Бесплатный фрагмент - Необычная жизнь обычного человека

© Артур Омшаринский, 2023

В данной книге которую я писал 17 лет. Я рассказываю про свою судьбу, работу, семью, женщин и отношения с ними, включая эротические и откровенные сцены. Рассуждаю о жизни. О своей глупости, тупости, неудачах и успехах. Надеюсь, вам понравится!

18+

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НЕОБЫЧНАЯ ЖИЗНЬ ОБЫЧНОГО ЧЕЛОВЕКА

В данной книге я рассказываю про свою судьбу, работу, семью, женщин и отношения с ними, включая эротические и откровенные сцены.

Рассуждаю о жизни и смерти как своей собственной, так и своих близких.

О своей глупости, тупости, неудачах и успехах.

Добро пожаловать в мою жизнь!

Надеюсь, вам понравится!

Книга содержит упоминание организаций Компании Meta, которой принадлежит Instagram,,Facebook, Wats up признана экстремистской и запрещена в России

ПРОЛОГ

Москва… Москва — это огромный, красивый, полный суеты и жадности город. В Москве есть свои законы и свои понятия. Те, кто не могут покорить Москву, пропадают навсегда. Москва слезам не верит. Сегодня ты богат. Завтра ты накосячил и стал бомжом, а вчерашний бомж уже на твоем месте. Москва — сильный город. Этот город забирает твои силы. Если у тебя есть амбиции, идея, силы, упорство, достаточное количество денег, возможно, ты кому-то будешь интересен и сможешь заработать огромную сумму денег. Тебе протянут здесь руку. Каждое утро москвичи просыпаются и едут на работу, проклиная Москву и ее бесконечное метро с вечной давкой с 7 до 10 и с 17 до 21. Если вы смогли заработать себе на машину или взять ее в кредит, на 6 лет попавшись в ловушку банка, добро пожаловать в многочасовые пробки нашей столицы.

Но начну с самого начала.

ДЕТСТВО

Меня зовут Артур. В этой книге я расскажу вам про свою судьбу, работу, семью, друзей и отношения. Я не знаю, как вам, но лично мне всегда было интересно узнать, чем занимается совершенно незнакомый мне человек, чему радуется или о чем плачет. Мы едем в метро, стоим в пробке, гуляем в парке и встречаем сотни неизвестных нам людей. Мы не знаем, что у них за проблемы, чему они радуются и о чем беспокоятся. И я решил, что, может быть, совершенно неизвестным мне людям будет интересно узнать о судьбе простого человека. Вообще, моя жизнь похожа на настоящий мексиканский сериал. В этой книге много горечи, радости и необъяснимой мистики. Судьба кидала меня по всем уголкам нашей короткой жизни.

Итак, я начинаю. В далеком 1991 году, в холодном декабре месяце я появился на свет — неуравновешенный, конфликтный, среднестатистический борзый ребенок со своей точкой зрения. За то Веселый, заботливый, самоуверенный и целеустремлённый. К сожалению, неуступчивый, вспыльчивый и прямолинейный. Но очень коммуникабельный, смелый, добрый и преданный. В общем, со скверным характером.

Родился я в городе, из которого невозможно уехать. Невозможно потому, что он притягивает к себе. Москва — это наркотик. Присасывается, как пиявка к коже.

Я родился в Москве в многодетной семье из пяти человек. Я был последним ребенком и, как подобает самым младшим, до поры до времени был пупсиком в глазах моей мамы, родственников и прочих членов моей семьи. Своего отца я не помнил до 2006 года (об этом я расскажу чуть позже).

Моя мама тоже родилась в многодетной семье, но только из четырех человек (она была вторым ребенком и любимицей своего папы). Мой отец был в семье единственным ребенком и рос без отца. Он родился в семье дворян и жил с мамой и дедушкой. Дедушка его умер, когда ему было 16 лет. Они тяжело переживали его смерть.

Мой отец был музыкантом (весьма известным человеком в кругу русских артистов). Он писал музыку, снимался в фильмах (например, «Акселератка»). Вернувшись из армии, мой отец продолжил карьеру музыканта (и частично вошел в круги русской мафии). Его друг детства женился на девушке с Капотни (где жила моя мама). Он пригласил папу быть его свидетелем на свадьбе, а мама была свидетельницей со стороны невесты. Я понятия не имею, что у них там на свадьбе происходило, но факт в том, что это была любовь с первого взгляда или просто судьба! В общем, всю свадьбу отец клеился к моей маме. Поженились они сразу.

Через 10 месяцев появился мой самый старший брат Дима. Через год — Ирина, через 4 года — Рома, а еще через год — Марина. И вот, декабрь 1991 года настал долгожданный день рождения меня! На самом деле мама хотела сделать аборт. Мой отец на тот момент занимался строительным бизнесом — строил деревянные домики в Германии, Испании и т. д. Это я еще молчу о мафии, с которой он тогда работал. У меня, наверное, эти гены тоже проявятся… Так вот, он узнал, что задумала мама, включая дату и время, и просто смылся в командировку на пару недель. Деваться ей было некуда, четверых детей оставить не с кем. В общем, она осталась дома. Так, собственно, мое убийство и обошлось.

Детство мое не было таким веселым и радостным, как у всех детей. Когда отец жил с нами, у нас было все! А вот когда он бросил нас, в семье начался денежный кризис. У меня не было игрушек, которые я хотел. У меня были всего лишь три мягкие игрушки (обезьяна и две собаки). Я играл только с ними. Я сажал их в большую картонную коробку и возил по всей квартире. Иногда мама покупала мне машинки, но Дима постоянно их ломал и собирал из них хрен знает что.

Поэтому все свое детство я играл только с тремя игрушками. Конечно, как и все дети, я обожал шоколад и конфеты. Но этого, конечно, у нас тоже не хватало. Я вспоминаю моменты, когда я встречал маму после работы (мне было лет 8–10), и мы шли с ней в магазин. Я все время подбегал к бакалейному отделу и смотрел на шоколадки. Их было множество различных видов. Я просил маму купить мне шоколадку, но она отвечала мне: «Сынок, я получу денежку и куплю тебе шоколадку». Я говорил: «Хорошо». Видимо, я все прекрасно понимал.

Я начал вычислять дни до маминой зарплаты. Когда она звонила и просила встретить ее, я уже знал, что у нее зарплата, и опять в магазине подбегал к бакалейному отделу и просил шоколадку. Нет, большую я не просил. Мама спрашивала меня: «Какую ты хочешь?» И я все время показывал на маленькую шоколадку «Аленка».

Я рос. Пошел в детский сад. Через некоторое время я заявил, что больше не хочу ходить в детский сад, и закатил истерику. Мои родители забрали документы, и я сидел дома.

Наступил долгожданный 1999 год. В этом году я пошел в школу, а мой отец свалил из страны. Он за неделю собрал вещи, поцеловал нас и укатил в Америку! В Лос-Анджелес. И вот, 1 сентября 1999 года в 8 часов утра я стою с букетом в толпе первоклашек и людей, которых я никогда в жизни не видел, перед школой. Жду свой первый звонок на урок и чуть ли не ссусь от радости. Здесь я проведу 8 лет своей никчемной жизни, так ничему и не научившись, но зато потом буду гордо называть ее своей любимой школой!

В общем, за 8 лет в этой школе меня запомнили очень хорошо! Стоит только вспомнить одного учителя по черчению, которого мы пинали, а потом дарили бутыль водки на Новый год. В 8-м классе мы переехали в Бутово (нам выдали там квартиру как многодетной семье), и я с парнями из 8 «Б» отмечал свое пятнадцатилетие и отчисление из школы. Кто-то тогда надо мной пошутил и сказал:

— Арт, если ты уж уходишь из школы и завтра твой день рождения, то тогда ты приносишь в школу пиво!

Я ответил:

— Окей.

Конечно, они решили пошутить надо мной. Но я-то человек слова! Сказал — сделал.

На следующий день по дороге в школу из Бутово на Довженко я выхожу из автобуса на улице Пудовкина и покупаю 3 бутылки «Оболоня» по 2 литра. С довольной рожей сажусь в автобус и еду до школы. 8:15 утра. Они стоят и ждут меня у входа в школу, чтобы поржать. Но не тут-то было! Я подхожу, смотрю на них и иду в раздевалку, чтобы раздеться. Они — впятером — идут за мной и видят мой портфель. Мы, говорят, пошутили. «Вы пошутили, а я купил!» — сказал я.

Вторым уроком у нас была технология. Пока шел первый урок, парни сгоняли в палатку и купили еще пива и водки. Зайдя к Гене в класс, мы поставили ему бутыль пива со словами: «Геннадий Васильевич, у Артура сегодня день рождения. А еще он уходит из школы. Давайте мы тут отметим!» Хм, может, эта бутылка пива ему понравилась, или ему просто было некуда деваться, но он закрыл дверь на ключ и попросил нас не смешивать пиво с водкой. Сел за свой стол и начал заниматься своими делами, рисовать что-то.

Пили мы 2 урока. А потом начался ад! Это забыть просто невозможно! Один дружище сидел в кабинете директрисы, будучи в полную срань, облевал ее рабочее кресло, а потом спал под лестницей и ждал, когда его заберут родители. После этого случая администрация меня возненавидела. Хорошо, что к тому моменту мама уже забрала мои документы из школы.

В октябре 2006 года в Россию прилетел мой отец. На месяц. Продав квартиру на Мосфильме и купив еще 2 однушки в Бутово, он улетел обратно.

Дрался ли я в школе? Конечно. Дрался. Как и любой нормальный пацан. Я, конечно, не помню свою первую драку. Скорее всего, меня побили, поскольку кулаками махать я не умел. Но в школе драки у нас были постоянно. В начальной школе, классе в четвертом, я постоянно дрался с одним парнишкой. Звали его Алешка. Не было ни дня, чтобы мы с ним не подрались. Так получалось, что я был сильнее. И я постоянно побеждал. Его мама была в родительском совете. Разумеется, у нее был наш номер телефона. Она звонила моей маме и жаловалась, что я побил Алешку и что нам нужно дружить. Моя мама отвечала, что, мол, воспитывает мужика. Если он не хочет дружить, пусть дерется… Я согласен с мамой. Ну не девочкой я родился!

Чем старше я становился, тем чаще случались драки. Мы и парты ломали. И шкафы. Один такой шкаф я никогда не забуду. Звали его Сашка. Он был младше нас года на два, но кавказские корни не давали ему покоя. И он вечно возмущался. В том числе и на меня. Было это классе в 6-м. Чем-то я его задел, какими-то словами. Был урок технологии у Геннадия Васильевича. Я сидел в конце класса. Он сидел за мной. За ним был шкаф. Стеклянный. И он, как последняя сука, схватил меня за горло и стал душить. К счастью, масса у нас была разная. Я встал. И так получилось, что он повис на мне. Он был мал ростом. Я резко повернулся, и его голова оказалась в моей руке. Сначала я бил его головой об стол, а потом об этот стеклянный шкаф. Хорошо, что не убил. Сашка, если читаешь, извини меня. Мы были маленькие и глупые. После школы он пошел на меня с арматурой. Но я уебал его кирпичом. Аж смешно… Дурак я, конечно, был.

Больше всего я любил драться с новичками — с каждым новым пацаном, который приходил в наш класс. Надо же себя ставить в жизни! Как поставишь себя, так и будет. И так везде. И в армии, и в жизни. Хотя и мне, конечно, могли навешать пиздюлей. Но я никогда этого не боялся. Ну, побьют. И что? Дай сдачи хоть одному. Чтоб понимали, что ты держишь удар. Будут толпой бить? Ну и ладно, по одному потом отловлю. Главное, чтобы не убили. Хотя я никогда не боялся смерти.

С чеченцами так и получилось. Шел 2007 год. Весной к нам в школу пожаловали чеченцы. Что говорить, ребята молодцы! Они всегда вместе. Друг за друга. Не то, что у нас. В общем, начали они свои права качать. Но мне же больше всех надо. И что-то мы зацепились языками. Забили ребята стрелку после школы. К тому времени я уже был отчислен из школы за пьянки и драки, и моя мама уже забрала документы. Но мне нужно было больше всех. Пошли мы на стрелку. То есть, я пошел на стрелку, а ребята пошли в качестве зрителей. Сняли, значит, все портфели. Окружили нас с каким-то чеченом, который вел со мной диалог. И минуты через две влетает мне кулак прямо в нос. Кровищи! Как со свиньи. Нос набок. Чеченцы поржали и ушли. Мои пацаны, которые стояли в стороне, подошли. Дали мне воды умыться. Кровь хлещет из двух ноздрей. Вся куртка и футболка в крови. А мне еще в Бутово ехать, на другой конец Москвы. В общем, я умылся и поехал домой. Это было мое первое мощное поражение в драке. Хоть и с подоянкой. Но без этого в жизни никак.

Приехав домой, я сказал матери, что упал с лестницы. Отвезли меня в травмпункт. Оказалось, что у меня перелом носа. Вправляли нос спицами и пальцами. Без анестезии. Врач одной рукой вправлял нос, а другой вытирал мне слезы. А слезы лились. А как им не литься, если тебе огромными спицами засовывают бинты в переносицу в районе глаз? Жутко больно. Ты, говорит врач, молодец, держишься! Остальные меня матом крыли. А я всего лишь сломал ручку у кушетки. Она осталась у меня в руках. Пролежал я там около двух недель, пока кость не срослась.

Половую жизнь свою я начал в 14 лет в подмосковном лагере под названием «Маяк» с какой-то 16-летней полной девочкой, которая таскала за меня мой чемодан, когда мы уезжали из лагеря. Веселый был денек. В лагере устроили дискотеку. Темно, на улице зима, а комнатку можно закрыть на замок. И вот я радостно трахаю этот кусок сала и сознаю, что я больше не мальчик, а мужик. Правда, лишился я девственности хер знает с кем, но тогда мне было похуй. Главное, что я наконец-то кого-то отымел. 14 лет ждал как-никак. Это был мой первый опыт в половых отношениях. О других я лучше промолчу, а о некоторых расскажу чуть позже. Но именно с этого все тогда и началось. Секс — это как наркотик. На него подсаживаешься, хотя еще даже не знаешь, что это такое. Но попробовав один раз, ты понимаешь, что этот наркотик будет всегда в твоей жизни!

Наш отец все 8 лет хотел перетащить нас к себе и изредка звонил нам домой. Признаться, когда я был мал и разговаривал с ним по телефону, я даже плакал. Со временем это прошло. Он стал реже звонить, и я просто забил на него. Иногда даже говорил, что у меня нет отца. Он ведь бросил мою маму одну, с пятью детьми. Он запрещал ей учиться и говорил, что он мужик и будет кормить семью сам. Да, у него это получалось и очень даже неплохо. У нас было все, о чем можно только мечтать. Например, компьютер. В то время компьютеры были у людей, которых можно было по пальцам пересчитать. Еще приставка «Денди» и многое другое. Но когда он уехал, он оставил мою маму с пятью детьми — одну, без образования и наличных средств. Он высылал нам раз в два месяца 100 баксов. Да, может быть, в Америке это охренеть какие большие деньги были, но у нас этих денег хватало только на то, чтобы в магазин один раз сходить. Мама у меня — женщина сильная. Я до сих пор поражаюсь, как она смогла воспитать пятерых детей, причем так, чтобы мы не стали наркоманами или алкашами. Да без разницы… Всякое бывает… Она устроилась в «Твой дом» и работала там с книгами и журналами (потом она свяжет с этим жизнь). Признаться, ее вообще никуда не хотели принимать на работу, так как женщина с таким количеством детей просто не сможет работать — будет постоянно отпрашиваться, то одно с ее детьми, то другое… Но не тут-то было! Суки, блять… Она воспитала очень здоровых детей.

Помогла ей с работой моя тетя — ее родная сестра. Через пару лет какая-то сука ее подставит, и маму уволят. Она опять останется без работы и денег. Я спал с мамой в одной кровати — детей было много, а у нас была двушка на улице Пудовкина. Просыпаясь ночью, я слышал и видел, как моя мама плачет, уткнувшись в подушку. Она плакала каждую ночь. Наверное, это и сделало ее такой сильной. Я не знаю. Порой нам просто нехер было есть, и в доме была одна гречка и горох. Этим мы и питались несколько месяцев. Иногда давали пособие для многодетных продуктами. Мои братья и сестры до сих пор не едят ни гречку, ни горох. Она никогда не просила ни у кого помощи. Всегда все делала сама. Мне это от нее досталось, наверное. Я не прошу ни в чем помощи и никогда не рассказываю, что я буду делать или делаю. Я всегда все делаю сам.

Отец уже совсем не звонил. Стоп. Вру. Он позвонил в 2000 году и попросил ее дать ему развод, чтобы перевезти нас в Америку. Якобы так будет проще и быстрее. Она дала ему развод, а он женился на какой-то стремной, толстой американке 26-ти лет, хотя тогда ему уже был 41 год. Нет, я, конечно, все понимаю. Молоденькая девушка, иностранка, но с мамой-то как…

АМЕРИКА

Настал 2007 год. Моему брату Роме приходит приглашение из посольства США на собеседование. Через неделю он получает загранпаспорт с визой в США на ПМЖ (постоянное место жительства). В июне он улетает. В конце июня Марина идет в посольство. И тоже улетает. Август того же года. Приглашение приходит мне. Я, радостный, приезжаю в посольство. Тогда мне уже было 15 лет. Я видел много девчонок, которые выбегали оттуда со слезами на глазах. Лучше бы они радовались, дуры! Тогда я их понимал, а сейчас — нет! В посольстве задавали вопросы — кто такая Шерри Расп (жена моего отца) и все в этом духе. Они забрали мой паспорт, фотографии и сказали ждать письма. Через пару недель пришел большой, толстый конверт с надписью «Не вскрывать». Отец купил мне билет в один конец до Лос-Анджелеса.

В аэропорт меня провожала мама и крестная. Я прошел регистрацию и сел в самолет компании «Аэрофлот». Мне жутко повезло с местом — я сидел возле окна с левой стороны, сразу за крылом. Рядом со мной сидела бабулька. Она ехала в гости к своей дочери и внукам. Я воткнул в одно ухо наушник с жестким металлом («Ария», «Эпидемия») — тогда я слушал именно такую музыку. Я и сейчас иногда ее слушаю. 13 часов перелета переносить очень трудно и скучно. Я даже не знаю, чтобы я делал без своего плеера, а тут еще и бабулька надоедливая попалась. Я думал, что этот ад никогда не закончится.

И вот мы уже летим над Невадой, а значит, скоро будет Калифорния. Самолет должен был приземлиться в 16 часов по местному времени. Мы прилетели ровно в 16:00, но крутились в небе еще около часа, а все потому, что на наше место приземлился китайский самолет — больше нашего раза в два и битком набитый китайцами. Они выгружались два часа! У меня складывалось впечатление, что половина Китая прилетела именно сюда. А вы еще говорите, что в России много иммигрантов и гостей из СНГ!

Мы приземлились в аэропорту LAX. Я вылез из самолета и пошел по длинному коридору, куда и все. Стадное чувство. И что же я вижу? Огромные очереди из китайцев и индусов. И хоть бы кто по-русски говорил. В ответ на вопрос «Куда вы здесь стоите?» я слышал только «хайнь хунь», «кем кинь» или что-то в этом роде. Я сделал по-русски! Держа в руках толстый конверт с надписью «Не вскрывать», свой паспорт и регистрационную карточку, я просто всех обошел и встал первым в этой огромной очереди. Культуры во мне было ноль, а наглости — хоть отбавляй.

