Бесплатный фрагмент - Осколки

Глава 1. Сон

Алекс в очередной раз вздрогнул во сне и резко выскочил из теплой постели посреди ночи с криком «Стой!». Его дрожащий, взволнованный хриплый голос доносился в радиусе километра и пронизывал самые толстые стены. Алексу казалось, что его крик отчаянья и беспомощности был настолько пронзительным и одновременно тревожным, что его соседи явно вызовут полицию, думая, что у него происходит ограбление или покушение на его жизнь. Алекс не спеша пошел на кухню; взяв полотенце, протер свой мокрый и холодный лоб, но пот все равно продолжал бежать ручьем по лицу. Выпив стакан прохладной воды, Алекс сел в зеленое бархатное кресло, стоящее возле маленького журнального столика, на котором лежал блокнот, в котором он делал ежедневные заметки про свой странный и до жути пугающий его сон. При одном только воспоминании об этом сне Алекса бросало в дрожь; тот настолько был реалистичным, что порой ему казалось, что это совсем не сон и все, что происходит там, ему не снится, а происходит наяву.

Взяв блокнот, Алекс начал перечитывать все свои записи и сопоставлять, что сегодняшний сон был абсолютно идентичен прошлым и ничем не отличался от прошлых, все детали во сне, включая интерьер комнаты, где происходили события этого жуткого сна, были настолько реалистичны и казались Алексу настолько правдивыми, что он даже нарисовал комнату из своего сна и обратился к риелторам, передав им свой эскиз с просьбой найти данную квартиру. Алекс сказал риелторам, что давно видел данную квартиру на продаже, а сейчас она его вновь заинтересовала и ее приобретение — в особенности. После длительных поисков риелторы дали Алексу отрицательный ответ: данной квартиры нет в продаже и даже в старых базах продаж в Бруклине ее не было. После этих новостей Алекс опять задумался о реалистичности его сна, склоняясь к версии, что это всего лишь повторяющийся ночной кошмар.

Выпив антидепрессанты, Алекс вышел из свой квартиры и направился к лифту. (Алекс жил в южной части Бруклина, в старом двадцатиэтажном многоквартирном доме на двенадцатом этаже, в однокомнатных апартаментах, которые он снимал в аренду у своего старого приятеля Джона.) Алекса переполняли тревожные мысли, и он все никак не мог перестать думать о происходящих событиях. Ему снилась очень прекрасная девушка с ярко-золотистыми локонами волос, которые подчеркивали ее выразительные узкие скулы с удивительными овальными маленькими ямочками на щеках; ее яркие зеленые глаза были наполнены грустью, напоминая ему пустые взгляды его коллег по работе, уставшие от своего собственного существования и постоянного однообразия их жизни и рутинной работы в офисе.

Его сон был настолько реалистичный, что у него складывалась ощущения полного присутствия в нем, все происходящее он видел не от третьего лица, а от первого, словно находился в этой комнате и смотрел на происходящее. Порой Алекс даже задумывался об астральном проекции своего тела, его посещали странные, абсурдные мысли, будто его душа выходит из тела и по ночам отправляется в эту таинственную квартиру и наблюдает за Эмилией (так Алекс назвал прекрасную девушку из своего сна). Действия во сне всегда происходили одинаково, в одном и том же порядке, без изменений и напоминали ему всем известный фильм «День сурка». Попытки Алекса кричать во сне и вмешаться в происходящие не давали никак результатов, все события шли своим чередом. Вначале Алекс видел, как Эмилия лежит на велюровом светло-коричневом диване, на левой стороне которого явно виднелось пятно от пролитого на него красного вина. Эмилия была одета в бледно-бирюзовое легкое, прозрачное кружевное платье, которое едва прикрывало ее круглые, упругие ягодицы. Упругая грушевидная грудь (примерно четвертого размера, с маленькими круглыми бежевыми ареолами) просвечивала сквозь платье, и на мгновение Алексу казалось, что маленькие белые пуговички в районе груди не смогут удержать ее и сдадутся под натиском ее дыхания. На каждом вздохе Эмилии ее грудная клетка раздувалась, будто стараясь прорвать бирюзовую прозрачную ткань и оголить ее сочные, упругие, прелестные наливные бледно-розоватые груди. Когда Эмилия делала вздох, Алекс замирал и ждал с нетерпением, когда его грязная, похотливая фантазия воплотится в жизнь. Несмотря на то, что это был всего лишь сон Алекса, дыхание начинало учащаться, его вздохи становились монотонными, предвещающими вожделенный страстный секс.

Он представлял, как подходит к Эмилии и без единого слова хватает ее за руку, поднимая с дивана и смотря на ее удивленное лицо. Одновременно с этими действиями другой рукой он страстно и нежно сдавливал ей горло, тем самый подчиняя себе ее нежное, хрупкое тело. С животной страстью впиваясь своими губами, он целовал ее губы. Упиваясь сладостью губ Эмилии, он пребывал в забвении и даже не замечал, что его поцелуи напоминают безудержное поедание мяса оголодавшим волком — он целовал ее настолько страстно, что ее губы набухали от интенсивного сдавливания и вытягивания его губами. Прижав Эмилию к стене, Алекс медленно, но так же страстно продолжал целовать ее. Его поцелуи плавно спускались вниз, его язык медленными движениями ласкал мочку уха и, скользя все ниже и ниже, приближался к шее, сливался с поцелуями в области груди — сильные, мускулистые руки Алекса схватили вырез на платье Эмилии, потянув его резким движением в разные стороны, раздался хруст рвущейся ткани, платье разорвалось, маленькие пуговки звонко покатились в разные стороны, будто убегая от своего преследователя. Ее грудь больше ничего не сдерживало, она вырвалась наружу, вздымаясь вверх, и резкими движениями ее шикарная упругая грудь была во власти его ладоней, которыми он страстно сжимал ее.

Целующие шею губы Алекса спускались все ниже и ниже, и как только они страстно сжали влажными подушечками соски Эмилии, в комнате раздались страстные вздохи наслаждения. Эмилия взяла Алекса рукой за затылок и сильнее прижала его голову к своей груди — ее вожделенные вздохи еще сильнее заводили Алекса, и он впивался в нее, будто вампир в свою жертву, желающий выпить всю кровь без остатка. Чресла Эмилии намокли и горели огнем, но Алекс не останавливался — он продолжал ласкать ее грудь, то впиваясь в нее страстными, будоражащими ее сознание поцелуями, то резко начинал покусывать ее сосочки и облизывать их после этого языком, одновременно сжимая грудь руками.

Такой была мимолетная фантазия Алекса, но события сна происходили трагично и совсем ни так, как ему хотелось.

Эмилия лежала и читала произведение Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина», ее глаза были наполнены слезами; слезы медленными капельками скатывались по ее щекам, блеск набухших дрожащих мокрых губ выдавал ее истинные страдания. Хотя свет в комнате был выключен, вокруг был полумрак и лишь винтажный, старинный торшер, стоящий рядом с диваном, освещал изящную, стройную фигуру Эмилии, ее лицо выглядело настолько измученным, что у Алекса закрадывалась мысль о существовании ада — такое измученное лицо с абсолютно пустым, отстраненным взглядом может быть у человека, который потерял все и всех в этой жизни, либо у человека, побывавшего на войне или в аду. Других версий у Алекса не было.

Этот бесконечно одинаковый сон на мгновение подкреплял его веру в потусторонние миры, а потом, спустя какое-то время, Алекс опровергал свои же мысли, пока ему вновь не начинал сниться этот тревожный сон.

Стоя у лифта и анализируя все происходящее с ним, Алекс настолько ушел в себя и в свои мысли, что не увидел и не услышал, как к нему подошла и обратилась Маргарет, пожилая женщина, жившая со своим мужем Биллом в квартире напротив. Алекс пришел в себя только от прикосновения к плечу — он дернулся, по его телу пробежала мелкая дрожь, его мысли охватила паника, он резко вздохнул и увидел перед собой Маргарет. Алекс почувствовал на себе ее осуждающий взгляд, смотревший на него из-под маленькой бежевой шляпки, которую так любила миссис Маргарет. Порой у Алекса складывалось впечатление, что он никогда не видел ее без этой милой шляпки.

Придя в себя, Алекс поздоровался и спросил у нее, как она поживает. Миссис Маргарет улыбнулась и сказала:

— Все хорошо, сынок. Ты опять кричал ночью на весь дом, твой крик напугал нас с Биллом. Мы переживаем за тебя, Алекс! Я могу тебе посоветовать хорошего психолога. Это ненормально — месяцами кричать по ночам. Ты не даешь нам, старикам, наслаждаться тишиной и сном.

Алекс смущено посмотрел и сказал:

— Наверное, вы правы, и мне действительно пора что-то делать со своими кошмарами!

Двери лифта распахнулись, и Алекс галантно взял под руку миссис Маргарет и зашел с нею в лифт. Выйдя из лифта, Алекс попрощался с Маргарет, быстрым шагом вышел через парадный вход и взмахом руки начал ловить проезжающие такси. Алекс попросил таксиста отвести его на Франклин стрит. В поездке Алекса опять начало одолевать видение из его сна. Приехав на указанное место, Алекс поблагодарил таксиста, рассчитался за проезд и направился в офис, где работал клерком на крупнейшую в Бруклине финансовую компанию.

После рабочего дня Алекса позвал в бар его друг и коллега Даниел — пропустить по стаканчику виски. Выпивая в баре, Дэниел заметил тревожное состояние Алекса и начал расспрашивать о том, что он его не узнает:

— Где наш весельчак Алекс? Что с тобой происходит, мой друг? Последний месяц ты сам не свой, что у тебя случилось? Поделись со мной!

Алекс начал рассказывать Дэниелю про свой сон. Он рассказал, как оказывается посредине комнаты, где девушка лежит и читает книгу, потом резко встает, вытирает слезы, смотрит на него, словно она действительно видит кого-то в комнате, идет к окну, открывает его, становится на подоконник, резко поворачивается…

— …Что-то говорит, какие-то слова, которые я не могу разобрать и понять, и при свете луны, который освещает ее полуобнаженное тело, вытягивает руку, будто просит о помощи. И в это же мгновение камнем срывается вниз! И что бы я ни пробовал, я не могу остановить ее, Дэниел, и этот сон меня мучает! Уже целый месяц я не могу понять его, он настолько реалистичный, что я просыпаюсь посреди ночи от собственного крика!

Дэниел взял стан с виски, поднял руку вверх, словно произнося тост, молча выпил, поставил стакан на барную стойку и сказал:

— Конечно, я не психолог мой друг, но мой тебе совет: тебе надо разобраться с этим сном, он явно что-то да означает! Такие вещие сны всегда что-то значат, особенно если мучают столь долгое время. И разобраться в этом советую тебе быстрее. Я вижу, он тебя изводит: ты сам не свой, я тебя никогда не видел таким подавленным. Даже расставание с Моникой так на тебя не повлияло, как этот сон!

Алекс посмотрел на него, взял стакан и тоже молча выпил, тяжело вздохнул и сказал:

— Ты прав, дружище, ты абсолютно прав! Но больше всего меня пугает то, что я не знаю, что со мной и что бы мог значить этот обескураживающий ночной кошмар.

После сказанного между приятелями возникло пятиминутное молчание. Дэниел думал, что надо что-то сказать еще или вовсе перевести тему и отвлечь Алекса от дурных мыслей, но никак не мог подобрать слова и тему для разговора. Алекс повернулся к бармену и попросил счет, Дэниел перебил Алекса и сказал:

— Да брось, приятель! Давай еще пропустим по стаканчику, куда ты собрался так рано!

— Домой, хочу домой, мне надо побыть наедине с собой и со своими мыслями.

Выйдя из бара, Дэниел предложил Алексу отвести его домой — Алекс улыбнулся и посмотрел на него абсолютно пустым взглядом:

— Благодарю, но я хочу пройтись пешком!

Дэниел схватил его за руку и произнес:

— Брось, тебе далеко идти, погода портится, поехали! Садись в машину!

Алекс отдернул руки:

— Извини Дэниел, но мне действительно лучше пройтись, — и, не дождавшись ответа, резко пошел прочь. В голове его происходил полный сумбур, он слышал лишь свои мысли, которые твердили ему: ее надо спасти, спаси ее, Алекс, найди решение!

Алекс шел, и его мысли звучали настолько громко в голове, что он даже не мог расслышать, что кричал ему вслед Дэниел. Единственное, что услышал Алекс, был обрывок фразы: «…не становись безумцем, садись в машину!»

Глава 2. Встреча

Алекс шел по узкой, но хорошо освещенной улице, ведущей к Бруклинскому мосту, как вдруг резко поднялся ветер и начался сильный ливень. Алексу показалось, что будто сам бог почувствовал его настроение и под него подобрал эту жуткую погоду. Он шел абсолютно разбитый и не обращал внимания на людей, которые разбегались от непогоды, будто муравьи. Алекс не останавливался, шел вперед по аллее дальше и дальше, не обращая внимания ни на дождь, ни на бегущих людей. Его кожаная куртка была расстегнута, и белая рубашка полностью намокла и прилипла к его мускулистому телу. Раскаты грома освещали небо, вспышки были такими яркими, что со стороны казалось, будто атлант с могучим оголенным торсом спустился на землю и шел на войну, играя мускулами, чтобы обезоружить и напугать противника своим непоколебимым видом и идеальным слаженным, как скала, телом.

Алекс не чувствовал холода и продолжал идти, его мозг будто запрограммировал его идти к цели и не сворачивать с пути. Спустя пол часа упорного пути Алекс решил ускориться и начал бежать; он бежал, словно опаздывая на самую важную встречу в жизни; он бежал без оглядки, как в друг ему показалось, что кто-то окрикнул его сзади и закричал: «Стой!» Алекс, продолжая бежать, обернулся назад и в этот момент почувствовал удар. Из-за поворота головы он не заметил выбегавшую из-за угла девушку и столкнулся с ней, сбив ее с ног. Алекс резко пришел в себя, осознал произошедшею ситуацию, посмотрел вперед и увидел перед собой сидящую на попе девушку, держащуюся за лицо. Алекс на мгновение испугался и подбежал к девушке со словами «Простите меня». Попытался поднимать ее. Девушка без слов начала отталкивать от себя руки Алекса, пытающегося взять ее за талию, чтобы поднять.

Вновь сверкнула молния, и свет осветил ее лицо, и Алекс впал в ступор — он побледнел, будто увидел привидение! Девушка, вставая, начала ругаться, но Алекс стоял и не шевелился — ее слова будто растворялись в шуме дождя. Он смотрел на нее и понимал, что это девушка из его сна. Его душа словно вышла из тела (ушла в астральную проекцию) и смотрела на всю эту ситуацию со стороны — он видел себя от третьего лица! Поднявшись, она подошла к нему и ударила ему пощечину, и только после этого Алекс вздрогнул, пришел в себя и произнес:

— Эмми, это ты?

Девушка, возмущаясь, тихо произнесла:

— Какая Эмми? Что с вами? Вы сбили меня с ног и ведете себя в добавок, как сумасшедший! — Алекс улыбнулся, она посмотрела на него, издав вздох недовольства: — Вы издеваетесь? Вам еще и смешно? Вы чуть не сшибли меня насмерть и стоите улыбаетесь!

Алекс посмотрел на девушку и сказал:

— Извините меня! Мне правда очень неловко! Я вас не заметил, такая жуткая погода. Я бежал, чтобы спрятаться от дождя, и не заметил вас. Еще раз извините меня.

Девушка обернулась посмотрела по сторонам:

— Ну вот, мой зонт сдуло ветром, из-за вас теперь мне мокнуть! Что сегодня за ужасный день! Я приехала на собеседование по работе в ваш город, и день с самого утра идет наперекосяк! Мало того, что я не успела на автобус, потом не успела на собеседование, теперь шла, чтобы найти отель, чтобы переночевать, заблудилась, и меня еще сбил какой-то улыбающийся псих! Мой зонт улетел, я стою мокну! Ужас, это ужас! Самый ужасный мой день.

Возмущение девушки перебил очень сильный удар грома, озаривший небо множеством мерцающих молний. Свет озарил тело Алекса, и девушка пристально начала разглядывать его мускулистый силуэт. Алекс стоял насквозь мокрый — его мокрая рубашка будто впилась в его тело и выглядела как броня; его мускулистый торс при каждом вздохе завораживал ее, и у нее начали путаться мысли, она не могла оторвать взгляда от его соблазнительного тела — оно выглядело настолько сексуально и пылало страстью, что на мгновение в ее голове мелькнула дурная мысль: наброситься на него, разорвать на нем рубашку и страстным поцелуем впиться ему в шею. Но девушка резко отогнала от себя дурные мысли и сказала:

— Нет, вы ошиблись, я не Эмми. Меня зовут Элеонора, и к вашему сведенью, из-за вас я уже полностью намокла.

Алекс взял Элеонору за руку и, таща ее за собой, закричал:

— Побежали под мост, тут рядом!

Они бежали, взявшись за руки, в сторону моста, и все то расстояние, что оставалось до моста, Алекс смотрел на нее не отводя взгляда, словно изучая ее. Он был настолько заворожен и одновременно очарован ее внешностью. Его перестал волновать жуткий проливной дождь, раскаты грома и даже на мгновение перестало тревожить осязание. Его мысли путались, словно огромный клубок нитей, брошенный на растерзания домашнему коту. Он бежал и думал о своем сне, сопоставляя внешность Элеоноры с внешностью Эмилии из своего сна. Алекс был полностью уверен, что это она.

— Это точно она! — случайно произнес вслух Алекс. Те же чудесные черты лица, те же скулы, глаза, цвет волос.

