Бесплатный фрагмент - Наследники Древних

Я посвящаю эту книгу тем, кто ищет, тем, кто верит, тем, кто действует.

И прежде чем вы начнёте читать, хочу выразить благодарность всем, без кого эта книга могла бы и не родиться или была бы совсем другой: своим родителям и сестре за моё мировоззрение и понимание мира, за поддержку во время работы над этой книгой и за веру в меня; Мошарову Владимиру Владимировичу, благодаря которому я стал систематически писать, внимательно наблюдать и анализировать жизнь; Марии Тонкачеевой за кропотливую редакторскую работу над текстом; Маше Судовых за оформление обложки, так точно передающей суть; моей жене Даше за её понимание, поддержку и веру.

ПРОЛОГ

Из тьмы веков, из тишины, из глубины времён

Вернётся, путы разорвав не в первый раз,

Кошмар, забытый и нестрашный ясным днём,

Тот ужас, которому шесть воинов — не указ.

Беспомощными станут вселенские владыки,

Замолкнет голос их, утерянный во сне.

Родятся заново шесть воинов сквозь муки,

И грянет бой в кромешной тишине.

Встанет первый последним в великом кругу

Без веры и слов, путь выбирая, скорбя.

Второй на закате проснётся, почуяв Тьму,

Третьего лика три сами познают себя.

Четвёртый силу в пути наберёт и поймёт,

Пятый на страже первым будет стоять.

Шестого весть пробудит и к ним приведёт.

Будет так — и не сможет никто помешать.

Глава первая. Новый ветер

Сегодня ненадолго переменился ветер. За какие-то минуты один сменился на другой, а затем всё вернулось в обычное состояние. Эти изменения прошли незаметно для народа — стояло раннее утро, даже солнце не успело осветить красной дугой ночное небо. Но Алеар не спал. Он уже давно потерял возможность спать спокойно. Когда-то давно, в юности, его сон был непоколебим. И, раз окунувшись, он уже не покидал его до тех пор, пока полностью не насыщался. Теперь же всё было по-другому. Уже долгие годы Алеар просыпался от малейшего шороха, скрипа, писка. И когда сегодня ночью старый флюгер сначала перестал чуть слышно похлопывать остатками своей тряпичной части, а затем с лёгким поскрипыванием развернулся и зашумел снова, Алеар пробудился мгновенно.

Восточный ветер не менялся уже сотни лет. В первые секунды старик не поверил сам себе. «Видимо, я всё ещё сплю», — пронеслось в его голове. Но когда он поднялся на крышу и увидел весело трепетавший флюгер, все сомнения и надежды рухнули. А их место тут же заполнили страх и ужас. Ветер не просто затих — он ИЗМЕНИЛСЯ! Флюгер ровно показывал направление — Запад. Сейчас дул не восточный — западный ветер.

Алеар почувствовал, как его ноги слабеют. Не найдя ничего лучше, он сел прямо на ступени, ведущие на крышу. Волнения и страхи всё ещё рисовали жуткие картины, но заточенный годами мозг уже начал рассчитывать примерную продолжительность случившегося явления. «Около десяти минут», — отчитался Алеар сам себе, как только ветер снова переменился. Он встал и на ещё слабых ногах подошёл к флюгеру. Тот, словно ничего и не было, похлопывал на привычном ветру. И только стёртые следы пыли подтверждали, что старику это всё не привиделось. Размышляя о возможных причинах и последствиях случившегося, Алеар направился в Архивы. К полудню он просмотрел лишь малую часть общего реестра событий, но всё, что ему удалось найти, — это три-четыре записи о нескольких незначительных подвижках ветра в сторону юго-восточную, и чуть больше — в северо-восточную. Все они случались довольно редко, если верить записям, то не чаще, чем раз в сорок три — пятьдесят четыре года. Но самое важное — процесс подвижки ветра занимал почти целый цикл! Примерно полцикла он буквально по капле сдвигался в сторону нового направления, а затем шел обратно. Всё происходило так плавно, а изменения были так малы, что замечали их лишь Хранители Памяти. В большинстве случаев люди даже не знали об этих изменениях. А о резкой перемене не писалось нигде. Лишь к позднему вечеру Алеар нашёл действительно странный случай — Восточный ветер полностью сменился на Северо-Восточный почти на полгода, правда, было это более пятисот лет назад.

Устав от целого дня чтения, старик вышел к проёму в стене. Солнце садилось. Восточный ветер дул сильно и уверенно, будто и не было утреннего дезертирства. Город жил своей обычной жизнью. Часы в зале пробили восемь раз. Старик вздрогнул, напуганный резким звуком, затем удивился, как в течение всего дня ни разу не услышал их.

…Надо повернуть ключи в Зале Древних. Уже давно никто не помнил, зачем это нужно, но Хранитель должен был каждый день повторять ритуал. Поэтому Алеар встал и направился исполнять долг. Никто, кроме Хранителя или его ученика, не имели право заходить в этот зал. Как и всё во Дворце Памяти, Зал был исписан Знаками Древних и Первых Предков. Стены, потолки, пол и все предметы окутывались вязью этих знаков, словно паутиной. Оказавшись здесь впервые, Алеар был поражён красотой, но со временем первое впечатление угасло, восторги утихли.

Собственно, никаких ключей в зале не было — были рычаги. Они располагались в шести линиях. Начало каждой отмечалось определённым родовым знаком Древних. Из этих линий складывались внутренние стены огромной залы, образуя, на первый взгляд, бесконечный лабиринт. Задачей Хранителя было передвигать рычаги в строго определённой последовательности. Сегодня начало нового цикла — это значит, первый верхний рычаг двигается на одно деление вправо, завтра же он вернётся назад, а вправо сдвинется второй сверху, и так сорок один день, пока не будут использованы все комбинации и все шесть рычагов вновь не выстроятся в одну линию. Тогда цикл закончится.

Поставив рычаг в нужную позицию, Хранитель подошёл к алтарю и положил в его центр свой амулет. Дождавшись, когда все древние символы зажгутся, образовав колесо Первых из Древних, а перед алтарём появится сфера матового света, он начинал кричать на древнем языке Первых Предков. Будучи учеником предыдущего Хранителя, Алеар, впервые услышавший тогда эти звуки, потратил почти цикл на то, чтобы перевести их, но никакого смысла не нашёл. Ещё меньше смысла было сейчас. Тем не менее, откричав ровно столько, сколько положено, он записал результат, — обычное молчание, — в толстый том, лежащий рядом с алтарём, зарисовал положение рычагов, забрал амулет и покинул зал Древних. Перемена ветра, пусть и недолгая, но столь разительная, волновала его намного больше, чем бессмысленные древние ритуалы.

Латар бежал изо всех сил, он спешил так сильно, как мог. Сегодня ночью во время очередного подъёма к звёздам Латар упал. Такого никогда раньше не случалось. Он упал не потому, что сделал что-то не так, и не потому, что не совладал с восходящими потоками. Ветра не было! Правда, ветер очень скоро задул снова, но уже с другой стороны. Латару повезло, ведь он летал лет с четырёх, поэтому смог подстроиться под новый поток довольно быстро и более-менее успешно приземлиться, лишь слегка задев одинокое бордовое дерево, властно раскинувшее ветви вдали от Древнего сада. Оказавшись на земле, Латар первым делом сложил крылья, и, несмотря на то, что новый ветер был силён, так и не решился взлететь снова, отправившись домой пешком.

Всего через несколько минут он перестал жалеть об этом — новый ветер стих так же неожиданно, как и появился, и снова задул старый, привычный, но только через минуту или две. Две минуты без ветра! Это никак не укладывалось в голове. Как такое вообще возможно? Даже он не смог бы планировать над землей так долго.

Латар закинул крылья домой. Хотелось быстро перекусить. Он схватил с кухни кусок мясного пирога — еще горячего и явно приготовленного к обеду, оставленного, как говорил повар, лишь настояться и надышаться. Помимо этого, он ненароком захватил три яблока с парой жирных сливовых печений — и был таков, еле успевший удрать с кухни незамеченным.

Латар помчался навстречу разгоравшемуся солнцу, туда, где точно мог найти того, с кем не лишним будет обсудить событие. Забравшись на холм с одиноко стоявшим вечным деревом, он увидел, что Каар, его друг, уже там, на их обычном месте — около дупла, высоко среди ветвей.

— Скорей слезай! Я тебе сейчас такое расскажу! — закричал Латар, не успевая перевести дух. Каар сосредоточился и одним прыжком оказался около Латара.

Каар был старше почти на два года, и совсем недавно выяснилось, что он Вуйта — скользящий в пространстве. В семье Орл, к которой он принадлежал, не было Вуйт уже несколько поколений. Остальные Наследники Древних даже начали беспокоиться на этот счёт. Но дар Каара открылся вовремя. Правда, обучать скользящего приходилось самому Жрецу, ведь больше никто не знал тайн Вуйт. Латар же был из семьи Враан и очень хотел оказаться Бэклом, чувствующим время. Пока на скорое проявление его способностей оставалось только надеяться. Но если уж способности появятся, Латару не придётся ходить к Жрецу — дед Латара сам являлся Бэклом.

— Что у тебя случилось? — Каар говорил как всегда спокойно. — Ты понял, что Бэкл?

— Ещё рано, и ты это знаешь!

— Ну, бывают же исключения… Вдруг, ты особенный!

Каар сосредоточил взгляд за спиной Латара, явно намереваясь использовать способности совсем не в мирных целях. Однако Латар не собирался давать ему такую великолепную возможность и толкнул первым. Друг потерял равновесие, плашмя упав на спину.

— Ты должен быть быстрее. Никто не будет ждать, пока ты соберёшь внимание.

— Да, Жрец говорит то же самое, — потирая ушибленные места, ответил Каар. — Так что у тебя?

Латар, сделав вид, будто он совершенно не понимает, о чём идёт речь, спокойно уселся между корнями вечного дерева. Каар сел рядом. Он знал, что его друг не сможет долго молчать, если просто сидеть и ждать. И наоборот — Латар будет уходить от ответа до бесконечности, если начать его расспрашивать. Поэтому они оба молча сидели и внимательно рассматривали багровеющее небо. Скоро начнётся день — и будет он жарким.

Со стороны нижнего рынка ветер нёс обрывки утреннего шума, там уже вовсю кипела торговля. Солнечный свет, переливаясь, прыгал по крышам, раскидывая во все стороны озорные брызги. Ветер шелестел высоко в кроне дерева, словно приходя в себя от недавно пережитого. Наконец, Латар не выдержал и затараторил без умолку:

— Это всё ветер! Представляешь! Я сегодня поднимался к звёздам…

— Надеялся пробудить в себе силы? — не удержался Каар. — Я так и знал! Получилось?!

— Нет, — чуть насупился Латар. — Не в этом дело! Понимаешь, когда я поднялся на треть выше Башен Древних, — ветер перестал дуть!

— Ты имеешь в виду, ослаб? — вяло уточнил Каар.

— Нет! — Латар вскочил и замахал руками. — Его не было! Вообще! Ветер не дул!

Каар подозрительно посмотрел на друга, пытаясь понять, в чём суть розыгрыша.

— И как же ты тогда…

— … не свалился? — радостно спросил Латар. — Да я кубарем полетел вниз, наверняка бы разбился, всё случилось так неожиданно… — Он резко замолчал, снова подсев к другу и, оглядевшись, шепнул. — Но тут задул другой — с берега!

— Ты врёшь, — вырвалось у Каара. — С берега?

— Клянусь! Первыми Предками клянусь! Ветер дул с берега! — Латар говорил абсолютно серьёзно. Каар же пытался осознать сказанное. Такими клятвами просто так не бросались. Но и о ветре никто такого не говорил.

— А ты уверен, что это не был Дикий Ветер Сверху?

— Абсолютно! — сияя от произведённого эффекта, ответил Латар. И небезосновательно: Каар хлопал глазами, и было почти видно, как мысли пробегают у него в голове.

«Если он откроет рот, будет совсем как рыба», — подумал Латар.

— Но это ещё не всё, — Каар сосредоточился, внимательно слушая прохаживающегося перед ним Латара. — Мне, как ты догадался, удалось приземлиться на этом новом ветре. А когда я пошёл домой — ветра не было почти две минуты! Никакого! — Латар замер перед Кааром, а тот словно провалился внутрь себя.

С ним такое случалось, когда он задумывался над чем-то слишком глубоко. Он будто засыпал с открытыми глазами. Старший брат Латара говорил, что со временем это пройдёт. Сам же Латар считал причиной тот факт, что его друг оказался Вуйтой, и теперь мог проходить сквозь пространство.

— Ты поднимался потом?

Латар слегка вздрогнул от неожиданности.

— Нет, — врать было незачем, Каар не стал бы смеяться. Он понимал всю важность события.

— Это хорошо, — Каар заложил руки за голову и уставился в небо сквозь крону векового дерева.

— Я подумал, — всё же слегка оправдываясь, добавил Латар, — вдруг он снова пропадёт. Ты думаешь, ещё хоть кто-нибудь это заметил?

По лицу Каара было видно, как в его сознании пронеслась неприятная мысль — и что он её отогнал:

— Скорее всего, Хранитель.

— А Жрец? Ты сегодня с ним уже занимался?

— Нет, меня не пустили, говорят, он ушёл. Но, знаешь, по нему никогда нельзя сказать, о чём он думает и что знает.

— М-м-м, — согласился Латар. Он взял палку среди корней и стал рисовать на земле, двигаясь и таща её за собой.

У Латара оставалось совсем мало времени. Ему было почти четырнадцать, но ничего особенного он не чувствовал. И хотя Каар пробудился только после пятнадцати, это ещё ни о чем не говорило — Каар был Орл, а Латар — Враан. Врааны должны пробуждаться раньше!

Вдруг Каар резко встал и быстрым шагом пошёл в сторону Обители.

— Пойдём! Посмотрим, что есть у Хранителя про Ветер с Берега, — бросил он догоняющему его Латару.

— Полезем?

— Конечно! Не хочу зависнуть над Дворцом Памяти в тот момент, когда твой ветер решит задуть!

Латар усмехнулся:

— Он не мой.

— Не отставай, а то не успеем до вечернего отлива вылезти обратно, — и Каар ещё больше ускорил шаг, постепенно переходя на лёгкий бег.

В то время как Латар и Каар только направлялись к тайному лазу в Хранилище, случайно обнаруженному ими несколько лет назад, Алеар уже не первый час просматривал древние записи, медленно и внимательно разбирая каждый текст. Молчаливые Служители Памяти бесшумными тенями скользили по древним залам, пытаясь найти любые упоминания о смене ветра.

Хранитель провёл ещё два дня в непрерывном чтении, прежде чем нашёл упоминания о похожих изменениях. И следовавшее из них совсем не порадовало старика. Древние писали, что такая резкая перемена была предвестником Времени Дождя. Ничего более страшного за всю свою жизнь Хранитель ещё не читал.

Первые предки традиционно оказались немногословны, записи были всего на нескольких страницах, и к их концу всё чаще «Время Дождя» стало именоваться «Временем Смерти». Затопленные города, сырость, болезни, голод — судя по записям, это была лишь малая толика того, что ожидало их. Самым ужасающим оказались даты — бедствия охватывали десяток лет.

На собрание Высшего Совета Жрец пришёл последним. Он не любил опаздывать, но и спешить было не в его привычках. Все уже сидели за древним круглым столом.

Жрец занял пустое место с витиеватым символом на спинке кресла. Справа и слева сидели представители шести семей, шести Великих родов, кланов — Наследников Древних. По правую руку — Флиин, Враан, Маар, а по левую — Элеро, Орл, Верлоф.

Напротив восседал Хранитель, представляя потомков Первых и всех безродных. «Это Алеар? Какой же он старый… А я?». Мысли о возрасте были печальными, и Жрец гнал их прочь — так становилось легче, точнее, так у него появлялась возможность жить, иначе было невыносимо.

— Все здесь, — Хранитель прокашлялся и начал сразу, без прелюдий и вступлений. — Пару дней назад на исходе ночи изменился ветер.

— Подумаешь, качнуло стрелу немного! Неужели из-за этого нужно было всех созывать? Сейчас-то он дует как прежде.

«Все Верлофы такие нетерпеливые, — пронеслась мысль в голове Жреца. — А ведь действительно, все. Странно. Ведь если подумать…». Но Хранитель не позволил внутреннему диалогу Жреца развиться.

— Стрела не «качнулась», как вы выразились! Она — развернулась! Ветра не было, он полностью стих. А затем задул с Запада!

Над древними символами, которыми был изрезан весь стол, повисла тишина. Смена ветра — это нечто неслыханное, почти невозможное. Первым заговорил Враан:

— Хранитель, Вы абсолютно уверены в своих словах?

— Да. Ветер дул с Запада.

— Что говорят Архивы? — подключилась к разговору Орл.

Хранитель ей не ответил. Жрец заметил, что у него трясутся руки — мелкой, почти неуловимой дрожью. И губы двигаются, словно не слушаясь его, будто он хочет что-то сказать, но не может. «Он как перепуганный маленький ребёнок. Что же он узнал? Что могло его так впечатлить?».

Маар положила руку на плечо старику и повторила вопрос Орл:

— Что вы нашли, Хранитель?

— Смерть, — наконец выплюнул он.

— В каком смысле «смерть»? — уточнил Элеро.

— Если верить Архивам, — Хранитель наконец совладал с собой, — последний раз Западный ветер дул более ста лет назад. С собой он принёс Вечный дождь. Эту запись я нашёл среди книг, написанных Первыми Предками.

Все задумались, в молчании выражая уважение к Первым Предкам. Жрец никогда не понимал, почему их называют Первыми, словно до них никого и не было.

Хотя, судя по Архиву, так и есть. Среди того немного, что знал об этом удивительном месте Жрец, было разделение Архива на несколько частей: архив Первых Предков был самым древним, за ним шёл архив Сферы — откуда он взялся, что означал и кем составлен, не знал никто, а сами записи не представляли смысла. Впрочем, по словам Хранителя, как и большинство записей Первых. Наиболее ясными были архив Шести семей и архив Настоящего Времени.

Ходил слух ещё про архив Древних. Тот самый, в котором скрывались чуть ли не все тайны мироздания, но доступ к которому, увы, был даже не у всех Хранителей. Бытовало мнение, что для входа в этот архив нужно обладать какими-то особыми навыками или некой совершенно неопределяемой чистотой души. Видимо, на каком-то этапе истории либо не оказалось Хранителей, способных туда спускаться, либо они не видели в этом необходимости, но факт оставался фактом — архив Древних был утерян. При этом до сих пор оставалось загадкой, как такое произошло? Почему Хранители Памяти не могут найти Архив Древних, свободно перемещаясь по всем помещениям Архива, куда бы ни отправил их Хранитель? Всё это Жрец выпытал по крупицам у разных Хранителей.

«Судя по сказанному, это событие не просто масштабно, а имеет колоссальный характер. Такие вещи не происходят случайно. Надо понять, чем они вызваны». Размышления Жреца были прерваны тишиной. Все давно молчали и смотрели на него, дожидаясь разъяснений.

— Я не застал это время, — с едва заметной улыбкой сказал он.

Лица сидящих вытянулись от удивления. Каждый был абсолютно уверен в том, что Жрец если и не был сам одним из Первых или даже Древних, то наверняка жил среди них или во времена сразу после. Это его заявление стало второй шокирующей новостью за совет. Жрец намного моложе, чем о нём думают…

Вторая новость, как и первая, оказалась недоброй. Теперь надежда оставалась только на записи Первых. Каждый член совета понимал, что это значило, но никто не хотел говорить, будто молчанием можно было изменить сказанное Жрецом.

Флиин встала и подошла к одному из резных окон. Восточный ветер привычно затрепал её золотисто-медные волосы. Из гавани еле доносились звуки швартующихся кораблей, обрывки фраз, крики птиц. Всё было мирно и спокойно.

— Что об этом говорят Первые Предки? Они ведь пережили это?

Хранитель пожал плечами:

— Всё как всегда — настолько неясно, что почти бессмысленно. Запись в архивах говорит, что спасением им стали золотые улья. Но нигде не указано, что это такое или где находится.

«Золотые ульи. Какое-то знакомое словосочетание», — Жрец попробовал вспомнить что-то глубоко спящее в недрах его необъятной памяти, где-то в самом начале его пребывания здесь. Но ничего, кроме ощущения ускользающего так и не сформировавшегося образа, поймать не удавалось.

Враан тоже встал:

— Мы должны как можно скорее выяснить, что это и как оно может помочь.

— Я предлагаю перерыть родовые дома, — поддержал Верлоф, — возможно, там есть эти ульи или какие-нибудь упоминания о них.

Орл обратилась напрямую к Жрецу:

— Жрец, узнай у Первых, что нам искать и сколько у нас времени.

— Всё зависит от ветра, — снова заговорил Хранитель. — И мне нужна помощь, чтобы просмотреть весь архив Первых.

— Вы хотите выбрать ученика? Сейчас? — у Элеро от удивления даже бровь взлетела. «Ему нужно поработать с мимикой, иначе его перестанут воспринимать всерьёз», — пронеслось у Жреца.

— Нет. Мне нужен тот, кто уже читает язык Первых и умеет молчать о прочитанном.

«Он говорит обо мне!» — годы эмоциональной тренировки не позволили дёрнуться ни единому мускулу, никто даже не смог заподозрить, насколько это высказывание взволновало Жреца.

Архивы — это не просто списки описываемых событий. Это нечто большее. Жрец смог выяснить о них совсем немного, и лишь то, о чём и так знал каждый. Архивы хранились во Дворце Древних, к ним допускался лишь Хранитель, даже его ученик не мог их видеть, лишь Служителям Памяти дан был такой шанс, но только по прямому приказу самого Хранителя.

Говорили — это необычные книги, да, собственно, никто и не был уверен, что в архивах находились именно книги. Но Жреца волновал не только сам Архив. После стольких лет возможность пройти во Дворец Древних и увидеть что-либо, кроме зала Совета! «Это шанс, который больше может не выпасть никогда!»

— Язык Первых кроме тебя понимает лишь Жрец. Но он не может входить во Дворец Древних дальше зала Совета.

— Верлоф прав.

— Враан, мы все знаем, что он прав, — Орл говорила мягко, как с ребёнком, — но есть ли у нас столько времени, сколько потребуется Хранителю для изучения всего архива Первых?

Элеро тут же понял, к чему клонит Орл:

— Мы должны решить сейчас.

— Такие решения не принимаются на скорую руку, — вставила своё слово Маар.

— Но и тянуть с ним мы не можем. Неизвестно, сколько у нас времени. Может, мы уже опоздали? — Враан посмотрел на Хранителя. — Есть ли вообще в этом смысл?

— Я сказал всё, о чём успел прочитать. Теперь решать вам.

Жрец отвернулся к окну, он не мог больше спокойно сидеть. Очень хотелось встать и отойти, не слушая их разговор. Он отодвинул кресло и подошёл к одному из проёмов. Ветер нёс звуки моря, за спиной слышались приглушённые голоса: «Они заговорили шёпотом».

Жрец вздохнул и подставил ветру ладони. «Не хочу их больше слышать, пусть решают сами, в конце концов, это уже вне совета, и мне здесь быть необязательно», — с этой мыслью он развернулся и вышел из зала, оставляя представителей шести родов решать, возможно, самый важный вопрос в его жизни. Ему же предстояло ответить на свои.

Сказанное Хранителем тревожило. Дойдя до парадной лестницы, Жрец шагнул сквозь пространство. Минуя шумный город, он зашел в одну из Башен Первых, поднялся на самый верх и остановился. Дворец Древних со всеми членами Совета остался далеко, Жрец подошёл к проёму и прислонился к стене. Картина, на которую он смотрел, обволакивала спокойствием и, как свежая вода, смывала энергетическую шелуху от только что проведённого собрания. В обычные дни он мог стоять так часами.

Перед взором Жреца лежал древний сад. Теперь его называли именно так — Древний. А ведь когда-то он был просто рощей, саженцами. Но не теперь. Сейчас он стал одним из вечных символов Первых Предков и Древних, олицетворением их сил и знаний, разноцветным бессмертным морем. Жрец любил это место из-за немноголюдности. Попусту лазить из любопытства в одну из твердынь Первых считалось непочтительным. Это никоим образом не могло остановить мальчишек — Враана и Орла, но заметив Жреца, они исчезали так быстро и бесшумно, что многие опытные воины могли бы позавидовать.

«А ведь когда-то я сажал этот сад. Прошлый Жрец, Агнор, говорил, что сначала я должен обуздать себя и стать частью этого мира. Тогда мне нужны были сильные проводники и якоря. И мы решили посадить небольшой сад. А получился настоящий лес. Я сажал его восемь лет, каждый день семь деревьев в шести участках сада в честь Древних, и восемь — в связующей аллее в честь Первых Предков. Действия мои казались странными, а суждения Агнора — неясными, впрочем, как и деревья, которые я сажал. Они были пугающими и в то же время удивительными. Сколько лет прошло, веков…»

Жрец замечал, как прекрасно колыхающееся море под порывами привычного восточного ветра. Иссиня-чёрные Нирвы, деревья Враанов, вздымались вверх, поглощая и уже не выпуская обратно ни капли света, выделяясь тёмными и довольно мрачными пятнами на фоне всего сада. Они обладали матово-чёрными, словно исписанными самим временем стволами и резными тёмными листьями, непохожими один на другой.

Нирвы напоминали живую безлунную ночь рядом с золотыми куполами Раштов части Флиинов. Те, как маленькие солнца, оставленные взрослыми светилами поиграть, пока решаются важные дела, взрывались ярким золотом округлых крон. Рашты заполняли светом всё вокруг, их большие шаровидные кроны будто сами излучали свет, сияя и освещая изумрудно-зелёное море Мааров. Их деревья — Аргилы — обладали потрясающей широтой и палитрой цвета. Здесь был и изумрудно-зелёный, и глубинный тёмно-синий, и нежно-голубой. Встречались и деревья с сине-зелёным отливом. Их листья, словно застывшая пена дневной волны, колыхались под ветром, создавая иллюзию поверхности водной глади.

На краю этого моря вздымались успокаивающие, тонкие, пепельно-серые Лирты части Элеро. Они восходили острыми пиками в небо. Издали казалось, что это причудливые постройки сумасшедшего архитектора, разбросавшего в самом центре сада строгие конусные серебристые пики с абсолютно гладкими стволами без единой ветви или листа. Но это было не так, ох, как бы обманулся тот, кто поверил первому впечатлению от Лирт.

Следом за этими грозными, ощетинившимися на небо острыми зубами Элеро плавно колыхалась перламутрово-белая паутина Лоритов Орлов. Нежные, воздушные, с множеством тонких ветвей, танцующих на ветру и почти незаметных в лучах яркого полуденного солнца, они текли под ветром, словно сам свет, слегка мерцая и обманывая своей лёгкостью и изяществом. Тонкие стволы хоть и производили впечатление едва весомое и совсем летучее, на самом деле были крепкими, а благодаря удивительной гибкости практически не ломались. И вот эти ажурные, абсолютно неземные деревья в свою очередь натыкались на огненно-рыжую стену Роржнов части Верлофов, этих древних исполинов, осанистых, крепких, каждое из которых могло спокойно сойти за десяток, а то и два самых обычных деревьев. Роржны, скорее, не стояли, а сидели — похожие на старых уставших великанов, присевших с краю и отдыхавших перед дальней дорогой, раскинув свои могучие ветви с огромными рыжими листьями.

