Бесплатный фрагмент - Партнёрство

Благодарности

Я хотел бы посвятить эту книгу своим родителям, девушке, которая помогала с созданием обложки, и бабушке.

Отдельная благодарность пользователю под ником Eline Barzini, моему другу и коллеге в вопросах исследования мафии, которая и сподобила меня на написание книги, а также помогала с поиском материалов.

Хотелось бы также поблагодарить зарубежных пользователей, которые занимаются вопросами изучения мафии, и которые консультировали меня в процессе: Chris Christie и Scott22

Предисловие

Ни для кого не будет новостью, что Детройт заслуженно имеет репутацию в качестве криминальной столицы США. Но мало кто знает, что Детройт в своё время служил базой операций для одного из самых могущественных итало-американских преступных синдикатов в стране, который сформировался после отмены Сухого Закона.

Во время Сухого закона Детройт стал эпицентром бутлегерской деятельности в США из-за своей близости к Канаде. Сразу после отмены Сухого закона город превратился в столицу профсоюзного движения и наркоиндустрии, в которые активно был вовлечён синдикат.

Детройтский синдикат действительно уникален из-за своей родословной. Фамилии, которые всплывали в криминальных сводках в 1920-х и 1930-х, упоминаются и в наши дни, поскольку правнуки, внуки и сыновья продолжают это семейное наследие, известное как «Партнёрство».

Я решил посвятить две книги богатой истории этого преступного синдиката. Первая книга освещает то время, когда жители города только столкнулись с таким явлением как мафия, первыми итальянскими преступным группировкам города, а также их положению в преступном мире во время Сухого закона и их объединению в единый преступный синдикат, который к началу 1940-х стал главной силой в преступном мире, контролируя незаконные азартные игры, наркобизнес, сутенёрство, ростовщичество и другие виды рэкетов, на которых мафия Детройта делала миллионы.

Глава 1. Первое упоминание о преступном сообществе

История взаимоотношений между Детройтом и итальянцами тянется еще с 1701, когда Антуан Ломэ де-ля-Мот Кадильяк, французский колониальный администратор и военачальник, основал торговую факторию Форт Поншартрен-дю-Дэтруа, впоследствии ставшей городом Детройт. Правой рукой Кадильяка был Альфонс де Тонти, бывший губернатор Гаэты, провинция Латина, Италия, который взял с собой в экспедицию в Америку итальянцев. Однако первая настоящая волна итальянских иммигрантов произошла только в 1850-х. Большинство этих иммигрантов были из Генуи, прибрежного города в Северной Италии. Вскоре ряд семей из северного региона Ломбардия обосновался в Детройте. Сицилийцы стали следующей крупной миграционной волной в 1870-х и 1880-х. Подобно другим европейским иммигрантам, они осели в Детройте в поисках лучших экономических возможностей.

Даже до создания автомобильной промышленности Детройт уже был крупным производственным центром. Например, к 1900 в Детройте работали девять фармацевтических фабрик и более двадцати мануфактурных предприятий, связанных с производством латунных, медных и стальных изделий. В городе также были расположены десятки предприятий по производству мебели, продуктов питания, табачных изделий и изделий из серебра. Одновременное возникновение индустриализации и иммиграции привело к созданию множества других рабочих мест в сфере обслуживания и секторе инфраструктуры. Такой экономический рост позиционировал Детройт в качестве идеального места для европейцев, стремящихся к лучшей жизни. Соответственно, к 1900 приблизительно одна треть из 286 тысяч жителей были иммигрантами.

Недавно прибывшие сицилийцы не были заняты в производственной сфере. Сицилийские иммигранты часто становились наёмными рабочими на строительных работах. Газеты тех лет писали, что заметное число итальянцев работало, копая коллекторы и канавы, способствуя быстрому росту города. Некоторые из них работали уличными торговцами, в то время как более зажиточные открывали бакалейные лавки или даже рестораны. Летом 1895 Detroit Free Press опубликовала подробную статью о разраставшейся итальянской общине города. К 1895 итальянское население города увеличилось до двух тысяч человек. Detroit Free Press указала, что итальянская община была относительно небольшой по сравнению с другими этническими анклавами в городе. В то время значительно возросла численность немецких, ирландских и польских общин. В отличие от других крупных городов, этнические кварталы Детройта никогда не были полностью однородными. Даже в так называемой итальянской колонии жили евреи, поляки, немцы и чернокожие.

Тем не менее итальянцы были достаточно сконцентрированы, чтобы дать колонии некоторые отличительные этнические особенности. У них был активный деловой центр и собственная католическая церковь, которую они открыли благодаря сицилийцам в 1910. Вообще, итальянская колония стремительно развивалась изнутри в конце 1880-х. Они даже основали организацию Societa’ di Unione e Fratellanza Italiana, которая занималась взаимопомощью внутри общины. Взаимовыгодное сообщество Гарибальди было еще одной организацией, которая помогала членам общины лечить больных и снижать затраты на лечение. В конце 1880-х итальянские рабочие сформировали собственный профсоюз, известный как Профсоюзное братство.

Отличительной особенностью итальянской общины Детройта был сицилийский фактор. В то время как в другие города массово стекались иммигранты из материковой Италии, в Детройте среди итальянского населения были в основном выходцы с Сицилии. Это также скажется на местной мафиозной организации, которая будет состоять полностью из сицилийцев, в то время как в мафиозных организациях в других городах будут преобладать материковые итальянцы. Выходцы из Палермо и его прилегающих территорий стали основным потоком итальянских иммигрантов в Детройт в конце 1800-х. Было также большое количество мигрантов из Трапани. Но Терразини и Чинизи стали основными городами, откуда массово прибывали итальянские иммигранты в Детройт. Более того, Терразини, можно сказать, вообще был родиной всех итальянцев города, которые продолжали прибывать вплоть до конца двадцатого века. Терразини также стал колыбелью для итало-американской преступности города. Почти все будущие мафиози Детройта были либо родом, либо происходили из Терразини.

Суд Линча в Новом Орлеане

Впервые американская общественность столкнулась с таким феноменом, как мафия, в Новом Орлеане, штат Луизиана. Еще в 1800-х итальянские иммигранты массово стекались в Луизиану, где было полно рабочих мест на множествах плантаций. Вместе с добропорядочными итальянскими гражданами в порту Нового Орлеана высаживались и осужденные преступники. Вскоре в местных итальянских анклавах увеличился рост преступности, с которым не справлялись органы правопорядка, и с этим было связано множество факторов. Пока преступность не выходила за пределы итальянских районов, власти не обращали внимания на эти проблемы, но всё изменилось, когда итальянцы уже действовали во многих частях Нового Орлеана и практически оккупировали порт.

В 1888 Дэвид Хеннесси был назначен шефом полиции, которая в то время была разъедена коррупцией. Под руководством нового шефа полиции ситуация в городе начала улучшаться. Примерно в то же время за контроль над портом Нового Орлеана боролись две группировки, кланы Матранга и Провенцано. Хеннесси стал символом борьбы с преступностью в городе, арестовав нескольких членов группировки Провенцано и, отказавшись брать взятки от людей из клана Матранга. 15 октября 1890, возвращаясь домой, Хеннесси был расстрелян недалеко от собственного дома. Хеннесси, ещё в сознании, даже смог открыть ответный огонь и погнаться за нападающими, пока не рухнул на землю. Его доставили в больницу, где он скончался на следующий день. Перед свой смертью он произнес: «Это сделали даго (термин „даго“ применялся в качестве уничижительного обозначения для итальянцев)». Под подозрением оказался Джозеф Мачека, влиятельный член итальянского сообщества, связанный с кланом Матранга.

Убийство Хеннесси стало первым инцидентом, связанным с мафией, который получил широкую огласку в США. Первой реакцией со стороны городских властей стал арест 250 итальянцев. Один из заключенных, Эмануэле Полицци, проболтался, что Мачека и Чарльз Матранга организовали убийство Хеннесси. В то время газеты уже называли Мачеку заказчиком убийства. 13 декабря большое жюри присяжных предъявило обвинение 19 итальянцам, шестеро из которых были связаны с кланом Матранга, включая самого Мачеку. Другие 13 не были связаны до этого с криминалом.

Судебное разбирательство проходило с 16 февраля по 13 марта 1891. В ходе процесса было установлено, что Эмануэле Полицци был признан невменяемым по причине своего психического состояния, поэтому его показания не были приняты во внимание. Также Полицци пытался выпрыгнуть из окна офиса шерифа — возможно, ради того, чтобы избежать дачи показаний на суде. Всех обвиняемых признали невиновными, но пока их оставили в здании тюрьмы ради их же безопасности. Газеты обвинили присяжных во взяточничестве, которые навлекли на себя праведный гнев разъяренной толпы. Некоторые из них подвергались преследованиям и угрозам за то, что отказались судить итальянцев.

В тот же вечер толпа из 150 человек собралась в центре города с лозунгами, призывающими к справедливости. Когда толпа разрослась до тысячи человек, они двинулись на здание тюрьмы. Итальянский консул в Новом Орлеане обратился за помощью к губернатору штата, чтобы предотвратить насилие, но тот отказался что-либо предпринимать. А тем временем толпа уже собралась возле здания тюрьмы с криками «нам нужны даго».

Когда толпа начала ломать ворота, тюремный надзиратель выпустил 19 итальянцев из своих камер, велев им спрятаться. Но это им не особо помогло. Толпа вытащила двух человек во двор, одним из которых был Полицци, повесила их на фонарных столбах и расстреляли. Их тела провисели так несколько часов. Девять других были застрелены или забиты до смерти в здании тюрьмы. Все убитые были сицилийского происхождения. Среди убитых также был Мачека. Помимо Полицци и Мачеки, среди убитых было еще четверо, связанных с организованной преступность. Остальные пятеро убитых не имели никакого отношения к делу Хеннесси. Чарльз Матранга позже заявил, что избежал расправы благодаря тому, что спрятался под своим матрасом.

На следующий день на первой полосе New York Times было написано: «За шефа Хеннесси отомстили… Итальянские убийцы были наказаны». Другие газетные издания также были на стороне линчевателей. Предполагалось, что жертвы были членами мафии, поэтому и заслужили своей участи. Смерть Хеннеси сплотила правоохранительные органы и простых жителей, чтобы остановить иммиграцию итальянцев в США, а инцидент вызвал напряженные отношения между США и Италией. Итальянское правительство потребовало привлечь к ответственности линчевателей и выплатить компенсацию семьям умерших. Когда США отказались, Италия отозвала своего посла из Вашингтона. Но конфликт был урегулирован, когда правительство США согласилось выплатить компенсацию семьям жертв.

Дело Хеннесси ввело термин «мафия» в сознание американской общественности. Журналисты того времени использовали термин «мафия» относительно свободно, продавая свои статьи, где часто связывали преступления отдельных итальянцев с мафией, не имея каких-либо доказательств. Сложно сказать наверняка, но, боясь подобного у себя, во многих городах США начали формировать специальные подразделения для борьбы с итальянской преступностью, куда стали набирать итальянцев. Сама же мафия Нового Орлеана никуда не делась после этого. Некоторые историки полагают, что после линчевания несколько мафиози покинули Новый Орлеан, «распространяя мафиозную заразу» на такие города, как Канзас-Сити и Сент-Луис.

