Бесплатный фрагмент - Оракул

Глава 1. Промо

Пространства между стеллажами гипермаркета было совсем мало. Его, конечно, должно было хватать для покупателей, но большую часть занимали паллеты с упакованным плёнкой товаром. Выходные дни здесь проводит немало людей, запасаясь продуктами на предстоящую неделю. Внушительные проволочные тележки нетерпеливо толкались в свободном пространстве. Покупатели азартно выискивали нужный им товар, руководствуясь сложным фильтром отбора: производитель, цена, срок годности. Порой они путались и складывали вожделенные находки в чужие тележки с крайне похожим набором товаров. Забавно, но нередко эту ошибку никто не замечал. Казалось, основная задача большинства посетителей — отыскать нужный товар. Своего рода игра, в которой нужно собрать все сокровища и уложиться в отведённое время. В нашем случае — бюджет.

Валентина Андреевна зашла за товарами со скидкой. В выходные обычно немного снижали цены, преследуя вполне понятную цель — увеличить объём продаж. Достаточно объявить скидку в пять процентов, чтобы покупатели вместо одного куска мыла, например, купили два, а то и три. Но Валентину Андреевну не интересовало мыло. Скромная пенсия вынуждала экономить. Она могла покупать необходимые продукты в ближайшем к дому магазине, но скидки гипермаркета позволяли ей выгадывать каждую неделю немного денег на какое-то особенное лакомство. Его выбор был едва ли не единственным развлечением. Уже собрав в корзину необходимые продукты и посчитав на листочке в специальном блокнотике остаток запланированного бюджета, она долго бродила по огромному магазину, придирчиво высматривая еженедельный сюрприз.

— Серёж, смотри — кетчуп со скидкой. Может, возьмём пару бутылок?

— Куда? Ты не ешь его.

— Но он со скидкой. С макаронами. Одну домой, другую на дачу — с шашлыками съедим.

Мужчина с трудом толкал перед собой полную тележку. Ему очень хотелось холодного пива с тем самым шашлыком, к которому его жена неожиданно решила купить кетчуп с большой скидкой. Скорее всего, медитативной дачной романтики не случится. После длинной неторопливой очереди на кассе они будут долго выбираться с парковки. Потом несколько часов ползти в пробке с такими же дачниками, чтобы приехать на участок уже затемно. Шашлык, купленный в «Кулинарии» по скидке и замаринованный безразличными поварами в огромных кастрюлях, поджарится на сковородке. Пиво будет тёплым. Настроение — унылым. Короче — предсказуемая стабильность.

Валентина Андреевна, оказавшаяся рядом, из всего диалога выхватила мысль — кетчуп с большой скидкой. И эта мысль ей очень понравилась! Во-первых, она вписывается в бюджет. Во-вторых, кетчуп — это не тортик. Его хватит на несколько недель, а то и месяцев. Она с трудом протиснулась между тележками и паллетами к стойке с томатными соусами. Их было какое-то невероятное множество. О каком же говорила та женщина? Бутылки с красной густой массой отличались оттенками, формами, наклейками. Её охватила паника. Ценники немилосердно указывали на невозможность покупки. Растолкав бесхозные тележки, она вышла на небольшой пятачок, на котором девушка-промоутер в провокационно короткой юбке предлагала суетливым посетителям попробовать новинку. Большинство безразлично проходили мимо. Некоторые мимоходом забирали предложенные крекеры, относясь к дегустации как к способу подкрепить силы. Валентина Андреевна остановилась, проявила внимание, чем покорила девушку.

— Попробуйте новый вкус! — и та нанесла кетчуп на крекер, протянула пенсионерке.

Бережно, двумя пальцами, слегка отставив мизинец, Валентина Андреевна приняла лакомство. Придирчиво осмотрела. Понюхала. Прикрыв глаза, откусила. Сухой крекер рассыпался, уронив каплю густой красной массы на чистую белую сорочку посетительницы. Она растерялась. Рукой, испачканной крошками и остатками соуса, машинально стряхнула капли, лишь усугубив проблему. Девушка пришла на помощь — моментально предложила чистые салфетки и даже попыталась сама стереть пятно.

— Подождите, не делайте ничего!

Она достала из-под стола пластиковую бутылку воды, смочила салфетку и начала очищать блузку, почему-то почувствовав вину перед растерянной бабушкой. Даже, скорее, не вину, а смущение. Она видела перед собой пожилую женщину, для которой поход в магазин — это один из немногих поводов быть среди людей. Которая явно тщательно готовилась, выглаживала одежду, выбирала украшения, наводила макияж. Для неё этот поход — возможность снова почувствовать себя частью общества. И вся её аристократичность уничтожена одним неловким движением.

— Зачем ты специально дала мне поломанное печенье?

Девушка оцепенела. Она не знала, что делать. Только что она потратила остатки воды, выданной ей на весь день. Проявила искреннее участие. Может, она и правда виновата?

— Простите меня, пожалуйста!

Она достала из-под стола запечатанную бутылочку рекламируемого кетчупа — всё, что у неё было, чем она могла помочь. На специальной этикетке крупно напечатано: «Промоматериал. Не для продажи». На кассе женщине не придётся её оплачивать. Может, хоть так она сумеет загладить вину? Хотя бы для самой себя.

— Позор! Никакого уважения, — Валентина Андреевна положила предложенный соус в корзину и растворилась в толпе покупателей. Девушка-промоутер дрожащими руками разложила на столе свежие крекеры, глубоко вздохнула, примерила дежурную доброжелательную улыбку и продолжила акцию.

— Попробуйте новый вкус! Домашний рецепт с кусочками жареного лука!

На стоящем рядом со столом плакате демонстрировалась бутылка рекламируемого кетчупа с красочными обещаниями неописуемого букета вкусов.

Глава 2. Проказники

За несколько дней до этого пустое ночное пространство рекламного агентства время от времени оглашал хохот в одной из комнат.

Офис сейчас был похож на отдыхающую перед новым днём детскую площадку. На столах отсутствующих сотрудников — их милые игрушки и фотографии. У кого-то семья, дети — застывшие моменты реальной жизни. У кого-то — заснеженные вершины гор, спортивные автомобили, яхты — то, о чём мечтается. Часть компьютеров выключена — их экраны черны. Часть — в «спящем режиме». В бесконечном калейдоскопе сменяют друг друга фотографии из отпусков и просто из интернета.

Комната дизайнера отделена от свободного пространства рабочего улья. Это не дань какого-то особого уважения. Это необходимость. Дизайнер, Харитон, с первого дня проявил себя и как исполнительный, азартный сотрудник, готовый выполнять бесконечную срочную работу сутками, и как невероятный захватчик. Любое пространство, до которого он мог дотянуться руками и взглядом, он заполнял своими вещами. И, нет, это не были милые плюшевые игрушки и фотографии в рамочках. Это были куски ржавых механизмов, найденные на помойке, пропотевшие бейсболки с разных мероприятий, расползающиеся пачки календарей и ежедневников, подаренные на выставках. Кроме того, чуткая душа Харитона не могла пройти мимо объектов народного дизайна. Например — картонки, когда-то служившей задней стенкой шкафа, на которой чем-то буро-коричневым, густым было написано: «Навоз», — и указан номер дома, где его можно найти. Редкий случай — выселить Харитона в единственную отдельную комнату просил весь коллектив рекламного агентства. Директору пришлось пожертвовать своим кабинетом. Ему казалось, что это временно и вскоре он вернёт себе привилегию уединения, но Харитон умудрился за полдня трансформировать шикарный угловой кабинет с панорамными окнами в нечто, напоминающее одновременно сельскую кузницу, мастерскую таксидермиста и кабинет окулиста. Прибавьте сюда весьма специфичный музыкальный вкус творца, и вы поймёте, каким прекрасным решением было откупиться от него кабинетом с шикарной звукоизоляцией. Если бы он слушал музыку какого-то определённого направления, наверное, к этому быстро привыкли бы. Но плейлист Харитона составляли в аду: рок-баллады «Скорпионс» продолжала Наташа Королёва, потом мог запеть «Кровосток». Угадать следующую композицию сложнее, чем курс биткоина. Но даже этого Харитону показалось мало, и он, увлечённый творчеством, с энтузиазмом подпевал каждому новому исполнителю. Не принятый в начальной школе в хор, куда насильно загоняли абсолютно всех, сейчас он реализовывал свои вокальные амбиции в полной мере. Естественно, у него не было ни слуха и ни голоса. Естественно, он не знал большинства слов композиции, поэтому те, что вдруг вспоминал, с воодушевлением пел особенно громко.

Ночь — его любимое время работы. Он же не изверг — он догадывался, что его своеобразный творческий стиль вызывает некоторый дискомфорт у окружающих.

Перед двумя огромными мониторами сегодня ночью рядом с Харитоном сидел Борис. Хороший рекламщик. Свежий ум, острый взгляд, остроумный слог. Своеобразное чувство юмора, попахивающее цинизмом, нравилось далеко не всем. Но его очень ценили за талант вести переговоры с самыми сложными клиентами. Ему всегда удавалось подавлять харизмой и темпераментом неуверенных представителей мелких торговых марок и наглых демонесс крупных компаний.

— Смотри, — Харитон открыл на весь экран макет рекламного баннера. — Идеально! — бутылка кетчупа сопровождается пояснительным текстом: «Натуральный томатный соус. Говно становится вкуснее».

Борис громко, искренне рассмеялся. Ему очень нравилось работать с Харитоном. Но, как ни странно, за порог рекламного агентства их симпатии не распространялись. Сделав шаг за дверь, каждый занимал свою социальную нишу. Харитон становился неуклюжим, неопрятным, бородатым фриком. Борис — целеустремлённым лидером на взлёте карьеры. Их параллельные прямые пересекались только здесь — в мастерской рекламного художника.

— Смешно. Сохрани для себя.

— Уже.

Борис посмотрел на смарт-часы. Время его беспокоило не так сильно, как тринадцатое сообщение от жены.

— Ладно, показывай финальный макет.

Художник выключил слой с пошлым слоганом и включил официально одобренный: «Всё становится вкуснее».

Борис придирчиво рассмотрел произведение рекламного ремесленника. Неторопливо шевеля губами, по буквам прочитал каждое слово, включая самый мелкий шрифт. Придирчиво навёл курсор и проверил правильность корпоративных цветов. Измерил виртуальной линейкой размеры. В этом проявлялся талант Бориса — он мог быстро переключаться, из шутливого разгильдяя превращаясь во внимательного, дотошного зануду.

— Ну, прикольно. Как они хотели, — подытожил он наконец. — А почему соус неоднородный?

— А у них фишка такая — кетчуп с кусочками жареного лука, кажется.

Борис смотрел на принятый им макет некоторое время. В глазах блеснула искорка проказника.

— Добавим автограф?

— Какой?

— У тебя в библиотеке тараканы есть?

— Найду.

Художник открыл папку с картинками, перебрал вложенные библиотеки. Нашёл нужную.

— Выбирай.

На экране рассыпались изображения тараканов. Казалось, они решили объявить войну и выстроились парадными рядами, готовые к победоносному нападению.

— Давай вот этого, — Борис ткнул в экран, в изображение одного из мерзких членистоногих.

— А! Я понял!

Харитон вставил картинку в готовый макет. Если не присматриваться пристально, заметить «секретный ингредиент» практически невозможно. Такой же коричневый, как кусочки обжаренного лука.

Настроение Бориса улучшилось.

Если вдуматься — у него всё отлично! Хорошая работа в рекламном агентстве. Жирные контракты. Какая-никакая известность. Надежды реализовались, мечты удались!

— Удались, — прошептал он, то ли повторяя озарившую его мысль, то ли приказывая Харитону изъять придуманную шалость, — и отправляй заказчику!

— Уже.

— Молодец!

Заказчик — крупная компания с многомиллионным оборотом — назначила курировать этот проект в рекламном агентстве своего молодого специалиста. Девушку, окончившую Академию управления буквально месяц назад. Простая работа — сделать макет нового продукта в стилистике, знакомой покупателям уже несколько лет. У неё даже срок был вполне адекватный — два месяца. Простая задача. Но девочка подошла к работе излишне ответственно. Сначала она требовала разработать какой-то одной ей ведомый особенный дизайн. После мучительного согласования очередного макета, номер которого разменял третий десяток, она потребовала, чтобы бутылочку непременно фотографировали. Она была уверена, что достоверно нарисовать её изображение агентство не сумеет. После трёх фотосессий с разными фотографами она признала, что результат не соответствует её идеализированному представлению. На поиски формы и фотосессии ушло больше месяца из отведённых двух. Когда начальство поинтересовалось ходом работы, выяснилось, что макета нет. С ужасом понимая размер предстоящей катастрофы, руководство поручило курировать рекламный процесс старому, опытному менеджеру, на место которого как раз готовили «молодое дарование». Опытный специалист не страдал кризисом самореализации. Он отлично умел считать дни, необходимые для выполнения всей задачи в целом. К тому же он хорошо знал Бориса и агентство, доверял им и понимал, что всё, что от него требуется — быстро принимать работу, не создавая лишних поводов для головной боли.

— Утвердили, — художник открыл входящее письмо.

— Огонь! С девочкой у нас бы ушло полгода. Спать.

Буквально на следующее утро тысячи свежеотпечатанных постеров, рекламирующих новый соус, покинули типографию, чтобы привлекать внимание посетителей магазинов, мешая им толкать тележки, подсознательно врезаясь в память незамысловатым слоганом.

Глава 3. Скандал

Скандал взорвал гипермаркет после обеда. Крепкая бабушка Валентина Андреевна, размахивая клюшкой, как саблей, криками требовала директора магазина. Несмотря на воинственное настроение, она была опрятна, причёсана, вкусно, хоть и несколько излишне, пахла духами с нотками фиалки. Она готовилась к этой битве так же, как к любому другому выходу за порог дома. Для неё крайне недопустима и не оправдана любая неопрятность.

Подоспевший старший администратор меньше всего хотел споров на глазах посетителей магазина. Снятый на телефон конфликт не пойдёт на пользу ни ему, ни гипермаркету, когда его увидят тысячи подписчиков. Абсолютно хладнокровно, но уважительно ему удалось убедить скандальную женщину, что его компетенции достаточно для решения любого конфликта. По сути — для неё он и есть директор магазина. Неизвестно, как он компенсирует ежедневный стресс и унижения, но его выдержке мог бы позавидовать разведчик, попавший в руки спецслужб с рацией и парашютом за спиной.

