Бесплатный фрагмент - Ordos Anubis

Предисловие

Всем нам знакомо его имя — Анубис. Бальзамировщик, страж весов, тот, кто провожает умерших в царство мёртвых. Но что, если его история — не правда, а лишь эхо? Что, если его настоящая судьба началась только сейчас?

«Ordos Anubis. Путь Киноцефала» — это путешествие в сердце нового мифа. Забудьте о пыльных саркофагах и древнем Египте. Сегодняшний Анубис — это изгой, киноцефал, существо с головой пса, затерявшееся в призрачном городе Ордосе, символе глобализации, который сам стал призраком.

Его путь — это поиск себя в мире, который больше не нуждается в старых богах, но отчаянно жаждет новых. Это история о долге, идентичности и цене, которую приходится платить за вечность.

Между мифом и реальностью лежит тонкая грань. Между прошлым и будущим — зыбучие пески.. А он — её вечный страж.

Он — Киноцефал. Псоглавец. Тот, кого изображали на полях средневековых карт, отмечая «здесь живут драконы». Теперь драконы — это мы сами, наши страхи и технологии. А он, Анубис, вынужден искать своё место в этом новом, странном мире, который одновременно и чтит его образ, и отрицает его суть. Это вступление в его сознание.

В долгое, одинокое странствие по лабиринту, у которого может не быть выхода. Это Путь Киноцефала. Прислушайтесь к тихому лаю в ночи. Возможно, это он зовёт вас в дорогу.

Киноцефал

Кинокефалы, которых еще называют киноцефалами, песьими главами, псоглавцами, являются зооморфными персонажами, присутствующими в культуре разных народов. Их изображают с человеческим телом, но с головой собаки, иногда волка, гиены или шакала. Рассказы о них встречаются уже начиная с IV в. до н. э.

Внешне эти существа имели тело, полностью напоминающее человеческое, но с головой собаки. В некоторых случаях говорилось о бычьих ногах. Об этих персонажах известно, что они использовали и оружие, например, луки, и инструменты. А также ходили они не голыми, а, как и люди, носили одежду.

Этот момент давал возможность теологам Средневековья говорить о том, что эти особи не лишены души. Ведь, раз они прикрывают срам, значит, испытывают чувство стыда, который является одним из свойств души, дарованной Господом Богом.

О народе псоглавцев, упоминали, в частности, античные писатели, среди которых Гесиод, Геродот, Ктесия, Мегасфен, Плиний Старший и другие. Согласно их описаниям, кинокефалы обитали в Индии, Эфиопии, Ливии, Скифии. То есть на границах ойкумены — части мира, известной древним грекам, центр которой находился в Элладе.

Упоминания об этих странных существах встречались и у других авторов. Это индийские, персидские, египетские, китайские и зулусские писатели. В более позднее время псоглавцы «переместились» из византийских источников в древнерусские сказания.

Их описание можно найти также у Блаженного Августина (IV — V вв.), Плано Карпини (XII — XIII вв.), Марко Поло (XIII — XIV вв.), Порденоне (XV — XVI вв.).

Области обитания людей с песьими головами отмечались на средневековых картах.

Одно из первых описаний кинокефалов дано Плинием Старшим в «Естественной истории»:

В многочисленных же горах там обитает народ, имеющий собачьи головы, они одеваются в шкуры диких зверей. Вместо речи они лают; вооружены когтями и живут охотой на зверей и ловлей птиц.

Римский писатель Солин в книге «Собрании достопримечательностей» писал:

В индийских горах живут люди с собачьими головами, которые вооружены когтями, а одеты в шкуры. Голос у них нечеловеческий, и объясняются они лишь лаем и рычанием.

У древнегреческого философа Симмия есть подобное описание:

И увидел я знаменитое племя людей-полупсов, у коих поверх крепких плеч выросла песья голова с наисильнейшими челюстями; у них, как и у псов, лай. И вовсе не знают они славную именем речь других смертных.

Несмотря на этот риторический вопрос, Августин не делает категоричного вывода об их нечеловеческой природе. Он занимает осторожную, скептическую позицию. Он допускал возможность существования таких созданий, но при этом сомневался, являются ли они людьми. Его основной тезис заключался в том, что любое существо, рожденное от человека, должно считаться человеком, каким бы странным оно ни было. Однако, встречая столь радикальные описания, он склонялся к тому, что если такие народы и есть, то они не люди, а особый вид животных, либо же что сами рассказы о них недостоверны.

Позиция Блаженного Августина оказала огромное влияние на всю последующую средневековую мысль. Его авторитет заставил богословов и ученых последующих веков серьезно относиться к возможности существования кинокефалов и искать им место в христианской картине мира. Этот вопрос был не просто любопытным — от него зависело, нужно ли нести среди этих существ слово Божье, то есть, есть ли у них душа.

В средневековой картине мира киноцефалы занимали место не просто диковинных существ, но настоящей загадки мироздания, находящейся на стыке географии, теологии и философии. Два ключевых свидетельства — монаха-путешественника Плано Карпини и отца Церкви Блаженного Августина — прекрасно дополняют друг друга, показывая, как кинокефалы воспринимались в разных слоях средневековой мысли.

Плано Карпини (ок. 1182 — 1252): Эхо далеких земель

Папский легат Плано Карпини, один из первых европейцев, достигший Монгольской империи, принес свои знания не из кабинетных умствований, а из долгого и опасного пути. Его сообщение о киноцефалах основано на рассказах, услышанных от монголов, что придает ему особый колорит достоверности «из вторых рук».

Согласно его «Истории монгалов», монголы рассказали ему, что встретили в некоей земле чудовищ, которые «имели во всём человеческий облик… голова у них была человеческая, а лицо как у собаки; два слова говорили они на человеческий лад, а при третьем лаяли как собаки, и таким образом в промежутке разговора они вставляли лай, но всё же возвращались к своей мысли, и таким образом можно было понять, что они говорили».

Это описание — не просто фиксация диковинки. Оно показывает, что киноцефалы в представлении современников Карпини были существами пограничными: их облик — между зверем и человеком, их речь — между осмысленной речью и животным лаем. Для мирского уха это была захватывающая странность, экзотическая подробность неизведанного мира.

Блаженный Августин (354 — 430): Испытание веры

На несколько столетий раньше Блаженный Августин в своем фундаментальном труде«О граде Божием» поднял вопрос о киноцефалах на совершенно иной, философско-богословский уровень. Для него эти существа стали вызовом, тестом на границы человеческой природы.

Хотя Августин не делал категоричного вывода об их нечеловеческой природе, его вопрос на столетия определил напряженность вокруг этого образа. От ответа на него зависело, есть ли у киноцефалов бессмертная душа, нужно ли нести им слово Божье и можно ли вообще считать их «детьми Адама».

Эти два свидетельства вели диалог через века:

Карпини отвечал на вопрос «Где и какие они?»

Августин — на вопрос «Кто они и есть ли у них душа?»

Именно этот богословский спор, инициированный Августином, заставлял таких путешественников, как Карпини, вглядываться в чужие рассказы в поисках ответа, имевшего не просто географическое, но и спасительное значение.

Венецианский путешественник Марко Поло в своей книге «О разнообразии мира» действительно упоминал о киноцефалах, которых он, со слов других, поместил на островах в Индийском океане.

Свидетельство из «Книги о разнообразии мира»

Согласно Марко Поло, на острове Ангаман (считается, что речь идет об одном из Андаманских островов) обитал народ, обладавший чертами киноцефалов. Вот как он его описывал:

«Ангаман — довольно большой остров. Короля тут нет, а живут идолопоклонники, и они словно дикие звери. Следует упомянуть в нашей книге об этих людях: знайте по истинной правде, у всех здешних жителей и голова, и зубы, и глаза собачьи; у всех у них голова совсем как у большой меделянской собаки.»

Марко Поло также добавлял, что эти люди были свирепыми и практиковали каннибализм, поедая пленных иноземцев.

Важно понимать, что рассказ Марко Поло о псоглавцах был основан не на его личных наблюдениях, а на рассказах мореплавателей и местных жителей, с которыми он встречался во время путешествия.

Его сообщение прекрасно вписывалось в устойчивую средневековую традицию, которая помещала диковинные и чудовищные народы на окраины известного мира. В эпоху Марко Поло такие описания воспринимались как вполне достоверные.

Некоторые современники Марко Поло, например, монах-миссионер Одорико Порденоне, также упоминали в своих отчётах о посещении островов, населённых людьми с собачьими головами, тем самым как бы подтверждая эти слухи.

Одорико Порденоне, итальянский монах-францисканец и путешественник XIV века, в своих записках о путешествии на Восток оставил одно из самых ярких и подробных свидетельств о киноцефалах, которое заметно отличается от рассказов его предшественников.

