Раньше она не верила в знаки — была материалисткой до мозга костей, высмеивающей тех несчастных, которые охали и ахали от простых случайностей, которые принимали за великое Провидение, за волю Всевышнего. Но сейчас, после того как ее жизнь сделала крутой вираж, она готова была согласиться, что это именно то, чего она так давно ждала.

Приглашение на встречу с семьей.

Теперь только в самых смелых мечтах можно было представить, что рядом есть кто-то, кому небезразлична она и кто небезразличен ей. Любимые до мурашек глаза. Нежные до дрожи руки.

Крышка ноутбука захлопнулась, так и не дав дочитать приглашение, девушка резко встала с дивана, чертыхнувшись на пролившуюся из стакана на диван воду, и зашла в ванную комнату. Она несколько минут плескала в лицо ледяной водой, намочив кудряшки волос, упавших на лицо, пока щеки не закололо от холода, и, оперевшись руками о раковину, наконец решилась посмотреть в зеркало.

Чуть опущенные с самого рождения внешние уголки глаз сейчас украшали мелкие морщинки, как напоминание о невероятном счастье, которого она никогда не ждала, свалившемся на нее внезапно и так же внезапно ушедшем спустя всего три года.

Уголки губ тоже были опущены. Но за это надо было благодарить последние четыре года, когда она по-настоящему улыбалась всего шесть раз. Первый раз — когда новорожденная дочка Криса, соседа по подъезду, схватила ее за указательный палец. Второй и третий — на той единственной вечеринке выступления стендап-комиков, на которую ее смогла затащить ее бывшая лучшая подруга Стефани. Четвертый раз она улыбнулась в то утро, когда ей наконец-то приснился Даниель. Пятая улыбка была вымучена из вежливости, когда на нее в супермаркете налетела какая-то старушка. И в шестой раз улыбка посвящалась коллегам, перед тем как девушка навсегда покинула такой любимый раньше офис, чтобы никогда больше туда не вернуться.

Чуть повернув голову набок, Мелани отметила такие ненавистные ей ввалившиеся щеки и ярко очерченные скулы, по которым никто никогда бы не узнал в ней ту розовощекую девчонку, которой она была.

Еще минут пять серые глаза, с зеленым ободком вокруг зрачка, разглядывали лицо, которое, казалось, принадлежало не молодой женщине, а старухе. Наконец, вздохнув от разочарования, как делала всегда после того, как видела себя в зеркале, она взяла полотенце, вытерла последние не успевшие высохнуть капли воды с подбородка и вышла из ванной.

Плюхнувшись обратно на диван, она, брезгливо поморщившись от соприкосновения голой ноги с мокрой обивкой дивана, перебралась к левому подлокотнику и опять открыла ноутбук.

Община «ОБИТЕЛЬ» приглашает Вас принять участие во встрече, проводимой для людей, потерявших себя, свою семью и надежду на счастливую жизнь.

Для тех, кто блуждает во тьме мирской жизни, кто оказался одинок и беспомощен, наша община проводит ежегодную семнадцатую встречу верующих людей разных конфессий, желающих обрести тепло близких душ или подарить частичку своего тепла.

Встреча состоится в малом зале старого торгового центра по адресу: перекресток Оак-стрит и Пятой Стрит, 27.

В качестве входного билета просим принести распечатанное приглашение.

Помните: мы с вами.

Ваша СЕМЬЯ

Буквы побежали вверх по экрану, и взгляд напряженно уставился в конец письма, надеясь найти там ссылку на сайт адресата или схему проезда. Но больше в письме ничего не было.

Задумавшись, Мелани открыла поисковик в браузере.

Кинотеатр «Рампа» находился в давно заброшенном здании торгового центра, построенном, должно быть, еще в девятнадцатом веке. Стены стыдливо старались спрятать облупившуюся облицовку, поглядывая на случайных прохожих через маленькие окошки, располагавшиеся только на первом и последнем этажах огромного здания, которое, судя по фото, занимало не меньше пяти этажей. Писали, что лет десять назад в этом здании случился пожар, унесший жизни более пятидесяти человек, и тут же маячило загруженное любительское видео. Не раздумывая, палец ткнул в левую кнопку мыши, и спустя секунду округленными от ужаса глазами Мелани смотрела, как люди выпрыгивают с последнего этажа в надежде спастись от огня и разбиваются насмерть.

— Странно, я не помню этого… — пробормотала девушка себе под нос и только потом увидела, что события происходили в городе N. Сердце на секунду замерло, а потом заколотилось в груди. Мелани нервно сглотнула и потерла затекшую шею.

Курсор несколько секунд мигал в ожидании, а потом заторопился ввести в строку поиска новый запрос: «Община „ОБИТЕЛЬ“». Спустя две секунды на экране появилось несколько ссылок и фотографий, с которых смотрели такие умиротворенные лица, что хотелось плакать. Рядом друг с другом стояли мужчины и женщины всех возрастов, цвета кожи и стилей одежды. Особенно выделялась фотография маленькой молоденькой девушки с длинными, густыми, прямыми, рыжими волосами, которая улыбалась не столько губами, сколько глазами. По обе стороны от нее стояли две женщины, разменявшие свой пятый десяток, одетые в черные одежды. На их лицах тоже были улыбки. Теплые и приветливые. Они обнимали молодую рыжеволосую девушку, как будто давая ей приют.

Мелани показалось, что выражение лица этой незнакомки говорит о том, что она прошла через не меньшие беды, чем она сама, но сейчас наконец-то попала домой.

Откинувшись на спинку дивана, девушка закрыла глаза, откуда сразу стекли две маленькие слезинки, оставившие соленый след на щеках.

Если бы только она могла найти свою обитель, свою семью!

Мелани плакала, не производя ни звука, лишь изредка шмыгая носом. Слезы текли сначала по ее щекам, а когда она откинула голову на спинку дивана, начали путаться в волосах, все еще мокрых после ледяной воды.

Часть 1

Глава 1

Мелани улыбалась, глядя в зеркало на свои сверкающие глаза. Ей в голову пришла мысль о том, что быть такой счастливой неприлично, и она рассмеялась. Из кабинки послышался шум смываемой воды, хлопнула дверца, и к умывальнику подошла высокая темноволосая женщина с тщательно уложенными волосами. Начальник отдела управления персоналом. Она недовольно посмотрела в ее сторону, нахмурилась и вышла из туалета. Как только за ней закрылась дверь, девушка загоготала, не пытаясь сдерживаться. Была слишком счастлива.

Мелани еще раз поднесла руки к ледяной воде, посмотрела, как вода наполняет ладони и стекает в водосток, бликуя от яркого освещения.

Ей с детства нравилась вода. Она выросла в маленьком городке у озера, где единственным развлечением летом было прыганье бомбочкой с пирса, а зимой — рыбалка. Иногда они с отцом, напарившись в бане, с разбега прыгали в ледяную прорубь, и дыхание замирало от холода, а потом становилось так жарко, что хотелось кричать от восторга.

Мелани всегда с теплом вспоминала свое детство. Ее мать, тиха женщина, посвятившая всю себя заботе о дочери, никогда в жизни не работала, сразу из родительского дома оказавшись замужем. У нее были мягкие теплые руки, запачканные мукой и пахнущие свежими дрожжами — запах счастья и заботы. Отец был агентом по недвижимости и часто проводил время за работой дома, если не намечалось каких-то крупных сделок. Тогда он пропадал на пару дней, но всегда возвращался, таща очередной дорогой подарок своей единственной дочери. Иногда ей было даже неудобно перед своими друзьями за то, что родители ей никогда ни в чем не отказывали — видимо, сказывалось то, что она была поздним и долгожданным ребенком.

Ледяная вода немного остудила пылающие щеки, девушка удовлетворенно кивнула своему отражению и пошла в кабинет.

Мелани работала в крупном издательстве еженедельника, печатавшего главные новости страны и известного своими скандальными расследованиями. Она начинала с самых низов, дослужившись до позиции главного редактора.

— Ты вся сияешь. Что случилось? Небось, возвращается Даниель? О-ла-ла, кого-то ждет жаркая ночь!

Девушка улыбнулась словам своей коллеги Стефани, которая любила смаковать каждую деталь из личной жизни знакомых и незнакомых ей людей. Новость о том, что к Мелани возвращается муж, скоро разнесется по издательству.

Сама она не любила сплетничать и в принципе избегала общения на работе, считая, что это мешает рабочему процессу. Некоторые, зная ее нелюбовь к разговорам в перерывах за чашкой чая, считали ее снобом и замолкали, если Мелани появлялась на пороге маленькой кухни в самом конце коридора.

— Стеф, только не говори никому. Я планирую взять пару дней отгулов и не хочу, чтобы обо мне судачили на работе. Хорошо?

— Да ладно. Как скажешь, — фыркнула подруга. — Твои моральные принципы слишком отстали от жизни. Сейчас никого уже не волнует, где, что и с кем делает другой человек. Пусть даже и главный редактор. — Она задумалась, помолчала, посерьезнела и выкрикнула: — Только не говори мне, что бросишь на меня субботний выпуск! Ты же знаешь, я терпеть не могу задерживаться перед выходными! Да и планы у меня… — Щеки Стефани залились румянцем.

— Не переживай. — Мелани плюхнулась в свое любимое кресло, которое выбрала и купила на собственные деньги, когда директор заявил, что «это крайне непрофессионально и компания тратиться на это не намерена». Начальство редко заходило к ним в кабинет, и на этот случай у нее был припасен демократичный черный плед, под которым она прятала обивку, усеянную котами, изображенными в разных позах. — Даниель возвращается только в воскресенье, так что я беру понедельник и вторник. Может быть, среду, если повезет.

— Хм, понятно. Ладно. И все-таки неприлично быть настолько счастливой. У тебя вид как у кошки, которая обожралась сметаны.

Заткнув уши наушниками, Мелани показала тем самым, что пора работать. Она разблокировала учетную запись на компьютере и бросила взгляд на фотографию, стоявшую справа от монитора.

Даниель. Любовь всей ее жизни.

Молодые люди познакомились три года назад, когда была еще простым журналистом и моталась по всему городу по заданию редакции, беря интервью у сильных мира сего и освещая различные публичные мероприятия, главным образом направленные на очередные удачные выборы в думу или правление. Он работал в администрации города и отвечал за связи с общественностью.

Мелани любила всем рассказывать, что это была любовь с первого взгляда, забывая отметить, что этот первый взгляд разделял только Даниель, она же сопротивлялась как могла.

Он ухаживал за ней полгода, каждый день напоминая о себе. Чаще всего засовывал розу под дворники ее машины, и она находила ее либо утром перед работой, либо вечером, когда собиралась домой. Иногда он заказывал ей песню на радио и скидывал СМС «108.1», а по понедельникам звонил и спрашивал, не успела ли она запланировать вечер пятницы или субботы, чтобы пойти на свидание. Первые два месяца ответом был отказ.

Спустя три месяца ее коллега Стефани, пожалев такого старательного ухажера, уговорила коллегу и подругу дать ему шанс и сходить с ним на свидание.

С этого дня и началась их любовь, которая продолжалась вот уже больше двух лет.

Они быстро съехались, не желая тратить время и присматриваться друг к другу. Просто в один день Мелани поняла, что уже три дня не была дома и не снимала его футболку с логотипом любимой баскетбольной команды. Он готовил ей завтрак, а она проливала кофе ему в постель, ухахатываясь от его уморительного фартука с неприличным изображением, надетого на голое тело. Они смеялись, говорили и опять смеялись. Заказывали еду на дом и очень много любили друг друга.

С тех пор мало что изменилось: они все так же разделяли общие цели, уверенно шли вверх по карьерной лестнице и просто наслаждались временем, когда им удавалось побыть вдвоем.

