Бесплатный фрагмент - Острова в облаках

Вы любите книги про любовь?

Любая девушка, пожалуй, сказала бы «да», особенно если ей всего семнадцать лет, она свободна и счастлива. Перед ней открыты все дороги, потому что ни разу в жизни ей не приходилось делать сложный выбор. Она спокойна и уверена в том, что кто-нибудь однажды горы свернет, лишь бы быть с ней. Любит мечтать и витать в облаках, но называет свои мечты «планы на жизнь». Планы эти кажутся ей простыми и понятными, она верит искренне, что стать счастливым человеком можно, стоит только захотеть.

В один прекрасный день она собрала чемоданы и уехала жить в другой город. Здравствуйте, первые маршруты, первые дороги, первые шаги. Немало уже было пройдено с тех пор, но однажды ей захотелось вспомнить об этих милых временах. А я приглашаю вас прогуляться вместе с ней по страничкам этой книги и познакомиться с её мыслями, идеями и рассказами.

Начало

Когда я в первый раз приехала подавать документы для поступления в университет, произошло много интересных событий, которые заставили меня потом удивляться самой себе. Восемь лет назад во мне было гораздо больше безалаберного оптимизма и спокойствия, нежели сейчас. Сначала очень долго выбирала «то самое» заведение, следила за проходными баллами и текущим конкурсом, пыталась просчитать свои шансы. Выбор пал на другой город, и я приехала в последний день подачи документов, выстояла все очереди и прошла приёмную комиссию.

Затем мне сказали подойти на верхний этаж и сфотографироваться. Не подозревая ничего каверзного, я именно так и сделала, и это фото светилось на моём студенческом билете все время учёбы. Знай я об этом, отнеслась бы к сему действию с большим вниманием. Но в тот день без улыбки уставилась в объектив маленькой камеры. На вопрос фотографа, нравится ли, ответила, взглянув мельком в даль монитора на мутный квадратик: «Хорошее фото, ведь я очки забыла». Потом так же поставила закорючку мышкой на экране, которая превратилась в подпись на обороте того же студенческого билета.

Всё прошло гладко, подав документы, пару раз зашла в главный корпус взглянуть на график изменения рейтингов и баллов. Когда он обновился последний раз, и до конца приёмного дня оставалось два часа, недолго думая, поехала на вокзал.

Домой приехала с твёрдой убеждённостью, но без фактических доказательств успеха. Спустя несколько дней обновили списки, нашли меня, мир прекрасен.

Дальше возник вопрос общежития. Я прочитала, что можно отправить заявку на проживание по почте. Располагая опытом сегодняшнего дня, я бы обязательно поехала и заполнила заявку на месте, отнесла сама, куда полагается. Посмотрела в глаза получателю, запомнила бы его паспортные данные, номер телефона и краткую биографию по возможности. В крайнем случае, хотя бы телефон, по которому я смогу пару раз осведомиться о состоянии дел. Но в то лето мы ограничились почтой. Причём обычным письмом. Я была не очень знакома с преимуществами отправки заказной корреспонденции. Папа кинул письмо в почтовый ящик и вернулся домой со словами: «Всё, поселил». Все смеялись.

А потом все ещё больше смеялись, когда таким вот способом я действительно получила место в комнате общежития.

Перед началом учебного года университет проводил организационное собрание, на которое я так и не приехала. Далеко мне ехать. Зачем? Самое главное решено, а остальное — мелочи жизни. Решила по телефону всё узнать: когда приезжать, куда, где что состоится и так далее. Звоню, а мне в ответ: «Я не знаю, эти вопросы на собрании узнавайте». — «А когда?» — «Вчера».

Но в итоге вся информация была получена, и я поехала за пару дней до сентября заселяться.

Девятка

День, когда я в первый раз переступила порог своего нового временного дома, был сумбурным, ведь предшествовала ему бессонная ночь и сборы чемоданов. Потом настал час поездки на машине, сменившейся путешествием в поезде. Гора вещей, подушка и одеяло, все самые необходимые бытовые мелочи, одежда, книги, тетрадки. Готовились к моему первому курсу всей семьёй.

