Бесплатный фрагмент - Печали пролетевших дней

Данная книга посвящается

моим многочисленным родственникам

где вместе соединились два больших рода

Власенко и Макаровы.

Благодарности

Дорогой читатель перед вами книга результат многолетних усилий, и есть люди, которые заслуживают отдельной благодарности за помощь в появлении этой книги на свет. ниже будут имена тех без кого не увидела бы свет эта книга.

От всего сердца и от всей души благодарю папу и маму за то, что подарили мне жизнь, за счастливое и беззаботное детство, за любовь и доброту. Спасибо вам, что вы научили меня верить и молиться.

Огромную благодарность выражаю своей сестре Галине, за помощь в сборе материала для книги. Спасибо тебе за твои воспоминания, за подбор фотографий, за предоставленные рукописи за теплоту и понимание.

Хочу выразить искренние слова благодарности своей жене Ларисе за терпение и выдержку, за вдохновение и любовь, за твою заботу и поддержку. Спасибо тебе за то, что не отвлекала от работы над книгой. Мы вместе сделали это.

От всей души благодарю своих дедушек и бабушек, которые, не смотря на все сложности и жизненные переживания, сумели сохранить верность и любовь друг к другу. Спасибо вам, что в трудные минуты вы протягивали руки друг другу и воспитали моих родителей, несмотря ни на что.

В наши дни в море информации так важна поддержка. Сегодня все люди ищут информацию в первую очередь в сети Интернет. Но далеко не на все запросы в Интернет можно найти ответ. Так было и со мной.

Мне искренне от всей души хочется поблагодарить мою тётю Мироненко Марию Андреевну за то, что поддержали меня в сложный момент и помогли выйти из трудной ситуации. Спасибо за ваши бесконечно длинные рукописные письма. Спасибо за отзывчивость, тактичность и достоверные точные данные, предоставленные Вами для написания книги. На самом деле, никаких слов не хватит, чтоб в полной мере выразить мою благодарность Вам. Третья часть книги посвящается полностью вам.

Благодарю за поддержку Интернет портал архива Министерства обороны за предоставленную информацию и архивные данные о моих родственниках. Благодаря вашей поддержке удалось найти фотографии родственников, точные данные их места рождения, проживания, количество наград и многое другое. Спасибо от всего сердца за помощь и поддержку.

Отдельное спасибо молодому фотореставратору Алексею Петрову. Благодаря вашей работе я смог посмотреть в чистые глаза своей бабушке через 100 лет. Сердечная благодарность вам за ваш труд, благодаря которому удалось восстановить и отреставрировать все фотографии для этой книги. Быть в нужное время в нужном месте — талант. Уметь оказать помощь в этом месте — добродетель. Спасибо от всего сердца вам за поддержку и помощь.

Свои вопросы, пожелания и отзывы автору можно направлять по адресу: dobropole15@inbox.ru.

Мнение автора может не совпадать с мнением читателя.

Предисловие

В начале 2000 года мой отец Власенко Иван Лаврентьевич начал писать книгу. В детстве помню, как в нашем доме часто были гости. Иногда это были мои дяди тёти. Папа часто расспрашивал их о прошлом. Все за столом охотно делились воспоминаниями.

У папы был синий блокнотик, в который он делал заметки. Разговор затягивался допоздна, нас отправляли спать, а папа с гостями уходил в другую комнату и разговор продолжался уже за закрытой дверью. Тех разговоров я, не помню, но только почти через сорок лет я наконец прочитал то о чем они тогда так долго разговаривали. Чьи то лица я помню до сих пор, иных нет. В детстве меня история не интересовала. До и после армии папа часто мне рассказывал разные истории из детства жизни. Я советовал ему все это как-то записать. Времени всегда было мало. Папа был служителем в церкви, потом началось строительство большого храма в г. Доброполье, в котором он принимал активное участие. Времени потом стало ещё меньше.

Потом папа очень резко заболел, как оказалось неизлечимой болезнью, и видимо он понял, что время заканчивается. К сожалению, так получилось, что книга как бы обрывается. Но связи с тем что у него не хватило времени закончить эту книгу, хотя и было желание. Я все таки приял решения дописать эту книгу до конца, для того чтобы дело начатое оказалось полностью завершённым, и книга наконец-то была полностью закончена.

Первое издание маленькой книги вышло небольшим тиражом на основании нескольких рукописных страниц написанных папой. У меня, как и у папы, тоже всегда не хватало времени. И только через 10 лет после того как появилась книга я её прочитал.

Человек живя на земле, рождает слово и, сказав слово человек, не может его остановить вернуть назад. Слово выходит из него, и оно будет жить даже после его смерти. А потом слово станет перед человеком на суде. И от слова будет зависеть, будет ли слово судить его или нет. Именно это будет и с написанными словами. Слово которое мы произносим, оно живое, слова которые я напишу, они будут нести жизнь. Жизнь в века. Слова людей, слова из прошлого. Людей этих нет, но их слова ещё живы.

В этой мной издаваемой книге, автором которой я являюсь, легло на сердце мне дать более подробную информацию о нашей многочисленной родне, дать более чёткую трактовку событиям, добавить некоторые исторические факты которые были в то время не известны. Добавить фотографии и дать им более полное описание.

В основном это книга и моих воспоминаний, тех событий, которые остались в моей памяти на всю жизнь. Как оказалось книгу так быстро не напишешь, и это снова затянулось на несколько лет.

Перед вами дорогой читатель увлекательное путешествие через страницы книги. Желаю вам приятного прочтения и интересных впечатлений.

До наших дней сохранилась рукопись, моего папы, который начинал несколько страниц этой книги, но времени не было её закончить, но сохранился его почерк.

Глава І

Факты о жизни моих пращуров

Василий Андреевич Гончарук (бывший Гончаренко) родился в 1869 году, по другим данным — 1867 году, в селе Сумовка, Бершадского района Тульчинского округа, Винницкая область, Украина в семье земледельца Андрея Гончаренко. В 16 веке было название Красный городок. Исторические справки о самой Сумовке.

Впервые она упоминается вроде бы в 1629 году, когда принадлежала Збаражским. До примерно середины XVIII века эти земли входили в обширные владения известных семей Вышневецких и Калиновских. Однако многочисленные набеги и особенно казацкие войны привели эти земли к запустению. Этим и воспользовался Войцех Собанский (Wojciech Sobański h. Junosza сам выкупивший по весьма выгодной цене эти земли. Войцех собственно и был основателем могущества семьи Собанских, длившегося несколько веков. Сумовка входила в обширный Балановский ключ, ставший главным владением семьи. Первая церковь здесь упоминается ещё в 1654 году, в записках диакона Павла Алепинского. В середине XIX Сумовку избрал для своей резиденции правнук Войцеха, Казимир Иеронимович Собанский. Его отцом был известный нам устроитель имения в Балановке Иероним Собанский. 1858 году был открыт винокуренный и кирпичный заводы. В 1861 году открылась церковно-приходская школа, а в 1899 для неё был построен собственный дом, в этом же доме в том же году открылась церковная школа грамоты для девочек. Имелась и почтовая станция.

Собанские владели здесь 1817 десятинами земли, из которой 816 было пахотной и 805 — под лесом. В Кошаринцах им принадлежало ещё 542 десятины. К 1914 году Собанские скупили прилегающие земли, доведя общее количество десятин в Сумовке до 4140. В начале ХХ века в Сумовке насчитывалось 462 дома, в которых проживало 2550 душ.

Следуя этим данным, я так полагаю, Андрей Гончаренко работал именно на Собанских владениях. Из года в год распахивал земли, засевал поля, собирал урожай.

Жил привычной жизнью обычного сельского жителя. В нашей семье никогда не произносилась фамилия Гончаренко. Дед Гончарук, слышали неоднократно, но Гончаренко никогда.

Мы знали, что это наш прадед, но фото я его не видел никогда. И папа часто рассказывал о Софроновне, потом мы узнали что Софроновна (Сафроновна) — это наша прабабушка. Андрей Гончаренко, мой прапрадед, был женат, к сожалению, имя жены не сохранилось, но у него было двое детей сын Василий и дочь.

Об Андрее Гончаренко известно только то, что он о своих детях заботился. Василия наказывал до тех пор, пока однажды для удобства, держа его голову, зажатую коленями, отпускал положенный заработок. Не имея возможности терпеть долее, Василий укусил своего, отца, за ногу. С тех пор между отцом и сыном установилось взаимопонимание.

С возрастом он (Василий) был призван на военную службу и здесь — разногласия с годом его рождения. По утверждению Василия Андреевича он служил у Михаила Дмитриевича Скобелева, но Михаил Дмитриевич умер в 1882 году — в пятнадцать лет Василия на службу бы не взяли. Судя по этим словам, Василий родился все же в 1867 году. Срок его службы неизвестен, но женился он около 1897 года на Наталье Сафроновне, которая была десятью годами моложе его, но уже отказала многим, и даже состоятельным женихам. Когда Василь зашёл к ней, с предложением выйти за него замуж — она, спускаясь с печи, произнесла своё согласие в стихотворной форме приблизительно так:

«Не пìду я за того, що в свиті та в кожусі, а той мні сподобáвся, що ґудзиками обстiбався!» (укр.)

