Бесплатный фрагмент - Нос Малыша

I. Разговор в квадратной комнате

— Это какой-то кошмар: старики умирают как по расписанию! — горячилась посетительница, — каждый июнь, июль и август! В прошлом году в июне умерла баба Таня из 23-ой квартиры, в июле — дедушка Коля из 21-ой, в августе баба Нюра из 25-ой. В этом году в июне — баба Тася из 27-ой. Вот-вот наступит очередь моей бабушки!

Юная девушка, лет девятнадцати с небольшим, сидела в глубоком кресле натуральной кожи и пыталась одновременно делать сразу три дела.

Во-первых, — стремилась убедительно изложить частному сыщику суть трагических событий.

Во-вторых, — следовало уделить внимание платиновому минипуделю, который запрыгнул на колени, лишь потенциальная клиентка опустилась в кресло. Дальше девушке ничего не оставалось, как только почёсывать за ушами мохнатого наглеца. Мало того: пёсик так и норовил лизнуть в губы новую знакомую.

И, наконец, третье дело состояло в том, чтобы рассмотреть необычную комнату, в которой она оказалась по собственной воле.

Офис, а лучше сказать, — резиденция, частного сыщика Зуева.

В таком доме она была впервые. Если вообще настоящее строение можно назвать домом. Одно дело слышать, что есть столь необычные сооружения и совсем другое дело — находиться в таковом здании. Необычное начиналось уже с винтовой деревянной лестницы с первого этажа на второй. До сегодняшнего дня барышня видела такие лестницы только в кино про какие-нибудь средневековые замки, а тут — настоящая винтовая лестница, и девушка поднялась по ней несколько минут назад!

Офис сыщика был просто огромен. Такую большую комнату девушка видела тоже впервые: что-нибудь шесть на шесть метров.

А потолки!

Метра, наверное, три. Обалдеешь тут, когда у тебя дома, как говорит мама, два тридцать пять!

А сам дом!

Собственно, это был не настоящий дом, а второэтажная надстройка на пяти обыкновенных гаражах советских времён. Получился вполне приличный особняк: большая комната-офис, из неё — выход в оранжерею и ещё какая-то дверь — очевидно в соседнюю комнату. Три окна фронтона, балконное окно и окно из теплицы наполняли кабинет солнечным светом.

С трёх сторон были полки, полки, полки. На них: книги, книги, книги, сотни книг. На глухой стене между полками висел телевизор, рядом — музыкальный центр с проигрывателем виниловых пластинок. Один из стеллажей занимали компакт-диски и сами виниловые пластинки.

Пол — сплошной ламинат. «Наверняка — утепленный», — решила девушка. Но больше всего ей понравилась чугунная печь-камин ближе к тепличной стене. От печи шли трубы водяного отопления к батареям у окон и дальше исчезали в соседней комнате.

Впритык к дому шло строительство второго этажа на двух гаражных боксах с соответствующими малой стройки звуками: жужжанием автономных дрелей и шуруповёртов. Рабочие выражения строителей добавляли сочных красок в картину.

Сам хозяин сидел в кресле с высокой спинкой за большим двухметровым столом. Стол был почти пуст: исключение составлял древний компьютер с монитором — электронно-лучевой трубкой. И системный блок, и монитор были редкого для компьютеров тёмно-зелёного цвета.

— И всё в одном подъезде! — продолжала девушка, — Четыре подъезда в доме, а старики умирают только в нашем, во втором!

Круглое лицо посетительницы от волнения порозовело, голубые живые глаза выражали беспокойство. Девушка то и дело поправляла длинные светлые волосы, собранные в хвост.

Средний рост, развитые формы говорили о внутренней физической силе. По фигуре было видно, что девушка уделяет внимания спорту.

«Наверняка, теннис и плавание» — определил сыщик.

Лёгкая белая футболка и синие джинсы не скрывали достоинства фигуры.

Хозяин с удовольствием рассматривал вероятную клиентку. Было в его взгляде и любопытство: где-то он уже видел эту девушку, но — где?

Девушка, между тем, энергично продолжала, иногда повторно излагая факты.

— Понимаете, в этом подъезде живёт моя бабушка. По отцовской линии. Я ей говорю: давай обменяем квартиру, а она — никак. Говорит, что из этой квартиры хоронили её мужа, ну то есть, моего дедушку, и было бы предательством по отношению к его памяти уезжать из квартиры, в которой они прожили больше тридцати лет.