— Это точно ты! Ты девушка из моего сна, — шепотом, будто в бреду произнес Алекс.

Забежав под мост, Элеонор посмотрела на Алекса и произнесла:

— Все, ты можешь уже отпускать меня. Нам ничего не угрожает, мы укрылись от дождя.

Алекс отпустил ее руки.

— Действительно! Не знаю, что на меня нашло, — произнеся эти слова, Алекс слегка вздрогнул и покраснел. — Если дождь продолжит идти с такой силой, то мы явно с тобой тут замерзнем, а в худшем случае еще и заболеем. Нам нужно найти поблизости отель и высушить там вещи.

Она с удивлением посмотрела на него и сказала

— Ты серьезно? Мы даже не знакомы, и ты думаешь, что я сразу соглашусь с первым встречным отправится в отель? Твое предложение оскорбительно! Если у вас в Нью Йорке принято так, то у нас в Джерси так не принято, и в первый день знакомства ходят в отель только с дамами легкого поведения.

Алекс отвернулся на секунду и с детским смущением начал оправдываться и извиняться, говорить о том, что не хотел ее обидеть и что он всего лишь думал о том, чтобы спрятаться от дождя и затем высушить одежду. Она не переставала яростно обвинять его в бестактности и неуважении к ней. Когда Алексу нечего было возразить, Элеонора резко толкнула его в плечо и сказала:

— Да расслабься ты наконец! Хватит извиняться, я тебя подловила, шуток не понимаешь?

— Да-а-а, ну и шутки у тебя! Я правда подумал, что тебе неприятно.

— Да, мне было неприятно, но я так же понимала, что твое предложение сделано не с целью опорочить меня и мою честь. Поэтому, пока мы не познакомимся и ты мне не расскажешь о себе, о своей семье, я лучше буду стоят и мерзнуть под эти жутким серым мостом, в окружении таких же малознакомых, прячущихся от дождя людей.

Услышав ее слова, он машинально кивнул (улыбка не сходила с его лица в течение нескольких минут), затем, задумавшись на мгновение, стал серьезным и с выражением, присущим всем мудрецам, словно спикер, читающий научную статью огромной аудитории, он начал демонстративно жестикулировать руками в такт открывающемуся рту. Элеонора так увлеклась его жестикуляцией, что на долю секунды абстрагировалась от шума дождя и от его приятного, низкого с хрипотцой тембра голоса. С огромным вожделением она смотрела на его мокрое, мускулистое тело, которое пряталось под облегающей рубашкой. В ее мозгу начали всплывать разные вульгарные сцены, похоть поглотила все ее мысли, и только при очередной ослепительной молнии, которая буквально вспорола черное мрачное небо, резко и пугающе, как выстрел, прогремел гром. Молнии вспыхивали одна за другой. Не утихая, гремела в черных тучах небесная канонада. Сердце ее сжалось от страха, дурные мысли растворились в безмолвном испуганном сознании. Содрогнувшись и издав пронзительный крик, Элеонора обняла Алекса, ее руки от страха сжимались с такой невероятной силой, что порой перехватывало дыхание. Будто питбуль, вцепилась она в него мертвой хваткой.

Он настолько был ошарашен ее поступком, что забыл, о чем говорил. Они стояли молча, ее голова упиралась ему в плечо, а на груди ощущалось ее горячее дыхание. Казалось, их встреча не случайна. Дрожа от холода, она вызывала в нем желание обнять, чтобы согреть в своих объятиях, но переживания и неуверенность не давали ему покоя: «А вдруг Элеонора подумает, что я домогаюсь?» Это усугубит ситуацию, а сейчас явно не хочется никаких недопониманий, между нами, ведь она уже высказывала мне об этом. Хотя, о чем это я? О каких «нас» может идти речь, когда мы едва знакомы? А вдруг она не та девушка, которая преследует меня во снах? Может, мое больное подсознание все выдумало? Но откуда тогда все эти необъяснимые реалистичные сны, которые меня терзают? Что мне делать? Чем больше я анализирую и думаю, тем больше путаюсь и сомневаюсь в правильности происходящего. Будь что будет!»

Отбросив дурные мысли и сомнения, преодолевая неуверенность, его руки потянулись к ней и, словно щупальца огромного, мощного спрута, обвились вокруг талии, прижимая хрупкое, изящное тело, словно добычу, пойманную в порывах ярости. Реакции, которую он так ожидал от нее, не произошло. «Она подчинилась!» — воскликнул разум в голове. Его самооценка поднялась от ощущения собственного превосходства все нутро трепетало от радости; уровень дофамина взлетел вверх, как будто он одержал победу на важнейших соревнованиях; детское чувство радости охватывало его так глубоко, что он даже забыл о ужасной погоде, о промокших вещах. Он грезил наяву о совместных прогулках, о том, как им будет хорошо вместе, как они везде будут ходить вместе, взявшись за руки и радуясь любым мелочам, но улыбку в один миг стерла с лица фраза, вылетевшая из пухленьких дрожащих губ Элеонор:

— Алекс! Дождь кончился, хватит стоять, как истукан, вцепившись, отпусти!

Алекс разжал руки и, спрятав секундную обиду за маской веселого и обворожительного храбреца, начал рассказывать байки и свои предположения о том, что ему жаль, что дождь закончился, и что, если бы тот шел вечно, он смог бы простоять в таких объятьях целую неделю, а может даже две.

— Не говори глупости, — сухо ответила она ему, перебив его озорство, и, нахмурившись, добавила: — Нам надо подумать, где теперь высушить вещи и согреться, и не помещало бы выпить горячего чаю и еще что-нибудь съесть, а не стоять тут неделю. Пошли, что стал? Я тут проездом и ничего еще не знаю в этом городе, а ты явно тут местный, организуешь нам место для досуга. В качестве твоей нерасторопности сразу скажу, что к тебе домой мы не поедем, поэтому пошли в ближайший отель или мотель сушить вещи.

Алекс вновь улыбнулся:

— Вместе в отель — это довольно хорошее начало. Пошли к тетушке Мэй, у нее неподалеку собственный уютный отель, все обставлено по-домашнему.

Глава 3. Отель

Подойдя к отелю, Алекс повернулся к Элеоноре и сказал:

— Тетушка Мэй — еще та болтушка, поэтому половину ее рассказов советую не воспринимать всерьез. Она многое выдумывает и добавляет от себя, чтобы ее истории казались красочнее, думаю, ты это, и сама скоро поймешь.

Зайдя в отель, Алекс поздоровался с Мэй и представил ей Элеонор, назвав ее своей давней подругой. Мэй начала всех обнимать.

— Вы сильно промокли, давайте бегом переодевайтесь и несите мне все мокрые вещи, я отнесу их в прачечную. Надевайте халаты и спускайтесь в гостиную, угощу вас горячим чаем. Ах да, номера все у нас сегодня заняты, но я всегда держу для своих один дежурный номер на третьем этаже. Я редко его сдаю, в основном пользуются им мои родственники и близкие друзья. Держи ключ, Алекс, от триста третьего номера.

— Спасибо, Мэй, я твой должник, ты, как всегда, меня выручаешь.

— Ну а как еще должны поступать родственники? Так и должны!

— Пошли, Элеонор, переоденемся, а то заболеем, стоим мокрые под кондиционером.

Поднимаясь по лестнице, она дернула Алекса за руку:

— Стой, стой, мне очень некомфортно, я не могу так, почему ты не сказал, что мы идем в отель к твоим родственникам?

— Так ты и не спрашивала. Да и не переживай на счет Мэй, она сестра моей двоюродной бабушки, очень хорошая и славная женщина, хоть и болтушка.

— Вот именно это меня и тревожит! Я и так тебя совсем не знаю, а ты еще и привел меня к своим родственникам. А завтра она скажет всем, что мы пара.

Со смехом ухватив ее заруку, Алекс потянул Элеонор за собой вверх по лестнице, приговаривая:

— Да, все верно, она скажет, всем что ты моя жена. С фантазией у нее все хорошо, поэтому не переживай, она очень добрая, никаких гадостей никому не расскажет. Пошли быстрее.

Зайдя в номер, Алекс достал из шкафа два халата, один протянул Элеоноре.

— Иди в ванную, искупайся, приведи себя в порядок, и пойдем в гостиную.

Выхватив халат из его рук, она быстро вынула пояс из халата и как плетью начала им бить Алекса:

— Ты считаешь, что я не в порядке? Я что, по-твоему, плохо выгляжу? Получай! Скотина ты такая! Смеешь и еще меня оскорблять! — Резко развернулась и бегом побежала в ванную. С хлопком закрыла за собой дверь, затем открыла, посмеялась: — Расслабься, я шучу, решила подурачится и поднять тебе настроение!

— Ну у тебя и шутки! — с улыбкой произнес Алекс. — Иди давай, переодевайся, не будем заставлять Мэй нас долго ждать!

«Такая веселая и беззаботная, по ней даже не скажешь, что она переживает или боится, что мы едва знакомы. Ощущения складываются такие, словно мы уже сто лет знакомы и ведем себя, как старинные друзья, которые просто очень долгое время не виделись со школьной скамьи. Пока мы находились вместе после внезапного столкновения лбами, она ни разу не упомянула о своей работе. Интересно, куда и кем она хотела устроиться? — подумал Алекс. — Может, спросить ее и поговорить на эту тему? Или такие вопросы еще рано задавать? Наверное, они личные и могут смутить. А что, если действительно наша встреча не случайна? И она та самая девушка из моего сна?»

Все эти вопросы не давали покоя. Алекс лежал на спине, развалившись наискось на всю кровать, закинув обе руки за шею, погруженный в свои мысли и фантазии, которые обычно свойственны лишь девушкам, парни о них обычно не говорят. В своих мечтах он воплотил все в мельчайших подробностях, начиная от первого секса с Элеонор, заканчивая свадьбой в узком семейном кругу. (Именно так, в своих фантазиях, он решил, что Элеонор не любит такие мероприятия, особенно — с большим размахом, где собирают толпы друзей и знакомых, приглашают всех, абсолютно всех, даже мало знакомых для новобрачных людей, не говоря уже об очень дальних родственниках.)

Алекс ясно видел, как будет выглядеть их двухэтажный дом: светло бежевого цвета, с коричневой кровлей из мягкой черепицы, с двумя окнами, не вписывающимися в общую картину совершенного дома, окрашенными в зеленый цвет, на втором этаже и с тремя абсолютно белыми окнами на первом этаже. Дом выглядел ожившим. Его белый массивный фундамент, с коричневыми волосами и смотрящими на тебя двумя зелеными глазами делали его живым среди общей серой массы похожих домов. Бледно-серые большие откатные ворота гаража казались его огромным ртом. Дом был по-своему индивидуален и прекрасен, особенно его красивый сад, состоящий из разноцветных орхидей и нежно-розовых кустов эустомы, которые восхищали своей элегантностью и вызывали симпатию, декоративных японских деревьев, встречающих всех гостей дома, проходящих вдоль аллеи и улавливавших неповторимый аромат распустившихся бутонов цветов, которые вели к белоснежной террасе, обставленной мебелью из темного ротанга для комфортного времяпрепровождения в кругу большой семьи. Дом был особенный, красивый и выделялся на фоне других похожих домов соседей. А мечты о сыне еще больше будоражили его сознание.

Выйдя из ванной комнаты, Элеонор подумала, что Алекс уснул, ведь он никак не отреагировал на ее появление в комнате, но, подойдя ближе, поняла, что он просто лежит с открытыми глазами, уставившись в одну точку в потолке. Элеонора плавно, на цыпочках, очень аккуратно подошла к кровати, взяла подушку, резко размахнулась и одновременно с дикими воплями несколько раз ударила его по лицу. Его испуг был настолько силен, что он за одно мгновение побледнел, вздрогнул и издал странный жалостный скрип, похожий на открывания старого ржавого металлического шкафчика с распашными дверцами. Через несколько секунд, когда он пришел в себя, увидев перед собой смеющееся и сияющее от такой детской пакости лицо Элеонор, он тоже рассмеялся, схватил подушку и начал контрнаступление с криками «Получай, получай, дрянная девчонка!». Комната была наполнена весельем и громким смехом, они били друг друга подушками словно дети, бегая взад и перед вдоль кровати.

Алекс сильно увлекся и, не рассчитав силы, ударил с такой силой, что подушка вылетела у него из рук и Элеонор резко без чувств рухнула на пол, словно пшеничный колос, сломленный сильным ветром. Ее тело обмякло. Когда Алекс пытался привести ее в чувство, он взял ее за плечи и пытался растормошить, но ничего не помогало, она не приходила в себя. «Элеонор, Элеонор!» — испуганно тихо выкрикивал он. Недоумевая о происходящем случае, в отчаянных попытках привести ее в чувство, он от безысходности ласково поцеловал ее в губы и не успел произнести целиком фразу «Извини меня», как ему очень неожиданно и хлестко за долю секунды прилетела пощечина. Алекс отпрыгнул и, схватившись рукой за красную, пульсирующую от удара щеку, произнес:

— За что?! Я всего лишь хотел привести тебя в чувство!

— Поцелуем в чувство не приведешь! Я тебе не Белоснежка из семи гномов, чтобы от поцелуя приходить в сознание!

— Как, разве нет? — встревоженно ответил он. — Ведь помогло! Ты сразу пришла в себя, да еще удар у тебя хороший! Как у боксера! Мне даже кажется, что у меня будет синяк под глазом.

— Не преувеличивай, — возразила она, — это всего лишь пощечина, от нее еще никто не умирал. Тем более что я не давала никакого согласия себя трогать и тем более целовать. Ты получил ее по заслугам!

— Но тебе ведь было плохо, я всячески пытался привести тебя в чувство, и это уже была отчаянная мера.

— В какие чувства? Ты так и не понял? Я разыграла тебя. Ты очень наивный! Я притворялась мертвой, чтобы напугать тебя. Эх, а ты поверил, да еще и полез ко мне приставать, извращенец! На девушек, упавших в обморок, потянуло?

— Ну а что мне оставалось делать, скажи? Смотреть, как ты лежишь без сознания, и ничего не делать? У тебя одни шуточки на уме! Пять минут находимся рядом, а от тебя исходит только сарказм и неуместные шутки!

— Ах-ах-ха, не обижайся, я всего лишь хотела повеселиться! Жизнь одна, нужно как можно больше радоваться жизни, испытывать больше счастья, больше веселья, нужно брать максимум позитива!

— Вот именно! С твоих слов, Элеонор, нужно больше радоваться! Я не против дурачиться, драться подушками, шутить, веселиться, но притворяться умершей — это совсем не весело, для меня ситуация была очень стрессовая! Я так разволновался, что у меня вспотели ладони… Я не знал, что мне делать и как тебя откачивать, приводить в чувства, поэтому так все и вышло. Я не специально тебя поцеловал — это вышло само по себе, машинально, даже не думал об этом.

— Знаю я вас, мужчин! И о чем вы думаете, — с ироничной насмешкой произнесла Элеонор. — Вам только одно и надо, ну, может, два: поесть — да сам знаешь что! Исходя из происходящей ситуации, даже с девушкой без сознания вы, мужчины, готовы вступить в половую связь!

— Прекрати этот вздор! Ты прекрасно знаешь, не все мужчины такие и не все одинаковые, так же как и женщины. Да и вообще, нам уже давно пора спуститься вниз, тетушка заждалась. Сейчас я быстро искупаюсь, и мы пойдем к ней.

Взяв халат, лежавший на кресле, Алекс с недовольным лицом ушел в ванную комнату, думая про себя: «Что она о себе возомнила? Строит из себя недотрогу, еще и веселушку одновременно! Абсурд! А я и правда не собирался домогаться, тем более еще в такой ситуации. Вздор, полнейший вздор!»

Выйдя из ванной комнаты, Алекс увидел очень грустную Элеонор, сидящую в кресле, смотрящую в окно стеклянными глазами, в которых явно виднелись слезы. Подойдя сзади и положив руку ей на плечо, с вопросами: «Что случилось? Все хорошо?» — он замер, а в ответ она нежно положила свою ладонь поверх его руки и медленными плавными движениями начала водить по ней.

— Все хорошо, все хорошо! Не переживай, пойдем к Мэй, она и правда очень долго ждет. Обещанный нам чай уже, наверное, остыл.

Когда она поднялась с кресла, ее лицо на мгновение изменилось, и показалось, что она надела на себя другое лицо — это была маска яркой, веселой, беззаботной девушки. «Как она это делает?» — подумал он, ведь она секунду назад явно грустила.

Спускаясь по лестнице вниз, Элеонор уговаривала Алекса рассказать Мэй всю правду о том, как они познакомились, и сознаться, что они не друзья, а малознакомые люди. Алекс был против.

— Нам тогда придется многое объяснять, будет очень много вопросов! Почему пришли именно к ней в отель? Почему пришли к ней? Что мы будем делать дальше? Она задаст очень много похожих вопросов. Поверь мне, я знаю свою тетушку, и для нас я выбрал оптимальный вариант, чтобы было как можно меньше вопросов.

Первое, что услышал, зайдя в гостиную, Алекс возмущение Мэй:

— Где вся мокрая одежда? Я же говорила принести ее мне! А ну, бегом давай, неси!.. А ты, дорогая Элеонора, присаживайся, выпей со мной чаю, пока этот оболтус принесет вещи. Я разогрела блинчики и панкейки с джемом, не стесняйся, угощайся! Если не любишь сладкое, давай приготовлю тебе яичницу с беконом.

— Нет, нет, не утруждайтесь, уже поздно ужинать, блинчиков вполне достаточно, благодарю вас за заботу. Давно вы владеете этим отелем? Вам нравится такого рода бизнес, Мэй? Наверное, тяжело, каждый день видеть разных людей, со своими странностями, особенностями или, что еще хуже, недовольных? Кажется, это все не просто, не каждый справится!

