Бесплатный фрагмент - Парфюмерное кружево — Финальный штрих — Автограф

Предисловие

Дорогие читатели!

Перед вами не просто поэтический сборник, а тщательно составленная мозаика эмоций, раздумий и жизненных впечатлений, кропотливо созданная в течение года. Каждый стих, подобно самоцвету, отточен временем и мастерством автора, чтобы излить свой уникальный свет, проникнуть в ваши сердца и найти отклик в глубине вашей души.

Некоторые из представленных здесь работ уже встречались вам на страницах различных изданий, и я рада вновь предложить их вашему вниманию в контексте целой антологии. Они, как старые друзья, знакомые и любимые, предстанут перед вами в новом свете, обрамленные другими стихами, образующими единый узор.

Сборник поэзии — это своеобразная карта моей души, отражение моего видения мира, моей любви к жизни во всех её проявлениях. Здесь вы найдете и светлую грусть, и радостный трепет, и безграничную надежду, и нежную меланхолию. Я искренне надеюсь, что каждый читатель сможет найти в этих стихах что-то близкое и созвучное своему внутреннему миру.

Позвольте этим строкам стать вашим проводником в мир грез и фантазий, в мир красоты и гармонии, в мир, где царит любовь и доброта. Пусть они наполнят вашу жизнь вдохновением и помогут по-новому взглянуть на окружающий мир. Приятного вам чтения!

Предлагаю Вашему вниманию тщательно подобранное собрание стихов, любовно извлечённых из разных сборников и созданных мной на протяжении уходящего года. В этой книге собраны нежные эманации сердца, воплощённые в словах, сошедших со страниц моих публикаций этого года.

«Белая сирень близнецового пламени»

«Маленький Ангел, надежда земная»

«Карты Таро: В мистическом танце рифм»

«Кофейная мистерия»

«Мир без печали, где реальность ярче предсказаний»

«Тайна бытия: когда весь мир против тебя, ты не одинок»

«Таинственный цвет лилий»

«Эфемерная фиалка. Фиолетовый каприз»

«Природа вне времени: четыре грани вечной красоты»

«Печать Лисы: от восхищения до отвращения

— лишь миг скольжения по лезвию тщеславия»

«ВАЛьяжнаЯ аппликация: коллаж, манящий

в мир утонченной элегантности»

«Исполинские пейзажи — немые стражи

безмолвной вечности»

«Жизнь за жизнь: лесные видения вечной благодарности»

«Читай мысли — владей миром»

«Сказки Дедушки Лиса: Страшно добрые истории»

«Узнай, что ждёт тебя за поворотом: в разнообразии

сердец — сила любви»

«Сафира и Леонсия»

«Художник и Муза: картина на холсте души»

«Парфюмерное кружево — Финальный штрих

— Автограф»

Парфюмерное кружево — Финальный штрих — Автограф

Во всей истории есть трепетный конец,

Уходит свет, на лицах тень ложится.

Но за кулисами взлетает феникс,

И новая глава вот-вот родится.

Ну а пока, давай под чашку кофе крепкого,

Финальный штрих напишем на сердцах.

Воспоминанье терпкое и светлое, как вечность,

В красивых лепестках историю запечатлев впотьмах.

Парфюмерное кружево ночей ушедших,

Растает дымкой в утренней росе.

Воспоминаний блики, словно жемчуг нежный,

Навечно застынут в сердце, как в душевной книге на листе.

Вот занавес опущен, стихают звуки,

Последний луч скользнул по бархату кулис.

Мы замираем в тишине, как будто в муке,

Прощаясь с тем, что было так близко, так чисто.

Но эта тишина — преддверие начала.

За каждым окончанием, финалом скрывается другой рассвет.

История, как жизнь, не терпит перерыва,

Лишь сменит декорации, и вновь появится сюжет.

И в этом вечном танце перемен и света,

Мы снова встретим те же лица, те же имена.

Лишь маски будут новые, да песни спеты

По-другому, словно новая весна.

И кажется, что всё уже когда-то было,

И каждый жест, и каждый вздох знаком до боли.

Но в этом нескончаемом сюжете скрыта сила,

Возможность пережить, понять, и стать свободней.

Как будто старая мелодия в новом платье,

Она звучит всё так же сладко, нежно.

И пусть в глазах читается воспоминанье,

Но сердце бьётся в такт с надеждой.

И вот финал, аплодисменты смолкли,

Разъехались актёры по домам.

Но в воздухе витает, что-то тонкое,

Как эхо переливов по струнам инструментов.

Остатки грима на зеркальном столике,

Полузабытый текст, заложенный слегка.

И чувство, что уносит вдаль корабликом,

Надежду, что ещё вернется в эти берега.

Ведь за кулисами уже кипит работа,

Рождается замысел, новая мечта.

И кто-то пишет текст до седьмого пота,

А кто-то красит декорации с утра.

И пусть сейчас царит лишь тишина,

И пыль кулис покрыла все вокруг.

Новая история уже предрешена,

И скоро вновь заполнит этот круг.

Вокруг толпа лиц — калейдоскоп несхожий

Вокруг толпа лиц — калейдоскоп несхожий,

Но средь них нет того, кто сердцу мил.

Того, чьё имя шепчет ветер дрожью,

Чей образ время властно поглотил.

В чужих глазах мы искры ищем тщетно

Знакомых черт, что память бережёт.

Улыбку, жест, забытый силуэт, но

Лишь эхо прошлого нам сердце жжёт.

Пытаемся нырнуть в поток ушедших дней,

Где призрак счастья нежностью лучится.

Но время — страж безмолвный у дверей,

Назад дороги нам не возвратится.

Мы словно тени бродим в лабиринте,

Среди зеркал, кривых и искажённых.

В каждом образе пытаемся увидеть

Отблеск души, когда-то нам родной.

Но лица эти — лишь пустые маски,

Без искры жизни, без тепла и света.

И сердце бьётся в такт тоскливой сказке,

О той любви, что временем забыта.

И память — наш палач неумолимый,

Вновь воскрешает образы далёкие.

Мы видим сны, где он, такой любимый,

Смеётся, обнимает, говорит высоким слогом,

И нежным голосом, слова простые,

Но полные любви и понимания.

А утром — пробуждение, как выстрел,

В жестокую реальность расставания.

И вновь в толпе безликих, серых масок

Мы ловим искры пламени былого.

И в каждом шёпоте, в случайном взгляде ясном

Звучит, как эхо, отзвук дорогого.

И кажется, вот-вот, сейчас случится,

Найдётся кто-то, кто заполнит пустоту.

Но обрывается надежды тоненькая нить,

И снова сердце погружается во тьму.

И так проходят годы, вереницей дней,

В поисках утраченного, сокровенного.

Мы примеряем чувства, словно платья,

И каждый раз всё что-то не по мне, не твой, не он.

Мы ищем отголоски в шуме улиц,

В случайных фразах, брошенных прохожими.

Надеемся, что чудо вдруг случится,

И встретим взгляд, любовью окрылённый.

Но мир — театр теней, где роли розданы,

И каждый исполняет свою партию.

И мы, актеры жизни, слишком поздно

Понимаем, что счастье — не гарантия.

Мы учимся жить с болью, примиряемся

С потерей, с пустотой, что в сердце гложет.

И памятью о прошлом согреваемся,

Как путник у костра в холодный вечер.

И пусть вокруг кипит водоворот событий,

И новые лица мелькают в карусели дней,

В душе навеки запечатлён тот дивный

Образ, что не сотрётся в памяти моей.

И в тишине ночной, когда стихают звуки,

И город засыпает в объятьях сна,

Я вновь и вновь перебираю в мыслях руки,

Что некогда держали так трепетно меня.

И в каждом дне, что жизнью мне дарован,

В рассвете каждом, полном новых сил,

Я не ищу любви утерянный фарватер,

Тот свет, что ты когда-то мне явил.

Пусть время — лекарь, мудрый и неспешный,

Стирает в памяти былой печаль,

Но в сердце песня, голосом нездешним,

Останется мелодия, спетая тобой.

К зеркальной глади робко я ступила

На зыбком крае утренней зари,

К зеркальной глади робко я ступила,

Два года мчались вихрем, посмотри,

Как жизнь, в скорлупе прежней, отступила.

В чертах лица — лишь отголоски дней,

Привычный облик, будто бы, знакомый.

Но в глубине мерцающих теней —

Чужие очи, с ледяною комой.

Кто ты, незнакомка, предо мною встала?

Что шепчет отражение судьбы?

В ком я себя, израненную, потеряла,

В лабиринтах скорби и борьбы?

В них плещутся обрывки прежних жизней,

Разлук печальных, радостных зарниц.

И взгляд, исполнен тайн, как бездна книзу,

Где прежний дух истлел среди гробниц.

Ищу ответ в холодном, лунном свете,

А время — воск, на пламени свечи.

Быть может, это новая я в рассвете,

И ждет меня успех в ночной глуши.

И дрогнула рука, коснувшись хрупкой грани,

Миров двух, что сплелись в единый миг.

В той незнакомке вижу очертанье

Себя былой, чей голос вдруг утих.

Она — не призрак, не безумства плод,

А лишь проекция ушедших лет.

В ней — боль потерь, забвения коловорот,

И жажда жизни, что не знает бед.

Я узнаю в ней отблески мечты,

Разбитой вдребезги о скалы бытия.

И робкий шепот: «Сможешь все пройти

И обрести саму себя, любя.»

И вот стою я, пленница сомнений,

На перекрестке яви и химер.

В зеркальном отражении — сплетение теней,

И эхо ускользающих потерь.

Я протянула руку к отражению смелее,

Не страшась прикоснуться к холоду стекла.

И в миг тот растворилась грань елеем,

Внутрь зеркала дорога пролегла.

Оказалась я в мире позабытом,

Где бродят тени прошлых моих лет.

Здесь каждый уголок тоской пропитан,

И хранит памяти завет.

И вот иду я, между призрачных видений,

По улицам, где молодость прошла.

Здесь каждый камень — отблеск откровений,

Здесь каждая мелодия горька.

Встречаю тени тех, кого любила,

С кем разделяла радость и печаль.

Их тихий шёпот душу оживил,

Изгнав из сердца ледяную сталь.

Они ведут меня сквозь чащу боли,

Где страхи прошлые сплелись в клубок.

