Бесплатный фрагмент - Перекресток Миров

Пролог

Какой-то мудрец древности сказал, что утром люди могут исполнить любые желания, но почему-то он не уточнил, что желания у каждого человека разные. И что еще чаще — с ожиданиями они не сходятся. Кто-то хочет просто выспаться, кто-то проснуться на берегу моря, да чтоб рядом обязательно загорелая дама или загорелый кавалер. Кто-то, наоборот, хочет просто встать пораньше, чтобы свершить больше полезного в этом забавном мире. А кто-то просто ловит злобный сигнал будильника.

Серега не был исключением. Утро застало его там, где он уже давно погряз в своей жизни, словно навозная муха. Потянувшись за телефоном, чтобы выключить будильник, спросонья сбил на пол кружку с остатками уже прокисшего пива. Вонь остатков кислятины и хмеля начала разливаться в комнате, унося за собой весь немногий оптимизм и радость будущего дня. Будильник уже успел отыграть свои семь мерзких нот от которых хочется умереть, и затыкаться явно не собирался. Кое-как нащупав телефон и нажав заветную кнопку отключения, Серега открыл глаза и попытался поднять свое туловище горизонтально. Мутные глаза попытались раскрыться, а остатки вчерашнего пиршества вихрем пронеслись в пьяной голове и отчаянно просились наружу. Из тела вырвался лишь старый приятель кашель, который угомонить получилось спустя минуты.

Поднявшись, Серый схватил в темноте зубную пасту и полотенце, попутно что-то сбив, и побрел к обшарпанным умывальникам. По дороге встретил вчерашнего собрата по веселому вечеру, который мирно дремал на кресле в коридоре, небрежно накрывшись халатом на голое тело с прилипшей сигаретой к губам.

— О! Спит тело! Так, посмотрим, богат ли ты куревом? Вчера мои расстрелял, а сам скорее всего закрысил, — с этими словами руки залезли в карманы халата, а тело лишь недовольно хрюкнуло. — Ну да, как обычно, целая пачка!

Умывание отошло на второй план. Сергей, он же Сергио, он же Серый, он же Аморалес, он же Аморальный Сергей, он же Чепуха Албанская для своих друзей алкоголиков, печально вздохнул и забросил сигарету в рот. Руки сами собой потянулись к зажигалке. Утро всегда было противным временем для него, а после вечных пиршеств и попоек всегда нужно было рано вставать. Серый тяжело вздохнул, потому что как ни крути, но нужно ползти на работу. Веселый огонек осветил тусклую кухню и позволил дать малую радость утра. Затяжка и острый дым словно нож пролетел сквозь нутро, выходя обратно совсем остывшим. Серый грустно вздохнул и принялся рассматривать грязную кухонную плиту. Мысли тоскливо зудели и были каждое утро схожи: «Все же отлично начиналось, разве нет?», «Молодой дипломированный специалист, работа по специальности, что еще нужно?», «И ведь так будет дальше всегда?». Смачный плевок на грязный пол общежития эхом отозвался в пустой кухне, и только муха противно бьется в единственную целую лампочку на кухне.

— Может кофе сварить? — сам у себя спросил Серега, глянул в телефон и посмотрев на время, сам себе ответил. — А один хер не успеваю. Надо глянуть не осталось ли чего у Лариски из мелочи, а то на такси не хватит. Ладно, это будет немного позже, пока халявная сигарета.

Молча, пиная бычки от сигарет, и ковыряясь пальцем в старой штукатурке, которая вот-вот рассыплется, Серый добил сигарету и небрежно бросил окурок куда-то между оконных рам. Безопасность в этом заведении с гордым названием семейное общежитие мало кого заботила и за рамой было одно из многочисленных кладбищ для окурков и бычков. Вообще, стоило кому-то запихнуть остатки табачной продукции в место интересное для соседа, там моментально появлялось такое новое кладбище. Так было организованно за газовой плитой, затем появилось в духовке — потому что все равно ей никто не пользуется, потом стихийно появилось между оконных рам — в основном из-за того, что пьяное тело не могло метко бросить окурок в окно, а затем в одном из треснувших плафонов, который кто-то любовно снял после очередной драки. Все это добро копилось годами, пока в определенный момент какой-нибудь алкоголик не обращал на это безобразие свое мутное внимание, и в пьяном угаре не убиралось и не выкидывалось. На трезвую голову в этом месте всем было все равно на мусор.

Пройдя весь коридор и резко рванув дверь, Аморальному Сергею ударил в нос запах перегара, табака, остатков алкоголя и чего-то уже пропавшего. В небольшой комнате творилось царство бардака, на границе с хаосом. На столе и под столом валялись с десяток кружек и бутылок самого разного калибра и размера. Со скатерти что-то капало — возможно остатки вчерашнего пива, возможно сока, сейчас уже разбирать и принюхиваться не было ни смысла, ни желания. Из покосившегося шкафа нависли вещи и почти вываливались огромной кучей, но каким-то чудом еще держались. На импровизированной кухонной зоне, (а если быть совсем точным, столе в углу, отгороженным шкафом от основного бедлама) на кухонной доске лежал растерзанный батон. А на диване дремала она — та, которая в древних легендах воодушевляла на подвиги, та, что посвящали стихи, и та, что называли любимой женщиной. Женщина же Сергея несмотря на то, что почти в полтора раз была его старше и выглядела как средняя обитательница общежития, удивительно гармонично вписывалась в этот беспорядок. Каким-то чудом они давно пересеклись во время пьяных посиделок, познакомились и жизнь свела их в единую алкогольную вакханалию. Из своей комнаты в общежитии Серый плавно переместился к ней и с умилением пытался наладить хоть какой-то, но быт. Быт этот подчеркивался криками, руганью, драками и алкогольными примирениями, которые после очередного круга алкогольных приключений начинались заново с еще большими потрясениями для творческой аморальной натуры.

Лара крепко спала. Ей было далеко за тридцать, с полным отсутствием даже намека на фигуру, с непонятной короткой стрижкой, вечно противным писклявым голосом и инфантильным характером. Как эта женщина смогла найти общий язык — для всех это оставалось загадкой, но Серому было все равно. Какой бы она ни была, ему было не важно — она была рядом, она могла поддержать разговор, правда частенько переводила разговор на две низменные темы.

— Лар! Ларис! Есть наличка? Я опять проспал и на работу опаздываю, — громко шептал Сергио.

Кое-как разлепив заплывший глаз, женщина только смогла выдавить писклявым голосом:

— Глянь в тумбочке, там что-то оставалось. И хватит суетить, спать мешаешь.

Пожав плечами с мыслью «А что еще можно было ожидать?» и схватив пачку мятых денег, Серый направился к шкафу, резко его открыл, тем самым нарушив и без того хрупкий баланс в нем. Ворох вещей резко вывалился, заодно чуть не похоронив половину комнаты. Махнув рукой на новый бедлам и наскоро собравшись, схватив рабочую сумку и напялив куртку, Серега пошел в хмурое октябрьское утро.

Октябрь выдался холодным, сырым и безумно тоскливым. Хрущевки на окраине редко подмигивали окнами таких же работяг. Одинокие автобусы проползали мимо и даже не думали останавливаться, но это было ни к чему. Еще не до конца промерзшие пальцы выхватили телефон из кармана куртки и привычным движением набрали в приложении заказ такси. Движение, отработанное до автоматизма, словно вызов старого друга. Такси обещало приехать через пару минут. Неприятно и долго в сырое утро, но все же лучше, чем совсем ничего. Достав последнюю сигарету, Сергей закурил. Кашель снова напал и начал бить по легким со всей своей силой, словно профессиональный боксер. В один из таких ударов чуть не сломало бойца, согнув пополам, отчего кожаная кепка (гордость студенческого времени) слетела на землю, обнажив взъерошенную голову с небольшой плешью. Подняв и отряхнув кепку, Серый натянул на голову и проворчал что испачкал почти новую вещь, хотя почти новая в понимании владельца — это около четырех или пяти лет. После завершения университета и устройства на работу время побежало совсем иначе. И если в студенческом общежитии было много песен под гитару в собственном исполнении, скромные попытки собрать группу и немного поэкспериментировать, то в семейном общежитии гитара стояла в самом почетном месте — далеко в комнате самого Серого. Местный контингент не очень любил песни под гитару, а за неподходящую песню вполне мог и более близко познакомить владельца с инструментом. Различные увлечения моментально рассыпались в прах — либо их не разделяла Лара, либо они были недостаточно интересными для окружающих. Так быстро наступала и поглощала рутина, которая разбавлялась алкогольными вечерами с последующими и ожидаемыми продолжениями в пьяном угаре в виде драк, ссор и примирений.

Такси быстро примчало и приняло в себя Серегину тушу. Сделав лихой маневр, таксист вырулил на пустую окружную трассу и попытался заладить сонный разговор:

— А вы частенько бываете по этому адресу. У вас там родственники?

— Да. Там общежитие недалеко, езжу по делам, — зачем-то соврал Аморальный.

Таксист помолчал, оценивая в зеркало собеседника, но все же добавил:

— Давно бы взяли себе какое-нибудь авто. Уже давно бы отбили все.

— Да зачем? Это же сколько денег на нее надо… — тут снова соврал Сергей.

Таксист понимающе вздохнул:

— Ну да, денег много… но зато сел и доехал. Кстати, и мы почти приехали.

Сергио быстро расплатился и дожидался, когда водитель укатит с улицы. Таксист же наоборот, словно специально, что-то возился и стоял в стороне. Возможно, ему было самому интересно, возможно он просто что-то делал по своим водительским делам. Серого это сильно взбесило, и он решил обойти общежитие вокруг, а заодно зайти в ларек и после такого маневра двинуть прямиком на завод за рабочее место.

Каждая работа имеет свою специфику. Например, если человек занят в торговле — у него проявляется синдром презрения к потенциальным покупателям. Если человек занят в сфере высоких технологий — то это не обязательно постоянно сидеть и кодировать за компьютером, а скорее разобраться в техническом задании, а заодно понять почему именно так и возможно ли обойти эту систему. Если человек занят в медицине — это, почти всегда какие-то попытки вырвать себя из реальности и полное безразличие к людским характерам, принижая их до уровня механизмов, которые неправильно работают. Что же касается заводов и его рабочих, то их можно приравнять к санитарам в доме отдыха для душевнобольных. Как ни странно, но на ожидаемой стабильности в виде однообразной работы появляется огромный ворох проблем, что при наступлении именно той самой однообразной смены, человек вздыхает с облегчением. Работа на производстве подходит далеко не всем людям и если ты в первый раз не прошел проверку — то вряд ли прикоснешься снова к этому дерьму.

Серый прошел эту проверку заводом. И каждую новую смену клялся самому себе, что покинет это заведение, что в гробу он видел все начальство, все инструменты, все обязанности, весь этот молокозавод и всю молочную промышленность. И каждый раз как приползал в комнату, падая от усталости как вол, говорил сам себе — ну ничего, прорвемся. День же как-то прошел. Вот и сейчас он брел в сторону проходной, спокойно отметился электронным пропуском, и турникет проглотил Серегу ради его же трудовых подвигов. После подготовки самого себя к этим самым трудовым подвигам, а именно переодевания в рабочую робу, головной убор, снарядившись ключом, телефоном и табаком, Аморальный направился в цех, где ждала очередная разнарядка на работы. Минуя кучу коридоров, пройдя мимо всевозможных кабинетов, Серый наконец-то добрался до своего цеха, точнее к закрытой его двери. А возле двери в цех собралась толпа и не решалась войти, слушая крики и возню из-за железной двери.

Бригадир Авдеев, низкий, грузный мужчина басом громко кричал. Крики перемешивались с руганью более молодых людей. Авдеев кричал, плевался, но молодые все равно перекрикивали и посылали бригадира куда подальше. Надавить на свой стаж тоже не вышло, его молодые завернули и попросили пораньше уйти на пенсию. В ход пошли крики о лишении зарплаты и премии. Что-то очень громко прилетело в дверь, отчего все, кто был по ту сторону подскочили, и испуганно осмотрелись по сторонам. Как итог, дверь резко открылась и из нее вышли два молодых высоких парня в синей робе инженеров-холодильщиков. Оба были красные, взъерошенные и что-то бурча под нос, легким движением, словно нож масло разделили толпу надвое и ушли куда-то в сторону рабочих мастерских. Народ ошарашено поплелся в цех, выслушивать задания от начальства, а заодно скрыться с глаз долой, чтобы спокойно провести день.

Аведеев негодовал. Невысокий, в потертом пиджаке, больше походил на какого-то плантатора из островной колонии, нежели на человека, который отработал на заводе больше тридцати лет. Не хватало соответствующей шляпы, которую заменял колпак белого цвета и трости. Трость никто предлагать не стал, боясь крутого нрава начальника, хотя между собой в курилках и за глаза начальника называли Педро. Начальник мог той же тростью запросто кого-то огреть, мог покрыть слоем мата хоть взрослого, хоть молодого, так что старались сильно не возмущать ранимую душу начальника. Логика была проста — наверняка был рабовладелец с этим испанским именем, да и очень часто отражал его горячий нрав.

Раздав кучу заданий и поручений подчиненным, Авдеев вдруг заметил Серого. Две горячие крови взыграли, но Авдеев уже потратил свой запал и начал тактичнее обычного:

— Сереженька, — по лицу Аморального прокатилась мина, словно съел целый ящик лимонов, запив все это огуречным рассолом. — Где ж ты был, дружочек-пирожочек, когда я задания всем раздавал?

Мозг не успел сообразить и выдал первое, что пришло на ум:

— Да я тут, чай пил, пока время было…

— Ах, время значит было, — вспыхнул Педро. Он прекрасно видел работягу в стороне, спокойно изучающим один из станков, а не пьющим чай. Глубоко вздохнув, начальник принял, как ему показалось мудрое решение. — Ну раз мы успели попить чай, вот тебе задание на сегодня. Простое, как грабли. Холодильщиков я уже отчитал, так что весь их косяк будешь расхлебывать ты. Ребята сегодня отличились и полностью обесточили один из танков для молока. Он скис, с чем я тебя и поздравляю. Мчишь мухой к двадцать третьему танку, это тот, что возле двадцать второго, так на всякий случай тебе уточню, сливаешь, моешь его, а заодно уберешь за собой! Я тебя знаю, как обычно насвинячишь и сбежишь. Премии не жди если не сделаешь — два веселых гуся уже лишились ее, так что можешь стать третьим претендентом. Все понял?

Аморальный лишь угрюмо хрюкнул и направился в соседний молочный цех. Вдоль стен шла вереница хромированных труб, которые словно нитки сшивали цеха завода. Диаметр был самый разный, самые тонкие для пара и воздуха, шли вверху, чем толще был диаметр, тем ниже шла труба. Навечно побледневшие от молочной пленки, постоянно капающей и льющейся со всех возможных мест, трубы были настоящими артериями завода. Все новички проходили проверку трубами в виде игры «найди начало и конец какой-нибудь магистрали». Новичок, часто подогретый и воодушевленный мчал из цеха в цех, искал эту иголку в стоге сена и очень часто приходил на точку старта. Так мог пройти не один круг побега, пока кто-то из работяг не сжалится и не скажет, что сия труба кольцевая и предназначена для мойки. Особо провинившихся Авдеев любил отправлять тряпочкой натирать эти трубы чтобы было красиво и чисто. Занятие глупое, неблагодарное и бессмысленное, но против плантатора мало кто восставал. Восставших наказывали санитарными уборками цеха, занятием снова глупым и ровно таким же бессмысленным. Весь смысл рассыпался словно карточный домик от простой аксиомы — все время, в любом месте где-то да будет капать и образовываться грязь и плесень, тараканы будут бегать, ноги будут прилипать, а вся уборка будет сводиться до обычного смыва водой. Под подобные раздачи попадали все, не важно, насколько было чисто или грязно — зависимость была прямой и уходила корнями в настроение плантатора-Педро.

На молокозаводах редко задерживается продукт и от разных направлений для производства используются свои сорта. Полностью не всегда все уходило, поэтому часто остатки перетекали в небольшой танк-сборник, который с надеждой оставляли на потом, авось как-нибудь да сработается. Будь то в кефир, творог, ряженку — остатки обычно сливались в канализацию. Капитализм привнес свои коррективы в производство и стало уже абсолютно все равно какой будет продукт, главное, чтобы он приносил хоть какие-то, но деньги, поэтому очень часто пытались выкрутиться, хоть и не всегда это получалось должным образом. С двадцать третьим танком такой финт ушами не вышел, и он пропал. Аморальный был немного даже рад такому раскладу — работа не самая приятная, но долгая по времени, а значит меньше шансов попасться начальнику на глаза.

Пройдя вдоль одинаковых рядов с танками-бочками, которые были опоясаны и обшиты трубами и различными датчиками, Сергио добрался до нужного ему сборника. Бочка очень удачно располагалась — в самом углу цеха, где трубы давали поворот, и отлично все скрывали от чужих глаз. До ближайшего проходного коридора необходимо было вернуться долгим маршрутом, обойти целый ряд бочек и пролезть через вереницу трубной обвязки завода. Лишний раз к нему вряд ли кто придет, но неожиданно для себя, возле танка он оказался не один. Из пробоотборника набирая в большую мерную кружку, стояла и морщилась лаборантка Женя.

— О, привет Сереж. А ты тут зачем?

— Привет. Да Педро послал меня это дерьмо сливать. Совсем у него шансов не осталось?

Невысокая полная рыжая девчушка улыбнулась и сунула кружку с содержимым под нос Сергио. Тот только отвернулся и сплюнул, пытаясь избавиться от вони кислой капусты и недельных носков, что прочно засела в носу.

— И это все там внутри? — со слабой надеждой спросил Аморальный.

— Угу. И по ходу ты выиграл в сегодняшнюю лотерею танков. Ладно, я побежала, а тебе удачи. И захвати что ли противогаз, в этом углу вытяжка не тянет.

Девушка подмигнула Сереге и побежала бегом дальше по рабочим делам. Где-то раньше он видел ее, где-то до рабочих будней, в старой универско-общажной жизни, но где, память упрямо отказывала. С этой мыслью он побрел в сторону рабочего инвентаря, хотя сколько бы ни силился, все никак не мог вспомнить. Знакомые черты лица, нахальные зеленые глаза, чуть вздернутый нос. Да хоть убей не вспомнить, сколько не тужься и не пытайся.

Серый пришел к «кладбищу заводских шлангов». Авдеев потребовал, чтобы все шланги для всех возможных целей, будь то перекачки, сливы, мойки и прочее хранились в одном месте. Возможный эстетически-хозяйственный подход тут же разбился о лень рабочего персонала. По замыслу начальника человек должен был взять шланг, размотать, использовать, помыть, свернуть обратно и положить на место. В суровых реалиях производства, где все требовалось быстро, люди бросили бесполезный набор занятий в виде смотать и размотать, принося и сбрасывая в одну общую кучу, которая теперь напоминала сплетение очень толстых змей, которые не имеют ни начала, ни конца. Затруднялись раскопки и толщиной этих змей — шланги имели разный диаметр и самый маленький начинался от толщины руки взрослого человека. Схватив шланг, Аморальный попытался его выдернуть, резко дернув на себя. С первого раза не вышло, хотя и смог освободить часть из общей кучи. Немного помявшись, выпрямив спину и вытерев ладони, Серега потянул один из концов. С усилием, один из концов подался и начал постепенно выползать, приводя всю кучу в движение, словно разъяренный ком змей не хотел отпускать собрата.

— Да успокойтесь, верну я вам эту кишку, попользуюсь и верну, только отдайте! — взмолился Серый.

Резко рванув, один из концов вырвался из кучи и лязгнул железным наконечником по полу. Дело за малым, схватив этот конец и перевалив через плечо, Серега потянул шланг словно канат. И вот спустя мгновение второй конец весело позвякивает о бетонный пол цеха. Не меняя положения, Аморальный потащился в сторону танка, весело звеня на весь цех шлангом. Уже на месте один из концов шланга был смело сброшен в канализационный выход, а второй прикручен к выходу у дна бочки. Мысленно перекрестившись, рука потянулась к крану слива. Приоткрыв его немного, Сергей отошел в сторону. Шланг издал утробный вой и с глухим бульканьем начал изрыгать содержимое бочки. Слегка желтоватого цвета жидкость, некогда бывшая молоком, начала медленно стекать в канализацию, постепенно раскрывая весь свой букет, который томился в танке. Запах скисшего молока, с тонким оттенком кислой капусты, недельных носков и еще чего-то очень пропавшего заполонял все собой вокруг. С каждым вдохом этой смеси мозг начинал протестовать. С каждым выдохом улетучивался тот немногочисленный кислород, который был необходим для жизни. С очередным вдохом его поступало все меньше и меньше. И с каждым вздохом мозг активно сигналил телу что идет отравление, подкатывая с каждым вдохом новый сигнал «СЕРЕЖА, ТЫ ОТРАВЛЕН! СРОЧНО ОЧИСТИТЬ ОРГАНИЗМ ОТ ОТРАВЫ!». Очередной вдох и сигнал к очистке приводится в исполнение — подкатывая рвотную массу к горлу. В судорогах Серый придерживал рот и смотрел в канализацию, в надежде что содержимое бочки уже кончилось. Но нет, содержимое заканчиваться не собиралось и к гнилостным запахам, добавлялись и запахи канализации, гнилых грибов и тухлых яиц. Еле сдерживая себя, чтобы не раскрасить цех своим содержимым, Аморальный постарался засунуть как можно глубже шланг в самый канализационный выход, почти полностью забив все пространство в нем. Отчасти это помогло, мерзкого запаха стало меньше — резиновый шланг неплохо герметизировал неприятные запахи, но лучше от этого не становилось.

— Была ни была! — решил про себя Серега и сделал рискованный шаг, который не был лишен логики. — Чем раньше закончится содержимое бочки — тем быстрее можно будет уйти и подышать свежим воздухом, а заодно спрятаться от взора начальника. Шланг отлично вставлен в слив, так что открываем краник на полную, и идем на перекур! — с этими мыслями руки бодро потянулись к крану и дернули его в сторону, открывая полностью.

Шланг, до этого спокойно изрыгавший вонючую жижу, не был готов к такому плану. Сильно изогнувшись, он с ревом вылетел из своего места и жадно начал поливать и забрызгивать все вокруг. Танк и соседние с ним емкости, трубную обвязку, пол вокруг и сам Сергей моментально стали покрыты вонючей молочной жижей. С криками и руганью Сергио попытался подскочить к крану чтобы закрыть его, но неудачно поскользнулся и упал в лужу, которая медленно стекала в сток канализации. Спустя время работяга дотянулся до крана и перекрыл его. Молча встал, отряхнулся, и не выдержав, опорожнил содержимое желудка тут же на пол. К бежевым оттенкам прокисшего молока добавились оттенки цвета желчи и остатки от вчерашнего скудного ужина, которые, к слову, не сильно отличались по запаху от общей массы.

— Да ну его нахер! Что ни день, то дурдом! Надо идти курить! Но сначала искупаться и сменить форму.

Дурно пахнущий, весь мокрый, но безумно гордый, Аморальный поплелся в сторону раздевалки, чтобы сменить форму, а заодно из вредности приобнять кого-нибудь из лаборатории. Сегодня ему не очень везло — по дороге он встретил только ребят по цеху, которые дружно освистали и предложили переводиться в сыроделы, где он с этим запахом лихо сойдет за своего. В раздевалке снова ожидала неприятность — в бойлере закончилась горячая вода, поэтому пришлось мыться в холодной. Омывшись, насколько хватило сил, Серега переоделся, собрал телефон, ключи и побрел в сторону заводской курилки.

