Бесплатный фрагмент - Научные исследования в психотерапии

Аннотация

Монография А. Л. Каткова «Научные исследования в психотерапии: Стратегия, методология, практика» является первым отечественным руководством по теме проведения фундаментальных и прикладных научных исследований в области психотерапии. Но также, настоящая публикация вносит существенный вклад в утверждает профессиональной психотерапии в статусе самостоятельного и состоятельного научного направления, осуществившим — к настоящему времени — чрезвычайно важный переход от эмпирической к теоретической стадии своего развития.

В данной связи, особенно значимыми фрагментами научного текста являются разделы, в которых с одной стороны раскрывается специфика предметной сферы психотерапии, а с другой стороны — особенности методологии проведения научных исследований в данной сверх-сложной сфере.

Соответствующие разделы книги структурирована таким образом, что здесь есть место для описания методологии и технологии проведения масштабных исследовательских проектов (например, Базисная научно-исследовательская программа психотерапевтического профиля). В других разделах основное внимание уделяется описанию специфике проведения прикладных научных исследований психотерапевтического профиля, реализуемых малыми группами исследователей или инициативными специалистами. В заключительных фрагментах книги подробно описываются этапы построения и выполнения тематических исследовательских проектов, даются рекомендации в отношении выстраивания реалистичной программы и календарно-индикативного плана реализации такой исследовательской программы.

В представленных материалах детально расписываются профессиональные компетенции специалистов, действующих в сфере психотерапевтической науки, на основании которых выводятся стандарты подготовки таких специалистов.

Таким образом, содержание монографии представляет интерес как для специалистов психотерапевтического профиля, проявляющих интерес к теме научных исследований, так и для ученых, действующих в секторе наук о психике и сопредельном секторе естественных и гуманитарных наук.

Ключевые слова: психотерапия, наука, методология, исследования, эффективность.

Предисловие автора

Прошло совсем немного времени после издания фундаментального труда «Общая теория психотерапии» (А. Л. Катков, 2022). И вот, буквально следом мы издаем монографию «Научные исследования в психотерапии: Стратегия, методология, практика».

По сути эта книга — есть полное изложение разработанной в рамках общей теории психотерапии (ОТП) методологии научных исследований, проводимых в общем поле профессиональной психотерапии. Другие концепты ОТП представлены здесь в самой краткой версии — с тем, чтобы заинтересованные читатели имели представление о предметной сфере психотерапии, на основании которых собственно и выводятся признаки (параметры, индикаторы), учитываемые в профильных исследованиях.

Необходимость появления такого, вполне прагматического руководства — именно после того, как Базисная научно-исследовательская программа по выведению общей теории психотерапии завершена — представляется уместным и своевременным. Тем более, что предлагаемые здесь инновационные подходы, как мы полагаем, будут востребованы не только в сфере развития психотерапевтической науки и секторе наук о психике, но в бурно развивающимся авангардном фронте общего корпуса науки. А в том, что науки о психике и особенно научная психотерапия — с учетом непростых вызовов Новейшего времени — должны развиваться ускоренными темпами, у нас нет ни малейших сомнений.

Важно и то, что с завершением разработки обшей теории психотерапии ставиться точка в «перманентном» вопросе того, является ли психотерапия наукой (системой кодифицированных научных знаний), либо такого рода деятельность в большей степени подпадает под определение ремесла, искусства и в принципе не может быть квалифицирована как самостоятельное и состоятельное научное направление. Переход от эмпирической к теоретической стадии развития, всесторонне обоснованный и аргументированный в ОТП, позиционирует психотерапию не только в статусе состоятельной науки, но в качестве авангардного научного направления, имеющего значение для корпуса науки в целом. Таким образом, уже сейчас можно утверждать, что проведение масштабных и глубоких — по уровню охватываемого научного горизонта — научных исследований в сфере психотерапии имеет отчетливую и постоянно растущую перспективу. То есть, инициативные исследователи и организованные группы специалистов действующие в сфере психотерапевтической науки, могут рассчитывать на востребованность, оперативное и масштабное внедрение получаемых здесь результатов, позитивную оценку и высокие социальные рейтинги своего труда. И все это — более чем серьезные стимулы к занятию психотерапевтической наукой.

В представленных в монографии материалах — как понятно из всего сказанного — впервые излагаются эпистемологические подходы (а это и есть фундамент, на котором зиждется методологическое здание науки), адекватные беспрецедентной сложности и многозначности сферы психического. Но также, подробно и во всех деталях описывается метод эпистемологического анализа, впервые представляемый как систематизированная исследовательская методология, специфическая именно для предметной сферы психического, и в первую очередь — для психотерапии. И все же главной привлекательной особенностью и новизной излагаемого здесь материала является демонстрация возможности сведения воедино важнейших компонентов и этапов становления дисциплинарной матрицы психотерапии. Из чего, собственно говоря, и выводится системообразующий стержень единой профессии и самостоятельного научного направления «Психотерапия».

Речь в данном случае идет о том, что заинтересованные читатели могут составить внятные представления относительно того, как именно в поле психотерапии разрабатывается и осуществляется: 1) проблематизация в сфере профильных исследований; 2) концептуализация и выведение первичных объяснительных моделей (гипотез); 3) адекватная теоретизация массива эмпирических данных; 4) инновационная технологизация, распределяемая по всем видам профессиональной психотерапевтической деятельности; 5) необходимая инструментализация разрабатываемых многопрофильных технологий; 6) трансляция получаемого, таким образом, обновленного информационного содержания в программы профессиональной подготовки специалистов-психотерапевтов; 7) воспроизведение (репродукция) востребованных психотерапевтических эффектов в ходе профессионального взаимодействии с целевыми группами населения; 8) искомая трансформация адаптационных кондиций в охватываемых группах населения с возможностью формирования высоких уровней индивидуальной и социальной устойчивости к агрессивному воздействию среды. Детальная проработка такого «большего» алгоритма, проведенная в ходе реализации Базисной научно-исследовательской программы психотерапевтического профиля, дает все основания утверждать, что именно таким образом и происходит становление абсолютно новой рамочной концепции профессиональной психотерапии, обозначаемой в нашем случае как мета-модель социальной психотерапии.

То есть, в это самое время мы являемся свидетелями еще одного, во всех отношениях знаменательного перехода психотерапии от статуса эксклюзивной и в какой-то степени «клубной» практики, осуществляемой в сравнительно в узком секторе невротизированных клиентов, к масштабной социально-ориентированной практике с возможностью полноценного охвата всего нуждающегося населения. И такой переход безусловно возможен лишь с появлением подлинно научной психотерапии.

Психотерапия, понимаемая как авангардная наука и масштабная, социально-ориентированная практика, разворачивается в сторону становления особой психотерапевтической культуры населения, формируемой в том числе и на основе концепции психоэтики (базовый концепт пятого матричного уровня ОТП). И конечно, современная психотерапия располагает всеми способами и возможностями конструктивного решения даже и самых тяжелых конфликтов эпохи Новейшего времени. А значит, у нас появляется надежда на выход из тупика перманентного цивилизационного кризиса и беспрецедентного расширения горизонтов бытия современного человека.

Ради всего этого и стоит заниматься научной психотерапией.

Настоящая монография задумывалась еще и как стимул, и своего рода стартовая площадка для тематических научных дискуссий. И я надеюсь, что и эта важная миссия будет выполняться.

Конечно же, все замечания и реплики заинтересованных читателей будут восприняты с вниманием и благодарностью.

Александр Катков,
17 марта, 2022 года

Введение

Процесс признания за профессиональной психотерапии статуса самостоятельной научной дисциплины является исключительно сложным и трудоемким процессом, ибо научный статус выдается отнюдь не по «щучьему велению», но только лишь при условии доказанной эпистемологической состоятельности направления научной деятельности, претендующего на такой статус.

Меду тем, споры относительно того, чем же считать психотерапию — ремеслом, искусством, наукой — не утихают до настоящего времени (например, А. Притц, Х. Тойфельхарт, 1999; В. Датлер, У. Фельт, 1999; М. Штайнлехер, 1999; Р. Гуттерер, 1999; Г. Шипек, 1999; Э. Вагнер, 1999; Л. Рейтер, Э. Штейнер, 1999; В. В. Макаров, 2013; Е. А. Ромек, 2013; А. Я. Варга, 2013; Н. Ю. Хусаинова, 2013, и многие другие).

Разнонаправленные суждения, высказанные известными специалистами-психотерапевтами в этих и многих других публикациях, с нашей точки зрения, удачно резюмируют Эмми Ван Дойрцен-Смит и Дэвид Смит в своей фундаментальной статье «Является ли психотерапия самостоятельной научной дисциплиной?» (1999). Здесь эти авторы утверждают буквально следующее: «Необходимо также иметь в виду, что с возрастанием количества исследовательских работ о психотерапии делать вывод о её научности было бы ошибочным. То простое обстоятельство, что практически любая определённая деятельность научно изучается, не пребывает ни в какой связи с её научностью. И хотя outcome-исследования и могут подтвердить эффективность психотерапии (или неэффективность), но не её научность как таковую». И далее названные авторы высказываются в отношении гипотетического научного статуса психотерапии совершенно определенным образом: «На вопрос, существует ли уже теперь общая наука психотерапии, мы бы дали отрицательный ответ: допарадигматическая природа психотерапии, её разнообразие, то обстоятельство, что конкурирующие школы представляют несовместимые подходы, а также отсутствие общих для всех методологических правил заставляют высказываться против. На другой вопрос — может ли в принципе существовать общая наука психотерапии — с определёнными предостережениями можно ответить утвердительно. Допарадигматические конструкции в конце концов уступают место одной-единственной парадигме и тем самым переходят в новую стадию развития деятельной и сравнительно единой научной дисциплины».

В данном случае мы обращаем внимание на сформулированный цитируемыми авторами абсолютно внятный критерий, какие изменения в научном статусе психотерапии следует считать действительно «революционными» — это трансформация достаточно произвольных психотехнических построений, которые до последнего времени во многом и представляли предметную сферу профессиональной психотерапии, в конструкцию научно обоснованной парадигмы — системообразующий методологический стержень профессии.

Но также, процитированное высказывание можно считать и довольно-таки суровым «приговором» необоснованным попыткам переформатирования произвольного психотехнического статуса существующих теорий и метатеорий психотерапии в статус некоего множества «самостоятельных научных парадигм», наличие которого будто бы обосновывается идеологией постнеклассических научных подходов. Притом что углубленный анализ этих демаршей показывает, что апологетами такого рода «постнеклассических» подходов в психологии и психотерапии усваивается и используется в основном лишь расхожий лексикон и некоторые вырванные из контекста тезисы при игнорировании фундаментальных принципов рассматриваемых подходов, ни в коей мере не отрицающих достижения позитивистской науки (А. Л. Катков, В. В. Макаров, 2009).

Таким образом, во всех этих нескончаемых спорах и дискуссиях «чаша весов» склоняется к необходимости признания психотерапии в качестве самостоятельной науки и академической научной специальностью (А. Притц, 2020). Не в последнюю очередь данное обстоятельство связано с тем, что раздираемое деструктивными социальными эпидемиями современное общество совершенно точно нуждается в масштабной и квалифицированной психотерапевтической помощи. А требуемое высокое качество такой помощи в итоге только и может быть обеспечено состоятельным и самостоятельным научным направлением, и академической дисциплиной «психотерапия».

Со времени появления процитированных здесь главных аргументов в пользу становления психотерапевтической науки минуло четверть века. И конечно, многое в поле профессиональной психотерапии изменилось. В таких странах как Австрия, Германия, Румыния и Финляндия психотерапия, согласно принятым нормативным актам, является самостоятельной и независимой профессией, не имеющая административного отношения к медицинским или психологическим сферам деятельности. В Австрийской Республике и некоторых других странах Европы возможно получение ученой степени Ph. D по психотерапии, как признаваемой и вполне самостоятельной академической специальности.

Тем не менее, надо признать и факт того, что даже и появление в ряде крупных образовательных учреждений Европы самостоятельной академической специальности «психотерапия» — это еще не признание состоятельной науки «психотерапия». Такой неопределенный статус психотерапии безусловно сказывается и на социальном рейтинге профессии, который в целом остается достаточно низким. И именно такой статус дает повод считать психотерапию субспециальностью психиатрии, либо психотехническим «придатком» психологических дисциплин. Что собственно и прослеживается в нормативных актах, регламентирующих психотерапевтическую деятельность в большинстве регионов мира, включая Российскую Федерацию.

То есть, без получения внятных и аргументированных ответов на сущностные вопросы — современная психотерапия — наука или нет? А если психотерапия наука, то какая? В чем сложности признания психотерапии самостоятельной наукой? И как эти сложности преодолеваются? — любые попытки продвижения к признанию психотерапии в статусе состоятельной и самостоятельной науки будут носить декларативный характер.

И далее понятно, что главные шаги в данном направлении связаны еще и с углубленной проработкой следующих ключевых вопросов: какой именно эпистемологический и методологический дефицит препятствует развитию психотерапии как состоятельной науки? Каким образом этот дефицит устраняются с разработкой общей теории психотерапии? Почему же в итоге важно и нужно заниматься фундаментальными и прикладными аспектами психотерапевтической науки?

В связи со всем сказанным, особенностью настоящей публикации является возможность получения аргументированных ответов на все вышеприведенные вопросы и последующего выстраивания общей и частной методологии научных исследований в психотерапии уже с учетом идентифицированного — в ходе реализации масштабной программы — эпистемологического основания авангардного научного направления «психотерапия».

Раздел I.

Психотерапия как самостоятельное научное направление и академическая дисциплина

Психотерапия на пути от эмпирической к теоретической стадии развития

Продвижение психотерапии к статусу признаваемой науки и академической научной дисциплины означает, что здесь как минимум должна быть разработана общая теория психотерапии с такими характеристиками, как «основополагающая» и «всеобъемлющая», и что все сложные проблемы поиска адекватной — именно для специфики психотерапевтического знания — методологии проведения научных исследований должны быть безусловно решены.

По сути, выполнение данных важнейших условий и будет означать переход психотерапии от эмпирической к теоретической стадии становления научной дисциплины (Найдыш, 2012), и полное соответствие этому главному критерию, на основании которого выводится статус самостоятельной научной дисциплины.

Сложные проблемы, требующие адекватного решения в процессе становлении научной психотерапии

Эпистемологическую, методологическую и организационную проблематику, демонстрирующую сложность сферы психотерапевтического знания и требующую поиска адекватных, специфических для данной сферы решений, можно представить следующим образом.

Уровень эпистемологических задач. Исследования, проведенные нами на первых этапах реализации Базисной научно-исследовательской программы психотерапевтического профиля, показали, что возможность выведения сущностных характеристик предметной сферы психотерапии требует решения наиболее сложных эпистемологических проблем сектора наук о психике в целом. В частности, необходимо было выяснить, какие именно эпистемологические ограничения и конфликты являются препятствием для развития сектора наук о психике, и разработать авангардные исследовательские подходы, адекватные для полноценной репрезентации сферы психического.

На основании разработанных подходов необходимо было представить стержневые характеристики функциональной концепции психического, в общем контексте которых предметная сфера психотерапии, в частности, основные психотерапевтические эффекты не выглядят чем-то чужеродным и необъяснимым, а напротив, получают возможность адекватной идентификации и выстраивания полноценных объяснительных моделей.

И далее было понятно, что разработанные таким образом обновленные эпистемологические подходы, существенно расширяющие горизонты научных представлений о сфере психического, в свою очередь должны модифицировать принципы построения авангардного крыла науки. И что это и есть весомый «входной бонус» психотерапии в общий корпус науки. Таким образом, разработанная общая теория психотерапии становится, в полном смысле этих определений, основополагающей и всеобъемлющей.

Уровень общих и специальных методологически задач. Адекватное решение вышеприведенных и других сложнейших методологических задач по идентификации и исследованию ключевых параметров предметной сферы профессиональной психотерапии возможно только лишь в случае выполнения особым образом организованной Базисной научно-исследовательской программы, системная методология построения которой представляет собой отдельную научную проблему.

Полноценная идентификация предметной сферы психотерапии требует разработки сложной методологии эпистемологического анализа, особенно востребованного в ходе реализации первых этапов Базисной НИП, где, собственно, и находят свое решение фундаментальные методологические проблемы. В частности — определяется система фундаментальных допущений, на основании которых только и возможно выведение сущностных характеристик предметной сферы психотерапии.

Далее на основании обновленного теоретического базиса должны быть проработаны следующие, абсолютно необходимые в данном случае методологические «шаги»: 1) разработана внятная объяснительная модель наиболее востребованных психотерапевтических эффектов; 2) проведена адекватная концептуализация данных объяснительных моделей в полном соответствии с принципиальными установками общей теории психотерапии; 3) на основании всего сказанного должны быть выведены сущностные параметры психотерапевтического процесса, доступные для наблюдения и измерения; 4) должна быть разработана адекватная методология дифференцированной оценки данных параметров в исследовательской и рутинной практике.

Разработанная оценочная методология (в нашем случае — это метод психотехнического и комплексного анализа психотерапевтического процесса) в обязательном порядке должна учитывать специфику возможных негативных эффектов психотерапии.

Наконец, в силу всего сказанного, должно быть найдено адекватное решение сложных методологических задач (С. Паттерсон, Э. Уоткинс, 2003; Р. Д. Тукаев, 2004; Б. Д. Карвасарский. 2012; R. Russee, D. Orlinsky, 1996 и другие), препятствующих выведению психотерапии в статус респектабельной науки.

Уровень организационных задач. Генерация и собственно реализация масштабных и комплексных исследовательских проектов — а именно такие проекты в настоящее время и являются главным драйвером развития профессиональной психотерапии — дело, требующее беспрецедентных усилий и мобилизации всех организационных ресурсов психотерапевтического сообщества.

Основная сложность здесь заключается еще и в том, что такого рода проекты — это не ограниченные по времени «разовые мероприятия», но многолетняя стратегия реализации Базисной научно-исследовательской программы психотерапевтического профиля.

Тем не менее, инициативным лидерам необходимо находить решение данной организационной задачи, продумывать механизмы эффективной кооперации профильных исследовательских центров, возможность проведения сетевых исследований с привлечением большого числа специалистов и вовлечением значительных массивов населения.

И конечно, исследовательская практика в той или иной форме должна стать атрибутом повседневной профессиональной деятельности специалистов-психотерапевтов. Профильная исследовательская деятельность, таким образом, должна прописываться в утверждаемых профессиональных стандартах, а также учитываться в процедурах аттестации и аккредитации.

Все вышесказанное предполагает разработку и реализацию специальных программ углубленной подготовки научных сотрудников и специалистов экспертного уровня, способных генерировать и решать самые сложные задачи в сфере психотерапевтической науки.

Соответствующие образовательные фрагменты должны входить и в программы подготовки специалистов-практиков.

Что же касается конкретных подходов и технологий решения обозначенных здесь сложных эпистемологических, методологических и организационных задач, то они рассматриваются в следующих разделах текста.

Этапы становления психотерапии как науки

Исчерпывающие представления о периодике основных этапов процесса становления научной психотерапии, помимо прочего, дают весьма ценную информацию об используемых здесь подходах и методах научного исследований, их достоинствах и недостатках.

В наиболее известном и часто цитируемом исследовании R. Russee, D. Оrlinsky (1996) выделяются следующие этапы становления научных исследований в сфере профессиональной психотерапии.

Период становления поля научных исследований (1927—1954 гг.). К этому этапу отнесены первые публикации, первые представления о появляющихся направлениях психотерапии. Так, в конце 20-х — начале 30-х годов психоаналитические институты Берлина, Лондона, Чикаго и другие начали публикации катамнестических данных за длительный период. К этому же времени относятся первые описания методов психотерапии, основанных на принципах научения. К началу 40-х годов относится появление клиент-центрированной терапии К. Роджерса и его первые исследования изменений в процессе психотерапии, и другие исследования, основанные на доказательной базе.

Период поиска научной опоры (1955—1969 гг.). В этот период происходит окончательное оформление основных психотерапевтических школ, и исследования принимают более формализованный и организованный характер. Наиболее известное исследование этого периода — Меннингеровский проект, посвящённый эффективности долговременного психоанализа.

Период расширения поля исследований и усиления их целенаправленной организации (1970—1983 гг.). Данный период включает в себя стремительный рост числа эмпирических исследований и оформление основных исследовательских стратегий. Интересы учёных эволюционируют от вопроса об общей эффективности психотерапии к поиску наиболее эффективных специфических интервенций для конкретных психических расстройств. Расширяется число исследуемых переменных, оформляются отдельные направления изучения составляющих психотерапии (процесс терапии, клиент, терапевт).

Период консолидации методологии исследований и переформулирования прежних выводов (1984 г. и далее). Новая эпоха исследований связана с выходом первых руководств по психотерапии и возникновением устойчивой схемы исследований на основе критериев научно обоснованной, «доказательной» медицины, или (современный термин) доказательной исследовательской практики. Основные тенденции данного этапа заключаются в возрастании сложности исследовательского поля психотерапии, увеличении числа психотерапевтических методов, тенденции к интеграции техник, росте числа диагностических категорий психических расстройств, развитии исследовательских методов, возросших требованиях в плане предоставления убедительных доказательств эффективности, связанных с интеграцией психотерапии в систему страховой медицины и ростом общественного интереса к психотерапии в целом.

В то же время, характеризуя этот последний период становления психотерапевтической науки, R. Russee, D. Orlinsky прямо говорят о некорректности перенесения ряда исследовательских принципов современной медицины на психотерапию в силу ее специфических особенностей как метода помощи. В частности, упомянутые авторы заявляют, что психотерапия «попала в капкан малореалистичной и узкой исследовательской модели», используемой в медицине, на основании чего делается вывод о пребывании методологии исследовательского процесса в состоянии более или менее глубокого кризиса.

Второе известное исследование периодики научных изысканий в сфере психотерапии было проведено Х. Кэхеле (2000). Здесь выделяются следующие этапы становления научной психотерапии.

Первый этап собственно научного изучения психотерапии Х. Кэхле считает 30-70-е годы прошлого века. На этом этапе первостепенное значение имел вопрос об эффективности психотерапии вообще, независимо от конкретной её формы, диагноза пациентов и т. п.

К задачам второго этапа относится установление связи между процессом и результатом психотерапии. В этот же период уделяется большое внимание развитию сравнительных исследований результатов воздействия различных психотерапевтических подходов.

Третий этап исследований психотерапии преодолевает тенденцию к групповым и статистическим подходам, к искусственно построенным экспериментальным условиям и вновь возвращается к натуралистическим методам. Дизайн исследований опять обращается к реальной практике и специфике проведения психотерапевтического лечения. При этом сохраняется стремление к контролю над процессуальными факторами, которые также подлежат изучению (цит. по Д. Д. Пуговкиной и др., 2009).

Между тем, если под термином «натуралистические методы» понимать возврат к подробному описанию процесса и результата психотерапевтического воздействия, то без соответствующей статистической и компьютерной обработки такого рода данных (например, по типу сетевой технологии обработки индивидуальных данных клиента) они вряд ли будут представлять научный интерес.

Третья масштабная работа, заслуживающая внимания, и также касающаяся истории научных исследований в психотерапии, рассматривает различные принципы оценки психотерапевтических вмешательств в их историческом контексте (У. Бауманн, К. Рейнекерт, 2012). В частности, авторами описывается появление следующих методов: 1) общая оценка эффективности, используемая в 30-е годы прошлого столетия; 2) модель контрольных групп, используемая с начала 50-х годов; 3) дифференцированное исследование терапии, конец 60-х годов; 4) концепция перспектив, 70-е годы; 5) фазовая модель процесса исследования, начало 80-х годов; 6) процедура метаанализа, 80-е годы; 7) процесс управления качеством, доказательная психотерапия, начало 90-х годов прошлого столетия. Каждая из приведенных моделей оценки эффективности психотерапии, по мнению авторов, имеет свои преимущества и до настоящего времени может быть использована в соответствующих исследовательских контекстах.

Наконец, еще одной систематикой, имеющей определенный смысл для понимания этапов развития психотерапевтического знания, является попытка аргументации «революционной» периодики в развитии профессиональной психотерапии. И здесь надо иметь ввиду, что термин «революция», согласно современной трактовке, понимается как «коренное преобразование в какой-либо человеческой деятельности… глубокое качественное изменение в развитии каких-либо явлений природы, общества или познания» (Новый энциклопедический словарь, 2012).

В наиболее аргументированном и систематизированном изложении проблематика взаимозависимости «революционных» технологических преобразований в психотерапии и предшествующих им культурно-исторических «мутаций» общественного сознания была представлена в известной работе Бориса Бараша «Третья революция в психотерапии» (1993). Так, например, если первая революция, связанная с появлением психоанализа — по мысли автора — так или иначе была связана с импульсом к преодолению упрощенных и явно неадекватных представлений о психическом, ханжеской морали и других ограничений викторианской эпохи, то вторая технологическая революция в психотерапии являлась следствием реакции общественного сознания на Вторую мировую войну, принесшую с собой волну антигуманизма, ужасов массовых убийств и обесценивания человеческой жизни. И вот эта поднимающаяся волна родилась на гребне экзистенциально-гуманистической философии как идеологической базы нового направления профессиональной психотерапии с одноименным названием.

И далее, по мнению Б. Бараша, движущей силой «третьей революции» в профессиональной психотерапии явился конфликт между требованиями изменившейся к началу 60-х годов социально-экономической ситуации (эти требования в основном связывались автором с научно-техническим прогрессом, в частности, прогрессом в сфере развития нового класса эффективных, по преимуществу краткосрочных психотехнологий с ориентацией на потребности и ресурсы клиента) и ограничениями доминирующих психотерапевтических систем — направлений психоанализа и поведенческой психотерапии с одной стороны и экзистенциально-гуманистической психотерапии — с другой. «Третья сила» в профессиональной психотерапии, преодолевающая ограничение первых двух идеологических подходов, оказалась востребована в данных обстоятельствах. И вот она появилась в виде всплеска новых психотерапевтических методов, к которым Бараш отнес эриксонианский гипноз, нейролингвистическое программирование, а также методы семейной психотерапии, связанные с именем К. Витакера, В. Сатир, С. Минухина, М. Сильвини-Палацциолли, Д. Хейли и К. Мендеса.

Но если предшествующие революционные эпохи в развитии профессии, обусловленные сменой доминанты культурно-исторического контекста, так или иначе увязывались с появлением «эпохальных» методов, которые затем имели тенденцию к трансформации в соответствующие направления профессиональной психотерапии, то следующая — четвертая «революция» в психотерапии имеет прямое отношение к общепризнанной периодике научно-технических революций. В частности — к четвертой информационно-технологической революции, происходящей на наших глазах (К. Шваб, 2017). И следовательно, высокие требования, которые предъявляются этой взыскательной эпохой к любым информационным продуктам — а психотерапия в самом первом, рыночном приближении, конечно, и есть специально организованный информационный продукт — должны быть учтены и проработаны на солидном научном уровне. Игнорирование данных требований чревато вытеснением или даже «растворением» профессиональной психотерапии под натиском других, заведомо более эффективных и гибких информационных технологий. В то же время, адекватное понимание и целенаправленное следование этим эпохальным императивам неизбежно выводит психотерапию в статус состоятельного и самостоятельного научного направления (А. Л. Катков, 2017).

Проведенные нами исследования безусловно подтверждают актуальность признания научного статуса психотерапии и выведения профессиональной психотерапии в авангардный фронт общего корпуса науки. В то же время, эффективная и последовательная реализация обновленной и научно аргументированной рамочной концепции психотерапии утверждает профессиональную психотерапию в качестве масштабной и наиболее востребованной социальной практики. Безусловно, психотерапевтическая наука и практика, отвечающие всем этим характеристикам, в полной мере соответствуют актуальному социальному запросу и духу времени (А. Л. Катков, 2021).

В общей сложности процитированные здесь исследования периодики становления научной психотерапии опираются на ссылки более чем 500 авторитетных источников. Имеет значение и то, что в данных источниках приводятся аргументы в пользу эффективности общепризнанных методов психотерапии, полученные в ходе проведения корректных исследований.

Общая характеристика и динамика типологии научных исследований, реализуемых в сфере профессиональной психотерапии

Главной тенденцией процесса становления психотерапевтической науки, отслеживаемой на протяжении последних десятилетий, является растущая приверженность идее и методам доказательной исследовательской практики, приложимым в реалиям профессиональной психотерапии. Такого рода методология, предусматривающая грамотное использование разрешающих возможностей прикладной статистики в рассматриваемой области знаний, часто обозначается как «доказательная психотерапия». Методы доказательной психотерапии главным образом используются в исследованиях по определению эффективности отдельных психотерапевтических методов и технологий. Обоснованная и последовательная реализация данных ключевых методов обеспечивает выполнение основного требования, предъявляемого к исследовательскому процессу, — возможность воспроизведения полученных экспериментальных результатов в повседневной психотерапевтической практике.

По результатам наших исследований, включающих материалы диссертационных работ с психотерапевтической тематикой, регистрируемых в РФ с начала 90-х до 2007 г.г., были выявлены следующие закономерности.

В целом, следует отметить динамику продвижения от типов исследований, для которых характерно отсутствие или низкая степень контроля, — т. е. именно таких компонентов организации исследовательского процесса, которые помогают избежать типичных субъективных ошибок при отслеживании и интерпретации результатов — к контролируемым исследованиям с максимально возможным ограничением степени влияния смущающих факторов. И если в последние годы прошлого столетии в сфере психотерапии все еще преобладал вектор исследований с описанием серии случаев, описанием серии случаев с историческим контролем, либо кросс-секционные исследования ограниченной выборки, то с начала 2000-х годов существенно возрастает объем нерандомизированных контролируемых исследований. Для данного типа ислледований характерно стремление к уменьшению степени влияния смущающих факторов, которые негативным образом отражаются на возможности корректной трансляции полученных результатов в повседневную психотерапевтическую практику. При этом надо понимать, что для сферы профессиональной психотерапии, где проведение процедуры даже и частичной рандомизации крайне затруднительно, а осуществление двойного слепого контроля невозможно в принципе — данный вектор исследования являются основными.

