Бесплатный фрагмент - Непросыпающиеся сны

Чумной доктор

В октябре 2030 года через старую дверь в здание вошел незнакомец. Проходя по полу из белого мрамора, по которому когда-то ходили светские дамы, он, опираясь на трость, направился к стойке регистрации.

При его приближении, молодая девушка-администратор подняла взгляд. — Здравствуйте, «Любонька», — начал он с устаревшим и ласковым обращением. — Могу ли я сегодня встретиться с доктором Дзи?

Отложив свои дела, девушка улыбнулась и вежливо поздоровалась с мужчиной. Заинтригованная его необычным видом, она с легкой иронией спросила:

— Вы идете на костюмированную вечеринку или сбежали с театральной постановки, на обед?

Отвечая улыбкой, незнакомец язвительно заметил:

— Наверное, моя шляпа кажется необычной, — улыбнулся он, замечая взгляд администратора. — Если быть откровенным, я себя воспринимаю как мага, — добавил он, подмигнув.

Теперь «Любонька» казалась более заинтригованной. Она воскликнула с детским восторгом:

— О, покажите мне, пожалуйста, фокус! — воскликнула она восторженно, её глаза светились ожиданием.

— Конечно, начнём наше маленькое представление, — ответил мужчина с загадочной улыбкой.

— Этот трюк, «незаметное моргание», прост, но эффектен. Смотрите внимательно посмотри на меня и не отвлекайтесь. Готовы?

— Конечно, готова! — звучал её голос взволнованно.

Мужчина стоял неподвижно, его взгляд был направлен прямо на неё. В его глазах читалась абсолютная сосредоточенность, словно он искал ответ в её лице.

Внезапно, он мягко произнёс: «Сделано.» Его голос был спокойным, но в то же время нёс в себе таинственное звучание. На его лице не промелькнуло ни одного изменения, за исключением того, что его улыбка немного расширилась, словно он только что открыл некую вселенскую тайну.

— Я… я совсем не поняла, что вы сделали, — пробормотала она, голос её проникся смущением и недоумением. Взгляд Любоньки нервно пробежал по его лицу в поисках ответа.

— Что вы сделали? Я не заметила ничего, — продолжила она, в её голосе чувствовалось небольшое разочарование, смешанное с интересом.

Тут, будто вдруг что-то дошло до неё, она предположила: — Неужели это было связано с вашим левым глазом под пиратской повязкой? Не так ли?

— Абсолютно верно! Вы отлично всё поняли! Ваша проницательность впечатляет, — сказал он с уважением. Он продолжал своё представление с легким драматизмом, немного отодвигая повязку.

— Именно этот глаз я и использовал, — разъяснил он. «Любонька» вгляделась в место, где была повязка. В тот же момент зал огласил громкий крик, который эхом отразился в стенах, будто оживляя задумчивые статуи.

— Кроме неприглядного шрама, напоминающего сургучную печать, в этом месте не было ничего примечательного. Лицо девушки выражало разочарование.

— Совершив свой дерзкий подвиг, одноглазый незнакомец, не выказывая ни малейшего раскаяния, небрежно спросил:

— Могу ли я встретиться с доктором Дзи?

— Ошеломленная неожиданным поворотом, «Любонька» смотрела на него с недоумением. Её лицо выражало сдержанное неодобрение. Она была на грани того, чтобы высказать свои мысли прямо, но вместо этого решила промолчать, показывая своё недовольство без слов.

— Я свяжусь с вами, как только будет информация, сэр, — сказала она уверенно.

— Спасибо, я ценю это! — он небрежно ответил.

— Как вас представить? — спросила она?

— Вы можете называть меня Густос, — ответил он, мигая правым глазом.

Пока они говорили, она чувствовала, как в её размышлениях появляется примесь самоиронии. Не произнесенные вслух мысли заставляли её быть осторожной в выражениях. Она посмотрела на статую рядом с собой, находя в её молчании утешение и напоминание о важности её роли.

— К сожалению, доктор Дзи в данный момент не может вас принять, — сказала она, взглянув на экран своего компьютера. В её голосе слышалось извинение и раздражение. — Но вы можете подождать его в кабинете номер 89, который находится на втором этаже.

— Понял, — мужчина коротко кивнул. Молча, он развернулся и двинулся к лестнице.

— Пока он уходил, она не могла оторвать от него глаз. Его плащ, носивший отпечаток времени, казался вышедшим из моды уже давным-давно, так же, как и его брюки и ботинки. Однако он двигался с уверенностью, не обращая внимания на взгляды окружающих и на приглушенный шепот, который словно шлейф, шел за ним.

— Интересно, кто он такой, — задумчиво подумала она.

Он поднялся на второй этаж и осторожно постучал в дверь с номером «89».

— *Стук-стук*

— Да, входите, — послышалось изнутри.

— Он осторожно открыл дверь и вошёл в комнату, снял плащ и аккуратно повесил его на крючок у двери. Взгляд его быстро окинул пространство, затем остановился на мужчине, расхаживающем взад-вперед с телефоном у уха и пачкой бумаг в руке.

— Это какая-то ерунда, — говорил мужчина в телефон. — Полный абсурд!

— Кажется, я застал вас в неподходящий момент? — осторожно спросил посетитель, ощущая напряженную атмосферу.

— Мужчина посмотрел на нового гостя:

— Извините, сейчас не самое лучшее время. Садитесь, пожалуйста. Мы можем начать, как только я завершу этот разговор.

— Без проблем, я подожду, — ответил посетитель, усаживаясь на стул и внимательно наблюдая за хозяином комнаты, который продолжал свою анимированную беседу по телефону.

— В этом кабинете много всего интересного, — сказал Густос, усаживаясь в кресло. Он скрестил ноги, держа трость в руке. — «Есть место для работы и, кажется, уголок для творчества.

— Вон там, — Густос произнёс про себя, вглядываясь в мужчину, стоящего в углу комнаты. Он был поглощён разговором, и на его лице читалось недовольство. Голос его звучал взволнованно, а руки были переполнены бумагами. — А эти маски на холсте… интересно, это часть научного эксперимента или что-то более мистическое?

Густос внимательно следил за мужчиной, который бродил туда-сюда по комнате. На его ботинках, покрытых краской, оставались следы на полу, напоминая штрихи на картине. — Вся эта комната… она словно живописное произведение. Каждый его шаг вписывается в какую-то скрытую картину.

— Точно, не просто искусство. Это что-то глубоко персональное для него. Бумаги в его руке выглядят, словно его беспокоят, но он не может от них избавиться. Весьма занимательно, — Густос закончил свои размышления, продолжая наслаждаться таинственной атмосферой комнаты.

Он поднял глаза на стены, украшенные изображениями венецианской эпохи.

— О, как эти произведения искусства заставляют задуматься. Венецианская эпоха, эпидемии, борьба за жизнь, — он продолжал разговаривать с собой. «И как живописно показаны эти сцены. Чумные врачи в своих клювастых масках… Они настолько похожи на меня. Люди, разбросанные по улицам, скорбящие семьи. Все это напоминает о хрупкости жизни и, одновременно, о красоте искусства.

Густос задумался, глядя на изображения врачей в кожаных плащах и птичьих масках.

— Трости и кожаные плащи… средства защиты, как и моя трость и мои перчатки. Интересное совпадение. Или это знак? Возможно, именно такое искусство и подходит для меня. Да, это именно то, — заключил он, снова углубившись в картины, утопая в собственных размышлениях и находя утешение в окружающей его атмосфере.

— О, как интересно, — начал Густос, оглядывая стол, заваленный папками и бумагами, стоящий рядом с окном. «Контролируемый хаос, как я предполагаю. В каждой папке, наверное, отдельная история, в каждой бумажке — кусочек пазла докторской жизни.»

Густос перевел взгляд на дипломы и ламинированные документы, развешанные на стене.

— А эти дипломы и документы… они как отпечатки времени, моменты в жизни хозяина этого места. Некоторые из них, возможно, являются лестницами к его успеху, другие — наградами за упорство. Но каждый из них, наверное, заслужен, — сказал Густос, наслаждаясь данной атмосферой.

— Интересно, что бы эти документы сказали о своем хозяине, если бы они могли говорить? «Великий ученый»? «Талантливый исследователь»? Или «человек, который никогда не останавливается на достигнутом»? Независимо от ответа, каждый элемент здесь, без сомнения, имеет свою историю, — заключил он, чувствуя себя погруженным в эту мистическую атмосферу.

— Добро пожаловать обратно, доктор, — произнёс незнакомец, наблюдая, как доктор подходит к нему. — Кажется, вы всё ещё заняты разговором по телефону?

— О, простите за задержку, — вежливо ответил доктор, пожимая руку незнакомца. — Но ваш стиль… удивителен. Вы напоминаете английского джентльмена, не правда ли?

Незнакомец улыбнулся в ответ:

— Знаете, сегодня я и не планировал играть роль джентльмена, но раз уж так получилось… то почему бы и нет?

— Особенно ваш уникальный взгляд… весьма интересен, не находите? — спросил доктор, наблюдая за незнакомцем с явным интересом.

— Если это шутка, то я её не понял, — сказал незнакомец, улыбаясь.

— О, не волнуйтесь, — мягко сказал доктор, замечая некоторое напряжение в голосе незнакомца. — Я не хотел вас обидеть. Просто не каждый день видишь кого-то с таким уникальным стилем, как у вас. Но если вы не против, замрите на минутку. Этот момент кажется мне весьма вдохновляющим, — доктор, положив телефон на стол, ощущая волнение от предстоящего творческого процесса.

— Очень хорошо, — доктор обходил вокруг незнакомца, жестикулировал руками образуя квадрат и бормоча что-то себе под нос. Он остановился и посмотрел на гостя, как будто измеряя его для какого-то неизвестного искусства.

— Возможно, ради будущих поколений, мне следует подумать о том, чтобы изобразить выдающегося джентльмена с загадочным видом, — произнес он вслух, словно обращаясь к себе самому, но глаза его всё время были прикованы к гостю.

— Выбор очевиден! — вдруг воскликнул доктор, останавливая свои шаги и смотря на гостя с воодушевлением. «Вы будете моим следующим творением.»

— Интересно, — ответил гость, чувствуя, как обстановка в комнате становится ещё более таинственной и напряжённой.

— Это обещает быть удивительным проектом, — сказал Доктор.

Нарушив паузу, гость вмешался ироничным тоном:

— Доктор, если я могу любезно попросить вас прекратить свои элегантные вращения и присесть, это значительно успокоило бы мои нервы. И у меня нет особо много времени играть в ваши игры!

Доктор сделал короткую паузу, и в комнате воцарилась задумчивая тишина.

— Знаете, я только что подумал, кто вы вообще такой? — с удивлением сказал доктор. — Возможно, вас перепутали с кем-то из моего агентства по подбору моделей.

Густос, с недоумением на лице, спросил: — Какое агентство?

— Давайте заканчивать это представление, — решительно сказал Густос, не скрывая раздражения.

— Доктор, я вынужден настаивать. Я понимаю, что ваша креативность не знает границ, но не могли бы вы, пожалуйста, перестать расхаживать взад-вперед и присесть? Это могло бы значительно помочь в продвижении нашей беседы, — вставил он.

Доктор, не уделяя особого внимания словам Густоса и прикладывая палец к губам, сказал: — Конечно, вы можете идти, я вас не задерживаю. У меня сегодня много работы. Я позже свяжусь с агентством.

— Я прошу прощения, но у меня никогда не было ни намерения, ни склонности работать натурщиком, как вы меня уже здесь пытаетесь изобразить — сказал гость!

— Серьезно! В таком случае, не могли бы вы любезно сообщить мне, кто вы такой и по какой причине находитесь здесь?

— Если я не ошибаюсь, вы, должно быть, доктор Дзи?

— Так и есть! Я вас слушаю, — продолжайте!

— Меня зовут Густос.

— Рад с вами познакомиться, Густос.

— Взаимно. Я пришел, чтобы предложить вам возможность трудоустройства. Просмотрев ваше резюме, я пришел к выводу, что вы подходящий кандидат.

— Хм…, подходящий кандидат для чего?

— Скоро всё объясню.

— Сейчас, наверное, не лучшее время для таких обсуждений, учитывая загруженность и сложные времена.

— Именно за этим я сюда и пришел, чтобы решить эту проблему и не только. Я здесь, чтобы предложить вам должность главного нейробиолога в моем агентстве.

— Довольно интригующе, так ради спортивного интереса я готов вас выслушать. Итак, какую мыслимую роль я мог бы взять на себя в вашем агентстве?

— Представьте себя как нового Магеллана в мире неврологии. Вы будете исследовать неизведанные области человеческого мозга. У вас будет полная свобода действий!

— Если я правильно помню, Магеллан встретил свой конец именно во время своего путешествия. Может ли меня ожидать подобная участь?

«Ну, ну, конечно, нет!», — воскликнул Густос игривым тоном. — Когда это вообще было? У вас будет уютная лаборатория и вы только там сможете путешествовать по неизведанным территориям человеческого мозга. А что касается самого опасного приключения, то, скорее всего, это будет ваша ежедневная поездка на работу и обратно домой.»

— Может быть, мы все-таки, выйдем за рамки метафор и фантазий и перейдем к более конкретным деталям?“ — спросил Доктор прямым тоном. „Не могли бы вы дать прямое объяснение того, что именно все это влечет за собой?

— Что ж, похоже, вы проницательный человек, доктор», — задумчиво произнес Густос. «Позвольте мне быть недвусмысленным. Наше намерение состоит в том, чтобы погрузить людей в их собственные мечты и воспоминания, эффективно стирая грань между реальностью и воображением. Вы, вероятно, знаете, что человеческий мозг скрупулезно фиксирует сложные детали на протяжении всей вашей жизни.»

— Да это факт, и думаю его знаю многие и давно!

— Могу, я продолжить?

— Безусловно, пожалуйста, продолжайте!

— Мы предложим нашим клиентам уникальную возможность — пережить заново свои воспоминания. Представьте, что вы снова находитесь в отпуске на берегу моря или встречаетесь с дорогими вам людьми, которых уже нет рядом. Мы можем воссоздать эти моменты, — сказал Густос, его голос наполнен надеждой и волнением. — Представляете, какой это имеет потенциал? Мы можем открыть дверь в мир, где прошлое оживает снова.

— Видите ли, это невероятно интригующая идея, и при других обстоятельствах я бы с удовольствием поучаствовал в дискуссиях и предался творческим размышлениям. Тем не менее, нынешние времена далеки от обычных. Я приношу извинения, но мой график довольно насыщен обязанностями. Нужно сосредоточиться на срочных проблемах здесь и сейчас.

— Ваши картины на стенах и краска на руках привлекли мое внимание. Как вы находите время для рисования при таком напряженном графике? Если вы думаете, что я не в курсе глобального вируса, который сейчас бушует по всей планете, то вы глубоко ошибаетесь, — уверенно заявил Густос. — Я уже давно работаю над этой проблемой и добился значительных успехов.

— Я бы не сказал, что это время потрачено впустую. Когда я рисую, я углубляюсь в глубокие размышления, обдумываю проблемы и одновременно нахожу расслабление, когда ответы ускользают от меня. Я приступаю к рисованию в основном в те моменты, когда я сам или научное сообщество находится в тупиковой ситуации, либо, когда у меня неудачи на личном фронте. Я украсил стены этими произведениями искусства как постоянное напоминание о моих провалах. Они служат движущей силой; когда я бросаю на них взгляд, они подталкивают меня к действиям.

— Я заметил, что вы уже приступили к своему следующему начинанию», — указывая на штатив, поддерживающий незавершенную работу. «Насколько я понимаю, ваше внимание сосредоточено здесь из-за проблем, связанных с продолжающимся затруднительным положением, вызванным эпидемией. Однако я должен, к сожалению, сообщить несколько мрачных новостей — вы не сможете довести эту работу до конца. У меня уже есть решение, которое избавит вас от ваших мук».

— Подождите минутку! Порывшись в стопке бумаг, которую держал в руках, и вытащив один лист из неё, он прочёл: «Отправитель — Густос.» Стойте! Вы тот самый Густос, о чьей работе я обсуждал по телефону всего несколько минут назад? Надеюсь, вы не прислушивались к моему разговору. И почему, позвольте спросить, вы не представились как следует при входе? К тому же, почему вы одеты, как будто собрались идти на бал-маскарад? Вы полностью застали меня врасплох!

— Все в порядке, давайте не будем зацикливаться на этом.

— Я ознакомился с вашими материалами, откуда взялась эта идея и как вы намерены ее реализовать? И вы предлагаете использовать какой-то беспрецедентный полимер. И собираетесь интегрировать живые клетки с микросхемами такого рода? И как, по-вашему, это поможет бороться с вирусом?

