Бесплатный фрагмент - Персонаж

Пролог

«Быстрая ходьба — это болезнь», как сказал однажды мой знакомый. Мне тогда пришлось повернуться и замедлить шаг, чтобы переспросить: «Что?»

Если быстрая ходьба — это болезнь, то у меня ее последняя стадия. Наслаждаться природой? Окружающим миром? Замечать людей вокруг? Нет. Просто быстро идти, воткнув наушники в уши. Обгонять медлительных людей, словно река, маневрирующая между берегами. Идти всегда на шаг впереди друзей, изредка разворачиваясь, чтобы поддержать диалог. «Ты можешь идти медленней?» — самый частый вопрос. «Нет, я болен» — следует ответить им. Стоять на светофорах по сорок секунд в томительном ожидании. Светофоры — зло. Зло для таких людей, как я, которые не могут ходить медленнее, чем 7 км/ч. Я никуда не опаздывал, но в то же время всегда спешил. Спешил все успеть. Спешил к цели. Спешил жить.

Это невидимые салочки с людьми, когда ты делал их ведущими в этой, понятной тебе одному, игре, обгоняя их. Это бегство куда-то. Это бегство от самого себя.

Шаг. Шаг. Еще шаг. Черные потертые кроссовки быстро мельтешили по асфальту, если посмотреть вниз. Впереди — прямая дорога и пара прохожих, которые шли прямо передо мной. Следует их обогнать. Сделать ведомыми. Оставить позади. Пара студентов, одетых в осенние куртки и с портфелями в руках. Они бросили на меня беглый взгляд, когда я обходил их.

«Наверное, куда-то спешит», — подумали они.

«Наверное, вам стоит ходить чуточку быстрее», — думал я.

Впереди — длинный, не очень широкий мост, на котором в это утро практически нет людей. За исключением девушки, которая шла впереди. На ней зеленая куртка и теплый синий шарф, на котором висели огненно-рыжие волосы, укутанные в шапку с забавным помпоном. Сколько бы метров нас не разделяло, я все равно обгоню ее, тем более что впереди у меня — целая гора шансов в виде длинного моста. Это забег на длинные дистанции.

Вот она совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Я обошел справа, пытаясь ее обогнать. В голове звучал голос комментатора, словно с какого-нибудь футбольного матча, где напряжение накалилось до предела. Мы бросили друг на друга взгляд. Я — чтобы увидеть ее лицо. Она — чтобы посмотреть, кто решил ей бросить невидимый вызов. Через секунду она продолжила смотреть вперед, спрятав руки в теплой куртке, а я смотрел вниз, на черные кроссовки, которые сделают меня сегодня победителем.

Прошло несколько секунд прежде, чем я заметил, что не оторвался от нее ни на шаг. Как бы быстро я ни шел, она начинала идти с той же скоростью. Если посмотреть вперед, ее нельзя будет увидеть боковым зрением, но я чувствовал ее дыхание за спиной, я ощущал, что она шла рядом. Второй раз я не решился бросить на нее взгляд. Зато она бросила мне вызов. Мы начинали молча играть в невидимые салочки. Гонка двух сумасшедших, которым нечем больше заняться в это утро. Ввиду абсурдности происходящего у меня на лице появляется истеричная улыбка. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не засмеяться. Мы продолжали молча играть в игру, которая понятна лишь нам. Со стороны люди могли подумать, что мы идем вместе, но только мы все понимали. И понимали, насколько это смешно. Мост заканчивался, я все еще на пару сантиметров впереди. За поворотом — институт, конечная цель. По всей видимости, она направлялась туда же. Я повернулся и посмотрел на нее. Девушка была полна решимости, она хотела одержать победу, на ее губах я заметил слабую улыбку. Она повернула за мной, и мы подошли к воротам института. Собравшиеся в курилке люди, если бы им было до нас дело, сочли бы нас за милую парочку, вместе пришедшую на пары. Но никто из них не знал, что только сейчас на мосту произошло настоящее сражение, война, борьба за титул быстроходца, за титул главного сумасшедшего этого утра. Я подошел к двери и схватился за ручку двери.

Конечная цель.

Победа.

Девушка с рыжими волосами стояла прямо за мной. Я открыл дверь и, как истинный джентльмен, пропустил ее вперед. Кубки кубками, но не открыть девушке дверь из-за своих тараканов, я не смог.

«Поздравляю. Сегодня ты — главный спринтер. Сегодня ты — главная сумасшедшая. Проходи», — вертелось у меня в голове.

Безмолвная гонка незнакомцев закончилась, теперь мы снова обычные люди, проводящие такие же скучные, серые будни. Под вечер никто и не вспомнил бы о тех салочках, произошедших одним осенним утром.

Девушка вошла в помещение и, остановившись, сняла шапку, обнажая копну своих ярких рыжих волос. Я, расстегивая куртку, прошел мимо.

— Не торопись уже, — раздался у меня из-за спины приятный женский голос, — в следующий раз я выиграю.

Я повернулся и увидел, как девушка ехидно улыбнулась, смотря на меня с вызовом, с ярким пламенем в ее голубых глазах. «Черт подери, да ты еще более сумасшедшая, чем я думал», — крутилось у меня в голове.

— Алиса, — сказала она, протягивая мне красную от холода руку.

— Ян, — я ответил на рукопожатие, — ещё побегаем, — с улыбкой произношу я.

Кажется, теперь салочки будут нашим официальным видом спорта. Безмолвная гонка, существующая лишь в моем нездоровом мозгу, воплотилась в жизнь, благодаря этой рыжей сумасшедшей. Мне захотелось убежать с ней. Убежать от всего мира, обгоняя всех людей, встретившихся на пути.

Часть 1

Случайная встреча

Каждый год у человека возникает потребность в осени. Осень — словно серая полоса загрузки на экране, после которой жизнь снова придёт в норму. А пока хочется лишь спрятаться от окружающего мира в своём коконе из одиночества и собственных мыслей. Я жил в своём коконе не только осенью, а постоянно. Мне нравилось одиночество. Мне нравилась осень.

Проснувшись, я ещё не знал, что эта неделя принесёт мне множество сюрпризов и кардинально изменит мою жизнь. Я не пошёл на работу, сославшись на плохое самочувствие. Мне не хотелось видеть эти надоевшие лица, выполнять идиотские поручения и постоянно смотреть на часы в надежде, что рабочий день скоро закончится.

Осень — время меланхолии. А потому мне просто нужно было оторваться от остального мира и перезагрузиться. Я надел свою тёплую толстовку, воткнул наушники и вышел на улицу. Моросил мелкий дождь, небо было затянуто бесконечными тучами, прохожие шлёпали по лужам, пробегая мимо. Никогда не задумывались о том, что каждый встреченный вами прохожий, может изменить вашу жизнь? Например, человек в чёрном пальто, которого вы сочтете за пьяницу, может вытащить из кармана нож и превратить вас в калеку. Старик с огромными белыми усами и бородой может схватить вас за руку и предложить выгодную сделку. Девушка, проходящая мимо, может сказать слова, которые вы не забудете до конца жизни. Где-то в глубине души я понимал, что моя жизнь стала слишком серой и ей просто необходима встряска. Но вот только сам я не был готов и пальцем пошевелить, чтобы что-то в ней изменить. Я запрятал эту мечту в самые далёкие уголки подсознания и почти о ней не вспоминал.

Но я и подумать не мог, что всё изменится после обычного похода в магазин.

Я зашёл в магазин одежды, чтобы купить себе новую толстовку — новый тёплый панцирь с тонированным капюшоном и невзрачными цветами. Народу в магазине было на удивление мало. Лишь пожилая женщина в длинном пальто, которая долго пересчитывала деньги на кассе, и девушка с огненно-рыжими волосами. Когда я подошёл к кассе и кинул покупку на стойку, девушка подалась назад и уронила толстовку на пол.

— Из-звините, пожалуйста, — сказала она, нагнувшись за покупкой.

— Ничего страшного, — быстро ответил я, не желая вступать в разговоры с незнакомцами.

Я тоже нагнулся за вещью и оказался в донельзя глупом положении, когда мы посмотрели друг на друга, держа мою толстовку в руках. У девушки был такой тёплый и искренний взгляд. На минуту мне показалось, что именно этот взгляд я искал всю свою жизнь. Её рыжие волосы были слегка разлохмачены, на лице появилась лёгкая улыбка.

— Хороший вкус, — смущённо ответила девушка и отвернулась, начав в спешке доставать кредитку, чтобы оплатить покупки.

Она не выходила у меня из головы. Эта незнакомка. Было в ней что-то такое, что словно магнитом притягивало меня к ней. И дело было даже не во внешности, хотя выглядела она довольно ярко и вызывающе — желтое пальто, разноцветный шарф, свисающий с плеч, узкие джинсы и черный маленький рюкзак за спиной. Казалось, она была полной противоположностью мне. Мне, привыкшему одеваться только в тёмные тона. Я испытывал что-то отдалённо похожее на влюблённость, но вот только я понимал, что больше никогда её не встречу. Она так и останется призраком в моей голове, девочкой-виденьем, яркой вспышкой в этом сером городе.

Но, как известно, наша жизнь строится из череды случайностей. Из миллиона с виду незначительных событий, которые в итоге приводят тебя туда, где ты и не подумал бы оказаться. Не зайди я на следующий день в кафе за кружкой кофе, не сверни я на главную улицу, вместо привычных безлюдных дворов, не возьми я с собой этот чёртов зонт, всё могло бы быть иначе.

Погода с каждым днём все ухудшалась. Дожди не переставали идти, ветер только усиливался. Я торопился домой, опустив взгляд и кое-как справляясь с дебильным зонтом, который постоянно выворачивался и пытался улететь. На минуту я захотел улететь вместе с этим зонтом. И, словно Мэри Поппинс, парить над этим городом, над людьми.

Машина, окатившая меня водой, вернула меня в реальность. Я поднял на неё взгляд и вместо того, чтобы выругаться благим матом и бежать за ней, угрожая зонтом, я замер на месте. По ту сторону улицы бежала девушка. Она была без зонта и пыталась укрыться от дождя своим маленьким рюкзаком. Её рыжие волосы превратились в мокрые пакли. Не думая о собственной жизни, я перебежал дорогу в неположенном месте и побежал за ней. Это не могло быть просто совпадением. Вселенная, сотканная из миллиарда случайностей, привела меня на эту продрогшую улицу к девушке в желтом пальто. Я оказался рядом с ней, пытаясь успеть за ее темпом, и подвинул зонт в её сторону.

— Не мокни, — сказал я первое, что пришло в голову.

Не понимая, что происходит, она подняла на меня взгляд, и удивление на её лице сменилось радостью. На мне была та самая толстовка, которую ещё вчера она столкнула с кассы.

— Я же говорила, что тебе идёт, — улыбнулась она.

— Нет, ты сказала, что у меня хороший вкус, — парировал я.

Она ехидно улыбнулась и перепрыгнула через небольшую лужу.

— Паша, — представился я, протянув ей свободную от зонта руку.

— Эльза, — она ответила на рукопожатие, продолжая одной рукой удерживать рюкзак над головой.

Мне нравилось в ней абсолютно всё. Её уверенность в себе, её оптимизм, её яркая внешность.

— Не лучшее место для знакомства, да? — сказала Эльза, и чуть не врезалась в зонт впереди идущего человека.

— Тогда падаем? — я кивнул в сторону небольшой кофейни, затерявшейся между бесконечных магазинов. — Ты же пьёшь кофе?

Эльза кивнула и потянула меня к входу.

Мы вошли в кафе, промокшие насквозь. Я вытер лицо ладонью и сел за столик у окна. Эльза, поправив волосы, села напротив. Не успели мы сказать друг другу и слова, как подлетел официант и спросил про заказ.

— Один капучино, — сказал я, подняв взгляд на молодого человека.

Он бегло записал заказ в блокнот и посмотрел на Эльзу.

— Латте, — сказала она.

Наши вкусы, как и жизни, кардинально отличались.

Я не знал, что делать дальше. Всё, что происходило со мной, казалось каким-то нереальным. Ещё вчера я прятался у себя дома, а теперь сижу за столом с незнакомкой.

— Спасибо, — тихо сказала она, подняв на меня взгляд.

— За что?

Эльза кивнула на сырой зонт, болтающийся у меня в руке.

— Он, как видишь, всё равно не помог, — улыбнулся я.

— И часто ты спасаешь девушек от дождя?

Сам задаюсь этим вопросом.

— Нет, ты первая.

— Что ещё безумного ты способен сделать? — она облокотилась на стол и подалась вперёд, словно бросая мне вызов.

— Ничего, — единственное, чего я хотел, это оказаться дома.

— У меня к тебе предложение. Давай отправимся в приключение?

Именно в этот момент мне следовало подняться и убежать.

— Что?

Официант подошёл к нашему столику и поставил две чашки на стол. Мы молча ему кивнули, и он удалился.

— Я всю жизнь хотела сделать что-нибудь необычное, — она сделала глоток из своей кружки, — прыгнуть с парашютом там, или окунуться на дно с аквалангом, или, что ещё круче — покорить Эверест.

Я молча пил свой кофе.

— В общем, совершить что-нибудь поистине захватывающее. Отправиться в приключение. И я нашла одно место, в котором очень хочу побывать. Не так далеко отсюда есть пещера. Если пробраться вглубь, то можно выйти к потрясающему водопаду, от одного вида которого захватывает дух. По слухам, каждый, кто добрался до небольшого пруда, сможет загадать желание.

— Так, и? — скептически спросил я.

— И я бы была не против, если бы ты отправился со мной, — Эльза откинулась на спинку сиденья.

— Я?! — чуть громче, чем следовало, спросил я. — Но почему я? У тебя что, нет друзей или знакомых, с которыми ты можешь добраться туда?

— Нет, — быстро ответила она, опустив взгляд. По всей видимости, мне не стоило затрагивать эту тему. — Это долгая история. Поэтому я зову тебя. Если не хочешь, так и скажи, я пойму. А так у тебя есть шанс сделать что-то интересное, испытать невероятные эмоции, прочувствовать то, что никогда в жизни не чувствовал, в конце концов, изменить свою жизнь к лучшему.

Эти слова эхом отдались в моей голове. Передо мной сидел человек, который толкает меня в нужном направлении, раз сам я этого сделать неспособен. Эта безумная рыжая девчонка, способная на подвиги, не просто так появилась в моей жизни. И теперь я стоял перед выбором — играть по её правилам или продолжать жить своей скучной жизнью, радуясь каждому дождику.

— Я согласен, — сказал я, не поверив своим ушам. Чёрт, я действительно это сказал.

— Отлично, — она искренне обрадовалась, — отправляемся завтра же.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

***

На следующее утро мы договорились встретиться на вокзале. Взяв свой рюкзак, в который я закинул фонарик, сменную одежду и пару бутербродов, я отправился навстречу своей новой жизни. Это был не я, что-то внутри меня вело по этому пути, что-то внутри двигало мной, потому что сам я никогда бы не решился отправиться к чёрту на кулички ради красивого вида и пруда, исполняющего желания.

Эльза уже стояла на остановке. От её яркой внешности не осталось и следа. Жёлтое пальто сменилось болотного цвета толстовкой, джинсы — чёрными широкими штанами, миниатюрная сумочка — большим рюкзаком, а её рыжие волосы были собраны в хвост.

— Привет, — с нескрываемой радостью поприветствовала меня Эльза.

Я лишь молча махнул ей рукой.

— Долго нам ехать? — спросил я.

— Сначала на автобусе час, а там пересядем на электричку и ещё через час будем на месте.

— Какой кошмар, — тихо сказал я. — Надо было мне сразу спросить про время, да?

— Да брось ты, — отмахнулась она, — будет время поболтать.

Дрожа от холода, мы продолжали ждать автобус. Вдруг кто-то похлопал меня по плечу сзади. Мы с Эльзой одновременно обернулись и увидели мужчину, который был на голову выше меня.

— Вы не 302-ой автобус ждёте? — низким голосом спросил он.

Его живот выпирал вперёд, морщины на его пухлом лице добавляли пару лет к его возрасту.

Мы молча кивнули.

— На машине поедете? — спросил он, кивнув в сторону белой хонды. — Доедем в два раза быстрее.

Как только я хотел сказать, что никуда мы с ним не поедем, Эльза опередила меня и почти закричала: «Да, конечно!»

— Садитесь, — улыбнулся мужчина, — сейчас ещё одного человека найду и поедем.

Мы поплелись в сторону хонды. Открыв двери, мы плюхнулись на задние сиденья.

— Ты с ума сошла?! — спросил я Эльзу. — Какого хрена мы добираемся на попутке с непонятным челом, больше похожим на маньяка?

— Ну, а что в этом такого? — пожала она плечами. — Зато доберёмся быстрее. Ты же сам жаловался на время.

— До могилы мы быстрее доберёмся, — выпалил я.