Офицер, регистрировавший людей, которые прилетели домой или по туристической визе, сказал: «Next». Хотя из английского я тогда знал только «hello» и «goodbye», я сразу сообразил, что он хочет. Я подошел к нему и кинул на его стол свой конверт и документы. Он посмотрел на конверт, потом на меня и начал что-то балаболить на английском. Так как я ничего не понимал, я спросил его: «Че те надо?» Он понял, что я русский только тогда, когда посмотрел мой паспорт. Затем он показал мне пальцем правой руки в конец огромного зала, где принимали документы иммигрантов на ПМЖ, хотя я стоял в самом его начале. Предварительно послав его по-русски на хер, я забрал свой конверт и документы и поплелся в конец зала. По пути забрал свою сумку. Опять очередь из этих узкоглазых иммигрантов. Я уже не стал их обгонять. Слишком страшные дядьки там стояли в полицейской форме и со стволами. Я просто тихо-мирно стоял и ждал своей очереди. Через полчаса они вынесли мне мозг своим китайским. Я был готов вырвать у офицера пистолет и перестрелять их всех нахер, чтобы настала тишина.

И вот подходит моя очередь! Офицер забирает мой конверт, паспорт и регистрационную карточку. Он приглашает девочку и — ура! — я слышу русскую речь. Я уже не помню, о чем они меня там спрашивали. Офицер вскрыл мой конверт, посмотрел документы, поставил в мой паспорт печать и вписал туда какой-то номер. Я забрал паспорт, попрощался с девчонками и пошел на выход. А там опять очередь! Меня это уже начинало бесить. В этой очереди были все — америкосы, мексы, китайцы и т. д. Я решил пойти старым путем и встал в начало очереди. Какой-то тупой америкос начал возмущаться. Я ответил ему просто: иди на хер, я из России! Видимо, он это понял и заткнулся.

Я подхожу к выходу, где сидит еще один, последний офицер. Разглядывая мои документы, он начал задавать какие-то вопросы.

— Че те надо? Ну не понимаю я по-вашему ни хера! — говорю я.

А он мне:

— Колбаса, борщ?

Ну, я-то поначалу подумал, что он мне поесть предлагает.

— Нет, спасибо, я не голоден. В самолете поел, — ответил я.

Он посмотрел на меня глазами по пять рублей, отдал паспорт и показал на выход. Я забрал паспорт и пошел с довольной рожей. Не успел я выйти из этого дебильного места, как услышал голос отца. Он звал меня по имени. «Артур! — кричал он. — Артур!» Только я поднял голову, как мне в глаза ударил яркий свет вспышки.

Через пару секунд, когда меня отпустило, я увидел Рому, Марину, отца и Шерри Лису Расп (его жену). Отец изменился — похудел, полысел, поседел. На тот момент ему уже было 48 лет. Я поднялся к ним, мы обнялись, все дела. Познакомился с этой Шерри. Правда, она ни хрена не понимала по-русски, как я — по-английски.

Был вечер, около 9-ти часов, и я ужасно хотел есть, хотя офицеру этому сказал, что не голоден. Нет, я не был голоден. Я просто хотел жрать! Мы сели в машину («Toyota Avalon») и поехали ужинать. Куда же едут америкосы, когда голодны? Конечно, в fast-food, куда же еще? Мы приехали в «Jack in the Box» — тот самый, который находился напротив моей будущей школы «Taft High School».

И вот мы приехали в апартаменты, где они жили на Reseda bulvard. Гостиная представляла собой 4 стены примерно 3 Х 5 метров. Через тонкую стенку была спальня — очень маленькая комнатушка. В гостиной стояли два дивана и шкаф из «IKEA». Стол обеденный был тоже оттуда. Рядом со столом стояли два компьютера (один Шерри, а другой отца). Кухня была в длину метра полтора и в ширину около метра. Платили они за все это удовольствие 1500$ в месяц. В Москве однушки раз в 10 побольше будут и стоят поменьше.

За два года, прожитые с отцом, я понял, что за последние 8 лет он стал очень жадным и алчным человеком, хотя таким он раньше никогда не был. Приехав домой, я сразу же сел за компьютер, чтобы созвониться с мамой. В Москве было утро, а у нас около 12-ти часов ночи. Я поговорил с мамой.

На утро следующего дня мы поехали по магазинам — «Costco», «Wallmart» и пр. Меня удивляло то, что в одном огромном магазине было все — одежда, еда, аптека, игрушки. Все, что угодно. У меня разбегались глаза. Все было в огромных пакетах. Шоколадки, конфеты. Даже молоко было в галлонах. Я набирал себе все, что хотел. Затем отец решил меня приодеть — обычные футболки, однотонные джинсы и странные кроссовки. Я был одет, как типичный американец лет 40. Если бы я так ходил в Москве, я был бы посмешищем. Но я тогда не жаловался. Мне было все равно.

У папы был режим. Каждое утро он пил горсть таблеток. Мы с Ромой подкалывали отца — мол, поделись красными таблетками, от них торчишь круче. У отца был инфаркт. Его вылечили, но без таблеток он уже не мог. Ему тогда было 48. Вообще, мой папа очень изменился в этой стране. Я его даже не узнал. Если раньше это был веселый мужик с постоянными шутками и анекдотами, то теперь он даже шуток не понимал и сам редко шутил.

Отец старался быстрее меня оформить в школу. Был уже сентябрь. Рома с Мариной уже ходили на курсы английского. Иногда у отца появлялись глупые идеи — например, чтобы дома мы разговаривали только на английском. И Шерри будет проще, ведь она вообще не понимает русский. Но это было бесполезно.

В понедельник мы поехали в местный «паспортный стол». Я получил там ID и еще какие-то бумажки для грин-карты. Затем перевели мои российские документы из школы, и мы поехали меня оформлять. Мы приехали в «Taft High School». Там задавали какие-то вопросы, мне совсем непонятные, и отвечал на них отец. Я же сидел, как рыба на суше. Только глазами моргал. Забрали мои документы и сказали: «Welcome to Taft High School».

Купили мне тетради и карандаши. Вообще, что интересно, там в школах пишут карандашами! Ручками почти никто не пользуется. Просто это удобнее. Вообще, система образования там совсем другая. Позже поймете.

На следующее утро отец отвез на работу Шерри, а Марину с Ромой на учебу. Остался я. Приехав в школу, мы пошли к моему канцлеру. Там в школе около трех тысяч человек. И у каждого свой канцлер. Их там было около пяти. Она распечатала мне бумажки, дала карту и подписала, где у меня уроки. Вы представляете? Карта территории школы! Она была, наверное, как территория части, в которой я служил!

Первые два урока был английский как второй язык. Там четыре семестра. Четыре года. Но если ты успеваешь изучать быстрее, то можешь закончить экстерном. Сначала мы пошли хрен знает куда. Пришли в какой-то класс. Мой канцлер сказала мне ждать. Вызвала русскоговорящего парнишку. Это был армянин, его звали Артем. Он был моим переводчиком. Первые дни переводил мне все, что она втирала. Затем меня повели в класс, где у меня должен был быть урок.

Вообще, там не такая система обучения, как у нас. Если у нас ты учишься в одном классе (с пятого по одиннадцатый), то там у тебя на каждом уроке разные люди. Ты в девятом классе, а с тобой на математике сидит человек с двенадцатого и с десятого класса. Там у каждого своя программа. Можно школу и в 16 лет закончить, если у тебя набрано определенное количество баллов, т. е. ты прошел всю школьную программу.

Мне было трудновато. Привели в класс, сказали, что я из России, из Москвы. Я сидел в классе возле двери. Рядом со мной сидели три брата-афганца. На эти два года проживания в США они стали моими друзьями. С первого взгляда они показались мне латиносами. Я сидел и ничего не понимал. Тупил в потолок.

Когда урок закончился, я со своим расписанием и картой пошел на улицу. Там было восемь зданий. Плюс бейсбольное поле, футбольное поле, теннисный корт, ну и для баскетбола зал, конечно. Все, как в фильмах. Я заблудился и прогулял два урока тупо потому, что не знал, куда мне идти.

Я встретил Артема. Он сказал, что у меня урок математики, и показал мне класс, в котором он будет проходить. Это был последний урок на тот день. Придя в класс, я сую учительнице свою бумажку и объясняю, что я новый ученик из Москвы и не говорю по-английски. Естественно, все это на русском. Она общалась со мной через онлайн-переводчик. А я ходил с толстым словарем, который привез с собой из России, и пытался найти слова и сформулировать фразы. Уходило на это минут по десять, наверное.

Что касается образования в Америке, то оно тормознутое. В девятом классе я изучал начальную алгебру, которую изучают в седьмом классе в России. Поэтому я был отличником по математике. Даже удивительно. А вот оборудование — это да… Я не знаю, какое сейчас в школах, но на то время в России можно было об этом только мечтать. Электронные доски, на которых писали ручкой и сохраняли в компьютере. Прожекторы и прочее…

После окончания уроков я вышел из школы и пошел на парковку магазина «Ralph’s», который был напротив школы. Папа там меня ждал, забрав Рому с Мариной. Возле школы на дороге всегда стояла полицейская машина. Копы следили, чтобы нас не сбивали, да и сами школьники ездили на таких машинах, которые не все в нашей стране могли себе позволить.

Я, естественно, перехожу дорогу не по зебре возле светофора, а прямо напротив машины полицейского. Не спеша. Вразвалочку. Включаются мигалки, и из машины мне говорят, чтобы я остановился. Коп выходит из машины и подходит ко мне, держа свой пистолет за кобуру на поясе. Начинает мне говорить, что я не могу здесь ходить и что я нарушил правила.

— Че те надо? — спросил я.

Он мне втирает то же самое.

— Я не понимаю по-вашему ни хера!

— From Ukraine?

— Россия.

— Ok. Get to hell out of here!

— Да пошел ты на хуй! — ответил я и пошел к отцу.

— Что он тебе говорил? — спросил меня папа.

Да я откуда знаю? И тогда отец мне объяснил, что я не могу переходить там дорогу и что мне могут выписать штраф с повесткой в суд.

Мы поехали забирать Шерри с работы. И сразу же поехали есть. Дома мы вообще редко готовили. Обычно мы ездили в рестораны со шведским столом. Платили десять долларов и жрали, что хотели. Еще и колу наливают официанты. Шикарненько!

На второй школьный день я уже разобрался, куда мне и как. На физкультуре мне выдали белую футболку с надписью «Taft» — она у меня до сих пор на даче валяется. Только на плечи и пузо больше не лезет. Еще бы… Столько лет прошло.

Перед началом урока я сидел в форме на перилах, и ко мне подсел Заки. Афганец. Самый младший брат. И что-то мне начинает говорить. Я лишь отвечаю «Yes, yes». И тут я слышу:

— На Севастопольской я жил.

Стоп!

— Ты че, — спрашиваю я, — по-русски разговариваешь?

— Ну да! — говорит он. — Я же с тобой по-русски говорю.

Я долго смеялся.

Вообще, они — политические беженцы из Афганистана. Через Узбекистан перебежали в Россию и приехали в Москву. Торговали на рынке всякой бижутерией и снимали квартиру на Севастопольской. Это он мне и объяснял. Тут-то мы и начали дружить. Я называл их чурками небритыми, а они меня кукурузником. Смешно. Мы еще мало с ними общались, и мне буквально через пару недель жизни в Штатах везде слышался русский язык. Оно и понятно. Слух привыкал к чужому языку, да и сам обучаешься. Отец говорил, что скоро думать начну на английском. Бред, думал я. А на самом деле так оно и было. Привыкаешь к языку, постоянно на нем разговариваешь, и мысли уже автоматически приходят на чужом языке.

Спускаясь по лестнице с очередного урока, я слышу, как кто-то говорит на матерном русском. Это уже мне не казалось! Это были узбек Аслан и Юра. Конечно, армяне, узбеки, грузины — все были русскими. Так они себя называли. «Эй, пацаны! Вы русские, что ли?» — спросил я. А они: «Да». Ну, мы и разговорились. Подружились. С узбеком этим я не особо общался, конечно. А вот Юрик стал моим другом. Сейчас мы, конечно, редко с ним общаемся. Но… В общем, мы подружились.

Поначалу я везде ходил с ними. В школе там стандартно: завтрак и обед. Завтрак около 11-ти был, а обед — около часу. И длились они около часа. Мне было там всегда скучно и одиноко. До знакомства с ними я был один. В основном на этих переменах все сидят по расам — негры с неграми, латиносы с латиносами, иранцы со своими. По расам. Но русских, конечно же, очень мало.

Каждый день первого года был для меня, как день сурка. Первая пара — английский. В классе нас было немного. В основном мексы одни были. И что самое интересное, в классе мы тоже сидели по расам. Сначала я. Потом афганцы, рядом с ними иранцы и дальше вся Латинская Америка. Мне просто повезло с этими афганцами, иначе бы я просто затухнул там. Если я не понимал, они мне объясняли, что говорит учитель. А как американцу объяснить русскому на английском, который он не знает? Да никак. Без бутылки точно никак.

После английского у меня была физ-ра. Не знаю, как в других штатах и школах, но у меня было так: территорию после звонка закрывают. На ворота вешают замок. Ты идешь в раздевалку. У тебя свой шкафчик. Оставляешь там все свои вещи. И идешь на место к своему классу. А место твое обозначено номером на асфальте. Так получилось, что я опять с афганцами был. Скучать мне с ними не приходилось. И слава богу!

Была у меня пара случаев на этой физ-ре. После урока спускаюсь я, значит, по лестнице, и тут какой-то нигер толкает меня в спину. На лестнице, блять. Не долго думая, я с левой руки хочу ударить в лицо. Но тут такой амбал чернокожий ловит мой кулак.

— Hey! Bro! Stop!

Я тогда еще не говорил по-английски и ответил по-русски:

— Ты че, сука! Прихуел в край?

— Where you from?

— Russia, блять!

— I`m sorry man! I`m so sorry.

Пожал мне лапу и мы разошлись.

Второй случай был, когда мы сидели на этих номерах на асфальте. Латиносы начали меня обсуждать. Мою фамилию и имя было трудно для них выговорить. Поэтому кто-то меня называл «Атим», «Арм», «Арфур». Я тогда уже разговаривал на языке свободно. И значит, один здоровый мекс начал что-то гнать на русских. Я ему сказал:

— Не городи хуйню на русских (Don’t shit on Russians).

И тут учитель высказал свое слово:

— Man, I know who are Russian. They better not mess with. Today, it something you said. Tomorrow will come the Russian mafia and bury you right on that baseball field.

В переводе это значит: «Мужик, я знаю, кто такие русские. С ними лучше не связываться. Сегодня ты ему что-то сказал. Завтра приедет русская мафия и закопает тебя прямо на том бейсбольном поле». Словосочетания «русская мафия» боялись все, как огня. Япончик свое дело сделал в 90-ые. Навел страху на всю Америку. Сицилийская мафия просто отдыхала по сравнению с ним. Меня там, можно сказать, боялись и уважали. Я всегда гордился быть русским. Это честь — быть человеком из России.

Собственно, после физ-ры у меня был урок математики, где я получал только А+, а после него урок технологии, как у нас его называют. По факту мы делали поделки из картона, папье-маше, рисовали на зеркалах и занимались какой-то хренью. После был урок каллиграфии, где была учительница мисс Назарян — армянка с русскими корнями, которая ни слова по-русски не знала, но очень меня любила. Ради меня она даже выучила слова «здравствуйте» и «до свидания». У меня была специальная каллиграфическая ручка, в которую надо было вставлять специальные картриджи с чернилами. Были сменные насадки для различных способов написания. Мисс Назарян разрешала мне писать по-русски какие-то задания. Я писал каллиграфическим почерком стихи Есенина, Пушкина. Иногда даже матные. Например:

С утра садимся мы в телегу,

Мы рады голову сломать

И, презирая лень и негу,

Кричим: пошел! ебена мать!

Или:

Не тужи, дорогой, и не ахай,

Жизнь держи, как коня, за узду,

Посылай всех и каждого на хуй,

Чтоб тебя не послали в пизду!

Она ничего не понимала, но ставила мне А+.

После школы всегда была одна и та же картина. Папа с Ромой и Мариной забирали меня из школы. Потом мы ехали за Шерри, затем покушать и домой, где отец продолжал свою работу. Шерри где-то училась на удаленке. Мы проводили вечер за просмотром телевизора. Иногда мы смотрели его все вместе — русские фильмы на русском и английском языках.

Через 4 месяца мне исполнилось 16 лет. Отец не давал нам деньги на карманные расходы, поэтому я понимал, что мне нужно зарабатывать их самому. Опыта работы у меня в этой стране не было. Куда можно пойти работать без опыта 16-летнему подростку? Ну естественно, в «Макдоналдс»!

Собственно, туда я и устроился. У них нет досок объявлений, как «Superjob» или «Hh». Там просто вешают таблички «Hiring», что означает «Принимаем на работу» или «Ищем сотрудника». Что интересно, в «Макдоналдсе» и других ресторанах быстрого питания работают практически одни мексы. И им уже далеко за 30. В большинстве случаев они работают там всю свою жизнь. У них ведь нет образования. Если у нас в стране образование — это всего лишь бумажка, то у них — действительно нужная вещь. Без образования на работу не устроиться.

Мой язык был еще не настолько хорош, и я не все понимал. Мне было так его гораздо проще изучать. Что самое интересное, когда ты начинаешь учить чужой язык и живешь в чужой стране, твой мозг потихоньку начинает перестраиваться. Тебе кажется, что все вокруг разговаривают на твоем языке, но это не так. Примерно через полгода ты начинаешь не только разговаривать, но и мыслить на этом языке. И у тебя появляется акцент в русском. Ты начинаешь употреблять английские слова во время разговора на своем родном.

Начался 2008 год. Новый год мы праздновали всей страной. Они Новый год толком не отмечают. У них Рождество. Католическое. Все вешают эти носки. Ждут Санту. По телевизору показывают рождественские фильмы. В общем, в Америке отмечают Рождество. А на Новый год — кусочек торта, бокал шампанского и все. Так как мы толком никого не знали там, на этом наш праздник и закончился.

Первые полгода мы больше времени проводили с семьей. Отец нам сразу решил показать, что такое Америка. Возил нас в парки аттракционов — например, в «Six Flags». Это огромнейшие парки аттракционов с огромными горками, на которых действительно стремно. Ездили в «Disneyland», «Universal studios». У них свой парк аттракционов, построенный по мотивам фильмов. Экскурсии и прочее. Отец показывал нам все, что там есть рядом. Ну а вечером, естественно, шли кушать в ресторан. Там это совершенно нормально.

Марина устроилась на работу нянечкой и каждый день после учебы куда-то ездила. На автобусе. У них это называется «метро». А наше «метро» — это «subway». Я же каждый день после школы приходил домой, переодевался в свою форму «Макдоналдса» и шел пешком на работу. Мне там было недалеко от дома. Выходные у меня были в воскресенье и понедельник. Остальные дни я работал. Примерно с 3 до 8. Кстати, оплата труда там идет по часам. Самая минимальная ставка на тот момент была 7$ в час. И я, собственно, работал за эти деньги.