— Доктор, давайте рассмотрим это шаг за шагом, если вы не возражаете. Во-первых, мне удалось собрать все необходимые детали, и я уверен на все двести процентов, что проект будет одобрен. Кроме того, я готов раскрыть свою стратегию по уничтожению вируса, который вызывает хаос во всем мире. Я полагаю, если я расскажу более детально как я собираюсь разрешить эту проблему, мы можем углубиться в обсуждение моей концепции. Вы со мной согласны, доктор?»

— Да, безусловно!

— Отлично!

— Итак, вирус известен под официальным названием как «RW-OV-5». Я прекрасно осознаю, что эта угроза поставила на колени даже наши самые блестящие умы. Упс! Приношу свои извинения, но вы тоже в этом списке как я вижу по вашему начинанию на треноги. Более того, я осведомлен о том факте, что бесчисленное множество людей уже стали его жертвами, и число погибших продолжает расти. Если мы не вмешаемся, есть вероятность, что человечеству грозит вымирание. Это то, что заявляет Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), но я категорически не согласен!

Насколько я осведомлён, не было разработано ни одного антигена, который хотя бы отдаленно приближался бы к решению проблемы. Они даже не могут перейти к начальной фазе, не так ли Доктор?

— Да, к сожалению, подтверждаю, что мы балансируем на краю пропасти.

— Вы не единственный, кто так себя чувствует! И я хотел бы еще раз поделиться своими идеями идеей об моем агентстве. После эпидемии мир будет искать лекарство, которое поможет не только физически, но и духовно. Мы можем стать теми, кто предложит это решение. Итак, предлагаю рассмотреть возможность сотрудничества для реализации наших проектов. Насколько, на ваш взгляд, эти идеи могут быть полезны для нашего будущего? — спросил Густос с намёком на сотрудничество.

— Да, это очень захватывающее предложение, но все-таки мы можем, вернуться к обсуждению первоначальной проблемы? Меня интересует как вы собираетесь справиться с вирусом? Есть ли у вас на примете какие-либо потенциальные решения?

— Боже милостивый! Похоже, что мои слова по-настоящему не привлекут вашего внимания, пока я не раскрою свою позицию об этой напасти», — выразил свое разочарование Густос.

— Ладно, итак, — сказал Густос. Я расскажу вам о вирусе и о том, как его нейтрализовать,, Я погрузился в то, что я называю" Раптор», и позвольте мне объяснить, почему я выбрал это прозвище. Видите ли, миллионы лет назад динозавры, особенно" Раптор», демонстрировали сложную коммуникацию посредством своих скоординированных действий. Они использовали тщательно спланированную тактику нападения и обороны, используя язык общения, разработанный для выживания. Вы отслеживаете мысль?»

— Хорошо, давайте поговорим о вирусе и о том, как с ним бороться, — начал Густос. — Мой проект, который я назвал «Раптор», основан на принципах, которые можно увидеть в поведении динозавров, особенно у велоцирапторов. Эти создания миллионы лет назад использовали сложные стратегии для общения и выживания, что включало координированные действия в нападении и защите. Это подход, который я применяю для борьбы с вирусом. Понимаете, о чём я говорю?

— Ах, да, действительно, динозавры — Раптор», — махая головой с усмешкой вставил, обращаясь к Густосу.

— Позвольте мне углубиться в подробности», — продолжил Густос. «Как только вы разберетесь в деталях, я думаю, ваш скептицизм исчезнет. Проведя серию экспериментов, я наткнулся на поистине интригующее открытие. Похоже, что вирус проявляет тип внутри вирусной коммуникации, напоминающий скоординированное поведение, наблюдаемое у древних хищников. Эта сложная форма коммуникации делает обычные методы искоренения неэффективными — они просто не приведут к желаемому результату».

«Интригующе», — ответил Доктор!

— Но как вы наткнулись на это откровение?

— Я ввел бактериофаги в пробирку, содержащую сенную палочку. Удивительно, но я обнаружил сигналы внутри молекулярных структур — сигналы, которыми обменивались не бактериофаги, как ожидалось, а скорее вирусы. Это открытие привело меня к предположению, что вирус обладает особой системой коммуникации. И если взломать эту систему коммуникации, можно покончить с вирусом.

— Невероятно!“ — воскликнул доктор, широко раскрыв глаза в удивлении. Он быстро подошел к Густосу, его голос дрожал от волнения. „Вы хотите сказать, что нашли способ «переговорить» с вирусом, заставить его отступить?

— Да, но это не самая увлекательная часть. Я наткнулся на нечто еще более увлекательное — я столкнулся с «Квинтэссенцией», но это отдельная глава этой историей.

— Кстати, что это за «Квинтэссенция»?

— Это вещество обладает огромным потенциалом. Мы не будем ограничивать его использование только микрочипами; его применение распространяется гораздо дальше и шире. С его помощью мы больше не позволим ни одному вирусу возобладать над нами и не только это.

— Что ж, мой дорогой, от нашей беседы возникает ощущение, что я сейчас погружен в какой-то фантастический рассказ, у вас нет такого ощущения?

— Мой план — это просто: вставить микрочипы в людей с «Квинтэссенцией», чтобы защитить их от вируса. Эти чипы будут блокировать вирус и могут стать решением для всех.

— Вы говорите всерьез? — спросил доктор, глаза его расширились от удивления, а в голосе чувствовалось недоверие.

— В большей степени, чем вы могли бы подумать…

— Можете ли вы осознать масштаб того, что должно быть достигнуто?

— Абсолютно осознаю, безусловно.

— Что ж, мне кажется, вы меня втягиваете в какую-то авантюру.

— О, «Золотой» вы мой, всё наше существование — одна большая авантюра!

— Но понимаете ли вы, что на это уйдут годы экспериментов? Человечество может не выдержать столько времени, — в голосе доктора прозвучали нотки тревоги и срочности. Более того, проблема поиск желающих принять участие в тестировании представляет собой серьезное препятствие. Я подозреваю, что это может быть просто плодом вашего воображения. Мы не можем позволить себе тратить время на такое опасное предприятие.

— Подождите, прежде чем судить. Я уже испытал свою идею на себе. Вживил вирус вставил микрочип с «Квинтэссенцией» в себ я, и вот я — здоров и невредим. Мой эксперимент — лучшее доказательство.

— Рисковать своей жизнью… это меняет моё восприятие ситуации, — серьёзно сказал доктор. — Однако один эксперимент не гарантирует безопасности и эффективности метода. Прежде чем я приму ваше предложение, мне нужно изучить все данные.

— Ваша осторожность вполне оправдана, — кивнул Густос. — Вы получите все необходимые данные уже завтра утром.

— Прошу прощения за повторение, но я должен уточнить, — мягко начал Густос. — Вы готовы присоединиться к моей команде?

Доктор задумчиво ответил: — Мне нужно время, чтобы всё обдумать. У меня есть вопросы. И одно условие: если я соглашусь, я хочу остаться в своём офисе. Это важно для меня.

— Я уловил тень согласия в вашем условии — это хороший знак для меня. И конечно вы можете сохранить свой офис.

— Следующий вопрос если я правильно понимаю, после имплантации чип интегрируется в человека во многом как другой орган, а не просто как технологическое устройство. Не так ли?

— Да, вы правильно поняли. Чип функционирует не просто как отдельное устройство, а интегрируется с организмом человека на биохимическом уровне. Это более сложный и продуманный процесс, чем может показаться на первый взгляд. У меня мало времени на сегодня, еще вопросы есть?

— Да, более того, в вашем резюме заметно отсутствует какое-либо упоминание о ваших занятиях за последние два десятилетия!

— Эта информация не играет ключевой роли, — уверенно произнёс Густос. — Уверяю вас, я намеренно пропустил эти детали. Моя недавняя работа в основном связана с проектами для Министерства обороны. Вам не стоит беспокоиться о подробностях моего прошлого.

— Времени у нас не так много, — продолжил он, взглянув на часы. — Но я даю вам время до завтра на раздумья. Все контактные данные вы найдёте в моём резюме. Ожидаю вашего решения и надеюсь на правильный выбор — как для вас, так и для мира.

Выход всегда есть

— Откройть камеру двадцать три! — сказал Дон, нажимая кнопку на рации. Однако дверь не открывалась.

Фрэнк, не поднимая голову с койки, произнёс с насмешливым тоном: — Дон, каждый раз, когда я слышу этот твой хриплый голос, я беспокоюсь за твоё здоровье. Ты, стал звучать как старый радиоприёмник. Может, пора оставить свои старые привычки? Ведь они, кажется, меняют тебя не в лучшую сторону.

Дон издал хриплый смешок. — А, твой старый добрый утренний сарказм, Фрэнк.

— Слушай, две пачки без фильтровой гадости в день, не принесут тебе ничего, кроме кашля и жёлтых зубов. Хочешь похудеть? Иди в спортзал! И прости еще вопрос, пока там твои тормозят и не могут открыть камеру, почему ты околачиваешься здесь почти каждые выходные, у тебя тайная любовная связь с этим местом?

Фрэнк ухмыльнулся. — А, понял, дай угадаю, печально известный план побега от тещи. Классика! Ты не любитель посиделок у тещи на выходных и ее стряпни, угадал, да?

С верхней койки донеслось насмешливое: «Может, у него роман с надзирателем?»

— Оставь это в покое, самопровозглашенный комик-экстрасенс. Я могу легко предсказать твои следующие пять минут с помощью моей любимой красотки заряженной до 15 тысяч вольт, от ее искристой любви никому не удавалось устоять, и здоровье поправишь за одно — как на счет терапии? Как только мои тупицы в дежурке откроют камеру, и тогда ты сразу почувствуешь себя так, словно только, что побывал в спа-салоне. А пока подвинь свой зад с кровати; кому-то сегодня действительно интересно увидеть твою рожу. Шевелись, сегодня «свиданка» у тебя! — буркнул Дон.

— И еще только не обижайся, хорошо? Ослабь свои угрозы, ладно? Твой голос режет мне уши, как наждачная бумага!

— Да, откройте уже чертову камеру, где вас там черти носят? — взорвался Дон?

— Дон, кажется, твои друзья не особо обращают внимание на твои крики. Вероятно, твои «тупицы», как ты их назвал, сейчас увлечены финалом футбольного чемпионата. Послушай, телевизор просто визжит от восторга! Думаешь, Южане снова провалятся? Кажется, они играют, как будто у них на месте ног — ласты. А за кого ты? Южане или Северяне? По звукам со стадиона слышно, что Южане на грани поражения. Так, сосед, ты тоже думаешь, что Южане проиграют? — Фрэнк постучал по койке своего соседа.

— Сосед, не отрываясь от газеты, ответил: — Ха! Похоже, Южане опять попали в передрягу. О таком поражении Южан не кричали только, что бобры в местном пруду!

— Похоже, у вас тут своя маленькая вечеринка по случаю матча. — Дон не без иронии добавил.

— Эй, сосед, пни своего друга. Пора ему вставать, — усмехнувшись, продолжил Дон.

— Сосед недовольно фыркнул: — Не мешайте мне сегодня. Воскресенье, день отдыха! Хочу в тишине газету почитать.

— Ну я до вас доберусь, как только откроется камера! И в любом случае, эй, седая голова, вставай! Перестань пялиться на эту пустую серую стену, как на Мона Лизу. Подними свою ленивую задницу и тащи ее сюда! — рявкнул Дон!

— «Мона Лиза», серьезно? С тобой всегда можно узнать что-то новое. Итак, я думаю у нас есть немного свободного времени, и мы можем еще по болтать. И кстати да, я конечно, был бы счастлив встать с этой скрипучей старушки и прогуляться. Честно говоря, эти ваше «роскошные апартаменты» по таким низким ценам, уже давно не в тренде! Да, я как раз подумывал о том, чтобы пойти подышать свежим воздухом!

Дверь камеры с оглушительным грохотом распахнулась. Ну, наконец-то! Сказал — Дон.

Фрэнк подскочил с кровати и вышел из камеры, скрестив руки за спиной. Голос Дона рявкнул по внутренней связи: «Закрыть камеру двадцать треть. Пошел вперед, говнюк, и дай мне только повод! Смотри прямо перед собой и продолжай двигаться!» Низко опустив голову, Фрэнк продолжал свой марш.

Как только Фрэнк вошел в комнату свиданий, его взгляд мгновенно зацепился за лицо своего сына, и мимолетное выражение — то ли настоящего волнения, то ли искусственного восторга — мелькнуло в его глазах.

Дон, тяжело дыша от постоянной потребности в никотине, прищурив глаза зажег короткую безфильтровую сигарету. Его грубый голос, напоминающий шуршание песчинки, прокомандовал, «Шагай. У вас всего полчаса. И без выходок.«И он, словно призрак, скрылся за дверью.

Отец и сын уселись друг напротив друга, завязался знакомый обмен репликами.

— Все в порядке, я переживаю за тебя? — голос сына дрожал от беспокойства.

Фрэнк с трудом улыбнулся, пытаясь скрыть свою усталость:

— Да, сынок, у меня все хорошо. Не волнуйся.

— Ты выглядишь усталым, папа. Что-то случилось? — сын нахмурился, ощущая тревогу.

Фрэнк вздохнул, его взгляд стал задумчивым:

— Это сложно объяснить, сынок. Есть вещи, которые меня беспокоят. Да, что-то случилось. Это проблема, с которой я борюсь ежедневно.

Его сын наклонился к нему, желая понять: «Поговори со мной, папа. Может быть, я смогу помочь. Что тебя беспокоит?»

Фрэнк колебался: «Я не хочу обременять тебя своими проблемами».

Его сын покачал головой: «Серьезно, выплесни это все наружу. Я здесь для того, чтобы слушать.»

— Хорошо, если ты так говоришь. Прежде чем продолжить, хочу, чтобы ты был готов ко всему.

— Я весь в внимание!

— Это чертов лед в моем холодильнике для моего виски. Он снова закончился, как раз тогда, когда я больше всего в нем нуждался.

— Ой как смешно! О, ты меня прям, подловил! Ха-ха. Может будем по серьезнее?

— Хм… «Извини за шутку, но, когда я вошел, ты, наверное, выглядел хуже, чем я за все шесть лет, что я здесь торчу. Я просто хотел растопить лед! Вот каламбурчик получился с этим льдом!

— Не волнуйся, папа. Я почти нашел работу, и как только я начну зарабатывать, я накоплю денег, чтобы нанять адвоката и детектива. Я собираюсь вызволить тебя из этого кошмара!

— Нет сын мой, адвокаты не изменят мою судьбу. Только чудо может освободить меня из этого заточения. И, независимо от ситуации, я здесь не просто так, даже если я не совершал преступления, за которое меня посадили сюда.

— Папа, это все ложь. Ты же не мог ничего такого сделать. Даже если нужно будет привести в действие чудо, я обеспечу его и ты будешь на свободе!

— Ты думаешь, я совершил только одну ошибку? Многое осталось в прошлом, и возможно, за это пришло время платить.

— Не говори так! Ты заслуживаешь лучшего.

— Но реальность такова, сынок.

— О какой «реальности» речь идет? Что ты скрываешь от меня?

— Ты не должен знать всего…

— Это про Густоса, да? У меня есть план!

На мгновение казалось, что отец потерял дар речи, услышав имя Густоса. В его глазах заблестели искры страха.

— Ты что, потерял разум? Это чересчур рискованно! Густос — не простой человек, он может быть опасным.

В это время тюремщик, внушительный по своему виду, начал давать знак, что визит подходит к концу.

— Настало время прощаться. На места!

Но сын не собирался прекращать разговор. Его глаза были полны решимости.

— Я не оставлю тебя здесь, папа. Я обещаю.

Уходя из комнаты Френк сказал:

— Генри, не ввязывайся в это! Оставайся в стороне и заботься о себе. Густос — искусный манипулятор. Ни слову его нельзя доверять! Он не тот, за кого себя выдает!

Генри вышел из комнаты, быстро отерев слезы рукавом. В его глазах светилась искра решимости. Насторожившись, он направился к выходу, каждым шагом наполняясь уверенностью освободить своего отца. Однако даже такая вера в себе не позволила ему предугадать, какие испытания и открытия ждут его впереди.

Необычная встреча

Генри проснулся утром, ощущая беспокойство. Он включил телевизор по привычке и увидел в новостях что-то тревожное, свет экрана создавал мерцающие тени в комнате. Затем он пошел в ванную.

Стоя перед зеркалом и чистя зубы, Генри задумчиво смотрел на себя. Он размышлял вслух.

— Всё так сложно, — думал он. «Я же обещал отцу… „Я справлюсь, папа, найду работу, поговорю с адвокатом.“ Но не обманываю ли я сам себя? Собеседования всегда для меня стресс. Я даже не могу правильно выразить свои мысли, не говоря уже о том, чтобы говорить спокойно. И идея устроиться на работу к Густосу, чтобы найти у него улики… Это сумасшествие, противостоять такому влиятельному человеку. Это абсурд!»

— Если бы только был какой-то знак, указывающий мне путь… — думал Генри, стоя перед зеркалом. В этот момент из телевизора в гостиной донеслись звуки экстренных новостей. Генри невольно прислушался, ощущая, как его сердце начало биться чаще.