Никто не помнил, чтобы они ссорились. С Даниелем невозможно было поругаться или обидеться на него — уж слишком он был мил с его мальчишеской челкой, спадающей на глаза, и привычкой сдувать пряди с лица, кривя при этом губы. Как говорила Стефани, они не ссорились потому, что у них обоих не было родителей или других родственников: он был сиротой и никогда не знал своих родителей, а она была единственным ребенком в семье, лишившимся мамы и папы в девятнадцать лет после автомобильной катастрофы. А другие поводы для скандалов были слишком ничтожны, чтобы тратить на них время.

Месяц назад Даниель сделал предложение. Они сидели на кухне, наслаждаясь воскресными французскими тостами, уткнувшись в утренние газеты: он читал колонку новостей из мира политики, а Мелани разгадывала кроссворд. Неожиданно для них обоих молодой человек опустил свою газету на стол и уставился на кудряшки, спадавшие на лицо девушки, сидящей напротив, когда она наклонялась над столом, чтобы написать очередное отгаданное слово. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза и улыбнулась.

— Чего? — мягко спросила Мелани.

— Выходи за меня! — выпалил Даниель и покраснел, как будто испугался собственных слов.

— Угу, — улыбнулась девушка, заправила непослушную прядь за ухо и снова уткнулась в кроссворд.

— Мелани.

— Что? — Она подняла на него недоумевающий и немного раздраженный взгляд.

— Я серьезно. — Казалось, еще чуть-чуть — и он вместо обручального кольца кинет в нее размокшим от кленового сиропа куском поджаренного хлеба. — Мелани, как никто другой, умела как сделать его счастливым, так и довести до настоящей истерики. Хорошо, что это случалось не часто.

— Я поняла. И я согласна. — Она наклонила голову вправо, внимательно разглядывая его напряженное лицо. — Даниель, с того момента, как мы начали жить вместе, я уже раз 100 в своих мечтах представляла себе, как ты делаешь мне предложение и что я тебе отвечаю. Я пережила сотню вариантов, испытала тысячи эмоций по этому поводу. А сейчас я просто счастлива. С тобой. Сейчас. На этой кухне. И ничто не может сделать меня еще более счастливой. Это просто невозможно. — Мелани встала, подошла к молодому человеку, опустилась на колени перед его стулом и обняла его за талию, уткнувшись лицом в его левый бок. — Ты же любишь меня? Скажи, что любишь!

Даниель положил свои руки на ее запястья и высвободился, развернувшись к ней лицом. Он держал ее за руки и смотрел сверху вниз в ее глаза.

— Угу, — прозвучало нелепо, и они рассмеялись.

Звонок телефона вырвал ее из воспоминаний.

— Мелани Рид.

Звонили по работе. Девушка внимательно слушала говорящего, кивала и, не произнеся больше ни слова, вскочила и выбежала из кабинета. Рабочая суета поглотила ее, и счастливый румянец перестал светиться на ее щеках.

* * *

Мелани проснулась как будто от толчка. Часы показывали четыре утра.

Она откинулась на подушки, сердце билось быстрее, чем обычно. «Дурацкий сон», — подумала девушка, повернулась на бок и попыталась снова уснуть, но поняла, что не сможет.

Мелани подскочила с кровати и понеслась в ванную комнату. Их с Даниелем квартира была большой студией, где кухня, гостиная и спальня располагались вместе на семидесяти квадратных метрах. Раньше она не могла понять, как люди могут жить в таких планировках, так как невозможно остаться одной нигде, кроме ванной и туалета. Но когда переехала сюда, ее только радовало отсутствие стен.

Распаренная после душа, девушка подошла к кухонным ящикам и задумалась. У них была традиция есть французские тосты по утрам. Но сегодня она была дома одна — пока еще одна, — и ей захотелось съесть что-нибудь другое.

Насыпав в тарелку кукурузных хлопьев и залив их миндальным молоком, Мелани взяла тарелку и устроилась на диване.

По телевизору показывали очередной фильм ужасов, почему-то считалось, что ночью люди предпочитают смотреть именно их.

— Ерунда какая-то, — пробормотала Мелани, смотря на то, как чернокожий парень с перекошенным от ужаса лицом несется по коридору супермаркета мимо стеллажей с продуктами, а за ним гонится огромная ожившая свиная туша, оставляющая кровавый след на полу и раскидывающая пачки с сухим завтраком, из которых начинали вылезать тучи пауков, некогда бывших кукурузными и овсяными хлопьями. Девушка фыркнула, посмотрела себе в тарелку с подозрением и переключила канал.

Она доела свои хлопья, поставила тарелку рядом с собой на диван, посмотрела на часы и задумалась. Было еще слишком рано, чтобы звонить Даниелю — у него через пять часов должен был быть самолет, и он собирался выспаться перед полетом.

Ее жених часто улетал в командировки, и Мелани привыкла быть дома одна, но сегодня после этого странного фильма, в котором продукты оживали и прыгали друг на друга, превращаясь в гигантских монстров, разрывающих посетителей на кусочки, ей было не по себе.

Еще раз взглянув на часы, она встала с дивана, забыв прихватить грязную тарелку, и медленно пошла одеваться. До открытия бассейна было еще полчаса, и надо было как-то потянуть время.

Мелани уже была в раздевалке и натягивала свой новый купальник после душа, когда зазвонил ее телефон. Даниель.

— Привет, любимый! — В трубке засмеялись. — Я сама хотела позвонить, но боялась тебя разбудить.

— Привет, Мел. Мы уже выдвинулись в аэропорт, когда нас попросили посетить еще одно мероприятие. Так что, боюсь, мы прилетим только завтра…

Она опустилась на скамейку у шкафчика. Плавать расхотелось.

— Мел? Ну чего ты? Не переживай, — голос Даниеля зазвучал приглушенно, как будто он прикрыл рот рукой. — Мы уже на месте, я перезвоню тебе вечером. Я люблю тебя!

— И я тебя.

Мелани посидела, уставившись в погасший экран телефона, а потом резко встала и пошла натягивать шапочку для плавания. Она давно запретила себе расстраиваться по пустякам и научилась принимать то, что нельзя изменить. «Что мешает мне с удовольствием поплавать? Ничего. Что изменилось от того, что Даниель задерживается? Хм-м… Ничего! Увижу его завтра, а сегодня у меня есть время для себя». Девушка закрыла дверцу своего шкафчика, надела резинку с ключом на запястье и пошла в бассейн. Проходя мимо зеркала, она еще раз окинула себя взглядом: постоянные занятия плаванием давали свои результаты, а новый купальник шел ей невероятно, подчеркивая длину ног. Почувствовав, что настроение у нее улучшилось, она решительно вышла из раздевалки.

Проплыв свои стандартные два километра, девушка переоделась и села на скамейку у своего шкафчика. Ей предстояло решить, как провести этот долгий день в одиночестве. Она могла бы позвонить Стефани, но та ей еще в пятницу радостно сообщила, что уезжает на все выходные со своим новым ухажером куда-то за город.

Вздохнув, Мелани посмотрела на часы и решила прогуляться до любимой кофейни, где на завтрак подавали отличные панкейки с ее любимым ореховым соусом. А еще там не скупились на кофе, подливая его каждый раз, когда кружка посетителя предательски пустела.

Было уже двенадцать дня, когда она вернулась домой и, свалившись на диван, ударилась головой о тарелку из-под хлопьев, оставленную ей еще утром. Посмотрев на одинокую размокшую кукурузную хлопушку, прилипшую к стенке тарелке, Мелани вспомнила тот идиотский фильм ужасов, на который случайно наткнулась утром. И как такое могут снимать?

Из любопытства девушка решила посмотреть оценку этого фильма, и оказалось, что, по мнению телезрителей, он был достаточно неплох, с удивительно высоким для ужасов баллом по версии IMDb 6.80. Но еще больше ее удивило, что было отснято уже пять частей, и все с рейтингом от шести до восьми. Заинтересовавшись еще больше, было решено устроить себе марафон фильмов ужасов. Все равно день был совершенно свободен.

Мелани выключила телевизор, когда часы показывали двенадцатый час вечера. Фильмы оказались действительно неплохими. Особенно ей понравилась игра актеров, фамилии которых она раньше никогда не слышала. Тем не менее играли они так, что, казалось, все это происходило на самом деле. И только сюжет давал понять, что это все-таки фантастика: в каждой части группа людей попадала в различные места, предметы в которых оживали, и начиналась настоящая резня, в которой выживало несколько человек. Непонятным оставалось то, что заставляло предметы оживать. Потусторонние силы, инопланетяне или научные разработки правительства — герои гадали, что же из этого верно, но ответа не было. Сама Мелани склонялась к тому, что это были научные разработки — самое убедительное, на ее взгляд, объяснение, так как она не верила ни в потусторонний мир, ни во внеземные цивилизации.

Девушка потянулась, сбросила с себя плед и пошла убирать остатки еды, натащенной к дивану.

Ближе к полуночи Мелани легла в постель и вспомнила, что Даниель ей так и не перезвонил.

Посчитав временную разницу, она решила сама набрать его номер — автоответчик. Швырнув телефон в сторону дивана, Мелани закуталась в одеяло, отвернулась к стене и уснула.

* * *

Будильник, как обычно, зазвонил в пять утра.

С минуту Мелани пыталась делать вид, что ничего не слышит, но потом ей пришлось встать и пойти искать телефон, чтобы прекратить эту пытку.

Отключив противный сигнал, въедающийся в мозг, Мелани увидела сообщение от Даниеля, и пульс ее непроизвольно участился. Она до сих пор начинала волноваться, когда видела его имя на экране телефона, как будто они не жили вместе уже почти три года.

«Мы вылетаем рано утром. Рейс 905. Соскучился».

Даниель никогда не отличался многословием в сообщениях, но девушка слишком хорошо его знала, чтобы понять: он ждет, что она встретит его в аэропорту.

Мелани вскрикнула и побежала к ноутбуку. Рейс 905 должен был приземлиться в 21:15, если не случится задержки.

В радостном возбуждении девушка, пританцовывая, побежала в душ. Появившись из ванной через пятнадцать минут, распаренная и закутанная в халат, она уже более лениво прошла в часть квартиры, служившую кухней, и открыла холодильник. Постояв возле него минут пять с блаженной улыбкой на губах, она в конце концов осознала, что тот абсолютно пуст: Мелани никогда не любила готовить себе одной и чаще всего перебивалась покупной едой и фруктами. Чертыхнувшись, она закрыла холодильник и встала на цыпочки, чтобы достать коробку кукурузных хлопьев, из которой в тарелку высыпалось четыре жалких хлопушки.

Разозлившись еще больше, девушка швырнула коробку из-под хлопьев под раковину, а тарелку — в посудомойку и посмотрела на часы. Если быстро оденется, то может успеть забежать в свое любимое кафе по дороге на работу и захватить коробку с пончиками.

Следующие двадцать минут Мелани носилась по квартире как ужаленная, в спешке хватая джинсы, рубашку, носки, кеды. Уже в дверях, держа сумку в зубах и пытаясь вставить ключ в замок, она второй свободной рукой натягивала пиджак.

Вылетев из квартиры, девушка плюхнулась в машину и перевела дух. С минуту она разглядывала себя в зеркале заднего вида, то хмурясь, то улыбаясь, то вытягивая губы в трубочку, то выпучивая глаза. Наконец, рассмеявшись, вставила ключ в замок зажигания и выехала с парковки.

Мелани влетела в офис за пять минут до начала рабочего дня, успев провести пропуском по системе, считывающей время прихода работников. Она ненавидела эти формальности, особенно когда приходилось засиживаться до ночи на работе, чтобы вовремя сдать номер, но опаздывать следующим утром, чтобы успеть выспаться, было категорически нельзя.

В ее кабинете уже все работали.

Ее подруга Стефани, подняв голову от монитора, удивленно посмотрела на нее.

— Мел! Ты чего это заявилась?

— Не спрашивай, — простонала Мелани, включая компьютер и открывая коробку с пончиками.

— О, спасибо. — Стефани постаралась аккуратно взять двумя пальцами самый большой пончик, покрытый шоколадной глазурью, так, чтобы не испачкаться, но в итоге чуть не уронила его себе на колени и перепачкала все руки, поймав его в двух миллиметрах от белой юбки.

