Бесплатный фрагмент - Отголоски

Превосходное всегда единично и редко; чего много, тому цена не велика.

Грасиан

---

Когда человек прожил жизнь, то в Душе в разной тональности звучат события прошлого. Определенного хронологического порядка в этих «звуках» нет. Происшествия, которые были восприняты эмоционально звучат наиболее громко, порою даже нормально спать не дают. Другие же наоборот: тихо «мурлычут» и вгоняют в летаргический сон.

Сразу вынужден отметить: повествование далеко не автобиографичное, скорее всего автор здесь, как свидетель, ибо главным героем будет женщина, точнее жена, с которой я расстался семь месяцев назад, ввиду ее тяжелого заболевания. Об этой фазе её жизни расскажу позднее, в конце данного произведения. Читатель невольно задаст вопрос: почему муж в качестве свидетеля? Почему не «сопутник» и не помощник в делах семейных у жены. Ответ на эти вопросы чуть позднее.

Во-вторых, последовательного повествования жизнеописания героини не будет, ибо современному читателю нужен ритм и действие. По этой причине будут «явлены» события, которые наиболее ярко и эмоционально характеризуют мою супругу.

Форма повествования произвольная с философскими отступлениями, но определенной «тягомотины» постараюсь избежать, чтобы сохранить интерес к повествованию у неискушенного читателя.

Иного способа отблагодарить супругу за хороший семейный союз не вижу. Одно могу сказать: она была краеугольным камнем семьи. Именно её усилиями и заботами были подарены этому миру дети, муж, внуки.

На этом вступление в повествование закончено.

Первый взгляд

Стоял сухой и солнечный май 1966 года. Напротив школьных мастерских, на противоположной стороне улицы Орджоникидзе толпились ученики старших классов. Это были спортсмены, которые участвовали в традиционной легкоатлетической эстафете. Соревнование проводилось между девятыми, десятыми и одиннадцатыми классами.

Зрители толпились вдоль улицы, на которой этапы были обозначены красными флажками. Перед спортсменами приволакивая ногу с рупором в руке ходил постоянный организатор спортивных мероприятий Климин Игорь Михайлович, который считался старшим воспитателем в местном интернате. К этому времени он ещё не выгнал меня из интерната с припиской в докладной «за культ личности». Об этом разговору пока нет. В соревнованиях участвовал мой одноклассник и друг Марков Александр.

Именно к нему я обратился по поводу рыжеволосой стройной девушки. Она была в обычном для тех времён трико, которое прошло уже точно не одну стирку, ибо цвет из темно-синего перешел в блекло — синий. С левой стороны на трико, чуть выше колена «красовалось» круглое белое пятно.

— По всей видимости красила наличники окон и «окропилась», — подумал я.

— Кто она? — торопился я с вопросом, ибо до ухода на дистанцию оставались считанные минуты.

— Лариса Блохина, из одиннадцатого «б». Им в призерах не быть, — усмехнулся он. — У них в классе пацанов почти нет и на мужских этапах у них бегут девчонки. Вот и её подтянули, хотя она занималась только лыжами.

— За них болеть буду. Познакомишь?

— Угу. После. Я пошел на свой этап.

Команда одиннадцатого «б» заняла четвертое место, пропустив вперёд десятый «в», девятый «а» и девятый «в». Но Ларисин класс обошел одиннадцатый «а», в котором был полный комплект юношей. Именно на этом обстоятельстве заострил внимание при подведении итогов эстафеты Климин Игорь Михайлович. В этот день знакомство с Ларисой не состоялось.

---

   * * *

Почему я вдруг обратил внимание из множества девушек именно на неё трудно ответить: одним словом. Возможно, это рок, судьба, а может что — то психологическое, которое вошло в подсознание. И с тех пор этот образ укоренился там до скончания моего века. Мне через пять десятилетий трудно оценить этот судьбоносный миг. Но он был. Именно по этой причине я верю в любовь с первого взгляда. Бывает такое, когда угадывается сродство Душ. Вдруг понимаешь: пазлы, то есть судьба может сложится именно с этой девушкой, а не с другой. К слову сказать: обозначение — подсознание появился довольно поздно, в 1889 году. Хотя о нем упоминалось ещё в Евангелии. Для этого был термин: чувственная плоть.. Так получилось, что в девятом классе я «заразился» чувственной плотью.