— Светлана Анатольевна, а дедушка когда умер? В прошлом году или в этом? — Зуев делал короткие записи в блокноте. Обыкновенном бумажном блокноте.

— Да нет, что вы! Лет десять как прошло!

— Диагноз?

— Рак лёгких. Он курил много.

— А те пенсионеры, что умирают последние два года? У них какие диагнозы?

— У всех я не знаю, но у двоих — сердце. Зато знаю точно: все они умерли перед рассветом.

— Ничего необычного: пожилые люди в большинстве своём умирают ночью.

— Но не с такой же регулярностью!

— Да, странно. В полицию обращались?

— Конечно! И не раз! Участковый твердит одно: у всех естественная смерть, никаких признаков насилия или отравления. А что умирают, так это от старости.

— Участковый в каком возрасте?

— Старый! Лет, тридцать.

— Понятно, для него все кто старше пятидесяти — старики.

— Вот и я говорю: какие они старики! Одной бабушке и семидесяти пяти не было, дедушка с первого этажа, хороший такой старичок, только семьдесят лет отметил — и умер!.. Да, Игорь Владимирович! Я совсем забыла сказать. Вы не беспокойтесь, я заплачу гонорар. У меня деньги есть.

— Вот как? — без особого интереса и с малой долей иронии спросил Зуев, — из каких же средств студентка второго курса экономического факультета собирается оплачивать работу частного сыщика?

— Я торгую в интернете.

— Косметика?

— Почему «косметика»? Если девушка — то сразу «косметика»?

— Стереотип. — Зуев откинулся в кресле, — И что же представляет из себя Ваш сетевой бизнес?

Девушка распрямила плечи и спину, подняла голову и открыто посмотрела на сыщика.

— Каждую субботу и воскресенье я еду на блошиный рынок. Покупаю у старушек ёлочные игрушки и фарфор. В будни развешиваю объявления в разных посёлках с хрущёвками о покупке ёлочных игрушек и советского фарфора. Покупаю, как правило, оптом. Игрушки — так сразу всю коробку. Если надо — реставрирую вещи: крашу ёлочные игрушки, восстанавливаю отломанные уши и рога у всяких там оленей, жирафов и прочих зверюшек. Я закончила художественную школу. Потом выставляю в интернет-магазинах. Много рассылаю по России, в основном, — Москва. На прошлой неделе, на Дне города, я два дня торговала на ярмарке народных ремёсел, заработала пятьдесят тысяч. Найдёте убийцу — все Ваши.

— Так вот где я Вас видел! — воскликнул Зуев, — на ярмарке! Ну, конечно, на ярмарке. Надо же: миллион в городе населения и ко мне приходит девушка, которую неделю назад я отметил на городской ярмарке! Вижу, торговля настолько хороша, что Вы смогли купить очаровательный «пежо»? Исходя из его размеров, я бы даже сказал «пежончик».

— «Пежончик»? Здорово! Нет, на «пежончик» я ещё не заработала. Папа подарил. Машинка, правда, не новая, но надёжная.

— Хорошо, с деньгами разобрались, — подвёл итог сыщик, — убедили. Вернёмся к вашему кровожадному подъезду. Опишите дом в целом.

— Старая кирпичная «хрущёвка». Сдали в год пятидесятилетия советской власти. Дедушка с бабушкой и папа с тётей заехали сразу после Нового Года. Дедушка работал главным инженером завода.

— Дом заводской?

— Что? — не поняла девушка незнакомого слова «заводской».

— Дом завод строил?

— Кажется, да.

— И что за завод? Что выпускал?

— Да что-то для космоса.

— Подвал в доме есть?

— Есть, конечно.

— Не точно выразился, — извинился сыщик, — в старых домах часто подвал делали во весь рост и разгораживали на ячейки: картошку хранить, морковку, соленья-варенья. На каждую квартиру — по ячейке.

— Есть такие подвальчики.

— А сам завод — далеко?

— Какой там! Окна бабушкиной квартиры прямо на заводской забор выходят!

— Завод, конечно, не работает?

— Давно всякие офисы. Мы когда с Севера приехали уже не работал.