— Новая юбка? — обратила внимание Мелани.

— Ага. Удачные выходные, — засмеялась подруга, кивая на сумку, стоящую на ее столе рядом с компьютером.

— О-ла-ла, не только красив, но еще и щедрый, — засмеялась вместе с ней Мелани. — Кажется, кто-то отхватил выгодную партию! — Она наконец-то уселась за стол и полезла в коробку с пончиками.

— Кто бы говорил! Твой Даниель тоже не скупердяй. Тебе ли жаловаться, — фыркнула Стефани. — Только ты ж у нас из этих… Из гордых! До свадьбы ни-ни, — она засмеялась еще громче. Мелани вытащила пончик с сахарной пудрой и сдула ее на подругу.

— Эй! — закричала та, отряхивая новую юбку.

— Это чтобы неповадно было смеяться над честными людьми, — парировала Мелани, довольно жуя свой пончик. — Главный уже был? — Директор любил заглядывать в кабинеты своих сотрудников по утрам в понедельник, как будто проверяя, все ли вернулись живыми с выходных.

— Нет, не было. А ты почему на работе? Я думала, ты взяла отгул.

— Хотела. — Девушка поморщилась, как будто ела не сладкий пончик, а лимон. — Даниель задержался, прилетает только сегодня вечером. Так что я решила поработать, чтобы не ходить из угла в угол, как голодный тигр в клетке. Мне хватило вчерашнего дня.

— М-м-м? А что было вчера? — Стефани быстро набирала что-то на компьютере, умудряясь поддерживать разговор.

— Не спрашивай — марафон фильмов ужасов. — Мелани округлила глаза, пытаясь показать, что ей жутко страшно, а потом рассмеялась. — Ладно, хватит болтать, работаем. Что у нас из свежих новостей?

Стефани, которая отвечала за публикацию горячих новостей на их сайте, начала рассказывать о том, что прислали им за выходные. Рабочий день обещал быть долгим, но Мелани была не против: она любила погружаться в работу с головой, особенно когда Даниеля не было в городе и она скучала по нему каждую секунду.

* * *

Девушки собирались на обед, когда на столе зазвонил телефон.

— Стефани Беннет, говорите. А, привет, Тим, как ты? — Девушка внимательно слушала собеседника, потом изменилась в лице и глазами показала Мелани, чтобы та села обратно в кресло, видимо, что-то случилось. — Да, присылай все на мою почту, я жду. Спасибо, что позвонил! Я была уже в дверях. Да, до встречи.

Девушка метнулась к своему креслу и быстро начала набирать пароль от компьютера, который уже успела заблокировать.

— Ну что там, Стеф?

— Ты не поверишь, мой… э-э-э… знакомый, который работает в диспетчерской аэропорта, только что сообщил о какой-то аварии. Он мне пришлет аудиозапись о том, что произошло. Об этом еще никому из газет не сообщали! Мы можем дать эту новость первыми!

У Мелани загорелись глаза — опубликовать новость о чрезвычайном происшествии раньше других было даже лучше, чем выиграть миллион долларов в лотерее! Она подбежала к столу Стеф и смотрела, как подруга перепечатывает текст для срочной заметки, слушая одним ухом запись из диспетчерской, а другим — советы по подбору слов.

На экране начали быстро появляться черные буквы:

«Сегодня в аэропорту города N произошло крушение самолета. Боинг 777, вылетавший рейсом 905, загорелся при наборе высоты…»

Мелани показалось, что она сейчас потеряет сознание. Закричав, как раненый зверь, она выхватила у подруги наушники и начала слушать быстрый голос, надиктовывающий подробности ужасной катастрофы, время от времени произнося: «Нет, нет-нет, нет, нет-нет-нет».

Стефани смотрела на нее, не понимая, что происходит.

Через две минуты, дослушав запись до конца, Мелани рывком сняла с себя наушники, бросила их в дальний угол кабинета, а потом одним жестом смела все, что стояло на столе. Клавиатура, мышь, любимая кружка, две ручки, блокнот и мягкий медвежонок из автомата из ближайшего кафе, повалились на пол.

Девушка стояла, наклонившись вперед и сжав руки в кулаки, и кричала так громко, что к ним начали заглядывать коллеги из соседних кабинетов, но, пугаясь ее вида, не решались зайти.

Вскоре голос Мелани охрип, из ее горла начали вырываться бессвязные булькающие звуки. В конце концов, обессилев, она упала на колени, уткнувшись головой в ладони, и заплакала.

Стефани, стоявшая в оцепенении и переводившая взгляд с экрана компьютера на свою подругу, бившуюся в истерике, и обратно, наконец-то очнулась. Она упала на колени рядом с ней, обняла ее и начала гладить по спине.

— Даниель… он… этого… не может быть… — шептала Мелани сквозь рыдания. — Нет… я не верю… Я не верю!!! Стеф!!! Скажи мне, что этого не может быть! Этого нет, этого нет, этого нет, этого нет, этого нет!

— Мел, успокойся, что случилось? Я ничего не понимаю. — Обескураженная девушка заплакала вместе с подругой.

— Даниель… он… он летел на этом самолете… — Мелани наконец подняла свое лицо, черное от подтеков туши, и стеклянными безумными глазами посмотрела на подругу. — Там… все погибли… Никто не выжил!.. — Опять уткнувшись в ладони лицом, девушка заревела и упала на бок, поджав под себя колени и обхватив голову руками.

До Стефани наконец-то начала доходить суть происходящего. Она схватила с пола мышку и нажала на проигрывание аудиозаписи, присланной ей авиадиспетчером.

Через три минуты, когда запись закончилась, она все еще стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Ей тысячу раз приходилось писать об авариях, крушениях и прочих катастрофах, но никогда еще эти страшные события не касались того, с кем она была знакома. Посмотрев на Мелани, все еще лежавшую на полу и теперь тихо всхлипывающую, Стефани бросилась к подруге и сжала ее руками так крепко, как могла. Из ее глаз текли слезы, оставляя черные разводы на щеках и капая на новую белую юбку.

* * *

В пятницу подтвердились списки погибших, летевших из города N рейсом 905.

Среди них было и имя Даниеля Паркера.

Мелани не появлялась на работе с понедельника, да никто и не ждал, что она так скоро придет в себя.

В тот страшный понедельник Стефани не отходила от нее. Сразу после того, как прослушала запись диспетчера аэропорта, она отвезла Мелани к себе домой — «Так будет лучше», — несмотря на жалкие попытки подруги мчаться в аэропорт, чтобы купить билет до города N и самой поехать на место крушения.

В конце концов, обессиленная, она сдалась в заботливые руки подруги и послушно прошла по длинным коридорам здания редакции, спокойно спустилась в лифте на парковку, очень медленно села в машину и легла на заднее сиденье, свернувшись калачиком и спрятав лицо в кудряшках волос. С этой минуты Мелани перестала говорить.

Приехав к подркге, она так же послушно съела сэндвич с курицей, оставшийся с воскресной поездки за город, выпила стакан воды, сходила в душ, надела длинную розовую футболку с белым котом на груди и легла на диван, отказавшись от кровати хозяйки. И все это тихо, не произнося ни слова.

Так она провела три с половиной дня, не вылезая из розовой футболки и дивана, послушно жуя еду, которую протягивали ей заботливые руки.

А в пятницу, когда подтвердились списки погибших, Мелани так же тихо, не произнося ни слова, переоделась в джинсы и футболку, натянула пиджак и ушла. Стефани, сама измученная последними днями, не стала ее останавливать, а только захватила ключи от машины и вышла следом.

Еще три дня подруги провели вместе, но теперь в квартире Даниеля. Большую часть времени они сидели на диване рядом друг с другом, смотрели телевизор и ели еду, заказанную на дом.

Вопреки ожиданиям Стефани, Мелани отказалась смотреть фильмы ужасов, хотя раньше ничего, кроме них, она смотреть не могла. Сейчас же репертуар составили молодежные комедии, которые выбирались по главному принципу — в них не должно быть ничего про любовь, и они должны быть очень тупыми, чтобы не перегружать мозги.

В воскресенье вечером гостья хлопнула по коленям ладонями и поднялась с дивана.

— Мел, мне пора идти, — как будто извиняясь, произнесла она. — Завтра выходить на работу. Ты же знаешь, меня отпустили только до пятницы.

— М-м-м… — Мелани так и не произнесла ни слова с понедельника.

— Может быть, ты уже хоть что-то скажешь? — раздраженно спросила девушка, падая обратно на диван и отклоняясь на спинку. Затем она резко напряглась, выпрямила спину и повернулась всем телом к подруге. — Ты считаешь меня бесчувственной, да? Думаешь, что я ничего не понимаю, да? Может, ты и права! Но, Мел, не дело настолько уходить в себя! Ты же еще молодая, тебе надо жить!

Мелани сидела и смотрела на Стефани безразличными, потухшими глазами, чуть подернутыми белой пленкой. Потом вздохнула и отвернулась.

Разъяренная, ее подруга вскочила с дивана, схватила сумочку и ключи и, уже подойдя к двери, услышала тихий голос:

— Мне даже похоронить некого, Стеф.

Голос прошелестел так тихо, что девушке показалось, что она ослышалась.

Стефани обернулась. Мелани сидела тихо на самом краю дивана. Ее лицо наполовину закрывали волосы, свалявшиеся и засаленные. Осторожно, как будто боялась спугнуть дикого зверька, она приблизилась к подруге и села рядом с ней на корточки, пытаясь заглянуть в глаза.

— Мел, ну же, Мел. Посмотри на меня. — Она положила ладони на лицо Мелани и попыталась поймать ее взгляд. Наконец их взгляды встретились. В глазах напротив появились слезы — впервые за последние шесть дней. — Поплачь. Тебе нужно выплакать это. А когда будешь готова говорить, позвони мне. Зачем еще нужны друзья, так? — Стефани попыталась улыбнуться, но вышло криво.

Мелани молча смотрела на нее несколько секунд, а потом кивнула. На ее губах появилось подобие улыбки, еще более нелепое.

Почувствовав, что больше ничем не сможет помочь подруге, девушка встала, одернула задравшиеся штанины джинсов и, попрощавшись, закрыла за собой дверь.

Оставшись одна, Мелани еще долго сидела на самом краешке дивана и смотрела туда, где еще недавно было лицо ее единственной подруги.

Наконец, осознав дикое напряжение во всем теле, она упала животом на бедра, чуть не ударившись лицом о колени, обхватила голову руками и заплакала.

Глава 2

Прошло три недели, прежде чем Мелани почувствовала себя готовой выйти на улицу.

Сразу после случившегося она взяла на работе бессрочный отпуск и заперлась дома. Когда ушла Стефани в то первое воскресенье после катастрофы, она не хотела никого видеть. Не открывала дверь ни подруге, ни коллегам, заявившимся с соболезнованиями, ни курьерам доставки готовой еды, требуя, чтобы они оставляли все в подъезде, и просовывая купюры под дверь.

Как-то во вторник девушка проснулась гораздо позже, чем в любой день из последних трех недель, почувствовала себя удивительно отдохнувшей и даже ощутила легкое чувство голода. Полежав в постели еще десять минут, она окончательно убедилась в том, что лежать ей не хотелось: тело было разбитым от долгого отсутствия активности, но тем не менее полным сил.

Мелани поднялась и на ватных ногах прошла в душ. Простояв тридцать минут под водой, то обжигающе холодной, то до визга горячей, закуталась в халат и прошла на кухню. Порывшись в коробке с кофейными капсулами, она вытащила два эспрессо и по очереди засунула их в кофемашину. Слушая, как льется горячий напиток, и уже чувствуя его горький запах, она рылась в шкафах в поисках завтрака и, не найдя ничего лучше, кроме засохшего печенья месячной давности, вытащила пять штук и рассовала их по карманам халата. Взяв кружку с кофе, прошла к дивану и включила телевизор.

Показывали последние новости.

