Бесплатный фрагмент - От дисгармонии к гармонии

Содержание

Введение

Актуальность.

На данном этапе наша страна столкнулось с демографической проблемой. Растёт число взрослых людей, которые не хотят или не могут создать собственную семью, семей с одним родителем, среди которых преобладает так называемая «материнская семья», а также семьи, без детей. Постоянно растёт доля детей, родившихся вне зарегистрированного брака. Но самая поразительная ситуация в семьях с повзрослевшими детьми. Молодые люди, достигшие благоприятного возраста для создания семьи — 23—27 лет, не создают свои собственные семьи. Даже при возможности проживать на собственной территории, они остаются с родителями.

В нашем обществе бытует мнение, что мать — основная фигура для ребенка в любом возрасте. Не это ли расхожее мнение является одной из причин, по которой собственные семьи или не создаются, или быстро распадаются. Возможно на каждом этапе развития ребенка, и в том числе взрослого ребенка мать должна занимать свое определенное место, и скорее всего не самое главное. Для того, чтобы сепарация матери и ребенка произошла в период ранней взрослости необходима независимость территориальная, финансовая и психологическая. Благодаря росту уровня жизни и возросшим возможностям первая и вторая составляющие достигаются, а вот третья зачастую так и остается неразрешимой.

Проблема сепарации матери и ребенка традиционно рассматривается в аспекте теории объектных отношений. Но в основном данный подход актуален на стадии начала детско-родительских отношений, как правило, речь идет о стадиях сепарации в детском возрасте. Но часто, особенно в России, человек уже стал «взрослым», а сепарация не произошла-осталась сильная эмоциональная зависимость от матери, то есть фактически «взрослый» человек, так и остался ребенком либо в субъективной реальности самого «ребенка» или в субъективной реальности матери. В данном случае данную проблему необходимо рассматривать в контексте «сепарация ребенка от родительской семьи».

Данная нерешенная проблема мешает создать нормально-функционирующую собственную семью, мешает нормальным отношениям с собственными детьми и более того, возникают «симптомы» у детей — различные болезни и «социофобии», у подростков и взрослых развиваются зависимости (алкогольная, наркотическая, игровая, компьютерная зависимости или «трудоголизм»). Реальность нашего времени — все усиливающиеся зависимости от табакокурения, алкоголя, наркотиков, компьютерных игр, игровых автоматов. Все возрастает на первый взгляд менее вредная для личности зависимость — «трудоголизм». Все это приводит к дисфункциям в семьях. Невозможность или нежелание человека вырваться из-под контроля матери, невозможность сепарации, если он этого не осознает, часто приводит человека к зависимости «ухода в другую реальность» — уход в алкоголь, в наркотики, в работу.

Перед психологической наукой встают вопросы: необходимо понять, в чем сущность психологического инфантилизма взрослых людей, насколько сильны родительские узы и причины отказа и родителей, и детей от территориальной, эмоциональной, аттитюдной автономии, почему буксует сепарационный процесс в семье в период «вырывания корней», что первично — инфантилизм выросших детей или сверхзаботливость родителей, обязательно ли достижение автономии для нормального развития личности в различные периоды онтогенеза. Ответов на эти вопросы с нетерпением ждет практика личного и семейного консультирования. В этой связи представляется актуальным исследовать отношения взрослых дочерей и их матерей в контексте того, кто более значим мать или супруг.

В данной работе в качестве предмета исследования выступают особенности межличностных отношений, гармоничность и дисгармоничность взаимоотношений дочерей и их матерей в контексте того, кто более значим мать или супруг.

Таким образом, проблема взаимоотношений с матерью связана не только не только с семейными проблемами, но и со склонностью к отклоняющемуся поведению.

Новизна исследования как показывает анализ литературных источников по теме, родительско -детские отношения исследованы достаточно подробно только до периода взросления детей, период ранней взрослости в жизни женщин также изучен недостаточно. Процесс родительско-детской сепарации в период ранней взрослости практически не изучен. В данной работе для исследования выбрана тема выявления особенностей взаимоотношений взрослых женщин и их матерей. Подобного рода эмпирических исследований до сих пор не было.

Методологические и теоретические основы исследования. В основе исследования лежат научные принципы системной организации (Б. Г. Ананьев, Б.Ф.Ломов), принцип детерминизма (С.Л.Рубинштейн), теории отношений (В.Н.Мясищев). Теоретической базой послужили работы психологов возрастной психологии, авторов психоаналитического направления, теории объектных отношений, семейной терапии: теория сепарации-индивидуации М. Малер, теория эмоциональной привязанности Д. Боулби, теория объектных отношений Винникота, исследования К. Эльячефф, Н. Эйниш, И. Ялом, теория семейных систем Мюррея Боуэна, Бёрнс Р. «Я-концепция и воспитание»; феноменологическая теории личности К. Роджерса, теоретические взгляды Г. Крайга, А. Я. Варги. В отечественной психологии изучением межличностных отношений занимался С. В. Духновский.

Практическое значение работы: Результаты исследования могут принести практическую пользу в семейном и индивидуальном консультировании, материалы работы могут использоваться в дальнейших исследованиях, а также для проведения лекционных и практических занятий курса «Психологии семьи».

Объект исследования — женщины с высшим образованием, в период ранней взрослости по периодизации Г. Крайга возрасте 20—40 лет, семейное положение замужем. Количество испытуемых 28 человек.

Предмет исследования: субъективная оценка межличностных отношений женщин периода ранней взрослости со своими матерями.

Гипотеза исследования: существует связь дисгармонии в отношениях взрослых женщин с матерями и степени неудовлетворенности ими в зависимости от того, кто является более значимым объектом (с кем более теплые отношения) мать или супруг.

Цель исследования — выявить особенности межличностных отношений взрослых женщин со своими матерями в зависимости от того, кто является более значимым лицом мать или супруг.

Задачи исследования:

— Выявить особенности отношений женщин в период ранней взрослости со своими матерями;

— Оценить степень гармонии — дисгармонии межличностных отношений женщин в период ранней взрослости со своими матерями;

— Определить степень субъективного переживания одиночества, служащего показателем гармоничности-дисгармоничности межличностных отношений и показателем близости-отдаленности;

— Оценить чувственный тон в межличностных отношениях с матерью взрослой дочери;

— Провести диагностику психологических защит и копинг-поведение;

— Определить особенности отношений в связи с выраженностью личностной автономии;

— Оценить степень доверия к себе взрослых дочерей и к матери.

