Бесплатный фрагмент - Невыдуманные истории

Посвящается моей

Помощнице Б. М.

Рассказы на разнообразные темы

для юношества среднего и старшего возраста

(приключенческие, о судьбах художников,

композиторов, житейские, духовные)

Все стихи взяты из книги: Розена Л. В. «Как божий мир красив»,

«Покаянный плач на Руси православной». Воронеж, Ц.Ч.К.И. 1999

«Положите себе за правило

ежедневно благодарить Господа»

(Свт. Игнатий Брянчанинов)

МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ

Фрэд женился на прекрасной женщине, но супруга умерла, оставив на его руках маленькую болезненную дочку. Девочка, её звали Скарлет, ещё не понимала, что такое умерла, ей сказали, что мама уехала к родственникам и скоро вернётся. Похороны проходили без неё. Она осталась дома с двоюродной тётей Софи, которая часто навещала их ранее, и Скарлет привыкла к ней ещё с младенчества.

Девочка возилась со своими игрушками. Ей показалось, что-то случилось с её куклой. Она окликнула тётю Софи, но та ударилась в воспоминания и не расслышала слов малышки. Глядя зачаровано в окно, она думала о бренности жизни, о том, что когда нибудь вот так же вынесут и её из её хорошенького домика. И ей уже ничего не будет нужно. Ну а сейчас она ещё жива, и надо суетиться!

Девочка стала хныкать и непрерывно звать тётю. Но та краем уха слышала её писк, но почему-то стояла на одном месте, как зачарованная, не смея сдвинуться. «Боже мой, как всё сложно в этой жизни! — думала она, позёвывая, — ещё недавно она завидовала своей кузине, та была счастлива с Фрэдом, всё у них получалось и ладилось, — Но ведь и я была не хуже, чем она! В чём же секрет счастья? Ну, взять бы хоть Фрэда — красив, умён и вот теперь одинок, с маленькой дочкой на руках. Ах, в этой жизни ничего не разберёшь. Может, найдётся новая мама для маленькой Скарлет? А зачем долго её искать? Она тоже вполне может быть её мамой и сможет нарожать кучу своих детей! Ведь она ещё так молода, красива, умна, — потом она перевела мысли в другое направление, — ну и размечталась же я! Во-первых, дурные мысли полезли в голову: родственник, а я за него замуж собралась. Нехорошо! Во-вторых, мать малышки хоронят, а я даже не могу подойти к самой девочке! Что со мной случилось?».

Она подбежала к Скарлет, взяла её на ручки понесла в другую комнату, успокаивая и лаская. Включила телевизор и стала показывать ей детские мультики.

А тем временем участники похоронной процессии, разместившись по машинам, поехали в ресторан, где должны были поминать усопшую. Поздно вечером вернулся уставший, измученный Фрэд. Он, ничего не говоря, прошёл в свой кабинет, бросился на диван и уснул. По дому разносился его громкий храп. Тётя Софи, покормив Скарлет, тоже уложила её спать, тихонько зашла в кабинет Фрэда, укрыла его, сползшим на пол, одеялом и ушла в гостиную, где постелила себе на мягком широком диване. Немного позевав, она улеглась на него и уснула.

Утром было много хлопот. Приходили какие-то люди с соболезнованиями. Никому не было дела до маленькой Скарлет. Тётя часто заглядывала к ней и вновь уходила по своим делам. Наконец всё утихло, и они зажили спокойной жизнью — Скарлет, папа Фрэд. А тётя Софи каждый день навещала Скарлет.

Маленькой Скарлет было скучно. Её часто оставляли одну, и она стала фантазировать и предаваться мечтам. Она всегда грозила, что вырастет и выйдет замуж за принца. Девочка стала придумывать своим игрушкам сказки, чтоб им не было тоскливо, и в сказках тоже все принцессы и золушки выходили замуж за принцев. После малышка долго возилась со своими «детками», кормила, лечила, учила и водила гулять в самодельный садик с маленьким деревьями, скамеечками и травкой. Эту игрушку подарила ей когда-то мамочка. Потом приходила гувернантка, начинала учить маленькую Скарлет читать, писать, говорить по-немецки и французски. Девочке не нравился ни тот ни другой, но делать было нечего, ибо гувернантка могла её наказать, и она послушно повторяла за ней иностранные слова. Гувернантка хвалила её, гладила по головке и уходила. Затем возвращалась тётя Софии, они обедали и отправлялись в парк. Долго гуляли, изучали все виды пород росших деревьев, возвращались домой, смотрели детские передачи по телевизору, ужинали, и малышка уходила спать. Перед сном тётя Софи всегда приходила к ней, целовала на ночь, рассказывала какую-нибудь детскую сказку, затем вновь целовала, хорошо укрывала и уходила к себе домой.

Девочка, натянув на голову одеяло, улыбалась, что всех перехитрила. Они думают, что она спит. А она не спит, а мечтает. Ей кажется, что она вновь находится в парке, там много-много детей, и все радуются ей, любят её и играют вместе. Наконец, она незаметно засыпала.

Утром она пробуждалась, неподалёку, на диване, уже сидела тётя Софи. Она умывала Скарлет, собирая к завтраку. И всё повторялось вновь. Они обе очень привязались друг к другу. Но жениться папа не хотел, ни на тёте Софи, ни на ком-то другом. Он любил свою покойную супругу и запретил себе думать о других женщинах, чтоб не травмировать маленькую Скарлет. Софи даже не намекала на то, что она женщина, и может заменить маленькой девочке маму. Зачем? Если он не хочет, она тоже должна выбросить эти мысли из головы. Собственно говоря, ей уже не хотелось, что-либо менять в своей жизни. Присутствие малышки успокаивало её, подбадривало, стимулировало. Ей хотелось всё нерастраченное тепло передать ребёнку. Они обе скучали, когда некоторое время не видели друг друга. Фрэд всегда был занят на работе. Он был авиаконструктором. Возвращался домой очень поздно, почти ни с кем не разговаривал, ужинал и отправлялся спать. Тётя Софи мыла за ним грязную посуду, приносила чай в комнату Скарлет, и они вместе пили его, заедая гренками. Тётя их готовила так вкусно, что племянница больше всех мучных сладостей любила только их.

Сначала, когда девочка была ещё маленькой, Софи иногда оставалась у них и спала с ней, в её комнатке. Потом ей выделили свою комнату, в которую она уходила, уложив Скарлет. Но иногда девочка протягивала к ней ручки и просила остаться на ночь с ней. Тётя Софи не противилась. Тогда она ложилась рядом на диване, и они немного дольше, чем обычно разговаривали. Рассказывались бесконечные сказки, или тётя вспоминала случаи из своего детства. Обе тихо хихикали, чтоб не разбудить папу и незаметно засыпали.

Но однажды в их жизни произошло ЧП. Папу вызвали в Нью-Йорк защищать свой очередной проект. Он улетел и не вернулся. Или он был похищен иностранными разведками, или случился какой-то несчастный случай, только никаких известий не приходило, никто ничего не мог объяснить. Скарлет назначили пенсию по потери кормильца, а папу признали без вести пропавшим. Никто не знал, жив он или нет. И они стали жить вдвоём. Но если бы был жив папа, у Скарлет были бы другие перспективы в жизни. А теперь она была бедной одинокой девочкой, едва мечтающей о будущей учёбе в колледже. Тётя Софи успокаивала её. Говорила, папа работает в разведке, и его заслали в некую страну и запретили сообщать об этом домашним.

Но всё-таки тётя настояла, чтоб подросшая Скарлет закончила колледж, стала работать и вести независимую жизнь. Скарлет училась очень хорошо и стала менеджером в крупном ювелирном магазине, где продавались прекрасные и изысканные украшения. Тётя часто заходила к ней на работу и подолгу рассматривала красивые безделушки, что показывала ей Скарлет с разрешения старшего по продаже. Но однажды она обмолвилась соседке, что в магазине, где работает племянница, продают удивительно красивые вещи. На магазин той же ночью был совершён налёт с ограблением, заподозрили тётю, так как она накануне дольше, чем обычно восхищалась вновь поступившей партией драгоценностей. Её вызвали в полицию, допрашивали и вскоре, обвинили в наводке на магазин банды воров. Велели назвать сообщников, та только плакала, ничего не понимая. Вскоре её осудили, так никого не найдя из других «участников», и поместили в тюрьму. Скарлет оставили в магазине с предупреждением, что если что-то вновь случится, то её уволят. Бедняжка боялась даже заводить подружек. Так тянулась её серая, однообразная жизнь без танцев, веселья, подруг. Одевалась она всегда очень скромно. Причёсывалась совсем не по моде. Заплетала длинные толстые косы и укладывала их на голове. Денег было немного и она сама шила себе все наряды, когда была свободна от работы.

Помимо этого её хобби были книги. Она читала их запоем. Серость и никчемность одинокой, покинутой всеми родственниками девушки, исчезала, она становилась, то королевой Стюарт, то маркизой де Помпадур, то Марией Антуанеттой. Чудесное было время! От книг в свободное от работы время ей было трудно оторваться. Иногда ей было некогда приготовить себе еду, а иногда даже разогреть её, если она была приготовлена. В её однообразной жизни ничего не происходило и ничто не менялось. Душа требовала большего. Но чего? Она не знала. Тогда она садилась за фортепиано, благо, её научила играть на этом инструменте тётя Софи, и начинала разучивать «Лунную сонату» Бетховена или двадцать четыре фортепьянных этюда Фредерика Шопена. А выучив их, играла, когда требовало мятежное состояние её сердца. Вся боль одинокой, никому ненужной, как она считала, девушки выливалась в этих звуках.

Нет, нет, она была прехорошенькой молодой девушкой. Только она не понимала этого. Очень простенькая одежда, шила-то сама, делала её почти серой мышкой. Но что бы там, ни было, на улице и в магазине, где она работала, на неё заглядывались, она же, не понимала, почему. Ей казалось, из-за того, что она дурно, безвкусно одета. Если кто-то делал попытки познакомиться с ней, она отворачивалась и убегала, думая, что над ней смеются.

Так бы продолжалось почти всю её жизнь. Она уже ни на что не надеялась. Даже мечтать, не смела, как другие девушки о том, что может кому-то нравиться. «Кому нужна такая замухрышка, как я?», — думала она с болью. Она знала, что будет всегда одинокой, как тётя Софи. «Бедняжка, как же ей не повезло!», — думала она, вспоминая тётю со слезами на глазах, но помочь ей, она ничем не могла.

Как-то она познакомилась с милой, приятной в обращении девушкой. Та выбирала в их магазине маленькое скромное золотое колечко. Её звали Зоей, она оказалась русской эмигранткой. Скарлет помогла ей подобрать кольцо, та поблагодарила, купила и ушла. Но они вновь встретились на улице у спуска в метро. Новая знакомая была так мила и обаятельна, что Скарлет не смогла устоять и приняла её предложение сходить в кино. Потом они обе обменялись телефонами и иногда перезванивались от нечего делать.

Незаметно она привязалась к своей новой знакомой. Но жизнь научила Скарлет быть осторожной, всё взвешивать и анализировать. Она знала, что если в магазине что-то произойдёт, то обвинят в первую очередь уже её. Скарлет боялась потерять свою работу. Присматриваясь к Зое, она замечала, что у неё водятся большие деньги, хотя работала она продавщицей. Это сдерживало Скарлет. Но молодости свойственно доверять, и она отгоняла дурные мысли. Как-то Зоя уговорила её пойти в ночное кафе. Она нехотя согласилась. Они пришли, заняли столик. К ним подсели мужчины и стали заказывать выпивку. Скарлет встала и отозвала подругу, спросив, что это значит? Та ответила:

— Да ничего не значит, выпьем за их счёт и сбежим.

— Прости, но меня это не устраивает, — взволновалась Скарлет. Ни слова больше не говоря, повернулась и выбежала из кафе. Наутро она столкнулась с Зоей у входа метро. Та стала заговаривать с подругой, но Скарлет извинилась, объяснив, что ей некогда, и быстро исчезла в подземном переходе. «Нет, нет, такие приключения мне не надобны, да и опасны они, нет!».

Завидев Зою, она старалась уже её избегать. Продолжала жить, как жила ранее, позволяя себе иногда посещать кафе мороженное. Вот и все были её маленькие радости.

Но жизнь всё-таки не казалась ей унылой и монотонной. Чтобы как-то разнообразить своё существование, стала ходить на концерты заезжих гастролёров, слушая знаменитых скрипачей и пианистов. Билеты на концерты были дорогостоящими, на жизнь денег ей едва хватало, поэтому такие вылазки были редки. Ноты тоже были дорогими, если что-то покупала, то заигрывала до дыр. В такой ситуации она не позволяла себе расслабляться.