Оказывается, мир не рухнул вместе с самолетом, летевшим рейсом 905. Женщина родила пятерых детей. Местного врача уволили с должности за мошенничество с рецептурными бланками. Самый большой джекпот в лотерее за последние десять лет был разыгран в прошедшие выходные. Ураган разрушил пляжный поселок в стране, название которой Мелани было знакомо — они летали туда с Даниелем. Почувствовав ком в горле, девушка сделала большой глоток кофе и выключила телевизор.

Ей нужно было выйти из этой квартиры. Впервые за последние три недели она почувствовала, что задыхается здесь.

Решительно вскочив с дивана, девушка подошла к шкафу, схватила первые попавшиеся джинсы и майку, сдернула с вешалки толстовку с глубоким капюшоном и уже через две минуты стояла у двери, сжимая в руке ключи от квартиры.

Провернув ключ в двери, она почувствовала, как былая решительность куда-то исчезла, и ей на смену явилось незнакомое прежде чувство необъяснимого страха. Мелани в принципе не боялась практически ничего. Она спокойно относилась к высоте, паукам и змеям, очень уверенно чувствовала себя и за рулем автомобиля, и в самолете и, сколько себя помнила, никогда не боялась ни безденежья, ни болезней, ни смерти. Можно сказать, что девушка с детства относилась к жизни очень по-философски: если чему-то суждено случиться, оно случится. То ли это было влияние воспитания ее отца, который истинно верил в Бога и никогда ничего не боялся, то ли сотни фильмов ужасов, которые она просто обожала.

Но сейчас, держа руку на ручке входной двери и не решаясь открыть входную дверь, Мелани испытала самый настоящий бесконтрольный страх.

Сердце стучало так сильно и быстро, как не стучало даже после сорокакилометрового марафона, который она пробежала год назад. Где-то в районе желудка будто включилась печка, обжигая изнутри, отчего по позвоночнику пробежала горячая волна, и Мелани бросило в пот. Жар перешел в руки и затих в кончиках пальцев, оставив после себя легкое покалывание. В то же время девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха, но сделать глубокий вдох не получалось.

Взглянув на себя в зеркало, висевшее на стене у двери, Мелани подумала, что к ней в квартиру попал посторонний человек. Ее лицо изменилось почти до неузнаваемости: глаза, полные ужаса, казались большими, как у героев аниме, рот, хватавший воздух, как выброшенная на берег рыба, был открыт и казался черной дырой на ее мертвенно-белом лице.

Испугавшись своего отражения, она отвернулась от зеркала, закрыла для верности глаза и потрясла головой, стараясь сбить с себя это странное чувство. Почувствовав, что стало легче, девушка снова взялась за ручку двери и даже успела нажать на нее, как вдруг страх опять вернулся. От неожиданности Мелани отдернула руку, как будто обожглась, и в недоумении посмотрела на нее.

«Что со мной происходит?»

На мгновение ей показалось, что к дверной ручке кто-то забавы ради провел электрический ток. Но она тут же откинула эту идею и рассмеялась. Смех вышел нервный и глухой и быстро стих.

Простояв у двери минут десять, Мелани, так и не решившись выйти из квартиры, вернулась к дивану, по пути стягивая с себя одежду и бросая ее прямо на пол.

Она шарила руками по подушкам в поисках пульта, когда зазвонил телефон. Мелани не нужно было смотреть на экран, чтобы понять, что звонит Стефани.

— Мел? — тревога в голосе.

— М-м-м…

— Как ты? — Казалось, девушка на другом конце провода не дышала.

Мелани задумалась: стоит ли говорить об этом странном сковывающем страхе, который до сих пор давал о себе знать напряжением мышц и сжатыми до боли зубами?

— Я в порядке, — наконец пробормотала она и обернулась на входную дверь.

В трубке вздохнули, и Мелани представила себе, как ее подруга закатывает глаза.

— Мел, ты определенно НЕ в порядке, — в голосе Стефани открытым текстом читалось раздражение, от которого почему-то стало смешно.

— Ну, перестань, — наконец смогла выговорить девушка сквозь хихиканье. — Я правда в порядке. Хочешь, приезжай ко мне сегодня и сама убедишься.

— Хорошо, — удивленно ответила девушка, не ожидая приглашения от подруги, которая не пускала ее на порог последние три недели. Это показалось ей даже более странным, чем неожиданное веселье. — Я заеду после работы.

Закончив разговор, Мелани сидела с прямой от напряжения спиной, сжимая в руке телефон и борясь с подступившим вновь страхом. Сердце опять колотилось в груди, мешая ей думать.

«Что это было? Почему я ее позвала? Мне действительно настолько страшно оставаться одной?»

Не найдя ответа на свои вопросы, а точнее, боясь себе признаться в них, Мелани запустила телефоном в сторону кровати и продолжила искать пульт. Сердцебиение потихоньку успокоилось.

* * *

— У меня ощущение, что я схожу с ума, я просто не понимаю, что происходит!

Стефани уже больше часа рассказывала новости последних недель с работы, жалуясь на директора и нового начальника, которого временно поставили на место Мелани.

— Тебе надо вернуться. Он абсолютно неадекватен, как будто круглый год ПМС, если ты понимаешь, о чем я, — она засмеялась, но вышло нервно.

— Ты преувеличиваешь. — Мелани допивала третью чашку какао и откровенно скучала.

Обидевшись на то, что ее не воспринимают всерьез, подруга решила сменить тему:

— Ну, расскажи, как ты? Чем… — Она оглянулась вокруг, заметив одежду, разбросанную по полу, и пирамиду грязной посуды на столике у дивана. — Чем занимаешься?

— Я в порядке. — Мелани заметила брезгливый взгляд подруги, когда та только вошла в квартиру, но почему-то ей было все равно.

— Хм-м-м… Извини, но ты не похожа на человека, у которого все в порядке. — Стефани с укоризной посмотрела на Мелани. — Хочешь, я приду в выходные и помогу тебе навести порядок? Принесу бутылочку вина, посидим, посплетничаем.

— А как же твой прекрасный принц? — хмыкнула подруга.

— Не спрашивай. — Девушка закатила глаза и поморщилась. — Принцы бывают только в сказках. В жизни чаще попадаются кони, — она нервно засмеялась над своей же шуткой. — Так что? Выходные вместе? Могу остаться на ночь. М-м-м?

— Давай, — Мелани вздохнула. Она не особо хотела, чтобы подруга приезжала к ней — слишком пустой казалась вся эта болтовня, но решила, что за выходные может решиться рассказать про то, что с ней случилось сегодня.

— Договорились. — Стефани вскочила с дивана. — Не хочешь пройтись до метро? Я сегодня безлошадная.

Мелани почувствовала, как сердце замерло на секунду, а потом застучало так сильно, что ей стало трудно дышать. «Да что же со мной происходит?!»

— Мел? Ты в порядке? — Уже у двери, застегивая туфли, Стефани обернулась, не дождавшись ответа.

— Да… в норме, — Мелани вымучила из себя улыбку, надеясь, что подруга не увидит то страшное лицо, которое испугало ее сегодня в зеркале. — Извини, я что-то не в настроении гулять.

— Ладно. Тогда до субботы? — девушка сама не понимала, почему ей хочется поскорее уйти.

— Да, до субботы.

Когда за подругой закрылась дверь, Мелани вскочила с дивана, подлетела к ней и закрыла на все замки.

От резкого движения у нее потемнело в глазах и закружилась голова, и девушка оперлась рукой о стену, стараясь не упасть. Когда темнота рассеялась, она медленно вернулась на диван и заплакала.

Вместе со слезами уходило и напряжение, которое не отпускало ее с самого утра, когда она попыталась выйти из квартиры. Почувствовав себя обессиленной, Мелани сама не заметила, как уснула.

* * *

Было около пяти часов вечера, когда Мелани и Стефани закончили уборку квартиры и открыли бутылку вина. Предчувствуя, что в этой квартире нет ничего путного из еды, гостья предусмотрительно принесла с собой пакет сэндвичей, сырную нарезку, ветку винограда, пакет мандаринов и пачку крекеров.

Устроившись у телевизора с бокалами, подруги включили старую комедию про американскую молодежь.

Спустя три бокала вина, когда на экране показались титры, Мелани наконец-то решилась рассказать о том, что произошло с ней в этот вторник.

— Стеф, — чуть захмелевшим голосом начала она, — я хочу тебе кое-что рассказать… но хочу, чтобы это осталось между нами.

— О чем речь, я могила, — по голосу Стефани было слышно, что вино ударило ей в голову больше, чем ее подруге.

— Мне кажется, я схожу с ума. — Увидев расширенные от удивления глаза, Мелани замешкалась, но все же продолжила: — Я не могу выйти из квартиры.

Произнеся это вслух, стало смешно и одновременно страшно. Может быть, она и правда сходит с ума?

— Я не поняла. Ты не можешь выйти? Что это значит? — Мозги Стефани под парами вина работали медленнее, чем обычно. — Тебя не выпускает домовладелец? Ты должна ему денег?

— Дело не в этом. — Мелани замолчала, пытаясь подобрать слова. Она пожалела о том, что не рассказала все до того, как они открыли вторую бутылку вина, — нужные слова никак не могли сформулироваться, постоянно запутываясь между собой.

Стефани смотрела на подругу так, как будто та действительно была не в себе.

— Мне страшно, — наконец произнесла Мелани.

— М-м-м… Страшно? Не понимаю… — У нее был такой растерянный вид, что девушка теперь начала жалеть о том, что вообще завела этот разговор.

— Мне трудно это объяснить… Как будто этот страх идет изнутри. Я не могу его контролировать. Он… он проявляется, как только я подхожу к двери или вообще задумываюсь о том, чтобы выйти куда-то. Но это не самое плохое. — Девушка замолчала, вертя бокал с вином в руках. — Когда появляется этот страх, со мной начинает происходить что-то совсем безумное. Мне становится так плохо, как не было никогда. Даже после того марафона я не чувствовала себя так, хотя тогда мне казалось, что я помираю. Сейчас все гораздо хуже.

— Погоди, погоди, — перебила подругу Стефани. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Чего ты боишься?

— Да не знаю я! — выкрикнула Мелани, вскочив с дивана. Тут же она почувствовала, как в глазах потемнело, и слегка покачнулась, чуть не уронив бокал вина на пол. — Я же говорю, это… это неконтролируемый страх. Понимаешь? Сначала просто как… как волна огня проходит по позвоночнику, как будто током бьет или что-то вроде того. Потом сердце начинает биться сильно-сильно. Так сильно, что я чувствую его даже в кончиках пальцев, понимаешь? И горло… — Девушка сглотнула. — Дышать становится трудно, как будто мышцы напрягаются и пережимают горло. — Она чувствовала, что сейчас разревется. — Понимаешь?

— Эм-м-м… Мел… Ты не думала, что тебе нужно к врачу? — Стефани взяла подругу за руку и потянула ее вниз, пытаясь усадить обратно на диван.

Мелани выдернула руку, не рассчитав при этом силу, и покачнулась. Отступив назад и натолкнувшись на табуретку, на которой стояла тарелка с остатками сыра и винограда, девушка потеряла равновесие, но устояла. Рука, в которой она держала стакан с вином, дернулась, и вино пролилось прямо на подругу. Вскрикнув от неожиданности, та вскочила с дивана.

— Ты что творишь? С ума сошла?

— Сошла! Сошла! Я про это и пытаюсь тебе сказать! — Наконец, не выдержав нервного напряжения, Мелани разревелась и плюхнулась обратно на диван, закрыв лицо руками. — Мне кажется, что я сошла с ума и могу сделать что-то… такое… Ты не представляешь, какой манящей для меня стала мысль просто встать однажды утром, открыть окно и сделать всего один шаг. Я устала… Ты просто не можешь себе представить, как я устала!

Стефани, постояв немного в замешательстве, опустилась рядом на диван и обняла ее.

