Бесплатный фрагмент - Ничего святого — 3

Пролог

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

07:52.

Хуан Кортес нажал на тормоз, останавливая служебный внедорожник перед массивными железными воротами на въезде в штаб-квартиру службы Имперской Безопасности. Являясь специальным агентом ISS (imperii securitatem servitium, лат. прим. авт.) Хуан за годы службы привык к ненормированному рабочему графику. Да вообще, если так разобраться, графика как таковой отсутствовал. Ну, во всяком случае у агентов вроде него. В службе Имперской Безопасности работало огромное количество людей, выполняя самые разные задачи. Кто-то являлся чисто штабным сотрудником — у них более-менее стандартный рабочий график. В зависимости от смены, приходишь к десяти утра, уходишь в семь вечера. Ну или другой временной интервал. Штаб ведь работает в круглосуточном режиме, обеспечивая своих агентов непрерывной связью и доступом к информации. Помимо штабных сотрудников имелись полевые агенты разных уровней. Хуан к примеру, был универсалом. В том смысле, что мог работать на самых различных направлениях. В послужном списке значилась и работа под прикрытием, и контрразведка, и диверсионные операции, и… В общем, очень много разных «и». Именно поэтому к своим сорока годам Хуан являлся не просто агентом, или старшим агентом, а агентом с приставкой «секретный», что даже выше ранга «специальный». Хотя вот парадокс, но секретный агент не перестаёт быть специальным, и по сути является секретным спецагентом. Ну или, если полностью — секретным специальным агентом службы Имперской Безопасности. Звание «секретный» получить довольно сложно. Тут недостаточно просто иметь выслугу лет — такое в принципе даже и для назначения старшим агентом недостаточно. Отличного послужного списка, достижений, безупречной репутации и уважения среди других агентов также не хватит для получения статуса «секретный» — хотя такие вещи безусловно должны присутствовать у кандидата. Однако секретным спецагентом службы Имперской Безопасности с соответствующим повышенным уровнем доступа, расширенными почти неограниченными полномочиями и еще рядом дополнительных привилегий мог стать только тот агент, который помимо достижений и идеальной репутации, также внес значительный вклад в развитие системы безопасности Империи, и развитие самой службы Имперской Безопасности. Хуан Кортес мог этим похвастаться. Как и приставкой «секретный».

— Доброе утро, агент Кортес. — за боковым стеклом внедорожника возникла фигура сотрудника службы охраны штаб-квартиры ISS в черной форме без каких-либо дополнительных различительных знаков. В подразделении службы охраны, созданном внутри самой службы Имперской Безопасности в основном служили отставники, либо те, кто по какой-то причине не годился к полевой работе агента, но при этом не горел большим желанием проводить дни за штабной работой, какой бы важной она не являлась. Задача у службы охраны была всего одна, и не сложно догадаться какая именно — охрана. Они занимались обеспечением безопасности штабов ISS по всей Империи. Не самая сложная работа, поскольку мало кто решался проводить какие-либо акции против имперских безопасников. Даже радикальные сектантские группировки обходили их стороной. Да и зачем им ISS? Профиль службы Имперской Безопасности больше сводился к сбору и анализу о действиях иностранных граждан и организаций. Конечно, главной задачей ISS являлась защита Католического мира, как у Ордена Тамплиеров и Инквизиции. И конечно внутри службы Имперской Безопасности имелось подразделение, осуществляющее разведку и контрразведку внутри Империи, тем не менее основной функцией ISS являлось обеспечение безопасности Священной Католической Империи по внешнему периметру. Потому еретики, протестантские ячейки, и уж тем более ведьмы, колдуны, сатанисты и прочая нечисть мало интересовала ISS, если только те в определённой ситуации не несли вполне конкретную угрозу для Империи. В таких случаях, да — агенты реагировали быстро и жестко. В остальных же ситуациях могли даже идти на сотрудничество с подобными элементами, если оно способствовало выполнению основной функции Службы.

— Я встал в шесть утра. С чего бы оно было добрым? — Хуан нажатием кнопки опустил боковое стекло и протянул стражнику пластиковый пропуск, на котором значилось его имя, фамилия, должность, печать главы ISS и небольшая фотография.

— И то верно. — стражник взял карточку и приложил её к экрану находящегося в руках прямоугольного планшета. Со своего места Хуан не видел деталей, однако прекрасно знал о происходящем. Сейчас сканер считывает данные с пропуска, после чего те поступают в общую систему безопасности. Запрос обрабатывается от доли мгновения до нескольких секунд. В зависимости от загруженности системы. Затем ответ поступает на экран планшета. Либо положительный, либо отрицательный. Стандартная процедура, не более того. Сюрпризы случаются крайне редко. На его памяти лишь дважды. Один раз пропуск в штаб аннулировали по ошибке. Второй раз специально, поскольку выяснилось, что агент вёл двойную игру и вместе с ограничением допуска поступил приказ о задержании предателя. Совесть Хуана была чиста, а значит второй вариант ему не грозил. Касаемо же первого — от человеческого фактора конечно никто не застрахован, но хотелось надеяться на помощь святого Томаса Торквемады, которому он по дороге в штаб молился. И, Хуан надеялся. Великий Святой Инквизитор, очистивший в своё время Испанию от еретиков и иноверцев, никогда не подводил.

— Порядок. — стражник протянул пропуск обратно. — Проезжайте, сир.

Хуан забрал пластиковую карточку и положил её в нагрудный карман пиджака. Никаких плохих сюрпризов не случилось. К счастью.

— Хорошего дня, агент Кортес. И да помогут вам святые Педро и Фернандо.

Хуан поднял большой палец вверх, и плавно нажал на педаль газа, въезжая в быстро расширяющийся проём, образуемый движущимися в разные стороны створками массивных ворот. Святые Педро и Фернандо — два покровителя службы Имперской Безопасности. Первый, Педро Николас — самый известный святой в католической традиции. Спаситель Церкви, отец нового Возрождения. Казалось, причем тут ISS и святой Педро? Инквизиция — да, понятно. Орден Тамплиеров — тоже. Но, служба Имперской Безопасности? Действительно, прямого отношения к созданию данной структуры великий святой не имел. Однако, основатель ISS кардинал Фернандо Сильва справедливо рассудил, что не появись в свое время Педро Николас, никакого ISS бы не было. Как собственно и Империи. Как и Церкви. Во всяком случае, в том её виде, в каком удалось сохранить. Потому, покровителем службы Имперской Безопасности, а Империя и Церковь в данном случае де-факто синонимы, избрали святого Педро. А после смерти Фернандо и самого кардинала. Таким образом у ISS имелось два великих покровителя, святой Педро и святой Фернандо. А у конкретно штаба в Вальядолиде ещё и третий, его уроженец — святой Томас Торквемада.

Через проём в воротах, Хуан въехал на вместительную бетонную платформу. Площадка проектировалась так, что при необходимости могла вмещать около десятка таких внедорожников. Ну или пару тройку бронированных грузовиков типа «Архангела Рафаила», или «Санта-Терезы». Далее всё стандартно: остановиться возле панели управления, выбрать нужный сектор — в его случае P-3, приложить пропуск, дождаться подтверждающего сигнала и нажать кнопку запуска.

Внедорожник привычно завибрировал, когда платформа начала медленное движение вниз. Сектор P-3, а де-факто просто подземная парковка для персонала замка святого Томаса, располагался на втором подземном уровне, что соответствовало минус шестому этажу. Ниже только тюремные блоки и допросные. Выше — этажи различных подразделения ISS, офисы административного характера и кабинеты руководства. Стандартный спуск до парковки занимал полминуты. Хуан не любил тратить время впустую, даже если речь шла о секундах, и потому обычно произносил краткую молитву. Не стал изменять обычаю и сегодня. Как только платформа тронулась с места, Хуан закрыл глаза, сжал в ладони небольшой крестик с распятием и мысленно воззвал к своему покровителю:

— Боже, Ты воздвиг святого Томаса, дабы через его ревностное служение, Церковь Твоя очистилась от дьявольской нечистоты и с новой силой засияла белыми брачными одеждами. Удостой и меня, слугу Твоего грешного, его заступничества, а также веры, силы и ревности: охранять, оберегать и защищать Тело Твоё, дабы через Таинства люди могли обрести спасение. Прошу, позволь мне достойно выполнять служение Сыну Твоему. Направляй мои помыслы, мои желания, мои слова и мои дела, чтобы они служили одной-единственной цели, какую в своё время выполнял святой Томас Торквемада: защиту Единой Святой Католической Церкви. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, который с Тобою живет и царствует в единстве Святого Духа, Бог во веки веков. Аминь.

Внедорожник вместе с платформой вздрогнул, оповещая секретного спецагента Имперской Безопасности о прибытии на парковку. Хуан осенил себя крестным знаменем, после чего высунул руку из окошка и приложил пропуск к считывающей панели. Пару секунд загрузки, затем стальные ворота впереди начали медленно с глухим скрежетом разъезжаться в стороны. Хуан скрипнул зубами от досады — технологический прогресс Империи, благодаря Научным Орденам достиг приличного уровня, позволяя запускать спутники в космос, но вот внутреннее обустройство штаб-квартиры службы Имперской Безопасности так и осталось на уровне, откуда до времён святого покровителя рукой подать. Это раздражало. Попросту не могло не раздражать.

Дождавшись, когда медленно ползущие в разные стороны массивные створки ворот разъедутся на достаточное для проезда автомобиля расстояние, Хуан вдавил педаль газа в пол. Колёса прокрутились, нащупали сцепление с бетонной поверхностью платформы и бросили внедорожник вперед. Проходивший через проход между круглыми колоннами служащий ISS, одетый в серую рубашку и тёмно-синие штаны, взвизгнул точно ошпаренная кипятком свинья, и отскочил в сторону. Хуан не слышал брошенных в свой адрес проклятий, однако в боковое зеркало увидел неприличный жест. Он ему не понравился. Вообще, в ISS никто не смог бы назвать Хуана непримиримым ястребом. Напротив, не смотря на положение, власть и авторитет он мог вполне назвать себя миролюбивым. Как минимум, всегда старался найти компромиссы там, где мог спокойно продавить решение силой; прощал огрехи там, где вполне мог устроить разнос; заключал союзы с теми, кого согласно законам Империи мог отправить если не сразу на инквизиторский костер, так на монастырские рудники, уж точно. Благодаря такой тонкой политике, Хуан мог рассчитывать на помощь сотни людей в особо нужные моменты. Тем не менее, иногда настроение не позволяло терпеть даже лёгкие выходки. Сегодня настроение было именно таким. Потому Хуан ударил по тормозам, включил заднюю передачу и утопил педаль газа в пол. Внедорожник протестующе взвизгнул, но подчинился. Поравнявшись с сотрудником, спецагент крутанул руль, разворачивая автомобиль так, чтобы тот преградил ему дорогу. Служащий ISS взвизгнул точно мелкая собачонка, взмахнул руками и не успев затормозить, налетел грудью на капот внедорожника. Хуан рывком распахнул дверь и вылез наружу. Служащий уже пришел в себя — его глаза метали молнии, а ноздри раздувались от кипящей внутри ярости.

— Ты! — он наставил на секретного спецагента палец. — Ты… — тон голоса заметно изменился, а в глазах появилась узнаваемость. Он явно понял, кто перед ним стоит.

— Я. — Хуан оскалился и шагнул вперед. Служащий сделал точно такой же шаг назад. Вот только упёрся спиной в бетонную колонну.

— Мне… я…

— Ну же? — спецагент приглашающе поманил рукой. — Ты ведь хотел мне что-то сказать?

— Ничего, сир. Ничего не хотел.

— Да? — Хуан сменил напускную доброжелательность в голосе на лязгающий металл. — Кажется я видел в боковом зеркале кое-какой жест брошенный в мой адрес?

— Нет, что вы… Я бы никогда… — служащий испуганно затряс головой.

— То есть, хочешь сказать мне привиделось? Или может хочешь обвинить меня во лжи?

— Упаси Господь, секретный спецагент Кортес. Ни за что! — испуг в глазах мужчины стал еще явственней.

— То есть я правильно разглядел твой жест?

Служащего затрясло. Сильно затрясло. Будто он находился в инквизиторской камере пыток привязанный к железному стулу с подключёнными проводами.

— Да, или нет? — Хуан схватил мужчину за плечи и с силой прижал к бетонной колонне. — Отвечай! Да, или нет?

— Да, сир. Вы всё правильно видели…

— Хорошо. — спецагент отпустил мужчину и коротким ударом зарядил ему в солнечное сплетение. Служащий охнул и согнулся пополам в судорожной попытке вдохнуть выбитый из лёгких кислород. — С тебя три полученных у епископа индульгенции за отпущение моих грехов? Понял меня? — Хуан тряхнул охающего служащего.

— Да… да… я сделаю…

— Вот и славно. — Хуан похлопал его по спине и направился назад к внедорожнику, весело насвистывая «Аве Мария». Теперь необходимо припарковать служебный автомобиль, добраться до лифта, а оттуда на нужный уровень. Стандартный набор действий, производимый каждое утро. За редким исключением. Очень редким.

Если ворота в замке святого Томаса Торквемады мало чем отличались от своих средневековых собратьев, то на лифты жаловаться не приходилось. Современная скоростная кабина доставила спецагента на нужный уровень за каких-то шесть секунд. Стальные створки с эмблемой ISS в виде красного щита на котором изображены два скрещенных меча, а над ними папская тиара, как символ подчинения Святому Престолу, бесшумно распахнулись и Хуан шагнул вперёд, в полутёмный коридор с гудящими флуоресцентными лампами. Коридор вёл к тюремному блоку. Вообще система в Священной Католической Империи была устроена так, что почти все тюрьмы находились под ответственностью Ордена Христа-Искупителя (Christus Redemptor, лат. прим. авт.) Christus Redemptor — специально учреждённый ещё два века назад монашеский орден, призванный направлять на истинный путь заблудшие души. Потому, ни у службы Имперской Безопасности, ни у Святой Инквизиции, ни у Тамплиеров, ни у каких-либо других орденов своих тюрем не имелось. Официально, во всяком случае. Неофициально Хуан знал, как минимум о трёх местах, два из которых принадлежали Конгрегации по делам и защиты веры, где держали особо опасных для Церкви и Империи врагов. Но то по сути своей было незаконно, поскольку как правило заключённых помещали в такие места без надлежащей санкции Церковного суда. Правда, кому какое дело до юридических тонкостей, когда речь заходит о непримиримых врагах Святого Престола, мечтающих разрушить Церковь и ввергнуть народ Божий во тьму? Правильно — никакого. Однако, если опустить такие детали, то ни ISS, ни Святая Инквизиция не обременяли себя содержанием тюрем. Да оно и не требовалось. Зачем, если уже есть специальная структура? Единственное, заключённые переходили под юрисдикцию Ордена Христа-Спасителя только после оглашения приговора Святым Церковным судом. До тех пор подозреваемый содержался под присмотром тех, в чьём ведении он находился. Будь то, служба Имперской Безопасности, Святая Инквизиция, городская стража, или какая-либо другая структура. Потому, так или иначе приходилось обустраивать места временного содержания. В замке Святого Томаса Торквемады под такое дело отводилось сразу два нижних уровня. Каждый уровень делился на ещё несколько секторов. В зависимости от половой принадлежности, тяжести выдвигаемых службой обвинений и этапа судебного производства. Хуан прибыл на самый нижний уровень в сектор «B-27». За глаза, как сотрудники, так и постояльцы тюремного блока назвали его «вратами в ад». Справедливое название для сектора, состоящего из одиночных камер смертников. Здесь содержались те, кому уже вынесли приговор и назначили высшую меру наказания. Служба Имперской Безопасности не Святая Инквизиция, потому здесь не имелось огромного различия в том, как именно осуществлялась смертная казнь. В большинстве случаев речь шла о банальном обезглавливании. Редко расстрел. Ещё реже удушение через повешение. Последний способ считался большой привилегией и назначался только тем, кто оказал большую услугу и содействие в расследовании преступления.

— Слава Иисусу Христу! — стражник на контрольно-пропускном пункте перед входом в сектор приветливо махнул рукой.

— Вовеки веков, Себастьян! — Хуан ответил на приветственный жест и приложил ладонь к считывающей панели. По тёмному экрану пробежала мерцающая жёлтая линия и створки турникета приветливо распахнулись, открывая проход в сектор «B-27».

— Всё тихо? — поинтересовался Хуан у стражника, проходя через турникет.

Тот неопределённо передёрнул плечами. Мол, а что тут такого неординарного может произойти? Всё же, сектор с одиночными камерами, а не тюремный блок с несколькими сотнями заключенных. Даже бунта не устроить.

— Порядок. Ночью привезли троих новичков. Женщина, которую согласно документам признали виновной в шпионаже на Российскую Империю, билась в истерике, требовала её отпустить… Ну мы дали ей успокоительного. Пока вроде в отключке. Даже голоса не подаёт.

Хуан понимающе кивнул. Под успокоительным имелось ввиду ни разу не лекарственный препарат, а хороший удар по голове. После него быстро забудешь о своей надуманной невиновности.

— Ладно. Я в камеру «H-246», седьмой блок.

— Да, я видел ваш запрос. — стражник протянул спецагенту тонкий планшет. — Поставьте подпись о вашем прибытии. Время, — он глянул на наручные часы. — 08:07.

— Конечно.

Хуан взял планшет в руки. Стандартная процедура при посещении тюремного блока. Необходимо отметить время прибытия, номер камеры и цель. Последний пункт требуется только при посещении данного сектора. В остальных только время и номер камеры.

— У него последний день?

— Угу. — Хуан прижал указательный палец к выделенному на экране квадратику, тем самым подтверждая свою подпись.

— Хвала Небесам! Еще одной гнидой станет меньше и христианская земля вздохнёт с облегчением.

Хуан ничего не ответил. А, смысл? Если в первые годы службы в ISS он реагировал точно также, то сейчас относился к такому гораздо проще. Безусловно, каждый отправленный Святым Церковным судом на смерть заслуживал такого наказания. Тут никаких вопросов. Но, радоваться? Нет, Хуан не радовался. Если только за редким исключением. Бывали отдельные персонажи, ни разу не заслуживающие сочувствия. Но в подавляющей своей массе, преступники являлись обычными людьми, по той или иной причине предпочетшие службу врагу, службе Церкви и Империи. Со своей стороны Хуан делал всё для их примирения со Христом. Хотя бы перед смертью. В остальном же… — его работа обнаружить угрозу Церкви и нейтрализовать. Не больше. Не меньше. Этим он и занимался.

— Всё. — Хуан отдал планшет сотруднику и направился по коридору к стальной двери, за которой находился сектор «B-27».

Энтони Трассу, к которому он направлялся действительно оставался один день. Завтра утром ещё до восхода солнца приговор приведут в исполнение во внутреннем дворе штаб-квартиры службы Имперской Безопасности. Тип казни самый стандартный — обезглавливание с помощью гильотины. Энтони уроженец Британских островов с самого рождения имел всё, чтобы стать хорошим законопослушным и главное, полезным гражданином Империи. Отец — офицер Имперской Гвардии, мать — управляющая одного из крупнейших Лондонских Торговых Домов. Однако, в отличие от своих родителей, Энтони Трасс с самого детства избрал тёмную дорожку. В семь лет попал в городскую тюрьму за кражу. Спрашивается, зачем столь обеспеченному ребенку заниматься такими позорными вещами? Вопрос без ответа. Вообще городская стража в любом уголке Империи с воришками не церемонится и без жалости вздёргивает тех на веревке. Лондон не был исключением. Исключением являлся статус воришки. Родителям пришлось сделать хорошее пожертвование, как в городскую казну в общем, так и в карман судьи в частности, и молодой Энтони Трасс отделался отцовскими розгами. Затем сын офицера Имперской Гвардии попал в поле зрения Святой Инквизиции, поскольку в довольно свободной манере позволял себе трактовать Евангелие, балансируя между неприкрытой ересью и извращением Священного Писания. Два предупреждения Трасс проигнорировал, ну а третьего Конгрегация не делает. Энтони Трасс попал в инквизиторий, по обвинению в распространении еретического учения и умышленном противодействии Святой Католической Церкви. Очень тяжкие обвинения, по которым вполне могла грозить высшая мера наказания. Тем не менее, дружеские отношения между отцом Энтони, ставшим к тому моменту легат-генералом Имперской Гвардии, и архиепископом Кентерберийским помогла и на этот раз. Вообще, на Святую Инквизицию невозможно надавить — так во всяком случае говорят. По большей части, это правда, однако бывают исключения. Случай Энтони Трасса стал, как раз таким исключением. Вместо разбирательства, предъявления обвинений и передачи дела в Святой Церковный суд, еретика отпустили под поручительство архиепископа. Казалось, месячное пребывание в подземелье Лондонского инквизитория привело двадцатилетнего юношу в чувство. После возвращения тот взялся за ум: поступил в военную академию, закончил её с отличием и отправился служить Святому Престолу в Новую Гранаду в качестве центуриона Имперской Гвардии. Три года Энтони нёс службу в Новой Гранаде, затем ещё два на территории Новой Кастилии, после чего в ранге трибуна вернулся в родные земли. В Англии пробыл чуть больше года, в основном занимаясь политическими делами. Затем своим же отцом был назначен префектом Гвардии на Сицилии. Вот там Энтони Трасс и попал в поле зрения службы Имперской Безопасности. Наблюдение и разработка велась полгода. Как удалось выяснить, перфект Гвардии имел самые тесные связи с высшим звеном руководства Ордена Ассасинов, передавая тем разведданные по фортификационным сооружениям Империи. Как и в самом первом случае, возник вопрос: зачем? Зачем добившемуся высокого положения в Империи человеку работать на иностранное государство? Деньги? — Энтони Трасс никогда в жизни не имел в них недостатка. Идеология? — сильно вряд ли. Религия? — у ISS не было данных, о принятии ислама префектом Имперской Гвардии. Тогда — зачем? Вопрос оставался без ответа, а масштабы сотрудничества тем временем принимали весьма опасные очертания. Секретному спецагенту ISS, ведущему дело, а им назначили самого Хуана, удалось выяснить, что намечается большая сделка по передачи Ассасинам документов с чертежами разработок новейших систем вооружения, только-только поступивших в Имперскую Гвардию. Пришлось принимать меры и брать зарвавшегося префекта под стражу. Сначала Энтони Трасс отрицал все обвинения, клялся в полном послушании Святому Престолу, преданности Святой Католической Церкви и любви к Христу и Его Матери. Ну-ну, а передача военных секретов, наверное являлась частью той самой любви к Спасителю. С таким же успехом Иуда мог заявлять о своей преданности Учителю. Иисус на Кресте наверняка бы оценил такую шутку. Может даже посмеялся бы.

Впрочем, Энтони Трасс не отличался большой стойкостью. Три раунда допроса сильно изменили первичные показания. Да, он работал на Орден Ассасинов. Да, он сам предложил им свои услуги. Да, он получал за переданные материалы денежное вознаграждение. Зачем пошел на предательство Церкви, Христа и Империи? Просто. Просто? Да, просто. Не было внутри веры, не было трепета перед Таинствами и Церковью, не было желания служить Святому Престолу — потому. Хуана Кортеса подобный результат не удивил. Слишком долго проработал в службе Имперской Безопасности, слишком много предателей видел, слишком разные причины слышал, чтобы удивляться. Энтони Трасс лишь один из многих. Не более.

— Эта? — сопровождающий спецагента стражник остановился у железной двери выкрашенной в тёмно-зелёный цвет с красным крестом посередине.

— Она.

Стражник приложил ладонь к считывающему сканеру сбоку, дождался подтверждения личности, затем провёл карточкой-пропуском по магнитной полосе и набрал пятизначный код. По завершении манипуляций раздался громкий щелчок и металлическая дверь отъехала в сторону.

— Вставай ублюдок! — стражник первым шагнул в камеру и пинками поднял заключенного на ноги. — Давай! Живо! Садись! — он застегнул цепи на ногах и руках смертника, предварительно проверив их длину. — Всё, порядок. — стражник повернулся к замершему в дверях спецагенту. — Мне остаться?

— Не стоит. — Хуан отрицательно мотнул головой. — Я сам справлюсь.

— Понял вас, дон Хуан.

Стражник поспешно покинул тёмное помещение камеры, где помимо железной койки и ведра с отходами имелись лишь голые каменные стены. Хуан поморщился от затхлого запаха грязного тела, мочи и дерьма. За годы работы много к чему привыкаешь, но вот к таким ароматом он привыкнуть так и не смог.

— Ты хотел меня видеть, Трасс? — Хуан сделал несколько шагов вглубь камеры, останавливаясь напротив койки. В серой грязной одежде с бурыми пятнами крови, небритым лицом и длинными спутанными волосами Энтони Трасс совсем не походил на префекта Имперской Гвардии. Сейчас даже бродячий нищий мог бы смотреть на него свысока, и имел бы на то все основания — пусть даже железной монеты нет в кошельке, зато есть подданство Империи. А Энтони Трасс после оглашения приговора лишился и этого. Таков закон: за предательство Церкви и Империи, что суть одно и тоже, так как интересы Империи отвечают интересам Святой Церкви, и наоборот, следует отлучение от Церкви, равнозначное лишению гражданства, и соответственно полагающихся прав. Ни тебе последней исповеди, ни погребения. В этом смысле, даже участь еретиков куда завидней — там инквизиторы напротив, до последнего бьются за спасение души. Однако, если еретик лишь жалкая заблудшая душа, то сыны Иуды Искариота не могут оправдаться заблуждением. Тот же Энтони Трасс — дело не в ереси, он признавал все Таинства, признавал все догматы, склонял голову перед Святейшим, и тем не менее принял осознанное решение предать Святую Церковь. Точно также, как две тысячи лет назад Иуда Искариот предал Спасителя. Об Иуде сказано, что он «сын погибели». Именно потому Церковь определила для предателей самое страшное, из возможных наказаний — полное отлучение. Предатели — сыны погибели. Иисус Христос будучи главой Церкви дал ей право прощать или оставлять грехи. И Церковь пользовалась этим правом, отправляя предателей прямо в адское пламя, где им и место.

— Дон Хуан… — голос смертника звучал на грани слышимости. — Вы пришли…

Хуан ничего не ответил. Зачем? Само его присутствие говорит за себя.

— Мне нужна исповедь, дон Хуан… Мне нужна исповедь… Я боюсь ада… Я не хочу… не могу… — голос гвардейского префекта сорвался, а на щеках показались влажные полосы.

Хуан скривился от отвращения. Он не испытывал жалости к смертнику. Тот прекрасно знал законы Империи. Знал какая положена ответственность за работу во вред Империи. Вот тогда и нужно было думать об исповеди.

— Ты только за этим меня позвал, иуда?

— Помогите мне! Умоляю! — гвардеец сложил руки в молитвенной позе. В тюремной тишине звонко звякнули его цепи. — Ради Христа, прошу вас, дон Хуан! Спасите мою душу от адского пламени!

Хуан раздраженно тряхнул головой и коснулся циферблата наручных часов. Отправить бы Трасса в пыточную камеру за потраченные впустую полчаса, да толку? Все равно завтра ещё до восхода солнца тот будет жариться на раскалённых углях преисподней.

— Собаке собачья смерть, Трасс!

Резко развернувшись, Хуан направился к выходу из камеры.

— Стойте! — в крике звучало настоящее отчаяние. — Стойте! У меня есть информация!

Хуан замер на выходе.

— У меня есть информация. Важная информация. Вам будет интересно! — лихорадочно заговорил гвардеец, явно боясь что спецагент уйдет. — Пожалуйста! Выслушайте!

Хуан развернулся и вперил тяжёлый взгляд в заключенного.

— Если окажется, что ты просто так потратил моё время, то оставшиеся до казни часы проведёшь не лёжа на койке, а под ударами плетей, ты понял?

— Дон Хуан… — голос Энтони Трасса сорвался, он тяжело сглотнул и продолжил. — У меня правда есть ценная информация. Обещайте, что пришлёте ко мне священника! — гвардеец поднялся на ноги и попытался шагнуть к секретному спецагенту, но укороченная цепь заставила его сесть обратно на койку. — Обещайте мне исповедь!

— Я ведь могу вытащить из тебя информацию другими способами…

— Нет! — экс-префект гвардии отрицательно мотнул головой. Упрямый блеск в глазах служил тому подтверждением. Он и правда не скажет. Даже под пытками. Ради принципа не скажет.

Хуан пожал плечами.

— Ладно.

— Вы допустите меня к Таинству покаяния?

— Если полученные от тебя данные окажутся ценными, допущу.

— Спасибо, дон Хуан. Последние часы моей жизни я проведу в молитве о вас…

Спецагента едва не передёрнуло от отвращения. Молитва предателя… Он наверное должен радоваться. Не, прям от счастья прыгать.

— Ты лучше говори. Или думаешь я тут с тобой на целый день?

— Ах, да. Простите, дон Хуан. Намечается что-то серьёзное…

— То есть?

— Я не знаю деталей. Меня не посвящали. И вообще, я не должен был слышать тот разговор.

— Какой разговор? Давай без загадок, ладно? Говори чётко.

— За неделю до ареста я гостил у моего куратора из Ассасинов в Аль-Мешхеде. К нему в гости приезжал один из руководителей Ордена.

— Кто?

— Ассасин высшего ранга и глава внутренней службы безопасности Ордена, Мохаммед Хусейн Салами.

Хуан уважительно кивнул. Он знал Мохаммеда Салами. Большой человек в Туране. Пожалуй, оценка Энтони Трасса несколько не соответствовала действительности. Мохаммед Салами не просто один из руководителей Ордена, а правая рука Верховного Имама, то есть второй человек в Империи Туран.

— Так, и о чём он говорил с твоим куратором?

— Я слышал лишь часть разговора. Небольшую часть. Самый конец их разговора. Только пару фраз, не больше… Я итак сильно рисковал, подслушивая…

— Ладно. Тем не менее, как ты считаешь, услышанное имеет ценность?