Но иногда у неё были мучительные срывы настроения, тогда ей не хотелось уже держать себя в рамках, только беспричинно плакать и жалеть себя. Она бросала все домашние дела, начиная тосковать по матери, отцу, тёте. Обращаясь к ним, как бы стоящими перед ней, она стонала и в отчаянии спрашивала: «Зачем Вы покинули меня? Знали б как мне трудно одной на этом свете без помощи, поддержки, совета!». Затем, долго просидев без дела, вытирала слёзы, садилась за фортепьяно и играла, играла, играла. Потом брала себя в руки, варила обед, готовилась ко сну, помня, что завтра надо рано вставать, идти на работу и нельзя расслабляться.

Однажды за ней увязался молодой человек. Он буквально преследовал её. Ждал с работы, провожал до магазинов. Она не знала, как от него отделаться. Однако он был настойчив. И всё ходил и ходил за одинокой девушкой. Наконец она согласилась пойти с ним в кино, но когда потушили свет, он обнял её и хотел поцеловать. Она вырвалась из его объятий, и, с криком: «Оставьте меня в покое, иначе вызову полицию», — побежала к выходу. После такого неудачного посещения кинотеатра, она уже не обращала внимания на мужчин. Просто боялась их.

Но однажды к их заведению подъехал великолепный лимузин. Из него вышел необычайно красивый мужчина с молодой, приятной на вид, девушкой. Они направились к дверям, и вошли в магазин. Увидев Скарлет, молодой человек подошёл к ней и попросил подобрать что-нибудь приемлемое для этой юной леди. Скарлет почему-то смутилась и стала предлагать одно колечко за другим. Девушка, недовольно морщилась, кривила лицо, отвергая всё предлагаемое. Скарлет стало неудобно. Она смутилась. Тогда её спутник произнёс раздражённым тоном:

— Всё, дорогая кузина, я сам выберу тебе украшение и подарю. Меня замучила твоя привередливость!

Он рассмотрел всё, вновь предложенное, и остановился на очень симпатичном золотом колечке с небольшим бриллиантом чистой воды.

— Я беру это! — уверенно произнёс он.

Девушка возразила, но он наотрез отказался её слушать, настойчиво повторив:

— Я беру, беру!

— А я не хочу! — задёргалась она.

— Слушай, Барбара, я должен буду пожаловаться тёте! Это же чистый воды бриллиант! Знаешь, что это такое? Во время войны немцы зашли к оному еврею, ювелиру, чтоб всё отобрать у него. Он увидел их в окно, быстро собрав все бриллианты, поместил в прозрачный стакан и налил туда воды. Немцы забрали только золото, бриллианты же в воде не стали видны, и они ушли без них. Вот так-то! Это редкий красивый камень, тебе он подходит. Не будем спорить, забирай покупку, я сейчас это оплачу, и возвращаемся домой.

— Но, Джонни, мне кажется кольцо не очень изящным! — настаивала она на своём.

— Зато это настоящий камень! Боже мой, какая же ты, кузина, капризная, только сейчас понял. Но ведь это не достоинство — плохой тон, поступать так, бери, и едем! — произнёс он категоричным тоном.

Он заплатил немалые деньги, и они с шумом покинули магазин. Скарлет так и осталась смотреть им в след. Таких красавцев, как этот молодой мужчина, она ещё никогда не видела. Одет с иголочки, по самой последней моде, как показалось растерявшейся девушке. «Да, вот это принц! Но его кузина! Боже, да она вовсе не так хороша, как он! Какая счастливая! Мне никогда такого красавца даже во сне больше не увидеть!». Она повернулась к окну, наблюдая, как те двое садились в машину. Затем достала платочек и вытерла, набежавшие на глаза, слёзы. «Как несправедлива жизнь! Почему-то одним всё, а другим ничего! Ну да ладно, прекрати раскисать, надо работать, работать!». Скарлет вновь взяла себя в руки, как это делала уже не раз, понимая, хандрить нельзя, приказала себе всё оставить и успокоиться.

Чтобы забыть этого юношу, она стала перебирать золотые кольца на витрине, аккуратно раскладывая их на новый манер, чтобы выглядели более броско и привлекательно.

Прошло некоторое время, и молодой Аполлон вновь оказался в их магазине. Теперь он был один и попросил Скарлет подобрать ему булавку для галстука с небольшим бриллиантом чистой воды. Она очень обрадовалась, вспыхнула, смутилась, на мгновение отвернулась, дабы скрыть смущение. Потом, как ни в чём не бывало, повернулась к нему и, мило улыбнувшись, стала предлагать ему, что он хотел. Наконец он выбрал одну заколку и неожиданно спросил у Скарлет:

— Кажется, вот эта подойдёт, как вы считаете? Вам лично нравится эта вещица?

Скарлет посмотрела ему в глаза и чуть не присела. В них она увидела столько нежности, спокойствия, благородства, что даже испугалась. Такого интеллигентного молодого человека она видела первый раз. К ним захаживали богатые покупатели, но всё это были или поверенные своих хозяев, или такие жадные господа, которые торговались из-за каждой копейки. А этот берёт, не раздумывая, очень вежлив, корректен, красив, и она, опустив глаза долу, еле слышно произнесла:

— Да, эта вещица Вам идёт!

— Ну а Вы находите её красивой? — продолжал он настаивать на своём.

— Меня никогда никто из покупателей не спрашивал о подобном, — прошептала она, смущённо, и вновь залилась ярким румянцем.

— Ну а я спрашиваю! Совет такой девушки я обязательно приму к вниманию! Ну, я жду Вашего совета и помощи…

Скарлет совершенно потерялась и воскликнула:

— Ах, зачем Вы смеётесь надо мной? У Вас есть, кого спросить! — внезапно вырвалось из неё.

— И кого Вы имеете в виду? — удивился он.

— Вашу кузину, которая как-то заходила к нам с Вами!

— Кузину? Да она такая капризная, несерьёзная! Вам я больше доверяю! Ну что Вы так смущаетесь, помогите же человеку сделать хорошую покупку. Вам нравится? Я чувствую, Вы понимаете толк в таких вещах.

К Скарлет подошёл заведующий отделом и незаметно, но выразительно, взглянул на неё так, что та сразу всё поняла и, приняв спокойно — непринуждённый вид, ответила:

— Мне очень нравится эта вещь, у Вас прекрасный вкус. Я тоже бы выбрала именно это, молодой человек!

— Джонни, меня зовут Джонни! — улыбнулся он ей.

— Хорошо, Джонни, это отличный выбор и я его одобряю! — уверено прокомментировала она.

— Ну, тогда я беру без малейшего колебания эту заколку! — он одарил её таким тёплым взглядом, что на душе у неё сделалось очень легко, будто в магазине птички запели и заблагоухали розы.

Вынув целую пачку денег, он заплатил за покупку, поманил кого-то пальцем, глядя в окно, и в магазин вошел высокий солидный мужчина. Джонни что-то прошептал ему на ухо, тот удалился, машина отъехала, и через пару минут он вновь вошёл в магазин с великолепным букетом белых роз. У Скарлет чуть не подкосились ноги от неожиданности. Ведь она только что подумала о них! Джонни взял у него розы и протянул их Скарлет со словами:

— Это Вам за помощь! Вы отлично помогли мне сориентироваться! Благодарю Вас! Я, правда, не знаю Вашего имени, поэтому назову Вас прекрасной незнакомкой. Это Вас не оскорбляет?

Растерявшись в данной ситуации, и, помня суровый взгляд заведующего, Скарлет весело ответила:

— Нет, напротив, радует! И Вам спасибо за розы. Именно белые я и люблю, — и вдруг она поймала себя на мысли, что стала вести себя с ним очень раскованно. «Что это я так разоткровенничалась? Веду себя как-то странно! А как же мне ещё вести себя? Ведь такой галантности я ни у кого ещё не встречала!», — И она одарила его обворожительной улыбкой…

Вновь поблагодарив Скарлет за помощь в выборе покупки, они оба удалились из магазина, стало слышно, как отъехала их машина. Скарлет смущённо поставила букет в вазу. Она сама, как казалось ей, уже находилась не в магазине, её душа упорхнула куда-то ввысь, где ей было очень хорошо…

К ней подошёл заведующий, и вернул её на землю. Исподволь, он наблюдал за происходящим и посоветовал:

— И впредь запомни, никаких смущений. Ты не из африканской пустыни. Улыбка, улыбка, и еще раз улыбка для покупателя. Ты забываешь о себе, и помнишь только о клиенте, поняла? — сурово спросил он.

— Да, конечно, всё поняла, — и она улыбнулась ему, растянув рот почти до ушей. Он не сдержался и уколол:

— Покупателям, покупателям улыбайся. Мне не зачем. Для меня ты дешёвое приобретение, надо будет, возьму бесплатно.

Лицо Скарлет залила густая краска, она вздрогнула и отвернулась, будто вытирая нос. Про себя же подумала: «Я сама уйду с работы, если Вы попытаетесь дотронуться до меня, хоть пальцем, или предложите какую нибудь гадость!». И она, нарочито не замечая его, наклонилась над приходо-расходной книгой и стала записывать в ней проданные вещи, всем видом показывая ему свою неприязненность. Он посмотрел на неё со злостью и удалился в свой кабинет.

Посещения молодого человека не прекращались. То он покупал кольцо на безымянный палец, демонстрируя этим, что не женат, то дорогостоящий браслет, то очень дорогие эксклюзивные часы. При этом он всегда советовался только со Скарлет, никого не замечая вокруг. Как-то вышел завотделом, желая самолично что-то порекомендовать ему, (захотел расположить к себе богатого клиента, показывая, что следует советоваться только с ним), но Джонни пресёк его, повернувшись к Скарлет. Тот, не добившись ответа, обиженный, ушёл в свой кабинет.

Джонни всегда был галантен со Скарлет и неизменно дарил букет белых роз. Причём с каждым разом букеты становились пышней и причудливей. Скарлет всегда терялась и не знала, как себя вести, чувствуя какую-то неловкость. Как-то, принимая очередной букет, она смущённо произнесла:

— Спасибо, но мне кажется это излишним. Я всегда рада помочь Вам, сделать приятное просто из любезности…

— Нет, нет, я очень благодарен Вам за Ваши советы и помощь. Мне доставляет удовольствие дарить Вам цветы…

Когда после последней покупки Джонни удалился, зав отделом вышел к прилавку и, увидев, что никого нет рядом, прижался к Скарлет и, пыхтя, стал торопливо водить руками по её телу. Она задыхалась. Он, приподнял край её юбки и впился губами ей в рот. Она, что было сил, вырывалась. Отчаянный крик огласил магазин. Прибежал директор, застав своего подчинённого, что называется, на месте преступления. А Скарлет всё кричала и кричала.

— Что тут происходит? — взревел директор.

— Вы что, не видите, она пристаёт ко мне, говорит — безумно любит, — оправдывался зав отделом.

— Негодяй, ты ещё будешь врать, позоришь свою седую голову. Посмотри на девчонку, она с ума сходит от страха, ты что, безумец, делаешь? Охранники, немедленно вызвать полицию, а его задержать на месте преступления. Не хватало, чтоб в таком приличном заведении среди бела дня так обращались с моими работницами, — и, направившись к Скарлет, удостоверился, в порядке ли она? Девушка ничего не отвечала, только плакала. Приехала полиция, негодника забрали под стражу, Скарлет тоже допрашивали, пришлось объяснять, что она цела и невредима и не понимает, что это с коллегой случилось. Зав отделом осудили на долгий срок, за бесстыдное домогательство юной девушки.

Скарлет не знала, что же ей в данной ситуации предпринять — остаться работать в магазине или уходить с работы. Она казалась себе опозоренной, испачканной в грязи склок, пересудов, допросов. Но вскоре приехал Джонни за своими новыми покупками, и Скарлет решила остаться, забыв напрочь своё желание уйти с этой работы. Он вновь делал дорогие приобретения, дарил ей розы, немного болтал с ней о чём-то очень интересном. Иногда рассказывал смешные байки, потом прощался и уезжал.

Постепенно он стал для неё отдушиной, всё мерзкое, пошлое, окружавшее её, забывалось, она весело смеялась, отвечая на его шутки, махала ему рукой на прощанье, когда он выходил из магазина, а после работала, как на подъёме. Так продолжалось около года.

Как-то её вызвал к себе в кабинет директор и попросил сесть и послушать, что он ей скажет. Она невольно вспыхнула, понимая, о чём пойдёт речь. Но сдержалась и смолчала. Директор, немного подумав, начал:

— Скарлет, ты не маленькая девочка и понимаешь, что этому ловеласу от тебя надо, так? Знай, кончится тем, что он тебя использует и бросит. Да, может статься, не одну, а уже с ребёночком. Этот человек красив, богат и знатен. Он из очень хорошего семейства. Его род берёт начало от…

— Да какое моё дело от кого берёт начало его род, зачем Вы мне всё это, как преступнице, рассказываете? Я не понимаю! И почему я должна слушать эти пошлые предположения? Вы оскорбляете меня, сударь!