— Не будь параноиком, кому ты нужен.

В этот момент мужчина подошёл к машине и сел за руль. Рядом с ним на переднее сиденье сел дедушка, который своим камуфляжем, круглыми очками и небольшим рюкзаком больше напоминал лесника.

— Это его сообщник, — прошептал я Эльзе.

Та лишь стукнула меня в плечо.

***

— В путешествие? — повернувшись к нам, спросил водитель.

— Да, — ответила Эльза, — к пещерам.

Бомбила едва слышно рассмеялся.

— Аккуратней там, — сказал он, поймав мой взгляд в зеркале, — и смотрите не заблудитесь.

— Не заблудимся, — парировала Эльза.

— А то я слышал, что в лесах, окружающих пещеры, водятся призраки. Много народу оттуда так и не вернулось.

— Байки это всё, — в разговор вклинился лесник, который всё это время слушал наш диалог. — Я излазал эти леса вдоль и поперёк. Нет там никаких призраков. Не возвращались оттуда люди по собственной глупости. А по поводу осторожности, — он повернулся к нам, и я увидел свое слабое отражение в его очках, — это правда. Будьте крайне аккуратными.

Эльза вжалась в сиденье. Я не понимал, что с ней происходит, почему её так напугали слова лесника. Судя по её стеклянному взгляду, она была не здесь, а глубоко в собственных воспоминаниях.

Я решил её не трогать, и оставшуюся часть дороги мы ехали молча.

***

К трём часам мы добрались до безлюдной станции. Электричка приехала буквально через десять минут. В вагоне сидело лишь несколько одиноких пассажиров, безмятежно смотрящих в окно. Мы сели с Эльзой друг напротив друга.

Две противоположности, две жизни, две крайности.

— Ну, так что тебя сподвигло на путешествие? — спросил я.

— Мечта, — быстро ответила она, откинувшись на спинку сиденья. — Вот ты никогда не мечтал о чём-то подобном?

— Знаешь ли, нет. Меня устраивала моя затворническая жизнь. До сих пор не понимаю, что я делаю здесь.

— Если бы внутри тебя не сидело то чувство, пожирающее тебя изнутри и мечтающее вырваться наружу, ты бы никогда не согласился. Ведь так?

Я посмотрел на неё, на эту рыжую девчонку, с таким удивлением и радостью, надеясь, что мой взгляд скажет больше, чем я смогу передать словами. Меня удивляло то, насколько сильно она меня понимает.

— Ну, а почему я? — выйдя из ступора, спросил я. — Никогда не поверю, что у такой… что у тебя и нет друзей.

— Это долгая история.

Эльза опустила взгляд и попыталась что-то сказать, переведя тему, но я её опередил:

— Мы разве куда-то торопимся?

— Я с детства была словно заводная игрушка, — начала она. — Меня всё время тянуло туда, куда нормальные дети никогда и не сунутся. Заброшенные здания, высокие деревья, пугающие чащи леса. В меня словно был встроен какой-то моторчик, который никогда не останавливался. Повзрослев, я обзавелась неким кругом друзей. Но та компания, в которой я была, хоть и считала меня близким другом, не поддерживала моих пристрастий ко всему неизведанному. Лишь одна девочка, Рита, понимала меня. Сначала она боялась отправляться со мной чёрт знает куда, вооружившись лишь палатками и бутербродами, но мне удалось её уговорить. Я тогда хотела покорить одну скалу, которая не давала мне покоя. Залезть на неё было несложно, даже самые неопытные скалолазы покоряли её с полпинка. Нужна была лишь страховка и энтузиазм.

Эльза сделала небольшую паузу.

— Когда настал день отъезда, друзья проводили нас взглядами, которые словно сами за себя говорили, что они считают нас ненормальными. По их мнению, лучше целыми днями болтаться во дворах, пить пиво и травить байки. Поначалу я считала это путешествие лучшим в своей жизни — костры, ночное небо, ночёвка в палатках. Я чувствовала свободу. Я чувствовала жизнь. Это было непередаваемое ощущение. Эта скала для меня была как рубикон. Только там, на высоте в несколько десятков метров, можно было по-настоящему осознать, что такое жить и дышать полной грудью. Закрепив страховку, мы начали забираться. Я оторвалась чуть вперёд, ловко цепляясь за выступы. Я постоянно оглядывалась на Риту, но в какой-то момент, когда мы были уже высоко над землей, я услышала громкий крик. Обернувшись, я увидела, как Рита одной рукой держится за камень, её страховка болтается в воздухе. Я быстро спустилась и схватила её за руку, но в какой-то момент я не выдержала, и её ладонь выскользнула из моей руки. Я смотрела, как Рита летела вниз и внутри меня всё переворачивалось. Как выяснилось позже, страховка не была надёжно закреплена. Когда я спустилась вниз, из меня словно вынули душу. Я сидела возле её тела и плакала. Ей только исполнилось восемнадцать.

Эльза тяжело вздохнула и бросила взгляд на окно, едва сдерживая слёзы. Как только я хотел остановить её рассказ, она продолжила.

— Естественно, друзья больше не общались со мной. Родители Риты обвиняли меня в её смерти. Тогда я заперлась дома и думала, что никогда больше не буду встревать в смертельные авантюры. Внутренний моторчик надолго смолк. Спустя некоторое время, пройдя через моральные пытки и самобичевание, я всё-таки смогла встать на ноги и решила продолжать во что бы то ни стало. Но теперь я не хотела больше ни с кем сближаться, чтобы не наступать на одни и те же грабли снова. Ну и… вот… — она развела руками.

Я тяжело вздохнул, не зная, что говорить в таких ситуациях. Человек, которого я считал воплощением всего самого светлого, хранит далеко не радужные секреты. В каждом из нас есть что-то, что мы не способны рассказать даже самым близким людям. А Эльза, зная меня всего второй день, открыла передо мной душу.

— Да ладно, не заморачивайся, — махнула она рукой, — я же говорила, что это долгая и грустная история. Главное ведь то, что происходит сейчас, верно? — она убрала прядь рыжих волос за ухо, и по выражению её лица я понял, что за натянутой улыбкой она пытается спрятать слёзы.

— Верно, — ответил я, — прошлое остаётся в прошлом.

***

Через какое-то время мы сошли с поезда и оказались в какой-то глуши, в полнейшей изоляции от города.

— Здесь хоть телефон ловит? — спросил я, ударив своим бесполезным мобильником по ладони.

— Зачем тебе телефон? — Эльза играючи вырвала его у меня из рук. — Забудь про него и попробуй прочувствовать жизнь без этой штуки.

Я тяжело вздохнул и пошёл за Эльзой в направлении пещер. Мы пробирались через заросли кустов и крапивы, постоянно месили грязь под ногами и отбивались от назойливых мошек. Вскоре мы добрались до небольшого входа в пещеру. Эльза остановилась и посмотрела на меня с нескрываемым любопытством.

— Доставай фонарик, — сказала она, снимая рюкзак, — там темно и страшно.

Мы вооружились фонариками и вошли внутрь. Внутри было холодно, сыро и жутко. Под ногами была вода, стены в некоторых местах осыпались. Эльза уверенно двигалась вперёд, отчётливо раздавались лишь звуки шлепков по воде.

Перед нами был узкий проход, в котором едва мог поместиться человек в лежачем положении. Эльза посветила туда фонариком, а после скомандовала, что надо лезть вперёд.

— Ну уж нет, это уже слишком, — пытался защититься я, — я, конечно, мало чего боюсь в своей жизни, но лезть по узким проемам, из которого можно никогда не выбраться — такая себе идея.

— Ты что, струсил? — Эльза повернулась и посветила на меня фонариком.

Я лишь посмотрел на неё, как на капризного ребёнка.

— Ты слишком много сегодня сделал, чтобы просто вот так взять и отступить. К тому же там лезть всего несколько метров.

— Такие проёмы всегда снились мне в кошмарах.

Эльза, решив больше не препираться на бесполезные споры со мной, нагнулась и поползла внутрь.

— Если бы я знал, что всё этим закончится, — вполголоса сказал я, понимая, что выбора мне не оставили, — никогда бы не перебежал ту дорогу.

— Конечно, это тебе не дома за компьютером сидеть, — эхом донеслись до меня её слова.

Я полз вперёд, в надежде, что это скоро закончится. Самый большой страх в моей жизни — страх оказаться быть придавленным потолком. Конечно, в реальной жизни такое вряд ли могло произойти. Но теперь я сам загнал себя в такую ситуацию, и мне не оставалось ничего другого, кроме как побороть свой страх.

Сумасшедшая девчонка, жаждущая приключений, и стеснительный задрот, который боится даже выйти из дома. Неплохая собралась компания в этих пещерах. Если через сотни лет здесь найдут наши скелеты, то они и предположить не смогут, что сподвигло этих двоих отправиться сюда.

***

Кое-как мы всё-таки проползли нужное расстояние. Я отряхнулся от грязи, хоть и понимал, что это бесполезно.

Вскоре Эльза увидела просвет и ускорила шаг. Я едва успевал за ней.

— Стой, я…, — пытался выдавить из себя я.

— Быстрее, нюня, — подбадривала она меня, двигаясь вперёд.

Эльза скрылась за поворотом, и, когда я рванул за ней, меня ослепил яркий свет. Эльза замерла у выступа, под которым был небольшой пруд. Он со всех сторон был окружен высокими каменными скалами. В него несколькими тонкими струйками стекал водопад. Тучи над головой рассеялись, и на несколько минут выглянуло солнце. Солнечные лучи отражались на поверхности кристально чистого пруда.

— Мы нашли! — крикнула Эльза, сбросив рюкзак со спины и сев на край.

Я, будучи в восторге от увиденного, молча подошёл и сел рядом.

— Это… потрясающе, — сказал я, наблюдая за водопадом.

— А ты мне не верил.

Она легонько стукнула меня по плечу, и её взгляд упал на что-то позади меня. Несколько секунд она находилась словно в трансе. Я резко оглянулся, а после посмотрел на Эльзу.

— Эльза? — я щёлкнул пальцами перед её носом. — С тобой всё в порядке?

— Всё-таки лесник был прав, — тихо сказала она, не отводя взгляда, — здесь действительно водятся призраки.

Она сделала паузу.

— Призраки прошлого, — добавила Эльза, едва улыбнувшись, — я знала, что она не бросит меня.

В этот момент я понял, что позади меня она видит Риту. Я хотел наклониться к ней и крепко её обнять. Растворить в своих объятиях. Сделать хоть что-то. Впервые внутри меня заработал моторчик. Но я просто молча сидел на месте, смотря на водную гладь.

— Мне кажется, ради таких моментов и стоит жить, — нарушила молчание Эльза.

— Спасибо тебе, — тихо ответил я, — за то, что изменила мою жизнь. Изменила к лучшему.

— Всё-таки не всегда стоит прятаться в своём панцире, правда? — ухмыльнулась она. — Загадывай желание.

Я задумался о своей жизни, об этой случайной встрече, которая разделила всё на «до» и «после». Об этой сумасшедшей рыжей. О том, что без неё я бы так и остался никем, не вышел бы из своей крепости.

— Мне кажется, моё желание уже сбылось, — сказал я, закрыл глаза и упал на спину, облокотившись о рюкзак.

Я наслаждался журчанием воды, прохладным воздухом и пониманием того, что рядом сидит самый лучший человек в моей жизни.

1

— Три! — яркая вспышка света унесла все воспоминания с собой.

Я подпрыгнул на диване. Передо мной — ослепительно белый кабинет, стакан воды на столе и доктор, сидящий напротив.

— Ваши переживания мне вполне понятны, — монотонным голосом начал он, одновременно записывая что-то в блокнот, — от воспоминаний не так просто избавиться. И как бы вы ни хотели забыть эту девушку, она всегда будет всплывать в вашем подсознании в виде снов или мимолётных вспышек.

— Но её… её же больше нет! — стонал я, схватившись за голову. — Я не хочу, не хочу постоянно возвращаться в ту пещеру, на тот берег или в те высокие горы, на которых мы с ней успели побывать. Доктор, вытащите это из моей головы, — я посмотрел на него жалобным взглядом, — прошу.

— Она погибла в очередном приключении? — равнодушно спросил он.

— Да… она… утонула, — выдавливал из себя я, борясь со страшными воспоминаниями. — Мы ныряли с аквалангами…

— Вам незачем винить себя или полностью избавляться от Эльзы. Вспоминайте эти моменты, как лучшие моменты своей жизни. А не как моменты удушающего прошлого.

Я молчал, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Знаете, — сказал психолог, нагнувшись ко мне, — а ведь она была гораздо смелее вас. Берите пример с неё. Она видела смерть собственной подруги, от неё отвернулись друзья, но она продолжила заниматься любимым делом. Она приняла это и жила со своими призраками. А вы…

«А я просто жалкий неудачник, так и не выползший из своего панциря», — вертелось у меня в голове.

Я почувствовал слабую боль в плече. Эта её дурацкая привычка.

— Ещё раз об этом подумаешь, и я от тебя точно не отстану, — на диване рядом сидела она, с распущенными рыжими волосами, счастливой улыбкой и тем самым взглядом, в который я влюбился в магазине несколько лет назад. — Мало того, что ты пытаешься избавиться от меня при помощи мозгоправа, так ты еще сам превратился в не пойми кого.

— Ладно, вы, пожалуй, правы, — встав с дивана и посмотрев на доктора, сказал я.

— Уверены, что вы в порядке? — он поднялся вместе со мной и попытался посмотреть мне в глаза из-под своих больших очков.

— Уверен, — я бросил взгляд в сторону Эльзы и улыбнулся. — Надо научиться жить с прошлым, а не убегать от него.

— То-то же, — она улыбнулась и по-детски подмигнула мне.

— Я посоветую вам кое-что напоследок, — сказал доктор. — Я был так заворожён вашей историей. Вряд ли многие способны вот так мастерски завоёвывать внимание слушателя. Вы никогда не думали начать писать?

— Писать? — удивился я. — Книги, что ли?

— Ну, — человек в белом халате развёл руками, — можно и книги, конечно, но проще начать с рассказов. Многие творческие люди считают это одним из способов терапии. Они выплёскивают на бумагу, холсты или музыкальные инструменты всё то, что накопилось у них в душе. Выбрасывают это в мир. И им становится легче.

Я смотрел на него, не понимая, о чём он говорит. Писать? Я никогда не пробовал писать. Повернувшись к Эльзе, я увидел, как она закивала головой, словно подтверждая, что это хорошая идея. А что если я смогу создать её заново? Нарисовать, как персонажа, наделить чувствами и эмоциями, возродить её к жизни. С другой стороны, почему бы не попробовать?

— Я подумаю, — ответил я доктору.

— Вот и отлично, — искренне улыбнулся он, — тогда буду ждать вас на следующий сеанс, — он поднял указательный палец, — в этот раз с написанным рассказом.

Я вышел из офиса психолога, натянул на голову капюшон, включил музыку в наушниках и ступил под прохладный осенний дождь.

Каждый год у человека возникает потребность в осени.

Каждый год, ровно в тот день, когда я встретил её.

Каждый год.

Memory

— Вам чем-нибудь помочь? — хриплый голос пожилого мужчины вырвал меня из этого царства ароматов и прозрачных флакончиков.

Времени найти другой магазин у меня не было, а потому я оказался в этой старинной лавке, которая больше подходила для торговли антиквариатом, нежели парфюмом.

Я обернулся в сторону старика. Он стоял за прилавком и вежливо улыбался. На нём был деловой костюм, на переносицу падали большие круглые очки, его объемная белая борода создавала впечатление того, что он пришел сюда прямиком из какой-нибудь сказки.

— Да… — замявшись, ответил я, — я ищу подарок… девушке.

— О, девушке? — по-отечески улыбнулся старик. — Какие духи она любит?

— Знаете, я в этом не сильно-то разбираюсь. Я думал, может, вы мне что-нибудь посоветуете. Что-нибудь такое… — я жестом показал попытку уловить запах, — что-нибудь особенное.

Подняв указательный палец вверх, старик состроил задумчивую мину, прося подождать пару секунд. Он достал из-под прилавка небольшой флакон, чуть суженный кверху, и, открутив колпачок, брызнул на бумажку.

— Вот, попробуйте, — сказал он, выжидающе посмотрев на меня.

— Нет, это не то, — принюхавшись, ответил я, — нужно что-то другое.

После ещё трёх отвергнутых мною пробников, я почти отчаялся, как вдруг увидел позади старика, вверху, небольшую красную коробочку, стоящую чуть поодаль от остальных.

— А это что? — спросил я, указав пальцем на коробку.

— Это… — замялся он, — это особый аромат. Но я бы не советовал вам его брать, он слишком, как бы это сказать, специфичен.

— Можно попробовать?

Чуть замешкавшись, старик отошел от прилавка, встал на стремянку и потянулся к стоявшей на самой верхней полке коробке, покрытой красным бархатом.