Методики эмпирического исследования.

В работе для решения поставленных задач были использованы следующие психодиагностические методики.

— Для изучения степени дисгармоничности отношений взрослых дочерей со своими матерями использовались: методика субъективной оценки межличностных отношений СОМО С. В. Духновского и методика «Причины неудовлетворенности отношениями» С.В.Духновского;

— Для выявления характера отношений в диаде «дочь-мать» и «жена-муж» применялась методика А.Н.Волковой «Шкала дифференциальной оценки отношений».

— Для определения остроты субъективного переживания одиночества использовалась шкала субъективного переживания одиночества С.В.Духновского.

— Для определения профиля чувств применялась Методика «Про филь чувств в от ношениях» (Л. В. Куликова).

— С целью выявления выраженности личностной автономии использовались методики: Методика «Мотивация аффилиации»; Опросник «Суверенность психологического пространства» (С. К. Нартовой- Бочавер).

— Для диагностики манипуляции в межличностных взаимоотношениях использовалась методика Методика измерения уровня макиавеллизма личности (Мак- шкала);

— Для диагностики психологической защиты и копинг-поведения использовалась Методика «Индекс жизненного стиля» (LSI) и Методика «Индикатор копинг-стратегий» (Д. Амирхана).

— Для диагностики доверия в отношениях использовался рефлексивный уровень доверия к себе Т. П. Скрипкиной и он же адаптированный для определения уровня доверия к матери.

— Диагностика межличностного взаимодействия проводилась с помощью шкалы оценки степени удовлетворения межличностным взаимодействием.

Для обработки результатов исследования использовались методы математической статистики: коэффициент корреляции Спирмена; для оценки различий использовался критерий углового преобразования Фишера; Критерий Манна-Уитни, факторный анализ. Обработка эмпирических данных проводилась с помощью программы MicrosoftExcell 2010 и пакета прикладных программ статистической обработки данных SPSS для персонального компьютера.

ГЛАВА 1. Особенности межличностных отношений «взрослых» дочерей и их матерей.

Первая глава посвящается теоретическим аспектам исследуемой проблемы (анализ и интерпретация литературных источников, выявление нерешенных, слабоосвещенных или требующих уточнения проблем и задач исследования и т.п.).

Основой первой главы является аналитический обзор литературы (состояние вопроса), который должен полно и систематизировано излагать состояние проблемы, которой посвящена работа. Предметом анализа в обзоре должны быть новые идеи и проблемы, возможные подходы к решению этих проблем, результаты предыдущих исследований по вопросу, которому посвящена работа, и по смежным вопросам (при необходимости), возможные пути решения задачи. Завершить аналитический обзор желательно обоснованием выбранного направления научной или научно-практической работы. Изложение материала необходимо проводить не в виде набора фактов и цитат, а давать обоснованный ссылками авторский анализ и интерпретацию предлагаемых подходов и известных фактов.

В обзоре литературы должен соблюдаться баланс между степенью обобщения и подробности анализа предыдущих исследований. После обзора представляются краткие выводы, которые выступают логическим основанием для проведения эмпирической части исследования.

Название теоретическому разделу следует дать исходя из основных изложенных в нём материалов.

Теоретическая глава состоит из нескольких частей, которые идут друг за другом (т.е., можно не начинать каждую часть с новой страницы). При этом каждый раздел имеет своё название, и соответствует определённому номеру. Формат нумерации следующий: 1.1, 1.2, 1.3 и т. д. При необходимости, каждая часть может содержать несколько отдельных тем, каждая из которых также носит название и нумеруется: 1.1.1., 1.1.2, 1.1.3 и т. д.

Стоит особо отметить, что если автором были поставлены задачи по теоретической части работы, то в конце 1 главы обязательно должны присутствовать выводы по ней (соответствующие задачам).

В теоретическую часть могут включаться схемы, таблицы, графики. При этом они также носят название и нумеруются. «Таблица 1.1, Рисунок 1.1». Согласно правилам оформления: таблицы подписываются сверху справа, а рисунки — снизу справа.

Гармонии- дисгармонии межличностных отношений взрослых дочерей и их матерей.

Вопросами гармонии-дисгармонии межличностных отношений занимался Духновский С. В. [].

Гармония (греч. armonia — связанность и соразмерность частей) — установка культуры, ориентирующая на осмысление мироздания (как в целом, так и его фрагментов) и человека, с позиции полагания их глубинной упорядоченности. У Гомера гармония — согласие, договор, мирное со-бытие. Другой древнегреческий мыслитель — Алкмеон — определял слово «гармония» как равновесие противоположно направленных сил.

В европейской философии понятие гармонии выступает как выражение сущностной внутренней связи внешне альтернативных начал: враждующее соединяется, из расходящегося — прекраснейшая гармония (Гераклит). Кроме того, гармония выступает как элемент прекрасного, все компоненты, аспекты и проявления которого внутренне сбалансированы между собой, создавая совершенство целостности. Гармония «складывается не иначе, как общий контур обнимает отдельные члены» (Леонардо да Винчи). В словаре русского языка слово «гармония» означает «согласованность, стройность в сочетании чего-нибудь» [].

Понятие гармонии в большинстве случаев раскрывается через понятие согласованности и стройности. Это же соответствует и гармоничным отношениям. «Согласованный» означает «достигший единства», тогда как «стройный» — «имеющий правильное соотношение между своими частями». Гармония представляет собой триду — «согласованность — стройность — равновесность», входящую в систему «адаптация — устойчивость — гармония», что обеспечивает интегрированность отношенийи личности [].

Гармония личности и ее отношений — соразмерность и согласованность основных сторон бытия личности: многомерного пространства личности, времени и энергии личности (как потенциальной, так и реализуемой). Соразмерность количественных характеристик пространства, времени и энергии личности — соразмерность между объемом пространства личности, скоростью личностного времени и уровнем энергии личности [].

Гармония предполагает равновесие между ощущением самодостаточности и чувством общности.

Таким образом, гармония (одна из ее сторон) — согласованность четырех аспектов бытия личности (Куликов Л. В., 2004): физического, витального, социального и духовного пространств.

Для гармонии личности важно равновесие событийной наполненности внешней и внутренней жизни человека, а также равновесие в активности, которая может быть разделена на два потока — экстраактивность и интроактивность. В субъективном аспекте гармония — это переживание благополучия в разных его аспектах: духовном, социальном, витальном. Благополучие предполагает реализацию физических и духовных потенций человека.

