Бесплатный фрагмент - Орладар

Часть первая. Чудовище Орладара

Глава 1. Добро пожаловать в Орладар

1995 год. 1 июня, первый день лета. Никогда не думал, что придется ехать так далеко. Конечно, моя машина в отличном состоянии, но я никогда не испытывал ее на таких расстояниях. Перед нами лежал семичасовой маршрут. Конечно, многим покажется, что это не так уж много, но для того, кто недавно сел за руль, это то еще испытание. И путь затягивается, если у вас пассажир, который вечно лезет с советами, даже там, где он сам не очень разбирается. И как он быстро меняет темы, я не успеваю осознать одно, а у него уже другое на устах. Этот невыносимый спутник — мой друг Энтер.

Энтер Роген был обычным человеком из обычной рабочей семьи. Когда рос, он не купался в роскоши, да и вниманием его родители не баловали, почему в нем всегда такая уверенность в себе? По его внешности представляется типаж ленивых, самовлюбленных, цепляющихся за популярность парней, которые считают, что они лучше всех, и которые держатся на учебе за счет других. Но Энтер не такой, он просто любит жизнь и старается во всем добиться лучших результатов. Его простота и открытость кажутся незнакомцу дерзостью, его находчивость и необычный взгляд на вещи принимаются за легкомыслие. Это именно такой случай, когда внешность обманчива. Итак, невольно оправдываю его, его болтовню и занудство.

Я же сын окружного прокурора, вся моя жизнь кружилась вокруг суда. Может, поэтому я стал юристом. Хотя еще не стал им, пока закончил только третий курс. В моей семье всегда приветствовали только серьезную, солидную работу, и такие профессии, как газетчик, архитектор или инженер, не принимались. Если даже эти профессии меня интересовали, у меня все равно не было выбора, кроме как пойти по пути отца. И, конечно же, отец гордился мною, так как я отказался от его помощи в учебе и тоже всего добивался сам. Все люди, с которыми я общался, проходили через тесты отца. Он был слишком озабочен тем, не поведут ли меня друзья на дно жизни, ведь все они казались ему безнадежными. Но его отношение к Энтеру удивило меня. Отец говорил, что он хоть и из «безнадежной» семьи, но сможет постоять за себя и защитить ближних. Я не знаю, как Энтеру удалось растопить его сердце, но в итоге он всегда был желанным гостем в нашем доме.

Мы с Энтером были одноклассниками, а теперь еще и однокурсниками. На последнем занятии по истории всей группе дали на выполнение курсовые работы, нам же попалась тема «Тайна Орладара». Если честно, мы с Энтером впервые слышали про этот городок, но наш преподаватель указал нам дорогу, как туда доехать. Курсовую мы должны были выполнить в течение лета, и, как всегда, все всё будут делать в последнюю очередь. Но не мы. Мы решили не начинать каникулы, а сразу выполнить курсовую работу, а потом спокойно отдыхать.

Живем мы и учимся в столице нашего региона, в городе Пеалив. Это довольно-таки большой город, и солнце радует его очень редко — в основном облака и дожди. Но в целом у нас чистый город, как и пригороды и ближайшие города, как, например, Кован.

Мы поехали в Орладар. Выехав после обеда, приехали туда только в десять вечера. На четвертый час езды дорога, по которой мы ехали, постепенно превратилась из асфальтовой в гравийную. Это было ужасно, мы часами не могли привыкнуть ни к кочкам и ямам, ни к стуку камней о машину, а мысли о том, что я уродую свою машину, не давали мне покоя. Казалось, этой дороге нет конца и едем мы в никуда, но все же наконец-то мы приехали.

Город был маленьким, больше похожим на деревню и непривычно грязным для нас. Лужи и пыль были практически повсюду. В ночной темноте только уличные фонари освещали дорогу, и ни в одном доме не светились окна, все спали. Нам показалось странным, что все уже спят. Где молодежь, гуляющая допоздна?

— Не нравится мне эта тишина, — сказал Энтер. (Узнаю своего друга: всю дорогу говорил, что, помимо курсовой, еще намерен с местными девушками познакомиться.)

— Давай лучше найдем этого библиотекаря, Филиппа Преля, — воскликнул я, чтобы сменить тему.

Филипп Прель — владелец частной библиотеки в Орладаре. Именно он, по просьбе нашего преподавателя, должен рассказать нам все про этот городок.

— И как мы тут библиотеку найдем? — без особого энтузиазма ответил Энтер. — Может, у первого встречного спросим, как найти библиотеку? В десять вечера! Ах да, все же спят, — продолжал он, и именно в такие моменты его сарказм меня начинал бесить.

— Да ладно тебе, поедем по городу, может, что найдем, — старался я его успокоить.

— Легче легкого! — воскликнул он и начал мне указывать пальцем на что-то. Отлично, он указывал на здание с вывеской «Частная библиотека».

К счастью, в окнах горел свет, а значит, там был кто-то, кто не спит. Подойдя к двери, увидели временную надпись: «Уже пять вечера, так что пошли вон отсюда!»

— Класс, мой стиль, — сказал Энтер, и я впервые за сегодняшний день увидел улыбку на его лице.

Мы постучались, никто не подошел, Энтер толкнул дверь — она оказалась не заперта. Войдя внутрь, мы попали в огромный холл, заставленный по всему периметру полками с книгами самых разных мастей и размеров.

— Кто посмел войти сюда?! — резко крикнул старик, выходя из соседней комнаты.

— А, здравствуйте, мы ищем Филиппа Преля, — сказал я.

— Это я, мелюзга паршивая, — продолжал грубить старик, — вы что, совсем читать разучились?!

— Нет, сэр, мы читали табличку, — отвечал Энтер.

— Так какого черта вы сюда вошли?

— Я Нокс Идин, а это Энтер Роген, мы приехали сюда по поручению…

— Значит, вы те самые студенты? — перебил нас старик.

— Да, сэр, извините, что опоздали, — продолжал я вежливо, надеясь, что он тоже сменит тон, но он снова перебил меня:

— Бездари — они в любой точке земли бездари!

В старике было мало приятного.

— О господи, и как тут заснуть? — вышла из правого коридора голубоглазая блондинка.

— Ничего себе, — увидев ее, прошептал Энтер.

— Дядя Филипп, зачем орать в таком тоне на Абрамсов всякий раз, когда они… Эй, а вы кто? — только заметила нас сонная девушка.

— Это те самые бездари, которых мы ждали целый день! — ответил старик.

— Мы не бездари, мы Энтер и Нокс, — с улыбкой протянул Энтер.

— Да, ясно, приятно. Я Шейн.

— Оу-у, класс, а не имя, — продолжал заигрывать Энтер.

— Да уж, — грубо ответила ему Шейн, после чего сразу повернулась к нам спиной и пошла вперед. — За мной, студенты!

— Че я такого сказал? — спросил у меня Энтер.

Шейн была на пару лет старше нас, но показалась гораздо ответственней, и вся серьезность была ей очень даже к лицу. Конечно, тут можно поспорить — кто за кем присматривает, старик за молодой девушкой или она за ворчливым стариком. И если старик воспринял наш визит неприемлемым, то ее отношение формулировалось как: «Так получилось, что же тут поделаешь, не выгонять же».

Мы шли за ней по коридору, где было четыре двери: две слева и две справа. Стены также были закрыты полками, переполненными книгами. Пока мы шли, было слышно, как продолжает ворчать старик.

— Он когда-нибудь успокоится? — спросил Энтер.

— Сегодня — нет, — ответила Шейн, подойдя к двери под номером три. — Это его дом с рождения, и он со временем превратил его в библиотеку.

Она повозилась с ручкой двери, но дверь была заперта.

— Он ваш дед? — спросил у нее Энтер.

— Нет, он приютил нас, когда я была маленькой, — ответила она, потом подошла к двери под номером два и постучалась. — Маг, надеюсь, ты не спишь, а если спишь, то проснись.

Дверь открылась, за ней стояла еще одна девушка, рыжая.

— Нет, не сплю, книгу ремонтирую, не получается, — возмущенно сказала она.

— А что случилось?

— Да эти неуклюжие Абрамсы вернули первые пять частей, изрядно потрепав, — продолжала она возмущаться, — придется завтра нести их на ремонт.

— Да не утруждай себя, мне все равно завтра в типографию, — сказала Шейн.

— Ух, спасибо, а то завтра дел по горло. А ты что-то хотела?

— Да, тут двое приехали, те, что у нас поселятся, а третья комната заперта.

— Как всегда, по адресу, я там сегодня порядок наводила, — высунув голову за дверь, она посмотрела на нас. — М-да, дядя Филипп явно не в восторге.

— Ты его знаешь, вечно ожидает большего.

Последние слова прозвучали слегка обидно.

— Ну да, сейчас, — рыжая вошла обратно в комнату и вернулась обратно. — Вот ключи.

— Спокойной ночи. — Шейн взяла ключи и вернулась к двери номер три. — Это Магдалия, мы с ней что-то вроде сестер, — проронила она между делом.

Магдалия выглядела так, словно была и целеустремленной, и растерянной одновременно. Ее небрежный внешний вид не вызывал отвращения, скорее она напоминала растрепанное дитя, которое помешано на своем деле по уходу за книгами. Но возможно, у нее такой вид из-за подготовки ко сну или его внезапного прерывания.

— То есть вы не родные сестры? — спросил я.

— Нет, у нее в жизни было все почти как у меня. Ну, если даже начиналось у нас по-разному, то исход получился одинаковый — нас приютил Филипп. — Она наконец отворила дверь. — Вот здесь вы будете ночевать.

Войдя в комнату, мы даже не удивились, что и здесь было так же, как и во всем доме. Но как-то неуместно смотрелись две кровати посреди книжных полок.

— Ну, спокойной ночи, — сказала Шейн, собираясь уходить.

— А советы будут? — спросил Энтер, лишь бы привлечь внимание.

— Берегите нервы, они вам понадобятся в общении с Филиппом, — ответила Шейн, закрывая за собой дверь.

— Мне ясно одно, — начал я беседу с Энтером, — тут от книг нам не скрыться. Как думаешь, сколько тут нами прочитанных книг?

— Без понятия, — ответил друг, — но мне ясно одно…

— Что?

— Блондинка — моя, — и опять улыбка на лице. Надеюсь, Шейн не сильно будет отвлекать от курсовой.

Мы легли спать. Я не мог заснуть на новом месте, а Энтер уже вовсю храпел. Может, именно это не давало мне уснуть? Ведь понимал же, что нужно хорошенько выспаться, завтрашний день будет весьма познавательным и мне надо быть внимательным. Впрочем, усталость взяла верх, и я уснул спустя час.