И каждый шаг, преодолев неволи,

Вновь обретает веру и исток.

В конце пути, у старого колодца,

Я вижу свет, пробившийся сквозь тьму.

Там ждёт меня надежда, что вернётся,

И вновь подарит счастье и весну.

Орган

Под сенью вечера в соборе городском

Орган звучал, как светлый, чистый сон.

Не человек творил — то архангелов уста,

Вели игру, по клавишам порхали пальцы.

Казалось, ангелы с небес сошли сюда,

И музыка безбрежная лилась, как талая вода.

Он изливал души смятенной исповедь свою,

И каждый звук звучал, как откровение в раю.

Мелодия, как бархат, нежно обнимала,

От суеты мирской в блаженство укрывала.

Молва о музыканте по земле прошла волной,

И люди шли в собор, внимая музыке ночной.

В соборе древнем, в тишине веков,

Победно музыка звучала, разорвав печали кров.

Он посвящал игру и верующим сердцам,

И миру открывал души бессмертный храм.

И эхо гулко разносилось под сводом,

Касаясь ликов на иконах благородно.

Казалось, время замерло в тот час,

И лишь мелодия летела, не страшась.

В ней слышались и радость, и печаль,

И тихий вздох, и дальняя вуаль

Воспоминаний, прожитых мгновений,

И трепет сердца, полный вдохновений.

И каждый слушатель, заворожённый сим,

В душе своей искал ответы вместе с ним.

Ответы на вопросы, что мучают годами,

И веру обретал, укрытую слезами.

И вот, когда последний звук затих,

В соборе воцарилась тишина, лишь проникала в души.

Казалось, ангелы ушли на небеса свои опять,

Оставив после себя лишь благодатную печать.

И люди, словно пробудившись от сна,

Держались за тепло, что музыка дала.

В их взглядах затаилась благодарность,

И тихая молитва зазвучала в их сердцах.

Орган молчал, величие храня,

Но в воздухе ещё витала та мелодия святая.

И каждый уносил с собой частицу чудо,

Что в этот вечер сотворилось будто.

Как бесценный дар, хранили бережно они тот свет,

Что опалил сомнения и страх, как утренний рассвет.

И, возвращаясь в мир, где суета вершит свой бал,

Несли в душе звучанье органа — тишины хрустальный храм.

И в суете мирских забот, средь серых будней плена,

Органа глас небесный льёт божественные звенья.

Напоминает о былом, нетленном и святом,

О вечном доме в вышине, что в сердце сокровенном.

Ответь

Экраны жизней, толстые тома,

Где детство робко, юность как бунтарка.

И счастья призрак манит нас из тьмы,

Но почему за ним такая давка?

В ушедших лабиринтах дней мы ищем свой ответ,

Среди теней сомнений и тревоги.

И каждый вдох — как новый силуэт,

Написанный на полотне дороги.

Мелькают лица, голоса и сны,

В калейдоскопе времени безбрежном.

И растворяются вдали весны,

Оставив шлейф воспоминаний нежный.

Мы строим замки из песка и грёз,

Наивно веря в вечность и бессмертие.

Но ветер перемен сметает всё,

Оставив лишь обломки в круговерти.

В финале вальс, и горечь расставаний,

Пустота, словно выжженная степь.

Предчувствия блаженны ожиданья,

Вздох перед взлётом, что лелеет цепь.

И в этой тишине, что словно саван,

Мы слышим отзвук собственных сердец.

И понимаем, что наш путь извилист, славен,

И каждая секунда — жизни праздничный венец.

Но что за гранью? Свет или же Тьма?

Вопрос, что мучает нас неустанно.

И в этой неизвестности сама,

Таится вечная, святая тайна.

Зачем

Зачем же множим стены меж сердцами, деля детей на своих и на чужих?

Ведь все мы — искры Солнца, в объятьях дней живых.

Мы дети Бога, матери Природы, для них едины,

Под небосводом васильковым, любовью мы хранимы.

Зачем породы выбираем, как дань моде слепой?

В них видим статус, блеск, забыв о доброте простой.

Ведь и в дворняге столько красоты и преданного счастья,

В глазах её — вселенная, минуя все ненастья.

Зачем же меряем друг друга златом да рублём?

В душе важнее клад, что светит тихим огоньком.

Ведь состраданье, милосердие, любовь — богатство истинное,

Оно сияет ярче, чем камень драгоценный, льстивый.

Зачем кумиров создаём из плоти и костей?

В них ищем совершенство, забыв о слабости людей.

Ведь идеал — лишь призрак, в зеркале кривом играющий,

А ценность в каждом — в уникальности, неповторяющийся.

Зачем же гонимся за трендами, меняя маски лиц?

В угоду мнениям чужим, теряем суть крупиц.

Ведь искренность — наряд прекрасный, что не подвластен моде,

Он греет душу, дарит свет, в любой лихой погоде.

Зачем твердим, что время лечит, замазывая боль?

Ведь шрамы памяти — уроки, что играют роль.

Они напоминают нам о ценности мгновений,

О том, что жизнь — не только праздник, но и ряд падений.

Зачем же прячем чувства нежные, боясь открыть сердца?

Ведь в хрупкости их — сила скрыта, что нет конца.

Любовь, забота, состраданье — вот ключ к взаимопониманию,

Они способны мир преобразить, изгнав все злодеяния.

Зачем же ждём, что кто-то явится и счастье принесёт?

Ведь счастье — в нас самих, источник, что в душе живёт.

В умении видеть красоту в простом, в объятьях близких,

В каждом моменте, что дарован, в лучах небесных, чистых.

В объятиях Вечности

В объятиях Вечности, где грёзы время ткут,

Природа — неземной, пленительный приют.

В сокровищницу тайн распахнуты врата,

Где красота живёт, безусловна и свята.

За первою — стихий бушующий разгул,

Вулканов ярость, шторма злобный гул.

Морская гладь, как зверь, вздымается к луне,

И скалы кружевные дремлют в тишине.

Вторая грань — весны дыханье, трепет роз,

Пробившийся сквозь тьму росток, надежды упованье.

Снежинок вальс, дождя хрустальный перезвон,

И бабочки в лугах — небесный, лёгкий сон.

А третья — сумрак леса, древней тайны храм,

Где камни помнят шёпот трав и звонкий гам.

В горах — безмолвие, озёр зеркальный плен,

Ледник, как призрак, выползает из глубин времён.

Четвёртая грань — природы дивный лик,

Времён года калейдоскоп: то буйство, то покой.

Закат, как зарево, пылает в небесах,

И северное чудо — танец звёзд в чарующих глазах.

В мгновеньях каждого — и мощь, и благодать,

Природа вечно юная зовёт — внимать, познать.

Чтоб помнили мы место в мире хрупком, бренном этом,

Где страхи, и надежды, и сердца согреты светом.

Мы у порога Вечности — симфонии тончайшая струна,

С листвою, ветром, солнцем неразрывно сплетена.

В лесной тиши, в закате пламенно-алом,

Себя мы видим в отражении зеркальном.

И в этой связи — мирозданья вечный зов,

Услышать интуицию сквозь пелену оков.

В стихийной мощи — обрести души покой,

И каждое мгновенье в сердце трепетно нести, как самоцветный изумруд.

Природа — лекарь, мудрый наставник наш,

Дарует силы, радость, красоту, кураж.

Беречь её — наш долг, наш дар бесценный,

Чтоб красоту её дарить потомкам, неизменно.

Пусть в шелесте листвы, в алмазной россыпи росы,

Посланье вечности поймает сердце, жаждущее зова.

Раскроем душу миру нараспашку,

И в танце жизни прикоснёмся к Вечности покрова!

В преддверии Зимнего солнцестояния

В преддверии Зимнего солнцестояния,

Когда земля под хрусталём безмолвно спит,

В лесном святилище, в обители молчания,

Мы собрались, отринув мира быт.

Под сенью сосен, в полумраке чар,

Где вечность дремлет в камне поседевшем,

Сплелись сердца, объятые пожаром,

Забыв о прошлом, лишь душой взлетевшие.

Карачун в двери ледяные скребётся,

Метель поёт сказания седые,

И в звёздном небе искрами смеётся,

В костре пылает кровь, огнём повита.

Вокруг костра танцуют наши души,

В сплетении теней давно ушедших,

И ветры шепчут вечные ступени,

О тайнах, прежде миром не изведанных.

Забыты имена и все мирские званья,

Единый дух нас здесь соединяет,

Мы — дети Рода, верные Создателю,

И вера предков духом окрыляет.

Пьём хмель забвенья из чаши круговой,

Чтоб с миром тонким нитью породниться,

И слышим голос мудрости седой,

Чтоб в жизни новой светом озариться.

Пусть мрак отступит, солнце вновь родится,

И тьма отступит пред лучом рассвета,

И новый год надеждой заискрится,

Для тех, кто верен Роду без ответа.

Огнём очистим души наши трепетные,

Чтоб стать достойными наследниками славных.

И вспыхнет вновь любовь, огнём согретая,

К земле родной, вскормившей нас исправно.

И связь времён упрочится в ночи,

Когда Зимний Солнцеворот настанет.

Мы — дети света, сильные, речистые,

И предков дух нам путь благословит и освещает.

Весна-девица юная и нежная

Весна-девица юная и нежная,

В саду расцвёл подснежник белоснежный.

Любовь даря, в весеннем танце грешном,

Накинув свой платок надежды безмятежный.

В ней хрупкость изумруда, рождение лазури чистой,

И звон капели, что смывает зимы узоры сложные.

Сквозь сон земли проглядывают грёзы, как дымка волшебства,

И льётся щебет птиц вблизи берёзы, песнь нежная, целебная моя.

Она танцует босоногой на росе,

И аромат цветов плывёт в её косе,

В глазах играет солнца первый луч,

И тает в сердце горечь зимних туч.

Весна вдохнула жизнь в уснувшую природу,

И разбудив потоки рек от зимней непогоды.

Земля, согревшись лаской солнечного света,

Оделась в зелень, словно в платье из рассвета.

Игривый ветер, спутник верный девы,

Листву ласкает, шепчет нежные напевы.

Уносит вдаль печаль и все ненастья,

И дарит миру радость, веру в счастье.

И вот она идёт, Весна, царица сада,

В её шагах — мелодия любви и лада.