— Глупая, я хочу, наоборот тебя спасти!

— Не надо, ни от чего меня спасать! Я работаю у Вас, а не спасаюсь, говорите, пожалуйста, по делу, какие у Вас замечания ко мне, как к старшему менеджеру, и всё! Больше я не хочу ничего слушать и не позволяю говорить со мной в таком оскорбительном тоне!

— Но подожди, что ты так разгорячилась. Я старше тебя и хочу тебе только хорошего. Ну, давай поговорим по-доброму. Представь, что я твой родственник, желаю дать совет и наметить выход из данной ситуации.

— Простите, но у меня нет никакой ситуации.

— Ну, выслушай же! К чему это приведёт? Ты знаешь не хуже меня. Влюбишься и станешь делать, что он захочет. На тебе ему жениться не позволят. Он королевской крови! Будешь крутиться около него, потом ему это надоест, и он бросит тебя, и, повторяю, уже не одну. Так всегда кончают бедные девушки. А я хочу на тебе жениться и делаю предложение. Выходи за меня замуж!

— О, нет! Никогда!

— Почему? — удивился директор.

— Мне кажется, Вы засадили в тюрьму мою тётю, Вы унижаете меня сейчас. Вы старше меня, я, вообще, не хочу замуж, тем более, почти за отца, нет!

— Тогда убирайся из моего магазина! Вон!

— Я согласна. Только не надо так кричать, я уйду!

— Но ты не просто уйдёшь, тебя посадят в тюрьму, как воровку, как твою наводчицу тётю! — кричал он на весь магазин.

— Побойтесь Бога, что Вы такое говорите!? При живой жене он хочет жениться. А вслед за тем, я — воровка! Что я стащила у Вас? — взорвалась Скарлет.

— Я разведусь с ней, если будешь со мной ласковее. Но если — нет, я скажу, ты ограбила меня при уходе из магазина.

— Говорите, что хотите, но Вы меня больше на этой работе не увидите. Заявление на увольнение я пришлю Вам по почте, — разволновалась девушка.

— Да не горячись ты, дай хоть поцелую! — приутих директор.

— Целуйте свою беззубую, безобразную жену!

— Да не нужна она мне, понимаешь, мне ты нужна! Уйдёшь, на что жить будешь, опомнись! — стал он уговаривать её.

— Пусть Вас не волнует моя судьба! — негодовала она.

Он крепко сжал её двумя руками, наклонился, хотел целовать. Но она расцарапала ему лицо, вырвалась и убежала. Через час к нему в магазин приехала полиция. Ему предложили проехать в полицейский участок. Он не хотел, но его заставили. Когда он стал спрашивать, в чём дело, ему ответили, что он привлекается к судебному делу за оскорбление своей работницы. Он выворачивался, но ему прочитали запись, сделанную на диктофоне Скарлет, её заявление в полицию. И его ободранная физиономия тоже красноречиво говорила сама за себя.

Скарлет навсегда покинула этот магазин и потребовала, чтоб пересмотрели дело её тёти, так как в магазине была неблагоприятная обстановка, и чтоб суд приговорил директора к ответу и штрафу за моральный урон, нанесённый ей самой и её тёте.

Скарлет сидела дома безвыходно. Было всё противно и мерзко. На душе скребли кошки. Как, оказывается, трудно жить одной девушке её возраста. Некому ни защитить, ни помочь в безвыходной ситуации…

Когда Джонни узнал о случившемся, он разыскал адрес Скарлет и примчался к ней. Она, увидев его на пороге своего дома, упала, как подкошенная к его ногам, и потеряла сознание. Он взял её на руки, внёс в дом, уложил на постель и, наклонившись над ней, стал приводить в чувство. Она очнулась, улыбнулась и, не отдавая себе отчёта, спросила, теребя его волосы:

— Боже, это ты?

— Да, моя дорогая! — подтвердил он ласково.

Забывшись, она зашептала:

— Милый, милый, милый! — вдруг, вспомнив всё случившееся с ней, спросила, — что ты тут делаешь? То есть, Вы, что тут делаете?

— Успокойся, ненаглядная. Я люблю тебя больше жизни. Если ты прогонишь меня, я не уйду в дверь, выпаду из твоего окна, с пятого этажа. Ты до сих пор не уразумела, что я с ума схожу по тебе? Оказывается, ты совсем ещё малый ребёнок и совершенно не понимаешь ничего в этой сумасшедшей жизни!

— Я тоже, наверное, люблю тебя, то есть, Вас! — вдруг призналась она ему.

— Да не надо этого слова — Вас! Ты моя самая большая драгоценность на свете! Знала б ты, как я хочу, чтоб ты была моей!

— О, за что мне такое наказание? Все хотят, чтоб я стала чьей-то!

— Да ни чьей-то, я хочу, чтоб ты стала моей женой! Скажи, если я сделаю тебе предложение, ты пойдёшь за меня замуж? Я ведь не сразу осмелился на такой шаг. Долго думал, мучился, и, наконец, понял, надо решаться! Ты такая интересная, что если буду долго думать, тебя у меня перехватят! — улыбался он, держа её за руки.

— Мой друг, я совсем не знаю тебя! Не в курсе, кто ты, с кем ты, и, может, ты тоже женат? — ответила она растеряно.

— Что значит — тоже? — удивился он.

— Ты меня понимаешь! — побоялась она излишних объяснений.

— Ну, хорошо, я не женат. Не женат! Но чуть не женился под напором отца на этой пустой кузине! Но когда я увидел тебя, то понял, без тебя мне не жить! И что я никогда никакую другую девушку уже не полюблю!

— Ну и женись на ней! Она тебе ровня, а я нет! Да и тётя у меня сидит в тюрьме! — с грустью проговорила она.

— Я всё узнал, её подставили! — успокаивал он её.

— Но ведь это трудно доказать! Да и отец твой поднимет шум — берёшь жену из семьи заключенных! Для него это будет большим позором, — поникла Скарлет.

— О, не сомневаюсь, он поднимет крик, но ведь тебя люблю я, а не он. Не думай о плохом, я всё сделаю, чтоб убрать все препоны, что встанут на нашем пути! — убедительно доказывал он.

— Ну, хорошо, а в каких отношениях ты с кузиной? — заволновалась она.

— Да ни в каких! — вскричал он.

— Признавайся! Слишком многое восстает против меня! — настаивала она.

— Честно? — растерялся он.

— Честно! — потребовала Скарлет.

— Она затащила меня как-то к себе, напоила коньячным коктейлем, я лишился сознания. Кузина с помощниками обнажила меня и уложила в постель. Разделась сама, а затем велела послать за нашими родителями, вроде от друзей семьи. Они ворвались к нам, увидели нас в постели, подняли шум. Я не подавал признаков жизни. Тогда она им нафантазировала, что я напился, изнасиловал её, и не в первый раз, а сам после этого уснул. Что было делать моему отцу? Она сказала, что ждёт от меня ребёнка, показала справку от врача! Там чёрным по белому было написано, её беременность составляет два месяца. Ты представляешь, я готов был её задушить! А увидев тебя, такую прелестную, чистую и наивную, я просто с ума сошёл!

— Вот это история! И всё же я люблю тебя! — смотрела она на него с нежностью.

— Ну, дай я тебя поцелую! — и он впился в неё губами. Она, нетерпеливо оттолкнула его со словами:

— Нет, никогда! Только после женитьбы, если ты, действительно не женат, и любишь меня! — убеждала она его очень серьёзным тоном.

— О, сумасшедшая! Конечно, я люблю тебя, хочу, чтоб ты была моей навсегда! Я люблю тебя до безумства! — уверял он её вновь.

— Покажи мне паспорт, пожалуйста! — всё ещё не верила она ему.

— На, смотри, я не женат! — он вынул его из кармана и протянул ей.

— Если ты любишь меня, то поймёшь, любовь заключается не только в поцелуях. Настоящее чувство не нуждается в тесных объятиях и постели, — мечтательно прошептала Скарлет.

— А в чём тогда, объясни! — удивился Джонни.

— Да в том, чтоб желать увидеть любимого, радоваться его присутствию, просто сидеть и молчать, глядя на него с нежностью. И благодарить Бога, что Он послал такое блаженство, как любовь. О ней многие мечтают, но редко, кто знакомится с ней! Это совсем не постель. Любовь — это радость, что живёт на свете другой, любимый тобою, и ты большего ничего уже не желаешь, — умилительно объясняла она ему.

— Ну, хорошо, согласен, а замуж за меня пойдёшь, мой ангел? — всё нашёптывал он ей соблазнительные слова.

— Посмотрю сначала, достоин ли ты моей любви. Если же решу, что достоин, то конечно, буду говорить с тобой о замужестве, а не о чём-то другом! — по-деловому рассудила она.

— Чудачка, я только и мечтаю, чтоб ты стала моей женой! И всё-таки я хочу тебя поцеловать! — нетерпеливо шептал он.

— Что от этого изменится, объясни! — удивлялась она.

— Мы просто станем ближе и родней! — всё уговаривал он её.

— Нет, я не хочу пока никаких поцелуев, просто буду смотреть на тебя и таять от счастья, что ты рядом!

— Тогда я буду целовать тои руки, разреши мне, пожалуйста, это делать! Я столько мечтал о тебе, столько раз представлял, что ты рядом. И вот, этот момент наступил, а ты не разрешаешь прикоснуться к себе! Как же ты прекрасна! Я иногда рисую. Будешь моей натурщицей?

— Никогда, только после замужества. Но если ты захочешь нарисовать меня одетой, можешь это делать сколько угодно!

— О, моя капризница! Ты похожа на мадонн Рафаэля! Как они были прекрасны! Знаешь, я участвовал в античных раскопках в Греции и Италии, и понял, на кого ты похожа! Так же величественна, как Венера Милосская, и так же небрежно снисходишь до нас, смертных, как когда-то она! Такую, как ты, рисовал бы сам Джорджоне, забыв свою прекрасную женщину — мечту. Так называли поразительно красивую даму его сердца, — восторгался он Скарлет.

— О, милый, милый, милый! Я так счастлива, ты со мной, я люблю, ты тоже! За что Бог послал мне такое блаженство? Но прошу, не сравнивай меня, ни с кем, иначе я тоже начну сравнивать тебя с прекрасным Аполлоном, которого изваял древнегреческий скульптор Фидий. Зачем нам такие сравнения, мы же христиане! Я любуюсь этими скульптурами только, как великолепными произведениями искусства, кои изваяли гениальные мастера.

— Я согласен с тобой, и знаешь почему? Тебя нельзя ни с кем сравнить, ты неповторима! — пожирал он её влюблёнными глазами.

Вдруг послышался сильный стук в дверь. Они оба растерялись. Он прошептал ей на ушко:

— Хорошо, что мы одеты, неудобно было бы, если б это было не так.

Дверь затрещала под натиском взламывающих её, открылась, и на пороге показались их отцы с кузиной. Последняя подняла истошный крик, с гордостью выставляя свой острый животик и вопя, что она опозорена, уничтожена и убита. Она догадывалась о его предательстве, но что он будет так вероломен — никогда.

Вдруг она повалилась на пол и стала делать вид, что у неё начинаются схватки. Она дергала ногами и причитала так, что сбежались соседи. Когда те спросили — в чём дело? Она ответила, что её муж попал в притон к испорченной женщине, а она должна вот — вот родить, и у неё такие неприятности! Отцы схватились за головы, не понимая, как можно вести себя так женщине из высшего общества. Потом она встала на ноги, обняла Джонни и повисла на нём. Он оттолкнул её от себя и в ярости закричал:

— Вон, мессалина из этого дома! Здесь живут порядочные люди, а не такие испорченные, как ты!

Кузина вновь раскричалась:

— Честные люди, смотрите на позор моего мужа! Он сделал меня несчастной и ещё старается меня оболгать! Вы видите, что порядочные дамы современным мужчинам не нравятся. Им хочется женщин безнравственных, и чем неприличнее, тем лучше. О, я злосчастная, отец, уйдёмте отсюда, из этого ужасного вертепа!

Она схватила за руку своего отца и потащила из квартиры. В комнате остались только трое, Скарлет, Джонни, его отец. Тот произнёс ледяным тоном:

— Я не хочу, чтоб мой сын находился в таком безнравственном месте, если Вы джентльмен, и если у Вас осталась хоть крупица чести, Вы покинете этот дом вместе со мной навсегда!

— Никогда! Это что за представление? Когда эта женщина стала моей женой? Зачем эта ложь, отец? Пусть меня расстреляют, но ей не быть моей женой! И потом, не надо напирать на честь. Знаете, что сделал художник Сальвадор Дали, когда отец запретил ему жениться на его избраннице?