У меня нет настроения. Все катится к чертям, они положились на меня, а я их подвел, и еще эта боль в руке не дает себя забыть, а ведь конец уже не за горами. Я с раненой рукой иду по коридору, по этому самому коридору с книжными полками. Я иду, словно знаю, что произошло что-то плохое, мне трудно дышать из-за нагнетающей паники, кружится голова, тяжело идти. В ушах отдается громкий стук сердца. Дверь под номером три открыта, у входа на полу лежат чьи-то вынутые глаза и язык. Вдруг время словно сбросило скорость, и все оказалось в невыносимом ожидании худшего. Захожу в комнату и вижу Энтера. Он лежит на полу, опершись на кровать, голова откинута назад. На руках содрана кожа, горло перерезано, изо рта и пустых глазниц течет густая, темная кровь. Я судорожно замираю, мое сознание будто кромсают тысячи ножей, я не желаю верить в видимое. Слышу, как из коридора тянутся крики. Голос был знаком — кричала Шейн. Затем слышу только стук. Медленный стук становился все быстрее и быстрее, и стали слышны слова. Кто-то повторял одно и то же. Я не мог разобрать, но с каждым повтором слова были все яснее и яснее. Я проснулся — в дверь стучал Филипп и кричал: «Просыпайтесь, бездельники!»

Глава 2. Музей и пещера

— Какого черта он встал в такую рань? — проворчал Энтер, лежа на кровати, желая продолжить свой сон. — А ты чего такой зомбированный? — спросил он, взглянув на меня.

— Кошмар приснился.

— Да ты посмотри, ты описался! — указал он мне между ног, и я, как всегда, повелся.

Войдя в кухню, мы увидели сидящих за столом Филиппа и Шейн. Магдалия тоже там была, но она не сидела, а что-то искала по всей кухне. И я заметил, что ее рыжие волосы живут сами по себе, независимо от времени суток, ну или возможен вариант, что она специально их растрепывает.

— Садитесь, ребята, — сказала Шейн.

Я хотел сесть на первый попавшийся стул, но Энтер опередил меня, и только тогда я понял, что это место ближе к Шейн.

— С чего вы собираетесь начать? — спросил Филипп, доедая суп, а Магдалия все еще что-то искала.

— Ну, к примеру, можно начать с основания Орладара, — ответил я.

— Так! Где он? — вдруг резко закричала Магдалия. — Дядя Филипп, где талисман?

— Зачем тебе он? Он не твой, — ответил старик.

— И не твой, — вмешалась Шейн.

— Но в отличие от вас я имею на него полное право, — бормотал старик, — так что он мой, и делать с ним я буду все что захочу.

— А письмо зачем? — спросила Магдалия.

— Я что, не могу написать брату? И вообще, что вы следите за мной? Вы двое пойдете со мной, а вы, дорогие мои, отдохните! И присмотрите за библиотекой.

Старик встал со стула и ушел. Тяжело вздыхая, Энтер пошел за ним.

Вот мы в Орладаре. Толпы людей, идущие куда-то по своим делам, всякий проходящий мимо нас снимает шляпу и говорит: «Доброе утро», «Приятного дня». Люди тут были добрые и вежливые, не то что у нас в Пеаливе, где никто не обращает внимания друг на друга. Но в ответ им Филипп ворчал: «А вам ужасного», «Да пошел ты», «Да-да-да, засунь свое доброе знаешь куда?» — ну и так далее, а люди не обращали никакого внимание на его грубость. Мы шли на почту, по пути Филипп показывал нам дома, рассказывал, когда и кем построены… Удивительно, для грубого старика у Филиппа был большой сундук знаний о родном городе, он знал о нем все, всю столетнюю историю города. Как он нам это рассказывал, было весьма познавательно, интересно и ничуть не скучно.

Дойдя до почты, Филипп отправил письмо своему младшему брату Сигеру Прелю. После почты мы пошли в музей. Там-то мы многое узнали про Орладар.

В музее было много чего интересного. Сам музей был в четыре этажа, разделенных на маленькие павильоны, а центр был объединен в один большой. Было много макетов, каким было место, где построен Орладар, макеты первых построек. В отдельном крыле стояли чучела зверей, которые там обитают: медведи, волки, олени, птицы и так далее.

Также в отдельном крыле мы нашли инсталляции, повествующие о важных событиях в истории Орладара. Толпы восковых фигур, идущие за Каримом Абрамсом — основателем Орладара, великие строители города, застройка мэрии, открытие школы, проводы первых выпускников, открытие больницы, геноцид у мэрии города 1833 года, проводы земляков на войну у вокзала, встреча земляков-героев на центральной площади и так далее. Но в конце павильона среди фигур, демонстрирующих события, стояло чучело огромного медведя, которое заинтересовало Энтера. Экспонат в виде огромного шестиметрового медведя был весьма устрашающим.

— Эй, Филипп! — прервал Энтер рассказывающего про историю войны Филиппа. — Этот медведь здесь по ошибке?

— Не совсем, — ответил Филипп.

— Но чучела зверей в другом павильоне, — вставил я, — разве ему место не там?

— Этот медведь — тоже историческая фигура.

— А почему он такого размера? — спросил Энтер, не сводя глаз с экспоната.

— Потому что этот медведь и был такого размера, когда был жив.

— Ничего себе. Серьезно?

— А когда он умер? — спросил я.

— Давно, мне тогда было лет сорок с лишним.

— А ты видел его? — поинтересовался Энтер.

— Нет, живым нет, его мертвого привезли охотники.

— Прям как лох-несское чудовище, — усмехнулся Энтер.

— Хоть и не лох-несское, но чудовище.

— А по мне, так медведь как медведь, только крупный, — сказал я. — А где он обитал?

— Недалеко от Орладара. Он жил в пещере. На первом повороте реки, где заканчивается лес и начинаются горы.

— А можно взглянуть на пещеру? — тут Энтер уже смотрел на Филиппа.

— Хоть я и стар, но с лодкой еще могу справиться, — ответил старик, — если поедем сейчас, бездари, то к вечеру вернемся обратно. А история этого медведя совсем не короткая, так что, пожалуй, в пути будет время вам о ней рассказать.

— Так чего же мы ждем? — спросил я, радуясь, что наконец сяду в лодку. Плюс подробное описание пещеры, где жил медведь, было бы как раз кстати для курсовой.

Мы вышли на берег, где стояли лодки. Сели в лодку с надписью «Прель» и отправились вниз по реке. Плыли около часа, а когда уже приближались к горе, начались сильные волны. Энтер кричал Филиппу, что лучше остановить лодку напротив горы, ради безопасности. Старик, улыбнувшись, согласился.

Мы остановились напротив горы с пещерой. С противоположного берега мы с Энтером рассматривали пещеру через бинокль.

— Да, пещера огромная, — говорил Энтер. — А что еще вы знаете о ней?

— Слышал, что ее видел один мальчик, потом его жизнь сломалась, — в этих словах я ощутил его глубочайшую грусть.

— Что за мальчик? — спросил я.

Глава 3. Мальчик по имени Хьюхо

— Ну, говорят, это случилось незадолго до войны. Четырнадцатилетний мальчик возвращался с рыбалки домой вместе с отцом по этой самой реке. То ли из-за подводных скал, то ли из-за крутой излучины здесь всегда стоял сильный бор, который нещадно топил всех неумелых или неосторожных гребцов. Зная об этом, мальчишка боялся каждый раз, когда они переплывали эти большие волны, ведь он не умел плавать. Его отец был умелым лодочником и всегда лихо переплывал эту излучину, но в тот день ему не удалось.

Приближаясь к волнам, они увидели, как что-то огромное падает с горы. Отец и сын подумали, что это часть скалы упала в воду. В момент, когда они почти преодолели бор, огромная глыба выплыла из-под воды, это был вовсе не камень, это был тот самый медведь. Он устрашающе и стремительно плыл в их сторону, отец мальчика застыл в ужасе от его величины. Как только медведь доплыл до них, лодка перевернулась.

Придя в себя, отец выплыл и закричал: «Хьюхо!» — в надежде, что его мальчик откликнется, но нет… Он не видел сына и не слышал его криков в ответ, он видел лишь медведя, который нырнул под воду. Кое-как вернувшись домой, он рассказал о случившемся горожанам.

Собрав людей, он отправился на поиски сына. Когда они забрались в эту пещеру, медведя не оказалось в ней. Шли дни. Все уже устали искать мальчика и говорили отцу, что ему уже не вернуть ребенка.

— Мальчика так и не нашли? — спросил я.

— Спустя месяц Хьюхо сам вернулся домой. Его отец был в потрясении, когда увидел сына, ведь к тому моменту он уже потерял всякую надежду. От радости он вскочил и обнял сына, ничего не заметив. Хьюхо был странно одет, словно его одежда была сшита из живой плоти животных. Хотя мальчику было уже четырнадцать лет, отец не учил его охотиться, добывать еду, он учил его только рыбачить. Но все же его сын вернулся, живой, а остальное было неважно.

Народ же не признал появления Хьюхо, все считали, что мальчишка умер, а то, что вернулось, — это призрак мальчика, пародия на медведя-чудовище. Но несмотря на все, что говорили окружающие, отец видел и чувствовал, что это его родной сын. Он несколько раз спрашивал, где Хьюхо был все это время, а тот отвечал, что не помнит.

Спустя неделю вечером отец готовил ужин и, услышав крики своего соседа, вышел на улицу. Выйдя, он увидел, что сосед кричит на Хьюхо, обзывая его чудовищем. Отец спросил соседа, в чем дело, тот ответил, что Хьюхо говорит с его собакой, сам Хьюхо это подтвердил, сказав, что собаке трудно дышать из-за туго натянутого ошейника. Затем сосед велел держать мальчика подальше от его двора, впрочем, как и все жители Орладара. Все его ненавидели и не хотели, чтобы их дети были рядом с ним. Но все же он продолжал ходить в школу. Однако он и вправду не был прежним Хьюхо.

Отец видел, как расцветали увядшие цветы после его прикосновения; когда Хьюхо бегал по песку, на месте его следов прорастала трава, словно песка там и не было; и рядом с ним было легко дышать, словно воздух был свежее.

Глава 4. Жизнь, любовь, война

Прошло три года. Хьюхо учился уже последний год в школе и, как вы уже поняли, все, что о нем говорили, он выслушивал и терпел. Он все эти годы ходил один, никто с ним не дружил. Ему было тяжело, но он выдержал. Но самым гнусным из окружающих Хьюхо людей был Тоши Абрамс. Именно он всегда всем напоминал, что Хьюхо — чудовище, именно он делал все, чтобы Хьюхо не принимал народ.

Несмотря на все козни и отвращение горожан, Хьюхо не отказывался от людей и даже увидел среди них лучшую, влюбился в нее и даже смог добиться ответных чувств.

Ее звали Мэри. Хьюхо брал в руки песок, превращал его в цветы и дарил любимой, на небе из облаков писал ее имя. Она была в восторге от его способностей. И несмотря на запреты своих родителей, она была с ним.

