbert Дети — Janss Gijsbrecht de Veer.

Janss Gijsbrecht de Veer (de Fehr или de Veere) (1521—1615) и Katharina Pasch. Дети — Gijsbert Jansz de Veer.

Gijsbert Jansz de Veer (Gysbert, Gijsbert Jansz, Fanz, Hans, Franz de Veer) (1556—1612) и Debora Claesdochter Harnasveger. Дети — Nicolaes Gijsbertzoon de Veer, Abraham Gijsbertsz de Veer, Anneke Van Amersfoort, Jacob Gijsbertsz de Veer, Cornelius (twin) Gijsbert de Veer, Gysbert Gijsbertsz de Veer, Harman de Veer, Unknown De Veer.

Abraham Gijsbertsz de Veer (уроженец Данцига) (1582—1652) и Catharina DeVeer. Дети — Cornelius A P DeVeer, Debora A P Momber, Anna de Veer, Elisabeth Von Almonde, Ghysbert Abrahamsz de Veer, Pieter Abrahamsz de Veer, Sara de Veer, Abraham A P De Veer, Hans Abraham De Veer, Jacob De Veer, Isaac Abraham De Veer.

Pieter Abrahamsz de Veer (1631—1669) и Maria De Veer и Hester De Veer. Дети — Gertruid De Veer, Hester de Veer, Maria van der Goot, Pieter De Veer, Abraham De Veer, Jacobus De Veer.

Pieter De Veer (1665—1714) и Hendrina van den Branden. Дети — Justus De Veer, Antonia De Jager, Jacob De Veer, Abraham de Veer, Hendrik De Veer, Maria Hendrina De Veer, Hester De Veer.

Justus de Veer (1696—1762) и Catrina Bruynvis. Дети — Justus de Veer.

2. Де Виер и Португалия

1

Полагают, что Антон Мануилович Девиер родился в Лиссабоне в 1682 году, или другом месте в Португалии в 1662, 1663, 1673, 1674, 1683 году. Ранее генеалоги предполагали, что граф Девиер просто прибыл в Россию из Португалии.

В 20 веке для отца графа Девиера Эммануила установлено даже написание имени в соответствии с правилами орфографии — N. De Vieira. То есть происходящий из местности Виейра (португальский Vieira — гребешок, зубец). В Португалии, в графстве Саламанка, есть местность Виера.

Francisco de Paula Leite de Sousa, первый виконт de Veiros получил титул в 1822 году.

Gaspar dos Reis Silva, первый виконт de Vieira из Vieira do Minho получил титул в 1886 году.

Среди средневековой знати Португалии фамилия де Вере или Виера (Vieira) отсутствует. Это не представляет для современных историков проблемы, так как, по их мнению, отец графа Девиера — португальский еврей, торговец Мануил. Дата его рождения приблизительно между 1617 годом и 1677 годом.

Еврейское, причем не скрываемое, происхождение N. De Vieira, а равно его родителей, в Португалии 1617—77 года, выглядит очень странно. 5 декабря 1496 года король Португалии Мануил по требованию королей Испании издал декрет, согласно которому все евреи должны были либо принять христианство, либо покинуть страну. Ранее такой декрет был принят в Испании. В 1506 году Лиссабоне было убито 2000 евреев перешедших в христианство. В 1536 году для разборки их дел была создана инквизиция, которая была отменена в 1821 году. Официально в 16 веке на Пиренейском полуострове не осталось ни одного еврея. Некоторые немногочисленные группы евреев тайно исповедовали свою веру в сельских изолированных общинах в горах. Еврейским торговцам запрещено было вести дела в Португалии.

В Испании вершину сословной пирамиды составляли гранды и титулованная знать, к ним примыкали, со временем пополняя их число, «сеньоры вассалов» нетитулованные владельцы сеньорий. В 17 веке гранды и титулованная знать насчитывали около 100 семей, а «сеньорами вассалов» именовались 254 человека. Важнейшая привилегия дворянства занимать почетные должности, быть командорами и кавалерами духовно-рыцарских орденов; только дворяне могли быть послами в других государствах.

В Португалии отношение к владению землей, право майората, обладание баналитетами, право на приобретение коронных имуществ, освобождение от разного рода личных повинностей, налоговые иммунитеты, таможенные сборы, общие налоги и специальные королевские, право занимать должности судей, прокурадоров в городах и конселью, алкайдов, прочие магистратуры — все это права португальской знати, подобные правам аналогичных групп в других европейских странах. Привилегии могли быть общими, подобно перечисленным, и частными.

В португальской геральдической практике знак незаконнорожденности — элемент герба, указывающий на то, что обладатель герба или его предок — бастард — это тонкая черная наклонная линия (filet), пересекающая герб из угла в угол. В Португалии знак незаконнорожденности указывает на наличие в жилах рода королевской крови. Этот знак присутствует в гербах родов Браганса, Ленкаштре, Норонья, Соуза де Арроншеш.

В Португалии женщины приобретали право на титулатуру по обеим линиям родства и посредством брака. Законодатель разрешал всем членам рода брать гербы своих матерей. Это указывает на одинаковую с мужской значимость герба по женской линии.

Есть ограничения, касающиеся португальского материала. Существовал геральдический свод, не дошедший до нас и, скорее всего разделивший общую печальную судьбу архива португальской знати, погибшего в лиссабонском пожаре 1755. (Европейское дворянство XVI — XVII вв.).

В Португалии известна фамилия Виейра (Vieira). Но ее известные носители после Антониу Виейра происходят только из Бразилии.

Антониу Виейра (1608—97) — португальский иезуит, проповедник, дипломат, философ и писатель. Родился в Лиссабоне. Полагают, что его отец Криштован Виейра Равашку был мулатом. В 1614 году он вместе с родителями переехал в Бразилию, где получил образование в иезуитском колледже в Баие. В 1625 году вступил в орден иезуитов. В 1635 году был рукоположён в сан священника. Когда в 1640 года на португальский трон взошёл Жуан IV, Виейра был выбран в качестве сопровождающего сына вице-короля, отправившегося в Лиссабон. Там Виейра назначили королевским проповедником.

Антониу выступал за создание торговых компаний, упразднение различий между христианами, реформу инквизиции и приём иностранных торговцев. Выступал против голландских интервентов. В 1647 году Виейра посетил Англию, Францию, Нидерланды и Италию.

В начале 1653 года он отправился в Бразилию и в долине реки Токантис обратил в христианство крупные племёна. В июне 1654 гола Виейра отправился в Лиссабон, и в апреле 1655 года получил указы, которые передавали всю миссионерскую деятельность в Бразилии под контроль Общества Иисуса, с Виейрой как верховным начальником во главе. Вернувшись, он начал организовывать государство иезуитов на территории, имеющей береговую линию длиной в 400 лиг (1931 км.) и населением в 200000 человек (1655—61).

После народного восстания Виейра был обвинён в узурпации юрисдикции и в 1661 году отправлен в Португалию. Сначала его сослали в Порту, а затем в Коимбру, инквизиторы продержали его в тюрьме в 1665—67 годах, запретили миссионерскую деятельность.

При вступлении на престол короля Педру II Виейра вернул свою свободу и отправился в Рим, где стал духовником королевы Швеции Кристины. Для Рима он составил отчёт о деятельности инквизиции в Португалии. Виейра вернулся в Португалию с папской буллой, освобождавшей его от подчинения инквизиции, и в 1681 отправился в Бразилию. В 1687 году он стал настоятелем всего королевства.

Теоретически у него мог быть сын — Мануил, родившийся в Португалии или Италии, и внук Антон, но к еврейскому торговцу отношения не имеющий.

Бернарду Виейра (Bernardo Vieira Ravasco) (1617- 97) португальский религиозный и государственный деятель, иезуит, писатель, историк. Брат Антониу Виейры. Жил в Бразилии. Проявил отвагу в войнах с голландцами. С 1649 года в течение трёх лет служил на втором по значимости после генерал-губернатора посту — первым государственным и военным секретарём Бразилии. В марте 1650 в «удовлетворение услуг его брата-отца Антониу Виейры» ему было предоставлено право занимать этот пост без ограничения времени и с возможностью наследованию. Был представителем братства Святого Дома Милосердия (Santa Casa da Misericordia).

