Бесплатный фрагмент - Пассажиры времени

Пассажиры времени

Когда логика не работает

— Представляешь!… Ты уже слышал?! — сказала девушка красиво изгибаясь через стол и отодвигая в сторону микроскоп.

— Слышал! Подумаешь! — недовольно буркнул в ответ худой длинный парень.

Он демонстративно, с отсутствующим взглядом уперся в окно, как будто что-то рассматривал за ним.

— Олег! Посмотри на меня! — даже не думая обижаться, ласково попросила девушка.

— Ну чего!

Он хмуро повернулся и встретился с ней взглядом.

Белый халат и чепчик совершенно не портили девушку. Овальное лицо ее было обрамлено каштановыми прядями волос. Они спускались легкими волнами на плечи, струились по ним. Темный цвет волос оттенял светлую кожу, а на лице выделялись широко открытые глаза, прикрытые длинными пушистыми ресницами. Тонкий, слегка вздернутый нос придавал лицу девушки игривое выражение, а глаза ее, когда она говорила, хитро лучились и где-то в самой глубине их, плясали маленькие бесенята.

— И без «ну», пожалуйста! Он же нашу сельскохозяйственную академию заканчивал, а сейчас звезда мировой величины!

— И что? — вздохнул Олег и сделал кислую мину. — Ну потянуло его посмотреть родные пенаты… с кем не бывает.

— Профессор Орегонского национального центра по изучению приматов, это шанс!

— Вера! Даже не начинай! — нервно промолвил молодой человек и скривился. — Я вижу тебя насквозь!

— И не думала! — отчаянно сверкнула она глазами.

— За кого ты меня принимаешь?! — упорствовал молодой человек.

— Ладно! — поджав губы, недовольно выдавила Вера. — Давай просто сходим, может что про Америку расскажет.

— Тебе интересно? Да он уже долларовый миллионер! … Так, глазами похлопать?

— Причем здесь деньги! Он был такой же, как мы! По этим коридорам ходил, его даже кто-то из преподавателей помнит, а теперь стал не просто знаменитый, а крестный отец генной терапии!

— Типа! Звезда первой величины?!

— И это даже не обсуждается! Ты сам это знаешь!

— Ладно! — равнодушно вздохнул Олег и заботливо поправил ей волосы. — Но пообещай вести себя как полагается… без этих твоих… штучек и закидонов!

— Ну прям!!! — нервно дернула она плечом, скидывая его ладонь. — Распорядитель нашелся!

— Поверь! — как маленькой, заявил он, — никто такую выскочку как ты слушать не будет!

— Это еще посмотрим! — заносчиво промолвила Вера и смерила его недобрым взглядом.

— Посмотрим, … посмотрим! — вяло отреагировал Олег и вымученно улыбнулся. — И откуда что берется?!

Встреча с ученым началась позже намеченного срока, но зал был забит под завязку. Часть людей стояло в проходах.

— Дорогие коллеги! Друзья! — торжественно начал ректор, закрывая руками объемистое пузо и изображая на лице подобострастную улыбку. — Сегодня у нас очень необычный гость — американский биолог возглавляющий Центр эмбриональной клеточной и генной терапии при Орегонском университете в Портленде — Шухрат Музапарович Мутолипов! Именно этому человеку впервые в мире удалось клонировать обезьяну. И мы рады, что он по паспорту и думаю по духу русский! В прошлом году, по версии авторитетных научных журналов: Nature, Science, Time, Discover и National Geographic, он попал в привилегированную десятку ученых, совершивших самые громкие открытия. А путь в мировую элиту он начинал в нашем учебном заведении. Ну не буду предварять событий. Думаю, он сам расскажет об этом.

На сцену, пружинистым шагом, вышел невысокий человек, с азиатскими чертами на лице. Черные изогнутые брови и сморщенный гармошкой лоб, выдавали его волнение. Немного откашлявшись, он начал говорить по-простому, что сразу расположило к нему зал.

— Добрый вечер! Эти стены для меня также дороги, как и для вас, но разрешите, начну с детства. Родился я под Алма-Атой, в поселке Ават, в школе читал «разные книжки» по биологии. Нам говорили, что XXI век будет веком биологии! Видимо эти «книжки» и предопределили мою судьбу. Попав в армию, служил в ракетной части в Белоруссии в качестве радиотелеграфиста. Помню, как передавал и принимал шифрованные радиотелеграммы, как настоящий резидент. Я мог работать на коде Морзе с очень высокой скоростью и поэтому часто ездил на армейские соревнования по радиоспорту. Мой позывной был «Зяблик», надеюсь, эта информация уже не является секретной.

Зал на его слова отреагировал смехом, а профессор продолжил:

— После службы, приехал в Москву и поступил сюда, в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию. Окончил зооинженерный факультет, затем пошел в аспирантуру Медико-генетического научного центра РАМН. Лабораторией генетики тогда руководил академик — Владимир Ильич Иванов. Мы первыми в стране заинтересовались свойствами эмбриональных стволовых клеток. Там же я начал заниматься химерами, идеей репрограммирования клеток и трансплантации ядер. А в начале 90-х все стало разваливаться. Начались задержки зарплаты, еда стала по талонам. А что творилось в НИИ, куда не поступали деньги — вы не представляете! Я писал кандидатскую по стволовым клеткам, это были первые в стране подобные исследования. Эксперименты ставили на лабораторных мышах, а они были очень слабые. Им специальный рацион был нужен, но кормить их было нечем. Я, на свои деньги покупал творог, летом собирал и сушил разные травы для подкормки. Словом, в то время не было никакой возможности продолжать работу, к тому же наша наука отставала от передовых изысканий лет на 20-ть. Тем, кому хотелось быть в авангарде научной мысли, приходилось уезжать. Так, в 1995 году, я оказался в США. По приезде мне посчастливилось встретиться с Китом Кэмпбеллом (Keith Campbell) — ученым, который позже клонировал овечку Долли. Он оказал огромное влияние на мои интересы и последующие исследования в области репрограммирования клеток и трансплантации ядер. Мы с Китом стали близкими друзьями, и даже ездили в отпуск семьями. Немного позже моим учителем стал Дон Вольф (Don Wolf), у него я учился эмбриологии в Орегонском центре по изучению приматов.

Речь Шухрата Музапаровича текла плавно и неторопливо. Зал напряженно и с вниманием слушал. Он обстоятельно рассказал как ему удалось открыть новый способ создания человеческих стволовых клеток из клеток кожи, а потом и способ выращивания из них органов, а также об успешном редактировании ДНК человеческого зародыша. Это действительно были прорывные, революционные технологии. А закончил он так же просто как и начинал:

— В целом нам повезло, мы никогда не останавливались на достигнутом, шли вперед, в неизведанное, и на практике применяли новейшие технологии.

Со всех сторон послышались аплодисменты, но профессор предупредительно поднял руку.

— Да! Успех на лицо, но трудностей хватает. Может их сейчас стало больше! Я не утрирую. Нас жестко контролируют. Все научные опыты мы выстраиваем так, чтобы не причинять боль и страдания животным. Чтобы провести эксперимент на обезьяне, мне требуется собрать больше документов, чем когда испытываешь что-то на человеке. Как только дают разрешение на проведение опыта, я, как того требует закон, рассылаю информацию в общества по защите животных. Если они что-то заподозрят, то сразу сообщат СМИ. Это обратная сторона успеха. Мы как под микроскопом!

Собрав поданные записки и ответив на них, профессор скромно улыбнулся и распрощался с залом. Присутствующим хотелось продолжения, но увы! Все понимали, что у ученого такого уровня, много дел.

— Вот человек! Это я понимаю! — толкнула Олега в бок Вера. — Не то что наши, чуть что, нос задерут, на сраной козе не подъедешь!

— Может, играет на публику? — усомнился Олег.

— А зачем? Перед кем? Просто трудяга! Увлечен своим делом! Такие и делают науку! Им не медали и регалии нужны — результат!

— Да-а, — согласился Олег. — Вроде нормальный мужик. Ну что сидишь? Пойдем.

Вера быстро взглянула на него и лицо ее отразило перемену настроения.

— А давай перехватим его у столовки! — она крепко взяла его за руку. — Он мимо не пройдет!

— Так! Начинается! — искренне возмутился Олег. — Наполеон в юбке! Мы же договаривались!

Но глаза девушки уже горели нестерпимым блеском.

— Ну а вдруг?! — решительно взмахнула она сжатым кулачком.

— Вера!! — напрягаясь предостерег он, пытаясь освободить свою руку.