И всё это пространство словно рассечено кровавой галереей Первых предков, вытекающей в смешанное озеро из всех деревьев. «Великолепная картина», — прошло несколько сотен лет, прежде чем Жрец увидел истину, задуманную Агнором. Это был не сад и даже не лес, нет — это было вечное напоминание, прекрасное и одновременно горькое. Краем глаза Жрец заметил движение у одинокого бордово-красного дерева Первых Предков. Присмотревшись, он увидел двух мальчишек, бегущих через пустынное пространство к тёмному сектору сада. Это было странно, хоть в эти части и приходили для молитвы Первым или за ответом к Древним, но редко это были дети, они вообще нечасто заходили так далеко. Исключением мог стать поход с членами семьи, дабы пробудить в чаде силы рода. Но эти двое были из разных семей, он это ясно видел. Постарше — Орл, а младший — Враан.

Жрец улыбнулся. Каар и Латар! Для этих двоих это просто прогулка — они были завсегдатаями Сада. «Они знают сад так же хорошо, как и я». Жрец был уверен, что в Саду не осталось ни одного уголка, в котором не побывала бы эта пара. Поэтому он нисколько не удивился, когда в Кааре проснулся Вуйта, напротив, было бы странным, не случись этого. И подозрительно, если в скором времени в Латаре не проснётся Бэкл. Жрец расслабил взор — и дети превратились в еле заметные точки, которые вскоре затерялись среди острых пик тёмной части сада.

Повернувшись к одной из стен, Жрец вдавил в камень кольцо с печатями Первых и Древних. Камень раскалился, а затем исчез, открыв взору нишу с различными предметами. Выбрав тонкий зелёный обруч и белый шар, Жрец закрыл тайник и вновь подошёл к проёму. Он поместил шар в одно из углублений у самого края, надел обруч так, чтобы тот плотно прилегал к вискам и затылку. Закрыл глаза и, чуть помедлив, начертил над шаром какие-то знаки. Жрец делал это уже многие годы, но всё равно каждый раз его передёргивало. Через всё тело проходил разряд тока, и Жрец оказывался в бесконечном море образов и потоков информации. Любая, даже мимолётная мысль вызывала шквал различных зрительных, тактильных, осязаемых и главное — эмоциональных видений. Неподготовленного человека могло просто-напросто отключить или даже убить такой массой. Но Жрец был опытен, за его спиной стояли годы тренировок под руководством Агнора и века самостоятельного использования этих даров Древних. Он сосредоточился на Западном Ветре. Ему предстояло долгое плавание в поиске нужной информации.

Закончил Жрец глубокой ночью. За общением с Древними время не ощущалось — для них всё было «сейчас». Убрав Предметы Силы на свои места, он сел к проёму с видом на море. Так глубоко из времён он ещё никогда не видел и не чувствовал. Образы, всплывавшие сегодня, были огромны, колоссальны, ужасны и прекрасны одновременно.

Западный Ветер был вестником Смерти. Она шла вслед за ним, во всех своих материальных и энергетических обличьях.

«Этот мир никогда не перестанет тебя удивлять, дай ему только шанс. Но всегда помни — ты не был рождён здесь, а значит, и обрести покой здесь не сможешь», — это были первые слова Агнора, когда Жрец пришёл к нему. Он искал помощи, ответов, покоя, но Агнор дал ему другое — смысл жизни:

«Ты можешь обучиться и стать частью этого мира, это нелёгкий и небыстрый путь. Я вижу в тебе дары всех Древних. Если ты решишься, то я помогу открыть их в твоей душе и покажу тебе мудрость Первых Предков». Тогда это было столь заманчиво — все эти волшебные дары, таинственные знания… Конечно, он согласился. В течение многих лет Жрец сомневался в выбранном пути, пока однажды Агнор не позвал его к себе и не прошептал:

«Ты сможешь защищать этот мир так долго, пока будешь помнить, кем ты был и кем стал — ты Жрец, несущий мудрость Первых Предков, хранящий дары Древних. Другого имени у тебя больше нет. Теперь, мой ученик, ты часть этого мира, а он часть тебя — и этом твоя ноша».

Через несколько дней старый Агнор скончался. Ему было около ста семидесяти трёх лет — и он выглядел соответственно. Агнор и Жрец провели вместе чуть больше ста лет, только Агнор высох и поседел, а Жрец не изменился. И сейчас, после общения с Древними, Жрец впервые засомневался, в силах ли он противостоять тому, что надвигается за Западным Ветром.

«Есть ли среди всего того зла, что идёт на нас, смерть и для меня?».

Не мысли о самоубийстве (он оставил их задолго до обучения у Агнора), но любопытство терзало его. Скоро рассвет, надо поспать. Идти никуда не хотелось, да и сил не было, что случилось впервые за последние несколько веков и тоже разжигало интерес Жреца. В итоге он вытянулся во весь свой огромный рост на полу и закрыл глаза.

Глава вторая. Решения

Решение о допущении Жреца во Дворец Древних было вынужденной мерой, и хотя все это понимали, но предписания Первых Предков и Древних, ставшие традицией, а с веками превратившиеся в Закон, заставляли усомниться в этой мере и попытаться найти другой способ помощи Хранителю. Однако иного пути не было, ведь по одним и тем же законам читать языки Первых и Древних могли лишь Хранитель, Жрец, их ученики, и, конечно, Хранители Памяти и Веры.

До сих пор решение откладывали, несмотря на грозные замечания Хранителя насчёт изменений Ветра. Теперь же, когда обсуждение состоялось — и вердиктом стал отказ, — Алеар не выдержал. Он встал и, тяжело облокотившись на стол, медленно взглянул каждому из сидевших, — кроме Жреца, — в глаза, а после произнёс то, что давно просилось наружу.

— Мы умираем! Да, вы не ослышались — мы умираем. Схватившись за традиции, словно за бревно в воде, мы не видим, как они несут нас в пропасть. Нам пора очнуться! Откиньте всё, что тянет нас, и начинайте решать сами, не опираясь на свод уже слишком давно устаревших законов и ещё более бессмысленный набор традиций. Первых Предков здесь нет! Древние давно умерли. Неужели, вы хотите последовать за ними?

— Что вы хотите сказать? — несмотря на то, что Элеро говорил спокойно, ощущалось, как он недоволен и возмущён. Выпрямившись, Хранитель пошёл вокруг стола:

— Многие века мы следуем традициям, смысл большинства из которых не понимаем. Из-за страха нарушить что-то неясное, но привычное для нас, мы отказываемся впустить Жреца в Архив. А ведь он единственный, кто умеет бегло читать на этих языках.

— А как же Вы? — довольно язвительно перебила Маар.

— Я? — Алеар вздохнул. — Я читаю их по слогам, точнее, по образам слов, в лучшем случае понимая чуть больше половины. Мой предшественник понимал многое, но тоже далеко не всё. К моменту моего обучения он и вовсе забыл добрую часть того, что знал. И, вы знаете, я рад…

— Рады, что не понимаете? — перебил Враан.

— Нет. Я рад перемене Ветра. Возможно, это заставит измениться и нас. Спасёт от долгой и постыдной гибели.

Теперь уже все члены совета были не просто возмущены, но откровенно раздражены заявлениями Хранителя. У Элеро задергался левый указательный палец, напоминание о старой битве. Верлоф побагровел, Маар стала ещё более хмурой, хотя, казалось бы, больше уже и некуда.

— Вы постоянно говорите о какой-то гибели, но, не считая смены Ветра, нам ничего не угрожает. Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду, — Орл единственная говорила холодно. Она сразу уловила смысл предыдущего высказывания и тот факт, что это лишь прелюдия, подготовка почвы, а действительно важное Хранитель сказать не решается. Немного подумав, стоит ли говорить то, ради чего весь разговор был затеян, он медленно начал:

— Я говорю о вымирании нас как потомков Первых Предков и Наследников Древних. Посмотрите на наши Танцы Жизни, последний действительно стоящий Древних был, когда пробудился Бэкл Враанов. Когда это было? Пятьдесят, семьдесят лет назад?

Враан попытался что-то сказать в защиту своего отца и рода, но Хранитель продолжил, не обращая на его попытку никакого внимания:

— Не смейте! Слышите, не смейте называть то, что происходит сейчас в Сфере, Танцами Жизни! Это не Танцы — это жалкое подобие плохой копии. И ведь это видят все! Они чувствуют, но не осознают и не понимают, что не так. А я знаю! Я читал в архивах, как они должны выглядеть. Это должно быть священнодействие! Игра Силы на грани понимания мироздания и природы!

Алеар словно задохнулся от переполнявших чувств, но никто уже не пытался ему что-либо объяснить или пояснить, каждый из членов Совета ждал, к чему приведёт речь Хранитель. Отдышавшись, он продолжил:

— Каждое следующее поколение слабее. Каждый хранитель знает и понимает меньше своего предшественника. Вы называете себя Наследниками Древних, — Алеар усмехнулся, но не было в этой усмешке ничего доброго. — У Наследников в семьях рождались Бэклы, Вуйты, Глоды, Гейры, Гирины и Ранжи. Где они? Признайте — мы потеряли путь! И традиции Первых Предков с Законами Древних нам здесь не помогут!

Над залом повисла тишина. Алеар смотрел в затылки собравшихся — только Жрец не отвернулся, остальные рассматривали что-то более интересное — ногти, узоры на столе, небо за проёмом. Даже Враан, который несколько раз хотел вставить слово, сейчас смотрел на древние символы, но не видел их, как, впрочем, и остальные. Хранителю не верили. Его не хотели слышать, слова его были ошеломляюще правдивы, поэтому не могли быть правдой.

— Если вы не верите мне — спросите Жреца, он жил в то время, когда у каждого рода были Наследники, обладавшие силой Древних. Говори, Жрец, я знаю, что ты видел это, я читал о тебе в архивах. Говори!

Каждый смотрел на него. Каждый одновременно хотел — и боялся — услышать ответ, а Жрец смотрел на них, как смотрит учитель на провинившихся, но любимых учеников, — на учеников, наконец осознавших силу своего проступка.

— Он говорит правду, — голос Жреца был тих, но казался громоподобным. — Вы уже слишком давно не Потомки Первых, и, к сожалению, даже не Наследники Древних. Вы напоминаете немощного старца, рассказывающего о былых подвигах, но уже неспособного даже с кровати встать самостоятельно. Я не имею права вам указывать — это ваш путь. Ведь этот старец ещё может вдохновить юношу на великие свершения. Я принимаю любой ваш выбор.

Жрец умолк. Хранитель сел на место — собственная речь утомила его.

— Мой отец, — Враан всё-таки взял слово, — хоть и выглядит старой развалиной, может дать фору молодым. Но, увы, это не противоречит всему сказанному здесь. Трое моих сыновей, как и я сам, не пробудили в себе Бэклов. Каар из рода Орлов первый Вуйта за несколько поколений. Я согласен с Хранителем — нам пора меняться. И если для этого надо пересмотреть некоторые традиции и законы, то я готов.

— Возможно, в других городах дела обстоят лучше. Я считаю, что прежде чем принимать подобные решения, нужно связаться с Родовыми городами. Всё-таки мы — столица, а источники силы Древних — там. Не забывайте об этом! — Элеро не любил перемены, но мог с ними смириться, а вот с непроверенными решениями такой степени важности — нет.

— Вы хотите созвать Великий Совет, — Флиин говорила будто сама с собой, потирая висок. — Это может затянуться на цикл или больше…

— Зато мы будем уверены! — сдавать позиции Элеро был не намерен. — Все наши традиции важны и несут определённый смысл, пусть иногда и неясный нам!

Верлоф потянулся и откинулся на спинку:

— А если мы не успеем? За всеми этими разговорами о традициях, Наследниках и прочем вы забыли: на нас идёт Западный Ветер и вместе с ним — неминуемая гибель.

Верлоф говорил иронично, словно не верил во всё это, но все действительно забыли о главном. Речь Хранителя задела больную тему. Жрец встал и вышел из зала. Продолжать Совет было бессмысленно.

— Обдумайте ваши решения, свяжитесь с родовыми городами, — Хранитель тоже направился к выходу. Он хотел догнать Жреца. Была одна странность, которую ему очень хотелось обсудить — в тех записях, которые он уже прочитал, в адрес Западного ветра и пришедшего вместе с ним дождя были сказаны довольно ясные и чёткие проклятия. Подобные ругательства всегда предназначались человеку, но никак не природному явлению. Ко всему прочему, в некрологах были зафиксированы чуть ли не армии превосходных воинов. Не могли же они все погибнуть от сырости?

Детали не давали покоя, но, увы, выйдя из зала, Алеар нашёл пустоту — Жрец исчез. Восточный Ветер привычно погладил седые волосы Хранителя, успокаивая: «У тебя ещё есть время…»

Моргал, представитель Элеро среди Совета, уходил из зала последним. Разговоры о пересмотре традиций ему не нравились. Установленный порядок существовал сотни лет, и важно было то, что всё это время он работал! Изменения Ветра сейчас было как нельзя более некстати. Род Элеро окреп, многие среди них считали союз Древних пережитком прошлого. Нельзя сказать, что полностью, но по большей части Моргал был с ними согласен. Если Маары и Верлофы несли определённую экономическую функцию, то остальные были балластом. В Семье и без известий о нарушении традиций сомневались в существовании смены Ветра. Теперь же всё выглядело как заговор с целью допуска Жреца в Архивы! Зачем это Хранителю, пока было неясно, но такой вероятности упускать из виду не следовало. Проблема была в том, что сам Алеар стар — он мог что-то напутать, а Жрец ни разу ясно не высказал своего мнения, что оставляло простор для догадок и пересудов.

По правде сказать, Жрец вообще редко выражался понятно. В Родовых городах на это особо не обращали внимания, там были свои жрецы, ученики, при необходимости трактующие слова Жреца, и вот к ним уже прислушивались.

За проёмами совсем стемнело. «Час Восхождения к Звёздам. Интересно, кто-нибудь, кроме мальчишек, ещё занимается этим? Хранитель прав, их семьи вырождаются, но только не Элеро. В нашем Родовом Городе предостаточно Гейров». Да и сам Моргал был Гейром, о факте почти никто не знал, что было только на руку.

Проходя мимо одного из зеркал, Моргал остановился — на него смотрел высокий худой человек с серыми глазами и совершенно седой головой, немного сгорбленный, но всё ещё осанистый. «Когда я успел так измениться?» Человек сморгнул и уверенно вышел вон. «Хранитель хочет ответ Рода — он его получит!» Моргал поспешил к башням Первых. С детства приученный отцом ходить пешком, он с лёгкостью преодолел довольно большое расстояние, обойдя город по окраине, — тот, как и он сам, сильно изменился, разросся, стал более шумным, быстрым. Издали заметив нужную башню, Моргал подошёл кружным путём, несколько раз проверив, не следит ли за ним кто.

«В нашем мире нельзя доверять никому и никогда, запомни!», — прозвучали слова отца, словно отец только что их сказал. Моргал кивнул сам себе. «Пора! Сейчас самое подходящее время. Молодые советники рода не хотят тянуть обузу Древних семей, переживающих не лучшие времена, новость же об осквернении традиций, а именно такой она и является, наконец, заставит проснуться и старейших».

Поднявшись на самый верх Башни, он оказался в небольшой комнате с узкими окнами под самыми сводами, сквозь которые еле пробивался звёздный свет. Моргал снял кольцо и вдавил его в одну из трещин в боковой стене, напротив входа, — от кольца медленно растеклась серебряно-вязкая жидкость, она заполнила трещины и постепенно преобразовала их в герб Элеро.

Когда герб засиял ровным серебряным светом, Моргал повернул кольцо несколько раз в разные стороны и вдавил ещё глубже. Герб провалился в стену, утягиваемый кольцом, словно молочная пенка с брошенным в её центр сахаром. Кольцо постепенно затянуло за собой и стену, и самого Моргала. Это продолжалось, пока представитель Элеро не оказался внутри Сферы серебряного матового света. Со всех сторон шли его родные, они появлялись из ниоткуда и сразу занимали отведённые им места, — телами спящие где-то в своих домах. Моргалу не пришлось никуда идти, он уже был там, где нужно, его услышат все. Они как всегда предложат своё решение, выскажут то, что действительно думают, а утром, проснувшись, даже не вспомнят об этом.

Такой способ общения с Родом был очень удобен: все принимали участие в совете, при этом о совете никто не помнил — помнили только его итог. Кольцо или стена создавали нечто вроде зала вне пространства и времени. В зал послушно слетались астральные тела родственников.

Когда поток прибывавших прекратился, Моргал начал:

— Я приветствую вас! В этот час я пришёл с трагическими вестями! Наши вековые традиции попраны! Совет склонен разрешить Жрецу вход в Архивы, и не только ему, но и всем, слышите — всем, кто умеет понимать языки Первых Предков и Древних!

Моргал выждал несколько секунд, чтобы общий возглас возмущения слегка утих, поднял руки, призывая к полной тишине, и продолжил:

— В эти нелёгкие времена, когда над нами нависла угроза Западного Ветра, а наш народ в недоумении стал искать правды, что можем мы? Что в наших силах, чтобы облегчить участь Рода?

Ответом была тишина. «Тюфяки! Насколько же вы закостенели в своих правилах!» — подумал он. Предстоящее было особенно противно, так как Моргал всегда предпочитал правду, пусть и неприглядную. Не дождавшись ответов, Моргал начал заново:

— Хранитель ждёт ответ от нашего Рода. Оттягивать дальше нельзя. Поймите, мы должны впустить Жреца в Архивы, возможно, это наше единственное спасение. Нам просто больше ничего не остаётся…

— А местных жрецов, учеников Жреца, тоже нужно будет пустить? — вопрос прозвучал от кого-то из молодых. Моргал ответил не сразу, ожидая ещё вопросов, но их не было. «Каждый хочет знать ответ на заданный вопрос, услышать, что думаю я, Моргал, глава Рода».

— Я полагаю, в Архивы следует пустить всех, и местных жрецов в том числе. По моему мнению, вообще любой способный понимать языки Первых и Древних должен немедленно отправиться в Архивы помогать искать хоть какую-то информацию о Западном Ветре, причины Перемены Ветра и то, как нам всё это пережить.

Не успел он закончить, как среди старейших поднялась фигура. «Скажи мне, Моргал, чем ты там занят в столице? Ты потерял разум? Или служишь теперь Жрецу и Хранителю и выполняешь все их прихоти?» — говоривший был невысок, ещё не полностью седой, лицо его было незнакомо. «Кто это? Почему я его не узнаю?» — подумал Моргал, пока тот продолжал сыпать обвинениями:

— Откуда мне знать, что эти басни про Ветер — правда, а не уловка? Кто видел эти изменения? Были ли они вообще? Где доказательства? Кто…

Последние слова пропали под волной возгласов со всех сторон. Зал, распалённый смелым оратором, подхватил негодование. Отовсюду на Моргала сыпались те же претензии, только другими словами и утверждениями, но с той же сутью. Гомон рос, словно разбушевавшееся море. С каждой секундой росло и недовольство, а голос разума умирал. Уже слышались разгневанные высказывания в адрес других семей Наследников Древних, вспоминались давно улаженные ссоры. Когда накал достиг апогея — с большой вероятностью возникновения эфирных драк, — Моргал поднял руку и щёлкнул пальцами. Звук разнёсся по залу на одной высокой ноте — его заметили не сразу, но постепенно море гневных выкриков утихло.

Моргал заговорил в тишине, голос его, спокойный и уверенный, заполнял пространство, и ощущалась за ним сила.

— Я представляю Род Элеро, Наследников Великих Древних и Потомков Первых Предков, по праву своего рождения и по плодам дел своих. Я в здравом уме. И пусть сам я не видел изменений Ветра, но у меня нет ни капли сомнений в словах и суждениях Хранителя. Опираясь на это, я считаю, что Жрец должен быть допущен в Архив, что же касается остальных, то, возможно, это поспешное решение. А возможно, у нас нет другого пути? Я не знаю, готовы ли они принять и понять скрытое в Архивах. Этот вопрос требует обсуждения. Я слуга своего рода и вестник его воли на Совете, вам же сегодня надлежит принять судьбоносные решения. Помните, впуская Жреца в Архивы, мы не просто попираем традиции и законы Древних, а, возможно, спасаем свой Род от неминуемой гибели. Делайте выбор, и пусть он будет основан на разуме. Потомки будут судить нас по нашим поступкам. Дадим им этот шанс.

В зале снова поднялся шум. Теперь Моргал был им не нужен, да и по закону не мог принимать участия в решении тот, кто сообщил весть и собрал совет рода. Моргал протянул руку и нащупал в воздухе кольцо. Зацепив его пальцами, он потащил на себя, и всё вокруг стало стягиваться, будто он взялся за центр скатерти и потянул вверх, но каждый предмет, стоявший на ней, падая, вырисовывался в саму ткань, затем растворяясь полностью. Когда же он выдернул кольцо, словно пробку, перед ним снова была разрезанная трещинами стена. В проёмах по бокам светились звёзды, разгулявшийся ветер трепал кроны вековых деревьев. Ночь продолжала шествие по городу и окрестностям. Моргал надел кольцо и сел, прислонившись к стене, в ожидании. Официальный ответ он получит утром, но сегодня будет ясно, единогласно решение или нет. Если род примет решение единогласно, то стена обретёт серебристый свет Элеро, в противном же случае на ней появится ещё одна трещина. Моргал провёл по стене рукой: «Как же часто мы не согласны!». Он не видел стен других родов и не был уверен в их существовании, но ему казалось, что трещин на них намного меньше.

Глава третья. У каждого своя вера

Каменная Пустыня — Пустыня Смерти — простиралась к горизонту и дальше. Ходили слухи, что пересечь её не удавалось никому, да, собственно, особенно никто и не пытался. Желающих добровольно идти бесконечно долго среди камней — больших и малых, — днём под палящим солнцем, а ночью — в диком холоде из века в век не находилось. Даже Ветер терялся и метался по пустыне, словно умалишённый на площади. Какие земли скрывались за ней и были ли они — могли знать лишь Хранитель и Жрец. Дикими чудищами, обитавшими в ней, пугали детей. Высшим наказанием была ссылка в Каменную Пустыню.

Коэл слушал отца, и невольно в голове его всплывало всё, что он знал о Пустыне. В сказанное отцом он не верил. Утренний несчастный случай оказывался при более тщательном рассмотрении убийством. Это выходило за рамки его понимания. Лиара! Убийца?

— Отец, это невозможно! — наконец перебил Коэл. — В конце концов, вдумайся! Это же полный бред! Ты знаешь её с детства! Мы дружим с младенчества! Она просто не способна на это!

— Да, та девочка, которую я знаю, не способна. Но все видели и слышали, как они ругались — и как она ему угрожала, — Мириус вздохнул, разговор этот был ему неприятен, как и сыну. — А затем, меньше чем через час, его находят мёртвым, и не просто мёртвым — он испепелён. Ты же знаешь, кто на это способен?

— Она не могла этого сделать, — Коэл тряс головой, словно отрицание могло что-то изменить, — она не стала бы.

Отец схватил его за плечи и встряхнул:

— Тогда скажи мне — кто может ТАКОЕ сделать? У кого есть силы для подобного? Ну! Говори!

Коэл видел расстроенные глаза отца, чувствовал, как отцовские руки крепко сжимают его плечи, он знал — отец не отпустит, пока не услышит ответа, но сказать означало признать, а это было больно.

— Ответь мне, Коэл, у кого есть сила управлять молниями?

— На это способны Гейры из рода Элеро, — словно повторяя урок, ответил сын. Отец отпустил его и отошёл к стулу. Сев, он спросил, глядя в пол: — А кто единственный Гейр из находящихся в столице?

Спорить было бессмысленно, Коэл и сам знал, что всё указывает на Лиару. Она была единственным в столице Гейром из рода Элеро. Но знать это и поверить — разные вещи.

— Я хочу её увидеть.

— Не уверен, что Элеро позволят тебе, — так же в пол ответил Мириус. — Ты ей не родственник. Да и Совет будет против.

— Неужели, ты ничего не можешь сделать? Ты ведь член Совета? — последние слова прозвучали с плохо скрытым упрёком, совсем не так, как хотел их сказать Коэл. Отец поднял голову и ответил ему, не меняя прежнего тона. — Я сделаю, что в моих силах. Обещаю тебе.

Этого было достаточно, Мириус всегда держал слово. Коэл кивнул отцу и вышел. Он не мог больше сидеть без дела — идти быстрым шагом, почти бегом, было легче, чем находиться дома. «Отец, конечно, постарается, но я тоже не буду сидеть сложа руки. Нужно только найти Джарга, мне смогут помочь его друзья».

Коэл направился в сторону Древнего Сада. Джарг, этот маленький проказник, часто играл там со старшими друзьями. Сейчас как нельзя кстати могут пригодиться его товарищи — известная на всю столицу пара, Орл и Враан. Правда, в последние годы разбойники поутихли, но раньше о них слышали все.

Коэл не помнил их имена, но проделки были ему известны. Говорили, что парочка забиралась в одну из Первых Башен, а также знала Древний Сад лучше самого Жреца. Ходил слух о том, что их видели и в Сфере в неположенное время, и даже на пиках Обители. Поговаривали, будто сам Хранитель несколько раз выгонял их из Дворца Первых. Коэл искренне надеялся, что хотя бы часть этих слухов — правда, ему были нужны именно те, кто способен пролезть куда угодно. По словам его брата, парочка знала о столице многое из того, что известно лишь Жрецу и Хранителю. «Что ж, пришла пора вывести брата на чистую воду. Вот только сперва его нужно найти».

За размышлениями Коэл добежал до границы сада, но куда идти дальше, не имел представления. Он сел на тёплую землю и, задумавшись, окинул взглядом город — там кипела жизнь, словно ничего не произошло. Крыши домов горели отражённым светом, флюгеры кружились под песню ветра, Обитель сияла на солнце, а Сфера рассеивала радужные лучи в небольшом отдалении от города. Всё было как обычно. Радужная игра света, текущего от Сферы, постепенно успокоила бурный поток мыслей Коэла, а затем и вовсе развернула рассуждения в новое русло. Коэл сам не заметил, как задумался о происхождении города и великих творениях Первых Предков и Древних, о своём происхождении, о судьбе всех потомков…

Сфера была одной из полностью сохранившихся построек Древних, в ней совершался Танец Жизни. Многие верили, что построена она как знак уважения к Первым Предкам. Тысячи разноцветных колонн вздымались, переплетаясь и ветвясь, словно канаты, и в итоге сливались в шесть стволов цветов Древних, которые, в свою очередь, упирались в бордово-красное облако самой Сферы — и уже затем расходились прямыми лучами ещё выше.

Среди вязи удивительным образом таились лестницы, прятались места отдыха для пожилых. В прямых лучах скрылись зрительские ложи. Масштаб и детальность поражали воображение, как и великолепие постройки. Самым удивительным в Сфере было то, что абсолютно из любой точки можно было увидеть и услышать всё происходящее.