— Мел, ну хватит. Ты чего? Все же хорошо…

— У кого хорошо?! — Она подняла лицо, мокрое от слез, и посмотрела на подругу. В ее глазах сверкала ярость, смешанная со страхом. — Ничего не хорошо и никогда уже не будет хорошо! Сначала Даниель, теперь это… — Мелани всхлипнула, как ребенок, и разрыдалась еще сильнее. — Я думала… я думала, что умираю! Это было так страшно! Ты просто не понимаешь! — Она опять спрятала лицо в ладонях. Ее плечи сотрясались от рыданий.

Стефани убрала руки с плеч подруги и взяла стакан с вином и пару виноградин. С задумчивым выражением лица она откинулась на спинку дивана, взяла пульт и начала искать новый фильм.

Когда из телевизора раздались звуки заставки к очередной комедии, Мелани подняла глаза и с удивлением посмотрела на подругу. Та, перехватив ее взгляд, сделала глоток вина.

— Чего ты удивляешься? Я ж ничего не понимаю, — холодно сказала она. — Сначала ты тонешь в своем горе, но не пускаешь меня, чтобы я могла тебе помочь. Потом ты вдруг соглашаешься на то, чтобы я пришла. И что? Ты рассказываешь какие-то невероятные вещи, а на мои попытки помочь тебе говоришь, что я ничего не понимаю. Знаешь, Мел, — Стефани посмотрела на подругу, — не у одной тебя проблемы. Только тебе кажется, что твои почему-то серьезнее.

Мелани слушала подругу, не веря своим ушам. Неужели та всерьез считает, что ее мелочные проблемы на работе или с мужчинами могут сравниться с тем, что она потеряла любимого человека в авиакатастрофе, а теперь не может выйти из дома, потому что, должно быть, сошла с ума?

— Я знаю, о чем ты думаешь, Мел, — продолжала между тем Стефани. — Ты считаешь, что мои проблемы — фигня. Но я, как и ты, потеряла в свое время родителей. На работе меня никто не ценит и держали меня только потому, что мы с тобой дружили. Вспомни, сколько раз ты меня выгораживала перед руководством. И мне уже тридцать шесть, но у меня ни разу не было серьезных отношений. Никто никогда не любил меня так, как любил тебя Даниель. И ты можешь думать, что это очень страшно и несправедливо, что у тебя его отняли. Но, — девушка посмотрела на Мелани глазами, холодными как лед, ее голос сорвался от подступающих слез, — у тебя это хотя бы было.

Договорив, Стефани наконец разревелась.

Мелани сидела в полном недоумении. Она понятия не имела, что ей делать. С одной стороны, она все еще была обижена и взбешена тем, что ей дали понять, что ее проблемы — пустяки, укрепив ее сомнение в том, что она, должно быть, сходит с ума. С другой стороны, ее подруге явно было плохо, и хоть она и не разделяла ее чувств, смотреть на слезы было тяжело.

Не придумав ничего лучше, Мелани сходила за бутылкой вина, разлила остатки по бокалам и протянула один своей гостье, не говоря при этом ни слова, только толкнув подругу в плечо, чтобы привлечь ее внимание. Та подняла глаза, взяла в руки бокал и, поджав под себя ноги, отпила глоток.

Несколько минут подруги молча смотрели комедию, изредка хихикая над глупыми шутками, чтобы разрядить обстановку. Обе чувствовали себя непонятыми и разбитыми и были не готовы обсуждать дальше свои проблемы.

— Мел, я не хотела обидеть тебя, — вдруг сказала Стефани. — Но ты должна понимать, что вокруг тебя есть люди, которым тоже плохо. Пусть не так, как тебе, но другим тоже приходится страдать. И для нас наши проблемы вовсе не мелочь. Каждому свое. Понимаешь?

Мелани кивнула и улыбнулась.

— Извини, мне правда лучше показаться врачу, а не грузить тебя своими проблемами.

Стефани улыбнулась ей в ответ. Разговор был исчерпан.

Досмотрев до конца фильм, подруги отнесли бокалы и тарелку с двумя засохшими кусочками сыра на кухню и пошли спать. Мелани легла с краешка огромной кровати на сторону, где всегда спал Даниель, а Стефани устроилась на диване, укрывшись пледом и поджав ноги к животу. Выпитое вино сделало свое дело, и они уснули быстро, даже не успев пожелать друг другу спокойной ночи.

* * *

Утром Мелани проснулась, когда на улице уже вовсю светило солнце.

— Стеф, — позвала она подругу, но ей никто не ответил.

Повернувшись в сторону дивана, Мелани увидела, что плед аккуратно сложен, а ее футболка, которую она дала подруге вместо ночнушки, лежит сверху.

— Стефани?

Девушка поднялась с кровати, ощущая, как в голове взорвалось сразу десять петард, отчего боль, до этого тихая и тупая, стала почти нестерпимой. Пройдя по квартире, Мелани заглянула в ванную комнату, постучалась в туалет и заглянула на балкон, но никого не нашла.

«Она ушла», — дошло до нее наконец, и, вздохнув, она опустилась на стул около кухонного стола.

Голова болела просто нестерпимо, во рту по ощущениям было засохшее болото, а сердце колотилось так, как будто она проплыла пять километров на скорость.

— Мел? Ты встала? — со стороны двери раздался щелчок и голос подруги. — А я рано проснулась и решила сходить за завтраком.

Она сняла туфли и прошла на кухню. Из пакета, который она поставила рядом с Мелани, вкусно пахло шоколадом и кофе.

— Тут пончики и капучино. — Стефани отодвинула для себя стул и села напротив. — Как ты?

— Хреново, — честно ответила Мелани, стараясь дышать медленнее, чтобы заставить сердце биться тише. — А ты бодрячком, я смотрю.

— Да, — засмеялась девушка, — большой опыт, сама понимаешь… Моя одинокая жизнь имеет свои преимущества: я пью сколько хочу и когда хочу и ни перед кем не отчитываюсь. — Стефани осеклась, вспомнив вчерашний разговор, внимательно посмотрела на подругу и добавила: — Сходи в душ, и будем завтракать.

Завтракали в тишине. Говорить о серьезных вещах не хотелось, а остальное обсуждать было лень. В итоге, даже не допив свой кофе, гостья поднялась и засобиралась домой.

Мелани, так и не съев ни одного пончика, сидела, равнодушно глядя на подругу. Ей было слишком плохо, чтобы ее останавливать, да и очень хотелось остаться одной.

Когда она звала в гости Стефани, ей казалось, что это хорошая идея: когда рядом есть человек, ты меньше думаешь о своих проблемах, переключаясь на общие сплетни, разговоры и прочую чушь, которую она так терпеть не могла, но должна была признать, что, несмотря на бесполезность, эти непринужденные беседы лучше всего разгружают мозг. Но сейчас, проведя день и вечер с подругой, Мелани понимала, что никогда больше не хочет видеть никого, кто хотя бы одну секунду своей жизни не испытывал то, что испытала она. Это было эгоистично и глупо, но иначе она не могла.

Когда за Стефани закрылась дверь, Мелани прошаркала до кровати и, накрывшись с головой одеялом, постаралась уснуть. Мысли, крутившиеся в ее похмельном мозгу и мешавшие расслабиться, постепенно стихли, и девушка провалилась в сон.

Глава 3

События следующих нескольких лет Мелани помнила отрывками, словно кассету с ее памятью зажевал старый магнитофон, оставив длинные пробелы, как прямые линии на кардиограмме, — время, когда она, можно сказать, и не жила.

Ей пришлось вернуться на работу после того, как однажды раздался звонок.

— Мелани? — приятный мужской голос вырвал девушку из сна.

— Кто это? — она с трудом понимала, где находится и что происходит.

— Это Колин Майлс. Быстро же ты выкинула меня из головы, — из трубки раздался хриплый смех.

Колин Майлс был директором редакции, в которой Мелани трудилась с самого выпуска из института журналистики. Они когда-то учились вместе и начинали вместе работать — оба молодые, полные сил и карьерных планов. Нельзя сказать, чтобы между ними шла откровенная борьба, но соперниками они были всегда: их одинаково ценило руководство, и когда освободилось место директора, встал вопрос, кого поставить на его место.

До сих пор никто не знал, что сыграло окончательную роль, но в итоге ей предложили место главного редактора, а Колин сел в уютное кресло из мягкой коричневой кожи за большой массивный стол. Решение высшего руководства расставило точки над i, и они общались вполне дружно, не переходя на повышенный тон и все чаще в последнее время вспоминая институтскую разгульную жизнь.

— М-м-м… Привет, не узнала, богатым будешь, — из горла вырвался звук, отдаленно похожий на смех. Она села на кровати и постаралась сосредоточить взгляд на одной точке. — Что случилось?

— То же самое я хочу спросить у тебя. Что случилось? Ты уже больше месяца не появляешься на работе и даже не говоришь, когда собираешься вернуться. Я держусь как могу, но на меня давят. Они, — мужчина перешел на шепот, как будто боялся, что их подслушивают, — они давят на меня, Мел. Мы не можем…

— Стоп, — грубый голос прервал его стенания. — У меня сейчас очень болит голова, и я… э-э-э… плохо соображаю. Что если я перезвоню тебе через пару часов и мы поболтаем?

— Я просто хочу, чтобы ты поняла: все очень серьезно, — шипело в трубке. На заднем фоне хлопнула дверь, и чей-то резкий голос начал разговор, не обращая внимания на то, что хозяин кабинета занят. Так вести себя мог только один из акционеров — на редкость мерзкий тип. Колин откашлялся и произнес уже во весь голос: — Хорошо, созвонимся с вами через два часа.

Девушка сидела на кровати, смотрела на потухший экран телефона и пыталась собраться с мыслями.

Последнее время ее квартира, равно как и хозяйка, были мертвы: не открывалась дверь, не звонил телефон, молчали уведомления на телефоне. Этот звонок застал ее, сонную, врасплох и стал первым ее разговором с живым человеком за последние несколько дней, когда она только и делала, что ела и пила. Когда было лучше, пила кофе и горячее какао, а если становилось совсем плохо, служба доставки из ближайшего супермаркета доставляла пару бутылок красного вина, и следующее утро начиналось не раньше двенадцати часов пополудни. Сегодня было именно такое утро.

Очень медленно поднявшись с кровати, Мелани сделала пару шагов и облокотилась на стул — голова опять закружилась, перед глазами была темнота. Еле дойдя до ванной, она встала под холодный душ и стояла, подставив под струи воды опухшее лицо, пока вся не затряслась от холода. Тогда девушка вылезла, закуталась в халат, некогда принадлежавший Даниелю, и пошла заварить себе чашку кофе.

Ей нужно было подумать, что делать дальше, но не думалось.

Этот звонок был предсказуем, нельзя же вечно прятаться у себя в квартире, ничего не говоря своему руководству. И было тем более очевидно, что, если звонит сам Колин, значит, дело действительно плохо и пора выбираться из временного укрытия.

Заревев, как раненый тигр, Мелани стукнула по столу кулаком так, что кофе разлился и закапал на пол. Она не могла, просто не могла заставить себя пойти на работу. Да что там, невозможно было даже представить, что случится, если все-таки взять себя в руки и решиться выйти в подъезд: как только девушка принимала решение прогуляться до ближайшего магазина, тут же сердце начинало биться так, что становилось страшно.

Вот и сейчас от одной мысли о том, что нужно выйти на улицу, жар опять пробежал по позвоночнику и остался покалыванием в пальцах рук. Сердце стучало где-то в горле, не давая дышать и сосредоточиться.

«Я никуда не пойду!» — взбунтовалось все внутри. Еще раз двадцать Мелани повторила это про себя, пока не стало лучше. Как обычно, после приступа не оставалось ничего, кроме чувства усталости. Наверно, так себя чувствует человек, вернувшийся с ночной смены и встающий к плите, чтобы приготовить завтрак на всю семью. Замкнутый круг, из которого не вырваться. И ты понимаешь, что слезы не помогут, но остановить их не в силах.

Еще через двадцать минут ей стало спокойно — так всегда было после того, как она поплачет. Наконец-то она могла собраться и подумать над решением ее проблемы.