Что касается мулатского происхождения, то в Англии тогда же известен Томас Фэйрфакс, 3-й лорд Фэйрфакс из Кэмерона (Thomas Fairfax, 3rd Lord Fairfax of Cameron) (1612—71), английский пэр, политик, генерал, главнокомандующий парламентскими войсками во время гражданской войны. Его темные волосы и глаза и смуглый цвет лица заработали ему прозвище «Черный Том».

Фэйрфакс привел парламент к многочисленным победам, в частности к решающей битве при Насеби, став фактически военным правителем республики. Был смещен Оливером Кромвелем и ушел в отставку. Активно участвовал в восстановлении монархии.

3 декабря 1659 Ферфакс провозгласил королем Карла II и, разбив генерала Ламберта, взял Йорк. Старый парламент произвел его в государственные советники. В этом звании он вошел в состав депутации, направленной в Гаагу, чтобы просить Карла II о вступлении на престол.

20 июня 1637 года Фэйрфакс женился на Анне Де Вере, дочери Горация Вере, 1-го барона Вере из Тилбери и Марии Трейси. Их дочь, Мария Фэйрфакс (1638—1704), вышла замуж за Георга Вильерса, 2-го герцога Букингемского.

Сэра Томаса сменил, двоюродный брат, шотландский аристократ Генри Фэрфакс, четвертый лорд Фэйрфаксом из Камерона (Henry Fairfax, 4th Lord Fairfax of Cameron) (1631–88).

2

Следует отметить, что на троне Англии в конце 17 века находилась португальская принцесса Катерина Браганза (Catarina de Bragança) (1638—1705).

Катерина Генрикета де Браганза родилась 25 ноября 1638 года, в Алентежу, в Португалии, была старшим ребенком Жуана, герцога Браганза и его жены Луизы Марии де Гусман.

В 1640 году восстание против испанского правления привело к тому, что Жуану Браганзе (Juan de Bragança) предложили трон Португалии, и семья переехала в королевский дворец Лиссабона, где герцог Браганза был объявлен королем Португалии Жуаном IV. Союзником Португалии был король Англии. Собственно английская интервенция и привела к независимости страны. Карл I признал Жуана IV сувереном Португалии.

В 1644 году Жуан, стремящийся закрепить союз с Англией, направил посла для решения о браке между Карлом, принцем Валлийским и инфантой Катериной. В 1656 году, король Жуан IV умер. Незадолго до этого король завещал своей дочери «остров Мадейра, город Ланего и город Мура со всеми их территориями, рентами, данью и другими привилегиями». Он также дал ей другие места и источники дохода, но при условии, что в случае ее брака вне королевства она должна отказаться от них, получив надлежащий эквивалент от короны.

Его вдова, королева Луиза, была назначена регентом сына Альфонсо. В Англии Карл II только что был возведен на трон. 23 июня 1661 года представителями Англии и Португалии был подписан договор о браке между Катериной и Карлом. В обмен на Бомбей, Танжер, свободную торговлю с Бразилией и Ост-Индией, религиозную и коммерческую свободу Англии в Португалии, 300000 фунтов стерлингов наличными Англия предоставила военную помощь для защиты Португалии от Испании. Катерина должна была получить «доход в 30000 фунтов стерлингов, католическую частную часовню в любом дворце, где она могла бы жить, право свободно исповедовать свою религию».

21 мая 1662 супруги провели в Англии сначала католическую, а после англиканскую церемонию. Катерина стала королевой Англии, Шотландии и Ирландии (Queen of England, Scotland and Ireland).

В 1669 году она приняла участие в помощи Кандии на Крите, которая находилась под осадой турок.

Поэт Эдмунд Воллер приписывал Катерине распространение среди придворных чая. При ней в Англию впервые привезли в такие товары как сахарный тростник, лак, хлопок, фарфор.

Королеве нравилось играть в карты. Она наслаждалась танцами и очень радовалась организации карнавалов. Тайно играла в театре. Рыбалка и стрельба из лука также были ее любимыми занятиями.

В апреле 1679 года из Португалии прибыл специальный представитель с предложением королеве вернуться домой. Катерина отказалась. Карл умер 6 февраля 1685 года.

«От королевы Анны инструкция. Покойный, дорогой дядя наш, король Карл второй, в инструкции, данной 26 августа 1688 года английским послам при иностранных дворах, предписал… 1704., сентября 29. Anna, Regina». (СИРИО. Т. 33)

Во время правления ее католического зятя Якова II, Катерина, писала брату с просьбой о своем возвращении в Португалию. Но король Педро II не хотел этого, и Катерина была вынуждена остаться в Англии.

Во время Славной Революции 1688 года Екатерина оставалась нейтральной. В 1689 году она публично признала Вильяма и Марию королем и королевой.

В 1692 году получила разрешение вернуться домой и в январе 1693 года (или 1699 года) высадилась в Лиссабоне.

Она оставалась в Англии из-за судебного процесса против Генри Хайда, второго графа Кларендона, присвоившего по ее мнению крупную сумму денег.

Тяга Катерины к деньгам одна из особенностей ее характера: ее зять король Яков, который сам слыл скупым, заметил, что она всегда вела очень жесткие сделки.

Екатерина стала регентом Португалии во время отсутствия своего брата в 1701 году. В 1703 году она поддержала Договор Метуена между Португалией и Англией. В 1704 году, когда ее брат был объявлен недееспособным, а племянники еще не достигли совершеннолетия, Екатерина была объявлена регентом Португалии и оставалась им до смерти 31 декабря 1705 года.

Считается, что Катерины не было наследников. Но ее муж, Карл II, говорил, что она родила двух сыновей и дочь.

Екатерина дружила с сыном короля Карла II Монмутом, а Карл Боуклер (1670–1726), герцог Сент-Албанса (Charles Beauclerk, 1st Duke of St.Albans), сын короля Карла II и его любовницы Нелл Гвинн (Nell Gwynne), получал пособие из ее собственного дохода до 1706 года. 17 апреля 1694 года он женился на Диане де Вере (1679—1742), дочери 20 ярла Оксфорда. У них было 12 детей.

Титул пэров, Герцогов Сент-Албанс (Duke of St.Albans), был в 1684 году, когда Карл II признал, что Бурфорд является его внебрачным сыном, специально создан для Карла Боуклера, 1-го графа Бурфордского (1st Earl of Burford). Карл II имел много детей, но не от супруги.

Карл Боуклер (1670–1726) получил от Карла II наследственное звание Великий Сокольничий Англии и Наследственный Секретарь Канцелярии Суда (Grand Falconer of England, and Hereditary Registrar of the Court of Chancery), граф и барон Хеддингтон (пэр Англии). В 1750 году (после Антона Девере) ему был добавлен титул барона Вере (пэра Великобритании) (Admiral Vere Beauclerk, Baron Vere). Старший сын и наследник герцога Сент-Албанса именуется ярл Берфорд, а старший сын и наследник лорда Берфорда известен как лорд Вере. Причем фамилия Вере используется ими как имя. Но эти герцоги Сент-Албанса не имели родовых земель.

Также известно, что в 1676 году Карлу Боуклеру был дан титул графа Оксфорда. Между тем в 1632—1703 годах титул ярла Оксфорда носил Обри де Вере, 20 граф Оксфорд (Aubrey de Vere). Такие действия не согласуются с английской практикой.

Но в высшем обществе ходил слух, что Обри де Вере в 1670 году тайно женился на неизвестной актрисе. Карл, герцог Сент-Албанс, считался сыном актрисы Нелл Гвинн. Тогда титул графа Оксфорда мог быть принят им как наследственный, а после признания его сыном короля Карла II снят. Так как после брака Карла и Анны де Вере в 1694 году титул ярла Оксфорда не перешел к роду герцогов Сент-Албанса, то на этот момент он перешел к другому законному наследнику в соответствии с законами Британии и вековой практикой.

