Бесплатный фрагмент - Честь мундира. Ночной экспресс

Находка

1

Перепёлкин отползает назад и забивается в угол между стенкой гаража и забором.

— Не надо, дяденька, не бейте меня!

Убийца хмыкает и приближается к плачущему Перепёлкину, но услышав неприятный запах, исходящий от бомжа, отстраняется.

— Где кейс, придурок?

— Я не видел никакого кейса, — плачет Перепёлкин, внимательно следя за убийцей.

— А кто видел? — Не унимается тот.

— Я не знаю, дяденька.

— Вернёшь кейс, больше бить не буду.

Перепёлкин размазывает грязной ладонью кровь, текущую из носа.

— Я не брал ваш кейс, честное слово.

— А кто брал?

— Может Губа, а может Гундосый.

Убийца на мгновение замирает.

— Где их искать?

— Губа на мусорках ошивается, а Гундосый банки и бутылки собирает.

Убийца вздыхает, вынимает из портфеля пистолет и начинает прикручивать глушитель. Перепёлкин перестаёт плакать и испуганно наблюдает за действиями убийцы.

— Дяденька, что вы собираетесь делать?

Убийца недовольно хмыкает.

— Сейчас узнаешь, племянничек.

Закончив прикручивать глушитель, убийца направляет пистолет на Перепёлкина и стреляет. Тот дёргается, хватаясь за кровавые пятна, проступающие на грязной одежде.

— За что, дяденька?

Убийца прячет пистолет в портфель, отворачиваться от мёртвого Перепёлкина.

— Одним никчемным придурком на земле будет меньше.

2

Ранним утром дворничиха Катя стоит недалеко от места преступления и держит за руку участкового Точилина, который то и дело зевает.

— Иду за своим рабочим инструментом, а он здесь лежит, бедолага. Я к нему, а он холодный. И весь в крови.

— Катя, я это уже третий раз слышу, вздыхает участковый, — Ты никого постороннего во дворе не видела?

— Как не видела? Видела, — кивает дворничиха.

— Кого?

— Как кого? Вот его и видела, — она показывает на мертвого Перепёлкина, — Он посторонний. Он не наш жилец. Не нашего двора.

Точилин качает головой:

— Он уже вообще не жилец. А я спрашиваю не за него. А за других посторонних.

— Других не видела. Если, конечно, они куда-нибудь не спрятались.

Тут она представляет, что убийца прячется где-то рядом и с испугом прижимается к Точилину. Тот недовольно кривится:

— Катя, не фамильярничай, я при исполнении.

— Пал Владимирович, а вдруг они затаились и сейчас за нами наблюдают? А я, дура, мимо них туда-сюда бегаю. Они же и меня могли жизни лишить.

— Могли, но не лишили. Значит, их уже давно и след простыл.

Катя успокаивается и по-деловому проходит перед участковым.

— Сам разберёшься, Пал Владимирович, или кого посерьёзней, вызывать будешь?

— А тебе какое дело?

— Так рецидив выходит, гражданин участковый. Это уже третий бедолага в районе за неделю. Серийным убийцей попахивает.

Точилин недовольно вздыхает:

— Ты бы помалкивала лучше, Катя, и не распространяла лживые слухи.

Катя обижается и идёт к мусоросборнику.

— Я же, в смысле, помочь хотела…

— Без тебя разберёмся.

3

В кабинет полковника Фирсова без стука врывается генерал Баринов.

— Почему все сидят в кабинетах и не работают? Вы можете мне это объяснить, Геннадий Антонович?

Фирсов поднимается из-за стола.

— Они выполняют указание, товарищ генерал.

— Какое к черту указание? Чьё? — Возмущается генерал.

— Ваше.

Баринов останавливается посередине кабинета.

— Не понял?

Фирсов протягивает ему листок.

— Вот ваше распоряжение. — Далее читает, — «Оперативный работник в начале рабочего дня обязан составить подробный план и утвердить его у вышестоящего руководителя. А в конце рабочего дня доложить о его выполнении».