У Василия была тужурка по тогдашней моде в два вертикальных ряда к верху расходящимися густо стоящими пуговицами. Возможно, это была ещё армейская форма с латунными пуговицами. Какие там были пуговицы — это не важно, важно то, что свадьба состоялась, началась жизнь…

В те времена, когда промышленность развивалась, хорошо работали железная дорога и водный транспорт, передвижение было этим облегчено. Прослышал Василий Андреевич, что объявлен набор добровольцев для борьбы с хунхузами. Это «в Китае Северном и Маньчжурии скопление разного сброда и бродяг, промышлявших разбоем и грабежом.

Они нередко соединялись в более или менее организованные полчища, особенно за время занятия Маньчжурии русскими, тогда их деятельность не только не преследовалась, но даже тайно поощрялась китайскими властями.

В обычное мирное время от них страдало зажиточное, особенно торговое сословие. Торговля и движение грузов находилось под постоянным страхом попасть в руки хунхузам, требовавшим выкупа, как за товар, так и за попавших в их руки состоятельных лиц» [Большая энциклопедия, 1904г.]

Василий Гончарук в Китае

Василий Андреевич подал просьбу о приёме на службу по усмирению хунхузов, и отказано ему не было. К тому времени у них уже родилась дочь Елена (отец звал её Илына). Елена Васильевна Гончарук, старшая сестра Ирины Васильевны Гончарук (Власенко) — моя бабушка. Оставив жену и дочь ожидать его возвращения, Василь отправился в Китай.

Так как армия была вольнонаёмной — форму военную они не носили, но были на государственном содержании. У его дочери Елены Васильевны была фотография: «Василь Андреевич в Китае в группе своих соратников». Одеты они были кто в чём — на свой вкус.

Работал Василь там поваром, а так как борщ с курятиной вкуснее, он решил с товарищами сесть на лошадей и поохотиться за курами — в ближайшем селе. Привязав лошадей в высоком просе около китайского села, с кнутами, пошли пасти курей.

Китайки подняли крик по-китайски, им на помощь прибежали мужчины-китайцы, овладели такими пастухами, учинили суд и призвали палача с мечом.

Видя, что здесь не курятиной пахнет, Василь попросил разрешения перед смертью помолиться по обычаю того народа, из которого он есть, коленопреклонённо и поближе к палачу.

Получив разрешение и отвешивая земной поклон палачу, своему товарищу он шепнул: «Сейчас будем убегать!» Вскочив на ноги, он схватил меч, лежавший рядом с палачом и, надеясь на прыткость ног, они бежали к своим коням.

Высокое просо спасло их от преследования. Курятина им ноздри больше не щекотала, но на охоту они ходили.

Однажды перед утром Василь вышел поохотиться. Утро было пасмурное. В это утро вышел поохотиться ещё один охотник — офицер, и приняв движущийся предмет за лисицу — выстрелил. Прострелил Василию руку выше кисти, перебил обе кости. Хирург, осмотрев рану — получил согласие раненого на ампутацию руки, стал готовить инструмент. За это время прошла перед Василием жизнь без руки, и он не дал отрезать её. Этим вызвал недовольство хирурга.

Наталья Сафроновна, решив возможно, что в Китае Василию скучно, а ей с ребёнком неуютно в Сумовке, решила ехать в Китай, на кого неведомо оставив своё жилище. У Василия была сестра, может на неё и оставила свой двор Наталья.

Отправилась в Одессу. Через Босфор и Дарданеллы, через Суэцкий канал в Красное море, а там — в Индийский океан. Когда-то, кажется перед войной в 1940 году, мы (вспоминает Иван Лаврентьевич, мой папа) летним вечером собрались в хате, в городе Доброполье, Донецкая область, где Наталья Сафроновна моя прабабушка доживала свой век.

Она разговорилась, мыла ноги в медном тазу около порога, и рассказывала, как они плыли в Китай. Плыли долго, была качка со всеми её последствиями, и вот заиграл корабельный оркестр! Она говорит, что они играли мелодию: «Если б на крыльях могучих орлиных я мог подняться над грешной землёй…» Когда море успокоилось, они плыли по пространству, где была с одной стороны вода жёлтая, а с другой стороны — зелёная.

Приехала Наталья с Илыной (старшая дочь Елена Васильевна) к Василию — он работал поваром. В Китае посуда была преимущественно фаянсовая, так что большие кастрюли были тоже фаянсовые.

Есть у Ивана Андреевича Крылова басня «Кот и Повар», Какой-то Повар, грамотей, С поварни побежал своей в кабак (он набожных был правил И в этот день по куме тризну правил), ну а потом последствия… Часто ли ходил Василий в кабак, но пьян, бывал часто.

А как это его занятие Наталье надоело, она решила сделать ему профилактику: поставила табуретку на табуретку, высадила туда большую кастрюлю, залезла туда и решила устроить восхитительный шум бьющейся посуды.

Но в этот момент зашёл Василь, всё понял и решил вместе с посудой и Наталку той, же дорогой пустить. Видя безвыходность своего положения, она стала просить, чтобы пожалел Илыну. Василь детей любил, снял кастрюлю и Наталку.

В Китае трудом Василия и заботой Натальи они кое-чего приобрели, и среди всех вещей особенной охраной пользовалась соболья шуба, и банка китайского чаю. Когда я — внук их Иван, находился в село Казальцево (север Томской области) в гостях у родственников Натальи Сафроновны, там меня угощали чаем с замечательным ароматом.

Я спросил Елизавету Павловну: «Что это за чай?» Она ответила: «Именной Китайский чай — это нам за рыбу нашу дают». Тогда только я понял, что тогда бабушка хранила в сундуке вместе с собольей шубой.

Приехав из Китая, домой, началась обыденная жизнь. И в один из таких дней Сафроновна увидела на жене сельского священника точно такую шубу, как у неё в сундуке! Которую никто из людей не видел! Поспешив домой, она стала проверять содержимое скрыни (вещевой сундук) — кое-чего недоставало. Пропавшими оказались шуба и чай — Василь их давно пропил…

Василий Андреевич в Одессе

Сафроновна возмутилась и Андреевич, решив поправить своё материальное положение, поехал в Одессу, работал на пристани грузчиком, разгружал и загружал пароходы. А так как некоторые товары давали о себе знать и через стенки ящиков, они умели их не только осторожно носить, но и неосторожно с ними на трапе споткнуться так, что бы они рассыпались. Такие ящики списывали на естественный убыток, а апельсины реализовывали грузчики.

На пристани был один человек учётчиком по профессии, который состоял членом артели учётчиков, которая рассылала своих рабочих по всей тогдашней России, где они требовались. Это был Шувалов Иван Яковлевич, рождённый в Рязанской губернии, и по своей профессии учётчика находился в Одессе.

Анна Ивановна Яковлева, в девичестве Шувалова, дочь рязанского помещика Шувалова, жена полковника. 18 января 1796 — 20 февраля 1876; в супружестве была 59 лет и 2 месяца. Погребена, на Волковом кладбище вместе с А. А. Фирсовой, Ф. И. Межениновым, Е. А. Изъединовой. Поработав грузчиком, Василий решил сменить свою профессию — пошёл дворником работать. Ещё при службе в Китае во взводе оказалось двое сослуживцев по фамилии Гончаренко. Чтобы облегчить себе управление взводом, офицер предложил одному из них принять фамилию Гончарук. На это согласился Василий Андреевич и приехал он из Китая Гончаруком.

В Одессе грузчики жили, как и во всех городах: заработали и в трактир, с трактира — на улицу. Транспорт в это время был преимущественно конный, если нужно куда ехать — подавали голосом сигнал: «Извозчик!»

Услужливые извозчики старались явиться незамедлительно, некоторые садились, не торгуясь, а Василий иногда торговался спрашивая: «Сколько возьмёшь — вокруг столба и обратно!?» Извозчик, понимая, что над ним шутят, обычно хмурясь, уезжал.

Работая дворником, Василь старался свой участок улицы держать в чистоте. А как лошади не спрашивали его, когда он её убирал, и разбрасывали навоз на своё усмотрение.

Василию это надоело, да, возможно ещё и голова болела от выпитой вчера горилки, и в один момент он решил такую лошадь проучить — ударил ребром лопаты её и рассёк ей бок.

А лошадь была не простого извозчика, а состоятельного человека, который подал в суд и суд постановил: «Под конвоем отправить домой!». В то время Василию Андреевичу Гончаруку уже было 40 лет, у него росла дочь, которую они никогда не видел.

Находясь дома одна, Наталка (жена Василия) с двумя дочерьми Еленой и Ириной, доставала пропитание, как могла: пряла, стирала. В это время муж заработанные деньги в Одессе пропивал, о жене и не вспоминал.