Сообщение Порденоне ценно тем, что, в отличие от многих других авторов, он утверждал, что лично посетил остров, населенный псоглавцами. В своих путевых заметках он называет этот остров Никоверан (считается, что речь идет об одном из Никобарских островов в Индийском океане).

Его описание можно разделить на несколько ключевых деталей:

«У мужчин и у женщин здесь собачьи морды». Эта деталь делает рассказ Порденоне уникальным, так как чаще киноцефалами предполагались исключительно мужчины.

Он отмечает, что местные жители были идолопоклонниками и поклонялись быку, которого считали своим богом. В знак этого они постоянно носили на лбу изображение быка, сделанное из золота или серебра.

«Все в этой стране, как мужчины, так и женщины, ходят нагишом», прикрываясь лишь небольшим лоскутом. Порденоне описывает их как сильных и хитрых воинов, которые сражались голыми, прикрываясь большими щитами.

· Каннибализм: Как и Марко Поло, Порденоне приписывает киноцефалам каннибализм. Он пишет, что они съедали пленников, за которых не могли получить выкуп.

Рассказ Одорико Порденоне оказал значительное влияние на современников и последующие поколения. Его современник, английский писатель Джон Мандевилль, практически дословно повторил это описание в своей собственной знаменитой «Книге о путешествиях», тем самым распространив и закрепив образ киноцефалов с Никобарских островов в сознании европейцев.

Для человека Средневековья такое повторение не считалось плагиатом, а, напротив, воспринималось как убедительное подтверждение достоверности информации. Таким образом, свидетельство Порденоне, подхваченное другими авторами, надолго сделало Никобарские острова одним из «официальных» мест обитания легендарного народа псоглавцев на карте мира.

Философия и миссия киноцефалов (или псоглавцев) — это сложный и многогранный концепт, который прошел огромную эволюцию от образа дикаря с окраин мира до сакрального стража на границе миров. Этот образ выполнял ключевую функцию в осмыслении человечеством таких категорий, как «Свой» и «Чужой», священное и профанное, порядок и хаос.

Философски киноцефалы представляют собой архетипическое «Пограничное существо». Их миссия и сущность определяются их положением на границе.

Собачья голова, главный атрибут киноцефала, в традиционной символике прочно связана с охраной границ. Собака стережёт дом, находясь на кромке между внутренним, безопасным пространством и внешним, враждебным миром. Так и киноцефалы в средневековых представлениях часто обитали на краю ойкумены — в Ливии, Индии или на севере Азии, отмечая пределы известного мира. Они были живым воплощением бога Терминуса, бога-границы.

Помимо охраны физических рубежей, киноцефалы выполняли роль проводников между мирами. Египетский Анубис с головой шакала был «водителем мёртвых» в загробное царство. Эта же функция перешла и к христианскому святому Христофору-кинокефалу, который, согласно одной из версий жития, «несёт Христа» — то есть, помогает душе перейти в иную, духовную реальность. Таким образом, их миссия — обеспечивать безопасный переход через важнейшие рубежи, будь то граница государства или между жизнью и смертью.

· Испытание человеческой природы: Для средневековых теологов, таких как Блаженный Августин, киноцефалы стали философской и теологической загадкой. Их облик, «выдающий их за животных», ставил вопрос: что есть человек? Обладает ли существо, столь отличное внешне, бессмертной душой? Тот факт, что киноцефалы, по описаниям, пользовались оружием, инструментами и носили одежду, что свидетельствует о чувстве стыда, служил для некоторых богословов аргументом в пользу наличия у них души. Таким образом, их миссия заключалась в том, чтобы быть испытанием для самих основ человеческой идентичности.

От чудовища к святому

Исторически миссия и восприятие киноцефалов прошли сложную трансформацию, отражающую изменения в культуре и мировоззрении.

В трудах Геродота, Плиния Старшего и других античных авторов киноцефалы — это в первую очередь экзотический народ-чудовище, живущий где-то на окраинах цивилизованного мира. Их миссия — быть частью диковинного и необъятного мира, населённого странными созданиями.

В Средневековье их образ усложняется. С одной стороны, они, как на Эбсторфской карте мира, остаются «мерзкими людьми», частью апокалиптического войска Гога и Магога, воплощением угрозы извне. С другой стороны, происходит удивительное преображение: киноцефал становится святым. Легенда о святом Христофоре Псоглавце, чьи иконы с собачьей головой почитались вплоть до никонианской реформы, кардинально меняет его миссию. Из чудовища он превращается в проводника ко Христу, святого мученика, чей облик доказывает, что суть не во внешности, а в силе веры и чистоте духа. Его миссия — нести надежду на спасение для любого творения, сколь бы «чужим» и безобразным оно ни казалось.

В современном дискурсе, например, в работах философа Александра Дугина, символизм киноцефала получает новое прочтение. Пограничник с собакой интерпретируется как прямой наследник и воплощение Анубиса-кинокефала. Его миссия — это «мистика границы», сакральная защита идентичности и пространства Государства, которое определяется своими пределами. Он — страж, в котором человеческая индивидуальность растворяется в высшей магической функции охраны рубежа.

Эволюция образа киноцефала — это путь от олицетворения абсолютного «Чужого» к сакральному Стражу, чья миссия важна для поддержания космического и социального порядка. Их философия — это философия Границы, а их вечная миссия — охранять, предупреждать и проводить нас через самые важные и трудные переходы.

Истоки

Я собрал для вас информацию о том, как Анубис связан с племенем киноцефалов.

Анубис — это древнеегипетский бог-проводник умерших в загробный мир, который изображался с головой шакала и телом человека. В мифологии он считается одним из самых известных киноцефалов (псоглавцев) — зооморфных существ с человеческим телом и головой собаки, волка или шакала.

Символика Анубиса имеет глубокий смысл. Голова шакала символизирует его связь со смертью и загробной жизнью, а весы, которые он держит, означают взвешивание души умершего человека. Весы должны показать, насколько душа была легкой, то есть насколько хорошо человек жил своей жизнью и насколько он следовал духовным принципам.

Несмотря на то, что Анубис был богом смерти, его культ не был связан с печальным настроением. В Древнем Египте погребальные обряды были важным событием, и именно Анубис помогал живым в проведении этих обрядов. Помимо этого, его культ был связан с магией и мистическими практиками, что тоже говорит о том, что его образ не был только связан с смертью.

Кроме того, Анубис был богом знаний и магии. Его культ был связан с тайнами природы и оккультными практиками, поэтому он часто считался покровителем магов и жрецов. Он также считался богом мудрости, и его образ часто можно было увидеть на книгах и свитках, связанных с знаниями и магией.

До прихода греков в Египет в 7 веке до нашей эры, бога, которого мы сегодня называем Анубисом, на самом деле называли «Анпу» или «Инпу», что означает «разлагаться», что указывает на его раннюю связь со смертью. Таким образом, Анубис — это греческий перевод этого имени. Более того, после того, как греки, а позже римляне прибыли в Египет и начали оказывать влияние на этот регион, была создана композиция Анубиса и греческого бога Гермеса, «Германубис».

Представления о киноцефалах как о реальном народе, живущем на окраинах известного мира, были широко распространены в античной и средневековой литературе.

Анубис, будучи частью египетского пантеона, органично вписывается в этот мифологический контекст.

В египетской мифологии есть и другие божества с подобной внешностью, что указывает на более широкую категорию псоголовых существ:

Инпут — богиня Дуата (места пребывания умерших), изображалась в виде женщины с головой собаки.

Исдес — один из покровителей загробного мира, изображался в виде крупного черного пса.

Германубис — божество, сочетавшее черты Гермеса и Анубиса.

О них, расскажу вам подробнее чуть позже.

Образ собачеголового существа не остался исключительно в древнеегипетской традиции. Некоторые исследователи отмечают связь между Анубисом и образом христианского святого Христофора, который в ранней иконографии также иногда изображался с песьей головой.

В коптской (египетской) христианской традиции существовали свои святые-псоглавцы — Ахракас и Аугани, которые изображены на иконе XVIII века из Коптского музея в Каире.

Это может свидетельствовать о культурной преемственности, где древние образы были адаптированы в новой религии.

Анубис в древнеегипетской мифологии

Анубис (егип. Инпу) — один из древнейших и наиболее почитаемых богов египетского пантеона. Изначально он почитался как бог загробного мира и некрополей, а позже стал богом бальзамирования и мумификации.

Его традиционно изображали в виде шакала или дикой собаки Саб, либо как человека с головой шакала. Черный цвет его шкуры символизировал цвет разлагающейся плоти и возрождения, а также плодородной нильской земли.

Анубис выполнял несколько ключевых ролей в загробном мире. Он был проводником душ умерших через пустыню запада в царство мертвых. Во время судов Осириса он отвечал за взвешивание сердца покойного: на одну чашу весов клалось сердце, на другую — перо богини истины Маат. Считалось, что именно Анубис изобрел технику мумификации и помогал Исиде восстановить тело убитого Осириса.