— Я не хочу знать, что сделал Сальвадор Дали, но советую немедленно уехать отсюда. Брат кузины поклялся Вас убить! — с этими словами он покинул квартиру Скарлет.

Она встала с кровати, куда Джонни поместил её во время обморока, и гневно спросила:

— Почему эти люди ворвались ко мне, и кто указал им, где я живу?

— Моя мучительница кузина выследила меня. А я и не догадывался, кто устроил мне слежку. Частенько видел хвост у себя за спиной. Да, всё это отвратительно и неприятно. Одно утешение, что ты не поверишь им!

— Я не могу сказать сейчас, кому я поверю, но я поверю тому, что из этой квартиры, и из этого города я уеду на край света! И никто никогда не найдёт меня!

— О, умоляю, не убегай, давай уедем вместе!

— Нет, это невозможно! Я должна уехать одна, всё обдумать, спросить свой ум и свою совесть, смогу ли вынести всё это, и тогда дам, если будет нужно, окончательный ответ себе и тебе. А сейчас, прощай. Я немедленно уезжаю от твоей мстительной кузины, твоей родни, от тебя и себя тоже!

— Ну, что ж, буду тогда искать тебя всю жизнь, но, клянусь, найду и женюсь, если ты всё ещё будешь меня любить.

— Может, буду. Но не обещаю, ты тоже не обещал, что за тобой плетётся шлейф обязательств! — твердо заявила она.

— Прости меня! Я знал, что она хитрая и коварная женщина, но что, до какой степени, не представлял. Поэтому, давай уедем вместе, ты тоже можешь нарваться на афериста, подобного этой дамочке. Таких мужчин много. А ты молода, неопытна и необыкновенно хороша! И, главное, ни разу не целовалась, ни с кем. Такую, вообще нигде не найдёшь! — улыбнулся он.

— Не волнуйся. Я уже набралась опыта, увидев таких уродливых людей. А красота? Что она даёт мне — одни мученья! Прости, мне некогда, я должна исчезнуть, и чем скорей, тем лучше! И ты тоже испаряйся, но в другом направлении, ибо тебе тоже грозили! — спокойно рассудила она.

Они расстались. Она переоделась в мужской костюм покойного отца, надев на голову его шляпу и нацепив на нос его очки, сложила всё самое необходимое в саквояж, взяла имевшуюся в доме наличность, кое-как закрыла за собой испорченную дверь, задними дворами вышла на противоположную улицу. Здесь она остановила такси и умчалась в неизвестном направлении. На душе было скверно, мерзко, противно. Хотелось лечь и уснуть, и долго- долго не просыпаться, пока всё не забудется. Но, нет, не забывалось!

Она любила и не понимала — достоин ли он её любви, или достоин любви только своей кузины. Она с ужасом вспоминала, какой скандал та устроила у неё в доме! «Аристократы! Оказывается они хуже нас, простых смертных! Когда нибудь я забуду этого человека? Господи милостивый, помоги мне навсегда забыть его и то, что случилось при расставании! А ведь он меня поцеловал и мне, глупой, показалось это таким удивительным, таким потрясающим! Ничего подобного я никогда не испытывала! Любимый, любимый! Какое новое и замечательное слово — любимый

О, я люблю тебя, но ты теперь так далеко! И с каждым мгновением всё дальше и дальше мы удаляемся друг от друга! Зачем ты приехал в наш магазин тогда, поздней осенью, за кольцом своей кузине? Ты смутил меня, растревожил, теперь мы расстались, и я буду вечно носить в своём сердце эту муку — любовь! Прочитала столько книг об этом чувстве и, наконец, узнала сама, что такое любовь, как она страшна и прекрасна одновременно, дарит и муки, и блаженство…

Это слёзы, боль и желание видеть любимого постоянно. Но мы теперь не увидимся. Я убегаю не только от твоих родственников, но и от тебя, дорогой мой! Ты хотел мне помочь, заступиться за меня и за тётю. Но если ты благородный человек, и если любишь, то сделаешь это! И почему я, глупая, не согласилась ехать с тобой вместе? Нет, я поступила правильно. Я не желаю быть ничьей игрушкой! Однако сейчас мне надо думать совсем о другом, мне надо забыть тебя и думать о том, куда же всё-таки лучше ехать?! Копила деньги, чтобы помочь тёте выйти из заключения, а оказывается, они пригодились мне для побега. А что будет с моим имуществом, кого попросить, присматривать за ним? Одни проблемы, вопросы и никакого решения! Как мне приходится нелегко в этой жизни! Одна, одна! Ни подруг, ни друга, ни покровителя, опереться не на кого! И всё-таки я счастлива — я люблю! И Всевышний спасает из всех бед, спасибо Тебе, Господи! Я сирота, помогай мне и дальше! Ты видишь, я такая неопытная, хрупкая, немощная! И всё-таки, с Твоей помощью я могу за себя постоять!

Ну, всё, хватит плакать и рыдать в кулачок! Пока жива, буду биться, надеяться и… любить. Вновь о любви? Почему она так мучительна, почему нет покоя? Потому, что рядом нет его, моего драгоценного Джонни! О! Я даже толком не знаю о нём ничего и уже люблю и страдаю… Как невыносимо трудно быть в разлуке с любимым! Но я вытерплю, переживу! Говорят, время лечит, пусть быстрей оно меня вылечит! Нет, люблю… пусть не лечит, не хочу его забывать… Скарлет, ты думаешь не о том! Надо думать, куда всё-таки направляться?!

Может мне ехать в Нью-Йорк, в Америку или в Париж во Францию? С детства мечтала об этой стране! Там живут художники модернисты, музыканты, словом, весь богемный люд. Голодают, но не унывают, живут весело! Но я-то не богема. Положительная, строгих правил девушка. Во Франции мне не место. Тогда в Австралию? Там ведь людям живётся неплохо! Значит в Австралию, где меня, наверняка, не найдут ищейки его кузины. Но, а Джонни? Если он меня не найдёт? Может позвонить ему и сказать: еду с тобой, дорогой! Нет, я этого не сделаю. Наши дороги пока расходятся. А потом, что Бог даст! И всё-таки, мне так плохо без любимого…». В Европе она пересела на лайнер и направилась по намеченному пути.

Прошло некоторое время, и следы наших героев затерялись среди большого количества дорог, ведущих в разные стороны…

Попав в Австралию, она сразу стала читать объявления о приёме на работу. Среди них она выбрала самое простенькое. И ещё, не успев снять номер в гостинице, помчалась на такси по нужному адресу. Вот и указанный в объявлении дом! Она резко нажимает на звонок, ей открывают, и она оказывается в уютной маленькой гостиной. Навстречу ей поспешно устремляется довольно солидный человек средних лет. Он протягивает к ней руки и радостно произносит:

— Здравствуйте! Вы по объявлению?

— Да, — с недоумением отвечает она, — но как Вы догадались?

— Догадался потому, что я ждал Вас, мадемуазель!

— Да, да, простите за непонятливость! Здравствуйте! Ну, наконец-то я доехала до Вашей конторы! — и она устало опустилась на предложенный ей стул.

— Бедняжка, как Вы устали! — воскликнул он сочувственно.

— Действительно, устала, Вы правы, — поддакнула она ему.

— Может, Вы даже не завтракали, сразу помчались к нам в контору? Так давайте вместе попьём утренний кофе с пирожками. Их печёт моя племянница, она работает у нас при конторе, снабжая нас завтраками и обедами, чтоб в свободное время служащие немного отдохнули и не мотались по бистро и забегаловкам. Ну, вы согласны? — трогательно уговаривал он Скарлет.

— Ах, я не против! Действительно после дороги сразу к Вам! — честно призналась она.

— Вот и хорошо, а после кофе всё мне расскажете о себе! Приглашаю Вас к столу, дорогая гостья!

В директоре этого заведения было столько ласки, тепла и домашнего уюта, что Скарлет, забыв обо всём, не стесняясь, пошла с ним, завтракать. После того, как она подкрепилась, поведала ему всю свою историю.

Сначала он ничего не сказал в ответ, немного подумал, и наконец, вымолвил:

— Вы решили, что убежали от него и от себя? Но ведь от себя никто никогда не убегал. Даю Вам слово, что он, проказник, найдёт Вас и здесь! Он любит, а для любящего нет ничего не возможного. Даст в Интерпол объявление о розыске пропавшей родственницы, которой надо отдать наследство дяди или тёти. Ну, что ж, оставайтесь, вы мне подходите. Вы просто очаровали меня, старика, своими манерами, вежливым обхождением, изумительной красотой. Вы сможете работать у нас, я в этом уверен! Все клиенты будут Ваши! Они станут приходить даже просто взглянуть на Вас, дабы полюбоваться, и, конечно, заключат сделку!

— Спасибо! Я Вам очень признательна! Но, мне кажется, Вы немного преувеличиваете мои способности. Я вовсе не считаю себя такой красавицей, чтоб разить людей наповал, как Вы только что сообщили мне. Итак, что входит в круг моих обязанностей? — робко спросила она, растерявшись от таких комплиментов.

— Предлагать нашу продукцию на рынке сбыта и заключать договора с покупателями!

— Это меня устраивает! Ещё раз спасибо! — обрадовалась девушка.

— А теперь берите ключ от гостиницы нашей конторы, там живут наши клиенты, приезжающие издалека. На первых порах Вам представляется номер люкс. Вам он подойдёт как нельзя лучше. Завтра не выходите на работу, отдохните денька два и вперёд!

Скарлет поблагодарила хозяина, взяла ключ и направилась в свой номер. Это был уютный одноместный номер, состоящий из двух маленьких комнатушек, очень мило обставленных. Ей он очень понравился. Она сразу бросилась на диван и быстро уснула без сновидений и тревог.

Проснувшись, она посмотрела на часы и испугалась: полночь, магазины закрыты, а она, как назло, проголодалась. В желудке пустота, сосало под ложечкой. Она вспомнила, что совсем забыла о еде во время своего путешествия. А лёгкий перекус с директором всё-таки её не насытил. Рядом с постелью в стену был вделан звонок, она нажала на него, примчался служащий этого отеля. Он спросил, что надо молодой мадемуазель, она ответила, что очень голодна и не прочь поесть. Он пообещал ей что- нибудь предпринять и исчез. Появился через полчаса с полным подносом еды. От платы отказался, объяснив, что это входит в стоимость проживания. А она живёт здесь, как служащая их конторы, это оплатит предприятие. Она успокоилась и, немного поев, вновь уснула. Пробудилась на следующий день рано утром.

Надо было распаковать саквояж и всё, что можно, разложить в шкафы, находящиеся в номере. Она лениво перелистала журнал, лежащий на журнальном столике. Затем вновь нажала на заветную кнопку, как в сказке про Али бабу и сорок разбойников. Там говорилось: «Сим-сим, откройся!» и всё получалось, и тут появился слуга, и по её просьбе принёс ей графин свежей воды, горячий чёрный кофе и мягкие пирожки.

Позавтракав, она осмотрела свой номер тщательней. В первой комнатке стояли рабочий стол, два стула и кресло рядом с диваном. Во второй — большая кровать и трюмо. Она осталась довольна, увиденным. И, после осмотра, решила погулять по городу. Спросила у портье адрес этого отеля, чтобы не забыть, куда возвращаться, и, не спеша, отправилась исследовать улицы незнакомого городка. Она бродила до обеда, приглядываясь, читая то и дело попадавшиеся объявления, заходя в бистро, чтоб что-то перекусить. Наконец, уставшая и утихомиренная, она вернулась в номер и вновь уснула. Так, в ничегонеделании она провела отпущенное ей свободное время.

Через два дня Скарлет появилась перед своим новым начальником и приступила к исполнению своих обязанностей. Познакомившись со всеми сотрудниками, она вместе с ними уходила в столовую обедать, а затем в комнату отдыха, до окончания обеденного перерыва. И вновь начиналась работа и однообразные будни. Сотрудники сидели в конторе, разговаривать было не принято. Каждый корпел над своими бумагами и чертежами, не отрывая головы от рабочего стола. Ровно в пять вечера рабочие обязанности заканчивались и служащие покидали контору. Многие из них жили в гостинице предприятия. Это были приезжие или разведённые, ещё не обретшие приют в других местах. Они вечером ходили, друг к другу в гости, вместе ужинали в ресторане гостиницы, и расходились по своим номерам.

Скарлет привыкла к такой монотонной жизни. Почти так она жила ранее. Ей казалось, что так живёт огромное число простых служащих. Маленькие развлечения они придумывали сами себе по мере возможностей, культуры и воспитания. Ей были неинтересны их общие сходки по вечерам. Но иногда, чтоб убежать от своих навязчивых дум, она выходила в общий коридор или комнату отдыха для гостей, садилась в уголок, ни о чём, не говоря, слушала присутствовавших. Так размеренно текла её жизнь, и она не понимала, живёт ли, или уже давно состарилась, и скоро её спишут по выслуге лет на пенсию. Она не смотрелась в зеркало, было больно. Ибо тогда она вспоминала своего Джонни, как он дарил ей цветы и улыбался. И у неё из глаз непроизвольно текли слёзы. Она всё делала наугад, но выглядела всегда прилично и спешила туда, куда ей было необходимо.

