Бесплатный фрагмент - На кромке

Введение

Думаю, во введении люди хотят сказать что-то, что исчерпывающе объясняет то, что будет дальше. Я тоже попробую.

Это сборник о том, что есть внутри меня. Там много всякого, но общие черты, конечно, имеются. Я делал это для того, чтобы показать себя. Показать себя, выложенного на лист бумаги (пусть и цифро-метафорической). Эдакий метод рефлексии.

Я ничего не жду от реакции читателя, просто делюсь тем, что составляет меня. Мы ведь все созданы друг для друга, а у меня нет никаких тайн. Наверное, это не совсем безопасно — на собственной шкуре почувствовал.

Тексты наполнены метафорами. Я бы даже сказал, местами перегружены. Это связано с тем, что я люблю символы. Так, некоторые явления, которые я как-нибудь олицетворяю, значат для меня больше, светятся ярче.

Итак, добро пожаловать в меня.

I

Всадник грозы

В вересковом поле апреля

Дикой весенней грозой

В грудь мне вонзила

Когти зимы.

Крепко ты стиснула то,

Что зову я своим Magnum Opus,

А в груди моей хлынула кровь:

жилы жизнью хрипели, гудя,

Задыхался и падал, свет без страха бранил почем зря.

Ветер камни и щепки,

Ароматы цветов и низин,

Гнал в лицо безудержно, и принес ко мне слово грозы.

На облитые молоком звезды устремлен лихорадочный взор,

И в дыхании пополам с кровью что-то слабо про судьбы и ложь,

На закате зениц, точь казаром, блеск счастливого мужа застыл.

Гарнизон

Возведу бастионы из камня,

Плотью гор сотворю в вышине свою крепость,

Чтобы выдержать света удар. В казематы запру я чужие планеты,

Стану жечь их дотла, чтоб пожар

Вылизал копотью мерзлые стены.

И, конечно, из пепла покажется мрак —

От него не найти мне в пожаре спасенья.

Полетел снова вниз —

Расшибаю,

То, что рьяно пытался укрыть,

И упал на пологую твердь —

Погибаю.

Я вернусь, как из пепла

Призраки мертвых планет.

Меж эонов войны, водопад

Сбросил тысячью рук смрадный камень,

Не избавится им ото зла.

Зла, что пропастью дышит, и в слабости чахнет.

Зло вернулось из Бездны назад

И построит опять свою крепость.

Умирающее Солнце

Забудь звезду, бессмертие предавшую,

Отринь безумье тщетных грез,

Я страстью укротил потухший огонь жизни,

Вселяю ужас в твой заблудший ум,

И нет конца круговороту вечной пустоты

Среди сгорающих предсмертно солнц.

Забудь, и не пытайся все вернуть,

Родившись как-то, вновь уйдешь во мрак.

Покуда взор направлен в Бездну разрушения —

Покоя нет

И жизни нет,

Осталось только ожидание.

Так полно плакать о пустой пучине,

Во мраке буду терпеливо ждать,

А ты направь свой взгляд на солнце —

На все, что в свете умирающей звезды цветет,

И вдох наполнит грудь твою нежнейшим ароматом.

Дыши им и надежду сохраняй.

You make me…

Я говорю тебе:

— Долой задор! Мне в муке полно исходить.

Я говорю:

— Отринь свой взор! Орлиный глаз всю душу разодрал.

И бьюсь в особняке стенаний,

В ущелье праведников бога кровь пролью

И только бы предать анафеме несчастье,

Что щемит мне в груди красот простор.

Ни взор орлиный, ни лошадиный дикий гон —

И глазом томно не моргнула.

Твой мир спокоен и суров.

Иллюзия, что сердце обманула,

Стоит как твердь,

Крепь моих оков.

Ты б дух глупца однажды сохранила,

Когда б отлу́чила стакан в стихии, гневный мой укор,

А я остался бы доволен,

Пронзен отравленной стрелой,

И трепет сердца в такт бы приумерил,

И замертво в безумьи б не упал.

Сегодня в городе

…Гром. Мои плоть и дух чуют это нутром.

Гром! Бросай туфли в лужу, поправши закон!

О том, кто есть кто — кто преступник и вор.

В городе молний пожар, погас везде свет,

Тьмы мрачный рассвет, здесь чужих уже нет.

И вот, ты стоишь, промок от дождя,

В груди щемится вздох

О том что сегодня, о друге своем…

…Гром. Мои плоть и дух чуют это нутром.

Гром! Бросай туфли в лужу, поправши закон!

О том, кто есть кто — кто преступник и вор.

