Бесплатный фрагмент - Пепел белых крыльев

Пепел белых крыльев
Глава 1

Просыпаться в такую погоду — настоящее испытание. Свинцовое небо вдавило город в промозглую сырость, будто надавили гигантской серой ладонью на аквариум с грязной водой. Мелкий, назойливый дождь стучал по стеклу. Улица внизу напоминала вымокшую, серую кошку — мрачную, взъерошенную и недружелюбную. Идеальное дополнение к учебному году, который давно начался, но от которого все — и взрослые, и дети — всё ещё мысленно бегут к тёплым солнечным дням каникул.

Но реальность — это октябрь… Еле открыв глаза, я нащупала в полумраке свой телефон, чтобы посмотреть время. Холодный экран ослепил.

«Без двадцати девять. Идеально. Ну, как всегда, я проспала школу!»

Не то чтобы это была моя привычка, просто в дождливые дни просыпаться мне не по силам, поэтому я даже не помню, как выключила будильник.

«Мозг, предатель, делает это на автопилоте, лишь бы поспать лишние пять минут».

В комнате стоял полумрак, густой и липкий, как кисель. Пока я, спотыкаясь о разбросанные на полу книги и скомканную одежду, добиралась до выключателя, «Почему я никогда не могу просто аккуратно всё сложить? Потому что утро — это враг, вот почему» — пронеслось у меня в голове. Свет, наконец, ворвался в комнату, резкий и неумолимый.

Я быстро оделась (схватила первую попавшуюся одежду), но, выходя из комнаты, всё-таки решила посмотреться в зеркало и убедиться, что выгляжу прилично. Зеркальное отражение не порадовало.

«О, Боже. Кто это?»

Заспанное лицо, волосы — настоящий хаос на голове, и фиолетовые, чёткие мешки под глазами, словно я провела бессонную неделю, перетаскивая кирпичи. Но самое тревожное было в моих глазах цвета чая. Сегодня в них не было привычной апатии, а лишь глубокая, необъяснимая усталость, как будто я уже исчерпала все свои силы, ещё не начав день.

«Откуда такая усталость? Я же просто спала. Или не просто?» В голове проплыл обрывок какого-то яркого, но тут же растворившегося сновидения — полёт, вспышка света… «Ерунда. Наверное, вчера слишком поздно залипла в сериальчик».

Мой гардероб — это памятник практичности и тотальному равнодушию к тому, что «носят в этом сезоне». Сегодняшний мятный свитер помнил, кажется, ещё мою маму в юности, а джинсы были удобны как вторая кожа, пусть и выцвели до блеклости, почти до цвета этого тоскливого неба. Лола Лиханова как-то презрительно фыркнула, разглядывая меня с ног до головы: «Беликова, ты хоть раз видела журнал?» Может, она и права, но разве настоящая дружба строится на лейблах? Хотя… результатов ноль. Я была невидимкой в яркой толпе, и смириться с этим было проще, чем пытаться стать своей, надевая маски, которые всё равно не подходят по размеру.

«Невидимка. Удобно, в общем-то. Никто не ждёт, никто не пристаёт…»

Мысль должна была звучать бодро, но получилась какой-то увядшей.

На кухне меня поджидали бутерброды и чай, заботливо оставленные мамой. Рядом — записка «Удачи, солнышко!».

«Мама — единственный человек, который всё ещё верит, что из меня может выйти что-то солнечное».

Едва доев завтрак, я стремительно выскочила на улицу, натягивая на ходу рюкзак.

Всё вокруг было настолько бесцветно и обыденно, что у меня моментально испортилось и без того плохое настроение. Дождь усилился и, вдобавок, подул сильный, пронизывающий до костей ветер, который тут же нашёл все щели в моём древнем свитере.

«Отличное начало дня!» — с сарказмом подумала я, плотнее кутаясь в себя. И, конечно, зонтик был благополучно оставлен дома.

«Потому что я гений планирования, вот почему».

Промокнув насквозь за первые пять минут, запыхавшись, кое-как добралась до школы. Посмотрев на огромные часы, висевшие в пустом, звонком холле, я поняла, что безнадёжно опоздала уже на пятнадцать минут.

«Надеюсь, Наталья Васильевна сегодня в милостивом настроении. Хотя, когда она вообще бывает в милостивом? Только в своих снах, наверное».

Без особого энтузиазма, предвкушая предстоящее наказание — «скорее всего, стояние у доски и сарказм на повышенных тонах» — я, оставляя за собой мокрый след, поплелась на второй этаж к кабинету русского языка, чувствуя, как мокрая ткань джинсов неприятно холодит ноги.

— О, Беликова! — Голос Натальи Васильевны неизменно напоминал скрип несмазанной двери, в котором ясно читалось раздражение. — Как всегда в своём репертуаре! Проснулась? Проходи, но будешь слушать стоя. Маленький урок дисциплины, авось дойдёт.

— Мне кажется, ей уже ничто не поможет, — прозвенел сладкий, как сироп, и ядовитый, как гадюка, голосок Лолы. Она сидела, выпрямившись, словно кукла на витрине; её идеально уложенные волосы и безупречный маникюр казались издевательством над моей вечной растрёпанностью. В классе кто-то сдавленно захихикал.

— Поможет, не поможет — это уж её дело, — Наталья Васильевна махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи, и её взгляд уже искал следующую жертву невыученного правила. — Моя задача — попытаться хоть что-то предпринять.

Как и было обещано, весь урок русского языка я простояла. Сочинительные союзы не вызвали во мне интереса, что делало ещё невыносимее моё наказание. Наконец, долгожданный звонок на перемену. Осиротелые коридоры вновь наполнились жизнью. Везде и всюду кишели ученики от первоклассника до десятиклассника. Все куда-то торопились либо стояли в кружках по интересам, громко смеялись и общались. Мне не было места в этих кружках. С такой, как я — обыкновенной, ничем не примечательной девочкой — никто не хотел общаться. Поэтому все перемены между уроками я просто скиталась по коридорам в поисках укромного тихого местечка, где могла хоть немного побыть наедине со своими мыслями. Одно радовало: в этом году я закончу девятый класс и попрощаюсь с этими унылыми стенами.

Дальше предстояло выдержать физ-ру. В раздевалке я заметила какой-то необычный переполох среди одноклассниц.

— Слышали, к нам комиссия приехала, проверка будет!

— Да ну, с какого перепугу!? Учебный год только начался, и уже что-то проверяют.

— Не случилось ли чего-нибудь?

— Эй, Беликова, может, ты опять отличилась?

— Ну да, всегда и во всём виновата Беликова, — буркнула я и вышла из раздевалки.

Спортзал пах старым деревом, потом и пылью. Зелёный линолеум на полу был изрыт трещинами, как высохшая земля, а белые линии разметки стёрлись до призрачных очертаний. Скамейки вдоль стен буквально стонали под весом учеников. Кто-то толкался, кто-то вёл громкие, но пустые споры, кто-то просто сидел, уткнувшись в телефон, создавая фон глупого, бессмысленного шума. Моё привычное место — у холодной стены в углу, под баскетбольным кольцом, где я могла наблюдать этот цирк со стороны.

Внезапно гул в зале стих, сменившись напряжённым шёпотом. В центре зала, словно вырастая из самого пола, застыла четвёрка. Не просто люди в костюмах — их черные одеяния безупречного кроя и без единой складки облегали фигуры, словно были сотканы из теней. От них веяло холодной, чуждой аурой. Наши физруки, казалось, превратились в испуганных воробьёв, беспомощно мечущихся вокруг хищных коршунов. И вдруг… один из них повернул голову. Не к директору, не к учителям — его взгляд, острый и безошибочный, пронзил толпу и впился прямо в меня. В его глазах мелькнуло не удивление, а скорее… узнавание. Словно он нашёл в этой толпе именно то, что искал, и этим «что-то» оказалась я.

В следующий момент вся группа, словно по невидимой команде, плавно двинулась в сторону инвентарной, унося с собой этот леденящий взгляд. Прозвенел звонок. Все построились в шеренгу. Вышел Николай Васильевич, наш физрук, и сказал:

— Сегодня на уроке будут присутствовать очень уважаемые гости, и поэтому у меня есть просьба, нет, приказ: вести себя хорошо и показать школу с лучшей стороны.

После этих слов прозвучала команда «Налево!» и «Бегом марш пять кругов!». Все до одного стройной колонной послушно пробежали заданную дистанцию. Не то чтобы у нас в классе одни любители спорта и спортсмены, просто все знали, чем чревато непослушание. Уважаемые гости, посовещавшись, подозвали Николая Васильевича и сказали:

— Нам очень нравится ваша манера проведения урока. Если и в самом деле уровень физической подготовки такой высокий, то мы намерены отобрать несколько школьников для региональных соревнований.

— Замечательно! Давайте устроим гонки, чтобы определить самых быстрых и выносливых. Яковлева, Быстрых — на старт! — протараторил физрук своим командным тоном.

— Нет, обойдёмся без гонок, мы, пожалуй, выберем сами подходящих нам людей. С этими словами они стали пристально осматривать каждого и тихо переговариваться. Наконец, один из них сказал:

— Девушка третья слева, юноша пятый справа и девушка шестая слева, выйдите вперёд.

Все названные вышли.

— Остальные свободны! — резко оборвал другой из «людей в чёрном».

Все разошлись. Я, конечно, с облегчением выдохнула, поскольку не оказалась в числе названных. После того как высокоуважаемых гостей проводили, урок продолжился. До звонка мы успели провести пару матчей по волейболу. Это немного взбодрило меня, так как я неплохо в него играла.

Я уже почти вышла в коридор, когда по спине пробежали мурашки. Обернувшись, я снова встретилась с тем самым взглядом. Он стоял чуть в стороне от других, почти сливаясь с тенью у двери инвентарной. Высокий юноша с волосами чернее ночи и глазами… это были бездонные колодцы, в которых мерцал внутренний холодный огонь. Одет он был в тот же безупречный чёрный костюм, но в нём он выглядел не чиновником, а… стражем? Шпионом? Пришельцем? Я никак не могла найти определение его образу.

Наши глаза встретились — и время остановилось. Внутри всё сжалось. Я увидела в его взгляде не только любопытство — там был голод охотника, увидевшего редкую дичь. Я рванулась прочь, чувствуя, как этот взгляд прожигает спину.

Остальные уроки прошли, как ни странно, быстро, но на протяжении всего дня из моей головы не выходил тот парень. «Почему он на меня так смотрел? Что ему нужно? Неужели я ему понравилась!?» — мысли не покидали моё сознание ни на секунду.

По дороге домой я решила зайти в книжный магазин; надо было купить новую ручку (на уроках от скуки рисовала в тетрадях). В магазине было на редкость много покупателей, я кое-как протиснулась внутрь и пошла к прилавку с канцтоварами. Вдруг какой-то непоседливый мальчишка толкнул стойку с огромными энциклопедиями, и все книжки градом посыпались на меня. В этот же момент рядом оказался кто-то и мягко оттолкнул меня от опасности. Опомнившись, я повернулась поблагодарить за спасение, но не смогла этого сделать, так как потеряла дар речи. Передо мной стоял тот парень из спортзала.

— Ты в порядке? — Его голос был низким и бархатистым, таким теплым, по сравнению с леденящим скрипом Натальи Васильевны.

Я отпрянула, едва не уронив ручку. Его близость была внезапной и ошеломляющей.

— Д-да, спасибо… — Я запиналась, чувствуя, как жар разливается от шеи к щекам, наверняка окрашивая их в густой свекольный цвет. Я ненавидела эту свою реакцию — всегда краснела, как первоклашка.

— Не за что. — Он слегка наклонил голову, и чёрная чёлка упала ему на лоб. — Извини, если напугал в спортзале. Ты… привлекла моё внимание.

«Привлекла? Я? В этом мешковатом свитере и с вечной растрёпанностью? Он что, ослеп?»

Парень сделал паузу, изучая моё лицо пристальным взглядом, будто читал книгу.

— Ты отличаешься от остальных. Не пытаешься кричать, чтобы тебя заметили. Ты просто есть. И в этом тихом существовании есть какая-то сила. Или потенциал. — Его губы тронула лёгкая, почти невидимая улыбка. — И мне очень интересно разгадать, какой именно. Прости, я забыл представиться. Олег.

— Надя. Рада знакомству, — автоматически выдавила я. Мозг лихорадочно соображал: «Какая сила? Какой потенциал? Я сегодня еле русский союз „и“ от запятой отличила! О чём он вообще? Может, это такой новый способ подката? Слишком заумно для нашей школы».