С другой стороны, предоставлять титул графа ребенку, отдельно от действующего графа, а потом отнимать его, не имело юридического смысла, тем более его мать была известна, а тайная супруга Обри де Вере — нет. Скрывать отношения с графом Оксфордом, по его требованию, простая актриса могла, но после его смерти ее ребенок автоматически становился лордом, и соответствующие требования должны были быть представлены.

Прекрасно характеризует подобную ситуацию роман Сирила Хейра «Чисто английское убийство» (1951) и снятый по нему в 1974 году одноименный фильм.

Действие происходит в Англии в 1950 году. Наследник титула лордов Уорбеков — Роберт Уорбек тайно женился на дочери дворецкого Уорбеков, у них родился сын. Но поскольку социальное положение супругов различно, то они это скрывают. Однако после убийства Роберта и его отца, дочь дворецкого объявляет всем о браке и правах своего сына на титул лорда. Резонно, что никто не может их оспорить.

В такой ситуации любая простая актриса поступила бы так же. Но этого не произошло.

Вероятно, актриса принадлежала к высшему сословию, а в театре играла инкогнито. Королева Английская и Португальская Екатерина, увлекалась театром и имела троих детей, которые не известны.

Португальская принцесса, королева Англии, затем регент Португалии прекрасно знала семью Девере и имела с ее представителями самые тесные отношения. То, что ярл Оксфорда, несмотря на всеми описанную похвальную бережливость королевы Катерины, получал лично от нее денежные средства, как нельзя лучше характеризует отношения двух знатных домов.

Скорее всего, именно ее ребенок от Обри Де Вера (формально сын Карла II) получил при рождении или позднее (в 12—15 лет), в 1676 году, титул наследственного ярла Оксфорда.

Если Антон Мануилович Девиер родился в Лиссабоне в 1662 или 1663, то де Виер мог быть среди представителей Англии, которые 23 июня 1661 года подписали договор о браке между Катериной и Карлом. Также если Антон Мануилович Девиер родился в Лиссабоне в 1672 или 1673, то представитель рода де Виер мог проживать в Португалии, или в Англии после 1682, и получить в ней владение. Так как английские войска имелись в Португалии и раньше, то португальское владение он мог иметь после 1640 года. Прямые потомки графа могли сопровождать королеву при ее отъезде в Лиссабон в 1692 году, состоять при ее дворе, поэтому прибывший из Португалии в Англию Антон де Виер мог именоваться португальцем. Имя Мануил могло быть взято в соответствии с традициями старшим графом уже в Португалии.

В Португалии указаны:

Jean-Francois-Antoine (22 октября 1689), Король Португалии Жан де Браганса с 9 декабря 1706, коронован в январе 1707.

Dom Francois-Xavier-Antoine (25 мая 1691).

Dom Antoine Dom Emanuel (15 марта 1693), инфант, брат короля.

Dom Manoel (3 августа 1697), инфант, брат короля.

Antoine-Francois-Benoit (апрель 1695), второй брат короля.

Marie-Anne-Jofephe (1683), d’Autriche, вторая дочь императора Леопольда, королева Португалии.

Maximilien-Emmanuel-Marie (11 июля 1662), Электор Баварский. (Almanach royal 1713)

Emanuel de Pinto (24 мая 1681), португалец, Великий магистр Мальты с 18 января 1741.

Граф Оксфорда общался с португальцами при дворе короля Карла II и входил во двор королевы, поскольку считался лицом, прекрасно знающим итальянский язык и католичество.

Португалия и России в 18 веке поддерживали торговые отношения. Чарльз Уитворт (1710 год) пишет: «Морские промыслы. Их охота на тюленей, которых добывается около 10 тысяч в год, дает 5 тысяч мер жира; шкуры и жир посылают в Англию. Моржи с Новой Земли обычно давали в год 30 груженных ворванью судов; бивни ценятся почти наравне со слоновой костью, но поскольку торговля монополизована одной компанией, она с каждым днем сокращается. Обычно три корабля, груженных треской и вяленой рыбой, каждый год отправляются в Данию; один корабль с соленой и сушеной семгой — в Бильбоа. Семгу и треску ловят в Северном океане у Кильдина и Колы, а соль привозят морем из Сент-Убеса». (Ч. Уитворт)

Сент-Убес, Сумбец — порт Сетубал близ Лиссабона (B. Н. Берх) Поэтому португальцы могли понимать русский язык и иметь представление о России.

«Елизавете были свойственны некоторые благородные порывы, и она иногда сочувствовала великим гуманитарным течениям ее века. В 1755 г., получив известие о землетрясении в Лиссабоне, она хотела было выстроить за свой счет целый квартал города, и ее с трудом убедили в том, что состояние ее финансов того не позволяет». (К. Валишевский. Дочь Петра Великого)

О связи с Девеера с Португалией имеется несколько свидетельств.

Гольштейнский камер-юнкер Фридрих Вильгельм фон Берхгольц в своих дневниках сообщает:

«1725. Июнь. 30-го, в 7 часов утра, полицеймейстер отплыл с прибывшими сюда португальскими графами в Петергоф, чтобы показать им все здешние окрестные места, как-то: Петергоф, Кронштадт, Стрельну-мызу, Дубки и другие. Так как они отправились на так называемой прусской яхте, то из крепости салютовали ей, на что она, с своей стороны, отвечала тремя выстрелами».

Но он, же пишет: Июль 11-го его высочество посетил обер-полицеймейстера, (Девьер) который, от имени царя, встречал его за несколько верст от города. Он же смотрел и за назначением квартир для нашей придворной свиты, поэтому и ему также старались оказать внимание. Родом он итальянец и еще молодой человек лет 30, худой, но красивый собою. (Дневник Берхгольца)

От г. Дальона г. Амело. Спб. 19 марта 1743. «M. Dalion a m. Amelot. S. Petersbourg. 19 mars 1743.

La commission qui doit les examiner est composee de Anton Manuel de Vier nouvellement revenu du fond de la Siberie, portugais de naissance et beau-frere du feu prince Menchikoff.

Комиссия, которая должна их исследовать, состоит из Антона Мануэля де Вьера, недавно вернувшегося из глубин Сибири, португальца по происхождению и зятя покойного князя Меншикова». В русском переводе 1900 года слов о португальце нет.

«Следственная комиссия состоит из Девьера, камергера Шувалова и прапорщика Грюнштейна». (СИРИО. Т. 100)

Девьер назван португальцем в записках Христофора Манштейна: «Зять Меншикова, португалец по имени Девьер…». (Христофор Манштейн)

3. Де Виер и Франция

1

Девёр (Антон Емануйлович) …был принят Петром Великим во Франции, как сирота; служил сперва Пажем при Государе, потом офицером в гвардии, дослужился до Генеральского чина, и определен будучи Генерал-Полицмейстером, находился всегда при Петре Великом. (Комментарий 1785—1830 года) (Штелин Яков)

Во Франции дворяне обладали исключительным правом охотиться. К числу почетных привилегий дворянства относилось право носить доспехи, парики и одежду из расшитых золотом и шелковых тканей. К числу почетных привилегий дворянства принадлежали права на особые обращения, именования и титулы — шевалье, барона, виконта, графа, маркиза и герцога. В общественных местах и собраниях простолюдины были обязаны уступать дорогу дворянам и пропускать их вперед.

В общественном мнении «дворянство колокола» не выглядело престижным, за исключением Тулузы, где принадлежность к капитулу и в 18 веке продолжала служить доказательством дворянства, достаточным для того, чтобы быть принятым в Мальтийский орден или Орден рыцарей Святого Духа.

Особую, как в юридическом, так и в социальном отношении, группу дворянства составляла его элита — герцоги и пэры. Луазо выделял три ступени: простых дворян, титулованное дворянство и князей. Эту высшую ступень занимали герцоги, пэры и принцы крови. Они отличались от остальных дворян. Самые высокопоставленные церковные прелаты являлись пэрами Франции и входили в высшую группу знати. Внутри этой группы, согласно этикету, они стояли позади принцев крови, но впереди всех прочих пэров Франции.