— Да, дорогая, порой бывает невыносимо и хочется все бросить, но я уже так привыкла, что даже когда уезжаю на пару дней отдохнуть с семьей на озеро, начинаю скучать уже по прошествии первого дня, проведенного не у себя в отеле. Я здесь живу. Это не только мой бизнес, но и родной дом. Мне нравится следить тут за всем, наводить порядок, общаться с новыми людьми. Каждый день вроде похож друг на друга, но разные люди вносят в него свою изюминку, ты общаешься с ними, слышишь от них интересные истории из жизни, рассказываешь свои.

Мне иногда кажется, если бы у меня был писательский талант, лучшего места для написания новых книг и романов сыскать нельзя. У меня здесь такой большой поток различной необычной информации и множество историй для крутых бестселлеров. Я слышала много удивительных историй от постояльцев. Некоторые были мрачные, другие — очень трогательные, до такой степени, что мы после услышанного рыдали и переживали по несколько дней. Мне очень нравится мой бизнес, он наполняет мою жизнь красками. Я могу не выезжать из отеля годами, но буду знать очень много информации из разных уголков страны от разных постояльцев. Каждый из них всегда расскажет различные новости, подробности о событиях и известия, о которых не услышишь в новостях и не прочтешь в газетах. Мой мир расширяется с каждым новым постояльцем!

Да и много постоянных клиентов у меня есть, которые возвращаются ко мне в отель. Многие в восторге от моего домашнего уюта и неоднократно повторяли, что, останавливаясь у меня в отеле, они чувствуют себя как дома и им здесь уютно и комфортно. Альфред Бренск недавно приезжал с подарками — мой любимый гость. Он часто отправляется в командировки по всему штату и не раз мне повторял: «Когда меня отправляют в ваш город, я всегда знаю, что увижу свою любимую Мэй и обязательно остановлюсь у нее в отеле». У него никогда не возникало желания сменить отель или остановиться в другом месте, которое будет гораздо ближе к его временной работе. Бывало, что предприятие, которое он обслуживал, находилось в соседнем городке, примерно в тридцати километрах от нас, и он все равно приехал и остановился у меня на две недели, объяснив свой поступок тем, что лучше будет тратить больше времени на дорогу до работы, но жить в домашней обстановке там, где ему нравится и всегда есть с кем мило побеседовать вечером за чашкой чая, чем снять бездушный номер в другом отеле, но рядом с работой.

Вот такие дела, дорогая, на своем веку я повидала очень много разных людей, всех и не припомнишь, но самые интересные постояльцы у меня всегда в сердце и их жизненные истории тоже.

Пока Алекса нет, мне бы хотелось услышать интересную историю из твоей жизни, Элеонор!

— Ох, я даже не знаю, что вам такого интересного смогу рассказать. Наверное, единственное, что я могу рассказать в данный момент, это то, что я из штата Мичиган, город Детройт, сюда приехала искать себя, а точнее, новую работу и новое вдохновение. Я потеряла вкус к жизни и уже несколько лет ищу себя и не могу понять, чего хочу от этой жизни… Меня в последнее время ничего не радует, только лезут дурные мысли в голову. Не понимаю, что со мной происходит, я всегда была жизнерадостной. Это меня очень тревожит! Сейчас в моей жизни нет места радости, я всего лишь надеваю маску, чтобы казаться нормальной, чтобы нравиться людям. Я помешалась на вопросах, на которые у меня нет ответов. Таких как: для чего мы на этой планете? Что я тут делаю? Какова моя цель? В чем смысл моей жизни? Все эти вопросы не покидают мою голову! И чем больше я думаю, тем я становлюсь несчастнее!

— Да, дорогая Элеонор, действительно эти вопросы мучительны. Я думаю, на них у каждого должен быть свой ответ. Для чего ты здесь — это очень сложный вопрос, не каждый сможет на него ответить. Единственное, что я могу тебе посоветовать, это наслаждаться каждым днем и меньше мучить себя подобными рассуждениями, обычно они не приводят ни к чему хорошему. Жизнь прекрасна, и нужно благодарить себя за каждый день, проведенный на этой удивительной и прекрасной планете.

Нужно найти в себе силы мыслить позитивнее, моя дорогая. Ищи только положительное в каждом дне, не зацикливайся на неудачах и плохих моментах, и возможно, ты обретешь свое счастье. Не ищи оправдания ничьим поступкам, обстоятельствам, настройся лучше на позитив. Нужно научиться преодолевать невзгоды — в этом и заключается жизнь. Она не всегда идет так, как мы ходим, не все обстоятельства мы можем контролировать из тех, что происходят вокруг нас.

Мир иногда очень жесток, тем более мы сами люди не без греха! В нас природой заложена жестокость, и порой мы ведем себе хуже животных. Поэтому я всегда люблю уезжать со своей семьей на пару дней в лес, к нашему с Биллом любимому озеру! Где царит покой, где тишина сливается воедино со звуками природы. В этой тишине можно услышать, как листочек кленового дерева опадает на землю, каждый лист падает по-своему прекрасно, будто кружится в своем танце. Некоторые из них кружатся очень медленно, попав в воздушный поток, плавно опускаются на землю, переливаясь красно-зелеными красками, словно танцоры, исполняющие медленный вальс. Другие стремятся быстро, без промедлений достичь цели и упасть стрелою на землю, где уже виднеется разноцветный ковер из их собратьев.

Ах, я очень люблю осень. Лес играет разнообразными красками, озеро чистейшей горной воды кажется небесным зеркалом, и только падающие листья тревожат водную гладь, появляется легкая рябь, стремящаяся, будто маленькие морские волны, в разные стороны. Часами я могу любоваться местными пейзажами, они завораживают и в то же время будоражат сознание своей неописуемой красотой. Природа удивительна, и ее надо ценить. Это единственное место на земле, где можно обрести гармонию, наполнить свою душу покоем и забыть на мгновение всю городскую суету.

— Действительно, Мэй, может, вы совершенно правы, и я стильно зациклилась на своих дурных мыслях. Наверное, необходимо отпустить все поиски смысла и начать жить жизнью, наполненной смыслом. Пробовать наслаждаться каждым днем…

А вот и Алекс идет, давайте у него спросим? Узнаем его мнение о моих мыслях! Алекс, у нас возник вопрос, и мы хотим услышать твое мнение. Как ты считаешь, для чего и почему мы существуем на этой планете? И какова наша цель?

Алекс улыбнулся, затем тяжело вздохнул:

— Ну и вопросы у вас… Смотрю вы нашли, о чем побеседовать! Если честно, я никогда об этом не задумывался и у меня нет ответа на ваш вопрос. Единственное, что могу сказать: наверное, у каждого свой путь и своя цель на этой планете. Для чего мы здесь? Тоже очень интересный вопрос, конечно! Я думаю, мы обычные обитатели, как и другие существа, которые нас окружают на этой планете. Возможно, у нас и нет никакого предназначения, мы просто живем, нам дана жизнь и это уже прекрасно.

— Согласна с тобой, что это прекрасно, но для чего мы тут живем? Какой в нас смысл? Мы рождаемся, учимся, работаем, создаем семьи, воспитываем детей, опять работаем и в конечном итоге умираем, так и не узнав и не поняв, что мы тут делали.

— Мне кажется, ты сильно зацикливаешься на этих вопросах Элеонора! Я не знаю ответа… Думаю, многие тоже не знают. Так можно сойти с ума, если во всем искать смысл и предназначение! Живи здесь и сейчас и радуйся жизни, не думай о таких глобальных вещах.

— Вот, вот Алекс, я ей так и сказала! Все, давайте пить чай, хватит много думать! Лучше расскажи мне, Элеонора, как вы познакомились, а то Алекс вечно скрывает от меня своих подруг.

Элеонора усмехнулась, посмотрев на него растерянным взглядом и с недоумевающим выражением лица, в котором явно читалась фраза «Ну вот и что нам теперь делать?».

— А давайте вам Алекс все расскажет, у него лучше получиться описать наше знакомство.

— Тетушка, а давайте лучше вы нам расскажете какие-нибудь удивительные истории постояльцев!

В нашей истории нет ничего интересного, мы познакомились в библиотеке, совершенно случайно. Я пришел взять книгу, хотел прочитать роман «Анна Каренина», но библиотекарь мне сказал, что данный роман только что, минуту назад, взяла девушка, второго экземпляра у них нет. Выйдя на улицу и дойдя до угла квартала, я увидел прекрасную девушку, несущую в руках книгу. Догнав ее, я начал рассказывать, что тоже хотел прочитать роман, но в библиотеке сказали, что кто-то уже забрал. Мы мило побеседовали, договорились через месяц встретиться и обменяться книгами. Вот так, в общих чертах, мы и познакомились.

— О, дорогие мои, у вас весьма удивительная история! Такое ощущение, что сама судьба свела вас вместе, а вы говорите ничего интересного нет в вашем знакомстве! А я нахожу, что у вас весьма необычный случай. Такую необычную историю наоборот надо всем рассказывать, она лучше всех этих историй про знакомства в баре или на вечеринке. И еще один вопрос: как вам книга? Понравилась? Расскажи, Алекс!

— Я б с удовольствием рассказал, но я так и не прочитал ее.

Тут Элеонора пришла в себя от услышанного рассказа (ей настолько понравилась выдуманная историях их знакомства, что она вся прониклась и, как завороженная, слушала Алекса с неумолимым интересом):

— Это моя вина, я так и не дала ему прочесть произведение, сдала книгу назад в библиотеку, а там ее уже взяли другие люди, и Алекс опять не смог ее заполучить. Мэй, я сочла этот роман весь трогательным, там описывается замечательная, но очень трагичная история любви офицера и замужней девушки, очень глубокое произведение.

— Пейте чай, дорогие мои, а я на минуту отойду, проведаю постояльцев и вернусь.

Как только Мэй вышла из гостиной, Элеонора начала обвинять Алекса в том, что ей пришлось практически врать в лицо доверчивой тетушке.

— Ты говорил, что так будет лучше! Зачем было скрывать правду и выдумывать историю с библиотекой, когда можно было рассказать, как было на самом деле! А больше всего меня поразило в твоем выдуманном рассказе то, что я брала читать роман «Анна Каренина»! Почему ты сказал именно об этом произведении, ведь сам его не читал? А я вот его как раз относительно недавно прочитала, поэтому тебе несказанно повезло в твоем вранье — оно выглядело правдоподобно. А задумывался ли ты о том, что было бы, если я его не читала? Что бы ты тогда сказал Мэй?

На мгновение в комнате воцарилась тишина, они пристально смотрели друг на друга, словно взглядами вызывали друг друга на дуэль. Минутное молчание создало очень напряженную обстановку. У Алекса путались мысли: он начал анализировать свой рассказ и не мог понять, как произведение, которое он видел во сне в руках читающей девушки, оказалась явью. Стоило лишь сказать о нем, и все опять подтвердилось. Безусловно, Элеонора — это девушка из его сна, очень много фактов свидетельствуют об этом, начиная от внешности, заканчивая книгой в ее руках.

Сквозь мысли Алекс услышал свое имя. Элеонора обращалась к нему по имени в третий раз, а грезы Алекса не давали ему прийти в себя. Она не выдержала, подошла к нему и начала дергать за плечо:

— Что с тобой? Ты будешь отвечать?

Алекс резко дернулся, будто пробудился от сна:

— Извини, я очень сильно задумался, погрузился в свои мысли, ища ответы на твои вопросы. Но, к сожалению, я их так и не обнаружил! Я не знаю, что тебе ответить. Я просто начал выдумывать на ходу историю нашего знакомства, и все само по себе сложилось у меня в голове. Я не знаю, правда не знаю, откуда появились такие мысли!

Сказав опять неправду, Алекс погрузился вновь в свои мысли: «Я не мог сказать ей правду! Она сочла бы меня сумасшедшим или, еще хуже, маньяком, который за ней следит. Как, интересно, мне ей рассказать, что я постоянно, уже не первый месяц, вижу ее во сне и это продолжается день за днем? Да она и не поверила бы мне, точно подумала бы, что я ненормальный! Поэтому сейчас явно не время рассказывать о моих снах».

— Ты очень странный, Алекс, ты постоянно где-то витаешь. В который раз мы с тобой разговариваем, и ты словно отстраняешься от всего мира и переносишься в другую реальность или еще неизвестно куда. Сидишь с застывшими, стеклянными глазами, иногда даже не моргаешь. Я тебе говорю о чем-нибудь или зову тебя, а ты не реагируешь! Складывается впечатление, что рядом сидит не человек, а его восковая копия. Меня это очень сильно пугает. А еще меня пугают действительные обстоятельства нашей встречи: почему я пошла с тобой, не побоялась первого встречного, пришла с ним в отель? Ужас!

Меня вся сложившаяся ситуация очень пугает. Я старалась, держалась, делала вид, что все хорошо, но это не так. Чем больше мы здесь находимся, тем больше возникает разных событий, которые усугубляют мое представление о том, как должно выглядеть знакомство с человеком и с его родственниками.

— Элеонора, я тебя понимаю, наше знакомство очень странно началось и так же продолжается. Но ты сильно преувеличиваешь трагичность всей ситуации. Если бы не было этого сильного, ужасного ливня, который не прекращается уже третий час, после нашего столкновения мы могли бы пойти в кафе или ресторан. Я должен был познакомиться с тобой и извиниться за столь глупое столкновение. Как минимум походом в ресторан я загладил бы, наверное, свою вину и неосторожность. В дальнейшем наше знакомство могло происходить как у всех нормальных людей: звонки, переписки, встречи, обеды вместе, но зато в данной ситуации все намного интересней и веселей.

Когда у тебя в жизни случались такие странные, непонятные обстоятельства? Ответ очевиден: ты в растерянности из-за того, что с тобой это впервые. И твое чувство абсолютного дискомфорта я тоже понимаю: ты находишься в незнакомой компании, в непонятной для тебя обстановке и при этом должна вести сейчас себя так, как будто мы старые приятели и знаем друг друга очень давно. Я все понимаю и ценю твою стойкость, зная, что в любой момент ты могла высказать всем об этом спектакле, развернуться и уйти.

Но ты умничка, ты замечательно мне подыгрываешь, у Мэй сложилось впечатление, что мы действительно давно знакомы. А учитывая, что Мэй, с ее жизненным опытом и вечным разнообразиям постояльцев, могла бы быть первоклассным психологом или детективом, распознавать ложь людей за милю… Я неспроста попросил подыграть мне с нашим знакомством. Я знаю ее очень хорошо — если бы нам пришлось сказать, что мы не знакомы, у нас сейчас был бы психологический тренинг с кучей вопросов, что для тебя явно показалось бы намного страннее, чем нынешняя ситуация.

Элеонора, доверься мне! Мы переждем ливень, и я тебя отвезу куда пожелаешь, но в такую погоду я тебя никуда не отпущу.

— Хорошо, хорошо, Алекс, я тебя поняла и постараюсь абстрагироваться от дурных мыслей. В последнее время я все вижу в негативном свете, все события, которые происходят в моей жизни, причем не важно, хорошие они или плохие. Я начинаю проецировать все в плохих тонах, мои мысли начинают выворачивать даже самую идеальную ситуацию наизнанку и копаться в каждой детали так, что хочешь не хочешь — любая происходящая со мной ситуация станет плохой, а то и вовсе ужасной.

Я не знаю, что с этим делать. Дурные мысли терзают меня постоянно, причем я прекрасно осознаю, что виной всех моих последних неудач являются мысли — я сама сгущаю краски и все усугубляю. Но мое осознание никак не помогает мне решить проблему. Я уже чего только не пробовала! Я не могу избавиться от них и начать мыслить позитивно. Это проклятье! Мне тяжело! Я боюсь, что не справлюсь со всем и в один прекрасный день захочу оборвать свою жизнь, дабы заглушить этот голос, терзающий меня.

По телу Алекса пробежали мурашки, мелкая дрожь распространилась по всей области живота, в горле пересохло от волнения, он в очередной раз осознал, что это точно она и иначе быть не может.

— Не говори глупостей! Ты хочешь покончить с жизнью? Что тебе это даст? Это самый простой выход из положения — сдаться и наложить на себя руки, и все из-за каких-то нелепых, терзающих тебя мыслей! Не нужно даже думать об этом! Какой подростковый бес в тебя вселился? Ты взрослая прекрасная девушка и думаешь о таких вещах.

После долгих нравоучений Элеонора расплакалась, выдавив сквозь слезы одну единственную фразу: «Никто меня не понимает». Затем она поспешно удалилась в дамскую комнату. Алекс встал с кресла и начал судорожно ходить взад и вперед по комнате, бубня себе под нос одни и те же фразы: «Что мне теперь делать? Как быть в такой ситуации? Как выходить из нее? Она мучила меня во сне, теперь, когда я встретил ее наяву, она продолжает мучить меня! Надо что-то предпринять. Думай, Алекс, думай!» — вновь повторял он себе одни и те же фразы, расхаживая вокруг стола.

«А что если наполнить ее жизнь смыслом, сделать для нее каждый новый день как праздник, как будто она каждый день отмечает свой день рождения? Мне надо будет постоянно ее удивлять и радовать. Тогда, возможно, она захочет жить дальше, начнет радоваться каждому новому дню и ждать его с нетерпением, ведь она уже будет знать, что ее должен ожидать, какой-нибудь сюрприз».