Отношения Хьюхо и Мэри не нравились не только ее родителям, но и тому самому Тоши Абрамсу. Не то чтобы ему нравилась Мэри, сам Тоши был высокомерным мальчиком и любил всегда быть в центре внимания, будь то жилой двор или школа; пользуясь властью, данной ему по рождению, он хотел, чтобы все было по его желанию. И каждый раз, когда он видел гуляющих вместе Хьюхо и Мэри, его обуревали негодование и гнев, он все повторял в мыслях: «Так быть не должно. Это чудовище должно быть одиноким и жалким. Я это устрою».

Попытки Тоши разлучить Хьюхо и Мэри повторялись снова и снова. Он высказывал отвращение и презрение к Хьюхо прямо в лицо, также напоминал о его ненормальности Мэри, о том, что Хьюхо не такой, как все, с самой плохой точки зрения. Хьюхо терпел даже некоторые публичные унижения в школе. Если раньше он держался ради отца, то теперь его сдерживающей силой стала Мэри, ему достаточно было одного ее взгляда, чтобы успокоиться и вспомнить, что он не одинок в этом мире, что есть в жизни и доброта, и счастье, и любовь. Что стоит выдержать эти испытания, в надежде, что когда-нибудь воцарится над миром справедливость.

А что касается толпы школьников, они всегда боялись Хьюхо и никогда бы не признали его, но с каждой выходкой Тоши они явно замечали, что у того появилась нездоровая одержимость уничтожением Хьюхо.

Наступил 1939 год. Все люди были напуганы начавшейся войной по всему миру. Как и в других городах, в Орладаре отбирали людей на войну. Влиятельный отец Тоши не отпустил сына на войну, якобы тот страдал от тяжелых недугов. А Хьюхо был абсолютно здоров и сам хотел отправиться туда.

Любая война является страшным событием, но для нашего героя она не могла нести большую опасность. Можете представить сверхчеловека на поле боя смертных? Война давала ему возможность вернуться в родной город героем, и, возможно, тогда люди примут его.

Отец Хьюхо и его возлюбленная Мэри — единственные, кто пришли провожать его. Хьюхо был уверен в себе и пообещал отцу и возлюбленной, что вернется живым и героем.

— Поезд вот-вот отправится, — говорил Хьюхо отцу. — Можно я попрощаюсь с Мэри?

— Да, конечно, — ответил отец, пожав ему руку, потом обнял его и сказал: — Ты сдержишь обещание. Удачи, сынок. — После этих слов отец Хьюхо развернулся и отошел от молодой пары.

— Ну вот и все, — тяжело вздыхая, проговорила Мэри, — ты уезжаешь, а мне придется ждать и скучать.

— Но скучать и я буду, — Хьюхо взял возлюбленную за руки, — и я не боюсь ни выстрелов, ни взрывов, ни войны, я боюсь, что не смогу выдержать столь далекое расстояние, и боюсь, что не смогу выдержать столько времени без тебя, ведь война может длиться годы.

— Но с тобой в нашем арсенале война закончится быстро, и ты вернешься ко мне.

— Я вернусь, и наконец наш народ меня признает.

— Народ признает нас, и мы будем жить счастливо.

— Да, мы это выдержим. Прощай, любимая!

— Прощай, любимый!

Хьюхо и Мэри поцеловались, затем Хьюхо поспешил на поезд. Найдя свое место, Хьюхо выглянул в окно и с грустью попрощался с отцом и Мэри, зная, что еще не скоро их увидит.

Глава 5. В самом пекле

Годы войны были долгими, хоть и не скажешь, что шесть лет — это много. Хьюхо многое повидал за это время, много где побывал. Он смело рвался в бой, защищал свой взвод от пуль, летящих в его сторону, а делал он это с помощью воздуха, но все думали, что враги промахиваются. Когда ехали вражеские танки, он жестами рук создавал под ними ямы, куда они проваливались и поэтому не могли дальше вести врагов к победе. И даже когда он вытаскивал новых друзей из плена, приказывал вражеским собакам не преследовать их и вести своих хозяев в неверном направлении.

Хьюхо, как и обещал, стал героем. В затишье между битвами весь его взвод кричал: «Да здравствует Хьюхо из Орладара!», «Ура могучему Хьюхо!» А те, кто видел, на что он способен, не называли его чудовищем, они называли его друидом — повелителем природы. Тяжелые годы войны стали для Хьюхо лучшими, ведь только там с ним общались как с человеком, только там его просили о помощи и только в эти годы он дружил. Но мысли о Мэри не давали ему покоя, он ведь мог остаться там с друзьями, если бы не Мэри.

Отряд Хьюхо напал на очередной вражеский штаб. Хоть слухи о Хьюхо доносились даже до врагов, они не верили в его существование. А когда все же сталкивались с ним, не могли поверить в происходящее: растения и высокие травы приковывали их к земле, их машины оказывались обездвижены землей или мгновенно попадали в ямы. Так они захватывали штаб за штабом.

Очередные окопы врагов были исследованы, припасы и оружие собраны, а пленных готовились конвоировать в ближайший штаб союзников. Как только конвой собрался в путь, прибежал радист, крича: «Враг сдался! Враги сдались!» Все смеялись и кричали: «Ха-ха, спасибо, а мы и не знали!», «Старая информация!», «Радист не позорься, штаб уже давно захвачен!» На что радист крикнул: «Вы не поняли! Враг сдался! Война закончилась!» Воины ликовали, кричали «ура», радовались окончанию войны и победе над врагом, а у Хьюхо текли слезы радости, что он наконец-то вернется к возлюбленной.

И хоть шесть лет войны были долгими, но награждение, празднование победы, прощание с солдатами, сбор вещей казались дольше. Хьюхо уже не мог терпеть, он не мог дождаться, когда сядет в поезд до Орладара.

Глава 6. Возвращение домой

1945 год. Закончилась война. Хьюхо вернулся в Орладар. Увидевшие его по приезде жители Орладара были удивлены: мало того что он чудовище, так он еще не стареет. Он выглядел таким же молодым, каким уехал, словно не было этих шести лет в его жизни. Ну а Хьюхо принимал их взоры за удивление от того, что не ожидали снова увидеть его живым, и, улыбаясь, шел дальше. Он шел по дороге домой и не мог поверить, что наконец дождался этого дня, как вдруг наткнулся на свадьбу.

Глядя на свадьбу, Хьюхо подумал, что вот было бы хорошо пожениться с Мэри. Церемония только началась, все сидели радостные и нарядные, ожидая выхода молодых. Стрельба, взрывы и кровь — вот что он видел последние шесть лет, а сейчас — спокойную жизнь, праздники и свадьбы. Но его радость омрачилась вмиг, когда он увидел жениха и невесту. Это были Тоши и Мэри. Его возлюбленная Мэри, мыслями о которой он жил все это время, ради которой он жил, в день его возвращения к ней — выходит за другого! Как? Как она могла предать его? Все померкло перед глазами, его грудь разрывала жгучая боль, не в силах смотреть на это, Хьюхо убежал прочь.

В тот же вечер Хьюхо стоял под дождем на пустой дороге. Он думал, как это случилось, почему у него в жизни ничего не получается, ведь он не делал ничего плохого, и главный вопрос бился у него в висках: почему Мэри выбрала Тоши? Этого мерзкого, злобного человека? Хьюхо стоял столбом, потерянный, мрачный, опустошенный… И он так и не пошел домой.

Вдруг к нему подошел пьяный Тоши в костюме жениха.

— А, это же наше чудовище, — с издевкой произнес он. — Если еще не понял, ты здесь никому не нужен! Жалкое чудовище, мог бы осчастливить всех, сдохнув на войне. Ты просто жалок, впрочем, как и твой отец.

Тут Хьюхо сказал себе: «Он испоганил всю мою жизнь, проходу мне не давал, я все могу терпеть, но отца моего оскорблять не смеет!» С этими мыслями Хьюхо набросился на него. У Тоши не было ни единого шанса дать отпор или хотя бы защититься. Хьюхо бил его со всей ненавистью, вспоминая все его гнусные поступки. Тоши на глазах превратился в того самого инвалида, которого описывал его отец, чтобы предостеречь его от войны.

Успокоившись, Хьюхо оглянулся и увидел испуганных горожан, прибежавших на шум. Совсем скоро страх толпы переменился на агрессию, люди один за другим начали кричать, потом и кидаться на Хьюхо, а он силой воздуха отталкивал их от себя. Разъяренная толпа не успокаивалась и преследовала его. Хьюхо прибежал домой, обнял отца, сказал «прости» и хотел было уйти. Но отец остановил его: «Что случилось?» Он остановился у двери и сказал: «Отпусти меня и, прошу, не ищи, прости за все», — и выбежал из дома. Отец, не понимая, что случилось, вышел вслед за ним, но вместо сына увидел толпу преследователей, которая жаждет смерти Хьюхо. «Отдай его нам, он давно не твой сын, он должен умереть!» — кричали они, но отец понял, что жизнь в Орладаре для Хьюхо закончена, и просто вернулся обратно домой. Сидя в кресле, он долго думал, куда Хьюхо мог пойти. Наутро он узнал, что его сын до полусмерти избил Тоши и что еще неизвестно, будет ли тот жить, сможет ли вести нормальную жизнь. Но отец Хьюхо не испытал жалости, ведь он знал, что Тоши того заслужил. И тут он вспомнил, что есть еще одно существо, которое сломало Хьюхо жизнь, — тот огромный медведь.

Глава 7. На закате дня, на закате жизни

Отец сел в лодку и поехал в пещеру. За ним следили охотники в надежде, что он приведет их к Хьюхо. Приплыв к горе, на берегу он увидел мертвого медведя, но не обратил на него особого внимания. Посмотрев наверх на пещеру, он увидел, как Хьюхо заходит туда. Отец начал подниматься туда, чтобы поговорить, но начался сильный ветер, который мешал подняться, и он услышал голос: «Отпусти меня, так будет лучше для всех». Отцу пришлось осознать, что Хьюхо больше никто не поможет. Вернувшись на берег, он увидел, что огромного медведя забирают охотники, говоря, что Хьюхо принял свое истинное обличие и умер за все свои грехи. «Может, так оно будет лучше», — подумал отец и подтвердил охотникам, что этот медведь когда-то был его сыном.

— Вау, история просто класс! Бабайка отдыхает, — проговорил Энтер, намекая, что это просто небылица.

— Рассказ есть рассказ, — пояснил я Энтеру, — так-то ничего история.

— Только не вписывай это в курсовую.

— Ладно, бездари, пора домой, пока не стемнело, — сказал Филипп.