— Да.

— Тогда не тяни, черт возьми!

— Да, дон Хуан. Ради Христа, простите! Речь шла о намечающейся акции на территории нашей Империи и участии в ней завербованного агента.

— Так, значит… — Хуан закусил нижнюю губу, обдумывая услышанное. Ничего сверхважного, с одной стороны. И очень важное, с другой. Если конечно Энтони Трасс говорит правду.

— Ты можешь попытаться дословно воспроизвести услышанное?

Гвардейский префект прикрыл глаза и наморщил лоб, в явной попытке вызвать воспоминания.

— Мохаммед Хусейн Салами сказал следующее: «Наша задача уничтожить их. Полностью. Как сказал Аллах через пророка нашего Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует:” О, вы, мусульмане, предписано вам сражение, чтобы вы защищали свою религию и себя, а оно ненавистно вам. И может быть то, что вы любите, зло для вас. И может быть то, что вы ненавидите, благо для вас. Один Аллах знает, что вам добро, а вы не знаете. Слушайте же то, что вам предписано!» Сражение уже началось, брат. Но очень скоро мы нанесём сокрушительный удар, после которого враг не сумеет оправиться».

— И это все?

— Нет. Мой куратор спросил: «Неужели произошли какие-то изменения, позволяющие рассчитывать на абсолютную победу?». Мохаммед Салами ответил так: «У Ордена появился влиятельный союзник.» На вопрос, «кто же он?», Салами ответил: «Инквизитор, брат. Верховный Имам получил инквизитора».

Хуан ощутил, как сильный спазм скрутил желудок. Верховный Имам получил инквизитора… Инквизитора! За пятьсот лет со дня победы над Реформацией, и триста лет с момента основания службы Имперской Безопасности ни один инквизитор не переступал черту предательства. Да вообще, инквизитор равно символ святости и ревностного служения Святой Церкви. Были исключения в виде чрезмерной жестокости, неповиновения, даже пара тройка отступников, но предательство, клятвопреступление, смена религии… — такого ещё не было.

— Спасибо Трасс. Твоя информация действительно представляет большую ценность для защиты Церкви и народа Божьего. — в два больших шага Хуан оказался за пределами камеры.

— А как же исповедь? Вы пришлете ко мне священника?

— Ни в коем случае.

— Но… но… вы же обещали…

Уже закрывая металлическую дверь, Хуан Кортес оскалился в злой улыбке.

— Я солгал. Ты предал Христа, предал Матерь Божью, предал Святую Церковь, предал всех святых и мучеников отдавших жизнь за Христа, предал Папу, предал Святой Престол и весь народ Божий, а значит твоё место в преисподней, рядом с Иудой. Ни у Церкви, ни у Христа нет для тебя прощения!

С этими словами секретный спецагент захлопнул железную дверь. Из-за нее раздался истошный крик гвардейца:

— Будь ты проклят, Кортес! Будь ты проклят!

Хуана его проклятья нисколько не тронули. Ни он первый, ни он последний. По долгу службы приходилось выслушивать и не такое. Если сначала угрозы заставляли тревожиться, то спустя годы службы он попросту перестал обращать на них внимание. Почему? Очень просто: он служитель Христа, а значит находится под надёжной защитой всего небесного воинства.

Так, чего бояться?

Нечего.

Если только предательства Святой Инквизиции, как сказал Энтони Трасс…

Хотелось надеяться, что он соврал. И, Хуан надеялся.

Глава 1

Месяц спустя.

Священная Католическая Империя.

Неаполитанское герцогство.

Неаполь.

16:22.

Томаш Качиньский нервно глянул на циферблат наручных часов. Гости запаздывали уже на десять минут. Нехарактерная для них черта. Возможно они передумали, чего-то испугались, или нашли другого продавца. При любом раскладе, у него, Томаша будут серьёзные проблемы. Как посредник, он гарантировал продавцам успешную реализацию товара и те вряд ли войдут в сложившееся положение.

Дьявольская задница!

Томаш искоса глянул на сидящего за рулем внедорожника бритоголового детину. Йенс Расмуссен, глава службы безопасности «Сынов Одина», террористической организации действующей преимущественно в датской префектуре Северных Территорий. «Сыны Одина» появились сравнительно недавно, и вели борьбу за возрождение религии предков. То есть по сути, язычество, существовавшее в Дании до 960-го года, когда король Дании Харольд Первый принял святое водное крещение. Конечно, Северные земли и до Тёмных Времён Реформации имели своеобразное христианство, в котором спокойно переплетались католические догматы, языческие верования и свободные измышления местных епископов. После жесточайшего подавления Реформации изменения произошли лишь внешние. Да, Святой Престол завоевал территории, казнил королей, и объединил Данию, Норвегию и Швецию в единую Северную Территорию под прямым управлением папского префекта и особом контроле со стороны Конгрегации. Тем не менее, внутреннее состояние не изменилось. Слишком свободолюбивый народ, не желающий подчиняться централизованной власти. Поэтому, даже сейчас Северные территории считаются весьма неблагополучными землями, где постоянно приходится подавлять новые ереси, бороться с восстаниями, а порой накладывать интердикт на целые города, сопровождая его, в случае упорства еретиков, массовыми казнями. Как по мнению Томаша, Святому Престолу давно уже пора было попросту отказаться от этих территорий, оставив их вариться в собственном соку. Они всё равно не приносят Империи ничего, кроме головной боли. Но, кто такой Томаш Качиньский? Обычный торговец, подрабатывающий на стороне заключением серых сделок вроде той, что должна произойти сегодня. Поэтому, уж точно не ему давать советы Святому Престолу. Да, он верный католик — ну, насколько возможно быть верным в нынешнее время — однако существуют вещи, которые стоят над верой. Как к примеру организация продажи запретного оружия. Томаш занимался посредническими услугами вот уже пять лет, прикрывая свою деятельность вполне официальной торговлей через одноимённый Торговый Дом «Качиньский» в Кракове. В основном речь шла о продаже оружия и технологий. С самого начала Томашу было глубоко наплевать на то, кем именно является покупатель. Главное, финансовая платёжеспособность. Месяц назад он организовывал продажу крупной партии штурмовых винтовок FDD для шотландских протестантов. Та сделка принесла на банковский счет сотню золотых. Сегодняшняя сделка, где продавцом выступают нечистые на руку монахи из Научного Ордена, а товаром двадцать капсул с биологическим оружием, должна утяжелить кошель на сумму с тремя нолями. Как именно «Сыны Одина» намерены использовать полученное оружие, Томаша не интересовало. Это уж их дело. Он в такие вещи не лез, и мораль не читал. Смысл? Раз монахи готовы продать, а террористы с северных земель купить, то почему бы не предложить свои услуги? Не предложи он, обязательно найдётся кто-то другой, и сделка в любом случае состоится. Поэтому, нет смысла забивать голову лишними размышлениями.

— Эй! — Йенс Расмуссен толкнул Томаша локтем головой указывая вперед.

На открытую площадку между огромными морскими контейнерами портовой зоны города, где они находились въехал тёмно-синий фургон в сопровождении двух чёрных внедорожников «Рио Гранде». Люди от одного из Научных Орденов. Ну наконец-то. Томаш глянул на часы. Итоговое опоздание составило почти пятнадцать минут от условленного времени. Может запросить по десять золотых за каждую минуту? Хорошая идея. А главное — справедливая. Сам Бог одобряет. Так и скажем.

Фургон и внедорожники замерли на расстоянии десяти метров от их автомобилей. Фургон дважды мигнул фарами, посылая заранее обговорённый условный сигнал. Томаш повернулся к Йенсу Расмуссену.

— Сообщите своим людям. Пусть выходят. Нужно как можно быстрей завершить сделку, и свалить отсюда.

Йенс придерживался такого же мнения. Он поднёс рацию к губам и отдал соответствующие приказы:

— Братья, выходите. Рагнар, на тебе периметр. Харольд, смотрите в оба!

Двери соседнего внедорожника распахнулись и оттуда показались суровые громилы с наголо выбритыми головами и густыми длинными бородами. Дополнительной солидности добавляли штурмовые винтовки в руках, модели типа ITD (In Tuba Domini, труба Господня, лат, прим. авт.) только несколько модифицированные.

Томаш, Йенс и сидящие позади два молчаливых помощника главы службы безопасности «Сынов Одина» последовали их примеру. Как и прибывшие продавцы — там также началось движение. Из внедорожников показались семеро мужчин в чёрных монашеских одеяниях. Двое из них поставили возле капота фургона раздвижной столик, на который тут же поместили металлический кейс. Остальные пятеро, вооружённые многофункциональными винтовками с опцией гранатомета вроде FDD и стандартными штурмовыми винтовками типа ITD замерли с обеих сторон, настороженными взглядами сканируя окружающие их контейнера. Томаш улыбнулся. Вроде довольно нервозная атмосфера, однако за последние пять лет он стал чувствовать себя в ней, как рыба в воде. Или даже лучше.

— Идём. — Томаш тронул датчанина за плечо. — Они готовы к заключению сделки.

Йенс еще несколько секунд потоптался на месте, с подозрением исподлобья глядя на прибывших, точно ожидал от них обязательной гадости, потом махнул рукой замершим в ожидании команды бойцам, и они двинулись вперед. Томаш облегчённо выдохнул. Хвала всем святым, а в особенности святому Януарию, покровителю Неаполя — не хватало ещё срыва сделки в самый последний момент. Такая неудача обязательно сказалась бы на его репутации. И совсем не в лучшую сторону. А оно ему надо? Ни разу. Продавцов Томаш знал — сотрудничал с ними в прошлом и никаких претензий не имел. Как и они к нему. Собственно, именно поэтому столь крупная сделка вообще стала возможной.

Вместе с представителями от «Сынов Одина», Томаш приблизился к столику возле которого замерли три молчаливые фигуры. Того, что посередине, среднего роста, с хмурым выражением лица, небольшой аккуратно подстриженной бородой и рваным шрамом на правой щеке, он знал. Приходилось с ним пересекаться на предыдущих сделках от Научного Ордена святого апостола Луки.

— Брат Йозеф! — Томаш улыбнулся и поднял руку в приветственном жесте. — Слава Иисусу Христу!

— Вовеки веков, Каспер. — монах не улыбнулся. Его лицо оставалось по-прежнему очень мрачным. Впрочем, так было и в прошлые разы. Похоже, его лицевые мышцы вообще не умеют растягиваться. Что же до «Каспера», то именно под таким именем Томаша знали в преступном мире. Он же не идиот, чтобы раскрывать себя, в каких бы доверительных отношениях с покупателями не состоял. Оно лишнее. Да и брат Йозеф наверняка никакой не Йозеф, и возможно вообще даже не брат. В их деле конфиденциальность — это всё. Без неё монастырские рудники становятся реальностью уже после первой сделки.

— Товар, как я вижу, на месте… — Томаш повёл головой в сторону стального кейса на столе.

— Он здесь. — монах положил руку на крышку кейса, однако открывать её для демонстрации товара не спешил. И Томаш прекрасно знал, почему.

Он повернулся к Йенсу.

— Деньги.

Датчанин всё понял без дальнейших разъяснений. Обернувшись назад, он махнул рукой. Рядом тут же возник один из сынов Одина: здоровый, в два метра роста бугай, с огненно-рыжей бородой и до блеска выбритой головой. В одной руке рыжебородый громила держал гранатомёт, а в другой чёрный чемодан. Оружие осталось в руке гиганта, чемодан же он передал своему начальнику.

— Как и договаривались, пятнадцать тысяч золотых, в медном, серебряном и золотом эквиваленте. — Йенс поставил чемодан на стол рядом с кейсом монахов и открыл крышку, демонстрируя деньги. Сложенные в чёрные мешочки денарии (название основной валюты в Священной Католической Империи. Введена вначале семнадцатого века) были распределены по секторам, отделённые друг от друга стальными перегородками. — Тысяча в меди, пять тысяч в серебре и девять тысяч в золоте. — пояснил Йенс, проводя рукой справа-налево.

Никаких эмоций при виде денег на лице монаха не отобразилось. Он только махнул рукой и от фургона отделились две молчаливые фигуры в тёмно-коричневых балахонах.

— Проверьте. — коротко приказал брат Йозеф, указывая на открытый чемодан с деньгами.

— Теперь мой клиент хотел бы оценить ваш товар. — Томаш положил ладонь на крышку по-прежнему закрытого металлического кейса.

— Конечно. — брат Йозеф набрал цифровую комбинацию на кодовом замке, потом снял с шеи цепочку с ключом, вставил его в замочную скважину и сделал несколько оборотов. На третьем раздался лёгкий щелчок. Монах удовлетворённо крякнул и открыл крышку кейса.

Томаш отступил в сторону, освобождая пространство для представителей «Сынов Одина». Всё же это их покупка, им и проверять. Его же дело простое — организовать встречу покупателя с продавцом, подтвердить завершение и получить свои комиссионные. Вот и всё. Ни больше, ни меньше.

Внутри металлического кейса находилось двадцать закреплённых в специальных гнёздах колбы, заполненные какой-то светло-зелёной субстанцией.

— Вирус DI-25, Daemones Inferos (демоны преисподней, лат. прим. авт.) — пояснил брат Йозеф, проводя ладонью над капсулами. — Новейшая разработка нашего Ордена. Вирус получился путём соединения и модификации Чёрной смерти и патогена SDD-7. По итогу же наши братья-ученые получили нечто совсем иное, и куда более разрушительное.

— О, да… — Йенс трясущимися пальцами взял одну из капсул и вытащил её из гнезда. — Великий Один, правитель Вальхаллы, насколько же прекрасно твоё смертоносное оружие… — он поднёс капсулу к глазу, пристально разглядывая её содержимое.

Томаш перевёл взгляд со своего клиента на монаха и увидел, как у того поползли брови. Брата Йозефа явно озадачила реакция покупателя. Томаш в ответ на немой вопрос лишь пожал плечами. Да, Йенс немного странноватый парень, как собственно все из их языческого культа. Однако, деньги с собой привезли, истеричных торгов за каждый медяк не устраивают, комиссионные без вопросов платят — какие тогда могут возникать вопросы? Правильно — никаких.

— Вирус действительно способен свалить абсолютно здорового мужика за пару дней, как нам утверждал Каспер? — вопрос задал не Йенс, а стоящий рядом помощник с длинными собранными в хвост волосами. Томаш забыл как его звали. Толи Агвид, толи Агмунд, а может вообще Арнгейр. Как торговец со стажем, Томаш никогда не испытывал проблем с памятью. В их деле плохая память вещь непростительная. Но имена у северян уж совсем ненормальные — наверняка даже Господь, и то не сможет назвать всех по имени.

— Вирус не просто способен свалить здорового человека, он способен его убить. — монах взял капсулу из рук Йенса и небреженым движением перекинул ее с ладони на ладонь, отчего храбрая делегация «Сынов Одина» тут же попятилась назад. Томаш тоже сделал два шага назад. От греха подальше, так сказать. Мало ли чего. — Даже не так… — Брат Йозеф задумчиво пожевал губами. — Он не просто способен, он обязательно убьёт. Вирус DI-25 не просто так носит настолько грозное название — он полностью ему соответствует. Латентный период у DI-25 отсутствует. То есть после того, как вирус попал в организм человека, носитель сразу же становится заразным. Что касается инкубационного периода, тот занимает от 24-х до 36-ти часов. Таким образом, как минимум сутки инфицированный даже не подозревает о болезни, при этом являясь активным распространителем заразы. В следующие 24 часа после проявления первых симптомов в виде повышенной температуры, острой диареи и кровохарканья, вирус проходит три стадии, полностью разрушая организм носителя.

— Какая вероятность смертельного исхода в случае инфицирования вирусом? — Йенс опасливо приблизился обратно к столику.

Брат Йозеф пожал плечами.

— У мышей сто процентов.

— Мышей? — ответ монаха явно озадачил датчанина.

— Ну… мы ведь не проводили испытания на людях. — Йозеф вставил капсулу с DI-25 в гнездо и захлопнул крышку кейса. — Наши братья-ученые проводили несколько смоделированных испытаний, учитывая все необходимые параметры, включая температурный режим, влажность воздуха, давление и всё прочее. Согласно полученным данным летальный исход в случае инфицирования находится в диапазоне от шестидесяти до восьмидесяти процентов.

— Шестьдесят-восемьдесят процентов… — повторил Йенс медленно растягивая слова, точно пробовал цифры на вкус. — Однако вы не можете гарантировать финальный результат?

На лице монаха впервые за встречу промелькнула эмоция. Не очень хороший знак, поскольку то было раздражение.

— Если бы вирус прошёл все стадии испытания, включая применение в реальных условиях, он бы стоил не пятнадцать тысяч, а раза в три дороже. Если вы так сильно беспокоитесь за его эффективность, то могу от себя гарантировать, что смертельность DI-25 составит не менее пятидесяти процентов. В случае, если реальные цифры окажутся ниже, мы вернём вам половину уплаченных за товар средств. Такие условия вас устроят?

Йенс колебался долю мгновения. Не больше.

— Полностью. — он поднял указательный палец вверх. Томаш облегченно выдохнул. Не хватало, чтобы сделка сорвалась на заключительном этапе. Месяц изнурительной работы улетел бы в пустоту. Такое случилось однажды. И Томаш не хотел повторения. Совсем не хотел.

— Хвала небесам и нашему Спасителю! — монах повернулся к помощнику слева. — Закончил?

Тот утвердительно кивнул и забрал чемодан с деньгами со стола.

— Тут всё. Пятнадцать тысяч денариев в медном, серебряном и золотом эквиваленте, как и договаривались.

— Отлично. — брат Йозеф провёл рукой по корпусу металлического кейса с ампулами смертельного вируса. — Вирус ваш. Как говорят наши братья-храмовники: Non nobis Domine, non nobis, sed nomini tuo da gloriam! (Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу). — монах усмехнулся. — Правда в вашем случае столь благочестивый девиз неуместен, верно?

Йенс растерянно глянул на Томаша. Тот нахмурился. Сколько раз ему доводилось работать с этим монахом от Научного Ордена святого апостола Луки? Три раза, если не считать данной сделки. Те конечно были куда скромней нынешней. В первый раз речь шла о поставке небольшой партии модифицированных гранатомётов колониальным сепаратистам. Во второй раз продажа двухсот килограмм химических реагентов представителю одного из княжеских домов Российской Империи. Какого именно, Томаш не знал. Даже не интересовался. Зачем ему такая информация? В его работе чем меньше знаешь, тем дольше проживёшь. В третий и последний раз перед нынешней сделкой, брат Йозеф продал чертежи недавно запущенного храмовниками спутника. Покупателем являлся некто из разведывательного сообщества Халифата. Учитывая нынешнее положение, когда между странами впервые за века вспыхнула война, сделка принесла весьма солидный доход. Тогда кошель Томаша утяжелился на целых четыре сотни золотых. Ну, утяжелился в переносном смысле слова, разумеется. Такое состояние в кошельке не таскают. И вот, спустя почти полгода новая сделка. С тем же продавцом в лице брата Йозефа из Научного Ордена святого апостола Луки. Если первая сделка принесла ему пятьдесят золотых, то вторая две сотни, третья четыре сотня, а эта около тысячи. Очень ценный продавец. Пожалуй, самый ценный. Однако, на этот раз поведение брата Йозефа отличалось от предыдущих встреч. Сигналы появились с самого начала, но он их отгонял. И вот, теперь…

— В нашей религии другие девизы. — Йенс взялся за ручку кейса. — Мы всегда готовы к Вальхалле!

— Вот как? — монах положил ладонь на поверхность кейса, блокируя любое движение. — А ты уверен в существовании вашей Вальхаллы?

Нехорошо.

Совсем нехорошо…

Тревожное предчувствие надвигающейся беды охватили Томаша, и он даже невольно сделал несколько шагов назад от стола с металлическим кейсом.

— Не понимаю твоих вопросов, монах. — северяне конечно не обладают такой горячей кровью, как итальянцы, однако если довести, никакие небесные силы не помогут остановить. Йенс же однозначно начал заводиться. А брат Йозеф явно добивался именно этого. Вот только — зачем? Томаш не мог найти ответа на вопрос. Всё шло хорошо. Датчанин привёз деньги. Монахи вирус. Все довольны. Сделка в финальной части — монахам нужно забрать деньги и пойти в одну сторону, северянам купленный товар и направиться в другую. Зачем толкать одну из сторон к эскалации? Какую цель преследует брат Йозеф? И самое главное, для чего?

— Не понимаешь? — представитель ордена святого апостола Луки передразнил покупателя. — Ну хорошо, я перефразирую свой вопрос: ты уверен, что если сейчас умрёшь, попадёшь в ваш выдуманный небесный чертог?

О, Боже…

Томашу хотелось застонать. Он так и сделал. Ни монахи, ни северяне на него внимание не обратили. Атмосфера накалялась с каждой секундой, и взрыв казалось был уже неизбежен. Всё указывало на то, что сделка по какой-то неведомой причине сорвалась, и он не получит свои комиссионные. Целый месяц работы впустую, а вместе с ней потеря клиентов, как с одной стороны, так и с другой. Прекрасный день, ничего не скажешь. Покровители сегодня явно решили над ним посмеяться.

— Я воин. — на удивление Йенс ответил довольно спокойно и даже сделал успокаивающий жест своим людям, потянувшимся к оружию. — Мои предки были воинами. Один из них участвовал в походе с Рагнаром Лодброком на Париж в девятом веке. Поэтому мой ответ тебе монах: да. И нет. Да, — я попаду в Вальхаллу. Нет, — небесный чертог не выдуман. Чего не скажешь о твоём жалком Иисусе.

А вот это датчанин зря.

Очень зря.

Томаш с трудом сдержал рвущийся наружу болезненный стон. Похоже со сделкой можно уже попрощаться. Причём, окончательно.

Брат Йозеф улыбнулся. Хотя улыбкой появившуюся на лице гримасу можно назвать разве что с большой натяжкой. И то, нужно иметь весьма развитую фантазию. Нет, то была не улыбка, а злобная усмешка.

— Жалкий Иисус, говоришь? — шипенью монаха позавидовала бы и змея. По спине Томаша побежали мурашки. Единственное, что сейчас хотелось — убраться как можно подальше из портовой зоны Неаполя. Вообще из Неаполя. Из Неаполитанского герцогства. Из… Томаш сделал ещё несколько шагов назад, глазами выбирая себе пути отхода. В мирное урегулирование конфликта верилось с таким же трудом, как в непогрешимость Папы, а потому очень скоро придётся убегать. И быстро. И пусть горят в аду его комиссионные, главное — выбраться из заварушки живым.

— Посмотри на наших богов. — Йенс широко развёл руками, будто боги находились прямо здесь, на площадке. — Один, Тор, Фрейя. Воины, победители, храбрецы! Смотря на их мужество, на их отвагу, на их несокрушимость хочется им подражать. Хочется стать достойными находиться рядом с ними. Пить из одной чаши. Сидеть за одним столом! А что твой Иисус? — в голосе датчанина зазвучали издевательские нотки. — Пустослов, не сумевший дать своим врагам отпор? Чему подражать? На что ориентироваться? Быть такими же немощными? Быть такими же трусливыми? Позорно без сопротивления умереть на кресте — это ваша христианская цель?

Томаш нашёл для себя три выхода. Один, слева от нынешнего местоположения: узкий проход между нагромождёнными друг на друга морскими контейнерами. Второй, в двух десятках ярдах позади них: более широкий проход, ведущий к разгрузочной площадке у складских ангаров. И третий, внедорожник северян. До него три больших прыжка. А дальше дело техники и реакции: открыть дверь, запрыгнуть внутрь, захлопнуть дверь, повернуть ключ и вдавить педаль газа в пол, снося всё и всех вокруг. Правда, имелась одна деталь. Неясная деталь. Имелся ли ключ в замке зажигания? Если нет, то план обречён с самого начала.

— Тор, Один, Фрейя, Локи, Фригг… — губы монаха изогнулись в кривой неприятной усмешке, а его самого передёрнуло от отвращения. — Лживые мелкие ничтожества, не в силах сотворить что-либо, включая самих себя.

— Забавно слышать такие обвинения от того, кто молится божку, родившемуся от простой иудейской проститутки, и позорно казнённому язычниками-римлянами…

На площадке между гигантскими морскими контейнерами воцарилась тишина.

Звенящая тишина.

Тревожная.

Давящая.

Определённо, затишье перед разрушительной бурей.

Томашу показалось, будто его закопали живьём, а сверху водрузили бетонный памятник, размером с гору Синай.

— Ладно. — голос монаха мог бы заморозить и адское пламя. — Вирус останется у меня. — он положил ладонь на крышку металлического кейса со смертоносными ампулами.

— Тогда о деньгах можете забыть. — Йенс махнул одному из своих помощников, тому самому с длинными собранными в хвост волосами. Как его там звали? Агвид, Агмунд, или Арнгейр. Помощник сделал несколько шагов по направлению к столу.

— Боюсь деньги также останутся у нас. — один из монахов тут же снял чемодан с деньгами со стола и отступил на несколько шагов назад. Йенс издал звук, походящий на рык разъярённого льва и на столько же шагов шагнул вперёд, вплотную приблизившись ко столу.

— Не понял…

Брат Йозеф не отвели. Ну, как — словами имеется ввиду. Монах широко улыбнулся, вскинул руку и ткнул пальцем сначала в одного из помощников, потом в другого, затем в самого Йенса, и закончил на Томаше. Купец растерянно посмотрел на своего клиента. Тот правда его взгляд не заметил, поскольку неотрывно смотрел на продавца, так быстро из делового партнёра превратившегося в злейшего врага. Если бы взгляд мог убивать, брат Йозеф был бы мёртв уже раз пятьсот в такой же степени.

— И что за пантомиму вы нам сейчас устроили? — дрожащим от клокочущей внутри ярости голосом, поинтересовался датчанин.

— А, ты посмотри. — монах постучал пальцем по своей груди.

Томаш последовал его совету и опустил взгляд. На клетчатой рубашке красовалась красная точка. От неожиданности Томаш даже на несколько секунд перестал дышать. Сбоку тем временем послышалось злобное шипенье.

— И как прикажешь это воспринимать, святоша?

— Очень просто. — брат Йозеф достал из-под серой сутаны золотой жетон со сложной гравировкой в виде щита на котором изображались два скрещенных меча, папская тиара и три буквы ISS. — Хуан Кортес, служба Имперской Безопасности! Именем Папы, объявляю вас арестованными!

Томаш хорошо знал северян. Не конкретно этих, а вообще. Потомки викингов — они не из тех, что будут покорно склонять головы, или отступать перед угрозами. Дикие, беспощадные, бесстрашные, считающие смерть в бою привилегией — столетиями они терроризировали Европу тысячелетие назад. Конечно, тех дикарей сравнивать с нынешними северянами, также как сравнивать луну и солнце. Слишком много отличий, и слишком мало общего. И всё же, наличие родственной крови не отнять. Да, после принятия христианства они ассимилировались, стали значительно спокойней, более так сказать домашними — ну, за исключением тех, кто ушёл на восток. Те основали русское государство, которое по-прежнему, спустя столько веков ассоциируется с серостью, дикостью и холодной жестокостью. Русские люди — сумасшедший народ, способные одной только силой воли выстоять и победить превосходящий в численности и техническом оснащении войско варга. Так к примеру было с монголо-татарами, когда сто пятьдесят тысяч воинов объединённых под знамя новгородского князя Дмитрия Донского, ныне почитающегося святым в Российской Империи, разбили войско захватчиков численностью более трехсот тысяч человек. Или, другой не менее впечатляющий случай, когда два века назад войска Российской Империи смогли не только сдержать ударные группировки Китайского императора, превосходящие их в четыре раза, но и занять территорию размером с нынешнюю Францию, после чего облажавшийся император был вынужден пойти на переговоры, результатом которых стали уступки этих самых территорий в пользу Москвы. Хотя по всем прогнозам в самом начале военных действий Российская Империя должна была потерпеть поражение. В том и суть — когда имеешь дело с потомками викингов, можно забыть обо всех прогнозах. Когда же имеешь дело с русскими — лучше просто не иметь. Как собственно и произошло после провальной китайской кампании. Остальные выучили урок. Именно поэтому, не смотря на огромные разногласия и противоречия между Империями, Святой Престол не рассматривает силовое решение православного вопроса. И не из-за милосердия, а из-за неуверенности в положительном финале. Русские так и остались дикарями с севера. А дикарей лучше обходить стороной, поскольку они способны удивить. Как удивили варвары, сокрушившие могущественную Римскую Империю. Да, у жителей северных территорий всё же немало общего с цивилизованным миром, однако по сути своей, не смотря на прошедшие века, они также остались дикарями.

Томаш прекрасно это понимал. Как и то, что произойдёт в ближайшие секунды.

И, не ошибся.

Ближайший к нему северянин вскинул винтовку, намереваясь открыть огонь по вероломным продавцам. Не успел. От точного снайперского выстрела крупным калибром его голова разлетелась на кровавые куски, точно переспелый арбуз. Томаш не успел отскочить в сторону — лицо оказалось забрызганным кровью и ошмётками мозгового вещества клиента.

На этом ничего не закончилось — видя, убийство своего собрата, северяне пришли в бешенство. Ожидаемо. Даже более, чем. Один из сектантов попытался повторить трюк своего товарища. Он оказался немного удачливей, хотя итог оказался тем же. До того, как тело упало на бетонное покрытие площадки, прошитое в нескольких местах разрывными пулями, датчанин всё же успел выпустить очередь. Правда та ушла куда-то в сторону, сильно далеко от желанных целей. Тем временем двое других попытались укрыться за внедорожниками, а глава службы безопасности «Сынов Одина», так и вовсе кинулся в ближайший боковой проход между контейнерами. Спрятавшихся за внедорожник ждала незавидная участь. Можно сказать, ад уже на земле: выстрел из гранатомёта разорвал автомобиль в клочья, как и тех, кто за ним прятался. Йенс же не успел добежать до заветного прохода, где мог укрыться от свистящих пуль. Ему оставалось каких-то пару метров, когда прямое попадание в грудь швырнуло главу службы безопасности на землю. Итоговое время боя составило пару тройку секунд и закончилось плачевным результатом. Плачевным для «Сынов Одина», разумеется.