Баринов машет рукой:

— Сегодня я разрешаю сделать исключение.

— В честь чего? — удивленно спрашивает полковник.

— Вы что, телевизор не смотрите, газеты не читаете?

— Некогда, — пожимает плечами Фирсов, — Отчеты составляю.

— Отчёты подождут.

Фирсов берёт другой листок и начинает читать.

— «Каждый руководитель подразделения обязан в трёхдневный срок письменно отчитываться за проделанную работу отдела».

— Какой идиот это написал?

— Не знаю, Василий Сергеевич, но внизу стоит ваша подпись, — отвечает полковник.

Генерал Баринов примирительно разводит руки в стороны и садится за стол.

— Геннадий Антонович, давайте не будем придираться к словам. В этих распоряжениях нет ничего плохого. Они не дают расслабиться, а это уже хорошо. Но когда того требует дело, их можно и нарушить.

— И получить за это премию и надбавку к зарплате в форме выговора, — добавляет Фирсов.

— Не без этого, — соглашается Баринов.

— Так что же делать? — Интересуется полковник.

— Работать не покладая рук, — отвечает спокойно генерал.

4

Волков протягивает дежурному Чердынцеву коробку конфет.

— Боря, я в прокуратуру. Передай коробку Сан Санычу. Пожалуйста.

Чердынцев добродушно улыбается:

— Если «пожалуйста», то обязательно передам.

Он берет у Волкова коробку с конфетами и кладёт на стол.

— Не забудь! — Просит Волков.

— Ни в жизнь, — успокаивает его дежурный, — Иди спокойно, Вячеслав Юрьевич, в прокуратуру и ни о чём не беспокойся. Задание выполню.

Волков выходит. Чердынцев включает чайник и выставляет на стол чашку и сахарницу. Посмотрев на конфеты, сахарницу прячет в стол.

5

— Товарищ полковник, со вчерашнего вечера у меня не замолкает телефон дома и на работе, — жалуется генерал Баринов.

— Сочувствую, — безучастно отвечает полковник Фирсов, — Что они хотят?

— Требуют немедленно найти серийного убийцу.

Фирсов иронично хмыкает.

— С каких это пор общественность интересуется судьбой несчастных бомжей?

— С тех самых пор, как по телевизору выступил с интервью Манилов.

Полковник морщит лоб, вспоминая, где он слышал эту фамилию.

— Это который Манилов? Не тот ли, которого подозревают во взяточничестве?

— Легче, Геннадий Антонович, — недовольно произносит генерал, — «Подозревают — не подозревают». Нам такими словами бросаться не позволительно. Виновность может доказать только суд. Да и то, если у него будут для этого основания.

— Наслышан. Основания у Манилова исчезли. Прямо из машины. Прокололся отдел по борьбе с коррупцией. Сочувствую.

— Ничего. Они разберутся. А сочувствовать скоро придётся вам, если вы не найдёте убийцу. На протяжении целой недели он убивает людей в районе, а вы до сих пор его не нашли.

— Найдём.

Баринов поднимается из-за стола.

— Значит так, товарищ полковник, даю вам три дня, чтобы вы поймали этого маньяка. Если этого не произойдёт, пеняйте на себя. Я сдам вас на съедение общественности и пожелаю ей приятного аппетита. Вам всё понятно?

— Всё.

6

В дежурную часть входит опер Лёва Глушко. Он, как всегда опоздал, поэтому виновато смотрит по сторонам и старается быстро проскочить по коридору РУВД. Проходя мимо дежурной части и здоровается с Чердынцевым.

— Доброе утро, Борис Михайлович.

— Доброе утро, Лев Филиппович, — отвечает ему дежурный, — Может, чайку?

— Спасибо, некогда. Я и так опоздал. Автобуса целых сорок минут не было. А потом ещё и в пробку попал.

— Ну, как знаешь. Моё дело предложить, а твоё отказаться.