— Что ж, и мне очень приятно, Надя, — мелодично, будто отрабатывая заранее заученную фразу, прозвучал ответ.

Я натянуто улыбнулась, схватила первую попавшуюся ручку с полки, даже не разглядев цвет, и почти побежала к кассе, чувствуя, как его взгляд следует за мной.

Мы вышли на улицу, в промозглый вечер.

— Позволь проводить тебя до дома, — сказал он, подставляя ладонь под редкие капли дождя. Его жест был изящным, неестественным для парня из обычной школы. — Буду очень рад сопровождать такую прекрасную девушку.

Комплимент прозвучал так гладко, что вызвал не радость, а лёгкую тошноту.

«Слишком красиво. Как из плохого романтического фильма».

— Хорошо, пойдём, — согласилась я, пряча руки в карманы и стараясь идти так, чтобы между нами оставалось хотя бы полметра. — Но ответь сначала на вопрос: что вы там проверяли у нас в школе? Нам не говорили ни о каких проверках. — Я посмотрела на него искоса, стараясь не поддаться этому бархатному голосу и не потерять последние крупицы бдительности.

Он вздохнул, и это был первый по-настоящему живой звук от него.

— Если честно, не могу тебе сказать, не имею права. Он помедлил, будто взвешивая, сколько можно выдать. — Мой отец — председатель этой комиссии. Я уговорил взять меня с собой, и он строго-настрого запретил мне разглашать какую-либо информацию о нашем визите.

«Секрет. Настоящая тайна. Не списывание на контрольной, а что-то взрослое, опасное».

Такая загадочность, вместо того чтобы отпугнуть, щелкнула внутри меня как выключатель, запустив мотор авантюризма. Во мне всегда жил дух искателя приключений, вычитанный в тоннах книг. Этот намёк на секретность не напугал, а заставил кровь бежать быстрее. Да и к тому же Олег был первым, кто смотрел на меня не как на пустое место или помеху. Это кружило голову сильнее любой тайны.

Оставшийся путь мы прошли молча. Он шёл рядом, не сокращая дистанцию, но его присутствие было плотным, почти осязаемым, как тёплая аура. Я погрузилась в свои мысли, строя догадки одна нелепее другой: «Кто они: люди в чёрном? ФБР? ФСБ?»

Вскоре показался мой дом, унылая панелька. Я даже внутренне ахнула — как так быстро?

«Надо что-то сказать! Спросить номер телефона? Боже, я даже не знаю, в каком он классе…»

Придумывая хоть какой-то предлог, я обернулась, уже открыв рот, но тротуар перед подъездом был пуст.

«Где он?! Только что был здесь! Я чувствовала его тепло за спиной!»

И тут — словно раскалённый гвоздь вонзился мне в предплечье! Не метафорически. Острая, жгучая, абсолютно реальная боль ударила по нервам, поползла вверх по руке, сжигая всё на своём пути. Я вскрикнула, но звук застрял в горле. Тело пронзила ледяная судорога, сводящая мышцы в тугой, болезненный узел.

Звуки улицы — шум машин, чьи-то шаги — растворились в нарастающем гуле, как будто я нырнула под воду. Зрение помутилось, краски сползли в серую муть.

Ноги подкосились, перестав быть частью меня. Я чувствовала, как падаю в бездну, ожидая жёсткого удара об асфальт…

Но меня подхватили крепкие, уверенные руки, не дав упасть. Сквозь накатывающую, густую тьму я успела увидеть его лицо, склонившееся надо мной. Не Олега. Другого. С теми же бездонными глазами, в которых теперь горела нечеловеческая, хищная интенсивность. Где-то в предплечье, в точке жгучей боли, пульсировало ледяное, парадоксальное жжение.

— Надя… — Его голос, уже знакомый и одновременно совершенно чужой, глухо донёсся до меня сквозь вату в ушах. — Держись. Всё пройдёт… со временем. Ты справишься. — В его словах не было утешения. — Это начало твоей новой жизни.

И тьма, наконец, нахлынула, смывая последние обрывки мысли, поглощая всё.

Глава 2

Меня разбудил пронизывающий, сырой холод, который, казалось, проникал сквозь кожу и оседал где-то в самых костях, превращая их в сосульки. Веки ощущались такими тяжёлыми, будто их присыпали свинцовой пылью. Я моргнула, и мир проплыл перед глазами мутным, не в фокусе пятном. Где я? Я попыталась вдохнуть полной грудью, но воздух был спёртым, пахнущим плесенью и холодным камнем. Последнее, что помнила… Пустота. Чёрная дыра в памяти, будто кто-то вырвал страницу прямо из мозга. Только смутное ощущение падения, бархатного голоса и… боли.

«Что… что произошло? Олег… Книжный… Боль в руке…» Мысли путались, цепляясь за обрывки.

Несмотря на головокружение, от которого комната медленно вращалась, и слабость во всём теле, я упёрлась ладонями в холодную, шершавую поверхность под собой и приподнялась. Мои пальцы коснулись холодных металлических прутьев.

«Клетка?»

Я оказалась в огромной клетке, которая стояла в центре просторной, мрачной комнаты. Как только сознание полностью осознало этот факт, пальцы сами сжали сталь так, что костяшки побелели. И тут паника, сначала тихая, как подкравшийся зверь, а затем дикая, всесокрушающая, начала подниматься изнутри, сжимая горло. Сердце забилось с такой силой и частотой, что боль отдавала в виски, а в ушах стоял собственный, глухой, панический стук. «Дыши. Просто дыши», — приказала я себе, но воздух, пахнущий сыростью, плесенью и чем-то ещё, металлическим и чужим, не приносил облегчения.

Это место напоминало большой каменный подвал. Высоко под потолком, в стенах, были крошечные зарешеченные окна, сквозь которые лился тусклый, пыльный свет — единственный в этом полумраке.

«Тюрьма. Это тюрьма. Но за что?»

Я медленно, скрипя каждым позвонком, повернула голову. В неосвещённой части комнаты, в глубоких тенях, угадывались другие огромные, угрожающие сооружения. Немного присмотревшись, леденящий ужас сковал меня окончательно. Вдоль стен, словно гигантские, причудливые и пугающие скульптуры, стояли клетки. Но это были не обычные клетки. Прутья, из которых они были выкованы, были толщиной с мою руку, тёмные, закалённые, покрытые причудливыми насечками. Они выглядели настолько прочными, что казалось, ничто на свете — ни машины, ни взрывы — не сможет их сломать.

«Но кто же там внутри? Для кого такие крепости? Эти клетки… они явно слишком велики для людей. Скорее, для слонов. Или…»

Мысль оборвалась, не желая оформляться во что-то конкретное, слишком невероятное.

Вдруг послышался громкий, ржавый скрип тяжелой двери где-то в темноте. Инстинкт, острый и животный, заставил меня замереть, а потом медленно, стараясь не шелохнуться, опуститься на холодный пол и закрыть глаза. Я притворилась спящей, но каждое чувство было натянуто, как струна.

В комнату вошли несколько человек. Тяжёлые, уверенные шаги по каменному полу. Скрип кожаных плащей. По голосам, низким и деловым, я с ужасом узнала членов той самой комиссии из спортзала.

— Так ты говоришь, что именно эта девушка подходит для превращения? — прогремел сухой, старческий голос, полный недоверия и раздражения.

— Более того, я уже ввёл сыворотку, уверен, что это именно она! — ответил другой голос. Мелодичный. Тот самый. Олега. Но теперь в нём не было бархатной мягкости, только холодная, почти фанатичная уверенность. — Дитя из пророчества: «Только истинный потомок Сильверблад сможет обуздать дух высшего дракона». В королевских архивах я нашёл описание членов семьи Сильверблад, и Надя очень похожа на одну из принцесс.

«Сыворотка? Превращение? Потомок? ПРИНЦЕССА? Что за бред он несёт?»

Мысли метались в панике. Я лежала неподвижно, но внутри всё кричало.

— Неужели!? — голос старшего взорвался яростью, и я мысленно увидела, как он, наверное, врезается посохом в пол. — Ты хоть понимаешь, какому риску ты нас подвергаешь!? Нам уже завтра нужно тренировать драконов. Неизвестно, как отреагирует её организм! Она может умереть! И все эти пророчества — детские сказки!

«Драконов. Он сказал „драконов“. Значит, в тех клетках…» Ужас стал осязаемым, холодным комом в желудке.

— Спокойно, пап, — голос Олега звучал настойчиво, но с подспудной дрожью — то ли от волнения, то ли от страха. — Я всё проверил. Она здоровая и выносливая. И сильна характером. Когда я вводил сыворотку… она просто заснула. Обычно люди звереют, кричат, их приходится усмирять. А она… просто заснула.

— В любом случае ты нарушил правила! — старик почти шипел. — Если она умрёт, наше дело под угрозой! Сыворотка на вес золота! Если из неё ничего не выйдет… на арену пойдёшь ты!

Глухой, мерный звук тяжёлых шагов приблизился к моей клетке. Я замерла, перестав дышать, чувствуя, как чей-то взгляд скользит по мне сквозь прутья.

«Не шевелись. Не подавай признаков жизни. Они думают, я без сознания».

«Драконы… Похищения… Сыворотка… Принцессы Сильверблад… При чём тут я, Надя Беликова из панельной девятиэтажки! У меня мама — бухгалтер, а не королева! Это ошибка! Должна быть ошибка!»

Чехарда безумных мыслей так и билась в голове, но сквозь них пробивался леденящий, рациональный ужас: неважно, ошибка или нет. Я в клетке. Они что-то в меня вкололи. И они говорят о драконах как о чём-то обыденном. Это уже не сон. Это кошмар наяву.

И тут знакомый голос продолжил, а шаги начали отдаляться от клетки в сторону выхода.

— Я думаю, что из Нади выйдет первоклассный дракон.

— Надя!? Неприемлемо называть дракона земным именем. Пусть её будут звать Карри.

— Хорошо, неплохое имя.

— Да, Хидан, не подводи меня больше!

— Ладно, пап, не подведу.

— Смотри, ещё одна ошибка, и твоя карьера будет закончена. — С этими словами человек вышел из комнаты, демонстративно хлопнув дверью.

— Надя, проснись! — тихо прошептал Олег.

Я изобразила пробуждение и огромное удивление.

— Где я? Что произошло!? Почему я в клетке!? — лавиной посыпались вопросы на собеседника.

— Я тебе всё объясню по порядку. — Его голос звучал намеренно мягко. — Для начала мы должны с тобой заново познакомиться. Меня зовут Хидан, а тебя — Карри.

Он сделал паузу, его пальцы нервно постучали по пруту моей клетки. Странно — казалось, он сам нуждался в успокоении.

— Олег и Надя — это наши земные имена. Я перенёс тебя в параллельный мир, который значительно отличается от Земли. Ты ещё успеешь со всем познакомиться.

«Успею познакомиться? Он издевается надо мной!? Ладно, истерикой ничего не исправить, надо постараться сохранить холодный разум и разобраться во всей этой ситуации».

Он сел напротив, и я заметила, как сжаты его колени под маской внешнего спокойствия.

— Сейчас мы находимся в подвале нашей организации «Орден Дракона». С помощью современного оборудования и генной инженерии наши учёные занимаются воссозданием драконов из ДНК посредством внедрения их клеток в человеческий организм. Далеко не каждый человек подходит для данной процедуры, а точнее сказать, не каждый выдержит… Ну, не будем о печальном.

«Он что, сожалеет? Нет, не может быть. Просто играет роль».

Увидев, что я с жадностью ловлю каждое его слово, он с воодушевлением продолжил свою вводную лекцию. Его глаза вспыхнули странным огнём — смесью фанатичной веры в своё дело и… чего-то ещё, чего я не могла понять.

— К нам поступают многочисленные запросы на всё новых и новых драконов, и поэтому из-за нехватки физически и психологически сильных людей в нашем мире мы отбираем земных и привозим сюда для превращения.

— Драконы — очень умные, сильные и характерные существа. Ни одно ныне живущее животное не сравнится в силе и ловкости с драконами; таким образом, эти необыкновенные ящеры востребованы в разных сферах: сельское хозяйство, военное дело, развлечения. Для создания сыворотки мы воспользовались земными технологиями, а здесь, на Фобиусе, — рассвет средневековья.