Томаш, как с самого начала заварушки стоял с поднятыми руками, так своего положения и не менял. Красная точка, продолжающая прожигать грудь, останавливала от лишних телодвижений. Попасть в руки ISS конечно не предел мечтаний, однако при таком раскладе ещё оставался шанс на хоть сколько-нибудь приемлемый исход. А вот в случае бегства шансы моментально падают до нуля, что видно на примере клиентов. Бывших клиентов. Ибо, мёртвые как известно, не склонны к переговорам. На то они и мёртвые.

Брат Йозеф, оказавшийся ни разу не братом, и даже не Йозефом, обогнул стол где по-прежнему лежали два кейса, один с вирусом, а другой с деньгами, и остановился перед Томашем. Говорят собаке лучше не смотреть в глаза — вот и тут Томаш не стал рисковать и отвёл взгляд в сторону. Агент службы Имперской Безопасности неопределённо хмыкнул, после чего указал на лежащие в лужах крови тела северян.

— Может окажешь нам большую услугу и выкинешь какой-нибудь фокус, а мы тебя пристрелим, а? Ты нам правда очень поможешь. Как тебе такое предложение? — стоящий рядом с безопасником монах в сером одеянии, вероятно тоже из ISS, хохотнул. Видать шутка коллеги ему понравилась. Чего не сказать о Томаше. Ему нет. От слова совсем. Он даже руки поднял ещё выше, демонстрируя отсутствие каких-либо злых намерений, а для пущей убедительности отрицательно мотнул головой. Мог бы ещё голосом сказать «нет», но язык пересох и не хотел подчиняться.

Лицо безопасника как-то сразу поскучнело. Он ещё несколько секунд буравил торговца пристальным взглядом, потом разочарованно вздохнул.

— А ведь мог сделать доброе дело и избавить казну Империи от дополнительных расходов на содержание ещё одного предателя…

Последнее слово Томашу совершенно не понравилось. Он не считал себя предателем. Да, зарабатывал нечестным путём. Да, нарушал законы Империи. Да, торговал оружием с другими государствами. Однако, всегда имелись те границы, которые он не переступал. К примеру, два года назад отказал в продаже Халифату двух тяжёлых беспилотных ударных аппарата, хотя имелся продавец, желающий от них как можно быстрей избавиться. Та сделка могла стать самой прибыльной в его карьере посредника. Она бы и стала. Один беспилотник стоил сорок тысяч золотых. Для двух делалась скидка, но не особо значительная. Продавец, являющийся как позже удалось выяснить храмовником, командующим одним из пограничных гарнизонов готов был отдать два ударных беспилотника за семьдесят пять тысяч золотых. Соответственно, доля посредника, то есть его доля составила бы почти восемь тысяч золотых. Огромные деньги с одной сделки. Даже можно сказать, космические. Однако, не смотря на огромное искушение в виде большой суммы, Томаш отказался. Причина? Халифат покупал беспилотники уж точно не для музея, а значит была большая вероятность в их использовании против Империи. Та самая граница, которую Томаш никогда не переходил. Так что обвинения безопасника в предательстве несправедливы. Он являлся кем угодно, но точно не предателем.

Тем не менее, Томаш предпочёл промолчать. От греха подальше, как говорится. Не стоит провоцировать безопасников, а то ещё пальнут в голову, а начальству наплетут что-то вроде: он как-то слишком подозрительно смотрел, или дышал, или… Да какая к дьяволу разница! Разве спросят их за смерть ещё одного предателя, как выразился лже-Йозеф. Очень сомнительно. А сам он выразить протест не сможет, ибо будет уже в загробном мире. Оттуда же доказать свою невиновность весьма проблематично. Если только явиться безопаснику в ночных кошмарах. Только толку-то, если всё равно останется мёртвым… Потому лучше помолчать. И, Томаш молчал.

— Ладно… — безопасник сунул руку в карман брюк под серым монашеским одеянием и достал оттуда пластиковую карточку. Секунду повертел её в руках, точно сам видел в первый раз, потом ровно секунду подержал перед глазами Томаша, как будто за это время можно было что-то там разглядеть. — Секретный специальный агент ISS, Хуан Кортес. — сообщил безопасник. — Вы задержаны в ходе специальной операции по предотвращению передачи партии биологического оружия врагам Империи. Для дальнейших следственных действий вас доставят в крепость Кастель-дель-Ово, штаб-квартиру Неаполитанского подразделения ISS. Как пособника врагов Церкви и Империи с данного момента вы лишаетесь гражданских и церковных прав, включая Таинств. Акт об отлучении, заверенного печатью епископа вам предъявят в течении семидесяти двух часов. — спецагент одарил Томаша презрительным взглядом, а затем махнул рукой своим помощникам. — Уведите христопродавца!

— Постойте! — Томаш сделал отчаянную попытку вырваться из крепких рук агентов, схвативших его за плечи.

Безопасник, явно собиравшийся уходить, остановился.

— Чего тебе? — на его лице застыла гримаса глубокого отвращения.

— Я не предатель! Я верный католик! Я хожу на Мессы! Я жертвую… нет, даже не десятину… я жертвую тридцать, а иногда и сорок процентов от своего дохода! Я помогаю бедным, больным, нищим! Я делаю много добрых дел! Очень много! — Томаш говорил очень быстро, боясь, что спецагент развернётся и уйдёт. — Я воспитываю прекрасных детей в послушании и вере! Мой сын год назад поступил в семинарию. Одна из моих дочерей хочет пойти в монастырь. И я полностью поддерживаю выбор своих детей посвятить свою жизнь Иисусу! Я не предатель! Я ни разу не переступил эту линию!

— Да, неужели? Эй, ты это сейчас слышал, Марко? — спецагент повернулся к стоящему рядом мужчине в сером монашеском одеянии. — Оказывается мы взяли не того, представляешь? Может, отпустим?

— Ага. Ещё и компенсацию заплатим за моральный ущерб. — гоготнул агент, названный Марко.

— Золотого хватит? Как думаешь? Мы ж не задели его. Так, напугали слегка, и только.

— Точно. Давай, скинемся все по серебряному, помолимся за его чистейшую душу, и дело с концом.

— Ну вот. — безопасник похлопал Томаша по плечу. — Видишь? Все тебе поверили. Доволен? Ну, я пойду, ладно?

Очень смешно.

Наверное мнят себя главными юмористами Империи.

— Я говорю правду!

— Только не всю. — секретный спецагент Кортес переменился за долю мгновения. Вместо улыбки плотно — сжатые губы, вместо шутливого тона — сталь в голосе. — Как насчёт продажи гранатомётов колониальным сепаратистам и химических реагентов княжескому дому Российской Империи? Думаешь мы и о других сделках не знаем? Знаем. Всё знаем, Томаш Качиньский. Пусть твоё дело рассматривает Церковный суд, но уже сейчас я могу назвать тебе финальное решение: предательство, высшая мера. И знаешь, что я тебе скажу…

Томаш не знал. И не узнал, поскольку спецагента отвлёк телефонный звонок. Сначала на лице безопасника появилось раздражение, затем его сменила вежливая нейтральность, а под конец появилось искреннее изумление. Хотя, не так. Изумление слишком мягко сказано. Скорее — ошарашенность. Хотя и такое определение не подходит. Безопасник выглядел так, будто ему по голове прилетело артиллерийским снарядом, над ухом взорвали целый склад боеприпасов, а сверху дополнительно накидали авиационных бомб. Такое состояние будет уже ближе к истине, и то не до конца.

Когда телефон снова оказался в кармане брюк, под серым монашеским одеянием, потерянный взгляд спецагента несколько секунд блуждал по площадке. Затем он наконец сумел сфокусироваться на Томаше — и то, несколько секунд безопасник смотрел на него так, будто не понимал кто перед ним, что здесь делает, и где они вообще находятся. Спустя почти минуту когда во взгляде появилась осмысленность, Томаш развернулся и стремительно зашагал к внедорожнику, по пути махнув рукой своим людям.

— Уходим!

— Что с ним? — спросил один из псевдомонахов, стоящий прямо за Томашем.

— Передай местным. Мне некогда мараться об это дерьмо.

Прозвучало очень обидно, но Томаш едва не заорал от счастья. Кажется только что святые покровители дали ему второй шанс. Вот только… о чём же был звонок, произведший настолько радикальные перемены…

Сутками ранее.

Священная Католическая Империя.

Архиепископство антиохийское.

Антиохия.

Форт святого Григория — штаб местного отделения ISS.

11:22.

Луиза Корне гордилась своей работой. С самого детства её заветной мечтой являлась служба в ISS. И вот, она исполнилась. Конечно, в детских мечтах она представляла себя супергероиней, в одиночку сражающейся с многочисленными врагами Церкви. Прям, как в сериале «Ради славы Божьей», где главная героиня Анжела Адамс в возрасте двенадцати лет поступает в Академию ISS, в семнадцать оканчивает её с отличием на три года раньше сокурсников, оставляя в шокирующем состоянии преподавательский состав на финальном экзамене, а уже в возрасте двадцати лет становится специальным агентом и грозой всех злодеев, строящих дьявольские планы по уничтожению могущественной Империи. Эх, детские мечты, построенные на сериале… Сейчас даже смешно от таких воспоминаний… И тем не менее, она добилась своего, хотя количество тех, кто верил в успех равнялось нулю. Родители хотели, чтобы она вышла замуж, родила детей и воспитывала их в послушании Богу, как положено тихой смиренной женщине, а потому называли её мечты не иначе, как дьявольским искушением. А на вполне справедливый вопрос: разве может дьявол искушать служением Церкви, начинали кричать, психовать, обзывать и всё в таком духе. Подруги, коих у неё имелось всего две пожимали плечами, крутили пальцем у виска и называли дурочкой. Мол, такая красивая, а вместо того, чтобы найти достойного мужчину мечтаешь о какой-то фигне. На вопрос: разве может защита Церкви являться фигнёй снова крутили пальцем у виска. И, только. Остальные же знакомые просто открыто насмехались. Мол, ты и служба Имперской Безопасности? Очень смешно. Наверное, во многом благодаря последним Луиза не сдалась. Хотя имелось немало кризисных моментов, когда хотелось сдаться, опустить руки и вернуться к обычной домашней жизни. За прошедшие годы пришлось преодолеть немело препятствий, проломить толстенные стены непонимания, неприятия, а порой и откровенной вражды, прежде чем в двадцать лет её всё-таки приняли в Академию службы Имперской Безопасности. Родители в тот день плакали навзрыд. Ну, вернее мать. Отец просто хмурил брови. На прощание они… нет, не пожелали удачи — скорее, наоборот. Мать спрогнозировала её скорое отчисление из Академии. А отец пообещал найти достойного жениха, в случае если она передумает. Луиза не передумала. Даже не собиралась, хотя случались периоды стрессового состояния. Всё-таки Академия ISS не место для отдыха. По сравнению с ней, школа кажется детской развлекаловкой. Но, как заведено в физическом мире, всё имеет свой конец. Даже учёба в Академии. Восемь изнурительных лет, где несколько раз приходилось балансировать на грани отчисления закончились два месяца назад финальной экзаменационной неделей. Как ей удалось выжить, Луиза сама не знала. С Божьей помощью и молитвами святых, не иначе… Конечно, также ошарашить преподавательский состав своими успехами, как это удалось Анжеле Адамс в сериале, не получилось. Тем не менее, те отметили её старание, упорство и веру в миссию ISS по защите Империи, Церкви и Святого Престола. С положительными рекомендациями выпускницу Академии отправили в Антиохию набираться опыта для будущих грандиозных свершений. Ну, или не очень грандиозных. Или вообще, не свершений. В общем, каждый новичок в ISS должен быть где-то закреплён. Её закрепили за Антиохийским подразделением.

Здесь пришлось столкнуться с реальностью. Жестокой реальностью. Ни тебе погонь, ни перестрелок, ни засад, ни работы под прикрытием, ни шпионских игрищ — ничего увиденного в сериале про Анжелу Адамс. Лишь скучная офисная работа с бумагами, да приём звонков на телефоне. Вот и вся тебе служба в ISS. Тем не менее, Луиза гордилась своей работой. Даже если та заключалась в перекладывании бумаг с одного места на другое. Всё равно сердце наполнялось высокими чувствами — пусть её задачи довольно простые, они не отменяют того факта, что каждое её усилие направлено на служение Церкви.

Этот день ничем не отличался от предыдущих. С утра выпила чашку кофе, проверила текущее расписание на наличие изменений, затем планёрка с куратором отдела, и вот сейчас стандартный разбор поступивших писем. Одно и тоже каждый день за редким исключением вроде прошлого вторника, когда её привлекли в качестве консультанта спецгруппы по вопросам особенностей в течениях ислама на территории Халифата. Именно углублённое изучение ислама Луиза выбрала для себя в качестве специализации во время обучения в Академии. Собственно этим объясняется её нынешнее местонахождение. Антиохия находится всего лишь в восьмидесяти километрах от границы с Халифатом и в трёхстах километрах от Дамаска, одного из крупнейших городов соседней империи и столицы Сирийской провинции. Разве можно найти лучшее место для выпускницы Академии ISS, специализирующейся на чужой религии? Потому грех жаловаться. Вот она и не жаловалась. Ну, если только на скуку… не более.

На раздавшийся звонок Луиза среагировала автоматически — подняла трубку и проговорила стандартную фразу:

— Луиза Корне, служба Имперской Безопасности.

Обычно в ISS звонили либо действующие агенты, либо сторонние граждане, стремящиеся выполнить свой гражданский долг перед Империей. К примеру, заметили подозрительного человека, увидели нечто такое, что выбивается из стандартного порядка вещей, ну и всё в таком духе. Подавляющая часть обращений являлась пустышкой. Лишь пара процентов действительно имели вес и несли реальную пользу для защиты Империи. За два месяца приёма звонков, что также входило в её обязанности, только один раз обращение стороннего человека оказалось полезным. Тогда мужчина из небольшого городка в тридцати километрах от Антиохии приметил чужака. Учитывая текущую обстановку, а Священная Католическая Империя вот уже полгода находится в состоянии горячей войны с Арабским Халифатом, сознательный гражданин решил приглядеться к незнакомцу. Он записал номер автомобиля, места где тот бывал, а также сделал несколько фотографий, где чужак встречался с настоятелем одного из местных приходов. Вроде ничего необычного — мало ли кто и по каким целям мог встречаться со священником — тем не менее, внутренний инстинкт подсказал мужчине позвонить в ISS. Он и позвонил. Луиза тогда была уверена, что это очередная пустышка. Просто у очередного горожанина на фоне военных действий разыгралась паранойя. Только и всего. Тем не менее, по существующему протоколу служба Имперской Безопасности проверяла все обращения. Ну, если они не были совсем уж бредовыми вроде: думаю мой сосед инопланетянин. К таким просто сразу отправляли местных стражей во главе со священником. Информацию Луиза передала в соответствующий отдел, а уже там дело передали свободному агенту. Он выдвинулся на место. Как итог — паранойя звонившего оказалась весьма полезной. Замеченный им мужчина являлся связным из Халифата и прибыл на территорию Священной Католической Империи для встречи с диверсионной группой, целью которой являлось осуществление терактов на ряде объектов критической инфраструктуры. Отсюда итог: строгие правила, предусматривающие проверку каждого обращения не лишены смысла.

— Для вас есть важная информация, агент Корне. — голос говорившего оказался неестественно низким: явно изменённый с помощью сторонней программы. Такая особенность заставила насторожиться. Зачем звонившему изменять голос с помощью программы? Ответ очевиден: затем, чтобы его не узнали.

— Слушаю. — Луиза постаралась ответить, как можно более спокойным равнодушным голосом. Мол, обычная рутинная работа, ничего более. На деле же, вскочила со стула и замахала рукой, проходящему по перпендикулярному проходу между секторами куратору, указывая на наушники. Тот всё понял. Подскочил к первому же столу, схватил трубку телефона и подключился к их линии.

— У меня есть для вас информация. Очень важная информация. Прошу отнестись к ней с полной серьёзностью.

— Да, конечно. Только представьтесь для начала. Как я могу к вам обращаться?

— Моё имя не должно вас интересовать, агент Корне. Вас должна интересовать информация, которую я вам готов предоставить.

— Хорошо. Говорите. — Луиза взглянула на куратора. Тот зажал трубку рукой и отрывистыми приказами раздавал указания: начать работу с голосом, вычислить местоположение звонившего, приступить к фильтрации слов, и прочие стандартные процедуры предусмотренные протоколами при таких обращениях.

— Завтра в 09:25 из Дамаска выедет военный конвой из семи автомобилей: два грузовика, три бронированных фургона и два внедорожника сопровождения. Численность состава до сорока бойцов. Точную цифру к сожалению назвать не могу, так как списки ещё на утверждении. Конвой двинется по трассе Дамаск — Мараш. Примерно в 11:30 следующего утра конвой будет неподалёку от межимперской границы. Советую вам остановить конвой прежде, чем он достигнет пункта назначения. Перевозимый в одном из фургонов груз вас заинтересует. — непродолжительная пауза. — Очень заинтересует.

Луиза глянула на куратора. Тот махнул рукой, давая понять, что местоположение ещё не вычислили и разговор необходимо продолжить, чтобы не потерять сигнал.

— У вас есть информация, какого именно рода груз будет перевозить конвой?

— Я сказал достаточно. — голос говорившего стал ещё ниже. — Не упустите конвой, агент Корне. Не упустите…

Далее щелчок, означавший разъединение и длинные холодные гудки.

Луиза положила трубку телефона и развернулась на крутящемся стуле в сторону где находился куратор. Тот уже со всех ног спешил к ней. Луиза поднялась на ноги, встречая руководителя. Одно она знала точно — скучная монотонная работа осталась позади. Во всяком случае на предстоящие сутки.

Дестью часами ранее.

Священная Католическая Империя.

Архиепископство антиохийское.

Антиохия.

Форт святого Григория — штаб местного отделения ISS.

01:22.

— Итак, какие данные мы имеем к текущему времени? — гранд-агент Антиохийского отделения службы Имперской Безопасности требовательно взглянул на собравшихся в совещательной комнате. Помещение, где собрались ведущие сотрудники отделения не представляло из себя ничего особо примечательного. Обычный конференц-зал, какие можно встретить в любом здании административного характера. И не только административного. Длинный стол в центре, экранированная стена, стулья вдоль стен — просто, но весьма функционально. Ничего лишнего, никаких нагромождений, по-монашески аскетично и не отвлекает от главной задачи — мозгового штурма. Чем сейчас собранная команда и занималась. К делу под внутреннем номером KLN-2270S и грифом «секретно», привлекли одного секретного агента, одного специального агента, двух старших агентов, с десяток обычных агентов и столько же вспомогательного персонала, куда включались аналитики, разного рода специалисты, младшие агенты и стажёры. Луиза Корне, не смотря на то что именно она являлась первым звеном, через которое поступила информация, относилась как раз к последним. К вспомогательному персоналу. Для таких места за столом на совещании с гранд-агентом отделения не нашлось, поэтому пришлось скромно опуститься на стул возле входа в конференц-зал. Впрочем, Луиза не жаловалась. Не на что. Она вообще впервые на такого рода совещании. Рада и такому месту.

— Я поручил моим агентам на местах выйти на связь с имеющимися контактами в Дамаске. — заявил специальный агент Лоуренс, отвечающий насколько Луиза знала за агентурную сеть в Сирийской провинции.

— Результат?

— Неоднозначный. У нас всего три контакта в Дамаске, и ни один из них не имеет прямого доступа к Корпусу Стражей или Секретной службе. Тем не менее, один из контактов имеющий отношение к городской администрации, предварительно подтвердил информацию о военном конвое. Два других контакта не смогли достать интересующие нас данные.

— Что значит предварительно подтвердил? — нахмурился гранд-агент. Ему явно не понравился ответ Лоуренса. — Информация либо подтверждена, либо нет. Третьего не дано.

Спецагент Лоуренс в почтении склонил голову, принимая критику руководителя.

— Контакт в городской администрации Дамаска подтвердил отправление конвоя. Тем не менее подробной информации о конечном пункте прибытия, составе конвоя и перевозимом грузе дать не смог. Вот почему я говорю о предварительном подтверждении.

— Принято. — гранд-агент в задумчивости провёл рукой по небольшой уже седеющей бороде. Адриан Хименес, так звали гранд-агента Антиохийского отделения ISS, насколько Луиза знала начинал свой путь обычным священником в одной из заокеанских колоний Империи. Прослужив два года, он отметился раскрытием сразу двух сложных дел, связанных с колдовством и оккультными обрядами. Для колоний, не редкость надо признать. Пусть они уже почти пять сотен лет под властью Империи, и подавляющая часть населения приняла Таинство Крещения, тем самым приобщившись к Церкви, а те что отказались отречься от своих ложных дьявольских верований вынуждены прятаться от Инквизиции по джунглям, тем не менее даже спустя столько лет, древние традиции сохраняют свою силу. У службы Имперской Безопасности несколько иной профиль, и сектами, колдовством, и прочей нечистью они занимались только в том случае, если речь шла о связи с внешним врагом. Во всех остальных случаях, дело, если оно попало в ISS передавалось в ведение Святой Инквизиции. Нынешний гранд-агент Антиохийского отделения ISS, а на тот момент приходской священник в небольшом городке епархии Сан-Сальвадора, отметился верным служением на страже чистоты католической веры, чем попал в поле зрения Конгрегации по делам и защиты веры. Иначе, Святой Инквизиции. Преподобному Хименесу, несмотря на уже достаточный возраст, а ему на тот момент перевалило за второй десяток, предложили стать инквизитором. Адриан согласился. Прошёл ускоренный курс обучения и стал инквизитором сначала в континентальной части Империи, потом в колониальной. Десять лет он отдал Конгрегации, а затем принял весьма странное решение — перейти в ISS. Почему странное? Да потому что непринято перебегать из одной конгрегации в другую. Да, служба Имперской Безопасности не конгрегация, в прямом смысле слова. Да и не в прямом тоже. ISS отдельная структура, подчиняющаяся непосредственно Святому Престолу. Святая Инквизиция же входит в орден Тамплиеров. Юридически во всяком случае. Конечно, инквизиторы не идентифицируют себя храмовниками, поскольку де-факто они над ними. И не только ними, а вообще над всеми. Говорят, инквизиторы при желании могут привлечь даже Папу. Хотя последнее, конечно скорее всего ничто иное, как ересь. И всё же, факт остаётся фактом — Конгрегация, созданная пятьсот лет назад внутри возрождённого к тому моменту ордена Тамплиеров за прошедшие с того момента годы превратилась в самодостаточную организацию, имеющую весьма разветвлённую сеть собственных подразделений по масштабам превосходящих ту же службу Имперской Безопасности. Но речь даже не о масштабах, или особенностях той или иной структуры, обеспечивающей безопасность Церкви. Речь о другом. За все эти годы установилось негласное правило, если ты начинаешь путь в инквизиции, то дальше двигаешься именно по нему. Тоже самое применительно к ISS — закончил академию, стал агентом, значит остаёшься им до конца. Адриан Хименес нарушил традицию, уйдя с инквизиторской службы. Говорят, на то имелись веские причины, но вот их характер не раскрывают. И всё же, они однозначно были. И довольно серьёзные. Откуда такие выводы? Ну, ему же всё-таки дали возможность перейти из инквизиции в ISS.

— Хорошо. В таком случае будем исходить из того, что неизвестный информатор говорит правду и военный конвой осуществит перевозку груза, представляющего исключительный интерес для Империи. Хотя, сделаю оговору: ни в коем случае нельзя отметать возможность ловушки. Наша задача, как службы Имперской Безопасности оказаться готовыми к любому варианту развития событий.

Собравшиеся за столом дружно закивали. Луизы за совещательным столом не было, но она тоже кивнула. За компанию, так сказать. Нужно же хотя бы создавать видимость полного единения. Ну а если серьёзно, она полностью поддерживала выводы гранд-агента. Пожелавший остаться анонимным информатор дал весьма скудную информацию, и именно этим, как бы парадоксально не звучало, вызвал доверие. Ведь как поступило бы заинтересованное лицо? Ну, как минимум дало куда больше информации. Хотя бы насчёт груза, который перевозит конвой, чтобы уж точно привлечь внимание другой стороны. В данной ситуации ничего подобного со стороны информатора не прослеживалось. Следовательно, можно сделать простой вывод — он не является сверхзаинтересованным лицом. А отсюда следующий вывод — они имеют дело не с западнёй, а с реальной информацией. Что сподвигло анонима на такой поступок? Хороший вопрос. Мотивация пожалуй наиболее важная составляющая в работе с информатором. Что движет им, ради чего и для чего. Зачастую всё до банальности просто и упирается в денежное вознаграждение. Чуть реже, но также довольно часто речь заходит о вознаграждениях иного характера, вроде статуса гражданина, недвижимости, физической защиты и так далее. И самое редкое, когда информатором движет нечто высшее, метафизическое. Как раз такие случаи, когда информатор переходит на твою сторону не из-за греховных склонностей, а потому что увидел во Христе Спасителя, а в Церкви свой дом, самые ценные. А вернее, бесценные. На такой актив можно полностью положиться. Такие информаторы никогда не предают.

— Итак, исходим из того, что спецоперация необходима и она состоится. О каких рисках мне, как управляющему отделением следует знать? Агент Энрикес?

Натали Энрикес, секретный агент ISS, одна из высших должностей откуда всего шаг до статуса гранд-агента, была тем самым образцом, на который Луиза равнялась. Не Анжела Адамс из сериала, конечно — там просто фантастический уровень продвижения по карьерной лестнице — но всё же чрезвычайно впечатляющий результат. Натали Энрикес всего тридцать, а уже спецагент высшего звена. И именно ей сейчас доверили проведение спецоперации.

— Риски, как и в любой операции на вражеской территории безусловно есть, однако в данном случае не критические. Для перехвата конвоя необходимо выдвинуться к трассе Дамаск — Константинополь. Если будем заходить со стороны приграничного городка Харим, то на выходе получим 30 километров вглубь Халифата. — пальцы секретного агента забегали по клавиатуре стоящего рядом с ней лэптопа. Спустя несколько секунд логотип ISS в виде папской тиары на центральном экране боковой стены сменился картой местности с жёлтыми линиями и красными флажками. — Безусловно, для успешного рейда нам необходим отвлекающий манёвр. Предлагаю задействовать расположенные в городе воинские подразделения храмовников и начать ложное наступление вот здесь. — небольшая область на экране слева от Антиохии окрасилась в красный цвет. — Наше ложное наступление сконцентрирует всё внимание Халифата на данном участке, и обнажит интересующую нас часть. Таким образом, спецгруппа сумеет добраться до нужного квадрата с минимальными трудностями. А возможно и вовсе, с их отсутствием.

— Вопрос в том, захотят ли Тамплиеры участвовать в нашей затеи… — задумчиво произнёс глава отделения ISS, приложив указательный палец правой руки к губам. — Спецоперация инициируется нами и преследует наши интересы. Мы даже не знаем какой именно груз перевозит конвой, а значит нам нечего предложить храмовникам. Я имею в виду, в данной спецоперации. Это один фактор. Есть и другой, куда более значимый: если Тамплиеры начнут наступление на указанном вами участке ограниченными силами экспедиционного корпуса, есть огромный риск утратить контроль над ситуацией, после чего речь пойдёт уже не о наступлении, а об отступлении. И всё ради непроверенной информации от анонимного источника? Не на слишком ли большой риск мы готовы идти?

— Я лишь изложила наиболее приемлемый план действий, при которых потери среди личного состава ISS будут минимальными, сир. — Натали Энрикес слегка склонила голову, в знак почтения к должности начальника. — Если кооперация с храмовниками выглядит слишком сложной, можем попробовать действовать напролом своими силами. Однако в данном случае я никак не могу гарантировать успех, и хочу чтобы вы этот факт учитывали.

— Учту, Энрикес.

— Хорошо. В таком случае предлагаю немедленно приступить к формированию штурмовой группы, а также развернуть систему наблюдения над регионом потенциального столкновения. Мы должны быть уверены, что не пошлём отряд в ловушку.

— Согласен. Даю вам полный карт-бланш, агент Энрикес. И всё же, при проведении спецоперации помните об одном: риск должен быть оправдан. В данном случае мы не знаем размер цены, а значит даже при малейшей вероятности провала, отступайте. Это мой прямой приказ.

— Есть, сир!

— Ну, вы слышали! — гранд-агент хлопнул в ладоши и поднялся на ноги. — За работу. На каждом из вас лежит ответственность за народ Божий, Церковь и имя Христово. Не подведите!

Двумя часами ранее.

Арабский Халифат.

Провинция Сирия под управлением эмира Ахмада аль-Хаддама.

В тридцати километрах от границы.

Межимперская трасса Дамаск-Константинополь.

14:09.

