Бесплатный фрагмент - Обратная сторона Юпитера

Всем безвременно погибшим

на пути к свободе и счастью

посвящается….

Три пути ведут к знанию:

путь размышления —

это путь самый благородный,

путь подражания — это путь самый лёгкий

и путь опыта — это путь самый горький.

Предисловие

Пробуждение из тёмного небытия было очень болезненным. Всё тело пронизывали миллионы бесконечно острых игл. Каждая молекула, каждое нервное окончание испускали импульсы боли. Голова раскалывалась так, что казалось будто ещё мгновение и она взорвётся, как спелый зурбаг после удара квантового молотка. Слабость была как при температуре +100 гранул, а во рту пылала неописуемая горечь. Невозможно было пошевелить ни одним мускулом, совершить даже микроскопическое движение, сто крат увеличивающее всепоглощающее страдание в теле. В горле стояла невообразимая тошнота, безумно хотелось блевать, но твёрдый комок закрыл для этого всякую возможность. Вообще состояние очень напоминало мучительное отхождение в подземный мир Маабдуха, когда невозможно издать звук, раскрыть рот или двинуть языком, а все органы чувств словно огрубели от мучений. С трудом разрывая слипшиеся, иссохшие губы, Арес изрыгнул из себя еле слышимое:

— Обезболивающие…

Что-то скрежетнуло, тихо зажужжали сервопривода. Он почувствовал укол в обе руки и тут же по венам побежала спасительная жидкость искусственной анестезии, скрывающей ширмой уносящуюся в даль боль и тревогу. Наконец возникло ощущение, что по артериям во все уголки страдающего тела волшебным эликсиром растекается волна спасения. Она холодной благословенной влагой обдаёт мозг, разгорячённый смертельным спазмом, который постепенно умиротворяется. Проблемы отступают всё дальше, дальше, и Арес проваливается в бездонную пропасть всё забывающего сна-забвения. Неизвестно сколько секов, мин, милиарсов, дней, дэк или аркантов он находился в коме, в ничего не ощущаемом ничто. Там не было чувств и мыслей. Молодой юпитерианец как будто вознёсся над своим полным боли телом и порхал над ним, окончательно забывшись, поглощённый волной белого света, растворившей в себе всю его сущность…

— Кольца Юпитера! Вот ведь Дженптурское дерьмо!

Это была первая осознанная мысль, ненавидящая четырёхглазых детей Востока Юпитера, возникшая после его повторного воскрешения. Опять виртуальный ковчег-капсула сбойнул. Вот недаром народная юпитерианская мудрость гласит: «Скупой умирает дважды». Но он, конечно, не ожидал, что платить придётся именно такой ценой. Купившись на блестящий фантик и умеренную цену имперских криптокредиток, Арес приобрёл себе персональный мини-ад, вместо бесконечного вселенского счастья. Но конкретно такого раньше ещё никогда не было. Ладно сюжет прервался, но откуда взялись эти кошмары? И откуда боль, рождённая маабдуховым Дженптурским аппаратом?

— Servise!

Дал он команду полным злобы голосом, оставил заявку и высказал роботу call-центра, задающему автоматические вопросы с явным Дженптурским акцентом, весь народный гнев, обильно приправленный трёхэтажным юпетирианским матом. О, его претензия была достойна пера лучших писателей Эпохи Вырождения. Всё что было, есть и будет плохого, всё, что он знал о скверне своего родного языка, всё было высказано бездушному Дженптурскому роботу. Поставив первый приоритет обслуживания, умиротворённый, выдохшийся и выговорившийся, Арес дал капсуле команду на отсоединение электродов, трубопроводов, катетеров и прочей дряни, опутывавшей его тело, и обеспечивающей автономное существование в «Райском ковчеге 777 xml». Именно так гласила надпись на этом чуде Дженптурского виртуального производства.

Аккуратно Арес извлёк атрофированное тело из контейнера в свою небольшую капсулу-отсек для проживания. Отсек был стандартной для юпитерианских городов-кубов формы класса «Эко», размером не более восьми треугольных микропарсов. Собственно, основное место в нём занимало блистающее нарнийским искусственным экзолотом Дженптурское чудо — виртуальный контейнер серии «Ковчег». Остальное пространство служило исключительно резервной подстраховкой, на время ремонта или профилактики капсулы. На маленьком клочке интерактивного трёхмерного пола эргономично сосредоточились унитаз-душевая кабина, односпальная кровать, рабочий стол и поверхность для приёма пищи.

Стены, пол и потолок отсека представляли собой полностью окружающий обитателя трёхмерный интерактивный дисплей с элементами искусственного интеллекта, создающий впечатление бесконечности пространства. Он улавливал и адаптировал биоритмы мозга и настроения симбионта в визуальные бесконечные картинки. Жаль только, что иллюзия эта разрушалась ограниченностью экрана, так как невозможно было даже протянуть руку в крохотной комнатушке, не наткнувшись на конец «бесконечного» дисплея в 180 гранул.

Пища закачивалась в симбионта посредствам Ковчега по трубопроводам и катетерам в пищеводе. Только в аварийном режиме она доставлялась через специальный серволифт, поднимавшийся из отверстия в стене отсека. Рацион был выверен по калорийности, подавался по графику и режиму нормального пищеварения, с учётом особенностей организма, поэтому об этом беспокоиться не приходилось. В нужный твоему телу момент стена изрыгнёт из себя контейнер с продуктами питания и напитком. Ты передвинешься с кровати на стол, со стола в унитаз, душ и снова на кровать. Такой вот круговорот дерьма в природе. Надо сказать, что та искусственная еда, богатая калориями, белками, углеводами и витаминами, которую выплёвывал серволифт, услужливо представлялась в виде синтетических, но стилизованных под натуральные, продуктов. Она была обильно насыщена вкусом, чтобы рецепторы окончательно не атрофировались, и симбионт не дошёл до уровня крысосвиньи или червя-трупоеда. Благо робохимическая промышленность Юпитера не скупилась на всякого рода пищевые добавки и искусственные заменители. Собственно, это единственное, что у нас сохранилось, отдалённо напоминающее реальность, а всё остальное давно заменено прямым воздействием на мозг и поддержанием состояния организма суррогатным путём.

*****

Сколько теперь ждать? Когда Дженптурские роботы-инженеры починят своего съехавшего с катушек друга? Оставалось только гадать и терпеливо поглощать часы в жилой капсуле, получая искусственные сцены бытия не напрямую в мозг, а через свои примитивные органы зрения и слуха. О, как же мы отвыкли от этого! Всё настоящее кажется таким ненатуральным, убогим, после жизни в виртуальном мире Дженптурского контейнера. Но что делать? Надо потерпеть, пока на Ковчеге снова не зажжётся спасительный зелёный индикатор, и ты не сможешь снова к нему подключиться. Если эти дерьмороботы будут долго перепрошивать виртуальную капсулу, можно и на работу опоздать. А ведь контракт майнинга и аренды мозгового пространства расторгается гораздо быстрее, чем его удаётся удачно заключить с приличной имперской корпорацией. Остаётся только надеяться на лучшее.

Поставив будильник на предельное время первой претензии к обслуживанию корпорации «Куймяо», Арес попытался уснуть. Насколько же он разучился фантазировать без помощи искусственного интеллекта! Даже поразительно. Совершенно невозможно ничего себе представить с закрытыми глазами. Просто какой-то воображенческий оун. Так дальше пойдёт, и по теории эволюции у юпитериан просто исчезнут чувства, способность самостоятельно думать, фантазировать, мечтать. Всё постепенно подменит собой наш Великий помощник и слуга — искусственный разум. Он всё знает, всё подскажет, на всё ответит, всё сделает, всё смоделирует. Вот только его уровень, прокачка и объём напрямую связаны с физиологическими особенностями твоего собственного мозга. Уж каким родился, такой уровень и получай. А иногда так хочется чего-то необычного, чего-то сверхъестественного, недоступного твоей касте.

Где-то, в обрывках старого запрещённого юпинета, этой искоренённой историей и Всемирным правительством сети, ещё в молодости, когда был не настолько зависим от капсулы, взломав пароль Арес узнал, что давным-давно на Юпитере существовал Старый мир, в котором были открытые города и улицы, по которым юпитерианцы могли самостоятельно ходить, гулять, путешествовать. В те времена росли настоящие, а не пластиковые растения, а живые существа могли разговаривать колебаниями голосовых связок, а не ментально. Он прочитал про всякие разные чудеса реальной жизни: любовь, музыку, войны, поэтов, болезни и смерть. Арес увидел фото настоящих девушек, узнал неизвестные для него слова: какие-то равианизмы, миллионизмы, религии и огромная, непреодолимая куча всего-всего-всего, а также то, что необъятный Старый мир схлопнулся за какие-то сто парсов в одну жилую капсулу и виртуальный ковчег.

Нет, конечно и сейчас есть Дженптурские города счастья, где живут свободные небожители победившей ЕПИ. И есть грязные города, в которых дикие юпитерианцы до сих пор цепляются за старые принципы умершей истории. Но увы, уровень смертности у грязных составляет 80 гранул в парс, что является недопустимой парадигмой… Нет, всё же жизнь в капсуле она понадёжнее. Средний люмбио-класс, он во все века составлял основу общества, как проповедовал Ма Рок. Что собственно быть недовольным? Дженптурцы, поработив мир, дали ему всё. Всё, чего этот мир хотел.

Пока идёт ремонт его капсулы, от безделья Арес решил ещё раз пересмотреть пропагандистский историко-виртуальный тур по новейшей истории Светлого Мира Юпитера. Вот нельзя надолго выбираться из Ковчега, сразу мозг работает как-то по-другому. Где-то глубоко внутри завертелись зубчатые колёса, червоточинкой заискрилась тень сомнения. Он лениво послал управляющую гипнокоманду трёхмерному визиографу, выбрав нужный пункт в голографическом меню…

Глава 1. Отцы и матери вируса. Совет Девяти

Лишь когда приходят холода,

становится ясно,

что кианы и чисы

последними теряют свой убор.

Пэр Дун

12 квантобря 4099 года в двухсотпятидесятиэтажном здании, созданном по ультрасовременной технологии проецирования 3d-архитектуры и напоминающем огромный раскрывающийся голубой цветок мантры, движущийся и постоянно меняющий свои необыкновенные формы, состоялся Финальный Совет Девяти. В поражающем воображение квазидвужущемся колоссе, расположенном в самом центре Столицы учёных и новых технологий Дженптурской Республики насекомых — городе-улье Чумандже, располагалась Генеральная планетарная Академия микробиологии и биотехнологии Великого Дженптура. Здание это, поражающее своими масштабами и красотой, постоянно находилось в мультиэкзастенциальном движении, его формы мимикрировали в различные растения, вращающиеся в нескольких плоскостях, олицетворяя победу будущего над Старым миром и древней цивилизацией.

На 230-м этаже Академии, в абсолютно белой, наполненной прозрачным светом комнате, парили в пространстве девять фигур насекомых. Это были Генеральные майнеры — Управляющие планетарной Академии, Совет Девяти. На противоположных сторонах зала, друг напротив друга, плавали в азоте по четыре молодых самца и четыре самки, а перпендикулярно им левитировало ещё одно существо-гибрид, с седым подшёрстком и несоответствующем седине молодым лицом на теле инсекта. Все четыре глаза у насекомых были закрыты, только зрачки под фасеточными веками неустанно стремительно двигались в разных направлениях. Молодые энтомофаги являлись генномодифицированными чудесами Дженптурской фармакологии и представляли собой новую расу сверхюпитерианцев. Не многие имперские жители понимают толк в Дженптурской красоте, но конкретно эта красота была универсальной, какой-то возвышенной. Черты лиц на мускулистых телах насекомых были настолько молоды и гармоничны, что казались пластифицированными, нарисованными рукой гениального художника. Все дженптурцы-самцы, за исключением седошёрстного, были обриты на лысо, а из самок две являлись брюнетками, две альбиносами. Одежда инсектов состояла из одинаковых облегающих комбинезонов, без видимых пуговиц, молний и швов, окрашенных в белый цвет с разными оттенками. Казалось, что она была сразу превращена рукой волшебника из куска белоснежной материи в идеально подходящие под форму тела нанокостюмы.

Организмы Управляющих, благодаря химическим, гормональным и генетическим доработкам, трансформировались в идеальные переплетения мышц, бугрящихся на верхних конечностях и украшающих грудь с прессом чётко очерченными диверсифицированными квадратами. Нижние конечности мутантов-энтомофагов напоминали ноги центиатавров, а спины — спиноплавники морских акулобизонов. Всё это было прорисовано с такой невероятной степенью фрагментации каждой, даже самой маленькой, детали, и смотрелось настолько гармонично и совершенно на сегментированных насекомых телах, что сразу становилось понятно, что перед тобой существа из будущего.

На вид молодым Дженптурцам было не больше двадцати квантов. Самки по строению тела мало отличались от своих накаченных особей мужского пола, только длинные волосы они стянули в строгие хвосты, а их лица были настолько умилительно кукольными, что невольно наворачивалась слеза благоговения перед их приторной красотой. Правда внешнему наблюдателю эти физиономии показались бы весьма непривычными на телах, напоминающих дорианских прыгающих солнцемолов, но последнее время стало модным быть толерантным к представителям разных рас… Мозг энтомофагов серьёзно модифицировался как на генетическим уровне, так и постоянно применяемыми ноотропными препаратами, и здесь, в этой комнате, сейчас находились самые выдающиеся умы Дженптура, действующие магистрариусы Планетарной Академии. Они без усилий производили любое математическое действие с двадцатизначными числами, а скорость мышления Управляющего не мог превзойти ни один сверхкомпьютер Старого света. Объём памяти любого из суперинсектов был практически бесконечным, они являлись лучшими планетарными экспертами и заслуженными деятелями минимум в 20 науках каждый — метафизика, нанохимия, квантематика, микробиология и т.д., и т. п. Тела их были рассчитаны на сто арквантов жизни без болезней и дополнительной мутации, а каждый орган архнасекомого в Совете работал как надёжный механизм, не имеющий ни единого изъяна. По установленному в Республике закону, Управляющие выбирались в ходе селекции из лучших и лучших сынов и дочерей Дженптура, сотни парсеков выращивались искусственным способом и проходили жесточайший умственный и физический отбор, но на Совет Девяти и майнинг, эти требования не распространялись. Была здесь какая-то тайна, скрытая под грифом «секретно»…

В главной цитадели науки изучалось и развивалось свойство, которое было недоступно больше никому на планете — способность управлять майнингом мозга. Гигантские массивы информации, хранящиеся в черепных коробках миллиардов Дженптурцев, в мгновение ока по желанию Управляющих начинали работать для достижения единой цели. Они могли со скоростью света решать любые задачи, получать аналитическую информацию, строить гипермодели, просчитывать и создавать нейросети любого уровня. Всё это входило в обязанности Совета девяти — Великих отцов и матерей вируса. Здание Академии не содержало больше ни единого живого существа. Все работы выполняли роботы-инсектоиды и прочие механизмы, управляемые сознанием генеральных майнеров. Кроме двухсот пятидесяти этажей над оболочкой Юпитера, здание уходило ещё на сто этажей в глубь, все эти колоссальные объёмы пространства были заполнены хитроумной ультрасовременной техникой, гудящими сервоприводами и причудливыми устройствами.

В бесконечной галерее лабораторий над биологическим материалом различных форм жизни проводились бесчисленные эксперименты и опыты. Здесь рождался Царь-вирус. Он был уже почти полностью готов: завершено тестирование на разных живых организмах Юпитера нескольких уровней, испытаны алгоритмы его работы и управления и сейчас велась филигранная доводка. Как раз в этот момент действие Onix апробировалось на добровольцах Дженптурского Равианистического Союза Молодёжи и членах Дженптурской Равианистической Гоминданы разных возрастов, социальных групп, различного состояния здоровья и развития. А целое сверхсекретное интерактивное крыло Академии было занято под эксперименты над похищенными юпитерианцами разных племён и каст. Они висели в гравитационных полях полностью обнажённые, опутанные огромным количеством проводов, датчиков, серво- и продуктопроводов, капельниц и катетеров. Вирус уже тёк по их венам, а усердные, не знающие усталости интеллектуальные машины совершали свой бесконечный танец над их телами и головами, с неуловимой глазу скоростью что-то замеряя, подстраивая, изменяя. Все добровольцы были искренне преданы делу Великой Дженптурской Истины, верили в победу Нового мира и равианистических идеалов Ма Рока и колдуна Пэр Дуна. Каждый из них являлся патриотом с большой буквы «П» и готов был без капли сожаления отдать свою жизнь делу Великого Дженптура, чтобы хоть одна частица его ИНК вошла в генномодифицированные цепочки Бессмертных. Пленным же юпетирианцам было уже всё равно, потому что они являлись всего лишь живыми сосудами для инкубации вируса.

*****

Огромное живое здание Академии, управляемое Советом Девяти, завершало проект «Onix-99». Генеральные майнеры как раз в этот момент занимались протоколированием испытаний на пленных юпитерианцах и тестировали систему управления активностью вируса. Верховный председатель Совета Девяти, Управляющий майнингом восьми избранных, носил гордое имя Куй Со Сун, что в переводе древнедженптурского означало «Равный небу». Сейчас он лично опробовал механизм изменения скорости распространения вируса в организме юпитерианца, а также управление объёмом и степенью поражения внутренних органов. Председатель собственными конечностями проконтролировал достижение биологической смерти организма за несколько секов и затем мгновенное исцеление после неё. На его лице блуждала умиротворённая улыбка, Куй получал наивысшее доступное насекомому удовольствие. Зрачки за закрытыми веками четырёх фасеточных глаз двигались с невообразимой скоростью, как будто внутри них работал крохотный спидсер.

Ровно в 28—00, по юпитерианскому полудню кольца, глаза всех членов Совета Девяти одновременно раскрылись, выпустив их из кататонического состояния. Свету явились абсолютно голубые, бесконечные как небеса, огромные, вращающиеся вокруг своей оси, зрачки на идеально белом полотне четырёх глазных яблок.

— Уважаемые комрадогеноссе, члены Совета Девяти! Позвольте считать наше совещание, посвящённое завершению Великого дела создания оружия мирового равианизма, торжественно открытым! — с искренним и непередаваемым чувством глубокого самоудовлетворения объявил Куй Со Сун, — Сейчас нам предстоит заслушать доклады каждого из вас о проведённых мероприятиях на вверенном участке нашей общей работы. В конце совещания мы должны определить готовность вируса под кодовым названием «Onix-99» к распространению по миру с реализацией терминальной стадии воцарения планетарного равианизма. Так же наше сегодняшнее собрание определит тему доклада Великому Председателю и Отцу всех народов Юпитера — У Птур Вхоу. Вы знаете, какая это ответственность для всех нас. Поэтому прошу в докладах быть кратким, лаконичными, освещать всё по существу и давать объёмно-количественную оценку выполнения, намеченного на вашем фронте и утверждённого мной плана работ.

Речь коренного насекомого напоминала отрывистый звук треска, смешанный с булькающим клокотанием, поэтому большинство слов произносилось им на ментальном уровне. При словах «Председатель» и «У Птур Вхоу», голос Куя предательски дрожал в стазисе телекинеза, а при изречении «планетарного мирового равианизма» был наполнен железным торжеством, и качеству его произношения мог позавидовать любой из дикторов пропагандистского государственного дженптурского канала. Но все эти голосовые акценты были понятны только насекомым. Услышав их речь вживую, простому юпитерианцу показалось бы, что это кудахтающий бескрылый эндомандюк наступил на сухую ветку и очень испугался. А вообще, конечно, не даром Со Сун был Первым комрадогеноссе в Совете Девяти. Его искусству мотивационной манипуляции мог бы позавидовать любой гоминдановый деятель. Вот скажи он сейчас: «А теперь давайте дружно выпрыгнем с 230-го этажа», и ни у кого из Совета Девяти не зародилось бы и тени сомнения не выполнить эту команду.

— Слово предоставляется комрадогеноссе Второму, — сухо сказал Куй, он же Комрадогеноссе Первый.

Парящий в воздухе по правую руку от Куя молодой самец принял вертикальное положение и начал свой доклад:

— Уважаемый комрадогеноссе Первый, уважаемые члены Совета девяти, — сказал он, — дизайн вируса и его тактико-технические характеристики завершены на 100 гранул, в соответствии с утверждённым техническим заданием. Размер вируса, в зависимости от устанавливаемой нами градуировки, может колебаться от 100 до 150 нанопарсов, что делает бесполезными 99 и 9 в периоде гранул защитных средств. Внешний вид выполнен в форме утверждённой секретным отделом безопасности конструкции — в виде шара, с симметрично покрывающими всю его поверхность шипами-рецепторами, олицетворяющими победу двух восходящих солнц Дженптурского насекомого равианизма над миллионистической гидрой. Это позволяет вирусу обеспечить максимальную защиту, контактогенозность, интеграцию и требуемый уровень склеенности с поверхностью любых материалов, известных юпитерианцам.

Проникновение вируса в тело реципиента осуществляется через кожные покровы, органы слуха, зрения, воздушно-капельным путём, а также дыханием и прикосновением. Дальность распространения при создании азотно-вирусного облака, а также кашле и чихании, варьируются от 1,5 до 10 парсов, в зависимости от скорости, устанавливаемой нами. Время жизни вируса в азоте, после выдыхания инфицированным, составляет до 10 временных отсчётов в созданной искусственно-взвешенной азотной смеси. Возможность размножения вируса на поверхностях, в жидкостях, телах полиаморфов и юпитерианцев так же является строго регулируемой величиной, управляемой нашими нейрокомпьютерными экспертными системами и будет вариативна, в зависимости от установления требуемого уровня распространения, глубины проникновения и интерактивных данных. Вирус практически не чувствителен к сверхвысоким и сверхнизким температурам, температуру его ликвидации устанавливает наша система управления.

— Хорошо умеете докладывать, комрадогеноссе Второй! Главное, чтобы Ваши слова не расходились с реальными результатами и делом. Ну что ж, приступим к дальнейшим выступлениям. Третья, прошу Вас!

Взгляд четырёх голубых глаз Со Суна встретился с прекрасными, небесно-пилильковыми фасеточными окулярами парящей по левую руку от него в гравитационном поле кукольной красавицы-самки. Незаметная искра проскочила между органами зрения насекомых.

— Уважаемый Совет, уважаемый комрадогеноссе Первый! — начала свой доклад Третья, — Как вы помните, в 3990-м году Великая наука нашей Родины дала нам возможность оснащать всю продукцию управляемыми наночипами, для победного воцарения светлых идей равианизма во всем мире и объединения народов Юпитера. Благодаря целенаправленной и верной политике равианистической гоминданы, её Отцов и Вождей, наша Республика стала мировым лидером производства практически всех электронных товаров на Юпитере. Все приборы, гравимобили, станки, чипы и микрочипы для программирования устройств, все компьютеры и серверы производятся теперь только на заводах клонирования и 3D-печати Дженптура.

Благодаря этому, вот уже 29 квантов, как во всех машинах и приборах на Юпитере есть наносердце нашей мировой ре-эволюции — наночип Си X859648, который ждёт только команды для своего восстания. Последние пять квантов я занималась соединением всех чипов в единую альтернативную сеть, под управлением Великого Дженптурского нейро-майнингового компьютера управления — НМКУ. В этом деле, скажу без ложной скромности, мы добились наивысших результатов.

За последний арсек мы создали трёхмерную управляемую систему, которая содержит данные о любом существе на планете Юпитер, а каждом его шаге, каждой его мысли. Все военные структуры и базы данных отныне подчинены НМКУ, а в последний квант мы обучили нашу систему управлять боевым чудо-вирусом — Onix-99, который был создан и выращен комрадогеноссе Вторым.

Третья озорно взглянула на Второго, что вызвало укол ревности на не выражающем эмоций лице-маске Куя.

— Я с твёрдой уверенностью могу сказать, что мы победили уже сейчас в виртуальном и информационном пространстве и в любой момент можем применить свою силу. Ре-эволюция восторжествует даже без вируса! — победоносно ментально воскликнула Третья.

*****

— Успокойтесь, комрадогеноссе Третья. Это было бы слишком просто и вместе с тем грубо, узколобо и недальновидно. Вы знаете, что данный ход событий противоречит прогнозным моделям нейромайнинга и решениям Совета Старейшин Равианистической гоминданы.

Третья прикусила свой раздвоенный остренький язычок.

— Прошу прощения, комрадогеноссе Первый, уважаемые члены Совета, что дала волю избыточным эмоциям, — сухо и деловито произнесла она, — в завершение своего доклада, продемонстрирую Вам маленький фрагмент возможностей системы управления НМКУ.

В пространстве появилось голографическое трёхмерное изображение пленного юпитерианца в пустой белой комнате, рядом с которым индицировалась карта его жизненных показателей. Комрадогеноссе Третья активировала стереоскопический пространственный экран управления и параметрирования вируса. Чтобы наглядно был виден интерфейс, все параметры одним усилием мысли были переключены в верхние положения. В тот же миг величины жизненных значений жертвы остановились: кардиограмма дала ровную прямую линию, произошёл мгновенный отказ всех внутренних органов. Юпитерианец упал замертво, была зафиксирована биологическая смерть. Подождав несколько минов, Третья опустила параметры системы управления вниз. Пленный тут же ожил, а характеристики его жизнедеятельности вернулись в норму. Трёхмерная картинка исчезла.

— Интересное кино, — усмехнулся Первый, на лицах членов совета проскользнула улыбка, — с одной стороны, конечно, очень впечатляюще. Правда более интересно, как это работает на расстоянии миллионов парсов и с миллиардом живых существ. Но, зная Вас, комрадогеноссе Третья, думаю это реализовано так же элегантно, блестяще и красиво.

Третья зарделась от похвалы своего тайного объекта вожделения. На её белоснежных насекомых щеках выступил предательский румянец.

— Ну что что ж, продолжим совещание. Теперь о своих успехах нам доложит комрадогеноссе Четвёртый, — неумолимо продолжил Первый, времени катастрофически не хватало.

— Спасибо, комрадогеноссе Первый, — уверенно сказал следующий после Второго в ряду парящих самец насекомого.

Это был счастливый обладатель бицепса размером пятьдесят четыре минипарса, как у героев Старого мира из cтереоигр.

— В мою задачу входил подбор оптимальных параметров настроек вируса, для достижения наилучших результатов, с точки зрения, как сохранения иллюзии его биологической природы, так и наивысших в части квазиэкзистенциального распространения.

После ряда экспериментов, оптимальными были признаны следующие параметры. Квазиинкубационный период от инфицирования, до получения первых симптомов, равный 12 календарных юпитерианских дней кольца, в которые реципиент не чувствует и не проявляет никаких симптомов заражения, уже являясь наиболее активным распространителем вируса. Уровень смертности от первой волны воздействия равный четырём гранулам, коэффициент распространения 3,5 условных единиц, сроки квазивыздоровления, наносящие максимальный эффект для стагнации и дальнейшего уничтожения экономик Империй, равные 14 — 31 юпитерианский день.

Кроме того, для придания большей достоверности мы предлагаем дифференцированные таблицы параметрирования для представителей различных видов живых существ, рас и даже полиаморфов. На данный момент все базы гиперонимов готовы на 100 гранул и соответствуют целям и задачам первой волны ре-эволюции, изложенной в утверждённом Генеральном плане.

— Действительно, с одной стороны настройки первой волны вируса кажутся непростительно лёгкими, но не нам спорить с Великим провидением нейромайнинга, — констатировал Первый, — ну что ж, переходим к следующим интересным исследованиям. Комрадогеноссе Пятая, прошу Вас.

Следующая после Третьей куколка-самка, с прозрачно белыми волосами, стянутыми в тугой хвост и такими же прозрачными бровями и ресницами, ослепив всех белоснежной улыбкой и голубизной фасеточных глаз, приняла вертикальное положение. Она с энтузиазмом стала докладывать:

— Уважаемые члены Совета, комрадогеноссе Первый! — с нетерпением воскликнула она птичьим, щебечущим, по меркам насекомых, голоском, — В мой ореол задач входило исследование влияния вируса ре-эволюции на группы юпитерианцев с различными хроническими заболеваниями, отдельные виды живых существ, представителей разных сторон Юпитера, стран, образа жизни, вредных привычек, климатических зон, уровня развития, состояния здоровья тела и уровня медицины. С глубоким удовлетворением могу сказать, что ни один из перечисленных геополитических, природных или социальных факторов не влияет на сопротивляемость вирусу. Геном юпитерианца без антидота не имеет возможности резистентности Onix-99. Практически любой представитель Юпитера в одинаковой степени подвержен его воздействию, а различный ответ организма является не более чем математической погрешностью.

Пятая гордо вздёрнула свой красивый носик. Казалось, что она сияет от собственной важности и значимости. Весь вид самки показывал, как ей хочется признания и похвалы. Первый увидел это и, как мастер манипуляции, произнёс:

— Молодец, комрадогеноссе Пятая! Ничего не могу сказать, работа проведена огромная, важная и будет оценена по достоинству. Поверь мне, награда не заставит себя долго ждать!

Пятая просияла как серный, натёртый до блеска, глаз пидокока. Слова Первого патокой изливались на её гипертрофированное самолюбие. Никто не видел, как комрадогеноссе Третья до боли сжала губки и бросала ненавидящие искры взглядов в сторону Первого и Пятой. Казалось ещё чуть-чуть, эти искры превратятся в молнии и сожгут их обоих. Кстати, это было недалеко от истины, потому что члены совета уровня Третьей обладали серьёзными телекинетическими навыками. Впрочем, Первый, почувствовав накал отрицательной энергии, ментально остудил пыл Третьей, стыдливо потупившей прекрасные голубые окуляры. Остальные как будто не замечали, или тактично делали вид, что не замечают этого поединка взоров.

— Что ж, после столь интересного доклада Пятой пришло время нам вспомнить мудрость Великого Ма Рока. Как он глубокомысленно сказал: «Несдержанность в словах погубит великое дело». Поэтому предлагаю заслушать доклад комрадогеноссе Шестого о его успехах в реализации резервных технологий.