В глубокой древности (согласно «Текстам пирамид») Анубис был верховным богом мертвых, но с конца Древнего царства эта роль перешла к Осирису.

Центром его культа был город Кинополь («город собаки»). Связь с шакалом возникла, вероятно, потому, что эти животные часто рылись в неглубоких захоронениях на окраинах пустыни; египтяне, обожествив их, надеялись защитить усопших.

Согласно основным мифам, Анубис был сыном Осириса и Нефтиды. Его супругой считалась богиня Инпут, а дочерью — Кебхут, богиня очищения и прохладной воды, связанная с погребальными ритуалами.

Эволюция представлений о божествах — сложный процесс, который изучается историками и религиоведами. Общая картина выглядит следующим образом.

Исследования показывают, что первые религиозные представления появились еще в эпоху неандертальцев и кроманьонцев. Это были ранние формы религии:

Анимизм — вера в одушевленность всех сил и явлений природы.

Тотемизм — вера в сверхъестественную связь между группой людей и определенным животным или растением.

Магия — вера в возможность воздействия на мир через сверхъестественные силы.

На этих этапах четкого представления о личном боге еще не существовало; мир воспринимался как наполненный духами.

С переходом к оседлому образу жизни (эпоха неолита) религиозные представления усложнились.

Духи стали дифференцироваться, наделяться конкретными функциями, и у них появился воображаемый облик — чаще всего антропоморфный (человекообразный) или зооморфный (животнообразный), либо их симбиоз.

Ярким примером такого синтеза является образ Анубиса. Это объясняется тем, что человек проецировал свои черты на сверхъестественные силы, делая их более понятными.

По мере социального развития и формирования государств, пантеоны богов структурировались, а их функции становились сложнее. Со временем во многих культурах произошел переход от политеизма (веры во многих богов) к монотеизму (вере в единого Бога). Некоторые теории предполагают, что, наоборот, монотеизм был первой формой религии, которая со временем «выродилась» в политеизм.

Германубис — это божество, объединившее в себе черты египетского Анубиса и греческого Гермеса. Он возник в эллинистический и римский периоды как результат культурного смешения.

Основная причина объединения двух богов заключалась в том, что Гермес в греческой мифологии и Анубис в египетской выполняли очень похожие функции — они были проводниками душ умерших в загробный мир.

Греки, столкнувшись с египетской религией, заметили это сходство, что и привело к появлению общего божества, удобного для поклонения в многонациональном эллинистическом обществе.

Как и его «родители», Германубис выступал в роли психопомпа — существа, которое сопровождает души через границу между миром живых и миром мертвых. Он также считался хранителем некрополей и был тем, кто «выясняет правду», что, вероятно, связано с функцией Анубиса на суде Осириса, где он взвешивал сердце умершего.

Поклонение Германубису было особенно распространено в таких центрах эллинистического Египта, как Александрия и Фаюм. С приходом христианства его культ постепенно сошел на нет, однако образ сохранился в герметических и алхимических текстах, чтобы быть заново открытым гораздо позже.

Этот процесс является блестящим примером религиозного и культурного синкретизма в эллинистическом мире.

Столкновение двух цивилизаций

Чтобы понять слияние, нужно представить себе историческую сцену.

Александр македонский покорил Египет в 332 году до н.э., основав Александрию. Это положило начало интенсивному взаимодействию греческой и древнеегипетской культур.

После смерти Александра его генерал Птолемей основал в Египте собственную династию. Греки (македоняне) стали правящим классом, но чтобы управлять миллионами египтян, им нужно было найти точки соприкосновения, в том числе и в религии. Птолемеи поощряли синкретизм как инструмент политической стабильности.

— Почему именно Анубис и Гермес?

Слияние произошло не случайно.

Греки, знакомясь с египетским пантеоном, искали аналоги своим богам. Анубис и Гермес оказались идеально совместимы благодаря своим ключевым функциям, которые представлены в таблице.

Увидев эти поразительные параллели, греки, жившие в Египте, начали отождествлять «местного» бога смерти с хорошо знакомым им Гермесом.

— Как происходило слияние на практике?

Это был постепенный процесс, который проявлялся на нескольких уровнях:

1. Иконография (Визуальный образ).

За основу брался классический облик Анубиса — человек с головой шакала. К этому образу добавлялись неотъемлемые атрибуты Гермеса:

Кадуцей. Жезл, обвитый двумя змеями — символ посредничества и защиты.

Пета́сос. Широкополая дорожная шляпа, часто крылатая.

Крылатые сандалии. Иногда их также изображали.

Появилось божество с головой шакала, держащее в руке кадуцей — визуальный гибрид, понятный и египтянам, и грекам.

2. Имя и культ.

Имя Германубис (Hermanubis) — это прямая комбинация имен Hermes + Anubis.

Его культ был особенно популярен в космополитичной Александрии и в регионе Фаюм, где жило много греческих поселенцев.

Ему поклонялись как божеству, способному дать посвященным особые знания о загробной жизни и выступить посредником перед высшими силами.

3. Философское и эзотерическое осмысление.

Для греческих и египетских философов Германубис стал больше, чем просто проводником душ. Он превратился в символ духовного восхождения.

Его роль проводника стала истолковываться метафорически: он вел душу не только через физическую смерть, но и через тьму невежества к свету истины и познания.

Этот образ позднее повлиял на герметическую традицию и алхимию, где Гермес Трисмегист считался источником всех тайных знаний.

Слияние Анубиса и Гермеса в Германубиса — это не просто любопытный мифологический казус. Это наглядный пример того, как:

При тесном контакте религии не просто сталкиваются, а ведут диалог, находя общие черты и создавая нечто новое.

Для правящей династии Птолемеев это был способ создать общую культурную основу для своих разнородных подданных.

Потребности людей меняются, и боги эволюционируют вместе с ними, приобретая новые черты и значения в изменившемся мире.

Германубис стал мостом не только между мирами живых и мертвых, но и между двумя великими цивилизациями Древнего мира.

Инпут

Инпут (также известная как Анпут) — это древнеегипетская богиня, которую действительно почитали как киноцефала, изображая в виде женщины с головой собаки или шакала. Она была супругой бога Анубиса и матерью богини Кебхут.

Как богиня Дуата, Инпут была связана с загробным миром и смертью, но в позитивном аспекте перерождения.

Вместе со своим супругом Анубисом она принимала участие в процессах мумификации и бальзамирования, помогая обеспечить умершему благополучный переход в вечную жизнь. Её также почитали как женскую форму Анубиса, что подчеркивало их глубокую связь и сходство функций.

Центром почитания Инпут был XVII ном (административный район) Верхнего Египта, который назывался Инпут или Кинополисский ном (от греческого «Кинополис» — «город собаки»).

Этот регион также был тесно связан с культом её мужа, Анубиса.

В египетском пантеоне существовали и другие боги, связанные с образами шакала или собаки. Помимо уже упомянутой супруги Инпут и дочери Кебхут, с Анубисом тесно ассоциируется бог Упуаут (Открыватель Путей), также изображавшийся в облике пса. Со временем представления об этих двух богах частично слились.

Исдес

Исдес (или Исдет) — это божество древнеегипетского пантеона, связанное с загробным миром и изображавшееся в виде крупного чёрного пса.

Таким образом, он относится к киноцефалам — мифологическим существам с телом человека и головой собаки или шакала.

В контексте мифов упоминается, что Исдес, как и Анубис, помогал Исиде в поисках расчленённого тела Осириса.

Исдес действительно является менее известным божеством по сравнению с Анубисом. Со временем его культ был поглощен более популярным культом Анубиса, который выполнял схожие функции бога-проводника и стража загробного мира.

— Кто такие святые Ахракас и Авгани?

Ахракас в первую очередь известен как один из двух псоглавых спутников более известного коптского святого.

Святые Ахракас и Авгани (также пишется как Огани) обычно не изображаются как самостоятельные фигуры, а почти всегда показываются вместе как верные спутники святого Меркурия Кесарийского, известного воина-святого в Коптской церкви.

Их последовательно изображают с собачьими (или шакальими) головами. Икона XVIII века, хранящаяся в Коптском музее в Каире, показывает их в таком виде, смотрящими на фруктовое дерево. Некоторые толкования предполагают, что они, возможно, носят маски в форме собачьих голов, а не являются буквальными киноцефалами.

Их изображения является частью более широкой, хотя и редкой, традиции в восточном христианстве:

Самый известный святой, изображаемый с собачьей головой, — это святой Христофор в некоторых традициях Восточной православной и Старообрядческой церквей. Его житие гласит, что он либо был членом племени псоглавых людей, либо был наделен такой внешностью Богом, чтобы избежать искушения.