Далее следует иметь в виду тенденцию к более широкому использованию еще одного — высшего уровня исследовательского контроля корректности проведенных тематических исследований, обозначаемого как «метаанализ». По сути, метаанализ отвечает на вопрос того, в какой степени реализованный научный проект отвечает критериям доказательной исследовательской практики и, соответственно, до какой степени мы можем полагаться на достоверность полученных здесь результатов.

И вместе с тем, отмечая конструктивную динамику усложнения методологии прикладных научных исследований, проводимых в сфере психотерапии, продвижения к эталонам доказательной исследовательской практики, следует признать и факт того, что сами по себе эти достижения так и не стали аргументами для утверждения психотерапии в качестве самостоятельного и состоятельного научного направления. Ибо только лишь прикладными исследованиями — сколько бы их не было — ключевая проблема перехода от эмпирической к теоретической стадии развития рассматриваемой области знания не решается. Горизонт исследовательских проектов, в этом случае, не оставляет возможностей для глубокой проработки предметной сферы психотерапевтической науки, в частности — даже и для получения внятных объяснительных моделей основных психотерапевтических эффектов и «точек приложения» психотерапевтических технологий и техник.

То есть, уже с конца 90-х годов прошлого столетия стало абсолютно ясно, что задача выведения психотерапии в статус самостоятельной и состоятельной науки может быть решена лишь за счет реализации масштабной и многоуровневой научно-исследовательской программы, реализуемой по профилю профессиональной психотерапии. При том, что несущая эпистемологическая конструкция и методологическое содержание такого масштабного проекта должны соответствовать понятию Базисной научно-исследовательской программы — центральному концепту в разработках известного специалиста, методолога науки И. Лакатоса (2003). Этим выдающимся исследователем Базисная НИП определяется в том числе и как определенная «последовательность научных теорий», которая соответствует основному эвристическому правилу Карла Поппера: «Выдвигай гипотезы, имеющие большее эвристическое содержание, чем у предшествующих».

Констатация этих всеобъемлющих свойств Базисной НИП чрезвычайно важна именно для сферы профессиональной психотерапии, которая по сути является неким «облаком» весьма противоречивой информации без каких-либо очерченных границ. Эту особую и сложно организованную область невозможно охватить какой-то одной локальной теорией или концепцией, а только лишь объемным кластером проработанных теорий и концепций, выстроенных на основании системообразующего стержня Базисной НИП. Только в этом случае и можно говорить о разработке общей теории психотерапии с такими свойствами, как «всеохватывающая» и «всеобъемлющая», обладающей способностью генерировать впечатляющую эвристику для сектора наук о психике и корпуса науки в целом.

В нашем случае реализуемая в период с 1998 по 2021 гг. Базисная научно-исследовательская программа психотерапевтического профиля включала в общей сложности 26 исследовательских проектов, охватывающих следующую тематику: вопросы эпистемологической состоятельности общей теории психотерапии; вопросы собственно научной методологии в сфере профессиональной психотерапии, в частности научно-методологического обоснования рамочной концепции и метамодели социальной психотерапии; общая концепция и вопросы управления качеством психотерапевтической деятельности; доказательная эффективность психотерапевтических стратегий, технологий и техник интегративной (полимодальной) психотерапии, реализуемых в однородных клиентских группах. Более подробная информация о Базисной НИП — ее структуре и основных разделах — приводится в следующих разделах текста.

Критерии принадлежности психотерапии к системе кодифицированных научных знаний и корпусу признаваемых научных дисциплин

Критерии состоятельности общей теории психотерапии (ОТП), помимо того, что выводятся в качестве важных компонентов такой теории, являются главным «пропуском» для психотерапии в стан респектабельной науки (разумеется, в случае доказанного соответствия ОТП всем группам критериев). В связи с тезисами, высказанными ранее, данные критерии не могут фокусироваться на каком-либо отдельном фрагменте теории и ограничиваться, например, лишь сектором психотехнических параметров соответствия рассматриваемых здесь концепций, как это было представлено во многих традиционных руководствах по психотерапии. В этом случае такая будто бы общая теория психотерапии не многим отличается от любого психотерапевтического метода.

В нашем случае разработанные критерии состоятельности общей теории представлены двенадцатью основными группами таких критериев, охватывающих все наиболее существенные компоненты предметной сферы психотерапии.

1. Первая группа критериев оценивает соответствие ОТП эпистемологическим принципам построения научной теории, допущениям и принципам ассоциированной эпистемологической платформы (данная эпистемологическая концепция обосновывает принципы авангардной науки, в ареале которой предметная сфера и методология исследований не ограничиваются только традиционными атрибутами объектной сферой, а нацелены на феноменологию темпоральной пластики психического), а также принципам Страсбургской декларации по психотерапии 1990 г., прописывающей научный статус психотерапии. В данной группе представлены следующие основные критерии:

• возможность сущностного решения — с использование концептуальных блоков оцениваемой теории — наиболее сложных теоретических проблем сектора наук о психике. Данная позиция как раз и демонстрирует тот факт, насколько «камень преткновения» эпистемологических подходов к репрезентации феномена психического в рассматриваемой теории трансформируется в «философский камень» адекватного решения сложнейших научных задач;

• наличие проработанной Базисной исследовательской программы, реализуемой по профилю психотерапии (здесь в том числе должны быть использованы специальные технологии доказательной исследовательской практики, адекватные для специфики рассматриваемого направления деятельности), по результатам которой была выведена и обоснована общая теория психотерапии;

• критерий соответствия установкам Страсбургской декларации по психотерапии 1990 г. относительно возможности выведения психотерапии в статус самостоятельной научной специальности;

• наличие развернутого, обоснованного и отвечающего содержанию общей теории определения психотерапии (либо системы таких определений, разработанных для разных целевых аудиторий);

• наличие установленного того факта, что все признаки состоятельности такой теории четко расписаны и систематизированы, ибо именно с использованием такой системы учитываемых признаков и выводится важнейший общий критерий принципиальной фальсифицируемости представляемых теоретических построений.

2. Следующий «большой» критерий, из которого выводится целый ряд других, более дифференцированных критериев, — это свидетельства принадлежности ОТП к системе кодифицированных научных знаний:

• проработанность, наблюдаемость и измеряемость предметной сферы (предметная сфера психотерапии разработана именно таким образом, что все ее основные ряды переводятся в параметрический ряд с разработанной методологией наблюдения, измерения и интерпретации получаемых таким образом результатов);

• принципы верификации и симметрии (должно быть найдено удовлетворительное объяснение фактам получения схожих результатов при использовании различных методов и разных результатов при использовании одного и того же метода в идентичных клиентских группах);

• наличие проработанных принципов фальсификации (в отношении рабочих гипотез общей теории психотерапии должна быть разработана методология установления истинности — фальсификации основных концептов, исследуемых в рамках Базисной научно-исследовательской программы, реализуемой по профилю психотерапии);

• принцип простоты, ясности (ОТП должна удовлетворительно объяснять главный и наиболее востребованный психотерапевтический эффект — возможности достижения максимальных конструктивных и устойчивых терапевтических результатов в минимальные периоды времени — и далее в своих концептуальных построениях отталкивается именно от этой вполне понятной и ясной позиции);

• принцип системности (все компоненты общей теории и выводимой отсюда психотерапевтической практики должны быть полностью согласованы и скреплены конструкцией дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии; должны быть идентифицированы и проработаны все наиболее существенные векторы дифференциации — интеграции профессиональной психотерапии);

• соответствие всем вышеназванным критериям (должно быть обосновано соответствие общей теории психотерапии всем выше обозначенным критериям научного знания; а по тем позициям, по которым такое обоснование невозможно, должно быть предоставлено удовлетворительное объяснений данного факта).

3. Третья группа критериев касается характеристик предметной сферы, которые уточняют содержание некоторых позиций по предыдущей важнейшей группе критериев:

• функциональная дееспособность (т.е. предметная сфера психотерапии должна адекватно представлять функциональную суть наиболее востребованных психотерапевтических феноменов, в частности феномена психопластичности);

• концептуальная состоятельность, эвристичность (основа предметной сферы — базисные и прикладные концепты психотерапии, распределяемые по основным уровням дисциплинарной матрицы, должны в итоге составлять единый системообразующий стержень профессии, чётко демонстрировать перспективу развития психотерапии);

• параметрическая определённость (в предметной сфере рассматриваемой дисциплины должны быть чётко установлены наиболее существенные параметры наблюдения, измерения и оценки эффективности психотерапии; определена методология данного исследовательского процесса);

• научно-методологическая проработанность, стройность, эвристичность (предметная сфера должна быть представлена научно-обоснованными моделями психотерапевтического процесса с его основными универсалиями, поддающимися измерению и исследованию, и показывающими возможность продвижения к полноценной внутренней интеграции профессии);

• практическая (технологическая) проработанность и эвристичность (в предметной сфере профессиональной психотерапии должны находить отражение возможности как универсального, так и уникального технического синтеза; возможности выведения универсальных и специальных терапевтических мишеней);

• возможность выведения основных профессиональных установок и институций (в предметной сфере профессиональной психотерапии должна быть представлена вся необходимая информация, обеспечивающая возможность выведения полного набора функций, а также миссии рассматриваемого научно-практического направления; адекватного нормативного и этического оформления профессиональной — практической, образовательной, научной, организационной, экспертной — деятельности).

4. Следующий «большой» критерий касается необходимости присутствия в концептах общей теории психотерапии вариантов сущностного решения сложностей, которые, по мнению многочисленных авторов, затрудняют или даже «ставят крест» на любых попытках причисления психотерапии к корпусу научных дисциплин:

• отсутствие единой теории психики, личности, что делает невозможным разработку соответствующей психотехнической теории (Ф. Е. Василюк, 1992; А. В. Юревич, 1999, 2006; А. Н. Ждан, 2006; В. А. Мазилов, 2006; В. А. Кольцова, 2008; Б. Д. Карвасарский, 2012, и др.);

• неразрешимое противоречие между уникальным (субъективным) полюсом опыта психотерапевтического взаимодействия клиента с психотерапевтом — с универсальным (объективным) полюсом кодифицированных научных знаний. Отсюда психотерапия, по определению, не может быть наукой, а только лишь психотехническими «джунглями», неуправляемым либо частично управляемым «хаосом» и пр. (цит. по И. А. Погодину, 2010, С. Р. Динабург, 2011);

• сложность и даже «невозможность» научного изучения психотерапии; в связи с известным тезисом С. Patterson: «Прежде чем какая-либо модель, подвергаемая исследованию, может быть применена, нам необходимы: 1) таксономия проблем или психологических расстройств пациента, 2) таксономия личностей пациентов, 3) таксономия психотерапевтических техник, 4) таксономия психотерапевтов, 5) таксономия обстоятельств. Если бы мы создали такие системы классификации, то практические проблемы были бы непреодолимы» (С. Паттерсон, Э. Уоткинс Э. 2003);

• сложность прикладной проблемы переноса традиционных для сферы медицины подходов доказательной исследовательской практики в область профессиональной психотерапии (R. Russee, D. Orlinsky, 1996);

• наличие того факта, что психотерапевтическая практика не имеет универсального оценочного инструмента, в том числе и такого инструмента, применение которого было бы уместно и оправдано и в медицинской, и в психологической моделях психотерапии (Р. Д. Тукаев, 2004).

5. Далее следует большая группа критериев, традиционно относимых к психотехническим характеристикам психотерапевтического процесса. Данные критерии «охраняют» достижения многочисленных методов психотерапии. Некоторые из представленных здесь критериев в чем-то дублируют отдельные компоненты вышеприведенных «больших» критериев. Однако это не повод для исключения этих признаков из списка, разработанного уважаемыми в мире психотерапии авторами:

• критерий Розенцвейга (1936) — заключается в том, что в результате интеграции все направления и методы профессиональной психотерапии «должны выиграть и получить призы»;

• критерий Ламберта-Бегина (1994, 2007) — заключается в том, что интеграция должна обеспечивать возможность объединения силы общих факторов с прагматизмом специфических;

• система критериев Д. Прохазки и Дж. Норкросса (2001) — содержит признаки соответствия интеграционной модели психотерапии следующим положениям: 1) ценностный и порой уникальный вклад основных систем психотерапии должен быть защищён; 2) фундаментальные переменные процесса и компонентов терапии должны быть чётко идентифицированы; 3) должна быть обеспечена возможность измерения и валидизации фундаментальных переменных; 4) рассматриваемая интегративная модель должна объяснять, как люди изменяются без терапии и при терапии, поскольку большинство людей, даже и с клиническим уровнем расстройств, не обращаются за профессиональной помощью; 5) модель должна доказать свою состоятельность при генерализации её с охватом широкого круга человеческих проблем, включая проблемы физического, психического и психологического здоровья; 6) интеграционная модель должна побуждать психотерапевтов становиться новаторами.

6. Данная группа критериев содержит характеристики традиционно выводимых модусов интеграции психотерапии, которые безусловно должны быть проработаны с позиций соответствующих концепций и концептов общей теории психотерапии:

• ассимиляция — данный интегративный модус характеризуется тем, что вокруг и «внутри» общепризнанной психотерапевтической модальности ассимилируются известные и генерируются новые технологические подходы, расширяющие поле применения и — в явной или неявной форме — теоретическую конструкцию метода;

• технический эклектизм — данный интегративный модус ориентирован на возможность использования множества технических подходов из различных психотерапевтических школ и методов применительно к тем проблемам, которые заявляет клиент. При этом основными принципами являются, во-первых, отсутствие вреда, а, во-вторых — существенная польза, которую извлекает клиент за счёт использования нескольких технических подходов, а не только какого-либо одного из них. Соответственно, основными полюсами такой интеграции являются характеристики статуса и запрос клиента, а также профессиональные кондиции психотерапевта в смысле широты его технического репертуара;

• поиск общих факторов — данный модус ориентирован на возможность идентификации общих для всех направлений, моделей и методов психотерапии переменных — клиента, терапевта, процесса и др.;

• теоретическая интеграция — сущностной характеристикой данного модуса является стремление выйти за рамки теоретических подходов отдельных школ и обосновать возможность мета-теоретического синтеза.

7. Следующая группа критериев адресована к степени проработанности векторов дифференциации-интеграции психотерапии, которые, во-первых, должны обосновывать самостоятельность и принципиальные отличия психотерапии от научных дисциплин, претендующих на статус «материнских» по отношению к психотерапии, а во-вторых — давать ясные представления о возможности конструктивного взаимодействия психотерапии с сектором наук о психике, корпусов науки в целом, и другими помогающими и развивающими практиками. Здесь представлены следующие векторы дифференциации-интеграции, которые, соответственно, являются основными критериями в данной группе:

• культурно-исторический — проясняющий подлинную информационную «генетику» психотерапии, обосновывающий уникальность предметной сферы и эпистемологических оснований данной научно-практической дисциплины;

• внутренний — между различными направлениями и модальностями психотерапии; данный вектор с одной стороны должен давать исчерпывающие представления об универсальных теоретических и технологических составляющих психотерапевтического процесса, а с другой — обосновывать возможность сохранения уникальности каждого метода психотерапии;

• междисциплинарный — с другими помогающими и развивающими практиками (консультативными, тренинговыми, образованием, воспитанием и пр.);

• внешний — с современным корпусом науки, сопредельными научно-практическими направлениями — философии (раздел эпистемологии), психологии, медицины, педагогики и другими.

8. Еще одна группа критериев, оценивающих степень проработанности организационных концептов общей теории психотерапии:

• наличие проработанной концепции и действенных инструментов по управлению качеством психотерапевтической деятельности;

• наличие концепции конструктивного взаимодействия с основными социальным и государственными институтами, имеющими прямое или косвенное отношение к проблемам качества индивидуального и социального психического здоровья;

• наличие продуманной системы кластерного взаимодействия основных агентов, реализующих практику оказания психотерапевтической помощи;

• наличие возможностей мониторинга эффективности оказываемой психотерапевтической помощи (в том числе возможности рутинной экспресс-оценки эффективности психотерапевтического цикла; масштабного скрининга эффективности используемых психотерапевтических технологий; углубленного комплексного исследования эффективности инновационных психотерапевтических технологий).

9. Группа критериев, оценивающих состоятельность интегративной модели психотерапии (в нашем случае общей теории психотерапии) по принципу соответствия концепции парадигмы Т. С. Куна. Данные критерии, обозначенные в схеме известного чилийского специалиста Роберто Опазо (2006), включают:

• наличие свода общих базовых допущений, формирующих ту методологию, которая применяется в дальнейших исследованиях;

• наличие сути (основной идеи, системообразующего стрежня) определённой теории, направляющей исследовательские поиски, указывающей виды проблем, достойных изучения, предлагающей методы их изучения;

• наличие общих правил, обеспечивающих теоретический каркас, помогающих определить важнейшие проблемы исследования, подобрать методы исследования, направить процесс исследования и определить, какие данные стоит, а какие не стоит считать ценными;

• эти базовые допущения, соответствующие теоретические положения и правила должны разделяться теми, кто работает в рассматриваемой научной области и чьи исследования базируются на выводимых из этих конструктов общих стандартах и методологии научной деятельности;

• принятые базовые допущения, теоретические положения и общие правила должны облегчить взаимодействие, вносить упорядоченность в эпистемологическую, методологическую и этиологическую основу, что, в свою очередь, задает направление исследованиям и практической работе;

• наличие единой парадигмы, таким образом, позволяет стабилизировать научную сферу с нестабильными, непроработанными основаниями и хаотичной динамикой — такая современная парадигмальная модель рассматриваемой дисциплины, помимо того, что она опирается на ясную эпистемологию, всесторонние теоретические основы, чёткую методологию, должна обеспечивать доступ к надпарадигмальному теоретическому синтезу, т. е. иметь установку на открытость и восприимчивость мышления; а также наличие: 1) общего поля для дискуссий (можно достичь большего, если не будет необходимости каждый раз объяснять базовые допущения); 2) открытости знаниям различных подходов, способствующих диалогу и обмену информацией между различными теориями; 3) ясных методологических правил; 4) руководства, позволяющего правильно задавать вопросы и выбирать цели исследования; 5) единых правил оценки знаний и эффективности, которые позволяют создать единое знание; 6) общего понятийного аппарата; 7) возможности оградить исследование фундаментальных и значимых процессов от подходов, уводящих от работы с этими важными концептами; 8) возможности создания всеобъемлющего, неидеологизированного подхода; 9) основы для развития более эффективной интегративной психотерапии.

10. Важнейший общий критерий который выводится на основании главного эвристического правила Карла Поппера, признанного авторитета в мире науки: «Выдвигай гипотезы, имеющие большее эвристическое содержание, чем у предшествующих». То есть общая теория психотерапия и, соответственно, каждый матричный уровень этой «большой» теории оценивается по объему и качеству эвристических следствий, генерируемых за счет концептуальных построений, представляющих данные уровни.

11. Итоговый критерий, устанавливающий факт состоявшегося перехода психотерапевтического знания от эмпирического к теоретическому уровню и позволяющий претендовать на статус самостоятельного научного направления.

12. Даже беглое знакомство с вышеприведенным перечнем критериев состоятельности общей теории психотерапии не оставляет никаких сомнений в том, что теоретические, практические (технологические) и организационные проблемы, решаемые с использованием соответствующих концепций и концептов, дают полное право использовать по отношению к такой теории термины «основополагающая» и «всеобъемлющая». Этот последний признак мы также расцениваем как важнейший итоговый критерий состоятельности общей теории психотерапии.

Осмысленное и целенаправленное использование такого рода системы критериев — явление отнюдь не частое в сфере наук о психике. А в области психотерапии таких прецедентов просто не было. Ибо многие ключевые позиции в данной системе — например, первая группа критериев, которая оценивает соответствие ОТП авангардным эпистемологическим принципам построения научной теории (т. е. допущениям и принципам ассоциированной эпистемологической платформы); или седьмая группа критериев, оценивающая степень проработанности культурно-исторического, внутреннего, междисциплинарного и внешнего векторов дифференциации-интеграции профессиональной психотерапии — выведены в качестве таковых впервые. То же самое можно сказать и о самой разработанной системе критериев, включающих беспрецедентную совокупность известных и новых признаков состоятельности общей теории психотерапии.

Наличие такой надежной и всесторонне проработанной системы критериев в итоге позволяет получить недвусмысленный и абсолютно внятный ответ на главный вопрос: что же есть современная психотерапия со всеми ее многочисленными направлениями и методами — или бесформенное, плохо структурированное психотехническое поле, либо психотерапия — это единая профессия, авангардная наука, открывающая новые горизонты бытия человека и общества в непростых коллизиях Новейшего времени.

Тем более значимым представляется факт соответствия разработанной общей теории психотерапии, определяемого по всем группам критериев (12) и включаемым сюда оценочным позициям (64). А по некоторым из этих позиций фиксируется двойное или даже тройное «перекрытие» концептуальным содержанием рассматриваемых матричных уровней ОТП (А. Л. Катков, 2021).

Паспорт научной специальности «Психотерапия»

Признание психотерапии в статусе самостоятельного и состоятельного научного направления, помимо того, что предполагает наличие соответствующего консенсуса в собственно психотерапевтическом дисциплинарно-коммуникативном сообществе, в идеале должно быть оформлено и утверждено специальным актом (меморандумом, документом) от наиболее авторитетных представителей сектора наук о психике или корпуса науки в целом. И только в этом случае мы уверенно можем говорить о действительном, а не «самопровозглашенном» научном и академическом статусе специальности «Психотерапия». В Российской Федерации такой, наиболее авторитетной структурой, представляющей корпус легализованных научных направлений, является Высшая аттестационная комиссия (ВАК) Министерства науки и высшего образования Российской Федерации. Даже и с учетом все более растущего влияния крупных университетов — с их ресурсными и институциональными возможностями в области авангардной науки — решение ВАК об утверждении паспорта, кода и возможности выполнения диссертационных исследований по соответствующей научной специальности и поныне является главным «пропуском» в общий корпус науки.

В связи со всем сказанным нами разработан и передан на утверждение в ВАК Министерства науки и высшего образования Российской Федерации проект документа «Паспорт научной специальности «Психотерапия» со следующей структурой и содержанием.

Общая информация

Документ оформлен в полном соответствии с требованиями Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Министерства науки и высшего образования Российской Федерации, которые предъявляются научным дисциплинам и согласно которым разрешено присвоение ученой степени соискателям на основании соответствующих научных достижений.

Нижеследующий проектный документ, в случае его утверждения ВАК РФ, является свидетельством официального признания самостоятельной научной специальности «психотерапия» в Российской Федерации на государственном уровне.

Стандартные рубрикации рассматриваемого проектного документа имеют следующие особенности оформления.

Формулировка шифра специальности «Психотерапия, психологическая психотерапия, клиническая психотерапия, социальная психотерапия, история психотерапии» включает обозначение наиболее распространенных моделей психотерапии — психологической, медицинской и социальной — и охватывает все поле современной психотерапии. Следует обратить внимание на тот факт, что представленная здесь структура современной психотерапии полностью соответствует доминирующей биопсихосоциальной парадигме в понимании базисных механизмов адаптации-дезадаптации.

Далее в приведенной формулировке прописывается «история психотерапии», обращенная к изучению фактологии становления единой психотерапевтической традиции — а это весьма важный интегративный вектор, подчеркивающий дисциплинарное единство психотерапии. Таким образом, настоящей формулировкой охватываются основные ареалы современной психотерапии и фокусы внимания, обращенные в прошлое, настоящее и будущее рассматриваемой научной специальности.

Формула специальности. В данной рубрикации раскрывается содержание предметной сферы современной психотерапии. Специально здесь следует отметить такой пункт, как общая теория психотерапии с ключевыми характеристиками данной теории. Настоящий пункт является констатацией наличия проработанной эпистемологической основы психотерапевтического знания, без чего все претензии психотерапии на статус самостоятельной научной специальности являются фикцией. Здесь же обозначены основные виды психотерапевтической деятельности — научная, образовательная, практическая, организационная, нормативно-творческая, экспертная — как предмет исследовательского внимания, что в перспективе существенно повысит качество упомянутых видов психотерапевтической деятельности, а в итоге — и качество оказываемой психотерапевтической помощи. Также необходимо отметить и четкую биопсихосоциальную ориентацию блока исследовательских задач, рекомендуемых к выполнению в сфере определения эффективности психотерапевтической практики.

Области исследования в тексте проектного документа структурированы по уровням дисциплинарной матрицы общей теории психотерапии. Таким образом, представленная здесь проблематика охватывает предметное поле профессиональной психотерапии «сверху донизу». Представленные здесь ассортимент и специфика научной проблематики не оставляют никаких сомнений в правомерности выведения психотерапии в самостоятельную научную специальность. Здесь же — и это второй план настоящей рубрикации — по мере возможности сгруппированы темы общей, социальной и медицинской научной проблематики, относимой к соответствующим векторам активности профессиональной психотерапии. Таким же образом выделена тематическая группа исторических исследований в сфере психотерапии.

Итоговая рубрикация «Отрасль наук». В настоящем проектном документе обозначен такой общий сектор «Науки о психике», несмотря на то, что до настоящего времени именно такого отраслевого кластера в общем корпусе науки выделено не было. Однако необходимо иметь в виду, что одно из важнейших эвристических следствий общей теории психотерапии как раз и заключается в возможности проведения — на основании обновленных эпистемологических принципов — систематизации и, соответственно, аргументированного выделения отраслевого сектора «Науки о психике» (см. содержание следующего раздела). При этом беспрецедентная значимость данного сектора, как и самостоятельной научной специальности «Психотерапия», занимающей в нем достойное место, не вызывает сомнений и утверждается в том числе и настоящим документом.

Содержание проектного документа

Шифр специальности: (цифровое обозначение шифра специальности, принятое ВАК) Психотерапия, психологическая психотерапия, клиническая психотерапия, социальная психотерапия, история психотерапии

Формула специальности: содержанием специальности (цифровое обозначение шифра специальности, принятое ВАК) «Психотерапия, клиническая психотерапия, социальная психотерапия, история психотерапии» является исследование:

• фундаментальных механизмов функционирования психики; закономерностей индивидуальной и социальной самоорганизации, осуществляемой с использование ресурсов психического;

• общей теории психотерапии с такими характеристиками, как «всеобъемлющая» (охватывающая основные компоненты предметной сферы профессиональной психотерапии) и «основополагающая» (формирующая полноценный методологический базис состоятельного и самостоятельного научно-практического направления);

• общей и прикладной исследовательской методологии;

• профильных образовательных, организационных, экспертных технологий, обеспечивающих повышение качества психотерапевтической деятельности;

• выводимой отсюда психотерапевтической практики с возможностью: 1) адаптивной мобилизации ресурсов психического; 2) развития определенных психических свойств, процессов и состояний, обеспечивающих повышение индивидуальной и социальной эффективности в решении любых стандартных и сложных (проблемных) ситуаций; 3) эффективного противодействия процессу вовлечения населения в деструктивные социальные эпидемии (химической, психологической зависимости, панические эпидемии Новейшего времени), форсированного развития высоких уровней психологического здоровья-устойчивости к агрессивному влиянию среды; 4) предупреждения и преодоления патологического влияния болезнетворных факторов и последствий такого влияния, формирования высоких уровней индивидуального и социального здоровья.

Области исследований

1. История становления психотерапии (протопсихотерапия, донаучная психотерапия). Современная история развития психотерапии (научная психотерапия). Становление и развитие психотерапии в России.

2. Историческая реконструкция динамики представлений об эпистемологических основах и предметной сфере психотерапии в различные исторические эпохи. Анализ эпистемологических препятствий в развитии психотерапии.

3. Разработка методологии эпистемологического анализа применительно к исследованиям истории становления психотерапевтической традиции, науки и практики.

4. Разработка методологии исторической реконструкции, адаптированной для проведения комплексного исследования динамики становления предметной сферы психотерапии.

5. Особенности формирования единой психотерапевтической традиции. Общая эпистемологическая основа психотерапии. Основные ареалы психотерапии, объединяемые психотерапевтической традицией.

6. Особенности использования методологии системного подхода в сфере теории психотерапии. Понятие системного стержня в теории психотерапии. Концепция дисциплинарной матрицы в психотерапевтической теории и практике. Уровни дисциплинарной матрицы и их концептуальное наполнение.

7. Психотерапия как система кодифицированных научных знаний. Компоненты общей теории психотерапии. Понятие о предметной сфере психотерапии. Эпистемологические основы психотерапевтической науки.

8. Понятие о традиционных и инновационных (обоснованных с использованием общей теории психотерапии) основных векторах дифференциации-интеграции психотерапевтической науки и практики.

9. Основные типы взаимодействия психотерапевтической науки с сектором наук о психике. Место психотерапии в общем корпусе науки.

10. Новые походы (на основании общей теории психотерапии) к классификации современной психотерапии.

11. Фундаментальные допущения, формирующие реальность психического. Понятие об эпистемологических платформах (основополагающий концепт уровня фундаментальных допущений в общей теории психотерапии).

12. Понятие о недифференцированной, диссоциированной и ассоциированной эпистемологических платформах как о фундаментальном методологическом базисе психотерапевтической науки.

13. Феномен психопластичности. Новое понимание функций психического, имеющих отношение к феномену психопластичности. Эпистемологический анализ феномена психопластичности. Психотерапия как методология и практика использования феномена психопластичности с адаптивными целями.

14. Обновленная теория биопсихосоциальной адаптации, выстраиваемая в соответствии с проработанным концептом пластического потенциала психики человека.

15. Адаптивно-креативный цикл. Универсальная модель адаптивно-креативного цикла с проработанным алгоритмом и вариантами (нормативным, кризисным, сверхнормативным) прохождения данного цикла.

16. Адаптивно-креативный цикл как способ репрезентации универсальной психотерапевтической динамики. Этапы и фазы адаптивно-креативного цикла. Методология исследования особенностей и темпов продвижения клиента или группы по этапам и фазам адаптивно-креативного цикла.

17. Концепция качественных характеристик психического здоровья, обеспечивающих устойчивость к агрессивному влиянию среды. Качественные характеристики индивидуального, семейного, группового (организованные группы населения) психического здоровья как универсальные мишени современной психотерапии.