Идейным обоснованием привилегированного положения наследственного дворянства стала легенда о возникновении стратификации французского общества в результате завоевания. Так в трактате Луазо встречаем рассуждение о том, что дворяне Франции ведут свое происхождение от завоевавших некогда Галлию франков, а крестьяне и прочие — потомки побежденных галлов. Если человек от рождения принадлежал к «дворянской расе», то никакая власть не вольна была отнять у него то, чего она ему не давала.

Точные данные о численности французского дворянства отсутствуют. Предпринятая при Кольбере попытка создать Общий каталог дворянства Франции так и не увенчалась успехом. Районами повышенной концентрации дворянства были провинции Бретань и Нормандия. (Европейское дворянство XVI — XVII вв.)

Во Франции известно пэрство Верней (с 1663) и маркизат Вери (la Verrie) в Пуату с 1700, в 1727 году в результате женитьбы маркизат перешел к Роберту де Лезардье.

В Нормандии имеется фамилия Деверо (Devereaux), часто встречающаяся в Англии, Ирландии, Уэльсе и англоязычном мире. Считается, что это вариант фамилии Девре (в отличие от Деверо в Нормандии) и означает д'Эврё, d’Evreux (из Эвре). Другое объяснение состоит в том, что она происходит из Херефордшира, где находится приход Сен-Деверо (St. Devereux).

Имена Деверо и Деверо (Devereaux, Deveraux) являются вариантами написания фамилии в результате различных способов ее произношения (Dever-o, Dever -oo, Dever-ooks, Dev-erah, Dev-rah, Dev-ruh, Dev-rix).

В 17 веке фамилия d’Evreux закрепилась за родом La Tour d’Auvergne, но, учитывая местные легенды, возможно, изначально имела с ним общность. Фамилия «Ла-тур» («из башни») — распространённа среди французских нобилей.

Семья La Tour d’Auvergne владела двумя из последних крупных феодов, приобретенных французской короной, графствами Овернь и Булонь. В 1540 году высшее судебное учреждение страны — парижской Парламент, наиболее значительная ученая корпорация — Парижской университет, и духовенство Парижа единодушно высказались против ордена иезуитов. Не в Париже, а в 1556, в Билломе в Оверни, иезуиты получили возможность устроить свою постоянную резиденцию. Из этой крепости, они стали быстро выдвигать свои посты против гугенотов. Из Оверни они начали вести борьбу с ересью при поддержке высшего духовенства. С 1594 года семья La Tour d’Auvergne управляла герцогством Бульонским, герцогствами Альбре и Шато-Тьерри.

Семья считалась иностранными принцами во Франции, что давало право на титул Светлейшего Высочества. Девиз «Sua stans mole refulget» — «Всегда сияет». Для браков подбирали исключительно «равных по статусу» принцесс — немецких, польских, лотарингских.

В роду d’Auvergne была наследственной придворная должность великого камергера (Grand Chambellan de France), которая давала её носителю свободный доступ в частные апартаменты короля. В Англии должность великого камергера была наследственной у графов Де Вере.

Семья состояла в родстве со знатными семьями французского юга Вентадур, Ларошфуко и Леви-Мирепуа. В течение 18 века Латуры продолжали занимать видное место среди высшей французской аристократии.

История семьи остается неясной до 13-го века, когда она овладела сеньорией Ла-Тур в графстве Овернь. Многие де ла Тур стали епископами и кардиналами. Род поддерживал тесные связи с Авиньонскими папами, в 1352 года, Ги де ла Тур женился на Марте Роже Бофор, племяннице папы Григория XI и внучатой племяннице Климента VI. Их сын Бертран IV де ла Тур (1375—1423) в 1389 женился на Марии, графине Овернской, их сын Бертран V де ла Тур в 1437 году стал графом Овернским и Булонским. Внук Бертрана V Жан III де ла Тур д'Овернь (1467—1501) был последним средневековым графом Оверни, Булони и Лорагэ. От брака с Жанной Бурбон-Вандомскойу него родились две дочери: Анна и Мадлен, мать Екатерины Медичи, которая унаследовала Овернь, и Булонь и стала королевой Франции.

Старшая сестра Жана III, Жанна де ла Тур д'Овернь, вышла замуж за Эмара де Пуатье. Они были бабушкой и дедушкой Дианы де Пуатье. Младшая линия этой семьи, вымершая в 1497 году, также владела графством Монгаскон.

Анна Де Ла Тур д'Овернь, последняя в этом роду, была замужем трижды:, в 1506 за Карлом Бурбоном, графом Руссильона, в 1510 за Иоанном Монморанси, сеньором Шантильи, в 1518 году за Франциском II Де Ла туром, виконтом Тюренна.

Бертран де ла Тур д'Овернь, владелец Ольерга и других сеньорий, был рожоночальником младшей линии семьи. Он умер в 1329 году. Его правнук Вильгельм де ла Тур стал епископом Родеза и католическим Патриархом Антиохии. Племянник последнего, Ань IV Ольергский, женился в 1444 году на своей кузине, виконтессе Анне де Бофор, унаследовав после ее смерти титул виконта Тюреннского.

Среди его детей младший, Антоний Раймонд, лорд Мюрата, стал родоначальником малоизвестной линии Ла Тур-Апшье, которая получила известность незадолго до своего исчезновения в 19 веке.

Antoine Raymond de La Tour (1471–1524), Baron of Murat. Antoine de La Tour Lord of Murat и Jean de La Tour (d. 1593) Lord of Alagnac. Martin de La Tour (d. 1629), Baron of Murat. Jacques de La Tour (d. 1667), Baron of Murat. Jean de La Tour, Baron of Murat. Jean-Maurice (1675–1739), Count of La Tour d’Apchier. Louis Claude Maurice de La Tour d’Auvergne (1719–1747), Colonel of the Regiment de La Tour d’Auvergne и Nicolas François Julie de La Tour d’Auvergne (1720–90), Colonel of the Regiments de La Tour d’Auvergne and de Boulonnais.

Старшая ветвь рода вымерла в 1502 году, вторая старшая линия угасла в 1802, еше одна, младшая с 1772 носит герцогский титул. Антон Раймонд, сеньор Мюрата, стал родоначальником малоизвестной линии Ла Тур-Апшье (Лимёй и Апшье). В годы реставрации во Франции был учреждён титул герцога Латур д’Овернь, который наследовали представители ветви де Латур д’Апшье. Этот род угас в 1896 году.

На происхождение от Латуров из Оверни без каких-либо доказательств претендует дворянская фамилия Латур-Сен-Поле, которой Людовик 18 в 19 веке позволил переименовать себя в Латур д'Овернь-Лораге (Lauraguais). Анри де ла Тур д'Овернь-Лораге (1876—1914) из последней семьи женился в 1904 году на Элизабет Бертье де Ваграм (1885—1960), дочери третьего принца де Ваграма и по женской линии потомке династии баронов Ротшильдов.

Семье Латур д'Овернь и Евре принадлежали должности великих офицеров короны.

Великие офицеры короны — офицеры короля, ведавшие войной, правосудием, финансами, королевским двором, рано приняли титул офицеров короны, чтобы отличить себя от всех других офицеров. В 12 веке список Великих офицеров сводится к сенешалю, констеблю, канцлеру, дворецкому и камергеру. В 1582 высшие должностные лица короны: коннетабль, канцлер, гранд-мэр, шамбелян, адмирал и маршал Франции. В 1584 добавился генерал-полковник инфантерии, потом великий экюйер и великий мэтр искусств. Констебль и адмирал были упразднены в 1627 году, адмирал был воссоздан в 1669 году. В списке фигурирует великий омонье.

Великие офицеры не могли быть смещены после назначения. Их власть распространялась на все королевство, они возглавляли соответствующие службы (corps de l’Etat).

Grand Chambellan.

Годфруа-Морис де Ла Тур д'Овернь, герцог Бульонский (1641—1721) с 1658 по 1715 год.

Еммануэль Феодосий де Ла Тур д'Овернь, герцог Бульонский (1668—1730), с 1715 по 1728 год.

Шарль-Годфруа Ла Тур д'Овернь, герцог Бульонский (1706—71), с 1728 по 1747 год.

Годфруа-Шарль-Анри Ла Тур д'Овернь, герцог Бульонский (1728—92), с 1747 по 1775 год.