В контексте Египта мотив собачьей головы мог быть естественным культурным заимствованием. Бог Анубис с головой шакала был хорошо известной фигурой в дохристианской египетской религии. Некоторые ученые предполагают, что изображение определенных святых таким образом может быть христианским продолжением более древних визуальных символов.

Другая точка зрения заключается в том, что в средневековых культурах собачьи головы были распространенным тропом, используемым для изображения людей из чужих, нехристианских народов (варваров).

Таким образом, Ахракас и Авгани могут символизировать тех, кто обратился в христианство из язычества или вышедших, как Христофор и Анубис из рода киноцефалов.

Святой Христофор-кинокефал (или псоглавец) — это одна из самых необычных и загадочных страниц в христианской иконографии. Его изображение с головой собаки было широко распространено, особенно в православной традиции, и имеет несколько объяснений.

История сохранила предание о пёсьеголовом великане Репреве, захваченном римскими войсками. Он принадлежал к племени язычников, которые также были пёсьеголовыми, но уверовал в Христа еще до крещения. За это он подвергался насмешкам и побоям, но принимал их со смирением и не защищался, хоть и обладал завидной силой. После крещения Репрев принял новое имя Христофор.

Император Деций Траян повелел доставить к нему силача и прислал за ним 200 лучших

воинов. Многие из них по дороге наблюдали чудеса Христофора: расцвел его посох, он умножил хлеба и накормил солдат, когда провизии осталось мало и им грозил голод.

аралезы

Аралезы — это духи или божества в армянской мифологии, обладающие способностью воскрешать павших героев, зализывая их раны. Они являются одними из древнейших существ в армянском пантеоне и обычно изображаются как крылатые собаки или собакообразные существа.

Аралезы — не просто абстрактные духи, они действующие лица в ключевых легендах и исторических хрониках Армении.

Легенда об Ара Прекрасном.

Это самый известный миф, связанный с аралезами. Согласно преданию, армянский царь Ара Прекрасный был убит в бою с войсками ассирийской царицы Шамирам (Семирамиды). Царица, надеясь его воскресить, призвала аралезов зализать его раны.

История спарапета Мушега Мамиконяна.

Армянский историк V века Фавстос Бузанд описывает реальный исторический случай. После того как полководец Мушег Мамиконян был убит и обезглавлен, его родственники, веря в силу аралезов, пришили его голову к телу и положили тело на высокой башне, ожидая, что те спустятся с небес и воскресят его.

Этот эпизод доказывает, что вера в аралезов сохранялась в Армении даже после принятия христианства.

С приходом христианства армянская церковь начала активную борьбу с языческими верованиями. Философ V века Езник Кохбаци в своём труде «Опровержение лжеучений» логически доказывал, что аралез не может происходить от собаки и обладать такой силой. Несмотря на это, народ продолжал верить, а образ аралеза перешёл в народный театр и погребальные обряды.

В древнеармянском театре существовали актёры-скоморохи (дзайнарку-гусаны), которые участвовали в похоронных ритуалах. Они использовали маски или статуэтки с изображением головы собаки-аралеза, чтобы символически дарить надежду на воскрешение усопшего и отгонять злых духов.

Изображения псоглавцев, вдохновлённые образом аралеза, встречаются в армянских миниатюрах, украшающих Евангелия XII–XVII веков, где они часто олицетворяли язычников, обращаемых в христианскую веру.

Проведя анализ, я могу предположить гипотезу о возможной связи между армянскими аралезами, коптскими киноцефалами и богом Анубисом.

Общее мифологическое ядро, как часть общего происхождения.

Хотя прямых исторических свидетельств о контактах между этими культурами на этот счет нет, можно выдвинуть несколько предположений, основанных на анализе функций и облика этих существ.

Основываясь на этом сравнении, можно выделить три основные гипотезы о их связи:

1. Общий архетип «собаки-психопомпа»

Самое сильное сходство прослеживается между Аралезами и Анубисом: их связь со сферой смерти и посмертного существования.

И аралезы, спускающиеся с неба на поле битвы, и Анубис, провожающий души в загробный мир, выступают психопомпами (проводниками).

Их собачья природа здесь не случайна: собака во многих культурах символизирует верность, защиту и способность существовать на границе миров — живых и мёртвых.

Возможно, мы видим проявление единого глубокого архетипа.

2. Культурное заимствование и переосмысление

Эта гипотеза напрямую связывает коптских святых с древнеегипетским наследием. Считается, что образы святых-киноцефалов в коптской традиции являются христианским продолжением почитания Анубиса.

Копты, будучи прямыми потомками древних египтян, творчески переработали образ своего древнего бога, вписав его в христианский контекст в виде воинов-мучеников.

Что касается армянских аралезов, их связь с Египтом менее очевидна, но могла произойти через эллинистический мир, где культуры активно взаимодействовали.

3. Независимое параллельное развитие

Нельзя исключать и возможность независимого возникновения этих образов. Собака как одно из первых одомашненных животных была широко распространена, и её специфическая роль, связанная со смертью (охрана могил, питание падалью), могла независимо привести к появлению схожих мифологических персонажей в разных уголках мира.

Полкан Русский Киноцефал

Образ пришёл через переводную «Повесть о Бове-королевиче» (XV — XVI вв.) с запада.

Имя «Полкан» — искажённое итальянское Pulicane от латинского canis (собака), то есть «полупёс». Народная этимология позднее переосмыслила его как «пол-коня», что повлияло на визуальный образ.

В оригинале — противник Бовы, но на русской почве был переосмыслен. После поражения становится верным соратником и могущественным союзником, что соответствует архетипу богатыря.

Полкан вошёл в эпический круг князя Владимира как «богатырь сильный», став частью национального героического пантеона.

В первоисточниках и ряде изображений описывался именно как псоглавец (киноцефал). Это ставит его в один ряд с другими мифологическими и агиографическими псоглавцами (св. Христофор, коптские святые).

Обладает ключевыми для киноцефала чертами:

Неимоверная сила и скорость («семь вёрст одним прыжком»).

Верность и преданность (становится верным другом главному герою).

Существо на грани миров (зверя и человека, своего и чужого), что типично для киноцефалов в мифологиях мира.

Полкан представляет собой славянскую ипостась общеевропейского архетипа, так же как:

Аралезы — в армянской (собаки, воскрешающие мёртвых).

Свв. Ахракас и Аугани — в коптской (воины-псы, спутники святого).

Анубис — в египетской (бог-проводник с головой шакала).

Таким образом, Полкан — это не случайный персонаж, а органичное воплощение древнего и широко распространенного образа киноцефала, творчески адаптированного и вписанного в контекст русских богатырских сказаний.

Образа богатыря Полкана и история его появления в русском фольклоре.

Этот персонаж пришел в русские сказания из переводной литературы и со временем превратился в настоящего народного героя.

История Полкана начинается не в устном фольклоре, а в письменной литературе. Он является центральным персонажем так называемой «Повести о Бове Королевиче», которая представляет собой русскую адаптацию западноевропейского рыцарского романа.

Изначальная поэма о рыцаре Бэву из Антона (Bovo d’Antona) была создана в Италии.

Через посредничество сербохорватского или белорусского перевода эта повесть попала на Русь, вероятно, в XV — XVI веках, и стала невероятно популярной.

Имя «Полкан» происходит от итальянского Pulicane, которое, в свою очередь, восходит к латинскому pūlis (собака), то есть означает «полупёс». На Руси народная этимология переосмыслила имя, связав его со словом «полконь» или «полуконь».

Внешность Полкана в первоисточнике напрямую связана с его именем и происхождением.

Согласно повести, он был рожден от знатной христианской дамы и пса, что определяло его полузвериную природу. В изобразительной традиции и описаниях сложилось несколько вариантов его облика:

Наиболее точное соответствие источнику — существо с телом человека и головой собаки. Но зачастую, особенно в лубках, его изображали как кентавра, но с собачьим, а не лошадиным туловищем, чтобы подчеркнуть его способность быстро передвигаться — «семь вёрст за один скок».

Иногда, для простоты, его рисовали как обычного кентавра с лошадиным телом, так как образ «китоврасов» (кентавров) был уже хорошо знаком русской культуре.

Сюжетная роль Полкана в повести сложна и драматична.

Изначально Полкан — могущественный противник главного героя, Бовы-королевича. Он вступает с ним в жестокий бой, и в русском варианте сказки, подобно богатырю, сражается целым дубом. После того как Бова одерживает над ним победу, Полкан признает его силу и благородство и становится его верным другом и соратником, сопровождая в дальнейших подвигах. Судьба Полкана трагична. Зная предсказание, что он погибнет от львиных когтей, он, тем не менее, бесстрашно бросается на защиту жены и детей Бовы от львов и погибает, совершая подвиг самопожертвования.