А потом приехал владелец «Макдоналдса». Я уже не помню, как его зовут. Но он был китайцем. И у него было около 5 ресторанов в нашем районе. Денег у него было хоть жопой жуй. В общем, он так обрадовался, что у него в ресторане работает русский, что поднял мне зарплату до 8 баксов в час. Всего один доллар, но он имел огромное значение для меня.

В месяц я получал порядка 800 баксов. Система в «Макдоналдсе» там была такая. Я не знаю, какая у нас в России, но, скорее всего, такая же. Ты приходишь. Отмечаешься в том же самом компьютере, в котором забиваешь заказ. Когда заканчиваешь свою смену, делаешь то же самое. От этого, собственно, и капает твоя зарплата.

Зарплату в Америке не присылают на карточку и не выдают наличными. Там выписывают чеки на твое имя. Ты можешь пойти в банк и обналичить его. Есть и другой способ. Если мне не изменяет память, ты подходишь к сотруднику, показываешь свой чек и даешь ему свою банковскую карту и свой ID (без ID вообще никак, это как паспорт у нас.) Он все записывает в компьютере, потом вставляет твою карточку в терминал (как в магазине). Ты вводишь пин-код. Затем в специальную машину опускается твой чек. И все. Твои деньги поступили тебе на карточку.

После того, как я сам начал зарабатывать, я перестал зависеть от отца. Я решил, что хватит плясать под его дудку — делать так, как он хочет, одеваться так, как ему захочется. Мой отец уже стал типичным америкосом. Ну прямо вообще пиздец. Я начал одеваться в брендовых магазинах. С Юрой начал тусить.

С Юрой я начал появляться на домашних вечеринках. Да, на тех самых, которые в фильмах показывают. Все происходит именно так. Только намного больше марихуаны и меньше алкоголя. Алкоголь подросткам достать трудно, а травки — сколько угодно. Да там каждый второй курил. И я в том числе.

На одну такую вечеринку мы поехали вместе с афганцами. С нами был Юра и тот самый узбек. Что-то они там с Юрой не поладили. И он с тех самых пор возненавидел Юру. В общем, на этой вечеринке оборзевшего узбека начали пиздить латиносы. Юра немного стреманулся. Афганцы дали ходу. А я стоял возле машин и не вдуплял, что происходит. Нас позвали куда-то. В итоге афганцы съебались. Узбека мудохают латиносы, а Юра куда-то потерялся. Я пошел к машине афганцев. Они мне орут: «Где тебя носит? Садись быстрее!» Я сел в машину, и они отвезли меня домой.

На следующий день нам надо было в школу. Там-то этот узбек и доебался до Юры. Забил ему стрелку после школы. Я вместе с афганцами пошел смотреть. Кстати, афганцев звали так: близнецов — Сохраб и Сулейман, а младшего брата — Заки. В общем, Сохраб сидел за рулем.

Юра начал драться с узбеком. Один удар — узбек споткнулся. Резко поднялся и выбил Юре нахуй передние зубы. Они прям боком у него встали. Тот в ответ его ударил. Мы быстро сели в машину и позвали Юру. Он прыгнул к нам в машину, и мы уехали.

Юры не было дня два. А потом он появился со скобами на зубах. Нормально он ему всадил. С тех самых пор узбек и стал к нему неравнодушен и постоянно какие-то подлянки устраивал. Ну а я для Юры с тех самых пор стал лучшим другом.

Все время мы проводили вместе — я, афганцы и Юра. Тусили тоже вместе. Но в большинстве случаев мы с Юрой вдвоем были. Афганцы на домашние вечеринки больше не ходили, а вот мы с Юриком что-то зачастили. Бывало даже, что поехали на вечеринку, а нам сказали, что с нас пиво. А как его доставать? Мне 16. Юрке 17. Тогда я брал паспорт своего брата — ему уже был 21 год, а лицо-то у нас одно. И мы спокойно покупали с Юрой сигареты и алкоголь.

Пару таких вечеринок я не забуду. Однажды приехали мы с этим пивом в багажнике, а поскольку все курили травку, на такие вечеринки частенько заваливались менты. Да не частенько, а почти всегда. Там больше половины сидят в тюрьме по статье, которая у нас 228 называется. В общем, соседи настучали, что, значит, вечеринка у нас. Приехали копы. Юра не пил, поскольку он за рулем. Я стаканчик только опрокинул. А тут копы приходят. Чуваки, которые курили траву возле забора, сразу стартанули через забор. А эти стволы свои достают. Им вообще там похуй. Они в любой момент могут применить оружие. Юрик меня за шкирку и тихо в машину отвел. Для меня было дико все это. Я не знал, что делать. Но Юра мне говорил, что лучше сразу ходу. От греха. А то еще и посадить могут, а не посадят, так застрелят на хер. Поэтому, как только на таких вечеринках появлялись копы, то все сразу давали ходу. Как тараканы при включенном свете.

Но были и мирные у нас вечеринки. Особенно я помню, когда я там встретил одну девушку с русскими корнями. Ее звали то ли Дирол, то ли Дорион. В общем, неважно. Она плохо говорила по-русски, но все понимала. И она слушала русскую музыку. В то время была популярна песня DJ SMASH «Я волна». Вот мы с ней под нее зажигали. Никто кроме нас ни хрена не понимал. А мы с ней, бухие в срань, танцуем и поем.

Дома у нас начался кризис в отношениях. Отец решил нас всех перевоспитать — мужика, которому 21 год, девчонку 18 лет и меня, уже сформировавшегося подростка 16 лет со своими амбициями, характером и точкой зрения. Во-первых, отца начало бесить, что Рома все время играет в компьютерные игры. У него больше не было ни к чему интереса. В России он, кстати, барменом работал. И в Америке он пытался устроиться барменом. Но его не принимали, поскольку надо было заканчивать школу барменов. Отец жутко раздражался, пытался устроить их двух в колледж, но все как-то не ладилось. Докатилось до того, что Рома начал возмущаться, что отец слишком много воли взял. Мол, тебя не было 8 лет, а тут ты решил нас воспитывать. Они ушли в ванную комнату. И там начали драться. Отец-то здоровый был. Машина для убийства. Он — Роме, Рома — ему. С тех пор для отца сына больше не было. Он выгнал его из дома.

У Ромы с Мариной были друзья общие, которых и я, естественно, знал. Они его и приютили. На время. Он устроился на работу в магазин «Ralph`s», который находился напротив моей школы, и жил у бабушки, которая сдавала ему комнату за 500 баксов.

Отец начал сходить с ума и вырезал Ромку из всех фотографий со словами: «Этого сына у меня больше нет». И представьте себе, на всех фотографиях он его вырезал. Абсолютно на всех. Про Диму он вообще говорил, что это не его сын. Мол, мама его нагуляла. Приехав однажды в Россию, он даже отрезал его волосы, чтобы сделать тест ДНК. Вот насколько человека изменили пиндосы!

С Мариной у него тоже не ладилось. Ее он называл проституткой. Просто она постоянно ходила со своей подружкой и находилась в компании Ромкиных друзей. С одним или двумя у нее даже какие-то отношения были. Я уже точно не помню. Но Марину он не выгонял. Просто презирал.

Со мной он вел беседы и пытался мне все время что-то донести. Но я ему всегда говорил: «Отец, че ты хочешь? Я уже сформировавшийся человек!» А он мне: «Артур, надо учиться! У меня только на тебя надежда! Один — дурак, другая — недоучка с 9-ю классами, третья — проститутка. Больше детей у меня нет». Из уст родного отца, отца моих братьев и сестер, это звучало дико. Он пытался меня как-то перевоспитать, что-то сделать.

Я учился в школе, работал и еще ходил на курсы математики и английского в «Pierce College». Там-то я и познакомился с тремя девушками. Ну, они уже в возрасте были. Надя (украинка), Роя (азербайджанка с русскими корнями) и армянка… е-мое, вот хоть убей, не помню ее имя… В общем, мы весело с ними проводили время в колледже. Встречались после работы. Когда мы с ними ходили в ресторан, это был просто кадр. Мне-то и 18 лет не было — всего 16. Они сидели, пили вино, а мне заказывали вишневый сок и наливали в стакан из своих бокалов. Ну а че? Цвет один и тот же.

С Надей мы начали больше общаться — встречаться, проводить время вместе. Она работала нянечкой, как и Марина. Жила у какого-то мужика в большом доме, где занималась параллельно уборкой. Ну и я временами приезжал к ней в гости. То есть это она приезжала ко мне, забирала меня. Мы ехали к ней. Проводили с ней время, а после она отвозила меня обратно.

Рома переехал в Голливуд. Я начал больше проводить времени с Юрой и иногда с афганцами. В школе мы постоянно были вместе.

Вообще, в Калифорнии негры считают себя гангстерами. Латиносы натянут шорты, носки до яиц натянут. Цепи, чтобы висели до земли. Пидорские усики. Все вымазаны гелем! Кстати, серьезно. Они там гелем для волос почти все пользуются. Рукой по волосам проведешь, а там геля литра три, наверное. Геля или воска для волос. Да чего таить, я сам, когда менял свой имидж с пиндоса на нормального парня, тоже начал пользоваться воском для волос. Но чуть-чуть! А у этих полная башка. И вот он весь сыпется с башки, как перхоть.

Негры — это реальные обезьяны! Мало того, что они прыгают, как хуй знает кто, так они еще и здоровые! Ему, блять, 16 лет, а он выглядит на все 28. И между собой негры с латиносами не ладили никогда. Я охуевал от того, что прямо в школе происходит перестрелка. Да. Латиносы стрелялись с неграми. И все это на переменах. Полицейский в школе должен быть обязательно. А иногда даже не один. Они ходят со стволами и следят за порядком. Чуть что не так — в наручники, в машину и на зону. Ту-ту!

Одного парнишку даже замочили на моих глазах на остановке. После уроков, когда вся толпа школьников, у которых не было машин, ждала автобус. Проезжает машина, полная негров, оттуда высовывается рука и начинает стрелять по остановке… К сожалению, там реальные проблемы с преступностью в школах. Так что наши гопники отдыхают. Да и я тоже, бывало, хулиганил. На перемене сзади нас с Юрой и афганцами сидели негры. Ну и был у них товарищ знакомый, который меня недолюбливал. Ну и бесил меня. Выебывался постоянно. Ребятки говорили, чтобы он заткнулся, но ему было пофиг. На тот момент я не был достаточно крупным, но и дрищом я тоже не был. Меня можно было легко отпиздить, но и сдачи я мог дать хорошей. Поскольку афганцы, мексы и другие национальности как иммигранты поступали, а я был из полноценной семьи, то им выдавали талоны на завтрак и обед, а мне нет. На каждом талоне написана дата и время. «BREKFAST» или «LUNCH». Ну и, значит, теряет он свои талончики. Ну я же не говно! Я решил помочь. Поднял его талоны, чтобы ему отдать. Сзади сидят негры! Этот мудила думает, что я хочу их украсть. И начинает на меня замахиваться. И бить. Я каким-то чудом уворачиваюсь. У меня в жизни такой реакции не было. Резко бью ему в ебальник с левой руки. Я же левша! Мало кто ожидает ответа с этой стороны. Попадаю прямо в яблочко! Тот падает на землю и катится с лесенки. Я ору ему в след: «Don`t fuck with Russians!», что означает типа «Нехуй связываться с русскими». Негры сразу нас в кольцо взяли. «WOOOOOOOW! WOOOOOW!» — кричат. Этот еблан встал, поднял свои талончики и убежал. Больше я его рядом с нами не видел. Как говорится, нехуй на меня выебываться.

Я начал знакомиться с девушками в школе. Хватит ходить с одними мужиками и ездить с афганцами по проституткам. Познакомился я со многими. Но больше всего общался с двумя израильтянками — Даниэль и Николь. Мы временами и по сей день общаемся. Я познакомил с ними Юру, и мы начали вместе с ними тусить. Ездили в клубы. Кстати, в клубы там обычно без ограничений пускают. Если тебе есть 21, то тебе вешают ленточку на руку и ставят печать, и ты можешь проходить туда, где наливают алкоголь. Там я, собственно, и был. Танцы в клубах там не такие, как у нас. Танец складывается вот как. Чувак стоит и движением вперед-назад долбит телку, а телка в свою очередь трется об хуй своей жопой и мандой. Так и складывались все танцы. Ты просто подходишь к телке и говоришь: «Танцуем?» И пошло-поехало долбилово. Долбиться в клубе — в смысле трахаться — это, в принципе, почти нормальная вещь. И все это при полнейшем объебосе марихуаны, экстази и др. Наркотических средств я, кроме травы, никогда не употреблял. Я же, пользуясь паспортом брата, был набуханный водкой. Иногда, конечно, и под травкой был. Вся Америка пропитана развратом и наркотой, пидорасами и лесбиянками. Я брал у брата паспорт и ездил в клуб. Иногда мы с ним вместе ездили. Сначала проходил он по своему ID. А потом я с его паспортом. Мы сидели там и бухали, а афганцы и Юра нам молча завидовали. С Николь и Даниэль мы с Юркой начали ездить везде.

Ездили в Обсерваторию, в Голливуд, парки какие-то, рестораны. В кальянные. В одной кальянной я познакомился с владельцем. Он был иранцем, и мы с ним быстро нашли общий язык. Он всегда приглашал меня на кухню, чтобы показать, как делать настоящий кофе. Я — кофейный фанатик. И вот он каждый раз при мне лично делал кофе. Варил его на песке на специальной штуке какой-то. «Only for u my dear friend», — постоянно говорил он мне. И мы частенько начали проводить у него время. Брали по одному или два кальяна и тусили с Юрой. Он нам накрывал поляну. По-персидски, как положено. И мы сидели, отдыхали.

Однажды мы сидели с одним колумбийцем из нашей школы. И он предложил нам поехать покурить травки. Мы согласились. А я еще и пива напился… Мало того, что я бухой, я еще и траву поехал курить. Поехали мы на Woodland Hills. Там засели где-то в горах и начали курить. И тут меня накрыло. Мне казалось, что везде копы. Все! Мне хана. Мне слышатся сирены полицейских. Мне кажутся маячки полицейские. Я к этому колумбийцу — мол, все, нам хана, братан, посадят. Он ржет надо мной. Время было около 6-ти утра. Меня никак не отпускает. Юра в таком же состоянии сел за руль и повез меня домой. Мне надо было на работу. Я быстро переоделся кое-как и пошел на работу — такой же обдолбанный и бухой.

Менеджера, с которым я работал, звали Мисаэль. Приятель мой, можно сказать. Он был мексиканец. И он пытался мне внушить любовь к Мексике, к мексиканской еде и культуре. Он возил меня по Мексиканским ресторанам. Говорил, что вкусно, что остро. Что, как и с чем есть. Какие-то мексиканские традиции. У него получилось привить мне любовь к мексиканской кухне. Я и по сей день ее обожаю. Ну, значит, я прихожу на работу. Обдолбанный и бухой. И он мне: «Артур, я конечно, понимаю, что ты русский и у вас нормально пить с ночи до утра, но ты помни, что тебе на работу утром. Чтобы никто тебя в таком состоянии не видел». Он сажает меня на drivethru — по-нашему «Макавто». Ну и значит, сижу я там. И принимаю деньги. Выглядело это так. «Hello! — говорю я, принимаю деньги, даю сдачу. — Have a nice day! Пошел на хуй». И закрываю окошко. И так каждому. Они все равно ни хрена не понимают. И тут подъезжает ко мне тетенька. Беру деньги. «Have a nice day! Пошла на хуй!» — говорю я и закрываю окошко. И тут мне в окошко — тук-тук. Я открываю. Она мне: «Ты че, блять? Охуели, что ли?» Мои эмоции передать невозможно! Пару секунд молчания в ступоре! «АААА! Простите, пожалуйста. Я не хотел!» Она закрыла окно и уехала. Вот блин. Из 100 клиентов на русском может разговаривать максимум 1. Это потолок.

Потом началась самая интересная история моего проживания и работы. В «Макдоналдс» устроилась она. Маленькая мексиканочка, скромная. С маленькой грудью, но очень милая. Стройная. У меня прямо екнуло тогда. Ее звали Арели. До сих пор мы с Юрой шлялись по клубам и трахали все, что попадется. Даже в сортире. А тут я понял, что надо завязывать.

Вы даже себе представить не можете, насколько Америка — извращенная страна. От нее прямо воняет сексом и развратом. В Америке можно заразиться любой венерической и инфекционной болезнью, передающейся половым путем. Помнится, кто-то рассказывал, что в Англии висел плакат: «Чтобы не заразиться, не трахайся с американцами». И это чистая правда.

Единственная проблема с Арели была в том, что она ни хрена не говорила по-английски! Но я ей, конечно, сразу же понравился. И она всегда подходила ко мне, нежно обнимала и что-то говорила на испанском. Что-то красивое. У меня даже в ушах музыка начинала играть.

Мы с ней влюбились друг в друга. Ну, не влюбились, конечно. Так… Для меня это было экзотикой какой-то. Что самое смешное, мы с ней в основном разговаривали жестами. Как глухонемые. Но мы понимали друг друга. Она была на машине. Я же со своими пьянками и гулянками даже права не мог получить. Все деньги уходили на баб, бухло и гулянки. И вот я ее начал возить. Вернее показывать самые романтичные места Лос-Анджелеса, откуда видно весь город.

В один прекрасный вечер мы заехали на гору в Woodland Hills. Заглушили мотор. Было темно. Звезды и огни города. Никого нет. Я достал сигару, которую купил в «Cевен Элевен». Приоткрыв дверь, начал покуривать, как настоящий мачо. Она приблизилась ко мне. Выкинула сигару. И закрыла дверь. Мы начали целоваться. А затем раздеваться. Благо Юра мне постоянно презики засовывал в карман. Заботливый он парень. Мы разделись и занялись любовью в сером «Фольксвагене-жуке». Как сейчас помню. Как же мексиканки трахаются! Вы себе не представляете! Да у меня в жизни секса лучше не было, чем с Арели. После наших плотских утех она повезла меня домой. Я высунулся в люк и орал что-то по-русски типа «Ты лучшаяя». А она ехала и смеялась. Марина стояла у входа со своим парнем Борисом. Но мы их не видели. Я вышел из машины и встал напротив фар. Арели вышла ко мне. И мы начали страстно целоваться. И тут Марина крикнула: «Артур, ты чего там делаешь?» Дуреха. Напугала девочку. Арели с перепуга только сказала мне: «Bye! Asta manyana!», что значит: «Пока, увидимся завтра». Села в машину и уехала. Со свистом.

Жизнь в Америке мне не особо нравилась, но ничего поделать я не мог. С Ромой зато отношения у нас улучшились. Он жил отдельно. Я приезжал к нему иногда в гости. И мы просто весело проводили время. Иногда ездили вместе с афганцами в Малибу, чтобы искупаться.

Нет, природа, конечно, там очень красивая. Афганцы любили лакшери. Один из них ездил на «Ауди-А4», и мы постоянно с ними ездили в Малибу, потом в спа-салоны. Они там не такие, как у нас. Там в них сразу и теннисный корт, и баскетбольный, и волейбольный, различные сауны, джакузи, релакс, спортзал и т. д. Но с Юрой, конечно, было по-другому. С Юрой мы ездили на рейвы. Рейв — это дискотека для всех возрастов без ограничений. Поэтому туда мы ездили вообще без проблем. Только стояли километровые очереди.

