Бесплатный фрагмент - Нота

Урок сольфеджио

Эн шла по мокрому и холодному бульвару вдоль Елисейских полей. Париж перед Рождеством был по-особенному красив. Необычная рождественская иллюминация и ёлки, украшенные мишурой и игрушками, создавали необыкновенное ощущение сказки и настроение волшебства рождественской ночи.

Уже был вечер, сумерки и иллюминация то там, то здесь встречалась ей на пути. Яркие огни рождественских гирлянд, переливаясь с блеском мишуры, отражались в витринах магазинов приятным волнующим светом, напоминающим детство.

Теперь, в торговой части Елисейских полей, она увидела множество рождественских бутиков, переполненных товарами. Это были не привычные стеклянные бутики, которые можно было увидеть рядом, внутри большого торгового центра, а обычные деревянные прилавки, перекрытые такой же деревянной декоративной крышей. На прилавках, стилизованных под деревенский дизайн, был в изобилии выставлен рождественский товар.

Пройдя несколько шагов, Эн увидела маленький деревянный домик из грубого сруба, в котором через открытую дверь был виден Санта Клаус. Он приветливо помахал рукой.

Она улыбнулась ему, остановилась и сделала то же самое.

Рождественское настроение и вид Санта Клауса развеселил. Эн решила непременно, здесь, на этом уютном рождественском базарчике, в центре Парижа, купить подарки для своей маленькой дочери, Лулу и для мужа, Тибо.

Множество зимних шапочек, рукавичек и шерстяных вязаных носков, привлекло её внимание. Они были мягкие, нежные на ощупь и, без сомнения, тёплые. Особенно понравилась шапочка для Лулу. Она тут же решила её купить.

— Мадемуазель, дайте мне, пожалуйста, вот эту шапочку. Сколько стоит?

— Какую? — спросила девушка-продавец.

— Вот эту.

Эн показала рукой в направлении розовой вязаной шапочки.

Девушка протянула шапочку и добавила:

— Этот размер остался, к сожалению, один. Других нет.

Эн, внимательно посмотрев на шапочку, увидела, что она, будет в самый раз, и снова спросила:

— Так сколько же она стоит?

— Сто пятьдесят евро. Берите, это последняя!

Эн взяла кошелек из сумочки, открыла его и достала сто пятьдесят евро. Она протянула их девушке со словами:

— Возьмите, мадемуазель.

Девушка взяла деньги, положила шапочку в красивый пакетик и, протянув его с улыбкой, произнесла:

— С Рождеством, мадам!

— Спасибо! — ответила Эн и пошла дальше.

— Хорошо, — подумала она, — для дочери подарок есть. А вот для Тибо пока нет!

В бутике, который был рядом, продавались игрушки и сувениры.

Большой Санта Клаус в виде яркой и красочной куклы стоял на самом видном месте прилавка.

Ниже прилавка, на полу, стояли сразу четыре куклы-ангелы. Эн с любопытством стала разглядывать их.

— Может быть, Лулу купить такую куклу? — подумала она.

Но потом с раздражением вспомнила, как много игрушек в её детской комнате.

Тут, она внимательно разглядела крохотное личико одной из четырех кукол. Она стояла дальше всех, поэтому Эн не сразу увидела её. Кукла-ангел смотрела на Эн, подняв головку, словно маленькая девочка.

Эн замерла от мистического страха и изумления, возникшего в ней так неожиданно и независимо от её желаний. Кукла напоминала маму, умершую тогда, когда Эн было четыре года.

Личико куклы совпадало с чертами её мамы. Только цвет глаз был не такой. У куклы был нежно-фиалковый, а у мамы серо-голубой. Её кукольные глаза были словно живые. Они смотрели на Эн так, как смотрят только маленькие дети. Именно из-за выражения глаз, кукла казалась живой. На ней было надето красивое красное атласное платье с длинной пышной юбкой. Оно было с длинными рукавами фонарик, стянутыми у запястья так, что создавали внизу рукава волан, на край которого были нашиты тонкие и очень красивые кружева красного цвета. Золотистые нежные кольца волос придавали кукле необыкновенное очарование именно такое, каким Эн запомнила лицо своей, когда-то живой, мамы. На спине у куклы были большие крылья из нежных белых перьев, такие, какие бывают только у ангелов.