Каждая из семей Наследников Древних танцевала танец Жизни раз в восемь циклов, которые отмечал Хранитель. Получалось, что все приходили в это здание раз в цикл. Исключением был лишь цикл Веры, его называли временем тишины — этот период предназначался для осмысления поступков и желаний, мыслей о будущем и прошлом. В течение цикла каждый должен был хотя бы раз в день посетить Обитель, в конце же совершалось восхождение света Веры.

Сфера пустовала также в цикл Памяти — отдавалась дань уважения Первым Предкам и Древним. По его завершении Дворец Древних открывал залы. Сюда приходили служители Памяти, готовые выслушать и на веки сохранить память о прошедшем годе.

Современные Танцы Жизни были, с точки зрения Каара, не особо выдающимися. Вот во времена Древних — это было другое дело. Они с Латаром прочитали обо всех Танцах Жизни, которые нашли среди Архивов. Вспоминая, как некоторое время назад они только лазали там, стараясь не попасть на глаза Хранителю или Служителям Памяти, Каар улыбался. Скоро стало очевидным — либо в эти залы никто не заходил, либо о залах вообще забыли. Тогда друзья решили не подниматься выше, но и заканчивать на этом игру не хотелось — такое интересное место просто так оставлять нельзя. И Латар предложил изучать архивы так, будто они с Кааром все понимают. Сейчас Каар уже точно не помнил, как так получилось, что от просмотра картинок они перешли к созданию словаря Первых Предков и Древних.

Все знали, что эти языки изучались устно только учениками Жреца или Хранителя, ещё ими могли овладеть Служители Памяти и Служители Веры. Почти через два года работы над словарём без какой-либо посторонней помощи мальчишки стали свободно владеть языками — сами не понимая, как. В момент, когда они это осознали, их буквально разнесло от гордости и желания рассказать всем о достижении. Но поскольку они не хотели быть сосланы в дальние земли или посвящены в Служители Веры и Памяти, а именно это грозило за проникновение непосвящённых в Архив, никому рассказать об удивительных достижениях в познании древних языков они не могли. От этого тайна становилась еще дороже. Самыми интересными среди Архивов были записи о Времени Древних — как Древние вернулись из ниоткуда, как обратились без слов к Первым Предкам, как те узнали их и пустили в свою жизнь. Оказалось, что не только Сферу, но и Дворец Древних и Обитель они построили вместе с Первыми Предками — вопреки всеобщему убеждению.

Каар и Латар теперь знали намного больше, чем половина взрослых столицы, и даже больше, чем сами члены Совета, — не только о родах Наследников Древних и Потомков Первых, к которым они относились, но и вообще о мире. Так, например, в один из дней Латар показал Каару запись, в которой говорилось о существовании нескольких Дворцов Первых по всему миру, и о возможности мгновенного перехода из одного в другой — сквозь пространство легко можно было пройти, даже не являясь при этом Вуйтой.

Каар был убеждён, что Древние создавали Архивы для следующих поколений, но, видимо, где-то произошла ошибка в понимании, и Хранители перестали делиться знаниями, наоборот — начали пристально охранять их ото всех. Латар думал, это всё делается специально. Каар же сомневался в преднамеренности такого развития событий. Но при любом раскладе они были рады тому, что три года назад наткнулись на тайный лаз. Обо всём этом думал Каар, пока они вместе с Латаром собирали необходимое для задуманного. Шаг, на который они, наконец, решились пойти, должен был перевернуть не только их жизни, но и жизни их лучших друзей.

— Чёрная бухта проклятых с Рогатым Замком на страже находится к югу от одного из Родовых Городов Мааров и восточнее Каменной Пустыни. Замок прозвали рогатым из-за двух башен-близнецов, обращённых к морю. Они были настолько велики, что издалека морякам казалось, будто это рога на голове чудища. Именно эти рога указывали путь.

Но жадность владельцев замка вызвала проклятие. Ходил слух, что сама Каменная Пустыня добралась до него и поглотила. Маары в спешке бросили и замок, и саму бухту. Они смогли взять с собой совсем немного — так торопились покинуть проклятое место. В итоге Рогатый Замок с Чёрной Бухтой оказались набитыми древними сокровищами и предметами Силы Древних. Многие отправлялись на поиски, но никто не вернулся. Уже долгие годы удивительным образом никто не видел башен-близнецов ни с моря, ни с берега. Говорили, там поселилась сама Смерть — и стоит на страже несметных сокровищ до сих пор, — Джарг из рода Верлоф закончил очередной рассказ, выждал паузу и издал тихий протяжный вой: — У-у-у-у-у…

— Прекрати! И так напугал! — Лия возмущалась не за себя, а за малышей. Сама-то она уже сотни раз слышала россказни про старинный замок Мааров, да и была она на год старше тринадцатилетнего Верлофа — эти сказки её не пугали. Зато младшие брат и сестра сидели, разинув рты. Неожиданно раздался треск сучьев за спинами, Мина вскрикнула, а Лия вздрогнула, — из темноты в круг костра вошли Латар и Каар.

— Где вы так долго ходите? — наигранно сердитым голосом спросил Джарг. — У меня уже истории заканчиваются! — Это было преувеличение, на самом деле он мог болтать без остановки часами, сочиняя древние легенды на ходу.

— Мина с Лорком уже засыпают, — более серьёзно добавил он, поздоровавшись с друзьями.

Самый маленький поднял голову и заявил:

— А вот и нет! — Лорк встрепенулся, окончательно проснувшись, протёр глаза и, насупив нос, решил уточнить для ясности: — Я не спал, я представлял Рогатый Замок.

— Во сне, — вставила Мина, и все засмеялись.

— Ну, хватит обо мне, — серьёзно сказал Лорк.

— Действительно, — подхватила Лия, — рассказывайте, чем это вы так поздно занимались? И зачем Джарг нас тут всех собрал? Не истории же его слушать?

Каар посмотрел на Латара — Джарг должен был привести только Лию, они собирались рассказать им об Архивах и Ветре, но малыши… Латар понял немой вопрос и пожал плечами — «малыши» Мина и Лорк, если вдуматься, были не такие уж и маленькие: Мине одиннадцать, Лорку десять. Немногим младше их самих в тот год, когда они нашли вход в Архив. «Малышами» их назвали уже, скорее, по привычке — были знакомы с раннего детства. Латар понял — младшие друзья уже достаточно взрослые, чтобы принять новую информацию, и невозмутимо продолжил начатый еще в лесу разговор:

— Если эта штука действительно работает, то какая разница…

— А если нет, тогда неважно, — так же невозмутимо продолжил мысль Каар.

— Послушайте меня, заговорщики, — встала Лия. — Либо говорите, зачем мы здесь, либо мы уходим, — серьезность намерения выражалась в необъяснимом блеске её глаз, который Каар всегда мог заметить. Впрочем, сегодня он заметил и еще кое-что — странное напряжение. Лия будто сама затаила в себе что-то.

— Сейчас вы всё узнаете, ни к чему нервничать, — спокойно начал он. — Осталось потерпеть немного, и постарайтесь не задавать вопросов, потом и так всё станет ясно.

— Делайте то, что мы скажем, — подхватил Латар, — и тогда сегодня вы узнаете то, о чём многие даже не подозревают.

— Хорошо, — согласился Джарг, — но потом вы ответите на все мои вопросы, а их будет немало, — и его лицо озарила хитрющая улыбка, как-то неловко исчезнувшая при взгляде Латара.

Заговорщики переглянулись, и Каар достал из сумки небольшую золотую пиалу, испещренную сверху донизу знаками Первых Предков и Древних. У Мины сам собой открылся рот, но вопрос так и не прозвучал из-за серьёзности и сосредоточенности Латара.

— Это Чаша Бытия, — тихо заговорил Латар. — В неё мы сложим частицы себя, не разрывая, но объединяя себя с чашей и через неё — с каждым из нас.

Сказав это, Латар поставил чашу на землю, в его руке оказалась длинная серебристая игла, настолько тонкая, что заметно её было лишь в бликах огня. Латар прикоснулся кончиком иглы к чаше и медленно повёл ей по краю, при этом проговаривая какие-то непонятные слова на странном языке. С каждым словом и кругом знаки и символы на чаше приобретали различные оттенки, когда же он закончил, чаша сияла. Латар прикоснулся кончиком иглы к своей голове, а затем снова к чаше, словно стряхивая туда что-то. Он сделал то же самое с Кааром и Джаргом, Лия уже хотела спросить, что это за странную игру они затеяли и откуда у них такие древние вещи, но тут Мина и Лорк сами подошли ближе, чтобы Латару было удобнее. До Лии игла дотронулась последней, — будто разряд тока ударил её, а сразу за ним по телу прошла приятная тёплая волна. Посмотрев на Латара, она увидела, что от его головы к чаше идёт разноцветная ниточка, и такие же тонкие нити идут от каждого — и от неё самой. У Каара в руках оказалось большое белое перо, тоже с символами, и он стал помешивать им внутри чаши. Заглянув туда, Лия увидела, как в мерцающей радужной жидкости ниточки, тянущиеся ото всех вокруг, начали перемешиваться. Закончив мешать, Каар поставил перо в самый центр, и оно замерло. Латар, дотронувшись до кончика пера, надрезал средний палец правой руки. Он стал чертить над чашей странные символы и заговорил:

— Единые по воле доброй своей, неразрывны в пространстве, бытие и времени, творим сами свой путь и выбираем истину, — Лия понимала всё, что он говорил, но её не оставляло ощущение, будто сказанное было на том же языке, на котором он говорил вначале. — И ныне сказанное, и сказанное впредь передаваться будет лишь с согласием всех слитых воедино. Да будут чисты наши сердца, ясен взор, души светлы.

Лия не знала и не понимала, почему, но она вместе со всеми повторяла за Латаром каждое слово. Закончив говорить, Латар накрыл чашу ладонью. Повинуясь всё той же неясной силе, Лия протянула и свою руку над чашей. Последний положил руку Каар и добавил:

— Во всех возможных и невозможных мирах да будет так.

После его слов чаша озарилась — и от неё, втягиваясь назад, к каждому из стоявших направились лучики. Сияние чаши угасло, Лия обернулась и удивилась — когда они успели встать в круг? Пока все приходили в себя, Каар с Латаром поубирали предметы в сумки и сели у костра.

— И что это было? — первым очнулся Джарг.

— Это ритуал Единства, — чуть помедлив, ответил Каар.

— Какой ритуал? Единства? — Джарг всегда был не прочь пошутить, но не очень любил шутки над собой, и теперь, не понимая, что случилось, пытался найти наиболее удобное для себя состояние. — И что это такое?

Ему ответил Латар.

— Этот ритуал совершали наши праотцы, когда Древние только знакомились с Первыми Предками. Он позволяет слышать и видеть всё от объединённого с тобой и не позволяет разглашать тайн без согласия всех участников ритуала.

— Нам самим не до конца ясно, как это работает, — робко вставил Каар.

— И работает ли вообще, — продолжил Латар. — Но мы очень надеемся.

— Отлично, возможно, всё так, но откуда его знаете вы? — спросила Лия.

— Вы пошли в ученики к Жрецу или Хранителю? — радуясь догадке, спросила Мина, при этом избегая возможности смотреть на Латара.

— Нет, — улыбнулся Каар, — но ты близка, мы прочитали о нём в Архивах.

— Вход туда закрыт. Войти могут лишь Хранитель и Служители Памяти, — не упустил возможность продемонстрировать свои знания Лорк.

Мина взглянула на него и тут же добавила:

— А понимать языки Первых Предков и Древних могут только Жрец, Хранитель и их ученики.

— Даже дети это знают! — рассмеялся во весь голос Джарг, и уже второй раз за вечер странно оборвав свой смех, продолжил. — Поэтому выкладывайте, что это за фокус такой.

— Мы и говорим, — начал Латар, но Каар его перебил. — Давай лучше с самого начала…

— Сам рассказывай, сейчас будут в каждом слове сомневаться, — Латар уже не был уверен в правильности затеи. — Учти, я тебе говорил — они ещё маленькие для этого.

— Во-первых, мы одного с тобой возраста, — оборвала Лия готовый выплеснуться поток возмущений Лорка с Миной, — а, во-вторых, я предлагаю выслушать ваш рассказ, а потом решить, что тут — очередная ваша выдумка, а что — нет.

Все согласились с таким вариантом, и Каар рассказал им всё: и как они случайно нашли лаз, и как несколько раз ночевали в Архивах, пока не поняли, когда именно можно пользоваться лазом. Латар не выдержал и поведал о составлении словаря и о том, что теперь они свободно читают языки Первых Предков и Древних. Окончательным подтверждением правдивости рассказа была демонстрация использованных раннее вещей, которые оказались Предметами Силы, найденными среди бесконечных галерей Архивов. Когда Латар и Каар закончили, глаза у слушателей были размерами с блюдца.

— Поверить не могу, — Джарг говорил еле слышно, — и вы так долго молчали? Все эти годы? — он встал и начал медленно ходить, словно волк вокруг добычи. — Мы же друзья… а вы… как же… неужели… — захлебнувшись эмоциями, он отвернулся, встав спиной к костру.

— Почему вы никому не рассказали? — Лия внимательно смотрела на Каара, не отводя взгляда. Повисло неловкое молчание, и уйти от него не представлялось никакой возможности. Но и отвечать никто не хотел.

— По-моему, ответ очевиден, — пожала плечами Мина, — правда, Лорк?

— Ага, — улыбнулся младший Флиин, радуясь, что он понимает куда больше, чем их старшая сестра. — Они просто не знали, как нам рассказать, ведь это Дворец Древних!

— Вообще-то, — уточнил Каар, — они построили его вместе с Первыми Предками, если верить Архивам.

— Видите! — Мина так взмахнула руками, словно это было прямое подтверждение их слов. — Как о таком расскажешь?

— А мы можем туда пойти? Латар, ну пожалуйста! — Лорк прыгал вокруг костра, распевая своё «пожалуйста» на разные ноты. Это разрядило обстановку, но вопросы остались.

— Сейчас не получится, — потрепав по плечу Флиина, зашептал Каар. — Лаз закрыт — пройти нет никакой возможности.

— Но ведь вы нас туда возьмёте? — Мина смотрела на Каара и Латара золотистыми широко открытыми глазами.

— М-м-м, послушайте, туда попасть не так просто, как может показаться из нашего рассказа, — начал Латар, но Джарг оборвал его.

— Вот уж нет! Даже не думай! Теперь вы просто обязаны нас туда отвести. И никаких отговорок не принимается!

— Ура! — Лорк снова заносился по кругу, напевая что-то абсолютно не имеющее смысла. Недолго думая, Мина присоединилась к брату. Каар растеряно посмотрел на Лию, ища у неё поддержки. Но она была полностью на стороне Джарга.

— Что ты на меня так смотришь? — довольно вызывающе спросила она. — Я с ними абсолютно согласна. Вы нам должны.

— Мы будем делать всё, что вы скажете! — Мина вместе с Лорком остановилась рядом с сестрой.

— Честно-честно, — добавил Лорк.

— Вы ведь понимаете, что это незаконно и очень опасно, — Латар вновь попытался намекнуть, что малышам там не место.

— Меня интересует только одно, — Лия смотрела в глаза Каару. — Когда мы идём?

При этих словах дар речи на некоторое время потеряли все. Латар от удивления даже раскрыл рот, но ничего не мог сказать. Лия не просто согласна на авантюру, но и втягивает в неё младших! Это было безумие. Реакция окружающих нисколько не удивила старшую Флиин, она прекрасно понимала, на какой риск толкает друзей, но в ней будто что-то проснулось. Лия неожиданно для себя поверила во всё рассказанное и теперь хотела оказаться в Архивах. Новые решения и слова удивляли её саму не меньше, чем остальных, но она чувствовала — им надо быть там. Всем вместе.

— Каар, может, мы что-то напутали, — наконец обрёл дар речи Латар. — Да нет, я просто уверен — мы ошиблись! У них явно что-то с головами не так.

Латар подошёл и стал внимательно разглядывать Флиинов, прикоснувшись к их головам и словно пытаясь найти какой-то изъян.

— Джарг, а ты себя как чувствуешь? — спросил он. — Тебе-то хоть никаких бредовых идей в голову не приходит?

— Может быть всё-таки возраст? — тут же подключился Каар.

Оба догадались, что ещё не поздно всё перевести в шутку и разбираться с ветром без посторонней помощи, что, конечно сложнее, но безопаснее. Лорк с Миной стояли, почти не шевелясь, заявления сестры их насторожили больше, чем всё остальное, слишком просто она согласилась — и это говорило о каком-то подвохе.

— Даже не думайте о шутке, — Лия схватила Каара за руку. — Я знаю, что всё правда. И вы отведёте нас туда. — Она говорила тихо и серьёзно. — Единые по воле доброй своей, так ведь?

Сказав это, Лия отпустила его руку и снова села у костра. Каар с Латаром переглянулись, от заговорщицких выражений не осталось и следа.

— Джарг, ты понял, что она сказала? — не отрывая взгляда от Лии, спросил Каар.

— Я что, глухой?

— Не услышал, а понял ли? — уточнил Латар.

— Да понял-понял, — Верлоф взял полено и положил в приунывший костёр. — Отведёте нас туда — и дело с концом.

— А последние слова?

— Латар, да что ты привязался! — не выдержал Джарг. — Это из вашего ритуала, «единые по воле доброй своей». Доволен, чего тут особенного? Вообще не понимаю, в чём проблема! Просто будем более аккуратны — и всё!

Договорить он не смог, Латар подбежал и обнял друга, затем стал радостно прыгать вокруг костра, точно так же, как и малыши несколько минут назад.

— Он помешался? — удивилась Мина.

— Мы вас обязательно возьмём, — Каар улыбался изо всех сил. — Всех. Получилось!

— У нас вышло! Ура! — заголосил Латар во всё горло.

— Вы только что говорили на языке Первых, — пояснил недоумевающим друзьям Каар. — Наши знания стали доступны и вам.

Латар скорчил рожу и заумно промямлил:

— Ритуал Единства!

Затем он рассмеялся и упал на траву. Осознание словно сняло тяжёлые шторы, придавливающие всех, им хотелось смеяться, бегать, кричать. В конце концов, они улеглись, уставившись в звёзды, — счастливые и свободные.

— Вы не были уверены, получится ли у вас? — шёпотом спросила Лия у Каара.

— У нас получилось, — также шёпотом ответил он.

Они лежали так, пока костёр совсем не развалился — тогда ночная прохлада заставила всех подняться. Ребята подкинули дров. По домам идти не хотелось. Ночные звёзды перемигивались между собой, Восточный Ветер расчёсывал гривы деревьев Древнего Сада. Всё умиротворяло, и каждый из сидящих у костра ощущал единство не только с другими, но и со всем миром, с каждой его самой малой частью. Вдруг Джарг отошёл и прислушался.

— Что там? — прошептал Лорк.

— Лошади. Отряд. Очень спешат.

— Ночью? — Лия встревожено взглянула на сумки.

— Они не могут об этом знать, — попытался успокоить её Каар. Он не подозревал, что её беспокоит совсем другое.

— А вдруг? — спросила Мина.

Латар вскочил и быстро раскидал костёр. Стало темно.

— Это не даст им такой чёткий ориентир на нас, — пояснил он свои действия. — Девочки правы, лучше убрать Предметы Силы. Шагни и спрячь всё в глубине Сада.

Каар взял сумки и сосредоточился на отдалённом дереве. Но Джарг схватил его за руку.

— Стой! — на нём не было лица. — Я знаю, куда они так спешат.

У Мины вырвался вздох, Лорк насупился, а Лия помрачнела. Все они вдруг вспомнили, по какой причине хотели встретиться с Латаром и Кааром, зачем искали их весь день, пока Джарг не позвал их на ночной костёр. Латару показалось, что только они с Кааром не поняли, о чём идёт речь.

Джарг сел на корточки и попытался снова развести костёр:

— Они повернули к дому Элеро.

Произнесённые слова будто выпустили какую-то тайну — то, о чём никто не хотел говорить, заполнило воздух на поляне неопределенностью.

— А зачем ночью? Почему такая спешка? Что-то случилось?

Джарг посмотрел на Каара, будто тот издевался, а не задавал логичные вопросы.

— Их не было, Джарг, — Лорк говорил спокойно. — Они не знают.

— Да! — подхватил Латар. — Я не знаю, о чём вы, но очень хочется понимать суть разговора.

Лия села рядом с Миной:

— Хорошо… конечно… просто…

— Давай я, — перебил Джарг. Ему удалось снова оживить костёр, от света стало чуть теплее, но и лица теперь видны были лучше. «Лучше было в темноте», — подумала Лия.

— Дело в том, что днём в городе произошёл несчастный случай, но Совет считает, что это было убийство.

— Убийство? — Латар не верил своим ушам, мысль о возможном розыгрыше промелькнула, но угасла — все были слишком серьёзны. — Кому это могло понадобиться?

— Убит кто-то из Элеро? — Каар тоже не мог поверить. — Моргал? Лиара?

— Нет, — Джарг взял обугленную палку и начал рисовать что-то на земле. — Лиару наоборот обвиняют.

— Но мы не верим! — Лорк сел рядом с Верлофом и тихо добавил. — Это не может быть правдой, да, Джарг?

Тот поворошил многострадальный костёр:

— Мой брат, Коэл, точно в это не поверил, и я тоже не верю.

Каар не очень хорошо знал Лиару, но не мог себе представить её убивающей кого-либо. Он вообще не мог представить себе того, кто в состоянии убить.

— Почему совет обвиняет её? — спросил он.

— Она Элеро, — точно извиняясь, ответила Мина. — Более того, единственный Гейр в столице — и во всей округе.

— А я, возможно, единственный Вуйта среди всех Орлов! Почему же не я? Или меня просто не нашли? — новость эта всё меньше нравилась Каару, создавалось ощущение, что самое главное ещё не сказано.

— Жертва была испепелена, — Лия встала и смотрела в глаза молодому Орлу. На секунду он даже забыл, о чём они говорят. Её пшенично-золотистые волосы колыхались на плечах, как языки пламени в костре.

— А кто убит? — прервал молчание Латар. Лия обернулась так резко, что вокруг её головы взметнулся столп искр. Но, взглянув на вопрошавшего, не сказала ни слова. Джарг встал и уставился на Латара. А Мина с Лорком быстро подбежали и обняли его.

— Эй! — повышенный уровень внимания Латару не нравился. — Может, кто-то объяснит, наконец, в чём дело? Если вы забыли, мы с Кааром со вчерашнего дня были в Архиве! Готовились к обряду! Поэтому нам очень хочется знать, что случилось.

Мина обняла его ещё крепче:

— Мне очень жаль, — она прошептала почти неслышно. Лия тоже подошла и обняла его. Теперь он был скован объятиями Флиинов.

— Мне приятно… честно… но я не понимаю.

Джарг тоже положил руку ему на плечо. Латар чувствовал себя в какой-то ловушке и искал помощи у Каара, но тот также не понимал, что происходит. Джарг закусил губу и, словно проглотив какую-то гадость, выдал:

— Это был Враан.

Холодный пот пробил Латара, он не хотел слушать дальше, ему это было ненужно, он хотел выкрикнуть: «Нет, стойте!», но Джарг уже решился:

— Представитель Враанов в Совете, Орнокс, твой отец.

Латар оглох, он видел, как невыносимо медленно упали сумки из рук Каара. «Зачем он держал их всё это время?», — пронеслась мысль. Он видел, как округляются глаза его лучшего друга, видел двигающиеся губы Лии, кивающую Мину, чувствовал, как сильно сжимает ему плечо Джарг. Но всё это было как во сне, не с ним. Друзья, как куклы с заканчивающимся заводом, замирали в своих движениях. Даже деревья качались плавно, как водоросли под водой. Вся поляна на холме у Вечного Дерева замерла. Латар водил глазами из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит? Где он? Где его дом? Куда бежать? Видеть становилось тяжелее, всё вокруг расплывалось. Двигаться тоже было нелегко, со всех сторон на него что-то давило. Уже не в силах стоять, Латар побежал, побежал наугад, просто рванул вперёд без оглядки, так сильно, как мог. Он несся, будто ещё мог успеть. Ничего не видя, не слыша, он летел вперёд, под барабан, стучавший в его голове: «Папа! Папа! Нет! Не может быть!». Весь мир исчез, остался только он, Латар, его бег и мысль, от которой он бежал изо всех своих сил. Куда угодно, только бы скрыться от этой невозможной, злой новости.

Моргал стоял у открытого окна в большом холле своего дома и смотрел, как по дороге прыгала гусеница из светлячков. Она спешила, извиваясь на поворотах и иногда почти полностью угасая. Отряд Стражей спешил в его дом. В голове вертелись события последних дней: перемена ветра, две встречи Совета, убийство.

Представители Наследников Древних смогли решить почти невозможную задачу, поставленную Хранителем, — допуск Жреца в Архивы. Ни одна из традиций не была нарушена, с завтрашнего утра Жрец должен получать всё необходимое из Архивов — ему будут приносить это в специальную комнату. Таким образом он не войдёт в сами Архивы, а Хранитель получит помощь. Этот выход был предложен Орноксом, представителем Враанов. И как нельзя вовремя, иначе могла бы начаться драка или что хуже. Курия, представительница Маар, и Финия из рода Орл, как и он сам, наотрез отказывались нарушать традиции и пускать Жреца в Архивы. А вот Орнокс, Латия из Флиинов и Мириус от Верлофов вместе с Хранителем почти до хрипоты настаивали на своём. Моргал не помнил, когда в последний раз мнения настолько расходились. К сожалению, теперь всё это становилось неважным — Орнокс мёртв, убит через несколько часов после принятия решения. И самое страшное, что в преступлении замешана его внучка, по крайней мере, всё говорит об этом. Моргал сжал кулаки, выдохнул, заставляя эмоции отхлынуть, и обратился к Лиаре, всё ещё не отрываясь от тьмы за окном.

— Расскажи мне всё, что случилось, ещё раз.

Из-за его спины в глубине залы раздался вздох.

— Дедушка, неужели… — начал утомлённый женский голос.

— Всё с момента вашей встречи, — перебил её Моргал. У них было мало времени.

— Я встретила его перед входом на площадь, поздоровалась, — было слышно, что девушка за последние несколько часов рассказывает эту историю далеко не первый раз. — Он ответил сухо, будто был чем-то недоволен. Мне следовало пройти мимо, но я поинтересовалась, не случилось ли чего на совете? Орнокс ответил резко, упомянул тебя и то, что ты не понимаешь, как всё серьёзно, не можешь увидеть всей картины, и, возможно, тебе уже пора уйти на покой, назначив нового представителя рода с более ясным взглядом, — Лиара встала справа от Моргала около резного проёма в стене, пустого, но, в отличие от окна, не пропускавшего холодные струи воздуха внутрь. — Я заметила, что речь его непочтительна, и сказала, что не стоит в моём присутствии так говорить о моём родственнике. Тогда он буквально выплюнул мне в лицо, мол, мы многое о себе возомнили — и нам не стоит забывать, что вырождаются все. Род Элеро ничем не лучше остальных.

Лиара замолчала, но Моргал знал — это не конец, он уже слышал её рассказ несколько раз, но ему постоянно казалось, будто что-то ускользает от его слуха. «Я действительно не вижу всей картины целиком, — мелькнуло в его голове. — В итоге Орнокс оказался прав. Как грустно»…

— Лиара, пожалуйста, не останавливайся, у нас почти нет времени.