Для меня рейвы были тоже большой дикостью. Только представьте, сколько там колес употребляют люди. Там было несколько залов, и в каждом играли разную музыку в разных клубных направлениях. И сидят там люди на полу, обдолбанные какой-то херней, втыкая в разноцветные лампочки, которые были у многих на руках в виде браслетов. Короче, втыкают и пускают слюни на пол при полнейшем объебосе.

Курили травку. Без нее там вообще никуда! Травка там присутствует на любых мероприятиях. Любой подросток, сколько бы лет ему ни было, курил там травку!

Но мы там цепляли телок. Бывали и такие, которые предлагали трахнуться в машине за 10–20 баксов. Но мы таких избегали всегда. Нахуй они нужны?! А вдруг у нее там целый букет болезней? Мы снимали более или менее нормальных телок, которым можно было надавать в рот в сортире или за углом клуба напихать в анус белка стопроцентного. Так и жили.

В школе я закончил 9-ый класс и переходил на новый уровень. У меня добавились новые предметы, которые я уже изучал в России. А что-то осталось. Например, каллиграфия. На английском меня перевели на третий уровень, ESL3, и у меня была учительница-республиканка, которая была жестким русофобом. Она меня ненавидела больше жизни. Бывали случаи, когда она мне что-то там втирала, и я посылал ее по-русски. Она все это записывала на листочек. Потом общалась с русскоговорящими. Они ей переводили, и она, написав записку, выгоняла меня из класса к канцлеру.

Но мне и тут везло. При хорошем раскладе меня могли выгнать из школы за унижение учителя. Но канцлер была с русскими корнями. Ее дедушка с бабушкой во время революции приехали в Америку из Одессы. Каждый раз, когда я к ней заходил, она спрашивала:

— Что, Артур, опять?

— Ну да, — отвечал я.

— Тогда просто посиди. На следующем уроке пойдешь в свой класс.

Русские есть русские. Мы всегда поймем друг друга.

У меня появился предмет SEX education — сексуальное образование. Там нас учили, как правильно одевать презервативы, куда нужно чпокать, какие венерические заболевания имеются и т. д. В общем, всему, что связано с сексом и детьми. Короче говоря, учили детей, которые и так все знают лучше, чем сам учитель. Особенно латиносы. Они там в 11 лет уже рожают. Как кролики. В 16–18 лет с двумя детьми.

Ближе к концу 2008 года отношения с отцом не улучшились. Была все такая же рутина… После школы он меня уже не забирал. Меня либо Юра довозил до дома, либо Арели (если она на работу ехала в тот день), либо я ехал на автобусе. Мы меньше проводили времени с отцом. И его начинало бесить, что дети (точнее двое детей) от него начали отдаляться. И он решил меня вывезти в Лас-Вегас.

Красивый город, конечно. Но мне, 17-летнему подростку, там было нечего делать. Там все для взрослых. Мне даже нельзя было сидеть возле игровых автоматов. Даже с отцом. Часов там нет нигде! Чтобы вы забывали о времени и проигрывали там все свои деньги в казино. Мы ходили по разным «Сизар Пэлас», где снимали множество фильмов. Рестораны там, конечно, просто шикарные. Там работают одни из лучших поваров мира. И можно пальцы съесть от удовольствия. «Белладжио», конечно же. Танцующий фонтан. Отец иногда играл в казино. Но человек он не азартный, поэтому он проигрывал 10–30 долларов и уходил. Там игровые автоматы вообще везде! Даже на заправках. В минимаркетах. Даже в туалетах. Вообще без разницы, где их ставить. Реклама с проститутками везде. Это единственный город в Америке, где проституция легальна.

Я ходил с отцом и Шерри на разные выступления. Похоже на театр, но там это шоу разные. Все бои в Америке проходят в Лас-Вегасе.

Были мы там пару дней. Потом на машине ехали обратно. Впечатлений, конечно, море. Можно мне позавидовать немного: не каждый бывал в Лас-Вегасе. Новый год мы с Мариной уже не встречали дома с отцом. Нет, встретили, конечно. Попили шампанского. Отец с Шерри ушли спать, а мы с Мариной пошли к русским соседям — Тамаре (которая была влюблена в Рому и которую он трахал несколько раз по синьке) и ее брату Мише. Миша — бывший наркоман, которого родители еле вытащили из этого дерьма. Там мы, конечно, нажрались. Тамара постоянно приставала ко мне. Трогала меня за яйца и хер, потому что я был похож на своего брата, и называла меня «sex-mashine». На утро мы всей толпой уснули у Тамары в комнате. Я уснул на Тамаре, лежа в ее больших сиськах. Маринка рядом с нами. И еще какие-то там ребята. Уже не помню.

С начала 2009 года дела пошли вообще не в гору. Помню момент, когда я работал в две смены. Меня попросили остаться и поработать сверхурочно в ночь. Обещали доплатить, потому что человек заболел. И я отработал 16 часов. Вымотанный, выжатый, как лимон, засунув наушники в уши, я шел домой без сил. На переходе горел зеленый свет. Я почти спал на ходу. И в тот момент, когда я переходил дорогу, я почувствовал, как чья-то рука толкает меня в спину, причем очень так сильно толкает. Пролетев где-то полметра, я чуть ли не падаю, но стою на ногах. Буквально в миллиметрах от меня пролетает машина на огромной скорости. Но что самое интересное, сзади меня никого не было! На улице пять утра. И пусто. А кто меня толкал? Для меня это было как-то непонятно. Может, ангел-хранитель? Он же ведь у всех есть… Не знаю… Мистика какая-то…

Кризис начался ужасный в Америке. Сокращения на работах в больших количествах. Рома тогда уже перебрался жить в Голливуд из комнатки бабушки. В принципе, все шло, как шло. Был уже апрель месяц. Весна. А там это вечное лето. Рому сократили на работе. Меня-то сократить не могли. У «Макдоналдса» всегда будет нужда в работниках. А вот его с места кассира в продуктовом сократили. Деньги у него остались только на оплату жилья. И он уже не мог находиться в Америке, да и меня от нее уже подташнивало.

Был вечер. Отец с Шерри куда-то уехали. Я сидел перед компьютером, общаясь со своими друзьями в Москве. И мне позвонил Рома. Сказал, что все очень хреново, что он хочет улететь домой, что у него нет денег на билет. Я звоню Юре и прошу его приехать за мной — мол, надо в Голливуд ехать к Ромке. Он заезжает за мной, и мы едем к Ромке. Жил он скромно. С Денисом, соседом по квартире. Мы приехали, я сел за компьютер и купил ему билет на начало мая до Москвы прямым рейсом. И сам загорелся огромным желанием ехать домой. Через неделю он должен был улететь домой.

Мы с Юрой поехали по домам. Юра меня выкинул где-то по дороге, так как ему нужно было куда-то ехать. Я сел на автобус без билета и поехал. Ну не хотел я платить 1,50 доллара за проезд. Но, блять, там есть отдельный полк полиции, который дежурит по так называемому «метро». И проверяет билеты. И надо было им остановиться возле моей остановки! Я выхожу из автобуса, и они меня тормозят. И как назло, блять, у меня в кармане поддельный билет, который мне сделал армянин Артем. Ну, чтобы кататься бесплатно. Прошел, показал и пошел в салон. И они, сука, находят этот билет. Статья…

Мне одевают наручники, сажают на скамейку. Берут мой билет, мой ID и начинают оформлять мне повестку в суд. Я в панике, конечно. Я подписал бумажки. И они меня отпустили. Сняли наручники, и я под подписку пошел домой. Отцу я, конечно, ничего не говорил. Суд был назначен на 21 июня. Вот блять…

Я тут же позвонил Роме. Рассказал ему. Он ничего не сказал. Разберемся! Разберется он, блять… он через три дня домой, блять… И тут я действительно понял, что надо нахуй сваливать из страны! Сидеть за подделку документов не хочу. Тем более, что я еще несовершеннолетний.

Через неделю отец отвез меня до школы. Он знал, что Рома летит домой, и сказал мне, чтобы я сидел в школе. Но хуй там! Я типа пошел в школу, а сам свернул в «Ralph`s» и позвонил Роме. Он ответил, что подберет меня с Денисом возле магазина. Через полчаса они приехали, и мы поехали в аэропорт. Попрощавшись с Ромой, я сказал ему: «Скоро увидимся, брат. Через месяц».

Было начало мая. Рома прилетел домой 1-го или 2-го мая. Я начал тосковать по дому. По России… по моей родине.

Моя страна. Моя земля. Родная и любимая. Мне так надоели эти пальмы, океан и вечное лето… Я хотел увидеть снег. Я хотел поесть русского белого хлеба, который там не найти нигде! Я хотел домашних пирогов! Я хотел увидеть маму, по которой очень сильно скучал и которой так не хватало. Мне не хватало моих московских друзей и русских девушек. Придя домой, я сказал отцу, что хочу поехать домой. Он принял это спокойно. Я сказал, что не хочу жить в Америке. Что мне здесь не нравится. Что я полечу домой. Он достойно это принял и сказал: «Хорошо». А еще он сказал, что Марина ему тут без меня не нужна. Пусть проваливает вместе со мной. Я купил себе билет до Москвы, отец купил билет Марине. До дома оставался месяц. Я начал всем говорить, что я собираюсь домой. Все мои уже были в курсе. Мама тоже была рада, что мы возвращаемся. Я начал у всех спрашивать, какие подарки им привезти. Аленка закала духи от «Burberry». Ребята там тоже что-то заказали. Я уже не помню. В «Макдоналдсе» я сказал, что я увольняюсь и лечу домой. Арели тогда сильно расстроилась и плакала в подсобке, обнимая меня. Говорила, что хочет полететь со мной — на ломаном английском и наполовину на испанском. Я ей говорил, что если она хочет, я заберу ее с собой. Естественно, я пиздил. Делать мне больше нечего, что ли?! Но утешить как-то ее надо было. Все в «Макдоналдсе» были расстроены моим увольнением. Ведь меня там все любили. Я всегда был душой компании. Веселый парень. Работящий. Общительный и безотказный. По случаю моего ухода меня сделали лучшим работником года и устроили небольшую вечеринку. Сделали торт на заказ со словами: «Thank you, Arthur. Will we miss you». Приятно, конечно. Подарили мне открытку, в которой каждый из сотрудников написал мне теплые слова. Арели писала на испанском.

Провожали меня все. Стив Хо, хозяин «Макдоналдса», написал мне письмо и свои контакты для того, чтобы я по его рекомендации мог устроиться в «Макдоналдс» в России. На должность менеджера. И выписал мне чек на 300 баксов. Я прямо рад был. Круто, конечно. В школе я 10 классов уже закончил. Как бы лето приближалось. Отец забрал мои документы из школы. С ребятами своими я тоже уже попрощался — со всеми, с кем тусил, проводил время, курил траву и бухал, со всеми, кого трахал и т. д. Все были опечалены. Особенно Даниэль. Мы с ней всегда были в контакте.

Где-то за неделю мне нужно было ехать за подарками для родных и друзей. И мы договорились с Юрой, что он заедет за мной. Решили поехать в «Burberry shop», а затем в Голливуд. За подарками. Утром мне позвонил Юра и сказал, что его машину украли. Разбили переднее стекло, залезли в машину и украли. Через полгода его машину найдут в канаве. Оказывается, это был тот самый узбек. Не он сам, конечно, а по его наводке.

Делать было нечего. Я позвонил Наде с просьбой помочь. Той Наде из колледжа. Она согласилась, подобрала меня у дома, и мы поехали искать этот магазин. Мы нашли его только в Beverly Hills, объездив множество богатых районов. Такое ощущение, что это прямо эксклюзив какой-то… Как кусок золота… Зайдя в магазин, мы начали осматриваться. К нам подошла продавщица и начала спрашивать, что мы ищем. Мы ответили, что духи. Она нам показала, где стоят духи. Мы с Надей разговариваем на русском. Оказалось, что продавец тоже была русская. Она услышала нашу речь и присоединилась к диалогу. Я ей сказал, что это подарок девушке. Тогда она предложила написать ей именную открытку от «Burberry» с пожеланиями от Артура и магазина. Я, конечно, согласился. Она написала открытку и упаковала все это дело в фирменный пакет. Затем мы поехали в Голливуд. Я понакупал там всякого хлама, чтобы всем хватило, и Надя повезла меня домой.

ВОДОЧКИ НАМ ПРИНЕСИ, МЫ ДОМОЙ ЛЕТИМ!

19 июня был самолет до Москвы. Ну, сначала до Джорджии, потом до Москвы. Мы должны были лететь с пересадкой. Не спали почти ночь с Мариной. У нее багажа… Огромный чемодан с меня ростом, три сумки и портфель. Она, блять, как с рынка домой ехала. И все это были ее вещи… У меня подарков-то меньше — одна сумка и портфель.

Самолет у нас был в 7 утра. В 5 утра проснулся отец, собрался. Мы попрощались с Шерри. Поблагодарили, сели в машину, и отец повез нас в аэропорт. Ехали мы молча. Отец лишь говорил мне, чтобы я не забывал язык и учился. Чтобы читал газеты на английском и смотрел новости. Тогда я не забуду язык. Но я как-то пропускал все мимо ушей. Мыслями я был уже дома. Через 20 часов я должен был быть дома. В России. В Москве.

Сдавая багаж, Марина попросила меня взять ее портфель, так как у нее и так много сумок. Я взял ее портфель, свой. Сдал все нормально. А потом поставил ее чемодан и сумки на весы… Вот там был перевес… Отец заплатил 200 баксов за ее перевес. Это больше, чем все шмотье, которое было в этих сумках! Женщины, блять…

Сдав свой багаж, мы пошли на регистрацию. Марина попрощалась с отцом и пошла на эскалатор. Я подошел к отцу, поцеловал его, обнял, поблагодарил за все, что он сделал для нас. Марина на эскалаторе начала кричать ему: «Я сюда еще вернусь». А отец мне тихо на ухо сказал: «Вы, может быть, сюда еще вернетесь, но меня уже не будет на этом свете». Это были последние слова отца, которые я услышал. И запомнил. Прозвучало очень трагично. Я отпустил отца и пошел на эскалатор.

Я поражаюсь! Как же люди умеют чувствовать свою смерть! Отец чувствовал, что умрет… Это магия чисел. Мы улетели 19 июня в 7 часов утра. А папа умер 19 июля в 7 утра. Я такого понятия, что у каждого из нас своя миссия в этой жизни. И когда мы ее выполняем, мы уходим на тот свет. Видимо, и папа выполнил тогда свою миссию. Он сделал все, что мог. Он показал нам страну. Все ее прелести и разочарования. Он дал нам второй язык, на котором мы свободно разговариваем и который нам действительно пригодился в жизни. А взамен он остался совсем один. В чужой стране и в чужой земле. Забытый и никому ненужный. Под надгробной плитой на чужом языке. Мой отец. Мой бедный отец. Господь, не будь с ним очень строг… У него случится сердечный приступ, который он, к сожалению, уже не смог пережить… Каким бы плохим он ни был последние годы своей жизни, это человек, который дал мне жизнь. Который запретил матери делать аборт. Который старался изо всех сил, чтобы научить меня жизни и показать мне мир. Он радовался, когда я родился, и старался сделать меня лучше. Он делал мою маму счастливой, когда они жили вместе. Мне его не хватало в детстве. Он гордился мной. Старался научить уважать эту жизнь. Он всегда все понимал и поддерживал. Он — мой отец. У каждого человека есть отец. И у каждого он самый лучший.

Пока мы ждали наш рейс в аэропорту Джорджии, я пошел в «Duty Free», чтобы купить американского шоколада для своей сестры Насти, которая живет в Крыму. По пути купил себе кофе. Я затарился шоколадом «Hershey’s» и побежал на посадку.

В этом самолете нас ожидали места не возле сортира, как в прошлом, а уже в середине салона. Наши места были крайними по левой стороне. Я сидел возле прохода. Все время полета я слушал музыку и смотрел фильмы на своем любимом «PSP». Больше делать было нечего. Параллельно я мечтал о свежем нарезном белом хлебе, которого я не ел два года, и о пирожках, которые готовит мама. На данный момент больше мне мечтать было не о чем. Я просто истекал слюнями.

Мы летим над Подмосковьем. Я понимаю, что до дома осталось совсем чуть-чуть. Осталось несколько минут до посадки, мы снижаемся. Моей радости не хватало места в моем организме. Я вижу многоэтажные дома и говорю Марине: «Мы дома». Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Ей казалось, что я совсем слетел с катушек от этого шестнадцатичасового перелета.

Время было около 10 часов утра. Самолет сел с первого раза. Как только мы встали на колеса, я закричал на весь самолет: «Земляяяяяя!» Люди начали смеяться. Я засунул все свои электронные причиндалы в портфель с нашивками «Кипелова», «Арии», «Короля и шута», «Алисы». Мы пошли к выходу. Когда мы шли по трапу, моей радости не было предела.

Мы прошли таможенников, затем очень долго забирали багаж. Марина-то набрала с собой хуеву тучу вещей, как на рынок. Забрав все свои чемоданы, мы устремились на выход, где нас ждала Ира, сестра ее мужа и Стас (друг). Обнявшись со всеми, мы вышли на улицу. На улице накрапывал дождик. Но мне было все равно. Главное, что я дома!

Идя до машины, я читал все надписи только потому, что они были написаны по-русски! И все разговаривали на родном мне языке! Моей радости не было предела. Дойдя до машины, я закинул свою сумку на заднее сиденье Ириной «Хонды». Я сел назад, а сестра ее мужа села на переднее сиденье. Марина поехала в машине Стаса.

Пока мы ехали в Бутово, я дал Ире брелок (сувенир), который я накануне купил в Голливуде. У меня их был целый пакет. Я ехал и всю дорогу смотрел в окно и удивлялся, вновь видя «Жигули» от «копейки» до «семерки» и автомобили типа «Лада-Калина» и прочую хренотень.

Наконец я вижу наш дом. Стас и Марина немного отстали от нас. Выйдя из машины и кое-как достав свою сумку (в «Сивике» только две двери, поэтому выбираться оттуда крайне неудобно, тем более с моим ростом 183 сантиметра), я поднял голову. На балконе стояла мама с Димой и наблюдала. К этому времени Стас с Мариной уже подъехали к дому. Я закинул свою сумку и портфель на плечо и быстрым шагом припустил домой.

Я поднялся на 12-й этаж и пошел к двери. Открыв ее, мама кинулась мне шею. Я сам жутко по ней соскучился и начал ее целовать. Затем я обнял Рому со словами: «Ну вот и месяц прошел, брат! Как и обещал». Обнял Диму. После всего этого я спросил у мамы, где пироги и хлеб. «На кухне», — сказала она. Придя на кухню, я взял из корзинки 5 пирожков. Нет, не от жадности. Я просто по ним соскучился. Я начал их молотить, как орешки — один за другим. Потом я взял свежий белый хлеб и, отрезав горбушку, пошел в комнату. Еще с собой и пару ватрушек захватил.

В комнате уже был накрыт стол. И мы ждали родственников. Я жутко хотел есть и пить, но я не сел за стол, а сразу же пошел звонить Насте — моей подруге детства, с которой я знаком с лагеря. Было 21-е число — ее день рождения. Она была безумно рада, что я позвонил. Я сказал, что я уже в Москве, дома. Она попросила встретиться, но я не мог. После этого я полез в «Скайп». Там был Игорь, и он уже начал созывать народ для встречи со мной. Все мои друзья с Мосфильма ждали меня. Мама отговорила меня, поскольку мы ждем гостей, которые тоже хотят меня увидеть. И я остался дома. Мы сидели до вечера, и я съел все пироги, которые были дома и весь белый хлеб.

