Бесплатный фрагмент - На грани

Среди миров

Привет, пугающая мгла

И леденящий душу воздух,

К тебе я не сама пришла,

Отведав смертных ядов дозу.

Здесь и немые говорят,

Не шевеля губами вовсе,

За прошлое себе же мстят,

Пред совестью своею на допросе.

Нет, ты не умер друг, поверь

И это место лишь начало.

Здесь не найти так просто дверь,

Меж двух миров душа застряла.

Мгла, поглащая разум твой,

Все глубже в сердце проникает.

Играет Дьявол тут с тобой,

Молитвы адские читает.

Ты не теряй надежду выйти,

Проснуться там, среди живых.

Ты измени лишь ход событий.

Исправь ошибки дней былых.

Проси прощения у Бога.

У тех, кого обидел ты.

Откроется тебе дорога.

Сойдутся, наконец, мосты.

Северина Дар

Пролог

Страна переживает не лучшие времена. Люди сходят с ума от все еще бушующего коронавируса. Правительство не справляется с агрессивным поведением общественности. Бюджет стремительно падает. Рабочих мест катастрофически не хватает. Ограничительные меры, из-за постоянных вспышек болезни, вынудили население небольших городков взять все под личный контроль. Образовывается множество группировок, которые путем насильственных действий устраивают нападения, грабежи, а теперь и вовсе скатились до убийств.

Две тысячи пятидесятый год, пора бы уже и решить ряд образовавшихся проблем, но правительство только разводит руками.

— Тысячи ученых работают над созданием вакцины. Полиция неустанно следит за порядком и безопасностью в каждом уголке нашей потрясающей страны. Тюрьмы переполнены, но мы ищем решение этих проблем. Совсем скоро жизнь изменится к лучшему, — каждый раз обещают представители власти, обращаясь к народу с голубых экранов телевизоров.

Тем временем, в глубинках продолжает расти жестокость и кровопролития. Убийцы без сожаления уничтожают каждого, кого видят — детей, стариков, беременных. Трупы находят не только в лесах, но и на центральных площадях, на пляжах, у подъездов, в магазинах. Хаос и беспредел овладел всеми.

Полиция находит виновных, но вынуждена их отпускать под домашний арест, ведь мест и бюджета для содержания под стражей у страны нет.

Двенадцатое июня, день России, в стенах Кремля, за круглым столом, собрались первые лица. Этот праздник, они уже который год, отмечают вместе, но сегодня все пошло не так. Только разместились за столом, как двери кабинета открываются и внутрь влетает мужчина, вид которого шокирует присутствующих.

Пятидесятилетний чумовой профессор предстал в измазанном желтыми пятнами халате, одетым на голое тело. Седые растрепанные волосы и очки в смешной розовой оправе. Все это вызывает рвотный рефлекс у гостей званого ужина.

— Простите господа, — следом врывается один из охранников, к нему спешно присоединяется второй, — мы не знаем, как так вышло.

Мужчины хватают неизвестного под руки и направляются к выходу, но тот не собирается уходить.

— Выслушайте, я могу помочь. Освободить тюрьмы. Убрать с улиц убийц, только дайте людям вздохнуть. — кричит, брыкаясь доктор, — Вы же знаете, что население истребляют, как хлам, как отбросы. Страдают дети…

— Остановитесь, — приказывает один из почетных гостей и окидывает взглядом остальных, — послушаем, вдруг что дельное скажет? Мы ничего не теряем.

— Да мы его впервые видим…

— Кто он вообще такой…

— Похож на мясника…

— Я ученый, Третьяков Степан Вениаминович, создал то, что решит три Ваши проблемы.

— Говори, даю тебе две минуты, — продолжает первый из гостей, невзирая на категоричный отказ остальных.

— Я работал над этим экспериментом долгих тридцать лет, хотя его начал еще мой дед, продолжил отец и вот наконец, я довел продукт до идеала. Это шоколадные конфеты, но их состав далек от обычного…

— Ты смеешься над нами? — не сдерживается политик.

— Я не закончил, — нагло продолжает профессор, — конфеты способны отправить в иной мир. Это поможет легко и безболезненно, а главное не заметно, покончить с самыми проблемными заключенным, без возвращения к смертной казни, что может вызвать бурное негодование и революцию в тюрьмах.