Она несёт букет из юности и грёз,

Где каждый лепесток — надежда, рождённая из девичьих слёз.

И мир заворожён, глядит на то творенье,

На это дивное весны преображенье.

Всё дышит, расцветает, обновляется,

И сердце в предвкушении любви стучится, мается.

И каждый вздох земли, пропитанный весной,

Звучит как обещание любви большой.

Луга пестреют красками живыми,

И бабочки кружат над ними, как стихи.

И вот, Весна касается земли рукою

И пробуждает мир от зимнего покоя.

В ручьях искрится золото надежды,

И расцветают яблони, как в сказочной одежде.

В садах, где птицы строят свои гнёзда,

Звучит симфония любви, что так нежна, прекрасна.

Природа дышит полной грудью, обновляясь,

И в каждом лепестке, в каждой травинке радостью полнясь.

Идут влюблённые по паркам и аллеям,

Вдыхая аромат весны, своей мечте лелея.

Их сердца бьются в унисон с природой,

Обещая вечную любовь под небосводом.

И солнце, словно кистью, пишет красками,

Весенние пейзажи, полные прекрасной сказки.

И каждый день, как новая страница,

В весенней книге жизни, где любовь царица.

В глуши безмолвной повстречали мы Хозяйку вод Таёжных

В глуши безмолвной повстречали мы Хозяйку вод Таёжных,

Где ели шепчут сказки, негой полные и сложные.

Прекрасна так, что кисть просится прямо в руки, моля о чуде,

И лик её небесный в песнях славить вечно будем.

Она — воплощение стихий, дыхание вечной мерзлоты,

В ладонях держит хрупкий мир, где оживают древние мечты.

В её глазах — мерцанье звёзд, сплетение северных огней

И мудрость леса векового, что слышит шёпот дней.

Вокруг неё танцуют тени, играя в прятки с лунным светом,

И звери дикие, несмело, выходят к ней с приветом.

Она им мать и проводник, целитель ран и страхов вечных,

Хранит покой их бытия, в обители таёжной, млечной.

Наряд её — мхов бархатных, украшен капельками росы,

Подол расшит узором древним, что принесли с собой морозы.

На голове венец из веток, сплетённый с ягодами клюквы,

И каждый шаг её легчайший — словно мелодия любви.

Она дарует жизнь речушкам, питая их водой хрустальной,

И направляет их теченье сквозь камни, древности печальной.

Она следит, чтоб не оскудели леса грибами и зверями,

И чтобы птицы прилетали с песней, радость всем даря своими голосами.

Но горе тем, кто алчен сердцем и в лес приходит с злым умыслом —

Нарушить тишь, украсть богатство, пренебречь священным замыслом.

Хозяйка вод Таёжных накажет яростно и властно,

Наслав бураны и метели, и темноту ночи ужасной.

Поэтому, войдя в её владенья, будь тих и скромен, путник милый.

Оставь корысть свою за дверью и поклонись земле родимой.

И если чист ты по деяньям, и дух твой светел и высок —

Тебе откроются секреты, что прячет мудрый таёжный кров.

И напоследок, помни, путник, и передай потомкам знанье:

В лесах таёжных обитает Хозяйка — светлый дух, в сиянье одетая.

И лишь с любовью и почтеньем к ней можем мы приблизиться,

И в заповедной тиши лесной, отдохнув душой, постичь покой таёжный, волшебный и безбрежный.

Плавали уточка с лебёдушкой по речке

Плавали уточка с лебёдушкой по речке,

Две одинёшеньки в тумане дней.

Искали верного плеча, сердечка,

Средь тихих заводи и звонких ручейков.

А берег, словно в дрёме, утопает

В серебряной осоке и тишине.

Лишь ветер, странник, сказки напевает

О днях давно минувших, старине.

И солнце, с высоты небес лазурных,

Глядит, как будто сквозь завесу грёз,

На их печали, тайно-слёзно хмурых,

И тайны, что хранит речной утёс.

Уточка пёстрая, юркая, проворная,

Всё рыщет взглядом в мутной глубине,

Надеясь встретить участь благородную,

Чтоб не скитаться больше в тишине.

А лебедь белая, с изгибом горделивым,

Плывёт неспешно, словно королева,

И кажется, что сердцем справедливым

Она владеет, душу свою грея.

Но в каждой капле утренней росы,

В любой травинке, что дрожит от ветра,

Скрываются надежды и красы,

И ожидание радостного света.

И вот однажды, в час, когда заря

Окрасила всё небо нежным цветом,

Увидели они вдали корабль

Сияющий, манящий силуэтом.

На палубе стоял пригожий князь,

Один-одинёшенек, печален взглядом.

И вдруг, увидев их, он, не таясь,

Сказал слова, что стали им наградой:

«О, лебедь белая, и уточка моя,

Я вижу в вас надежду и участье.

Взойдите на корабль и навсегда

Забудете про горе и ненастье!»

И лебедь с уточкой, полны восторга,

Взошли на борт, где ждал их князь прекрасный.

Повёз он их дорогой долгой,

В край дивный, удивительный и ясный.

Где реки полны рыбы золотой,

Луга цветут ковром бескрайним.

Где солнце светит с теплотой такой,

Что счастье льётся через край хрустальный.

И зажили они в любви и ласке,

Забыв печали прошлые навеки.

И помнили всегда о доброй сказке,

Что началась на тихой, сонной протоке.

Свела нас осень, рыжая лисица

Свела нас осень, рыжая лисица,

В объятьях ветра кружевом плела.

Игриво так, даря мечты зарницы,

Но вдруг ушла, дороги развела.

Разъехались пути в чужие дали,

Где нет искры, лишь ледяная мгла.

Забыть, простить, чтоб не терзать больную душу,

Не ворошить кострище, где мечта спала.

Но мудрость лет, как ангел светлокрылый,

Всё рассудила тихо, не спеша,

Нашла ключи к сердцам давно остывшим

И вопреки забвенью шанс дала.

И вот стоим мы вновь, боясь дышать,

У края пропасти, где прошлое живёт.

Два силуэта, призрачных, как тень,

Что память с тихой болью бережёт.

Мы помним всё: и горечь расставаний,

И лёд в словах, и пламя нежных чувств.

Как трудно строить мост через молчание,

И как легко разрушить хрупкий куст.

Но ангел мудрости, склонившись над судьбою,

Нашёл тропу, где свет вселяет жизнь.

Где можно заново поверить в чудо

И вновь услышать сердца тихий крик.

Не будем ворошить былое пепелище,

Оставим прошлое навеки позади.

Построим новый мир, где нет корысти,

Где только искренность и чистота души.

И робкий луч надежды, пробиваясь,

Коснулся наших лиц, дрожащих от тепла.

Мы — словно дети, вновь познавшие радость,

В руках друг друга ищем утешенья два крыла.

И пусть дрожит земля под нашими ногами,

И страх ещё клубится где-то в глубине,

Мы верим, что любовь — сильнее расстояний,

Что сможет разбудить сердца в осенней тишине.

И вот стоим, как путники в тумане,

Вдыхая терпкий запах хризантем.

Забыв обиды, словно в дивном сне,

Встречаем вместе новый день.

Пусть ветер перемен развеет грусть

И унесёт все тягостные сны.

Наполним наши души светлым чувством,

Ведь мы друг другу так нужны.

Забудем счёт потерянным моментам,

И каждый миг отныне ценим свято.

Пусть осень жизни станет нашим летом,

Любовью щедрой, радостью нежданной.

Вдвоём рука об руку пойдём сквозь годы,

Храня тепло души и нежность взгляда.

И пусть поёт о нас осенняя природа,

Любовь, что не боится листопада.

Рододендроны — алые зарницы

Рододендроны — алые зарницы, на горном склоне словно искры,

В них страсти жар, что в сердце длится, среди гранитной серой сырости.

Эдельвейсы — звёзды гор, в скалы исполинские ввинчены навечно,

И взгляд прохожих умиляют, в долинах снежных, словно лепка.

Игривый ветер, дух гор свободный, коснувшись лепестков, как бы скользя,

Разносит аромат, пленящий слух, над сонными долинами лугов.

Здесь время замирает в одночасье, стирая грани между явью, сном,

И каждый лепесток, даря сиянье, вещает тайны древние о том.

За гранью здешних видимых пределов, где скалы шепчут голосом старинным,

В сплетении снов, небес безбрежных дел, душа находит свой приют  невинный.

В бутоне каждом искра надежды брезжит, восторгов светлый огонек летит,

Сквозь камень серый, вдаль он нежно реет, туда, где вечный зов звучит.

И шепчет камень о годах былых, о временах, когда гиганты строили,

Как горы из глубин морских росли, и бриллианты в недрах схоронили.

В кристальном льду застыла грусть тех дней, ушедших навсегда, как сновиденье,

Но сильный куст пробьётся к вышине, любви являя всем знаменье.

Изящный танец лепестков в ветрах, как сказка греет сердце нам сквозь слёзы,

Напоминая, что в наших земных делах, прекрасна жизнь, но чувствует угрозы.

Цветы — посланники небес святых, в суровом мире этих гор,

Даруют радость, рассеивают миг, и отгоняют этот злой укор.

Здесь каждый вздох — как откровение свыше, и каждый взгляд — внезапное прозренье,

В игре теней и света ты услышишь, приятное вечное озаренье.

Рододендроны — факелы любви горячей, эдельвейсы — звезд надежды в синей мгле,

В симфонии зари, судьбой удачной, мы отыскали все ответы на земле.

И шепчет камень древнюю печаль, о той любви, что некогда пылала,

О страсти, пробуждавшей водопад, чья мощь над миром эхом грохотала.

И горы внемлют в сумрачной ночи, тоску былого чувства ощущая.

Там рододендроны, как кровь, ярки, в безумном танце пламя разжигали,

И клятвы верности, как дым легки, влюбленные безумно повторяли.

Игривый лучик, солнца луч звенящий, коснувшись лепестков, как бы случайно,

Разбудит грусть, как эхо дальней, томной, и разольёт восторг неизъяснимо, безответно.

Здесь миг — как откровение свыше, как светлый храм вдали снегов, здесь вздох — как песнь небесного привета,

В объятьях гор найдём мы тишь, покой, душа здесь обретёт спасение от ответа.

Отец ушёл… Не высказать словами

Отец ушёл… Не высказать словами

Всю боль, что смерчем душу истерзала.