На следующий день, отоспавшись, я взял духи «Burberry-London», которые купил Аленке, и поехал на Мичуринский проспект. Предварительно позвонил своему брату Андрюхе и сказал, что буду через час. Андрей — это мой друг с пеленок. Самый первый кореш. Наши мамы обе многодетные. Мы гуляли вместе, когда я был уже в коляске, а Андрей еще в животе сидел. Так, собственно, и началась наша с ним дружба. Все свое детство я проводил у них в гостях. Мы приходили к ним с мамой. Они жили недалеко от нас. Мы с Андреем играли в его игрушки и приставку. Так, собственно, и прошло наше с ним совместное детство.

В метро для меня ничего не изменилось. По-моему, оно вообще никогда не менялось. Я доехал до станции Киевская, и у меня появилось жуткое желание проехаться на троллейбусе. Я встал в конце этого трали-вали и ехал с довольной рожей, осматривая те места, где я раньше жил. Да, многое изменилось за эти два года.

Доехав до Мичуринского, я долго вспоминал, где находится ее дом. Колесил минут 15, дошел до пруда, а затем сориентировался — возле пруда ее школа, а возле школы ее дом. У дома на скамейке сидела бабулька. Я понятия не имел, как войти в подъезд. Звонить в домофон я не хотел — Алена даже не знала, что я в Москве, и я хотел сделать ей сюрприз. Бабулька, сидевшая на лавочке, начала расспрашивать меня, что мне нужно в этом доме. Я начал ей объяснять, что пришел к своей подруге, что я ее долго не видел и т. д. Тут дверь открылась, кто-то вышел, и я быстренько забежал в подъезд и поднялся на второй этаж. Я все еще помнил, где она живет! Я начал звонить в дверь, но никто не открывал. Она была выпускницей 2009 года и была в это время в школе по поводу своего выпускного.

Я тихо сел на лестнице и слушал музыку минут 5. Затем я поднялся, подошел к окну и увидел, как она идет к дому — в красной кофте на молнии, светлых джинсах и кроссовках, а за спиной сумка «Fred Perry». Ее остановила бабулька и начала втирать, что ее ждет какой-то парнишка. Я спустился на первый этаж, держа в руке пакетик из магазина «Burberry» с духами. Открывается дверь, и тут она видит меня. Секундное молчание. Она застыла у двери и затем с криком «Артур!» бросилась мне на шею. Мне было чертовски приятно, если честно! Я даже и не думал, что она будет так рада меня видеть.

Зайдя к ней домой, я вручил ей этот пакетик с духами. Она развязывала ленточку не очень долго, но с очень серьезным лицом. Достала духи, поцеловала меня в щечку, сказала спасибо. Я сказал, что там внутри лежит записка от администратора магазина. «To Alena with big love from Artem and Burberry». Она спросила, что там написано. Я сказал, чтобы она прочла сама и попыталась перевести. У нее ничего не получилось, и я ей прочитал и перевел. Она поцеловала меня еще раз в щечку. Зазвонил мой IPhone. Это был Андрей. Он спросил, когда мы можем встретиться. Я не видел его лет 5, не меньше. Я сказал, что встретимся через 15 минут у магазина «Остров». Алена побрызгалась духами, и мы вышли на улицу.

Он изменился за эти пять лет, но совсем немного. Подрос, повзрослел и все в этом роде. Зайдя в магазин, мы купили по бутылочке пива и пошли к нему домой. Там мы посидели немного, поговорили про Америку и про наше детство. Затем мы с Аленой поехали на Мосфильм. Там нас уже ждали все ребята. Мы купили ящик пива, шашлык и пошли в лес. Я провел с ними весь день.

В начале июля месяца я устроился на работу курьером в рекламное агентство. Все свои будние дни я проводил на работе, мотаясь с одного конца Москвы на другой, а вечером приезжал к Андрюхе. Каждый вечер я готовил ужин, и мы под бутылку горилки или настойки ужинали, а затем ложились спать.

Потом мама уехала в отпуск. Все мои братья и сестры уже работали и жили отдельно от нас. 18 июля мама уехала в отпуск в Одессу со своей подругой. Я провожал их на поезд. 19 июля в 10 утра приехали родственники (тетя Мира и Юлька) с Крыма по делам. Отпросившись с работы, я поехал на Курский вокзал, чтобы их встретить. Тогда я и не представлял, что это будет за день. Всю эту ночь маме во сне (в поезде) приходил отец и просил у нее прощения. Я об этом и не знал.

В 8 часов вечера Ире позвонила Шерри. Это был трагический звонок. У нас было 8 часов вечера, а в Лос-Анджелесе 7 часов утра. Утро у них было обычное. Они собирались идти гулять с собакой, но папе стало плохо с сердцем. Он попросил Шерри сходить без него. Вернувшись с прогулки, она обнаружила моего отца мертвым на диване. Это был его третий сердечный приступ. Он сильно волновался по какому-то поводу. Она сразу же набрала Ире. Ира позвонила мне, но сквозь ее рев я не мог разобрать, что она говорит. Я попросил ее успокоиться и сказать, что произошло. Она ответила: «Артур, мне звонила Шерри. Папа умер».

Я сидел на кухне. Кинув трубку на стол, я подумал про себя: прошел ровно месяц! Ровно месяц, как мы все уехали от него. Оставили его одного с женой и собакой. Мира, Юля и тетка Лариса начали спрашивать меня, что случилось. Я ответил, что папы больше нет! Что он умер несколько минут назад. Взяв свой телефон, я попросил Юлю поехать со мной в церковь. Она согласилась.

Пока мы ехали в автобусе в Северное Бутово в церковь, я написал маме сообщение: «Мам, папа умер…» Тогда я кое-что понял про своих родителей, точнее про маму. После этого сообщения мама плакала весь день в поезде. Она плакала о нем. Даже после всего того, что он сделал ей, какую боль причинил. Видимо, она все еще его любила. Нет, я его не осуждаю! Я его простил. Ведь это мой родной папа, и я любил и люблю его таким, какой он есть. Любовь, сука, сложная вещь, и я понимаю это только сейчас. Хотя я и не знаю, что это такое. Может быть, все мы одинаковые, но все мы любим по-разному.

Церковь была закрыта, так как время уже было 20:30. Мы поехали обратно домой. Когда мы вернулись, Ира уже была дома и плакала на кухне. Я подошел, чтобы успокоить ее. Она успокоилась и поехала к себе домой. Я не помню, что было дальше, но через неделю я провожал своих родственников на вокзал. Я всунул в их сумку шоколад, который я купил для Насти в Америке, и попросил передать его ей.

Я продолжал работать курьером в рекламном агентстве и развозил по Москве всякую дребедень. Я тогда не курил уже. В Америке же я не курил… Травка не в счет. Да и не любил я это дело никогда. И сейчас презираю. Наркотики, я имею в виду. Я работал за 15 тысяч, чтобы было на что гулять. Да и просто чтобы деньги в кармане были. На тот момент у «Marlboro» была акция на сигареты. Они выпустили новую марку и раздавали образцы. И то самое агентство, в котором я работал, занималось их реализацией. Зайдя на склад как-то раз, я вижу стопку коробок с этими сигаретами. Меня спрашивают, курю ли я. Я отвечаю:

— Нет.

— Если хочешь, бери себе блок или три. Их все равно раздают.

Не, ну че? Я отказываться, что ли, буду? Нет, конечно! И я взял себе пару блоков. С тех самых пор я и начал опять курить.

У Андрея мама уехала на дачу на все лето, и он звонил мне каждый день. Выглядело это так:

— Привет!

— Здорово!

— Че делаешь?

— Работаю.

— Давай сегодня ко мне?!

— Ок. Вечером приеду.

И я приезжал к нему. Мы брали два ящика пива, бутылку настойки и пачку пельменей. И так каждый день. На протяжении месяца.

Август. Месяц абитуриентов. Все выпускники школ в этом месяце ждали своего зачисления в университеты. А я ждал зачисления в школу. Из Америки я уехал, отучившись до 10-го класса, а значит, школу я еще не закончил. Мне надо было идти в 11-й класс. Напротив моего дома была школа №1994. Вернувшись из отпуска, мама устроила меня в ту школу. Когда мы с ней ходили подавать документы, этот старый мудила директор еще намекал нам, чтобы мы денег ему дали, но мама культурно послала его на. И мы ушли.

Я продолжал работать курьером. Август закончился быстро, как и все лето, в принципе. Я купил себе костюм на 1-ое сентября. Это был мой первый костюм, и я ужасно его ненавидел. Я вообще не любил костюмы. Может быть, потому, что я их никогда не носил. А когда я узнал, что это повседневная форма в школе, я вообще был готов повеситься!

И вот наступило 1-ое сентября. Долгожданный момент, барабанная дробь. Та-дам! Я опять стою среди людей, которых никогда в своей жизни не видел. Все это мне жутко напоминало 1-ое сентября 1999 года, но только я уже не стою с букетом, который мама купила на последние деньги моей будущей учительнице. С ним теперь стоит мама. Букетик довольно красивый, из роз. И я иду не в первый класс, а уже в последний. Моя будущая классная руководительница уже успела всем рассказать, что с ними будет учиться иностранец, точнее американец, который плохо говорит по-русски! Какой, на хер, американец? Я плохо говорю по-русски? Да я в Москве родился и прожил в ней всю свою жизнь за исключением двух лет! Да я по-русски заговорил, когда мне и года не было! Я мексов и америкосов русскому мату учил в ебаной стране на другом материке! И я, мать твою, по-русски херово говорю?

Так, стоп. Я сейчас не об этом! Наконец, этот ад закончился, и я, взяв за руки двух первоклашек, один из которых плакал, повел их в класс. Затем торжественная речь их первой учительницы, и мы наконец-то пошли в класс. Я думал, я там посплю. Хер вам! Классная начала расспрашивать меня про Америку. Как я туда попал, спрашивает. Я ответил, что через океан, вплавь. Ехал в Крым, но не там свернул. Корабль утонул. Пришлось плыть. Херак — Америка. Все, конечно, засмеялись. В общем, мои мечты о сне разрушились в пару секунд. Я-то думал, мы домой пойдем после этой херни, но мои мечты опять обломались. Впереди было еще пять уроков. На перемене все пошли в столовую, чтобы поесть. Я же с жутко недовольной рожей пошел на третий этаж. Пока я спустился, кто-то уже успел вернуться из столовой, пожевывая вафли, которые там давали. Я встал в сторонке возле окна и наблюдал за всем этим детским садом. Господи, подумал я, и это 11-й класс? Бля… Я первый раз в жизни вижу, чтобы выпускники в салки играли. Что за бред? Да на Мосфильме мы бы уже из школы смылись и пошли бухать. Но тут все мои мысли перебивает девушка — пафосная длинноногая блондинка. Она подошла ко мне и начала совать плитку шоколада «Аленка» мне в рот. Сколько мне лет, спрашивает, правда ли, что я в Америке жил. Я заметил, что всех девок интересовал один и тот же вопрос: сколько мне лет и правда ли про Америку.

Почти все они примерно месяца три клеились ко мне. Но потом они поняли, что никакой я не американец, а настоящий русский, и просто отлипли от меня. Я даже был рад.

В Америке в 10-ом классе я сдавал High School Exit Exam, чтобы получить диплом об окончании школы. И в России я столкнулся с тем же — с ЕГЭ, который ввел наш мудила министр образования. Я понятия не имел, как я буду его сдавать. Ведь в Америке я изучал программу 6-7-го класса, поскольку у них слишком тормознутое образование. И я, получается, потерял два года. На уроках геометрии или алгебры у меня волосы вставали дыбом! Я в первый раз в своей жизни увидел интегралы, функции и прочую лабуду. Про русский я вообще молчу! Я в Америке писать по-русски разучился. Учительница отказывалась проверять мои тетради, потому что слова там были написаны наполовину английскими буквами. Иногда я вообще чисто машинально по-английски писал. Я даже сейчас по-русски с ошибками пишу.

Тут-то мне и понадобились репетиторы. Алена моя рассказала мне про своего репетитора по математике и посоветовала ему позвонить. Так я и сделал. Я позвонил, и на следующий день мы с ним договорились о занятии. Прикольный, веселый мужичок, очень добрый, все понятно мне разъяснял и не заканчивал занятие, пока не вобьет мне в голову всю тему, которую мы с ним учили. (За год занятий мы с ним прошли все темы, начиная с 7-го по 11-ый классы. Хоть это было и нелегко). Через пару занятий он спросил меня, не нужен ли мне репетитор по русскому языку. Я ответил, что да, конечно, я еще его не нашел. И он предложил мне уроки своей дочери. Я, конечно же, согласился. Мне реально был нужен репетитор по русскому языку, поскольку с нашей старой учительницей, которая даже тетради мои отказывалась проверять, ни хера выучить было невозможно. Весь урок изо дня в день мы сидели и тупо переписывали учебник в тетради.

Мы с ней созвонились и договорились о первом занятии. Она приехала — милая, добрая девушка, вся в папу. Мы сидели в комнате. Я, конечно, тупил жестко. Еще бы! Пять лет русский язык не учил! В школе на уроке русского я всегда спал или слушал музыку, начиная с пятого класса. Я, конечно, все время себя унижал: я тупой и все в этом роде. А она меня переубеждала и верила в меня. Постоянно мне твердила: «Артур, у тебя все получится! Я верю в тебя!» Она заставляла меня писать сочинения, хотя я это терпеть не мог. Но нужно было, и я писал их буквально за 15—20 минут, после чего мы смеялись над ними вместе. С фантазией у меня проблем никогда не было. И язык подвязан. Поэтому каждая моя история получалась уникальная и смешная. Даже в этой книге. Люди, читавшие какие-то отрывки, говорили, что у меня талант. Хуй знает. Короче, так как я писал в свободной форме, где-то чуть-чуть ругнусь или составлю до ужаса смешное предложение. Именно она после моих сочинений говорила, что мне надо написать книгу. Это она меня к этому подвигла.

Время шло, и ЕГЭ приближался. И вот наступил октябрь. Прошли первые пробные ЕГЭ, которые я завалил. Я отзанимался с репетиторами все лишь пару недель, и мне было очень трудно догнать моих одноклассников. Но я не падал духом и вдарился в учебу. Нет, я не был ботаником — я был все таким же распиздяем. Курил, гулял, пил. И, конечно же, убивал время на сайте «ВКонтакте», знакомясь с барышнями.

ДРУЗЬЯ

Как-то раз, зависая на тот момент в популярном приложении «Совпад», я наткнулся на очень симпатичную девушку. Ее звали Настя. Потом очень много лет я сожалел, что связался… Я сначала написал ей один раз. Ждал ответа дня два. Она мне ничего не ответила. Затем я написал второй раз. И опять же без ответа. Если мне не отвечали, я просто забивал, а тут, наоборот, что-то внутри меня подсказывало: пиши, пока не ответит! И я написал ей в третий раз. И, о чудо, она мне ответила! Я был рад. Мы переписывались с ней не очень долго. Я все время приглашал ее сходить в кино или в кафешку, чтобы познакомиться поближе. Она все время находила какие-то отговорки. Через пару дней я забил. Да и она с кем-то встречалась на тот момент. Я решил, что не буду тратить время, а подожду, когда они расстанутся. Если я буду свободен, то пойду в бой.

С работы к этому времени я уже уволился, поскольку у меня было множество других забот с учебой. Мои одноклассницы Алена и Полина позвали меня гулять и сказали, что будут ждать меня в парке возле моего дома. На улице было довольно прохладно. Я оделся потеплее и пошел в парк. Придя туда, я увидел не только девчонок, но и трех новых ребят — прошлогодних выпускников нашей школы. Это были Макс Станов, Макар (Катя Макарова) и Михалыч (парниша ростом в два метра). Макс сидел на лавочке с ноутом и показывал программку, которую он написал (он учился на программиста). Миха тихо сидел и смотрел. Я посадил Полину к себе на колени, и мы начали знакомиться (тогда я не думал, что после этой встречи моя жизнь навсегда свяжется с этими людьми). Макс предложил выпить. Он решил, что я не пью и быстро напьюсь, но не тут-то было! Я — алканафт, каких мало!

Мы поднялись с лавочки и пошли в наш универсам. Скинулись деньгами и купили две литровые ВД («Виноградный день»). Гадость редкостная! Какую бурду мы только не пили тогда… Боже мой! Макс ждал, когда я напьюсь. Мы пили с ним одну бутылку на двоих, а ребята — 4 человека — пили вторую. В итоге я и Макс остались трезвые, а Миша напился. Мне тогда было почти 18 лет. А ребятам по 17. Мы сидели на детской площадке, и Михалыч, будучи в полную срань, начал на всех выебываться (в прямом смысле этого слова) и петь песни про ЦСКА. Что за придурок, подумал я, пить совсем не умеет! С какой-то ослиной мочи унесло в миг. Макар к этому времени уже ушла домой, да и время было около 12-ти часов ночи. Часа через два мы с Максом взяли Михалыча под руки и потащили его домой. Этот шланг двухметровый не переставал петь все те же песни — «Красно-синий самый сильный», что-то в этом роде. Зайдя в подъезд, мы пошли к лифту, так как жил он на 10-ом этаже. К этому времени он уже заткнулся. В грузовом лифте было два мужика. Когда мы его заносили в лифт, он сказал этим двум мужикам: «Ну-ка, девочки, подвиньтесь!» Мы с Максом чуть не заржали, но сдержались и сказали им, что он просто пьян. Проводив его до квартиры, мы пошли в сторону моего дома. Не помню, о чем мы разговаривали. Но когда мы дошли до моего дома, он спросил, пью ли я водку. Я ответил:

— Конечно.

А он:

— Нам надо с тобой водки выпить, чтобы получше узнать друг друга.

— Окей.

Мы обменялись телефонами и пошли по домам.

Буквально через пару дней мне звонит Макс и говорит: «Арт, приходи ко мне водку пить!» Я не стал отказываться и решил доказать ему, что я его перепью. Да, может, это звучит бредово, но все же… Я встретил Макса (с ним была Макар) возле того же универсама, и мы пошли за бутылкой водкой. Ну что, как не водка, так сближает людей? Мы купили бутыль водки и пошли к нему. Раздавив бутыль 0,7 на двоих, мы были трезвы, хотя я в этот день еще ничего не ел и был ужасно голоден. Когда водка закончилась, нам позвонил Ваня — мой одноклассник, с которым я сидел за одной партой, — и предложил пойти к нему. Время было уже около 9-ти часов вечера, пятница. Купив еще две бутылки по 0,7 и лаваша штук 6 (я очень хотел есть), мы пришли к Ване, где уже был Илья и Юля. Михалыч подтянулся минут через 7. Мы начали добивать с ним вторую бутылку.

Нечаянно он задевает рюмку, и она падает на пол, но не разбивается. Ваня в бешенстве начинает орать на Макса, и они удаляются на кухню. Макс был уже немного пьян, как и я, собственно. Я встал с компьютерного кресла и пошел за ними. Ваня — человек эмоциональный и достаточно плаксивый. Время от времени я видел, что Макс был просто на пределе от Ваниных криков, ведь он извинился перед ним за эту долбанную рюмку, и был готов его ударить. Я обоих их успокоил, сказал, что если они не успокоятся, то я их обоих отпизжу. И мы пошли допивать водку. Напились мы прилично. По бутылке 0,7 выпили, считай. После этого мы отправились по домам. Я шел сам, а вот Макса вела Макар. Всю дорогу он мне говорил: «Артур, пошли водку пить!» А я его просто посылал в ответ. На развилке возле наших домов мы попрощались, и я пошел домой. Макса домой повела Макар. Когда они поднялись на этаж, ему приспичило поссать. Видимо, ему пузырь так сильно сдавливало, что он открыл окно на лестнице 10-го этажа и начал ссать на улицу. Я же, придя домой, просто лег спать.