Как самый ценный экземпляр своей коллекции, он аккуратно поставил её на прилавок.

— Но хочу предупредить, что его воздействие на человека ещё не до конца изучено. Некоторые клиенты бредили и сходили с ума, не совладав со своими эмоциями.

Я скептически посмотрел на старика, едва скрывая улыбку. Наверняка, всего лишь пиар-ход. Он открыл коробку, где лежал небольшой вытянутый флакон и маленькая капсула пробника рядом. Старик осторожно взял пробник, нанёс его на бумажку и протянул её мне.

Я медленно, всё ещё не веря продавцу, вдохнул новый аромат, витавший в воздухе.

Едва я почувствовал этот запах, как всё вокруг словно преобразилось. Мир наполнился светом и теплом, я будто очутился в детстве, где всё такое простое и притягательное. Я закрыл глаза и оказался рядом с той девушкой, для которой и были предназначены эти духи. Между нами всё было кончено, и этот подарок должен был стать прощальным. Но, вдохнув этот аромат, я словно оказался в её объятиях, в тех днях, когда мы были счастливы. Именно так от неё пахло — весной, теплом и сладким счастьем. Хотелось прыгнуть в этот омут, раствориться в частичках парфюма, оказаться в этом плену и никогда больше оттуда не возвращаться.

Почувствовав холодные брызги на своём лице, я очнулся всё в той же лавке, уставившись на старика, который брызнул на меня водой.

— Я же предупреждал… предупреждал, что он может быть опа…

— Беру! — перебил его я. — Я беру этот флакон!

— Но он очень дорогой, — предупредил меня продавец.

— Не проблема. Продайте мне, пожалуйста, этот парфюм.

— Хорошо-хорошо, — засуетился мужчина, закрывая коробку и доставая пакет.

Это было то, что нужно. Превосходнейший аромат. Бросив беглый взгляд на коробку, я увидел название парфюма. «Memory» — красивыми чёрными буквами было выведено на бархате.

***

Запах — это то, что делает человека особенным. Дело не столько в его парфюме, сколько в том, чем он пахнет конкретно для тебя. Ты можешь вдыхать запах её волос, чувствовать аромат объятий и искать потом его в каждом прохожем. Превратиться в собаку-ищейку, обойдя весь город в поисках того самого запаха, который хоть на мгновение вернёт тебя туда, где ты, возможно, уже никогда не будешь.

И «Memory» — тот самый парфюм, который не давал мне покоя всё это время. Это были не просто духи. Это были духи с запахом воспоминаний. Они были магической пыльцой, которая возвращала меня в прошлое и погружала в тот рай, пусть даже мнимый.

До её дня рождения оставался день. Ночью у меня гостил Артём, мой хороший друг, мы выпивали и разговаривали о наших разрушенных жизнях.

— Ян, ты не понимаешь, — заплетающимся языком говорил он. — Она меня кинула. Три года я убил на эту мразь, и вот теперь её нет.

— Да забей ты на неё, найдешь кого-нибудь ещё. За тобой вон Аня давно бегает.

— Да не нужна мне Аня, я вообще не знаю, что теперь делать, — он облокотился на спинку дивана, и на секунду мне показалось, что он вырубился.

— Я знаю, что тебе нужно, — сказал я, не думая о том, что могу здорово об этом пожалеть. — Я тут купил подарок Алисе, и, боже мой, чувак, ты должен это увидеть.

— Алисе? Я думал, ты уже давно забыл о ней. Опять начал за ней бегать?

— Тихо-тихо, просто посмотри на это, — алкоголь в моей крови просто жаждал того, чтобы я похвастался.

Я достал заветную коробку, аккуратно взял в руки флакон, открыл крышку и поднёс её к лицу Артёма.

Он вскочил с дивана, закричал и схватился за голову.

— Что это за дерьмо?! — на его лице отразился настоящий ужас.

Не понимая, что происходит, я встал за ним, всё ещё держа открытый флакон в руках.

— НЕТ! — чуть ли не в истерике кричал Артём. — НЕТ! УБЕРИ ЭТО!

— Да что с тобой, это же просто духи… — хотя в моей голове уже проносились картинки прошлого, медленно унося меня в мир воспоминаний.

— Это… нет… это… — он махнул рукой, выбив у меня парфюм из рук.

Флакон упал на пол и разлетелся на сотни осколков.

— Какого хрена ты… — хотел было возразить я, но облако аромата, поднявшееся с пола, словно окутало меня тёплым пледом. Я растворился в этом блаженстве, едва заметно улыбнулся и упал на диван, поддавшись искушению.

Последнее, что я услышал — звук захлопывающейся двери.

***

— Привет, — тихий и такой до боли знакомый голос послышался где-то рядом.

Вскочив с дивана, я протёр глаза, пытаясь сфокусироваться на человеке передо мной.

Алиса сбросила сумку с плеча и сделала два неуверенных шага вперёд.

— Алиса?! — удивился я, всё ещё борясь со сном. — Как ты вошла?

— Дверь была не заперта, — сказала она и прыгнула на диван, чуть слышно рассмеявшись.

На ней было белоснежное платье, рыжие волосы собраны в хвост. Алиса загадочно улыбалась и своим взглядом пыталась просверлить меня насквозь.

— И что ты здесь делаешь?

— К тебе пришла. Ты не рад? Слушай, чем у тебя здесь пахнет?

— Тобой, — ответил я.

Комната наполнилась сладким привкусом воспоминаний.

Подойдя ближе, Алиса положила руки мне на плечи и, привстав на цыпочки, потянулась к моим губам.

***

Это была самая лучшая ночь в моей жизни. Вся комната была окутана этим запахом, дарившим мне наслаждение и сладкие сны, в которых я всё ещё был счастлив. Я знал, куда пойду сегодня, перед днём рождения Алисы. Но сначала мне нужно было выяснить, что случилось вчера с Артёмом.

Я стучался в дверь его однушки на окраине города. Артём открыл через две минуты. Увидев его, я понял, что он, похоже, вообще не спал этой ночью, в отличие от меня. Взгляд был совершенно опустошенным, мешки под глазами, растрёпанные волосы, мятая футболка, надетая наспех. Я прошёл за ним в квартиру.

— Слушай, я не знаю, что вчера произошло, — начал я, — но…

— Где ты его взял? — перебил меня Артём.

— Что?

— Где ты взял этот запах?

— Ну… купил у одного… старика, — не хотелось мне раскрывать все свои карты.

Он прошёл на кухню, налил чай и поставил две чашки на стол.

— После того, как ты вчера дал мне его, — начал Артём и сделал глоток чая — в моей голове… в моей голове словно ожили все самые худшие кошмары. Понимаешь, я словно вернулся в прошлое, но там не было ничего хорошего. Я прямо почувствовал, как меня снова избивает отец, услышал их ругань с мамой. Этот запах… так пахло на её похоронах, — он отпил из своей кружки, и я понял, что он еле сдерживает слёзы, — до сих пор помню этот запах, я пытался убежать от него всю свою жизнь. И тут это… прости за флакон, если что, но он правда…

— Я всё понимаю, — выдохнул я.

Этот парфюм возвращает в прошлое, но вот только я совсем не подумал о том, что оно может и не быть таким радужным. Но я теперь не могу без него. Каждый раз, открывая крышку, я снова оказываюсь в тех потрясающих вечерах с Алисой, чувствую её запах… И мир становится лучше.

— Что-то мне подсказывает, что это плохо закончится, — Артём прочитал всё на моём лице и посмотрел на меня, состроив серьёзную гримасу. Но мне уже было всё равно.

***

— О, вы снова пожаловали к нам, — обрадовался старик в чёрном костюме.

— Здравствуйте, — вежливо улыбнулся я, — у вас есть ещё?

— Что, простите?

— Я про «Memory». Мне нужен ещё один флакон, — грубее, чем нужно, сказал я.

— Боюсь, я не смогу вам помочь, — замялся продавец, — у нас больше нет этого запаха.

— Враньё! — крикнул я, и только факт того, что стеклянная витрина может разбиться, удержал меня от удара по ней кулаком.

— Молодой человек, — попытался успокоить меня старик, — я прекрасно понимаю, что вы сейчас чувствуете. Но с воспоминаниями нужно быть осторожным. Это ловушка. Однажды вы не сможете вернуться обратно, в реальный мир. Он станет для вас абсолютно серым.

Я выжидающе молчал.

— «Memory» не просто так был убран на самую верхнюю полку, многие клиенты жаловались на него. Были даже случаи самоубийства. Люди переставали верить в то, что смогут наладить эту жизнь и предпочли остаться в прошлом.

Я выдохнул и решил сменить тактику. Слова старика не произвели на меня никакого эффекта.

— Вчерашний флакон по чистой случайности разбился. Подарок стал безнадежно испорчен. И я прошу, я очень прошу вас, продать мне ещё один экземпляр, если это возможно. Не для меня. Для девушки.

Старик не поверил мне, но видя мою настойчивость и поняв, что я не уйду отсюда без парфюма, нашёл на дальних полках ещё одну коробку.

— Спасибо. Большое вам спасибо, — выпалил, схватив коробку и выбежав из магазина.

***

Я не пришёл к ней на день рождения. Развернулся на полпути. Я не мог отдать ей самое ценное, что у меня было. Теперь со мной словно была частичка её. Карманная Алиса. Стоило только открыть флакон, закрыть глаза, и вот она. Рядом со мной. Сжимает в своих объятиях. Вкус её сладких губ. Запах волос. Она здесь, со мной, она реальна. Пусть от неё останутся лишь приятные воспоминания, чем я увижу её снова и пойму, что всё безнадежно утеряно.

Оказавшись дома, я упал на кровать, и, как наркоман, который медленно вкалывает через шприц себе дозу, распылял по всей квартире «Memory».

Раствориться.

Забыться.

Улететь.

Последний Новый Год

— С новым годом, — раздался милый голос на том конце провода.

За окном мелькали огни ночного города, из-за стука колёс электрички я плохо слышал собеседника в трубке.

— Чего тебе пожелать? — продолжал женский голос, на фоне раздавался смех каких-то людей, слышались отдалённые хлопки фейерверков. — Чтобы в Новом Году всё складывалось отлично, чтобы вдохновение не покидало, рядом всегда были близкие друзья и…

— А ты там будешь? — перебил её я.

— Где?

— В новом году.

На несколько секунд в трубке повисло молчание. Взорвалась очередная хлопушка. В комнате на том конце линии громко засмеялись.

— А ты этого хочешь? — спросила она.

Я кивнул и откинулся на спинку, оббегая взглядом почти пустой вагон.

— Да, — сказал я, — хочу.

— Тогда буду, — ответила Алиса, и даже через расстояние я почувствовал улыбку на её устах. — Ну, мне пора. С Новым годом!

Её там не было. В Новом Году. Через пару дней мы мило проводили время, лепя снеговиков и строя планы на будущее, а ещё через пару дней её сбила машина. Но это будет позже.

А сейчас я сидел в почти пустом вагоне, на часах уже пробила полночь. За окном виднелись разноцветные салюты. В вагоне, помимо меня, сидел молодой парень. Такой же неудачник, вынужденный встречать Новый год в электричке.

Голос по громкой связи сообщил, что через пять минут поезд прибывает на конечную станцию.

— С Новым годом! — сказал мне парень, проходя мимо и махнув рукой.

Даже не снимая наушник, я понял, что он говорил.

Я улыбнулся и поднял ответную пятюню.

Через минуту мы стояли с ним в тамбуре. Тусклый свет освещал это зассанное помещение. На полу валялись пустые бутылки из-под пива. На парне — поношенная куртка болотного цвета, надетая поверх мехового свитера, широкие штаны и заляпанные в грязи ботинки. С плеча свисал большой рюкзак, до отказа чем-то набитый.

Не успел я отвести от него неловкий оценивающий взгляд, как он достал из рюкзака бутылку сидра и сделал несколько глотков. А после жестом предложил мне. Я отказался.

— Ну как хочешь, — сказал он и убрал бутылку обратно.

На несколько секунд между нами повисло молчание.

— Сигаретки не будет? — спросил парень, повернувшись ко мне.

На лице у него была лёгкая небритость, непричёсанные волосы спадали на глаза.

Я достал из кармана пачку и протянул ему.

— Представляешь, — сказал он, закуривая сигарету, — к девушке еду. Тупая дура. Приехал к ней Новый год праздновать, а она возьми да скандал закати. А я психанул и уехал, — он выпустил изо рта дым, — только недавно вот позвонила, говорит, мол, приезжай обратно. Причём мило так говорит. Будто извиняется.

— М-да, — ответил я, не зная, что и сказать, — удачно вам помириться.

— Спасибо, — парень ухмыльнулся, на его щеках появились заметные ямочки. — А ты что здесь забыл в Новый год?

— К друзьям еду, — быстро ответил я.

— Почему с девушкой не празднуешь? — спросил мой попутчик, покосившись на меня.

— Откуда ты знаешь, что у меня есть девушка? — парировал я.

— Ты же с ней разговаривал по телефону? — он сделал очередную затяжку. — Не то чтобы я подслушивал, просто пустой вагон, сам понимаешь, а я наушники забыл, — он засмеялся.

Я не знал, что ему ответить. «У нас сложные отношения», «мы не настолько близки», «как-то не получилось», «она в этом году празднует с семьей» и тысячи других отговорок вертелись в голове. Я молча пожал плечами.

— Вы ещё не настолько близки? — снова усмехнулся он. — Или она в этом году решила с семьёй отпраздновать?

Я покосился на него с выпученными глазами, проглотил ком в горле и списал всё на простое совпадение.

— Что-то типа того, да, — тихо ответил я.

— А что ты будешь делать, если это ваш последний новый год? — парень стряхнул пепел с сигареты и посмотрел на меня.

— Что?! — я едва сдерживал злость.

— Сегодня вы стесняетесь вместе выпить шампанское, а завтра на неё падает кирпич, — собеседник был абсолютно серьёзен, — ну, или на тебя, — он сделал жест рукой в мою сторону, и посмотрел в глаза, будто хотел заглянуть в душу, — не думал об этом?

— Нет, — ответил я и уткнулся в стекло на двери, желая побыстрее выйти из этого тамбура.

Если бы я знал, если бы я только знал, что через пару недель она умрет, пролежав несколько дней в больнице и не справившись с полученными травмами, то я бы не выпустил этого бродягу из вагона. Я бы накинулся на него с кулаками и выпытал бы всё, что он знает. Но пока я лишь ухмыльнулся и списал всё на сидр в его организме. Мне лишь ещё предстояло узнать, кто он такой из пыльных книг и зловещих мифов.

— А зря, — сказал проходимец, — очень даже зря. Ты просто не осознаешь, — он уставился на стекло с расписанными морозом узорами, — ты не продумываешь мысль до конца. Ты даже не представил, что было бы, если бы кто-то из вас действительно бы умер…

— Слушай, — резко перебил его я, когда мне надоело играть в эти игры, — что ты от меня хочешь?!

Я со злостью посмотрел на него. Он поймал мой взгляд, на секунду задумался, а после резко рванул вперёд, схватив меня обеими руками за воротник. Я отлетел к задней стенке, за которой были электрические провода и испуганно посмотрел на человека передо мной. Дыша мне в лицо запахом алкоголя, он, держа сигарету в зубах, четко произнёс:

— Я хочу спасти твою грёбаную душу!

— Твою мать, ты болен?! — я схватил его за запястья и попытался вырваться, но он не давал мне этого сделать.

— Хочу, чтобы ты не жил прошлым весь ёбаный год, — выплюнул он мне в лицо, — чтобы не сожалел о том, что поехал сегодня к каким-то друзьям, а не к ней.

— Да кто ты такой, чтобы решать за меня?! — смотря в его бешеные глаза, крикнул я.

— Вся моя история про мою девушку и эту поездку — бред. Я придумал её, чтобы как-то начать диалог, чтобы ты повёлся на эту удочку и рассказал мне о своей проблеме.

— У меня нет никакой проблемы!

— Сейчас будет, если ты не послушаешь меня, — сказал этот психопат с полной уверенностью в голосе.

Я наконец-то смог оттолкнуть его. Он ослабил хватку и отлетел на шаг назад.

«Уважаемые пассажиры, поезд прибывает на конечную станцию», — вещал голос из колонок.

— Когда-то я тоже был таким, — он посмотрел на меня, как измученный боец на поле боя, готовый продолжать сражение, — плевал на всё, вечно всё портил, делал неправильные выборы, — парень начал расхаживать по тамбуру и размахивать руками, — а теперь посмотри, в кого я превратился.

«Просьба не оставлять свои личные вещи. О вещах, забытых другими пассажирами, сообщайте машинисту электропоезда».

— А теперь я езжу по электричкам и спасаю таких же неудачников как ты, — он показал на меня пальцем, — таких, каким я был когда-то.