Свистит закипевший чайник. Чердынцев идёт его выключать. Глушко обращает внимание на коробку конфет, лежащую на столе. Смотрит вслед дежурному. Когда тот не видит, Глушко открывает коробку, хватает конфету и сразу запихивает её в рот. Улыбается и идет по коридору в кабинет оперов.

7

Глушко входит в кабинет. За столом сидит Рыданов, сочиняя план работы на день.

— Привет, — произносит Лёва, жуя конфету.

— Привет, — говорит Рыданов, — Что жуём?

— Дармовую конфету.

— Где взял?

— У Чердынцева на столе коробка лежит.

— Он всех угощает или через одного?

— Наивный? Он вообще никого не угощает. Сам взял, когда он отвернулся.

— Ай-я-яй! — Качает головой Рыданов, — Не хорошо, гражданин хороший. Но ничего не поделаешь. Придётся и мне так же. Меня оправдывает только то, что очень сладкого хочется. Для мозгов полезно. Без этого никак план работы на день не составить.

— Действуй и смотри не попадись.

— Постараюсь.

Рыданов откладывает бумаги в сторону, поднимается из-за стола и выходит из кабинета.

8

Чердынцев стоит перед генералом Бариновым по стойке «Смирно!», а тот распинает своего подчиненного.

— Развёл, понимаешь «змеюшник»! Немедленно наведи порядок!

— Есть навести порядок, товарищ генерал! — Кивает дежурный.

Баринов качает головой и выходит на улицу. Чердынцев вытирает вспотевший лоб. В дежурную часть заглядывает Рыданов.

— Гроза миновала, Боря?

Чердынцев машет рукой:

— Ему ругаться, как с горы катится. Я уже не обращаю внимания.

— А зря! — Говорит Рыданов, — Вдруг он вернётся?

— Ты так думаешь?

— Всё может быть.

Чердынцев вздыхает:

— Тогда нужно выбросить мусор. Ты посиди в дежурке, пока я сбегаю.

— С удовольствием, но у меня времени нет, — отвечает Рыданов.

— Андрюша, я тебя очень прошу, — просит его дежурный.

— Ну, ладно, — соглашается тот, — Только не долго.

— Я быстро. Одна нога здесь, а другая там.

Чердынцев берёт урну и выходит. Рыданов сразу подходит к столу и открывает коробку. Достает две конфеты. Одну отправляет в рот, а вторую прячет в карман. Садится, развалившись, за стол, тщательно пережёвывая конфету. В дежурку заглядывает Соловец, видит развалившегося за столом Рыданова.

— Это что за поза? Начальство лютует, а ты здесь… — показывает на коробку конфет, чашку и чайник, — …чаи гоняешь? Быстро на рабочее место.

Рыданов вскакивает и выбегает из дежурной части.

— Расслабились!

Соловец смотрит на коробку конфет. Оглядывается, берет одну и кладёт в рот. Возвращается Чердынцев.

— А вот и я. Как и обещал.

— Что обещал? — Поворачивается к нему Соловец.

Чердынцев видит Соловца и замирает на входе.

— Ой, извините!

— Черт знает, что такое! — Возмущается Соловец, — Боря, ты должен сидеть на своём рабочем месте и никуда не отлучаться.

— Так я же и сижу, — оправдывается дежурный.

— А если проверка? А если террористы? А если, не дай Бог, Баринов, а тебя нет.

— Я же на минуту. А Баринов уже был и весь вышел.

— Вот видишь, — миролюбиво продолжает Соловец, — Последнее тебе предупреждение.

Чердынцев виновато разводит руками. Соловец качает головой и выходит из дежурной части.

9

За столом сидят Соловец, Дымов, Рыданов, Глушко, Савина, Калинин. Фирсов ходит по кабинету.

— Всё. Больше тянуть нельзя. Дело о маньяке, я беру под собственный контроль. Неделя прошла, а результатов ноль целых и два нуля десятых. Я сейчас хочу услышать от вас всё, что сделано и что думаете делать дальше?

Фирсов садится в кресло. Со своего места поднимается Соловец.