Каким было первое впечатление от стен общаги номер девять? Ужас, потускневший от обилия впечатлений дня, недоумение, неверие и какая-то апатия: будь, что будет. На двери висел замок с секретом, открыть который можно было только натренированным или смекалистым. Потолок порадовал лампочкой без абажура. Из кровати торчал железный крюк прямо из матраса в проход. Тумбочки деревянные и поющие скрипучие романсы даже в состоянии покоя. Такое чувство, что там ежеминутно отваливалось что-то. А может, это ветер дверцу раскачивал. Розетки буквально лежали на кровати, вытянув за собой хвост разноцветных проводов из стены. На шкафу валялись плакаты на китайском языке с полуобнаженными женщинами. Деревянный пол со слегка облезшей краской. Ни намека на холодильник. Последний штрих — в шкафу на полке лежало средство для травли ползучей живности. Использованное. ПРИГОДИВШЕЕСЯ. Первый час мои будущие соседки не появлялись, мне выдали ключи и решили все документационные формальности.

Пока я гоняла на собрание первокурсников факультета и обратно, приехала моя соседка, и выяснилось, что дубликат ключей должны делать мы сами, так как у вахтёра существует только один экземпляр. Видимо, руководство общежития считало это само собой разумеющимся фактом, поэтому меня, как злостную нарушительницу, вызвали «на ковёр» к заведующей. Белокудрая женщина лет сорока пяти отчитывала меня за дисциплинарное преступление, пока я с абсолютно отсутствующим видом пережидала её ярость и думала, когда меня, наконец, оставят в покое для переосмысления всего происходящего.

Помните студенческую шутку о вывешенных за окно продуктах? Верите, что это не шутка?

Вскорости жизнь наша устоялась и наладилась. Мы ловко обходили торчащий из кровати крюк, стараясь не задеть колготки, пока я не решилась выкрутить его совсем. Сразу это сделать мешал простой страх — а ну как свалится сейчас матрас на пол? Вдруг этот металлический стержень является несущим в каркасе моего ложа? Оказалось, что нет. Но потом спустя какое-то время выехал из матраса следующий крючок, на этот раз маленький, рукой не зацепить. Но подленький такой, всё равно царапался втихаря.

Со временем мы с соседками крепко подружились, наша комната тоже будто бы стала светлее, шире, несмотря на ужатые квадратные метры и тесноту, с которой мы смирились и которой были даже рады.

Отличная это атмосфера — всеобщего соседства и взаимопомощи. Помню, как однажды начала первый раз в жизни носить контактные линзы. Долго-долго тренируясь у зеркала, я сумела их надеть, потом снять и уложить на ночь в контейнеры. Утром просыпаюсь, собираюсь надеть их снова, и — вот ужас — не вижу плавающего кругляшка в растворе одной из половинок. Что я сделала? Побежала в соседнюю комнату к тогда ещё мало знакомой соседке Римме, разбудила её с паническим вопросом: «Ты же давно носишь линзы, куда она могла подеваться? Может, я её просто не замечаю?» Римма спросонья поковырялась в контейнере щипчиками и подтвердила мои догадки: линзы там, увы, нет. А потом, подключив остальных, мы облазили пол и нашли ее — беднягу — прилипшей к дверце тумбочки. Запомнила этот мелкий эпизод, потому что в одну прекрасную секунду я осознала, что все эти девчонки стоят рано утром на коленках, почти прижавшись носом к полу, просто для того, чтобы мне помочь.

Однажды попробовала вскипятить молоко кипятильником. Ни в коем случае не повторяйте мой опыт. Как же я могла. Приходя домой с намерением приготовить обед, занимала камфорку на плите (их было шесть на весь этаж), в крайнем случае, ждала очередь. Макароны в раковине — это классика. Гигантский жбан с мусором — это источник сами понимаете чего. Я не произношу название этих животных так запросто. Бельё, сушащееся прямо на спинках кровати, холодильник, взятый напрокат, трясущийся и гремящий по ночам. Однажды ночью с него спрыгнула кружка. Сама. Решила покончить с существованием, видно, холодильник своим мерным потрясыванием довёл её до такого состояния. Размораживали мы его не часто, потому что в этом не было особенного смысла — снега и ледяные глыбы нарастали чуть ли не за ночь. Потом чтобы достать из него продукты необходимо было корябать лёд ножиком. В особо сложных случаях помогал фен. Когда мы сделали его финальную разморозку при выезде из общежития следующим летом, то обнаружили чьи-то сосиски, промёрзшие до самого хвостика. Они провели всю зиму в сладком сне и сохранили свою «свежесть» сквозь четыре сезона. Нет, конечно же, мы не стали искать хозяев. И есть, естественно, тоже не стали.