Любимый сын, бабуленькин приют,

Их песнь земная вдруг оборвалась и замолчала.

Ушли, друг за другом, в мир иной,

В безмолвие, оставив скорбь и тени.

Как жить теперь, скажите, что со мной?

В крик вырвется душа из заточенья.

Мне б мощь сейчас, как горный исполин,

Величье неподвластное стихиям.

Орлиный крик, чтоб тьму развеять вмиг,

Унять всю боль, что сердце жжет огнём.

Эдельвейс белый — чистота скорбящая,

Иль отблеск крыл, в прощальном дуновенье,

Как ангел нежно-светло обнимающий,

Чтобы вдохнуть мне силы и прозрение.

Но жизнь — симфония, что длится бесконечно,

Где тишина лишь передышка пред аккордом новым.

И в сердце, что разбито так навечно,

Пробьётся росток веры, чистый и здоровый.

Их голоса, как эхо, в памяти живут,

Их образы, как звёзды, в темноте мерцают.

И каждый шаг, и каждое мгновение зовут

К тому, чтобы ценить все то, что окружает.

Не в силе гор спасение от тоски —

А в хрупкости цветка, что сквозь асфальт пробьётся.

И в каждом вздохе, каждом лепестке

Надежда, что душа опять проснётся.

И пусть сквозь слёзы мир неярок и размыт,

Но впереди — рассвет, что тьму развеет.

И эдельвейс, как символ чистоты,

Сердце любовью и покоем обогреет.

И сила ангела, его крыла прикосновенье,

Не в том, чтобы убрать всю боль и грусть.

А в том, чтоб дать понять, что в каждом есть прозрение,

И в этом — жизни вечной суть.

И я иду, сквозь боль и сквозь печаль,

Сквозь серые, холодные рассветы.

Несу в себе ушедших светлый путь,

Их мудрость, их улыбки и советы.

Я чувствую их рядом, каждый миг,

Как будто ангелы плечом касаясь нежно.

Их голоса — мой компас, мой маяк,

Ведут меня сквозь бури жизни грешной.

И пусть в душе ещё горит огонь,

Огонь тоски, обиды и прощанья,

Но знаю я, что этот сложный путь

Приведёт к свету, к новому познанью.

И эдельвейс мой, белый и невинный,

Растет во мне, как символ возрожденья.

Он шепчет мне о вечности любви,

О силе духа, выстоять в сомненьях.

Вам не понять души стихов моих и пьес

Вам не понять души стихов моих и пьес,

Я не стремлюсь понять вас, хоть цепляет интерес.

Он не ко всем, лишь к яркой и непонятой мне персоне,

И в трубке телефонной голос, что звалась сестрою.

В ней столько ненависти, к кому, ответь, ко мне?

Но я не трогаю тебя, твою семью, в тише ночной,

Твои несметные богатства, мне не нужен этот клад,

То не день, то хладнокровие, и хамство невпопад.

И слышу шёпот злой, противный словно вой,

Сижу и не дышу, лишь не пришли к нам в гости, а ехали домой.

Я слышу все, но я молчу, мне не до этих слов,

Средь зависти и лжи таких фальшивых снов.

И взгляд скользит по окнам, он ищет в темноте ответ,

На то, зачем так злобно льют на душу этот бред.

Зачем так рьяно топчут ростки надежды слабой,

Когда вокруг и так лишь мир, отравленный отравой?

Но тишина обманчива, она полна угроз,

Как будто в колыбели баюкает хор стрекоз,

В чьих крыльях — злые искры и жажда навредить,

И хочется забиться в угол, все вокруг забыть.

Но нет, не дам я слабину, не дам я повод им

Увидеть в глазах страх, что был когда-то мил.

Я поднимусь над этой грязью, над потоком лжи,

И докажу, что свет души ничем не заглушить.

Пусть шепчут, пусть завидуют, пусть злобой захлебнутся,

Я буду рисовать свой мир, где птицы в счастье трелью заливаются.

Где нет ни ненависти, ни зависти, ни зла,

А только радость, красота и вечная весна.

И пусть мои стихи, как маленькие искры,

Зажгут сердца, уставшие от горькой жизни.

И пусть хоть кто-то в них увидит свет надежды,

И скинет наконец свои унылые одежды.

Кофе с эдельвейсами

Какое счастье выпить кофе с эдельвейсами,

Где солнце льёт свой свет, не ведая изъяна.

Вдали от городов, с их каменными пьесами,

Где тишина поет, как лира пастуха-баяна.

И окунуться в горный воздух с трепетной мечтой,

Вдыхая аромат трав, что шепчет мне природа.

Пусть не покинет сердце нежная слепая простота,

И в этой чистоте душа находит милость рода.

Забыть про все заботы, что терзают душу,

И раствориться в этом миге без остатка.

Пусть время здесь замрет, его я не нарушу,

Ведь здесь моей душе привольно и так сладко.

И кажется, что мир — лишь этот горный склон,

Где эдельвейсы робко тянутся к лучам.

А кофе — как нектар, божественный настой,

Что дарит сердцу тишину и умиротворение нам.

И облака, как мягкий пух, касаются вершин,

Играя с солнцем в прятки, то свет, то тень бросая.

Здесь каждый камень — древний исполин,

Свою историю векам пересказавший.

И птицы, словно ноты чистые вдали,

Слагают гимн земле, что щедро наградила.

Здесь время измеряется не днями, а веками,

И в этой вечности душа моя застыла.

Я чувствую себя частицей мироздания,

В гармонии с природой, словно лист с травинкой.

И каждый вдох здесь полон созидания,

Наполнен светом, радостью, искринкой.

Пусть этот миг останется со мной навеки,

В моём сознании, в сердце, в каждой клетке.

И если вдруг нагрянут жизни реки,

Я вспомню этот кофе с эдельвейсами в беседке.

И этот вкус, чуть горький, с привкусом свободы,

Впитаю в память, словно лучик света.

Здесь нет нужды в словах, здесь все так просто,

И благодатью каждая минута согрета.

А в небе, кистью, будто великан рисует,

Картины из фантазий, сны воздушные.

То ангелы на арфах нежно торжествуют,

То замки сказочные из лазури кружевные.

И я стою, как путник на привале,

Отбросив все сомнения и страхи и тревоги.

Здесь все так истинно, здесь нет печали,

Лишь отблески небесной, неземной подмоги.

И эдельвейсы, символ верности и чистоты,

Мне дарят взгляд безмолвный и глубокий.

Они, как стражи этих мест, небесные мотивы,

Хранят покой и мир, что здесь царит широкий.

Здесь кофе с эдельвейсами — не просто миг,

А ключ к вратам, где дух обретает крылья.

Где каждый вздох становится молитвой, ликом.

Природы — храмом, полным изобилья.

Грядёт великий праздник!

«Грядёт великий праздник!» — песнь пророчеств звонко льётся,

В объятьях веры и любви сердца блаженство познают.

И там, где скорбь свой лик печальный нитью в сумрак вьётся,

Надежды луч, как искра Божья, тьму пронзает, не угаснув.

Любовью чистой, исцеленьем душ и верой непокорной,

Детей вели к познанью мудрости, что вечностью дана.

Учили их природу трепетно хранить и, с совестью проворной,

Творить добро, быть честными во всем, и чувствовать, как Мать-Гора благословенна.

И вот, когда столетья тихо шепчут сказки предков,

Про времена, когда драконы в небесах кружили хоровод,

И эльфы в рощах дивных пели песни ветра метко,

Приближается рассвет, что тьму навеки разведёт.

Купцы везут дары из дальних стран заморских, дивных,

Где шёлк струится, словно полноводная река, и жемчуг источает лунный свет.

Музыканты плетут из арф и лир мелодии хрустальные,

И танцовщицы, лёгкие, как бабочки, в танце кружат, сердца пылают тайными страстями.

В храмах древних, тихими молитвами сердца согреты,

Жрецы готовятся к обряду, что откроет врата небес.

Они читают мантры, что веками были спеты,

И в каждом слове — сила древняя, зовущая к чудесам окрест.

И стар и млад, забыв про горести житейские, ликуют,

Ведь праздник этот — символ жизни, возрожденья и любви.

В огнях костров танцуют тени, в небе звёзды колдовство рисуют,

И каждый чувствует себя частью божественной семьи.

А в центре города, на площади старинной, возвышается алтарь,

Украшенный цветами, лентами, плодами щедрой нивы.

Здесь будет дан обет верности земле, как ценный клад,

И благодарность за дары, что ежедневно получили.

И когда последний луч заката коснется башен городских,

Жрецы поднимут руки к небесам, призывая богов благословение.

Зазвучит песня древняя, в сердцах людских оставив след живых,

И каждый ощутит прилив сил, как будто новое рождение.

В этот миг священный, когда грань меж мирами тонка,

Явится видение — дракон златой, в сиянии небес плывущий.

Он символ мудрости и силы, словно солнца искра, яркая,

Напоминание о былом величии, в легендах дремлющих.

И, взмахнув крылом могучим, он окропит народ волшебной пылью,

Даруя зоркость разуму и исцеление от бед.

И каждый сможет заглянуть в грядущее, что скрыто синей былью,

Увидеть путь свой, предназначенный судьбой, и тьму отринуть в свет.

Ликует люд, приветствуя дракона, властителя стихий,

И в небесах салюты расцветают, как цветы огня.

Смеются дети, старики роняют слёзы тихие,

И каждый в этот миг един с природой, с богом, с будущим дня.

Но в памяти сердец навеки остается светлый след —

Видение дракона, мудрость предков, песня жрецов древних.

И каждый знает, что добро всегда приносит только свет,

И что любовь и вера — вот оружие, что победит всех бренных.

И уходя, праздник оставляет после себя тепло,

Надежду на грядущее, уверенность в своих силах.

И каждый готов творить добро, любить весь мир давно,

И помнить о драконе златом, что мудрость в наши души вселили.

И, возвращаясь в будни, люди несут в сердцах огонь,

Вдохновленные праздником, готовы к новым свершениям.

И мир вокруг них преображается, как будто тронут боги,

И каждый день становится ещё одним ступенькой ко творениям.

Подбирайте людей под стать себе

Подбирайте людей под стать себе,

Не сетуйте на тех, чья совесть спит и разум омрачён.