Популярность повести о Бове была так велика, что образ Полкана быстро перешагнул ее рамки и укоренился в национальном фольклоре.

Полкан появляется в русских былинах в числе «сильных богатырей» при дворе князя Владимира, наряду со Святогором и Самсоном Колывановичем. В некоторых сюжетах «чудище Полканище» замещает собой другого антагониста — Идолище Поганое.

Имя «Полкан» стало нарицательным для обозначения человека необычайной силы. В лубочных сказках XVIII века «полканы» описываются как грозный народ, мечущий горы. Образ оказался живучим и появлялся в других сказках, например, как боярин в «Летучем корабле» или воевода в «Золотом петушке». Благодаря своей природе и положительным чертам, «Полкан» стал одной из самых популярных кличек для сторожевых собак на Руси.

Это история одного загадочного народа через «путешествие» по карте и векам.

Известные собакоголовые персонажи

Анубиса — древнеегипетского зооморфного бога.

Святого Христофора — христианского святого. По одной из житийных версий, он принадлежал к собакоголовому племени. Согласно другой, собачью голову ему даровал Бог, услышав его молитвы, чтобы бороться с искушениями.

Полкана — русского богатыря, представленного в былинах в виде кентавра, иногда изображенного с песьей головой.

Аралезов — армянских богов-псоглавцев, имевших способность к возвращению к жизни павших в бою воинов посредством вылизывания ран.

Святых Ахракса и Аугани. О них говорится в Житии Меркурия Абу-Сефейна, коптского святого. Он рассказывает о двух святых, имевших собачьи головы и верно служивших ему, сопровождая повсюду. Они изображены на одной из икон, относящихся к XVIII веку, которая находится в Коптском музее.

Возвращаясь к авторам древности, пару строк о Блаженном Августине.

В книге XVI, главе 8 своего труда Августин ставит вопрос. Можно ли считать кинокефалов, наряду с другими легендарными народами (вроде людей с огромными ступнями или циклопов), потомками Адама, то есть принадлежащими к человеческому роду.

Его знаменитая цитата, посвященная кинокефалам, звучит так:

«А что сказать о кинокефалах, собачья голова которых и лай скорее выдают их за животных, чем за людей?»

От Богов до Демонов

Долина Нила (Древний Египет)

Здесь, в одной из колыбелей цивилизации, рождается самый древний и могущественный прообраз киноцефала — бог Анубис. Это не «дикий» народ, а величественное божество с головой шакала, проводник душ в загробный мир. Его сущность — охрана, защита и переход между мирами. Эта сакральная, уважаемая ипостась станет основой для всех последующих метаморфоз образа.

Дальнейшее расселение на Север. Армянское нагорье

Отсюда«народ» разделяется. Одна его ветвь движется на север, в земли Армянского нагорья. Здесь они превращаются в Аралезов — крылатых духов-собак. Их функция эволюционирует. Они не просто проводники в мир мёртвых, но и целители, воскресители. Они спускаются на поля битв, чтобы вернуть жизнь павшим героям. Это логичное развитие образа стража и защитника в условиях сурового воинственного края.

Встреча с Элладой. Античный мир «варваров»

Другая ветвь «народа псоглавцев» выходит на просторы Средиземноморья и встречается с греческой цивилизацией. Для греков, видевших себя венцом творения, киноцефалы теряют божественный ореол. Геродот, Плиний и другие авторы поселяют их на самых окраинах Ойкумены — в Индии, Ливии, Скифии. Они становятся не богами, а странными, чуждыми «варварскими» племенами, символизирующими всё неведомое и дикое. Это первый шаг к их «демонизации».

Коптский Египет и Византия

С приходом христианства образ проходит через кардинальное переосмысление. На своей исторической прародине, в Египте, он возрождается в новом качестве. В коптской традиции появляются святые воины-псоглавцы Ахракас и Аугани. Они — христианские солдаты, мученики, доказавшие, что святость кроется в душе, а не во внешности. Параллельно в Византии ту же роль принимает на себя святой Христофор. Образ киноцефала снова становится положительным, но теперь его сила — в вере.

Миграция на Север сквозь славянские земли

Через Византию и переводную литературу«народ псоглавцев» достигает Руси. Здесь он окончательно «национализируется», превращаясь в богатыря Полкана — существо с головой пса и силой, способной вырвать дуб с корнем. Полкан — это уже не бог и не иноземный варвар, а свой, могучий и верный соратник, идеально вписавшись в эпический пантеон русских богатырей.

Закат на Балканах

К XVII — XVIII векам, когда мир стал более изученным, образ «народа псоглавцев» как реального этноса окончательно угас. Его последним пристанищем стали Балканы. Здесь, в преданиях Боснии и Черногории, он деградировал до злобного и уродливого Псоглава — трупоеда, оскверняющего могилы. Из божества-защитника он превратился в постиндустриального демона, завершив свой многовековой путь от сакрального символа до воплощения чистого зла.

«Миграция» образа киноцефала — это путь от сакрального центра (Египет) на периферию (окраины мира, затем — в фольклор и суеверия), сопровождавшийся постоянной трансформацией его сущности от божества к герою, а от героя — к демону.

На Балканах образ псоглавцев был тесно связан с религиозными верованиями и народными легендами, наиболее ярко проявившись в почитании святого Христофора.

Этот регион, находившийся под сильным влиянием Византийской культуры, стал одним из главных мест почитания святого Христофора в его псоглавой ипостаси.

Образ божества с головой животного был привычен для этого региона благодаря культам, возникшим после походов Александра Македонского и заимствовавшим образы египетских богов, таких как Анубис.

Эта культурная почва позволила образу святого с головой пса легко прижиться у восточных христиан.

Согласно историческим данным, больше всего изображений святого Христофора-псоглавца сохранилось в балканских провинциях Византии, а особенно на территории современной Молдавии.

Самые ранние известные изображения, например, глиняная икона из Македонии, датируются VII веком.

В балканском фольклоре также сохранились самобытные сюжеты. В Хорватии, к примеру, бытовало предание о песьеголовом монархе, лицо которого постоянно зарастало шерстью, и который вынужден был убивать своих брадобреев, чтобы сохранить свою страшную тайну.

Церковные власти в разное время с большим подозрением относились к образу псоглавого святого. Образ вызывал сомнения, так как мог ассоциироваться с демоническими существами, которых в средневековом искусстве часто изображали как полулюдей-полуживотных. В 1722 году Синод в России официально запретил создание икон с псоглавым Христофором. Аналогичные указы, предписывающие исправить или убрать такие иконы, издавались и позже, например, указ епископа Псковского Иннокентия в 1765 году.

Несмотря на запреты, эта иконография сохранялась, особенно в удаленных от центров храмах и в среде старообрядцев. Народная приверженность старым образам заставляла местные власти часто смотреть на запреты сквозь пальцы.

Зло из света

Демонизация образа псоглавца на Балканах — это процесс, в результате которого изначально нейтральный или даже сакральный мифологический персонаж превратился в откровенно враждебного и ужасного демона.

В отличие от святого Христофора или богатыря Полкана, балканский Псоглавец (серб. Псоглавац, босн. Psoglav) — это существо, несущее исключительно зло.

Примеры демонических проявлений из легенд:

1. Трупоед и осквернитель могил

Это его основная и самая отталкивающая функция. В сербских и черногорских преданиях Псоглавец постоянно рыщет по кладбищам, раскапывает свежие могилы и пожирает тела усопших. Этот образ служил народным объяснением того, почему могилу могли найти разрытой (например, дикими животными), и был мощным воплощением кощунства и страха перед осквернением смерти.

2. Похититель детей

В некоторых легендах Псоглавец выступает как похититель маленьких детей. Этот мотив является архетипическим для многих мифологий мира (как, например, Бабай или Бука в славянской традиции) и использовался для устрашения детей, а также для объяснения их внезапного исчезновения или болезни.

3. Враг героев и носитель порчи

В эпосе и сказках Псоглавец может выступать как могущественный противник, которого должен победить герой. Его смертоносный взгляд ассоциировался с «дурным глазом», способным наслать болезнь или смерть. Победа над ним символизировала торжество порядка и добра над хаосом и скверной.

Балканский Псоглавец — это яркий пример того, как древний, некогда многогранный образ, пройдя через фильтр христианской демонологии и народных суеверий, был низведён до уровня местной нечистой силы, персонифицирующей самые тёмные страхи человека: кощунственную смерть, потерю детей и необъяснимый мор.

Возвращаясь к Киноцефалам (кинокефалам)

Сейчас мы конкретизируем общую информацию.

Киноцефалы (Cynocephali) — это мифические существа, чьи головы напоминают собачьи. Их происхождение и внешний вид различаются в мифах разных народов.

1. Древний Египет.

В египетских текстах упоминаются люди с головами собак, живущие далеко на востоке. Они считались свирепыми и воинственными.