— Что ж, очень может быть, что кто-то из ваших соседей, в советские времена, прихватил на предприятии нечто такое, что вредно сказывается на здоровье жителей, — предположил сыщик, — прошло время, это «нечто» стало разлагаться и травить людей. Санэпидстанцию не пробовали вызвать?

— А это что?

— Такая организация, в обязанности которой входит проверка территорий и помещений на всякую заразу.

— Нет, не вызывали.

— Не исключено, что придётся вызвать. Для ускорения дела стоит им заплатить.

— Сколько?

— Думаю, тысячи три.

— Это, пожалуйста. Говорю же — деньги есть.

— Есть что-то необычное в доме?

— Необычное?.. — задумалась будущая клиентка, — не знаю, необычное это или нет… в нашем подъезде есть хостел. Небольшой, всего на пять квартир.

— Хостел? И давно?

— С прошлого года.

Зуев задумался.

— Что ж, надо ехать на место. Поедем на Вашем «чехе», или мне заказать такси?

— Не поняла…

— У меня нет машины.

— Я не об этом: почему «чех»? «Пежо» — это же французская фирма.

— Светлана Анатольевна, ваш «сто седьмой» выпущен на заводе в Чехии, который в складчину построили «Пежо», «Ситроен» и «Тойота». Так что Ваш экипаж родился именно в Чехии.

— Да? Ну, надо же! А я и не знала… Поедем вместе. Вместе.

— Хорошо. Итак, я иду переодеваться во что-нибудь неприметное, а Вы пока посмотрите мою библиотеку.

Зуев вышел в соседнюю комнату и прикрыл дверь.

Светлана подошла к полкам и стала внимательно их рассматривать. И вдруг увидела школьные учебники тридцатилетней давности.

— А зачем Вам школьные учебники? — громко удивилась она.

Зуев так же громко разъяснил из соседней комнаты.

— Это не простые учебники. Это те самые учебники, по которым я учился. Мама сохраняла всё, что касалось моей учёбы в школе.

— Правда? Смотрите-ка: и литература, и физика, и химия, и география, и ботаника, и…

Девушка увидела нечто странное: на стойке полок, на крючочке, весела верёвочная петля. Из обыкновенной бельевой верёвки. Небольшая петля — сантиметров девять-десять в диаметре. Когда-то петля была перерезана, но теперь зашита нитками. Конец петли был рваный.

— А это что за верёвочка? — Светлана пыталась говорить спокойным тоном.

— А! Петлю заметили! — весело ответил Зуев, — это, можно сказать, наша семейная реликвия. Потом как-нибудь расскажу. Ну, я готов!

Зуев вышел из комнаты.

Клиентка широко раскрыла глаза.

— И это называется «неприметное»?! Поло тыщи за две, фирменные джинсы, шлёпки на пробковой подошве! Вот это да! «Неприметное»!

— Будете ёрничать — расскажу про ваши зубы!

— Зубы? А что мои зубы?

— Ничего.

— Ничего-то Вы не знаете про мои зубы!

— У Вас начинается кариес на правой стороне.

— Что-о-о!? — девушка с ужасом распахнула сумочку, выхватила зеркальце и, не стесняясь мужчины, стала рассматривать рот.

— Да бросьте, — попробовал успокоить сыщик, — процесс ещё только начался, успеете к врачу.

— Я, действительно, не была у стоматолога с полгода, но почему Вы решили, что у меня кариес?

— Пёс всё время норовил вас полизать, — значит, кариес.

— Вот как?

— Точно.

— А я думала: это любовь с первого взгляда…

— Ничего подобного: собаки обожают всё подгнившее, вот он и лез к Вам, чтобы вылезать заболевшее место.

— Какой Вы!

— Ладно, не обижайтесь. Пойдёмте к Вашему «чеху».

II. Зелёный подъезд

Пока хозяйка «Пежо 107» разворачивала двухдверную, жёлтого цвета, машинку, Зуев любовался на работу строителей. Шла отделка сайдингом второго этажа соседних двух гаражей. Основа стояла под панелями.

Хозяин стройки перекинулся парой производственных фраз с мастером бригады и сел на переднее сиденье «пежо».

Девушку с самого её появления у резиденции сыщика мучили догадки о соседнем строительстве, и как только она тронула машину, решила любопытство удовлетворить.

— А зачем Вы делаете пристройку? Жениться собираетесь? Вряд ли женщина согласится жить в гаражах.

