Бесплатный фрагмент - Павел Николаевич Филонов. Живопись в моей голове

Когда-то в конце 80-х годов, когда меня еще не было на свете, мой папа, будучи в командировке в Москве, вместе с сослуживцами попал на выставку картин нескольких русских художников в Третьяковской галерее на Крымском валу. Папа с коллегами уже собирались уходить, думая, что все посмотрели, но случайно зашли в зал, где оказались представлены полотна Павла Николаевича Филонова. Папа их тогда увидел впервые в жизни, а у всех присутствующих картины вызвали прямо противоположные чувства: кому-то очень понравилось, а кто-то захотел поскорее уйти. Но, пожалуй, никого не оставил равнодушным стенд с личными письмами и дневниками Павла Николаевича, с их необычным слогом, стилем изложения, мыслями…

Папе тогда очень запомнилась эта выставка, он рассказал мне о ней однажды, когда по телевизору показывали передачу о Павле Николаевиче Филонове. Я подумала о том, кто же этот художник, стала читать наспех найденный материал о его жизни и поняла: меня «зацепило», проняло. Не скажу, что конкретно мне понравилось, но ведь искренне, по-настоящему — значит не за что-то, а просто так, правда?

Я не знаю, как правильно пишутся статьи о жизненном пути того или иного человека, но, представляя себя на месте читателя, хочется избежать простого перечисления фактов: «родился, учился, женился» и так далее. Для меня биография — это скорее прогулка по уголкам человеческой души, попытка понять что-то сокровенное, скрытое. Попробуем заглянуть во внутренний мир одного необычного человека, живописца…

Родным городом Павел Николаевич считал Москву, где появился на свет в 1883 году, в большой, многодетной семье. Родители будущего художника имели скромное происхождение: отец работал извозчиком, а мама принимала белье и вещи на стирку. Фамилию свою Филоновы взяли при переезде из Рязанской губернии. Жили небогато, но дружно, и, надо сказать, что эту семейственность дети (а их было шестеро) пронесут потом через всю свою жизнь.

Да, дети в те времена взрослели рано, а Филоновых и подавно заставила повзрослеть сама жизнь: в 1887 году скончался отец семейства. Юный Павел Филонов учился в приходской школе, а заодно подрабатывал танцором в спектаклях нескольких московских театров. Сестры шили и рукодельничали на продажу. Получается, что такие суровые уроки жизни пробудили в детях их творческие наклонности. Окружающие отмечали, что каждого из Филоновых природа по-своему одарила талантливостью каким-то внутренним благородством.

По воспоминаниям сестры Павел Николаевич тогда еще начал приучать себя к самодисциплине, умению довольствоваться малым и суровому такому аскетизму: занимался физкультурой, спал на досках, накрытых простыней. Как будто чувствовал, что жизнь легкой точно не будет.

Вот рецепт супа от Павла Николаевича Филонова из его уже взрослой жизни: килограмм луковиц разрезать пополам, перемешать с морковкой и картошками. И обязательно медленно жевать, чтобы лучше насытиться.

«Вот уже два года я питаюсь одним черным хлебом и чаем с клюквенным соком. И ничего, живу, здоров, видите, даже румяный», — Павел Николаевич Филонов.

В 1896 году семья окончательно осиротела: от чахотки скончалась мама, и всю заботу о младших взяла на себя старшая сестра Александра Николаевна, к тому моменту вышедшая замуж. Супруг Александры Николаевны, состоятельный купец, а по совместительству инженер, перевез семью в Петербург. Именно Александр Андреевич Гуэ обратил внимание на необычные рисунки Павла и определил пятнадцатилетнего юношу в Петербургские малярно-живописные мастерские. Так в жизни Павла Николаевича открылась новая страница. Ремесло пришлось ему по душе, да и занятия были интересными, подчас необычными: и смоление люков помойных ям, и окраска уборных, и роспись в квартирах политических деятелей, в помещениях капеллы, реставрация потолков Эрмитажа, ретушь фото, рисование «рекламных» плакатов для папирос, калош… В общем, готовили мастеров на все руки. Но Павлу Филонову этого было мало, после занятий по вечерам он посещал классы при Обществе поощрения художеств.

К концу обучения Павла Николаевича приглашают в бригаду живописцев для росписи комнат в имении Рамонь близ Воронежа, принадлежащем принцессе Евгении Ольденбургской.

В этой поездке Павел Николаевич много времени проводит на улице, любуется русской природой и размеренной жизнью провинциальной усадьбы, делает множество зарисовок и под впечатлением от увиденного в одиночку решается на путешествие на лодке по рекам Волге и Шексне.

«Всем цветам я предпочитаю одуванчик. Мне кажется, лучше его ничего быть не может. Часами смотрю на одуванчик и не могу налюбоваться… Но это такой цветок… Трудно передать его сущность!» — П. Н. Филонов.