Он снова подошел почти вплотную, но в этот раз я попытался поднять руки, чтобы защититься, и он остановился в полушаге от меня.

— Потому что знаешь что? — с ехидной улыбкой спросил он. — Потому что прошлое делает людей калеками. Превращает в овощей. Не даёт двигаться дальше. И я не хочу, чтобы ты жил прошлым весь следующий год, чтобы думал о том, что всё могло бы быть по-другому, но нет — мы же любим всё портить, да? Любим саморазрушаться?

Какая-то часть меня кричала, что этот психопат прав, что нужно действовать, а не постоянно прятаться, стесняться, не договаривать то, что хотел сказать. Но всё уже было решено, я не поеду к ней. Это будет, как минимум, странно. Всё, что я хотел в данный момент, — побыстрее выйти отсюда.

За окном уже виднелась платформа. Ещё несколько секунд и я больше никогда не увижу этого психа. Совсем чуть-чуть.

— Я помогу тебе, — ухмыльнулся он и посмотрел мне в глаза, — дам ещё один шанс.

— Не подходи ко мне, — сказал я и попятился к двери.

— Последний шанс, — повторил он. — Ты понял меня? Время проверить изученное.

С этими словами он поднял правую руку к моему уху и громко щёлкнул пальцами.

***

— …чтобы в Новом Году всё складывалось отлично, чтобы вдохновение не покидало, рядом всегда были близкие…, — слышалось в телефоне, который я обнаруживаю у своего уха.

Я сидел, развалившись, возле окна, за которым виднелась предыдущая станция.

Я в ужасе обернулся и увидел, как сзади меня, в этом пустом вагоне, сидел этот псих. Заметив мой взгляд, он улыбнулся и помахал мне рукой.

— А… а ты там будешь? — спросил я девушку, словно играл в каком-то спектакле, в котором наизусть выучил роль. — В Новом году.

— А ты этого хочешь? — рассмеялась она.

Её голос был настолько мил и нежен, он пронзал каждую клеточку моего тела. А ещё их пронзал страх.

— Да, — ответил я, не отрывая взгляд от бродяги.

— Тогда буду, — сказала она, — ну, мне пора. С Новым…

— Алиса, — одёрнул её я, еще не до конца осознавая, что я делал, — постой.

— Что?

— Я приеду, — тихо сказал я.

— Куда? — удивилась девушка.

— К тебе. Я тут подумал, давай вместе отпразднуем?

— Но я же с семьёй, они…

— Заодно и познакомлюсь, — улыбнулся я. — Ты не против?

— Вообще… — начала она.

— Вот и чудно, тогда жди.

И сбросил звонок.

Это был наш последний Новый год вместе. Дальше моя жизнь стала разбираться по кирпичикам. С нижних кирпичиков, из-за которых рушилось всё остальное. Но я ни сколько не жалею, что поступил так, как поступил. Если бы не этот…

— Вот и молодец, — проходя мимо, он похлопал меня по плечу. — Впервые в жизни ты не проебал свой шанс. Ты всё сделал правильно, — как-то по-отечески сказал парень и сел напротив.

— Что. Ты. Такое? — спросил я, смотря ему в глаза и краснея от злости.

Он задумался, отводя взгляд на пролетающие за окном снежинки.

— Люди привыкли рассказывать детям про Деда Мороза или пугать злым Крампусом, который их накажет. Они забыли, что и сами порой нуждаются в новогоднем чуде или в наказании за плохое поведение. Я, — парень повернулся ко мне, — если так будет угодно, — миф для взрослых, призванный указывать людям путь в этой визуальной новелле. Меня зовут Латиус.

Он протянул руку, и на несколько секунд она так и повисла в воздухе.

— Очень приятно, — отвечая на рукопожатие, сказал я, не желая говорить своего имени, — спасибо.

— Не за что, — ухмыльнулся он, — удачи тебе, — а после встал и направился в сторону тамбура.

Женский голос сообщил, что поезд скоро прибывает на платформу.

— А, кстати, — резко обернулся он, — сигаретки не будет?

Уже позже я вычитал в какой-то книжке про Латиуса — мифическое существо, способное предвещать смерть и возвращать время вспять. В новогоднюю ночь это существо, принимающее любые обличия, призвано искать заблудшие души и спасать их от неправильных выборов. Заблудшие души вроде меня.

***

Холодный ветер обдувал лицо, на платформе не было ни одной живой души. Из-за поворота выглянул свет электрички, которая медленно подъезжала к платформе. Прошёл почти год после её смерти. И этот Новый год я тоже собрался встречать в электричке. Я должен был найти его и попросить вернуть время вспять. Как много я мог бы изменить, как много сделать. А если он не захочет, придётся его заставить. Я проверил свой ТТ за поясом и улыбнулся предстоящей поездке.

Посмотрим, на что способны мифы против свинца в организме.

Охота на прошлое началась.

История одной смерти

В моей жизни всё шло хорошо до того момента, пока я не влюбился. После того, как я встретил эту девушку, моя жизнь превратилась в жизнь наркомана, у которого закончилась доза. Некоторые называют это бабочками в животе, но если это бабочки, то их там была целая орава. Меня буквально разрывало изнутри каждый раз, когда у нас не было возможности увидеться, каждый раз, когда я не мог её обнять. Стая агрессивных бабочек разъедала меня изнутри, а я был как никогда счастлив.

Я был счастлив ровно до того момента, пока однажды в офисе, в середине рабочего дня, не начал рассказывать другу об этой прекрасной девушке. С моего лица не сползала улыбка, я зажимал кулон, который она мне подарила, в руке и неоправданно много жестикулировал. Бабочки в моей душе взбунтовались настолько, что заставили согнуться меня пополам. Было ощущение, что они сейчас прорвут плоть и вылетят наружу. Улыбка с моего лица сползла, я схватился за грудь и упал на пол, чем не слабо испугал нескольких сотрудников.

Бабочками оказалась ишемическая болезнь сердца. Я остался прикован к больничной койке, а врачи лишь уходили от ответа, когда я спрашивал, долго ли ещё проживу.

Она приходила ко мне в больницу, сидела на стуле рядом и плакала, не переставая сжимать мою руку.

Однажды ночью всё закончилось. Смерть пришла ко мне, словно к хорошему другу, постучалась в дверь и улыбнулась.

***

Вот уже какую ночь противный звон будильника вырывал меня из этого сна. Из сна, который повторялся из раза в раз. Всё, что я успевала запомнить, — лицо молодого человека. В один момент он разворачивался и улыбался искренней улыбкой. За ослепительными лучами солнца я не могла лучше разглядеть черты его лица. Он протягивал мне руку, которую я каждый раз не успевала взять. Он словно звал меня куда-то, куда я никак не могла попасть. Как бы я ни пыталась окликнуть его, взять за руку или спросить, кто он такой, у меня ничего не получалось. Каждый раз я просыпалась с чувством полнейшей безысходности и грусти.

Холодные брызги на лице заставили меня окончательно проснуться и забыть о смазливых подростках, преследующих меня во снах. В зеркале отражалось уже обыденное отчаяние и усталость. В памяти проскальзывали мимолётные воспоминания, голова была забита какой-то дрянью. Каждый день я видела перед собой одно и то же лицо. Каждый день меня не покидало ощущение дежавю. Где бы я ни находилась, что бы ни делала — это ощущение ходило за мной по пятам. И ещё эти сны. Эти чёртовы сны…

Было раннее утро, когда я решила зайти в кафе за кружкой кофе. Я не фанатка кофеина, но сегодня мне как никогда нужно было взбодриться и прийти в себя. Солнце освещало улицы тёплыми лучами, мимо проходили десятки людей, спешащие по своим делам.

Только я открыла дверь, как из этого небольшого кафе выбежал молодой человек. Он задел меня плечом, вырвав меня из потока мыслей. Я подняла на него взгляд, чем заставила его остановиться и поднять руки в сдающейся позе.

В тот момент, когда мы посмотрели друг другу в глаза, мир ушёл у меня из-под ног. Передо мной стоял тот самый парень из моих снов. Та же самая улыбка, та же расстёгнутая рубашка в клетку, накинутая на футболку, даже солнце на его лицо падало так же как в моих снах. Что-то внутри меня перевернулось, что-то говорило мне не упускать его. Это не простая случайность или совпадение.

Можно верить в судьбу, карму, бога, но у вселенной на тебя есть свои планы. И если она что-то задумала — её не остановить. Я чувствовала себя как в дешёвом спектакле, где кто-то игрался с моей жизнью, управлял моими снами, чувствами и ощущениями. Что если этот парень — всего лишь актёр в этой дешёвой постановке?

— Извините, — сказал он и искренне улыбнулся.

Он смотрел на меня теми же удивлёнными глазами, что и я на него. Между нами сейчас словно находился огромный магнит, который притягивал нас друг к другу. И в то же время что-то заставляло нас стоять на месте и бороться с наступившей неловкостью.

— Простите… мы раньше нигде… — начала я, подбирая слова, — нигде не встречались?

— Странно, — сказал он, — я подумал о том же… Но нет, — парень неловко улыбнулся, — я… я пойду, — он сделал два шага назад, — простите. Хорошего дня, — и через пару секунд скрылся в потоке людей.

Огромный магнит, повисший между нами, не давал мне двигаться дальше. Какая-то невидимая сила толкала меня за ним, подбивала догнать его и узнать о нём как можно больше. Но, решив, что это будет донельзя глупо, к тому же не найдя нужных слов, я просто прошла в кафе и заказала себе капучино. Сев за столик у окна, я смотрела на улицу и сканировала взглядом людей в надежде, что он появится снова. Если нет — придётся вновь встретиться с ним во снах.

Кофе уже почти закончился, а чуда так и не случилось.

— Ты нашла его?! — чей-то громкий прокуренный голос заставил меня вздрогнуть и оторвать взгляд от окна.

Напротив меня сидел парень с зачесанными назад тёмными волосами. На вид ему было чуть больше двадцати лет. На нём была чёрная рубашка в обтяжку, на пальцах, которыми он нервно стучал по столу, было несколько огромных перстней. Рядом с ним стояла чёрная трость, которую он облокотил о стол. Парень тяжело дышал и смотрел на меня исподлобья таким взглядом, словно хотел прожечь во мне дыру.

— Ты. Нашла. Его?! — чуть более громко спросил незнакомец, делая акцент на каждом слове.

— К-кого?! — запинаясь, спросила я, в панике оглядываясь по сторонам и думая о том, есть ли у меня шанс на спасение, если этот псих вдруг накинется на меня.

— Артёма своего. Или уже Максима. Того парня, который только что вышел из кафе. Ты видела его?!

— Видела, — неуверенно ответила я, — а вы…

— Значит, сработало, — парень улыбнулся, откинулся на спинку стула и хлопнул в ладоши.

— Что сработало?! — не понимала я. — Кто вы такой?!

— Послушай, — он резко нагнулся и облокотился на стол, — тут только мы с тобой вдвоём знаем правду. Не стоит так громко кричать. Скажи, — чуть тише продолжил он, — у тебя никогда не возникало ощущения дежавю? Ты не думала о том, почему многие новые люди кажутся тебе до боли знакомы? Ты пробовала разобраться в своих снах?

Калейдоскоп образов смешивался у меня в голове. Парень из снов, незнакомец с тростью, бесконечное дежавю и мимолётные ощущения. И где-то в эпицентре этого безумия была я, которая не понимала абсолютно ничего. Пусть за меня решает тот, кто играется со мной, словно с марионеткой. Пусть кто-то там, наверху, кем бы он ни был, принимает решения за меня.

— По глазам вижу, что понимаешь меня, — улыбнувшись, сказал мой собеседник, но, увидев моё испуганное лицо, решил не приставать дальше.

— Ладно, — он поднял обе ладони, — моя работа на этом закончена. Дальше — делайте, что хотите.

Он поднялся из-за стола, взял трость и уже хотел уйти, как я, резко вскочив, остановила его. Это был мой последний шанс узнать правду. Он явно знал больше, чем говорил.

— Стойте! — крикнула я, схватив его за рукав. — Пожалуйста, помогите мне, — буквально умоляла я, — объясните, что происходит.

— Опять началось, — он тяжело вздохнул, — когда же вы все угомонитесь. Ладно, пошли за мной. Только приготовься, — он показал пальцем мне на голову, — возможно, будет немного больно всё это вспоминать.

Мы молчали всю дорогу. Я шла за ним в надежде получить ответы на многие вопросы. Был шанс, что это просто псих, который убьёт и ограбит меня в ближайшей арке, но уж лучше рискнуть, чем продолжать так жить. Через несколько минут мы оказались в глухом дворе, окруженным высотными домами. У одного из подъездов лестница спускалась вниз, к огромной металлической двери, на которой висела табличка «Мы дадим вам ещё один шанс. Шанс всё исправить». Большими яркими буквами эта надпись красовалась на тёмном фоне. Ещё одно короткое воспоминание промелькнуло в моей голове. Я уже видела эту табличку. Я уже спускалась в этот подвал.

Это была настоящая преисподняя, а не офис. На бордового цвета стенах висели страшные деревянные маски и пугающие картины в кислотных тонах. На столах были разброшены различные амулеты, колбочки, ловцы снов и свечи. Свет был слегка приглушенным, лишь пара ламп горела в углах этой мрачной комнаты.

— Ну что, — обернувшись, спросил незнакомец, — вспомнила этот офис?

***

— Здравствуйте, — неуверенно сказала молодая хрупкая девушка, войдя в тусклое помещение.

За столом сидел пожилой мужчина в элегантном чёрном костюме. У него была густая белая борода и короткие седые волосы на висках. В руках он держал чёрную трость.

— Что значит… — хотела было спросить девушка про слоган на входной двери, но мужчина её перебил.

— Проходите, садитесь, сейчас сами всё узнаете.

Неуверенными маленькими шагами девушка прошла к столу, расположенному в центре комнаты и села напротив.

— Меня зовут Ганс, — представился мужчина.

— Вика, очень приятно, — ответила девушка.

— Я обычно всем, кто сюда приходит, задаю два вопроса.

Девушка заинтересованно слушала.

— Какие вопросы? — робко спросила она, убрав прядь светлых кудрявых волос за ухо.

— Ну, раз вы сюда пришли, значит в вашей жизни явно что-то не так? — спросил Ганс, слегка постучав пальцами по столу.

— Мой молодой человек… он… — начала Вика, опустив взгляд, — он умер несколько недель назад. От болезни сердца.

Старец напротив едва заметно кивнул.

— Я понимаю, что… нет. Я просто запуталась, — тараторила она, не находя себе места. — Он умер, и вместе с ним словно умерла часть меня. Я любила его. Но теперь его нет, и я не знаю, что мне делать. Это всё звучит слишком банально, это всё слишком неправильно. Я бы никогда не пришла за помощью к экстрасен…

— Я не экстрасенс, — перебил её Ганс, едва заметно улыбнувшись.

— Да, но…

— Второй вопрос, — снова прервал её человек напротив, — на что вы готовы пойти, чтобы снова увидеть своего… своего молодого человека?

Блондинка помолчала несколько секунд, подняла взгляд на незнакомца и тихо ответила:

— На всё.

— Так вот, — начал её собеседник, облокотившись на стол, — я не экстрасенс. Моя методика в корне отличается от того, что предлагают вам эти шарлатаны. Я не буду призывать его дух, не буду говорить, что он передаёт вам привет, ничего такого… Вы слышали что-нибудь о реинкарнации?

— Да, переселение душ, жизнь после смерти, что-то такое слышала.

— Я верю в то, что после смерти мы перерождаемся совершенно другими людьми. Наша душа переходит в новое тело и рождается вновь. И я помогаю ей в этом, — старик говорил так, словно был преподавателем на лекции по философии. — Что если представить, что ваш молодой человек сможет родиться вновь, но уже в ином теле? Что если можно было бы поймать его душу и направить, так сказать, в нужное русло, а после заставить вас встретиться снова, но уже не в этой жизни?

Вика, поняв, что не стоило больше заходить в разные сомнительные заведения, посмотрела на этого человека как на сумасшедшего и поднялась из-за стола.

— Стойте, — Ганс сделал жест руками, — понимаю, что это звучит совершенно безумно. Прошу, сядьте. Дайте мне пять минут и потом примите любое решение.

Девушка сомневалась несколько секунд, а потом послушно села на место.

— Многие умы не один десяток лет бились над вопросом реинкарнации. Они выпустили несколько книг на эту тему. Существует множество примеров людей, которые рассказывали о своих прошлых жизнях. Дети обладали такими воспоминаниями, которые просто не могли пережить. Взрослые рассказывали о том, что сотни лет назад жили в другой стране, под другими именами. И, что самое удивительное, подтверждали это фактами. Такими, что они могли их знать, только лишь на самом деле прожив ещё одну жизнь.

— Это всё какой-то… — начала девушка, — это ненормально.