Рождение Ирины Васильевны Гончарук

А в 1903 году 14 мая по старому стилю — 27 мая — по новому стилю родилась Ирина семимесячным ребёнком и выгрівала її Наталічка на печі в подушкáх тай викохала. Уже стала Ярынка (Ирина) говорить и ходить, как в одну такую же голодную зиму, терпя голод, Сафроновна сказала Ярынке: «Молись Богу, щоб дав нам хліба» и указала на угол, в котором находилась икона. Мать ушла, а доця стала просить хлеба, гладя на икону, а после просьбы заглядывала за икону — не выкатится ли оттуда хлебина? В те времена хлеб в печах пекли круглый. Тогда ещё маленькой девочкой только научившейся говорить, почти ничего не зная о Боге, она молилась, как могла, и Бог слышал её молитву. В раннем детстве жили Ирина с мамой и сестрой. Папа пил в Одессе. Через несколько времени открылись двери, Ярынка увидела маму — она несла в одной руке хлебину, а в другой полное ведро квашеной капусты! Это было спасение от Бога!

Ируся этот случай помнила всю жизнь. Когда её дети уже ходили в школу, изучали украинскую литературу, там было произведение Михаила Коцюбынського «Харытя» — она им так дорожила, что когда нашла книжечку детских рассказов с этим произведением — берегла её как достойную хранения, вспоминая своё детство.

На этом фото которое сделано в 1920 году справа маленькая Ирина Васильевна и вверху справа её сестра Елена Васильевна. Фото сделано скорее всего в доме княгини Кудашевой вместе с её подружками (возможно Соня и Шура). Василия Андреевича под конвоем доставили в его село и велели идти домой. Это был год около 1908.

Пришёл он в свой двор, его встретила худенькая девочка лет пяти и внимательно рассматривала его. Он спросил её: «А де твій батько?» (Где твой папа) — на что получил ясный ответ: «Нема його, він нас покинув!» (Нету его, он нас бросил) Расстроенный таким откровенным ответом, он заплакал, взял её на руки и сказал: «Прости мене доця, я — твій батько.» (Прости меня доченька, я — твой папа).

За время отсутствия Василия в селе Сумовка Винницкой области, жизнь не изменилась — всё та же нужда. У Андрея Гончарука было немного земли, которая переходила в наследство сыну Василию, а как у Андрея была ещё дочь, то она неотступно и напористо просила брата: «То дай мені поля!» (отдай мне землю). Не терпя более, брат решил по-своему удовлетворить просьбу сестры — рукой наотмашь по губам. Василий Андреевич думал, как жить дальше. В этом селе ему было скучно прирожденному живому подвижному, не сидящему долго на одном месте.

Жизнь в Сумовке Василия Андреевича не удовлетворяла, и он решил искать счастья в Бессарабии. Стали готовиться к отъезду. Сложили в узлы всё, что можно было взять с собой, остальной скарб Наталья Сафроновна сложила в скрыню и вверила богобоязненному человеку в селе — Мокию. Имя Мокий означает, насмешник, юродивый. Он остроумный, мечтательный и смелый. Они покидали село, в котором родились и выросли, где родились их дети и получили первое понятие о жизни. О Боге и о вечной жизни мама Наталья Сафроновна рассказывала своим детям неоднократно.

Идея создания дневника бабушки

Уже в возрасте сорока шести лет её младшая дочь (Ирина Васильевна Власенко) оставила заметки на бумаге: «Давно было у меня желание — собрать в одно место все мои заметки, все переживания мои в короткой жизни моей. Чтобы тогда, когда я уйду с этой земли, может у моих близких и дорогих, которые останутся после меня, появится желание знать — как я жила и что переживала, то для этой цели я и хочу заполнить эту книгу, и пусть будет прославлен в этом Бог мой!». И в этой книге я напечатаю оригинальные строчки из её дневника. Ещё, будучи мальчиком школьного возраста, я её внук Виталий, в классе шестом, впервые в жизни услышал о Дневнике Бабушки. Один или два раза я его видел. Тогда бабушки уже не было в живых. Когда она умерла, я был примерно в том же возрасте, в котором была она, когда её папу привели под конвоем домой в родное село.

Это была тетрадь 96 листов, с чёрной или коричневой обложкой. На пожелтевших страницах был красивый бабушкин почерк. Это были короткие заметки, с чётким содержанием и точной датой события. На некоторых страницах строки текста были размыты. Только позже мне стало понятно, что это капли слез переживаний, под впечатлением которых она писала свои заметки. Прошли годы, и большое спасибо моему папе, что он переписал этот дневник, и это стало доступным для нас.

из дневника Ирины Васильевны:

«Детство моё нельзя назвать вполне радостным. Помню, как мы с сестрой и мамой остались дома, папы не было с нами. Зимой приходилось много горевать и терпеть скудость. Мать внушала мне веру в Бога, она рассказывала нам о Нём как умела, говорила о загробной жизни, о том, какая участь ждёт праведников и нечестивых. Я любила пересматривать духовные картинки, которые давала мне мама, когда открывала сундук (скрыню). И я думаю, что она и сама того не подозревала, какое великое дело она делала! Она мне внушала, что есть рай для праведников и ад — для грешников. Ещё с этого пятилетнего возраста я себя не считала достойной вечного блаженства, но мне никто не указал на Искупителя, Который понёс на себе грехи людей. Какой урок вытекает отсюда для родителей? Что бы как можно раньше говорить с детьми о Боге. Екклесиаст говорит: «Утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей [11:6]. И внушай их детям твоим, и говори об них, сидя в доме твоём и идя дорогою, и ложась и вставая [Вт. 6:7].

Как горько ошибаются родители, когда упускают время раннего посева в детях, когда говорят: «вырастут — тогда сами уразумеют». Да, дети уразумеют или нет, но родители уразумеют свою ошибку!» 15/II.1949 год.

Это первая запись, в дневнике сделанная бабушкой в возрасте 45 лет. Прощай Сумовка. Навсегда… Село над Южным Бугом…

Новая жизнь Гончарука Бессарабии

Татары эту реку называли Ак-Ед. Древние греки — Гипанис. Берёт она своё начало в болотах Волынской губернии у деревни Холодец, протекает 700 вёрст по Волынской, Подольской и Херсонской губерниям, приняв недалеко от устья реку, Ингул, расширяется в значительный Бугский лиман, впадающий в Днепровский лиман. [Большая энциклопедия, 1904 г.]

Прощай земля, которая кормила нас доселе. Может быть, как и все, отправляющиеся на заработки, они собирались вернуться. Их цель — заработать в Бессарабии на прожиточный минимум. И вот она, желанная страна, здесь живут люди бессарабы и молдаване. Объясняться приходилось с затруднениями.

Не имея возможности получить или выдать ясную информацию, некоторые, постукивая себя по лбу пальцами — восклицали: «Нушти русэшти, нушти молдаванешти!», что значило: «Вот уж эти русские, вот уж эти молдаване!» — не могут объясниться между собой.

Два года искали подходящего места работы. И вот в 1910 году нашли подходящее место в экономии помещика по фамилии Грищенко.

«Где нам всем было там очень хорошо. Это был «уголок рая», если можно так выразиться: довольство во всех отношениях. Здесь было два фруктовых сада и три виноградника. Ещё бывало — я ещё сплю, как папа принёс мне первых фруктов груши, яблоки, виноград, сливы, орехи.

В ту пору я уже ходила в школу. Сестра моя прислуживала в горничных (горничная — служительница при госпоже, комнатная женщина). Дочери помещицы часто брали меня к себе в дом и делали подарки. Но недолго длилось наше счастье. Греховная натура человека клонит его ко злу… Отец занимал должность повара на чёрной кухне и вся птица во дворе и свиньи были под его ведением. Ему доверяли ключи от кладовой и подвала с вином, которое он должен был доставлять к столу. Но кто кем побеждён, тот тому и раб. И грех часто имеет свои последствия, и человек должен ещё здесь получить возмездие за него». Из дневника Ирины Васильевны, 15/II. 1949 год.

Некоторые фрагменты из тех дней мне приходилось слышать — её сын Иван Лаврентьевич вспоминает: «Папа приносил мне куски мяса самые вкусные — повар знает, какие они!» (слова Ирины Васильевны)

Между рабочими находились всякие люди и в Бессарабии цыгане — не редкость. Был и на этом дворе рабочий — цыган, как он работал — не знаю, но отношения между поваром Василием и цыганом были до того натянуты, что однажды, когда в котёл была засыпана кукурузная мука и вода кипела, повар взял этого цыгана и посадил его в котёл. Он хоть и в штанах он был но, кажется, тепло почувствовал! Дело разбирала хозяйка и ограничилась выговором повару: «Василий! А-я-йа! Ну-ну!»