Утром у меня жестко горели трубы, и я выпил всю воду, которая только была дома. Хорошо, что в кране она никогда не заканчивается. После того, как я опустошил весь домашний запас воды, я уселся за компьютер. Макс уже сидел в «Аське». После алкоголя у меня никогда не болела голова, пока мой счетчик не перевалил за 23 годика… Когда я зашел в «Аську», первые мои слова в его адрес были:

— Бля, Макс, надо было все-таки допить ту третью бутылку!

Он, конечно, поржал, а затем написал, что наконец нашел человека, который пьет его мерами.

— Нееет, сынок, — ответил я. — Нашелся человек, который пьет в моих мерах.

В ответ я получил слово «стажер». Так вот у нас до сих пор: я — стажер, а он — сынок! Ну, кто будет говорить, что не водка сближает людей, а?

Наступил ноябрь, потом декабрь. В середине декабря было мое восемнадцатилетие. Я долго думал, как же я буду его справлять. И тут мой бывший одноклассник с Мосфильма, у которого день рождения 20 декабря, собирает народ в клуб, чтобы полностью забить его людьми. Звал даже незнакомых и собирал с них деньги, чтобы его окупить. Мне понравилась его мысль, и я спросил его, можем ли мы справить два дня рождения сразу при условии, что организацию я беру на себя (у меня были знакомые, которые занимались организацией вечеринок, а также сотрудничали с некоторыми клубами Москвы).

Конечно же, все это время я учился в школе. Без этого никак! Скоро заканчивалась первая четверть, и мне надо было готовиться к экзаменам, чего я не делал. Лень была выше меня.

ВЕЧЕРИНКА

Настя — девушка, с которой я познакомился в «ВКонтакте», — никуда не пропала, и я по-прежнему с ней переписывался. Я увидел, что она уже ни с кем не встречается, и пошел в бой! Я добавился к ней в «Аську». Однажды на уроке русского мне нечего было делать, и я просто написал: «Привет!» На что получил вопрос в лоб: «А ты кто?» Я начал объяснять ей, кто я такой и откуда я ее знаю. После этого дня мы начали с ней чаще общаться. Почти каждый день. Я узнал, где она учится и еще много чего интересного о ней. Например, что она с Якутии.

Я также не забывал, что приближается мой день рождения. Мне показалась мысль про клуб немного бредовой — ну не соберем мы такое количество людей, чтобы его окупить. И я предложил снять коттедж загородом. И дешевле, и народу меньше. Моему другу эта идея понравилась, и мы начали все перестраивать. Стали говорить друзьям, что собираем не клуб, а всего лишь коттедж, который обойдется нам в 80 тысяч рублей. Я взял на себя весь алкоголь и осмотр дома (съездить в него, посмотреть, что там вообще есть), а он — аренду дома, поваров (которые в итоге ни хуя не приготовили) и охрану (самбистов, чтобы никто не прошел на халяву).

Мы поехали смотреть дом вшестером, загрузившись в маленький «Пежо-206» белого цвета. Кое-как мы нашли этот дом. Оказалось, что километрах в 10 от этой деревушки находится Южное Бутово. Дом нам очень понравился — 4-этажный, с бассейном, сауной, танцполом, оборудованным под стиль ночного клуба, 15-ю спальнями, бильярдными столами и огромной барной стойкой.

Мы поехали по домам и начали собирать деньги в размере 500 рублей. Я позвал всех близких мне людей — около 20 человек. Звал я туда и Настю. Она сказала, что поедет только с двумя своими подружками. Я ответил, что так даже будет лучше. Мы договорились с ней встретиться вечером, чтобы я забрал деньги. Собрав дань с друзей на Мосфильме и выпив по бутылке пива, я поехал во Владыкино к Насте. Приехав во Владыкино, я написал ей в «Аську», что я приехал. Она была онлайн. Она мне ничего не ответила. Я ждал ее минут 10 (мы договорились о времени встречи), затем стырил номер ее мобильного телефона с сайта «ВКонтакте» и начал ей звонить. Она не поднимала трубку. Она уснула. Позднее от нее я узнал, что у нее просто не было денег. И это хорошо. Не думаю, что мы общались бы с ней после моего дня рождения. Почему? Подробности позднее.

Я ждал ее час или два. Она так и не появилась. Я, конечно, не обиделся, но все равно поехал домой расстроенный. Приехав домой, я снова сел за компьютер и зашел в «Аську». Она все еще была в сети. Времени было около 11-ти часов вечера. Я спросил ее: «Почему ты не пришла? Я тебя часа два ждал». Она ответила, что уснула. «Но ведь я звонил тебе!» — написал я. «У меня просто заболело сердце», — сказала она. Я заволновался и спросил: «Почему ты не выпила какую-нибудь таблетку?» «А я их не пью!» — сказала она, и я заволновался еще больше. И позвонил ей. Я начал ей говорить, что с сердцем не шутят. Если оно болит, то надо хотя бы выпить таблетку. У меня отец умер от сердечного приступа, сказал я. С этим шутить нельзя. Мой звонок в тот вечер показался ей каким-то необычным, как она мне говорила потом.

После этого заботливого звонка она стала лучше ко мне относиться, и иногда мы с ней даже созванивались в «Скайпе». Это было так забавно! Качество соединения было просто дерьмовым. Единственное, что я мог разглядеть — это ее маленького медвежонка, ее волосы и белую майку.

Наступил декабрь. До моего дня рождения оставалось несколько дней. Приближалась вечеринка. Мой бывший однокашник со своими друзьями уже успели оплатить 50 тысяч из 80 за дом. Остальное договорились оплатить 19-го, когда будем отмечать. День рождения мой прошел быстро и незаметно. Мама решила устроить мне праздник, но поскольку это был будний день (вторник), утром мне надо было идти в школу, и я лег спать пораньше. Пока я спал, мама надувала воздушные шары и постепенно заполняла ими мою комнату. Только представьте, весь пол в воздушных шариках! Ни одного пустого места! Проснувшись утром в 7:30, я откидываю ноги на пол и слышу жесткий хлопок — это был воздушный шарик, который я раздавил своим весом в 90 килограмм. Я сразу же приободряюсь и, открыв глаза, вижу все эти шарики. Было классно, конечно. Спасибо маме!

В школе весь день было скучно и нудно. Если бы не сайт «ВКонтакте», все бы давно забыли, что сегодня у меня день рождения. Правда, меня поздравили всего-то около семи одноклассников из 30. Да и хер с ним, если честно. Главное, что друзья не забыли и постоянно трезвонили на уроках.

Наступил вечер. Я сидел за столом, который собрала моя мама. Приехали родственники — братья, сестры. Мои немного посидели, а затем Марина предложила нам пойти в клуб в Бутово. Я согласился, и мы пошли. Нас было четверо — я, Рома, Марина и Даша (двоюродная сестра). Было уже около 12-ти и жуткий мороз. Еле дошли и задубели, как бобики. Придя туда, мы поняли, что это далеко не клуб! Да какой там клуб — это и баром-то назвать нельзя! Вместо музыки играла какая-то хренотень. Я пришел, сел за столик и заказал себе и Роме по чешскому пиву. Девки пили шампунь — день рождения-то мой, так что платил я. И вот мы сидим. Марина пошла танцевать. Затем к ней присоединилась Дарья. Мы с Ромкой сидели и тупо над ними ржали.

Были там две какие-то упитые в хлам девки (на вид лет 16-ти). Они постоянно подходили к нам и просили с ними потанцевать. Мы отказывались и говорили, что не танцуем. Через некоторое время одна из них, повыше, подошла к моему брату и начала об него тереться. Он ее послал и она сказала:

— Вы гавно! Пойдем танцевать!

Он ей ответил:

— Ты еще слишком мала для меня!

— Я мала? — ответила она. — Да мне 29 лет и у меня двое детей!

Я повернулся к нему и сказал с ухмылкой:

— Ром, помоги человеку с третьим! Не видишь, мучается, старается!

Мы посмеялись. А затем было шоу! Почти все парни, которые там были (кроме меня и моего брата), начали спорить на деньги, кто в танце их разденет. В общем, это был кадр! Выиграли все! Что за шалавы?! Просто пиздец… В общем, вскоре мы пошли домой. А Марина осталась.

Наступили выходные. Обзвонив друзей, я сообщил им, как доехать до этого коттеджа. Затем я позвонил мужику, который занимался оптовой розницей алкоголя, и договорился с ним о встрече, чтобы все это забрать и отдать ему деньги. Встретились мы на Молодежке, возле кинотеатра. Он открыл свой багажник и… 120 литров алкоголя! Можете себе представить, сколько это? Водка, текила, виски, коньяк, ликер. Поймав машину, мы занесли все это в нее. Я отдал ему деньги и поехал.

Договаривались мы, чтобы все приезжали к 7 часам. Я же был там в 4 часа, и уже было прилично народу. Я встретил своих одноклассников, которых не видел 3 года. Забавно, конечно. Мы с именинником забили себе отдельную комнату — детскую с двумя двухэтажными кроватями. Я начал осматривать дом. Подошел к охранникам с битой и сказал, что будут приходить люди и говорить, что от Комара. Это ко мне! На остальных по хер, я их не знаю. Прошел на кухню. Там работали повара. Лепили там закуску какую-то, которая в итоге стояла в холодильнике. По вкусу была так себе, но есть было можно.

В скором времени позвонили мои ребята из Бутово и сказали, что заблудились. Я пошел к остановке, чтобы их встретить. Они появились. Мы пошли в магазин, чтобы купить пива и газировки. Купил я два ящика пива и ящик кока-колы. Еле дошли, так как на улице был мороз. Руки чуть не отвалились. Потом появились мои друзья с Мосфильма. Не приехал только Костя. Он был на работе, но должен был приехать. Он и не пьет, потому что за рулем постоянно. Вручили они мне диплом совершеннолетия и пошли тусить.

Всю вечеринку я бегал по всем этажам и искал своих друзей. Стоило мне только спуститься на нулевой этаж, как все сразу начали кричать: «О-о-о, именинник! Давай выпьем!» Часа через два я был уже тепленький. Я поднялся к бассейну. Там уже плавала туча людей. Стоял там и мой одноклассник с Мосфильма и все боялся нырнуть. Я подошел к нему и спросил: «Тебе помочь?» Не дождавшись ответа, я взял его на руки и кинул в середину бассейна. Долго он потом за мной бегал!

Была там и сауна, и я решил зайти и туда. Там уже сидел Тарас. Я зашел в одежде, и все сразу же начали орать: «О-о-о, в одежде нельзя!» Тут прорезался голос пьяного Тараса: «Это же именинник!» И тут все: «Ааа, ну тебе можно!» Я посидел там минутку, понял, что в одежде здесь сидеть не ахти, и разделся. Выйдя из сауны, я обнаружил, что какая-то сука спиздила мои часы (дорогие), которые мне подарил отец на семнадцатилетие. Я потерял один кроссовок, а потому ходил в одном носке и в одном кроссовке. Подошел к девчонкам и попросил найти мой кроссовок, пока я занимаюсь делами.

Я опять спустился вниз. Картина повторилась. Один стакан за другим. Игорь стоял на разливе и постоянно наливал полстаканчика. Прибежали девчонки и принесли мне мой кроссовок. Поблагодарив их, я пошел на кухню к поварам. Ко мне подошел Ваня и сказал, что Юля (его девушка) голодна. Я попросил поваров что-нибудь приготовить. Они наделали целое ведро риса с овощами. Юлька поела, а повара достали текилу, и мы выпили ее вместе с ними. Поскольку закусывать было нечем, я закусывал тем, что было в кастрюле — чем-то жидким.

По фотографиям это было тесто для блинов. Я никогда в своей жизни столько не пил. Я пошел на танцпол. Там был какой-то левый DJ, который крутил разную хрень. Наконец он включил сальсу, и я, подхватив какую-то рыжую девчонку, начал танцевать с ней. Как? Я понятия не имею! Я танцевать-то не умел никогда, а тут сальсу танцевал. Причем мне сказали, что очень даже неплохо. Да уж, водка творит чудеса! Наигравшись в бильярд и напившись в хламину, я завалился спать в нашей с именинником комнате.

В общем, пока я спал, случилась такая херня: этим придуркам не хватило заплатить 30 тысяч. Деньги они проебали. Точнее кто-то их прикарманил. Дом разнесли! Снесли унитаз на первом этаже, облевали все! Поломали кий для бильярда. В общем, сломали все, что только можно было сломать. Да и то, что нельзя, тоже поломали. Собирались вызывать ментов. Приехал владелец дома.

В мою комнату врывается Макс и начинает колотить меня по щекам. Я спал крепко. Еще бы! Столько выпить… Он сел на меня и начал бить меня по щекам. Ноль реакции. Проснулся я от того, что зазвонил мой телефон. Я поднял трубку. Это был Леха, и он сидел на кухне. Она была напротив моей комнаты. Я увидел Леху и пошел на кухню. Макса я даже не заметил. Когда я пришел на кухню, меня начали спрашивать, что произошло, а я и сам понять не могу. Сижу я на стуле пьяненький и вдруг вижу хозяина дома, который злой, как черт. Я вижу разбитый унитаз и воду, которая оттуда выливается. Я был в невменяемом состоянии. Я ходил, как во сне. В глазах все сливается. Вижу, как суетятся люди с криками: «Менты! Валим!» Вижу, как на лестнице сидит парниша и его тошнит. Бля, эти его малолетние друзья совсем не умеют пить! Я вышел на улицу. Меня штормило, как на «Титанике» во время крушения. Я облокачиваюсь локтем на машину. Это «Приора» серого цвета. Бля, прямо как у Костяна, подумал я. Затем я опускаю голову и смотрю на номер. Ебаный насос, Костя! Я открыл левую дверь и сел. Саня, Костян, Леший, Тарас и Эля (девушка их знакомая) уже были в машине. Как только я закрыл дверь, они все посмотрели на меня и хором сказали:

— Артур, бля, где тебя носит? Мы тебя ждем!

Я улыбнулся и сказал:

— Поехали, мужики!

Элю посадили мне на колени. Было уже два часа ночи. Напомню, что у меня все в глазах сливалось. В этот момент мне звонит мама. Я просто сбрасываю — не хочу, чтобы она слышала, как заплетается мой язык. Так было раз 6. Мы начали отъезжать. Сане звонит Дрон и говорит, что кто-то спиздил его куртку. Тарас в этой суете нечаянно ее забрал — со своей перепутал. И отнес ее в машину. Тарас вышел из машины. Мы к этому времени уже отъехали от дома. Он побежал к Дрону, чтобы отдать ему куртку.

Когда он вернулся, мы поехали ко мне домой.

— Арт, у меня бензин заканчивается, — сказал мне Костян.

Он колесил много времени, чтобы найти этот долбанный дом, потому бензин и закончился. Я ему ответил:

— Поехали на заправку, я оплачу.

На заправке я достал из кармана 500 рублей и дал ему. Мы быстро заправились и поехали дальше. Мне позвонила Марина и начала читать мне мораль, на что я просто послал ее на хуй. Она позвонила маме со словами: «Мам, Артур едет домой. Он в дерьмо!» По дороге Эля начала ныть, что ей якобы некуда ехать и что ее общага откроется только в 6 утра. Мне говорили, что я сам предложил ей остаться у меня, но я этого не предлагал. А может, просто не помню. Да, водка — зло!

Мы доехали до моего дома. Я попрощался с мужиками, и мы с Элей пошли домой спать. Поднявшись на этаж, я попросил ее остаться у лифта, чтобы мама ее не видела. Больше дома у меня никого не было. Идя к двери, я понимал, что мама сейчас будет жутко на меня орать. Я начал искать ключи по карманам. Бля, я их похерил! Помните момент из фильма «Ирония судьбы», когда пьяный герой, приехав в Питер, стоит у двери, трезвонит и кричит: «Маааммаааа»? Вот у меня была такая же ситуация, точь-в-точь. Мама открывает дверь, я захожу, и она начинает кричать. Я сначала поднес свой указательный палец к губам со звуком «Тсссс». Затем я понял, что это не помогает, и поднес его к ее губам с таким же звуком «Тсссс». У мамы глаза по 5 рублей. Она смотрит на меня и говорит: «Я с тобой завтра поговорю! Иди спать!» И ушла в свою комнату. Как только я удостоверился, что мама уже легла спать, я тихонько приоткрыл дверь и шепотом произнес: «Пц, Эль, иди сюда». Когда она зашла, я сразу же шепотом сказал ей, чтобы она шла в комнату. Там же и разденется. Я снял кроссовки, повесил свою куртку в коридоре. Потом быстро разобрал кровать, и мы легли спать. Она начала раздеваться догола. Я был очень сильно пьян. Я тоже разделся. Она, видимо, давно не занималась сексом и начала приставать. Или я приставал? Не знаю. Я не упирался, и мы просто занялись сексом. Она лежала бревном и тихо постанывала. А я, прикрывая ее рот своей рукой, дергался туда-сюда.

Во время второго полого акта у меня зазвонил телефон. Это был Макс. Я совсем про них забыл. Да и я был не в состоянии, чтобы помнить. Мой мозг от такого количества алкоголя просто отключился. Во время суеты в доме, когда все сваливали, я смылся с ребятами на машине, другие мосфильмовцы поймали на трассе машину, а они шли через поле до Бутово. Бутово, как я писал ранее, находилось через поле от этой деревушки. Так как у Михалыча была дача рядом с этой деревушкой, он знал дорогу до Бутово через это поле. Их шло четверо: Ваня, Юля, Макс и Михалыч. Макар несколькими часами ранее, как самый умный человек, уехала на автобусе домой, а они шли через поле, где было снегу по колено. Макс, видимо, забеспокоился обо мне и позвонил мне на телефон, чтобы узнать, где я и что со мной.

— Арт, ты где? — спросил он.

— Макс, я дома, с девушкой делом занят!

И я кинул трубку. Видимо, они сильно рассердились на меня.

Мы закончили второй по счету акт, и я пошел на кухню, чтобы взять сок. Жутко горели трубы. Выпили с ней на пару полпакета сока. После третьего полового акта с этим бревном, которое умеет просто раздвигать ноги и лежать, при этом еще сопя мне в ухо «ху-ха, ху-ха», я подумал, что я не дома, а в каких-то джунглях трахаю мартышку, сидящую на дереве. В общем, это был худший секс в моей жизни, и никакого гребаного удовольствия от него я не получил. Лучше бы я постелил ей на балконе. И хрен с ним, что холодно. В куртке тепло было бы.

Я уснул. Проснувшись утром от жесткого сушняка, я увидел, что на мне лежит какое-то тело женского пола. Ткнув ее указательным пальцем левой руки, я спрашиваю:

— Эй, ты кто?

— Я? Эля, — ответила она.

— Ааа, ну ладно, — сказал я.