Алекс подошел к стационарному телефону и позвонил своему руководителю, сказав ему, что он очень сильно вымок под этим ужасным проливным ливнем, что чувствует себя очень плохо и, возможно, даже простудился. Алекс выпросил себе на работе неделю отгулов. Затем он подошел к двери туалета и постучал три раза. Ответа не последовало

— Элеонор, как ты там? У тебя все хорошо?

И вновь ответа не последовало. Алекс вновь постучал, и дверь открылась. Перед ним стояла она, но уже совсем с другим выражением лица. «Она вновь надела маску веселья и радости», — подумал Алекс.

— Я хочу выпить вина, у твоей тетушки найдется оно? Хватит стоять с изумленным видом, давай лучше разыщи нам вина. Уже темнеет, я хочу сесть возле камина и с бокалом вина наслаждаться танцующими языками горящего пламени.

Алекс с улыбкой взял ее за руку, поднес ее кисть к своим губам и с фразой «Сейчас все организую» поцеловал. Элеонора засмеялась:

— Давай иди уже, кавалер ты недоделанный!

Выйдя из комнаты, он направился на кухню в надежде найти там бутылочку хорошего красного вина. Но дверь была заперта.

«Странно», — подумал Алекс, обычно Мэй никогда не закрывала двери. Пройдя в холл, Алекс увидел, что Мэй занята и принимает гостей. Постаяв пять минут в ожидании, Алекс понял, что быстро она не освободится, подошел к ней, извиняясь перед гостями за то, что вынужден забрать у них и отвлечь на несколько минут тетушку Мэй.

Отойдя в сторону, Мэй тревожным голосом спросила:

— Что случилось, дорогой?

— Ничего, тетушка, я просто хотел зайти на кухню, а она закрыта. Подскажи, у тебя есть бутылочка красного вина? Мы с Элеонор хотим выпить по бокалу.

— Конечно, дорогой, вот возьми ключи. Выбери себе какое пожелаешь, ты знаешь где оно находиться? Нет? Ну тогда посмотри справа от холодильника, в верхнем шкафчике. Все, я пойду к гостям, мне надо заполнить с ними анкеты. Так же они попросили объяснить, как им с утра можно пройти пешком к центральной аллее.

— Не буду вам мешать, удаляюсь.

— Не ждите меня после заселения гостей. Я отправлюсь спать, а вы отдыхайте! — Поцеловав Алекса в щеку, Мэй пошла к гостям. Обернувшись, добавила: — Ключи оставь на тумбочке возле микроволновой печи, завтра заберу их.

— Хорошо, Мэй, спасибо, я, как всегда, твой должник!

Отыскав вино, Алекс нашел банку оливок, сделал фруктовую нарезку, красиво все разложил на подносе, взял два бокала и отправился к Элеонор. Придя в гостиную, Алекс увидел ее радостное лицо.

— Молодец, смотрю, у тебя все получилось! Ты все организовал, еще и фруктов достал! Какой же ты изобретательный, все так красиво нарезал, у тебя талант. Ты, случайно, не шеф-повар? — с улыбкой произнесла Элеонора. — Давай подноси все ближе к камину, я хочу сесть возле него и любоваться огнем. В такую мрачную, дождливую погоду — это лучшее решение для уютного времяпрепровождения.

Расположившись у камина, они душевно беседовали, делясь различными жизненными историями. Комната наполнялась разнообразными красками: то все расцветало от их безудержного смеха, то резко становилось очень тихо, словно вся комната впадала в уныние от их грустных рассказов. Они очень увлеклись друг другом и не заметили, как быстро наступил рассвет. Рассказывая последнею историю этого замечательного вечера, Алекс так увлекся игрой яркого пламени, что не заметил, как Элеонора свернулась калачиком возле него и уснула. Алекс, взяв плед, заботливо укрыл ее, потом подумал, что нельзя оставлять ее вот так лежать возле камина, ведь уже наступило утро и постояльцы могли зайти в гостиную и увидеть ее в окружении бокалов и бутылки вина.

Убрав весь мусор, оставленный ими от посиделок, он нежно и очень аккуратно взял ее на руки. Элеонор начала слегка шевелиться и приходить в себя. Неся ее по лестнице, Алекс убаюкивал ее словами: «Спи, дорогая, все хорошо… Спи, не стоит тревожиться… Все в порядке, ты уже почти в кровати…» Зайдя в номер, он аккуратно положил Элеонор на кровать, снял с нее тапочки, укрыл одеялом, нежно поцеловал в щеку, взял подушку и расположился отдыхать в кресле.

Мысли у него голове опять не давали покоя. Проанализировав прошедший день, а также внешнее сходства Элеонор с девушкой из сна, сопоставив события вечера, где она рассказала о том, что недавно читала такой же роман, он создал у себя в голове вполне логичную картину. «Это действительно она», — уверил он себя, а затем, перестав сомневаться и думать об этом, резко уснул.

Проснувшись, Элеонор, не могла понять, где она находится и что это за незнакомая комната. Посмотрев в другую сторону и увидев спящего в кресле Алекса, она все вспомнила: как они мило беседовали и как он нес ее по лестнице, даже вспомнила ощущения от его поцелуя. Элеонор почти бесшумно встала с кровати; пробираясь на цыпочках через всю комнату, случайно зацепила торшер, но, успев остановить его падение, наделала немало шуму. Но ей повезло: Алекс спал глубоким сном и ничего не услышал.

Посмотревшись в зеркало, Элеонор задумалась: что ей делать дальше? «Ливень уже прошел! Что если мне взять и незаметно сбежать? Или лучше дождаться, пока он проснется? Вдруг внизу меня встретит Мэй, что я ей скажу? Как поступить? Ладно! Дождусь его пробуждения, попрощаюсь со всеми и спокойно уйду. Блин, тем более все мои вещи в прачечной. Пойду тогда пока приведу себя в человеческий вид и искупаюсь», — подумала Элеонор.

Спустя некоторое время Алекс подскочил с криком: «Стой, не прыгай, стой!» Пот стекал по его лбу, его губы дрожали, повторяя невнятно фразу: «Это всего лишь сон, всего лишь сон!» Очередной повторяющийся кошмар.

Услышав крик, Элеонор, выключив воду, громко крикнула

— Что у тебя случилось? Ты уже проснулся?

— Да, да! Я проснулся, все хорошо! Мне просто приснился кошмар. Не переживай, продолжай заниматься своими делами, а я пока схожу к Мэй и узнаю, как у нее дела, а то мы с тобой проспали весь обед, уже четвертый час. Она, наверное, нас потеряла, а может даже ждала на завтрак, приготовив нам его. Я пошел, скоро вернусь!

Спустившись вниз, Алекс увидел убирающуюся в холле Мэй.

— Тетушка, как ваши дела? Давайте я вам помогу прибраться? Мы только проснулись, до утра сидели в гостиной.

— Я так и поняла, дорогой, поэтому не стала вас тревожить и будить с утра. Я уже почти закончила. Иди сходи лучше на кухню, я оставила вам там еду. Подогрей ее, и обязательно поешьте. А то знаю я вас, сейчас сбежите голодные от меня.

— Хорошо, тетушка, я тогда схожу позову Элеонору, и мы вместе спустимся и позавтракаем. Или уже поужинаем — время завтрака вроде прошло давно, — с улыбкой произнес Алекс.

Зайдя в номер, Алекс увидел Элеонор, стоявшую возле зеркала в одном нижнем белье и сушившую волосы феном. Она встретила его криками:

— Что ты себе позволяешь, негодяй?! Хоть бы отвернулся, да и извинился! Совести совсем нет! Стою, голая, посреди комнаты, а он стоит и смотрит, еще и открыв дверь нараспашку, чтобы все соседи меня увидели!

— Извини, ты права, — закрывая дверь произнес он, продолжая пристально смотреть на столь красивое полуобнаженное тело.

Он не мог отвести от нее взгляда, завороженный ее красотой. Поэтому, проходя мимо кровати, стукнулся ногой об угол. Крича и пританцовывая от резкой боли, он не устоял и начал падать; случайно пытаясь схватиться за что-нибудь, одной рукой ухватился за плечи Элеонор, а другой — случайно схватился за ее грудь.

— Извини, извини, я не специально! — с покрасневшим от смущения лицом произнес Алекс. — Вечно я влипаю в смешные историю с людьми, которые мне нравятся! Сразу становлюсь то неуклюжим, то глупым, а порой и вовсе веду себя как ребенок.

— Переставай извиняться и объясняться. Я это поняла еще при первой нашей встрече, когда ты внезапно врезался в меня, а затем потащил под мост. И бежал с такой скоростью, что я едва успевала за тобой, чуть ноги себе не подвернула! Поэтому не переживай, я привыкла к твоим глупым поступкам и выходкам! Все мы иногда ведем себя как дети. Но ты не расслабляйся, а то сейчас я оправдываю тебя, подумаешь, что такое поведение — норма, и в дальнейшем будешь продолжать так себя вести. Нужно учиться совершенствоваться. Тебе необходимо стать более сосредоточенным, ты вечно витаешь где-то в облаках. Даже сейчас я тебе объясняю, а у тебя взгляд, как будто ты не находишься со мной в одной комнате и явно не слышишь меня!

— Нет, нет, Элеонор, я все слышал и понял тебя! Благодарю за разъяснения, мне до сих пор очень неловко, так нелепо упал!

— Вот если тебе очень неловко, исправь это положение, сходи лучше и принеси мне чай в номер. А я тут соберусь, пока ты сходишь.

Алекс без промедления начал выходить из комнаты, но прежде чем закрыть дверь, он медленно повернул голову и опять без стеснения начал любоваться красотой тела Элеонор. Она не заметила на себе его пристального взгляда и повернула голову по направлению к двери, лишь когда Алекс, уходя, слегка хлопнул дверью.

Зайдя на кухню, Алекс осознал, что не удосужился спросить у нее, какой она любит чай. Какой ей приготовить? Черный, зеленый, а может, и вовсе фруктовый? Дождавшись, когда чайник вскипит, недолго думая он заварил ей зеленый чай с имбирем и медом. Вернувшись в комнату, он увидел уже одетую в сухую, чистую одежду Элеонор.

— Мэй у тебя умничка, она не только высушила, но и умудрилась постирать нам одежду. А еще она занесла ее в комнату, когда мы спали, и положила на комод возле двери. А ты ходишь до сих пор в халате и не замечаешь лежащих возле двери своих вещей.

Действительно, сколько раз уже выходил, заходил и не заметил — бывает ведь такое!

— Сейчас я переоденусь, и пойдем поедим. Мэй нам приготовила ужин, или для нас это будет завтрак — мы же ничего не ели за целый день. После я отвезу тебя куда скажешь.

— Хорошо, я пошла тогда вниз, а ты переодевайся и спускайся.

Глава 4. Постояльцы

Спускаясь вниз по лестнице, Элеонор встретила женщину преклонного возраста с маленькой рыжей собачкой. Женщина выглядела очень эффектно: на ее голове сверкала бежевая шляпка, украшенная маленькими блестящими кристаллами, они переливались и отбрасывали яркие световые зайчики, которые бегали по всем стенам лестничного прохода. Такая чудесная игра света заворожила Элеонор, и она на мгновение остановилась и, не спуская взгляда с этой прекрасной шляпки, поздоровалась с ее хозяйкой:

— У вас прекрасная шляпка, мадам, как она ярко блестит и отражает свет! Это замечательно!

— Благодарю, с этой шляпкой у меня связанно очень много теплых воспоминаний, мне ее подарил мой друг. Мы в юные годы были очень дружны, я в тот момент только развелась со своим первым мужем, когда мы с ним познакомились — как правильно выразиться? — наверное, не познакомились, а заново возобновили наше общение. Мы вместе учились в школе, а после ее окончания наша связь и какое-либо общение прекратилось. И вот спустя почти двадцать лет мы встретились вновь и начали общаться как лучшие друзья. Мы друг другу много советовали разных идей, поддерживали друг друга в любых ситуациях и начинаниях. И в какой-то момент наша дружба перетекла во что-то большее, мы с ним начали заниматься любовью, но при этом сохранили дружеские, теплые отношения. Но спустя пару лет такого общения я начала избегать близости с ним, и так постепенно, постепенно я его и потеряла. Он со временим из-за этого отдалился от меня, почувствовав мое безразличие к нему. И в один прекрасный день наши отношения сошли на нет. Виной всему мое эго, мне не надо было пренебрегать им и ценить наше общение. Я до сих пор жалею, что не поняла и не осознала этого раньше, хотя уже очень много лет прошло.

Он давно женат, у него трое славных детишек, он успешный бизнесмен и известный писатель. А я так и осталась по-прежнему обычный дамой, в модных брендовых вещах, с кучей золотых украшений, которые, как я всегда считала, приносят радость в мою жизнь и делают меня счастливой. Но я глубоко ошибалась: это всего лишь хлам, который я даже не всегда смогу носить или надеть, важнее всего отношения, близкие отношения, которые были гораздо ближе родственных. Я даже со своей матерью так никогда не общалась. Он знал обо мне практически все. Многое, конечно, он не озвучивал в силу моего вредного характера, но это был единственный человек в моей жизни, который хоть как-то смог терпеть меня, понимать, принимать и находиться рядом.

Сейчас я готова все отдать, лишь бы опять возобновить общение с ним. Но я понимаю: уже слишком поздно, я сама виновата, что не ценила. А теперь перебиваюсь и терплю, как говорится, тех, кто рядом, но не особо мне с ними хорошо. Это так, знакомые, никакие они не друзья! Непонятно вообще кто такие. Зачастую, чтобы просто скрасить мое вечное одиночество!

Поэтому, милочка, прислушайся к мудрой пожилой женщине, у которой была возможность прожить всю жизнь в гармонии с хорошим человеком, который мне нравился, но я предпочла идти на поводу своего чрезмерного эго. Сейчас смотрю я на его положение в обществе: он мне мог дать гораздо больше, чем кто-либо. Но, видно, нужно было время, а я хотела все здесь и сейчас! Тогда он не мог мне дать ту жизнь, о которой я мечтала и к которой стремилась. Может, еще поэтому я потеряла его — из-за своих глупых рассуждений и действий. Я в какой-то момент игнорировала его мнение и желания. Да, он был рядом, но я делала лишь то, что мне хотелось и было выгодно для меня, совсем забыв о его чувствах и желаниях. Мой алчный эгоизм в тот момент взял вверх.

Не зря существует поговорка: «Осознаешь тогда, когда потеряешь». Вот в моей жизни она проигралась на все сто процентов: как я говорила ранее, я поздно осознала, когда уже все потеряла. А надо было всего лишь научиться ценить такую дружбу и общение и где-то уступать и идти навстречу. А я слышала только себя и свое корыстное эго, не считалась ни с кем, всегда твердила, что должно быть только так, как я хочу, и все! Других мнений для меня не существовало. Мое детское «я» поглотило меня целиком, я вела себя, как капризный ребенок.

Даже механические вещи выходят из строя и что-то делают не так, хотя сделаны для определенных действий. Но я почему-то ожидала от всех и всего мира, что должно быть все только по-моему и все мои капризы должны быть удовлетворены. Я не считалась ни с кем и всегда ставила себя превыше всего! И вот в какой-то момент жизни я осознала, что просчиталась и очень глубоко ошибалась.

Извините меня! Не знаю, что на меня нашло — выплеснула на вас большой поток ненужной информации. Зачем вам слушать истории из моей жизни? Не понимаю, зачем я начала рассказывать все это. У вас, наверное, целая куча своих забот, а я вам жалуюсь на свои поступки. Не обращайте внимания.

Элеонор с улыбкой ответила:

— Ничего плохого не вижу в том, что вы поделились своей поучительной и жизненной историей. Выслушать чужой жизненный опыт всегда интересно, особенно, если он поучительный и из него можно выделить какие-нибудь аспекты и взять на вооружение. Конечно, у всех свой путь, но порой ситуации и проблемы у всех людей очень одинаковы и сильно схожи практически во всем. Все страдают одинаково из-за каких-то неправильных поступков или обстоятельств. К сожалению, жизнь не дает нам инструкции, как нам правильно прожить ее. Все мы ошибаемся и о чем-то жалеем в своей жизни. Единственный минус всех этих сожалений то, что нам приходятся жить с ними потом, они нас мучают и мы не можем исправить их. Можем только принять, но принятие может быть еще хуже. Приняв и осознав свою ошибку, которую мы не можем исправить, мы сами себе потом начинаем делать больно своим осознанием, что это все случилось из-за нас самих. Мысленные терзания — самые сложные, от них трудно избавиться, они постоянно в наших головах.

Я уже сама два года борюсь с мыслями, и всегда они одерживают победу. Я миллионы раз пыталась абстрагироваться и заглушить дурные мысли, но, что бы я ни делала, они не покидают меня! Поэтому ваша история для меня очень трогательная. Потерять из-за своих ошибок дорогого для вас человека — это очень тяжело, но тяжелей всего осознавать и жить потом всегда с этими мыслями, которые даже в коридоре, на лестнице не дают вам покоя.

— Ох, как я вас понимаю, давайте обнимемся!

Обнявшись, они до краев наполнились тоской страданий и практически одновременно начали плакать. Такими их и обнаружил Алекс, спускавшийся вниз по лестнице. Подойдя ближе, он узнал Элеонор и обратился к ней:

— Что случилось? У вас все в порядке? Может, нужна помощь? — с огромным удивлением произнес он все это.

Элеонора медленными движениями погладила женщину по спине.

— Извините, мне пора идти!

— До свидания, может, еще увидимся! Пойдем, Алекс… Даже не думай задавать лишние вопросы! Сделай вид, что ты ничего не видел, и забудем об этом, я не желаю разговаривать!

— Хорошо, хорошо, как скажешь! Конечно, мне очень интересно, что произошло, но я тебя понял.