— Представьте себе растение, которое, умирая, даёт плоды для новой жизни и рождается уже совершенно другим, — мужчина посмотрел девушке в глаза, — и я предлагаю Вам, подобно этому растению, прожить ещё одну жизнь…

— Но… как?

— Вы же сами сказали, что готовы на всё, верно?

***

— Кажется, вспоминаю, — неуверенно ответила я.

Голова начинала ужасно болеть. Офис, старик, красный тусклый свет, мигающий перед глазами, — все это проносилось у меня в голове, и каждое новое воспоминание, словно молотом, ударяло меня по голове.

— Тогда ты выглядела более взрослой, — нахально улыбнулся парень, — цвет волос был другой, добавилось пару лишних килограммов. Но раз ты тут, значит, удалось совершить невозможное, — он развёл руками, — а ты не верила.

— Я и не верю, — ответила я, повернувшись к нему.

Присмотревшись получше, я увидела в нём черты старца, который теперь прочно засел у меня в сознании. Сейчас у него исчезли все морщины, длинная борода и седые волосы сменились на модную причёску, прежним оставался лишь огонь в глазах и нахальная улыбка. Не оставалось никаких сомнений в том, что это и был Ганс, только на несколько десятков лет моложе.

— Откуда мне знать, что ты не играешь на моём больном подсознании, вдруг ты обычный мошенник?

— На, — он повернулся к столу, взял что-то оттуда и кинул мне, — держи.

Я поймала брошенный предмет. Это были два металлических кулончика. Две половинки сердца. Они были старыми и ржавыми, они не блестели, как раньше, много лет назад. Нет, не может быть. Я уже видела их, я знаю эти кулоны. Это всё выглядело слишком безумным. Рассмотрев их получше, я увидела, что в один из кулонов въелась грязь, словно его вытащили из земли. Нет. Я в ужасе схватилась за голову, желая остановить неконтролируемый поток воспоминаний. Только не…

***

— Во-первых, мне нужна какая-нибудь ценная для него вещь, — сказал старик, — душа после смерти заключена в каких-то незначительных предметах. Амулетах, например, или что-нибудь в этом роде.

— Когда он умирал, — девушка опустила взгляд, чтобы скрыть слёзы, — он сжимал в руке мой кулон, — Вика достала из-под рубашки вторую половину и показала мужчине. — Это вторая половина. Он может быть полезен?

— Именно он нам и нужен. Если ты принесёшь его мне, я смогу начать работу, — как-то незаметно для них обоих, они перешли на «ты», будто по-дружески разговаривали здесь о совершенно обычных вещах.

— Но его похоронили вместе с этим кулоном, — испуганно сказала Вика, уставившись на собеседника, — это невозможно.

— Ну, — Ганс развёл руками, — тебе решать.

— Ты же не хочешь сказать, что мне придётся его доставать?

— А ты очень хочешь увидеть его снова?

В мире совершалось множество безумных поступков во имя любви. Любовь — это та невидимая сила, что двигала людьми. Именно она заставляла приезжать их за тысячи километров, чтобы увидеться, именно она говорила им отказаться от привычной комфортной жизни ради близкого человека, и именно она заставила прийти Вику ночью на кладбище, чтобы вскрыть одну могилу.

Её руки были запачканы в грязи, она то и дело оглядывалась по сторонам и прислушивалась к каждому шороху, опасаясь, что её увидят. Небольшой фонарик валялся на земле, освещая разрыхлённую землю. Через долгих два часа, стоя по шею в могиле, Вика смогла нащупать лопатой что-то твёрдое. Сбросив песок с гроба, она со слезами на глазах поддела его ломом и вскрыла крышку. Артём лежал в красивом костюме. По его бледному лицу уже начали ползать черви, поедая плоть.

«Вот и всё, что нас ждёт после смерти, — подумала она, — никакой новой жизни».

Преодолев страх, вонь и отвращение, она протянула руку и сорвала с его шеи металлический кулон. Зажав его в руке, она расплакалась от нахлынувших чувств и болезненных воспоминаний.

— Прости, — сказала она шёпотом, — прошу, прости.

Силы покинули её, и она упала на землю. Вика медленно проводила пальцами по холодному и грязному телу своего возлюбленного.

— Я люблю тебя, — говорила она, лежа на нём в его же гробу.

Она обняла мёртвое тело одной рукой и закрыла глаза, не переставая плакать.

***

— Не могу поверить, что я это сделала… — неуверенно сказала я, больше разговаривая с собой, нежели с этим чёртовым магом.

— Ну, как видишь, — ответил он настолько спокойно, словно я только что сказала, что сдала какой-нибудь экзамен, — видимо, в той жизни ты была более смелой.

Я молча смотрела на него несколько секунд.

— Нет, действительно? — не унималась я. — Это всё правда?

— Спрашивай не меня. Спрашивай себя. Это не я вспомнил эти кулоны, вспомнил этот офис, чуть не рванул за парнем из кафе… Что я говорил про воспоминания?

— Сколько всё это стоило? — вдруг спросила я.

— Это стоило больше, чем ты мне заплатила.

***

— Отлично, — сказал старик, покрутив грязный кулон в руке, — второй есть.

Девушка сидела напротив, то и дело ёрзая на стуле.

— Пришла пора самого неприятного известия, — сказал он, посмотрев на неё с жалостью.

— Я так понимаю, что мне теперь тоже придётся…

— Да, совершенно верно.

— Если тебя это успокоит, то я через это проходил уже не раз. Ты можешь сделать это сама. Как угодно. Можешь попросить о помощи меня, но тогда это будет дороже, — с этими словами он встал из-за стола, подошёл к ящику и вытащил оттуда револьвер.

— Тебе не кажется это грубым? — спросила Вика, ни капли не испугавшись.

— Действительно, — Ганс пожал плечами, убрал револьвер обратно и достал несколько таблеток, — тоже вариант, но не так надёжно.

— Ладно, я согласна на револьвер.

— Хорошо, — сказал он, снова поменяв таблетки на оружие, — дороже, потому что мне тут после тебя придётся серьёзно прибираться.

С этим оружием в руках, он выглядел как герой каких-нибудь красивых боевиков.

Ганс положил его на стол перед собой и сел обратно.

— Деньги вперёд, — улыбнулся он, — не думаю, что ты захочешь мне заплатить через двадцать лет. Скорее всего, ты меня даже не узнаешь.

Вика, заранее зная обо всех трудностях, собрала всё, что у неё было накоплено за несколько лет обучения, и одолжила какую-то часть у родителей, которые не знали, на что она действительно собирается их потратить. Всё это она собрала в металлический чемодан, оставшийся от прошлых жильцов квартиры, в которой она жила. Протянув его старику, она чувствовала себя шпионом из какого-нибудь фильма. До чего же комичная ситуация.

— Спасибо, — Ганс убрал чемодан под стол, — они тебе больше не понадобятся. Теперь возьми кулон и зажми его в руке, сконцентрируйся, — он сделал паузу. — Ты веришь мне?

Девушка последний раз взглянула на старца, на его огромную белую бороду, на взгляд, который выражал полнейшую уверенность в том, что он делает, а после едва заметно кивнула и закрыла глаза.

— Вот и отлично, — он взял револьвер и направил на неё дуло.

***

— Какой пиздец, — сказала я, схватившись за голову и сев за стол. На то самое место, где я когда-то сидела в другой жизни.

Молодой Ганс, кажется, удивился, что я могу материться.

— Грубовато, но в целом, согласен, — сказал он, — то, что нам удалось проделать, — это слегка… слегка безумно.

— Слегка безумно?! — вспылила я. — Твою мать, я позволила себя убить. О чём я только думала?

— Да брось ты, всё хорошо же. Но больше так не делай, — улыбнулся он.

Мне понадобилось пару минут, чтобы прийти в себя и осознать, во что я вляпалась: прошлая жизнь, платная реинкарнация, дежавю, теперь вот любовь с первого взгляда в парня, которого я когда-то любила. Господи. За что?

— То есть ты выступаешь проводником, верно? — спросила я. — Что-то вроде мага? Сверхсилы?

— Можно и так это назвать, — сказал он, расхаживая по комнате со своей тростью, — я контролирую этот процесс. Процесс смерти и возрождения. Сначала испробовал всё на себе. Не специально, конечно. Просто однажды я, как и ты, жил со странными ощущениями. Я узнавал места, в которых был впервые в жизни, узнавал людей, с которыми только познакомился. Я начал изучать литературу на тему прошлых жизней. Дальше была скучная и неинтересная часть этой истории, а потом я решил, что можно на этом зарабатывать. Знала бы ты, сколько людей помнят свои прошлые жизни и хотят обеспечить себе спокойное будущее.

— Какой пиздец… — вымолвила я, пытаясь всё это переварить.

— Хватит ругаться! — выкрикнул мастер реинкарнаций.

— Ладно, — я подняла ладони, — у меня остался только один вопрос. Ради чего… нет, точнее, я знаю ради чего. Я же теперь, черт бы тебя подрал, влюбилась. Вопрос в том, откуда ты можешь быть уверен, что он любит меня? Этот парень. И где мне его теперь искать?

Ганс звонко рассмеялся.

— Видела, как он убегал из кафе? Как думаешь, от кого?

Он выжидающе посмотрел на меня, сложив руки за спиной.

— Чёрт…

— И если он не дурак, то скоро должен быть здесь. Я дал ему свою визитку.

— У тебя есть визитка?

— Почему бы и нет?

Через какое-то время в дверях этого маленького офиса действительно появился парень из моих снов. Он буквально ворвался в это помещение и с нескрываемой злостью на лице направился к Гансу. Меня он, казалось, и вовсе не заметил.

— О, а вот и он, — язвительно заметил Ганс.

Подбежав к нему, он с размаху ударил колдуна по лицу. Ганс выронил трость и упал на пол.

— Да твою мать! — заплетающимся языком выкрикнул тот, даже не пытаясь сопротивляться.

Парень, тяжело дыша, обернулся ко мне, и на его лице отразилось неподдельное удивление. Моё сердце забилось чаще, пульс участился, ноги невольно начали подрагивать. Я почти готова была наброситься на него с поцелуями, но продолжала молча сидеть на месте, не понимая, что происходит.

— Так это правда?! — он обратился к Гансу, который только поднялся с пола, сплюнув кровь.

— Правда, придурок, правда, — со злостью сказал тот.

— Это девушка из…

— Из твоих снов, да. А ты не верил.

— Постойте, — влезла я в их разговор, — так я тебе тоже снилась?

Не знаю, чего во мне было больше — злости, удивления или любопытства.

— Девочка моя, — обратился ко мне Ганс, чем не слабо вывел меня из себя, — пойми ты уже наконец, когда выполняется такой сложный ритуал, связь между вами настолько сильна, что вы ищите друг друга всю свою жизнь. Вас, словно сильнейшими магнитами, должно тянуть друг к другу. Не лучшее, конечно, место вы выбрали для первого свидания, — засмеялся он.

Парень стоял с совершенно пустым видом, не понимая, что происходит. Он бросал взгляд то на меня, то на Ганса, пока не протянул мне руку.

— Максим, — представился он.

— Алина, — сказала я, ответив на рукопожатие.

— Ты, — Максим снова накинулся на Ганса, показав на него пальцем, — тогда какого хрена ты косячишь?!

— Я тебе уже объяснял, — начал Ганс, — я не могу предвидеть того, что будет в следующей жизни. Это несчастный случай.

— Несчастный случай?! — вспылил Максим. — Ты хоть знаешь…

Я, не выдержав, встала со своего места и влезла в их спор.

— О чем вы говорите?!

Они оба повернулись ко мне, будто только сейчас поняли, что я всё ещё нахожусь здесь. Они переглянулись и Ганс тяжело вздохнул.

— Случилось кое-что неприятное, — тихо сказал Ганс, подойдя ко мне и сев напротив, — я постараюсь тебе объяснить. Дело в том, что в вашей прошлой идиллии ты не первая пришла ко мне за помощью. Первым был он, — Ганс показал на Максима пальцем, — узнав, что он неизлечимо болен, он нашёл меня, и мы… совершили ещё один ритуал.

— Что…

— Разница только в том, что он умер без моей помощи. Тогда ему оставалось жить всего несколько дней, и он догадывался об этом. Я дал ему несколько советов, в том числе и с кулонами. Но в какой-то момент…

— Но в какой-то момент, — не выдержал Максим, — он забыл про меня и не успел забрать кулон. Всё это было напрасно!

— Можешь забрать половину денег, так и быть, — спокойно ответил Ганс, подняв на него взгляд. — Так вот, когда ты пришла ко мне, я понял, что ещё есть шанс всё исправить. Есть ещё шанс соединить ваши души. Что, собственно, и произошло, — он победоносно развёл руками и улыбнулся, — вы здесь, и вы любите друг друга, не так ли?

— А ты ничего больше не хочешь ей рассказать? — Максим злобно стоял над ним, облокотившись на стол.

— Ладно, — сдался тот, — есть ещё одна проблема.

Ганс молча смотрел на меня несколько секунд.

— У меня рак, — не выдержав, сказал Максим, — мне осталось жить пару месяцев.

— Послушай, — начал защищаться Ганс, — я тебе уже объяснял сегодня утром, что я не могу предвидеть всего. Никто не может сказать, с какими проблемами придётся столкнуться при возрождении.

Я тяжело вздохнула и схватилась за голову, облокотившись на стол. Мне нужно было время, чтобы всё это обдумать. Это всё просто не увязывалось в моей голове. Что если Максим действительно умрёт через пару месяцев? Что тогда? Зачем я сейчас настолько сильно привязана к нему, если совсем скоро придётся опять его потерять? Это было невыносимо.

Я молча встала из-за стола и подошла к Максиму. Я подняла на него взгляд и посмотрела в эти родные глаза, в которые когда-то влюбилась, в те же ямочки на щеках, в его тёплую улыбку. Поддавшись чувствам, я крепко его обняла, уткнувшись ему в рубашку. Он обнял меня в ответ и поцеловал меня в волосы. В голове яркими вспышками проносились воспоминания, я не могла сдержать слёз.

Ганс всё это время смотрел на эту сопливую картину, как скульптор, довольный своим произведением.

— Прости, — сказал он Максиму и опустил взгляд.

Мы так и продолжили стоять, игнорируя его, и не в силах отцепиться друг от друга. Мы были как два кусочка пазла, идеально подходящие друг другу, мы нашли своё место в жизни, мы были как никогда счастливы.

— Ну, так может это… ребят, — уже веселее обратился к нам Ганс, — попробуем снова?

Место под солнцем

Я открыл глаза и увидел перед собой небо. Тёмное, ночное небо. На какое-то мгновение мне показалось, что я мёртв. Меня обдувал холодный осенний воздух. Голова буквально раскалывалась на части. Я поднялся на ноги и огляделся вокруг. Это была крыша одной из высоток. Подо мной расстилался ночной город. Как я сюда попал? Что со мной случилось? Воспоминания мелькали в голове, словно картинки на киноплёнке, но мне никак не удавалось сфокусироваться на конкретном моменте. Они смешались, как краски в палитре, создавая одно большое неразборчивое пятно. На мне был надет смокинг, немного испачканный после сна на грязной крыше. Что, черт подери, происходит? Я никогда не носил смокингов. Единственный раз в жизни я надел рубашку на выпускной, а всё остальное время в моем гардеробе висели лишь свободные футболки, кожанки и рваные джинсы. Поняв, что рядом со мной никого нет, я решил спуститься вниз и во всём разобраться.

Высотка представляла собой один из самых дорогих и красивых отелей в этом городе. Понятия не имею, что я здесь мог забыть. Вспоминай, вспоминай, черт бы меня побрал. Какого хрена я попёрся в этот отель, что делает на мне этот смокинг? Я дождался лифта и спустился на первый этаж. Я хотел как можно более незаметно прошмыгнуть мимо персонала и случайных людей, чтобы не нарваться на очередные неприятности. По крайней мере, до тех пор, пока сам во всём не разберусь.

— Алан, — послышался чей-то голос сзади.

Алан? Алан Барнс. Этот чёртов музыкант. Точно. Барнс. В голове отчётливо заиграла одна из его песен. Ударные в моей голове звучали точно также, как вчера на его концерте. Концерт. Барнс. Это его концерт был вчера в клубе «Life». Сто пудово. Я вспомнил. Я с Майком пошёл вчера на его концерт. Что было дальше?

— Алан, — не унимался голос.

Я почувствовал, как кто-то хватает меня за плечо. Рефлекторно я обернулся. Передо мной стоял мужчина в белой рубашке и синем галстуке.

— Ты что, оглох? Тебе после вчерашней вечеринки уши заложило? — спросил мужчина. Его волосы были зализаны назад. Его нахальная улыбка вызывала у меня отвращение. Я захотел послать мужика куда подальше.