На каждом предприятии отдельными пунктами стоят курилки и туалеты. Именно по ним можно понять, насколько плохо или хорошо обстоят дела, как относятся к обычному работяге и что ждать от этого заведения простому люду. На молокозаводе курилок было несколько, но выглядели они одинаково тоскливо — словно наскоро сколоченная автобусная остановка из металлических уголков и профлиста, чтобы лишний раз не сдувало ветром работяг. Никаких лавочек и прочей роскоши — рассиживаться никак нельзя, производство стоит, нужно поднимать его с колен. Многие шутили по этому поводу, немного подумали и принесли несколько кирпичей, да постелили несколько кусков картона чтобы совсем не замерзнуть. Изредка выползали охранники, которые с видом понимания и сочувствия высматривали различных нарушителей среди рабочих, а заодно слушали последние заводские сплетни

Аморальный еще на подходе увидел охранника и даже попытался приготовить какие-то слова, но тот почуяв запах, мгновенно собрался и ушел в конуру на проходную. Сергио же не стал лишний раз нарываться и подкалывать охранника, лишь сел на одну из стопок кирпичей и закурил. Сигарета залетела в рот, кремень высекает из зажигалки искру и зажигает огонь. Затяжка и дым снова проносится ураганом по легким. А с выдохом проходит волна успокоения. Опершись головой о стенку из профлиста, Серега поднял лицо вверх. На часах не было еще и десяти утра, а уже приключений, словно прошел целый день. Очередная затяжка и краем глаза замечается забавное движение вверху. Там, в высоте свисает паук. Жирный такой, размером с половину большого пальца. Спускается на паутине и поднимается, занимаясь своей бессмысленными паучьими делами. Серега затянулся и выдохнул жирное облако дыма в сторону паутины. Облако плавно накрыло насекомое, отчего паук качнулся, затряс лапами, пытаясь отмахнуться от никотинового яда, но что-то пошло не так и не удержавшись, сорвался с паутины вниз, прямиком на руку Серого. Спикировав точно на правую кисть, которая еще и держала сигарету, паук зашевелил лапами и уставился на курильщика. Что-то в этом показалось странным Сереге, но что, он так и не понял — то ли абсолютная чернота, то ли излишний интеллект, то ли поднятые две лапки вверх, Серый так и не понял. К сожалению, страх победил интерес. Быстрым движением руки Сергей размахнулся и хлопнул по руке, стараясь прибить неожиданного гостя. Вместо ожидаемого хруста от большого паука, по телу прокатилась волна боли, а разум захлестнула белая пелена. Волна оказалась настолько резкой и сильной, что снесла на пол курильщика и выбила из сознания.

Открыв глаза, Серега тут же схватился за руку. Кисть очень больно пульсировала, покраснела, но что самое неприятное — не хотела вообще реагировать на приказы мозга. Схватив другой рукой за свою ладонь, Серый начал ее рассматривать. Никаких особых изменений, разве что ощущение будто крутишь что-то чужое в руках, а не свою руку. Ощущение очень странное и непривычное. Рассмотрев внимательнее, на кисти между указательным и большим пальцем появился черный рисунок паука. По одной лапке уходило на указательный и средний палец, словно они тянулись вперед. При прикосновении вызывает неприятную, но в целом, терпимую для тела и разума боль.

Бросив рассматривать руку, Серега попытался прикинуть сколько же прошло времени пока он был в отключке. Кисть упрямо не хотела работать, лишь тихо пульсировала, горела и ныла. Отбросив все попытки сдвинуть хоть одну мышцу с места, Сергио сделал затяжку и бросил руку на колени, словно плеть.

— Ну, может, оно и к лучшему? Схожу к медичке, там выпишут больничный на пару дней. Хотя с рукой надо бы обратиться в больничку, может при падении на какие нервы упал и отзываться не хочет, главное, чтобы не укусил. Паук этот еще проявился странный. Интересно — это он от ожога или как татуировка теперь? — с этими словами Аморальный ткнул пальцем в паука на кисти и от боли тут же согнулся и снова свалился с кирпичей. Глаза от болевой вспышки закрылись сами собой, но последнее что он успел увидеть — это лишь ярко-голубой всполох огня вокруг себя.

Глава 1

Предгорья Четырех башен были очень выгодно расположены в Изумрудном проливе Западного материка. Расположившись почти на самом побережье горы отлично защищали от холодных морских ветров, которые приносил морской пролив, а заодно не выпускали теплый воздух, что задерживался на материке и прогревал эту местность. Горы же опоясывали почти все побережье, оставляя небольшую гряду из рыбацких деревушек, и уходили почти в самую глубь материка, отделяя всю луговую часть от Красных Лесов. Дороги и небольшие реки пересекали эту местность, позволяя выгодно выращивать многие растения, что цвели и росли здесь почти все время. Дальнейшие плоды земледелия часто уезжали в столицу континента, либо оседали в перевалочном перекрестке под названием Гронинхейм. Поселок образовался случайно из-за развилки дорог, на которой часто отдыхали различные путники. И так, день за днем, год за годом, но появилось несколько домиков, пара трактиров и даже своя небольшая мельница, куда местные приносили на перемол свое зерно, на небольшие склады оседали травы для торгашей и алхимиков, что с удовольствием заглядывали за запасами. Даже монастырские монахи не брезговали запасаться разной растительностью, что давало спокойную и относительно безопасную жизнь. Монахи редко конфликтовали с местными и жизнь шла своей медленным и размеренным течением. А от деревеньки и до самых гор шли бескрайние поля и луга, практически без деревьев, на которых то здесь, то там стояли небольшие домики местных крестьян, что старательно налаживали быт, пока не нагрянет владелец земель.

Виго Дестило очень повезло в свое время. Вместе со своими двумя родными братьями они наводили ужас на местных крестьян и проводили набеги на поля. На его счету не одна загубленная жизнь и сожжено не одно поселение. Его меткой стрельбе из мушкета завидовали многие разбойники в округе. Умению старшего брата Дэнни планировать не было равных. Средний брат Луго — отличный фехтовальщик. Вместе втроем они были отличной командой — невысокие, ростом в половину человеческого роста, молодые и наглые — были грозой всех предгорий, а местные воры с уважением относились к троице. Не один караван был разграблен этими бандитами. Не один десяток крестьян был продан в рабство племенам из Красных Лесов. Не одна сотня золотых западных крон была спрятана в бескрайних полях. Дела настолько отлично шли, что король Хенсельт, тот, что правит западным материком (Дайте Боги ему здоровья!), прослышал про банду и приказал лично выловить и привезти в столицу. Умение не помогло в превышенном числе и всю троицу поймали, после чего быстро доставили в столичные казематы. Одним богам было известно, что приключилось в замке Четырех Башен, но после этого двух братьев публично повесили на торговой площади, а самому младшему король выдал грамоту об амнистии и дарственную на огромный пласт земли, который захватывал отличные угодья, а вместе с ними и отличный кусок горы, что давало ему право на ее раскопки.

Прошло больше двадцати циклов, но Виго почти не изменился с того времени. Все такой же коренастый, наглый, сидел и словно барин пил на веранде небольшого домишки чай из местного золотого корня. Красное пальто небрежно свисало со спинки плетеного стула, кожаные сапоги с небольшими вытертыми заплатками отдельно стояли возле входа. На столе стоял небольшой кувшин с горячей водой, на тарелке же ютились небольшие булочки, которые местные крестьяне приносили чуть ли не каждый день для хозяина дома. То ли из-за боязни, то ли по старой памяти, но бывшего разбойника это мало волновало. В его жизни все сложилось как нельзя лучше. Поля в этом цикле как никогда урожайны, а племя местных причудливых фоленов обрабатывают посевы не покладая рук. Сами при этом просят немного, да еще и их женщины постоянно готовят и убираются в доме. Мирные, запуганные, готовы работать лишь за часть запасов, которые сами и вырастили для вора. Разве может быть лучше? Может, это не предел. Король Хенсельт выделил землю, в которую входит кусок горы (Дайте Боги ему здоровья!). С десяток циклов назад, а может больше, память уже совсем не та, прибилось племя крыс-переростков. Существа, что именуют себя подземным народом, предложили за символическую плату разрабатывать гору и время от времени они приносили свои находки, требуя свою весомую долю в виде камней и самоцветов. С другой же стороны копать скалы особенно некому и Виго решил, что пусть будет так. На совсем крайний случай можно пристрелить, благо мушкет был под рукой.

Хозяин мирно отдыхал в кресле, наслаждаясь ароматом из чашки и думая приятные утренние думы. Размышления хозяина дома прервала одна из девушек местного племени. Высокая, стройная, худая, одетая в простое деревенское платье с венком на шее, и с аккуратной коричневатой головой антилопы вместо привычной человеческой, с тонкими рогами и длинными прямыми соломенного цвета волосами — типична женщина из племени фоленов.

— Хозяин Виго, — голос девушки был спокоен и убаюкивающим, всем своим тембром давая понять, что обладательница не желала потревожить.

— Что тебе Амбер? — лениво спросил барин.

— Семья Амбер работала сегодня в поле на золотых корнях, тех самых, что вы любите заваривать и пить. И Амбер заметила, как на соседнем поле с черным лилейным вьюном произошла синяя вспышка. Амбер ни разу такого не видела и пошла посмотреть, что там такое сияло. Отец кричал, чтобы никуда не ходила, но желание увидеть было выше. Амбер прошла почти все поле с вьюном и увидела человека, которого до этого не видела здесь.

— И что же Амбер сделала? — Виго приподнялся со стула и приблизился к испуганной девушке. Глаза быстро начали наливаться кровью, но всем видом старались не выдавать свою агрессию.

— Амбер подошла и посмотрела. Это был человек, как те, которые приходят к вам из больших городов. Только одет он очень и очень странно. Это не одеяния, а какие-то синие обноски, которые подземники из шахты не стали бы надевать…

— Где этот человек? — вскочил Виго. Глаза были красные от крови, а руки невольно сжимались в кулаки.

— Он в родной общине. Отец попросил присмотреть за ним…

— Так несите его сюда! Он нарушитель моих земель! А со шпионами разговор у меня короткий, — перебил старый бандит.

Амбер лишь вскинула плечами, ладонью легко поправила венок на шее и пошла прочь, унося с собой аромат полевых цветов. Бывшего вора терзали сильные сомнения. В голове пролетел вихрь из вариантов, кто был этот человек и их было не мало, а каждый был страшнее и безумнее предыдущего. Это мог быть убийца, что аккуратно прошел по всем землям, вот только кто его нанял? Но и тут вариантов было очень много. Это могли быть фолены, что были не согласны с правлением Виго и облав местных крестьян на них, монастырь четырех башен, что часто получал некачественный товар, или сам король, что вдруг захотел прибрать свои земли назад? А может кто-то из местных деревенщин собрали деньги и решили под старость проучить и наконец начать жить спокойно? Может трактирщик из Гронинхейма, которого удачно удалось облапошить на четыре телеги товара? Так, а может это просто какой-нибудь гонец, который просто заблудился? Но зачем ему сюда, разве чтобы перебраться через пролив в сторону островов Симоры? Нет, гонцы обычно избегают мои земли, тут только либо местные, либо выродки из местного племени… Виго бродил по веранде, глаза его бегали от одной опоры до другой, пересекая вдоль резной потолок и возвращаясь по кругу снова. Не выдержав, вор бросился в дом и достал свой старый трехствольный мушкет. Пальцы пробежали сами собой по резному прикладу из красного дерева. Привычным движением раскрыл и проверил стволы на чистоту. Тяжело вздохнул, вор решил срочно почистить, а заодно перезарядить пока никого нет. Быстро достал из сундука оружейный шомпол, набор из разных тряпочек, масленку с маслом и кусочек мягкого камешка, который был больше для удачи, нежели для пользы. Но старый разбойник достал все, разложил на столе и начал срочно начищать старый мушкет.

Дочистить ему так и не удалось. Амбер вернулась раньше, чем Виго успел приготовиться. Девушка привела еще одного мужчину с бизоньей головой. Огромный, словно старый мифический воин, мужчина был одет в старые грязные рабочие штаны. На голом торсе было очень много разных шрамов и стигматов, а седой подшерсток на шее легонько колыхался от ветра. В руках он держал увесистый сверток из старой потертой ткани. Слегка кивнув барину, он положил его на землю и, повернувшись, пошел прочь. Вор зарядил мушкет, вскинул ствол в сторону свертка и приказал:

— Разворачивай, но только очень медленно. Чтобы я все видел!

Амбер аккуратно начала разворачивать сверток. Старый вор внимательно следил за каждым движением, словно в свертке лежал не человек, а какое-то проклятие, что обрушит сотни несчастий на эту землю. Девушка развернула, и на общий взор показалось тело. Одежда напоминала разорванные в хлам синие обноски, которые были прожжены в нескольких местах. Обрюзгшее тело, невысокий рост, широкое лицо, короткостриженые волосы, с хорошо заметной плешью. Правая рука сильно обгорела и почернела, но все же это была еще рука, а не кусок угля, как могло показаться на первый взгляд. Все тело было испачкано в пыли и грязи. Лицо застыло в странной гримасе боли.

— Нет, не убийца. Скорее всего аббат или из какой-то конторы, — выдохнул и заулыбался вор. — Но это не важно. Он оказался на моей земле, а я хочу знать, зачем он сюда пришел.

— Что хозяин Виго будет делать с человеком?

— Заткнись Амбер! Для начала узнаю, кто он и зачем попал в мои земли. Облей-ка его водой из ведра.

Амбер послушно схватила ведро, зачерпнула воды из бочки возле дома и выплеснула на человека. Тот от неожиданности подскочил и что-то начал кричать и лопотать на незнакомом наречии. Вор и девушка пытались разобрать лопотание, но не понимали ни слова:

— Амбер, ты знаешь о чем брешет эта собака? — спросил старый разбойник.

— Нет, хозяин. Амбер не знает, о чем болтает этот человек. Амбер знает немного старых языков, но эту речь слышит впервые.

Человек же пришел в себя и замолчал. Пальцем указал на мушкет в руках Виго, что-то пролопотал и наклонил в сторону голову и испуганно начал коситься по сторонам.

— Отлично, он увидел мушкет! Значится, знает, что это такое. Отлично! Так будет проще! — Разбойник вскочил и начал целиться в человека. Тот в свою очередь поднял руки и испуганно начал поворачивать голову в разные стороны. Все это сопровождалось оглушительным криком и набором булькающих звуков.

— Эта тварь колдует! Я так и знал, что это убийца! — с этими словами Виго подскочил к человеку и ткнул прикладом в грудь. Человек упал навзничь и стал очень сильно кашлять, пытаясь что-то сказать. Получалось слабо, звуки получались булькающими, нежели выходили слова. Вор вскинул мушкет и начал целиться в голову.

— Хозяин Виго, — девушка повернула добрые глаза в сторону ворочавшемся в пыли и продолжила. — Этот человек пытается что-то сказать, но он говорит только на своем языке. Амбер этот язык тоже не знает, поэтому советует хозяину использовать один из тех камней для понимания, что вы когда-то отняли у народа фоленов.

— Они вам все равно без надобности, а мне пригодится! Правда никто их покупать не желал, но все равно они мои по праву! — любопытство постепенно брало верх над жадностью, но вор не унимался. — А если он будет бесполезен? Кто мне камешек-то вернет? А черт с тобой корова степная! Все равно я не умею с ними управляться!

С этими словами Виго со всей силы дал в затылок прикладом человеку в обносках.

Амбер быстро сходила в дом и принесла небольшой камешек ярко-зеленого цвета. Камень красиво блестел на солнце, и был форме правильного шестигранного кристалла. Она спокойно протянула ладонь и посмотрела на вора. Венок слегка качнулся на ее шее.

— Нет, нет, нет! Давай-ка сама. Пока не наколдовал себе второй хер или того хуже не забрали в монастырь! Я ненавижу все эти штучки. Если это не сработает — будешь сама отрабатывать стоимость этой безделушки.

— Это не колдовство хозяин Виго, а старый заговор, его может сделать кто угодно, зная правильные слова. Амбер рассказывала, как им пользоваться…

— Замолчи и делай свое дело! Я не желаю даже прикасаться к нему!

Девушка пожала плечами и прислонила камень ко лбу человека, приговаривая шепотом непонятные слова. Спустя пару минут этого ритуала ладонь слегка озарилась зеленоватым светом и тут же погасла. Камушек, что лежал на лбу, тут же рассыпался в пыль, а после развеялся от легкого дуновения ветра. Девушка же уселась на траву рядом с человеком и стала смотреть куда-то в сторону гор, напевая под нос легкую мелодичную песню. Со стороны гор доносился писк и шум, но никто на это не обращал внимания, все ждали, когда человек проснется.

Спустя пару часов человек раскрыл глаза откашлялся и произнес:

— Грудина болит. И голова как колокол… Болит все… Вот обязательно было избивать? — тут он увидел коренастого разбойника с пышными рыжими усами с мушкетом наперевес, отчего сел и попытался прикрыться руками. — Стоп, стоп, стоп! Ружье-то зачем? Я ничего не сделаю!

— Гляди-ка, сработало! Молодец Амбер, кристалл отработает этот дурак. Ты кто такой? Спрашиваю первый и последний раз, учти это! — мушкет резко дернулся в руках и указал стволом в человека. Один глаз вор тут же зажмурил, целясь в человека.

— Я… Серегой меня звать! А вы кто такие? Где я?

— Виго Дестило! Хозяин этих земель, а ты их нарушитель! Говори, кто ты и что ты здесь делаешь, иначе получишь тройной заряд дроби в свою тупую голову!

— Да не знаю я! Еще утром я работал на заводе, потом пошел курить и… И как-то оказался здесь, — человек испуганно попытался вскочить и опереться на обожжённую руку, но рука отказалась слушаться, и он снова упал на землю.

— Стоять! Еще раз дернешься, и, клянусь Баловет, я снесу твою тушу одним выстрелом!

— Хозяин Виго, — вдруг промолвила девушка, и все резко повернулись в ее сторону. — У человека что-то с рукой. Разрешите Амбер посмотрит, что с ней?

— Нет! Пока он не объяснит зачем он оказался здесь, кто он такой и как попал сюда — я не отпущу его.

— Да я и сам не знаю, — вскрикнул Серый. — я обычный человек. Вчера пробухал, а потом пошел на работу. Там мне Авдеев указал слить протухший танк, а потом… А потом я пошел в курилку… — Тут он полез в карман и достал сигарету с зажигалкой, после чего попытался прикурить. Получилось не с первого раза, но он все же продолжил. — В курилке я сидел, отдыхал, потом паука прибил и отключился…

— Не заговаривай мне зубы убогий! Какой завод? Какой Авдеев? Признавайся, кто тебя нанял?

— Хозяин Виго. Человек не врет, — молвила Амбер. — Амбер чувствует, что человек говорит правду. Фолены всегда чувствуют ложь в словах, а человек не врет. Человек правда не знает, кто рядом с ним и где он есть.

— Тем хуже для него. Итак, скажи мне, откуда ты? На восточника ты не похож, на южанина тоже вряд ли. Северянин, здесь?

— Континент Евразия, планета Земля! Город миллионник под названием… — и глядя на удивленное лицо вора, который с каждым словом опускал мушкет, тут же замолчал.

Виго рухнул на стул. Он ни разу не слышал о местах, которые указал Серега. Он даже представить не мог, как в городе может быть миллион человек. Это какой огромный муравейник должен быть, чтобы вместить всех? Да и дома должны быть больше четырех этажей. Неужели все дома как башни в монастыре, что могут вмещать столько людей? И как поддерживать жизнь в таких зданиях без колдовства для остальных простых людей?

— Как ты попал сюда? — вор успокоился и начал изучать гостя, но не найдя в нем ничего интересного, продолжил. — Зачем ты попал на западный материк?

— Я не знаю! Я даже не знаю где я! Какие к черту северяне, восточники? Кто вы вообще такие? Что за девка-минотавр рядом со мной?

— Девку зовут Амбер, — произнесла девушка и улыбнулась. — Она живет тут недалеко, в местном племени фоленов. Она же тебя и нашла посреди поля черного лилейного вьюна, на которое упал человек. Дорогое растение человек выбрал для приземления, но ничего, Амбер думает, что вьюн оклемается, и будет расти лучше прежнего. А потом человека принесли сюда. Он что-то говорил на каком-то языке и Амбер пришлось использовать кристалл дознания, разумеется, с разрешения хозяина Виго. Теперь человек немного светится, но может понимать абсолютно любое разумное существо в нашем мире. Если будет время — пусть приходит в гости и расскажет свою историю, а Амбер пора идти работать дальше в поле. Фолены живут недалеко от горы. Ночью человек увидит лагерь по красивым кострам и приятным песням.

Девушка встала, поклонилась и пошла босиком по траве в сторону полей. Аморальный ненадолго задержал взгляд на уходящую фигуру и попытался представить каково жить человеку с головой газели.

— Ну что ж, вставай, проходи к столу, только без глупостей! — разбойник придвинул ногой один из стульев для Сергио. Тот аккуратно встал и присел на стул, закинув обугленную руку на стол. — Что с твоей рукой?

— Не знаю, — Серега поймал на себе укоризненный взгляд. — Да не знаю я! Хотел бы знать, правда, но не знаю. Утром она еще работала, а сейчас нет. И ощущение такое, будто не моя она вовсе.

— Ну что ж, тем хуже для тебя. Я не знаю, как ты попал сюда и с какой целью, но! — Виго закинул мушкет на стол. — У меня для тебя не самые приятные вести. Ты попал на мои земли. Я хоть и являюсь полукровкой — матушка моя была славная женщина, научила меня важной вещи — свое не разбрасывать и не отдавать за дарма. А ты заставил потратиться меня на довольно дорогую вещь. Цена ей, — вор задумался, за сколько он мог бы ее продать. Немного покачал головой и выдал. — Триста сильденов! Есть ли у тебя такие деньги?

Серый засунул руку в карман и высыпал горсть земных монет. Вор тут же схватил самую большую и принялся разглядывать.

— Красивые, не чета моим, конечно, но это никто и нигде не примет, — Виго попытался укусить монету, но тут же поморщился. — Причем еще и фальшивые. За кого ты меня принимаешь? Этот металл можешь выбросить в ближайшей канаве. Могу принять кроны по курсу один к одному. Есть у тебя?

— Нету! Это все что у меня есть, — голос Серго дрогнул, но он продолжил. — Откуда я знаю, чем вы тут расплачиваетесь?

— Очень смешно. Значит, у тебя два пути. Вариант номер один — я простреливаю твою наглую и тугую голову и скидываю крысам в шахту твое тело, — Сергей сглотнул и мысленно готов был согласиться на второй вариант. — Второй путь — ты эти деньги отработаешь. По полной и до конца!

— Я отработаю, — понуро ответил Серега. — Но только как? Да и поесть еще бы не мешало…

— Заткнись. Пользуйся моим великодушием и выбирай. Либо пойдешь к крысам в шахту пока не найдешь то, что может отплатить долг, либо пойдешь в поля и будешь отрабатывать три цикла вместе фоленами в грязи и пыли. Ночевать либо в шахте, либо в полях, тут уж сам выбирай.

В шахте было очень сыро и душно. Постоянно то тут, то там стоял треск от ломающейся породы, веселый писк и ругань с непонятным пищащим акцентом. Еще на подходе к выходу Виго пнул под зад Серегу и сказал, пусть найдет Мориуса, отныне он поступает в его владение. По всей шахте нитками тянулись рельсы с вагонетками, полными бурой пыльной породы. То тут, то там стояли щелчки от кирки, тихий свист от местной болтовни и шелест породы, что сыпалась в ведра и вагонетки. Сергио попытался протиснуться глубже, но упирался плечами в ствол шахты. Пришлось спуститься на колени и ползти дальше вглубь. С каждым шагом шахта становилось ниже и уже, а вагонетки мешали двигаться дальше. Наконец, не выдержав подобного издевательства, Серый не выдержал и крикнул:

— Да что ж тут тесно! Где Мориус? Эй! Тут есть кто? Я Мориуса ищу!

Сзади послышался высокий пищащий смех. Аморальный повернулся и увидел кучу крупных крыс, одетых в шахтерскую робу. Самые высокие доходили Сереге по пояс. Длинные острые мордочки с усами, не стесняясь и не прикрываясь, заливались смехом и пытались рассмотреть человека в их шахте.

— Эй, наземник! А тебе зачем сюда? Могилы мы не копаем, мы копаем шахты! Или ты пришел поддержать нас и свод горы в трудную минуту?

Крысы еще больше засмеялись. Некоторые побросали кирки и завалились на спину.

— А ну все заткнулись и за работу! — крикнул высокий голос. Принадлежал он явно одной из крыс, но не понятно откуда именно был звук. — Я считаю до трех иначе все что найдете за следующий месяц будет моим!

Крысы, не останавливаясь смеяться, начали собирать инструмент и попытались разойтись на свои места. Но стоило только кому-то одному встретиться взглядом с другим, как новая волна смеха накатывала и заражала всех снова. В конце концов, собравшись с силами, толпа начала редеть, а смеющиеся голоса продолжали булькать в разных участках шахты. Посреди коридора осталась одна огромная крыса в выбеленной каске с кучей бумаг в руках.

— Какого черта ты здесь забыл, винная пробка? — спросила крыса, увидев Аморального. — Не хватало чтобы ты тут затор устроил или еще чего хуже! Брысь на улицу, давай, собирайся и ползи отсюда чертов наземник, мне тут не нужны затычки!

— Но Виго послал меня к тебе отработать долг…

— Но Виго послал меня отработать До-о-олг! — передразнила крыса. — А мне то, с чего за твои долги? Только жрать да срать будешь по углам. Ты мне тут смерть только принесешь доходяга. Нет, иди куда хочешь!