— Жениться?! Да упаси Бог, Светлана Анатольевна. Я только в прошлом году развёлся! Ни о какой семейной жизни я и не помышляю. Во всяком случае, в ближайшие года три. Сыт по горло женской психикой, — раскрыл чувства сыщик, — только без обид.

— Так Вы были женаты! И дети есть? — спросила девушка, выводя машину на главную дорогу из гаражей.

— Дочь.

— И сколько ей?

— Пятнадцать.

— Пятнадцать! Замечательный возраст. Я в пятнадцать совершила свою первую крупную сделку. Продала в Москву бабушкиного Деда Мороза. Ну и влетело мне тогда! Бабушка меня чуть не убила! Но когда узнала, сколько денег я за старого Мороза получила, — ругаться перестала. Так зачем соседняя стройка? — не унималась юная клиентка.

— На продажу, — сыщик был краток.

Девушка вывела автомобильчик на окружную дорогу. Разговоры прекратились: машины шли по трассе одна за другой, бампер в бампер. Теперь было не до вопросов.

Примерно полчаса они пробирались через окраины и улицы миллионного города к крупному торговому центру, около которого и находились и бывший завод, и нужный дом.

Неподалёку от цели поездки Зуев попросил остановить машину и провёл инструктаж.

— Сделаем так. Пойдём по отдельности: как будто друг друга не знаем. Вы — к бабушке, я — в хостел: сделаю вид, что ищу ночлег для приятеля, который скоро приедет в гости. Если случайно встретимся в подъезде — делайте вид, что мы не знакомы.

— Поняла, — согласилась девушка. — А потом?

— Потом позвоню.

Хрущёвка, когда-то тщательно одетая в «шубу» из песка и цемента, выглядела жалко. Во многих местах слой штукатурки отвалился. Обнажились плохо сделанные кирпичи. Собственно штукатурка и нужна была для того, чтобы скрыть кирпичный брак: далеко не все кирпичи были красными, то тут, то там проглядывала чернота перекалённой глины.

Судя по внешнему виду, последний раз цементную косметику обновляли лет тридцать назад, и с тех пор мастерок и правило до стен дома не добирались.

Зато зелени вокруг было предостаточно.

Между забором бывшего оборонного предприятия и фасадом заводского жилого дома росли клёны высотой в сам дом. Один из торцов здания тоже был закрыт клёнами. Задворки дома, выходившие на открытое с одной стороны каре кирпичных гаражей, заросли клёнами.

Зуев прошёл через кленовые кущи, и направился ко второму подъезду.

Неподалёку от подъездных дверей, у стены, стояли два блюдца. Четыре малых особи рода кошек старательно лакали молоко. Пятая особь, взрослая, сидела рядом. Стоило незнакомому человеку, в данном случае Зуеву, приблизиться к подъездной двери, — котята бросились, через квадратное отверстие в основании дома, в подвал. Кошка шипела на Зуева, пока котята не скрылись, и юркнула за ними.

Зуев постоял с минуту у подъезда, рассматривая кошачью столовую.

Затем перевёл взгляд на стену, где висела вывеска с весьма лаконичной крупной надписью «HOTEL» и совсем мелкими регистрационными данными. Настолько мелкими, что с первого раза и не разобрать. Сыщик двинулся было к двери, но вдруг почувствовал, что на него кто-то сверху смотрит.

Зуев поднял голову и увидел, как с балкона второго этажа идёт взгляд весьма пожилого мужчины. Между делом мужчина вывешивал на балконную ограду спальный мешок. «Турист» был небольшого роста, седой, с большим носом.

«Надо же, — подумал сыщик, — в городе ещё остались евреи…»

Сыщик отдал дань вежливости:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — ответил старик и поднял ладонь левой руки.

Зуев протянул руку к массивной латунной дверной ручке, открыл дверь и вошёл в подъезд.

Моментально зажёгся свет, и сыщик прочитал табличку на двери квартиры, выходившей на лестницу: «Reception».

«Reception, — ухмыльнулсся Зуев, — какая-то гостинишка — и «reception»!

Лишь только Зуев шагнул в подъезд, как на него пахнуло не то оранжереей, не то тропическим лесом.

Не заходя в «reception», сыщик пошёл на второй этаж.

Промежуточная площадка была занята растениями: и в цветочных горшках, и в ведёрках из-под краски, и в ёмкостях для растительного масла. Ведёрки из-под майонеза тоже присутствовали.