Живёт в мире одна шутка про студентов и общежития, которая на самом деле является правдой. Девочки отваривают курицу в кастрюле. Рядом закипает вода в кастрюльке мальчиков. Мальчики дожидаются удобной минуты, тянут птицу за ноги, вынимают из одной ёмкости и — бульк — в другую. «Караул, — кричат девочки, — курицу украли!» Сбегается народ. Мальчики с обеспокоенными лицами подходят к плите, снимают крышку своей кастрюльки. «Фух, хорошо хоть нашу не украли». И теперь докажи.

У нас был душ, как и у всех нормальных людей. Правда, на всех нас, нормальных, он был один-единственный и, при этом, находился в подвале. Каждый вечер мы проходили ритуал: спускаешься вниз, занимаешь очередь, или вклиниваешься в компанию ждущих девочек четвёртым или пятым. Упрашиваешь стоящего впереди мальчика пропустить: нас так много, а ты один. Поэтому потом ребята тоже стали ходить не поодиночке, чтобы давать нам отпор. За это время ожидания можно было узнать все новости дня, побыть в эпицентре рассказов о событиях, проследить, кто кем интересуется, и кто кем увлечён. Девчонок было много, а вот ребята наперечёт.

Бывали у нас Дни рождения, праздновали целыми комнатами, приглашали гостей, было здорово. После каждого праздника к нам заходила строгая и подозрительная заведующая по воспитательной работе и вынюхивала крамольные запахи алкоголя. Мы знали об этой традиции, и старались заметать следы, с каждым разом всё более виртуозно. На День рождения алкогольные напитки? Что вы! В этой комнате пьют только чай. Но и по поводу чая у нас с заведующей случился однажды небольшой конфликт. Чайником же пользоваться в комнате нельзя, но разве эти запреты остановят жаждущих насладиться чашечкой божественного напитка, не выходя на кухню в конец коридора? На шум кипятящейся воды можно было выйти запросто. Но мы не дремали: слышим шаги — щёлк, чайник выключился, спрятался, нет его. И не было никогда. А раз не пойман — значит не вор. И не нарушитель.

Однажды кто-то из окон кидал сырые яйца на прохожих. Такой вот детский сад отыскался на этаже. Правда, это не мы, я не лукавлю. Но проверка каждого холодильника в каждой комнате проводилась независимо от алиби и благонадёжности жильцов. Проверяющая открывала дверцу, придирчиво и искательно высматривала содержимое. И именно наш многострадальный холодильник получил такой упрек: «Эти яйца по цвету о-очень напоминают те, которыми кидались». До сих пор не понимаю, как можно было сделать такой вывод, они же были не синими и не сиреневыми, обычный стандартный куриный продукт. Но под коварное подозрение мы всё-таки попали.

Бывает, ляжешь спать пораньше, слышишь вечером стук в дверь. Что случилось? Ваша комната дежурная по этажу. И давай иди теперь, спеши уладить все формальности. Главная миссия в конце дежурства передать как жезл эстафеты моющее средство и тряпки обратно старосте.

По вечерам за ужином мы любили подсаживаться на какой-нибудь многосерийный фильм и влезали на кровать поперёк вчетвером. Потом эта кровать чуток просела вниз, притом, что девочки мы были не тяжёлые. Хотя, может и не стоит удивляться, что именно из этой кровати потом вылезали железные крюки?

На рождественские праздники мы гадали. Во мне живут суеверия. Я верю в карму. Настолько верю, что иногда готова поспорить с теми, кто считает это чушью. Всегда охотно принимала участие в гаданиях, мне нравилась уютная теплота нашей комнаты, когда все девочки собирались вместе, объединённые общим желанием узнать про любовь. Мы жили в общежитии, поэтому компания у нас была довольно большая. Таня усмехалась тогда с нашей наивности и отворачивалась спать к стене: она скептик. Мы ей нагадали пятерых сыновей случайно.