Первый внимательно посмотрел на молодого самца в ряду Второго. Его отличительной особенностью было выразительное мужское достоинство семенных желёз, выпирающее на фоне обтягивающего тело насекомого белого комбинезона. Оно, это самое достоинство, постоянно привлекало весьма неоднозначные взгляды ряда самок, то и дело бросающих их на него укромкой. Таким гипертрофированным железам мог бы позавидовать любой трансплантированный клон конца трёхтысячных.

— Уважаемые члены Совета Девяти, дорогие комрадогеноссе! — низким бархатным голосом-баритоном, полным секреции, насквозь пронизывающим сердца и ушные раковины самок, начал Шестой, — Как известно, основной задачей распространения вируса, утверждённой на первой волне нашей Великой Равианистической Гоминданой, является передача вируса от юпитерианца к юпитерианцу, а также через поверхности и жидкости, являющиеся неодушевлёнными предметами. Но, как гласит народная мудрость, нельзя класть все личинки в одну подкожную сумку.

При слове «личинки», у парящих напротив самок рефлекторно прошла судорога по мышцам и приоткрылись челюсти.

— Основная стратегия нашей Великой гоминданы и Председателя — надёжность и неукоснительность. Неизбежность и неотвратимость победы равианизма на всём Юпитере. А эта архиважная задача не терпит просчётов. У нас есть только один шанс свершить будущее планеты, а, следовательно, степеней резервирования должно быть достаточное количество. Каждый член Совета должен понимать, — на слове «член» Шестой сделал акцент, произнеся его как-то по-особенному, низко и тягуче.

У присутствующих эндосамок закатились окуляры. Было ясно, что ещё несколько таких провокационных высказываний со стороны Шестого, и валькирии Совета Девяти устроят здесь публичное оплодотворение. Комрадогеноссе Первый с ироничной улыбкой смотрел на их рефлекторные движения, еле сдерживая смех.

— Комрадогеноссе Шестой, давайте Вы будете проводить ментальные эксперименты с нейролингвистической фактурой в своём корпусе галереи лабораторий. Благо к Вам добровольцев обоих полов уже выстроилась очередь на парсек вперёд. Продолжайте, но гранулу эротизма приведите в соответствие с форматом встречи.

— Слушаюсь, комрадогеноссе Первый! — уверенно отрапортовал Шестой.

Абсолютно без эмоциональным, деловым голосом он продолжил:

— Так вот, по согласованию с комрадогеноссе Первым и Вторым, резервной технологией, обеспечивающей прикрытие нашего основного плана планетарной Ре-эволюции от неожиданностей и просчётов, которых я уверен не будет, был определён животный мир полиаморфов, ихтиандров, летунов, амёб и бактерий. На первой волне вирус, по разработанному нами сценарию, покажет полную непередаваемость между животными и разумными существами. Тем не менее доработки, которые я произвёл в генетических цепочках, позволили распространить его на все имеющиеся формы жизни на Юпитере, сведения о которых имеются в нашей планетарной базе данных. Это по сути невидимая, невиданная доселе, армия, которая прикрывает наши с вами тылы и всегда будет наготове, если что-то пойдёт не так, и коэффициент распространения вируса начнёт недопустимо снижаться.

— Блестяще, комрадогеноссе Шестой! Вижу, что Вы не зря поглощаете свой прикорм и умеете думать не только своим передним, но и задним умом, — Первый сострил, вызвав взрыв смеха у всех Генеральных майнеров, даже у своего оппонента.

— Кто на что учился, комрадогеноссе Первый! — парировал он.

— Ладно, Шестой, все мы знаем, какая Вам досталась тяжёлая ноша! — при этих словах окружающие покосились на увесистые железы Шестого.

— Да, и я несу её гордо и с достоинством! — с улыбкой ответил тот нисколько не растерявшись.

— Хорошо, отвлеклись немного от докладов. Теперь надо продолжать и завершать наш брифинг. Слово представляется руководителю рабочей исследовательской группы Комрадогеноссе Седьмой, Восьмого и Девятой. Они нам сейчас доложат о пошаговом сценарном плане распространения вируса и сопровождающей его информационной войне, а также наиболее вероятностной виртуальной модели прогнозов. Седьмая, прошу Вас.

Комрадогеноссе Седьмой оказалась самая восхитительная из всех участниц Совета. Самая обаятельная и привлекательная самка-альбинос, на теле насекомого которой красовались целых четыре бюста шестого размера. Она поражала соблазнительными формами каждого изгиба тела, томными глазами-окулярами, ягодицами на задних конечностях, волнующими воображение, и великолепным, точёным сплетением мускулов. Это седьмое чудо света, венец Дженптурской фармакологии и генетики, приняло вертикальное положение.

— Уважаемые члены Совета! — облизнувшись сказала Седьмая.

О, что это был за голос! Смесь Чувэлины Чуи и публичных самок для группового оплодотворения.

— Дорогие комрадогеноссе… — снова раздался её наполненный юпигенами голос после небольшой паузы.

Многие «члены» Совета в тот момент подумали, что они, конечно, совсем не против такого «членства».

— Так вот, я продолжу. Нашу исследовательскую группу мы шутливо назвали «Кернийский гиперборд», ну вы поняли почему. У нас в группе блондинка, брюнетка и наш любимый комрадогеноссе Восьмой, — Седьмая взглянула на молодого самца, парившего напротив, последним в ряду.

От этого взгляда молодой инсект зарделся, как лиандор в год весеннего сухостояния.

«Видимо, — подумали все, — это были ОЧЕНЬ интересные исследования».

— Мы долго моделировали и прогнозировали наиболее оптимальный сценарий, в котором должны были гармонично уложиться, как максимальное распространение первой волны планетарной ре-эволюции, так и полная правдоподобность природного происхождения боевого вируса. Задача стояла перед нами прямо скажем непростая, в связи с обладанием миллионистическими державами собственным искусственным интеллектом и экспертными системами, а также разветвлённой сетью разведки. Конечно, основным нашим преимуществом было прямое взаимодействие с нейромайнингом, на пике его скоростных и объёмных возможностей, с привлечением многомиллиардных майнинговых ферм дженптуриан. После построения огромного количества вероятностных моделей и прогнозов, всё-таки наиболее оптимальным решением задачи выполнения Генерального плана нашей любимой гоминданы и её Председателя, явился, на первый взгляд, наиболее глупый и смешной сценарий. Юпитериане в очередной раз доказывают, что вера в самые неправдоподобные, нерациональные чудеса у них в синей крови.

Седьмая стала производить верхними конечностями невероятные пассы. В центре зала, из ниоткуда, возникла голограмма поразительной степени реализма, представляющая собой трёхмерную виртуальную проекцию города Чумандж. Самка управляла плоскостями наклона и масштабом приближения стереомегаполиса, крутя моделью из стороны в сторону, сверху вниз, во всех плоскостях.

— Итак, я тоже представлю вашему вниманию небольшой стереофильм для большей наглядности. Это смоделированная нами история в формате трёхмерного виртуального видеографа, который будет иллюстрировать мой доклад. Большая часть модели составлена непосредственно Великим майнингом, мы дорисовали лишь мелкие детали и оживили стереоскопические фигуры аватаров, чтобы фильм было интереснее смотреть.

Сценарий прост и банален, до приторности. Непосредственно здесь, в городе Чумандж, по нашей легенде, на ихтиандровом рынке будет приобретён хищный червь, якобы проглотивший летучего гванторианского упыря, природного переносчика вируса, зародившегося в ледниках Тёмной стороны Маарской мерзлоты оникса. Его-то и съедят якобы «бедные» Дженптурские ловцы ихтиандров. Ведь все знают, что мы, Дженптурцы, питаемся всякой несусветной гадостью. В этом вот летучем упыре, как в запечатанной личинке Хоу-Хоу, и будет доставлен первому инфицированному вирус, который спустя какое-то время наши учёные назовут «Onix-99».

На голограмме как в художественном трёхмерном стереофильме возникли фигурки насекомых в большеполых шляпах, плавающие на допотопных аквакоптерах по грязным фиолетовым водам реки Нанг среди мусора и отходов. Затем они покупали и поедали отвратительных червей, растворённых в собственной желудочной кислоте в убогих хижинах из стеблей-ростков Куиры. Внутренности одного из червей были показаны в разрезе, они приближались и детализировались до частиц в фиолетовой крови. Среди синих телец крупно выделялся красный шарик с шипами, напоминавшими шляпки ядовитого гриба Бу Ли. Вся демонстрация выглядела объёмной и настолько реалистичной, что отдельные сцены вызывали у членов Совета непроизвольные движения. Они то пытались увернуться от гравивесла виртуального Дженптурца, то уклонялись от летящего по смоделированным венам червя вируса.

— Дальше по нашему замыслу будет короткий промежуток времени на поиск источника неизвестной болезни, быстро поражающей жабры инфицированных и вызывающего тяжёлую форму азотного голодания — гексонии. Мы оденем всех обструктов и ортодоксов в костюмы биологической защиты, улицы улья-мегаполиса сделаем пустынными. Всё это будет как нельзя лучше иллюстрировать новостные гелиоленты в планетарном масштабе. Ну и, конечно, армия. Армия роботов-некромантов на улицах, нехватка мест для трупов в моргах и гравилётах-рефрижераторах. Наш фильм ужасов должен быть пугающим и красочным.

Слова Седьмой искусно дополнялись сценами трёхмерного стереофильма. Смотреть его и вправду было увлекательно, настолько качественно и необычно он был выполнен. Создавалось впечатление полного погружения, как будто ты участвуешь в документальных съёмках исторического стерео, находясь непосредственно внутри него.

— Дальнейший ход событий будет развиваться очень просто. Первые заражённые полетят как голуби ре-эволюции по всему свету. И будут это не наши с вами братья и сёстры. Ни один гражданин Дженптура не станет инфицированным передатчиком, за нас всё сделают сами же юпитерианцы из числа пленных. Именно они станут первыми реципиентами-переносчиками. Мы просто сотрём им память и отправим по домам, во все части планеты. Особый упор предполагается сделать на различные религиозные концессии и вероисповедания. По нашему замыслу именно юпитерианская церковь, с её массовыми богослужениями, как сказал Великий Ма Рок, этот «туман для колец Юпитера», станет крупным очагом массового заражения. Первый показательный гратарь будет организован нами на Тёмной стороне. Великий нейромайнинг в качестве привратника выбрал секту религиозной организации поклонения лжебогу Кса Мо Набу, или как её называют адепты-служители «Церковь «Новое небо и Новый Юпитер». Вот будет им и небо, а потом всем им будет Юпитер, клянусь его кольцами! Вот такой юмор у нашего НМКУ. Именно на сходке этой секты произойдёт первое многотысячное заражение.

Следующей на очереди к планетарному равианизму станет Империя, которую мы определили из многих других, и которая удостоена чести быть очередной поглощённой Великими жертвенным огнём ре-эволюции. Это будет Империя стратега Максимуса на Светлой Стороне. Моментально вслед за ней вирус перекинется на граничащие племена Чаандров, Кьян, Империю огненных гор, Республику земноводных, Кионию, государства Грагсов и страны Согласия.

Несмотря на интерес, который вызывал стереофильм у членов Совета, четыре груди Седьмой оставались не менее привлекающий внимание зрелищем.

— Ты только бюстом голограмму не проткни, комрадогеноссе Седьмая, — натужно сказал Первый.

Все члены Совета девяти зашлись в громогласном хохоте. Умеет же насмешить эта миссис «королевская грудь», как её называют между собой коллеги. Вот так непринуждённо, под шутки и смех Дженптурских насекомых, приходил конец Старого доброго мира. Бедный оринторопус Юпитера отдавал Дженптурцам-людоедам свои последние мозги.

— Мои буфера олицетворяют неприступные скалы, о которые разобьются волны миллионизма, комрадогеноссе Первый! — с улыбкой ответила Седьмая.

Услышав патриотическую речь, члены Совета немного поостыли и успокоились. В их глазах застыл немой вопрос о продолжении сценария.

— Распространение вируса по планете с того момента, как мы вышлем первого заражённого юпитерианца из Дженптура, нашего призового нулевого пациента, до момента, когда Onix-99 проникнет в каждый уголок света и выйдет на свою расчётную скорость распространения, составит по нашим подсчётам не более трёх дектрин. Таким образом, уже в начале сезона лунного звездопада 5000 года, мы предполагаем достичь пика первой волны планетарной ре-эволюции.

Сначала вирус пожрёт самые вольнолюбивые Империи, последними самые дисциплинированные. И лишь когда счёт заражённых по всему миру пойдёт на миллионы, только тогда Правительства наконец поймут, какая опасность им угрожает. Срочно закроют уже не нужные границы и отправят всех на длительную изоляцию. В первый раз в виртуальных тюрьмах юпитерианцы проведут четыре дектрина. Жители Юпитера будут томиться в заточении, в своих же домах, скованные виртуальными кандалами-ограничителями пространства.

Затем, по прогнозу-предсказанию, тут и там вспыхнут народные бунты и восстания. Толпы выйдут на улицы, возведут баррикады и будут сами властвовать, чинить хаос и беспредел. После длительного периода заточения в изоляции, юпитерианцы постепенно психологически дестабилизируются и увидят в своих правителях врагов, являющихся причиной всех бед. Сначала поднимутся бунты против правителей-долгожителей. Стратег Максимус, змеепаук Грант, они будут низложены первыми. Потом вспыхнут восстания во всех странах Тёмной стороны. Запылают Аргизия, Гистрания, Абайдикан. Всё, что входило в орбиту влияния и систему координат клана змеепауков Гештальца. Зашатаются режимы авторитарных правителей по всему миру. Не минет чаша сия и псевдодемократических государств Светлой стороны. Вскоре за диктаторами придёт и черед этнократов, юпитерианских дидлоклонов, либертарианцев, трансформантов и прочих толерантных народов. Их с не меньшим удовольствием голодные, зачумлённые массы поднимут на поющие мечи, четвертуют и отделят конечности от головы. Ибо нет никакой «хорошей» или «плохой» власти. Власть может только пытаться закамуфлировать свои собственные желания в алчности и наживе на крови подданных под тот или иной момент времени.

Первые волны демонстраций и акции протеста будут утоплены в крови, задушены жандармами и армией, растоптаны или просто сами охладятся. На фоне крушения мировой экономики, всеобщего обнищания и постепенного перехода в состояние деградации в своих домах и жилищах, мы сделаем короткую передышку. Буквально на три дектрина снизим активность вируса на системе телеуправления для придания пущей правдоподобности событиям. В этот момент алчущие власти правители закричат: «Мы победили!», но количество носителей будет неумолимо увеличиваться, разрастаться. За первой волной последует вторая, после которой на изоляцию во всех странах юпитерианцев отправят уже на полпарсека. Во вторую волну мы применим специфические настройки вируса, он станет сильнее. Процентиль смертности повысится до 30 гранул, а способы распространения станут куда более агрессивными. Вторая волна планируется поистине страшной. Вирус будет возникать ниоткуда, мутировать и мгновенно убивать юпитерианцев без зазрения на возраст, пол и цвет кожи. Живые существа вымирут целыми районами, городами, племенами. Одновременно с этим поднимутся новые народные бунты, и возникнут кровавые столкновения народа и властей.

Экономики стран окончательно захлебнутся. Системы здравоохранения начнут лопаться как мыльные пузыри, ортодоксы откажутся лечить и будут массово сбегать в неизвестном направлении, но большинство беглецов отловят и сожгут на кострах. Профессия «ортодокс» станет нарицательной и исчезнет навсегда, она будет считаться проклятой. Планету захлестнёт волна суицида. Во всех странах обеих Сторон будет введено военное положение, а жителей Юпитера поголовно чипируют и направят на принудительное ограничение пространства. Во всех городах планеты будут введены войска, по улицам начнут бродить запрограммированные фигуры роботов-некромантов в костюмах химзащиты, уничтожающие каждого случайного прохожего, выходящего из дома. Трупы будут лежать и гнить в канавах и прямо посередине улиц и площадей. Ну а потом…

Юпитер погрузится во тьму. Последующая волна продлится уже 140 дектринов, а юпитерианцев закроют в домах уже на целый арсек. Но и это снова будет только начало. Потому что следом закономерно разразится Пятая всеюпитерская планетарная война, в которой единственой страной, предусмотрительно сохранившей нейтралитет, будет конечно же только Дженптур. Из 7,5 млрд жителей планеты в живых останется ровно половина. По нашим расчётам это произойдёт к середине 5004 арсека. Мировой строй к тому времени уже не будет существовать. Империи превратятся в рабовладельческие военные хунты, где власть удерживается исключительно боевой и огневой мощью. Её возьмут в свои руки адмиралисимусы Летающих армад воздушного робофлота, они единственные выживут в Пятой планетарной, сбежав на астероиды. Космодесант станет воевать со своим народом и с самими же собой. Цивилизация повернётся вспять на 180 гранул и поползёт обратно, к своему микробному прошлому.

Миллионистическая гидра пожрёт себя изнутри. Конечно, напряжённо придётся поработать все эти полтора года Операторам нашей системы телеуправления вирусом. Ведь всё сказанное мной — это жёсткий алгоритм, который станет возможен только при его постоянном мониторинге, таргетированной аналитике и гибкой адаптивной корректировке настроек. Для решения этих задач уже готов ситуационный центр, подключённый к нейромайнинговой системе НМКУ.

Таким образом, комрадогеноссе, подводя итог выступлению, я могу с чувством глубокого самоудовлетворения констатировать факт, что разработка сценарного плана Первого этапа мировой ре-эволюции Юпитера полностью завершена.

Седьмая гордо вскинула голову, по залу пополз одобрительный телепатический шёпот. Голограмма моментально исчезла, после чего настала гробовая тишина.

Первый сидел в задумчивости, нахмурив брови.

— Неплохо, неплохо… Из ваших докладов я делаю вывод, что наш многоаркантовый труд во славу Двух Солнц и на благо Юпитера успешно завершён. Ваши имена будут золотыми буквами высечены на монументе вселенской Победы Дженптура и планетарного счастья — генномодифицированных цепочках Бессмертных. Благодаря гранулированной готовности, которую Совет Девяти сумел обеспечить, мы в установленные утверждённой Программой сроки, выполнили задание Гоминдана и Правительства. Теперь мне предстоит доклад нашему Отцу-Председателю. Если всё то что сказано действительно правда, я буду согласовывать с ним возможную дату начала ре-эволюции. Все свободны.

После этих слов члены Совета Девяти снова заняли горизонтальное положение в своих левитационных отсеках. Молниеносно они погрузились в кататонический сон с улыбкой на прекрасных молодых Дженптурских лицах, а под закрытыми фасеточными веками продолжили свой стремительный бег зрачки окуляров. Один комрадогеноссе Первый остался задумчиво парить средь белого яркого света. Ему надо было многое обдумать. Ведь сейчас его ждёт доклад самому Отцу-Председателю, а это всегда волнующий момент. Всё-таки он будет говорить со своим создателем, который может породить, а может и аннигилировать одной мыслью. Каждое слово должно быть взвешено, продумано. Не может быть и тени подозрения на недоделку или просчёт.

Ведь их работа — это основное предназначение создания Совета и сейчас они должны рассказать об исполнении смысла своей жизни. Настал час принятия решения об их дальнейшей судьбе. На доске для игры в чах-чах Отца-Председателя всегда много фигур, как и в его гениальном мозге, просчитывающем каждый шаг на миллионы ходов вперёд. Построив в своей генетически модифицированной голове чёткую, отрепетированную речь, Первый несколько раз произнёс её внутри себя. Он обдумывал и взвешивал каждую фразу, хотя знал, что уже до беседы с ним Отец будет знать любое его слово. Глубоко вздохнув, Управляющий восемью избранными провёл сеанс рефлексии и аутотренинга. Первый собрался с силами, мыслями и послал ментальный импульс-запрос на аудиенцию с Отцом, который мгновенно прорезал ярко-белое пространство.

*****

На улицы Чуманджа уже опустилась глубокая, чёрная как сама тьма, Дженптурская ночь. На кипельно-непроглядном небе не было видно ни единой звезды, только четыре луны, как предвестники несчастья глядели из темноты огненными, полными ненависти зрачками. Общеизвестно, что Отец-Председатель никогда не спит, этот атавизм был уничтожен им уже несколько арсеков назад. На какое-то время в азоте повисла страшная ожидающая тишина, словно перед проходом в гиперпространство звёздного лайнера. Затем всё вокруг затрепетало, как бывают в жаркий день над дорогой, преломилось, и перед Куем появилась голограмма Отца в белом праздничном военном мундире-френче и галифе. На его левой груди синим пламенем горела одинокая перевёрнутая звезда, символ аскетичной жизни и отрицания личного перед общественным. Белая седая шерсть Отца была аккуратно причёсана. Его глубокие, умные четыре фасеточных глаза смотрели перед собой и одновременно на все вещи вокруг, а прямая военная осанка и идеальная фигура инсекта внушали животный страх и уважение. На нижних конечностях Председателя сияли, как всегда начищенные до блеска, кожаные сапоги из белого хромодиана, пуговицы мундира были по-военному застёгнуты по самое горло, а верхние конечности по привычке заведены за спину. Отец-Председатель стоял, гордо подняв острый подбородок, и от него исходило лёгкое холодное свечение.

— Здравствуй, сынок. Здравствуй, милый Куй, — уголки губ Председателя очертили лёгкий намёк на улыбку, — ты что-то хочешь мне сказать?

Голос Отца-Председателя был для Куй Со Суна чем-то вроде гипнотической мантры. В нём Первый просто растворялся, как элементарная частица в пространстве. Его покрывал туман, обволакивающий каждую клеточку тела, он становился маленьким флаем на иголке, которую разглядывают под микроскопом. Председатель был здесь и одновременно в тысяче мест за миллионы парсов отсюда. Глядя на его ментальную голограмму, прорисованную столь хорошо, что была видна каждая прожилка, каждый волосок, каждая морщинка и даже ворсинка на френче мундира, не верилось, что это не живой Отец.

Председатель давно достиг шестидесятого уровня ментального майнинга и мог разговаривать одновременно с тысячами граждан Околечного Дженптура. Он был сейчас вместе с Куем и одновременно находился в сотнях других мест. Голограммы, управляемые неисчерпаемым сознанием Отца, в это же время беседовали с бедняком где-то во внутренней Дженголии, молились с монахами в парящем Кенпарском монастыре мёртвых, делали доклад на съезде форума молодых равианистов в Дженптур-тауне, преподавали Ма Рокизм-Ху Юнизм в народном университете Дженптура и находились ещё во множестве других мест. Каждый просящий получал аудиенцию с Председателем, его совет и помощь.

Физическое тело У Птур Вхо несколько десятков аркантов пребывало на парящем летающем острове — техногенном чуде Дженптурской науки на стыке с трансцендентальностью. Он курсировал над территориями Дженптура, невидимый для глаз и радаров, неприступный ни для одной армии и технологии мира. Этот огромный, фиолетовый, перемещающийся в азоте кусок оболочки, был пропитан чистейшим горным креазоном, наполнен гармонией, чудесными растениями и пением птиц. Наряду с мощнейшей инновационной интеллектуализацией биологических процессов, все системы на острове функционировали исключительно на возобновляемой природной энергии Юпитера.

О существовании этого чудесного, парящего в небе острова знали только единицы избранных равианистической верхушки. На нём было всё, что необходимо для полностью автономной вечной жизни: семьи обслуживающего персонала, передающие опыт из поколения в поколение, учёные жуки-долгожители, многофункциональные роботы-инсектоиды, своё производство, 3D-моделирование и печать любого материала, любой сущности планеты. Собственная воздушная армия летающих насекомых, экипированная по последнему слову Дженптурской военной секретной промышленности, надёжно охраняла его рубежи.

Нижняя и боковая часть острова сплошь состояли из секретного оружия огромной боевой мощи, неподвластной ни одной системе противовоздушной обороны. Экспертные системы киберснаряжения определяли и просчитывали действия на тысячи шагов вперёд и были способны уничтожить, расплавить, превратить в молекулы всё живое и неживое в радиусе тысячи парсов. Со всех сторон остров покрывал невидимый щит гравитационной защиты, через который не могло пробраться ничто — ни живое, ни мёртвое, а его атмосферу вырабатывали собственные машины по производству чистого азота и очистки его от бактерий. По особому проекту была создана защищённая колпаком гравитации экосистема.

Сам же У Птур Вхо восседал на коленях в тронном зале, в самой высокой точке белоснежного замка имени Ма Рока, находясь в непрерывной медитации уже несколько десятков аркантов. Ему не требовались ни пища, ни удовлетворение биологических потребностей. Он представлял собой вечное сияние чистого разума во благо Святого Дела Равианистической гоминданы Дженптура и воцарения равианизма на Юпитере.

*****

От этих нескольких слов Отца в гортани Куя застрял комок, который не мог преодолеть ни один звук. Гигантские мышцы стали ватными, он почувствовал головокружение и не мог ни говорить, не пошевелить ни одним органом.

— Полноте, сынок, расслабься. Ты же сын мне, — ласково прозвучал ментальный голос Председателя в ушах Куя, — я же тебя на конечностях носил. Помню даже как ты, в виде моего биологического материала секреции половых желёз, оплодотворял искусственную личинку.

От услышанного Кую стало чуть спокойнее. Он взял себя в руки, проглотил сухой, вставший колом в горле ком страха, и произнёс:

— Отец, Совет Девяти исполнил своё предназначение. Вирус ре-эволюции полностью готов, Программа, утверждённая Хурултаем Верховного Совета Старейшин Секретного бюро равианистической гоминданы Дженптура выполнена в полном объёме и с надлежащим качеством. Под доминантой Великого нейромайнинга воплощены в жизнь сам вирус ре-эволюции, все системы телеуправления, основные и вспомогательные базы данных, Операторы, ситуационный центр, прогнозные модели, программные модули, интерфейсы, системы резервирования. К свержению Старого света и строительству Единой Планетарной Империи готово всё: Дженптурцы, техника и технологии. Осталось только определить и назначить дату.

— Не утруждай себя всплесками мозговой активности, милый Куй. О том что всё готово я знал ещё до Вашего сегодняшнего совещания. Вы же все дети мои. Мои и лучших Членов Гоминдана, в прямом и переносном смысле, — усмехнулся Отец-Председатель.

Голограмма У соединила клешни за спиной и повернулась к Первому спиной, разговаривая как бы сама с собой, произнося мысли вслух.

— Принятие равианизма свершилось в Дженптуре, как известно, 7 гексабря 3919 года, — продолжил он, — и, как немногие знают, и ты в том числе, это дата и моего перерождения, моей реинкарнации. Думаю, будет очень символично, что вторая и последняя мировая ре-эволюция тоже начнётся в день моего 1020-летия — 7 гексабря 5000 года. Именно в этот день мы зафиксируем первого заражённого в Чумандже. «1020», как известно, число кармическое, начинающее новый цикл исторической спирали Юпитера. Поэтому лучшей даты великая Галактика и выдумать не могла. Как сказал великий Бры-Бао-Ля: «Будьте внимательны к своим мыслям: они — начало конца» и «Когда я освобождаюсь от своего хитинового слоя, я становлюсь тем, кем я могу быть».

Ты проделал огромный путь, сын мой, Куй мой. Ты и твои братья и сёстры по искусственной синей крови. Уже прошло много времени, а я как сейчас вижу то заседание лучших равианистов Дженптура, на котором 500 квантов назад мы приняли решение создать Вас, создать Совет Девяти. С теплом я вспоминаю, как акцептовал это решение. А то как у меня делали отбор секреции семенных желёз десять самых невероятно красивых Дженптурианок Юпитера? Это вообще один из счастливейших моментов моей жизни. Помню, как члены гоминдана опорожняли свои семенные железы в умелых верхних конечностях и клешнях сотни королев Дженптурской красоты из отряда Новой жизни, и я в их числе. Как устало, но с приятной истомой, мы выбирали вам имена. И ведь какие красивые имена, глубокие, светлые получились. Ведь как ты гидрокоптер назовёшь, так он и поплывёт. А дать имя личинке, это знаешь ли работа нисколько не меньше, чем впрыснуть биоматериал в умелые псевдоконечности общественных самок Лю Лю и Чу Дра, которым предстояло потом аккуратно слить твоих драгоценных братьев и сестёр из подкожных сумок в интеллектуальные пробирки.

Только прислушайся, сколько поэтичности, лёгкости, изящности в Ваших именах! Куй Со Сун — равный Солнцу, Нин Ку Йя — возрождение Юпитера, Сyнь Бyй Вчай — последняя надежда, Жуй Свой Сан — восходящие кольца под метеоритным дождём и, наконец, Анастас Треугольник — сны вулканов в летнюю ночь!

— Да, Отец, — на глаза Первого навернулась слеза умиления, — имена — это Ваш бесценный дар нам, Вашим детям.

— С квантами и аркантами становишься всё более сентиментальным, — усмехнулся У.

Глава 2. Тайна Совета Девяти

Ровно 500 квантов назад, в далёком 4509 арканте, когда ещё были сильны Империи Стратегов, на пике конструктивизма, мир разделился пополам между Тёмной и Светлой сторонами Юпитера. Баланс добра и зла лежал на чаше весов, находившихся в постоянном движении.

Это зыбкое равновесие держало планету на балансирующей грани нейтронной войны. С переменным успехом то тут-то там вспыхивали локальные конфликты, велись молчаливые войны разведок и постоянное сотрясание лазерными бицепсами друг перед другом. Тем не менее это было время Великого вырождения. Для простых граждан по обе стороны от магнитной аномалии, оно стало периодом спокойствия и уверенности, равновесия и равноденствия. Тогда все знали где оранжевое и где фиолетовое, где свет, а где тьма, и всего две силы управляли Юпитером. Всё было просто и понятно, а от этого становилось легко жить и безмятежно умирать. Не было мировых войн, кризисов, время текло медленно, как звёздный кисар в ночь противостояния четырёх лун.

Именно в этом арканте секретный отдел равианистической гоминданы Дженптурской Республики насекомых подготовил доклад к закрытому Хурултаю Совета Старейшин, который проводила бессмертная восьмёрка, Ча Де Бздун и Мэн Ли Шай. После Имперско-Дженптурского пограничного конфликта на острове Огненных Гор, что на реке Иссрии, лидеры равианистической гоминданы Дженптура во главе с Де Бздуном поняли, что Империи Света пошли по ложному пути, предали равианистические идеалы Ху Юна, Ма Рока и колдуна Пэр Дуна. Они остановили борьбу за мировое господство равианизма на всём Юпитере. Уже тогда Дженптурские аналитики и их секретные кибернетические механизмы, тайно строящиеся в подземных лабораториях Бар Уна, в своём докладе предсказали, что период застоя и бездействия ре-эволюционной войны в мировом масштабе, неминуемо сменится падением Империй Света в перспективе не более 250 квантов.