— Вы зря нападаете на ребят, товарищ полковник. Они много чего выяснили за эту неделю.

— Вот и доложите мне, что конкретно, чтобы и я знал, — просит полковник, — И не краснел перед генералом.

Соловец открывает папку, заглядывает в неё.

— Все три убийства произведены одним и тем же способом: сначала избиение, а потом выстрел из огнестрельного оружия.

— Выяснили, из какого? — Спрашивает Фирсов.

— Об этом вам доложит Сан Саныч, — Отвечает Соловец.

Эксперт Калинин поднимается из-за стола.

— Все погибшие убиты из одного пистолета. Орудия убийства не нашли. Судя по насечкам на пулях, извлеченных из убитых, это переделанный травматический «Макаров» ИЖ-79—9Т. Диаметр патрона у него 9 миллиметров. У боевого — 9, 25. В порядке допустимого, если чуть-чуть расточить, что было сделано. Это подтверждают характерные полоски на пулях. При этом правда, теряется убойная сила и прицельность оружия. Глушитель тоже играет в этом отрицательную роль. Стрелявший мог знать это, поэтому стрелял с близкого расстояния. У нас этот «Макаров» по картотеке не проходит.

— Ясно, Сан Саныч, — кивает Фирсов, — А как на счёт органов на продажу?

Эксперт Калинин отрицательно качает головой:

— Версия с трансплантацией органов отпадает, Геннадий Антонович, сразу. Я лично проводил вскрытие. Все органы на месте. И что удивительно: все здоровы, хоть и жили, черт знает, где и пили, черт знает что. У меня всё.

Калинин садится. Снова из-за стола встаёт Соловец.

— Версию ограбления мы в расчет не брали. Все убитые бомжи, а они, как все знают, живут не богато.

— Ну, это смотря, какие бомжи, — вставляет с места Рыданов, — Иной целый день в метро подаяние просит, а вечером в загородный дом возвращается, такой высоты, что на всю округу видно.

— Эти по ночам в подвалах ночевали, — сообщает Соловец, — Это уже выяснили.

— Если трансплантация и ограбление отпадают, что же остаётся? — Интересуется полковник.

— Мы разработали три версии, — говорит Соловец, — Первой занимается лейтенант Савина.

Савина поднимается с места. Калинин тянет руку.

— Сан Саныч, вы хотите что-то добавить? — Спрашивает Фирсов.

— Нет, товарищ полковник, — говорит он, — Если я не нужен, я хотел бы уйти: работы выше крыши.

— Идите.

Калинин поднимается и тихо выходит из кабинета. Проводив его взглядом, Савина поворачивается к Фирсову:

— Мне поручено разработать и проверить версию убийств с целью получения жилья. Выяснив фамилии убитых, а это было не просто, я провела проверку, которая показала, что двое из убитых бездомные, а у третьего оно имеется. Я побеседовала с председателем домового комитета, с представителем ЖКХ, с паспортисткой. Третий убитый прописан по своему адресу. На его жилплощадь после смерти претендуют только близкие родственники.

— Так может родственники его того-этого? — Высказывает предположение полковник Фирсов.

— Я проверила, — отвечает Савина, — У всех есть алиби.

— Можно узнать какое?

— Они уже десять лет проживают в Америке и здесь не появляются.

— Чего же они его с собой не забрали?

— Не захотел.

Снова с места отзывается Рыданов:

— Вот чудик! Значит, в подвале ему лучше, чем в Америке?

А Глушко добавляет:

— Ничего ты не понимаешь, Андрюша. Лучше на вонючей родной помойке, чем на загнивающем чужом западе.

— Чего ж он дома не жил, а по подвалам шастал? — Интересуется Фирсов.

— А в его квартире ещё долго нельзя будет жить, — объясняет Савина, — Я была в ней. Он из неё филиал мусорной свалки устроил. Жуткое впечатление.

— Молодец, молодёжь, — хвалит Фирсов, — Четко и понятно.