Значит, была какая-то вечеринка. Почему этот педик принимает меня за Алана? В любом случае, надо было побыстрее от него избавиться.

— Да, прости, дружище, — как можно вежливее ответил я, хотя меня тянуло блевать от этого «дружища», — вчера оторвались что надо.

— Жаль, что я так рано ушёл, — ответил тот, — но наверняка всё прошло круто.

— Да-а, всё прошло просто зашибись, — сказал я. — Слушай, мне пора. Я, пожалуй, пойду.

— Бывай, — ответил зализанный и, пожав мне руку, удалился.

Как только он ушел, я подбежал к ближайшему зеркалу, расположенному в холле отеля и замер от удивления. Мои длинные темные волосы сменились на светлую короткую стрижку. От синяков под глазами не осталось и следа. В зеркале отражался не я. Там отражался Алан Барнс. Рок-музыкант и мой кумир. По вискам начал течь холодный пот. Что, черт подери, вчера было должно произойти, чтобы я оказался заперт в теле Барнса?

***

— Джейк, подъём, — я проснулся от того, что кто-то сильно пнул ногой по кровати, — просыпайся давай, нам пора на встречу. Джессика с Нилом ждут нас.

Как оказалось, это была даже не кровать, а узкий диван, с которого я чуть не упал. Надо мной стояло тело с заплетенной назад косичкой и покуривающее сигарету.

— Что? — промямлил я. — Где я?

— Ты вчера видать здорово набрался, раз ничего не помнишь, — ответил парень. — Будешь? — он протянул мне сигарету.

— Нет, спасибо, — ответил я.

Я поднялся с кровати и осмотрелся. Это была небольшая комнатка в трейлере. По стенам были развешаны плакаты известных рок-групп. В самом центре висел плакат моей группы «Stranges». Я посмотрел на себя на плакате — успешного музыканта и на себя, стоящего в этой каморке. На мне была рваная обвисшая футболка и шорты. С головы неуклюже свисали длинные немытые волосы. Так, главное не паниковать. Это всё какой-то бред. Мне нужно во всём разобраться.

— Послушай, — обратился я к парню, на футболке которого красовался большой знак анархии, — что вчера произошло?

— Бро, с тобой всё в порядке? — смутился парень и щёлкнул пальцами перед моими глазами. — Мы вчера ходили на концерт «Stranges», потом поехали к Барнсу, в надежде проскользнуть на его закрытую вечеринку. Ну? Андерстенд? Я тебя ещё тащил всю дорогу до дома. Благо, таксиста не смутил отрубившийся пассажир.

— Да, точно, — неуверенно ответил я, — всё в порядке.

Всё катится к чертям. Я ощущал себя как в какой-нибудь дешёвой мелодраме про обмен телами. Но подавать виду было нельзя. Нужно было как можно скорее найти себя настоящего, пока моя карьера не полетела в пропасть из-за какого-то наркомана.

— Давай, пойдем, — он стукнул меня по плечу и прошёл к выходу, — сегодня мы оторвёмся по полной. А это, — он взял со стола пакетик с кокаином, — в дорожку.

Приняв правила новой игры, я схватил с кровати первую попавшуюся футболку, накинул на себя и пошёл за моим новым другом.

— Йоу, чуваки, — крикнул парень парочке, стоящей недалеко от трейлера.

У девушки были ярко-розовые короткие волосы и кольца в ушах. На ней была накинута кожанка с множеством прикрепленных цветных значков. Парень рядом с ней был выше её на голову. Он был тощим и больше напоминал ходячий скелет.

— Майк, — радостно крикнули они, — наконец-то.

Так я и узнал его имя. Если я хочу выжить среди этих потерянных хипстеров, то должен подыгрывать им.

— Привет, ребята, — улыбнувшись, сказал я и поздоровался с Нилом.

Джессика заключила меня в тёплые объятия.

— Как вечеринка? — спросил Нил.

— Просто невъебенно, — с энтузиазмом ответил Майк. — Мы всё-таки сумели пройти вчера к Барнсу, а потом… м-м-м… а потом был полный отрыв башки. Ну, Джейк вам сможет больше рассказать. Да, Джейк? — Майк посмотрел на меня так, словно ожидал яркого рассказа.

— Да, всё было отлично, — как можно радостнее ответил я, — но об этом как-нибудь попозже.

— Забейте, — Майк махнул рукой, — с ним сегодня с самого утра что-то не так.

***

Вашу мать, я стал Аланом Барнсом. У меня теперь просто охеренные возможности. Главное — правильно ими воспользоваться. Я нашел в кармане брюк бумажник, в котором лежало пару сотен долларов и карточка с адресом. Утром я поехал в свой новый дом. Это был двухэтажный, великолепный, частный дом, расположенный недалеко от города и окруженный забором. На лужайке перед домом росли цветы, траву поливали садовые шланги, в гараже наверняка стояла крутая тачка. Обязательно туда загляну. Я достал из кармана ключи и, как ни в чем не бывало, вошел в дом. Мои глаза зажглись огнём, как только я увидел эту мебель, эти картины, эти лестницы, ведущие выше. По сравнению с дерьмовым трейлером это был просто рай. Я прошёл на кухню и налил стакан воды, чтобы прийти в себя.

— Дорогой, это ты? — послышался женский голос из коридора.

Твою мать. У Барнса есть жена? Любовница?

— Кхм, да, дорогая, — ответил я.

В дверях показалась симпатичная молодая девушка. По всей видимости, она только проснулась, её золотистые волосы были растрёпаны, на ней был только тёмный халат.

— Где ты был всю ночь? — спросила она, подойдя к раковине, чтобы тоже налить воды.

— В отеле. Прости, задержался на вечеринке, — как можно более непринужденно ответил я.

— Ничего, — девушка сделала несколько глотков воды, — надеюсь, ты хорошо провёл время, — она мило улыбнулась и обняла меня за талию.

Такой шанс нельзя было упускать. Прости меня, Алан. Я погладил её по волосам и нежно поцеловал в губы.

— Может, пойдем в спальню? Я принесу тебе самые искренние извинения, — я улыбнулся.

— Ты не боишься разбудить Эмму? — спросила девушка.

Эмму? Только не говорите мне, что у Алана есть…

— Папа пришёл! — в дверях показалась маленькая девочка с заплетёнными косичками.

Она подбежала ко мне и крепко обняла меня за ногу. На вид ей было лет пять.

— Хэээй, привет, — улыбнулся я и потрепал её светлые волосы.

Я в дерьме. В полнейшем, мать его, дерьме.

— Пап, ты поиграешь со мной? — спросила Эмма, посмотрев на меня тёплым взглядом.

— К-конечно, — ответил я, — конечно, поиграю. Пойдём.

Эмма схватила меня за руку и повела в свою комнату.

— Может, хотя бы переоденешься, Алан? — спросила девушка, посмотрев на мой потрёпанный костюм.

Может, избавимся от дочери и потрахаемся?

Я кивнул ей и прошёл за Эммой.

Гардероб пестрел разнообразной одеждой, начиная с деловых рубашек и заканчивая футболками с логотипами группы. Я взял синюю футболку и первые попавшиеся брюки и прошёл в комнату теперь уже своей дочери.

Придётся поиграть в заботливого папочку, прежде чем пуститься во все тяжкие.

Эмма сидела на полу среди множества разбросанных игрушек. В углу комнаты стояла детская кровать. На стене над кроватью висели цветные рисунки карандашом. Я подошёл и рассмотрел некоторые из них. На многих была изображена семья Алана. Барнса Эмма изобразила с гитарой в руках, рядом с ним стояла его жена и держала за руку саму Эмму. Над каждым человеком было написано имя. «Алан», «Эмма» и «Элен». Элен — значит, так зовут потрясающую блондинку. А Алан неплохо устроился, сукин сын.

— Папа, садись, — сказала мне Эмма, показав на пол, где рядом с ней лежали листочки и карандаши, — мы с тобой будем рисовать зверушек.

Её голубые круглые глаза посмотрели на меня с теплотой и надеждой. Этот ребёнок был самым милым существом, которого я встречал за последнее время. Стоп, что это? Проявление чувств? Проблески любви к чужой дочери? Выбросить нахер эту чушь из головы. Никаких соплей.

***

Первым делом я должен был избавиться как-то от этих отбросов и найти настоящего себя. Перспектива таскаться с ними весь день по свалкам, обдолбавшись коксом, мне не очень нравилась. Мы стояли в каком-то переулке. Джессика с Нилом обнимались, демонстрируя нам свои чувства. Майк положил газету на один из мусорных баков и сделал несколько дорожек кокаина.

— Ну, чуваки, налетай, — сказал он, занюхав первую дорожку.

Нил охотно согласился, и они с Джессикой повторили за Майком.

— Я не хочу, — улыбнувшись, ответил я.

— Да что сегодня с тобой? — возразил Майк.

— Не отошёл после вчерашнего, прости.

— А, хрен с тобой, — он махнул рукой и занюхал вторую дорожку.

Единственное, чего я хотел меньше всего — это стать зависимым от наркотиков. Я хоть и рокер, но предпочитал не запускать свою жизнь. Музыка была для меня лишь отдушиной, но никак не средством саморазрушения в комплекте с наркотиками и беспорядочным сексом.

— Майк, может, ты расскажешь, что вчера было? А то я что-то не в духе на красноречивые истории.

— Ты совсем ничего не помнишь? — спросил он.

Я молча покачал головой.

— Мда, чувак. Чтоб я так жил, — ответил Майк. — Короче, — он обратился к Джессике и Нилу, — после того, как вы съебались сразу после концерта, мы с Джейком краем уха услышали про вечеринку в отеле и решили туда наведаться. Заодно, поближе познакомиться с Барнсом, взять у него автограф. Чудом прошли мимо охраны в отеле, выдав себя за приглашенных гостей. С этими тупыми обезьянами главное вести себя уверенно и они поверят в любую твою чушь. Мы поднялись на крышу, где была уже куча гостей. Бесплатная выпивка, музыка, толпы девочек. «Stranges» начали играть на бис. В общем, зря вы не пошли, чуваки. Через час всех прогнал сильный дождь и люди убежали вниз, а Джейк, — Майк посмотрел на меня, — остался с Аланом на крыше. Когда я вернулся за ним, он был уже в отрубе.

Точно. Джейк. Вусмерть пьяный Джейк, который докопался до меня, пытаясь брынчать на моей же гитаре. Черт, я бы вспомнил, что было дальше, если бы голова не болела так сильно. Надо его найти, пока не стало слишком поздно.

У Майка была поддержанная тачка, на которой мы вчетвером поехали кататься по городу. Я понял, что пока я с ними, шансов вырваться и убежать домой, никак это не оправдав, у меня не будет. Остаётся вариант дождаться сегодняшнего вечернего выступления в клубе. Вся моя группа будет там и этот проклятый Джейк тоже должен прийти. Брюс заставит его прийти, чёртов Брюс хоть раз в жизни сделает что-то полезное.

Я сел с Майком вперёд, а Джессика с Нилом разместились на задних сиденьях. Мы доехали до ближайшего магазина.

— Нил, сгоняешь со мной за сигаретами? — спросил Майк.

— Без проблем, — ответил тот. — Джессика, подождёте нас тут?

— Конечно, сладкий, иди.

Мы остались с Джессикой в машине. Я не имел ни малейшего понятия, как себя вести и о чём с ней говорить. Почему Майк не попросил меня пойти с ним?

Как только они вошли в магазин, Джессика нагнулась ко мне и обхватила руками мою грудь.

— Наконец-то, — шепнула она мне на ухо, — я соскучилась.

Твою ж, сука, мать. Только этого мне не хватало. Оказаться втянутым в любовные треугольники. Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Она нежно поцеловала меня в шею и укусила за мочку уха. Даже находясь в теле Джейка я понимал, что это измена. Элен мне этого не простит. Хотя, я очень надеюсь, что Элен никогда не узнает, что я был в теле наркомана, разъезжая по городу с тремя психами. У неё будет очень много вопросов.

— Я тоже, — ответил я Джессике, — но давай не будем сейчас. Они могут вернуться в любой момент.

— Насрать, — сказала она, продолжая целовать меня, — я хочу тебя.

— Джессика, давай подождём, — тихо сказал я, убирая её руки со своей груди, — сейчас не время.

Меня спасли только Майк с Нилом, которые вышли из магазина.

— Зануда, — улыбнувшись, буркнула Джессика и вновь села на своё место.

***

Из реальности меня вырвал телефонный звонок. Я машинально взял трубку и ответил.

— Алан? Где тебя черти носит? — орал в трубку мужской голос. — Ты собираешься на репетицию? У нас сегодня вечером ещё одно выступление, если ты не забыл.

Забыл. Точнее, вообще не знал.

— Э, да, — ответил я, — уже иду.

— Давай живо, — рявкнул голос.

— Подожди, а где у нас сегодня репетиция? — спросил я.

— Что значит где?! Ты пьяный, что ли?! Там же, где и всегда.

— Я соображаю плохо сегодня, — ответил я, — скинь мне адрес смс-кой, — и бросил трубку прежде, чем человек на том конце провода вскипел от ярости. Пусть лучше принимают меня за пьяного или сумасшедшего, чем поймут, что тут что-то не так. А адрес действительно пришёл через минуту, с припиской «Меньше будешь общаться со всякими наркоманами, дебил».

Отправитель: Брюс. Пошёл ты нахуй, Брюс. Что значит — будешь меньше общаться с наркоманами? Стоп. О, чёрт. Это он про меня. Это же я вчера докопался до Алана на крыше. Гроза. Гитара. Крики Алана. Если бы я не пил столько, сколько вчера, может, ничего этого и не было бы. Но пока мне надо было просто плыть по течению и делать, что мне говорят. Я попрощался с Элен и Эммой и вышел из дома.

Я прошёл к гаражу и поднял дверь. Передо мной стояла новенькая BMW. О, да. Мои страдания не пройдут напрасно. Я завёл мотор этой красавицы и поехал по указанному адресу.

Это была квартира Брюса. Дверь, на удивление, оказалась открыта. Там уже собралась вся группа Алана. Я знал всех в лицо и по именам, но ещё ни разу мне не приходилось здороваться с ними за руку и общаться на равных. Стивен сидел за барабанами, Грег стоял за клавишными, а Брюс настраивал свою гитару.

— О, вот и потеряшка пришёл, — сказал Брюс, заметив меня.

Я взял с дивана гитару, на которой обычно играл Алан и сделал вид, что я в полном порядке.

— Начинаем, — скомандовал Брюс, и все начали играть один из хитов группы «Stranges».

Я никогда не умел играть на гитаре. Я начал брынчать по струнам, но не попал ни в одну ноту.

— Так, так, так. Стоп! — крикнул Брюс. — Алан, что с тобой? Ты будешь сегодня играть?

— Да он просто перепил вчера, — заметил Грег, и все тихо засмеялись.

— Да, всё норм, — сказал я, — сейчас всё будет.

Ничего не будет. Если я не придумаю, как выйти сухим из воды, они меня пустят на тряпки. Видимо, Алан не был здесь большим авторитетом, как казалось мне всегда, когда я смотрел их выступления. Мне было легко судить «Stranges» лёжа в трейлере и попивая пиво. Теперь я видел закулисье. И мне оно не нравилось. По нотам я не попал ни со второй, ни с третьей попытки.

— Черт возьми, Алан! — вскипел Брюс. — Либо ты играешь, либо придется отменять сегодняшнее выступление! Кусок дерьма!

Брюс был больше меня в два раза. Он был лысый и бородатый. По виду он был одним из тех мордоворотов, что ходят в качалку, а по вечерам проламывают людям черепа.

— Пошёл ты нахуй, понял?! — разозлился я. — Сам играй своё дерьмо.

Алан, эта тряпка, мне ещё спасибо скажет, я уверен.

— Что ты сказал?! — Брюс снял с себя гитару и подошёл ко мне.

— Я сказал, — громко и отчётливо повторил я, — что бы ты, — и ткнул пальцем ему в грудь, — пошёл нахуй и не указывал мне, что делать.

Не знаю, в какой именно момент я потерял страх. Синяки останутся на теле Алана, но больно-то будет мне.

Грег и Стивен замерли и переглянулись между собой с выражением шока и страха на лице. Не дожидаясь реакции Брюса, я снял гитару и с размаху ударил его ею по голове. Струны звякнули и вылетели из гитары. Грег и Стивен бросились держать нас, пока не началась настоящая драка.

— Пошёл вон отсюда! — кричал Брюс, норовя вырваться из хватки Грега и накинуться на меня. — Сегодня чтобы был на концерте. И не дай бог ты плохо сыграешь.

Я успокоился и молча вышел из квартиры. Если Алан не дурак и ищет меня, то он тоже придет на вечернее выступление. Это будет наш шанс вернуть свои прежние жизни. Прежние разрушенные жизни.

***

— Куда мы едем? — спросил я Майка, когда тот завёл мотор.