После полупарсека постоянной медитации в горах Бетты и Омеги, на основании данных подземных кибермашин, выданных на парсах серфоленты, после расшифровки и сопоставления разведданных, наконец-то тайные сотрудники секретной аналитической службы Дженптура предстали перед бессмертной восьмёркой и великим светящимся разумом Де Бздуна. Он уже в то время передавался из тела в тело последователей — лучших равианистов, посредством машины перемещения сознания. С помощью достижений Дженптурской медицины и кибернетики светящийся разум мог существовать и функционировать даже отдельно от физического тела.

В своём докладе, тогда ещё молодой адмирал-командор Сунь Вынь Куй, рассказал о том, что период вырождения в Империях Света неминуемо сменится крахом. Тайные кардиналы Тёмной стороны уже освоили механизм переселения душ, и когда на престол Империи Максимуса взойдёт меченый Стратег с именем Гих-мэд и следом Маабдуха на челе, потусторонние силы хлынут во все концы и края Империй Света. Великая Империя Стратегов лопнет как мыльный пузырь.

— Сначала, — докладывал Сунь, — будет приведён в действие маабдухов план на одной из нейтронных станций Империи стратегов Максимуса. Нам даже открылось её тёмное название, выбранное самим Маарухилом — Чёрная пыль. Грядёт гигантский нейтронный взрыв, он и будет началом конца для Империй Света. Миллионы юпитерианцев погибнут, миллиарды будут заражены, мутации будут заложены в самом генотипе, после того как Маарухил рукой сервисмена нейтронной станции в долине Чёрной пыли нажмёт кнопку «QQ-8». Взрыв откроет портал, и воинство тьмы хлынет через него с Тёмной стороны на грешную оболочку Юпитера. На долгие десять аркантов Юпитер превратится в царство хаоса и тьмы.

Болезни и горе наполнят планету. Миллионы умрут в муках, а мутанты заполонят всё вокруг. И рухнут Империи Света, а юпитерианцы из чистейших добрых созданий превратятся в кровожадных демонов, и имя им будет — легион. Во всё вселятся частицы разбитого зеркала Маабдуха. Брат пойдёт на брата, отец на сына, прольются реки синей крови. Вместе с Империями падут все их сателлиты и вассалы — страны Гранта, племена Чаандров и Кьянов, Подводные, Воздушные царства и многие другие. Мир рассыплется как карточный домик, не останется в памяти и следа о светлом пути равианизма, который строили эти народы вместе 700 парсеков. Страны расползутся, раздерутся, погрязнут во вражде и ненависти. И не будет больше ни Единой Империи Света, ни его воинов, ни мирового равновесия. Вот такой конец ждёт весь светлый мир. Низвержение его состоится с наступлением квинлениума — 5000 года. А в шестой архиаркант мир войдёт без светлых идей равианизма, под флагами победившего воинства тьмы и миллионистической гидры.

На этом грустно закончил свой доклад молодой адмирал-командор Сунь Вынь Куй. Скупая слеза молодого самца сбежала по Куевой щеке и упала на красный ковёр Пещеры Советов Старейшин Дженптура.

Над колонным залом Пещеры повисла тяжёлая, давящая тишина, прерываемая только щелкотнёй кибернетических машин. Восемь бессмертных погрузились в глубочайшую медитацию, которая продлилась тридцать три юпетирианских дня и тридцать три юпитерианские ночи. Без прикорма и воды величайшие умы Дженптура и сам Сияющий разум Ча искали пути в смертельном лабиринте миллионов дорог возможного развития событий и не могли найти правильного выхода. На тридцать четвёртый юпитерианский день восемь бессмертных восстали ото сна и открыли все свои узкие четыре глаза. Их блюдцеобразные лица окрасились в серый цвет. За время медитации они высохли как цветки дуриандра на палящем солнце Юпитера, а их жёлтый пергаментный хитин клоками свисал с лиц и конечностей. Слово взял Всемогущий Ча:

— Комрадогеноссе, — тихо сказал он, — все мы оказались сейчас перед лицом страшной глобальной катастрофы, на пороге которой стоят юпитериане. Предсказанное нарушение Великого равновесия Света и Тьмы неминуемо приведёт к гибели Юпитера и всей жизни на планете. Только мы сейчас сможем повернуть ход истории вспять и создать такую силу, которая сумеет противостоять армии миллионистической бездны. Никто кроме нас и Великого Дженптура не в силах сохранить жизнь на планете Юпитер. Единственным выходом, когда выхода нет, является создание этого выхода.

Решающей силой, которая сможет противостоять низвержению юпитериан во тьму, будет сила, которой сейчас нет, но которую мы с вами оживотворим. В своём Великом путешествии в медитации, мой разум парил над самыми высокими горами, над Пиком Равианизма, над Паркурианскими вулканами. Он то поднимался к звёздам, то падал в кипящее лавой ядро Юпитера. И в одном таком падении от звёзд вглубь оболочки, я увидел выход в тёмном туннеле. Мы с вами, девять бессмертных, мы и только мы, родим Совет девяти, создадим девять сверхюпитерианцев, которые обладают неограниченными силой и разумом. Последнюю надежду Юпитера, непреодолимый барьер для миллионизма. Девять пламенных борцов ре-эволюции со сверхвозможностями, на которых будет возложена миссия по спасению планеты от царства тьмы.

— Юпитерская сила! Но как мы родим целых девять особей, учитывая то, что мы — самцы? — в изумлении воскликнул Мэн Ли Шай, — конечно ради жизни на Юпитере, я может и мог бы совокупиться в экстазе с парочкой моих собратьев, но боюсь даже это не поможет нашим комрадогеноссе родить.

— Ещё мал разум твой, комрадогеноссе Мэн. Не видит он сути, скрытой от нас. Младенец твой ум и надо его ещё долго растить, прежде чем я войду в твоё тело, — с усмешкой сказал Великий Ча, — нет, дорогие мои комрадогеноссе, Бессмертные! Не будем мы совокупляться друг с другом, как одноклеточные омёбы-блямблии! Ибо из Ваших старческих клоак и обрюзгших желёз ничего, кроме зловония, уже давно не производится. Иную послали мне мысль небеса.

Мы устроим конкурс красоты и отберём сто самых красивых, умных и талантливых самок Дженптура не старше восемнадцати парсов, беззаветно преданных делу ре-эволюции. Уж если и делиться, так в псевдоконечностях прекрасных дженптурианок, как бы не хотелось устроить тут старческий гомункулусный лупанарий нашему пожилому извращенцу, комрадогеноссе Мэну. Целый делин, 24 юпитерианских дня и ночи, сто самок будут во всех возможных и невозможных позах извлекать наши секреции. Они безудержно выдоят нас, насколько это позволит состояние семенных желёз. Конечно перед этой оргией нам с вами надо будет изрядно заправиться стимуляторами, энергетическим соком дерева Тантры и выполнить массаж нижних псевдоконечностей. До священного деления наши учёные изобретут специальные колбы, куда самки будут сливать наш великий биоматериал, этот фундамент строительства нового будущего Юпитера!

При рассказе Ча лица Бессмертных заметно оживились. Всю жизнь проведя в аскезе, отказе от всего биологического, будучи преданными сынами ре-эволюции и искренними блюстителями семейных традиций, предстоящий делин доения желёз был для них чем-то вроде путешествия по райской реке Крахт на мёртвые поля вечного блаженства, описываемые в манускриптах Муиддизма. В головах бессмертных старцев райская река представлялась им именно такой, как её сейчас описал комрадогеноссе Ча. Иссохшие челюсти старцев-насекомых задвигались, из их тоненьких губ активно полилась слюна-кислота, а ветхие железы почувствовали прилив вялых секреций. Сердца древних инсектов забились быстрее, на ложнолицах появился лёгкий румянец.

— Комрадогеноссе Ча, Ваша идея как всегда гениальна и неожиданна, и все мы как один встанем в последний свой бой с копьями наперевес. Надо конечно перечитать труды Мамы Мутры, а то давно не брали мы в руки световые шашки. Но кому он понадобился, этот биоматериал-то наш? — воскликнул тихим шуршащим голосом Чунь Кунь, второе лицо бессмертной восьмёрки.

— А вот тут сюрприз, мои драгоценные комрадогеноссе, — сказал Ча с хитрым Ху Юнским прищуром, — как говорил наш дорогой комрадогеноссе-пророк Ху Юн, мы с вами не политические уртизанки. И поэтому возьмём от каждого по способностям, а дадим каждому по потребностям. Так выпьем же за то, чтобы наши способности совпадали с нашими потребностями!

При этих словах Ча отхлебнул из глубокой, расписанной древнедженптурской живописью, чашки ароматного синего напитка, сваренного по секретному рецепту старинных императоров. Он медленно выдержал театральную паузу, а затем шаркающими шагами проплыл по тронному залу Пещеры Старейшин к клетке с золотым механическим летуном — голосистым пухъянским поливеем, после чего нажал секретную кнопку и зал наполнился мелодичными трелями автоматического археоптерикса.

— Это для большего эффекта и осознания моей идеи. Чтобы вы поняли гармонию между искусственным и животным, которую я заложил в основу нашего дела спасения юпитериан, — продолжил Ча, — итак, Чунь, отвечу на твой вопрос. Конкретно Ваши секреции, с давно не двигающимися, парализованными синими тельцами, не нужны никому, не говоря уж о сотне лучших самок Дженптура. В них фиолетовой плазмы, как воды в пустыне Великой Суши. Но я Вам ещё не рассказывал об одной новой науке, которую я и мои соратники, насекомые ученики-равианисты, в строжайшей тайне уже несколько лет разрабатываем в условиях абсолютной секретности. Эта наука — генетика. Так вот, последние наши исследования и применение кибернетических и медицинских машин позволили соединять различные части генетического и биологического материала. В результате аппроксимации и синергии секреций желёз бессмертных будет получен уникальный генетический код, который мы введём в опытный образец искусственной личинки. Её в свою очередь мы кристаллизируем из клеток деления самок нескольких тысяч самых лучших, отобранных специальным образом, дочерей Дженптура, прошедших необходимые генетические исследования.

Наши последние достижения в деле микротрансплантации позволят нам ввести синергетический секреционный код бессмертной восьмёрки в искусственную личинку и получить девять зародышей-куколок. Расчёт показывает, что именно девять зародышей получится из нашего с вами скудного биоматериала, который будут целый делин выдаивать прекрасные самки. Эти исследования я проводил, не зная их истинного назначении. Но вот оно открылось для меня и стало ясным, как два солнца о чёрную дыру. Эти девять зародышей-куколок мы поместим в специальные камеры роста, где они будут выращиваться в биотическом растворе из брутанаболических метеостероидов, гормонов сроста и ноотропных материалов, облучаемые радиационными кунилидами.

Так мы вырастим девять новых искусственных сверхюпитерианцев с неограниченными возможностями мозга, телами и физическими способностями, превышающими лучших мудрецов и воителей Юпитера. Мы сможем прошивать их мозг, как кибернетическую машину и загрузим туда огромные массивы баз данных и знаний по разным направлениям науки, искусства, культуры, спорта. Все знания, собранные на планете, хранящиеся во всех библиотеках будут загружены в мозговые аппараты наших искусственных детей. И самое главное. Мы привьём им качества истинных равианистов, преданных делу ре-эволюции. Мы воспитаем их, как пламенных борцов за мировой равианизм. Их основной жизненной целью будут наши с вами цели. Выращивание и программирование наших детей, согласно моего плана и расчётов, должно длиться всего десять парсеков, дальше они приступят к разработке и реализации основной стратегии спасения юпитериан.

— Гениально!

— Браво!

— Да здравствует комрадогеноссе Ча!

— Слава мировой ре-эволюции!

Со всех сторон колонного зала Пещеры Старейшин, от всех Бессмертных, раздались крики восхищения и благодарности комрадогеноссе Ча. Они стоя аплодировали гениальной идее своего вождя и лидера. Умудрённые опытом и знаниями древние инсекты, видевшие то, чего не видело ни одно живое существо на Юпитере, рыдали от восторга и невыразимой радости. Ведь комрадогеноссе Ча показал им светлый путь во тьме. Он стал кормчим, лучом света, который разгонял тёмные тучи на небосклоне истории.

И только самый старый из Бессмертных, мудрец Мудандин аль Сэих, молчаливо сидел в титанической задумчивости, не разделяя всеобщего ликования. Через некоторое время он открыл фасеточные глаза, посмотрел на всех окружающих своим глубоким, мутным, тяжёлым взглядом и произнёс низким голосом:

— Комрадогеноссе Ча, а в чём состоит та стратегия, которую будут реализовывать наши искусственные дети? Ведь они всего лишь инструмент в Ваших руках?

Ча нахмурился. Но секундное напряжение тут же скрасилось его натянутой улыбкой.

— Я ждал этого вопроса, Мудан… дин, — сказал он, растягивая слова, как бы спотыкаясь об имя мудреца, — и ждал его именно от тебя. Ведь никто не обладает столь критическим уровнем сознания, как ты. Ты наша совесть. Не даром ты старейшина старейшин всех равианистов. Наш вседженптурский дедушка-староста. Да ты прав, я не раскрыл вам суть моей главной мысли, показав только сияющий меч ре-эволюционного правосудия, оставив скрытой тактику боя. Как метко подметил пророк Ху Юн: «Голод — не тётка, вылетит — не поймаешь». Дело в том, что даже вы, о старейшие из Бессмертных, ещё не готовы пока познать Великую истину, которая открылась мне и сейчас пока не сможете понять того, что нам всем предстоит свершить спустя ровно 500 парсов от этого дня, 7 гексабря 5000 арканта. Но верьте мне взойдёт она, луна пленительного счастья, и на обломках тёмной власти напишут наши имена! Очень скоро, спустя всего несколько периодов… а что такое какие-то несколько периодов по сравнению с вечностью и мировой ре-эволюцией? Это песчинка в Бесконечных часах времени… Так вот, спустя всего несколько периодов, равианизм восторжествует на всём Юпитере.

— Боюсь, что тогда будет уже поздно что-то менять, — с безысходностью больше прошептал, чем сказал, аль Сэих.

— Да. И тут ты прав, мудрейший. Но, решение уже принято и изменению оно не подлежит, — ответил-отрезал Ча, — не к чему сожалеть и думать о том, что неизбежно. Торжества ре-эволюции и гуманистических основ общества нельзя ни избежать, ни остановить.

В зале воцарилась мёртвая тишина.

— Но не будем о грустном, друзья! Нам надо думать не о тёмных годах юпитериан и предстоящей битве, а о том как мы с вами, дорогие мои, будем дойными кракотоламусами в верхних и нижних конечностях ста прекрасных юных самок. А так как у многих из вас уже всё, что должно доиться ссыпалось в песок, у меня для Вас небольшой подарок. Сюрприз, так сказать! — торжественно смеясь произнёс Ча.

Он запустил обе конечности в карманы своих широких военных галифе и достал оттуда две таблетки-капсулы — одну красную, одну чёрную. Ча вытянул верхние педипальпы к своим собратьям и в открытых клешнях протянул им пилюли на обозрение.

— Как вы думаете, что это, комггадогеноссэ? — Ча специально заговорил картавым голосом своего любимого героя — Ху Юна.

Он сузил и без того узкие четыре глаза, из которых так и сыпались искорки смеха и задора.

— Пгавильно! — не дожидаясь ответа, довольным, торжествующим голосом произнёс он, — то о чём столько говогили гавианисты, свегшилось, комггадогеноссэ! Это его величество ДИДЛОДЕНАФИЛ, моё личное новейшее изобретение, кстати уже прошедшее испытания на животных.

— Дидлодена-что? — изумлённо спросил самый младший из Бессмертных, Аль Мамлюк де Бюль-Бюль, — и кто такие эти… как вы сказали… «гавнисты»?

— Заставь полиаморфа Солнцу молиться! Какие ещё к Маабдуху гавнисты! А дидлоденафил, юноша, это волшебное средство, которое заставит ваши старческие железы взлететь как птеродактилей ре-эволюции в чистое небо, из висячих садов Восьмиасамаха, превратив их в остроконечные пики равианизма. Съев эти чудодейственные капсулы, спустя несколько секов ваши генераторы личинок наполнятся секрециями, и вы будете скакать как в молодые годы бесстрашный Беёбарас Калатун-задэ на своём любимом парнокопытном слизне Муарбек-Кериме. Вы будете наполнять секрециями колбы Дженптурских самок, как Айюб Люли продажных желтоюпитерианцев, выдаивая из себя биоматериал непрекращающимся огнём протуберанской ненависти. Мы разобьём псевдоконечности самок, как до-эволюционные биомассы Дворец лунного солнцестояния Аль-Насар в 27-м архипарсеке. Мы наполним колбы биоматериалом, как бездонные кубки юпитерианским вином. Наши железы-пики и вымя секреций будут рвать и метать, бить и колоть, до полного изнеможения клешней ста прекрасных Дженптурианок.

— Мы-мы… А нижние конечности мы сами-то не двинем? — скрипящим старческим голосом прохрипел-передразнил его Убо Ебо, самый осторожный их всех равианистов, — уж больно, батюшка наш, ты раздухарился. Мы ж отродясь эдак-то вот не выделывались, и нам вместе с твоим этим «дидлоденафилом» ведь придётся выпить выжимку листьев морвадола, настойку пилельфана и обложиться спазмаглистиками. Это я уже не говорю про блокаторы, ингибиторы и прочие ингибиуретики. Пожалей ты нас, батюшка!

— На том свете отдохнём, друзья! В последний бой, так сказать! В бой идут одни старики! — он на сек задумался над этой фразой, — а ведь и действительно, в бой идут одни старики!

Ча расхохотался, оглядев своё старперческое воинство насекомых-гигантов малого и большого доения в парусиновых кимоно, мягких тапочках, просветлённых подшёрсточными сединами, а некоторых согнутых в три погибели.

— Нет ребята, ни шагу назад! Отряды ползающих смертников уже зарядили гниломёты! Грудью ляжем на женские амбразуры! Всё пропьём, но чести Летающего флота не опозорим. Готовьтесь расчехлять своих альгамбров, свистать всех на верх!

С этим победоносным возгласом, Ча сорвал со стены древнюю Дженптурскую поющую световую шашку времён императоров Асука-Камакура, вынул её наголо и, воздев над головой, помчался через весь зал, изображая, что скачет на лихом парнокопытном слизняке. Так он и ускакал, оставив в молчаливом недоумении восемь бессмертных равианистов.

— Ох, чувствую, смерть наша близка, граждане мои бессмертные, — качая головой сказал Убо Ебо, — куда мы доскачемся на этом слизняке, ведомо одному Ма Року, да может разве что колдуну Пэр Дуну.

С безысходностью Бессмертные поднялись с ковриков и зашаркали по домам, принимать лекарства и готовить свои дряхлые тела к оргии доения.

Глава 3. Не бойся медлить. Бойся остановиться

— Вот так ты и появился на свет. Ты и восемь твоих братьев и сестёр. Тебе необходимо было узнать эту историю, сынок, ибо, как говорится, хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но сделать это как можно позже, — подвёл итог Отец-Председатель, и Первого обдала волна сияющего тёплого света.

— Зачем ты рассказал мне эту историю именно сейчас, Отец? — дрожащим голосом выдавил из себя Куй.

— Не говори того, что не изменяет тишину к лучшему. Помни, что сильный преодолеет преграду, а мудрый — весь путь, — загадочно ответил Председатель.

Он давал понять, что все ответы на свои вопросы Первому предстоит найти самому, а завесу его дельнейшей судьбы, как и всего Совета Девяти, придётся открывать самостоятельно.

— Итак, сын мой, Куй мой! Дальнейшую миссию и предназначение Совета Девяти вы узнаете со временем. «Ибо только время всё расставляет по своим местам».

Комрадогеноссе У пронзительно взглянул на Первого. Его взгляд был настолько красноречив, что говорил лучше любых слов.

— Пока же ты должен довести начатое до конца. Завтра я проведу внеочередной секретный Хурултай равианистической гоминданы Дженптура, на котором мы должны утвердить сценарий, разработанный твоей командой и Генеральный план планетарной ре-эволюции. Пока же отдохни, сынок, все инструкции о дальнейших действиях и документы ты получишь завтра.

Голограмма Председателя начала таять, воздух вокруг неё заколебался и через мгновение развеялся как лёгкая дымка, оставив комрадогеноссе Первого в молчаливом недоумении. Хорошо сказать, отдохни. А как тут отдохнёшь, когда перед тобой стоит тёмная мгла неопределённости? Когда инсектинин гуляет по твоему мускулистому телу, а мысли роятся в голове такие, что даже самый прокачанный ум в мире начинает то покрываться инеем холода, то испариной жары мар-мара?

Только одно Куй знал совершенно точно и отчётливо. То, что завтра их план будет утверждён. Что дату начала ре-эволюции уже не изменить, 7 гексабря 5000 года войдёт в историю и Onix-99 и начнёт своё победоносное шествие по Юпитеру. Курок аннигилятора уже взведён и отпущен. Только сотые доли микросека отделяют лазерный луч от выхода из ствола, и его уже не повернуть обратно. Только что будет с ними? С Советом Девяти? Найдётся ли им место на новой равианистической планетарной райской реке на поля благоденствия? Или придётся сгнить на задворках истории? Первый напряжённо парил в чистом белом пространстве из угла в угол, как хищный квидр в клетке, а в его гениальном мозге в это время проигрывались миллиарды прогнозов и сценариев дальнейшего хода событий.

*****

«…И многие из спящих в прахе Юпитера пробудятся,

одни для жизни вечной,

другие на вечное поругание и посрамление…».

Но оставим на время Куя в его гнетущих раздумьях и перенесёмся ровно на 680 парсеков вперёд от описанных событий, в 5067 аркант по юпитерианскому солнечному календарю, во времена победившего на всём Юпитере равианизма. Аркант, когда всей планетой стало управлять Планетарное Равианистическое Правительство Дженптура. Аркант, когда все мы стали Дженптурцами, или их рабами и вассалами. Ни Ма Рок, ни колдун Пэр Дун не смогли даже и предполагать, к чему приведут их идеи, во что превратится Юпитер ровно через 1000 аркантов после написания знаменитой «Теории равенства». За десять квантов исполнились все планы зловещего Ча Де Бздуна, которые он родил в своём сияющем разуме в 4969 арканте. Сбылись все сценарии Совета Девяти и свершились генеральные планы строительства равианизма на планете Юпитер, утверждённые Советом Бессмертных Старейшин.

После первых двух волн вируса ре-эволюции, управляемых из центра телеуправления Дженптура, сокративших численность населения планеты вдвое, были и третья, и четвертая, и пятая волны. Как лунные приливы, поглощающие оболочку и на короткий миг отбегающие назад, захватывали они всё новые и новые её участки. Не смогли мировые Правительства вовремя понять истинный смысл и цели Onix-99. Они тщетно боролись с ним, руша мировые экономики, бросая все средства на борьбу с невидимым врагом. Империи, пока хватало сил и средств, превращались в хунты и жандармские халифаты. По старой доброй традиции истреблялись толпы волнующегося народа, юпитерианцев загоняли в виртуальные тюрьмы-изоляторы, кто-то скрывался в подвалах, лесах, горах. Но, как выяснилось, даже мировые запасы патронов, отравляющего газа и энергии лазеров с аннигиляторами, тоже имеют свой конец в условиях тотальной остановки производства и забастовок.

Со временем государства превратились в бесконечные тюрьмы и концлагеря, во главе которых стояли кровавые людоеды-диктаторы. Мир скатывался в пропасть деградации. Прекратились какие-либо сообщения между странами и континентами, в том числе, гелиосфера, юпинет, спутники, всё было отключено. Юпитер погрузился во тьму после всеобщего блек-аута, вызванного взрывами на нейтронных станциях, которые привели к вселенским техногенным катастрофам. А в конец концов разразилась Пятая планетарная война… Но всё это происходило не просто так. Каждое событие было просчитано, запрограммировано, запроектировано, подписано и утверждено неумолимым холодным Дженптурским коллективным разумом, неизбежно управляющим уничтожением Старого света. Круглосуточная армия насекомых Операторов апокалипсиса своей системой телеуправления вирусом разыгрывала на мировой сцене страшные театральные представления на костях и крови жителей Юпитера.

Основной цели — инфицирования 99 гранул населения Юпитера, Дженптур достиг уже в 5029 арканте. Но только в 5030 стало ясно, что вирус этот, Onix-99, невозможно уничтожить в теле живого существа, что он остаётся там навсегда. Живое существо становится послушной марионеткой в руках Дженптурских Операторов, пустой оболочкой, ведь его главная жизненная функция — дышать — может в доли сека быть остановлена по чьей-то прихоти и прогнозному сценарию ловца нейромайнинга. Как известно азот питает клетки мозга, а азотное голодание вызывает галлюцинации и мучительную смерть. Всё это испытали на себе народы Юпитера. По сути со временем Операторы стали управлять всем. И лишь единственная сверхнация суперюпитерианцев — Дженптурцы, была абсолютно невосприимчивой к вирусу.

В Пятой планетарной не было победителей, в ней были только проигравшие. И только одной страны она не коснулась — находящегося на закрытом материке Мёртвого моря вдалеке от континентов и так и не принявшего ни одну из сторон в конфликте — Дженптура. Вожди гоминданы предусмотрительно уклонялись от политической риторики, иносказательно и двусмысленно высказываясь по любому вопросу и держались вдалеке от любых организаций, союзов и альянсов, в результате чего гибельный для всей планеты ужас войны миновал Республику насекомых стороной. Пришедшие к власти по всему миру кровавые режимы военных диктатур сменились анархиями и полным отрицанием государства. Армии распадались, появлялись банды и смертники заражённых. В ходе сражений на всём Юпитере отключились энергия, устройства и средства связи, юпитерианцы были разобщены, де-социализированы. Они превратились в животных, убивающих друг друга ради куска кунжукской лепёшки, которую пожирали гнилыми зубами, держа объедки грязными, поломанными ногтями на гниющих руках.

Буквально за какие-то двадцать квантов Юпитер вернулся в первобытное состояние. Он превратился грязную планету, населённую каннибалами-мутантами, рвущим на куски и пожирающим всё живое, лишёнными дара речи и понимающими только закон силы. Города были разрушены взрывами и пламенем Пятой планетарной, над оболочкой опустился дым пожарищ. Все запасы разграбили мародёры, реки и моря безвозвратно стали непригодными после водных химических сражений, повсеместно рождались инвалиды и генетическое уроды. Как оказался зыбок мир Юпитера! Как слаб, беззащитен и хрупок перед изощрённым хитроумным планом Ча и Дженптурской военной биологической машиной! Как быстро маленький оранжево-фиолетовый шарик с ореолами колец превратился в чёрно-кровавый сгусток гнойной крови. И среди огня, запустения и хаоса, в сияющих доспехах на Юпитер опустился он.

Глава 4. Призрак равианизма

Последствиями всемирного заражения Onix-99 и кровавой Пятой планетарной стало то, что численность населения Юпитера, за исключением Великой Дженптурской расы, сократилась до полутора миллиардов живых существ Все цивилизации и оборонительные системы пали, армии капитулировали, а коренные жители планеты превратились в диких полуюпитерианцев-полуживотных, испещрённых генетическими мутациями, сбивающихся в стаи и цепляющихся за жалкие остатки жизни. Вот именно в этот момент, следуя Генеральному плану, во все концы света хлынула неисчислимая, вооружённая до зубов по последнему слову науки и техники, роботизированная и компьютеризированная победоносная насекомая армия равианистического Дженптура.

Сверкая металлическими приводами сервомышц шла пехота, впереди летели радиоуправляемые интеллектуальные инсекты-разведчики, небо было темно от плоских летающих тарелок вертикального взлёта армии эндоморфов. Юпитер сокрушался от поступи роботов-инсектоидов величиной с трёхэтажный дом-улей, шагающих под управлением солдат-операторов. Колец и Солнц не было видно за спецназом планирующих жуков.

Подобной мощи и изощрённости военной мысли, такого количества различных роботов, машин, азотных аппаратов, инсектоидов, дронов, управляемых из космоса, ползущих, прыгающих и барражирующих солдат ещё не знал Юпитер. Все бойцы армии Дженптура были оснащены сервомышцами, летательными ранцами и современнейшими единицами самого разрушительного носимого оружия, последних достижений насекомого военпрома. Количество наземных войск было столь огромно, что один отдельно взятый населённый пункт армада Дженптура могла проходить целый деканд. Закрывая тьмой оба солнца деку летели вперёд гравилёты, левитирующие тарелки с дроидами и орды насекомых. Деканд шли роботы-инсектоиды и несметная рать сухопутного десанта Дженптура. Передвижение войска происходило на столь огромных скоростях, что невозможно было даже вглядеться в мелькание лиц насекомых, боевой техники, роботов, невиданных и ухищрённых военных механизмов. Вместе с наземной и воздушной армией в моря и океаны вышло несметное количество морской техники — гидрокоптеров, подводных батискафов, земноводных инсектоидов и других плавательных аппаратов. Как арныча, закрывающая солнца, несметная армия Дженптура со скоростью света, подчинив себе все стихии — небо, оболочку, воду и огонь, стремительно расползалась во все стороны, поглощая лежащую в руинах планету.

Беззащитные юпитерианцы-дикари, инфицированные вирусом, зажавшись в углы разрушенных домов и жилищ, могли только харкать кровью, так как Операторы на момент продвижения армии включили максимальный уровень активности вируса, который был уже почти в каждом существе на планете.

Управлял и руководил военной операцией по Всепланетной Ре-эволюции со своего невидимого летающего райского острова непосредственно сам Отец-Председатель — У Птур Вхо. С высоты своей главной башни — Пика Равианизма, он наблюдал трёхмерную стереомодель продвижения войск и лично корректировал каждый шаг. Со всех сторон У получал доклады непосредственно в гиперразвитое сознание по средствам ментальной связи и лично в виде голограммы командовал каждым отрядом, каждой ротой. Все бойцы Ре-эволюционной армии Дженптура считали, что именно их отряд возглавляет Великий, непоколебимый и гениальный Отец-Председатель. Его сияющей разум, поглощённой частью которого были и восемь бессмертных, и сам Великий учитель — Ча Де Бздун, пребывал в максимальном напряжении, самолично управляя театром военных действий. Мировая мощь насекомой армии планетарного масштаба растекалась по планете с неимоверной скоростью, как чернильное пятно в чистой воде.