— Чем занимаешься в выходные? — спросил Йусуф, откусывая большой кусок от красного сочного яблока. Его напарник с явно скучающим видом перелистывал выпуск религиозного журнала «Богобоязненность», издававшийся в Халифате одним из крупных торговцев под строгим присмотром Корпуса Стражей Ислама. Выпуск кстати недельной давности. Может от этого на лице напарника такое скучающее выражение. А может из-за того, что тот не отличался особой богобоязненностью. Йусуф неплохо знал коллегу, и потому был готов всё состояние поставить на второе. Впрочем, не его дело. И очень хорошо, что пусть и изредка Якуб всё же проявлял живой интерес к религии. Как сейчас, к примеру. Правда тогда нужно убрать слово «живой». Да и вообще, журнал он смотрит не из-за проснувшейся набожности, а из-за отсутствия иных занятий в обыденном рейсе. Почему обыденном? Да потому что только этим они с напарником и занимались. Особенно сейчас, после начала войны со Священной Католической Империей. Если раньше приходилось делать два-три выезда в неделю, то теперь те же два-три только за сутки. Что именно перевозили? По-разному. Медикаменты, оружие, боеприпасы, генераторы — в общем, всё необходимое в нынешнее время для прифронтовых и фронтовых зон. Иногда грузы были засекречены, и они не знали его состав. Как сегодня, к примеру. Ни он, ни Якуб ещё утром вообще ничего не знали о рейсе. Даже то, что он состоится. Не говоря уж о самом грузе. О нём не знали ничего до сих пор. Даже примерно. Ни вес, ни габариты, ни тип, ни предназначение. Впрочем, отсутствие информации Йусуфа нисколько не волновало. Бояться всё равно нечего — они вне зоны боевых действий. Плюс их сопровождает военный конвой. Разве может что-то пойти не так? Если только…

Ехавший впереди военный внедорожник тёмно-зелёного цвета неожиданно вильнул вправо, потом влево, а затем и вовсе подлетел в воздух от мощного взрыва. От неожиданности Йусуф даже забыл нажать на педаль тормоза и их грузовик на полной скорости влетел в полыхающий автомобиль.

— Тормози!!! — завопил сидящий справа напарник, тут же схватившийся за винтовку.

Йусуф послушно утопил педаль тормоза в пол. Грузовик издал протяжный протестующий стон, но подчинился, и спустя несколько десятков метров замер на месте. С расширившимися от ужаса глазами Йусуф наблюдал, как из покорёженного внедорожника выбрался полыхающий, точно хорошо пропитанный смолой факел, военный. Сквозь закрытые окна до них донёсся истошный вопль боли. Размахивая руками военный побежал вперёд, прямо на их грузовик. Его хватило буквально на несколько шагов. Затем от точного попадания крупного калибра голова несчастного взорвалась кровавыми ошмётками, часть из которых забрызгала лобовое стекло грузовика.

Йусуф и Якуб переглянулись. Стреляли не они. И не сопровождающие их военные — те бы не стали стрелять в своего.

— Сидим тихо и не высовываемся! — прошипел Йусуф, наблюдая за тем, как его напарник проверяет количество патронов в магазине. Никак геройствовать собрался. Такой расклад ни разу не устраивал Йусуфа. Он не торопился расставаться с жизнью непонятно за что. А оно так и получится — ни за что — они ведь даже не знают, какой именно груз перевозят и почему он настолько сильно заинтересовал другие силы, раз те решились на подобную богопротивную авантюру.

— Мы не можем сидеть сложа руки! Иншааллах, я покажу неверным псам, как покушаться на жизнь и имущество рабов Аллаха! — глаза напарника заблестели лихорадочным, почти безумным огоньком. Он явно пребывал в шоковом перевозбуждённом состоянии. Ладно, такое лечится вполне простым средством. Йусуф с сожалением покачал головой и коротким почти без замаха ударом зарядил Якубу в висок. Напарник жалобно всхлипнул и почти сразу же обмяк.

— Ничего, потом ещё спасибо скажешь. — пробормотал Йусуф, наблюдая через стекло, как на дорогу перед ними выехал с десяток бронетранспортёров, а в небе непонятно откуда появились штурмовые вертолёты. Красные кресты на чёрных бортах не оставляли никаких сомнений — нападавшей стороной являлась Священная Католическая Империя.

Интересно всё-таки, что же такого ценного на этот раз они перевозили, раз противник решился на столь дерзкую акцию?

Ответа он не получил. Такого, на какой рассчитывал. Получил кое-что другое: выпущенная из снайперской винтовки пуля прошила сначала лобовое стекло грузовика, а потом и лоб водителя. Йусуф даже ойкнуть не успел, как мир погрузился в багровый сумрак.

Двумя часами ранее.

Арабский Халифат.

Провинция Сирия под управлением эмира Ахмада аль-Хаддама.

В тридцати километрах от границы.

Межимперская трасса Дамаск-Константинополь.

14:10.

Натали Энрикес многого достигла, но стремилась ещё к большему. И не ради власти, славы или признания, как поговаривали за спиной злые языки завистников — ничего из перечисленного Натали не интересовало. Ею двигали иная, куда более глубокая мотивация. Родившись в семьи ревностных католиков, Натали с самого детства задумывалась о своём предназначении. Кто она? Для чего она? Ради чего она? Какой план предуготовил Всевышний? Чего он хочет от неё? Совсем недетские вопросы, терзали совсем маленькую головку на тот момент пятилетней девочки. А вместе с ними появился самый большой страх в её жизни — прожить жизнь зря. Прожить её впустую. Прожить, не привнеся в мир ничего нового. Родиться, прожить жизнь, умереть — и зачем? С того момента, как вопросы приняли чёткую формулировку, Натали занялась поисками своего предназначения. Тогда же у неё появился постоянный духовник из ордена так называемых «Огненных братьев», или игнисианцкого ордена. Отец Григорий, грек по происхождению, открыл ей удивительные наставления святого Педро Николаса, определивших впоследствии весь её дальнейший путь.

«Призвание каждого человек — то, для чего он создан — жить ради славы Божьей. Поэтому наша задача, размышлять над тем, где именно и в чём именно мы можем принести наибольшую славу Создателю».

Прекраснейшие слова. Очень глубокие. Проникающие до самого сердца.

Натали размышляла несколько лет. Молилась, постилась, читала Писание, делала Духовные Упражнения святого Педро, общалась с духовником… — приложенные усилия дали свои плоды. Постепенно она понимала Божий замысел относительно своей жизни. Первым шагом стало поступление в монашеский орден сестёр служительниц Поклонения Крови Христовой. Однако, спустя несколько лет с помощью тех же Духовных Упражнений и долгого молитвенного поста Натали пришла к выводу, что путь монахини не конечная остановка. Необходимо идти дальше. Да, молитва безусловно прекрасная вещь. Наверное даже, лучшая. Как говорил всё тот же святой Педро, «никакие пожертвования, никакая милостыня, никакие добрые дела, никакие жертвы никогда не смогут сравняться с молитвой. Молитва — это наивысшая форма служения для грешного человека». Тем не менее, размышляя над тем, в каком именно месте она бы смогла стать наилучшим инструментом способствующим славе Божьей, Натали пришла к выводу: помимо молитвы в стенах монастыря она может делать какие-то конкретные, практические вещи, укрепляющие и защищающие, как Церковь Христову, так и народ Божий. Тут имелось сразу несколько путей, и наиболее очевидные — либо контртеррористическое подразделение Конгрегации по делам и защиты веры, либо службы Имперской Безопасности. Натали выбрала второе. Почему? В ISS не было ограничений для роста — при должном усердии любой мог возглавить службу Имперской Безопасности, а в КТП максимум — должность главы городского отделения, и всё. Дальше всем заправляют либо инквизиторы, либо епископы, либо гражданские, но только мужчины. Если же Натали хотела иметь максимальные возможности для достижения славы Божьей, а ничего другого она не желала, ISS было тем самым местом. Сочтя это за знак Божий, Натали подала запрос на имя ректора Академии и спустя месяц получила положительное решение. Никто в ордене служительниц Поклонения Крови Христовой не возражал. Наоборот, наличие монахини в такой важной структуре играло только на руку ордену. Ну а дальше, Натали просто делала всё от себя зависящее, понимая простую вещь: то, насколько она выкладывается, настолько и прославляет Бога.

Вот и сейчас, будучи уже секретным агентом ISS, а в конкретно данный момент возглавляя спецоперацию на территории враждебного государства, она не забывала того, ради чего Бог поместил её сюда — ради Своей славы. А она лишь — Его инструмент.

Вообще, как руководитель спецоперации она вполне могла бы сидеть в штабе и оттуда осуществлять руководство командой, но Натали привыкла всегда находиться на месте, какой бы горячей точка не была. Потому отвергнув предложение остаться в Антиохии, она вместе с группой ожидала прибытие конвоя. Поднятые в воздух беспилотники засекли его ещё в пяти километрах от обусловленной точки. Как оказалось, конвой состоял из девяти автомобилей: три военных грузовика, два фургона, и четыре внедорожника. Располагались следующим образом: в авангарде внедорожник, за ним грузовик, потом фургон, следом ещё грузовик, внедорожник, фургон, грузовик и замыкающие два внедорожника. Учитывая отсутствие детальной информации от первоисточника, где именно располагался интересующий ISS груз, никто не знал. Он мог находиться, как в грузовиках, так и в фургонах. Но где точно его быть не должно, так во внедорожниках. Исходя из таких соображений Натали приняла решение об их уничтожении первым же ударом по всей площади конвоя — то есть, три одновременных атаки на переднюю часть, середину и заднюю. Далее молниеносная ликвидация оставшейся в живых стражи, быстрый осмотр захваченных транспортных средств и моментальный отход обратно, в Империю. Как известно, идеальным план может быть только на бумаге, а исполнение обычно оставляет желать лучшего. Тем не менее, Натали искренно надеялась в успехе своего замысла. Уверенность же подкрепляло осознание того, что данная спецоперация, как и всё проводимое до того, направлены единственно и исключительно ради славы Божьей.

Когда едущий в авангарде бронеавтомобиль появился в зоне видимости, Натали подала заранее условленный знак передовой группе.

Несколько секунд могильной тишины, а затем воздух сотрясся от сильного взрыва. Бронеавтомобиль подлетел в воздухе.

— Вперёд! — скомандовала Натали в рацию. — Живо! Не дайте им опомниться!

Вся группировка, состоящая из пятнадцати тяжёлых внедорожников, рванула с места. Это только автомобили входящие в её группу. А таких групп было три. Кроме того, помимо наземного транспорта в спецоперации принимала участие воздушная группировка из трёх боевых вертолётов. Спасибо храмовникам. Несмотря на негативное восприятие гранд-агента о запросе на участие Тамплиеров в операции, ей всё же удалось в частной беседе убедить начальника в целесообразности их привлечения. Нехотя Адриан Хименес дал своё согласие. Отдельной и весьма изматывающей спецоперацией оказалось убедить храмовников принять участие в предстоящем мероприятии. Антиохийский командор Тамплиеров поначалу вообще хотел выставить её за дверь, заявив что служба Имперской Безопасности в целом, и она секретный агент Натали Энрикес в частности, находятся не иначе как под дьявольским наваждением, и чем быстрее братья-инквизиторы навестят местное отделение ISS для духовного очищения его обитателей, тем лучше. Грозился даже самолично написать соответствующее обращение в Канцелярию Конгрегации, а лучше вообще на имя Гранд-инквизитора. Выслушав поток всяческих эпитетов, угроз, насмешек и прочего много чего, Натали вместо того, чтобы покинуть кабинет командора уселась в кресло напротив его стола. Пришлось-таки храмовнику выслушать её предложение. Как итог, в распоряжении ISS на время проведения спецоперации оказалось три вертолёта и команда Тамплиеров численностью в сорок бойцов. Большая поддержка, надо отдать должное. Даже больше, чем она рассчитывала.

Её автомобиль вслед за идущими впереди тремя внедорожниками вылетел на трассу. Водитель крутанул руль, отчего внедорожник, делая поворот сильно накренился. Несколько секунд он балансировал на двух колёсах, потом обрёл устойчивость и рванул вперёд. Недалеко. Спустя десяток ярдов водитель ударил по тормозам. Натали бросило на приборную панель. Если бы не застёгнутый ремень безопасности вполне могла вылететь в окно.

— Гореть тебе в пламени, Рид! — Натали одним касанием разъединила зажим ремня и открыла боковую дверь внедорожника. — Мог бы и поаккуратней!

Боец что-то ответил, но она его уже не слушала. Внимание переключилось на происходящее впереди. Раздалось несколько выстрелов. Потом ещё. И ещё. Закреплённый в ухе наушник передавал отрывистые команды, вроде: «сбоку! Справа чисто! Цель на тридцать шесть градусов! Принято! Вижу движение!» Проскользнув в узкое пространство между двумя внедорожниками, Натали вскинула штурмовую винтовку ITD (In Tuba Domini, труба Господня, лат, прим. авт.) и осмотрела через прицел пространство впереди. Чёрные клубы дыма от горящего автомобиля сопровождения поднимались высоко в воздух — нехорошо. Нужно ускоряться. Сильно ускоряться. Если их не засекли наблюдательные дроны Халифата, то столб чёрного дыма точно привлечёт внимание.

— Вперёд! — Натали первая сделала несколько шагов по направлению к замершему перед искорёженным перевёрнутым внедорожником грузовику. В кабине, как удалось рассмотреть через стекло, сидели двое. Она уже подняла ITD для выстрела, когда из горящего автомобиля выбрался военный. Его одежда полыхала, а лицо покрылось красными волдырями ожогов. Явно ослеплённый болью, военный истошно завопил. Несколько секунд он стоял на месте размахивая руками в тщетной попытке сбить пламя. Оно наоборот только усилилось и перекинулось на волосы. Дикий бьющий по нервам вопль боли заставил Натали вздрогнуть. Несчастный перестал бороться с охватившим уже всё пламенем и живым пылающим факелом бросился бежать к грузовику. Натали закусила нижнюю губу и навела прицел винтовки на затылок военного.

— Вечный покой даруй ему, Господи!

Спуск. Доля доли мгновения и пылающая огнём голова военного разлетелась на кровавые ошмётки. Брать паузу Натали не стала и через секунду два водителя грузовика отправились вслед за собратом.

— Идём! — махнула она рукой, и бойцы ISS вместе с храмовниками выдвинулись вперёд, к замершей на трассе колонне. Где-то в её дальнем конце уже раздавались непрерывные звуки выстрелов.

Глава 2

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

09:26.

Как только шасси вертолёта коснулись бетонной крыши замка, Хуан Кортес открыл дверцу и пригибаясь к земле под воздухом ещё работающих лопастей воздушного транспортного средства, выбрался наружу. Его уже ожидали. Три хмурых агента службы Имперской Безопасности. Двое уровня старших, и один специального. Всех троих Хуан знал, поскольку они работали вместе с ним в штаб-квартире. Старший агент Мишель Альварес, старший агент Антонио Руссо и спецагент Исаак Эспино. Каждому Хуан доверял, как своему духовнику. А может даже больше.

— Вас ожидают. — доложил спецагент Эспино, принимая у Хуана кожаный дипломат с эмблемой ISS.

— Из Антиохии?

— Да. Секретный спецагент Энрикес, наш гранд-агент и заместитель главы Управления ISS.

— О, Рубен тоже здесь. — удивлённо хмыкнул Хуан, вслед за агентами проходя в узкий проём башни, откуда предстояло спуститься на основные уровни штаб-квартиры.

Рубен Санчес Саес, заместитель главы Управления ISS по сути курирующий всю жизнедеятельность службы Имперской Безопасности не нравился Хуану. Как личность не нравился. К профессиональной составляющей претензий не имелось. Рубен хорошо справлялся со своими обязанностями. Особенно, в виду физического состояния главы Управления ISS. Тот последний год чувствовал себя неважно, и куда больше времени проводил в обителях госпитальеров, чем на службе ISS. Таким образом реальное управление оказалось в руках Рубена. И тот справлялся. Тем не менее, как человек он Хуану категорически не нравился. Заносчивый, с раздутым эгоизмом, не приемлющий возражений — как он вообще сумел добраться до нынешних позиций оставалось для Хуана огромной загадкой. Обычно такие не поднимаются выше обычных агентов, а чаще вообще вылетают с позором со службы.

— Рубен не хотел ждать тебя. — сообщил спецагент Эспино. — Однако секретный спецагент Энрикес сумела настоять на вашем присутствии, как главного секретного агента Вальядолида.

— Вот даже как. — Хуан вошёл в кабину лифта. Трое агентов последовали за ним. С Натали Энрикес Хуану доводилось видеться лишь раз на общей конференции по безопасности, проводимой тогдашним Папой в Риме три года назад. Лично они так и не познакомились, но она уже Хуану нравилась.

Старший агент Альварес нажала нужную кнопку лифта, створки с мягким шелестом сомкнулись, кабина слегка вздрогнула и начала своё движение вниз. Поездка заняла около десяти секунд, после чего лифт остановился. На электронном табло вспыхнули красные цифры «A-12», обозначающие один из уровней штаб-квартиры, где преимущественно располагались различные пункты управления, наблюдения и конференц-залы. В одном из таких их и ожидали.

— Ну наконец! — вместо приветствия пробормотал заместитель главы Управления ISS, когда стеклянные створки с эмблемой службы Имперской Безопасности разъехались в стороны и Хуан вошёл в конференц-зал под кодовым обозначением «KM-009». — Я уж думал наш Спаситель гораздо раньше придёт на Землю во Своей славе, чем ты доберёшься до Вальядолида.

— Слава Иисусу Христу, дон Саес. — максимально учтиво произнёс Хуан, хотя в голос постарался добавил максимальное количество арктического холода на которое только был способен.

— Дон Санчес Саес. — заместитель главы Управления ISS недовольно поморщился. Да, Хуан знал, что начальник не любит когда называют только вторую половину фамилию. Однако… почему он на неучтивость должен отвечать чем-то иным? Не должен. Вот и не отвечает.

Помимо заместителя Управления в небольшом конференц-зале рассчитанным не более, чем на десяток человек находилась невысокая весьма привлекательная женщина в строгом чёрном платье и висящим на тёмно-синей ленте пластиковым бейджем; гранд-агент штаб-квартиры, Клемент Коста — семейный человек, но вместе с тем безопасник до мозга костей — впрочем, в ином случае он бы не смог достичь таких высот; сам Рубен Санчес Саес — невысокого роста мужчина в кардинальской сутане и очках на глазах, и светловолосая женщина одетая в обычную клетчатую рубашку и тёмно-синие джинсы — одежда, которую инквизиторы вообще-то запрещали носить женщинам. По крайней мере если того не требовали обстоятельства. Сейчас обстоятельства не требовали, но Карина Мур, генеральный секретарь Управления плевать хотела на запреты инквизиторов. Хуану нравились независимые женщины, умеющих отстаивать свою позицию. Однако Карина всё же перебор. Когда-нибудь она окажется перед Церковным судом, и даже высокая должность генерального секретаря Управления ISS, а в общей иерархии службы Имперской Безопасности это третья по значимости должность, не сумеет защитить её от ярости Святой Инквизиции.

— Натали. — Хуан слегка склонился, проявляя уважение к гостье женского пола. Секретный спецагент ответила ему приятной улыбкой. На сердце сразу стало как-то светлее. Впрочем, ненадолго. Буквально пара секунд. Испортил появившееся на сердце утешение, как такое чувство называли братья-игнисианцы, заместитель Управления ISS. Ничего удивительного.

— Давайте обойдёмся без прелюдий. Всё-таки тут не первая брачная ночь. — кардинал хохотнул. Никто больше его веселья не разделил. Только гранд-агент позволил себе скупую улыбку, и то, скорее из-за вежливости. Натали так вообще, покраснела, а генсек Управления недовольно фыркнула.

— Я так понимаю, дело чрезвычайной важности. — сухо прервал смех кардинала Хуан. — Иначе к чему такая спешка и секретность? Меня сорвали с очень важного задания. Хвала всем святым, мы успели завершить операцию, к которой готовились несколько месяцев до того, как мне поступил звонок.

— Так чего ворчишь? — генеральный секретарь Управления никогда не изменяла своей прямолинейности. Не изменила и сейчас.

Хуан пожал плечами. Что, уже высказать недовольство нельзя? Вроде не смертный грех. И вообще не грех. Ну, в его системе грехов, по крайней мере.

— Сейчас сам всё увидишь. — сообщил Рубен и взял в руки небольшой серый пульт. Экранированная стена, где на белом фоне вокруг своей оси крутился красный щит с двумя скрещенными мечами и папской тиарой над ними, мигнула, а затем эмблема службы Имперской Безопасности сменилась стоп-кадром остановленного видеоряда.

— Прежде чем включать, обрисую ситуацию вкратце, — заместитель главы Управления ISS, перелистнул несколько страниц в лежащей перед ним папке, а потом пододвинул её в сторону Хуана. Правда между ними сидела генсек, и папка остановилась возле неё. — Антиохийское подразделение ISS провело благодаря наводке одного из своих информаторов провело сверхсложную операцию на территории Халифата. Операцию проводили в связке с храмовниками, и завершили её успешно. За что отдельное спасибо Антиохийскому подразделению в общем, и секретному спецагенту Энрикес, в частности. Результат проведённой спецоперации вы сейчас и увидите на экране… — Рубен вытянул руку с пультом и спустя несколько секунд картинка на экране ожила. Судя по дёргающемуся из стороны в сторону изображению, съемка велась с закреплённой на экипировке камере. Сначала в кадре появился пылающий остов внедорожника, потом несколько эпизодов перестрелки, затем пробежка вперёд, быстрые диалоги с бойцами — судя по голосу, команды раздавала секретный спецагент Натали Энрикес — потом ускоренная перемотка вперёд, и изображение замерло на закрытых створках одного из фургонов. За кадром послышался голос Натали:

— Гарсия, сюда!

Несколько секунд и в кадре появились несколько фигур: мужчина в спецовке и двое его помощников.

— Вскрыть! Живо! — в кадр попала вытянутая рука спецагента.

Технический персонал приступил к своей работе — принялись специальным оборудованием разрезать бронированные щиты запертой двери в фургон. Натали тем временем сделала несколько шагов назад, как для освобождения пространства для рабочих, так и для дополнительной предосторожности. Картинка тоже чуть расширилась и теперь в кадре были видны экипированные бойцы ISS, держащие на прицеле фургон.

Снова перемотка с дополнительным и совсем ненужным комментарием Рубена:

— Эти технари целых пять минут возились с дверью! Пресвятая Мария и все апостолы, мои спецы разобрались бы за полминуты! Вы где этих улиток набрали? По площадям городов среди бомжей?

Хуан внутренне усмехнулся, заметив, как вспыхнули щёки Натали. Ещё бы, это ведь камень в её сторону, поскольку она отвечала за спецоперацию. Впрочем, у неё хватило ума не отвечать на реплику заместителя Управления службы Имперской Безопасности. Ещё один плюсик в копилку личных и профессиональных качеств.

Картинка на экранированной стене тем временем ожила, показывая дальнейшие события с камеры Энрикес. Один из технарей крикнул спецагенту, что всё готово. Та ответила, что-то вроде «давай» — точную фразу сложно было разобрать из-за целой серии взрывов и звука пролетающих вертолётов где-то на заднем фоне. Ещё пара секунд и тяжёлые створки с грохотом рухнули на землю.

Хуан подался чуть вперёд, всматриваясь в постоянно дрыгающееся изображение с камеры. Что же такого обнаружила спецгруппа, из-за чего его в срочном порядке выдернули с задания в Неаполе?

На записи было видно, как несколько бойцов запрыгнули внутрь фургона. Секунда и последовало несколько выстрелов, сопровождаемые вспышками в полумраке фургона. Изображение, а следовательно и сама Энрикес шарахнулись в сторону, уходя из зоны потенциального поражения. Секретный спецагент, используя лексику, которая запрещена Церковью, поинтересовалась у бойцов, как обстоят дела. Ей по рации доложили о ликвидации вооружённого противника в количестве двух единиц. После дополнили доклад, сообщив о том, что в фургоне перевозили заключённого и тот вполне себе в живом и здоровом состоянии. Энрикес тут же проследовала вслед за бойцами во внутрь фургона. Сначала в кадре оказались подсвеченные фонарями тела противника: двое мужчин в военной форме, очевидно конвоиры заключённого. Затем сам заключённый: длинные тёмные с проседью волосы до плеч, такая же тёмная но с проседью неухоженная борода, загорелое почти бронзовое лицо, длинный шрам на правой щеке, карие глаза… Из одежды, только серая длинная рубаха, с кровавыми пятнами, да тёмно-коричневая наплечная накидка.

Хуан даже поднялся со своего места, пристально вглядываясь в остановленное изображение, благодаря чему получалось внимательно рассмотреть лицо в кадре.

Лицо в кадре…

Несмотря на произошедшие изменения, очень знакомое лицо… Знакомое практически каждому в Империи. Если только человек не обитал в глубине джунглей последние лет так тридцать.

— Узнаёте? — поинтересовался Рубен. Скорее для проформы, поскольку ответ итак читался на лице.

— Инквизитор первого ранга, и особополномочный представитель Конгрегации, Пабло Красс. — медленно произнёс Хуан, опускаясь обратно в кресло.

— Он самый. — подтвердила Натали. — Я его сразу же узнала, ещё до того, как он себя назвал. Представляете моё изумление? Информатор конечно сообщал о том, что перевозимый груз будет представлять для нас исключительный интерес. Но чтобы настолько…

— Святой Томас! — Хуан осенил себя крестным знаменем, не отводя взгляда от замершего на экране лица инквизитора. Тот исчез на территории Халифата чуть менее года назад. Конгрегация всегда неохотно делилась информацией, а если речь шла об одном из них, так вообще, даже затребуй информацию сам Христос с небес, и то, несомненно получил бы отказ. Поэтому службе Имперской Безопасности приходилось собирать информацию у своих источников. Благо ISS в них никогда недостатка не ощущала. В конечном итоге, удалось составить общую картину. На территории Халифата убили одного из инквизиторов. Всем известно, что безнаказанным такое деяние не остаётся. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Каждого, кто посмел поднять руку на инквизитора, рано или поздно ждёт расплата. Очень страшная расплата. Простым ударом ножа в спину, или выстрелом в голову не обойдутся. После согласования на высшем уровне, благодаря чему удалось достигнуть договорённостей с Секретной службой Халифата и Корпусом Стражей Ислама, Пабло Красс отправился в Дамаск для расследования обстоятельств убийства собрата. Но, как часто это бывает, всё пошло не по плану. Мягко говоря. Пока Красс находился в воздухе, в Священной Католической Империи произошли события, сильно усложнившие взаимоотношения между двумя государствами. В частности, похищение представителя Халифата в Риме. Таким образом, обо всех договорённостях тут же благополучно забыли, и по приземлению в аэропорту Дамаска, Пабло Красса приняла под свою опеку Секретная служба. То есть де-факто, статус Красса, как особо важного гостя с дипломатической неприкосновенностью сменился на ценного заложника. Вот дальше информация сильно разнится. Хуан подозревал, что даже в самой Конгрегации дальнейший статус инквизитора неизвестен. Иначе, в чём сложность дать разъяснения по его судьбе, не понятно. Если бы он был мёртв — об этом бы объявили. Если под стражей, и рассматривается в качестве обменного фонда, уже давно поменяли бы. Однако, Святая Инквизиция на протяжении всего времени хранила упорное молчание. Информацию предоставляемую службе Имперской Безопасности различными осведомителями, нельзя было отнести к категории достоверной. Особенно, учитывая насколько сильно она разнилась. Одни утверждали, что инквизитор до сих пор содержится в одной из секретных тюрем секретной службы Халифата. Другие сообщали о гибели Красса. Мол, он погиб на допросе. Третьи в общем-то соглашались с итоговым исходом, однако утверждали, что Пабло Красса убили едва ли не в первый же день, сразу по прибытию. Были и те, кто сообщал о бегстве инквизитора. Некоторые, так вообще сообщали удивительные сведения: якобы Красс каким-то образом сумел договориться с верхушкой Халифата, и перешёл на сторону врага. Именно поэтому, утверждали такие источники, его нет в обменных списках, и именно поэтому Конгрегация воздерживается от каких-либо комментариев по поводу судьбы своего брата. Хуан к подобным заявлениям относился скептически. Мягко говоря. Очень мягко. Инквизиторы славились своей непоколебимой верой и преданностью Конгрегации. За всё время существования структуры, если начинать отсчёт после Тёмных Времён, неизвестно ни одного случая предательства в Святой Инквизиции. Ни одного за почти пятьсот лет! Конечно, вполне возможно такие случаи всё-таки имели место быть, и попросту хранятся в строжайшем секрете. Тем не менее, в информацию о предательстве Красса, Хуан не верил. Слишком уж большой фигурой являлся инквизитор в Империи, чтобы вот так просто предать всё, чему служил всю свою жизнь. Всем известна история Красса — вырос в семье еретиков, в осознанном возрасте понял заблуждение родителей и принял католическую веру, сдал всех своих родных в руки инквизиции, лично присутствовал на аутодафе где казнили не пожелавшую раскаяться в ереси мать. После, поступил в академию Конгрегации, окончил её с отличием и стал ревностным защитником веры. «Меч Господень», как его называли в Империи. Человек, чья истовость и нетерпимость к искажению веры стала примером для десятка тысяч других инквизиторов, выйдя на уровень едва ли не официальной добродетели. Именно благодаря его неистовой ревности, Святая Инквизиция пережила новое возрождение. И вот такой человек мог перейти на сторону врага? Очень сомнительно… Однако же, вспомнился рассказ другого источника… Тот утверждал, будто Красс уладил все вопросы со спецслужбами Халифата ещё в первые дни, и продолжил своё расследование. Оно привело его на территорию Турана, где его след и затерялся. Ещё одна неправдоподобная на первый взгляд версия.

Но вот сейчас…

Хуан ещё пристальней всмотрелся в замершее на экране лицо инквизитора.

Он вспомнил ещё кое-что. Вспомнил диалог месячной давности, произошедший с заключённым замка Святого Томаса Торквемады. Как тот сказал? «У Ордена появился влиятельный союзник.» На вопрос, «кто же он?», Салами ответил: «Инквизитор, брат. Верховный Имам получил инквизитора». Имел ли ввиду Верховный Имам Пабло Красса? Если да, то тогда та версия о пропаже инквизитора на территории Турана обретает смысл. Правда, тут есть один нюанс — перевозили Красса в наручниках, и на территории Халифата. Большая нестыковка. И всё же, внутренний инстинкт подсказывал — что-то здесь не так и появление Пабло Красса совсем неслучайность.