Подводя итог сказанному, считаем, что гармония межличностных отношений представляет собой:

— равенство субъектов отношений, их позиций;

— зависимость субъектов соотношений, как обусловленность их друг другом, предполагающая наличие обоюдной потребности, желания и т. п. продолжать отношения; ·

— взаимность отношений, предполагающая совместность, общность чувств по отношению друг к другу, их единство.

Таким образом, гармоничные отношения — стабильные, которые предполагают «длительное сохранение взаимодействия в паре, вызывающее положительные чувства у обоих партнеров» [, с. 253].

Гармония межличностных отношений предполагает согласованность «интеракционных (диспозициональных) чувств», представленных ниже.

Таблица 1.1 — Интеракционные чувства личности (Куликов Л. В., 2004)

Интеракционные чувства регулируют межличностные отношения. Их подвидами выступают сближающие и удаляющие чувства.

Гармония «возможна при достаточно выраженных сближающих чувствах, превышающих по силе удаляющие чувства. Вероятно, чем больше сближающих чувств, тем полнее, совершеннее гармония личности, но даже одно сильное удаляющее чувство может разрушить гармонию при выраженных сближающих чувствах. Несоразмерно сближающие чувства — заостренные, нарушают гармонию» [, с. 17]. Это рядоположно понятию «симбиоз», по терминологии Э. Фромма.

Гармоничные межличностные отношения — это такой вид отношений, где каждый партнер получает (берет) что-либо для себя и отдает своему партнеру (партнерам), развиваясь совместно с ним. Гармоничные отношения предполагают сохранение относительной автномии и независимости психологического пространства взаимодействующих людей.

Теперь обратимся к анализу феномена дисгармония межличностных отношений.

В словаре русского языка приставка «дис-» обозначает «разделение, отделение, отрицание» и соответствует по значению: «раз-», «не-», сообщает понятию, к которому прилагается, отрицательный или противоположный смысл [].

Соответственно дисгармония определяется как несогласованность, нарушение соответствия чего-либо, с чем-нибудь. Заметим, что слово «дисгармония» чаще употребляется в теории музыки. Однако и понятие «компенсация» первоначально употреблялось в медицине, и только в «индивидуальной психологии» А. Адлера получило психологическое наполнение. Поэтому считаем, что понятие «дисгармония» можно также использовать в психологии как в теоретическом плане, так и в практике.

Дисгармония предполагает отсутствие единства и нарушение соотношений между его (отношения) частями. Полагаем, что дисгармония межличностных отношений связана преимущественно с бытием личности в социальном пространстве. Однако переживание дисгармонии включает в себя все сферы человеческого бытия; это субъективное чувство неблагополучия в основных жизненных сферах. Дисгармония выступает как предколиктная ситуация межличностных отношений. Под такими ситуациями, согласно А. Я. Анцупову и А. И. Шипилову (1999), понимаем те, в которых субъекты возможного конфликта противодействуют, но не переживают при этом негативных эмоций (например, в процессе дискуссии) или, наоборот, переживают негативные эмоции, но внешне не проявляют их, не противодействуют друг другу [].

Дисгармония межличностных отношений представляет собой [].

— ослабление взаимосвязи между субъектами отношений, отсутствие единства, согласия между ними; ослабление позитивных эмоциональных связей между субъектами отношений, преобладание удаляющих чувств над сближающими чувствами;

— гиперболизированное доминирование сближающих чувств, их «симбиоз» (по Э. Фромму);

— повышение напряженности, отчужденности, конфликтности и агрессивности в отношениях;

— снижение диалогичности (самоценности и конструктивности) отношений, появление переживания одиночества у субъектов отношений; ·

— выраженная созависимость в отношениях, приводящая к переживанию субъективного неблагополучия и неудовлетворенности отношениями.

Переживание дисгармонии представляет собой ориентационный процесс, связанный с динамической сменой состояний и настроений человека. Глубина, острота и динамика переживания определяется условиями, в которых реализуются отношения (природными, физическими, социальными), и психологической устойчивостью субъектов отношений, их «диалогической» направленностью друг на друга. Внешне ориентационный процесс переживания проявляется в выборе определенной поведенческой стратегии в отношениях, а также в выборе позиции как относительно самого себя, так и своего партнера.

Рассмотрим, какие следствия дисгармонии в отношениях.

Жизнь человека представляет собой очередность событий, одни из которых не являются существенными для развития, а другие становятся поворотными пунктами в его судьбе. Именно эти последние и называются критическими жизненными событиями, или, в терминологии В. А. Ананьева (1999) — «условиями потрясения». Таким потрясением может стать ситуация дисгармонии в межличностных отношениях, которые представляются значимыми для субъектов отношений (или одного из них). Ситуация «потрясения» предполагает изменение личности; это может быть либо личностный рост, либо различные виды отклонений в поведении [].

Динамика роста личности может опираться на аналоговые изменения, связанные с постепенным, плавным, медленным или быстрым переходом с одного уровня на другой («принцип реостата» — изменения вдоль континуума). Второй вариант развития личности основывается на цифровой модели, так называемый дискретный путь: рост личности напоминает скачок кенгуру, и чаще всего этот скачок вызывается кризисными условиями [].

Выделяются нормативные и ненормативные критические жизненные события.

К нормативным относятся события, происходящие обычно в определенном возрасте и имеющие определенное содержание, допустим возрастные кризисы. Примерами нормативных кризисов могут быть также семейные кризисы, как-то: добрачный период, вступление в брак, беременность, рождение ребенка, уход взрослого ребенка из семьи, уход одного из супругов из семьи (развод или смерть одного из супругов).

К такого рода кризисам относится и бессознательный стресс, вызванный выходом на «пограничную черту», например выход на пенсию.

К ненормативным относятся особые события, нетипичные, индивидуальные, правильнее сказать, непредсказуемые. Как пишет В. А. Ананьев (1999), событие «потрясения» необходимо рассматривать не со стороны его предсказуемости или непредсказуемости, а с точки зрения последствий, которые имели место быть во время переживания и после него []. Таким образом, не имеет значения само событие с точки зрения внешней характеристики, его эмоционального накала, а имеет значение способ переработки, преодоления и влияние его на дальнейшую жизнь человека.