Мы собрались и уехали домой. Отплывая, я заметил, что Филипп бросил в воду какой-то талисман, видимо тот, что искала Магдалия. Вернувшись домой, то есть в библиотеку, мы все дружно поужинали, хотя Филипп был каким-то неразговорчивым и задумчивым. Ночь, сон, я боялся лишь одного, что снова увижу какой-нибудь кошмар, но, к счастью, кошмаров не было, как и снов вообще.

С утра нам с Энтером предстояло много работы и оформление полученной информации, и нужно было хорошо выспаться. Но мы проснулись рано утром, слишком рано, из-за криков Магдалии. Крики были из комнаты Филиппа, и, выскочив из постели, мы побежали туда. Прибежав, мы увидели лежащего на кровати Филиппа, держащую его за руку Шейн и стоящую в стороне в слезах Магдалию. Филипп скончался. Он заснул и не проснулся. Конечно, это плохо, но он не мучился.

Мы готовились к поминкам. До обеда приходили люди с соболезнованиями. Шейн и Магдалия не были в состоянии принимать гостей, поэтому это делали мы. Ну, большинство гостей принимал Энтер. Он тоже был шокирован случившимся и поначалу принимал людей вежливо, но потом, видимо, ему все это надоело. Уже обед, и снова звонок в дверь. Энтер поспешил открыть.

— Здравствуйте, позвольте выразить наши соболезнования, — говорили люди за дверью.

— Очень рады, что пришли, для нас это очень важно, — сказав это, он хлопнул дверью и направился в кухню. Заметив мой недовольный взгляд, он бросил: — Что?

— Зачем так грубить?

— А ты уже не помнишь, как их не любил Филипп?

— Ну да, вообще-то, но он был бы рад, что люди приходят.

— А вот этого мы уже никогда не узнаем.

Тут он был прав, но мы не успели договорить, как опять постучались в дверь.

— Ну кто там еще? — нервно произнес Энтер и пошел к двери.

Открывая дверь, Энтер ожидал услышать снова соболезнования, но услышал он другое.

— Ты кто такой? — глядя на Энтера, спросил старик, стоящий у порога, который по виду был чуть моложе только самого Филиппа.

— Я здешний! Да, да, вы тоже соболезнуете. — Энтер начал было закрывать дверь, но старик подставил ногу. — Ну что еще?

В тот момент выражение лица Энтера стало удивленным.

— Вообще-то, молодой человек, кем бы вы ни были, это мой дом, — сказал старик.

— Да? А вы кто? — спросил Энтер.

— Я Сигер, брат Филиппа.

— А-а-а, извините, проходите.

Впустив старика, Энтер на цыпочках прибежал ко мне и стал шептать:

— Ты знал, что у него есть брат?

— Энтер, все, что я знал про Филиппа, знаешь ты.

После пятилетнего отъезда брат Филиппа вернулся домой, и как раз вовремя. Сигер все устроил, заказал гроб, нашел место на кладбище, и теперь он будет присматривать за Шейн и Магдалией. Мы начали оформление курсовой работы, но материалов было мало и Энтера что-то отвлекало, тут и подошел к нам Сигер и сказал:

— Может, вы поможете нам сегодня, а я потом помогу вам с курсовой. Ведь с вами он провел свой последний день.

Вот так мы и начали помогать с поминками.

Глава 8. Нежданный гость

3 июня, мы стоим на кладбище. Идет слабый дождь. Было много народу, люди пришли проститься с Филиппом. Священник что-то говорил, но я прослушал всю его речь из-за Энтера. Он без конца смотрел на надгробие Филиппа, и это заставляло меня беспокоиться, особенно после моего кошмара.

— Энтер, что с тобой? — не выдержав, спросил я у него шепотом.

— Смотри на надпись! — указал он на надгробие. — Написано «брат, дядя, товарищ, отец». Он был братом Сигера, товарищем для этих людей, дядей для Шейн с Магдалией, а почему отец?

— Да ладно тебе. Мы-то знали его дня два от силы, и потом, про брата он тоже не говорил, да и тут в начале своей речи священник представил его хирургом.

— Хирург? Он же был библиотекарем!

— Потому и толкую. Просто почтим память ушедшего и вернемся к своим обязанностям.

И вправду, почему Филипп нам не говорил, что у него есть ребенок? Священник закончил речь, пришла очередь Сигера. Только он начал говорить, как вдруг застыл, выпучив глаза в нашу сторону. Заметив это, люди начали поворачиваться к нам, и их печальные взгляды сменились на напуганные.

Не успели мы с Энтером обернуться, как мимо нас с сторону гроба прошел парень. Он шел медленно, спокойно, с опущенной головой. Дождь стал лить сильнее. Он был одет в шкуры животных и в одной руке держал тот самый талисман, который выбросил в воду Филипп. К нам пришла лишь одна мысль — это Хьюхо. Все замерли в страхе, а Сигер смотрел на него гордо, словно говорил: «Молодец, что пришел». Шейн с Магдалией смотрели на него как на брата, которого не знали. Он подошел к гробу. Смотря на мертвого Филиппа, положил на его руки талисман, медленно погладил по голове и сказал: «Покойся с миром, отец, извини, что моя участь и тебе навредила». После чего он повернулся и ушел так же неожиданно, как и пришел. Когда он стал отдаляться, сквозь толпу стоящих выбежала пожилая женщина и изо всех сил попыталась догнать его. Кто-то в толпе кричал: «Стой, Мэри, не надо!», она поскользнулась, упала и тянула руку к уходящему Хьюхо, словно хотела остановить его. Вместе с ней и все мы смотрели ему в спину, пока он не растворился в дожде.

Спустя некоторое время дождь закончился, взошло солнце. Большинство людей уже разошлось, расходились и оставшиеся. Энтер все стоял и смотрел в то место, где исчез Хьюхо. К нему подошла Шейн и тоже стала смотреть на то место.

— Я слишком долго жила с Филиппом, он все рассказывал про сына. Я поначалу верила, а повзрослев, перестала. Но продолжая жить с ним, видела, что он верит в это, и решила тоже поверить. Я никогда не видела его, сегодня — впервые. Но он ушел, как и Филипп.

— Ну, если Филипп рассказывал тебе то же, что и нам, то понятно, почему он ушел, — сказал Энтер, чтобы подбодрить.

— Филипп ждал 17 июня каждый год, говорил, что в этот день его сын вернется и Орладар примет его как героя. Но надеялся, что тогда они будут вместе.

— Но сегодня 3 июня.

— Ну да, как себя я помню, Филипп ждал 17 июня, он просто не знал какого года.

— Может, этого?

— Сомневаюсь. Разве ты не видел, с каким страхом они на него смотрели? Вряд ли они примут его, и уж точно героем не назовут.

Похороны закончились. Мы с Энтером вернулись в библиотеку. Когда мы прощались с гостями, Энтер спросил у Сигера:

— А где ты был эти три года?

— Ну, тут с одним парнем кое-что случилось, четыре года назад…

— Дядя Сигер, думаю, истории одного мальчика уже хватает, — вмешалась Шейн.

— Да, ты права, к тому же это не ваша беда, а Орладара, — сказал Сигер.

День поминок старика Филиппа подошел к концу. Информации для курсовой было недостаточно. А историю с Хьюхо мы решили не вставлять в курсовую. Но несмотря на то, что узнали, увидели и услышали, мы все же остались в Орладаре докончить начатую работу.

Часть вторая: Дым на кладбище

Глава 1. Продолжая работу

1995 год, 7 июня. Я с другом Энтером все еще в Орладаре. Мы все еще собираем информацию об Орладаре. Сигер, как и обещал, помогает нам, показывает и рассказывает, находит нужные исторические книги. Но в отличие от Филиппа, Сигер не водил нас по городу, хотя этот вариант был бы лучше.

Энтер все это время говорил о том, что здорово было бы подняться в пещеру и поговорить с Хьюхо, а я ему говорил, что если бы туда можно было подняться, то Филипп уже давно сделал бы это. Энтер не из тех, кто верит во всякие сказки, но после сказки о Хьюхо, видимо, он поменял свой взгляд на выдумки, все-таки некоторые из них оказались правдой.

И все же он пошел туда, где Филипп рассказывал нам о Хьюхо. Он стоял у реки, напротив горы с пещерой, и все думал. Мне пришлось поехать за ним и привезти обратно.

— Слушай, — говорил Энтер, пока мы ехали, — ведь Филипп, когда рассказывал нам про Хьюхо, говорил, что Мэри любит Хьюхо, тогда почему она не дождалась его?

— Не знаю, нам, парням, девушек не понять, — ответил я.

— Верно! Жить с ними нельзя, а пристрелить жалко!

— Тут ты переборщил!

— Но все же странно, — продолжал Энтер. — Он говорил без презрения, а я бы на его месте ненавидел эту даму.

Вернулись в Орладар. Мы приехали к девяти часам, но библиотека была закрыта. Стучаться было без толку, все спали. Мы не стали беспокоить спящих Шейн и Магдалию, и нам пришлось переночевать в машине.

— Ну, давай спать, — сказал я.

— Прям здесь? Давай-ка припаркуемся хотя бы возле вон того парка.

— Парка? Зачем?

— Ну представь: они проснулись и увидели, что мы приехали и провели ночь в машине. Им как-то неудобно будет.

— Ну, хотя бы так, а то я уже подумал, ты романтики хочешь.

— Да пошел ты.

Мы остановились в парке. Тут Энтер выбежал из машины и разлегся на заднем сиденье со словами «Кто успел, тот и съел!»

— А я думал, что это решает хозяин машины! — воскликнул я, но напрасно.

— Да, машина твоя. Соответственно, я гость, а гостю самое лучшее, — смеялся он. — Будь проще, покажи мне свою гостеприимность.

— Да пошел ты, — сказал я, опуская свое сиденье, и при этом не мог не заметить через окно знакомое лицо. — Слушай, а это, случайно, не Сигер сидит?

Он сидел на скамейке в парке, а за его спиной была еще скамейка, где сидела старая женщина.

— Да, точно он! — сказал Энтер. — И женщину помню, по-моему, это та Мэри. — Энтер вышел из машины и крикнул: — Эй, Сигер!

Собеседники резко повернулись к нам, будто испугались.

Сигер подошел к нам, перемолвился парой слов и сел в машину. Мы поехали в библиотеку. По приезде, когда Сигер открывал дверь библиотеки, Энтер стал расспрашивать его:

— А там, в парке, что было? Решил замутить с девушкой племянника?

— Что? Нет! Она просто вышла прогуляться, как я.

— Странное совпадение, не кажется?

— Нет, не кажется! Ладно… Если ты после этого успокоишься, я скажу. Она хотела узнать кое-что, что вы не поймете.

— А если поймем?

— Это долгая история.

— А если всю ночь рассказывать?

— Расскажу завтра! А сейчас — где ваши койки вы знаете, идите спать.