Добиваясь осуществления своих целей, люди иногда не задумываются о средствах их достижения. Там между рабочими был человек, который редко когда наедался. Это случалось только в том случае, когда рабочие сидели за общим столом и ели мамалыгу (кукурузная каша). Тогда этот «голодающий», имея полный нос слизи, с шумом извергал её на ладонь и демонстративно отправлял её в свою миску! Присутствовавшие, закрыв глаза, не желая видеть этого «соуса», хотя он и в чужой миске, с воплем высыпали на улицу, а «голодяга» невозмутимо опустошал остатки мамалыги в мисках — он же не грабил, он собирал покинутое, чтобы оно не пропало… Винный погреб часто привлекал Василия к себе, куда он частенько и заходил. Хозяин дома терпеть этого не мог — выдал повару расчёт и выдворил его со своего двора. Однако достоверную историю рассказывает внук Василия Андреевича Леонтий о Кишиневе и об их похождениях.

«До пятидесяти лет Василий Гончарук вёл трезвый образ жизни. Когда работал поваром, хозяин доверял ему ключи даже от винного погреба. Однажды хозяин уехал в Кишинев. Пришли к Василию вечером друзья и попросили, его открыть погреб, чтобы попить вина. Василий открыл дверь друзьям, те спустились в погреб, там было темно как под землёй. Нашли они в темноте чан с вином, но кружкой пить, рукой зачерпнуть не могли. Тогда они стали перегибаться в чан головой спускаться и таким образом стали напиваться вина. Уж тут они пили без меры, пока не напились. А когда вышли из погреба оглянулись, одного не досчитались. И разбежались.  Василий  Гончарук, спустился в подвал и в одном из чанов увидел, что один любитель вина упал в чан и захлебнулся вином. В ужасе дед вытащил мужика, закрыл погреб, сдал кому-то в доме хозяйские ключи, взял Наталию и со своими пожитками пошёл дальше. С тех пор стал Василий пить».

«Кончились золотые деньки, больше ни он, ни его дети их не увидят. Уходили они в Кишинев, но учительница упросила родителей оставить Ирину доучиться. Она её будет содержать на свой счёт, у неё она будет жить — только не прерывайте девочке учёбу! На таких условиях осталась Ирина оканчивать свою начальную учёбу. Этот добрый подвиг её я всегда буду помнить, и благодарить её». Из дневника Ирины Васильевны, 15/II. 1949 год.

В Кишинёве Гончаруки в поисках работы лишились всего, что у них было, и терпели нужду. В 1913 году Ируся окончила учёбу. «Ещё во втором классе в школе нам выдали Евангелие, которое я читала по воскресеньям и умилялась сердцем над дивными глаголами Божьими.

Окончив школу, я тоже уехала в город, где определилась нянчить детей к железнодорожному весовщику». Из дневника Ирины Васильевны, 17/II. 1949 год.

Утро, когда приехал Леонтий (сын Ирины Васильевны Власенко) в семье вспоминали. О жизни в Кишинёве она рассказывала, что жили они в той части города, которая называлась Гирток Мари. Я спрашивал у молдаван — что это значит? Один перевёл как Большой Яр, другой — как Яр, поросший диким кустарником.

Запомнился Ирусе торжественный день, когда в Кишинёв приезжала царская семья, по случаю открытия памятника, на котором была изображена женщина — Россия, покровительница девочки — Молдавии. В этом торжественном шествии Царевна, Александра Фёдоровна, мать Александра II сопровождала Императора Николая II-го. С ними шли их дочери и все их сопровождавшие — такой блеск славы! А дома — серый туман нужды…

«И вот снова — расставание. Это было время Первой Мировой войны, которая началась в 1914 году. В 1915 году отец, Ирины Васильевны Василий Гончарук снова уехал от нас, но вскоре мы получили от него известие, что его ушибло на шахте в Донбассе. Через некоторое время мы все выехали к нему в Игнатьевку». Из дневника Ирины Васильевны, 17/II. 1949 год.

Василий Гончарук на Донбассе

Здесь наше повествование резко переходит на Донбасс. В истории жизни моих, прабабушки и бабушки, местожительство менялось очень часто. Но Донбасс — это навсегда. Здесь жизнь Ирины Васильевны в корне изменилась. Здесь и умер её папа Гончарук.

Когда началась война — Тарас Савостьянович Власенко (брат мужа Ирины Васильевны, Лаврентия Савостьяновича), находясь в призывном возрасте, говорил: «Нас от войны царица спасёт!» Шахтёров не брали на фронт, царица — это шахта. Возможно ещё и по этой причине, Василий Андреевич подался на шахты в Юзовку (Донецк), на дотоле неведомые подземные работы, где нет дневного света, свежего воздуха и жизнь висит на волоске. Чем они жили в ту зиму, нет ни каких сведений.

Известно только то, что на следующий год семья Гончарука приехала на Святогоровский рудник. В Добропольский район, Сталинской области, сегодня Донецк, угольные разработки пришли в конце 19 века.

В Добропольском районе первым был Святогоровский рудник. По слухам, сарафанному радио в сёлах, где новости разлетаются со скоростью ветра, на рудниках были очень высокие зарплаты. Мужики верили, безнадёга заставляла их надеяться на улучшение условий жизни в собственных дворах.

Из исторических сведений известно, что перед началом гражданской войны, многие не хотели воевать, в тех семьях, где было много детей, мужчины бросив домашнее хозяйство на плечах жены, уезжали кто на лесоповал, кто на другие тяжёлые работы. Многие приехали на Донбасс, именно здесь в конце 19 века начались первые крупные добычи каменного угля отличного качества.

Среди известных помещиков, которые отважились на добычу угля, был помещик Енин. Местные землевладельцы, пользуясь, случаем, используя почти бесплатный мужской труд, начинали добычу полезных ископаемых. В то время не так хорошо была развита геологоразведка природных запасов. Часто для помещиков было большим риском, начинать такое дело. Сегодня все проще, открыл геологическую карту, пробурил и вот по анализу все понятно.

Раньше нужно было рыть глубокий колодец, диаметром не менее 1.5 м. далее стенки колодца нужно было укреплять, решать проблему грунтовых вод, проблему подачи воздуха путём естественной вентиляции.

Почтовый адрес рудника который открыт был в Екатеринославской губернии был таким: Акционерное общество Святогоровских Каменноугольных Копей. Святогоровский рудник, село Святогор-Штепино Бахмутского уезда Екатеринославской губернии Криворожской волости. Украина.

Вот они и приехали…

В 1913 году была протянута ветка железной дороги Гришино — Доброполье. Дальше дорога должна была идти на станцию Лозовая, но война 1914 года, задержала эти работы до 60-х годов, и дорога на Лозовую пошла от станции Мерцалово, которая между станцией Гришино и Доброполье. До того как была протянута дорога до станции Доброполье, шахта существовала уже.

Начиная с 1900 года, до угля добрались. Это были колодцы, над которыми стоял вороток, приводимый в движении двумя человеками, на вращающемся, горизонтально укреплённом бревне закреплялся один конец верёвки такой длины, чтобы достать до конца колодца. За другой её конец привязывалась посудина, которая называлась бадьёй. В ней транспортировали груз и рабочих туда и обратно. Уголь шёл на нужды паровой мельницы. Месторасположение предположительно в посёлке Святогоровка, рядом с рудником. Когда протянули железную дорогу, тогда угледобывающая компания открыла рудник, оборудованный согласно тогдашней технике. Ствол уклоном по падению угольного пласта, кочегарка и паровая машина, в шахте паровой насос для откачки воды, по штрекам горизонтальным выработкам уголь перевозили в вагонетках ящики на колёсах. Иногда, в случае надобности, конной тягой.

Но посмотрим на эту местность до 1913 года. Бескрайние причерноморские степи. С востока на запад проходит долина, в низу которой протекает небольшая степная речка Бык. Она берёт своё начало на востоке — у села Горелая Клуня и течёт на запад — в реку Днепр. Земля к тому времени уже находилась в руках землевладельцев, первая шахта была на территории помещика Разгона. Его двор находился на левом берегу речки. У него, по обычаю того времени, был большой парк — садом называлось это место. Этот сад занимал левый и правый берег речки так, что тянулся около полукилометра и шириной был около ста пятидесяти метров. Таким его помню я, когда он ещё был. На правом берегу речки в этом парку и была первая шахта в этой местности. Когда строили Святогоровский рудник, наклонный ствол начали проходить около полукилометра на запад от этого места. От села Святогоровка до того места, где теперь посёлок Песчаный, на котором было несколько хозяйских дворов, было степное пространство.

Около Святогоровского рудника было поставлено три дома — четыре квартиры в каждом, это называлось — одиннадцатая колонна. Поставлены были дома и дальше на восток, около восьми домов, кажется восьми — квартирных. Они стояли один возле другого с юга на север и дома длинной своей стороной с востока на запад. На самом верху была постройка, которая называлась, Гранд Отель, чем она и служила — домом приезжих. Это была восемнадцатая колонна.