18. Концепция «Адаптивного (темпорального) интеллекта» как эмерджентная характеристика универсальных мишеней, выводимых в метамодели социальной психотерапии.

---

19. Психотехнические аспекты концепции психопластичности. Условия манифестации специфических форм активности базисных инстанций психического, необходимых для достижения быстрых и устойчивых терапевтических изменений.

20. Концепция трёхуровневой психотерапевтической коммуникации. Макро- и метатехнологические уровни психотерапевтической коммуникации как универсальный потенциал психотерапии. Структурно-технологический уровень психотерапевтической коммуникации как уникальный потенциал психотерапии.

21. Система макро- и метамишеней, макро- и метатехнологий психотерапии как главные механизмы трёхуровневой психотерапевтической коммуникации и как база для понимания функционального смысла общетерапевтических факторов.

22. Систематика общих факторов психотерапии. Психотехнической анализ общих факторов психотерапии.

23. Система параметров и индикаторов, оценивающих полноту и качество используемых макро- и метатехнологий, структурированных техник профессиональной психотерапии, а также скорость продвижения субъекта по этапам и фазам адаптивно-креативного цикла.

24. Общая и частная методология научных исследований в сфере психотерапии. Доказательная исследовательская практика и психотерапия. Базисная научно-исследовательская программа в психотерапии.

25. Методология психотехнического и комплексного анализа эффективности психотерапевтических методов и технологий. Системы промежуточных и итоговых индикаторов эффективности психотерапевтического процесса.

26. Концепция управления качеством психотерапевтической деятельности — научной, образовательной, практической, организационной, нормативно-творческой, экспертной. Механизмы управления качеством психотерапевтической деятельности.

27. Экспертные группы в психотерапии. Принципы организации и деятельности экспертных групп в области научной, образовательной, практической, организационной, нормативно-творческой деятельности.

28. Общая концепция стандартов и правил психотерапевтической деятельности. Обоснование общего алгоритм разработки, обсуждения, утверждения и обновления системы профессиональных стандартов и правил психотерапевтической деятельности на уровне экспертных групп, специалистов и профессионального сообщества в целом.

29. Концептуальные модели формирования приверженности специалистов, действующих в сфере психотерапии, к выполнению утвержденных стандартов и правил психотерапевтической деятельности.

---

30. Механизмы эффективного контроля реализации стандартов и правил профессиональной психотерапевтической деятельности;

31. Концепция психоэтики. Психоэтика и профессиональная этика в психотерапии.

32. Эффективное нормативно-правовое регулирование психотерапевтической деятельности. Государственное регулирование психотерапевтической деятельности. Общественное (на уровне профессиональных психотерапевтических ассоциаций и профильных саморегулируемых организаций) регулирование психотерапевтической деятельности.

33. Законодательное регулирование психотерапевтической деятельности. Разработка модельного закона «О психотерапии» (варианты — «О психотерапевтической помощи»; « О психотерапевтической деятельности»).

34. Регулирование психотерапевтической деятельности с использованием подзаконных и других нормативных актов, принятых в сфере здравоохранения, образования, социальной помощи и поддержки, оказания помощи в чрезвычайных ситуациях. Разработка модельных подзаконных актов.

35. Деятельность социальных институтов, имеющих отношение к достижению промежуточных и конечных целей в сфере социальной психотерапии.

36. Концепция деструктивных социальных эпидемий (ДСЭ). Универсальные механизмы вовлечения в ДСЭ. Универсальные психотерапевтические мишени и ДСЭ. Метамодель социальной психотерапии и ДСЭ.

37. Основные типы ДСЭ (расстройства адаптации, в том числе обозначаемые как «психологические проблемы»; химическая зависимость — алкоголизм, наркомании, токсикомании, лекарственная зависимость; деструктивная психологическая зависимость — игромания, компьютерная зависимость, вовлечение в религиозно-экстремистские и иные тоталитарные секты; панические информационные пандемии). Взаимозависимость типов ДСЭ. Социальная психотерапия как средство эффективного противодействия ДСЭ.

38. Обоснование инновационной метамодели социальной психотерапии. Социальная психотерапия и наиболее острые проблемы Новейшего времени.

39. Оценка эффективности экспериментальных психотерапевтических методов (с использованием методологии доказательной исследовательской практики) в дифференцированных клинико-статистических группах.

40. Оценка эффективности экспериментальных психотерапевтических методов (с использованием методологии доказательной исследовательской практики) в группе лиц, мотивированных на форсированное развитие высоких уровней здоровья и определенных качественных характеристик здоровья.

41. Разработка новой рамочной концепции психотерапии как: 1) важнейшего направления самоорганизующей социальной активности в эпоху Новейшего времени; 2) наиболее востребованной социальной практики, препятствующей вовлечению населения в деструктивные социальные эпидемии; 3) самостоятельного и самодостаточного научно-практического направления; 4) авангардного фронта науки в общем секторе наук о психике и в корпусе науки в целом.

Отрасль наук: науки о психике

Необходимые комментарии

Проект настоящего документа разработан на основании эпистемологических установок, концепций и концептов общей теории психотерапии, обосновывающих статус психотерапии как самостоятельной научной специальности. Поэтому представляется логичной дальнейшая разработка наиболее важных аспектов основополагающей и всеобъемлющей теории психотерапии, тематика которых представлена в рубрикации «Области исследования».

В то же время научные изыскания, проводимые в сфере психотерапии, безусловно, могут включать и множество других актуальных, в том числе фундаментальных, смежных и прикладных направлений исследовательской активности. Отсюда выводится необходимость тесного конструктивного взаимодействия психотерапии с научными дисциплинами, представленными в секторе наук о психике (см. содержание следующего раздела).

Главными условиями, обеспечивающими возможность такого конструктивного научного сотрудничества, являются принятие и утверждение — на уровне дисциплинарно-коммуникативного сообщества — разработанной систематики и классификации наук о психике, а также разработка Базисной научно-исследовательской программы, реализуемой в данном научном секторе. В общем пространстве такой масштабной исследовательской программы психотерапия должна «располагаться» в поле функциональной активности фронта авангардных научных направлений.

Раздел II.

Общая теория психотерапии как методологическая основа профильных научных исследований

Эпистемологическое обоснование и главное требование ОТП

Разработанная в ходе многолетних исследований общая теория психотерапии построена именно таким образом, что все включаемые сюда гипотетические положения, теоретические и практические компоненты подчиняются главному правилу: все компоненты ОТП обосновываются с позиции используемых здесь научных подходов; и далее все эти компоненты встраиваются в более общую системную конструкцию — концептуализации-теоретизации-технологизации-инструментализации — иллюстрирующую продуманную и последовательную трансформацию компонентов ОТП с обще-теоретических на прагматические уровни дисциплинарной матрицы современной психотерапии. При этом адекватная концептуализация феноменологического поля психотерапии, помимо прочего, позволяет сформулировать внятные объяснительные модели наиболее востребованных психотерапевтических эффектов. Углубленная теоретическая проработка позволяет дифференцировать — в системе учитываемых параметров и индикаторов — и обосновать эти модели с позиции авангардной науки. Таким образом мы получаем не только возможность беспрецедентного расширения технологических возможностей современной психотерапии и появления именно такой интерпретации профессиональной технологической активности, которая собственно и объясняет закономерность основных психотерапевтических эффектов, но и перспективу адекватной инструментальной оценки сущностных параметров и индикаторов такой активности.

Концепт дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии

Понятие дисциплинарной матрицы было сформулировано выдающимся методологом науки Томасом Сэмуэлем Куном в 1962 году для уточнения содержательных характеристик базисного эпистемологического понятия «парадигма». Данное понятие учитывает, во-первых, принадлежность ученых к определенной дисциплине и, во-вторых, систему правил исследовательской деятельности в определенном секторе науки, которые состоят из символических обобщений (законов и определений основных понятий теории); метафизических положений, задающих способ видения универсума и его онтологию; ценностных установок, влияющих на выбор направлений исследования; «общепринятых образцов» — схем решения конкретных задач, дающих ученым методику разрешения проблем в их исследовательской практике. В свою очередь эпистемологический концепт парадигмы генерирует несущие параметры порядка в такой нестабильной и быстро развивающейся сфере, как сфера производства научных знаний, и, по мнению автора данного термина, в существенной степени уберегает как научное, так и мировое сообщество от непредсказуемого хаоса.

Для сферы профессиональной психотерапии, в которой такого хаоса («джунглей») более чем достаточно, уточнение и содержательное наполнение этих базисных эпистемологических понятий — дисциплинарной матрицы и парадигмы — является важнейшей методологической задачей. Такая задача была решена в ходе реализации исследовательских фрагментов общего раздела Базисной НИП.

Проведенный нами углубленный эпистемологический анализ предметной сферы психотерапии позволил обосновать следующее функциональное определение: под дисциплинарной матрицей здесь следует понимать наличие проработанной общей схемы и аргументированного содержания дифференцированных уровней исследуемого научно-практического направления с пониманием того, что детальная проработка такой иерархическая структуры, «раскладывающей» предметную сферу на соответствующие уровни, есть важнейший шаг к формированию подлинной методологической парадигмы в профессиональной психотерапии.

В ключе сказанного наличие проработанной дисциплинарной матрицы следует интерпретировать как базисный признак «зрелости» общей теории психотерапии, и в то же время — как свидетельство состоятельности основополагающей парадигмы, являющейся методологической основой разработанной теории. Что, собственно, и является итоговым критерием, по которому можно судить о правомерности претензий профессиональной психотерапии на статус самостоятельного и состоятельного научно-практического направления.

По результатам реализованных исследовательских фрагментах Базисной НИП было обосновано выделение следующих иерархических уровней дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии:

• уровень фундаментальных допущений обосновывает самостоятельность профессиональной психотерапии, ее принадлежность к ареалу науки в целом и в частности — к авангардному фронту науки;

• уровень базисных научных дисциплин, теорий и концепций представляет именно те научные дисциплины с их основополагающими теориями и концепциями, с учетом которых формируются исходные установки профессиональной психотерапии как состоятельного научно-практического направления;

• уровень собственно дисциплинарных теорий и концепций, на котором представлены обоснованные доктринальные установки, теоретические концепты, разрабатываемые в рамках собственно психотерапевтической дисциплины, а также принципы их реализации в системе действующих профессиональных институтов;

• уровень актуального профессионального поля, представленный регулярно обновляемым, четко структурированным набором именно таких актуальных знаний-умений-навыков, которые являются основным функциональным инструментом специалистов, действующих в сфере профессиональной психотерапии;

• нормативно-этический уровень, представленный разработанными концептами и инструментами управления качеством профессиональной психотерапевтической деятельности (включая научную, образовательную, практическую, организационную (в том числе нормативно-творческую) экспертную деятельность).

Все вышеприведенные уровни дисциплинарной матрицы психотерапии являются взаимодополняющими, взаимодействующим и взаимозависимыми информационными конгломератами, демонстрирующими с одной стороны специфику анализируемого направления науки и практики, а с другой — его общность с ареалом науки в целом.

Концепт предметной сферы профессиональной психотерапии

Данный концепт был разработан нами в ходе реализации общего раздела Базисной НИП. Предварительно — с учетом разработанных установочных позиций Базисной НИП — были сформулированы следующие требования, предъявляемые к оформлению предметной сферы профессиональной психотерапии: функциональная дееспособность; адекватность векторов идентификации (дифференциации-интеграции) профессиональной психотерапии; концептуальная состоятельность, эвристичность; параметрическая определённость; научно-методологическая проработанность основных универсалий, интегративная эвристика; практическая (технологическая) проработанность и эвристичность; возможность выведения основных профессиональных установок и институций. Все перечисленные требования к оформлению предметной сферы психотерапии вошли в систему критериев дееспособности общей теории психотерапии (группа критериев 2), где приводится более развернутая, уточняющая характеристика по каждой из вышеприведенных позиций.

В частности было показано, что дифференцированные содержательные характеристики предметной сферы профессиональной психотерапии могут быть представлены следующими функциональными рядами:

• феноменологическим;

• концептуально-методологическим;

• параметрическим;

• технологическим;

• нормативно-профессиональным;

• нормативно-этическим.

Содержательные концепты и компоненты данных функциональных рядов выводятся на основании результатов реализации основных разделов Базисной научно-исследовательской программы, в ходе чего полученные таким образом эмерджентные или более дифференцированные характеристики предметной сферы распределяются уже по соответствующим уровням дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии. Таким образом достигается соответствие предметной сферы психотерапии разработанным системным требованиям по ее оформлению.

Компоненты ОТП, определяющие содержание предметной сферы психотерапии

Данные структурные компоненты, разработанные в ходе реализации соответствующих фрагментов Базисной НИП, распределяются по иерархическим уровням дисциплинарной матрицы следующим образом.

На первом уровне дисциплинарной матрицы — фундаментальных допущений — методологический стержень профессиональной психотерапии представлен следующими базисными концептами и выводимыми отсюда эвристическими следствиями:

• концептом объёмной реальности, обосновывающим в том числе пластичность категории времени, обусловленность данной категории генеративной активностью феномена психического, неустранимость феномена психического из любых моделей реальности;

• концептом обновленного понимания структуры и функций психического, выводимого из идеи объемной реальности;

• концепт информационной (темпоральной) генетики или рамочный концепт методологии эпистемологического анализа;

• концепт диалогизированного когнитивного стиля;

• концепт кольцевого научного архетипа;

• концепт ассоциированной эпистемологической платформы.

С учетом особой важности вышеприведенных базисных концептов для понимания подлинных научных основ психотерапии, но так же и всей сложности данных теоретических положений, в настоящем материале их описанию и интерпретации уделено повышенное внимание. Здесь же представлена аргументированная и расписанная для корпуса науки и сопредельных научных дисциплин эвристика, выводимая из теоретических концептов первого матричного уровня профессиональной психотерапии. Такого рода эвристика оформлена в виде соответствующих гипотетических тезисов и положений, истинность которых устанавливается в ходе реализации Базисной НИП.

Второй уровень дисциплинарной матрицы — базисных научных дисциплин, теорий и концепций, формирующих установочные позиции нижележащего матричного уровня профессиональной психотерапии — представлен следующими базисными концептами:

• теорией адаптации, выстраиваемой в соответствии с проработанным концептом пластического потенциала психики человека;

• универсальной моделью адаптивно-креативного цикла с проработанным алгоритмом и вариантами (нормативным, кризисным, сверхнормативным) прохождения данного цикла;

• концептом качественных характеристик психического здоровья индивидуального, семейного, группового (организованные группы) — формирующих кластер универсальных мишеней современной психотерапии;

•   концепцией деструктивных социальных эпидемий, обосновывающей необходимость существенного обновления общего рамочного концепта профессиональной психотерапии.

По сути, обновленное содержание вышеприведенных теорий, концептов, моделей выводится за счет углубленной проработки соответствующих позиций вышележащего матричного уровня в реализуемых фрагментах Базисной НИП. Использование устоявшихся терминов, обозначающих представленные здесь идеи и понятия — адаптации, эпидемии, психического здоровья (в большей степени характерных для биологических, психологических и социологических дисциплин) — в нашем случае означает также и возможность эвристического обогащения этих рамочных идей и понятий.

Такого рода ответственная констатация отсутствия слепого, некритического заимствования есть важная характеристика общей теории психотерапии, которая вполне адекватна именно для рассматриваемого второго уровня дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии. В данной связи эвристика, генерируемая на уровне базисных теорий и концепций, всесторонне аргументированная и расписанная для сопредельных научно-практических дисциплин, является реальным обоснованием «донорского» информационного потенциала профессиональной психотерапии по отношению к данным дисциплинам.

Третий уровень дисциплинарной матрицы — собственно дисциплинарных теорий и концепций профессиональной психотерапии — представлен следующими концептами, системами и моделями, демонстрирующими возможность достижения подлинного технологического и методологического единства, и проясняющими способы неконфликтного сосуществования множества признаваемых направлений и методов профессиональной психотерапии:

• концепция психопластичности;

• концепция трёхуровневой психотерапевтической коммуникации;

• систематика, классификация мишеней, техник и технологий профессиональной психотерапии

• взаимодействие техник и технологий профессиональной психотерапии в модели трехуровневой психотерапевтической коммуникации;

• систематика и функциональная модель общетерапевтических факторов в психотерапии;

• систематика и объяснительная модель негативных эффектов в психотерапии;

• общая и специальная методология, инструментарий научных исследований, проводимых в сфере профессиональной психотерапии;

• систематика и классификация современной психотерапии;

• рамочная концепция современной психотерапии.

Эвристика вышеприведенных фрагментов общей теории психотерапии, проявляющаяся в том числе и в обосновании беспрецедентного расширения возможностей технического синтеза, подкрепляется доказательной исследовательской практикой, демонстрирующей преимущества используемых интегративных подходов.

Эвристика в отношении методологии тематических научных исследований здесь не ограничивается только лишь обоснованием возможности «доказательной психотерапевтической практики», адекватной для любых психотерапевтических методов и методик, но также включает проработанный кластер инновационных методов исследования, используемых в ключевых разделах Базисной НИП. В частности речь идет о методе эпистемологического анализа, используемого при обосновании наиболее сложных концептуальных построений первого матричного уровня общей теории психотерапии.

Четвертый уровень дисциплинарной матрицы — уровень актуального профессионального поля — представлен следующими функциональными концепциями, концептами и технологиями:

• функциональные (т. е. приложимые непосредственно к психотерапевтической практике) аспекты концептуальных построений 1—3 уровней дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии;

• концепция качества психотерапевтической деятельности;

• профессиональный стандарт психотерапевтической практики (модельные блоки);

• образование в психотерапии; общие принципы подготовки специалистов в сфере психотерапевтической деятельности.

Эвристика данного дисциплинарного уровня, ориентированного прежде всего на запросы психотерапевтической практики, должна четко аргументировать возможность повышения эффективности используемых психотерапевтических технологий. И далее, специфика технологической эвристики здесь состоит в обосновании того, что принятие «дополняемой психотехнической реальности» в виде проработанных инновационных концептов универсальных уровней психотерапевтической коммуникации не содержит какой-либо реальной угрозы для идентичности используемых психотерапевтических методов. Психотехническое дополнение в данном случае оформляется именно с учетом того обстоятельства, что последнее выполняет функцию вполне приемлемого и «безопасного» катализатора эффективности психотерапевтического процесса.

Пятый уровень дисциплинарной матрицы — нормативно-этический — представлен следующими концепциями, концептами и дифференцированными группами инструментов управления качеством психотерапевтической деятельности:

• концепция психоэтики;

• этическое содержание и правила оформления психотерапевтической коммуникации;

• нормативно-этическое регулирование психотерапевтической деятельности;

• правила профессиональной психотерапевтической деятельности (модель);

• стратегия развития психотерапии на среднесрочную и долгосрочную перспективу.

Необходимо иметь в виду, что все обозначенные здесь позиции есть главные функциональные компоненты концепции управления качеством психотерапевтической деятельности. И что выделение такого специального (в большей степени инструментального) уровня дисциплинарной матрицы, во-первых, существенно повышает шансы на приверженность профессионального сообщества к идее обеспечения высокого и постоянно растущего качества психотерапевтической деятельности. Во-вторых — а это и есть самое главное — обеспечивает реальный разворот населения к сектору высококачественной психотерапевтической помощи, оказываемой на понятных условиях и как раз теми специалистами, которые наилучшим образом подготовлены к оказанию профильной помощи. В-третьих — как следствие — существенно повышает конкурентоспособность психотерапии на агрессивном и быстро растущем рынке психотехнологий. Ну а в-четвертых — и это тоже весьма важное обстоятельство — повышает шансы на оплату такого рода деятельности со стороны государственных, страховых и иных финансовых структур и фондов, требующих полной ясности в оформлении оплачиваемых ими видов профессиональной деятельности. В чем, собственно, и заключается практическая и в высшей степени востребованная эвристика функциональных концептов настоящего уровня дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии.

Наличие «в руках» профессионального психотерапевтического сообщества должным образом разработанных и используемых концептов и инструментов регулирования психотерапевтической деятельности существенно повышает шансы на реализацию подлинной миссии психотерапии, выстроенной в соответствии с реалиями Новейшего времени.

И далее мы сосредоточимся на описании именно тех компонентов ОТП, которые имеют непосредственное отношение к методологии проведения научных исследований в психотерапии.

Функциональное определение психотерапии

Выверенное и точное определение какого либо вида организованной профессиональной деятельности является признаком зрелости, указывающим на наличие проработанной рамочной концепции такой деятельности у представителей соответствующей профессии.

Наличие согласованного на уровне профессионального сообщества определения — есть важный шаг в направлении полноценной институализации психотерапии.

В разработанной нами общей теории психотерапии большое значение уделяется определению психотерапии, выстраиваемому в соответствии с углубленным пониманием функциональной направленности данной сферы деятельности.

В настоящем подразделе мы приводим «линейку» функциональных определений психотерапии — от наиболее общих, раскрывающих базисную функцию психотерапии, к специфическим, ориентированным на определенные аспекты институционального оформления психотерапии как отдельного научного направления. Таким образом, все нижеприведенные определения ни в коем случае не противоречат, а только лишь дополняют друг друга, представляя общую панораму того, что есть современная психотерапия.

Общее определение психотерапии

Соответственно в самом общем виде психотерапия определяется нами как практика эффективной самоорганизации (индивидуальной, дуальной, групповой, социальной), осуществляемая с использование ресурсов психического.

Комментарии. Используемое в данном определении понятие самоорганизация в более широком контексте интерпретируется нами как важнейший аспект адаптации человека в современном мире, в котором ресурсы биологической адаптации в основном исчерпаны. В ходе реализации Базисной научно-исследовательской программы психотерапевтического профиля (2000—2021гг.) специфика предметной сферы психотерапии уточнялась и определялась нами по существенным признакам того, как именно понимались и за счет каких именно технологий обеспечивался доступ к ресурсам психического, с использованием каких именно механизмов активности психического достигался искомый психотерапевтический эффект, в чем собственно этот эффект выражался и как измерялся. То есть уже на старте исследовательского проекта были определены адекватные общие контуры психотерапевтической дисциплины, оставляющие шансы для исследования существующих в прошлом и присутствующих в настоящем ареалов психотерапевтической активности, и соответственно, процессов становления не только помогающей, но так же и развивающей, саногенной и социально-стабилизирующей функции психотерапии. Следование данным базисным принципам, как мы полагаем, возвращает психотерапии ее подлинное прошлое, определяет настоящее и открывает дорогу в будущее.

Далее в рамках разработанной общей теории психотерапия понимается и как особый вид профессиональной деятельности, реализуемой посредством специфических методов взаимодействия специалиста-психотерапевта с пациентом или группой, и направленной на эффективное совладание с проблемной, либо кризисной ситуацией, мобилизацию ресурсов психики и всего организма на преодоление последствий влияния болезнетворных факторов, форсированное развитие эффективной самоорганизации, высоких уровней устойчивости населения к агрессивному влиянию среды.

Комментарии. Данное определение психотерапии сформулировано достаточно традиционно, и указывает на возможность, и необходимость расширения вектора функциональной активности практической психотерапии от только лишь помогающего, к развивающему, саногенному и социально-стабилизирующему.

Тем не менее настоящее определение не раскрывает важнейший фактор того, что в общем поле современной психотерапии присутствуют и другие приоритетные направления данного вида деятельности — научное, образовательное, организационное, экспертное, нормативно-творческое. В связи с чем это прагматическое определение имеет лишь ограниченную функциональную ценность и сферу применения.

Психотерапия как научная дисциплина

По результатам реализации Базисной исследовательской программы, психотерапия с полным правом может определяться и как самостоятельная научно-практическая дисциплина, исследующая уникальную по значимости предметную сферу психического (генеративная функция психики — феномены времени, первичной и вторичной информации, темпоральной пластики; особая коммуникативная функция психического, актуализирующая ключевой феномен психопластичности; и проч.) и способствующая беспрецедентному расширению адаптивных возможностей человека и общества.

Комментарии. Психотерапия — с учетом разработанных концепций, концептов и содержания всех пяти матричных уровней общей теории психотерапии — безусловно претендует на статус не только прикладной, но и фундаментальной научной дисциплины, являющейся интеллектуальным донором для смежных научных дисциплин и корпуса науки в целом.

Уже сейчас научная дисциплина «психотерапия» вносит существенный вклад в формирование сектора наук о психике, является авангардным фронтом данного сектора и демонстрирует возможность решения наиболее сложных, фундаментальных вопросов, имеющих отношение к корпусу науки в целом.

Так, например, в ходе проработки базисных концепций общей теории психотерапии удалось найти решение сложнейшей эпистемологической проблемы сущностного синтеза конфликтующих способов познания сложнейшей категории реальности, обозначаемых как «гнозис» и «логос», разработать ассоциированную эпистемологическую платформу, основанную на возможности эффективного взаимодействия первичной («объективной») и вторичной («субъективной») информации и трансформации информационной сущности категории объемной реальности в условиях темпоральной пластики.

Психотерапия — первая дисциплина из сектора наук о психическом, которая нашла возможность отказаться от неадекватных эпистемологических установок, расхожих штампов и стереотипов естественно-научного подхода. И далее в рамках научной психотерапии было найдено успешное решение сложной методологической задачи трансформации заведомо неприемлемые для нее исследовательских технологий, используемых в области медицинской науки.

Психотерапия как эффективная прикладная наука идентифицировала и усовершенствовала все наиболее эффективные стратегии кризисного развития сложных динамических систем — а человек как раз и является такой наиболее сложной системой — предлагаемых синергетическим научным подходом. И далее в рамках общей теории психотерапии была разработана концептуальная база и формула эффективной психотерапевтической коммуникации, в которой все эти стратегии нашли свое место на соответствующих коммуникативных уровнях.

Проработанная формула такой успешной психотерапевтической коммуникации, безусловно, заслуживает того, чтобы еще раз быть воспроизведенной и более обстоятельно прокомментированной: актуализация (за счет используемых макро- и метатехнологических подходов) эволюционно заложенных механизмов скорости-гиперпластики адаптивных изменений + умножение (за счет множества используемых вариантов структурно-технологического оформления методов психотерапии) числа конструктивных альтернатив кризисного развития субъекта + форсированное достижение (за счет совокупности используемых технологических подходов) высоких уровней качественных характеристик психического здоровья, обеспечивающего эффективную самоорганизацию, устойчивость и безопасность человека в агрессивной среде.

В приведенной прописи первая универсальная стратегия кризисного развития — «возврата к стволу» — представлена эволюционными механизмами психопластичности, идентифицированными и конкретизированными в рамках общей теории психотерапии по принятому здесь наиболее конструктивному алгоритму: адекватная теоретизация, концептуализация, технологизация, инструментализация. За счет эффективной реализации данного алгоритма профессиональная психотерапия получила возможность осмысленного использования данной стратегии в целях достижения основного и наиболее востребованного эффекта психотерапии — возможности достижения устойчивых конструктивных изменений у клиента или группы в ограниченные периоды времени.

Следующая универсальная стратегия кризисного развития — «умножение числа альтернатив» — в общем поле профессиональной психотерапии, во-первых, представлена множеством психотерапевтических методов, понимаемых как «большие» технологические альтернативы кризисного развития субъекта или группы. В общем контексте психотерапевтической сессии данные альтернативы представлены множественными вариантами прохождения кризисных фаз второго этапа адаптивно-креативного цикла (фазы 4—7) и фазы (8) третьего этапа данного универсального цикла с использованием ресурсных, в первую очередь метатехнологических и структурно-технологических возможностей современной профессиональной психотерапии (см. содержание следующих разделов).

Наконец третья универсальная стратегия кризисного развития — «генерация обновленных параметров порядка, обеспечивающих относительно устойчивое и конструктивное развитие сложной системы в новых условиях» — в нашей формуле представлена научно обоснованным и аргументированным континуумом универсальных мишеней психотерапии. В частности здесь приводится результирующая характеристика-мишень психотерапевтического процесса — эффективная индивидуальная и социальная самоорганизация. В перспективе данный обновленный параметр адаптивного порядка должен успешно компенсировать прогрессирующую утрату важнейшего саногенного механизма естественного отбора и обеспечить сверх-адаптацию человека и общества.

С прагматической точки зрения, наиболее существенной в данной формуле является тот факт, что первое слагаемое здесь обеспечивается универсальными, второе — уникальными характеристиками предметной сферы профессиональной психотерапии, а третье — их сочетанием. И далее эти взаимодополняющие характеристики, преобразованные в соответствующие универсальные и специфические индикаторы эффективности психотерапевтического процесса, становятся доступны для измерения и последующего анализа.

Здесь же следует сказать и о том, что в ходе реализации тематической Базисной НИП были разработаны новые эффективные методы исследования, учитывающие вклад наиболее существенных, уникальных и универсальных компонентов психотерапевтического процесса в итоговый результат.

Таким образом, профессиональная психотерапия сама по себе представляет «большой» и наиболее востребованный в условиях Новейшего времени параметр обновленного порядка, обеспечивающий выход из кризисной спирали развития и существенно более высокие степени свободы человеку и обществу в агрессивной среде.

Психотерапия как масштабная и наиболее востребованная социальная практика

Психотерапия в силу проработанности прагматических и практических аспектов общей теории психотерапии значительно расширила репертуар функциональной активности в области помогающих, развивающих, саногенных (сохранение и развитие здоровья) и социально-стабилизирующих функций.

Современная психотерапия, в первую очередь за счет адекватной концептуализации и технологизации доступа к суперресурсным инстанциям психического, обеспечила возможность энергичного и быстрого продвижение клиента или группы по вышеприведенным направлениям функциональной активности. В этом смысле современная психотерапия выигрывает в сравнении с менее эффективными и существенно менее экологичными психотехнологиями, наполняющими рынок психотехнических услуг.

Но кроме того, метамодель социальной психотерапии, активная в том числе и в сфере профессиональной подготовки, обеспечивает возможность качественного роста заинтересованным помогающим и развивающим практикам и другим гуманистическим направлениям психотехнической деятельности,

Современная психотерапия, таким образом, открыта к сотрудничеству с пока еще обособленными ареалами духовного целительства, религиозной и эзотерической психотерапии, а также с ареалом духовных практик. Такое перспективное сотрудничество, безусловно, может быть реализовано на основе ресурсной миссии профессиональной психотерапии, которой есть что предложить своим коллегам по «цеху» общей терапевтической традиции.