В отличие от прошлого раза, дверь комнаты №3 была открыта. Все книги в комнате были разложены по порядку.

— А помнишь, как в первый день было?

— Да, помню. И что?

— Просто тогда мне сон приснился, кошмар скорее.

— Бывает. Кошмары всех настигают, — сказал Энтер, раздеваясь и ложась на кровать. — Это же естественно, кошмары — это наши забытые страхи, — продолжал он. Потом добавил сквозь зевоту: — А во сне мы вспоминаем их. Все люди должны чего-то бояться. А еще говорят, что в первую ночь на новом месте снятся вещие сны.

Если бы он знал, что во сне я видел его мертвым, что бы он тогда сказал? И все же я не стал ему это говорить.

Слава богу, ночь была без кошмаров. Когда я проснулся, Энтер все еще спал. Вдруг в комнату вломилась Магдалия.

— Я уверена, она где-то здесь! — кричала она.

Бедная загруженная девушка постоянно что-то ищет, но увидев нас, она удивилась.

— А вы когда приехали?

— Вчера ночью.

— Ясно.

Она медленно повернулась и ушла, и понятно почему — она не ожидала нас здесь застать.

Потом пришла Шейн.

— Привет, вы что тут делаете? — спросила она.

— Мы тоже рады видеть тебя.

— А, понятно. Ладно, давайте вставайте и идите завтракать.

Глава 2. Вспоминая Филиппа

Я разбудил Энтера, и мы пошли завтракать. На кухне за столом сидел Сигер, который уже закончил есть. Напротив сидела Магдалия, уткнувшись в какую-то книгу. А Шейн вихрем готовила нам завтрак.

— Садитесь, — произнес Сигер, допивая чай. Потом поставил чашку на стол и уперся в него обоими локтями, как обычно любят сидеть старики. — Как поспали?

— Нормально, — ответил я.

— Отлично, — вслед за мной сказал Энтер.

— В следующий раз предупреждайте, когда будете гулять до поздней ночи, — сказала Шейн, все еще стоя у плиты.

— Ну, наш историк Отис любит описание дней и ночей, вот мы и решили описать ему это в курсовой, — проговорил Энтер, смотря голодными глазами в сторону Шейн, а я так и не понял, на что он смотрит — на еду или на нее.

— Отис?

— Да, наш преподаватель, — ответил я.

— И чем вы планируете продолжить? — спросил у нас Сигер, так же опираясь на локти.

— Не знаю, вам виднее… Нам-то все Филипп дал, начало и конец.

— И что уже написано? — продолжал нас допрашивать Сигер.

— Ну, изучили окрестности города, достопримечательности, сделали пометки о первых построениях, о музее, об экспонатах…

Я мог и дальше перечислять, но вмешалась Магдалия.

— А разве такие работы не надо начинать с основания города? Кто и когда его основал, при каких обстоятельствах…

Она была права. Но Филипп почему-то не рассказывал нам про это. Скорее всего, просто не успел.

— Да, но мы как-то не дошли до этого.

— Вот, сейчас. — Магдалия встала из-за стола и пошла к полке, стоящей около прихожей, откуда достала огромную энциклопедию. Вернувшись, она положила ее перед нами. — Вот, прочтите, эта книга была создана теми, кто читал записи основателей.

— О, спасибо, — радостно сказал Энтер, затем посмотрел на меня. — Бери ручку и мучай пальцы.

— Что? Почему это я должен писать? А сам что будешь делать? — возмутился я.

— Как что? Завтракать!

Эти слова насмешили Магдалию. Я обратил внимание на Сигера, который застыл в своей позе, в мыслях он ушел куда-то далеко и уже не слышал нас.

— Налетай! — сказала Шейн, ставя на стол наш завтрак.

— Спасибо огромное, уверен, очень вкусно! — сказал Энтер.

— Спасибо, приятного аппетита, — ответила девушка. — Дядя Сигер, о чем задумались?

— Да вот, прошлое вспомнил, когда брат с ума сходил. Странно все это. Все эти годы он нес всякую чушь, и — бам — рассказы о сыне оказались правдой.

— А что, вас не было, когда тут Хьюхо жил? — спросил я.

— К сожалению, редко — в перерывах между моими странствиями. Я не мыслил свою жизнь без путешествий. Мы больше общались через письма, и из них я знал о преследованиях горожан, которые называли Хьюхо чудовищем, медведем-оборотнем. Я, конечно же, не верил во всю эту чушь, но каково же было мое удивление, когда Филипп сам признал в мертвом медведе своего сына! Потом он, как начал копить эти свои книги, возиться с ними, работу забросил, закрылся ото всех, стал рассказывать о каких-то видениях, а после и вовсе стал утверждать обратное — что его сын жив и что должен вернуться. Мне было невыносимо смотреть на это, я думал, что он сошел с ума, и вновь возвращался к своим путешествиям, мы почти не виделись.

— Ну да, вы тут у нас не задерживались больше трех дней. Каждый раз, когда вы приезжали, мы знали, что скоро будем прощаться, — добавила Шейн.

— Как же я ошибался! А ведь мог больше времени провести с родным братом. Но ничего уже не вернуть, — тяжело вздохнул Сигер, потом как будто отказался грустить, встряхнул головой, резво взглянул на нас и перешел на бодрый тон: — Ну как вам книга? За сколько времени управитесь?

— Думаю, за сегодня справимся, — сказал я, пролистывая книгу.

— Не спешите возвращаться, мне нужна ваша помощь, — сказал Сигер, — этот дом старее самого Филиппа, так же как и крыша. Шейн говорила, что на прошлой неделе тут затопило.

— Хорошо, напишем, поможем, — сказал я.

— Нет. Пишите и отдыхайте, завтра начнем.

— Что ж, тем лучше.

Глава 3. Основатель Орладара

Сигер куда-то ушел на целый день. Мы с Энтером уселись в зале, где был большой стол, куда мы положили эту энциклопедию, Магдалия любезно добавила туда еще несколько полезных книг. Они с Шейн обслуживали посетителей, кто приходил возвращать книги или одалживать новые.

Теперь материала было в изобилии, и мы все думали, как сжать эту информацию до формата курсовой. Энтер, как всегда, читал скучные записи, словно это нечто захватывающее. Целый день я провел смеясь, Энтер был способен поднять даже самое омраченное настроение. Пожалуй, это его лучшая черта. Поэтому нудные учебные будни превращались с ним в незабываемые приключения. Все были от него в восторге. Вдруг он выскакивает на длинный дубовый стол, который на вид старше его на сто лет, и, стоя на одном краю в позе завоевателя, ведущего за собой сотни головорезов, говорит: «Я Карим Абрамс! И как основатель этого города говорю вам! Нам нужен блюститель закона!» Проскользив на коленях на другой край стола, снова на возвышенных тонах говорит: «О да, конечно, сэр! Вы правы, нам нужен шериф». В итоге у него сложился импровизированный моноспектакль об основателях города. Шейн с детским восторгом наблюдала за ним и даже не заметила, что гость бегает по дорогому раритетному столу. «Увы, любовь моя! — прыгнул к ней Энтер и схватил за руки. — Мое время пришло, и я умираю, но творение мое достанется лишь наследнику моему!» — И, падая на колени и хватаясь за сердце, сделал вид, что умирает. Вот так закончился рабочий день.

Вечер, Энтер помогает Шейн мыть посуду после ужина, я же обратно расставлял книги с Магдалией.

— Вот и все, один день — и курсовая готова, — с облегчением сказал я.

— Да, вы молодцы. Никогда не видела ничего подобного. Он всегда такой? — спросила она.

— Да, сколько его помню.

— Что ж, если он хотел добиться внимания Шейн, у него получилось. Надеюсь, завтра с таким же позитивом поработаете, а то из-за дождя больше всего моя комната страдает.

— Твоя №2, а у Шейн №1. А что ты не переселишься в комнату №3?

— Ну, раньше там останавливался дядя Сигер, а после она стала комнатой для гостей. Да и потом, я всю жизнь жила во втором номере, привязалась к нему.

— А комната №4? Для кого она?

— Никто не знает! Когда дядя Филипп приютил меня, он сказал, чтобы я туда никогда не заходила. Но когда мы были маленькими, мы с Шейн решили войти туда, я стояла на стреме, а она пыталась открыть дверь. Не получилось, ручка двери не поворачивалась.

— Она что, заперта?

— Нет вроде, так как отверстий для ключа нет. После того как Филиппа не стало, дядя Сигер пытался открыть ее. После долгих и упорных попыток Сигер под конец взял топор в руки. Не знаю, из какого дерева она была сделана, но от ударов топором и царапины не осталось.

— Поздравляю! У вас мистическая дверь! — улыбаясь, сказал я. Магдалия засмеялась, продолжая расставлять книги. — Скажи, а ты считала Филиппа сумасшедшим?

— С чего ты взял?

— Ну, утром Сигер перечислил достаточно аргументов обо всех его странностях.

— Нет, всю нашу с Шейн жизнь, пока мы росли, он работал только с книгами, хирургом мы его не застали, и детьми мы не видели в этом ничего странного, но когда он впервые привел меня сюда, было дело, он познакомил меня с невидимым другом. Я тогда верила в домового, думала, что с ним и знакомлюсь.

Ночью, когда мы легли спать, я спросил у Энтера:

— Слушай, завтра, наверное, после работы сходим…

— На кладбище? — перебил меня он. — Я тоже об этом думал.

Наутро, позавтракав, мы поднялись на крышу. Пока Сигер с Энтером вынимали гвозди из старых листов, я их аккуратно спускал вниз. Сняв все листы, мы начали заклепывать новые.

— Слушай, Сигер, — заговорил Энтер, — ты нам собирался что-то рассказать? Еще тогда, когда мы поздно вернулись.

— Ах, это. Да, еще один тяжелый случай Орладара. Тут жил один мальчишка, звали его Кристиан Родрож. Он был обычным мальчиком, невысокого роста, худощавый и неуклюжий. Он жил с родителями…

Глава 4. Неудачник Кристиан

— Эх школа, школа… В каждой школе бывают изгои общества, в нашей же был Кристиан, — начал рассказывать Сигер, не останавливая работу. — Сам он был наивным и всему верил. Дети быстро вычислили этот его недостаток и не упускали возможности поглумиться над ним. И было сборище подростков — сыновей чиновников и богачей, которые держали власть над всеми другими ребятами, и все пытались стать их друзьями, нежели врагами. Вот и наш Кристиан хотел быть одним из них, чтобы все его любили и уважали так же, как их. Их было четверо. Главаря четверки звали Томас, второго — Ганс, третьего — Николаус и последнего — Дэн.