10

Эксперт Калинин проходит мимо дежурной части. Чердынцева за столом нет. Когда Калинин скрывается, в дежурку входит Чердынцев, вытирает мокрые руки полотенцем, висящим на вешалке, садится на свое рабочее место и наливает кипяток в чашку.

11

— Мне остается проверить квартиру последнего убитого Перепёлкина, — продолжает Савина.

— Когда вы собираетесь это делать, товарищ лейтенант? — Интересуется полковник.

— Сегодня.

— Тогда не будем вас задерживать. Идите и проверяйте.

Савина поднимается и выходит из кабинета. Соловец продолжает вести заседание.

— По следующей версии доложит капитан Дымов.

12

Мимо Чердынцева, который сидит в дежурной части и чинно пьёт чай, закусывая конфетами, пробегает Савина.

— Приятного аппетита, Борис Михайлович!

Чердынцев кивает:

— И вам всех преступников сегодня поймать!

13

— Мы предположили, что убитые могли оказаться свидетелями какого-то преступления, — говорит Дымов, — И преступник решил замести следы.

— Возможно, — соглашается Фирсов.

— Я собрал список не раскрытых преступлений, которые произошли за последнее время в районе. Мелкие кражи, ссоры и драки в расчёт не брал. Виновных по этим делам ловили по свежим следам. Из громких резонансных дел, которые попали в прессу и на телевидение — это арест курьера с крупной партией наркотиков и задержание крупного чиновника Манилова за получение взятки. Последнего отпустили из-за отсутствия доказательств.

— Это мы знаем, — хмыкает Фирсов, — Из-за этого Манилова такой тарарам поднялся, что некоторым придётся заявление об уходе написать. Что уже сделали по этой версии и что думаете делать дальше, капитан?

— Пробил по своим каналам, что знают бомжи по поводу наркотиков, — продолжает Дымов, — Информации, признаюсь, не много. Сегодня встречаюсь с капитаном Барановым. Он мне обещал кое-что рассказать по этому делу. Послушаю, что скажет он, сопоставлю с тем, что узнал от бомжей, и сделаю выводы. А, исходя из этих выводов, буду действовать дальше.

Полковник Фирсов кивает:

— Хорошо, капитан. Идите, работайте.

Дымов собирает бумаги в папку и выходит из кабинета. Далее совещание продолжает Соловец:

— Третья версия, по сути, составляющая предыдущей версии, но мы решили выделить её в отдельное производство. Разрабатывал её майор Волков.

— А где он сам? — Интересуется полковник.

— Его срочно вызвали в прокуратуру.

14

Дымов проходит мимо Чердынцева. Замечает на столе конфеты.

— Хорошо живёшь, Боря. Взятку дали?

— Ага, как же? — Вздыхает дежурный, — Догнали и ещё добавили. Мне на моей должности взятки только снятся. А вот подарки реально получаю.

— За что?

— За красивые глаза. С утра пораньше.

— Не понял? — Удивляется Дымов.

Чердынцев хитро улыбается:

— Ты что, не знаешь, что с утра Баринов был? Вот он подарки и раздал. По очереди. Начал с меня, а «Кефирычем» закончил.

— Так ты теперь горькую жизнь сладкой делаешь?

— Приходится.

— Поделись с другом.

Чердынцев пододвигает Дымову коробку с конфетами:

— Бери, мне не жалко. Только не усердствуй. Всем должно хватить.

Дымов берет конфету, засовывает её в рот и выходит на улицу.

15

— К расследованию мы решили подключить старшего лейтенанта Рыданова и старшего лейтенанта Глушко, — говорит Соловец, — Они вчера закончили расследование убийства на консервном заводе и могут подключиться к работе по этому делу. По третьей версии погибшие бомжи могли знать что-то такое, что заинтересовало убийцу. Майор Волков попытался вступить в переговоры с бомжами, живущими в этом районе, но это не дало никаких результатов. Они отказываются сотрудничать с нами.

— Почему? — Спрашивает Фирсов.

— Геннадий Антонович, я от вас такого вопроса не ожидал, — удивляется Соловец.