Пройдя на кухню, они увидели Мэй, наливающую воду в чайник.

— О, мои дорогие! — воскликнула она. — Давайте садитесь за стол, я соберу вам еды, вы, наверное, очень голодные. Что вам разогреть? Есть блинчики с джемом, яйца вареные, макароны с куриной грудкой, овощной салат и на десерт — клубничные круассаны.

Их выбор пал на макароны с овощным салатом.

— Давайте я вам помогу, тетушка. Скажите мне, что сделать, пока вы завариваете чай. Где достать тарелки, в каком шкафу?

Мэй с Элеонор дружно накрыли на стол и принялись трапезничать. Мэй рассказывала им истории о новых постояльцах, которые заехали в ее отель с утра. И когда рассказ зашел о пожилой женщине с собачкой, Элеонор сразу оживилась, вытянулась и с пристальным вниманием начала слушать рассказ Мэй.

Та поведала им, что эта женщина не первый раз останавливается здесь, и к ней вечерами приходит мужчина, которого она очень любит и дорожит, как она говорит, но данным-давно из-за каких-то ее глупостей она оборвала связь с ним и очень жалеет об этом. И на протяжении долгих лет пытается вернуть и заслужить вновь его расположение, но он уже очень давно женат и не хочет и не будет бросать семью ради нее.

«Интересный случай, — подумал Алекс, — но почему Элеонор, обнимая ее, плакала? Интересно, они знакомы? Хотелось мне бы задать эти вопросы, но, увы, я пообещал, что буду молчать и забуду об этой ситуации».

— Очень интересная история, Мэй, но хотелось бы больше подробностей! — произнесла Элеонор.

— Вижу, вы, как и я, любители разнообразных сплетен. Сейчас расскажу вам больше, если желаете. Но я тоже многого не знаю, во все тайны их общения меня не посвятили, только максимально поверхностно! Я так понимаю, когда он приходит, он всегда просит ее, чтобы она оставила его в покое, чтобы не звонила, не писала и не искала с ним встреч. Он не видит в них смысла: слишком много времени прошло, да и думать надо было раньше, а не крутить носом, когда была возможность. «Довыпендривалась в свое время, теперь уже нет никакого смысла ворошить прошлое. Ты сама привела к нашему расставанию. Вот теперь наслаждайся своим любим одиночеством со своими непонятными, никому не нужными загонами», — как я поняла вчера, это была его последняя фраза, после нее он хлопнул дверью и гордо ушел.

Она с утра мне рассказала, что рыдала всю ночь, вспоминая их отношения и какой она была дурой! И если бы она могла обернуть все вспять и вернуть то время, она бы все исправила… Сегодня она надеется, что он опять придет. Если честно, мне ее очень жаль. Конечно, я не знаю, чего она натворила и как себя вела, может, абсолютно заслуженно он перестал с ней общаться. Но сейчас мне очень жалко бедняжку, она так надеется на их встречи, она ждет их с нетерпением. С самого утра ходит в ожидании его и каждую секунду смотрит на часы, ждет с нетерпением этого мгновения, когда увидит его.

Никогда не знаешь, как обернется твоя жизнь. Тогда она думала, что ей одной хорошо и он ей не нужен, а сейчас жить без него не хочет, жаждет примирения и его возвращения! Искренне жаль ее!

Алекс не выдержал и начал дискутировать с Мэй.

— Вот вам ее жалко, а может, в этой ситуации вовсе не ее надо жалеть, а его? Никто же не знает всей правды, что за женская солидарность? Может, он всю жизнь посвятил ей, ухаживал, был рядом, мирился с ее загонами и непонятными выходками, а она не ценила этого и не уделяла ему нужного внимания, она же сама об этом говорит — «совершила ошибку»! Сама привела к этой ситуации. Я считаю, тут полностью ее вина, а сейчас она дальше продолжает его мучить. Если он любил ее и хотел с ней быть, а она сама разорвала с ним связь, пренебрегала всем, а сейчас хочет все вернуть, когда у человека семья и дети! Она опять своим появлением портит ему жизнь. Может, он только позабыл о ней и начал новую жизнь, как вдруг на горизонте снова она, снова эти терзания души.

Вдобавок если он приходит к ней, значит, хоть малейшие чувства, но у него остались к ней. Следовательно, она очень ужасно себя ведет, ее волнует опять же только ее эго, она переживает только о себе, что ей плохо без него, что она не хочет жить без него, а о нем она подумала? О его чувствах? О его новой семье? Может, о детях? Поэтому я считаю, что она и в первый раз виновата в своем сухом, грубом отношении к нему, и во второй раз она заботится только о себе и своих чувствах!

Поэтому, милые мои дамы, я бы вам посоветовал оставить свои сожаления для более достойной особы!

После таких высказываний Элеонор сразу вступила в дискуссию:

— Частично, возможно, ты в некоторых аспектах прав, Алекс, но твои наблюдения очень поверхностны. Она же осознала, что была не права и в то время, когда они общались, она перестала уделять ему внимание, совершив тем самым ошибку. Сейчас она хочет ее исправить. Может, уже и слишком поздно ее исправлять, но она нашла в себе силы и пытается, что в этом плохого?

— Все в этом плохое! Ее попытки исправить прошлое могут погубить его настоящую жизнь! Он ради нее, по-вашему, должен бросить свою семью и детей? Ради кого? Ради человека, который не ценил его, когда он был рядом? А где гарантии, что, если он все бросит и уйдет к ней, через год или два она опять не станет вести себя так же? Может, опять поиграет и сведет их общение снова на нет! Так же перестанет уделять ему внимание и свое время! И для чего тогда все? Для чего влезать и рушить чужую семью и их будущее? Ради чего? С ней, я думаю, он уже не будет так же счастлив, как раньше, она будет всегда просить прощения за свои поступки, напоминая ему об этих тяжелых периодах в его жизни. Его обида будет только расти. Даже если у них все сложится идеально, он будет жалеть, что они не помирились раньше. Она, наверное, тоже, и в итоге они проживут остаток дней вроде как бы и вместе, но и одновременно будут сожалеть о прошлом еще больше, чем сейчас!

— Хм-м… — издала протяжный звук недовольства Элеонор. — Алекс, где твой оптимизм, почему ты так скептически относишься к ней?

— А как я должен относиться к ней? А ответь на такой вопрос Элеонор: где она была раньше? Почему только сейчас, спустя очень долгий период времени, она опомнилась и осознала? Может, потому, что она осталась совсем одна? И поняла ничтожность своего положения и смысл существования? Где она была раньше? Ответь!

— Я не знаю, Алекс, правда не знаю, но это действительно хороший вопрос. Может, она бы и хотела помириться с ним раньше, но не хватало духа.

— А я думаю, Элеонор, что, скорее всего, ее самовлюбленное эго останавливало ее. А сейчас ей уже нечего терять, она осталась одна и поняла, что все-таки надо попробовать удовлетворить свое эго. Из-за которого она с ним и перестала общаться. И сейчас же она дальше губит мужчине жизнь и лезет в нее, не давая покоя. Я не считаю это нормальным, а вы думайте, как хотите. У каждого свое мнение, но я думаю, она та еще стерва и думает в первую очередь только о себе. Конечно, не нам ее судить, но я бы не хотел с такой связываться и потом мучиться всю жизнь. Жить, как на пороховой бочке: сегодня я хочу с тобой быть, а завтра не хочу, и опять по кругу. А потом и вовсе потеряла его, а сейчас осознала.

Все это тяжело, но мне кажется, Элеонора, тебе надо скооперироваться с Мэй, подойти к ней и поговорить, объяснить все, чтобы не портила жизнь человеку, которого она любит и который, по всей видимости, до сих пор любит ее.

— Мэй, может, Алекс прав, и нам действительно стоит пойти и с ней обо всем поговорить, выслушать ее и дать ей совет, если все так, как говорит Алекс? Надо ей объяснить, что она может испортить ему и его семье жизнь своим безграничным эгоизмом.

Мэй долго молчала, а затем посоветовала им не лезть в чужие отношения и дела, которые никак их не касаются и в которых они не участвуют, не судить чужую жизнь и их поступки.

— Они сами должны разбираться. Тем более оба взрослых человека, за плечами большой жизненный опыт, вдвое больше, чем у вас, и вы хотите дать им совет, как им жить. Мы абсолютно не в праве давать им советы. Хотят помириться — пусть мирятся. Им и только им решать, что делать в данной ситуации. Чужие отношения — это темный лес. Мы не знаем и десятой части об их судьбе и об их отношениях, поэтому пусть сами думают, как им обоим поступать в данной ситуации. Мы максимум можем посплетничать о них. Кто хочет может, конечно, сделать свои выводы, но ни в коем случае не надо лезть к ним со своими советами и предложениями.

— Вот здесь не поспоришь. Мэй сейчас абсолютно права, Алекс, поэтому успокойся, доедай уже скорей и поехали в центр. Хочу прогуляться, посмотреть город, будешь моим гидом на сегодня!

Глава 5. Осколки

Приехав к центральному парку, Алекс, как галантный джентльмен, попытался первый выйти из такси и открыть ей дверь, но, обходя машину с другой стороны, он уже увидел перед собой выходящую Элеонору.

— Давай теперь хоть дверь закрою! Хотел поухаживать за тобой, но смотрю, ты и сама справилась, — с улыбкой произнес Алекс.

— Я думала, в этом мире уже перевелись мужчины, открывающие дверь дамам, тем более я привыкла все делать сама. Давай лучше покажи мне самые прекрасные места вашего города, дверь я и сама открою.

— Будет сделано! Самые прекрасные не обещаю, но обязательные места для посещения покажу. Пойдем вначале прогуляемся в парке, насладимся частичкой природы посреди городской суеты.

Взяв кофе в лавке на входе в парк, они не спеша начали свою экскурсию. Алекс вел себя как настоящий гид: он умудрился тайком узнать у продавца лавочки дату основания парка и еще несколько интересных подробностей, с которых и начал свое выступление. Он был очень сильно воодушевлен, его переполняли эмоции, он радовался как ребенок. Элеонор шла статно, ее походка была очень уверенной; казалась, будто она шла завоевывать этот мир. А Алекс в это время скакал вокруг нее, показывая и рассказывая выдуманные истории, чуть ли не о каждом дереве и кусте, попадавшемся им на пути. Им было очень весело, он постоянно смешил ее, его рассказы забавляли и поднимали ей настроение. Их смех наполнял парк, и многие прохожие оборачивались на них, не понимая их беззаботного веселья.

Спустя некоторое время они подошли к маленькому озеру, где плавали десятки селезней, а также одна очень красивая пара лебедей. Элеонор заворожило красотой озера. Солнце садилось, его лучи накрывали кроны деревьев, и все вокруг блистало играющими, разноцветными осенними красками. Лебеди смотрелись в этой общей картине как прима-балерина со своим танцором, исполняющие «Лебединое озеро» на большой голубовато-зеленого цвета природной сцене, а маленькие утки на их фоне выглядели массовкой. Солнце светило, словно осветительный прожектор, направленный на главных героев постановки.

Она настолько прониклась увиденным, что по ее щеке скатилась маленькая слезинка счастья.

— Это так прекрасно, Алекс! Я в восторге, давно я не наблюдала такой красивый закат, он наполнил это место словно магией. Фантастика! Как здесь чудесно! — произнеся эти слова, Элеонор подошла к нему, поцеловала в щеку и прижалась к его плечу. — Обними меня за талию, я хочу придать нотки романтики этому мгновению. Такого красочного заката я не наблюдала очень давно. Хочу навсегда запечатлеть его в памяти! Благодарю тебя за это чудо! Где бы нам еще раздобыть хлеба? Я хочу покормить лебедей!

Взявшись за руки, они пошли искать, где можно купить хлеб. Алекс с еще большим энтузиазмом рассказывал Элеонор о парке. Его рассказы смешивались с бурной жестикуляцией, он всячески воображал, очень красочно описывал различные выдуманные события.

Вернувшись к озеру, Элеонор принялась кормить уток и голубей. Каждый раз, бросая им кусочки свежего белого хлеба, она приговаривала:

— Ешьте, мои хорошие, ешьте, подплывайте ближе, тут на всех хватит!

Закончив кормить лебедей, они направились в ближайший ресторан китайской кухни, но она отговорила Алекса от посещения данного места, сказав, что там будет очень скучно, а она так воодушевлена, что ей хочется петь и танцевать.

— Хорошо, Элеонор, как скажешь! Я знаю, куда мы отправимся. — Подбежав к краю дороги, Алекс вытянул руку и остановил первое попавшееся такси, приказав ему отвести их на Бродвей.

Приехав в указанное место, Алекс начал рассказывать о том, что на этой улице собраны все развлекательные заведения города, начиная от разных театральных постановок, мюзиклов и заканчивая первыми караоке-клубами.

— Выбирай, куда мы с тобой направимся!

Определившись с местом времяпрепровождения, Алекс предложил им вначале зайти перекусить в местную забегаловку «У Джо» через дорогу, где готовился самый отменный яблочный пирог.

Перекусив, они пошли в ближайший караоке-бар, где гостям разрешалось петь в микрофон, стоящий на сцене. Они пели, дурачились, толкались, подкалывали друг друга при исполнении различных песен. Их веселье было безгранично, они вели себя словно дети, празднующие свои дни рождения. Погрузившись в безудержное веселье, они не замечали других гостей данного заведения. Время пролетело очень быстро, они не заметили, как прошло более четырех часов. Администратор потревожил их новостью о том, что заведение закрывается и что им необходимо покинуть его в течение двадцати минут. После этой новости ноты веселья сразу начали угасать.

Выйдя из заведения, Элеонор вспомнила, что забыла все свои вещи в отеле на улице Честер, где она остановилась всего на одну ночь, думая, что потом сменит его на более удобный по расположению к ее новой работе. Но она опоздала на собеседования и не удосужилась известить никакого из приемной комиссии, что не смогла попасть к ним из-за жуткой погоды, чтобы попытаться перенести собеседование.

Элеонора поведала Алексу, что им надо поехать в ее отель и отыскать ее вещи, потому что выселиться она должна была еще в два часа дня и, возможно, ее вещи уже давно вынесли из номера. Алекс вновь поймал такси, и они отправились в отель. Приехав и пройдя к стойке регистрации, они узнали, что номер Элеонор никто не занял и все ее вещи в целости и сохранности находятся в нем. Уточнив о продлении номера, Элеонор заметила грусть в глазах Алекса.

— О чем грустишь?

— Даже не знаю… Наверное, из-за того, что, не успели мы познакомиться, а наши пути уже расходятся. Завтра ты начнешь заниматься своими делами, устраиваться на новую работу, мне тоже необходимо работать. А как бы хотелось, чтобы этот день не заканчивался! Я давно так не веселился. Я живу здесь очень давно, и для меня поход в парк уже обыденность и никогда не вызывал столько эмоций, как сегодня! Сегодня я как будто изучил его заново, узнал по-новому, увидел его красоту, которой никогда не замечал, с другой стороны.

Ты наполнила мой день разнообразием позитивных эмоций. Я был очень счастливым сегодня! Таким живым я себя уже давно не чувствовал. Озеро будто зарядило меня энергией, да и ты тоже! Благодарю тебя за чудесно проведенный день.

— Не грусти, ведь я никуда не исчезну. Я всего лишь устроюсь на работу, а ты в это время пока сходишь на свою. А вечером мы можем встретиться и поужинать, рассказать друг другу, у кого как прошел день.

— Я рад это слышать, хорошо! Действительно, уже поздно. Тогда я поехал! До встречи! Увидимся завтра! — уходя, произнес Алекс, но потом резко повернулся, с фразой «Ах, чуть не забыл!» подбежал к Элеонор, обнял ее и поцеловал в щеку.

Выходя из отеля, он сиял от счастья, его переполняли эмоции, он чувствовал себя подростком, испытавшем впервые вкус поцелуя. Он шел и радостно пританцовывал вдоль дороги, ища глазами такси в потоке машин. Его мужское нутро разгоралось все сильнее и сильнее, эмоции радости переросли в гордость, он почувствовал себя завоевателем, победителем. Поймав такси, он отправился в свою квартиру.

Элеонор проснулась рано утром, чувствуя легкое волнение. Сегодня у нее было важное собеседование, и она тщательно подготовилась к нему. Она выбрала строгий, но стильный наряд и провела несколько минут перед зеркалом, настраиваясь на позитивный лад. Время шло, и вскоре она вышла из отеля, уверенно направляясь к офису компании, где ее ждали.

Однако по мере того, как собеседование продвигалось, ее уверенность начала таять. Вопросы, которые задавали ей, оказались сложнее, чем она ожидала. Элеонор чувствовала, что не может выразить свои мысли так четко, как планировала. В конце концов, когда собеседование подошло к концу, она поняла, что не справилась с задачей. Уходя из офиса, она чувствовала разочарование и обиду на себя.

Тем временем Алекс, закончив рабочий день, мгновенно вспомнил о том, что Элеонор сегодня проходила собеседование. Он знал, что она переживала, и, не раздумывая, поймал такси и отправился к ней. В голове у него крутились мысли о том, как поддержать ее в этот непростой момент. По дороге к отелю, где остановилась Элеонор, Алекс пытался представить, как она себя чувствует, прошла она собеседование или нет, как себя вести. «Радоваться или помогать ей справиться с провалом? Буду надеется, что собеседование прошло удачно».