— Да от тебя ничего не потребуется! — не унималась девушка. — Просто рядом постоишь!

Глаза ее умоляли и были прекрасны. Кто мог бы устоять перед ними?!

— Ну что ты ему скажешь? — он окинул ее взглядом и усмехнулся. — Ты для него даже не мышь! Микроб, инфузория! Твои чары на него не подействуют, не обольщайся Венера Милосская!

— Да Венера и горжусь этим, не то что ты тюфяк! Так ты идешь?! — звонко, на высокой ноте, бросила она. — Или струсил?!

— Вот черт! — посмотрел он на нее, читая в глазах, что она ни за что не отступит. — Ладно, пойдем неугомонная, но его наверно уже и след простыл!

Девушка на секунду благодарно прижалась губами к его щеке и молодые люди, торопливо, обходя встречный поток людей, поспешили к обусловленному месту.

Это удивительно, но они встретили его именно там, где и рассчитывала Вера, но самое поразительное было не в этом. Она была так убедительна и эмоциональна, что ей удалось договориться с профессором о встрече.

— Ну ты даешь! — качая головой, сокрушался Олег. — Как бульдозер!

— Это что?! — светилось ее лицо лучезарной улыбкой. — Лучше думай, что говорить будем!

— Все сама, раз напросилась! — отнекивался Олег, но тоже не мог скрыть улыбки.

— Уж дудки! — горячилась она. — Я и так все сделала. У тебя лучше получится! Вот как мне рассказывал… так, по полочкам и ему все разложишь!

— Все равно! — ворчал Олег. — Я сомневаюсь в этой затее!

— Оставь это мне! Делай что нужно и будь что будет! И учти — ему в Америке уже крылья подрезали!

— Ой! Да он мировая известность! — отмел он ее доводы. — О чем ты говоришь! Ему только пальцем пошевелить!

— Тем не менее! Знаешь сколько любителей погреться в лучах чужой славы, скандальчик замутить на ровном месте? Свое имя засветить?! А он что?! Научные сотрудники — они как дети!

— А ты то кто? На себя посмотри!

— Я другая!

— Ага! Ты даже не научный сотрудник, — аспирант! Букашка! Тебя даже в микроскоп не разглядишь!

— От букашки слышу! Я твой мотор! Мое дело придать тебе волшебное ускорение! И мне неважно: долларовый миллионер он или мировой светила. Мы идем на пролом!

— Вот я с тобой влип! — удрученно покачал он головой.

— Еще благодарить будешь! — самонадеянно заявила она, и сузив глаза посмотрела как кошка.

— Ладно, твоя взяла! — обреченно махнул он рукой. — Не оставлю же я тебя одну!

— Ну а что ерепенился?! — расслабленно проговорила она. — Ох, и тормоз ты Олежа!

Шикарный отель «Руссо Балт» располагался недалеко от Арбата, на территории дворянской усадьбы XIX века. Вера, от станции метро Арбатская, не шла, а летела, Олег еле поспевал. Одета она была в белую курточку с накладными, отороченными черным кантом, карманами, а бедра ее, плотно обтягивала серая юбка значительно выше колен. Обувь на высоких каблуках делала ее выше и стройней; глаза ее лучились, и настроение у нее было приподнятое. Олег любил когда она была такая: живая целеустремленная и вся сжатая — как пружина. Этот заряд энергии передавался и ему.

Выждав время в фойе, они поднялись на второй этаж и ровно в 19—00 постучались в массивную дверь люкса профессора.

— А вот тортик вы зря взяли, на ночь не ем! — встретил он их. — Ну так и быть, придется чай в номер заказывать! Проходите.

— Спасибо! — мило улыбнулась Вера, делая красивый пируэт рукой с тортом и водружая его на столик в прихожей.

— Смотрю на вас, — сказал профессор, — свою молодость вспоминаю! Сколько здесь исхожено! После лекций, порой, устанешь, а все равно: свидания, очарование Арбата, встречи в кино. Золотое время у вас. Берегите его!

Элегантный номер с высокими потолками и красивыми люстрами был обставлен деревянной мебелью в старинном стиле. Профессор посадил их в широкие массивные кресла обитые красным бархатом, а сам присел на краешек дивана. Их разделял небольшой стол, на который Олег, положил ноутбук и толстый пухлый блокнот с многочисленными закладками.

— Г-мм. Слушаю вас! — уже серьезно промолвил Шухрат Музапарович.

— Меня зовут Олег, а это Вера! — волнуясь начал Олег, слегка осипшим голосом. — Мы, если так можно сказать, отчасти ваши коллеги, аспиранты, сотрудники Московской сельхозакадемии.

— Очень приятно! Я уже понял.

— В науке, если честно, мы делаем первые шаги. Вот тыкаемся как котята. Ни на что не претендуем. Даже если вы нас выслушаете — уже хорошо!

Шухрат Музапарович улыбнулся, смущенно покачал головой, но ничего не сказал, а Олег продолжил:

— Сегодня вы рассказывали как начинали, как было трудно, и как вы, тем не менее, верили в успех! Мы тоже увлечены идеей провести смелый научный эксперимент! … Даже революционный: хотим взять наших ближайших родственников, шимпанзе и воссоздать на практике процесс возникновения человека! Человека разумного, Homo sapiens! То есть заглянуть в прошлое на миллионы лет назад! Туда в колыбель человечества!

Лицо профессора вытянулось. Он несколько недоверчиво покачал головой, но тут же спохватился с виноватой улыбкой и махнул рукой, чтобы Олег продолжал.

— Да! Это вопрос вопросов! — слегка зачастил Олег, нервно теребя лацканы пиджака и оглядываясь на притихшую Веру. — Как мы возникли?! Почему мы стали людьми?! Почему наш мозг смог так прогрессировать и увеличиться в объеме?! И вообще почему мы смогли так далеко отойти от своих ближайших предков и стать другими?

Вера нашла под столом и сжала его руку. Олег благодарно посмотрел на нее и продолжил значительно медленней и спокойней:

— Шухрат Музапарович! Для вас конечно не секрет, что в 1980 году генетики из университета Миннеаполиса, применив новую окраску хромосом установили, что у человека и шимпанзе, код полосок практически идентичен! Но остался вопрос о лишних хромосомах у обезьян. Оказалось: если напротив второй хромосомы человека поставить 12-ю и 13-ю хромосомы шимпанзе, соединить их концами, то вместе они и составят вторую человеческую. В подтверждение, в 1991 году, учёные присмотрелись к точке предполагаемого слияния, на второй человеческой хромосоме, и обнаружили там последовательности ДНК, характерные для концевых участков хромосом. Всем стало очевидно, что на месте одной хромосомы раньше было две!

— Да, я помню эти открытия! — уходя в воспоминания, обронил Шухрат Музапарович. — Для нас, студентов, это тогда было откровением! Читали все, что могли достать! Переписывали. Спорили! До диспутов доходило! Извините, что перебил!

— Итак, миллионы лет назад, у наших предков, две хромосомы слились. В результате древние люди получили набор из 46 хромосом. Это не позволило им воспроизводить общее потомство с обезьянами, которые остались владельцами 48 хромосом. Очевидно это и было переломным моментом, когда возникли первые представители человеческого рода. Они почти не отличались от других шимпанзе, но все-таки что-то в них было прогрессивного, что они смогли завоевать весь мир. Мы с Верой думаем, что слияние повлияло на более высокие темпы размножения. Шимпанзе воспроизводит одного детёныша в 4—5 лет. Женщина, при благоприятных условиях, может рожать детей хоть каждый год.

— Тут бы я поспорил что выгодней, — покачав головой, возразил профессор. — Главное не в способности размножения, а в кормовой базе. Шимпанзе физиологически наверно в состоянии рожать и больше, только разросшиеся популяции обезьян быстро съедят все в округе и наступит голодная смерть для всех животных. Ограничения по рождаемости как раз и препятствуют исчезновению их как вида. Это наблюдается не только у шимпанзе, но и у львов, тигров, других хищников. Это так ремарка. Продолжайте.

— Ничего, что я возможно рассказываю очевидные для вас вещи?

— Нормально, как подготовились, так и рассказывайте. Это же определенное знакомство. Мы должны обладать симметричным багажом знаний, чтобы свободно общаться, без недомолвок.

— Хорошо! Прошли миллионы лет. Естественный отбор оставлял лучших представителей, а переходные формы безвозвратно исчезали, не выдерживали конкуренции. И теперь мы видим, что получилось в конце. А где начало, середина? Ископаемые останки мало расскажут нам, что мог, а чего не мог делать древний человек. Как работал его мозг. На какой стадии возникла речь, как строились взаимоотношения в их сообществах?

— Потенциальные возможности при реконструировании древнего человека — ограничены, не спорю! Но пролить свет на взаимоотношения в сообществе и модель поведения, все равно вряд ли удастся, — задумчиво произнес Шухрат Музапарович. — Одни и те же субъекты, в аналогичных ситуациях, могут вести себя совершенно по-разному.

— Тем не менее, если природа, миллионы лет назад, за счет мутаций, естественным образом, создала из 48 хромосомных шимпанзе, новый 46 хромосомный подвид, который позже стал человеком, почему при нашем уровне науки, мы не можем повторить это на практике?! Несомненно, на этом пути нас ждет много открытий! Во всяком случае, мы лучше поймем, как все развивалось, раскроем механизм и последовательность превращения обезьяны в древнего человека!

Олег сделал длинную паузу, подвинул к себе блокнот, но не открыл его. Глаза профессора были полуприкрыты, а на лице отображалась работа мысли. Но по лицу профессора нельзя было судить как он относился к тому, что говорил его собеседник. Не дождавшись его реакции, Олег продолжил:

— Но все это только часть задачи! Скажем так: подготовка! Главное — вывести приматов, которые будут уже не совсем обезьянами, а чем-то средним между обезьяной и человеком. Этого можно добиться путем скрещивания 46 хромосомных шимпанзе с наследственным материалом современного человека. То есть — воспроизвести очень умную обезьяну, у которой мозг будет в два, два с половиной раза больше чем сейчас и которая возможно будет обладать речью и способностью неплохо обучаться, осваивать все необходимые навыки!

— Ничего вы замахнулись молодые люди! — не сдержавшись, воскликнул Шухрат Музапарович и нахмурившись встал, зашагал по комнате. — Ну продолжайте, продолжайте!

— Из археологических находок и обнаруженных окаменелостей мы знаем, что такие переходные формы существовали, скажем питекантроп или разновидности эректуса, но какими способностями они обладали? Разве не интересно откатиться на миллион, полтора миллиона лет назад, воссоздать наших древних предков, оценить их возможности?!

Олег поднял глаза. Лицо профессора оставалось невозмутимым. Он только слегка кивнул, подав сигнал, что внимательно слушает.

— Но и это не все! — продолжил Олег. — Если отбросить научную составляющую, а перейти к практическому применению, то сейчас в мире каждый год запускаются все новые и новые лекарства, они проходят клинические испытания, а на ком проводятся эти испытания? На добровольцах. Но добровольца нельзя вначале чем-нибудь заразить, или привести на грань жизни и смерти, а потом вылечить или не вылечить. А эксперименты на лабораторных животных не всегда информативны. То есть, если мы создадим организм очень близкий к нам в генетическом и в физическом плане, — мы во многом решим эту проблему. Уменьшится срок разработки препаратов. Наименование новых эффективных лекарств может резко вырасти, что будет сильным подспорьем медицине и всему человечеству.

— Ну допустим! — сухо сказал профессор. — Поставим плюсик.

— Продолжим! — в азарте промолвил Олег. — Вот, скажем, обезьяны почти не болеют ВИЧ. Заражаются, но как правило могут с ним справляться. Механизм противодействия приматов до сих пор не совсем понятен. А СПИД — бич человечества. В нашем случае можно отрабатывать новые методы лечения, вакцинации, переноса наработок на человеческую популяцию.

— Так ладно, еще плюсик! Убедили, принимается, что еще?! — с легкой иронией закивал Шухрат Музапарович.

— Дальше поговорим о гетерозисе. Общеизвестно, что гетерозис — это свойство живых существ, благодаря которому потомок берет от родителей самые лучшие качества. То есть выживаемость, плодовитость, энергия роста, устойчивость к заболеваниям. Эти и другие параметры, наследуемые им, являются лучшими среди его ближайших предков! На растениях продуктивность гибридов первого поколения по сравнению с родительскими организмами вырастает на тридцать процентов! Правда метод работает, только в первом поколении. Тем не менее в сельхозкультурах уже стало правилом продавать и распространять гибриды. А если говорить о животных, то яркий пример мулы. Помесь лошади и осла. Да, они не дают потомства, но их выращивают повсеместно во многих странах. В мире насчитывается более 14 млн. поголовья мулов. Зачем? Они даже не могут произвести потомства! Потому что они отличаются большей, чем у лошади, продолжительностью жизни, меньшей восприимчивостью к заболеваниям, нетребовательны к уходу. Им почти ничего не надо. Питаются грубым, подножным кормом. При этом тягловое усилие, на массу тела, у них значительно выше чем у родителей. Идеальные, нетребовательные, выносливые работники! И долгоживущие. Чувствуете о чем я?

Олег вытер пот со лба. Глаза его горели, а дыхание стало учащенным.

— Мысль понятна! Если удастся создать гибрид обезьяны и человека, то это будет, что-то вроде мула — выносливый, долгоживущий и очень работящий субъект, — задумчиво произнес профессор и побарабанил пальцами по столу.

— Да! Население земли быстро стареет, дряхлеет. Проблемные участки на предприятиях, — монотонные работы на конвейерах, а сколько опасных производств: химия, радиация, подземные выработки? Если засыпет в шахте обезьян, это одна ситуация, а вот шахтеров — другая. Шимпанзе примерно в полтора раза сильней человека, плюс 30% гетерозиса. То есть выигрыш без малого в два раза! Это же будет находка для человечества, тем более если их, как и мулов кастрировать в возрасте двух лет.

— Все понятно! Хотя насчет кастрации не совсем! — перебил его Шухрат Музапарович. — Я даже мог бы поверить в осуществимость этого проекта, только позвольте спросить, в каком статусе будут обретать эти существа?

— Вот! — вступила в разговор Вера. — Это самый большой вопрос! Мы не знаем точно! Можем только предполагать, какой величины у них будет мозг и каковы возможности мышления. У шимпанзе мозг составляет 350—500 см. куб. У человека 1250—1600. Если в результате скрещивания, получится что-то среднее — это 800—1000 кубиков!

— И-и?! — напрягся профессор, поднимая указательный палец к потолку.

— Все зависит как считать, — неуверенно сказала девушка. — Наполовину полный стакан, или наполовину пустой! Умная обезьяна, или очень ограниченный человек!

— Правильно! — согласился Шухрат Музапарович. — Даже если мы будем продолжать считать их обезьянами, нельзя исключить широкого общественного движения за признание их разумными существами, со всеми правами и другими атрибутами. А вы заикаетесь о кастрации?! Мы можем выпустить джина из бутылки! Тем более нельзя просто суммировать и делить мозговое вещество! Это формальный, схоластический подход! Определяющим будет набор нужных генов. Скажем передадутся ли им гены и соответственно возможности функционирования речевого аппарата?!

— Это можно обойти! — возразила Вера. — Есть же немые люди! Существует язык глухонемых.

— Ну допустим! Хорошо. Допустим вы меня убедили. Примем это как версию. Что вы от меня то хотите?

— Если вас действительно заинтересовал этот проект, мы могли бы объединить усилия, — сказала Вера и с надеждой посмотрела на профессора.

— В чем это будет выражаться?! — сухо спросил Шухрат Музапарович.

— У нас ничего нет, кроме рук, голов и горячего желания работать в этом направлении, … бесплатно, по ночам как угодно. Ну может это утрированно: кое-какое оборудование, помещения, определенные знания все же есть, — но их недостаточно. А у вас есть солидные наработки в этой сфере, и думаем средства… или свои или которые вы можете привлечь пользуясь статусом, или под залог своего имени…

Вера замолчала, не зная как продолжить.

— Ладно, давайте говорить открыто! — Шухрат Музапарович смутился и отвел глаза от девушки. — Если у меня есть финансы, есть знания, а также материальная база не чета вашей, зачем мне нужны вы?!

Вера внимательно посмотрела на профессора, прикусила губу, но не стушевалась.

— Вам не дадут работать в этом направлении! Вы же сами рассказывали, что любой шаг у вас, требует кучу согласований! — в глазах ее промелькнула усмешка. — Это речь шла про обычных обезьян, а если дело дойдет до создания гибридов, ваш проект похоронят раньше, чем вы успеете получить даже предпосылки к успеху! За вас возьмутся уже не общества по защите животных, а какие-нибудь парламентские комиссии в сенате! А там и демонстрации под окнами не за горами. Америка есть Америка!