Пусть в вашу жизнь войдут лишь те, чьи души светлы,

Где мудрость — книга, кот — уют, а чувства — без границ простор.

Избавьтесь от притворства и лицемерия, от унылых масок,

Что прячут истинные лица за завесой лжи и фальши.

Пусть рядом будут те, кто искренен, кто смел и честен в помыслах,

Кто смотрит вглубь, а не на блеск обертки, кто в словах не мелочен.

Ищите родственные души, кто разделяет ваши ценности и идеалы,

Кто видит мир в той же гамме красок, что и вы, без искажений.

Кто не боится идти против течения, кто в правде ищет пристанище,

Кто ценит дружбу и любовь, как высшие дары судьбы, бесценные творения.

Стремитесь к тем, чьи сердца открыты и щедры,

Кто делится теплом души, не требуя наград взамен.

Кто вдохновляет вас на подвиги, кто верит в ваши силы,

Кто видит в вас не только друга, но и отражение себя средь перемен.

И пусть ваш круг растет не вширь, а вглубь, корнями прорастая,

Где каждый друг — как дерево, дающее плоды добра и света.

Не тратьте время на случайных путников, на тех, кто лишь играет,

Но берегите тех, кто в трудный час подставит вам плечо от бед и скверны.

Не бойтесь одиночества, оно порой целительно и нужно,

Чтоб разобраться в себе, свои желания понять и осознать.

Оно отсеет лишнее, искусственное, наносное и чуждое,

И приведет к тем, кто станет вам опорой, кто поможет устоять.

Ведь жизнь — это река, в которой каждый — лодка бренная,

И важно знать, кто рядом с вами держит курс и направляет.

Пусть будут компасы их чисты, а помыслы бесценными,

Тогда и буря вам не страшна, и шторм не остановит, не сломает.

Ищите тех, с кем можно помолчать, не чувствуя неловкости и бремени,

Кто понимает вас без слов, кто слышит ваше сердце через расстояния.

Кто видит красоту в простых вещах, кто ценит каждый миг, как знамение,

Кто наполняет жизнь смыслом и радостью, даря вам ощущение постоянства и признания.

Как мало человеку нужно, право

Как мало человеку нужно, право,

Лишь «здравствуй» утром, краткий миг.

И «ночи доброй», тихо, величаво,

Чтоб сны укрыли, как старинный килим.

О ней, о нём, о них мечты летают,

Постой, душа, за мыслями успеть!

Страх шепчет, упрёки вопрошают,

А нужно лишь тепла испить, согреть.

Общения глоток, простой и тёплый,

И кофе аромат, что будит по утрам.

И ландышей фарфоровый, дрожащий в счастье,

Букет растопит зимней скорби окоём.

Забытые слова — в темнице тесной,

Мешают сердцу искренне дышать.

А нужно лишь открыть все нараспашку клетки,

И нежность в мир вокруг себя вещать.

Общения глоток, простой и тёплый,

И кофе аромат, что будит по утрам.

И ландышей фарфоровый, дрожащий в счастье,

Букет растопит зимней скорби окоём.

И взгляд случайный, но такой глубокий,

В котором можно целый мир прочесть.

И тишина двоих, совсем не одинока,

Когда слова теряют свою спесь.

И вдруг понять, что счастье — здесь, в моменте,

В касании руки, в улыбке невзначай,

В простом «как день?» и в тихом комплименте,

Что сердце отогреет, словно книга, кофе, кот, участье друга.

И осознание приходит постепенно,

Что чудеса не где-то, а вокруг.

В дожде, что барабанит вдохновенно,

В листве, что шепчет сказки наугад.

И в благодарности за то, что дышишь, видишь,

За новый день, за солнце и за свет.

За тех, кто рядом и кого ты любишь,

За каждый миг, что сердцем обогрет.

И вот тогда, когда душа открыта,

Когда готов дарить себя другим,

В ответ приходит вера, не забыта,

В то, что любовь — не сказочный лишь миф.

Что каждый миг, наполненный вниманьем,

Окрашивает жизнь в пастель тонов.

И даже в самом горьком расставании

Есть отблеск исцеляющих шагов.

И даже если шторм бушует в сердце,

И кажется, что выхода уж нет,

Достаточно лишь маленькой надежды,

Что в темноте забрезжит лунный свет.

И в этой тишине, что наступает,

Когда утихнут страхи и сомненья,

Проснётся сила, что легко прощает,

И дарит шанс на новое рожденье.

Общения глоток, простой и тёплый,

И кофе аромат, что будит по утрам.

И ландышей фарфоровый, дрожащий в счастье,

Букет растопит зимней скорби окоём.

На тайной книге — бархат, стрекоза

На тайной книге — бархат, стрекоза,

И самоцветов призрачная гроздь.

В ней тайна дремлет, словно в забытье,

О рыцаре печальном и любви, что сердце погубила.

А может, всё не так? Кто истину найдёт?

Секрет затерян в зеркалах столетий,

Там балы и звон клинков, турниры в блеске стали,

И эхо голосов, что благородством дышат в дали.

И дама в платье цвета спелой вишни,

Во взгляде угольки, что тлеют чуть неслышно.

Платок, как вызов брошен с нежностью признанья,

И розы алые, как символ муки и страданья.

Но шепчут тени старых галерей

О заговорах, тайнах королей.

О страсти роковой, что трон могла сломить,

И королевство в пепел обратить.

И бродит призрак рыцаря, один,

В доспехах ржавых, в сумрачной тиши.

Он ищет ту, что клятвы предала,

И сердце верное на вечные мученья обрекла.

А в замке старом, в зале тронном, бал,

Огни мерцают, музыка, вокал.

И кружит вальс, и платья шелестят,

Но в каждом взгляде спрятан яд.

И кто здесь друг, а кто заклятый враг,

Узнать нельзя, лишь время даст нам знак.

Интриги, лесть, обман и ложь вокруг,

И каждый ищет свой заветный круг.

И вот, однажды, в лунном серебре,

Явилась дама, словно в забытье.

В руках её — алеющих рубинов нить,

В глазах плескалась боль небытия.

Она искала рыцаря, что предан был любви,

Что жизнь свою ей в жертву принести готов.

Но поздно, всё ушло, погасли все огни,

И лишь печаль осталась впереди.

И тайна книги, словно шёпот звезд,

Нам говорит о том, что слишком поздно

Искать любовь, когда она ушла,

Когда судьба свой приговор прочла.

Так пусть же дремлет книга в тишине,

Храня секреты в вечной глубине.

И каждый сам решит, во что ему поверить,

И чью судьбу он будет мерить.

Вновь сон один и тот же снится мне

Вновь сон один и тот же снится мне,

Где свет в глазах твоих — как трепетная дрожь.

И поцелуй, что жду в немом томленье,

Надеждой вспыхивает, словно брошь из янтаря.

Семнадцать роз, пурпурных, словно кровь вишни,

В саду, где лишь для нас остановилось время.

И ветер шепчет сказ о тайне давней, бывшей,

О счастье неземном, как райское эдема бремя.

Там только мы, в аллее спящей под луной,

Любовь вот-вот нахлынет, сердце бьется чаще.

И в замиранье трепетном, в тиши ночной,

Мечта зовет, и свет звезды в ночи все краше.

Мне снится сон, пленительно-безбрежный,

И пробужденья я страшусь, как адской муки.

Боюсь, что мир ворвется грубо, безутешный,

Разрушив грёзы эти, что стали сердца стуки.

Но явь жестока, словно зимний шторм,

Разбудит ото сна, в котором ты царица.

И пепел будней вновь на сердце — словно ком,

И одиночества холодная темница.

Но память — сад, где розы вечные цветут,

И аромат любви не меркнет сквозь века.

Там голоса, как арфы, нежно веют,

И юность в зеркалах столетья пишет.

И пусть сейчас не вместе, пусть мы далеко,

Разделены морями и пространствами времени.

Внутри горит любви моей огонь легко,

И жду тебя, забыв про все сомнения.

Я знаю, сон однажды станет явью,

И встретимся в саду под шёпот звёзд.

Развеем грусть ушедшую и давнюю,

И счастья выпьем из небесных грёз.

И поцелуй сорвется, ярким цветом,

С моих дрожащих, исстрадавшихся губ,

Как будто эхом долгожданным, светом,

Пронзивших тьму двух одиноких судеб.

И будем вместе вечно, неразлучны,

В саду, где время потеряло счет.

Любить друг друга страстно, нежно, звучно,

И позабыть про прежний горький счёт.

А до тех пор я буду ждать, как прежде,

Твой свет в глазах, трепещущий, живой.

И пусть лишь сон, как призрачная вежда,

Меня хранит до встречи роковой.

И пусть пурпурные семнадцать роз,

Напоминают о любви, что вечно жива.

И пусть слеза тоски в ночи стечет,

Но веры луч нетленен, он сквозь тьму пробьётся.

Прекрасный рыцарь, латы и плащ, как кровь зари

Прекрасный рыцарь, латы и плащ, как кровь зари,

Шёл по мосту, где ветер пел, о давней их любви.

В руках семнадцать алых роз, пылающий костёр,

Как поцелуй застывший сквозь века, и вечен взор.

Он шёл, как будто предок шёл, в свой родовой чертог,

Где тени прошлого живут, и слышен сердца стон, как рок.

Его душа была полна, и трепета, из грёз,

Но надвигался тёмный мрак, сплетая сеть угроз.

И дева юная, как свет, средь ночи непроглядной,

Его спасла от наговора, тьмы силы беспощадной, не нарядной.

Она своим лучом любви, развеяла всю ложь,

И рыцарь вновь стоял, в надежде, что его ты позовёшь.

Но тишина вокруг царит, и эхо вдаль уносит,

Все ожидание томит, и сердце горько просит.

Он смотрит вдаль, а там туман, скрывая горизонты,

И в голове рождается вопрос: где дева, где ты, сон мой?

И вдруг, сквозь пелену дождей, мерцанье появляется,

Сияние далеких дней, надеждой отзывается.

То не маяк, то не звезда, то свет иного мира,

Где правит вечная мечта, где правит дева-лира.

И рыцарь, позабыв про страх, шагнул вперёд навстречу,

В тот мир волшебный, полный тайн, где души вечно лечат.

Мост растворился за спиной, осталась лишь мечта,

Любовь, что станет путеводной, и веры высота.