Когда такси наконец остановилось у входа в отель, он быстро расплатился и, полон решимости, направился внутрь. Затем резко остановился, подумав о том, что необходимо купить ей цветы, направился бегом искать их. Алекс вошел в отель, держа в руках букет ярких эустом. Он знал, что маленький приятный жест может сделать день Элеонор немного лучше. Подойдя к ресепшену, он попросил администратора позвонить в номер Элеонор и сообщить, что он ждет ее в холле. Администратор с пониманием кивнул и сделал звонок. Алекс немного нервничал, ожидая ее появления. Он надеялся, что цветы смогут хоть немного поднять ее настроение. Он предчувствовал, что ее собеседование прошло не совсем удачно.

Вскоре он увидел, как Элеонор вышла из лифта. Ее лицо отражало смесь разочарования и усталости, но, когда она заметила его с цветами, в глазах мелькнуло удивление.

— Привет, — тихо произнесла она, подходя ближе.

— Привет, — ответил Алекс, протягивая ей букет. — Я подумал, что тебе это может поднять настроение.

Элеонор улыбнулась, хотя и слабо, и приняла цветы.

— Спасибо, Алекс. Это очень мило с твоей стороны.

Они сели на диван в холле, и Элеонор наконец выплеснула свои чувства. Она рассказала о том, как нервничала во время собеседования, о сложных вопросах и о том, как не смогла выразить свои мысли. С каждым словом ее разочарование становилось все более ощутимым. Алекс слушал ее внимательно, стараясь понять, как ей помочь.

— Элеонор, не стоит так сильно себя корить. Все мы сталкиваемся с трудностями. Это всего лишь одно неудачное собеседование на твоем пути. Ты обязательно добьешься успеха, следующие будут более удачными.

— Ты действительно так думаешь? — спросила она, искренне надеясь на его поддержку.

— Конечно, — уверенно ответил Алекс. — У тебя есть все качества, которые нужны для успеха. Важно не сдаваться. Найдешь другую вакансию. Значит, это было не твое место. Не переживай, все наладится.

После этого они решили выйти на улицы Нью-Йорка, чтобы немного отвлечься. Город был полон жизни: шумные улицы, яркие огни и аромат уличной еды. Алекс и Элеонор гуляли по бульварам, смеясь и обсуждая все на свете, забыв о неудачах и заботах. В этот момент Элеонор почувствовала, что не одна, и это придавало ей сил. Наслаждаясь атмосферой города, они проходили мимо уличных музыкантов, которые играли живую музыку, и остановились, чтобы послушать их.

Элеонор почувствовала, как ее настроение начинает меняться. Музыка, смех прохожих и яркие огни города создавали ощущение праздника.

— Знаешь, — начала она, глядя на танцующих людей, — иногда я забываю, как важно просто наслаждаться моментом. Я слишком много думаю о будущем и о том, что должно быть, вместо того чтобы просто жить здесь и сейчас.

Алекс кивнул, понимая, о чем она говорит.

— Это правда. Мы часто зацикливаемся на своих переживаниях и не замечаем, как много прекрасного вокруг. Давай просто на время отпустим все неудачи сегодняшнего дня и насладимся этим вечером.

Они продолжили гулять, останавливаясь у уличных киосков с едой. Алекс купил им по хот-догу и по кока-коле, и они сели на скамейку в парке, наслаждаясь угощением.

— Как ты думаешь, почему у нас так много страхов? — спросила Элеонор, откусив кусочек от хот-дога. — Почему мы так боимся неудач?

Алекс задумался:

— Наверное, это часть человеческой природы. Мы боимся осуждения, боимся разочаровать себя и других. Но важно помнить, что неудачи — это не конец. Они могут стать уроками, которые помогут нам стать сильнее.

Элеонор улыбнулась, чувствуя, как ее уверенность постепенно возвращается.

— Спасибо, что ты рядом, Алекс. Мне действительно стало легче.

После перекуса они продолжили прогулку, и вскоре оказались у знаменитого моста Бруклин, где они прятались от дождя. Ночной вид на город был потрясающим — огни отражались в воде, создавая волшебную атмосферу.

— Этот вечер стал одним из лучших за последнее время, — призналась она, когда они стояли на мосту.

— Я рад это слышать, — сказал Алекс, улыбаясь. — И помни, что я всегда рядом, чтобы поддержать тебя.

Они продолжили разговор, делясь мечтами и планами на будущее. Элеонор поняла, что с такими друзьями, как Алекс, она сможет преодолеть любые трудности. Ночь в Нью-Йорке продолжала развиваться, и с каждым мгновением она чувствовала, как ее уверенность растет.

После того, как они провели время на мосту, Алекс и Элеонор начали возвращаться к отелю. Ночной Нью-Йорк был полон жизни: повсюду слышался смех и разговоры, а уличные огни создавали волшебную атмосферу. Элеонор чувствовала, как ее сердце наполняется радостью, и каждый шаг приближал ее к чувству уверенности, которое она так долго искала в глубине своего сердца.

— Знаешь, — сказала она, когда они шли по тротуару, — я никогда не думала, что просто прогулка может так изменить настроение. Это действительно помогает.

— Да, иногда простые вещи оказывают наибольшее влияние, — ответил Алекс. — Важно находить время для себя и для того, чтобы наслаждаться моментом.

Они пересекли улицу и подошли к небольшому парку, где свет фонарей отражался в лужах от недавнего дождя. Элеонор остановилась и посмотрела на красивые цветы, которые распустились в клумбах.

— Как ты думаешь, почему цветы всегда так вдохновляют? — спросила она, наклонившись, чтобы рассмотреть один из них поближе.

— Возможно, потому что они напоминают нам о том, что даже после самой холодной зимы приходит весна, — ответил Алекс с улыбкой. — И что даже в самых трудных условиях можно найти красоту.

Элеонор кивнула, осознавая, что этот простой момент вдохновения был именно тем, что ей нужно. Она почувствовала, как ее душа наполняется теплом и надеждой.

Когда они продолжили путь, Алекс вдруг остановился и посмотрел на Элеонор.

— Знаешь, я хочу, чтобы ты помнила: неважно, что происходит в жизни, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

Элеонор улыбнулась, и ее сердце наполнилось благодарностью.

— Спасибо, Алекс. Это значит для меня больше, чем ты можешь себе представить.

Наконец, они подошли к отелю, и Элеонор почувствовала, что вечер был не просто прогулкой, а настоящим приключением, которое помогло ей взглянуть на вещи иначе.

— Ну что, — сказал Алекс, когда они вошли в холл, — как насчет того, чтобы запланировать что-то подобное на следующую неделю? Может, мы могли бы посетить какой-то концерт или выставку?

Элеонор с энтузиазмом кивнула:

— Это отличная идея! Я бы с радостью пошла.

— Завтра приеду к тебе в тоже время. Спокойной ночи, Элеонор. Помни, что завтра — новый день, полный возможностей.

— Спокойной ночи, Алекс. Спасибо за все, — ответила она, улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.

Когда Элеонор поднялась в свой номер, она оглянулась на улицы Нью-Йорка, которые теперь казались ей более яркими и полными жизни. Элеонор закрыла дверь своего номера и, опустившись на кровать, вздохнула с облегчением. Она почувствовала, как все переживания и тревоги, которые ее беспокоили, начали потихоньку рассеиваться.

Ночной Нью-Йорк за окном продолжал жить своей жизнью, и она была частью этого большого, яркого мира. Элеонор решила немного расслабиться. Она включила на магнитофоне тихую музыку и села на край кровати, размышляя о своих планах на будущее. Она всегда мечтала о творчестве, о том, чтобы заниматься чем-то, что приносит радость, но часто сомневалась в своих способностях. Теперь, после этой прогулки, она почувствовала, что готова рискнуть и попробовать.

Она достала блокнот и ручку, которые всегда носила с собой, и начала записывать свои мысли. «Хочу попробовать рисовать, — написала она. — Может, даже записаться на уроки рисования. Хочу больше исследовать искусство и, возможно, начать ценить его». Вдохновение охватило ее, и она продолжала писать, не замечая, как летит время.

Когда она наконец положила ручку, было уже довольно поздно. Она закрыла глаза, и образ ночного Нью-Йорка, с его огнями и шумом, заполнил ее мысли. Она чувствовала, что влюбляется в Алекса, он ей сразу понравился, еще в день их нелепого столкновения. Элеонор заснула с улыбкой на лице, полная надежд на завтрашний день.

Тем временем Алекс, в течение десяти минут не встретивший ни одного такси, принял решение пойти домой пешком. Он продолжал идти вдоль дороги, напевая шепотом свою любимую песню. Проходя мимо полузаброшенных зданий пригорода, Алекс внезапно услышал крик женщины — она звала на помощь, ее вопли были настолько пронзительными, что у него задрожали руки, в животе возникло чувство голода, глаза стали стеклянными и на мгновение застыли от ужаса, страх едва не поглотил его полностью. «Надо помочь… Надо помочь!» — прозвучали мысли у него в голове.

Собравшись, Алекс уверенно пошел в глубь квартала, откуда доносились вопли. Зайдя за угол здания, он увидел, как двое громил издеваются над девушкой: они забрали у нее сумку и пытались снять с нее вещи.

Алекс, недолго думая, закричал:

— Прекращайте! Хватит! Что вы делаете?!

Мужчины остановились, отпустили девушку и пошли на него со словами:

— Уходи отсюда и не лезь не в свое дело»!

— Это тебя никак не касается»!

— Нашелся герой!

— Может, это меня и не касается, но я никуда не уйду, пока вы не перестанете издеваться над ней.

— Ты слышал, Билли, этот герой бросает нам вызов! Он не хочет уходить, давай зададим ему! — Они набросились на него, завязалась драка.

Алекс пытался отбиться от них, успев несколько раз ударить одного из нападавших в лицо. Он почувствовал сильный удар сбоку в висок, затем ему сильно ударили по ногам и повалили на землю. Упав, Алекс успел сгруппироваться и закрыть лицо руками, прижав локти к животу, но это не помогло — они продолжали зверски избивать его, изо всех сил пиная ногами по всему телу.

Алекс стонал от боли, ему казалось, что еще секунда — и он не выдержит, они забьют его до смерти; как вдруг раздался грохот, затем — еще один и еще. Звуки были похоже на те, когда разбиваются стекла, побои прекратились. И только Алекс хотел убрать руки от лица и посмотреть, что происходит, как на него градом посыпались осколки стекла. Одновременно с этим он услышал крики девушки: «Убирайтесь отсюда, негодяи! Я вызвала полицию».

Из-за сильных травм Алекс очень сильно стонал, его разум был словно в тумане, все вокруг расплывалось перед глазами, множество осколков стекла было разбросано по всему переулку. Он попытался встать, но тело совершенно не слушалось его, он едва смог оторвать голову от пола, как все вокруг закружилось. Увидев свои руки, в крови и в осколках торчащего стекла, Алекс вовсе потерял сознание.

Девушка подбежала к нему, пытаясь привести в чувство, но осознала, что все ее попытки бесполезны. В растерянности она выбежала на дорогу, остановила первую попавшеюся машину, которая едва не сбила ее из-за резкого появления на проезжай части. Подбежав к водительской двери, она безустанно кричала:

— Сэр, вызовите скорую! Скорее, там парень умирает! Звоните в скорую!

Водитель припарковался к обочине и вышел из машины, чтобы помочь.

— Пойдем, покажешь, что случилось. Может, я смогу оказать первую помощь, пока едет скорая.

— Да сэр, нам надо пройти в тот переулок. он лежит за углом, его очень сильно избили.

Подойдя к Алексу, водитель увидел, что тот потерял очень много крови, множество мелких осколков стекла торчало из его рук и груди.

— Откуда столько осколков?

— Я, пытаясь спугнуть бандитов, разбила три окна, находящихся над нами, на втором, третьем и вроде бы четвертом этаже. Их испугал звон бьющегося стекла, и они убежали.

— Ты, конечно, умница, сориентировалась, но нам нужна очень срочная помощь врачей. На его теле очень много ран от осколков стекла и очень много осколков, которые застряли. Скорей беги к проезжей части и встречай скорую, веди их сюда, машина не сможет проехать по столь узкому переулку.

Приехавшая скорая спешно погрузила Алекса на носилки и увезла его в реанимацию. Долгие часы врачи боролись за его жизнь. Он потерял очень много крови: множественные травмы, перелом правой руки, переломы ребер, сотрясения мозга и очень много мелких ран от осколков, на которые наложили швы. Операция прошла успешно, врачи сумели стабилизировать его состояние, но почему-то Алекс не приходил в себя. Врачи не смогли привести его в сознание и диагностировали ему временную кому.

Спустя несколько дней после такого, как Алекс проводил ее в отель, Элеонора снова впала в отчаяние. Ее внутренние голоса усилились, они вновь начали терзать ее. Она начала винить себя в том, что Алекс пропал и не приехал на следующий день. Нарядившись, Элеонор просидела возле окна весь вечер в ожидании, когда он приедет к ней. Она не понимала, почему он не приехал, и начала терзать себя.

На следующий день на повторном собеседовании на работу все ее мысли были только о нем. Ее терзали вопросы: почему он не пришел? что, интересно, случилось? Она винила себя, думая о том, что, скорее всего, сделала что-то не так. Не мог он без причины исчезнуть! Ведь в тот вечерний последний день, когда она его видела, он хотел увидеться вновь и даже грустил о том, что им приходится расстаться на время.

Гоняя по кругу эти дурные мысли, Элеонор решилась поехать к Мэй в отель и разузнать, где Алекс. Ей было абсолютно некомфортно делать все это, но она решилась. Приехав к Мэй, Элеонора вначале хотела поделикатней узнать, как обстоят дела у Мэй, сказать ей, что она была недалеко и решила зайти проведать ее, а потом уже в процессе разговора выяснить, где находиться Алекс.

Но как только Элеонор поднялась по ступенькам и открыла дверь в отель, она увидела бегающую по коридору тетушку, ищущую что-то в шкафах.

— Добрый день Мэй, как ваши дела? Я зашла проведать вас.

— Ох, милочка, все очень плохо! Давай скорей помоги мне найти лекарства, у меня где-то в шкафу была припрятана банка с заживляющим кремом. Мне ее передал один очень хороший индеец, они сами его готовят из природных трав, он очень быстро затягивает любые раны, универсальное средство. Найдем ее и поедем вместе к Алексу в больницу!

— В больницу? — дрожащим голосом переспросила Элеонор.

— Да, дорогая в больницу! Ты ничего не знаешь?

— Нет, не знаю, что-то случилось с Алексом?

— Его очень сильно избили какие-то хулиганы. Он шел домой после встречи с тобой и, как я поняла, увидел, что они пристают к девушке, и вступился за нее. Но они оказались сильнее. Вдобавок на него приземлилось очень много осколков стекла, которые оставили на нем очень много порезов. Поэтому нам нужна эта мазь. Она быстрее затянет его раны, а если повезет, то ни одного шрама и рубца не останется. Я пользовалась ею, она чудесным образом заживляет, наша медицина не использует ничего похожего…

— Нашла, я ее нашла! — громка закричала Элеонора, показывая небольшую стеклянную баночку, наполненную почти до краев желтоватой субстанцией. — Посмотрите, Мэй, это она?

— Да, все верно, это она. Сейчас я оденусь, вызову такси, и поедем. Подожди меня здесь, в холле, я мигом.

Приехав в больницу, Элеонор шла по коридору очень настороженно. Чем ближе она подходила к палате Алекса, тем тревожней ей становилось. Она боялась увидеть его, покалеченного.

Зайдя с Мэй в палату, Элеонор, увидев его, сразу заплакала, слезы непроизвольно стекали по ее щекам и капали на сине-бежевый пол.

— Я не могу его таким видеть! Только несколько дней назад в парке он был такой веселый и жизнерадостный, постоянно шутил, от него исходило много энергии, и сейчас мне больно смотреть на него, лежащего без единого движения, всего перебинтованного, неподвижного и совсем безжизненного. Какие люди все-таки жестокие, как можно было так избить человека? Это не люди, а звери, какие-то!

Мэй, мне тяжело, я не могу видеть его в таком состоянии! Мне больно! Он был таким красивым, а сейчас бездыханный и изуродованный.

Выйдя из палаты, Элеонор разрыдалась. Ее мысли начали грызть ее изнутри, словно кошки, скребясь, пытались вылезти наружу. Она винила в случившемся себя, она думала, что могла дольше побыть с ним в тот вечер и он мог избежать этой участи.

Внезапно Элеонор почувствовала прикосновение руки к плечу.

— Не переживай так сильно, дорогая моя! Он поправится, я его знаю. Он очень сильный и выкарабкается из любой передряги! Всего лишь вопрос времени, нужно больше времени, чтобы он пошел на поправку. Я надеюсь, полиция найдет этих негодяев и накажет их по всей строгости закона!

— Их мало наказать за такое зверство! Таких, как они, надо убивать еще в младенчестве, чтобы неповадно было ходить по улицам и угрожать жизни мирных жителей, я так считаю, тетушка Мэй. А так их посадят, отсидят год-два — и на свободу, дальше творить свои зверства!

— Возможно, ты права, но сейчас нам надо думать, как помочь Алексу. Мы не сможем исправить случившегося. Врачи диагностировали кому. Нам надо разговаривать с ним, пока он без сознания. Врачи предполагают, что он может в таком состоянии все слышать, это благополучно может повлиять на его выздоровление.

— Хорошо, Мэй, вы правы. Нам надо собраться и помочь Алексу снова прийти в себя и стать прежним. Пойду в палату, расскажу ему историю о том, как ждала его эти два дня, может, откликнется и проснется.

Элеонора всю ночь, почти до самого утра находилась с Алексом, она держала его руку и рассказывала ему истории своей жизни, она пересказала все свои детские воспоминания и под утро уснула, сидя в кресле. И только около восьми утра ее разбудил врач, который делал обход. Элеонор, узнав, который час, тут же попрощалась с Алексом и быстро покинула больницу ей — необходимо было успеть на новую работу. Несмотря на первичную неявку на собеседование, она с отличием прошла его повторно, сегодня был первый день ее стажировки, она никак не могла опоздать.