От двора Разгона, который находился на левой стороне речки (там подъём в южном направлении) и на запад до первого встречающегося двора было около полутора километра. Пространство от берега речки и в сторону станции Доброполье было нераспаханное — целина с весенними цветами, сусликами, зайцами, лисицами и дрофами. По этой целине была проложена узкоколейка, по которой лошадями возили уголь на станцию. Через речку по этой дороге был сделан мост. Это была дорога на станцию и для пешеходов. Уже когда этой дороги давно не было, на станцию ходили по конке, где ещё были видны признаки котельного шлака. В распутицу здесь не так ноги увязали в грязи. Около километра от первого Святогоровского рудника, который находился в пятидесяти метрах от правого берега речки, был другой — второй рудник. И были они разделены балкой, тогда ещё незаселённой. От двора Разгона на запад около ста пятидесяти метров находился ещё рудник Эрастовский. Уголь на станцию возили в подводах. Со второго Святогоровского рудника шла узкоколейка. Она пересекала речку в трёхстах метрах на запад от первого рудника, и соединялась с первой узкоколейкой после того, как первая пересекала балку, где тогда был мост. Вот сюда и приехал Василий Андреевич со своей семьёй весной 1916-го года, временно.

В те времена шахтёры, по слуху, что на каком-то руднику лучше платят, ехали туда. С Бессарабии — в Донбасс — на Игнатьевку. Исторический район Донбасса, расположенный на южном берегу Игнатьевской (Берестовой) балки. На территории посёлка расположена шахта им. Калинина (бывшая «Игнатьевская»). Оттуда — на Святогоровский они и приехали, говоря, вот заработаем, да и домой вернёмся…

из дневника Ирины Васильевны: «И остановились, на долгие годы… Семя истины было заронено в сердце, и я часто задумывалась над тем, что такое жизнь человека? Не раз я задавала себе вопрос: «Что если я сегодня умру, где будет душа моя?» Так однажды я размышляла, будучи четырнадцати лет, идя по дороге возле сада, где теперь стоит дедушкина хата. Эта мрачная дума посетила меня, от которой я вся содрогнулась, но я не знала, что есть выход. Я не знала Избавителя и того, что Он пришёл для того, чтобы взыскать и спасти погибшее. Летом 1917 года мы жили в землянке, на берегу реки Бык под одной крышей с верующими. Как часто я прислушивалась к их разговорам, желая уловить то, что дорого было для меня, чего искала усталая душа моя… но, увы! Я не находила того, чего искала. Никогда я не слышала, чтобы они говорили о Боге, но в словах их, было легкомыслие, и пустота… Я думала, что они пренебрегают моим возрастом, думая — что может понимать о Боге небольшая четырнадцатилетняя девочка. Но если бы они знали, что творилось в душе моей, тогда они бы иначе поступали. О, какой и в этом урок для близоруких христиан! Когда я однажды делилась этим с братом Шатохиным, то он мне сказал: «Смотри, сестра, чтобы теперь, когда ты уже спасена, кто-нибудь не обиделся бы на тебя за то, что ты не сказала ему о Христе. Да — это Истина!» 17/II. 1949 год.

Дорога, о которой вспоминает Ярынка (так её отец и мать звали), была та, которая шла со Святогоровки на село Анновку Добропольский район, и проходила между северным краем Разгонова парка и восемнадцатой колонной. По недостатку квартир в домах, приезжие строили себе временное жильё — землянки. Окна в этих жилищах были на уровне земли, так как внутреннее помещение было вкопано в землю. Такое жилище в этих местах строили скифы, которые жили две тысячи и более лет назад. Лошадей своих они поили чистой водой этой тихой степной речки. Следы от них остались на север — на самом высоком месте стоит курган, где похоронены их предки, и который служил сигнальной точкой во время их пребывания и пребывания народов, которые их сменяли. В случае военной угрозы, сторож, находившийся на кургане, зажигал сноп хвороста, укреплённый на высокой подставке. Дым — днём, а огонь — ночью извещали об опасности. Увидев огонь на следующем горизонте — делали тоже, и так до расположения основной силы, откуда выступали на защиту своей территории.

«Дарий І Гистасп — царь персидский в 515 году до рождения Христа, предпринял свой знаменитый поход на запад против скифов. Перешёл с семисот тысячным войском Босфор, покорил Фракию, Македонию и направился к Дунаю. Фиктивным бегством скифы заманили его вглубь страны своей, откуда он после громадных потерь, с незначительным остатком своего войска едва пробрался к Дунаю». Большая Энциклопедия 1904 г.

Говорят, что скифы, отступая, оставляли три предмета, которые персы находили на месте их стоянок: лягушку, птицу и стрелу. Толкователи Дарию говорили, что этим скифы говорят, что-то, что на земле и в воздухе подчинено персидскому оружию. Это было до тех пор, пока к персам приехал кто-то из родни Дария и рассказал, что скифы этим говорят: «Если ты станешь лягушкой, чтобы преодолеть болото, или птицей, чтобы их перелететь, то вот тебе наша стрела — мы вас уничтожим».

В шахтёрских землянках топили углём. Из под полов, не дул холодный ветер, и было, хоть не очень просторно, но довольно тепло. Скифы не знали, по какому богатству они топчутся. «Добропольский уголь жирный» — говорил Николай Данилович Озарчук рабочий Днепродзержинского металлургического завода, куда этот уголь поступал.

Баптисты на Украине, в начале ХХ века не имели своих церквей как сегодня у них Дом молитвы с крестом на крыше. Не было тогда и богослужений как у них сегодня. Тогда просто несколько десятков баптистов собиралось вместе в большом помещении, тогда было каждый раз разное помещение или определённое. Так и называлось это «собранием». Тогда баптисты приглашали на собрание, ходили на собрание, и расходились с собрания. Мужчины называли друг друга братьями, женщины сёстрами.

Юность маленькой Ирины

Из дневника Ирины Васильевны «Однажды в 1916 году, вечером, в летнее время, я зашла в собрание баптистов, которое состояло не более чем из 5 — 6 человек. Брат Ефим Денисович Савченко, из нынешней Белгородской области, читал из 138-го Псалма: «Куда пойду от лица Твоего…». Он говорил так просто в этот субботний вечер, а я стояла у двери и слушала, и мне было так хорошо… Я там почувствовала, что это моя сфера. Выйдя на улицу, я услышала уличное пение, но мне было оно противно и мне стало жаль их, что они не знают Истинного Бога. Душа моя была пробуждена. Но, всё, же у меня многого ещё не доставало для того, чтобы твёрдо решиться идти за Христом. Я не имела человека, который бы взял и привёл меня к Иисусу, хотя я имела большую нужду в этом. Помню, не раз я брала себя в руки, что бы ни делать того, чего не желаю себе, но всё это было не прочно. Я могла целый день воздерживаться от всякого вида греха, но к вечеру терпела поражение, потому, что всё это было ещё без Христа. Зимой 1917 года — на четвёртый день Рождества я была у подруги, родители которой уже посещали собрание баптистов. В этот вечер они пригласили к себе верующих, где и провели маленькое собрание. В тот вечер говорили проповедь на тему по Евангелию от Луки 13 глава 7 стих о смоковнице: «Сруби её, зачем она и место занимает». В этот вечер я твёрдо решила служить Христу. Уходя домой, я сказала Вере: «Ты как хочешь, а я буду ходить в собрание», на что она ответила: «И я — тоже». Это было 28 декабря 1917 года. Как символично, годы Великой Октябрьской революции».

Постоянного места для собраний баптистов в городе Доброполье тогда не было. Собирались у тех, кто соглашался пригласить к себе. Вера — это по всей видимости, Вера Фёдоровна Никитина. Они потом ещё долго жили на соседних улицах.

Из дневника Ирины Васильевны

«1 января 1918 года я снова была на собрании баптистов в Гранд Отеле. Помню, много людей в тот день было в собрании и слушателей и приезжих гостей, был и Алексей Маркович Букреев. Семья Букреевых переехала жить в посёлок Гришино (ныне Красноармейск Донецкой области), и Алексей Маркович возглавил местную общину баптистов. Что говорилось в этот день, я не помню, но помню одно — что пели гимн: „Бог нас от гибели спас“. Когда после богослужения проповедник пригласил желающих покаяться Господу — подойти к столу, то вышли человек пять, в том числе была и я. 1 января 1918 года — этот день был для меня — днём моего обращения к Господу. В возрасте 15 лет. После богослужения ко мне подошёл мой Папа и сестра и, поздравив меня, пожелали, чтобы Господь помог мне служить Ему. Господь даровал мне великую радость в этот день! Я никогда не забуду его. Я не забуду даже того места, на котором я как бы впервые встретилась с моим Спасителем. Это такое доказательство, перед которым и дьявол не может устоять, потому, что не может уверить меня, что этого никогда не было. „Отец много целовал“ меня в этот день, и я хорошо это помню. И Господь даёт некоторым из нас такое полное освобождение, такой ясный солнечный день при нашем обращении». 13/ІІІ — 1949 г.

Эти строчки носят следы слёз в оригинале. Так трогательно было её обращение для неё, что спустя тридцать лет, она не могла равнодушно об этом говорить. Слова, которые взяты в кавычки были, возможно, цитатой из притчи о блудном сыне. Евангелие от Луки 15 гл. 20 стих. Выйдя из собрания, я чувствовала одно, что «Бог меня от гибели спас», что бремя греха снято с меня, что я — дитя Его, примирена с Ним Кровью Сына Его Иисуса Христа.