— Где сейчас Красс? — вопрос прозвучал резче, чем хотелось бы. Хуан тут же попытался сгладить эффект. — Надеюсь братья-госпитальеры оказали ему необходимую помощь?

— С ним порядок, не переживай. — отмахнулся заместитель Управления ISS. — Сразу же после освобождения, ему обеспечили полное медицинское обследование. Сейчас, — Рубен взглянул на циферблат наручных часов. — Красс должен был уже приземлиться в аэропорту, после чего в сопровождении обер-инквизитора Вальядолида прибудет сюда для дачи показаний.

— И они на это пошли? — под «они», Хуан подразумевал Конгрегацию по делам и защите веры. Или иначе, Святую Инквизицию. Так уж сложилось в Империи, что инквизиторы считались неприкасаемыми. И если даже замечались какие-то нарушения, то для разбирательства внутри Конгрегации имелся свой орган. Обычный же Церковный суд, как и любые другие структуры, не имели права задерживать, и уж тем более арестовывать инквизитора. Тоже самое правило касалось и службы Имперской Безопасности. Неформально, разумеется. Как и у других структур. Нигде такое правило не прописывалось, и если вникать в юридические тонкости, то даже у городской стражи не имелось препятствий для ареста инквизитора. Тем не менее, все принимали негласные правила игры, поскольку их нарушение влекло серьёзные последствия. И вот сейчас, заместитель Управления ISS заявляет о том, что инквизитор первого ранга явится в штаб-квартиру службы Имперской Безопасности для дачи показаний. То есть, переводя с дипломатического языка на обычный — инквизитор явится для допроса.

— Ситуация нестандартная. — пожал плечами Рубен. — Красс пробыл на территории вражеского государства несколько месяцев. Пусть он и инквизитор, но в условиях войны с Халифатом, дело безусловно касается Имперской безопасности. То есть, — заместитель довольно улыбнулся. — нашей службы. Я переговорил, как с Гранд-Инквизитором, так и Великим магистром Тамплиеров. Они согласились с моими доводами, и разрешили нам опросить Красса в эмм… так скажем, весьма мягкой форме…

Хуан покачал головой. Кажется, за последние сутки мир сильно изменился. И ему эти изменения определённо нравились…

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

09:38.

Сквозь затемнённые окна служебного автомобиля, Пабло смотрел на мелькающие улицы столицы. Знакомые улицы. Кажется, они не слишком то изменились с момента его первого назначения в столичный инквизиторий ещё пару десятков лет назад, не говоря уж о нескольких месяцах минувших с его последнего визита. Да, к тому моменту он уже считался среди инквизиторской братии пропавшим без вести. Почему именно такая формулировка? Всё весьма до цинизма просто. Если назвать дело убийством, то должна последовать жестокая расправа, ибо закон по которому ни одно убийство инквизитора не может остаться безнаказанным, никто не отменял. В его же случае, не совсем понятно кому мстить. Корпусу стражей ислама? Нет прямых доказательств в их причастности. Самому халифу? Так и так идёт война, а в эскалации конфликта и выхода на такой уровень никто не заинтересован. Кого тогда назначить виновным? Вот и решили пойти более простыми путём, и напротив имени одного из самых влиятельных людей в Конгрегации написать: «пропал без вести». И мстить необязательно, и дело закрыто.

Никакой обиды на собратьев Пабло не держал. Их можно понять. Особенно если принимать во внимание то давление, какое оказывал на Конгрегацию Святой Престол. Да и к тому же, он ведь вполне себе живой. Живей всех живых. Потому можно отнестись с пониманием к решению Гранд-Инквизитора спустить дело об исчезновении одного из инквизиторов на тормозах. Как и к рекомендации ответить на вопросы службы Имперской Безопасности. Впрочем, справедливости ради, тут ему оставили пространство для манёвра. Пусть и видимое. Хочешь? Общайся с агентами ISS. Не хочешь? Никто в Конгрегации настаивать не станет, так как Инквизиция подотчётна только Папе. И то, с некоторыми оговорками. Со стороны подобный выбор звучал красиво. На деле же, свобода выбора свободой ни разу не являлась. Почему? Очень просто. Посмей он отказаться от беседы, а на деле если называть вещи своими именами, допроса в ISS, косых взглядов и всевозможных подозрений не избежать. А оно ему надо? Нет, от слова совсем. Подозрения будут лишь мешать реализации имеющихся планов. Выходит, придётся запастись смирением и выдержать несколько часов допроса, в ходе которого прозвучит не одна сотня вопросов. Главное, сохранять бдительность и ясность ума. Главное, правильно отыграть свою роль. Главное, ни в коем случае не подвести…

Пабло в очередной раз посмотрел в окно автомобиля. Они проезжали по кольцевой дороге, опоясывающей недавно выстроенный собор святой Изабеллы Кастильской. Громадное сооружение уступало своими размерами только кафедральному собору столицы. Пабло прикусил нижнюю губу, провожая взглядом огромную стометровую скульптуру королевы, возведённую на площади перед главным входом в собор. Именно сюда он приезжал полгода назад, когда в Империи его считали уже перевёрнутой страницей…

Шесть месяцев назад.

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

11:56.

Пабло задержался на ступеньках перед главным входом в собор святой Изабеллы Кастильской. На несколько секунд сердце сжалось в тисках мучительного страха. Может не стоит? А если он ошибается? Если не сумел всё рассчитать и предусмотреть? Вдруг он совершает большую ошибку?

Пабло повернулся назад к поднимающемуся над городом утреннему солнцу, чьи лучи сейчас заливали ярким светом одноимённую площадь перед собором. Величественная стометровая скульптура святой, подаренная городу Святым Престолом в знак доброго расположения к нынешней королевской семье, отбрасывала огромную тень, ложащуюся как раз на ступеньки собора, где сейчас находился инквизитор. Пабло прикрыл глаза, сосредотачивая все свои чувства на теплом дуновении утреннего ветерка.

«Святая Изабелла, Господом благословлённая королева, предназначенная для объединения Испании и защиты католической веры в непростые времена. Ты образец стойкости и непоколебимости. Ты точно нерушимая скала посреди бушующего океана противостояла врагам Христа. Так позволь же и мне, рабу нашего Спасителя, иметь такую же твёрдость и такую же ревность в деле защиты Святой Церкви!»

Сомнения внутри не исчезли — так бывает только в лживых фантазиях — однако, они приобрели более отстранённый характер. Пабло знал зачем он здесь. Как и знал, что не имеет права отступать. Не сейчас.

Развернувшись, инквизитор преодолел оставшиеся три ступеньки, толкнул тяжёлую дубовую дверь главного входа в собор и окунулся в прохладный кондиционируемый воздух, наполненный приятным запахом ладана.

Шесть месяцев назад.

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Собор святой Изабеллы Кастильской.

11:59.

Сантьяго Кордеро недовольно поморщился, когда заметил возникшую в полумраке дальнего прохода высокую фигуру в тёмно-коричневом плаще с накинутым на голову капюшоном.

— Дьявольское отродье…

Настоятель прихода ненавидел опаздунов. Гнилые люди, ни во что не ставящие величайшее Таинство, происходящее на Святой Мессе — как их вообще можно любить? Своим отношением они выказывают неуважение не только к нему, как к священнослужителю, но и к самому Христу. Неужели нельзя рассчитать время так, чтобы прийти к началу Святой Мессы? Конечно можно. Шла бы речь о вылете из аэропорта, этот в плаще, явно пришёл бы вовремя. Заранее пришёл бы. А тут — как же, всего лишь какая-то Месса. Ленивые ушлёпки. Позор христианства. И куда смотрит Святая Инквизиция? Ведьмы, колдуны, сектанты, и прочая дьявольская нечисть представляет куда меньшую опасность для Церкви, чем подобные католики, от которых осталось лишь одно название.

Даже не пытаясь скрыть своего раздражения, Сантьяго поднялся с места и направился к алтарю. Нужно дать людям Божье благословение, а затем поймать мужчину в плаще и рассказать ему о всех прелестях адского мученья, которое его всенепременно ожидает при таком отношении к Спасителю.

Шесть месяцев назад.

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Собор святой Изабеллы Кастильской.

12:19.

Собор после завершения Святой Мессы быстро пустел — горожане спешили по своим делам, не желая задерживаться внутри хотя бы на минутку. Оно понятно, всё же рабочий день и позволить себе роскошь остаться для молитвы в тишине каменных сводов мог далеко не каждый. Пабло мог. Он никуда не спешил. Напротив, цель его визита находилась здесь, внутри собора святой Изабеллы. Потому он остался.

Ждать пришлось недолго. Спустя несколько минут благоговейную тишину нарушило гулкое эхо приближающихся шагов. Пабло опустил голову, ещё сильнее надвинув капюшон на лицо. Открывать себя раньше времени в планы не входило. Шаги замерли рядом с его скамейкой, после чего почти сразу же раздался раздражённый голос настоятеля:

— Неуважение ко мне, как к священнику, к Святой Мессе, как к центру всей христианской жизни, к Евхаристии, как к центральному Таинству и к самому Спасителю, в конечном итоге, есть тяжкий грех, сын мой… Может, у вас найдётся весомая причина, оправдывающая ваше появление на Мессе к её завершению?

— Я пришёл, чтобы увидеться с вами, отец… — деланно-глухим голосом произнёс Пабло, всё также не открывая своё лицо.

— Вы нуждаетесь в исповеди?

Хороший вопрос.

Очень хороший.

И ответ на него безусловное «да». Груз поступков никак не соотносящихся со святой жизнью давил на сердце невыносимой тяжестью. Иногда грудь сдавливало так, что казалось ещё немного, и её просто раздавит. Тем не менее, прямо сейчас он не был готов открыть все свои грехи священнику. Возможно вообще такой день больше никогда не настанет…

Нет, цель визита в собор святой Изабеллы совсем не нужда в таинствах. Цель визита — Сантьяго Кордеро, настоятель прихода и по совместительству, глава местного подразделения стражи Конгрегации. Вот он то ему и требовался.

— Нет, падре. Я пришёл не за исповедью.

— Тогда зачем же вы пришли? — в голосе настоятеля появилось напряжение.

— Я пришёл за вами. — Пабло выпрямился и скинул капюшон с головы.

Сантьяго отшатнулся назад, перекрестился, потом замер на месте, вглядываясь в открывшееся лицо. По мере узнавания, его лицо вытягивалось, а зрачки заметно увеличивались в размере.

— Вы? — наконец сумел он выдавить из себя. — Но… как? Вы же мертвы?

— Как видите, Божья Матерь под Своим покровом оставила меня в целости и сохранности.

— Да, но…

— Вы мне нужны, Сантьяго. — жёстким хлёстким голосом, добавив туда изрядную порцию металла заявил Пабло, на корню пресекая ненужные разговоры. Время итак было весьма ограничено. — Мне, и Церкви… Она в опасности. Огромной опасности. И наша задача, суметь предотвратить катастрофу…

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Женский монастырь ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

08:36.

— Припаркуйся там. — Рауль де Торрес махнул рукой вправо, указывая на небольшую свободную площадку перед отвесным обрывом. София Бенито послушно вывернула руль, направляя компактный «Ромео» в указанном направлении.

— Хорошо. — Рауль поднял лежащий на коленях бинокль и поднёс его к глазам.

Справа, чуть дальше на скалистом плато возвышались каменные стены монашеской обители. Рауль увеличил резкость в попытке детально рассмотреть интересующие детали.

— Что там? — спустя минуту напарница в нетерпении дёрнула его за рукав.

— Два человека на наблюдательных вышках, ещё трое прогуливаются по внешней стене.

— У ворот?

— Никого. Во всяком случае, снаружи. — Рауль чуть опустил бинокль, переводя взгляд со стены на подъездную дорогу, ведущую к главным воротам монастыря. В двадцати метрах от занятой ими позиции располагался контрольно-пропускной пункт. Ничего сверхъестественного — всё-таки тут монастырь, а не резиденция Святейшего: будка стражника, да шлагбаум.

— КПП?

— Один стражник в будке. Один снаружи.

— Итого семь видимых целей. — подвела итог София, вводя данные в планшет, откуда те мгновенно поступали в базу единого центра управления спецоперациями.

— Их больше. — уверенно заявил Рауль. — Согласно данным из нашего источника, периметр внутри монастыря охраняют три десятка хорошо вооружённых бойцов.

— Думаешь наши не справятся?

Рауль пожал плечами. Он предпочитал не давать каких-либо однозначных оценок. По крайней мере, вслух. Касаемо их положения — команда должна справиться. У неё попросту нет иного выхода. Тем не менее, нужно учитывать тот факт, что всегда остаётся вероятность вмешательства иных сил. И не всегда речь идёт о земных.

Отложив бинокль, Рауль коснулся закреплённого в правом ухе наушника.

— Иерусалим, вызывает Иерихон. Мы на позиции. Готовы к следующему этапу.

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Резиденция генерал-губернатора.

09:01.

— Три часа. — архиепископ Юкатана недовольно уставился на циферблат дорогих наручных часов, инкрустированных драгоценными камнями, точно тот был виной всем земным бедам, включая грехопадение в Эдемском саду.

Альфонсо Фелипе — архиепископ Юкатана, Даниэль Дутра да Силва — генерал-губернатор, и Джакомо Политано — обер-инквизитор данного региона, расположились в уютной беседке во внутреннем дворике роскошного трёхэтажного дома построенного ещё пять веков назад во время колонизации полуострова Франциско де Монтехо-и-Леон. Его скульптура как раз возвышалась в центре внутреннего двора, окружённая кольцевым фонтаном.

— Ещё вина? — генерал-губернатор указал на стоящую рядом с ним бутылку и вопросительно приподнял брови.

— В пекло вино! — раздражительно махнул рукой архиепископ. — Через три часа нам принимать Святейшего.

— Вижу вы не слишком то рады приезду начальства. — усмехнулся Даниэль.

Архиепископ ничего не ответил, только поджал и без того очень тонкие губы, из-за чего те превратились в сплошную линию.

— Появились инсайды из Рима? — генерал-губернатор закинул ногу на ногу и поднёс к губам толстую сигару. Сидящий сбоку от него обер-инквизитор недовольно поморщился. Вообще, в Империи курение находилось под строжайшим церковным запретом. В людские массы ещё с прежних времён, курение подавалось как связь с демонами преисподней, а люди пускающие дым из носа, то есть курящие, обвинялись в связях с дьяволом. Соответственно, наказание за подобное преступление полагалось довольно суровое: монастырские рудники, если проступок совершён впервые, а провинившийся раскаялся; и смертная казнь через сожжение, если преступление повторялось, а преступник продолжал упорствовать. Генерал-губернатор относился ко второй категории. Рецидивист каких ещё поискать надо. Конечно, свою роль тут играл тот факт, что в более высоких и образованных кругах все всё прекрасно понимали: курение вредит физическому здоровью, но никак не духовному. Тем не менее, запрет никто не отменял. И ту вольность, какую генерал-губернатор мог позволить себе в колониальных территориях, в остальной части Империи он бы позволить себе не смог. Там инквизиция cреагировала бы моментально, несмотря на занимаемое им положение.

— Никаких. — архиепископ отрицательно мотнул головой и с подозрением покосился в сторону сигары. — Бросил бы ты лучше это дьявольское занятие…

Даниэль сделал глубокую затяжку, выпустил дым и изобразил на лице только ему самому понятную гримасу.

— Беспокойтесь о своей душе, Владыка… Особенно когда развлекаетесь с малолетками…

— Да как ты… — архиепископ задохнулся от ярости и попытался вскочить на ноги.

— Спокойно. — в голосе обер-инквизитора прорезалась холодная сталь и Альфонсо Фелипе сел обратно в кресло. — Тебе действительно стоит выбросить эту гадость. Хотя бы сегодня. Или хочешь чтобы при встрече с Папой от тебя воняло этим дерьмом?

— О, Мария, Матерь Божья… — генерал-губернатор закатил глаза, но совета послушался и сигара приземлилась на дно стоящей в углу беседки урны.

Формально и генерал-губернатор и архиепископ занимали более высокую позицию в иерархии, поскольку под их непосредственным управлением находился весь Юкатан. Фактически же, Святая Инквизиция имела в колониальных территориях непререкаемый авторитет. Можно сказать — так везде. Но нет. В колониях Инквизиция имела авторитет едва ли не божественный. Хотя, почему едва ли. Если Иисус надумает спуститься с небес, и Ему не посчастливится оказаться в том же Юкатане, вполне может оказаться в подземелье инквизитория. И никто даже слова против не скажет. Ибо, если инквизиция на чёрное говорит белое, а на белое чёрное, значит так оно и есть. Поэтому, хотя Юкатан находился под управлением архиепископа, как представителя Папы, и генерал-губернатора, как представителя светской ветви власти в Империи, в действительности же большая часть власти была сосредоточена в руках Конгрегации и обер-инквизитора Джакомо Политано, как её непосредственного представителя.

— Альфонсо, — обер-инквизитор повернулся к архиепископу. — я знаю что у тебя есть свои источники среди папского окружения. Неужели все хранят молчание?

— Абсолютно. Теперь понимаешь, почему я встревожен? Обычно хоть какие-то, пусть и самые малые крохи, но просачиваются. В нынешнем же случае — гробовое молчание.

— Нам следует опасаться?

— А ты как думаешь? — губы архиепископа изогнулись в гримасе, которую можно было посчитать улыбкой, а можно было и не считать. — Мы имеем дело с Папой Петром ll, от него всякое можно ожидать. Вы сами разве не видите какое дерьмо происходит? Папа на престоле меньше двух лет, а уже успел развязать никому не нужную войну с халифатом, устроить самую настоящую волну зачисток внутри ряда влиятельных Орденов, и рассориться с ближайшими союзниками. Папа никого не слушает и поступает так, как ему вздумается, не заботясь о последствиях.

— Вот-вот. — генерал-губернатор согласно закивал. — Взять ту же войну с Халифатом: разве нельзя было найти мирный план урегулирования вопросов? Ответ вы знаете. Можно было. Вот только Папе захотелось начать новый крестовый поход. С идеологической точки зрения никаких проблем, однако что касается ресурсов всё не так радужно. Мы только за последний квартал недополучили почти четверть доходов в бюджет из-за новых отчислений установленных Святым Престолом на военный период. Плюс свой фактор сыграла и мобилизация мужского населения. Как итог, Империя тратит громадные ресурсы на войну, а прибыли пока не видать. Если она вообще будет. Что, мы вернули Святой город? Нет. Устрашили халифа мощью имперской армии? Не похоже. Гарантировали себе более комфортную переговорную позицию? Ни разу. Тогда зачем всё это? Зачем тратить миллиарды золотых и десятки тысяч бойцов? Какой смысл?

— Опасные ты речи ведёшь, Даниэль… Лучше бы такое вслух не произносить, иначе попадёшь в поле зрение ISS…

Генерал-губернатор равнодушно пожал плечами.

— Разве я в чём-то неправ?

Обер-инквизитор недовольно фыркнул.

— Можно пытаться доказать свою правоту и оказаться в одном из подземелий безопасников. А можно помалкивать, и при этом продолжать вести комфортное существование. Перечитай книгу Притчей, друг мой… Царь Соломон говорит много полезных вещей даже для нашего времени…

— Спасибо что не сжёг меня на костре, брат-инквизитор. — генерал-губернатор даже и не пытался скрыть сарказм.

Обер-инквизитор пропустил реплику имперского ставленника мимо ушей и сосредоточился на архиепископе.

— Мне удалось получить кое-какие данные относительно сегодняшнего визита Папы в наши края…

— Что? — архиепископ тут же выпрямился. — Как?

— Сегодня утром пришли данные от моих коллег с континента.

— И? — архиепископ подался вперёд, пожирая глазами главу инквизитория Юкатана.

— Не могу ручаться за полученные сведения…

— К чёрту! Говорите!

Обер-инквизитор пожал плечами. Ладно. Его такой подход полностью устраивал. В случае, если данные окажутся недостоверными, претензий не возникнет.

— Согласно источнику, Папа сделает основной акцент на проблематике коренного населения вице-королевства в общем, и нашего архиепископства, в частности.

— Проблематики коренного населения? — нахмурился генерал-губернатор.

— Угу. Источник утверждает, что Святой Престол недоволен текущем положением дел…

— Святой Престол, или Папа? — архиепископ нервно провёл рукой по седым волосам.

— Разве есть разница?

— Действительно…

— Папа Педро вроде как планирует озвучить ряд уже подготовленных решений, которые должны изменить и ужесточить существующий подход в отношении соблюдения чистоты католической веры в среде местного населения.

— Папа начинает всерьёз пугать… И что же предстоящее ужесточение означает на практике? — генерал-губернатор несмотря на возмущённое фырканье архиепископа достал из кармана новую сигару. — Больше полномочий Святой Инквизиции?

Джакомо Политано позволил себе усмехнуться. Больше полномочий Святой Инквизиции — куда уж больше. Власть Конгрегации в колониальных землях итак возведена в абсолют. Нет, речь шла совсем о другом. Папа Педро ll, будучи наместником апостола Петра, и взявший его имя, хотел раз и навсегда закрыть племенной вопрос на колониальных землях. Дело в том, что для ускоренной христианизации ещё во времена активной колонизации новых земель, миссионеры шли на уступки, позволяя племенам сохранять многие свои языческие обычаи, попросту переводя их в христианскую плоскость. Благодаря такому чересчур прогрессивному подходу, католическая вера на колониальных территориях представляла собой весьма разнородную смесь, сильно отличающуюся от той, которая на континенте. Нынешний понтифик не первый, кто обращал внимание на существующую проблематику. Однако, если источник сообщил правду, нынешний Папа будет первым, кто предпримет конкретные шаги для очищения веры. И если всё верно, то очень скоро в архиепископстве, а возможно и всём вице-королевстве, если вообще не во всех колониальных территориях, у инквизиторов резко прибавится работы, а местные жители смогут сильно сэкономить на электричестве, благодаря свету пылающих костров…

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

10:06.

— Сюда, пожалуйста. — встретивший Пабло ещё на парковке, гранд-агент штаб-квартиры ISS в Вальядолиде Клемент Коста открыл дверь и отступил в сторону, пропуская внутрь помещения самого Красса, и сопровождающего его обер-инквизитора столицы Испанского королевства, Карлоса де Адриано. Именно на таких условиях, что вместе с ним на допросе у безопасников будет присутствовать местный обер, Пабло согласился на поступивший запрос от ISS. Никто не возражал. Ни в службе Имперской Безопасности. Ни тем более в Конгрегации. Самому же Пабло, поддержка от обер-инквизитора не требовалась — запросил он его присутствия лишь с одной целью: сохранить лицо самой Конгрегации. Мол, мы конечно идём к вам навстречу, но требуем высокого представительства, и никак иначе.

Помещение, куда они только что вошли, представляло собой стандартную допросную: стального цвета стены, холодный свет люминесцентных ламп, прямоугольное зеркало на одной из стен, стол и четыре стула — два на одной стороне, и два на другой. В допросной уже находились трое. Одного из них, невысокого роста мужчину в очках, Пабло знал. Рубен Санчес Саес, заместитель главы Управления ISS. Им приходилось пересекаться по долгу службы. И не один раз. С двумя другими инквизитор был не знаком.

— Слава Иисусу Христу! — на лице кардинала появилось подобие улыбке.

Пабло ответил на рукопожатие. Ладонь заместителя главы Управления службой Имперской Безопасности оказалась сухой и шершавой.

— Вовеки веков!

— Мы признательны вашей отзывчивости. — Рубен прошёл внутрь допросной. Пабло и Карлос проследовали за ним. — Хочу представить вам наших сотрудников. — он указал на сидящих за столом по одну сторону агентов ISS. Мужчина в чёрной рубашке и светловолосая женщина одетая в обычную клетчатую рубашку с тёмно-синими джинсами. Весьма интересный надо признать наряд. Пабло даже сощурился, рассматривая незнакомку. Незнакомку ли? Черты лица довольно знакомые. Возможно они где-то пересекались. Женщина заметила его внимание и слегка улыбнулась. Пабло улыбаться в ответ не стал. Он на территории враждебной структуры, и нельзя ни на секунду терять бдительность. Иначе, подобная беспечность может дорого обойтись. Слишком дорого.

— Секретный специальный агент ISS Хуан Кортес, — заместитель главы Управления ткнул пальцем в мужчину. — и Карина Мур, генеральный секретарь Управления. Они проведут, эмм… — кардинал замялся, подыскивая подходящее для данной ситуации слово.

— Допрос. — сухо подсказал Пабло.

— Нууу… — заместитель главы Управления ISS нервным движением поправил кардинальскую сутану. — вы слишком категоричны… Скорее, обстоятельная беседа… Вы же должны понимать…

— Ага. Мне сюда сесть? — Пабло указал на два пустых стула как раз напротив зеркальной стены.

— Да-да. — Рубен отступил сторону и приглашающим жестом махнул вперёд. — Нуу… — он хлопнул в ладоши, когда гости из Конгрегации уселись на свои места. — Я пожалуй, вас оставлю. Спецагент Кортес и генсек имеют всю необходимую квалификацию для предстоящей беседы. — заместитель главы Управления направился к выходу, но возле двери остановился. — Может чего хотите? Воды? Кофе? Чай? Всё есть. Спрашивайте, не стесняйтесь.

Пабло ничего не ответил, лишь глянул в беспокойно бегающие по сторонам глаза кардинала. Тот явно ощущал дикий дискомфорт от сложившегося положения. Ещё бы, не часто у ISS предоставляется возможность устроить допрос представителю Конгрегации. За последние пятьдесят лет, так вообще подобного случая не зафиксировано. Кардинал всё понял без слов. Кивнув, он выскользнул наружу и захлопнул стальную дверь. Гулкое эхо послужило своего рода стартовым сигналом.

Выждав несколько секунд, мужчина в чёрной рубашке, которого заместитель главы Управления представил как секретного специального агента Хуана Кортеса, положил на поверхность стола небольшой диктофон, и нажал кнопку записи:

— Допрос номер один, — в отличие от кардинала, спецагент называл вещи своими именами. Ну да, ему же не нужно играть в политика. Допрос, значит допрос. — от (дата). Допрос ведёт секретный специальный агент службы Имперской Безопасности, Хуан Кортес и генеральный секретарь службы Имперской Безопасности, Карина Мур. — он посмотрел на инквизитора. — Представьтесь, пожалуйста для идентификации.

Пабло прекрасно знал все процедуры, потому не стал устраивать сцен в виде насмешливых реплик, тяжёлых вздохов или закатанных глаз. Конечно, спецагент знал кто перед ним. Однако, процедура есть процедура. Они в Конгрегации пользовались примерно таким же регламентом.

— Пабло Красс, инквизитор первого ранга и особополномочный представитель Конгрегации.

— Хочу так же отметить, что в помещении присутствует обер-инквизитор Вальядолида, Карлос де Адриано. — секундная пауза. — Что ж, — спецагент Кортес слегка откинулся на спинку стула. — Тогда приступим пожалуй, если у вас нет возражений конечно…

Возражений у Пабло не было. Всё чего он хотел — как можно быстрее покинуть замок святого Томаса Торквемады.

Глава 3

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Межимперский аэропорт имени Хуана Родригеса Суареса.

13:47.

В отличие от своего предшественника, Лоренцо Монтиньо, бывший архиепископ Флоренции, а ныне Папа Педро ll, не любил позировать перед камерами и выступать с продолжительными речами, наслаждаясь всеобщим благоговением. Сводить роль Римского епископа и главы Священной Католической Империи к говорящей кукле, есть величайшее преступление. Лоренцо не ожидал своего избрания. Его ничто не предвещало. В имеющихся на тот момент перед началом конклава раскладах звучали совершенно иные имена. Тем не менее, Господь сделал свой выбор, и Лоренцо с полной ответственностью подошёл к возложенной на его плечи миссии. Миссии, избавить Церковь и Империю от начавшей распространяться скверны. Как наместник Петра, он обязан предотвратить новую катастрофу, подобную той, что случилась в Тёмные Времена. И он не подведёт. Не имеет права подвести. Нынешний визит в колониальные территории имеет прямое отношение к исполнению возложенной миссии. Основная часть предшественников закрывала глаза на проблемы приобретённых пять веков назад территорий. Мол, там за океаном свою жизнь. Здесь же, в центре Империи, своя. Зачем смешивать, зачем вкладываться, зачем тратить ресурсы? Намного проще выкачивать оттуда богатства, минимизируя расходы. Тоже самое по отношении к духовному состоянию проживающих там поданных. Все прошедшие столетия Рим пытался абстрагироваться от колоний, делегировав свои полномочия посланным легатам, архиепископам и местному духовенству. Как итог, католическая вера на колониальных территориях по сути своей перестала быть католической. После избрания Римским епископом, Лоренцо поставил себе цель — полностью очистить веру от загрязняющих её элементов. Везде. И колониальные территории не исключение.

Спустившись по трапу самолёта, Лоренцо на секунду замер перед вспышками сотен фотокамер и рёвом многотысячной толпы собравшейся перед взлётно-посадочной полосой для приветствия римского понтифика. К нему тянулись тысячи рук в надежде получить благословение — не говоря уже о десятках тысячах пар глаз, где умоляюще, а где с фанатичным восторгом глядящих на прибывшего Папу.

Лоренцо недовольно скривил губы. Конечно, институт папства строился на непоколебимом авторитете римского епископа. Тем не менее, речь не шла об обожествлении. А именно это сейчас происходит.

— В машину. — скомандовал Лоренцо, повернувшись к начальнику швейцарских гвардейцев, обеспечивающих его безопасность.

Глава службы безопасности вопросов задавать не стал. Просто поднёс руку к закреплённому в ухе наушнику и отдал нужную команду. Зато вопрос задал, встретивший его по прилёту архиепископ:

— Ваше святейшество, вы не уделите внимание народу?

— Верные, ваша забота Альфонсо. Я прибыл сюда с иной миссией.

— И, какой же?

Лоренцо чуть задержался у открытой двери чёрного длинного автомобиля и заглянул в заискивающие глаза архиепископа.