Пророк

Познакомились мы танцах, в Доме культуры железнодорожников. Я сам пригласил её на танец. Позднее мы множество раз под мелодию Ободзинского будем смотреть в глаза друг друга. После танцев я пару раз проводил её до дому. Ничего серьезного у нас не было, у меня лишь была определенная симпатия к ней, влюбленность. Кроме того, я не мог каждую субботу быть в Шале, ибо родители у меня жили в Глухаре, на окраине района. Что поразило меня в Ларисе, так это полное отсутствие кокетства и чопорности. Запомнился ещё ситцевый бал в школе. Ученицы, которые обучались швейному делу должны были показать свои модели. Лариса в этом мероприятии не участвовала, и я на правах свободного агента флиртовал с её красавицей подругой — Таней Холкиной. Уже был намерен проводить её после бала до дому, но тут я заметил стоящую в коридоре Ларису. Я подбежал к ней.

— Почему не танцуешь? — спросил я.

— Пришла просто посмотреть… Ситцевое платье не успела сшить, — бабушка заболела. Сейчас иду домой, — с некоторой грустью сказала она.

— Я с тобой.

— А как же Таня?

— Для неё всегда найдутся кавалеры, — отметил я.

Это был поворотный момент моей влюбленности в Ларису, ибо никто другой уже не мог её заменить. Её образ ещё надёжнее укоренился в подсознании. Это было начало куртуазной любви. Лариса становится для меня идеальной Дамой. Мы встречались изредка на танцах. Контактов по школе не было, ибо она училась на два класса старше меня. Что её привлекало во мне? — точно сказать не могу, но отмечу: вел себя с ней очень деликатно, не наглел, даже за руку стеснялся взять. Но, весной 66 года, когда уже заканчивалась учеба в школе, мы с Марковым Сашей «болтались» возле вокзала и кажется выпили уже пиво. В этот момент на горизонте обозначилась Лариса со своей подругой Людмилой Федорищевой. Надо отметить, что подруга было влюблена в Маркова. Мой же друг был ещё тот повеса. По этой причине Людмила в последствии разорвала с ним все отношения. В разговоре с девушками выяснилось, что они идут на проводы в Армию Киреева Володи. Людмила была готова своего друга взять с собою. А вот Лариса же сказала мне, что может со мною встретиться позднее вечером, ибо она не может просто так привести незнакомца в гости к соседям. Позиция правильная, можно сказать: дипломатичная. Но, уперся друг Санька, который заявил Людмиле:

«Без Паши не пойду с тобой на проводы!».

Девушки отошли в сторону, отдалились на несколько метров от юношей, о чем-то долго шептались и вынесли резюме: «Идем вместе!». Надо думать: Людмила убедила Ларису.

Молодежи за столом было много. Произносились пожелания молодому войну от родственников, соседей и друзей. Лариса на правах соседки помогала хозяйке в сервировке стола. Когда уже гости захмелели, начались танцы. В этих обстоятельствах я тут же пригласил Ларису, ибо остальная публика мне была незнакомой. Во время танца я ей объявил: «Лариса, в будущем мы поженимся, и ты будешь Патлусовой!»

Это моё заявление вызвало у неё определённый смех, — Паша ты ещё ученик, а мне надо поступать в институт. И всё может изменится.

— Не изменится только моя любовь к тебе, — высокопарно заявил я.

Снова присев за стол и «тяпнув» стопку сорока пятиградусной «Сибирской водки», новоявленный жених «окосел» и пристроился спать на лавке, возле печи.

В это время за Ларисой пришла мать, моя будущая теща и увела дочь домой, ибо «на носу» у неё были выпускные экзамены в школе.

— Мама, а меня уже замуж пригласили, — весело и задорно заявила она Анне Артемьевне.

— И кто же он? — усмехнулась мать.

— Тот который на лавке спит.

— Милая дочь, так он же уже не умеренно пьёт.

— Мама, сейчас все пьют. И что из-за этого мне замуж не выходить.

— Ой, Лариска, и дурочка ты ещё, — рассмеялась будущая теща, — не успела окончить школу замуж собралась. Окончи институт вот и выходи замуж.

На этом нравоучение дочери закончилось. Кстати сказать: Лариса, это заявление, на проводах соседа в Армию, запомнила. Позднее уже в семейном союзе мы часто с улыбкой его вспоминали.