Проработанная и реализованная метамодель социальной психотерапии является проработанным и вполне надежным инструментом, способным эффективно противодействовать процессу распространения всех типов деструктивных социальных эпидемий — главной угрозе существующему социальному порядку, и в том числе препятствовать распространению панической эпидемии, сопутствующей новой коронавирусной инфекции.

Классификация современной психотерапии
Общая информация

Используемый здесь термин «современная психотерапия» нуждается в дополнительном пояснении. Итак, «современная» психотерапия отличается от «традиционной» в первую очередь тем, что рассматриваемая дисциплина обретает, наконец, свою общую теорию с такими важными уточняющими характеристиками, как «всеобъемлющая» (т. е. охватывающая основные компоненты предметной сферы профессиональной психотерапии) и «основополагающая» (т. е. содержащая аргументированные эпистемологические основания и полноценный методологический базис по оформлению основных видов психотерапевтической деятельности). Данное важное уточнение проясняет необходимость разработки обновленной классификации психотерапии, выводимой из закономерностей такой общей теории и являющейся обязательной инструментальной частью имеющегося здесь методологического базиса.

Далее: термин «классификация» в нашем случае понимается как принцип систематизации и последующей агрегации в итоговую структуру наиболее существенных функциональных компонентов предметной сферы психотерапии. Речь, следовательно, идет о сущностной, а не произвольной или какой-либо временной классификации с ограниченными прагматическими функциями. Сущностная классификация отличается от стихийно сложившейся (случайной) в том числе и тем, что выполняет следующие общие функции: 1) устраняет неопределенность, обосновывает и вводит первичное нормирование охватываемого вида деятельности; 2) уточняет статус рассматриваемого вида деятельности (например, ремесло, искусство, наука и проч.); 3) иллюстрирует и утверждает системную целостность охватываемой сферы деятельности; 4) иллюстрирует и утверждает дифференцированную функциональную карту такой деятельности; 5) привносит систему стержневых координат (осей), а также уровней обобщения-дифференциации, структурирующих общее поле деятельности; 6) уточняет статус субъекта, к которому адресуется профильная деятельность; 7) уточняет статус субъекта, реализующего рассматриваемую специфику деятельности; 8) обеспечивает возможность повышения качества профильной деятельности за счет проводимой по определенным направлениям — там, где это уместно — стандартизации такой деятельности; 9) способствует институциализации рассматриваемого вида деятельности, а также решению возникающих здесь сложных методических и организационных вопросов; 10) обеспечивает тем самым возможность непрерывного поступательного развития охватываемой сферы деятельности.

Более подробно функции обновленной классификации прописываются в характеристиках каждой используемой оси и функциональном содержании включаемых сюда компонентов.

Другие отличия представляемой здесь научно-обоснованной и адресованной к сущностным характеристикам охватываемой предметной сферы психотерапии классификации от стихийно сложившейся заключаются в более полном и последовательном (без каких-либо неприемлемых разрывов и «провалов» в структурно-функциональной систематике) представлении психотерапии с демонстрацией всех возможных темпоральных векторов «бытия» этой важнейшей сферы гуманитарной деятельности.

Таким образом, абсолютно понятны и обязательные условия появления представляемой обновленной классификации — это наличие разработанной общей теории психотерапия с такими важными и наполненными конкретным содержанием характеристиками, как «основополагающая» и «всеобъемлющая», притом что само появление такой теории означает, что все сложные проблемы с идентификацией психотерапии в качестве самостоятельного и состоятельного научно-практического направления нашли свое адекватное решение. Психотерапия наконец приобретает легализованный статус в системе кодифицированных научных знаний и включается в общую классификацию наук о психике, но также и обретает свое место в общем фронте (ареале) авангардной науки, т. е. именно в том секторе общего корпуса науки, который развивается ускоренными темпами (см. содержание следующих разделов).

Общая характеристика структурных уровней обновленной классификации психотерапии

В самом общем виде требования к выделяемым стержневым осям — уровням дифференциации-обобщения предметной сферы психотерапии (далее мы будем использовать сокращенное обозначение «дифференцированные уровни», или просто «уровни») следующие:

• данные уровни выводятся на основании наиболее существенных признаков проработанной предметной сферы психотерапевтической традиции, науки и практики и адресуются к определенным концептуальным позициям дисциплинарной матрицы психотерапии (стержневой системообразующий концепт в общей теории психотерапии), что, собственно, и характеризует представляемую здесь классификацию как «эпистемологическую» (В. В. Омельченко, 2008), а не только «онтологическую», т. е. сложившуюся в результате стихийного развития;

• выделяемые дифференцированные уровни в самом первом приближении являются прагматическим воплощением принципов интеграции общего поля психотерапевтической традиции, науки и практики, обращенных к системной иерархии базисных концептов дисциплинарной матрицы психотерапии;

• несущая структура, содержание и общий идиоматический контекст, в котором реализуется функциональная активность дифференцированных уровней, обеспечивают выполнение требований, предъявляемых к дееспособной классификации: полноценный охват предметной сферы рассматриваемого вида деятельности без каких-либо изъятий; отсутствие методологических разрывов в классификационной (функциональной) карте охватываемого вида деятельности; наличие существенных отличий и отсутствие дублирования у выделяемых уровней; понятный механизм системного взаимодействия дифференцированных уровней; очевидный потенциал развития у каждого выделяемого уровня;

• дифференцируемые уровни, таким образом, образуют дееспособную и самодостаточную систему координат с функцией «профессионального компаса», позволяющего ориентироваться в своеобразных и подчас весьма запутанных построениях психотерапевтического информационного контента.

Обновленная классификация содержит четыре основные группы характеристик предметной сферы психотерапии, относимых: 1) к охватываемому виду деятельности (включает 10 дифференцированных уровней); 2) к условиям реализации рассматриваемой деятельности (включает 3 дифференцированных уровня); 3) к субъектам (клиентам) психотерапевтической деятельности (включает 3 дифференцированных уровня); 4) к субъектам, реализующим психотерапевтическую деятельность (включает 3 дифференцированных уровня) — итого 19 дифференцированных уровней, каждый из которых в свою очередь включает соответствующие подуровни.

Обозначенные здесь основные группы характеристик, дифференцированные уровни и подуровни образуют искомую систему координат психотерапевтической традиции, науки и практики.

Специальные характеристики дифференцированных уровней обновленной классификации психотерапии

В данной рубрикации мы обращаем внимание на следующие позиции, так или иначе проясняющие функциональный статус дифференцируемых уровней и подуровней предметной сферы психотерапии:

• четкая, однозначная формулировка;

• функциональный смысл выделения определенного уровня или подуровня;

• адресация к соответствующим концептам общей теории психотерапии, либо иное аргументированное обоснование;

• существенные отличия от других уровней или подуровней;

• системное взаимодействие с другими фрагментами классификации;

• соотнесение с соответствующим фрагментом предшествующей классификации психотерапии;

• роль дифференцируемого уровня или подуровня в обеспечении импульса развития психотерапии;

• критерии перехода в другой уровень системной иерархии настоящей классификации.

Первые три позиции в данном перечне являются обязательными. Прочие позиции могут уточняться по мере необходимости в комментариях к каждому уровню.

Группа характеристик, относимых к охватываемому виду деятельности

Уровень (1): рамочная концепция психотерапии

Комментарии

Рамочная концепция психотерапии — термин, введенный известными европейскими специалистами М. Перре, У. Бауманном (2012) для обозначения статуса рассматриваемого направления деятельности в ряду других видов деятельности. Соответственно, психотерапия может рассматриваться как самостоятельная сфера деятельности — такая же, например, как медицина, или же как некий вид деятельности, ассоциированный в более масштабное и сложившееся направление деятельности (субпрофессия, субспециальность).

Подуровни: 1.1. рамочная концепция психотерапии как самостоятельного, самодостаточного и наиболее востребованного направления социально-гуманитарной деятельности (аргументируется разработанной общей теорией психотерапии, Страсбургской декларацией по психотерапии 1990); 1.2. рамочная концепция психотерапии как отдельной медицинской специальности или субспециальности психиатрии; 1.3 рамочная концепция психотерапии как психотехнического (практического) приложения к психологическим дисциплинам.

Комментарии

В большинстве регионов мира психотерапия представлена рамочными концепциями 1.2. и 1.3. Вместе с тем именно такой подход заведомо отсекает от классифицируемой сферы деятельности оформленные ареалы психотерапевтической традиции (см. следующую рубрикацию), что абсолютно неприемлемо как с точки зрения методологии построения современной классификации, так и в смысле перспектив развития психотерапии. Таким образом, наиболее перспективной, методологически «правильной» и обоснованной с позиции проведенного эпистемологического анализа является рамочная концепция психотерапии как самостоятельной сферы социально-гуманитарной деятельности.

Уровень (2): ареалы психотерапевтической деятельности

Комментарии

Ареалы — обособленные области психотерапевтической активности, выделяемые на основании проведенного эпистемологического и рекурсивно-исторического анализа. С одной стороны, такой анализ устанавливает эпистемологические основания для объединения идентифицируемых ареалов в общую психотерапевтическую традицию, а с другой — обосновывает целесообразность их дифференциации на основании специфики культуральных, социальных и собственно психотерапевтических подходов.

Подуровни: 2.1. психотерапевтическая традиция — наиболее общее обозначение сферы психотерапевтической деятельности, объединяющее все идентифицируемые ареалы и относимое к прошлому, настоящему и будущему психотерапии; 2.2. ареал магической психотерапии (целительство); 2.3. ареал религиозной психотерапии; 2.4. ареал духовных практик; 2.5. ареал профессиональной (институционально оформляемой) психотерапии.

Комментарии

В традиционных классификациях выведенные здесь ареалы (за исключением последней рубрикации) относят или к так называемой протопсихотерапии, либо же — донаучной психотерапии. Такое обозначение, по результатам нашего анализа, не совсем корректно, ибо по масштабам распространенности и степени востребованности среди населения даже и в эпоху Новейшего времени эти традиционные ареалы многократно превосходят сектор так называемой научной психотерапии. И динамика предпочтений, по этим последним индикаторам, в самые последние десятилетия складывается отнюдь не в пользу профессиональной психотерапии.

Далее, по степени сложности многие психотерапевтические технологии, представленные в традиционных ареалах, ни в чем не уступают, а часто и превосходят психотехнический ассортимент профессиональной психотерапии (Г. Ф. Элленбергер, 2018). Что же касается используемых на сегодняшний день критериев наукоемкости, научности-ненаучности в психотерапии, как и в сфере психического в целом, то такие критерии, конечно, нуждаются в серьезной доработке и ревизии, и кроме того, эффективность «ненаучной психотерапии» может быть точно так же определена за счет применения стандартных технологий доказательной исследовательской практики.

Уровень (3): основные функции психотерапии

Комментарии

Данная рубрикация, как правило, отсутствует в традиционных классификациях в силу априорного приписывания психотерапии только лишь помогающей функции. Однако современное понимание функциональной активности психотерапии, представленное на трех последних матричных уровнях общей теории психотерапии, существенно меняет ситуацию и обуславливает необходимость выведения настоящего дифференцированного уровня и соответствующих подуровней.

Подуровни: 3.1. помогающая функция психотерапии; 3.2. развивающая функция психотерапии; 3.3. саногенная (направленная на сохранение и укрепление индивидуального и социального здоровья) функция психотерапии; 3.4. социально-стабилизирующая функция психотерапии (актуальна в модели социальной психотерапии).

Комментарии

Представленные здесь подуровни функциональной активности психотерапии так или иначе присутствуют во всех дифференцируемых ареалах психотерапевтической традиции, что только лишь подчеркивают актуальность выведения предыдущего классификационного уровня, но также и идентификация данных вариантов активности знаменует все более возрастающую значимость модели социальной психотерапии.

Уровень (4): виды психотерапевтической деятельности

Комментарии

Смысл выделения видов или основных спецификаций психотерапевтической деятельности состоит в необходимости существенного повышения качества профильной деятельности (в том числе за счет использования инструмента профессиональных стандартов такой деятельности). Кроме того, по крайней мере в ареале профессиональной психотерапии отмечается тенденция к утверждению профессиональных спецификаций в соответствии с представленными здесь видами профильной деятельности.

Подуровни: 4.1. научно-исследовательская психотерапевтическая деятельность (следующим цифровым знаком обозначается спецификация исследовательской деятельности (при наличии); 4.2. образовательная психотерапевтическая деятельность (следующим цифровым знаком обозначается спецификация образовательной деятельности (при наличии); 4.3. практическая психотерапевтическая деятельность (следующим цифровым знаком может обозначаться спецификация практической деятельности (при наличии таковой); 4.4. организационная деятельность в сфере психотерапии, включая нормотворческую деятельность (следующими цифровыми знаками здесь могут обозначаться уровни организационной деятельности в психотерапии (при дифференциации таковых); 4.5. экспертная деятельность в сфере психотерапии (следующими цифровыми знаками здесь могут быть обозначены основные спецификации экспертной деятельности по всем вышеприведенным видам психотерапевтической деятельности (например: эксперт-супервизор исследовательского или образовательного процесса; эксперт-супервизор психотерапевтической практики и пр.), а также по дифференцируемым «внутривидовым» спецификациям такой деятельности в случае аргументированного выведения таких спецификаций.

Комментарии

Наиболее «рельефно» и в полном объеме обозначенные здесь виды психотерапевтической деятельности представлены в ареале профессиональной (институционально оформляемой) психотерапии, что вполне закономерно. Процесс институционализации психотерапии как раз и предполагает наличие такой профессиональной спецификации. Однако и по результатам наших собственных исследований, и с учетом многих других заслуживающих доверия свидетельств, можно уверенно утверждать, что по крайней мере три первые спецификации психотерапевтической деятельности — исследовательская, образовательная и практическая — присутствуют и в других психотерапевтических ареалах. При этом надо понимать, что образовательная и особенно исследовательская деятельность в этих ареалах выстраивается по своим собственным «лекалам», заслуживающим пристального внимания. Что же касается важнейшей нормотворческой деятельности, реализуемой в сфере психотерапии, то такой вид деятельности относится нами к выделяемому подуровню (4.4), с пониманием того, что определенная специфика такого рода организационной психотерапевтической деятельности имеет место и должна быть отмечена в комментариях.

Уровень (5): модели психотерапии

Комментарии

В традиционных классификациях модели психотерапии выстраивали по спецификациям профессий, которые, по мнению авторов таких классификаций, являются «исходной базой» психотерапевтического знания (например, медицинская, психологическая, педагогическая, философская и проч.). И поскольку в ареале профессиональной психотерапии до самого последнего времени действительно использовались в основном заимствованные теоретические концепты, определенный смысл в именно таком «модельном» подходе, безусловно, присутствовал. Однако с разработкой общей теории психотерапии психотерапевтическая наука является уже не реципиентом, но в большей степени донором авангардных научных знаний об информационном уровне реальности (то есть о психическом). Отсюда — обновленные смыслы выведения моделей психотерапии, суть которых заключается в обозначении сферы масштабного использования психотерапевтических технологий. Отсюда же — обновленные принципы гибкой модификации психотерапевтической активности, осуществляемой с учетом специфики целей и задач, представленных в нижеследующих секторах психотерапевтической активности.

Подуровни: 5.1. медицинская модель психотерапии (дальнейшая дифференциация здесь возможна с учетом основных клинико-статистических групп пациентов); 5.2. психологическая модель психотерапии (фокусированная в основном на взаимодействие с обширной группой клиентов с нарушениями адаптации доклинического уровня, проявляющихся чаще всего в субъективной сложности решения тех или иных проблемных ситуаций); 5.3. социальная метамодель психотерапии (наиболее масштабная сфера психотерапевтической активности, ориентированная на конструктивное взаимодействие со всеми слоями общества, максимальное разнообразие используемых форм и методов психотерапии для достижения приоритетных социальных целей).

Комментарии

В данном случае уместно говорить об аналогии спецификаций выводимых здесь подуровней с доминирующей биопсихосоциальной парадигмальной моделью, проясняющей суть адаптационного кризиса. Отсюда важность представленности психотерапии во всех главных секторах данного кризисного явления и особенно в социальном секторе, где возможности эффективного противодействия максимальные. Кроме того, можно утверждать, что в социальной метамодели психотерапии представлены и традиционные функции педагогической, и философской модели (с той, однако, существенной разницей, что теперь гораздо более уместно говорить о психотерапевтической философии и психотерапевтической педагогике, а не наоборот). И далее важно отметить, что традиционно выделяемые модели магической и религиозной психотерапии в нашем случае занимают более высокий иерархический уровень основных ареалов психотерапевтической традиции, что в большей степени соответствует их реальному статусу. То есть в обновленной классификации ни один «ребенок» из традиционного модельного рада не «выплеснут», а наоборот, занимает подобающее ему (т. е. наиболее подходящее для роста и развития) место.

Уровень (6): основные идеологические (тенденциозные, идиоматические) блоки психотерапии

Комментарии

Понятная прагматическая цель выведения данного уровня заключается в существенном повышении степени значимости интегративного вектора развития психотерапии в связи с абсолютно реальной угрозой утраты психотерапией с трудом «добытой» профессиональной идентичности. Но также здесь необходимо иметь в виду, что в настоящее время — т. е. после завершения разработки общей теории психотерапии — имеются все условия для выведения именно такого системного уровня современной психотерапии. Настоящий уровень, следовательно, проясняет и утверждает главные идеи и соответствующие тенденции (центростремительные и центробежные) развития в рассматриваемой сфере деятельности. Собственно отсюда и выводятся термины — «идеологические» и «тенденциозные», — используемые в обозначении рассматриваемого уровня.

Что же касается термина «идиоматические», то он адресован к следующим ключевым тезисам общей теории психотерапии: существует глубинный (обоснованный с позиции эпистемологического анализа) смысл в разнообразии психотерапевтических подходов и методов, который не сводится к откровенно слабой проработанности интегративного вектора профессии и который может выступать в качестве объективного обоснования необходимости именно такого разнообразия; совмещение двух противоречивых — центробежных и центростремительных — тенденций в теории и на практике возможно и необходимо; данные положения общей теории психотерапии не являются критическим препятствием, а наоборот, способствуют более качественной подготовки специалистов-психотерапевтов и специалистов со смежными компетенциями в сфере психотерапии. Вот это и есть идиоматическая — т. е. наиболее специфическая и свойственная именно для психотерапии характеристика парадоксального концептуального устройства психотерапевтической традиции, науки и практики. Главный идиоматический или эпистемологический парадокс здесь заключается в особом стиле взаимодействии универсальной информации первого порядка с уникальной информацией второго порядка, в результате чего и происходит генерация нового адаптивного качества. То есть центростремительные (универсальные) и центробежные (уникальные) идеи здесь не конфликтуют, а необходимо и эффективно взаимодействуют.

Наконец, необходимо иметь в виду, что проработка всех этих важнейших концептуальных позиций и выведение настоящего классификационного уровня в итоге способствуют упрочению и неконфликтному развитию системной целостности психотерапии как единой традиции, науки и практики. И безусловно, все это вместе является эффективной профилактикой наиболее неблагоприятных вариантов развития событий в рассматриваемой сфере, связанных с перспективой утраты психотерапией институциональной (профессиональной) идентичности.

Подуровни: 6.1. блок интегративной психотерапии, призванный воплощать центростремительную идеологию и соответствующую тенденцию развития психотерапевтической науки и практики; 6.2. блок «школьной» психотерапии, воплощающий традиционную центробежную идеологию и тенденцию развития психотерапевтической традиции.

Комментарии

При анализе настоящих подуровней необходимо отметить и тот факт, что присутствующее в традиционной классификации направление интегративной психотерапии в настоящей классификации «перемещается» на более высокий иерархический уровень, и что такое перемещение происходит исключительно по причине появления дееспособной общей теории психотерапии.

Здесь же уместно сослаться на содержание еще одного тезиса третьего матричного уровня общей теории, который сводится к констатации очевидного того факта, что каждое направление психотерапии — при отсутствии обоснованной общей теории психотерапии — есть своего рода интегративная психотехническая концепция. То есть любая другая психотехническая концепция, претендующая на статус интегративной, не имеет преимуществ перед этими уже устоявшимися интегративными конструкциями и поэтому может рассматриваться лишь как «очередное» психотерапевтическое направление.

Однако в нашем случае ситуация, как понятно из всего сказанного, совершенно иная: по сути, блок интегративной психотерапии, основанный на прочном фундаменте общей теории психотерапии, глубоком анализе предметной сферы и эпистемологических оснований психотерапевтической традиции, науки и практики, представляет область интенсивного развития психотерапевтического знания, и, соответственно, полюс притяжения для традиционного блока «школьной» психотерапии и включаемых сюда психотерапевтических методов.

Другой крайне важный вопрос касается принципиальной возможности и целесообразности распространения «сферы влияния» выводимого здесь интегративного блока не только на ареал профессиональной психотерапии, но также и на ареалы магической, религиозной психотерапии и ареал духовных практик. Такая возможность в перспективе существует. И она, в первую очередь, обусловлена разрешающей способностью общей теории психотерапии, охватывающей в том числе и весьма специфическую концептуальную проблематику вышеприведенных ареалов, а также и тем нетривиальным обстоятельством, что подлинного прорыва в авангардной психотерапевтической науке невозможно достичь без сущностного продвижения в решении проблематики предельного уровня сложности, представленной в теоретических построениях ареалов 2.2—2.4.

Уровень (7): направления психотерапии

Комментарии

В традиционных классификациях выделяемые направления психотерапии представляют наиболее высокий уровень психотехнической интеграции. Под направлениями психотерапии здесь понимается способ агрегации психотерапевтических методов, объединяемых на основании принадлежности к концептуально оформляемым объяснительным моделям психотерапевтического взаимодействия и достижения планируемого результата, притом что такие концепты — за неимением лучшего — заимствовались из психологической науки, со дня своего основания находящейся в состоянии перманентного методологического кризиса. А такая наука вряд ли способна генерировать дееспособные концепты системной интеграции даже и психотехнического уровня, не говоря уже о единых эпистемологических основаниях психотерапии. Отсюда и «знаменитый», десятилетиями воспроизводимый рефрен относительно того, что подлинная интеграция в психотерапии возможна лишь при условии появления единой теории личности.

Общая теория психотерапии, помимо того что аргументировано и ясно заявляет о главном системообразующем факторе психотерапии — а это базисная исследовательская программа, выстроенная с учетом специфики эпистемологических оснований психотерапии, — предлагает иные, научно обоснованные и дееспособные способы интеграции предметной сферы психотерапии, и в том числе систематизации психотерапевтических методов, подходов и техник, что в основном и представлено на выше и нижестоящих уровнях настоящей классификации. Традиционные направления психотерапии здесь рассматриваются как конвенциональный, т. е. общепринятый в психотерапевтическом сообществе способ группирования методов, представленных лишь в одном ареале профессиональной психотерапии. Эти методы, как и рассматриваемые направления профессиональной психотерапии, имеют отношение к оформлению структурно-технологического уровня психотерапевтической коммуникации (притом что в общей теории психотерапии идентифицируется три таких коммуникативных уровня), что, собственно, и является главными аргументами целесообразности сохранения данного иерархического уровня в настоящей классификации.

Подуровни: 7.1. психодинамическое направление психотерапии; 7.2. когнитивно-поведенческое направление психотерапии; 7.3. экзистенциально-гуманистическое направление психотерапии; 7.4. гипно-суггестивное направление психотерапии; 7.5. направление семейной и супружеской психотерапии; 7.6. направление эклектической психотерапии.

Комментарии

Приведенная здесь систематика охватывает только лишь ареал профессиональной психотерапии. Вполне конвенциональными — то есть признаваемыми психотерапевтическим сообществом без каких-либо исключений — в данном перечне являются первые три направления психотерапии. Общепризнанные направления (психодинамическое, когнитивно-поведенческое и экзистенциально-гуманистическое) представляют ядро так называемой научной психотерапии, эффективность которой исследована и доказана с использованием критериев принадлежности к системе кодифицированных научных знаний.

Статус трех следующих направлений ставится под сомнение на том основании, что по своим психотехническим характеристикам они в большей степени соответствуют психотерапевтическим методам. То есть если три первые направления все же обращены к различным сферам психического — бессознательному, осознаваемой когнитивной и поведенческой активности и концепту личности (здесь мы не будем обсуждать степень обоснованности таких утверждений), — то в отношении трех последних направлений этого не скажешь, а менять не без труда обретенный «рубикон» на какие-либо другие сомнительные критерии никто из признанных лидеров психотерапевтического сообщества особенно не хочет.

Между тем основания для выведения направлений психотерапии могут быть сосредоточены и вне пределов растиражированных психологических концептов, и, например, обращены к оценке перспектив развития кластеров «родственных» методов. Так, кластер суггестивных методов психотерапии, включающий, по Б. Д. Карвасарскому, и такой метод как «плацебо-терапия», имеет отчетливую перспективу сопровождения любой технологии, используемой с лечебной целью (Б. Долинская, 2015), и далее — внятную перспективу использования во все более востребуемом формате эффективной самопсихотерапии (М. А. Копытов, 2013). Методы семейной психотерапии имеют все шансы быть востребованными в сфере семейного воспитания и взаимодействия, и, следовательно, в наиболее масштабной и актуальной на сегодняшний день метамодели социальной психотерапии (А. Л. Катков, 2013).

Что же касается такой психотехнической конструкции, как эклектическая психотерапия, то надо иметь в виду, что психотерапевты-практики в своей профессиональной деятельности достаточно редко ограничиваются использованием какого-либо одного метода. Отсюда и особая значимость принципов психотерапевтической эклектики, существенно повышающих эффективность реально проводимой психотерапии.

И далее наша собственная позиция заключается в том, что полноценное обоснование правомерности выведения как отдельных психотерапевтических направлений, так и методов психотерапии (с четкими критериями перехода методов в направления), должно проводиться на основании общей теории психотерапии, притом что вот эти психотехнические концепты должны быть обращенные к психотерапевтической практике, осуществляемой во всех дифференцируемых ареалах психотерапевтической традиции, а не только в одном из них. Статус данных психотехнических концептов должен утверждаться экспертными группами, уровень компетенции которых не вызывает сомнений.

Уровень (8): методы психотерапии

Комментарии

Психотерапевтические методы являются основными и наиболее проработанными элементами психотехнической теории и практики психотерапии. Традиционно считается, что завершенная и самодостаточная структура психотерапевтических методов, с одной стороны, предопределяет успех психотерапевтического воздействия, ибо каждый метод в первом приближении есть объяснительная модель того, что именно происходит в психотерапевтической коммуникации, какая последовательность действий является наиболее оптимальной для достижения того или иного планируемого психотерапевтический эффекта и каким образом этот эффект измеряется. Но с другой стороны, специфика такого построения предопределяет и основные проблемы раздробленности общего поля психотерапии в силу принципиальной «несводимости» изобилия (по разным данным, от пятисот до пяти тысяч) имеющихся здесь методов к какому-либо общему «знаменателю» — отсюда традиционное представление о методах психотерапии, как о неком воплощении центробежной идеологии и главном препятствии в формировании дееспособной психотерапевтической науки. Однако подлинная проблема профильных методов — по результатам нашего анализа — состоит в том, что концептуализируется здесь в основном лишь тот сектор предметной сферы психотерапии, который относится к структурно-технологическому уровню психотерапевтической коммуникации.

В общей теории психотерапии данная сложная проблематика находит свое сущностное — эпистемологическое и психотехническое (см. комментарии по шестому и одиннадцатому уровням настоящей классификации) решение. Каждый психотерапевтический метод, таким образом, обретает свои структурно-технологические (уникальные), а также макротехнологические и метатехнологические (универсальные) характеристики, представляя обновленный идиоматический контент всех выделяемых ареалов единой психотерапевтической традиции, а не только одного из них. Вне всякого сомнения, исследование эффективности любого психотерапевтического метода должно осуществляться с оценкой «весового вклада» каждой из этих стержневых характеристик, откуда будет выводиться реальная ценность структурно-технологического, то есть собственно уникального компонента каждого метода. И вот этот «момент истины» и для интегративного, и для «школьного» блока психотерапии, видимо, и будет наиболее значительным событием в современной истории психотерапии.

Подуровни: 8.1. группа методологических подходов интегративного блока профессиональной психотерапии; 8.1.1. методологические подходы интегративного блока профессиональной психотерапии с доказанной эффективностью; 8.1.2. методологические подходы интегративного блока профессиональной психотерапии с недоказанной эффективностью; 8.1.3. экспериментальные методологические подходы интегративного блока профессиональной психотерапии; 8.2. «школьные» методы профессиональной психотерапии; 8.2.1. «школьные» методы профессиональной психотерапии с доказанной эффективностью; 8.2.2. «школьные» методы профессиональной психотерапии с недоказанной эффективностью; 8.2.3. «школьные» экспериментальные методы профессиональной психотерапии, исследуемые на предмет определения эффективности; 8.3. методы ареала магической психотерапии (следующим цифровым знаком обозначаются степени доказательности данной группы методов при появлении соответствующих данных); 8.4. методы ареала религиозной психотерапии (следующим цифровым знаком обозначаются степени доказательности данной группы методов при появлении соответствующих данных); 8.5. методы ареала духовных практик (следующим цифровым знаком обозначаются степени доказательности данной группы методов при появлении соответствующих данных).

---

Комментарии

В предлагаемой систематике выделяется отдельная группа методологических подходов интегративного блока психотерапии и включается в перечень подуровней психотерапевтических методов. Данное компромиссное решение аргументируется с теми соображениями, что методологические подходы к интеграции по уровню охватываемой проблематики все же не могут быть приравненными к психотерапевтическим методам и, соответственно, обозначаться как «методы». Например, известные в психотерапевтическом мире специалисты Дж. Прохазка и Дж. Норкросс так и называли разработанную ими интегративную модель: «Транстеоретический подход в психотерапии». В то же самое время многие предлагаемые к практическому использованию интегративные подходы или модели психотерапии — по своему содержанию и концептуальному оформлению на сегодняшний день (см. наши комментарии к рубрикации 6.1) — примыкают ближе к традиционным психотерапевтическим методам, чем к общей интегративной конструкции психотерапии, выводимой на основании принципов авангардной науки. Продвижение общего психотехнического поля, включая методы психотерапии, к такому интегративному полюсу, надеемся, дело ближайшего будущего, а в настоящем найденный методологический компромисс сохраняет «интегративное лицо» данных подходов и моделей и оставляет все шансы для их использования в психотерапевтической практике. То есть используемый в настоящей классификации, компромисс — более удачное (и по сути, и в смысле развивающего импульса) решение, чем аналогичное решение в традиционной классификации.