Здесь нет никакой мафии в Детройте

Голова Джузеппе Ното была практически отрезана от тела, когда детективы нашли его труп 19 ноября 1901. Убийство произошло в Спрингфилде, штат Иллинойс, но детективы по этому делу полагали, что главный подозреваемый, Филиппо Токко, скрывался в Детройте. Токко изначально бежал в Сент-Луис, где у него были родственники, но через несколько дней он отправился в Детройт, ища убежища у своих друзей в этом районе. Через 11 дней с момента убийства Фердинанд Пальма, детектив Детройта, прослышал о слухах, что Токко скрывался в одном из домов на Макомб-стрит. Пальма, будучи одним из самых известных итальянцев Детройта, знал большинство своих соотечественников-эмигрантов, проживающих в «Маленькой Сицилии». Поэтому незнакомое лицо, подобное Токко, достаточно выделялось в сплоченном сообществе.

После обыска в нескольких домах Пальма обнаружил человека, которого никогда раньше не видел. Более того, человек нервничал, когда Пальма задавал вопросы про его личность и целях его визита в Детройт. Детектив отвел незнакомца на в участок на допрос. Подозреваемый назвался другим именем, но вскоре признался Пальме, что именно его разыскивали полицейские. Токко признался, кто он, но яростно отрицал обвинения в убийстве. Он утверждал, что действовал в рамках самообороны. Как будто еще больше провоцируя следователей, Филиппо Токко утверждал, что он и Джузеппе Ното были членами итальянского тайного сообщества, известного как мафия.

Такое поразительное откровение стало главной темой разговоров среди жителей итальянской общины, журналистов и полицейских. Обыватели задавались вопросом: была ли это еще одна «мафиозная вспышка», подобная той, что произошла в Новом Орлеане? Пальма успокоил жителей Детройта, заверив, что в его городе не было такого явления. По словам детектива, мафия была отрядом самообороны, действующим на Сицилии 400 лет назад. Он объявил, что эта группа стала ответом на несправедливость, совершаемую оккупационными правительствами. На протяжении всей истории Сицилии различные армии захватывали остров. Поэтому для Пальмы мафия представала в сером цвете, олицетворяя собой что-то среднее между группой мстителей и национально-освободительным народным ополчением. Пальма также сказал: «Вы можете сказать за меня, что в Детройте нет никакой мафии».

Тем не менее, когда появились новые подробности об убийстве Ното, термин «мафия» надолго засел в сознании общественности. Токко даже отказался от своих предыдущих показаний и обвинил Джузеппе Ното в том, что только тот был мафиозо. Он сказал, что сообщество пыталось завербовать его на Сицилии, но он отказался присоединиться. С другой стороны, Ното был убийцей, действующим в Техасе и Новом Орлеане, по крайней мере, согласно показаниям Токко. Следователи поняли, что те оба работали вместе в железнодорожной компании Alton Railroads Corporation в штате Иллинойс. Подозреваемый в убийстве сообщил, что на их последней работе у работодателя не было достаточно денег, чтобы заплатить им обоим. По его словам, работодатель заплатил Токко, а не Ното, и из-за этого началась драка. Токко заявил, что Ното вытащил нож и потребовал отдать деньги. Токко утверждал, что он вырвал нож и заколол Ното в целях самозащиты. Следователи не купились на эту историю. Фактически они подозревали, что Токко был настоящим мафиозным убийцей, а Ното стал целью вымогательства и жертвой убийства. 31 мая 1902 Токко был признан виновным и приговорен к 15 годам заключения.

Заявление Пальмы о том, что в городе нет никакой мафии, успокоило общественность и пресекло панические настроения. Тем не менее два года спустя ещё одно убийство в «Маленькой Сицилии» сделало сенсационные заголовки и дало понять, что ситуация с мафией в городе более сложная, чем признал Пальма.

27 декабря 1904 был застрелен Маттео Палаццоло, когда тот заходил в дом Джона Уайта на Гастингс-стрит. Палаццоло скончался через пару минут от огнестрельной раны в шее. Детектив Пальма прибыл на место преступления и задержал всех, кто был в том доме, включая Джузеппе Каладрино, Джона Уайта, Луиджи Либераторе и Розину Ромейл. Дом принадлежал Уайту и Ромейл, которые якобы жили гражданским браком. Ромейл была известна среди местных в качестве знахарки, чьи целебные травы и смеси сделали её популярной в сообществе.

Согласно показаниям на допросе той же ночью, Маттео Палаццоло, вместе с Каладрино и Бадалукко, пришли в дом Уайта и обвинили Ромейл в продаже некачественных лекарств. Когда Ромейл запротестовала и велела им уйти, Палаццоло и его свита бросили женщину на кровать. Услышав шум, Джон Уайт и его брат Луиджи Либераторе ворвались внутрь, и Палаццоло вытащил свой пистолет. Он выстрелил один раз, попав Либераторе в шею. Ромейл выбежала на улицу и звала на помощь, а в доме разразилась настоящая перестрелка. По сообщениям полиции, было произведено семь выстрелов. Один человек был мёртв, а другой был в тяжелом состоянии.

Пытясь собрать все куски воедино, изначально складывалось подозрение, что вся эта перестрелка была результатом конфликта на национальной почве. Оказалось, что Уайт и его брат были из Неаполя, а Палаццоло, Бадалуко и Каладрино — сицилийцами. Усложнив ещё больше, Розина Ромейл оказалась калабрийкой. Пальма понял, что все они были из трёх разных регионов Италии, в каждом из которых были уже свои укоренившиеся традиции бандитизма, тайных сообществ и вендетты. Кроме того, между итальянцами из разных регионов никогда не было особой любви. После допроса Ромейл Пальма понял, что инцидент был связан не столько с региональным происхождением, сколько с организацией, которой, как Пальма всем заявил, нет в Детройте.

Заявления Ромейл были шокирующими. По её словам, она сбежала от торговцев белыми рабынями и была в бегах от «ужасной мафии». Розина Ромейл был её псевдонимом, чтобы скрыть свою личность. Её тяжелое положение тянулось ещё с Калабрии, где она была вынуждена выйти замуж в 14 лет. Вскоре после свадьбы её муж уехал в Австрию в поисках работы, но так и не вернулся. Розина думала, что встретила ангела-хранителя, когда итало-американец, путешествующий по Калабрии, рассказал ей о возможностях по ту сторону океана. Он сказал ей, что его брат в Бруклине ищет себе невесту, и что её всем обеспечит в Нью-Йорке. Всё, что от неё требовалось — выйти замуж за брата незнакомца. Розина отправилась с незнакомцем в Бруклин, но вскоре поняла, что всё это была афера. Не было ни брата, ни брака, ни лучшей жизни. Человек, с которым она связалась, был торговцем белыми рабынями. Оказавшись в Нью-Йорке, Ромейл стала его собственностью. Он дал понять, что отрежет ей голову, если она попытается сбежать. Она подозревала, что этот человек был членом мафии.

Детали неизвестны, но в какой-то момент Ромейл смогла сбежать с жилого комплекса в Бруклине, где её удерживали. Находясь в бегах, она встретила Джона Уайта и объяснила всю ситуацию. Они влюбились друг в друга, и Уайт предложил сбежать в Канаду. Они оказались в Монреале, но торговцы белыми рабынями достали Ромейл и пригрозили её убить, если она не выкупит свою свободу. Пара смогла каким-то образом сбежать и скрылась. Они оказались в Торонто, Канада, а потом добрались до Детройта. Детектив Пальма счёл историю Ромейл убедительной. Против Уайта и его брата были сняты все обвинения, и они с Ромейл сразу же покинули город.

Это дело было на первых полосах газет в Детройте и вызвало всеобщую тревогу. Следователи полагали, что дело было связано с вымогательством, а не с конфликтом по поводу некачественных лекарств. Журналисты задавались вопросом: не действуют ли боевики мафии в Детройте? Следователи, журналисты, полицейские и местное духовенство продолжали свои споры и обсуждения, касаемо того, действительно ли существует это таинственное итальянское братство в их городе.

Тайные сообщества

После дела Ромейл многие журналисты устремили свои взоры на «Маленькую Сицилию», пытаясь подробно разобраться в местном колорите. Даже в тех случаях, когда в газетных статьях указывались привлекательные стороны итальянской колонии, наблюдатели также отмечали некоторые отличительные их особенности. Авторы статей были обеспокоены «следами фольклора, обычаями, народных законов и суеверием огненной Сицилии, которые процветают в итальянских кварталах». Detroit Free Press даже написала: «Возможно, самым абсурдным из этого всего является их вера в «дурной глаз». Согласно сицилийской народной традиции, люди делали пальцами жест «малоккио», чтобы отогнать злые силы и проклясть врага, в зависимости от обстоятельств. Для автора индустриальный Детройт представлял собой эталон современности, и в городе не должно было быть места для «примитивных суеверий» Старого Света.

Журналисты также выразили озабоченность по поводу того, что итальянская община завезла с собой мафию и вендетту с Сицилии. Газеты того времени уже активно освещали мафию, но статья 1907 представила две новые концепции: Каморра и «Чёрная рука». Тогда было непонятно, как мафия, каморра и «Чёрная рука» отличались друг от друга, но было понятно, что каждая из них была особенным типом преступной организации. Идея мести и кровной вражды не были сугубо сицилийским явлением, и они также процветали в других регионах Италии. Тем не менее многим было непонятно, что именно представляет из себя мафия, и как она функционирует.

В 1904 Detroit Free Press опубликовала статью, написанную Риверсдейлом Когланом. Эта статья была одним из самых ранних и лучших описаний мафии, написанных на английском языке. Коглан был очень загадочным человеком. Он изучал богословие в Англии и занимался чем-то вроде полевых работ в Италии, но контекст неясен. В любом случае он изложил довольно точный отчёт о мафии, даже по современным меркам. Его статья проливает свет на ключевые элементы сицилийского братства. Важно отметить, что Коглан признал, что членство в организации выходит за рамки политической принадлежности и профессиональных различий. Верность братству превосходит все социальные проблемы. Он также предостерёг читателей не приравнивать мафиози к обычным бандитам, хоть те и занимаются всеми видами преступной деятельности. Остаётся неясным, как Коглан смог так точно узреть всю суть, но кажется вероятным, что он использовал исследования Эрманно Санджорджи.