Он оказался на лугу, где травы шепчут песни,

Где птицы райские поют, и звёзды смотрят вместе.

А в самом сердце  изумрудные поляны, возвышается замок каменный,

Прекрасный, словно  сон, и нереально дальний.

И знает рыцарь, что там она, его любовь, его судьба,

Что там найдёт он тишину, и позабудет про борьбу.

Но путь к заветному дворцу тернист, преграды злы повсюду,

И должен рыцарь отыскать в себе самом источник сил и чуда.

Что дева ищет в нём давно, что скрыта под доспехом,

Души сиянье, что дано, лишь искренним утехам.

И первый страж на том пути — забытые обиды,

Что сердце рыцаря хранит, и злобой люто дышит.

Он должен им прощение дать, отпустить боль и гнев,

И научиться понимать, что злость — лишь краткий плен.

И рыцарь, собирает волю всю в кулак, обиды отпускает,

И видит, как дорогу мрак, бесследно покидает.

Второй страж — страх перед собой, сомненья и тревоги,

Что шепчут тихо за спиной, сбивают с той дороги.

Он должен честно посмотреть в глаза своим сомненьям,

И осознать, что он сумеет, преодолеть все тени.

И рыцарь, в бездну сердца заглянув, свой страх сразил,

Уверенность взрастил и, духом воспрянув, смело путь продолжил.

А третий страж — то искушенье, призрак забытья,

Где в свете мглистом лишь одно влеченье и нега бытия.

Он должен выбрать путь, где свет истины сияет,

Не дать страстям багряным разум запятнать,

Любовь подлинную из пепла похоти спасает,

И сердце чистое взамен гордыне обретать.

И рыцарь, в битве с тьмой, искушенье побеждает,

Отвергнув чары лжи, что душу так манят,

И замок древний, что секреты вечные скрывает,

Врата пред ним свои, как по велению, являет.

И  он вступает в замок неземной, где дева грёз его давно уж ждет,

В сиянье лунном, словно в серебре, где песни звездной музыка течёт.

Она нежнее утренней зари, светла, как ангел, спустившийся с небес,

И рыцарь понимает, что все битвы, все тяготы — ничто пред красотой чудес.

Всё было лишь предвестием мгновения, когда глаза её, как звёзды, вспыхнут вновь,

И осознания, что лишь любовь — бессмертный, нерушимый кров.

В объятьях крепких, две души сплелись в одно, навек едины,

И в тишине сердец звучит ответ: «Да… слышу… слышишь ли ты? Отныне мы неразделимы».

В переулках памяти я больше не блуждаю

В переулках памяти я больше не блуждаю,

Тех улочек души во снах не обретаю.

Ушли они в небесный сад, лишь отголоски боли,

А те, кто здесь живут, мне словно тени в поле.

Осенний лист, багряный и печальный,

На серый камень тротуара падает прощально.

И диссонанс на сердце, как игра осенних красок,

Где свет и тень сплелись в замысловатый сказ.

Воспоминания — потускневшие картины,

Хранят обрывки счастья, грусти и рутины.

Но время — лекарь, раны исцеляет нежно,

И к солнцу новой жизни сердце устремляет безмятежно.

Иду вперед, сквозь шёпот ветра в кронах,

Где каждый луч зари — как мантра, отголосок тризны.

Минувших дней, что более не жгут, не беспокоят,

Что больше не тревожат, лишь дымкой тают в бесконечность.

Я отпустила прошлое, как птицу из темницы,

Оно свободно, и я свободна. Золотится.

Надежды луч вдали, зовя к себе так страстно,

Забыть о боли, жить легко и безучастно.

Не безучастно к тем, кто рядом ищет света,

А безучастно к прошлому, где нет ответа

На главный мой вопрос: зачем я здесь, на свете?

Что я должна понять, какие встретить сети?

И вот стою на перепутье, сердце — компас,

Настраиваясь на новый, неизведанный пассаж.

Дорога манит перспективой дальней, глянцем,

И обещает небывалый, дивный антураж.

Мне кажется, что я проснулась после долгого забвенья,

И мир вокруг — полон цветов, оттенков, вдохновенья.

Нет больше страха, лишь любопытство и желанье

Познать себя, познать все тайны мирозданья.

И с каждым шагом ощущаю, как растёт уверенность,

Что все возможно, все достижимо, стоит захотеть лишь только.

Как будто крылья за спиной вдруг появились невесомо,

И поднимают ввысь, над суетой мирской, убогой.

Туман сомнений рассеялся, как дымка над рекой,

Оставив лишь прозрачную гладь перед собой.

И отражение в ней — уже не прежней, уставшей тени,

А полный жизни, радости и веры в перемены.

Я чувствую потоки света, что пронизывают все вокруг,

И как они сливаются с моей душой, образуя круг.

Круг силы, знаний, мудрости и понимания,

Что все мы — часть единого, великого создания.

И в этом осознании рождается смирение и любовь,

К себе, к другим, ко всему, что было и что будет вновь.

Я принимаю каждый миг, как дар судьбы бесценный,

И живу здесь и сейчас, душой просветленной.

Где хризантемы с шафраном спят в объятьях

Плетение слов и рифмы легкий стан,

Как осени узор, где грусть моя витает.

В тумане рваном лист кружит шафран,

И хризантемы куст тень твою ласкает.

Один, второй, их целая поляна,

Разноцветных красок, осени печаль.

Прощального финала, будто рана,

В душе моей, что не унять, не жаль.

И девушка в тоске, в своих мечтах,

С собакой и котом, гуляет не спеша.

Бредёт по городу в волшебных снах,

И ищет эльфа, тихо чуть дыша.

А эльф давно покинул серый город,

Умчался в лес, где сказки бродят в тишине.

Он слышит арфы звук, как будто хор,

И видит нимф, что плещутся в луне.

Но девушка не знает про изгнанье,

Про тайный мир, что скрыт от глаз людских.

Она живёт в надежде и мечтанье,

Что эльф придет и унесет от бед мирских.

И каждый день, как новый лучик света,

Она идёт по улицам своим.

И шепчет ветер ей слова привета,

И хризантемы шепчут вслед за ним.

В её глазах — тоска и ожиданье,

В душе — надежда, что не угасает.

Она хранит об эльфе воспоминание,

И верит, что любовь её спасает.

А осень кружит листья золотые,

И укрывает город серебром дождя.

И девушка гуляет, как святая,

В своём волшебном мире, где живет мечта.

Но что, если эльф — лишь плод воображенья?

Лишь отражение тоски в осенний день?

И нет спасения в чужом владенье,

Когда в душе твоей горит любви сирень?

Тогда исчезнет мир волшебный, зыбкий,

Растает эльф, как утренний туман.

Останется лишь город серый, липкий,

И одиночества бездонный океан.

Но даже в этом городе бетонном,

Где сказка умирает под асфальтом,

Она найдет свой мир, неповторимый, скромный,

В своих стихах, написанных устало.

И в каждом слове, в каждой новой строчке,

Она откроет двери в мир иной.

Где хризантемы шепчут в полуночи,

И дождь стучит в окно мотив простой.

И пусть стихи её — не эльф волшебный,

Не унесут в леса, где нимфы водят хоровод.

Но дарят свет надежды, чистый, девственный,

Той девушке, что верит и живет.

Она садится у окна, в объятьях пледа тёплого,

И смотрит, как танцуют капли на стекле.

В ее душе рождается мелодия особая,

Осенняя симфония, живущая в тепле.

И пальцы бегают по клавишам упрямо,

Слагая строки, полные любви и грёз.

Она рисует мир, где нет обмана, драмы,

Где хризантемы не боятся зимних слёз.

Пусть призрак эльфа, как мечта, растаял в дымке,

И грусть легла на сердце пеленой,

Зато теперь в стихах живет искринкой

Собаки лай, кошачий сон цветной,

И плеск дождя, и песня про сирень,

Где хризантемы с шафраном спят в объятьях,

И память о былом, что не вернуть взамен.

И патефон в ночи осенней не заводится давно

В своих раздумьях, настроении о нём,

Я поняла давно, он не герой, увы, совсем.

О ком слагала я романы, мечты плела,

А он разрушил всё, ушёл, как будто не была.

Её он обижал, потом молил простить опять,

И исчезал, оставив лишь тоску всерьёз познать.

Как призрак в лунном свете, тень в ночной тиши,

Он ускользал, оставив только боль в моей душе.

Он послан был ей для урока, чтоб познать себя,

Сквозь тернии обид, свою чтоб обрести тропу.

Чтоб научиться жить, дышать и верить вновь,

И в сердце отыскать ту чистую любовь.

И патефон в ночи осенней не заводится давно,

Забыты старые мелодии, что грели сердце много лет.

В душе другие рифмы, музыка иная о любви,

Где нет обмана, фальши нет, лишь страсти чистый, яркий свет горит.

И вот стоит она, у края новой жизни,

Свободная от пут, от горькой той любви.

Воспоминания пусть туманом тают в дали,

Оставив место солнцу, что восходит впереди.

Прошла сквозь бурю, выплакала все печали,

И в тихом зеркале нашла свои таланты.

Увидела себя, сильную, живую,

Готовую к новому, к светлому, родному.

И в этом отражении нет той надломленной души,

Что трепетала робко, в ожидании его тиши.

Теперь она сама — мелодия, что льётся без конца,

Сама судьба, художница, что пишет с чистого листа.

Она откроет окна навстречу ветру перемен,

И впустит новые рассветы, позабыв любовный плен.

Пусть прошлое останется лишь отголоском вдалеке,

Оно закалило сердце, оставив мудрость на строке.

Она построит крепость из уверенности и сил,

И расцветёт садами там, где он однажды угасил.

Наполнит жизнь свою теплом, заботой и добром,

И станет маяком для тех, кто ищет свой же дом.

И вот она идёт, уверенной походкой,

По улицам знакомым, где раньше сердце ныло кротко.

Но нет теперь той скорби, нет боли и тоски,

Лишь тихая улыбка играет от руки.

Шаги её легки, как будто танцует с ветром,

И в каждом взгляде искра, что светит ярким светом.

Она нашла себя, свое призвание и путь,

И в этом счастье истина, что не свернуть.

И встречи новые несут тепло и радость,

В глазах других мужчин ей видна только гордость.