Здесь же необходимо сказать и о том, что из всего разнообразия предлагаемых к использованию методов — а в наиболее объемной «Психотерапевтической энциклопедии» под ред. Б. Д. Карвасарского (2000) их описывается более четырехсот — выделяются так называемые признаваемые психотерапевтические методы. Такое «признание», во-первых, имеет место на уроне национальных психотерапевтических ассоциаций. И несмотря на то, что здесь используются различные критерии для выведения методов в статус «признаваемых», приоритет отдается специальной процедуре доказательной регистрации каких-либо психотерапевтических методов, претендующих на такой статус.

Гораздо более требовательная процедура признания психотерапевтических методов осуществляется экспертами организаций медицинского страхования, осуществляющими выплаты по утверждаемым этими компаниями стандартам оказания психотерапевтической помощи — отсюда чрезвычайная важность изначального использования в разработке психотерапевтических методов, либо последующего введения в структуру модифицируемого метода инструментов «профессионального стандарта», «образовательного стандарта», а также «технологического протокола» и «протокола исследования эффективности», что, в общем, означает факт присутствия в структуре психотерапевтического метода технологии управления качеством оказываемой профильной помощи. И этот факт — за счет обнародования перечня «признаваемых» психотерапевтических методов на открытых сайтах соответствующих профессиональных ассоциаций — должен доводиться до сведения потенциальных и реальных потребителей психотерапевтической помощи, поскольку это и есть первый шаг к чрезвычайно важному «договору о доверии», так или иначе оформляемому между обществом и ассоциированными группами специалистов-психотерапевтов.

Еще один важный аспект затрагиваемой здесь проблематики касается идентификации и адекватной интерпретации методов, используемых в ареалах психотерапевтической традиции (2.2—2.4), выводимых в настоящей классификации. Можно с уверенностью утверждать, что на сегодняшний день такого рода методологические проблемы решены: во-первых, обоснована необходимость конструктивного сотрудничества специалистов-психотерапевтов с носителями психотерапевтической традиции из других ареалов (Дж. Прохазка и Дж. Норкросс, 2005). Далее можно упомянуть и о том, что такой известный и заслуживающий доверия исследователь, как Генри Ф. Элленберген в своем фундаментальном труде об истоках динамической психиатрии описал десять методов культового психотерапевтического лечения и дал самую высокую оценку используемым здесь технологиям. Сошлемся также и на собственное исследование, описывающее возможности методологии психотехнического анализа в сфере оценки магических практик (А. Л. Катков, 2014). Наконец, эффективность любой технологии из ассортимента рассматриваемых ареалов психотерапевтической традиции может быть определена за счет доказательной исследовательской практики.

Уровень 9: формы психотерапии

Комментарии

Настоящий дифференцированный уровень развернут в области психотерапевтической практики. Функциональный смысл выведения данного уровня, соответственно, заключается в выведении таких спецификаций психотерапевтического процесса, учет которых существенно повышает его качество. Что касается номинации настоящего уровня, то здесь нет каких-либо существенных отличий от традиционной классификации психотерапии. Такие различия прослеживаются в нижеследующей структуре выделяемых подуровней.

Подуровни: 9.1. формы психотерапии по количеству участников; 9.1.1. самопсихотерапия — только один участник психотерапевтического процесса; 9.1.2. дуальная психотерапия — два участника психотерапевтического процесса (обычно клиент и специалист-психотерапевт); 9.1.3. групповая психотерапия — количество участников здесь может варьироваться от нескольких человек до средних по численности (25—50 и больших (свыше 50 участников) групп; 9.1.4. ко-терапия — психотерапия, проводимая двумя специалистами-психотерапевтами; 9.1.5. психотерапия, проводимая бригадой специалистов-психотерапевтов совместно с другими специалистами (обычно обладающими различными прикладными компетенциями в сфере помогающих и развивающих практик); 9.2. формы психотерапии по объему времени (учитывается количество психотерапевтических сессий); 9.2.1. экстренная психотерапия (одна психотерапевтическая сессия, проводимая в срочном порядке и по неотложным основаниям); 9.2.2. экспресс-психотерапия (от одной до трех психотерапевтических сессий); 9.2.3. краткосрочная психотерапия (от четырех до десяти психотерапевтических сессий); 9.2.4. среднесрочная психотерапия (от 10 до 25 психотерапевтических сессий); 9.2.5. долгосрочная психотерапия (от 25 психотерапевтических сессий до 50 и более); 9.2.6. бессрочная психотерапия, продолжающаяся в формате поддерживающих клубных встреч, либо с использованием иных форм постоянной психотерапевтической поддержки; 9.3. формы психотерапии по сочетанию с другими видами воздействия; 9.3.1. монопсихотерапия; 9.3.2. комбинированная психотерапия в сочетании с методами биологического воздействия; 9.3.3. комбинированная психотерапия в сочетании с другими методами информационного воздействия.

Комментарии

В приведенной систематизации форм психотерапии можно обратить внимание на следующие обновленные позиции: по первому подуровню относительно новой является рубрикация самопсихотерапии, не находящая себе места в большинстве традиционных классификаций. Функциональный смысл выделения данной отдельной рубрикации, во-первых, заключается в понимании той существенной роли, которую играет спонтанная самопсихотерапия в процессе эффективной самоорганизации субъекта. И здесь, конечно, следует вспомнить важнейший критерий дееспособности любой объясняющей модели психотерапии, на который обращали особое внимание известные специалисты-психотерапевты Дж. Прохазка и К. ДиКлементе: такая модель, помимо прочего, должна давать ясное представление о том, каким же образом основная часть населения обходится без какой-либо психотерапии. При углубленном исследовании именно этого критерия мы выяснили, что основная часть населения без психотерапии как раз и не обходится, но только реализует данную технологию спонтанно и в режиме самопсихотерапии. Собственно, отсюда выводится и требование к современной психотерапии, оформляемое в том плане, что любой ответственный и профессионально организованный психотерапевтический процесс должен завершаться полноценной подготовкой клиента к эффективной самопсихотерапии — и только в этом случае задачу по выведению клиента на уровень устойчивой адаптации можно считать выполненной. И далее необходимо иметь в виду, что существенная часть реализуемого объема социальной психотерапии как раз и сводится к технологиям эффективной самопсихотерапии, что, безусловно, должно отражаться в классификации современной психотерапии.

В отношении следующей обновленной позиции — форматов экстренной и экспресс-психотерапии — следует отметить, что в последние десятилетия события в мире разворачиваются таким образом, что формат экстренной психотерапии в связи с чрезвычайными обстоятельствами становится все более востребованным. Что же касается экспресс-психотерапии — т. е. психотерапии продолжительностью от одной до трех сессий, то по нашим данным, именно этот формат является наиболее распространенным и в психотерапевтической, и в консультативно-психологической практике.

Далее в качестве аргументов по целесообразности смещения форматов среднесрочной и долгосрочной психотерапии в сторону их сокращения до 25 или 50 сессий соответственно, необходимо иметь в виду данные масштабных репрезентативных исследований, на которые ссылался известный специалист высокого экспертного уровня, директор Международного центра оценки качества медицинской помощи США Скотт Миллер. В своих программных выступлениях на знаменитых конференциях «Эволюция психотерапии», проводившихся в 2013 и 2017 гг., он в частности говорил о том, что никакой позитивной динамики в состоянии клиентов после 50 встреч уже не отмечается. Вот эти и другие, такие же малоприятные для специалистов-психотерапевтов реальные данные С. Миллер называл «плохими новостями» для психотерапии. Но как бы то ни было, новости такого рода — это ясные сигналы о необходимости сокращения временных форматов среднесрочной и долгосрочной психотерапии. Что же касается формата «бессрочной» поддерживающей психотерапии, то именно такой формат актуален, например, для клиентов с проблемой зависимости, для которых даже само по себе знание о возможности такой постоянной поддержки и неформальной, развивающей (но отнюдь на связывающей) заботы много что дает в смысле устойчивого ресурсного статуса.

Уровень 10: технологии и техники психотерапии

Комментарии

Функциональный смысл выведения настоящего уровня в классификации современной психотерапии обусловлен, в первую очередь, необходимостью повышения качества и уровня востребованности психотерапевтической помощи, а также четкого разделения собственно психотерапевтических технологий и техник от непродуманных (неэкологичных) и небезопасных способов воздействия на психику человека, агрессивно навязываемых стремительно растущим рынком психотехнических услуг. При этом предлагаемое экспертами конвенциальное разграничение понятий «психотерапевтические технологии» и «психотерапевтические техники» следующее: под психотерапевтическими технологиями предлагается понимать общее обозначение структурированной профессиональной деятельности — научной, образовательной, практической, организационной, экспертной, — имеющей место в сфере психотерапии; под собственно психотерапевтическим техниками предлагается понимать целенаправленные структурированные действия (профессиональное поведение) психотерапевта, предпринимаемые с целью стимуляции определенных терапевтических изменений у клиента или группы в процессе психотерапевтической коммуникации.

По степени сложности здесь различают технические манипуляции, процедуры, методики и проекты терапии. Психотерапевтические технологии и техники отличаются от сектора агрессивных психотехнологий прежде всего по наличию проработанного методологического (реализуются в рамках определенного метода психотерапии, эффективность которого доказана), экологического (установлена безопасность используемых технических подходов) и этического (любая техника реализуется в рамках утвержденного этического регламента) контекста их использования в дифференцируемых ареалах психотерапии.

Психотерапевтические техники и технологии исследуются при помощи разработанной методологии психотехнического и комплексного анализа, раскрывающей в том числе весь спектр и особенности взаимодействия макротехнологий, метатехнологий и структурированных техник, реализуемых на соответствующих уровнях психотерапевтической коммуникации.

Подуровни: 10.1. профильные технологии проведения научных исследований; 10.2. профильные образовательные технологии: 10.3. технологии и техники, используемые в психотерапевтической практике (следующими цифровыми знаками здесь обозначаются дифференцируемые макротехнологии, метатехнологии и классы структурированных психотерапевтических техник, используемых в психотерапевтической практике); 10.4. организационные технологии, используемые в сфере психотерапии; 10.5. экспертные технологии, используемые в сфере психотерапии (следующими цифровыми знаками здесь обозначаются экспертные технологии по принадлежности к основным сферам психотерапевтической деятельности — научной, образовательной, практической, организационной).

Комментарии

Следует иметь в виду функциональную особенность блока технологий и техник, относимых к психотерапевтической практике: выделяемые здесь макро- и метатехнологии представляют универсальный (интегративный) полюс психотерапевтической практики; общий блок структурированных психотерапевтических техник с выделяемыми здесь подклассами и рубрикациями, представляет уникальный полюс практической активности.

Оба этих полюса и, соответственно, три дифференцируемых уровня (макротехнологический, метатехнологический и структурно-технологический) психотерапевтической коммуникации, при условии их синергетического взаимодействия обеспечивают основной и наиболее востребованный психотерапевтический эффект: возможность достижения конструктивных, существенных и устойчивых терапевтических изменений у клиента или группы в ограниченные временные периоды.

Группа характеристик, относимых к условиям реализации рассматриваемой психотерапевтической деятельности

Уровень 11: спецификация условий проведения психотерапии в зависимости от характеристик контакта — очного или заочного

Комментарии

Функциональная цель выделения данного уровня состоит в том, чтобы расширить возможности дистанционной психотерапии, проводимой в том числе и заочно (то есть в отсутствии непосредственного контакта, когда психотерапевт и клиент в один и тот же момент времени не могут встретиться очно, но лицезреть друг друга и получать сообщения через какой-то допустимый люфт времени они вполне могут). И часто — разумеется, в специально оговоренных случаях, — такая отсроченная психотерапия может быть не менее эффективна, чем очная терапевтическая сессия или цикл. Возможности заочной дистанционной психотерапии могут быть существенно расширены за счет использования стандартизованных — по основным запросам групп населения — специальных видеопроектов. Такая форма психотерапевтической помощи, при всех понятных условностях и недостатках данной спецификации, может с успехом использоваться в масштабных проектах социальной психотерапии.

Подуровни: 11.1. очная психотерапия, предусматривающая непосредственный контакт специалиста-психотерапевта с клиентом или группой; 11.2. заочная психотерапия, предусматривающая отсроченный контакт специалиста-психотерапевта с клиентом или группой.

Комментарии

Очно проводимая психотерапия в своем классическом или дистанционном варианте традиционно представляется неоспоримым — а многие эксперты считают, что и единственным — приоритетом на все времена. Однако если принимать во внимание психотерапевтические ареалы 2.2—2.4, выводимые в обновленной классификации, то дело обстоит не так однозначно. К примеру, вряд ли всерьез можно утверждать, что потрясающая психотерапия, образцы которой демонстрировали Гаутама Будда, Заратуштра, Лао-Цзы, Сократ, Иисус, канула в Лету. Последний из этого списка — Иисус, — обращаясь к современникам и всем следующим поколениям, так и говорил: «… Я с вами во все дни до скончания века» как, собственно, и все поименованные, и многие другие памятные персоны.

Установленным фактом является и то, что все более возрастающая часть клиентов (это, разумеется, восходящее поколение) воспринимает и расширяет горизонты реальности, в том числе и за счет ее подвижных темпоральных характеристик. Им удобнее получать информационные и в том числе психотерапевтические услуги в приемлемое для них время и в цифровом формате: послали запрос — получили оцифрованный профессиональный и точный ответ. Возможно, правильнее было бы называть такую технологию отсроченным онлайн-консультированием по стандартному запросу. Но как бы то ни было, потенциал заочно проводимой психотерапии становится все более востребованным.

Уровень 12: спецификация условий проведения психотерапии по признакам спонтанности-подготовленности

Комментарии

Функциональная цель выделения данного уровня состоит в привлечении внимания к форматам экстренной или экспресс-психотерапии, проводимой, как правило, спонтанно и в неподготовленных, стрессогенных условиях. Такие условия требуют от специалиста-психотерапевта особых навыков мобилизации, вхождения в акцентированное ресурсное состояние.

Здесь же нужно сказать и о том, что полноценную подготовку к профессиональной деятельности, осуществляемой в такого рода сложных условиях, проходят только лишь «неафишируемые» специалисты-переговорщики и особые отряды психологов МЧС. Между тем, с учетом неутешительных социальных трендов последних десятилетий, можно утверждать, что необходимость в оказании экстренной или экспресс-психотерапевтической помощи, реализуемой в сложных «полевых» условиях, существенно возрастет, так же как и необходимость получения соответствующих смежных психотерапевтических компетенций всеми группами профессионалов, действующих в этих сложных условиях.

Подуровни: 12.1. спонтанная психотерапия, проводимая в сложных стрессогенных условиях; 12.2. регламентированная психотерапия, проводимая в регламентированных, специально подготовленных условиях.

Комментарии

Актуальность выведения позиции 12.1 рассмотрена в предыдущем комментарии. Здесь мы сосредоточимся на следующей позиции регламентированных условий проведения психотерапии. Такие достаточно комфортные условия мы можем рассматривать не только как требуемый стандарт для проведения планомерной психотерапии, но через призму открывающихся здесь возможностей, а такие возможности — с учетом появившихся технологий дополняемой реальности — безусловно, присутствуют. То есть креативно преображаемые условия проведения планомерной психотерапии могут органично встраиваться в ткань реализуемой технологии и выполнять важную терапевтическую функцию.

Уровень 13: спецификация условий проведения психотерапии в зависимости от использования технических средства коммуникации

Комментарии

Функциональная цель выделения данного уровня заключается в привлечении внимания к особенностям проведения онлайн-психотерапии, которая все более приближается к доминирующему положению по объемам оказываемой профильной помощи. В данной связи наиболее обсуждаемой темой являются ограничения онлайн-формата и значимые отличия такого формата от офлайн-психотерапии. И далее совершенно очевидно, что все получаемые здесь научно обоснованные аргументы в пользу подобной дифференциации должны находить свое отражение в базисных программах подготовки специалистов-психотерапевтов, а также специалистов со смежными компетенциями в сфере психотерапии.

Подуровни: 13.1. психотерапия, проводимая в режиме офлайн; 13.2. психотерапия, проводимая в режиме онлайн (следующим цифровым знаком здесь может быть обозначена специфика, имеющая отношения к способу информационного обмена — письменному, аудиальному, визуальному).

Комментарии

Наиболее интересные данные относительно спецификации подуровня (13.2), по результатам проведенного психотехнического анализа, следующие: главный парадокс дистанционной онлайн-психотерапии, о котором надлежит помнить специалистам-психотерапевтам, заключается в том, что с одной стороны, онлайн-формат во всех смыслах увеличивает дистанцию между клиентом и терапевтом, и в том числе дистанцию от старта процесса психотерапии до актуализации главного протектора терапевтических изменений — феномена психопластичности. Но с другой стороны, именно в данной связи онлайн-формат функционирует как «психотехнический телескоп». То есть заложенная в данном формате «оптика» многократно увеличивает и приближает дефицит метатехнологической подготовки специалиста (если таковой имеется) и к клиенту — в данном случае он это чувствует особенно остро, — и к самому специалисту-психотерапевту, который чаще всего адресует ощущение профессионального дискомфорта к дефициту поступающей информации.

Между тем такого рода «телескоп» демонстрирует изъяны подготовки профильных специалистов. В базисных программах подготовки психотерапевтов в лучшем случае обращают внимание на «герменевтически вышколенное сознание» (термин, который употребляет Х. Г. Гадамер для обозначения способности к пониманию), в то время как в традиционных и будто бы архаических психотерапевтических ареалах в первую очередь обращают внимание — здесь мы будем употреблять понятные психологические термины — на формирование «вышколенного бессознательного» у практикующего субъекта, которое моментально, а главное точно достраивает неполную информационную картину. В итоге клиент получает «чудо глубинного понимания, проникновения» и прочие впечатляющие свидетельства особых способностей целителя-практика.

И если для нас вполне ясен смысл парадокса дистанционной онлайн-психотерапии (удаляя — приближаем), то любые ограничения, приписываемые данному формату психотерапии, со временем могут быть девальвированы, а его немалые преимущества, наоборот, выйти на первый план.

Группа характеристик, относимых к субъектам (клиентам) психотерапевтической деятельности

Уровень 14: психотерапевтические группы, выделяемые на основании дифференцированных уровней качественных характеристик психического здоровья — устойчивости к агрессивному влиянию среды

Комментарии

До самых последних лет в специальной литературе применительно к приведенным здесь характеристикам употреблялся не совсем корректный термин «психологическое здоровье». Однако правильнее здесь говорить о качественных характеристиках психического здоровья, фундаментальное исследование которых было завершено относительно недавно (А. Л. Катков, 2015). По результатам этих масштабных исследовательских проектов, качественные характеристики психического здоровья определяются как система психических факторов (свойств, состояний и процессов), высокий уровень развития которых обеспечивает эффективную самоорганизацию, безопасность и устойчивое развитие человека в агрессивной среде. Соответственно, уровни качества психического здоровья определяются как соответствующая степень развития обозначенной совокупности психических факторов у конкретного субъекта (индивидуальные характеристики качества психического здоровья), или степень интенсивности распределения ранжированных качественных характеристик в исследуемой выборке населения (социальные характеристики качества психического здоровья).

Прагматический смысл выведения идентифицированных уровней — низкого, среднего и высокого — качественных характеристик индивидуального и социального психического здоровья (но также и настоящего уровня обновленной классификации психотерапии) определяется тем важнейшим обстоятельством, что эти уровни адресуются: 1) к индикаторам индивидуальной и социальной эффективности; 2) к выведению степени риска вовлечения в деструктивные социальные эпидемии; 3) к определению показаний в отношении профилактического и психотерапевтического вмешательства. То есть перед нами — научно обоснованная градация универсальных мишеней психотерапии, которую можно и нужно использовать в качестве основного индикатора эффективности психотерапевтического процесса.

Научно обоснованная концепция качества психического здоровья и универсальных мишеней психотерапии, выводимых из данной концепции, является одним из основных компонентом второго матричного уровня общей теории психотерапии.

Подуровни: 14.1. группа населения с высоким уровнем качества психического здоровья-устойчивости к агрессивному влиянию среды; 14.2. группа населения со средним уровнем качества психического здоровья-устойчивости к агрессивному влиянию среды; 14.3. группа населения с низким уровнем качества психического здоровья — устойчивости к агрессивному влиянию среды.

Комментарии

Традиционный подход к пониманию функциональной активности психотерапии только лишь как помогающей практики — с тем посылом, что поле деятельности психотерапии сосредоточено только лишь в группе населения с низким уровнем качества психического здоровья — в нашем случае неприемлем. Развивающие и саногенные функции психотерапии безусловно востребованы среди населения, в том числе и со средними, и с высокими уровнями качества психического здоровья, что, на наш взгляд, отражает все более растущий потенциал психотерапии, который может и должен быть использован в целях эффективной индивидуальной и социальной самоорганизации. И далее в связи с выделением обозначенных здесь групп необходимо обращать внимание на совершенствование инструментов оценки уровней качества индивидуального и социального психического здоровья, используемых как в психотерапевтической практике, так и в сфере профильных научных исследований.

Уровень 15: половозрастные характеристики психотерапевтических групп

Комментарии

Функциональный смысл выделения данного уровня в нашей классификации вполне понятен — специфика проводимой психотерапии безусловно должна быть ориентирована на возрастные особенности клиентов. В данной связи традиционно выделяют детскую, подростковую психотерапию, а также психотерапию взрослых и лиц пожилого и старческого возраста.

Безусловно, имеет значение дифференциация клиентов по полу. Последнее обстоятельство все чаще становиться сферой пристального внимания в связи с девиациями половой идентичности у клиентов, встречающейся в психотерапевтической практике все чаще, и в том числе у подростков и детей.

Кроме того — и на это также необходимо обращать внимание — в некоторых психотерапевтических дискурсах выделяют «женскую» и «мужскую» модели психотерапии, обоснованное использование которых, по мнению авторов, предопределяет успешность психотерапевтического процесса.

Подуровни: 15.1. возрастные группы населения; 15.1.1. дети; 15.1.2. подростки; 15.1.3. взрослые; 15.1.4. лица пожилого и старческого возраста; 15.2. женщины (следующим цифровым знаком здесь обозначается возрастная группа); 15.3. мужчины (следующим цифровым знаком здесь обозначается возрастная группа); 15.4. трансгендеры (следующим цифровым знаком здесь обозначается возрастная группа).

Комментарии

Традиционно подчеркиваемая важность знания возрастных и половых особенностей психики человека, особенностей выстраивания психотерапевтического процесса с клиентами в данных дифференцируемых группах специалистом-психотерапевтом в нашем случае дополняется еще одним важным аспектом: в современной модели социальной психотерапии вполне оправдано уделяется внимание процессу приобретения смежных компетенций в области семейной психотерапии всеми заинтересованными лицами и в первую очередь родителями, но также и старшим поколением «бабушек и дедушек». И здесь уже в полный рост встает вопрос о «поколенческой» специфике семейной-социальной психотерапии, который пока еще не вполне проработан.

Уровень 16: охватываемые и не охватываемые психотерапевтической активностью группы населения

Комментарии

Функциональный смысл выделения данного уровня состоит, во-первых, в возможности определения эффективности проводимой психотерапии и особенно масштабной социальной психотерапии. И это весьма важная констатация, ибо, как мы помним, первый масштабный кризис в современной истории психотерапии (с участием Ганса Юргена Айзенка) разразился как раз на почве сравнения долговременных результатов психотерапии в сопоставимых группах, разделяемых лишь по признаку охвата/неохвата процедурой психоанализа.

Во-вторых, — и это, на наш взгляд, еще более важное обстоятельство — в этих, будто бы не охватываемых психотерапевтической активностью группах населения, необходимо выделять подгруппы, так или иначе вовлекаемых в поле активности традиционных ареалов психотерапии (ареалы 2.2—2.4 в нашей классификации). И только в этом случае мы можем говорить о каком-либо корректном исследовании эффективности ареала профессиональной психотерапии, и только лишь в этом случае мы сможем сравнивать эффективность методов и технологий, используемых в ареале профессиональной психотерапии, с эффективностью традиционных технологий, обозначенных в ареалах 2.2—2.4. Здесь же следует учитывать и установленный факт о том, что в группах населения, будто бы не охватываемых какой-либо психотерапевтической активностью, почти всегда присутствует тот или иной вариант спонтанной самопсихотерапии, что, с нашей точки зрения, во многом и объясняет поразительные результаты об отсутствии каких-либо преимуществ в группах населения, получавших долговременную психотерапию, в сравнении с группами населения, не получавшими такую психотерапию, опубликованные Г. Айзенком в середине прошлого столетия

Наконец, в-третьих, как охватываемые, так и не охватываемые психотерапевтической активностью группы населения — в целях проведения корректных и репрезентативных исследований в сфере психотерапии — должны подразделяться на стандартные адаптивно-статистические, а затем уже на клинико-статистические подгруппы. Только лишь в этом случае мы сможем получить реальную панораму того, что же, в смысле эффективности, представляет собой современная психотерапия во всех ее ареалах, направлениях, методах и технологиях, без какого-либо неадекватного изъятия.

Подуровни: 16.1. группа населения, не охватываемая какой-либо структурированной психотерапевтической активностью; 16.2. группа населения, охватываемая ареалом магической психотерапии; 16.3. группа населения, охватываемая ареалом религиозной психотерапией (следующим цифровым знаком может обозначаться степень вовлечения в данную практику); 16.4. группа населения, вовлекаемая в духовные практики; 16.5. группа населения, охватываемая профессиональной психотерапией; 16.6. группа населения, вовлекаемая в активность двух и более ареалов психотерапии; 16.7. стандартные адаптивно-статистические группы населения (следующим цифровым знаком здесь обозначаться определенный тип данной группы); 16.8. стандартные клинико-статистические группы населения (следующим цифровым знаком здесь обозначаться определенный тип данной группы).

Комментарии

В дополнение к сказанному в предыдущем комментарии мы еще раз обращаемся к необходимости именно такого «непрерывного» распределения на дифференцируемые клиентские группы и подгруппы по обозначенным здесь признакам.

В последние десятилетия из самых разных источников, и в том числе из уст признанных лидеров профессиональной психотерапии, мы постоянно слышим утверждения в том духе, что верующим или лицам, вовлеченным в духовные практики, никакая психотерапия (надо понимать, что профессиональная психотерапия) не нужна. Однако на протяжении этого немалого времени никто из ораторов так и не сказал, почему же профессиональная психотерапия именно этим лицам не нужна.

И тут время вспомнить о «плохой новости» для психотерапии от Скотта Миллера (2017). Этот неангажированный эксперт самого высокого уровня в своем программном выступлении на известном форуме «Эволюция психотерапии» сообщает о том, что в США и некоторых других развитых странах мира (откуда поступают объективные данные) объем использования услуг психотерапевтов резко сократился — на 35% за последние 10 лет. Одновременно объем услуг, оказываемых парапрофессионалами (т. е. именно лицами, действующими в ареалах 2.2—2.4), увеличился на 60%, на основании чего С. Миллер делает вполне резонный вывод в том отношении, что клиенты выбирают более легкие и более быстрые варианты улучшить свою жизнь.

Конечно, можно и дальше продолжать вытеснять на периферию нашего профессионального сознания проблему нарастающего глобального проигрыша сектора профессиональной психотерапии на огромном, интенсивно растущем и не регулируемом рынке психотехнологий. Но если мы принимаем решение опираться на реальность, а не на «сны» об этой реальности — когда-то ведь придется и просыпаться, — то делать нужно совершенно другое. И вот это «другое», конечно, не означает слепое и бездумное копирование традиционных технологических подходов, используемых в ареалах 2.2—2.4 нашей классификации (хотя такие тенденции и на виду, и на слуху), но в первую очередь это предполагает проведение глубокого эпистемологического и комплексного психотехнического анализа всего поля психотерапевтической традиции, и далее — выведение таких интегративных подходов, которые бы заведомо превосходили по своей эффективности предшествующую и существующую ныне психотерапевтическую традицию. Утвердить факт такого превосходства возможно только лишь одним способом — использованием доказательной исследовательской практики в дифференцируемых в соответствии с настоящей классификацией группах населения.

Группа характеристик, относимых к субъектам (специалистам), реализующим психотерапевтическую деятельность

Уровень 17: дифференциация специалистов (субъектов), осуществляющих психотерапевтическую деятельность по ареалам психотерапии

Комментарии

Функциональный смысл выделения настоящего уровня состоит в уточнении характеристик и терминов, которые адекватны для обозначения статуса лиц, реализующих психотерапевтическую деятельность в ареалах 2.2—2.5, выделяемых в настоящей классификации. Этот вопрос является достаточно сложным и неоднозначным, и к тому же связанным с проблематикой нормативного регулирования рынка психотехнологий на принципах психоэтики (концепт пятого матричного уровня общей теории психотерапии). В данной связи мы считаем, что этот вопрос должны решать экспертные группы самого высокого уровня с представительством экспертов из всех дифференцируемых ареалов.

Данная позиция не является абсолютно новой в современной истории психотерапии. Так, например, на I и II Всемирных конгрессах по психотерапии, проводимых в Вене под эгидой Европейской ассоциации психотерапии в 1996 и 1999 гг., ее президентом Альфредом Притцем в качестве участников специально приглашались представители духовенства и известные шаманы-целители. Высказанные ими позиции многое что прояснили, в том числе и в рассматриваемом здесь вопросе. И, пожалуй, о каком-то консенсусе здесь можно было говорить только лишь в отношении абсолютной неприемлемости всеми сторонами поверхностных и односторонних решений, но далее какого-то существенного продвижения в этой чрезвычайно важной дискуссии отмечено не было. Тем не менее возможность общих подходов к решению данного важного вопроса в настоящей классификации должны быть обозначены.