— Что это?! — бабушка тыкала в лицо открытой бутылочкой кетчупа.

— Соус.

— Я не дура — читать умею! Что внутри, посмотри, сынок!

Старший администратор заглянул в горлышко. Он не знал правильного ответа, который наверняка ждёт от него эта громкая женщина.

— Соус.

— Какой соус! Что ж ты бабушке врёшь? Отравить хочешь? Паскудина! — вновь замахнулась клюшкой Валентина Андреевна. Она, в отличие от сотрудника магазина, быстро теряла самообладание. Накопленные обиды и претензии вырывались из неё словами, резкими движениями, суженными гневом зрачками.

— Чем отравить, женщина? Новый соус с жареным луком.

— С каким луком, тварина! Глаза разуй, — Валентина Андреевна резко вложила в руки старшего администратора принесённую бутылку кетчупа.

Он посмотрел в бутылку внимательнее, но ничего подозрительного всё равно не обнаружил.

— Я не вижу ничего.

— Да он же с тараканами, дрянь ты бессовестная!

— Бабушка, это не тараканы, это лук жареный.

— Ах ты… — бабушка не нашла слов. Задыхаясь, она попыталась найти поддержку среди людей, с любопытством стягивающихся к месту спора. Но люди были безразличны. Для них это событие — не более чем забавное происшествие, разбавившее рутинный поход в магазин.

Из толпы послышался совет доброжелателя:

— В суд на них подайте!

— И подам! — Валентина Андреевна жадно ухватилась за подсказку.

Старшего администратора утомила склочная старушка. Его не смущали ни возраст, ни опрятность педагога.

— Женщина, это ваше право, от меня вы что хотите? Товар соответствует санитарным требованиям. Он пригоден.

От наблюдающей толпы отделился полный мужчина с тележкой, в которой обнаруживались несколько готовых салатов, полбуханки хлеба и акционное пиво с какой-то неуместно патриотичной атрибутикой. Такие всегда ищут и находят правду. Даже там, где её нет. Им реально кажется, что на них всё держится.

— Давайте я вас в защиту прав потребителей отвезу?

Мужчина забрал у старшего администратора ставшую причиной конфликта бутылку кетчупа.

— Отвези, сынок. Вот ведь, засранцы. Бабушку отравить решили.

С уходом пары толпа рассосалась. Старший администратор вернулся к своим делам, рассудив, что конфликт исчерпан. Он даже подумал с благодарностью, что мужчина великодушно решил проявить заботу и отвезёт истеричку домой. К коту и сериалам.

Глава 4. Награда

Кабинета у директора рекламного агентства не было. Вернее, он когда-то был, но привилегия им обладать перешла дизайнеру-неряхе. Стол первого лица агентства был крайним в ряду, возле окна — максимум, на что он вправе рассчитывать в равных условиях.

— Борис, спасибо, что вытянул кетчуп. Если бы не ты, скорее всего, попали бы на штрафы.

— Если бы они эту дуру сразу убрали, не пришлось бы в последний момент всё делать.

— Ты же понимаешь, что такие дуры, как ты говоришь, были, есть и будут появляться? Вопрос навыка работы.

Разговор не был специально предназначен для коллектива. Но его невольными свидетелями, безусловно, стали все сотрудники агентства.

Борис улыбался, как кот, которого накормили сметанкой, рыбкой и ещё ласково гладят.

— Спасибо! Мне приятно, что вы мне доверили решение этого вопроса. Я рад, что смог это доверие оправдать.

Как бы невзначай Борис обернулся и взглянул на коллег. В его довольном взгляде явно читалось: «Выкусите, сучки!»

— Борис, я думаю, ты вполне созрел для работы с крупными клиентами. Причём сложными.

Коллеги понуро уткнулись в бумаги. Мечта каждого из них — не затыкать бреши и авралы, а спокойно работать над одним проектом. Но почему-то, сколько они здесь работали, агентство находилось в состоянии предельного напряжения. Возможно, в такой атмосфере работается эффективнее, но здоровье и личную жизнь это разрушает точно. А тут выскочка и подлиза, пришедший всего полгода назад, получает такое предложение. За что? Ну да, он искрит энтузиазмом. Но ведь каждый когда-то так же искрил! Да, он во всём видит только положительное. Так, может, он наркоман? Кстати, этой версией многие объясняли его невероятную работоспособность и оптимизм на грани идиотизма. Спорили только, на каких конкретно наркотиках он плотно сидит. А вот это его панибратство с Харитоном? Среди сотрудников даже ходили слухи, что они остаются на ночь, чтобы дунуть косячок, а не спасти очередной утопающий проект.

— Отлично! Я с удовольствием возьмусь, тем более что проект кетчупа мы закрыли.

— Ну вот и прекрасно! Твой новый клиент — «Джонсон и Джонсон».

Улыбка расплылась по лицу Бориса ещё шире. Настолько крупную рыбу он даже не мечтал поймать в этом болоте.

— Они выводят на рынок новый продукт — гигиенические прокладки для мужчин.

В офисе послышались сдержанные смешки. Улыбка Бориса немного потускнела. Он-то уже рассчитывал на гели для женщин. Фантазия успела нарисовать кастинги в бикини, съёмки обнажённых девушек под душем, эротичные движения намыленных рук по стройным телам. Всё перевернулось. Отзеркалилось. Вместо кастинга соблазнительных красоток услужливое воображение представило толпу угрюмых мужиков за шестьдесят с обрюзгшими животиками, кадры мужских трусов с вложенным гигиеническим средством, синяя жидкость, демонстрирующая впитывающий потенциал.

— Это, безусловно, нетривиальная задача, требующая твоего таланта, — продолжал подливать масло в огонь разочарования директор, — продукт новый, так что не сдерживайся.

В офисе откровенно захихикали: «Отличный слоган для мужских прокладок: не сдерживайся, чувак!»

— Спасибо.

— Ты расстроен?

— Нет, это хорошее упражнение.

— Поверь, тебе пойдёт на пользу этот проект! Крупный заказчик. Если ты им понравишься, они передадут нам другие продукты. Для тебя это отличная практика, Боря!

— Да, вы правы. По крайней мере, мою работу точно будут обсуждать.

Директор усмехнулся.

— Не сомневайся.

Глава 5. Суд

В представлении обывателя суд — это парадное действо в торжественном зале. Непременный молоточек, мантия, скамьи свидетелей, фотографы. На самом деле это небольшая комната с потрёпанным столом, усталая женщина, правда, действительно в мантии, и решётки на никогда не мытых окнах.

— Мы получили результаты экспертизы содержимого предоставленной тары. По заключению экспертов, содержимое не заменялось — фабричное наполнение. Проведены исследования.

— Там тараканы, Ваше Величество! — Валентина Андреевна видела суды часто, но только по телевизору. Там судью называли каким-то торжественным титулом, который пожилой мозг решительно забыл.

— Ваша честь! — поправила женщину судья. — Не перебивайте, пожалуйста. Я дам вам слово.

Валентина Андреевна смутилась. Адвокат одобрительно похлопал её по руке. В этой роли выступал тот самый полный мужчина, случайно оказав-шийся свидетелем магазинного конфликта. У него не было юридического прошлого и правового образования. Зато у него было много свободного времени и жажда справедливости. Именно такие персонажи зорко следят за распределением парковочных мест перед домом и прогоняют владельцев чужих автомобилей. Они вступают в любой спор, случайным свидетелем которого стали. Их выводы порой парадоксальны, суждения спорны. С ними стараются не связываться, и от этого им кажется, что правда на их стороне и они способны всего добиться. Они уверены в некомпетентности окружающих. За час в интернете на нескольких форумах, даже не на образовательных сайтах, они умудряются нахвататься терминов, на изучение и понимание которых профессионалы тратят годы. Они разбираются во всём: как правильно выращивать картошку в условиях Крайнего Севера и разводить карпов в бочке, как с помощью плойки и шлёпанцев отремонтировать электромобиль, как лечить рак и строить юрты.

С невероятной расторопностью он составил исковое заявление с приложением доказательства в виде бутылки кетчупа, которую самозваный адвокат, следуя своей логике, поместил в плотный пакет с застёжкой. Так в кино поступают с обнаруженными уликами.

Валентина Андреевна попала под энергичное обаяние нового знакомого. Из магазина она приехала к нему домой, где была напоена чаем. Он тщательно занёс в блокнот её показания. Заставил вспомнить, в какое время всё произошло, в какой одежде была Валентина Андреевна, где она получила бутылочку кетчупа. Полученные сведения он попросил подписать. После чего нашёл в интернете форму заявления, бланк доверенности представлять интересы в суде.

На следующий день они встретились у нотариуса, чтобы официально закрепить статус представителя. По такому случаю Валентина Андреевна надела особый костюм. Строгая юбка и пиджак из плотной тёмно-фиолетовой шерсти. Белоснежная накрахмаленная блузка с кружевными воротом и рукавами. Брошка с изумрудом. Над причёской поработала соседка — в прошлом парикмахер салона красоты «Светлана». Волосы были уложены высокой башней. Удерживали красоту несколько заколок. С туфлями возникла проблема. Те, в которых Валентина Андреевна ходила ежедневно, не гармонировали своей поношенностью с торжественным костюмом. Пришлось одолжить у той же соседки новые, приготовленные женщиной в качестве новогоднего подарка самой себе.

Нотариус был внимателен к документам и привычно безразличен к внешнему виду посетителей. Однако эта пара вызвала его интерес. Пожилая женщина, одетая с избыточной аккуратностью, и полный потный мужчина в растянутых джинсах на резинке, футболке с надписью «Крым наш», рыбацкой жилетке с множеством карманов и сандалиях, надетых на зелёные носки. Задав несколько вопросов, он убедился, что они, во-первых, не родственники, во-вторых, дело не касается имущества, в-третьих, формулировка доверенности не позволяла использовать передаваемые ею права нигде, кроме суда по защите прав потребителей. С лёгким сердцем он оформил необходимый документ, пошлину за который оплатила женщина.

Обычно судебные иски рассматривают очень медленно и долго. От подачи заявления до приглашения на слушание, как правило, проходит несколько месяцев. За это время адвокат-доброволец уже успел забыть про поданный иск. Множество новых дел и хлопот захватили его внимание. Повестка пришла на два адреса — его и Валентины Андреевны. Вплоть до кабинета судьи он недоумевал — по какому делу его вызывают в суд?

Они встретились перед кабинетом судьи, и только тут его осенило, с чем связано это приглашение. Мрачные, тоскливые мысли улетучились. Список возможных грехов, за которые, откровенно говоря, его следовало бы наказать, растворился. Светлой лампочкой просияла новая идея — сосед продавал свою старую «Ауди». Чтобы её купить, не хватало тысяч сто. Именно в эту сумму он решил оценить непоправимый моральный вред, нанесённый несчастной женщине. Конечно, получать деньги по суду крайне сложно и долго, именно поэтому он надеялся на то, что представители компании, выпустившей несчастный соус, согласятся на досудебное решение. Попросту откупятся.

— Сейчас я оглашу результаты исследования, — продолжила судья. — Данное заключение является окончательным. Вам всё понятно? — она обратилась к представителю фирмы-производителя кетчупа.

— Да, ваша честь! — представителем ответчика выступал совсем молодой человек. Скорее всего, это было его первое дело. Юридический отдел снабдил его правом выплатить компенсацию до ста тысяч рублей, чтобы избежать тяжб и огласки.

— Итак, — в тишине все пристально смотрели на судью, которая изучала заключение. — В составе томатного соуса обнаружены включения…

Все замерли. Полный адвокат представил себя за рулём «Ауди» на пути к даче.

— Лук обжаренный.

Представитель производителя заулыбался — он выиграл дело. Своё первое дело. Полный мужчина поник.

— И фрагменты насекомого…

Улыбка покинула лицо юноши.

— Предположительно, Blattella germanica — таракан-прусак.

Судья посмотрела на бабушку.

— Вот теперь я даю вам слово. Можете говорить.

— Вот ведь… Я ж говорила… Как же так?

Дрожащими руками Валентина Андреевна достала из сумочки платочек и промокнула глаза.

Молодой юрист почувствовал, как мерзкое насекомое портит старт его карьеры.

Полный мужчина был счастлив!

— Мы готовы на досудебное решение.

Всё-таки «Ауди» — быть! Душа «общественного защитника» наполнилась ликованием.

— Ваша честь! — голос представителя фирмы дрогнул от волнения. — Прошу приобщить к делу дополнительные материалы.

— Какие? Интересно, — судья помнила свои первые дела и хорошо понимала, насколько важно этому юноше выиграть.

— Рекламные материалы данного продукта.

Судья удивилась. На стол легли листовки.

— Я прошу внимательно изучить данный материал с точки зрения оферты.

— Молодой человек, оферта — это не совсем то. А что вы хотите, чтобы я нашла?

Наконец настал тот момент, ради которого начинающий специалист отказался от сна в пользу тщательнейшего изучения всех возможных направлений процесса. Да. Как настоящий юрист, он допускал ничтожную вероятность того, что слепая старушка может быть права. Он изучил состав, технологию, допуски. Нигде лазейки не оказалось. Последняя надежда — рекламные материалы. Кто ж знал, что именно здесь скрывается ключ к выигранному делу?

— Ваша честь! Обратите внимание на правый нижний угол тары, демонстрирующей продукт. Я распечатал увеличенный фрагмент, — фотографии он передал истцам и судье через секретаря.

Бабушка всматривалась в цветную фотографию с любопытством. Полный мужчина делал это без энтузиазма. Он почувствовал, что, несмотря на все факты, он каким-то чудом проигрывает дело.

— Так. Я вижу — фрагменты обжаренного лука.

— Я предлагаю обратить внимание вот на этот кусочек.

— Хм. Похоже на таракана, действительно.

— Ваша честь, я утверждаю, что это именно изображение таракана.

— Вы хотите сказать, что производитель открыто демонстрирует возможность такого включения в состав пищевого продукта?

— Да! — глаза молодого юриста блестели.

— Ну, знаете. Я, конечно, ценю ваше стремление выиграть, но это абсурдный метод.

— Позвольте, то есть они открыто заявляют, что продают кетчуп с тараканами? — полный мужчина уже попрощался с идеей купить машину. Его обескуражила бесперспективность всех претензий.