Выбежав на улицу, Элеонор поймала такси и направилась прямиком на работу, у нее не было времени заехать в отель и собраться. Весь рабочий день Элеонор была сама не своя, она очень много ошибалась, у нее все валилось из рук. Пришлось поделиться с коллегами рассказом о случившемся с Алексом и о том, что она не спала всю ночь, а сидела в кресле в его палате. Коллеги пожалели ее и отпустили домой, пообещав прикрыть перед боссом, чтобы он не догадался об отсутствии ее на рабочем месте.

Уйдя с работы, Элеонор чувствовала себя подавленной, она не знала, что ей делать, куда идти и чего она хочет. Ее мысли разделились: часть их хотела поехать назад, в больницу к Алексу, а другая половина хотела отдыха, хотела направиться в отель, принять душ и отдохнуть, прийти в себя после бессонной ночи. Борясь с этими мыслями, она сама не поняла, как оказалась около больницы, будто тело само, без ее ведома привело к нему.

Пройдя в палату, посмотрев на Алекса и его изуродованное порезами лицо, она снова погрузилась в уныние. Взяв крем, который оставила Мэй, она тщательно намазала все его раны, параллельно рассказывая ему о своем первом провальном дне на работе.

— Мне надо ехать, собраться и отдохнуть перед рабочим днем. Второй раз, я думаю, мои коллеги не будут мне помогать и прикрывать перед начальством.

Поцеловав Алекса в щеку, Элеонор быстрым шагом покинула палату. Приехав в отель, она набрала себе ванную и заказала в номер бокал белого полусладкого вина. Ей хотелось расслабиться от повседневной суеты, она мечтала о том, как хорошо было бы, если бы она его не встретила, тогда бы ее не тяготило это неудержимое чувство вины. Она считала себя виноватой во всем: в том, что встретила его, затем пошла с ним к Мэй… Прогулка в парке, влюбленность в него — и вот все это привело к неисправимой трагедии.

Слезы накатывались у нее в глазах; казалось, еще одно мгновение — и она очень сильно разрыдается.

Пока Элеонор лежала в ванной, ее посещали дурные мысли: она думала о том, чтобы прекратить свои терзания и переживания, она хотела утопиться. Дважды она погружалась под воду, но в последний момент инстинкты самосохранения преобладали, и Элеонор выныривала, жадно хватая каждый глоток воздуха.

Переутомившись в теплой воде, она нехотя вылезла из ванной; не вытираясь, шатающимся в разные стороны шагом прошла к кровати, ее обмякшее тельце упало на белоснежные простыни, словно лепесток розы, опавший с бутона при дуновении ветра, опускающийся стремительно вниз, несмотря на преграды.

Проснувшись рано утром от холода, Элеонор встала, нашла в ванной комнате свой халат, спешно обернулась им и легла, свернувшись калачиком, в кресло ало-лилового цвета, стоявшее возле окна. Вздрогнув от стука в дверь, Элеонор хриплым и одновременно испуганным голосом произнесла:

— Кто там?

В ответ:

— Ваш завтрак, мадам.

Элеонор не спеша встала с кресла и, открыв дверь, сразу же попросила, чтобы еще ей принесли бокал вина. «Нужно заглушить эти голоса, вино придаст легкости и затуманит разум», — подумала Элеонор.

Отведав свой завтрак, Элеонор оделась, спустилась в холл, где ей вызвали такси, и отправилась на работу. Сегодня она очень хорошо потрудилась, выполнила много обязанностей своих и даже чужих, руководство похвалило ее, заметив такое упорное рвение к большому количеству выполненных качественно доверенных ей поручений. Никто не догадался, что Элеонор не свойственно было так много и усердно работать, ведь она работала всего лишь несколько дней; никто не подозревал, что она бралась за любую работу (неважно, свою или чужую), чтобы отвлечься и заглушить голоса в голове, которые не давали ей всю ночь покоя.

Закончив работу, Элеонор направилась в больницу к Алексу. Зайдя в палату, она увидела молодого мужчину, стоящего возле его кровати. Он сразу же повернулся, протянул руку со словами:

— Позвольте представиться, меня зовут Дэниел, я друг нашего бедного Алекса. Кто его так покалечил? Я раньше не видел вас? Мы не знакомы?

— Нет, мы не знакомы. Я думаю, Алекс не рассказывал вам обо мне так же, как мне о вас он тоже не рассказывал! Он ничего не рассказывает о своих друзьях.

— Да, он у нас такой! Все всегда скрывает, очень скрытный и сам себе на уме.

— Как он, Дэниел? Вы давно здесь? Врачи заходили? Есть какая-нибудь положительная информация?

— Нет, врачей я не видел. Я здесь относительно недавно, около часа, наверное. Видел только его тетушку Мэй — когда я пришел, она сидела возле его кровати и что-то шептала ему на ухо. Затем она еще некоторое время втирала ему какую-то мазь в раны и после этого ушла, вы с ней разминулись.

— Хорошо, что ты рассказал о Мэй, а то я хотела тоже намазать ему раны. Сегодня, получается, в этом уже нет необходимости. Я тогда пойду домой.

— Стойте, давайте я вас провожу!

— Нет, не стоит, я вызову такси.

— Давайте, может, сходим в какой-нибудь бар и выпьем, как говорится, за знакомство? Подумаем заодно, как помочь нашему Алексу!

— Не говорите вздор! Чем вы ему, сидя в баре, поможете? Тем более мы не врачи и ничего не смыслим в этом.

— Не злись, я всего лишь хотел разрядить атмосферу. Нам бы точно обоим не помешало выпить, мы все на взводе, мы все переживаем о нем.

— Ладно, пошли! Может, ты и прав, я действительно какая-то нервная все неделю.

Придя в бар, Дэниел, не уточняя у Элеонор, что она будет пить, заказал два «Лонг-Айленда». Дэниел весь вечер пытался узнать, давно ли она знакома с Алексом и как это знакомство произошло, но Элеонор не отвечала ему, она игнорировала все похожие вопросы либо довольно неуважительно и грубо отвечала ему, что это их личное дело и она не хочет посвящать малознакомых людей в подробности знакомства с Алексом.

Дэниел все больше и больше заводился, ему не нравились грубость и хладнокровие Элеонор. Когда она отошла в туалет, он попросил бармена налить ему рюмку водки и джина, которые он вылил ей в коктейль. Он замыслил накачать ее алкоголем, чтобы она опьянела и он выпытал у нее нужную для него информацию.

Выпив всего один коктейль, Элеонор почувствовала себя плохо: ее разум помутнел, все вокруг начало расплываться, чувства притупились, голоса в голове прекратились, комната, в которой они находились, начала, как ей казалось, двигаться и шататься. Она стала очень пьяна.

— Дэниел, Дэниел, — едва внятным голосом произнесла Элеонор. — Мне плохо! Мне надо домой. Я больше не хочу здесь находиться.

— Пойдем, я тебя отвезу. Ты очень пьяная и одна можешь не справиться даже с вызовом такси. Скажи адрес, где ты живешь?

С большим упорством Дэниел выяснил, где живет Элеонор. Приехав в отель, он в буквальном смысле вытащил ее из салона автомобиля — она лежала на заднем сиденье. Дэниел извинился перед таксистом за столь неловкий момент и, взяв ее под руки, пошел к входу в отель.

К ним навстречу сразу же подбежал дворецкий:

— Сэр, вам помочь?

— Было бы любезно с вашей стороны.

Неся ее вдвоем в номер, Дэниел все время оправдывался и рассказывал, что она слегка переутомилась и выпила лишнего. Занеся ее в номер, они положили ее на диван. Дэниел достал из кармана десять долларов и сунул дворецкому:

— Благодарю за помощь, друг. — Начал аккуратно выпроваживать его, но дворецкий переживал о ней и сказал Дэниелу, что ему тоже необходимо покинуть ее номер.

Но он яростно сказал, что он ее парень и не оставит бедняжку в таком состоянии. Когда дворецкий ушел, Дэниел изучил весь номер: ходил и смотрел все ее личные вещи, рылся в ее белье, читал ее записи в блокнотах. Он шарил по всему номеру, не чураясь абсолютно ничего, брал ее личные вещи в поисках ценной информации или какого-нибудь компромата. И только спустя некоторое время крик Элеонор прекратил его действия:

— Что ты себе позволяешь?! Я вызову полицию, ты грабишь меня?

Дэниел вначале испугался, а потом подошел к ней. Начал хватать ее за руки и говорить:

— Успокойся, никто не грабит тебя, тебе показалась.

Элеонора, вырываясь, продолжала кричать, от опьянения проглатывая слова:

— Вор! Вор! Помогите!

У них завязалась борьба. Она набросилась на него, он вначале пытался остановить ее, а потом с фразой «Ах ты дрянная девчонка!» начал разрывать на ней платье, затем перевернул, прижал голову к дивану и начал насиловать ее, закрывая рот подушкой.

— Ты сама напросилась! Ведешь себя, как последняя стерва, ты заслуживаешь такого обращения!

Элеонор кое-как вырвалась, подбежала к столу и схватила сервировочный нож. Рыдая взахлеб, она двумя руками подняла нож перед собой.

— Только попробуй подойти! Клянусь богом, я убью тебя, я убью тебя!

Дэниел, застегивая брюки, пытался успокоить ее, говорил, чтобы она опустила нож, но потом, поняв всю сложность сложившейся ситуации, резко выбежал из номера.

Элеонор еще минуту простояла на одном месте, рыдая и с силой сжимая в руках нож, затем, спотыкаясь и чуть не падая, побежала, закрыла дверь на засов, облокотилась на нее спиной, медленно скатилась на корточки и начала очень сильно рыдать. Она была абсолютно раздавлена, ей не хотелось жить. Алкогольный туман в голове создавал полный раздрай, она не понимала, что с ней происходит, почему мир такой жестокий. Не успела она влюбиться в Алекса, как он впал в кому, а теперь еще его друг напоил ее и изнасиловал.

«Я не хочу так дальше жить, почему я? За что мне все это?» Элеонора, свернувшись калачиком, пролежала возле двери до самого утра, мысли терзали ее всю ночь, она стонала и плакала. С утра она прогнала официанта, который принес ей завтрак в номер, ей не хотелось никого видеть, отвращение и апатия съедали ее изнутри. Она не пошла на работу, большую часть дня сходила с ума: она ходила, стонала, кричала, стучала ногами и руками об диван, рыдала и только ближе к вечеру смогла успокоиться.

Она целый час стояла под прохладным душем. Казалось, что она замедлила свое сердцебиение и все жизненные импульсы. Она была неподвижна — сторонний наблюдатель, увидев ее, явно сказал бы, что он видит перед собой не живую, а всего лишь очеловеченную куклу. Только лишь глаза выдавали ее: она очень часто зажмуривалась и моргала.

Простояв целый час без каких-либо телодвижений, Элеонор взяла мочалку и безжалостно начала тереть себя с такой силой, что, казалось, еще одно мгновение — и она сотрет себе ноги в кровь. Она пыталась смыть с себя этот позор, она не хотела принимать свое тело. Она мечтала на мгновение стать змеей и снять себя заживо всю кожу целиком, сбросить износившийся тленный сосуд.

Выйдя из ванной комнаты, она подошла к окну, открыла его и взобралась на подоконник, ветер раздувал в разные стороны ее чудесные густые золотисто-русые волосы. Ее халат раздувался, как парус, от ветра, только пояс на талии едва сдерживал его натиск, перед тем как оголить ее тело в лунном полночном свете.

Как только халат распахнулся, Элеонор пришла в себя, резко запахнула его назад и слезла с подоконника. Закрыв за собой окно, она села в кресло и вновь разрыдалась. Ее терзали мысли, они беспрестанно, как маленькие составы паровоза, курсировали у нее в голове. Не успевала она подумать об одном, как тут же возникала другая, а за ней следом — другая… И так бесконечно.

Эти терзания были невыносимы, от них она сходила с ума и все чаще задумывалась о самоубийстве. Элеонор подумала, что ей нужно выговориться и кому-то все рассказать. Ей необходима была поддержка, психолог на эту роль не подходил, она не хотела доверяться посторонним людям. На ум ей пришла только Мэй, но она боялась поехать к ней и все рассказать, потому что переживала о том, что в дальнейшем Алекс может об этом узнать. Мэй может ему все пересказать, а она не хотела ни при каких обстоятельствах посвящать его в произошедшею трагедию.

«И так уже защитил одну, что чуть не лишился жизни. Не хватало еще, чтобы из-за меня устраивали драки, которые тоже неизвестно чем могут закончиться».

Найдя в себе силы, Элеонор оделась и поехала к Мэй. Она не выдерживала, ей нужно было выплеснуть все из себя, поделиться с кем-то, а кроме нее и Алекса, в этом городе у нее никого не было.

Зайдя в отель, Элеонора увидела Мэй, проходящую вдоль стены в холле в сторону кухни. Она тут же бегом бросилась к ней, а, подбежав, обняла ее и расплакалась. Мэй взволновано вздохнула и хотела уже начать задавать ей вопросы о том, что случилась, но в последний момент передумала и в ответ молча обняла ее. И только спустя некоторое время спросила у нее:

— Что случилось? Почему ты плачешь, дорогая?

— Эх, тетушка Мэй, — захлебываясь слезами произнесла Элеонор, — я не знаю, с чего начать и как тебе такое рассказать, но со мной произошло ужасное. Я не знаю, куда и к кому мне идти и что делать в такой ситуации, я абсолютно растеряна, у меня все верх дном, все как в тумане.

Вчера я пришла в больницу к Алексу, там был его друг Дэниел. Он меня уговаривал поехать с ним в бар, я долго отказывалась, но он настаивал и говорил, что он лучший друг Алекса и должен познакомиться ближе с подружкой своего приятеля. После долгих уговоров я согласилась, поехала с ним, там он меня напоил, потом привез ко мне в номер, начал копаться в моих вещах. А когда я пыталась выгнать его, он силой повалил меня на кресло, закрыл рот рукой и надругался над мной.

Он изнасиловал меня, Мэй! Я чудом вырвалась и начала кричать, он испугался и убежал. Я почти сутки не могу прийти в себя, мне плохо и морально, и физически. Я не знаю, что мне делать. Я хотела обратиться в полицию, но тогда Алекс, поправившись, узнал бы об этом.

Молчать я тоже не хочу, и не хочу, чтобы он узнал. Я не знаю, я абсолютно не знаю, что мне делать и как быть! Вдруг, когда Алекс узнает, он убьет его? Тогда ему придется нести наказание. Я не желаю ему такой участи, не хочу, чтобы из больничной койки он оказался на скамье подсудимых.

Тем более он только что помог девушке в такой же ситуации, и чем это закончилась? Вдруг его опять покалечат? Я боюсь, боюсь последствий!

— Дорогая, пойдем присядем. Сейчас мы все с тобой обсудим и придумаем, что нам делать. Можешь положиться на меня, мы накажем этого негодяя так, чтобы никто не узнал. Присаживайся, сейчас я тебе принесу воды. Ты ж моя бедная девочка! Какая же сволочь этот Дэниел! А я всегда думала, что он единственный порядочный друг Алекса, но, видно, мое мнение было ошибочным.

Принеся воды, Мэй села на подлокотник кресла и обняла Элеонору:

— Держись, дорогая, держись! Я даже не могу представить, насколько тебе сейчас тяжело и через какие адские муки и терзания ты прошла! Может, ты ляжешь спать? Давай я тебе открою номер, в котором вы уже были. Поспи, отдохни, а завтра мы уже будем думать, как разобраться во всей этой тяжелой ситуации. Тебе нужен покой, дорогая.

Словами сейчас тебе не помочь, в такие моменты нельзя подобрать правильные слова, которые забрали бы и уняли твою боль и душевные терзания.

Взяв Элеонор за талию, Мэй аккуратно и медленно поднялась с ней по лестнице и завела в комнату.

— Ложись, дорогая, спи, можешь прямо в одежде, не утруждайся, отдыхай… Хочешь я посижу с тобой? Я могу остаться с тобой в номере, лечь рядом, чтобы тебе было спокойнее.

— Хочу Мэй, хочу! Останьтесь, я боюсь, что не справлюсь одна, я не хочу жить после случившегося, мне тяжело, каждую секунду мысли о суициде не покидают меня.

— Ох, дорогая, не стоит себя лишать жизни из-за каких-то уродов, что бы они там ни сделали. Я понимаю, что тебе очень тяжело и больно, но это не выход из положения. Давай спать, а завтра мы все обсудим. — Мэй обняла ее, Элеонора взяла руку Мэй, поцеловала:

— Благодарю вас, — и снова разрыдалась.

Мэй, гладя ее по голове, пыталась всячески ее успокоить, но Элеонора плакала, ее слезы скатывались на простыни, будто град осыпает зимой белоснежное, заснеженное поле. Только спустя нескольких часов Мэй удалось успокоить Элеонор, и они вместе уснули.

Мэй проснулась раньше Элеонор и тихо вышла из номера, чтобы проверить постояльцев и заодно приготовить всем завтрак. Когда Элеонор проснулась, Мэй была рядом, она сидела в кресле и размышляла, как помочь, что предпринять. Ее жизненный опыт подсказывал лишь несколько вариантов решений этого события.

— Дорогая, ты уже проснулась? Может, поспишь еще? Как ты себя чувствуешь?

— Я себя не очень хорошо чувствую, я не ела почти сутки, у меня упадок сил и морально я абсолютно истощена.