Colonel General de la cavalerie. Создан в 1548, занимал верховное командование над кавалерией.

Charles de Valois, comte d’Auvergne в 1588—95 и comte d’Auvergne в 1595—1616.

Henri de La Tour, vicomte de Turenne в 1657—75.

Frederic Maurice de La Tour, comte d’Auvergne в 1675—1705.

Henri-Louis de La Tour, comte d’Evreux (1679—1753) в 1705—40.

Godefroy-Charles-Henri de La Tour, prince de Turenne (1728—92) в 1740—92.

Пэры по порядку приема, дата приема определяла ранг пэра: Auvergne (1360). d’Evry-le-Chatel (1408). d’Evreux (в 1427 для Джона Стюарта, графа Дарнли). Auvergne (1529). Шато-Тьерри (1566). Auvergne, Dreux, Evreux (1569). Albret, Chateau-Thierry (в 1651 для Frederic Maurice de La Tour d’Auvergne, duc de Bouillon. 1651—1802). Верней (1663). Auvergne, Angouleme, Mercoeur (1773).

2

Антоний де ла Тур д'Овернь, наследник Жана IV унаследовал титул виконта Тюреннского и имел двоих детей. Младший, Жиль де ла Тур, лорд Лиме, имел дочь Изабо де Лиме, известную как мать детей Людовика I де Бурбона принца де Конде.

Франциск II Де Ла Тур д'Овернь, виконт Тюреннский (1497—1532), был старшим сыном Антония де ла Тура де Овернь и мужем Анны де ла Тур де Монгаскон.

Их внук, Генрих де ла Тур д'Овернь (1555—1623), известен как сторонник Генриха IV и маршал Франции. Его первой женой была Шарлотта де Ла Марк, наследница княжества Седан и герцогства Бульон. Генрих унаследовал ее титулы и владения и снова женился на Елизавете Оранско-Нассауской, дочери штатгальтера Нидерландов Вильгельма I Молчаливого.

Их сын и наследник Фредерик-Морис де ла Тур д'Овернь (1605—52) (Prince souverain de Sedan et Raucourt, vicomte de Turenne, de Castillon et de Lanquais, comte de Monfort, baron de Montagon, Olliergues, Limeuil, Fay, Servssac, etc.) оставался на голландской службе до своей женитьбы на Элеоноре-Екатерине-Фебронии де Вассенар де Берг в 1634 году. Он обменял свои княжества Седан, Жамец и Ракур — на титулы герцога Альбре и герцога Шато-Тьерри в ранге пэра, графов Эвре, графов Овернь, графов Бомон-ан-Перигор, сеньоров замков Пуасси и Гамбэ. Фредерику Морису было обещано принять титул от первоначального создания герцогства Шато-Тьерри. Семья стала иностранными принцами во Франции, что давало ей право на звание Светлейшего Высочества при французском дворе. Этот обмен был официально оформлен в 1651 году.

Сын Фредерика-Мориса, Годфруа-Морис де ла Тур д'Овернь (1641—1721), был первым суверенным герцогом Бульонским. Это произошло в 1678 году. Помимо герцогских титулов, Годфруа-Морис с 1650 носил титул графа Эвре. Он стал наследственным великим камергером Франции в 1658 году (до 1775) и наследственным губернатором Оверни в 1662 году (упразднен в 1790 году). Герцогство Бульонское и другие титулы перешли его сыну Эммануэлю Теодозу (1668—1730).

Младший брат Мориса, граф Фредерик-Морис де ла Тур д'Овернь (Comte de Auvergne, marquis de Bergen-op-Zoom, vicomte de Languais, baron de Limeuil, gouverment du Haut et Bas Limousin) (1642—1707), был выдающимся генералом Нидерландов. Он женился на Генриетте фон Гогенцоллерн (1648—98), маркизе Берген-оп-Зум, титул перешел к их детям. После того как их род вымер в 1732 году, Берген перешел к графу Палатинскому Иоганну Кристиану фон Зульцбаху (1700—33), который был женат на Марии Генриетте Леопольдине де ла Тур д'Овернь.

Шарль Годфруа де ла Тур д'Овернь (1706—71) был сыном Эммануила Теодоза и 5-м герцогом Бульонским. Его женой была вдова его брата Мария Каролина Собеская.

Его брат, Годфруа Шарль-Анри де ла Тур д'Овернь (1728—92), был 6-м герцогом Бульонским. Он женился на Луизе де Лоррен, известной как мадемуазель де Марсан.

В 1780 году 6-й герцог Бульонский подружился с британским морским офицером Филиппом d’Auvergne. Согласно легенде семья Довернь представляла собой побочную ветвь, которая переехала на остров Джерси.

В результате основная линия семьи Ла Тур д'Овернь вымерла.

В 1690 году члены рода Ла Тур д’Овернь носили титулы: Prince d’Auvergne, Prince d’ Sedan, duc de Bouillon, duc d’Nerac, duc d’Albret, duc d’Chateau-Thierry, duc d’Montfort-l’Amaury, comte de Montfort, comte Negrepelisse, comte d’Auvergne, comte d’Evreux, comte de Beaumont-le-Roger, comte de Beaumont-en-Perigord vicomte de Turenne, vicomte de Castillon, vicomte de Lanquais, baron de Montgascon, baron de Limeuil, барон Апшье, граф Булони, граф Лорагэ, senor d’La Tour, senor Poissy и senor Gambais, сеньор Леру, сеньор Монсель, сеньор Мюрат, сеньор Артонн, великий камергер Франции. Им принадлежали дворцы Латур, Эврё, замок Наварр, замок Седан, замок Монтале, замок Ланке.

С герцогством-пэрством Альбре обычно имелись титулы: сеньор де Нерак, сеньор д’Орваль, сеньор де Монрон, сеньор де Буа-Бель, сеньор де ла Шапель д’Ангийон, сеньор Сюлли, виконт де Тарта, виконт де Марсан, виконт де Дакс, виконт Лиможа, виконт де Беарн, виконт Кастельморон-д'Альбре, граф де Дрё, граф де Гор, граф де Перигор, граф де Кастр, граф де Фуа, граф де Бигорр, граф д’Арманьяк, Великий камергер Франции,

коннетабль Франции, король Наварры, король Франции.

В семье Ла Тур д’Овернь, известны:

Маршал Анри де Ла Тур д’Овернь (Henri de La Tour d’Auvergne, vicomte de Turenne) (1611—75), главный маршал Франции (с 1660). Младший сын вождя французских гугенотов, маршала Франции Анри де Ла Тур д» Овернь, внук Вильгельма I принца Оранского.

Начал службу в 1625 году во время Тридцатилетней войны, в 1634 году командующий полком, 1635 год — бригадный генерал. В 1643 году маршала Франции. В 1645 году Тюренн командовал Верхнерейнской армией, в 1646 году соединился со шведскими войсками Врангеля. В 1647 году Тюренн действовал в Нидерландах, в 1648 году, вместе с Врангелем в Баварии. В 1648 году Тюренн входит в Мюнхен, что приводит к заключению Вестфальского мира.

В 1649—51 годах, во время Фронды, Тюренн выступает вместе с принцем Конде против Мазарини. Это решение Тюренн принял под влиянием своей подруги герцогини де Лонгвиль. Тюренн командует войсками Фронды, усиленными испанскими отрядами.

В мае 1651 года Тюренн примиряется с королевским двором и ему поручены действия против Конде. Тюренн заканчивает войну против Конде и испанцев в 1659 году. За эти успехи, в 1660 году, Тюренн назначается главным маршалом Франции (высший военный чин во Франции). В 1667 году совершил поход во Фландрию. Во время первой Голландской войны Тюренн оборонял Эльзас. 27 июля 1675 года Тюренн был убит наповал ядром.

В 1651 году Тюренн женился на протестантке Шарлотте де Комон (1623—66), дочери Армана-Номпара де Комона, герцога де Ла Форса. Дети неизвестны. Через два года после смерти жены Тюренн перешёл в католичество.