— К чему ведешь, не понимаю, — присаживается на место мужчина в строгом костюме, заинтересованный рассказом.

Профессор медленно двигается к столу, продолжая быстро и громко говорить.

— Казнь, как известно, давно отменена. Заключенные безусловно рады, но жизнь развернулась так, что люди не могут существовать рядом с уголовниками. Их не сдерживают браслеты и домашний арест. Я же предусмотрел все нюансы и создал тихий способ справиться с этим, нужно только утром угостить уголовников сладеньким и все. Это не казнь, не убийство, нечто другое. Мест в тюрьмах нет, преступников все больше, жертвы на каждом перекрестке, а с помощью моего таланта можно таки освободить места для уголовников. Сократить траты на их содержание и перевоспитать самых несносных заключенных, не нарушая закон. Те из них, кто выдержит действие конфет, порадуют изменениями и успехами.

Образовалась гробовая тишина, а профессор уже приблизился к столу. Он хватает вилку и проглатывает кусочек сервелата.

— Что скажите? — проживав, спрашивает он.

— Дело говорит, столько проблем решится и бюджет того требует.

— Ладно Вениаминич, терять нечего, согласны.

— А деньги, деньги за работу?

— Вот ты жук, а если не работают твои пилюли, — рассмеялись гости.

— Работают дорогие, работают, точно говорю.

— Тогда проверим и вознаградим.

— Мильон, моя цена.

Гости посмеялись и направились к выходу.

***

Полгода прошло с тех самых пор, как правительство коснулось устрашающих результатов исследования никому не известного ученого. Проведя десятки собраний, представители власти приняли решение и путем голосования выбрали первых жертв.

Ловушка

Глава 1

Пять тюрем, для содержания особо опасных преступников, находились в столицах России. Каждая из них, неделю назад, получила четкие инструкции к применению необычного подарка. Имена, что красовались в сопроводительных документах шокировали всех начальников казённых заведений.

Двенадцатое декабря, за окном тихо падал первый пушистый снежок, который мгновенно таял, едва коснувшись земли. Сквозь маленькое решетчатое окно, в четырех стенах темных изоляторов, едва виднелось небо. Пятерых осужденных, приговоренных к пожизненному пребыванию в местах лишения свободы, сегодня ожидал неожиданный сюрприз.

Едва открыв глаза, каждый из провинившихся заключенных, никак не ожидал гостей. Начальники посадили их сюда на два месяца, без права прогулок и выхода наружу. Неоднократные нападения на сотрудников и причинение тяжких телесных повреждений сокамерникам, не могли остаться безнаказанными.

Едва часы пробили семь утра, как тяжелые засовы громко зашевелились, железные двери распахнулись, на пороге стояли надзиратели, в руках каждого находился грязный поднос с чашкой и пайком.

— Послабление в честь праздника, — сообщили незваные гости и с отвращением кинули угощение на потрепанные матрацы, затем спешно захлопнули карцеры.

Пятеро осужденных за особо тяжкие преступления, в недоумении приблизились к подачкам и застыли. Лица вытянулись от увиденного, такого они не получали за все то время, что успели отбыть в этом богом забытом месте. Чашка чая, несуразный омлет с двумя кусками чуть подсохшего хлеба и шоколадная конфета в блестящей обертке. Все это казалось им сказкой, предновогодним чудом, неким подарком свыше. Раздумывать не хотелось, да и ни к чему, каждый схватил угощение и, присев на койки, бросились поглощать горячее. Покончив с омлетом, они торопливо распаковали сладость, секунду спустя, с наслаждением смаковали шоколад.

Заключенные на столько забыли настоящий вкус конфет, что ни один не распознал посторонний кисловато-горький привкус. Допив терпкий крепкий напиток, они довольные легли и сомкнули веки.

Вечер этого дня, в каждой из тюрем, прошел спокойно, никаких происшествий, драк или же попыток побега. Время ужина приблизилось незаметно. Двери карцеров снова распахнулись, надзиратели вошли, а заключенные не встали поприветствовать.

— Эй, встать, — грубо звали их, — встать, я сказал!

Ответа не дождались и с пятой попытки, пришлось грубо повернуть спящих, но только сделав это, надзиратели бросились прочь. Здание тюрьмы охватил звук тревоги, пронзающий, громкий, оглушающий. По коридорам слышались бегущие шаги, шум не прекращался долгих пару часов.