Слушая всё это, у меня промелькнула мысль: «А не сплю ли я?», «Не разыгралась ли моя бурная фантазия?». Однако я поймала себя на мысли, что слушаю этого молодого человека с удовольствием и даже неким упоением. Сейчас мне лучше удалось рассмотреть его. У него чёрные, прямые, коротко остриженные волосы с длинной чёлкой — последний писк земной моды. Тёмно-синие глаза так и тянули в свою пучину. Крупные мужественные скулы плавно переходили в аккуратный подбородок. Хорошо сложенный симпатичный парень, ничего не скажешь. Одет он был уже в местную одежду: белая рубаха, украшенная орнаментом в виде дракона, чёрные кожаные штаны, немного потёртые от времени, и, что особенно привлекло моё внимание, ремень в виде цепи с золотой бляшкой в форме глаза дракона.

— И, конечно же, разрешения самих людей вы не спрашиваете, — спокойно сделала вывод я, прервав своё любопытство.

Его веки на мгновение сомкнулись, будто он принял невидимый удар. Мои слова явно задели его за живое.

— Поначалу мы спрашивали, правда, завуалированно, под видом очень выгодной подработки. Но спустя некоторое время мы начали вызывать подозрения у властей, и нам пришлось работать скрытно. — Он отвел взгляд, разглядывая свой собственный сжатый кулак. Почему-то он оправдывается. Передо мной. — К слову, хочу подчеркнуть, что ты весьма спокойно относишься ко всему происходящему. Я ещё не встречал такого человека! Другая на твоём месте вцепилась бы в решётки и билась в истерике, — с удивлением воскликнул теперь уже Хидан.

— Я, конечно, не в восторге от всего случившегося, но голову терять не намерена. А ты сам-то человек?

Он горько усмехнулся — впервые за весь разговор не наигранно, а по-настоящему.

— Да, я один из немногих людей Фобиуса. — Он наклонился чуть ближе, и его взгляд, тёмно-синий и пронзительный, будто пытался заглянуть мне в душу.

— Вот, полистай. Наш мир в картинках. — Хидан протянул через прутья книжку в кожаном переплёте, и его пальцы на мгновение задержались в сантиметре от моей руки. — Кстати, ничего необычного не ощущаешь? Головокружение, необъяснимая боль?

— Нет, всё как обычно.

И в этот же момент прозвучал разъярённый рык моего желудка, требуя еды.

— Скоро тебя покормят. — Хидан улыбнулся, и на этот раз улыбка была по-настоящему тёплой.

— Как насчёт моих родных и близких? Они заметят моё отсутствие? И в школе тоже забьют тревогу, я редко болею и пропускаю занятия.

Его лицо снова стало каменным.

— Об этом можешь не волноваться, я обо всём позабочусь. Я просто сотру тебя из их памяти. Даже если ты каким-то образом вернёшься на Землю, то тебя там никто не узнает.

— Вот как… — с некой задумчивостью произнесла я. «Сотрут. Как файл, как ошибку».

Он покачал головой, и в его глазах мелькнуло то самое странное восхищение, смешанное с виной.

— И сейчас ты остаёшься невозмутимой! Честно говоря, я следил за тобой некоторое время. У меня создалось впечатление, что тебя ничего не радовало в твоей жизни и что тебя ничего не держало в том городе. Ты будто чужая там.

«Меня просто сотрут из памяти всех людей, которые когда-либо общались и виделись со мной… Как это возможно? Какие технологии на это способны? Или это уже некая магия?»

Хидан прервал цепочку моих рассуждений, дав команду своим теперь холодным и властным тоном:

— Ну что ж, время завтракать. Внести завтрак!

В подвал зашли люди, толкая перед собой огромные тележки сырого мяса. Запах крови ударил в нос. Даже во рту появился металлический привкус.

— Я надеюсь, это не мне, — с ужасом сказала я, смотря немигающим взглядом на эти горы плоти.

— Нет, пока ещё не тебе, — ехидно усмехнулся Хидан. — Тебе принесут обычную кашу с молоком. Ну, а мне пора идти делать отчёт, ничего не бойся, пока ты здесь — тебе ничего не угрожает.

«Ложь», — мелькнуло у меня в голове, когда он повернулся к выходу. «Главная угроза здесь — он сам».

Хидан ушёл, не оглядываясь, но его плечи были напряжены так, будто он уносил на них тяжёлую, невидимую ношу.

Сразу же мне принесли завтрак. На подносе, как и было обещанно, стояла глиняная миска с горячей овсяной кашей. Аромат заполонил мои ноздри, вытесняя запах сырого мяса, и я стала жадно поедать свой пока ещё человеческий завтрак.

Но вскоре мой аппетит резко испортился, когда начали подавать мясо тем, кому оно предназначалось, — драконам. Во всех четырёх клетках (моя была пятая) сидели фантастические животные. Их размеры поражали. От молодых, ещё не полностью выросших особей, чья чешуя переливалась всеми оттенками зелёного и бронзового, до древних, могучих созданий, чья кожа напоминала чёрный обсидиан, а крылья были сложены так, что занимали половину клетки. Из их ноздрей иногда вырывались тонкие струйки дыма, а тихий, утробный рык, казалось, проникал прямо в душу. Несмотря на кажущуюся неподвижность, в каждом движении и взгляде этих существ чувствовалась дикая, необузданная мощь. И от этого зрелища одновременно захватывало дух и становилось не по себе. Я с большим удивлением смотрела на людей, бесстрашно входивших в их логова и насыпавших в кормушки мясо. Вскоре всё утихло, гиганты, насытившись, легли отдыхать, и я смогла спокойно закончить свой завтрак.

В подвале воцарилась тишина. Воспользовавшись этим затишьем, возможно, перед бурей, я решила полистать книгу, которую дал мне Хидан. Моё внимание сразу привлекла закладка в виде жёлтой шёлковой ленты. Я открыла книгу на закладке, и дыхание перехватило.

На меня смотрело моё лицо. Те же глаза цвета чайной заварки, тот же разрез губ, даже родинка над бровью. Только девушка одета не в мой древний и выцветший свитер, а в элегантное бирюзовое платье. Голубых кровей. Сомнений не оставалось. «Принцесса Сильверблад…» — прошептала я, и пальцы задрожали, едва не выронив книгу. «Значит, правда… Но почему я? И где же она, настоящая? Меня подменили?» Холодный ужас, уже не от клетки, а от осознания этой чудовищной подмены, сковал грудь.

Через некоторое время вернулся Хидан, и мне стало намного спокойнее. С собой он привёл несколько человек.

— Знакомьтесь, это наша новая подопечная Карри.

Карри, знакомься: это твой диетолог Зира, тренер Дрэг и психолог Файна. С сегодняшнего дня вы будете работать вместе. Просьба не конфликтовать, относиться друг к другу с пониманием. Оставлю вас наедине. Удачи всем!

— Как самочувствие, Карри? — поинтересовалась Файна.

Стройная, светловолосая девушка, одетая в длинное атласное платье небесного цвета с длинными рукавами, свисающими почти до самого пола, источала аромат цветов и ягод. Лицо овальное, с нежными чертами. Кожа безупречно мягкая и гладкая. Добрые миндалевидные глаза цвета весенней листвы излучали спокойствие и умиротворение. «Типичная принцесса из сказок», — подумала я.

— Всё нормально, ничего не болит, — с недоверием рявкнула я.

— Вот и славно! Больные драконы — слабые драконы, — выпалил Дрэг, развернулся и отправился к выходу.

Чем-то он напомнил мне нашего школьного физрука, такого же резкого и немногословного. Несмотря на быстрый уход Дрэга, я успела его немного рассмотреть. Вид у него взъерошенного воробья-драчуна, хотя амуниция была весьма серьёзная: перчатки из толстой кожи, кожаные клепаные доспехи и высокие сапоги. Однозначно, не простая работа у тренера драконов. А походка была неровной. Дрэг прихрамывал на левую ногу, вероятно, профессиональная травма.

— Не обращай внимания, он всегда такой, — словно арфа, прозвучал голос Зиры, женщины в возрасте, одетой в простое платье из грубоватой ткани болотного цвета и коричневую накидку. На поясе — множество маленьких мешочков и кармашков. Лицо у неё доброе, умудрённое, с россыпью мелких морщинок, что говорило об улыбчивости женщины. Седые волосы, некогда тёмные, собраны в небрежный пучок, из которого постоянно выбивались непослушные пряди.

Зира начала вводить меня в курс дела:

— Тебе предстоит пережить многое перед началом новой жизни. Мы здесь для того, чтобы облегчить тебе это испытание. У нас очень мало времени перед превращением, поэтому слушай внимательно и не перебивай. Для начала в двух словах объясню сущность драконов. Дракон — мифическое животное, жившее много веков назад. Всех драконов истребили люди в поисках непробиваемой брони и бессмертия. Считалось, что чешуя дракона крепче камня, а его кровь исцеляла все недуги. Как и животных, существовало несколько видов драконов: самых разных расцветок и размеров, с самыми разными способностями: плавающие, летающие, огнедышащие.

Так или иначе, мы научились создавать особую сыворотку, способную воскрешать драконов через человеческую плоть и кровь, с одним условием: человеку нужно победить и покорить душу дракона внутри себя, чтобы полноправно управлять своим разумом и телом. Это в ближайшее время предстоит пережить тебе. Насколько мне известно, сыворотка, введённая тебе, была сделана из скелета очень редкого белого дракона. О его истории я расскажу чуть позже, а сейчас — ужин.

Мне принесли овощи. Девушка, принесшая ужин, замерла, уставившись на меня. Её глаза округлились, губы беззвучно сложились в слово, похожее на «Лира?». Потом она резко опустила взгляд, побледнев, и почти выбежала, роняя ложку. Этот немой ужас говорил больше любых слов: она узнала черты своей пропавшей госпожи.

Тем не менее, не придав этому особого значения, я спокойно поела, так как драконы мирно спали у себя в клетках. После ужина ко мне подошла Зира.

— Мы будем рядом, не переживай, — голос Зиры дрогнул, выдавая напряжение, которое она пыталась скрыть. — Этой ночью возродится новый дракон! — Она прикоснулась ладонью к прутьям, и в её глазах мелькнуло что-то печальное, будто она видела этот ритуал десятки раз. — Если бы решётка не разделяла нас, я бы обняла тебя, дитя. — Она отвернулась, смахивая невидимую пылинку с платья, но я успела заметить влажный блеск в уголках её глаз. Грусть легла на её морщинистое лицо тяжелой тенью.

— А что, если дракон победит? — робко спросила я, нехотя прерывая размышления женщины.

— Если дракон победит… — она сделала паузу, будто взвешивая слова, — …твоё сознание погаснет. Как свеча на сквозняке. Останется только зверь.

Тишина после её слов повисла густая, как смоль. Я хотела что-то сказать, спросить, но внезапно лёгкий озноб пробежал по коже — не от сырого холода подвала, а изнутри. Словно кто-то провёл ледяным пером вдоль позвоночника. Я непроизвольно потерла предплечье — то самое, куда вонзился «раскалённый гвоздь». Теперь там ощущалось лишь глухое, чуть пульсирующее тепло. «Началось», — мелькнула мысль, и уже знакомый страх сжал сердце.

Глава 3

Стемнело. В комнате зажгли факелы. Языки пламени завораживающе танцевали, освещая теплым светом пространство вокруг. Говорят же, что огонь успокаивает, вот и я уставилась на эти огоньки. Но разные мысли так и кружили в голове, не давая мне заснуть.

В полночь я почувствовала острую боль в груди и потеряла сознание.

Очнулась я в каком-то белом пространстве. Было трудно понять, стоишь ты на земле или паришь в воздухе. Недалеко от себя я заметила движение, но не могла ничего разобрать. «Вот оно, чудовище, которое нужно сразить во что бы то ни стало! Но как это сделать голыми руками?»

Несколько мгновений спустя нечто стало принимать определённую форму, и через секунду передо мной стоял огромный белый дракон. По сравнению с другими, которых я успела рассмотреть в подвале, этот был намного красивее и совсем не страшный. Его изящная длинная шея была плотно покрыта жемчужной чешуёй. На самой голове, словно корона, возвышались два огромных рога.

Глаза с изумрудным отливом внимательно следили за мной. Дракон, видимо, заметил моё любопытство и, чтобы совсем поразить моё воображение, расправил свои великолепные крылья.

— Ты весьма необычный человек. Как правило, люди, только увидев меня, бросаются в бегство, — с удивлением сказал дракон. — Что привело тебя в мою обитель? Как ты попала на мою звезду?