— Может быть, это и есть тот самый знак, — тихо сказал он себе, отводя взгляд от зеркала. Пора брать себя в руки и столкнуться со своими страхами. Все ради отца.

Доброе утро, дамы и господа! Сегодня мы представляем вам захватывающую новость, которая определит ход этого знаменательного 2033 года. Широко известное агентство «В отражение Снов» находится на пороге внедрения новаторской инновации, которая готова изменить технологический ландшафт. Учитывая растущее ожидание, это объявление обещает быть не чем иным, как сенсационным. Пока мир затаивает дыхание, агентство «В отражение Снов» готовится представить новый гаджет, который привлек огромное внимание технического сообщества. Ожидается, что этот гаджет, до сих пор окутанный тайной, затмит своих конкурентов и откроет новую эру технологических чудес. В качестве замечательной демонстрации инноваций агентство собирается провести собрание блестящих умов, включая ученых, экспертов и журналистов, которые станут свидетелями презентации воочию. Это событие состоится сегодня в два часа дня! Спешите увидеть, не пропустите!

Услышав новость, Генри резко выбежал из ванной в трусах, зубная щетка все еще торчала в его рту. Он увеличил громкость телевизора и замер на месте, внимательно прислушиваясь к новостям, не вынимая щетки изо рта. После того как новости закончились, он вернулся обратно в ванную, продолжая размышлять о услышанном. Как только он переступил порог, его собака залаяла, и послышались шаги у входной двери. Сквозь нее раздался голос:

— Генри, ты дома? Надеюсь, ты одет и не в компании кого-то?

Ответ Генри прозвучал из ванной:

— Нет, я одеваюсь! Заходи, тетя Эмма!

Тетя Эмма вошла в дом, осматривая все вокруг. Она не сдержалась и пробормотала:

— Когда ты наконец научишься убирать за собой? Всюду такой беспорядок!

Ее руки уже пришли в движение, наводя порядок в хаосе, когда ее слова затихали. Между тем, энергичный пес Генри весело прыгал вокруг, радостно лая.

— Генри, ты сегодня выгулял собаку? — крикнула она с коридора.

— Нет, пожалуйста, выгуляй ее, мне нужно срочно уйти! — Генри вынырнул из ванной и быстро поцеловал тетю Эмму в щеку. — У тебя что, новые духи? Очень необычно пахнет. И кажется, ты как-то изменилась.

Тетя Эмма улыбнулась: — Да нет, все те же духи. Не льсти. И я подстриглась. Но тебе-то что до этого?

Генри взглянул на нее, осматривая: — А, вот оно что! Я думал, что-то изменилось. Извини, не сразу заметил. И, кстати, не сделаешь ли мне бутерброд? Буду одеваться.

Она вздохнула, но улыбнулась: — Ладно, жди.

Спустя несколько минут, бросив взгляд на часы, Генри быстро захватил сделанный бутерброд и, проходя через коридор, громко сказал:

— Благодарю тебя, тетя Эмма! Увидимся вечером! — после чего ринулся на улицу.

Тетя Эмма вслед посмотрела: — Ах, эти молодые… Всегда куда-то спешат.

Как только Генри оказался на улице, он сразу же достал свой телефон и, двигаясь быстро, начал поиски местоположения «башни Густоса». Найдя нужную информацию на экране, он тихо проговорил себе: — Какой автобус мне лучше взять? А, вот этот подходит. По мере того как он выбирал номер автобуса и прокладывал маршрут, его уверенность росла. Не сводя взгляда с экрана, Генри ускорил шаг.

В тот момент, когда он решительно двигался в соответствии со своим планом, внезапно что-то настигло его, сбив с ног. Генри не успел осознать, что произошло. Он упал на землю, потеряв равновесие. В его голове мгновенно возник вопрос: «Что, к черту, только что случилось?», пока он пытался взять себя в руки.

Рядом с ним послышался другой голос: — О боже, что это было? В голосе слышалось и раздражение, и любопытство. Когда его зрение прояснилось, Генри увидел лежащего рядом мужчину. Их взгляды встретились, и они почти одновременно воскликнули: — Генри! Зейн!

Генри протянул руку: — Зейн, как давно мы не виделись!

— Да, лет десять, наверное, — ответил Зейн, улыбаясь. — Что ты здесь делаешь?

— Как видишь, этот район — мой дом, — сказал Генри, глядя на стены своего дома. — Я здесь все еще живу.

Зейн оглядел старые стены и потрескавшуюся краску: — Хороший район, особенно парк поблизости. Но с домом проблемы. Стены уже осыпаются.

— Да, ремонт давно пора делать, — согласился Генри. — Я помню, в школьные годы у тебя была шикарная шевелюра? Ты всегда жаловался на жару из-за неё.

Зейн рассмеялся, проводя рукой по своим коротко стриженным волосам. — Эх, времена меняются. А ты всё такой же, верен своему дому, несмотря на все.

Генри, нахмурив брови, вопросительно посмотрел на Зейна. — Скажи, Зейн, как у тебя дела? Что привело тебя сюда? И чем ты сейчас занимаешься?

— Ох, Генри, как всегда — прямо к делу, — усмехнулся Зейн. — Ты всегда был таким.

В тот момент Генри с особым вниманием смотрел на Зейна, словно пытаясь прочитать его мысли. — Ты всё такой же, Зейн, загадочный. Таишь в себе секреты, как и в старые времена. Что тебя тревожит? Вижу, ты нервничаешь и озираешься по сторонам.

Зейн на секунду замолчал, его взгляд стал более задумчивым. — Всё не так просто, Генри. Есть вещи, которые лучше не выносить на свет.

— Кстати, у меня беда с телефоном. Он разбился, и я не помню нужный номер, теперь не знаю, как добраться до башни Густоса.

— А, ты идешь в центр, к башне Густоса? Отлично! Я помогу тебе. К счастью, мой телефон работает. Поболтаем по дороге, вспомним прошлое. Я тоже туда направляюсь.

— Так ты идешь на презентацию?

Зейн с восторгом посмотрел на табло остановки. — Смотри, 69 номер это наш! Давай, побежали!

Они рванули бегом, словно оказались обратно в школьном дворе. Зейн, улыбаясь, как в старые добрые времена, прибежал первым и ждал Генри у остановки.

— Давай быстрее, вон свободные места! — закричал Зейн, указывая вглубь автобуса.

Генри заметил женщину, медленно направляющуюся к свободному креслу. — Давай уступим ей место, — предложил он.

Зейн встряхнул головой: — Нет, мы тоже заплатили за проезд. Я сяду здесь. — Он занял место, как будто это было его право. — Не волнуйся, кто-нибудь другой ей уступит. Это не наши заботы.

Генри тяжело вздохнул, осознавая, что некоторые люди не меняются временем.

Зейн устроился в кресле с уверенностью. Женщина, поняв, что он не собирается уступать место, пронзительно посмотрела на него. Генри чувствовал это и был готов предложить ей своё место, но в её взгляде было что-то, что заставило его задуматься. Возможно, это было разочарование или просто усталость от подобного поведения.

Проходя мимо них, женщина слегка опустила плечи, выказывая усталость. В задней части автобуса кто-то уступил ей место, и она с видимым облегчением села у окна.

Генри вернулся к своему месту рядом с Зейном. Зейн, заметив задумчивость друга, дружески толкнул его за плечо: «В чем дело?»

На лице Генри играла меланхоличная улыбка. Они устроились поудобнее в креслах, и автобус плавно начал свой путь.

Зейн медленно оглядел окна автобуса, прежде чем повернуться к Генри. Его голос был ровным, но в нем звучала тревожная нотка:

— У нас еще есть время до следующей остановки. Как там твои родители, Генри?

Видя, как лицо Генри мгновенно потемнело, Зейн понял, что задел за живое.

— Прости, я… Я забыл, ты же сказал, что твоя мама… Мне жаль.

Генри отвел взгляд, в его глазах промелькнула глубокая грусть:

— Да, мама ушла… А отец сидит уже пять лет. Я предпочел бы не говорить об этом, — его голос едва слышно дрогнул.

Зейн кивнул, проявляя сопереживание:

— Я понимаю, извини, что затронул эту тему, — он сделал паузу, прежде чем спросить. — А как у тебя дела в семье, Зейн?

Зейн глубоко вздохнул, словно стараясь освободиться от невидимого бремени:

— Мой отец ушел, когда я был еще ребенком. Живу с мамой и сестрой. Мы стараемся держаться.

Генри заметил, как Зейн нервно огляделся.

— Понятно… Но ты все время оглядываешься, Зейн. Что-то тебя тревожит?

Улыбка Зейна была напряженной, и в его глазах не было радости:

— Нет, все хорошо. Это просто привычка.

Генри, с нервной тревогой оглядываясь назад на двух подозрительных мужчин, шепотом обратился к Зейну:

— Это твои знакомые? Ты не вляпался во что-то опасное?

Зейн на мгновение замер, затем, сдерживая беспокойство в голосе, ответил:

— Не переживай, это ничего не значит. Просто игнорируй их.

Но Генри не унимался, в его глазах мелькали сомнения:

— Точно все в порядке? Те парни кажутся мне опасными.

Зейн быстро перевел взгляд на остановку:

— Не заморачивайся на этом. Смотри, наша остановка уже близко. Надо выходить.

Они вышли из автобуса и оказались перед монументальным зданием Башни Густоса. Генри, в восторге, не скрывая удивления, воскликнул:

— Невероятно, посмотри на это! Стекло, металл — это чудо архитектуры!

Зейн, указывая на толпу у здания, осторожно спросил:

— Видишь там митинг? Рассмотри, что написано на их плакатах.

Генри пристально изучил толпу:

— Кажется, это антиглобалисты. Нам стоит быть настороже, проходя мимо.

Генри, пробираясь через густую толпу у входа в Башню Густоса, обращался к Зейну, его голос звучал напряженно:

— Зейн, я не могу понять, что происходит. Какие слова на плакатах у демонстрантов?

Зейн, бросая взгляд на недовольную толпу, мрачно ответил:

— Эти протесты вызваны новым изобретением Густоса. Люди боятся перемен, опасаются новых технологий.

Генри, недоумевая, возразил с жаром:

— Но это же прогресс, Зейн! Как можно отвергать то, что может радикально улучшить наш мир?

Зейн покачал головой, его взгляд был полон скепсиса:

— Не всё так просто, Генри. Многие видят в новых технологиях угрозу — потерю работы, вторжение в личную жизнь…

Генри остановился перед одним из плакатов, на котором было написано: «Технологии против человечности».

— Вот видишь? — Зейн указал на плакат. — Они опасаются, что техника заменит человеческое общение, что машины будут управлять нашей жизнью.

Генри глубоко вздохнул, ощущая тяжесть ситуации:

— Мы пришли за инновациями, а столкнулись с социальным конфликтом… Ладно, давай зайдем внутрь. Мы не можем пропустить эту презентацию.

Согласным жестом Зейн подтвердил готовность, и вместе они направились к входу, в напряжении ожидая встречи с протестующими. Генри ощущал напряжение в воздухе, предчувствуя, что сегодняшние события могут изменить не только мир технологий, но и его собственную жизнь.

— Извините, нам нужно пройти, — произнес Зейн, прокладывая путь сквозь гудящую толпу своим решительным голосом.

В ответ из толпы раздался возглас протестующего:

— Смотрите, они хотят пройти! Не пускайте их!

Но, не обращая внимания на крики, Зейн и Генри ускорили шаг, и вскоре они достигли входа. Зейн, переступая порог, не скрывал своего негодования:

— Невероятно, какие люди агрессивные!

Оказавшись внутри, они подошли к регистрационной стойке. Генри обратился к девушке, которая была поглощена телефонным разговором:

— Простите, мы пришли на презентацию новых устройств. Где она проходит?

Девушка на мгновение отвлеклась от телефона, с извиняющимся взглядом ответила:

— Секундочку, пожалуйста.

Зейн с любопытством вглядывался в интерьер зала, его взгляд остановился на необычном уголке:

— Смотри, Генри, что это за часть здания в центре? Выглядит как что-то из далекого прошлого!

Генри, следуя взгляду Зейна, медленно кивнул, его голос пронизан был уважением к истории:

— Знаешь, когда сносили старое здание, чтобы построить этот небоскреб, они оставили часть старой постройки. Это было условием одного ученого. Он работал здесь, когда это было еще старым зданием. Доктор наук… его имя сейчас не припомню, но он настоял, чтобы его кабинет остался нетронутым.

Зейн, слегка удивленный, воскликнул:

— Невероятно! Старый мир и новый, сосуществующие бок о бок. Это как символ вечной борьбы прошлого и будущего!

Генри задумчиво посмотрел на здание:

— Да, это место — живая история. Напоминание о том, что некоторые вещи стоят того, чтобы их сохранить, даже когда вокруг всё меняется.

Зейн улыбнулся:

— Невероятное сочетание, правда? Старина и будущее в одном флаконе. Это удивительно.

Их разговор прервала девушка за стойкой:

— Вы на презентацию пришли?

Генри, слегка нервничая, ответил:

— Да, мы здесь ради нее.

Девушка кивнула:

— Опаздываете. Презентация на втором этаже, в большом зале. Но… — она указала на вход, где стояли мужчины из автобуса, — это ваши знакомые?

Генри мгновенно обернулся и узнал их. Он встревоженно прошептал Зейну:

— Это они!

Зейн, делая вид, что восхищается архитектурой, медленно обернулся:

— Да, все в порядке, — отмахнулся он, словно хотел отвести внимание. — Давай быстрее на презентацию.

Они спешно направились к лестнице, стараясь игнорировать неловкий момент. В зале уже собрались гости, журналисты настраивали камеры, атмосфера наполнялась ожиданием. Генри и Зейн, пробираясь между рядами, нашли места и уселись. Скоро началась долгожданная презентация.

На сцене появился руководитель агентства «Густос». Его голос был громким и уверенным, когда он приветствовал гостей:

— Добро пожаловать, уважаемые гости! Мы рады видеть вас здесь!

Зейн, с удивлением в глазах, обратился к Генри:

— Это не тот самый Густос, о котором ходят легенды? Одноглазый?

Генри кивнул в ответ, его глаза светились от узнавания:

— Да, он самый. Он собрал команду лучших умов, когда основывал агентство. Один из них разработал для него искусственный глаз. Говорят, этот глаз способен на чудеса — видит сквозь стены, а может и мысли читать.

Зейн скептически поднял бровь:

— Звучит как фантастика. Откуда тебе это всё известно?

Генри усмехнулся, его глаза мелькнули загадочно:

— Его здесь называют «ГЛАЗ». Даже после того, как он заменил свой настоящий глаз, это прозвище осталось с ним. В этом месте полно тайн, Зейн.

В тишине зала голос Густоса зазвучал громко и торжественно:

— Дамы и господа, сегодня у нас честь приветствовать живую легенду нашего агентства — Доктора Дзи!

Аплодисменты раздались, заполняя зал, как шумный водопад.

Зейн, с легкой иронией в голосе, обратился к Генри:

— Ну что ж, вот и наш загадочный герой.

Генри, с уважением кивнул в ответ:

— Верно, это он.

Доктор Дзи, отвечая на приветствие Густоса кивком, голос его был спокойным, но весомым:

— Благодарю за теплые слова, Густос. Сегодня у меня для вас действительно что-то особенное. — Он сделал паузу, увеличивая напряжение в зале. — Представляю вашему вниманию новинку, которая перевернет ваше понимание технологий.

В зале наступила томительная тишина, все с замиранием сердца ждали продолжения.

Доктор Дзи продолжил:

— Но не будем терять времени на слова. Пусть изображение скажет все само за себя!

Как только зал погрузился в полную темноту, напряжение в воздухе стало ощутимым. Голос диктора, наполненный таинственностью и силой, разрезал мрак:

— Откройте для себя мир, где границы невозможного стираются. Добро пожаловать на презентацию, которая начинается… сейчас!

Это был еще один ненасытный день, который не смог остаться в этой всепоглощающей суете. Он ускользал с последними лучами солнца, которые прыгали по крышам домов, исчезая в кромешной темноте. Тьма шла по пятам и была уже совсем рядом. Ее холодное дыхание ощущалась везде, город погружался в бездонную темноту в которой можно было найти все что пожелаете. Там можно было найти свои неизгладимые, воспоминания, о чем угодно, можно было ворваться в чужие невероятные сны, и выбрать чтобы вы хотели бы почувствовать сегодня. Вы хотели бы снова ощутить теплое прикосновение любимого, с которым вы больше никогда не встретитесь. И снова посмотреть ему в глаза, которые вы никак не можете забыть, и почувствовать его рядом. Встретиться с тем, с которым вы так и не сможете больше увидеться. Сказать очень простые, но важные слова. Посидеть на прохладном песке после жаркого дня на пляже наслаждаясь закатом, или сходить ночью скупаться в безмолвном теплом океане и наслаждаясь волшебным фосфористым планктоном на лазурном одиноком пляже. Где волны играют в прятки. Прыгнуть без памяти в детство, которое покрыто радужными воспоминаниями, в котором даже все оттенки радуги не смогли бы описать бесконечное количество цветов радости и счастья. Вспомнить все что бы вы хотели, и не отпускать это больше никогда, и чувствовать эти незабываемые ощущения все время и просыпаться только для того чтобы понять, что это все происходит не наяву! Быть погруженным в эти незабываемые воспоминания навсегда, и наслаждаться ими снова и снова, и снова… вы бы хотели остаться там? Если да, тогда идемте вместе с нами с агентством «В отражение Снов» на встречу к вашим желаниям, и мы превратит ваши сны в реальность.