Подуровни: 17.1. традиционное обозначение лица, осуществляющего психотерапевтические функции в ареале магической психотерапии (следующими цифровыми знаками здесь могут быть обозначены спецификации магических практик (если таковые имеются) и иерархические уровни (при наличии таковых); 17.2. традиционное обозначение лица, осуществляющего психотерапевтические функции в ареале религиозной психотерапии (следующими цифровыми знаками здесь могут быть обозначены разновидности определенных религиозных конфессий и течений, а также выделяемые спецификации религиозной деятельности (если имеются), либо иерархические уровни (при наличии таковых); 17.3. традиционное обозначение лица, под чьим руководством осуществляется процесс духовного развития и самопсихотерапии в ареале духовных практик (следующими цифровыми знаками здесь могут быть обозначены разновидности духовных практик, а также выделяемые иерархические уровни «руководителя», «учителя» (при наличии таковых); 17.4. специалист-психотерапевт, действующий в выделяемом ареале профессиональной психотерапии (другие характеристики данной профессиональной спецификации в связи с их существенной функциональной обособленностью выводятся в следующих дифференцируемых уровнях 18—19 рассматриваемой группы характеристик).

Комментарии

Здесь в качестве основных аргументов к обозначению подуровней 17.1—17.3 нужно сказать о том, что сами носители психотерапевтической традиции в выделяемых нами ареалах 2.2—2.4 отнюдь не расположены что-либо менять в сложившейся систематике. Более того, вопрос о принадлежности осуществляемой ими деятельности или каких-либо аспектов данной деятельности к тому, что в секторе «научной» психотерапии обозначается в качестве психотерапевтического процесса, у многих из этих носителей психотерапевтической традиции вызывает большие сомнения или неприятие.

И вопрос здесь, как это может показаться при поверхностном анализе, отнюдь не в каком-то особенном консервативном настрое лидеров традиционных оккультных, религиозных, духовных течений, а только лишь в том, что этим неординарным, а часто и высокообразованным персонам, не предлагается какой-либо достойной альтернативы к обсуждению. А то, что обычно предлагается, ничего, кроме чувства глубокого недоумения у них не вызывает. Но как только достойная альтернатива, или даже намек на нее появляется, поименованные лица, как правило, возвращаются в дискуссию, ибо «ищущие» из этой среды — а таких там много — прекрасно понимают, что гностические способы познания реальности безусловно должны дополняться адекватными логическими вариантами такого познания. Но эти варианты, конечно, должны быть выстроены не в духе абсолютно неприемлемого отрицания или искажения традиционных концептов, но расширенной — с использованием подходов авангардной науки — интерпретации того, что в этих традиционных концептах понимается под духовным исцелением, развитием и проч.

В связи со всем сказанным, предлагаемый здесь предельно деликатный подход представляется приемлемым компромиссом в решении обозначенной непростой задачи данного уровня.

Уровень 18: дифференциация специалистов (субъектов), осуществляющих психотерапевтическую деятельность по видам профильной деятельности

Комментарии

Функциональный смысл выделения данного уровня состоит в закреплении и стимуляции процесса дальнейшей институализации психотерапии, которая, в свою очередь, знаменует степень зрелости рассматриваемого направления деятельности. И вместе с тем такая дифференциация является необходимым условием к устойчивому повышению качества психотерапии, имея в виду, что выделяемые здесь статусы специалистов или других лиц, осуществляющих психотерапевтическую деятельность, — это важный шаг к оформлению адекватных стандартов (инструментов управления качеством) профильной деятельности.

Подуровни: 18.1. специализация по профилю исследовательской деятельности (следующими цифровыми знаками обозначаются основные спецификации исследовательской деятельности (при наличии таковых); 18.2. специализация по профилю образовательной деятельности (следующими цифровыми знаками обозначаются основные спецификации образовательной деятельности (при наличии таковых); 18.3. специализация по профилю практической деятельности (следующими цифровыми знаками обозначаются основные уровни продвижения в практической деятельности (при наличии таковых) 18.4. специализация по профилю организационной деятельности (следующими цифровыми знаками обозначаются основные уровни организационной деятельности (при наличии таковых); 18.5. специализация по профилю экспертной деятельности (следующими цифровыми знаками обозначаются основные спецификации экспертной деятельности).

Комментарии

При выведении настоящего уровня и вышеприведенных подуровней мы имели в виду уже отмеченный (в рубрикации видов психотерапевтической деятельности) факт того, что наиболее рельефно и дифференцированно приведенные здесь статусы представлены в ареале профессиональной психотерапии. Однако и в других ареалах, и особенно в ареале религиозной психотерапии можно обнаружить отчетливое присутствие практически всех обозначенных здесь статусов.

Следующий важный вопрос, который уместно обсуждать в данной рубрикации, касается критериев приобретения соответствующего квалификационного статуса в дифференцируемых ареалах психотерапии. Основная проблема здесь заключается не в отсутствии каких-то единых критериев специальной подготовки — таких единообразных критериев здесь не может быть по определению. Ключевая задача, как и способ ее перспективного решения, видятся в необходимости выработки принципиальных — по всем выводимым ареалам психотерапии — подходов к отделению «зерен» статусных специалистов (субъектов) от буйного дрожжевого поля «плевел» дилетантов, реализующих агрессивные психотехнологии без должной подготовки.

Таким образом, выведение настоящего уровня и подуровней, следует считать еще и шагом в направлении реализации крайне важного концепта психоэтики, призванного регулировать на основании конвенциальных, экологически выверенных принципов сферу психотехнологий.

Уровень 19: дифференциация специалистов (субъектов), осуществляющих психотерапевтическую деятельность по объему профильных компетенций

Комментарии

Функциональный смысл выделения данного уровня заключается, с одной стороны, в расширении доступа к психотерапевтической деятельности в связи с необходимостью существенного увеличения объемов оказания квалифицированной психотерапевтической помощи, а с другой стороны — в повышении качества подготовки специалистов (субъектов), действующих в сфере психотерапии.

Далее необходимо иметь в виду, что в профильной психотерапевтической подготовке с учетом компактного объема и соответствующего уровня такой подготовки нуждается существенная часть населения, желающего повысить свои адаптационные кондиции за счет эффективной самопсихотерапии. Вот этот последний формат социальной психотерапии, по всей видимости, и является наиболее масштабным и востребованным.

Подуровни: 19.1. специалисты (субъекты) с базисными компетенциями в сфере психотерапии (следующими цифровыми знаками может обозначаться спецификация базисной подготовки, принятая в выделяемых ареалах психотерапии, а также спецификация по разновидностям изучаемых методов психотерапии); 19.2. специалисты (субъекты) со смежными компетенциями в сфере психотерапии (следующими цифровыми знаками могут обозначаться профильные смежные компетенции, принятые в выделяемых ареалах психотерапии, а также спецификации данных, смежных компетенций по изучаемым методам психотерапии); 19.3. субъекты, получившие предусмотренный объем подготовки по профилю самопсихотерапии

Комментарии

Здесь надо иметь в виду, что спецификация статуса специалиста (субъекта) и его подготовки по основным моделям психотерапии — медицинской (биологической), психологической и социальной — отражается в характеристиках и номинации метода, в рамках которого проводилось обучение. В идеале любое такое обучение должно включать проработанный и объемный блок интегративного полюса психотерапии, к чему, собственно говоря, мы и двигаемся, в том числе и за счет разработки настоящей классификации.

Организационные аспекты

Классификация психотерапии, а также какие-либо разделы или подразделы такой классификации разрабатываются группой подготовленных экспертов, действующих в ареале профессиональной психотерапии и в других ее ареалах (по согласованию).

Основанием для разработки настоящей Классификации современной психотерапии является Базисная научно-исследовательская программа, реализуемая в сфере психотерапии. Процесс развивающего нормативного регулирования психотерапии, представленный на соответствующих уровнях данной исследовательской программы, к которому с полным основанием можно отнести и разработку настоящей Классификации, безусловно подкрепляется наиболее действенными и научно обоснованными аргументами.

Проект разработанной таким образом Классификации обсуждался на заседаниях Ученого совета по психотерапии Национального СРО «Союз психотерапевтов и психологов», действующего с 2019 года.

Обстоятельства, которые необходимо учитывать

Любые нормы в такой сложной сфере, какой на сегодняшний день является психотерапия, принимаются лишь под давлением весьма серьезных обстоятельств. А если вот эти обстоятельства сосредоточены в основном в проекции будущего, а в настоящем все устраивает, то трудности с продвижением и принятием предлагаемых норм существенно возрастают.

Другой момент, способствующий явному или неявному сопротивлению к любым попыткам нормативного регулирования психотерапевтической деятельности, заключается в том, что предлагаемые нормы нередко воспринимались как угрозы обретенной нише профильной деятельности.

Между тем разработанная и представленная здесь Классификация современной психотерапии совершенно точно никому и ничему не угрожает, а наоборот, дает шанс легализовать и упрочить свой профессиональный статус всем специалистам и субъектам, действующим в сфере психотерапии, а при наличии такого желания — и повысить свой собственный профессиональный рейтинг и степень востребованности.

В связи со всем сказанным полагаем, что настоящая Классификация вносит свой вклад в развитие психотерапевтической профессии, в частности — в процесс становления самостоятельного научного направления «Психотерапия».

Концепция психопластичности

Общая информация

Концепция психопластичности является базисной для третьего матричного уровня общей теории психотерапии. Все прочие теоретические построения данного уровня так или иначе выводятся из рассматриваемого здесь феномена психопластичности — специфического именно для психотерапевтической коммуникации, либо имеют к нему самое непосредственное отношение.

Концепция психопластичности адекватно проясняет ключевые для общей теории психотерапии, прагматические позиции в отношении:

• основного и наиболее востребуемого эффекта проводимой психотерапии — возможности достижения максимума конструктивных изменений у клиента или группы в минимальный период времени;

• фиксируемого соотношения универсальных и уникальных компонентов психотерапевтической коммуникации, возможности определения вклада данных компонентов в истинную эффективность проводимой психотерапии;

• универсальных параметров и индикаторов эффективности психотерапевтического взаимодействия;

• механизмов и динамики появления негативных эффектов психотерапии, возможности их ранней диагностики, предупреждения и коррекции;

• основных проблемных узлов и «нестыковок» традиционных объяснительных моделей психотерапевтического воздействия и получаемых здесь эффектов со стандартными требованиями, предъявляемыми к кодифицированной системе научных знаний.

Представления о прагматических функциях феномена психопластичности формируются в полном соответствии с фундаментальными допущениями первого матричного уровня общей теории психотерапии. В частности — стержневым тезисом о том, что психика в самом первом приближении есть инструмент генерации и форматирования категорий времени и пространства. А особая эмерджентная функция психического — возможность управления пластическими параметрами сознания-временем — лежит в основе феномена психопластичности. Собственно отсюда и выводится содержание нашего главного тезиса в том отношении, что психотерапия в своей глубинной основе есть способ управления временем и что именно феномен темпоральной пластики (психопластики) и обеспечивает возможность, и требуемую скорость конструктивных терапевтических изменений.

В ходе реализации предварительного и первых этапов Базисной НИП нами был проведен эпистемологический анализ традиционной и более современной тематической историографии с описанием тех или иных аспектов, относимых к феномену психопластичности. Необходимые фрагменты данного анализа, касающиеся интерпретации некоторых пластических функций психики, приводятся в том числе и в настоящем разделе. И далее наиболее существенные характеристики феномена психопластичности, выявленные по результатам наших собственных исследований, рассматривались в трех ключевых аспектах — содержательном, функциональном и индикативном. В заключительной части настоящего раздела рассмотрены прикладные вопросы, касающиеся оценки «весового присутствия» феномена психопластичности в психотерапевтической коммуникации и его вклада в обеспечение общей эффективности процесса психотерапии, а также подготовки профессиональных психотерапевтов по разделам специального макротехнологического и метатехнологического оформления психотерапевтического процесса. В нижеследующих фрагментах мы будем придерживаться именно такой последовательности в описании наиболее существенных теоретических и прагматических аспектов концепции психопластичности.

Идея психопластичности в традиционной и современной тематической историографии

Историография фундаментальных аспектов идеи психопластичности, касающихся гностического способа познания реальности и вообще отношений субъекта с категорий времени, уже рассматривалась нами в предыдущих разделах настоящей публикации. Здесь же делается акцент на прагматических аспектах исследуемого феномена, в той или иной степени касающихся возможности использования потенциала психопластичности. И в первую очередь речь идет о возможности генерации субъектом новой адаптирующей информации, о скорости усвоения и воспроизведения в поведенческой активности любой доступной информации, существенно улучшающей адаптивные кондиции субъекта или группы.

Относительно особенностей организации и функционирования психики человека, так или иначе имеющих отношение к рассматриваемой тематике, высказывались многие известные ученые-исследователи, действующие и в сфере наук о психике, и в сопредельных научных направлениях.

Так, например, в своих эпохальных трудах «Кибернетика, или Управление и коммуникация у человека и животных» (1948), «Человеческое использование человеческих существ» (1950) основатель кибернетики Норберт Виннер обращал внимание на качественные особенности статуса «человека обучающегося». В последнем произведении он, в частности, останавливался на следующих особенностях данного важнейшего статуса: «… интересно узнать, что тот род явлений, который субъективно изображается как эмоция, может… управлять некоторыми существенными стадиями научения». И далее в этом же тексте Виннер обращается непосредственно к специалистам-психологам с призывом внимательно отнестись к этому тезису и тем фактам — Виннер придавал этим обстоятельствам особое значение, — что вот такое «эмоциональное» научение, по всей видимости, связано с секрецией определенных нейрогормонов, и что период взросления (т. е. интенсивного обучения) у человека в сравнении с другими млекопитающими чрезвычайно растянут.

Тем не менее, даже и вот этого семидесятилетнего периода, прошедшего со времени опубликования фундаментальных работ Н. Виннера, по-видимому, оказалось недостаточно для полноценного обоснования и объяснения феномена качественного «скачка» в генерации и усвоении существенных объемов значимой адаптирующей информации с последующими конструктивными изменениями в прохождении всего адаптационного цикла.

Именно такое впечатление складывается при знакомстве с наиболее полновесными — в смысле цитируемых источников — монографиями и руководствами по исследованию когнитивных процессов, где основное внимание уделяется «нормативному» развитию и собственно описательной феноменологии фундаментальных когнитивных способностей человека (Д. Р. Андерсон, 2002; Р. Солсо, 2002; Б. Хегенхан, М. Олсон, 2004; С. Э. Поляков, 2011; Когнитивная психология: история и современность. Хрестоматия, 2011; В. Ю. Ивлев, М. Л. Ивлева, В. А. Иноземцев, 2013).

То же самое можно сказать о традиционных номинациях и описаниях феноменологии дифференцируемых психических состояний (например, эмоциональных — эйфория, радость, удовлетворение, печаль, тревога, страх, паника; активационных — возбуждение, вдохновение, подъем, сосредоточенность, скука, апатия; тензионных — напряжение, концентрация, мобилизация, эмоциональное разрешение, фрустрация, сенсорный голод, стрессовые состояния, и пр.). Данные состояния интерпретируются главным образом как реакция психики человека на соответствующие жизненные обстоятельства, облегчающая или, наоборот, препятствующая генерации адаптивных психических процессов, как некая переходная фаза между психическими свойствами и процессами (Н. Д. Левитов, 1964; А. Б. Леонова, В. И. Медведев, 1981; А. И. Юрьев, В. А. Ганзен, 1987; Л. Г. Дикая, В. И. Щедров, 1999; Психические состояния. Хрестоматия под ред. Л. В. Куликова, 2000; А. Б. Леонова, М. С. Капица, 2004; Практикум по психологии состояний: Учебное пособие под ред. А. О. Прохорова, 2004; Е. П. Ильин, 2005; В. А. Машин, 2007—2011; Ю. В. Щербатых, А. Н. Мосина, 2008; Прохоров А. О., Валиуллина М. Е. И др., 2011; А. Б. Леонова, 2009; С. А. Дружилов, А. М. Олещенко, 2014). Из чего можно сделать вывод, что разработка собственно феноменологии и динамики пластичных функций психики и всего организма в контексте определенных психических состояний является в большей степени предметом психотехнической теории, разрабатываемой лидерами психотерапевтических модальностей и авторами отдельных методов профессиональной психотерапии.

Так, например, в трудах известных специалистов-психотерапевтов Дж. Нардонэ, А. Сальвини (2011), можно отметить обращение к теме особого эмоционального контекста в описании известных исторических диалогов в философском наследии Протагора, Сократа, Платона, приводящих собеседника к «открытию альтернатив» и выстраиваемых в том числе и с осмысленным использованием приемов сценографии. Описания отдельных, более или менее специфических характеристик состояния субъектов, вовлекаемых в помогающие и развивающие коммуникации, приводятся в многочисленных тематических публикациях (например, П. Кейнсмит, 1995: Ф. Фарелли, Д. Брандсма, 1996; Д. Джоунс, 2001; А. Лазарус, 2001; Б. Кейд, В. Х. О. Хэнлон, 2001; Р. Фитцджеральд, 2001; С. Гарфилд, 2002; В.А Доморацкий, 2008; Р. П. Ефимкина 2012; В. Сатир, 2015). Данные психотехнические экскурсы хотя и не могут претендовать на статус полноценного исследования феноменологии психопластичности прежде всего в силу их фрагментарности и недостаточно глубокого проникновения в суть особой психической активности субъектов, вовлекаемых в терапевтическую коммуникацию, тем не менее служат источниками весьма ценной тематической информации.

Относительно таких специфических характеристик психотерапевтической коммуникации безусловный интеллектуальный лидер профессиональной психотерапии двадцатого столетия Джером Франк (1974) прямо говорил о том, что «… когнитивное научение, чтобы быть эффективным, должно дополняться определенным эмоциональным возбуждением». Лидеры краткосрочной психотерапии Джорджио Нардонэ и Пол Вацлавик (2006) говорили о том, что «… сильная эмоция, вызванная отношением или общением с другим человеком… способствует смещению точки зрения пациента на реальность». О значимости особых состояний, связанных с переживанием «внутреннего потока, общего для клиента и терапевта», говорил и автор клиент-центрированного направления в психотерапии К. Роджерс (1951), интерпретируя появление таких переживаний, как свидетельство эффективности терапевтического процесса. О важности состояний, связанных с «особым пониманием», «проникновением в глубинные смыслы переживаний и высказываний клиента и терапевта», говорил Джеймс Бьюдженталь, лидер современного экзистенциально-гуманистического направления в психотерапии (2013), а также представители феноменолого-герменевтического подхода в психотерапии (А. Притц, Х. Тойфельхарт, 1999).

Для нас практически значимым здесь является то, что ни один из вышеперечисленных и безусловно компетентных лидеров профессиональной психотерапии не счел возможным определять вот эти психические состояния особой информационной восприимчивости пациентов/клиентов как состояния измененного сознания. По-видимому, по той причине, что по своим основным характеристикам эти состояния не соответствуют или прямо противоположны классическим признакам измененных состояний сознания (ИСС), и, соответственно, критериям вовлечения пациентов/клиентов в гипнотическое (трансовое) состояние. Такие согласованные в основных психотерапевтических концепциях и направлениях признаки приводятся в классических — изданных и переизданных — монографиях и руководствах по гипнозу и гипнотерапии (А. П. Слободянин, 1977; А. Шерток, 1982—1992; В. М. Бехтерев, 1994; С. Хеллер, Т. Л. Стилл, 1994; М. Кинг, Ч. Цитренбаум, 1998; М. Кинг, У. Коэн, Ч. Цитренбаум, 1998; Т. М. Ахмедов, М. Е. Жидко, 2000; Г. Карл, Ч. Бойз, 2002; Т. И. Ахмедов, 2005; Р. Д. Тукаев, 2006; А. А. Федотов, Э. В. Каган, 2010; Г. Шмидт, 2011), и далее — в руководствах по эриксонианскому гипнозу (М. Эриксон, Э. Л. Росси, 1995; М. Эриксон, 2000; М. Н Гордеев, 2008; М. Гинзбург, Е. Яковлева, 2017), а также в руководствах и монографиях по модифицированным техникам гипнотерапии (Д. Гриндер, Р. Бэндлер, 1994; Ж. Беккио, Ш. Жюслен, 1998; М. Кинг, Ч. Цитренбаум, 1998). Отдельных комментариев здесь требует состояние так называемого генеративного транса (С. Гиллиген, 2014) — в том смысле, что по своим основным описательным характеристикам это не столько измененное, не-нормативное состояние сознания, сколько «сверхнормативные» параметры психической активности, достигаемые в том числе и в результате психотерапевтического процесса.

Интерпретация и объяснительные модели отдельных проявлений феномена психопластичности в доминирующих биологических, психологических и психотехнических концепциях

Результаты проведенного нами эпистемологического анализа показывают, что феномен психопластичности невозможно полностью или даже в основном отнести ни к одному из видов классической триады дифференцируемых проявлений психической активности свойств-процессов-состояний и тем самым упростить ситуацию. Ибо в самой «сердцевине» данного феномена, как мы стремились показать при описании концепций и концептов первого матричного уровня общей теории психотерапии, содержатся характеристики особой темпоральной активности психического, функциональная значимость которых выходит далеко за рамки собственно психотерапевтических задач.

Тем не менее объяснительные модели в отношении некоторых видов психической активности, отражающих те или иные аспекты феномена психопластичности и выстраиваемые в соответствии с «информационной генетикой» традиционных научных (в первую очередь биологических и психологических) дисциплин, должны привлекать наш интерес и являться предметом углубленного эпистемологического анализа. И далее мы сосредоточимся на следующих концептах-моделях:

• модель так называемого инстинкта новизны — глубоко, на уровне биологических механизмов регуляции деятельности человека укорененной программе активизации поисковой активности психики;

• механизм оперативного включения такой же глубоко укорененной программы форсированного научения по типу импринтинга, которая в «случае человека» не ограничивается коррекцией каких-то врожденных поведенческих актов и не привязывается к определенному сенситивному периоду раннего возраста, но касается любой новой информации, актуальной с точки зрения базисных адаптивных стратегий психического. Такая биологическая программа сопровождает человека большую часть его жизни. И здесь, безусловно, уместно вспомнить прозорливое замечание Норберта Виннера о растянутом периоде взросления человека, о том, что во все своих проявлениях — психических, физиологических и даже анатомических — человек, как никакое другое живое существо, приспособлен к усвоению и переработке существенных, практически безразмерных объемов информации, а также и о том, что человек в этом подлинно гуманитарном функциональном смысле напоминает «стрелу, устремленную в будущее»;

• здесь же уместно сказать и о весьма интересных данных по «эпидемиям» сверхбыстрого научения млекопитающих и птиц новейшим адаптивным навыкам, связанным, в частности, с приспособлением к современным цивилизационным реалиям. Эти данные убедительно свидетельствуют о сохранности ресурсов сверхбыстрого усвоения актуальной информации в продолжении всего периода активного функционирования сложных организмов, не говоря уже о Homo sapiens.

Таким образом, соответствующие концепты биологических дисциплин предусматривают возможность сверхбыстрого усвоения значительных объемов новой информации при определенных обстоятельствах, связанных, как правило, с актуальной адаптивной ситуацией

Что касается психологических дисциплин, то нас здесь в первую очередь интересуют сведения о наличии у субъекта специфических психологических механизмов так называемого глубокого запечатлевания особо значимой для него информации с продолжающимся влиянием усвоенных информационных блоков на протяжении неопределенного, но, как правило, достаточно длительного периода времени не только на психику, но и на его организм в целом. Такие научно обоснованные данные приводятся в многочисленных публикациях по теме психопатологических и других клинических проявлений посттравматического стрессового расстройства (например, Дж. С. Эверли, Р. Розерфельд, 1981; Г. Селье, 1982; Л. А. Китаев-Смык, 1983; Н. В. Тарабрина, 2001; С. Гремлинг, С. Ауэрбах, 2002; Э. Б. Фоа, Т. М. Кин, М. Дж. Фридман, 2005; Ю. В. Щербатых, 2006; Г. Б. Монина, Н. В. Раннала, 2009; Р. В. Кадыров, 2020). Понятно, что в данном случае речь идет о пережитом деструктивном, дезадаптирующем опыте. Именно такой деструктивный опыт «глубокого запечатлевания» в итоге проясняет механизмы блокировки естественных адаптационных процессов по усвоению альтернативной развивающей информации у пациентов/клиентов. Что, по всей видимости, и имел в виду Джером Франк, когда говорил о том, что вся эффективная психотерапии может быть сведена к успешному противостоянию альянса терапевта и клиента вот такому деморализующему влиянию пережитого негативного опыта.

Здесь же уместно сказать и о долговременном влиянии «глубокого запечатлевания» какой-либо новой и актуальной информации с отчетливым позитивным вектором такого влияния. Но как раз этот аспект в рамках проводимых научных исследований изучен в минимальной степени. Между тем в литературе религиозно-мистического толка придается большое значение факту «глубокого запечатлевания» пережитого религиозного опыта, на основании чего, собственно, и формируется феномен веры и соответствующая ресурсная метапозиция бытия-в-мире (У. Джемс, изд. 1993).

Большинство исследователей, которые занимались вопросами особой восприимчивости субъекта к тому или иному типу информационного воздействия, обращали внимание на тесную взаимозависимость данной проблематики с определенными состояниями сознания. И далее их объяснительные модели выстраивались с учетом представлений — мистических, философских, научных — о феномене сознания (например, В. Э. Пашковский, М. И. Зислин, 2005; Д. Л. Родзинский, 2006; В. И. Молчанов, 2007; Д. В. Иванов, 2013; Д. И. Дубровский, 2015), а также описаний собственно психологического, функционального содержания феномена сознания, которые, по сути, дублируют содержательные характеристики психических свойств, состояний и процессов (например, У. Джеймс, 2011; Г. Хант, 2004; Р. Орстейн, 2011; А. Ревонсуо, 2013, и другие). В тематических публикациях последних десятилетий можно встретить и более сложные модели функционирования феномена сознания (например, Е. П. Гора, 2005; О. В. Гордеева, 2008—2012; Ч. Тарт, 2012; К. Мартиндейл, 2012; Дж. Гоуэн, 2012; А. Дейкман, 2012), в которых активность психических процессов, в том числе и процессов восприятия и переработки информации, увязывается с набором неких дискретных состояний сознания, обеспечивающих требуемую интенсивность, интенцию и эффективность данных процессов. Однако даже и в этих публикациях основной акцент делается на описание таких дискретных состояний измененного сознания, или ДИСС в классификации Ч. Тарта, которые интерпретируются как регрессионные, и в силу этого обеспечивающие определенную пластику так называемых познавательных единиц сознания (К. Мартиндейл, 2012). То есть в соответствии с вышеприведенными объяснительными моделями конструкции психического, являющиеся мишенями психотерапевтического воздействия, приобретают некие пластические свойства с достижением терапевтической регрессии функции сознания. И такая позиция является доминирующей, в том числе и в интерпретации терапевтических механизмов традиционной и модифицированной гипнотерапии, а также многих других методов современной психотерапии.

Однако именно такая объяснительная модель плохо или совсем не согласуется с вышеприведенными данными об отсутствии типичных признаков регрессии функции сознания, а наоборот, наличии некоего эмоционального подъема, или даже «эмоционального возбуждения», сопутствующего повышенной восприимчивости к новой информации, получаемой гипотетическим клиентом в процессе психотерапии. То есть, опираясь на вышеприведенные теоретические обобщения и современные исследования функциональной активности сознания, можно достаточно уверенно констатировать, что в случае феномена психопластичности мы имеем дело с базисным, или БСС в классификации Ч. Тарта, а не дискретным-измененным состоянием сознания (ИСС). И что именно такое состояние сознания является нормативным для человека, и тем более для человека, который «как стрела, устремлен в будущее» (Н. Виннер, 2001). Но в этом случае сразу же возникает и другой важнейший вопрос: в какой степени режим функционирования сознания с доминированием жестких параметров ФИАС, будто бы характерных для состояния бодрствования (т. е. именно того состояния, которое обеспечивает и поддерживает приоритет такого способа ориентации в реальности, как логос), можно считать нормативным? А если это все же ненормативный — т. е. целостный, экологически выверенный режим функционирования психического целого — а наоборот, неадекватный перекос в сторону только лишь одного актуального плана реальности, да еще и со всеми выводимыми отсюда катастрофическими последствиями в виде «расколотой» модели бытия для существенной части человечества, то каковы тогда более адекватные и точные характеристики действительно нормативного состояния сознания психики человека?

Здесь же надо сказать о том, что единственная объяснительная модель, в которой присутствует более или менее структурированное описание подобия состояния «эмоционального возбуждения», связанного с актуализацией креативной функции психики вовлеченного в психотерапевтический процесс субъекта (модель КОСМИК, описывающая состояние генеративного транса), не дает внятных ответов на вышеприведенные важнейшие вопросы. И кроме того, само по себе обозначение соответствующего психотерапевтического метода, включающего проработанную технологическую процедуру приведения клиента в специфическое состояние «генеративного транса», нельзя считать удачным. Ибо, по мнению многих уважаемых экспертов, данное обозначение чревато нежелательным терминологическим конфликтом, размывающим и без того неустойчивую семантику понятия «транс».