Бедняга Кристиан не скрывал своего желания подружиться с ними и выполнял все их сомнительные поручения, которые только и придумывались, чтобы посмеяться над ним. Однажды он снова захотел присоединиться к их беседе, и Томас послал его за своим портфелем в кабинет. Кристиан на радостях с силой толкнул приоткрытую дверь, и на него упало ведро с водой. Все, кто были рядом, стали кричать «Вонючка!» и указывать на него пальцем. Они повторяли это слово снова и снова. Понюхав себя, он понял, что это вовсе не вода была. Прибежав домой, наткнулся на обозленного отца.

— Ты бездельник! Опять уроки прогуливаешь?

— Нет, папа, просто я…

— Просто что? И что это за вонь? Ты что, в туалете искупался? А ну, быстро умылся!

Отец всегда с ним грубо обращался, так как не был счастлив в браке и был женат лишь потому, что на вечеринке по пьяни провел ночь на кладбище с незнакомкой, которая стала матерью Кристиана.

Кристиан только привел себя в порядок и вышел из ванной, как за ухо его схватила мать.

— Бездарь! — Она тоже считала, что все ее несчастья исходят от него, ведь ей пришлось принудительно выйти замуж за незнакомца. — Ты почему порвал эти книги? Ты хоть знаешь, сколько они стоят? — злобно кричала она.

И так всегда, везде он был козлом отпущения, и нигде он не мог найти утешения, хоть бы кто пожалел его.

— Я случайно, мам, я не хотел… — робко объяснял он.

— Я не спрашиваю, что ты хотел, а чего не хотел! Сейчас же сам пойдешь в библиотеку и вернешь эту книгу обратно! Как расплачиваться — решай сам, за твои выходки я платить не собираюсь.

От этих слов он совсем уж пришел в отчаяние. Каждый день был похож на вчерашний — вереница несчастных дней, месяцев, лет, и он не знал, как разорвать эту цепь, не в силах был что-то менять… И чтобы успокоиться, он подолгу засиживался в одиночестве там, где начал существовать, — на кладбище.

Глава 5. Тяжелая жизнь Кристиана

На кладбище он думал о прожитом дне и мечтал, что однажды станет лучше всех и все будут тянуться к нему, а он в отместку отвернется от них. Он только и мечтал о том, как бы больнее отомстить всем. Но и думал, почему так случилось. Ведь раньше все было нормально. Видимо, он повзрослел, вот и стали с ним так обходиться, вот уже пятый год. В течение уже пяти лет он приходил сюда, но не замечал раньше, что из земли выходит дым.

Этот дым был серого цвета, словно безжизненность из глубин земли, как злобный древний призрак, он все тянулся по воздуху близ земли, окутывая могилы, придавая им жуткий вид. Всякий бы испугался при виде него, но Кристиан, ослепленный обидой и злобой на всех людей, проклинал все живое до беспамятства и не замечал опасностей, подстерегающих его.

Придя в себя, он вернулся домой. Когда он вошел домой, отец кинул в его голову книгу и крикнул:

— Тебе что мама сказала? Иди верни книгу.

Кристиан взял книгу, которая была уже не только порванная, но и вся истрепанная.

Подойдя к библиотеке, он только хотел открыть дверь, но дверь открыл выходящий Филипп и столкнулся с ним.

— Тебе чего, мелюзга? — в своем обычном тоне проскрипел Филипп.

— Я хотел вернуть книгу.

— Так верни ее, нечего тут стоять! — заявил тот и ушел восвояси.

— Не обращай на него внимания, — сказал я ему, заметив, как мой брат накричал на мальчика, — он со всеми так.

— И со мной все так! — пробубнил он, заходя в библиотеку.

Так же, как и сейчас, внутри обслуживала Шейн.

— Так, вернете через неделю, приятного чтения, — говорила она женщине, стоящей перед Кристианом.

— Здравствуйте, я бы хотел вернуть книгу.

— Так, фамилия?

— Родрож.

— Вот, нашла. Вы брали одну книгу неделю назад в отличном состоянии.

— Ну, состояние уже не отличное, — виновато сказал он, — я не хотел, так вышло.

— Все вы так говорите! Тебе придется заплатить за нее.

— Да, но у меня денег нету.

Тут примчалась Магдалия и взяла книгу.

— Ладно, на первый раз прощаем, — сказала она, и Шейн удивленно посмотрела на нее. — Ступай и книги больше не рви.

— О, спасибо большое, до встречи.

Кристиан повернулся, чтобы уйти, но услышал их шепот.

— Маг, что с тобой?

— Это Кристиан! Тот самый, который неудачник, жалко мне его.

Услышав эти слова, он не мог понять, радоваться этому или разозлиться. Только он почувствует доброту к себе, но нет, за спиной обсуждают. Не было нормального отношения к нему, нигде не могла найти покоя его одинокая душа, и только кладбище — пристанище мертвецов — дружелюбно встречало его, лаская тишиной, словно там и место ему, и этот дым — все густел на глазах и постепенно окутал, покрыл его с головой, и неизвестно, сколько он пролежал в нем.

Глава 6. Пора все исправить

Вдруг он услышал страшный, мерзкий голос и от испуга побежал было прочь с кладбища, но споткнулся и упал. Ничего было не видно — повсюду этот дым, он задыхался, и бешено колотилось сердце, словно вот-вот выскочит наружу, а все тело онемело, обмякло, не слушалось его, глаза слезились и словно вылезали из орбит, и привкус — дурной склизкий привкус во рту, от которого выворачивало наружу. Мерзкий голос стал смеяться, громко, оглушительно громко, не переставая. У Кристиана все горело изнутри. Казалось, что он в аду. Еле-еле, из последних сил он выполз с кладбища, дым как будто отступил, отпустил его. Он побежал на четвереньках, а потом и на двух ногах, лишь бы подальше отсюда. Весь мокрый, липкий от жара, он не мог разобрать, что впереди, и вдруг заметил надвигающийся на него силуэт — им оказался задира Ганс.

Ганс шел домой и увидел, что перед ним волочился этот неудачник, с еще более жалким видом, чем когда-либо. В презрении он столкнул Кристиана в лужу: «Эй, вонючка! Детское время вышло, комендантский час!» — и начал смеяться. Вдруг Кристианом овладела невиданная ранее ярость, он почувствовал силу и власть. Власть решать, власть действовать. Он с легкостью поднялся, схватил камень и ударил Ганса по голове. Ганс упал, потекла кровь из пробитого черепа. Увидев это, Кристиан протрезвел и убежал. Когда он вернулся домой, отец стал бить его за позднее возвращение, и он по привычке поддался, но, странно, не чувствовал ни боли, ни страха, словно и не с ним это происходило. Он закрыл руками лицо, которое улыбалось.

Утром он встал в прекрасном настроении, и неизвестно, спал ли. Не было болячек от побоев, и что это было на кладбище — почему было так плохо, а теперь совсем нет боли? И этот голод — странный манящий голод.

В школе первый, кого он увидел, был Ганс, стоявший в коридоре. Ганс был сильно бледен и почему-то не смыл кровь ни с лица, ни с одежды. Кристиан уже подумал, что Ганс будет драться, мстить. Но у того было спокойное лицо. Кристиан прошел мимо Ганса, Ганс повернулся и поплелся за ним. «Зачем он меня преследует?» — подумал Кристиан, остановился, повернулся к нему и хотел сказать, что ударил его случайно, но его опередил Ганс со словами:

— Что прикажете, повелитель?

Этого Кристиан не ожидал услышать, но именно тогда он все понял. Пришли еще трое — Томас, Николаус и Дэн.

— Эй, Ганс, решил без нас поиздеваться? — с ухмылкой сказал Томас.

— Набей ему морду! — приказал Гансу Кристиан. Ганс набросился на Томаса и начал бить его по лицу, Николаус и Дэн схватили Ганса и прижали к стене с криками:

— Какого черта? Ганс, что с тобой?

Кристиан встал над лежащим Томасом и злобно прошептал:

— Ведь я всего-навсего хотел быть твоим другом, а теперь ты станешь моим рабом.

Кристиан размахнулся и ударил его по шее — Томас умер сразу же. И тут Кристиана настигло сладостное, благоговейное чувство насыщения — так вот чего ему не хватало, вот что ему нужно. Но он хотел еще. Все произошло так быстро, что двое других не сразу поняли, что случилось, но когда увидели своего мертвого друга, они со страхом посмотрели на Кристиана, который заявил:

— Вы всегда были вместе, не стоит вас разделять, ибо одна судьба у вас на четверых.

После этих слов он приказал Гансу убить Николауса, а новому помощнику, которым стал Томас, он приказал убить Дэна. Кристиан облизнулся.

Кристиан сразу же вернулся домой. Он был счастлив, словно заново родился. Приказав четверым слугам стоять у входа, Кристиан вошел домой.

— Ты почему не в школе? — с криками встретила его мать. — Раз пришел, приберись тут!

— Почему посуда с утра грязная стоит? — выйдя из комнаты, кричал отец. — А ну, живо иди помой!

— Привет, мам, привет, пап, — сказал Кристиан, наклонив голову к правому плечу, затем к левому. — Прощай, мам, прощай, пап.

— Кристиан, что с тобой? — Родители поняли, что с ним что-то не так.

Кристиан перестал заигрывать и посмотрел им прямо в глаза. А у самого в глазах — бездонное зло. Его лицо уже начало искажаться, оттого что сущность внутри вконец овладела им, а под кожей виднелись зеленые извилины вен. Родители скулили в ужасе, мать упала на колени. Их сын, не в силах уже сдерживать неутолимую тягу к смертям, прокричал:

— Хватит болтать! Я хочу убивать!

Кристиан с новыми друзьями сидел в своем доме. Сидя в кресле, он расслабился, откинул руки за голову и сказал четверым трупам подростков:

— Ну, рассказывайте, друзья мои.

Они начали говорить о том о сем, в то время как тело его покойной матери прибиралась в доме, а тело покойного отца мыло посуду.

— А что вы расскажете, повелитель? — спросил труп Томаса.

— Ну, я наконец понял, что с рождения связан с кладбищем, и все время, что там проводил, накапливал негативные мысли, которые дали мне эту силу, — силу, которую я давно заслуживал, — гордо отвечал Кристиан.

Но потом они услышали шум на улице.

Глава 7. Самосуд и обещание

Выйдя на улицу, они увидели разъяренную толпу жителей, вооруженных всем, чем могли. Они уже знали, кто такой Кристиан, ведь инцидент в школе не прошел без свидетелей. Они кричали:

— Чудовище! Вон из Орладара! Предвестник Хьюхо! Чудовище, умри!

С этими словами толпа напала на мертвецов и Кристиана. Кто-то предприимчивый прихватил цепи, а иначе жертв было бы еще больше. Их связали, одолев лишь массой и внезапностью. Мертвых парней было бесполезно бить, они и так были мертвы и были лишь марионетками Кристиана. Сам же Кристиан грозно смеялся и кричал:

— Вы пять лет губили меня! И пусть спустя столько же я вернусь! И через каждые пять дней на каждой пятой ночи я буду убивать вас!