Посмотрев на часы на мобильнике, я охренел: было 8 часов утра. Я понимаю, что скоро проснется мама, если она уже не проснулась. Если она увидит все это, да еще и в своей квартире, я получу таких пиздюлей, как никогда за всю свою жизнь! Опять ткнув ее тем же пальцем, я говорю:

— Слышь, как тебя там? Эля.

Эль, короче, давай одевайся и иди домой. У меня сейчас мама проснется.

Пока она одевалась, я, одев трусы, стоял и пил сок. Трубы жесть как горели.

— Оделась? — спросил ее я. — Ну пойдем, я тебя провожу.

Закрыв за ней дверь, я зашел в комнату, чтобы одеть джинсы и рубашку. Одевшись, я пошел на кухню, чтобы допить остатки воды. Просыпается мама и выходит из своей комнаты. Смотря на меня, задает вопрос:

— Что, пить хочется?

— Мх, — отвечаю я, а сам пью воду из чайника.

Видя, что я в одежде, она задает мне еще один вопрос:

— Ты что, в одежде спал?

Я поставил чайник, выпив оттуда всю воду, и ответил:

— Да нет, мам, я только что оделся.

Макс, Михалыч, Ваня и Юля завалились к Максу, и все вчетвером спали на его большой кровати. Пока они шли через поле, они проклинали меня, как только могли. Хотели даже дать мне по морде. Особенно Михалыч. Юлька все время кричала, что где-то рядом маньяки, которые могут их изнасиловать. Да уж, представляю себе, как кто-то будет насиловать Макса и Михалыча. Аж смех пробирает. Скорее наоборот: они кого-то изнасилуют. В этой ситуации жертвой этих двух маньяков мог быть только я. Мама Макса охренела, когда они завалились к нему домой, чтобы поспать. Мокрые и грязные. Я сел за компьютер, чтобы спросить мужиков, кто была эта девка. Да уж, девка — реальная шалава. Иногда она появлялась на Мосфильме, но ее сразу выгоняли: «Пшла отсюда в свой Крыжопль!»

АНАСТАСИЯ!

Наступили школьные каникулы. Ура! Скоро Новый год. 24 декабря я переписывался с Надей — моей подругой, с которой познакомился еще в Америке. Она была жутко влюблена в меня. Мы договорились с ней встретиться, чтобы она отдала мне подарок на Новый год. А я ей отдал ее подарок (шоколадный Дед Мороз). У нее был последний день обучения в колледже перед каникулами. Мы договорились, что я приеду к ней в колледж часам к 9 на Цветной бульвар. И только мы с ней договорились, как мне пишет это милое создание Настя: «Привет!» «Привет! — отвечаю я. «Чем занимаешься?» — «Да ничем, сижу в интернете». — «А чем завтра занимаешься?» Недолго думая, я ответил: «Ничем». Я так долго ждал этой встречи и не мог ей отказать. Хрен с ней, с Надей, подумал я. «А что такое?» — спросил ее я. «Да мне надо съездить в «Мегу», подарки купить. Не хочешь съездить?» — ответила она. «Да, конечно!» — обрадовался я.

Мы договорились, что я приеду во Владыкино к 9 часам утра. Надо было уладить с Надей. Я написал ей: «Надь, я не смогу с тобой завтра встретиться. Я, кажется, свою судьбу нашел!» Говорил я на полном серьезе. Надя, конечно, на меня обиделась и некоторое время со мной не разговаривала, но потом все встало на свои места.

На следующее утро я проснулся часов в 6, чтобы приехать ровно в 8 часов утра во Владыкино. Я быстро оделся и поехал. Приезжаю во Владыкино ровно в 8. Ага. Значит, успеваю. И тут мне приходит СМС: «Извини, я проспала… Я опоздаю». Блин, шикарно, думаю я. Ну ладно, ничего страшного, я понимаю. И вот я стою у выхода в метро. Она опаздывает. Все девушки так делают, а что поделаешь? Она просто проспала. На улице ужасный мороз. Декабрь месяц все-таки. Скоро Новый год! Я стою уже 20 минут и жду, когда же она наконец придет. Хорошо, что в метро тепло. Сколько девушек проходит мимо… Обалдеть! Тут через стекло я вижу, как переходит дорогу очень симпатичная — нет, прекрасная, обворожительная! — девушка. Само совершенство. Длинноволосая брюнеточка, небольшого роста на длинных каблучках, в темных джинсах, черной куртке и с ярко-синей сумочкой в руках. Она просто… (Стоп! Эх… Если бы я знал последствия этой встречи, ни за что бы не поехал в тот день, но об этом немного позже). Просто… У меня нет слов. Только бы это была она! И вот она приближается к метро, и я вижу ее милое личико. Красавица, думал я про себя. Она заходит в метро, смотрит на меня и говорит:

— Привет!

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я ответил ей:

— Привет.

Голос мой немного дрожал, но она этого даже не услышала. Что со мной? Такого чувства у меня никогда в жизни не было. Мне это чертовски нравится! Обо всем этом я подумал буквально за несколько секунд. Она пошла дальше к турникетам. Я — за ней. Как хвостик.

Мы спустились в метро. Она спросила, есть ли у меня Интернет на телефоне. Я ответил:

— Да, конечно, а что ты хочешь?

— Где тут ближайшая «Мега» есть? — спросила она.

Я не знал. Я зашел в Интернет хрен знает как. У меня на счету были копейки. Я нашел ближайшую «Мегу», которая находилась на Водном стадионе. Всю дорогу в метро я смотрел на нее. А она сидела в «Аське» своего телефона и писала кому-то сообщения.

Имея в своем кармане оставшиеся после моего дня рождения рублей 500, я заплатил за маршрутку. Все это время я говорил себе, что эта девушка будет моей! Даже послал своему брату Андрюхе СМС: «Брат, я влюбился по уши с первого взгляда!» Ответ пришел такой: «Арт, ты че, бухой?»

Мы приехали. Начали ходить по магазинам. Я терпеть не могу ходить по бутикам, но с ней мне было только в удовольствие. Признаться честно, я ходил все время позади нее и любовался ее походкой. Задницей. Как она ей виляла. И ее длинными каштановыми волосами… Она этого даже не замечала. У нее было полным-полно своих забот о подарках для родных.

Мы зашли в магазин «Kity». Она начала выбирать подарки для своих младших сестер. Заметила серьги в форме пробки от кока-колы, но не купила. Недолго думая, я взял эти серьги и пошел на кассу, пока она не видела. Стоили они копейки — всего лишь двести с чем-то рублей. В кармане у меня оставалось рублей 400–450, но цена тут ни при чем — мне просто захотелось сделать ей приятное. Я их купил и подарил ей. Она обрадовалась и поблагодарила меня.

Мы еще долго ходили там по магазинам, затем поехали домой. Я просто сходил с ума от счастья. Я стал все чаще и чаще с ней созваниваться. Но она улетала домой 29-го декабря на Новый год. В этот день она сидела в аэропорту одна и ждала своего рейса. Я же ехал на Коломенскую на свою квартиру: мне там надо было починить кран после квартирантов. Ее рейс улетал через два часа, а до Внуково мне было ехать полтора часа. Я не успевал, но жутко хотел приехать к ней. Я спросил у нее, когда она приезжает. Она сказала, что 9-го января. Я пообещал встретить ее в аэропорту и обещал ей подарок большого размера. Сказал, что он ей очень понравится. Она посмеялась и ушла на регистрацию. Я совсем потерял голову. Я тратил уйму денег на СМС и звонки. Клал ей деньги на счет (на ее якутский номер), и мы с ней переписывались при помощи СМС. 31-го декабря, помогая маме готовить салаты, закуски и горячее, я смотрел на часы каждые пять минут. Разница с якутским часовым поясом составляет 6 часов. Как только стукнуло 6 часов вечера, я побежал за своим телефоном, чтобы поздравить ее с Новым годом. Оказывается, дозвониться было не так-то просто! То сеть занята, то просто не соединяют… В итоге минут через пять я дозвонился и поздравил ее с Новым годом! Я был на седьмом небе от счастья! К 11 часам приехали мои родственники, и мы начали заседание. После 12 часов все пошли гулять. Я созвонился со своими друзьями, которые уже вовсю куролесили возле школы. Мы пили и гуляли до 3 часов. И тут у меня возникла гениальная идея! Мы поехали в мою квартиру, позвав моих друзей с Мосфильма!

Поймали тачку и рванули на Коломенскую. Там встретились с ребятами с Мосфильма, которые к тому времени уже были прилично пьяны. Мы пошли домой и начали там куролесить. Тарас к этому времени уже прилично напился и лег спать на кресле. Когда я курил на балконе, меня позвал Леший и сказал, что Тарас не просыпается. Я подошел к нему и начал бить его по щекам — не очень сильно. Ноль реакции. Я начал бить сильнее. Все равно. Я позвал Санька. И он начал колотить его с кулака. Он все равно не просыпался. Тогда Санек взял его за руки, я схватил за ноги, и мы потащили его в ванную комнату. Этот пидор поломал мне там плитку. Но в итоге он очнулся.

На часах было уже около 7 утра. Мы быстренько убрались в квартире и поехали по домам отсыпаться. Как только я проснулся, я созвонился с Максом и Макар и потащил их в магазин игрушек. Это было 1 января в 7 часов вечера. Поехали мы на Домодедовскую. Там был маленький магазинчик мягких игрушек. Мы зашли туда полупьяные (не успели еще протрезветь), и мне на глаза попался огромный белый медведь. Я взял его с самой верхней полки и пошел на кассу. Мне его упаковали в синий мешок для мусора, и всю дорогу до Бутово я ехал с этим медведем. А эти две сволочи ржали надо мной.

Время шло. Мы переписывались день за днем. Я все время ей говорил, что ее встречу. И вот, 8-го января 2010 года, в 5 утра приходит СМС: «Я завтра прилетаю в 10 утра. Встретишь?» Я отвечаю: «Конечно, встречу!»

Весь день искал машину. Обзвонил всех своих друзей, но у кого-то не заводится, кому-то на работу… Закон подлости, в общем. Я звоню своей сестре Ире. Она соглашается. В тот же вечер она приезжает за мной, я беру в охапку медведя, и мы едем к ней домой в Одинцово. Там мы всю ночь гоняем чаи и болтаем обо всем. Заходит речь и о Насте. Но я не стал тогда ей говорить, что она мне сильно нравится. Ира и так сама все понимала. Легли спать часа в 4 утра. Я лег на кухне. Надо было вставать в 8 утра, поскольку самолет во Внуково должен был приземлиться в 10. Я ставлю будильник на 8 утра и ложусь спать.

Будильник прозвенел, я проснулся, оделся, умылся и пошел будить Иру. Пока она одевалась и умывалась, я поставил чайник и налил чай. Мы попили чая, доели пиццу, которую приготовили с ней ночью, и поехали в аэропорт.

Самолет задерживался, как это обычно бывает. Пока самолет летал где-то в воздухе, мы стояли в аэропорту возле тетки, которая торговала цветами. Ира купила Насте белую розочку, а я стоял с этим огромным медведем. Ира устала стоять и пошла в машину. Я же стоял и ждал.

Наконец по радио объявляют о посадке самолета из Якутии. Я стою и смотрю через стекло, когда она появится. Она забирает свой чемодан и идет на выход. Я встречаю ее с медведем в руках. Забираю чемодан и даю медведя:

— Вот, это тебе.

— Да подожди ты! — сказала она мне.

В итоге до машины я иду с чемоданом и медведем.

Я звоню Ире и говорю, что мы уже выходим. Она заводит машину и подъезжает ко входу в аэропорт. Мы выходим на улицу. Ира уже стоит возле машины с белой розочкой в руках.

— Вот, познакомься, это моя сестра Ира, — говорю я.

— Привет! Я — Ира! Это тебе, — сказала она, протягивая розу.

— Спасибо.

— Ну, поехали, — сказала Ира.

Я открыл дверь и положил чемодан на заднее сиденье, а на него медведя. И сам сел сзади.

— Девчонки сидят спереди, — сказала Ира.

Мы поехали во Владыкино. Я начал ее расспрашивать, как съездила, отдохнула.

— Хорошо, — сказала она со слезами на глазах. — Я не появлюсь дома еще как минимум два года.

— Успокойся, время пролетит быстро. Я же сам недавно только в Америке жил, а теперь дома, — успокаивал я ее.

В машине она подарила мне амулетик, сделанный из бивня мамонта. Я сидел сзади и радовался. Мы доехали до общаги МБШ «Восход». Я взял ее сумку, она — медведя, и мы пошли к ней.

На пропускной, где обычно сидят бабульки, меня пропустили и даже ничего не спросили.

— Странно, — сказала она, — обычно никого сюда не пропускают.

— Да уж, я везунчик, — ответил я.

Мы зашли в лифт и поднялись на пятый этаж. Мы зашли в квартиру (общага квартирного типа, как обычная трешка). Я положил ее сумку на кровать. Она сразу же ее открыла и достала оттуда игрушку, которую ей подарила мама на Новый год. Это было что-то непонятное — то ли жираф, то ли тигр какой-то. Рядом она положила медведя, подаренного мной.

Она попросила меня посидеть в комнате, пока она не вернется — ей надо было забрать какие-то бумажки, что она приехала. Я развалился на кровати. Ее не было долго, поэтому я уже успел и в туалет сходить (по маленькому, естественно), и посмотреть все комнаты. Интересно же! Я ни разу в общежитии не был.

Валяясь на кровати, я услышал топот каблуков. Это была она. Она уже закончила все свои дела и пришла обратно. Ира ждала меня внизу, но ей надо было ехать по делам, так как времени было уже много. Юре надо было на работу.

— Ну что ж, я поехал?

— Как? Ты, может, чаю хочешь или еще что-нибудь?

— Нет, спасибо! Я не хочу, да и Ира меня там внизу ждет. Мне нужно ехать.

А ведь я спокойно мог позвонить Ире и сказать, что останусь здесь ненадолго. Наверное, я просто не хотел навязываться. Не знаю почему! Может, потому что у меня никогда не было серьезных отношений? Арели… это было так… экзотика… В общем, не буду пудрить себе мозг. Я одел куртку и вышел на улицу.

Ира ждала меня в машине.

— Артур, я выкину тебя возле метро. Доедешь сам, хорошо? А то мне работать надо, — сказала она.

— Да, Ир, конечно, — ответил я.

Она меня высадила в Бибирево около метро, и я поехал домой. Нет, я не карал себя за то, что поехал сразу же домой. Я сделал правильно! Хотя если бы я в тот день остался, то все, что будет в будущем, могло быть совсем по-другому. Но… что было, то было.

Приехав на станцию Бульвар Дмитрия Донского, я не стал переходить на бутовскую ветку и тащиться потом домой пешком. Я решил, что сяду на автобус. Он высадит меня около дома. М-да, но и тут без приключений не обошлось. Вышел я из метро и, закурив сигарету, направился к остановке. Стою я, жду автобус, а там возле остановки постоянно стояли чебуреки на своих «шестерках» и «семерках». И вот я вижу, что в голубой шестерке что-то не то. Один — узбек, наверное — вышел из машины и пошел в свою «шаху», но тут из голубой машины выбегает еще один и начинать гасить его кулаками. Тот не растерялся, достал пушку и начал херачить его стволом. Я, увидев ствол, от греха спрятался за остановку. Мало ли что этот мудила со стволом надумает… Он расколошматил ему всю башню и сел в машину. Мужика с разбитой башкой посадили в машину и повезли в больничку. Потом остановились. В этот момент подъехал мой автобус, и я, выкинув недокуренную сигарету, пошел к нему. Быстро зайдя в автобус, я шел по салону и смотрел в окна. Мужик с разбитой башкой выбежал из машины со стволом и, открыв дверь машины, в которой сидел тот, который его избил, просто его застрелил… М-да… В общем, ребята — реальные звери или просто придурки! Но это факт!

Шли дни. Я начал переписываться и созваниваться с Настей каждый день. Я все время просил ее о встрече — хотел просто увидеться, сходить куда-нибудь посидеть. Да в тот же самый «Кофе Хауз», например. Но она отказывалась и отговаривалась. И так было постоянно, пока не наступил один не очень хороший день. Думаю, было заметно, что я испытывал к ней чувства. Ну так вот, сижу я вечером часов в 10—11 за компом и вижу в «Аське», что ее статус «секс». Ну все!!! Я в бешенстве! Как глупы мы были в юношестве… Какие мы глупые поступки совершали… Боже мой! Но это юность.

Я звоню Макар и прошу ее со мной пройтись. Она соглашается. Был март. Я иду к Макар домой. Она вышла, и я попросил у нее сигарету.

— Артур, ты в порядке? — спросила она.

— А я что, выгляжу так, как будто у меня все заебись?

— Вроде бы нет!

— Ну а что тогда спрашиваешь? Лучше дай еще одну сигарету!

Я скурил у Макар всю новую пачку сигарет. Потом подошел Миша, и мы решили пройтись. Я немного успокоился. Вроде бы все было норм. Мы решили пойти по домам, так как времени было уже много. Михан попросил меня дойти с ним. Мы разговаривали ни о чем и — о чудо! — мне звонит Настя! Это был первый раз, когда она сама мне позвонила.

Михалыч запарил меня:

— Дай мне с ней поговорить! Дай мне с ней поговорить!.

— Михан, отъебись, — сказал я.

Мы сели с ним на качели, и я разговаривал с Настей. Она говорила мне, что ничего такого не было — просто ее друг попросил ее поставить такой статус. Зачем? Я сам не понимаю, просто какая-то детская хуета. Но суть не в этом. Мы вроде бы оба успокоились, и тут Михан вырывает у меня из рук трубу и орет:

— Привеееет! Как дела?

— Сука, верни мне трубу, а то по еблищу настучу! — говорю я.

Он меня не слышит и продолжает свое. Настя же не растерялась и начала его унижать прямо в трубку. Сказала, чтобы он вернул ее мне. Я встал и вырвал у него из рук свой телефон. Я сказал ей, что скоро буду дома.

Попрощавшись с Миханом, я пошел домой. Мы еще немного с ней попереписывались и пошли спать.

4 марта мы опять с ней начинаем ругаться, хотя тогда мы еще не встречались, и у нее никаких чувств ко мне не было. Но мы уже ругались. Забавно. Ну так вот, я со своей сестрой и ее ухажером-кретином пошел в кафе-бар «Хата», где мы были на мой день рождения. Помните? Ну так вот, я и ее хахаль решили, что этот мудила меня не перепьет. Мы сели и заказали бутылку водки и два стакана сока. При всем при этом я еще и ругаюсь с Настей. Я постоянно выбегаю на улицу, чтобы нормально поговорить, так как там громко орала музыка. В общем, нормально поговорить нам не удавалось, и я приходил обратно и наливал водки. В общем, этот кретин меня так и не перепил. Выпили одинаково, но ни в голове, ни в жопе, как говорится. Фигня. Утром мне в школу. Время было часа два ночи. Я пришел домой и завалился спать.

Проснулся утром. Сушняк и перегар. Первый урок — алгебра. У нас было 2 группы — усиленная и обычная. Я был в усиленной. Моя учительница, Валентина Алексеевна, терпеть не могла запах сигарет и перегара. Тут был полный пиздец. Перед уроком я стою с ребятами, и тут Сева задает вопрос:

— А от кого так перегаром несет?

И все сразу смотрят на меня.

— А че я-то сразу? — спросил я.

— А кто из нас больше всего пьет и курит?

— Ну ладно, ладно, от меня, — сказал я и попросил у парней жвачку.