Кукла-ангел, словно из потустороннего мира, смотрела на Эн своими живыми и беззащитными глазами. Ей казалось, что от неё исходит то сияние, которое можно увидеть только от призрака горячо любимого умершего человека.

Нежность и любовь, которую Эн чувствовала к маме, неожиданно возникли в ней, пронзив жалостью и печалью непоправимой утраты. Она, с трудом сдержав поток слез, продолжала, не отрываясь смотреть на куклу.

Эн поняла, что ей необходимо купить эту куклу для себя! Иначе, она не сможет жить без неё!

Девушка-продавец стояла к ней спиной. Она перебирала мишуру, которой украшала рождественский прилавок.

— Мадемуазель, сколько стоит эта кукла-ангел? — спросила Эн, показывая рукой на куклу в красном платье.

— Какая? Их четыре! — спросила девушка непонимающе.

— Вот эта, в красном платье!

— В красном платье стоит двести евро, мадам. Это английская кукла. Берите, в другом месте её цена намного выше!

— Господи! — подумала Эн. — Зачем я купила шапочку для Лулу? У меня теперь не хватит денег на эту куклу! А я так хочу её купить!

Она достала кошелек из своей сумочки, открыла его и, увидев, что у неё осталось всего восемьдесят евро, спросила девушку, понимая как глуп её вопрос:

— А по карте можно заплатить?

— Нет! — засмеялась девушка.– Какие карты? Оплата только наличными деньгами!

— Хорошо! — подумала Эн. — Завтра обязательно возьму наличные деньги! Тогда, когда снова пойду этой дорогой в музыкальную школу для того, чтобы забрать Лулу, куплю эту куклу!

Через некоторое время Эн взяла Лулу крепко за руку, и они шли домой, по мокрому и холодному бульвару вдоль Елисейских полей.

Мягкий и пушистый снег, падающий на сырые и холодные улицы Парижа, тут же превращался в мокрые лужицы, которые чавкали под ногами маленькой Лулу, вызывая в ней восторг и умиление.

Её резиновые сапожки не позволяли тому, чтобы ноги были мокрыми. Лулу намеренно старалась найти самую глубокую лужу и глубоко наступить в неё, наслаждаясь тем, что Эн молча и терпеливо наблюдала за её смелыми выходками.

— Лулу! — не выдержала Эн. — Перестань! Ты всю свою курточку испачкала грязью! Моё пальто тоже теперь в грязи!

Эн остановилась, достала из кармана дочери детский носовой платок и с раздражением стала вытирать грязь с её курточки.

— Мы только вчера купили тебе эту куртку, а ты забрызгала её грязью! Иди спокойно и оставь в покое эти лужи! Не смей больше наступать на них! Иначе, я тебе больше никогда не буду покупать красивые вещи!

Лулу захныкала. Ей было пять лет. Она больше не наступала на лужи, а послушно обходила их стороной.

— Мама, а что такое аккорд? — неожиданно спросила она. — Я ничего не поняла из того, что на уроке сольфеджио говорила учительница!

— Аккорд, это когда музыкальные звуки сливаются в единую стройную гармонию, — ответила Эн, стараясь вспомнить то, что когда-то учила в детстве на уроках музыки.

— Почему, тогда, когда нажимаю на пианино сразу три беленькие клавиши ми, ля и до, они звучат так некрасиво и неправильно?

— Потому что нарушается музыкальная гармония! — ответила строго Эн.

— А почему она нарушается? — снова спросила маленькая Лулу.

— А этого никто не знает, доченька! Так же как про любовь. Одни люди находят друг с другом гармонию и любовь, а другие не могут. По какой причине? Никто не знает ответ на этот вопрос.

— Ты любишь папу, а папа любит тебя! Значит у вас аккорд! — сразу догадалась Лулу.

— Откуда ты знаешь, что я люблю папу, а он меня? — ответила Эн, улыбаясь

— А потому что, однажды видела, как он подошёл к тебе сзади и стал нежно обнимать, а ты радостно смеялась, и у тебя было счастливое лицо! — тут же, не задумываясь, ответила Лулу.