Дальнейшие события помнились с трудом, словно при печати книги ее жизни в принтере закончились чернила, и бледные буквы еле-еле проглядывали на белой бумаге, сливаясь в размытое пятно. Сверкающее, резавшее глаза.

Не придумав ничего лучше, Мелани залезла в Интернет и набрала в поиске «панические атаки». Перед глазами открылся длинный список сайтов, среди которых были и ссылки на профили психотерапевтов, которые Мелани пролистывала быстро, кривя губы в отвращении: «Еще чего, только мозгоправов мне не хватало!» Также были ссылки на научные статьи, видеоролики и форумы.

Взгляд зацепился за кричащий заголовок: «Форум СТОПСТРАХ — все о панических расстройствах», и раздался щелчок по левой кнопке мыши. В следующую секунду открылся длинный список тем, где люди обсуждали симптомы, лекарства, терапию и различные методы борьбы с тревожным расстройством, паническими атаками и страхами. Как будто реально могли справиться с этим сами. Некоторые темы были созданы несколько лет назад, а их инициатор все еще писал душещипательные сообщения с просьбами помочь и подсказать какой-то новый способ справиться с этой проблемой.

Но никаких новых способов не существовало.

Через три часа раздался второй звонок, и Колин Майлс озвучил вердикт: выйти на работу нужно в понедельник.

«В понедельник я сдохну», — пронеслось тут же в голове, и тишину разрезал истерический смех.

Мелани Рид, главный редактор крупного издания, сидела на диване, уставившись в пустоту. Сердце глухо стучало в груди, отдавало в горло, мешая дышать. По позвоночнику пробежала волна жара, которая осталась покалыванием в пальцах. Девушка вздрогнула и судорожно начала трогать горло, пытаясь нащупать артерию и посчитать свой пульс.

Тук-тук-тук-тук-тук. Казалось, что сердце либо выпрыгнет из груди, либо разорвется, либо остановится от нагрузки. Перепугавшись не на шутку, она вскочила с дивана, и от резкого движения в ее глазах потемнело, и Мелани чуть не потеряла равновесие, облокотившись о столик и замерев на секунду.

«Что же мне делать, что же мне делать, что же мне делать?!» — орал у нее в голове перевозбужденный голос.

Прошло несколько минут, прежде чем дыхание наладилось, а пульс пришел в норму, как и раньше, это происходило само собой.

Опустошенная после приступа паники, девушка сидела на диване, закрыв лицо руками. Вернулась способность соображать, и тут же пронзила мысль: «Мне нужно к врачу».

Почувствовав себя лучше от этого решения, Мелани набрала номер ближайшей клиники и записалась на следующий день на полное обследование. Как ни странно, это успокоило, хотя раньше она ненавидела больницы и врачей.

Остаток вечера прошел в компании с огромной пиццей и очередной бредовой молодежной комедией в попытке выкинуть из головы мысли о том, что завтра предстоит впервые за два месяца выйти из дома.

* * *

Следующий день запомнился хорошо.

Мелани не могла понять, откуда этот назойливый звук, вгрызающийся в ее невыспавшийся мозг. Когда до сознания дошло, что это будильник, девушка застонала и накрыла голову подушкой, а затем с криком «Черт побери!» вскочила с кровати и побежала в душ.

Скоро предстояло выйти из дома и пройти целых два квартала до больницы. Можно было взять машину, но было страшно садиться за руль. «Неужели это отголоски авиакатастрофы?» — ответа на этот вопрос не было.

Выбежав из ванны, девушка кинулась к шкафу и, натянув первые попавшиеся джинсы и футболку, замерла от неожиданности — некогда сидевшая свободно на поджаром натренированном теле одежда как будто уменьшилась на два размера: еле-еле удалось застегнуть пуговицу на джинсах, а футболка предательски обтянула бока, вывалившиеся из ремня.

С мыслью «Что за черт?!» Мелани бросилась обратно в ванную комнату и встала на весы. Когда цифры на табло, помигав пару секунд, остановились на 66,4, из глаз полились слезы.

— Не может быть! — слишком громкий выкрик заставил ее вздрогнуть. — Десять килограммов за два месяца…

Сердце сделало странный кувырок в груди, словно одновременно перекрыв дыхательные пути. Все тело замерло, а потом напряглось до такой степени, что заскрипели зубы. Через секунду пульс разогнался, как бы говоря о том, что знает о предстоящей вылазке и не допустит этого.

Как всегда в минуты паники, мозг отказывался думать, а все внимание было сосредоточено на глухих и частых ударах в грудную клетку. «Тук-тук-тук-тук-тук», — как очередь из пулемета звучало в ушах. Перед глазами в такт сердцебиению то появлялись, то исчезали темные круги.

«Что со мной?» — вместо переживаний о набранном лишнем весе ее посетила знакомая до судороги в мышцах мысль и уже не отпускала.

Мелани посмотрела на свои руки, пошевелила пальцами, онемевшими от покалывания, а потом сжала их в кулаки с такой силой, что на ладонях отпечатались следы ногтей.

— Я смогу, черт тебя дери! Я смогу! — голос перешел на визг, и, всунув ноги в первые попавшиеся кроссовки, девушка выбежала из квартиры, словно стены начали сжиматься, грозя раздавить ее.

«Я смогу, я смогу, я смогу», — крутилось в голове, пока перед глазами мелькали узкие выщербленные ступеньки — лифт вызывал такой же страх, как и машина.

— Смотри, куда бежишь, ненормальная! — ослепнув от солнечного света, такого непривычного для привыкших к полумраку квартиры глаз, девушка впопыхах натолкнулась на спешащего куда-то мужчину в курьерской форме. Пробормотав извинения, она повертела головой, пытаясь сообразить, в какую сторону идти.

— Вы записаны? — дежурная в поликлинике смотрела поверх опущенных на кончик носа очков, ожидая, когда эта странная девушка придет в себя и отдышится.

— Да, я… я записана… на девять… мэм. — Мелани стояла, согнувшись, опершись руками на колени, и пыталась сделать глубокий вдох. Грудная клетка и легкие как будто сжались и не пускали внутрь ни на миллилитр больше кислорода.

— Мелани Рид? — спросила дежурная, смотря в монитор.

— Да… да… Мелани… Рид…

— Хорошо, Мелани, присаживайтесь, скоро вас позовут. — Дежурная потеряла к пациентке интерес и отвернулась.

Через десять минут к девушке, расплывшейся на стуле возле кадки с цветами, подошел высокий молодой человек в белом халате, едва доходящем ему до колен, и очках в модной в этом сезоне оправе. Вообще все в этой клинике говорило о том, что это платное учреждение, не сталкивающееся с недостатком в больных людях.

Дальше на пленке ее памяти опять начались помехи.

Последнее, что помнила Мелани, — как через пять часов, замученная и голодная, опять оказалась в приемной. Кажется, за стойкой сидела все та же дежурная, которая так же не обращала на нее внимания. Заметив в углу автомат с едой, она закинула в него пару монет и нажала на коробочку с сэндвичами. Внутри что-то загрохотало, и на свет появились два тощих куска хлеба с прослойкой из сыра и ветчины. Налив себе стакан воды из стоящего рядом кулера, девушка села на стул у той же кадки и стала медленно жевать бутерброд, не чувствуя его вкуса.

Потом появился врач и что-то долго говорил о том, что нужно более внимательно исследовать ее сердце, чтобы исключить необходимость ставить кардиостимулятор. От одного этого слова пульс разогнался до 200, словно пытаясь выиграть гонку. В которой не могло быть выигравших.

Мелани последовала за ним, борясь с желанием убежать из этого места. Она пожалела, что решила прийти сюда, пожалела, что согласилась выйти на работу уже в понедельник. Хотелось купить бутылку вина и пару гамбургеров и забыть обо всем, как о страшном сне.

Она даже не догадывалась, что ее кошмар только начался.

В тот же день — или это было гораздо позже? — врач выдал ей рецепт с успокоительным и посоветовал записаться к психотерапевту, чем вызвал шквал рыданий и заверений, что она не какая-нибудь там истеричка.

«Истеричка», — подумал доктор и поднялся со своего кресла, давая понять, что прием окончен.

Мелани тогда прошла по длинному коридору, обогнула стойку с безразличной дежурной, разговаривающей по телефону, вышла на улицу и остановилась. Она так устала за последние дни, что даже глухие частые удары сердца уже не так ее беспокоили.

Девушка скомкала рецепт, который дал ей врач, и уже было выкинула его в ближайшую урну, но вдруг передумала, резко развернулась и вернулась в клинику за лекарствами.

Потом, еле забравшись на свой седьмой этаж по лестнице, Мелани прямо в одежде и кроссовках упала на диван и зарылась головой в подушки. Ее душили рыдания. Впервые в жизни было так себя жалко, как никогда прежде. Ни смерть родителей, ни смерть Даниеля теперь не казались ей настолько страшными, как то, что происходило с ней сейчас.

Страх смерти. Животный. Поглотивший все мысли и чувства. Затмивший все воспоминания, и хорошие, и плохие. Теперь был только он.

* * *

Утро понедельника Мелани впечаталось в память. Оно пришло так же неожиданно, как и новость о недавней авиакатастрофе рейса 905: все выходные пришлось пить таблетки, прописанные доктором, запивая их вином и заедая пиццей или гамбургерами и стараясь забыться.

Едва прозвенел будильник, девушка вскочила с кровати. Сердце бешено колотилось. «Бьется — значит, я жива», — равнодушно пронеслось в голове. Сделав пару глубоких вдохов, она понуро прошла в душ.

Одеваться пришлось в то, что налезало на ее располневшее тело. Уже у двери, казалось, все мышцы напряглись от предстоящего испытания, а сердце стало делать кульбит за кульбитом, перекрывая доступ к кислороду и вводя свою хозяйку в еще большую панику.

Прошло минуты две, прежде чем Мелани смогла уговорить себя открыть дверь и выйти в подъезд. Она спустилась по лестнице на парковку и с ужасом посмотрела на свою некогда любимую машину. Прикинув в голове варианты, как можно добраться до работы пешком, стало понятно, что ничего не выйдет. Девушка открыла дверь, медленно опустилась на водительское сиденье, опустив руки на руль и положив на них подбородок, смотрела через лобовое стекло на серые стены парковки и пыталась справиться с тревогой. От напряжения шея болела так сильно, что боль начала перетекать в голову, еще больше мешая сосредоточиться.

— Соберись, тряпка, — шикнул внутренний голос, и рука, повиновавшись, повернула ключ в замке зажигания. Мотор неуверенно заработал, словно забыл, как это делается, за последние два месяца.

Опустив лоб на руки, Мелани стала разглядывать приборную доску.

— Черт! — Горела желтая лампочка — заканчивался бензин. — Черт, черт, черт! — Кулаки стучали по рулю, не веря в такое невезение.

— Мелани? — обеспокоенный голос принадлежал соседу, благочестивому семьянину с тремя детьми, который как-то пытался подкатить к ней на одной из вечеринок. — Тебе помочь?

— О, Крис! У меня закончился бензин, а мне надо на работу. — Девушка выбралась из машины и в порыве чувств обняла удивленного молодого мужчину.

— Привет, Мелани, — едкий, как соляная кислота, голос принадлежал жене Криса, которая недолюбливала ее с первой встречи.

— Привет, Эмма, — натянутая улыбка.

— Так что, подвезти тебя? — напомнил о своем предложении сосед.

— Мы опаздываем, — нервно дернула его за руку жена.

Представив себя в незнакомой машине, да еще с двумя чужими людьми, Мелани запаниковала.

— Нет, не нужно. Тут, кажется, хватит, чтобы доехать до заправки, — протараторила она, стараясь быстрее отделаться от них, чувствуя, как растет ее паника, села обратно в машину и захлопнула дверь, помахав на прощание рукой.

