Бесплатный фрагмент - Небесный стихоход

Зима. Воскресное утро

Озябший сон разнежился в перинах.

Звенит хрустальным кружевом стекло.

За ним снежок танцует балериной.

Рассветом мёрзлым небо протекло

в моё окно.

                Под властью дрёмы вялой,

свернусь в калачик, словно спящий кот,

и, как щитом, закроюсь одеялом

от вечных, изнуряющих забот.

Почувствую — мир снова чист

                и светел.

Взметнутся мысли выше облаков…

Мне кажется, сейчас на всей планете

есть только я

                и тишина снегов.

И солнце, что ласкает светом крыши,

и пудра сладкая заиненных ветвей,

и шёпот сонных улиц, еле слышный,

и, очарованный прозрачностью своей,

притихший парк.

Над спящею рекой

зевают чёрными подъездами дома.

То — ворожит волшебница зима.

Воскресный день…

                Блаженство и покой…

Каток

Порой живёшь — как на коньках:

Чуть перевесит что и… Ах!

Как восхитителен полёт

На скользкий лёд!

Ушибся больно? Поднимись!

И мыслью устремляйся ввысь.

Летишь? От радости визжишь?

Хлоп! Снова на спине лежишь.

Так и проходят наши дни:

Кругом — падения одни

С вершин успехов и побед

На тонкий лёд житейских бед.

А что же ты хотел, браток?

По сути, жизнь —

сплошной каток.

***

— Познай себя! — сказал философ. —

Открой сокровищ тайных кладь!

Познай, и никаких вопросов

Не нужно будет задавать.

Увидишь ты себя иначе,

Заткнёшь своим кошмарам пасть.

Поймёшь, что в мире этом значат

Твои желания и страсть.

Измеришь чувства, взвесишь разум,

Прощупаешь рентгеном грудь.

Раскроешь все секреты разом,

И мудрость озарит твой путь.

Не станет больше белых пятен,

В душе разгаданной твоей.

Ты будешь познан и понятен.

И прост. Как жук, как муравей…

— Познай себя! — твердит философ.

— Не надо, — отвечаю я. —

Мне интересен мир вопросов

И вечных таинств бытия.

Мне нравится внимать украдкой

Случайным выраженьям лиц.

Я сам желаю быть загадкой,

А не статистикой таблиц!

Грибное лукошко

1. Лисичка

Не рыбка и не птичка,

Я — хитрая лисичка.

Сплетя следы косичкой,

Сбегу от грибника.

Пускай теперь поищет,

По зарослям порыщет —

Я не хочу стать пищей!

Сбегу наверняка.

Укроюсь я под ветхой

Иглистой хвойной веткой,

И паутинок сеткой

Укутаюсь, как в шаль.

Но, несмотря на ямы,

Грибник, такой упрямый,

Ко мне шагает прямо —

Нашёл меня. Как жаль!

Бежит-бежит дорожка,

А я — сижу в лукошке.

Опятам строю рожки

И весело смеюсь.

Болтая рыжей ножкой,

Не испугаюсь ложки —

С приправой и картошкой,

Я хорошо смотрюсь!

2. Белый гриб

Весь в белом с головы до пят,

Среди грибов — аристократ:

Лисичек, рыжиков, опят,

Я благородней во сто крат!

Самолюбив, как сам король.

Как падишах капризный.

Почётную играю роль

В истории отчизны.

Я нужен всем — и там и тут,

Меня по ресторанам возят,

Везде на праздники зовут

И на застолья просят.

Известен, очень знаменит,

И — счастлив, как ни странно:

Ведь слава обо мне звенит

Во всех культурных странах.

Любим и нужен в мире я,

И труд мой — не напрасен.

Пусть знает каждая семья,

Что Белый гриб — прекрасен!

3. Маслята

Свернулись

           как

                 котята,

Под ёлочкой

                 маслята.

Сюсюкаться не стану!

Сейчас

          я их

               достану.

Схвачу за шляпку

                       нежно,

А после

          съем, конечно.

Но что это, ребята?!

Скользят

        в руке

               маслята.

И, как я ни

              стараюсь,

Напрасно

         только

               маюсь.

Ни с чем остался.

                      Жаль.

А вот вам и мораль:

Хоть и звучит не лестно,

Но скользким быть — полезно.

Гордыня — ерунда!