— Лежи тогда, а я схожу, принесу тебе завтрак в постель, сварю бодрящий кофе.

Вернувшись с подсосом разнообразной еды, Мэй увидела плачущую Элеонор. Поставив поднос на стол, она подбежала к ней и начала успокаивать…

Глава 6. Сад

Успокоившись, Элеонор, поблагодарила Мэй и пошла принять душ. Выйдя из ванной комнаты, она увидела, как Мэй заботливо расставляет для нее еду на столе. Она принесла для нее блинчики с джемом, вареные яйца, овсяную кашу, пончики, а также несколько яблок.

— Садись, дорогая, поешь. Не знала, что именно ты захочешь, поэтому взяла всего понемногу. Приятного аппетита, посижу с тобой пару минут, выпью кофе, и мне надо будет отойти — уделить внимание отелю и постояльцам. А ты поешь и отдохни, а если не хочешь лежать и отдыхать, как доешь, приходи ко мне, я тебе покажу свой зимний сад. Мне как раз нужна будет помощь в уходе за цветами.

— Благодарю, Мэй, я обязательно спущусь к вам и помогу в саду. Я очень люблю растения, они самые прекрасные создания на этой планете. Они нежные, красивые, некоторые из них величественные, неописуемое разнообразие форм и размеров, зеленые, яркие, разноцветные, прекрасные, а главное, они молчат, цветут и радуют нас своей красотой, а мы люди только портим все!

Перекусив Элеонор, спустилась вниз. Мэй была занята, она заселяла новых гостей. Увидев Элеонор, Мэй извинилась перед гостями и отошла к ней на минуту.

— Дорогая, давай я тебя быстро отведу в сад. Погуляй там, а я сейчас заселю людей и присоединюсь к тебе.

Зайдя в зимний сад, Элеонора поразилась красотой и масштабом оранжереи.

— Мэй, сколько труда и сил вы сюда вложили! Это прекрасно, неописуемо красиво, настоящий оазис в доме.

Оранжерея была полностью выполнена из стекла куполообразной формы; на стеклянном потолке по центу свисала огромная средневековая люстра времен крестового похода, как показалось бы обычному обывателю; по центру комнаты маленькими бежевыми и светло-серыми камушками был выложен небольшой пруд каплевидной формы, с маленькой горкой из камней и мха, сверху которой, журча, как буйная горная река, падая вниз, тревожа водную гладь, шумел водопад. В пруду цвели несколько зелено-розовых лотосов, массивно раскинув свои кувшинки, прибившись ближе к краю пруда волнами от водопада. Вокруг пруда стояли и на первый взгляд не вписывались в общую природную картину четыре больших бежевых тканевых кресла. Подойдя ближе, Элеонор разглядела на них замечательные рисунки красных лилий вперемешку с нежно-розовыми эустомами. Все гармонировало между собой.

Оказавшись в центре сада, Элеонор погрузилась в сказочную атмосферу. Она погрузилась в буйство зелени. Казалась, что все вокруг было нереальным, прекрасным, вокруг величественно росли в больших коричневых глиняных горшках восемь насыщенно-зеленых папоротников, а за ними виднелись виноградные лозы, вьющиеся по квадратной светло-бежевой деревянной декоративной перегородке, отверстия которой были ромбовидной формы, чередующиеся с выгравированными кленовыми листками.

По углам были расставлены коричневые горшки с ярко-фиолетовыми бугенвиллеями — они были небольшого размера, чуть выше колена, их зеленые кусты были усеяны множеством фиолетовых бутонов, а раскрытые соцветия напомнили Элеонор форму геральдической лилии.

Она как завороженная ходила по саду, любовалась красотой рододендронов нежно-розового цвета, трогала их матовые зелененые лепестки. Этот кустарник больше всего понравился ей, они были роскошны, цветы напоминали ей форму морских звезд. При взгляде на них, у нее в голове возникали две ассоциации: она сравнивала их с ночным звездным небом и морским коралловым рифом, вокруг которого на желтом песке лежат розоватые морские звезды.

Вразброс стояли горшки с ярко оранжевой и алого цвета гусманией — ее крупные красивые колосовидные соцветия были похожи на множество маленьких столбиков, торчащих из густой травы. Раскидистая, с веерообразными листьями, конусовидным стволом, высокая, величественная вашингтония стояла в гордом одиночестве возле большого центрального стекольного пролета.

Также огромный интерес у Элеоноры вызвали вертикально растущие лианы — они будто парили в облаках, роскошные цветущие зеленые водопады, некоторые выглядели, как живые покрывала. Драпированная стена жимолости создавала ощущение красочного ковра или живой ткани, нанесенной на стену, она привлекала и манила, забирая все внимание на себя, подчеркивала атмосферу этого замечательного сада, передавая ее неописуемую красоту.

Вдоль оконных рам везде были расставлены декоративные цитрусовые растения — лимонные деревья с ярко-желтыми маленькими плодами. Они были настолько красивые, что при падающих на них лучах солнечного света походили на нарисованные натюрморты, все одинаковые, как на подбор, издалека вовсе казались искусственными. Кумкватовые деревца с плодами внешне напоминали Элеонор маленькие апельсины. Не удержавшись от соблазна, она подошла к деревцу и аккуратно сорвала несколько плодов. Понюхав их восхитительный свежий цитрусовый аромат, она с удовольствием съела их.

Между цитрусовыми деревьями росли кустарники с яркоокрашенными, необычными по форме, словно разрисованными листьями бегонии, чьи цветки на фоне их листьев были абсолютно непривлекательными и невзрачными, все внимание на себя забирали необыкновенные листья.

Больше всего ее поразило пение птиц. Они щебетали повсюду, их щелканье и свист будоражили сознание Элеонор, она получало эстетическое удовольствие от их нежного и гармоничного пения, которое, сливаясь с шумом искусственного водопада, наполняло сад невероятной атмосферой диких джунглей.

Элеонор с первых минут пребывания в зимнем саду влюбилась в него. Она наслаждалась красотой его обитателей, гладила и разговаривала с каждым растением, любовалась ими под мелодичные трели птиц. Благодаря им она забыла повседневный мир, его проблемы, она не думала ни о чем, в ее голове не было никаких терзающих мыслей, она думала только о том, как здесь прекрасно. Она чувствовала себя принцессой из сказок, которая гуляет по удивительному лесу, где все животные выходят к ней навстречу, делая ее счастливее. Она полностью погрузилась в мир фантазий и грез.

Зайдя в сад, Мэй увидела будто парящую Элеонор, исполняющую бальные танцы между растениями, сливающуюся воедино с ними. Она шла с отведенной в сторону на уровне талии рукой, ее кисть двигалась эстетично и плавно, танцуя вальс возле цветов. Она сияла, солнечные лучи, преломляясь в оконных рамах, попадая на Элеонор, заставляли ее светиться изнутри.

Мэй резко остановилась, наблюдая и восхищаясь сиянием Элеонор. У нее по щекам побежали слезы радости, она не хотела нарушать гармонию и то мгновение, в которое полностью погрузилась Элеонор. Постояв завороженно несколько минут, Мэй развернулась и только начала уходить из сада, как ее окликнула бегущая на нее с детской игривостью Элеонор.

— Тетушка, у вас бесподобный сад! Я влюбилась в него с первой секунды своего пребывания — это чудесно! Как вам удалось создать такую красоту? И так гармонично все сочетать! Находясь в саду, я чувствую себя сказочной принцессой. Не уходите, я хочу, чтобы мы вместе с вами поухаживали за садом, полили растения. Вы мне параллельно расскажете историю возникновения такой красивой оранжереи.

Несколько часов они увлеченно разговаривали, поливали растения. Мэй поделилась подробностями покупки каждого обитателя сада, провела лекцию об уходе и правильной поливке каждого вида растений в ее саду, а также поведала чудесную историю появления в саду птиц.

— Вначале прилетел один воробей, я услышала его щебетание и сразу же подумала о том, чтобы развесить кормушки для птиц по всему периметру. Так спустя неделю они начали прилетать ко мне в оранжерею семьями. Благодарили всегда меня своим чудесным пением за расставленные для них кормушки.

Заручившись словами поддержки по уходу за садом, Мэй разрешила Элеонор приходить в оранжерею в любой день, когда она пожелает, ухаживать и любоваться растениями. Закончив экскурсию по оранжерее, они отправились на кухню пить чай. Беседуя за чашечкой облепихового чая, Элеонор встревоженно вспомнила об Алексе и начала задавать Мэй вопросы:

— Я два дня уже не была у Алекса, как он? Какие новости слышны от врачей? Есть надежда, что в ближайшее время он придет в сознание?

— Дорогая моя, я тоже очень сильно обеспокоена его неопределенным состоянием, я каждый день молюсь за него, каждый день прихожу и задаю такие же, как и ты, вопросы врачам, но пока они ничего не говорят. Знаю одно: есть надежда, что мы вновь увидим прежнего всеми любимого моего мальчика.

— Все очень печально, Мэй! Это моя вина, я отпустила его одного в тот поздний вечер, я пошла в бар с его другом, я согласилась, чтобы он меня отвел в отель, — рыдая, прихлебывая, произнесла очень жалостно Элеонор.

— Иди ко мне, я тебя обниму! Ты ни в чем не виновата, моя хорошая. Наш Алекс — добрый, хороший, заботливый парень, и он не мог пройти мимо чужого несчастья, он не мог не помочь… Я его знаю, а насчет его мерзкого дружка я всегда ему говорила, что тот ему не друг. Он гадкий и мерзкий, я насквозь вижу таких гнилых людей. А он всегда защищал его и говорил, что тот ему ничего плохого никогда не делал и не сделает. Он не замечал недостатки людей, он всегда видел только хорошую сторону в людях, не знаю, плохо это или хорошо, не нам судить об этом.

Но я знаю одно: ты абсолютно ни в чем не виновата! Слышишь меня? Ты не виновата, забудь обо всем, как о страшном сне. Надо быть сильной и сделать вид, что ничего не было. Нельзя, чтобы Алекс об этом узнал. Он не простит его, не хватало, чтобы с пылу он избил его или убил, что еще хуже… Хотя я была бы рада, если бы он избавил мир от такого засранца. Но я переживаю о последствиях, эти разбирательства могут сломать тебя и его. Надо постараться забыть это все, вычеркнуть из памяти и не думать об этом, перебороть себя и свою сущность. Я понимаю, что это практически невозможно и очень тяжело, но надо найти в себе силы, дорогая, и жить дальше. Все, что потребуется от меня, я всем помогу, я готова все сделать, только чтобы вы были счастливы, живы и здоровы.

— Мэй, ты чудо! Побольше бы таких людей на свете, мир стал бы гораздо лучше.

Мне нужно время, я не могу взять и все забыть. Меня окутывает страх, когда я вспоминаю все, я дрожу, у меня появляется пот, я словно вновь и вновь проживаю этот ужасный момент. Я пыталась не думать об этом, я правда старалась, но оно само всплывает, я не могу заглушить эту боль и воспоминания от нее. Мне правда очень тяжело.

Пойдемте еще раз в сад, мне там так хорошо и спокойно, я забываю там обо всем.

— Хорошо, пойдем, дорогая, но я не смогу сейчас составить тебе компанию, мне надо заняться делами, а ты иди наслаждайся.

Освободившись от рутинных отельных дел, Мэй пошла на кухню, приготовила несколько сэндвичей с колбасой, сыром и зеленью, заварила ромашковый чай и отправилась к Элеонор в оранжерею. Поставив на столик чайник и тарелку с сэндвичами, Мэй подошла к ней и обняла за талию.

— Я забыла кружечки, сходи, пожалуйста, на кухню, принеси их, выпьем чаю с тобой в столь чарующем месте.

Мэй заметила, что здесь Элеонор приходит в себя, у нее появился аппетит, она с удовольствием съела пару сэндвичей, при этом, не останавливаясь практически не на минуту, не переставала болтать и расспрашивать о каждом виде растений. Вопросы лились непрестанно, ей было интересно все: в какое время цветет определенный цветок? как долго длится его цветение? как долго они растут и до таких размеров? сколько им лет?

Мэй казалось, что вопросы не закончатся никогда, они начинали докучать ей, но она понимала, что не стоит перебивать ее вожделение к саду и лучше максимально способствовать и лояльно отвечать на все ее вопросы. Когда у Элеонор все же закончились вопросы, они за чашечкой ароматного ромашкового чая наслаждались природной красотой и пением птиц.

Элеонор закрыла глаза и расслабилась, внимая каждому шуму и шороху листьев, она расслышала звук волны, качающей в разные стороны листья и кувшинки лотоса. Она уловила шелест каждого растения, даже мельчайший, незначительный хруст виноградной лозы, когда на него садился воробей, перелетая с ветки на ветку. Пока Элеонор сидела неподвижно, два воробья подлетели к ней, сели на коленки и начали клевать крошки, упавшие с сэндвича ей на подол платья. Элеонор медленно открыла глаза, улыбнулась уголками рта и с восхищением шепотом начала звать Мэй:

— Посмотрите, как это мило: они совсем не боятся меня!

— Замечательно, Элеонор, ты подружилась со всеми обитателями моего сада. Допивай чай, нам нужно собираться к Алексу, необходимо проведать его, а то я совсем забыла о часах приема.

Приехав в больницу и зайдя в палату, Элеонор, вновь почувствовала сильное чувство вины перед ним. Оно поглотило ее, замершую в оцепенении с накатывающими слезами; глаза стали мокрыми, по щекам покатились слезы.

— Прости меня! Слышишь меня? Прости! Прости!

Мэй обняла ее:

— Успокойся, дорогая, ему не за что тебя прощать, все хорошо, ты ни в чем не виновата, все наладится, поверь.

Успокоившись, Элеонор, взяла мазь, села рядом с Алексом и начала аккуратно смазывать его раны на руках. Тем временем Мэй уже намазывала сильно изрезанное осколками лицо.

— Элеонор, смотри, старинный рецепт травяной мази от ран уже показывает результат: мелкие, неглубокие порезы затянулись, не оставив и следа. У него даже не будет шрамов в этих местах. Надеюсь, крупные хоть чуть затянуться похожим образом. Досталась, конечно, ему очень сильно, врачи до сих пор не знают, что с ним и когда он выйдет из комы.

Закончив со всеми процедурами, они попрощались с ним и вышли из палаты. Идя по коридору, Элеонора начала рассказывать Мэй, что она в полной растерянности, она не знает, что ей делать и как дальше быть. Она поделилась с ней, что ей уже почти нечем платить за отель, на работу она не ходит из-за случившегося, да и уже, наверное, ее там никто не ждет. Кому нужен работник, который дважды опаздывал, а потом вовсе не приходил на собеседование, затем пропустил несколько рабочих дней, а потом пропал и не выходил на работу без уведомлений и каких-то причин.

— Я в полнейшем раздрае, Мэй. Как бы я ни пыталась, я не могу собраться и прийти в себя. У меня все валиться из рук, все мои планы рушатся, жизнь идет под откос, я не знаю, даже не понимаю, как мне это все исправлять. Я устала, у меня нет сил, их нет, абсолютно нет, во мне осталась только ненависть к себе, к своим поступкам, я опустошена!

— Дорогая моя девочка, не надо винить себя во всех грехах, ты здесь безусловно жертва обстоятельств. Сейчас мы поймаем такси, поедем к тебе в отель, заберем твои вещи, перевезем их ко мне в отель. Поживешь пока в резервном номере, платить мне не надо, будешь помогать мне вести дела, ухаживать за садом — этой платы будет достаточно. Не переживай, все образуется.

Когда, приехав в отель, Мэй зашла в номер Элеонор, она ужаснулась: везде был бардак, все разбросанно, номер был похож на такой, который недавно ограбили, где грабители перевернули все в поисках какой-то одной определенной вещи.

— Не пугайся, Мэй, у меня не убирались, я вешала табличку «Не беспокоить». Сама я тоже ничего не трогала после той неблагополучной ночи. Он еще что-то искал, бросая все на пол. Он что-то искал в моих вещах! Я все оставила, как было в тот день, вдруг бы пришлось вызвать полицию, чтобы они увидели, что он тут натворил, какой погром и беспорядок оставил, причинив мне моральную и физическую боль.

— Это ужасно, давай все аккуратно сложим, у тебя есть чемодан? Я буду собирать вещи в комнате, складывать их стопками на диван. А ты пока, Элеонор, пойди собери все свои принадлежности в ванной комнате.

Упаковав чемодан и собрав не поместившиеся в него вещи в пакет, они дружно навели в номере полный порядок, расставив все на свои места, спешно спустились к ресепшену, сдали ключи, попросили вызвать такси к входу гостиницы.

Вернувшись к себе в отель, первым делом тетушка побежала проведать постояльцев, узнать все ли у них хорошо, чего им может не хватать. Элеонор все это время стояла как вкопанная возле стойки ресепшена, словно завядший цветок в засуху опустив голову вниз, прокручивая неприятные мысли у себя в голове. Она попыталась бороться с ними и сразу же выбросить эти мысли из головы. Разуметься, ничего не получилась. Как писал Федор Достоевский, «попробуйте не вспоминать о белом медведе, и вы увидите, что он будет поминутно всплывать у вас в мыслях». Как бы она ни старалась, она не могла заглушить свои душевные и мысленные терзания, они снова и снова пожирали ее изнутри, причиняя ей не только моральную, но и физическую боль. Огромный ком негативных чувств скатывался у нее в груди, ее трясло, слезы, катившиеся из глаз по ее щекам, капавшие на пакет с вещами, напоминали шум мелкого проливного дождя, стекавшего с крыш домов, падающего крупными каплями в одну точку на асфальте.