— Звезду? Эмм… Я не знаю. Мне что-то вкололи, и я заснула, и теперь я здесь… — быстро, немного растерявшись, протараторила я.

— Заснула? Хмм, возможно, ты уже мертва, но как ты сюда попала, ведь обычно люди попадают в так называемый рай, а не сюда, — задумчиво пробормотал он.

— Как умерла!? Нет, мне сказали, что я должна сразиться с драконом, с его душой. Это, наверное, с Вами.

— Сразиться со мной? Зачем? Я уже как тысячу лет мертва, да и при жизни мало кому причиняла вред.

— Ну, мне так сказали: «Ты должна покорить душу дракона внутри себя!».

— О, как мне надоело это насилие! Давай для начала хотя бы познакомимся. Меня зовут Вайтнесс, можно просто Вайт.

— Меня зовут На… Карри. Приятно познакомиться, — с большей уверенностью ответила я.

— Рада увидеть такую храбрую девушку в свою тысячу лет. Что ж, я поделюсь с тобой своей душой и силой только потому, что ты очень храбрая и добрая. К тому же, ты очень похожа на дорогого мне человека. За свою долгую жизнь я не встречала существа добрее её. Ах, Лира, Лира… Думаю, ты справишься, быть драконом не сложно, но если что — помогу тебе, только позови. Я и вправду засиделась здесь, пора бы и спуститься на землю.

Вайтнесс задумчиво смотрела в белую пустоту, по-видимому, погрузилась в свои воспоминания о былой жизни. Одновременно и радость, и грусть можно было увидеть в глазах этого величественного существа. Скорее всего, через многое ей пришлось пройти в своё время. Я молча стояла и смотрела на это удивительное создание, не посмев прервать её размышления. В свою очередь, я тоже погрузилась в свои мысли о загадочном автопортрете в книге. «Наверное, этот дракон — еще одна важная деталь загадки моего похищения».

— Когда проснёшься, ты будешь в моём обличии. Не пугайся. Ты откроешь уже не свои слабые человеческие глаза, а мои драконьи. Всё будет в новом свете, наполнится новыми запахами и звуками. А теперь возьми вот эту частичку и прислони её к своему сердцу, — Вайт протянула мне некий кристалл. Её голос излучал такое спокойствие и древнюю печаль, что страх отступил, сменившись любопытством и странным доверием.

Я без колебаний сделала так, как велел дракон, и тут же тепло растеклось по всему телу. Неодолимая, непокорная сила наполнила меня. Вдруг кристалл исчез из моих рук. Я с удивлением посмотрела на Вайтнесс. Дракон же одарил меня теплым взглядом и произнес:

— Вот так. Теперь оно будет биться для двоих. Спасибо, Карри, что подарила мне вторую жизнь! До встречи.

Я хотела что-то ответить, но всё внезапно исчезло.

Я проснулась. И это было не просто пробуждение. Это было возвращение в тело, которое больше не было моим.

Солнце било в глаза через решётку, заставляя щуриться, и этот свет был таким ясным, таким детализированным, что резал по нервам. Я сделала вдох — и мир взорвался. Воздух буквально гудел от запахов: сладковатая прелость соломы под брюхом, терпкий запах масла для шарниров решётки, далёкий, но чёткий аромат жареного мяса откуда-то из здания, даже пыльца растений за километр. Шелест крыльев мухи за стеной отдавался в ушах громким, как шуршание пергамента, а гулкий, мерный стук собственного сердца — БУМ-бум, БУМ-бум — бил по внутренностям, как барабанный бой гиганта.

«Что это? Что со мной? Это сон? Пожалуйста, пусть это будет сон…»

Все эти новые, обрушившиеся на меня ощущения вскружили голову, закружили мир. Я пошатнулась, пытаясь встать, и едва не рухнула на бок. Руки и ноги — нет, лапы — не слушались, были чужими, неповоротливыми колодами. Я изо всех сил напрягла мышцы, уперевшись когтями в землю, стараясь не упасть, чувствуя, как по спине пробегает невидимая рябь — это вибрировал хвост, длинный и тяжелый.

Как только сознание перестало плыть, я поняла, что нахожусь теперь уже не в клетке, а в вольере. Солнце, решётка, простор… и абсолютная несвобода. Недалеко, за пределами прутьев, стояли три фигуры. Файна, Дрэг, Зира. Знакомые лица из кошмара в подвале.

— Вот это да! Невероятно! — Файна вскочила на месте, её голубые глаза широко распахнулись, а руки вскинулись в восторженном жесте. — Так быстро и качественно трансформироваться! Невероятно!

Зира стояла, скрестив руки на груди, и кивала, на её умудрённом лице смешались удивление и какая-то материнская гордость. — Да, такие драконы рождаются раз в тысячу лет.

Дрэг, прислонившись к стойке, лишь хмыкнул, но уголок его рта дёрнулся вверх. — Первоклассный получится боец! — пробасил он, и в его хриплом голосе слышалась неподдельная профессиональная оценка, как у режиссёра, увидевшего идеальную сцену.

Все трое смотрели на меня немигающим, изучающим взглядом, словно я была редким экспонатом. И тут я увидела больше. Драконьим, новым зрением я различала вокруг них свечение — ауры. У Зиры — тёплое, зелёное, как молодые листья. У Файны — тревожное, мерцающее голубое. У Дрэга — густое, землисто-коричневое, непроницаемое.

«Я сошла с ума. Это галлюцинации. Должны быть».

Я попыталась улыбнуться — губы (пасть) не слушались, но, кажется, получилось. И осторожно, неуклюже переступила с лапы на лапу, сделав шаг к ним. Хвост волочился сзади, мешая балансу, и я его чувствовала каждой мышцей. Дрэг, увидев моё приближение, инстинктивно отшатнулся, его рука потянулась к рукояти ножа на поясе. Я замерла, укоренившись на месте, чувствуя, что навожу страх.

— Как ни странно, но Дрэг с детства боится драконов, — сказала Файна, бросив на тренера насмешливый взгляд.

Дрэг сгорбился, будто стараясь казаться меньше. — Да, никак не могу избавиться от детской травмы, — пробормотал он, отводя глаза, и его могучие плечи выглядели вдруг по-детски беспомощными.

Зира, проигнорировав их перепалку, сделала шаг вперед.

— Как твоё самочувствие, Карри? — её голос был мягким, но глаза сканировали каждую мою чешуйку. — Ты голодна?

Я открыла пасть, чтобы сказать «да», но издала лишь низкое, хриплое рычание.

«Они не поймут. Я не могу говорить!»

Чтобы хоть как то начать общение я кивнула огромной головой, чувствуя, как шея непривычно гнётся.

— Отлично! — Зира оживилась, выхватив блокнот и перо из складок платья. — Что тебе принести: рыбу или мясо? Хотя я не совсем уверена в рационе питания белых драконов, думаю, для начала подойдёт рыба. — Она что-то быстро начертила в блокноте и, кивнув нам, вышла из вольера стремительной, деловой походкой.

— Как жаль, что ты не можешь разговаривать с нами, — вздохнула Файна, облокотившись на решётку. — Мне так интересно узнать, как же ты победила самого белого дракона.

— А тут и гадать нечего, — фыркнул Дрэг, уже вернувшись к своему обычному, колючему состоянию. — Повезло девчонке, вот и всё. Видимо, душа у дракона истрепалась-то за тысячу лет.

— Дрэг, ты невыносим! — Файна резко повернулась к нему, её голубые глаза вспыхнули. — Карри — уникальная девушка. Естественно, всё произошло не так, как мы ожидали и привыкли видеть.

— А вот и рыбка! — в вольер, толкая перед собой скрипучую тележку, въехала Зира. На тележке громоздилась гора серебристой, ещё бьющейся хвостами рыбы. Запах ударил в ноздри — острый, солёный, аппетитный.

Она подкатила тележку ко мне и отступила, но не ушла, устроившись на скамейке с блокнотом в руках, готовая делать заметки. Я посмотрела на рыбу. Потом на свои лапы с острыми, загнутыми когтями. Потом снова на рыбу. Инстинкт, глубокий, древний дёрнул меня вперёд. Я наклонила голову и схватила рыбу зубами. Кости хрустнули, плоть оказалась невероятно сочной. Я ела. Жадно, срывая куски, глотая почти не жуя. Зира с довольным видом что-то записывала.

«Я ем сырую рыбу. И мне это нравится. Боже, что со мной происходит?»

— Ну что ж, нужно поторапливаться. — Дрэг встал, потирая ладони, и в его глазах загорелся привычный деловой огонёк. — Завтра у тебя большой день, первый бой. Пора начинать тренировку.

Я замерла с полупроглоченной рыбой в пасти. Медленно подняла голову.

«Какой ещё бой? Что он несёт?»

Я уставилась на Дрэга, пытаясь передать взглядом все свои вопросы, всю нарастающую панику.

«Когда я превращусь обратно в человека?»

Мысль вырвалась наружу, превратившись в громовый, свирепый рёв, от которого задрожали стены вольера.

Дрэг даже бровью не повёл. Профессионал.

— Итак, начнем обсуждение тактики боя, — сказал он, как будто ничего не произошло, и указал рукой на уродливую тряпичную куклу, изображавшую дракона. — Поскольку у тебя есть рога, то ты можешь заколоть противника. Твоя задача — разогнаться и заколоть его.

Я, всё ещё кипя от ярости и страха, ринулась вперёд. Земля дрожала под тяжелыми лапами. Я нагнула голову, нацелив рога, и вонзила их в куклу с такой силой, что проткнула насквозь. Но инерция понесла меня дальше. Я со всего размаха врезалась головой в каменную стену вольера. Волна оглушительной боли прокатилась по черепу. В ушах зазвенело.

И тут, сквозь боль и звон, я услышала голос. Тот самый. Спокойный, древний, звучащий внутри. «Тише, дитя. Доверься ему. Опыт — лучший наставник. Сначала оцени ситуацию, потом действуй». Это было наставление Вайт. И от этих слов стало тепло и невероятно спокойно где-то глубоко внутри, в том уголке, который всё ещё был «мной». Я не одна.

— Вот одна из многих ошибок новичков, — прогремел голос Дрэга, не дрогнув. — Нельзя сразу нагибать голову. Ты слепнешь. Нужно продумывать каждый шаг. — Он подошёл, похлопал ладонью по моей шее, как по лошади. — Сейчас отработаем удар передними лапами. Встань на задние и бей.

Я, послушавшись внутреннего голоса и внешней команды, подошла к следующей кукле. Медленно, стараясь контролировать каждую мышцу, я приподнялась на мощных задних лапах, балансируя хвостом. И со всей силы, с коротким рыком, ударила передними лапами, выпустив когти. Кукла разорвалась пополам с сухим треском.

— Великолепно! — вырвалось у Дрэга, и на его суровом лице мелькнуло неподдельное изумление. Он быстро овладел собой и продолжил, уже используя маленькую модельку дракона, чтобы показать блок крыльями и удар хвостом.

Я старалась. Тело, это огромное, сильное, чуждое тело, слушалось всё лучше. Внутри, под слоем страха и отчаяния, начала прорастать уверенность — не человеческая, а звериная, уверенность в своей мощи.

— Да, чуть не забыл, — Дрэг указал пальцем вверх, на едва заметную сеть под потолком. — Летать нельзя. Сетка под напряжением. Поджарит. Максимум — 2—3 метра. Запомни. — Его голос стал жёстким, почти суровым. — Ты даже не представляешь, сколько драконов я потерял из-за этой сетки. На сегодня всё. Выспись. До завтра.

Ужин принесли быстро — целую тушу коровы. Запах крови и свежего мяса снова возбудил во мне того древнего зверя. Я ела, удивляясь своему звериному аппетит и отчаянию, с которым я рвала плоть.

После ужина пришли Файна и Зира, что-то говорили ободряющее, но их слова тонули в гуле усталости. Я искала глазами в темноте за решёткой другую фигуру. Хидана. Но его не было.

«Почему его нет? Он же… он принёс меня сюда. Он должен быть здесь».

Разочарование смешалось с усталостью, и я провалилась в сон, тяжёлый и без сновидений, как в каменную бездну.

Глава 4

Наступил решающий день. Солнце, еще робкое и оранжевое, только-только пробивалось сквозь утреннюю дымку, окрашивая прутья моего вольера в кроваво-золотые полосы. Вопреки внешнему спокойствию — тишине, нарушаемой лишь щебетом ранних птиц, и мягкому теплу лучей — внутри все сжалось в холодный комок. Воздух гудел от беззвучного напряжения, словно перед грозой.