— Н-да! В логике вам девушка не откажешь! Очень реалистичную картину вы нарисовали.

— Вот! У нас этого ничего нет или находится в зачатке. Уверена, мы сможем в полном масштабе провести эту работу и получить результаты. Тем более, на это в наших условиях потребуется в несколько раз меньше средств. Не будем же мы сравнивать: аренду помещений, вольеров, зарплаты сотрудников в США и России. По большому счету это взаимовыгодное сотрудничество, симбиоз. У вас и у нас есть желание это сделать, но не вы, не мы не можем это осуществить по разным причинам. А вот если мы объединим усилия, то все получится. Ну а лавры поделим без обид. Хотя главное это наука. Результат.

— Ну допустим! — профессор постучал кончиками пальцев по столу и задумался. — Это для размышления! … А если я откажусь?!

Молодые люди быстро переглянулись.

— Печально! — перехватил нить беседы Олег. — Мы предполагали это с 90% вероятностью. Будем искать варианты, новых инвесторов, добиваться грантов. Хотя скорей всего, это затянется и конец будет другой. Нас опередят китайцы! У них есть и деньги, и материальная база, и отсутствуют ограничения в морально-этическом плане.

— Н-да! — Шухрат Музапарович надолго замолчал и уставился в окно. — Ладно! У меня есть предложение! Давайте ваш торт поместим в холодильник и вы придете завтра. Суббота у вас не занята? Мне нужно подумать! Придете?! Тогда все и обсудим. Так или иначе, попьем чайку? Не возражаете?

— Не возражаем! — слабо улыбнулась Вера и легкое разочарование поселилось у нее на лице.

Олег только смущенно пожал плечами.

— Тогда до завтра. В это же время или на часок пораньше приходите! — сухо сказал профессор и лицо его осталось очень напряженным.

После душного номера, на улице было свежо и прохладно.

— Не знаю! — не удержавшись сказала Вера, как только они вышли на улицу. — Но ты был неотразим!

— Да ладно тебе!

— Просто звучал спич нобелевского лауреата!

— Да-а! Толку то! — в сомнении промолвил Олег. — Неизвестно, что у него на уме! Был бы результат!

— Давай не будем загадывать! Во всяком случае Шухрат Музапарович нас не выпроводил, не распрощался, а заинтересовался! Взял паузу! Это тоже немало!

— Может из вежливости?! Или наш, торт решил наш зажилить?! — скрывая улыбку обронил Олег.

— Ну ты даешь! — засмеялась Вера. — Что за мысли у тебя бродят?! Будь серьезным! Хорошая идея, она как зерно, — должна прорасти! А он трудяга до самых кончиков волос, … одержимый, увлеченный! Может и выгорит.

— Может, может! — скороговоркой бросил Олег. — А может не может!

— Ваш капитан не давал вам команды грустить и сомневаться! — шуточно отчитала она своего попутчика.

— Слушаюсь! — усмехнулся Олег и они, окрыленные, нырнули в метро.

На следующий день, им с трудом удалось дождаться шести часов. Шухрат Музапарович встретил их белом спортивном костюме и был уже не так официально строг как вчера.

— Здравствуйте молодые люди! Поджидаю. Задали вы мне перца! — ворчал он. — То есть обеспечили наполовину бессонную ночь!

— Извините! — искренне смутилась Вера, опуская глаза.

— Да что вы! Это муки творчества. Своеобразный квест. У меня бывает и вообще ночь, хоть глаза выколи. Такая доминанта в голове разливается, что пока не приду к какому-нибудь решению — спать не могу! Иногда рюмка коньяка спасает, а бывает и нет. Садитесь, располагайтесь.

Вера с Олегом сели за знакомый стол.

У-фф! — шумно выдохнул он воздух. — Мучить вас не буду. Знаю, ждете. Ждете! — он виновато улыбнулся. — И… все-таки я пока не склонился ни к какому решению.

Лицо Шухрата Музапаровича неожиданно вновь стало непроницаемо холодным.

— В целом — сухо продолжил он, — я понимаю механизм, последовательность действий, но есть нюансы, о которых нам стоит поговорить и тогда уже к чему-то прийти. Какие у вас есть наработки, как вы видите наше взаимодействие? — он повернулся к Олегу. — Вы расскажите?

— Да. У меня все готово. Сейчас на ноутбуке открою, покажу.

Олег подождал пока прогреется компьютер и открыл нужный файл.

— Но сперва небольшое отступление — начал Олег. — Давайте определимся, — как все происходило исторически. У одного из наших предков 12-я и 13-я хромосомы соединились в одну. Получилось — 47-мь хромосом, в то время как у остальных, по-прежнему было 48-мь! При клеточном делении гомологичные участки хромосом нашли друг друга. В случае нечётного числа хромосом некоторые половые клетки несли «несбалансированный» генетический набор из-за неправильного расхождения хромосом в мейозе, хотя другие получились нормальными. То есть, при скрещивании 47-хромосомного шимпанзе с 48-хромосомной особью, часть потомства получилось обычной — 48-хромосомной (24+24), а часть — 47-хромосомной (23 +24). В итоге появились уже несколько особей обладателей 47 хромосом. Осталось им найти друг друга — и в следующем поколении появились 46-хромосомники (23+23).

Олег встретился глазами с Верой, они выражали полное согласие и удовлетворение. Косноязычный и стеснительный в жизни, Олег преображался когда поднимались научные темы. У него сразу находились нужные: слова, обороты, доводы и Вера прекрасно знала это и доверяла ему.

— Это я описал упрощенную схему, — после паузы продолжил Олег. — На самом деле, если взяться за реализацию, все будет сложнее. Краеугольный камень — создание первого 47 хромосомного самца шимпанзе. Воздействуя на обычных родителей, мы должны заставить их родить этого мутанта. Как? Это тема отдельного разговора.

Шухрат Музапарович кивком головы согласился, продолжая сосредоточенно следить за нитью повествования и делая небольшие пометки на листе бумаги.

— Пока он станет половозрелым, пройдет 8—10 лет. Только тогда можно будет приступить ко второму поколению. Мы скрестим этого самца не меньше чем с 5—7 самками, а лучше взять десять. Они родят потомство, в котором примерно половина особей будет нежизнеспособна и умрет из-за несбалансированности хромосом, а во второй половине — четверть будет обладать 48 хромосомами. Они нам тоже не нужны! А оставшаяся четверть потомства будет иметь 47 хромосом, как и у отца. Если идти естественным путем и ждать в среднем четвертого детеныша, то мы можем потратить на этот цикл — 10—16 лет. Если прерывать беременность для нежелательных особей, то мы можем сократить срок до 4 лет, плюс 8—10 лет до половой зрелости. Выходит, при нормальном раскладе, через 12—14 лет, мы должны получить от каждой матери по одному половозрелому 47 хромосомному шимпанзе. Дальше — третье поколение. Скрещивание 47-ми «хромосомников» меж собой и получение первых особей с 46 хромосомами. Тоже — четверть от потомства в брак и ожидание достижения половой зрелости у оставшихся, срок 8—10 лет. И только в четвертом поколении мы сможем приступить к искусственному оплодотворению этих самок с генетическим материалом современного человека. То есть спустя 45—50 лет мы увидим наших первых малышей и приступим к их изучению.

Олег надолго замолчал и вдруг неожиданно спросил задумавшегося профессора:

— Шухрат Музапарович вам сейчас сколько?

— Много! — смутившись улыбнулся он. — Уже 62!

— Вряд ли вы, если возьметесь за эту работу, дождетесь ее результатов!

— Я понимаю!

— Это не считая 18—20 лет, чтобы понять в полной мере возможности наших подопытных.

— Все так! Я уже думал об этом! Хорошо что вы не замалчиваете этот момент. Но не исключено, что сложностей будет больше чем вы описали. Не факт, что первый этап может быстро дать положительный результат. Я думаю, на это уйдет три-четыре года. Склеить нужные хромосомы в одно целое — сложнейшая задача. Пока мы научились только разрезать, удалять отдельные участки. Но если удастся добиться успеха, то теоретически можно попытаться получить гибридов уже в первом поколении.

— То есть как? — удивился Олег.

— Ну у лошади и осла тоже разное количество хромосом. 64 и 62, а потомство они получают. Возможно все дело в этой склеенной хромосоме, а не в разности хромосомного набора. Но в этом мы сможем убедиться только на практике.

— Вы думаете это может получиться?

— Тут моих знаний не хватает! — улыбнулся Шухрат Музапарович. — Это от бога. Получится — хорошо! Не получится — можно продолжить! Но! Тут есть оно большое «НО» которое может загубить проект. Надо найти женщин, согласных на оплодотворение семенем от самца обезьяны. Не знаю! Найдутся ли?!