2. Греция и Рим.

Здесь киноцефалы были частью фантастических рассказов о далёких землях. Например, Геродот описывал их как дикие племена, живущие на берегах реки Гидасп (современная Индия).

3. Индийские тексты.

В индуизме киноцефалы могли быть воплощением гневных божеств или демонических существ. В эпосе Махабхарата они ассоциируются с предводителем армии демонов, Вирудхакарой.

В индийском эпосе «Махабхарата» нет прямого упоминания существ, в ней присутствует мощный архетип «пса-проводника» и «божества в обличье пса», который концептуально близок к образу киноцефалов в других культурах.

Полностью идентичных псоглавцам, однако также присутствует глубокий и символически значимый образ собаки, который играет ключевую роль в одной из заключительных частей эпоса.

Испытание царя Юдхиштхиры

В самой известной истории, связанной с собакой, фигурирует царь Юдхиштхира, старший из братьев-Пандавов. После великой битвы на Курукшетре и многих лет правления он вместе с братьями и женой отправляется в последнее путешествие — восхождение на священную гору Меру, чтобы достичь небесного мира.

По дороге один за другим его спутники умирают, не выдержав тягот пути. И только верный пёс неизменно следует за Юдхиштхирой до самых врат рая.

Когда бог Индра приглашает царя войти в небесную обитель, тот отказывается, потому что ему нельзя входить вместе с собакой. Юдхиштхира произносит ключевые слова:

«Не было у меня друзей более преданных, чем они — братья, и я не оставлю этого пса сегодня».

Он готов отказаться от рая ради верного существа, которое разделило с ним все трудности пути. В этот момент собака исчезает, и оказывается, что это была божественная иллюзия (Майя). Сам бог Индра (или, по другим версиям, бог Дхарма) принял облик пса, чтобы испытать благородство и верность Юдхиштхиры. Царь прошел испытание, доказав, что для него верность и долг превыше личного блаженства.

Всевозможные параллели

Этот эпизод позволяет взглянуть на образ собаки и, возможно, на природу киноцефалов под другим углом.

В индийской традиции боги не гнушаются принимать любые облики. Собака здесь — не низкое существо, а форма, которую принимает могущественное божество для испытания или помощи герою.

Это перекликается с другими традициями, где киноцефалы (как святой Христофор) также оказываются существами, облик которых скрывает их истинную, священную природу.

Ключевая черта, связывающая этот образ с киноцефалами в других культурах, — это верность. Русский богатырь Полкан, коптские святые Ахракас и Аугани, будучи псоглавыми, изображаются как верные спутники и воины.

Кроме того, сам бог Индра, согласно мифам, имел крылатую собаку по имени Сарма, что может быть отдалённо связано с ГермАнубисом — богом-шакалоголовым проводником в загробный мир и вестником богов.

Сравнение параллельных реалей мифического Родства

Если псоглавец рождается со своей участью, будучи навечно закреплённым в пограничном состоянии между человеком и зверем, то возникает иной, не менее могущественный образ. Образ того, кто становится зверем.

Это плавный переход от статичной, данной свыше природы к динамичной, часто проклятой метаморфозе. От святых воинов с песьими головами и верных псов-богатырей — к тем, чья человеческая сущность оказывается хрупкой оболочкой, способной в любой момент разорваться, выпустив наружу древнего, дикого зверя.

И здесь на сцену выходят оборотни — существа, чья трагедия и ужас заключаются не в постоянном облике, а в утрате собственного «я», в мучительном переходе из одного состояния в другое. Если киноцефал символизировал верность, охрану и связь с иными мирами, то оборотень чаще олицетворяет потерю контроля, первобытный ужас и тёмную сторону человеческой природы, которая жаждет вырваться на свободу.

Давайте же проследим, как образ человека-зверя, пройдя через призму страха и тайны, преобразился в легендах об оборотнях.

Киноцефалы — это, как правило, отдельная, статичная раса существ (часто даже народ) с головой собаки/шакала и телом человека. Они не меняют форму.

Оборотни — это, по сути, проклятие, болезнь или магический дар, поражающий обычного человека, заставляющий его периодически менять форму.

Вот несколько возможных сценариев такой трансформации, от мифологических до гипотетических

Эволюция Проклятия

(Классический мифологический)

Этот путь основан на идее деградации или усиления изначального состояния.

1.Киноцефал.

Разумное существо, народ-зверь. Они живут в своем обществе, имеют свою культуру. Их звериная натура — это их сущность, но они ею управляют. Они — стабильная гибридная форма.

2.Смешение кровей или Проклятие.

Киноцефал вступает в связь с человеком, либо на него падает проклятие (например, от богов за гордыню или от врага), которое нарушает его стабильную природу.

3. Первая стадия трансформации

Нестабильность. В полнолуние (или в моменты сильного гнева) киноцефал не может удержать свою форму. Вместо того чтобы оставаться в своем привычном облике, он начинает меняться. Но меняется не в человека, а в более звероподобную форму:

Его человеческое тело покрывается шерстью.

Когти и клыки становятся больше и острее.

Разум притупляется, звериные инстинкты берут верх.

По сути, он превращается из «человека с головой собаки» в «огромного волка подобного монстра».

4. Конечная точка.

Оборотень. Через несколько поколений или циклов проклятие укореняется. Теперь потомок того киноцефала (или он сам) является классическим оборотнем: выглядит как человек, но в определенные моменты превращается в огромного волка. Его изначальная стабильная форма утеряна навсегда.

Суть этой гипотезы в утрате изначального божественного или природного состояния. Киноцефал был «завершен», но проклятие сделало его «ущербным» и нестабильным оборотнем.

Магический Регресс

(Магико-технологический)

Этот путь больше подходит для сказаний и легенд с развитой магией.

1. Киноцефал.

Древняя раса, возможно, созданная богами как воины или стражи.

2. Потеря магического источника

Их стабильная форма поддерживается артефактом, магическим кристаллом или ритуалом. Если этот источник уничтожен или ослабевает, магия, удерживающая их форму, начинает «протекать».

3. Стадии трансформации

Фаза 1: Киноцефал начинает на короткие периоды превращаться в человека.

Для него это мучительно и унизительно — быть «беспомощным» человеком.

Фаза 2: Циклы учащаются.

Теперь это не контроль, а хаотичные изменения. В ярости от своей человечности, в человеческой форме он начинает проявлять звериные черты (отращивать когти, клыки).

Фаза 3: Формы смешиваются.

Вместо четкого разделения «киноцефал/человек», он становится существом, которое может принимать три формы:

Человек -> Киноцефал (промежуточная, но теперь нестабильная форма) -> Чистый Зверь (оборотень).

4. Конечная точка.

Существо становится классическим оборотнем, где его «базовая» форма — человек, а «зверь» — это унаследованный от предков киноцефалов монстр.

Суть этой гипотезы.

Утрата контроля над своей природой через внешний катаклизм. Магия, когда-то делавшая их уникальными, теперь поработила их циклом превращений.

Ритуальное Слияние

(Шаманский/Демонический)

Этот путь предполагает сознательное, но неудачное решение.

1. Киноцефал. Племя воинов-киноцефалов проигрывает войну.

2. Вождь или шаман племени проводит темный ритуал, призывая духа дикого зверя (Волка, Оборотня), чтобы даровать своему народу еще больше силы.

3. Дух вселяется в племя, но не подчиняется. Он не просто усиливает их, а переписывает их природу.

Вместо того чтобы оставаться в своей форме, киноцефалы теперь могут принимать облик своих врагов — людей — для маскировки.

Но их истинная сущность прорывается наружу в виде формы чистейшей ярости — гигантского волка.

Постепенно память о том, что они были киноцефалами, стирается, остаются лишь легенды. Их новая природа — это природа оборотня, который «помнит», что был когда-то чем-то иным.

Итог — Фаустовская сделка. Стремление к силе привело к потере изначальной идентичности и превращению в нечто новое, более дикое и неуправляемое.

Таким образом, «трансформация» киноцефала в оборотня — это всегда нарратив о потере:

· Потере стабильности.

· Потере контроля.

· Потере идентичности.

Киноцефал представляет собой законченный, пусть и чуждый, образ. Оборотень же — это история о внутреннем конфликте, борьбе и утраченном человечестве (или, в данном случае, утраченной «киноцефальности»). Превращение одного в другого — это трагическая история о том, как целостность была разорвана проклятием, магией или отчаянием.

Но также, обратите ваше внимание

Оборотни: Считаются одними из самых известных мифологических существ, которые вызывают смешанные чувства и поднимают вопросы о сущности человека.

Киноцефалы: Могут олицетворять особое сочетание качеств, напоминая о важности баланса и гармонии в мире.