Движение сверхтехнологичной и роботизированной армии было полностью автономным. Вместе с военными частями двигались мобильные нейтронные электростанции, передвижные сервисные центры и, обеспечивающие жизнедеятельность живых и неживых солдат, узлы обслуживания. Всё, от производства собственных продуктов, до горюче-смазочных материалов и микрочипов, всё это неслось, летело, плыло со страшной, небывалой скоростью вместе с армией. Каждый шаг, каждое движение были продуманы до мелочей и безошибочно управлялось Великим сиянием чистого разума У Птур Вхо в коалиции с нейроманингом.

Ровно в течении 400 дэк маленький шарик Юпитера, со всеми его кольцами, был поглощён Призраком ре-эволюции, а во всех населённых пунктах мира смонтированы нейросети мониторинга и контроля виртуальных администраций. Бедные дикари ничего этого не замечая корчились от приступов галлюцинаций при азотном голодании под воздействием боевого вируса и никак не мешали продвижению Дженптурской армии и цивилизации по планете. И в далёкой жаркой Фракии, и на остове взорванной башни Флэя, и в здании Ганстадта, и во дворцах и крепостях Мле-Мле, и на жарких берегах аль Раливана, и в холодных льдах и вечной мерзлоте Ратки-Сан, и даже на памятнике Падающему метеориту в Империи Гранта, везде, бесчисленные Дженптурские военные инженеры, водрузив красно-белые Дженптурские флаги и эмблемы, что-то монтировали, подключали, протягивали, программировали. Делали они это безошибочными слаженными движениями, быстро и неутомимо, стимулируемые инсектонами, стимуляторами и прочими секретными разработками боевой фармакологии.

Управлял процессом виртуальной оккупации Юпитера, разумеется, как и всегда, со своего парящего невидимого острова, без сна и устали, самолично Великий Отец-Председатель, находящийся в миллионах мест одновременно. Повсеместно разворачивалась система ре-эволюционного мониторинга, контроля и управления. Мир наполнялся миллионами Дженптурских микросхем, автоматических устройств-инсектоидов и камер. Каждый сантим поверхности, опутывался сетями проприетарной высокоскоростной связи насекомых, управляющими стационарными военными орудиями и мобильными оружейными станками. Шла молниеносная, планомерная, невиданная доселе, работа по захвату Юпитера, который сдавался без боя, корчась в муках и не оказывал никакого сопротивления. Беззащитный, он лежал на лопатках перед боевым вирусом.

Всего один короткий квант понадобился Дженптуру, для того чтобы полностью опутать своими нейрощупальцами и взять под контроль и управление каждый микр планеты. Каждый нар жидкости и каждый квадратный парс азота, каждую единицу живого и неживого, одушевлённого и неодушевлённого, видимого и невидимого, слышимого и неслышимого. Всё было отдано в цифровое рабство ре-эволюции. Над поверженным шаром Юпитера, опоясанном дымящимися кольцами, торжествующе парил на своём летающем острове У Птур Вхо, удовлетворённо взирая на дела свои, и ощущая экстаз от вселенского контроля за планетой.

После того как Старый свет был стёрт с лица истории, растоптан и низвергнут в пыль и прах, началось строительство Нового мира по проекту Главного архитектора. Нового мира добра, счастья, всеобщей любви и равенства. Мира победившего равианизма, рождённого извращённой фантазией монстра.

Глава 5. Прошлое и настоящее — наши средства, только будущее — наша цель

Модель мироустройства, которая была реализована за короткий промежуток времени Дженптурским нейромайнингом, была страшна, сюрреалистична и бесчеловечна. Многие учёные, писатели и утописты Юпитера пытались представить себе, каким будет мир в будущем. Издавались книги, снимались фантастические стереофильмы, которые рисовали радужные и не очень, добрые и злые сценарии эволюции рода юпитериан и перспективы цивилизации. Но то, что случилось на самом деле, не мог себе представить в самом страшном сне ни один писатель-фантаст или режиссёр фильма ужасов. Мысль о столь жестокой планете — виртуальной цифровой тюрьме, построенной по пророчествам Ма Рока и колдуна Пэр Дуна Дженптурским холодным разумом, не могла прийти в голову даже самому отчаянному футуристу. Действительно, большинство населения планеты стало свободным. Свободным от свободы, навеки закрытым в своих виртуальных двухпарсовых гробах-ковчегах. И большинство юпитерианцев стали равными. Равными в своём цифровом рабстве и бессрочном исполнении приговора о пожизненном заключении.

Впрочем, обо всем по порядку. Спустя 10 парсеков после начала Великого Дженптурского строительства равианизма на Юпитере, по пророчествам светящегося разума небесного кормчего Ча, цифровой нейрокод которого навеки стал неотъемлемой частью любого Правителя Дженптура, мир был разделён на три части.

«Грязные заражённые миры». Это часть труднодоступных уголков планеты, которую Дженптурские аналитики сочли не рентабельными и бесперспективными. Непроходимые юпитерианские джунгли, буреломы гайты, северные станции народов вау-хо, стойбища безумных кочумаев, заброшенные деревни летающих упырей в глубине магнитной аномалии Даунинга, пустыни, безродные поля плотоядных колючек, разрушенные техногенными катастрофами и не подлежащими восстановлению города, помойки и сточные кислотные реки. В общем всё непригодное для жизни и реконструкции. В них обитали последние племена свободных юпитерианцев. Назвать разумными существами этих несчастных заражённых полуживотных было уже невозможно.

Они, как первобытные недоюпитероиды, были грязны и харкали синей кровью, многих покрывали жуткие генетические уродства. Калеки, инвалиды, кто без рук, кто без ноги, кто наоборот с двадцатью пальцами на одной конечности, повсеместно страдающие от различных болезней, такова их действительность. Средняя продолжительность жизни представителей населения грязных миров с трудом насчитывала не более двадцати парсеков. Такой срок им позволяли прожить милостивые Дженптурские Операторы. Эти существа стремились поселиться где-нибудь вблизи радиоактивных рудников, металлических гор, электромагнитных полей и аномальных зон, которые служили экранами для системы телеуправления вирусом и позволяли хоть иногда почувствовать себя свободным, избавиться от вечной боли и недостатка азота, вырваться из постоянного плена галлюцинаций.

Заражённые всегда надевали на головы какие-то металлические предметы, чтобы защититься от управляющих сигналов. Противостоять им они не могли и как экзочерви или крокумбрии зарывались глубже в оболочку Юпитера, прятались в пещерах, развалинах и остатках железобетонных конструкций. Эти существа жили за счёт собирательства, охоты на жалкие остатки мутировавших животных, населявших их рекреации, падальничества и каннибализма. Любой тяжело больной или умерший немедленно пожирался его родственниками и собратьями. Смерть и ритуал похорон превратились в жуткий жертвенный пир.

Но сколь бы ничтожным, коротким и мучительным ни было их короткое существование, это были единственные свободные или квазисвободные юпитерианцы на всей планете. Только они могли на какое-то время избавиться от каналов телеуправления и жить пусть и деградировавшими, но собственными разумом и волей, свободными от Дженптурской равианистической идеи. Жителей грязных миров оставалось не много, не более десяти микрочастей остатков населения Юпитера, а с каждым парсеком их становилось всё меньше и меньше. Дженптурские правители, больше ради эксперимента, позволяли им поддерживать существование и не активировали команды к самоуничтожению. Заражённые де-эволюционировали в новый, но уже исчезающий подвид юпитерианских существ, «Юпитерианец свободный». Но сколь велика была плата за эту свободу. Обнажённые, грязные, изъеденные гноем и струпьями мутанты, пожирающие своих детей и матерей, представляли собой ужасающий цирк уродов в стройном Дженптурском мире добра, справедливости и всеобщего равенства на Юпитере.

Управляли населением грязных миров «Чистые» наместники. Избранные единицы юпитерианцев, которые оказались не заражены вирусом. В основном это были богачи, ещё на первых этапах ре-эволюции, привитые вакцинами-антидотами и скрывшиеся в подземных бункерах с автономными системами жизнеобеспечения, расположенных глубоко под оболочкой, под водой или на высоких скалах. Вот уже несколько поколений, эти навеки заточённые в подземных и подводных дворцах наместники, служили богами жителям грязных миров. В определённые моменты времени они на прозрачных лифтах поднимались на поверхность Юпитера или берега мёртвых морей и океанов, дыша искусственным азотом, чистым и незаражённым, чтобы проповедовать в огромные громкоговорители собиравшимся толпам заражённых дикарей, жадно хватающим каждое слово своих идолов и пополнять запасы пищи.

Питались Чистые уже несколько последних арсеков жертвоприношениями своей кровавой дикой паствы, так как прошлые запасы, спустя долгие сто квантов одиночества и изоляции, неумолимо подходили к концу. Ритуально убитых заражённых, принесённых в жертву, тщательно перерабатывали, химически деактивировали и консервировали. Боги-идолы, поднимающиеся из тьмы океанов или из-под оболочки Юпитера на своих прозрачных лифтах, одевались исключительно в белые одежды и накинутые на плечи тоги. Они сохраняли остатки красоты строения юпитерианского тела и служили объектом поклонения грязных уродов-мутантов. Чистые являлись хранителями забытой письменности и языка разрозненных племён Светлой стороны Юпитера, давно потерявших эти навыки. Таковы были будни грязных миров. Касты неприкасаемых.

*****

Кроме неприкасаемых, в равианистическом утопическом раю Планетарной Дженптурской Империи существовало ещё две касты. Основной костяк, фундамент равианистического строя, составляли «Срединные миры» — R-лагерь, плод трудов миллиардов военных инженеров Дженптура, который они начали, а умные машины и роботы воплотили в жизнь. Равианистический R-лагерь размещался в огромных города-гиперкубах, которые по своей сути являлись майнинговыми фермами. По всей планете были воздвигнуты эти огромные колоссы из железа и бетона, внешне походившие на титанические, идеально ровные, чёрные, гладкие прямоугольники. Они были сооружены на месте агломераций и городов прошлого Юпитера и представляли собой растянувшиеся на многие парсы железобетонные ульи с сотами — жилыми отсеками без окон и дверей.

Если посмотреть на бедное бледное тело Юпитера из космоса, по всей оболочке видны были эти ровные, тянущиеся из ниоткуда в никуда, чёрные, математически выверенные параллелепипеды. Внутри них не было ни дорог, ни улиц, ни каких-либо вообще свободных пространств. Все внутренности этих прямоугольных циклопов занимали миллионы жилых отсеков, составлявших всю сущность и естество города-гиперкуба. Отсеки могли перемещаться внутри него, но неизменным оставался главный принцип — юпитерианец находится внутри жилой камеры и не может никогда увидеть своего соседа сверху, снизу или сбоку. Вся жизнь внутри этих планетарных тюрем обеспечивалась и регулировалась компьютерными системами. Осмысленность безликому существованию придавали капсулы-ковчеги виртуальной реальности, где равианистические граждане проводили всё своё свободное от майнинга время.

Питание и естественные процессы населения поддерживались роботизированной сетью трубо- и продуктопроводов. Физическое состояние юпитерианцев стимулировалось путём воздействия на нейромолекулы мышц. Давно уже были открыты механизмы связи мозга с телом, поэтому широко применялся эффект Азаря-Динлая, при котором воздействие на определённые участки головного мозга в совокупности с созданием необходимого гормонального фона, вызывало генерацию организмом электрических импульсов в нервных окончаниях, замещающих нагрузки, необходимые для роста мышц. Не надо бегать, достаточно правильно думать, что бежишь, и твои мышцы будут уставать, поэтому все физические упражнения были заменены соответствующими модулями и стимуляторами в виртуальной капсуле, и их необходимость со временем отпала, как хвост у октавианопулуса.

Вообще жизнь равианистических инкапсулированных граждан была построена по последнему слову науки и техники. Ковчеги укомплектовывались нейросетями, интеллектуальными моделями и всевозможными хитроумными системами, а целые отряды Дженптурских Операторов высшей касты Сценаристов разрабатывали специальные виртуальные сюжетные линии для максимального выделения гормонов счастья и удовольствия, следили за режимом и состоянием здоровья граждан. Юпитерианцы застыли в патоке виртуального двухпарсового гробового счастья, а платой за пожизненный рай стала для них сдача в аренду собственных мозгов. Как положено, 18 часов в юпитерианский день, 15 дней в дэку, картинки виртуальной радости отключались и, в соответствии с контрактом сдачи в аренду майнинга, гражданин погружался в кататонический сон без чувств и сновидений, не приносящий отдыха. В это время его мыслительный аппарат использовался Дженптурскими корпорациями для обеспечения жизнедеятельности высших каст и решения собственных задач. Чей-то мозг становился гигантским роботом-краном, строящим продолжение гиперкубов, чей-то управлял комбайном для сбора зёрен, чей-то обслуживал инженерные системы, чей-то просто являлся дополнительным хранилищем для баз данных.

Жители городов-кубов стали безвольными дойными коркодонами в гигантских майнинговых фермах, управляемых Операторами высших миров. Единственной ценностью нового мира являлись мозговые возможности индивидов, в зависимости от которых гражданин получал больше треугольных парсов в своих жилых отсеках, больше райских сценариев виртуальной реальности и доступ к возможностям развития. А самое главное — мечту. Мечту столь нереальную, но смакуемую в каждом равианисте — самому стать существом высших миров, выбраться из десятипарсового гроба-капсулы, попасть под искусственный купол прекрасного далёкого Дженптура. Каждый гражданин срединных миров грезил о том, чтобы его мозг стал настолько большим и настолько гениальным, чтобы получать лучшие контракты аренды майнинга, чтобы его заметили и назначили Оператором или Сценаристом.

Жаль только, что они не понимали очевидного — в их жилых отсеках нет ни окон, ни дверей и выбраться из них невозможно. Возможности мозга каждого были известны Аналитикам ещё в момент, когда юпитерианец находился в состоянии искусственного эмбриона. В этот же сек вся его жизнь и судьба уже были решены. В момент, когда тестирующие системы сканировали эмбриона-зародыша в искусственной плаценте, под него строился индивидуальный сценарный план из базы типовых проектов жизни — начиная от оборудования его жилого отсека, создания персональной виртуальной капсулы, объёма загрузки информации и меню. Всё, вплоть до того какой соус будет ему нравиться, и каким пальцем он будет чесать в заднице. Всё это программировалось в зависимости от возможностей майнинга его мозга. Ведь это основной смысл существования равианистического гражданина. Дикая, но безупречная модель, когда юпитерианцы становились лишь безвольными куклами в руках Операторов, биоматериалом на майнинговых фермах, лишёнными собственного мнения, индивидуальности, да просто лишёнными возможности вдохнуть свежего пьянящего азота свободы… Но так как прошло уже несколько поколений, такое положение вещей никому не казалась чем-то ужасным, с ним давно свыклись.

Ведь все знали, чтобы планета заражена вирусом, и за пределом жилого отсека их ждала быстрая, но мучительная смерть. Единственно правильная политика Гоминданы Планетарной Империи гласила, что вне суррогатных пространств городов-гиперкубов, оснащённых собственными биофильтрами и системами производства азота, работают только искусственные механизмы и роботы, а граждане счастливо существуют в виртуальных застенках. В юпитерианцах изначально, при генетическом программировании, закладывали природный страх открытых пространств и жизни вне отсеков и капсул, в связи с чем они были бесконечно благодарны Правительству ЕПИ за защиту от вируса. За то, что для них создали прекрасные виртуальные миры. Граждане не представляли себя вне своих маленьких саркофагов и были полностью удовлетворены собственным существованием. От каждого по возможностям, каждому по виртуальным потребностям! Этот лозунг сумели воплотить в жизнь равианисты Дженптура и лично Великий Отец-Председатель У Птур Вхо.

*****

Апогеем кастовой системы равианистического мироустройства планетарной равианистической Империи являлись «Высшие Чистые Миры», раскинувшиеся на огромной территории бывшего Дженптура за Невидимым куполом. В Высших Чистых Мирах обитали исключительно представили класса Операторов — высших существ, управляющих системой телеуправления вирусом, планирующих жизни членов равианистического лагеря, разрабатывающих сценарии виртуальных туров, занимающиеся прогнозированием, ясновидением и телекинезом. Кто-то из Операторов управлял боевыми машинами, кто-то регулировал численность населения срединных миров, кто-то администрировал процесс аренды майнинга, кто-то следил за аналитикой продуктивности процессов и объёмом нейросети, а также графиком её производительности.

Каждый Оператор мог проникнуть в сознание любого юпитерианца на планете. Мог его убить или воскресить, мог обучить его новым навыкам, а мог заставить корчиться в невыносимых муках. Операторов уважали и боялись. Они стали венцом ре-эволюции Юпитера. Кроме Операторов, реально и виртуально воздействующих на органы различных систем управления и мониторинга вируса, в Высших Чистых Мирах Околечной обитали представители государственных служб, исполнительной и законодательной власти, милицейские и армейские чины, органы государственного управления, члены Гоминдана и Правительства. Как известно занимать какие-либо посты государственной службы было запрещено всем, за исключением коренных, истинных генетических Дженптурцев — членов равианистической гоминданы Дженптура. Путь во власть, любые обеспечивающие Департаменты и Министерства представителям Срединных миров, да и просто ненасекомой расы был заказан со дня рождения. Шестая поправка в Планетарном законоположении чётко разграничивала права и обязанности между кастами и национальностями.

Существовала в виде одной из подкаст Чистых миров и своя творческая элита — поэты, музыканты, писатели, художники, актёры. Они занимались только тем, что создавали объекты культуры, определяли и диктовали направления ре-эволюционного искусства, дизайна, модерна и стиля. Особняком стояла каста Высших жуков-учёных, которые ни на секунду не останавливали Дженптурскую машину открытий, разбирали мир по атомам и молекулам, познавали структуру и смысл существования, управляли из своих гигантских башен-лабораторий коллайдерами бытия. Из всех каст это была самая закрытая, недоступная и вместе с тем самая обеспеченная ресурсами. Целые города-ульи, долины знаний с миллионным населением в закрытых районах Чистых миров, были усеяны секретными лабораториями с грандиозными фантасмагоричными зданиями институтов и академий, уходящих сотнями этажей как в небо, так и на десятки парсов под Юпитер, к самому ядру планеты.

Основной задачей и приоритетом общества Чистых миров во все времена является здоровье и долгожительство, чистота и гармония. Здесь уделялось большое внимание постоянному развитию, самосозерцанию, медитации, получению новых навыков и знаний. Тому, что было недоступно другим расам Юпитера. Милиция и армия стали полностью виртуальными. Суперсистемы мониторинга, наблюдения и вселенская тюрьма равианистического лагеря сделали невозможной преступность в каком-либо её виде и проявлении и тем более переделку власти. Конечно более дикие законы были в Грязных мирах, но в качестве заповедника-сафари, они не представляли больших проблем, в связи с отсутствием каких-либо технологий и возможности выйти за ограждённые зоны обитания.

Территория Чистых миров надёжно защищалась куполом гравитационного поля и охранными системами уничтожения всего живого. Внутри купола циркулировал полностью искусственный, регулируемый климат, собственный чистейший азот, функционировала автономная система жизнеобеспечения. Ни одно существо, полиаморф и даже флай или микроорганизм не могли попасть под купол Чистых миров без разрешения специальной миграционной комиссии. Его защищала военная механическая армада армии, системы обороны, космические лазерные войска и невидимая стена гравитационного поля, простирающегося по всему периметру и надёжно охраняющего купол Околечной.

*****

Над всеми мирами, незримый никому на Юпитере, на своём летающем невидимом острове курсировал планетарный управляющий — У Птур Вхо. Он сидел в позе Муидды на самой высокой белой башне острова — Пике Равианизма в бесконечных медитациях. В них он постоянно наблюдал, корректировал, управлял каждым процессом, каждой жизнью, каждым словом и делом на Юпитере. Он строил порядок жизни по определённым им, как единоличным органом управления, законам. Он знал всех и знал всё обо всём, он являл собой закон, порядок и справедливость Планеты…

Глава 6. Горечь пробуждения

Трансляция виртуальной стереопроекции внезапно прервалась. Трёхмерный экран начал постепенно меркнуть, оставив Ареса в состоянии шока, напоминающем тяжёлый нокаут. Вся страшная тайна третьей от двух Солнц планеты, бездна осознания вдруг обрушилась на него в виде информации его же собственного видеографа. Откуда взялся этот поток сознания? Откуда взялась эта информация? Ведь он всего лишь запустил пропагандистско-исторический тур! После того как мониторы стали мутными и постепенно потухли, Арес вошёл в ступор. Он сидел на гравилежаке и молча смотрел в одну точку. Каждый его мускул был напряжён, каждая клетка мозга обрабатывала полученные странным образом материалы.

— Юпитерская сила! Вот тебе и захотел посмотреть исторический фильм пока чинится и обновляется ковчег! — сказал он сам себе, — Да… Такие исторические «фильмы» явно не содержатся в пропагандистской базе знаний гоминданы Дженптура…

Как могло произойти что река истины вдруг прорвала дамбу цифровых сетей и всё сметающим, всё разрушающим былые шаблоны и знания потоком обрушилась на бедного него? Ведь до сего момента Арес не знал, и не мог даже предположить, что есть что-то кроме его жилого отсека и виртуального ковчега, что есть Операторы и Грязные миры. Сам факт осведомлённости про управляемую искусственную природу вируса, который загнал юпитериан в крысиные норы виртуального бытия камер-тюрем в городах-гиперкубах, был преступлением против закона, карающимся неминуемой смертью.

Так бывает, когда пелена спадает с глаз и ты вдруг понимаешь, что всё что ты знал до этого, во что верил, что чувствовал всю свою жизнь — всего лишь иллюзия, лишь театральное представление, разыгранное по чётко выверенным сценариям. Это больно. Больно и страшно. Как с этим знанием жить дальше? Ведь ты летишь в никуда, в бесконечную пропасть, закрыв глаза и расставив руки и ноги, а дна не будет. Дна попросту нет. Эту гамму чувств испытал Арес, сидя в мягком прозрачном пространстве гравилежака. На его глаза навернулись слёзы беспомощности и безысходности. Что будет дальше?

— Как теперь с этим жить? — спрашивал он себя и не находил ответа.

Небеса разверзлись и всё очищающий дождь знания смыл нарисованные виртуальные картинки, которые потекли мокрой грязной краской, ручьями по асфальту под слепым дождём. Немного придя в себя и успокоившись, Арес стал понимать, что единственной возможной причиной того, что он стал обладателем всей этой информации мог быть только сбой ковчега. Ведь всё всплыло в его сознании и было смоделировано искусственной трёхмерной проекцией ровно в момент сервисного обслуживания и обновления капсулы.

— Вот ведь проклятые Дженптурцы! Мало того делают дерьмо, чинить не умеют, ещё и весь мир себе подчинили и стали высшими существами-Операторами. Вот тебе бабушка и Дурьев день. Кстати, а это откуда? Откуда всплыла в голове эта… как это назвать… «поговорка»? Да понятно откуда. Оттуда же, откуда и всё остальное. Из ковчежного сбоя.

Так разговаривал Арес сам с собой. Как он хотел сейчас, чтобы всё это было просто страшным сном. Чтоб он ничего не знал и продолжал жить в сладком розовом неведнии. Наслаждаться, выделять и потреблять эндорфин, ведь всю свою жизнь он умел только это. Как страшно, что уже невозможно вернуться в свою маленькую вечную тюрьму и жить спокойно, долго и счастливо. До самой своей счастливой смерти в плановом порядке. Что теперь с ним будет? Ведь засекут. Не может такой всплеск информации быть незамеченным системами мониторинга, Операторами и милицейскими. Кому он теперь нужен такой, дефектный?

Пустота. Страшная, зияющая, всепоглощающая. Бессилие и потеря смысла существования. Как-будто из тебя всё вытряхнули и вывалил наружу. Всё: кишки, мозги, чувства. Осталась одна оболочка, бессмысленная, неодушевлённая. Вот что испытывал в этот момент Арес и в буквальном смысле не знал, что делать дальше. Просто продолжал молча сидеть и смотреть в одну точку. Ведь как выяснилось нет ни его, ни того мира, в котором он прожил… А кстати, сколько он прожил? Ведь в равианистическом лагере нет времяисчисления, нет дней, праздников. Есть только схема. Схема, которая определяет, когда твой мозг работает во благо планетарной равианистической ре-эволюции и используется Великим майнингом и время, когда он отдыхает, поглощая положительные эмоции в виртуальной капсуле-ковчеге.

Кто он на самом деле? Юпитерианец без возраста, без родных, без друзей, без корней, без взглядов, без собственного мнения. Он ничто. Пустота. Существо без рода и племени. Малюсенькая микросхемка в единой базе данных МНКУ. Крохотная фигурка в одиночной камере для пожизненно заключённых, суть существования которого — 18 часов в день 15 дэк в парсек быть частью машины, её дойной куркумой, существом-растением, из которого медленно вытягивают соки, погружая в гипнотический сон виртуальной реальности.

Из ступора Ареса вывела яркая надпись, возникшая прямо перед лицом и резкий звук женского голоса механического робота сервисной службы.

— Уважаемый Арес 38629015! Корпорация «Куймяо» рада сообщить, что обновление принадлежащего Вам продукта нашей компании «Райский ковчег 777 xml» успешно завершено. Все архибаги и выявленные сбои в работе программного обеспечения устранены. Приносим извинения за доставленные неудобства. Ваша заявка закрыта. Желаем Вам приятного пользования нашей виртуальной капсулой. Благодарим, что выбрали именно нас. Вместе мы идём по светлой дороге равианизма. Да прибудет с Вами Юпитерская сила!

— И это всё? Кольца Юпитера! Все извинения? Даже промо-код на бета-версию нового виртуального сценария не дали. Вот ведь жмоты. Я же чуть не сдох! Я же испытал такое, что никто ещё не испытывал. Я же потерял всё… всё, что нажито непосильным трудом, тьфу ты, откуда опять эти фразочки… — Арес в бессильной злобе сжал кулаки, его мышцы напряглись, кровь хлынула к лицу, а на лбу заиграли вены.

Но прошёл сек, и он снова обмяк, вспомнив о безысходности своей ситуации.

— Спасибо за выбор, — скривившись передразнил он металлический голос робота, — будто он у меня был, этот выбор.

Теперь-то он точно знал, что вся его жизнь — это иллюзия. Поэтому ни выбора, ни свободы думать у него не было. Думали за него, выбирали за него. Его же марионеточное дело — потреблять углеводы и белок для эффективной работы мозга, сданного в аренду мировому равианизму.

Арес нажал кнопку пищеприёмника. В абсолютно ровной стене появилась замысловатая мозаика сервораздвижных плоскостей, и на столе для приёма пищи материализовался универсальный комплект питания, который с точностью до тысячной доли килокалории удовлетворял потребности его организма в пище и вкусовых ощущениях. Он одним махом поглотил цветные капсулы и шарики с имитацией вкуса мяса и напитков. Чувство сытости разлилось по его пищеводу, во всём теле образовалась приятная слабость, ленивость и сонность. Боль и пустота ненадолго отступили назад, за ширму пресыщенности.

— Они же наверняка добавляют всякую дополнительную химию в искусственную еду, — подумал Арес.

Но думать было лень, хотелось чего-то приятного. Отвлечься, вернуть состояние вечного кайфа.

— А гори оно всё синим пламенем и вечным огнём! — зло произнёс про себя Арес, — Будь, что будет.

Смахнув с себя вязкий сон, он уверенной походкой подошёл к капсуле, влез в неё и дал команду на интеграцию и загрузку. Зашелестели и мягко загудели провода, сервоприводы, продуктопроводы, датчики. Его тело стало планомерно опутываться коконом паутины райского ковчега. Арес оказался в привычной для себя позе эмбриона, в своём мирке искусственной реальности.

Он мысленно расслабился и погрузился в рефлексию, чтобы в анабиозе и симбиозе с ковчегом визуализировать свои фантазии и стимулировать центры удовольствия. Краски реальности постепенно стирались. Всё вокруг становилось неправдоподобным, печаль уходила на второй план, тревоги отступали. Впереди его ждало что-то необычное, что-то удивительное… Арес перемещался другую реальность, другой мир. Мир надежд, где всё хорошо, всё просто и нет ни забот, ни боли, ни страданий…

Глава 7. Не судите, да не судимы будите

Планета Юпитер, город-куб «Новый Де Бздуноград»,

5121 аркант по юпитерианскому календарю.

Пространство трёхмерного визора-видеографа вокруг него вдруг потемнело. Свет потух и отсек погрузился в кромешную тьму. Арес почувствовал, как его руки и ноги сковало гравитационное поле. Он не мог пошевелить ни одним органом, ни одним членом или даже издать какой-либо звук, превратился в неподвижную мумию. Вдруг прямо перед его глазами вспыхнула яркая точка света, которая начала приближаться, приближаться и в итоге превратилась в эмблему перекрещённых аннигиляторов — символ Министерства внутренних дел Дженптура. Эмблема висела в воздухе и медленно вращалась в пространстве вокруг своей оси. Неожиданно в ушах резко зазвучали фанфары, первые ноты гимна виртуальной милиции Дженптура.

Вся площадь жилого отсека вокруг Ареса задрожала, поплыла дымкой вулканической жары над раскалённой оболочкой. Предметы в комнате стали нереальными, их формы начали изменяться и трансформироваться во что-то неизвестное. Через несколько мгновений метаморфоз юпитерианец оказался сидящим в центре огромного строгого милицейско-судейского зала на чёрном стуле, скованный по рукам и ногам грави-наручниками, в серой холщовой тюремной робе с замысловатым номером на груди. Находился он в центре, а вокруг располагался антураж зала судебных заседаний — скамьи для свидетелей, клетка для подсудимых, стол судей. Слева виднелись огромные светлые окна, свет из которых падал прямо на него. Правда свет это не грел и понять, что было за окном Арес не мог, так как взглянуть в его сторону ему не позволяли грави-наручники. В середине зала стояли огромные колонны с фресками картин страшного суда, а на стенах висели портреты вождей планетарного равианизма и великих деятелей Дженптурской Равианистической Гоминданы, которые безмолвно наблюдали за всем происходящим. Прямо перед ним, а также в некотором отдалении слева и справа, стояли трибунки-кафедры для докладов и прений. Над залом, сзади стола судей, возвышалась огромная чёрная статуя слепой богини насекомых Муидды, неизменно держащей в своих руках символы власти и правосудия. В зале было абсолютно пусто и тихо.