В. А. Ананьев (1999) выдвигает следующие положения, определяющие это явление. · Потрясение — это подвиг для человека в прямом значении этого слова. Совершить подвиг — это значит подняться выше уже осмысленных собственных возможнотей. Подвиг — это особое состояние напряжения, нравственного, психологического, духовного.

· Потрясение представляет собой поворотные моменты биографии, жизни человека, его мировосприятия, когда формируется новый взгляд на действительность.

Порой потрясение увязывается с экзистенциальным кризисом, при котором внезапно разрушаются объединенные смыслы, меняется старая частная и формируется новая универсальная система ценностей. В. А. Ананьев подчеркивал, что «выход человека из кризиса всегда связан с обретением им другого места в жизни, новых духовных ценностей. Жизнь забирается на более высокое плато» [].

· Потрясение — это развитие от малого к большому, от частного к общему, от хаоса к космосу, новому порядку.

· Потрясение — это качественный скачок, переход от логического к абстрактному, иногда с левополушарного к правополушарному восприятию и описанию мира.

Порой в «мелком» варианте потрясение связано с переключением с одной репрезентативной системы на другую, с одного языкового уровня на другой, с языка слов — знаков на язык образов, эмоций, символов.

· Потрясение — как пробуждение через дезидентификацию с ментальным содержанием вообще и мыслями в частности, это «перешагивание» через семантические поля. Данное состояние может предотвращать созревание логически структурированной мысли. За семантическими полями начинается восхищение или высшее Я.

· Потрясение — это особое состояние ума, когда нормальная логическая последовательная деятельность сознания оказывается остановленной, однако ум весьма активен и связан с предметом, на котором он был исходно сосредоточен.

· Потрясение — это скачок от аристотелевской логики (вертикального мышления) к неаристотелевской (горизонтальному мышлению) и от нее — к объемному мышлению, за чем следует новый возврат к аристотелевской логике, но уже с другим, новым, знанием. · Потрясение — это исключительный случай для обыденного сознания, приводящий к озарению, но не сумасшествию.

По мнению В. А. Ананьева, «потрясение» обязательно связано с переоценкой сторон жизни, переосмыслением ее, «прозрением», видением нового пути, своего места в ней. По большому счету, подобный выход из душевного кризиса равносилен перерождению личности, ибо изменение даже лишь одной стороны отношений с собой ведет к беспрецедентной перестройке отношений с другими и с миром вообще [].

Таким образом, переживание дисгармонии межличностных отношений, как ситуации «потрясения» имеет как минимум два пути своего развития. Первый заключается в перестройке себя и своих отношений в благоприятную для себя сторону.

Второй — переживание стресса, фрустрации и возникновение девиантного поведеия. Об этом пойдет речь в следующих частях работы.

Ситуация дисгармоничности отношений приводит субъектов в стрессовое состояние. «Стресс — деятельность организма по компенсированию изменений, вызываемых чрезмерными по силе раздражителями внешней среды» [, с. 61]. Г. Селье рассматривал стресс как приспособительную реакцию, возникающую у человека при психоэмоциональном напряжении. Стресс-реакция — универсальный ответ организма человека на опасность грозящую извне. Это основная программа сохранения жизни, закрепленная в геноме человека [, с. 61].

Определение стресса, в котором отмечается его связь с адаптацией, имеется в работе Ф. И. Фурдуя и соавторов: «Стресс — совокупность неспецифических реакций организма в ответ на действие чрезвычайных раздражителей различной природы и характера, вызывающих „напряжение“ функций органов и систем и обеспечивающих мобилизацию организма в целях его адаптации или поддержания гомеостаза» [].

Стресс — «состояние напряжения, возникающее при несоответствии приспособительных возможностей величине действующей на человека нагрузки, вызывающее активацию и перестройку адаптивных ресурсов психики и организма. Стрессу свойственны множественные изменения в организме и личности. Ведущей психологической характеристикой стресса выступает напряжение» [, с. 229].

Адаптационный синдром, частью которого является стресс, проходит три стадии:

1. Стадия тревоги, являющаяся сигналом об опасности. Для нее характерно несоответствие уровня функциональных сдвигов силе раздражающего агента (неадекватность реакции). Реакции генерализованы и энергетически расточительны, носят поисковый характер, не затрагивая глубинных процессов адаптации.

2. Стадия резистентности — фаза устойчивой или максимальной адаптации к стрессу. Действие фактора, вызвавшего состояние тревоги, ослабляется, становится более мягким

3. Стадия истощения. Она не имеет адаптивного смысла. Возникает при усилении действия стрессора и истощении адаптивных резервов человека

Рассматривая стресс как реакцию на дисгармоничность, необходимо учитывать его длительность, дифференцируя при этом кратковременный и длительный стресс. Кратковременный стресс — всестороннее проявление начала длительного стресса. Как отмечает Л. А. Китаев-Смык (1983), «…начало развития стресса бывает стертым, с ограниченным числом проявлений адаптационных процессов. Поэтому кратковременный стресс можно рассматривать как усиленную модель начала длительного стресса».

Длительный стресс — постепенная мобилизация и расходование как «поверхностных», так и «глубоких» адаптационных резервов. Его течение может быть скрытым. Причиной может стать повторяющийся экстремальный фактор. В этой ситуации попеременно включаются процессы адаптации и реадаптации. Их проявления могут казаться слившимися [].

Стресс возникает и в ситуациях жизненных перемен. Жизненные события, лежащие в их основе, опосредуют изменяемость и развитие личности, однако при этом человек продолжает оставаться самим собой, сохраняя свою аутоидентичность.

Т. Б. Карцева отмечает, что «событие является для человека жизненным лишь в том случае, когда его свершение затрагивает центральные аспекты его личности — его образ „Я“, представление о себе, действует на них разрушающе и заставляет личность изменить их». Такое «жизненное событие» может выступать в качестве критического, так как в нем потенциально заложен стрессогенный фактор. Происходящая в результате свершения события перестройка личности (ее компонентов или отношений) не может проходить безболезненно. В процессе «перестройки» человек ставится в ситуацию выбора чего-то одного, отказываясь при этом от чего-то другого [].

Переживание ситуации несет в себе два пути развития: в пользу «становления» — личностного роста или остановки в развитии — «регресса, инволюции» как личности. Эти факты находят свое подтверждение в исследованиях, результаты которых показали, что критические события могут выглядеть и как ответ, содействующий личностному росту, но могут рассматриваться и как фактор риска, представляющий угрозу для физического и психического здоровья.