Екатерина Мария Ромола ди Лоренцо де Медичи (Caterina Maria Romola di Lorenzo de Medici 1519—89) — королева Франции с 1547 по 1559 год, супруга Генриха II, короля Франции.

Екатерина родилась 13 апреля 1519 года во Флоренции. Отец Екатерины — Лоренцо II Медичи, герцог Урбинский. Её мать — Мадлен де ла Тур, графиня Овернская, принадлежала к одной из самых известных и древних французских аристократических семей.

В 1533 году, в возрасте четырнадцати лет, вышла замуж за принца Генриха де Валуа, второго сына короля Франциска I.

Дети: короли Франции Франциск II (1559—60), Карл IX (1563—74), Генрих III (1574—89) король Польши (1573—75), Франсуа I (1579—82) суверен Объединенных провинций Нидерландов, Маргарита I (1572—1615) королева Наварры.

Жанна де Бурбон-Вандом (Jeanne de Bourbon) (1465—1511) по прозванию la Belle. Дочь Жана II де Бурбона, графа Вандома и Изабель де Бово (1436—74) дамы де Шампиньи и де Ла-Рош-сюр-Йон (дочери сенешаля Анжу). Бабушка королевы Екатерины Медичи. Первый муж Жан II Добрый (1426—88), герцог де Бурбон. Второй муж Жан IV де Ла Тур-д'Овернь (1467—1501). Третий муж (с 1503 года) Франсуа де ла Пос, барон де ла Гард.

Дети: Анна де Ла Тур-д’Овернь (Anne de La Tour d’Auvergne) (1495—1524), графиня Оверни (с 1501), дама де Ла Тур, де Сен-Сатюрнен и де Монродон, муж Джон Стюарт, герцог Олбани. Оставила графство Овернь племяннице — Екатерине Медичи.

Мадлен де ла Тур-д’Овернь (1500—19) — мать Екатерины Медичи.

Не известная по имени дочь (1501).

В России известны переехавшие из Франции в 19 веке представители рода d’Auvray: Friedrich-August Philipp d’Auvray (Fedor Fedorovič или Filipovič Dover или Ant. Dover) (в 1764 из Дрездена в Петербург), Paul d’Auvray (1801—31), Sophie d’Auvray (1803—77), Constance d’Auvray (1809), Alexander-Friedrich August d’Auvray (1811), Fedor. Fed. d’Auvray.

3. Мануилы Де Еврее

Имя Мануила носили два представителя семьи де ла Тур д’Овернь, кардинал Бульона и герцог Бульона, полные тезки. А так же судебный исполнитель Оверни.

Первый, это — Его Высокопреосвященство кардинал Эммануэль-Теодоз де ла Тур д’Овернь де Буйон, герцог д'Альбре (Emmanuel-Theodose de La Tour d’Auvergne Duc de Albret) (1643–1715), родился в замке Ланке (Перигор). Сын Фредерика Мориса де ла Тур д'Овернь, герцога де Буйона и Элеоноры де Берг. Племянник маршала Франции де Тюренна. Будучи членом Дома тур д'Овернь являлся иностранным принцем (принц Седана).

Его брат Годфруа-Морис де ла Тур д'Овернь стал герцогом Бульонским.

Старшая сестра Элизабет вышла замуж за Карла III, герцога Эльбефа де Бурбон.

Считается, что детей не имел. Но в это время известны дети у кардинала Ришелье и кардинала Мазарини. К тому же кардиналом Эммануил стал в 24 года, а до этого он был светским герцогом Альбре и вполне мог иметь детей. В браки тогда вступали с 15 лет. Следует учитывать, что светские правители часто были и духовными сеньорами, а духовные сеньоры светскими владыками.

Ордерик Виталис говорит, что «практика безбрачия среди духовенства была настолько ослаблена, что не только священники, но даже епископы свободно делили ложе с наложницами и открыто хвастались своими многочисленными потомство». Автор подчеркивает неопределенность, существовавшую относительно регулярности таких браков и законности рождения любых детей. Епископ мог взять жену «в качестве графа». (Norman nobility).

Его племянник Анри-Освальд де Ла-Тур Де Овернь был архиепископом Вьенны.

На парадном портрете кардинала Эммануила изображены двое детей, никаким образом к его сану ни относящиеся.

Эммануэль-Теодоз, наследственный кардинал de Bouillon с 1669.

Каноник Льежа 1658.

Кардинал-священник церкви Сан-Лоренцо-ин-Панисперна 1670—76.

Кардинал — священник церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи 1676—89.

Кардинал-епископ Альбано 1689—98.

Епископ Борго Сан-Доннино 1698.

Архиепископ Баньореджо 1698.

Кардинал-епископ Порто-Э-Санта-Руфина 1698—1700.

Кардинал-епископ Остии и Веллетри 1700—15.

Вице-декан Священной Коллегии Кардиналов в 1698—1700.

Декан Священной коллегии кардиналов и префект Священной Конгрегации Церемониала в 1700—15.

Участвовал в Конклаве в 1670, 1676, 1689, 1691, 1700.

В 1667 году стал доктором наук в Сорбонне.

Великий раздатчик милостыни Франции в 1671—1700.

В 1683 году стал верховным аббатом Клюни (Abbe de Cluny).

Кавалер Ордена Св. Духа, Ордена Св. Михаила (Ordre de Saint-Michel).

Эммануэль Теодоз герцог Альбретский.

Кардинал приложил большие усилия, чтобы получить епископство Льежского князя, но им завладел Климент Иосиф Баварский.

Эммануэл был отправлен послом в Рим. Когда его отозвали во Францию, он решил не подчиняться королевскому приказу, и собственность Буйона во Франции была конфискована. Когда он вернулся во Францию, то был выслан в свое аббатство Турню. После окончания войны за Испанское наследство вступил в переписку с английским герцогом Мальборо, графами Оррери и Голуэем и другими английскими лордами.

Монахи Клюни добились принятия парламентом постановления против правления над ними Эммануэля.

Кардинал нанял Этьена Балуза для составления Histoire genealogique de la maison d’Auvergne (1708), в которой выводил Латуров от независимых правителей Оверни 9 века.

Этьен Балюз (Etienne Baluze) (1630—1718) — историк, иезуит, юрист, библиотекарь, профессор канонического права в Королевской коллегии. В 1656 году стал секретарём Пьера де Марка, архиепископа Тулузы. В 1667 году занял место библиотекаря у главы правительства Жана-Батиста Кольбера, где работал в течение 33 лет. Благодаря этому он имел возможность собирать, компилировать и публиковать множество различных источников из истории Франции.

В 1668 году стал профессором канонического права в Королевской коллегии; в 1707—10 годах был её директором. Им издано в свет 45 сочинений и подготовлено к новому изданию 116 сочинений прежнего времени. В 1710 году издал генеалогическую историю Овернского дома, и был лишён должностей и выслан из Парижа, в 1713 году возвращён.

Из-за выраженных династических претензий «История Балуза» была запрещена. В 1710 году кардинал написал королю глубоко оскорбительное письмо и сбежал к принцу Евгению Савойскому в Нидерланды. Королевский парламент выдал ордер на его арест, снова конфисковал его имущество.

Вскоре Бульон поселился в своей резиденции в Риме, в качестве гостя иезуитов. Он добился от Франции возвращения своих доходов.

В 1722 году Эммануэль-Теодоз де ла Тур д’Овернь, кардинал де Буйон указан как здравствующий высший чиновник Франции — Du Grand Aumonier de France, du Clerge de la Cour.

«Le Grand Aumonier de France, Comandeur nedes Ordres du Roy, fe nome Emanuel-Theodofe de la Tour de Auvergne, Cardinal de Buillon, Eveque de Albano, Docteur de la Maifon — Societe de Sorbone, frere de M. le Duc de Buillon, Grand Chambelan de France, nome par fa Majeftre a cette Charge de Grand Aumonier de France, le 10 Decembre 1671 don’t il fit ferment entre les mains du Roy, prit poffeffion le 12, du meme mois.

Il ny a que fix Cardinaux-Eveques, qui font les premiers du Sacre College le Eveche de Albano pres de Rome eft le titte de ie un de ces Cardinaux.