Ты праздно бежишь

На холм, что вдали,

Где с неба на шпиль

Падают корабли.

Иголки по коже,

Телом весел и чист,

Дерзко покинул пыльно-серую жизнь.

И вот, ты стоишь, наблюдаешь за тем,

Как в трюме небес дьявол Бездну разжег,

В башку же безвольную лезет мысль о другом:

О том, что бессовестно бросил ты днем…

…Гром. Мои плоть и дух чуют это нутром.

Гром! Бросай туфли в лужу, поправши закон!

О том, кто есть кто — кто преступник и вор.

Дланью проклятий

Ты был вышвырнут вспять,

И снова — серая, пыльная пядь.

Друг

Снова в дверь твою раздался стук:

— Утоли мою печаль, друг,

Я к тебе свою вину принес

В том, что ноши камень в душу врос.

Смерил взглядом и с трудом сказал:

— Брат, ты время видел? Я сейчас ведь спал.

Но повелось так давно,

Лиху назло,

Что дружбы зенит

Мрака войско страшит.

Кто бы был я, если б не мой друг?

Оказался б в горе как-то вдруг,

Там, откуда нет пути назад

Предо мною вновь разверзся б ад.

В жизни человеку никуда без друзей,

Среди рода людского никого нет родней.

Какой я сегодня

Вражду я затеял. С самим же собой:

То кроткая радость, то злобный, огненный шторм —

Там всякая мелочь танцует внутри.

Не знаю, как быть, не знаю, как спать.

И бьюсь сам с собою, ни дня без ножа —

Это битва со страхом, с тревогой юнца,

Со скоростью гнева и колкостью слов.

Битва с мечтами и верой в себя —

История о том, как я наломал много дров.

Вот так и живу: добродетель и зло

Без устали в горло друг другу вонзают мечи.

И в центре стихии, промеж их щитов,

Мое существо прячет взор от сечи.

В уныние падал, в восторге сиял —

На какой только берег прилив ни бросал.

По жизни иду, вечно трепет храня,

О том, что я делаю все это зря,

О том, что не прав там ни один, ни второй,

О том, что мне нужен кто-то другой.

А.

На крыльях из стали,

Взяв аромат роз,

Проникла в мой вздох.

Нимфа небес

С жаром солнца в груди.

Нелепый мрак

Во чреве бывшей каменной пустыни

Схоронен гроб.

Там кое-кто лежит.

Не обдается больше воздух вонью

И не звучат зазря слова глупца:

Я ненавижу все! Пусть небо льется кровью!

Во мне железная лавина! Я черноты посол!

Экстаз от боли получаю, страданий просит все мое нутро!

Мне нужно что-нибудь убить, так сердце требует внутри!

В нем правда, нечто обитало

Размером с ноготь —

Зло.

Но, камни кровью орошая

И не жалея кулаков,

Дурак душил важнейшее — любовь.

Без сил упал от истощенья,

И стыд смирил нелепого вконец.

Лежит и, задыхаясь, себя он не прощает,

Ведь это ж он зло внутрь посадил.

И сам забрался в гроб, захлопнул крышку,

Чтоб не тревожить больше никого

Ни глупыми словами, ни скривленными клинками,

Ни зрелищем, что жалко всем смотреть.

И вот однажды ветер по камням задул —

Принес в зачатке мир лугов и луж.

Зверья и птицы поселился легион,

Блистают толпы нежно-белых облаков,

Повсюду буйство жизни обитает —

Открыто всякому, кто жить готов.

А саркофаг, что вдавлен в землю, как клеймо на лоб,

Тихонько стоны слабости, печали сотрясают.

Страданий он добился. Сгубил, что для любви дано.

Штиль

В промокшем городе — дождь,

В туманном рассудке — покой,

Мне нечего гнать из него прочь,

Не хочется знать по ком колокол бьется вдали.

Лежит без движенья пучина,

Нет в толще воды суеты.

За праздной возней и тревогой

Последовал хладный покой.

Сердечный удар равномерен —

В волненьи рука не дрожит,

Дождь духа каскад приумерил,

Я рад, безмятежен. Помыслом чист.

II

1

— Мы поговорили с Павлом, и оказалось, что у нас разные позиции по поводу вопросов общественного характера. Векторы понимания инструментов управления и настройки социума совсем разнятся.

— И что?

— Мне от этого как-то скверно. Жжение в груди такое, будто я совсем не прав. И от желания показать ему, что все совсем не так как он думает. «Все совсем не так» в моей голове, которую я пытаюсь поставить ему на плечи. Неосознанно.