— Понятно, — хмыкает полковник, — И вы ничего не придумали, чтобы заставить их говорить?

Соловец загадочно улыбается. Рыданов и Глушко переглядываются.

— Придумали, товарищ полковник, — говорит Соловец, — Предложил старший лейтенант Глушко.

— Выкладывайте, — просит полковник.

Соловец откашливается и начинает рассказывать план операции, которую они задумали провернуть:

— Чтобы получить информацию, мы предлагаем внедрить Рыданова и Глушко в среду бомжей.

— Как это? — Не понял Фирсов.

— Переодеваем их, гримируем, они втираются в доверие и выведывают у них всё, что нас может заинтересовать.

— В этом что-то есть, — соглашается полковник, — А смогут они изобразить бомжей и не проколоться?

— Я уверен.

А Рыданов поворачивается к Глушко:

— Лёва, изобрази!

Глушко артистично изображает бомжа, просящего подаяние.

— Подайте копеечку, на пропитание, люди добрые, калеке убогому, нуждающемуся в лечении. У меня гастрит, гайморит и плеврит, склероз, невроз и педикулёз. Да хранит вас и вашу семью за доброту вашу дева Мария и архангел Михаил.

Фирсов удовлетворённо улыбается.

— Артист! Тебе, старший лейтенант, в БДТ работать, честное слово. Интересное предложение! А ребята в отделе в курсе?

— Нет, — отвечает Соловец, — Мы придумали это перед самым заседанием и не успели никому сказать. Да это и хорошо. Чем меньше об этом знает людей, тем лучше.

— Согласен, — кивает Фирсов, — А клички, то есть «погремухи» вы им уже придумали? Ведь у бомжей имён и отчеств нет.

— Да что там думать, — машет рукой Рыданов, — Я буду этим… Как его…

— Кем?

— …«Дылдой», а Лёва — «Шнобелем».

Со своего места обижено отзывается Глушко:

— Чего ты решил назвать меня «Шнобелем»?

— Потому что у тебя нос, как шнобель, — безобидно сообщает Рыданов.

— Не хочу я быть «Шнобелем», — не соглашается Глушко.

— Хорошо, будешь: «Буратино», — предлагает Рыданов.

Их спор останавливает Соловец:

— Прекратите. Лёва, предлагай сам.

Глушко откидывается на спинку стула и торжественно произносит:

— Я хочу быть «Гераклидом».

— Кем? — Поворачивается к нему Рыданов.

— Кем? — Переспрашивает Соловец.

— Гераклид — это, между прочим, потомок могущественного Геракла, — объясняет Лёва, — Мой любимый герой. Хочу быть «Гераклидом».

Рыданов машет рукой.

— Хорошо, будь им. Договорились.

Фирсов поднимается из-за стола. Все поднимаются следом за ним.

— Мне всё понятно. Действуйте. Чтоб за три дня вы мне этого серийного убийцу нашли.

— Найдём, товарищ полковник! — Говорит Соловец, — Куда мы денемся.

16

Рыданов и Глушко покидают здание межрайонного отдела. Полковник Фирсов провожает их. Чердынцев пьёт чай, закусывая конфетами. К нему подходит Фирсов. Дежурный поднимается. Полковник машет рукой, чтобы тот не вскакивал.

— Будете чай, Геннадий Антонович? — Предлагает Чердынцев.

— Я бы сейчас чего-нибудь покрепче чая выпил, — вздыхает Фирсов.

— Так в чём проблема?

— На работе нельзя.

Фирсов видит коробку с конфетами.

— А вот конфету я у тебя возьму.

— Пожалуйста.

Чердынцев протягивает начальнику коробку. Фирсов с удовольствием берёт три конфеты. Одну съедает сразу.

— Вкусные!

— Конечно, — подтверждает дежурный, — Фабрика «Огоньки»!

— Не слышал.

17

Дымов встречается на улице с осведомителем Петровичем. Тот говорит с Дымовым, постоянно оглядываясь по сторонам.