В конечном итоге, оборотни и киноцефалы, хотя и представляют разные мифологические сущности, имеют некоторые общие черты и символические значения, которые отражают глубинные аспекты человеческой природы и взаимодействие с внешним миром.

Оборотни

Первые легенды об оборотнях берут свое начало в древних культурах, где люди верили в способность некоторых существ превращаться в животных. В древней Греции существовала легенда о Ликаоне, царе Аркадии, который обратился в волка после того, как приготовил и подал богам человеческое мясо.

В кельтской мифологии оборотни были известны под именем «вервольфы». Эти существа могли принимать форму волка, когда на них нападали. Вервольфы также упоминаются в скандинавских мифах, где они описываются как могущественные воины, способные менять свою форму для выполнения различных задач.

Легенды об оборотнях встречаются и в других культурах мира. Например, в Китае существуют истории о волках-оборотнях, известных как «линг». Линги часто изображаются как демонические существа, способные причинять вред людям.

Таким образом, первые легенды об оборотнях появились в разных частях мира и отражают различные культурные традиции и верования народов, живших в те времена.

Их разновидности:

1. Вервольфы (волк-оборотень) — наиболее известный вид оборотня, который может превращаться в волка. Легенды о вервольфах встречаются в европейской мифологии и фольклоре.

2. Оборотни-кошки — это существа, которые могут превращаться в кошек. Они часто ассоциируются с магией и мистикой.

3. Оборотни-медведи — это существа, которые могут превращаться в медведей. Их часто связывают с северными народами и их культурой.

4. Оборотни-змеи — это существа, которые могут превращаться в змей. Они часто связаны с мифами о реинкарнации и перерождении.

5. Оборотни-птицы — это существа, которые могут превращаться в птиц. Они могут иметь крылья и летать, как птицы.

6. Оборотни-рыбы — это существа, которые могут превращаться в рыб. Они часто ассоциируются с водной магией и мистикой.

7. Оборотни-мыши — это существа, которые могут превращаться в мышей. Они часто ассоциируются с хитростью и ловкостью.

8. Оборотни-лошади — это существа, которые могут превращаться в лошадей. Они часто связаны с мощью и скоростью.

Это лишь некоторые из видов оборотней, которые существуют в различных культурах и мифологиях. Каждый вид имеет свои уникальные характеристики и ассоциации, которые делают их интересными для изучения.

Возвращаясь к обычному представлению оборотней, стоит упомянуть легенду о царе Ликаоне.

История происхождения ликана (или ликантропа) в древнегреческой мифологии связана с легендой о царе Ликаоне, правителе Аркадии.

Это древнее предание о высокомерии и гневе богов, где Ликаон превращается в волка как наказание за святотатство.

Ликаон был царем Аркадии, сыном первого царя Пеласга, и славился своим благочестием — он основал город Ликосуру и учредил культ Зевса Ликейского. Однако его судьба изменилась из-за ужасного проступка.

Легенда о Ликаоне

Ликаон был легендарным царём Аркадии, сыном Пеласга, и отличался жестоким и безбожным характером. Согласно мифу, однажды Ликаон решил проверить бога Зевса, чтобы увидеть, действительно ли тот всемогущ и всеведущ. Чтобы проверить это, Ликаон организовал пир, на котором решил предложить Зевсу человеческое мясо. В некоторых версиях мифа говорится, что Ликаон даже убил одного из своих сыновей, разделил его тело и подал в виде пищи, чтобы унизить и обмануть бога.

Когда Зевс узнал о кощунстве Ликаона, его гнев был неописуемым. В ответ на такой поступок Зевс поразил Ликаона молнией и, по другим версиям, наказал его, превратив в волка. Таким образом, царь Аркадии стал первым ликантропом, а его проклятие сделало его предком всех будущих оборотней, которым предстояло скитаться в облике волка, сохраняя некоторые человеческие черты.

Миф о Ликаоне имеет символическое значение. Превращение в волка стало отражением звериной сущности человека, его дикости и безумства. Ликантропия в этом контексте ассоциировалась с утратой человеческого, морального облика.

Волк, как символ жестокости, нередко становился символом кармы за аморальные поступки и потерю человеческого облика.

Он тесно переплетался с другими древними представлениями об оборотнях.

В Аркадии существовало поверье, что человек может стать волком на время, отведав жертвенного мяса. Греческий историк Плиний Старший упоминал атлета Дамарха, который на 9 лет превратился в волка, попробовав внутренности мальчика.

Считается, что именно от имени Ликаон (Λυκάων) произошел современный термин «ликантропия», означающий превращение человека в волка. «Первородный обращённый» Царь Волков-оборотне

Эта история иллюстрирует важность соблюдения традиций гостеприимства в древнегреческом обществе, а также показывает последствия нарушения этих норм.

Миф о Ликаоне является одним из примеров того, как греческие боги наказывают тех, кто нарушает моральные законы и проявляет жестокость.

Вервульфы

В славянской мифологии и европейском фольклоре между понятиями «оборотень» и «вервольф» есть как чёткие различия, так и области сильного смешения.

В современной культуре эти различия стали еще более заметными.

Оборотень в современной интерпретации часто рассматривается как раса или вид, обладающий врожденной способностью к трансформации.

Они могут контролировать свои превращения, сохранять разум в звериной форме и превращаться не только в волков, но и в других животных.

Вервольф же обычно изображается как человек, порабощенный проклятием.

Его превращение часто связано с лунными циклами, неподконтрольно и сопровождается полной или частичной потерей человеческого разума, подчиняясь звериным инстинктам.

Распространенный миф о том, что вервольфов можно убить только серебром, — это во многом продукт популярной культуры XX века.

Вспоминая тему о Вервульфах.

Южная Америка хранит в себе схожие образы оборотней, возможно даже из родственные Параллели.

Лобизон (или Lobizón)

Это мифологический оборотень в фольклоре Аргентины, Парагвая и южных районов Бразилии.

Истории о Лобизоне — это смесь испанских, португальских и коренных южноамериканских верований, а сам образ лобизона походит на европейского вервольфа, но имеет уникальные черты, связанные с местной культурой и традициями.

Лобизон (также известный как Лобисон, Луисон или Хуичо) — это опасный оборотень из фольклора стран Южной Америки, в первую очередь Аргентины, Уругвая, Парагвая и юга Бразилии. В отличие от многих других фольклорных существ, происхождение Лобизона часто связывают с очень конкретным семейным обстоятельством.

Согласно наиболее распространённому поверью, Лобизоном становится седьмой по счёту сын подряд в одной семье. Это проклятие проявляется в подростковом возрасте, и его самым страшным воплощением считается седьмой сын прекрасной Кераны и злого духа Тау.

В своей демонической форме Лобизон предстаёт как уродливое и зловонное чудовище, похожее на гигантскую чёрную собаку или волка со светящимися глазами и оскаленной пастью.

Он рыщет по ночам, особенно в полнолуние, а также по вторникам и пятницам. Лобизон питается падалью, раскапывая трупы на кладбищах, ворует детей и нападает на одиноких путников.

Его можно отогнать, нарисовав грязью крест на собственном языке или воткнув топор в косяк двери. Убить чудовище можно только пулей, на которой начертан крест.

Считается, что лобизоном становится седьмой сын в семье, где все дети — мальчики. Согласно легенде, каждый седьмой сын рождается проклятым и должен превращаться в лобизона, особенно в полнолуние.

Такое проклятие делает его опасным существом, превращающимся в зверя с чертами волка, собаки или дикого животного.

Чтобы избежать этого проклятия, в некоторых регионах родители практиковали особые ритуалы, например, крестили ребёнка дважды или передавали его на воспитание к другим родственникам. Из-за страха перед этим проклятием в прошлом в Аргентине даже существовали случаи отказа от седьмых сыновей, что привело к созданию официальной защиты для таких детей. Вера в Лобизона была настолько сильна, что повлияла на реальные социальные и государственные практики.

Чтобы защитить седьмых сыновей от предрассудков и социальной изоляции, в Аргентине в 1907 году была учреждена традиция, согласно которой президент страны становится крёстным отцом каждого седьмого мальчика в семье. Эта традиция, призванная «развеять» проклятие, была официально закреплена законом в 1974 году.

Современное название «Лобизон» происходит от испанского слова «lobo», что означает «волк». Изначальное, доколумбово имя этого существа в мифологии народов тупи и гуарани было табуированным и не сохранилось.

В массовой культуре образ Лобизона появляется в современных произведениях. Например, он фигурирует в одном из эпизодов сериала «Гримм», а также в аргентинском хоррор-фильме 2022 года «Заклятье. Книга крови».

Лобизон представляет собой яркий пример синтеза европейских суеверий об оборотнях и местных мифологических верований, который продолжает оставаться частью культурной идентичности региона.

Вера в лобизона возникла как результат смешения культур и верований, когда европейские колонизаторы принесли с собой легенды о волках-оборотнях и других мифических существах.