Вышеприведенные коллизии и «нестыковки» объяснительных моделей, эксплуатирующих тему сознания, в существенной степени транслируются и в сферу бессознательного, с ее еще более неопределенной семантикой и почти тотальным неприятием в секторе естественно-научного полюса (под «бессознательным» здесь в духе предельно упрощенной интерпретации известных тезисов Декарта и Лейбница предпочитают понимать некое «недоразвитое» сознание). И вместе с тем понимание «бессознательного» как базисной инстанции психического, наиболее «приближенной» к биологическим программам жизнеобеспечения и находящейся в особых, часто конфликтных отношениях со сферой сознания, во многом проясняет природу блокирования или искажения восприятия информации субъектом. На чем, собственно, и строится идеология психоанализа (З. Фрейд, изд. 1989; К. Г. Юнг, изд. 2009, 2010, и многие другие). Однако вопрос о том, каким образом бессознательное участвует в процессе существенного повышения объема и скорости усвоения терапевтической информации, и в каких «режимах» в этом случае должна функционировать данная инстанция психического-целого, в соответствующих объяснительных моделях даже и не ставится, не говоря уже о задачах по выявлению роли бессознательного: в генерации пластических параметров импульсной активности феномена сознания-времени; обеспечении особых условий и режимов взаимодействия осознаваемой и неосознаваемой сферы психического в ходе психотерапевтического процесса, процесса эффективной самоорганизации гипотетических клиентов по завершении терапевтического цикла (эффективная само-психотерапия); формировании действительно нормативного состояния сознания у субъекта, с возможностью продуктивного взаимодействия таких способов познания объемной реальности и адаптации в этой реальности, как логос и гнозис. Между тем именно эти вопросы в общей теории психотерапии являются стержневыми. И именно здесь в полной мере проявляется востребованность концепций и концептов первого-второго матричных уровней данной основополагающей и всеобъемлющей теории — в частности эвристические следствия этих базисных концепций, касающихся вариантов взаимодействия инстанций психического-целого, универсальных адаптационных стратегий бессознательного и прочего.

Ключевые тезисы объяснительной модели феномена психопластичности в общей теории психотерапии

Объяснительная модель феномена психопластичности, помимо того что основывается на фундаментальных закономерностях взаимодействия статусов объемной реальности, полностью соответствует стержневой идее обновленной теории адаптации, согласно которой необходимое расширение адаптационных кондиций современного человека прямо увязывается с возможностью использования потенциала феномена психопластичности. И далее функциональная модель адаптивных процессов с иллюстрацией значения прагматических аспектов феномена психопластичности представлена в концепте адаптивно-креативного цикла (см. следующие подразделы).

Феномен психопластичности — в свете вышеприведенных теоретических положений — это прежде всего темпоральная характеристика процессов взаимодействия статусов сложной категории объемной реальности. С полным пониманием того, каким образом пластические параметры фиксируемого импульса активности сознания (ФИАС) субъекта участвуют в процессах синтеза информационных планов объемной реальности реальности, а также процессах генерации, усвоения и воспроизведения первичной («объективной») и вторичной («субъективной») информации и обеспечении информационного кругооборота. Что, собственно, и является витальной миссией психического-целого.

В прагматическом смысле, с учетом сказанного, феномен психопластичности следует рассматривать как совокупный потенциал темпоральной пластики психического-целого, обеспечивающий, с одной стороны, подвижность и скорость изменений информационных характеристики реальности, а с другой — необходимую устойчивость данных характеристик. Эти два вектора динамики-устойчивости имеют прямое отношение к базисным способам познания и адаптации субъекта в модели объемной реальности — гнозису и логосу, — и в нашем случае совмещаются в непротиворечивую систему обновленных адаптивных координат современного человека.

С учетом собственно психотерапевтических задач, феномен психопластичности следует рассматривать через призму возможностей эффективного управления пластическим потенциалом психики вовлекаемых в процесс психотерапии субъектов в целях обеспечения основного и наиболее востребованного эффекта — достижения желаемых и стойких терапевтических изменений за минимальный период времени.

Ключевые тезисы, обосновывающие возможность управляемой пластики в процессе психотерапии по результатам проведенных нами исследований, выглядят следующим образом.

Известное утверждение о том, что большая часть информационных процессов протекает на бессознательном уровне и что «характернейшей особенностью неосознаваемых сфер психической деятельности являются возможности достижения того, что не может быть достигнуто при опоре на рациональный, логический, вербальный и поэтому осознаваемый опыт» (Л. С. Выготский, цит. по изд. 1982), раскрывается и конкретизируется в нижеследующих формулировках:

• скорость и качество усвоения субъектом актуальной информации находятся в прямой зависимости от адаптационных режимов, в которых действует бессознательное;

• данные режимы представлены следующими универсальными компонентами функциональной активности внесознательных инстанций психического и последовательностью их актуализации: 1) непрерывным тестированием среды на предмет определения базисной адаптационной стратегии (такое тестирование обычно происходит с использованием понятных дуальных критериев: опасно — безопасно; интересно — неинтересно; понятно — непонятно; комфортно — дискомфортно; срочно — не срочно и проч.); 2) выбором оптимальной по отношению к существующим условиям адаптационной стратегии; 3) генерацией соответствующих параметров психической активности субъекта, имеющих отношение к режимам «жесткости-пластики»; оперативной мобилизацией индивидуальных ресурсов — биологических, психологических, креативно-пластических — на эффективное достижение стратегических адаптационных целей; 4) стимуляцией и поддержкой процесса реализации избранной базисной адаптационной стратеги;

• а также — и это основной «фасад» адаптационного режима — следующими дифференцированными видами базисной адаптационной стратегии бессознательного: репродуктивной адаптационной стратегией, направленной на продолжение рода и генерацию соответствующей физиологической и поведенческой активности; защитно-конфронтационной адаптационной стратегией, направленной на сохранение рода, ресурсы организма в этом случае мобилизуются на сопротивление, агрессию или бегство, обеспечивающих сохранение статус-кво (Я остаюсь тем, кем Я был); синергетической адаптационной стратегией, направленной на развитие индивида, достижение эффективных изменений (Я становлюсь тем, кем Я хочу быть), с мобилизацией ресурсов психического на достижение состояний гиперпластики;

• синергетическая адаптационная стратегия и гиперпластический режим активности бессознательного представляются наиболее перспективными с позиции наиболее востребованного терапевтического эффекта — достижения значительных, устойчивых и продолжающихся конструктивных изменений в ограниченные временные периоды.

Идентифицированные содержательные характеристики синергетической стратегии внесознательных инстанций, наиболее востребованные в психотерапевтической коммуникации, включают: пластику обстоятельств и контекстов, темпоральную пластичность, пластику Я, множественную гиперпластику. При этом гиперпластический статус клиента манифестирует спонтанно, вслед за переходом от защитно-конфронтационной базисной стратегии бессознательного к синергетической. То есть для формирования феномена психопластичности обычно не требуется реализации каких-либо структурированных технических приемов, что является весьма важным обстоятельством в смысле обеспечения экологических форматов проводимой психотерапии и последующей работы с актуальными и универсальными психотерапевтическими мишенями.

Таким образом, в основе множественной гиперпластики — главного условия, обеспечивающего скорость и качество усвоения субъектом актуальной информации, — лежит специальным образом организованная адаптационная активность и взаимодействие базисных (осознаваемых, внесознательных) инстанций психики клиента, в ходе чего за счет подключения к данному важнейшему процессу «третьей стороны» — подготовленного специалиста-психотерапевта — и происходит переключение защитно-конфронтационного адаптационного режима жизнедеятельности гипотетического клиента на синергетический с форсированным развитием феномена гиперпластики. Обязательным условием такой управляемой трансформации вполне обычных для гипотетических клиентов стартовых «железобетонных» кондиций в пластические является макротехнологическая и главным образом — метатехнологическая оснащенность специалиста-психотерапевта, которая подробно обсуждается нами на следующем — четвертом уровне дисциплинарной матрицы профессиональной психотерапии.

Такого рода важнейшая терапевтическая трансформация соответствует периоду перехода гипотетического клиента от этапа адаптационной стабильности — напряжения к этапу мобилизации креативно-пластических ресурсов адаптивно-креативного цикла, а именно ключевой фазе этого последнего этапа, которая, собственно, и обозначается, как фаза трансформации базисных адаптационных стратегий, с прилагаемыми комментариями о том, что данная трансформация закономерно сопровождается динамикой «перемещения» гипотетического клиента к ресурсному полюсу активности психических процессов, изменением границ и степеней свободы основных структурных компонентов как «объективной» (в данном случае этот аспект не столь актуален), так и субъективной реальности клиента, в том числе и тех специфических характеристик субъективной реальности, которые имеют отношение к проблемной ситуации гипотетического клиента.

Здесь же обязательно надо сказать и о том, что все важнейшие компоненты функциональной активности внесознательных инстанций психического и оптимальная последовательность их «включения» — а именно такая последовательность и обеспечивает искомый разворот проблемной ситуации гипотетического клиента по направлению конструктивного варианта прохождения адаптивно-креативного цикла — представлены в содержательных характеристиках следующих фаз рассматриваемого этапа (с пятой по седьмую), а также и в функциональном содержании восьмой и девятой фазы следующего этапа креативного синтеза данного цикла, в ходе прохождения которого, собственно, и происходит искомое совмещение и синергия всех трех наиболее эффективных стратегий кризисного развития субъекта — умножения альтернатив развития, возврата к «стволу», конструирования новых параметров порядка.

То есть «продольные» характеристики феномена психопластичности в нашем случае являются вполне индикативными и могут отслеживаться и оцениваться по соответствующим индикативным шкалам, характеризующим варианты, полноту и скорость прохождения субъектом этапов и фаз адаптивно-креативного цикла. В свою очередь, данные «большие» параметры и соответствующие индикаторы, в свете всего сказанного, как раз и являются сущностными характеристиками эффективности психотерапевтического процесса.

Содержательные характеристики феномена психопластичности

Как мы уже говорили, в прагматическом ракурсе феномен психопластичности рассматривается в качестве фундаментального свойства психического, с одной стороны обеспечивающего подвижность и скорость изменений информационных характеристик реальности, а с другой — необходимую устойчивость данных характеристик. Таким образом, в содержательном плане как минимум следует иметь в виду два аспекта исследуемого феномена — собственно пластический и стабилизирующий.

Последний аспект, в частности зависимость плана «объективной», или первичной информационной реальности от стандартных параметров ФИАС, рассматривался нами при описании концепций и концептов первого матричного уровня общей теории психотерапии. И здесь, безусловно, можно говорить о ресурсной роли универсума такой первичной информации в формировании системы координат современного homo scientific, во всем ориентированного на «доказательства», для которого факт существования такой «объективной» реальности, по сути, является единственной точкой опоры.

Что же касается редуцированных проявлений феномена психопластичности, определяемых как гипноидные или трансовые состояния, и квалифицируемых как измененные состояния сознания (ИСС), то эти проявления многократно исследовались и описывались в значительном массиве специальной литературы, в том числе и в источниках, приведенных в предыдущем подразделе. И здесь мы ограничимся лишь констатацией тех неоспоримых фактов, что: 1) данные состояния не являются традиционно понимаемой психической нормой; 2) ИСС предполагают различную степень депривации осознаваемых инстанций психического; 3) такая депривация-редукция, как правило, достигается за счет использования психоактивных веществ, либо применения особых психотехнологий; 4) данные технологии использовались и продолжают использоваться в первородных практиках — ареалах магической, религиозной психотерапии и в ареале духовных практик (о чем свидетельствует, к примеру, автор одного из наиболее древних текстов 2500-летней давности «Йога-сутра» — великий Патанджали); 5) традиционные и модифицированные психотехнологии, предполагающие индуцирование ИСС, широко применяются в определенных направлениях и методах современной психотерапии; 6) при этом сами по себе состояния ИСС, как и способы их достижения, в ареале профессиональной психотерапии понимаются и интерпретируются в соответствии с заимствованными нейрофизиологическими или психологическими концептами, по сути утверждающими редуцированный — от гипотетической номы — статус данного состояния; 7) вопрос, что же является нормой в плане режимов функционирования психики человека, в духе такой заимствованной идеологии, решается в пользу тезиса о наличии традиционных нормативных режимов бодрствования-сна и определенных переходных фаз между ними.

Между тем в общей теории психотерапии этому последнему вопросу уделяется повышенное внимание. В соответствии с основными допущениями данной основополагающей и всеобъемлющей общей теории мы, скорее, склонны считать заимствованную, псевдонаучную модель нормативных режимов функционирования отдельных инстанций психического с депривацией на всех возможных уровнях естественной темпоральной пластики психического-целого — проявлением некого «цивилизационного гипноза». И, следовательно, процесс актуализации темпоральной пластики, который, с нашей точки зрения, и является подлинной сутью психотерапии — возвращением к этой почти утраченной подлинной норме, или возвращением к «стволу» экологически выверенного развития homo reanimated (человека возрожденного).

И далее мы сосредоточимся именно на тех проявлениях феномена психопластичности, которые имеют непосредственное отношение вот к этой подлинной норме режимов функционирования психического, и которые были исследованы и описаны в ходе реализации соответствующих фрагментов Базисной НИП.

По наиболее приоритетному параметру скорости усвоения и генерации актуальной информации: манифестация феномена психопластичности проявляется в существенном возрастании скорости усвоения и генерации актуальной информации, имеющей непосредственное отношение к терапевтическому процессу. В данном случае речь идет о генерации альтернативных-адаптивных форм поведения, способов совладания с проблемными ситуациями и состояниями, а также любых других, конструктивных в терапевтическом плане проявлений креативного синтеза, т. е. о стержневом процессе терапевтической трансформации гипотетического клиента.

По параметру характеристик сферы сознания: в данном случае речь идет о достаточно специфическом и активирующем режиме функционирования осознаваемых и вне-сознательных инстанций психического-целого, действующих в режиме так называемого диалогизированного сознания. Данный активирующий режим, помимо прочего, предполагает возможность индуцирования диалогизированного когнитивного стиля (см. описание соотв. концепта первого матричного уровня) у вовлекаемого в психотерапевтическую коммуникацию субъекта. В известной классификации Чарльза Тарта данное состояние в большей степени соответствует базисному состоянию сознания (БСС).

По параметру общей активности: манифестация феномена психопластичности прослеживается в виде сброса напряжения, которое в явной или неявной форме отмечается у клиентов психотерапевтического процесса («выдох» напряжения), после чего в статусе клиентов отмечается общее оживление, они производят впечатление «проснувшихся», существенно возрастает речевая активность, склонность к проявлению инициативы. В частности, возросший уровень активности проявляется в оживленной моторике, пластичных и дифференцированных пантомимических реакциях. Клиенты по собственной инициативе сокращают дистанцию с терапевтом. С какого-то момента можно отметить и такое специфическое пантомимическое и моторное взаимодействие клиента с терапевтом, которое обозначается как «общий танец».

Сопутствующие вегетативные реакции: сброс телесного напряжения может сопровождаться так называемой вегетативной волной — кратковременным учащением дыхания, покраснением кожных покровов, появлением особого блеска в глазах и проч.

По параметру эмоциональных реакций: с манифестацией феномена психопластичности у клиентов констатируется весьма драматическое изменение вектора эмоциональных реакций — от типичных на старте психотерапевтической коммуникации негативных эмоциональных проявлений (неопределенно-тревожный или напряженно-настороженый аффект, переживание общего эмоционального дискомфорта, характерные для состояния деморализации и доминирующей, защитно-конфронтационной адаптивной стратегии) — на оживленно-приподнятый, в целом позитивный аффект, связанный с появлением определенности и надежды на благополучное разрешение проблемной ситуации, характерный для синергетической адаптационной стратегии. Такое общее эмоциональное оживление сопровождается дифференцированными, пластичными и адекватными эмоциональными реакциями на происходящее, что в корне отличается от состояния монотонной «зачарованности» или «загруженности», связанных со снижением уровня бодрствования клиентов.

По параметру интеллектуальной продуктивности: манифестация феномена психопластичности, как правило, проявляется отчетливым ростом интеллектуальной активности и продуктивности пациентов/клиентов. Причем в данном случае речь идет об интеллектуальных процессах в целом, а не только о процессах креативного синтеза, имеющих отношение к психотерапевтической динамике.

Особенности проявлений коммуникативной активности: в содержательных характеристиках психотерапевтической коммуникации феномен психопластичности представлен и такими достаточно специфическими проявлениями, как речевые, моторные и более сложные поведенческие «синхронизмы» терапевта и клиента — в частности ускоренным текстовым (я хорошо понимаю то, что ты мне говоришь), контекстовым (я хорошо понимаю то, что ты мне хочешь сказать), опережающим (ты только собрался начать фразу, я уже знаю, что ты мне скажешь) пониманием в паре клиент-психотерапевт. Такой авторитетный специалист, как Карл Роджерс, описывал свои ощущения в ходе подобного терапевтического взаимодействия следующим образом: «… в эти моменты кажется, что мой внутренний мир вырывается наружу и соприкасается с внутренним миром другого. Наши взаимоотношения перерастают сами себя и становятся частью чего-то большого. Появляется глубинный рост, и исцеление, и энергия» (К. Роджерс, 1951).

По параметру более сложных и собственно пластических проявлений психической активности, имеющих особое значение в психотерапевтической коммуникации, с уверенностью можно говорить о следующих характеристиках рассматриваемого феномена:

• пластика контекстов и обстоятельств: в условиях манифестации феномена психопластичности прослеживается возможность ускоренной терапевтической трансформации негативно-эмоциональных, антиресурсных контекстов или реальных обстоятельств какой-либо настоящей, а с учетом потенциала временной пластики — пережитой в прошлом и ожидаемой в будущем проблемной ситуации в позитивно-эмоциональный ресурсный контекст при сохранении событийного строя происходящего. Такая возможность реализуется за счет акцентирования или усиления концентрации каких-либо значимых аспектов, удаления неприятных или травмирующих «шумовых» моментов, выхода за пределы проблемной ситуации с одновременным умалением степени ее значимости — т. е. достижения ресурсной трансценденции. Речь здесь может идти, например, о том, что травматическую память, негативное восприятие настоящего и ожидание будущего — в режиме психопластического «наводнения» и в самые сжатые сроки — можно перевести в полярно противоположные терапевтические контексты с одновременным форсированным развитием первичного или даже устойчивого ресурсного состояния;

• пластика времени: в условиях синергетической активности внесознательных инстанций существенно облегчается возможность ретроспективных и проспективных перемещений во времени, достижения возрастной регрессии и прогрессии, эффективной проекции планируемых результатов в будущее (здесь очень важно отметить, что такой результат достигается без использования каких-либо специальных технических приемов, индуцирующих трансовое состояние пациентов/клиентов). За счет механизмов темпоральной пластики могут эффективно решаться проблемы компенсации деструктивного варианта прохождения жизненных кризисов, выстраиваться конструктивные жизненные сценарии с их устойчивой проекцией в будущее, формироваться ресурсная метапозиция и другие характеристики устойчивого ресурсного состояния клиента;

• пластика Я: манифестация феномена психопластичности, по нашим наблюдениям, способствует актуализации особой предрасположенности Я-феномена к функционированию в гиперпластическом режиме (что, с нашей точки зрения, обосновывается самой возможностью генерации и Я-феномена — как высокоинтегрированной, синтетической системы, формируемой на основе всех видов памяти и пережитого субъективного опыта — лишь в условиях темпоральной гиперпластики). Таким образом, феномен психопластичности существенно облегчает возможность ресурсной самотрансценденции, терапевтической диссоциации личностного ядра субъекта, вовлеченного в психотерапевтический процесс, по отношению к своим множественным компонентам: Я-функциям (Я-памяти, Я-мышлению, Я-поведению и проч.); Я-свойствам (например, идентифицированным качественным характеристикам психического здоровья); Я-статусам (Я-ребенку, Я-подростку, Я-взрослому, Я-родителю, Я-партнеру, Я-профессионалу и проч.). Соответственно, вероятность эффективной терапевтической трансформации именно тех диссоциированных компонентов психической активности субъекта, которые и являлись причиной появления адаптационных расстройств, существенно возрастает;

• пластика внесознательных инстанций психического (не-Я, или ОНО): речь здесь идет в том числе о персонификации бессознательного в образе любых ресурсных воплощений, имеющих отношение к процессу психотерапии (например, воплощений в образе «внутреннего целителя» или «внутреннего мудреца»); о возможности достраивания любых актуальных аспектов реальности в духе «дополняемой реальности» при работе в группе клиентов с резко ославленными или утраченными отдельными физиологическими функциями и проч.

Функциональные характеристики феномена психопластичности

Вышеприведенные содержательные характеристики феномена психопластичности так или иначе указывают на важнейшую ресурсную функцию данного состояния, имеющую прямое отношение к обеспечению основного психотерапевтического эффекта — возможности достижения существенных конструктивных изменений в ограниченные периоды времени.

Такого рода результирующая функция феномена психопластичности раскладывается на следующие важные составляющие, имеющие прямое отношение к ключевым позициям эффективной стратегии психотерапевтического процесса:

• эффективное противодействие антиресурсному состоянию деморализации у клиентов (Д. Франк, 1974), препятствующему конструктивным терапевтическим изменениям;

• эффективное упреждение оппозиционных, по отношению к терапевтическим изменениям, реакций сопротивления, неадекватной психологической защиты у клиентов;

• протекция ускоренной реализации базисной психотерапевтической триады (диссоциация проблемных фрагментов психической активности клиентов от личностного «ядра» — их терапевтическая трансформация в адаптирующие формы психической активности — ассоциация в обновленную ресурсную целостность психического клиентов);

• протекция ускоренного прохождения терапевтической тетрады К. Гравэ (1997): прояснение и коррекция значений проблемной ситуации — актуализация подлинной проблемы — мобилизация ресурсов — компетенция в совладании;

• ускоренный запуск универсального алгоритма конструктивного решения проблемной ситуации (А. Л. Катков, 2011);

• обеспечение терапевтического перехода от деструктивного к конструктивному варианту прохождения этапов и фаз адаптивно-креативного цикла — стержневого концепта второго матричного уровня общей теории психотерапии;

• обеспечение наиболее благоприятных условий форсированного развития качественных характеристик психического здоровья (т. е. универсальных мишеней психотерапии), способствующих конструктивной адаптации и устойчивости клиентов к агрессивному влиянию среды.

Приведенный перечень детализированных функциональных характеристик феномена психопластичности выстроен с учетом их «восходящей» сложности и смещения фокуса психотерапевтического процесса от актуальных к универсальным мишеням, что обычно и наблюдается в реальной психотерапевтической практике. Необходимые дополнительные комментарии, проясняющие взаимосвязи различных функциональных аспектов феномена психопластичности с используемыми макротехнологическими, метатехнологическими и структурно-технологическими подходами, даются в следующих подразделах.

При всем том стержневой функцией феномена психопластичности является обеспечение высокой степени адаптивно-креативной активности основных инстанций психики клиента. Такого рода активность проявляется в том числе в своеобразной «ре-анимации», оживлении и других акцентированных признаках, свидетельствующих о выходе клиента из антиресурсного состояния «деморализующего гипноза» проблемных обстоятельств, в ходе чего осознаваемая личность клиента отнюдь не «уводится» на периферию сознания, а наоборот, является активном со-трудником, со-участником процесса терапевтических изменений.

В сочетании с проявлениями тотальной гиперпластики такая комбинация является наиболее выигрышной как для эффективного решения актуальных для клиента проблем, так и в плане продвижения к универсальным целям психотерапевтического процесса. И здесь мы особо хотели бы подчеркнуть важность вот этого последнего тезиса, поскольку в психотерапевтических дискурсах, не говоря уже о наиболее распространенной психотерапевтической практике, проблема адекватной синергии в работе с актуальными и универсальными мишенями профессиональной психотерапии, на наш взгляд, не находит удовлетворительного решения.

С учетом все сказанного можно определенно утверждать, что по всем приведенным в настоящем разделе параметрам феномен психопластичности существенно отличается от фрагментарных представлений или описаний каких-либо отдельных характеристик, относимых к состоянию клиента, статусу терапевта, процессу взаимодействия между клиентом и терапевтом, какому-либо «общему фактору» психотерапии или даже сумме всех этих характеристик и факторов.

Психотехнический анализ феномена психопластичности и его компонентов

На основании идентификации генеративных (общих), содержательных и функциональных характеристик феномена психопластичности, в полном соответствии с принципами доказательной исследовательской практики нами был сформирован перечень адекватных «весовых» признаков исследуемого феномена — универсальных единиц психотехнического анализа. Данный перечень в итоге включал: блок технологических единиц анализа, имеющих непосредственное отношение к генерации феномена психопластичности и определяемых как стартовые критерии эффективности психотерапевтического процесса; блок эмерджентных функционально-содержательных единиц анализа, имеющих непосредственное отношение к скорости генерации и усвоения клиентами терапевтической информации и последующей динамики конструктивных изменений. Последние характеристики определись нами как промежуточные критерии эффективности психотерапевтического процесса. Итоговые универсальные единицы психотехнического анализа оценивались по показателям адекватности и полноты, которые выводились на основании подробных и дифференцированных характеристик учитываемых в данном случае признаков.

Следует иметь в виду, что процедура проведения комплексного психотехнического анализа и последующей экспертной оценки эффективности реализуемой психотерапевтической практики предусматривала возможность количественной оценки универсальных единиц, определяемых по каждому коммуникативному уровню терапевтического взаимодействия (см. содержание следующего раздела), а также возможность количественной оценки конечных индикаторов эффективности, определяемых по так называемым объективным параметрам терапевтической динамики. Итоговые выводы формулировались на основании процедуры корректного статико-математического анализа, в ходе чего определялись весовые соотношения основных психотехнических фрагментов в плане обеспечения итогового результата и данные об эффективности используемого психотерапевтического метода в целом.

Аргументированное заключение комплексного психотехнического анализа содержало ответ на вопрос о том, за счет каких именно технологических компонентов анализируемого психотехнического процесса был достигнут зафиксированный результат, и какой именно технологический дефицит послужил препятствием к достижению максимально возможного результата.

Таким образом по итогам нашего исследования в максимально корректной форме была определена статистически значимая и более чем существенная роль феномена психопластичности, его отдельных компонентов в обеспечении промежуточных и конечных результатов психотерапевтического процесса в исследуемых группах.

Концепция трехуровневой психотерапевтической коммуникации

Общая информация

Проведенное нами комплексное исследование с определением «весового вклада» отдельных компонентов психотерапевтического процесса в итоговый результат позволило идентифицировать и систематизировать технологический сектор обеспечения главного и наиболее востребованного эффекта проводимой психотерапии — возможности достижения максимума конструктивных, устойчивых и продолжающихся терапевтических изменений у клиентов за ограниченный период времени.

Разработанные на базе такого комплексного исследования концепция и модель трёхуровневой психотерапевтической коммуникации в полной мере раскрывают терапевтический потенциал феномена психопластичности. В частности, разработанная модель адекватно проясняет технологические механизмы, обеспечивающие: манифестацию необходимых пластических эффектов еще на старте терапевтического процесса; интенсивную динамику терапевтических изменений в продолжении психотерапевтической сессии и всего активного цикла; устойчивую динамику или даже супердинамику конструктивных изменений в посттерапевтический период.

В соответствии с данной концепцией, манифестация, развитие и полноценное использование функционального ресурса стержневого феномена психопластичности обеспечивается взаимодействием трех дифференцируемых уровней психотерапевтической коммуникации и процесса психотерапии в целом — макротехнологического, метатехнологического и структурно-технологического, что, с нашей точки зрения, существенно дополняет наиболее распространенные объяснительные модели взаимодействия в системе «клиент-психотерапевт», так или иначе присутствующие в теоретических построениях направлений и методов профессиональной психотерапии, и конкретизирует механизмы обеспечения эффективности психотерапевтического процесса.

Данная концепция и модель отчетливо демонстрируют, каким именно образом вот эти ключевые аспекты психотерапевтического взаимодействия обогащают и усиливают конструктивное функциональное содержание дифференцируемых этапов и фаз адаптивно-креативного цикла у гипотетических клиентов, что в итоге и обеспечивает ускоренную терапевтическую трансформацию очевидно деструктивных или даже «усредненных» вариантов прохождения данного универсального цикла в искомый конструктивный вариант и далее — утверждение и «укоренение» этого адаптивного варианта в «информационной генетике» гипотетического клиента.

Рассматриваемые здесь концепция и модель, следовательно, являются универсальным теоретическим инструментом существенного повышения эффективности проводимой психотерапии, убедительные свидетельства чего мы получили в корректных исследовательских проектах (см. Приложение 1).

Макротехнологический уровень психотерапевтической коммуникации: определение и функциональное содержание

Представляемый здесь уровень психотерапевтической коммуникации в самом первом приближении можно рассматривать как некую «дорожную карту» профессиональной психотерапии, позволяющую прокладывать наиболее удобные, приемлемые и понятные — для гипотетического клиента и специалиста-психотерапевта — маршруты продвижения к желаемой цели психотерапевтического процесса.

Под макротехнологическим уровнем психотерапевтической коммуникации мы понимаем проработанную технологию выстраивания оптимальной структуры психотерапевтического процесса, которая:

• адресуется к функциональному содержанию дифференцируемых этапов и фаз адаптивно-креативного цикла;

• представляет и обосновывает все наиболее важные структурные компоненты и стратегические варианты выстраивания психотерапевтического процесса с их функциональными целями и задачами;

• обеспечивает, таким образом, дифференцированное, функционально оправданное и в силу этого наиболее эффективное взаимодействие используемого технологического потенциала на определенных этапах психотерапевтического процесса;

• способствует в итоге достижению планируемых промежуточных и конечных результатов психотерапевтического процесса.

Методологической основой рассматриваемого коммуникативного уровня, как понятно из всего сказанного, является разработанная модель адаптивно-креативного цикла, на основании которой, собственно, и выводится основной вектор психотерапевтических усилий на каждом выделяемом структурном этапе психотерапевтического процесса и стратегическое целеполагание в целом. И здесь же уместно напомнить о том, что функциональная модель адаптивно-креативного цикла в существенной степени ассимилирует универсальные компоненты, стратегические схемы и механизмы психотерапевтического процесса, разработанные известными специалистами-психотерапевтами (см. описание концепта адаптивно-креативного цикла в предыдущем разделе).

В содержательном плане макротехнологический коммуникативный уровень представлен нижеследующими стратегиями построения психотерапевтического процесса: кросс-секционной, сфокусированной на особенностях построения и прохождения этапов отдельной психотерапевтической сессии; лонгитюдной, охватывающей полный психотерапевтический цикл; когерентной, рассматривающей варианты «стыковки» психотерапии с другими помогающими и развивающими практиками (консультативными, тренинговыми и проч.).