Меня разбудил Дрэг. Его привычно хриплый голос прозвучал чуть выше обычного, а в запавших глазах, обычно таких колючих, мелькало что-то похожее на страх. Он молча кивнул и повел на тренировку.

Ближе к обеду пришёл какой-то человек и заявил, что он председатель жюри, пришёл проверить участников турнира. Когда он меня увидел, то буквально остолбенел. Рот его приоткрылся, глаза, маленькие и заплывшие, сделались вдруг огромными. Он замер, словно столкнулся с призраком из древних легенд, а не с живым драконом. В его молчаливом оцепенении читался немой вопрос: «Откуда она взялась?». Наконец, он сглотнул ком в горле и выдохнул, уже с напускным восторгом: «Великолепный экземпляр! Сегодня будет незабываемое шоу! Что ж, раз это новичок, да ещё такой редкий, я дам вам возможность понаблюдать за другими и кое-чему научиться. Ваш выход будет последним, то есть третьим. Начало шоу в час дня, прошу не опаздывать. Удачи!»

Время пролетело быстро. Было уже полпервого. Все очень сильно волновались, особенно Дрэг. У него всё валилось из рук. Было забавно за этим наблюдать.

Когда наступил час «икс», меня вытолкнули из знакомой клетки узким коридором, погонщики с острыми пиками тыкали мне в бока, заставляя двигаться быстрее. Я шла, опустив голову, чувствуя, как каждый шаг моих мощных лап отдаётся глухим гулом в каменных недрах этого места.

«Где он? Почему его нет?» — навязчиво стучало в висках в такт шагам. «Он же должен быть здесь. Это его „достижение“, его подопытная дракониха выходит на арену».

По дороге я успела мельком, украдкой, рассмотреть территорию. Само место дышало не просто жестокостью — оно истекало ею, как язва. Грандиозный амфитеатр, высеченный из тёмного, пористого камня, впитывавшего, казалось, века страх и боль. На фоне его мрачной древности дико, по-клоунски, кричали огненно-красные ленты и уродливые воздушные шары.

«Хидан здесь вырос. Привык к этому. Может, даже любит это шоу»

Внутри, в трещинах между камнями, висели картины. Не портреты драконов в полёте, а моменты их агонии: переломанное крыло, вырванный коготь, последний взгляд поверженного. Стена не славы, а трофеев и ставок.

С моего места, из клетки-загона для участников, арена просматривалась отлично. Зрителей набилось так много, что они сливались в одно пятнистое, шумящее месиво. Гул их голосов был сплошным, животным рёвом, от которого звенело в ушах. Я с отвращением, а потом и с леденящим ужасом заметила детей на трибунах. Лицо одной девочки, прижатой к взрослой груди, было белым, как мел, а глаза — огромными, полными немого ужаса и слёз, которые она даже не пыталась вытереть.

«Они привели сюда детей. На праздник смерти».

Прозвучал глухой, медный удар гонга, прорезавший гул. На арену, подняв клубы золотистого песка, вышли два дракона. Один — зелёный, с кожей, похожей на полированный малахит, его крылья вспарывали воздух с свистом. Другой — коричневый, массивный, весь покрытый шипами, как ходячая крепость. Они встретились взглядами — ни страха, ни злобы, только усталая, бывалая решимость. Для них это работа. Рутинная, смертельная работа.

И началось. Их движения были молниеносными. Вспышка зелёного пламени, рёв, удар хвоста о броню, треск ломающихся шипов. Воздух наполнился едкой пылью, запахом палёной плоти и чем-то медным, сладковатым — кровью. Я не могла оторвать глаз, хотя каждая клеточка моего нового тела сжималась в протесте, требуя бежать, спрятаться, закрыть глаза. Зелёный дракон, извергая адский, клокочущий поток пламени, носился, как демон. Коричневый гигант, ревя от боли, хриплым, надрывным звуком, пытался прикрыться, но его броня трещала и плавилась.

«Остановите это. Кто-нибудь, остановите!»

Но гул трибун только нарастал, подстёгиваемый зрелищем.

Финалом стал огненный залп, сконцентрированный, белый от температуры. Жар волной докатился даже до моей клетки, заставив меня отшатнуться. Когда обугленное, дымящееся тело коричневого дракона с глухим стуком рухнуло на песок, во мне что-то оборвалось, сдавило горло. Тошнота, горькая и кислая, подкатила к самому рту. Это не поединок. Это убой. На потеху.

«Такова моя судьба? Стать очередным кровавым пятном на арене, чтобы развлечь толпу?»

И тут голос глашатая, пронзительный и весёлый, перекрыл гам: «В связи с неявкой участника… приглашаются последние бойцы! Карри и Дум!»

«Вот и всё. Моя очередь на убой».

С этого момента звуки отступили. Я не слышала ни криков толпы, ни возможных слов Дрэга где-то там. Только бешеный стук собственного сердца — БУМ-БУМ-БУМ — отдавался в черепе и скрип поднимающейся решётки передо мной.

Я вышла. Гул трибун рухнул, сменившись давящей, абсолютной тишиной. Тысячи пар глаз впились в меня, ощутимо, словно булавки. Я бессознательно искала глазами в ослепительной пестроте трибун тот самый чёрный силуэт и бездонные глаза.

«Надеюсь, он смотрит и видит, во что превратил меня».

Даже когда на арену тяжело, с провисанием кожи на костях, ступил Дум, молчание не прервалось. Все сравнивали. Мою ослепительную белизну — и его кроваво-бурую шкуру, изрезанную шрамами, которые свидетельствуют о большом опыте жестоких битв. Его глаза, золотисто-жёлтые, сузились до щелочек, и в них горела не ярость — ненависть. Ко всему. Ко мне — особенно. Он вгрызся когтями в песок, рвя его, издавая скрежещущий звук. Его дыхание доносилось до меня хриплым, свистящим храпом, пахнущим серой и гнилыми зубами.

«Он похож на куклу. На ту самую… Значит, Дрэг знал». Мысль не принесла утешения, только горькую усмешку.

Прозвучал гонг.

— Даже такой редкий дракон, как ты, не сможет устоять в бою со мной, — просипел он, и слюна брызнула из его пасти.

— Это мы ещё посмотрим! — рыкнула я, и внутри, будто щёлкнул выключатель, вспыхнул ледяной, ясный огонь. Это был не мой гнев. Это был гнев Вайтнесс. Я бросилась вперёд, и мной двигала древняя, отточенная мудрость драконьего боя. Удар лапой — быстрый, точный, от которого дрогнул воздух, — отшвырнул Дума. Он вскочил с бешеным, больше от обиды, чем от боли, рёвом, но мой хвост, как кнут, со свистом рассек воздух и сбил его с ног.

Когда он поднялся, собравшись для огненного залпа, я уже рванула прочь. Инстинкт, подсказанный Вайт, кричал в каждом нерве. За спиной — оглушительный ХЛОПОК и волна адского жара, опалившая кончики крыльев. Я не оглядывалась. Стена амфитеатра! Вскарабкалась по ней, когти скрежетали по камню, оттолкнулась. В воздухе, на миг поймав холодную струю ветра, я увидела, как огненный шар вздыбил песок на моём прежнем месте.

И тут сила дракона повела меня в пике. Рога вонзились во что-то плотное, упругое, потом — скользкое, тёплое. Я приземлилась мягко, на все четыре лапы. Сзади с глухим, окончательным стуком рухнуло огромное тело.

Тёплая, липкая жидкость закапала с моих рогов. Её медный, сладковато-тошнотворный запах заполнил ноздри.

Трибуны взорвались. Рев, дикий, безумный, пьяный, обрушился на меня: «Карри! Карри!» Но их ликование било по ушам пустой, жестяной погремушкой. Они славили не меня, а свои выигранные монеты.

Меня отвели обратно, в клетку. Ликующие крики людей Ордена, хлопки по спине (от каждого я вздрагивала, как от удара), всё пролетело мимо, как в густом тумане. Сидела в темноте, ощущая засохшую кровь.

«Хидан… Олег… Кто ты на самом деле? Палач в бархатных перчатках? Или просто пешка в игре отца, как и я?»

Ужин не принесли. Все ушли праздновать.

— Похоже, ты сегодня победила? — раздался голос из соседней клетки. Тихий, печальный, без интонаций.

— Да, победила, — ответила я глухо, даже не поворачиваясь. — Но эта победа совсем не радует.

Я всё же посмотрела в сторону. На меня смотрел дракон. Не просто красивый. Он был прекрасен. Его чешуя отражала тусклый свет факелов, как будто его отлили из чистейшего серебра. Но глаза… Два огромных сапфиров пронзительного голубого. В них не было ни ярости, ни злобы.

Мы говорили. Он рассказывал о своей жизни игрушки, о покорности, сытой конуре. И с каждой его фразой во мне закипало что-то тёмное, горячее. От такой безвольной покорности и бесхарактерности меня замутило.

Не думая, я развернулась и со всей силы, вложив в удар всю свою ярость и отчаяние, ударила по замку своей клетки. Железо взвыло и расплющилось в бесформенную лепёшку.

— Пойдём со мной! — мой голос прозвучал хрипло от напряжения, но в нём была железная решимость.

Он отказался. Сказал, что он — обуза. И медленно, словно тая, скрылся в тени своей клетки.

Я не стала ждать. Выскользнула на свободу мимо пьяных стражников, которые даже не повернули голов.

Во дворе холодный ночной воздух, пахнущий хвоей, свободой и далёкими лугами, ударил в ноздри, смывая спёртую вонь крови и страха. Я расправила крылья. Почувствовала, как могучие мышцы спины напрягаются.

Первый взмах — и земля ушла из-под ног с головокружительной лёгкостью. Ветер запел в ушах, обжёг лицо, выдувая из души последние крошки тоски. Каждая мышца, каждое сухожилие в крыльях ликовало, выплёскивая накопившуюся мощь. Я парила, и воздушные потоки несли меня вверх, лаская и подчиняясь. Город внизу стал россыпью тусклых, жалких огоньков. А над головой сияла Вселенная. Мириады холодных и чистых звёзд заливали небо алмазным, ослепительным блеском. Такой свободы и такого восторга от простого полёта, от просто ЖИЗНИ, я не знала никогда.

«А он ищет меня уже? Смотрит в это небо? Или ему приказали найти потерянный инструмент, и он просто выполняет приказ?»

Найдя пещеру у пруда, я втиснулась в неё, почувствовав грубый, надёжный камень под брюхом. После клетки это был рай. Усталость — настоящая, глубокая, очищающая — навалилась всем своим весом.

И я провалилась в сон, где не было ни арен, ни крови, а только свобода полёта в ночном небе. Но даже там, в бескрайнем звёздном небе, мелькала тень с бездонными глазами, которая смотрела на меня с непроницаемым выражением, и я не могла понять — враг он или что-то гораздо более опасное.

Глава 5

Снова белое, безграничное пространство духовной обители дракона. Оно пульсировало едва уловимым внутренним светом, словно гигантское сердце. Под ногами — мягкая, упругая энергия, как будто ты стоишь на поверхности светящегося облака. Страх и робость растворились без следа, сменившись ощущением абсолютной защищенности.

Пространство сгустилось, заискрилось миллиардами микроскопических кристалликов льда или света, формируя могучие очертания Вайтнесс. Её изумрудные глаза источали радость и теплоту.

— Здравствуй, Карри! Я рада тебя видеть. — Дракон наклонился, чтобы быть максимально близко, и посмотрел прямо в глаза.

— Здравствуй, Вайтнесс, — улыбнувшись, ответила я.

— У тебя выдался тяжёлый день. Я чувствовала это нашим сердцем и видела твоими глазами. Я впечатлена твоей решимостью, когда ты сбежала из Ордена. Но не стоит расслабляться, сложности только начинаются.

— Лучше встретить сложности и достойно их преодолевать, чем сидеть в клетке и по команде убивать! — с неподдельной ненавистью прорычала я. В белом пространстве зазвенели тонкие, как стекло, вибрации, отражая силу моих эмоций.

— Звучит как девиз! — чешуйки вокруг её пасти мягко сдвинулись, обнажив сверкающие, как полированный мрамор, зубы в безобидном оскале дружелюбия. — Твоя внутренняя сила впечатляет, хотя сама ты ещё не осознаешь этого. Даже к лучшему. Невероятная сила, как и власть, способна, к сожалению, менять людей в худшую сторону. Знаю это не понаслышке. — Её слова прозвучали с глубокой, вековой грустью, и на миг в изумрудных глазах мелькнула тень — отражение каких-то давних, страшных событий.