— Да, правильно! Мы с твоим папой тоже аккорд! Такой же, как ля — ля — фа! — ответила со смехом Эн.

Она вспомнила, как Тибо любил подходить к ней сзади и, неожиданно прикасаясь к её шее губами, вызывал у неё смех от щекотки.

— Значит, поэтому музыка звучит так красиво, когда играю свою любимую пьесу про лошадки? (прим. автора — П. Чайковский «Игра в лошадки») В ней есть любовь?

— Да, Лулу! Поэтому твои лошадки так стройно и красиво звучат тогда, когда ты играешь стаккато (прим. автора — музыкальные отрывистые звуки) в этой пьесе.

— Мама, а я смогу сочинять музыку? — спросила маленькая дочь, и её лицо испугало Эн выражением взрослости и серьезности. Она сразу ответила:

— Конечно, доченька, сможешь! Только для этого надо много учиться!

— Фу–у–у, учиться! — ответила Лулу, и её личико капризно скривилось. — Я не хочу учиться! Я устала и хочу кушать!

— Сейчас придём домой и ты поешь, успокойся!

Девочка заплакала. Эн с досадой дернула её за руку и как можно более строгим голосом сказала:

— Замолчи, ты уже большая! Тебе пять лет! Плакать на улице некрасиво!

Девочка послушно постаралась сдержать слёзы, надулась и всю оставшуюся дорогу шла молча.

Кукла в красном платье

На следующий день Эн снова шла по мокрому и холодному бульвару вдоль Елисейских полей. На этот раз Эн очень торопилась. Она спешила купить куклу в красном платье.

Париж, как никогда, в этот вечерний предрождественский день, был завален снегом. Пушистый и мягкий, он лежал на крышах домов, на проводах, машинах и на всех прохожих, которые встречались Эн на пути.

В руках у многих были зонты. Они закрывали от хлопьев белого снега, которые бесконечно падали с небес, на протяжении последних двух суток.

Наконец, в торговой части бульвара Елисейских полей, Эн увидела маленький рождественский базарчик в деревенском стиле.

Она с радостью ускорила свой шаг и почти бегом направилась к тому месту, где вчера увидела куклу в красном платье.

Эн точно нашла это место, но этот же бутик, сегодня был заполнен совсем другим рождественским товаром. Теперь продавались только лишь новогодние игрушки для ёлки и мишура. Большого Санта Клауса, стоящего на витрине прилавка на самом видном месте, не было! Также не было куклы в красном платье!

— Мадемуазель, где, то, что было в вашем бутике вчера. Я хочу купить куклу- ангела!

— Сегодня этот товар увезли. Его продавали один день, потому что нужно было подождать, когда привезут мишуру и игрушки, — девушка, увидев, как Эн расстроилась, продолжила с сочувственной улыбкой, — вчера был волшебный товар, а сегодня обычный..

— А где я могу купить у нас в Париже куклу-ангела в красном платье, ту, что была вчера в этом бутике?

— К сожалению, не знаю. То, что было выставлено вчера, коллекционный товар. Вы не сможете купить в том магазине, куда его увезли назад для продажи. Это очень дорогая коллекция английских кукол!

— Сколько же стоит одна кукла–ангел? Меня особенно интересует та, что была в красном платье!

— Вчера в продаже их было четыре. Они все были разные. Я запомнила их только по именам Камилла, Мэрилин, Эстер, Джина, — ответила продавец, улыбаясь.– Какая из них была в красном платье?

— Камилла, было написано рядом с ней её имя, — тоже улыбаясь, ответила Эн, — я очень хорошо запомнила, что она держала корзину с красными камелиями.

— Её цена около ста тысяч евро, не меньше, а может быть и больше! Не знаю точно, мадам.

— Спасибо, мадемуазель! Мне очень жаль, но я, действительно, не смогу её купить! — со слезами на глазах ответила Эн.

Она пошла в сторону музыкальной школы за тем, чтобы забрать Лулу и отвести домой.