Шухрат Музапарович посмотрел на Веру. Она поняв его красноречивый взгляд вспыхнула и покраснев, чуть слышно промолвила:

— Я все понимаю, но пока говорю нет!

— Видите! — многозначительно посмотрел профессор на Олега.

— Я, сказала пока! — перебила его Вера. — Первенца, в любом случае, я хочу нормального. А там не знаю. Я же не знаю кто у меня будет муж, как он к этому отнесется. Может сразу выставит за порог. Ну и вообще, как кормить грудью волосатую обезьянку. Представлю! Бр-рр!

— Ну до этого, возможно, дело не дойдет, — улыбнулся Шухрат Музапарович. — Сейчас масса женщин не имеет молока, а дети вырастают нормальные! Столько молочных смесей — глаза разбегаются!

— Я все понимаю, — опустив глаза, продолжила Вера. — Много случаев, когда люди специально себя заражали смертельными вирусами, осознанно шли на риск ради науки! Просто я пока не могу! Может с этим надо смириться, посмотреть на это с другой стороны, настроиться.

— Я ни в чем вас не обвиняю! — продолжил профессор. — Просто обозначаю предстоящие трудности. Одно дело получить потомство от обезьяны и другое от женщины. Даже осознанно, ради науки, на это трудно решиться! Что говорить о женщинах-добровольцах, готовых рожать за деньги?! Не забывайте и про выкидыши из-за несбалансированных хромосом! Психологические травмы! А чтобы на что-то рассчитывать и не терять попусту время, нужно будет на первом этапе привлечь, минимум четырех женщин! Да и в целом правовой аспект научного изыскания неясен! Прецедентов нет! Если дойдет до широкой огласки, экспериментаторам несдобровать.

— Все равно, информация когда-нибудь просочится! — предположила Вера.

— Да. Шила в мешке не утаишь! — нахмурился профессор.

— А если использовать дочерей первого поколения, — сказала Вера, — которые будут обладать не 46-ти, а 47-ми хромосомным набором?!

— То есть, не спаривать с братьями, а попробовать оплодотворить их на этой стадии человеческими сперматозоидами? — уточнил Шухрат Музапарович.

— Ну да!

— Это приемлемый вариант. Но все равно уходят сроки от варианта с женщинами-добровольцами, прибавляется 9—10 лет, пока самки станут половозрелыми. Хотя в целом выигрыш по времени, от первого варианта предложенного Олегом. Даже с выкидышами, сроки можно сократить до 20-ти, а возможно до 18 лет! Но это в самом лучшем случае! По максимуму.

— Это приемлемо! — промолвила Вера.

— В целом, если склейку бы удалось осуществить, — сказал профессор, — можно будет попробовать все три варианта: который предложили вы, ускоренный, и с 47 хромосомными дочерьми. Они же друг другу не будут мешать. Просто надо взять лишних матерей-шимпанзе специально для такого ускорения.

— А может так случится, что ни один вариант не сработает? — неожиданно спросила Вера. — То есть даже чистые 46-ти «хросомники» не будут оплодотворяться с человеческими половыми клетками и давать потомства?

— Опасения есть, но это маловероятно! — Шухрат Музапарович задумался. — Очень маловероятно! Срок расхождения человека и шимпанзе, если мыслить историческими реалиями — ничтожен! Каких-то 6—7 миллионов лет! Для органической жизни это миг! Но кто знает! Возможно запрет на том, уровне о котором мы не догадываемся! Мы же не можем со 100% вероятностью, утверждать что во всем виновата склейка?! Мы увидели, что лежит на поверхности и предположили, что это ключ ко всему! Но ведь штриховка, набор генов идентичен! Может склейка вообще на продолжение потомства и спаривание не влияет, а есть потайной ключик. Пока его не повернуть в скважине, ничего не откроется. И еще! Качество склейки хромосом! Что мы об этом знаем? На сегодня никто не может оценить, как это происходит и как должно выглядеть! Может это не простое склеивание? Что-то же подвигло в прошлом хромосомы прилепиться друг к другу. Мы склеим, а глядишь, пару генов не так зацепятся, — он улыбнулся, — и привет! Вроде все склеилось, но не так! Да и за миллионы лет там могла уже и какая-нибудь диффузия пройти, взаимное проникновение.

— Я думала у вас больше уверенности! — смутилась Вера.

— Уверенность, часто рождается от незнания! Чем больше знаешь — тем больше нюансов! Выкидыши возможны и не по вине несбалансированности хромосом. Ведь время беременности у шимпанзе и женщины разные: 225 и 270 дней. 45 дней, это серьезная разница! Видимо, за эти миллионы лет, у человеческой расы, сроки беременности дрейфовали в сторону увеличения. Женщинам нужно было рожать все более умных детей, с большой головой! Масса головного мозга взрослого человека составляет 2,5% от массы тела, а масса мозга младенца — 10%, а в среднем 450 г. Можно предположить, что гибридный плод у женщины будет развиваться те же 270 дней, а у шимпанзе 225 дней. Что мы получим в обоих случаях? Неизвестно! Возможно особей с разными возможностями. Мы же знаем, что есть мул и есть лошак. То есть в одном случае потомство от ослицы, в другом от лошади. От мамы, независимо от генетики, тоже многое зависит, тем более когда идет речь о полноценном развитии мозга. Правда спасать недоношенных сейчас научились хорошо. Но это не все сложности. Новорожденный малыш шимпанзе весит 1,5—2 кг. А человеческий около 3—3,5 кг. Сможет ли шимпанзе, родить такого крупного малыша? Не исключено, что придется пользоваться кесаревым сечением.

— Это вы говорите про первое поколение гибридов обладающих гетерозисом или в целом, про вторые и последующие поколения? — спросил Олег.

— Только про гибриды первого поколения. В последующих поколениях скорей всего все компенсируется и придет к средним показателям. То есть вынашивать мамы питекантропы будут около 250 дней, масса малыша будет составлять примерно 2,5—2,7 кг. и в массе своей они будут нормально доношенными. Ведь это уже будут не совсем шимпанзе.

Профессор надолго замолчал. Он сидел слегка прикрыв глаза. Олег с Верой тоже не рисковали нарушить ход его мыслей. Наконец пауза стала невыносимой и Шухрат Музапарович тяжело вздохнул и сказал:

— Ну что? Давайте есть торт?!

— Давайте! — робко согласилась Вера.

— Ну не смотрите вы на меня так! — в сердцах сказал профессор.

— Мы и не смотрим, — опустила глаза Вера.

— Вижу я как вы не смотрите! Ну зачем мне ваш проект?! Что у меня своих мало? На три жизни хватит!

— Он не наш! — робко возразила Вера.

— Ну не ваш! Согласен! Разбередили вы меня, чувствую уже не соскочить!

Вера с Олегом тайно переглянулись и это не ускользнуло от взгляда профессора.

— Зря радуетесь, зря! У меня нет времени залазить в него полноценно, вы должны понимать, у меня обязательства, утвержденные планы работ, набранные люди, отпущенные деньги, заказанное оборудование… и я же не семижильный. Н-да! … Это все так, но я все же по мере сил готов вам помогать! Только помогать!!! Львиная доля работы ляжет на вас.

— Ур-р-а! — не сдержавшись вскрикнула Вера и чуть слышно хлопнула в ладоши.

— Так! Я не закончил! — осторожно остановил ее Шухрат Музапарович. — Это еще не окончательное решение. И вы не знаете детали. Орегонский центр по изучению приматов, где я имею честь трудиться, имеет наработки, которые безусловно могут вам помочь. Они не секретные, но процессы публикации, согласования, затягивают ознакомление с ними. Особо чувствительные направления, тем более придерживаются до поры до времени, в связи с приоритетами и патентными правами. Вы, при условии строгой конфиденциальности, сможете ими воспользоваться одними из первых. Это думаю убережет вас от многих ошибок. … — Он вздохнул. — Мои консультации?! Да! Обещаю я всегда к вашим услугам. Мало того, некоторые вещи, что для вас могут стать камнем преткновения, мы наверно факультативно можем отработать у себя. У меня есть неплохая группа энтузиастов, молодых людей, которые очевидно согласятся помочь. Кое-что мы можем подкинуть вам и из оборудования. Списанное, но еще поработает. Но основную установку для опытных работ вам придется делать здесь, в России. Компоновочную схему и как это должно выглядеть, я вам представлю. Остались же в стране предприятия, которые разрабатывают передовую технику?