1890-е были бурным временем в Италии. Нация испытывала на себе экономическую нестабильность в сочетании с безудержной коррупцией в обществе. Реформаторы в Риме подозревали, что сицилийская мафия несет ответственность за этот кризис. В 1898 Луиджи Пеллу, премьер-министр Италии, назвал Эрманно Санджорджи новым начальником полиции Палермо. Новый начальник собрал огромное количество информации и доказательств о мафии, подготовив так называемый «Отчет Санджорджи». Его исследования хорошо применил Коглан. Санджорджи обнаружил свидетельства о тайных церемониях и кровных ритуалах. В докладе рассказывалось, как мафиози использовали тактику запугивания и убийства, чтобы сохранить свою монополию на распределение ресурсов и продовольствия. Начальник полиции также самый первый определил иерархию этой организации. Мафия фактически существовала в качестве сети независимых ячеек (или семей), связанных с конкретными территориями. Верхушка организации состояла из босса (капо), помощника босса или «андербосса» (соттокапо), и советника (консильере). Ниже них были капитаны (каподечина). Каждый капитан отвечает за группу из десяти солдат.

Премьер-министр Пеллу также хотел, чтобы Санджорджи собирал информацию о конкретных мафиози. Пеллу подозревал, что некий член парламента мог быть мафиози. Реформаторы полагали, что этот политик был не просто рядовым мафиози. Они утверждали, что он был могущественным мафиозо Палермо. Его звали Раффаэле Палиццоло. К лету 1908 дон Раффаэле был уже на пути в Детройт.

Глава 2. Бандиты или уважаемые люди

21 июня 1908 члены ведущих сицилийских общественных организаций Детройта собрались и приняли следующую резолюцию: «Палиццоло не приветствуется в Детройте». Руководители и главные члены организаций собрались в зале Профсоюза итальянских рабочих на Рассел-стрит. Собрание созвал Франческо Паоло Д'Анна, местный общественный лидер. Он хотел, чтобы сицилийская колония санкционировала визит известного политика Сицилии.

Д«Анна и его сторонники считали, что это была прекрасная возможность продемонстрировать растущую итальянскую колонию зарубежному сановнику. Палиццоло был сыном баронессы и влиятельным членом итальянского парламента. Д'Анна рассуждал, что привлечение такого выдающегося общественного деятеля в Детройт обеспечит благоприятную гласность для сообщества. Организаторы собрания ожидали единогласной поддержки, но жестоко просчитались. Вместо этого собрание превратилось в бедлам. Участники начали кричать и толкаться. Сторонники Д'Анны боялись за его жизнь и вывели его из здания. В целом, организации приняли резолюцию, осуждающую визит Палиццоло. Казалось бы, из-за чего вообще был весь шум, но сторонники визита упустили один важный факт: большое количество сицилийцев в Италии и Детройте считали дона Раффаэле опасным мафиозо.

Дон Раффаэле прибывает в Детройт

На Сицилии Палиццоло был человеком с большим состоянием и статусом. Для сицилийцев он был уважаемым человеком. По словам историка Джона Дики, дон Раффаэле принимал своих клиентов и нуждающихся в своем поместье в Палермо, которые пытались просить о личной услуге или поддержке от дона, и он был в состоянии их оказать. Родившись в аристократической семье, Палиццоло был близок к влиятельным общественным деятелям, таким как премьер-министр Франческо Криспи. Благодаря своему происхождению и политическим связям дон Раффаэле овладел крупными земельными участками. Он сколотил состояние, отдав землю под цитрусовые плантации для фермеров. Палиццоло занимался благотворительностью и занимал ряд общественных должностей, в том числе и директора Фонда медицинского страхования торгового флота и попечителя Сицилийского национального банка. Любимчик для некоторых, в то время как остальные обвиняли Палиццоло в заключении гнусных альянсов для поддержания и расширения своей власти. Основные его критики утверждали, что дон был связан с местными мафиозными семьями.

Другие пошли дальше и обвинили его в том, что Палиццоло был высокопоставленным членом сицилийского преступного братства. Его самым главным критиком был маркиз Эмануэле Нотарбартоло. Во время своего пребывания на посту мэра Палермо, Нотарбартоло неоднократно сталкивался с доном Раффэле. Мэр обвинял Палиццоло в присвоении средств от различных благотворительных акций. Нотарбартоло даже заставил своего соперника вернуть добычу. Более того, он утверждал, что Палиццоло регулярно использовал свои политические привилегии для защиты бандитов, связанных с мафией.

1 февраля 1893 Нотарбартоло ехал поездом из Шьяры в Палермо. Вагон первого класса был пуст, а бывший мэр ехал без телохранителя. Веря, что бандиты не будут нападать на кого-то в поезде в столичном регионе, он положил свою винтовку на стойку над сиденьями. В какой-то момент между остановками Термини и Трабия двое неизвестных атаковали Нотарбартоло и закололи его до смерти. На протяжении всего следствия казалось, что влиятельные силы вмешиваются в расследование и препятствуют осуществлению правосудия. Тем не менее, даже спустя шесть лет после убийства Нотарбартоло дело продолжалось. Сын Нотарбартоло в своём очерке выдвинул следующее провокационное обвинение: «Я считаю, что убийство было вендеттой, и что единственным человеком, который ненавидел моего отца, был коммендаторе Раффаэле Палаццоло».

Такое шокирующее общественное обвинение стало сенсацией. Сын Нотарбартоло был уважаемым морским офицером и не был склонен к легкомысленным высказываниям. Следовательно, политическая элита Италии не могла игнорировать подобные обвинения. Под давлением общественности премьер-министр Пеллу лишил Палиццоло своего места в парламенте. Дон Раффаэле теперь был лишен парламентской неприкосновенности и был под давлением следствия. Процесс по делу об убийстве продолжался в Милане, и Палиццоло был осужден в качестве сообщника. Наконец, в 1902 суд вынес приговор: Палиццоло был признан виновным в организации убийства Эммануэле Нотарбартоло. Вердикт стал настоящей сенсацией, в то время как антимафиозные реформаторы считали это настоящим ударом по организованной преступности.

Однако через полгода дон Раффаэле оказался чересчур уклончивым для антикоррупционных походов в Италии. Кассационный суд в Риме отменил приговор по техническим причинам. Палиццоло был повторно судим в 1903 и на этот раз был повторно оправдан по всем обвинениям. Дон торжествующе вернулся в Палермо. Годами позже он решил провести свой пенсионный тур по США. Прежде чем отправится в Детройт, Палиццоло посетил Нью-Йорк. Пребывание в Нью-Йорке не было таким ажиотажным, как в Детройте, но жители Нью-Йорка знали о сомнительной репутации дона, поскольку New York Times освещала судебный процесс Нотабартоло годами ранее. Газета описала его как крепкого джентельмена шестидесяти трёх лет с седыми волосами и усами. Репортеры отметили, что он был тихим, и говорил с проницательным взглядом.

По иронии судьбы, находясь в городе, дон путешествовал в компании известного детектива полиции Джо Петрозино. Детектив действовал в качестве телохранителя Палиццоло во время его пребывания в городе. Петрозино был, несомненно, самым известным антимафиозным борцом в рядах правоохранительных органов того времени, который сумел арестовать дона Вито Кашо Ферро, одного из ранних боссов мафии в городе, в 1903. Однако Петрозино не рассматривал свое новое назначение в качестве нечто ужасного. Напротив, детектив рассматривал свое назначение в качестве телохранителя, как привилегию, и описал Палиццоло как человека действия, джентельмена и знатока. Хотя Палиццоло находился в благоприятной компании, репортёры расспросили дона о его преступных связях. Он отрицал свою принадлежность к какому-либо преступному братству, но изложил альтернативную версию мафии, обозначив её в качестве повстанческой организации против французских оккупантов в древние времена.

Пытаясь сыграть на таком фольклоре, Палиццоло утверждал, что мафия прослеживает своё происхождение в коллективных действиях взаимопомощи в период угнетения. Он спросил журналистов: «Предположим, вы жили в графстве, где жизнью и имуществом распоряжался тот, кто использовал свою власть для личной выгоды. Не попытались бы вы исправить это?»

Дон наслаждался своим визитом в Нью-Йорке и поощрял итальянских иммигрантов изучать английский язык, любить Америку и избегать общения с преступными элементами. Палиццоло надеялся, что жители Детройта также на это купятся, но сильная оппозиция возникла внутри итальянской колонии. Несмотря на то, что рядовые члены итальянских организаций в Детройте приняли резолюцию, осуждающую Палиццоло, фракция гражданских лидеров поддержала свою точку зрения и пригласила в город сомнительную фигуру. Сторонники дона Раффаэеле в Детройте создали свой комитет с участием местного бизнесмена Франческо Д'Анны, Тони Орландо и Джозефа Марино.

Члены комитета приветствовали своего почетного гостя 17 июля 1908. Д'Анна и его делегация встретили Палиццоло на вокзале и отвели его в итальянский ресторан Andruzzi. После ужина дону Раффаэле организовали экскурсию по городу. Оказавшись в центре города, Палиццоло достиг своего конечного пункта назначения: отель Pontchartrain, где дон разместился в самых роскошных апартаментах. По словам репортёров, дону Раффэле организовали шикарный досуг местные итальянские лидеры.

Пресса продолжала признавать неоднозначную реакцию итальянского сообщества на спорного гостя. Даже ресторатор Adruzzi выразил двойственное отношение к Палиццоло. Для него было честью принимать у себя такого гостя, но признал, что его визит, безусловно, не приветствуется большинством итальянцев в городе. Газеты описывали раскол между местными итальянскими элитами и популистской оппозицией. Трудовые активисты и итальянские интеллектуалы произнесли наиболее резкую критику. Оппозиция сформировала собственный комитет с участием гражданского лидера Джузеппе Сансоне, Альфреда Франки (президента Профсоюза итальянских рабочих) и Антонио Бушеми (социалистического активиста). Франки назвал Палиццоло главой мафии и «Чёрной руки». Он добавил: «Мы, итальянцы в Америке, любим нашу страну, и мы не хотим, чтобы американцы думали, что мы поддерживаем эти настроения, приглашая таких людей, как Палиццоло, оказывая ему честь в качестве великого человека. Мы возмущены этим и делаем всё возможное, чтобы общественность узнала об этом».

Тем не менее Палиццоло и его сторонники не думали останавливаться. Его сторонники организовали дону шикарный банкет в отеле Pontchartain, на котором присутствовали видные не-итальянские граждане Детройта. По словам Фердинанда Пальмы, который выступал в роли переводчика, Палиццоло оценил красоту и гостеприимство Детройта. Фактически он утверждал, что город вдохновил написать его книгу об Америке. Что касается критики в свой адрес, то Палиццоло сказал, что его не волнует мнение социалистов.

В последний день своего пребывания в Детройте сторонники Палиццоло запланировали выступление для своего гостя в Оружейне легкой пехоты. Газеты сообщали, что семьсот жителей проходили через серьезный досмотр, чтобы присутствовать на мероприятии. Журналисты спросили Джозефа Марино, не боится ли он, что «анархисты» попытаются напасть на Палиццоло и сорвать мероприятие. Марино отверг идею, что сицилийцы занимаются радикальной политикой, и настаивал на том, что оппозиция всего лишь была основана на зависти. Марино тем не менее принял строгие меры безопасности и перед выступлением столкнулся с тремя зрителями. Марино выявил жену Альфреда Франки в зале, вместе с двумя членами Профсоюза итальянских рабочих.