                                           * * *

Любовь представляет собой обмен Душами: когда влюбленный отдает свою Душу любимой, он умирает, но при этом возрождается в душе другого, так что одна Душа уже владеет двумя телами. Тот, кто любит умирает в себе самом. Так как пренебрегает собою ради другого. Удивительная сделка, при которой кто отдает самого себя ради другого — обладает другим и продолжает обладать собой!

Фичино. Комментарий на «Пир» Платона

Крышка для консервирования

Лариса поступила в педагогический институт, я же через год в медицинский институт в Ленинграде. Студенческая жизнь закрутила нас, появились новые интересы, новые друзья. На втором курсе я должен был отрабатывать практику медбрата в больнице имени Мечникова (основная наша учебная база). В конце июля я находился на вокзале поселка Шаля в ожидании поезда Свердловск — Ленинград. Там неожиданно встретил своего бывшего учителя из Шутема Ивана Григорьевича Гаврилова. Купили литровую банку вина. В то время вино продавали в трехлитровых, двухлитровых и литровых банках. Прикупив нехитрый «закусон», расположились мы у киоска, который был закрыт. Кажется, уже выпили за встречу и начали вспоминать выпускников Шутемской восьмилетней школы. У него информации было намного больше, ибо я уже оторвался от родных мест.

В это время по перрону проходила Лариса, она шла из центра поселка через железнодорожные пути. В то время так ходили практически все. Увидев меня, она подошла.

— Паша, это ты?

— Я, — удивленный такой встрече, ответил на её вопрос.

— Ну, здравствуй.

— Иван Григорьевич, можно я отлучусь с девушкой на пять минут.

— Конечно, конечно…

— Расскажи, Паша, как ты живешь?

Я коротенько рассказал о себе.

— Я бы хотел Лариса не терять с тобою связь. Дай адрес твоего общежития.

— Записывай.

— Так ручка в чемодане, чемодан в камере хранения… Сейчас что-то придумаем. Я вернулся к киоску, взял крышку от банки с вином и подобрав на перроне гвоздь, сказал: «Диктуй!»

— Мельникова, 36 комната 23.

Я нацарапал эти координаты на крышке и, конечно, положил её в карман.

---

На этом наша короткая встреча закончилась. Я вернулся к своему бывшему учителю.

С первого сентября я начал писать письма Ларисе. Так начался эпистолярный цикл нашей любви. Я писал практически каждый день. Она отвечала скромно: один раз в неделю. В каникулы мы пытались встречаться, но не всегда они совпадали по времени. Ради этого я всегда сдавал сессии досрочно, выигрывая порою целую неделю. Эпистолярный жанр нашей любви продолжался довольно долго, у Ларисы накопилось моих писем аж целый чемодан.

                                           * * *

Сейчас по прошествии многих десятилетий могу отметить: любовь должна быть деятельной постоянно. Моя «бомбардировка» письмами Ларисы вероятно имела свои последствия. После окончания мною четвертого курса, ею института мы решили пожениться. Подали заявление в ЗАГСе Шалинского района в августе месяце. То есть через год мы должны были заключить семейный союз. А так мы часто встречались, ибо мои родители переехали жить в Шалю. В этот период влюбленности мы могли уже держать друг друга за руки. Дело до поцелуев не доходило.

Конфуз жениха

Я появился у порога её дома 21 августа, когда она отмечала День рождения. Припозднился, ибо на покосе собирали кошенину в копны; был потный и грязный. Кстати, Ларисе нравился мой пот, говорила: пахнет, как арабские духи. Ничего не скажешь: феромоны работают на Любовь.

— Не могу с Вами сидеть за общим столом. Ноги у меня грязные, воняют. Просто захотелось тебя увидеть…

— Подожди минутку.

Через пять минут она принесла мне таз с водой, мыло, мочалку.

— Мой ноги.

Я вымыл ноги до колен и невольно подумал: «Вот так Мария мыла ноги Христу». Правда в Евангелии Мария делала это маслом. После такой процедуры я сидел за общим столом. После пиршества Лариса проводила меня до вокзала. На прощание сказала: «Завтра с Аллой Неугодниковой идем в кино. Приходи к началу сеанса». Я дал согласие.