Однажды однообразие её серенькой жизни было нарушено появлением в конторе сына хозяина. Он поздоровался со всеми и, обратившись к Скарлет, с удивлением спросил:

— Вы новенькая сотрудница?

Она утвердительно кивнула головой и продолжала корпеть над своими бумажками. Он оглядел её с ног до головы и осведомился:

— Так Вы откуда к нам такая красавица?

Не успела она ответить, как к ним подошёл сам директор, который встретил её в первый день, и обратился к сыну:

— Прочтёшь о ней всё в анкете, не смущай и не отвлекай девушку разговорами. Идём ко мне. Заодно мне надо тоже сообщить тебе кое-что!

Они оба спустились вниз, в кабинет хозяина. Но после работы её уже поджидали с букетом цветов. И тоже, удивительное дело, были белые розы. Она вздрогнула от неожиданности и остановилась. Сердце сжалось от боли. Она чуть не вскрикнула: «О, Джонни, как долго ты не давал о себе знать!». Но придя в себя, поняла, это не он.

— Мадемуазель, Вам в какую сторону? Не смущайтесь, я подвезу Вас. Она не знала, как объяснить, что живёт в паре шагов от их конторы. Наконец, она ничего не стала объяснять, просто отклонила подарок, поблагодарила за учтивость и, резко повернувшись, направилась к себе. Придя в номер, она сбросила у порога верхнюю одежду и бросилась на диван, рыдая и призывая любимого. «Ну почему, если ты говорил, что любишь, почему не появляешься, Джонни? Где же ты, дорогой? Неужели ты не понимаешь, что я люблю тебя и тоскую! О, ведь я сама его отставила, а теперь изнываю от желания увидеть… Зачем, зачем я делаю то, что совсем не хочу делать? Я такая противоречивая… Видимо, наша женская психология не такая, как у мужчин. Когда мы говорим «нет», надо понимать это, как абсолютное «да!».

На следующий день повторилась та же история. Её ждали каждый день, и она очень серьёзно интересовала самого сына хозяина! У него было русское имя Пётр. На работе ей завидовали, и вновь, как всегда, ненавидели. А она думала только о своём Джонни! Как-то она задержалась после работы в конторе. Все ушли, она уже собралась выходить, как в комнату вошёл директор и пригласил её к себе. Они оба спустились к нему в кабинет, он попросил секретаршу принести им кофе с пирожными и идти домой. Они со Скарлет уютно расположились в креслах, попивая кофе. Потом он заговорил. Хозяин объяснил Скарлет, что сын его балбес и ловелас, ей ни в коем случае нельзя надеяться на него. Он, избалованный покойной супругой, сорванец и может испортить Скарлет жизнь, если она ему доверится. Он даже бросил учёбу в университете, ничем не занят, кроме обольщения молоденьких сотрудниц их фирмы. Так что надо принять всё сказанное им к вниманию. Потом он предложил ей ещё чашечку ароматного кофе и заверил, что если она будет умно вести себя, он тоже постарается не дать её в обиду этому бездельнику. Она выслушала его довольно спокойно и ответила:

— Помилуйте, Вы за кого меня принимаете? Я сама вправе решать за себя, с кем мне быть и каковы будут последствия этого шага. Извините, но этот разговор неуместен. Я могла бы сделать вид, что согласна и подчиняюсь Вам. Но я совсем не согласна и подчиняться никому не буду, кроме мужа.

— Он посмотрел на неё глазами, полными укоризны и промолчал. Они сидели, не проронив ни слова, каждый думал о своём. Вдруг он произнёс:

— Выходите-ка Вы за меня замуж. Вам будет легче и мне радостней на склоне лет!

Она с изумлением взглянула на него:

— Как это понимать, если я отказываю, значит, Вы меня увольняете?

— Ни в коем случае, мы дорожим хорошими работниками, в любом случае будете работать. Вы — украшение нашей фирмы, а от такого не отказываются. В компании поднялась выручка на двадцать процентов после Вашего появления у нас, мы это ценим и увеличиваем Вам зарплату с завтрашнего дня вдвое.

— Спасибо, но мне, кажется, я не заслуживаю такого внимания и замуж, ни за кого не хочу

— А за Джонни? — спросил он с интересом, — Вы пошли бы?

— И за Джонни тоже нет! Иначе бы я не уезжала от него! Разрешите мне покинуть Вас и просить о том, чтобы этот разговор никогда больше не повторялся! — и вдруг из глаз её потекли слёзы. Ей стало неудобно, хозяин догадается, из-за кого она плачет, она отвернулась, будто её что-то отвлекло, быстро смахнув с глаз слезинки.

— Ну, что ж, идите, я постараюсь больше не напоминать Вам обо всём, сказанном сейчас, — заверил он девушку, — не беспокойтесь. Решайте всё сами, Вы правы.

— Спокойной ночи, шеф, и спасибо, что Вы понимаете меня! — прошептала она сквозь слёзы.

— Спокойной ночи, дорогая коллега! — а сам подумал про себя: «Девочка не так проста, как кажется на первый взгляд! Даже всплакнула. А может, действительно, так любит, бедняжка? Ну что ж, пройдёт ещё немного времени, и она поймёт, что к чему. Джонни, видимо, никогда уж не вернётся к ней! Жаль её, конечно, но жизнь — нелёгкая штука!».

Хотела этого Скарлет или нет, ухажёр Пётр поджидал её на выходе из конторы. Он вновь предложил подвезти её, и она, как всегда, отказалась. Придя в свои маленькие апартаменты, она задумалась. В чём дело? Почему эти «ребята» так льнут к ней? Ничего особенного она собой не представляет. А страсти разгораются! Её красота, как объясняют они, ни о чём не говорит. Сколько таких красивых сгорало в огне их причуд! Слава Богу, что она понимает жизнь хотя бы по книгам. Ведь всё это одно и то же: книги, жизнь. Далее она решила, не стоит и анализировать. Видимо, такова природа этих мужчин — им дела нет до других, думают только о своих удовольствиях. Хорошо, значит, она будет думать сама о себе и о своей безопасности. И вновь она принялась плакать и причитать сквозь слёзы: «Где же ты, дорогой? Что я натворила, умчавшись от тебя за тридевять земель! Как мне теперь найти тебя и, главное, где? Что же мне, несчастной, делать?».

Преследования со стороны Петра и обольстительные слова со стороны отца продолжались. Она не знала, что предпринять? Водить их за нос и продолжать работать, или уехать в скором времени из страны? Решила, её терпение кончается, сложила в саквояж свои вещи и поздно ночью сбежала из отеля, и из города. Она держала курс на Париж. Там больше вероятности встретиться с Джонни.

Но по дороге с ней случилось несчастье. От усталости, она задремала в самолёте, а проснулась и обнаружила, у неё пропали деньги и документы. Скарлет сообщила об этом персоналу самолета, и они вынуждены были приземлиться, вызвали полицию и обыскали всех пассажиров. Потом выяснилось, один мсьё покинул самолёт на предыдущей остановке. Сообщили по рации о необходимости розыска этого гражданина. И вот она уже в Париже, пока без денег и документов, налегке. Её устроили временно в гостиницу, пообещав в скором времени разыскать её имущество. В гостинице она жила за счёт авиатранспортной компании, на борту самолёта которой случилось это несчастье. Запросили полицию города, где она жила ранее, снабдили временным удостоверением, и Скарлет поспешила на поиски работы, пока её бесплатно содержит авиакомпания.

Работу она разыскивала упорно и настойчиво, но ничего приличного пока не находилось, кроме танцовщицы в ночном клубе. Ей такая работа пришлась не по душе, но делать было нечего. Надо с чего-то начинать. И ей, в который раз, пришлось менять профессию. Танцевать ей было нужно почти в обнаженном виде. Но, в порядке исключения, ей разрешили танцевать в прозрачных воздушных нарядах. И это было лучше, чем вообще без ничего.

Когда она первый раз вышла в зал и под звуки визгливой скрипки начала отплясывать канкан, присутствовавшие встали из-за столиков, наблюдая за её движениями. Она чуть не убежала из зала, еле сдерживаясь, уговаривая себя терпеть. Успех был оглушительный. Мужчины подходили к ней, делали комплименты и предложения провести с ними вечер. Она ничего не отвечала. Но на следующий день просто не явилась на работу. Это была очень гордая и требовательная к себе и людям, девушка. Видимо, её ущемлённость безденежьем, одиночеством и неверием в себя делали её недосягаемой для поползновения мужчин. Подобные предложения не только унижали её, коробили душу, делали поистине несчастной. И она старалась вычеркнуть подобные ситуации из своей памяти.

Вдруг ей неожиданно потрафило. Разговорившись с одной дамой, она узнала, у её знакомых дочка Элен нуждается в гувернантке. Эта дама позвонила приятельнице и предложила ей Скарлет, в качестве гувернантки, для её маленькой дочки Элен. Та согласилась познакомиться со Скарлет и побеседовать. Так девушка оказалась в богатом доме, где жила одинокая дама средних лет с маленькой девочкой Элен. Она понравилась и девочке, и маме. Вскоре они очень подружились. Днём она занималась с девочкой, а вечерами собирались вместе в гостиной, пили чай, рассказывали интересные случаи из жизни или сообща читали книги, или смотрели интересные передачи по телевизору. Так мило и уютно у них проходило время в обстановке дружбы и взаимопонимания.

За домом был расположен небольшой, но красивый парк. В нём росли раскидистые деревья, находилось множество уютных беседок и скамеечек. В центре находился пруд с золотыми рыбками, мелькавшими в нём и плавно вилявшими своими хвостами.

Скарлет вместе с Элен, гуляя по парку, подходили к пруду и кормили золотых рыбок. Это было забавное зрелище. Они подплывали к ним и с жадностью хватали падавшие из их рук крошки. Маленькие зевы их широко открывались и заглатывали иногда очень большие кусочки. Казалось, они подавятся. Элен весело смеялась и, обращаясь к Скарлет, говорила:

— О, какие они голодные, бедненькие!

— Да, нет, просто прожорливые! Ведь их часто кормит Ваша служанка. Видишь, какие они уже становятся толстенькие и неповоротливые? Им надо больше плавать, а они ленятся, забиваются в водоросли и подолгу нежатся в них.

— Нет, мне их всё-таки жалко, — отвечала на это Элен.

Как-то они захотели пойти в парк, побегать по дорожкам, поиграть в мяч, в классики. Элен побежала впереди, за ней заспешила Скарлет. Они обе стали скакать, прыгать, бегать наперегонки, догоняя друг друга, следом играли в прятки. Затем Элен обратилась к Скарлет с вопросом:

— А Вы лазили по деревьям, когда были маленькой?

— Ты знаешь, нет. Мы жили в большом городе, деревья там росли в общественных парках и на улицах. И лезть туда было бы нехорошо на виду у всех, меня засмеяли бы. А ты лазаешь по деревьям?

— Да, но мама мне запрещает! Боится — упаду. Я очень хочу сейчас залезть на это дерево. А Вы?

— Могу вместе с тобой попробовать! Знаешь? Давай я первая полезу, ты будешь меня учить и подстраховывать снизу.

— Как это — подстраховывать? — удивилась Элен.

— Объяснять на какой сучок мне надо забираться, ставить ноги, чтоб не упасть. Я не умею, поэтому теперь я становлюсь твоей ученицей, а ты моей учительницей, согласна? — озорно спросила она.

— Согласна, как интересно! — закричала в восторге Элен.

— Ну да, выберем поначалу самое маленькое дерево, дабы с непривычки неопытная ученица не упала, а потом начнёшь лезть ты. А уж когда я научусь, будем забираться на высокие деревья, так?

— Так, так! Вот оно, самое маленькое деревце. Будете на него взбираться? — хитро посмотрела она на Скарлет.

— Буду! Начинаем, учи! — и, сбросив с ног туфли, она поползла наверх, про себя думая: «Она не понимает, почему я прикинулась неумехой, проверяю, можно ли отсюда сорваться. Боюсь, чтоб она не разбилась, если тоже полезет».

Когда Скарлет забралась на дерево, они стали играть в телефон, представляя, учительница живёт в Америке, а Элен осталась в Париже. Наконец они поменялись ролями. Теперь учила её Скарлет, а Элен слушалась. Они вновь «поговорили» по телефону. Рассказали, как они живут, скучают. Кому-то надо сесть в самолёт и навестить другого.