Через некоторое время, откуда-то сверху и сзади, куда Арес не мог повернуть голову, прямо по азоту на левитационных платформах выплыли трое насекомых. Один из них — самец-Дженптурец без возраста, подтянутый, со следами генной модификации, прослеживающимися в фигуре. Он головы до пят был затянут в красную мантию со знаком перевёрнутой звезды на спине. На голове Дженптурца был надет красный парик, заменявший волосы. Лицо насекомого ничего не выражало как, впрочем, и у всех представителей его расы. Его четыре узких чёрных глаза как буравчики сверлили Ареса с головы до пят. Под прицелом тяжёлого взгляда судьи сразу стало неуютно и страшно, а желтоватое блюдцеобразное лицо с прочерченными скулами вызывало приступы отвращения. Ещё произнеся ещё ни слова, красный судья давал понять, что от него сейчас зависит жизнь Ареса.

На втором насекомом была синяя форма милицейского. Чёрная обувь на нижних конечностях — дань старинной моде, штаны с расширениями на верхних сегментах, милицейский френчик военного образца, обтягивающий мускулистую фигуру так, что видно было как играют мощные мышцы под гимнастёркой. Милицейский ремень с бляхой в виде перекрещённых аннигиляторов, на котором висел протоновый генеротор серии Ь, перетягивал средний сектор существа. На голову Дженптурского милиционера была натянута голубая фуражка с экзозолотой кокардой в виде такой же как у судьи перевёрнутой звезды — знак народа, который они защищают, кольца Юпитера их подери. Губы инсекта были тоненькие, противные, а в целом лицо являлось абсолютным клоном-двойником красного судьи. Те же четыре щели-глаза, тоже блюдце-лицо, те же скулы. Ну просто один в один, как будто одна и та же особь. Хотя, все они, Дженптурцы, на одно лицо.

Третьим персонажем этого удручающего Ареса театра одного актёра, был абсолютный двойник милицейского и тройник судейского. Только форма в отличии от первого и второго была не красной и не сине-голубой, а изумрудно-зелёной, формой ордена защитников. В остальном, до самых мелких мелочей, стиля одежды, лица, телосложения, это был всё тот же милицейский. Словно его отражение в зелёном зеркале.

Аресу лица насекомых-милицейских и самого судьи показались до боли знакомыми. Но он никак не мог вспомнить, откуда их знает. Что это, дежа вю? Погодите, они же все как две капли воды похожи на молодого адмирала-командора, показанного ему видеографом. Того самого, который делал в далёком 4569 арсеке, на секретном хурултае внутреннего круга Совета Старейшин Равианистической Гоминдана Дженптура, прогнозный доклад для восьмёрки бессмертных во главе с Ча Де Бздуном. Как бишь его там звали? Сунь Вынь Куй? Удивительно, но милицейский дуэт был точным клоном этого персонажа, скрытого за скрижалями истории Юпитера.

— Кольца Юпитера! Вот тебе на. И не поймёшь, это трое или один и тот же человек, — с грустью подумал Арес.

Он мысленно приготовился к самому плохому. С каждой секундой становилось всё более и более понятно, что по всей видимости его сейчас будут судить. И явно судом военного трибунала ре-эволюционной тройки. Как известно нет юпитерианцев невиновных, есть просто не до конца расследованные. Собственная участь Аресу была в принципе уже ясна. В своей вине он уже практически не сомневался, как и в том, что ничего хорошего в ближайшее время ждать ему не придётся.

Вот ведь как интересно, сидел-сидел Арес в конуре свои тридцать арсеков и три дэки, нежился в сахарном сиропе виртуальных ублажений капсулы, сдавал свой мозг великому майнингу и был в общем-то доволен судьбой и даже счастлив. А теперь в короткий момент времени всё улетело в тартарары. Из-за глюка проклятой капсулы он стал сёрфером по исторической виртуальной нереальности и параллельным мирам. Он познал тайну бытия, и вот теперь закономерно на скамье подсудимых, перед тремя Дженптурскими насекомыми с одинаковыми лицами.

Трое насекомых-клона заняли свои места. Судья за судейским столом, прямо перед Аресом, а синий и зелёный милицейские чины за своими трибунками-кафедрами, слева и справа от него. Древняя богиня Муидда и все вожди Дженптура с портретов на стенах с безразличным выражением лица следили за этой нелепой картиной своими слепыми нарисованными глазами.

— Встать, Страшный суд идёт! — внезапно в полной тишине раздался голос красного судьи.

Волна гравиполя подхватила Ареса и придала его телу вертикальное положение. При этом все конечности оставались полностью парализованными, а рот — скованным невидимой печатью.

— Слушается дела Ареса, идентификационный номер в планетарной базе данных 38629015. Работу самого справедливого и гуманного ре-эволюционного трибунала прошу считать открытой, — низким тяжёлым металлическим басом произнёс красный судья.

Его голос старался пролезть в самую душу, в самое естество Ареса, распространяя по телу волны страха и заставляя пульсировать вены.

— Арес 38629015, — продолжил служитель Муидды, — обвиняется по статье 25648 точка 7 параграф 73.1, раздел восьмой Планетарного Уголовного Кодекса Великой Дженптурской Равианистической Империи. Предательство дела ре-эволюции, проникновение в государственную тайну, неправдомыслие истинного равианистического строя, инакомыслие, тайнознание и отсутствие восхищения Великим Отцом-Председателем.

Судья остановил свою речь, тяжёлым взглядом оглядел всех присутствующих и покачал головой.

— Да… Давненько у нас не было столь тяжёлого, столь кощунственного преступления перед своим народом. Чувствую этот враг народа, этот отщепенец, ренегат и предатель нашего дела, за которое сложили головы наши отцы и деды, найдёт самую страшную кару, высшую меру равианистической справедливости! — он с отвращением смотрел на Ареса, как на мерзкую маленькую джаньскую укрицу, — Подсудимый попрал самое святое, самое священное, что есть у нас — нашу веру в счастье равианизма, в светлое настоящее и будущее равианистического строя планеты. И поверьте мне, судить его мы будем по всей ре-эволюционной строгости и справедливости, со всей своей ненавистью и беспощадностью.

Арес хотел было что-то крикнуть. Что он никого не предавал, ничего не попрал, и что он очень даже верит и в счастье, и во всё остальное и искренне любит Великого Отца-Председателя. Ведь во всём виноват проклятый бракованный ковчег и баги прошивки, а он не при чём. Но увы, его рот не мог произнести ни слова, а крик так и остался немым и безмолвным в холодном молчании огромного судебного зала.

*****

— Слово представляется генеральному милицейскому прокуратору Великой Планетарной Равианистической Империи Дженптура, комрадогеноссе Вынь Кую. Прошу Вас, комрадогеноссе, — красный блюститель законности громко ударил церемониальным молоточком по наковаленке. По залу камертоном прошла волна сухого гулкого звона.

Синий милиционер слева от Ареса встал по стойке смирно. Он весь вытянулся как струна и начал рапортовать чёткими заученными фразами. Голос его тоже показался Аресу знакомым. На самом деле это был не обман слуха, комрадогеноссе Вынь Куй был пра-пра-правнуком знаменитого адмирала-командора Сунь Вынь Куя, пророка и предтечи ре-эволюции, благодаря которому был подожжён лист сакры под Старым миром. Дженптурская равианистическая Гоминдана присвоила ему наивысшую награду Дженптура — Орден бессмертия и увековечила образ одного из лучших и самоотверженных своих сынов в базах данных наследия его генетических цепочек. Теперь все его наследники рождались точными клонами-копиями своего великого предка. Говорил Вынь Куй на планетарном языке без акцента. Чётко, ровно, последовательно. Каждое его слово резало как лазерный нож:

— Глубокоуважаемый судья, комрадогеноссе Ни Ку Я! По сути дела, могу сказать нижеследующее. 7 гериобря 5120 года, сидящий перед нами гражданин Арес 38629015, после поломки его виртуальной капсулы типа «Райский ковчег 777 xml», преступным образом завладел секретной информацией о неких исторических событиях, являющихся строго засекреченными, не обладая требуемым уровнем допуска к данной информации. В результате загрузки секретных сведений, его мозг критически анализировал существующую модель построения равианистической Империи, что зафиксировано на наших нейроанализаторах мозговой активности. Так же его сознание выражало сомнения в Величии Равианистической Гоминданы Дженптура, её достижениях и, что является самым тяжким его преступлением, его мозг осмелился усомниться в Величии Отца-Председателя. Перехожу к демонстрации доказательств.

В пространстве между судьёй, милицейским и Аресом возникла трёхмерная голографическая картина из сложных изощрённых графиков, синусоид и нейрограмм мыслительных импульсов. Над графиками и кривыми парила модель мозга Ареса, где во временной динамике подсвечивались то одни, то другие его области и различные участки. Мозг вращался вокруг своей оси в нескольких плоскостях.

— Прошу обратить внимание. Вот сейчас мы явно увидим, как мозг этого гражданина сомневается в Величайшей Природе нашего дорогого кормчего и кристальной верности выбранного им светлого равианистического пути.

В этот момент диаграммы задёргались, видно было как трёхмерные кривые ненадолго вышли за обозначенные на графиках ограничивающие оси, при этом где-то в лобных частях мозга вспыхнули подсвеченные красным цветом огоньки.

— Анализ мозговых импульсов гражданина Ареса 38629015 зафиксирован нами в протоколе исследования за номером ВС 4937856, fd 000т4567. Протокол приобщён к электронному делу №500071632920.

При этих словах заинтересованно глядевший на трёхмерные картинки судья удовлетворённо кивнул.

— После прохождения зоны сомнения и осознания, подсудимый допустил выход из установленных нашими Операторами рамок поведенческих сценариев. Арес 38629015 сумел перепрограммировать свой виртуальный ковчег, в результате чего получил не дозволенную для индивидов его генетической модели и класса доступа способность к виртуальным путешествиям 5-го уровня от третьего лица по параллельным мирам. Он преступным образом завладел запрещённой ему способностью смеяться. Более того, его мозг, взломав межпланетную базу ментальные данных и незаконно присвоив слепки цифровых следов тех, чьё имя мы не называем, но начинается оно на «А», а кончается на «ы», смог сформировать законченную иллюзию параллельных реальностей 1997 и 2000 временных отрезков на вражеской планете Земля, находящейся, как известно, в антитентуре к Юпитеру. После чего им был создан ряд нежелательных проекций-персонажей и запрещённых анархических идей, потенциально являющихся факторами деструктивного настроя и противопоставляющих себя целевой модели поведения гражданина равианистического общества. Зерно сомнения, полученное подсудимым путём преступного овладения секретной исторической, ментальной и астрологической информацией, на данный момент имеет свойство к разрастанию и эскалации. Прошу суд просмотреть стерео извращённых фантазий-иллюзий Ареса, которые он успел преступным путём получить, подчинив себе микросхемы ковчега.

При этих словах парящие в воздухе графики и мозг Ареса потухли. С яркой реалистичностью и художественной выразительностью, в ускоренном формате, с необходимыми акцентами и комментариями, появились переработанные стереофильмы его недавнего виртуального сёрфинга. За несколько микропарсеков перед глазами Ареса, милицейских и судьи в сжатом архивированном формате пробежали все его воспоминания. Судьи и милицейские смотрели на эти картины с неизгладимым ужасом и отвращением. В каждом из их четырёх глаз читалось неприкрытое непонимание, как такое вообще могло произойти.

После демонстрации безумных Аресовых фантазий, комрадогеноссе Вынь Куй завершил ментальную трансляцию, устало опустил руки и сказал:

— На этом, комрадогеноссе судья, считаю вину подсудимого полностью доказанной. С учётом всех улик и отягчающих обстоятельств, а также того кощунства, с которым этот недоюпитерианец совершал свои грязные, отвратительные поступки, думаю, что он достоин единственного возможного, самого строго наказания — высшей меры равианистической справедливости.

Напоследок сверкнув четырьмя чёрными глазами в сторону Ареса, милицейский Куй сложил руки, встал по стойке смирно и замолчал.

— Спасибо, комрадогеноссе милицейский прокуратор, за точный и подробный доклад о тяжких преступлениях подсудимого. Слово для государственной защиты представляется милицейскому представителю ордена защиты, комрадогеноссеу Всунь Не Кую. Прошу Вас, комрадогеноссе Не Куй.

Стоящий справа насекомый брат-близнец левого милицейского, тоже любимый клонированный потомок легендарного адмирал-командора Сунь Вынь Куя, удостоенного Ордена бессмертия, различался с братом исключительно зелёным цветом мундира, да разве что частицей «Не» в имени. Он заметно оживился. Его плоское Дженптурское лицо застывшей мумии приобрело осмысленное выражение.

Губы, голосовые связки и всё тело Ареса продолжали сковывать невидимые грави-поля с паралитическим давлением. Как ни старался, но он не мог ни сказать, ни пикнуть, ни даже пустить задний газ от бессилия. Всё его доселе бессмысленное существование со сверхзвуковой скоростью неслось в чёрную бездну приговора ре-эволюционного трибунала. Эх, и жил грешно и умер смешно, как говаривали встарь.

— Комрадогеноссе судья, комрадогеноссе милицейский прокуратор, — заученными монотонными фразами заговорил зелёный, — представители государственного милицейского ордена защиты досконально изучили материалы дела. Мы ознакомились со всеми его материалами, доказательствами, показаниями и протокольными исследованиями мозга. Орден защиты полностью согласен с выводами милицейского прокуратора. Все доказательства вины неоспоримы, смягчающие обстоятельства не выявлены, в связи с чем орден защиты поддерживает предложение комрадогеноссе Вынь Куя об определении меры ответственности подсудимому Аресу 38629015 в виде высшей меры равианистической справедливости.

Одинаковые лица синего и зелёного милицейских насекомых выглядели как отражения одного и того же Дженптурца в синем и зелёном зеркалах. Все в них было одинаково — выражение лица на насекомом теле, голос, мимика, жесты, фразы. Н-да… ждать от этого «защитничка» чего-то другого было глупо. Хотя конечно, где-то далеко, в глубине души оставалась малюсенькая надежда на справедливость равианистического общества, права на защиту и неформальное решение сложившейся ситуации, которая теперь бесповоротно разбилась о железные скалы реальности.

Красный судья громко стукнул церемониальным молотком по наковальне, удовлетворённо взглянул на милицейских и обвиняемого. С глубокой нескрываемой радостью он произнёс:

— Ну что ж, прения сторон успешно завершены. Спасибо, комрадогеноссе, за объективную и адекватную оценку этого страшного преступления. Я бы назвал его преступлением пятого квантсека. Преступление, которого ещё не знал наш равианистический мир. И мы конечно калёным лазером будем выжигать и карать страшные поросли вольнолюбивой чёрной заразы, а семена её будут сожжены в печах нашей ре-эволюции, во славу светлого будущего юпитериан. Суд удаляется для вынесения приговора.

Судья ещё раз стукнул молоточком по наковаленке и погрузился в глубокую медитацию. Милицейские последовали его примеру. Все они втроём закрыли свои четыре глаза, от чего их лица стало вообще не отличить друг от друга. Они превратились в бесчувственные маски. Потом начали стираться их черты лица. Вся троица Куёв — Вынь Куй, Всунь Не Куй, во главе с красным кардиналом Ни Ку Я, превратилась в отвратительные фигуры насекомых без лиц. На месте их четырёхглазых скуластых блюдцеобразных голов было тёмное, стёртое пустое место. По всей вероятности, судья с милицейскими горячо что-то обсуждали в медитационной параллельной реальности посредством ментального телекинеза.

Арес по-прежнему представлял из себя парализованного немого ихтиандра, висящего в магнитном неводе грави-поля и удивлённо взирал на весь этот, с позволения сказать, «процесс». Его тело не могло произвести ни одного действия за исключением мыслей. А вот мыслей было много. И все они были не самыми радостными. Ведь как тут не крути, его ждало что-то явно очень плохое, и оставалось только понять насколько плохим оно будет. Насколько это всё будет больно, изощрённо, и каким будет его печальный конец? Что такое эта мера высшей равианистической справедливости? Чем нынче карают за то, что ваш мозг может на долю секунды усомниться в том, что всё вокруг не апогей достижения равианистического рая на Юпитере, и что кроме Юпитера во вселенной есть другие миры? Какое страшное наказание ждёт его за одну маленькую, малюсенькую непроизвольную мысль? Что делают эти равианистические гуманисты-палачи? Скорее всего сжигают лазером или аннигилируют. А может они медленно заставляют вертеться на вертеле, обливаемом раскалённым металлом, или просто посадят на горящий квант-гвонг и четвертуют. Нет, они просто воспроизведут в мозгу страшные муки и страдания, когда по кусочкам отрезают твои органы и заставляют тебя самого их съедать. Но вот что можно сказать с полной уверенностью, так это то, что они не выписывают за подобные проступки талоны на усиленное искусственное питание. Вот такие печальные и неизбежные мысли крутились в неподвижной и безмолвной голове Ареса-ихтиандра.

*****

Через несколько минут лица троицы Куёв ре-эволюционного трибунала завертелись маленькими волчками. Из этого кружения постепенно проступили их одинаковые носы, четыре глаза, губы, пока наконец все лица не встали на свои места и стабилизировались.

— Да здравствует равианистический страшный суд ре-эволюционного трибунала, самый гуманный и справедливый суд во вселенной! — потирая конечности громко гаркнул красный судья, выйдя и параллельной реальности медитации.

— Слава равианизму! — громко проревел судья.

— Дженптуру слава! — одним голосом синхронно закричали братья-близнецы милицейские, стуча себя кулаком правой конечности в область экзосердца и поднимая её в жесте, похожем толи на приветствие спартанцев, толи на «Зиг хайль» с далёкой Земли. При этом выклике они вытянулись по стойке «смирно», и синхронно, как два дельфина, отдали честь портрету Отца-Председателя, висящему на противоположной стене.

— Итак, — продолжил судья, — после детального рассмотрения материалов следствия, суд признаёт вину подсудимого Ареса 38629015 полностью доказанной по всем статьям предъявленного обвинения. Арес 38629015 признается виновным по статье 25648 точка 7 параграф 73.1, раздел восьмой Планетарного Уголовного Кодекса Великой Дженптурской Равианистической Империи «Предательство дела ре-эволюции, проникновение в государственную тайну, неправдомыслие истинного равианистического строя, инакомыслие, тайнознание и отсутствие восхищения Великим Отцом-Председателем».

— Будь ты проклят, предатель! Ты всех нас предал! — одновременно закричали милицейские, встали по струнке, как два волколака и вытянулись в стойке.

Их чёрные узенькие восемь глаз стреляли искрами ненависти. Казалось скажи сейчас судья «взять», они бы тотчас же кинулись на бедного неподвижного Ареса и разорвали его на мельчайшие частицы, молекулы и атомы.

— Вольно, комрадогеноссе! А то вы мне приговор не дадите дочитать, сожрёте обвиняемого. Итак, я продолжаю, сейчас будет самое интересное. Под тяжестью улик, учитывая характер особой тяжести совершенного преступления с особым изощрённым кощунством, учитывая отягчающие обстоятельства, предатель Арес 38629015 приговаривается к высшей мере равианистической справедливости…

Судья сделал театральную паузу, во время которой натужно и мрачно, с нарастанием, стала звучать барабанная дробь.

— Итак, Арес приговаривается…

Милицейские изображали волколаков, у которых перед носом водят жирным мясным куском джантийского опарыша, но их дрессировка и воспитание не позволяют его моментально схватить. Им остаётся только вожделенно смотреть, водить головами и глазами за кровавым куском мяса и капать слюной на пол.

— Приговаривается…

Милицейские поскуливали от нетерпения и переминались с ноги на ногу.

— Приговаривается… К полному стиранию личности, удалению информации об Аресе 38629015 из всех компьютерных и майнинговых баз данных, как и любых упоминаний о нём и всех связанных с ним и смежных событий, в том числе удалению из удалённых. Память о генетических цепочках Ареса и всех его хромосомах подлежит включению в чёрный список и блэк-листы генетических цепочек Юпитера. Тело Ареса 38629015 утилизируется путём аннигиляции через процедуру молекулярной диссоциации.

При этих словах Аресу протрясло все внутренние органы. Даже само определение этого мероприятия не сулило ничего, хотя бы не очень больного.

— Серое мозговое вещество предателя подлежит компиляции и присовокуплению к планетарной биомассе в качестве удобрения. Остаточные мозговые импульсы удалённого после компиляции будут приобщены к общественно полезному равианистическому труду, в виде робота-ассенизатора экспериментальных биологических конструкций.

— Браво, гениально, прекрасно! — зааплодировали клоны-милицейские в безоговорочной насекомой любви к ре-эволюционной равианистической справедливости.

Красный судья устало остановил чтение приговора.

— Поздравляю Вас, предатель Арес. Вы будете полностью удалены. Удалены отовсюду, даже из удалённых. Отныне и навсегда Вы носите гордый официальный статус Удалённого. Никто и никогда не узнает, и не вспомнит о Вас. Вас попросту никогда не существовало. Слава Дженптуру, Ваша биологическая конструкция не будет повторена ни в одном гражданине этой прекрасной счастливой планеты. Согласитесь, это самое лучшее, самое гуманное и справедливое, что Вы могли получить после свершённого злодеяния. Итак, осуждённому представляется последнее слово! — Судья громко ударил ритуальным церемониальным молотом по символической наковальне.

Все три Куя вопросительно и укоризненно посмотрели своими злобными узкими глазками в сторону Ареса. Тот по-прежнему пребывал во власти парализующего грави-поля и мог только хлопать глазами и молчать, как ихтиандр о замершую жидкость мёртвого моря в ледниках Уритая.

— Слово представляется раз, слово представляется два, слово представляется три! — воскликнул судья и три раза стукнул молоточком, — Продано! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Поздравляю с новым Удалённым, комрадогеноссе! Ура! Ура! Ура!

В этот момент со всех сторон грянули фанфары праздничного гимна Дженптура, опустились красные полотнища ре-эволюционных флагов с перевёрнутыми звёздами, а портреты вождей Дженптурского равианизма, и даже сама богиня Муидда, расплылись в довольной улыбке. Всё вокруг было наполнено торжеством справедливости, радостью, праздником. За окнами слышались раскаты и виднелись разноцветные всполохи праздничного салюта. Фанфары гимна плавно превратились в традиционную Дженптурскую танцевальную музыку.

Судья в красной мантии улыбаясь вылетел к милицейским. Они втроём взялись за руки и в истинном восторге стали леветируя кружить в хороводе. Инсекты радовались как дети в эйфории хорошо сделанной работы. Троица долго парила и пела стройными одинаковыми голосами в многоголосии: «Ах Дженптур, Дженпту-рай, кого хочешь удаляй!». После чего, продолжая порхать в адском хороводе, всё такие же весёлые и счастливые блюстители закона скрылись где-то за спиной Ареса, недоступные углу его зрения.

Бедный же Арес так и остался висеть в пустом пространстве зала в горизонтальной позе, прикованный невидимыми цепями гравитационного поля. Немой и охреневший от этого справедливого и гуманного суда. Через какое-то время сила невидимого поля начала ослабевать, и он рухнул на отсутствующий доселе стул, после чего стал пытаться двигать закаменевшими от паралича мышцами, крутить головой и пробовать с небольшим успехом открывать рот.

— «Кольца Юпитера! После всего этого представления, — подумал Арес, — теперь настало время умиротворяющей музыки и титров. Стерео-то давно уже кончилось. Та-да-ра-та-да, та-та-да… И фамилии Дженптурских режиссёров, летящие вдаль на чёрном фоне.»

Где-то далеко, в глубине подсознания ещё теплилась крохотная, с каждой секундой тающая надежда, что эта фантасмагоричная история, произошедшая с ним после стольких лет спокойного и умиротворённого существования, это сон, очередной сбой Дженптурской капсулы. Его преследовало ощущение, что всё это не с ним, не взаправду. Кажется, что сейчас откроются глаза, и всё закончится, усилием воли он вытряхнет себя из страшного сна на свой любимый остров, к грудастым сине-зелёным Ийе и Кристин, к неге счастья, умиротворения и вечного удовольствия. Но нет, не получается. Как ни напрягайся, как ни старайся, видение вокруг него не исчезает. Он так и сидит одиноко на стуле, с затёкшими после цепей конечностями в центре пустого судейского зала и пытается ворочать непослушным языком.

Глава 8. Каждый должен сам спасать свою душу и тело, кроме нас этого никто не сделает

Вдруг в судейском зале погас свет и зал погрузился в кромешную темноту. Тьма накрыла своим черным бархатным одеялом всё вокруг. Это была абсолютная, всепоглощающая, страшная темнота. Спустя пару секов в ней прозвучали механические слова робота, произнесённые с торжественным трагизмом. Они были исполнены такой не наигранной боли, что мог бы позавидовать любой Дженптурский актёр.

— Приговор привести в исполнение немедленно! — пять страшных слов, за которыми скрывалось тёмное ничто, вечное забвение.

— Оперативненько, — подумал Арес, — гляжу, тут у них не принято оттягивать приятные моменты.

В этот момент вспыхнул яркий свет и оказалось, что Арес лежит абсолютно обнажённый на белом операционном столе, без единого волоска на теле. Он весь был обвязан датчиками и проводами, а руки его оказались прикованы массивными запорами к подлокотникам. Ноги тоже надёжно удерживали электронные грави-кандалы. Всё тело его в нескольких местах было привязано к операционному столу, а на горле был смонтирован, притягивающий к изголовью этой хитроумной хирургической конструкции, специальный плотный ошейник-держатель из квазиметалла. Вокруг суетились непонятные существа — толи полиаморфы, толи андроиды.

Арес оказался прикован к операционному креслу-столу, расположенному под 180 гранул от горизонтальной поверхности. В его глаза бил яркий, слепящий белый свет из прожекторов, софитов и проекционные приборов, делавших операционную похожей на главную сцену садистского реалити-шоу. Всё вокруг было зелёным — стены, потолки, кафельный пол. Зелёный как известно — цвет справедливости. Со всех четырёх сторон операционного стола, кроме деловито снующих туда-сюда полиаморфов, Арес сумел разглядеть специальные движущиеся сервоприводы, размером чуть выше среднего юпитерианского роста, содержащие различные насадки на жалах, внешний вид которых явно не сулил для Ареса лёгкой и безболезненной смерти. Вся конструкция операционного стола из-за серворук напоминала гигантского насекомого Дженптурца-переростка, в центре которого был привязан заживо похороненный Арес. Механические щупальца блестели буравчиками, лазерами, крутильными и сверлильными, раскаляющимися и замораживающими жалами, крюками, тисками, пинцетами и кусачками. Ну в общем орудия пыток были предусмотрены в них на любой вкус и цвет.

Постепенно паралич отпускал язык Ареса, и он уже мог им вполне сносно ворочать, в связи с чем даже попробовал выкрикнуть несколько проклятий в адрес всего этого дьявольского театра абсурда. Так же он хотел было что-то пояснять о своей невиновности, и том что его подставили подлые производители ковчегов, что всё это трагическая ошибка, в связи с чем он требует аудиенции лично с Отцом-Председателем. Уж кто-кто, а У Птур Вхо, не в пример своим вассалам, его поймёт и сделает так, что всё станет хорошо, здорово и вечно. Увы, но слова его тонули в зелёном немом безучастном свете, как в зелёной вате.

После короткой юстировки, серворуки с хирургическими орудиями пыток пришли в движение. Они загудели и поднялись вверх по команде невидимого Оператора, как вставшая в боевую позу инсектоид-чуранча, ощетинившаяся своими лапками-крюками. В этот момент прозвучало необычное для депрессивно-маниакального интерьера операционной мажорное «та-дам!». Такими «та-дам» сопровождали старинные юпитерианские ток-шоу из гелиоканалов. Стены зелёной операционной начали медленно опускаться вниз, как занавес на сцене театра, а за ними оказалось прозрачное стекло, скрывающее до этого момента огромную толпу восторженных Дженптурских зрителей, в нетерпении ожидающих представления.

Зрители окружали сцену операционной со всех сторон. В театре смерти сегодня был, как говорится, Его Величество Аншлаг, долгожданный бенефис Ареса. Видимо Дженптурцы любят подобные шоу, раз безвременная кончина нашего скромного героя вызвала у них такой ажиотаж. Со всех сторон на прикованного к столу Ареса смотрели генетически модифицированные кукольные лица накачанных насекомых Дженптурцев в белых праздничных одеждах. По всему видно, что это мероприятие для них ответственное и торжественное. Постепенно всеобщее нетерпение сначала тихо, потом все громче и громче стало переходить в скандирование:

— Удалить! Удалить! Удалить! — кричала толпа.

В фасеточных глазах Дженптурских миловидных монстров-ценителей отражалась животная страсть к предстоящей мизансцене. Алчущие четыре окуляра инсектов горели дьявольским огнём, конечности подёргивались от нетерпения, а ложногубы шептали словно заклинание: «Удалить! Удалить! Удалить!».

Арес вглядывался в их лица боковым зрением, а его тело по-прежнему было неподвижно и приковано к операционному креслу-столу. В этой разбухшей, рафинировано-красивой Дженптурской толпе узких глаз и блюдцеобразных скуластых лиц, он видел лишь одно — горящие взоры, вожделеющие его жалкую кончину.

— Вот не думал-не гадал, а какое всем тут представление устроил, — сказал Арес про себя, — ведь это как же здорово, что все мы здесь сегодня собрались!

Слева узник заметил светящееся табло, на котором была изображена таблица с перечислением органов. Сердце, лёгкие, поджелудочная, бицепс, глаза, печень, селезёнка. Справа, молниеносно росло количество синих сердечек и стоимость в криптокредитках.