Особенно тогда,

Когда опасность рядом

Грозит

     смертельным

                        ядом.

4. Волнушка

Волнуется волнушка:

Мол, спички — не игрушка!

А вдруг искра?

А вдруг пожар?

А вдруг, какое бедствие?

Огня пугаюсь с детства я.

А у моей волнушки

Имеются подружки,

И все они волнуются:

А вдруг вулкан?

А вдруг тайфун?

А вдруг стрельба на улице

Сейчас организуется?

А у подруг волнушки —

Детей полна кадушка:

Хотят гулять.

Хотят играть.

Хотят ногами дрыгать,

И через горы прыгать.

Но мудрые волнушки,

Детей пугают пушкой:

А вдруг взорвут?

А вдруг убьют?

А вдруг собьёт трамвай?

Сиди, не вылезай!

Ах, милые волнушки,

Зачем дрожите впрок?

Мы все живём в ловушке,

И — неминуем рок.

Не убежим.

Не улетим.

Не спрячемся в тростник:

Придёт и срежет нас Грибник,

Когда наступит срок.

5. Бледная поганка

Я бледная,

бледная-бледная,

Чудовищно бледная

Бледная поганка.

Росла я в бедной,

бедной-пребедной,

Чудовищно бедной

Семье поганок.

Питались мы плохо,

невкусно и мало.

Болела я часто —

простудой и гриппом.

Жила в душной комнате,

душной и тёмной.

Не видела солнца,

Цветочков и бабочек.

Была я вся худенькой,

слабенькой-слабенькой,

И каждый обидеть

Меня норовил.

Поэтому выросла я

бледной-пребледной

И ужасно ядовитой

Бледной поганкой.

А мне бы на море сейчас,

В Краснодарский край, например,

Куда-нибудь в Сочи,

Где солнышко светит.

Я б там загорела,

Поела б черешни,

Арбуза и дыни,

И персик бы съела,

И три абрикоса,

И стала б съедобным

Красивым грибочком…

Яблочки

Весёлая старушка — баба Ева —

В хорошем настроении, бодра,

На стульчике сидит — корзинка слева:

Торгует яблочками райскими с утра.

Морщинки звёздочкой у глаз её мерцают.

Бывает ласковой, бывает и строга.

Прохожие с почтеньем восклицают:

— Не может быть! Та самая? — Ага.

Кто посмелее — лезет к ней с вопросом:

— Что там стряслось? В чём суть переполоха?

Скучаешь ли порой по райским розам?

— Отстаньте, люди! Мне и здесь неплохо…

Стометровка

Жизнь — стометровка.

Блещет кроссовкой

младенец на старте.

Через мгновение — старость.

                        Где

Был он те десять секунд,

Что нашу жизнь  рассекут

Клочьями свадеб,

                 рождений,

                          поминок?

Стоп!

             Фальстарт.

                           Мимо.

Снова

              с гримасой мима

Выгнулся для выживания.

                     Внимание!

Выстрел:

Стонет и тужится тело.

Мысли:

Станет множиться дело

Спринтера в легких видах —

Вдох-выдох,

                вдох-выдох…

Взмокла одежда —

Эка невзгода!

Вдох — надежда,

Выдох — годы.

Скорость — кредо,

Скоро — победа.

Лёгкие рвёт:

«Ну же, вперёд!»

Знамя рекорда

               гордо реет.

Эй, быстрее,

          еще

                быстрее!

Только не взять призовые места —

Редко кто добегает до ста.

Чаще — сносит с дороги

Время

          рокотом львиным.

Эх, добежали бы ноги

Хоть бы  до  половины.

Что будет после?

           Что было до?

Вдох- выдох,

               вдох-выдох,

Вдох-выдох,

                вдо…

Глаза весны

Солнечные глаза весны

смотрят на чёрную,

обнажённую землю,

и та, вся в смущении,

зеленеет от стыда,

прикрывая себя

молодою травой.

Я же ловлю себя на мысли,

что эти безумно прекрасные глаза —

глаза вечно юной весны —

невыносимо похожи на твои,

любимая.

Пожалуйста, не закрывай их,

потому что именно сейчас

я распахну для тебя

своё сердце.

Смотри!

Просто смотри.

И пусть как можно дольше

продлится это счастье!