— Очищение, Альфонсо. Я прибыл сюда для очищения. И оно коснётся не только прихожан. Задумайтесь над этим…

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

10:16.

— Корпус Стражей Ислама задержал вас сразу же по прибытию в Дамаск? — в тёмно-карих почти чёрных глазах безопасника Пабло ничего не удалось разглядеть. Даже пустоты. Профессионал. Причём, с большой буквы «П».

— Не совсем.

— Не совсем? — брови спецагента слегка дрогнули. Буквально на пару долей миллиметра. — Поясните пожалуйста.

Пабло пожал плечами. Конечно он пояснит. Ему не сложно. Он ведь для этого здесь и находится.

— Мы прибыли на аэродром шейха Саддама ибн Давуда около десяти часов утра…

— Подождите! — безопасник вскинул руку. — Мы, это кто?

— Я, и представитель Халифата.

— Язид Хакани?

— Не знаю.

— Не знаете? — наигранное удивление в голосе спецагента больно резануло по ушам. Пабло поморщился. Ему хотелось подняться из-за стола, схватить безопасника за ворот пиджака, припечатать к стене и сказать всё, что он о нём в частности, и о всей службе Имперской Безопасности, в общем, думает. А можно ничего и не говорить. Просто свернуть шею. Тоже, как вариант. Причём даже более привлекательный.

— Не знаю. — со смирением какое имели разве что святые повторил Пабло. — Мне было, да и есть абсолютно плевать на него. Хорошо хоть имя запомнил.

— Ладно. Его звали Язид Хакани. Чтобы знали.

— Повторю: мне плевать.

Сидящий рядом обер-инквизитор Вальядолида недовольно фыркнул. Генеральный секретарь Управления по ту сторону стола прыснула от смеха. Губы спецагента сложились в кривой гримасе.

— Так, как разворачивались события тем утром, дон Красс?

— Мы прибыли на аэродром шейха Саддама ибн Давуда около десяти часов утра… — намеренно растягивая слова повторил Пабло. — Далее на аэродром прибыли агенты Секретной службы Халифата и Корпуса Стражей Ислама. Всего на территорию аэродрома заехало двенадцать автомобилей. Девять Секретной службы и три Стражей. Задержание проводилось под юрисдикцией первых.

— То есть вас задержала Секретная служба Халифата?

— Именно.

— Они объяснили причину?

— Причину… — повторил Пабло и невесело усмехнулся, вспоминая то утро. — Причину… Ага, им ведь нужна причина для задержания инквизитора на своей территории, по-другому же никак, да?

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Контрольно-пропускной пункт перед женским монастырём ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

12:28.

— Дьявольское пекло! — Гюставо Фуентес тыльной стороной ладони провёл по широкому лбу. — Если в аду хотя бы на пару градусов меньше, готов отправиться туда прямо сейчас.

— Договоришься когда-нибудь. — его напарник, Габри Мартинез неодобрительно покачал головой.

— Брось, тут всем насрать, неужели ещё не понял?

Габри ничего не ответил. Действительно, он прибыл на территорию архиепископства всего месяц назад, и до сих пор пребывал в некоторой растерянности. Конечно, в Испании откуда его собственно и командировали, до него доходили слухи о неадекватно свободном режиме на колониальных территориях. Но, чтобы настолько? Да за одну такую фразу на европейских территориях Империи можно было угодить в застенки инквизиции. Откуда далеко не факт, что удалось бы выбраться на свободу. Во всяком случае без тяжелейшей епитимьи и сильно похудевшего кошелька. Это в лучшем случае. А в худшем, всё могло закончиться сроком где-нибудь на монастырских рудниках. Здесь же, сквернословь, богохульствуй, нарушай хоть все десять заповедей, и никто не станет приставать к тебе с вопросами. Ну ладно, насчёт десяти заповедей может и загнул, тем не менее смысл понятен. Инквизиция имеет здесь почти неограниченные полномочия, однако занимается чем угодно, но только не вопросами соблюдения чистоты веры. Её скорее занимают иные, куда более приземлённые дела. Такие, как обогащение, к примеру.

— Кстати, слышал о последних новостях с фронта?

Габри пожал плечами и поправил солнцезащитные очки. Может слышал. А может и нет. Информации слишком много, и каждую деталь запомнить попросту невозможно.

— Утром сообщали, что объединённая войсковая группировка «Гуго де Пейн», куда входят группы армий Ордена Юг и Запад, плюс два корпуса Имперской Гвардии наконец-то сумели захлопнуть кольцо вокруг Александрии.

— Интересно, сколько жизней они положили для выполнения задачи, на которую если верить нашему руководству, отводилось две недели?

— Опасные ты вопросы задаёшь…

Габри усмехнулся. Действительно, в Империи с самого начала Крестового Похода было принято говорить лишь о победах, и ни слова не упоминать о имеющихся проблемах. А их было куда больше, чем позитивных моментов.

— Две недели назад эскадра подошла к городу с моря, а сегодня орденские вояки установили полную блокаду. Данную операцию можно считать первым большим успехом за последние пару тройку месяцев.

— Не забегай вперёд, Гюставо. — Габри не спешил соглашаться с напарником. В отличие от него, он имел большой военный опыт за плечами. Сначала в Ордене Тамплиеров, а потом в частном военном легионе, который принадлежал брату миланского герцога, и по совместительству близкому другу нынешнего понтифика. ЧВЛ, как его сокращённо называли, носил имя «Парадиз». Никто точно не имел представления, финансирует ли ЧВЛ «Парадиз» сам Федерико Баррера, или герцог Милана, или вообще Святой Престол. Габри было наплевать. Главное, ему исправно платят зарплату, а из чьего кошелька и ради чьих интересов они действуют, не так важно. До объявленного Папой Похода в Святую Землю, легион по большей части занимался охранной деятельностью, наподобие того чем сейчас лично он, Габри и занят — охрана монастыря. Ну, плюс мелкие операции в каких-нибудь сторонних странах. После того, как Святой Престол объявил Крестовый Поход, Федерико Баррера принял решение кратно увеличить численность легиона и направить большую его часть в Святую Землю. Габри искренне радовался, что его данные изменения не коснулись. Объявленный Папой новый Крестовый Поход длится вот уже более полугода, и результаты мягко говоря не радовали. Последние пару недель так вообще, то тут, то там проскальзывала информация о готовящемся переговорном процессе между Святым Престолом и Халифом. Логичный исход затянувшегося противостояние. Империя тратила огромные ресурсы на Крестовый Поход, в то время, как обозначенные в самом начале цели по-прежнему находились на недосягаемом расстоянии. Какие цели декларировал Папа, объявляя Крестовый Поход? Освобождение Святой Земли, установление санитарной зоны шириной в 300 километров на протяжении всей линии разграничения с противником и получение компенсации от Халифата в размере миллиарда золотых. Итак, если брать по порядку: говорить об освобождении Святой Земли не приходилось — поскольку войска практически сразу завязли в изнурительных позиционных боях, где продвижение даже на десять километров считалось невероятным достижением; санитарная зона в 300 километров на протяжении всей границы с Халифатом? — тоже самое что и в первом пункте: за первые две недели Похода удалось вклиниться вглубь на сорок километров — и то, на отдельных участках; компенсация в миллиард? — пока речь шла только о колоссальных затратах. И речь не только о финансах, но также о людском ресурсе. Ввиду столь неуспешной кампании и возникли разговоры о предстоящих переговорах.

— Так, причём тут я? — округлил глаза Гюставо. — Так говорят военные специалисты. По прогнозам, Тамплиерам понадобится от двух недель до месяца для взятия города. Далее, если удастся в нём закрепиться, то Орден сможет сформировать тот самый необходимый плацдарм до Иерусалима.

Брови Габри невольно поползли вверх.

— Какие-то неадекватные прогнозы… Сколько городов удалось захватить папским войскам за последние четыре месяца?

— Нуу… — напарник задумался. — Ведётся штурм Бенгази и попытка закрепиться на Кипре… Плюс наши уже заканчивают зачистку Триполи…

— Вот и именно! Наши! — Габри поднял палец вверх. — Папские войска с самого начала штурмуют Бенгази и пока смогли взять под свой контроль только тридцать процентов города. Про Кипр так вообще помолчу. А наши парни легиона сумели за два месяца занять восемьдесят процентов Триполи, который в два раза больше того же Бенгази. Разница на лицо.

— Кстати об этом… — губы Гюставо изогнулись в кривой ухмылке. — Наш Федерико снова отжигает… — напарник взял со стола планшет и провёл пальцем по экрану.

Выражение его лица и тон голоса Габри не понравились. Совсем не понравились. Он понял о чём сейчас пойдёт речь. На фоне абсолютно бездарных действий военного руководства Империи, и напротив, довольно неплохих показателей частного военного легиона, у их главы, Федерико Барреры возник конфликт с Великим Магистром Ордена Тамплиеров Паоло Феррони и начальником Имперской Гвардии, а по совместительству начальником генерального штаба объединённых войск Святого Престола, кардиналом Руисом Рибера. И если по началу конфликт удавалось сдерживать, то в последние пару недель Федерико отбросил любые условности и вывел противостояние на совершенно иной уровень. Особенно, когда Орден Тамплиеров начал блокировать поставки боеприпасов для ЧВЛ. Лично Габри боялся ожидающего их исхода. И дело здесь не в стальных яйцах Федерико, как говорят, а в отсутствии мозгов. Ну, он так считал во всяком случае.

— На, смотри. — Гюставо передал ему планшет с замершей картинкой и нажал на кнопку воспроизведения.

На экране появился руководитель их легиона, Федерико Баррера в светло-песчаной военной форме с чёрным крестом на груди. Такую форму использовал их легион в зоне Крестового Похода, так как она помогала сливаться с окружающей местностью.

— Вот это вот парни, ЧВЛ «Парадиз». — картинка после воспроизведения пришла в движение и на экране планшета сбоку от главы легиона появились сложенные рядом друг с другом окровавленные тела. Три ряда тел, уходящие далеко вперёд. Габри ощутил, как сердце тревожно увеличило обороты. — Все эти парни погибли сегодня. Ещё кровь свежая. Сними всех, — указания давались оператору, и тот их выполнил. Камера переместилась вправо, беря общий обзор сложенных тел погибших бойцов легиона. Габри поморщился. Убитых было сотен пять, не меньше. После десяти секунд обзора окровавленных тел, камера вернулась к перекошенному от ярости лицу Федерико. — А теперь слушайте меня, ублюдки! — Габри даже вздрогнул и отшатнулся. Конечно, их руководитель, пользуясь дружеским отношением с понтификом позволял себе многое, но чтобы так? Такое обращение, явный переход всех мыслимых и немыслимых границ. — Это чьи-то отцы и чьи-то сыновья! И те мрази, которые не дают нам боеприпасы, будут в аду жрать их потроха! Твари вы конченные! У нас нехватка боеприпасов семьдесят процентов. Феррони, Рибера, где боеприпасы? Посмотрите на них! — Федерико на экране вытянул руку в направлении сложенных тел. Далее последовало несколько секунд нецензурной брани. За одно такое можно было попасть в инквизиторий. И надолго. Габри нажал на паузу и посмотрел на ухмыляющегося напарника.

— Тебе смешно? Мне вот совсем не до смеха.

Гюставо улыбаться не перестал. Только передёрнул плечами.

— Иного к себе отношения Тамплиеры попросту не заслуживают!

— Ага…

Габри ткнул пальцем на кнопку воспроизведения. Картинка снова ожила. Федерико на экране продолжил повышать градус:

— Вы сидите, твари, в комфортных кабинетах. Ваши любовницы и бастарды прутся от жизни. Вы думаете о том, что вы — хозяева этой жизни, и о том, что вы имеете право распоряжаться их жизнями. — он снова указал на тела сбоку. — Думаете о том, что если у вас есть склады от снарядов, то вы имеете на это право. Есть элементарные подсчёты — если вы даёте норму боеприпасов, погибших в пять раз меньше! Они пришли сюда добровольцами ради освобождения Святой Земли, а умирают за то, чтобы вы жировали в своих прохладных кабинетах с кожаными креслами, красным деревом и золотыми приборами. Я не потерплю такого отношения к своим бойцам! Бог мне не простит бездействия! А вы, твари, будете гореть в аду! Последний раз говорю: дайте нам боеприпасы, или мы сами их заберём!

Конец записи.

Габри потрясённо уставился на чёрный экран.

— Что это сейчас было? — охрипшим от волнения голосом поинтересовался он у Гюставо, передавая тому планшет.

— Ультиматум! — голос напарника звенел от переизбытка эмоций. — Наш босс дал ясно понять: больше никто не станет прощать попытки нас уничтожить. И плевать на статус, Тамплиеры это, или Имперская Гвардия, или кто-либо ещё. Хоть сам Святой Престол! Наши ребята воюют за освобождение Гроба Господня, и…

Габри отключил голос напарника, переведя его в режим фона. Гюставо дурак, если думает, что их начальнику простят подобные заявления. Он сказал слишком много. Слишком жёстко. Тут даже близость к Папе не поможет. Тут вообще ничего не поможет. Их попросту сотрут в порошок. И даже не заметят. Главное, вовремя уйти, чтобы не попасть под каток возмездия…

— Эй! — Гюставо толкнул его локтем и кивнул влево. — Мы ожидаем гостей?

Габри привстал со своего места, вглядываясь в панорамное окно охранного пункта, выходящее прямо на подъездную дорогу. По ней, к ним навстречу двигалась целая колонна автомобилей. Три чёрных фургона, один тентовый грузовик и внедорожник.

— Эмм… — Габри перевёл взгляд на экраны мониторов, куда выводилась трансляция с камер наружного наблюдения, точно они могли показать какую-то другую картинку. Разумеется не могли. На мониторе отображалось тоже самое: движущаяся по подъездной дороге колонна из пяти автомобилей.

— Меня ни о чём таком не предупреждали… — пробормотал коллега, беря в руки штурмовую винтовку ITD (In Tuba Domini, труба Господня, лат, прим. авт.) одной из последних модификаций.

— Вот и меня… — Габри машинальным движением проверил наличие пистолета в боковой кобуре, передёрнул затвор винтовки, повесил оружие за плечо и направился к выходу. — Свяжись со штабом, а я встречу неожиданных гостей.

Гюставо не возражал. Скорее даже облегчённо выдохнул. Ну да, то ли остаться в прохладном защищённом пункте за толстыми пуленепробиваемыми стёклами — то ли, выйти на пекло и подвергать себя огромному риску. Хотя насчёт последнего конечно несколько преувеличено. Какие тут могут быть риски? За месяц службы на посту охраны при женском монастыре лишь раз пришлось применять оружие: троица местных оборванцев пыталась пробраться за стены. Зачем? Неизвестно. Их мгновенно обнаружила установленная по всему периметру монастыря система безопасности, после чего почти мгновенно поступила команда на ликвидацию. Её без особого труда выполнили. Мёртвые же, как известно, не расположены к общению. Во всяком случае, в этом мире. Как потом рассказал напарник, проработавший на данной должности при монастыре почти год, случившийся инцидент лишь третий на его памяти. Остальные два были схожие, как по уровню оснащённости преступников, так и по уровню подготовки. Следовательно, больших рисков их работа не несла.

Первым в колонне двигался внедорожник белого цвета марки «Ромео». Когда он приблизился Габри разглядел на капоте красный крест характерной формы, определяющий его принадлежность к ордену Тамплиеров.

Храмовники? Тут? Сейчас? А не совпадение ли это… Может им отдали приказ уничтожать всех бойцов частного военного легиона по всей Империи, вот они и приехали по их душу?

Рука автоматически потянулась к боковой кобуре.

Он должен быть наготове.

Внедорожник затормозил перед шлагбаумом, подняв в воздух клубы пыли. Габри спешить навстречу не стал и остался стоять на своём месте. Вообще конечно, он должен подойти с водительской стороны и взять документы для проверки. Пропуск, если имеется, или особое распоряжение, или документы для проверки если ни первого, ни второго не имелось. Однако в данных обстоятельствах, когда внутренние инстинкты неожиданно ожили и в один голос верещали об опасности, Габри предпочёл остаться на месте. Ждать пришлось недолго. Спустя буквально десять секунд, передняя дверца открылась и оттуда показался высокий широкоплечий мужчина с лысой загорелой макушкой и изогнутым рванным шрамом на левой щеке. Криво улыбнувшись тонкими губами он вскинул правую руку в приветственном жесте.

— Слава Иисусу Христу!

— Вовеки веков! — Габри махать рукой не стал. Напротив переместил её ещё ближе к боковой кобуре. Странное ощущение какой-то неестественности не покидало Габри и потому он не мог позволить себе расслабиться.

— Альфредо ди Стефано, — представился лысый со шрамом и достал из нагрудного кармана прямоугольный предмет. Похоже личное удостоверение. — командор взвода. Прибыл сюда по поручение Магистра префектуры Перу.

Теперь хочешь не хочешь, а пришлось сдвинуться с места. Габри подошёл к шлагбауму и взял удостоверение. Согласно нему перед ним действительно находился командор взвода храмовников, Альфредо ди Стефано. И инициалы на автомобилях в виде красных крестов, и форма на командоре также говорили о том, что перед ним Тамплиеры. И всё же Габри не спешил открывать проезд, и более внимательным взглядом оглядел стоявшего перед ним рыцаря. Ну, условно рыцаря. Уже пару веков, как титул рыцаря упоминался разве что в официальных документах. Габри сам в прошлом носил данный титул, входя в среду храмовников. Уйти пришлось из-за серьёзных разногласий с магистром Миланского храма, к которому относилось их подразделение. Ну, как уйти — его исключили из Ордена. Поэтому никаких тёплых чувств к храмовникам Габри не питал ещё тогда. А теперь, находясь в частном военном легионе, тем более.

— Вы удовлетворены? — спросил командор взвода, протягивая руку, чтобы забрать своё удостоверение.

Габри сделал шаг назад. Отдавать удостоверение он не собирался. По крайней мере сейчас. Слишком мутная история: обычно их предупреждают о сторонних визитах. Особенно, такого масштаба. Сегодня же — тишина. Значит визит незапланированный. Следовательно, необходимо больше информации прежде чем пропускать вооружённых людей, пусть и Тамплиеров на территорию монастыря. Хотя бы связаться с начальником монастырской стражи, и получить разрешение на пропуск колонны.

— Что-то не так? — и без того хмурое лицо храмовника стало совсем мрачным.

Габри натянул на губы вежливую улыбку и ответил стандартной для таких ситуаций фразой:

— Необходимо провести ряд дополнительных проверок. Думаю, сможем уложиться за пять-десять минут. Ожидайте пожалуйста.

Развернувшись, он зашагал к одноэтажному зданию контрольного пункта. Хотя, какое тут здание — квадратная коробка четыре на четыре метра из стекла и стали. Габри успел сделать только два шага, когда в один миг перед глазами вспыхнула яркая вспышка, тело обдало волной нестерпимого жара, а невидимая рука подняла тело в воздух и отшвырнуло на несколько метров назад. Приземление спиной на твёрдую бетонную поверхность подъездной дороги оказалось весьма болезненным. Лёгкие судорожно сжались в попытке ухватить выбитый воздух, в глазах потемнело, а грудь пронзила острая боль. Габри открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл. Лёгкие будто обожгло огнём. Сквозь шум в ушах, он услышал истошный вопль своего напарника. Следом раздалась канонада автоматных очередей.

— Гюставо…

Габри попытался подняться на ноги. Тьма перед глазами расступилась, однако изображение тут же поплыло. Ноги отказались выполнять свою функцию и он рухнул на колени. Где-то сбоку раздавались командные выкрики, грохотали крупнокалиберные пулемёты и звучала отборная ругань.

Пресвятая Матерь Спасителя…

Что происходит?

Тамплиеры вероломно напали на женский монастырь?

Тамплиеры? Главная воинская сила! Палачи Христовы, как они сами себя называют, стоящие на защите Церкви! — и они напали на монастырь?

Абсурд!

Габри предпринял очередную попытку подняться на ноги. Казалось, в позвоночник воткнули раскалённую спицу, после чего начали крутить ею в разные стороны. Ноги дрожали, от слишком большой нагрузки, не в силах выносить тяжесть тела.

— Проклятье…

Габри облизнул пересохшие губы с запёкшейся кровью. Глаза сумели сфокусироваться, и теперь он мог видеть происходящее. От контрольного пункта остался лишь покорёженный дымящийся остов. Шлагбаум снесли и фургоны с грузовиком устремились к воротам монастыря. Там сейчас и происходили основные боевые действия. Внедорожник же остался у въезда на территорию. Как и командор Альфредо ди Стефано. Он, вместе с тремя другими боевиками стоял возле капота «Ромео», на который установил лэптоп. Похоже решил отсюда руководить всей операцией. Операцией… какого рода? Захват женского монастыря? Зачем? Какой смысл? Сейчас он выяснит. Его и командора храмовников разделяли каких-то пять-шесть метров.

Шаг.

Ноги отказывались слушаться и Габри едва ли не повторил предыдущий манёвр, по результатам которого оказался на коленях. В этот раз удалось удержаться на ногах. Тем не менее продвинуться удалось лишь на пару сантиметров.

— Дьявол!

Габри сплюнул сгусток крови и сделал ещё один шаг по направлению к внедорожнику. Командор храмовников до того склонившийся над лэптопом обернулся. Его губы тут же раздвинулись в хищном оскале.

— Живучий гадёныш…

— Ты! — вместо гневного окрика из горла донёсся жалобный хрип. Слева донеслось несколько глухих взрывов. Команда Тамплиеров продолжала зачистку территории монастыря. Похоже, для ЧВЛ наступил судный день. Спасибо Федерико. Нельзя же было просто держать язык за зубами…

Командор храмовников поднял правую руку и сделал круговое движение в воздухе. В руке одного из бойцов тут же оказался GMA. Бабахнул выстрел. Левый бок тут же обожгло резкой болью. Охнув, Габри попытался рвануть в сторону, к ближайшим деревьям. Куда уж там. Сил не оставалось от слова совсем. Ноги подкашивались и ему стоило огромных усилий оставаться в вертикальном положении. Прижав ладонь к раненному месту стражник почувствовал, как рубашка набухает, становясь мокрой от крови.

— Святой Педро!

Габри застонал от злости и боли. Он уже прекрасно осознавал, что живым из этой передряги выбраться не получится. Тем не менее, просто взять и свыкнуться с подобной мыслью не мог. В городе его ждёт любимая. Прекрасная Доминика — темноволосая с нежной кофейной кожей, глубокими карими глазами и обворожительной улыбкой. Дочь местного торговца, она сумела полюбить Габри, несмотря на всё его прошлое. Несмотря на канонические препятствия для венчания из-за данных ранее обетов в Ордене. Несмотря на запрет отца. Несмотря ни на что, она с ним. Потому что любит. Неужели он оставит её, погибнув на бетоне подъездной дороги перед монастырскими воротами под палящими лучами солнца? Так нельзя. Она не переживёт подобное расставание.

Теперь кровь уже текла сквозь пальцы, стекая тонкими ручейками по тёмно-зелёному балахону охранной формы их легиона. Боковым зрением Габри зафиксировал приближающиеся тени. Подняв голову он увидел, как от внедорожника отделились трое — два бойца в защитной камуфляжной форме с белой тамплиерской накидкой и сам командор храмовников в чёрной форме с красным крестом и пистолетом в правой руке. В оружии Габри тут же признал «LSDP» (La Spada di Petro — меч Петра, лат. прим. авт.) — собственное изобретение Тамплиеров. По характеристикам он значительно превосходил тот же GMA, которым пользовались все специальные службы, начиная от простых стражников и заканчивая той же службой Имперской Безопасности. Превозмогая нестерпимое жжение на месте ранения, Габри выпрямился. Если уж встречать врага, то лицом к лицу. Бок мгновенно отозвался страшной режущей болью. Перед глазами поплыли красные круги. Пошатываясь, Габри попытался снять со спины винтовку, чтобы сделать выстрел, однако сил на столь сложное действие не оставалось. Захрипев от ярости, он выругался и уставился на противников. Лицо командора расплылось в хищном оскале. Засунув LSDP в кобуру, он подошёл почти в плотную.

— Вы доставили нам немало проблем, чёртовы легионеры! Содрать бы с каждого шкуру, скормить вам собственные члены, и только потом пожарить на огне…

В боку продолжала пульсировать острая невыносимая боль, в голове шумело, а в глазах мелькали красные круги, но Габри сумел сосредоточиться на сказанном. Чёртовы легионеры… Так он сказал? Теперь сомнений не оставалось — Тамплиеры решили уничтожить частный военный легион. Зачистить. Полностью. Каждого. Помножить на ноль. Абсурд… — Папа не мог допустить такого произвола. А скрыть подобное преступление попросту невозможно. Что-то здесь не сходится… Впрочем, ему какая разница? Он всё равно почти мёртв.

Собрав оставшиеся силы, Габри сделал резкое движение вперёд, и зарядил прямой ладонью в кадык противника. Попал. Командор отшатнулся и скорчился, ухватившись за горло. Однако сила удара была уже не та, и через пару секунду храмовник зарядил кулаком прямо в кровоточащий бок. Габри показалось, что внутри него взорвалась граната. Жгучая боль охватила каждую клетку, разливаясь по всему телу раскалённым металлом. Покачнувшись, он упал навзничь, больно ударившись затылком о бетонный выступ. В глазах вспыхнули мириады звезд. Затем Габри ощутил, как что-то тяжелое навалилось на него сверху, а вокруг горла сжались тиски. Сквозь кровавую пелену он увидел искажённое от ярости и напряжения лицо тамплиера.

Воздух перестал поступать в лёгкие, вызывая новые приступы боли. Стиснув зубы, мучительно напрягая каждую мышцу тела, Габри пытался освободиться от сжимающих его горло рук. Однако сил не оставалось. Несмотря на все предпринимаемые усилия, хватка не ослабла. С таким успехом можно пытаться сместить со своего места собор Святого Петра. Лёгкие горели, требуя кислорода. Рот открывался в мучительных судорогах, пытаясь ухватиться хоть за малейшую каплю живительного воздуха. Безрезультатно. Тиски, сжавшие горло мешали поступлению кислорода.

Уже проваливаясь в холодную липкую темноту, Габри осознал — он так и не знает: а за что собственно умер?

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Женский монастырь ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

12:41.

— Отче Предвечный, приношу Тебе Тело и Кровь, Душу и Божество Возлюбленного Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, ради прощения грехов наших и всего мира. Ради Его страданий…

Вслед за остальными сёстрами, собравшимися в главной часовне монастыря, Анжелина повторила:

— Будь милосерден к нам и ко всему миру!

— Ради Его страданий…

Анжелина с трудом подавила рвущийся наружу стон, и снова вместе со всеми повторила фразу:

— Будь милосерден к нам и ко всему миру!

Боковым зрением Анжелина уловила, как стоящая рядом с ней на коленях монахиня недовольно скосила глаза. Похоже уловила не слишком благоговейные интонации в её голосе. Анжелина избегать взгляда не стало. Напротив, повернулась и выразительно приподняла брови. Мол, чего хочешь святоша? Уже немолодая женщина отвернулась, перекрестилась и уставилась на висящее прямо перед ними распятие. Так-то лучше. Смотри на Иисуса, и надейся, что Ему не насрать. Лично Анжелина перестала на это надеяться ещё лет так пять назад.

Ведущая молитву монахиня, являющаяся настоятельницей монастыря — старая, обиженная на жизнь, сухая от отсутствия в своей жизни мужской любви стерва, продолжила свои молитвенные завывания:

— Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас и весь мир…

О мире они молятся, ага. Анжелина прекрасно изучила их отношение к внешнему миру. Дай власть обитателям этих стен, и они за сутки утопят всю планету в крови отступников. Причём под отступниками, имеется ввиду далеко не только те, кто в реальности отрёкся от Иисуса. Нет. По логике монастырских святош, отступники все те, кто нарушает хотя бы одну из десяти заповедей. Идеальный мир в представлении настоятельницы и её последователей — тот, где полностью отсутствуют какие-бы то ни было развлечения, где большую часть времени проводят на коленях в молитве или распевании псалмов, где нет места для нежности, чувств, и в конечном счёте любви. И ладно, если бы речь шла только об единичном случае. Изначально, она отбывала срок во францисканском монастыре Сан-Хуан-де-лос-Рейес, что в Толедо. Большой разницы не заметила. Ну за исключением пола обитателей конечно. Там мужской монастырь. Тут женский.

— Радуйся Мария, благодати полная, Господь с тобою… — начала молитву святого Розария, настоятельница.

Анжелина шумно выдохнула, чем заработала новый недовольный взгляд от монахини слева.

И ведь ещё терпеть больше года. Изначально суд определил срок длительностью в год. Однако отец Себастьян, аббат францисканского монастыря и тот ещё дьявольский ублюдок, навешал кучу штрафов и замечаний, из-за чего год превратился в два, а Толедо в Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо. Впрочем, при любом раскладе, монастырь кармелиток лучше костра. Потому Анжелина не жаловалась. Ну старалась, во всяком случае.

— Молитесь! — монахиня слева не выдержала и толкнула её локтем. Больно так толкнула. Зашипев, Анжелина развернулась, намереваясь ответить ей тем же, но сумела взять себя в руке. Лучше потерпеть, и уже через год быть на свободе. Вместо удара локтем, она виновата улыбнулась, пробормотала «прости сестра», молитвенно сложила руки и устремила взгляд на распятие.

— Иисус, знаю ты меня ненавидишь… Заслуженно наверное… И всё же, прошу Тебя о милости… Разнообразь хоть чем-нибудь такую скукоту…

Обычно Иисус ей не отвечал.

Как оказалось, не на этот раз.

Он ответил низким глухим взрывом и далёким звуком автоматной очереди.

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

10:31.

— Применялись ли к вам пытки физического, психологического, или какого-либо иного характера?