Но сердце её свободно, не ищет больше пут,

Оно наполнено любовью к миру, что вокруг цветут.

Она — творец своей судьбы, и каждый день — картина,

Где краски яркие, где жизнь неповторима.

И в этой новой главе нет места для сомнений,

Лишь вера в лучшее, что ждёт за поворотом времени.

В строках моих лишь грусть и тень печали

В строках моих лишь грусть и тень печали,

Забыты радости мотивы, смех умчался вдаль.

Где прежняя ирония, задор, где сердца откровенность?

К былой любви взываю я, сквозь горечь, вновь.

Любовь, что небом не всем дарована,

О ней мечтают, в тишине ночной, поют.

А звезды? Помнишь, мы считали, песнь слагали,

И тайны ночи нам одним лишь доверяли.

Поцелуи обжигали душу, плоть и страсть,

Ты — чёрный барс, над сердцем властелин.

И женщину свою писал, в экстазе на холсте кричал,

В любви клялся, боготворил, и тут же забывал.

Но осень рыжим саваном все чувства замела,

Любовь сковало льдом бесчувственным, до дна.

Любовь, что клялся вечной, нерушимой,

А сам ушёл за грань, оставив лишь мне чистый лист.

И мысль сверлит, что не окончены дела,

Что в тех словах твоих, что недосказаны дотла.

Ищу меж строк ответ, как жить, когда тебя уж нет.

Как встретить солнце без тепла, как провожать луну одной.

Ведь ты был светом и судьбой, моим приютом, моим добром.

Теперь лишь пустота вокруг, и не найти былого вдруг.

Того огня, что нас сжигал дотла, той страсти дикой ураган.

Того безумства, что дарило рай, и в бездну с легкостью манило.

Я помню каждый твой поклон, и каждый взгляд твой устремлённый.

Как трепетно рука моя в твоей руке тонула, в нежности пленённой.

Но осень правит свой печальный бал, и ветер шепчет грустный свой финал.

Что все прошло, что все ушло, и время новое пришло.

Но сердце глухо, не внимает, и прошлое не отпускает.

В нём ты живешь, в нём ты дышишь, твой голос в сердце ясно слышу.

И я пишу, пишу, пишу, послание тебе, в ночной тиши.

О том, как я люблю, как по тебе всегда грущу.

И пусть живут мои стихи, свидетель нашей вечной той любви.

Пусть помнит мир, пусть помнит свет, что нас уж нет, но отблеск есть.

Лимонный кофе

Ты предложил мне чай с лимоном, — но сердце просит кофе, жгучий и густой.

В душе лишь колокольный звон, — о чём молчу, что прячу я за той чертой?

Давай лимон добавим в кофе, — дерзнём вкусить невиданный нектар,

И сердца наши в катастрофе собьются в такт, отринув старый вкус.

В янтарный омут с кислинкой нежной — нырнём, разбавив сладость губ твоих.

Твой взгляд, как луч звезды безбрежной, — играет в полумраке, — соткан стих.

О чём мечтаем в этот миг безмолвный? — Глаза в глаза, дыханье затая,

В любви взаимной, безусловно, — мы растворяем «Я», и только «Мы» — теперь судьба моя.

Твоих очей пронзительный, глубокий свет, — виной всему лимона привкус странный.

Умолкнуть больше права нет, — душа, как птица, вырвалась из плена, данного.

Кофейно-цитрусовый шёпот — сплетает наши голоса в один.

Вкус этот — не банальный ропот, — в нём райский сад, небесный палантин.

И вот, глоток, касание огнём, — по венам разливается волною.

Мы этот мир теперь вдвоём, — объяты негой, — лунною стеною.

Лимонный кофе — наш секретный знак, — пароль к Вселенной, код любви нетленной.

В нем бунт и нежность, пламя и полумрак, — он вкус свободы, истины священной.

И пальцы переплетены в одно, — как ветви дерева сплелись навеки.

Забыто всё былое, всё прошло, — теперь мы — реки, ставшие одной рекой.

И в этом танце губ, в прикосновении рук, — рождается поэма, новая глава.

В лимонно-кофейном нашем тайном круге — горит звезда, возвышенна, права.

И пусть твердят, что это странный вкус, — что кофе с лимоном — лишь игра моментов.

Для нас он — символ сброшенных обуз, — он отражение сокровенных элементов.

Он — дерзость чувств, он — вызов всем врагам, — он — квинтэссенция безумной страсти.

Он — то, что создали мы сами, — нам подарок дан, — открывший двери в царство нашей власти.

И кофе с лимоном — наша вечная печать, — на сердце выжжена, в душе запечатлена.

Мы будем этот вкус всегда встречать — как откровенье, данное лишь нам одним.

И пусть весь мир твердит одно — мы будем верить в то, что создали сами, — в лимонно-кофейное волшебство, — в любовь, что выше всех забытых шрамов.

В осеннем мареве, в объятьях тишины

В осеннем мареве, в объятьях тишины,

Хризантем мерцанье — отблеск неземной весны.

Белый цвет — как исповедь, души открытый том,

Ты краски в жизнь вливаешь, рассеивая сон.

В палитре осени, в круженьи пестрых дней,

Они танцуют, словно отблески огней,

И гонят прочь не скорбь, а тихую печаль,

Холст девственный мечты, окутанный в вуаль.

Прими же этот дар — букет из хризантем,

Как солнца луч в сплетении сумрачных поэм.

Они — мазки надежды, трепетной, живой,

В палитре чувств изменчивой, где правит век лихой.

Их лепестки, как шёпот ветра в вышине,

Хранят секрет ушедших дней в янтарной глубине.

Сплетаясь в хоровод, они поют свой гимн,

О вечной красоте, о радостях земли нам данной.

Пусть аромат их нежный, словно эликсир,

Наполнит сердце светом, изгоняя мир

Забот и треволнений, что душу теребят,

И в царство грез волшебных уносит наугад.

Они — посланники небес, в земной юдоли нашей,

В букете хризантем — надежда, что не гаснет.

Их нежный лик напомнит, что жизнь — прекрасный дар,

И каждый миг её неповторим и ярок, как пожар.

И пусть увянут лепестки под ветра дуновеньем,

Но в памяти останется их чудное мгновенье.

Как символ верности и преданной любви,

В букете хризантем — от Бога визави.

Моя душа…

Моя душа — невидимый ларец, в нём тайна,

Где бережно храню я жемчуга:

Стихов живых мерцанье неслучайное,

И кукол древних лица, и  карты Таро не игра.

В ночи бездонной, сквозь туманный полог,

Я погружаюсь в мир, где волшебство струится.

Хрустальный звон мечтаний, тих и долог,

В безбрежность грёз уносит, словно птицу.

Порой, душа стремится мир обнять,

И кладом внутренним со всеми поделиться.

Но мысль — лишь мотылёк, ей не догнать,

Лишь штрих неясный в мир прорвётся, птицей взвиться.

В скрижалях памяти, в старинных фолиантах,

Не яркость переплёта — вот где суть.

Миры неведомые спят в тех атлантах,

В душе моей, где грусть — мой верный рулевой, приют.

Она, как страж, сокровище хранит,

От злых ветров, от зависти оберегая.

Луна — свидетель тайн, что разум зрит,

И тихий друг, пиров ночных подруга дорогая.

Я собираю лунный свет в ладони,

И пью его, как эликсир богов златой.

В нём — эхо древних таинств и симфоний,

И шёпот гордый тех, кто шёл тропой иной.

А в зале кукол, с лицами из воска,

Живёт печаль ушедших поколений вереница.

В глазах застыла скорбь нездешней глубины,

И песен недопетых мерцают огоньки.

Они — хранители забытых сказок, снов,

И тайн, сокрытых в зеркальной глубине.

И в их молчании — обрывки нежных слов,

Что карнавал когда-то прошептал мне тихо, наедине.

В колоде Таро — судьбы отраженье,

И предсказанья, часто сбываются, увы.

В ней — страсти лабиринт, и притяженья,

И ключ к разгадке той, что нам начертали небеса, ура.

Тасую карты в полумраке ночи,

Ищу ответ на вечный свой вопрос.

О смысле жизни, о любви пророчества,

И о судьбе, что мне преподнес мир грёз.

И в танце карт, в мерцании свечей,

Я вижу отражение души своей глубокое.

Не той, что миру я являю каждый день.

А той, что прячется, от взглядов чуждых, одинокая.

И вот, средь артефактов и теней,

В лабиринте грёз, где время  мне не властно,

Я нахожу покой души своей,

В объятьях меланхолии прекрасной.

Ночь длится долго, свечи оплывают,

И тени пляшут, множатся вокруг.

Артефакты таинственно мерцают,

И каждый шепчет сказку, что он сберег, мой друг.

Я слушаю их тихий, древний голос,

И впитываю мудрость вековую.

Душа моя, как парус, рвётся в космос,

В бескрайнее пространство, и там я существую.

Где нет границ, где нет земного плена,

Где можно быть собой, без масок лживых.

Лишь я и звёзды, лунная арена,

И тишина, что лечит раны нивы.

И понимаю вдруг, что клад не в жемчугах,

Не в куклах старых, не в колоде Таро.

А в том, что я могу летать в стихах,

И в грёзах находить своеобразное добро.

В способности чувствовать, сопереживать, сочувствовать.

И видеть красоту в печали тихой,

И в одиночестве находить просторы,

Где расцветает сердце песней дикой.

И уходя в рассвет, с предчувствием зари,

Я знаю, что душа моя — не просто ларец.

Она — Вселенная, где звёзды и миры,

И каждый вздох — то новый, дивный лес.

В лесу том бродят тени прошлых дней,

И шепчут мне истории о любви и расставании.

О верности, что крепче всех цепей,

И о предательстве, что болью рвёт признание.

И я иду сквозь чащу тех воспоминаний,

Со светом лунным в сердце, не боясь.

Ведь знаю, что в душе моей сиянье,

Разгонит тьму и все печали в прах.

Вновь собираю свет небесных тел,

И растворяюсь в танце вечном звездном.

Моя душа — то колокол, что нежность прозвенел,

В пространстве бесконечном и чудесном.

Осенняя метафора

Осенняя метафора, как вздох зари, робка,

Твердыня счастья — замка хрупкого коробка.

В квартире тихой, гавани, где дремлет благодать,

В объятьях нежных двое тают, время позабыв считать.