Однажды когда пришло время гадать на «во сколько лет ты замуж выйдешь», я была третья по очереди поболтать колечко над стаканом с водой. Какая-то неведомая сила качала нитку с продетым кольцом на весу. И не ветер, и не энергия мышц, онемевших от вынужденного напряжения. Просто кольцо наматывает круги и останавливается, когда ты досчитаешь до двадцать какого-нибудь круга. Помню, что я так и не досчитала. Все уже устали от маятного покачивания и равномерных подсчётов, и самая непоседливая девочка Катя просто подпрыгнула со словами:

— Всё, ну сколько можно уже!

И схватила колечко рукой. Тем самым сохранив для меня момент интриги вплоть до достижения возраста 26 лет, когда жизнь сама раскрыла мне планы на мой счёт.

Однажды первого апреля мы решили придумать шутку для нашей подруги. Коллективный разум работает всегда лучше и эффективнее, нежели одиночный, при этом мы не хотели ограничится какой-то банальщиной типа белой спины или развязанных шнурков.

Итак, мы, трое девочек, решили разыграть нашу четвёртую соседку Лику. В то время мы делили не только комнату, но и обладали общими мыслями, идеями, планами, в общем — идиллия единства. Поэтому самый страшный развод, который мы могли на тот момент придумать — это сделать вид, будто мы все ушли на пары, а её оставили одну с не заведённым будильником. Вот вспоминаю, и до сих пор муравьи по спине ползут от этой продуманной жестокости.

Готовились предварительно, проснувшись пораньше. Унесли вещи из комнаты: обувь, верхнюю одежду. У нас же всё было на виду, поэтому отсутствие элементов гардероба сразу бросилось бы в глаза. Отключили будильник на телефоне. А точнее, перевели стрелки часов на более позднее время. Тихонечко заправили кровати. Все шло, как по маслу до тех пор, пока одна из нас не задела стол и крышку от кастрюли, лежащую на нём. Она с громким звенящим лязгом ляпнулась на пол. Было бы сложно не задеть её в условиях необычайной тесноты. Наша милая жертва слегка изобразила пробуждение ото сна, но ещё не до конца. Мы решили продолжать.

И вот, когда мы были у самой двери, Лика открыла глаза. Немая сцена непонимания. Крах розыгрыша, мы втроём, как настоящие балбески, стоим и чувствуем, как нас вместе с нашим розыгрышем накрывает гигантский медный таз.

Дальше даже описывать нечего. Скучно провели остаток утра. Три несостоявшихся комика во главе с жертвой-победительницей отправились на пары.

Много лет подряд, как говаривали старожилы, это общежитие должны были закрыть на капитальный ремонт. Как всегда, такие обещания выполняются не достаточно сразу. Прошло уже с тех пор много лет. И его на самом деле закрыли, ремонтировали, сейчас там какое-то другое учреждение. Но до сих пор хочется завернуть на эту улицу и пройти хотя бы мимо, улыбнувшись, вспоминая.

Знакомство с зелёным домиком

Зелёный домик — это здание нашего университетского корпуса. Мне однажды показалось, что я видела его во сне. Правда! Это умопомрачительное зрелище. Вокруг строительство полным ходом идёт, и, как следствие, настоящие раскопки глинистых почв, размытых осенними дождями. Пробраться к зданию можно только по деревянным кладкам, которые не везде были разложены и порой не до конца пути. Прыжки и скачки порадовали бы любого физрука, ведь начинать утро и первые пары с лёгкой зарядки — это прекрасно. Прошёл среди будущих студентов слух, что ранее в этом помещении было не что иное, как конюшни с лошадками. Слух этот был похож на правду, ведь отремонтированные и покрашенные аудитории своими размерами напоминали узкие стойла для резвых скакунов. Туда ровненько в ширину помещался ряд из двух плотно сдвинутых парт и два ряда стульев. Чтобы выйти тому бедолаге, который забрался в конец комнатушки под окно, нужно было встать всем остальным и гуськом выйти в двери. Разве что особо худеньким позволялось протиснуться за спинками стульев, вжав одногруппников в столешницы.