Машина выехала с парковки, провожаемая недоумевающими лицами двух молодых людей, которые, как только та скрылась из вида, равнодушно пожали плечами и продолжили путь к своей новенькой мазде. Остановившись на уличной парковке, Мелани понеслась в офис, остановившись в нерешительности у лифта, нехотя нажала на кнопку вызова и стала от нетерпения переминаться с ноги на ногу, то теребя пряди волос, спадающие ей на лицо, то разминая затекшую от напряжения шею. Голова раскалывалась, сердце стучало, как сумасшедшее, а желудок сводило от голода.

— Мел? Привет! Тебя не узнать, — знакомый голос коллеги прервал размышления.

— Моника, привет. Ты тоже отлично выглядишь, — Мелани попыталась казаться веселой и равнодушной к намеку на свою располневшую фигуру. Продолжать разговор не было желания ни у одной, ни у другой, поэтому они дождались лифта в молчании и так же в молчании поднялись на 19 этаж.

— Увидимся, — кинула Мелани и побежала вперед, чтобы не пришлось идти вместе по коридору. Срочно нужно было умыться холодной водой: поездка на лифте не прошла даром, и платье противно липло к спине, мокрой от пота.

Дальше события путались.

Был ее кабинет и ее стол, занятый противным Митчелом Броуди. Был визит к Колину Майлсу в попытке выяснить, кем и где ей теперь предполагается работать, раз ее место занято. Наверно, она улыбалась, стараясь казаться спокойной и уверенной в себе, пока сердце кувыркалось и замирало на секунду, а потом тараторило, пульсируя в горле. Решение было принято: полномочия главного редактора разделят между двумя сотрудниками, чтобы в итоге выбрать одного из них. Было понятно — это шанс! Но получится ли воспользоваться им? И, главное, стоит ли?

Мелани тогда почувствовала странную дрожь внутри, которая началась где-то в районе желудка и распространилась на все внутренние органы. Спина странно напряглась, и опять пробежал ток, оставшийся покалыванием в пальцах. Голова заболела еще больше, и девушка могла поклясться, что ее оторвали от тела и она не управляла ни руками, ни ногами.

Не осталось ничего — ни гордости, ни уверенности в себе, ни воспоминаний об успешной карьере — ничего, кроме страха упасть в обморок. Или умереть.

Быстро согласившись, Мелани вылетела в коридор и поспешила в туалет. От холодной воды лицо раскраснелось, а руки онемели. Плеская и плеская себе в лицо обжигающе ледяную воду, девушка забрызгала пол вокруг себя, платье и волосы. Кудряшки, ранее обрамлявшие лицо, свисали сосульками, с них капала вода. Платье неприятно прилипло к телу, а кеды на резиновой подошве скользили по мокрым плитам.

Вода стекала и по лицу, смешиваясь с ее слезами.

«Мелани до» и «Мелани после» той катастрофы были двумя разными людьми.

И «Мелани после» не была уверена, что ей хватит сил вернуть себя прежнюю.

Глава 4

Мелани не помнила, когда точно пришла эта мысль, но с тех пор началось ее перерождение.

Эта мысль о том, что такой счастливой и беззаботной, какой она была всегда, ей больше никогда не быть, ошеломила настолько, что разом высохли слезы, слишком уж часто появлявшиеся в уголках ее глаз.

— Я должна что-то сделать с этим, иначе мне конец, — произнесенные вслух, эти слова еще больше напугали. В голове начал созревать план.

Первым, что она вспомнила, были слова Стефани и доктора из той клиники, где она проходила диагностику, о том, что ей нужно обратиться к врачу.

Доктор Даниель Уайт был единственным из специалистов, принимавших онлайн, кто помогал справиться с ее проблемой. Решив, что это судьба, Мелани от волнения вскочила со стула и начала ходить взад-вперед по квартире. Мельком увидев себя в зеркале, она рассмеялась: волосы кудряшками топорщились во все стороны, создавая хитросплетение антенн у нее на голове, лицо раскраснелось от волнения, глаза, опухшие от недавних слез, превратились в щелочки.

Воодушевившись, девушка подбежала к дивану, схватила ноутбук и быстро, чтобы не дать себе времени передумать, нажала на кнопку «Записаться на консультацию онлайн». Выбрав ближайшее свободное время, кликнула «Оплатить», переведя деньги на счет Даниеля Уайта, захлопнула ноутбук и завизжала от возбуждения.

* * *

Доктор Уайт улыбался голливудской улыбкой и вообще был мало похож на врача. Скорее на актера или модель.

— Приятно познакомиться. Вы можете звать меня просто Даниель, — на этих словах замерло сердце. — А теперь расскажите мне, чем я могу вам помочь? — голос обволакивал, как будто был частью терапии.

Мелани замялась, она крайне редко бывала у простых врачей, а уж к психологам обращаться ни разу не приходилось. Что ему сказать? Говорить прямо, как есть? А если с ней действительно что-то не так и он решит, что она больная? Уж куда-куда, а в психушку загреметь желания не было.

Девушка сначала непонимающе смотрела на доктора, лицо которого немного распадалось на пиксели из-за помех со связью, а потом начала говорить.

И рассказала абсолютно незнакомому человеку все с самого начала. Она призналась в том, что в начале отношений не испытывала к Даниелю ничего похожего на любовь. Она описала их воскресные утра с французскими тостами и кленовым сиропом. Она чуть было не начала описывать, как ее жених был хорош в постели, но, покраснев, осеклась. Она говорила, говорила и не могла остановиться, одновременно удивляясь своей раскрепощенности и открытости перед этим человеком.

Когда Мелани начала рассказывать про то, как самолет, летевший рейсом 905 из города N, разбился и ее Даниель погиб, на глазах опять появились слезы. Она рассказала о том, как лежала на полу у себя в офисе, задыхаясь от слез и рыданий. Она открыла ему чувства, которые трепетали в ней во время долгих одиноких дней у себя дома, без желания кого-либо видеть и слышать. Она призналась в своих мыслях о Стефани, трудности которой казались сущей ерундой. Она описала адские муки, которые испытывала каждый день, приходя на работу.

Когда девушка замолчала, в комнате повисла тишина, изредка нарушаемая машинами, сигналящими под окнами.

Первая встреча с доктором Уайтом закончилась. Ей на почту пришло от него письмо — практики, которые нужно было выполнять каждый день, чтобы она чувствовала себя лучше.

Прошел месяц с консультации у психолога, но письмо так и висело непрочитанным.

И, возможно, оно так и осталось бы без внимания, если бы однажды не пришлось отпроситься домой, так как прямо во время очень важного совещания поднялось давление и девушка чуть не потеряла сознание от настигшей паники. Прошел первый из двух месяцев испытательного срока, скоро руководство должно было принять решение о ее дальнейшей карьере, так что откладывать было нельзя.

Придя домой с работы, Мелани открыла электронную почту, нашла в непрочитанных письмо от доктора Даниеля Уайта и открыла приложенный файл.

Заданий и информации было много. Бегло просмотрев три листа исписанного текста, девушка вздохнула.

«Смотреть в лицо своим страхам», — вдруг всплыло вдруг в ее голове — заезженная фраза с форума СТОПСТРАХ.

Мелани встала, решительно подошла к входной двери и, несмотря на учащенное сердцебиение, резкую тянущую головную боль и покалывание в пальцах, открыла дверь.

В ту же секунду показалось, что сейчас она умрет — что сердце остановится или лопнет какой-нибудь сосуд в голове. С ее организмом явно творилось что-то странное, и никто не мог заставить ее поверить, что это все нервы. Быстро захлопнув дверь и прислонившись к ней спиной, опустилась на пол. Из груди вырывались какие-то хрипы, в горле клокотало сердце, а перед глазами плыл туман.

«Что со мной, что со мной, что со мной???» — мысли крутились вокруг этой фразы, как собака за своим хвостом.

Наконец, спустя минут десять, девушка успокоилась и со вздохом поднялась на ноги, опираясь на стену и чувствуя, как перед глазами все меркнет в темноте.

«Что со мной происходит? — не отпускал навязчивый внутренний голос. — Я умираю?»

Эти мысли были не новыми. Несмотря на то что последний месяц приходилось выходить из дома и ездить на машине на работу, каждое утро начиналось с этого кошмара. И, казалось, легче не становилось.

Дойдя до дивана, девушка нашла в закладках сайт со списком психологов и ткнула в фамилию Уайт. Следующая возможная дата для консультации была через два дня, но справа мигали красные буквы: «Срочная консультация в вечернее время по двойной цене».

— Ну и черт с тобой! — крикнула нервно Мелани и нажала «Записаться», а потом посмотрела на часы. Доктор Уайт будет на связи через час, надо как-то прийти в себя за это время.

Пройдя на кухню и заварив себе чашку кофе, она вдруг вспомнила, что где-то слышала о том, что кофе повышает давление. Задумавшись, вылила кофе в раковину, запачкав коричневыми брызгами стол, и налила стакан воды.

Почувствовав, что этого недостаточно, девушка сердито прошла в ванную комнату и встала под холодные струи воды.

«Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…» — отсчитывались секунды, помогая не обращать внимания на онемевшие мышцы лица. Досчитав до ста, она переключила с холодной на горячую и завизжала, когда полились обжигающие струи воды.

Через час, когда раздался звонок от доктора Даниеля Уайта, Мелани уже пришла в себя и была готова к разговору.

Они долго говорили о ее проблемах, когда прозвучало его предложение опять сходить к врачу, чтобы убедиться, что все в порядке.

— Если хотите, я могу приехать и помочь. Как вам такая идея? — В глазах Даниеля Уайта явно виднелось искреннее желание помочь.

Девушка удивленно посмотрела на молодого человека, улыбающегося по ту сторону камеры, и кивнула. Ей было странно и страшно довериться незнакомому человеку, но у нее просто не было выбора: отношения со Стефани были испорчены, а перед Колином Майлсом нельзя было предстать в таком жалком виде.

Остаток вечера Мелани просидела у телевизора, смотря один за другим документальные фильмы про животных. Ее любимые фильмы ужасов были забыты — уж очень сильный страх она начала испытывать, смотря на чужие страдания и воображая, что это все происходит с ней. С тех пор как разбился самолет с ее женихом на борту, она верила, что даже самый нереальный кошмар может стать реальностью.

Поход к врачу помнился с трудом — очередной вырванный лист в ее памяти.

Доктор Даниель Уайт в жизни был таким же, как на видео. Уютным, внушающим доверие и мягким, как ее любимый диван. Никаких иных чувств, кроме желания спрятаться под его защиту, у Мелани не возникало.

В больнице не сказали ничего нового, и, сев в машину, Мелани уставилась на свои руки и затихла. Даниель сидел рядом, давая время подумать и прийти в себя.

— Получается, я здорова? — неуверенно спросила Мелани.

— Получается, так.

— Но как так? Я все равно не понимаю…

Даниель улыбнулся и положил руку на ее сомкнутые вместе кулаки.

— Ты сегодня опять переборола свой страх: ты вышла из дома, доехала до больницы — и ничего не произошло. Думай об этом.

Мелани удивленно посмотрела на теплую руку доктора Уайта, потом на него самого.

Ей все говорили, что у нее все хорошо, а она каждую секунду думала, что вот-вот умрет.

* * *

На следующий день Мелани ждал еще один неприятный сюрприз, и не один: пришел счет от доктора Даниеля Уайта — тысяча долларов за вчерашний поход к врачу.

Девушка была обескуражена. Казалось, что доктор Даниель сопровождал ее, желая искренне помочь.

— Какая же ты дура! Идиотка! — Разозлившись, она захлопнула ноутбук и закопала его в подушки дивана. Так опять хотелось почувствовать себя кому-то нужной, что она неверно истолковала действия психолога, который просто хорошо выполнял свою работу.

Закрыв ноутбук, Мелани прошла на кухню и открыла холодильник. Кроме открытой бутылки вина и тарелки с засохшим сыром, там ничего не было. Девушка поморщилась, закинула в рот кусок сыра и медленно жевала, пока наливала бокал вина.

— Тебе все равно пора худеть, жирная корова, — пробормотала она, с ненавистью сжав складку на животе.