— У меня дядя работает в очень хорошем передовом инновационном центре «Заслон». Они разрабатывают и производят высокотехнологичное оборудование для различных областей

— Не слышал.

— У них есть все: от космоса, радиоэлектронных комплексов — до медицинского диагностического оборудования. Сами разрабатывают, сами производят. Монтаж, настройка, испытания, — все в одном месте. Правда это не Москве, а в Санкт-Петербурге.

— И кто у нас дядя?

— Директор!

— О! Ну тогда вам повезло!

— Дядя поможет, обязательно поможет, но бесплатно все равно не получится.

— Деньги, везде деньги! Без них никуда. Что я могу… принять вас к себе в институт, в качестве консультантов на удаленке. Будете писать работы, статьи, публиковать по нашей тематике, про приматов, ничего выдумывать не надо, я помогу если что. Все легально. Деньги, конечно, не такие большие около 80 тыс. долларов в год. Стандартная ставка. Там еще налоги надо учесть. Ну кое-что, может из личных средств найду, — он улыбнулся. — Ну вы начинайте. Дорогу осилит идущий. Может еще какую тему вам на откуп спустим. Будут подвижки — поверьте, деньги найдутся. Ну что? По рукам и давайте все-таки есть торт, а то он пропадет?!

— Конечно! — заблестели глаза у Веры. — Давайте! Давайте!

— Вы довольны?! — скрывая улыбку спросил Шухрат Музапарович.

— Вообще не ожидали! Не знаем как вас благодарить!

— Огромное спасибо! Мы сделаем все что в наших силах!

Хором, перебивая друг друга, заговорили Олег с Верой.

— Да не за что еще благодарить. Как бы политика не ввязалась в наши планы! Конфронтация нарастает! Там наверху бодаются, а мы должны лавировать, находить обходные пути. Ну думаю прорвемся.

В омут головой

Как ни жаль было Олегу с Верой расставаться с родной академией, пришлось им переводиться медико-генетический научный центр Российской академии медицинских наук. Для сельхозакадемии тематика их направления с приматами не подходила. Правда и в новом центре были не совсем в восторге от их начинаний, но визит Шухрата Музапаровича уладил основные шероховатости.

Предметом деятельности центра являлось проведение исследований, направленных на получение знаний в области медицинской генетики. Их тематику по приматам, задним числом внесли в план перспективных разработок. Правда денег на это, по вполне понятным причинам, не выделили, но они на это и не рассчитывали. Во всяком случае можно было выйти из подполья и действовать официально. Появился доступ к помещениям, лабораториям, приборам и препаратам. Также возможным стало оформление командировок, транспортных расходов и пользование другими мелочами без которых было не обойтись.

Шухрат Музапарович уехал в Америку, но обещания данные Олегу и Вере выполнил. Они в течение недели были официально устроены в его институте консультантами. Перечислил он и транш в размере 100 тыс. долларов для начала разработки необходимого оборудования, а также набросал вчерне компоновку необходимой установки. Олег с Верой не знали радоваться этому или огорчаться. Не хотелось подвести Шухрата Музапаровича.

***

Прошел месяц, как жизнь их резко изменилась и они оформив командировку, отправились в Санкт-Петербург. Смогут ли наши специалисты сделать необходимую установку?! Во многом отечественные технологии отставали от идущих далеко впереди: немецких, английских и американских разработок. Особенно это касалось элементной базы и микроэлектроники. Но габариты, дизайн, энергозатратность установки, можно было отнести за скобки. Лишь бы удалось войти в нужные параметры, что очертил Шухрат Музапарович. В случае неуспеха, заказать подобное за рубежом было бы не по карману.

***

На улицу Коли Томчака, Олег с Верой приехали утром. Уже в девять они стояли перед широкими стеклянными дверьми, сбоку от которых висела маленькая табличка АО «Заслон»

— Вы к кому? По записи? — скептически осматривая их, промолвила миловидная, но строгая девушка.

— Я звонила в начале недели! — немного нервничая, сказала Вера. — Мы хотели бы встретиться с генеральным директором Любимовым.

— А вы кто у нас? Кого представляете?

— Мы по-личному вопросу… то есть с предложением относительно медицинской тематики.

— Не уверена, что Андрей Игоревич найдет в ближайшее время для вас минуту в своем напряженном графике. Сформулируйте ваши предложения на бумаге в сжатом виде.

— Видите ли мы из Москвы! Я родственница. Это мой дядя. Мама сказала, что договорилась, Андрей Игоревич нас примет.

— Родственница?! — она опять внимательно посмотрела на Веру, потом на Олега. — Хорошо! Я передам. Как ваша фамилия?

— Вера Потапова.

— Хорошо! Ожидайте! Нет не здесь. В зале. Если будет положительный ответ, я позову.

Ждать пришлось довольно долго, но все же во второй половине дня они попали на прием.

— Извините, раньше не мог! — радушно встретил их Андрей Игоревич, выходя им на встречу. — Совещание, ваши московские гости одолели. Горим, срываем сроки. А что делать, нас тоже смежники подставляют, импортозамещение еще только в зачаточном состоянии. Так, ну ладно это лирика! Рассказывайте. Что вас привело ко мне?

Вера с Олегом, сжато рассказали о своей проблеме, показали, что принесли с собой. Директор вызвал еще пару специалистов. Те долго рассматривали чертежи установки, недоверчиво поглядывали на них и на директора.

— Что скажете? — наконец обратился он к ним. — Возьмемся? Потянем?

— Это не серия? — уточнил один из них, щуплый, немного болезненный мужчина.

— Да! Это нужно сделать в единичном экземпляре! — подтвердил директор.

— И зачем это нам? — хмуро обронил он.

— Ну! Не все же одной выгодой меряется! — резонно заметил директор. — Для науки!

— Н-да. Сделать то наверно сделаем, но не знаю. Может они других разработчиков поищут, — недовольно скривился он.

— Да ладно ты, Степаныч! — сказал второй специалист, с круглым лицом. — Не кочевряжься!

— У нас процессоры и вот эти сборки на исходе, — болезненный обвел карандашом пару позиций и посмотрел на директора. — Там что-то еще есть на складе, но не знаю! И поступлений с Тайваня пока не предвидится!

— Берите все. Если что, пусть мне звонят!

— Если надо — так надо, — наконец сдался болезненный. — Только вот когда? Засыпаемся, заказов куча!

— Вот видите, — сказал директор. — С этого и надо было начинать. А по срокам придется поторопиться, считайте это моей личной просьбой. Но попрошу сперва обсчитать во что это обойдется заказчикам. И умеренно, очень умеренно. Они у нас без денег, на голом энтузиазме, а установка нужна.

— Вот еще и бесплатно работать! — не сдержавшись, снова проворчал болезненный.

— Я не сказал бесплатно, — а умеренно. Не могу же я племянницу ободрать как липку. Наука не оборонка. Тем более проект внеплановый. Люди горят, сжигают себя ради науки. Все. Идите. Завтра жду смету.

Установка, даже при условии меньше меньшего, потянула на 135 тыс. долларов. А в наличии было только 100. Но дядя сказал, что уладит эту проблему. Второй платеж можно будет внести в конце года, а установку забрать как только будет готова.

— Ой! Даже не верится! Я чуть со страху не умерла! — шептала Вера, прижимаясь к Олегу, когда они ехали обратно в Москву. — Эти чертежи, а я в них не бум-бум, думаю спросят что, а я ответить не смогу.

— Да я думаю они это тоже поняли! Но ты все равно молодец.

— Надо Шухрата Музапаровича обрадовать как приедем.

— Ну радовать не надо — осторожно сказать. Еще не известно что получится.

— Да, прекрати, они у себя там такие вещи делают и космос и оборонка и системы навигации! Все должно получиться.

— Ну дай бог! — улыбнулся Олег.

В Москве, по приезде, их ждала радость. Пока они отсутствовали, прибыли посылки из Портленда. Ящики были аккуратные, пришли без повреждений. Это было маленькое событие для научного центра. Сотрудники, распаковывая, горячо обсуждали содержимое. Оборудование, приборы были не новые, но рабочие, некоторые вообще уникальные.

— Они там в Орегонском университете уже совсем заелись — удивлялись их новые коллеги. — Мы о таком даже и не мечтали, а они направо-налево раздают!

Особое внимание привлек электронный микроскоп. Его разрешение почти в два раза превышало значение выдаваемое лучшим микроскопом научного центра. Это сулило перспективы решения некоторых задач, к которым раньше сотрудники не могли подобраться.