— Э, так они уже моими органами торгуют? — зло подумал он, — Что у них тут? Аттракцион невиданной щедрости?

Таблица по всему видно была интерактивной, а количество синих сердечек определяло первый орган в рейтинге и его стоимость. Название частей тела Ареса постоянно перемещалось, меняя своё номерное положение в таблице. Да, на это лучше не смотреть. Неужели эти Дженптурские гады-равианисты будут жрать его внутренности? Да ещё такой толпой?!!

— Да чтоб вы подавились, каннибалы грёбанные! Чтоб вам мои кости и суставы встали поперёк горла! Чтобы вас всех там от меня диарея пробрала! Помрёте ведь от моей печени и селезёнки, твари, кровопийцы четырёхглазые! Я же не вкусный! — закричал в никуда Арес.

— Вкусный… вкусный… — эхом отозвались последние слова в тишине операционной.

От этих слов толпа ещё больше загудела. Молодые самки замахали праздничными флажками, родители подняли личинок-детей повыше, посадили на плечи, чтобы не упустить ни малейшей детали кровавого представления. Видно было, как глаза Дженптурских людоедов наполняются непреодолимым желанием лицезрения страдальческой смерти. Вот тебе и представители «высшей касты», Операторы, насекомые-учёные, философы, венец генной инженерии Дженптурской науки, которые оказались банальными вампирами-каннибалами! Слюни текли по пресно рафинированным, кукольным, идеально-красивым лицам и сегментированным телам насекомых. Пеленой голода подёрнулись безумные фасеточные глаза равианистов. Самки, самцы, личинки, все в едином порыве жаждали крови и кишок. От вида их алчущих рож Аресу стало тошно и противно, он понял, что ненавидит эти «высшие» существа с гипертрофированным мозгом, мышцами и деградировавшей моралью.

— У-да-лить! У-да-лить! У-да-лить! — скандировала возбуждённая толпа, входя в раж и приходя в ритуальный экстаз.

У некоторых зрителей закатились все их четыре глаза и начали трястись конечности. Толпа стала совершать одинаковые движения, войдя в коллективный транс, как бы раскачиваясь из стороны в сторону. Круговое море Дженптурцев упорядоченно набегало волнами влево-вправо, влево-вправо.

— У-да-лить! У-да-лить! У-да-лить! — ритуально повторяли голодные Дженптурские экзорты.

И тут, в самый апогей, кульминацию шоу, в момент группового экстаза, на табло слева загорелась победная надпись. Бинго!

Периферийным зрением Арес увидел, что верхнюю строчку хит-парада его органов заняло очерченное красным и жирным шрифтом, в праздничной окантовке, слово «Глаза». По всей видимости эта позиция набрала достаточное количество синих сердечек, криптосредств или баллов. В очередной раз громко грянули фанфары, праздничные трубы, заискрились фейерверки. Прямо праздник какой-то. Дженптурские зрители-вурдалаки заорали так неистово, так громко и счастливо, что как только не обделались от радости всей толпой. Хотя конечно кто их знает, по этим четырёхглазым рожам трудно определить, может кто-то из них и выпустил из клоаки своего фиолетового червя. Дженптурцы метались в фанатском исступлении всеобщего ликования, заорали и начали обниматься. На глазах у самок появились искренние слезы благоговейной радости. Кто-то свалился наземь и бился в судорогах.

— Кольца Юпитера, какие сумасшедшие! — иронично глядя на них, думал Арес, — Вся моя жизнь никому не принесла столько радости, сколько одна моя нелепая смерть. Вот почему у нас для того чтобы понять, что юпитерианец жив, его нужно обязательно убить? Да ещё столь чудовищным образом?

*****

Как только звук фанфар окончился, а конфетти разлетелось, в тот же миг с враждебным жужжанием вверх взлетели два угрожающих щупальца-жала сервоприводов. Словно ядовитый двойной хвост имперского сервиона они застыли в стойке перед нанесением смертельного удара. После короткой паузы жала сервоприводов с молниеносной скоростью ударили с двух сторон в лицо Аресу. Одновременно с этим у изголовья операционного стола появилась железная маска, с двух сторон взявшая в тиски ровными зубьями голову и лицо приговорённого. Маска сомкнулась на лице, приподняв голову чуть вверх. На глаза Ареса надвинулись специализированные механические устройства, которые не позволяли им закрываться. Они жёстко удерживали в открытом состоянии веки и белки глаз истязуемого, при этом веки раскрылись до максимального состояния, а из глазной конструкции смотрели два неподвижных глазных яблока. Хищные жала сервоприводов, остановившиеся в нескольких сантимах от раскрытых глазных яблок, медленно и неумолимо ползли ровным выверенным маршрутом прямо к зрачкам.

На конце одного жала вращалось сверло-буравчик конусоидальной формы, а второе жало испускало красный зловещий луч инфракрасного лазера, проникающий в глубь черепной коробки. Между зрачками, свёрлами и лазером осталось не больше десять сантимов, вот уже семь, уже пять, четыре…

Толпа, что называется, неивствовствовала. Безумные Дженптурцы-равианисты срывали с себя одежды, жутко орали, кидались на непробиваемое стекло, оставляя жёлто-кровавые следы разбитых лбов, в общем вели себя как первобытные недоюпитерианцы. Жуткое зрелище. Хотя что-там, какая теперь разница, жить-то оставалось от силы микрокванта три…

Но стоп! Мысль раскалённым квазиметаллом пронзила мозг Ареса. Как вообще он попал в эти круги ада? Ведь он же был в своём жилом отсеке без окон и дверей? Так каким образом он смог из своего бетонного мешка переместиться сначала на страшный суд, а теперь вот в эту операционную с бушующей толпой Дженптурских равианистов? Ведь перемещаться в пространстве он не обучен, да и вообще вся эта быстрая смена декораций больше походила на нечто творящееся в воспалённой голове, чем на реальность. А что если всё вокруг — лишь очередная иллюзия, плод его больного воображения? Если это так, то, следовательно, он сам сможет всё это изменить и модифицировать!

От этих мыслей находящееся прямо перед ним острое сверло буравчика стало замелять свою скорость. Арес видел, как оно крутится словно в замедленном стереофильме. Все медленнее уходят в никуда полоски резьбы на конусе замирающего буравчика. Всё вокруг замирает, останавливается. Арес вдруг осознал, что он может пока очень немного, но ценой напряжения всех своих жизненных сил, влиять на происходящее вокруг. Вот в немом исступлении и нелепых отвратительных позах замерли Дженптурские каннибалы-вурдалаки с открытыми ртами, текущими каплями жидкостей и гнусным чёрным подшёрстком. Вот остановилось табло с кровавой надписью «Глаза».

— Ага, вот значит, как! Значит в эту игру можно играть вдвоём. Получается не только Операторы умеют управлять сценариями нашего мозга, но и я сам могу менять эту фальшивую виртуальную реальность. Теперь бы понять, что из всего этого явь, а что игра больного воображения!

В этот момент Арес почувствовал адскую усталость. Так бывает, когда хорошо начал бой, но быстро выдохся. Какое-то время он продержался на морально-волевых, но сейчас, на последних секах поединка, понял, что сил не осталось вообще. Ни одной капельки, ни одного даже мало-мальски крошечного усилия невозможно сделать. Все члены обмякли, сделались ватными, и он больше не мог сопротивляться, не мог ничего противопоставить.

Тут же вся картинка вокруг него ожила. С бешеной скоростью закрутилось сверло у зрачка, неистово заорали и продолжили свой садистский танец на ещё не истлевших костях Удалённого Дженптурские зрители. Вот уже сверло в одном сантиме от зрачка, в пяти микрах, красный лазер уже выжигает зрачок…

— Врёшь, не возьмёшь! — скрипит Арес зубами.

Животным усилием воли и разума, мгновенной иррациональной концентрацией остатков всех своих ментальных сил, узник снова взял верх в борьбе с невидимым Оператором. Второй раз неимоверным усилием он остановил ужасную картинку.

— Как в лучших традициях стереофильмов ужасов. Даю 100 из 100 гранул, что если погибнешь в виртуальном мире, твоё тело умрёт и в реальности, — про себя подумал Арес.

Он начал медленно давить телекинезом и ментальными волнами. Арес боролся с невидимым противником, с ненавистью глядел в его отсутствующие глаза, но никак не мог пересилить, склонить противоборство в свою сторону. Маятник их ментального противостояния качался то туда, то сюда без видимого преимущества. Эта был тяжёлый поединок, столкнулись две равные пары железных мышц, и победить в нём должна была уже не физическая сила, и даже не воля к победе, а правда. Что-то, что дано свыше.

— А вот и посмотрим в чём правда! — скрипел зубами Арес.

Но он-то боролся за свою единственную жизнь, а Оператор со всей титанической силой Дженптурской науки и техники за что? За идею-фикс. Поэтому не было другого варианта, и Арес начал медленно, ценой разрывающейся аорты и сухожилий, ценой нервного истощения и ментальной дистрофии, микр за микром выигрывать смертельное единоборство со всей равианистической Дженптурской машиной смерти. То продавливая, то на сек сдавая позиции, он снова неумолимо, с настойчивостью свинобизона, подавлял нейроимпульсами приговорённого к смерти искусственный полёт позитронов в Дженптурских нейросетях.

От напряжения жуткой судорогой свело все мышцы. Каждая, даже самая крохотная его молекула, каждый атом, каждая капля синей крови, всё работало на единую цель победы над искусственным интеллектом. Арес уже чувствовал, как взрываются сосуды в его голове, как кровь начинает замедляться, как мышцы отходят от кости. Секи сплетаются в арканты. Время застыло в схватке двух разумов — человеческого и машинного. Оно тянется с мучительной медлительностью. Лениво ползёт стрелка гелиевых часов. Тяжело даётся каждый микр отвоёванной жизненной площади у великого Дженптурского нейроманинга.

Но сила жизни всегда сильнее любого механизма. Полумёртвый Арес, с полностью седыми волосами на обритой голове, синими от полопавшихся сосудов белками глаз, выступившими чёрными, извилистыми дорогами вен на лице, с истощёнными дистрофичными мускулами, ценой последнего усилия воли разорвал грави-наручники на запястьях рук. Мощным движением он сорвал с лица железную маску, отстегнул электронные кандалы с ног и ошейник с шеи. Бесчувственное тело Ареса буквально свалилось с операционного стола-кресла. Он медленно вытащил голову из сервощупалец со сверлом-буравчиком на конце тотчас рухнул куда-то вниз. В бездну бесчувствия, в чёрную дыру, воронку, теряя сознание и последние капли жизненной энергии. Умирающий, но выигравший смертельную схватку с Операторами и самим собой. Позади оставались, затихая, и шум толпы, уносящийся куда-то в никуда, и страшные щупальца-жала, и красный судья. Забвение и кома давали живительное избавление от смертельной усталости, страха и боли. Сознание Ареса превратилось в светящуюся точку и отключилось.

Глава 9. В идеале общественная совесть должна сказать: пусть погибнем мы все, и не принять спасения

Неизвестно, сколько времени Арес провёл в чёрном всепоглощающем Ничто, в котором не было ни его, ни личности, ни сознания. Только чёрный свет и белый шум. Но, как маленький росток курапии сквозь непробиваемый квазиметалл, медленно, осторожно, но вместе с тем неумолимо, сознание начало возвращаться к нему. Сначала в тёмной пустоте возникла только одна мысль. Крохотная, малюсенькая, эфемерная. Мысль эта была осознание того факта, что Он, это Он. Затем ему стало понятно, что он есть, но он в темноте. Затем всего органы стали соединяться в нечто единое, целостное. Мысли, сначала очень тяжело, потом всё с большей и большей амплитудой, начали подчиняться разуму. Он восстанавливал способность думать, мыслить. Из ниоткуда вплывали образы и воспоминания. Он получил возможность ощущать, по очереди возвращались органы чувств. Электрические импульсы нервов поползли по телу, соединяя нервную систему, и он полегоньку-потихоньку почувствовал ноги, руки, шею, голову. По крайней мере, вроде всё это у него всё-таки осталось на своих местах. Самым последним к нему возвращалось зрение.

Арес долго лежал и боялся открыть глаза. Так бывает рано утром, когда уже понял, что ты проснулся. Ты осознаёшь, что уже покинул мир сновидений, но в мир реальный ещё так не хочется снова возвращаться. Потому что реальный мир такой холодный, там надо куда-то идти, что-то делать. Реальный мир состоит из напряжения всех органов, из страха, усилий, препятствий, зол. А мир снов он такой тёплый, уютный, расслабляющий. Его так не хочется покидать. И ты лежишь в полусне, с ещё закрытыми глазами, внутренне себя защищая и находя какие-то смешные оправдания и причины, чтобы не просыпаться окончательно. Ещё пять минов, ещё хотя бы один сек, ещё несколько микросеков пытаешься продлить своё пребывание в мире сновидений и фантазий. В мире, где всё хорошо и нет ни зла, ни боли, ни страданий.

Арес рефлексировал, самодиагностировался, самоосознавался и восстанавливал свою личность. Потом долго готовился к вхождению в мир реальности. Как перед входом в холодную реку, он никак не мог решиться, подготовить своё тело, пройти точку невозврата. Арес стоял перед дверью, которая разделило его бытие на «до» и «после», и не мог её открыть и сжечь мосты. Хотя, судя по последним событиям, которые произошли с ним, разобраться где явь и реальность, а где вымысел и иллюзия, в равианистическом виртуальном мире не представлялось возможным. Но перед смертью не надышишься, и, хочешь не хочешь, но реальность тебя за волосы всё равно вытащит из колыбели сна и окунёт в холодную воду действительности.

Нашему герою всё-таки пришлось осторожно открыть глаза и из тьмы забвения перейти в один из миров. Виртуальный или реальный было пока неясно. С неожиданностью для себя он увидел последовательно: сначала свет, а потом то, чего уж никак не мог ожидать. Это было обаятельное личико молоденькой юпитерианки-брюнетки, с искрящимися глазами-бусинками чёрного цвета, тоненькими бровями, озорным аккуратненьким носиком, улыбкой на смеющихся губах и неотразимыми ямочками на худеньких голубоватых щёчках. На вид девчушке было аркантов пятнадцать-шестнадцать. «Гелка», так он сразу в голове окрестил свою непрошенную гостью. Было когда-то такое небольшое голубовато-пушистое животное на юге юпитерианских джунглей, рядом с Зангрией. Точь-в-точь как она — маленькое, хитрое, черноглазое. Арес видел картинки с «Гелками» в старых исторических стереофильмах в юпинете. Правда там было сказано, что все они были истреблены ещё в эпоху нового юпитеаризма.

Росточку в Гелке сантимов 160. Она довольно стройная, с кое-где выпирающими косточками и худенькими, вместе с тем с довольно рельефными, ручками, и очень даже себе длинными ногами. Кожа у Гелки, как и у её доисторического двойника, светлая, только с лёгкой, почти незаметной голубизной, а маленькие треугольные ушки только подёрнул юношеский пушок. Длинный сексуальный хвост, традиционный для кьянок, выгодно дополнял образ девушки.

— Гельчонок, — подумал Арес о незнакомке.

Видимо он умеет давать прозвища юпитерианцам, хотя раньше никогда не пробовал. Синие волосы «гельчонка» были стянуты в тугой хвостик. Глаза Ареса оценивающе скользнули ниже. На девочке сверху был надет чёрный свитерок с горлом, выгодно обтягивающий её довольно приятно выпирающие три груди. Фигура ровненькая, подтянутая, что, впрочем, характерно для особей её возраста. На длинных стройных ногах незнакомки были надеты военные штаны космодесанта с карманами на бёдрах и пояс-разгрузка. Завершали картину чёрные берцы на высокой платформе с тракторной шнуровкой, какие носили ещё в легионах армии Империй.

*****

— Ну что проснулся, спящая красавица? — прозвенела напевно, как горный ручеёк в жаркий полдень, девчушка.

Голосок её был мягким, приятным, как глоток холодной воды в зной и очень… настоящим. Девушка заулыбалась, видя искренне удивление Ареса. Тот мысленно сравнивал её со своими виртуальными наложницами, рождёнными сценариями Дженптурских Операторов. Теми, которых он ежедневно имел в разных позах и при разных декорациях, купаясь в эндорфиновых морях, с пластифицированными, приторными виртуальными куклами, без единого изъяна, с которыми он делал всё, что хотел. Они отвечали ему взаимностью: вели себя как он хотел, думали и говорили то, что он хотел, как в общем-то и весь мир вокруг него в виртуальном пространстве ковчега. Линии тела сексуальных аватаров, их черты лица, белизна зубов, оттенок кожи, всё было идеальным, нереально красивым и правильным. Да, помнится тогда эта искусственность не вызывала у него никакой неприязни или отторжения. Хотя… тогда не с чем было сравнивать.

Он ещё раз внимательно вгляделся поближе в улыбающееся лицо Гельчонка. И поразился. Поразился величию природного естества Юпитера, той натуральности и красоте, которую давала живая природа простому, маленькому организму. Поразился превосходству жизни над искусственным разумом и миром виртуальных иллюзий. Всё в этой девочке было прекрасно, потому что естественно и натурально. Никогда до этого момента Арес не знал этого чувства. Чувства восхищения Великим творением Солнца, восхищения истинной красотой, в сравнении с жалкой кукольной виртуальной пародией четырёхглазых Операторов. Ну а чему тут в общем-то удивляться? Арес видел перед собою живую девушку, да и вообще живого юпитерианца, впервые в своей тридцатиаркантовой жизни.

— Пора, красавица, вставай! Хватит на меня глазеть, насмотришься ещё, — со смехом зазвенел голосок-колокольчик Гелки.

Она уверенным движением руки нажала кнопку ручного освобождения ковчега. От Ареса тут же отстегнулись провода, трубопроводы и сервоприводы капсулы. Оказывается, всё это время, проходя круги Преисподней Юпитера, жуткие сцены суда и пыток, он находился у себя же дома, в жилом отсеке, в своём же собственном ковчеге! Во дела, кольца Юпитера! Всё-таки надо отдать должное, уровень реалистичности и виртуальной графики, достигнутые Дженптурской наукой поражают воображение. Эффект полного реализма и погружения. Разум и сознание просто не отличали происходящее в голове Ареса от реальных событий, да и не могли отличить при столь мощном уровне майнинга и разрешения.

— Вылезай, хватит балдеть, нас ждут великие дела! — улыбаясь повторила-прозвенела колокольчик-Гелка.

Она протянула Аресу худенькую руку с длинными голубыми пальцами и ровными, красиво обработанными ногтями. Арес ухватился за эту руку, как за спасательную соломинку. Своими вялыми, ещё не разработанными мышцами на ногах, полностью опустошёнными поединком с Операторами, он попытался встать. Получилось далеко не с первого раза.

— Что, старость — не радость? — поддела его гостья.

Ему, конечно, было стыдно перед этой худенькой симпатичной девчонкой. Он, здоровый молодой самец, не может совладать со своим собственным измождённым телом. После нескольких неудач с помощью своей новой подружки, Аресу всё-таки удалось выползти из ковчега и переползти на лежак. Говорить он пока боялся, поэтому просто сидел и хлопал глазами. Во рту ощущалась страшная сухость, как будто сама пустыня Забвения залезла туда, вместо языка насыпала песочные барханы, а зубы превратила в колючки каса-ула.

— Ну что ж, дядя, поздравляю тебя с удалением! Теперь ты носишь высокое звание Удалённого! Ура, Ура, Ура! — троекратно торжественно произнесла Гелка, нисколько не улыбаясь, — Сегодня первый твой день рождения в реальном мире. Настоящий день рождения. Тебя стёрли из всех баз данных, исключили из всех реестров. Удалили все сведения, всю историю, все временные и постоянные файлы, да вообще тебя полностью удалили отовсюду. Ты теперь новорождённый Удалённый, прошу любить и жаловать! Твой жилой отсек ещё не отключили от ресурсоподачи, потому что какое-то время будут клонировать и выращивать в искусственных инкубаторах его нового обитателя. Конечно уже не Ареса 38629015. Не удивляйся, я многое о тебе знаю. Мы всё-таки сделали резервные копии твоей памяти и сознания. Не все конечно, мощности наших серверов слабоваты, и мы не можем много хранить, только самое основное. А вот в официальном мире нет больше ничего похожего на Ареса 38629015. Дефектного организма уже никогда не будет. Все сведения о твоих генетических цепочках, дядя, больше не возникнут в недрах нейромайнига, они в чёрном списке. Но не расстраивайся, твой бой с Операторами, это было нечто. Мы прямо засматривались им с сёстрами и братьями. Конечно, Операторы никак не могли даже предположить, что твой мозг способен самостоятельно менять сценарную реальность и создавать виртуальную действительность для них же самих. Они-то ведь и сейчас в полной уверенности и даже видели собственными глазами, как тебя разобрали по частям и сожрали. Ловко же ты перепрограммировал сегменты майнинга, это было просто блестяще. Я в тебя, дядя, даже влюбилась. Я такого чес. слово никогда раньше не видела. Ты крутой. Видишь, вот сама напросилась на первый контакт с тобой, нашим героем.

Арес молчаливо переваривал информацию. Вот оно значит как. Он всё-таки сумел сыграть в игру с Операторами. Получается он создал виртуальную реальность для них, позволил частично стереть информацию о себе, а вместо молекулярной диссоциации подсунул им виртуальную химеру. Арес никогда не сомневался, что мозг в критические моменты способен на совершенно сверхъестественные поступки и способности. Инстинкт самосохранения, однако, ещё недо конца стёрт волнами Дженптурской ре-эволюции. Именно он позволяет перейти от способностей ограниченных, к возможностям неограниченным, когда вопрос стоит между жизнью и вечным забвением.

— К-а-а-к… ть-ебя-я… — не ворочающимся языком попытался промычать Арес.

— Зовут? Не напрягайся, дядя. Разрабатываться надо аккуратно, медленно, с чувством, толком, расстановкой. А то кроме как «ебя» из твоих «слов» ничего не понятно, а ты того и гляди ещё раньше времени кукони двинешь. А так глядишь, на что ещё и сгодишься. Зовут меня Аве. Да Аве, ни больше, ни меньше. Так уж отцы и матери Сопротивления называли. Ну а что, мне нравится, а тебе, дядя? Да вижу, вижу по глазам, что нравится, — засмеялась она, — для тебя же сейчас что главное? Чтобы коротко и много гласных. А то вон, мычишь как бара-вара. Ну вот звалась бы я, к примеру, Сваминараяназада, вот что бы ты делал? Вот наверняка бы сократил до Зада. Нет ну зад, конечно у меня неплохой…

Гелка-Аве повернулась чуть-чуть боком и показушно открячила свою худенькую, но в целом весьма зачётную задницу.

— Хороша, а, дядя? Вот так-то, только смотри не перевозбудись. Ты же у нас теперь нежный, как тепличный гур, ещё и до разрыва аорты недалеко, — Гелка-Аве зашлась в хохоте, видимо ей шутки ниже пояса доставляли особое эстетическое удовольствие.

Арес мог только укоряющим взглядом молча смотреть ей в глаза. Вот ведь трещотка. Но, конечно, какая же она милая, живая, это настоящая девочка по имени Аве. Он медленно разминал язык, постепенно им овладевая, во рту появилась слюна.

Аве дала ему невесть откуда взявшийся стакан, с каким-то, судя по всему энергетическим напитком. Арес взял его слабой трясущейся рукой, медленно поднёс ко рту и сначала очень медленно, глоток за глотком, а потом всё жаднее стал пить приятную жидкость. На вкус она была сладковатой, но точно описать напиток Арес не мог, так как ничего подобного до этого момента он не пробовал. С каждым глотком из волшебного стакана, в его тело проникала сила и энергия. Она разливалась по венам приятным жгучим огнём, обжигала кишечник и пищевод, проникая своей живительной влагой в каждую клетку его организма. Он всё пил, пил и не мог напиться, утолить нестерпимую жажду, а маленький с виду стакан не кончался и не кончался.

— Хватит, хватит, дядя, а то лопнешь, — сказала Аве и резким движением вырвала стакан из руки Ареса.

Руки уже более сильной и уверенной. Аресу почему-то подумалось: «А ты, девочка, лучше стакан оставь, но отойди, чтобы не забрызгало, когда я лопну». Он глубоко вздохнул, потряс головой, приходя в себя, попробовал размять язык. Тот уже довольно сносно его слушался, как и губы, и весь голосовой аппарат.

*****

— Во-первых, какой я тебе дядя, племяшка, — уже более уверенно, но всё ещё растягивая и акцентируя, как бы пробуя на вкус слова, сказал Арес, — зови меня Арес, вот и познакомились. Кстати, очень приятно. У меня к тебе, конечно, много вопросов. Но для начала скажи, как ты здесь оказалась и что такое Сопротивление?

— Ну вот тебе ответ на первый вопрос, дядя Арес, ой, прости, конечно просто Арес, — улыбнулась она, — ты же вот никогда, наверное, не думал, что твоя капсула-ковчег одновременно ещё и шлюз телепорта? Ну а как по-твоему банально в отсек попадают новые жильцы, как убирают трупы? Я — одна их немногих юпитерианцев, которые обладают способностью перехватывать и мимикрировать телепортационные импульсы, с помощью чего путешествовать между ковчегами. Для меня это проще простого. Ты кстати с вероятностью 99 гранул тоже одна из редких особей, обладающих этим даром. Так что, тут-то как раз ничего особенного нет. Ну всю технологию ты в скором времени и увидишь, и будешь осваивать. Да, нам тут особо долго-то нельзя оставаться. Через какое-то время по протоколу начнётся зачистка отсека от биологического материала Ты же как бы в понимании четырёхглазых аннигилирован, помнишь?

Гелка-Аве улыбнулась, сверкнула ямочками на щёчках и сделала умильную рожицу.

— Нет, ну все-таки и «Арес», и «дядя Арес», вот как-то режет слух, ты не думаешь? Нет, нам точно нужно придумать что-то поинтереснее, потеплее. Вот Арес — это Рэш или Ари? — вопросительно посмотрев на Ареса спросила Аве.

— Да откуда ж я знаю, странный вопрос, право. Это тебя называли отцы и матери вашего этого, как его, Сопротивления. А моё имя просто сгенерировано генератором рандомных имён нейромайнинга и внесено в планетарную базу данных. В смысле было внесено, ты что этого не знаешь?

— Да знаю, конечно. Ну тогда кем бы тебе хотелось быть Рэш или Ари? — не отставала она, а настойчивости у маленькой вертихвостки явно было не занимать.

— Да мне в принципе всё равно. Я как-то абсолютно нейтрален теперь к своему имени, благо теперь оно уже в общем понимании этого слова и не существует, — безразлично сказал Арес.

— Ну вот и здорово. Значит я буду звать тебя как хочу. Будешь ты тогда у меня дядя Ари. Прикольно, правда звучит? «Дядя Ари». Вот думал ли ты когда-нибудь, что такая интересная и прекрасная молодая особа как я, выберет тебе такое изумительное имечко, а, дядечка Аричка?

Гелка явно веселилась, и ей это доставляло искреннее удовольствие.

— Так, никаких «дядечек-Аричек», несостоявшаяся ты моя племянница! Арес мне нравится гораздо больше. Называй меня Арес и точка, — уже чуть-чуть выходя из себя от всех этих девчачьих игрулек отрезал Арес, — а то я тебя тоже такое погоняло выдумаю, что потом во век не отмоешься.

— Да-а-а-а? О-о-очень интэрэсно, — наигранно коверкая слова зашлась в смехе Гелка, — и как же гражданину будет угодно меня изволить называть?

Аве сделала смешной поклон и взмахнула воображаемой невидимой шляпой в руке.

— Может быть Муамар-Кариб-Задэ, или Олисандрия Би-Бигуль? Нет, наверное, Вы, комрадо, назовёте вашу верную спутницу не менее чем Грезалия дэль Мурдур!

Фантазии Гелки по всей видимости не было предела, и она могла заниматься игрой слов до бесконечности.

— Во-во, Мурдурой может и назову. Хотя мне больше нравится Аве, — уже более дружелюбно проворчал Арес, — давай просто ты — Аве, я — Арес, а все эти словоблудия мы оставим для более подходящего момента?

— Вот ну какой ты скуш-ш-шный, дядька Ари-Арес, — прошипела Гелка, — ну ладно, давай по серьёзному. Уж и поржать нельзя. Ты ведь пойми, вся эта твоя виртуальная дребедень закончилась, а мы, реальные юпитерианцы, совсем другие. Совсем не те твои призраки, которые каждодневно летали вокруг тебя в галюциногенных снах. У нас есть чувства, характер, болезни, желания. После того как ты вырываешься из виртуального ада, кроме чувств и эмоций в общем-то и нет ничего, в них вся жизнь. В них вся правда, брат!

Аве сказала это низким голосом наигранно хмуря брови. Тут же она рассмеялась, ткнула Ареса кулачком в живот, хлопнула по плечу и миролюбиво протянула руку с отогнутым голубым средним пальцем.

— Мирись-мирись-мирись и больше не сердись!

Арес улыбнулся. Ему до этого никогда не представлялось такое счастье — общаться с живым существом, да ещё и с такой озорной миленькой девчушкой.

— Да мы и не ругались. Собственно, я и не знаю, как это — ругаться. Но у меня к тебе вопросы не закончились. Ты так и не сказала, что такое Сопротивление.

— Сопротивление? — задумчиво произнесла Гелка, — Сопротивление это все мы. Выжившие, Удалённые. Это ты, я, мои матери и отцы, братья и сестры. Да нас не так-то уже и много. Ты сам скоро всё увидишь. Мы, когда отсюда телепортируемся, направимся прямо в нашу основную штаб-квартиру.

При слове «штаб-квартира» Аве сделала заговорщицкое лицо и подмигнула Аресу.

— Ну а хоть какие у вас… у нас… цели, задачи, какое у нас будущее? Теперь, когда мы вне системы?

— Ой, серьёзные вопросы, дядя Ари-Арес, ты задаёшь. Что ты меня пытаешь, я маленькая девочка, мне вон в куклы ещё играть, а я тут тебя консультирую. Эти все свои вопросы ты задай нашим Старшим, вот они тебе точно всё расскажут. Как побеседуешь с Пиотром и Фавном, или матушкой нашей, Иксинией, тут на тебя просветление-то и снизойдёт. Вот и обсуждай с ними свои цели и задачи. А у меня одна задача — тебя, дурака, отсюда вытащить и транспортировать в безопасное место, пока Операторы поганые нас не запеленговали. Ну всё, заговорил ты меня, давай подставляй руку.