Сердце моё было переполнено тою радостью не земной, о которой сказал Спаситель «Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет, и радость ваша будет совершенна» Иоанн. 15:11.

И мир Его я чувствовала в сердце моём. Мне хотелось каждому сказать о любви Божьей и о том, что сотворил со мною Господь. Не смотря на грязь и пасмурную погоду, которая тогда была, мне казалось, что всё дышало весною, что я иду по прекрасным цветистым лугам. Да, объяснить того состояния и описать его я, чувствую себя бессильной, но знаю, что меня может понять лишь тот, кто сам пережил это.

Да радость будет совершенной! Можно ли эту радость сравнить с мирской, от которой после бывает плохой осадок на душе — нет, Его радость не такова. О как жалки те люди, которые не отдают своего сердца Иисусу и живут мирскою, серою жизнью в грехах, не зная радости в Нём.

В то время мы жили в землянке недалеко от рудника. Свет был от керосиновой лампы, мама керосин экономила. Но уже топили углём, внутри было тепло. То место где была землянка, существует до сих пор, рядом с недействующим терриконом рудника. Как символ моих пращуров моих в месте входа в землянку выросли две осины, которые шумом листвы напоминают о прошлом.

С первых же дней я встретила противодействие, и гонение в доме со стороны моей матери. Но это видимо, было дано мне для того, чтобы утвердилась вера во мне. Но Господь не даст испытания сверх сил, и отец сразу, же пошёл в защиту мне. Он был знаком с верующими, работая вместе с ними в шахте.

Отсюда тоже вытекает, что насколько важно нам свидетельствовать не только словами, но и делами, чтобы жизнь наша была чиста, чтобы свет Его был виден в нас. Когда я только намеревалась ходить в собрание, то спросила у папы, как он посмотрит на это. И он разрешил мне говоря, что эти люди очень хорошие, и что он против того ничего не имеет.

Когда стало известно, что я вступила на этот путь, то соседка однажды спросила его: «Василь Андреевич, а правда ли, что Вы разрешили своей дочери идти туда (к баптистам)?», то здесь перед соседкой он отказался. Я стояла в стороне и слышала этот разговор, а потом отозвала его в сторону и стала спрашивать, правду ли он ей говорил.

А он ответил: «Нет, то я так. А ты как ходила, так и ходи». Мать сильно огорчилась на меня за моё обращение. По её мнению — я заблудилась. Она доверяла всем нелепостям, какие только могли говорить люди, и часто говорила папе: «Распустил ты детей!»

Лена (Илына, сестра Ирины Васильевны) увлеклась театральной деятельностью, и где-то участвовала в постановке какой-то сценки, потому мама говорила: «Пошла одна в артисты, а другая в баптисты!»

Мне жаль было слушать от неё такие слова. И как мама часто упрекала папу такими словами, то он стал сильно пить и, напившись, однажды, потерял галош с сапога и, придя домой, стал придираться к маме, а она в свою очередь упрекала его тем же.

И здесь-то он уже не выдержал и так избил её, что сестра прибежала ко мне (Ирине) на работу в слезах и сказала: «Иди и посмотри, что папа сделал маме, И это всё только через тебя, тебе твои братья и сёстры дороже матери!»

И всё это она говорила плача перед людьми. Что оставалось мне отвечать, чем оправдываться? Я знала, что я была причиной всего случившегося, мне жаль было маму, и я только молчала. Вечером неохотно возвращаюсь, домой и смотрю, всюду следы случившегося: мама в синяках, в стороне на полу разбитая посуда. Я попыталась спросить, что-то у мамы, но она мне ответила с обидой, а затем замолкла и не говорила со мной недели две!

Время шло своим чередом, уже и лето настало, а за ним и осень подошла. Однажды приехали к нам верующие братья, и я пригласила маму на собранье баптистов послушать Слово Божье и убедиться самой, не слушая людей. Среди братьев был Алексей Маркович Букреев. Родился он в 1884 году на хуторе Букреевка Павлоградского уезда Екатеринославской губернии (ныне Днепропетровская область). В 1907 году А. М. Букреев женился на Марии Васильевне Сладниковой и переехал на жительство в село Васильковку. Рукоположен братьями на пресвитерское служение в Васильковской общине баптистов, 13 декабря 1910 года. В октябре 1926 года А. М. Букреев переехал в Днепропетровск и принял служение пресвитера Днепропетровской общины баптистов. В конце 1928 года Алексей Маркович Букреев был арестован в Днепропетровске по нелепому обвинению в шпионаже. Его подвергли мучительным истязаниям и, не добившись согласия на сотрудничество, отпустили домой тяжело больным. Верующие смогли поместить его в Киевскую водолечебницу, где он и умер 31 мая 1929 года от разрыва сердца. Его смерть открыла трагическую страницу истории страданий и верности.

Помню, в этот день читал брат Букреев слово из места Луки 7:44 на тему: «Видишь ли ты эту женщину?» и говорил, что Христос прощает всякого приходящего к Нему. Смотрю я на маму и глазам не верю — растаяла она вся под влиянием Слова Божьего — плачет. И правдивы слова, которые Бог говорил через пророка: «Слово Моё, не подобно ли огню или молоту, разбивающему скалу?» Придя домой, она совсем смягчилась и с тех пор уже никогда не препятствовала мне ходить в собрание.

Летом 1918 г. многие обратились к Господу. И если уверовал муж, то вслед за ним и жена. Уверовали ещё три девушки. На Троицу этого же года было водное крещение в 7 км, от нашего города в селе Доброполье, Донецкая область с нашего Святогоровского рудника было более двадцати человек крещаемых и ещё с других мест, так, что всего человек до сорока. И как не дозволяло время, то решили преподавать крещение без испытания (экзамены перед крещением). Всем нам было объявлено значение водного крещения, обязанности членов церкви и к вечеру нам преподали крещение в реке Водянке возле моста по дороге в село Гришино. В этот день мне пришлось перенести испытание. Мякина слишком пылила глаза и только теперь, когда я пишу эти строки тридцать лет спустя, мне понятно, почему так случилось. Это было не что иное, как вымысел дьявола, чтобы подавить дух мой, но посмотрю, где же та мякина? Но Господь утешил меня, даровал мне радость, как и каждому чаду, Своему после крещения.

Через год все три девушки возвратились в мир, и вышли замуж за неверующих. В их жизнь никто не вникал, они были крещены водою, но не Духом Святым, что и повлекло их к падению. Они крестились по обычаю, но небыли готовы духовно. Мне их было очень жаль. Я не могла себе представить, как это можно было снова грешить и «подобно вымытой свинье снова валяться в грязи»? Это слова старой пословицы, записанные во втором послании Апостола Петра 2 глава 22 стих. У меня не было подруги или сестры, у которой я могла бы получить совет или с которой я могла бы делиться и получить совет. И вот, я имела счастье приобрести собственную Библию! Однажды приезжал к нам проповедник и после собрания предложил желающим купить Библию. Мне тогда было 15 лет. Я поднялась и говорю: «Я куплю её». Брат посмотрел на меня и говорит: «Так она же стоит сорок пять рублей», но я уплатила деньги и получила такое для меня дорогое сокровище. Я стала читать её усердно по ночам, прильнув к ней, как пчела к цветку, извлекая всё полезное для моей души. Книги духовного содержания были друзьями моими и воспитателями, ими я утешалась и училась из них. Но родные, хотя и смягчились, и сочувствовали мне, однако оставались необращёнными.

И часто, читая по вечерам в зимнюю пору, когда они спали, явилось препятствие: папа, проснувшись, бывало, говорил: «Довольно тебе читать, а то глаза попортишь». А мама, та говорила проще: «Туши свет, пусть лампа не выгорает». Когда я ещё продолжала сидеть, то она, молча, вставала и сама тушила свет. И если, бывало, в плите горит, то я присаживалась к тому огню и так читала и учила стихи. Так прошёл первый год моего верования, который был отмечен внешним одиночеством и внутренней радостью в союзе с Богом. Страх Господень был сокровищем моим, и я хорошо запомнила себе девиз Иосифа, что лучше умереть, нежели грешить в том случае с женой Потифара, которая записана в Библии Книга Бытие 39 глава.

В 1918 году Ирина в возрасте 15 лет была принята на работу браковщицей на Святогоровский рудник. в городе Доброполье. В её обязанности входило определять качество выдаваемого угля, и когда он был с большой примесью породы, этот вагон (чистый вес их был около 300 килограмм) она должна была снимать со счёта этот груз. Но так, как за этим следовали недовольства забойщиков, которые грузили такой уголь, она выбраковку делала редко. Шахтой управлял Соломон Давидович Подольский, и однажды сделал ей замечание по этому поводу. Соломон Давидович Подольский (1885 — 1938 г. г.) — родился в городе Павлограде Екатеринославской губернии, еврей, образование высшее, беспартийный; до ареста проживал в посёлке Новоэкономическое; Сталинской области, был арестован 3 февраля 1938 года и осуждён «тройкой» УНКВД к расстрелу с конфискацией имущества. Посмертно был реабилитирован в 1989 году.