Она посмотрела на фигуру деда, вытянутую, словно Могучий Лирт, но в то же время хрупкую.

— Ты ведь с первого раза запомнил все подробности, зачем повторять это снова?

Он по-прежнему смотрел во тьму, плескавшуюся за окном. Холодный ночной ветер слегка гладил его волосы и края одежды.

— Я должен понять, что случилось. Поэтому продолжай.

— Я не выдержала и ответила ему тем же, напомнив, что до Парайи, его отца, среди Враанов не было Бэклов немногим меньше лет восьмидесяти, может, семидесяти, и, видимо, среди ближайшего поколения их тоже не будет. Я сделала глупость — и мне очень неловко из-за сказанного, дедушка, если бы я…

— Не отвлекайся, — в темноте мелькнула золотая змейка. «Они идут», — мысль, которую он никак не хотел допускать, пришла в его голову легко и просто. Он не испытал ни страха, ни беспокойства. Золотая змейка мигнула и исчезла, но Моргал знал — решение вынесено. Слушать Лиару до конца уже было не нужно, но он не мог отказать себе в её спокойном голосе. — Дальше.

— Дальше… — она отвернулась в проём. — Я сказала, что Род Элеро не испытывает таких трудностей. Он побагровел и чуть не набросился на меня с кулаками. Вмешались люди. И я попросила его держаться подальше от меня и от моих родственников и следить за своим языком, иначе пожалеет. Это всё.

Лиара вытерла набежавшие слёзы, вспоминать об этой ссоре было неприятно. Моргал повернулся, взглянув на внучку — статная, с длинными пепельными волосами и яркими синими глазами, она была истинной Элеро. Он надеялся передать ей место в Совете, научить всему, что знал сам. Она с лёгкостью повела бы за собой Род. Но теперь…

— Это не всё, — слова, словно лезвия, резали ему горло, но он продолжал говорить. — Меньше, чем через полчаса тебя нашли около ещё дымящегося тела среди аллеи танцующих фигур. Ты задела его за самое больное. Он мог догнать тебя, чтобы продолжить разговор.

Лиара смотрела в глаза деду, насупившись и сжав губы. «Древние, как она похожа на Элию! Её мать так же хмурила брови, когда чего-то не могла понять».

— Что ты молчишь? — не выдержал он, и его голос дрогнул, в темноте снова появилась золотая змея-отряд, но теперь уже она не исчезала во тьме. От слишком резкого вопроса Лиара вздрогнула, и Моргал спросил ещё раз.

— Что ты молчишь, Лиара?

Вопрос прозвучал мягко. Так любящий дед спрашивает немного нашкодившую внучку — разбившую вазу или что-то подобное, — при этом оба знают: за недолгим, крайне спутанным и неясным ответом последуют объятия, лёгкие упрёки, просьба деда никогда больше так не делать, распахнутые глаза внучки и клятвы, что такого больше никогда не случится. Но как бы Моргал ни хотел, нынешняя ситуация так разрешиться не могла, и Лиара это прекрасно понимала. Она смотрела ему в глаза. С каждой секундой выносить этот взгляд было всё сложнее. Снова отвернувшись к окну, он почти прошептал:

— Лиара, пожалуйста, я умоляю тебя. Не молчи. Скажи, что там случилось? Как ты оказалась рядом с Орноксом? Мне нужно знать правду. Пойми, я должен знать, сделала это ты или нет. Я прошу тебя как дед. Пожалуйста.

Золотая змея отряда пересекла высохшее за Время Солнц русло реки и теперь двигалась по прямой к их дому. Лиара подошла и встала рядом с дедом, она знала, зачем глубокой ночью скачет отряд.

— Я не была хорошей внучкой. Но ты всегда знал, когда я тебе врала, даже если не говорил об этом. Даже мама не всегда понимала, говорю я правду или нет, но ты всегда знал. Я не помню, что там случилось! Я не знаю, понимаешь? Не знаю. Я очнулась, когда около нас стали останавливаться люди. Рядом с собой я увидела дымящееся тело и исковерканные элементы боевого костюма Враанов. Но я не знала ни кто это, ни как я там оказалась. Я даже не помню, как туда пришла. Я вообще ничего не помню из того, что было после нашего с Орноксом разговора у входа на площадь. Но в одном я уверена — я его не убивала.

Лиара схватила Моргала за рукав хитона и развернула деда к себе лицом. «Отряд у дальних ворот сада», — отметил он. Она же продолжала торопливо, держась за него двумя руками:

— Дедушка, это была не я! Я не могла этого сделать, я не чувствовала усталости, перенапряжения или ещё каких-либо признаков использования сил. Я не совершала того, в чём меня обвиняют, не совершала. Я не знаю, как, но это была не я, пожалуйста, поверь мне. Это была не я.

Из её синих глаз текли слёзы, а губы дрожали. Моргал обнял её, он действительно всегда знал, когда она говорила правду — и этот случай не стал исключением. И всё-таки, несмотря на всё это, его не оставляло чувство, что он упустил самое важное. Для него было очевидно, что убийца не Лиара, но доказать это будет тяжело, скорее всего, невозможно.

— Не плачь, я постараюсь убедить совет, слышишь, я сделаю всё! Ты единственная, кто у меня осталась. Я спасу тебя, чего бы мне этого ни стоило! Мы — Элеро, нас непросто одолеть.

Лиара подняла заплаканные глаза, желая ему ответить, но двери в зал распахнулись — и вошли люди. Это были лучшие представители воинов своих родов, в древности ими могли быть только наделенные силой, теперь же просто самые искусные. Они были Воинами Мира и Порядка или, как их называли в народе, — Стражами. Впереди выступали три Орла в перламутрово-белых доспехах. Три Враана в иссиня-чёрных одеждах были почти неразличимы в слабом освещении зала. Трое Флиинов в ярко-золотом, с золотистыми перьями на шлемах и рукоятках мечей, вместе с оранжевыми Верлофами, привлекали на себя всё внимание. Последними вошли, словно облачённые в изумруд, Маары и Элеро в своих пепельных тонах. Со стороны это могло показаться просто каким-то показом древних боевых костюмов разных родов, но всех их объединяла тёмно-красная лента на левом запястье — символ служения Законам Первых Предков и Древних. И эта лента давала им огромную силу — силу Единства.

Когда все выстроились в полукруг, в зал вошли ещё трое: Служитель Памяти и Служитель Веры, представители Хранителя и Жреца и Голос Совета и Народа. Моргал знал их всех, некоторых он сам рекомендовал в Стражи, других тренировал, с кем-то они просто встречались в городе. Он знал, зачем они пришли и что скажет ему Голос, он не разжимал заключенную в объятия Лиару. Она тоже вцепилась в него, закрыв глаза, как когда-то в детстве, испугавшись первой для себя Бури. Так и сейчас — впереди их ждал шторм, вот только на этот раз Моргал не был уверен, хватит ли у него сил сберечь её. В конечном счёте, ей всё равно придётся выбираться самой, даже если у него получится помочь, даже тогда…

— По решению Совета, — заговорил Голос, юноша, и Моргал пристально взглянул на него, не узнав и с трудом разглядывая в полумраке. От его взгляда парнишка поперхнулся и чуть было не перешёл на писк. Прокашлявшись, он начал снова, уже стараясь не смотреть на главу Рода Элеро. — По решению Совета Лиара из рода Элеро, единственная Гейр в столице, ближней и дальней округе признаётся виновной в убийстве Орнокса, представителя Враанов в Совете. Она незамедлительно должна проследовать под конвоем до Чёрных Башен, где и будет находиться до оглашения полного приговора, после чего будет сослана в Каменную Пустыню, — закончив, он вытер проступивший на лбу пот.

«Они уже всё решили, как быстро! Но просто так я её не отдам», — закрыв Лиару собой, он обратился к Голосу:

— Мне никто не сообщил о собрании Совета, из-за этого меня там не было, значит, Совет был не в полном составе — и решение его недействительно.

Парень растерялся, он явно был не готов к разговору с одним из глав родов, а к спору уж точно, тем более — с одним из членов Совета, чью волю он только что озвучил. Пытаясь найти ответ, он волновался всё сильнее. У него уже начали трястись руки, когда на помощь пришёл Служитель Веры.

— Ты родственник обвиняемого — и не можешь принимать решение.

— Да, — согласился Моргал, — но я могу слышать, как оно принимается, а вы лишили меня этого права, и я объявляю решение Совета недействительным!

— Ты не можешь, Моргал. Убит член Совета, а ты родственник убийцы — смирись и подчинись воле Совета, — служитель Веры говорил надменно и развязано. «Он раньше был учеником Жреца, даже сам хотел стать Жрецом, но был направлен в служители, кажется, его зовут Пирос, точно — Пирос!», теперь Моргал знал, с кем говорит, а тот продолжил:

— Мы, конечно, можем уехать, сообщить о твоём отказе отдать Лиару. Тогда Совет будет созван снова, но я уверен, что твоему присутствию рады не будут и результат будет такой же, — Пирос говорил вяло, словно пережёвывая слова, ощущалось его недовольство необходимостью позднего визита на окраину города и явное нежелание повторять эту поездку снова. Но Моргала это не интересовало. В своём пепельно-сером хитоне с серебряными вставками по поясу, рукавам и плечам, с седыми волосами, он был подобен сейчас статуе древних — такой же уверенный и нерушимый.

— Меня вполне устроит такое развитие событий. Сообщи Совету о моём решении. И я искренне надеюсь, что впредь они не допустят подобных оплошностей. — Он обращался к Голосу, игнорируя взгляды Пироса.

— Или же мы можем забрать её силой, — зло ответил Служитель Веры, раздражённый поведением Элеро. — Такой выход в нашей власти.

Моргал взглянул на него с такой ненавистью, что тот отступил на шаг:

— Попытайся сделать это, и утром я буду кормить бродячих собак твоими кишками.

Пирос натужено рассмеялся, подходя ближе к Стражам:

— Кто нам угрожает? Безоружный старик и девчонка! У меня восемнадцать воинов! Лучших из своих родов! Ты смешон, Моргал, не заставляй меня идти на крайности.

Видя, что Элеро сдаваться не собираются, Пирос закричал слишком тонко для своей фигуры:

— Воины Мира и Порядка! Оружие наголо! — и восемнадцать стоявших до этого неподвижно, словно статуи, воинов на одном дыхании обнажили мечи, снова замерев, как будто и не двигались, а Пирос обратился к Моргалу:

— Последний раз предупреждаю, сдайся, старик, твой час прошёл. Будь благоразумен, никому не нужна твоя кровь.

— Из-за страха и жажды власти ты забыл, куда пришёл, ты забыл о традициях, — Моргал поднял руки ровно вверх, ладонями вперёд, и заговорил громко и чётко. — Именем Рода и во славу Рода, всяк Элеро, слышащий меня, встань на защиту Рода или отрекись от него вовеки! Я призываю вас, сыны Элеро, услышьте меня — и придите на зов мой!

Каждое его слово пульсацией света отражалось во всех родовых символах — в зале и на его облачении.

— Очень красиво, но, увы, бессмысленно… — Пирос не успел закончить фразы, как отовсюду, изо всех входов в зал, вошли Элеро — их было несколько десятков: молодые, старые, женщины и мужчины, и их поток не прекращался. Трое стражей, облачённые в пепельные тона, сложили оружие и встали на колени.

— Созывай Совет, Пирос, и в этот раз не забудь сообщить мне о времени встречи.

Служитель Веры побагровел и еле слышно процедил сквозь зубы:

— Ты ещё за это заплатишь, — слова эти услышал только Служитель Памяти, но он не смог бы никому рассказать, даже если бы захотел. Пирос же выкрикнул, повернувшись к Стражам:

— Воины Мира и Порядка, сообщите представителям своих родов, что вы видели здесь, пусть ждут вести от Хранителя о времени сбора Совета.

Стражи убрали оружие и ушли так же быстро, как и появились, в зале остались только Элеро и задержавшийся в дверях Пирос:

— Не опоздай на Совет, Моргал, тебя там будут ждать.

— Не сомневаюсь, — в тон ему ответил глава Элеро. — Расскажи Жрецу, что произошло, дабы мне не пришлось повторять.

— Всенепременно, — с этими словами вышел и он, оставив за собой открытые двери в зал, где стояли Элеро. Лиара видела деда таким впервые, теперь она понимала, почему он до сих пор, несмотря на возраст, — не только представитель Элеро в Совете, но и Глава Рода. Сейчас ей стало страшно, она поняла — дед действительно готов пойти на всё ради неё. Нарушить волю Совета, повести Род Элеро против всех Наследников Древних, развязать войну, — все что угодно, если это спасёт её.

Жреца разбудил Ранда, послушник.

— Вас ждёт Пирос, у него срочные известия, — Ранда склонился в глубоком поклоне. Будить Жреца дозволялось лишь по очень важным делам, именно таким делом и показался ему взволнованный и бледный Пирос. Теперь было важно, сочтёт ли Жрец приход одного из учеников случаем, достойным своего пробуждения.

— Благодарю тебя, Ранда, ты всё сделал правильно. Сообщи Пиросу — я к нему скоро выйду, а затем иди спать, твоё дежурство на сегодня окончено.

Ранда поклонился ещё раз и неслышно вышел. «Из него выйдет хороший Служитель Веры, честный и добрый», — подумал Жрец, легко поднявшись с постели, если можно было, конечно, так назвать распиленный надвое ствол вечного красного дерева. Жрец накрыл его тонкой узорчатой тканью: «Пирос, что-то знакомое…». Замерев на мгновение, он сосредоточился на имени, вытаскивая визуальный образ из глубин памяти. Не успел тот сформироваться, как Жрец уже узнал ночного гостя: — «Пирос, что ж, встреча будет не из приятных…».

Облачившись в бордово-красный хитон, испещренный древними знаками цветов шести родов, он вышел в зал приёма — не около центральной двери или недалеко от каменного стула, на котором слушал приходящих, но в глубине одного из сквозных проёмов, смотрящих на бескрайнее море. Пирос был спокоен — ни капли прежних волнений, которые заметил Ранда. Прохаживаясь около каменного стула, гость словно примерялся, — как бы смотрелся сам, восседая на нём? — и всё же опасался попробовать.

— Попробуй, сядь! — громко предложил Жрец, спускаясь из проёма на пол.

От неожиданности Пирос слегка подпрыгнул, не сразу заметив фигуру Жреца в слабо освещённом помещении, быстро соскользнувшую в полумрак из света ночи. Разглядев же его — весь переменился, подбежав на согнутых ногах, и остановился в поклоне:

— О Великий Жрец… — начал он официальное обращение, но не успел сказать ничего больше.

— Я сказал тебе — попробуй, сядь. — Жрец смотрел прямо на него, не отводя взгляда. Пирос весь взмок, ещё секунду назад поддельные испуг и волнение уже по-настоящему овладели им. Слово Жреца было дороже капли воды в пустыне. А за последнюю минуту он уже дважды обратился к Пиросу. Пирос отлично понимал, куда его призывают сесть — на каменный стул, на Трон Жреца. Он мечтал об это всю жизнь, но вот так, при Самом? Служитель Веры боялся — и жаждал! — исполнить предложенное.

«Словам Жреца внемлите с трепетом и выполняйте по мере возможностей ваших», — вспомнив одну из истин Первых Предков, он встал и быстро подошёл к небольшому возвышению, на котором стоял непримечательный, местами осыпавшийся от старости и потрескавшийся каменный стул, неизвестно кем, зачем и когда вытесанный из цельного куска камня. «Кто сидит на нём, тот и Великий Жрец. Жрец Единого и Единый над всеми. Так много власти всего лишь в каком-то старом стуле…», — решившись, Пирос сделал шаг и тут же дикий вопль врезался в тишину ночи.

Боль. Жгучая резкая боль поразила его. Подобно мгновенно растущему сорняку, она вгрызалась в него, ветвясь и разбухая от ноги во всё тело. Каждое движение приносило ещё больше боли, он ничего не видел; тело, не способное выдержать такой шквал, металось, сокращая мышцы в хаотичном порядке и тем самым лишь увеличивая страдания. Пирос метался, словно ошпаренная собака, глаза его закатились, налившись кровью, изо рта пошла пена, челюсти судорожно дёргались. Это продолжалось меньше секунды, Жрец одним шагом оказался возле него и подхватил его голову, бросив над телом изумрудный порошок. Пирос замер, тело его одеревенело, там же, где изумрудные песчинки падали, вспыхивало пламя, переливаясь от смолисто-чёрного к тёмно-фиолетовому. Так продолжалось несколько минут, — когда последний язычок пламени утих, Жрец положил голову бедного Служителя Веры на пол, достал флакон из кармана и, смочив платок, принялся вытирать лицо, шею и руки пострадавшего. И хоть те были чисты, но с каждым касанием платок становился всё более и более грязным. Закончив, Жрец сжёг тряпку в собственных руках.

— В боли отразились все твои грязные мысли и помыслы, все поступки, которые не принесли добра. Ты дотронулся до потока чистой силы, лишь небольшое её присутствие в тебе не убило тебя, — Жрец подошёл к одному из окон и обмыл руки в небольшом серебряном блюде. — Обманув Ранду неотложными вестями, в действительности ты лишь хотел пожаловаться на справедливый и достойный поступок Моргала.

Пирос снова начал ощущать окружающий мир, с голосом Жреца к нему возвращалась жизнь, боль уходила. Он понимал, что тот его глазами видит все события, произошедшие в доме Элеро.

— Только из любви, — продолжил Жрец, возвращаясь к лежавшему на полу телу, — к маленькому любознательному мальчику, которым ты пришёл в это место, я спасаю тебя от смерти и мучения. Ты проведёшь остаток своих дней среди молчальников в Чёрном монастыре, у диких болот. Да хранит тебя Единый, Первые Предки и Древние. Раздай всё накопленное тобой нуждающимся, не оставляй себе ничего и ступай пешком, там тебя будут ждать, — закончив, Жрец вышел вон из зала, оставив Пироса наедине с грядущим и совершенным. Тот лежал на полу ещё какое-то время, боль уже ушла, но он никак не мог остановить слёзы. Никто не имел права ослушаться прямого указания Жреца, никто, тем более — Служители Веры. Но каким жестоким было наказание! Какой горькой становилась его жизнь. «За что?! За что?», — проносилось в голове, но в зале слышны были лишь всхлипывания. Поднявшись, он ощутил необычайную тяжесть в ногах — столь сильную, что смог сдвинуть ноги только с помощью рук, будто те превратились в камень. Доковыляв еле-еле до двери, он вывалился в коридор и снова разрыдался.

Жрец же, покинув залу, не пошёл наверх, к себе в покои, но поднялся в лунный зал. Ночь царила на земле — и её правил следовало слушаться. Войдя сюда, словно в первый раз, он замер от восторга. Сквозь огромный круглый проём чётко был виден набирающий силу месяц. Его свет падал в центр зала сквозь колодец посередине купола, лился через многочисленные круглые окна и окошки вокруг и сочился через тысячи точек, самые маленькие из которых были не больше игольного ушка. Картина отражалась в матово-чёрном полу, иссиня-чёрных стенах и тёмно-зелёных колонках, выполнявших не столько архитектурную, как казалось на первый взгляд, сколько сакральную функцию.

Жрец встал в сердце залы, и перед ним заиграл серебром и перламутром скрытый от простого взора рисунок: слова, символы, знаки, линии — всё это, словно тончайшая нить, обволакивало зал. Найдя нужный знак, он сосредоточился и шагнул к нему навстречу, развернув и увеличив сотканный из лунного света узор. Жрец направил его символ в центр. Картина плавно изменилась, холодный свет стал принимать тёплые оттенки, а вокруг самого знака в вихре начала собираться огненная сфера. Уже через несколько минут в центре пылало маленькое солнце. Жрец достал спрятанную в одной из колонн склянку с фиолетово-серебристой тягучей жидкостью, больше похожей на смолу. Он аккуратно стал поливать ею самодельное солнце. Жидкость сначала окутала огненный шар, будто покрывало, но затем словно впиталась, — при этом солнышко засветилось пепельным цветом. Взяв из другой колонны тонкую, почти прозрачную длинную иглу, он достал из кармана детский амулет рода Элеро, один из тех, что можно без труда купить на любой площади. Жрец встал так, что шар оказался точно между ним и растущим месяцем. Шар дополнил месяц до круглой луны. Подняв руки, Жрец стал петь долгие протяжные ноты, плавно переходя от утробных звуков к необычайно высоким, и, неожиданно закончив, коснулся иглой шара.

— Сила Древних, взываю к тебе! Род Элеро, услышь меня! Словно лунный свет, перетекающий в сферу жизни, передай силу свою через оберег Рода тому, кто достоин будет её, тому, кто способен будет совладать с нею, тому, кто использует её во благо Рода своего и мира общего.

С этими словами он коснулся амулета. И тонкая, еле заметная нить соединила его с шаром, который теперь пульсировал, словно живое сердце. Жрец молчал и ждал. Пульсации сферы увеличивались, и нить постепенно крепла, превращаясь в подобие вены. Свет, словно кровь, переливался из шара в амулет, при этом последний начинал светиться то фиолетовым, то серебряным, то ярко-золотым, то пепельным цветом. Наконец нить стала снова истончаться, а вскоре и вовсе исчезла. Жрец стоял в освещении пепельного тона амулета и огней сферы. Подняв оберег высоко над головой, он поклонился в сторону шара и спрятал его в один из внутренних карманов. Бережно подставил ладони под шар — и тот сорвался в них, словно капля с куста. Золотистый свет рассыпался по полу, в руках Жреца остался серебряный знак, вернув его на место, он спустился в приёмный зал.

Пирос уже отплакал своё и теперь, измождённый, спал на ступенях на улице. «Тебя ждёт долгий и трудный путь, но я уже не в силах и не вправе сделать большего для тебя. Живи с миром», — мысленно попрощался с ним Жрец. Спящий улыбнулся и свернулся калачиком.

«Надо успеть до рассвета», — мысли Жреца были уже далеко, и хоть он ещё и стоял около Пироса, но уже видел парадный вход дома Элеро. Очертания прорисовывались всё чётче, он протянул руку и ударил в дверной колокол, звон разнёсся по дому.

Неожиданный и чересчур громкий в предрассветной тишине звон прервал совещание Элеро. Моргал как раз закончил объяснять, что и как нужно будет сделать в его отсутствие на Совете.

— Кто это? Если это Пирос — гоните его в шею, пусть с ним хоть целая армия и весь совет в придачу, не открывать дверь! До тех пор пока я не буду присутствовать на решении Совета, до этих пор — она ничего не сделала! А после… — он замолчал, возвращаясь мыслями в созданный им план действий. Бессонная ночь его измотала, волосы взъерошились, в уголках глаз появился страшный блеск.

— Это Жрец! — мальчишка, один из смотрящих, тех, кто вечно крутится под ногами, вбежал со всех ног, перевел дыхание и тихо повторил. — Это Жрец! Сам… один…

Появление Жреца всё меняло, надо было реагировать быстро — действия его всегда непредсказуемы, а последствия этих действий часто необратимы.

— Впустите его, с вами мы продолжим после, — обратился он к остальным. — Я приму его один. Скорее всего, Жрец пришёл звать меня на Совет. После моего ухода никого не впускать, Лиару не выпускать ни при каких обстоятельствах! — приход Жреца путал Моргалу планы.

Все поняли складывающуюся ситуацию, но никто ничего не успел ответить — в комнату вошёл Жрец. Сделав несколько шагов, он остановился и внимательно посмотрел на Моргала.

— Оставьте нас, — сказал тот. Каждый из присутствующих счёл своим долгом поклониться Жрецу, проходя мимо него. Никто из них никогда не видел его так близко. Сам же он не ответил никому, а по-прежнему внимательно смотрел на хозяина дома. Когда все вышли и двери закрылись, Моргал сел.

— Садись, Жрец, я знаю, что ты скажешь. Я должен принять волю Совета. Поверь, я приму, но я хочу присутствовать в момент принятия этого решения, а не получать известие от Голоса Совета и Народа. Я представитель Элеро в Совете Первых Предков и Древних и имею на это право!

— Ты готовишь лошадей, лахтаров и еду для долгой дороги.

Моргал посмотрел Жрецу в глаза, обманывать его не было смысла.

— Да. Она не делала этого, что бы ни решил Совет, я знаю — она не виновата, — сейчас он был готов убить любого, кто не согласен с ним, даже Жреца, только бы защитить Лиару. Жрец ощущал, как от седевшего пожилого человека исходили волны ненависти и агрессии. Он знал, что нужно делать, и подошел к нему вплотную. Жрец разрезал эти потоки, как раскалённый нож разрезает масло — до шипения. Схватив Моргала за плечи, он с лёгкостью поднял его и обнял.

Всё произошло так быстро, что Моргал ничего не успел сделать. Словно поток тёплой воды омывал его тело. Моргал не мог больше сопротивляться, думать. Он упал на руки Жрецу, улетая в бесконечное состояние спокойствия и гармонии.

— Это очень больно и невыносимо тяжело, — тихо, в самое ухо шептал Жрец. — Тебе, потерявшему всех своих близких, в сотни крат сложнее, чем любому на свете, но ты должен, слышишь меня, ты должен, у тебя просто нет выбора — ты обязан отпустить её, дать возможность жить самой.

Моргал хотел ответить, но не мог, язык не слушался его, Жрец же, крепко взяв его за плечи, продолжил, глядя теперь в глаза:

— Я не говорю «не борись за неё», наоборот — защищай, доказывай, верь в свою правду и ищи подтверждения, не останавливайся, даже после решения Совета. Но только отпусти её, ты не в силах изменить чужой путь, мы способны лишь указывать дорогу, но каждый должен сам по ней пройти, это неизбежно. Моргал, Ветер меняется, и скоро грянет шторм. Выстоять в нём смогут лишь вековые Роржны, уже переживавшие подобное и привыкшие к таким колоссальным изменениям, да ещё молодые Лориты, способные, словно ленты, изгибаться под порывами ветра. Всё остальное может больше никогда не увидеть солнца. Позволь ей самой вершить свой путь — отпусти.

Закончив, он отошёл, Моргал же рухнул на стул, словно ушла та сила, которая держала его на ногах, и заплакал. Он плакал навзрыд, но, в отличие от недавних слёз Пироса, среди этих слёз не было ни одной о себе. Моргал плакал о Лиаре. Ослушаться было нельзя, но слёзы душили — скорее, от осознания того, что Жрец всё понимал. Моргал видел это в его взгляде. Успокоившись через несколько минут и подняв взгляд, Моргал увидел, как Жрец протягивал ему что-то завёрнутое в тряпку.

— Это оберег рода Элеро, отдай его ей на краю Пустыни. Когда придёт время, она всё поймёт сама. Будь мужественен, Моргал, ты много пережил, но основные твои испытания ещё впереди. Помни о сказанном мной.

Жрец крепко сжал плечо Моргала, положил амулет ему в руку и ушёл, как всегда, неслышно.

Глава четвёртая. Горе одно на всех

На небе не было видно звёзд. Абсолютная тьма окутала весь город — в том числе и длинную процессию, тянущуюся из дома Враанов. То был хороший знак — Древние принимали Орнокса в свои ряды. Прощание с усопшим уже свершилось в доме. Жрец создал зримый образ покойного, так как от него самого остались лишь пепел да пара обгорелых изогнутых костей. Теперь этот прах несли в Древний Сад, в часть, принадлежащую Враанам, где Орнокс будет закопан среди своих предков и заново взойдёт одним из Нирв.