— Что делать? — подумала она, тяжело вздохнув.– Значит, не судьба, купить эту куклу!

Эн выросла в семье своей тёти. Её мама умерла тогда, когда ей было четыре года. После смерти мамы социальные службы забрали маленькую Эн в Дом сирот. Её родной папа был жив, но у него была другая семья. Мужчина, за которого мама вышла замуж, был отчим. Он тоже не мог оставить Эн у себя. Через пару лет, в возрасте семи лет, родная сестра мамы забрала её в свою семью.

Тётя и мама были сильно похожи. Тогда, когда тётя пришла за ней в Дом сирот, Эн побежала к ней и, горько разрыдавшись, закричала детским обиженным голосом:

— Мама, где ты была так долго?

Увидев слёзы племянницы, тетушка не решилась сказать, что она не мама.

Это продолжалось до тех пор, пока Эн не исполнилось четырнадцать лет.

Только тогда, тётя привела Эн на кладбище и показала могилу её родной мамы. И только тогда, Эн узнала, что её мама очень давно умерла.

Эн так хотела купить эту куклу с фиалковыми глазами! Она была так похожа на маму! Кукла казалась ей такой же беззащитной и беспомощной, как и она сама, тогда, когда оказалась в сиротском доме в возрасте четырех лет.

Сразу, после учёбы в Сорбонне, в возрасте тридцати лет, Эн работала в Министерстве энергетики и экологии Франции. Ей приходилось часто ездить на побережье Ла-Манша, между Ле-Трепором и Дьеппом в служебные командировки на атомную электростанцию в Пенли.

Общение с министрами и другими высокопоставленными чиновниками Франции нравилось ей. Она хотела посвятить свою жизнь карьере и мечтала учиться во французской Академии.

Но, теперь, всем её планам не суждено было свершиться! Эн почувствовала, что её тошнит и она поняла, что ждёт ребенка. Вернее, акушерка сообщила ей радостно, что у неё будет сразу двое детей, близнецов.

— Вы ждёте, мадам, сразу двух очаровательных близнецов: девочку и мальчика!

Эн не знала, как ей быть? Она слишком неожиданно узнала о своей беременности.

Проблемы навалились на неё, словно снежный ком и тогда она решила съездить к своей тёте.

Эн была очень рада тому, что у неё есть самая родная душа, сестра её мамы, которую она с детства всегда любила не меньше, чем родную маму!

Тётя жила в пригороде Парижа в большом красивом и уютном доме. Эн всегда чувствовала в нём любовь к себе не только тёти, но и её мужа, которого тоже любила не меньше, чем родного папу.

Эн часто садилась в машину и появлялась там, где её всегда ждали, принимали с необыкновенной любовью и теплом.

Увидев тётю, Эн как всегда громко и радостно произнесла:

— Мамочка, рада тебя видеть!

— Проходи, детка, — ласково сказала в ответ тётя. Женщины крепко обнялись и поцеловались.

Эн вошла в большую и просторную гостиную, в которой приятно пахло теплом, уютом и красным деревом.

— Входи, милая! Будешь пить чай, кофе или, может быть, поужинаешь? — спросила тётя, как всегда ровным и самым родным голосом так, что у Эн защемило сердце от любви и нежности к ней, и она произнесла:

— Нет, не хочу, мамочка, я на диете. Видишь, какой у меня живот!

Эн показала ей живот и произнесла:

— Я беременна.

Тётя улыбнулась и радостно вскрикнула:

— Теперь у Лулу будет братик! Как я рада! Я хочу побольше внуков!

Эн тяжело вздохнула, села на мягкий диван и произнесла:

— Мама, мне очень плохо!

— Что случилась? — побледнев, спросила тётя и с тревогой стала смотреть на живот Эн.

— Я люблю отца этого ребенка. Но моя любовь к нему слишком тяжела для меня. Эта любовь, словно тяжёлый кирпич, внутри моей души. Я не могу переварить и осознать её! Она для меня твёрдый камень! Я боюсь, что не выдержу и умру от этого.

Тётя, казалось, поняла всё без лишних слов и сказала:

— Здесь один выход! Ты должна прервать отношения с Тибо! Вы должны временно расстаться. Твоя любовь, по какой-то странной причине, неожиданно резко усилилась! Тебе нужно время для того, чтобы ты могла привыкнуть к ней и осознать. Пройдёт немного времени и тогда у вас с Тибо снова всё будет так, как и прежде.

— Мама, вся проблема в том, что отец, не Тибо!

— Как? — с изумлением и разочарованием воскликнула мама.

— Я познакомилась с отцом ребёнка на Елисейских полях.

Тётя молча слушала и не перебивала.

— Это случилось шесть месяцев назад. Я его сильно полюбила! Но у меня теперь проблемы не только с любовью, но и со здоровьем. Если моя любовь будет расти также сильно, как сейчас, то я уверена, что вскоре умру!

Тётя побледнела и произнесла белыми от страха губами:

— Да, такая опасность существует! Твоя мама умерла от любви к твоему папе!

— Но ты мне никогда об этом не рассказывала! — воскликнула Эн.

— Я не хотела тебя пугать. Врачи сделали вскрытие после смерти и обнаружили, что её сердце имело такой страшный вид, словно оно взорвалось. Это случилось из–за любви.

— Но я об этом ничего не знала! Почему ты молчала? Я тогда осторожнее была бы со своими чувствами!

— Наши родители запретили ей выходить замуж за твоего папу, видя, что сильная любовь может навредить её здоровью! Твой отец был настоящий ловелас (прим. автора — волокита, соблазнитель женщин). Поэтому он женился на другой женщине, а твоя мама вышла замуж за твоего отчима. Но они продолжали, тайно встречаться! Это, в итоге, убило твою маму. Она умерла такой ужасной смертью!

Теперь сильно побледнела Эн.

— Что же мне делать? Я, действительно, чувствую, что не смогу выдержать эти испытания любви, они очень сильные, боюсь их!

— Тебе нужно расстаться с этим мужчиной!

— Мне не трудно с ним расстаться! Он женат и у него есть жена! Труднее расстаться с Тибо!

— Зачем тебе расставаться с Тибо? Живи с ним! Рожай! Пусть он воспитывает твоего ребенка!

— У нас с Тибо не было никакой любви последние два года. Он не захочет воспитывать этого ребенка. Он знает, что это не его ребёнок!

Мама задумалась и спросила:

— Кто отец твоего ребенка? Как его имя?

— Он не сказал мне своего настоящего имени, мама!

— Почему?

— Наверное, потому что любит свою жену и не хочет расставаться с ней!

— Тебя, значит, он не любит? — догадалась мама.

— По его поведению могу сказать, что не любит. О разводе с женой говорить не желает. О детях слышать не хочет. Да, он мне имени даже своего не назвал! Я узнала его настоящее имя тогда, когда смотрела новости по и поняла, что он подлец и негодяй!

— Если мужчина не пожелал познакомиться, то можно считать, что между вами никогда ничего не было! Зачем тебе такая убогая любовь! Разорви с ним всякое знакомство! Он не нужен тебе! Очевидно, этот человек бесчувственный подлец! Таких, в Париже можно найти сотни! Любовь к нему не нужна тебе!

— Да, ты права, мама! К, сожалению, это так! Но я поздно узнала о беременности и теперь вынуждена рожать. От Тибо уйду! Не могу больше жить с ним под одной крышей! А одна воспитать детей не смогу. Я жду близнецов, мама! Девочку и мальчика. Сегодня, на приёме в клинике, мне это сказала акушерка.

— Двоих детей?! — тётя радостно засияла от счастья. — Доченька, отдай их мне! Я сама их буду растить и воспитывать!

Тётя крепко обняла Эн. Обе женщины зарыдали.

— Хорошо, у меня нет выхода. Мне очень жаль, но отец этих детей не любит меня! А моя любовь к нему такая огромная, что могу умереть. Я очень боюсь этого!

— Вот и хорошо! — ещё сильнее зарыдала тётушка. — Мне так жаль, что ты, как и моя родная, милая, сестренка, не смогла найти своё счастье, а нашла только горе, непонимание и бесчувственность!

— Как настоящее имя отца твоих детей? — спросила тётя, вытирая обильные слёзы на своём лице, тогда, когда слегка успокоилась.

— Я не могу назвать тебе его имя, потому что он очень известный человек во Франции!

От услышанного, женщина, схватившись за сердце, воскликнула:

— Надеюсь, он не президент Франции?

— Нет, не президент, — ответила Эн, тоже вытирая слёзы, — тебе лучше не знать его имя. Иначе, когда он узнает, что я родила от него детей, он будет сильно возмущаться и протестовать, а ты всегда сможешь ответить, что не знала его имени.

— И что тогда с нами будет? — взволнованным голосом и, сильно покраснев, спросила тётя.

— Я тогда ему скажу, что при знакомстве с женщиной, надо называть своё настоящее имя! Тогда, никогда не будет таких проблем! Он их сам для себя создал и пусть сам из них выбирается!

— Правильно, — сказала тут же тётя, — для тебя сейчас самое главное, время. Ты не должна больше встречаться с этим человеком. Иначе, эта любовь, как и твою маму, убьёт! Твои дети останутся сиротами. Подумай о них!

Эн с благодарностью обняла её и они снова горько разрыдались.

— Мама, — сказала Эн, — пол года назад я увидела на рождественском базаре куклу, которая стала настоящим ангелом для меня. Она так была похожа на твою сестру, мою маму! Я так сильно захотела её купить, но у меня не получилось!

— Ну и что? Ты уже большая, зачем тебе кукла?

— Я теперь понимаю, что это она, моя мама с небес предупредила меня о тех, неприятностях, которые будут со мной!

Тётушка ласково обняла Эн и, качая, словно маленькую девочку, громко сказала:

— Да, ты же, оказывается, ещё совсем маленькая у меня!

Предсмертное письмо

Эн, как всегда, встала рано утром. Сегодня до обеда её ждала акушерка.

Ей было тяжело вынашивать сразу двоих детей. Она чувствовала, что дети находятся так необычно глубоко, что сдавливают её внутренние органы, не давая дышать её лёгким и нормально функционировать почкам. Её сосуды и артерии тоже страдали из-за того, что дети были в ней глубже, чем при обычной беременности, и поэтому им было тесно.

Спустившись с мансарды, Эн подошла к столу, где стоял графин с чистой водой. Она взяла стакан и налила в него воду.

Сделав пару глотков, Эн почувствовала странный горьковатый привкус воды и лёгкое опьянение.

— Неужели, — со страхом подумала она, — вода отравлена? Что это? Какой яд и как скоро умру?

Ощущения того, что вода была отравлена были столь сильными, что Эн от страха ожидания смерти стала дрожать, сильно побледнела, и это ещё больше усиливало действие того неизвестного вещества, которое было в графине с водой.

Она стала лихорадочно вспоминать, кто мог положить яд в эту воду?

Она вспомнила, что вчера и сегодня служанки не было. И кроме Тибо и её маленькой дочери Лулу, к графину с водой никто не мог подойти.

Конечно, подумать о том, что маленькая дочь способна сделать это ради шутки, она не могла. Это было невозможно! Тогда оставался только Тибо!

Эн быстро нашла пустую бутылку из под воды. Налила в неё воду из графина. Плотно закрыла крышкой и спрятала.

Теперь она взяла лист чистой бумаги, ручку и, сев за стол стала писать:

— Главному прокурору Парижа от Эн *.

Господин прокурор, мой муж Тибо* отравил меня каким-то веществом. Наши супружеские отношения последние два года разладились, поэтому мы с ним находимся в состоянии развода. Для того чтобы не делить имущество, а забрать его полностью себе, мой муж Тибо* сегодня утром отравил меня.

Десять минут назад я выпила воду из графина, который стоит сейчас на столе передо мной. Я была уверена, что вода чистая, кроме Тибо к этому графину никто больше не подходил.

Если на протяжении этого дня я умру, тогда Вы должны знать, что кроме моего мужа отравить эту воду больше никто не мог.

Пишу об этом для того, чтобы Вы могли, после моей смерти, найти настоящего убийцу.

С уважением Эн *.

Написав письмо прокурору, Эн взяла почтовый конверт и написала на нём свой адрес и адрес прокурора, заклеила и вышла во двор своего дома.

Сразу, за ограждением её дома, на улице был жёлтый ящик почтовых служб Франции. Эн, не раздумывая, бросила конверт в этот ящик и, сильно качаясь, словно пьяная, пошла назад в сторону двери своего дома.

Мимо проходивший молодой мужчина, с тревогой глядя на неё, остановился и спросил:

— Мадам, вам плохо? Может быть, я могу помочь?

— Нет, спасибо, — ответила Эн.

Она была возле двери своего дома, открыла дверь и произнесла слабым голосом:

— Спасибо, месье, у меня всё в порядке, я уже дома.

Мужчина пошёл, постоянно оглядываясь, и, закрыв за собой дверь, Эн больше не видела его. Она медленно и тихо шла к своему дому в надежде, что как только войдёт в свою гостиную и доберётся до дивана, то сразу приляжет на него.

Наконец, Эн дошла до дивана, легла и почувствовала, что засыпает.

— Что со мной, — подумала она, — неужели это смерть? Неужели я сейчас умру?

Она чувствовала, как её дети шевелятся в ней, толкаясь между собой. Они были как никогда беспокойными. Особенно сильно беспокоился тот ребенок, который был у неё под сердцем

Теперь Эн лежала на диване своей гостиной и ждала смерть.

Ей не было жаль себя, она очень жалела, что теперь вместе с ней умрут её дети.

Через два часа Эн проснулась. Её малыш, который был под самым сердцем не просто толкался, а пинался внутри неё, так, словно говорил:

— Мама, вставай! Хватит лежать! Мне неудобно тогда, когда ты лежишь в одном положении!

Малыш, внутри её, разбудил Эн.

Она, не веря своим глазам, и тому что, по-прежнему, находится в гостиной своего дома, встала.

Она взяла графин, вылила воду и налила свежую.

Эн поняла, что вещество, которое было в воде, не было смертельным. Скорее всего, это были наркотики.

Она вспомнила, что акушерка ждёт её, потому что записалась к ней на приём.

— Ну что ж, — подумала Эн, — если я жива, тогда надо идти.

Она оделась и отправилась в клинику, которая была недалеко от дома.

— Здравствуйте, мадемуазель Жасмин, — сказала Эн, как только вошла в кабинет.

— Здравствуйте, мадам, проходите. Я уже думала, что вы сегодня не придёте.

А у вас запланировано ультразвуковое обследование.

— Да, извините, Жасмин, я неожиданно уснула и, к счастью, проснулась. Иначе бы не смогла прийти.

Эн разделась, легла на кушетку. Жасмин включила свой аппарат УЗИ и, внимательно разглядывая то, что показывал экран дисплея, воскликнула:

— Ваш мальчик такой непоседа! Он постоянно ворочается, двигает ножками и ручками. Он необыкновенный ребенок, потому что видит волшебные сны и участвует в них как самый главный герой!

Услышав это, Эн рассмеялась, удивляясь, насколько верно девушка поняла её малыша.

— А девочка! Она лежит справа, головкой вниз, видите! — Жасмин показала на экран, — она постоянно спит и сосёт свой пальчик. Ну, настоящая Спящая принцесса! — сказала она с умилением и нежностью так, словно это были её дети.

— Да, мадемуазель, вы очень хорошо знаете психологию младенцев, не смотря на ваш юный возраст.

— Вы что! Мне уже двадцать лет, — сказало милое создание, непонимающе похлопав ресницами.

— Никогда бы не подумали, что мы почти одногодки, — ответила ей Эн и замолчала.

Прошла неделя, раннее утро и Эн ещё была дома. Она не успела уйти на работу, хотя на работе её с нетерпением ждали.

Эн лежала, не желая вставать.

Неожиданно, тихонько постучав в дверь, вошла Джина, служанка.

— Мадам, молодой мужчина в полицейской форме, стоит у домофона. Он какой-то странный. Спуститесь, пожалуйста, и посмотрите сами. Я боюсь открывать дверь.