Палиццоло выступил с заготовленной речью и, согласно газетам, она была хороша принята. Дон Раффаэле выделил Джузеппе Сансоне и его оппозицию против его визита в город. Палиццоло утверждал, что их критика необоснованна, и решительно отрицал любые связи с организованной преступностью и «Чёрной рукой». Однако он начал говорить такие вещи, доказывающие обратное. Дав понять своим слушателям, что он мафиозо, дон сказал: Даже если бы я был виновен, человек, который распространял бы против меня такие обвинения в чужой стране, был неправильным сицилийцем и должен быть осужден своими соотечественниками». Дон напомнил своим слушателям об омерте, сицилийском кодексе молчания. Неважно, был ли Палиццоло преступником или нет, дело в том, что сицилийцы не должны обсуждать такие вещи с посторонними.

Коммендаторе покинул Детройт, и политическая напряженность обострилась еще больше. Интересно, что термин «Чёрная рука», казалось, преследовал дона Раффаэле также, как и слово «мафия». Сам Палиццоло призывал итальянцев в Америке бороться с «Чёрной рукой». После того, как шум, связанный с его визитом, стих, идея мафии в Детройте начала стихать в прессе. Вместо этого Детройт сконцентрировался на ужасной La Mano Nera — «Чёрной руке».

La Mano Nera

Происхождения термина «Чёрная рука» было прослежено некоторыми учеными к Испании времен конца 19 века, где, как говорилось, так называлась преступная группа из воров и убийц, которые изображали из себя народных защитников. Другие исследования полагают, что «Чёрная рука», возможно, была тайным сообществом, которое боролось против церковной власти во времена испанской инквизиции. Тем не менее «Черная рука» стала национальной проблемой США с конца 1800-х, когда Новый Орлеан стал первым городом, испытавшим на себе террор загадочного сообщества.

Что касается общественности, то преступления в стиле «Чёрной руки» считались опытом иммигрантов из Южной Италии, потому что большая часть тех, кого задерживали за подобные преступления, были калабрийцами. «Чёрная рука» стала настоящим клеймом итальянского сообщества и сильно дискриминировало итальянцев в целом. Влияние проблемы с «Чёрной рукой» было настолько велико, что в правительстве США даже велись серьезные разговоры о том, чтобы жестко контролировать иммиграцию из Италии. Примечательно, что подавляющее число жертв «Чёрной руки» были сами итальянцы. Исследования нескольких авторов также указывали на то, что в районах, где проживали выходцы из Северной Италии, не было никаких проблем с «Черной рукой».

Такие авторы, как Патрик Дауни и Хэнк Мессик, считали, что мафиозные семьи когда-то были бандами «Чёрной руки». Другие же авторы называли раннюю мафию «сообществом Чёрной руки». Джозеф Петрозино, великий антимафиозный деятель своего времени, говорил, что «Чёрная рука» практически идентична каморре, тайном преступном сообществе Неаполя и прилегающих регионов. Тем не менее преступления, связанные с «Чёрной рукой», часто оставались нераскрытыми, а сам вид преступления был чрезвычайно выгодным, поскольку суеверные иммигранты ассоциировали «Чёрную руку» с тайными преступными сообществами, от которых они бежали в США.

Когда иммигранты прибывали в США, они часто были изолированы в своих собственных общинах и не доверяли местным институтам власти. Многие из этих иммигрантов чувствовали себя беспомощными, когда получали письмо от «Чёрной руки». Те, кому «посчастливилось» получить такое письмо, считали, что от «Чёрной руки» не было спасения, и охотно шли на их требования.

Всё, что требовалось при вымогательстве «Чёрной руки» — чернила и бумага, чтобы написать письмо с угрозами, часто иллюстрируемое грубыми рисунками кинжалов с капающей кровью, черным отпечатком руки, пронзённое ножом сердце или взрыв бомбы. Письмо часто содержало завуалированную угрозу, скрытую цветистым языком. Но стандартное письмо откровенно переходило к сути, угрожая жертве немедленной расправой над членом его семьи, если их требования не будут выполнены. Письма часто могли указывать на то, чтобы жертва нашла себе посредника, чтобы вести переговоры с ними. Этого посредника было очень легко найти, потому что они часто и оказывались авторами подобных писем. Если жертва игнорировала угрозы «Чёрной руки», то их дом могли поджечь и взорвать, как и их рабочее место, если они были торговцами на улице или владельцами какого-нибудь заведения. Члена семьи жертвы могли похитить или убить, а его самого убивали только уже в самом крайнем случае.

Важно отметить, что ни одна банда «Чёрной руки» не координировала свои действия с другими. Это был просто вид вымогательства, который использовали злоумышленники, входившие в группы от двух или трех человек. Эти группы работали в одиночку, либо у них были налажены небольшие партнёрские отношения с другими группами. Более того, часто выходило так, что многие такие группы не были связаны ни с какими итальянскими преступными сообществами. Как правило, они вообще были законопослушными гражданами в Италии, но, не сумев найти работу в США, хотели срубить легких денег таким способом.

Хотя многие историки того времени и были согласны, что «Чёрная рука» — не централизованная организация, но позже будет выявлено, что банды работали вместе время от времени, даже налаживая связи с себе подобными в других городах. Хотя никогда не было доказано, что мафия и «Чёрная рука» — одно и то же — многие отмечали их схожесть. Многие авторы также указывают, что мафиози тех лет, оказываясь в США, становились защитниками для своих соотечественников, борясь с «Чёрной рукой». И тому было множество доказательств. Но правда была такова что они были в доле. Автор Дэвид Критчли в своих работах писал, что мафиози часто использовали калабрийцев или неаполитанцев, чтобы те писали письма с угрозами. Интересно, что многие будущие мафиозные лидеры в свое время были арестованы за вымогательства в стиле «Чёрной руки». Важно еще также отметить одну закономерность. Осужденный в Италии преступник, связанный с преступными сообществами, оказавшись в США, часто арестовывался по обвинениям в вымогательстве «Чёрной руки».

Царство террора

В то время как в других городах, особенно в Нью-Йорке и Чикаго, ситуация с «Чёрной рукой» была уже в критической стадии, в Детройте знали об этом только понаслышке и из газет. Неизвестно точно, могло ли это явление уже добраться до Детройта раньше, но именно 1907 стал тем годом, когда в местных газетах начали освещать вымогательства «Чёрной руки».

Первое известное дело произошло 25 июля 1907, и оно было очень запутанным, поскольку жертвой оказался местный житель не-итальянского происхождения. Это был человек по фамилии Белл, управляющий сахарной компанией Michigan, которому пришло письмо с угрозой, чтобы тот оставил 675 долларов в определённом месте. Белл оставил деньги в указанном месте и нанял двух детективов, чтобы схватить преступника. За деньгами явился человек, и детективы немедленно заломали ему руки и прижали к стене. Им оказался участковый Бенджамин Хаттон, который сказал, что пришел по вызову одной местной жительницы, которая пожаловалась, что в округе ошиваются двое подозрительных людей (те самые детективы). Неизвестно, чем закончилось дело, но газеты окрестили его «Вымогатель-любитель».

Ночью 29 июля 1907 полицейские обнаружили 25-летнего Тони Лето, беспомощно лежащего перед своим домом со многочисленными ножевыми ранениями в районе живота, груди, бедрах, носа и за ухом. Когда полицейские арестовали молодого итальянца, чьи руки все были в крови, его отправили под стражу в качестве главного подозреваемого. Лето отказался назвать нападавшего, и начали ходить слухи, что за нападением стояла «Чёрная рука». К 1908 «Чёрная рука» в Детройте уже перестала быть просто слухами.

К началу 1908 внутри итальянской общины Детройта уже вовсю распространялись письма с угрозами, вслед за которыми следовали поджоги и взрывы. Фрэнк Какалао получил письмо с требованием заплатить 200 долларов. Он заплатил, но через некоторое время получил ещё одно, в котором сумма уже была больше, но в письме также присутствовала неприкрытая угроза жизни. Какалао сбежал на Сицилию. Филлипе Фронтера заплатил 100 долларов. Тони Сансоне использовал свою жену в качестве посредника, чтобы заплатить 200 долларов вымогателям. Джеймс Пеццименти заплатил 200 долларов. Джеймс Наполитано заплатил 200 долларов. Это статистика из Detroit Free Press за 1908, но были также и те, кто отказывался платить.

Грилло Меркурио, отказавшись платить, был разбужен посреди ночи взрывом динамитной шашки в собственном доме. Пьетро Меркурио, другой смельчак, лишился своего дома в результате поджога. Вымогатели потом достали его брата Антонио, спалив его бакалейную лавку. Винченцо Лонго также лишился своего дома. «Чёрная рука» также пыталась вымогать деньги у Джузеппе Сансоне, общественного лидера, и подожгли его сарай, когда тот отказался платить. Аседора Баумерито сбежала из города со своей семьей, когда у неё потребовали тысячу долларов. Грилло Меркурио и братья Меркурио последуют её примеру, вернувшись в Италию.

Но полицейские не сидели на месте. Однажды в полночь они столкнулись с Гаспаре Рини перед церковью Святой Марии на Монро-авеню. Рини сопротивлялся аресту и вытащил восьмидюймовый кинжал. Вырубив одного из офицеров, он потянулся за револьвером и приставил пистолет к животу другого детектива. К счастью для обоих, Рини выронил пистолет, прежде чем успел нажать на курок. Офицеры, наконец, заломали подозреваемого и доставили в участок для допроса. Всё случилось из-за операции по наблюдению. Ранее тем же днем, Джузеппе Риццо явился в полицейский участок и объявил, что он стал жертвой «Чёрной руки». Риццо сказал, что ему пришло письмо с требованием 2000 долларов, и, если он не заплатит деньгами, то заплатит своей жизнью. В письме было указано, что жертва должна явиться к церкви Святой Марии в час ночи с деньгами. Был поставлен отряд наблюдения, и около полуночи появился Рини.

Вскоре после того, как Рини был задержан, Фердинанд Пальма прибыл в участок для допроса подозреваемого. Пальма знал Рини, но не мог ответить, было ли у того уголовное прошлое. Он знал, что вымогатель прибыл в Детройт в 1905, и что тот работал на разных рабочих местах, в том числе и в отеле Pontchartrain. Не считая этого, Рини был загадкой. Тем не менее он был признан виновным и приговорен к тюремному сроку, став первым в Детройте, кого осудили за деятельность «Чёрной руки». Риццо покинул Детройт и вернулся в Италию. Сам Пальма пояснил, что «Чёрная рука» не была национальным преступным заговором, добавив, что «Чёрная рука» не существует в качестве организации. Вместо этого Пальма утверждал, что город имел дело с несколькими отдельными головорезами и жуликами, которые просто хотели нажиться на своих соотечественниках.

Следователи подсчитали, что жертвы, в общем, заплатили вымогателям от 10 000 до 20 000 тысяч. В одной газетной статье описывался владелец салуна, который начал таскать с собой всё время два револьвера после того, как ему стали приходить письма. «Его жена носила револьвер за поясом и прятала стилет в чулках», — добавил репортёр. Как и Риццо, владелец салуна вскоре прикрыл свой бизнес и вернулся в Италию. Во время разоблачения деятельности «Чёрной руки» Detroit Free Press назвала итальянскую общину «царством террора».

Отец Джованни Боши, возможно, был самым влиятельным духовным лидером в общине. Он утверждал, что стал жертвой угроз со стороны вымогателей. Боши прибыл в Детройт в 1907 и уже зарекомендовал себя в качестве важного члена итальянской колонии. Он преподавал в Детройтском колледже и основал приход для сицилийцев в иезуитской церкви Петра и Павла. Боши уже знал о пятидесяти семьях, ставших жертвами «Чёрной руки». Он заявил, что крайне важно, чтобы жители сицилийского происхождения предоставляли соответствующую информацию властям.

В дополнение к призыву жителей итальянской общины к сотрудничеству с властями, Пальма и Боши сошлись во мнениях, что «Чёрная рука» не является частью какой-либо преступной сети. Боши заявил, что «Чёрная рука», как организация, не существует ни в США, ни в Италии. Он указал, что некоторые из этих преступников общались друг с другом, но формальной организации не существовало. Пальма также признал, что некоторые из членов «Чёрной руки» знали вымогателей в Чикаго, и преступники обменивались техникой и приёмами вымогательства, но не было национальной структуры, объединяющей бандитов.

Из-за СМИ и сотрудничества с властями стало трудно отделять вымогательства «Чёрной руки» от других преступных действий в колонии. В конце концов, как и в других городах, термин «Чёрная рука» стал клеймом для каждого преступления, совершенного в итальянской общине. Любая стрельба, поножовщина или грабёж, которые случались по соседству, подозревались в причастности к «Чёрной руке». Отец Боши предложил понять сложность ситуации. Ссылаясь на «Чёрную руку», он не мог сказать, могли ли те быть членами мафии. Боши заявил, что правительство Италии преследует мафиози, и некоторые из них могли оказаться в Детройте. Тем не менее он утверждал, что стиль «Чёрной руки» не соответствует канонам мафии, назвав это «банальным вымогательством».

К сожалению, только жесткое убийство смогло пролить свет на нюансы преступности в местной итальянской общине. Улики по делу об убийстве Мануэло Висконте показывали совсем другой заговор, не имевший ничего общего с «Чёрной рукой». Возможно, мафия и не стояла за письмами с вымогательством, однако улики указывали на то, что она действовала в Детройте, и была готова нанести удар в случае необходимости.

Волна преступности

1908 стал для города Детройт рекордным годом по показателям насилия в городе в то время. Было зарегистрировано двадцать три случая убийства. В Детройте также наблюдалось увеличения числа перестрелок в барах, драк на почве денег, вооружённых ограблений, краж со взломом и бытового насилия. По мере того, как год набирал обороты, газеты говорили о «шокирующих преступлениях» и описывали, как «волна насилия захлестнула город». Однако лишь некоторые из этих насильственных инцидентов, за исключением с инцидентов с «Чёрной рукой», были связаны с организованной преступностью. Убийство Мануэло Висконте 24 октября стало заметным исключением.

Когда Висконте прибыл в больницу, у него было пулевое отверстие в печени и порезанная яремная вена. Тем же вечером в его квартиру ворвались двое неизвестных. Один из нападавших схватил его жену и начал душить её. Проснувшись от криков жены, Висконте попытался отбиться от нападавших. Один из злоумышленников достал револьвер и нажал на курок. Другой злоумышленник произвел ещё два выстрела в жертву. Чтобы прикончить его, эти двое начали колоть и рубить Висконте.

Родственник, проживающий в квартире, побежал за помощью, и нападавшие скрылись с места преступления. Висконте был все еще жив, когда прибыл в больницу, и дал показания. У него хранились 200 долларов в квартире, и он подозревал, что нападение было связано с ограблением. У полиции уже был, по крайней мере, один подозреваемый. Детективы спросили Висконте, знает ли он человека по имени Сальваторе Д'Анна. Мануэло сказал, что знает подозреваемого, и описал его как «плохого человека. Тем не менее жертва была не уверена, что Д'Анна был одним из нападавших. Висконте скончался немногим позже с момента дачи показаний.

С самого начала следователи не верили, что инцидент был связан с банальной кражей со взломом. Они полагали, что нападавшие явились за Висконте, а не за его деньгами. Поскольку это было преступление из разряда «итальянец на итальянца», был искушение списать это на очередное вымогательство «Чёрной руки». Однако Detroit Free Press сообщила, что начальник полиции Макдонелл не верил в теорию, что за убийство несет ответственность какая-либо группа вымогателей.

Несколько дней спустя газета однозначно заявила: «В итальянской общине убийство Висконте не было связано с бандой «Чёрной руки». Оказалось, что Висконте работал в итальянской полиции, и одно из его расследований привело к осуждению неизвестного на 20 лет. Согласно источникам в общине, брат осужденного собирался отомстить. По-видимому, брат преследовал Висконте до самого Детройта, и его озлобленность была всем известна в общине. В результате семья Висконте предложила откупиться от вендетты. Они предложили мужчине 100 долларов в качестве платы за кровь Мануэле, но только смерть могла удовлетворить желание брата отомстить.

Неясно, был ли тем братом Сальваторе Д'Анна, или этот «брат» просто попросил помощи у Сальваторе. В любом случае Д'Анна стал первым подозреваемым по этому делу. Когда полиция собрала улики, в прессе появилось больше информации о Д'Анне. Источники утверждали, что он был самым страшным человеком в итальянской общине. По словам местных жителей, Д'Анна открыто хвастался своими связями с тайными сообществами. На самом деле, когда людям была нужна защита от «Чёрной руки», они шли к Д'Анне, а не в полицию. По-видимому, Д'Анна испытывал открытое презрение к полиции и, как известно, всегда носил с собой револьвер и стилет, хотя у него не было разрешения на ношение оружия. Журналистам было интересно, что у Сальваторе не было постоянной работы, но его семья ни в чём не нуждалась. К декабрю полиция была уверена, что у них было достаточно доказательств, и Д'Анна был задержан без права выйти под залог.

Фактически его арест был частью кампании полиции по борьбе с преступностью. В начале декабря отдел продвинул Луи Олдани в ранг сержанта-детектива под фанфары. Правоохранительные органы надеялись начать контратаку против преступности в итальянской общине и нуждались в высокопоставленном лидере, чтобы возглавить специальный отряд по борьбе с бандформированиями. Журналисты описывали Олдани как настоящего льва с большим опытом работы. Жители итальянской общины оказывали давление на чиновников, чтобы назначить одного из своих соотечественников на высокопоставленную должность. Из-за знакомства Олдани с итальянским языком и культурой, правоохранительные органы и община согласились, что он был идеальным кандидатом.

До своего объявления в новой должности, Олдани и отдел держали специальное подразделение по борьбе с преступностью в секрете. Чтобы усыпить бдительность преступников, Олдани даже сделал вид, что подал в отставку. Следователи надеялись, что районные бандиты расслабятся, думая, что Олдани больше не полицейский. Даже рядовые сотрудники думали, что отставка была настоящей. Тем временем Олдани спокойно собирал информацию по ряду подозреваемых мафиози. Полиция Детройта использовала эти данные в качестве первичной информации для нового подразделения. Detroit Free Press прокомментировала: «Работа Олдани попала в руки полиции. В ней были указаны имена, адреса и подноготная ряда итальянцев, к которым относились с подозрением, но никогда ранее не расследовали».

8 декабря новый отряд по борьбе с преступностью прошелся через итальянскую общину, арестовав десятки подозреваемых. По словам журналистов, наступление полиции «было первым шагом в бессмысленной кампании по искоренению преступности, за которой последует постоянная система уклонения от правосудия для членов большой колонии Детройта, которым удается хранить внушительные суммы денег, хотя нигде не работали». Одним из высокопоставленных арестантов был не кто иной, как Франческо Паоло Д'Анна, общественный лидер и родственник Сальваторе Д’Анны, который способствовал визиту дона Раффаэле Палиццоло. Д'Анна был хорошо известен в общине и способствовал формированию сицилийского прихода в церкви святого Петра и Павла. Он был также общественным нотариусом и «агентом по пароходству». Другими словами, Д'Анна координировал иммиграционные маршруты для членов итальянской колонии.

По словам следователей, у общественного деятеля была и обратная сторона. Полиция утверждала, что Д'Анна скрывался от правосудия в Италии. Оказалось, что Д'Анна был сборщиком налогов, но также был и осужден за растрату. Он был приговорен к штрафу и отбыл срок заключения незадолго до своего прибытия в Детройт. Олдани и его подразделение особенно заинтересовались Д'Анной, и почему иммиграционный агент так роскошно жил. У Олдани не было веских доказательств, чтобы удерживать подозреваемого, но они отправили сильное послание общине: отряд по борьбе с преступностью не просто гоняется за вымогателями «Чёрной руки», но и собирается тщательно расследовать всех высокопоставленных членов колонии.

Это было незадолго до того, как Сальваторе Д'Анна вернулся в заголовки. Процесс по делу об убийстве Висконте начался в январе 1909 и начался с настоящей драмы. Во время показаний жена Висконте вскочила со стула и обвинила подсудимых, назвав их «бандой убийц». Между тем сторона обвинения вызвала свидетеля, который видел, как Сальваторе Д'Анна был в шляпе и с часами, оставленными на месте преступления. У подсудимого также был шрам на правой руке. Полиция утверждала, что он получил его во время нападения на Висконте.

Сторона защиты была хорошо подготовлена, вызвав двух важных свидетелей. Вито Бартолотта утверждал, что он и Д'Анна работали на отопительной компании. Что ещё более важно, он сказал, что видел, как Д'Анна получил свой шрам на рабочем месте. Жена Сальваторе встала и заявила, что впервые в жизни видела эту шляпу. Она вообще утверждала, что Сальваторе спал дома в ночь убийства Висконте. Присяжные обсуждали всего час прежде, чем вынести вердикт, что Д'Анна невиновен. Чего не знали присяжные и следователи, так это то, что Д’Анна и члены его семьи являются давним мафиозным кланом на Сицилии. Он вскоре вернется на улицы, где годами позже будет ключевым винтиком в предстоящем кровопролитии.

Глава 3. Первая мафиозная война Детройта

Как ни странно, Фердинанд Пальма, знаменитый полицейский Детройта, станет балансировать между обычным и преступным миром. В 1905 Пальма ушел из полиции, став одним из самых влиятельных padrone Детройта. Итальянцы применяли термин «padrone» для особо влиятельного члена общины. У padrone был доступ к ресурсам, и его рассматривали в качестве того, к кому всегда можно было обратиться в случае нужды. Если вам была нужна работа, деньги или помощь в разрешения спора, вы шли к padrone (которого также называли «дон») и просили о помощи.