***

Как последний вор,

я украду частицу

твоей вечной,

лучезарной души,

и, как последний грешник,

буду целовать её

нежными строчками

своих стихов.

В полночных мечтах

я поселю кусочек

твоей белоснежной души

в доме, где живут ангелы,

и однажды на рассвете

ты подлетишь ко мне мягкой

пушистой снежинкой

и скажешь: «Здравствуй».

И мы будем гулять

по тихим аллеям

небесного парка,

грея друг другу тонкие

прозрачные руки…

Но об этом никто

и никогда не узнает,

потому что этого

никогда не случится.

Ночь

Снова рвётся волокном

Бархат одинокой ночи.

Здравствуй, шкаф.

                Привет, окно.

Кто меня послушать хочет?

Собеседники мои —

Стены, стол да табуретка.

Сумрак стёкла засмолил…

Почему звонишь так редко?

Помнишь, с песней по весне

На руках носил «до грыжи».

Почему же лишь во сне

Я тебя теперь увижу?

…Звёзды — словно пчёлы в улье.

Зазвонит будильник в пять.

До свиданья, шкаф и стулья,

Завтра встретимся опять.

Грешок

Падение порою

похоже на полёт.

Весь день хожу героем.

В душе весна поёт.

Но тянет вниз упрямо

нелепой страсти груз.

Для душ погибших яма

зовёт. Дрожу, как трус,

и чувствую зной ада.

Эх, жизнь моя, прости!

Да лучше грешным падать,

чем чистеньким — ползти!

Страдать мы будем позже.

Сейчас душа — поёт.

Падение ведь тоже

похоже на полёт!

Солдат и Лорка

— Сегодня ночью, на задворках,

Я расстрелял Гарсию Лорку.

Плохой, скажу вам, был поэт.

С трудом прочёл его сонет

И вам признаюсь, не тая,

Что ничего не понял я.

К чему все эти слёзы, стоны?

Стране нужны солдат вагоны!

Хотя, возможно, я не прав.

Зато я смел, красив и брав!

Целую девушек в уста,

Щиплю за мягкие места,

И пусть стихов я не пишу,

Зато я пью, живу, дышу…

Так, рассуждая в кабаке,

Солдат с винтовкою в руке

Мадерой совесть заливал.

А через день — на фронт попал.

И в первом же бою пропал.

Но всё же смог понять он Лорку,

Когда в крови лежал под горкой.

А тот — пришёл, пропел свой стих.

Солдат заплакал и затих…

Любой поэта понимает,

Как только смерть приобнимает.

Девочки, ушедшие на фронт

Посвящается моей бабушке, Фирсановой Анастасии Максимовне, в 17 лет ставшей участницей ВОВ.

Пусть болтают, что верить вам не во что,

что идете войной наугад…

До свидания, девочки!

Девочки,

постарайтесь вернуться назад.

Булат Окуджава.

Разлетелись мечты одуванчиком,

А по селам — заплакали матери:

От причала, на стареньком катере,

На войну уплывают мальчики.

Разобьет их свинец, как тарелочки.

Ничего, это дело привычное!

Умирать под команды зычные

Вслед за ними отправятся девочки.

Пересохнет в колодце водица,

Опустеют остывшие сенцы.

И заплачут на небе младенцы:

— Нам теперь никогда не родиться.

Не срывать золотой  нам колос,

Не встречать у костра рассветы,

Не купаться на речке летом,

И любимых не слышать голос.

Наша мама от пули приляжет,

Дождь над нею слезой разольется…

Перестаньте! Ведь кто-то вернется

И на свадьбе веселой спляшет.

Пережив артобстрелы станций,

Вам подарят рассветы-закаты.

Но сейчас ваши мамы — солдаты.

Пожелайте в живых им остаться.

Голоса «Терезина»

Маленьким поэтам, погибшим в концлагере «Терезин»

Вот он, садик аленький.

Пахнут розы робко.

Ходит мальчик маленький

Узенькою тропкой.

И похож мальчоночка

На бутончик ранний.

Лишь бутон раскроется —

Мальчика не станет.

Франтишек Басс

За колючим забором — дорожка.

А за вышкою — поле и лес.

Облака и…

                Захлопнул окошко

Строгий дядя в костюме «SS»

Как темно стало в страшном бараке!

Кто-то всхлипнул, хотя был и смел.