Пошли в класс. М-да… Валентина Алексеевна открыла все окна, которые только можно было открыть. Это было жестоко…

Наступило 8 марта. Вечер. Я забыл поздравить Настю с праздником. Да я, если честно, вообще никого не поздравлял. Мы с Максом пошли пить водку к Ване домой. И убили полбутылки. Мне звонит Настя и начинает высказывать, что я даже не поздравил ее с праздником! Мол, все ее бывшие и друзья позвонили, а я даже СМС не написал и не поздравил. Она обиделась и бросила трубку. Я продолжил бухать с Максом.

На следующий день рано утром я просыпаюсь, одеваюсь и еду во Владыкино. Там была маленькая палатка с цветами. Я покупаю 3 пышные розовые розы. Я понятия не имел, какие цветы она любит, поэтому купил розовые розы. Как вы помните, в общагу пройти невозможно — там злостная бабулька сидит, как бульдог. И вот я с этими розами стою и уламываю бабульку, чтобы пройти. Вежливость — главное оружие вора. По жизни живу с этой фразой. Бабулька меня пропустила, и я обещал ей шоколадку, которую должен по сегодняшний день. И вот я поднимаюсь на третий этаж в квартиру №12. Открывает какая-то девка по имени Аня. Я спрашиваю:

— А Настя где?

Она показала пальцем наверх и сказала:

— На пятом!

Я просто забыл ее этаж. Я ж там был всего один раз. Что вы хотите?!

Я поднимаюсь на пятый. Дверь у них постоянно отрыта. Я открываю дверь. Слева была ее комната. Там сидел какой-то парень и смотрел телек. Настя на кухне разговаривала по телефону. Я подкрадываюсь туда и из-за угла коридора высовываю букет роз, чтобы она видела. Минутное молчание, а потом:

— Мам… я тебе перезвоню! Как ты сюда прошел?

— Уметь надо! — ответил я.

Ей, конечно, понравилось. Она поцеловала меня в щечку. Ну, я собрался и поехал домой. Что мне еще делать?

С 9 марта мы начали встречаться официально. Повстречались мы с ней недолго. Учитывая, что Настя меня на самом деле не любила, это было немудрено. В начале апреля мы с ней расстались по ее инициативе. Можно считать, что мы и не встречались… Так, месяц херней какой-то позанимались. Даже в кино не ходили, можно сказать. Настя поехала в Ставрополь на неделю, чтобы отдохнуть и подготовиться к экзаменам. Она поехала на автобусе, где она познакомилась с Кириллом. Я же называл его просто — Волосатик (у него были длинные волосы). А я пошел на свой второй фронт и познакомился с Катей. У нас с ней оказались общие знакомые, и договориться о встрече было нетрудно. Вскоре Настя вернулась из Ставрополя и начала крутить роман с Волосатиком. Мне же было по херу. Хотя нет, мне было не по херу. Я просто не знал об этом, как она не знала о Кате.

В мае месяце она попала в больницу с подозрением на аппендицит. Она была дома и не смогла встать с кровати. У нее появилась жуткая боль в районе аппендикса, и она не могла пошевелиться. Девки с ее общаги вызвали скорую, и ее определили в Склиф. Я же незадолго до этого договариваюсь с Катей и Яной (общей подругой) о встрече. Я должен был встретиться с ними возле ВЗФЭИ (института, где они учились). Мне звонит Настя и говорит, что она в Склифе. Естественно, я испугался за нее, ведь она мне была небезразлична. Я спросил, что ей привезти. Она попросила меня привези ей только сигарет и ничего более.

На следующий день я прогуливаю школу и еду в Склиф. Там уже была ее лучшая подружка Полина. Мы постояли на улице, покурили, затем поднялись к ней в палату. Там лежало пять бабулек. Некоторые из них были при смерти. Мы вышли в Склифе на балкон и стояли там, разговаривали. Потом мы спустились опять на улицу и сели на лавку. Вскоре я попрощался и поехал к ВЗФЭИ.

На следующий день к ней приехал Волосатик, который оставил на ее руках синяки. (Если бы я встретил этого Волосатика где-нибудь на улице, я бы просто его отколошматил до потери пульса).

Я встретился с Катей и Яной. Мы погуляли в Алтуфьево, посидели в «Макдаке», поболтали, а затем я проводил Катю домой. Настя, пролежав в больнице несколько дней, выписалась оттуда, хотя я был уверен, что она просто сбежала, так как она ужасно боялась операций. Но суть не в этом. Я все время, даже когда мы расстались, носил на своей левой руке тот самый амулетик, которой она мне подарила. Никогда его не снимал.

Наступил июнь. Мне надо было сдавать ЕГЭ. Естественно, я боялся не сдать математику — я ее не знал и кое-как поднял программу за три последних класса. В общем, первой мы сдавали математику. Не выпуская амулетик из своей левой руки, я писал ЕГЭ. В общем, математику я написал примерно человеком шестым из той аудитории, которая сидела со мной. Выйдя из класса, я надеялся, что все хорошо. Валентина Алексеевна тоже волновалась и сказала мне не падать духом. Через пару дней я сдавал русский и точно так же не выпускал амулетик из своих рук. С Настей мы уже не переписывались так часто, но перед каждым экзаменом я писал ей СМС с просьбой пожелать мне успехов. И она желала.

Пока я ждал результатов ЕГЭ, мне позвонила Даша (сестра моя) и поставила в известность, что я еду с ней в Крым. Я, конечно же, не стал отговариваться, а только был за. Ира, узнав об этом, тоже захотела поехать с нами, и мы решили, что поедем 31-го июня, сразу же после моего выпускного. На неделю. Задолго до этого Настя мне говорила, что поедет летом в Италию от своего универа. Я это хорошо запомнил.

Я пришел в школу, чтобы поговорить со своей классной руководительницей. Я готовил видео для выпускного, и мне надо было показать его ей. Я ей начал говорить, что если я не сдам ЕГЭ и не получу аттестат, а выйду со справкой, то пойду в армию. Все результаты на тот день были уже известны (кроме математики). Русский и обществознание я сдал, так как с ними проблем у меня не было. Сразу же после моих слов про армию в класс вбегает Валентина Алексеевна со словами: «Татьяна Григорьевна, YES! Все сдали». Потом она смотрит на меня и говорит: «Артур, ты просто молодец! Ты написал на 3 балла больше, чем тебе было надо». Я выбегаю из школы, звоню всем своим родственникам и прошу меня поздравить с тем, что я получаю аттестат! Приглашаю всех на выпускной.

Итак, 24 июня! Выпускной! Ко мне приехали Алена Рахимова и Тарас. Настю я просил приехать, но она не смогла — у нее была сессия и множество других проблем. Я не обижался на это, а все прекрасно понимал. В общем, я встретил Леху и Аленку возле метро, и мы пошли в магазин за виски, колой и, конечно же, сигаретами. Мы ехали в «Форум-холл», а там без сигарет никуда. Туда же подошла Макар. И мы пошли ко мне.

В общем, я напился вискаря и пошел на выпускной. Приехала тетка Лариса (мамина сестра) и Марина с Димой. Мы с друзьями стояли возле школы и болтали. От меня опять воняло перегаром. В общем, мы стоим линеечкой возле актового зала, и нас вызывают по очереди. Я стою и прошу у кого-нибудь жвачку. Еле нашел. В общем, прошел денек весело. Я получил свой аттестат, и мы поехали в «Форум-холл». Там, естественно, без алкоголя, но там был NOIZE MC, и я под него отрывался, а потом была одна херня — Нюша какая-то и прочая попсовая хренотень… В общем, было неинтересно, и мы вернулись домой в Бутово. По дороге домой я купил букет роз, чтобы подарить их маме, так как у нее 24-го числа был юбилей. Ей исполнилось 50 лет. На выходных мы сидели в ресторане и отмечали до вечера. 31-го числа мы сели в поезд и поехали в Симферополь, где нас должна была встретить наша троюродная сестра Настя.

Мы пробыли там 9 дней. Но за эти дни произошло много чего интересного. К примеру, мы снимали домик возле моря в Алуште. Море там было чистое-чистое. В один вечер мы пошли в кафешку. Я и Даша пили пиво, а вот Ира заказала себе «Martini bianco». Видимо, они там что-то подмешивали, и Иру унесло в полный хлам со ста грамм. Я понес Иру на руках домой, хотя до дому было идти прилично — около 500 метров. Она у меня не пушинка. В общем, дня через три после этой вечеринки мы поехали погостить к Насте домой. Деньги у нас начали заканчиваться. Мы ведь платили за жилье, а еще при этом должны были кушать и отдыхать. Ну так вот, после ужина все начали принимать ванну. Я сидел с Настей на крыльце и курил. Я начал ей что-то рассказывать, не понимая сам, что говорю, и тут Настя задает мне вопрос в лоб:

— Артур, а кто такая Настя?

— Какая Настя?

— Я не знаю, — отвечает она. — Ты мне уже минут 30 все рассказываешь про какую-то Настю! Неужели ты так сильно влюбился?.

И тут я понял, что даже не заметил, как я о ней заговорил. В тот же вечер я зашел на сайт «ВКонтакте» и написал Насте.

На самом деле мы еще до этого с ней созванивались, она спрашивала меня, как я добрался и как мне отдыхается. Я написал ей, что хочу с ней встречаться, и она ответила мне взаимностью. И мы опять начали встречаться.

9-го числа мы были в поезде, и мне позвонил какой-то странный номер. Я поначалу думал, что не стану поднимать трубку, а потом все-таки снял. Это была Настя. Она звонила мне с Италии. Она купила там итальянскую сим-карту, чтобы быть на связи. Мы поговорили с ней недолго, так как гребаный роуминг сожрал у меня на телефоне 30 гривен. На какой-то остановке я вышел на улицу и купил 10 бутылок пива украинского ребятам в Москву, чтобы попробовали.

В общем, 10-го числа мы были в Москве. Захватив все пиво, я сразу же пошел к ребятам. Просто соскучился по ним, если честно! На следующий день я взял свой аттестат и прочие документы и пошел подавать документы в 3 университета: Государственный Университет Управления, ВЗФЭИ и Государственный Открытый Университет. А еще устроился на работу. Так я начал свою небольшую карьеру менеджера по продажам. Я стоял в торговом центре на Юго-западной по шесть часов в сутки, продавая какие-то гребаные утюги за 400 рублей за смену и долбанные проценты. Все свое рабочее время я переписывался с Настей. Она к тому времени уже была в Турции со своими родителями.

В Москве горели леса. Был ужасный дым, даже дышать было нечем. В Москве закончились кондиционеры и даже вентиляторы. А если и были, то продавали их за огромные деньги — в 3–4 раза дороже, чем они стоили на самом деле. Но суть не в том. В общем, Настя с родителями и ее сестрами летели в Ставрополь через Москву, и я сказал ей, чтобы они сделали марлевые повязки перед полетом в Москву, так как здесь дым. Но меня, конечно же, никто не послушал. Из Москвы они полетели в Ставрополь и были там определенное время у родственников. Я же за это время успел поступить в ГУУ и заплатить за первый курс. Поступал я на вечерку. Мама была против, но мне было все равно. Я так решил.

В конце июля я уволился и устроился работать в издательство менеджером по продажам и закупкам книг. Честно говоря, работка была очень пыльная, и работал я там с наличкой, что было очень геморройно. Деньги из моего сейфа исчезали хуй знает куда! А самое главное — никто их не брал! В общем, платил я из своего кармана.

Настя прилетела в конце августа и попросила меня встретить ее. А может, я настоял, я уже не помню, если честно. В общем, я опять стал звонить Костяну, Ире и другим. Но никто не мог. В итоге мне пришлось позвонить одному знакомому, который тупо бомбил на своей синей «пятнашке». Я давно говорил Насте, что хочу познакомить ее с моими друзьями, особенно с Макар. Я сказал ей, что буду встречать ее с Макар. Макар была только за! Ну так вот, мы с Макар стоим в аэропорту. Да, я опять встречаю Настю в аэропорту, причем в том же самом Внуково, только теперь не из Якутии, а из Ставрополья. Она там была у дедушки с бабушкой.

Рейс задерживался. Макар была готова меня убить, потому что я запарил ее своими идиотскими воплями: «МАКААААР, она приехала! Она приехала!» А она мне отвечала: «Тема, я знаю!»

На улице было прохладно. Наконец ее самолет приземлился. Я был на седьмом небе от счастья. Стою и высматриваю ее через ту же стеклянную стенку, как это было около полугода назад. И вот она выходит. Знаете, что самое удивительное? А то, что за все это время мы с ней даже ни разу не целовались! Да! И даже в аэропорту в щечку не поцеловались.

В сентябре у нее должен был быть день рождения, и я уже задумал, что ей подарить! Я решил купить ей кольцо! Но проблема была в том, что я не знал размер. Довольно проблематично, верно? Я говорил по этому поводу с Макар, чтобы она как-нибудь подняла тему и спросила у нее. Но мне пришлось это делать самому. Как? Тогда пойду дальше. В общем, выйдя из аэропорта, мы пошли к машине. Этот чебурек повез нас во Владыкино не как нормальные люди, через МКАД, а через центр, где постоянные пробки! Насте по дороге стало плохо, но все обошлось, слава богу.

Часа через два мы были во Владыкино. Зайдя опять же в ту же самую общагу на третьем этаже, я увидел у нее на руке кольцо, которое она снимала. Я невзначай спросил, какого размера у нее палец. Типа такое маленькое колечко! Она сказала, что у нее 16-й размер.

Макар ждала нас внизу, так как мы должны были поехать в Бутово, чтобы немного погулять и познакомиться с частью моих друзей. Она переоделась, и мы поехали в Бутово. Там мы зашли ко мне домой, немного выпили, покушали и пошли гулять с Миханом и Максом. Вечером я проводил ее домой.

Дальше все пошло, как по маслу. Я продолжал работать в издательстве и очень хотел сходить с Настей посидеть в какую-нибудь кафешку. Был уже сентябрь, и тут подвернулся момент, когда Макс с Леной пригласили нас в «Кофе Хауз». Лена — это девушка Макса. С ней он познакомился, кстати, при помощи меня. Расскажу вкратце. В один день я, когда я не встречался с Настей, одна моя знакомая пригласила меня в клуб. Я решил вытащить туда Макса и Михана, так как одному мне было ехать западло, да и Макс в клубе никогда не был. Клуб назывался «Факультет» и находился на Войковской. Им там очень понравилось. 13-го марта они повели туда Макар, чтобы справить ее день рождения. У Лены с Макар день рождения в один день. Вот именно в тот день они и познакомились. Так что в их знакомстве хоть маленькую, но какую-то роль я все-таки сыграл. Я повел Настю в «Кофе Хауз», чтобы познакомить ее с Леной. Мы сидели там долго, и они очень хорошо пообщались.

Вскоре Ира уезжала с Юрой на Кавказ и решила оставить мне ключи от моей квартиры (они там жили, так как им жить было негде, да и я еще мал был), вернее нам, чтобы пожили там немного. Я тогда уже готовился к огромной выставке «Музыка Москва». Они уехали, и мы с Настей переехали на мою квартиру на Коломенской, где мы с ней в первый раз по-настоящему и поцеловались! Этот момент мне не забыть. Там же мы первый раз с ней переспали. У меня не было презервативов. И она достала из сумки свой, который лежал там, судя по всему, очень долго и уже немного засох…

В первую ночь у нас секса не получилось. Она сказала мне утром, когда я уезжал на работу, что если я не куплю гондоны, то секса не будет. Пришлось затариваться. На следующий день мы занимались сексом сначала на кровати. Ее глаза горели красным, как у дьявола, когда она была сверху. Я аж немного прихуел тогда. Ебать, она ведьма, думал я про себя. Потом на балконе. Хотя на улице было прохладно, нам было все равно. Там стояла скамейка, на которой мы, собственно, и трахались.

Я ударился в работу, так как у меня было 4 выставки. Самая большая из них была выставка «Музыка Москва», на которой я наварил себе в карман тысяч 15 или 20, уже не помню. И все это за 3 дня. Неплохо для 18-летнего придурка, не так ли? Как говорится, не наебешь — не проживешь. Все было очень просто. Цены в издательстве на книги одни, и знаю их только я! Соответственно, я ставил ценники другие — на 5–10 рублей дороже — и таким образом зарабатывал себе в карман. После всех выставок меня ужасно запарили все отчеты перед директором. Он на меня постоянно орал. В моих мечтах было зайти в кабинет и расквасить ему рожу до такой степени, чтоб его теща не узнала! Теща, кстати, была учредителем этого издательства. А этот придурок сел на тепленькое местечко, женившись на ее дочери! Нехило, не правда ли?

Скоро наступило 30-е сентября — день рождения Насти. Я долго готовился к тому дню — выбирал кольцо, ресторанчик и прочую лабуду. В общем, купил я кольцо с Аленой Приходько. Она помогала мне выбирать, советовала недешевое, но и не особенно дорогое (золотое с сапфиром). Потом я забронировал столик в «Суши» на Алтушке. Насте я сказал, что якобы ничего не успеваю, работаю и прочая лапша. В общем, пришел я в «Суши» нарядный, в своем бежевом выпускном костюме, сел за свой отдельный, закрытый столик, позвал официантку и, дав ей кольцо, сказал:

— Сейчас придет моя девушка, закажет суши, и вы положите, пожалуйста, коробочку с кольцом в открытом виде.

— Предложение делать будете? — спросила она меня.

— Нет, рановато пока, — сказал я.

— Хорошо, — сказала официантка и удалилась на кухню.

Настя позвонила мне и сказала, что опаздывает. Делать было нечего, и на столе явно чего-то не хватало. Я вышел на улицу, побежал в цветочную палатку, купил там маленькую коралловую розочку с золотистыми блестками и поставил ее на столик. Я сижу и нервно курю. Жду, когда же она, наконец, приедет. Слышу стук каблуков по лестнице. Девчонки-официантки, стоявшие возле нее, увидели Настю и проводили ее в отдельную конуру, где сидел я! Я поздравил ее с днем рождения и пригласил присесть со словами: «Заказывай суши». Представляете ее реакцию, когда она увидела кольцо? Забавно было смотреть на ее удивленное лицо. Ебать, я романтиком был. Я тогда снял номер в гостинице. Там же, на Алтуфьевском шоссе. Купил лепестки роз и разбросал их по всей кровати. Ебать, я был романтиком.

После ресторана мы отправились с Настей в этот самый номер, где занялись романтически красивым сексом. Как в эротических фильмах. После секса Настя решила сделать тест на беременность. Она ушла в туалет, а я лежал на кровати. И тут она выбегает в слезах и ревет. На тесте две полоски. Я отреагировал спокойно. Сказал, что будем рожать. Придумаем что-нибудь. Она начала рыдать еще сильнее. Я предложил ей сделать еще один тест. Она ушла. Это удивительно, но я уже тогда к этому относился спокойно. Но труханул я жестко. Хотя осечек-то я не давал никогда… Она вышла из туалета и побежала искать коробку от теста в сумке. «Что, блять, такое?» — спросил я. Бля… первый был тест на овуляцию. Что это, блять, такое? Она мне объяснила. Второй тест был отрицательным. Вот это я, блять, труханул… Я, конечно, всегда хотел детей. Но тогда я еще сам был ребенок! Мне было 18 лет. Я был юн и очень глуп. На утро я уехал на работу. Настя поехала в общагу.