Выслушав его, она попросилась на откатку. А эти тележки, шахтные вагонетки, ничем не отличались от тех, которых в 1946 — 1949 г. г. называли «арчиловские». Арчил Давыдович Мурманишвили был начальником восстановления шахты 17—18 после войны. Эти вагончики были на железных колёсах, которые сидели на оси толщиной около 50 мм., а эта ось находилась в трубе соответствующего диаметра и крепилась четырьмя болтами к кузову вагончика, таких осей — две на вагончик. Внутри они были загрязнённые и смазке трудно поддавались. Вот такие вагончики Ярынка толкала, а напарник у неё был хитрый дедушка, который поощрял её толкать вагончик сильнее. Там она и подорвалась. Папа, Василь Андреевич её на работу больше не пустил, оставил дома и решил завести индюков — занятие для дочки. Пасти их, пока они были маленькими, было делом несложным, индюшата паслись, а пастушка вышивала иголкой узоры на холстиках, но когда индюшата подросли и обзавелись крыльями — то стали летать. И когда пастушке надоело это занятие, она решила — пусть идут домой, а сама продолжала вышивать. Явившись, домой, стадо индюков стало надоедать своим галдежом. Василь Андреевич взял хворостину и пошёл пасти пастушку. Преподав ей урок назидания с помощью хворостины, он решил сбыть индюков. Объявил розыгрыш индюков на лотерею. Распродал билеты и индюков разыграл в один вечер. Всем можно было облегчённо вдохнуть.

Дедушка Василь Андреевич Гончарук мой прадед, одно время был артельщиком в Доброполье. Это такая должность, которая обязывает возлагать на себя заботу о рабочих, которые приехав на заработки, нуждались в обеспечении питанием. Иногда в обязанности артельщика входило обеспечение каждого члена артели и работой. Иван Лаврентьевич, мой папа вспоминает:

«В такой артели состоял и Власенко Лаврентий Савостьянович, и кажется, именно у Гончарука. Василий Андреевич в одно время был кузнецом, а Лаврентий — молотобойцем. Сейчас 2005 год, март месяц, а у меня в мастерской лежит молоток, который отковал себе Лаврентий, будучи молотобойцем, это крепкая сталь! Когда Василий Андреевич работал в шахте бурильщиком — бурил горные породы ударным способом — по долоту били кувалдой, которая была весом около шести килограмм! Эта кувалда у меня и сейчас в мастерской, не смотря на долгий срок службы, она не подаёт видов посадки, крепкая сталь!»

Бурение производилось так: бурильщик одной рукой держал долото, другой бил по нему. По мере углубления отверстие вычищалось другим инструментом. Потом закладывали динамит с взрывателем и Бикфордовым шнуром. Всё это плотно забивалось сырой глиной, шнур поджигали и убегали на безопасное расстояние. Происходил взрыв динамита, который разрушал горную породу.

В шахте пользовались светом от лампы «Вольфа», снабжённой цилиндрической формы стеклом и сеткой над ним, для предохранения взрыва гремучего газа которая, заправлялась бензином. Дедушкина лампа с медным резервуаром и сейчас висит в сарае на детской люльке, которую Лаврентий Савостьянович делал в 1934 году для своих детей. Именно в 1934 году родился мой папа Иван Лаврентьевич Власенко. Я помню эту люльку, она была выкрашена в коричневый цвет. В ней меня и мою сестру Надю, мама и папа так же укачивали, и мы в ней выросли.

Мой папа был хранителем вещей, которым сегодня уже более 100 лет. В мае месяце 1919 года моя сестра Елена Васильевна вышла замуж за Макеева, и я осталась у родителей одна… Летом этого года приехали к нам братья: А. В., В. Х., А. Кругляков и Г. Мосейкин. Последний, окончивший гимназию и, по уму, много обещавший юноша. Не имея возможности найти подходящую работу, он попадает в шахту. Но тяжёлая работа заставила его думать о продолжении учёбы. В это время он узнал, что в Ростове имеются курсы регентов. Он однажды говорит мне: «Что мне делать, сестра. Работать ли мне в шахте или поехать на курсы регентов? Скажи мне, я приму твой совет». Нужно сказать, что советчик с меня тогда был ещё молодой — мне было всего шестнадцать лет. Я подумала, что хорошо бы иметь у себя в церкви брата — регента, брат способный, — не лучше ли поехать? — и посоветовала ему — поехать. Он принял мой совет. Событию этому уже около тридцати лет, но как живо рисуется оно в моей памяти. Он собрал всю свою духовную литературу и письменные принадлежности и отдал всё мне, повстречавшись со мной на дороге, и сказал: «Пользуйся, пока я вернусь». Кругляков Володя и я проводили его за мост возле пекарни по пути на станцию Доброполье, но никто не знал, что мы с ним виделись в последний раз… Да он уехал…

Но никто не учёл того, что это был 1919 год, когда внутри страны ещё проходила междоусобица и наш бедный брат, уехав, стал её жертвой… Жить в городе и учиться без средств было нелегко, нужно было за каждый урок платить по десять рублей, и он был вынужден оставить город и пойти на полевые работы в станицу в надежде заработать и потом снова продолжить учёбу.

Но там его встретило новое испытание — его обокрали, а далее «серая шинель» и дальше — никаких известий. Его не стало, но его прямодушие и покорность и теперь помнятся мне. Он был далёк от того, чем полны юноши наших дней. Святая серьёзность наполняла его. Однажды он спросил меня: «Сестра, ты будешь сегодня на собрании баптистов»? я ответила: «Не знаю», «А кто же за тебя будет знать»? — говорит он сдержанно. Всей его литературы не стало в 1933 году 12 января. В эту ночь, были арестованы почти все баптисты в г. Красноармейске, Донецкая область.

Дело было в руках НКВД, вместе с братьями была изъята вся литература до самых маленьких записей. В этом году Лаврентий Савостьянович с семьёй жили в г. Красноармейске. Взяли и его. Летом 1919 года я пережила ужасное искушение, которое едва ли всякому будет понятно. Но видно так Господу было угодно переплавить меня. Некто сказал: «Чтобы виноград стал сладким, ему нужны горячие лучи солнца, чтобы вера стала драгоценной, ей нужно идти через огненные испытания».

Меня сильно в эту пору осаждали сомнения, казалось, что вся вражья сила была устремлена на меня, для того, чтобы погубить душу мою. Хотя я твёрдо верила в Бога, но никак не могла понять — откуда Он? Я не могла ни с кем поделиться мучившими меня сомнениями и часто плакала. Некоторые «премудрые» объясняли мои слёзы тем, что моя сестра вышла замуж и взяла себе в приданное то, что принадлежало Ирине на приданное, от того она и плачет… глубокая «прозорливость». Но Бог, который неустанно печётся о своих детях, не оставил и меня. Как дорого слово время!

«Однажды, читая книгу, я встретила рассказ, который успокоил и утешил меня. Рассказ был о том, как один старец, который был, мучим сомнениями, шёл по берегу моря и встретил там дитя, которое сидело и переливало в ямку воду. На вопрос старца: «Что ты делаешь?» дитя ответило спокойно: «Хочу море перелить в ямку». Старец отошёл и подумал, а чем я лучше этого дитя, я тоже хочу премудрость Божию вместить в свой разум. И он исцелён был от сомнения. Этот рассказ и меня облегчил. Я больше доверилась Богу и поняла, что сокрытое принадлежит Господу, а открытое — нам (Книга Второзаконие глава 29 стих 29). Из дневника Ирины Васильевны 1920 год 8 января, суббота.

Вечером 8 января 1920 года мы поехали из Доброполья в Сергеевку, куда были приглашены братьями немцами. Сергеевка — село, центр сельского Совета, расположено в 25 км от районного центра, в 11 км от железнодорожной станции Удачная. Основание села относится к концу XVII в. Около села проходит автотрасса Донецк — Киев. Дворов — 861. Население — 2415 человек.

Село Доброполье от Святогоровского рудника около семи километров, а от села Доброполья до Сергеевки около 25 километров. Транспортом тогда служили лошади, средняя скорость которых — шагом, около пяти километров в час. Со времён Екатерины Второй на территории Российской империи немцы жили колониями — отдельными поселениями, из них многие были баптистами, вот они и пригласили нас на зимние праздники. После вечернего собрания была устроена ёлка. На следующее утро ещё приехали братья баптисты из село Гришино и станции Удачной.

Гришино (укр. Гришине) — село на Украине, находится в Красноармейском районе Донецкой области. Дата основания села 1585 год. Население по переписи (1779 год — 250 мужского населения, 1913 год — 11951 человек). 2001 год составляет 2 259 человек.