Под пледом клетчатым тепло, как в колыбели грёз,

Глинтвейн мерцает — вишен зарево, без лишних слёз.

Она колдует у плиты на кухне, с трепетом, с любовью тихой,

И осень счастья льётся негой, смывая грусть ошибок.

Он сыплет шутками — смех льётся, как весенний звон ручья,

В них терпкость кардамона, и солнца теплота луча.

И цедра апельсина, и взгляд её — как звездный дождь,

Всё в этой комнате — застывшее мгновенье, пленительней которого, на свете нет.

А на экране — кинолента, ретро-снов волшебный ход,

Он смотрит на неё, в глазах — желанье вечное вперёд.

Желает лишь одну — она давно уж это знает,

Любовь в этом доме — солнце, что души согревает.

И вот уж на столе дымится яблочный пирог,

В нём сладость сентября, его тепло и вечной срок.

Он режет нежно, словно делится мечтой,

И каждый новый день им кажется главой святой.

А за окном унылый дождь стучит по мокрым веткам,

Но здесь, внутри, бушует пламя, ярче всякой метки.

Их мир — уютный кокон, крепость от невзгод,

Где каждый взгляд и жест — признание без слов, наоборот.

Она прильнет к нему, обвив руками шею,

 Он чувствует, как сердце бьётся всё сильнее.

В молчании слышен шёпот душ, переплетённых в нить,

И в этот миг нет ничего прекрасней, чем любить.

И вечер расцветает негой, в янтарном свете ламп.

Он гладит волосы, как шёлк, что ниспадает прямо там,

Где плечи нежно оголились, в кружевной тени.

И в каждом прикосновении — клятвы вечные огни.

Он вспоминает, как впервые её увидел, как замер мир вокруг.

Как понял, что она — тот компас, что выведет из тьмы, из мук.

Она — его звезда, его надежда, тихая пристань в бурю бед.

И в этом чувстве он находит вечный свой рассвет, приют.

Она целует его, легко касаясь губ, и в этом нет притворства.

Вкус яблок и корицы, и запах страсти, как пророчество.

Они танцуют медленно, в ритме тихой музыки дождя,

И в каждом обороте, в каждом взгляде — их любовь царит, чиста, нежна.

Их танго в полумраке комнаты — история, рассказанная без слов,

Где страсть и нежность переплелись в узор из тайных снов.

Он ведёт её, уверенно, как свою судьбу танцует,

А она, доверившись полностью, за ним плывёт вперед.

И вот, когда луна взошла, бросая бледный свет в окно,

Они замирают в танце звёздном, и время словно спит давно.

В глазах — лишь отражение друг друга, и тайна, что двоим дана,

Любовь, что ярче всех созвездий, и вечностью оплетена.

Их души слились в унисон, в мелодии ночной любви,

Где каждый вздох, как эхо звёзд, звучал в ночной тиши.

Она уткнулась в его плечо, забыв про все тревоги дня,

И он обнял её в ответ, как будто от огня храня.

Их мир — вселенная любви, и ей не тесны ни эта комната, ни этот танец,

Где каждый жест — признание в чувствах, что не поддаются глянцу.

А за окном шептал осенний дождь, свою печальную балладу,

Но здесь, в их маленьком раю, царили мир и тишь в награду.

Они смотрели друг другу в глаза, и в каждом взгляде — целый мир,

Где радость, грусть, надежда, страх — все переплелось в единый клир.

И в этот миг они почувствовали, как время замерло в полёте,

И только их любовь пылала, ярче всех огней на свете.

И вот, когда усталость нежно опустилась на ресницы,

Они, держась за руки, ушли в мир грёз, где сказке длиться.

Их сон — как продолжение танца, как вечное признание в любви,

И даже в полумраке ночи сияет свет их на двоих судьбы.

В осенний день, когда инжир коснулся сада

В осенний день, когда инжир коснулся сада,

Плодами щедро одарил наш тихий кров.

И аромат его — как нежная отрада,

Как тёплый, ласковый и долгожданный зов.

Багрянец листьев за окном кружит неслышно,

И осень шепчет сказки в полумгле,

И тайны раскрывает мне Всевышний,

Лишь мне, одной, на краешке земли.

И свечи зажигаю в этот вечер поздний,

В их отблесках — инжирная печаль.

Их пламя мягкое, как шёлк, морозный,

Окутывает душу, гонит вдаль.

В огне мерцающем, причудливом и зыбком,

Танцуют тени на стене, во тьме.

И осень посылает сны мне гибко,

Лишь мне, одной, оставленной себе.

И кот мой рыжий, с сапфирами во взгляде,

Мой страж ночной, хранитель тишины,

В лазурной ласке топит все преграды,

И растворяет сумрак до весны.

Он мышек ловит, словно дар бесценный,

Приносит их, как трофеи на войне,

Доказывая преданность нетленной,

Не словом, а поступком, в тишине.

И кофе пью, в зеркальную вглядываюсь бездну,

Где отраженья прошлого живут.

В ней вижу я и радость, и болезнь,

И память дней, что больше не вернуть.

И осенью богата жизнь моя, безбрежная,

И каждый миг живу, ценю его.

И тайны вечера храню я так прилежно,

В объятьях сердца, дома моего.

И тишина, как бархат, обволакивает стены,

В ней слышен шепот звёзд издалека.

И кажется, что времени здесь нет замены,

Что жизнь — река, текущая слегка.

И в этом месте, где реальность с тенью слиты,

Где прошлое и будущее — едины,

Я обретаю то, что долго было скрыто,

Покой душевный, тихое сердечное тепло.

Вдыхаю запах пряностей и тлена,

Он осени — души моей — родной.

И чувствую, как каждая измена,

Прошедшая сквозь жизнь, уходит в зной.

Остаётся мудрость, тихая и зрелая,

И благодарность каждому из дней,

За всё, что пережито, всё, что наболело,

За свет и тьму, что делают сильней.

И засыпаю под убаюкивание ветра,

Он песнь безмолвную поёт в трубе.

И знаю я, что осень мне ответит,

На все вопросы, что таятся на душе.

В снах вижу я инжирные сады,

То зрелость — как жемчуг на ветвях.

И ощущаю прикосновение судьбы,

Как лучик солнца в шелковых облаках.

И просыпаюсь, когда зори плачут,

Рассвет там красками на небе пишет сказки.

И кот мой рядом, на подушке значим,

Заботой греет, отгоняя маски.

В окне танцуют листья, словно феи,

И осень продолжает свой балет.

И понимаю, что не нужно мне обид и зла,

Когда есть рядом тот, кто дарит свет.

И вновь за чашкой кофе сажусь я у камина,

Где треск поленьев — музыка души.

И понимаю, что жизнь — картина,

Которую сама пишу и украшаю.

И краски осени — лишь вдохновенье,

Для новых глав, для новых перемен.

И принимаю каждое мгновенье,

Как дар небес, как счастья семя.

И растворяюсь в этой тишине я,

В объятьях осени, в любви к себе.

И пусть года летят, как стаи лебедей,

Я знаю, что останусь лишь верна себе, семье.

В инжирном аромате, в свете тающих свечей,

В мурлыканье кота, в объятьях дома,

Я нахожу покой души своей,

В осеннем дне, дарованном мне Богом.

Мы

В багряном парке осени златой мы бродим,

Рука в руке — как миг, промчалась четверть века.

В глазах — заката отблеск благородный ловим,

Любовь пылает, как костёр, от счастья и успеха.

Глядим на липы, что сажали вместе нежно,

Когда я жизнь носила под сердцем, как рассвет.

Как время пронеслось неуловимо, скоротечно,

Но нежность мы храним, как самый ценный амулет.

Минуты трепетных прогулка — будто в вечность,

Как клятва юности, что в сердце берегли.

Любви взаимной свет струится бесконечно,

Согреет этот вечер, что вдвоём нашли.

В кино зовёшь, как много лет назад, наивно,

Смотреть истории, сквозь годы пронесённые.

Любви сильней нет в мире, это дивно,

Навек мы связаны, сердца переплетённые.

А после фильма — тихий ужин в доме, милый,

Где каждый уголок теплом любви пронизан.

Воспоминания всплывают, сладостно-ранимые,

И прошлое становится мечтой, как некий призрак.

И чай душистый, с бергамотом, льётся плавно,

В фарфоре тонком, что хранит семейный сказ.

Беседа тихая, как реченька, несётся славно,

И взгляд один — дороже всех наград для нас.

А за окнами шуршит листва уныло, сонно,

Напоминая о грядущих зимних холодах.

Но в доме нашем — солнце светит неуклонно,

И не страшны нам времени превратности, года.

Сидим, обнявшись, словно в первый раз несмело,

Когда смущённо ты глаза мне посмотрел.

И мир вокруг исчез, как будто отлетело,

Лишь ты и я, в объятьях тишины одной.

И вот теперь, под пледом тёплым вместе, ясно,

Мы вспоминаем те наивные мечты.

Смеёмся тихо над нелепостью, прекрасно,

И как же быстро повзрослели мы, как дети.

А за окном — огни ночного города, танцуют,

Рисуют тени на стенах, как кружева.

И жизнь течёт, как речка полноводная, людно,

Где каждый поворот — особая судьбы глава.

И вот, когда уж ночь совсем спустилась тихо,

И звёзды вышли в свой небесный, вечный пляс,

Я вдруг шепчу: «Как жизнь наша сложилась дивно!

Сто тысяч раз судьбе скажу «Спасибо» я за нас».

Ты улыбаешься, глаза сияют нежно-нежно,

Как те далёкие, волшебные огни.

И говоришь мне тихо, безмятежно-грешно:

«Ведь главное, что вместе мы, а не одни».

И за окном взошла луна, излив серебряный свой свет,

На лица наши, словно бархатом касаясь.

И кажется, что времени теченья больше нет,

Лишь вечность нам любовь свою даря, не угасая.

И мы молчим, вдыхая запах ночи колдовской,

Где тишина — мелодия любви прекрасной.

И чувствуем, как стали мы семьёй одной,

Две половинки, что судьбой друг другу даны властно.

И в этой тишине рождается мелодия, чиста,

Что наши души вместе навсегда сплела.

Не нужно слов, понятны все аккорды, как мечта,

Любовь — гармония, что нас уберегла.

И вот, когда казалось бы, слова излишни, звенят,