Le Grand Aumonier a de anciens gages fur le Etat general de Maifon 12000 lvr –1200 lvr de pension, 6000 lvr pour fon plat–livree, 3000 lvr par le Threforier du Marc de Or au premier Janvier, encore 3000 lvr come Comandeur ne de le Ordre du S. Efprit, par le meme Threforier: faifant en tout 14400 lvr.

Voyes les armes de Buillon, eft entoure du cordon bleu, avesque la Croix de le Ordre du faint Efprit, la Courone — le Maneau de Prince, le Chapeau de Cardinal.

Великий капеллан Франции, Командор Орденов Короля, именуемый Эмануэль-Теодоф де ла Тур де Овернь, Кардинал де Буйллон, Епископ Альбанский, Доктор Дома Науки Сорбоны, брат герцога де Бюйона, Гранд Шамбелана (Чемберлена) Франции, назначенный Его Величеством поверенным Великим Омонье (Раздатчика милости) Франции 10 декабря 1671 года, которое он 12-го числа того же месяца принял во владение из рук короля.

Есть только фиксированные кардиналы-епископы, из них первый в Священном колледже епископ Альбано близ Рима — титул одного из этих кардиналов.

Великому капеллану давным-давно назначено Генеральным штатом Дома 12000 ливров — 1200 ливров пенсии, 6000 ливров за одежду-ливрею, 3000 ливров казначеем Марки Золота на первое января, еще 3000 ливров как командору Ордена Святого Духа, тех же Сокровищ: на общую сумму 14400 ливров…». (Le Etat de la France. 1722)

6 апреля 1707 Куракин в Риме кардиналов знал Председателя коллегии (декана) кардинала Булионе который был экономным человеком.

«1707. Ливерия в Риме все дают дважды в год, одна к Рож­деству Христову, которая делается из сукна с позаментами шерстяными, называют зимняя, а другая к Петрову дню из саржи, из других, легких матерей, которая называется летняя. А есть многие, что дают в год по одной, а не по две; а кардииал Bulon, менистр короля французскаго, давал в два и в три годы одну ливерию». (Ф. А. Куракин. Кн.1)

У Герцога Бульона Фредерика-Мориса (1605—52) кроме Эммануэла-Теодоса, герцога д'Альбре, кардинала (1643—1715?) имелись еще дети:

Годфруа-Морис, герцог Бульона (1641—1721).

Фредерик-Морис, граф Оверни (1642—1707).

Константин-Игнас, герцог Шато-Тьерри, не женатый (1646—70).

Анри-Игнас, граф Эврё, не женат (1650—75), имел четыре дочери.

У Фредерика-Мориса и Генриетты-Франсуазы де Гогенцоллерн имелись дети:

Анри-Освальд, архиепископ Вьены и кардинал (1671—1747).

Франсуа-Эгон, принц д'Овернь (1675—1710), имел дочь Мари-Генриетту Леопольдину.

Фредерик-Константин, декан капитула Страсбурга (1682—1732).

Три дочери — монахини.

Эммануэль-Морис, судебный исполнитель Оверни (1670—1702). Сведений о нем не имеется.

Второй, это — Эммануэль Теодосе де ла Тур д'Овернь, принц Тюренн, герцог д'Альбре, герцог де Бульон, (1668—1730). Сын Годфруа-Мориса, герцога де Бульон (Godefroy Maurice de La Tour d’Auvergne) и Марии Анны Манчини (Maria Anna Mancini).

Среди его двоюродных братьев были два генерала: Луи-Жозеф, герцог Вандомский и Принц Евгений Савойский, а также двоюродные братья по отцовской линии, такие как Эммануэль-Морис, герцог Эльбефский и Анри, герцог Эльбефский.

Его старший брат Луи-Шарль де ла Тур д'Овернь был принцем Тюреннским, но погиб в битве при Стенкерке. До того, как стать принцем Тюреннским (наследником герцогства Бульонского), Эммануэль Теодосе был герцогом Альбретским.

Известны братья и сестры:

Луи Шарль (Louis-Charles de La Tour d’Auvergne, Prince of Turenne) (1665—92).

Мария Елизавета (1666—1725).

Эудженио Морис (1669—72), принц Шато-Тьерри,

Фредерик Жюль, принц д’Овернь (1672—1733).

Луиза Жюли (Louise Julie de La Tour d’Auvergne de Rohan-Guemene) (1679—1750).

Луи Анри (Louis Henri de La Tour d’Auvergne Count of Evreux) (1679—1753).

Полагают, что ни кто из его братьев и сестер не оставил детей.

Среди его двоюродных братьев — герцог Вандомский Луи-Жозеф, герцог Эльбефский Эммануэль Морис, герцог Эльбефский Анри, Принц Евгений Савойский.

Его старший брат Луи-Шарль де ла Тур д'Овернь был принцем Тюреннским, но погиб в битве при Стенкерке.

Официально был женат четыре раза и имел одиннадцать детей. Но мог иметь брак и детей в 1683, 1686, 1689.

1-я жена (с 1696) — Мари-Виктуар-Арманда де Ла Тремуйль (Marie-Armande-Victoire de La Tremoille) (1677—1717), дочь Шарля Бельжика Олланда де Ла Тремуаля и Мадлен де Креки.

Дети: Арманда (Armande de La Tour d’Auvergne) (1697—1717), c 1716 муж Louis de Melin (1694—1724), duc de Joyesuse, принц Эпинойский.

Мария-Мадлен (Marie Madeleine de La Tour d’Auvergne) (1698—99) или Мари-Мадлен (Marie-Madeleine) (1710—18).

Неизвестный сын (1699).

Годфруа-Морис (Godefroy Maurice de La Tour d’Auvergne, prince de Turenne) (1701—05).

Фредерик-Морис-Казимир (Frederic-Maurice-Casimir de La Tour d’Auvergne, prince de Turenne) (1702—23), принц Бульонский, c 1723 жена Мария-Каролина Собеская (1697—1740), дочь Джеймса Луи Собеского и сестра Клементины Собеской.

Мария-Гортензия-Виктория (Marie-Hortense-Victoire de La Tour d’Auvergne) (1704—41 или 1704—88), с 1725 муж Charle-Arrmand-Rene de La Tremoille (1708—41), родила ребенка.

Шарль-Годфруа (Charles Godefroy de La Tour d’Auvergne) (1706—71), duke Armande (1697—1717), герцог де Бульон, принц Бульонский, жена вдова его брата Мария-Каролина Собеская, имел детей.

2-я жена (с 1718) — Луиза Франсуаза Анжелика ле Телльер (Louise-Francouse-Angelique Le Tellier) (1699—1719), дочь Луи Франсуа Мари Ле Тельеи, внучка маркиза де Лувуа.

Дети: Годфруа-Жиро (Godefroy-Giraud duc de Chateau-Thierry) (1719—32).

Сестра Луизы — Мари-Мадлен (Marie-Madeleine) вышла замуж Франсуа, герцога Харкорта (1689—1750), они являются предками герцога Ришелье и Елизаветы, императрицы Австрии. Его кузен Simon Harcourt, 1st Viscount Harcourt происходил из графства Оксфорд и имел дочь Марфу (Martha Harcourt (1715–94), муж (с 1744) George Venables-Vernon, Baron Vernon (1708—80).

3-я жена (с 1720) — Анн-Мари-Кристин де Симиан (Anne-Marie-Christine de Simiane) (1683 или 1698—1722) дочь marquis de Moneha, marquis de Rhodes.

Дети: Анн-Мари-Луиза (Anne-Marie-Louise de La Tour d’Auvergne, Princess of Soubise) (1722—39), с 1734 муж маршал Франции Шарль де Роан (Charles de Rohan duc de Rohan-Rohan, prince de Soubise) (1715—87), дочь Шарлотта де Роан.

4-я жена (с 1725) — Луиза-Генриетта-Франсуаза Лотарингская (Louise-Henriette-Francoise de Lorraine) (1707—37), дочь графа d’Harcourt, prince de Guise. При дворе она, имела чин Иностранного принца, что позволяло ей считаться Ее Высочеством.