Как только голограмма засияла перед залом, зрители были погружены в мир демонстраций. Они увидели, как новейший гаджет преображает повседневность — от игр и развлечений до работы и обучения. Голограммы визуализировали сны и воспоминания, оживляя их перед глазами аудитории. Когда завораживающее видео закончилось, свет на сцене ярко вспыхнул, и Доктор, с волнением в глазах, обратился к зрителям:

— Уважаемые гости, мы на пороге новой эры технологий. Спасибо, что присоединились к нам сегодня!

Аплодисменты и восторженные возгласы заполнили зал. Зейн и Генри, обмениваясь взглядами, понимали, что стали частью истории.

Доктор Дзи, энергично шагая по сцене, продолжал:

— Позвольте представить вам FusionBand-2000 — ваш персональный ключ к миру сновидений и воспоминаний. Этот гаджет не просто записывает и воспроизводит ваши сны и воспоминания, он позволяет делиться ими с другими. Веками человечество пыталось раскрыть загадки снов. FusionBand-2000 преодолевает эти границы. Теперь вы можете не только переживать свои сны заново, но и ощутить эмоции других, входя в их мечты.

Зал был переполнен напряженным ожиданием и воодушевлением, витавшим в воздухе. Идея казалась революционной.

Когда покрывала были сняты, перед зрителями предстали блестящие капсулы, освещаемые светом прожекторов. Голос Доктора зазвучал торжественно:

— Приглашаем вас ближе ознакомиться с нашим устройством. В этих капсулах лежит ключ к миру ваших снов!

Возбужденные гости поднимались со своих мест, стремясь увидеть чудо технологии. Шум и гул переполняли зал, но голос Доктора оставался непоколебимым:

— FusionBand-2000 с последними инновациями обеспечивает конфиденциальность ваших воспоминаний. Ваш внутренний мир останется неприкосновенным. Вы сами решаете, какие мечты осуществить, а какие оставить в глубинах подсознания.

Атмосфера в зале была наполнена ощущением исторической важности этого события.

Генри, обернувшись к Зейну, спросил:

— Ну что, Зейн, как тебе презентация?

Зейн, бросив взгляд по залу, мрачно ответил:

— Она была… впечатляющей. Но кажется, на нас кто-то смотрит.

— Ты имеешь в виду их? — Генри кивнул на верхний ярус, где несколько суровых типов внимательно следили за ними.

Прежде чем Зейн успел ответить, резкий голос за их спиной заставил их обернуться.

— Привет, парни! Что привело вас сюда, в этот храм науки? — громко и с вызовом проговорил крупный мужчина в форме охранника.

— Фишер? — Генри изумленно воскликнул. — Фишер, это ты работаешь здесь?

— Судя по бейджу, да, — с усмешкой отметил Зейн, глядя на охранника.

Фишер гордо хлопнул себя по груди, на которой сверкал бейдж: — Охранником, и на службе!

Зейн засмеялся: — Как в старые добрые школьные времена, все такой же непоколебимый.

— Кто бы мог подумать, что встретим тебя здесь? — добавил Генри. — Этот день полон неожиданностей.

Фишер улыбнулся: — Да, это точно. Надеюсь, вам здесь понравится.

— Ребята, как насчёт того, чтобы я провёл вас в экскурсию? Покажу, над чем работают наши инженеры. Поболтаем по дороге, — предложил Фишер с улыбкой.

Зейн, выглядевший обеспокоенным, посмотрел на Генри, а затем сказал: — Почему бы и нет? Давайте.

Фишер внимательно осмотрел Зейна: — Ты в порядке? Ты выглядишь как-то… напряжённо.

Зейн быстро взглянул на Фишера, затем отвёл взгляд: — Всё нормально, — ответил он, пытаясь звучать убедительно, но его улыбка была напряжённой.

— Отлично, пошли тогда, — сказал Фишер и повёл их к экспонатам.

Спустившись вниз, Зейн поспешил к одной из капсул, словно пытаясь отвлечься. Генри и Фишер остались наедине.

— Что привело вас сюда? Наверное, не просто ради презентации? — спросил Фишер, задумчиво.

Генри вздохнул: — Ищу работу уже полгода. Тетя Эмма всё давит на меня, чтобы я нашёл что-то стоящее. А я… всегда мечтал работать здесь, с лучшими из лучших.

— Знаешь, может, я смогу помочь тебе с работой, — начал Фишер, подбирая момент.

— В самом деле? — Генри посмотрел на него с надеждой.

— У меня хорошие связи с Джейн из отдела кадров. Могу устроить тебе встречу. Ты ведь мой старый друг, она обязательно прислушается к моему мнению.

Генри улыбнулся: — Спасибо, это было бы здорово.

Фишер прищурился: — Кстати, а что там у Зейна? Слышал, он связан с с чем-то незаконным.

— Что!? — Генри был явно удивлён.

— Он уже попадал в какие-то странные истории. Будь осторожен, с ним может быть связаны проблемы.

Генри кивнул, его взгляд стал более настороженным: — Кстати, сегодня я заметил пару незнакомцев, следивших за нами, как только я встретил Зейна.

— Понял, буду внимателен. А как насчёт капсулы? — Фишер попытался сменить тему.

— Очень впечатляет. Кажется, будто из будущего!

В этот момент подошла элегантная женщина с длинными волосами: — Вот и Джейн! — сказал Фишер, маша рукой. — Джейн, сюда!

Джейн быстро подошла к ним, с саркастической улыбкой обратилась к Фишеру: — Ну и где ты пропадал? Я ждала твоего звонка вчера!

Фишер слегка покраснел: — Извини, Джейн. Вчера возникли неотложные дела. Но я всё исправлю, обещаю.

Джейн подняла бровь, искрив улыбку: — Надеюсь, твои извинения будут так же впечатляющи, как и твоё внезапное исчезновение.

— О, а вот и кто-то новенький! Каштановые волосы и глаза… Это так редко и так красиво! — восхитилась Джейн, внимательно разглядывая Генри.

— Позволь представить, это Генри, — сказал Фишер. — Он ищет работу. Может, у тебя найдётся что-нибудь для него?

— О, с удовольствием рассмотрю его кандидатуру. Тем более, что мне нравятся парни его типажа: не слишком высокие, скромные, — с усмешкой добавила Джейн.

— Не перегибай палку! — пошутил Фишер, подмигивая Генри. — Уверен, у тебя есть девушка, правда, Генри?

Генри, не ожидая такого поворота, запнулся: — Нет, сейчас… нет девушки.

— Судя по всему, твой друг свободен, — заметила Джейн, игриво подмигнув.

Генри лишь выдохнул от удивления, в то время как Фишер с нервным интересом наблюдал за развитием ситуации.

— О, Генри! Хочется познакомиться поближе, но давайте сначала найдём тебе работу, — сказала Джейн, сверкая глазами.

— Спасибо, Джейн, — Генри пытался сохранить спокойствие. — Я бы хотел, чтобы со мной пошёл мой друг Зейн. Это возможно?

— Ещё один друг? Разве он нам нужен? — Джейн оглянулась вокруг.

— Не дразни парня, Джейн, — Фишер положил руку на плечо Генри.

— А почему бы и нет? — задорно подняла бровь Джейн.

— Зейн, подойди сюда! — окликнул его Генри.

Подойдя ближе, Зейн посмотрел на Джейн с интересом. Генри представил: — Это Зейн, и Джейн поможет нам с работой.

— Вау, Фишер! Привёл с собой двух привлекательных парней! — посмеялась Джейн, на что Фишер лишь скривился.

— Хватит веселиться, Джейн. Мы здесь по делу, — сказал Фишер.

— Ладно, ладно. Следуйте за мной, мои храбрые герои, — усмехнулась Джейн и повела их за собой.

Зейн нахмурился и тихо спросил у Генри: — Кто она такая?

— Просто иди за ней и улыбайся, — быстро ответил Генри, и они последовали за Джейн.

Поднявшись на десятый этаж, Джейн сказала: — Присаживайтесь здесь, я принесу анкеты для заполнения.

— И зачем мы здесь вообще? — удивлённо спросил Зейн.

— Мне нужна работа, любая здесь, — ответил Генри.

— Здесь? Но зачем? — не понимал Зейн.

— Мне это нужно. Кстати, не знаешь, почему Фишер тут охранник? Вся его семья в полиции, а он здесь, — задумчиво заметил Генри.

— Кажется, он не смог пройти экзамены в полицейскую академию, хотя вся его семья туда поступила, — объяснил Зейн. — В последний раз он даже подрался на экзамене и его выгнали. Поэтому, видимо, решил работать охранником.

— После выпуска я о нём больше ничего не слышал, — продолжал Зейн.

— А ты сейчас где работаешь? Ты же не рассказал, — настаивал Генри.

— Посмотри сам, — улыбаясь, Зейн протянул Генри свою визитку, вкладывая её в его верхний карман.

В этот момент Джейн вернулась: — Вот бланки, начинайте заполнять. — Они взялись за дело.

Во время заполнения бланков Джейн начала жаловаться на Фишера, его неуважительное отношение к ней и его поведение. Зейн перебил её: — Извините, мы можем уже идти?

— Да, конечно. Подождите здесь, я отнесу анкеты начальнику по обеспечению сновидений, его зовут «НОС», — ответила Джейн.

— Кому? — уточнил Зейн.

— Начальнику по обеспечению сновидений, сокращённо «НОС», — пояснила Джейн.

— У вас тут все ходят под кличками? — удивился Зейн. — Забавно.

— Да, так веселее, — улыбнулась Джейн. — А сейчас я предлагаю вам должность «СОВА».

— Что это за должность? — с недоумением спросил Зейн, глядя на бланк перед собой.

— Это сотрудник, который охраняет воспоминания абонентов, — таинственно объявила Джейн.

— О, это… необычно! — Зейн подошёл ближе к Джейн и шепотом добавил: — Мне бы такая работа понравилась.

Джейн ухмыльнулась: — Тогда подождите здесь. Узнаем всё в ближайшее время.

После собеседования Генри и Зейн спустились к Фишеру, который ждал их у входа.

— Ну как, почувствовали себя хранителями воспоминаний? — насмешливо спросил Фишер.

— Пока неизвестно. Она сказала, что ответит через неделю, — недовольно ответил Генри.

Зейн пожал плечами: — Звучит заманчиво. Но что с этой Джейн? Она вся такая нервная?

Фишер вздохнул: — Это долгая история. Как-нибудь расскажу.

— А завтра вечером выпьем пива? Поговорим спокойно? — предложил Фишер.

Они осторожно вышли из здания. Улица была пуста, лишь вдалеке у перекрёстка мелькнули фары машины.

— Завтра вечером? — уточнил Генри.

— Завтра, — кивнул Фишер.

Пока фигуры Генри и Зейна удалялись, Фишер беспокойно осматривался вокруг. В его взгляде сквозила тревога, как будто он боялся упустить что-то в их отдаляющихся силуэта. Однако после короткого момента раздумий, Фишер глубоко вздохнул, развернулся и направился обратно.

Полет мотылька

В абсолютной темноте, не отражающей ничего, приближались одинокие лучики света, они притягивали с невероятной жизненной силой, и, пробежав по мостику между тьмой и светом, мотылек заглушил звучащую безмолвную тишину в атмосфере радости, переживаний и боли. Поднимаясь и падая вниз, он скользил по шершавому воздуху, заряженному не отпускаемыми воспоминаниями. Только он мог прикоснуться к шепоту мыслей, пропитанных радостью и грустью. Нащупав острее света, он начал отчаянно биться не за жизнь, а за одно лишь мгновение, просто для того чтобы утренние ненасытные воспоминания забрали его к себе.

Под влиянием первых лучей восходящего солнца и при свете последнего мерцания крыльев ночного мотылька, коридоры агентства наполнились пронзительным, нечеловеческим воплем. Этот непредвиденный и острый звук развеял мертвую тишину, изгоняя сон из каждого закутка здания.

Генри медленно поднял голову, ощущая холод стола под щекой. Он моргнул, пытаясь отогнать туман усталости.

— Эти ночные дежурства как «Сова»… всегда полны неожиданностей, — пробормотал он себе под нос. Но этот крик… он был необычным.

На мгновение его охватило ощущение, что все это просто кошмар. Он встряхнул головой, возвращаясь к реальности, и медленно оглядел комнату. Взгляд его задержался на пустой кружке.

— Кофе… мне сейчас нужен кофе, как никогда, — подумал Генри, слегка шатаясь направляясь к кофейному автомату.

Его руки машинально выбрали латте с сиропом лесного ореха и добавили кубик сахара. Стоя перед автоматом, он пытался вспомнить, что именно разбудило его, но воспоминания ускользали, оставляя его в замешательстве.

Генри уставился на автомат, где последняя капля кофе медленно падала в стакан. В каждой капле, казалось, замерла вечность, и в этом замедленном времени он почувствовал некую тревожную странность.

— Что же это было? — тихо произнес он, вглядываясь в капающий кофе.

Генри, погруженный в свои мысли, вдруг замер. Тихий писк, едва различимый, пронзил тишину. Звук казался далеким, словно эхо из другого мира, из мира его снов. Но внезапно что-то щелкнуло в его голове. Этот звук… он был ему знаком. Сигнал тревоги от спайспера*!

С пониманием критичности момента, он быстро схватил свою кружку с кофе, даже не обращая внимания на отсутствие картонной обертки, и направился к источнику писка.

Влетев в огромную комнату, где в полумраке света мониторов спали сновдримиры, он увидел мигающий красный огонек на экране одного из устройств. Этот сигнал предупреждал о тревожных воспоминаниях сновдримира*, которые могли быть опасными.

Спайспер — устройство помогает вспомнить сны или воспоминание на определенную дату и воспроизвести их на экран.

Сновдримир — человек погруженный в свои воспоминания он может чувствовать их без перерыва.

Подойдя ближе, Генри увидел на экране мелькающие образы: сновдримир был скалолазом, и его воспоминания застыли на моменте падения. Однако, к его удивлению, скалолаз не разбивался.

— Очередной адреналинщик, — подумал Генри, отключая звуковую тревогу, и в его голосе прозвучала нотка иронии.

Поднося кружку кофе к губам и направляясь к выходу, Генри ощутил неожиданный холод, скользящий по его спине. Тихий шепот, еле различимый на фоне звуков машин, произнес его имя: «Генри». Он замер, медленно повернувшись, словно искал невидимого собеседника в темных углах комнаты.

Снова послышался шепот, на этот раз сопровождаемый далекой мелодией, напоминающей звуки его детства. Генри почувствовал, как его сердце начало бешено колотиться в груди.

Повернувшись, он увидел капсулу, внутри которой кто-то двигал губами. Генри с удивлением узнал лицо из своих воспоминаний; его сердце на мгновение замерло. В этой полумраковой комнате, озаренной лишь мерцающими экранами, звучали загадочные слова.

Генри начал осторожно приближаться к знакомому лицу, не сводя с него глаз. Чем ближе он подходил, тем сильнее становилось чувство дежавю. Когда его взгляд упал на экран спайспера, он словно окунулся в водоворот давно позабытых эмоций и воспоминаний.

На экране вдруг ожила улица его детства: знакомые деревья, голоса играющих в догонялки детей, старый подъезд дома, где он рос. Но то, что заставило сердце Генри замереть, было видение мальчика, удивительно похожего на его лучшего друга из детства.

Генри чуть не уронил кружку кофе, чувствуя, как напиток жжет его руку. Он поспешно переключил ее в другую руку. Перед его глазами разворачивались их общие приключения, их секретные места, смех, наполнявший воздух. Волна ностальгии сжала его сердце. Сновдример был его другом, с которым пути разошлись после школы. Горечь потери и осознание того, что они не виделись столько лет, пронзила его насквозь.

В тени деревьев двора он увидел Тома и девочку, сидящих на скамейке друг напротив друга. Их детские голоса звучали игриво, и каждый раз, когда их взгляды встречались, девочка, Инна, стеснительно улыбалась. Генри, прислонившись к стене, старался оставаться незамеченным, вглядываясь и вслушиваясь в их разговор. Том, в детской наивности, спросил Инну, кого она любит больше: его или Генри.

Секунды тянулись бесконечно. Девочка, улыбаясь, притворно задумалась, словно хотела затянуть это мгновение. Внезапно мимо них быстро прошел мужчина с загадочным сундуком в руках, украшенным странными надписями.

Том на мгновение отвлекся, следя за ним. Девочка, словно собравшись что-то сказать, вдруг замолчала. Ее сердце бешено билось, а страх сделать неверный выбор заставлял ее сомневаться.

Том, заметив ее колебание, почувствовал, что происходящее было чем-то особенным. Он перевел взгляд обратно на нее, но она продолжала молчать. Том ощутил, как что-то важное ускользает от него, словно пропадает в тумане.

Тем временем мужчина, уходя от детей, открыл дверь автомобиля, припаркованного поблизости. Он что-то взволнованно говорил тому, кто находился внутри. Их голоса казались далекими, словно доносились из другого мира, создавая ощущение, что они находятся в параллельной реальности.

Глубоко в памяти Генри ожила давно забытая легенда о таинственном сундуке. Он вспомнил, как дед рассказывал ему о волшебном артефакте, хранящемся внутри. Память о этих рассказах охватила его, заставляя сердце биться быстрее.

— Это именно то, что нужно, — мысль мелькнула в его голове. — Этот сундук поможет мне спасти отца.

Через несколько минут автомобиль тронулся, оставив Тома, девочку и Генри в пыльном вихре растерянности.

Генри, в попытке зафиксировать важные улики, начал вытаскивать свой телефон, но его руки дрожали, и горячий кофе разлился на пол. Мир казался остановившимся, когда он упустил возможность заснять номер машины.

«Проклятье!» — вырвалось у него, когда он смотрел вслед удаляющемуся автомобилю, ощущая, как ускользает от него последний шанс.

Генри, взяв салфетки, склонился над лужей кофе. Его мысли были где-то далеко, в тумане воспоминаний и возможностей. Несмотря на занятость, его взгляд непрерывно скользил к экрану, где могла снова появиться та самая машина.

В этот момент к нему подошел Фишер, охранник агентства. Увидев Генри на коленях, он улыбнулся и спросил с легкой насмешкой:

— Что это ты здесь делаешь, Генри? Молишься? Или это новый ритуал сновидений?

Генри поднял глаза на Фишера, оценивающе смотря на него, не зная, стоит ли разглашать свои подозрения. Но в следующее мгновение он принял решение — сейчас не время для откровений. Поднимаясь с пола, он еще раз бросил взгляд на экран, где мелькали образы воспоминаний.

Генри, с напряжением в голосе, произнес:

— Нет времени объяснять. Это не просто фрагменты снов.

Фишер нахмурился, вглядываясь в Генри. В его глазах читалось что-то тревожное, что заставило Фишера насторожиться.

— О чем ты? — спросил Фишер, ощущая, что ситуация серьезнее, чем казалась. Генри редко беспокоился без веской причины.

— Помнишь старую легенду о сундуке моего деда? Тот, что исчез в прошлом столетии и, по слухам, содержит нечто ценное? — Генри посмотрел на Фишера, ища в его глазах понимание.

Фишер кивнул, но его взгляд выражал недоверие. — Ты имеешь в виду, что этот сундук… здесь и сейчас?

Генри вздохнул, опять переводя взгляд на экран. — Я полагаю, что только что видел его. И теперь нам нужно найти способ отследить эту машину.

Фишер, с глубокой задумчивостью отраженной в его глазах, медленно потер подбородок. Его голос был тверд, но спокоен:

— Хорошо, давай что-то придумаем. Но для начала, вставай. Пока ты на коленях, мы не найдем ответа.

Воздух в комнате стал еще более заряженным электричеством напряжения, когда дверь распахнулась. В проеме появился «НОС», его фигура олицетворяла власть и авторитет. Его шаги были мерными и уверенными, а каждое его движение подчеркивало неопровержимую власть.

«НОС», войдя, окинул комнату ледяным взглядом, оценивающим и проницательным. Он остановился на Генри, взгляд его был настолько пронзительным, будто он мог увидеть самую суть его души.

— Что произошло, Генри? — его голос был глубок и резонансен, словно звук судьбы.

Генри, собрав волю в кулак, чтобы сохранить самообладание, ответил с легким дрожанием в голосе:

— Один из сновдримиров неадекватно отреагировал на свои воспоминания. Мы пытаемся выяснить причину.

Каждая клетка в теле Генри казалась напряженной под этим пронзительным взглядом. Наконец, после мучительной паузы, «НОС» кивнул — тихое, но весомое признание того, что их осторожность была оправдана.

— Продолжайте свою работу, — сказал он, уходя из комнаты и забирая с собой всю тяжесть атмосферы.

«НОС» взглянул на Тома с ледяным спокойствием в глазах, словно в его словах не было скрытого смысла:

— Этот клиент, — он медленно поднял руку, указывая на Тома, — перейдет на повышенный уровень контроля. Его воспоминания становятся угрозой для него самого. Мы должны действовать ради его же блага.

Генри, чувствуя, как его сердце тяжелеет от осознания ситуации, медленно кивнул. Шанс узнать номер машины ускользнул у него из рук. Он встал, стараясь не встречаться взглядом с «НОСом», его мысли были полны разочарования.

— Понял вас, — произнес Генри, голос его дрожал от сдержанного разочарования.

Как только «НОС» покинул комнату, Фишер обернулся к Генри с ощутимым беспокойством в голосе:

— Что ты надеялся узнать о той машине, Генри? Расскажи, что у тебя на уме?

Генри глубоко вздохнул, осознавая, что когда-нибудь ему придется раскрыть свои беспокойства перед давним другом. Но мог ли он полагаться на него?

— Не сегодня, — решил он, чувствуя необходимость обдумать все самостоятельно.

***

Генри завершил очередной трудовой день в агентстве, пропитанный мыслями о том неожиданном утреннем событии. Он метался, пытаясь вспомнить номер автомобиля, который мелькнул в воспоминаниях его приятеля. С учетом того, что комната, где пребывал его друг, была частью подготовки к переходу на новый уровень, проникновение туда представлялось практически невозможным. Однако, внезапно, появился другой вариант как можно получить информацию.

Едва Генри вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа, раздался спешный крик: — Подождите! Держите дверь! Генри мгновенно отреагировал, удерживая дверцы лифта. В кабину ворвался охранник, таща за собой кресло-кровать с коматозным пассажиром.

Взгляды Генри и охранника пересеклись, и они тут же узнали друг друга. — Влад? Ты ли это? — с удивлением спросил Генри. Влад кратко кивнул, взглянув на него: — Да, Генри, это я. Сколько лет, сколько зим.

Генри внимательно рассмотрел человека в кресле, и вдруг его охватило озарение. — Влад, это… это же Том! Мой друг детства! — воскликнул он, ощущая накатывающие воспоминания. Влад, с тоской в глазах, подтвердил: — Да, Генри. Это Том. Он застрял в своих воспоминаниях, в своем прошлом.

Генри, пронзенный острой болью воспоминаний, обеспокоенно спросил:

— Но что с ним будет? Куда ты его везешь?

Влад глубоко вздохнул: — Он будет переведен на специальный уровень. Надеюсь, ему помогут… больше я ничего не могу сказать.

Молчание опустилось в лифт, словно тяжелая завеса. Генри, ощущая вес каждой секунды, молчал, погруженный в свои раздумья. Он осознавал, что эта встреча имеет далеко идущие последствия. Когда двери лифта раскрылись, он вышел, будто шагая сквозь туман своих сомнений и вопросов о судьбе своего друга.

Он оказался на пустынной автобусной остановке, где ветер играл свою пляску с листьями и мусором. Генри присел на деревянную скамейку, потерянный в своих размышлениях о поисках друга и загадочном номере машины. Его мысли внезапно прервал неожиданный и глубокий голос.

Ты думаешь, какова цель существования? — прозвучал вопрос, словно из самой глубины его души.

Сердце Генри начало стучать бешено. Он рефлекторно вскочил и заметил человека на скамейке; до этого он не обращал на него внимания, потому что был погружен в свои раздумья. Этот незнакомец был в затасканных вещах, с небритой бородой и загадочным взглядом.

Так в чем, по-твоему, смысл? — не унимался загадочный гость, сохраняя дистанцию, в то время как Генри пересел на другой конец скамейки.

Создать семью, воспитать детей, передать им свои знания — косо улыбаясь, ответил Генри, оглядывая пустынные улицы и решая, что можно поговорить, пока автобус не приедет.

Это один из вариантов. Но для меня главное — это прожить жизнь достойно. Многие, глядя на меня, думают: «Что может знать бомж о достоинстве жизни?» Но я жил иначе до того момента, все не пошло к чертям собачьим. Жизненный опыт даёт понимание, несмотря на внешние обстоятельства — задумчиво кивнул незнакомец.

Многие считают, что достойная жизнь — это карьера, деньги, автомобиль, большой дом. Но я понял, что это всего лишь миражи. Подлинное значение заключается в том, как ты взаимодействуешь с миром, какие отношения строишь с людьми и какие следы оставляешь после себя — бомж уставился на мерцающие вдали огоньки, продолжая свой разговор.

В своей прежней жизни я был бизнесменом. У меня было все: деньги, власть, уважение. Но в один момент я потерял себя. Погряз в своих амбициях, я забыл о том, что на самом деле важно. Семья, друзья — все это отошло на второй план. И в итоге когда у меня начались трудности, никто не пришел на помощь — он задумался на мгновение, потом продолжил.

Знаешь, чем отличается истинная ценность от золота и блеска? Настоящая ценность невидимая глазу. Она в тех мгновениях, когда ты чувствуешь биение сердца другого человека рядом с собой. Она в том, как ты меняешь мир вокруг себя, даже не замечая этого — словно грусть нависла над ним в виде тучи, бомж погрузил веки и задумчиво произнёс.

Как ты… — Генри начал, но был перебит бомжем, который улыбался таинственно, — Слушай своё сердце, Генри, и ты найдешь свой путь.

Подожди, как ты знаешь моё имя? — в растерянности спросил Генри. Но бомж уже поднимался на ноги, поддерживая себя рукой, — Смотри, там идет твой автобус — 68, верно? — говорил он далеко и загадочно, — И помни, когда путь будет трудным, подними голову к небу, и ответ найдётся.

Автобус остановился с легким стоном тормозов, и Генри, словно впитывая в себя весь вечерний мир, шагнул в его тёплую утробу. Замерев в задумчивости, он пытался уловить хоть отблеск фигуры старика в мраке улиц, но видел перед собой лишь поглощающую черноту.

Пока автобус неумолимо прокладывал свой путь сквозь город, мысли Генри плясали в хаотичном водовороте. От воспоминаний о друге к бурным детским эмоциям, к тем неуловимым воспоминаниям о той девушке, которая так тронула его сердце. И все эти образы, словно звёзды на ночном небе, мерцали в его сознании, прокладывая путь к заветной идее.

Как только автобус медленно подъехал к знакомой остановке, в голове Генри уже кристаллизовалась картина будущих действий. Сердце легко билось в предвкушении нового дня, полного возможностей и открытий.

Когда автобус доехал до нужной остановки и Генри вышел на темные улицы, мысли о бродяге вернулись. Прогуливаясь по узким тропинкам города, Генри вспомнил слова старика о том, что ответы иногда ждут нас где-то наверху. Странная метафора, — подумал он, вздымая глаза к звёздному небу, — Что же ты хотел мне сказать, старик? — прошептал он задумчиво.

После прогулки Генри вернулся домой, где его ждал простой, но вкусный ужин от тетушки Эммы. В тепле своего дома, перебирая в памяти события ушедшего дня, он улегся в постель, надеясь, что в мире снов он сможет найти те ответы, которые искал наяву.

Взлом

Как только первые лучи утреннего солнца окрасили комнату в нежные розовые и золотистые тона, Генри пробудился, ощущая необычайную свежесть. Собака радостно встретила утро вилянием хвоста, и вместе они отправились на утреннюю прогулку. Город медленно просыпался, а звуки утренней суеты сливались с ароматом свежей земли и прохлады воздуха. Возвращаясь домой, запах свежесваренного кофе и круассанов, исходивший из кухни, наполнил дом, превращая его в уютное убежище.

Генри, держа в руках телефон и погружённый в свои мысли, едва заметил монотонный, почти роботизированный голос, который раздался из теней комнаты:

— Как вам спалось, сэр?

Генри вздрогнул.

— А, Сноупайпер*, это ты! — промолвил он.

— Прошу прощения за внезапность, сэр, — невозмутимо продолжил машинный голос Сноупайпера. — Ваша фаза глубокого сна длилась 1,5 часа. И снова, как и прежде, в вашем сне появилась таинственная девушка.

— Опять она, — задумчиво проговорил Генри, потирая висок. — Что это может значить?

Сноупайпер, хотя и был лишён чувств, казалось, испытывал некоторое неловкое молчание.

— Если бы я описал все детали вашего сна, это могло бы показаться… чрезмерно личным. Желаете ли вы получить аналитические рекомендации на основе ваших снов?

Генри резко налил себе ещё чашку кофе, и его взгляд уткнулся в глубину черной жидкости. — Нет, я не хочу знать подробностей, — решительно произнёс он, будто отрезая тонкую нить любопытства.

— Могу узнать, почему? — Сноупайпер, чья искусственная интеллектуальность обычно оставалась нейтральной, на секунду замешкался, словно ожидая ответа с необычным интересом.

— Ты собираешься вновь повторить ту же песню? Утверждать, что мне нужно встретить её, чтобы понять, но я не могу. Я уже сказал, почему. Она слишком… слишком хороша для меня, — произнёс Генри.

Сноупайпер, машина без чувств, откликнулась с удивительной долей человечности: — Я чувствую напряжение в вашем голосе, Генри. Не ошибаюсь?

Генри ответил резко, сжимая в руке чашку, до краёв наполненную горячим кофе: — Если будешь продолжать надоедать, я просто выключу тебя.

Тон Сноупайпера оставался непроницаемым, несмотря на все угрозы: — Может быть, вам стоит задуматься о своём одиночестве? Ваши эмоции становятся всё более напряжёнными.

Сноупайпер — это инновационный настольный аппарат, способный не только записывать сны, но и анализировать их для последующего просмотра.

Генри посмотрел на устройство, его взгляд мягко скользнул по гладкой поверхности корпуса. В этот момент он осознал, что Сноупайпер, несмотря на свою машинную природу, стал ещё одним зеркалом, отражающим его внутренний мир. И это зеркало было безжалостно честным.

Генри фыркнул, готовясь высказать свою мысль, но Сноупайпер опередил его: — Извините за вмешательство, но у меня есть ещё одно наблюдение. Ваши воспоминания содержат аномалию.

Слова Сноупайпера пронеслись сквозь Генри как холодный ветер. Он на мгновение потерял дар речи. — Какая аномалия? — проронил он наконец, его глаза наполнились вопросительным блеском.

— Мне трудно дать точный ответ, — голос Сноупайпера звучал холодно и бесстрастно, словно отражение в бездушном зеркале. — Но кажется, ваши воспоминания подверглись внешнему вмешательству. Вполне возможно, что в вашей памяти произведены изменения: добавлены или удалены отдельные фрагменты.

На лице Генри отразилась маска ужаса. Его глаза мерцали в отчаянии и поиске ответов, словно звезды в бездонной ночи, пытаясь проникнуть в безжизненную глубину стеклянных «глаз» Сноупайпера. В комнате повисло напряженное молчание, разрезаемое лишь едва уловимым жужжанием электроники.

— Но это… это невозможно, — едва слышно прошептал Генри, ощущая, как земля уходит из-под ног. Его мир, до этого момента казавшийся таким уверенным и стабильным, начал распадаться, словно разбитое зеркало.

Сноупайпер сделал паузу, наполненную невысказанными словами, и искал наилучший путь действий своим искусственным разумом. — Так вы хотите сказать, что кто-то играл с моими воспоминаниями, как с игрушечным домиком? — Генри не мог скрыть тревогу в своём голосе, слова его были полны недоуменного страха.

Сноупайпер «кивнул», его механизмы быстро адаптировались к эмоциональному состоянию Генри. — Да, сер! Мы живем в мире, где технологии достигли такого уровня, что манипуляции сознанием стали возможны. Это тревожно, но это факт.

Тёмной нитью слова Сноупайпера пронизали размышления Генри, и он понял, что его жизнь, возможно, никогда уже не будет прежней.

— И что мне теперь делать? — в голосе Генри звучала отчаянность, словно он стоял на краю бездны. — Как мне узнать, что в моих воспоминаниях правда, а что — вымысел?

Он сделал шаг вперёд, уменьшая расстояние между собой и Сноупайпером. — Как, черт возьми, это возможно? — прорычал Генри, его руки сжимали воздух, словно искали опору. Он старался пронзить взглядом холодный металл корпуса машины, искать в нём хоть какой-то отголосок человечности.

Сноупайпер «замер» на мгновение, как будто его искусственный интеллект взвешивал возможные ответы. — Для точного определения требуется анализ, — наконец сказал он. — К сожалению, сер, у меня нет нужных функций и устройств для этой задачи.

— Тогда начнём по-другому. Я хочу знать правду, несмотря ни на что, — заявил Генри, его глаза пылали решимостью, подобно звёздам на грани взрыва.

В этот момент в его памяти всплыла фигура Зейна — человека, занимавшегося, среди прочего, промышленным шпионажем. Генри вспомнил, что Зейн дал ему визитку, когда они встречались в башне Густоса. С этой мыслью он начал искать визитку, перебирая бумаги и книги на столе. И, наконец, в одном из ящиков, он нашёл её.

Спустя секунду Генри держал в руках визитку Зейна. Он прочитал «Зейн — кибер-инженер по безопасности». Это вдохновило его.

Генри достал мобильный телефон и набрал номер, указанный на визитке Зейна. Гудки в трубке казались ему бесконечными, словно время растянулось, превратив минуты в часы. — Ну что ж, Зейн, ответь, — мысленно умолял он, но телефон так и оставался без ответа.

— Достаточно, — произнёс Генри, как будто отгоняя привидение сомнений. С таинственной уверенностью он приказал Сноупайперу: — Ставь паузу. Затем он спрятал смартфон в карман и направился к остановке общественного транспорта.

Сев в автобус номер семь, который курсировал между домами его детства и домом Зейна, Генри устроился у окна. Мелькающий за стеклом городский пейзаж напоминал кадры из старого фильма, окутывая его волной ностальгии. Воспоминания пронеслись в его сознании, словно он был на пороге прошлого.

Когда автобус остановился, Генри вышел на улицу, покрытую листвой и наполненную осенним воздухом. Он направился к дому Зейна, с каждым шагом ощущая учащённое биение сердца. Дом, окружённый забором и старыми деревьями, стоял, как и прежде, храня их общие секреты молодости.

Старый дом смотрел на Генри усталыми глазами, словно давний друг. Он вздохнул, поднял руку и постучал. Дверь распахнулась, и его встретила пожилая женщина с серыми волосами, завернутыми в платок.

— Боже мой, Генри! — её глаза загорелись узнаванием.

— Да, тётя Марта, это я. Ищу Зейна. Где он? — Генри улыбнулся смущённо.

Женщина нахмурилась, словно испытывая боль. — Зейн переехал. Но я могу дать тебе его новый адрес.

Тут тётя Марта обернулась и закричала: — Эмели, посмотри, кто пришёл! — Эмели, сестра Зейна, вышла из комнаты. Увидев Генри, её лицо оживилось. — Генри, как давно!

В их взглядах было что-то большее, чем просто воспоминания о детстве. После короткого разговора, получив новый адрес Зейна, Генри отправился к нему.

Поднявшись по лестнице многоквартирного дома, Генри ощутил, как солнечные лучи освещают коридор. Его тень то исчезала, то появлялась снова, мелькая между этажами.

Оказавшись в нескольких шагах от двери Зейна, он почувствовал резкое напряжение в воздухе. Из квартиры вышли несколько мрачных фигур с контурами оружия под одеждой. Их глаза скользили по стенам, настроение было напряжённым и опасным. Они что-то крикнули в глубину квартиры и быстро исчезли в темноте лестничной клетки.

Спустя минуту тишины Генри решился войти. Квартира Зейна была в беспорядке: разбросанные бумаги, одежда, сломанная техника. В воздухе витал запах поражения. Казалось, здесь разразилась настоящая битва. Генри осторожно шагал по комнатам, вслушиваясь в каждый звук.

Генри замер, его уши напряглись, вылавливая слабые стоны, разрывающие мертвую тишину. Свет фонарика на его телефоне прорезал темноту, когда он осторожно отодвинул дверь. Перед ним открылась сцена хаоса: Зейн лежал на полу среди обломков, его лицо искажено следами ударов, а в руке он крепко держал швабру, словно древнее оружие.

Генри, понимая, что Зейн может принять его за противника, быстро подошел к нему, стараясь успокоить.

— Это я, Генри…

— Они ушли, — прошептал Зейн, его голос звучал глухо и хрипло, как будто он был где-то далеко, в другом мире.

— Да, они ушли, — ответил Генри, стараясь сдержать волнение.

Генри взглянул на Зейна, пытаясь понять, как все кусочки этой мрачной головоломки складываются воедино.

— Зейн, что случилось? — его голос был полон озадаченности и беспокойства.

Зейн медленно поднял глаза, в которых читалась не только боль, но и глубокое замешательство. Их взгляды встретились, и Генри почувствовал, как его сердце бьется в унисон с болезненным молчанием друга.

— Что, черт возьми, здесь произошло? — снова настойчиво спросил Генри, чувствуя, как его собственный голос дрожит от напряжения.

— Нет времени объяснять, — срывающимся голосом ответил Зейн. — Нам нужно уходить. Скоро сюда приедет полиция. Соседи, наверное, уже вызвали их.

Генри, не теряя времени, помог Зейну встать, и они направились к выходу. Каждый их шаг был наполнен остротой момента и ощущением тревоги. Нужно было действовать немедленно.

Генри и Зейн тихо вышли из квартиры, направляясь к лестничной клетке. Из радиоприемников полицейских раздавались переговоры, создавая фон напряженной атмосферы. Зейн, сжимая перила, быстро принял решение.

— К пожарной лестнице, быстро! Там есть пожарная лестница! — сказал он, голос его звучал уверенно, но напряженно.

Они осторожно подошли к окну в коридоре и начали спускаться по узкой пожарной лестнице, стараясь не делать лишних шумов. Ниже их голоса полицейских становились всё отчетливее. Генри ощущал, как его мышцы напрягаются от напряжения и беспокойства.

Вдруг один из полицейских, заметив их, крикнул, указывая в их сторону. Генри почувствовал, как сердце ушло в пятки — они были замечены.

Зейн, опираясь на Генри, крепко сжимал зубы, пытаясь скрыть боль в ноге. Шаги полицейских на пожарной лестнице становились всё громче, напоминая звуки приближающейся опасности.

Добравшись до машины Зейна, Генри завёл двигатель и посмотрел на друга: — Держись, всё будет хорошо. Машина вырвалась на улицу, обогнав несколько автомобилей, и вскоре преследователи остались позади.

После долгой поездки Генри припарковал машину у своего дома. С тяжёлым вздохом он помог Зейну выйти из машины и провёл его в дом. В тишине комнаты звучали лишь тихие стоны Зейна, когда Генри начал обрабатывать его раны.

— Всё позади, — прошептал Генри, взглянув на истощённого друга. Он почувствовал, как усталость сменяется неопределённым предчувствием.

— Что произошло, Зейн? Кто эти люди? — спросил Генри, словно долго ждал этого момента.

Зейн смотрел в потолок, его взгляд был отсутствующим. — Я не хотел втягивать тебя в это. Это люди Барона.

На лице Генри отразился шок. — Не того ли Барона, о котором я думаю?

Зейн кивнул, его взгляд стал тяжёлым. — Да, именно того.

— Ты всегда любил рисковать, — промолвил Генри. — Но это слишком даже для тебя. Почему ты связался с такими людьми? Из всех криминальных элементов ты выбрал самого опасного — Барона?

В комнате, где ещё совсем недавно витало ощущение грозящей опасности, Зейн вздохнул. В его глазах мелькали усталость и отчаяние. — Деньги, Генри… Они уже заплатили мне, но оборудование… я должен был его достать. Понимаешь?

Генри почувствовал, как растет напряжение. Он поднял бровь, жаждущий деталей. — Расскажи всё, как есть, Зейн.

— Ладно, — начал Зейн, выбирая слова. — Я взломал переписку между хакером и его клиентом. План был прост: обменять деньги на устройство на вокзале. Они положат деньги и устройство в камеры хранения, одна напротив другой. После сообщат пароли, чтобы забрать каждый своё. Я пошёл туда вместо клиента.

Генри внимательно слушал Зейна. — Всё выглядело безупречно, по крайней мере, так планировал я, — продолжал Зейн. — Я сделал надрез в стенке камеры, где должно было быть оборудование, чтобы взять и свои деньги.

Зейн сделал паузу, и его голос стал мрачнее. — Но когда я открыл камеры… они были пустые. Абсолютно. Ни денег, ни оборудования. Похоже, меня опередили. Они знали, что я подслушиваю их планы.

— У меня есть устройство, стирающее воспоминания. Я использовал его, чтобы скрыть свои действия. Но, кажется, люди Барона всё равно нашли способ вытащить эту информацию из моей головы.

Генри в уме пытался собрать все части пазла. — Генри, моя сестра нуждалась в операции. Эти деньги были её единственным шансом, — продолжил Зейн, его глаза наполнились отчаянием.

Генри вспомнил утреннюю встречу с сестрой Зейна. Она казалась здоровой, но он решил не упоминать об этом. — Я понимаю, Зейн, — сказал он, избегая углубляться в этот момент. — Теперь нужно думать, как исправить ситуацию.

После паузы Зейн спросил: — Но почему ты пришёл ко мне? Что ты искал?

Генри улыбнулся тревожно. — Сегодня утром мой Сноупайпер сказал мне: «Обнаружена аномалия в вашей системе, возможен взлом!»

— Сноупайпер? Это что-то вроде суперкомпьютера для хранения снов? — удивился Зейн.

— Да, он сообщил мне о взломе моих воспоминаний, — продолжил Генри.

Зейн на мгновение задумался. — Были ли странные встречи вчера? Встречи с незнакомцами? Это возможно только для генетически схожих людей. И, конечно, теоретически тебя можно взломать на расстоянии. Но для этого у тебя должен быть передатчик недалеко от тебя.

Генри покачал головой. — У меня ничего такого нет. Подожди… — Он ощупал карманы и вытащил странный металлический предмет. — Зейн, посмотри. Это передатчик?

Зейн внимательно осмотрел металлический предмет. — Это и есть передатчик, о котором я говорил. Ты уверен, что не видел, как кто-то мог это подбросить? Хотя, если кто-то хотел скрыть свои следы, он бы стер эту информацию из твоих воспоминаний.

Генри почувствовал, как его сердце начало бешено стучать. — Значит…

— Да, — перебил его Зейн, глаза его затвердели, как сталь. — Это значит, что кто-то не только взломал твои воспоминания, но и хочет, чтобы ты забыл, что это он сделал. И возможно, продолжит это делать.

— Я встречался только с бомжом на автобусной остановке, но… — Генри почувствовал себя пойманным в паутину интриг.

— В наше время даже воспоминания могут стать чьей-то собственностью, — прокомментировал Зейн, взглянув на Генри проницательно. — Ещё что-то необычное случалось в эти «блестящие времена»?

— Да, — медленно кивнул Генри. — Помнишь моего друга детства Тома? Он использовал нашу капсулу воспоминаний в агентстве. Я обнаружил в его воспоминаниях саквояж моего деда.

— Саквояж твоего деда? — Зейн приблизился, заинтересовавшись. — Да, помню его истории!

— Верно, — подтвердил Генри. — Этот саквояж, по словам деда, несёт в себе что-то ценное. Что именно — он не сказал. Но теперь это всплыло в чужих воспоминаниях. Это может быть знаком…

Зейн сжал губы, пытаясь уловить суть сказанного. — Если в саквояже что-то ценное, Том может быть в опасности. И это могли заметить не только мы. Кто был рядом в тот момент?

— Рядом был Фишер, — ответил Генри, подчеркивая серьёзность ситуации.

— Фишер… — задумчиво произнёс Зейн. — С ним нужно быть особенно осторожными. Он всегда во что-то впутан.

Зейн встал, его лицо выражало решимость. — Давай разберёмся в этой загадке, Генри. Что бы ни было в том саквояже, мы должны узнать правду…

— Том, наверное, сейчас в лаборатории Густоса. И, похоже, Фишер может помочь нам туда попасть, — сказал Генри.

Зейн кивнул, в его взгляде мелькнула искра заинтересованности. Он помолчал, думая о возможной выгоде от этой авантюры, но решил не делиться этим с Генри. — Давай работать вместе, — сказал он, принимая неизреченный вызов.

Генри серьёзно добавил: — Но у нас ещё одна проблема.

— Какая? — Зейн почувствовал, как внутри него всё застыло от ожидания.

— Эти лаборатории… о них ходят странные слухи. Говорят, там водятся духи воспоминаний, — словно читая с невидимого пергамента, произнёс Генри.

Зейн фыркнул: — Духи воспоминаний? Это всё городские байки.

Но Генри кивнул, полный решимости: — Если это поможет моему отцу, я готов пойти на риск.

Зейн смотрел на Генри с недоумением, морща лоб:

— Как мы туда проникнем? — его голос звучал напряженно.

Генри, собравшись с мыслями, ответил:

— Раз в месяц там проводят проверку систем безопасности и отключают электричество. Следующее отключение запланировано через несколько дней. Большинство камер будут выключены, кроме внешних, — его голос звучал уверенно, но сдержанно. — Это наш единственный шанс.

На лице Зейна появилась улыбка, полная решимости:

— Замечательно. Это идеальный момент для вторжения, пока их охрана ослаблена.

Генри прислонился к стене, его шепот звучал почти загадочно:

Генри, опираясь на стену, тихо произнес: — Стоит быть готовым к трудностям. Никто не знает, какие тайны скрыты за тими стенами лаборатории.

Зейн ощутил, как по его спине пробежали мурашки от предчувствия неведомого:

— Мы должны поговорить с Фишером. Он найдет выход.

Зейн кивнул, глаза его стали ещё более проницательными. — Хорошо, у нас есть время подготовиться. Нужно использовать эти дни как можно эффективнее.

— Правильно, — согласился Генри, подходя к дивану. — Отдыхай сегодня.

Зейн погрузился в удобства дивана, настраиваясь на отдых. Его голос был тихим и задумчивым: — Предстоящие дни обещают быть полными событий, — еле слышно произнёс он, медленно закрывая глаза.

Генри, обмениваясь с ним взглядом, в котором читалась решимость и предвкушение неизведанного, мягко добавил: — Вскоре мы раскроем секреты той лаборатории. Узнаем, что стоит за её таинственностью.

Напряжение мгновенно охватило комнату, словно ощутимый туман предвкушения и опасности. Генри выключил лампу, и в комнате воцарилась тьма, поглотившая их в свои объятия. В этой темноте остались только их мысли, искусно переплетаясь с мечтами о предстоящих приключениях.

Духи воспоминаний

В спускающемся лифте — три человека, окутанные густой завесой тишины, словно медитируя, двигались вниз. Механическая симфония скрипящего лифта, как драматический аккомпанемент, лишь подчеркивала эту обстановку.

— Пока спускаемся в лабораторию, — размышлял Фишер, — каждый из нас погружен в свои мысли.

Невысказанные, но всеми понятные, их умы сходились на одной и той же идее — загадке, ожидающей разгадки, о духах воспоминаний, которые, по слухам, бродили по темным закоулкам лаборатории. Сомнение оставалось — шепот скептицизма, но рассказы захватывали их сознание, и отказываясь быть отвергнутыми.

Лифт остановился, и его двери открылись со скрипом, открывая темный проход перед ними. Их охватило чувство волнения и любопытства. Взгляды всех были прикованы к дальней двери, освещенной малиновым светом цифрового замка. Свет из лифта казался приглашением войти в неизвестность.

— Ну что, идём? — произнес Фишер. Искры решимости зажглись в глазах каждого из них. В тот момент, словно по невидимому сигналу, они двинулись вперед. Звук закрывающихся позади их дверей лифта — как будто сама судьба подталкивала их, закрывая путь назад.

Единодушный порыв, смесь тревоги и азарта, вытолкнул их из лифта, и они шагнули в коридор, двигаясь к малиновому свету, который манил тайнами и загадками.

— Двери лифта — с глухим стуком — закрылись, отсекая последний луч света и окончательно погружая их в мрачный коридор. Зейн обернулся к Генри, его глаза — сверкнули в полумраке: «Ты взял фонарь, верно?»

— Генри полез рюкзак и начал перебирать вещи, каждое его движение — отдавалось в нервной атмосфере. «Я уверен, что положил его тут… Подождите, я сейчас…»

— Фишер замер, его лицо — вытянулось в линию напряжения. «Это… кто-то идет к нам, вы слышите?»

— «Вызывай лифт обратно! Срочно!» — взвился голос Фишера, полный тревоги.

— Зейн моментально среагировал, в панике тыкая пальцем в кнопку вызова лифта. Каждое нажатие на кнопку — казалось ударом молотка, прибивающим их шансы на спасение. «Нужен свет, Генри! Сейчас!»

— Генри, где фонарь? — в панике сказал Фишер.

— Еще минуту! Вот, нашел, — с дрожью в голосе отозвался Генри.

Свет фонаря озарил коридор, и Зейн наконец прошептал: — Слава Богу…

Их радость была быстротечной.

— Что это там? — тихо спросил Фишер, вглядываясь в темноту коридора.

Внезапно, ослепительный свет выхватил из мрака фигуру неизвестного.

— Кто этот человек, он идет к нам?! — с удивлением воскликнул Генри, расширив глаза.

Мужчина, медленно и безразлично прошедший мимо, что-то бормотал себе под нос, не обращая внимания на них. Создавалось впечатление, будто он находился где-то в своем сне.

— Что это за устройство на его голове? — едва слышно спросил Зейн.

— Не знаю… Но, возможно, нам лучше двигаться вперед, — с нервозностью и беспокойством в голосе, продолжал Фишер, не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры.

— Да, уходим отсюда. Сейчас! — взяв себя в руки, быстро сказал Генри.

— Почему здесь так тихо? Это место еще более странное, чем я предполагал, — тихо промолвил Генри, идя впереди.

— Да, кажется, будто кто-то вот-вот выпрыгнет из-за угла… — с некоторой осторожностью, следуя за ним, добавил Фишер.

— И сколько здесь дверей? И кто эти люди, что, иногда мелькая в глубине коридора? — с недоумением оглядываясь по сторонам на переплетающиеся коридоры, спросил Зейн.

— Подождите, слышите? Эти странные звуки… Что это? — напрягаясь, чтобы уловить тихие голоса, спросил Генри.

Когда они подошли к двери на конце коридора, освещаемой малиновым светом, Фишер уверенно использовал свою карту на сканере. Зеленый индикатор мягко щелкнул, показывая, что дверь открыта.

— Постойте! Видите, на полу датчики движения! — внезапно предупредил Зейн, обнаружив опасность.

— Но ведь я открыл дверь с помощью своей карточки! Как могут здесь быть датчики и почему сигнализация не отключилась? — с недоумением и разочарованием в голосе сказал Фишер.

— Не стоит идти дальше. Это слишком опасно, — Генри указал на лазерные лучи.

Решив подумать, они сели на стулья у стены возле двери. Фишер вздохнул:

— Может быть, лучше придем в другой раз?

— Следующий раз будет не раньше, чем через месяц, будет еще одна проверка безопасности. Нам нужно что-то придумать прямо сейчас! — решительно произнес Генри.

— Вы слышите? Это опять шаги! — напрягаясь в темноте, сказал Генри.

« — Это он… тот же мужчина», — шепотом отозвался Фишер.

Когда мужчина приблизился, Генри осветил его фонарем. Мужчина молча поднял голову и уставился вверх.

— Что он там видит? — с недоумением спросил Зейн.

— Он смотрит на вентиляцию… Вспомнил! Бомж говорил мне искать ответ сверху. Как он мог это знать и кто этот парень, который нам помогает? — задумчиво сказал Генри, глубоко вздыхая.

— Мы можем туда забраться. Но нам понадобится лестница, — сказал Фишер, вглядываясь в вентиляционную решетку.

Тогда мужчина, не проронив ни слова, указал на дверь и направился к ней, давая понять, что им следует идти за ним.

— Стоит ли нам идти за ним? — тихо спросил Зейн.

— Да, пойдем, — уверенно кивнул Генри.

Мужчина вел их через многочисленные темные коридоры, в которых блуждали другие, казавшиеся «духами», фигуры. Временами они приближались к этим фигурам, и мужчина словно общался с ними.

— Куда он нас ведет? — шепотом спросил Фишер.

Остановившись у одной из дверей, мужчина стоял неподвижно.

— Смотрите, вентиляция прямо над дверью! Если пододвинем сюда стол, сможем залезть, — указал Зейн, обращая внимание на расположение вентиляционной решетки.

— Спасибо тебе, незнакомец. Ты нам сильно помог, — сказал Генри, чувствуя облегчение.

Они оперативно передвинули стол к двери и поочередно начали влезать в вентиляционный люк.

— Какой путь выбрать? Тут столько поворотов, — тихо, стараясь не делать лишних шумов в узком вентиляционном проходе, произнес Генри.

— Не уверен. Но Том где-то здесь, и мы должны его найти, — шепотом ответил Зейн.

— Мы уже целый час блуждаем по этим туннелям. Сколько еще? — с ноткой усталости в голосе проговорил Фишер, идущий чуть позади.

Когда они приблизились к очередному выходу из вентиляции, Генри замедлил темп: — Постойте… вижу лазеры. Это может быть то место.

— Позволь взглянуть, — осторожно приблизившись к Генри, сказал Зейн. Они аккуратно поменялись местами, и Зейн осмотрел сигнализацию. — У меня есть план.

— Что ты собираешься делать? — вполголоса спросил Генри.

— Дайте мне пять минут, — взяв свои инструменты, сказал Зейн. После короткой паузы и установки зеркального оборудования, он провозгласил: — Готово, можем спускаться!

— Наконец-то, — вздохнувший с облегчением, отозвался Фишер.

— Смотрите. Сновдримиров так много… Не представляю, зачем они здесь, — указывая на комнату ниже, сказал Зейн.

— Всё, что мы знаем, это то, что люди ждут месяцами ради возможности попасть сюда и подписывают какой-то договор. Но для чего? — тяжело вздохнул Генри, озабоченность звучала в его голосе.

— Давайте спустимся вниз и будем перепрыгивать с одного стола на другой, пока не доберемся до Тома. Они стоят достаточно близко, — предложил Зейн, указывая на столы внизу.

— Ладно, попробуем, — с некоторым колебанием ответил Генри.

Когда веревка была закреплена, Фишер шепотом заметил: — Подождите… В окне у входной двери кто-то! А, нет, это только тот призрак, что привел нас сюда.

— Похоже, он нас поддерживает своей улыбкой. Наверное, мы на правильном пути, — отметил Зейн.

Перепрыгивая с стола на стол, Генри, осматриваясь в полумраке, сказал: — Здесь так много столов… И все для сновидений.

— Я буду тут на стреме. Найдите Тома, — предостерегающе сказал Зейн.

Спустя несколько минут Фишер взволнованно выкрикнул: — Генри, похоже, это Том! Вон он там!

— Верно, это он! — откликнулся Генри, быстро направляясь к Фишеру.

— Посмотрим, какие сейчас воспоминания он переживает, — заинтригованно произнес Генри.

— Только аккуратно. Мы можем спровоцировать срабатывание сигнализации, если будем вмешиваться, — предупредил Фишер с ощущением тревоги.

— Вот он идет в школу… Теперь он в университете… На какой-то вечеринке… — следил за сновидением Тома Генри.

— Всё, что нам осталось — это ожидать нужный момент воспоминаний… — сказал Фишер, ощущая разочарование. Они расположились на столах как можно удобнее.

***

После длительного ожидания… Вдруг раздался голос, от которого Генри и Фишер, уже начавшие засыпать, резко пришли в себя.

— Что? Кто меня позвал? — вяло спросил Генри.

— Это Том… Он на экране и произнес твоё имя! — прошептал Фишер.

Генри мгновенно проснулся и начал настраивать камеру на своем телефоне, направляя её на экран, где мелькали воспоминания Тома.

— Он разговаривает с девочкой… и вот тот мужчина с сундуком… номер авто… О, нет, здесь что-то не так, это не те воспоминания, которые я видел раньше, — бормотал Генри, не отрываясь от монитора.

— Что там? — обеспокоенно спросил Фишер.

— Когда-то в этих воспоминаниях девочка выбирала меня. Но сейчас она говорит, что ей нравится Том, — с недоумением проговорил Генри.

— Странно… — сказал Фишер, выражая своё беспокойство.

— Неважно! Давайте скорее, у нас есть всё, что нужно. Время уходить, — твёрдо сказал Генри.

— Остановитесь! В коридоре кто-то есть! — тихонько предупредил Фишер.

— Там работники… Похоже, они уже прибыли и ведут пациентов, — осторожно сказал Зейн, наблюдая издалека.

Вернувшись к Зейну, они начали забираться обратно в вентиляцию.

— Поторопитесь, времени у нас в обрез! — подгонял Зейн, стоя внизу и глядя на Генри и Фишера.

— Мы делаем всё быстро, только аккуратно, не толпитесь! — сказал Генри, забираясь вверх, а за ним следовал Фишер.

— Осторожно с этим канатом, он не такой уж надёжный, может не выдержать! — серьёзно предупредил Зейн, наблюдая за ними.

— Надо спешить, они скоро откроют дверь в эту комнату, подождите, пока я не выберусь! — предупредил Генри.

Зейн, услышав, как кто-то подходит к двери, тоже решил быстро забраться на веревку. Но внезапно раздался треск, и веревка не выдержала!

— Фишер, держись крепко, я тебя ловлю! — вскрикнул Генри, хватая руку Фишера, когда веревка порвалась.

— Я падаю… Ааа, черт! — закричал Зейн, падая вниз, в тот момент сигнализация запищала.

— Зейн, ты цел? Не двигайся! — Генри крикнул, удерживая Фишера и тянув его в вентиляцию.

— Я в порядке, но ударился сильно. Спасайтесь! — крикнул Зейн снизу.

— Что делаем дальше? — с беспокойством спросил Фишер, услышав тревожный сигнал.

— Давайте искать другой путь. Зейну придется искать путь самому, — ответил Генри, осматривая окружение в поисках другого выхода.

Подойдя обратно к входу, Генри и Фишер заметили суматоху в коридорах и сразу поняли, что идет поиск Зейна.

Во время спуска по лестнице они увидели фигуру впереди. Фишер сразу распознал Зейна.

— Зейн! — громко крикнул Фишер, его голос звучал взволнованно. — Сюда, быстро! Тебя ищут!

— Тебя кто-то заметил? — с беспокойством спросил Генри, всматриваясь в Зейна.

— Возможно, да, — осторожно оглядываясь, ответил Зейн, словно оценивая каждую тень вокруг.

Охрана была уже позади, и их шаги нарастали. Они загнали Зейна и его друзей в угол, без выхода. Зейн, чувствуя близость пленения, пробормотал: — Есть только один выход…

Охранники, влетев в пространство, на мгновение остановились, удивленно глядя, как Фишер и Генри удерживают Зейна. — Фишер? Ты? — спросил один из них, почти шокированный.

— Так точно. И мой друг, Генри. А этот… он пытался уйти. Мы надели на него наручники, — с уверенностью в голосе, ответил Фишер.

Охранник кивнул, указывая на дверь. — Тогда ведите его к начальнику. Немедленно.

Так Фишер и Генри, удерживая Зейна между собой, направились к кабинету начальника охраны.

В лифте, казалось, время замерло. Фишер и Генри стояли рядом с Зейном, словно стены, оберегающие его от опасности. — Зейн, всё будет хорошо, — утвердительно произнёс Фишер, — мы вытащим тебя отсюда.

Зейн улыбнулся и сказал: — Не беспокойтесь о мне. Я не впервые в такой ситуации. Как только лифт доехал и двери открылись перед ними, их встретила Джейн. Увидев Зейна в наручниках, её сердце пропустило удар. — Куда вы его ведёте, Генри, Фишер? — спросила она. Они замедлили шаг, но быстро осознали, что времени на объяснения нет. — Зейн влип в проблемы, потом все

расскажем. Нам нужно двигаться, — коротко ответили они и направились к офису начальника службы безопасности. Джейн осталась стоять, ошеломлённая, и наблюдала, как Зейн уходит в сторону кабинета.

Вскоре в комнату вошёл мужчина, который, казалось, пережил немало испытаний: лысоватый череп, глубокий шрам, прокладывающий путь на его лице, и скрытая хромота. — Я Ник, — прозвучало с дверного порога, — начальник охраны этого заведения.

Он вежливо предложил Зейну сесть, но за этой вежливостью явно чувствовалось напряжение. Зейн взял место, готовясь к допросу.

Зейн, сидя прямо, старался выглядеть уверенно. Ник пожирал его взглядом, словно пытаясь проникнуть в глубины его души.

— Как вас зовут? — начал Ник.

— Зейн. Я уже говорил.

Ник опустил руки на стол, пальцы его танцевали по полированной деревянной поверхности, словно он пытался прочесть шифр. — Мне интересно, Зейн, — начал он, глаза его были полны какой-то необъяснимой смеси интереса и сомнения, — каким образом вам удалось проникнуть в нижние этажи? Там строжайший режим секретности.

Зейн слегка улыбнулся, его глаза загадочно блеснули. — Я могу и не такое, — уклончиво ответил он, как будто его слова скрывали гораздо больше, чем он готов был признать.

Ник наклонил голову, его усмешка стала еще шире. — Что же вы там искали?

— Не важно, — Зейн сделал паузу, взгляд его стал серьезным, — я был там из-за легенд о духах, которые, как гласят слухи, обитают на тех этажах.

На лице Ника появилось выражение полного недоумения, смешанного с насмешкой. — Легенды? Вы рисковали всем, чтобы проверить городские мифы? Прошу вас, Зейн, не берите меня за дурака.

Зейн задумался на мгновение. — Мне было интересно. Не каждый день слышишь о месте, где, якобы, занимаются изучением паранормального.

— И вы решили рискнуть и влезть в строго охраняемое здание? И всё из-за любопытства? — Ник с сомнением покачал головой. Ник наклонился ближе к Зейну. — Мне нужна правда, Зейн. Кто вас послал? Кто ваш сообщник? Кто вас нанял?

— Никого нет. Я действовал один, — не моргая, ответил Зейн.

Ник вздохнул, вставая. — Надеюсь, ради вашего благополучия, что это правда, Зейн.

Зейн улыбнулся. — Только время покажет.

Ник тяжело вздохнул, откинувшись на спинку стула. Его глаза сверкали холодным огоньком. — Зейн, не делайте этого труднее, чем это есть. Если вы расскажете мне всё, возможно, я смогу помочь вам.

— Я уже сказал вам всё, что знаю, — Зейн посмотрел ему прямо в глаза, не проявляя страха.

— У нас есть методы, чтобы вытащить правду из таких, как вы. Мы здесь в лаборатории умеем делать вещи… необычные. Вещи, которые заставят вас молить отпустить вас, — усмехнулся Ник, но усмешка была искусственной.

Зейн глубоко вдохнул, — вы меня не запугаете.

Ник приблизился к нему, до того близко, что Зейн чувствовал его дыхание. — Я предупредил вас, Зейн. Говорите всё, что знаете, или я лично позабочусь, что вы пожалеете об этом.

Минуты тянулись мучительно долго. В комнате воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием обоих.

В конце концов, Ник отошел от него, решительно сказав: — Ладно, я устал от этой игры. С вами будет разбираться полиция. Он встал и ушел, оставив Зейна одного.

Два часа казались вечностью. Дверь распахнулась, и двое мужчин в униформе полицейских вошли внутрь. Сердце Зейна забилось быстрее, когда он осознал: это те же полицейские, что преследовали его у дома.

— Так где мы с тобой уже встречались, парень? — ухмыльнувшись, спросил один из них.

— Нигде, — ответил Зейн, стараясь казаться спокойным.

Быстро надев на него наручники, полицейские провели его через всё здание, затем загрузили в полицейскую машину и отправились к участку.

По прибытии, Зейна вели через длинные коридоры к небольшой комнате с незавершенной покраской стен. — Сиди тут и жди, — скомандовал один из полицейских, запирая дверь.

Несколько минут спустя, дверь открылась и в комнату вошел человек, чья противная улыбка выдавала его уверенность. Это был Петрос, инспектор с плохой репутацией и еще более плохим настроением. Он был сыном губернатора округа, и его власть была безграничной.

— Зейн, какими судьбами? — начал Петрос с насмешливым голосом. Перебрасывая вопросы, он угрожал Зейну долгим заключением. И, несмотря на все уверения Зейна, что он всего лишь изучал духов, Петрос был непреклонен.

— Если у тебя нет хорошего адвоката, готовься провести в тюрьме долгое время, — с ухмылкой добавил он, покидая комнату.

Зейн был в отчаянии, но вспомнил о своем адвокате — человеке, который не раз выручал его из сложных ситуаций. Он попросил сделать телефонный звонок и, надеясь на чудо, попросить его вытащить его отсюда.

На следующий день…

На рассвете, когда первые лучи солнца отразились от стеклянных фасадов городских небоскрёбов, Генри приближался к зданию агентства. Его взгляд упал на мерцающие в утреннем свете мигалки полицейских машин. Чувство беспокойства заставило его сердце забиться быстрее.

Проходя через величественный холл, его взгляд встретился с пронзительными глазами полицейских. В толпе Генри узнал Фишера, который, словно понимая все беспокойство Генри, махнул рукой, предостерегая не задерживаться.

За спиной Генри звучали голоса, шаги, беспокойственные жужжание голосов в коридорах. В тот момент, когда двери лифта скользили закрываясь, Генри словно погрузился в свой внутренний мир. Внутри лифта, коллеги начали беседу:

— Вы слышали о том инциденте? В лаборатории нашли мертвого мужчина, — сказал первый Коллега.

— Нет, кто это был? — спросил первый Коллега.

— Кажется, это был инженер из какой-то крупной телекоммуникационной компании. Очень умный парень. Говорят, с ним как-то связан тот парень, которого вчера арестовали, — продолжил первый.

Генри чувствует, как его охватывает паника, он понимает, что речь может идти о его старом друге.

Выходя из лифта, он чуть не столкнулся со своим секретарем, чьи глаза искали ответы. Но Генри, словно призрак, прошел мимо нее, избегая лишних вопросов. В дежурной комнате Генри, окруженный тишиной и мраком своих мыслей, он смотрел в пустоту. Его разум ткал образы страха, где каждая картинка была хуже предыдущей, словно бесконечное зеркало ночных кошмаров.

Фишер медленно открыл дверь, и махнул рукой наверх, его глаза были полны тревоги. — Все прослушивается, Генри, — прошептал он. — Нам нужно уйти отсюда.

В стенах комнаты, казалось, затаилась напряженная тишина. Генри встал, его сердце колотилось в груди. — Фишер, что… что случилось? — спросил он.

Фишер взял Генри за руку, увлекая в туалет. — Здесь безопаснее, — прошептал он, закрывая дверь. Он повесил табличку «Идет уборка», и у него в глазах мелькнуло что-то темное.

Генри стоял, словно парализованный, в холле агентства. Фишер, выразительные черты лица которого казались сейчас особенно мрачными, затянул воздух в легкие, словно готовясь к чему-то важному.

— Твой детский друг Том… он мертв, Генри, — с трудом произнёс Фишер.

Слова отгремели в голове Генри как судебный приговор. — Не может быть… Как это произошло? — спросил он.

Фишер встретил его взгляд. — Всё ещё не ясно. Кровоизлияние в мозг, или что-то в этом роде. Есть подозрения, что кто-то пытался вытащить из него какие-то важные фрагменты памяти.

— Это всё очень странно, — задумчиво проговорил Генри. — Что теперь будет?

— Густос уже принял решение. Тело Тома останется здесь на несколько дней. У нас ведь одно из самых современных оборудований для исследования мозга. Этим будет заниматься Доктор Вильям, — сказал Фишер, словно сожалея о каждом произнесенном слове.

— Доктор Вильям? — Генри почувствовал, как у него в животе сжалась какая-то тяжёлая, холодная клубка. — Кто это?

— Он начальник экспериментально-аналитического отдела. Скользкий тип, если честно. Я ему не доверяю. Но Густос решил доверить ему это дело, — ответил Фишер, с трудом подбирая слова.

— Не помню, чтобы встречал, — сказал Генри, чувствуя, как тревога начинает расползаться по телу.

— Ты бы его запомнил, поверь, — ответил Фишер. — Ему за шестьдесят, волосы седые, но это не то, что заставляет его выделяться. У него глаза… как будто он вглядывается прямо в твою душу. И ухмылка, как будто он всегда что-то знает, чего ты не знаешь. Он такой тип, который, кажется, всегда хочет что-то «впарить» тебе.

Генри увидел, что Фишер нервно поправил свою фуражку. Этот маленький жест показал, что Фишер не в себе, хотя обычно он всегда уверен и спокоен. — А что насчет Зейна? Он что, в этом замешан, он же вообще убежал с нами, он не мог ничего сделать? — голос Генри звучал так, словно он боялся услышать ответ.

Фишер вздохнул, глубоко и тяжело. Он посмотрел на Генри, и в его глазах мелькнула тень. — Агентство думает иначе, — начал он, словно выбирая каждое слово. — У Зейна репутация не из лучших. Он уже находится в числе подозреваемых. И хоть я бы не хотел этого, но это делает его одним из ключевых фигур в этой загадке.

На лице Генри отразилась мгновенная боль. Всё внутри него кричало в протесте. Зейн не мог быть виновным, он в этом был уверен. Но сомнения, подобно мрачным облакам, уже начали затмевать его уверенность.

Генри потерялся в мыслях. Зейн и Том, два старых друга, теперь оказались в центре какого-то мрачного драматического спектакля, жизни и смерти. Но он никак не мог связать Зейна с этим ужасным событием.

— Слушай, Фишер, — начал Генри, глаза его посерьезнели, как будто он прочёл какую-то пугающую правду в глубине души. — Нам нужно сделать что-то. Зейн невиновен.

Фишер поднял бровь, взгляд его был скептический. — Знаешь, Генри, у Зейна репутация далека от идеальной. Кто знает, что он мог сделать. Ведь он остался там, когда мы сбежали через вентиляцию, верно?

Туман сомнений и неясности окутал сознание Генри. В голове Генри мысли начали таять, словно растопленный шоколад, плавящийся под солнцем. — Нет, я не верю в это, — прошептал он сам себе. — Это невозможно. Зейн нас спас, он пожертвовал собой. Я не могу просто так оставить его. Это мне не даст покоя до конца жизни.

— Я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему, — сказал Генри, словно приняв невидимый вызов судьбы.

Фишер кивнул, его взгляд утвердился. — Слушай, Зейн работал на «Стелс-Индастриал». Это усложняет всё дело, но мы обязательно найдем того, кто в этом виноват.

— Стелс-Индастриал? — Генри нахмурился. — Что это за компания?

— Они занимаются телекоммуникациями, — пояснил Фишер. — Разрабатывают средства связи для военных и государственных структур. Не понимаю, что Зейн здесь делает. В конце концов, у нас тут не лаборатория.

Теперь Генри знал, что ситуация ещё сложнее, чем казалось. Но одно оставалось неизменным: его решимость помочь старому другу, вопреки всему.

Генри почувствовал необъяснимую связь с Фишером в этот момент. Он положил руку на плечо старого друга. — Мы обязательно спасем его, Фишер. Что бы это ни стоило.

***

В эту минуту, в полицейском участке, атмосфера в камере Зейна стала напряженной. Охранник вошёл, его ботинки громко стучали по полу. — Зейн, к тебе пришёл адвокат, — сказал он, прокладывая путь для человека в костюме.

Зейн вздохнул, чувствуя смешанные эмоции. Он поднялся с нара, ожидая своего адвоката.

Адвокат вошёл, скользнул быстрый взгляд по камере и обратился к Зейну: — Я договорился, тебя должны выпустить под залог. У тебя есть средства или родственники, которые могут их предоставить?

Мгновенно в голове Зейна всплыло лицо матери. — Мама, — прошептал он.

Адвокат улыбнулся и протянул ему телефон. — Тогда звони ей. Сейчас самое время.

Зейн взял телефон, и его пальцы уже летели по экрану, набирая нужный номер. В эту минуту, жизнь вокруг него как будто замерла, и единственное, что ему хотелось, — это услышать голос матери и вернуться в более простое и понятное время.

Зал суда был полон ожидания. Тяжёлые красные шторы и высокий потолок придавали помещению особую атмосферу. Один за другим входили зрители, шептались, обсуждая последние новости и слухи о Зейне и его прошлом.

Когда судья вошел в зал, наступила тишина. — Встать! Суд идет! — сказал он и посмотрел на Зейна. С удовольствием опустившись на свой трон-кресло, словно король перед коронацией, судья обратил своё внимание к подсудимому. — Подсудимый Зейн, вы обвиняетесь в проникновении в здание мистера Густоса. Что у вас есть на это сказать?

Зейн кивнул, ощущая, как воздух в зале стал ещё более напряженным. — Ваша честь, я понимаю, насколько необычной может показаться моя история. Но я искренне верил в то, что городские легенды имеют под собой какую-то почву. И я не мог устоять перед желанием это проверить.

Судья сидел на своем высоком кресле, взгляд его был стальным и непроницаемым. Он пристально посмотрел на Зейна, затем на зал, где раздались смешки. — Этот зал не место для развлечений, — строго сказал он, — Я не потерплю нарушения порядка. Продолжайте, Зейн.

Судья склонил голову, словно взвешивая слова Зейна. — Ваши намерения могут быть и чистыми, но по закону проникновение в частную собственность без разрешения является преступлением. Вы это понимаете? — спросил он.

Зейн сжал губы в тонкую линию. — Понимаю, Ваша честь. Но я верил, что нахожусь на грани открытия, которое могло бы изменить наше понимание этого места, а может быть, и всего мира, — ответил он. В зале опять раздались смешки…

Судья уставился на Зейна, его глаза казались двумя холодными озерами. — Ваши убеждения не могут служить оправданием для нарушения закона. Однако, — он сделал паузу, — я учту их при вынесении приговора.

Адвокат подсудимого — мужчина с уверенным взглядом — вмешался: — Ваша честь, мой клиент может и имеет криминальное прошлое, но в данном случае его мотивы были движимы любопытством, а не уголовными намерениями.

Судья медленно поднял бровь: — Вы хотите сказать, что мужчина с криминальным прошлым решает заняться исследованием пара нормальных явлений?

Зейн, чувствуя себя в тот момент обескураженным, ответил: — Да, ваша честь. Я давно интересуюсь этим. Духи, призраки… это мое хобби.

Судья, пытаясь скрыть улыбку, сказал: — Весьма необычное хобби для человека с вашим прошлым. Однако, учитывая отсутствие доказательств кражи или другого уголовного деяния, я склонен освободить вас под залог. Но на будущее — лучше исследуйте призраков в местах, где вас пригласили.

Судья с достоинством пересматривал документы, готовясь огласить решение. Его молоток уже был в поднятой руке, готовый подтвердить решение по делу Зейна. Но, как в кинофильме, двери зала резко распахнулись.

В зал ворвался детектив со злобным взглядом и с сопровождением двух полицейских. — Судья! Не стучите этим молотком еще! — прорычал он.

Остановившись перед Зейном, он с ухмылкой произнес: — Теперь ты наш. Убийство, Зейн. И да, у тебя есть право молчать. Но думаю, сейчас этого делать будет поздно.

Несмотря на надетые наручники и тяжелую атмосферу допросной, Зейн пытался уловить, что происходит. С каждой минутой надежда на быстрое освобождение улетучивалась.

Когда в комнату вошел инспектор, с каждым его словом Зейну становилось все хуже. — Знаешь Тома Смита? Он мертв. И все улики ведут к тебе.

Зейн чувствовал, чувствовал, как петля затягивается вокруг его шеи. — Это подстава! — кричала его душа, но слова звучали слабо и неубедительно.

Вернувшись в камеру, Зейн сидел, прижавшись к стене, пытаясь понять, как он попал в этот кошмар. Кто мог бы так безжалостно его предать?

Награждение

За кулисами мероприятия, где каждый светильник и каждая складка занавеса хранили секреты прошлых торжеств, Вильям обратился к Густосу. В его глазах плясали огоньки хитрости, а в уголках губ намеренно затаилась усмешка.

— Почему бы не позволить мне в этот раз украсить сцену своим присутствием? Цилиндр, подарки, аплодисменты — я вижу это как что-то… перспективное, — произнес он.

Густос, чувствуя намёк на вызов, уверенно ответил:

— Вильям, не все персонажи способны быть главными. Некоторым суждено оставаться в тени, по крайней мере, пока.

— Тени, — протянул Вильям, — интересное место. Иногда из тени выходят самые неожиданные вещи. Например, скандалы или неудачи, когда ключевые фигуры… опаздывают?

Густос почувствовал холодок.

— Зайдёте после церемонии, поговорим.

— О, безусловно, поговорим, — усмешка на лице Вильяма стала еще шире, — но помните, Густос, иногда тени бывают гуще и таинственнее, чем кажутся. И из них всегда можно выйти, особенно если у вас есть ключ.

Вильям, почувствовав, что победа ускользает из его рук, кивнул с притворной улыбкой:

— До встречи после церемонии, Густос. И помните, сцена — не единственное место, где можно блеснуть.

— Мне уже нужно выходить, — сказал Густос, чувствуя взгляд Вильяма в своей спине, когда он направился к выходу на сцену.

Он взошёл на платформу под ослепительным светом прожекторов. Густос чувствовал, как адреналин наполняет его вены, а уверенность становится твёрдой как сталь. Зал был переполнен сотрудниками, их лица были наполнены ожиданием.

— Дорогие коллеги! Сегодня я вижу перед собой группу людей, объединенных одной целью и непоколебимым стремлением к преодолению трудностей, — начал он, взгляд его блестел неподдельной гордостью. — Этот год не щадил нас, сталкивал с неоднократными препятствиями, но смотрите вокруг — мы все здесь, поднятые и непокорные.

Зал наполнился теплым аплодисментами.

— Итак, давайте отметим наших лучших — тех, кто стал ярким примером для всех нас, кто показал, что слова «невозможно» в нашем словаре просто не существует, — произнес Густос, его голос раскатывался по залу как волна, затмевая все прочие звуки. — В этом нам поможет уважаемый доктор Дзи. Пожалуйста, доктор, подойдите к микрофону!

Прожекторы остановились на пустой сцене, словно в поисках потерянной звезды, и зал затаил дыхание. Все ждали, но сцена оставалась пустой.

— Эм… Доктор Дзи? — Густос отчаянно пытался скрыть своё замешательство, кашляя в микрофон. — Вы здесь?

С последнего ряда встала Джейн, её взгляд встретился с Густосом как будто передавая невидимый сигнал.

— Я проверю, что случилось, после мероприятия. Не переживайте, — сказала она.

В это мгновение Вильям сделал кивок Густосу, его глаза иронично сверкнули. Напоминание? Или может быть, намек на что-то более?

— Спасибо, Джейн, — сказал Густос, поправляя свой цилиндр с грациозностью волшебника, который собирается совершить фокус. — Тогда давайте не будем терять времени. Перейдём к отчёту по доходам компании. Пока наш уважаемый доктор находится вне досягаемости, дадим ему время…

Его слова зависли в воздухе, а зал опять заполнился шёпотами. Вильям улыбнулся про себя; его планы как нельзя лучше шли в ногу с развивающимися событиями.

Зал наполнился звуками аплодисментов и одобрительных возгласов. Графики и диаграммы мелькали на экране, а Густос с увлечением рассказывал о достижениях компании, инцидент с отсутствием доктора Дзи ушел на второй план.

— Вы все видите эти цифры? — Густос указывал на график за его спиной, где линии радостно ползли вверх. — Это благодаря вашему труду! Наш доход увеличился на двадцать процентов! — Голос его был полон энтузиазма, словно он только что открыл золотую жилу.

Из толпы кто-то поднял руку, смелость в голосе смешивалась с искренним интересом:

— Это великолепно! Но кого вы считаете ключевой фигурой в этом достижении?

Густос поправил свой цилиндр, задумываясь над мудростью вопроса.

— Отличный вопрос. Начнём с награды Лучший менеджер по продажам. И этот приз получает… наш новый сотрудник — Джессика!

Среди моря лиц, Джессика встала. Её лицо было полно удивления и неверия, как будто она только что нашла волшебный лампу.

— Я… я даже не знаю, что сказать. Спасибо!

— Вечер продолжался в атмосфере праздника, радости и гордости за общие достижения. Под сводами просторного зала витало напряжение, как будто его заполнили не только люди, но и их мечты, амбиции, страсти. Награды менялись одна за другой, и каждое объявление сопровождалось аплодисментами и блеском глаз счастливых победителей.

Когда последний лауреат получил свою награду, Густос сделал маленький, но эффективный жест рукой. В зале наступила гробовая тишина, как будто все вдруг осознали, что момент, который они так долго ждали, настал и прошел, оставив после себя лишь эхо своего величия.

— Дорогие коллеги! — начал он с особой интонацией. — Сегодня у нас есть особенное награждение. Я нечасто присуждаю кого-либо званием «Джентльмен», но сегодня именно тот день.

Все взгляды были прикованы к сцене. Кто-то недоуменно переглядывался, другие с неподдельным интересом ждали дальнейших слов.

— Внимание! Недавно в нашей компании произошел инцидент. И благодаря решительности и смелости двоих наших сотрудников преступник был пойман, — продолжал Густос. Зал в один голос начал шептаться, пытаясь угадать, о ком идет речь.

На задних рядах Генри и Фишер, чуть бледные от волнения, обменялись коротким взглядом. Они чувствовали, что это их момент.

— Я думаю, многие уже догадались, о ком идет речь, — поправив цилиндр, продолжил Густос. — Позвольте мне пригласить на эту сцену наших героев — Генри и Фишера!

Под гром аплодисментов они оба, немного смущенные, но гордые, вышли к микрофону. Их тепло принял Густос.

В центре сцены, под ослепительным светом прожекторов, стоял Густос. Его глаза восхищенно уставились на двух мужчин, стоящих рядом. Зал в восхищенном молчании наблюдал за происходящим.

— Дамы и господа! — начал Густос, поправив цилиндр. — Посмотрите на этих двух джентльменов.

Генри и Фишер, несколько смущенные таким вниманием, обменялись коротким, но гордым взглядом.