После увлекательной игры. Они вернулись в классную комнату и принялись за занятия. Вскоре Элен научилась играть на фортепьяно небольшие пьески, а затем прилично читать и писать на французском языке.

Папа Элен жил отдельно от них с мамой, в далёкой Америке. Он часто им звонил и однажды объявил, что возьмёт девочку к себе на продолжительное время. Пусть познакомится с новой страной, научится говорить по-английски, начнёт ходить в элитную школу, и, может, через некоторое время, повзрослевшая, вернётся домой к маме.

Девочка уехала, за ней приехал папа, а Скарлет вновь пришлось искать работу. Хотя мама девочки дала ей хорошие рекомендации, найти новое место было довольно сложно. Очень уставшая после розысков, она возвращалась в гостиницу удручённой. Поиски службы продолжались, но были безуспешными. Она уже теряла всякую надежду.

Наконец ей предложили работу модели. Для этого у неё были все данные: рост, необыкновенная красота и умение держаться на подиуме настоящей королевой. Ей назначили приличную зарплату. Она выступала в красивых нарядах, выглядела очень элегантной. Её внешность и благородная осанка покоряли многих, отбоя от фривольных предложений не было. Товарки ей завидовали. И, видимо, это послужило толчком к тому, что они решили отделаться от неё. Но не просто, а очень скверным и суровым способом.

Утром, как обычно, она направилась в дом моделей, но ей в этот день почему-то совсем не везло. У неё внезапно сломалась пряжка на босоножке. Она нагнулась, чтоб как-то её наладить. Неожиданно её окликнули. Она выпрямилась и повернулась туда, откуда слышался голос. А в это время её схватили и толкнули в машину. Рот забили кляпом, руки, ноги связали, долго куда-то везли. И, наконец, вытащили её из машины и поволокли в огромный злополучный дом. Там её развязали и поставили посреди обширной комнаты. В центре её, в кресле, сидел маленький человечек, карлик. Он жадно впился глазами в Скарлет, долго рассматривал, потом вымолвил:

— Какая поразительная красавица! Такие на каждом шагу не валяются! Как это Вы сообразили, что именно такая нам нужна? Не ожидал, ребята, я от Вас такой прыти! Молодцы — то, что надо. После такой девицы наши бородачи будут более сговорчивы. И главное, эти балбесы не потратили ни копейки! Вы определённо начинаете что-то смыслить в делах и бизнесе! А я думал раньше, что с Вами просто безнадёга. Но всё ж я не верю, что проделали Вы это по своей инициативе и сообразительности. Кто-то Вам, бесспорно, помог! Ну и ладно, скажем спасибо помощникам.

Пусть девчонка пока посидит, попривыкнет, потом — накормить, одеть, обуть, кое-чему подучить, чтоб не была дикаркой и марш к нашим клиентам! А теперь уведите девицу! Молодцы, то, что надо!

— Бос, может, для себя оставим? Мужики с ума сходят по ней!

— Что, что, мне перечить? Скормить псам этого негодяя немедленно! — гневно закричал карлик.

Говорившего схватили за шкирку и потащили из комнаты. Раздался истошный вой и собачий скулёж. Скарлет упала, как подкошенная. Пришла в себя уже в подвале. Её кто-то ощупывал. Услышала удивлённый голос:

— При ней мобильник.

Второй голос лениво спросил:

— Что там на балансе?

— Ничего! — ответил первый.

— Тогда оставь ей, она позвонить уже не сможет по нему никому. Пусть девчонка потешится. У неё и так всё отберут, даже имя своё забудет навеки, бедняжка…

— А колечко золотое снять? — вновь задал вопрос первый.

— Зачем тебе мелочиться? Папа Карло узнает, убьёт нас! Оставь всё, как есть! Ты, что ж, совсем свихнулся? Видел, как скормили псам Левого?

— Ну, я всё проверил и на неё взглянул, хороша цыпочка! Ой, хороша! Но не про нашу честь! А жаль! — с сожалением прокаркал первый.

— Хватит трёп разводить, выходим! Пусть отдохнёт, её готовят для очень важных дел. Быстрей, запираю! — закричал второй.

Когда голоса стихли, Скарлет чуть с ума не сошла от страха. Вот и приехала в Париж! «Что же делать?», — с ужасом думала она. Стала молиться. Вдруг затрещал телефон. Она дотянулась до него, с другого конца раздалось тревожное:

— Скарлет, дорогая, ты?

Да, — ответила она, — кто это? Не пойму!

— Твой Джонни! Где ты, бесценная, замучился искать. Я в Париже. Телефон твой не отвечал и вот заговорил! — возбуждённо кричал он в трубку.

— А теперь только слушай и молчи — связь может прерваться. Меня похитили бандиты, тоже в Париже. Увезли за город. Их главарь карлик, папа Карло. Познакомься с иными бандитами и узнай, где его резиденция. Срочно всё проворачивай, иначе я пропаду. Или выкупи меня у карлика или уничтожь его с другой бандой. Я в бронированном подвале, меня даже взрывы гранат не достанут, не повредят. Действуй незамедлительно, любимый! Иначе, они надругаются надо мной на всю железку!

Телефон заглох, но Скарлет всё успела ему сказать. На душе было тревожно: «Успел бы, успел бы, помоги мне, сироте, Боже мой! Помоги!».

Неожиданно ночью она услышала звуки перестрелки, взрывы, грохот гранат. Она догадалась, её спасают. Вновь стала молиться. И, наконец, всё стихло. Послышались гулкие шаги и лай собак. Она вдруг решила, что это были не спасатели, а произошли какие-то свои потасовки между бандами.

Но вот дверь в подвал открывалась, и на пороге появился её Джонни. Он протянул к ней руки, и она упала без чувств в его объятия, как подкошенная.

Очнулась только в самолёте. Она полулежала в кресле, он находился рядом. Она радостно прошептала:

— О, любимый!

— Помнишь, ты говорила «Как приятно повторять это слово!». А теперь я скажу, что хочу тебя поцеловать, а ты, вновь произнесешь: «Только после свадебного кольца!». Так?

— Да, конечно, — оживилась она, — именно так! Дорогой, прости, но я много читала ранее, и мне очень понравился совет умных людей: «Ты до свадьбы не целуй его!».

— Так я и знал! Вот наши кольца и сейчас наш брак зарегистрируют, и повенчают нас прямо здесь, в моём самолёте! Я их всех собрал вместе — нотариуса, священника, — рассмеялся он.

— Это правда? О, милый! — и она протянула к нему руки.

Когда брачная церемония была закончена, она прослезилась и воскликнула:

— А ты знаешь, я ни в одной книге не читала, что влюблённые регистрируют свои отношения и венчаются в самолёте! Это непередаваемо. У меня нет слов, прокомментировать такое событие!

— Какой я глупый, что сравнивал тебя с какими-то Венерами, ты прекраснее всех Венер, Афин, Церер и другого античного барахла!

— Теперь я верю, ты действительно настоящий художник и настоящий мужчина, но хотела бы я о языческих богинях забыть! Куда мы держим путь? — спросила она своего мужа.

— В Гватемалу! Там нас эти бедолаги не отыщут! Но если найдут, то пусть пеняют на себя! — сурово пригрозил он кому-то.

— Так они всё-таки ещё живы, эти бандиты? — испугалась Скарлет.

— Может быть, а может, нет, не проверял, не до этого было. Надо было быстрее спасать мою любимую!

— А что стало с твоей кузиной? — обратилась она к нему с любопытством.

— О. за неё не беспокойся. Я доказал, что ребёнок не мой. Но другой её кузен не открутился, она женила его на себе тем же, способом, каким хотела захомутать меня! Да, забыл сразу сообщить тебе, твоя тётя уже не в тюрьме, а в Гватемале, и Вы с ней скоро встретитесь. Её мучения кончились, её выпустили из тюрьмы, она ждёт тебя. Судимость с неё сняли и оправдали.

— Но кто её засадил туда, ты вычислил? — продолжала она узнавать подробности.

— Влюблённый в тебя поклонник — директор ювелирного магазина, где ты работала.

— Так я и предполагала… Для чего он это сделал? — заинтересовалась она.

— Чтоб тебя легче было сломить, когда тёти не будет рядом! Но я тебя ему не отдал! Теперь ты моя жена, недосягаемая для всех ловеласов! — обрадовано воскликнул он.

— Спасибо тебе, дорогой! Страшно подумать, что было бы со мной, не появись ты вовремя! Это было бы самое ужасное, что можно представить для скромной, тихой девушки!

— Забудь, пожалуйста, все бывшие с тобой ранее неприятности, умоляю! Ведь для меня самая большая радость то, что ты рядом, и ты — моя навсегда!

А в настоящий момент прошу всех покинуть наш отсек, перебирайтесь, друзья, в другой, здесь останутся только молодожёны!

И вдруг раздалось дружное:

— Горько, горько, ну очень горько.

Джонни указал им рукой в сторону, и стал целовать свою новоиспечённую супругу.

В Гватемале они арендовали богатый дворец с бассейном и парком, пригласили к себе тётю Софи, наняли прислугу и охранников. Каждое утро он срезал в саду свежую белую розу, и когда она поднималась, вставал перед ней на колени и дарил ей этот розан. Она брала его, благодарила и, взявшись за руки, оба устремлялись к бассейну. Омывшись, вставали на молитву, благодаря за всё Господа! Смотря на любимую, он тоже стал верующим.

А изнеживающе жаркими днями они забирались в белокаменную прохладную палату с двумя фонтанами, и он рисовал её, рисовал и рисовал… То она была похожа на осень, убранную цветами и фруктами, то на знойное лето, с ослепляющим солнцем. А иногда на нежную хрупкую, потаённую весну, залитую туманами, нежной розовой хмурью и украшенную первыми весенними цветами…

А вскоре, он нарисовал её счастливой мадонной, прижимающей к упругой груди своего маленького, беспомощного первенца… Близкие восхищались его картинами, заявляя:

— Это выше всяких похвал! О, Скарлет похожа на мадонн Рафаэля!

И они оба, еле сдерживая себя, улыбались друг другу…

ПОХИЩЕНИЕ

Кориолан с мужем Сержем улетали в Америку. Вещи собраны, гостей проводили. Осталось ещё раз уточнить время вылета самолета и прощай Испания, встречай Нью-Йорк! Но неожиданно зазвонил телефон. Кориолан подняла трубку. Там что-то затрещало, и послышался встревоженный голос:

— У Вас есть семнадцатилетняя дочь — Стела? Она отдыхает в Альпах?

— Есть, а в чём дело?

— Будьте мужественны, она…

— Что с ней? — закричала возбужденно Кориолан.

— В том, что она арестована по подозрению в перевозе наркотиков.

— Но она не наркоманка! Какие наркотики? — в истерике кричала Кориолан в трубку.

— Приезжайте, разбирайтесь, она арестована, — послышалось в ответ.

— Куда мы должны подъехать? — вопила она.

— На турбазу, где она находилась, — в трубке вновь щёлкнуло и телефон отключили.

— Что там случилось? — взвинчено осведомился Серж, обращаясь к супруге.

— Случилось то, что нашу малютку обвиняют в распространении наркотиков. Ты веришь в эту ерунду? — продолжала она нервничать.

— О, час от часу не легче! Что же нам делать? — растерялся он.

— Сдавать билеты и лететь к ней, — отрезала жена.

Когда они примчались на базу, где остановилась их дочь, её они уже там не застали. Где она, — никто объяснить не мог. Исчезла вместе со своими друзьями. Куда ни обращались родители, всё было бесполезно. Никаких примет пропавших не было. Все переполошились, но найти никого не смогли: ни дочку, ни друзей.

Им пришлось вернуться домой в Мадрид, ничего так и не выяснив толком. Был объявлен международный розыск их девочки и её друзей. Родители были в отчаянии. Они никак не могли взять в толк, кто же им позвонил и зачем дал такие странные сведения? Видимо, кто-то их пожалел и сообщил им, чтоб были настороже, искали. А в чём дело реально, объяснять не стали. Побоялись.

Так прошёл месяц. Родители истерзались. Новых известий не поступало. Папы и мамы детей были в отчаянии. Тогда Серж решил сам заняться расследованием, не надеясь на полицию. Его уговаривали — близкие, друзья, не лезть в это. Но он никого не слушал. Как это не лезть, когда пропала родная дочь? Серж взял расчёт на работе, снял необходимую сумму денег в банке, и умчался в неизвестном направлении.

Прилетев на базу, где отдыхала дочь с друзьями, начал с того, что стал опрашивать всех, кто мог помнить хоть что-то о девочке. Ему рассказали, ребята снимали в отеле два номера — четыре девочки и четыре мальчика. Они катались, отдыхали, а вскоре исчезли, вроде куда-то перебрались. Один местный житель вспомнил, они заказали такси, решив переехать на новое место. Отец стал выяснять, был ли такой заказ в частных фирмах, однако ничего не мог добиться.