Теперь обратимся к рассмотрению состояния фрустрации как результата дисгармонии в отношениях между людьми. Фрустрацию определяют как «психическое состояние, вызываемое объективно непреодолимыми (или субъективно так воспринимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или к решению задачи, переживание неудачи» [, с. 486].

Согласно Ф. Е. Василюку (1984, 1988), онтологическим полем для фрустрации является отдельное жизненное отношение, в котором происходит блокировка реализации мотива [;].

Как пишет Л. В. Куликов (2004) субъективными характеристиками фрустрации выступают переживание неудачи, разочарование, напряжение. В зависимости от ситуации переживания могут быть различны: от вины и подавленности до раздражения и гнева [, с. 244].

Фрустрации как результат дисгармонии (напряжения, конфликтности) в отношениях могут быть:

· типичными для характера и отношений человека;

· нетипичными, но выражающими новые характеристики отношений, не соответ-

ствующих ожиданиям субъекта;

· эпизодическими и преходящими, чем чаще возникают фрустрации, тем более

неудовлетворяющими и дисгармоничными являются отношения.

Состояние фрустрации, возникающее при дисгармонии межличностных отношений, имеет много сходства со стрессом. Его глубина зависит от: величины фрустратора; привычных форм реагирования на трудности, возникающие в отношениях; опыта и умений преодоления жизненных трудностей; от устойчивости к фрустраторам [].

При переживании дисгармонии межличностных отношений, результатом чего является фрустрация, возможны как минимум две группы реакций [].

1. Препятствие усиливает мотивацию. Субъекты отношений с еще большей настойчивостью стремятся преодолеть возникающие перед ними трудности. Можно сказать, что препятствия, возникающие в отношениях между людьми, мобилизуют их совместные действия. Повышают их уровень активации.

2. Трудности, возникающие в отношениях между людьми, вынуждают их пересмотреть ситуацию, свои отношения; сопоставить уже достигнутое с затратами. Все это способствует тому, что можно изменить средства для достижения согласия и понимания, разрешения встающих в отношениях противоречий между субъектами отношений.

Таким образом, реакция на фрустрацию во многом будет говорить о намерениях преодолеть возникающие противоречия и нормализовать (улучшить) отношения.

Фрустрация, возникающая в силу дисгармонии отношений, может вызывать как адаптивное (остающееся в пределах нормы), так и дезадаптивное (неконструктивное) поведение.

Стресс и фрустрация, связанные с дисгармонией межличностных отношений, могут реализоваться в девиантном (отклоняющемся) поведении субъектов отношений (или одного из них).

Дисгармония межличностных отношений, сопровождающаяся стрессом, фрустрацией и выступающая как ситуация риска, может провоцировать девиантное поведение у субъектов отношений или одного из них.

Под девиантным поведением понимается «система поступков, противоречащих принятым в обществе нормам и проявляющихся в виде несбалансированности психических процессов, неадаптивности, нарушения процесса самоактуализации или в виде уклонения от нравственного и эстетического контроля за собственным поведением» [59].

Девиантное поведение — не просто поведение, отличающееся от норм или принятых в обществе стандартов, но и неудовлетворяющее социальным ожиданиям, которые обусловлены социальным статусом человека, его этнической или культурной принадлежностью, возрастным диапазоном.

Как отмечает Е. В. Змановская (2004), отклоняющееся поведение выражает социально-психологический статус личности на оси «социализация — дезадаптация — изоляция» [].

В зависимости от способов взаимодействия с реальностью и нарушения тех или иных норм общества В. Д. Менделевич (2001) разделяет девиантное поведение на пять типов: делинквентное, патохарактерологическое, аддиктивное, психопатологическое и отклонения в поведении на базе гиперспособностей [].

Делинквентный тип — отклоняющееся поведение в крайних своих проявлениях, представляющее уголовно наказуемое деяние. Отличия делинквентного от криминального поведения коренятся в тяжести правонарушений и выраженности их антиобщественного характера

Аддиктивный тип — поведение с формированием стремления к уходу от реальности путем искусственного изменения своего психического состояния посредством приема психоактивных веществ или постоянной фиксацией внимания на определенных видах деятельности с целью развития и поддержания интенсивных эмоций.

Патохарактерологический тип девиантного поведения — поведение, обусловленное патологическими изменениями характера, сформировавшимися в процессе воспитания. К ним относятся расстройства личности (психопатии) и явные или выраженные акцентуации характера.

Психопатологический тип девиантного поведения основывается на психопатологических симптомах и синдромах, т. е. проявлениях тех или иных психических расстройств и заболеваний.

Основанный на гиперспособностях тип девиантного поведения заключается в том, что выходящим за рамки обычного, нормального видят человека, способности которого значительно и существенно превышают среднестатистические. Отклонение в сторону одаренности в одной области человеческой деятельности часто сопровождается девиациями в обыденной жизни.

Кроме этого, выделяются следующие клинические формы девиантного поведения: агрессия; аутоагрессия (суицидальное поведение); злоупотребление веществами, вызывающими состояния измененной психической деятельности; нарушения пищевого поведения; аномалии сексуального поведения; сверхценные психологические увлечения («трудоголизм», гемблинг, коллекционирование, все разновидности фанатизма, «паранойя здоровья»); коммуникативные девиации; сверхценные психопатологические увлечения («философическая интоксикация», все виды маний, кверулянство); характерологические и патохарактерологические реакции; безнравственное и аморальное поведение; неэстетическое поведение, или девиации стиля поведения.

Частота проявлений клинических форм отклоняющегося поведения при различных его типах представлена в таблице 2.

Таблица 1.2. — Частота представленности клинических форм девиантного поведения при различных его типах (В. Д. Менделевич, 2001)

Обозначения: **** — эта форма всегда или почти всегда обусловлена данным типом девиантного поведения; *** — часто; ** — иногда; * — редко.

В работе [] девиантное поведение, как результат дисгармонии межличностных отношений, представляет собой сознательно (или бессознательно) выработанный и используемый конкретным человеком неадекватный способ переживания ситуаций риска (трудностей, возникающих в отношениях). Защитно-компенсаторные образования в виде отклонений в поведении, таким образом, не только выступают как следствия имевших место однажды в прошлом причин, но они также есть попытки некоторого нового синтеза жизни, к чему, однако, надо прибавить неудавшиеся попытки, которые все же остаются попытками, не лишенными внутренней ценности и смысла. Это зародыши, неудавшиеся в силу неблагоприятных условий внешней и внутренней природы. В этом случае защита, выступая как псевдопреодоление, псевдоразрешение ситуации, сама становится источником новых переживаний субъектов отношений [].