Испуганный народ бил, колол его, в ход пускалось все, что было в руках: орудие для труда, пожарные прутья, штыки, вилы. Ко всеобщему ужасу, Кристиан истекал вовсе не кровью, а ярко-зеленой жидкостью и даже не думал умирать, лишь смеялся, будто его щекочут. Тогда люди бросили его в яму и начали закапывать его живьем. Последнее, что донеслось из-под земли: «Я вернусь!»

Спустя время управляемые им мертвецы перестали двигаться и наконец стали похожи на настоящие трупы. Тогда люди понадеялись, что Кристиан все-таки умер под толщей земли, оставшись без кислорода, и родственники смогли похоронить своих покойных как следует.

Жители города еще долго не могли забыть ужас пережитого, родители стали бояться за своих детей, молодежь стала бояться повторить участь Кристиана: а вдруг эта зараза, что вселилась в него, может поразить и других, кто гуляет в темное время? Так в городе завелся негласный закон закрываться в домах с заходом солнца.

Вот и все, конец, а кто крышу помогал мне делать — молодец.

— М-да, и этот закон — первое, что бросается в глаза по приезде сюда, и выглядит очень странно. Теперь-то понятно почему. Надо бы поставить билборд у въезда в город с краткой информацией о случившемся для всех приезжающих, чтобы имели в виду, — начал тараторить Энтер.

— Нет! — перебил его Сигер. — Я бы даже вам это рассказывать не стал, все, что случилось в Орладаре, остается в Орладаре и вас не касается. Эти истории знают только некоторые жители, и они являются тайной.

— Ну, это «Тайны Орладара», прям как тема нашей курсовой, — вот тут и я не смог дальше молчать. — Скажи, а почему ты нам это рассказал? Ведь это тайна жителей.

— Филипп мне, родному брату, не рассказывал про Хьюхо так, как вам рассказал. Не знаю, может, он доверял вам, может, считал, что вы достойны знать, но знаю, что все действия брата никогда не были бессмысленны. И раз он поведал вам одну тайну, я решил поведать вам вторую.

— Слушай, а когда его убили? — спросил Энтер.

— Это случилось пять лет назад.

— Значит, в этом году он нападет?

— Нет! Его же убили. После того как это случилось, я снова отправился по всему миру, на этот раз в поисках ответов. Таких, как Кристиан, называют некромантами — повелителями мертвых. Я продолжал искать ответ на вопрос, могут ли они воскрешать себя, искал все эти годы. Но нет, после того как некроманты умирали, ничего не происходило. После пяти лет поисков я вернулся сюда с пустыми руками, а что дальше было, вы знаете.

Глава 8. Задание выполнено

Закончив с крышей, мы пошли спать. Попробуйте провести целый день на крыше, под солнцем, и усиленно работать. Уставшие, мы заснули сразу, как легли. На следующий день мы были на кладбище, навещали покойного Филиппа. Лишь на его могиле трава была зеленее, цветы были живее, было понятно, что Хьюхо присматривает за последним пристанищем отца.

На следующий день мы собрались домой. И до самого времени прощания Сигер все что-то размышлял, и когда мы прощались, он сказал:

— Передайте своему преподавателю, что он может мне доверять, как доверял Филиппу. Это на случай, если вы в следующий раз приедете, чтобы он сообщил нам.

— Хорошо. Отису понравятся ваши слова, — заявил Энтер, пожимая руку Сигеру. — Скажи, а о чем ты говорил с Мэри в парке?

— Многие знают цель моего путешествия, и она хотела знать, что я разузнал.

Мы попрощались. Курсовая была написана, мы, так же как и о Хьюхо, узнали о мальчике Кристиане. Собрав вещи, сев в машину, тронулись в долгий путь до дома. Пока, Орладар, еще увидимся!

Часть третья: Битва за город

Глава 1. На пути домой

9 июня 1995 года. Мы с Энтером покидаем Орладар, возвращаемся домой. Хотя мне кажется, что Орладар стал для нас чем-то большим, чем просто маленький город. Мне с того момента, как сел за руль, хочется повернуть обратно.

Мы выехали из города после обеда, проехали пятнадцать километров, как вдруг двигатель начал странно гудеть. Я был в недоумении от происходящего. Что случилось?

— Ты это слышишь? — спросил я у Энтера, надеясь, что не все так серьезно.

— Да, слышу, — ответил он, рассматривая переднюю часть автомобиля, сидя на месте. — Раньше такого не было?

— Нет.

Я сбрасывал скорость, но шум не прекращался. Я присоединился к Энтеру и тоже начал разглядывать панели приборов и увидел то, что никогда не происходило, — двигатель был перегрет.

— Ну так остановись, нужно найти причину.

Обочин там не было, я прижался к краю дороги и остановился. Мы с Энтером вышли из машины и начали рассматривать, что под капотом. И хоть, может, и выглядели со стороны как смышленые люди, но на деле мы совсем не понимали, на что смотрим.

— Ну, вроде все нормально, — заговорил Энтер, все еще рассматривая детали двигателя.

— С чего же ты взял? Не может же шум сам по себе появиться. Да и ты не механик.

— Визуально причин я не наблюдаю, заведи машину, может, звуки прекратились.

По его просьбе я сел в машину и завел ее. И стоило нам на мгновение обрадоваться, как шум появился снова.

— Дело труба, — сказал он.

— Какая труба? Что с машиной? — Я уточнял, о чем он говорит, ведь, может, он в зажигании двигателя что-то заметил. Но я заметил по датчику то, что двигатель быстро начинает перегреваться.

— Да дело у нас — труба, говорю, — он начал нервничать. — Нужно что-то делать, есть инструменты какие-нибудь?

— Да, приобретал. Набор в багажнике.

Энтер направился к багажнику, а я пытался найти хоть что-то, что даст нам понять, в чем причина.

— И что ты хочешь разобрать?

— Вау, ни фига себе! — воскликнул он, открыв багажник. Я тут же пошел в его сторону.

— Что там?

— Ты только глянь, — он указывал на предметы в багажнике, о которых я не знал. Там были канистры маленькой и средней емкости. — Тормозная жидкость, масло для двигателя, охлаждающая жидкость, — читал он вслух надписи на каждой канистре. — Ты что, химией решил тайком заняться?

— Да это не я. — Я вспомнил все эти вещи. — Отец возился с ними за день до нашего отъезда.

— Это он сюда все загрузил? — продолжал Энтер копаться в багажнике. — Йа-ху! Спасибо, мистер Идин!

— Что ты там нашел?

— Вот, смотри, — он держал в руках книгу с надписью «Руководство по ремонту автомобиля». — Ну, мистер Идин, чертяга, предусмотрел же, что его растяпа в беду попадет. — Улыбаясь, он листал книгу.

— Ну хватит, такого никто не может предугадать.

— В любом случае он перестраховался на твой счет, да и по мне — лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Тебе бы брать с него пример.

— Да вся моя жизнь по его примеру.

— Хватит ныть. Итак, что у нас? Перегрев двигателя… — он стоял, уткнувшись в содержание книги. — Ага, нашел.

— Ну что там?

— «При перегреве двигателя проверьте уровень наличия антифриза».

— Что это такое? А как это проверить?

— Да подожди ты, дай дочитать. «В случае если уровень антифриза ниже положенного, долейте его в емкость». А где это долбаная емкость? А, вот она, указана на схеме под номером шесть. — Мы пошли обратно к капоту. — Вот она! — сказал Энтер, показывая ее на рисунке и под капотом. — Черт, не пойму, она полная или пустая?

— Да я сам не определю, давай-ка я открою и посмотрю внутрь. — Я схватился за крышку, которая была терпимо горячей, и попытался ее прокрутить. — Не выходит.

— Дай я попробую.

— Нет, я сам! — Ох, зря я тогда это сказал. — Почти, давай.

Я почувствовал, как крышка начала шевелиться, но сил не хватило повернуть дальше.

— Попробуй тряпкой.

— Тряпкой?

— Ну да, я банки с вареньем так открываю.

— Да не нужна мне тряпка, я же не тряпка, в отличие от тебя, — смеялся я, продолжая пытаться прокрутить крышку, и вдруг она резко сдвинулась и отлетела от емкости с такой силой, что я не смог ее удержать.

Но дальше — хуже, давление, что выстрелило, — это был горячий пар, идущий от горячего двигателя прямо на мою руку.

— Господи! Я чуть руку не обжег! Или даже обжег! — кричал я от боли, а Энтер смеялся.

— Я же тебе говорил, используй тряпку, — продолжал он смеяться, — а что ты мне ответил? — Он, кривляясь, стал пародировать меня: — Да не нужна мне тряпка, я же не тряпка, в отличие от тебя.

— Ненавижу тебя!

— Ой, да ладно. Ты меня обожаешь, я же знаю.

— Читай уже дальше!

Он успокоил свой смех и продолжал читать, а я ходил вокруг него и искал эту чертову крышку.

— «Залейте туда антифриз». Черт, знать бы что это. А, вот определение: «Антифриз — это охлажд…» М-да уж. Это та жидкость в канистре. Слушай, когда твой отец узнает про этот случай, кем будет гордиться? Тобой, что разобрался? Или собой, что предугадал?

— Да плевать, неси уже эту канистру.

Спустя полтора часа мы молча сидели в салоне.

— Может, уже пора? — спросил я.

— В инструкции сказано ждать два часа, периодически запуская двигатель и нажимая педаль газа.

Мы подождали еще полчаса.

— Ну, теперь-то точно пора?

— Ага, заводи.

Я завел машину и понял, что все напрасно.

— Так, с меня хватит, — психанул Энтер и вышел из машины.

— Эй, ты что надумал?

Я вышел вслед за ним.

— Мы потеряли два часа впустую, потому что эта долбаная жидкость не попадает в радиатор. Давай снимем этот шланг, что стоит между емкостью и радиатором, и зальем ее сразу в горловину радиатора.

— Ну хорошо.

Я взял канистру, а Энтер держал шланг.

— Та-ак, медленно, аккуратно, — медленно, шепотом говорил он, пока я спокойно заливал жидкость, а он ее боялся — вдруг токсичная? И я легко мог пустить струю или пару капель в его руки, держащие шланг.

— Так, стоп! — начал кричать он, что-то почувствовав. — Стой, говорю!

Я поздно среагировал, но все же прекратил. Из шланга исходили звуки, как будто это живое существо, глотающее воду, но на деле это был воздух, который выходил из радиатора. Булькая, он брызгал антифризом и облил Энтера с ног до головы. Энтер стоял неподвижно с разочарованным лицом, а я не мог сдержать смеха.

— Я тебя ненавижу, — сказал он, медленно поднимая на меня взгляд.