Даже во времена службы в полиции Пальма подрабатывал в качестве частного агента по трудоустройству. За определенную сумму он помогал итальянцам устроиться на работу в строительной и железнодорожной промышленности. Пальма также открыл банк и салун. У него был доступ к финансам, и теперь он пожимал руки влиятельным не-итальянцам Детройта. Поэтому было вполне естественно, что он станет одним из самых уважаемых донов колонии. Однако всё равно были проблемы. Чтобы пройти через коридоры власти как в итальянской общине, так и в самом Детройте, такие влиятельные люди всё равно должны были контактировать с сомнительными элементами города. Пальма общался не только с коррумпированными политиками и недобросовестными бизнесменами, но также и с «торговцами пороками», гэмблерами (организаторами азартных игр и просто азартными игроками), владельцами салунов, борделей и торговцев людьми. В результате у Пальмы начались юридические проблемы.

В 1905 Detroit Free Press сообщила об «одном из крупнейших случаев мошенничества, когда-либо совершенных в штате Мичиган в связи с получением гражданства и что 7 тысяч иностранцев, главным образом итальянцев, незаконным способом получали документы о гражданстве в течение последних трёх лет». Газеты определили Пальму в качестве главы преступного сговора. Работая с федеральными иммиграционными офицерами, отдел полиции Детройта выдал ордера на арест 22 лиц, включая Пальму. Хотя они подозревали, что Пальма незаконно регистрировал тысячи иммигрантов, следователи были готовы доказать 270 случаев незаконной регистрации граждан.

Нелегальная иммиграционная схема была напрямую связана с обвинениями в мошенничестве с избирателями. Уже годами ходили слухи о мошенничестве на выборах и запугивании избирателей, но правоохранительные органы впервые начали официальное расследование. После ускоренного процесса натурализации Пальма быстро регистрировал новых граждан в качестве избирателей. Пальма обещал гражданство в обмен на голос за определенного кандидата. Вот как работала эта схема: получив бюллетень, новоиспеченный гражданин отправлялся к городскому клерку и объяснял, что не умел читать или писать. Согласно законодательству, необразованные избиратели должны были голосовать в открытой будке, где прихвостни Пальмы «помогали отдавать его голос».

Пальма предлагал свои дорогие политические услуги ещё до начала выборов. Сама коррупция была двухпартийной. На последних выборах его люди голосовали сразу за две партии. Итальянцы свидетельствовали перед большим жюри, что им ни разу не заплатили за их голоса на выборах. Иными словами, все выплаты шли напрямую дону.

В ходе следствия выявился ещё один влиятельный житель местной общины. Джо Мосери из Терразини, Сицилия, также был связан с этой схемой. Следователи утверждали, что Пальма шел к Мосери и просил предоставить ему людей для незаконной натурализации. Еще один дон в общине, Мосери был известен как «король итальянской колонии». Свидетели говорили, что «король» выступал в качестве официального свидетеля по всем делам натурализации итальянцев. Мосери подтверждал, что человек уже находился в США в течение десяти и более лет. Следователи утверждали, что Мосери также мог изменить возраст в документах, чтобы и несовершеннолетние могли голосовать.

Мосери избежал каких-либо юридических последствий, но Пальма столкнулся с 22 пунктами обвинения, включая запугивание и вымогательство. Он был осужден только за фальсификацию документов. Пальма был приговорен к году тюремного заключения и 1000 долларов штрафа. Жители итальянской общины, однако, предсказывали, что дон ни дня не проведет за решеткой. Они были правы. Пальма подал апелляцию, и судья просто приговорил его к штрафу. Тем времен окружной прокурор прекратил дальнейшее расследование.

Первые настоящие короли

Фердинанд Пальма и Джо Мосери вскоре станут не единственными донами в итальянской общине Детройта. В 1907 в город прибыли Вито и Сальваторе Адамо, иммигранты из Алькамо. Очень интересен тот факт, что их приезд в город совпал с первыми проявлениями «Чёрной руки» в Детройте. Братья сформировали собственную банду, и по всей итальянской колонии люди начали массово получать письма с угрозами. Помимо банального вымогательства «Чёрной руки», братья также практиковали похищение за выкуп, и это стало распространенным явлением в итальянской общине. У братьев был внушительный список арестов. Вито был лидером, в то время как Сальваторе, который был на два года младше, был главным боевиком на улицах.

Если Пальма и Мосери просто предоставляли гражданство итальянским иммигрантам, то братья Адамо пошли ещё дальше. Они организовали перевозку итальянских иммигрантов в Детройт через Канаду. Связавшись в мафиози на канадской стороне, братья Адамо организовали ввоз нелегальных иммигрантов, пообещав тем работу, жильё и безопасный проезд в страну в обмен на деньги или часть их будущей заработной платы. Вито Адамо обеспечивал иммигрантов работой и прекрасно знал, кто и сколько зарабатывает, а потом посылал к ним своих боевиков из «Чёрной руки», которые рассылали письма с угрозами. Заплатив один раз, иммигрантов заставляли платить ещё, и тогда те шли на поклон к дону Вито с просьбой о защите. Опять, в обмен на определенную денежную сумму дон Вито делал так, чтобы добрые граждане больше не становились жертвами банд «Чёрной руки», которые и работали на него. Таким образом, дон Вито мог получать от двух до трёх подношений от одной же жертвы, а сам заработал себе репутацию главного защитника простых итальянцев от «Чёрной руки».

Помимо новых иммигрантов для итальянской колонии братья Адамо также предоставляли общине практически все виды порока, на которых можно делать деньги. Хотя так это так и не доказано, но братья якобы перевозили наркотические средства из Канады и организовали незаконную лотерею в итальянской колонии. Адамо также продавали домашнее пиво и вино. Именно продажа домашнего пива стала самым прибыльным бизнесом братьев. Они также владели несколькими салунами и открыли винные лавки в итальянской общине. Наладив дела в Детройте, братья вложились в несколько винных лавок в Форд-Сити (его уже не существует в наше время, потому что он вскоре станет частью города Уайандотт), город в округе Уэйн, расположенный в двадцати милях от Детройта. Адамо были настоящими королями итальянской колонии, наладив бизнес в Детройте и Форд-Сити, но их абсолютной власти вскоре придет конец, когда им бросят вызов трое братьев из Терразини.

Триумвират зла

Трое братьев Джаннола — Тони, Сэм и Вито — перебрались из Терразини в Форд-Сити примерно в начале 1900-х. Они зарекомендовали себя в качестве успешных предпринимателей города, но их сеть деловых и семейных отношений углубилась далеко за пределы Форд-Сити, благодаря чему братья также закрепились в итальянских кварталах Детройта. Поскольку большая часть итальянцев города была родом из Терразини — это помогло братьям Джаннола серьезно развернуться, тем более у них тут было очень много родственников. Братья вложились в салуны, бильярдные, аптеки, бакалейные лавки, льдохранилище и рестораны. Но они не были обычными предпринимателями, коими пытались себя изобразить.

Большинство игроков в их бильярдных или клиентов в их салунах, так или иначе, были вовлечены в незаконные азартные игры и сутенерство, с которых братья получали свою долю. Братья организовали незаконные игры в кости, карты, а также наладили лотерею. Джаннола также занимались вымогательством в стиле «Чёрной руки». Интересно, что они, как и Адамо, заработали себя репутацию в качестве главных борцов с «Чёрной рукой». Иронично, что про Тони Джаннолу говорили, что он сделал для борьбы с «Чёрной рукой» больше чем кто-либо. Ограбления и кражи были ещё одним видом дохода. Но братья также занимались и банальным рэкетом. Рестораторов или владельцев бакалейных лавок братья Джаннола заставляли покупать у них алкоголь, лед и любую другую продукцию из их деловой сети. Если те отказывались, то их заведения были подвергнуты актам вандализма или даже взрывали. Братья ещё промышляли тем, что крали поставки у оптового торговца, а потом перепродавали ему обратно.

В 1911 полицейские совершили рейд на одну из бакалейных лавок Джаннола в Форд-Сити, где обнаружили украденные товары на сумму в более 2000 долларов, в том числе 14 бочонков вина и 3 бочки оливкового масла. С того момента репутация братьев в качестве добропорядочных граждан была уничтожена навсегда, и вскоре они станут известны в качестве «Триумвирата зла» в итальянских кварталах. По данным правоохранительных органов, группировка братьев Джаннола насчитывала около 50 человек. Тони, второй по старшинству, считался лидером. Сэм, самый младший, был главным помощником Тони и отвечал за преступные операции. Вито, самый старший, контролировал их законные предприятия и практически не участвовал в семейном бизнесе

В 1912 Тони и Сэм Джаннола были арестованы за жестокое убийство Сальваторе Биондо, жителя Форд-Сити, который предположительно дал наводку полиции на бакалейную лавку братьев Джаннола. Биондо выстрелили в голову, тело привязало к телеге и протащили по всему полю, а затем подожгли. Это жестокое убийство укрепит их влияние в преступном мире.

Как только братья Джаннола серьезно окрепли в Форд-Сити, накопив богатство и статус, они стали беспокоить братьев Адамо. Было вполне очевидно, что Джаннола вскоре начнут засматриваться на Детройт. В большинстве случаев братья Джаннола и Адамо держали нейтралитет по отношению друг к другу, но иногда они даже сотрудничали. Тем не менее бывали и ситуации, когда доны враждовали друг с другом. Все началось с того, что у Джаннола и Адамо был бизнес в Детройте и Форд-Сити. Они начали конкурировать друг с другом на почве того, что их винные лавки в Форд-Сити располагались практически рядом друг с другом. Но у Джаннола было конкурирующее преимущество в алкогольном бизнесе из-за их льдохранилища. Джаннола начали раздавать бесплатный лёд с каждой покупкой их алкоголя. Эта тактика была успешной и почти выдвинула братьев Адамо из бизнеса, вынудив их прикрыть часть своих лавок в Форд-Сити.

Наблюдатели отмечали, что братья боролись за контроль в алкогольном бизнесе, но правда была такова, что две семьи начинали бороться за контроль над растущей мафией в Детройте. Чтобы осадить своих соперников Адамо атаковали лейтенантов Джаннола, действующих в Детройте. Первой мишенью стал знаменитый и опасный Сальваторе Д'Анна. Д'Анна был сторонником братьев Джаннола, а также их земляком. Более того, они были связаны через брак. Летом 1911 Д'Анна с братьями Кассизи (Карло и Антонио) был застрелен во время прогулки Риопель-стрит. Карло был ранен в голову и скончался на месте, а Антонио скончался позже в больнице. Газеты предполагали, что Д'Анна также скончается от полученных ран, и сообщили, что итальянская община была счастлива избавиться от жестокого мафиозо. Однако спекуляции были преждевременными, поскольку Д'Анна выжил. Когда он оправился от ран, полиция предложила ему защиту в обмен на сотрудничество, но Д'Анна просто рассмеялся. Он знал, что скоро вернется на улицы, и сам все уладит.