— Но он меня отправил сюда. Мне нужно отработать долг в триста си… — Серега замолчал, пытаясь вспомнить название денег, но потратив кучу времени и мыслей, сдался. — Я забыл, как это называется…

Крыса расплылась в жадной улыбке и закатала бумаги в плотный рулон.

— Может быть, триста сильденов? Ну да, сумма неподъемная, отрабатывать тебе придется очень и очень долго. Будешь резать горную породу. Кирку возьмешь на входе. Выбирай рукав и вперед на помощь. Прошел кусок — укрепляешь балками. Нет балок — хватаешь топор и рубишь в сосны у горы. Кайло в руки и вперед. Что не знаешь — спросишь у работяг. Не сможешь резать породу — встанешь на промывку, но срок отработки будет больше. Будешь совсем болезный — станешь на выплавку. Прочь отсюда!

Серый вылез, и закурил возле шахты. Мориус тут же это увидел, схватил первый попавшийся кусок деревяшки, в два прыжка достиг Серого и со всего размаха ударил по ногам:

— Ты идиот? А если газ рванет? А ну свали отсюда и не дайте Боги я увижу еще раз такое дерьмо. Кайлом голову проломлю. А ну брысь отсюда!

Кое-как Серега отполз в сторону сел на камень и продолжил пыхтеть сигарету, пытаясь осознать и переварить. Нынешнее его положение его сильно удивляло, угнетало и вводило в уныние одновременно. Рука упрямо не желала двигаться, оказался неизвестно где, непонятно на каких землях, встретил самых разных существ, какой-то мужик чуть не пристрелил, заставил отрабатывать непонятные долги, а собственные деньги что были в карманах обозвал фальшивкой. Все это больше смахивало на какой-то дурной, безумный, но очень красочный сон.

С камня открывался потрясающий вид на поля. По правую сторону стоял покосившийся двухэтажный домик местного плантатора Виго. Старый, деревянный, с небольшой резной верандой. Ставни на окнах местами выцвели и перекосились, но чем-то приятны сердцу, словно оказался в старой деревеньке из далеких сказок. А во всю даль, насколько позволяли глаза, простираются поля, настолько широкие, насколько и самых разноцветные. Вот одно поле полностью покрыто золотом, словно это была пшеница в сентябре, которую вот-вот можно уже собирать. А рядом с ним поле непонятного цвета, черное ли, зеленое, смотрится очень контрастно с золотым. А еще дальше ярко-розовое, словно зарево заката. Серый поймал себя на мысли, что очень красиво, хоть и очень странно. А еще дальше еле заметен лагерь, полный шатров разных размеров. Если бы не редкий дымок — так он был бы вообще незаметен за этим полуденным солнцем. Интересно, насколько длинный здесь день?

Аморальный встал, схватил кирку и пошел в шахту. На входе стоял надзиратель Мориус и роптал с едкой улыбкой, что так долги не отрабатываются. Серега сплюнул и вошел снова во внутрь. Тут же получил удар в нос от спертого воздух, полного пыли, запаха гари и чего-то еще. Запах до боли знакомый, но непонятный — примесь кислой капусты, старой заношенной одежды и прокисшего молока. Серегу чуть не стошнило, напомнив утренние приключение, но удержавшись, он выбрал самый широкий, по его мнению, рукав и ушел в глубь выработки. Широким он был около сотни шагов, а дальше резко кончились и рельсы вагонеток, и опоры и намек на свет.

— Эй! Тут есть кто-нибудь?

Несколько мгновений тишины показались вечностью.

— Ну есть. Только будет тебе от этого легче? — услышал он тонкий противный писк справа от себя.

Глаза начинали потихоньку привыкать к темной местности и постепенно проявились два силуэта, которые сидели на земле и рассматривали гостя.

— Ну, кто такой? — спросила одна из фигур. — Чей будешь?

— Да это… Серега я, копать пришел сюда. Точнее работать.

— Ну раз работать, то работай. Хватай кайло, грызи стену и не мешай!

Аморальный послушно схватил кирку левой рукой и попробовал замахнуться одной рукой, но тут же бросил кирку и схватился за руку. Она упрямо не хотела слушаться, лишь ныла и отдавала неприятную пульсацию в самые кончики пальцев. Сами пальцы не подчинялись, хоть и получали разряд боли. Приходилось заворачивать их другой рукой, но это никак не давало никаких преимуществ, напротив, только новые болевые ощущения. Бросив глупую затею схватить сразу двумя руками за ручку, Серега попробовал взяться одной здоровой рукой. Схватившись, раскрутил кирку и попробовал нанести удар по стене, но металл прошел вскользь, не оставив на камне ни следа. Крысы прыснули со смеха, старательно не замечая Сергио. Тот только насупился и снова нанес удар о стену. В этот раз кайло осталось в стене, укусив твердую горную породу. Немного покачав из стороны в сторону, Серый высвободил инструмент из толщи горы. Нанес еще с десяток ударов и ему наконец то удалось отколоть приличный кусок камня. Крысы же не подавали особого вида, но с интересом наблюдали за происходящим. Потом демонстративно достали колоду карт и начали в полной темноте играть, не забывая искоса посматривать на гостя.

— Эй, мыши! — не выдержал Серега. — А чего это мы не копаем? И рыть-то куда?

Крысы не отвлеклись от игры, даже не посмотрели в сторону нового работника.

— Эй! Хорош игнорить меня мыши!

Шахтеры не повели ни ухом, ни хвостом. Серый взял небольшой камешек и попытался бросить его в одну из крыс. Камешек пролетел мимо и предательски стукнул рядом с одной из крыс, но никто не обратил на это внимание, продолжая играть в карты. Тут Серега не выдержал и пошел к крысе помельче и попытался протянуть руку, чтобы дернуть ту за плечо. Та лишь ловко схватила сухой ручкой за руку Серого.

— Ну и что тебе надо? Не видишь, молчат, не нужен ты и не интересен! — откликнулась одна из крыс, после чего положила карты и достала откуда-то из темноты лампу. Крючковатыми пальцами что-то то на ней подкрутила, и лампа озарила рукав бледно-голубым тусклым светом.

— Так вы меня слышали? Обязательно надо молчать?

Обе крысы бросили карты на импровизированный стол из деревянного ящика и уставились на чумазого и оборванного человека, что пытался махать киркой несколько минут назад. Одна встала, потянулась, надела каску, шахтерскую жилетку бледно-желтого цвета и подошла вплотную к Сергио. В росте выигрывал последний — крыса едва бы достала до бедра, но высота шахты не позволяла стоять Серому в полный рост. Сейчас Аморальный стоял на коленях и подпирал головой свод шахты, сверху вниз смотрел на подходящего вплотную шахтера.

— Мы подземники! Мы все отлично слышим и видим в темноте. Мы можем услышать, как кто-то прорывается в соседнем рукаве, не то, что ты наземник. Зачем ты вообще сюда пошел? Ты даже не понимаешь, что ты подвергаешь опасности и себя и всех остальных? Тем более ты инвалид — одной рукой ты не справишься с кайлом…

— Она сегодня с утра работала! — перебил Аморальный

— А сейчас не работает! — парировал шахтер, — Виго глупый наземник, он посылает сюда кого угодно и все ради того, чтобы потешить себя. Да и Мориус с ним заодно, он только и ждет как бы присыпало кого. Ты понимаешь, что ты мешаешь нам? Все наши планы по вырубке идут коту под хвост!

— Это еще почему?

— А потому, что ради тебя придется шахту расширять, а это не безопасно. Нам под Мориуса пришлось поднимать, она и так вся еле дышит! А после тебя так вообще все рухнет. Тем более, ты калека, а калека не сможет много нарезать руды! — крыса пищала и не унималась. — Да ты не справишься даже с элементарной вагонеткой! И на промывку тебя не поставить, ты же с одной рукой!

Сереге слушать все это надоело. Внутри накипала злоба. Он взял в здоровую ладонь свою больную руку и тыльной стороной кисти обожжённой руки ударил крысу по пластилиновой усатой морде. Шахтер с писком отлетел в стену и с грохотом впечатался в стену, после чего сполз и обмяк. Серый же, немного переборщив с силой удара, получил дозу болевого шока и тоже потерял сознание на несколько минут. Очнувшись, Серега огляделся. Крысы толпой собрались вокруг него и ждали, когда придет в себя. Одна из них сделала шаг ближе к Сереге и начала:

— Не то, чтобы ты сделал правильно и хорошо — Морт был отличный парень и все такое, но с силой ты переборщил. Выживет он или нет, не могу сказать. Мориусу мы сказали, что его присыпало и ему придется отлежаться, но теперь ты нам будешь должен.

— Я могу повторить с тобой тоже самое, ты только скажи, я только с радостью.

— Перестань балаболить и брехать, — лениво бросил крыс. — Я не первый цикл живу на свете и могу понять, когда врут, а когда говорят правду. Так вот, если ты расскажешь кто ты есть и зачем ты сюда попал, может быть, мы тебе немного поможем.

— Да что тут рассказывать, — начал Серега. — Меня Виго отправил долги отрабатывать, да только с рукой небольшая проблемка вышла. Ну, ничего, рука заживет и будет все отлично.

— Врешь ведь, котяра выгребной, точнее недоговариваешь. А ты мне нравишься! — усмехнулся шахтер. — Это по-нашему! Правду сказал, но не всю. Наш стиль. Берем его в бригаду?

Раздался одобрительный писк. Кто-то начал прыгать на месте от радости, кто-то тихо свистел, а где-то одобрительно гудели.

— Так вот и мы тебе немного расскажем. Здесь никто не знает, что за шахта. Мы копаем, чтобы хоть что-то найти, пока лишь мелкие камешки самоцветов, но ничего более интересного не находили. Так что добро пожаловать в братию. Как что-нибудь найдешь интересное — лучше сразу дуй к Мориусу и труби во все колокола. Дальше он тебе просчитает твой долг и дальше будет видно.

— Есть еще пара вопросов, — перебил Сергио. — Как насчет еды и курева? Жрать уже хочу.

— Еда утром и вечером. Ночуем в шахте. Если не нравится, можешь спать перед шахтой, лежанку получишь все у того же Мориуса, он выдаст и циновку, и пайку еды на вечер. Едим обычно перед шахтой, но в непогоду сидим внутри. Насчет второго, будет сложно. Подземный народ не чтит такие традиции и против них. Мы живем в шахтах и лишний огонь может быть опасен из-за газа, но, если очень сильно хочется — поговори с коровами через поле, они могут помочь. Может конечно и наш бугор, но с ним нужно договариваться, а он та еще крыса.

— А звать то тебя как? Чтобы знать, мало ли.

— Крис, — шахтер достал из рюкзака красную повязку и натянул ее на лоб. — Да ты не волнуйся, ты с нами на долго, еще успеешь со всеми познакомиться. — Ладно, пошли уже отсюда, время жрать, да спать, день сегодня был очень странный. Все равно Гора наша и никуда из нее ничего не денется. Эй прохвосты, расходимся!

Крысы потянулись к выходу. Сергио тоже не стал медлить и резко вскочил, заодно набив шишку на своем лбу о какой-то камень с потолка. Ругаясь и пригибаясь, новоиспеченный шахтер выбежал из шахты. Ярко-розовый закат полыхал по всему небу. На чистом, розовом небе солнечный диск оставлял свои догорающие лучи и почти скрылся за горизонт. В полях же было тихо и темно, только два огонька в доме Барина и отдельной точкой полыхал лагерь вдалеке.

— Там стоит коровий лагерь, — сказал вдруг Крис.

— Каких коров? — не понял Серый.

— Фолены, зовут они себя так. Странные создания, но приятные. Против шахт, больше по полям шатаются. Живут в лагерях. Кочевой народ, редко где долго задерживаются. Хотя эти уже долго — почти сорок циклов здесь живут. Пришли откуда-то с севера и теперь здесь.

— Сорок лет? А тебе…

— Циклов. В одном цикле два полных оборота Белой луны. А мне почти шестьдесят циклов, — Крис вздохнул и уселся на камень. — Наш народ живет долго, но шахты не щадят никого, много гибнет молодняка, некоторые старики доживали до шестиста циклов. Как только они становятся немощными и не способными работать на шахте — они отправляются на поверхность. А что будет дальше — неизвестно никому. Но с того времени в шахту им путь закрыт, да и больше вреда чем пользы от них. А эту шахту мы уже почти пять циклов роем и все никак. Только самоцветы, которые отдаем Виго. Иногда попадаются ферриты и куприты, но больше ничего интересного. Сам Виго тоже недолго тут живет. Но нам то что? Наше дело малое — раскопать эту гору и обосноваться в ней.

— Подожди. Вы здесь всего пять лет.

— Циклов. В циклах, может быть, несколько разных сезонов, может быть и несколько лет, а может и зим. Были циклы из вечного лета и вечной зимы. Был цикл, когда половина его была весна, а деревья и травы не могли толком распуститься, холод бил и била жара. Тут как боги будут благоволить, — поправила крыса.

— Хорошо циклов, — Аморальный согласился, достал сигарету и закурил. — А как вы сюда-то добрались? Копали и докопались?

— Нет, почему. У нас есть свои большие города-шахты. Они в секретном месте и найти их наземникам сложно. А на эту гору мы давно глаз положили. Собрались и пошли копать. Добирались несколько месяцев по поверхности, нас было много, так что ничего страшного. Как пришли, увидели Виго и предложили выгодные условия. Он, конечно, поворчал, но согласился — жадность и глупость его когда-нибудь и погубит. Вот мы и обосновались, потихоньку копаем чтобы найти что-нибудь ценное, а заодно роем в разные направлении стволы, которые соединят несколько других шахт.

— А здесь есть еще шахты? — удивился Сергио

— Конечно есть. Их здесь несколько, по-моему, еще шесть. Они раскиданы вдоль этой горы с разных сторон, но эта скорее всего будет самая бедная, — Крис расстроился и вскочил с камня. — Ладно, пошли жрать. Нам работать завтра еще.

Возле старого медного котла собрались почти все крысы. На раздаче стоял сам Мориус. Бригадир выглядел нелепо — поверх своей шахтерской робы он напялил чистый передник и поварской колпак. Помешивая варево в котле, он поочередно наливал в разные миски подобие жидкой похлебки. Крысы же, получив свою порцию, скачками уходили в сторону и устраивались кто во что горазд — кто-то на ближайшем камне, кто под деревом, а кто и просто сев в траву. Сергио тоже подошел и молча получил кривую миску с парящей жидкостью. О столовых приборах тут явно не знали: осторожно осмотревшись и увидев, что крысы поглощают прямо из миски похлебку, Серега пошел в сторону шахты. Дойти он не успел — Крис его догнал и начал рядом скакать и расспрашивать:

— А спать ты где будешь? Пошли в шахту?

— Да не, не хочу. Наверняка там дует, или холодно, — попытался парировать Серега.

— Все там будет хорошо, не волнуйся. Я тебе даже свою старую циновку отдам, будешь на ней отдыхать.

Перспектива спать на голой земле не особенно прельщала Сергио. Но и в шахту он не особенно хотел. Внутренние противоречия продолжались несколько томительных мгновений, но не выдержал и согласился.

— Ладно. Так и быть, уговорил на свою циновку.

Крис подскочил и побежал вперед. Аморальный сначала кинулся за ним, но высота шахты не давала развить хорошую скорость, и шахтер скрылся из вида. Плюнув от обиды, Сергио попытался позвать крысу, но эхо только испортило настрой и отбило все желание, при этом не забыв ударить лишний раз по ушам своей акустикой. Усталость давала о себе знать: день выдался очень странным, и неизвестно что мог преподнести завтрашний его собрат. Аккуратно выбрался из шахты, добрался до ближайшего дерева возле шахты и свалился под корни в царство Морфея.

Как только забрезжил рассвет, на Аморального вылилось ведро воды. Тот лишь испуганно вскочил и увидел Мориуса, который нагло улыбался и держал в руках ведро.

— Охренел что ли? Зачем с воды-то? Я же спал!

— Вставай мешок! Пора работать, выспишься на том свете. Кайло в зубы и бегом шахту. Не сделаешь сотню вагонеток — день прошел в пустую и без отработки долгов. Которые у тебя кстати увеличиваются — ты же жрал за так!

— Да понял я, хватит пищать переросток!

— Как ты меня назвал? — бригадир вскипел. — А ну марш, иначе все скажу Виго, и он живо увеличит количество дыр в твоей тупой голове!

Аморальный лишь грустно побрел в сторону шахты. Утренний ветер пронизывал обноски робы, которые неприятно липли к телу. Слава богам обувь осталась на месте — прогулки по щебню и осколкам горы босыми ногами вряд ли добавят приятных ощущений. Сергио схватил на входе кайло и вошел внутрь. В шахте было как в жужжащем улье — то и дело были слышны разные стуки по стенкам, писк переговаривающихся крыс, какое-то непонятное шуршание, словно маленькие жучки внутри спичечной коробки и тихий перестук вагонеток, которые то и дело лениво ползли по рельсам. Крысы занимались всем подряд. Отдельная группа сидела и завтракала лепешками, запивая ее чем-то из бурдюка и ехидно хихикая. Еще группа инженеров осматривала вагонетки на предмет разных неисправностей. Отдельно небольшая стайка крыс тащила новые балки вглубь шахты. Кто-то уже начал работать и постепенно вгрызался в породу горы, чтобы пораньше начать этот день. Отдельно стояла группа шахтеров и переругивалась о длине балок, которые должны подпирать свод шахты. Чуть поодаль стоял Крис и активно махал руками Аморальному. Тот лишь печально вздохнул и поплелся новому к хвостатому другу.

— Ну и куда ты вчера пропал? Мы же договаривались вроде ночевать вместе.

— Да ты куда-то резко убежал, а я даже не успел заметить куда. Поэтому и ушел обратно на улицу. Давно ты тут? — поинтересовался Сергио.

— Только пришел. Тут увидел тебя и решил, что нужно сегодня хотя бы поработать вдвоем.

Аморальный пожал плечами и пошел за Крисом. Крыс вприпрыжку поскакал в один из рукавов шахты, не забывая осмотреться по сторонам и насвистывать какую-то песенку. Серый лишь печально брел за новым товарищем в рукав. Товарищество ему откровенно не нравилось, но выбор был не особенно велик. Впереди были новые трудовые будни, отработка непонятного долга и самое главное вернуться домой. Еще бы понять откуда возвращаться, что делать и как. А пока долгий путь в глубину, сначала пригнувшись, потом спустившись на колени и до самого конца. Глаза постепенно привыкали к темноте, и стали более-менее сносно видеть вокруг. Картина была одинакова со всех сторон — грязь, пыль, темнота, лишь вначале рукава слабый огонек механической лампы.

— Бери кайло и проходи вперед. Я буду подкреплять стенки чтобы тебя не присыпало.

— Надежный план, — скептически протянул Серега. — А может наоборот? Я же все-таки сильнее тебя? Мне и с балками будет проще.

— Нет, приказал лично Мориус. Он всех наказывает, если против него пойти. Поверь, будет только хуже.

Аморальный пожал плечами. Он уже сталкивался с подобной системой на заводе, поэтому, спорить, особенно не стал. Взяв кирку в руки, попытался сделать замах. Рука предательски свесилась плетью и перестала двигаться полностью. Плюнув на все, Серый схватил кирку левой рукой и начал бить по скале, словно средневековый рыцарь своим мечом. Горная порода была крепкой, и поддавалась слабо. Но под напором и от нее отскакивали небольшие камешки, а затем и более крупные куски. Когда отлетал от скалы очередной добротный кусок, Серега радовался словно ребенок. Пусть даже с одной рукой, но у него получалось пробиться в скалу и идти дальше, у него были силы еще сражаться. А значит не все потеряно. Гора, которая была неприветлива и враждебна, сейчас начинала открываться с другой стороны, постепенно становясь все более доступной. С каждым ударом кирки, человек пробивался вперед. С каждым ударом человек становился все сильнее. С каждым ударом, крыса оттаскивала обломки в сторону выхода, принося обратно длинную балку, подпирая потолочный свод. В таком напряженном темпе они прошли несколько метров за пару часов.

— Эй, Крис! А как вы наткнулись на эту гору?

— Мы подземный народ, мы знаем о многих горах и сокровищах в них, — протянул напарник.

— Но вы же не сразу к ней пришли. Если вы знали, то почему так поздно начали ее исследовать?

— Она далеко от наших крупных поселений. Мы тянули до последнего с походом. Здесь мы роем настолько, насколько позволит порода. И будем делать новый аванпост. Жаль, что Мориус будет главой, но у него такая каста, ту не попишешь ничего, — шахтер начал подбивать новую балку, которая будет укреплять свод шахты. Шло не очень удачно, балка упрямо не хотела становиться, и стала немного вкось. Неуклюже пискнув, Крис отпрыгнул в сторону и тут же упал булыжник, размером с футбольный мяч.

— Аккуратнее там, еще немного, и был бы минус житель нового поселения, — только и молвил Аморальный.

— Это норма для нас. Где-то что-то падает, кого- то убивает или присыпает. Шахта — это опасное место, так что это нормально. Ты лучше копай и не отвлекайся! Иди вперед. Мориус хочет, чтобы мы дошли вперед как можно дальше, а этот выход сделать одним из главных. Поэтому ты вперед, а я за новой партией леса.

Сергио только пожал плечом, и продолжил махать киркой. Получалось не очень, но он старался. Порода под потолком давалась тяжело, приходилось раскручивать левой рукой инструмент и бить снизу в породу. При всем этом нужно было выждать нужный момент и отскочить в сторону, чтобы обломки породы не засыпали нерадивого шахтера. Осколки камней больно били по лысеющей голове и не менее приятно ссыпались за шиворот. Каждый раз приходилось отходить в сторону и вытряхивать из одежды щебень и камешки, что царапали тело. Так и происходил цикл добычи — удар по потолку, и танцы чтобы вытряхнуть все лишнее. Крысы лишь тихо попискивали от смеха, когда наблюдали за этим зрелищем. Крис потихоньку подтаскивал бревна, перематывал колонны между собой связкой шнуров и шуршащих коробочек. Каждый раз видя Аморального, прыгающего из стороны в сторону с попыткой выбросить все лишнее, что попало за одежду, лишь презрительно фырчал и, покачав головой, шел за новым грузом. Новая балка, связка шнуров, коробочка, все это устанавливалось и любовно связывалось между собой. Потратив почти целый час на установку балок, и перевязав все это между собой, Крис свистнул:

— Эй! Хватит танцевать уже!

— Да больно мешается эта щебенка, — начал было жаловаться Сергио, но крыс его перебил.

— Да, маши кайлом и дальше впустую. У тебя в самом конце ствола что-то блестит, а он потолок долбит!

— Где? — тут же схватив кайло, Серега тут же побежал в свежевыделанный конец рукава.

— Да все там! Может даже что ценное будет и откупишься у старого хозяина!

Серый не слышал. Он уже одной рукой в темноте пытался раскопать породу, но глаза упрямо ничего не хотели видеть. Пальцы перебирали камешки в поисках хоть каких-то изменений. Голова безумно рисовала драгоценные камни, которые можно будет где-нибудь поменять, и попробовать вернуться домой. А при совсем хорошем раскладе, еще и в плюсе остаться. Рука бегала от камня к камню, откидывала более крупные в сторону, мелкие же ощупывались и бросались под ноги без особого интереса.

— Я не вижу здесь ничего! — Сергей повернулся и увидел шахтера, который держал в руках один из шнуров для подвязки балок.

— И не увидишь! — крыс достал из кармана светящегося желтого жучка и, протянув его вперед, резко вдавил в шнур, что был в руках.

Шнур резко вспыхнул голубым искрящимся пламенем и почти мгновенно пошел от балки к балке. Наверху каждой балки было привязано по маленькой коробочке, которые тут же вспыхивали и добавляли огня. Несколько мгновений, и огромная вспышка голубоватого оттенка заполонила весь рукав, а дальше прогремел взрыв, который моментально выжег все балки и обрушил потолок в проходе.

Серый на несколько мгновений ослеп. Камнями больно ударило по макушке, но чудом не присыпало и не похоронило. Пытаясь двигаться на ощупь, Сергио не нашел ничего лучше, чем хвататься за все подряд. В голове стоял гул, который не хотел униматься и только нарастал. Где-то вдалеке был слышен свистящий голос Криса.

— Слышь мышь! Ты че сделал? Я если выберусь, тебе хана!

Шахтер же в ответ рассмеялся:

— Выжил! Вот ведь правда на подземника похож. Ну да ладно, тем мучительнее будет твоя смерть. От голода, от жажды, а может от безумия, тут уж как повезет тебе!

— Зачем? Что я тебе сделал? Всего долги отработать, и ушел бы, — заскулил Серега.