И случайно,

                в кромешном мраке,

Смог найти белый камушек — мел.

Расцвели пол и стены стихами

О судьбе, рассечённой кнутом.

И мальчишка

                с босыми ногами

Стал читать их

                разбитым ртом.

В его голосе эхом застряло

Пожеланье, завет на года:

Чтоб такое не повторялось

Никогда.

               Никогда!

                       Никогда!!

Повзрослевшие за ночь дети.

Они пишут о боли — не лгут.

Презирая решётки и клети,

Жизнь рифмуют.

                А завтра — умрут.

На рассвете отправят их в печи,

Где живёт удушающий газ.

И старуха с косой,

злая вечно,

Будет ждать с нетерпеньем приказ.

Ей доверено чёрное дело:

С васильковой вселенной души

Разлучить неокрепшее тело.

(Любит, старая, крестиком шить!)

Но услышит стихи,

и впервые

Пожалеет, не сразу убьёт.

Расстилая цветы полевые,

Колыбельную детям споёт.

Усыпит сыновей чьих-то, дочек,

И найдёт им местечко в раю.

И заплачет, уткнувшись в платочек,

Проклиная работу свою.

У реки

Прекрасно-равнодушная природа

Меня прохладой приобнимет на рассвете,

Когда я встану над рекой у брода,

Закинув в зеркало воды раздумий сети.

Туманы разольются над лугами,

Заплачет утро капельками рос…

Дрожит луч солнца, пойманный руками —

Не бойся, выпущу, ответь лишь на вопрос:

Зачем слова, когда вокруг — ни звука?

Зачем восторгом грудь моя полна?

И счастья миг, и вдохновенья муку —

Всё заберёт шипящая волна.

Но буду верить, безднам вопреки:

Мой честный труд не смоют эти воды,

Когда забудет человека у реки

Прекрасно-равнодушная природа.

Мечта

Не хочу быть больше человеком!

Но желаю я оборотиться

Маленьким зверьком — морскою свинкой

Или хомячком, на крайний случай.

Целый день мечтаю грызть орешки,

Спать и щёки набивать отменным

Зёрнышком пшенично-золотистым,

Курагой и прочим сухофруктом.

Каждый час заботливые руки

Пусть меня ласкают и лелеют,

Режут кубиками яблочко с морковью

И подстилку подо мной меняют.

Я же — равнодушно в мир уставлюсь

Точками чернеющих глазёнок;

Ни страдания, ни страсть, ни боль людская,

Ни за что меня теперь не тронут.

Пусть другие строят, пашут, пишут

И мечтают сделать Землю лучше —

Не намерен жить я беспросветно

От зарплаты до зарплаты. Всё, довольно!

Выбор сделан — сон, покой и счастье,

Пусть и мучают сомненья оттого, что

Свинкой стать всегда намного легче,

Чем обратно превратиться в человека.

***

«Человек умирает тогда, когда ему больше нечего делать на этой земле».

Антуан де Сент-Экзюпери.

Построен дом, посажен тополь.

Отцами стали сыновья.

И на плечах у дочек — соболь.

Прочна, шумна моя семья!

Ещё горят желанья в теле.

Готов и день, и ночь пахать.

Но, неужели, в самом деле,

Я… скоро буду «отдыхать»?

Я не командовал парадом,

Я выше солнца не взлетел,

А мне уже исчезнуть надо?

Вы что?!

Ещё ведь столько дел!

Подарок

Когда вам вспоминаются порою

Ушедшие, их голоса и лица,

Вы сразу в церковь не бегите, подождите,

Зачем коптить свечою небеса?

Ведь можно поступить совсем иначе,

Порадовать ушедших по-другому:

Упасть, зарыться грудью в землю, в травы,

Поближе к ним своим горячим сердцем.

И пусть они погреются немного.

Прошепчут что-то шорохом букашек

И прикоснутся к вам ростком зелёным.

Глазами станут вашими и кожей.

Как то случится, сразу поднимайтесь:

Вдохните в обе ноздри пряный ветер,

Окиньте жадным взглядом поле, небо.

Затем на речку — радуга на брызгах!

О духе и душе пречистой, вечной,

Не говорите ничего — не издевайтесь,

А лучше подарите им на часик

Немного тела своего живого.

И лишь потом держите путь ко храму,

Зажгите маяками воск свечей: