Бесплатный фрагмент - Однополчане

Однополчане

Все течет, все изменяется. Время бежит неотвратимо, меняя даже такие вечные темы, как мужская дружба. И не просто обычную дружбу, а братство, скрепленное войной и кровью. А может, и не было ни какого этого самого братства? А были просто обстоятельства, столкнувшие людей на кровавых и страшных дорогах войны. Заставившие мужиков держаться вместе, чтобы элементарно выжить.

Предчувствие, заложенное с рождения, выработанное годами, отшлифованное на войне и закрепленное на тяжелой морской работе, подсказывало Кириллу, что если не везет по мелочам, то обязательно подфартит в крупном. Снова он сбился с этим «подфартит» на уличный сленг. Но как не называй, а это проверено всей его короткой жизнью в количестве тридцати одного года. Может это и чертовщина, в которую поверил, находясь на границе жизни и смерти в уже далекой чеченской войне. Но она для него реально существует, она есть. А пока рассмеялся, не разжимая губ, над этим своим предчувствием. И выругался матом, что обычно никогда не делал. Сжал зубы и выкинул весь этот бред из головы, но не из сознания, к которому оно прилепилось намертво. Везение должно случиться вселенское, если судить по навалившимся на него проблемам и неприятностям масштаба не меньшего. Отгорбатить девятимесячный контракт в море, вернуться домой, чтобы стать счастливым и единственным обладателем любимой женщины. Чтобы надеть на ее пальчик золотое колечко, символ верности и долгой семейной жизни. А в результате полный облом мечтам и планам. Проще говоря, глухой нокаут.

А ведь ничего не обещало проблем и неприятностей. Все катило хорошо и предсказуемо, как и планировалось. Аэропорт, его красавица Людмилка с букетом ярко — алых роз. Горячая встреча, и не менее горячие деньки и ночи в объятиях своей почти законной любимой женщины. Они целую неделю не покидали квартиру, выходя изредка только за продуктами. А на восьмые сутки с добрым утром, вернее не добрым, поздравил в туалете его величество триппер, с вяло выраженными хроническими симптомами. Что говорило о лечении болезни от удовольствия антибиотиками. Вот так, не больше — не меньше. Это был гром с ясного неба. Ведь уже и заявление в ЗАГС было подано, и туристические путевки заказаны на один из островов Филиппин. Не мудрствуя лукаво, не слушая объяснений не состоявшейся жены, Кирилл выпроводил женщину из своей двухкомнатной квартиры, приобретенной по ипотеке. Кстати, еще не выплаченной, и не обставленной добротной мебелью. Как всегда в непроходных ситуациях, сжал челюсти до зубовного скрипа и отправился лечиться в государственный кожно-венерологический диспансер. Игнорируя частные клиники, обещающие исцелить быстро и качественно всего за неделю. Знает он эту быстроту и качество, как и круглую сумму за не гарантированный результат.

Две недели в стационаре. Уколы пенициллина каждые четыре часа болезнь от удовольствия вылечили. Еще месяц на гарантированные проверки, и вот моряк полностью свободен. Он один в пустой квартире. Ведь мебель хотели закупать вместе с любимой, чтобы все было взаимно и по вкусу.

Через неделю сидеть одному в пустой квартире не осталось сил. А до начала нового контракта больше четырех месяцев, как минимум. Ведь запланировал вернуться на свой рудовоз — балкер, на котором уже отработал три контракта. Да и в море идти особо не хотелось, где работа механика почти на износ. И не придумав ничего лучшего, Кирилл решил прокатиться до Сибири. Увидеться со своими лучшими друзьями, с которыми был повязан кровью, и с которыми не виделся почти два года.

Сказано — сделано. Вот только билет на вторую полку в плацкарте слегка не устраивал. Но что поделать, лето, пора отпусков. Хорошо, что хоть едешь. Не любил Кирилл спать, отрываясь от земли больше чем на метр. Но каких то двое суток разве проблема. И вот уже колеса стучат на стыках, вагон покачивается, как в легкую качку, при которой спать хорошо и спокойно. Даже июньская духота не помеха. Ехать в плацкарте не скучно. Перед глазами пассажиры, которые часто выходят — заходят. Обустраиваются на сутки — другие, как дома. Мужики облачаются в майки и шорты, а женщины в легкие халатики. И в основном Кириллу везло на попутчиков, но не в этот раз. Подтверждается, что его проблемы не окончились венерической больничкой. Нижнюю полку занимала мама с шестилетней дочуркой, которая потупив невинные глазки, смачно пукала на все купе. Мамаша демонстративно затыкала нос, беззлобно ругала любимое чадо, путая презерватив с противогазом, который надо одевать, чтобы не задохнуться. Малышка ехидно поправляла мамочку. Кирилл быстро спрыгивал со своего второго яруса и уходил в тамбур отдышаться. Воняло не только от этого невинного дитя. Девочка, кстати, как показалась мужчине, пукала специально, чтобы поиздеваться как над мамочкой, так и над остальными пассажирами. Уж больно внимательно и умненько она смотрела на окружающих после совершения своего вонючего акта. Остальные четверо мужиков на эту вонь внимания не обращали. Строители — мостовики возвращались домой после двухмесячной вахты при деньгах. Они слегка расслаблялись водочкой, закусывая ее дешевой колбасой, которая воняла на все купе не хуже этих пуков малышки. Жару и духоту закрытого пространства ни сколько не облегчали всего два открытых окна старого вагона. И когда вахтовики забывались тяжелым пьяным сном, то оглашали ночную тишину богатырским храпом. Первые сутки путешествия прошли, мягко говоря, в обстановке крайней напряженности и беспокойного сна. Слегка порадовала ночная прохлада, когда поезд оторвался от вязкой и влажной духоты Приморья. И второй день прошел легче. Как ни как, а моряк слегка адаптировался к окружающей обстановке. Девочка больше не пукала, мужики дремали, расслабившись пивчиком. Мама девочки дама весьма привлекательная. А когда облачилась в легкую футболку на голое тело, которая совсем не скрывала роскошных женских прелестей, то заставила участиться пульс мужчины. Он давно без женщины, без нежной и прекрасной ласки. Попутчица слегка одаривала Кирилла взглядом, но на предложение отобедать в вагоне — ресторане вежливо и твердо отказалась. Ей видно вполне хватало легкого кокетства. В общем и целом второй день прошел довольно быстро и не утомительно. Поезд подкатывал к Забайкалью, где особой жары не наблюдалось. Еще ночь, и первый этап путешествия закончится. Созвонился с Егором. Все отлично, тот дома. И как раз в отпуске. Рыбалка и охота обеспечены. Как и спокойный, расслабляющий, неспешный деревенский отдых. Слегка скрасил путешествие пятилетний пацан Матвей из соседнего купе. Ему пукающая малышка понравилась. И он не стал знакомство откладывать в долгий ящик. Не обращая ни на кого внимания, перебрался на нижнюю полку мостостроителя. На которой показал свои отличные физические данные, способные заинтересовать красивую незнакомку. Для начала, зацепившись за вторую полку, повисел минутку колбаской. Затем стал прыгать с полки вахтовика на полку мамаши с дочкой, чем испугал малышку. Та прижалась к мамочке, смотрела на пацана широко открытыми глазами. Но время, как говорится, и лечит, и все расставляет на свои места. Через пять минут девочка уже смотрела на пришельца не так испуганно. И вроде как, уже заинтересованно. А когда пацан сбегал в свое купе и принес девочке три шоколадные конфетки, сердце ее растаяло. Чем Матвей мгновенно воспользовался, оказавшись с ней рядом. Мамаша уступила ему свое место возле столика. Так как малышка до этого что то рисовала в большом блокноте, то она и парнишке предложила карандаш. Но ему, шустрому по жизни, это занятие было не по душе. Для приличия посидел минутку, зажав карандаш в кулаке, как кружку. Потом быстренько исчеркал всю страницу. А на робкие возгласы девочки, что мол, это не правильно. И надо рисовать совсем не так, не отреагировал. А сбегал в свое купе за очередной конфеткой. И уже через десять минут дети носились по вагону. От первоначального испуга у малышки при виде агрессивного и наглого кавалера не осталось и следа. А ближе к вечеру, когда мама с Матвеем выходили, девочка обняла и поцеловала мальчишку в щеку. Все в купе дружно рассмеялись. Вот так и покоряются женские сердца наглым и сильным. А перед этим мама мальчишки, спокойная и крупная женщина, устала уговаривать Матвея идти собираться. На что он ни как не реагировал, всецело покоренный юной попутчицей. Мамаше это надоело. И она, захватив сынулю подмышку, унесла в свое купе. Пацан от такого бестактного вмешательства в свою личную жизнь заорал на весь вагон. И через минуту снова был рядом со своей избранницей, от которой не отходил до конца поездки. Смотреть на детей было приятно.

Друг в отпуске и не встретил, что само по себе удивило и слегка напрягло. Что то не так. Такого никогда не было. Но это через полчаса выяснится. От вокзала до дома Егора всего ничего, каких то пара километров.

Егор дома и свободен. Что тоже резануло по душе легким непониманием ситуации. И не очень рад встрече старого друга и однополчанина. А вот это как раз и не показалось. Что — что, а общую обстановку Кирилл схватывал мгновенно и безошибочно. Жена Егора Ольга, как всегда улыбчивая, красивая и доброжелательная. Боевой друг тоже улыбается, но как то напряженно. Что Кирилл сразу чувствует и не собирается играть в прятки.

— Что то не так, Егор? Может я не вовремя? Понимаю, не званный гость хуже татарина. — Кирилл попер напропалую. Не то место, и не тот человек Егор, с которым надо дипломатничать. Да и ясность моряк любит во всем.

— Не парься. Все путем. У меня тут последние деньки напряженными получились. Две поездки подряд накатили. Пошли за стол, Ольга уже накрыла.

— Парься, не парься, а что то не так. Интуиция меня не подводит.

Егор промолчал, чем больше подкинул напряга. Расселись за большим столом, выставленным во двор под развесистый тополь и накрытый белой скатертью. Радуют глаз ярко — красные помидоры со своего огорода — парника. Малосольные огурчики — деликатесная закуска. Как и нежно — розовое сало из холодильника, порезанное аппетитными тонкими пластиками. Умеет жена Егора создать праздник за пять минут. Вот уже и картошка молодая отварная появилась на столе, исходя паром и душистым запахом укропа. Все просто, все по домашнему, все красиво и аппетитно. Кирилл ставит на середину стола бутылку шотландского виски, которую берег с самой Англии. Замысловатая фигурная емкость отсвечивает благородным коричневым цветом. Пробка, как и положено элитному напитку, опломбирована печатью фирмы. Выдержка этого дорогого виски двенадцать лет. Пьется легко и приятно. Ольга чуть пригубила и отставила рюмку. Ей еще дел по дому не перечесть. Дочурки Катя и Аня, красавицы — погодки девяти и десяти лет, получив от Кирилла по плитке немецкого шоколада в яркой цветной упаковке, за столом долго не усидели, убежали на улицу. Мужчины остались одни. По рюмке, и сразу еще по одной. Чем коварен элитный дорогой алкоголь, так это своей непредсказуемостью. Пьется легко. Вот только так же легко и незаметно сбивает с ног. Три рюмки здоровых мужиков с ног не свалили, но опьянили конкретно. Как раз привели в ту стадию, когда языки развязываются, обиды вспоминаются. И что самое печальное, эти обиды выплескиваются наружу с потоком невесть откуда взявшейся агрессии. От четвертой рюмки Кирилл решительно отказался, а Егор накатил. И сразу стал жаловаться на судьбу, не реагируя и не отвечая на вполне разумные доводы друга. И в этом случае остается только молчать и изредка поддакивать, со всем соглашаясь. Кризис среднего возраста не лечится, он проходит со временем сам собой.

Пятая рюмка была Егору явно лишней. «Крыша» у однополчанина поехала однозначно. И теперь надо быть на «товсь», как говорят на флоте. Стадия крутого мэна овладела другом, и теперь до рукопашной схватки осталось всего — ничего. Но до нее не дошло, да и раньше никогда не доходило. Егор в любом состоянии умел себя контролировать. А вот непонятные Кириллу обиды полезли, как тараканы из щелей.

— Вам то хорошо, вы в городе живете. А я прозябаю в этой деревне.

— Ну, это не деревня, а вполне приличный районный центр. И какие проблемы? Продавай дом и перебирайся в город. С твоей специальностью без работы не останешься. Хочешь ко мне в Приморье, хочешь к Игорю в Сибирь.

— Это на словах все так легко. А по жизни одни проблемы. Кто меня где ждет.

— У тебя есть мы, друзья.

— Друзья не помогут жить начать сначала.

— Какое начало? Побойся Бога. У тебя семья отличная. Жена и дочки прелесть. Дом полная чаша.

— Я вот про семью и говорю. Детям лучше в городе жить, чем в нашей деревне.

— Так перебирайся в город. В чем проблема то?

— В том то и проблема, что возраст. Быт налаженный, от которого не оторваться.

— Не пойму я тебя. Зачем тогда вопрос поднимать, если ничего менять не хочешь?

— Ты и Игорь умные. Вы городские.

— Какие мы городские? В поселках шахтерских выросли.

— Вы по жизни городские, а я деревенский. Вот и вся суть. И работа у меня дурацкая. Вернее гиблая. Слышал про ток высокой частоты? Вот он то и убивает медленно. Машинеры электровозов подолгу не заживаются.

— Так смени профессию. Какие твои годы.

— Легко сказать, да трудно сделать.

— А что тут трудного то? Приезжай ко мне. Помогу устроиться в хорошую судоходную компанию. Хорошие мотористы — сварщики всегда требуются.

— Как я жену и детей брошу. Море — это не мое.

— Тогда к Игорю. Он тебя легко прапором в спецназ протолкнет. Ты же у нас старшина по армейке.

— Что ты мне все какую то хрень советуешь? Море, спецназ.

— Я хочу как лучше. Вижу, что маешься. И на мне злость сорвать хочешь за свою кажущуюся несостоятельность. Зря ты это начал.

— Зря, не зря. Все паршиво. Как вспомню, как тащил Игоря на себе по горам, так обида захлестывает. Спас командира, а он.

— И что он? Чем он перед тобой виноват? Извини брат, но ты сам захотел семейной и уютной жизни после службы. Не поехал же со мной в Приморье. Учиться не захотел. А теперь ищешь виноватых.

— Ничего и никого я не ищу. Как то все не так складывается у меня. Чувствую, что прозябаю. И всем, кого спас, пофиг.

— А вот с этого момента поподробней. Может ты и меня спас? Ты нес Игоря почти два километра в гору. Это факт. А я что делал?

— Ты рядом шел, налегке.

— Я значит прохлаждался. А то, что «чехи» не смогли подойти на автоматный выстрел, получается твоя заслуга.

— Ну, отстреливался ты. Тащить то на плечах почти восемьдесят килограмм потруднее будет.

— А на мне сколько было навьючено? Забыл? Так я напомню. Твой ствол с боекомплектом двенадцать килограмм. Два РД забитые под завязку еще тридцать килограмм. И мое личное оружие с боекомплектом за десятку тянет. Так это я по минимуму посчитал. А если быть точным, то на мне было чуть больше полтинника. Это намного меньше твоей поклажи в восемьдесят килограмм. Но мне еще и крутиться приходилось, оглядываясь на триста шестьдесят градусов. Моя стрельба по силуэтам свое дело сделала. Ты же не боялся получить пулю в спину. И я сейчас оказывается виноват. Отлично придумал однополчанин.

— Да не виноват ты. Просто не ко времени приехал. Паршиво у меня на душе.

— У тебя на душе значит паршиво. А сейчас еще паршивей станет. Слушай сюда. Ты весь такой несчастный и бедный, что живешь в деревне. Как сыр в масле катаешься в окружении жены — красавицы и дочурок. А я счастливый и городской отработал в море девять месяцев. Счастье то какое. Денег заработал кучу, которыми только половину стоимости квартиры оплатил. У меня своя крыша над головой всего год назад появилась. А за нее еще пахать и пахать надо. Невеста меня не дождалась, изменила. Я ее понимаю, не всякая ждать может. Так вот я после своей любимой месяц трепачок лечил. Но тоже ничего страшного. Издержки морской профессии, специфики специфичной. Хуже другое, которое не проходит. А может и не пройдет никогда. Которое частенько меня навещает, и которое может в психушку загнать. Ты стрелял, по тебе стреляли. Ты близко не видел тех, кого убил. А я вот в том нашем провальном выходе тех троих «духов» видел, как тебя сейчас.

— Как это ты мог их видеть? Мы с ними не сближались.

— А ты забыл, что я вас с Игорем прикрывал эсвэдэшкой. Так на ней оптика стояла восьмикратная. И тех, которых положил, я разглядел четко. И как не разглядеть то, если я стрелял с каких то двести метров. И бородача — командира, которому точно в грудь залепил. И пацана пулеметчика совсем молодого в живот. Он почти десять минут корчился от боли, пока не затих навсегда. У старика, обвешенного гранатами, мозги вылетели от прямого попадания в лоб. Я смотрел и не мог глаза отвести. Не мог от прицела оторваться. Я как лишнего переберу, так они ко мне в пьяном бреду приходят. И все спрашивают, зачем я их убил? И нет у меня ответа. Ну что ты, мой разнесчастный однополчанин скажешь? Что молчишь то?

— Прости, не ко времени ты приехал. Дай мне отдышаться. Все обмозговать. Решение надо принять, а не хочется. Не хочу все заново начинать.

— Я так и понял. Извини, что не ко времени. А спас не ты Игоря, а майор Головащенко. Если бы не наш хохол, не наш командир, нас с тобой бы уже на этом свете не было. Вот за кого надо молиться. И не надо кулаки разминать. Ты уже не боец, а я в отличной форме. Урою за секунду.

Полоса проблем продолжается. Кирилл вышел из — за стола, прошел на веранду, забрал свой дорожный рюкзачок. Глянул в виноватые глаза жены Егора, и, не прощаясь, покинул не гостеприимный на сегодня дом друга. Тот, сидя за столом, не поднял головы.

И снова полнейшая неудача. Время шесть вечера. И только что прошел поезд на Москву, а новосибирский не останавливается на этой станции. Следующий из Благовещенска в Анапу прибудет сюда только в десять утра. Вот это пролет. Больше пятнадцати часов ожидания. Вернутся в дом Егора он уже не сможет. Молчание его жены, ее виноватый взгляд, говорит о полной поддержке мужа. Он не желанный гость в их доме. Не думал — не гадал, что получится все так просто и быстро. Два года на службе, из которых полтора под пулями, оказались просто обычным событием, и не больше. Но это, как говорится, проза жизни. А что делать ему сейчас? И купив билет на благовещенский поезд, Кирилл двинулся в сторону центра этого небольшого городка. Должна же быть здесь гостиница. Не деревня же это в самом деле. Но и тут полный облом. Правящая партия проводит в этом райцентре соревнования по футболу среди школьников. И вполне приличная гостиница забита юными футболистами под завязку. В четырехместном номере по восемь ребят на раскладушках. Найти свободный угол просто нереально, вздыхает миловидная женщина — администратор. На нет и суда нет, и моряк направляется в сторону неоновой рекламы местного ресторана «Арбат», не меньше и не больше. Заведение принимает клиента. А так как сегодня и завтра дни рабочие, то в ресторане, выглядевшем вполне солидно и на уровне, клиентов мало. Половина столиков пустые. Стандартный ансамбль из трех музыкантов и красавицы певицы, ненавязчиво и вполне достойно дарит клиентам шансон. Как ни странно, а блатная музыка расслабляет и поднимает настроение. Хмарь с души уходит с очередной рюмкой коньяка, и жизнь не кажется уж такой суровой и коварной. И вроде ничего страшного не произошло. Пройдет время и все утрясется — устаканится. И Егор с семьей, наконец, посетит столицу Приморского края. Место проживания друга и однополчанина. Но это будет еще не скоро. А пока надо сделать заказ милой девочке — официантке, которая в ожидании замерла рядом с его столиком. С одним коньяком вечер не просидишь. Точно улетишь в «страну дураков» без закуски. Да и вегетарианский перекус у друга давно растворился в организме. Официантка советует баранью отбивную, салат из свежих овощей. Все правильно. Надо заказывать то, что произрастает в этом краю, а не креветки заморские.

Еще рюмка коньяка, и с навязчивой липкостью в душу вползают страшные и кровавые воспоминания. Ну почему Егор забыл кем он приходится Кириллу? Ведь тот бой, который вроде бы их породнил на всю оставшуюся жизнь, никуда не делся. Тот бой был на границе жизни и смерти. И они тогда были единым целым. И никто не помышлял уйти в сторону, отскочить, предать боевых друзей — однополчан. Звучит, конечно, напыщенно, но по сути верно. Тогда они были пальцами одного кулака, сжатыми плотно и сильно. Так сильно, что они обманули смерть. Заставили противника отступить. Вернее отстать, чтобы не иметь на свою голову больших проблем. Группа разведки десантно — штурмового батальона попала в хорошо организованную засаду. И казалось, что выхода нет. Из двенадцати разведчиков семь полегли сразу, разорванные почти в упор пулеметными очередями. Двоих раненых и истекающих кровью, противник не добивал намеренно. Психологически пытался раздавить оставшихся в живых трех бойцов. Пытался заставить сдаться, чтобы они прошли все ужасы и унижения плена. И это как раз было неприемлемо ни для сержанта Кирилла Трубникова, ни для старшины Егора Калачева, ни для их командира старшего лейтенанта Игоря Краснова. Они оказались недосягаемы для пуль противника. Кирилла прикрыл небольшой камень. Высотой сантиметров в сорок. Но и этих сантиметров хватило, чтобы остаться в живых. Крупнокалиберные пули пытались раздробить это гранитное препятствие, но только высекали искры. И поняв бессмысленность стрельбы, пулеметчик прекратил жечь патроны, передав эстафету уничтожения снайперу. От чего жизнь сержанта — разведчика продолжала висеть на волоске. В десяти метрах от него окопались Егор с командиром. У них положение оказалось получше. Выемка в грунте получилась вроде окопа, которую они слегка углубили штык — ножами. И теперь изредка одиночными стреляли на звук, высунув из этого импровизированного окопа стволы автоматов.

Противник все рассчитал верно, но не учел командирские способности старшего лейтенанта, который приказал пересечь открытый склон группами по три бойца, и в очень быстром темпе. Результат все равно в итоге плачевный. Ведь девять разведчиков погибли. И не могли не погибнуть, очень уж большая площадь оказалась под прицельным огнем. А оставшаяся тройка не только умирать не собирается, но еще и огрызается довольно прицельным огнем в ответку. Кирилл слегка выдвинул из — за камня каску. Секунду держал, и резко убрал. Пуля снайпера щелкнула мгновенно. Стрелок свое дело знал. С таким не пошутишь. Надо действовать четко и выверено. До темноты часа четыре, и неизвестно, что произойдет за это время. Со своего «АК» снайпера не достать. Да еще пулеметная пуля срекошетила по стволу. И теперь автомат похож на кривое еврейское ружье, из которого можно стрелять из — за угла. До снайпера, судя по звуку выстрела, метров семьдесят. И надо прямо сейчас дотянутся до СВД Кольки Свиридова, который лежит мертвым в пяти метрах, уперев открытые глаза в свинцовое небо. Надо сделать рывок, чтобы за секунду преодолеть эти пять метров За секунду забрать винтовку и боезапас. И еще секунда на возвращение. Три секунды это очень и очень много. Но и приличное расстояние до снайпера на стороне разведчика. А пока Кирилл изучает эти пять метров. Прикидывает, как лучше завладеть винтовкой Коляна и патронами, чтобы не оставаться безоружным. Минут двадцать уходит на разминку. Мышцы должны сработать, как пружины. Они обязаны выкинуть тело разведчика на открытое пространство. Должны помочь проделать рискованную операцию за три секунды. Проблема в том, что не дай Бог, снайпер просчитает ситуацию и не поведет ствол за целью. А просто подождет ее у этого спасительного валуна. Но кабы, да если бы. Все это считать, тогда и удачи не будет. Риск огромный. Как и риск лежать за этим камнем в ожидании смерти фактически безоружным.

Все получилось просто отлично. Снайпер оказался не сообразительным. Да и проспал. Дернул ствол за целью. Выстрелил, пытаясь поразить врага. И мимо. Пять метров Кирилл преодолел за плановую секунду. Две секунды ушли, чтобы схватить винтовку и рюкзак с боезапасом. Рывок назад. И в метре от спасительного камня, он резко отпрянул назад и не прогадал. Пуля прошла впереди. И уже снайперу не хватит время достать его следующим выстрелом. Кирилл даже удивился себе, когда успел ухватить взглядом общую обстановку. Он примерно засек позицию снайпера, прежде чем нырнуть за спасительный камень. Полтора года войны сделали из него хорошую машину для убийств. И пусть те, кто сейчас против него, уповают на судьбу. Вам не повезло однозначно. Вы попали на воинов, для которых война стала обычным, грязным, кровавым и безжалостным ремеслом. А самое главное то, что жить очень хочется в неполные двадцать лет. И до дембеля всего — ничего. А это стимул крутой, подталкивающий сознание и тело на решение самых невозможных по трудности задач. Казалось, не решаемых. Если не мы, то значит нас. И пусть в этом противостоянии Бог рассудит кто прав, а кто виноват. Бог решит кому остаться на этой земле, а кому уйти на небеса.

Все просто отлично. В руках СВД и сотня патронов к ней. Можно разобраться со снайпером. Это, конечно, один шанс из тысячи, но все же шанс. Да и лежать без дела скучно. Теперь не спешить. Главное вычислить точно вертикаль, на которой находится стрелок. Внутрь каски разведчик привязывает белый платок, который должен сойти за лицо. И осторожно, сбоку от своего убежища выдвигает эту приманку. Секунду держит и убирает. Снайпер не должен разглядеть в мощную оптику примитивную обманку. Выстрел хлопнул с третьего раза, и каска отлетела на метр в сторону. Она задачу выполнила. Она уже не нужна. И так, вертикаль хоть и приблизительно, но определена. Как и угол в тридцать градусов. Кирилл перевернулся на спину, винтовку положил на грудь. Чуть выдвинул ствол из — за укрытия. Рассчитал вертикаль. Зафиксировал ствол на нужный градус и выстрелил. Повторил вариант приманки с шапочкой, и пуля противника щелкнула в камень. По звуку выстрела Кирилл точнее определил место противника. Спасибо маме, заставившей вопреки его воле, закончить музыкальную школу по классу пианино. Он это самое пианино ненавидит на всю оставшуюся жизнь. Но вот занятие музыкой однозначно подтянуло его слух до уровня, который сейчас усложняет жизнь противоборствующей стороне. Вот тебе и музыкант — пианист с эсвэдэшкой в руках. И кулаками, на которых пальцы почти не гнуться, покореженные в рукопашных спаррингах. Их уже никогда не подогнать под музыкальные клавиши. Да и какая музыка, какие клавиши, если он сейчас ближе к Богу, чем к этому самому пианино.

После двадцатого выстрела по вертикали снизу вверх проверился. Теперь уже показав черную шапочку, натянутую на ствол автомата. Показал ее с разных сторон, а выстрела не последовало. А еще через минуту к нему перебежал командир и сообщил, что снайпер нейтрализован. Они через зеркало видели, как винтовка того вывалилась из — за скалы. Остался пулеметчик, который не специалист в своем деле. По движущейся мишени, то есть по Игорю, он выпустил длинную очередь с явным опозданием и довольно не прицельно. Пули прошли над головой старлея почти на пол — метра.

Снайпера нет, и задача упростилась многократно. Противостояние двух сторон перешло в вяло текущую перестрелку. Похоже, что патроны пулеметчик экономит. Пулемет почти не работает. Много боезапаса он сожрал в начале боя, когда расстреливал разведчиков. Не думал и не гадал противник, что все затянется надолго. Оставшихся разведчиков им в лоб не взять, и которые ускользнут по темноте.

Их отсюда живыми не выпустят. Потому и взяли разведчики у убитых однополчан максимум патронов, чтобы продать свои жизни, как можно дороже. О плене не может быть и речи. Это смерть однозначно. Только с унижением и нечеловеческими страданиями. Так же нет связи. Рация разбита. Как и два спутниковых телефона. Третий, который у командира, перестал работать сразу же после десантирования.

Кругом отвесные скалы и бездонные ущелья. Это их крайнее задание было каким то мутным. От точки десантирования нужно было пройти по горам чуть ли не двадцать километров, чтобы устроить засаду. Надо перекрыть тайную тропу, чтобы уничтожить какую то неведомую диверсионную группу. Какие могут быть тут диверсанты, если в этой стране каждый парень, каждый мужик потенциальный воин с детства. В этой стране к оружию привыкают с пеленок. Вот и поневоле станешь задумываться, а не предательство ли это? Два раза Кирилл попадал в ситуации, когда приходил приказ отставить преследование врага и возвращаться на базу. И это при том, что до уничтожения измотанного преследованием противника оставались считанные часы. Их командир, старший лейтенант Игорь Краснов, как кость в горле боевикам. Все операции под его командованием проходят настолько успешно, что противоборствующая сторона долго зализывает раны. Может вот такой беспантовой операцией решили с ним разобраться. Слухи среди солдат ходят, что у противника очень сильное прикрытие в Москве. Настолько сильное, что местное начальство только вытягивается по стойке смирно и безоговорочно выполняет приказы из столицы. Но это домыслы тех, кто воюет на земле. Кем жертвуют без жалости и сожаления. А пока не до этих рассуждений. Надо думать, что предпринять, куда двигаться.

Тронулись в путь по полной темноте. И сразу поняли, что так далеко не уйдут. Во первых, перегруз конкретный. Во вторых, неровная, вся в колдобинах и камнях тропинка. Но и другого выхода нет. В этом месте обороняться просто нереально. Надо искать долгосрочное место обороны. Но как говорится, собака лает, а караван идет. Вот так шаг за шагом, с частыми перекурами еле тащились до самого рассвета, который, как и темнота, наступает в горах быстро. И первая удача, как награда за упорство и стремление к выживанию. В паре километров обозначился довольно крутой склон горы, упирающийся в пропасть. По крайней мере, в бинокль за ней не видно ни каких препятствий. Преследователи из засады давно отстали. Через прицел снайперской винтовки ни кого не видно. Прикрывая группу, Кирилл стрелял в сторону любой мелькнувшей тени. Так что последние четыре часа разведчики прошли тихо и спокойно. Но почти на войне не считается. И огневой контакт случился. При выглянувшем солнце, столкнулись нос к носу пять против троих. Вышли из — за скалы, и на вот тебе. В тридцати метрах вооруженные бородачи, которым не повезло. И не повезло чисто из — за их самоуверенности. Они были на своей земле. Они были охотники. И думать не думали, что могут поменяться ролями. Оружие у них хоть и было по боевому, но оно не смотрело в сторону врага. А это секунда потерянного времени. И еще секунду потеряли, когда по инерции отвели глаза на командира, который броском кинул тело в сторону и на землю, мгновенно открыв огонь. Все пять вражеских стволов ударили по нему. И через секунду заглохли. Все пять воинов гор погибли мгновенно, изрешеченные из стволов Игоря и Егора. Да и пуля Кирилла из СВД не ушла в «молоко». Все кончилось за секунды. В результате пять трупов и раненный командир. Пуля прошла вдоль тела от ключицы до пояса. Рана не опасная, касательная. Вот только кровь сочится постоянно. Чтобы ее остановить, разведчики используют весь перевязочный материал. И тот, который был у противника. Стрельбу в горах далеко слышно. Так что скоро могут появиться коллеги убитых. Надо быстрее занимать место постоянной обороны вон на намеченной крутой горе. Этот квадрат «прочешут» по любому. Ведь на связь не выходит усиленная разведгруппа. Да и штабисты по своим каналам уже «пробивают» боевиков — информаторов. Так что о них, скорее всего, уже знают. Вот только эти пять трупов не гарантируют разведчикам благополучного возвращения. Кровная месть безжалостная и бескомпромиссная. Пепел мести простоянно стучит в сердца воинов гор.

Закончили перевязывать командира. Собрали трофеи, которые повысили шансы на спасение. У одного бородача, видно самого главного, в кармане камуфляжной куртки нашли спутниковый телефон. Счастье, что в него не попала ни одна пуля. Командир корежится от боли, пытается встать на ноги. Не хочет показать слабость перед своими бойцами. Егор его не слушает, подхватывает на плечи и несет. Старшину природа здоровьем и силой не обделила. Он лучший в батальоне по «рукопашке». Он на равных работает с самим майором Головниным, инструктором полка по рукопашному бою и общей физической подготовке. И все бы ничего, но тут подтянулись на выстрел те, из засады. И вот уже несколько пуль из снайперской винтовки прошли совсем рядом. Удача, что стрелок не снайпер. Кирилл прикрывает Егора с командиром на плечах. Дает им возможность оторваться метров на двести.

Через час на перекуре, Кирилл взялся за настройку спутникового иностранного телефона. Разобрался, набрал номер командира роты капитана Соболева и передал трубку командиру. Тот коротко доложил обстановку. Сообщил квадрат, в котором они находятся. Следующий звонок командиру батальона майору Головащенко. И такой же короткий доклад. Тот все понял, меры будут приняты незамедлительно. И третий звонок в штаб дивизии. На связи заместитель начальника штаба подполковник Инютин, который очень долго выясняет все детали проваленной операции и координаты группы. Обещает выслать в данный квадрат вертолет для эвакуации. Все отлично, помощь скоро будет. Но на Бога надейся, а сам не оплашай. Так что движение в гору продолжается, чтобы занять выгодную для обороны позицию. Два километра по крутому склону преодолевали два часа. И когда вышли на самый верх, сил осталось только для того, чтобы замаскироваться, то есть накрыться плащ — палатками, и забыться в тяжелой и тревожной дремоте. А разбудил разведчиков самолетный гул. Через мгновение два штурмовика разнесли вдребезги тропу внизу, где два часа назад находились разведчики. Командир зло усмехнулся, мол, и тут предательство. Их счастье, что ушли далеко в сторону, и не попали под свои же бомбы. Подтверждаются слухи, что эта война очень выгодна некоторым деятелям из Кремля. И в частности одному очень хитрожопому еврею, который возомнил себя вершителем человеческих жизней и судеб. Может оно так и есть в этой не простой жизни, но сегодня этот хитромудрый жид проиграл. Ведь «сушки» отбомбились по пустому месту. Старлей набрал номер командира батальона и доложил все, как есть. По месту их нахождения отбомбились свои. Майор приказал телефон выключить, чтобы не запеленговали. Когда появятся вертолеты, обозначить место тремя ракетами: красной, зеленой и снова красной. И сейчас их командир батальона прогонит такую «волну», что этот эпизод не останется тайной нескольких человек. Ведь майор Головащенко, матерый хохол из Чернигова и вояка по жизни с головы до пяток, взял инициативу в свои руки. Он своих бойцов не бросит, не оставит на произвол судьбы. Не предаст, как некоторые штабные крысы.

Что произошло в штабе дивизии, разведчики узнают по прибытию в полк. Об инциденте майора Головащенко с подполковником Инютиным знали уже все, кому не лень. Командир батальона прибыл в штаб через сорок минут после звонка от своих подчиненных. И сразу прошел в кабинет Инютина, который был в штабе в это утро за старшего. Комбат спокойно спросил, почему не организована до сих пор эвакуация его бойцов. На что подполковник туманно ответил, что все делается, все крутится — вертится, и совсем скоро вопрос решится. Этот ответ майора не удовлетворил, и он потребовал конкретных объяснений и распоряжений. На что заместитель начальника штаба встал в позу и приказал командиру батальона немедленно отбыть в свое подразделение. И тут же переломился пополам, получив в дыхалку короткий прямой с левой. Вторая плюха по уху откинула подполковника на диван, с которого он бесцеремонно был выдернут за уши. На шум вбежал дежурный офицер и растерялся. Его начальник сидит в своем рабочем кресле, но весь какой то помятый и взъерошенный. И главное молчит. А майор — десантник приказывает капитану срочно связаться с вертолетным полком. Дежурный капитан вопросительно смотрит на Инютина, который молчит. И с телефона, стоящего на столе, набирает нужный номер. Ответ вертолетчиков приводит майора в ярость. Они ни про какую эвакуацию разведчиков не слышали. Ни каких приказов не получали. Проявив великую наглость, майор от имени начальника штаба полковника Одинцова приказывает срочно выслать в квадрат «Х» два вертолета для эвакуации трех разведчиков. И попутно в квадрате «Z» забрать на борт девять двухсотых. Выполнять немедленно. Шифровка приказа придет позже. Подполковник умный человек, сразу понял откуда ветер дует, и какие неприятности принесет ему лично. Прокол случился явный. Так что приказ вертолетчикам был отослан мгновенно за его подписью. И все бы так для подполковника благополучно и закончилось, за исключением мелочей, если бы в этот момент в штабе не появился командир дивизии генерал — майор Чернявин, которому подполковник начал подробно докладывать какие меры приняты по спасению разведчиков. И все у него выходило чисто и гладко. И так гладко, и так противно, что десантник не выдержал и «зарядил» подполковнику с правой в скулу, всем своим весом в восемьдесят килограмм. Инютин оказался в углу кабинета без признаков жизни. Генерал, опешивший на секунду, тут же понял, что здесь все ни так, как ему доложили. Приказал майору написать подробный рапорт обо всем произошедшем. Что командир батальона и сделал. Четко указав на предательство его бойцов. На оперативную бомбежку квадрата, в котором находились его люди. В общем, все как было. В результате расследования подполковник будет по тихой уволен из армии, как и майор Головащенко. Которому пилюлю подсластят, отправив просто на пенсию. Тем более, что он все сроки выслужил, мотаясь последние десять лет по «горячим точкам».

А разведчики, получившие часовую передышку, снова оказались перед лицом смерти. Подошедшая группа противника в количестве одиннадцати человек обнаружила их и предприняла попытку уничтожить. И это оказалось для них невыполнимой задачей. Триста метров открытого пространства в гору ну ни как не преодолеешь за пару минут, когда по тебе ведут огонь не жалея патронов. А главная проблема снайпер, от трех выстрелов которого погибли три воина. Так что бой принял затяжной оборонительно — выжидательный характер. Никто под пули лезть не хочет. Тем более, когда эти пули свистят рядом с головой.

Разведчики поблагодарили себя. Не зря тащили почти пятьдесят килограмм боевого снаряжения. С этим запасом на отличной позиции они легко продержаться до эвакуации. Их выбьет только вертолет, которого у противника однозначно нет. Основной бой пройдет ночью, когда под покровом темноты противник сможет подобраться на выстрел гранатомета. И их просто забросают гранатами. Так что осталось жить не больше семи часов. Время летит в таких случаях очень быстро. Очнувшийся командир, снова берется за телефон. Майор Головащенко обещает подослать «вертушку» с минуты на минуту. Вертолеты уже сделали рейс и собрали двухсотых в районе боя. Почему они занялись сначала мертвыми не понять? Это тоже предательство, не иначе. Ведь вертолетчики работают по приказу, отданному откуда то «сверху». И «верха» такого, что даже их боевой командир не может ничего поделать. Надо бы укрепить оборонительный рубеж. Хоть камнями прикрыться, а не хочется. Просто апатия какая то после рывка в эту гору с неподъемным грузом. Все тело ломит и мышцы болят. Напряжение такое, что и сон не идет. И чтобы хоть чем то отвлечься, Кирилл припадает к окуляру мощной оптики. Противник как на ладони. Молодые парни и мужики средних лет. И нет к ним ни какой ненависти. При встрече в городе, где ни будь в Москве, пройдешь мимо и не узнаешь. А вот через несколько часов начнем лупить с ненавистью друг по другу из всех имеющихся стволов. Интересная схема получается, если подумать шире и глубже. Тысячи молодых и здоровых мужиков уничтожают друг друга по прихоти трех — четырех человек. И эти три — четыре человека, так называемые государственные лидеры, из — за каких то непонятных простым солдатам амбиций, посылают на смерть их, молодых и сильных. У которых есть семьи, жены, дети, родители. Вот он, Кирилл, разве добровольно поехал бы на эту войну, которую называют контр террористической операцией. Как ни назови, а смерть то рядом. И он час назад застрелил троих. И если вырвется живым из этого проклятого места, то наверняка получит какую то медальку. Назовут героем. Может, и на дембель отправят в первых рядах. Хотя это вряд ли, опытные разведчики нужны командованию. Их держат до последнего дня на линии огня. Философские мысли Кирилла прерывает стон командира. Тот снова потерял сознание, выронил телефон. Если до ночи их не вывезут, то шансы выжить у Игоря будут минимальными. Как бы его не перевязывали, а кровь все равно слегка сочиться. Уж больно рана длинная и рваная. И поддавшись неожиданно вспыхнувшей злости, сержант берется за телефон. Делает вызов на один из светящихся номеров и попадает на какого то полковника Шаперова. Еле сдерживаясь, чтобы не обматерить старшего по званию, Кирилл докладывает, что их командир в очень плохом состоянии и сейчас без сознания. Полковник обещает скорую эвакуацию, уверяет, что в штабе в курсе всего и вертолеты вот — вот взлетят. И не в силах остановить злобу на этих штабных, спрашивает довольно вежливо. А почему вывезли сначала двухсотых, а не их, живых? Ответ полковник не знает. И его озвучивает Кирилл в очень спокойной и вежливой форме, хотя его уже трясет от ненависти. Потому что вы там все предатели. Вы продали нас за доллары. Будьте вы прокляты. Кирилл не знает, что этот разговор слышит не только его собеседник, этот самый полковник, а все находящиеся в пункте связи штаба старшие офицеры. И его слова о предательстве, о продаже их за доллары, подстегнут начало спасательной операции. Которая задерживается из — за какой то делегации ОБСЕ, которую прикрывает сейчас вертолетный полк в полном составе. В результате этого разговора Кирилл останется без награды. Даже без медальки «За Отвагу». Командир и Егор получат по ордену «Красной Звезды».

Два МИ — 8 эвакуировали их только через три часа. И что самое интересное, вертолет прикрытия, барражировавший неподалеку, не сделал ни одного выстрела в сторону противника. И противник почему то не стрелял по «вертушкам». Это не война, а одно сплошное предательство.

Обо всем этом вспомнилось, сидя в ресторанчике с громким названием «Арбат». Жизнь идет своим чередом, время неумолимо стирает все незначительное и пустое. Неужели их армейская дружба была пустым и незначительным эпизодом, который мелькнул в жизни случайно и пропал навсегда. Хорош этим «грузиться». Время теперь их главный арбитр. Он все расскажет Игорю, а тот решит по делу, по уму. Он командиром для них был, и им остался. Может, надумаем и вместе с ним прикатим к Егору через месяц. Или того вытащим в Сибирь. Слова то словами, а дело делом. Он Егору не помощник. Чем Кирилл ему может помочь по большому счету? Да ничем. Разве что в квартире своей поселит, пока сам мотается в рейсах. Это все дела будущего, а прямо сейчас надо потихоньку отваливать из этого заведения. А то уже компашка местной молодежи явно неодобрительно посматривает в его сторону. Скучно им, все надоело. А употребленная водочка зовет на подвиги. Гонит кровь, отключает мозги, а мускулы наливает силой. Замахнув остатки дорогого французского коньяка, Кирилл подзывает официантку на расчет. Оставленная на «чай» пятисотка, вызывает с ее стороны милую благодарность. А заодно просит с собой бутылку такого же отличного коньяка. Что для красавицы не проблема. И ровно в половине одиннадцатого теплого летнего вечера Кирилл снова оказывается на темной улице. И дорога его одна, на железнодорожный вокзал, который приютит неудачливого путешественника до утра. Не любил моряк вокзалы. Частенько по молодости приходилась там ночевать. От них несло бродяжничеством и неустроенностью. Какой то тоскливой неудачливостью в этой жизни. Но и ночевать в сквере на лавочке тоже не дело. Выпитое за день пока не выветрилось, и настроение еще чуть выше среднего.

Вокзал вполне современный. Построен недавно. О чем говорят металлические холодные седушки на железных лавках. Какие сейчас во всех аэропортах и вокзалах России. Наверное, затем, чтобы народ сильно не засиживался. Но это не так страшно. Легкий свитер слегка смягчит ожидание, защитит от холодного металла. Поезда ждать очень долго. Еще только двенадцатый час ночи. Может плюнуть на все и пойти к Егору, который вполне мог и протрезветь. А мог еще добавить, и совсем слететь с «катушек». Хотя раньше за ним такого не замечалось. Нет, и еще раз нет. Что у трезвого на уме, то и у пьяного на языке. Пусть это рассудит Игорь. Кирилл без понятия, что другу надо. Все у него отлично, грех жаловаться.

В два часа ночи сердце неожиданно подало сигнал тревоги. Что то не так, что то случилось. В воздухе явно запахло опасностью. Кирилл усмехнулся. У него чуйка работает, как у зверя дикого. Открыв глаза, внимательно осмотрелся. Все так и есть. Опасность в лице старшего сержанта полиции надвигается на него. Вернее еще не надвигается, а только присматривается. Полицейский вычислил чужака, и сейчас начнется бодяга с проверкой документов. А запах спиртного, вернее приличный алкогольный «выхлоп» будет поводом для задержания пьяного в общественном месте. Вот зараза. Как он не учел этот момент. Наличные доллары в количестве трех тысяч добавят и усугубят неприятности. По крайней мере, большей части их лишишься. Да и загранично — экзотический, а значит очень сладкий коньяк для провинциального мента, тоже конкретный повод для прессовки. И так, что делать? Боковым зрением, наблюдая за полицейским, который вот уже направился к нему, Кирилл поднимается и идет в сторону от этой опасности. Их разделяет три ряда кресел и расстояние в двадцать метров. Он оставил на кресле свитер и рюкзак. Показывая этим, что просто прогуливается, разминается от неудобного сиденья на жесткой лавке. Все, время пошло на минуты. И тревога просто стучит в его мозг. Ничего не остается, как срочно набрать номер Игоря. Тот ответил сразу, словно ждал его звонка.

— Что случилось, брат?

— Пока ничего. Но через пару минут меня на вокзале задержит сержант полиции. В моем рюкзаке бутылка французского коньяка, а в портмоне три штуки «зеленью» на расходы, и чуть меньшая сумма в рублях. Понимаешь о чем я?

— В общих чертах понятно. Но именно в общих. Почему деньги не на карточке?

— Основные на карточках. Эти отставлены на расходы. Это моя зарплата всего за два месяца. Только сейчас до меня дошло, что для местных эта сумма громадная.

— Все понятно. Прокол конкретный.

— Я прошел все российские деревни на побережье от Посьета до Тикси и Игарки. Так вот, деревенские менты самые крутые на свете. Они считают себя обиженными. И эту обиду вымещают на залетных. На своих то сильно не попрешь. А когда видят халявное пойло и большие деньги, сразу напрягаются и в охотничью стойку становятся. И вот этот местный блюститель порядка не спеша за мной следует по кругу. Я делаю вид, что от долгого сиденья разминаюсь, и пока с ним не сближаюсь. Но это через минуту закончится. С Егором мы слегка разругались. Я жду поезд, который будет из Благовещенска только в десять утра. А так как мы с Егором выпили, а потом я еще добавил в местном ресторанчике, то повод для задержания конкретный. Пьяный в общественном месте. Я все четко тебе доложил. Надеюсь, ты понял.

— Все понятно. Может все еще обойдется?

— Может и обойдется. Если я через десять — пятнадцать минут тебе не позвоню, значит не обошлось. А телефон мой окажется выключенным, и вне зоны действия.

— Не переживай. Ты под моим прикрытием. Главное, не суетись, не лезь на рожон. Со всем соглашайся. Проверю, не обмануло ли твое чутье в этот раз. Может, зря наезжаешь на деревенских полицейских.

— Может и зря. Рад бы ошибиться. Но вот мой визави уже рядом. Так что продолжение будет однозначно. — Кирилл убрал телефон. Сержант полиции, не глядя в глаза, просит предъявить документы.

— А в чем дело, сержант?

— Ориентировка на опасного преступника. — забирает паспорт. Внимательно вчитывается. Владивосток для местных — это край романтики, моряков — рыбаков и больших денег. По их понятиям там все легко и просто. А здесь в глубинке местные вкалывают от зари до зари, и с трудом концы с концами сводят. Егор тому наглядный пример. — пройдемте в дежурное отделение. Сверим ориентировку с оригиналом.

Вот так номер. Парниша меня уже в опасного преступника произвел. Но делать нечего, Кирилл идет в сторону дежурного отделения с вывеской «Полиция», слегка направляемый дубинкой стража порядка. Взгляд у этого сержанта какой то мутный. То ли наркоман, то ли садист по жизни. А отделение, как отделение. Небольшая комнатка с массивным столом и шкафом. Дежурный майор средних лет с круглым лицом добряка. Знает он таких добряков. На проверку в таком добродушном с виду толстячке может быть собрано все самое худшее, что есть на свете. И этот не исключение. Ведь с ним согласовал сержантик задержание, предполагает Кирилл. А пока этот самый майор заполняет протокол. И первым делом предлагает задержанному пройти тест на алкоголь. Кирилл отказывается, что майор четко фиксирует в документе. Затем следует обыск, вернее личный досмотр. Сержант выворачивает карманы, вытряхивает из сумки вещи. И мгновенно напрягается, когда из барсетки извлекает пухлый бумажник из настоящей крокодильей кожи. У парниши глаза просто загораются от удачи, когда он видит толстую пачку новеньких долларов, пахнущую специфическим запахом достатка и благополучия. Доллары и российские денежки пересчитаны, но их сумма в протокол не заносится. Все старо, как Мир. И Кирилл все знает наперед. Сталкивался с этим в своей морской жизни на КПП разных российских портов. При досмотрах таможни, так и при задержании полицией. Большинство людей, которые из бедных, сходу напрягаются от вида больших денег, и сразу в их мозгах начинают прокручиваться варианты по экспроприации чужого богатства. Три тысячи долларов для этой глуши сумма огромная. Это же подержанная японская машина в отличном состоянии. И не «отстегнуть» себе от нее частичку, себя не уважать. Французский коньяк открыт и тут же сержантом продегустирован. Майор не пьет. Он на службе. И при том на очень козырной. Успеет после смены расслабиться. Ведь у подчиненного хватит ума оставить начальнику крутого пойла. А Кириллу почему то жалко этих людей. Может от того, что живут они на Богом и властью забытой земле, без каких бы то не было перспектив. Вот только теперь он понял Егора, его тоску по тому далекому, неведомому. И по его разумению прекрасному. Но эта философия в пользу бедных налетела и тут же испарилась. Они люди взрослые, все в их силах и возможностях. Которые каждый использует так, как считает нужным. Ему надо о себе думать. О своей бродячей жизни, в которой нет ни семьи, ни детей, и пока что ни каких светлых перспектив. Кроме надежной, но очень уж суетливой и не простой работы, которая отрывает его постоянно от нормальной человеческой жизни. И все же не удержался и сделал попытку направить этих людей на путь истинный. Ну, хотя бы этого майора, у которого интеллекта на лице больше, чем у сержанта.

— Товарищ майор, а вы не боитесь потерять хорошо оплачиваемую работу в вашей Богом и властью позабытой глуши? Кстати, ориентировку покажите на опасного преступника. — задумался на мгновение. Но привычка решать все по наработанным стандартам победила. Уверен, что если все сделает по уму, то и накладок ни каких не случится. Но Кирилл не отстает, уже просто издевается над стражем порядка. — Вы же не знаете кто я. А вдруг у меня прихваты и знакомства серьезные. И что тогда? Лишитесь денежной работы и погон. В вашем городке не так много людей, кто больше сотки в месяц получает.

— Я все делаю по закону. Это для меня главное. Можно сказать, основное.

— Правильные вы слова сказали. Вот только это самое, которое «можно сказать», вас наверняка подведет. Так что у нас с ориентировкой?

— Подведет или не подведет, это мы еще посмотрим. А пока пройдите в камеру. Сержант, проводите задержанного. Вы задержаны за нахождение в пьяном виде в общественном месте.

Все, как по написанному давным — давно сценарию. Эти деятели будут держать его до самого отхода поезда. За десять минут до отправления вызовут и предложат подписать бумагу, в которой задержанный, то есть Кирилл, претензий к полиции этого городка, и в частности к дежурной смене вокзала претензий не имеет. Все вещи по описи получил, а деньги пересчитал. Ну, а если не согласен, то тоже ничего страшного. Поезд уйдет без него. Деньги вернут, но и посидеть в этой ментовке придется еще день — другой. Все ни как не может моряк отвыкнуть от старого слова ментовка, показывающего полное неуважение к блюстителям порядка. И сегодня ничего не изменилось от переименования. Как шли сюда работать не самые порядочные люди, так и идут. Вот совсем недавно в прессе мелькнуло, что три старших офицера полиции свою же девчонку — дознавателя изнасиловали по пьяни. Если они своих не жалеют, то что говорить о таких, как Кирилл.

А тем временем события этой теплой летней ночи стали набирать обороты не по часам, а по минутам. И первым, кого поднял звонок из управления областной ФСБ, был куратор этого населенного пункта майор Круглов. Ему ничего не объясняли, не втолковывали, а просто приказали быстро собраться и ждать дальнейших распоряжений в своем «Ленд — Краузере». То, что назвали марку личной машины, уже было не очень хорошим сигналом. Так что, майор ничего не переспрашивая и не уточняя, быстро собрался и занял место в своем роскошном авто. Через час пришел приказ взять помощника и снова ждать. Капитан Стройвенко занял место рядом с начальником в его «Крузаке» через двадцать минут. Глухая ночь, приказ из областного центра, все не понятно и немного тревожно. Не будут по пустякам среди ночи дергать провинциальных сотрудников. Может опять нелегальное золотишко с приисков всплыло? И все это прошло мимо местных фээсбэшников. Если так, то неприятностей по службе не миновать. А пока оба чекиста дремлют в тревожном ожидании.

Камера вполне приличная и чистая. Квадрат три на три. Как и во всех подобных помещениях, глухие нары вдоль трех стенок. Рюкзак с вещами забрали. Так что на холодных, крашенных коричневой краской нарах спать довольно неудобно. Но если жизнь приучила к трудностям и лишением, то и холодные доски не проблема. И через двадцать минут Кирилл уже спал, укутавшись на сколько смог в короткую джинсовую курточку. Теперь от него уже ничего не зависит. И уже засыпая подумал, надо Егора из этой деревни вытаскивать однозначно. Другу по настоящему плохо здесь. Этот вопрос он обязательно решит с Игорем. Осталось только дождаться освобождения. Была же мысль иметь запасной мини телефончик, который легко мог уместиться за резинкой носка. Ведь его даже не обыскали, ремень и шнурки с кроссовок не забрали. И уже отключаясь, зло усмехнулся, в родной стране хуже, чем на войне.

Приказ добавить в группу прокурора города и ждать, пришел местным чекистам ровно в восемь утра, когда они уже почти выспались. Если сон в автомобильных креслах можно назвать сном. Выпили кофе и закусили бутербродами, за которыми поднялся к себе в квартиру майор. Все отлично поместились в большой машине. И все в полном недоумении. Что то случилось неординарное, если в операции задействован прокурор. Все должно быть на самом высоком правовом уровне. В девять утра приказано выдвинуться в район вокзала и снова ждать.

Поезд уходит ровно в девять пятьдесят семь. Как и предполагал Кирилл его вызвали в дежурную комнату без двадцати десять. Отдали рюкзак, барсетку с портмоне, в котором не хватало одной тысячи семисот долларов и сорока тысяч рублей. На вопрос где остальные деньги, ответил сержант. Мол, сколько было, столько и вернули. Спорить бесполезно. Ведь даже не дали ни каких бумаг подписать. Уверены в своей безнаказанности. Сержант сопровождает Кирилла на перрон. Он будет торчать рядом пока поезд не уйдет. Вернул телефон, в котором не оказалось батарейки. Смеется, мол, ты богатый, батарейку купишь, не разоришься. На перроне много пассажиров. Рядом три девушки. Одна из которых глянула на полицейского с такой ненавистью, что тот не выдерживает и зло бросает ей.

— Ну чего вылупилась, коза мутная. Может документы у тебя проверить, чтобы от поезда отстала. — девушка отворачивается и прячется за подруг. И вдруг рядом с полицейским оказываются два молодых человека с очень правильными и честными лицами. Предъявляют сержанту удостоверения сотрудников ФСБ и крепко берут за руки. Через секунду на его запястьях защелкнулись наручники. До прибытия поезда всего семь минут. Кирилл понял, что Игорь сработал в лучших традициях секретной службы своего ведомства. Девушка, которую сержант назвал козой мутной, вдруг выступила из — за спин подруг и громко выкрикнула в лицо задержанного.

— Урод. Животное. — на что тот только зло скривился, еще весь в ступоре от произошедшего. Кирилла тоже просят, именно просят пройти вместе с ними. Путь первый, до дежурки минута хода. Еще через минуту бледного майора ставят к стене. Из его нагрудного кармана кителя извлекают доллары и рубли. Их раскладывают на столе. Доллары и российские деньги так же изымаются из кармана сержанта, что подтверждают два свидетеля — понятые: средних лет мужчина и такого же возраста женщина. И чтобы облегчить работу следствия, из — за кожаной обложки паспорта Кирилл достает и передает чекистам список номеров всех своих долларов. Эта надежная страховка от фальшивых долларов в «мутных» обменниках. Люди в штатском мгновенно оценивают этот факт. Через пять минут возвращают ему деньги. Моряк расписывается в протоколе, что все свои доллары и российские рубли в таком то количестве получил. И последний вопрос от чекистов. Какие просьбы и пожелания?

— А бутылка коньяка французского? Кстати, она вон за шкафом стоит на треть опустошенная.

Молодой фээсбэшник решает задачу мгновенно. В вокзальном буфете покупает самый дорогой армянский коньяк за семь тысяч рублей. Французского в ассортименте нет. Все отлично. Этот же сотрудник провожает Кирилла к вагону. Поезд задержан на одиннадцать минут. У Кирилла первое купе. В нем оказываются и те три девчонки, которые стояли рядом с ним на перроне. И когда моряк застелил свою нижнюю полку, вдруг почувствовал страшную усталость, хотя вроде и спал почти всю ночь. Нервное напряжение видно сказалось. Пока попутчицы убежали в туалет переодеваться, он открыл коньяк, плеснул приличную дозу в свой походный складной стаканчик. Выпил, разделся и нырнул под белоснежную простынь. И тут же провалился в тяжелый и беспокойный сон.

Проснулся Кирилл от бесцеремонной и энергичной тряски за плечо. С трудом открыл глаза. Все тело ныло от жесткой ночевки на нарах. Хотелось просто лежать, не открывая глаз. Поезд стоит, а перед ним два полицейских: лейтенант и прапорщик. Кирилл не может понять, что им нужно. Да и не хочет. Все кажется таким мелким и не значимым. Но действительность заставляет быстрее вникать в ситуацию. Представители правопорядка требуют предъявить документы. И тут Кирилл засмеялся. Не заулыбался, не захихикал, а именно засмеялся во весь голос. От чего лейтенант полиции просто опешил и грубо рявкнул.

— Документы предъяви. Потом ржать будешь.

— Документы у проводницы. — Кирилл не вставая, взялся за телефон, но тот не реагирует. Батарейка осталась в нагрудном кармане полицейского сержанта. Тем временем прапорщик привел проводницу. Симпатичная женщина средних лет, настоящая боевая работница поездов дальнего следования. Она сразу взяла ситуацию в свои руки.

— В чем дело?

— Нам надо проверить документы вот у этого пассажира. А он говорит, что они у вас.

— У меня. И что дальше?

— Нам они нужны для проверки.

— Знаю я эти ваши проверки. Паспорт заберете у человека, и ему придется от вас откупаться. Я сейчас вызываю начальника поезда, пусть он с вами разбирается.

Это противостояние могло завести ситуацию в очень мутное русло. Что не говори, а полномочий у полиции выше крыши. Если они все будут делать правильно, то нагадить могут очень качественно. Борьбу то с терроризмом никто не отменял. Им будет не западло проехать до следующей станции, чтобы составить грамотно протокол. И что скажешь в ответ, если на столе стоит начатая бутылка коньяка, а пассажир благоухает конкретным перегаром. Что и подтвердит местная экспертиза, которая всегда на стороне своих против успешных чужаков. Так бы оно и было, но вернулись в вагон попутчицы Кирилла, которых он толком то и не запомнил. И сразу одна, светленькая с большими серыми глазами, поинтересовалась у полицейских, что тут произошло. И лейтенант, мгновенно покоренный красотой высокой и черноокой девушки, объяснил преступную ситуацию. Вот, мол, пьяный пассажир все ни как не успокоится. Открыл бутылку спиртного и употребил. А распитие спиртного строго запрещено в общественном транспорте. На что светленькая спокойно сказала.

— Этот коньяк мой. Извините, я сейчас его уберу. Деньги из сумки перед станцией доставала, вот и выставила бутылку на столик, чтобы не мешала. А убрать забыла.

Лейтенант озадаченно молчит. А прапорщик дергает его за рукав, мол, хорош, уходим. Он смотрит на Кирилла с одобрением. Вернее не на него, а на его наколку на левом плече. Над куполом парашюта суровая аббревиатура: ДШБ и годы службы. Видно сам из крылатой пехоты, что подтверждает атлетическая фигура. Но лейтенант по молодости закусил удила. Да и перед девчонками хочет выглядеть крутым и суровым. Все не успокоится, пытается довести дело до победы. Или хотя бы выйти из этой ситуации достойно. — Спиртное ваше, а пассажир пьян. И мне без разницы, где он напился. Он находится в нетрезвом состоянии в общественном месте.

На что светленькая отреагировала спокойно и убойно.

— Нас тут трое свидетелей. Проводник вагона будет четвертой. Мы напишем бумагу, что вы пытались вымогать у человека взятку, используя служебное положение. И более того, если вы его высадите, я выйду с ним, чтобы быть рядом при освидетельствовании пассажира на предмет алкогольного опьянения. И все это сделаю юридически грамотно. Мы без пяти минут юристы.

Разрядила обстановку проводница.

— Товарищи полицейские, через минуту поезд отправляется.

Лейтенант грязно выругался. Через секунду полицейских в вагоне не было. Кирилл поблагодарил проводницу, которая так искусно подыграла ему с документами. Была на его стороне до последней минуты конфликта. Обещание вызвать начальника поезда хорошо охладило стражей порядка. Он ей отдал бутылку коньяка. На что сразу среагировала светленькая.

— Я думала под этот коньяк стол накрыть. Отметить удачное разрешение проблемы. Ведь мы тоже участвовали в вашем спасении.

И тут отпустила ехидную реплику черноокая красавица, показав не самую лучшую женскую черту.

— Наша святая Ольга мечтала продемонстрировать свои прекрасные качества хозяйки и будущей жены. Хотела накрыть стол. Угостить мужчину щедрыми дарами со своего огорода. А он все испортил. Отдал коньяк, который был поводом к застолью. Опять тебе не повезло Оленька.

А красавица попала в точку. Девчонка покраснела, и слезки на глазах заблестели. И Кирилл просто не мог не прийти ей на помощь.

— Девчонки, вы меня выручили. Я ваш должник. Так что приглашаю поужинать в вагон — ресторан. Как вам такое предложение?

И снова черноокая не успокаивается.

— А как же помидоры и огурцы с родного огорода? Оленька же мечтала предстать в роли успешной хозяйки и потенциальной невесты.

— А мы все дары природы с собой возьмем. Только помыть их надо здесь, в вагоне. Официантки мытьем заморачиваться не будут.

Кирилл выручил девушку, которая при словах подруги вновь покраснела и отвернулась. А не все у этих девушек — юристов благополучно с женской дружбой. И только сейчас моряк внимательно рассмотрел попутчиц. Эта самая светленькая Оля, что его профессионально защитила, не броской внешности. Среднего роста, со средней фигуркой, скрытой объемной блузкой и такой же широкой юбкой. Но что то в ней привлекает конкретно. Что то неуловимо женское, коварное. Черноокая Таня самая из них красивая. У нее и лицо, и рост, и фигура прямо в идеальном сочетании. Она несчастье многих мужиков. Знает об этом, и, наверное, этим пользуется на полную катушку. На ней легкие светло — серые брючки в обтяжку. Обтягивающая черная футболка на голое тело аппетитно подчеркивает красивую упругую грудь с торчащими сосками. На эту девушку многие в вагоне облизываются. Мужики, проходящие мимо их купе, мгновенно выделяют красавицу, жадно скользя взглядом по ее соблазнительным формам. Если светленькая будет трудиться адвокатом, то эта черноокая красавица будет однозначно судьей. Она уже пару раз зазывно стрельнула глазами по Кириллу. Видно не прочь потренировать — отшлифовать на нем свои коварные чары. Она, конечно, девушка красивая, но на данный момент Кирилл чувствует себя в их обществе старым и непривлекательным. А последний месяц интенсивного лечения. Вернее даже не лечения, а проверок после него, очень сильно охладили влечение к слабому полу. Так ему, по крайней мере, кажется. Да и события последних суток больше располагают к тихой пьянке и продолжительному сну. В голове, в мыслях нет праздника, а одни заботы, порожденные не очень хорошими размышлениями. У третьей девушки Василины на пальчике сверкает обручальное колечко. И вся она такая милая, уютная и домашняя, что сразу понятна ее роль по жизни верной супруги и добродетельной матери. Отличает ее от подруг роскошная, слегка тяжеловатая фигура рожавшей женщины. Кириллу всегда мечталось, что его жена будет именно такой спокойной и доброжелательной. Прекрасной матерью его детей. Вот только по жизни попадались в основном подруги типа вот этой черноглазой стройняшки. Его Людмила, с которой мечтал пойти по жизни рука об руку, копия этой красивой мадамы. Все эти мысли и размышления уходят прочь. Пора выдвигаться в сторону вагона — ресторана. Дело уже идет к вечеру. Помидоры и огурчики помыты и до блеска вытерты ослепительно белым полотенцем. И почему то вот именно это полотенце ослепительной чистоты и белизны, заставило взглянуть на Оленьку более внимательно. Оценить ее идеальную фигурку, которую иногда нескромно обтекала легкая, струящаяся одежда.

Проблему удаленности ресторана длинной в пять вагонов решила десятиминутная стоянка. Так что добрались до места увеселения и общепита без проблем по перрону. В ресторане не оказалось ни одного посетителя. И такая большая компания была встречена двумя красивыми официантками, женщинами средних лет, почти на ура. Они не против, чтобы Оленька сама нарезала салат из домашних огурцов и помидор. А когда Кирилл заказал бутылку самого дорогого коньяка за одиннадцать тысяч, их доброжелательность увеличилась настолько, что они согласились разделить как застолье, так и выпить по рюмке коньяка. И конечно, бифштексы были для компании выбраны самые мягкие и сочные. Как и обжарены до аппетитной золотистой корочки. В общем, все располагало к проведению вечера в обстановке веселья, дружбы, а может даже и любви. После заказа дорого коньяка и двух бутылок шампанского, моряк пару раз поймал на себе внимательный взгляд красавицы. Но что самое удивительное, пить совсем не хотелось. И он пошел по проверенному не раз и не два пути. Налил в свой фужер коньяка на три маленьких глотка. Это его норма на сегодняшний вечер. Если чуть больше, даже на пятьдесят грамм, и контроль над своими действиями можно потерять. Ведь тогда захочется добавить еще рюмку для поднятия настроения. И все выльется в банальную пьянку. А это сегодня неприемлемо в обществе очень красивых девушек. Он чувствует себя среди них немного возрастным. Но не настолько, чтобы не желать продолжения более близкого знакомства. В общем, чтобы не испортить вечер, коньяку он говорит нет.

А время полетело в атмосфере праздника быстро и красиво. В ресторане появились двое молодых парней — дорожников, возвращающихся с вахты из Амурской области. С их появлением праздничный вечер усилился на порядок, а то и на два. Магнитофон страстно и нежно изливал душещипательное танго, под звуки которого танцы принимали все более и более чувственный характер. Кирилл наблюдал за всем этим трезвым взглядом и холодным разумом. Радовался, что путешествие вдруг так неожиданно скрасилось не запланированным мероприятием. Красавица на него внимания уже не обращает. Она в своей стихии. Переходит в танцах из одних рук в другие. Парни — вахтовики в нее влюблены целиком и полностью. И готовы отдать очень многое за женскую сладкую красоту. Кирилл их понимает, ведь сам был не раз и не два в точно таком же положении. Как и отлично знает, что у вахтовиков ничего не получится. Не та эта девочка для них. Не доходит до парней, заливших мозги коньяком, что она играет. Вот только вся ее эта бесшабашная игра на чувствах сильного пола, может вылиться в конце вечера в драку или в полное алкогольное погружение. Второе ближе к истине. Ведь парни замахивают стопку за стопкой. Красота девушки их к этому подталкивает. Да и та предлагает им выпить регулярно. Поднимает свой фужер с шампанским, чокается им с рюмками вахтовиков, а сама отпивает шампанского не больше глотка. Ее не очень честную игру видят подруги. И им не очень комфортно во всем этом веселье. Они уже не принимают безудержное веселье, которое с каждой минутой набирает обороты. А Кирилл, чтобы сделать приятное Оленьке, налегает на салат из домашних огурцов и помидор. Шутливо просит извинить за обжорство, объясняя это своим долгим нахождением в море, вдали от цивилизации, веселья и витаминов. И он видит, что девушке это приятно. Она может даже слегка гордится в душе, что сумела сделать приятное моряку дальнего плаванья.

Кирилл рассчитался за ужин сразу, как только официантка накрыла стол. В приморских ресторанах пьяных моряков обсчитывают в конце застолья. Все вылилось почти в пятнадцать тысяч. Вполне по божески, если учесть дорогой коньяк и две бутылки шампанского. Рассчитываться в ресторанах на трезвую голову вошло в привычку после случая в Находке, в ресторане «Приморье». В том, который находится возле главной проходной порта. Они гуляли вчетвером, и со всех четверых официантка взяла деньги. Отзывала на расчет в кабинет администратора по одному. Объясняя, что, мол, ты самый трезвый, самый умный, самый — самый. Вот все четверо и выложили денежки. Не учла халда, что не такие и пьяные были парни. Поутру на трезвую голову все вспомнили, прикинули. И стоянка на этот раз у них была долгой, почти неделю. Пришлось ей все вернуть, а еще и стол накрыть на ту сумму, которую пропили в прошлый раз. В противном случае заява директору ресторана о мошенничестве его сотрудницы. И прощай у подруги хлебная работа.

В конце концов понимая, что это веселье не закончится еще очень долго, Оля и Василина уходят. Кирилл провожает. И когда они оказываются в своем вагоне, Оля благодарит его.

— Не представляете, как я вам благодарна.

— Не понял. За что? Не за этот же легкий ужин.

— Конечно, нет. Вы благое дело сделали для нашего маленького городка. Вы наказали урода и садиста в одном лице, сержанта полиции Заякина Славу.

— И что такого страшного совершил этот ваш садист — полицейский?

— Много чего. То, что он пассажиров грабит, это мелочь. На нем три изнасилования. И это те случаи, когда о преступлениях узнали все.

— Три изнасилования, и он на свободе?

— А как по другому, если в нашей деревне вся власть повязана между собой. Следствие остановлено за недоказанностью. Я не буду говорить за других, но за свою подругу Катю Иващенко ручаюсь. Ее словам верю безоговорочно.

— Обычно юристы и врачи на слово не верят.

— Это обычно, а у меня все не так. Катя моя лучшая подруга. Мы с детства дружим. Она этого гада и близко бы к себе не подпустила.

— Но случилось же?

— Да случилось. Они компанией с танцев возвращались. Их всех и задержали. Мол, для проверки на наркотическое опьянение. Держали всю ночь. По одному выпускали. И когда Катюха осталась одна в камере, ее это животное изнасиловало.

— Она заявление подавала?

— И заявление было. И все экспертизы. И все бесполезно. Со временем бумаги официальные пропали. Нет их, и все тут. Врачи ничего не помнят. А как они вспомнят, если у главврача сын наркоман. И он со своим сынком на крючке у полиции. Катя до сих пор дома не появляется, как уехала два года назад. Вот почему я обрадовалась, когда на него наручники одели. Теперь эта мразь не вывернется. По крайней мере, из полиции выгонят.

— Но гон из полиции, еще не такое суровое наказание.

— Для кого как. Без полиции, без силового прикрытия, этому уроду придется уехать однозначно из города. Его многие ненавидят.

— Получается, что это я поспособствовал уничтожению местного подонка.

— Уничтожение — это громко сказано. Боюсь, что эта сволочь вывернется. Он же герой, орденоносец. Местная гордость. Отличился в боевых локальных конфликтах. Так вторую чеченскую войну у нас называют.

— Сейчас это большой роли не играет.

— Откуда вы знаете?

— Да сам из этих самых. Тоже пришлось поучаствовать. А почему вы ко мне на «вы»? Понимаю, я для вас старый, но не настолько же.

— Так и вы мне выкаете.

— Переходим на «ты». Договорились?

— Договорились, Кирилл. — и девушка улыбнулась так приветливо, что у моряка на душе потеплело. Давно ему никто так приветливо, от чистого сердца не улыбался. Даже его Людмила в порыве страсти, и то не могла выдавить из себя эту самую естественную доброту. Это он только сейчас стал понимать, когда столкнулся с чистой и доброй девушкой. Хотя почему она добрая то? С чего он это взял? Толком то ее не знает. Хотя по ее переживаниям за подругу, это чувствуется.

— Пойду в ресторан. Как бы с Татьяной не приключилось что то из рук вон выходящее.

— Не приключится, не переживай. Она трезвая, как стеклышко. Вот только этих парней немного жалко. Такие деньги выкидывают на пьянку. Не было бы нашей Танюши, не было бы и этой пьянки. — включилась в разговор Василина.

— Я не переживаю. Но где водка без меры, там и неприятности рядом.

— Очень похоже, что вы влюбились в нашу красавицу.

— Я похож на сопливого пацана, который пускает пузыри при виде красивой мордашки.

— Нет, вы очень мужественный и сильный моряк дальнего плаванья. И вам нипочем все эти красивые мордашки. Вы же завоеватель неприступных крепостей, а не их пленник. — улыбнулась Василина.

— Ваша ирония мадам, неуместна. — засмеялся моряк — Я пригласил вас в ресторан. Я и отвечаю за последствия.

— Очень благородно. Если, конечно, за этим не стоит какое то тайное желание. Вы меня, надеюсь, поняли. Кто предупрежден, тот вооружен. — и замужняя женщина распахнула на мужчину смеющиеся глаза.

Девчонки явно за подругу не переживают. Да и не подруги они по большому счету. Эта самая Таня довольно жестоко иронизировала в адрес светленькой Оли. И точно будешь себя казнить, если что то с этой черноокой произойдет не хорошее. Ведь парни пьяные, давно оторваны от женщин и цивилизации. Легко может «крыша съехать» от близкого и сладкого. Видел он рыбаков, вернувшихся после шестимесячной путины. Не дай Бог, оказаться у них на пути, когда они в пьяном угаре. А эта милая студентка так на него посмотрела, когда он уходил, что в душе снова тепло разлилось. Он уже и не помнит, чтобы женщины на него так смотрели. Была бы постарше, можно было бы и поближе познакомиться.

На всякий случай подстраховался, курточку и барсетку оставил в купе. Лишняя одежда может помешать в крутой разборке. В случае силового контакта, на его легкой рубашке мгновенно расстегнутся кнопочки, и он останется неуязвимым для захвата противника. А это в драке без правил большой плюс.

Вечер в ресторане давно перешел в пьянку. Оба парня на грани «замерзания», как говорили у них на судне. Им еще по паре другой рюмок, и их придется выносить. Но официантки этого не допустят. Они уже сняли свои фирменные пиджачки, как и лифчики. И под белыми блузками очень отчетливо проступает аппетитная женская плоть, с которой парни не сводят глаз. Дай Бог, чтобы основные деньги у ребят были на карточке, а не наличкой. До закрытия ресторана остался час. Парни в стадии крутых и сильных. Да они и на самом деле такие. А до конца не залитые водкой мозги соображают, что вот эта красивая студентка над ними просто издевается. И это одному из них до того не нравится, что он схватил девушку за руку, чуть выше кисти, и не отпускает. Правда, и очень жестко не сжимает, а мог бы. Дури в нем прилично. Обстановка напряженная. Официантки на товсь. И уже вызвали повара, паренька с широкими плечами. Тот пока не вмешивается, сидит за дальним столиком, потягивая пиво прямо из бутылки. Черноокая Таня слегка испугана не стандартной ситуаций. Но понимает, что все под контролем у этих местных дам. И ей этот грубый мужик ничего плохого не сделает по большому счету. А вот врезать своим кулачищем в глаз или нос легко сможет. И будет тогда все лицо изуродовано. Так что студентка смирилась со своей участью несчастной пленницы. Жалобно смотрит на своего захватчика, пытаясь в то же время неназойливо и тихо освободить руку. Появление Кирилла вызывает у всех присутствующих, как интерес, так и легкую настороженность. Поваренок даже бутылку с пивом отставил в сторону. А может она уже и пустая. Надо учесть ее как прикладное оружие с хорошим боевым потенциалом. А красавица Таня распахнула свои глазищи на моряка, как на спасителя. За такие взгляды идут мужики на самые крутые и опасные дела в своей жизни. Что то последнее время моряк уж очень часто ловит на себе будоражащие душу женские взгляды. И тот, что держит руку девушки, мгновенно подобрался и приготовился к самому крутому развитию событий. И не такой уж этот парняга пьяный. Но он зря напрягается. У Кирилла нет ни какого желания в третий раз за сутки пообщаться с ребятами из полиции. И он, чтобы разрядить обстановку, садиться на стул рядом с девушкой. Когда человек сидит, он не представляет большой опасности для окружающих. Он показывает всем свое миролюбие. Вот только настороженность из глаз мостостроителя не ушла, а даже еще больше обострилась. Кирилл улыбнулся ему во весь рот и накрыл своей рукой его руку. Три руки сплелись узлом. И мужик сделал то, что и должен был сделать. Он отпустил руку девушки. Ведь чужая сильная рука представляет сейчас реальную угрозу. Выпустил женскую руку и не успел напрячься, не успел взорваться сильным рывком, как почувствовал полную свободу. Его рука оказалась одна на столе. Девушка мгновенно отпорхнула за три столика от реальной опасности. И Кирилл следом за ней отступил к выходу. Показав этим, что он против силового контакта. Пьяному парню такой расклад не понравился. Дурь то из его пьяной башки никуда не делась. Ему требовалось продолжение. Его силе и лихости нужен был выход. Он поднялся тяжело, по медвежьи, но не успел сделать и шага, как на нем повисла белокурая официантка. Прижалась всем телом так страстно и плотно, что вахтовик — дорожник сразу забыл про свой боевой пыл. Какая может быть драка, когда упругие титьки, не стесненные лифчиком, просто впечатались в него. Все окончилось благополучно. Повар взялся снова за пиво, а моряк со студенткой покинули вагон — ресторан, к явному облегчению официанток.

— А я подумала, что меня все забыли — бросили. Переживаю, как буду по темным и вонючим вагонам пробираться в свой родной плацкарт. — улыбается ласково, взгляд спокойный.

— Твои подружки волнуются.

— А вот про это не надо. Мы вместе четыре года, знаем друг друга отлично.

— Знаете — не знаете, уже без разницы. Пора спать. Или у тебя другие планы?

— Какие могут быть планы. Все серо, пьяно и противно. Скорей бы утро. Скорей бы родной город. Как я устала от этого путешествия.

— И давно вы путешествуете?

— Почти месяц в этой деревне. Скука неимоверная. Одна отрада, что питание было домашнее, здоровое и вкусное.

Поезд летит в ночи, вагоны качаются, и девушка, как бы невзначай, натыкается на него. На долю секунды прижимается к нему. Чувствуя спиной ее упругое тело, моряк замирает от желания. Ведь считай без женщины уже третий месяц пошел. Сдерживает себя, не оборачивается. Непреодолимое желание обнять спутницу, гасится трезвыми мыслями. Понимает, что та играет. Не получилось у нее довести парней до объяснения в любви и стояния на коленях. Водка и гарантировано доступные женщины помешали. Вот она на нем и пробует отыграться. Слава Богу, что удержался от лишней рюмки. А то бы сейчас выступал в роли полового страдальца, готового выложить любую сумму за двадцать минут удовольствия. И он не просто понимает, а уверен, что деньги с этой подругой не прокатят. Они роли в ее жизни пока не играют. По крайней мере, вот в этой сегодняшней ситуации. Так что Кирилл неспеша продвигается вперед. И снова через каждые пять метров девушка натыкается на него, плющит на его спине свои упругие шарики. Силой воли, погасив низменные желания, не желая быть в роли подопытного, моряк все свои мысли сконцентрировал на светленькой. На ее тревожных глазах, когда уходил. Она за него переживает. Вот так номер. Молодая девчонка и он, умудренный как жизнью, так и не простой своей судьбой. По его разумению, такого не может быть и близко. А почему нет? Ведь его Людка всего на пару лет старше этой студентки. Но она выглядит против этой светленькой девчонки просто умудренной жизнью женщиной. И все его мысли оборвались в секунду, когда они оказались в темном тамбуре своего вагона. Руки девушки обвили его сзади. Она прижалась к нему всем телом и нежно прошептала.

— Ты не против орала? — чем вызвала неоднозначное чувство в душе мужчины. К такому развитию событий он был однозначно не готов. Что и помогло в доли секунды «прокачать» ситуацию. И если ты что то не понимаешь, к чему то не готов, то не парься, а просто позволь событиям двигаться так, как им заблагорассудиться. Кирилл медленно повернулся лицом к девушке. Глаза в глаза. И во взгляде красавицы Танюши, и в ее выражении лица, он не находит ни капли страсти, ни капли теплоты, ни капли обыкновенной заинтересованности. Похоже на обычное любопытство. Опять красавица играет в какую то свою игру, понятную только ей одной. И мужчина делает то, что и должен делать с женщиной, которая предоставляет ему самое интимное. Не отводя глаз, слегка прижимает податливое тело левой рукой, а правой сжимает ее тугую грудь. От чего девушка мгновенно отстранилась, а руку его откинула резко и сильно. Так не ведут себя женщины, решившиеся на очень крутой интимный шаг. И вновь этим красавица подтверждает свои непонятные действия. Может посмешищем хочет его выставить? И чтобы получить ответы на все свои сомнения, Кирилл просто замирает на минуту, предоставляя партнерше всю свободу действий. А этих самых действий как раз и нет. Вообще, ничего не происходит. Хотя мужские руки не сильно, но настойчиво тянут ее за плечи вниз. Кажется, Танюша поняла, что ее игра понятна. И мужчина не собирается впадать в безумную страсть от очень крутого предложения красивой женщины, которое никогда не будет исполнено. Она освобождается от его рук и уходит в туалет, на этот момент свободный. А Кирилл возвращается на свое место в первом купе, где еще не спят Оля и Василина. И которые с любопытством ожидают его возвращения. Им очень хочется знать, получилось ли у подружки влюбить в себя взрослого мужика. Удалось ли сделать из него ручного и покорного слугу. Который бы всю ночь клялся в любви, мечтая ухватить немножко сладенького. Случалось видно такое с красавицей. И не раз, если у подруг глаза просто светятся от любопытства. А вот вопрос заданный Василиной ставит моряка если не в ступор, то в явное смущение.

— Ни как наша Танюша предложила оральный секс? А может и исполнила его профессионально? Расскажи Кирилл, что у вас в тамбуре произошло, а то Оленька вся извелась от ревности.

Светленькая молча отвела глаза. Хорошо, что в вагоне уже темно, и не видно ее яркого румянца от смущения. Моряк прикидывается непонимайкой.

— О чем это вы?

— Я спрашиваю про минет. Сделала его тебе наша Танюша или нет? Товарищ обвиняемый, вопрос понятен? Не надо мучить страхом нашу Оленьку.

— Понятен, ваша честь. — Кирилл подыгрывает, справившись со смущением. — Мне была предложена услуга сексуального характера, но я отказался. Так как после лечения венерического заболевания еще состою на учете в венерологическом диспансере города Владивостока.

Теперь в ступор впадают девушки, не ожидавшие такого сенсационного признания. На пару минут воцаряется неловкое молчание. Никто не знает что делать, что говорить. Не сталкивались девушки еще с суровыми реалиями жизни. Василина, ведущая этот диалог в шутливом тоне, явно озадачена. Но очень быстро справляется с ситуацией.

— И что за болезнь настигла молодого человека? Надеюсь не СПИД, и не сифилис?

— Хроническая гонорея. По простому триппер. Вы слышали о таких заболеваниях, которые не от нервов, а от удовольствия?

— Не первый день живем, наслышаны. В плане заболевания это не так страшно. А вот в человеческом трагедия.

— Почему трагедия?

— А как же иначе? Как по другому, если моя подруга Ольга на вас, как на мужчину, планы имеет.

— Какие на меня могут планы у молодой девушки? Кто я, и кто она. Мне через полгода стукнет тридцать два года.

— Возраст любви не помеха. Примеры нашей нынешней жизни показывают более большую разницу в возрасте среди молодоженов. Семьдесят и двадцать лет в порядке вещей. Больше нас напрягает — нервирует это ваше заболевание. Не расскажете где и как вы его подцепили?

— Зачем вам эти подробности.

— Я все должна знать о человеке, на которого пал выбор моей подруги. В плане любви и любовных отношений я опытнее. У меня ребенок, муж, свекровь и три года семейной жизни.

— Ваша подруга выбрала меня в каком качестве?

— Любимого мужчины, жениха, мужа. И конечно, отца ее будущих детей.

— Василина, прекрати говорить глупости. Твои шуточки уже на грани. — вспыхнула Оленька.

— А я и не шучу вовсе. Кирилл тебе понравился. Это факт неоспоримый. Мы едем в один город. И у вас будет время лучше узнать друг друга. Познавательный процесс пошел с невероятной скоростью. Мы узнали столько, что и за годы супружеской жизни многие не узнают. Ну, скажи, мог бы признаться мой Владик, что когда то болел триппером? Надеюсь, что он этим не болел, а если и болел, то я не узнаю об этом никогда. Так что подруга стесняться нечего. До прибытия поезда в наш славный город остались считанные часы. И эти часы должны стать для вас обоих судьбоносными. И так, ты не утолил мое любопытство. Кирилл, ты уже вылечился? И где ты это добро подцепил?

— Невеста, почти жена наградила после долгого рейса. На сегодня прошел полный курс лечения, и теперь наблюдаюсь. Прохожу плановые проверки.

— Вот это уже отличная новость. Так что не откладывайте любовь в долгий ящик и топайте в тамбур общаться на интимно — любовные темы.

И снова щечки Оленьки вспыхивают ярким румянцем, который не может скрыть слабо освещенное купе поезда. Шутливый разговор на очень серьезную тему мгновенно прервался. В купе появилась красавица Танюша, вся из себя гордая и задумчивая. Презирающая всех и вся на свете, и в частности попутчика моряка. Она молча, ни на кого не глядя, поправила свою постель на второй полке. И как ни в чем не бывало, словно была одна в этом купе, сменила светлые брючки на голубые шортики. Мелькнули ее стройные загорелые ноги на фоне узкой полоски белого белья. Но это было еще не все. Следом за брючками девушка сменила и футболку на свободную рубашку, блеснув в темноте ослепительно белыми шариками грудей. Кирилл отвернулся, когда девичья красота снова спряталась за одеждой. Сил не хватило отвести глаза от прекрасного. Дыхание сбилось. От мгновенного стриптиза все лишились дара речи. А Василина только и смогла вымолвить:

— Ты нам еще столько не показывала. — она даже села на своей нижней полке. А Таня, ни слова не говоря, вдобавок к этому мини стриптизу продемонстрировала спортивную легкость и гибкость, вспорхнув грациозно на свою вторую полку. Кирилл вышел в тамбур, чтобы отдышаться от безумно красивого момента. Остро ощутив, что ему нужна женщина. И совсем не рассчитывал на Оленьку, которая появилась спустя ровно три минуты. Вот только она не могла быть этой самой женщиной для плотского удовольствия. Она может быть подругой, невестой, любимой и верной женой, мамочкой их детей, но ни как не случайной любовницей в этом дребезжащем и качающимся вагоне. Вот они и стояли молча целых двадцать минут робкие и нерешительные. И когда рука девушки оказалась в руке мужчины, то черта, их до этого разделяющая, была чуть — чуть преодолена. Вагон качнулся на повороте, и Кирилл слегка приобнял девушку. Она робко уперлась ему ладошками в грудь, как сотни девушек точно в такой же ситуации. И моряк слегка расслабил руки, но не убрал их с девичьих плеч. И Оля, вроде как, даже смирилась с этим, и больше не делала попыток освободиться из мужских сильных рук. А еще через десять минут слегка расслабилась, и уже не отстранялась, когда качка вагона толкала их друг к другу.

— Оля, мы в городе встретимся?

— Это от вас зависит.

— Почему на вы? Ведь мы хоть и слегка, но уже перешли черту, за которой нас ждет хорошее, вернее лучшее. — Кирилл заговорил, чуть ли не стихами. Такого у него еще не было. Разве что в далеком детстве, в десятом классе, когда вот так же стоял в темном подъезде с одноклассницей. Тогда было так же хорошо. Волнение выбивало из него дрожь. Вот только вспоминать то далекое время он не хотел. Ведь с одноклассницей ничего не получилось. Он ушел в армию, а она замуж. Потому то и не вернулся в свой поселок. Даже не заехал на недельку погостить после дембеля. Уехал во Владивосток, где поступил на трехмесячные подготовительные курсы при мореходке. И мать уже приезжала в Приморье навестить сына, которого не видела больше двух лет.

— Вы такой взрослый и серьезный. Я против вас школьница, которая очень хочет, чтобы вы стали моим мужем. — от такого признания девушка сбилась на шепот. Вытянулась в струнку, слегка отстранилась, отвернувшись. От ее слов признания моряк задохнулся от счастья, и сломив не сильное сопротивление девичьих рук, прижал Оленьку к себе. Но трезвые мысли, бесцеремонно приземляющие на землю, не позволили отдаться этому счастью раз и навсегда. Опыт прошлых лет не всегда играет положительную роль. Частенько становится непреодолимым тормозом в отношениях людей. Вот и сейчас он далекий и горький напомнил, что похожая ситуация закончилась когда то печально. И этот проклятый опыт назойливо советует не наступать на грабли в очередной раз. И счастливы те, кто плюет на прошлое, и живет настоящим. Кирилл был ближе к ним, чем к умудренным негативом. Но не сегодня, и не сейчас с этой юной девочкой. Он отложил любовь на потом, на завтра. Уверенный, что все в его силах. А время для перехода на близкие отношения будет предостаточно. Любой негатив может стать позитивом, если сделать из него правильные выводы. А еще лучше не делать ни каких выводов, а поступать так, как это диктует время, нынешняя ситуация. А главное сердце, бьющееся сейчас оглушительно громко. А что он теряет? Да ничего. У него целый месяц безделья. И если все сладится с этой девчонкой, то он будет счастлив. Время, как обычно, расставит все по своим местам. Хотя вот прямо сейчас, где то в глубине души, моряк чувствует эту слегка наигранную ситуацию. Наверное, от того, что так в обычной жизни не бывает. Конечно, по его разумению.

— Я был бы счастлив иметь такую жену, как ты. — Кирилл сказал то, что хотела услышать девушка.

— Правда? Но ты же меня совсем не знаешь.

— Впереди целый месяц. Думаю, разберемся, что к чему. Ты мне свой телефон оставишь?

— Диктуй свой. Я прямо сейчас позвоню. — и эта суета с телефоном отвлекла от того тонкого чувства взаимной близости, которое только что случилось между ними. Все перешло на деловые рельсы. И вдруг оказалось, что уже довольно поздно. Что уже глухая ночь и пора спать. И как бы в награду, девушка разрешила себя слегка обнять и даже коснуться губами своей щеки. И совсем не дернулась, когда руки Кирилла скользнули по бедрам и на мгновение замерли на ее груди. И это не в пример Танюши, которая от такого прикосновения взорвалась, словно от удара током. У каждой женщины свое, решил моряк, покидая вслед за спутницей темный тамбур. Интересно, а почему черноокая студентка стала для него Танюшей? Вот тебе еще один непонятный душевный момент.

Василина и Таня спят, отвернувшись от всего происходящего в купе. От душевной умиротворенности и отличного настроения, Кирилл подхватывает Оленьку на руки. Легко переправляет ее на верхнюю полку. Она такая легкая, просто воздушная. Получив в награду улыбку, он тоже располагается на своей полке, хотя сна нет и в помине. И как всегда, в обстановке непонимания и размышлениями над превратностями судьбы, хочется просто — напросто выпить. Ведь без глотка водки ему однозначно не уснуть. И покрутившись полчаса, встает. Поезд тормозит на какой то станции. Стоянка оказывается целых тридцать минут, идет заправка вагонов водой. И проводница вагона, серьезная женщина, сменщица той дневной доброжелательной, дает ему ориентировку. Через два вагона, у проводницы Любы, он приобретет все, что ему надо. У этой самой Любы, женщины с выдающимися бедрами и грудью, ассортимент спиртного широкий. Кирилл выбирает дагестанский коньяк пять звездочек. Предлагает выпить проводнице, которая помогла решить проблему. Та отказывается, но дарит один батончик «Марса» на закуску.

Кирилл возится с плотно подогнанной пробкой коньячной бутылки. И когда, наконец, ее открывает, видит смеющийся взгляд Василины, которая, оказывается не спит и наблюдает за ним. Он жестом предлагает ей выпить, присоединиться к ночной пьянке. Хотя какая пьянка? Глоток коньяка хоть и глухой ночью, это просто так. Это для расслабона. Студентка не отказывается. Ласково улыбнулась и быстро приняла вертикальное положение. Из пакетика с продуктами достала пластиковые стаканы, хлеб, два огурца и громадный помидор. Все это она буквально за минуту оформила в закуску. Таня и Оля спят сном младенцев. По пятьдесят грамм, и тепло от хорошего коньяка разливается по телу. Бодрит, если не сказать, возбуждает. Надо было купить у проводницы водки, которая расслабляет и подталкивает ко сну. Но это уже детали, которые не исправить. И под очень вкусный помидор «бычье сердце», мужчина и женщина добавляют еще по пятьдесят грамм. Коньяк пьется легко, проскальзывая в горле бархатом. Умиротворенность во всем теле и сознании. И вроде бы хватит. Сто грамм коньяка на сон грядущий достаточно, но тут всплывает одно «но». Говорят нельзя заканчивать стопари на четном числе. Надо накатить третью. И Василина совсем не против. Выпили, доели помидор и пошли в тамбур покурить. Курит только женщина, Кирилл сопровождает ее для компании. И это самый перекур закончился тем, что моряк и не предполагал даже в самых смелых мечтах. Во первых, халатик на Василине был коротким и тесным. Вернее был просто по фигурке. Как говорят, в облипочку. А тонюсенькая до безумия материя халата не скрывала, а наоборот подчеркивала все характерные изгибы женского тела. И глаза женщины смущали мужчину явной откровенностью. И только легкая нехватка алкоголя в крови, сковывала желание, не давала протянуть руки к этому сладкому и желанному. Но Василина не собиралась вникать в душевные страдания и нерешительность мужчины. Она все взяла в свои руки. Она знала, что ей надо. И она гарантированно это хотела получить. Докурила, открыла дверь в соседний вагон, выкинула окурок. Глубоко вздохнула пару раз и закрыла дверь. Сразу стало тихо в тамбуре. Повернулась к мужчине, улыбнулась ласково и призывно. Лицо в лицо, глаза в глаза. И Кирилл уже был полностью в ее власти. Замер от предчувствия счастья, когда Василина взяла его руки и положила себе на грудь. О Боже, они такие большие и упругие с твердыми сосками. Дрожащие пальцы расстегивают пуговички халатика, чтобы ласкать эту женскую нежную прелесть.

— Секундочку. Одень вот эту штучку. Вдруг ты еще не совсем вылечился. — спокойный голос Василины подействовал успокаивающе. Снял излишнее возбуждение. Перевел все это в состояние простого действия. А проведя рукой по ее бедрам, на которых не было белья, понял, что все это женщиной запланировано. И уже спокойно, почти обыденно расстегнул замок на джинсах. Василина проверила наличие презерватива, поцеловала моряка в губы, развернулась к нему спиной и гибко изогнулась. Мужчине осталось только закинуть легкий подол халатика на ее гибкую спину. Одной рукой она ухватилась за решетку двери, а другой помогала, открыв драгоценное место, которое через секунду стало дарить им обоим неземное наслаждение. Если есть счастье, то вот оно, до безумия сладкое. Вагон качается, идеально совпадая в такт их тел. Все на их стороне. И самое главное, никто не сунулся в этот тамбур в течении двадцати минут. Водные процедуры в туалете, и снова каждый на своей полке. И снова по рюмке коньяка на посошок, на сон грядущий. Время то перевалило далеко за полночь. Пора спать, а не хочется. И когда проехали очередную станцию, накатили еще по глотку. И снова удалились в тамбур на двадцать минут. Василине захотелось. Таня и Оля спят, даже не предполагая, что творят их подружка и новый знакомый, которым сон все ни как не идет. Кирилл перебирается на полку женщины, слушает ее рассказ, как ей тяжело было без мужчины весь этот месяц.

— Я, что та корова, которую месяц за титьки мнут, а до дела не доходит. Да и как в этой деревне может до чего то дойти, если ты там вся на виду. Да еще в статусе замужней женщины с ребенком. Вот и терпела из последних сил. Увидела, как ты глянул на Танькины спортивные ляжки, сразу поняла, что с тобой все будет как надо. Главное самой инициативу проявить. Слишком уж ты интеллигентный и красивый.

— Нашла красавца. Первый раз такое от женщины слышу. Обычный средне — статистический мужик.

— Не надо кокетничать Ты еще скажи, что женским вниманием обделен.

— Я особо на вашем брате не зацикливаюсь. Дают, и на том спасибо.

— А что не давать то. Думаешь одни вы мужики на красивых и аппетитных баб западаете. Ошибаешься. Мы тоже не равнодушны к прекрасному. Ты мне сразу понравился. Все по мне. Рост выше среднего. Фигура спортивная. Можно сказать, атлетическая. Волос русый. Я не люблю чернявых. Ну и лицо благородное. Однозначно не колхозное. И в плане этого самого не ошиблась.

— Ну все, пойду в актеры наниматься. Такую крутую картину маслом нарисовала.

— В актеры, не в актеры, а даже наша Танюшка тебе в один миг столько красивого женского показала. Я уже про Оленьку молчу. Ты, кстати, не спортсмен?

— Почему ты так решила?

— Мускулатура у тебя улетная. Дамы на пляже обкончаются.

— Это армейское наследство. На службе по тяжелому запахивал. А на флоте время свободного много. Спортзал на судне отличный.

— Не представляешь, как мне сейчас хорошо. Так уютно и спокойно. Шевелиться не хочется. Пусть эта ночь длится вечно.

Кирилл слушает, прикрыв глаза. Ласкает рукой упругую грудь женщины. Надо лечь спать, но сна нет. Очередная рюмка коньяка бодрит. И Василина не рвется отдыхать. И он ждет, когда она снова предложит уединиться в тамбуре. Трусики то так и не надела. И уже рассвет начинает пробиваться. До прибытия поезда в столицу Сибири осталось всего три часа. И через час начнут просыпаться самые ранние пассажиры. И Кирилл «прокачивает» момент. Спрашивает то, что и надо спросить.

— Спим, или что?

— Конечно, или что. Или вы, молодой человек, против?

— Нет, конечно. Вот только скоро все просыпаться начнут. Пальчики Василины нежно пробираются к нему под рубашку. Расстегивают замок на джинсах. А ее нежный шепот просто будоражит сознание.

— Не переживай, успеем.

— Да я не переживаю. Не хочется, чтобы все оборвалось на самом сладком моменте.

— Положись на меня и все будет отлично. Пошли в другой вагон.

Они миновали два вагона, пока в купейном не нашли свободный туалет. И благо, что вагон новый, а туалет современный, вакуумный, чистый. Все это слегка неприятно, но употребленная доза алкоголя скрасила все неприемлемые моменты дорожной любви. И отгородившись от всего света в месте общего пользования, любовники не спеша начали любовную игру, которая возбуждала специфическим местом, стуком колес и почти морской качкой. Вагон в конце состава, раскачивается прилично. И пока тишина, пока никто не мешает, моряк нежно ласкает податливое тело женщины, которая задышала часто и прерывисто. И совсем не против, когда руки мужчины с настойчивой нежностью подталкивают ее голову вниз, к наивысшему пику любовной игры. Все прошло, как по заказу. Ведь это у них уже третий раз. И они уже опытные любовники, понимающие друг друга с полуслова, вернее с полу жеста.

— Отлично получилось. Никто не помешал. Целых полчаса сладкого уединения. — Василина приводит себя в порядок. Надо бы выйти, но сил нет оторвать глаза от ее красивого тела.

— Вагон купейный. Народа на порядок меньше. Да и пользование туалетом не зависит от стоянки поезда, от санитарных границ. Выйди, а я немного ополоснусь. Неудобно будет, если мы вдвоем появимся из одного туалета. И так сотворили непотребное.

— А что тут непотребного то?

— А вы не догадываетесь, молодой человек? Так я скажу открытым тестом. Истории печальнее нет на свете, чем повесть о минете в туалете. Грубо, вульгарно, но по сути верно. Давай выходи, пока нас здесь не застукали.

В тамбуре, в коридоре вагона никого нет. Все тихо и спокойно. Кирилл тоже приводит себя в порядок в соседней кабинке. Кажется, судьба к нему повернулась лицом. Неужели он вышел на тропу счастья. То, что с ним приключилось в эту ночь, он не мог и близко предположить в самых смелых мечтах.

Когда они вернулись в свой вагон, там уже началось движение. Таня и Оленька спят. Время половина седьмого утра. До прибытия поезда осталось всего ничего. И спать не хочется. Ведь вахта Кирилла в море как раз с четырех до восьми утра. Номер телефона Кирилла женщина записала, а свой не дала. Мол, когда надо, тогда и позвонит. Она дама замужняя, у нее ребенок. И время на встречи в городе просто не будет. Василина мгновенно превратилась в правильную студентку юридического факультета, свято соблюдающую законы нравственности и морали. А моряк, вспоминая ее красивое тело, ее сдавленные стоны, понимает, что этот сладкий эпизод путешествия, так и останется эпизодом. И очень похоже, что его неудачи продолжаются. Струя невезения не закончилась. Его любовница повернулась к нему спиной, и уже кажется, заснула. И он вытягивается на полке, закрывает глаза. И засыпает неожиданно так крепко, что его расталкивают за десять минут до прибытия поезда. Проводница, смешливая и красивая, открывает ему туалет, чтобы сполоснуть лицо. Хорошо, когда к тебе относятся с пониманием. Василина нарядная и веселая на него внимания не обращает. А Оленька с Таней смотрят почему то очень внимательно.

Поезд медленно подкатывает к перрону. Из их вагона выходит, наверное, половина пассажиров. Они уже столпились в проходе. Молодые люди не спешат. Моряк озвучивает предложение.

— Девушки не против ресторана? Какой у вас в городе самый лучший? — отвечает Таня. Смотрит в упор, как бы с вызовом. А Оленька наоборот глаза увела в сторону. Может, чувствует себя на фоне красивой подружки слегка неуверенно.

— Девушки даже очень «за». А самый крутой ресторан у нас «Сибирь». Он с советских времен марку держит.

— Давайте телефонами обменяемся. Можно даже сегодня все это организовать.

— Сегодня еще под вопросом. Дел накопилось много. А вот Оля свободна.

— А почему ты за меня решаешь? — Оленька вспыхнула. И сразу стала такой милой и красивой девочкой.

— Так ты сама сказала вечером, что у тебя дел ни каких до понедельника, когда в универе надо появиться.

— Стоп — стоп, девушки. Я вам позвоню, и мы все согласуем в лучшем виде. Я у друга останавливаюсь. Сам еще не знаю, как что будет. Диктуйте телефоны.

Вышли из вагона все вместе. Проводница на прощанье улыбнулась ласково, что сразу улучшило настроение. Как мало надо в этой жизни для счастья. Улыбнулся тебе человек от чистого сердца, и на душе праздник.

Игорь встретил при полном параде у вагона. Выглядел он просто супер в темно — синем костюме, элегантность которого подчеркивала ослепительная белая рубашка. Смотрелся подполковник самой крутой силовой конторы России намного моложе Кирилла, хотя ему уже стукнуло тридцать пять. Студентки слегка напряглись от импозантности мужчины. Смотрели слегка робко, но уходить не спешили. Кирилл взял инициативу в свои руки. Ведь Оленька с ее признанием вчерашним, не выходила у него из головы. И он уже смотрел на нее, как на свою женщину. Ведь до этого осталось всего ничего, каких то несколько дней плотного общения.

— Знакомьтесь, это Игорь. Мой друг в вашем городе. — девушки улыбнулись в ответ немного застенчиво. Даже Татьяна утратила в этот момент свои лидерские качества. — Я смотрю, ты испугал моих попутчиц. Вот что значит командир по жизни. Это Таня. Самая красивая и самая боевая. — девушка улыбнулась и протянула Игорю свою узкую ладошку, которую тот пожал с явной осторожностью. — А это Оленька, моя невеста. — на что будущий адвокат самых крутых уголовных дел так ярко покраснела, что все рассмеялись. — она меня спасла от полицейских на станции Могоча. Лишила их дополнительного заработка.

Игорь первый протянул ей руку, которую девушка робко сжала. И почему то снова покраснела. Чтобы ее не смущать, моряк представил Василину, как замужнюю и серьезную женщину. Мать прекрасного двухлетнего малыша, которую через минуту увел встретивший супруг, ее ровесник. По виду которого было понятно, что он души в жене не чает. Да и та смотрела на него с нескрываемой радостью. И это почему то слегка задело Кирилла. Хотя по большому счету никто никому ничего не должен. Каждый получил свое и остался доволен. Но не в этом дело. Как можно обманывать человека, за часы до встречи с ним. Лет уже выше крыши, а все еще остаешься романтиком сопливым, ругнул себя моряк. Тем временем инициативу в свои руки взял Игорь, легко ухватил обе сумки девчонок и бодро зашагал на выход с перрона. И вот там, на привокзальной площади, в шок впали и студентки, и Кирилл. Когда Игорь остановился у шикарной черной «Ауди» представительского класса. Вот это машина, вот эта встреча. На них оглядываются все рядом стоящие и проходящие люди. Девчонки с боязнью садятся в машину, на заднее сиденье. Кирилл рядом с Игорем.

— Круто. А ничего, что такая машина у сотрудника ведомства, которое борется как раз с не трудовыми доходами.

— Не переживай. Все тип — топ. И куплена она на заработанные денежки. Я за нее громадный кредит выплачиваю.

— Да я не переживаю. Просто в глаза бросается.

— Ты не видел какие «тачки» у нашей конторы стоят. Моя против некоторых «дрова — дровами».

— Хорошие дрова по цене однокомнатной квартиры в моем городе.