Были у нас и большие аудитории, поточные. Там, наверное, раньше была арена для скачек, потому что в пространстве помещались запросто все шестьдесят человек из четырёх групп. Парты, как и должно, были испещрены записями и рисунками. Причём, рисунки отличались качеством и неплохой техникой — по соседству с нами учились ребята из дизайнерского факультета. Во время сессии они развешивали свои работы по этажу, и у нас была настоящая выставка почти профессиональных гениев-творцов.

Столовая отличалась лепными потолками с шикарными люстрами, не знаю, почему именно этому помещению досталась честь быть самым богато украшенным. Лепнина, а также оштукатуренные стены обладали нежно-розовым оттенком и удачно сочетались с выкрашенными в коричневую краску полами, облупившимися от топота копыт, ой, простите, от топота ног студентов, спешащих прикупить бутерброд с ветчиной или сосиску в тесте. Занимая очередь, нужно было рассчитывать не только на свою быстроту, но и на удачу. Кто, например, мог гарантировать, что одиноко стоящая девочка на кассе — это не один из представителей всей группы из шестнадцати человек, которые не заставят себя долго ждать? Никто. И возмущаться не нужно. Ведь завтра ты сам будешь одним из той хитрой шестнадцатки.

Дальше спортзал. На первой паре нам рассказали, что это большая удача — располагать спортзалом. Таким везением не могут похвастаться наши «коллеги по цеху» — учащиеся главного корпуса факультета. И, в общем-то, он был прав. У нас было два сезонных вида спорта — волейбол на осень и весну и настольный теннис на зимний период. А ещё в хорошую погоду мы занимались спортивными прогулками вокруг красивого озера, расположенного неподалеку. «Прогулка физры» — так назывались эти гуляния. Порой мы устраивали их по собственной инициативе, а потом честно клялись в том, что мы занимались физкультурой на озере, поэтому не смогли посетить занятия с мячом. Пару раз я заменяла волейбол рисунками на спортивную тему. Такая пропаганда тоже помогала при зачётах.

Что ещё забыла? Да, конечно, легендарный компьютерный кабинет, подаренный нашему университету некими иностранцами. Этот кабинет был гордостью ответственного за порядок — Ф. И., бдительное и строгое око которого строго отслеживало все попытки нарушить утвердившиеся нормы поведения с компьютерами и близлежащими территориями. Кто входил туда в куртке, рисковал своей кармой. Поэтому на подоконниках напротив частенько в куче валялась разномастная верхняя одежда. «У вас что, гардероба не было?» — спросите вы. Был. Но в начале осенних холодов, когда отопление ещё не работало, мы без курток ходить не рисковали.

Прошлась я по коридорам нашего университета с небольшой порцией подколок и шуточек. Но это вовсе не мешает с теплотой и ностальгией о нём вспоминать. Может, это связано с тем, что возраст студенчества как правильно очень юный, и ребята умеют быть счастливыми в любой обстановке и романтически запоминать все сопровождающие события. А может дело во всех приятных моментах, которые подстерегли и настигли нас именно под крышей нашего зелёного домика. Год назад я зашла туда, оказавшись рядом, и, поверьте, столько удовольствия, как от этого посещения, я не получала ни в одном другом здании, каким бы фешенебельным оно ни было. Как сумасшедшая, расплывшись улыбкой, радостно указывала на все двери «А тут мы то-то», «А здесь у нас вот это», и т. д. И мне казалось вполне естественным, что мой спутник просто обязан об этом узнать.

Мастер списывания

«Мастер» списывания — это я в студенческие годы. Правда, слово мастер обязательно нужно взять в кавычки. Потому что за пять лет регулярной сдачи экзаменов и всяческих контрольных работ стало ясно: не дано мне это, не дано и всё тут!

Конечно, пытаясь обмануть свою карму, я каждый раз добросовестно нарезала узкие полоски мелко напечатанного текста, рассовывала по карманам пиджака, пенала и т. д. Но сколько было суеты! По всему было видно, что со мной что-то не так: покрасневшие щеки, напряжённое выражение лица, бегающие глаза и не-спокойствие прямо на лбу написанное. «Дилетантка», — снисходительно сказал бы любой искушённый студент. И был бы прав.

Однажды мы сдавали экзамен в маленьком кабинете преподавателя — он же был заведующий кафедры на тот момент — и я осмелилась даже сидя в метре от него достать свои заготовки и совершить тёмное незаконное дело. Но это не в счёт. Преподавателю было под семьдесят, и глаз его был совсем не орлиным. Что уменьшает риск и обесценивает мою «смелость».

Писали мы как-то раз работу по немецкому языку. Лексика по теме, устойчивые выражения — всё это было нужно запомнить. В течение недель двух мы читали тексты (распечатанные на листе А4), и в них-то и содержались необходимые фразы и слова. Выпечатать их на отдельный маленький листик — задача не из лёгких. Требует много времени. Поэтому я без лишних сомнений положила себе на колени «миниатюрные» листы А-четыре. Коленки у меня не очень широкие, стоит отметить. Была весна, сквознячок сделал своё дело, и с громким шорохом пошумели мои «шпаргалки» на пол. Тишина. Сохраняю невозмутимое лицо. Жду.

Тишина продолжается, как ни странно. Делаю вид, будто не заметила ничего, пишу дальше с сосредоточенным лицом. Преподаватель поднимает глаза, видит листы, разбросанные на полу. Вокруг меня.

— Ксения, это не ваши распечатки?

Помните лицо Труса из фильма «Кавказская пленница», когда он произнес фразу: «Чей туфля — Моё»? Так вот у меня было такое же.

— Ой, и правда, мои!

Списать без труда и лишних переживаний удавалось мне, когда преподаватель, бывало, сам давал «отмашку», признавая формальный подход к изучению дисциплины. А ещё когда одна прекрасная женщина (правда, прекрасная, без иронии, про неё — одни из самых лучших воспоминаний об университете) строго так сказала: «Ребята. Если будете списывать, и я замечу — сразу заберу работу!» Затем сняла очки с неслабыми диоптриями, положила их на стол, взяла газету, приблизив разворот к лицу настолько, что нос мог легко коснуться страницы, и занялась чтением. Никто не попался с поличными в тот день. Вот повезло, да?

О самооценке и высшей математике

На втором курсе у нас был замечательный предмет — высшая математика. Специальность планировалась у нас лингвистическая. Поэтому мы ещё до начала первой математической лекции пытались представить, как же мы будем грызть гранит этой замысловатой науки.

Когда пришёл преподаватель и начал раскрывать премудрости своего курса, сразу поразило название учебника, который нам предстояло взять в библиотеке: «Основы высшей математики для филологов».

Вот так. Сразу и почти неприкрыто. Можно было бы написать так: «Основы высшей математики для людей, далёких от математики». Или ещё проще: «Математика для недалёких».

А вот на занятиях по немецкому было одно удовольствие что-нибудь озвучивать. Каждое слово, сказанное с вопросительной интонацией одобрялось преподавателем так: «Молодец!», «Так тоже можно!», «Молодцы ребята» и так далее.

Вот так прыгала наша самооценка от пары к паре.

Дельтонила или зачем нужно ждать Годо?

На первом курсе у нас был предмет «культурология». Вёл его замечательный человек преклонного возраста со сложностями в произношении и дикции. Это фатально, когда ты ещё достаточно прилежен, ведь хочется записать всё, что тебе диктуют. Перед началом лекций нас предупредили, что нигде, никто и никогда больше не найдёт этот ценный материал, которым с нами делятся. Поэтому стоит быть благодарным судьбе, что привела нас на слушания культурологических сакральных знаний. «Местами обитания этих народов были следующие географические области: дельтонила, а также низины, равнины и прочие, прочие, прочие». Сколько времени прошло до тех пор, пока мы догадались про дельтонилу? Кто и когда воспроизвёл в памяти реку Нил и вспомнил, что, как у любой реки, у него есть своя дельта?

С течением времени нас стали озадачивать слишком уж витиевато закрученные мысли нашего лектора, использующего словечки «ну коль скоро так» и прочие не свойственные сегодняшнему языку обороты речи. «Неужели он, наш современник, может писать так», — задумался пытливый ум студента. В Интернете мы потом слово в слово нашли весь текст, написанный в начале прошлого столетия. Так пошатнулась вера в необходимость присутствия на занятиях.