— Лучше расскажи мне о Фобиусе. Я знаю только об этом проклятом Ордене и кровавом шоу, которые они организовывают.

— Дитя, придёт время, ты всё узнаешь. Это слишком долгая история. Я не могу длительно находиться в твоём разуме, потому что природа человека пока ещё отвергает сущность дракона. Но потом ты сама сможешь меня навещать, когда захочешь, и задавать любые интересующие тебя вопросы.

— И сколько на это потребуется времени? — резонно прозвучал вопрос.

— Ох, у всех по-разному. Однако ты не простой человек, я вижу поразительное сходство с принцессой Лирой Сильверблад. Она, кстати, в твоём возрасте уже была всадницей дракона. Бегство из дворца стало для принцессы единственным выходом, когда её коварный дядя Рупиус, свергнув её отца, занял трон.

С тех пор её никто не видел. Возможно, она сбежала на Землю и пустила корни там. Пока это единственное объяснение твоей схожести с ней.

Упоминание принцессы Лиры Сильверблад заставило пространство мерцать призрачными образами — мелькнул силуэт гордой всадницы на драконе, затем лицо, удивительно похожее на меня, искаженное горем, и мрачная фигура Рупиуса, чья тень сжала пространство, наполнив его холодом.

Вдруг белая обитель начала распадаться на мерцающие фрагменты, как разбитое зеркало.

— Ну, вот наше время истекло. Рада была тебя увидеть, Карри. Что бы ни случилось дальше, помни, я с тобой. — Нос дракона с нежностью дотронулся до моего лба, будто целуя на прощание.

— До свиданья, Вайт, спасибо тебе за поддержку! — положив свою мягкую и тёплую ладонь на её морду, сказала я.

Этой же ночью меня нашло воспоминание. Оно ощущалось физически.

Сначала я почувствовала тяжесть. Моё тело — огромное, сильное, сотканное из мышц и чешуи, белой, как первый снег и лунный свет. Каждая пластинка отливала под лучами заходящего солнца так, будто под ней текла не кровь, а жидкое серебро.

И затем — тепло. Глубинное, пульсирующее, исходящее изнутри и сбоку. Я повернула всё туловище, с плавным, могущественным скрежетом чешуи о чешую — и увидела Его. Он лежал рядом. Чёрный — глубокий, бархатный мрак, усыпанный мерцающими серебристыми искрами. Его дыхание было медленным, ровным, гудящим, как отдалённая гроза. Я всем своим существом размеренный, мощный стук его сердца. Бум. Бум. Бум. Оно било в унисон с моим, создавая один, общий, совершенный ритм.

Потом Его крыло — огромное, перепончатое полотно, пронизанное тёмными прожилками, — медленно, нежно накрыло мою спину. Граница между «мной» и «ним» расплылась. Его чешуя касалась моей, и в точке касания пробегала тёплая, золотистая искра понимания, простая и ясная, как закон природы.

«МЫ — ОДНО ЦЕЛОЕ.»

Утром я проснулась от шороха снаружи. Но пробуждение было насильственным, разрывом. Я втянула воздух в лёгкие.

Я лежала, не двигаясь, пытаясь удержать в памяти ощущение того веса, того тепла. В груди, чуть левее сердца, ныла глубокая, ноющая пустота, будто оттуда вырвали жизненно важный орган, о котором я даже не подозревала.

«Какой странный сон…» — попыталась я убедить себя, но голос звучал чужим и предательски дрогнул. Я впервые за долгое время почувствовала не просто одиночество. Раньше я была просто одна, а теперь я была половинкой. Отрезанной. Неполноценной. Всё моё существо кричало о недостающем куске.

И тогда, сквозь сонную муть и нарастающую панику, всплыл образ. Не тело чёрного дракона. Его глаза. Огромные, бездонные, в которых мерцала целая вселенная. И в их глубине горел знакомый, пронзительный, синий огонь.

Ужас перед силой этой связи охватил меня. И что она означала для меня, Нади Беликовой, и для него, Хидана, с его холодными, бездонными, синими глазами? Ещё предстоит узнать.

Поднявшись, я медленно и как можно тише пошла к выходу пещеры. На улице ярко светило солнце, поэтому отвыкшим от света глазам не сразу удалось что-либо рассмотреть. Когда мои глаза адаптировались к дневному свету, я увидела женщину, спокойно набиравшую воду из озера. Её аура светилась нежно-розовым цветом, а чуткий нос дракона уловил сладкий аромат спелой вишни. Одета она была в длинное, струящееся платье из небесно-голубого шёлка с незамысловатым узором на подоле. Этот наряд подчёркивал тонкую и женственную фигуру незнакомки. Вьющиеся русые волосы были собраны назад и заколоты гребнем в виде цветка из розового перламутра. Глаза дракона видели скрытую магическую силу, таящуюся в её глазах цвета весенней зелени.

Я не сразу решилась выйти из пещеры, да и вообще не хотела днём выходить из неё, но вдруг женщина резко повернула голову в мою сторону. Мы встретились глазами. Я почувствовала, как страх пронизывает всё моё тело. Сразу же в мою голову нахлынули воспоминания о сыром подвале и тесноте клетки. Мне казалось, что все так или иначе связаны с этой организацией.

Я уже была готова напасть на незнакомку в целях защиты, но она, не придав никакого значения моему присутствию, равнодушно повернулась и пошла по своим делам. Это меня весьма удивило. «Неужели эта женщина так часто встречает драконов, что смогла спокойно проигнорировать меня!? А может, я просто не выгляжу устрашающе?» Так или иначе, она незаметно для меня скрылась среди скал.

***

Лучи раннего солнца, холодные и косые, едва пробивались сквозь узкие, стрельчатые окна-бойницы крепости Ордена. Они скользили по гладким, темным камням стен, пытаясь разбудить вяло бредущих на пост работников. Воздух в длинных, сводчатых коридорах был спертым, пропахшим вековой пылью, гарью факелов и сладковато-приторным запахом старой крови, въевшейся в камень. Несмотря на вчерашний разгул, «дух праздника» висел тяжелым похмельем: в углах валялись растоптанные гирлянды из червонного бархата, а под ногами хрустели осколки разбитых кубков.

К подземельям, где томились драконы, скрипела тяжелая телега, груженная окровавленными тушами. Запах свежей плоти и смерти смешивался с общей вонью крепости.

— Да… Весело мы вчера отдохнули! — охрипший голос возницы гулко прозвучал под сводами.

— Ну а как иначе!? — подхватил его напарник, брызгая слюной. — В наших руках сокровище, о каком легенды слагают! Такой красивой победы от новичка никто не ожидал. Кровь так и кипела в жилах!

— Доброе утро, господин! — оба резко вытянулись в струнку, завидев фигуру в конце коридора.

Хидан вышел из низкой дубовой двери, ведущей в его покои. Тени под глазами были густыми, а взгляд — остекленевшим от усталости и, возможно, чего-то еще. Он зевнул, прикрыв рот ладонью с тонкими, почти аристократическими пальцами.

— Доброе, доброе… Идете кормить наших подопечных?

— Так точно, господин! — ответ был вымученно четким.

— Ну, ступайте. — Хидан сделал шаг, но замер. — Ах да… Карри. Ей выделите лучший кусок. Она заслужила. — Голос его звучал ровно, но в последних словах чуть дрогнул. Он кивнул, отдавая еще несколько коротких, отточенных приказов, звучавших как удары кинжала по дереву, и растворился в полумраке коридора, направляясь к своей комнате.

Тишину, зыбкую и напряженную, вдруг растерзал оглушительный вой тревоги. Медный колокол где-то в вышине забился в истерике, сотрясая древние камни. Двери распахнулись, и в главный Зал Совета, огромный и мрачный, устланный багровыми коврами, хлынула толпа. Бесформенная масса испуганных, не выспавшихся людей. Гул голосов, сперва робкий, затем нарастающий, как прибой, заполнил пространство под глубокими, словно поглощающими свет сводами. Все тыкали пальцами, шептались, ловили слухи. Воздух сгустился от страха и непонимания.

И вдруг — мертвая тишина. Тяжелая, бархатная портьера за возвышением раздвинулась. На широкую каменную плиту, служившую трибуной, вышел Глава Ордена. Старец. Казалось, сама древность смотрела из-под нависших седых бровей. Его длинная, как снег, борода лежала на черной, атласной мантии, расшитой причудливыми, змеяющимися узорами из золота и серебра, которые напоминали застывшие молнии или скрюченные когти. В костлявой руке он сжимал высокий посох из черного дерева. На его конце красовалась вырезанная из слоновой кости пасть драконьей головы с крошечными рубинами вместо глаз, сверкавшими, как капли крови.

Голос главы, сухой и безжалостный, разнесся по залу, не нуждаясь в усилии:

— Потеря. — Пауза, в которой слышалось биение сотен сердец. — Пока глупцы пили за триумф, наша новоиспечённая Звезда пропала! — Рубиновые глаза посоха, казалось, метали лучи ненависти в толпу. — Ситуация — ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ. Вернуть. Во что бы то ни стало!

Среди мечущегося моря людей, словно вбитый в землю клин, стоял мрачный силуэт. Каждое сухожилие на его руках играло буграми от силы, с которой он впился ногтями в ладони. «Где она? Цела ли?» — этот вопрос молотом бился в висках, заглушая гул толпы. Взгляд, упрямо отвернутый от общего хаоса, таил тихую бурю, глухую и необъятную, как океанская пучина в час перед штормом. И в этой пучине бушевал один-единственный образ: испуганные глаза цвета чая, в которых при виде него всегда вспыхивала целая гамма чувств — от недоверия до той самой, едва уловимой надежды, которую он сам же и убивал. Хидан не просто потерял дракона. Он потерял ее. И этот страх, почему-то был куда страшнее гнева отца.

Еще не смолкло эхо слов председателя, как из первого ряда резко шагнул вперед Хидан. Лицо его было бледным, но голос звучал металлически четко, без тени вчерашней усталости или недавнего похмелья:

— Собрать поисковый отряд! Немедленно! — Он уже поворачивался, взглядом сканируя толпу, выискивая трезвые глаза и твердые руки. — Первая группа — следы, свидетели. Вторая — прочесать ближние окрестности: лес, пещеры, фермы. Вперёд, вернём наше сокровище!

Как по волшебству, паника кристаллизовалась в действие. Поисковая группа — отборные, хмурые мужчины в кожаных доспехах с эмблемой Ордена на груди (глаз дракона) — сформировалась за считанные минуты. Стук сапог по камню, лязг оружия, короткие, как щелчки кнута, команды Хидана. И вот тяжелые, окованные железом ворота крепости с глухим стоном распахнулись, выпуская в еще прохладное утро отряд, похожий на стаю мрачных гончих, пущенных по кровавому следу.

Первый день поисков не показал никаких результатов. Поисковые отряды один за другим возвращались ни с чем.

— Мистика, какая-то! Как такой дракон может пропасть бесследно? — недоумевал один из воинов.

Хидан заперся у себя в комнате. Звук щеколды прозвучал глухо и окончательно. И тут на него навалилось. Его тело начало трясти мелкой, неконтролируемой дрожью, будто каждая мышца, каждый нерв отзывались на далёкий, неслышный гул. Озноб прошёлся по спине, заставив зубы стучать, хотя в комнате было душно. Он почувствовал, как холодный пот мелкими бусинами выступил на лбу, на висках, скользнул по позвоночнику под рубашкой — пот не от жары, а от паники, которая шла извне, изнутри, отовсюду.

Он рухнул на стул, не попав точно, и со скрипом отодвинулся. Ладони прижал к вискам, пытаясь сдавить череп, выдавить наружу навязчивый гул чужих ощущений. Пальцы впились в волосы.

«Что со мной?» — мысль билась, как пойманная птица, о стены сознания. «Почему я так себя веду? Это не провал миссии. Это будто…» Он зажмурился, ища сравнение. И нашёл его, ужасное и точное. «Будто от меня оторвали кусок плоти. И теперь на этом месте — открытая рана, в которую дует ледяной ветер её страха, её усталости, её одиночества.» Чувствовал тяжесть в веках, которой не должно быть. Ощущал холод каменного пола под брюхом, которого у него нет. Это были её чувства. Чёткие, яркие, навязчивые, как наваждение. Она где-то совсем рядом. Не в метрах. В пространстве между снами и явью. Если протянуть руку сквозь зеркало ночи — можно коснуться.