Процессия передвигалась в тишине — во время переноса тела нельзя говорить. После прощания дух находится в смятении, ему нужна тишина, чтобы он мог услышать зов Первых Предков и пойти за ним. Да и говорить никому особо не хотелось — все до сих пор были потрясены фактом преступления.

Латар вернулся домой только утром. Он бежал до тех пор, пока не упал без сил, и рыдал, пока Предки не освободили его от боли сном. Утром он обнаружил себя спящим среди Нирв, родовых деревьев Враанов, в дальней части Древнего Сада. Они вместе с Кааром часто бывали здесь, поэтому Латар без труда нашёл дорогу домой. По возвращении его вид красноречиво говорил о том, как прошла минувшая ночь. Мать не стала ругаться, она вообще ничего не сказала, лишь обняла и заплакала.

Вкус горя и печали в доме в эти дни чувствовался ежеминутно. А когда появился младший брат отца, дядя Кратос, приехавший из родового города, чтобы занять место Орнокса в Совете и возглавить Враанов, к этим вкусам добавился еще и вкус злобы. Дядя обвинял во всём Элеро, возомнивших о себе невесть что, а конкретнее — Моргала, неспособного достойно воспитать своё наследие. Ну и, конечно, Лиару, мягкотелость отца в Совете, сам Совет и, что удивительно, Жреца.

Латару было противно слышать всё это. Он ничего не мог сказать о поведении отца в Совете, но он знал Лиару, — она играла с его старшими братьями. Поверить в то, что отец убит этой добродушной весёлой девчонкой, было выше его сил. Поэтому он всячески избегал общения с дядей, хоть тот, наоборот, старался быть очень внимательным к племянникам и всячески расспрашивал их о жизни в столице, о делах отца, о последних событиях. В конечном счёте, лучшими вариантами избавить себя от всех этих расспросов был или уход из дома, или побег на крышу, где Латара бы никто не смог найти.

Сегодня из-за того, что Парайя не нашёл в себе сил проводить Орнокса в последний путь (вообще дед крайне плохо и болезненно переносил потерю сына), Кратос занял место старшего в роду — во главе процессии. За ним шли Лорний и Орникс — старшие братья Латара, и сам Латар. Мать шла рядом с останками.

Добравшись до окраины Древнего Сада, процессия остановилась. Кратос, Лорний, Орникс и Латар взяли лопаты и, встав по четырём сторонам света, стали копать. Освещения не было, но для Враанов оно было и не нужно, каждый с детства обучался видеть во тьме.

Латар встал справа от Кратоса. Дядя копал быстро, в отличие от всех остальных.

«Хорошо хоть, почва твёрдая, можно копать и не думать», — Латар весь отдался работе, каждой клеткой ощущая, как лопата входит в землю, — чувствовал, сколько земли он поднимает и сколько прилипло к лопате. Работа давала покой. Отдых от болтовни дяди, отдых от горя матери, от дел, ждущих его решения, от надоевших тайн и сомнений.

Опускать гроб было тяжело — верёвки резали руки. Когда останки Орнокса были в земле, сам гроб расцепили и подняли вверх. Кто-то из семьи быстро забрал и куда-то унёс эти части. В яме осталось только основание — с тем, что совсем недавно было отцом.

Засыпав яму наполовину, Лорний взял саженец Нирвы, буквально на несколько секунд опередив Кратоса, из-за чего тот покраснел от злости. У Латара возникло ощущение, что дядя сейчас ударит племянника или закричит, но тот сдержался, лишь сжал кулаки. Реакции никто не увидел. Все смотрели на старшего сына Орнокса, Лорния, сажавшего над отцом молодое родовое древо.

Когда он закончил и снова взял в руки лопату, Врааны засыпали останки землёй. После каждый обошёл вокруг Нирвы и вылил несколько капель из ритуального пузырька, принесённого из дома. Капли символизировали слёзы рода о безвременной потере.

Лорний и здесь опередил Кратоса — последнему пришлось идти за Латаром, ибо среди сыновей он встать не имел права. Совершив священнодействие, старший сын прямиком направился к дому, Орникс с Латаром последовали за ним.

Позже каждый из рода Враанов совершал те же действия, которые только что завершили члены семьи ушедшего. Опрокидывая небольшой пузырёк и поливая только что посаженное дерево буквально по капле, они проливали последние слёзы об ушедшем главе рода. Свежевскопанная земля быстро напиталась влагой и вскоре стала мокрой от пролитых слёз.

Обратный путь оказался намного короче, быть может, оттого, что ночная тьма скрыла половину дороги, а может, просто Лорний шёл слишком быстро, а братья от него не отставали. Кратос же, видимо, желая снова оказаться во главе хода, слегка замешкался возле самого дерева, но совершившие обряд уже не вставали за ним, а уходили вслед за впереди идущими. Поэтому он оказался где-то посередине процессии и вернулся в дом одним из последних. Придя домой, Латар хотел было уйти на крышу, как у него уже завелось в последние дни, но Лорний схватил их с братом за руки и сказал:

— На старый чердак, бегом! Ждите меня там.

Он стремглав унёсся в другую часть дома, но в голосе его звучали до этого неслыханные нотки приказа, и спорить с приказом совсем не хотелось. Братья побежали, куда велено.

Чердак был у той части дома, которую использовали наиболее редко. Раньше братья иногда играли на нем, представляя себя великими воинами прошлого. И сейчас, несясь через весь дом что есть мочи, Латар ощутил то же чувство, что и в детстве — бег, прятки, перегонки, шуточные бои, обучение Танцу Враанов, но при первых звуках ночного колокола — домой, к отцу, слушать о Первых Предках и Древних.

— Зачем нам его здесь ждать? Знаешь, что он задумал? — спросил Латар, ещё даже не переведя дыхание.

— Говори тише, — Орникс прикрыл люк, оглянулся, будто кто-то мог их услышать, — возможно, догадываюсь, но лучше подождём, пока сам не скажет.

Ждать пришлось на удивление долго.

— Я проверял, в порядке ли мать, — было первое, что сказал Лорний, пролезая в люк. — Она держится, но вы за ней всё-таки приглядывайте.

Закрыв люк, он жестами позвал братьев за собой, отведя в захламлённый угол, и начал шёпотом:

— Я не доверяю Кратосу. Вы оба знаете Лиару, я говорил с Коэлом, они близкие друзья, она никак не могла этого сделать, — не увидев возмущённой реакции со стороны братьев, он продолжил. — После неудачной и непонятно кем организованной попытки забрать её из дома Элеро под конвоем, Совет назначался трижды, но так и не состоялся. В первый раз не было представителя Враанов, на что Моргал и указал, а на вторые два не явился Жрец. Я слышал, что в последний раз он прислал вестника, известившего членов совета и Хранителя, что раньше похорон Совета быть не может. Помните, день назад дядя был в ярости? — Орникс кивнул, Латар пожал плечами. Младший Враан старался видеть дядю как можно реже, по его мнению, тот постоянно был в ярости. — Так вот, это был день третьего Совета.

Лорний перевёл дыхание и внимательно посмотрел на братьев.

— Я говорю вам это, потому что вы должны быть в курсе происходящего, видеть картину целиком. Понимаю — вы ещё молоды, но выбирать не приходится, скоро вам придётся действовать самостоятельно, — Орникс не особенно удивился, а Латар напрягся и стал слушать внимательнее. — В последнее время отец часто говорил со мной о делах Совета, о том, что не должно покидать залов Дворца Древних. Он говорил о Ветре, — Лорний смотрел на братьев, решая, говорить или нет о том, что сможет изменить их жизнь.

Латар сжался, мысль о возможности того, что отец с Лорнием знали о переменах Ветра (или о том, что и Латар знает об этом!), заставила глубже дышать. Но Лорний продолжил, и Латар расслабился.

— С Ветром что-то не так, будьте осторожны. Отец говорил загадками, словно боялся, что нас подслушают.

— Куда ты собрался и когда? — неожиданно для Латара перебил брата Орникс. Лорний улыбнулся уголками губ:

— Куда и зачем, вам знать без надобности, и, поверьте, есть на то причины. Первая из которых — так хотел отец. Я должен был уехать ещё в день убийства, но, понятно, не смог, — он поморщился. — Очень надеюсь, что теперь не поздно. — Лорний замолчал и задумался о чём-то своём, важном и грустном. Никто его не перебивал, но через какое-то время Орникс не выдержал, уловив, наконец, основную мысль брата — он хотел действовать:

— Вторая причина? Лорний, говори быстрее! Кратос скоро начнёт нас искать.

— Ага! Как только доберётся до дома и закончит рычать в своей комнате, сразу начнёт нас искать! — добавил, усмехаясь, Латар. — Учитывая, как ты ему досадил перед всем родом…

— Что закончит делать? — слишком сосредоточенно, чётко и медленно спросил Лорний, затем повторил снова. — Что закончит делать?

Латар был удивлён и вопросом, и повышенным интересом брата к этой простенькой усмешке:

— Рычать. Я как-то проходил по крыше над его крылом, вдруг раздался дикий рёв, там даже что-то упало, да я и сам чуть не упал от неожиданности. Потом рёв стал чуть тише. Я приходил туда ещё несколько раз, и он почти всегда в это время рычал, когда был один, я думаю, так он выпускает гнев, чтобы не сорваться на людях. Сегодня всё идет к тому, что он будет долго рычать, — Латар закончил, иронично улыбаясь во весь рот.

— Отец так никогда не делал, да и дед не делает, — Орникс ждал пояснений Лорния. По взглядам братьев Латар понял, что такое поведение было выходящим за рамки.

— Ладно, с этим будете разбираться самостоятельно, — Лорний снова стал говорить быстро и сосредоточенно. — Орникс, следи за матерью и дедом, им обоим нужна твоя помощь и поддержка, дед хоть и Бэкл, но он стар, а мать… — голос его оборвался, и он отвёл взгляд.

— Не переживай, я их не брошу и в обиду Кратосу тоже не дам, — Орникс говорил уверенно, поскольку чувствовал — слова скоро нужно будет подтверждать делом.

— Зря на рожон не лезь, пусть думает, что всё в порядке, — Лорний уже справился с тяжестью нахлынувших эмоций. — Латар…

— Знаю, «слушайся брата, не лазь, где не надо, и вообще — не расстраивай мать», — Латару так надоели все эти нравоучения. Знали бы братья то, что знает он…

— Вообще-то нет, — Лорний улыбнулся, — а как раз наоборот. Выясни, что это за рычание, как и зачем дядя его делает, естественно, не забудь обязательно рассказать Орниксу, но матери — ни слова. И ещё — у Коэла есть просьба к тебе с твоим другом Кааром, ведь он Вуйта, так?

— Да, — машинально ответил Латар, он был готов ко всему, но не к такому разговору, — его обучает Жрец.

— Хорошо, как я уже сказал, у Коэла к вам двоим просьба, — Лорний слегка помедлил, — она не совсем законна. Вы сами решайте, помогать ему или нет, но в том случае, если решитесь, будьте аккуратны. Встретьтесь с ним, поговорите, он всё расскажет!

— Подожди, у Коэла ко мне просьба, связанная с нарушением закона, и ты хочешь, чтобы я был аккуратен? Не отказался, а согласился, но был аккуратен? — Латар светился от счастья.

— Знаешь, я совсем не удивлюсь, если ты станешь Бэклом лет через десять, — рассмеялся Орникс. — А учитывая, с какой скоростью до тебя всё доходит, ты будешь самым медленным из Бэклов.

Лорний засмеялся вместе с ним — это был первый искренний смех в доме после минувших событий, но Латар не обратил внимания на шутку, переваривая только что сказанное и пытаясь догадаться, что же происходит, если брат просит о таком.

— Хорошо, — Лорний, отсмеявшись, вздохнул. — Собственно, это всё. Пора прощаться.

— Ты уходишь прямо сейчас? — Орникс удивился, не ожидая настолько быстрого развития событий.

— Ещё вчера я спрятал на крыше крылья для восхождения к звёздам. И, Латар, не спи у самого края крыши, — было видно, как Лорний погрустнел, оставлять братьев одних ему не хотелось, но и выбора не было. Латар первый обнял брата, и, глядя в глаза очень серьёзно, сказал:

— Тебе нужно торопиться — время восхождения скоро закончится.

Лорний улыбнулся в ответ:

— Я знаю, поверь, в твоём возрасте я провёл немало ночей в небе.

«Да, но ты не планировал вниз без ветра и не пытался оседлать Ветер с Берега», — подумал Латар. И хотя с того дня он не замечал больше перемен Ветра, он всё равно переживал за брата.

— С матерью я уже простился, и всё равно обнимите её за меня ещё раз, — Лорний пожал руки Орниксу. Затем подошёл к окну и уже полез наружу, но тут Латар схватил его за руку, вцепившись намертво.

— Пообещай, что будешь лететь по верхним слоям, под самым Ветром Льдов, а ещё лучше — на нём!

— Латар, я не новичок, — Лорний нахмурился, — поверь, с этим я справлюсь.

Он попытался разжать руки брата, но тот вцепился ещё крепче:

— Поклянись Памятью Первых Предков и силой Древних, что полетишь под Ветром Льдов или оседлаешь его.

Странное поведение младшего брата беспокоило не только Лорния, но и Орникса:

— Латар, он летает дольше нас и знает, на каком Ветре и как парить.

Лорний спустился с окна, обнял младшего брата:

— Я клянусь Памятью Первых Предков и силой Древних, что выполню твою просьбу.

— Не доверяй Восточному Ветру, — Латар отпустил брата, тот кивнул и исчез в темноте окна. Орникс положил руку на плечо Латару:

— Он справится, не переживай.

Мать уже легла, а дядя бегал в поисках Лорния по дому, гоняя всех, кто встречался у него на пути. Аккуратно разминувшись с ним, братья разошлись по комнатам. Латар ещё долго не мог уснуть, его волновало, куда и зачем направился Лорний, доберётся ли он в целости? Что за таинственное поручение было у Коэла для них с Кааром? Знает ли об этом поручении Джарг? Как там Каар, Лия, Мина, Лорк? С момента смерти отца он не видел никого из них… он вообще никого и ничего не видел.

Он не заметил, как уснул. Ему снились дивные города с высокими башнями, сферами — настолько большими, что краёв их видно не было. Он парил во Дворцах Древних среди Архивов, поднимался высоко в небо. Но в небе он был самим Ветром — новым, молодым, буйным. Улыбаясь, Латар перевернулся во сне, не заметив, как шумовик, определяющий силу ветра, стих.

Ему снился прекрасный сон, где он был Ветром и нёс в своих ладонях Лорния туда, куда тому было нужно, — далеко-далеко, где тьма почти не рассеивалась.

Совет состоится сегодня. Трижды отложенный, он должен, наконец, пройти. Моргал понимал, что больше причин откладывать нет, Жрец и так делал это дважды. Неизбежное решение омрачало только зарождавшийся, но обещающий быть великолепным день. Моргал сидел на кровати и наблюдал за тем, как встаёт солнце.

Его лучи постепенно захватывают всё больше пространства в комнате, освещая старинные стулья, резной стол из мраморной кости, перламутровый пол. Он смотрел, как свет медленно отвоёвывает у ночи потерянное ранее, вытанцовывая на ветвистых символах рода Элеро, украшавших каждую вещь в комнате.

Моргал залюбовался на танцы лучей: «Символ нашего рода уже не радует меня, кому я передам свой свет, если Лиара будет признана виновной? Зачем тогда всё это? Латрис вместе с сыновьями пропал без вести среди Бескрайнего Океана, Лиара будет сослана в Каменную Пустыню. Можно лишь радоваться, что моя невестка Элия не дожила до этого. Печальная радость». Моргал сидел босиком, в ночном халате нараспашку, солнце уже добралось до него и теперь, будто специально, в насмешку, подчёркивало, насколько он состарился в последнее время и как тяжело его горе.

«Жрец сказал не прекращать бороться за неё, что ж, я вам её просто так не отдам!» — с этой мыслью он распрямился и встал, теперь в потоке света стоял уже не согбенный горем старик, но мудрый воин, готовый к очередной битве. Приняв решение не отбивать её силой, а положиться на мудрость Жреца, в очередной раз доверившись ему («в крайнем случае, вывезти Лиару в Родовой Город, отбив по пути в Пустыню!»), он внутренне успокоился.

«Совет не посмеет прервать мой Род, а если осмелится, тогда — сам у меня попляшет!» — эти мысли придавали ему сил. Быстро собравшись, Моргал раздал указания в доме. Даже в случае поражения он сам отвезёт её к краю Пустыни, так будет правильно.

По дороге во Дворец Древних представитель Рода Элеро размышлял о словах Жреца. «Что он имел в виду под бурей, вековыми дубами и молодыми Лоритами? И в чём смысл этого оберега?» — Моргал в очередной раз посмотрел на непонятное изображение не то цветка, не то смешанных букв, сплетённое и окружённое из вязи древних символов и знаков, значение которых уже слишком давно никто не понимал: «Обычная безделушка, таких полно на всех площадях». Для честности нужно было заметить, что оберег был украшен осколками лунного камня, необычайно чистыми, без примесей. Конечно, такие чистые камни встречаются редко, но, кроме цены, это ничего не меняет. «Кому нужна такая ерунда в Пустыне? Зачем Жрец просил передать её? Неужели, всё уже решено? Или он испытывает меня?» — в раздумьях дорога прошла незаметно.

Войдя в зал Совета во Дворце Древних, Моргал увидел — все уже на местах, он пришёл последний. Представитель рода молча сел на своё место, не здороваясь ни с кем, обвёл присутствующих взглядом, в ответ ему взглянул лишь Жрец, слегка кивнув. Или Моргалу эту показалось? Хранитель то ли сделал вид, то ли действительно задумался — и никак не отреагировал на его пристальный взгляд. Все остальные Наследники Древних отвели глаза.

— Теперь мы можем начинать? — громко и нетерпеливо спросил Кратос Хранителя. Тот слегка кивнул и, кажется, только сейчас заметил, что Кратос в зале Совета.

— Так начинайте, Хранитель, или вы намерены тянуть с выяснениями до возрождения Древних? — он хотел добавить ещё что-то, но взгляд Жреца словно вставил ему в рот кляп, и представитель Враанов замолчал. А Хранитель, прокашлявшись, встал и начал:

— Сейчас сложно сказать, как давно совет не собирался по такому поводу. Убит один из Наследников Древних, Член Совета, один из Рода Враанов. И, как показывают улики, убит Гейром из Рода Элеро. По тем сведениям, которые есть у меня, в роде Элеро насчитывается восемь Гейров. Семеро из них в Родовом Городе и лишь один — в нашей столице. Этим Гейром является Лиара, дочь Элии и Латриса и внучка Моргала, законного представителя Рода в Совете Потомков Первых Предков и Наследников Древних. Если эта информация не точна, поправьте меня, — он посмотрел на Моргала, но тот молчал, не отрывая взгляд от своих рук, и Хранитель продолжил. — По подтверждённым сведениям, лишь она из всех восьми Гейров была в столице в этот день и способна была совершить это деяние.

— Убийство! Это было убийство! Называйте вещи своими именами, — прервал Кратос.

— Вот всё, что я могу сообщить Совету, — словно не замечая выкриков, продолжил Хранитель. — По закону Древних, пострадавший Род, также как и обвиняемый, лишены права голоса и могут лишь отвечать на вопросы членов Совета, если таковые им будут заданы, — он сделал паузу и продолжил, уже обращаясь прямо к Кратосу. — В случае нарушения закона данные представители Рода будут изгнаны из Совета и опозорены перед своим Родом.

Хранитель замолчал, словно призывая Кратоса сказать ещё хоть что-нибудь, но тот был не глуп и предупреждение услышал. Терять столь выгодное место из-за гнева он не собирался. Выждав достаточную паузу, Хранитель завершил речь:

— Это всё, теперь слово за вами.

Он сел, вздохнув с облегчением, — его роль в этом крайне неприятном спектакле на некоторое время закончена. Взглянув на Моргала с извинением, он углубился в свои записи, спрятавшись за ними, как за стеной, лишь бы не слышать того, что сейчас будет происходить.

Все молчали. Наконец, представитель Верлофов, Мириус, встал:

— Давайте я озвучу то, о чём каждый из нас думает. Если рассматривать факты, то выходит — Лиара безоговорочно виновна. Но ведь есть и человеческий фактор, о котором мы не имеем права забыть. Я знаю её, она дружна с моим сыном, хоть, скажем честно, это было не очень по нраву её деду. Коэл, Лорний и Лиара часто играли в нашем доме и поверить в то, что она убила человека, намеренно убила, мне сложно.

— Разговор не идёт о вашей вере, — Финия смотрела не на Мириуса, а на почти истёртые знаки Древних, когда-то вырезанные на столе. — Мы рассматриваем возможное убийство. И у меня есть вопрос: способна ли она была его совершить? Я имею в виду — по своей силе. Подумайте, от Орнокса почти ничего не осталось, обугленные и переломанные кусочки костей да искорёженные части парадной одежды с родовыми символами и пепел.

— К чему вы клоните? — Хранитель оторвался от своих документов. Финия встала. Как и большинство Орлов, она была высокой, возможно даже, чуть более высокой, чем это было нужно, чтобы оставаться привлекательной.

— Я хочу сказать, а по силам ли такое девочке? Насколько мне известно из общей истории Древних, сила молний очень трудна в овладении и контроле, требует долгих лет практики. Моргал, владеет ли твоя внучка таким уровнем силы?

Она смотрела на него ровно, возможно, впервые за несколько лет, но в глубине глаз всё равно читалось извинение. Чувство вины, что она не смогла отговорить своего мужа Иссилиара от дурной идеи, в которой вместе с ним пропали и сын Моргала Латрис, и его внуки Элиан и Норний, съедала её изнутри. В этот момент Моргал осознал — за этим столом у него больше союзников, чем обвинителей. Уже открыто выступил Мириус, а теперь и Финия ясно дала понять, что не собирается взваливать вину на Лиару. Учитывая и визит Жреца, всё могло сложиться благополучно. Справившись с неожиданным подъёмом, он отвечал спокойно:

— Мой дед обуздал силу молний, но я ни разу не видел, как он использовал её. Гейр может освоить технику, она доступно описана в Архивах Рода, но чтобы воспользоваться ей и не пасть после этого обессиленным на несколько дней, мало быть Гейром. Я не видел останков, но, опираясь на рассказ Хранителя, могу сделать вывод — либо моя внучка самый сильный из всех когда-либо существовавших Гейров в нашем Роду, включая самих Древних, — он замолчал, чтобы каждый чётко осознал сказанное, — либо она первый Ситан за последние три сотни лет, — Моргал смотрел, как меняются лица сидевших за столом — всех, кроме Жреца. Даже намёк на возникновение людей, обладающих силой Древних на таком уровне, в любом Роду, означал переворот в ходе истории. Теперь это уже не простое разбирательство.

Он был благодарен Финии за мысль, к которой она его подтолкнула, такой простой и очевидной, что в первые секунды он даже не мог поверить в неё. «Как я об этом не подумал раньше. Конечно! Такое с лёгкостью мог совершить Ситан, и хоть всякое возможно, и о такой радости можно лишь мечтать, Лиара никак не могла обладать подобной силой. Я бы заметил», — душа его металась между страхом возможности правоты своей догадки, гордостью, если она верна, и ужасом последствий.

— Это очень веское заявление, Моргал, — Курия смотрела сквозь него, — теперь я вижу, как было поспешно прежнее решение. Но, исходя из этого, мы должны подвергнуть её испытанию силой молний. В вашем роду, как ты сам заметил, живых Ситанов нет…

Тут её тёмно-зелёные глаза сфокусировались на Моргале, и она стала похожа на призрака, вышедшего из моря: светлые, с зеленоватым оттенком, видимо, из-за освещения, волосы, грубые скулы, словно прибрежные скалы, кожа, натянутая на кости, как на барабан. Недаром её сторонились на улицах, а дети при её виде убегали прочь! Ведьма рода Маар, она знала каждую мысль своего собеседника. Переведя взгляд на Жреца, Курия продолжила:

— В силу её положения об обвинении в убийстве Жрец также не вправе испытать её. Остаётся лишь Башня Молний.

— Но это же верная смерть! — Мириус взглянул на побледневшего Моргала.

— Только в том случае, если она не Ситан, — ответила ему Курия.

Кратос выглядел абсолютно счастливым, было видно, как ему тяжело сдерживать так и расползавшуюся улыбку.

— Такой вариант развития событий вас необычайно радует, не так ли, Кратос? — Финия не скрывал раздражения и презрения к этому человеку.

Встав и сделав жест в сторону Хранителя, демонстративно спрашивая разрешения ответить, Кратос рассыпался в любезностях:

— Безусловно! Вы совершенно правы! Такое не может не радовать. Убийца моего брата будет наказана так или иначе, — переведя взгляд на Моргала, он добавил. — Даже не знаю, какой способ лучше…

И уже открыто улыбаясь, представитель Враанов поклонился Хранителю и сел на своё место. Резким жестом Хранитель оборвал на корню зарождавшуюся словесную перепалку между Кратосом и Финией, которая буквально сжигала противника взглядом.

— Учитывая открывшиеся обстоятельства, я от имени Совета предлагаю Моргалу, как родственнику обвиняемой, выбрать — или признать её вину, после чего она, я подчёркиваю — живая, будет изгнана в Каменную Пустыню, или согласиться на испытание в Башне Молний, которое она, скорее всего, не переживёт, будучи только Гейром, но все обвинения будут сняты. В том случае, если она выживет, доказав силу Ситана, это будет подтверждением обвинения в убийстве. И тогда её незамедлительно отправят в Пустыню. Принимаешь ли ты такие условия, Кратос, и удовлетворён ли род Враанов?

— Наш род полностью удовлетворён, Хранитель.

— Принимаешь ли ты, Моргал, такие условия Совета, и согласен ли с ними твой род Элеро?

Моргал смотрел на Хранителя. Подписаться под убийством внучки или отправить её на верную смерть в Каменную Пустыню? Одними глазами он пробовал улыбнуться Финии, желая снять с её плеч хоть этот груз — она искренне пыталась помочь, и никто не виноват, что теперь ему приходится выступать в роли палача.

— Да. Мой род согласен с твоим предложением, Хранитель, и я, — он запнулся, но продолжил, — я принимаю его. Когда мне дать ответ?

Кратос удивился вопросу, но промолчал, надеясь получить ответ сегодня на Совете. Хранитель просмотрел свои записи:

— Сейчас первый день Сумерек цикла Враанов, я считаю, не нужно омрачать любым из этих решений празднование Заката Цикла. Поэтому Совет будет ждать твоего ответа во второй день Пробуждения Цикла Флиинов. Что скажет Совет?

Маар одобрительно кивнула — это вполне разумно.

Впервые за всё время подала голос Латия:

— Я думаю, никто не будет возражать, — она посмотрела на каждого из сидящих за столом. Хранитель еле заметно кивнул:

— Да будет так.