— Данное изображение, в виде рекламного материала, сопровождает все точки продажи продукта. То есть они добросовестно доводят до сведения, что данное включение не исключено.

Судья задумалась. Игнорировать открывшиеся факты невозможно. В протокол совещания они внесены.

— Суд удаляется для принятия решения. Прошу встать.

Все послушно встали. Судья в сопровождении секретаря, заботливо собравшей все документы, вышла из комнаты.

Юрист что-то насвистывал, высокомерно глядя на добровольного адвоката. Полный мужчина смотрел на него злобно, с ненавистью. Засунул зачем-то правую руку во внутренний карман жилетки. Если бы юрист не знал, что на входе в здание суда каждого посетителя тщательно проверяют, он заподозрил бы в сопернике желание застрелить его.

Валентина Андреевна смотрела перед собой, на пустой стол, медленно покачиваясь взад-вперёд.

Наконец вошёл секретарь, за ним — судья.

— Встать для решения суда.

После прочтения фабулы и скучных официальных формул судья подытожила:

— Отказать истцу, так как, по сути заявления, она была добросовестно и заблаговременно проинформирована о возможных включениях в состав соуса. Взыскать с истца судебные издержки. Рекомендовать «Роспотребнадзору» провести тщательную ревизию производственных линий. На время проверки приостановить работу технологических линий, задействованных в производстве данного продукта.

Молодой юрист был счастлив — он выиграл своё первое, причём исключительно безнадёжное дело!

Валентина Андреевна стояла в оцепенении. Только что ей сказали, что употреблять в пищу тараканов — это нормально. И за это знание теперь она должна отдать часть пенсии государству.

Полный мужчина ничего не думал. Надежда на старую «Ауди» разлетелась на мелкие осколки.

Судья подняла глаза от бумаг. Посмотрела на молодого юриста. Дерзкий, смелый, находчивый. Таких очень мало сейчас. Большинство действуют по шаблонам, протоколам. Не изучают дела, а ищут выходы на влиятельных людей. Они больше заняты вопросом — кому и сколько денег можно дать, чем сутью проблемы и поиском компромиссов.

— Молодой человек! — судья решилась, окликнула адвоката, когда он уже взялся за дверную ручку, чтобы выйти. — Поздравляю с победой. Но обратите внимание на предоставленную на экспертизу тару. На ней присутствует этикетка «Не для продажи». Она не была куплена, судя по отсутствию товарного чека.

— Это что-то меняет? Я же выиграл.

— Поверьте, юноша, не каждая победа ведёт к вершине.

Глава 6. Детский сад

С начала рекламного контракта на мужские прокладки прошло почти четыре месяца. Заказчики оказались серьёзные. С такими Борису работать ещё не приходилось. Куратор много лет назад эмигрировал из России в США, отучился, женился, купил дом. Когда-то, после сложнейших конкурсных отборов, с ним заключила контракт всемирно известная косметическая компания. По внутренним правилам, контракт пересматривался каждый год. Чтобы его продлевать, он был вынужден постоянно подтверждать квалификацию и соответствие высоким требованиям и ожиданиям. Его карьера медленно и неторопливо, но всё-таки двигалась к вершинам, где высокие гонорары, хорошая страховка, служебные привилегии в виде собственного места на парковке, а то и вообще — служебного вертолёта. Полномочия расширялись, а вместе с новыми обязанностями появлялись новые обязательства. Рос и доход! Ссылка в Россию выглядела как очевидное понижение в должности. Его отправил сюда головной офис, бесцеремонно посчитав, что он лучше других сотрудников разбирается в особенностях российских взаимоотношений. Он потратил десятилетия, чтобы создать себя в другом обществе, и когда начало казаться, что это удалось, ему напомнили, что он всё тот же дикарь, хоть и с западным образованием.

Общение сразу выстроилось в формате категорических императивов. Куратор назначал чёткие сроки и давал точные указания, агентство их послушно выполняло. Несколько раз Борис пытался наладить личный контакт — шутками, приглашением попить кофе. После каждой такой попытки холодное пренебрежение только усиливалось. Нет, в творчество Куратор не лез — для того они и обратились в агентство, чтобы им создали локальную рекламную кампанию. Но он требовал от Бориса точного выполнения всех поставленных задач: сроки, цветовая гамма, соответствие целевой аудитории, точность посыла. Однажды в папке эскизов Бориса Куратор случайно увидел шуточный вариант: «Не ссы в трусы». Конечно, этот эскиз Борис оставил там специально — так он хотел разрядить напряжённость, наладить личный, человеческий контакт. Куратор взял этот эскиз брезгливо, двумя пальцами. Положил перед собой на стол. Сфотографировал на телефон. Попросил Бориса забрать.

— Я вижу, вас развлекает предложенное нами решение крайне распространённой и весьма деликатной проблемы?

— Нет, что вы. Это шутка нашего дизайнера.

— Если эта «шутка», — Куратор показал на эскиз пальцем, брезгливо скривив рот, — оказалась в портфолио, то либо вы поддерживаете подобное вульгарное отношение, либо не контролируете своих сотрудников и предоставляемые ими вам для презентации клиенту материалы.

Борис растерялся. Любой вариант проигрышный. Куратор пристально, как экзаменатор, поймавший двоечника на шпаргалке, смотрел на него.

— Мне казалось, в творческой среде приемлемо подобного рода развлечение. Оно помогает…

— Оно демонстрирует цинизм и, как следствие, является маркером профессионального выгорания, — Куратор не дал ему договорить.

— Я сожалею, что допустил подобную вольность.

— Борис. Это ваш первый по-настоящему крупный проект. Пока вы шалили в песочнице, ваши инфантильные куличики умиляли взрослых. Но когда вы заявили себя скульптором, отношение поменялось. То, что было забавным, стало непростительным. Будьте сдержаннее. Я это говорю вам не потому, что вы мне симпатичны. Скорее потому, что от вас, как это ни прискорбно, зависит и моя судьба.

— Я всё понял.

— Очень надеюсь.

Глава 7. Большая политика

Проносящиеся за окном машины проспекты были украшены пред-выборными плакатами. С них однотипные кандидаты обращались к народу потускневшими, шаблонными фразами. Они давно перестали вдохновлять, волновать, замечаться. Они просто есть, как осенняя неизбежность падения жёлтых листьев. Надо принять, смириться и не надеяться.

Борис не особенно волновался из-за предстоящей встречи. Ему не нравилось, что приходится куда-то ехать, но те, кто его ждёт, привыкли сами ставить условия. Зачем он туда едет? Потому, что он лучший? Да нет, конечно. Сам он может считать что угодно, но объективно — он один из многих, кто жжёт сердца людей глаголом. Он всего лишь рекламщик. Креативщик. Криэйтор. Его мозг умеет изощрённо складывать слова в смыслы.

Ворота открылись, впустив мерседес на закрытую высоким забором территорию особняка. Безвкусное строение — варварский ампир. Такое ощущение, что слепому архитектору рассказали, как должен выглядеть дворец, и он воспроизвёл вот это. Наощупь. Но хозяин наверняка любит свой дом и гордится им. С такими людьми работать либо очень легко — если у них нет никаких представлений о том, чего они хотят, либо крайне трудно, если им кажется, что они это знают.

Борис припарковал не самый новый мерседес в небогатой комплектации на площадке рядом со старшими собратьями. Ослепительно отполированные майбахи и гелендвагены наводили на мысль, что в доме проходит светский раут. Но номера с одинаковыми цифрами, отличающиеся только буквами, подсказывали единственно возможный вывод: у всего этого парадного великолепия — один хозяин. Тот, встречи с которым Борис ждёт с большим волнением, чем пригласивший.

— Борис Евгеньевич! Проходите, пожалуйста, Иннокентий Владиславович вас ждёт.

Опрятный помощник проводил Бориса в особняк. Внутри дом вполне соответствовал внешнему облику. Мрамор, колонны, античные статуи, ковры, светильники в виде факелов с электрическими лампочками. Такой дом мог построить бессмертный римский вельможа, уже проживший пару тысяч лет. Собравший из каждой эпохи любимые элементы. Гармония была лишь в цветах и материалах. Красно-золотые мотивы, избыточный мрамор и жёлтый металл. Жилище выглядело нескромным. Слишком много всего. Ковров, статуй, колонн, света.

Хозяин встретил его за столом в кабинете на втором этаже. Дизайнер явно пытался повторить стилистику овального кабинета американских президентов, но было ощущение, что он делал свой проект по голливудским фильмам. Вторичное искусство. Создали декорацию, вдохновившись декорациями. При этом ряд решений был явно продиктован своеобразной фантазией хозяина «замка». Например, в кабинете был камин, отделанный камнем, хотя стиль помещения диктовал благородное тёмное дерево. Стены оклеены тёмными обоями, тиснёными золотыми лилиями. На полу почему-то два ковра, не гармонирующие по рисунку. При этом рабочий стол — очень точная копия стоящего в Белом доме. На столе — бардак. Под лампой с зелёным абажуром — папки, бумаги, косточки от слив, огрызок яблока, несколько пустых грязных кофейных чашек из одного сервиза. Ощущение, что за столом сидит матрос, занявший Зимний дворец.

Хозяину так удобно. Он не любит, когда его отвлекают. Уборка в кабинете была похожа на пит-стоп «Формулы-1» и происходила, когда он куда-то уезжал. Вышколенная команда филиппинок ловко наводила чистоту, убирая грязную посуду, остатки еды, протирая от пыли все поверхности, при этом не трогая документов. За соблюдением конфиденциальности всегда следил Помощник. Если перемещения документов не избежать, он фотографировал на телефон слой за слоем разбираемые бумаги, чтобы после уборки в точности восстановить исходный порядок.

— Проходите, присаживайтесь.

Попытка Бориса приблизиться для рукопожатия встретила брезгливое непонимание хозяина. Неприятно, когда тебе сразу указывают на занимаемое тобой место в социальной иерархии. В последнее время Борису это чувство стало хорошо знакомо. Ему всё чаще хотелось вернуться в ту простую жизнь, когда не надо притворяться и следить за словами. Когда вокруг люди, не оценивающие его статус по одежде, манерам, слухам. Можно было остаться на том уровне, не надеясь войти в «высшее общество». Можно. Но неинтересно. Это как зависнуть на одном уровне в компьютерной игре. Где знаешь каждый закуток и уже начал давать клички выскакивающим зомби. Но это скучно! По крайней мере, Борису. Его манила другая жизнь! Нет, даже имея неприлично много денег, он никогда не построит себе такой замок! Эти хоромы ему не нравятся и не нужны. Он хочет иметь возможность построить такой замок, но никогда не хотел бы общаться с пригласившим его олигархом на равных. Он мечтает, чтобы такие, как этот человек, относились к нему на равных. Чтобы у него, у Бориса, было право выбора — подавать руку при встрече или уклониться от тактильного контакта.

— Здравствуйте. Рад познакомиться лично, много читал о вас.

— Отлично. Проще будет, значит, — хозяин не особо церемонился. — Вам что-то уже рассказали?

— Предвыборная агитация.

— Верно. Мне Тихон тебя посоветовал.

— Да, он мне…

— Не перебивай. Короче. Выборы. Мне надо пройти. Я и так пройду, конечно. Но хозяин, — Иннокентий Владиславович указал пальцем на потолок, — любит, когда народу кажется, что с ним советуются.

Борис молча начал перебирать возможные варианты — куда потратить гонорар. От этого зависело главное — сколько просить.

— Про меня ты читал. Что пообещать народу — придумай. Много голосов не надо — только чтобы пройти.

— Вам нужно, чтобы за вас проголосовали из-за знакомой фамилии, не особо вдумываясь, откуда вас знают.

— Схватываешь.

— Гонорар?

— Двадцать шесть тысяч тебе, семьдесят четыре — на плакаты, ролики, что там ещё нужно?

«В сотку хочет уложиться, — сразу понял Борис, — так бы и сказал. Зачем это разделение — гонорар, производство?»

— Я ждал, что сумма будет немного больше, — признался Борис. И это была чистая правда. Нет, сто тысяч — это отличный контракт, но, учитывая предстоящие сложности в коммуникации, заложить в два раза больше будет по крайней мере нелишним.

— А я ждал, что разрешат многожёнство. Жизнь иногда разочаровывает. Согласен?

— С многожёнством пришло бы многотёщие, — Борису показалось, что он сможет перевести общение если не в дружеское, то хотя бы в более тёплое русло.

— Юмор — это хорошо. Но со мной шутить не советую.

— Я понял. Хорошо, я согласен на ваши условия.

— Молодец. Начинай.

— Я напишу план действий. Посчитаю сметы. Какие-то материалы, недоступные в интернете, про вас есть?

— Если они недоступны в интернете, значит, и тебе не нужны. Смету не надо. Мне главное — результат. Семён, — Иннокентий Владиславович кивнул на дверь кабинета, за которой сидит Помощник, — даст тебе всё, что нужно.

— Спасибо!

— Свободен, рекламщик.

Борис поспешно встал и вышел из комнаты. Выглядело, как будто он стал в один ряд с послушными филиппинскими слугами. На самом деле ему было просто некомфортно находиться в этом помещении, с этим человеком.

За дверью помощник Семён передал ему конверт, в котором лежали деньги.

— Здесь двадцать шесть тысяч. Счета за услуги компаний и специалистов мы оплатим сами в рамках оговорённого бюджета.

«А! Вот почему он не дал мне все деньги! — догадался Борис. — Он думает, что я их знатно попилю, заказывая агитационный материал у самых дешёвых подрядчиков, чтобы скрысить себе побольше».

— Расписка?

— Не нужно. Иннокентий Владиславович доверяет людям.

«Конечно. Мало кто захочет обманывать этого барбоса», — пронеслось в голове Бориса.

— Как мне показывать медиапланы, наброски?

— Присылайте мне, — Семён набрал на своём смартфоне сообщение. Телефон Бориса звякнул, — это мой номер.

— Мне нужно пару дней, чтобы продумать стратегию.

— Хорошо. Если получится раньше — будет ещё лучше. Я вас провожу.

Негостеприимный дом. Конечно, Борис понимал, что это не его социальный уровень, но чувство, что тебя вызвали как проститутку и после коитуса торопливо выпроводили, не покидало.

Глава 8. Достижения

Обратная дорога оказалась быстрее — основной поток машин перемещал усталых граждан домой, в Подмосковье. Как всё-таки причудливо сплелась паутина его удач! Если не вдумываться, у него шикарная работа в рекламном агентстве. Головокружительная карьера — ему доверили вести крупный проект. Его приглашают создать имидж будущего депутата. У него отличная машина и красавица жена. Но стоит задуматься и начать препарировать каждый пункт, как оказывается, что в каждом изрядно компромиссов. Для крупнейшего клиента он создаёт рекламу мужских прокладок. За машину осталось год выплачивать кредит. С женой то страсть, то скандалы — непонятно, что она хочет. То эмигрировать в Таиланд, то родить ребёнка. За олигарха-политика вообще надо благодарить Тихона.

Звонок телефона вывел Бориса из размышлений.

— Я слушаю.

— Встретился? — звонил как раз Тихон.

— Да. Хороший мужик.

— Я бы поспорил. Скорее — полезный. О чём договорились?

— Двадцать шесть — мне, семьдесят четыре на кампанию.

— Скромно.

— Да нормально. Сколько я тебе должен?

— Мне? — Тихон не сразу понял, о чём его спрашивает Борис. — А! Нет, мне не должен. Мне нужно, чтобы его в депутаты выбрали.

— Городской округ не Дума. По идее, должно быть легче.

— Мне надо наверняка.

— Зачем тебе это, Тихон?

— Завод хочу построить.

— Резонно. Прости, второй звонок — давай пива попьём?

— Давай. Звони, — Тихон отключился. На экране отобразился второй вызов: «Жена».

— Привет!

— Ты едешь? — голос жены раздражённый. Плохой знак.

— Да.

— Я думала, ты уже паркуешься. Ты меня избегаешь? Ну, какая опять срочная работа, из-за которой ты не будешь ночевать дома?

Борис скривился от внутренней боли. Может, она действительно права? Он избегает её и ищет поводы не возвращаться домой рано?

— Новый проект. Ездил на встречу.

— Вечером?

— Вечером.

— Борис, скажи честно — у тебя любовница? Она молодая, худая и хорошо готовит?

— Нет, Алиса. У меня никого нет и не будет. Ты — лучшая!

— Клиентам врать будешь. Ладно. Ты далеко?

— Час.

— Ближе бабу не мог найти?

— Ближе дорогие. Ты же знаешь — я забочусь о семейном бюджете.

— Умничка! Аккуратнее. На ужин пицца и мирамистин. Целую!

Борис в задумчивости смотрел на отключившийся телефон. Жена, конечно, должна держать мужа в приятном тонусе, но где, чёрт возьми, грань между иронией и в шутку высказанными реальными претензиями и обидами?

Сзади сразу несколько машин недовольно загудели. Светофор уже несколько секунд как сменился на зелёный. Надо двигаться дальше.

Глава 9. Семейный бюджет

Алиса поставила на стол разогретые в микроволновке фрагменты пиццы. Налила в чашку кипяток, опустила чайный пакетик.

— А ты?

— Я поела. Тебя бесполезно ждать.

Она уткнулась в телефон. Они сидели за одним столом, формально семейные правила соблюдены. Но Борис чувствовал, что её рядом нет. Ему даже было как-то неудобно — казалось, он вынуждает жену терпеть этот ритуал псевдосемейного ужина.

— У меня новый заказ.

— Поздравляю, — Алиса не отвлеклась от смартфона.

— Мне надо сделать человека депутатом.

— Сколько и когда он тебе заплатит? — Алиса оторвала взгляд от экрана, посмотрела на Бориса.

— Гонорар уже заплатил — двадцать шесть тысяч, — Борис отпил остывающий чай.

— Давай вложим во что-нибудь?

— Давай, — Борис обрадовался проявленному женой интересу, — ты в принципе предлагаешь или знаешь куда?

— У меня брат завод в Подмосковье недавно купил. Можно в его проект вложиться.

— Что за завод?

— Средства защиты.

— Гандоны? — Борис повеселел, представив себя владельцем такого завода. Фантазия сразу нарисовала визитку формы, знакомой половозрелой и сексуально активной части населения, в виде крепкого пениса.

— Дурак. Нет — маски медицинские.

— О! Слушай, а это круто! Пандемия, паника и всё такое. Они же разлетаются как горячие пирожки!

— Я поговорю с ним.

Алиса вернулась к телефону.

Борис достал ноутбук. Вечер не обещал ничего интересного, вполне можно немного поработать.

На экране замелькали страницы. Поиск информации об Иннокентии оказался сложным. Большинство новостей рассказывали о том, как кандидат напроказничал. Предстояла сложная работа — создать образ задорного энтузиаста. Человека, мыслящего нестандартно. И вызывающего своей неподкупностью зависть неприятелей, которые вели с независимым кандидатом непримиримую войну.

Глава 10. Приглашение

На следующий день Алиса успела поговорить с братом о том, что они с мужем хотят вложиться в его бизнес. Договорились встретиться вечером. Борис ушел с работы намного раньше обычного, заехал за женой и деньгами. Оказалось, войти в крупный бизнес не так сложно. Правда, Алиса благоразумно предложила не тратить всю сумму. Вложить половину.

Стоя в пробке, Борис перебирал пропущенные звонки и сообщения в телефоне. Сменившийся цвет светофора и последовавший немедленно гудок стоящей сзади машины заставил его испуганно дёрнуться. Палец непроизвольно нажал на «Тихона» в списке последних звонков. Прошло несколько гудков, которые Борис не заметил. Не заметил он и того, что Тихон ответил на звонок. Поалёкал. Положил трубку и тут же перезвонил.

— Борька, ты звонил?

Борис довольно быстро всё понял, но признаться в случайном наборе почему-то постеснялся.

— Да! Тихыч, мы же хотели пива попить.

— Я через час освобожусь. Приезжай на Пречистенку.

Тихон не спрашивал, он сообщал.

Алиса удивленно посмотрела на мужа. Он показал ей пантомимой, что ничего не может сделать.

— Да, слушай, я с Алисой буду. Ничего?

— А Алиса — это кто?

— Алиса — жена.

— Жена — это прекрасно! Приезжай с женой.

Тихон повесил трубку.

— Ты отказаться не мог?

— Ну как? Он мне этого олигарха подогнал.

— Ладно. Позвоню брату, что завтра привезём деньги.

Алиса набрала сообщения, прочитала пришедший ответ.

— Завтра. Договорилась. Блин, Борь, ну почему у тебя всё вот так — через жопу?

— Я случайно набрал.

— Так бы ему и сказал!

— Это как-то некрасиво, что ли.

— А переться в ресторан красиво? Он же наверняка не в «Му-Му» зовёт. Для таких ужинов нужен костюм, платье, туфли, макияж, маникюр. Мы в ресторане с тобой не были сколько лет?

— Ну, перестань. У тебя шикарная причёска, платье — просто с ума сойти!

— Борь. Я женщина. Я хочу, чтобы меня любили, баловали. По крайней мере, о том, что вечером иду в ресторан, я хочу знать хотя бы за сутки.

— Ну, прости. Что мне сделать?

— Да ты всё уже сделал. Ладно. Надеюсь, там будет темно.

— Алиска, ты лучшая.

— Я знаю, Борь.

— Я тебя не достоин.

— Я в курсе. Ладно, засранец. В ресторан так в ресторан!

Алисе перегнулась и поцеловала мужа в щёку. Он попытался провести рукой по её рыжим волосам, погладить по голове, поцеловать в губы, но попытка была гневно пресечена. Опустив солнцезащитный козырёк, она открыла зеркало. Достала из сумки помаду, тени и, напевая, начала краситься.

Настроение Бориса улучшилось. Всё-таки у него необыкновенная жена. Это не стервозность, как думают многие их знакомые. Это страсть. Если бы они знали, что у них иногда происходит дома наедине, причём далеко не всегда по ночам и в супружеской постели, они бы поняли, почему, несмотря ни на что, Борис смотрит на жену с такой любовью.

Глава 11. Ужин

Ресторан оказался большим, уютным и пустым. Немногие заходили сюда среди недели. Стиль интерьера не пытался перенести посетителей ни в Прагу, ни в Дубай. Он был исключительно уникальный. Могло показаться, что ресторан вообще родился из дизайна — сначала придумали интерьеры до мельчайших деталей, а потом захотели показать их публике.

Тихон уже сидел за столиком, когда приехали Борис и Алиса. Он великодушно успокоил их, убеждая, что сам пришёл пять минут назад, но практически съеденный салат и наполовину опустошённая бутылка вина намекали на то, что он здесь не менее получаса.

— Сегодня мало гостей — на кухне один повар. Я заказал ужин, чтобы не ждать. Вы не против?

Тихон посмотрел на Алису.

— Я только за, — Алиса почему-то смутилась.

Она видела его в первый раз и ждала чего-то другого. Высокомерия, плохо скрываемого под показной скромностью? Шикарно одетого и ухоженного богача? Тихон же оказался очень простым, прямолинейным и доброжелательным. Он не пытался произвести впечатление. По сравнению с ним Борис был одет как свидетель на свадьбе: костюм, ботинки, сорочка, галстук. Тихон не затруднял себя выбором гардероба. Джинсы, джемпер, простые кроссовки. Вопреки ожиданиям, смарт-часы, а не золотой «Ролекс».

Официант с великолепно развитой щедрыми чаевыми интуицией начал приносить блюда. Алиса боялась, что ей принесут то, что она не любит, и ей придётся изображать аппетит. Но Тихон поступил остроумно — он заказал блюда эфиопской кухни. Не знакомые большинству гурманов. Удивительные ароматы предвосхитили появление экзотических угощений на столе.

— Так, это называется тыбс, — Тихон указал на керамическую жаровню, в которой томились кусочки мяса, подогреваемые углями.

— Это, — Тихон указал на блюдо с лепёшками, — ынджеры. Надо есть так.

Тихон обмакнул лепёшку в острый соус, положил несколько кусочков ароматного скворчащего мяса и отправил в рот.

Алиса наблюдала за его манипуляциями с плохо скрываемым любопытством.

— Тихон, я поражена! Вы так хорошо разбираетесь в эфиопской кухне?

— Ничего подобного! — он рассмеялся. — Я, пока вас ждал, нашёл в интернете. На самом деле, кроме пары слов, ничего не успел прочитать.

Борис, всё это время чувствовавший себя исключённым из диалога, взял лепёшку и щедро приправил её соусом. Соус оказался обжигающе острым. У него перехватило дыхание, из глаз покатились крупные слёзы.

— Милый, ты как ребёнок, — Алиса встревоженно начала искать, чем можно помочь мужу. Кроме вина, на столе ничего не оказалось. Она уже налила его в бокал, но Тихон её опередил.

— Не надо. Будет хуже. Борька, потерпи секунду — сейчас кумыс принесут.

И правда, официант уже приближался к столу с кувшином и тремя стаканами.

Жадно осушив полный стакан, Борис, наконец, пришёл в себя.

— Старик, ты слишком много взял. Надо сначала пробовать по чуть-чуть. Нельзя так жадничать.

Официант поставил на стол большое круглое блюдо с тринадцатью закусками. Многие оказались привычными, но с другими названиями, некоторые — совсем незнакомыми. На столе появилось вино, бокалы незаметно наполнялись невидимкой-официантом.

Тихон радостно, по-детски пробовал каждое блюдо, делился ощущениями.

Алиса очень стеснялась входить в этот ресторан — её пугал риск запутаться в выборе правильной вилочки, ошибиться в оценке букета вина. Но этому человеку удалось наполнить интерьер дорогого места атмосферой дружеской вечеринки на кухне. И ведь для него это было абсолютно естественно. Она переживала, что будет выглядеть как чучело в платье, явно не дотягивающем до статуса вечернего, а сейчас она стеснялась Бориса в неуместном костюме с галстуком.

Тихон рассказал Алисе, что когда-то учился с Борей в одном институте. Даже в одной рок-группе пели, правда, недолго.

— Мне почему-то Боря не рассказывал, что играл в группе.

— Потому что он не играл, — рассмеялся Тихон. — Он тексты писал. Пока писал — норм. Но он сказал, что мы уроды и неправильно их поём. Должен петь сам.

— О! Я знаю, как он поёт! — Алиса рассмеялась.

— Дураки вы! — Борис смущённо отпил вино.

Он посмотрел через стекло бокала на Тихона, угощающего Алису очередным набором закусок и соусов на лепёшке.

Он Тихона лет двадцать не видел. А тут встретил случайно в своём агентстве. На переговорах. Такого лоснящегося, гордого, состоявшегося: «Куда мне до него? Разные социальные классы. А оказывается — он вот такой. Разный. Наверное, это правильно. Надо уметь разделять. Как-то я, кажется, накидался».

Тихон уловил состояние Бориса. Он оплатил счёт как-то незаметно, деликатно, между прочим. Борис даже не мог нафантазировать, сколько стоил ужин — меню им ни разу не приносили.

Глава 12. Увлечение

Вечерняя Москва по-своему прекрасна. Особенно если хорошая погода и до дома можно дойти пешком — про машину на парковке ресторана из-за выпитого можно забыть.

— А ты чем увлекаешься? — Борису захотелось дружить с таким великодушным, добрым, лёгким человеком. Они не общались с института — на самом деле сейчас рядом с ним совершенно другой, незнакомый человек. Но, чем чёрт не шутит — может, он тоже рыбак или грибник. Найдётся общее хобби.

— В основном женщинами, — признался Тихон. — Они же прекрасны!

Алиса с Борисом как-то синхронно поняли, что это не шутка. Хобби, конечно, увлекательное, но вряд ли Алиса его одобрит.

— Ну, я тоже люблю прекрасное, — Алиса попыталась сгладить неловкость.

— Вы тоже увлекаетесь женщинами? — Тихона веселила перспектива дискуссии. Его забавляло поведение людей, оказавшихся в подобной ловушке.

— В основном я увлекаюсь Борей.

— Старик, я не знал тебя с этой стороны!

— Но-но! С этой стороны у меня всё в порядке!

— Алиса, если хочешь, чтобы у Борьки блестели глаза и хвост был пистолетом — не лови его на флирте с другими бабами! Мой тебе совет. Он тебе, как виноватый школьник, будет все желания исполнять.

Алиса напряглась. Шутки кончились. Тихон метко ударил в самое больное место — страх потерять Бориса.

— Эх, Тишка, — Борис пнул пустую банку возле урны, — какие бабы? На работе заказчики за жопу держат, дома Алиска кукушонка крутит.

Алисе стало неприятно. Получается, что муж готов ходить налево, стоит ей хоть немного ослабить хватку? Как бы он с ней не потому, что обожает, а только благодаря её ревности? Но как она может не ревновать? Это её мужчина! Они же вместе столько лет! Она для него готова сделать и делает что угодно. Чтобы он был счастлив. Чтобы ему было хорошо. И она должна мириться с тем, что заботу, нежность, любовь он будет носить не в дом, созданный вместе, а к непонятным шлюхам?

Начал накрапывать дождик. Не сильный, но раздражающе мелкий. Шли молча.

— Неприятно как-то. Давайте зайдём куда-нибудь? — предложил Борис.

— Галерея, — Тихон показал на стеклянные двери недавно открывшегося небольшого выставочного центра. — Пошли посмотрим?

Глава 13. Аукцион

В галерее не было ни одного человека. Тихон, Борис и Алиса как-то робко и неслышно переходили из одного зала в другой. Их больше поражало помещение в стиле модерн, чем развешанные картины.

— Борь, подержи сумочку, — произнесла Алиса шёпотом. Боря послушно взял её и стоял по стойке смирно, пока жена стирала бумажной салфеткой капли грязи с туфелек.

— Тебе обязательно это делать? — прошептал Борис немного недовольно.

— Не кричи на меня!

Подошёл Тихон.

— Вы чего шепчетесь? — спросил так же шёпотом.

— Не знаю. Музей, — Борис кивнул на зал.

— И что?

Тихон раскатисто рассмеялся.

— Это для нас музей! Чего вы постоянно сдерживаетесь? Пытаетесь соответствовать, не создавать проблем? Вам реально нравится так жить?

Такое ощущение, что Тихон живёт в какой-то параллельной реальности. В ней нет пробок, людей, соседей, проблем. Он живёт легко — ведь ему не надо беспокоиться о том, что о нём подумают окружающие. Его никто не окружает.

Алиса почему-то наградила мужа осуждающим взглядом. Непонятно. Вот сейчас что не так он сделал? Она догнала Тихона. Борис пошёл следом, всё ещё с женской сумочкой в руках.

Выставленные картины были яркими, даже аляпистыми до абсурда. Каждую приходилось тщательно рассматривать и строить догадки. Но, как оказалось, это весело!

— Кошка! — Тихон уверенно показал на фиолетовую палку. — Это хвост.

— А глаза? — спросила Алиса.

— Вот же, один красный, другой зелёный.

— А этот синий? Третий? — Алиса громко рассмеялась.

— Прочитаем название? — попытался решить спор Борис.

Они приблизились к сопровождающей произведение табличке: «Неопределённость. Автор: Евгений Тур».

— Блин! Он не прав! Это же кошка! — Тихон не сдавался. — Он сам не знает, что нарисовал.

— А ты знаешь? — заинтересовался Борис.

— Ты думаешь, автор решает, что на картине?

— А кто же? — Алиса удивилась.

— Искусствоведы, критики, оценщики, зрители. Нет?

— Но он же лучше знает, что рисовал.

— Ничего он не знает. Художник — проводник искусства, а не создатель.

— Потрясающая концепция, — Борис почувствовал, как в тепле помещения от лёгкой усталости и алкоголя начал заплетаться язык.

— Ну ты же согласен, что ценность любого произведения определяет не художник, а покупатель его мазни?

— Мальчики, не ссорьтесь, — Алису забавлял этот безобидный спор.

— Подожди. Тиш, ты хочешь сказать, что Рембрандт писал мазню, и только покупка его холстов кардиналами сделала его великим?

— Да. Если бы они покупали какого-нибудь их Кандинского и его картинами украшали соборы и спальни, картины Рембрандта стоили бы не дороже холста и потраченных красок.

— А что тогда искусство?

— Борь, да что угодно, за что ты готов заплатить и убедить толпу болельщиков, что это шедевр.

— Стой, это важно! А здесь есть шедевры? — Борис показал на картины в зале.

— И да, и нет. Я не знаю. Ты можешь выбрать любую картину, и окажется, что она выражает что-то там. И бесценна почему-то там. Нет?

— Алиса, — Борис обратился к жене, — тебе какая картина нравится?

— Не знаю. Возможно, эта, — Алиса показала на портрет мужчины в ярких кругах неестественных цветов.

— Девушка! — Тихон позвал сотрудницу галереи. — Эта картина — шедевр?

— Молодые люди, это галерея. Здесь все картины — шедевры.

— Их оценивали?

— Да, безусловно.

— Ну а эта — она особенная?

— Да, почему нет.

— А сколько она стоит?

— Я сейчас посмотрю.

— Тиш, ты чего?

— Подожди. Я тебе покажу, как появляются шедевры.

Девушка вернулась с каталогом.

— Это работа автора От Чинамбо. Пять тысяч.

— Прикольно. Японец. Удивительно недорогой, — Тихон не ожидал столь низкой оценки представленных работ. — А во сколько оценивают его самую дорогую картину у вас?

Девушка полистала каталог.

— Его работ больше нет. А из представленных в галерее самая дорогая — семь тысяч.

— Отлично. Они же продаются?

— Тихон, ты с ума сошёл, это выставка.

Борису показался вопрос абсурдным. Но девушка явно не удивилась.

— Да. Их можно купить.

— Хорошо. Я покупаю вот эту за пять тысяч.

Борису стало так обидно! Он восхищался и завидовал Тихону. Той лёгкости, с которой он может получить абсолютно всё. Непоколебимой уверенности, что всё продаётся. И продаётся ему.

— А я за шесть! — Борис удивился своей реплике не меньше Алисы.

— Зачем ты это делаешь? Пусть покупает, — попыталась она его остановить.

— Потому, что хочу.

— Ты с ума сошёл?

— Борь, я избавлю тебя от семейной драмы. Девушка — десять. — Тихон красивым жестом достал пластиковую карточку.

— Молодые люди. У нас только наличный расчёт.

— Тогда я покупаю за тринадцать! — Борис ликовал. В сумочке Алисы, которую он всё ещё держал в руках, лежали не доехавшие до её брата деньги на бизнес.

— Ой, идиот, — Алиса отошла в сторону.

Тимофей и Борис смотрели друг на друга. В глаза. Сейчас Борису показалось, что всё великолепное великодушие Тихона — не более чем удобная маска. Он увидел, какой он на самом деле — безжалостный, властный, решительный. Победитель. Видение продолжалось всего миг. Но этого хватило, чтобы счастье тёплой волной окатило Бориса от макушки до кончиков пальцев на ногах. Он победил Тихона! Победил честно!

— Покупаете? — вмешалась сотрудница галереи с каталогом в руках. — Хорошо, я попрошу её снять и оформлю чек.

Она ушла и вернулась с охранником и рулоном пузырчатой плёнки. Картину сняли. Охранник принялся упаковывать. Всё это время Тихон, Борис и Алиса стояли в разных углах галереи. Тихон что-то читал в смартфоне, Алиса, отвернувшись, делала вид, что рассматривает картину с, возможно, кошкой.

К Борису подошла сотрудница. Он достал из сумочки Алисы конверт с деньгами и протянул. Девушка открыла его, вынула пачку евро.

— Здесь много.

— Ровно тринадцать тысяч.

— Вообще она стоила изначально пять тысяч рублей.

Борис обрадовался ещё сильнее. Он понял, что может купить её за гораздо меньшие деньги. Невероятно удачный поворот. Он уже вытащил две купюры по сто евро и протянул девушке, когда к нему подошёл Тихон:

— Всё нормально? Хватает? — он усмехнулся.

— Вполне, — при Тихоне нельзя упоминать, что картина продаётся в рублях. Нет! Всё! Он победил! Здесь и сейчас он лучше, богаче, решительнее Тихона. Он — альфа!

— Девушка, всё правильно — я пересчитал. Как говорили — тринадцать тысяч евро.

Девушка пожала плечами.

— Чек в рублях будет.

— Без проблем.

— Поздравляю, Борис. Ты стал искусствоведом. Определил текущую реальную стоимость.

— Спасибо, Тихон.

Борис оглянулся. Алисы в галерее уже не было.

— Она уехала. Я вызвал ей такси. Что-то находишь, что-то теряешь. Так бывает, старичок.

Глава 14. Художник

Борис не считал, что он опаздывает на работу. С его точки зрения всё справедливо — он засиживается допоздна, когда заканчивают работу даже ночные уборщики, и имеет право прийти немного позже остального офисного планктона. Но с точки зрения коллег он ведёт себя вызывающе. Особенно их злит, когда на едкие замечания: «Боренька! У тебя глазки красные и личико помятое — опять бухал?» — он отвечает в духе: «Я плакал над твоей бездарно прожитой жизнью! Я мог бы сказать, что ты закопал свой талант, но у тебя его, скорее всего, и не было». Форму выражения своего превосходства Борис находил для каждого персональную. Нет, он никогда не хамил первым, он защищался.

Из-за того, что машина осталась на парковке ресторана, пришлось ехать на метро. Не выспавшийся на кухонном диване Борис опять опоздал на работу. Страшного в этом ничего не было — определённые привилегии давало его положение талантливого сотрудника.

— Привет, художник!

— Привет!

Откуда они знают? Блин. Надо было посмотреть «Фейсбук» Тихона. Наверняка оторвался по полной. Хрен с ним. Главное — картина у меня, а не у него.

— Борис, вас шеф искал, — помощница главы агентства перехватила Бориса на половине пути к рабочему компьютеру.

— Скажи, я через полчаса зайду.

— Он просил немедленно.

— Хорошо, можно, кофе себе сделаю?

— Думаю, нет. Он просил вас зайти немедленно.

Борис прошёл в глубину офиса между столов к тому, за которым работал Директор. Сегодня он стоял перед окном и излишне внимательно рассматривал город. Руки сцеплены за спиной, ноги расставлены. Он напоминал отважного капитана, смело смотрящего на надвигающийся шторм. Борис деликатно покашлял.

— Борь, скажи честно — ты мудак? — спросил Директор, не оборачиваясь. Сотрудники замерли, прекратили дела.

— Не исключено.

— Ты совсем долбанулся, художник хренов?

— Это мой выбор, мой поступок, какая вам всем разница?

— Ты охренел?! — шеф вышел из себя. Просто взорвался. — С нами порвали контракт на рекламу кетчупа. С нами порвали контракт на наружку РЖД. Нас послал в жопу «Детский мир». Даже твои сраные прокладки отозвали контракт и требуют компенсацию морального вреда. Ты, скотина самодовольная, всех нас смыл в очко.

Борис лихорадочно пытался понять — как покупка картины могла сломать весь рекламный бизнес.

— Это же просто картина. Я купил её. За свои деньги.

— Какая на хрен картина! Придурок! Как вы додумались, два обмудка, сделать это? Харитон тебя, кстати, сдал сразу — сказал, это твоя идея.

— Какая идея?

— Ты реально придурок? Вы на хрена в кетчупе таракана нарисовали?

Борис с трудом вспомнил маленькую шалость. Сколько времени-то прошло! Внутри всё похолодело. Конечно, они часто проказничают, но, как правило, шуточные версии оставляют во внутренней папке. Клиентам никогда эти варианты не отсылают.

На мониторе шефа был развёрнут пост с увеличенным фрагментом плаката и названием «Национальный рецепт — кетчуп с тараканами». Компанию-производителя соуса буквально потопили дизлайками. Кроме этого, в ленте постоянно звякали новые сообщения. И это не слова понимания и поддержки.

— Послушайте. Он должен был удалить эту версию, прежде чем в печать посылать.

— Боря. Он никому ничего не должен. А ты, скотина, мне должен столько, что даже смысла нет считать. У тебя ни квартир, ни органов не хватит.

— Блин. Как нашли-то?

— А ты почитай, будет время. Кстати, времени у тебя теперь навалом — я гарантирую, после такого пиара тебя даже деревенская газета на работу не возьмёт. Ты — проклятый.

На ватных ногах Борис шёл от шефа. Коллеги, даже те, кто ещё вчера пытался найти его расположение и дружбу, провожали с усмешками и комментариями. Кто-то даже снимал на телефон.

Глава 15. Изгой

На скамейке в парке перед офисным центром Борис пытался справиться с сердцебиением. Непослушными пальцами он набрал жену.

— Алиса. Я… У меня проблемы.

— Да, с башкой. Борь, что это было?

— Я, — голос дрожал, — я заигрался. Мне показалось, что я всё могу, всё контролирую.

Алиса молчала в трубке.

— Я отвезла деньги брату. Тебя впишут в соучредители. Поздравляю.

— Ка-какие деньги?

— Тринадцать тысяч, которые мы ему пообещали.

— А, — мысли Бориса никак не хотели соединяться в стройные цепочки. — Какие тринадцать тысяч? Ка-какие учредители?

— Борь, ты нормально? — недовольство в голосе Алисы сменилось искренним беспокойством.

— Я — да. Да. Машина. Забрать надо.

— Борь, поговори со мной, пожалуйста.

— Я. Я приеду. Всё расскажу. Плохо мне как-то. Совсем.

— Не езди никуда. Скажи, где ты? Я приеду! Если совсем плохо — вызови скорую!

— Нет. Не так. Внутри. Накосячил.

Алиса задумалась. Несмотря ни на что, Борька хороший муж. По крайней мере, с ним точно интересно. Да, он иногда похож на ребёнка. Капризного, обидчивого, но искреннего, стеснительного. Она знала, какой он на самом деле. Как ему мучительно хочется другой, яркой жизни. Как много он делает для того, чтобы стремления привели к результату.

— Боренька, приезжай домой. Тебе надо передохнуть. Ты же умный, талантливый, добрый. Ты всё придумаешь!

— Нет. Машина. Заберу. Надо.

Борис закончил вызов, не дожидаясь возражений и уговоров Алисы.

Некоторое время он смотрел на телефон в руке. Надо было кому-нибудь позвонить, просто поговорить, даже не надеясь особо на помощь и поддержку. Но звонить было некому. Не было друзей, с которыми можно поделиться, которые ради него бросят дела и примут таким, какой он есть. Помогут выбраться из болота.

Не вполне понимая, как и куда он идёт, он отправился по мокрым улицам искать вчерашний ресторан. По крайней мере — какое-то полезное действие. Осознанное. Нужное. Выполнимое.

Глава 16. Вызов

Телефон требовательно зазвонил в кармане. Борис надеялся, что это Алиса — решилась найти, приехать, обнять, встрепать волосы и сказать: «Дурачок ты мой! Погнали домой. Залезем в тёплую ванну вдвоём. Выключим телефоны. У меня вино припрятано хорошее». Он с надеждой посмотрел на экран. Это была не Алиса.

— Борис, это Семён.

На экране действительно контакт был подписан именно этим именем. Сконцентрироваться не получалось. Кто это?

— Мы договаривались, что вы пришлёте план рекламной кампании для Иннокентия Владиславовича.

— Иннокентия. Владиславовича.

Точно. Это же помощник кандидата с рыбьими глазами. Неужели такие совпадения действительно бывают? Вселенная решила окончательно его утопить в неприятностях?

— Мы хотели бы посмотреть, — продолжил Семён.

— Я. В голове. Не записываю мысли. Я напишу. Мне казалось, мы договорились на большее время.

— У нас сроки. Вы можете приехать.

— Сейчас не смогу. Я в городе. Машины нет.

— Борис. Это был не вопрос. Мы вас ждём.

Как? Неужели он забыл про то, за что взял деньги? Он же что-то искал. Даже заметки делал. Были какие-то идеи, но какие? Нужно ехать — эти люди сильно не любят, когда их игнорируют. Будем импровизировать.

— Я скоро приеду, — последнюю фразу Борис сказал в замолчавший телефон. Собеседник окончил разговор намного раньше.

Нужно вызвать такси. Но он в сквере. В каком? Где его забрать?

Борис запустил приложения вызова такси. Конечный пункт. Куда ему надо приехать-то? Он ехал по навигатору. Значит, адрес сохранился. Переключаясь между окнами приложений, он наконец нашёл в истории поездок нужный адрес. Выбрал его, и навигатор проложил к нему маршрут. Но ему же нужен только адрес! Двигая вдоль зелёной с красными прожилками пробок линии карту, он дошёл до конечной точки. Попробовал увеличить, но промахнулся и увидел весь маршрут на вмиг уменьшившейся карте Подмосковья. С седьмой попытки ему удалось увеличить улицу, на которую нужно приехать. Шевеля губами, запомнил её название. Переключился в приложение вызова такси. Ввёл улицу по памяти. Выпал список номеров домов. Вернулся в навигатор, который показывал уже не конечную точку предполагаемого путешествия, а место, в котором он находился прямо сейчас. Повторив манипуляции, Борис прочитал номер дома на искомой улице. Вернулся к заказу такси. Выбрал номер нужного дома. Программа предложила выбрать конечный пункт.

— Так я же тебе только что его написал!

Борис чувствовал, как в висках ещё сильнее запульсировала кровь.

Вернулся на первый экран. Всё правильно. Он выбрал не тот адрес. Вместо «Куда» он ввёл данные в поле «Откуда». Так. Надо просто переписать адрес. Это заняло некоторое время. Мелкие брызги дождя падали на экран. Борис стоял посередине дорожки, постепенно промокая и замерзая. В хорошую погоду он наверняка мешал бы прохожим. Но в такую сырость здесь никого не было. «Такси приедет через 15 минут», — сообщение на экране оповестило его об успехе операции. Борис расслабился, убрал телефон в карман. Стал ждать машину. Абсурдность положения он понял, когда на телефон пришло сообщение: «Такси приедет через минуту». Некоторое время он смотрел на экран с приближающейся пиктограммой. Машина подъезжала к начальному пункту маршрута, который был в пятидесяти метрах от конечного. Получается, он вызвал такси к тому месту, куда надо приехать? «Надо изменить заказ!» Борис попытался ввести новую стартовую точку — то место, где он находился сейчас, но у него ничего не получилось. Программа настойчиво сообщала обратным отсчётом о скором прибытии машины. Когда пиктограмма остановилась, он заметил кнопку «Отменить заказ». Нажал. С карточки списались деньги. Заново начал вводить данные поездки, и это заняло ещё минут десять.

«Борис, через какое время вы приедете?» — сообщение от Семёна перекрыло интерфейс программы вызова такси. Борис чертыхнулся. Написал в ответ: «Я в дороге, скоро буду». Закрыл мессенджер и вернулся к поиску такси. «Борис, напишите, пожалуйста, точное время». «Через час». Ввод данных поездки пришлось начинать сначала.

Наконец ему удалось правильно выбрать и конечную точку, и определить, откуда его забрать. Ближайшее место, где он может сесть в такси, находилось возле одного из выходов из парка. Борис огляделся. Перед ним было четыре дорожки, убегающие в разные стороны. «Время поездки — 55 минут», — сообщила программа, когда он пытался понять, по какой из тропинок ему нужно идти к машине. Окончательно потеряв концентрацию и терпение, он пошёл по той, которая была левее остальных. Сверился с навигатором. Оказалось, он медленно, но уверенно идёт от места посадки. Развернулся. Сменил шаг на лёгкий бег. Сердце заработало чаще и громче.

Наконец, почти бегом, он нашёл выход из парка и увидел стоящую на аварийке жёлтую машину такси. Водитель, видимо, потерял интерес к пассажиру. Включил поворотник, чтобы влиться в неторопливый поток.

Борис, задыхаясь, размахивая руками, смог привлечь его внимание, когда машина уже оказалась на дороге. Под недовольные сигналы он попытался открыть заднюю дверь, но она оказалась заблокирована. Водитель из Средней Азии увидел, наконец, пассажира, попытался её разблокировать, но активные действия Бориса этому мешали. Он прокричал что-то на своём языке, но Борис его понял. Центральный замок щёлкнул. Борис впрыгнул на заднее сиденье, захлопнул дверь. Казалось, энергетика погони подразумевает, что такси, свистя покрышками, сорвётся с места и, как в шпионских фильмах, лавируя в потоке, полетит к цели. Но этого не произошло. Машина продолжила медленно тащиться в пробке. Борис сообщил водителю, что спешит, но ситуацию это никак не изменило. Всё, что сделал шофёр — поменял радиостанцию. Вместо льющейся из динамиков восточной музыки включил «Релакс ФМ».

Глава 17. Шалун

В машине не думалось. Тоска безысходности крутила в голове мысли, никак не относящиеся к выборам и кандидату. Он же читал что-то про него. Детей, кажется, любит. Может, ему придумать помощь в организации детского дома? Человек дела. Поддержка растущего поколения.

— Приехали, — водитель вывел его из оцепенения.

От ворот к дому пришлось идти под дождём — такси не пустили.

— Борис, я вас ждал. Иннокентий Владиславович на встрече. Можете рассказать и показать эскизы мне. В столовой, — Семён проводил в помещение, рассчитанное на приём полусотни гостей. Сели за длинный стол. — Рассказывайте.

— Я изучил профиль кандидата, — в голове пронеслось: «Даже кофе не предложили», — думаю, можно выстроить узнаваемость на помощи детским спортивным школам, садикам. Создать образ попечителя.

Семён безразлично, но очень внимательно смотрел на Бориса. Как будто ждал продолжения.

— Борис, у вас конкретный план есть?

— Да, — соврал он. — Компьютер дома остался. Если дадите какой-нибудь свой, напишу.

— Хорошо.

Семён вышел из столовой. Гулкие шаги затихли. Борис вытер влагу с волос и лица, поискал полотенце, но не нашёл. Посмотрел на шторы.

Зазвонил телефон. «Жена».

— Ты где? Я волнуюсь.

— Я. Мне пришлось уехать по работе.

— Зачем? Борька, тебе надо домой. Какая работа? Посмотри, уже поздно.

— Меня вызвали. Потом расскажу. Скорее всего, уже завтра приеду.

Некоторое время Алиса молчала, о чём-то размышляя и делая выводы.

— Береги себя, пожалуйста.

— Постараюсь.

— Целую!

Алиса отключилась.

Вернулся Семён с ноутбуком. На крышке пестрели наклейки псевдохакерской тематики. Жёлтые знаки биологической опасности, овалы, сложенные в портрет инопланетянина, слова, составленные из кириллических и английских букв, цифр, системных символов: «VeДRo», «I’d rather be phishing» под изображением рыбака, «Fuck OFF», вписанный в вытянутые для поцелуя губы, «Life has no», составленный из вырванных клавиш, и ещё куча нечитаемых с первого раза слов и фраз. Впечатление, что его взяли на время у подростка. Очень странный арт-объект, с учётом стиля окружающей обстановки.

Без лишней спешки и суеты Семён поставил ноутбук на стол перед Борисом. Открыл. Паролей не было. Из программ — офисный минимум. Ни одного документа, ссылки, ярлыка подключения к локальной сети. Стерильный компьютер.

— Я вас оставлю. Сколько нужно времени?

— Часа два.

— Хорошо, — Семён достал телефон, включил таймер на два часа. Как бы случайно показал экран Борису. Холодно, равнодушно, как инквизитор, отсчитывающий минуты до неизбежной казни, вышел.

Оставшись один, Борис начал лихорадочно вспоминать, что он искал, находил, записывал. Ведь были же какие-то мысли. Некоторые даже неплохие.

«Так. Тринадцать тысяч забрать у брата Алисы. Что ещё? Продать машину — небыстро, но возможно», — параллельно работе он прикидывал варианты, как соскочить с опасного проекта, на который у него физически нет сил и энергии.

Очередной тур поисков на сайтах добавил горячую новость: «Бухой кандидат дерётся с полицией. Смотреть до конца. Ахтунг! Громкий звук и мат». Борис посмотрел на время появления — произошло полчаса назад! Новость свежайшая.

Невменяемый Иннокентий Владиславович дрался с остановившими его инспекторами и называл их продажными мразями. Уверенный в себе и своей вседозволенности, он яростно сулил страшные кары, некоторые из них, в основном сексуального характера, он обещал совершить немедленно. В доказательство своей решимости он расстегнул штаны, достал детородный орган и властно велел к нему приникнуть ртами. Ржущий оператор едва держал смартфон — картинка дрожала, выглядела смазанной. В какой-то момент в кадр попал инспектор, извлекающий из остановленной машины двух девушек. Судя по ответам на вопросы — они, во-первых, проститутки, во-вторых, несовершеннолетние. Откуда-то из-за кадра вылетела бутылка и разбила лобовое стекло патрульной машины. «Под Кандагаром было круче!» — послышался пьяный крик Иннокентия Владиславовича. Видео оборвалось.

«Твою мать», — Борис уронил голову на стол и прикрыл её руками.

В столовую вошёл Семён. Степенно. Спокойно. Остановился. Посмотрел на поникшего Бориса и на экран открытого ноутбука.

— Борис Евгеньевич. У нас возникли некоторые сложности, которые требуют вашего оперативного вмешательства.

— Семён. Чем я уже могу помочь?

— Я вижу — вы уже в курсе. Нам рекомендовали вас как специалиста, способного вывести в топы любую чёрную кошку. Это ваш шанс себя проявить.

— Как? Иннокентий Владиславович уже себя проявил без моих рекомендаций.

— Понимаю вашу иронию. Он крайне много работает и очень устаёт. Случился нервный срыв. В наших, — Семён сделал паузу, посмотрел прямо в глаза, — в ваших силах изменить эту ситуацию.

— Я не знаю как.

— Я тем более. У меня иные компетенции.

— Это можно удалить?

— Вряд ли, но мы пытаемся на основании защиты персональных данных несовершеннолетних.

Безумие. Они бездушные киборги. Механизмы. Эффективные, расчётливые.

— Я предлагаю вам остаться сегодня в гостевой спальне, чтобы придумать нам эффективное решение. И утром я буду счастлив получить план рекламной кампании.

Семён развернулся и ушёл. Он не ждал никакого согласия. Он отдавал приказы и контролировал точность их исполнения.

В столовую вошла низенькая женщина, судя по чертам лица, откуда-то из Юго-Восточной Азии. Жестами она показала Борису, что ему следует идти за ней. Она не разговаривала по-русски и не понимала речь. У неё была чёткая команда, и она добросовестно, с дежурной доброжелательной улыбкой её исполняла.

«Интересно, как Семён отдаёт им приказы? Вряд ли они знают русский язык. Скорее всего, он выучил их наречие. Так логичнее и безопаснее».

Служанка провела его на третий этаж. В коротком коридоре было всего несколько дверей. На самой дальней от лестницы двери он увидел наклейку: «Contra spem spero».

«Как странно, — подумал Борис. — Значит, ребёнок действительно есть. И, судя по всему, играет в Counter Strike». Филиппинка открыла первую дверь в коридоре и настойчивыми жестами велела войти внутрь. Борис хотел спросить про ужин, но она, поклонившись со сложенными ладонями, быстро удалилась.

Комната оказалась небольшой. Кровать, письменный стол, стул, небольшой шкаф. На столике, скрывающем барный холодильник — капсульная кофемашина и электрический чайник. Две бутылки чистой воды. В холодильнике в основном конфеты, шоколадки, сладкая газировка. Никакого алкоголя. Скорее всего, эта комната предназначалась не для уважаемых гостей дома, а для друзей живущего здесь ребёнка, засидевшихся за играми допоздна.

Борис открыл ноутбук. Почему-то увиденная на дальней двери фраза не давала ему покоя. Как там было? «Contra spem spero». Ну, Contra — это понятно. Слово было написано в стилистике знаменитой игры, в которой, играя за спецназ или террористов, нужно сражаться за жизни заложников. «Spem» — скорее всего, трансформированное «sperm». «Кончаю от Контры? Или — кончаю в Контре?» А что зашифровано в «spero»?

Борис запустил онлайн-переводчик, который выдал результат перевода слова «spero», правда, с итальянского: «надеюсь».

Какая причудливая смесь. Получается: «Надеюсь кончить в Контре»? Или «Контра кончила, надеюсь?»

Борис решил ввести всю фразу целиком: «Contra spem spero». Перевод озадачил: «Без надежды надеюсь». Система определила латынь.

Странный дом. Ты всё ещё хочешь быть равным в этом социальном круге?

Глава 18. Побег

Глубокой ночью, разрываемый между необходимостью искать выход из кризиса и придумывать слоганы, Борис проверил в интернете текущее положение дел. Иннокентия отпустили — у него неприкосновенность. А вот девочек посадили за проституцию.

Показательная история. Они так со всеми — совокупляются и выбрасывают.

В блоке новостей появилось новое сообщение: «Крупный пожар в Подмосковье». Так, постепенно, новости становятся историей. То, что час назад вызывало гнев, через неделю даже не вспомнится.

Борис уснул. Просто отключился.

Ему показалось, что он спал очень долго. Настолько долго, что ни сны, ни мысли его не беспокоили. Тревожно всхлипнув, он поднял тяжёлую голову. За окном начинался рассвет. Нужно было что-то делать. Ощущение пристального, внимательного наблюдения не покидало. Голова гудела, кровь пульсировала в висках. Он включил кофемашину, но вовремя рассудил, что кофе ему сейчас точно не нужен. Да и не хочется. Хочется свежего во всех смыслах воздуха.

Борис вышел из дома во двор, чтобы прогуляться. Идеальный газон. Аккуратно подстриженные деревья. Охраны не видно, но, очевидно, она контролирует каждую дорожку. Захотелось спрятаться, раствориться. Например, в зелёной пене кустов. Чтобы никто не нашёл. Как в детстве: «Чик-чирик, я в домике». В кусты вела тропинка. Видимо, садовник протоптал её, чтобы ухаживать за растениями. За кустами оказалась небольшая полянка. На земле обнаружились окурки. Судя по виду — самокрутки. Судя по запаху — марихуана. Значит, зоркие глаза камер эту полянку не замечают. Отличное место.

Проведя на этом небольшом пятачке, окружённом плотными кустами, немного времени, Борис успокоился. Выход есть. Надо только его найти.

Выход и правда оказался рядом. Причём — буквально. В заборе возле поляны — калитка. За ней — тропинка. Борис вышел, ожидая вежливого оклика охраны, но рассветную тишину нарушало только пение ранних птиц. Он шёл между высокими заборами соседних участков, не оглядываясь. В этом действии было столько невероятной простоты и надежды, что Борис физически ощутил себя Тесеем, покинувшим лабиринт Минотавра. Дышать стало легче. Куда идти? Не куда, а откуда. От краха всего. Туда, где никто с тобой не знаком. Где можно быть кем угодно или не быть никем.

Тропинка вывела к асфальту. В утренний час дорога абсолютно пуста. Нужно вернуться в Москву. Это просто — нужно сесть на автобус. Но они вряд ли здесь ходят. Значит, надо идти туда, где ходят автобусы. Где люди спешат утром на завод, а вечером в спальный район к сериалам. Где повышаются цены на морковь. Где можно ненавидеть незнакомые страны и гордиться чужим вчера островом.

Размеренный шаг подчинил своему ритму удары сердца. Идти было просто приятно. Не думая, переставлять ноги. Охрана на воротах посёлка не обратила внимания на одинокого раннего путника. Мало ли странных людей выходили в столь ранний час из этих ворот. Их задача — не впустить непрошенных гостей внутрь.

За воротами началась длинная узкая хорошо асфальтированная дорога. Холмы и лес не позволяли увидеть перспективу. Возможно, к цивилизации простых, нормальных людей и была более короткая дорога, но, не зная её, наверняка легко заблудиться.

Солнечный диск уже полностью поднялся над горизонтом, когда Борис вышел к шоссе. Указатель сообщил, что до ближайшего Солнечногорска двадцать два километра. До Москвы — сорок. Почти в два раза больше. Борис захотел двигаться именно к Москве. Туда, где Алиса, которая его поймёт, успокоит, накормит. Где ресторан с одинокой, забытой машиной, обещающей скорость и свободу. Где надежда всё изменить. Да, этот путь длиннее, но направление правильнее!

Остановившись на обочине, Борис попытался поймать попутку. Мимо проносились в основном чёрные, отполированные дорогие машины. Через какое-то время, поняв бесполезность предприятия, он медленно пошёл вдоль дороги, лишь изредка поднимая левую руку, заслышав за спиной шум приближающегося мотора. Никто не остановился. Не проявил ни участия, ни любопытства.

Через какое-то время машин стало ощутимо больше — люди спешили на работу. Проезжая, они не притормаживали, обливая Бориса грязной водой из луж. Механическая ходьба отключила тревожные мысли. Подчиняясь ритму, он перестал перепрыгивать ямы. В какой-то момент ему показалось, что он спит на ходу. Бодрствовать осталась лишь та минимальная часть сознания, которая отвечает за контроль правильности направления движения.

Глава 19. Зарядка

— Можно зарядить телефон? — Борис обратился к хмурой продавщице кафе.

Окраина Москвы. Он дошёл. Ногами. Всего за три с половиной часа по обочине. За ним даже никто не гнался, хотя этот страх его не отпускал всю дорогу.

— Можно.

Женщина достала из-под прилавка зарядку для телефона.

— Она не подходит, — Борис сразу определил тип предложенного разъёма.

— А у тебя какой?

— У меня iPhone.

— Не. Такого нет.

Она потеряла к нему всякий интерес. Мало ли алкашей по утрам сюда заходят? Украл телефон. Хочет продать. Его проблемы.

Посетители маленького кафе возле автобусного вокзала в основном покупали кофе в бумажных стаканчиках и выпечку. Кофе был отвратительный — растворимый, самый дешёвый. Продавщица сыпала его сразу в стакан и заливала водой из электрического, никогда не мытого чайника. Воду она наливала прямо из-под крана, не беспокоясь о качестве. Сахар посетители насыпали сами из стеклянной литровой банки, пользуясь общей десертной ложкой. Этой же ложкой и размешивали. Многие по привычке перед тем, как положить её обратно, на грязную стойку, облизывали.

Борис вышел из кафе, ничего не купив. Осмотрелся. Автобусы забирали людей, толпившихся возле доски с информацией о маршруте, и увозили куда-то в серый грязный туман городских предприятий. Можно было отстоять в одной из очередей и, наконец, куда-то двинуться. Но куда они едут? Какой маршрут нужен ему?

Как забавно изменилась ситуация. Совсем недавно он не поехал бы ни на одном из этих автобусов потому, что брезговал оказаться в потной толпе работяг. Сейчас он был грязнее каждого из них. Он стеснялся в таком виде ехать в общественном транспорте среди пусть и скромно одетых, но чистых и опрятных граждан. Ирония была ещё и в том, что он давно не носил наличных денег. В кармане набралось рублей пятьсот сотенными купюрами, предназначенных для чаевых на заправках. На карточке деньги, конечно, были. Но, чтобы расплатиться, нужен работающий телефон. А он, оставшись без зарядки почти на сутки, отключился где-то в самом начале пути на Москву.

Можно просто вызвать такси. Но, чтобы его вызвать, опять же, нужен телефон. Значит, найти зарядку — первоочередная задача на данный момент.

Она нашлась в салоне связи. Некачественная, как всё продаваемое здесь. Но и стоила всего четыреста рублей. Борис воткнул её в разъём телефона. Продавец — в розетку. Через несколько минут на тёмном экране появилось «0%» и логотип надкусанного яблока.

— Продаёшь? — продавец логически сопоставил внешний вид посетителя и стоимость гаджета в его руках. — Могу за пять тысяч взять.

— Нет, не продаю. Он мне нужен. Можно зарядить?

— У меня нет.

Прыщавый продавец вытащил зарядку из розетки и, не сматывая провод, вложил в руки Бориса.

— В кафе розетка есть. Там зарядишь.

Борису пришлось вернуться в кафе. Возле единственного столика без стульев, на уровне колен, в стене действительно была розетка. Он воткнул в неё зарядку.

— Мужчина. Вы брать что-нибудь будете?

Продавщице не улыбалось терпеть у себя этого бомжа.

— Да, можно кофе.

— Пятьдесят рублей.

Продавщица пристально смотрела на Бориса, ожидая оплаты. Отойдя от столика, он положил на прилавок последнюю сторублёвую купюру. Получил сдачу мелочью, дождался напитка. Когда повернулся к своему месту, увидел, что столик заняли несколько крупных парней в кепочках и спортивных костюмах. Они выставили батарею пивных бутылок, раскрыли пакеты с закуской. Один из них уже крутил в руках телефон Бориса, пытаясь включить.

— Это мой.

Борис протиснулся между ними, чтобы забрать смартфон.

— Э! Братишка. Какой мой? Я нашёл первым — значит, мой.

— Я оставил, отходил за кофе.

— Не гони! Я пришёл с ним. Скажи, Яша.

Сосед, отхлебнув тёплое пиво из стеклянной бутылки, громко рыгнул и подтвердил:

— Отвечаю, братан. Ему мама подарила на днюху вчера.

Парни смотрели издевательски. Рядом с раскрытыми пакетами с рыжей рыбной стружкой валялись крышечки с открытых бутылок. Хмурый парней усердно пытался ударить по одной из них так, чтобы она подпрыгнула и кувыркнулась. Размеренные хлёсткие удары по столу. Им, скорее всего, не хотелось получить чужой телефон. Их возбуждало приключение — предстоящая драка.

— Парни. Мне сейчас очень хреново… — начал Борис.

— Так на, поправься! — главный открыл пиво и протянул бутылку Борису.

— Я не пью.

— Братан, ты нас обидеть хочешь? Я же от души! Ты чего! Попутал? — он холодно, не мигая, посмотрел в глаза Бориса.

— Я благодарен, поверьте, но мне очень нужен мой телефон.

— Да какой он твой, чепушила? Ты посмотри не себя. Тебе ж сказали! Это мой аппарат!

— Я понимаю вашу иронию, но прошу проявить милосердие.

— Ты чо сказал, терпила? Что мне надо тебе сделать?

Крепыш громко поставил бутылку на стол. Другие парни наслаждались зрелищем, отпивая пиво и громко гогоча.

— Ничего. Я хотел сказать, что мне очень нужен телефон.

— Да без б, братан. Давай продам?

— Но это мой телефон!

— Ты чо, быкуешь? Я не понял?

Борису стало всерьёз страшно. Сейчас бы он предпочёл иметь дело скорее с интеллигентной охраной Иннокентия, чем дискутировать с этими парнями. Один из них, лениво допив бутылку, неаккуратно бросил её на пол, повернулся к Борису и приподнял его за грудки. Посетители кафе предпочитали не замечать конфликта. Только продавщица забеспокоилась, что ей придётся отмывать бардак после драки.

— Так, засранцы! Драться на улице!

— Всё норм, хозяйка! Братишку обнимаем!

В кафе зашли два полицейских в форме. Посмотрели на молодых людей, пиво на столе.

— На продажу алкоголя лицензия есть?

— Они с собой принесли. Я им не продавала ничего, — хозяйка увидела знакомый алчный блеск в глазах стражей порядка.

Опытный прапорщик быстро понял, что с неё что-то получить будет сложно и хлопотно. В отличие от молодых людей.

— Так, молодые люди, документики предъявляем.

— Хорош, командир. Всё ровно!

— Я сказал, документы. Распитие алкогольных напитков в общественном месте.

— Так мы уже не пьём.

— Мне наряд вызвать?

— Тебе чо надо?

Прапорщик понимал, что трём слегка пьяным парням будет весело и приятно устроить драку с патрулём. Значит, конфликт надо выводить в конструктивное русло.

— По тысяче с каждого.

— Фига се! Пивка попили!

Продавщица почувствовала, что очередной конфликт гораздо неприятнее. Придётся не просто отмывать кровь с кафельных стен, но и ремонтировать мебель, а, возможно, и вставлять новые окна.

— Так. Вы можете выяснить на улице. У меня покупатели. Хозяин ругаться будет, — продавщица кивнула куда-то вверх.

Патрульный посмотрел на неё, поднял взгляд, увидел камеру над кассой.

— Молодые люди, давайте на свежем воздухе продолжим разговор?

Молодые люди тоже проследили за взглядом.

— Не ссы, командир. Пойдём, порешаем.

Парни взяли оставшееся пиво, свернули пакетики с сушёной рыбой. Направились к выходу. Один из них захватил телефон, но тот оказался привязан к проводу зарядки.

— Это мой телефон! — сообщил Борис.

— Бомжара гонит, начальник! Посмотри на него!

— Я могу разблокировать, ты сможешь? — Борис смотрел в глаза бугая.

Наблюдавший за происходящим прапор усмехнулся.

— Ты же понимаешь, если он разблокирует, я на тебя грабёж повешу? Это уже ни хрена не шутка.

Парень оценил ситуацию, посмотрел на Бориса, цыкнул и бросил телефон на кафельный пол.

— Дарю, бедолага! Не ссы, сочтёмся.

Компания вышла из кафе. Борис поднял телефон, который от удара покрылся паутиной трещин. На разбитом экране уровень зарядки показывал три процента.

Выяснять отношения с полицией компания остановилась прямо перед окном. Голоса иногда доносились через открываемые посетителями двери. Было забавно додумывать реплики по их обрывкам: «Я тебе божусь, паспорт…», «…поедем в отделение?», «…командир, давай решать здесь», «на вокзальную машинку пришлите…», «поехали, сучара!». В подъехавший уазик погрузили троих хулиганов. Один из них, залезая в машину, повернул голову, увидел наблюдавшего за происходящим через окно кафе Бориса. Задержался на секунду, что-то произнёс и провёл большим пальцем по своему горлу.

— Так, всё. Зарядил. Пошёл на хрен, — продавщица кафе бесцеремонно выгнала Бориса под моросящий дождь серых окраин мегаполиса.

Куда идти? Или бежать. Или спрятаться? На автобус денег нет. Вряд ли за пятьдесят рублей можно куда-нибудь уехать. Надо снять наличные. Для этого нужен банкомат с бесконтактной оплатой. На вокзальной площади его не оказалось — лишь киоски для пополнения счёта телефона. Отключая в кафе телефон от провода, Борис увидел на экране четыре процента. Этого хватит, чтобы снять наличку или поговорить несколько минут. Про вызов такси можно забыть.

Глава 20. На Москву!

Дорога была похожа на коридор — с двух сторон её ограничивали бетонные заборы, увенчанные кольцами колючей проволоки. Мимо проезжали автобусы, подбрасывая на ямах своих безразличных пассажиров. Переборов брезгливость, Борис выпил в кафе остывший кофе. Но сейчас он ощутил суровую расплату за свой поступок. Живот громко урчал. Можно было вернуться на автостанцию, где наверняка есть туалет, но возвращаться не хотелось. Он искал глазами укромный закоулок, но бетонные заборы шли сплошной стеной.

Внезапно пришла идея — можно кому-нибудь позвонить, чтобы его забрали отсюда. Борис остановился, напряг ягодицы. Включил телефон. Через несколько минут он загрузился, и сотнями начали сыпаться сообщения. Уровень зарядки уменьшился на один процент.