Отношение к Вере и Олегу изменилось в лучшую сторону, им выделили отдельное просторное помещение, где они установили прибывшее оборудование. Они не преминули получить у завхоза: столы, стулья, шкафы — и получилась отдельная, хорошо оснащенная лаборатория.

— Как мы ее назовем? — полушутя спросила Вера закатывая глаза к потолку.

— А давай «Лаборатория генетики человека и приматов», — улыбаясь предложил Олег.

— Отлично звучит! Я закажу таблички.

— А что пусть привыкают. В Америке целый национальный центр по изучению приматов, а мы лабораторию подобную не можем открыть?! Там глядишь и финансирование пробьем.

— Чем черт не шутит! — согласилась Вера и закрыв дверь, поцеловала Олега в губы долго, очень долго.

— Это за что? — тяжело переводя дыхание спросил Олег.

— Это просто так! — прикрыв глаза, томно сказала Вера.

— Дошутишься! — с шутливой угрозой сказал он.

— Ты и на такое способен?! Сухарь Сухарьевич?! Я думала у тебя только формулы в голове! — сказала она и смеясь, быстро выбежала из комнаты.

***

Незаметно в хлопотах прошел год. Редкий день Шухрат Музапарович не звонил и не узнавал о том, как у них продвигаются дела. За это время, удалось не только получить нужную им установку из АО «Заслон» и полностью оплатить ее, но и еще и доработать ее на месте в связи с новыми требованиями, которые озвучил профессор. Шухрат Музапарович тоже не сидел без дела. Группа студентов в Портленде, провела большую подготовительную работу под его руководством, и вот спустя год, — изыскания вышли на финишную прямую, а профессор засобирался в Москву.

Дождливым июльским днем Олег с Верой встречали его аэропорту Шереметьево. За неделю до этого прибыли клетки с тремя самцами шимпанзе и пятью самками. Их, по договору, временно разместили в московском зоопарке.

Встреча профессора была волнительной! Особенно для Веры. Она не удержалась от слез.

— Шухрат Музапарович! Мы вас так ждем! Так ждем! … Как бога!

— Ну уж прям и бога! — широко улыбнулся он, слегка обнимая расчувствовавшуюся девушку.

Но видно было, что он тоже очень рад встрече.

Прежде чем устроиться в гостинице, он поехал в научный центр.

— Может оставим это на завтра! — останавливал его Олег. — Будет время!

— Нет сейчас! — нетерпеливо перебил его профессор и глаза его светились как у мальчишки, когда тот приобрел новую игрушку.

— Хорошо! Берем такси! — скрывая улыбку, промолвил Олег.

Дорога не заняла много времени.

— По размерам, конечно монстр! — немного удрученно бросил профессор увидев установку.

Олег молча развел руками.

— Но характеристики! — спустя десять минут с восхищением восклицал он. — Данные-то соблюдены полностью! Какие молодцы!

— Даже с запасом! — вертел ручками Олег и показывал на приборную панель.

— Точно! Это всегда пригодится! — хвалил его профессор.

— Потому что боялись за параметры! Мало ли что!

— Вот это здорово! Хвалю! Я всегда знал, что русская школа не хуже! Эх! — он потер руки, — прямо так бы сегодня и окунулся в работу! Но ведь я же еще бомж по большому счету. Надо идти устраиваться! — тяжело вздохнул он.

На следующий день работа закипела. Олег с Верой уже знали, что студенты в Портленде, ставя опыты в течение года, нащупали оптимальный подход, который давал до 25% вероятности склейки нужных хромосом. Сцепление осуществлялась традиционно — белками когезинами. Но склейки, как и другие неизбежно возникающие ошибки, проверялись клеточными белками системы репарации. Они их распознавали, чинили и запускали процесс заново. Если хромосом было слишком много, или белков по какой-либо причине не хватало, ошибки накапливались до критического уровня. Тогда включался сигнал тревоги и запускался апоптоз — программируемая гибель клетки. То есть существовал двойной и очень жесткий контроль качества! Всю эту отлаженную миллионами лет эволюции систему предстояло нарушить. Задача была: вклиниться в этот процесс, подавить работу белков-ремонтников, при этом не затронуть жизненно важные функции хромосомного набора генов, ну и конечно не допустить апоптоза, программируемой смерти клетки. Задача сложная многогранная. Для этого и нужна была сделанная ими установка.

Никто, даже профессор, не знал, как и чем воздействовать на эти белки. Это нужно было определить экспериментально. Установка плавно выдавала различные режимы нагрева, охлаждения, воздействие электротоком, микроволновым и ультрафиолетовым излучением, ультразвуком, и даже существовала возможность использования рентгеновского излучения. Помимо этого в подвале научного центра были подготовлены для проведения опытов, вибростенды и центрифуга. Была надежда, что что-то из этого набора должно сработать и тогда мутация закрепится.

И работа закипела. Остаток лета ушел на попытки воздействия на белковые структуры. Они оказались крепче чем они ожидали. Напротив — сами хромосомы чутко реагировали на внешнее неблагоприятное воздействие. Попав в такую вилку, экспериментаторы забуксовали. Наступил октябрь, а потом и ноябрь. Постепенно, в души занятых в эту сложную работу, стал закрадываться неприятный холодок. Ничего не срабатывало. Хромосомы погибали первыми. В отчаянии, Олег предложил попробовать временно накрывать хромосому экраном из тончайшей фольги. Идея профессору понравилась. В качестве монитора для водружения, использовали усовершенствованный нож, которым разрезали хромосомы. Собственно нож и не убирали в процессе воздействия, он служил теплоотводом, и дело пошло! Большая часть белков коагулировала, а оставшиеся не могли справиться с задачами по исправлению, но неизбежная программная смерть клетки, апоптоз, рушила все надежды на благополучный исход.

— Да! Апоптоз! — в сердцах сказал профессор. — Про­яв­ле­ни­е так называемого са­му­рай­ско­го за­ко­на био­ло­гии «Луч­ше уме­реть, чем оши­бить­ся!». Сис­те­ма об­ла­да­ет ме­ха­низ­ма­ми са­мо­ли­к­ви­да­ции, ко­то­рые вклю­ча­ются, ес­ли она не справ­ля­ется со сво­ей функ­ци­ей и ока­зы­ва­ется не­же­ла­тель­ной для сис­тем с бо­лее вы­со­ким по­ло­же­ни­ем в био­ло­гической ие­рар­хии!

Олег с Верой переглянулись, но ничего не сказали, только работать стали с удвоенной энергией. Стали прихватывать и вечера. Выходили из лаборатории ночью, уставшие, держась за руки, но глаза их светились решительностью.

— Чертов апоптоз! — восклицала Вера. — Будь он неладен! Откуда он взялся?!

— Ну ты что, забыла?! Это важная функция! — возражал Олег. — Мы часто его даже не замечаем, вот скажем листья с деревьев осенью облетают!

— Это тоже апоптоз?

— Конечно, вначале дается команда выкачать из листьев все питательные вещества, почему они и желтеют. Вещества переходят в ствол, потом на черешке отмирает по команде группа клеток и легкий ветерок срывает отжившие листья с дерева. Если в зиму дерево не сбросило листья или сделало это не полностью, значит оно больно.

— Н-да! — Вера посмотрела в окно. — Уже осень! А мы топчемся на месте!

— Спокойно! Не надо унывать! — Останавливал ее Олег.

Погода испортилась. Задождило. Шухрат Музапарович, несмотря на возраст и высокое положение, тоже работал до темноты, пока хватало сил.

— Приехали! — тихо в отчаянии сказала Вера обращаясь к Олегу, примерно спустя неделю, после еще ряда безуспешных попыток.

Шухрат Музапарович услышал ее слова и посмотрел на нее долгим немигающим взглядом:

— Видите ли Вера! Скажу на собственном опыте — что только сейчас начинается наука! Настоящая наука с большой буквы. Когда кажется, что все пропало! Значит мы на верном пути! Надо только не сдаваться!

— Извините! — стушевалась Вера. — Это я так!

— Не сдаваться! Не сдаваться ни при каких обстоятельствах! Все получится, должно получиться! Ведь в природе естественным образом это произошло. Значит и у нас количество перейдет в качество. Нужно не отступать, продолжать, настойчиво, искать варианты, что-то менять, пробовать!

— Да! Но хотелось бы пораньше! — жалобно произнесла Вера.

— Это всем хочется. У меня положение гораздо хуже! Меня ждут в Портленде! Неотложные дела, обязательства. Сотрудники, начальство, связываются каждый день, я уже не говорю вам!!