И тут его осенило. Глаза сами метнулись к окну, за которым лежало чёрное, беззвёздное небо — такое же пустое, как ложь, в которой он жил.

«Отец говорил, что сыворотка чёрного дракона не сработала. Что я — чистый контрольный образец.»

Ложь. Слово прозвучало в нём не как догадка, а как приговор, от которого свело желудок. Или… самообман? Но тело не лжёт. Эта дрожь, этот холод, эта тянущая боль где-то за грудиной, похожая на тоску по дому, которого не.

Что-то тёмное, вязкое и невероятно сильное, что дремало в самом основании его существа, проснулось. И оно безумно, неистово тосковало. По НЕЙ. По БЕЛОЙ.

Это были не его мысли. Не его тоска. Это был голод зверя. Того самого, чьи гены вплели в его плоть, как чёрную нить в светлую ткань. И зверь узнал. Зовом крови, который не слышат уши.

Хидан не заметил, как провалился в сон, який отрывок памяти внутреннего зверя.

Он был зажат в тисках собственного, могучего, чёрного как смоль тела, которое не слушалось. Он чувствовал тяжесть чешуи, рвущую мощь крыльев, скованных просмолёнными сетями. И видел Её. Сияющую, как лунный камень, белую драконицу. Она отчаянно билась, защищая, закрывая своим телом и крыльями кладку. Теплые, живые комочки жизни под ней. А вокруг — жалкие, шумящие двуногие твари с острыми, блестящими палками.

Каждый удар копья в её бок отдавался в его собственном. Каждая царапина на её жемчужной чешуе жгла его кожу. Он рвался, рвал сети когтями и зубами, чувствуя, как рвутся связки, но не мог дотянуться.

И потом… Крик. Вибрация, пронзившая вселенную. Смертельное лезвие вонзилось в основание её шеи.

Его сердце разорвалось. В груди лопнуло что-то живое и тёплое, оставив после себя пепелище и лед. Он видел, как свет в её изумрудных глазах гас, как прекрасное белое тело медленно цепенело, каменело, превращаясь в холодный памятник их погибшей любви и будущему, которое они не успели увидеть.

И всё, что осталось — пустота. А потом — Ярость чернее его собственной шкуры. И сквозь неё, как последний луч пробился сквозь тучи — беззвучно прозвучала его клятва:

«НАЙДУ ТЕБЯ В СЛЕДУЮЩЕЙ ЖИЗНИ. И БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ОТПУЩУ».

Хидан резко сел на кровати с диким криком, который превратился в хриплый, звериный рык. Его руки дрожали так, что он не мог их сжать. В глазах стояли не слёзы. Он посмотрел в окно. Впервые его желание найти её — не для отца, не для Ордена, не из вины или смутного влечения — наполнилось животным, древним ужасом её потери. Ужасом, который он только что прожил. Который был выжжен в его клетках.

Он поднял дрожащую руку, глядя, как тень от неё ложится на лунную полоску на полу — тень с изломанными, перепончатыми, нечеловеческими очертаниями.

— Найду, — прошипел он, и голос звучал чуждо. В нём слышалось эхо драконьего рёва. — И больше никогда не отпущу.

***

Стемнело. Я решила пойти на рыбалку, чтобы поужинать, как вдруг обнаружила присутствие ещё кого-то. Это оказалась та женщина, которую я видела ранее. Она смело направлялась к пещере. Я инстинктивно зашипела. Она остановилась, но не стала убегать.

— Не бойся меня, я не причиню зла. Тебе нельзя здесь оставаться. Белого дракона всюду разыскивают, — мягким и мелодичным голосом сказала она, и ее губы тронула легкая, почти невидимая улыбка, не достигающая глаз. В ответ я вопросительно посмотрела на неё.

«Легко сказать „не бойся“, когда у тебя нет памяти о стальных прутьях клетки. Каждая улыбка в этом мире до сих пор оказывалась обманчивой».

— Можешь поговорить со мной, я понимаю язык драконов, я когда-то сама им была… — медленно, но уверенно незнакомка приблизилась ко мне, ее пальцы легким жестом провели по воздуху, словно рисуя невидимый символ.

«Была драконом? Значит, есть выход? Ловушка? Нет… Если это правда… Господи, помоги мне снова стать просто собой…»

— Была? Но как тебе удалось превратиться обратно в человека?! И, вообще, возможно ли это!? — шокировано спросила я.

— Да, была, но сейчас не время для разговоров, тебе нужно спрятаться и как можно быстрее. Эта пещера хоть и достаточно недоступна, но она слишком близка к городу. Тебя быстро найдут.

— Но куда мне идти, лететь? Я не знаю этого мира! — в голосе отчётливо слышалось отчаяние.

— Я помогу тебе выбраться. — Она выпрямилась во весь рост, и ее осанка внезапно выдала в ней человека, привыкшего держать все под контролем. — Но с одним условием, — ты во всём будешь слушаться меня и делать всё, что я тебе скажу. — Ее пальцы сплелись в замок перед собой, белые, тонкие, но с цепкой хваткой.

— Хм, то есть прыгать под твою дудочку? Нет, я только от одних «хозяев» сбежала! Я как-нибудь сама.

На лице Сакуры мелькнула тень раздражения, она резко разжала руки.

— Как знаешь, — бросила она, и ее голос снова стал холодным и отстраненным. — Если одумаешься, то, используя обоняние дракона, следуй за ароматом этого цветка. — Она положила на камень маленький белый цветок, ее движения были теперь точными и безличными, и ушла так же неожиданно, как и пришла, не оглядываясь.

В моей голове вертелись разные мысли, я не знала, что делать дальше. Куда бежать? И, переборов свою гордость, я вдохнула аромат цветка. Сразу же перед моими глазами появился едва видимый силуэт той незнакомки. Я последовала за ним и вышла к хижине на холме, недалеко от озера. Во дворе стояла женщина и ехидно улыбалась.

— Меня зовут Сакура. Да, это название вашего Земного дерева. — Она сделала паузу, давая мне осознать, что ей известно мое происхождение. — А тебя, если не ошибаюсь, Карри?

— Да, не ошибаешься, — резко оборвала я.

«Откуда? Как она может знать? Это имя, это клеймо, которое дали мне в Ордене… Значит, она с ними? Или… она знает куда больше, чем показывает?». Страх и любопытство заставили сердце биться чаще.

— Что ж, Карри, заходи, чувствуй себя как дома. — Сакура отворила дверь широким, гостеприимным жестом, но ее глаза, холодные и оценивающие, словно сканировали каждую мою чешуйку, говорили об обратном. Это был не жест гостеприимства, а движение паука, открывающего вход в свою паутину.

Хижина оказалась очень просторной и высокой, так что мне не составило труда туда протиснуться. Внутри всё было завешено разными сушеными травами и цветами. На стенах висели чучела диковинных зверей и птиц. Все шкафы и полочки уставлены разными баночками и склянками. Ничего сверхъестественного и выдающегося я не заметила, кроме картины в укромном тёмном уголке хижины. Думаю, это драконье чутьё и зрение помогли разглядеть этот предмет получше. На картине была изображена счастливая семья аристократической внешности. Предположительно, отец и мать, воплощение достоинства и власти, смотрят с непоколебимой уверенностью. Их дочери, две юные принцессы, обладают той же благородной красотой: каштановые волосы мягко обрамляют лица, а глаза цвета крепкого чая излучают спокойствие и ум. У ног родителей, словно нежный цветок, стоит маленькая служанка. Ее русые волосы, словно солнечные лучи, заплетены в тугую косу, и пронзительные зеленые глаза так и светились таинственной магией. Я узнала в этой девочке Сакуру и увидела себя в облике Лиры. Конечно, появилось ещё больше вопросов, но пока не время и не место их задавать.

— Ну вот, в тесноте, да не в обиде. Как ты уже, наверное, заметила, я — колдунья. Сейчас буду варить тебе зелье превращения. Прошу, не мешай мне, просто иди отдыхать. Это зелье нужно пить натощак, ничего не ешь, — с этими словами Сакура погрузилась в листание старой потрёпанной книги и сбор необходимых ингредиентов.

— А в кого на этот раз я превращусь? — с ноткой иронии прозвучал мой вопрос.

— В человека. Только зелье действует всего 12 часов, так что не обольщайся на этот счёт. — Не отрывая глаз от книги, колдунья продолжила своё рутинное дело.

— Значит, ты постоянно употребляешь это зелье? — зевая, спросила я, сворачиваясь, насколько это возможно, калачиком в середине комнаты.

— Нет, я просто уничтожила сыворотку, ну, то есть убила в себе дракона. Навсегда. Достаточно разговоров, завтра с утра у нас будут нежеланные гости, и тебя нужно превратить до их прихода, так что ложись спать, а мне нужно закончить зелье. — Резко оборвала Сакура и вышла из комнаты.

«Убила в себе дракона…» — её слова прозвучали как смертный приговор для самого дорогого для меня существа в этом мире. И страшный вопрос сам собой навис невыносимой тяжестью у меня в голове: «Неужели, чтобы стать человеком, мне придётся убить Вайтнесс?» От этих мыслей у меня сжало в груди сердце. Не знаю, что меня убаюкало сильнее — монотонное бормотание колдуньи или дурманящий аромат различных трав, но совсем скоро я погрузилась в крепкий сон.

На следующее утро меня разбудили отчаянные толчки и похлопывания колдуньи. Меня, как человека, сложно растолкать, а в обличии дракона и подавно. Поэтому, открыв глаза, я увидела раскрасневшуюся и запыхавшуюся Сакуру с дубинкой в руках. Очевидно, она потратила много времени и сил, чтобы достучаться до меня. В буквальном смысле.

Увидев, что я проснулась, не сказав ни слова, Сакура быстро протиснула склянку с зельем в мою пасть. Я проглотила. На вкус это было ужасно, как будто вкусила тухлое яйцо, приправленное грязным, вонючим носком. Через мгновение я почувствовала, что меняюсь. Ко мне стали возвращаться нормальное зрение, слух и обоняние. Снова ощущение хрупкости и уязвимости вернулись ко мне. Сакура поднесла зеркало, в отражении которого на меня смотрела прежняя я. От превращения закружилась голова, и колдунья отвела меня в спальню.

Вдруг в дверь сильно кто-то постучал. Сакура тихо сказала мне не высовываться, и я с головой укуталась в одеяло.

— Кто там? — железным, холодным тоном спросила хозяйка хижины.

— Поисковый отряд, откройте! — прозвучал не менее уверенный ответ грубым мужским голосом.

Сакура открыла дверь. В комнату вошли несколько человек.

— Что вы ищете? — скрестив руки на груди, более спокойным голосом поинтересовалась Сакура.

— Мы ищем сбежавшего дракона. Не видели поблизости редкого белого дракона? — не смотря на хозяйку, спросил самый высокий и коренастый из всех, важничая, расхаживая по комнате и осматривая всё, что попадётся под руку.

— Нет, не видела никаких драконов. Разве они не вымерли несколько веков назад? — Сакура изобразила искреннее удивление.

— Вы уверены!? К вашему дому идут драконьи следы, — весьма несдержанно прорычал поисковик.

— Это не дракон, это ящер, гигантский. Я их приманиваю и потом из них суп варю, а кожу использую для шитья одежды. — Колдунья достала из шкафа кожаный плащ и продемонстрировала солдатам.

— Ясно, мы обыщем дом. У нас есть на это распоряжение председателя ордена. — Командир поискового отряда достал из кармана листок и показал хозяйке.

Люди обыскали дом, каким-то чудом не заметив якобы спящую меня. Несколько раз солдаты стояли в сантиметре от меня. Я даже ощущала запах пота, грязи и железа. Мне приходилось задерживать дыхание, чтобы не выдать себя. Страх сковывал каждую клеточку моего тела. Но каким-то чудесным образом опасность миновала.

— Извините за беспокойство. Ваш дом чист. — Толпа быстро удалилась, оставив за собой беспорядок.

— Ничего, прощайте, — резко ответила Сакура, захлопнув за ними дверь.

— Выходи, Карри, они ушли, — произнесла колдунья, приводя своё жилище в порядок.

— Спасибо, что помогла. На Земле люди редко помогают безвозмездно. Здесь также обстоят дела? — выходя из спальни, недоверчивым тоном спросила я.

— Ну, что ты! Это судьба нас свела, вот её и благодари, — прозвучал мягкий и нежный голос колдуньи. Но в её взгляде едва читался холодный расчёт.