К вечеру, осилив почти полную бутылку вина на голодный желудок, Мелани была настолько пьяна и голодна, что решила выйти на улицу в ближайший супермаркет. Ждать доставку еды ей показалось слишком долгим.

Уже выходя из квартиры, Мелани почувствовала, что страх возвращается и, смешавшись с вином, отдается в ее организме новыми ощущениями. Сильно закружилась голова, а пустой желудок сжимался, грозя выплеснуть наружу все свое скудное содержимое. Дойдя до второго этажа, девушка почувствовала, что не может больше сдерживаться, и ее вырвало прямо на лестничной клетке. На какое-то время даже полегчало, похмелье немного прошло, зато еще сильнее чувствовалась пульсация сердца. Тук — пауза — тук, тук, тук. Сев на ступеньки, она понадеялась, что ритм быстро восстановится, однако ничего не происходило: пауза следовала за паузой, и этому, казалось, не будет конца.

Перепугавшись не на шутку, Мелани с дикими глазами начала озираться по сторонам, стараясь придумать, что же делать. Телефон остался дома, лестницей в их доме пользовались крайне редко, а до ближайшей квартиры нужно было пройти метров сто.

«Я умираю, я умираю, я умираю!» — кричало сознание, еще больше вгоняя в панику.

Через минуту девушка уже ничего не соображала, чувствовала себя как зверь, попавший в капкан и предчувствующий скорую смерть. От алкоголя не осталось и следа. Пот струился по спине, и тело подрагивало, когда из открытого окна проникал сквозняк и холодил мокрую липкую кожу.

Еще через минуту Мелани уже дрожала, не переставая, и не могла остановиться. Мышцы были напряжены до предела, сердце билось где-то в горле, мешая дышать, по позвоночнику то и дело пробегала горячая волна, оставаясь покалыванием в кончиках пальцев.

Потребовалось несколько минут, показавшихся бесконечностью, чтобы сердце перестало кувыркаться в груди и перешло на очень быстрый, но ровный ритм, который уже не был таким пугающим. Оглядев себя, девушка даже порадовалась, что не смогла позвать кого-нибудь на помощь: свободные спортивные штаны были все испачканы рвотой, а футболка забрызгана вином.

Пройдя три ступеньки, Мелани почувствовала, как вернулся прежний рваный ритм. Тук — пауза — тук, тук, тук. Испугавшись, она опять опустилась на корточки и постаралась дышать глубоко.

Эта дорога показалась ей вечностью. Когда сердце успокоилось, она преодолевала несколько ступенек, и снова начались перебои. Почти дойдя до своего этажа, девушка так резко присела, что не удержала равновесие и больно ударилась коленями о железные перила. На серых штанинах начала проступать кровь. Заплакав от беспомощности и страха, она встала на четвереньки и поползла вверх по лестнице, мечтая поскорее оказаться у себя в квартире, в безопасности.

Наконец, вся перепачканная в грязи, рвоте и крови, Мелани свернулась калачиком прямо на коврике у входной двери и лежала, тихо поскуливая и дрожа. Напряжение потихоньку начало отпускать, она расслабилась и, почувствовав дикую слабость, уснула.

* * *

Следующие две недели казались адом: после пережитого она еще больше начала бояться выходить из дома. Все разговоры, сменяющиеся лица были как в тумане.

И только один звонок прорвал эту плотную пелену.

С момента посещения клиники прошло уже больше двух недель, и звонок от врача не предвещал ничего хорошего.

Поговорив и нажав «отбой», Мелани обнаружила себя стоящей посреди туалета. Она открывала и закрывала рот, делая глубокие резкие вдохи, пытаясь пропихнуть в легкие как можно больше воздуха. Сердце ровно и быстро билось в груди, отчего ей казалось, что она раскачивается. Перед глазами загорались и гасли темные круги. Как она сюда попала, она не помнила.

В кабинет девушка вернулась с мокрыми прядями волос, с которых капала вода и оставляла размытые следы на ее голубой рубашке. Она уже смирилась с теми взглядами, которыми ее теперь встречали и провожали, — смесь жалости и брезгливости с нотками торжества. Мало кому нравились ее карьерные успехи, и теперь они злорадствовали над ее проблемами. И, конечно, абсолютное большинство считало ее сумасшедшей, придумавшей себе разные болезни, и не верило, что ей на самом деле плохо.

— Тебе Колин звонил. Что-то срочное. Попросил зайти, — Митч, как обычно, говорил сухо и только по делу.

Мелани, даже не дойдя до своего стола, развернулась и пошла в кабинет к директору, на ходу разминая напряженную шею. Она даже не взглянула на секретаршу и вошла в кабинет без стука.

Колин Майлс громко разговаривал по телефону и, увидев ее, резким жестом показал на стул. Девушка села напротив него и почувствовала очередной кувырок в груди. Сглотнув и задержав на несколько секунд дыхание, она улыбнулась директору.

— У нас аврал, — коротко начал Колин.

Мелани сидела молча. Проблемы на работе были такими далекими от нее, а мысли о предстоящем визите к врачу — настолько удушающими, что она осталась равнодушна.

— Наши рейтинги в жопе, учредители рвут и мечут. Через неделю нам нужно представить новую концепцию, иначе нам всем крышка. Тебе что, плевать? — голос почти перешел на крик, когда он не увидел ожидаемой реакции от своего главного редактора.

— Мне нет. А почему ты вызвал только меня? Митч в курсе? — язык вяло ворочался во рту, силясь сложить хоть какие-то слова.

— При чем тут Митч?! Сейчас не время для ваших игр! Ты на этой должности уже давно, а он всего несколько месяцев…

— Я не об этом, я просто подумала, что сейчас нам нужна любая помощь. Нет? — Мелани старалась говорить как можно более спокойно, чтобы не начать самой нервничать и не допустить очередную панику.

— Да… Да, наверно, ты права. — Колин схватил телефон и проорал: — Митчела сюда быстро!

Бросив трубку, директор подскочил из кресла и начал молча ходить по кабинету. Когда наконец открылась дверь и показалась голова Митчела Броуди, все еще чувствовавшего себя неловко от близости руководства, Колин был уже на взводе.

— Ты где ходишь, когда у нас катастрофа?! — крик долетел до двери и почти проник в коридор.

— Я… Вы просили только Мелани…

— Я просил… Я не должен никого ни о чем просить! Меня вас за руку водить? Детский сад какой-то… — Колин Майлс со вздохом опустился в свое кресло. Митчел занял стул рядом с Мелани и вопросительно посмотрел на нее. Она в ответ только пожала плечами.

— Через неделю мы должны представить новую концепцию, или нас всех уволят. С этого дня работаем без выходных, и никто не уходит с работы, пока я сам не отпущу. Все ясно?

— Но у меня… — Сердце забилось быстрее — подступала паника.

— Что?! Что у тебя опять? — Колин покраснел от накатившего гнева.

— У меня сегодня прием у врача, и я не могу его отменить.

Это была правда. Из больницы звонили, чтобы сказать ей о каких-то результатах недавнего исследования, но по телефону отказались давать хоть какую-то информацию и попросили приехать лично.

— Как же мне это надоело! — Директор стукнул кулаком по столу. — Отмени его! Или ты уволена!

— Что? Из-за визита к врачу? — Мелани почувствовала, что, наряду с паникой, в ней просыпается ярость.

— На работе надо работать, а не шляться по врачам. Ты и так практически бесполезна с этими своими постоянными приступами!

— Я?

— Ты! И хватит спорить со мной! Ты остаешься сегодня или уходишь совсем!

— Но…

— Без «но», решай сама. — Колин Майлс немного успокоился и перестал кричать. — Вы можете идти. Я жду вас после работы у себя в кабинете.

Мелани сидела, не шелохнувшись, пока за Митчелом Броуди не закрылась дверь.

— Колин, послушай…

— Я не хочу ничего слушать. Иди. — Глаза уже бегали по экрану, делая вид, что он читает что-то неотложное и очень важное.

— Погоди, я просто хочу предложить…

— Что ты хочешь предложить? Как мне кормить мою семью, если меня уволят?

— При чем тут… Колин, я схожу на прием и вернусь на работу. Это… Это не займет много времени. — Мелани сжала кулаки. Будь она в другом состоянии, от этого грубияна не осталось бы и следа. И ее самой уже не было бы ни в его кабинете, ни на этой дурацкой работе.

Колин Майлс опять подскочил и начал ходить по кабинету. Он подошел к столу с напитками, налил себе в бокал немного виски, выпил залпом и обернулся.

— У тебя есть час. Но… Это последнее одолжение, которое я тебе сделал.

— Я поняла. Спасибо.

Мелани поспешила уйти, пока директор не передумал. Поняв, что одна проблема разрешилась, она чувствовала, как уходит тревога, но тут опять в голову пришла мысль о том, что же хочет сказать ей доктор Прайс. Сердце забилось чаще. В горле встал ком. От напряжения в шее опять дико разболелась голова.

Вернувшись на свое рабочее место, девушка попробовала отвлечься на работу, но мысли крутились, перескакивая с одной на другую, мешая сосредоточиться.

Еле дождавшись окончания рабочего дня, Мелани, не попрощавшись с коллегами, выбежала из офиса. Напряжение в теле было таким сильным, что оно почти не слушалось.

Дорога заняла всего минут двадцать, а казалось, прошла целая жизнь. Как только девушка села в машину, она сразу вцепилась в руль, до боли сжимая пальцы. Выезд с парковки, поворот налево под красный сигнал светофора, резкая остановка на обочине — словно кадры в диафильме, сменялись перед ней образы, но составить все в одну логичную историю было невозможно. Слишком рваным получался абсурдный до предела сюжет, в который превратилась вся ее жизнь.

В кабинет к доктору Прайсу она входила, почти не дыша, чувствуя лишь свое сердце. Тук — пауза — тук, тук, тук.

* * *

— Мелани, я не хочу вас пугать… Хотя по вам видно, что вы уже и так напуганы… В общем, нас обеспокоили снимки вашего мозга…

Мелани показалось, что она начала проваливаться в темную дыру. «Что он сказал?»

— Что вы сказали, доктор? — еле слышно прошелестел голос, звучавший словно из потустороннего мира.

Девушка едва различала слова доктора Прайса. Ей казалось, что ей на голову надели плотный пакет, через который с трудом проникали звуки. Да и сам доктор казался размытой картинкой. Дрожь с правой ноги перекинулась на все тело, и Мелани сотрясали судороги, как будто ее знобило.

— С вами все в порядке? — звуки терялись в ударах сердца и шуме крови, которую оно толкало по сосудам.

— М-м-м… — Мелани не могла произнести ни слова.

— Я позову санитаров…

— Нет! — голос сорвался на крик. — Со мной все… все хорошо, доктор. Ничего не нужно…

— Может быть, воды? — Доктор Прайс поднялся из-за стола и, не ожидая ответа, принес пластиковый стаканчик с жутко теплой водой из кулера в коридоре.

— Спасибо, мне лучше, — Мелани удалось улыбнуться. — Так… Что, вы говорите, у меня… у меня что-то нашли в мозге?

— Нет, не то чтобы нашли… Просто мы хотим перестраховаться. Эм-м-м… Сделать еще серию снимков, но теперь с контрастным веществом.

— А-а-а… Я… наверно, согласна. Это можно сделать сейчас?

— О, нет. У нас, к сожалению, очередь… Сейчас, секунду. — Он набрал номер администратора. — Мари, посмотри ближайшую запись на МРТ. Да… Ага… С контрастом… Ага… Нет, только голова… Ах вот как! Ну, я так и думал. Погоди. Есть окошко через две недели, — последние слова он адресовал Мелани и вопросительно посмотрел на нее, ожидая подтверждения. — Да, запиши. Мелани Рид. Да. Да. Спасибо, Мари. Когда будете уходить, возьмите направление на стойке у администратора.

— Хорошо, доктор. А что… что мне делать эти две недели? — Онемевшие пальцы теребили рюкзак, лежащий на коленях.

— В каком смысле? — доктор Прайс нахмурился.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.