Каждый хотел поскорее убраться из зала, при этом, желательно, не пересекаясь ни с Кратосом, ни с Моргалом, но все замерли, когда Хранитель громко сообщил:

— И ещё один вопрос, так долго ждущий нашего решения, — дав минуту особо резвым снова занять свои места, он продолжил. — Ветер. Два дня назад всё повторилось. Его снова не было, на этот раз лишь минуту, и только раз опять на исходе ночи. Но факт остаётся фактом — Восточный Ветер снова стих.

— Поднялся ли Западный, как в прошлый раз? — сразу уточнил Мириус.

— Нет, через минуту снова задул Восточный.

— Что значит «снова»? Западный Ветер? О чём вы вообще говорите? — Кратос не стеснялся в выражениях. — Восточный Ветер затих? Это же бред!

— Вы в Совете недавно, — одёрнула его Курия, — и если вы не измените манеру поведения, то пробудите здесь недолго. Учитесь слушать, что вам говорят.

— Как ни важен этот вопрос, я считаю решение его нужно отложить, — Жрец говорил тихо, словно сам с собой, — состояние Совета не подходит для такого обсуждения. Моргал занят мыслями о судьбе Лиары, Кратос не понимает суть разговора, — слегка помедлив, он добавил. — Предлагаю обсудить вопрос Ветра в первый день Восхождения Цикла Флиинов.

Закончив, Жрец встал и вышел, не дожидаясь согласия. Остальные последовали за ним. Все, кроме возмущённого Кратоса.

— Что это было? Он даже не стал слушать нашего мнения! — обратился он к собиравшему свои записи Хранителю. Тот, усмехнувшись, ответил:

— Он Жрец Единого, Блюститель Памяти Первых Предков, Ведущий Силой Древних. Говорят, сами Первые Предки и Великие Древние, основатели родов, обучали его. Нам ли спорить с ним…

— Неужели, вы верите в эти сказки?

— Мой дед рассказывал мне, когда я ещё только научился бегать, что Жрец уже был, когда он родился, и ни капли с тех пор не изменился. Теперь посмотрите на меня и на него. Я подтверждаю его слова — за всю мою долгую жизнь Жрец не постарел, — Хранитель устало присел на край стула. — Вы говорите, Жрец не дождался вашего ответа? — ещё раз усмехнувшись, спросил он. — Вашего согласия? Оно ему не нужно, более того, если бы все члены Совета решили по-другому, он мог просто не появиться, как это уже случалось совсем недавно, или уйти, как сейчас.

— Но ведь есть же законы! — Кратос выглядел не то злым, не то растерянным. — Выберите другого Жреца!

— Вы не так давно вернулись в столицу и, видимо, совсем забыли особенности этого города. Законы, конечно, есть, но поймите — это не просто какой-то там жрец в одном из родовых городов, которого могут убрать с должности и прислать замену. Это — Жрец, именно он решает, кто и где будет служить Вере, а кому пора уходить, кто достоин, а кто нет. Все, возможно, выдуманные истории о необычайном долголетии жрецов, их силе, связи с Первыми Предками, владении всеми силами Древних — все они пошли из рассказов именно о нём, том самом, который вышел в эту дверь.

— Это всё равно не даёт ему никакого права…

Кратос не успел закончить, Хранитель прервал его довольно высоким и резким тоном:

— Научитесь слышать, что вам говорят! Иначе, Курия права, вы скоро покинете Совет и, скорее всего, столицу тоже, — Хранитель встал и оставил опешившего Кратоса, но остановился у двери. — Ещё один совет — не ищите ссоры со Жрецом, вы потеряете всё. А теперь идите, мне нужно выполнять свои обязанности.

Широкими быстрыми шагами Кратос вылетел из зала. Больше всего его раздражал снисходительный тон. Они все обращались к нему, как к капризному ребенку! «Да, здесь нужны серьёзные изменения. Ничего, я наведу в столице порядок! Закон един для всех! И Жрец тоже ему подчинится, никуда не денется!» — с такими мыслями Кратос спешил в свой родовой дом. Так и не поговорив с Лорнием, он намеревался как можно скорее найти его и проучить за дерзкое поведение на похоронах.

В это же время Латар изо всех сил искал Каара. Уже забежав к тому в дом и не найдя друга, он надеялся отыскать его в Древнем Саду. Он не собирался ждать ещё полдня, чтобы попасть в Архивы, так что несся со всех ног, ловко лавируя между прохожими и все глубже погружаясь в свои мысли. Естественно, Латар не заметил вышедшего из-за угла дядю, зато тот сразу узнал племянника и быстро поймал его за руку, из-за чего оба чуть не упали.

— Куда так торопимся? — дядя расплылся в совершенно омерзительной улыбке. — Так спешишь, что не видишь ничего и никого вокруг! Ты чуть меня не сбил!

— Но ведь не сбил же! — Латар аккуратно попробовал освободить руку, но Кратос держал её крепко.

— Ещё этого не хватало! Учись ходить достойно Враану! И приведи себя в порядок, выглядишь как безродный оборванец, — с этими словами дядя отпустил Латара. Тот стал расправлять свою одежду, когда на дорогу выбежала группа играющих детей, оживлено ведущих воображаемый бой. Мысль о том, что, если сейчас рвануть в переулок, то дядя его точно не догонит, показалась Латару вполне привлекательной и, недолго думая, он пустился со всех ног. В спину ему полетели выкрики разгневанного родственника — что-то про дом и ещё какие-то обрывки угроз. Послышались затрещины мальчишкам и взаимные упрёки, но Латара они уже не беспокоили, он лишь прибавил ходу.

Занятия со Жрецом были тяжелы, после них Каар ощущал себя опустошённым. Они занимались в перламутровом секторе Древнего Сада.

«Здесь покоятся все твои предки, услышь их, и они научат тебя, помогут открыть и обуздать твою Силу Древних». Жрец сказал это в их первую встречу, и Каар вспоминал эти слова перед каждым занятием. Миф о том, что Жрец говорит мало, безусловно, был вымыслом, антуражем его фигуры. Однако, как смог убедиться Каар, тот действительно часто предпочитал молчание разговору.

Первое время новоиспечённый Вуйта вообще не понимал, что ему делать. Разумно полагая, что учитель хочет увидеть, на что он способен, Каар первые несколько встреч пытался шагать сквозь пространство. Это было тяжело. Тонкие ветвящиеся кроны Лоритов вдалеке и вблизи превращались для глаз в единую переплетающуюся паутину. Он шагал то слишком далеко, то слишком близко, врезался в ветки и стволы, а главное — после двух-трёх попыток падал без чувств, и Жрец молча уходил. Так продолжалось до тех пор, пока Каар не решил, что показанного им достаточно — и уже пора начинать обучение.

После этого они провели несколько дней, стоя неподвижно. Каар успел рассмотреть несколько Лоритов, вплоть до только раскрывшихся почек, их оттенки, как они колышутся на ветру, ровно, почти незаметно, но постоянно. Сейчас ему было трудно сказать, в какой точно момент Жрец начал его учить и как это случилось, но Каар постепенно научился точно видеть, куда он шагает, при этом, где бы он ни тренировался самостоятельно — дома или в любой другой части города, — ему всё давалось значительно легче и проще, чем здесь. Была ли в этом вина полупрозрачной вязи Лоритов или влияние Жреца, он не понимал, только ощущал — здесь всё делать сложнее.

С началом цикла Враанов занятия превратились в марафон. При этом каждый раз количество и сложность заданий возрастали, иногда в несколько раз за день! Вот и сегодня Жрец загонял Каара до такой степени, что тот впервые за почти полтора цикла снова рухнул без сил. Он лежал и смотрел на небо сквозь узорчатые переплетения ветвей.

«Как красиво. Я могу лежать так вечно, а когда усну — пусть не будят», — ветер шелестел листвой, еле слышно покачивались Лориты. Закрыв глаза, Каар прислушался: «Сейчас Жрец уйдёт, конечно, услышать его шаги я не смогу, но всегда можно попробовать. А может, мне сосредоточить слух, так же, как я это делаю со зрением?» — мысль, словно случайно занесённая ветром к нему в голову, тут же оказалась пойманной. Успокоившись, Каар стал пробовать. Всё равно ему больше ничего не оставалось. Он точно знал, что ещё несколько часов будет не в состоянии пошевелиться. Упав в самый первый раз, он оказался на боку, всё тело затекло, но сейчас, на спине, ему было хорошо. Надо сказать, он потратил немало времени, чтобы научиться падать непременно на спину, при этом не отдавливая и не отбивая себе никаких частей тела.

Не ожидая достигнуть никакого результата, он продолжал сосредотачиваться и чуть не подпрыгнул, что конечно бы сделал, если бы его тело могло сейчас двигаться. Возле самого уха он услышал шелест травы от шагов. Мгновенно открыв глаза, увидел идущего к нему Жреца — шагах в шести-семи. Осознав, что задуманное получилось, он неожиданно понял, что сидит и даже может встать — он совсем не устал. Поднявшись, Каар с удивлением взглянул на подошедшего Жреца, тот осмотрел мальчика с головы до ног.

— Ты растёшь — это хорошо. А сейчас поспи, а не то вновь останешься без сил, — посмотрев в сторону города, Жрец добавил, — у тебя не больше двух-трёх часов, используй их для отдыха. Следующее занятие будет в старой части сада, на третий день сумерек этого цикла, приходи отдохнувшим.

Сказав всё, он ушёл в глубину сада, мгновенно затерявшись среди деревьев, словно растворившись в них, чего Каар исключать из возможного не стал. И, несмотря на сильное желание узнать, о чём говорил Жрец и что будет через три часа, он снова лёг, с каждой секундой ощущая всё большую усталость. Она, словно выжидавший зверь, накинулась на него с новой силой. Едва он закрыл глаза, сон окутал его.

Проснулся Каар от качки, — кто-то его толкал и ворочал, при этом постоянно что-то выкрикивая.

— Каар! Вставай! Ну, сколько можно дрыхнуть! Да вставай же!

Голос был знаком, но спать хотелось больше, чем общаться с другом, сон так и утягивал в свои бесконечные бездны.

— Если ты сейчас же не проснёшься, то пеняй на себя! Я считаю до двух! Раз!

— Проснулся я, — оборвал Каар, при этом не меняя позы и не открывая глаз, — говори, чего надо.

Не услышав никакого ответа и боясь осуществления непонятной угрозы, Каар сел и открыл глаза. Перед ним сидел Лорк, скрестив ноги и слегка наклонив голову набок в правую сторону, рассматривая Каара серыми глазами с едва заметным золотым отливом.

— Зачем ты спал здесь? — не меняя позы, спросил он.

— Ты разбудил меня только за этим? — Каар был возмущён, хоть усталость и отступала, как вода при отливе — с каждой минутой. Он чувствовал себя всё более отдохнувшим, но мысль об отобранном ради такой ерунды сне была неприятна. — Ели ты не знал — люди спят, потому что устали и хотят набраться сил.

Он встал и потянулся, разминая мышцы.

— Я, конечно, знаю это! — Лорк улыбнулся и засмеялся, громко, в голос, запрокидываясь назад, затем резко прекратил и пристально посмотрел на старшего друга. — Но зачем ты спал здесь? В саду?

Вопрос был странный и непонятный. «Какая разница, где спать?» — подумалось молодому Орлу, но вслух он ответил: «Я занимался со Жрецом, работал на пределе сил, устал и уснул. Ещё вопросы есть?».

— А-а-а, — понимающе протянул тот и, как и прежде, уставился на Каара.

— Лорк, может, теперь ответишь: зачем меня разбудил?

— Тебя искал Латар! Вернее, тебя и Джарга. Он хотел бежать в Архивы, не найдя тебя у вечного дерева, но Лия сказала, что ты в саду — занимаешься со Жрецом, и мы поможем найти тебя. Вот я и нашёл.

Каар сделал пару шагов, проверяя силы и полностью просыпаясь.

— Отлично, как всегда, ничего нельзя понять… А где Лия с Миной?

— Ищут тебя. Но я нашёл первым.

Иногда на Лорка что-то находило, и он говорил так, будто всё уже давно ясно и не требует никаких разъяснений. Обычно в таком состоянии находиться рядом с ним было трудно. Так и сейчас — Каар сдерживал желание отвесить мальчишке хорошую затрещину. Он уже всерьёз подумал, что будет легче перенести — Лиины причитания по поводу таких методов получения информации или околесицу Лорка, — но в этот момент тот словно проснулся. Он вскочил, схватил Каара за руку и потащил со всей силы из сада.

— Побежали! Скорее! Скорее! Все уже скоро придут к старому дереву! Латар нашёл Джарга, тот был дома, как я и говорил, побежали быстрее! А я нашёл тебя! Ну, скорее, что ты так медленно, нас же могут и не ждать. Мы должны спешить! Бежим!

Он в очередной раз дёрнул Каара, и мальчишки побежали. Спорить всё равно было бесполезно. К вечному дереву они вышли последними. И как раз вовремя, Лорк и тут оказался прав — ждать дольше их бы не стали.

— Я его нашёл! Я его нашёл! — радостно подпрыгивая, ещё издалека заорал Лорк и побежал обниматься с Джаргом.

— В честь чего сбор? — подходя, спросил Каар. — Рад тебя видеть, Латар.

— Да, я тоже. Извини, дела были…

Они обнялись.

— С нами Коэл, — шепнул Латар на ухо, предупреждая друга не болтать лишнего.

— Коэл? — только и успел спросить Каар.

— Да иду я! Сейчас! — раздался голос из-за кустов ниже по холму, затем появился и его хозяин. — Ну и место сбора у вас…

— Зато не мешают, — заметил Джарг, кивнув Каару.

Коэл подошёл и, осмотрев всех, удивлённо взглянул на Джарга.

— Я не думаю, будто Латар с Кааром будут скрывать от нас, что бы ты им ни рассказал и какие бы последствия за этим ни шли.

— Хорошо, тебе видней, — Коэл обратился к Орлу с Врааном. — У меня есть к вам просьба, конечно, если хотя бы половина рассказов Джарга о вас — правда.

— Сильно зависит от того, что он рассказывает, — заметил Каар, присаживаясь к дереву, рядом с Флиинами.

— Лорний говорил, тебе нужна помощь, — избавил от решения говорить или нет Латар. — В чём же?

— Да, — Коэл посмотрел на сидевших перед ним. — Джарг утверждает, вы знаете все ходы и лазейки, какие только есть в городе.

— О! Поверь, эти двое излазили город вдоль и поперёк, — заявила Лия. — А что? Кто-то куда-то хочет попасть, куда нельзя? Или наоборот?

Лорк вскочил и подбежал к Коэлу:

— Задумал сбежать вместе с Лиарой из Родового Дома Элеро? — спросил он снизу вверх, слегка прищурив глаза. Друзья рассмеялись — всем понравилась и шутка, и тот торжествующий тон, которым Лорк ее произнес. Попасть в Родовой Дом незамеченным было почти невозможно, тем более к Элеро, тем более сейчас, когда им уделяется столько внимания. Но Коэл не улыбнулся.

— Ты что, серьёзно это задумал? — Джарг буквально подпрыгнул на месте. Веселье сразу исчезло, разговор становился слишком серьёзным.

— Я просто хочу с ней поговорить, — ответил Коэл, глядя в землю.

Мина встала и взяла Джарга за локоть.

— Не переживай, Коэл, мы тоже в это не верим, — и словно ожидая подтверждения, она взглянула на Лию и остальных. — Ведь правда?

Коэл осознавал — настаивать или упрашивать нет никакого смысла. Хоть все они и младше него, это он сейчас ощущал себя ребёнком, случайно забредшим вечером в кабинет отца — все взрослые смотрят, удивляясь, как он сюда попал, а он не знает, что делать.

Каар сидел, прислонившись к могучему стволу дерева, с закрытыми глазами. Можно было подумать, будто он спит. Латар, напротив, услышав всё это, встал и, оттолкнувшись пару раз от ствола, допрыгнул до нижней ветки, легко подтянулся, затем залез ещё выше и, наконец, остановившись, уставился на город. Джарг пожал плечами и сел рядом с Лорком. Он не знал, как правильно реагировать, желание брата поговорить было понятно, но пробираться тайно в Дом — это было на него непохоже.

— Что скажешь, Латар? — не открывая глаз, тихо спросил Каар.

— Я обещал Лорнию помочь, — ответил тот сверху. — Потом, это может быть весело, тебе так не кажется? — И он спрыгнул с ветки, слегка притормозив своё падение, зацепившись за нижнюю ветку и вновь оттолкнувшись от ствола.

— Мы же просто дети, так? — открыл глаза Каар и посмотрел на друга. — Джарг, ты с нами?

— Должен же кто-то присмотреть за этим олухом, не так ли? — улыбнулся Джарг. Он был рад принять участие в авантюре, а сама ситуация, в которой принимал решения он, а не старший брат, радовала ещё больше. Коэл тоже обрадовался услышанному, виновато заулыбался и, взглянув на Латара, спросил:

— Так, когда пойдём?

Тот переглянулся с Кааром, — они словно о чём-то договорились без слов, — и ответил:

— Джарг предупредит тебя, когда мы будем готовы.

Коэлу такой расклад не очень нравился. Но выбирать не приходилось — ему нужна была помощь этих ребят, и, несмотря на тот факт, что Лиару могли изгнать в принципе в любой момент, и каждый день мог стать последним днём её пребывания в столице, Коэл преодолел порыв высказаться на эту тему и лишь ответил:

— Спасибо, я буду ждать.

Затем развернулся и ушёл.

Латар с Кааром знали его не так хорошо — он был старше, их пути редко пересекались. При нём не могло быть даже речи о том, чтобы наведаться в Архивы за какой-то информацией о Родовом Доме Элеро. А вот Джаргу друзья уже имели неосторожность обещать, что возьмут его с собой — тогда, ночью, после совместной клятвы. Путешествие предстояло непростое.

— Увидеть лаз невозможно, я не знаю, защищён ли он Силой Древних, но чтобы его найти, нужно знать хоть какие-то ориентиры, — говорил Латар, пока они спускались по скалам.

Каар с Латаром двигались машинально, было заметно — путь они знают до мельчайших деталей, так, будто эти знания даны им с рождения. Каар даже не смотрел, куда ставит ногу и за что берётся, а разглядывал бескрайние морские просторы и бег облаков над ними.

— Каар, а не проще ли тебе было шагнуть сразу к самому лазу, вместо того, чтобы ползти вместе с нами? — спросил Джарг в спину друга, внимательно и аккуратно повторяя все его движения.

— Во-первых, это забирает силы, во-вторых, я ещё не умею шагать сквозь предметы. В-третьих, в этом нет особого смысла, и так можно дойти…

— И я не уверен, что это сработает, я имею в виду использование сил там, — закончил Латар.

Сам Джарг смысл в этом видел абсолютно явный — не ползти где-то посередине отвесной скалы. С его точки зрения, стоило хотя бы попробовать. После ухода Коэла они договорились выяснить всё о домах Элеро, просмотрев Архивы. Флиинам нужно было зайти домой, но они обещали присоединиться позже, встретившись вновь у вечного дерева.

— И вы каждый раз здесь лезете? — снова заговорил Джарг.

— Сейчас почти всё время только так, раньше мы подлетали туда на крыльях, но…

— А почему мы сейчас не летим? — перебил Латара Джарг. Он обращался с крыльями не очень хорошо, но это ему казалось более безопасным, чем ползти по стене.

— Джарг, будь внимательнее и хватит болтать, — ответил ему Каар, — тут и без крыльев есть, куда падать.

Они лезли еще примерно минут двадцать — двадцать пять, когда пара балтаров что-то не поделила в небе, устроив недолгую разборку. Джарг машинально лез вперёд, но когда вновь посмотрел на скалу, отрываясь от раздосадованных птиц, — Каар исчез. Обернувшись, он увидел — Латара тоже нет. На мгновение подумав, что это какая-то шутка, он чуть не заплакал от обиды и страха. Выбраться отсюда в одиночку будет сложно, если он вообще сможет это сделать, не свалившись вниз.

— Ну, ты чего завис? — голова Латара торчала прямо из скалы в метре под ним. — Давай сюда. Ты прополз мимо.

Джарг вернулся назад и пролез в едва заметную щель, уходившую наискосок в скалу. И, несмотря на то, что она была довольно широкой, заметить её можно было или с определённого места, или точно стоя перед ней.

— Держи меня за руку, Латар пойдёт первым, он в темноте видит лучше нас, — и Каар протянул руку. Так, держась за руку или за плечи впереди идущего, они стали спускаться. Путь был ровным и вполне широким, но Джарг сбился со счета — столько поворотов, мелких спусков и подъёмов они сделали.

Вокруг царила кромешная тьма. Джарг не видел даже Каара, за которого держался. Как здесь ориентировался Латар, оставалось загадкой.

— Мы уже почти пришли, — через несколько шагов они резко свернули за Латаром вправо, а затем — так же резко — влево. Оказавшись на небольшом выступе, где по непонятным причинам было светлее, Джарг заглянул за край, но дна не обнаружил.

— Держись ближе к стене, — Каар подвинул его.

— А разве мы не должны оказаться здесь, когда можно будет переплыть на другую сторону?

Латар улыбнулся, и в полутьме улыбка показалась зловещей.

— Нет, мы кое-что закончили в начале этого цикла и теперь можем ходить туда-сюда в любое время, кроме того момента, когда здесь всё заливает.

— Всё? — Джарг осмотрел своды. Они казались бесконечными — не было видно ни стен, ни потолка, ни самого дна пещеры. Осознав это, он ужаснулся.

— Она не такая, какой кажется, — попытался успокоить Латар и потянул за канат, который достал откуда-то снизу. Каар потянул за такой же, но с другой стороны выступа. По мере того, как они тянули к краю, что-то поднималось с самой глубины. Через некоторое время они синхронно обмотали канат вокруг обломков, которые Джарг не заметил сразу, — это были то ли части статуй, то ли колонн. Хорошенько закрепив, они стали наматывать на них ту часть каната, которая всё ещё уходила вниз.

Джарг стоял и рассматривал своды, уходившие во все стороны от выступа. Идеально ровные, без трещин и впадин, они словно растворялись в полумраке. Откуда-то сверху шёл мягкий свет, который при всей своей мягкости умудрялся осветить пещеру полностью — или что это было раньше?

— Готово, пойдём, — и Латар пошёл вперед, за край выступа. Пока Джарг осматривался, друзья натянули подобие самодельного верёвочного моста. Сколько же они его мастерили? Противоположной стены по-прежнему видно не было. Не сделав и пары десятков шагов, Джарг почувствовал, как наступил на что-то твёрдое.

— Я же говорил, — снова улыбнулся Латар. Дальше идти было легко. Туннель освещался так же, как и пещера, где-то высоко, чем-то матовым, мягким. Подъём оказался не очень долгим — или Джаргу только показалось? Он уже не был уверен в собственном ощущении времени.

— А что это светит там, наверху?

— Мы не знаем, — пожал плечами Латар, будто извиняясь.

— Но Архивы освещены точно так же, — добавил Каар. И они снова пошли в тишине. Дойдя до очередного поворота, Латар на что-то нажал и за что-то потянул, пару раз стукнул, надавил, — и часть стены бесшумно отошла внутрь.

— Пошли, — сказал он, обернувшись на Джарга. Войдя сквозь образовавшийся небольшой проход, они оказались в Архивах. Конечно, о них было много рассказов, да и сами Каар с Латаром недавно рассказывали довольно подробно, но увидеть всё своими глазами было совершенно другое. Словно вековые стволы деревьев, вверх вздымались колонны, кроны их терялись где-то, казалось, в бесконечных сводах, помещение освещал ровный матовый свет.

— Так, держи словарь, он тебе поможет, — Каар достал с одной из ниш, спрятанных в стволе-колонне, толстенную книгу.

— А вы? — взвешивая навскидку полученный фолиант, спросил Джарг.

— Нам он уже не нужен, так понимаем, — Латар указал на извилистый рисунок корней, при внимательном рассмотрении было видно, что колонны действительно сделаны в виде деревьев. — Это название сектора, у основания каждой ветви есть такое же, только поменьше, название — подсектор, и так далее.

— Весь зал поделён на части, между ними проходит что-то вроде ограды из колонн и арок. На арках написаны названия архивов. Нам нужен Архив Лиственный, в нём хранятся книги, — говорил Каар, углубляясь в каменную чащу. А Латар тем временем быстро перелистывал словарь и показывал Джаргу символы, которые обозначали то, что им нужно.

— А вы уверены, что здесь никого нет? — мысль о невозможности существования этих просторов без присмотра никак не хотела давать покоя и метрономом отстукивала в его голове. — Вдруг сейчас покажется Служитель Памяти? Или сам Хранитель? Что тогда?

Латар остановился, и Каар подошёл к Джаргу. Они внимательно посмотрели на него, затем друг на друга.

— Мы думаем — это забытая часть Архивов… или тайная, — медленно начал Каар. — За три года мы ни разу здесь никого не видели и не слышали.

— Ты же сам хотел помочь брату? — закончил Латар.

— Я просто спросил.

— Нам сюда.

Каар сделал несколько поворотов между деревьями-колоннами, и друзья вышли на улицу. Между ровным рядом деревьев и линией колонн с арками, чередующимися между собой, было около десяти-пятнадцати шагов — и примерно такое же расстояние до следующего колонного леса. Каждая колонна, разделявшая леса, увенчивалась шаром, испускавшим мягкий свет. Этот свет можно было видеть — он, словно клубы тумана, спадал вниз и расстилался по полу…

— Теперь ищи вот такие символы, они обозначают род Элеро, — Каар указал на несколько знаков в словаре.

— Они будут на колоннах деревьев, — добавил Латар. — Как и на том, что мы показали.

— Или вот эти, — показал ещё несколько Каар. — Они будут на столбах-указателях, обозначают Родовые Архивы. Вопросы есть?

— Да. Когда найду — что делать?

— Среди корней каждого дерева лежат шары, — Латар поднял один. — Если найдёшь нужные символы, а нас не будет рядом, возьми любой шар, представь меня или Каара и говори всё что хочешь — мы тебя услышим, — Латар положил шар на место.

— Только не пользуйся ими просто так, они забирают много сил, — добавил Каар.

— Мне нужно знать что-то ещё?

Друзья переглянулись.

— Этого достаточно, давайте искать, — с этими словами Каар направился через арку в Лиственный лес.

Он отличался от предыдущего наличием книг. В каждом дереве-колонне была толстая каменная жила, уходившая вверх, параллельно ей вздымались книги. Между полками располагались жилы потоньше, опоясывая всё дерево по кругу.

Джарг не понимал, зачем хранить книги таким образом. Из-за того, что они лежали параллельно полу, всё время приходилось поворачивать голову, чтобы правильно рассмотреть знаки, нарисованные на корешках. А прочитать те, которые лежали сильно выше его роста, не представлялось никакой возможности. До самых верхних же, располагавшихся у кроны, можно было бы добраться только с помощью очень высокой лестницы.

«По полкам можно было бы хоть залезть. А здесь как? Лезть по книгам? Ещё вывалятся… А если мне понадобится нижняя, как её вытаскивать? Все же лежащие на ней упадут…»

Сначала он пробовал залезть по каменным кольцам, но они оказались слишком узкими, а расстояния между ними — слишком большим. Бросив всякие попытки залезть и просмотреть вышестоящие книги, он сосредоточился на нижних, продолжая размышлять о неудобстве устройства Архива. Джарг честно пытался найти указанные символы, но попадалось что угодно, только не они. Из-за равномерного мягкого света и абсолютной тишины понять, сколько прошло времени, казалось невозможным. Случайно встретившись с Латаром, он был очень удивлён, узнав, что скоро ночь.