— Звонят?

— Да! По скайпу. Пока отбрыкиваюсь, но как бы вам не пришлось продолжать без меня.

— Что вы говорите! Мы сами не сможем! — воскликнула Вера.

— Вы же видели весь процесс. Не боги горшки обжигают! Я дам вам поработать самостоятельно! Хотя неделька у меня точно есть. Работаем!

— Работаем! — как клятву произнесла Вера и благодарно взглянула на профессора.

Перед отъездом Шухрат Музапарович долго что-то чертил в тетради, соединял бумажные молекулы в системы, зачеркивал, рушил связи, долго, отсутствующим взглядом смотрел в черное окно и снова принимался писать.

Расходились уже за полночь.

— Н-да! Природа сопротивляется! — с досадой сказал профессор.

Олег с Верой молча пожали плечами. Глаза их были потухшие.

— Ну ничего! Нам надо знать главное и мы это знаем! Запрограммированная гибель клеток — следствие того что клетки следуют набору инструкций, которые говорят им — как умереть! Эти инструкции позволяют клетке умереть, не вызывая воспаление или повреждение здоровых клеток вокруг. Апоптоз отличается от другого типа гибели клеток — некроза. При некрозе клетка умирает и может повредить близлежащие здоровые клетки. Некроз может вызвать воспаление и предотвратить его мы не можем! Это фатальное, хаотичное разложение, а вот с апоптозом мы еще поборемся. Изменить программу мы конечно не сможем, так как не знаем принципов ее работы, а вот прервать или во всяком случае нарушить, замедлить передачу команд на ликвидацию, попробуем замахнуться. Как вы считаете?

Олег с Верой вымученно улыбнулись.

— Ничего не отвечайте, но не вешайте носы! — подбодрил их Шухрат Музапарович. — Сейчас вы конечно устали, с ног валитесь, вряд ли что соображаете! Я приеду в Портленд, посоветуюсь с коллегами, сам посижу. Будем искать решение! А вы продолжайте! Верьте! У нас все получится!

— Конечно!

— Мы будем стараться!

Хором ответили Олег с Верой и в их глазах вновь вспыхнул угасший луч надежды.

Шокирующий результат

После отъезда профессора, дела и правда почти не утратили динамики. Самостоятельность и ответственность за порученное дело — прибавили им силы, но то что произошло на ноябрьские праздники шокировало их. В который раз они проверяли результаты и только после третьей, окончательной, проверки, наконец позвонили в Портленд.

— Шухрат Музапарович! — с огромным волнением произнесла Вера. — Вы не поверите! Мы тоже не до конца уверены! Но кажется все получилось!!!

— Как! — только и смог воскликнуть профессор.

— Делали все то же самое, как всегда, только был сбой по напряжению. Произошло обесточивание, не по нашей вине — на электростанции! А когда питание возобновилось, процесс пошел по другому. Мы подумали, что все загубили и хотели остановить процесс, а потом решили, пусть уж эксперимент дойдет до конца. И… О!! Чудо! Команда на уничтожение очевидно сбилась, хромосомы остались целы!! Апоптоз не случился!

— Мои дорогие, это правда?! — задохнулся от чувств Шухрат Музапарович.

— Да! Конечно, мы уже три раза проверяли! — звонко, на высокой ноте воскликнула Вера.

— Это фантастика! — вскричал он. — Прорыв! Космос!

Голос его дрожал от напряжения и охвативших чувств.

— Мы тоже так считаем! — радостно добавил Олег.

— Я сгораю от нетерпения! … Лечу первым, ночным самолетом! Считайте, что я уже в аэропорту! — буквально вскричал профессор.

— Шухрат Музапарович…! — пыталась что-то сказать Вера.

— Молодцы! Молодцы! Молодцы! — радостно перебил он. — Все при встрече! Целую мои дорогие!

Разговаривать с ним в таком положении уже было бесполезно.

На следующий день он уже прилетел в Москву. Глаза его светились нетерпением.

— Здравствуйте Шухрат Музапарович! — улыбался Олег, укладывая в такси сумки профессора. — Сразу в лабораторию!

— Непременно, сударь мой! Не терпится увидеть все своими глазами! А вы Вера, что не подпрыгиваете?! — шутливо поинтересовался он.

— Я подпрыгиваю Шухрат Музапарович, только в душе! — улыбнулась девушка.

— Отлично!

Зимняя Москва встретила профессора, тяжёлым мокрым снегом и пробками. Лицо его горело нетерпением. Короткий зимний день кончался. Наконец они добрались.

— Ну вот! Смотрите сами! — провел Олег его к рабочему месту.

— Какой результат, что за удача!!! Да это просто колдовство!!! Ошибки быть не может?!

— Ну вы же сами все видите!

— Я три года отводил на проведение опытов и то, это был очень оптимистический сценарий! Конечно группа студентов облегчила подходы, наметила путь, но чтобы так! … Фантастика! Видно бог на нашей стороне!

— Отключение электричества, было знаком свыше! — прокомментировала Вера.

— Или русская расхлябанность! — скептически добавил Олег. — У Вас не бывает отключений? — обратился он к профессору.

— Полностью исключить нельзя, но у нас почти повсеместно стоят «бесперебойники». Если просадка по напряжению, сразу подхватят, мы даже не заметим.

— Как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло», — улыбнулась Вера.

— Главное, что вы не остановили процесс после сбоя, продолжили работу.

— Это точно.

— Теперь у нас стоит задача не испортить полученный материал. Попытаться, сделать все возможное для оплодотворения яйцеклетки донора, с последующей подсадкой ее матери шимпанзе.

— Договор на проведение экстракорпорального оплодотворения — заявил Олег. — заключен с Арт-Эко.

— Что за фирма?

— Лучшая клиника репродуктивного здоровья в Москве, они уже 28 лет на рынке. Особенности нашего эксперимента им знакомы. Они согласились со всеми условиями. Вчера я уже звонил, предупреждал их о нашем успехе, они ждут нас, готовятся.

— Отлично! Не будем терять время! Будем надеяться на благополучный исход.

В хлопотах прошел день. Вечером профессор улетел обратно и у них наступили самые волнительные две недели, когда должно было решиться — прижился ли эмбрион в теле самки-шимпанзе.

Наконец, им позвонили и сообщили, что по результатам ХГ- диагностики, случилось то, что они так ждали. Это была не просто радость! Это был триумф, вздох облегчения! Они сделали первый, самый важный шаг на пути к задуманному! Шухрат Музапарович прислал поздравительное сообщение и огромный букет цветов для Веры. Вера была на седьмом небе от счастья. Тем не менее работы по получению нового наследственного материала по отработанной схеме не прерывались ни на один день. Спустя три месяца удалось повторить успех и эмбрион прижился уже у новой матери-шимпанзе. А спустя 7,5 месяцев, они дождались и первенца. Это был самец, прекрасный малыш, которого безальтернативно назвали Адам. Анализы подтвердили, что он обладает 47 хромосомами. Вслед за ним родилась Ева. От выкидышей пока бог миловал. И опять был большой прекрасный букет, с поздравительной открыткой от Шухрата Музапаровича.

Вот теперь нужно было набраться терпения и выдержки. Впереди были годы ожидания, пока их малыши подрастут, окрепнут и станут половозрелыми. Олег и Вера уже более уверенно чувствовали себя как экспериментаторы и продолжали работы по выведению новых 47 хромосомных особей. К сожалению были и неудачи и хотя в общем им сопутствовал успех. В научном центре «Лаборатория генетики человека и приматов» из простой таблички на дверях трансформировалась в солидную лабораторию и приобрела официальный статус. Удалось даже пробить небольшое финансирование и это было очень кстати. Поголовье мамаш обезьян и их потомков неуклонно росло — затраты увеличивались. Шухрат Музапарович продолжал кое-что подкидывать из оборудования, а особенно ценными были материалы по их тематике, что высылал он из Орегонского университета. Олег с Верой, тоже исправно отрабатывали деньги, писали научные статьи, а в свободное время принялись за написание кандидатских диссертаций. Все это было согласовано с Шухратом Музапаровичем и получило его горячее одобрение.

— Давайте ребята, девчонки давайте! Хотя какие вы ребята. Мои коллеги! — напутствовал он их по видеосвязи. — Нисколько не сомневаюсь в успехе. Ваши результаты уже и на докторские потянут. Научный прорыв. Благословляю! И даже втайне горжусь, что бог послал вас мне.

— А мы напротив, что он послал нам вас!