Эн, нехотя встала и пошла вниз для того, чтобы посмотреть.

На экране домофона она, действительно, увидела молодого мужчину. Он был в полицейской форме. Сдвинутая на бок форменная фуражка и весь его вид говорил о том, что он сильно взволнован. Молодой мужчина, с беспокойством переступая с ноги на ногу, ожидал, когда входная дверь откроется, и он сможет войти в дом.

— Это полицейский, — ответила Эн, — мы должны ему открыть!

— Нет, не торопитесь, он какой-то странный! Вдруг, это переодетый бандит, — воскликнула Джина, — я его боюсь!

Эн, нажав на кнопку домофона, строго спросила мужчину, стоявшую у порога дома:

— Месье, вы к кому и зачем?

— Мадам, — быстро выпалил мужчина, — я из полиции. Откройте!

Он вынул из кармана своё удостоверение и показал его в направлении видеокамеры.

Эн сразу открыла и стала ожидать, когда мужчина войдет в дом. Как только он появился в дверях её гостиной, она произнесла:

— Входите, месье, располагайтесь прямо, здесь, на этом диване.

Молодой мужчина быстро вошёл и сел. У него был такой вид, словно он долго и изнурительно бежал.

— Мне нужно видеть Эн *, — выпалил он, тяжело дыша.

— Это я, — сразу ответила хозяйка дома.

Она вспомнила, что отправила своё предсмертное письмо на имя Главного прокурора Парижа.

— Вы? — с радостью ответил полицейский, — вы живы! Как мы с Главным прокурором Парижа рады!

— Да, жива, но это благодаря счастливому случаю! В воде был не яд, а наркотики. Я уснула и проснулась через пару часов живая. У меня есть бутылочка с этой водой, вы можете забрать её с собой.

Эн вышла в другую комнату, взяла бутылочку, которую спрятала.

— Вот она, это вода, которую я выпила перед тем, как написать своё предсмертное письмо Главному прокурору Парижа. Как вас зовут, месье?

— Меня зовут, Ален. Вы правильно сделали, что сохранили эту воду!

Он взял бутылочку с водой и положил в свой портфель. Теперь он достал бумагу и ручку, и стал что-то быстро писать.

— Вы будете что-нибудь пить? — спросила Эн, глядя, как он пишет.

— Да, если можно.

— Cок или воду?

— Воду, — быстро ответил офицер

— Джина, принеси, воду.

Через пару минут в гостиную вошла Джина, она держала в руках поднос, на котором стоял стакан с чистой водой.

— Спасибо! Как я рад, что вы живы! — ещё раз произнёс офицер, залпом выпив всю воду.

Джина, внимательно наблюдая за происходящим, громко воскликнула.

— Когда вас нет дома, месье Тибо часто приходит с мадемуазель Лили. Они остаются вдвоем, пьют и развлекаются!

— Джина, какая же Лили мадемуазель? Она давно мадам, у неё есть муж и дочь!

— Нет, мадам, она мадемуазель! Я однажды назвала её мадам, она тогда сильно закричала, ударила меня по щеке и сказала, чтобы называла всегда только мадемуазель! У неё не родная дочь и муж фальшивый. Мадемуазель Лили ещё не замужем!

Эн сильно вспыхнув, гневно произнесла:

— Почему ты мне не говорила об этом? Я бы никогда не позволила бить тебя! Ты такая милая и скромная девушка! Очень трудолюбивая!

— Месье Тибо запретил мне делать это. Он сказал, что если я скажу хотя бы слово, то он отправит меня, как и вас, мадам, в психбольницу. Он, вместе с мадемуазель Лили, мечтает отравить вас наркотиками и отправить в психбольницу для того, чтобы избавиться от вас и не делить то общее имущество, которое приобрели вместе с ним в браке!

— Негодяй, подлец! — ещё более гневно воскликнула Эн.

— Мадемуазель, возьмите этот лист бумаги и напишите всё, что сказали, — тут же произнёс Ален, вынимая из портфеля белый лист бумаги.

Джина послушно взяла лист бумаги и ушла писать в другую комнату.

— Мадам, вы знали о существовании Лили? — спросил Ален, продолжая писать.