— Да не могли мы здесь пробыть целый день! Я даже не голоден!

— Поверь мне, голод и усталость почувствуешь, когда выберемся. Давай найдём Каара.

Долго искать не пришлось — он был через несколько рядов деревьев.

— Нашли что-нибудь? — встретил он вопросом.

— Нет, а ты? — Латар взглянул на надписи у корней.

— Тоже. Скоро ночь, если мы не хотим здесь ночевать, то надо поспешить, вода уже должна быть высоко.

— Но ведь мы так ничего и не нашли? Не знаю, как вы, а я совершенно не устал, — Джарг уже собирался предложить оставить его здесь на ночь, но Каар взял приятеля за плечи и легко встряхнул.

— Тебе лишь кажется, это первое впечатление. Мы сначала тоже торчали здесь безвылазно, а потом неделями отсыпались и отъедались. Само нахождение в Архиве забирает много сил. Помнишь, пещера тебе тоже казалось большой, так вот, здесь то же самое. Тебе лишь кажется, что ты не устал, а на самом деле твой организм уже работает на пределе возможностей. Мы вернёмся сюда завтра утром и продолжим искать.

Латар забрал у Джарга словарь, и они с Кааром пошли, Джаргу ничего не оставалось, как последовать за ними. Найти дорогу назад оказалось не так просто. Несколько поворотов не туда заставили их кружить на месте, пока, наконец, друзья не нашли нужное дерево у самой стены. Джарг теперь не был уверен, что это действительно стена, а не одна из разделяющих Архивные леса оград. Латар спрятал словарь и открыл проход. По туннелю они бежали изо всех сил, пока под ногами не начала хлюпать вода.

— Неужели, опоздали? — Латар стал внимательно осматривать стену, пока Каар не указал ему на что-то. — Можем попробовать перейти, выше пояса не должно подняться.

Они побежали быстрее. Джарг сомневался в том, что туннель короткий, — по крайней мере, он точно не такой, как ему казалось изначально.

— А переплыть никак? Вы ведь раньше только вплавь перебирались, разве нет? — на бегу спросил он.

— Всегда есть критический рубеж. Вода затапливает туннели выше половины, — Каар ответил, не замедляя бега, — может не хватить воздуха, чтобы проплыть по ним. Надо спешить.

В саму пещеру они уже вплывали, нащупав канаты-перила, — по ним переплыли на другую сторону. Вход в ущелье оказался почти затоплен.

— Скорее, Джарг, а то не успеем! — крикнул Латар и скрылся в ущелье.

— Давай, я сразу за тобой, — подтолкнул Каар.

Плыть было неудобно, воздух оставался только под потолком. В какой-то момент Джаргу показалось, что они просто бултыхаются на месте. Зацепиться за стены или потолок не представлялось никакой возможности — те были абсолютно гладкие. Он не мог сказать, как долго длилось это испытание, но вдруг заметил — вода постепенно начала снижаться. Или просто потолки теперь были выше? Выйдя из воды, они ещё долго лезли вверх по изгибам туннелей. Джарг наткнулся на руку Латара.

— Здесь выход, будь аккуратен, лезь след в след, — и, держа за руку Джарга, Латар вылез из ущелья. На улице царила ночь.

«Они оказались правы», — вместе с этой мыслью на Джарга накинулся голод, за ним навалилась и усталость. Ноги почти подкосились, Каар подхватил его.

— Надо вылезти наверх, на плато, а там отдохнём, — сказал тот и подтолкнул вперёд.

Лезть под звёздами было сложнее. Глаза у всех, кроме Латара, долго привыкали к темноте, Джарг на ощупь находил места, где стояли ноги и руки Латара, — и только после этого тот убирал их, а Джарг вставал и хватался. Каар постоянно поддерживал его за спину, по возможности помогая двигаться вперёд или вверх. От усталости дрожали руки и ноги, радовало лишь одно — не было видно головокружительной высоты. Наконец, они выбрались, Латар почти затащил обессиленного Джарга.

— Ну, что скажешь? — переводя дыхание, спросил Латар, когда все улеглись на самом краю обрыва, отдыхая после подъёма и рассматривая ночное небо. Джарг слегка пошевелился, больше двигаться не хотелось. Не хотелось говорить, даже дышать — ничего не хотелось.

— Дай ему пару минут, для первого раза он пробыл там слишком долго, — ответил за него Каар. Они лежали неподвижно, рассматривая звёзды, слушая, как далеко внизу разбиваются морские волны, думая каждый о своём.

— Конечно, я всегда знал, что вы двое ненормальные, — тихо заговорил Джарг, — но чтобы настолько! Таскаться сюда три года подряд! Добровольно! Как вы ещё не убились? — Он сел и сурово посмотрел на лежащих друзей. — И почему не взяли меня раньше?

Все улыбнулись — смеяться не было сил.

— Через день закат цикла Враанов, — Латар сел и, глядя вдаль, продолжил. — Все будут в сфере, на их Танце Жизни. Отец готовил грандиозный Танец…

Каар тоже сел, теперь они расположились полукругом, лицом к обрыву и морю.

— Надо идти во время самого Танца, — он сразу понял, что имел в виду Латар.

— Но ведь мы ничего не нашли! Как мы туда попадём? — Джарг всё ещё не улавливал, о чём они говорят.

— Мы туда полетим. На крыльях, — уточнил с улыбкой Латар и снова лёг на землю.

Ещё утром Джарг жалел о том, что они не летят, но узнав о намерении Латара прилететь в дом Элеро, он захотел, несмотря на усталость, не медля ни минуты, вернуться в Архивы и искать там хоть сутки напролёт, но найти какой-нибудь лаз, проход, тайник — что угодно, только не лететь.

Латар с Кааром лежали рядом и думали о том же, лишь с той разницей, что мысли их были посвящены Восточному Ветру. А вдруг именно в день Заката цикла Враанов, именно во время праздника, Восточный Ветер стихнет? Латар смотрел на звёзды и думал, в порядке ли его старший брат? Добрался ли Лорний куда хотел? И куда он вообще направился? Орникс ничего не говорил, он либо не знал сам, либо считал, что Латару этого знать не нужно. Каар встал:

— Я пойду. У меня завтра занятие со Жрецом. Если оно состоится, то мне понадобятся силы.

— Увидимся завтра, — не отрывая взгляда от звёзд, ответил Латар.

— Я тоже побегу, — медленно начал подниматься Джарг. — Жрать охота, просто сил нет.

— А мы тебе говорили, — помогая подняться, заметил Каар.

— Ох! Какие молодцы! Если знали, могли бы взять что-нибудь поесть.

— Много с собой не возьмёшь, а прятать тут негде, — уже серьёзно ответил Каар.

— Сообщи Коэлу, что завтра вечером будем тренироваться, — Латар закрыл глаза.

— Хорошо. Ты остаёшься?

— Да. Вы идите, а я ещё полежу.

Джарг догадывался, почему Латар не торопится домой. Смерть отца, отношения с дядей, — всё это должно было, скорее, отталкивать от дома. Латар лежал неподвижно, пока не утихли шаги уходящих друзей и он не почувствовал, что ветер разыгрался в полную силу.

Он открыл глаза. Звёзды по-прежнему молчаливо смотрели сверху вниз, ветер шуршал в траве, вода с завидным упорством билась внизу о скалы. «Древние, помогите нам!».

Вскочив, он побежал изо всех сил. Добравшись до окраины города, залез на крышу и уже там из тайника достал крылья. Надеясь, что дядя ещё не догадался, как именно он убегает из дома, Латар поймал вертикальным крылом окрепший ветер, и как только тот начал его потихоньку тащить, раскрыл и встал на крыло горизонта. Одновременно открыв все крыла, он стремительно взмыл вверх, в ночное небо, полное звёзд.

Глава пятая. Воля Древних

Духота. Теснота. Вонь. Хранитель как можно реже старался выбираться из своей обители и практически никогда — в новую часть города. Её отстроили недавно — каких-то пятьдесят, сто лет назад. Она задумывалась, как и старый город, с размахом, но потом всё застраивалась и застраивалась — до такой степени, что по некоторым улицам приходилось протискиваться боком. В отличие от домов в других частях города, здесь не было проёмов — только окна, закрывающиеся ставнями.

Единственным, что осталось неприкосновенным после хаотичной застройки, были восемь лучей, ведущих через новый, старый, древний и первый города к самому сердцу столицы. Их — просторные, словно реки, стекающиеся к океану, — не затрагивало ни одно строительство. Но и на них порою случались такие столпотворения, что даже дышать было трудно, — к счастью, это было нечасто.

Хранитель не мог воспользоваться ни одним из лучей. Человек, который был ему нужен, жил в самой молодой и самой густонаселённой части города, или, по крайней мере, именно там он готов был встретиться. Из-за последних печальных событий Совет отодвинул решение о чтении Архивов Жрецом и его Служителями Веры, но, тем не менее, Хранитель зафиксировал за почти два цикла остановку Восточного Ветра уже трижды! Очень скоро такие затишья, если они будут продолжаться (в чём сам Хранитель не сомневался), может заметить кто-то из безродных. Эта мысль пульсировала в его голове уже несколько дней. Она не давала покоя даже ночью.

Вчера он принял решение, и сегодня, пока Совет бездействует, он подготовится ко всему. Главное — спокойствие и безопасность города. Вот ради чего он должен работать! Найдя нужный дом, он скрылся в дверном проёме, словно летучая мышь во мраке ночи. Покидая освещённый участок, он оставил все сомнения и опасения. О том, что произойдёт внутри, не должен знать никто. Хранитель хорошо позаботился об этом, — даже если бы его увидели или услышали, опознать его было бы невозможно. Позаимствовав кое-какие древние вещи из Архивов, он изменил внешность и голос абсолютно. И всё могло бы пройти гладко, если бы в этот момент не случилось то, чего Хранитель боялся больше всего, то, что он должен был скрыть — Восточный Ветер затих в четвёртый раз. Впервые это случилось не в тёмное время суток.

Ветер затих меньше, чем на минуту, — так резко, словно его выключили. Он остановился, и все шумовики в каждом доме столицы замерли, оборванные на полуслове. Возможно, никто этого и не заметил, подобное просто не укладывалось в привычный расклад жизни. Когда же люди почувствовали, что им не хватает какой-то детали, они так и не смогли понять, какой именно. Ветер уже дул с прежней силой, а шумовики привычно поскрипывали на разные голоса. Тем не менее, у каждого жителя столицы до конца дня осталось чувство необъяснимой тревоги.

Такой остановки было достаточно, чтобы Лорк, ещё не очень хорошо управляющийся с крыльями, спикировал с неба, потерял управление и свалился на одну из крыш нового города.

Каар не хотел его брать с самого начала, говоря, что тот ещё мал для предстоящих пируэтов, но Лия настояла, мол, тренироваться нужно всем, даже если завтра полетят лишь Каар, Латар, Джарг и Коэл. К моменту, когда замолчал Восточный ветер, они направлялись через город к Древнему Саду. Группа пролетела вперёд, лишь слегка спланировав вниз, — конечно, не понимая, почему. Но Лорк и так чувствовал себя крайне неуверенно и неловко, и, если бы Латар постоянно не подлетал к нему и не поправлял, то он бы упал ещё при отлёте от дома. Начав необъяснимое планирование вниз, Лорк растерялся совсем и рухнул камнем. Латар в последний момент успел скорректировать его стремительное падение на одну из крыш — вместо провала между ними. Спешно приземлившись, он побежал к Лорку.

— Ты жив? Ничего не сломал?

«Не хватало ещё этого», — добавил он про себя.

— Да нет, вроде, цел. Ты здорово меня сюда зарулил.

— Мог бы с этим справиться и сам, — ответил Латар, помогая ему вылезти из-под крыла.

Это замечание больно кольнуло Лорка, но, сдержав нахлынувшие слёзы, он спросил:

— Скажи, что я сделал не так? Я плыл по ветру ровно — и вдруг начал планировать вниз.

— Занервничал и решил: «Да что уж там! Лучше мне просто грохнуться!», — театрально меняя голос, ответил Латар. Это развеселило Лорка, и он улыбнулся, представляя, как падение выглядело со стороны, но от своего вопроса не отступил:

— Серьёзно, Латар, где я ошибся?

— Скорее всего, ты просто не заметил воздушную яму, — говорить правду о Ветре Латар не собирался. Сам-то он сразу почувствовал, как тот стих. Конечно, хорошо, что Ветер молчал всего ничего — несколько секунд, может, минуту. Но сам прогресс, происходивший всё чаще, и тот факт, что замолчал не Ночной Восточный, а Тихий Дневной, — его тревожили. А если он стихнет ещё раз? А вдруг Ветер стихнет завтра, когда они будут лететь к дому Элеро или улетать от него? Что тогда? О варианте, что Ветер будет молчать дольше минуты, даже думать не хотелось.

— Нет, это была не яма, точно, — Лорк приводил себя в порядок и проверял, действительно ли он цел, параллельно вспоминая ощущения, — как ведут себя крылья в ямах, я уже запомнил.

— Слушай, какая разница? Ты жив — и слава всем Древним! — Латар начал высматривать, где крылья Лорка, которые Флиин потерял, уже падая на крышу, — в следующий раз меньше дёргайся и не теряй Ветер. А сейчас давай найдём твои крылья и догоним остальных, пока они не успели перепугаться и устроить масштабные поиски.

Убедившись в том, что действительно цел, Лорк побежал за Латаром искать крылья. Они нашли горизонтальное на другом конце крыши, а вот вертикального нигде не было.

— Ветер. Всё дело в Ветре, — Лорк замер, глядя в задумчивости куда-то сквозь шумовики и развешенное на крыше бельё.

— Ты где? — окликнул его Латар откуда-то из-за высыхающих рубах, штанов и ещё чего-то, развешанного на крыше заботливыми хозяйками. Очнувшись, Лорк побежал к нему, выкрикивая на ходу:

— Латар! Всё дело в Ветре! В Ветре! Его не было! Поэтому я и упал! Ветра не было!

Латар резко схватил его за руку, появившись, словно из ниоткуда.

— Чего ты орёшь на всю крышу?

— Понимаешь, — уже тихо, но всё равно взволнованно ответил Лорк, — это не я, то есть — я не виноват, я всё делал правильно, это просто Ветер. Ну, его не было, он затих, и поэтому я начал планировать вниз, а вертикальное крыло ни на какие изменения не реагировало. Я не виноват.

Латар смотрел на улыбающееся лицо Лорка, на его яркие золотые волосы, веснушчатый нос, серо-золотые глаза, из которых лилась радость, и не знал, как ему поступить. Было видно, Латар знает — это правда, тут ничего другого и быть не может. Но вот что теперь делать с этой правдой?

— Знаешь, лучше об этом никому не рассказывать, — Латар говорил медленно и серьёзно, — похоже, никто больше этого не заметил, и, поверь мне, будет лучше, если никто пока ничего не будет знать.

Лорк смотрел в бездонные чёрные глаза Латара и не понимал, как незнание может быть лучше знания. В его голове роем поднимались вопросы, требующие немедленного разрешения, некоторые из них уже начали формулироваться, как раз тогда, когда Латар опередил их:

— Представь себе, как ты говоришь им, что Восточный Ветер, который дул, не утихая ни на мгновение, сотни и сотни лет, даже Времён… Так вот, ты сообщаешь им, мол, тот самый Ветер затих, и не просто притих, став шорохом в переулках, а затих, на несколько секунд полностью перестал дуть, замолчал! Выдержат ли они такое? Это же… да я даже не знаю, с чем это сравнить!

— Но ведь это было! Он же действительно стих, точнее, не дул! Ты мне не веришь?

Они смотрели друг на друга, каждый — пытаясь донести до другого свою истину, и, наконец, Латар сделал выбор.

— Я тебе верю. Это действительно было. Я сам точно так же падал после такого затишья. Но мы не должны об этом говорить.

— И неужели, мы никому ничего не расскажем? — Лорк уже говорил с интересом, намечалась новая игра, тайное знание, известное только им двоим. Секрет, как тот, который был у Латара с Кааром про Архивы, — но только теперь посвященным был он.

— А ты сможешь? — вполне серьёзно спросил Латар, — Лорк, скажи мне, глядя в глаза, — ты сможешь никому ничего не рассказать? А?

Лорк задумался. Латар знал — между Лорком, Латией и сёстрами никаких секретов не было, и просьба эта была непростой, она требовала слишком многого от юного Флиина. И всё равно он смотрел на Лорка, не отводя глаз, и ждал ответа. Наконец, тот поднял глаза:

— Латар, я попробую. Нет, я постараюсь. Я буду молчать изо всех сил. Я правда буду.

— Ну, вот и отлично, а теперь давай искать вертикальное крыло, без него не улетишь, — подмигнул Латар, словно и не было этого разговора. Они несколько раз внимательно осмотрели крышу и ближайшие, перебираясь по доскам или просто перепрыгивая через небольшие провалы переулков между домами. Наконец, Лорк закричал:

— Сюда! Оно здесь! Сползло вниз!

Крыло действительно упало ровно между домами и теперь висело диагональю, упершись основным вертикальным ребром в стены двух домов и плавно шелестя тканью.

— Я достану, — Лорк уже полез вниз, когда Латар подбежал и, крепко схватив за руку, вытащил его назад на крышу.

— Вот уж нет! Я сам его достану, а ты лучше собери все крылья так, чтобы можно было взлететь. Перетащи своё горизонтальное к моим, и я туда подойду.

Лорк кивнул, слегка расстроившись, но пошёл готовиться к отлёту, а Латар полез вниз, добавив сам себе: «Не хватало, чтобы нас ещё остальные искать начали…»

Спуск не составил труда, расстояние между домами было столь невелико, что Латар даже не выпрямлял ноги. Но когда он спустился, его чуть было не сбила внезапно открывшаяся ставня — она распахнулась аккурат между Латаром и потерянным крылом, перекрывая путь к заветной добыче. Кое-как поймав баланс, Латар прислушался к разговору из глубины.

— Закрой! — сказал грубый низкий голос. — Нас могут услышать.

— Мне плевать, здесь душно! — ответил ему стоявший у раскрытого окна. — Потом, разве ты не использовал всякую всячину, чтобы тебя не узнали?

— Тебе-то что? — снова заговорил первый.

— Мне без разницы. Душно.

— Так ты согласен или нет?

Второй шумно вздохнул.

— Давай повторим всё ещё разок, для ясности? — Латар услышал, как тот присаживается на окно, — одна ставня заколыхалась, а вторая скрипнула, видимо, он облокотился на неё и продолжил:

— Если вдруг, совершенно случайно, до меня дойдут слухи о том, что кто-то, хоть кто, болтает о Ветре, о Восточном Ветре, и его, скажем так — непостоянстве, то моей задачей будет ликвидировать подобное распространение гнусных слухов, плохо влияющих на душевное благополучие горожан, убрав, соответственно, причину, так?

Повисла пауза. Латар затаил дыхание. Случайно услышанный разговор обещал быть очень интересным. Вдруг он чуть снова не упал от громкого смеха прямо из окна.

— Видел бы ты сейчас своё лицо!

Смех оборвался так же внезапно, и голос продолжил:

— Ты страшный человек. И ведь об этом никто не догадывается… Можешь не беспокоиться, о тебе и этом разговоре никто не узнает, и конечно, всё будет сделано в лучшем виде, как и всегда.

— Вот и хорошо, — было слышно, как грубый голос удаляется в глубину комнаты, видимо, направляясь к двери.

— Только, — словно между прочим сказал сидевший у окна, — цена будет в три раза выше.

— Это ещё почему?

— Ты просишь не о грабеже, сбыте подозрительно древних вещей или контрабанде. Ты заказываешь молчание! Молчание навсегда. А оно стоит дорого, очень дорого. Именно поэтому тройная цена за каждого умолкнувшего.

Грубый голос в глубине медлил, неожиданный поворот в договорённости ему не нравился, но, видимо, особенного выбора у него не было, — наконец, он тоже подошёл к окну:

— Хорошо. Но не вздумай меня дурить!

— С вами очень приятно иметь дело, — было слышно, как говоривший улыбается, но почему-то Латару совсем не хотелось видеть эту улыбку. — Теперь обсудим детали…

— Да закрой ты окно, — перебил грубый голос, с силой захлопывая ставню.

— У вас чрезмерная боязнь мира, — донесся второй голос, уходивший в глубину комнаты, — как вы вообще можете с таким страхом служить…

Голоса совершенно стихли, превратившись в неясный фон внутри комнаты. Путь к крылу снова оказался открыт, поняв, что больше ничего он уже услышать не сможет, Латар тихо размял затёкшие ноги и как можно быстрее добрался до крыла. Оно висело, еле зацепившись, — при более сильном порыве ветра точно бы сорвалось. «Мне сегодня очень везёт», — подумал Латар, вылезая на крышу и таща за собой крыло.

— Я уже подумал, что-то случилось, — Лорк шёл по крыше, пытаясь аккуратно нести сразу три крыла, — тебя долго не было, и я подумал, начать можно и отсюда.

— Правильно подумал, — забирая свои крылья, ответил Латар.

— А что так долго?

— Да, зацепилось за окно, — Латар быстро приладил вертикальное крыло и проверил, всё ли в порядке. — Давай, надо спешить. Нас уже, наверное, ищут.

И он протянул готовые крылья Лорку. Они одновременно поставили вертикальные по ветру и стали ждать, когда тот начнёт их тянуть. Лорк очень старался повторять все движения за Латаром, лишь крылья окрепли, и держать их на месте стало тяжело, как Латар выкрикнул:

— Ты первый, я сразу за тобой! Летим в Древний Сад.

Лорк кивнул, неуверенно поправил горизонтальное и полностью раскрыл вертикальное. Ветер тут же потащил его вбок, к краю крыши, он едва успел открыть второе и встать на него, прежде чем снова покоситься. Он устоял, поймал равновесие и, уже используя горизонтальное, постепенно начал набирать высоту. Латар дождался, пока тот поднимется выше, и открыл своё. Он легко впрыгнул на полураскрытое горизонтальное и, лишь соскочив с края крыши, раскрыл оба крыла, позволяя тёплому потоку, поднимавшемуся из узкой раскалённой улицы, выбросить его вверх, от этого подъём получился почти вертикальным. Легко нагнав Лорка, он скорректировал его курс, словно и не было падения. Услышанный разговор никак не выходил из головы.

За свою недолгую жизнь они с Кааром подслушали немало сплетен, тайн и разговоров, лазая днём и ночью по городу. На мальчишек мало обращали внимания — оставаться невидимкой просто, особенно если тщательно скрыть, что ты из семьи Наследников Древних и потомков Первых Предков. Но те двое говорили о Восточном Ветре и молчании. По какой-то неясной даже ему самому причине Латар был уверен — разговор их был об остановках Восточного Ветра, а молчание не обещало ничего хорошего для того, кто должен будет замолчать. Конечно, они с Кааром подозревали, что про Ветер уже знают и Жрец, и Хранитель, возможно, и представители каждого Рода в Совете, а может, и кто-то ещё, но чтобы это обсуждалось тайно в новом городе и принимались какие-то странные решения и договорённости…

«Кто были эти двое? И о каких подозрительно древних вещах говорил второй голос? И кто этот страшный человек, о котором никто не догадывается? И почему ему должно быть так трудно служить? И кому служить?» — за всеми этими мыслями Латар не заметил, как они прилетели, Лорк на удивление приземлился просто образцово, Латар же круто спикировал вниз и лишь у самой земли резко затормозил, сразу спрыгнув и сложив оба крыла.

— Где вы были? — тут же подбежала Лия.

— Эй! Спокойно, ты же сама хотела его взять, — ответил Латар, проверяя крылья Лорка. — Я показывал, как садиться и взлетать с крыш.

— У меня получилось взлететь, — тут же радостно подыграл Лорк.

— С посадкой ещё надо работать, но если он ничего не забудет, то всё получится, — внимательно глядя на Лорка, закончил свой ответ Латар.

— Я буду очень стараться, — в тон ему ответил маленький Флиин.

— А как ваши успехи? — обратился Латар к остальным.

— Коэл держится довольно неплохо — для Верлофа, а вот Джарг еле долетел, о приземлении я вообще молчу, — ответил Каар.

Джарг сидел под одним из деревьев, потирая ушибленные места.

— Значит, полетим втроём. Давайте ещё раз отработаем уход, — и Латар, взяв свои крылья и чётко давая понять, что говорить тут не о чем и ждать он никого не будет, легко поднялся в небо. Когда Каар с Коэлом поднялись на ту же высоту, он уже успел сделать пару непростых манёвров. Трём Флиинам и Джаргу ничего не оставалось, как наблюдать с земли за сложными фигурами, которые выполняли в небе Каар и Коэл, аккуратно ведомые Латаром.

Но за троицей в небе наблюдали не только дети, за ними следил и Жрец. Хотя в последние дни в небе постоянно были видны чёрные крылья Враанов — они готовились к празднованию Дня Заката Цикла и сопровождающему его Танцу Жизни, Жрецу были интересны только эти три фигуры. В уже начинающем остывать небе они смотрелись вполне неплохо. В памяти всплывала другая троица, примерно так же резвившаяся в вечернем небе много лет назад: Орнокс, Иссилиар и Латрис — неразлучные с сумасшедшими идеями о том, как изменить мир. Будучи детьми, они часто попадались на его пути. Древние, это же было всего двадцать, тридцать лет назад… А теперь их нет. Ни одного. Орнокс был последним, единственным, кто не уплыл с остальными, возможно, пережил их на целых семь лет. Мыслям Иссилиара о поиске Затерянных Столиц Древних, о восстановлении торговых связей с Акалианами, жителями дрейфующих островов, никто не верил. Все говорили — это лишь сказки о могуществе Древних.

Но Орнокс и Латрис поддержали его, и постепенно Совет решился отправить на поиски отдельно собранный разведывательный флот. Маары, во главе с Гродом, предоставили свои лучшие корабли. И они ушли — пять кораблей. Грод с сыном и тремя внуками от семьи Маар, Латрис с двумя сыновьями от Элеро, Иссилиар с отцом от Орлов, только от Враанов так никто и не взошёл ни на один корабль. Жена Орнокса, Артала, отказалась отпускать мужа, говорят, она даже грозила самоубийством. Как бы там ни было, но теперь их судьба неизвестна, а Орнокс уже обрёл покой. Где они сейчас, никто не знал, почему не вернулись и прекратили сообщать о себе, — тоже можно было лишь догадываться. Нашли ли они Зелёные врата Маар и добрались ли до них, оставалось такой же загадкой.

Жрец никогда не пытался найти их, полагая, что так будет лучше, но сейчас, глядя на парящих в небе Враана, Орла и Верлофа, он ощутил острую необходимость узнать, что случилось с ушедшими в море.

Сзади раздался еле заметный шорох, Жрец обернулся — в дальнем углу, где две стены сходились в конус, пряча вход на лестницу, в поклоне стоял Ранда.

— Ты знаешь, где меня искать, — улыбнулся Жрец.