— На железную дорогу, куда ещё, — ответил тот.

Спокойнее мне от этого не стало. Если бы я спросил зачем, это наверняка вызвало бы ещё больше вопросов. Я просто тихо следовал их правилам игры и косился на время, думая о том, как бы не опоздать на выступление.

Майк бросил тачку в нескольких метрах от железной дороги. Они с Нилом достали из багажника баллончики с краской и закинули их в баул.

— Ну что, погнали? — спросил Нил, подбросив баллончик.

Грёбаные преступники.

— Джейк? — Майк протянул мне баллончик.

Я молча его взял и пошел за ними. Все двинулись к поездам. Я с Майком перелез через забор. Нил помог Джессике подтянуться, а после перелез и сам.

Навыков рисования у меня не было. Я решил, что просто буду закрашивать уже нарисованное. Так у меня есть хоть какие-то шансы продержаться здесь. Нил с Майком рисовали лица в очках, делали объёмные надписи, и получалось у них очень даже неплохо. Я попытался написать хоть что-нибудь, но у меня ничего не вышло.

— Джейк, ты что, рисовать разучился? — спросила Джессика.

Она смотрела на нас сзади, сидя на бетонной плите. Я повернулся и увидел её искреннюю улыбку. Я не знал, что ей ответить. Отвернувшись от неё, я нарисовал на составе сердечко. Это было единственное, на что у меня хватило умений. В какой-то момент я даже проникся этим. Мне начинало нравиться то, чем я занимаюсь. Начинал симпатизировать этот образ жизни. Это было именно то, чего мне не хватало долгие годы. Все эмоции я раньше выплескивал лишь через музыку, а в остальном вёл тихую спокойную жизнь. Но сегодня я раскрашивал эту жизнь вместе с товарными вагонами.

Всё закончилось, когда Джессика крикнула нам: «Копы! Бежим!»

Мы обернулись и увидели полицейскую машину. Мы бросились наутёк, побросав баллончики. Нил взял Джессику за руку и побежал с ней. Майк рванул самым первым, перелетев через забор. Я не был готов к такому и сильно отставал. Буквально через минуту я почувствовал сильный толчок в спину. Меня повалили на землю и прижали коленом к земле. На руки надели металлические наручники. Чёрт бы вас побрал. Лёжа на земле, я разразился истеричным хохотом. Это было и смешно, и грустно. Так страшно и так весело.

Я опускался на самое дно. И, что самое странное, мне здесь нравилось. Парадокс заключался в том, что сидя за решёткой с пьяницами и бомжами, я чувствовал себя свободным. Уверен, это был наркотик покруче кокаина и даже круче музыки. Я хотел ещё. Дайте мне больше эмоций, адреналина и сумасшедших поступков. Мне надоело быть «правильным» рокером.

Ждать мне пришлось недолго. Через несколько часов коп открыл дверь камеры и кивком пригласил меня на выход.

— Ты свободен, — сказал он, — за тебя внесли залог.

Я вышел на улицу и увидел своих новых друзей. Сомнений в том, кто внёс залог, не осталось.

— Пришлось разбить копилку, — пошутил Майк. — В следующий раз бегать будешь быстрей.

Впервые я понял, что такое настоящая дружба. Эти наркоманы за день сделали для меня больше, чем моя собственная группа за всю жизнь. Они встретили меня тёплыми объятиями. Как бы я хотел провести с ними ещё несколько дней, но пора было возвращаться к своей прежней жизни. Надеюсь, она не сильно изменилась.

***

В назначенный час я пришёл в клуб и нашёл гримерку. Брюс, Грег и Стивен встретили меня холодными взглядами. Брюс замазывал фингал на своём лице.

— Если будет хоть один косяк со сцены, — сказал он, — тебе пиздец. А насчёт этого, — он показал пальцем на своё лицо, — мы с тобой ещё поговорим.

— Окей, чуваки, расслабьтесь, — улыбнувшись, сказал я, пытаясь сбросить напряжение. Но они не оценили шутки.

Алан, тебе придётся многое им объяснить.

Я начал молиться, чтобы он появился до того, как мы начнем играть.

Я взял электрогитару в руки и сделал вид, что всё под контролем. Мы вышли на сцену. Толпа встретила нас радостными воплями и громкими аплодисментами. Вместе с безумной эйфорией я чувствовал всё больше нарастающий страх. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Значит, вот что чувствует человек, который впервые оказывается перед таким количеством глаз.

— Ну что, соскучились? — весело прокричал я в микрофон, пародируя настоящего Алана.

Толпа вновь завизжала.

— Сегодня мы хотим вам сыграть свои лучшие песни, — тянул время я.

Алан, твою мать. Где тебя носит? Приди. Пожалуйста. Приди.

Грег и Стивен начали бросать на меня косые взгляды, не понимая, что я делаю.

— Я надеюсь, вы поддержите нас, и мы вместе зажжём этот вечер! — кричал я.

В толпе я увидел знакомое лицо. Своё лицо. Настоящий Алан в моём образе пробирался сквозь толпу фанатов к сцене. За ним шли Майк, Нил и Джессика. Очень странно было наблюдать за самим собой со стороны.

Алан остановился около небольшого ограждения и наши взгляды встретились. Встретились, как тогда, на крыше. Воспоминания выстроились в нужной последовательности, и я вспомнил вчерашнюю ночь.

— А мы начинаем! — крикнул я, ожидая финальной развязки.

~Пошёл сильный ливень. Люди начали убегать с крыши. Майк дёрнул меня за рукав, предлагая сваливать отсюда. Но я был уже достаточно пьян, чтобы адекватно воспринимать ситуацию. Я лишь отмахнулся от него и взял со стола неоткрытую бутылку вискаря. Майк убежал, а я увидел «Stranges», которые в спешке собирали своё оборудование. Я подошёл к Алану, который стоял с электрогитарой.

— Алан, здорово! — крикнул я ему, размахивая бутылкой виски.

Он повернулся и недоумевающе посмотрел на меня.

— Я тебя знаю? — спросил он.

— Нет, но я твой фанат, — ответил я. — Крутой был концерт сегодня.

— Это круто, но ты не думаешь, что сейчас не лучшее время для автографов? — спросил Алан, который уже промок до нитки.

— Да брось ты, — я махнул рукой, — это всего лишь дождь.

В это время Брюс пробежал мимо, торопясь к выходу. Он бросил на нас презрительный взгляд. Он никогда мне не нравился.

— Можно я поиграю? — спросил я, потянув руку к гитаре Алана.

— Ты больной, что ли? Ты в курсе, что идёт гроза? — сказал Алан, отступив на шаг.

Сверкнула молния. Через секунду раздался оглушительный гром.

— Забей, — сказал я, сделав несколько глотков из бутылки, — я всего лишь попробую.

Я выкинул бутылку и вцепился в гитару Алана. Тот не желал её отпускать. Мы остались на крыше вдвоём. Похоже, он не знал, как от меня избавиться.

— Отпусти гитару, придурок! — крикнул он.

— Да что тебе жалко, что ли? — противился я, перетягивая гитару на себя.

В этот момент я увидел яркую молнию, блеснувшую прямо перед моими глазами. По телу пробежал электрический разряд. Последнее, что я помню, перед тем, как проснулся на крыше в смокинге Алана, это как мы отлетели в разные стороны, словно два магнита. В ушах звучали громкие крики.~

***

Стоя в двух метрах от сцены, я видел испуганное лицо Джейка. Я оказался на своём же собственном концерте, и моё тело сейчас смотрело на меня с ужасом и сожалением. Я вспомнил вчерашнюю ночь. Я понял, что Джейк тоже в курсе вчерашних событий. Ещё я понял, что он не умеет играть и даже гитару держит неправильно. Не дожидаясь провала своей же группы, я перемахнул через небольшое ограждение и забрался на сцену. Брюс хотел остановить меня, но Джейк в моем теле не дал ему этого сделать. Я молча выхватил у него гитару и начал играть. Публика ахнула от шока. Я представил, как это выглядит со стороны. Какой-то хипстер в оборванных джинсах врывается на сцену, отнимает у вокалиста гитару и начинает играть. Играть так, как никогда до этого. Играть, вкладывая в музыку свою душу. Нил, Джессика и Майк вылупили от удивления глаза. Я наконец-то почувствовал себя на своём месте. Но не в своём теле.

***

Я чувствовал себя, как рыба, выброшенная на берег. Я стоял на сцене, не зная, куда себя деть. Алан в моем обличии играл лучшие хиты «Stranges», а я спрыгнул со сцены и подошёл к Майку и остальным.

— А этот парень неплохо играет, да? — спросил я Майка, кивнув на сцену.

— Просто охуеть. Что, блять, происходит? — удивленно спросил Майк.

— Можно ваш автограф? — взвизгнула Джессика и протянула мне листочек и ручку.

— Конечно, — вошёл в роль я. — Как тебя зовут?

— Джессика, — сказала она.

Я поставил подпись, похожую на закорючку Алана, а после нагнулся и тихо сказал ей на ушко:

— Не изменяй Нилу, вы прекрасная пара.

Наконец-то я нашёл способ избавиться от этой надоедливой девчонки.

— Что…? Откуда вы…? — начала она, но её слова заглушила музыка, раздающаяся со сцены.

***

Я закончил играть и решил закончить на этом мою маленькую жизнь в теле Джейка. Я почему-то был уверен, что вселенная устроена так, что нам надо только коснуться друг до друга, чтобы вернуть свои прежние жизни. Пусть этот маленький бунт останется всего лишь приключением, небольшим способом перезарядки. Уходить — так красиво.

— Прошу прощения, что я так неожиданно ворвался на эту сцену, сменив вашего горячо любимого Алана, но, надеюсь, вам понравилась эта музыка, — сказал я в микрофон. — А вот и он, — я показал рукой на самого себя, стоящего у сцены, — ну же, залезай.

Джейк забрался на сцену и оглядел зал.

— Алан, спасибо вам, что позволили мне хоть на некоторое время почувствовать себя звездой, — сказал я и протянул ему руку.

***

Вот и настал момент истины. После того, как я побывал в теле своего кумира и взглянул на всё его глазами, я многое переосмыслил. Я понял, что саморазрушение — это не основа жизни. И что если захотеть, можно изменить свою жизнь к лучшему. Завести красавицу-жену и умницу-дочку. Но Алану изо дня в день приходилось выживать среди этих отморозков, названных друзьями. Ну, в этом я ему помог. Возможно, после моих нападок на Брюса, «Stranges» и вовсе распадётся.

Я протянул руку самому себе. В свете софитов наши тела, как и вчера на крыше, отбросило в разные стороны. Я зажмурился, и меня откинуло назад. Голову пронзила острая боль.

Я открыл глаза и очутился в своём собственном теле. В своих родных лохмотьях и с длинными волосами. Я оглядел зал, который замер от изумления. Все затаили дыхание.

***

Я оказался на полу, вернувшись в свою прежнюю жизнь. Напротив меня сидел Джейк, ошарашенный так же, как и я. У нас получилось. Зрители смотрели на нас с восхищением и страхом. Ну, придётся списать всё на небольшой фокус.

Я резко поднялся на ноги, схватил гитару и подошел к микрофону.

— Ну, а мы продолжаем! — закричал я и начал играть старый добрый рок-н-ролл.

2

— Очень даже неплохо, — сказал доктор, протягивая мне обратно тетрадь.

— Неплохо? — удивился я. — Да это какая-то графомания, — я взял тетрадь и спрятал её в рюкзак.

— Написано очень даже литературным языком, — он поправил свои очки на переносице, — но сейчас не об этом.

Я промолчал и откинулся на спинку кресла.

— Я правильно понимаю, — начал доктор, — что вы спроецировали смерть Эльзы на Алису — вашего персонажа из рассказов?

— Алиса — это просто образ, — защищался я, — она никак не связана с… — в горле встал ком, — с Эльзой.

— Рыжие волосы, частичка безумия, счастливый взгляд. Разве нет?

— Нет, — быстро ответил я, — это всё равно не она.

— Ну, хорошо, — доктор опёрся локтями о колени и сложил ладони, — значит, это просто персонажи. Но всё же мне кажется, что вы зациклились на том, что Эльзы больше нет. В «Memory», например, Ян страдает от удушающих воспоминаний. Он ничего не делает, чтобы её вернуть, а только живёт прошлым, которое не даёт ему покоя.

Я промолчал, не зная, что ответить.

— В рассказе про Новый год Ян всё также бегает за прошлым. Но в этот раз он хотя бы пытается что-то изменить. Опять же, Павел, заметьте, не сам. При помощи мифического существа.

— И что? — разозлился я. — Вы хотите сказать, что Ян — это я?

— Это я увидел в рассказе про обмен телами. Он же там не просто так, он должен что-то значить, — он сделал паузу, — но я не говорю, что это плохо, — ответил доктор. — Каждый списывает персонажей с живых людей. Образы не возникают в голове просто так, по щелчку пальца. У всех есть какая-то основа.

— А у меня возникают, — словно на допросе, отрицал я. — Ян — это не я.

Доктор кивнул, но по глазам за стёклами его очков было понятно, что он не поверил мне.

— Хорошо. Но я скажу вот что, — по-отечески сказал человек, сидящий напротив, — не зацикливайтесь на смерти девушки. Ваши персонажи из «Истории одной смерти», я так понимаю, завуалированные Ян и Алиса, которые ищут друг друга даже после смерти. Но у нас, в отличие от ваших персонажей, жизнь всего одна. Двигайтесь дальше. Пытайтесь построить новые отношения. Хотя бы попробуйте снова начать любить. И, если захотите, отразите это в своём творчестве. У вас отлично получается.

Я тяжело вздохнул и понимающе кивнул. Может, и правда стоит начать двигаться дальше. Вот только знал бы этот мозгоправ, насколько это трудно.

Похитители жвачки

Некоторое время назад я работал консультантом в одном из книжных своего города. Работенка была не пыльная: переставлять с места на место книги, раскладывать пестрящую разными цветами канцелярию и консультировать ворчливых покупателей. Замечали, что большинство историй, в которых главные герои доходили до крайностей, начинались с того, что они были простыми людьми — офисными клерками, консультантами, менеджерами по продажам? Людьми, которых бытовуха вскоре съела с потрохами, не оставив даже косточек. В один день они сорвались с цепи, выпустили своих демонов наружу и стали тем, кем стали. Возможно, эта история одна из таких.

За час до конца рабочего дня я стоял возле канцелярии и рисовал в небольшом блокнотике, предназначенным для росписи ручек, всё, что придёт в голову. В этот раз я пытался нарисовать зайца, который покидает эту планету на воздушном шаре. Как бы я хотел быть на его месте. Я брал ручки разных цветов и молча черкал линии, уставившись в блокнот.

— Слышала, вчера по новостям говорили о подростках, которые избивали и мучали собаку? — стоя у кассы, я краем уха ловил диалоги заведующей и кассирши.

Заведующую звали Юлей. Это была стройная женщина чуть за тридцать, с каре и чуть выпученной вперёд верхней губой. Двумя передними зубами, которые бросались в глаза, когда она говорила, она больше напоминала бобра.

— Да что ты, — удивляется кассирша, — это ужасно. Куда катится этот мир, если даже дети способны на такое.

У моего зайца на рисунке появились уши.

— И наверняка им всё сойдет с рук. Завтра они могут пойти и точно также убить человека, а после со спокойной совестью лечь спать.

Я начал закрашивать красным нарисованный воздушный шарик.

— Да. Отморозков полно. Да вон, к нам каждый день заходят школьники, которые то книги выносят, то полные рюкзаки канцелярии. Или наркоманы. И фиг ты что с ними сделаешь.

— То-то и оно…, — она делает небольшую паузу. — Так! Юный Пабло Пикассо, — окрикивает она меня, — нам эти ручки ещё продавать.

Я резко повернулся и улыбнулся, пойманный с поличным.

— Всё, всё, — сказал я, резко вырвав из блокнота листок с рисунком и спрятав его в карман, — прошу прощения.

Рядом с Юлей и кассиршей сидела Настя. Ещё одна работница магазина. На ней — зелёная футболка с названием магазина, потёртые джинсы и кроссовки. Её короткие тёмные волосы были собраны в небольшой хвост. Я бросил на неё взгляд и слегка улыбнулся. Её алмазного цвета глаза смотрели даже не на меня, а куда-то вглубь. Она изучала меня, словно редкий экспонат на выставке. А после, не отводя взгляда, улыбнулась искренней улыбкой.

Пожалуй, с этого взгляда всё и началось.

Тогда мы ещё даже не были толком знакомы. Света, та самая кассирша, представила нас друг другу за несколько часов до той улыбки.

— Это Паша — новый стажёр, — она показала на меня рукой и поправила очки, спадающие на нос. У неё были длинные рыжие волосы и уже проступающие на лице морщины. — Паша — это Настя.