На следующий день собранное сено в копнах вывезли домой, отметали частично на сарай, а остальное сложили в стог. По окончанию работы я вместе с водителем машины и отцом принял «на грудь» и в бодром настроении отправился в кино.

Билет в кино мне не продали, ввиду того я был под хмелем. Вскоре появилась Лариса с подругой.

— Я не могу с Вами в кино пойти, — билет мне не продают. Но, я Вас подожду здесь и после окончания сеанса провожу до дому. Хорошо?

— Жди, — ответила Лариса.

Когда начался сеанс в вестибюле появился еще один юноша «под шафе». Ему, как и мне не продали билет, но он упорно просил и наседал на кассира. И тут я вышел из тени и решил оттащить юношу от кассы. За это действие получил солдатским ремнем по голове. Кстати, шрам до сих пор имеется. Я взбесился, опрокинул противника на пол, а затем взяв его одной рукой за ворот рубахи, а другой за брюки и как тараном два или три раза стукнул головой о стену. Противник обмяк. Кровь заливала мне лицо. Кассир, как бывает в таких случаях вызвала милицию. Меня отправили в КПЗ, где врач со скорой помощи обработала мне рану и сделала перевязку. Одним словом: за хулиганство мне «светило» десять или пятнадцать суток.

На следующий день Лариса пришла навестить меня в КПЗ. Одна она стеснялась идти к хулигану, и поэтому в качестве партнера пригласила Ошуркова Алексея, который обучался в школе вместе со мной, но в параллельном классе.

Свидание разрешили, ибо в небольшом райцентре все друг друга знали и часто сотрудники правоохранительных органов жили по соседству.

Жених грустными глазами смотрел на свою невесту и отметил:

«Все зависит от тяжести травмы, которую я нанес сопернику. Если тяжелые травмы, то моя история в КПЗ может затянуться».

— Надо, уж было отправить в кино Аллу одну, а мне с тобою остаться. Я чувствую себя виновной.

— Да, нет твоей вины, — все моё неадекватное поведение. Не надо было с этим «засранцем» связываться. Ещё не известно какие показания даст кассир.

— Мне же Павлик через три дня нужно уже быть в институте сдавать материалы о летней практике.

— Ну, жить — то ты будешь по-прежнему адресу?

— Конечно.

На этом наше свидание закончилось. На третий день меня выпустили, чему поспособствовало два обстоятельства: во-первых, мой противник сбежал из больницы, спустился со второго этажа по простыне; во-вторых, за меня ходатайствовал главный врач ветлечебницы, где мой отец работал санитаром.

Я сразу, с забинтованной головой прибежал к Ларисе. Она была очень рада.

— Сейчас, Павлик, я собираю вещи, чтобы завтра с первой электричкой отбыть в Свердловск.

Она быстро поцеловала меня в щеку и бросилась в сени, хлопнув дверью. Все произошло, как в кино. Это был первый поцелуй, который давал мне надежду на дальнейшее продолжение отношений. Домой я шел отличном настроении боясь даже прикоснуться рукою к месту поцелуя. Этим приятным действием она облегчила мои страдания.

Надо отметить, что наш будущий брак не приветствовали с обоих сторон. Анна Артемьевна, моя будущая теща говорила дочери: «Он не только пьет, но и ещё хулиган. Надо тебе с таким мучиться».

Моя мама от одной из сотрудниц ветлечебницы получила информацию, что моя будущая теща пьет. Будущие золовки, мои сестры, твердили: «Она же рыжая!» И только отец говорил: «С лица воду не пить». В отношении Анны Артемьевны слова недоброжелателей были абсолютной ложью. Она никогда не выпивала более 50 грамм. У неё была такая стопка. А то, что мать — одиночка воспитывает четверых детей, об этом никто не задумался. Истиной надо считать утверждение моей будущей тещи об авторе. Вынужден признаться: характеристика точная, ибо ещё в школе был на учете в Детской комнате милиции. Все опасения матери Ларисы были обоснованными. Каждая мать хочет видеть свою дочь счастливой.

Решительность Ларисы

Не буду описывать почему и как у нас не состоялся брак зимою в Шале. В начале учебного года я дважды оперировался: вначале вырезали перегородку на носу, а затем через месяц провели операцию на правом ухе. Диагноз: эпимезотимпанит. Вернулся в Шалю. Начал подрабатывать. Конечно, встречался с Ларисой. Гуляли по аллеям поселка. Она заканчивала последний курс. Условие, что я должен закончить четвертый курс, прежде чем жениться осталось.