Но один старый шофёр рассказал ему по секрету, что здесь недавно орудовала одна незаконная контора, которая развозила туристов, и они исчезали. Родные разыскивали пропавших, но не находили. Дело это запутанное, опасное, и даже, может быть, в нём замешана полиция. «Но кто же, нам звонил и дал такие запутанные данные? Не стоит вдумываться, кто, что, спасибо, что хоть так предупредили — дело не чисто», — думал в отчаянии отец.

Серж немного изменил внешность, перекрасил волосы, надел тёмные очки, сбрил усы и стал похож на молодого парнишку. Не растерявшись, решил устроиться работать в местную полицию, чтоб хоть что-то разведать. Он понимал — так просто, за здорово живёшь, ему никто ничего не скажет. А если он будет местным работником, что-то сможет выведать.

Там он сблизился с одним парнем. Часто они вместе посещали бар, перебрасывались парой, ничего не значащих, фраз и расходились. А однажды, его приятель разговорился. Серж слушал, замирая от еле сдерживаемого любопытства.

— Знаешь, эти места хороши для настоящего отдыха. Кругом красиво, всё благоприятствует здоровью, душевному покою, но тёмным делам тоже.

Серж затаил дыхание, взяв себя в руки, чтоб не выдать заинтересованности в разговоре. «Так вот оно что, он кое-что знает, а может, и больше чем кое-что… Спокойней, спокойней, делай вид, что тебя это не касается. Слушаешь просто из желания удружить, чтоб человек облегчил душу, из приличия, так сказать».

— Да какие тут могут быть тёмные дела, всё на виду и законно.

— Не скажи, недавно здесь орудовала банда похитителей молодых людей. Может и сейчас ещё наличествует.

— Как и девчонок, и парней?

— Ну, да, подтвердил он.

— А зачем парни-то надобны? Я думал, снимают девчонок. Ну, эти козы-стрекозы и сами прыгают сейчас в ладошки, не надо и похищать. Оказывается и мальчишки нужны?

— Нужны значит. И тех и других развозят по подпольным местечкам. Там такое творится, что живыми они оттуда едва выходят. А похищают, потому что не затрёпанные. Ценители — садисты, любят боль, отчаяние, слёзы, мольбы о помощи.

— Хорошенькое дело, — ответил Серж. Весь мир помешался. Зачем боль, когда на каждом углу можно разыскать кого хочешь?

— Ничего не знаю, знаю только, небезопасно на таких курортах, — раздражённо ответил новый приятель.

— Конечно, если и полиция закрывает на такое глаза, — Растерялся Серж.

— Подкупают, на этом целые синдикаты работают, — растолковывал товарищ.

— Вот бы посетить такую девчонку! — вдруг произнёс Серж.

— Подумаю, может, тебе как-нибудь устрою, пообещал новый приятель.

— Там, наверное, бешеные деньги берут? — всё больше интересовался Серж.

— Не скажи, главное, чтоб клиент доверие вызывал, — успокоил дружбан.

— Нет, надо ещё подумать, а то засадят за решётку за такие дела, — засомневался для видимости Серж.

— Ну, созреешь, скажешь, — буркнул знакомый.

— Ну, пока, старик, дела, — распрощался с ним Серж.

Когда он вернулся к себе на квартиру, где жил, то задумался. Надо было всё хорошо взвесить, чтоб не сорвалось. «Дочка, дочка, куда же ты угодила! Все силы приложу, чтоб тебя найти и вытащить! Надо думать, думать…». С такими мыслями он уснул.

Неделю он общался со своим новым корешем, но, ни словом не обмолвился о прошлом разговоре, вроде, и внимания не придал. Как-то они вновь заскочили в бистро, и новый приятель спросил напрямик:

— Ну, будешь с девчонкой-то крутить?

— Да ну их, стар я уже для таких удовольствий. Что хорошего — ты к ней, а она плачет и ежится от страха. Ревёт, наверное: «Дяденька, пожалей!», — засомневался он притворно.

— Ну и пожалей! — рассмеялся новый дружбан.

— Не привык я с такими, но, может, стоит? И во что обходится невинность? — вдруг вновь, как бы неохотно заинтересовался Серж.

— Это не для нас. Там толстосумы разбираются, — ответил тот убеждённо.

— Ну, всё же? — повысил он вдруг свой интерес.

— Старик, ты в своём уме? Это очень дорого, только для миллионеров! — отрезал тот.

Серж чуть не пошатнулся от ужаса, но устоял. Сильно заныло в правом подреберье. «Опять печень шалит». Вслух же произнёс, чуть ли не со злостью:

— Нет, старик, хочу познакомиться с невинной. У меня таких никогда и не было!

— Ну, раз охота, так охота. Деньги готовь и немалые, — огрызнулся тот.

— Да подожди ты с деньгами. Это я просто так сказал. Подумаю. У меня и желания то особого нет. Так просто, трёп один, — вновь пошёл он, как бы на попятный.

— Ну ладно, надумаешь, скажешь, пока расходимся, — по-деловому заключил новый знакомый.

Придя к себе в маленькую квартирку, которую Серж снял по случаю, он без сил плюхнулся на пол и заревел. Кусал губы, заламывал пальцы рук, ничто не помогало. Вскоре понял, надо хранить силы и хладнокровие. Молчать и делать своё дело, а если распускаться, как слабая женщина, то ничего не добьёшься. Он поднялся с пола, сбросил пальто, направившись в ванную, подставил голову под струю холодной воды и успокоился. «Что ж. — это война, расклеиваться нельзя, не имею права. Пока я здесь стенаю, что может произойти со Стелой, представить страшно».

Сел на стул около стола, где была бутылка виски, хлеб с колбасой и стакан. Налил себе, выпил. Показалось мало. Налил ещё и вновь начал плакать и ругаться. Схватил колбасу, зажевал, вновь успокоился. Дал себе слово — чувства на замок, только голова и расчёт. Всё для него отошло на второй план. Теперь остаётся одно — найти Стелу. Всё, всё, вы, господа подагрики, не увидите у меня на глазах ни одной слезинки, но при случае — всем вам, насильникам, месть!

Он оттёр слёзы рукавом рубашки и включил телевизор, чтоб как-то отвлечься. По телевизору транслировали оперетту Кальмана «Сильва». Серж зло захохотал:

— Веселятся, мерзавцы, а сами детей уродуют. Эх, если б автомат Калашникова, всех бы расстрелял, не задумываясь, — потом вновь зашептал: «Тихо, тихо, браток, утихни. Сейчас надо думать не о мести, а как спасти дочку»!

Сидел напротив телевизора, плакал, смеялся и что-то шептал себе под нос. Еле доплёлся до дивана и плюхнулся, на него, не раздеваясь. Утром едва встал. Голова гудела, тошнило. Принял ледяной душ, оделся и направился к себе на работу.

Увидев знакомого, произнёс с хрипотцой:

— Ну, давай уже, знакомь, а то тошно одному, сопьюсь, живу невесело.

— Когда выходной? — деловито заговорил тот.

— Через неделю, — насупившись, ответил Серж.

— О-кэй! — твёрдо произнёс знакомый.

«Что ж, и он, наверное, на этом деньги подрабатывает, делает всё хитро, не подкопаешься… Ну и не надо копаться, пусть знакомит. Главное в их логово пробраться, а там видно будет…».

Серж направился после работы побродить по окрестностям. Он долго гулял по парку, вспоминая прошлое. Вот он, маленький мальчишка, мечтает о профессии лётчика, но вдруг решил стать музыкантом, заканчивая музыкальный колледж. Затем — архитектором, и, наконец, разведчиком. Но, ни то, ни другое не получилось. Он стал хирургом. Всё казалось было неплохо: и женитьба на молодой Кориолан, и появление дочери Стелы… И вдруг такое несчастье! А теперь он должен расхлёбывать это дело. «Как же быть? Ничего пока не получается. Конечно, надо попробовать сходить туда, но дрыхнуть с молодыми девчонками… Противно! Но тогда не узнаешь ничего. А дочь надо спасать. Мы кретины с Кориолан! Отпустить девчонку одну, пусть и с компанией молодежи. О, и вся группа целиком попалась! Им, оказывается, и мальчишки нужны. Давить бы этих мерзавцев танками! Стелка, Стелка, не хотел я тебя отпускать, так твоя мамаша настояла. Да, тут не только головная боль, пахнет психушкой. Представить невыносимо, что твою девочку, кровиночку, рвут на части поддонки, не считаясь ни с чистотой, ни с молодостью. Истаскивают так, что они, бедные, рано погибают. Конечно, всё-таки придётся идти туда. О!».

Наступая на свежевскопанную землю, принюхался. Пахло гарью, навозом и ещё чем-то муторно сладким, будто от свиньи, когда она разлагается. «Ну, я стал параноиком», — подумал он с отчаянием. Вдруг увидел озирающегося мужчину в длинном пальто и беретике, съезжавшим на бок. Он вытирал пот со лба, подозрительно оглядывался и что-то прятал в полы пальто. Глаза его сузились и бегали во все стороны. Вдруг, он вздрогнул, видимо, кого-то испугавшись, и помчался с быстротой молнии назад. Это так заинтересовало Сержа, что он замер, поддавшись вперёд. Опомнившись, заспешил за бежавшим, но того уж и след простыл. «Нет, тут что-то недоброе», — решил он и направился к тому месту, где только что стоял странный человек. Но это, ни к чему не привело. Пришлось прекратить разыгрывать из себя детектива и идти домой отдыхать.

По дороге он зашёл в бар пропустить стаканчик, и вдруг увидел за барной стойкой того, с кем он только что столкнулся в парке. Он протёр глаза, может, показалось? Нет, это был он. Ничего не понимая, он подошёл к нему и попросил выпивки с содовой. Пил медленно, покровительственно болтал о том, о сём, и внезапно сказал, что здесь очень мило, но не хватает развлечений. Новый знакомый что-то буркнул сквозь зубы и занялся смешиванием коктейлей. Серж выпил свою порцию и повернул домой.

Сидя на диване, не снимая пальто, размышлял, что бы всё значило? То он в одном месте, тут же в другом. Загадочно и непонятно. Вообще, выходит, здесь гиблое место какое-то! Но, да будет! На сегодня довольно свежих новостей. Спать он завалился, не раздеваясь, издёрганный, замотанный за день. Завтра начнётся новый день и что-нибудь, сможет проясниться.

Наступил выходной. Новоявленный друг, по выпивке и приблатнённым разговорам, повёл в обещанное злачное местечко. По пути Серж соображал, что же придумать, чтоб не сближаться с этими девчонками? В голову наконец-то пришла мысль, может, и не гениальная, но сносная. Он скажется уставшим, а там, что получится.

В этом «малиннике» была пропускная система. Попадали сюда старые, проверенные клиенты.

— А это кто? — задал вопрос вахтёр.

— Свой, местный полицейский, мы вместе с ним. Ну, соскучился парнишка по девочкам, так что пропускайте-ка нас вдвоём, мы тихие.

— Ну, марш-марш! — заворчал тот.

— О-кэй! — поблагодарили прибывшие.

Рассчитавшись, как положено, двинулись по тёмному коридору вперёд, направо, налево, оказались в приёмном зале. Девушки сидели, чинно, закинув нога на ногу, показывая чёрные колготы. Сержа затошнило, но он, глубоко вздохнув, высморкнулся и осмотрелся. Напарник кивнул ему на черноокую блондинку, тот мотнул головой. Пару проводили в отдельный кабинет.

Получилось всё, как он предполагал.

Девчонка забилась в угол, сжалась, как побитая уличная собачонка, скрестили на груди руки, и во все огромные глазищи смотрела на него.

— Что ты так съежилась? — устало спросил Серж.

— Дяденька, не надо, ну, не надо, пожалей меня, я боюсь!

— С чего это ты испугалась? — зло рассмеялся он.

— Не было у меня никого, Вы первый. Вот я испугалась, — объясняла она.

— Так я тебе и поверил, а, впрочем, сейчас убедимся, — проворчал он.

— Не надо, дяденька, ну, не надо, — шептала девчурка.

— А что здесь делают с такими девчонками, которые говорят: «Ну, не надо»? — заинтересовался он.

— Что делают? Пока не знаю, но предполагаю, могут искалечить, — испуганно поясняла она.

Он вздрогнул, побледнел, достал платок, вытер лоб, спрятал его в карман и тяжело опустился на постель, рядом с трясущейся девчонкой. Усмехнулся и сказал:

— Да не бойся ты, у меня ничего не выходит. Поспи пока, у тебя сонный вид, и я отдохну, — вяло пробурчал он.

Она с удовольствием залезла под одеяло и тут же уснула, положив руки под щёку.