— Нет, меня окружали максимальным комфортом и заботой. Кормили семь раз в день, купали в ванной и присылали женщин в неограниченном количестве.

В глазах спецагента вспыхнули яростные огоньки.

— Слушай меня внимательно, Пабло. — он резко подался вперёд. Инквизитор даже не шелохнулся. Если безопасник рассчитывал застать его врасплох, то просчитался. — Мы здесь не в игры играем, если ты этого ещё не понял. Ты больше полугода находился на территории враждебного государства. В твоих показаниях много белых пятен. И ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока они не будут заполнены! Тебе ясно?

— Должен вам напомнить… — начал сидящий слева столичный обер-инквизитор, но Пабло взмахом руки заставил его замолчать. Спасибо конечно за поддержку, однако тут он вполне в состоянии дать самостоятельный ответ.

— Вы забываетесь, дон Хуан. — Пабло постарался придать голосу максимальную мерзлоту. — Я, инквизитор первого ранга и особополномочный представитель Конгрегации. А Конгрегация, смею вам напомнить, держит ответ только перед Папой. Поэтому, — теперь уже Пабло сам подался вперёд. — факт моего присутствия здесь, лишь жест доброй воли, а не обязанность. Я могу прямо сейчас встать и уйти, а вы задавайте свои вопросы дальше в пустоту. Как вам такой расклад, агент Кортес?

Лицо безопасника потемнело. Сжав кулаки, он уже начал подниматься с места, в явном намерении перейти к физическому воздействию, но сидящая рядом генеральный секретарь Управления, положила руку на его плечо. Наклонившись, женщина зашептала в ухо агента. О чём они говорили несложно было догадаться. Кардинал Санчес Саес, неспроста оставил секретаря на допросе. Хороший и умный ход, учитывая все нюансы. Вот и наступил тот момент, когда понадобилась её помощь.

Тихое перешептывание между генсеком Управления и спецагентом длились полминуты. Потом Хуан Кортес раздражённо откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и уставился ненавидящим взглядом на инквизитора. Пабло нахмурился. Откуда такая неприязнь? Да, в Конгрегации недолюбливали имперских безопасников, а те в свою очередь не питали тёплых чувств к представителям Конгрегации. Но речь скорее шла о соперничестве, а никак не о ненависти. Может он где-то лично перешёл дорогу Хуану Кортесу? Если и да, то этого не помнил.

— Дон Пабло, я продолжу разговор, если вы не возражаете. — слово взяла Карина Мур. Пабло не возражал. Чем раньше покончат с формальностями, тем лучше. А ничем иным чем формальностью, беседу с безопасниками он не считал.

— Хорошо. Тогда вернёмся к последнему вопросу, который задал спецагент Кортес. Применялись ли к вам пытки физического, психологического, или какого-либо иного характера?

На этот раз Пабло решил ответить без ёрничества.

— Применялись. И не раз.

— И физические, и психологические, и…

— Все виды пыток. Меня били током, топили, морили голодом, жгли огнём, и так далее по списку.

— Вот как… — генеральный секретарь Управления сделала какие-то пометки в лежащем перед ней планшете. — Чего они добивались? Что хотели? Какую цель преследовали?

— Узнать конфиденциальную информацию, само собой.

— Узнали?

Пабло позволил себе улыбнуться. Интересно, как генсек Управления себе представляет: он скажет «да»?

— Я молчал.

— Даже под пытками? — Карина Мур ему не поверила. Или сделала вид, что не поверила.

— Нас ещё в Академии учили терпеть боль. Пытки для инквизиторов не проблема.

— Хм… — Карина Мур перевела взгляд с Пабло на планшет, а потом обратно. — Им нужна был только информация? Может имелись ещё какие требования?

— Конечно. Они хотели чтобы я отрёкся от Христа, признал Мухаммада пророком и принял ислам.

— И как?

— Вы серьёзно? — Пабло даже не успел отреагировать. Вопрос поступил от обер-инквизитора.

— Я…

— Вы смеете обвинять инквизитора в отступничестве?

— Я не обвиняю, я…

— Никогда, ни один инквизитор не отрёкся от Христа. И даже подобные предположения, не могут…

— Всё нормально, Карлос. — Пабло слегка тронул главу столичного инквизитория за плечо. — Всё в порядке. Она делает свою работу. Думаю, это стандартный протокольный вопрос. Я прав?

— Именно. — кивком подтвердила секретарь ISS.

— Хорошо. Я отвечу. Нет, я не отрёкся от Христа. Нет, я не признал их лжепророка истинным посланником Бога. Нет, я не принял их лжерелигию.

Карина Мур одарила инквизитора тёплой улыбкой и уже открыла рот для нового вопроса, но её остановил неизменно мрачный Хуан Кортес:

— Глянь. — он пододвинул к ней свой планшет.

Пабло внимательно наблюдал за реакцией генерального секретаря ISS. Несколько секунд её глаза бегали, изучая новую информацию, потом женщина в растерянности обернулась к коллеге.

— Не понимаю…

Хуан ничего объяснять не стал — просто забрал планшет и в упор посмотрел на инквизитора. Пабло его взгляд не понравился. Совсем не понравился.

— Скажите, вам известен данный персонаж. — спецагент развернул планшет и выдвинул его на середину стола.

Пабло чуть подался вперёд, чтобы внимательней рассмотреть фотографию. Одного взгляда хватило для идентификации. Внутри всё похолодело. Он знал человека на фотографии. Прекрасно знал. Вопрос в другом: почему ему задали такой вопрос? Неужели они что-то знают? Быть такого не может. И всё же… Сохраняя внешнюю невозмутимость, по крайней мере хотелось надеяться что он не выдал внутреннее волнение, Пабло отрицательно мотнул головой.

— То есть, ответ отрицательный? — уточнил Хуан Кортес, забирая планшет обратно.

— Отрицательный. — самым спокойным тоном голоса, даже с нотками вселенской скукоты подтвердил Пабло. Внутри же сердце только увеличивало обороты.

— Ладно. — спецагент провёл пальцем по экрану планшета, а затем вновь выдвинул его на середину стола. — А этот человек вам знаком?

Быстрый бросок на экран. Пожилой мужчина в тёмном одеянии с густой седой бородой. По спине побежали струйки холодного пота. Да, он знал и его. И снова возникает вопрос: почему ему задают такие вопросы?

— Да, знаю. Верховный Имам и лидер Ордена Ассасинов.

— Верно. А человек на первом фото, ассасин высшего ранга и глава внутренней службы безопасности Ордена, Мохаммед Хусейн Салами. Так, для справки. — карие глаза спецагента внимательно изучали лицо Пабло. Наверняка выискивал хоть что-то, малейшую реакцию, за которую можно зацепиться. Бессмысленное занятие. Инквизиторов ещё с первого курса Академии обучали контролировать свои эмоции.

— Буду знать.

— А толи вы не знали…

Новый неприятный холодок. У безопасника явно есть какая-то информация, раз он делает подобного рода намёки. Такие вопросы просто так из пустоты не берутся. Однако… Разве он мог где-то проколоться? Мог оставить след? Вряд ли. И тем не менее…

Следующий вопрос заставил сердце рухнуть куда-то на уровень пяток.

— Скажите мне, дон Пабло, вы встречались с Верховным Имамом?

Потребовался весь многолетний опыт инквизитора чтобы сохранить прежнее невозмутимое выражение на лице.

— Я не понимаю смысл вашего вопроса, агент Кортес.

— Всё предельно просто. — на губах безопасника появилась нехорошая ухмылка. — Вы виделись с Верховным Имамом в течении последних девяти месяцев с момента вашего исчезновения? Да или нет?

— Последние девять месяцев с момента моего исчезновения, как вы выразились агент Кортес, я находился в руках специальных служб Халифата. А как вы знаете, Халифат не ведёт никаких дел с Тураном. Так, каким образом я мог видеться с Верховным Имамом?

Ухмылка не исчезла с лица спецагента. Она скорее трансформировалась в кривую гримасу.

— Вы мне скажите, дон Пабло.

— Я уже ответил на ваш вопрос.

— То есть, нет? Вы не виделись ни с Верховным Имамом, ни с его правой рукой Мохаммедом Хусейном Салами?

Вопрос звучал так, точно у безопасника имелись неопровержимые улики обратного. Видеозапись его встречи с Верховным Имамом? Исключено. Да, они виделись девять месяцев назад. Да, они имели продолжительный разговор. Да, по его итогу они заключили сделку. Пабло прикрыл глаза, проваливаясь в воспоминания почти годичной давности.

Девять месяцев назад.

Территория Империи Туран.

Точное местонахождение — секретно.

Закрытый специальный комплекс Ордена Ассасинов.

Пабло смотрел вниз почти с километровой высоты, где в глубоком ущелье между двумя скалистыми горами располагался небольшой укреплённый городок. В нём проживало чуть больше двух тысяч человек, и каждый из них принадлежал Ордену Ассасинов. Большая же часть из них, так и вовсе въехав в ущелье однажды, больше никогда не покидали, и не покинут городок. Здесь обучали, тренировали и испытывали будущих ассасинов. Что-то вроде Академии, тренировочной базы и фильтрационного лагеря одновременно. Примерно в схожем месте готовили стражу Конгрегации. Такой же закрытый и засекреченный комплекс в труднодоступном месте, какое практически невозможно отыскать на картах.

Наверное, Пабло стоило волноваться: раз он теперь знает о точном расположении спецбазы Ассасинов, то сильно сомнительно, что ему дадут покинуть её пределы. При любых других обстоятельствах он бы сделал точно такие же выводы. Любых других — но не тех, что сейчас.

Диалог, который дал прослушать Верховный Имам в Цитадели, менял очень многое. Если не всё. То, что казалось белым на самом деле имело самые черные оттенки. И, наоборот. Теперь же весь вопрос состоял в том: а как действовать дальше? Кажется, Пабло уже знал ответ…

— Завораживающий вид, не так ли? — неслышно подошедший Имам облокотился на бетонное заграждение, отделяющее их от почти километровой пропасти.

Инквизитор кивнул, продолжая смотреть на раскинувшийся в ущелье городок. Сами они находились в крепости, расположенной на вершине левой горы, где находилась резиденция Имама и начальника спецбазы.

— Что скажешь, инквизитор?

Вроде весьма общий вопрос, однако Пабло прекрасно понял его истинный смысл.

— Я сделал выводы.

— Надеюсь, они правильные…

Пабло ничего не ответил. Просто продолжал стоять и смотреть вниз, наблюдая затем, как с гор постепенно спускается плотный туман, укутывая городок в белое непроницаемое покрывало.

— Ведётся серьезная игра, Красс, где манускрипт лишь небольшая деталь. Очень важная. Очень значимая. Но всего лишь деталь. Часть чего-то намного большего.

Пабло кивнул. Именно об этом он и думал всю прошедшую ночь. На арене появился новый игрок, обладающий огромными ресурсами, и что самое опасное — умеющий оставаться в тени.

— И какую цель он преследует? — инквизитор впервые отвел взгляд от ущелья и посмотрел на стоящего рядом Имама. Тот неопределённо передернул плечами.

— Разрушение Империй, я полагаю. Во всяком случае, процесс уже запущен. Мы на пороге большой войны, а значит их план реализуется.

— Их? — Пабло пристально посмотрел в безучастные, почти неподвижные глаза лидера Ассасинов. — О ком мы ведем речь, Имам? Вы явно знаете гораздо больше, чем говорите…

Имам скривил губы в горькой усмешке.

— Если бы… Я не знаю, кто они. Не знаю масштаб их деятельности. Не знаю в какую точку они нанесут следующий удар. Я вообще почти ничего не знаю, инквизитор. Впервые за три десятка лет моего управления Орденом, я чувствую себя беспомощным ребёнком, что только и может, как наблюдать за происходящим со стороны. Ужасное чувство, скажу тебе…

— Хорошо. — Пабло даже не пытался скрыть свой скептицизм. Верить на слово врагу? Ага. Сейчас. — Я не пойму следующего: так причём тут манускрипт?

— О! — в безучастных и какие-то водянистых глазах имама впервые вспыхнул огонек. — Очень даже при том. Это наша победа, что мы сумели опередить и забрать манускрипт себе. Я бы даже сказал, большая победа. И вместе с тем… — глава Ассасинов тоскливо взглянул куда-то вперед. — огромная головная боль, которая ожидает нас впереди…

— Может, вы перестанете говорить загадками? Что такого в себе содержит манускрипт? Зачем он… эмм… — Пабло неопределенно махнул рукой, — им… кем бы они не были, поглоти их преисподняя…

— Они за ним придут. — в голосе имама звучала непреклонная убежденность и Пабло ему поверил. — Точно придут.

— Так что там?

— Апокалипсис. Конец всему. Судный день.

Губы Пабло непроизвольно скривились в насмешливой гримасе.

— Да? А может, там еще и сообщение об инопланетной расе?

Глава Ордена ничего не ответил. Просто засунул руку в складки одеяния и вытянул оттуда свернутый лист бумаги.

— Копия. — он протянул ее инквизитору. — Прочти. Тогда поймешь, о чём я говорю.

Пабло отказываться не стал. Взял протянутый лист, развернул и принялся читать. С каждой строчкой кровь холодела, а сердце опускалось всё ниже и ниже, пока не остановилось на уровне пяток. Закончив читать, Пабло глянул в сильно помрачневшее лицо лидера Ассасинов.

— Теперь понимаешь?

Инквизитор молча кивнул. Сил выдавить из себя хотя бы слово попросту не имелось. То, что он сейчас узнал кардинально меняло огромный пласт до того имеющихся знаний. Если же, манускрипт попадет не в те руки… Нет, этого никак нельзя допустить.

— Манускрипт нужно уничтожить. — с трудом ворочая пересохшим языком сказал Пабло, махнув зажатым в руке листком бумаги.

— Уже. — согласно кивнул имам. — Осталось несколько копий, по которым невозможно установить подлинность документа, а значит они имеют нулевую силу. С этой стороны мы полностью себя защитили.

— Хорошо… — инквизитор кивнул и устало прислонился к бетонной колонне, поддерживающей потолок террасы, на которой они находились. — Очень хорошо…

— Только они не остановятся, Красс. Не остановятся, пока их не остановят. Я ведь говорил, манускрипт лишь деталь. Боюсь, их реальные цели, куда порочней…

— Хаос? Уничтожение созданных систем? Общая дестабилизация?

— Скорее, уничтожение мира, как такового.

— Мы должны понять с кем имеем дело, после чего вычистить эту мерзость под корень.

— Предлагаю союз, инквизитор. — имам протянул тонкую сухую ладонь с остро выделенными венами. — Во всяком случае, до тех пор, пока мы не покончим с общей угрозой.

Пабло не раздумывал ни мгновения, тут же ответив крепким рукопожатием. Может он только что заключил сделку с сатаной, но если цель спасение христианского мира, то почему бы и нет?

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Женский монастырь ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

12:48.

Альфредо ди Стефано разжал пальцы и поднялся на ноги. Стражник отошёл в иной мир. Рай или ад? Тут Господь рассудит. Лично его, Альфредо ждал ад, с чем он уже давно смирился.

— Птички в воздухе? — вопрос адресовался одному из помощников, стоящих рядом с внедорожником.

Тот кивнул и пододвинул лежащий на капоте раскрытый лэптоп.

— Три беспилотника. — нажатием кнопки он свернул раскрытую на полный экран трансляцию одной из камер. Теперь на мониторе отобразилась сетка из трёх изображений. На каждом из них мигали красные точки, обозначая расположение врага. На одном, том что снизу помимо красных виднелись и жёлтые. Жёлтым маркером помечались их бойцы.

Альфредо ди Стефано плечом отодвинул помощника и склонился над ноутбуком. Судя по нижнему изображению, бойцы уже проникли за ворота монастыря и теперь вели штурмовые бои на западной стороне, стремясь прорваться к центральной часовне. Командор взглянул на наручные часы где мигали красные цифры таймера, установленного в самом начале спецоперации. Они должны уложиться в двадцать две минуты. От начала и до конца. На данный момент пять из двадцати двух остались позади. Нужно ускоряться. И, как можно быстрее.

Альфредо ди Стефано поднёс рацию к губам.

— Ястреб, вызывает Цезарь, приём.

Доля мгновения и сквозь шум статистических помех последовал ответ.

— Ястреб на связи, приём.

— Мы начали отставать от графика. Необходимо ускориться. Как поняли, приём.

— Ускориться. Вас понял. Выполняем. Конец связи.

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Женский монастырь ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

12:50.

Тайлер Ибэнкс за свою жизнь участвовал во многих спецоперациях, однако ему впервые приходилось штурмовать монастырь. К тому же, женский. Впрочем, вопросов задавать не принято. Сказали делать, значит делаешь. Вот он и делал.

— Справа чисто! — заявил боец, идущий впереди их группы.

— Слева чисто! — отрапортовал ещё один.

Всего отряд Тайлера насчитывал восемь бойцов: шесть штурмовиков, один снайпер и подрывник. Стандартное укомплектование для таких задач.

На данный момент они заняли пространство между двумя трёхэтажными каменными постройками откуда открывался оперативный простор на центральную площадь перед главной часовней монастырского комплекса.

— Цезарь, Жнец на позиции, приём.

Ответили почти мгновенно:

— Принято. Азимут и Епископ на флангах. Ястреб прикрывает тыл. Можете приступать к штурму.

— Вас понял. Начинаем.

Тайлер осенил себя крестным знаменем, поправил повязку закрывающую лицо и махнул рукой в сторону площади.

— Живо! Вперёд, вперёд!

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Женский монастырь ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

12:51.

Луис Ортега шарахнулся в сторону, выбрасывая своё тело из зоны поражения. Пуля со свистом пролетела в каком-то миллиметре от виска и ударилась в стену позади, выбивая каменное крошево.

— Дьявол!

Два последующих выстрела отправили стрелка на встречу с Создателем. Путь к тоннелю, ведущему в центральную часовню оказался свободен о чём Луис незамедлительно сообщил по защищённому каналу связи. Штаб оказался доволен и выдал новый приказ. Ну, как новый — скорее ещё раз озвучил прежние задачи. Их нельзя назвать простыми. А вот стандартными — без проблем. За свою профессиональную деятельность выполнять подобные задачи приходилось раз так… с пару десятков. Или даже пару тройку десятков. Вот и здесь ничем не удивили. Проникнуть через тоннель в часовню, забрать охраняемый объект, после чего вывести на точку эвакуации. Луис никогда не сомневался в своих силах. Не сомневался и сейчас. Если бы такую задачу приходилось выполнять в одиночку от начала и до конца — наверное возникли бы определённые проблемы. Сейчас же, когда основные силы отвлечены на штурмовые отряды, её выполнение даже легче чем оформить прописку в аду. А для последнего, как известно, особых усилий не требуется.

Низко пригнувшись к земле, Луис пробежал отделявшие от входа в тоннель десять метров. Возле входа на ступеньках лежал подстреленный стражник. Ещё живой. По крайней мере, издавал какие-то нехарактерные для мертвеца булькающие звуки. Кровью что ли захлёбывается? Бедняга. Любой добрый католик должен использовать каждую возможность для совершения добрых дел. Сейчас такая возможность имелась и Луис не стал ей пренебрегать: два дополнительных выстрела в голову прекратили мучения стражника.

Ладно, теперь нужно ускоряться, поскольку цифры таймера никак не хотели снижать скорость. Дверь оказалась заперта. Времени для манипуляций с замком не оставалось. Пришлось пойти по более шумному и короткому пути. Десять секунд на установление пластида, четыре секунды убраться из зоны поражения, и — сам взрыв. Дверь снесло с петель. Как оказалось спустя пару секунд, не только её, но ещё и часть каменного косяка. Ждать пока рассеется пыльная завеса Луис не стал и тут же нырнул внутрь. Спустя несколько метров заполненной пыльной взвеси прорисовались контуры тоннеля. Согласно имеющимся у его командования характеристикам, которые они получили перед планированием спецоперации, проход имел в высоту около трёх метров, шесть в ширину, и тянулся по всему периметру монастырского комплекса с десятком различных ответвлений. На деле высота была даже чуть больше. Как и ширина. Тут вообще вполне могли разминуться пару компактных легковых автомобилей, по типу французских «Петит». В очках ночного видения нужды не оказалось. По крайней мере на первом участке. Поверху тянулись чуть мерцающие лампочки, заливающие тоннель неровным жёлтым светом.

— Зашёл внутрь. — сообщил Луис слегка касаясь закреплённого в ухе наушника. — Начинаю движение к часовне.

— Принято. Через сто метров тебе нужно будет свернуть влево.

— Понял. До связи.

Вообще-то у него был с собой планшет с доступом к схеме подземных проходов. Это раз. Второе, он имел привычку готовиться к заданиям, а потому наизусть выучил маршрут по которому нужно двигаться. Потому никакой нужды в дополнительных подсказках не испытывал. Но да ладно — это их работа.

Выждав ещё пару секунд, Луис начал движение вперёд. Сначала шаг, потом ускоренный шаг, потом режим лёгкого бега.

Пять метров.

Десять.

Тридцать.

Из-за арочного прохода выскочили двое стражников в чёрной экипировке. Один из них успел вскинуть винтовку. Слишком поздно. Пуля, посланная Луисом из FDD разорвала шею. Фонтан крови сильной струёй брызнул на каменную стену тоннеля. Стражник издал булькающий хрип и рухнул на спину. Кровь продолжала фонтанировать из пробитой шейной артерии. Его напарник попытался уйти из зоны поражения и вильнул сначала вправо, потом пригнулся и буквально вжался в стену, пытаясь слиться в единый фон. Луис плавным движением переключил режим ведения огня на разрывные снаряды.

БУМ! БУМ!

Два выстрела — два глухих взрыва на том месте, где находился стражник. Своды тоннеля вздрогнули, с потолка посыпалось каменное крошево, а воздух почти мгновенно заполнился плотным туманом пыльной взвеси. Луис даже не стал останавливаться и проверять состояние вражеского боевик — выжить тот всё равно не мог. Да и времени отвлекаться не было. Откуда-то спереди послышались крики, голоса, замелькали тени — на звуки выстрелов спешила стража.

— Дерьмо!

По данным разведки, численность стражи во всём монастырском комплексе не превышала пары десятков. Похоже кто-то сильно просчитался.

Первый стражник отправился в иной мир от точного попадания в голову. Второго отбросило назад от очереди в живот. Броня могла спасти от калибра GMA — но никак от усиленных специальным сплавом пуль FDD. Третий стражник успел спрятаться за бетонным выступом бокового ответвления. Тот его не спас. Луис достал с пояса гранату, вырвал чеку, подождал несколько секунд и швырнул в сторону укрытия противника.

От звука взрыва заложило уши. Тряхнув головой, Луис рванул вперёд. Бетонный столб спас стражника от осколочных ранений, тем не менее, взрыв сказался на ориентации в пространстве. Мужчина бессмысленно озирался по сторонам, а из его ушей текли струйки крови. Выстрел в висок уложил мужчину на пол.

В следующее мгновение сам Луис оказался там же. Автоматная очередь предназначавшаяся для него прошла поверху, повредив лишь каменную кладку противоположной стены. Перекат в сторону, выстрел почти в упор. Вскочить на ноги. Отпрыгнуть в сторону от новой очереди. Вскинуть винтовку. Вместо выстрела — два щелчка. Патронник пустой.

Времени для принятия решений оставалось меньше доли мгновения. Сработали инстинкты. Луис швырнул винтовку прямо в лицо противника и бросился вперёд. Стражник реагировал слишком медленно, что и стало для него смертельным приговором. В прыжке Луис вытащил из-за пояса боевой кинжал и нанёс три быстрых колющих ударов в область шеи. Стражник захрипел, выпустил из рук оружие и схватился обеими руками за горло. Наверное, пытался зажать рану. Бесполезно. Без профессиональной медицинской помощи жить ему осталось не больше пары минут. Впрочем, даже меньше. Сильно меньше. Луис достал из боковой кобуры пистолет, передёрнул затвор, уткнул дуло под подбородок противника и спустил курок.

Выстрел громким эхом отразился от каменных сводов тоннеля и покатился далеко вперёд. Как и хрипящие конвульсии умирающего стражника.

Луис посмотрел на бегущие цифры таймера наручных часов. Нужно ускоряться, иначе не успеет на точку эвакуации. А это дерьмовый расклад. Весьма дерьмовый. Придётся своими силами обеспечивать отход с объектом, что сильно уменьшает шансы на успех конечного результата.

Ладно, с Божьей помощью должен успеть.

С Божьей помощью…

Звучит как ересь.

Но это лишь со стороны. Он ведь знает конечную цель операции. Её смысл в самом кодовом обозначении — «Ради всего святого». И да, пусть со стороны их действия покажутся варварскими, время всё расставит на свои места.

Сейчас же нужно забрать объект и как можно скорей оказаться за пределами монастыря.

Священная Католическая Империя.

Южная Америка.

Соединенные территории Новой Кастилии и Нового Толедо.

Префектура Перу.

Архиепископство Сантьяго-де-Чили, под совместным управлением папского легата и имперского префекта.

Неподалёку от города Сантьяго-дель-Нуэво-Экстремо.

Женский монастырь ордена Пресвятой Девы Марии Кармельской.

12:59.

— Куда мы? Что происходит? — Анжелина обернулась к стоящему позади стула конвоиру.

Ответа она не получила. Вернее, не так — ответ был, но не тот на который рассчитывала.

Конвоир положил руку на плечо и пробасил:

— Сиди молча.

Анжелина недовольно поджала губы и отвернулась. Можно было конечно послать конвоира в преисподнюю, вот только при текущих обстоятельствах подобное поведение вряд ли обернулось бы чем-то хорошим. Для неё хорошим, имеется ввиду. А прошедший год в монастырских застенках научил смирению. Пусть и показушному, но всё же.

После начала перестрелки в часовню зашли стражники, ничего не говоря схватили её под руки и привели в пустую комнату расположенную на верхнем этаже часовни. Боятся как бы она не воспользовалась ситуацией и не сбежала? Возможно. Вот только она не идиотка. Ей осталось немного, и впереди свобода. А вот за побег срок увеличится лет так на десять, и это при хорошем раскладе. Так что могли бы и не бояться. Она не станет сбегать. Не станет год заключения превращать в десятилетний срок.

Где-то снаружи, за пределами часовни продолжали раздаваться автоматные очереди. Иногда к нему добавлялся звук более тяжёлых орудий. Пару раз стены содрогались от мощных взрывов. А на фоне всей канонады завывала сирена оповещения о тревоге.

Кто напал на монастырь? Представители местных народов? Сомнительно. Те предпочитают скрываться в глубине непроходимых джунглей, чтобы до них не добралась Инквизиция. А те, кто принял христианство всё равно находятся под пристальным наблюдением специальных служб. Они бы попросту не смогли купить необходимое вооружение для подобного рода спецоперации. Да даже просто обычный пистолет — о покупке сразу бы стало известно, как Конгрегации, так и внутренней стражи префектуры. С них бы глаз не спустили. Не говоря уж о допущении той ситуации, которая сейчас развернулась на территории монастыря.

Эхо выстрелов прозвучало совсем близко. Анжелина ощутила, как напряглись двое стражников, находящихся позади неё. Как трое других, что занимали позиции возле входа.

БАХ! БАХ!

Один из стражников возле входа отступил на шаг назад. Даже со своего места Анжелина видела, как по его шее потекли крупные капли пота. Боится? Определённо. Вот так вот — даже профессионалы своего дела, а монастырской стражей являлись бойцы частного военного легиона в чьём профессионализме сомневаться не приходилось, умеют бояться.

Ещё несколько выстрелов.

Затем тишина.

Тревожная.

Звенящая.

Пугающая.

От следующего звука Анжелина подпрыгнула на месте: стук в дверь. Громкий стук. Отчётливый. Требовательный.

Бойцы возле двери отпрыгнули в сторону. Средний так вообще, вскинул винтовку и нацелил на дверь.

— Кто там? — слишком высокий голос никак не вязался с широкоплечей накаченной фигурой стражника.

Ему не ответили. За дверью воцарилась мёртвая тишина. Как Анжелина не напрягала слух, но расслышать больше ничего не получалось.

— Открой. — один из бойцов легиона, тот что слева с командирскими нашивками на рукаве, подтолкнул коллегу к двери. Тот попытался возразить:

— Я? Почему я? Мы…

— Открой дверь! Живо! — голос командира лязгнул металлом, а прицел его винтовки переместился с двери на непокорного бойца. Тот всё понял. Спорить бесполезно. Мелкими шажками с видом обречённого на смерть человека он приблизился к двери. Остановился. Посмотрел на командира. Посмотрел на Анжелину. Прислонил ухо к деревянному полотну двери. Замер, прислушиваясь. Пауза длилась секунд десять. Потом стражник отступил на шаг назад в явном намерении открыть дверь. Не успел. Дверь прошила автоматная очередь. Тело стражника дёрнулось несколько раз и завалилось на бок. Анжелина даже вздрогнуть не успела, как выбитая сильным ударом дверь отлетела в сторону и внутрь ворвался человек в чёрной форме. Два выстрела и два других стражника находящихся возле входа оказались недееспособными. Возможно даже мёртвыми. Скорее даже.

Стоящие за ней бойцы легиона попытались оказать сопротивление. Один кинулся вперёд с винтовкой. Слишком медленно. Неизвестный прыгнул навстречу. Ударом приклада он отбросил оружие стражника в сторону, после чего залепил согнутым локтем по горлу. Боец согнулся и захрипел, пытаясь вдохнуть воздух раздробленной гортанью. Выстрел из винтовки в упор довершил начатое дело. Последний оставшийся в живых стражник отбросил оружие в сторону и поднял руки в верх:

— Я сдаюсь! Я сдаюсь!

Незнакомец одобрительно кивнул:

— Хорошо.