— Очень приятно, — кивнул я.

— Взаимно, — быстро ответила Настя и убежала расставлять книги.

Всё, что я понял за два дня стажировки в том книжном, что здесь до невозможности скучно. Изо дня в день мне приходилось раскладывать ластики, ручки, наклейки и прочую ерунду, на которую ведутся дети.

— Паш, давай разложим вон те стикеры, а то я сейчас усну, — сказала заведующая, закатывая глаза и подходя к канцтоварам.

— Может кофе?

— Не помогает мне твой кофе, — устало ответила она, — а заняться чем-то надо. Может, хоть красиво сейчас всё сделаем.

И следующий час мы убивали на то, что перебирали ластики в виде ананаса, кусочков лего, мороженого, кактусов, айфонов, с рожицами, с черепами, с котятами и прочим, строили пирамидки из самоклеек и ровно раскладывали бумагу для рисования.

— Ну что, — улыбнулась Настя, когда я сел с ней за кассу, — нравится тебе здесь?

— В целом, неплохо. Скучно, но атмосферно, — ответил я, скрестив пальцы. — Чувствую себя героем книги.

— Какой книги?

— «Похитители жвачки» Коупленда. Не читала? — я поднял на неё взгляд, сидя на маленьком неудобном стульчике.

— Нет.

— Она о канцелярском магазине «Скрепки», который стал для двух героев последним пристанищем, тихой гаванью, где они тратили свою жизнь ни на что. Сорокалетний писатель и двадцатилетняя девочка, мечтающая о смерти, которые ненавидят друг друга. Изо дня в день они перебирали канцтовары и размышляли о своей жизни. Тоже слегка скучно, но атмосферно.

— А причём тут жвачка? — улыбнулась Настя, убрав прядь тёмных волос за ухо.

— Ну, единственное, на что были способны эти люди — стырить жвачку из магазина. Не то что бы она была им очень нужна. Просто они хотели почувствовать бунт, протест, что-то в этом роде.

— Я один раз тоже украла жвачку из магазина, — засмеялась она.

— Правда?

— Я тогда была с подругой, и как-то, стоя у кассы, взяла жвачку и положила её в карман. Не знаю, зачем я это сделала. Я была маленькой и глупой. И, в общем, мама, когда увидела жвачку, начала выяснять, откуда у меня на неё деньги. И я ничего лучше не придумала, чем сказать, что мне её кассирша подарила.

— Кассирша подарила? Ты серьёзно?

Она истерично засмеялась и посмотрела на меня.

— Ну, так я же глупенькая была. Ничего лучше мне в голову не пришло. И что ты думаешь? Мама начала спрашивать, что за кассирша и в каком магазине.

— И чем всё закончилось?

— Да ничем, — отмахнулась Настя. — В магазин мы разбираться так и не пошли. А ты что-нибудь тырил?

— Да так, тоже в детстве пару сладостей прихватывал, — улыбнулся я, — но не более.

Именно в этот момент в магазин вошёл молодой человек с ребёнком. На нем была обвисшая белая футболка и широкие штаны. Волосы торчали во все стороны, взгляд молниеносно бегал по магазину. Он даже не вошёл, а буквально ворвался. Ребёнок бегал за ним. Мы с Настей озадаченно переглянулись. Я встал и решил проследить за ним, чтобы он ничего не выкинул. Доверия он не вызывал. Парень резко нагнулся, взял с нижней полки залежавшуюся там колоду карт и кинул её на кассу. Тяжело дыша, он расплатился за карты, взял их, схватил ребёнка за руку и выбежал из магазина.

— Он случайно не перепутал книжный с аптекой, а карты — с презервативами?

— Ну, может ему приспичило в карты поиграть. А может, он увидел тебя, испугался и передумал что-нибудь тырить, — ответила Настя.

— Ага, сейчас бы меня испугаться.

— А здесь у нас каждый день воруют, ты в курсе?

— Да, мне уже Света рассказала про злых школьников и наркоманов.

— Ха! Это да, а ещё у нас здесь одно время был чуть ли не притон.

— Притон? — удивился я.

— Те же наркоманы делали в книгах закладки. Потом кто-нибудь приходил и забирал клады. Но их потом поймали.

Я на некоторое время задумался об этой ситуации.

— Да, наверное, весело купить книгу с наркотиками внутри.

— Ага, — саркастически сказала Настя. — Кстати, а что ты вчера рисовал в блокноте? — вдруг повернувшись на стуле, спросила она.

— А, да так, ерунда, — отмахнулся я.

— Да я всё видела, показывай, — Настя протянула руку и улыбнулась.

— Ладно, — я просверлил её взглядом и достал из кармана маленький листок, который каким-то чудом ещё не успел выкинуть, — держи, это тебе.

— Заяц? — она расплылась в счастливой улыбке. — Как мило. Пожалуй, я это сохраню.

Мы обменялись быстрыми взглядами и продолжили работу.

Я подарил ей рисунки и на третий и на четвёртый день моей стажировки. Это уже превратилось в традицию. Рисовал я их заранее дома или прямо в магазине, пока никто не видит, — не имело значения. Это были милые миниатюры о нашей скучной жизни. Человечки, зайцы, сердечки, шарики и всё в этом духе. Она радовалась и забирала их с собой домой. Я не хотел клеиться к ней, строить отношения и влюбляться. Мы просто спасались от одиночества в этом царстве книг и бесконечных ластиков. Всё, что мне было нужно — раз в день рисовать рисунок и дарить Насте. Это был словно какой-то ритуал, про который знаем лишь мы. В остальном же, мы обсуждали покупателей, смеялись над неадекватами и переставляли с места на место книги.

На пятый день мы вместе закончили рабочий день и вышли из магазина. Точнее, сначала вышла Настя, а я, сбегав за вещами и попрощавшись со всеми, выбежал за ней. Я догнал её на перекрёстке, она стояла в ожидании, когда загорится зелёный на светофоре.

— Что ты так быстро убежала? — спросил я.

Она вытащила наушник из уха и посмотрела на меня.

— Что?

— Я говорю, далеко тебе идти? Давай провожу.

Настя слегка улыбнулась и едва заметно кивнула.

— Но сначала мы зайдём за пивом, — сказала она.

Непривычно было её видеть за пределами магазина. Зелёная форма сменилась обвисшей серой толстовкой, а хвост — свисающими почти до плеч волосами.

На улице уже стемнело, над нами загорались фонари, перед глазами мелькали огни фар.

— Давно там работаешь? — спросил я, ради поддержания диалога.

— Полгода скоро будет.

— Что было самое интересное за эти полгода?

— Интересное? — удивилась она. — Даже не знаю. Один раз женщина устроила скандал, набрасывалась на нас с кулаками. Другой раз наркоман вынес товаров на пять тысяч. Света, отчаянная женщина, догнала его и держала до приезда полиции. До сих пор удивляюсь, как ей это удалось. А так… ничего интересного. Что может быть интересного в книжном магазине?

— Вот я и спросил. Скучно же изо дня в день с ручками и стикерами возиться.

— Да нет, привыкаешь.

Мы дошли до ближайшего «Красного и Белого». Настя взяла из холодильника бутылку пива и направилась к кассе.

— Нет, секунду, — сказала она, вернулась к холодильнику и взяла вторую. — Так лучше.

— Тебя здесь ещё, случайно, не узнают?

Она бросила на меня презрительный взгляд.

— Нет. Я и не так часто пью. Но… что поделать. Надо отдыхать. Я в этом магазине пять два работаю…

— Ладно, ладно, — я поднял руки в сдающейся позе, — уговорила.

Мы дошли до следующего перекрёстка. Ей надо было в одну сторону, мне — в другую. Светофор отсчитывал сто двадцать красных секунд.

— Ну что, ты ещё не выкинула мои рисунки? — улыбнувшись, спросил я.

Она достала из заднего кармана сложенные пополам бумажки и показала мне.

— Ну ладно, тогда держи ещё один, — я протянул ей сложенный листок.

— Я думала, сегодня ты забыл, — тихо сказала Настя.

Сто секунд.

— Нет, но так может получиться, что больше их не будет. Меня позвали на стажировку на другую работу, от института. И, возможно, здесь я больше не появлюсь. Но это пока секрет. Ещё может ничего не получиться.

Она промолчала.

Девяносто.

— Может, дашь мне свой номер телефона? — улыбнулся я.

— Зачем тебе он? — хитро спросила она.

— Чтобы названивать по ночам и разговаривать о великом.

— Ну-у… разве что о великом, — посмеялась Настя и достала телефон, чтобы посмотреть номер. — Постоянно забываю.

Я переписал одиннадцать цифр.

Тридцать секунд.

— Ну всё, тогда жди.

— Обязательно. — Она посмотрела на меня как тогда, после первого моего рисунка. — Кстати, держи, — Настя вынула из кармана пачку жвачки и протянула мне.

Я взял жвачку и посмотрел на неё, не веря своим глазам.

— Только не говори мне, что ты… — начал я.

— Да, — быстро ответила она, — думаю «Красное и белое» не разорится. Удачи тебе на новой работе, — подмигнула она и, махнув мне рукой, начала переходить дорогу.

На светофоре горел зелёный.

***

Так вышло, что на другую работу я всё-таки устроился. Мне приходилось ездить в другой город, и, к сожалению, наши выходные с Настей не совпадали. Я звонил ей по вечерам несколько раз в неделю, узнавая новости из её магазина и рассказывая про свою работу. Это тоже стало своего рода ритуалом.

Но про старые ритуалы я не забыл.

Где-то в глубинах моего сознания загорелась лампочка.

Я вспомнил про потрясающую идею, которую, сама того не зная, мне подкинула Настя.

Каждый раз, когда я приезжал обратно, ближе к закрытию я заходил в магазин, здоровался со Светой и уходил в дальний угол, где меня никто не видел. Насти в это время уже не бывало на работе. Я открывал первую попавшуюся книгу и незаметно кидал в неё маленький листок. На следующий день я говорил Насте по телефону название книги и страницу. Система работала безотказно..

Я был постоянно одержим паранойей, которая заставляла меня оборачиваться по сторонам и вздрагивать от каждого шороха, боясь, что меня увидит заведующая или Света. Каждый раз, когда я иду на дело, я понимаю, что ничем хорошим это не закончится, что всё это — не более чем гонка за иллюзиями. Нам с Настей никогда не быть вместе. Но традиции нельзя нарушать.

Каждый вечер я нахожу подходящую книгу и делаю закладку.

Каждый вечер я делаю одного человека чуть более счастливым.

Заводные игрушки

Я смотрел в окно, за которым полным ходом текла жизнь. В воздухе царила весна. Мимо окна проходили люди, спешащие по своим делам. Словно заводные игрушки с ключиками за спинами, эти работяги торопились к себе в офисы, чтобы отсидеть в душном помещении целый день, заработав себе на хлеб. Весь город — один сплошной конвейер игрушек, в котором нет места проявлению себя как человека, а не как заводной игрушки. Вид из окна портила лишь приклеенная надпись названия кафе, в котором мы находились.

— Ты меня слушаешь, Ян? — спросила девушка, сидящая напротив. Голос вернул меня в реальность, и мысли про пластмассовый мир прервались.

Я отпил кофе и бросил на нее взгляд.

— Да, конечно, — сказал я и сделал еще один глоток кофе.

На самом деле, нет. Я не запомнил ни слова из того, что девушка говорила мне последние десять минут. Я не запомнил даже ее имени. Мы познакомились через интернет несколько дней назад, и это наша первая встреча.

Сейчас, сидя напротив нее, я видел ее, как точно такую же заводную куклу, которая без умолку болтала что-то про учебу и сплетниц-подруг. Но стоило бы ключику за ее спиной остановиться, как она прекратила бы говорить и замерла на месте, ожидая, когда ее снова заведут. В ней нет ничего особенного, чтобы отличало ее от остальных, подобных ей, девушек. Нет души, и, отвинти болтики в ее теле, там была бы лишь пустота. Пластмассовое тело с винтиками, не выражающее эмоций лицо, стеклянные глаза и светлые волосы, словно сделанные из ниток, — вот что я видел в человеке напротив. А ее монологи мне и вовсе неинтересны и уже начали надоедать.

Прямо во время разговора, я встал со стула, допил кофе и положил деньги на стол.

— Что происходит? Ты куда? — спросила она, посмотрев на меня удивленным взглядом.

Я схватил рюкзак и направился к выходу:

— Домой, — ответил на ходу я.

Наверное, она только и успела подумать о том, какая же я мразь, что оставил ее одну. Впрочем, это было недалеко от истины. Я мразь. А еще я псих, помешанный на куклах. Я открыл дверь и оказался во власти этого игрушечного мира. Быть может, я — точно такая же заводная кукла.

Придя домой, я сел за свой рабочий стол. Моя комната больше напоминала мастерскую какого-нибудь безумного изобретателя, нежели обычную комнату студента. По всему столу были разбросаны разные детали механизмов, из которых впоследствии я собирал свои игрушки. На полу валялись зарисовки и несколько частей от игрушек. К процессу сборки одной заводной куклы стоило подходить очень ответственно, и потому он занимал порой долгое время. В углу комнаты располагалась полка, на которой стояла моя нынешняя коллекция. Пластмассовые куклы в разных одеждах, с разным цветом волос, с ключиками за спинами, и каждая со своей собственной историей.

Я уже было собирался приступить к сборке очередной куклы со светлыми волосами из кафе, как в дверь позвонили. Время было не позднее, а потому это мог быть кто угодно. Посмотрев в глазок, я увидел Женю — подругу детства, с которой мы хорошо общаемся и по сей день. Я открыл дверь.

На ней было зелёное платье в обтяжку и высокие каблуки. Её русые волосы едва доставали до плеч, в руках она держала маленькую женскую сумочку.

— Привет, — сказала она, изображая по-детски наивную улыбку. — Не хочешь пойти погулять? Там погода классная.

Предложение было заманчивым, но я уже настроился собрать очередную игрушку. А расстраивать Женю мне не хотелось. Я попытался пойти на компромисс.

— Не очень бы хотелось выходить на улицу. К тому же я немного занят, — ответил я. — Но если ты хочешь, ты можешь зайти, помогла бы мне с игрушками.

— Ну, хорошо, — произнесла она с немного расстроенным видом и зашла в квартиру.

— Только ты не обращай внимания на бардак, — сказал я, пытаясь убрать с пола хотя бы часть деталей. — Считай это творческим беспорядком, — улыбнулся я.

— А ты все собираешь своих кукол? Кто на этот раз? Очередная пустышка? — спросила она и без того прекрасно зная ответ.

Женя не очень одобряла мое увлечение и, возможно, даже видела во мне психа, считая, что я открыто использую живых людей в своих целях.

— Конечно, иначе она не превратилась бы в куклу. Видела бы ты ее лицо, когда я уходил из кафе. Наверняка, ее заводной ключик тогда на время остановился, — сказал я, пытаясь привинтить детали.

— Тебе не кажется, что это слегка ненормально? — спросила она. — Знаю, мы уже об этом говорили, но тем не менее. Однажды, ты зайдешь слишком далеко, — продолжала она.

— Не кажется. Я этих людей не убиваю. Пока. Я просто пытаюсь найти хоть что-то человечное в них, узнать внутренний мир, которого у многих нет и в помине. Пытаюсь найти душу.

После слова «пока» на лице Жени отразился испуг, но через мгновение она пришла в норму.

— Ян, я хочу тебе помочь. Я знаю тебя уже очень давно, и я вижу, как ты превращаешься в совершенно другого человека. В человека, не знай я которого, я бы и не захотела узнать, — сказала она, подойдя ко мне. — Эти девушки, они ведь верят тебе. Они надеются на тебя, пытаются построить отношения. А ты их используешь, — закончила она и бросила взгляд на мою коллекцию на полке.

— Ах, какой я негодяй. Быть может, у нас и получилось бы, не будь они заводными куклами с пружиной внутри, — ответил я.

— Они не куклы, они люди, Ян! Такие же, как мы с тобой. Из плоти и крови. У них тоже есть чувства, — пыталась достучаться до меня Женя.

Не желая ссориться с ней и продолжать этот диалог, я не стал отвечать, а просто тяжело вздохнул.

— А я тоже для тебя кукла? — после непродолжительной паузы спросила она.

Ее вопрос поставил меня в тупик. Я был знаком с ней, когда мы ещё были детьми, я тогда не думал о людях в подобном ключе. Хотя иногда у меня проскальзывала мысль, что и у нее из-за спины торчит заводной ключ. Не будь она моей подругой, возможно, кукла с русыми волосами и в зеленой юбке стояла бы сейчас на полке, олицетворяя ее. Я посмотрел на нее искренним взглядом:

— Нет. Конечно, нет. Ты прекрасно это знаешь. Давай не будем об этом говорить, — ответил я и снова принялся за работу, пытаясь с головой погрузиться в сборку.