Ранив Д'Анну и убив братьев Кассизи, братья Адамо послали очень эффектное послание братьям Джаннола. Накал страстей остыл, и пройдет два года, прежде чем соперничество снова наберёт кровавые обороты.

Тотальная война

Это была весна 1913, когда Джон Джервази и Уильям Каталано, соседи, были застрелены прямо перед своими домами на Клинтон-стрит. Первоначальными подозреваемыми были братья Краккиоло (Пьетро и Джузеппе) из Карини, Сицилия. Полиция идентифицировала братьев в качестве вымогателей «Чёрной руки». Тем не менее следователи поняли, что это был не банальный случай вымогательства. Они не верили, что это было связано с «Чёрной рукой», но подозревали в это «тайное сицилийское сообщество». По словам информаторов, когда определяли, кто пойдет на дело, братья Краккиола вытянули самые короткие соломинки и совершили убийства. Братья были арестованы, но вмешались могущественные силы, и жене Джервази предложили деньги, чтобы та не сдавала братьев.

Несколько месяцев спустя произошло еще одно убийство, связанное с Джервази и Каталано. Пьетро Ламиа был заколот насмерть 1 июня. Ламиа дружил с Джервази и Каталано. По словам информаторов, братья Джаннола полагали, что Ламиа собирается рассказать правоохранительным органам всё, что знал об убийствах, и заставили его замолчать навсегда.

Группировка Адамо ответила тем, что ликвидировала главного человека братьев Джаннола в Детройте. Около полуночи 5 августа двое боевиков подошли к Карло Калеке и выстрелили несколько раз в упор. Поскольку Джаннола жили в Форд-Сити, им был нужен уличный босс, контролирующий операции в Детройте. Карло Калека был их человеком. Наблюдатели описали Карло в качестве высокопоставленной фигуры в преступном мире Детройта того времени, сказав: «Его карманы были набиты деньгами, его приспешники были готовы выполнить любой его приказ. Он обходил кварталы и хвастался своей властью». Он также имел репутацию самого страшного человека во всей итальянской колонии. У уличного босса Джаннола было несколько записей арестов, и он считался главным подозреваемым в убийстве Джозефа Триммера. Калека также был главным подозреваемым в убийстве полицейского Чарльза Шуфа. Патрульный был убит выстрелом в голову. Интересно, что, в отличие от своих соратников, у Калеки было образование. Комбинация умственных способностей и жестокости сделала Калеку идеальным кандидатом, чтобы контролировать дела в Детройте.

Вито и Сальваторе Адамо знали, что, если они собираются перевернуть преступный мир, то должны ликвидировать Калеку. На самом деле, чтобы убедиться, что всё пройдет гладко, Вито Адамо сам принял участие в этом убийстве. Через четыре дня с момента убийства полиция арестовала Вито Адамо и Феличе Буччеллато по обвинению в убийстве. Связь Адамо с Буччеллато была довольно интересным открытием. Это продемонстрировало, что братья Адамо сформировали собственные альянсы с могущественными людьми от мафиозного мира. Буччеллато считалась одной из самых старейших мафиозных семей в Кастелламмаре-дель-Гольфо, Сицилия. Братья и кузены Феличе были влиятельными мафиози, действующими в Кастелламмаре и Детройте.

По словам полиции, Карло Калека опознал Адамо и Буччеллато в качестве стрелков. Когда офицеры прибыли на место преступления, Калека сказал им: «Я умираю, но собираюсь рассказать, кто это был». Карло сказал офицерам, что Адамо и Буччеллато стояли на углу возле магазина ранее тем вечером. Он объяснил: «Да, я уверен, что узнал их. Я не мог ошибиться, потому что хорошо их знаю». Калека вышел из магазина и шел по Рассел-стрит с кем-то, кто был известен как «Джо из Нью-Йорка», когда Адамо и Буччеллато выскочили из переулка с револьверами. Вито схватил Калеку, а Буччеллато начал стрелять. Адамо также сделал пару выстрелов. Карло был дважды ранен в ногу и один — в живот, а четвёртую пулю словил в правое ухо. Джо из Нью-Йорка был ранен в ногу.

Когда Калека уже был на последнем издыхании, лёжа в больничной палате, к нему привели Адамо и Буччеллато. Следователи снова спросили, эти ли двое были стрелками. Калека ответил: «Уберите их с глаз долой. Это они». В этот момент Буччеллато подошел к умирающему Калеке и сказал: «Посмотри на меня, посмотри прямо мне в лицо и не смей отворачиваться. Смотри мне в лицо и скажи, что я был тем, кто стрелял в тебя там». Калека мог только всхлипывать, сказав: «Я больше не хочу их видеть. Уведите их».

Адамо и Буччеллато вызвали в суд в октябре 1913. Это было громкое дело, которое привлекло внимание итальянской колонии. Согласно одной теории, сама община фактически наняла Адамо, чтобы убить Калеку. Согласно этой теории, Адамо был главой так называемой «Белой руки» — группы граждан, борющейся с местными гангстерами. Сторона обвинения всерьез ухватилась за эту версию и заявила, что община заплатила Адамо и Буччеллато 1000 долларов, чтобы навсегда избавить округу от Калеки. Не было никаких доказательств существования «Белой руки», но было очевидно, что Адамо был очень популярной фигурой в итальянской колонии. В то время как Калека был объектом ненависти, у Адамо была огромная группа сторонников. Пока Адамо был под следствием, ему в камеру ежедневно доставляли цветы от сторонников. В любом случае, дело развалилось, когда близкие Калеки, включая его жену, заявили, что не узнали в подсудимых нападавших. Адамо и Буччеллато были оправданы.

В сентябре, ещё до начала процесса, два боевика устроили засаду на Тони Джаннолу. К счастью для него, он смог сбежать, отделавшись незначительными ранениями. Спустя две недели братья Джаннола решили отомстить. Вито и Сальваторе Адамо шли на углу Гастингс и Форт-стрит, когда к ним подъехало такси с занавесками на окнах, из которого открыли огонь. Братья Адамо выжили, но трое простых прохожих были ранены. Полиция сразу же заподозрила братьев Джаннола. Копы арестовали Тони, но тот договорился и отделался обвинением за незаконное ношение оружия. Тем временем братья Джаннола были заняты реорганизацией их операций в Детройте после того, как Калека был убит. Через четыре дня после его похорон банда Джаннола собралась, чтобы выработать стратегию и избрать нового уличного босса. Неудивительно, что они выбрали ветерана-мафиозо, Сальваторе Д'Анну.

Фердинанд Пальма был следующим в расстрельном списке. Игнацио Галанте был кассиром, работающим в банке Пальмы, когда услышал громкий шум. Галанте подумал, что упал один из больших книжных шкафов. Он зашёл в кабинет, чтобы посмотреть, но увидел Фердинанда Пальму, держащего себя за грудь, израненную выстрелами из дробовика. Галанте немедленно вызвал полицию, и Пальму отвезли в больницу Святой Марии. Шестнадцать дробянок разорвали грудь padrone, а одна из рук была настолько искалечена, что врачи были вынуждены ампутировать два пальца. Пальма был уверен, что выживет, и сказал полиции: «Я ничего не знаю об этом, и я не собираюсь умирать». И он действительно смог выжить.

Полиция подозревала, что Пальма оказался втянут в войну Адамо-Джаннола, но чтобы выяснить, кто мог нажать на курок, нужно было определить, какую сторону поддерживал Пальма. Пока они выясняли, полиция задержала членов обеих сторон. Они арестовали братьев Адамо и двух членов банды Джаннола: Сальваторе Чиприано и Джозефа Стефани. Все еще неуверенные, какая сторона могла стоять за убийством, в одном они были уверены наверняка: убийство было дерзким и должно было послужить посланием. До этого момента большинство убийств были совершены ночью, но это нападение было совершено против общественного деятеля в общественном месте, в рабочее время. Но что именно служило посланием?

Разрешение этой головоломки было трудной задачей, поскольку Пальма, как известно, был связан с обеими фракциями. Например, он был близок с Пьетро Мирабиле, выходцем из Алькамо, Сицилия, и главным сторонником Адамо и пивным бароном. Пальма также решительно поддерживал Адамо и Буччеллато на суде, выступая официальным переводчиком и советником команды защиты. Согласно газетам, Пальма оказал значительное влияние на судебный процесс. Но он также имел связи с группировкой Джаннола. Когда Сальваторе Чиприано, лейтенант Джаннола, был арестован по подозрению в краже лошадей, Пальма добился его освобождения под залог. Всякий раз, когда Тони Джаннола арестовывался полицией, ему на помощь прибегал Пальма.

Всего шесть дней спустя полиция расследовала ещё одну перестрелку. Филиппо Лаколла был известен в качестве помощника Пальмы. Лаколла выпивал и снял бильярдную со своими друзьями, когда четверо боевиков ворвались в заведение и начали стрельбу. Лаколла был ранен в плечо, но выжил. Три дня спустя другой человек Пальмы подвергся нападению. Джон Белкиа был трижды ранен из обреза. Белкиа выжил, а у полиции был подозреваемый. Им оказался Сальваторе Д'Анна. Полиция объявила, что известный мафиозо был также главным подозреваемым в покушении на Пальму и Лаколлу. На этот раз у следователей был свидетель: Филиппо Лаколла. С показаниями Лаколлы полиция выдала ордер на арест Д'Анны.

В связи с этими событиями, обстоятельства, связанные с нападением на Пальму, стали более очевидны. Если Д'Анна стоял за тремя покушениями, то Джаннола были заказчиками. В то время как Джаннола были в дружеских отношениях с Пальмой в прошлом, с их точки зрения, он переметнулся к Адамо. Чтобы полностью захватить Детройт, братья Джаннола должны были нейтрализовать сеть поддержки конкурентов. Позже выяснится, что Пальма долгое время был в достаточно тесных партнёрских отношениях с братьями Адамо.

Братья Адамо чувствовали, что были под прицелом. Согласно газетным источникам, братья отправлялись на работу (Адамо числились кучерами пивных фургонов у Пьетро Мирабиле) с трепетом на душе. Они никогда не отходили друг от друга и всегда оглядывались. Но они оказались недостаточно осторожны. 24 ноября двое боевиков устроили засаду на братьев Адамо на Мюллет-стрит. Вито и Сальваторе возвращались домой на одном из пивных фургонов, когда из аллеи выскочили две фигуры и расстреляли их из дробовиков. К тому времени, когда на место преступления прибыла полиция, Вито и Сальваторе лежали мертвыми в канаве. Засада была хорошо организована, потому что офицер, который всегда патрулировал эту улицу, каким-то таинственным образом не оказался на своем посту.