Долгая пауза показалась вечностью. Глаза постепенно начали привыкать к темноте и начинали уже различать, где был конец рукава, а где начало входа. Кайло, которое было брошено, осталось нетронутым и валялось в стороне.

— Я из подземного народа. У нас в крови предательство, убийство, обман и ложь. Хотя немного тебя жаль, ты чем-то похож на нас. Но нет — ты лишний рот, от которого ни помощи, ни прибыли, ни веселья. Прощай!

Сергио схватил кирку и начал колотить в сторону бывшего выхода. Удары были слабые, но все же наносили увечья камням. Откалывается кусок и тут же отбрасывается назад. Пот застилает глаза, а с каждым ударом становится душно. Серого это слабо останавливало — он очень не хотел оставаться в плену и кайло взлетало со скоростью бешеной птицы. Очередной удар, камень разлетается на осколки, осколки быстро откидываются в сторону, и снова удар. Жажда дает о себе знать, соленый пот неприятно лезет в глаза, но останавливаться нельзя ни в коем случае. Удар, еще удар, немного раскопок, утереться остатками одежды и снова бить что есть силы. Теперь было абсолютно все равно на осколки, которые летели за шиворот, которые царапали и голову, и руку. Если не выложиться сейчас, потом уже будет не к чему. Вариантов смерти было множество — удушье от нехватки кислорода, тепловой удар, обезвоживание, потеря рассудка в полной темноте и замкнутом пространстве. Это сильно подогревало Аморального, и кирка взлетала все быстрее и быстрее. Удар, еще удар, снова, разобрать в стороны расколотые камни и снова вгрызаться.

В конце концов, потратив на свой побег все возможные силы и окончательно их, растеряв, Сергио бросил кирку и сел на остатки валуна. Достал пачку сигарет и пересчитал на ощупь. Осталось всего пять штук, и от печали, что это будет последнее успокоительное в его жизни, Серега закурил. Огонь зажигалки весело забегал и осветил небольшую комнату, в которой оказался заперт нерадивый шахтер. Одна чудом уцелевшая балка, которая поддерживала свод комнаты, с аккуратно примотанным черным шнуром коробочкой, и россыпь камней вокруг. Сергио сделал затяжку, и потянулся к коробке, чтобы посмотреть, что в ней. Свободной рукой достав и отмотав коробочку от деревянной опоры, Аморальный взял ее в руки. По ощущениям она сделана из очень легкого, но прочного металла с небольшой крышечкой сверху и подозрительно шуршит. Рука тут же опустила коробку на валун, а затем потянулась к крышке. Та, не сопротивляясь, легко отошла в сторону, а в ней почти до самого верха коробка набита яркими, светящимися жучками, которые тут же норовили выскочить из плена. У Сергио созрел план. Он ехидно улыбнулся и почти моментально докурил, тут же захлопнул коробку, потянувшись к шнуру на балке. Попытка была единственная и если у крысы они взорвались, то можно попробовать подорвать небольшой проход. Ловко сорвав с балки остатки шнура, Сергио растянул его по всей длинне. Одним концом он обмотал коробку и положил у подножья своих раскопок, второй же конец с был протянут к другому концу комнаты. Прятаться было негде, но это был единственный план, хоть и очень сомнительный. Серега перекрестился, попросил прощения у всех, кого смог вспомнить, достал зажигалку и чиркнул. Рука направила пламя к концу шнура и тот загорелся. Огонек весело побежал в сторону коробки. Секунды показались вечностью. Пламя добежало до коробочки под потолком, отчего та вспыхнула, начала пульсировать и увеличиваться в размерах.

Крис не очень хотел заниматься убийством. Даже по меркам подземного народа это было слишком, но приказ есть приказ, и, к сожалению, необходимо его было выполнить. Мориус и без того был зол на Виго, а после нового рабочего не хотел ничего слышать и пожелал тут же избавиться от него. Поэтому он поручил воспроизвести шахтерскую аксиому «шахта — место опасное», избавив от лишнего рта и непутевого рабочего.

Сначала крыс задумал отравить во время обеда. Но на кухне стоял старый семейный враг Альбер, что мог подговорить человека не есть и тем хуже — сдать убийцу. Совершить подлость он мог просто так из вредности, нежели ради какой-то пользы. Потом подумал удушить ночью во сне, но взяли сомнения по поводу размеров своих и Сереги.

— Эй Крис, ты чего такой задумчивый? — спросил сосед по тоннелю. Он готовил циновку к ночному сну и был заинтересован, почему шахтер не укладывался спать.

— Мориус дал мокрое дело. Ненавижу такое, но надо как-то провернуть.

— Надеюсь, не меня он заказал?

— Нет конечно, человек-оборванец. Он ему не по нраву. Виго дал в груз якобы отработать долг.

— И велик ли долг?

— Триста сильденов вроде, — Крис рассмеялся, а вместе с ним и его сосед по шахте.

— Понятно, нашел бесплатного раба. А кто он таков то?

— Вот тут самое интересное. Неизвестно, словно прилетел из ниоткуда. Он не местный. Весь рваный, словно от кого-то бежал. Но работать не может — рука обгорела. Короче, он лишний для нас.

— Так выбери пустой рукав и подорви его там. Бумжуков на складе россыпью, почему бы нет?

— Да, хороший план. Думаю, пару коробок не хватятся, все равно они разбегаются. Эта идея правда неплохая. Главное все правильно рассчитать… Слушай, спасибо за идею, это правда очень хороший вариант!

— После повышения в инженеры переведешь. Мориус наверняка до прораба поднимет, так что имей меня в виду.

Крис завалился на бок и задумался. Теперь небольшой должок образовался за идею, но за это можно и потерпеть. Осталось только стащить пару коробок с бумжуками, бухту со шнурами и очень тихо все организовать. Главное, чтобы человек это все не заметил и не догадался раньше времени. Крис тяжело выдохнул и жадно втянул душный затхлый воздух. Каким бы увечным не был новый человек — его силу никто не отменял. Он может если не убить, то знатно покалечить. С этими мыслями крыс пытался заснуть, но получалось ужасно. То было неудобно лежать, то хвост начинал нервно дергаться из стороны в сторону, то нервно начинали дрожать руки. В таком взвинченном состоянии он пробыл до утра и дождавшись первых лучей, подскочил и ринулся на склад, пока все дремали.

На складе было тихо. На стеллажах лежал шахтерский инструмент, пилы, топоры, кирки, бухты веревок, сложные анжинерические лебедки и запчасти от вагонеток. Отдельно горой были свалены рельсы и заготовки под балки. Бегом промчавшись вдоль стеллажей Крис схватил две бухты шнура, пропитанного соком из бумжуков и побежал к полке, где стояли уже собранные и подготовленные насекомые. Жуки активно скупались у крестьян и фоленов, которые считали их за опасных паразитов в сельском хозяйстве. Подземный народ же их ценил исключительно за полезные свойства воспламенения в малом количестве, а большом — за огромную взрывоопасность, что позволяла расчищать проходы. Фермеры же страдали зачастую от внезапных пожаров из-за этих вредителей, которые враждовали с чем угодно, поджигая то тут, то там посевы в жаркую погоду, поэтому с радостью сдавали шахтерам для их работ, получая небольшую награду из подземных сокровищ.

Крис схватил две коробки, потом посомневался и взял еще четыре. Этого должно было хватить если не на испепеление человека, то на засыпь одного рукава точно. В любом случае такой способ будет проще, чем ждать где-то в темном углу с кайлом наперевес. Быстро прошмыгнув в шахту, пока никто не видит, крыс выбрал самый отдаленный пустой рукав и сложил все за горой камней. Дальше лишь оставалось за своей ловкостью и делом техники. Встретить утром человека, отправить в нужный рукав и заложить на новых балках взрывчатку. Мориус будет в ярости от порчи балок, но можно все списать на их слабость. Так и поступил прожжённый шахтер. Быстро направил доверчивого человека, наплел ему про приказ бригадира и пока Сергио прогрызался через породу, начал воплощать свой коварный план в действие. Серый забавно размахивал кайлом чтобы ударить в потолок, а потом только отскакивал в сторону, чтобы вытряхнуть камни. Его совершенно не беспокоило, что происходит вокруг, мусор в одежде сильно раздражал. Крис лишь цокал языком и потихоньку подтаскивал к балкам коробки с жуками и шнур. Обвязать получилось неожиданно быстро, осталось только отправить в самый конец шахты, чтобы наверняка захлопнуть капкан с жертвой. Долго собиравшись с моральными силами, переминаясь с ноги на ногу, шахтер свистнул:

— Эй! Хватит танцевать уже!

— Да больно мешается эта щебенка, — начал было жаловаться Сергио, но крыс его перебил.

— Да, маши кайлом и дальше впустую. У тебя в самом конце ствола что-то блестит, а он потолок долбит!

— Где? — тут же схватив кайло, Серега тут же побежал в самый конец рукава.

— Да все там! Может, даже что ценное будет и откупишься у старого хозяина!

Крис вздохнул с облегчением — человек купился на эту глупость и побежал в глубину рукава. Достав из кармана одного жужжащего бумжука, он потянулся к концу шнура. Тот же вился по верху балок и опоясывал каждую коробку со взрывными насекомыми. Крыс вдавил жука в кончик веревки и тот вспыхнул, оставив сильный ожог на пальцах. Огонек моментально пробежал вдоль всех балок и начал разжигать коробки. Шахтер еле успел отскочить в сторону, как прогремел оглушительный взрыв. Проход оказался засыпан без малейшего намека, что здесь что-то вообще было раньше.

Встав и отряхнувшись, он уже было собрался уходить, как услышал истошный крик:

— Слышь мышь! Ты че сделал? Я если выберусь, тебе хана!

Крис был обескуражен. Обычно таким количеством можно подорвать целый рукав и полностью присыпать его, не говоря о том, что можно полностью выжечь все пространство внутри. Помявшись, ответить или нет, старый шахтер крикнул:

— Выжил! Вот ведь правда на подземника похож. Ну да ладно, тем мучительнее будет твоя смерть. От голода, от жажды, а может от безумия, тут уж как повезет тебе!

— Зачем? Что я тебе сделал? Всего долги отработать, и ушел бы, — заскулил из-за каменной стены Серега.

Крыс задумался. Потом подумал и решил сказать честно:

— Я из подземного народа. У нас в крови предательство, убийство, обман и ложь. Хотя немного тебя жаль, ты чем-то похож на нас. Но нет. Лишний рот, от которого ни помощи, ни прибыли, ни веселья. Прощай! — с этими словами он отправился к Мориусу с докладом.

Бригадира нигде не было. В шахту он почти не заходит, а если бы он был там, то его крик был бы слышан даже в деревне фоленов. В палатке его тоже не было, только пустой стол с ворохом бумаг, да не заправленная кровать с пуховой периной (неслыханная роскошь для шахтера). Возможно, он отправился к Виго для того, чтобы в очередной раз облапошить и стребовать оплату, но тем было лучше для всех. Крыс наслаждался свежим воздухом вне шахты. Погода была очень приятной — легкий ветерок приятно щекотал ноздри, а полуденное солнце спряталось за облаками, и жгло уже не так сильно, как с утра. Слегка пошатываясь, шахтер отправился под ближайшее дерево, где прилег, чтобы понаблюдать за дорогой и встретить бригадира. Усталость, дремавшая внутри, накинулась на тело, а бессонная ночь потребовала свою плату. Крис не стал сопротивляться и отправился в царство Морфея.

Проснулся крыс уже далеко после обеда. С первой же мыслью, что пропустил бригадира, он бросился в палатку. Но там все было без изменений, бумаги все так же лежали на столе, кровать не заправлена — все замерло, словно никого и не было. Плюнув с досады, Крис схватил кирку и пошел в шахту разрабатывать один из рукавов.

В шахте кипела работа. То тут, то там носились вагонетки с рудой и пустой породой. Крысы то тут, то там колотили по стенам, организовывая новые тоннели и рукава. Кто-то сидел и ужинал прямо на месте, кто-то травил свои крысиные байки. То тут, то там слышен был свист и веселый писк, но Криса словно что-то беспокоило. Решив, что накручивает себя, он отправился копать в один из рукавов. Сегодняшний взрыв удачно обнажил часть породы и появилась перспектива найти хоть что-то интересное. Рядом со старым проходом виднелся уже новый, свежевырытый рукав, который станет одним из основных. Уставшие крысы-работяги здесь присели на гору камней и точили мелкими зубами высохшие лепешки. Четверо, все похожи один на другого. Возможно, они даже с одного помета, молодо и задорно смеются. Крис ностальгически вспомнил себя в молодости, как собирались со старыми друзьями в одном из рукавов подальше от командира и сидели, прячась от работы, играли в карты или просто шутили. Вместо работы грызли такие же лепешки и прятались от бригадира, устраивая ему засады с ловушками. Ход мыслей прервал оглушительный грохот, и огромное облако пыли, которое мгновенно все закрыло от глаз шахтеров. Пылевая завеса разлетелась по всему рукаву и больно ударила по глазам. Ощущение не сказать, что привычное, но уже такое было неоднократно при неудачной закладке взрывчатки.

Из мысленного транса вывел писк одного из шахтеров. Скорее всего кто-то пострадал при взрыве. Пытаясь найти в пыли источник звука, Крис вытянул когтистые ручки вперед и пошел на ощупь и начал отсчитывать про себя шаги. Шаг, другой, третий. Кажется камень, хотя не очень уверен, мягковат для камня. Может, какая-то мягкая порода. Куски тряпки. Наверно молодняк, что сидел на камнях. Взрывом их раскидало, а они не очень удачно присели. Жаль их, но это шахта — очень опасное место.

Из мыслей Криса вырвала огромная рука, которая схватила за бок, в самые ребра и сжала их до хруста, не давая вдыхать ценный кислород. Пытаясь поднять лицо и посмотреть на владельца руки, последняя резко дернулась и подбросила в потолок шахтера. Тот лишь ударился головой о свод и рухнул на пол, словно мешок с песком. Огромная рука даже не подумала останавливаться на этом. Крыс попытался увернуться и сбежать, но ловкая рука схватила за хвост и ударила с размаха о балку. Балка предательски хрустнула и накренилась. Возможно, это были шахтерские кости, в пыльном облаке было не понятно, а волна боли выбила силы. Рука не сделала оплошности и потащила в сторону выхода из шахты. От боли и бессилия Крис попытался заорать, но все звуки были булькающими и квакающими. Что-то тащило вперед в сторону света и свежего воздуха, и останавливаться даже не думало. Вот пошли рельсы от вагонеток, голова каждый раз билась о шпалы, набивая очередную шишку. Крыс постарался повернуть голову, но увидел лишь только удивленные глаза товарищей, которые беззвучно смотрели на удаляющегося будущего бригадира. Как только в шахте начало светлеть, Рука сделала взмах и бросок. Шахтер словно кукла полетел наружу и с хрустом врезался в ближайшую сосну, после чего остатки разума благополучно покинули тело.

Серый был в ярости, с другой стороны, что можно было ожидать от крысы? План с поджогом коробки с жуками сработал даже лучше, чем ожидалось, взрывом вышибло остатки камней и освободило проход. Подрыв напрочь отключил слух и поднял облако угольной пыли, так что в суматохе можно попытаться выбраться. На выходе из рукава он неожиданно для себя увидел Криса. Ярость вихрем пронеслась по контуженой голове и Серый постарался поймать шахтера. Удалось со второго раза, но упускать возможность поквитаться за неудачное убийство, было бы расточительством. Поймав крысу за хвост, он несколько раз ударил ее стены шахты, не без удовольствия для себя, приметив удар по балке. Волоком вытащил из шахты, раскрутил словно пращу и бросил в ближайшую сосну. Крис отпечатался в коре ближайшей сосны и обмяк. С дерева он не упал, а стек и остался лежать в корнях.

— Жестоко ты его, но ничего, он оправится и будет дальше копать шахту как работяга, — промолвил откуда ни возьмись взявшийся Мориус. В руках он держал старый кожаный планшет, а белая бригадирская каска небрежно свисала на бок.

Аморальный лишь повернулся в сторону непонятного для шепота и уставился с широко раскрытым ртом на бригадира крыс.

— Да закрой ты уже пасть. Знаю я все и так. Хотя после бумжуков вряд ли ты расскажешь, только если после контузии. Не волнуйся, выживет этот крысюк, пару недель полежит и оклемается. Может даже раньше, но это мелочи. Остальные думаю вряд ли будут лезть на тебя. Вот только есть проблемка — ты вывел мне рабочую единицу. Будешь отрабатывать теперь похлебку за себя и за этого летуна. Не обсуждается, иначе подстроим все более грамотно, и точно не выберешься из шахты. Все, разговор окончен! И да, на сегодня хватит тебе приключений. Отлежись и завтра в бой. И недодружка прихвати с собой, тебе с ним потом одной связке работать.

Дальнейшая неделя выдалась спокойной. Как и обещал бригадир, работать приходилось в два раза больше, но в какой-то момент работа в шахте стала приносить какое-то странное и извращенное удовольствие. Несмотря на то, что правая рука упрямо отказывалась работать, Аморальный приноровился колотить киркой в одной руке. Иногда даже старательно целясь, чтобы осколки камней отскакивали в соседнюю крысу-шахтера. Очень забавляло, когда крупный осколок породы бил по рукам или ногам соседа. Тогда крыс бросал кирку, пищал на непонятных ругательствах и смешно прыгал из стороны в сторону. Ночевки под открытым небом тоже очень приятно разбавляли эти серые будни. Свежий воздух был чист и свеж, а самое главное почти всегда теплый. Иногда ветра приносили сладковатый дым из деревни фоленов, заставляя забросить работу и обратить внимание на поселок. Дым давал какое-то странное умиротворение, которое испытывали абсолютно все, но толком дать объяснение этому явлению никто не мог. Все только и делали, что стояли возле шахты и жадно втягивали аромат трав и горящей древесины. Как только воздух снова становился чистым, все либо возвращались к работе, либо шли спать, не имея абсолютно никакого желания дальше работать.

Пару раз в шахтерский лагерь приходила Амбер. Она приносила сумку с травами к бригадиру, а после стояла и наблюдала с холма на лагерь. Оба раз Серега хотел к ней подойти, но ноги отказывали и не слушались. Девушка все это видела и старательно делала вид, что не замечает. Иногда словно насмешливо вытягивалась на цыпочки, чтобы увидеть что-то вдалеке, а потом, словно падая вперед, поворачивала голову, и ловила на себе взгляд Аморального. При уходе из лагеря она лишь молча подмигивала, оставляя Серому кучу приятных и не очень мыслей на весь грядущий день и дальнейшую ночь.

Крис же вышел спустя пять ночей после взрыва. И несмотря на то, что Сергио пытались убить еще два раза, шахтер очень боялся встретиться с ним лицом к лицу. В прошлый раз тот отделал его до состояния отбивной и крыс очень опасался повторения наказания. Сам же Серый только опасливо осматривался по сторонам. Он быстро уловил мысль, что никаким крысам верить нельзя, и ни в коем случае не верить бригадиру Мориусу. Этот прожжённый великан среди крысиного подземного народа был гораздо умнее, проворнее и злее своих подопечных. Серега не исключал мысль, что именно поэтому он и стал бригадиром. И несмотря на три неудачных попытки избавиться от нового рабочего, Серый ждал четвертую попытку. Он всегда был начеку, и первая встреча с Крисом прошла холодно. Сам же крыс попытался извиниться, но слова были скомканными и фальшивыми. Аморальный лишь в ответ недовольно буркнул, продолжил работать, но краем глаза всегда держал шахтера в поле своего зрения.

Весь следующий день происходил с взаимной перестрелкой дежурными фразами. Крис чувствовал свою вину, пытался немного помочь Сергио, но тот лишь сухо благодарил и продолжал работать киркой. Иногда крысу казалось, будто камни летят в него от стен, но происходило это невпопад по времени, и все списывал на случайность. Аморальный же с выходом шахтера расслабился, и норма выработки упала сразу вдвое. На попытки Мориуса надавить, что Крис еще не окреп, Сергио лишь молча шел мимо. Бригадира это бесило, но дальше словесных перепалок не уходило. Мориус был крупным подземником, но даже ему особенно не хотелось сражаться с существом, которое гораздо выше и сильнее тебя.

Разговорились крыс и Серый только вечером шестого дня. В конце смены, когда в шахте стало холодать, а на улице уже совсем потемнело, Крис увидел своего напарника, которого пытался убить. Тот стоял возле дуба, недалеко от входа в ствол и лихорадочно шарил по остаткам своей одежды.

— Держи. Я знаю, что ты ищешь, — шахтер протянул Аморальному кисет с табаком.

— Надо же, крыса и делится? Это что-то новое! Дерьмо небось отборное, какой-нибудь порох? — со скепсисом расспрашивал Сергио. — Или он пропитан весь соком бумжуков?

— Нет, это мой личный, на нем моя семейная вышивка, — крыс виновато протянул и опустил глаза. — Прости что попытался тебя взорвать. Мориус мне обещал…

— Заткнись, знаю, и так. Тут каждый пытается кого-то продать или убить, — Аморальный резко вырвал кисет из крючковатой руки, и уже было собрался швырнуть его в дуб, но взгляд задержался рисунке. Символика на мешочке была вышита очень странной салатовой нитью, которая словно прыгала из стороны в сторону, но при этом всем создавала очень знакомый рисунок, только вот какой, память упрямо отказывала.

— Ну так это… Мы ж подземники. Подземный народ, что ты от нас хотел? Это в нашей природе.

— Это я уже понял. Ладно, — Сергио бросил кисет в шахтера, тот не удержался и шлепнулся на землю. — Закуривай первый. И только после тебя.

Крыс вздохнул, достал из-под шлема пару листов очень тонкой кожи и быстро скрутил шесть самокруток. Одну он тут же бросил в рот и, ловко чиркнув огнивом, поджег, сладко затянувшись. Лишь только убедившись, что никакой опасности нет, Аморальный взял небольшую порцию табака и сам скрутил пару самокруток. Раскурив и затянувшись, поймал себя на мысли что табак явно хороший, словно крыс хранил для себя.

— Еще раз прости. Соблазн был велик, но после того, как ты выбрался и… — тот запнулся и попытался подобрать нужное слово. Хвост шахтера резко задергался из одной стороны в другую. — Швырнул в дерево после того, как ты отправил меня в трехдневную отключку. Но и меня пойми, мне очень хотелось на место бригадира.

— И ты повелся на бригадирское кресло? — Сергио рассмеялся. — Неужели ты думал, что Мориус тебе его так отдаст?

— Нет конечно. Он собирался в другую шахту, более богатую. И искал того, кто может заменить.

— Ну поздравляю тебя. Никуда с таких мест не уходят. Вроде крыса, а даже и не понял, что его облапошили, — Серега выпустил облако дыма и рассмеялся, усыпая табачным пеплом все вокруг.

— Тут все друг друга пытаются обмануть и изжить. Сколько раз тебя попытались уже убить?

Серый недовольно улыбнулся и попытался посчитать.

— Первый был ты со своими бумжуками. Мориус все на тебя свалил и умыл руки. План был, кстати, очень хороший и мне очень сильно повезло что одна из балок осталась целой. Да и удача не подвела меня. Из минусов только оглох, но зато оторвался на тебе!

— Ага, а еще руки и ноги у тех, кто догадался в это время сидеть на камнях, когда ты захотел выбраться. Жаль юнцов, еще шахты не нюхали.

— Это только их проблемы. Дальше какой-то идиот, возможно, повар, попытался меня отравить. И тут повезло что я криволапый, споткнулся о корень и выронил миску. Кстати, трава там так и не начала расти, хороший яд.

— Скорее всего, из мухолиста. Это самый частый яд, который подземники используют. А частый, потому что сложно его найти после смерти, — констатировал Крис. — Стоит недорого, а главное можно сделать самому при должной сноровке.

— Не знаю из чего он, но тогда я остался голодный и очень был зол. А последний раз, позавчера как раз, какой-то шахтер нагло хотел меня прибить кайлом. Был вовремя замечен и, — Сергио запнулся и поморщился. Не очень ему понравилось, что он сделал, но дело было уже сделано. — Стал скажем так, частью шахты.

— А, так это ты Мартина пригвоздил кайлом к потолочной балке? — крыс удивленно посмотрел и быстро принялся высекать огнивом искру над второй самокруткой.

— Сначала к стене. Он прочно засел на кирке, я попытался сбить и ударил в потолок. Короче, он так и остался. Я не хотел убивать, но он мог пойти второй раз на дело, да и кирку не смог вытащить обратно.

— Не пошел бы. Теперь точно не пойдет. Хочешь не верь, но в этих делах подземники трусы. И как только поймают за руку, — второй раз уже вряд ли сунутся, потому что намеки мы понимаем. А если и отметелят, так и вовсе сидят очень тихо.

— Кстати о намеках. Как вы смогли договориться с Виго о шахте? Не за просто так он вам ее отдал. У него крутой нрав, и стреляет по разговорам не плохо.

— О, да! Стреляет Виго отменно! Мы сначала пришли и сказали, что теперь это наша гора. Даже ножи достали для устрашения. А он с первого же выстрела Мориусу дал заряд дроби в хвост, а заодно и предупреждение что следующим снесут голову. Тут и пришлось идти на переговоры. Долго торговались, но вроде как договорились на проживание в горе, а также на пятьдесят процентов от найденного. Виго гора не особенно нужна, но отдавать за так он точно не будет. Вот так мы и живем. С каждым днем все беднее и тяжелее, — Крис наиграно вздохнул и опустил голову.

— Я бы поверил, что ты голодаешь и пашешь как вол, но где-то тут нестыковка. Голодными местные тут явно не выглядят, — Аморальный повернулся в сторону лагеря фоленов. На закате начиналось что-то интересное, а из поселка начал подниматься дымок.

— Ну, тут снова нам немного повезло. Мы действительно отдаем половину. Но только устный договор дал одну забавную лазейку. Сначала Мориус делит пополам все что нашли, а потом они с Виго делят пополам то, что принес Мориус. в договоренности же было пополам, вот у каждого свои половины. Кому вершки, а кому камешки.

Крис снял каску с головы, и обнажил лысеющую голову, с небольшой проседью. Затем потянулся и по смотрел на Сергио. Тот лишь присел на корточки и привалился спиной к дубу.

— Лучше ты расскажи, как ты здесь оказался. Ты здесь явно не просто так, — не унимался шахтер.

— Как да как, долги отрабатываю! — Серега прикрыл глаза и пускал кольца дыма для своей потехи.

— А ты не интересовался, сколько тебе осталось? Ну так, хотя бы для себя? — крыс ехидно улыбался. Он знал явно немного больше, но не договаривал, оставляя простор для мыслей. Серого этот вопрос обескуражил хотя бы потому, что он даже не догадался спросить банальную вещь.

— Я, — Серега сглотнул и поймал на мысли, что он вспотел. — Нет, я даже не спросил. Только сказали про триста, — Сергио замолчал, напрягая память название монеты, а потом продолжил, — Сильденов вроде, и все.

Шахтер дернул хвостом в сторону и спокойно продолжил:

— А ты знаешь, сколько это?

— Много. Виго говорил, что потратил на меня какой-то камень дорогой, чтобы…

— Триста сильденов — это не так много, как тебе может показаться, — перебил Крис. — Это правда не так много.

— Ты знаешь, я не очень-то и удивлен. Это было бы слишком просто. Тут каждый норовит тебя обмануть и облапошить.

— Не каждый, — снова прервал Крис. — Есть и честные жители. Но мы подземники, да и Виго старый вор, который выбил у самого короля Хенсельта кусок земли.

— Ну и кто тут честный? Удиви-ка? — Аморальный вскочил на ноги и угрожающе навис над крысой.

— Фолены например. Тихие, мирные и очень честные. Это из-за их верований. Они, конечно, странные, но они очень помогают нашему брату шахтеру.

— Ну раз так, значит сходим в деревеньку. Узнаю наверняка что, да как, а заодно поговорю с Амбер.

— Она тебе понравилась да? — шахтер расплылся в кривозубой улыбке и начал ерзать на месте.

— Нет, но мне ни разу не строили глазки такие, — Серега запнулся в попытке подобрать нужное слово. — Такие девушки. И мне интересно откуда такое внимание.

— Будешь в лагере, передавай Сторну привет и отдельное спасибо за помощь и табак.

— Не обещаю.

С этими словами Серый встал и начал медленно спускаться с холма к полю, куда вела дорога к лагерю фоленов.

Глава 2

На Черном болоте царило постоянство и уныние. На километры вокруг простирались топи, в которых могли исчезнуть целые армии, не говоря уж о простых людях. Дурно пахнущие трясины прятались в самых неожиданных местах, а покрытая ряской поверхность не давала никакого намека на то, что окажется ниже. Запахи сырости, гнили и едких водорослей наполняли воздух на много лиг вокруг. Тучи комаров, москитов и всякого гнуса кишели и искали себе любую жертву, которая не успела скрыться. Местные пауки, размером с небольшую собаку таились под корнями деревьев, поджидая как путников, так и обитателей болот. Болотные сомы и чумные слизни так и ожидают, что когда-нибудь кто-то ошибется и попадет мимо кочки, чтобы облепить свою жертву десятками склизкими, ядовитыми тельцами. Нетронутые человеком вековые ивы и вязы надежно скрывали от людских глаз бескрайнюю территорию черного болота, а заодно и его жителей, тем самым дав им и без того дурную славу. Единственная дорога, которая была безопасной, пересекала все Черное болото поперек, соединяя Гронинхейм с юга и уводя путников в сторону южного побережья, в жуткую высохшую долину под названием Колыбель ветров. Но даже несмотря на эту дорогу, по ней старались не передвигаться — лихие люди быстро смекнули, что можно грабить путников, не боясь наказания.

Долина на юге была адским местом, в котором мало кто мог выжить и шли туда либо монахи и алхимики, либо глупые авантюристы, ищущие новой жизни. Безумцы всегда находились и шли в сторону долины, где пропадали без следа. Королю Хенсельту (дайте Боги ему здоровья!) давно поступали жалобы на воров, но он прекрасно понимал, что искать воровские схроны на вековых деревьях — занятие более чем пустое, а главное не выгодное. Так день за днем, луна за луной, сами болота превратились в отличное и безопасное пристанище для разных неугодных и опальных людей.

В одном из таких укрытий, на старой раскидистой иве горел свет. Единственная комната была захламлена. Посередине стоял большой стол, с остатками скудного ужина — пара грязных мисок, поваленный треснутый кувшин из-под вина и почти целый бурдюк с водой. Одна вилка была небрежно воткнута в стол, вторая валялась на рядом стоящей лавке. В углу комнаты стояла небольшая кровать. Лежанка была разобрана, соломенная подушка лежала на боку, а скомканное покрывало из овечьей шерсти неряшливо лежало в виде пирамиды. Рядом с противоположной стеной стоял сундук с алхимическими компонентами разной степени редкости, который подпирал собой старый алхимический стол. Инструмент был весь в разноцветных пятнах, заметно постаревший, но все еще рабочий, на установке что-то активно варилось, наполняя комнату сизым, дурно пахнущим паром.

Возле входа, на импровизированной террасе под навесом сидели хозяева схрона. На кресле-качалке сидел высокий худощавый мужчина, с густой черной шевелюрой. Острое лицо с хитрыми хищными глазами лениво рассматривали собеседника. Черные кожаные штаны, потертые не в одном приключении, были заправлены в старые коричневые сапоги, с тонкими серебристыми пряжками. Темно-синий кафтан, был идеально подогнан под фигуру, и явно был не из этих мест — слишком чистый для местных болот. Иссяня-черный плащ был наброшен на спинку и служил мягкой прослойкой для своего владельца.

Вторым хозяином, а заодно и собеседником был большой, жирный, черно-белый кот. Он сидел на табуретке, и казалось, что размером был с эту же табуретку. При попытке улечься на нее, кот лишь спадал, обидчиво смотрел на свое место и запрыгивал обратно. Несмотря на свой внушительный размер, кот с особой грацией запрыгивал обратно и смотрел на собеседника ярко-зелеными глазами.

Мужчина усердно раскуривал трубку, но получалось отвратительно — сырость сильно мешала и тушила огонь. Когда наконец-то получилось — довольный мужчина выпустил облако едкого, но ароматного дыма в морду коту. Тот лишь недовольно подергал усами и попытался в очередной раз устроиться на табуретке.

Рука скользнула вниз и попыталась поймать падающего кота, но только уронила трубку на пол, после чего она рассыпала свое содержимое по полу.

— Когда же ты усядешься? — с улыбкой протянул мужчина, потянулся за трубкой и начал снова разжигать огонь небольшим огнивом.

— Сравнил меня и это недоразумение! — обиженно молвил кот. — Сам-то на кресле развалился!

— Я бы предложил бы тебе устроиться рядом, но боюсь, ты сломаешь это кресло.

— Сколько тебя знаю Рес, а шутки у тебя не меняются. Лучше бы принес что-нибудь, а не пыхтел своей амброзией на все Черное болото!

— Это не амброзия, а раффлезия, — поправил мужчина. — В Колыбели ветров такая растет, говорят местные варят неплохое варево из нее.

— Угу, интересно, сколько их осталось после попытки употребить эту гадость

— Я не знаю, Кайо, не знаю! Но ладно, ты уговорил меня.

Мужчина встал и пошел за лавкой, что стояла возле стола. Стоило только взять ее в руки, как тут же произошла вспышка, и кот мгновенно разлегся на ней, где с удовольствием для себя, и неудовольствию для человека вытянулся во всю длину. Тот лишь пропыхтел, но потащил лавку на уличную часть схрона. Поставив лавку с котом рядом с креслом качалкой, отряхнулся, после чего плюхнулся в кресло.

— Я что тебе говорил про телепортацию? — начал человек, но кот тут же передразнил его нравоучительным тоном.

— О великий маг Антарес говорил глупому портальному коту Кайо не пользоваться своими врожденными способностями, потому что монахи Четырех башен, во главе с самим инквизитором могут нагрянуть в наше скромное жилище и произвести здесь маленькую копию Термитника!

— Не ерничай! Ты прекрасно знаешь, почему этого не надо делать. И каждый раз все по новой, — мужчина, наконец-то высек искру и затянул свою трубку.

— Да не ной, Рес. Мы на болотах. Тут почти никого нет. Местное ворье ты отвадил моментально. Зверье тоже сюда почти не суется — почему не могу сказать, либо тебя боятся, любо меня, не знаю если честно, но оно и к лучшему. Если нас и найдут, то только по твоему облаку дыма, что накроет все болото.

— Все равно не стоит. Зачем привлекать лишний раз внимание?

— Ты не понимаешь, что ты говоришь, — кот лишь нагло ухмыльнулся и дернул хвостом. — Как не пользоваться тем, что принадлежит тебе с рождения? Все равно, что тебе запретить работать руками!

— За нас и так висит вознаграждение. Оно не такое уж и большое, как мне хотелось бы, но оно есть. Особенно жадный попытается к нам нагрянуть в гости.

Кот лишь облизнулся и потянулся:

— Только не говори, что ты боишься. Тот, кто обращал целые армии в крайне полезное для царей ничто, тот, кто способен целый народ утопиться в море, тот, кто видит всех разумных существ на болоте, сейчас просто прячется в схроне и боится словно мышь?

Антарес недовольно поморщился. Отчасти кот был прав, но проигрывать животному явно не хотелось.

— Неизвестно, насколько сильно точит зуб сам инквизитор. Да и на болотах приятно обустроились, не хотелось бы покидать это ужасно приятное место.

Кайо фыркнул. Болота были хоть и сырым, но все же приятным местом, в котором приходилось прятаться. По крайней мере, было тепло и не так ветрено, а местные обитатели так и вовсе почти не беспокоили.

— Ну да, северные горы были тем еще местом. Интересно, Абефорт еще живой?

— Ты бы почувствовал. Да мы бы все почувствовали.

— Это точно. Даже последний бродяга бы почувствовал бы настолько мощную вспышку.

Вдруг кот резко развернул уши вперед и начал принюхиваться. Усы жадно пытались уловить какие-то частицы, зрачки сузились, словно где-то рядом появилась жертва. Когти то появлялись, то пропадали, оставляя на лавке глубокие следы.

— Кайо, что с тобой? — мужчина был взволнован. Кот так вел себя крайне редко. Охота не доставляла ему особого удовольствия, а здесь он вел, словно почуял добычу.

— Я, — начал было кот, но осекся. — Ты разве не чувствуешь?

— Кроме болота ничего. Нет, вообще ничего. А что-то должен? — переспросил человек.

— Не уверен. Но такой запах, такой всплеск, такая вспышка. Она не прошла даром.

— Вспышка? Да о чем ты, черт возьми?

— Говорю же, не уверен, — кот жадно ловил воздух. Глаза с каждым вдохом становились все ярче и ярче. — Я почувствовал вспышку. Таких тут давно не было. Надо сходить проверить.

— Я тебе проверю!

Но кот не слушал. Он уже слез с лавки и побежал к краю террасы. Хвост нервно дергался, а шерсть на нем была распушена во все стороны.

— Скажи хотя бы, где тебя искать? — взмолился Антарес.

Кот ничего не сказал, молча побежал к краю, а затем спрыгнул с террасы прямиком в сторону зеленой жижи на земле. Но, не долетая несколько сантиметров поверхности, зажглась ярко голубая вспышка и зверь пропал. Колдун, который было, вскочил остановить кота, плюнул и плюхнулся обратно в кресло. Рука с первого раза высекла искру, и после чего Рес с удовольствием затянулся и выпустил облако приятного пряного дыма. Чародей очень не любил, когда кот покидал его, но сделать со своенравным зверем ничего не мог, и только бессильно опускал руки, терпя его выходки. Несмотря на то, что они являлись старыми друзьями, поведение кота он не мог предугадать до сих пор. В начале знакомства были попытки хотя бы предугадать, но быстро осознав, что это кусок хаоса во плоти, он прекратил свои попытки.

— Ладно, если нет Кайо, значит займемся полезными делами.

Антарес подошел к котлу на алхимическом столе и открыл бурлящую крышку. Комната мгновенно наполнилась едким сладковатым дымом, который начал неприятно щекотать ноздри. Рука потянулась к ложке, но на мгновение задержалась. Маг схватил ложку и начал помешивать варево в котле, искренне надеясь, что рецепт верный и не отправит лишний раз на тот свет. Рецепт выварки из раффлезии из Колыбели ветров он приобрел у странного алхимика в Четырех башнях. Тот искренне уверял, что при должной подготовке можно уварить субстанцию, которая позволит пропитать одежду и быть менее заметным для разных магических вспышек, а при употреблении вовнутрь стать более чувствительным к магической активности. Маг был редким скептиком и редко верил всяким обещаниям, но если появлялась возможность взять что-либо бесплатно, то обязательно брал. На беду колдуна, алхимик слабо помнил точную рецептуру. Скрепя сердцем, приходилось торговаться и искать подходы, но слова алхимика были наполнены уверенностью. Для надежности чародей даже покопался несколько раз в голове алхимика, но не найдя никакого злого умысла, пришлось согласиться с покупкой. Дальше Антарес направился за заветным растением, набрал на всякий случай с запасом дурно пахнущих стеблей и цветов, немного постоял, насладился чудесным видом Колыбели и направился домой.

Кайо был не в восторге от идеи мага. Огромные мясистые стебли источали жуткий аромат тухлого мяса и гнили, с небольшими нотками переспелых лимонов, были с шумом и брызгами сброшены на пол. Сок моментально забрызгал все вокруг, пропитав всю хижину насквозь своим зловонием. Уговаривать кота пришлось долго и не удивительно, что после трех четвертей луны варки, тот не выдержал и убежал, ловко прикинувшись чем-то заинтересованным.

Антарес зачерпнул ложкой мутно-зеленую жидкость. Затем достал тряпку, бросил на стол и капнул на ткань из ложки. Капля с шипением прожгла тряпку и оставила заметный желтый след на каменном алхимическом столе. Слегка цокнув языком, колдун продолжил помешивать варево в котелке. В душе закрадывались сомнения что раффлезия не того вида, но алхимик уверял что нужно варить почти целую луну и только тогда будет эффект. Ботаника была далеко не самой сильной стороной чародея, поэтому приходилось слепо верить и надеяться на лучшее. Очень хотелось есть, но из еды было немного засохшего хлеба и вяленой рыбы. Чародей сомневался, поесть ли сейчас и попробовать сделать вылазку за едой завтра, или же потерпеть и продолжить варить. Сомнения все же взяли верх, и было принято решение попробовать обмануть желудок и лечь спать. Возможно, придет Кайо и сможет раздобыть немного еды, у него это получается куда лучше.

Колдун подошел к кровати и попытался разобрать ее в сносное состояние. Жизнь на болотах давала свои минусы — за спокойную жизнь приходилось платить влажностью. Кровать была сырой, но выбор был не велик. Можно было попытаться высушить, но тогда чародей точно остался бы без еды. Плюхнувшись в холодную и сырую кровать, маг попытался заснуть, но сделать этого сразу не получалось. Последние годы жизни его особенно тяготили, словно чего-то не хватало. Чего именно чародей ответить не мог. Может он и знал, как это называется, но говорить явно не желал. Да и без кота сон никак не желал идти, словно часть тебя находится в великой опасности, и тебе приходится переживать, чтобы ничего не случилось. Да, Кайо сможет при случае постоять за себя, но риск все равно слишком велик. Слишком уж привык чародей к этой своенравной пуховой скотине. Колдун попытался повернуться на другой бок, но запах вареной раффлезии не давал сконцентрироваться и провалиться в царство Морфея. На болоте начинал моросить слабый дождь, унося собой тяжелый пар от варева, что просачивался из хижины. В комнате становилось свежо и прохладно, после чего чародей почти мгновенно уснул.

Проснулся Антарес спустя четыре часа. Во сне тот почувствовал, словно стало очень шумно и это его пробудило. При пробуждении в хижине никого не было, ни гостей, ни Кайо. На черном болоте гости с добрыми вестями были редкостью, но шум из головы не уходил, все более четко обрисовываясь в голос. Очистив свою голову, Антарес сконцентрировался на голосе и улыбнулся, потому что таких «гостей» он просто обожал.

Андреас, молодой монах из Четырех Башен был родом из бедной многодетной семьи. Родом из предместий столицы, все его детство протекало в городских трущобах. Там же были его друзья, его мальчишеские ценности в виде ржавых портовых гвоздей-кинжалов, камешков, различных мелков и угольков и несмотря на не самое простое детство, оно было полно надежд и мечтаний.

Родители очень мечтали, чтобы старшенький Андреа вырос человеком и смог прокормить всех, поэтому прочили место в монастыре (благо для этого были небольшие магические задатки в виде чтения мыслей друзей-сверстников). Вместе с друзьями мечтали поступить на обучение в монастырь и научиться различной магии и колдовству. В восемь циклов это ему удалось, в отличии от «пустых» друзей, за что те его сильно невзлюбили, и после двух лет переписи книг, был отправлен на кухню, а затем и вовсе оттуда сбежал. Родителям Андреас врал, что находится на очень важном задании, друзьям — что охраняет южного вельможу, а сам же пытался выжить и найти хоть немного денег для пропитания.

Побег, как и учеба не дали ничего нового в голову, и он перебивался разными работами до тех пор, пока ему не стукнуло девятнадцать. После этого он окончательно разругался с родителями и все больше пропивал скудный заработок ближайшем трактире, пока не наткнулся на объявление о поимке беглого мага.

Денег, которые предлагали за поимку, хватило бы на новый хороший двухэтажный дом за городскими стенами, а заодно на не один десяток циклов приличной жизни, так что парень решил вспомнить магическое прошлое, а заодно решить свои жизненные проблемы. Своровав у отца его охотничий тесак, Андреас решил поискать беглого чародея.

Сначала он решил обратиться к монастырской страже с вопросом о прошлом колдуна. Но те лишь пожали плечами и посоветовали отправиться в городскую библиотеку. В библиотеке тоже не было ничего полезного, но один из посетителей предложил отправится в квартал алхимиков, где вроде как видели кого-то похожего на этого мага. И только в квартале чародеев Андреасу улыбнулась удача — один из алхимиков вспомнил беглого колдуна и указал на его маршрут в сторону Колыбели ветров. Парень отчаянно вздохнул, но решил попробовать. Долина слыла одним из самых опасных мест в мире, не говоря уже о том, что придется пересекать Черное болото. Но делать было нечего, и парень отправился на юг, сторону Гронинхейма, через болота к долине.

На перекрестном поселке улыбнулась удача. Колдуна здесь знали и с улыбкой даже подсказали, где приблизительно искать его схрон на топях (хорошо хоть не в самой Колыбели!). Поблагодарив, а заодно набрав запасов еды в дорогу на последние деньги, Андреас отправился в путь. И лишь на подходе к мосткам через болота, юноша задумался, что все это как-то слишком просто. Ему даже подсказали, где именно искать, так что возможно он уже в курсе о готовящемся покушении. Поэтому нужно подготовиться как можно лучше.

Монах развел костер, наловил местных слизней и пожарил их на камне, а остатки нанес на нож. Слабое подобие яда, но при ранении должно нанести дополнительную боль, так что должно сработать. Плащ моментально был пропитан болотной водой и испачкан в грязи, после чего Андреас постарался измазаться сам во всей болотной жиже. Отвратительные ощущения, но для охоты на мага нужно было готовиться как можно лучше. Под корягой он нашел большой паучий кокон, который сразу вскрыл. Из половинки кокона была сделана повязка на голову, вторая половинка с паучьей кладкой была завернута и брошена в трясину. Можно было придумать что-нибудь еще, но времени не хватало, маг мог уйти в любую минуту, и Андреас решил понадеяться на свои псионические способности. Аккуратно пробираясь между деревьями, монах направился к схрону, на который ему указали.

Подойдя к хижине на дереве, Андреа остановился и припал к раскидистому вязу. Небольшая хижина была на высокой старой иве, корни которой ушли в сами болото и казалось, будто не дерево росло из топей, а топь выросла вокруг него. На самой макушке висела хижина, сделанная на манер наскоро сколоченного птичьего гнезда. Из хижины шел неяркий свет и выходили облака пара. Влажный воздух смешивался с сизым дымом и заставлял опускаться вниз, образуя подобие тумана вокруг дерева. Монах попытался принюхаться к этому дыму и его чуть не стошнило — нестерпимо пахло гнилым мясом вперемешку с чем-то тонким и кислым. Запах очень странный и незнакомый. Неужели маг-каннибал? Это объясняет, почему за его голову назначена награда, с другой стороны, в мире множество как тварей, так и растений, которые могут источать такие запахи.

Андреас упал на землю и спрятался за большим корнем. Предстоял сложный ритуал, который из-за отсутствия практики был ужасающим для монаха. По телу юноши прошла дрожь, тесак задрожал и выпал из руки. Андреа вздохнул, но снова взял клинок в руки. Лезвие прикоснулось к тыльной стороне кисти левой руки. Монах тут же вспомнил наставление своего учителя, что если будет ошибка, то можно по неосторожности и вовсе лишиться руки. Сердце билось как птица, дыхание сбивалось несмотря на все старания монаха. Резким движением парень сделал разрез и бросил нож. Боль резко накрыла волной, правая рука сразу же полетела к зубам, чтобы притупить боль, а заодно прикрыть рот от лишних стонов и криков. Необходимо собраться силами и все сделать правильно, иначе все пройдет в пустую. Средний палец опустился в свежую кровь и направился к лицу. На лбу аккуратным движением из крови были выведены большой глаз и две широкие полосы на щеках. Снова палец в свежую рану и проводится очередная черта на подбородке. Кровь из руки оросила корень вяза и к нему начали сползаться болотные слизни, извиваясь в поиске владельца крови. Андреас сделал последнее усилие и набрал полную ладонь крови, после чего нарисовал треугольник на земле, после чего упал в центр начерченной фигуры и попытался сконцентрироваться.

Этому заклинанию его обучили на второй год обучения в монастыре. Болезненный ритуал позволял проверить и прочитать мысли живых существ. Глаз, который нарисован на лбу, давал владельцу недостающее чувство восприятия мира, хотя из-за крови это чувство было очень извращенным. Сами маги крови почти не пользовались этим ритуалом, предпочитая более простые техники на крови. Псионики тоже со скепсисом относились, предпочитая использовать свои умения, чем рисование кровью. Но Андреасу было все равно. В воображении сразу закрылась красная пелена, которая показывала пульсирующие ярко-алые точки, которые обладали разумом и кровью, что пульсировала в теле. Когда монах войдет в нужное состояние, путешествуя от точки к точке, можно понять, чем занимается ее хозяин, а при особенно удачном случае понять, что же она делает.

Такая точка в разуме появилась всего одна и, как ожидал монах, была она в хижине. Попытавшись приблизиться к ней, Андреас попробовал прислушаться и присмотреться к ней. Уже при близком рассмотрении через красную пелену, точка превратилась в шар, размером с кулак. Шар пульсировал, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах, но молчал. Монах открыл глаза. Кровь все стекала из кисти, и неплохо было бы ее чем-нибудь перемотать. Оторвав кусок от рубахи, юноша замотал кисть. Ритуал он делал редко, но с такой реакцией он не сталкивался. Возможно, жертва спала, и не выдавала никаких мыслей. Иного объяснения у него не было и это давало небольшой шанс застать спящего мага врасплох и сделать все темное дело.

Андреа испытал воодушевление. Он не очень верил, что удача вдруг за долгие годы повернулась к нему лицом, так что необходимо срочно все делать и пусть уж что будет. Такие шансы редко выпадали и упускать их было очень глупо. Монах попытался встать, но тут же упал на землю. Андреас посмотрел на свои ноги, попытался потянуться к ступням, завернутым в куски кожи, но руки действовали очень лениво. Монах снова попытался резко встать, но упал. В голове пронесся смех из тысячи голосов, таких пронзительных и самых разных — мужских, женских, молодых и старых, словно все они разом оказались в одной голове и старались вырваться наружу.

Андреас попытался зажмуриться и потрясти головой, но голоса не пропадали, лишь только громче продолжали смеяться. Смех был жутким, словно сотни больных и умалишенных людей ждали, когда могут наконец-то дать себе волю и орудовали в разуме во всю. Они вопили во все глотки, стучали по всему, что попадало в их руки, танцевали, словно это была пляска самой Самаранты. Руки сами собой схватились за голову, в попытке вытрясти и освободиться от этих криков. В конце концов, голоса начали стихать, но тело почти не слушалось.

Сверху, из самой хижины (глаза так и не отошли от ритуала и видели слабо в болотном воздухе), упала веревочная лестница с деревянными ступеньками. Тело легко встало и потянулось в сторону лестницы. А монаха в этот момент накатила волна ужаса. Тело, которое до этого слабо слушалось, сейчас само, без какой-либо команды встало и пошло в сторону лестницы, совсем отказываясь подчиняться. При попытке поднять руку и посмотреть на рану, в голове только раздался смех и стальной мужской голос:

— Добро пожаловать Андреас!

Антарес услышал паникующий голос на самых задворках болот. Перебив весь сон, чародей лениво встал, потянулся и поплелся к креслу-качалке в ожидании гостя. Будь монах сдержаннее, то подошел бы гораздо ближе. Увы, его бегающие мысли можно было прочесть еще на подходе к болотам, а привычка чародея фильтровать мысли окружающих давала о себе знать. Как только какая-либо мысль, которая просачивалась в близости для мага, чародей получал сигнал в мозг и сразу же начинал исследовать на предмет опасности. По началу техника была очень болезненной — ментальный фильтр был сложнейшей техникой для псиоников, и на его освоение потребовался не один цикл, но все это время окупилось с лихвой. Застать колдуна врасплох было практически невозможно, ни в чистом поле, ни в городе. Это давало свои минусы в местах скопления людей, но это были скорее неприятные мелочи, словно городские кружащие мухи. Техника переставала работать, если существ было вокруг излишне много, фильтрация мыслей становилась опустошающей проблемой. Как только проскакивала мысль о различном вреде, пусть даже и только мысленно, эта самая мысль тут же вылавливалась из общего потока, словно маленькая рыбка из пруда и тут же изучалась на предмет опасности. Обычно ничего плохого не предвещало для мага, но все же иногда находились специалисты, как например юноша Андреас.

Антарес заметил монаха на подходе и принялся мысленно наблюдать за ним. Это было не сложно, для колдуна, который специализируется на магии разума и псионических способностях. Проникнуть в мозг паренька тоже не было проблемой. Не имея никакой защиты от магов, чародей с легкостью заскочил и осмотрелся. Разум был напуган и загнан. Сама точка разума была в панике, а путешествие по ней создавала ощущение, что находишься в чем-то мокром и липком. Колдун был готов и к такому — приходилось бывать и в менее приятных местах, как разума, так и в физическом состоянии. Исследовать чужие головы доставляло особое удовольствие, и в этом Антарес достиг особых высот. Если существо могло говорить, можно понять точные намерения. Если существо не умело говорить или говорило на неизвестном магу наречии, можно понять эмоцию, которую она выражает. Для колдуна прочитать чужую мысль было сродни слушать музыку. Можно сколь угодно заниматься делами и никак не отвлекаться от самого интересного. Так колдун наблюдал за монахом, сидя в своем кресле-качалке и курил трубку. Курил и ждал, что сотворит этот убийца.

Убийца повел себя странно даже по меркам монастыря. Зачем-то достал тесак, и порезал себя. Немного покорячился от боли и начал себя разрисовывать, а заодно окропил землю вокруг, чем привлек местных обитателей в виде кровавых слизней. Чародей улыбнулся и с интересом продолжил наблюдать. Он уже давно не встречал людей, которые практикуют магию крови и каждый их ритуал доставлял особый интерес, что же будет делать человек дальше. Тот упорно готовился. А когда как ему показалось все готово, он упал и стал думать немного иначе.

Антарес не сразу понял, что его попытались считать. Но внутренние блоки сработали словно часы и когда проявилась попытка вмешательства извне — колдуна это взбесило. Настолько, что он в ярости вскочил с кресла, собрался с силами и прохрустел всеми костяшками пальцев. С особым азартом чародей ждал, когда монах выйдет из транса и попробует встать. Но монах упорно продолжал лежать и лишь тихонько дрожал, словно боялся своей участи и не спешил ее приближать.

Стоило только юноше прийти в себя, как Антарес моментально схватил его в ментальные клещи. Эта техника для него была особой гордостью. С ее помощь он мог установить полный контроль над телом любого живого существа, при этом сохранить ему разум, чтобы добавить ужаса жертве. Эту технику ему подсказал Кайо, на нем же и тренировался (естественно с разрешения кота), и с ним они отточили эту технику до совершенства. Медленно, но верно Рес устанавливал контроль над телом монаха, с удовольствием наблюдая его недоумение и непонимание. В голове марионетки только было изумление и страх, начинались прилагаться усилия для контроля над телом, но только больше пугался от слабости.

Это очень сильно рассмешило Антареса. Настолько что он не удержался и вывалил смех и издёвки прямо в разум молодого монаха. Паренек лишь попытался отмахнуться от такой пытки разума, но колдуна это только веселило. На черном болоте было невыносимо скучно. Настолько что колдун не выдержал, и ногой толкнул связку веревочной лестницей вниз. Юноша лишь попытался уйти, но бежать было уже поздно, Антарес лишь рассмеялся и мысленно пригласил Андреаса в хижину, не забывая направлять его измученное тело вверх по лестнице.

Подъем по лестнице продолжался около пятнадцати минут. Парень потерял достаточно крови, чтобы тело слабо слушалось, но недостаточно, чтобы разум отключился. Как только юный монах оказался на террасе, Антарес снова плюхнулся в свое кресло, после чего спросил:

— Зачем ты так испачкался? Напялил паутину на голову, руку порезал. Болота — это не курорт.

Монах молчал. Дорожная одежда была вся с ног до головы выпачкана в грязи, под слоем грязи рисунки кровью на лице выглядели скорее нелепо, чем ужасающе. Половинка кокона из паутины превратилась в бесформенную массу и потихоньку становилась частью волос.

— Андреас, присядь, пожалуйста, — учтиво сказал Антарес, после чего юноша плюхнулся на пол, словно тряпичная кукла.

— Что ты делаешь? А главное как? Ты же спал! — завопил от ужаса монах. — Я же смотрел, я был уверен! Как ты вообще смог меня поймать?

Колдун выпустил облако дыма из трубки, вздохнул и промолвил:

— Вопросы здесь задаю я и начнем с простого. Зачем ты пошел на меня? Зачем взял этот глупый заказ?

— Деньги… хорошие… — прошептал Андреас. — И я бы с легкостью тебя убил, если бы ты спал.

Закончить ему не удалось. Правая рука юноши схватила ступню ноги и начала ее с силой выкручивать. Крик боли и отчаянья пронесся вихрем по всему болоту. Из глаз юноши брызнули слезы.

— Мне здесь очень скучно. Как ты понял, и руки и ноги стали моими, а вот разум все еще твой. И будет ОН получать все удары за каждый ответ, который мне не понравится, — Антарес зажмурил глаза. Даже с закрытыми глазами стояла мысленная картина, как тело молодого парня лежало неестественно выкручено и держалось за ногу. Лицом в дощатый пол, одна рука завёрнута за спину, вторая держит ногу. — Ну что, продолжим? Что это за слабое подобие магии было?

— Один парень меня научил в монастыре, — слезы уже бежали неудержимо из глаз, а руки держали вывернутую ногу. — С ее помощь можно читать мысли начальным псионикам… Ай! — рука снова дернула ногу и попыталась вывернуть.

— Это я знаю Андреас. Я знаю все от и до, и до последней буквы. Я же говорю, здесь безумно скучно. Только сделал ты промашку, я сам псионик со стажем, и пойти на меня было глупо.

— Я теперь догадался, когда в поселке дали точное место твоего… Ай! — рука дернулась особенно резко и послышался жуткий хруст, который смешался с криком боли и отчаянья. Руки послушно бросили ступню, которая теперь стала висеть и немного болтаться.

— Вашего, жилища, будь вежлив мальчик. Для неудавшегося монаха ты очень наглый, как рекрут первогодка. Неужели в монастыре перестали учить манерам? Ладно, это не так важно. Сколько же нужно заплатить человеку, чтобы он пошел на верную смерть?

— Там, — прохрипел Андреас, — там бумага, чтобы по ней получить награду…

Рука юноши залезла в нагрудный карман и достала листовку. Немного подержала в руках и бросила в чародея.

— Это был не я! — тут же взвыл парень.

— Я знаю, — улыбнулся колдун. — Здесь на болоте безумно скучно. Что ж, первый бой ты проиграл, поэтому начнем второй допрос! Правила те же — я задаю вопросы, ты отвечаешь. Неправильный ответ — наказание. Начинаем!

Андреас сел на пол. Ноги вытянул вперед, только ступня свисала на бок. Здоровая рука тут же достала нож. Схватила, словно топор, и легонько наметила в бедро. Взмах и перед самым бедром резко остановилась. Монах задрожал и только сильнее заплакал.

— Итак, — продолжил чародей. — Кто глава Четырех башен теперь?

— Как кто? Король Хенсельт! — крикнул юноша и тут же завыл от боли. Тесак вонзился в бедро и снова как птица взлетел, обагряя кровью всю террасу вокруг.

— Неверно. Вернее, верно, но не очень. Кто управляет монастырем?

— Инквизитор Дарио! Он до сих пор занимает этот пост и вроде как никуда не собирается!

Рука с тесаком дернулась вниз и ударила плашмя. Андреас лишь выл от боли. Глаз его закрывали слезы, но сделать он ничего не мог. По инерции он потянулся рукой утереться и о чудо, одна рука поддалась и дала вытереться. Но только утереться и не более.

— Да убей же меня ради всех Святых! Зачем все это?

— Хм, — Антарес задумался. — И правда зачем, если все что меня интересовало, я уже давным-давно выудил из твоей пустой головы? Может, потому что мне скучно, а такие убийцы мне доставляют особое удовольствие? Такие самоуверенные выскочки, что способны горы свернуть, а на самом деле даже бросили учебу, потому что ничего в монастыре якобы не давали для изучения. Только и умеешь, что смотреть на дно стакана. Забросил свои псионические способности и лишь грезил о хорошей жизни. Насколько надо быть глупым, чтобы пойти на дело, когда тебе все дают с улыбкой адрес жертвы? Насколько Андреас?

Андреас вскочил и кособоко встал. Из ноги обильно текла кровь, пачкая все вокруг, начиная с одежды и заканчивая полом хижины.

— Ладно, прости, я вспылил, — Антарес махнул рукой, а незадачливый убийца осыпался на помост. — Не каждый день мне попадаются псионики-неудачники, которые пытаются меня прикончить. Настолько нечасто, что я даже и забыл каково это, быть атакованным. Ты же наверняка хочешь жить, бросить все это и удрать, я знаю. Я чувствую твой животный страх. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять твой ужас.

— Отпусти меня, я уйду отсюда, — обреченно промолвил Андреас. — Только отпусти меня.

Тело монаха совершило неуклюжий прыжок, плюхнулось и снова поднялось. По лицу юноши пронеслась волна боли и страданий. Одежда приобрела бурый оттенок. Лицо побледнело, а глаза потеряли блеск и всяческую надежду.

— Отпустите. Вежливости тебя не научили. Ну да ладно, не волнуйся, отпущу, прямо сейчас. Возможно, даже выживешь. Лучше скажи, ты плавать умеешь? Если нет, то самое время научиться.

Андреас подполз к краю террасы и посмотрел вниз. Высота не такая большая, как кажется, внизу топь. Отчетливо виднеется кровавый треугольник с лужей в центре, как раз рядом, под корнем высокого вяза. Юноша вздохнул. Он уже догадался, что будет дальше, но надеялся на удачу. Сделал глубокий вдох, а тело само сделало странный и неуклюжий кувырок, навстречу болотной мути.

Мальчишке повезло, он плюхнулся в воду. Даже попытался всплыть, но до Антареса только донесся жуткий крик снизу. Как только оказался в воде, местные водные обитатели в виде слизней, червей и миног тут же заинтересовались новой добычей и моментально облепили тело пловца. Кровь из ран добавила воде особый аромат, что увеличивала аппетит живности. Те же старались проникнуть в рубленую и резаную рану. Слизни начали медленно пожирать Андреаса, слой за слоем, покрывая кислотной слизью, которая перерабатывала остатки кожи и мышц, а заодно распугивая конкурентов. Все это было смешано с нечеловеческим криком юноши, который отчаянно пытался выбраться из воды, но с каждой секундой силы покидали его. Продолжалось это долгих двадцать минут, пока монах не замолчал. В воде продолжалось бурление и копошение, но это был лишь вопрос времени, пока эти адские создания не съедят абсолютно все. Они не гнушаются даже пауками, которые случайно спадают с деревьев, не говоря уж о таком деликатесе, как человечина.

Для верности Антарес прослушал на предмет мыслей всю округу, но не найдя ничего, что было достойно внимания, сел в кресло. Рука потянулась за листовкой, что принес наглый монах. Чародей поймал себя на мысли, что надо будет обязательно ее показать Кайо, пусть тоже посмотрит и оценит. Развернув листовку, колдун впился в каракули, нацарапанные на бумаге:

«Разыскивается живым или мертвым маг Антарес. Обвиняется в убийстве ряда высокопоставленных магов, попытке убийства инквизитора Дарио, уничтожении трех башен монастыря, неоднократном использовании марионеток и финансовых махинациях. Последнее место обитания — западный континент. Смертельно опасен. При себе часто имеет большого кота, который является опытным бойцом. Награда — двадцать четыре тысячи западных золотых крон. Сдать тело можно в Монастырь Четырех Башен.»

Ниже были угольные каракули, в которых слабо угадывались черты лица колдуна. Еще ниже была мелкая приписка:

«Кота не трогать. Тварь безумно опасна!»

Антарес только вздохнул. Покушения случались несколько раз в цикл, абсолютно на любом континенте. Монастырь часто закидывал листовки на разные материки с кораблями. Там рано или поздно находился желающий, который пытался убить чародея. Записки частенько переписывались местными, то урезая награды, то увеличивая на местную деньгу. Записи о преступлениях были схожи, но два пункта этой бумаге не давали покоя. Да, инквизитора пытался убить, но тут было особое дело. Инквизитор оказался обидчивым, но дает достойную награду. А вот насчет уничтожения башен — это перебор. Башни приписывались каждый раз, но их чародей даже не видел в глаза. Тут уже хотят прибавить то, чего не совершал. Надо будет расспросить Кайо об этих башнях, может быть, он знает о случившемся?

— Ладно, это все потом, — устало вздохнул Антарес. — Осталось только дождаться Кайо и заодно рассказать ему о том, что здесь приключилось. А пока его нет, остается только отдыхать, да доварить эту чертову раффлезию! Надо было напоить этого мальца ею, заодно и проверить эффект. Как обычно, интересные мысли приходят позже нужного.

Глава 3

Дорога до лагеря фоленов заняла у Серого почти три часа. Уже успело стемнеть, а небо озарилось тысячей ярчайших звезд и двумя лунами, прежде чем Сергио добрался до кочующего лагеря. Как только он добрался, он отдышался и оперся рукой на ворота лагеря. Лагерь был огромен, но стен, которые служили для охраны, не было. Только вкопанные столбы по периметру с натянутыми между ними шкурами, которые защищали от ветров. Шкуры были очень старыми, потертыми, обветренными, но еще прочными, чтобы не рассыпаться от порывов ветра. Огромные резные ворота, покрытые странным орнаментом, возвышались над лагерем и открывали путь вовнутрь.

Серега был впечатлен. Лагерь, издалека казавшийся крошечным, был колоссален. По периметру он был усеян большими палатками и шатрами на манер юрт. Каждая палатка была настоящим шедевром искусства. Стены каждой были сделаны из расписанных красной краской шкур. Орнамент на каждом шатре был неповторим. Рисунок бегал, словно загнанный зверь и оставлял в голове свою картину, как будто палатка была своеобразным посланием. Возле каждой сидели фолены, как взрослые, так и совсем еще дети. На Серого они не обращали никакого внимания и каждый продолжал заниматься своими делами. Серега же не был гордым, и решил пройти в центр лагеря.

В центре посёлка было людно. Горел огромный костер, вокруг которого стояло множество распиленных вдоль бревен, на манер лавок, на которых сидели мужчины фолены и пели песни. Костер ярко полыхал, выбрасывая вверх снопы искр и отправляя в небеса белесый дым. Вокруг костра танцевали девушки в простых платьях и подпевали в такт. Движения их были выверены и грациозны, словно это были дикие необузданные звери. Старики стояли в стороне и наблюдали за всем этим празднеством и умиротворенно улыбались, занимаясь своими старческими делами. Кто-то весело болтал, кто-то пыхтел трубку, а кто просто задумчиво смотрел в костер. В темноте среди ярких языков пламени и танцующих девушек рождалась особая атмосфера, от которой самому хотелось все бросить и присоединиться. Слиться и раствориться, просто стать единым целым со всем этим миром. Будто ничего другого и не существует, будто сам огонь и есть весь этот мир, и он давал совсем другие, доселе невиданные чувства.

Сам того не замечая, Аморальный сел на одно из бревен. Рядом сидел возрастной фолен и наблюдал сквозь извивающиеся женские фигуры прямо в центр огня. Огромная бизонья седая голова смотрела, не шевелясь, всматриваясь в танцующие языки огромного пламени. Один рог на голове сломан, на уцелевшем же роге накручено страшное металлическое кольцо, которое заметно вросло. Красная рубаха, уже старая и вытертая, скрывала тело, которое было покрыто шрамами. Руки заметно дрожали, и фолен старался держать их в замке. Босые ноги покрыты загрубевшими мозолями, которые были набиты явно не за один год упорной работы.

— Человек же ищет кого-то? — вдруг приятным басом спросил фолен.

Сергио аж подскочил. Вопрос был очень неожиданным и чувствовался подвох.

— Нет. Точнее да. Мне сказали, что фолены много знают и не врут…

— Человеку сказали правду. Что хотел узнать человек?

Аморальный съежился. Манера общения этого существа была странной и непривычной. Интерес боролся с вежливостью, и последняя взяла верх:

— Для начала человек хотел бы знать, с кем он разговаривает, — Серый поежился, но сделать ничего не мог. Слова сами лезли вперед мысли. — И да, кто вы все такие?

— Человек разговаривает со Сторном. Сторн один из старейшин кочевого племени фоленов. Один из старших отцов этих земель. И один из отдыхающих у этого костра. Вот кто такой Сторн!

Бизонья голова качнулась и с едкой улыбкой повернулась в сторону Сереги. Того словно обдало холодом, но он постарался сделать невозмутимый вид. Получалось отвратительно, отчего фолен рассмеялся. Но даже сквозь смех старик словно сканером просматривал гостя, видел его насквозь и очень внимательно продолжал изучал собеседника.

— Почему человек носит эти странные синие обрывки на своем теле?

— Я… — начал было Серый, но замолчал. — У меня ничего другого нет.

— Амбер! — вдруг громко и протяжно крикнул Сторн. Из круга тут же выскочила та самая девица, в красивом разноцветном платье, которое отлично подчеркивало точеную аккуратную фигуру. — Амбер, доченька, принеси человеку плащ. Старику Сторну очень больно смотреть на него.

Девушка легонько кивнула головой и побежала в сторону палатки. Каждый шаг был аккуратен и точен, словно грациозная лань бежала по полю, а не человек или фолен. Старейшина заметил провожающий взгляд Сереги, довольно улыбнулся и крякнул от удовольствия. Чуть позже он достал старенькую трубку и начал крутить ее в руке. Повисла неловкая пауза.

— Что человек здесь забыл? — приятно и успокаивающе спросил Сторн.

— Правду хочу знать. Как я здесь оказался и как вернуться домой. Здесь, конечно, красиво и все такое, но вот очень хочу открыть глаза и просто проснуться, — вздохнул Серый.

— Правда — это страшное слово. Оно калечило судьбы народов, оно рушило города, не говоря уже о судьбах простого люда. Нужно ли это знание? Обратного пути для него уже не будет.

Серега лишь тихо кивнул. Огонь весело бегал в глазах человека-бизона, но Серый только ежился от страшного взгляда старейшины.

— Тогда спрашивай! — громко сказал фолен. Серый вздрогнул и немного замешкался.

— Как я сюда попал?

Старейшина замолчал, изучая своего собеседника. Огонь жутко бегал в его мутных глазах.

— Человек не из этого мира, Сторн чувствует, что человек не понимает, где он есть. Это значит, что человек нашел дыру в мире и попал в нее.

— Дыру? Не помню, чтобы лазил в какие-то дыры.

— Значит, человека привели в этот мир. Значит, либо другой гость привел человека, либо человек нашел портального зверя. Они тебя и отправили сюда. Как человек вернется обратно — мало кто знает. Это знание неподвластно ни человеку, ни фолену, ни квирену, ни зорцам, ни кому-либо еще, у кого есть мысли. Очень редкие умельцы появляются в мире и могут помочь. Придется человеку искать того, кто сможет помочь. Фолены тут бессильны, это умение им никогда не было ведомо. Лишь единицы этом мире знают об этом умении, еще меньше, кто могут помочь, но придется сильно постараться человеку. За этим знанием охотится очень много существ. Каждое существо ищет свою цель этому знанию.

Сзади тихо подкралась Амбер и с улыбкой набросила на плечи Серого толстый, но теплый плащ из шкуры какого-то существа. Сергио подпрыгнул, повернулся и удивленно посмотрел на девушку. Та лишь кокетливо улыбнулась и села рядом.

— Спасибо большое за плащ. Так намного лучше.

— Пожалуйста, — тихо, но очень тепло промолвила Амбер. Пальцы ее крутили венок на шее, а в глазах ярко блестело пламя костра. Сергио зажмурился, пытаясь не смотреть на нее, но мозг предательски рисовал ее статный образ. Мотнув головой, в надежде вытряхнуть ее из головы, Серый раскрыл глаза, и стараясь не встречаться взглядом, начал пристально рассматривать огонь. Амбер прыснула от смеха.

— Что вы празднуете? Так приятно и легко на душе становится, когда за всем этим наблюдаешь, будто становишься совсем другим человеком. Как будто какое-то ощущение идет. Я не могу объяснить, но это очень приятно. Знаю, это обманчиво, но это правда очень успокаивает.

— Человек действительно становится другим. Ему очень повезло попасть на праздник восстановления фоленов. Но, по правде говоря, этот цикл тоже не изменит ничего. Фолены многое знают, но страшатся завтрашнего дня, — Сторн вздохнул и печально опустил голову.

— Отец, не стоит печалиться. Рано или поздно, все изменится — все старейшины в это верят и ждут! — девушка протянула руку к старейшине, но тот лишь отвел в сторону. Нужно просто продолжать делать и не расстраиваться.

— Амбер, когда-нибудь пройдет твоя наивность. И Амбер будет очень печальной всю оставшуюся жизнь. Пообещай своему старику не меняться. Ему это очень нравится.

Та лишь улыбнулась и положила голову на руку. Платье слегка колыхалось от теплого ветра. Огромные бездонные глаза стали очень и очень задумчивыми, словно в них поселилась вся вселенская тоска. Аморальный это заметил, но никак не знал, с какой стороны начать разговор, чтобы отвлечь от печальных мыслей. Наконец Серега не выдержал:

— Может, подскажете, где есть ближайший врач? Или что делать с рукой подскажете? Сильно напрягает, что она у меня одна.

Амбер тут же спустилась вниз на землю и нежно взяла поврежденную руку. Конечность выглядела ужасно. Это была не рука, а почерневший обугленный протез, который пытались сжечь, но бросили эту затею, и прикрутили обратно к манекену. Кисть была высохшей и скрюченной, без какого-либо намека на работоспособность. Девушка осторожно покрутила больную конечность в руках и промолвила:

— Амбер может облегчить боль, но не снять проклятие. Что-то сидит внутри и так и будет уничтожать ее изнутри. Амбер попробует сделать, что в ее силах, но не обещает, что сможет справиться.

Ловко схватив за поврежденное запястье одной рукой, другой девушка начал осторожно водить по обожженной руке. Из уст тихо лилась непонятная молитва на странном языке, но с каждым словом, словно из руки доставали по одной тоненькой иголке, давая слабое облегчение. Серый невольно зажмурился и постарался молчать. Ворожба была пусть и облегчающей, но не самым приятной. Иглы, которые чувствовал мозг выходили очень медленно и болезненно, будто сидели в самих костях.

— Терпи! Амбер хороший врачеватель и человеку будет легче, но стоит набраться терпения, — приободрил Сторн. Сергио лишь попытался натянуть подобие улыбки.

— Кстати, Крис просил передать привет и спасибо за табак. Он и правда хорош, хотя и крепковат.

Старейшина расплылся в улыбке.

— Знаю мелкого прохвоста. Немногие из его народа хвалят наш промысел, но крыс оказался исключением, а не правилом. Хороший подземник. Будто и не подземник вовсе. Возможно, он как фолен. Запертый. Упавший.

— Что значит запертый? — не понял Аморальный.

— Фолены древний народ. Древний и очень гордый. Такой же, как и человек.

— Как и я? — удивился Серега. — Это чем же?

— Глупый человек не из этого мира. Также как и фолены, — молвила Амбер. — Рука со временем должна вернуться к обычному, но что-то в ней очень прочно сидит. Может быть, это и отравляет, Амбер не уверена. Отец не против, если Амбер проводит человека по лагерю и покажет, что здесь находится?

Сторн недовольно крякнул, но не стал сопротивляться и отпустил дочь. Девушка протянула руку Сереге, и они направились в сторону ворот. Легкая и грациозная Амбер буквально порхала над землей. Невысокий, грузный Серега, прикрытый огромным теплым плащом, словно цирковой медведь, пытался угнаться за дрессировщиком. Когда они отошли на приличное расстояние от старика, девушка обернулась и нетерпеливо спросила:

— Расскажи Амбер о своем мире. Амбер не терпится узнать, что где-то может быть совсем иначе, не как здесь!

Сергио аж запнулся. Он ожидал совсем не этого.

— Так вот зачем ты ходила в лагерь к крысам?

— Не только поэтому, — девушка кокетливо улыбнулась и вдохнула полной грудью вечернюю прохладу воздуха. — Амбер передавала припасы, прогуливалась по полям, да и просто наслаждалась этими днями. В этом цикле очень длинное лето. Так все-таки, расскажи Амбер кто человек и откуда? Пусть человек расскажет о месте, откуда рожден?

— Ну, с чего начать? Зовут Серега. А родом с… — тут Серый задумался. — Родом я точно не отсюда, потому что таких мутантов я еще не видел, не в обиду, конечно, но таких у нас нет. Жил в городе, работал на заводе. Иногда пил вечерами, потом снова работа. Ничего интересного если честно.

— Наоборот! Амбер никогда не была в городах. Амбер точно не слышала про завод. Что это такое?

— Странное место, — Серега загадочно улыбнулся. — Но, если коротко — там работало очень много людей и все они делали молоко.

— Там были люди, которые доились на молоко? — с брезгливостью спросила девушка. — Или коровы и козы которых вы доили?

— Нет. Туда приезжали грузовики и привозили все уже готовое. А мы перекачивали в танки и потом отправляли на переработку…

— Грузовики? Танки? — перебила Амбер. — Что это такое? На слух звучит очень странно.

— Грузовик это… — задумался Серый, пытаясь хоть как-то подобрать слова. Не найдя ничего интересного, он попытался объяснить, словно перед ним был ребенок. — Грузовик — это большая телега с бочкой, которая может двигаться сама без всяких коней. А танк — это большая железная бочка. Там было молоко, которое мы и перерабатывали.

— Что можно делать такого с молоком? Оно же уже готовое, бери да пей! — рассмеялась девушка.

— Да, но так оно не хранится долго. А после нас оно хранится дольше. И уже отправляется в магазины и там уже люди его покупали.

— А фолены? — нетерпеливо спросила Амбер. — Они были у вас?

— Нет, только люди. Очень много живут в больших домах, гораздо больше ваших палаток. И высотой дома были в десятки этажей, и сделаны из камня, а не из дерева и шкур.

— Десять этажей? Это же наверно вышел мельницы в поселке…

— Гораздо выше, — прыснул от смеха Серый. — Но не выше этих гор. Горы у нас не везде, но они тоже есть… И шахты есть… — задумчиво начал бубнить Аморальный. — Но и хорошо, что их нет, потому что в горах и живут люди по-другому.

Амбер слегка наклонила голову. Глаза ее сияли от удовольствия. Легкий ветерок приносил приятный дым от общего костра, а заодно еле покачивал венок на шее девушки.

— Но как человек здесь оказался? Не просто же так он взял и появился?

— Амбер, видишь ли, я если бы знал, я бы сказал бы тебе, но я, правда, не знаю. Я вышел в курилку на заводе и оказался здесь. Где вы меня нашли и оттащили к Виго. Где он заставил отрабатывать вообще непонятный долг. Что за долг, кстати? Он не наврал?

— Нет, это правда. Хозяин Виго действительно потратил на тебя кристалл дознания. Он позволяет понимать разумных существ и общаться с ними. С Амбер же, как-то разговариваешь, — девушка подмигнула и покружилась на месте, после чего упала в траву возле одной из палаток. Сергио осторожно подошел к ней и присел рядом на землю.

— Кстати о Виго. Почему вы так послушно с ним себя ведете? Он же обращается с вами как с грязью?

Амбер вздохнула и повернулась на бок и подперла голову рукой. На лице играла буря раздирающих ее чувств.

— Это очень давняя и долгая история. И фолены не гордятся ею, но это часть их истории.

— Расскажешь? — осторожно спросил Серега.

— А человек действительно хочет знать? — задумчиво спросила девушка.

— Ну, давай хотя бы выслушаю. Может, станет легче. Чую, это не самая приятная история и с ней редко делятся…

— Правильно человек чувствует, — Амбер села напротив Сергио и начала задумчиво перебирать венок на шее. — Начнем историю с того, что фолены не всегда были такими. И жили они не в этом мире. Когда-то давно фолены был сильным и процветающим народом. Говорят, первые фолены были похожи на людей. Огромные, сильные, со своими дворцами и городами, бескрайними полями и самым чистым сердцем. Они собрали большие армии, полные воинов и колдунов, сильные армии и огромное количество земель. Все хотели быть с фоленами и все хотели жить с ними, потому что они дарили спокойствие и процветание. Так было очень долго. И не было другой силы, которая была бы сильнее фоленов. И они возгордились. Настолько, что правитель Хорн, объявил, что все народы не-фолены являются грязными и их нужно наказать. Воины тут же бросились порабощать все, до чего могли дотянуться. Детей убивали, даже если они громко шумели, мужчин резали и топили только потому, что они мужчины и могли поднять восстание, женщин отправляли в рабство и делали абсолютно все что угодно, на что могло хватить фантазии. Прижигать железом, насиловать, вырезать лезвиями на коже, продавать, проигрывать в игры, пытать. Реки крови протекли по землям, которые захватывали. Творились страшные времена. Колдуны на рабах испытывали ворожбу. Солдаты шли в любой понравившийся дом и брали все, что им нравилось. Сила нарастала, злоба нарастала, хватались и порабощались все земли один за другим. Пока однажды не наткнулись на небольшую деревеньку.

Амбер снова легла на землю, и взгляд ее устремился куда-то вверх, далеко сквозь звезды.

— В деревне было тихо. Ее захватили быстро. Перебили почти всех мужчин, мальчиков и стариков. Остался только старый шаман с молодой внучкой, которую он прятал в палатке. Все готовы были уничтожить старика, но генерал приказал стоять и ждать. Что-то ему показалось тогда странным и о боги, если бы он знал, то скорее всего ушел бы с миром. Сначала он попросил по-доброму отдать внучку в рабство, но старик отказался. Генерал рассмеялся и сказал: «Разве ты, старик, сможешь противопоставить нашей силе?» и приказал силой захватить девушку и отдать на растерзание всей уставшей армии. Но старик лишь встал стеной и молвил: «Вы были высоким народом, вы поднялись высоко, но оступились. И теперь вы будете падать. Ни днем, ни ночью, ни капли силы и ни капли магии вы не получите пока не искупите свое зло». После чего генерал со смехом достал мечи разрубил старика, а тот лишь рассыпался пеплом на землю. Войско отправилась к Хорну с докладом, а заодно отдохнуть после похода. Поход занял почти три луны до столицы. Отчитавшись с докладом перед правителем, все пошли отдыхать. А потом все стали фоленами — проклятым народом, который сразу начали гнать из городов, забивать камнями из страха, собирали целые отряды, чтобы забивать и использовать как трофеи. Много фоленов были напуганы и пытались бежать. Кто-то смог объединиться, кто-то погиб. Так народ стал кочевым и отправился прочь со своих земель. По старым привычкам пытались охотиться, но живот не принимал мясо, только дарил мучительную смерть. У многих вздувались животы и гибли от разрыва нутра. Начался жуткий голод. Кочевал народ не одну сотню циклов, много пали от голода, от жажды. Фолены были безумны. Так бы продолжалось долго, если бы не наткнулись на странника, что поведал продолжение того проклятия.

— А что в нем было? — Серега слушал с широко раскрытыми глазами и старался не дышать.

— Странник был усталым и голодным. Он не побоялся наш народ и попросил еды. Фолены сами голодали, но поделились с ним. Человек поблагодарил и спросил о скорби нашего народа. После чего рассказал, что проклятие можно вернуть. Однажды появится фолен, который сам станет фоленом, среди фоленов. Он будет думать по-другому, он будет жить по-другому, и он приведет народ в другой мир. Но для того, чтобы он появился — фолены должны искупить все грехи своего народа. После чего он поведал что в мире, где родился народ — нет и не будет больше места. А потом странник открыл дыру в пространстве, словно зияющую рану на теле, после чего пошел сам и пропал в ней. Фолены рискнули и пошли за ним. После чего оказались здесь и разбрелись кто-куда по миру. Нашему клану очень понравилось это тихое место и обосновалось временно здесь.

— Это поэтому вы слушаетесь Виго?

— Почти, — Амбер снова встала и посмотрела на Серегу. — Старейшины того времени запретили внукам силу и приказали жить мирно. Проявление силы отдаляет от прихода фолена, и поэтому фолены либо живут мирно, либо кочуют на другую землю для тихой жизни.

— Ты не ответила за Виго. Он явно вас не балует.

— Хозяин Виго вредный человек. В Гронинхейме все знают, что за беглых фоленов висит награда. Там крестьяне уже ждут и знают, что Хозяин Виго даст награду. Там ждут, чтобы сдать в руки хозяину. Иногда они устраивают облавы и сдают под видом беглых. Амбер так ловили четыре раза, — девушка вздохнула и встала.

— Четыре?!А что он делает с беглыми? — Сергио явно не ожидал такого подвоха.

— Два раза отпускали так. Хозяин Виго был в настроении и отпустил. Один раз заставили сжечь свою одежду и идти голой через все поля до дома. А последний раз Амбер прижгли пальцы углем из самовара. С мужчинами обращаются гораздо суровее — кого-то секут, кого-то избивают, кого-то прижигают. Бежать особенно некуда, поэтому Фолены и живут здесь. На север уходят Красные Леса, дальше по дороге поселок, а на юг побережье. Перебраться через пролив фолены не могут — они кочевники, а не мореходы. Отсюда сложно куда-то уйти, а большой караван заметят издалека. — повисла пауза. было слышно, как стрекочут сверчки. — Амбер не этого хотела… Нужно идти обратно…

Она встала, развернулась и побежала в сторону костра. Сергио уныло поплелся за ней, в сторону праздника.

— Амбер, подожди. Прости, что спрашиваю, но что вы сейчас празднуете?

Девушка повернулась и грустно улыбнулась. Ее голова газели в эту яркую луну уже не казалась такой пугающей. Казалось, что в этот момент смотрело не мутант, не уродливый фолен, а очень красивая девушка, полная тоски и отчаянья. Снова подул ветер и качнул шерсть на лице. Длинные соломенные волосы развевались на ветру. Огромные глаза казались бездонными и, Сергио был готов поклясться, что в них можно было провалиться и так и не достать дна. Яркое цветное платье слегка колыхалось, но из-за дыма казалось, словно все краски смешались в одну необъяснимую цветную гамму, которая со всей силой и без пощады била по глазам.

— По старой легенде, в ночь, когда луна будет ярко-голубой, появится Фолен, который принесет облегчение и искупление своему народу, выстрадав сам за все, что он сделал. И мы празднуем его приход в этот мир. Праздник празднуется раз в несколько циклов. Отец не очень верит во все это, но в это верят остальные. И может быть, когда-нибудь фолены обретут свободу и будут жить спокойно. Амбер не знает, когда это произойдет. Но искренне надеется, что жизни нашего народа изменится к лучшему. А теперь нужно идти к костру, отец уже заждался Амбер.

С этими словами она подошла к Аморальному и нежно взяла его за руку. Сергио затрясло приятной дрожью от этого прикосновения. Несмотря на страшную голову, женская рука была очень мягкой и легкой на ощупь. Работы в полях оставили свои мозоли, но на удивление Сереги, они почти не ощущались.

— Амбер, а твой отец ничего против не сделает за прогулки под ручку? — ехидная улыбка поползла по лицу человека.

— Не волнуйся. — Амбер заливисто рассмеялась. — Проклятие сделало народ спокойным. Отец будет конечно не доволен, но ничего не сделает человеку. Пошли быстрее, Амбер хочет еще послушать песен и отдохнуть перед завтрашним днем.

Добрались до костра они необычайно быстро. Сторн лишь сидел и бухтел, что дочь его снова убежала, так еще и с человеком-чужеземцем. Парочка тихо подкралась сзади и слушала с улыбкой колючие слова старейшины. Они выслушали то, что нравы у молодежи совсем никакие, что завтра снова на работу, а дочка так и не выспится, что Виго будет не доволен. В конце концов, старик достал мешочек с табаком и старую потертую трубку, тут Сергио не выдержал и попросил закурить. От неожиданности, Сторн подскочил и со злобой протянул кулек Аморальному. Тот лишь тепло поблагодарил и с удовольствием начал крутить подобие самокруток.

— И зачем человек это делает? — со скрипом спросил старейшина.

— Как зачем? Курить буду. Трубки-то у меня нет, так что будем делать так.

— Как пожелает человек. Как человеку праздник?

— Очень приятно. А правда, что Фолены чувствуют ложь и сами не врут?

— Правда, — старик забил трубку, раскурил и довольно крякнул. — А зачем это человеку?

— У меня долг перед Виго в триста сильденов. Это много?

Сторн повернул свою огромную рогатую голову в сторону Сереги. Внутри все похолодело, а от устрашающего взгляда сердце устремилось в пятки. Недолго просверлив Сергио взглядом, старейшина вдруг смягчился и молвил:

— Нет. Сильдены — это железо самого Виго. На этих землях он чувствует себя царем и безнаказанно творит страшные вещи. Их если, где и примут, то только в Гронинхейме — это поселок в паре дней пешим ходом. Больше они нигде не имеют цену. Это железо не несет никакой цены.

— А вообще это сколько примерно? — не унимался Сергио.

— Это миска похлебки и кувшин молока в таверне на перепутье, — тихо ответила Амбер. — Это в стиле хозяина Виго, кого-нибудь обмануть и все обратить к себе. Не зря они с Мориусом-подземником сдружились и отлично преуспели в местном разделении. Мориус та еще крыса, и выступает отличной заменой для Виго. — девушка замолчала, но потом тихо продолжила. — Это он прижигал руку углями из самовара.

Сторн лишь посадил Амбер рядышком, нежно обнял и погладил по голове. Пальцы старика дрожали, но он был аккуратен и с любовью поправил шерсть на голове, а потом венок на шее.

— Не волнуйся доченька, когда-нибудь все это изменится. Сторн не знает как, но знает точно, что изменится. Постарайся не думать об этой крысе. Сегодня праздник, луна вошла на свое место и скоро появится Фоллен, что изменит этот мир.

Луна и вправду была необычна. Сегодня она казалась огромной и источала легкий голубоватый свет. Серега сначала принял ее за земную луну, но она была больше земной раза в полтора, а светила гораздо ярче. Знакомые узоры из лунных морей были похожи, но, когда начинал сравнивать, Сергио понимал, что это вовсе не земля, а дом находится в другом месте.

— А как называется это место? Если вы не знаете, как покинуть его, то хотя бы расскажите, где я есть?

— Этот мир называют все по-разному, — Сторн затянулся и выпустил облако дыма. После чего задумчиво посмотрел на костер. — Кто-то зовет мир пяти континентов, кто-то тупиком, у каждого языка есть свое имя, но на общей речи этот мир называют Валгир. Мир странный, но жить в нем можно.

— В первый раз слышу, если честно. Знать бы кто может помочь.

— Попробуй поспрашивать в поселке. Может, кто подскажет, может, даже найдешь того, что знает. Но пусть человек будет аккуратен, поселок место опасное, что ждет человека за поселком — трудно даже представить. Фолены многое знают, но они не провидцы.

— А что с долгом-то делать? — растерянно спросил Сергио.

— Человеку нужен долг? — улыбнулся Сторн. — Человек наверняка уже отработал его сполна, так что он свободен. Если человек желает, может остаться здесь и дальше работать на Виго за миску супа, пока в один прекрасный день не останется в шахте. — Аморальный обиженно взглянул на старика. — Собирай запасы и двигайся, иди в поисках того, кто сможет помочь отправиться домой. Амбер, ты же поможешь человеку собраться?

— Да отец, только немного позже. Костер очень красиво горит.

Все молча устремили свой взор в сторону костра. Девушки, которые танцевали вокруг, уже успели разбежаться и сидели кто где. Кто-то лежал в траве и смотрел на звезды, кто-то сидел парочками возле палаток, а кто-то просто привалился к палатке. Звезды яркой россыпью сияли по небу, а одна из лун только горела и ярко освещала поля вокруг лагеря. Все вокруг затихало, только угли костра потрескивали и с шумом лопались, осыпая искрами землю вокруг. По всему лагерю витала тихая и приятная атмосфера умиротворения и спокойствия.

— Амбер, — тихо начал Серега. — Сторн — твой отец, правильно? — старик недовольно крякнул. — А где твоя мать?

Девушка только опустила голову. Хрупкое тело только еле заметно задрожало, а в больших глубоких глазах начали наливаться слезами. Старейшина легонько приобнял ее, и что-то шепнул на ухо. Та лишь в ответ кивнула головой, встала и пошла в сторону одной из палаток.

— Не самую хорошую беседу выбрал человек, — начал Сторн. Он снова достал свою трубку, и задумчиво посмотрел в небо на звезды.

— Простите… я не знал, что эта тема неприятна вам, — начал неуклюже оправдываться Серега, но старейшина только махнул рукой и продолжил.

— Когда наш народ прибыли на эту землю, она нам показалась очень спокойной. И так и было, на фоленов мало кто нападал, в основном, потому что боятся их. О них мало было известно, и местные очень опасались даже взгляда на фолена. Но Виго был другой, тогда, в уже далеком прошлом он с братьями был очень опасен, не то, что сейчас. И банда его работала очень хорошо, никогда без разведки не шла. Тогда его банда быстро подмяла под себя все окрестные деревни, не говоря уже об одиночных селениях. В один ужасный момент братья добрались и до фоленов. Сторн не знает как, но банда прознала про целительские способности Абигейл.

— А Абигейл это? — перебил Сергио.

— Супруга Сторна. Мать Амбер. Они как-то прознали про способности Абигейл. Это не так было страшно. Фолены знают врачебное дело и смогли сохранить остатки знаний этого дела. Даже магией это нельзя назвать, слабое ее подобие из заговоров.

— Магия? — изумился Серега. От удивления он придвинулся ближе, чтобы не пропустить ни слова.

— Да магия, магия, — раздраженно протянул старик. — Фолены утратили способность к магии, но говорят, что раньше были одними из самых сильных чародеев. Абигейл знала несколько хороших заговоров, и она врачевала всех в деревне. К ней выстраивались очереди из заболевших, и все были счастливы. Так, о чем это Сторн? Ах да, Абигейл знала некоторые заговоры и имела небольшие задатки для врачебного дела, чему она успела обучить еще совсем маленькую Амбер. Та ей во всем помогала, и травы собирала, и настойки пыталась варить и даже пыталась раны лечить. А сколько было неудачных у нее попыток, но Абигейл всячески направляла и наставляла ее. Маленькая Амбер тогда еще так смешно учила заговоры, от всяких самых разных, начиная от обычной горячки, и заканчивая самыми сильными. А как она запиналась, пытаясь вспомнить, где и как правильно…

— Абигейл, — тактично напомнил Сергио.

— Да… Абигейл, — устало вздохнул старик. Попытался затянуть трубку, но отплевался. Достал небольшое огниво и попытался высечь искру. — Абигейл была лекарем в нашей деревне. И банда решила, что наверняка умеет делать что-то еще. Тогда они оставили в покое. Прошло много времени, и жили фолены спокойно. Наверняка они побоялись ее, но, когда пришел Виго, он первым делом попросил ее привести к нему в дом. Там ждали монахи из монастыря высоких башен. После чего ее забрали и больше ни Амбер, ни кто-то из лагеря, никогда ее не видел.

Повисла долгая неловкая пауза. Было слышно, как стрекочет где-то сверчок. Угли почти погасли, но еще отдавали свое тепло этой ночи. Народ в лагере почти весь разошелся по своим палаткам. Молодежь где-то весело смеялась и тихо шушукалась по разным углам. В воздухе приятно пахло дымом и травами.

— Но это еще не все, — продолжил старик. — Через несколько лун Абигейл пришла во сне к Сторну. То, что она рассказала, повергло в ужас. Сторн не говорил об этом Амбер. Просто сказал, чтобы не ждала мать. Она не поверила старику, и наверняка в тайне надеется на ее возвращения.

Старейшина замолчал. Он глубоко дышал, стараясь успокоиться, но получалось не очень.

— Абигейл была все в том же своем ярко красном длинном платье. Ее лицо было прекрасно как тогда, когда я ее встретил в первый раз, хотя и узнать его было сложно. Все лицо было обрито и порезано. Сторн никогда не видел обритого фолена, и от этого вида ему было страшно. Она была вся в крови и старой, и свежей, словно лицо резали каждую минуту маленькими разрезами, бросали и начинали снова. Платье было изорвано, но Сторн до сих пор помнит это прекрасное платье, что было соткано, когда-то давно ее любящей матерью. Она была как никогда худой, а глаза полны надежды и облегчения. Сторн спросил тогда, что с ней, и где она. Абигейл лишь молвила тогда — «монахи» и упала на землю. Сторн не мог ей помочь, хотя и очень хотел.

Старик сделал затяжку из трубки и выпустил слабое облако дыма. Глаза снова устремились к звездам.

— Абигейл лишь лежала и тихо шептала что-то бессвязное. Слабо удалось разобрать что-то про монахов башни, про магию, про короля и инквизитора. Речь ее была все такой же мягкой, хоть и сильно мучавшей сердце Сторна. Сторн очень хотел броситься к ней, но он был словно окаменевший, словно бессильный перед этим все. А потом она повернулась ко мне и сказала: «Они боятся всех магов вне башни. Даже если это целители или пилигримы. Они думают, что мы знаем что-то больше. Но это не так!» Тут она улыбнулась, но так, что Сторну стало настолько жутко, что кровь остыла во всем теле, а пальцы пронзили сотни ледяных игл. Абигейл вывернула голову, словно шеи не было совсем, и продолжила: «Не ждите Абигейл. Абигейл скоро умрет. Монахи долго пытали. Резали и жгли лицо. Вгоняли иглы под кожу. Подвешивали за крючья чтобы она созналась. А сейчас накормили мясом. Осталось не много. Но монастырь скоро падет. Фолен уже пришел. Он освободит народ, но потом покинет мир и уведет всех. Прости Сторн». Ее голова провернулась по кругу, а тело подпрыгнуло и упало бесформенной куклой. Сторн попытался закричать, но Абигейл его уже не слушала. Абигейл лишь тихо начала шептать слова «монастырь, фолены, зверь, мясо». С каждым словом звук становился громче, словно удар морской волны о скалы. А когда звуки стали невыносимы — ее живот лопнул. Из развороченного нутра полетели трупные мухи и поползли страшные личинки. Сторн лишь попытался закричать, но не смог, а только проснулся в ледяном поту. В то же утро он рассказал Амбер, что больше не стоит ждать Абигейл, только что она не вернется и сильно ее любит. Она, конечно же, расстроилась тогда. И так и не смогла свыкнуться с мыслью, что матери больше нет. Попыталась найти ее, но что нашла — так то, что из монастыря Абигейл так и не вышла. Возможно, она догадалась, что в монастыре Абигейл осталась на веки, но кто знает.