— Петрович, ты знаешь многих бомжей в районе?

— Есть такое дело.

— Ты, наверняка, слышал об убийствах.

— Есть такое дело.

— И можешь помочь?

— Найти убийцу? — Удивляется Петрович, — Это ты загнул, товарищ капитан.

— Да нет, — успокаивает его Дымов, — Это дело я беру на себя. Мне бы разузнать: не связаны ли эти убийства с наркотой, которую перехватили недавно федералы?

Петрович чешет затылок:

— Сложный вопрос! Представительские расходы будут?

— А надо?

— А как же. Без подмазки и закуски, какой, блин, разговор? Только про политику. А вот с этим делом и про жизнь побеседовать можно.

Дымов вынимает кошелёк.

— Сколько?

— Товарищ капитан, мы же не на базаре. Сколько совесть позволяет. Тысячи хватит.

— Не много? В прошлый раз было меньше.

— Когда это было? А сейчас всеобщая девальвация денежных средств началась. Газеты читать надо.

Дымов вздыхает и передает Петровичу деньги. Тот быстро прячет их в карман.

— До вечера всё разведаю и доложу.

18

Рыданов и Глушко сидят на клетчатых сумках у мусоросборника.

— Сиди, не сиди, Лёва, а работать надо, — говорит Рыданов.

Глушко вздыхает:

— Я, Андрюша, когда предлагал этот вариант, не предполагал, что нужно будет в мусор лезть руками.

— Издержки производства.

— И никакой гигиены.

— А ты перчаточки надень.

— Надел. Но они через две минуты начинают вонять.

— Понятное дело! Не на парфюмерной фабрике дело делаем.

19

Савина останавливается у подъезда, на лавочке у которого сидят две старушки Егоровна и Кузьминична. Савина показывает им удостоверение.

— Здравствуйте. Я из полиции. Недавно у вас во дворе убили гражданина Перепёлкина. Он жил в этом подъезде. Вы ничего не знаете о нём?

— Как не знаем? Знаем, конечно, — отвечает Кузьминична.

— Что ты вечно лезешь, Кузьминична! — Обрывает её Егоровна, — Ничего не слышали, ничего не знаем, и беседовать с вами не будем.

Кузьминична осуждающе смотрит на свою подругу:

— Егоровна, чего ты мне всегда рот закрываешь? Перепёлкин твой сосед, а ты не знаешь.

— Его пришили, и нас с тобой пришьют, если язык распускать будем до колен.

— Нас скорее на тот свет отправят, если не поможем убийцу найти.

— Без нас разберутся, — не соглашается Егоровна.

— Не разберутся, если к нам обращаются.

— Поступай, как хочешь, а я помолчу. Пока.

Савина переминается с ноги на ногу, слушая разговор старушек. Кузьминична поворачивается к ней.

— Слушаю вас? Я отвечу вам на все ваши вопросы.

— Вы всегда сидите на этой лавочке? — Спрашивает Савина.

Кузьминична задумывается.

— Да почти каждый день, — говорит за неё Егоровна, — С четырёх дня до восьми вечера. Это у нас ежедневный отдыхательный моцион такой. Конечно, если нет дождя.

— А в тот день, когда убили Перепёлкина, вы никого постороннего во дворе не видели? — Интересуется Савина.

— Да, вроде никого чужого не было, — пожимает плечами Кузьминична.

— Ну, как не было? — Возражает Егоровна, — Вспомни, машина черная приезжала. Из неё мужик здоровый такой выходил и в сторону гаражей отправился.

— Да она не черная была, а синяя, — уточняет Кузьминична.

— Черная.

— У тебя же глаукома на одном глазу. Ты и не рассмотрела.

— Уж черный от синего я точно отличу.

Их спор прерывает Савина:

— А что потом делал этот человек?

— Я не видела, — отвечает Кузьминична.

— Вернулся, сел в машину и уехал, — сообщает Егоровна.

— А какой он был? — интересуется Савина, — Вы запомнили?

— Нет, — вздыхает Кузьминична, — Далеко он был. Не видно было.