— Просто нужно быть внимательным, — ответил Ранда, — в последнее время Башни Древних стали вашим излюбленным местом.

— Что-то срочное?

— Хранитель хотел с вами говорить о чём-то очень важном.

— Это он тебе сказал?

— Нет, он просто просил вас найти.

Жрец ещё раз посмотрел на летающих в небе детей, — они уже шли на спуск, — развернулся и скрылся за Рандой на лестнице.

— Орникс, у нас всё получится. И потом, я обещал Лорнию, что помогу, — Латар почти бежал за братом по одному из коридоров их огромного дома. Несмотря на то, что разница в возрасте у них была всего четыре года, Орникс был значительно выше. Вообще-то он был даже выше Лорния и совсем немного ниже отца. И когда сейчас, широко шагая, он практически летел, пересекая родовой Дом Враанов, словно ветер — поле, Латару приходилось периодически переходить на бег.

— Мы всё рассчитали, все будут в Сфере, когда…

— Дядя искал тебя два дня! — перебил Орникс, резко останавливаясь, — он меня измотал вопросами, где ты можешь быть!

От резкой остановки брата Латар чуть не упал. Было видно, что Орникс не просто сердится, а злится. Таким разъярённым Латар его ещё ни разу не видел. Да он вообще себе не мог представить, что его брат способен на такое.

— Так сказал бы ему — он бы сразу от тебя отстал, — вырвалось у Латара.

— А я и сказал! — и, подождав, пока в глазах младшего брата отразятся эмоции, вызванные возможным предательством, но не дав ему выпустить свой гнев через слова, он продолжил: — Я сказал, что тебя легко найти на весёлом рынке или около восьмигранного камня в древнем городе, а ещё — ты часто заходишь в гости к Элеро.

Ни один мускул не дрогнул на лице Орникса, он по-прежнему строго смотрел на брата сверху вниз. Латар молчал. Сказанное Орниксом сильно расходилось с реальностью.

— Но ведь я нигде из этих мест не бываю, весёлый рынок вообще не для детей! А в остальных, — если только мимо прохожу, да и к Элеро сейчас просто так не попадёшь, — и вдруг всё сложилось, Латар подпрыгнул и захотел обнять Орникса, но тот остановил его.

— Не здесь, мы с тобой в ссоре, — тихо сказал он, схватив брата за руки, и добавил громче, — быстро за мной!

Орникс стремительно рванул по коридору. Латар молча побежал за ним. Они шли из одной части дома в другую. В какой-то момент Латар подумал, что они пытаются от кого-то убежать, но никого за ними не было. Оказавшись в оружейной и проверив, что в ней безлюдно, Орникс снова заговорил.

— Ты его очень сильно разозлил. Сейчас он, конечно, занят приготовлениями к празднованию Заката Цикла и Танцу Жизни Враанов, но вот уже завтра займётся тобой.

— Я не попадусь, не переживай.

— Латар, ты не сможешь прятаться вечно.

Латар понимал, о чём говорил Орникс, но хотел отложить неприятный разговор с родственником на как можно более долгий срок. В конце концов, дядя мог и успокоиться со временем… А пока нужно просто не попадаться ему на глаза.

— Есть известия от Лорния? — попробовал он сменить тему.

— Нет. И я не уверен, что их стоит ждать. Мать не подаёт вида, что переживает. Постарайся ни во что не вляпаться. Ей и так тяжело.

— Она знает, куда улетел Лорний?

— Мне кажется, она знает больше, чем показывает, и поэтому переживает намного сильнее.

— Ты ведь понимаешь, что я должен помочь Коэлу, я обещал. Без меня они не справятся.

Орникс смотрел на младшего брата, понимая, что отговаривать его нет смысла.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Боевые комплекты крыльев. Три штуки. Желательно, по размерам.

— Вы что, собираетесь на штурм? — Орникс пошёл в дальнюю часть оружейной, рассматривая доспехи Враанов. — И почему остальные не возьмут своих семей?

— На штурм мы не собираемся, — с улыбкой ответил идущий следом за братом Латар. — Просто с нашими крыльями и в боевых комплектах мы будем незаметны на ночном небе.

— Ты выбрал подходящее время. Сегодня в небе будут сотни Враанов, троих никто не заметит.

— Вот именно! — подтвердил Латар. — Я тоже так подумал.

Латар хотел продолжить, но заметил, что Орникс идёт дальше, словно в забытьи. Сказав про сотни Враанов, Орникс уловил фальшь в собственных словах. И никак не мог понять, почему.

«Танец Жизни готовил отец, — размышлял он, — но дядя… Дядя! Он был единственным Врааном, прибывшим в столицу за последние дни!» — мысль сама нашла выход, ситуация отразилось совершено в ином свете.

— Латар, вы должны отказаться от этого плана.

— Орникс, ты же сам только что сказал… — Латар не понимал, что происходит.

— Не перебивай меня, а выслушай. Мы оба знаем, что отец хотел Танец Жизни, достойный Первых Предков и Древних. Сотни Враанов на крыльях, в полном облачении, головокружительные пируэты, разыгрывание боевых действий, живые фигуры из сотен парящих. Слышишь! Сотни Враанов!

— Вот поэтому нас и не заметят на общем … — Латар не договорил.

«Сотни!» — словно взорвалось в его голове, и он понял, о чём говорил брат. В столице не было нужного количества. Отец хотел созвать всех Враанов из Родового города, со всего Лара, из всех ответвлений их Рода. Разослал инструкции, — какие движения разучить к празднику и где будет место каждого в Танце Жизни.

— Никто не приехал, — Латар смотрел, как Орникс медленно, словно сползая, садится, прислоняясь к одному из древних крыл, — усыпанному чёрной чешуёй и украшенному таким же жемчугом. Они уже давно стояли в самой старой части оружейной, возможно, первой их Рода.

— Орникс, никто не приехал, — повторил он ещё раз для себя и для брата, будто не веря в сказанное и не понимая, как это возможно.

— Именно, — казалось, Орникс смотрит сквозь него. — Вам надо отказаться от полёта, куда бы вы ни собирались. Сегодня небо будет чистым, и любой парящий Враан притянет к себе сотни глаз со всего города.

Латар сел рядом с братом, мысли путались, сейчас ему очень не хватало отца и Лорния.

— Что же будет сегодня? Что готовит дядя? — спросил он словно сам себя.

— Видимо, он отозвал приглашения отца, сославшись на его… — Орникс запнулся на секунду, затем взгляд стал сосредоточенный, холодный — и он закончил, — …сославшись на смерть отца. Убедил всех, что празднование пройдёт каким-то другим способом.

— Думаешь, он сам выйдет на сцену Сферы?

— Нет, сам он выступать не будет, — подумав, Орникс добавил, — мне кажется, он хочет сорвать празднование.

— Зачем ему это? — искренне удивился Латар.

Орникс поднялся и осмотрел крылья, к которым только что прислонялся. В полумраке оружейной (свет проникал сюда лишь через несколько горизонтальных окон-щелей под самым потолком) их почти не было видно. В ночном небе на скорости Враан, облачённый в боевой костюм Древних, становился тенью, даже следом от тени. Латар показался ему таким маленьким в сравнении с тем, что на него уже свалилось в конце их Цикла.

— Я не знаю, зачем ему это нужно. Но если это так, то Совет будет очень недоволен.

— Мало кто будет доволен, Орникс. Это же Закат Цикла! — Латар тоже поднялся. — Без Танца Жизни не может быть завершён ни один цикл! Без этого не начнётся следующий!

— Цикл Флиинов начнётся завтра утром вне зависимости от нашего танца, но важно то, как он начнётся, — Орникс аккуратно снял крылья со стены и примерил крепление.

В отличие от простых, бытовых, как их называли, боевые крылья имели крепления. Горизонтальное крыло крепилось к ногам с помощью специальных закрепок на ботинках, защёлкивающихся уже в воздухе, а вертикальное прикреплялось к поясу, ведь в бою воину нужны были руки. А терять вертикальное крыло ради атаки или защиты равнозначно самоубийству. Латар внимательно посмотрел на брата, ему не нравилось то, что тот делал.

— Что ты задумал? Орникс?

— Если я прав, — ответил он, закрепляя крепления вертикального крыла, — и сегодня в Сфере ничего не состоится, — он посмотрел на брата с закреплённым, но ещё не отрегулированным крылом, — тогда я станцую Танец Посвящения Враанов.

Латар сначала улыбнулся, подумав, что это шутка, — такое целиком мог станцевать только Бэкл, — но затем увидел, что Орникс не шутит, и схватил его за руки:

— Не дури! Тебе уже больше семнадцати лет, твои силы не проявятся, а остановиться вовремя ты не сможешь!

— Нет, не проявятся. Но я неплохо обращаюсь с крыльями и ещё не забыл, как танцевать самое начало, а это лучше, чем ничего.

— Дед танцевал его в Сфере только после того, как стал Бэклом, и много тренировался! — Латар не собирался сдаваться так просто.

— Да, — Орникс выхватил руки и стал снимать крепления крыльев. — Но у меня нет другого выхода. Если не будет ничего — это я даже не знаю, как сказать… — он посмотрел на Латара. — Я должен сделать это ради отца, понимаешь, должен. Я постараюсь остановиться в самом начале. Раньше у меня получалось, — закончив, Орникс попробовал улыбнуться.

— Раньше тебя сбивал Лорний, — более серьёзно, чем следовало, ответил Латар.

— Тогда пора учиться делать это самому.

— Всё равно это глупая затея, — Латар отступил от брата и пошёл к выходу, по дороге задевая рукой всё, до чего мог дотянуться. Выйдя из оружейной, он задумался — что теперь делать и как быть с Коэлом, становилось совершенно неясно. Следовать первоначальной задумке не оставалось возможности, а придумать что-то новое он ещё не успел.

Взобравшись на пролёт в стенном проёме, он вылез на крышу. Ходить просто так по дому желания не было. Вероятность встретиться на крыше с дядей или с кем-то из его людей сводилась почти к нулю. Солнце ещё даже не добралось до середины пиков Дворца Древних, но уже было хорошо слышно, что город проснулся.

Искать Каара сейчас было бессмысленно — он должен быть на утренней тренировке со Жрецом, а вот обсудить новые обстоятельства с Коэлом будет в самый раз. Решив, что крыльями сегодня лучше вообще не пользоваться, Латар быстро спустился на землю по одной из старых стен и побежал, опасаясь, что его кто-нибудь мог заметить из окон и попытаться остановить. Уже у самого дома Верлофов его обогнала карета Элеро, пепельная, изящная и резкая, как молния. Прибавив ходу, Латар заметил, как в дом Верлофов входит старик в одежде Элеро. У ворот его встретил Джарг.

Дом Верлофов отличался от дома Враанов. Если второй был словно крепость, высокий и строгий, со множеством башен и переходов, то дом Верлофов, скорее, напоминал развалины. Лишь местами дотягивающийся до двух этажей, он, словно рассыпавшиеся из коробки игрушки, занимал огромную площадь, — аляповатый, из многочисленных пристроек и приделов. Дом демонстрировал сущность Верлофов — способность к преображению. При этом сам он словно застыл в процессе изменений.

— Ты пыхтишь так, что тебя слышно даже из-за холма, — вместо приветствия сказал Джарг.

— Кто это был? — также игнорируя приветствия, спросил Латар.

— Моргал, представитель Рода Элеро на Совете. Пойдём в дом, может, удастся что-то услышать.

Латар кивнул, но не успели они подняться на крыльцо, как им навстречу вышел Коэл.

— Латар, — сразу переходя к сути дела, обратился к нему Коэл. — Моргал видел тебя на дороге и хочет, чтобы ты присутствовал при их разговоре с нашим отцом, если ты не возражаешь.

— Зачем? — такой интерес к своей персоне настораживал Латара.

— Я, как и ты, не знаю, — Коэл ждал ответа, но, наконец, не выдержал. — Ты предпочитаешь подслушивать с Джаргом или слушать внутри?

— Эй! — возмутился Джарг. — Почему это я должен подслушивать?

— Тебя никто не приглашал, тебе всё равно интересно, и даже моё замечание тебя не остановит, — глядя на брата, отчеканил Коэл и снова обратился к Латару. — Так ты идёшь?

— Конечно! — упускать такой шанс Латар был не намерен.

«Как-то многовато событий для одного утра», — подумал он, входя с Коэлом в небольшую комнату. Она была обставлена в спокойных рыжих тонах, цветах Верлофов. Небольшой, но крепкий стол, сделанный из Роржна, родового дерева, в принципе, как и большинство вещей: два кресла у окна вместе с малым столиком, большое кресло за самим столом, два шкафа, стоявших вдоль стены за креслом, — они чем-то напомнили Латару кабинет отца, возможно, своим расположением. Два больших окна друг напротив друга заливали комнату светом, но с одной стороны гардины были слегка приспущены.

Стены комнаты обиты более тёмным деревом, приглядевшись пристальнее, можно было бы увидеть, что это всё тот же Роржн, но только намного более древний. В угловом небольшом кресле возле окна сидел Мириус, рядом с ним, в другом кресле по другую сторону того же окна, сидел только что приехавший гость — Моргал.

Мириус в домашней одежде, ничего примечательного, но по лицу его Латар успел заметить, что он бы предпочёл сейчас быть одетым в парадную одежду Верлофов или хотя бы в официальную. Большой, даже для Верлофа, он смотрелся слегка комично в своём кресле, настолько оно казалось маленьким по сравнению с ним. Мириус был не просто высокий, но обладал ещё и достаточно широкой костью, что в совокупности делало его похожим на сказочного персонажа. Завершали образ копны рыжих волос на голове и огненная борода без усов.

Моргал выглядел по сравнению со своим пышущим здоровьем собеседником не просто плохо — Латару показалось, что тот неизлечимо болен. Почти чёрные мешки под глазами, сами глаза красные, налитые кровью — и в то же время взгляд спокойный, мягкий, лицо бледное, кожа на руках, словно перчатки, обтягивает кости. Он явно потерял вес в последнее время. Усугублял внешний вид официальный костюм Элеро пепельно-серого цвета. Одежда превращала его то ли в призрака, то ли в собственную ходячую тень.

— Не смотрите на меня так, юноша, — Латар сначала не понял, что говорит Моргал, так как он продолжал сидеть вполоборота, даже не поворачивая головы. — Я совершенно здоров, а для своего возраста даже слишком. Всё же, что вы видите, сделало со мной горе. Это страшная вещь, но я знаю, что ты лично с ней знаком, — он медленно повернул голову и посмотрел прямо в глаза юному Враану, отчего у того маленькие молнии пробежались по спине. — Латар, правильно, младший сын Орнокса?

— Здравствуйте, — сглотнув, решил сначала поздороваться он. — Вы не ошиблись, но я и не успел ничего такого подумать про вас.

Моргал качнул головой и повернулся к хозяину дома:

— Спасибо тебе, Мириус, ты знаешь волю Совета, но они, — он кивнул на стоящих Латара с Коэлом, — нет. А мне кажется, они этого заслуживают.

Моргал встал, на удивление легко, и подошёл к стоявшим мальчикам. Он возвышался над Латаром почти вдвое, и, глядя на него с высоты собственного роста, продолжил:

— В смерти твоего отца обвиняют мою внучку, и все факты действительно указывают на неё.

— Я в это не верю, и Орникс с Лорнием тоже, — перебил Латар, ему казалось, что приличия в их разговоре — далеко не самое главное.

— Веры недостаточно, — лишь слегка улыбнувшись уголками глаз на это замечание, ответил Моргал. — Твой дядя, Кратос, верит в другое, во что верю я, никого не интересует, — есть факты, и они указывают на Лиару. И, значит, я должен принять решение, возможность которого мне любезно предоставил Совет. Изгнать её в Каменную Пустыню, откуда нет возврата, или испытать в Башне Молний, где ей придётся обуздать и укротить сотни молний, бьющих в неё, после чего, если она выживет, тоже изгнать в Каменную Пустыню, так как тогда будет очевидно — она не Гейр, а Ситан, что лишь подтвердит её причастность. Такова Воля Совета.

Закончив, Моргал отвернулся, подошёл к креслу, опершись на него, но не сев. Коэл смотрел ему в спину — и на своего отца. Было заметно, как в его голове схлёстывается целый шквал эмоций сразу, мешая чётко сформулировать фразы, которые так и просятся наружу.

— Твой отец сделал всё, что было в его силах, Коэл, — также не поворачиваясь, будто услышав сбивчивый внутренний монолог стоявшего за ним Верлофа, сказал Моргал, — и надо признать, это, в конце концов, лучшее, на что я мог рассчитывать в такой ситуации. Совет дал мне ещё шесть дней, шесть дней вместе с внучкой.

У него затряслись руки, и он быстро сел в кресло. Мириус встал и налил воды из матового графина, стоявшего на одной из полок в шкафу, но Моргал отмахнулся и продолжил:

— Я хотел попросить вас провести оставшиеся дни с ней. Сам я стар, а ей нужно общение сверстников. Знаю, я никогда хорошо не относился к вашей дружбе, но сейчас…

Моргал умолк, прикрыв лицо рукой, Мириус сделал знак, чтобы они вышли, и Латар с радостью этому знаку последовал. Когда он вышел, с плеч словно свалился тяжкий груз. Все проблемы, связанные с внезапными изменениями, были разрешены — теперь Коэл мог спокойно войти в дом Элеро, его позвал сам Моргал.

— Всё сложилось лучше, чем я ожидал, — Коэл сказал это словно сам себе, затем чуть громче спросил, — ты достал крылья?

— Что? Крылья? — Латар никак не мог взять в толк, как выбор между двумя ужасными решениями мог называться «лучшим» и зачем теперь Коэлу крылья.

— Да. Мы же договаривались, — не останавливаясь и заворачивая в один из коридоров, ответил тот.

— А! — наконец полностью сфокусировавшись на том, о чём идёт разговор, ответил Латар. — Нет, пока ещё нет, но я так понимаю, они нам и не понадобятся.

— Как раз наоборот. Теперь они нам очень нужны, — и Коэл странно улыбнулся — теперь всё точно получится.

— Я не понимаю, — они подошли к одному из выходов на улицу, но не к парадному, через который зашли Моргал и Латар ранее. — Ведь тебе разрешили с ней видеться, то есть уже даже просили! Зачем тогда…

— Как ты думаешь, — перебил его Коэл, нагибаясь, хватая за плечи и глядя прямо в глаза, — если сегодня от Сферы отлетят двое, их кто-нибудь заметит? Вот именно! Осталось только уговорить Лиару, но это я беру на себя, а с тебя — крылья! Передай их Джаргу — встретимся в Сфере!

Не слушая более никаких ответов, Коэл спрыгнул с подобия балкона, на котором они оказались, и побежал со всех ног прочь от дома, оставив Латара в полной растерянности.

— По-моему, он сошёл с ума, — Джарг сидел на балконных перилах, прислонившись к стене.

— Ты всё слышал? — почти не удивился Латар.

— Ещё бы! Такое важное событие — в нашем доме Моргал и хочет говорить с моим старшим братом! Неужели ты думал, я пропущу этот разговор? Слушал с улицы, — добавил он небрежно.

Латар залез и сел на перила рядом с другом.

— Как-то на вас совершенно по-разному повлияли эти новости, — Джарг смотрел на приунывшего Враана. — Что ты хотел сказать Коэлу? Что-то важное?

Латар не ответил, им незачем было знать. Солнце уже вовсю пекло, а ветер гнал облака с неистовой силой, словно боялся не успеть перегнать их все.

— Возможно, вечером будет дождь, — как бы размышляя, сказал Латар.

— Серьёзно? Дождь? — Джарг посмотрел на небо. — Да вроде, не должно быть. Хотя дождь — это даже лучше для нас, ведь так?

— Конечно, — сам себе ответил Латар. — Мне пора, скажи Коэлу, я достану крылья.

Латар одним движением спрыгнул на землю и пошёл прочь от дома Верлофов, оставляя Джарга в полном недоумении.

Остаток дня Латар провёл в Архивах, перечитывая всё, что находил ранее по Танцам Жизни Древних Враанов и особенно — по Танцу Посвящения. Он уже знал — то, что сейчас считалось танцем посвящения, было лишь небольшой прелюдией, своеобразным разогревом. Даже, скорее, это был определённый код, который вводил танцующего в нечто, подобное трансу. За эту часть он нисколько не переживал, её каждый Враан учил с детства, как только начинал управлять крыльями. Однако самым важным тогда было не станцевать последние части прелюдии, а плавно сбить их и выйти из Танца. Это было особенно сложно, так как в какой-то момент тело уже само тебя направляло, а ветер не оставлял выбора в движениях. Перелистывая один из фолиантов в бархатной чёрной обложке с гербом Враанов и подписью «Танцы Жизни», Латар вспомнил свои первые попытки — остановиться было действительно невозможно, его руки и ноги сами двигались, а ветер так и подмывал продолжать. Лорний тогда часто просто сбивал его на землю. Сбить танцующего, который не может остановиться, было верным решением.

Остальные Семьи не практиковали такие сложные упражнения с крыльями, просто заучивали несколько основных движений для полётов. Но не Врааны. Для Враана крылья были частью его самого. По крайней мере, так писалось в их Родовых Архивах и в книгах, найденных Латаром. Он уже читал всё это не один раз, они с Кааром чуть ли не наизусть знали многие из Древних Танцев, но сейчас ему хотелось найти ещё что-то, то, что он, возможно, не заметил, пропустил. Латар провёл в Архивах несколько часов и ушёл, уверенный в себе, — хоть и не узнал ничего нового, но словно сам прикоснулся к танцующим.

Вернувшись домой, он просидел почти до ночи у матери, пару раз прячась то среди гардин, то под кроватью, — всякий раз в новом месте, — когда заходил дядя обсудить детали вечернего торжества. Тот был взволнован, но ни разу не упомянул Танец Враанов. Он говорил о самом празднике, конце Цикла, и других сопровождающих вещах, ловко уходя от обсуждения главного события.

Мать выглядела усталой и замученной. На её внешности это почти не отразилось, она по-прежнему была стройна, статна и красива. Тонкие брови и мягкие черты лица, слегка приплюснутые разрезы глаз и тёмно-синие, почти чёрные, глаза.

Они с Латаром говорили о Кааре и его успехах. Латар удивлялся, что у них, кроме его друга, нет теперь ни одной темы для обсуждения. Это печалило, так хотелось рассказать матери обо всём: и о Ветре, и о непонятном разговоре в новом городе, и об Архивах, и о том, какие они с Кааром молодцы, — но говорил он о всякой ерунде. А Артала слушала его и смотрела вдаль, куда-то в надвигающиеся сумерки, от этого Латару казалось, будто она слушает не его слова, а мысли.

Мать и сын просидели так, пока солнце не скрылось с неба, оставив после себя лишь тень света. Оправдавшись переодеванием к празднику, Латар еле успел стащить пару крыльев для Коэла и кое-что для себя из оружейной. Спрятав всё необходимое, так, чтобы Джарг сумел найти, он успел присоединиться к своей семье в Сфере.

— Не вздумай убежать после Заката Цикла, — вместо приветствия процедил сквозь зубы Кратос. Послушно кивнув, Латар сел рядом с Орниксом.

— Объявишь меня.

— Что?

— Объявишь меня, — повторил Латар всё так же не превышая шёпота, — у тебя никогда не получался выход из Танца Посвящения, а сбивать тебя на глазах у всех, — он закатил глаза, — по-моему будет не очень красиво.

Орникс посмотрел на брата, — он и не заметил, как тот вырос, видимо из-за смерти отца, ухода Лорния и ещё целой кучи дел, которые свалились на него и которыми он никак не мог поделиться с Латаром. А Латар тоже уже готов был принимать серьёзные решения — не просто готов, а принимает их.

— Когда ты это придумал?

— Слушай, ну ты, ведь правда, за всё время…

— Нет, — перебил Орникс, — когда решил, что пойдёшь ты? Ещё там, в оружейной?

Орникс внимательно смотрел, ожидая ответа, не понимая, почему это так важно. Поняв, что брат, вроде, не против, Латар опешил. Он собирался спорить, подготовил весомые аргументы в свою пользу, но теперь не был уверен, как себя вести.

— Нет, я подумал об этом, когда был у Верлофов, утром.

— Хорошо, — Орникс даже расслабился, — значит, ты всё обдумал, это хорошо.

Слегка сжав руку брата, он добавил:

— Иди готовься, взлетай, сразу как только я замолчу. Не думаю, что у тебя много времени, — все семьи, да и остальные уже почти пришли.

Латар сжал в ответ руку, кивнул, молча встал и направился к выходу из части Враанов. Не успел он сделать и несколько шагов, его тут же поймал за рукав дядя.

— Куда это ты собрался, племянник?

— Надо по нужде, — даже не думая, ответил тот.

— Потерпишь, представление будет недолгим, — сквозь зубы улыбнулся Кратос.

— Или могу сделать свои дела прямо здесь, у всех на виду, — улыбаясь в ответ, довольно громко ответил Латар. Люди стали оборачиваться, мать обеспокоенно посмотрела на своего младшего сына. Картина выглядела довольно неловкой: взрослый держал за руку ребёнка, явно не отпуская его сходить по неотложному делу.

— Дядя, все готовы. Пора начинать, — Орникс слегка подмигнул Латару и тот, воспользовавшись паузой, вырвал руку и скрылся. Кратос лишь стиснул зубы и сел на своё место.

Джарг ждал на входе в сектор Враанов.

— Латар, что происходит? У входа на центр сферы никого! Вы зайдёте с неба? — крикнул он пробегающему мимо Латару.

— Нет времени объяснять, крылья для Коэла найдёшь у входа в Сферу у Части Элеро, я положил к ним шалфей, — не сбавляя скорости и пролетая дальше на нижние уровни, скороговоркой выпалил Латар.

— Эй, а ты куда?

— Есть дела поважнее. Скажи Коэлу, пусть не взлетает, пока вся Сфера не ахнет, он догадается, когда это произойдёт.

Джарг прыгнул вниз за другом и схватил его сзади за плечи, резко развернув к себе. Для своих лет он был очень крепок, даже почти одного роста с Латаром.

— Что ты задумал? Мне всё это не нравится, — глядя прямо в глаза, спросил он.

— Всё получится, должно получиться.

«По крайней мере, я на это очень надеюсь», — добавил Латар про себя, а вслух:

— И обними за меня Каара, он отличный друг!

Больше не задерживаясь и не собираясь слушать, что хотел ему ответить Джарг, он кубарем полетел к выходам на центр Сферы. Ещё не успев спуститься к месту, где он спрятал крылья для себя, он услышал усиленный тысячами взглядов, направленных на говорящего, голос своего дяди Кратоса:

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать Закат Цикла Враанов.

Радостные выкрики прервали его речь, ожидая начало Танца, о котором шептались уже давно, но ничего не происходило, и постепенно все замолчали, тогда Кратос продолжил:

— Сегодня действительно Закат Враанов! Всего лишь несколько дней назад был похоронен мой старший брат. А вы уже забыли о нём! Его убийца сидит среди вас, так же, как вы, ожидая развлечения от нашего Танца Жизни, Танца, который готовил Орнокс, Танца, который должен был затмить всё виденное вами ранее, — он замолчал и осмотрел застывшую Сферу. — Ну, так вы ждёте понапрасну! Закат Враанов прошёл! Да пусть начнётся новый Цикл!