Старик затянулся остатками табака и потянулся рукой к ветке, что лежала недалеко от костра. Взяв ее в руки, старейшина сунул ее в костер с целью разворошить угли, но они уже остыли и не собирались разгораться. Сторн был упрям и все больше водил веткой взад и вперед, чем поднимал облака пепла. Не выдержав, фолен плюнул и бросил ветку. Сергио за всем этим наблюдал, и спросил:

— А причем тут мясо? Что с ним не так? Оно было отравлено?

— Фолены не всегда были таким народом. Таким, каким человек их видит, такими они стали из древнего проклятия. И это проклятие запретило есть любое мясо, будь то живое или мертвое. Даже небольшое количество приносит невыносимую боль и может привести к смерти. Поэтому фолены питаются только растительной пищей. И только! Иногда фолены охотятся на старых и больных животных ради шкур, но мясо отдают и никогда его не едят.

— Прям вообще? Ни разу? — удивился Сергио

— Прям вообще и прям ни разу, — передразнил его Сторн, после чего встал и потянулся. — Время позднее, так что человек может остаться ночевать. Если пожелает конечно.

— Спасибо большое, — выдавил из себя Серега. — С удовольствием останусь, да и шахта осточертела. После вашего рассказа, скорее всего, уйду от Виго, но надо бы все в голове прокрутить.

— Тогда пошли в палатку. Кровати у нас нет, но есть соломенный матрас, который очень хорош после тяжелого дня.

Сторн встал и пошел в сторону одной из палаток. Серега поплелся за ним. День выдался сложным, а голове был хаос из противоречивых мыслей. И самая главная мысль: как бы не было противно — Крис был прав. Был прав по поводу Виго и фоленов в частности. По крайней мере, они смогли сказать то, что неделю не могли ему сказать остальные. Серый не знал, что делать дальше. Неизвестно как вообще жить дальше в этом мире, но понимал, что необходимо убираться отсюда. Сергио шел, вздыхая, пытался сосредоточиться и хотя бы что-нибудь придумать, но в голову не лезло ничего хорошего.

Хижина стояла в стороне от основного входа. Выглядела она небольшой, но от нее веяло теплом и уютом. Деревянные балки стояли пирамидой, которую стягивали большие и плотные шкуры. Сами шкуры были разрисованы странным угловым орнаментом. Первое что пришло Сереге на ум — похоже на лабиринт, и даже попытался зацепиться взглядом, чтобы пройти его. Несколько раз напоровшись на нарисованную стенку, Аморальный бросил это дело и чуть было не столкнулся со Сторном, который почему-то резко остановился. Тот лишь стоял и ворчал под нос. Не останавливаясь, он отодвинул рукой одну из шкур, которая служила пологом, и пригласил рукой вовнутрь. Серый лишь молча нырнул и практически мгновенно ослеп.

В хижине было на первый взгляд темно. Серега хотел сделать шаг вперед, но оступился и упал с грохотом на пол. Старейшина зашел следом в хижину, тихо цокнул языком, схватил какую-то бутыль и потряс. В емкости начали потихоньку загораться светло голубые огоньки светлячков, которые весело забегали в странном танце. Сергио лежа на полу, наблюдал за бегающими огоньками и лишь глупо улыбался. В хижине каждый уголок был пропитан уютом. Несколько лежанок на полу (об такую Серый и оступился), небольшой резной столик из дерева, множество шкур самых разных животных, разбросанных по полу. Шкуры были навалены небрежно, и покрытые густым мехом, и лысые, и тонкие, и очень толстые, все это лежало странным сплетением и образовывало странный, но уютный ковер, который расстилался по всей хижине.

А ближе к стене спала Амбер. Она лежала на боку на одной из соломенных лежанок, заложив руку под голову. Другой рукой она обнимала огромный сверток из шкуры, который накрывал ее ноги. Было очень тихо, только слышно, как девушка посапывала, да биение светлячков о стенки бутылки. В приятном голубоватом свете девушка была еще прекраснее, чем вечером возле костра. Серый залюбовался этой картиной.

Сторн рукой махнул в сторону лежанок, а сам завалился прямо на пол. Серега упал на пол рядом с девушкой и уже начал задремывать, но та во сне положила руку Сергио на плечо. Приятный электрический разряд пронзил гостя, и совсем перебил весь сон. Глаза были широко раскрылись, а тело словно задеревенело, чтобы случайно не спугнуть приятную на ощупь руку. Но продолжалось это не долго. Старейшина захрапел и скорее всего разбудил девушку, а та лишь перевернулась на другой бок, укрывшись с головой шкурой неизвестного животного. Серега лишь мысленно выругался и закрыл глаза, постаравшись заснуть.

Утром Серый проснулся от холода. Полог палатки сильно колыхался от ветра, и нагонял сквозняк в хижину. Все тело дрожало от холода, не помог даже плащ, который накануне дали работяге. Закутавшись, как только возможно, Серега вышел на улицу и достав остатки табака, скатал несколько самокруток, сел возле хижины.

На улице было очень тихо. Солнце уже встало, но лагерь был почти весь пуст. Только несколько стариков сидели в том месте, где еще вчера был костер, да несколько детишек бегали недалеко от них. Облака в небе быстро летели по небу в сторону гор, где очень красиво натыкались на скалы и словно разбившиеся корабли пропадали в скалах. Где-то вдалеке было слышно, как поют птицы, заливаясь и перекрикивая своих собратьев. В воздухе витал очень слабый аромат дыма, от которого резко схватывало легкие.

— Человек уже проснулся. Ну и соня же он, — улыбнулась невесть откуда взявшаяся Амбер. Она была одета в скромное серое платье и была без привычного венка на шее. Вместо него был простой кулон из янтарного камешка.

— Привет. Сколько сейчас времени? — спросил Серега.

— Время, — замялась девушка. — Хм… Примерно четверть утра. До полудня еще далеко, а на работы уже ушли почти все.

— А ты почему здесь?

— Отец наказал помочь тебе собраться в дорогу до поселка. Амбер с человеком не пойдет, но покажет, в какую сторону идти и даст немного припасов.

— Спасибо большое. Но, зачем? Я и сам справлюсь, — застеснялся Серега.

— Отец уверен, что это не простой человек, и сможет помочь фоленам в трудную минуту. Так что пусть человек не капризничает, а начнет потихоньку собираться. Хозяин Виго может хватиться пропажи и начать облаву.

Серега лишь кивнул. Он еще хорошо помнил мушкет барина и очень не хотел его на себе испытывать его действие. Амбер поманила рукой в сторону палатки и скрылась внутри. Серый вошел во внутрь и не успел он опомниться, как ему в руки сунули небольшую походную котомку.

— Тут немного целебных трав. Ясельник от потери крови, мечерог от отравления, черный вьюн от хладной хвори, крысьи шаяльцы от горячки… Трав немного, но почти на все случаи, — Серега лишь благодарно кивнул. Девушка сунула несколько лепешек, — прости, с едой у фоленов не очень хорошо сегодня, но этого должно хватить до поселка. Ах да, еще немного табака и тонкой кожи, это подарок от отца.

Серый снова благодарно кивнул. Лепешки заботливо положил в сумку и перекинул ее через плечо. Амбер только кружилась по хижине в поисках чего-то. Наконец она выудила откуда-то мешочек размером с ладонь и сунула в руки Сереги.

— Здесь немного шальных грибов. Говорят, в поселке можно получить неплохие деньги за них, но Амбер не проверяла. Человек проверит сам. Есть их не стоит.

— Почему? — перебил Сергио.

— Горячка начнется. И можно увидеть то, чего не следует. Так, плащ человек может оставить себе. Отец сделает новый, тем более этот уже очень старый.

— Амбер, спасибо большое… — начал было Серега, но девушка лишь кивнула своей головой.

— Не за что. Пусть человек оправдает ожидания отца. Ну, или найдет путь домой… — девушка замолчала и закусила губу. — Вряд ли человек сделает что-то очень важное для фоленов, но против отца Амбер не может пойти. Человек точно хочет уйти? Может Амбер зря собирает его в поход?

Серый задумался, но перспектива жить с барином Виго его пугала. Будь что будет.

— Нет. Прости, мне жаль, но Сторн прав и делать здесь нечего. Нужно идти, да и задержался я здесь уже прилично, наверняка меня все потеряли и ищут.

Амбер тяжело вздохнула. Человек для нее казался простым и непонятным одновременно. Странное существо оказалось в этих землях.

— Хорошо, тогда пора прощаться. Вряд ли Амбер увидит теперь человека… — она вскочила и обняла Серегу. На удивление последнего, он оказался почти на пол головы ниже девушки. — А теперь пора. Человеку нужно идти.

Она взяла за руку Сергио и повела к выходу из лагеря. В лагере все было так же спокойно, только шум детей нарушал общую идиллию и тишину. Быстро пройдя вдоль костра и небольших хижин, девушка и путник оказались возле выхода из лагеря. Вход украшал красивый резной столб, в котором угадывались разные сцены охоты, фермерства, празднества, словно служил какой-то летописью племени.

— Я здесь не был, — начал Серега и осмотрелся по сторонам. Кругом были одни поля, с уходящей вдаль дорогой. Словно муравьи, на полях копошились различные фигуры.

— Это выход с другой стороны, на которую не смотрят горы. Дальше по дороге будет поселок. Но он далеко, примерно в двух днях пути. Пусть человек не пугается, если не сможет быстро прийти — поселок очень далеко, но в нем обитают люди. Если вдруг будут спрашивать кто такой человек — просто пусть говорит, что гонец от Виго. Людей хозяина почти никогда не трогают и человека не должны тронуть.

— Еще раз спасибо большое Амбер.

— Не за что, Серега. Так же тебя зовут? — улыбнулась девушка.

— Ну почти… Ладно, надеюсь мы еще увидимся, еще раз спасибо большое за все, тебе и твоему племени. Вы сделали многое для меня, вряд ли бы выжил без вас.

— Не за что. Фолены стараются помочь всем. Не задерживайся человек, Виго может поднять шум в любую минуту.

Серега только кивнул и пошел в сторону полей. Амбер стояла и провожала взглядом уходящую фигуру вдаль, до тех пор, пока окончательно не скрылась в полях.

— Амбер, Амбер… Вот скажи, чем был интересен этот человек?

— Он из другого мира отец. Амбер было интересно. Человек думает по-другому, ведет себя по-другому, да и ведет себя спокойно для людей. Человек, не делал больно фоленам и не пугался их.

— А еще он опасен для фоленов. Он не так прост, хотя сейчас пуст. При должном наполнении станет неизвестно чем, но вот его нахождение с нами навлечет беду. И Виго не самая страшная беда для нас. Как и крестьяне или воры. Пусть идет с миром доченька, если оно и суждено, еще увидитесь.

— Амбер знает. Но все равно ей очень неспокойно от этого.

Глава 4

Монастырь четырех башен гудел сегодня словно улей. За последние дни произошло множество событий, которые взбудоражили умы его обитателей, от мала до велика. Но, пожалуй, обо всем по порядку.

Несмотря на то, что сам монастырь назывался Четырьмя башнями, как и столица западного материка, сам он находился за стенами города, образуя небольшой город-спутник. Столица была огромной гаванью, которая была надежно защищена с моря. Множество небольших улочек переплетались между кварталами ремесленников, торговцев, алхимиков и простых жителей, сводясь к одной огромной торговой площади, откуда шла широкая улица на холм, где располагался королевский замок. В замке обитал правитель западного материка король Хенсельт (Дайте Боги ему здравия!) и уже от площади улицы убегали в сторону неприступных бастионов города. Рядом с гаванью, гранича с городом, находился монастырь, благодаря которому и появилось название города.

Сам же монастырь состоял из четырех башен разного размера и являл собой одновременно и монастырь, и инквизицию, и школу, и тайный орден. Территория монастыря была огромна, но основных строений было всего четыре. В самой маленькой, но самой широкой башне, больше походившей по размерам не на высокое строение, а на огромный широкий барабан, являл собой огромное общежитие, в котором проживали так называемые монахи первого круга — новички или же рекруты, которые только вступили в ряды инквизиции и ждали дальнейшего своего обучения, а по совместительству занимались всей грязной работой в зданиях.

В одной из таких комнат утром сидело несколько новобранцев. Солнце только встало, но будущие монахи уже не спали, а убирали разбросанную солому, которая служила единственной постелью в комнате. Никакой мебели не было совсем, только солома, словно это была не келья, камера. Окон в комнате не было — это была одна из срединных комнат в здании, а роль освещения выполняли старые вонючие жировые свечи. Говорят, что их покупают в портовом районе города, но откуда у монастыря деньги никто не знал и каждый раз все спорили, каждый раз не приходя к единому мнению.

— Давай поторапливайся! — высокий, худой послушник, с острыми скулами и глубокими впавшими глазами, подгонял двух оставшихся своих соседей.

— Ареф, мы успеем до прихода монаха, тут убирать-то делать нечего.

Ареф только нахмурил брови. Он был самый старший в этой комнате — несколько лун назад ему ударило пятнадцать лет. Одетый в старую серую грубую робу, высохший от бесконечных работ, юноша был одним из старых новобранцев. Поэтому он попытался надавить на свой авторитет и направил палец на пререкающегося с ним соседа и напрягся. Ноготь начал слабо искрить. — Собирайся Бьерн! Я не хочу тухнуть тут, а хочу развития. Если в ближайшее время меня не заберут во второй круг, то клянусь Девогобом, сожгу тут все!

— Не сожжешь, — с сарказмом ответил третий обитатель. Неопределенного возраста, с обритой головой, и яркими синими глазами. Лицо было круглым, но все тело было очень худым, словно его обладатель очень быстро похудел, сам того не желая. — Тут таких сжигателей как ты — треть монастыря. Тем более Бьерн прав, сегодня ничего не поменяется, снова разбредемся кто куда — кто на конюшню, кто в столовую, а кто за некромантами прибираться…

— Ты не прав Ивор, — палец с искрами дернулся в сторону другого паренька и тут же погас. — Недавно случилось кое-что, так что у нас есть шанс стать послушниками.

— С чего бы это вдруг? Инквизитор решился расширить набор в монахи? — Бьерн тихо хихикнул и рассыпал солому, которую до этого усердно собирал по всей комнате.

— Один из монахов сказал, чтобы мы усерднее готовились к приему в послушники. На кухне он подслушал разговор, что сам мастер Иероним будет проводить экзамен с набором в новые рекруты. Это будет касаться не только первого круга. Говорят, он будет лично проверять магические умения всех новых рекрутов.

— Брехня! Будто мастеру Иерониму делать нечего, как проверять рекрутов перед вступлением в послушники? И вообще, с чего бы вдруг будут набирать народ? — Бьерн, как самый молодой в комнате, которому едва исполнилось девять, не верил в подобное стечение обстоятельств.

— Да, с чего бы вдруг Иерониму идти к послушникам? Разве ему это надо? Есть куча других монахов вроде, — переспросил Ивор.

— Поговаривают, что кто-то из монахов перепутал заклинание обычного поджога, или чего-то переборщил, в общем он сжег три комнаты, а вместе с ним почти полсотни монахов самого разного возраста. Так что скоро будет объявлен набор, а вместе с тем вступительный экзамен, так что поторопитесь, я не хочу тухнуть шестой цикл в этом клоповнике!

Ареф дал пинка Бьерну, отчего тот повалился в кучу соломы. Мальчик обижено встал и, хотел было подскочить к обидчику, как тут же открылась дверь в комнату, и появился монах среднего возраста в длинной коричневой рясе до пола. Лицо было худощавое, с пышными усами, с полностью обритой головой. Послушник только рявкнул:

— Всем быстро собраться перед входом в башню. Работы на сегодня отменяются. Ждать моего прихода. Опоздание будет караться смертью!

Ребятня мгновенно все бросили и бегом побежали к входу в башню. Там уже собиралась большая толпа народа. Дети между собой гудели и галдели, гадая, зачем все собрались в такую рань. Ветер, налетевший с гавани, охлаждал воздух, и многие новобранцы дрожали от холода. Солнце, которое только проснулось и еще слабо грело воздух, только неприятно слепило глаза. Старые камни башен, покрытые мхом, с жадностью ловили свет солнца, отчего древние стены строений монастыря казались ярко зелеными и древними, словно появились здесь вместе с сотворением мира. Шпили двух башен, покрытые золотой краской, сильно били по глазам, превращаясь в яркое, болезненное пятно.

— Я же вам говорил идиоты, — тихо шептал послушник.

— Заткнись Ареф. Накликал беду на нашу голову, — зашипел Ивор. — Не могли выбрать утро потеплее.

— Да тебе-то что, ты же умеешь в лед, вот и наколдуй что-нибудь от холода…

— Еще раз, заткнись. Неизвестно, вообще, зачем мы здесь…

Договорить Ивору не удалось. Монах, который всех собирал утром, уже вышел и начал свою речь.

— Мелочь, слушаем меня внимательно, второй раз повторять не буду! Вы здесь никто, но сегодня у вас появится шанс стать кем-то. Сегодня объявляется набор из нескольких будущих монахов, и лично сам мастер Иероним посетит это мероприятие. Для облегчения прохождения испытания некоторым, хм участникам, была выбрана общая тренировочная арена. Там вы сможете продемонстрировать свои навыки, а заодно возможно вступить в ряды монахов монастыря четырех башен. А теперь бегом за мной! Кто отстал — остаётся послушником рекрутом на всю оставшуюся жизнь!

Монах развернулся и неспешно пошел в сторону ристалища. Молодые монахи его слова приняли буквально и побежали вперед монаха на ристалище, чтобы оказаться в первых рядах. Сам же усатый монах с ухмылкой наблюдал за побегом юных рекрутов и с предвкушением ждал их встречи с мастером. Шел он неторопливо и с удовольствием для себя представлял встречу. Возможно, мастер Иероним похвалит и даже поможет продвинуться выше по карьерной лестнице, главное поймать его в хорошем настроении. С такой мыслью монах свернул за угол одного из мелких зданий, что служили кладовкой и увидел молодого плачущего послушника. Мальчик, десяти циклов еще не исполнилось, худой, с огромными черными глазами.

— Эй, ты почему не идешь на ристалище?

— Я знаю, что не пройду. Я очень боюсь, что все будут смеяться и ничего не смогу сделать, — мальчик выглядел испуганным и сильно дрожал, не то от холода, не то от слез.

— Тебя беспокоит, что все будут смеяться? — усмехнулся монах.

— Да! Все считают меня полезным убирать только за конями.

— Успокойся. Если тебя пригласили, значит, верят в тебя и в твои возможности. Тебя как звать-то?

— Бьерн. Мама звала Берни.

— В общем, так, Бьерн, Соберись! На ристалище все в равных силах. Оно устроено так, что все там находятся в равной возможности перед другими. Только нужно быть уверенным в своих силах.

— Но я-то не уверен, — перебил мальчик. — Тем более там очень много сильных претендентов.

— Не волнуйся. Когда-то все сильные маги начинали с этого ристалища. Даже сам инквизитор прошел его однажды. Почему же ты думаешь, что не пройдешь его?

— Я же младше всех здесь, — начал потихоньку успокаиваться мальчик. — Там все старше и наверняка сильнее.

— Старше — вовсе не значит, что сильнее. Если тебя пригласили — значит, что ты достоин. Поверь, от того, что ты будешь тянуть — будешь терять драгоценное время. Тем более монахи начинают совершенствоваться в своих силах, а не проводят время в столовой, библиотеках и конюшнях. Ты же не хочешь разгребать конское дерьмо?

— Нет, конечно. Оно воняет и от него портится настроение на весь день. А правда, что инквизитор проходил это испытание?

— Конечно правда, как иначе он стал инквизитором? — улыбнулся монах. — Давай, пошли, самое время для побед. Возможно, мастер Иероним выберет именно тебя.

Само ристалище находилось отдельно от всех строений монастыря и выглядело очень специфично даже по магическим меркам. Для боевых магов ристалище было разработано для честной магической битвы. Несколько строений из камня для магов земли, небольшой пруд в центре для магов воды, несколько деревьев по краю — для друидов и древесных магов, огромное разношерстное кладбище под землей — для владельцев некромантии. Арена была рассчитана с учетом многих аспектов и принимала на себе все магические дуэли любых уровней. Специально для зрителей была выделена отдельная каменная трибуна, на которой мог устроиться любой желающий. Камни сами давно потрескались и все покрыты самыми разными цветами, но никто не сомневался в ее крепости и надежности — при желании маги земли могли укрепить ее в секунды.

Ребятня вовсю разминалась: кто-то делал зарядку, кто-то медитировал, кто-то стрелял разного рода заклинаниями в воздух. Стоял гул и спор, кто же сильнее, кто эффектнее, кто смог бы пройти вперед. Но время шло. Становилось скучно, и постепенно падал азарт, пока к полудню не появился мастер Иероним.

Высокий мужчина среднего телосложения, вместо привычных мантий и ряс мастер был одет в походный камзол из кожи гигантского аспида темно-зеленого цвета. Черные потертые штаны, были заправлены в высокие сапоги из дорогой кожи. Лицо его было серьезным и сосредоточенным. Широкое, с огромными серыми глазами, которые обманчиво излучали добродушие и спокойствие, но на самом деле хищно рассматривали кандидатов. Черные, как уголь волосы аккуратно уложены в сторону. Несмотря на то, что мастер брился, лицо было его покрыто черной щетиной, которая лишь добавляла строгости.

— Так, всем собраться! — громко крикнул мастер Иероним. Почти все бросили свои занятия и постарались построиться. Как бы послушники не старались, получалось отвратительно.

— Быстро, мастер не привык ждать! — крикнул монах, но тут же упал на землю и закорчился от боли.

— Заткнись! Еще слово и ты пополнишь эти ряды! — рявкнул Иероним на монаха. Прошло около минуты, и рекруты построились в сносный строй. — Вы здесь сегодня, потому что монастырю потребовались новые монахи. А это значит, что пора устроить вам настоящую проверку. Быть может, вы просто так жрете свой хлеб. Все сейчас занимают места на трибунах. Эта усатая скотина, — мастер указал на корчащегося от боли монаха. — Будет вызывать по очереди. Того, кто оказался на арене — вызывает себе противника, которого считает равным, вы сражаетесь на смерть. Кто победил — становится монахом и наконец то начнет нормальное обучение. Отказаться сейчас вы еще можете. Оказавшись на трибуне — либо победа, либо смерть. Вы все здесь в равных условиях, а я заодно посмотрю, кто на что способен. Все ли вы готовы?

Послушники только тихо пролепетали «да мастер» и отправились на трибуны. Сам же мастер отправился на самую низкую скамью, чтобы лучше всего видеть сражение. Монах же, что валялся в пыли, встал, с заметной болью поплелся в центр ристалища и с хрипотцой молвил:

— Послушник Девиан! — после чего монах поплелся в сторону мастера.

С трибуны сошел высокий паренек в вытертой робе с каштановыми волосами. Он посмотрел на трибуну и указал пальцем на девчушку лет тринадцати.

— Анна, я давно хотел проверить, на что ты способна!

Иероним лишь кивнул, и девушка бегом сбежала вниз на арену. Пожав друг другу руки, они разошлись по разным концам арены и встали в боевые стойки. Дождавшись команды от усатого монаха, они начали бой.

Девиан еще до монастыря умел обращаться с водой. Это редкое умение для западного материка сразу подняло шум в Балтаморе, приморском городе, что стоял далеко на севере. Испуганная мать сразу отправила сына в монастырь, дабы местные не растерзали мальчишку за его способности и не сочли врагом. Он тут же начал рисовать руками круги возле себя и тут же из пруда начали взлетать небольшие сгустки воды, которые тут же полетели в девушку. Девушка прекрасно знала об опасностях, которые таили маги воды, и тут же поспешила ретироваться за ближайшее каменное укрытие. Девиан использовал распространённую технику острой воды, которая при попадании наносила раны, словно нож. Мальчишка расстроился, что Анна спряталась за камнем, и не придумал ничего умного, как расстреливать камень, пока тот не превратится в крошку.

Девушка была совершенно другой специализации. Еще совсем маленькой она смогла оживить своего погибшего котенка. И хотя тот слабо походил на питомца, окружающим стало понятно, что умеет девушка, и возможно даст полезные навыки в будущем. Она припала к земле и попыталась кого-нибудь пробудить из спячки на этой арене.