Тем временем по всей общине распустили слухи, что война ещё не окончена. Полиция подозревала, что сторонники Адамо планируют убрать двух главных лейтенантов братьев Джаннола, Сальваторе Чиприано и Сальваторе Д'Анну. Фактически, Д'Анна всё ещё находился под следствием за покушение на Лаколлу, а полицейские считали, что заключение — единственное, что спасает Д'Анне жизнь. Что касается членов банды Джаннола, они планировали ещё больше казней. Пьетро Мирабиле и Альфред Пальма, брат Фердинанда, были на вершине их списка. Пальма и Мирабиле были очень осторожны. Мирабиле вообще никуда не выходил без двух телохранителей. Фердинанд Пальма фактически покинул город, чтобы восстановить силы в неизвестном месте. Мирабиле и братья Пальма присутствовали на похоронах братьев Адамо. Позднее тем днем они устроили встречу, чтобы оценить ситуацию в преступном мире Детройта.

Тем временем фракция Джаннола одержала еще одну победу, когда Филиппо Лаколла отказался от своих показаний против Д'Анны. Лаколла утверждал, что всё это было недоразумением. Джаннола также пытались ликвидировать Лео Пагалино и Николо Дедону, сторонников Адамо. Пагалино был расстрелян в спину, а бакалейная лавка Дедоны подверглась взрыву. Оба выжили. За неделю до этого кто-то поджег конюшню Д'Анны, убив его лошадь. Это был расчётный шаг, чтобы навредить его бизнесу. Тем не менее, казалось, что фракция Джаннола одержала полную победу. Однако к весне 1914 сторонники Адамо были готовы начать последнее контрнаступление.

Взрывная кампания

8 апреля 1914 шестнадцатилетний Лео Гинзберг стоял прямо возле почтового отделения, когда к нему подошли двое мужчин итальянского происхождения. Они дали ему пятьдесят центов и попросили, чтобы тот доставил посылку. Память Гинзберга была немного расплывчатой, но он думал, что посылка была адресована Тони Джанноле. Оказалось, что не существовало адреса, куда нужно было доставить посылку. Гинзберг решил спросить у соседа. Он увидел имя на посылке и предложил Гинзбергу попробовать отнести её в винную лавку Тони Джаннолы на бульваре Лафайет. Эта лавка располагалась рядом с аптекой Витторио Кусмано. Сальваторе Чиприано был в лавке Джаннолы, когда пришёл Гинзберг. Чиприано сомневался относительно посылки, поэтому сказал мальчику следовать за ним в аптеку Кусмано.

Чиприано подозревал, что в посылке была бомба, поэтому хотел, чтобы Кусмано осмотрел коробку. Уолтер Лэнгли предупредил своего работодателя не вскрывать её. Он сказал Кусмано, что на коробке виднелись следы пороха, но фармацевт предположил, что это был графит, и продолжил возиться с крышкой. Лэнгли боялся худшего и пошёл к двери, когда произошёл взрыв, который выбил окна со всех сторон здания и проделал дыру в потолке. Взрыв также выбросил Лэнгли и Гинзберга через передние окна на улицу. Один из клиентов был ранен, а Кусмано и Чиприано были мертвы. Кусмано скончался моментально, в то время как Чиприано оторвало руки, разорвало живот и спалило лицо. Сцена была ужасная. Человеческие останки, бутылочки с лекарственными средствами, предметы медицинского назначения и сладкие конфеты были разбросаны прямо посреди улицы.

Газетные заголовки описывали, как была устроена бомба: «Внутри коробки лежали четыре или пять шашек динамита. На верхушке взрывчатки было рассыпано какое-то порошковое вещество. Наждачная бумага была помещена на обратной стороне крышки так, что могла воспламенить спички, закрепленные к ней, когда крышка была сдвинута». Правоохранительные органы полагали, что основными мишенями были Чиприано и Тони Джаннола, и что Кусмано было случайной жертвой. Газеты сразу же заклеймили взрыв результатом «Чёрной руки». Однако одно письмо в редакцию изложило более глубокий анализ. Итальянский студент, обучавшийся в Детройте, написал статью в Detroit Free Press, где объяснил, что недавняя война была явно сицилийского оттенка. Автор настаивал, чтобы не путали сицилийские банды в Детройте с неаполитанской каморрой. Что еще более важно, студент вообще отклонил само понятие «Чёрной руки» в Детройте. По словам автора, война не имела никакого отношения к письмам с вымогательствами. Студент объяснил: «Правда в том, что в Детройте нет „Чёрной руки“. Тут только мафия».

Следователи немедленно начали атаку на сторонников Адамо. Полиция устроила рейды на несколько мест, в том числе на дом Буччеллато и бакалейную лавку Адамо, принадлежащую вдове Вито. Было арестовано 50 подозреваемых. Журналисты отметили, что выделяют четырёх подозреваемых: Феличе Буччеллато, его кузена Антонио, Либорио Диливерти и Сальваторе Полито, шурин Вито Адамо. Detroit Free Press назвала Феличе и Антонио Буччеллато «важными заключёнными».

Несколькими месяцами ранее Феличе был арестован за подозрительное поведение. Полиции поступила информация, что Буччеллато ходит по округе с обрезом. По словам информаторов, он искал неивзестную мишень. Это был не первый случай, когда полиции поступает подобная информация. К тому времени, когда полиция прибыла на место, Феличе вернулся в свою бакалейную лавку, но его все равно доставили в участок на допрос. После взрыва Буччеллато снова был вызван на допрос. Во время рейда на его дом полиция нашла у него дробовик и патроны к нему. Лео Гингзберг заявил, что Антонио Буччеллато сильно напоминал ему одного из тех, кто дал ему эту посылку. Согласно газетам, Антонио оставался предельно спокойным и не проявлял никакой озабоченности к показаниям мальчика.

Полиция определила этот взрыв в качестве последнего заговора против группировки Джаннола. По крайней мере, два раза, Либорио Диливерти заказывал вино для своего ресторана у Джаннола. Полицейские считали, что каждый заказ был попыткой убить братьев. Тони и Сэм Джаннола, однако, никогда не гуляли по Детройту без сопровождения восьми телохранителей, во главе которых был Чиприано. Поэтому фракции Адамо пришлось придумывать другие способы. Чтобы привести план в исполнение, группировка Адамо консультировалась с мафиози Нью-Йорка, которые были известны за свое умение с упакованными бомбами. Ник Дедона привез двух гостей из Нью-Йорка и привёл их в ресторан Диливерти на встречу с руководством фракции Адамо. Жители Нью-Йорка позже посетили дом Буччеллато.

Убийство Чиприано стало огромным шагом для оппозиции, но главная мишень была жива и невредима. Прежде всего, братья Джаннола не пострадали и продолжали вести дела, как обычно. Во-вторых, общественное убийство гражданского лица, такого как Витторио Кусмано, вызвало гнев итальянской общины, и теперь симпатии колонии были направлены в сторону Джаннола, а не Адамо. Похороны Чиприано и Кусмано стали крупнейшей панихидой в истории итальянской общины. Фердинанд Пальма вышел из подполья, чтобы посетить службу. Это также показало, что он не имел отношения к взрыву, и теперь переметнулся на сторону Джаннола.

Наконец, взрыв повысил уровень полицейского надзора. Следователи не смогли разобраться с этим делом, но у них было достаточно доказательств, чтобы продолжать удерживать заключённых под стражей по другим обвинениям. Интересно, что семьи и друзья арестованных пытались пойти на сделку с полицией. Группа поддержки приносила в участок подарки и еду, требуя освободить заключённых, а взамен гарантировали, что подозреваемые покинут Детройт навсегда. Правоохранительные органы согласились и дали заключённым время до 24 апреля 1914. Группа изгнанников включала в себя Феличе Буччеллато, Антонио Буччеллато, Либорио Диливерти и Сальваторе Полито. Даже вдова Вито Адамо вернулась на Сицилию.

Адамо больше не было, но члены клана Буччеллато сохраняли сильное присутствие в городе. Через три года они окажутся в эпицентре зоны убийств Детройта.

Глава 4. Братья Буччеллато

В департаменте полиции наивно полагали, что они изгнали Буччеллато из города, и одержали явную победу. Но они жестоко просчитались. Братья Буччеллато просто затаились и не высовывались в течение нескольких лет. На самом деле, они, можно сказать, даже не покидали город. Феличе залег на дно и перебрался в Хайленд-Парк, город, находящийся в границах Детройта. В воскресенье, 18 марта 1917, имя Феличе Буччеллато снова появилось в заголовках газет. Накануне вечером неизвестные заманили Буччеллато в его старый район. Неизвестно, что вынудило Буччеллато покинуть своё убежище в Хайленд-Парк, но он отправился на встречу с кем-то возле своей старой бакалейной лавки. Когда он достиг угла Орлеан-стрит и Ист-Лафайет-стрит, трое боевиков выбежали из своего укрытия. Вооруженные револьверами, убийцы произвели шесть выстрелов, один из которых попал прямо в сердце. Район патрулировал офицер, который услышал выстрелы. Он заметил троих боевиков, бегущих по переулку Ист-Лафайет-стрит и Монро-авеню. Он приказал подозреваемым остановиться и произвёл два выстрела, но неизвестные скрылись целыми и невредимыми.

К воскресному утру газеты уже вовсю делились своими соображениями о причинах убийства Буччеллато. Журналисты напомнили читателям, что братья Буччеллато были главными подозреваемыми во взрыве Чиприано. Согласно одной из версий, банда Джаннола, наконец, отомстила за Чиприано. В результате Феличе Буччеллато стал последней жертвой, продолжающего конфликта между «иностранцами Ист-Сайда». Тем не менее в другой статье ссылаются на слухи, что это убийство не было делом рук местных банды, а, скорее, имело отношение к давней вражде на Сицилии. Полиция задержала подозреваемых, но с них сняли все обвинения ещё до разбирательства в суде. Семья Буччеллато вскоре снова появится в заголовках, но в то же время город по-прежнему боролся с всеобщей проблемой бандитского насилия.

Зона убийств

1917 стал кровавым годом на улицах Детройта. Место, где был застрелен Феличе, газеты прозвали «Эпицентром зоны убийств». Феличе стал уже пятой жертвой, застреленной в этом районе. 7 января, Джузеппе Каладрино, связанный с инциндентом Розины Ромейл 1904, был убит возле Сент-Обен-стрит. У следователей и полиции не нашлось подозреваемых, и преступление так и осталось нераскрытым.

Вито Ликата стал следующим. В ночь на субботу, 28 января, двое неизвестных выстрелили в Ликату 8 раз прямо перед домом Фердинанда Пальмы на Рассел-стрит и Монро-авеню. Когда Ликата пересек Монро-авеню, двое боевиков выскочили из салуна Джозефа Мейсона и открыли огонь, попав пять раз в верхнюю часть тела жертвы. Затем нападавшие навели оружие на прохожих и крикнули: «Сбежали, или мы вышибем вам мозги». Ликата был известным гангстером на районе, чья фотография красовалась на стенде опасных преступников в полицейском участке. Он подозревался в нескольких случаях вымогательства, но ни разу не предстал перед судом. Полицейским удалось доставить Ликату в больницу, но раны оказались смертельными. Придерживаясь закона улиц, Ликата отказался полиции предоставить какую-либо информацию.