Формы отклоняющегося поведения субъектов отношений (или одного из них) отвечают таким критериям девиантности, как ухудшение качества жизни, снижение критичности к своему поведению, когнитивные искажения (восприятия и понимания происходящего), снижение самооценки и эмоциональные нарушения. Наконец, они с большой вероятностью приводят к состоянию социальной дезадаптации личности вплоть до полной ее изоляции [].

Подводя итог сказанному, отметим, что девиантное поведение, рассматриваемое в связи с дисгармонией межличностных отношений, предполагает наличие конфликтов как внутриличностных, так и межличностных. Оно связано с деструкцией и саморазрушением личности субъектов отношений или одного из них. Суть девиантного поведения — блокирование личностного роста, деградация личности, являющаяся следствием, а иногда и целью отклоняющегося поведения. Девиант осознанно или неосознанно стремится разрушить собственную самоценность, лишить себя уникальности, не позволить реализовать имеющиеся задатки.

Влияние близости отношений с матерями с матерью на супружеские отношения.

Что происходит с женской идентичностью, когда женщина становится матерью? Быть женщиной или быть матерью. Такие две модели являются в какой-то степени противоположными:

— быть просто передаточным звеном в непрекращающейся цепи жизни или быть индивидуальностью;

— быть зависимой или быть автономной и самодостаточной;

— быть преданной и полезной людям или быть верной самой себе, постоянно совершенствуясь как личность.

Конечно, есть возможность, и кому-то она удается, занимать среднюю позицию между этими полюсами, исходя из изменений собственного возраста. Но при ближайшем рассмотрении часто бывает так, женщина находится все же ближе к фокусу либо женщины, либо матери. Рассматривая платонический инцест, мы находимся в поле женщины-матери.

Что же собственно представляет собой платонический инцест? Это понятие вводится К. Элячеф и Н. Эйниш []. Они предлагают называть такую форму инцеста, которая наиболее распространена, но гораздо менее заметна и поэтому более деструктивна -платонический инцест или «инцест, не реализуемый в сексуальных действиях» (по выражению А. Наури). Выражение«платонический инцест» кому-то может показаться парадоксальным, содержащим в себе некоторое терминологическое противоречие. Традиционно под инцестом подразумевается сексуальный акт, совершенные действия, соединение тел связанных либо кровными узами людей (первый тип), либо по статусу (второй тип). Но если внимание фиксируется на половом акте, то стороной обходится основополагающий аспект всех видов инцеста (включая инцест платонический): формирование пары за счет исключения третьего лица. Отношения двух людей, где третий лишний — хоть явно через создания «единого целого», хоть тайно — основа инцеста. Сексуальные отношения, если они имеют место, лишь конкретизируют ситуацию. Но так бывает не всегда. Психоэмоциональная пара может сформироваться и вне чисто сексуальных отношений. Таким образом, эти отношения никогда не конкретизируются, то есть психоэмоциональные парные отношения инцестуозного типа могут формироваться и вне собственно сексуального взаимодействия.

Кто же этот третий, исключенный из инцестуозных отношений? В парах отец и дочь (инцест первого типа) — это мать. Но лишь потому, что отец заранее исключает ее, так как более не соотносит себя с женой и покидает свое место в генеалогической паре. Таким образом, он уже не чувствует ограничений, удерживающих его от вступления в сексуальные отношения с дочерью. Действительность сексуального акта порождает, известный только им двоим, секрет, который становится символом инцестуозной связи в измерении исключенного третьего. В отношениях матери и дочери инцестуозного типа исключенным третьим становится отец. Аналогичным образом мать перестает ориентироваться на отца и символически покидает свое место в генеалогической паре, поэтому ее отношения с дочерью можно квалифицировать как инцестуозные. Ей даже не обязательно осуществлять конкретные действия, чтобы сформировать общий секрет с дочерью, достаточно просто не оставить пространства для общения с отцом.

Порой некоторые женщины до родов с трудом или вообще не способны были представить, как один плюс один в итоге могут дать три. Если один плюс один, по их представлению, не может дать в сумме ничего, кроме двух, следовательно, появление третьего влечет за собой новые проблемы, если только мужчина ей не помогает, в полной мере выполняя свои функции отца и любовника.

Немецкий психоаналитик Алис Миллер [] называет одну из наиболее неординарных форм материнского отношения к собственному ребенку «нарциссическим злоупотреблением». Родительские и, в особенности, материнские «нарциссические злоупотребления» собственным ребенком представляют собой проецирование родителей на сына или дочь, чьи дарования используются не ради их развития, но ради удовлетворения потребности в общественном признании одного или обоих родителей. В этом же заключается «драма одаренного ребенка». В книге с одноименным названием Алис Миллер [] подробно останавливается на вышеозначенной проблематике. В наши дни проблема злоупотребления родительским влиянием приобретает первостепенную важность. Родительское самоосуществление через ребенка распространяется все более широко. В свою очередь, «нарциссические злоупотребления» порождают феномен «ребенка-короля» [], который предполагает ниспровержение всего и всех вокруг, кроме самого ребенка, включая и отца, а вместе с ним сексуальной жизни жены, замыкающейся в своей единственной идентичности матери.

Мрачная истина, кроющаяся за декларируемой идеальной материнской преданностью своим детям, проявляется иногда как фантом, порожденный воображением: за мощно декларируемой любовью женщин, одержимых материнскими чувствами («слишком много любви не бывает» или«Невозможно слишком любить детей!»), пробивается воинственный клич женщин, жаждущих обрести объект обожания, объект для полного сращения в любви, для бесконечного заманивания, беспредельного обладания и взаимопоглощения. С другой стороны, такое полное сплавление воедино или вбирание в себя не приемлет мужчин, так как они по определению слишком «другие», неудовлетворительно малоподдающиеся и слишком восприимчивые к злоупотреблениям любовной властью. Дети, напротив, — замечательные объекты: пассивные, полностью зависимые от матери, по крайней мере, в течение определенного времени. Девочки подходят в данном случае даже больше, чем мальчики, так как «захватничество» может подкрепляться нарциссической проекцией матери на кого-то, слишком похожего на нее саму, только если отличия не превышают той необходимой меры, в которой они соответствуют неудовлетворенным или вытесненным устремлениям.