Звонок раздался внезапно и требовательно-резко. «Жена»

— Да!

— Борь, ты где?

— Я здесь. Иду.

— Где здесь?

Борис осмотрелся. Бетонные заборы, линии электропередач. Указатель «ТТК — 12 км».

— Я не знаю. Но я иду домой.

— Ты пьяный?

— Нет! Ты как?

— Плохо.

Внутри что-то оборвалось. Ухнуло, раскачав маятник сердца до опасной амплитуды.

— Ночью пожар был на заводе.

— На каком заводе?

— На нашем. Твоём, — поправилась Алиса. — Который брата. Завод сгорел.

— Как сгорел? — Борис пытался понять, но не получалось.

— Я не знаю, как. Во всех новостях пишут. Вертолётом тушат. Там люди погибли.

Борис закрыл лицо руками. Он понял, что речь идёт о предприятии Алисиного брата.

— Да что ж это такое-то! За что мне всё это?

— Я не знаю. Борь, приезжай, пожалуйста!

— Да. Я. Машина. Меня забрать надо.

Телефон пискнул и отключился.

Идти никуда не хотелось. Хотелось сесть прямо здесь, на грязной обочине. Проехавший мимо очередной автобус подпрыгнул на кочке, плюхнулся в лужу и обдал Бориса фонтаном грязной воды. Пролетевшая ворона что-то громко прокричала, и на его голову упал шлепок птичьего помёта.

Глава 21. Перспектива

Длинноногая, очаровательная девушка нежно погладила плечо Тихона, положила на него голову.

На заднем сиденье излишне роскошной машины очень приятно проехаться по вечерней Москве. Даже несмотря на небольшие затруднения. Здесь какая-то другая атмосфера. Идеальный микроклимат. Тепло, уютно, по радио негромко играет джаз. Девушке приятно находиться в компании сильного, уверенного мужчины. Он умный, успешный, приятно пахнет. Не вовлекает в свои дела рассказами о работе. Ценит её женственность, обаяние. Удивительный баланс личной свободы и искренней заботы.

Мягкой рукой Тихон погладил её ладонь. Нежно прикоснулся губами к виску и переключился на новости на экране в подголовнике переднего кресла.

— Сегодня в Подмосковье произошёл крупный пожар в мастерской известного в молодёжных кругах музыканта — Бочи Анамба, лидера группы «Бешенство матки». По предварительным сообщениям правоохранительных органов, пожар возник в результате бытового конфликта. В результате пожара здание полностью выгорело. В мастерской музыкант создавал картины, которые впоследствии продавал на благотворительных аукционах. Все картины уничтожены огнём.

— Секунду, — Тихон отстранил спутницу. — Я слышал это имя. Даже знаю, где.

Тихон набрал Бориса. «Аппарат абонента выключен…» Ещё раз — тот же результат. Как удачно, что первый импульсивный поступок оказался непродуктивным. Нужно действовать умнее, изобретательнее. Тихон отстранил спутницу. Она не обиделась, ведь она прекрасно понимала и принимала свою роль.

Когда в галерее Борис занимался покупкой картины, Тихон общался с его женой. Ему, наверное, хотелось как-то легонечко отомстить старому приятелю. Показать ей, что он способен о ней позаботиться лучше Бориса. Он предложил отвезти её домой на своей машине, но она отказалась. Странная реакция — она посмотрела на него так, как будто он предлагает ей секс на заднем сиденье. Будем честны, такой вариант мести промелькнул в голове Тихона, но это слишком прямолинейно, банально. Да и не хотелось ему романтических приключений в этот вечер. Договорились, что он вызовет такси. Алиса согласилась. Тихон заказал через приложение премиальный вариант. В качестве номера телефона пассажира он указал Алисин. Значит, в истории поездок он сохранился. Да!

— Алиса, привет!

— Кто это? — голос женщины тревожный, усталый, напуганный.

— Тихон. Друг Бориса, помнишь?

— Тихон, привет! — Алиса обрадовалась звонку.

— Не могу до Бори дозвониться — он рядом?

— У него неприятности какие-то. Двое суток дома нет. Должен уже приехать, — Алиса не сдержалась, заплакала.

Тихону неинтересны её маленькие трагедии. Как охотник, он уже вышел на след. Попутно происходящие драмы вряд ли смогут его отвлечь.

— А где он сейчас может быть?

— Машину хотел забрать с парковки.

— С какой?

— От ресторана, где мы сидели.

— А… От ресторана. Спасибо!

Глаза Тихона заблестели.

Он повернулся к спутнице, которая всё время разговора с любопыт-ством изучала ночную Москву за окном автомобиля. Дотронулся до руки, давая понять, что ей можно «вернуться».

— Солнце, хочешь в ресторан?

— Конечно, котик.

— Валера, поехали в «Амелию».

Машина повернула на узкую улицу, отделившись от потока. Водитель повёз хозяина по привычному маршруту.

Глава 22. Бар

Борис получил шанс узнать, сколько стоит посетить дорогой ресторан. Он пришёл за машиной уже к вечеру, но на парковке её не оказалось. Предыдущей ночью её утащил эвакуатор. Администратор решил, что кто-то схитрил и поставил свой автомобиль на гостевую стоянку, чтобы не оплачивать городской паркинг. Такое действительно было уже несколько раз.

К счастью, в ресторане не было посетителей, у бармена нашлась нужная зарядка для телефона, он узнал в Борисе спутника частого гостя.

В таких ресторанах постоянные посетители не редкость — они привыкают к кухне, обслуживанию. Специально строят маршруты с работы домой, чтобы поужинать в любимых местах. Но терпимость персонала к особенностям постоянных посетителей далеко не всегда распространяется на их гостей. В любой другой ситуации Бориса не пустили бы ни в один приличный ресторан. Тем более — в «Амелию». Но Тихона любили — он знал по именам многих сотрудников. Несколько раз, когда посетителей было немного, ему удавалось уговорить шеф-повара поужинать с ним. Они обсуждали специи и кухни мира. Спорили о происхождении тех или иных застольных традиций. С Тихоном было легко, весело. Несколько раз он заваливался поужинать в хоть и дорогом, но спортивном костюме. Один раз вообще пришёл в парашютной экипировке. С блеском в глазах рассказывал официантам, как это круто — прыгать в тёмную неизвестность ночного неба Подмосковья.

— Налей ещё.

Бармен послушно наполнил стакан виски.

— Что-то отмечаете?

— Поминки.

— Соболезную. Кто-то близкий?

— Ближе не бывает. Во мне умер ребёнок.

Борис опрокинул бокал в рот. Зажмурился, прислушиваясь к ощущениям.

К стойке подошла стройная, одетая в лёгкое платье и блестящий мех девушка. Села на высокий барный стул.

— Будьте добры — Сазерак.

Странный выбор для девушки. В состав коктейля входит коньяк, виски, абсент. Такими коктейлями обычно угощают мужчины, когда хотят побыстрее расслабить случайную знакомую.

Заказав довольно дорогой коктейль, она тут же уткнулась в телефон.

— Я угощаю, — пьяно сообщил Борис бармену.

Девушка отвлеклась, чтобы увидеть автора реплики.

— Я не нуждаюсь.

— Почему же? Все нуждаются друг в друге. Дайте мне шанс позаботиться о вас.

— Спасибо. Я обойдусь.

Телефон вновь полностью завладел её вниманием.

Глава 23. Мнение

Тихон выключил звук в планшете на подголовнике и набрал номер.

— Лейла?

— Тихон, привет!

— Скажи, ты слышала новость про музыканта сгоревшего?

— Нет. Сейчас посмотрю, — на другом конце защёлкали клавиши. — Анамба ушёл?

— Да. Скажи, он вообще известный?

— Вообще — да. Голос улиц. Малолетки в основном текут по нему. Я не слушаю такое.

— А как художник?

— Ну, написано — что рисует. Всё. Я не видела. Но на аукционах продавали его картины.

— Дорого уходили?

— Не очень. И то, скорее всего, из жалости.

— То, что он умер, стоимость может увеличить?

— Теоретически — да.

— А то, что все картины сгорели, делает оставшиеся ценнее?

— Возможно. Зависит от того, как обыграют смерть. Богатые рэперы любят проявлять сентиментальность.

— Если бы у меня, допустим, хранилась единственная его картина?

— К тебе домой припрутся паломники. Богема предложит купить, чтобы хвастаться. Я не знаю. Пригласят на телешоу. Будешь знаменит. А у тебя реально его картина?

— Сегодня будет.

Тихон вышел из припаркованного около ресторана автомобиля.

Игра началась.

Глава 24. Схватка

Бармен, смешивая коктейль, с любопытством прислушивался к диалогу подвыпившего, потрёпанного гостя с очаровательной дамой. Нечасто в столь изысканном месте услышишь столь банальные подкаты.

— Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?

— Веселюсь, — злобно, с нажимом ответила девушка, не отрываясь от телефона.

— Давайте веселиться вместе!

— Оставьте меня, пожалуйста, в покое.

— Это не весело. А мы хотим веселиться! Уи-и-и-и!..

Борис помахал над головой рукой.

Девушка пристально посмотрела в пьяные глаза Бориса.

— Мне кажется, я явно дала понять, что вы мне неинтересны.

— Ждёшь клиента побогаче, — буркнул под нос Борис и отвернулся.

— Что?! Ты что сказал, скот?

— Я сказал что-то не то?

Борис почувствовал физически, насколько ему трудно сдерживать ярость, накопившуюся за последние дни. Но положил подбородок на стойку, покрутил пустой бокал, в котором ещё осталось несколько янтарных капель.

— Вы же все одинаковые. Мы все одинаковые. Готовы раздвинуть ноги и отсосать за шанс получить сладкую конфетку.

Сумочка прилетела в затылок Бориса коварно и очень больно. Рассвирепевшая девушка била его отчаянно, изо всех сил. Когда атака сумочкой не привела к победе, она швырнула в него стакан. Следом пепельницу. Бармен вяло пытался это остановить, но ему было искренне интересно, чем закончится схватка.

К месту битвы подошёл Тихон.

— Солнце. Я тебя оставил на пять минут, и ты нашла себе кавалера?

Тихона искренне забавляла её ярость. Даже, скорее, страсть.

— Этот мудак меня блядью назвал. Застрели его!

— Борька, здоров! Жив?

— Тишка! Ты спас меня от позорной гибели. Спасибо тебе!

Тихон повернулся к спутнице:

— Детка, этот мудак знает, что говорит. Он знаешь какой? Он выборы делает.

Борису наконец удалось восстановить равновесие и сесть на высокий барный стул.

— Тихон, прости меня, что я твою жену блядью назвал.

— Так она и есть блядь. Дорогая, породистая. И её можно купить, как любого из вас. В смысле, из нас.

— И меня?

— Было бы желание.

— Купи меня, пожалуйста. А то у меня уже жопа болит. Особенно от Иннокентия Владиславовича.

Спутница Тихона уткнулась в коктейль, злобно сверкая глазами в сторону Бориса. Ничего не поделаешь. Быть женщиной трудно — большая конкуренция.

Тихон попросил у бармена бутылку виски, чтобы не беспокоить лишний раз. Добавил какие-то лёгкие, весьма условные, но чисто мужские закуски. Его спутница, к которой он вдруг потерял всякое влечение, насупившись, уставилась в телефон.

— Рассказывай, чего ты такой задумчивый? — спросил Тихон, разливая алкоголь в два бокала.

— Тихон, нет, Тихомир… или Тихонор? Как тебя полностью, кстати?

— Так и будет — Тихон. Удачливый с греческого.

— Фига себе! Так вот, Тихон! Я тебя обосрался, — у Бориса слиплись две главные мысли в одну неловкую фразу. — То есть — я тебя подвёл. Я обосрался.

— Как смог-то?

— Твой этот кандидат — Иннокентий. Короче. Я не знаю, как его вытащить. Я слился.

— Да, я слышал про Кешу. Он, конечно, тот ещё проказник, — Тихон о чём-то задумался. — Ну, если это всё, решим.

— Так если бы, — Борис отпил большой глоток виски без тоста и явного предупреждения. — На меня агентство обиделось.

— Они-то за что? Ты ж светоч!

— Да, нарисовали с художником таракана в кетчупе.

Тихон громко рассмеялся.

— И что? Кто-то заметил?

— Да все заметили. И клиенты, и покупатели, и Роспотребнадзор. Назвали меня художником и выгнали на хрен.

— Да, старик! Я смотрю, ты в искусстве разбираешься, — Тихон усмехнулся. Несмотря на кажущуюся расслабленность, глаза стали внимательно-холодными. Он пристально посмотрел на Бориса. — Ну хоть с картиной не прогадал.

— Хорош издеваться. Мазня ещё эта.

Тихон понял, что о смерти автора злополучной картины Борису ничего не известно. Для него картина — не более чем дурацкая выходка, о которой он мечтает поскорее забыть.

Борис закрыл лицо руками.

— Какой же я дурак! Мальчишка. Всё. Пора взрослеть, — отняв руки от лица, он повернулся к Тихону, — Тиш, у меня нет денег, работы, репутации. Посоветуй, как лучше: повеситься или утопиться?

— Ну, я бы на твоём месте продал себя на органы. Не знаю, как почки и селезёнка, но вот мозг твой точно бесценен.

— Думаешь, можно продать мозг?

— Думаю, да.

Борис задумался. Фантазия нарисовала картину извлечения органа из черепной коробки. Врачи почему-то представились бородатые, с подкрученными вверх усами и в пенсне. И в чёрных резиновых перчатках. В промелькнувшей фантазии главный хирург в светлом клетчатом костюме, бережно переместив пульсирующий извилинами мозг Бориса в большую эмалированную кастрюлю, повернулся к лежащему телу, сверился с карманными часами и чопорно произнёс: «Поздравляю, любезнейшие коллеги! Блестящая операция! Пациент жив, и теперь ему предстоит прожить прелюбопытнейшую жизнь!»

— Борь, тебе без мозгов неинтересно будет, — Тихон вывел его из задумчивости.

— А с мозгами страшно.

— Может, ты их используешь как-то не так? Я же помню тебя в институте. Тебе всё интересно было: писать программы, строить роботов, рисовать стенгазету. Ты когда роботов последний раз строил?

— Последние лет десять я только стенгазеты рисую.

— Так это знак! Карма толкает тебя на путь созидания.

— Какое созидание? Я торчу этому упырю деньги, которых уже нет!

— Когда потратить-то успел?