Село основано запорожскими казаками как сторожевой форпост. Удачное — посёлок городского типа, центр сельского Совета, расположен в 14 км от районного центра. Железнодорожная станция. Посёлок Удачное основан в 1890 году в связи со строительством железнодорожной станции. Находится: Донецкая область, Красноармейский район. В 1935 году общие собрания колхозников единодушно одобрили Примерный устав сельскохозяйственной артели. В 1939 году они получили на трудодень по 4,5 кг зерна и 1 руб. 38 коп. деньгами.

Из дневника Ирины Васильевны

Много хорошего мы получили в этот день. Гостей было много но, несмотря на это хозяева сумели всех разместить и угостить. Брат Букреев говорил на тему: «Покажите в вере вашей добродетель…», играли на фисгармонии, и маленькая девочка лет семи тоже играла «Я Друга Дивного познал…»

Фисгармония, или гармониум — язычковый клавишно-пневматический музыкальный инструмент, разновидность гармоники. Звуки извлекаются колебаниями металлических язычков, приводимых в движение струёй воздуха, который накачивается ножными педалями. Изобретена фисгармония в 10-е годы XIX века. В середине XIX века решающий вклад в усовершенствование инструмента внёс французский мастер Александр Франсуа Дебен.

Со второй половины XIX века фисгармония получила широкое распространение во всей Европе. Второе собрание было в театре. Публика соблюдала тишину и внимание. Проповедь была на тему: «Ибо Христос вошёл не в рукотворное святилище» (Евр. 9:24). Хор спел и все разошлись.

13 января (старый стиль) 1920 г.

«Сегодня мы были снова в Доброполье. Когда мы пришли, собрание уже началось. Проповедь была на тему: «Посему мы должны быть особенно внимательны…»

После собрания мы пошли к брату Тимофею Чмуль. Тимофей Иванович (1880—1957 г. г.) жена его Чмуль Лукерия Ивановна (1882 — 1961 г. г.) жительство село Доброполье, Добропольского района, Донецкой (Сталинской) области.

Это брат Чмуль Тимофей Иванович, у него было три верующих дочери, здесь и решили встречать новый год. Были гости, задавали загадки, говорили стихи, Лаврентий Савостьянович говорил рассказ: «Разлука навеки».

Село Белая Дуброва

Так как это первое упоминание Ирины Васильевны о Лаврентии Савостьяновиче Власенко её муже, а моем дедушке, то стоит сказать то, что к этому имени относится. Этот раздел будет посвящён изначальным корням рода Власенко Лаврентия, всей его тоже многочисленной семье, часть данных о которой все же удалось восстановить даже через довольно таки продолжительное время.

Село Белая Дуброва растянулось вдоль тихой речки Беседь белорус. (Бесядь), протекающей между сосновым и дубовым лесами Могилёвской губернии, недалече от станции Костюковичи в Беларуси. Но эту станцию построили позже, когда железная дорога была протянута, а в начале ХХ века из Белой Дубровы ходили на станцию Клинцы, это около пятидесяти километров.

Около села протекает ещё небольшая речушка Деряжня, это как раз то, что доставляло отраду детям села. Речушка не грозила кого-либо утопить, так как была мелкая, в ней можно ловить рыбёшек, чем угодно. Эта живая серебристая рыбёшка — радость детворе.

Почва этого края песчаная, даёт замечательные урожаи картофеля, на ней произрастают великолепные фруктовые сады,

За Бесядью — дубовая роща, на запад — сухое болото, его называют «Печенеги», толи с того, что здесь, когда то были печенеги, толи ещё с чего. Вдоль речки, вдоль по течению, замечательные заливные луга — вспоминает Иван Лаврентьевич.

Несколько строк о Беларуси в начале 19 века. Царское правительство не могло положительно повлиять на крестьянский вопрос. Из года в год крестьяне требовали передачи земель в их руки безвозмездно. Сельские жители обрабатывали эти земли, но с них платилась барщина и оброк.

Так, ещё в 1807 г. белостокская шляхта подняла вопрос об отмене крепостного права. В 1817 г. дворянские собрания некоторых уездов приняли решение об освобождении крестьян. К 50 годам 19 века обострился кризис феодально-крепостнической системы, и постепенно ускорился процесс обезземеливания крестьян, выросли долги у помещиков. Крепостная система уже не позволяла использовать наёмную силу.

Село Белая Дуброва — деревня, центр Белодубровского за 12 км на юго-запад от Костюкович и ж/д станции Коммунары на линии Кричев-Сураж, 172 км от Могилёва, на автодороге Костюковичи-Сураж и на реке Беседь.

За 1 км на северо-восток от деревни, на левом берегу реки Деряжня, и на юг возле автодороги сохранились старинные городища, там же на левом береге реки Деряжня — старинный курганный могильник (3 насыпи), что свидетельствует о заселении этих мест, в глубокой древности. Современная деревня известна с 1762 г. как село в Мстиславском воеводстве, собственность помещика.

После первого раздела Речи Посполитой (1772) в составе Российской империи. В 1799 г. 107 дворов, 714 жителей. В 1834 г в Чериковском уезде, 750 жителей. В 1848 г 105 дворов, центр имения, 2 церкви. Помещик имел тут в 1865 г. 2107 десятин земли и трактир. В 1848 г. Савостьяну было 8 лет, но в это год переписи не было. В 1887 г открыта церковно-приходская школа, для которой в 1912 г. построено собственное помещение. И через год мой дед Лаврентий Савостьянович Власенко получил аттестат зрелости в 1913 году. В октябре 1929 г организован колхоз имени газеты «Белорусская деревня». Освобождена деревня 28.09.1943. В 2002 г. 296 хозяйств, 764 жителя. Согласно переписи населения, количество жителей, постоянное.

Савостьян Лаврентьевич Власенко

Вот с этого места идут воспоминания моего папы Ивана Лаврентьевича Власенко. Многое из заметок из того синего блокнотика здесь, более подробно описаны им. Теперь, когда папы нет, с благодарностью читаю его воспоминания о моих потомках, а ведь это мог бы и никогда не узнать. Род Власенко претерпел за 100 лет несколько раз изменения, многое утрачено, и очень жаль.

Савостьян Лаврентьевич носил фамилию Ўласенков. Ў — это белорусская буква, которой нет в украинской азбуке. К сожалению даже метрическая (свидетельство о рождении) уже утрачена, но запись из неё передалась по наследству уже устно. Когда выдавали дубликат, букву заменили, и стал Савостьян Власенков.

И сын Савостьяна Лаврентий получил уже тоже дубликат метрической с фамилией Власенков. Потом Власенковы из Белоруссии приехали жить на Украину. А тут другая азбука. К тому же окончание украинской фамилии на –ов, не так распространено как классическая фамилия украинца оканчивается на –ко. Так дети Савостьяна Лаврентьевича, переехав на Украину, утратили свою исконную фамилию, и стали писаться Власенко.

Вот здесь, в этом селе Белая Дуброва родился в 1840 году Савостьян Лаврентьевич Ўласенков — отец Лаврентия Савостьяновича.

Сёстры его Савостьяна Лаврентьевна Ўласенкова, Матрёна Лаврентьевна Ўласенкова и Одарка Лаврентьевна Ўласенкова, обе потеряли рано зрение. Одарка, по ходатайству сельского священника, имела пенсию в размере шести рублей в год — пятьдесят копеек на месяц.

Братья их — Павел Лаврентьевич Ўласенков, Иван Лаврентьевич Ўласенков, Григорий Лаврентьевич Ўласенков и Василий Лаврентьевич Ўласенков. У Павла доживала Матрёна.

Савостьян Лаврентьевич Ўласенков, мой прадед, участвовал в освобождении болгар в 1877 — 1878 г. г. Ранее под Плевной, имел звание — фельдфебель, начальником у него был один из Роговских, имение которого, находится на запад от посёлка Святогоровки Добропольского района в селе Веровка. Михаил Мартынович Роговский (Раговский) (1804—1881) — генерал от инфантерии, член Военного Совета.

Происходил из дворян Орловской губернии, родился 29 июля 1804 года В октябре 1823 г. Роговский был командирован в Бессарабию. Роговский умер 13 февраля 1881 года в Санкт-Петербурге; погребён на Казанском кладбище в Царском Селе. Войсками командовал Михаил Дмитриевич Скобелев. Михаил Дмитриевич Скобелев — знаменитый русский генерал. Скобелев родился в Петербурге 17. (29). 09.1843 г. Его отец Дмитрий Иванович был военным в звании генерал — лейтенанта. Мать Ольга Николаевна была высокообразованной и добродетельной женщиной. Дед Скобелева Иван Никитич тоже был военным, прошёл путь от солдата до генерала, был комендантом Петропавловской крепости, участвовал в Отечественной Войне 1812 года и, даже, дошёл до Парижа.

Михаил Дмитриевич был награждён орденом Святого Станислава 1-ой степени. Ещё он участвовал в осаде Плевны. Плевна представляла собой хорошо укреплённый город, который занимал важные стратегические позиции. Скобелев возглавлял отряд, который входил в состав Кавказской казачьей бригады.