Однако, в Аргентине и соседних странах вместо волков часто упоминались более распространённые в этих местах животные, такие как гиены, пумы или большие собаки.

На латиноамериканском континенте легенда о лобизоне особенно распространилась среди гаучо — пастухов и скотоводов Аргентины и Уругвая. Мифы и легенды, рассказываемые среди гаучо, подогревали представление о ночном существе, которое бродит по равнинам и полям, нападая на скот и даже людей.

Особенности лобизона

Лобизон отличается от классического европейского вервольфа рядом особенностей:

• Внешность. Он чаще похож на большого пса или дикое животное, чем на волка, учитывая, что волки в Южной Америке не водятся.

• Проклятие седьмого сына. Эта черта уникальна для мифов о лобизоне.

• Защита. От лобизона можно защититься серебром или молитвами.

Миф о лобизоне отражает смесь европейских, местных южноамериканских и христианских верований.

Этот миф служит как предупреждение и символ страха перед проклятиями, силами природы и таинственными явлениями.

Лобизон — это не только легенда, но и социальное явление, так как с ним связаны реальные исторические практики и верования среди южноамериканских народов.

Вендиго

Хоть следующий дух и не является оборотнем, но он оборачивается из человека после нарушения запрета, как особенность проклятия.

Вендиго — это мифическое существо в легендах коренных народов североамериканской алгонкинской группы, включая племена оджибве, кри, оджибва и инну. Он представляет собой олицетворение жестокости, ненасытного голода и проклятия, навлечённого за каннибализм.

Легенды о вендиго появились среди коренных народов Канады и северных штатов США, где долгие и суровые зимы, голод и борьба за выживание часто ставили людей в трудные условия.

Вендиго описывается как человекоподобное, но сильно обезображенное существо, худое до такой степени, что кожа будто обтягивает его кости.

Глаза его светятся, а кожа покрыта бледностью, что придаёт ему зловещий вид.

Легенды также изображают его как сверхъестественное существо с нескончаемым голодом, которое постоянно ищет новых жертв.

В некоторых версиях мифа вендиго способен расти с каждым съеденным человеком, так что его голод становится лишь сильнее.

Классический облик вендиго отражает его суть — воплощение голода. Это невероятно тощее, высохшее существо серого или землистого цвета кожи, натянутой до костей. Его часто описывают как очень высокого, с безгубым ртом, из которого торчат острые зубы. При этом он обладает сверхъестественной силой и скоростью. Важно отметить, что черты оленя (например, рога), часто приписываемые вендиго в современных фильмах и играх, — это позднейшее наслоение поп-культуры и не характерны для оригинальных мифов.

Вендиго неразрывно связан с зимой, холодом и голодом. Он представляет ту силу, которая заставляет человека забыть о морали и совершить непоправимое ради выживания. Его голод невозможно утолить: поедая одну жертву, он лишь сильнее хочет есть. Со временем его образ стал символом не только физического, но и метафорического голода — ненасытной жадности и потребительства.

Антропологи и психиатры описывают культурный синдром, известный как «психоз вендиго». Речь идёт о редком состоянии, когда человека охватывает стойкое и неконтролируемое желание есть человеческую плоть, даже когда обычная пища доступна. Некоторые исследователи считают, что случаи этого психоза, наблюдавшиеся среди алгонкинов, могли подпитывать легенды о чудовище.

Вендиго — это не просто монстр, а сложный мифологический образ, который служил предостережением против нарушения строгих табу, особенно каннибализма.

Согласно мифам, в вендиго превращается человек, вкусивший человеческую плоть — либо в ситуации крайнего голода, чтобы выжить, либо в результате одержимости злым духом, либо через использование чёрной магии.

Этот акт каннибализма и знаменует собой утрату человечности и превращение в монстра.

Вендиго — это человек, вкусивший человеческую плоть, проклят и обречён превратиться в вендиго — символ ненасытной жадности, жестокости и потерянной души.

Коренные народы Северной Америки верили, что превращение в вендиго было одновременно наказанием и проклятием за нарушение законов общины, а также предупреждением о том, к чему может привести крайняя нужда и моральное падение. Вендиго стал воплощением опасности, возникающей, когда человек ставит свои эгоистичные нужды и жадность выше интересов других.

Так кто же такие Вервульфы?

Вервольфы или Вервульфы — это мифологические существа, известные также под названием оборотни. В различных культурах они представляются людьми, способными превращаться в волков или волкоподобных существ, чаще всего при полной луне. Легенды о вервольфах распространены по всему миру, но особенно популярны в европейской культуре, где они стали героями множества сказок, легенд и фольклора.

Согласно поверьям, человек может стать вервольфом разными способами:

— Проклятие: Человек может быть проклят колдуном или ведьмой и обречен превращаться в зверя.

— Наследование: Иногда способность к превращению передается по наследству от родителей детям.

— Укус другого вервольфа: Если человека укусит вервольф, он сам становится таким же существом.

В средневековье вера в существование вервольфов была очень сильной, и многие люди обвинялись в том, что они являются такими существами. Часто эти обвинения приводили к судебным процессам и казням.

В европейской традиции он получил особую популярность благодаря средневековым преданиям о людях, способных превращаться в зверей под влиянием магии, проклятий или лунного света.

Корни этого мифа уходят глубоко в прошлое. Еще в античной Греции и Риме существовали истории об оборотнях. Например, греческий миф о Ликаоне рассказывает о царе Аркадии, который был превращен в волка за то, что попытался накормить Зевса человеческим мясом.

Римский поэт Овидий также упоминает подобные превращения в своей поэме «Метаморфозы».

В средние века вера в вервольвов была широко распространена среди простого народа. Считалось, что человек мог стать вервольфом по разным причинам: через колдовство, магические ритуалы, а иногда даже просто надев шкуру волка В некоторых легендах говорится, что оборотень мог превратиться обратно в человека, сняв эту шкуру.

Европейские легенды о вервольфах (оборотнях) — это сложный мифологический пласт, где образ человека-волка многогранен: от проклятого грешника до воина-защитника.

Вервольфы в германском и кельтском фольклоре

В этих регионах сложились одни из самых самобытных и неоднозначных легенд об оборотнях.

Ирландские фаолады (конрихты).

В отличие от кровожадных стереотипов, ирландские оборотни часто предстают в двойственной роли.

Одна из легенд, записанная священником Гиральдом Камбрийским в XII веке, рассказывает о проклятом народе из королевства Осрайге. За грехи святой Наталис обрек их на то, что каждые семь лет двое людей становятся волками и живут в лесу. Если они выживают, то возвращаются к человеческой жизни, уступая место следующим изгнанникам. Другое предание гласит, что воин-вервольф Лайнех Фаэлад и его потомство могли покидать свои тела, оставляя их в состоянии, похожем на смерть, и вселяться в волков. Если волчье тело убивали, человеческое тело находили с такой же раной, а если перемещали человеческое тело, душа не могла в него вернуться.

Скандинавские воины-звери.

В скандинавской культуре существовали ульфхеднары (носящие волчьи шкуры) — воины, которые в бою впадали в особую ярость, уподобляясь волкам. Это превращение, схожее с состоянием берсерков, часто было ритуальным и контролируемым, дарящим воину нечеловеческую силу и бесстрашие.

Вервольфы в славянской мифологии (Волколаки)

В славянском фольклоре оборотень известен как волколак или волкодлак («носящий волчью шкуру»).

Его образ также неоднозначен.

Считалось, что в волколака мог превратиться колдун с помощью заклинания и магического предмета (например, перепрыгнув через нож, воткнутый в землю). Другие становились оборотнями из-за проклятия или рождались с такой способностью. В этих случаях превращение часто было неконтролируемым и происходило по ночам.

В дохристианские времена волк почитался как символ дикой мощи и связи с миром духов. Во время празднеств славяне надевали волчьи маски и шкуры, что было формой ритуального подражания зверю. С приходом христианства образ волколака демонизировался и стал ассоциироваться с нечистой силой.

Вервольфы в континентальной Европе

Во Франции и Германии в позднее Средневековье и раннее Новое время образ вервольфа стал центральной фигурой «охоты на оборотней», тесно переплетаясь с ведовскими процессами.

Легенда о Ликаоне. Одна из древнейших легенд, повлиявшая на весь европейский миф, — история аркадского царя Ликаона. За то, что он подал Зевсу угощение из человеческого мяса, бог превратил его в волка. Этот миф заложил архетип оборотня как божественного наказания за страшное преступление.

Во Франции оборотня знали как лугару или ругару. В эпоху инквизиции считалось, что оборотничество — это результат сговора с дьяволом. Сотни людей, в основном мужчин, были обвинены в ликантропии и казнены. Философ Жан Боден, например, утверждал, что дьявол может материально преобразовать человеческое тело в волчье.