Он, молча, смотрел на неё, и плакал. «Где же моя дочурка, перед кем она спит так, как маленький воробушек, как же найти тебя, глупышка»! Опомнившись, смахнул со щёк слёзы и тоже растянулся на диване. Было оплачено три часа. Проснувшись и, посмотрев на часы, подумал: «Ещё полчаса моих мучений, и достаточно!».

Девочка проснулась тоже и спросонок вновь забубнила: «Дяденька, не надо». Потом вытерла кулачками глаза и зевнула:

— Всё? — вдруг поинтересовалась она.

— Ну, да, видишь, я же старый, — нехотя ответил он.

— Спасибо, — обрадовалась она.

— Да не за спасибо, не смог, — поправил он.

— Вот бы и всегда так! — мечтательно протянула она.

— Как тебя зовут? — поинтересовался Серж.

— Стела, — заулыбалась она.

Он вскочил, будто его ударили под дых, схватился за сердце, прижался к стене. Девочка испугалась. Ему стало легче. Он пробормотал:

— Не бойся, я оплачу неделю, никто не притронется к тебе.

— Вот здорово. Отосплюсь, и не буду бояться — возликовала она.

— Только молчок, а то накажут тебя, что только спишь, — предупредил он.

— Конечно! — поддакнула она.

Он весь побелел, «Тоже Стелой зовут, девственница. Как же Вас всех вытащить из таких „палат“?».

Когда они вышли оттуда с новоиспеченным другом, он еле передвигал ноги.

— Что плетёшься? — двусмысленно хихикнул он.

— Устал, — буркнул Серж, закуривая сигарету.

— Нашёл, что хотел? — всё тем же тоном вопрошал новоявленный дружбан.

Серж закашлялся, подавившись дымом, пробормотал:

— Ну, да, я же просил.

— Ага, значит, выполнили мою просьбу. О-кэй, иду в бар. Идёшь? — пригласил он Сержа.

— Нет, домой! — отмахнулся тот.

— Отдыхай, а я туда, — протянул он лениво.

Притопав домой, вновь схватился за бутылку, отпив из горлышка несколько глотков. Затем отшвырнув её с омерзением в сторону, сморщился. Бутылка упала на пол, всё растеклось. «Ну и пусть, пить больше не буду, хватит. Надо иметь мозги трезвыми и думать, что делать дальше!».

На следующий вечер он был у Стелы номер два (то есть, его дочка — Стела номер один, а эта девушка Стела — номер два). Она уже не плакала и не боялась. Неловко протянув ручонку, поздоровалась. Пришлось взять её за худенькие пальчики и пожать.

— Что будем делать, — спросила она, — можно не раздеваться?

— Да сиди уж, куда тебе раздеваться, худышке, одни косточки.

— Ой, и не говорите. А как Вас зовут, а то я всё дяденька, да дяденька, — заинтересовалась она.

— Серж, а тебя как? — механически спросил он, не отдавая себе отчёта.

— Я же говорила Вам вчера, Стела, — удивилась девочка.

— Забыл, прости, — вновь обдало жаром, — Стела, Стела, как ты сюда угодила? — спросил он, чуть не заикаясь.

— Приехала отдохнуть и угодила, — вздохнула Стела.

— Откуда приехала? — всё расспрашивал он.

— Из Англии, — апатично отвечала она.

— Ах, вот почему ты так хорошо говоришь по-английски! — улыбнулся он.

— Не только, я изучала ещё арабский, французский, итальянский, — с гордостью ответила она.

— Ты такая маленькая и столько уже знаешь? — удивился Серж.

— Ну да, но я не очень маленькая, Мне семнадцать, просто худенькая.

— И что тут делаешь?

— Пока ничего. Думаю сбежать отсюда, но как, вопрос! Здесь дорожка одна — замучивают до смерти. А потом закапывают за городом или в дальнем, заброшенном парке.

— Ах, вот оно что! — вспомнил он подозрительно озиравшегося мужика в парке, — Но ты помалкивай!

— Да это девчонки здесь шепчутся, учат других, чтоб не «провинились».

— А как же ты рискнула отказать мне? — заинтересовался Серж.

— Я поняла, что вы добрый человек! — вновь улыбнулась она.

— Хорошо, узнай про мою дочку. Её тоже зовут Стела, но она из Испании, — попросил он её чуть ли не слезами на глазах.

— И тоже знает английский? Узнаю, — пообещала девчурка.

Вдруг дверь приоткрылась, он, услышав шорох, рванул её к себе, обнял. Она стала хохотать, как безумная и кричать:

— О, щекотно!

Задыхаясь, он ответил

— Ну, потерпи, потерпи, сейчас всё наладится, малышка, понравилось?

— Ах, конечно! — восторгалась она громко.

Вдруг он услышал приглушённое, «Да ладно, у них всё в порядке». Дверь бесшумно закрылась.

— Слушай, давай-ка заберёмся в постель, мне всё это не нравится, — попросил он её.

— Ну, постель, так постель, залезай! — согласилась она.

Они долго объяснялись, едва шепча, и вдруг она стала умолять спасти её.

— Попробую, цыплёнок, а пока, если хочешь, поспи.

Перед уходом, он сказал ей:

— Будут заставлять с другими, скажи, что я работаю в полиции, и со мной связываться не стоит.

Так он ходил к ней несколько дней. Наконец она рассказала ему про дочь.

Она понравилась одному очень важному лицу из Каира, и он купил её и увёз.

Серж позеленел, скис.

— Не переживай, раньше времени, делаем отсюда ноги и ищем твою дочь. Я знаю арабский. Домой мне всё равно пока нельзя. Разыщут, — уговаривала она его.

— Ну что ж, подумаю, как тебя вырвать из этого «местечка». А пока, сиди и не рыпайся. Гуд-бай! — успокаивающе проговорил он.

При встрече с напарником, Серж объяснил, что хочет купить девочку на двадцать дней.

— Понравилась? — вскричал он.

— Может, есть и лучше, но она мне, действительно, очень понравилась, — приврал Серж.

— Не расстраивайся, только плати, постараюсь устроить, — пообещал новый приятель.

Когда Серж пришёл за ней, он велел ей взять только самое необходимое, чтоб никто не о чём не догадался.

Она схватила небольшую сумочку, бросила туда несколько личных вещичек, и, взяв его под ручку, и, целуя по дороге перед стражей, прошла к выходу. На улице их уже ждало такси.

Когда они приехали к нему, он заставил её поесть, вынул мужскую рабочую одежду, велел всё надеть, а женское спрятал в походную сумку. С наступлением ночи, они ушли по туннелю, который он разыскал, постоянно бродя по заброшенному парку и его окрестностям. Такие туннели есть почти под каждым крупным городом (или в сельской местности), в любой стране. Происхождение их туманно. Может, люди с древнейших времён старались сохранить в них своё добро, во время военной осады. А, может, через них убегали из осаждённых городов, дабы спастись, но они всегда выручали людей в трудную минуту.

Шли всю ночь, она стала отставать, прихрамывать, но он велел не хныкать, терпеть. Подземный туннель вывел их в город. Перед выходом он приклеил себе бороду, усы, надел кепку, и они, как два рабочих подрядчика заспешили вперёд. По дороге он объяснил ей, что она уже не Стела, а Кончите, а он Глеб. Они надели на глаза ещё чёрные очки и шли по улицам спокойно, нисколько не нервничая. Подошли к набережной и купили два билета на прогулочный пароход. Так они оказались далеко от турбазы, где когда-то находились.

Вскоре они взяли билеты на самолёт и очутились в шумной, жаркой Аргентине, а после — в Каире. Там сразу начали искать того важного человека, который купил дочку Сержа — Стелу. Они сняли самый плохонький номер в захудалой гостинице, чтоб лишний раз не попадаться людям на глаза, и стали обдумывать свои дальнейшие действия. Он так и звал её, Кончите, и велел не забывать, что он — Глеб.

*****

Кориолан сидела дома и задумчиво смотрела в окно. Ни звонка, ни письма от супруга. Сгинул. На сердце тяжело, и ничего она изменить не может. Вдруг зазвонил мобильник. Нехотя встала с дивана и, взяв в руки телефон, стала слушать. Звонил старый приятель их семьи Генои:

— Всё грустишь, ничего нового?

— Грущу, совершенно ничего нового! — уныло протянула она.

— Да, ситуация сложная, но не надо отчаиваться. Пошли, немножко погуляем, посидим в кафе, развеемся, хорошо?

— Знаешь, что-то не хочется, — апатично заявила она.

— Ну, так можно сума сойти, надо немного отвлекаться.

— Ну, хорошо, сейчас соберусь, через полчаса буду готова, — пообещала она безжизненным тоном.

Они встретились, побродили по парку, зашли в кафе, выпили по рюмочке коньяку, заели бутербродами с чёрной икрой, поели фирменного мороженного и вновь побрели в парк. Полуслепой старик пронзительно что-то пиликал на скрипке, было немного грустно, кружилась голова. Взявшись за руки, бесцельно гуляли по улицам. Наступала ночь. Они вновь зашли в бистро, перекусили, и он пошёл её провожать. Когда они приблизились к её дому, он ласково притянул её к себе и поцеловал, она ответила, пробормотав:

— Ах, оставь.

Он вновь поцеловал её так, что у неё закружилась голова, и они, сказав друг другу: «До свидания», расстались.

«На сегодня довольно», — решил он.

Но на следующий день они вновь встретились, и он пригласил её в респектабельный ресторан:

— Мы же не мальчик с девочкой, чтоб ходить по забегаловкам. Отдохнём, расслабимся, поболтаем, вспомним прошлое, — уговаривал он её, как змей искуситель.

— Но я не одета, как следует, — отнекивалась она.

— Ничего, за это не стреляют, — совершенно успокоил он.

Они долго пили шампанское, танцевали, разговаривали, потом он вызвался её провожать, довёз до дома, поцеловал, расстались.

Через день он пригласил её к себе на виллу, и она осталась у него на всю ночь. Проснувшись утром, она расплакалась:

— Что я натворила! Боже милостивый, прости меня! У меня пропали дочь и муж, а я, о-о-о!

— Успокойся, успокойся, это произошло само собой. Нельзя же так долго страдать. Ты еще хороша, молода, должна продолжать жить! Что же делать, если природа берёт своё! Не плачь, не плачь, глупенькая, я люблю тебя, и давно, — ласково успокаивал он.

Он целовал её разметавшиеся волосы, вздрагивающие губы, плечи, волновал. Она затихла. Через несколько дней она переехала к нему.

*******

Стела номер один сидела на полу, по-индийски скрестив ноги. Перед ней по комнате бегал стареющий ухажёр, уговаривая не сопротивляться, полюбить его и стать самой желанной и любимой женой. Она ничего не отвечала, только молча, качала отрицательно головой.

Он хлопнул в ладоши, пришёл слуга. Ему велели принести его новый саквояж. Когда он взял его в руки, то посыпались на пол бриллианты, изумруды, сапфиры, рубины и другие драгоценные камни. Она отрицательно качала головой. Наконец её пожилой кавалер устал, схватился за сердце и уселся в кресло. Она молчала. Он вновь хлопнул в ладоши, ему дали сердечные капли. Девочку увели. Когда она очутилась в своей комнате, бросилась на постель, уткнулась головой в подушку и стала беззвучно плакать.

Вдруг приоткрылась потайная дверь в стене, и в комнату вошёл молодой и очень красивый юноша. Он подошёл к девушке и стал нежно гладить её по голове.

— Ты кто? — испуганно прошептала она.

— Я сын твоего мучителя. Но я люблю тебя и, ни за что не отдам ему. Лучше умру. Веришь? — пылко заверял он девушку.

— Не знаю. Так много всего на меня свалилось, — неуверенно проговорила она.

— О. моя дорогая, ничего не бойся, только чуть-чуть полюби меня. Совсем с ноготок, хорошо? — ласкался он к ней.

— Ничего не обещаю, я не знаю тебя. Дай хоть привыкнуть. Но только не целоваться. Я не люблю этого!

— Что ты любишь, всё сделаю для тебя! — обещал юноша.

— Просто опекай меня, как друга, и больше ничего. И главное, сделай так, чтоб он больше меня не мучил своими просьбами о любви! — она чуть не расплакалась.

— Дорогая, я сделаю для тебя всё, что ты захочешь, мы убежим отсюда далеко-далеко. Согласна?

— Правда? И ты обещаешь, что меня не тронешь? — удивилась она.

— Обещаю, не люблю насилия. А тебя я люблю. Любимую берегут и вымаливают у неё любовь! — убеждал он, преданно смотря ей в глаза.

— Хорошо, я согласна, когда побег? Надо сегодня. Ты понимаешь, ему вся эта канитель скоро надоест! — волновалась она.

— Убежим сегодня ночью. Но только разреши тебя поцеловать, — нежно упрашивал он.

— Нет, ты мне ведь друг? А друзья делают всё без всяких обязательств, — вразумляла она его.