«Нарциссические злоупотребления» могут проявиться в различных парных отношениях: отец — сын, мать — сын, отец — дочь, мать- дочь, но именно в последнем случае они проявляются как в наиболее ярко выраженных, так и в самых деструктивных формах. Поскольку нарциссическая проекция более простым и естественным образом возникает, когда ребенок принадлежит к тому же полу, что и родитель, а неудовлетворенность из-за недостатка независимости, свободы распоряжаться собственной жизнью и возможностей реализовываться во внешнем мире (за пределами семьи), характерна по давней традиции именно для женщин. В то же время мальчики, которые обременены обязательствами реализовывать родительские устремления становятся жертвами скорее семейной, нежели персональной установки. По сравнению с мальчиками, на девочках «нарциссические злоупотребления» сказываются гораздо пагубнее, так как нерасторжимо связаны со злоупотреблениями при становлении собственной идентичности. Лишенная матерью собственной природной идентичности, девочка вынуждена нести двойной груз, конструируя ложную собственную идентичность и к тому же помогая реализовывать чужую — материнскую. Каковы бы ни были причины материнской неудовлетворенности, она, как правило, наследуется и воспроизводится дочерьми почти в той же форме, в какой проявлялась у их матери. Так как материнская сверхопека сопровождается нехваткой реальной любви, в последствии она оборачивается недостатком самоуважения у ребенка, а также неутолимой жаждой любви и признания. «Одаренный ребенок» беспрестанно продолжает развивать все новые способности и преумножать свои достижения, чтобы заслужить с их помощью любовь, которой ему никогда не будет хватать, потому что она изначально предназначалась не для него, а всегда направлена лишь на тот созданный матерью идеализированный образ, который всю жизнь ребенок будет пытаться воплотить. Его успехи и таланты, таким образом, будут отражать развитие исключительно тех способностей, которые отвечают материнским ожиданиям.

Чтобы добиться успеха в создании собственной истории жизни необходимо решительно расстаться с прошлым, чтобы найти свое место в нише, занимаемой своим поколением. Однако очень сложно осуществить это решительное расставание, как и стать настоящей женщиной, особенно, если раньше не была никем другим, кроме как только дочерью своей матери, никогда не получала другой обратной связи, кроме как от собственной матери и не знала другой модели для идентификации, кроме модели «мать своей дочери». Некоторые девочки никогда не преуспеют в этом. Им могут помешать ошибки в выборе критериев, ошибки возможной самоидентификации — какой из существующих моделей женской самореализации ей следовать, если рядом не было никого, кроме родной матери? Те же, кто все-таки сумеют преодолеть зависимость от матери и от прошлого, очевидно, будут вынуждены долго расплачиваться тяжким чувством вины: как могла дочь оставить мать, которая так ее любит?

Дочь подросткового возраста стремится в будущее, мать тянет в прошлое, но по одну и другую сторону расплывчатых границ между детством и взрослостью, в которых и располагается подростковый возраст, «одна» и «другая» не находятся в равных, симметричных позициях. Так как мать, с ее представлениями о материнской добродетели, социальными нормами, призывает матерей становиться именно и только матерями. Но позиции абсолютно разные: чистой совести и чувству выполненного долга матери соответствует чувство вины дочери, то есть на одном полюсе полное оправдание первой, а на другом — бесконечные угрызения совести у второй.

Это чувство вины может оказаться настолько сильным, что заблокирует всю будущую жизнь. Постоянно представленная в дочери в виде внутреннего голоса и паразитирующая на ее жизни, мать может никогда не отпустить дочь, не способную, в свою очередь, избавиться от ее присутствия. Вполне возможно, что дочь обретет всего лишь суррогатную замену матери в своем будущем муже или спутнике, с которым она воспроизведет все ту же схему отношений — такую же мучительную смесь зависимости и ненависти.

Так бывает в семьях, что с появлением ребенка, отец исчезает. Происходит «вытеснение» отца ребенком. Это вытеснение позволяет матери обеспечить себе оправдание «захватнической политики» в отношении другого существа, полностью подвластного ее воле, что проявляется в перемещении ребенка на место отца. Отцовское участие редуцируется до функции воспроизводства, и все лишь для того, чтобы обеспечить матери любимую игрушку ее нарциссизма — подпорку дефективной идентичности. В наше время в такой семье страдает дочь, лишенная выхода из наглухо закупоренных отношений с матерью, лишенная притока извне свежего воздуха, прикованная к единственному ложному идентификационному центру. Скорее всего, даже став взрослой, она никогда не сумеет извлечь старую занозу — вытащить наружу причину своего несчастья. Изначально противоестественные, длительно замкнутые отношения между дочерью и матерью, возможно, даже в отсутствии экономических причин их поддерживать, и сведенные к их психологической сущности, предстают тем, чем они на самом деле и являются — перверсией. Такая связь между матерью и дочерью, если она длится слишком долго и отсекает все остальные связи, постепенно приобретает уродливые насильственные формы, все более превращаясь в то, чем и является по сути — инцестуозным извращением.

Разница в возрасте, как и разница полов, исключена из взаимодействия пары «мать — дочь». Когда их отношения застывают в точке без времени, дочь остается в них вечным и полностью зависимым, неспособным жить без матери ребенком; даже если она давно уже стала женщиной, очевидно, что на самом деле именно мать не может обойтись без своей дочери. В таких условиях любое напоминание о том, что дочь растет и взрослеет, переходит из одного возраста жизни в другой, означает для матери опасное расшатывание незыблемой конструкции — «мать — дочь». В свою очередь любое такое движение означает риск пусть малого, но проявления жизни, которого им не достает для разделения, то есть символической смерти их как пары, но в то же время возрождения для собственной, индивидуальной жизни. При этом постоянно и не до конца удовлетворенной матери соответствует всегда и абсолютно неудовлетворенная дочь — это инфернальная, губительная для жизни, но на удивление прочная и живучая связь. И может быть не столько отцов, сколько матерей должны опасаться дочери.