Внутри я понимала, что она хочет сбить меня с толку, мастерски меняя маски: то она добрая и приветливая, то резкая и холодная. Но нужно отдать ей должное за возвращение в мой человеческий облик.

— Земная одежда сильно отличается от местной, поэтому, чтобы не выделяться, можешь надеть мою, она в сундуке, должна подойти, — сказала Сакура, расставляя все разбросанные поисковиками вещи по своим местам.

Я выбрала зелёное льняное платье с цветочной вышивкой на рукавах и подоле. Одежда оказалась мне в пору, и мне вполне понравилось, как сидела обновка. Натуральные ткани — редкость в моём Земном гардеробе, поэтому я удивилась мягкости и невесомости льна на моём теле. Вдоволь налюбовавшись собой в зеркале (что очень не свойственно было мне на Земле), я вышла на улицу. Колдунья стояла у входа в хижину и нетерпеливо мяла пальцы, о чём-то напряжённо думая. Заметив меня, она моментально поменялась в лице. Передо мною стояла прежняя приветливая, спокойная и невозмутимая женщина.

— Сейчас мы пойдём в ближайшую деревню, чтобы найти тебе подходящую амуницию и учителя по бою на мечах. Можешь даже не задавать вопросов «Зачем, ведь я дракон и мне всё по плечу». В человеческом обличии ты очень уязвима, и поэтому тебе всё это необходимо. До деревни недалеко, пойдём.

Глава 6

Мы двинулись в путь. Стояла тёплая, почти ласковая солнечная погода, но свет здесь был насыщенным до невероятности, будто кто-то выкрутил контрастность мира на максимум.

Нас встретила настоящая буйная растительность. Листья древовидных папоротников отливали глянцем так, что на них играли блики, словно на лакированной поверхности. Стволы деревьев, покрытые бархатистым мхом всех оттенков изумруда и хаки, вздымались ввысь, их кроны сплетались в непроглядный купол, пропускающий солнечный свет пятнами чистого золота.

«Мама бы никогда не поверила…» — прошептала я про себя, забыв о всякой осторожности. В голове всплыли картинки из учебника биологии — жалкие, блёклые копии того великолепия, что окружало меня сейчас.

Казалось, что мы находимся внутри одного из тех компьютерных мультфильмов, где все цвета кричат своей интенсивностью: кислотно-салатовые молодые побеги, ослепительно-алые и электрически-синие пятна экзотических цветов, выглядывающих из пазух листьев или прямо из трещин в коре. Воздух был густым и сладковатым от аромата неизвестных цветущих лиан, оплетавших стволы.

«Пахнет, как конфетная фабрика и папин одеколон, смешанные вместе!» — безнадежно пытаясь найти земные сравнения для этого инопланетного запаха, заключила я.

С неподдельным, жадным любопытством я глазела на местные пейзажи, раскрыв рот. Взгляд цеплялся за каждую деталь: за мерцающие, будто посыпанные блёстками, крылья огромных стрекоз, повисших в воздухе; за странные светящиеся грибы-фонарики на стволах, излучающие мягкое бирюзовое сияние даже днем; за искрящиеся ручейки, бегущие по камням цвета вулканической лавы — оранжевым, лиловым, серо-стальным.

А трели диковинных птиц заполняли всё пространство. Это были не просто мелодии, а каскады переливчатых звуков: то щелканье хрустальных капель, то пересвист электронных синтезаторов, то глубокие, вибрирующие гортанные рокоты, от которых дрожала земля под ногами. Их голоса, неземные и одурманивающие, словно смесь опьяняющего нектара и колыбельной для разума, буквально приковывали меня к месту. Я застывала, пытаясь разглядеть в переплетении ветвей хоть одну из этих невидимых певиц, и ноги мои будто вязли в сладком сиропе. Ход мой замедлялся до почти полной остановки, сознание растворялось в этом фантастическом хоре.

«Ещё минуточку… Такого больше нигде и никогда не увижу…»

Сакура, шедшая чуть впереди, тонко чувствующая ритм движения, мгновенно заметила моё отставание. Она обернулась, и в ее взгляде не было раздражения, лишь легкая укоризна и понимание новичка. Легким, но твердым движением она коснулась моего плеча, словно разрывая невидимые нити звукового очарования. «Не теряй темп», — мягко, но настойчиво прозвучало ее напоминание, и мир Фобиуса, чуть померкнув в своей сенсорной атаке, снова обрел четкие границы пути.

«Эх, испортила всё…» — я чуть не высунула язык, как капризный ребенок, которого оторвали от самого интересного мультика.

Взгляд Сакуры скользнул по окружающему буйству красок и звуков с привычной осторожностью — она знала, что за этой сказочной красотой Фобиуса могло скрываться что угодно. Гигантские сталагмиты, похожие на каменные зубы, проглядывали сквозь зелень в отдалении, а некоторые лианы были усеяны не цветами, а острыми, как иглы, кристаллическими шипами. Парадокс Фобиуса — красота, граничащая с угрозой, реальность, превосходящая самую смелую анимацию.

Примерно через полчаса из-за буйной стены зелени, наконец, выплыла деревушка. Нестройный рой домиков, словно выросших из самой земли — кривые, почерневшие от времени срубы под соломенными шапками крыш, напоминали грибы. Они были хаотично рассыпаны по огромной поляне, окольцованной частоколом из остроконечных, почерневших бревен.

Мы уже подходили к массивным, скрипучим воротам, вытесанным из цельных стволов, как вдруг воздух взревел. С грохотом копыт и лязгом доспехов мимо нас, сметая пыль и клочья травы, пронесся отряд всадников Ордена. Лица под забралами были искажены яростью и азартом погони.

Не успели мы опомниться от их прохода, как над нашими головами протяжно завыл ветер под огромными крыльями. Тень, холодная и стремительная, на миг поглотила солнце. Это был дракон! Огромный зверь, чешуйчатый, с мощными крыльями, рванувший в небо как пушечное ядро. Прямо за ним, визжа и сверкая сталью, пронесся всадник на странном, похожем на гигантского ската с перепончатыми лапами и хищным клювом, летающем существе.

Сердце ёкнуло. Я узнала дракона! Это был мой несчастный сосед по клетке, чей взгляд, полный безнадежности, устремился ко мне сквозь прутья. На мгновение волна ликования захлестнула меня — он смог! Вырвался!

Но радость разбилась в дребезги. С земли, с мерзким свистом, взметнулись тяжелые стрелы, несущие вместо наконечников сети из блестящей, словно стальная паутина, цепи. Одна из них, с противным чмоканьем, опутала крыло дракона, резко сбив его с курса. Всадник на скатообразном монстре, ловко лавируя, метнул аркан. Петля змеей обвила задние лапы дракона! Он взревел от боли и ярости.

Отчаянно рванув, дракон попытался набрать высоту, но связанные ноги свели его усилия на нет. Всадник догнал его в два взмаха крыльев своего ската и мертвой хваткой затянул узлы аркана. Равновесие было потеряно окончательно.

У меня перехватило дыхание. Дракон, беспомощно кувыркаясь, словно подстреленная птица, начал падать. Страшная, неумолимая тяжесть влекла его вниз, к зеленой бездне леса. Скорость нарастала, воздух выл вокруг его тела.

И тут жгучая и всепоглощающая ярость вскипела у меня в крови. Всё — страх, сомнения, моя тихая сущность — испарилось в одно мгновение. На их место хлынула дерзкая, незнакомая сила, острое, как лезвие, чувство справедливости. Тело вспыхнуло изнутри, будто в жилы влили расплавленный металл. В этот раз я каждой клеточкой ощутила эту метаморфозу.

Мои крылья врезались в воздух с такой силой, что песок и щепки полетели из-под когтей. Я рванула вперед, навстречу падающему собрату, игнорируя оглушительный рев ветра в ушах и слепящие потоки воздуха, выжимающие слезы. Охранники и всадники остолбенели, их рты на мгновение безмолвно распахнулись от шока и замешательства, но мне его хватило.

Схватив дракона за туловище передними лапами, я отчаянно взмахнула крыльями, пытаясь выдернуть нас из смертельного пике. Но груз оказался чудовищно тяжел — сеть, аркан, его собственный вес. Мои мышцы взвыли от напряжения, сухожилия натянулись до предела. Рывок вверх захлебнулся. Я почувствовала, как стальные нити сети впиваются в мои собственные лапы, сковывая движение. Осознание ударило, как молот: падение неизбежно.

Отчаянно работая крыльями, я пыталась хотя бы смягчить удар, выровнять траекторию, но тщетно. Мир закружился в бешеном вихре зелени и неба.

Удар! Земля содрогнулась от раскатистого, оглушительного грохота, который ощущался на километры вокруг. Мы врезались в чащу, ломая стволы и разрывая в щепки ветви. Под нами сложились, как спички, десятки молодых деревьев. Темнота накрыла с головой.

Сознание вернулось волной тошноты и боли. Я лежала на холодной, влажной земле, утопая в аромате свежесломанной древесины и прелых листьев. Я снова была человеком. Каждый мускул ныл, голова раскалывалась.

Открыв глаза, я увидела огромную, чешуйчатую голову дракона в сантиметрах от своего лица. Его голубые глаза, широко распахнутые, смотрели на меня с немым изумлением. Я инстинктивно откатилась в сторону, чувствуя колючую хвою и острые щепки под спиной.

Вдруг взгляд дракона резко метнулся куда-то за меня, его зрачки сузились, а из горла вырвался низкий, предупреждающий гул.

Позади послышалось тяжелое, мерное пришлёпывание по мокрой земле. Шаги, от которых мелкие камешки подпрыгивали. Я медленно, скрипя каждым позвонком, обернулась. Леденящий ужас пробежал острыми иголками по всему телу.

Медведь. Но не просто медведь. Исполин. Его лохматая, бурого цвета гора мышц возвышалась над обломками деревьев. Он был почти вровень с драконом, стоящим позади меня. Голова — размером с телегу, увенчанная маленькими, злыми глазками-бусинками, горевшими хищным огнём. Пасть, усеянная зубами-кинжалами, медленно приоткрылась, обнажая влажный, розовый зев и капающую слюну. Он тяжело дышал, пар клубился из ноздрей в прохладном воздухе.

Я отчаянно посмотрела на дракона-пленника в надежде на совместное спасение, но он был мертвенно-неподвижен, опутанный остатками стальной сети. Ни взлететь, ни пошевелиться. Оставалось только одно — бежать. Но куда? Исполин уже делал первый, неторопливый шаг в нашу сторону.

И тогда знакомое тепло растеклось по всему телу. Я почувствовала, что это Вайт наполняет меня своей силой. Огонь, раскалённый и неукротимый, снова хлынул по венам, выжигая боль и страх. В мгновение ока я снова встала на четыре могучих лапы, огрызнувшись на медведя рыком, от которого задрожали листья на уцелевших деревьях.

Мегамедведь замер, ошеломлённый этим внезапным превращением. Его маленькие глазки сузились в недоумении. Не мешкая, я ринулась к пленному дракону. Когтистая лапа со свистом рассекла воздух и с хрустом разорвала стальную сеть, как гнилую паутину. Освобожденный дракон взметнулся вверх с победным, хриплым криком, едва не задев крылом оцепеневшего медведя.

Я оттолкнулась от земли, чувствуя мощный толчок крыльев… но что-то чудовищно сильное, как каменная глыба, впилось мне в хвост и дернуло вниз с невероятной мощью. Это был медведь! Он опомнился! Почуяв добычу, он с ревом швырнул меня в сторону, как тряпичную куклу. Я пролетела сквозь кусты, сломав пару молодых сосенок, и тяжело рухнула на бок. Острая, жгучая боль пронзила правое крыло — что-то внутри треснуло. Взлететь было невозможно.

Адреналин и ярость закипели с новой силой. Выхода нет. Только бой. Слепая, первобытная ярость затопила сознание. Встав на все четыре лапы, я зарычала, выпустив струю дыма из ноздрей. Земля задрожала под тяжелыми шагами медведя, несущегося на меня. Я не стала ждать. Собрав всю мощь в задних лапах, я рванула навстречу, вспоминая всё, чему меня учил Дрэг.

Смертельная схватка завершилась глухим ударом рогов в грудь медведя. Такого мощного и неожиданного контрудара монстр явно не ждал. Он медленно закачался, огромная туша дрогнула и рухнула на землю. Глаза дракона увидели невероятное: из груди медведя начал подниматься туманный, мерцающий бледным светом силуэт — его душа! Выпустив последний, хриплый выдох, зверь затих, а туманный призрак растворился в воздухе.