— Ой, да ладно. Ты меня обожаешь, я же знаю, — сквозь смех повторил я его слова.

Мы сели в машину, я ее завел и наблюдал за состоянием температуры, а Энтер молча читал наклейку канистры, чтобы успокоить себя, что нет там ничего токсичного и он не станет мутантом.

— Ну, вроде все нормально, — сказал я ему.

— Аллилуйя, блин. — Он все еще был недоволен. — Поехали давай, уже темнеет.

Уже вечер, а мы всего час как едем. Во время поездки мы говорили о токсине, и что первое нам в голову пришло? Конечно же, супергеройские комиксы. И Энтер сидел и отгадывал в себе суперспособности. Это было просто невыносимо слушать из его уст, но в итоге он заявил, что желал бы стать как Мистер Фриз из «Бэтмена», а я заявил, что ему светит стать разве что Женщиной-кошкой, но потом вспомнил, что она не из того комикса, а Энтер утверждал обратное.

— Я же тебе говорю, — твердил Энтер, размахивая руками, — Женщина-кошка из «Ди-Си Комикс», а не из «Марвел»!

— Да иди ты, — продолжал я спорить, — я ее у «Марвел» видел, с Человеком-пауком.

— Да херня этот твой Человек-паук! Ее я видел в «Бэтмене» 1992 года, помнишь? Там ее еще Мишель Пфайффер играет. Гадина, три миллиона за роль дали!

— Так это было в «Бэтмене»?

Я несколько запутался и, пытаясь разложить все в памяти, прищурился на секунду. И тут же Энтер крикнул:

— Осторожно!

Вернув взгляд на дорогу, я увидел человека и остановил машину так быстро, как только смог. Но было поздно, я его сбил.

Посмотрев на зеркало заднего вида, увидел, что человек лежит на асфальте, неподвижно. Неужели насмерть?

— Кажется, мы его убили… — проговорил я.

— Мы? — заметил Энтер, намекая, что это не он сбил человека.

— Иди лучше проверь, как он там, — попросил я его.

— Дай фонарь.

Он стал искать в бардачке, но я достал ему фонарь из-под сиденья.

Энтер вышел из машины и медленно пошел в сторону лежащего, светя на него фонарем. «Сеньор!» — крикнул Энтер, но человек не откликнулся. Я взял второй фонарь и тоже вышел. Подойдя к багажнику, начал искать аптечку. Человек этот лежал в шести метрах от машины. Энтер тоже стоял рядом с багажником, рассматривая тело издалека. Но потом он начал рассматривать не только тело, но и весь асфальт от человека до машины.

— Здесь что-то не так. — Он произнес эти слова, отходя к передней части машины. Его слова сильно отвлекли меня, и я только и делал, что смотрел на него. Энтер осмотрел переднюю часть машины, именно ту область, которая сбила человека.

— Что там? — спросил я уже в нетерпении.

— Ничего! — сказал он, все еще с удивленными глазами. — Это и странно, — продолжал он, подойдя ко мне, оперся на багажник и посветил фонарем на человека. — Посмотри на его руки, белые как снег!

— То есть он мертв?

— А теперь посмотри на асфальт! Что видишь?

— Ничего, — ответил я, тщетно пытаясь что-то найти.

— Вот именно, ни на асфальте, — выключив фонарь, он повернулся ко мне и продолжал говорить, — ни на машине, нигде нет его крови.

— Что ты хочешь сказать? Что он давно мертв? Я помню, он стоял на дороге, прежде чем я его сбил…

И тут мы почувствовали какие-то движения. Медленно повернувшись в сторону человека, увидели, как он встает. Встав на ноги, он начал грубо поправлять руки и ноги, расставлял свои кости по местам. Закончив, он повернулся и посмотрел на нас так, словно хочет напасть.

— Я с удовольствием переломал бы ваши кости, — сказал он, и только тогда мы увидели, что у него вообще нет живота и из внутренностей — только позвоночник и ребра. — Но мой повелитель любит расписание!

— Повелитель?! — сказал Энтер, медленно переведя на меня взгляд. — Это, случайно, не…

— Кристиан? — продолжил я. — Видимо, Сигер ошибся!

— Что-то мне не нравится стоять в компании мертвеца, — протянул Энтер, медленно смотря по сторонам, — тем более если он не один.

Я оглянулся, они были кругом. Мертвецы, они все смотрели на нас в жажде убить. Мы могли бы назвать их зомби, но это было бы неправильно. Они могли говорить, контролировать свои действия и двигаться так, как двигались, пока были живыми, они не кусали, не ели, просто утоляли свой голод, убивая так, как это делал их повелитель Кристиан.

Мы быстро сели в машину, а трупы перекрыли нам дальнейший путь. Мы развернулись и поехали обратно в Орладар. Они не напали на нас, их удерживало расписание, о котором говорил нам мертвец, в любом случае убить нас у них было много возможностей, и времени тоже.

Глава 2. Возвращение в Орладар

Вот и Орладар. Но уже не тот, что был, когда мы уезжали. Город выглядел так, как будто прошел ураган. Все дома были заперты, окна забиты досками, на улице лежал всякий хлам. Где-то вдалеке были слышны крики, все заборы были в крови, в центральном парке на стене было написано кровью: «Пришло время, и я вернулся, как и обещал. Не просите пощады, я ее вам не предоставлю!» Глядя на этот кошмар, мы все же держали курс в библиотеку в надежде, что наши друзья не стали жертвами Кристиана.

Вот и библиотека. Она ничем не отличалась от других зданий. Мы подошли ко входу и постучались в дверь.

— Кто там? — закричал Сигер.

— Это мы — Энтер и Нокс! — ответил я.

— Вы живые или мертвые? — продолжал кричать старик.

— Если скажем, что живы, поверишь? — спросил Энтер, прижимаясь к двери.

— Нет! — ответил Сигер.

— Тогда почему спрашиваешь?

— Мистер Прель, что вы делаете? — послышался изнутри незнакомый нам голос, Сигер был не один. — Не открывайте! Они же мертвецы! Они убьют нас!

— Нет, мертвецы не отвечают сарказмом, и вряд ли у них есть чувство юмора. Это наши друзья, — ответил ему Сигер, после чего мы услышали, как он открыл замок. — Войдите!

Мы открыли дверь, за ней стоял Сигер, целясь в нас из ружья, а за ним — мужчина лет пятидесяти в черном плаще и с тростью в руках.

— Видите? — глядя на нас, сказал Сигер незнакомцу. — У них нет ран, и они не бледные. Проходите и заприте дверь.

Войдя внутрь, Энтер запер дверь и начал говорить с ходу:

— Я так понимаю, ты, Сигер, ошибся? Кристиан все же воскрес.

— А вы откуда знаете Кристиана? — резко вмешался незнакомец.

— Простите, а вы кто? — поймал я тот же тон.

— Я не ошибся, я просто не нашел ответов, — ответил Сигер.

— Старче, сейчас это и называется ошибкой, — вмешался Энтер, но тут его ударил по плечу незнакомец своей тростью. — Ай, больно!

— Манеры, молодой человек! — воскликнул незнакомец, — Где ваши манеры?

— Серьезно, вы кто? — поглаживая свое пострадавшее плечо, спросил Энтер.

— Ах да, точно, — оторопел Сигер, — это Линк Абрамс, мэр города. Линк, это Энтер и Нокс, они здесь изучали историю Орладара.

— Нечего тут изучать! Все пропало, за считаные часы убита одна треть жителей, и так будет продолжаться, пока всех не убьют! Нам надо эвакуировать город!

— А разве не ваш предок основал этот город? — с укором спросил Энтер.

— Да, вообще-то, молодой человек, знайте, с кем разговариваете! Я мэр!

— Слышал уже! Могли бы хоть что-нибудь сделать для этого города. Дать бой, например. — Тут Энтер начал учить этого мэра, и Линку это не понравилось.

— Так, стоп! — опять вмешался я. — Тихо, а где Шейн с Магдалией?

— Они ушли после вашего выезда. Я искал их, пока мертвецы не стали бродить по улицам города, — ответил Сигер.

— Да как ты их одних отпустил?! — недоумевал я.

— Они сами ушли, ничего не сказав, да и вообще, откуда я мог знать, что случится такое?

— Ну а ваша история, господин мэр?! — Энтер опять набросился на мэра с грубым тоном, а мэр его просто игнорировал.

— Он здесь, чтобы решить эту проблему, и, как я уже рассказывал, во время путешествий, я ничего не нашел, — заступился за мэра Сигер. — У Шейн с Магдалией была версия поискать ответы в доме Кристиана.

— И если они выжили, они направятся туда! Пойдем за ними! — хлопнул меня по плечу Энтер, направляясь к выходу.

— Стойте! — остановил нас Сигер. — Там небезопасно! Они все отступают за город, но медленно, подождите до утра!

— Он прав, давай подождем, — сказал я Энтеру.

— Нет. Ты помнишь, что мертвяк говорил? Все по расписанию! Они уже никого не тронут. Лично я считаю, что они там просто околачиваются, чтобы нас пугать. Так что дайте нам ружье, и мы пойдем за ними.

— Ты хоть когда-нибудь оружие в руках держал? — спросил Сигер.

— Можно подумать, что ты — Рэмбо! — отвечал Энтер. — Ничего, фильмы смотрел, книги читал. Справлюсь.

— Стой, ты еще кое-что не учел. — Я, конечно, полностью поддерживал в этой ситуации Энтера, но он не учел сути этих монстров. — Они же не зомби, ими управляет Кристиан, и какие бы…

— Раны мы ни наносили… — перебил меня он, но мысль мою понял и продолжил за меня: — Кристиан все равно будет ими управлять. Стрелять по ним нет смысла. Да и вообще, как убить мертвеца? Ведь он уже мертв.

— Мы в совете тоже задавались этим вопросом и пришли к выводу, что никак, судя по источникам Сигера, — сказал мэр. — Ну, с тех пор думаем, что если убить самого Кристиана, то все закончится.

— Ну хоть что-то полезное, — кивая головой, одобрил Энтер. — Ладно, пойдем девушек искать, а потом решим, как спастись от Кристиана.

— Он жил здесь недалеко. Идите в правую сторону по дороге отсюда и на втором перекрестке сверните налево — там будет заброшенный дом под номером 13/2. Там-то и жил Кристиан, — сказал Сигер. — Да, и возьмите сумку Магдалии. Тут все, что они собрали по Кристиану.

Глава 3. Дом Кристиана

Я взял сумку, Энтер — ружье. Выйдя наружу, я начал копаться в сумке, пока мы еще стояли у крыльца. Энтер стоял справа от меня и смотрел на город.

— Забавно получается, — заговорил он, глядя по сторонам, — мы несколько дней изучали историю этого города и теперь сами станем ее историей.

— Пойдем, сейчас не до истории.