Осенью я уехал вновь на учебу, а Лариса по распределению в Серов. Вновь возобновился эпистолярный жанр. В январе сдал сессию, приехал на каникулы в Шалю. Приехала из Серова и Лариса, чтобы меня встретить и принесла по трескучему морозу мне на день рождения рубашку. К сожалению, меня дома не было. Вечером я побежал к дому тещи. Увы, опоздал: она уже уехала обратно.

Вновь уехал в Ленинград. Мы по-прежнему писали друг другу письма. Но в марте — месяце я совершил со студенческим другом дурной поступок: дебош в пьяном виде в общежитии. Отчислили. Ехать домой было стыдно. Решил завербоваться в Воркуту. Об этом решении сообщил Ларисе. Она изменила моё решение: приезжай в Серов и никаких северов.

Приехал в Серов. Устроился на работу в начале на завод, а затем перешел фельдшером на механический завод. Жили на квартире у одинокой старушки: тети Зои. Никаких близких отношений между нами не было. Свадьба была назначена на 3-е июня.

В апреле — месяце Лариса ездила на Пасху в Шалю. Вернувшись, заявила, что все родственники не верят, что у нас нет близости.

— Ну и пусть не верят…

— А к чему тогда наша с тобою подобная верность. Сегодня ночью ты получишь то, о чем мечтаешь. Ведь мечтаешь?

— Мечтаю, — сознался я.

С тех пор мы ежегодно, не посвящая никого отмечали этот день: одиннадцатое апреля. Это было нашей тайной.

Для свадьбы особых денег у нас не было. Уложились в сто двадцать рублей. Мне был куплен темно-синий костюм, а невеста шла в ЗАГС в чужом свадебном платье. Его дала коллега по работе Ольга Золотарева. Даже обручальные кольца дали Золотаревы. Свадьбу справили на квартире у Мамариных — коллеги Ларисы по школе — интернату. С моей стороны были сестры со стороны Ларисы мама, братья. Сестра Таня осталась на хозяйстве. Было весело. Но, ещё веселее было утром, ибо молодые попали в неприятную ситуацию. Спать молодожены отправились к Калачевым, соседям Мамариних. Утром молодожены со смущенными лицами от стыда стояли перед хозяевами квартиры, ибо сломали диван.

— Володя, ты посмотри: мы пять лет с тобою спали на этом диване, и ничего, а эти молодые за ночь его сломали, — и не понятно было, то ли Фаина Ивановна восхищается молодыми или же делает «укол» супругу.

— Мы все отремонтируем, — ворковали виновато молодожены.

— Да-уж, придется, — отметил Владимир Иванович.

После этой истории мы с супругой договорились, что никаких интимных подробностей на публику не рассказывать. Это условие выполнялось неукоснительно. Кроме того, Ларисе крайне не нравилось слово: секс. Она считала его техническим термином, а не духовно-нравственным. По этой причине в семье обходились мы такими аналогами: любовные или интимные отношения, близкие отношения.

Еще смешнее или трагичнее случилось с мужем Золотаревой. Она во время свадьбы покинула торжество, так как её муж неаккуратно вел себя за столом. Уж лучше бы они ушли вместе. Когда закончился свадебный вечер Золотарев ушел домой. Но, был видимо сильно пьян. Не дойдя до дому, он лег спать на лавочке, причем аккуратно по — армейски положив рядом парадный мундир, ботинки, фуражку. Утром он проснулся в трусах и майке. У него осталась в наличии только полевая форма. Обидно. Это была прекрасная пара, но позднее они развелись: у Ольги была аллергия на своего мужа. Какая это была аллергия мы с Ларисой не уточняли. Возможно, психологическая, а может быть она носила иной характер. Существует и такое суеверие: если дали «на прокат» свои обручальные кольца, свадебное платье, то отдали своё счастье навсегда.

Во дворце бракосочетаний с женихом произошел конфуз, о котором жена часто мне напоминала. Когда ведущая бракосочетание сказала: " Теперь молодые поздравьте друг друга!». Я повернулся уже к законной жене и видел как она вытянула шею и губы. Но, не зная ритуала, я просто, как товарищ пожал ей руку. О чем до сих пор вспоминаю с определённой долей юмора.

                                           * * *