— В сером плаще и шляпе, — говорит Егоровна, — Представительный такой. Я сразу подумала: начальство прибыло, чтоб на гаражи посмотреть. Давно их пора снести. А то бомжи из них вертеп устроили. Простым людям страшно рядом с ними проходить.

20

Рыданов поднимается на ноги и оглядывается.

— Кажется, сюда кто-то идёт.

Глушко, нехотя, встаёт на ноги и, брезгливо, засовывает руки в мусорный бак. У «мусорки» появляется бомж «ГУБА», видит посторонних, останавливается.

— Я не понял, что это за гастролёры? Что вы ищите в моих бачках?

— А ты кто такой? — Нагло отвечает ему Глушко.

— Я — Губа. И это моя территория.

— Где написано, что это твоя территория? — Не унимается Глушко.

— Ты не пыли здесь, а то отвечать придётся, — успокаивает его бомж.

Губа, решительно подходит к сумкам, открывает их, — Мало того, что на чужую территорию завалились, так ещё и мои бутылки собрали.

— Между прочим, это не здесь, а в соседнем дворе, — уточняет Глушко.

— В соседнем дворе? — Переспрашивает бомж, — Тогда вам, ребятки, полный звиздец светит. Если «Гундосый» узнает, что вы у него паслись, вам не жить.

— Но мы не знали, — примирительно произносит Рыданов.

— Это не имеет значения, — не успокаивается Губа.

— Слышь, брат, не губи нас. А? — По-дружески просит Рыданов, — Мы только сегодня с вокзала. На электричках из Пензы сюда прикатили. На перекладных.

Губа замирает и принимается удивленно рассматривать Рыданова и Глушко.

— Из Пензы? На электричках? Это вы круто.

Рыданов разводит руки в стороны.

— Жрать захочешь и в Америку поплывёшь легким брассом.

— Это ты верно заметил, — соглашается Губа.

Повисает пауза.

— Что с бутылками делать будем? — Спокойно спрашивает бомж.

— Как что? — Радостно восклицает Рыданов, видя, что Губа готов пойти на попятную, — Делиться будем. А хочешь, забирай все, только помоги устроиться.

— Ещё чего? — Вдруг возражает Глушко, — Я целый день их на горбу таскал и сейчас просто так отдать?

— Кто это такой умный на нашей улице появился? — интересуется Губа.

Рыданов машет рукой, показывая на своего товарища:

— Его зовут Гермафродит.

— Как? — Удивляется бомж.

— Не Гермафродит, а Гераклид, — обиженно замечает Глушко.

— Я не запомню, — говорит Губа, — Буду звать тебя «Ноздря».

— Почему?

— По кочану. У тебя нос большой, — объясняет Губа.

Глушко вздыхает и машет рукой:

— Мне всё равно. Называйте, как хотите.

— Так как на счёт устройства? — Робко напоминает Рыданов.

— А как на счёт бутылок? — Не сдается Губа.

— Я не возражаю, чтоб ты забрал, — сразу предлагает Рыданов.

— А он? — Бомж указывает на Глушко.

— Он тоже.

— Пусть он сам скажет.

Глушко снова вздыхает:

— Бери, черт с тобой.

Губа радостно потирает руки:

— Тогда другое дело. Берите тару и идите за мной.

21

Капитан Дымов встречается с капитанов Барановым из отдела по борьбе с наркотиками. Передает ему список.

— Валера, по перехвату наркотиков эти люди у вас никак не светились?

Баранов читает, после чего отрицательно качает головой:

— Нет. А кто это?

— Какая-то сволочь устроила охоту на бомжей, — рассказывает Дымов, — Четверых за неделю положил.

— Ты предполагаешь, что это связано с наркотой?

— Ничего я не предполагаю. Ищу мотив, но пока не нахожу.

— Сочувствую.

Дымов прячет список во внутренний карман курточки.

— Что ты слышал о Манилове?

Баранов скептически хмыкает:

— Которого со взяткой ловили?

— Да.