В представленном перечне безусловно приоритетными являются лонгитюдные стратегии психотерапии, определяющие универсальные и специальные терапевтические цели, основные этапы и механизмы их достижения, а также временной формат планируемого психотерапевтического цикла. Кросс-секционные и когерентные стратегии выстраиваются в соответствии с основополагающей лонгитюдной стратегией, и в этом смысле носят прикладной характер.

Последний тезис выводится из такого установленного факта, что лонгитюдные макротехнологические стратегии, в принципе способные охватывать весь объем гипотетического целеполагания в психотерапии, являются в то же время весьма гибким инструментом планирования психотерапевтического процесса. И в зависимости от формируемых приоритетов целеполагания, фокусирования на соответствующих актуальных или универсальных мишенях, лонгитюдные стратегии могут предусматривать множество временных форматов проводимой психотерапии. Например, форматы: экстренной психотерапевтической помощи (1 сессия); экспресс-психотерапии (1—3 сессии); краткосрочной психотерапии (5—10 сессий); среднесрочной психотерапии (11—25 сессий); долгосрочной психотерапии (свыше 25 сессий), а также специальные форматы психотерапевтического сопровождения клиентов после завершения активной терапевтической фазы, не предусматривающие каких-либо отчетливых временных ограничений: формат клубных встреч, ориентированных на ресурсную поддержку клиента; дистанционный формат поддерживающей референтной группы; формат самопсихотерапии как практики эффективной посттерапевтической самоорганизации клиента.

Каждый из таких форматов предполагает, во-первых, наличие обоснованной специфики выстраивания этапов психотерапевтической сессии — т. е. кросс-секционной стратегии.

Так, формат экстренной психотерапевтической помощи может ограничиться лишь этапом установления терапевтического контакта и выполнением главной метатехнологической задачи данного этапа — выводом клиента из состояния частичной или тотальной деморализации и переводом в первичное ресурсное состояние. Именно такое продвижение клиента в первичный ресурсный статус препятствует его «застреванию» на кризисном этапе адаптивно-креативного цикла со всеми выводимыми отсюда последствиями. В то же время формат экспресс-психотерапии предполагает акцентированную реализацию полного набора дифференцируемых этапов психотерапевтической сессии, без чего невозможно говорить о самодостаточности данного формата профессиональной работы с приоритетными для экспресс-психотерапии актуальными мишенями. Для среднесрочных и долгосрочных форматов проводимой психотерапии, ориентированных в большей степени на работу с универсальными мишенями, оформление этапов психотерапевтической сессии — особенно трех первых и последнего — также имеет свою аргументированную специфику.

Во-вторых, различные временные форматы проводимой психотерапии предполагают наличие определенных предпочтений в сопровождении клиента после завершения активного цикла, т. е. вариантов построения когерентной макротехнологической стратегии. Так, например, формат экстренной психотерапевтической помощи, оказываемой клиентам с признаками острого кризисного или стрессового состояния, предполагает продолжение психотерапевтического процесса, либо консультативного сопровождения. Наиболее предпочтительным вариантом продолжения работы после завершения экспресс-психотерапии является мотивированное участие клиента в специальной программе психотерапевтических тренингов, нацеленных на форсированное развитие качественных характеристик — дифференцированных свойств, состояний, процессов — психического здоровья и, соответственно, высоких уровней устойчивости к агрессивному воздействию среды. Для среднесрочных и долгосрочных форматов проводимой психотерапии наиболее адекватным вариантом посттерапевтического сопровождения является дистанционная либо «клубная» ресурсная поддержка. Что же касается такого универсального способа ресурсной поддержки клиента, как эффективная, предварительно проработанная самопсихотерапия, то данный вариант рекомендуется для всех видов и форм проводимой психотерапии.

Разумеется, такого рода особенности и предпочтения в выстраивании соответствующих кросс-секционной и когерентной макротехнологических стратегий — в зависимости от избранной лонгитюдной стратегии — должны отражаться в содержании профессиональных стандартов и протоколов используемых психотерапевтических методов.

Что же касается оценки эффективности основных компонентов рассматриваемого уровня психотерапевтической коммуникации в системе промежуточных индикаторов, то такими индикаторами здесь являются критерии адекватности и полноты используемых макротехнологических стратегий. Последние, в свою очередь, являются основными учитываемыми единицами в базисной методологии психотехнического и комплексного анализа эффективности психотерапевтического процесса. Наиболее значимыми критериями эффективности в системе конечных индикаторов являются скорость и качество прохождения гипотетическим клиентом адаптивно-креативного цикла в целом, а при наличии такой необходимости — отдельных этапов и фаз данного цикла.

С учетом сказанного, в качестве главной мишени настоящего коммуникативного уровня (как точки приложения используемых здесь основных стратегических технологий) мы предлагаем рассматривать динамику развития адаптивной ситуации — от обычного для гипотетического клиента деструктивного или даже «усредненного» варианта прохождения адаптивно-креативного цикла, к конструктивному варианту, но также, при соответствующем запросе, — динамику от нормативного варианта прохождения адаптивно-креативного цикла (такой вариант не предполагает наличия у клиента каких-либо признаков адаптационного кризиса) к сверхнормативному с искомым расширением адаптационных возможностей у заинтересованного субъекта. При этом понятно, что выведение данной главной мишени обосновано теоретическими концептами второго матричного уровня общей теории психотерапии. И что настоящая мишень в полном соответствии с принципами доказательной исследовательской практики адекватно представлена в системе промежуточных и конечных индикаторов эффективности процесса психотерапии.

Метатехнологический уровень психотерапевтической коммуникации: определение и функциональное содержание

Рассматриваемый уровень психотерапевтической коммуникации выполняет важнейшую миссию актуализации феномена психопластичности у вовлеченного в процесс психотерапии субъекта. Таким образом появляются реальные возможности по ускоренному формированию адаптивных форм поведения (притом что употребляемый здесь термин «поведение» понимается достаточно широко и включает все проявления активности психического), что, собственно, и отличает профессиональную коммуникацию, используемую в метамодели социальной психотерапии, от традиционных подходов с акцентом только лишь на структурно-технологический уровень соответствующей коммуникативной активности.

С учетом сказанного, под метатехнологическим коммуникативным уровнем мы понимаем сложную технологию актуализации пластического потенциала психики субъектов, вовлекаемых в процесс психотерапии, которая:

• адресуется к функциональным задачам дифференцируемых этапов и фаз адаптивно-креативного цикла, и далее — к собственно метатехнологическим задачам, актуальным для каждого этапа психотерапевтической сессии и для психотерапевтического цикла в целом;

• предполагает процесс эффективного функционального взаимодействия с макротехнологическими и структурно-технологическими конструктами профессиональной психотерапии;

• представляет и обосновывает основные метатехнологии — контекстуальные, диагностические, конструктивистские — используемые как в процессе психотерапии, так и в ходе психотерапевтического сопровождения клиентов, завершивших активный психотерапевтический цикл;

• обеспечивает, с одной стороны, пластику и скорость терапевтических изменений, а с другой стороны — устойчивость достигнутого результата;

• способствует в итоге реализации главного и наиболее востребованного психотерапевтического эффекта — достижению максимально возможного конструктивного результата за минимальное время.

Методологической основой рассматриваемого коммуникативного уровня, как понятно из всего сказанного, является разработанная модель адаптивно-креативного цикла, на основании которой, собственно, и выводится основной вектор психотерапевтических усилий на каждом выделяемом структурном этапе психотерапевтического процесса и стратегическое целеполагание в целом. И здесь же уместно напомнить о том, что функциональная модель адаптивно-креативного цикла в существенной степени ассимилирует универсальные компоненты, стратегические схемы и механизмы психотерапевтического процесса, разработанные известными специалистами-психотерапевтами (см. описание концепта адаптивно-креативного цикла в предыдущем разделе).

В содержательном плане метатехнологический уровень психотерапевтической коммуникации, во-первых, включает номинацию используемых метатехнологий — контекстуальных, диагностических и конструктивистских; во-вторых — характеристики полноты и адекватности использования основных метатехнологий в кросс-секционной стратегии оформления дифференцированных этапов отдельной психотерапевтической сессии; в-третьих — номинацию универсальных механизмов (эмерджентные метатехнологические характеристики психотерапевтической коммуникации), в совокупности обеспечивающих искомый результат.

Все три вышеприведенных содержательных компонента метатехнологического коммуникативного уровня являются единицами психотехнического анализа, определяющими соответствующие специфические индикаторы эффективности психотерапевтического процесса. Что же касается общего критерия эффективности рассматриваемого уровня психотерапевтической коммуникации, то здесь имеются в виду те же показатели, определяющие скорость и качество прохождения гипотетическим клиентом адаптивно-креативного цикла в целом, а при наличии такой необходимости — отдельных этапов и фаз данного цикла. При этом, так же как и по предыдущему «большому» параметру макротехнологического уровня, возможно определение весового вклада рассматриваемого метатехнологического уровня в обеспечение результирующего психотерапевтического эффекта.

С учетом сказанного, в качестве главной мишени настоящего коммуникативного уровня мы предлагаем рассматривать динамику трансформации базисных адаптивных стратегий, генерируемых внесознательными инстанциями психики клиента, от вполне обычного на старте психотерапевтической коммуникации доминирования защитно-конфронтационной стратегии — к доминированию синергетической адаптивной стратегии с формированием искомых проявлений феномена психопластичности. Что, по результатам проведенных нами исследований, и является главным предиктором эффективности используемых структурированных психотерапевтических технологий. Выведение данной главной мишени, следовательно, обосновано концепцией психопластичности третьего матричного уровня общей теории психотерапии. Настоящая мишень в полном соответствии с принципами доказательной исследовательской практики адекватно представлена в системе промежуточных и конечных индикаторов, оценивающих эффективность процесса психотерапии.

Структурно-технологический уровень психотерапевтической коммуникации: определение и функциональное содержание

Структурно-технологический уровень психотерапевтической коммуникации ориентирован, с одной стороны, на эффективное решение актуальных для субъекта проблемных ситуаций или состояний, а с другой — не всегда афишируемой — на достижение универсальных целей психотерапевтического процесса, сформулированных в соответствии с многочисленными концептами соответствующих направлений и школ профессиональной психотерапии.

Настоящий уровень, таким образом, обеспечивает достижение функциональной целостности общего технологического проекта, соответствующей специфике актуального запроса клиента и характеру определяемых здесь универсальных мишеней, в связи с чем структурные компоненты такого технологического проекта в части терапевтических функций используемых структурированных техник должны быть поняты и приняты гипотетическим клиентом. И, конечно, данная схема должна быть абсолютно понятной специалисту-психотерапевту и обеспечиваться его профессиональными кондициями. То есть определяемые здесь мишени структурно-технологического коммуникативного уровня, с оговоренными условиями, технологией и динамикой их терапевтической трансформации — как раз и есть важнейшая зона «стыковки» всех возможных терапевтических маршрутов, которые с этого времени объединяются и приобретают статус согласованной программы терапевтических изменений со всеми шансами на её успешную реализацию.

Другими словами, рассматриваемый коммуникативный уровень является «точкой сборки» идентифицируемых макротехнологических, метатехнологических, структурно-технологических стратегий и технологий. А любая структурируемая технология психотерапии, реализуемая на данном уровне, имеет как собственно психотехническое содержание, так и определенный психопластический (метатехнологический, макротехнологический — в соответствии с задачами конкретного стратегического этапа) и, безусловно, этический контекст — и это крайне важная констатация. Ибо здесь мы ясно показываем принципиальное отличие психотерапевтических техник (под которыми традиционно подразумевают лишь структурированные технологии психотерапии) от все прочих, в том числе и агрессивных психотехнологий, которыми в настоящее время переполнены глобальные и локальные информационные рынки.

Данный вопрос имеет столь важное значение еще и потому, что напрямую связан с темой негативных последствий психотехнического воздействия на субъекта, группу или общество. И здесь, чуть забегая вперед, стоит сказать, что именно понимание специфики оформления рассматриваемого структурно-технологического уровня психотерапевтической коммуникации обеспечивает возможность эффективной профилактики таких негативных последствий. И что эта особенность в числе прочего должна обеспечивать конкурентное преимущество профессиональной психотерапии на стремительно растущем рынке психотехнологий.

С учетом сказанного, под структурно-технологическим коммуникативным уровнем мы понимаем сложно организованную практику реализации блока структурированных психотерапевтических техник, которая:

• адресуется к определяемым актуальным и универсальным мишеням психотерапевтического процесса и собственно техническим задачам по обеспечения планируемой здесь терапевтической динамики;

• предполагает процесс эффективного взаимодействия с макротехнологическим и метатехнологическим коммуникативными уровнями психотерапевтического процесса;

• обосновывает использование определенных структурированных психотерапевтических техник, технологических блоков и структурно-технологическую часть проекта психотерапии в целом и в соответствии с задачами, определяемыми на каждом этапе процесса психотерапии;

• обеспечивает внятную для гипотетического клиента и специалиста-психотерапевта структурно-технологическую составляющую общей стратегии продвижения к планируемому результату;

• способствует в итоге достижению общих целей психотерапевтического процесса.

Методологическая основа рассматриваемого структурно-технологического уровня психотерапевтической коммуникации, таким образом, представлена всеми концепциями и концептами настоящего матричного уровня общей теории психотерапии. Именно в этих теоретических конструкциях, с одной стороны, проясняется уникальная специфика оформления и взаимодействия выделяемых коммуникативных уровней, а с другой стороны — отчетливо выводится универсальная составляющая психотерапевтического процесса как такового. И именно здесь прорабатывается главный прагматический вектор дифференциации-интеграции множества методов, моделей и направлений профессиональной психотерапии без какого-либо ущерба для идентичности каждой из психотехнической версии оформления психотерапевтического процесса.

Взаимодействие этих двух сущностных составляющих психотерапевтического процесса безусловно и в первую очередь должно учитываться при работе с актуальными и универсальными мишенями (см. содержание следующих подразделов), и далее — отражаться в технологическом проекте проводимой психотерапии. Проведённые нами исследования ясно показывают, что любые актуальные психотерапевтические мишени имеют еще и универсальный функциональный аспект, недоучет которого, собственно, и влечет за собой существенное снижение эффективности проводимой психотерапии. Так, например, наиболее распространенная психотерапевтическая проблематика, определяемая как актуальные мишени — дискомфортные эмоциональные состояния и чрезмерные эмоциональные реакции, деформированная система отношений, зависимость, искажённые когнитивные схемы, неприемлемые поведенческие стереотипы, психофизиологические симптомы, воспринимаемые как болезнь, и многие другие — помимо того, что они соотносятся с конкретными обстоятельствами, психо-биологическими особенностями и особенностями формирования личности гипотетического клиента — с полным основанием могут быть определены и как ригидные проявления доминирующей защитно-конфронтационной адаптивной стратегии субъекта, и далее — деструктивного варианта прохождения адаптивно-креативного цикла (универсальный функциональный аспект). И здесь важно понимать, что вот этот универсальный функциональный аспект должен быть «отыгран» уже на первых же этапах психотерапевтической коммуникации за счет полноценного включения психопластического и макротехнологического компонентов используемых структурированных техник.

Такого рода двойственность, безусловно, должна учитываться и при оценке эффективности использования основных содержательных компонентов любого, и в том числе — структурно-технологического коммуникативного уровня, с пониманием того, что в результате решения этой сложной методологической задачи мы, собственно, и получаем главные дивиденды в виде: адекватной объяснительной модели, почему именно различные по психотехнической структуре психотерапевтические методы весьма часто приводят к схожим результатам и, наоборот, — использование одного и того же метода в однородной группе клиентов дает различные результаты; возможность сравнения истинной эффективности структурированных психотерапевтических технологий и методов, сконструированных на данной основе и проч., без чего все претензии профессиональной психотерапии на статус состоятельной научной дисциплины выглядят весьма сомнительно, и в общей теории психотерапии адекватному решению данной стержневой методологической задачи, безусловно, уделяется внимание (см. содержание следующих разделов).

В то же время классической универсальной мишенью для кластера структурированных психотерапевтических техник являются дефицитарные уровни развития психологических свойств, обеспечивающих устойчивость и возможность конструктивной адаптации субъекта в агрессивной среде (см. содержание следующих подразделов). Планируемым «идеальным» результатом здесь, соответственно, является эффективное разрешение проблемной ситуации, заявляемой субъектом, а также достижение приемлемого уровня развития упомянутых свойств — такого, который обеспечивает эффективную самоорганизацию, устойчивое развитие, высокие уровни качества жизни и социального функционирования субъекта даже и в условиях агрессивной среды.

Актуальный исследовательский контекст

С точки зрения синергетического внедисциплинарного научного подхода, исследующего процессы самоорганизации сложных динамических систем, актуальные кризисные зоны, обозначаемые еще и как «вызовы» современной нам эпохи — биологические, социальные, эволюционные, идеологические — интерпретируются как отчетливые признаки кризисной смены стержневых параметров порядка, тысячелетиями поддерживающих жизнь и стабильное развитие системы среда — человек. В частности, отмечаемые в последние десятилетия резкое увеличение информационных стратегий, умножение числа жизненных альтернатив здесь рассматривается как необходимое условие выживания системы, двигающейся по катастрофическому сценарию развития.

В контексте синергетического научного подхода описываются такие варианты конструктивного выхода из крутой спирали катастрофического сценария развития, которые связанны с возвратом к общему «стволу», из которого берут начало несущие параметры порядка, с почти неизбежным пересмотром общих принципов их формирования. Другой конструктивный сценарий связан с возможностью развития компенсаторных структур. В нашем понимании — именно таких структур, которые и обеспечивают высокие уровни адаптации, восполняют дефицит ресурсных параметров порядка на первых этапах их создания, и генерируют полноценные параметры обновлённого порядка на последующих этапах их становления и развития.

Между тем в контексте концептуальных построений первого матричного уровня общей теории психотерапии ясно, что в отношении первого «антикризисного» сценария в нашем случае речь идёт не только о необходимости возврата к «стволу» традиционно понимаемого адаптационного цикла человека, но о пересмотре содержания и значений по крайней мере некоторых фаз данного цикла, ранее выпадавших из поля зрения исследователей. То есть от стандартных биологических адаптационных кондиций мы здесь делаем шаг в сторону управляемой темпоральной генетики и беспрецедентного расширения адаптационных способностей человека.

На каком-то, желательно более раннем этапе, адаптивные дивиденды, получаемые в результате реализации такого «усовершенствованного» варианта адаптивного цикла, должны полностью перекрывать утрату регулятивных механизмов естественного отбора, но также и обеспечивать существенное расширение горизонтов бытия, и повышение качества жизни современного человека.

Что же касается второго «антикризисного» сценария, то и здесь понятно, что в качестве таких компенсаторных структур речь идет именно о таких кондициях психического (мы их обозначаем как особые качественные характеристики психического здоровья), которые максимально созвучны кризисным реалиям современной эпохи. То есть: эффективно противодействуют многомерному кризису, в частности — процессу распространения деструктивных социальных эпидемий; стимулируют прогрессирующее «ужимание» адаптивного цикла во времени; обеспечивают приоритетную роль осмысленной самоорганизации субъекта и социума; способствуют беспрецедентному росту креативного «выхода» осмысленной деятельности человека. И разумеется, все эти характеристики являются зависимыми переменными, на которые можно и нужно конструктивно влиять в ближайшей, среднесрочной и долгосрочной перспективе — например за счет использования технологий профессиональной психотерапии.

С учётом всего сказанного проясняется функциональная взаимозависимость рассматриваемых концептуальных построений, а также выводимая отсюда последовательность описания: обновленная концепция адаптации с концептом адаптивно-креативного цикла; концепция качественных характеристик психического здоровья; концепция деструктивных социальных эпидемий с возможностью эффективного противодействия данному кризисному явлению за счет использования потенциала социальной психотерапии.

Обновленная концепция адаптации как методологическая основа выведения универсальных мишеней психотерапии

Основные положения данной концепции разработаны на основании обновленных представлений о генеративной функции психического, а также эвристических следствий общей теории психотерапии в области психологической, биологической и социальной адаптации.

Традиционно адаптация понимается как процесса приспособления. Обычно здесь имеется в виду процесс приспособления человека к меняющимся внешним, либо внутренним условиям.

В нашем случае адаптация понимается еще и как характеристика степени пластичности, а следовательно, и устойчивости сферы психического и всего организма человека (индивидуальная адаптация) и общества (социальная адаптация), особенно востребованная в реалиях Новейшего времени.

При этом надо понимать, что степень агрессивности среды постоянно возрастает и эти изменения — по мнению многих авторитетных экспертов — в ближайшие годы будут иметь или уже принимают необратимый катастрофический характер, в то время как традиционные способы, ресурсы и темпы адаптивных процессов явно не соответствуют вызовам эпохи. А то, что предлагается в качестве альтернативы прогрессивно утрачиваемым компонентам индивидуального и социального здоровья (протезирование органов, трансгуманизм с возможностью трансляции феномена сознания на неорганические носители и проч.) — просто опасно в связи с абсолютно реальной в этом случае перспективой завершения истории человечества. Однако при отсутствии других проработанных, заведомо более эффективных и экологичных альтернатив, никакие предупреждения даже и от таких авторитетнейших ученых как Макс Тегмарк — а он абсолютно однозначно заявлял о том, что «на нынешней стадии нам негоже заноситься и следует признать, как мало мы знаем» (М. Тегмарк, 2019) — здесь не помогут. Следовательно, сверхактуальной сейчас является форсированная разработка теории адаптации и всего, что с ней связано. И тем более важными являются инновационные идеи в отношении способов, ресурсов и темпов адаптационных процессов. Что, собственно и прорабатывается в соответствующем подразделе общей теории психотерапии.

Традиционные подходы в исследовании феномена адаптации, так или иначе ориентированные по трем направлениям адаптационной активности человека — биологической, психологической и социальной — по результатам проведенного нами эпистемологического анализа, изначально обнаруживали две отчетливые тенденции. Во-первых, еще в стартовых исследованиях с углубленным изучением процессов биологической адаптации, и, соответственно, в результирующих трудах (например, «Происхождение видов», «Патогенезис» Чарльза Дарвина; «Философия зоологии» Жана Батиста Ламарка) прослеживается понимание всей условности такого разграничения и, наоборот, — тесной взаимозависимости процессов психологической, биологической и социальной адаптации.

Вторая, достаточно отчетливая тенденция — это интенсивные поиски и более или менее аргументированные попытки обоснования расширения адаптационных возможностей человека, исходя из понимания специфики имеющихся биологических, психологических и социальных ресурсов. На основе данной тенденции, к примеру, выстраивается современная концепции здоровья, болезни и комплексной помощи при различных заболеваниях (G. Engel, 1977). Что же касается более радикальных — в духе технологических веяний Четвертой промышленной революции — предложений по «апгрейду» биологических возможностей человека (например, Р. Курцвейл, 2015; А. В. Мищенко, 2019), то, как мы уже говорили, дальше идей трансгуманизма, протезирования и попутного усовершенствования определенных витальных, органных и нейробиологических функций футурологические идеи авторов здесь, как правило, не идут.

В нашем случае проблематика расширения адаптивных возможностей человека с использованием ресурсов психического рассматривается через призму генеративных функций психики и главным образом — генерации феномена психопластичности (включая пластичность категорий времени, пространства, рефлективных характеристик субъекта, обеспечивающих возможность эффективного взаимодействия и ресурсной трансформации субъектов — носителей этих свойств и процессов), а также через возможность функционирования субъекта в режиме диалогизированного сознания, сочетающего такие базисные способы репрезентации объемной реальности, как «гнозис» и «логос», и обеспечивающего доступ к суперресурсам категории объемной реальности и эффективное управления процессом информационного кругооборота.

То есть наш подход к проблемам адаптации и сверхадаптации человека, стоящего перед лицом непростых вызовов эпохи Новейшего времени, заключается в первую очередь в продуманной «эксплуатации» темпоральной природы психического, притом что, как мы уже говорили, практически все традиционные функции психики человека, систематизированные Уильямом Джеймсом и его многочисленными последователями, получают в этом случае более чем существенный бонус. Но главный приз, безусловно, получают регулятивная (по существу — адаптивная) и креативная функции психики. Ибо перспектива адаптивного само-творчества с возможностью осмысленного манипулирования структурами темпоральной генетики на много порядков превосходит унылые горизонты роботизированного «апгрейда» человека. В данной связи способность к эффективной самоорганизации рассматривается нами как стержневая составляющая важнейшей генеративной функции психики. И об этой характеристике психического мы более подробно поговорим в следующем подразделе.

В итоге полученные в ходе проведенных исследований результаты позволили расширить функциональные характеристики феномена адаптации человека — с учетом ситуации прогрессирующего нарастания степени агрессивности среды и стагнации традиционных механизмов биологической адаптации — следующим образом.

По параметру степеней свободы и скорости конструктивных изменений в «коридоре» гомеореза. Общепризнанным на сегодняшний день является тот факт, что для каждого биологического вида существует своя определённая амплитуда приспособительных возможностей, выход за пределы которых губителен для его существования. Основная идея модификации адаптационных процессов в нашем случае состоит в том, что степени свободы и скорость конструктивных изменений субъекта и далее — итоговые «размеры» адаптивных параметров гомеореза, могут существенно возрасти за счёт форсированного развития определенных качественных характеристик психического здоровья, которые как раз и являются универсальными мишенями психотерапии.

По параметру синхронизации темпов развития человека и среды. Важность данного параметра определяется общепринятым тезисом о том, что природа человека и его биологические свойства, формировавшиеся в течение многих тысячелетий, не могут меняться с такой же быстротой и такими же темпами, как и новые физические, экологические и социальные реалии. Тем более они не могут поменяться в условиях фактической «отмены» основного эволюционного регулятивного механизма естественного отбора. Выдвигаемый нами контртезис состоит в том, что за счёт качественного скачка в характеристиках индивидуального и социального психического здоровья, ключевых характеристиках «стволового» параметра порядка — адаптивно-креативного цикла — удовлетворительная синхронизация этих двух важнейших составляющих модели объёмной реальности может быть достигнута и далее поддерживаться на приемлемом уровне (т.е. без перенапряжения адаптационных ресурсов, неадекватного расширения практики протезирования утрачиваемых компонентов здоровья или употребления патологических адаптогенов ультрабыстрого действия).

По параметру направления адаптационной активности. Общепризнанным является тот факт, что человек — адаптивно-адаптирующееся существо. Соответственно, адаптация человека — процесс двусторонний. Человек не только приспосабливается к новым условиям, но и приспосабливает условия к своим нуждам и потребностям, создаёт такую систему жизнеобеспечения, которая обеспечивает ему конкурентный выигрыш. Так, например, термин «социальная адаптация» расшифровывается в том числе и как «изменение, преобразование среды в соответствие с новыми условиями и целями деятельности» (Большой энциклопедический словарь, М., 2012). Высокий уровень развития определенных способностей человека и новый тип эффективной самоорганизации, соответственно, создает и новые возможности адаптационной деятельности в двух рассматриваемых направлениях — конструктивного преобразования среды и существенного расширения собственных адаптивных способностей.

По параметру трансформации векторов адаптивных изменений. Здесь традиционно выделяются: прогрессивный вектор адаптивных изменений, связанный с совершенствованием и саморазвитием системы в целом, либо отдельных её компонентов; регрессивный вектор, связанный с процессами деградации и распада системы. Соответственно, при исследовании биологических и медицинских аспектов адаптации различают уровни нормативной адаптации (т.е. уровень здоровья), напряжённой адаптации (уровень предболезни), патологической адаптации и дезадаптации (уровень болезни, с последующим распределением по тяжести заболевания и состояния пациентов), распада системы (смерть). В общем контексте идентифицированной нами адаптивной динамики форсированного развития определенных характеристик качества психического здоровья в ходе грамотно встроенного психотерапевтического процесса — уровни напряжённой, патологической адаптации и дезадаптации с предсказуемой высокой вероятностью могут быть трансформированы в прогрессивный вектор адаптивных изменений. Именно таким образом и обеспечиваются стабильно высокие уровни адаптации и качества жизни субъекта в условиях агрессивной среды.

По параметру анализируемых уровней адаптационного процесса. В дополнение к традиционно дифференцируемым уровням адаптационного процесса — видовому, организмическому, клеточному, неврологическому, иммунологическому, эндокринологическому, эпигенетическому — в нашей модели стержневым уровнем, на котором рассматривается процесс адаптации и от которого прямым или косвенным образом зависят все поименованные иерархические срезы, является системно-информационный уровень. Именно на данном уровне развертывается процесс эффективной самоорганизации субъекта и в полной мере реализуется функциональная активность качественных характеристик психического здоровья, в совокупности обеспечивающих существенное расширение адаптационных возможностей человека.

По параметру используемых ресурсов. Указываемые в традиционных научных дискурсах адаптационные ресурсы — в основном это биологически запрограммированная амплитуда приспособительных возможностей и стандартные психологические ресурсы — в нашем случае дополняется группой ресурсных характеристик качества психического здоровья. В частности — группой креативно-пластических ресурсов, актуализирующихся в полной мере при условии доминирования синергетической адаптационной стратегии внесознательных инстанций психики человека. Такого рода активность имеет специфические признаки, весьма отличные от «стандартного» усвоения адаптивных знаний- умений- навыков или более сложных форм поведения, повышающего уровень социализации и качество жизни субъекта.

По параметру множественных прямых и обратных связей, формируемых между агрессивной средой и человеком, системно-информационным и другими дифференцируемыми уровнями адаптационного процесса. В дополнение к традиционному пониманию прямых и обратных связей в общем контексте адаптационного взаимодействия «внешняя среда — человек — внутренняя среда» в нашем случае повышенное внимание уделяется конструктивному характеру обратных связей, имеющих место в данной системе. Специфика активности таких обратных связей приводит в итоге к искомой динамике развития как человека — в смысле эффективной компенсации утрачиваемых биологических способностей, так и среды — в смысле снижения степени агрессивности. Что, собственно, и является содержанием процесса эффективной адаптации. Далее следует отметить, что сам по себе адаптивно-креативный цикл со всеми его дифференцированными этапами есть расширенное описание порядка «отыгрывания» прямых и обратных связей в сложной динамике развития системы: среда — человек — феномен самоорганизованного поведения — среда.