Растения располагались в два ряда: на подоконнике — ряд, и ряд — на полу.

Зуев поднялся выше. На площадке между вторым и третьим этажом была та же картина: плотно уставленные растения в горшках и пластиковых ведёрках в два ряда.

Две следующие площадки были повторением предыдущей пары: зелень, зелень, зелень.

Растения были разных видов. И всё — тропические.

С большими и малыми листами, с почти круглыми и длинными. И только в одном растения были схожи: цветущих особей не наблюдалось.

Зуев спустился на первый этаж и открыл дверь «ресепшина».

И тут же попал под радостный взгляд молодой красивой девушки, которая и была той самой «ресепшионеткой».

— Здравствуйте, — от девицы как от чеширского Кота осталась одна улыбка, — чем могу помочь?

— Какой у вас интересный подъезд, — искренне удивился Зуев, — столько цветов! Первый раз вижу, чтобы в обыкновенном подъезде было столько зелени!

— О! Это всё наша хозяйка старается, — продолжала улыбаться девушка, — точнее говоря, — её мама. Она живёт тут же в подъезде, на четвёртом этаже, и следит, чтобы у нас было всё красиво.

Служительнице приюта явно хотелось поговорить. Днём все постояльцы разбредаются по своим делам: словом не с кем перекинуться.

— Так чем я могу Вам помочь? — девушка снова превратилась в улыбку чеширского Кота.

— Дело вот в чём. Ко мне приезжает старый приятель. Сослуживец по флоту, — Зуев знал: чем больше деталей, тем правдивее для девушек звучит ложь, — Он проездом. Буквально на три-четыре дня. У меня остановиться негде. В гостинице — нет смысла: весь день мы будем летать по городу. Ему нужен только ночлег. Так что ваше общежитие ему может и подойти.

— «Общежитие»? — почти возмутилась девушка, — Какое общежитие?

— «Hostel» в переводе с английского означает «общежитие», — обратился к своему любимому делу, просвещать молодёжь, Зуев.

— А-а-а, — протянула девушка, — ну пойдёмте, я покажу наше «общежитие».

Это был хостел как хостел. Занимал весь первый этаж, квартиру на втором и квартиру на третьем. Три квартиры на первом этаже: однокомнатная, двухкомнатная и трёхкомнатная. Однокомнатная, та на кухне которой располагался «ресепшн», была переделана под номер-люкс: двуспальная кровать, две тумбочки с настольными лампами, комод, пара небольших кресел, столик, телевизор на стене. Был даже бар-холодильник.

Двухкомнатная квартира уставлена стандартно аскетически: двухярусные кровати и тумбочки.

Вторая комната, та что поменьше, вызвала у Зуева особый интерес. Если в главной комнате высота кроватей не превышала метра восьмидесяти, то здесь стойки кроватей упирались прямо в потолок. Мало того: они были привинчены к потолку. У нижних кроватей — спинки как у диванов. Зуев заинтересовался необычной конструкцией.

— О! — улыбнулась «чеширская Котиха», — это кровати для тех, кому нужно переночевать только ночь. Здесь очень дешёвые места: всего триста за восемь часов. Видите, вот эти спинки откидываются, и кровать становится трёхъярусной. Тесновато, конечно, зато экономно.

Зуев поблагодарил служительницу быта за экскурсию и вышел во двор. Он собирался позвонить клиентке, но тут увидел на приподъездной скамейке того самого носатого «туриста».

— Здравствуйте, ещё раз, — сыщик присел на скамейку.

— Здравствуй, здравствуй, дорогой, — дед внимательно и с любопытством смотрел на Зуева, — ночевать устраиваться пришли?

— Да, нет, приятеля хочу на пару-тройку дней пристроить. Флотский друг приезжает, — продолжил развивать легенду сыщик, — ищу место получше и поспокойнее.

— Ну спокойствия тут ты не найдёшь, — каждый день всё новый и новый народ — вокзал то рядом…

— Вижу, не нравится Вам, что хостел в подъезде.

— А кому понравится? — старик подхватил тему, — вечером туда-сюда, туда-сюда! Цветов этих понаставили — пройти невозможно. Кому нужны эти цветы-фикусы? Как в лесу живём.

— Ну, Вам, как заядлому туристу, лес то должен быть по сердцу…