Установление связи такого типа упрощается тем, что мать и дочь принадлежат одному полу: одна становится зеркалом другой, а другая нарциссической проекцией первой. Устанавливаются отношения, в результате которых происходит смешение личностей в ущерб взаимности связи. Здесь уже происходит обмен мыслями или обмен бессознательным, в результате чего осуществляется смешение личностей дочери и матери, взаимное стремление поделиться своими мыслями, чувствами, одеждой, поскольку у них одна кожа; все различия и границы между ними стерты.

Разрушение межличностных границ, с одной стороны, и исключение третьего с другой, безусловно, являются той благодатной почвой для инцеста третьего типа. И в том и в другом случае границы между двумя личностями не совпадают с границами между двумя реально существующими людьми — матерью и дочерью. Она проходит между сформированной ими единой сущностью и остальным миром, представляемым в частности отцом. Мало, таким образом, просто произвести на свет ребенка, мать должна предоставить возможность, чтобы ребенок мог вырасти кем-то иным, чем она сама — другой личностью. Если матери не удается обеспечить пространства для взаимодействия, то усвоенный ребенком способ действовать в состоянии «другого» («другой» в данном контексте — это как модель, образ действовать и жить в соответствии ожиданий, отказываясь все время от себя, «я то, чего изволите»), в свою очередь, не обеспечит ему необходимых первичных условий для реализации своей личностной самостоятельности. Он навсегда останется вещью, придатком, кем-то, отдаленно напоминающим человека, живой куклой.

Всего один шаг отделяет «нарциссические злоупотребления» в виде материнского самопроецирования на дочь от платонического инцеста, с помощью которого дочь перемещается матерью на место отца, который все больше отсутствует, игнорируется и окончательно исчезает из их отношений. И в том и в другом случае ребенок — не более, чем забава, его эксплуатируют не только как личность, то есть как«другого», но и как объект, приговоренный вечно компенсировать неудовлетворенные потребности матери: нарциссическую неудовлетворенность и недостаток эмоциональных связей. Что касается потребностей дочери, как ни прискорбно, но она этого не знает, ей необходим тот самый «третий», который позволит ей разорвать инцестуозную связь и освободить свободное течение эмоций, воссоздать идентификационное пространство личности, необходимое каждому человеку, и вновь проложить границы между собой и другими.

Сущность процесса сепарации дочерей от семейной системы.

В данном параграфе рассматриваются основные подходы к исследованию сепарационных процессов в семье, а именно перестройке межличностных отношений в связи с взрослением детей. Представлены определения сепарации, дается характеристика субъектов сепарации как значимых других, описывается процесс сепарации на основе концепций «сепарации — индивидуации» М. Малер, «вторичной индивидуации» П. Блоса, теории семейных систем М. Боуэна, раскрывается вопрос о результативности сепарационного процесса, а также о новообразованиях личности субъектов сепарации.

Семейная сепарация представляет собой процесс перестройки межличностных отношений в связи с фактом взросления детей. Буквально термин сепарация (лат separates — отдельный) обозначает отделение сепаратизм — стремление к отделению и обособлению, сепарировать значит отделять одни части содержания от других частей, сепаратор — аппарат для отделения. Термин «сепарация» в аспекте межличностных отношений означает расставание с человеком, с которым установлены отношения доверия. Сепарация создает такой контекст в отношениях, в котором другой может чувствовать себя свободным приходить и уходить, выбирать продолжение отношений или их прекращение. Расставание в пространстве и во времени не означает прерывания эмоциональных связей с объектом или потерю любви объекта. Объект, воспринимаемый как надежный, не воспользуется расставанием, чтобы покинуть субъекта. При таких условиях межличностные отношения не требуют постоянного присутствия партнера, даже если это присутствие дает удовлетворение, а его отсутствие не приводит к неудовлетворенности. Отсутствие значимого лица вызывает соответствующие аффекты, но не угрожает психической структуре самого эго. Даже утрата объекта (постоянная сепарация) вызывает психическую боль и требует проработки грусти, но не сопровождается утратой эго.

Субъектами процесса семейной сепарации являются родители и их взрослые дети. Через сепарацию от значимого другого, как указывает С.К.Нартова-Бочавер [] достигается суверенность личности. В своей работе «Человек суверенный» [] она показывает, что в жизни семьи постоянно присутствуют по-разному локализованные конфликты в связи с темой суверенности ее членов. Анализ субъектов сепарации позволяет определить границы возникновения напряжений внутри семьи. Проведенное автором исследование наиболее типичных конфликтов с помощью метода экспертного опроса показало, что в качестве субъектов конфликтов в семьях с новорожденным основное напряжение возникает между младенцем и матерью, в раннем детстве ребенок уже начинает охранять свою суверенность от родителей, но среди субъектов сепарации у него появляются также и сверстники. В дошкольном возрасте родители и сверстники занимают примерно равное место и количество конфликтов возрастает. В младшем школьном возрасте ребенок сепарируется от родителей, учителей и сверстников, в ранней зрелости появляются конфликты с супругами и, в зрелом — с собственными детьми, в позднем возрасте — добавляются конфликты с внуками. Иными словами сепаративные процессы можно наблюдать на протяжении всей жизни человека [].Однако, в качестве субъектов сепарации всегда выступают значимые друг для друга люди.

Построение отношений со значимыми другими давно находятся в поле внимания психологов («социальное Я» описывал У. Джеймс [], «зеркальное я» — Ч. Кули, «обобщенный другой» — этот термин использовал Дж. Мид, «референтная группа» Хайман). Введение в психологию понятия «значимый другой» приписывают американскому психологу и психотерапевту Г. Салливану. Он изучал влияние значимых других на онтогенез личности и роль другого в достижении человеком идентичности. В исследованиях Петровского А. В. [], разработавшего теорию персонализации, описываются механизмы межличностного влияния. Личность, обладающая более яркими проявлениями индивидуально-психологических качеств, чем у окружающих, транслирует эти качества в виде неосвоенных этими индивидами всевозможных образцов активности. Предлагая намеренно или ненамеренно образцы своей активности, личность специфическим образом продолжает себя в других людях, осуществляет преобразование их личностных смыслов, мотивов, поведения. Личность индивида не просто продолжается в других людях, она и есть эта продолженность, «инобытие человека в человеке», личность в личности, на которую оказывается влияние []. В круг значимых и наиболее влиятельных других, прежде всего, попадают все члены семьи индивида. Родные и, прежде всего, родители и близкие люди, с которыми человека связывает общая судьба, прочно входят в его внутренний мир» [].