Затем вскинул винтовку и сделал два выстрела в голову. Черепушку бойца разорвало на мелкие ошмётки точно переспелый арбуз. Часть кровавых брызг попали Анжелине на лицо. Не в силах даже скорчиться, от охватившего тело оцепенения, она с беспомощностью наблюдала, как к ней приближается убийца. Тот остановился прямо перед стулом и несколько секунд вглядывался в её глаза. Анжелина делала тоже самое. Собственно, никуда больше смотреть и не могла, так как всё остальное у незнакомца было скрыто под чёрной экипировкой. Виднелись только тёмно-коричневые глаза. В них и смотрела.

— Идёшь со мной. — сообщил тот, спустя десять секунд зрительной дуэли.

— Что? Куда? — Анжелина даже и не думала двигаться с места. Она не собиралась никуда идти. По крайней мере без предварительных разъяснений.

Незнакомец это понял. Похоже прочитал в её глазах.

— Извини. — в холодном безразличном голосе можно было уловить что угодно, но точно не раскаяние.

— За что?

— За это. — в следующее мгновение глаза зафиксировали приближающийся на огромной скорости кулак. Как-то уклониться или смягчить удар Анжелина не успевала. Как и выругаться.

Сознание разорвалось на тысячи разноцветных огоньков, а затем наступила кромешная тьма.

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Вальядолид — столица королевства.

Замок святого Томаса Торквемады — штаб-квартира службы Имперской Безопасности.

10:47.

— Есть моменты, которые мне всё же непонятны. — сидящий на противоположном конце стола Хуан Кортес откинулся на спинку стула. — Ты говоришь, тебя задержали по прилёту в Дамаск. Причём в задержании участвовал как Корпус Стражей Ислама, так и Секретная служба Халифата.

Безопасник сделал выразительную паузу. Наверное ожидал от него какой-то реплики. Пабло ничего говорить не стал. Выждав десять долгих секунд, спецагент продолжил.

— Во-первых, непонятно почему в операции по задержанию участвовали две абсолютно разных по направленности структуры. Далее, вызывает вопрос юрисдикция. По твоим словам, тебя держали сначала в штабе КСИ, а потом в спецлагерях относящихся опять-таки к КСИ. Несостыковка.

Очередная выразительная пауза.

Пабло снова промолчал, а вот обер-инквизитор не смог сдержаться.

— Вы снова хотите предъявить надуманные обвинения, дон Хуан?

— Нееет, что вы… сохрани Господь… — игре безопасника мог бы позавидовать любой актёр. — Я всего лишь пытаюсь разобраться…

— Так спрашивайте, и дон Пабло ответит на ваши вопросы, мы ведь для этого здесь, верно?

— Именно. Так вот, несостыковка в следующем: причём тут вообще Корпус Стражей? Их задача схожа с вашей: оберегать чистоту веры. В то время, как арестованный инквизитор мог представлять исключительный интерес лишь для Секретной службы, но никак не для Корпуса Стражей. Третий момент: почему они заявили о вашем побеге, тогда как по вашим словам, вы всё время находились в их руках? В чём смысл? Учитывая отношения между нашими государствами, они могли использовать инквизитора как один из рычагов. Тем не менее, взяли и добровольно от него отказались? Очень странное решение.

Теперь Пабло решил подать голос. Всё происходящее в допросной стало порядком надоедать. Это если мягко высказаться. Сильно мягко.

— Мы здесь чтобы слушать ваши рассуждения, агент Кортес? Если ответ положительный, то я вынужден буду покинуть замок святого Томаса…

— Ладно, ладно… — Хуан Кортес поднял вверх ладони, давая понять что не расположен к ещё одной перепалке. Мол, он встал на дорогу миролюбия, и всё такое. Вот только его глаза, излучающие ледяной холод говорили об обратном. — Значит вопросы, да? Обозначенные регламентом вопросы… — безопасник провёл пальцем по экрану лежащего перед ним планшета. — Ну хорошо. Далее ограничимся стандартным набором вопросов. Ту информацию которую лично я для себя хотел прояснить, я услышал. — долгий пристальный взгляд. Пабло глаза не отвёл. Академическая закалка, да многолетний инквизиторский опыт помог бы выдержать взгляд и самого Архангела Михаила. Да простит Господь за такую ересь… — Ладно. Следующий в очереди обязательный вопрос, слушайте: за время вашего пленения, отрекались ли вы от Христа, дон Пабло? Очень простой вопрос, не так ли? — безопасник широко улыбнулся. Вот только глаза не улыбались. Пабло тоже улыбаться не стал. Вопрос и правда простой, однако эффект имел, как от разряда электрического тока. Хотелось надеяться, что сидящий перед ним спецагент не заметил в глазах секундного смятения.

Отрекался ли он от Христа?

Язык произнёс «нет», но вот мысли… Мысли вернули в прошлое…

Девять месяцев назад.

Империя Туран.

Провинция Хасан аль-Аскари.

Касре-Ширин.

Сбоку кто-то схватил Пабло за руку. Инстинктивно дёрнувшись в сторону, инквизитор резко обернулся. На него уставились тёмные холодные глаза двух ассасинов, на чьих лицах замерла непроницаемая маска. Пабло сразу же ощутил исходящую от них угрозу. Как и от остальных ассасинов, медленно пробирающихся сквозь толпу. Первая мысль, пронзившая сознание: спецстраж его сдал. Хотелось тут же рвануть с места и попытаться скрыться из виду. Благо, многолетний опыт поведения в стрессовых ситуациях выручал не раз, вот и сегодня не дал совершить глупость. Переждав первичные секунды панической атаки, Пабло увидел, как другие ассасины занимаются тем же самым, что и обратившиеся к нему. Следовательно, они пришли не по его душу, как ему показалось изначально. Вернее, не конкретно по его душу.

— Документы. — потребовал один из ассасинов. Тот, что слева — более крупный и широкоплечий, чем напарник.

Без лишних вопросов Пабло протянул требуемое. Все печати находились на своих местах, а значит нет причин для беспокойства. Во всяком случае, хотелось на это надеяться. И, Пабло надеялся.

С минуту ассасин внимательно изучал документ, то и дело бросая холодный взгляд на инквизитора, после чего протянул его обратно. Правда допрос еще не был закончен. Следующий вопрос заставил Пабло поперхнуться:

— Вы суннит?

— Что? — ему даже не пришлось играть роль. Удивление было самым, что ни на есть, натуральным.

— Вижу, что контроль на границе вы прошли. Тем не менее, моя задача ещё раз удостовериться, что вы не разделяете богословие халифатских отступников.

— Не разделяю. — с искренней охотой подтвердил Пабло. Он ведь и правда, не разделял. Даже с точки зрения Католической Церкви, шииты по своему богословию находились куда ближе к евангельской истине, чем сунниты.

— Можете подтвердить? — ассасин сощурил правый глаз.

Пабло пожал плечами. Никаких проблем.

— Я свидетельствую, что нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммад — пророк Его. Свидетельствую, что Хусейн — пожертвованный Аллаху. Свидетельствую, что Хусейн — убиенный ради Аллаха. Также свидетельствую, что повелитель правоверных Али — угодник Аллаха.

— Ладно. — ассасин в сером невзрачном плаще удовлетворённо кивнул, и уже собирался пойти дальше, но его молчаливый напарник неожиданно поднял руку, останавливая движение своего собрата.

— Подожди. — серые ледяные глаза уставились на Пабло. — Подожди…

— Ну, что ещё? — напарнику явно не понравилась вынужденная задержка. — Он произнес шахаду, чего ещё?

— К нам проникают не только вероотступники, верно? — ассасин сделал шаг вперёд, сокращая расстояние до нескольких сантиметров. Его глаза, больше похожие на льдинки продолжали внимательно изучать поведение Пабло. — Есть ещё христиане… Очень хитрые твари, для которых нет ничего святого в нашей религии, в наших традициях… Что для них стоит произнести нашу шахаду, или суннитскую? Ничего! — на лице ассасина впервые за всё время разговора отобразились эмоции. И они Пабло не понравились. Совсем не понравились. — Гнойный плевок для них куда ценней нашей веры. — губы служителя Ордена тронула злая усмешка. — Ну ничего… Наступит возмездие. И, очень скоро. — он склонил голову чуть в бок. — Скажи друг, как ты относишься к Иисусу, сыну Мариам? Кто он для тебя, Сын Божий, или пророк, посланный Всевышним Аллахом?

Внутренне Пабло ещё в ходе монолога приготовился к прозвучавшему вопросу. Всё к нему вело. И, ассасин прав — одно дело произнести шахаду, совсем другое обозначить своё отношение к Иисусу. Тут уже нет серых зон — либо белое, либо чёрное. Либо верность, либо предательство. Впрочем, Пабло прекрасно знал, как поступит.

— Отвечу словами из Корана, уважаемый служитель. «Аллах не взял Себе сына, и нет наряду с ним другого бога».

С одной стороны, очень ясный ответ, а с другой, не пришлось переходить грань предательства. Ведь и Церковь готова подписаться под этими словами. Действительно, Церковь никогда не верила, что Бог взял Себе сына, как и не верила, что наряду с Богом может быть какое-либо другое божество.

Губы ассасина растянулись в неприятной гримасе.

— Интересный ответ. Я бы сказал, дискуссионный…

Тон голоса Пабло совсем не понравился. Ассасин явно замыслил что-то ещё… Что-то, очень нехорошее…

— Вот только, я никогда не верю на слово. — служитель Ордена сунул руку в карман плаща и достал оттуда распятие. Пабло ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок. Он сразу понял перед каким выбором его собираются поставить. — Вы знаете, что это такое? — ассасин ткнул распятьем практически в лицо инквизитора. Пабло сделал непроизвольный шаг назад. Да, он прекрасно знал какую драгоценную вещь держит в своих грязных руках проклятый слуга сатаны. Знал, как много она для него, инквизитора значит.

— Крест. — сухо ответил Пабло, едва шевеля мгновенно высохшим языком. В голове крутились тысячи мыслей: очень скоро он окажется перед серьёзным выбором, где не предоставят шанса даже на малейшую заминку.

— Верно. — в глазах ассасина полыхнул демонический огонек. — Это крест. Христиане верят, что Иисуса распяли язычники, после чего Он умер и воскрес. Какая нелепая чушь, да? Особенно, если брать во внимание их веру в Иисуса, как Сына Божьего. То есть получается, Бога схватили люди, и убили. Бог умер. Ты понимаешь?

Пабло ничего не ответил. Только пожал плечами. Мол, ему-то какое дело до учения каких-то там христиан…

— Они очень почитают крест. — ассасин презрительно скривился. — И в этом их слабость. — служитель чуть поднял распятие с фигурой пригвождённого Иисуса. — Плюнь на лжебога! Так ты докажешь нам, что не являешься христианином!

Пабло не медлил ни секунды. Набрав в рот слюны, он плюнул на распятие, с дикой болью в сердце наблюдая, как тягучая жидкость стекает с лица Иисуса…

У него не было иного варианта…

Просто не было…

Ассасин как-то сразу поскучнел, и не говоря больше ни слова отвернулся, приступив к поискам новой жертвы. Только сейчас до уха Пабло донеслись дикие крики боли, доносящиеся с подиума. То кричал специальный страж Хамид аз-Захир, не пожелавший отрекаться от своей веры…

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Возле кафедрального собора Сан-Педро.

14:57.

Габриэла даже перестала дышать, когда на огромном экране перед собором показался Папа Педро. В сам собор где выступал понтифик попасть оказалось невозможно. Да, тот вмещал в себя порядком пяти тысяч, вот только желающих увидеть и услышать главу Святого Престола нашлось в десятки раз больше. По итогу в самом соборе собрались лишь избранные — в основном богатые и влиятельные люди, разумеется. Остальные довольствовались просмотром картинки транслируемую на установленные по всему городу экраны. Габриэла понимала: то, что ей удалось занять место на площади перед собором — уже огромное достижение. Многим приходилось довольствоваться шумным и тесным местом при каком-нибудь дешёвом постоялом дворе.

О посещении главой Церкви и Империи столицы Юкатана стало известно буквально несколько дней назад. Новость всех взбудоражила. Оно понятное дело — обычно о визите даже меньшего масштаба становится известно как минимум за месяц до дня X. Тут же, сам Папа, а оповещение пришло практически накануне. Тут же появилось множество слухов о причине столь экстренного визита его Святейшества. Одни говорили, что Папа зачитает буллу о всеобщей мобилизации ради дела Христова. Ну, войны с Халифатом, имеется ввиду. Другие предполагали что экстренный визит понтифика предвестник масштабных изменений в высшем руководстве архиепископства в частности, и всего вице-королевства, в общем. Мол, до Святого Престола дошли слухи о коррумпированности на колониальных территориях и там приняли ряд жёстких решений. Ну и соответственно визит Папы ознаменует начало их воплощения в жизнь. Третьи отметали две первые версии и рассказывали о скором отречении понтифика от престола, и якобы его преемником станет как раз архиепископ Юкатана. Впрочем, никакие домыслы Габриэлу не интересовали. Всё в Божьих руках. Тем более наместник святого Петра. Лично она — всю жизнь ждала того дня, когда сможет увидеть Папу не на экране, а вживую. И её мечта исполнилась. Ну почти. Да, она по-прежнему видит его на экране. И в тоже самое время мозг отчётливо осознаёт, что Папа Педро Второй находится совсем близко. В каких-то пару сотнях метров от неё. Может даже меньше.

Установленные на площади перед кафедральным собором экраны тем временем продолжали трансляцию изнутри. Архиепископ Юкатана вытянул руку, указывая на идущего к трибуне епископа Рима и торжественно провозгласил:

— Его святейшество, глава Вселенской Церкви, глава Священной Католической Империи, понтифик Педро Второй!

Казалось вся Мерида взорвалась бурными аплодисментами, приветствуя Папу. Обычно понтифики на публичные приветствия отвечали улыбками, взмахом руки и благословением. Папа Педро Второй ничего из перечисленного не сделал. Даже не улыбнулся. Просто кивнул архиепископу, молча подошёл к трибуне и уставился прямо в камеру.

Народ мгновенно затих. На площади, где находилась Габриэла воцарилась мёртвая тишина. Даже птицы и те перестали петь. Папа молчал почти с минуту, затем заговорил:

— Смерть того, кто погиб защищая волю Бога, без сомнений является достойной. Это то, с чего я хотел бы начать свою речь. — тихий, немного сиплый голос немолодого понтифика звучал на грани слышимости. Приходилось внимательно вслушиваться чтобы разобрать слова. Зато тишине царящей на заполненной до отказа площади перед собором могло позавидовать даже кладбище. — Мы ведём войну с последователями лжепророка, одним лишь своим присутствием оскверняющие землю, по которой две тысячи лет назад ходил наш Спаситель. Таким образом, Крестовый Поход с целью освобождения Гроба Господня, является не иначе, как священным делом. — Папа Педро замолчал и сделал небольшой глоток воды из стакана стоящего на трибуне. — Как вы знаете, ещё с самого начала Крестового Похода я издал буллу, по которой каждый погибший в священной борьбе за Христа получает безусловную индульгенцию по отпущению всех грехов. Сейчас же, когда мы видим как сатана собирает все ресурсы в надежде нанести поражение воинству Христову, я издаю новую буллу. По ней рассчитывать на индульгенцию могут не только те, кто непосредственно участвует в активных боевых действия за освобождение Святой Земли, но также те, кто помогает иным способом. Весь перечень тех дел за которые полагается индульгенция имеется в тексте буллы и будет дополнительно озвучена на ближайших Святых Мессах. Окончательное же решение о выдаче индульгенции я оставляю в компетенции епископов на местах. — небольшая пауза и новый глоток воды. — Крестовый Поход, борьба с последователями лжепророка, освобождение Святой Земли, всё это несомненно очень важно. Но не менее важным является борьба с внутренними врагами Церкви. — голос понтифика зазвучал куда громче и твёрже. Даже с изображения на экране Габриэла увидела яростный огонь в глазах понтифика. — И именно вопрос очищения Церкви от скверны привёл меня сюда, в самое сердце колониальных территорий Новой Испании. Полученные на прошлой неделе отчёты заставили вздрогнуть моё сердце… Наши отцы принесли свет Евангелия на эту землю ещё 500 лет назад, однако до сих пор сатана продолжает держать в плену неверия тысячи душ… Он не хочет отступать. Не хочет проигрывать. И во многом мы сами виноваты в нынешнем положении. Задача каждого христианина, а в особенности священнослужителей, доносить Слово до каждого нераскаявшегося грешника. Вот только часто вместо выполнения воли Христа мы отворачивались и предпочитали не видеть дьявола, хоть он даже и не прячется. Господь поставил меня во главе Церкви для её очищения. И я намерен выполнить Его поручение. Внутренний крестовый поход имеет не меньшее, а может даже большее значение, чем внешний. Христианский мир должен полностью и без остатка покориться своему Спасителю. Каждый верный должен стать страшным врагом для тех кто выступает против Бога и Церкви. — понтифик замолчал и несколько секунд смотрел прямо в камеру, точно изучая каждого зрителя Империи. — По милости Божьей и с Его волеизъявлением через меня, как Его слуги и наместника Христа на земле, я принял ряд конкретных решений…

Габриэла в волнении провела рукой по волосам, ожидая следующих слова святейшего. Они её касались. Вернее её родных. Матери, если быть совсем точным. Та являлась дочерью вождя одного из местных племён. И хотя католическая церковь усилием сначала доминиканцев, потом игнисианцев, а после и самой Святой Инквизиции сумела христианизировать колониальные территории, тем не менее часть населения продолжила придерживаться прежних верований. Радикальная часть, не желающая иметь что-либо общего с христианством ушла вглубь джунглей, где продолжили прятаться и практиковать старую веру. Более умеренная часть осталась жить среди христиан, принимая их веру и таинства, но вместе с тем продолжая применять в жизни прежние религиозные практики. Мать Габриэлы принадлежала ко второй категории. Святая Инквизиция, как выразился в своей речи Папа, закрывала глаза на таких людей. Преследованию подвергались радикалы, а умеренные… — ну формально они ведь католики. Крещение приняли, Мессы посещают, к исповеди приступают — а то, что вдобавок практикуют прежние языческие обряды? Ну, тёмный народ, что с них взять. Так продолжалось несколько сотен лет. И вот, пришёл Папа Педро Второй с явным намерением кардинально изменить существующий подход.

— Первое, любые религиозные практики имеющие связь с языческими верованиями и не имеющие одобрения от Святой Инквизиции будут автоматически приравниваться к ереси с соответствующими последствиями. Второе, любое укрывательство подобных практик приравнивается к соучастию в дьявольской борьбе со Святой Церковью с соответствующими последствиями. Третье…

Третий пункт услышать не удалось. Земля под ногами вздрогнула. Вместе с этим со стороны собора прогремел низкий глухой взрыв. Послышался звук бьющихся витражей, а в небо взметнулись тёмные клубы дыма. Изображение на экранах моргнула и исчезло, сменившись мигающим логотипом Испанского Королевского Вещательного Дома имени святого Доминика.

Габриэла охнула и отшатнулась назад. Позади тут же послышались ругательства. За ними последовал сильный толчок в спину. Он оказался довольно ощутимым. Габриэла не удержалась на ногах и налетела на впереди стоящую женщину. Последовала новая порция ругательств. Большого внимания на нецензурную лексику в свой адрес Габриэла не обратила. Всё её внимание было приковано к кафедральному собору, откуда раздавались звуки автоматной очереди…

Глава 4

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Кафедральный собор Сан-Педро.

14:59.

— Его святейшество, глава Вселенской Церкви, глава Священной Католической Империи, понтифик Педро Второй! — Альфонсо Фелипе, архиепископ Юкатана вытянул руку в сторону сидящего в кресле понтифика.

Со своей позиции Давид Гонсалес Перес видел, как Папа поднялся и быстрым твёрдым шагом направился к трибуне. Он не улыбнулся, не помахал рукой собравшимся, не пожал руку архиепископу — вообще ничего. Даже не благословил присутствующих в соборе. Просто прошёл к трибуне, положил на неё планшет, сделал глоток воды и начал речь.

— Смерть того, кто погиб защищая волю Бога, без сомнений является достойной…

Давид позволил себе усмехнуться. Папа Педро — лживая лицемерная тварь не имеющая ничего общего с наместником святого апостола Петра. Сколько жизней загубили его амбиции стать величайшим из понтификов? Сколько душ отправились в ад из-за его решений? Сколько ещё должно погибнуть, прежде чем Церковь сумеет разглядеть его истинную сущность? Слишком много, чтобы они могли позволить себе ждать.

Давид вытер потные ладони о брюки униформы. Как швейцарский гвардеец он принёс обет ценой собственной жизни защищать Папу. Вот только нынешний Папа — не Папа, а антихрист. И сегодня Давид принесёт свою жизнь ради спасения всего христианского мира. Что значит одна жизнь взамен миллиардов? Ничего. Он готов к такой жертве.

Давид снял винтовку и прислонил её к поручню боковой антресоли откуда выходил прекрасный обзор на алтарную зону. Папа продолжал свою речь говоря красивые, но в тоже самое время абсолютно пустые слова об очищении Церкви.

С трудом удалось подавить рвущийся наружу смех. Кто будет очищать церковь? Он? Скорее загонит её в лапы сатаны.

Давид сделал глубокий вдох и прикрыл глаза, мысленно переносясь в тот день, когда сам Господь назначил его орудием Своего наказания.

Восемь месяцев назад.

Священная Католическая Империя.

Миланское герцогство.

Милан.

Церковь Санта-Мария-делле-Грацие.

15:22.

В нижней церкви даже во время великих Торжеств царит умиротворённая тишина. В обычные же дни и вовсе, редко когда можно услышать посторонние звуки, кроме шёпота молящихся монахов. Давид знал зачем пришёл сюда. Знал это и единственный посетитель нижней церкви — мужчина в тёмно-коричневом монашеском балахоне, с накинутым на голову капюшоном. Он стоял на коленях перед погребальной плитой, под которой находились останки святого Луиса — епархиального священника времён Педро Николаса. Еретики схватили его в Женеве, пытали, требовали отречься от Церкви, а после отказа прилюдно сожгли на главной площади. История сильной веры — таких было великое множество в Тёмные Времена.

Стараясь не издавать лишнего шума Давид прошёл по центральному проходу, свернул налево и опустился на колени рядом с мужчиной в балахоне. Несколько минут они стояли перед реликвией в полной тишине. Потом, не поворачивая головы, мужчина заговорил.

— Мне сообщили о твоём желании встретиться со мной ещё месяц назад. Признаюсь, меня удивила твоя просьба. Ещё больше удивила переданная тобой записка. — говоривший наконец повернул голову. Немолодое лицо с глубокими морщинами на лбу, сотнями ямочек от перенесённой болезни на щеках и сухими немного потрескавшимися губами. Давид прекрасно знал монаха. Как и монах его. Ещё бы, десять лет назад Давид в качестве послушника больше года провёл в этих стенах. А стоящий сейчас на коленях перед погребальной плитой монах являлся тогда его наставником. Кто-то скажет: плохой наставник, раз подопечный в итоге покинул монастырскую обитель. Неверное суждение. Цель наставника не в том, чтобы довести до вечных обетов, а в том, чтобы подопечный понял своё призвание. И Давид понял. Значит наставник в полной мере выполнил своё предназначение.

— Так зачем ты здесь? — твёрдый взгляд монаха буквально впился в глаза Давида, точно в попытке просканировать душу.

— Я не могу больше служить Папе Римскому. — слова дались с большим трудом. Просто гигантским. Но он должен был их произнести. И произнёс.

В и без того тихом помещении нижней церкви воцарилась гробовая тишина. Даже ультразвук в ушах, и тот затих.

— Значит ты пришёл сюда, чтобы объявить о своём нежелании подчиняться наместнику Христа?

Давид облизал губы прежде чем ответить. Он рисковал, заявившись в монастырскую обитель с такой идеей. Вместе с тем… — он хорошо знал, как наставника, так и Орден. Они единственные к кому он мог обратиться. Возможно всё изменилось. Возможно он ошибся. Возможно… Вот только… уже поздно метаться. Рубикон перейдён первыми словами. Теперь при любом раскладе обратного пути нет. Значит остаётся одно: идти до конца.

— Нет, я пришёл предложить лечение для нашей святой матери Церкви.

— Лечение?

— Он должен уйти. — на одном выдохе и вместе с тем максимально твёрдо заявил Давид.

— С папского престола?

— С папского престола.

Последовал смешок. Невесёлый смешок.

— Уже пытались. Несмотря на ряд непопулярных мер, позиции Папы сильны, как никогда ранее. Крестовый Поход в самом разгаре, как-никак. Патриотизм, вдохновение, богобоязненность…

— Папа должен уйти с папского престола, и… — Давид запнулся. Голосовые связки отказывались произносить следующие слова.

— И?

— И из жизни.

Молчание. Оценивающий взгляд. Играющие желваки на скулах. Наставник продолжал свои попытки сканировать его душу. Давид и не сопротивлялся. Его намерения чисты. Ему нечего скрывать от бывших братьев. Он хочет того же, что и они. Он знает. И они знают.

— Так ты хочешь пойти на преступление для которого нет прощения ни в этой жизни, ни в следующей?

Давид ещё ранее думал над этим вопросом. И у него имелся твёрдый ответ.

— Ради Церкви, да. Благословите меня, наставник. И вы, и ваш Орден.

Монах поднялся на ноги, поклонился реликвии, осенил себя крестным знаменем, после чего повернулся к продолжающему стоять на коленях Давиду.

— Тебя благословит Господь, если даст этому случиться. Ты орудие апокалипсиса, воодушевлённое праведным гневом, мальчик мой. Ты подобно самой смерти на бледном коне. Ты прав, нынешний Папа недостоин полученного понтификата. Он ведёт Церковь в погибель, как если бы сам Иуда занимал Святой Престол. И остановить его, несомненно святое и богоугодное дело. Ты правильно сделал, обратившись ко мне. Я передам наш разговор братьям и мы подумаем, что можно сделать. А теперь ступай… — монах дотронулся до его плеча и Давид поднялся на ноги. — молись пресвятой Деве Марии, проси её защиты и продолжай нести службу в швейцарской гвардии. Мы свяжемся с тобой, когда настанет час расплаты…

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Кафедральный собор Сан-Педро.

15:00.

И они связались.

Позавчера.

И вот он тут, видит антихриста, как на ладони. Тот рассказывает о намерении очистить Церковь…

Лжец.

Как и сатана.

Господь низвергнет дьявола в день Страшного суда, а Давид, как орудие Божье, уже сегодня вышвырнет лжепонтифика с папского престола.

Потными ладонями Давид взялся за приклад винтовки. Как один из швейцарских гвардейцев он не вызывал подозрений. Осталось только установить оружие на нужную позицию, взять Папу на прицел и спустить курок.

БУМ!!!

От мощного взрыва, прозвучавшего где-то на нижнем уровне собора, здание вздрогнуло. Давид выронил винтовку и судорожно вцепился в поручень антресоли, чтобы удержаться на ногах. Люди внизу вскочили с мест, а к стоящему за трибуной понтифику бросились сразу несколько агентов швейцарской гвардии. Давид в растерянности озирался по сторонам. Взрыв совсем не входил в их планы. Да, он не знал всех подробностей поскольку план по смене Папы был куда шире простой ликвидации понтифика, но всё же о таких деталях его бы обязательно проинформировали. После второго взрыва собравшиеся в соборе с криками бросились по центральному проходу к выходу. Папу тем временем окружили гвардейцы и прикрывая своими телами начали медленное движение к закристье. Давид схватили винтовку, сделал упор на поручень и припал к прицелу. Он уже поймал голову понтифика в перекрестье, когда случилось нечто совсем неожиданное: на боковых проходах показались вооружённые люди в чёрной экипировке без опознавательных знаков. Давид насчитал порядком двух десятков бойцов. Это только те, что находились в зоне его видимости. Народ хлынул обратной волной. Несколько гвардейцев попытались открыть огонь, однако даже не успели произвести ни одного выстрела, как были тут же ликвидированы превентивным огнём. По полу тем временем покатились металлические баллоны. Несколько секунд и помещение начала окутывать плотная завеса голубоватого цвета. Из зала раздались звуки удушающего кашля.

— Дьявол!

Давид выпрямился и убрал винтовку с поручня. Нужно сматываться. Немедленно.

— Не двигаться! — глухой точно звучащий из-под толщи воды голос. В спину упёрлось что-то твёрдое. Похоже дуло пистолета. Оборачиваться и проверять желания не было от слова совсем. Ещё нервишки сдадут и спустят курок. — Оружие на землю. Живо!

Давид так и сделал — отпустил винтовку из рук. Та выпала и с грохотом приземлилась на мраморную плиту пола.

— Руки за голову!

Хорошо.

Давид поднял руки, намереваясь сцепить их за затылком. Не успел. От сильного удара в заднюю часть головы из глаз брызнули искры. Изображение перед глазами закружилось, а затем померкло. Последнее, что Давид успел запомнить — голубая дымная пелена, добравшаяся до антресоли. Потом сознание отключилось.

Священная Католическая Империя.

Северная Америка.

Вице-королевство Новая Испания.

Архиепископство Юкатана, под совместным управлением архиепископа и имперского генерал-губернатора.

Мерида.

Перед кафедральным собором.

15:22.

— Какие новости? — Иезекииль де Альвардо, инквизитор первого ранга и по совместительству глава контртеррористического подразделения Конгрегации в Мериде, выжидающе уставился на собравшихся в наспех разбитом оперативном пункте перед оцеплённым зданием кафедрального собора Сан-Педро. Оперативный пункт конечно громкое название. На деле, лишь большая тёмно-зелёная палатка, два фургона и спецавтомобиль Конгрегации, обеспечивающий разведку и шифрованные каналы связи. Собственно, добиться большего за двадцать минут было попросту невозможно. Новость о случившемся в соборе застала Иезекииля на совещании. Пришлось в срочном порядке отменять все мероприятия, и мчаться на место террористического акта. А то, что они имеют дело именно с ним, сомнений не вызывало.