Дети: Мария-Софи-Шарлотта (Marie-Sophie-Charlotte de La Tour d’Auvergne, princesse de Craon, Nattier) (1729—63), c 1745 муж Charles-Juste de Beauvan, принц Краона, имела детей.

Возможно, это просто совпадение, что оба Emmanuel Theodose de La Tour d’Auvergne были герцогами д'Альбре. Кроме того, светский титул герцога Бульона всегда совмещался с титулом кардинала Бульона, поскольку на герцогство претендовал князь-епископ Льежа. А возможно путаница связана с тем, что кардинал и герцог один человек, а их деяния частично относятся к Эммануилу Морису, судебному правителю Оверни.

4. Княжество Седан и герцогство Булион

Суверенное княжество Седан и Рокур (Sedan et Raucourt) — государство в Арденнах, вокруг Седанской крепости, которая считалась самой мощной в средневековой Европе.

В 1562 году Генрих Роберт провозгласил себя суверенным князем Седанским. В 1588 Седан перешёл к его сестре Шарлотте де Ла Марк (1574—94) и её супругу, Генриху де Тюренну. Тюренн, удержал княжество за собой и своими потомками из рода Латур д'Овернь.

Суверенное герцогство Бульон (Bouillon) — в Арденнах, пространством в 385 кв. км, с одним городом и 21 местечком и населением около 2500 человек в 1789 году.

Герцогство включало в себя город Bouillon, расположенный на реки Semois, и деревни Sugny, Corbion, Alle, Rochehaut, Ucimont, Botassart, Sensenruth, Noirefontaine, Gros-Fays, Fays-les-Veneurs, Bertrix, Carlsbourg, Paliseul, Jehonville, Beth-les-Abbies, Anloy, Porcheresse, а также анклавы Gedinne, Sart, Tellin, Auffe.

Были споры с епископами Льежа по поводу территорий Muno, Bertrix. Герцог утверждал, что аббатства Saint-Hubert, Hierges, Mirwart были «peerages» герцогства и находились под его юрисдикцией, хотя на самом деле контролировались Льежем.

Герцог имел вассалов («пэров»), дворянство и даровал титулы.

Ранее город Бульон находился во владении епископов Льежа (Liege), но управлялся по своим собственным законам, с таможней, и кастеляном, назначенным епископом. В 1484 году ван дер Марки стали именовать себя герцогами Бульонскими. Карл V в 1521. возвратил герцогство Льежу (Люттиху). Ламарки удержали за собою некоторые владения и продолжали носить титул герцогов Бульонских. В 1594 их права перешли к Генриху де Латур д’Овернь (отцу маршала Тюренна), а в 1641 были проданы епископу Льежа за 30 тысяч ливров. В 1658 году епископ выплатил 150 тысяч гульденов. В войну 1678 герцогство было признано за Готфридом Морисом де Латур д’Овернь.

Герцогство, на правах суверенного владения, состоящего под покровительством Франции, принадлежало дому Латуров, но в 1793, при герцоге Годфруа Карле-Генрихе (умершем в 1802) оно было конфисковано. По Парижскому миру 1814 герцогство присоединено к великому герцогству Люксембургскому, перешедшему во владение короля Нидерландов. В 1814 году английский капитан получил титул герцога, но Актом Венского конгресса 1815 года было постановлено, что права собственности будут решением посреднического суда признаны за одним из претендентов. Приговор посреднического суда состоялся в 1816 году в пользу князя Шарля Алэна (Alain) де Роган-Монбазон. В 1821 году он продал свои права Нидерландам.

Анри (Henri de La Tour d’Auvergne) (1555—1623), внук коннетабля Анна де Монморанси и зять Вильгельма Оранского. В 1592 году стал маршалом Франции. Благоволение короля позволило ему получить княжество Седанское и права на герцогство Буйонское. Анри Ла Тур пользовался званием герцога по бреветам 2 июня 1607 и 29 февраля 1612, хотя герцогство было не во Франции.

В 1591—94 в браке с Шарлоттой де Ла Марк (Charlote de La Marck) (1574—94). Дочь Луиза (1596—1606).

В 1598 в Гааге Анри де Ла Тур, женился на Елизавете-Фландрине (Elisabeth de Nassau) (1577—1642), дочери штатгальтера Нидерландов Вильгельма I Оранского и его третьей супруги, Шарлотты де Бурбон-Монпансье.

Имели детей: Мария (Marie) (1600—65), с 1619 муж де Ла-Тремойль (Henry de La Tremoille), герцог де Туар (1599—1674).

Жюльена-Катерина (Julienne-Catherene) (1604—37), с 1627 муж Франсуа де Ларошфуко (Francois de Roy de La Rochefoucauld), граф де Руси (1603—80).

Фредерик-Морис (Frederic-Maurice) Ла Тур д’Овернь (1605—52), герцог Бульонский, принц Бульонский, Prince souverain de Sedan, duc de Albret et de Chateau-Thierry.

Елизавета (Elisabeth) (1606—85), с 1619 муж Ги Альдонс де Дюрфор (Guy-Aldonce de Durfort, comte de Duras) (1605—65), маркиз де Дюра и де Лорж.

Анри (Henry) де Ла Тур д’Овернь (1611—75), виконт де Тюренн, маршал Франции, принц Бульонский, с 1653 жена Charlotte de Caumont (1623—66).

Henriette- Catherene (1609-x), с 1629 муж Amaury Goyon, marquis de La Moussaye.

Charlotte (x-1662).

Седан стал опорным пунктом протестантизма и убежищем для многочисленных беженцев-гугенотов. С 1604 года в Седане находятся ее племянник, будущий король Чехии Фридрих V Пфальцский, и Георг Вильгельм, будущий курфюрст Бранденбургский.

Елизавета в 1623—26 годах в качестве регента управляла Седанским княжеством. При этом в их уделе, Оверни, располагалась столица Ордена иезуитов во Франции. Сын и наследник Елизаветы — Фредерик-Морис Ла Тур д’Овернь женится на католичке и сам переходит в лоно этой религии.

Ла-туры поддержали восстания против королевской власти, поднятые принцем Конде (1613), Гастоном Орлеанским (1630) и графом Суассонским (1641). Кардинал Ришельё, решил присоединить Седан к Франции. Фредерик-Морис де Ла Тур заключил с французским правительством контракт, по которому отказывался от прав на Седан и Рокур в обмен на титулы герцога Шато-Тьерри и Альбре, графа Эврё и Арманьяка и т. д. Король обязывался содействовать ему в отвоевании Буйона у испанцев.

Герцог Бульонский — Фредерик-Морис де Ла Тур д’Овернь (Frederic-Maurice de La Tour d’Auvergne) (1605—52). Сын Анри (Henri de La Tour d’Auvergne, Prince d’Sedan) от его второго брака с Елизаветой Оранской-Нассау (Elisabeth of Orange-Nassau), дочерью Вильгельма I Оранского. Старший брат маршала Тюренна.

Сражался в Нидерландах в войсках своего дяди, принца Морица Оранского. В 1635 году перешёл на французскую службу. В 1642 году получает командование над французской армией в Италии. Фредерик-Морис де Ла Тур переезжает в Рим, где служит командующим папскими войсками. В 1649 году возвращается во Францию и принимает участие во «фронде принцев».

Королевские бреветы от 2 апреля 1649, 26 октября 1649 и 15—20 февраля 1652 даровали герцогу де Буйону и его брату звание маршала де Тюренна и старшинство иностранного принца.

В 1650 за суверенные права на княжество Седан получил титул пэра, duchies Albret и Chateau-Thierry, counties Auvergne, Evreux, Beaumont-en-Perigord, chatellenies Poissy и Gambais. В 1651 году де Ла Тур получает обратно Седан и Рокур, а также часть герцогства Бульон, как лен от французской короны. 21 августа 1657 аррет Парижа зарегистрировал договор и объявил Буйон суверенным и независимым. Чеканил в Париже монету герцогства с собственным профилем.

Герцог Фредерик-Морис (1605—52) с 1634 женат на Элеоноре Катарини Фебронии ван ден Берг (Eleonore-Catharine-Febronie de Berg) (1615—57).