От этих пар осталось в памяти то, что Трою раскопал Шлиман, а Тутанхамона — Картер. Именно на этот вопрос я не ответила, с позором скатившись с пьедестала образованного студента. Оценку в зачётку поставил так, что на кафедре не разобрали ни цифру, ни её расшифровку текстовую — вот это почерк!

Американистику и зарубежную литературу вёл у нас человек с багажом знаний, который не уместился бы в одну аудиторию. Он внушал мне чувство уважительного трепета. Именно он задал мне на экзамене вопрос: «А это у вас не шпаргалочка?» — получив нетвердый ответ: «Нет». Но обмана не было, ведь в руках у меня была заготовка, написанная ещё дома. Эта бумажка имеет другое название — «бомба». Именно ему я в первый и в последний раз в жизни произнесла слово «Nazi» («наци»), как «нейзи», что и по сей день мучит меня. Именно он обладал голосом, который мог управлять массами, даже в своей очень тихой вариации. Его слушали, потому что было действительно интересно. Ещё он обладал удивительной силой интонации. Эти интонации придавали особый смысл даже самой тривиальной фразе. Любой рассказ о литературном произведении, начиная с заголовка, завораживал. Жаль, что нельзя в письменном виде воспроизвести звукозапись, но запомнилась мне ссылка на произведение Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо». Четко артикулируя, тихо, выразительно я теперь тоже могу поведать миру, что на самом деле Годо (который нужен всем). Никогда. Не. Придет. Вот так.

Этот человек настолько крепко засел в памяти всех студентов, что я не могу не написать о нём ещё немного. Помню шепот моих одногруппниц: «Ах, если бы он был моложе…". Его окружал некий ореол возвышенности от земной суеты. В наших глазах он был далёк от обычных явлений быта и рутины. Когда мы стояли на остановке и видели, как он ускоряет шаг, чтобы успеть на автобус, это выглядело будто вдруг включилась замедленная съемка, настолько горделиво и спокойно он спешил. Однажды мы были не на шутку поражены: увидели его в студенческом буфете. Невозможно было представить, как он кушает какую-нибудь сосиску в тесте или промасленную пиццу, разогретую в микроволновке. Он не мог, просто не мог. Нам хотелось услышать его голос:

— Пожалуйста, можно мне водицы из ручья?

С чем-то менее воздушным и неземным мы не могли смириться. Предполагали, как же он проводит свой досуг. Телевизор? Ну что вы. Книги? Да, книги, книги, книги и ничего более. Но вдруг он бы догнал нас и разубедил:

— Я более тридцати лет читал и мыслил. Неужели я не могу хоть сейчас просто прийти домой и посмотреть телик?!

Очень хочется верить в придуманные образы.

Брили

Нет, это не грамматическая ошибка в глаголе. Это место наших счастливых очередных четырёх лет с моими подругами. Брилевичи — так назывался район. Сокращённое наименование ушло в народ и тесно связывалось с нашими именами.

Мы жили вчетвером в двухкомнатной квартире. Четыре совершенно разные девчонки, которые сдружились за годы учёбы и проводили вместе почти всю жизнь, за исключением редких «одиночных» выходов в свет. Мы учились в одной группе, жили в одной квартире, у нас был один на всех график и распорядок дня, мы знали друг о друге всё и это было так обычно! Не нужно было стараться поддерживать отношения, если не хочешь их потерять, это получалось само собой, как дышать воздухом и жить своей жизнью. Благодаря моим девочкам я никогда не знала, что такое одиночество и скука, и не боялась остаться в стороне от происходящих вокруг событий.

Хочешь что-то недосказать или скрыть? Во-первых, не сможешь. Во-вторых, не надолго. В-третьих, зачем? Это хорошо, потому что у нас были доверительные отношения и искренняя взаимность в благодушии по отношению к друг другу. Мы действовали заодно.

Представьте себе весенний субботний день, плавно перетекающий в вечер. За окном ещё светло, но осталось около часа до наступления сумерек. Мы вернулись с прогулки, сняли туфли на каблучках, распустили красивые причёски, переоделись в домашнюю одежду и уселись на диван. Скоро будем смотреть фильм. В квартире стоило бы сделать уборку, это обязательно, но чуть-чуть позже.