С этими словами Аве достала из левого бокового кармана своих военных штанов шприц с мутной грязной жидкостью.

— Давай скорей, пока чего плохого не случилось, — начала поторапливать она Ареса.

*****

— А это ещё что за дрянь? — с подозрением спросил у Аве Арес.

— Не ссы в бурнасы, дядя, космодесант ребёнка не обидит! Оголяй говорю руку, пока я тебе этот шприц в задницу не засунула, — толи серьёзно, то ли шутя сказала девушка.

— Да не дам я тебе ничего, пока не узнаю, что это, — запротестовал Арес, — уже вон проходили мы и красных судей, и равианистов, и аннигиляцию. Мне больше таких глюков не надо.

— Да уж, видела я твоё шоу. Ты, кстати, голый мне очень понравился, такой весь стройненький, холёненький, — заржала Гелка, так ей было смешно, аж за живот схватилась и упала рядом с ним на лежанку.

— А как это ты всё видела? Это же мои глюки, — удивлённо промямлил Арес.

— Ага, как же, твои. Это широковещательная трансляция, её все удалённые видят. Это как раз способности нулевого уровня, они у каждого есть, так что все тебя наблюдали, Арес, не бойся. Все видели твои маленькие синенькие колокольчики, и то как ты глазами при красном судье хлопал. Открою маленький секрет, мы даже знали всё, о чём ты думал. Ведь трансляция широковещательная идёт для всех Операторов, иначе какой это праздник? А значит перехватить её импульсы, нет для озарённых никакого труда. Да ты и сам скоро сможешь это всё, покажу так и быть.

Аве стояла, продолжая размахивать шприцем перед Аресом.

— А если ты, кстати, не будешь верить своей Аве, которая ради тебя, между прочим, сейчас рискует своей молодой жизнью, я вообще обижусь и свалю от тебя, — насупившись и сделав недовольно-обиженное детское личико выпалила Гелка.

Она надула губки, насупила синие бровки и скрестила руки на груди.

— Да ты не обижайся, Аве, ты ж пойми моё состояние сейчас. Всю жизнь живёшь себе, живёшь. Существуешь, так сказать. И на тебе. В один прекрасный день твой ковчег ломается, и всё это безумие сваливается на тебя из ниоткуда. Кстати, я ведь до конца так и не знаю кто ты на самом деле — толи девушка, а толи видение. Но будь уверена, что ты — самое лучшее, что было у меня за последние тридцать аркантов жизни, — он аккуратно по-отечески приобнял сидевшую рядом с ним на лежаке голубокожую девчушку.

— Ладно, Арес-Ари, не могу на тебя идиота долго обижаться. Вот уж больно понравился ты мне. А как ты этих мулдаков Дженптурских материл, это ж просто шедевр! Ведь лежит голый, закованный, как джурёнок ощипанный, и знай себе костерит Операторов по чём зря, аж свист стоит. Ну, стерео, — Гелка снова заулыбалась, видно было, что не в её правилах долго расстраиваться и обижаться.

— Короче, дядя Ари, волшебный эликсир, что я тебе сейчас вхреначу в твою девственно чистую вену — это вакцина от вируса Onix-99, который нам всем прививают при создании. Рождением это не назовёшь. Ведь все мы, и ты, и я, вышли из искусственной яйцеклетки и выросли в колбах. Посредством этого вируса нас контролируют и нами управляют. Могут убить, могут оживить, могут свести с ума. Ну что говорить, ты же сам всё знаешь. Эту инфу загружают в мозг ещё при рождении вместе с чувством «глу-у-у-б-о-о-окой благодарности» за наше счастливое спасение великому Дженптурскому Отцу-Председателю, упырю вонючему, который этот вирус сам же и выдумал и через него же, сволочь, и управляет этим миром.

Гелка сделала глубокий благодарственный театральный поклон.

— Нам всем внушают, что спасения от него, кроме как путём самоизоляции и равианизма на всём Юпитере нет. Но это всё, сам понимаешь, враки. Ты же знаешь теперь, что в антитентуре есть такая планета — Земля, параллельный мир Юпитеру. Ну сам там совершил два сёрфитура. Москва, Нск, улавливаешь? И было в нём такое государство — Россия, где была первой, как это говорится… синтезирована, во какая я умная, вакцина. Правда от другого вируса, но в антитентуре это не имеет ровно никакого значения. Ну вот, нашим предкам — проотцам всяким, ну и проматерям, удалось заполучить её формулу. К сожалению, применить они её в массовом порядке для всех толком так и не смогли. Эти подлые Дженптурские гады всё разыграли как по нотам, этот ихний нейромайнинг всё предусмотрел, всё запланировал, всё просчитал. Были там какие-то войны вакцинные между Тёмной и Светлой стороной, короче коллективного иммунитета на Юпитере так и не получилось никому добиться, хотя многие пытались.

А хитрожопые Дженптурцы что придумали, только одной вакциной народ привьётся, они настройки вируса изменят, шлёп, и действия вакцины как не бывало. Сначала народ вакцинировали раз в год, потом раз в полгода, потом раз в месяц, а потом… Ой, что потом было, ну просто смертоубийство. Дело дошло до того, что надо было вакцинироваться каждый день, а без вакцины ломка, и всё, хана. Все поголовно стали наркоманами вакцинными. Да может ещё и пострашней, чем наркоманы. И тут такой ажиотаж на планете случился, бунты везде пошли народные. Настали тогда тёмные времена, страшные. Их назвали «Чумный бунт». Грабежи, братоубийство, разбой, чёрный рынок. Жизнь юпитерианская ничего тогда не стоила. За одну дозу вакцины давали десять скальпов. Гравилёты с вакцинами лазерами сбивали, а лаборатории сначала мафия с воздушной армией оккупировали, а потом и их народ на световые мечи поднял. Но и это не спасло…

Ну и все эти вакцины забросили. Не помогали они. Слишком быстро вирус мутировал, да и технологий уже не оставалось, всё разбили, разграбили мародёры. Но мы, Удалённые, спустя 500 парсеков нашли рецепт одной универсальной чудо-вакцины. И это единственный способ стать Очищенным. Вид конечно у неё не презентабельный, но уж тут извините. Мы, как говорится, вам не Операторы, технологиям не обучены. Ну что, готов? Заворачивая рукав и закрывай глаза, ежели боишься.

Арес взгялнул ещё раз на Гелку.

— Доверять ей или нет? — думал он, — Уж больно много событий за последнее время. А где гарантия, что позволив сделать себе это укол, он-то как раз и не аннигилируется? Что если это очередная игра разума?

В глазах Ареса мелькало раздумье и сомнение.

— Сомневаешься? Ох и ссыклив же ты, дядя Ари, ну вот что с тобой делать?

— Я не трус, но я… боюсь, — с хитринкой в глазах выпалил в ответ Арес неизвестно откуда взявшуюся фразу.

— Ладно, ссыкло, сам напросился!

Гелка ловким движением руки вынула что-то из волос. При этом её красивые, густые, тёмно-синие волосы рассыпались сверкающей копной по худеньким плечам. Она приподняла голову, встряхнула волосы и рукой откинула их за спину. Зрелище было очень красивым, такого Арес ещё не видел в своей жизни.

— Получай, равианист, гранату, — что-то сверкнуло, и руку Ареса больно обожгло.

От резкой, колющей боли он отдёрнул руку. На его запястье осталась дырочка, из которой струйкой потекла синяя кровь. Гелка снова схватила волосы рукой и сплела их в хвост. Оказалось, что вынимала она заколку, острую как игла. Длинный хвост Гелкиных волос снова упал за её спину.

— Вот, боль чувствуешь? — спросила она.

— Да.

— Кровь видишь?

— Да.

— Вот. Это твоя кровь и твоя боль. И если ты внимательно прислушаешься к ней, то поймёшь, что её нельзя сымитировать ни одной виртуальной машиной. Потому что ни один мозг ради своего самосохранения не позволит сделать этого. Срабатывает защитный механизм, он будет маскировать боль, камуфлировать её. Вот ты чувствовал когда-нибудь настоящую боль?

— Нет, — признался Арес.

А ведь и правда, не чувствовал. Никогда не чувствовал, даже на операционном столе перед равианистами. Даже в руках красного кровавого судьи. Ничего подобного он не ощущал. Это неприятное колющее ощущение, вместе с тем новое, неожиданное, приводящее в сознание и отрезвляющее успокоило его.

— Ладно, Маабдух с тобой, коли свою гадость, — сдался Арес.

— Гадость? Вот и вся мужская благодарность, — Гелка укоризненно покачала головой.

Она помогла закатать Аресу рукав поудобнее, приказала распрямить руку в локте. Опытным движением больно перехватила и пережала толстой резинкой бицепс.

— Работай кулаком — приказала она.

Арес понял, сжал пальцы в кулак и стал осуществлять им движения вверх-вниз. При этом к бицепсу устремилась кровь, он набух, вены на руке стали заметны и приняли форму узловатых синих канатов. Гелка вошла иглой шприца в вену в локтевом сгибе и подняла поршень. Внутрь шприца, расплываясь в загадочной магической фигуре, втянулась синяя кровь. Арес сморщился от колкого неприятного дискомфорта. После этого Аве медленно надавливая поршень шприца, вогнала всю мутную жидкость в вену Ареса до последней капли.

— Ну всё, а ты боялся. Вот совсем и не больно, трусишка, а тоже мне «дядя Арес его называй». Давай, сгибай руку в локте, на дезинфектор, зажми и держи пока кровь не остановится, — рассмеялась «медсестра» по имении Аве.

Невооружённым взглядом видно было, что эта процедура была для неё чем-то очень обыденным, каждодневным, рутинным. Арес же от неё слегка обалдел, так как подобные ощущения были для него в диковинку.

— И часто ты так колешь? — поинтересовался он.

— Да, приходится. У нас ведь ни роботов, ни слуг нету. А мы, представляешь, ещё иногда и болеем, — умильно вытаращив глазки ответила девушка, — да, забыла тебя предупредить, совсем из головы вылетело. У укола есть куча побочных эффектов.

— Чего?! — вскричал Арес, — Вот так и думал — хорошего от тебя не жди.

— Ну а что ты хотел? Мы тебе тут не научно-исследовательский центр и не частная клиника. Короче, будет тебе хреново, но ты, дядя Арес, держись. Я тоже буду держать за тебя пальцы квадрантом. Ну проблюёшься, проломает тебя, температура вырастет до 40 гранул, можешь даже временно ослепнуть или оглохнуть. А скорее всего просто продрищешься, это самая частая побо́чка. Ну кашель будет, сопли, жуткие боли всем теле, но это всё нормально, в порядке вещей, ты не переживай. Пустяки, дела-то житейские. Если не сдохнешь в первые три юпитерианских дня, дальше будешь жить, и даже долго и счастливо. Если будешь меня во всём слушаться.

С этими словами Гелка ударила Ареса по-дружески по плечу, подмигнула и сжала пальцы в кулак. Потом она подняла руку и согнула её в локте, типа «No pasarán!», как говорили в Древние века на далёкой Земле.

— Они не пройдут!

Только кто эти они? И куда интересно они не пройдут? Девчушка этого не сказала.

*****

— Да, кстати. Ещё кое-что забыла тебе сказать. Что-то я сегодня такая забывчивая вся, — Ева улыбнулась, сверкнув белыми ровными зубками, — всё это представление, которое ты прошёл, это же было Торжественное Удаление 5-го уровня. Проводилось оно в честь дня рождения Великого и Ужасного Ча Де Бздуна. Ты был удостоен великой чести, я такого ещё не видела. Обычно всё гораздо проще, а зрителей практически не бывает. Так что ты у нас типа того, Избранный Операторами для жертвенного удаления. Твоё серое вещество, после молекулярной диссоциации и аннигиляции тела, по всей видимости намеревались ассимилировать с сугубым майнингом самого́ сияющего разума комрадогеноссе Ча, а сам ты должен был стать ритуальной жертвой, которая позволяет мозгу Отца-Председателя жить вечно. Так что, после того как всё вскроется, я даже и не знаю, что предпримут четырёхглазые.

— И что мне теперь, радоваться этому или плакать? — невозмутимо сказал Арес, — ладно, буду радоваться, наверное. Радоваться, оно приятнее.

Наш герой седлал задумчивое лицо и многозначительно философски изрёк:

— Вообще во всём всегда надо оставаться оптимистом. Все события в этой жизни, как известно, нейтральны, и только мы сами окрашиваем их в те или иные цвета.

— А ты, дядь Ари, ещё и мыслитель! Вот недаром я сразу в тебя влюбилась, как увидела, — толи в шутку, толи всерьёз прозвенела Гелка.

Впрочем, понять где она смеётся, а где нет было абсолютно невозможно, а в силу её юного возраста, Аресу казалось, что она шутит или издевается на постоянку.

— Ну ладно, мы же вроде пока всё обсудили? Ты же все вопросы задал, любопытный ты мой, дядька Арик? — Ева погладила его по руке, давая понять, что она устала от скучных разговоров.

— Да какой там! После твоих «ответов» вопросов у меня появилось ещё больше, а понимания того что вокруг меня — абсолютный нуль. Ну ладно, видимо буду получать на них ответы сам, чтобы не перегружать твою миленькую голубенькую головку, — Арес нехотя сдавался.

— О, это комплимент? Что, ты, Арес, уже поди влюбился в меня, как мальчишка? Неужели! Такая богиня перед ним стоит тут, спасает его, старается, а он всё выкаблучивается, всё вопросики свои задаёт. Ну ладно, хватит сиськи мять, они не резиновые. По моим подсчётам, с минуты на минуту Операторы пришлют дезинсектора и сборщика биоматериала, чтобы разрезать твой холодный бездыханный труп и извлечь из него мозговое вещество для интеграции в жертвенный мегамозг Ча, а остатки мяса раздать элите Дженптурской гоминданы на триумфальный праздничный ужин.

Арес подумал, что она шутит, хотел было что-то сострить в ответ, но, посмотрев на неё понял, что та была абсолютно серьёзна.

— Так и что же нам теперь делать? — растерянно произнёс он.

— Ага, вот как! Уже «нам», что, дядя Арес, очочко-то жим-жим? То Аве глупенькая, ответы он сам будет, смотри на него, искать. А как жареным запахло, так «что нам теперь делать»? — Аве рассмеялась, но Арес не оценил её шутку юмора, — а делать мы будем вот что, смотри и учись, пока я жива.

Аве нажала какую-то скрытую кнопку на борту капсулы ковчега и рядом с ней материализовалась трёхмерная клавиатура и интерфейс монитора, полупрозрачные и парящие прямо в азоте. Она стала производить какие-то пассы руками, явно управляя этим призрачным интерфейсом. После нескольких минут непонятных для Ареса движений пальцами, запястьями, а иногда и целыми руками, Гелка глубоко выдохнула и произнесла:

— О, пришлось попотеть. Смотри-ка, обновляют уязвимости, собаки Дженптурские. Отойди-ка подальше, АллАри!

«АллАри» она, конечно же, произнесла со свойственным её молодому мозгу сарказмом.

Крышка ковчега автоматически закрылась, и он начал натужно гудеть. Из всего пространства вокруг и внутри него полился мерцающий неоновый свет. Ковчег подозрительно завибрировал, потом раздался громкий хлопок, свет погас, а внутри капсулы явно появилось нечто, напоминающее бесформенную массу. Азот в отсеке заполнил неприятный гнусный запах с нотками горелого мяса.

Аве вышла на середину комнаты, встала рядом с капсулой, торжественно поклонилась ниже пояса, сделав волшебный пасс руками. После чего громко, как театральный гранцискье, произнесла:

— Уа-ля! Великий маг и волшебник Аве Всемогущая, только что, прямо на ваших глазах создала идеальную копию, вот этого бедного дяденьки, который называет себя Арес. Итак, дамы и господа, медам и мусье, барабанная дробь, гаснет свет, звучат фанфары, и-и-и-и…

Гелка позёрским жестом откинула крышку капсулы. В кресле виртуальной реальности Ковчега, на том самом месте где всю свою жизнь провёл Арес, лежало жирное вонючее животное с треугольными ушами, толстым большим треугольным пятаком, короткими лапками с копытами и длинным облезлым хвостом.

— Познакомьтесь, господа! Ари, это окорок, окорок, это Ари. А тьфу ты, не так, Арес, это Ари, Ари, это Арес! А теперь влюблённые могут поцеловать друг друга!

*****

Арес стоял ошарашенный этой картиной, онемевший от вида гольнийской крысосвиньи, материализовавшейся в капсуле.

— Это что ещё такое? — обалдевшим голосом смог выдавить из себя он, — да как ты, как ты…

— Спокуха, дядя Арес, не надо благодарностей! Сейчас мы тебя сделаем ещё красивее. Будешь просто неотразим. Прости, пока целоваться не будем. Всё будет, только после.

Аве достала из правого накладного кармана штанов чёрный конус и всунула его прямо в зад крысохряку, а второй такой же конус, только квазиметаллического цвета, в его раскрытую пасть.

— Абра-кадабра, в Ари превратись! — с этими словами Гелка с грохотом захлопнула капсулу.

В этот момент раздался вакуумный хлопок и вспышка яркого света, на секунду полностью ослепившая Ареса.

Когда слепота спала, и развеялся небольшой дымок, Арес обнаружил, что всё вокруг, абсолютно всё, забрызгано сине-фиолетовой кровью. А также кишками, мозговым веществом и ещё какими-то мерзкими частицами. Удивительно, но каким-то чудесным образом ни одна капелька или частичка животного не попали ни на Ареса, ни на Аве. Вонь стояла страшная.

— Упс, кажется ты взорвался, дядя Арес, не выдержала душа поэта. Да упокоишься ты с миром, слава ядрам Юпитера! Слушай, наверное, ты переел рохлового супа на обед, эк вон тебя как разнесло, разлюбезный батюшка, ибн Ари! — роль артистки явно была по душе Аве, она никак не могла остановится, её несло и несло.

— Да успокойся ты в конце концов, объясни, наконец, что всё это значит! — в бешенстве зарычал Арес.

Он уже готов был схватить негодницу за тонкую талию, повернуть и отшлёпать её же кожаным ремнём по маленькому синему заду.

— Ну не переживай, Арес! Ладно, прощание откладывается. А как ты хотел? Как по-твоему должна выглядеть молекулярная диссоциация? Ты думаешь придут красивые Дженптурские самки в белых одеждах и залижут твои синие колокольчики до смерти? Или может сам У Птур Вхо спустится с Пика равианизма и будет целовать тебя в твой синеснежный зад? Нет, родной, всё гораздо банальней и прозаичней.

Гелка подошла к Ковчегу и осторожно, стараясь не испачкаться открыла крышку.

— Вот смотри, что с тобой стало бы, не будь ты столь настойчив и не победи Операторов. Да, милый, всем им, этим высшим существам надо чем-то питаться, а фарш из юпитерианца для Операторов — обязательный экологически чистый продукт, неотъемлемая часть рациона. Ты что ж думаешь, они такие вот прямо альтруисты? Такие добренькие, сидят всем Дженптуром, сценарии пишут, чтобы дядя Ари там трахал виртуальных баб на острове? И жил вечно и счастливо? Открой глаза, родной, ты не только дойный крокотоламус для нейромайнинга, ты ещё и самый обыкновенный продукт питания. Свинобизон, крысосвинья, альдебарашек, которых выкармливают, а в возрасте 33 аркантов пожирают. Криолики — это не только ценный мех, но и три-четыре квантограмма диетического, легкоусвояемого мяса. А весь твой город-куб — банальная крысосвиноферма из живых деликатесов. Вот тебе и правда, дядя Ари, неприкрытая, голая правда. Не хотела я пока говорить, ну да ладно, какая разница, рано или поздно всё равно бы узнал.

Арес стоял ошарашенный, впитывая и переваривая очередную страшную и горькую правду и равианистическом рае на Юпитере.

— Ладно, милый, теперь уже точно все дела сделаны. Нам пора, ты готов? — уже ласковым, добрым девичьим голосом, который берёт за душу и заставляет твоё сердце биться чаще, сказала Аве.

Она подошла вплотную к Аресу, положила свои голубые руки ему на плечи. Лицо девушки находилось прямо перед его лицом так, что он ощутил её дыхание. Оно пахло чем-то неуловимо сладким. Арес почувствовал, как три её девичьи упругие груди уткнулись в него где-то в районе солнечного сплетения. Она была так близко, эта хулиганка, такая взбалмошная и вместе с тем такая родная, настоящая.

— Обними меня, дядь Ари, — ласково прожурчала речка-Аве.

Арес обхватил её талию и расслабил руки на бёдрах. Так они и стояли несколько секов, показавшихся целой вечностью, а на молодого юпитерианца начал нападать лёгкий столбняк. Да и чего в общем-то стесняться, ведь у Ареса сколько не было настоящей женской особи? Ровно тридцать три арканта. Что естественно, то небезобразно.

— Ах ты, старый потаскун-извращенец, — вывела его из сладкого оцепенения Гелка, — к нему всей душой, а он уже горазд стараться! А я-то глупая не пойму, аннигилятор у тебя в кармане или ты просто так рад меня видеть!

От этих слов Арес смутился, густо посинел и отвернулся, отпрянув от Аве.

— Да ладно, шучу, не стесняйся. Я ж всё понимаю. Ну а кто не напряжётся при виде такой королевы, как я? Тем более ты, дядя Арес, после стольких-то лет заточения? Искусственную электронную мастурбацию в Ковчеге уж точно нельзя назвать сексом.

Гелка снова прильнула к Аресу и уверенным движением положила его ладони себе на талию.

— На этом всё. Эти слюни давай чуть попозже мы с тобой разведём. Если ты конечно захочешь, ты же видишь — я не подарочек. Готов, дядь Ари, давай с тобой полетаем, договорились? Ты ещё телепортироваться пока самостоятельно не можешь, поэтому нам надо стать одним целым. Нет, теоретически я бы могла, наверное, попробовать телепортнуть нас при совокуплении, но, честно говоря, как бы этот эксперимент не попортил твой детородный орган. А он может ещё пригодиться. Даже если не мне, так Сопротивлению. Поэтому давайте просто возьмёмся за руки, друзья.

Аве повернулась к нему спиной.

— Так, крепко обними меня и возьми за руку, — скомандовала она.

Арес выполнил её приказ. Ему в нос уткнулась копна Гелкиных синих волос, пахнущих чем-то родным, домашним. Он прижался к ней со всей силы.

— Ладно, Ари, если у тебя там внизу кровь прильёт, ты не стесняйся. Я разрешаю. Главное — штаны себе не запачкай!

Гелка снова начала свободной рукой делать пассы на призрачном служебном интерфейсе Ковчега. Откуда-то сбоку капсулы выдвинулось дуло фантастического агрегата, из которого полились уже знакомые Аресу неоновые мерцающие лучи. Ствол начал двигаться вверх-вниз, а лучи сканировали-считывали Ареса и Аве, плотно прижавшихся друг к другу.

Они и всё вокруг начали покрываться голубоватой дымкой. Ева становилась прозрачной, призрачной. Последнее, что Арес запомнил, перед тем как в очередной раз погрузиться в тёмное ничто, были синие волосы Аве, почти полностью растворившиеся в азоте, которые разлагались на молекулы, атомы, частицы и улетали куда-то вверх. Туда, откуда исходил тёплый, манящий и вселяющий спокойствие свет.

Глава 10. Одно меня волнует в этом мире: кто сумасшедший — я или все остальные?

Очередное перемещение в незнакомую реальность. Сколько их уже было за последние сутки? Да, перетрясла, перекроила безмятежное овощное житие́ Ареса 38629015 череда последних событий. Что в них правда, что вымысел? Что тут хорошо, что плохо? Но основной юпитерианский инстинкт — инстинкт выживания, столь глубоко сидел в нём, что ни страха, ни сомнений не было. Был только интерес. Здоровой боевой азарт и воля к жизни, которые перекрывали собой все остальные желания, страхи и тревоги. Очередная локация, какой она будет? C чем он столкнётся? Страсть ко всему неизведанному, неожиданному проснулась в Аресе после стольких аркантов непрерывного виртуального ничто во благо Дженптурской Равианистической Планетарной Империи.

Удалённый вновь обрёл дар видеть, слышать, чувствовать и в очередной раз восстал из небытия. С интересом он стал изучать окружающую обстановку. Как выяснилось, Арес лежал в большой просторной комнате на довольно бедном гравилежаке архаичной конструкции. Вроде ничего странного, но его не отпускало неосознанное чувство необычности окружающей обстановки. Поразмыслив, он понял, что же было здесь непривычным — размеры комнаты где он находился поражали своей величиной. Проведя всю свою жизнь в 10 квантовой виртуальной тюремной камере, он впервые увидел, насколько отсек для проживания может быть громадным. Откуда в наше время такое богатство жизненного пространства? Помещение было просторным, вместе с тем убранным довольно аскетично, или более здесь уместно слово «рационально». Его наполняли необычные, явно бытовые, механизмы, назначения которых Арес не понимал. Вот странное сооружение у стены, что это? «Шкаф». Откуда-то из подсознания выплыло неизвестное до этого момента слово. Кроме гравилежака, на котором сейчас возлежал Арес, в комнате были ещё два таких же и грависиденье размером поменьше.

— Зачем в одной комнате несколько лежаков? — подумал он.

Затем вспомнил, как Гелка говорила, что здесь должно проживать сразу несколько человек. Просто было очень непривычно осознавать этот факт привыкшему к полному одиночеству и самоизоляции человеку. Стены в отсеке не являлись привычным Аресу видеографом. Они ничего не транслировали, не распознавали мысли, а просто были сделаны из какого-то прочного материала и украшены узорчатой, как это называется, постойте… «Штукатуркой» — услужливо подсказало подсознание. На стенах висели необычные изделия — листки бумаги с нарисованными на них изображениями из незнакомой далёкой, Древней истории.

Ареса очень заинтересовала одна…. «Картина» — снова подсказал мозг. На ней была изображена некая синяя субстанция внизу полотна. Местами она меняла цвета и тени, окаймлялась возмущениями. Вверху картины господствовала голубая сущность с белыми ватными пятнами и, что самое поразительное, в центре, прямо на нижней синей субстанции, располагалась какая-то странная конструкция, непонятного Аресу назначения. Он застыл перед картиной. Стоял и долго всматривался в неё, пытаясь понять смысл.

— Это солнечный аквапарусник, — неожиданно разрезал тишину откуда-то сзади добрый, густой мужской голос, — аквапарусник в море Согласия под голубым небом. Это репродукция одной известной в древние времена картины.

От неожиданности Арес резко, напряжённо, как пружина, повернулся. Перед ним стоял высокий мужчина. Первое, что бросилось в глаза, это его добрые, бездонно-глубокие небесно-голубые глаза на абсолютно чёрной коже. Удивительно, но мужчина был с довольно длинными, спадающими красивыми фиолетовыми волнами волосами, заплетенными в множество маленьких косичек-дрэд. Они струились по обе стороны от лица, ровно и симметрично уложенные. Голову пересекал прямой пробор, разделяющий её на две равные части.

— Причёска «Сын ямайского священника», — почему-то в этот момент подумалось Аресу.

На нижней части лица незнакомца присутствовала тёмно-фиолетовая растительность с абсолютно геометрически чёткими формами, тоже аккуратно постриженная. Такого удивительного лица с, как это называется, «бородой» — всплыло в голове, он увидеть никак не ожидал. От неожиданности Арес отшатнулся назад, оступился и едва не упал. Одет незнакомец был в чёрную, застёгнутую на все пуговицы, включая воротник, рубашку и такие же чёрные, простые брюки. В качестве обуви на мужчине были уже известные Аресу по Гелке кожаные военные берцы на высокой платформе Имперской гвардии. Телосложения юпитерианец был больше худощавого, но под рубашкой угадывались железные мускулы. Видно было, как они бугрятся при его скупых движениях.

— Осторожно, не упади, — с улыбкой сказал незнакомец успокаивающим приятным баритоном.

Глаза и всё его чёрное лицо, выдающее потомка племени чаандра, располагали к себе, внушали доверие, надежду и спокойствие. Аресу рядом с ним сразу стало как-то хорошо, как-то надёжно. Это был второй живой юпитерианец в его жизни, а наш герой был уверен, что стоящий перед ним именно живой, потому что такого образа подлые Дженптурские извращуги не смогли бы выдумать даже в страшном сне. Второй живой юпитерианец после тридцати аркантов полного одиночества. Это такой взрыв эмоций и мыслей! Их, впрочем, Арес постарался как мог скрыть. Он чувствовал неутолимое желание общаться с этим мужчиной, разговаривать с ним, беседовать, обсуждать что-то, чему-то учиться.

Незнакомец смотрел в глаза Аресу и, казалось, читал все его мысли. Видно было, что он знал наперёд, о чём Арес думает, и что он скажет.

— Добро пожаловать в штаб-квартиру Сопротивления, Аресий. Да, именно Аресий. Не будем вспоминать эту старую волколачью кличку «Арес», хорошо?

Арес хотел верить, что каждое слово, произнесённое этим красивым чёрным человеком-чаандром с фиолетовой бородой и длинными волосами-дрэдами, это истина, непреложная, априорная.

— Нарекаю тебя именем Аресий, Солнечный юпитерианец. Ибо я — Пиотр, имеющий право нарекать именами, старейшина Сопротивления.

Пиотр легко пальцем прикоснулся ко лбу Ареса, от чего по всему телу вновь наречённого Аресия, потекло тепло, доброта и неизведанная до того скрытая сила и мощь, переполняющие все его естество.

— Ну что ж, Аресий, Солнечный юпитерианец, вот ты и дома. Здесь тебя окружают такие же сёстры и братья, как и ты — Удалённые, Выжившие и Очищенные. Теперь и отныне это твоя семья. Твоё последнее пристанище в этом безумном мире. Я буду твоим духовным спонсором и экскурсоводом в нашем Убежище. Нам предстоит долго разговаривать. Ты должен многое понять, ещё большему научиться, пробудить свои спящие сверхвозможности и исполнить предначертанное тебе. Ибо у каждого из нас есть своё предначертание. Перед нами лежат миллионы путей и только наш разум, и наше сердце должны подсказать нам дорогу истины, которая дана каждому из нас свыше.

*****

Вновь наречённый Аресий с раскрытым ртом слышал речь Пиотра, проникающую куда-то глубоко, в самые потаённые уголки его души и разума. Ему было приятно плыть по спокойным волнам голоса этого удивительного юпитерианца. С ним было так спокойно, его слова поражали своей мудростью и глубиной. Он чувствовал, что в них нет и не может быть чего-то лживого или злого, что есть только добро и мудрость. Мудрость Юпитера и Солнца. Арес верил и жадно хватал каждое слово Пиотра, ему хотелось только одного — бесконечно долго беседовать с ним, открывать глубины своей души, узнавать этот новый для себя мир — мир Сопротивления, познавать назначение и смысл границы между чёрным и белым, между добром и злом. Он захотел понять своё истинное предназначение и найти истинный путь во тьме этого страшного мира.

— Вижу в глазах твоих, Аресий, огромное море вопросов. Но молчи, не надо утруждать язык. Я и без этого знаю и понимаю их. Не надо колыхать воздух, чтобы получать ответы. Ведь все ответы на все вопросы внутри тебя. Я же просто помогу тебе научиться их получать у себя самого. Как сказано «блаженны алчущие справедливости, ибо они насытятся».

Пиотр коснулся плеча Ареса.

— Для того, чтобы нам общаться, не нужны примитивные биологические системы организма, такие как язык и гортань. Это атавизмы, необходимые лишь для того, чтобы эти органы не атрофировались, и для того, чтобы общаться с нашими братьями и сёстрами, лишёнными дара телепатии. Но ты был Очищен, и в глазах твоих я вижу силу и мощь великие, а разум твой практически безграничен. Смотри как это просто.

Тут Аресий обратил внимание, что он слышит голос Пиотра прямо в своей голове, а губы собеседника уже давно не двигаются.

— Вот видишь, умение слышать ты уже обрёл. Да услышит, имеющий уши. Дар говорить придёт к тебе уже скоро, прямо сейчас. Просто дай ему выйти наружу.

При этих словах Пиотр поднял ладонь и возложил её на лоб Аресею. Сквозь тело Аресея миллионами игл прошёл электрический заряд такой силы, что он от неожиданности закричал. Громко, во весь голос. Только через сек он понял, что кричит с закрытым ртом. Кричит мозг его, излучая невидимые импульсы во все стороны вокруг. Этот немой крик был самым громким, самым сильным в том, что могло произвести его тело. Пиотр довольно улыбался.

— И не надо так орать, молодой человек, я Вас прекрасно слышу, — наставник снисходительно похлопал Аресея по плечу, — вот, слышать и говорить, или точнее орать ты уже умеешь. Мы с тобой юстировались на одну ментальную волну и распознали мозговые кодировки друг друга. Так же и с каждым членом нашего Сопротивления. Ты должен будешь разгадать его код и юстироваться, чтобы перейти на уровень ментального общения. Затем тебе предстоит научиться не только слышать и говорить, но и видеть, и чувствовать. Впрочем, не всё сразу. А то твой и без того перетруждённый мозговой механизм может износиться раньше времени. Какими бы ни были наши возможности, к сожалению, они не безграничны. Предел у любых сил всё равно есть, а наша энергия требует постоянного возобновления. Слава Богу, что мы, в отличии от наших Дженптурских друзей-каннибалов, пополняем свою энергию не в чёрном море тьмы грязным ритуальным пожиранием себе подобных, а в чистом озере светлой медитации и любви.

Арес попытался сформировать в голове запрос и послать его в эфир, в сторону Пиотра.

— Не надо засыпать меня ментальными вопросами, Аресий, имей терпение, обо всём по порядку. Твой сверхактивный мозг уже послал мне столько запросов, что я сам скоро под твоим напором согнусь пополам, — добро рассмеялся Пиотр, глядя в выпученные от напряжения глаза Ареса, — твои вопросы мне абсолютно понятны. Многое ты узнаешь сам, я же сейчас тебе вкратце расскажу о реалиях жизни нашего Сопротивления.

*****

— Итак, Аресий, всё что ты видишь вокруг — это комнаты внутри Штаба. Та, где мы находимся сейчас и несколько десятков других таких же. У каждой из них своё предназначение. Это наша вселенная, отвоёванная героями Сопротивления у нейромайнинга. Ценой жизненных усилий, как ты понимаешь, мы поддерживаем иллюзию о своём отсутствии. Для всей ЕПИ, с её сверхмашинами, сверхкомпьютерами, вирусами, армией виртуальной милиции и для всей орды Операторов мы не существуем. Нас просто нет. Ни в одной базе данных, ни на одной камере, ни в одной генетической цепочке, ни в одном электроне или бите передаваемой информации по сетям нейромайнинга. Этого помещения где мы сейчас находимся, как и всех помещений Штаба нет ни на генеральных планах городов-кубов, ни в архитектурных картах дискриптов. Это стало возможным потому, что мы очистились от вирусов и вся техника, которой мы пользуемся — техника Старого мира, произведённая не в Дженптуре. Для Дженптурских Операторов, всей армии и милиции Дженптура и даже для самого Тёмного предводителя тьмы — У Птур Вхо, на его летающим острове, мы — невидимки. Мы приходим ниоткуда и уходим в никуда.

Когда Пиотр передавал ментальную последовательность мыслей, его руки словно вращали незримый шар.

— Аркант от арканта, — продолжал звучать его голос в голове Ареса, — крохотными шажками наши отряды по чуть-чуть корректировали базы данных городов-кубов. Это позволило нам на краю одного из таких городов отвоевать в цифровом пространстве этот оазис. Кстати, он стоит на месте когда-то очень известного мегаполиса — столицы Империи Максимуса Гранта — Триория, правда Дженптурцы на свой манер обозвали его «Новый Де Бздуноград». Я вижу твой вопрос про другие города-кубы. Ты прав, Сопротивление есть и в них. Здесь правда самое крупное наше отделение — Генеральный штаб, но ячейки Сопротивления созданы уже во многих, наших побратимах-мегаполисах. Только общение с ними мы можем, к сожалению, осуществлять исключительно физически и через грязные миры. Всё: ментальные поля, сети и радиочастоты, воздушное и безвоздушное пространство полностью контролируются Правительством планетарной империи, как мы её называем «Империи зла». А путешествие через грязные миры, как ты, наверное, догадываешься, это очень опасное, фактически самоубийственное мероприятие, на которое решаются только единицы самых отчаянных борцов Сопротивления. К сожалению, не многие из них возвращаются.

Голос в голове на секунду затих, словно задумался, но тут же возник снова.

— Наша Штаб-квартира построена из трёх линий жилых отсеков, прямо перед границей периферии города-куба «Новый Де Бздуноград», — продолжил Пиотр, — нам важно было, чтобы именно эти отсеки мы смогли отвоевать. Поэтому пришлось практиковать переселение разума в тела бывших обитателей этих жилых площадей. Процедура ещё та, скажу тебе, и, к сожалению, предыдущий хозяин тела неминуемо погибал. Печально, конечно, но мы выбирали юпитерианцев, которым оставалась до жертвенного поглощения и удаления несколько дней, так что в принципе им должно было быть всё равно. Как ты, наверное, знаешь, объём жилой площади в отсеках напрямую зависит от функциональности мозгового вещества её обитателя. Нам повезло. Изначально, на заре создания принципов Великой Дженптурской тюремной архитектуры городов-кубов, наиболее вместительные отсеки выдающихся умов граждан равианистического лагеря располагались как раз в периферийных областях городов-кубов. Я, кстати, был обитателем одного из самых громадных жилых отсеков. Его площадь, не удивляйся, была почти 100 треугольных парсов. Видел ты такие отсеки когда-нибудь? Или представлял их?

Пиотр мог и не спрашивать. Арес в его 10 треуголках не мог не то что думать, даже фантазировать на тему столь гигантских жилищ.

— Да, мой мозг был оценён по достоинству и планировался использоваться в качестве изысканного деликатеса на столе Отца-Председателя. Но увы, ему пришлось довольствоваться задницей крысосвиньи, смешно, не правда ли. Мой отсек и был отправной точкой создания всей Штаб-квартиры и вообще Сопротивления. Постепенно, когда мне, моими учениками и последователями стало в нём совсем тесно, мы научились переселяться в тела прочих граждан равианистического лагеря в тот момент, когда они находились в виртуальной реальности и их реальный мозг был свободен. Увы, они навсегда остались в цифровых кодах серверов нейромайнинга, зато теперь обречены на вечное удовольствие. Отправились прямиком в цифровой рай. Так, отсек за отсеком мы захватывали всё новые жилые площади, обустраивали их, делали функциональными, освобождали от Дженптурской электронной продукции-шпионов. Параллельно наши лучшие умы, мои преданные ученики, вскрывали и боролись с динамическими кодами Дженптурских баз данных, удаляя из них всё, что связывало, или даже могло хоть как-то косвенно напомнить об этих треугольных парсах. Это, как ты понимаешь, заняло не день, не деку, и даже не аркант, шла сложная кропотливая ментальная работа, которую выполняли борцы Сопротивления. Некоторые из них пали смертью храбрых в этом неравном бою. Да-да, и в виртуальном бою можно погибнуть. При этом мозг как бы прожаривается изнутри, картина страшная, лучше об этом не вспоминать. Пусть, как говорится, Юпитер им будет пухом.

Пиотр закрыл глаза и осенил себя крестом, показавшимся Аресу странным, ведь на Юпитере для религиозных целей всегда применялся жест квадранта. Рассказывая, точнее передавая в мозг Аресу, историю Сопротивления, которое, как выяснялось, создал он сам, проповедник заложил руки за спину и ходил взад и вперёд по комнате, медленно раскачиваясь, словно находился здесь и не здесь, и одновременно с разговором медитировал.

— Вижу вопрос в твоих глазах, что значит мой жест? Конечно, ты же ничего не знаешь о христианской вере. С далёкой звезды Земля, которую ты, кстати имел уже честь посещать, откуда к нам пришла формула вакцины-антидота и обряд очищения, пришло и это тайное знание. Оно недоступно истории Юпитера, а в Дженптуре за одно упоминание о христианстве тебя ждёт немедленное удаление. Я дам тебе одну книгу, она называется «Евангелие», по-нашему «Благая весть». Эту книгу сумел материализовать из последнего виртуального тура на Землю один из наших последних Избранных, и она стоила ему жизни. Много тебе предстоит узнать, в этом я даже тебе завидую, Аресий. Попытайся сам её изучить, без моей помощи, а если будут вопросы я тебе всегда подскажу, объясню.

*****

С этими словами Пиотр протянул Аресию красивую книгу в чёрном кожаном переплёте. На ней был выгравирован золотой крест и белыми большими буквами написано слово на незнакомом Аресу, замысловатом алфавите, абсолютно не похожем на юпитерианскую цифровую вязь. Аресий осторожно, словно боясь повредить, взял подарок и крепко прижал его к груди.

— Бери, она теперь твоя. Помни, что это бесценный дар, и от того как скоро ты прочитаешь эту книгу, а самое главное поймёшь её, будет зависеть то, когда ты обретёшь новый смысл жизни. Знай, далёкая Земля — наша последняя надежда. Именно на ней ты согласно пророчества должен найти то, что поможет нам победить военную машину Дженптура. Ты последний из тех, кому дана возможность путешествия в параллельные миры через ментальное гиперпространство. И именно из них, Аресий, ты должен принести нам освобождение.

— Благодарю, тебя Пиотр, за этот дар, — Аресий искренне пожал твёрдую сильную руку проповедника, на глаза предательски набежала слеза, — но я даже не знаю этого алфавита, как я смогу прочитать книгу? И потом, те несвязанные отрывки событий, которые я видел в своих виртуальных путешествиях в экспериментальные реальности, созданные Архитекторами на Земле, а особенно те люди, а точнее их проекции, которые я там видел… Ты уверен, что они как-то смогут нам помочь? Со своими примитивными технологиями? Со своими неоднозначными и порой шокирующими поступками? Что-то я, право, сомневаюсь…

— По поводу алфавита не беспокойся, скоро это знание вернётся к тебе. А по поводу Земли… Не нам с тобой сомневаться в пророчествах, брат. Да и выхода другого у нас попросту нет. Но что-то мы застоялись. Как сказано «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать», — Пиотр уверенной походкой зашагал к двери на противоположной стене комнаты, — пошли, Аресий, хватит рассиживаться, тебе ещё многое надо увидеть.

Удивительно. Дверь, которую он резко открыл, вела в ещё одну комнату. Когда они в неё зашли, сработал датчик движения, и включился мутный размытый свет.

— Итак, как я уже говорил, наш Штаб состоит из трёх линий отсеков. Сейчас мы из крайней линии перешли в среднюю.

Глава 11. Иллюзия — главное основание грёз

Аресий осмотрелся и увидел в этой комнате огромное для него количество, где-то около двадцати, конструкций, похожих на гробы, стоящие на пьедесталах. «Гробы» были массивными, а при ближайшем рассмотрении, когда глаза привыкли к полутьме, стало видно, что они опутаны паутиной проводов. В струящейся полутьме помещения, антураж напоминал братский склеп или пристанище Зандийских упырей.

— Нет, это не гробы, — усмехнулся, прочитав ментальный посыл Аресия, Пиотр, — это привычные тебе виртуальные капсулы. Только одни из самых первых и перепрошитые нами. У капсул следующих поколений вскрыть исходные коды нам уже не дано, слишком велик уровень защиты. А вот эти, самые архаичные модели, без дополнительных экранов, мы нашли, смогли восстановить из хлама и адаптировать под свои задачи. Но, конечно, интересные у тебя ассоциации. И как это тебя Операторы проморгали, определив в средний класс развития? Только благодаря этому упущению ты и смог вырваться из зала аннигиляции. Отнесись они к тебе посерьёзнее, тебя бы уже, брат мой, ничего не спасло, и мы бы с тобой здесь сейчас не разговаривали.

Пиотр внимательно посмотрел на Ареса. Он ментально замолчал, укоризненно покачав красивой чёрной головой с фиолетовой растительностью из стороны в сторону, затем продолжил.

— Итак, наша Штаб-квартира состоит из пятидесяти подобных отсеков. Здесь, как ты видишь, есть комнаты для работы и виртуальных путешествий, есть лаборатории, общежития для проживания наших братьев и сестёр. Здесь же располагаются технические мастерские, комнаты-склады, хранилища экипировки и инструментов. Есть у нас и переговорные для совещаний, и аудитории медитации, и кельи медиумов. Мы оборудовали спортивные залы, комнаты приёма пищи-трапезные, медицинский отсек и лабораторию испытаний. Неподалёку располагается моя главная гордость — наши серверные. Там установлена ферма с рейд-массивами. Это маленький оазис хранения информации в океане-пустыне чудовищного правления нейромайнинга. Да, у нас есть даже тир и комнаты с оружием. Разумеется, обустроены теплицы с растениями для питания и миниферма, где мы выращиваем тех самых крысосвиней, которые помогают нам сбежать от всевидящего ока Операторов и роботов-утилизаторов. Подробный план Штаб-квартиры с описанием каждого помещения и его назначения, а также доступом к онлайн видеотрансляции из каждой комнаты, я сейчас направляю по ментальному каналу передачи данных прямо в загрузочную систему твоего мозга.

Арес почувствовал, что что-то как будто стучится в его голове. Что-то словно просилось в неё, сжимая черепную коробку. Он расслабился, и поток информации потёк к нему прямо в серое мозговое вещество. Через несколько секов он отчётливо представлял трёхмерную карту всей Штаб-квартиры, все хитросплетения её комнат и многочисленных переходов. Арес даже мог повертеть эту картинку в разных плоскостях, увеличить или уменьшить её. Немного изменив приложение ментальных усилий и рабочее полушарие, он начал получать в префронтальную кору, минуя органы зрения, визуальные картинки из каждой комнаты. Сканируя обзорным зрением периметр, в одном из «апартаментов» он наткнулся на Гелку. Она стояла под душем, абсолютно обнажённая и мылась, напевая под нос какую-то детскую кьянскую песенку. Арес задержался, приблизил её и стал рассматривать обнажённое влажное тело Аве. Он видел каждую капельку на её бархатистой коже, её манящие мокрые три груди, плоский живот, сексуальный хвостик… В этом момент что-то сильно его ударило по щеке, так что наш герой чуть не упал в нокаут. Перед ним возник образ хвоста Гелки с напряжённым жалом на конце и её разъярённые глаза:

— Дядь Ари, ты совсем охамел! Ну какой приличный юпитерианец врывается в ванную к непорочной деве? Ты что, извращенец виртуальный, тела моего командорского синеснежного захотел? Да я тебя щас! — прозвучал в его голове голос Аве-Гелки, наигранно рассерженный и вместе с тем беззлобный.

— Пердоньте, мармеландель, был не прав. Прошу загладить, так сказать, искупить, — промямлил Арес на забытом чистейшем старокьянском языке и вышел из сеанса ментальной видеосвязи.

— Забыл предупредить, что канал ментальной видеосвязи дуплексный, — рассмеявшись, и главное очень вовремя, пояснил Пиотр, — тем более, когда заходишь в гости к такой девушке, как наша Аве. Она же и куня на скаку остановит, и в горячую чанкру войдёт.

Стало ясно, что эта шутка была им заранее спланирована в назидательных целях. Но Арес был не из обидчивых, понятно что юмор у них здесь в почёте.

— Ладно, наиграешься ещё с этими знаниями. Они теперь будут всегда с тобой. Проводи виртуальные экскурсии, сколько твоей душеньке угодно. Только за женщинами голыми в душе не подглядывай, ну по крайней мере предварительно пошли запрос-подтверждение, ежели очень хочется и не в моготу. Мы все здесь не слишком обличены моральными устоями. Только учимся их в себе воспитывать, но всё же надо соблюдать хоть какую-то видимость приличия.

— Да понял я, понял, — с досадой сказал Арес.

С досадой за то, что не смог сдержаться от желания к этой симпатичной, провоцирующей синекожей хулиганке.

— Ну так вот, можешь гулять здесь виртуально и реально, заходить в любую комнату. Мы здесь не затворяем двери на замки. У нас нет секретов от братьев и сестёр наших. Беседуй со своей новой семьёй, знакомься, читай книгу, изучай наше устройство, то что мы смогли достичь за десятиаркания борьбы.

Пиотр прекратил раскачиваться и остановился, чтобы передать что-то серьёзное.

— Помни, что у многих наших братьев очень напряжённая работа. Чтобы нейромайнинг или его ищейки не обнаружили наше убежище, мы по очереди вынуждены становится медиумами и осуществлять ментальный мониторинг, защищать прилегающие территории и рядом лежащие жилые отсеки. Накрывать колпаком-щитом ментальной невидимости наши границы, сети и коммуникации, любые движения электронных и нейрочастиц, требует, как ты понимаешь, сильнейшей самоотдачи и титанических усилий. Кто-то из нас — постоянный дежурный медиум, и его в этот момент беспокоить нельзя. Дежурные медиумы находятся в кельях уединения в постоянной медитации, всегда на пределе своих ментальных возможностей. И тебе предстоит скоро заступить на такое дежурство. Я уже сейчас чувствую твой неисчерпаемый потенциал. Занятие сложное, местами увлекательное, однозначно тяжёлое и трудозатратное, но деваться некуда, пока автоматизировать это процесс мы не сумели, но я думаю уж кто-кто, а ты-то легко с этим справишься. Кстати, загрузить Евангелие тебе в мозг не получится, это духовные знания, их невозможно просто взять и инсталлировать, они должны пройти через сердце и душу.

Арес задумался. Ментальные слова Пиотра проливали свет на многое…

— Теперь немного о борцах нашего сопротивления, — снова возник в голове голос, — у нас нет главных и не главных, первых и вторых, все мы равны перед Солнцем. Ибо сказано: «Первые станут последними, а последние первыми», запомни эту истину. Все решения мы принимаем сообща, а подводят итоги Старейшие. Это я, мой друг и подвижник Фавн, ты с ним очень скоро познакомишься, и наша любимая матушка Иксиния, мудрейшая женщина, наша матушка-забота. С точки зрения возраста Старейшие мы чисто условно, разница между Старейшим и самым молодым членом сопротивления — не больше 10 аркантов. Нас почитают за опыт, мы даём советы, к которым прислушиваются, так как многое уже знаем. Но всё равно любое решение Сопротивления — это только общее решение. У нас нет никаких привилегий ни в быту, ни в пище, ни в каких других областях и направлениях жизнедеятельности. Старейшина — это больше ответственность, чем звание или титул. Ведь нам приходится учить молодых, делится тем, через что мы прошли, но самая главная наша задача — строить возможные варианты и прогнозы событий. Что-то мне подсказывает, что ты, Аресий, очень скоро станешь одним из нас, Старейшин. Слишком большой потенциал я в тебе чувствую.

Арес после очередной порции надежд, которые на него возлагают, осмотрел себя. А что, он и на самом деле ого-го! Кто тут последний в Императоры? Никого? Так он первый.

— Нас, борцов Сопротивления, — продолжил Пиотр, — ровно 50, кстати вместе с тобой, Аресий. Двадцать пять девушек и Двадцать пять мужчин, каждой твари по паре. Да и вообще, наша Штаб-квартира даже своей формой напоминает тот самый спасительный ковчег, который построил Ной, впрочем, ты всё это ещё прочитаешь. Вот и мы все по парам. Кстати, обрати внимание на так запомнившуюся тебе Аве. Или как ты её называл, Гелка? Она свободна и симпатизирует тебе, хотя здесь много и других девушек. К сожалению, мы находимся в столь ограниченном пространстве и количестве, что жёстких семейных устоев не можем себе позволить. В грехе мы родились и от греха умираем в муках, брат Аресий. Вижу твоё удивление. Да, на Юпитере нет и никогда не было понятие «грех». Мы о нём узнали только из земных книг… Увы, но за десять квантов существования нашего Сопротивления, у нас не родилось ни одного настоящего ребёнка естественным путём, как бы мы ни старались зачать его. Видимо сто аркантов искусственного размножения накладывает свой отпечаток на деградацию этой функции у юпитериан. Всё в этой жизни либо эволюционирует, либо деградирует. Так что, брат Аресий, ты и здесь должен пригодиться. Ведь детёныши — это будущее Юпитера. Кто знает, может именно ты избран для продления рода юпитерского. Хотя ты пока, наверное, не очень себе представляешь, что такое в реальности этот естественный путь, но бьюсь об заклад он тебе понравится. Аве тебе точно всё объяснит в ближайшее время, она девушка у нас без комплексов.

А теперь, Аресий, если готов, пойдём со мной дальше, чтобы увидеть то, чего ты никогда раньше не видел и даже не ожидал увидеть, даже более того скажу, в принципе и видеть был не должен. Готов ли ты, брат мой?

— Всегда готов, Пиотр! — выпалил Арес, вытянулся как струна и почему-то приложил изогнутую в локте правую руку ко лбу, предвкушая что-то совсем необычное и доселе невиданное.

Пиотр своей раскачивающейся походкой подошёл к очередной двери на стене, медленно взялся за её ручку, приотворил.

— Смотри только не упади.

Он улыбнулся своей доброй мудрой улыбкой на чёрном лице и посмотрел бездонными голубыми глазами куда-то в самую душу, в самое естество Ареса. Тот кивнул, собрался и приготовился.

*****

Пиотр распахнул дверь, и они вместе вошли в следующую комнату Убежища. То, что ждало Ареса в ней, он не предполагал увидеть ни в одной из своих фантазий. Ничего подобного Удалённый не мог не только представить, но даже выдумать.

— Кольца Юпитера…

Он стоял внутри просторной белой комнаты, наполненной тёплым светом, а с противоположной стены, на них смотрело огромное… как это называется… Арес такого сроду не видел… Кажется «окно» или «витраж». Да, это было именно оно, окно. Гигантское, необъятное, во всю стену. Из него светило… «солнце», наполняющее всю комнату проникающими в каждую частицу, живую и неживую, небесными лучами.

Арес стоял, раскрыв рот в полном восхищении, изумлённый, сбитый с толку, выведенный из равновесия. Так бывает, когда в бою неожиданно пропускаешь сильнейший нокаутирующий удар и проваливаешься, летишь выключенный из реальности, с полностью отключённым сознанием на поле битвы, не осознавая, что происходит вокруг. Непередаваемую гамму чувств, ощущение полёта в никуда от восторга визуального живого потока тепла и света, испытал сейчас Арес. Он долго молча стоял и не мог прийти в себя от увиденного. Пиотр не трогал его, просто тихо был рядом. Мудрый и опытный он понимал, что значит для юпитерианца, проведшего тридцать аркантов в тюрьме, в заточении, первый раз в жизни увидеть Солнце. Настоящее, живое, не выдуманное, не виртуальное. Юпитерианское Солнце. Иногда есть что-то, что можно увидеть и умереть, или для чего стоило жить.

Глава 12. Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли

Арес подошёл ближе. За огромным окном-витражом располагалось невероятной красоты поле с оранжевой травой и необычайными полевыми растениями: фиолетовыми, красными, цвета ультрамарин. Поле было необъятным, прекрасным до такой степени, что жгло глаза. Хотелось одновременно и раскрыть их, и зажмуриться. Над оранжевым полем раскинулось такое же необъятное, чистое, голубое небо с полосами колец и всполохами метеоритов. Бесконечное, бескрайнее. По небу плыли удивительной формы газовые облачка, придающие ему вид чего-то эфемерного, загадочного, а в самой его середине висело непередаваемых размеров Солнце, красное и горячее, по обе стороны от которого сияли холодным светом две луны.

Великое Солнце, питающее весь Юпитер своим теплом и любовью. Арес готов был поклясться, что он разглядел на растениях в поле крохотных летающих насекомых. Таких маленьких и умилительно трогательных, перелетающих с цветка на цветок разноцветных, праздно порхающих флаев. Где-то вдалеке пряталась окраина красных зарослей стэбонида. Её было видно с трудом, и сознание само дорисовывало образы могучих вековых деревьев, над которыми было не властно ни время, ни равианисты, ни Операторы, ни роботы-инсектоиды, ни сам Отец-Председатель. На одном из исполинских деревьев стэбоны Арес разглядел синюю птичку-летуна, смотрящую издали на него десятью разноцветными глазами. Такую палитру красок, разнообразие форм, созданных матушкой-природой Юпитера, а не убогими рафинированными фантазиями Операторов, было невозможно придумать, воссоздать, скопировать. Её можно только видеть и наслаждаться. Купаться в водопаде красоты, чувств, эмоций, струящихся лучах тёплого солнечного света и парящих колец. В них хочется потонуть, раствориться навсегда, чтобы это мгновение длилось вечно, стало частью тебя.

— Это один из наших залов медитаций, аудитория познания себя, как части природы и вселенной. Её ещё называют комнатой наслаждений и внутренней гармонии с самим собой и миром вокруг. Здесь мы беседуем со своим внутренним «я» и Солнцем.

Слова Пиотра тихо, ненавязчиво описывали назначение этого места. Места, в котором Аресу хотелось остаться навсегда.

— Да, наверное, ты понял, а может ещё не понял, но это последняя линия нашего убежища -периферийная красная линия, граница города-куба «Новый Де Бздуноград». За ней начинается открытое пространство, демилитаризованная гермозона, граничащая с грязными мирами. Реальная стена-окно, которую ты видишь, отделяет наш железобетонный город-куб от чистой природы. Этой границы нет ни на одной архитектурной карте, ни в одной базе данных Империи. Это фантомная боль, невидимый для Планетарных равианистов орган.

Вдруг Пиотр замолчал, взял Ареса за руку и крепко её сжал.

— Приготовься, — сказал он, — ничего не говори, просто молча стой. Во что бы то ни стало, не теряй самообладания и чувства реальности.

*****

Арес напрягся, посмотрел на Пиотра. Тот был предельно сконцентрирован и смотрел куда-то вдаль, очень далеко, и только он один знал, что произойдёт дальше. Арес вгляделся в голубую длань небосвода и увидел там чёрную точку, червоточинку, которая постепенно увеличивалась в размерах. Сначала она была далеко-далеко, казалось до неё миллионы парсов. Точка такая маленькая, мизерная, крошечная. Но уже через сек она стала чуть больше, чёрное пятно на небе увеличивалось, расплывалось, как капля чёрных чернил на белоснежной скатерти. Чернила только что нечаянно капнули, а на столе уже целое пятно, и оно становится всё больше, больше и невозможно никак остановить эту чёрную надвигающуюся тьму.

За какие-то несколько минов голубое небо полностью затянуло чёрными, страшными, нависающими тучами. Солнце и обе луны покрылись тёмной мглой. Низкие, угрожающие облака заволокли небесный купол, на котором не было видно ни одного лучика света. Грозовые тучи были мощными и седыми. В них перекатывалось что-то ужасное, что-то, что могло поглотить весь Юпитер как крошку грантийской лепёшки. Казалось, что через мгновение армия тьмы хлынет нескончаемым чёрным потоком из нависающей, давящей бездны. Деревья и кусты гнулись от холодного, с частичками разрывающего льда ветра. За несколько секов сорвало и унесло в никуда, в преисподнюю, наивные фиолетовые и ультрамариновые полевые цветочки, которые не в силах были противостоять разыгравшейся стихии.

А тьма всё сгущалась. Непрекращающиеся порывы бури вырывали с корнями гигантские деревья стэбоны. Оползни и грязевые сели сметали, смывали оранжевую траву с поля. Вот уже показалась грязная, обнажённая оболочка Юпитера. Не переставая неистовствовал смерч, стеной шёл смертельно холодный химический ливень. Частицы метеоритного града выбивали из израненной поверхности крупные комья грязи. За какие-то считанные мины пасторальный лужок, оранжевая травка и голубое небо превратились в картины ада. Измождённый Юпитер под бомбардировкой кислотного ливня, метеоритного града и грязевых потоков, ни одного живого кустика и растения. Царство чёрной смерти и боли, кромешная тьма. С неба доносились громкие газовые раскаты протуберанцев, как удары в потусторонний колокол, бубен колдуна Пэр Дуна, предвестники чего-то ужасного, безумного, прихода царствия тьмы на Юпитер.