Медики, давно работающие в этих местах, не раз вытаскивали с того света самоубийц, раненных, отравленных, но подобное видели впервые.

Тела, что сегодня предстали перед ними, выглядели необычно. Открытые глаза с закатившимися зрачками, обильная пена у рта, синий оттенок кожи и зеленые пятна на лице.

— Ну чего, говори уже, — торопили надзиратели дежурных медиков.

— Пульс не могу прощупать, холодный, похоже отошел, — растерянно парировали те, — увозим.

Транспортировка прошла шумно. Заключенные, на глазах которых происходила трагедия, бросались обвинениями в адрес работников и кидались на решетки, пытаясь снести их, но безуспешно. Только оказавшись на улице, в прохладе, под снегопадом, с каталками в руках, накрытыми серыми простынями, каждый из медиков приметил едва заметное шевеление.

— Жив, — раздались голоса, — вызывайте скорую, везем в больницу.

Поездка до тюремной клиники заняла не больше получаса. Здания больниц выглядели серыми и потрепанными, на окнах решетки, у входа охрана с автоматами, а все палаты наглухо закрыты, видны только небольшие окошечки для приема пищи. Персонал осмотрел пациентов. Каждого поместили в палаты и поставили диагноз — медицинская кома, причина неизвестна.

Пристегнув наручниками запястья осужденных к кровати, надзиратели покинули здание и вернулись в тюрьму.

***

«- Я слышу вас, все в порядке… Нет, вы ошибаетесь, не хороните меня заживо. Черти, чего вы творите. Это все ваших рук дело, подстроили, решили грохнуть, расправиться со всеми нами. Каждого убьете, закопаете, как крыс и никто не узнает. Да чем вы, уроды, лучше нас?»

Глава 2

Он слышал голоса. Каждое слово отчетливо раздавалось, врезаясь в памяти на вечно, ведь как казалось, это последние минуты его никчемной жизни. Мужчина старался возражать, кричать во все горло, но мало того, что немой с рождения, так еще и парализован. Внезапно ощутил резкий холод. Голоса теперь звучали отдаленно, а тусклый свет, видневшийся сквозь закрытые веки, накрыла кромешная тьма. Он провалился в неизвестность. Боль ушла, в ушах звенела гробовая тишина, непроглядная мгла уже не казалась страшной, а тело ощущалось легким, словно облачко.

«- Вот это неожиданно, — наконец очнулся.»

Он понял, что стоял ногами на земле и, не теряя ни секунды, осмотрел округу.

Нечто странное видел мужчина перед собой. Темный густой лес, вокруг ничего не видать, даже собственных рук. Он коснулся себя ладонями и понял, что наручники исчезли, одежда не походила на тюремную или больничную.

«- Моя любимая джинсовка, — пронеслось в голове и легкая улыбка скользнула на лице, — я свободен…»

Мгновение спустя раздался грохот, за ним вспышка света. Гроза приближалась с невероятной скоростью.

Он снова напрягся и начал искал выход, нужно было срочно спрятаться и попытаться не промокнуть, ведь выбираться от сюда придется долго. Мужчина скользил взглядом вокруг, в надежде укрыться, не понимая, как и где оказался.

Молния на секунду осветила территорию и показалась едва заметная тропинка, заросшая высокой травой. Едва ступил, как столб дождя накрыл его и, в мгновение, одежда промокла до нижнего белья. Он припустился бежать по тропинке, ноги разъезжались на мокром травяном покрове, крупные капли больно били по лицу. Ветки деревьев то и дело мешались на пути, хватали за одежду. Этот лес казался ему нескончаемым.

«- Так не бывает, должен же быть конец этому кошмару, — кричал молча.»

Мужчина запыхался и замедлил темп, а вскоре и вовсе остановился. Ему уже стало плевать на ливень, ведь картина не менялась. Лес не отпускал, он будто двигался по нескончаемую кругу. Теряя надежду выбраться, плюхнулся на землю и зажал голову руками, опустив глаза.

«- Это хуже карцера. Кара небесная, я уверен, что мертв, там, в другой жизни, — твердил сам себе не прекращая, но каждое слово эхом отозвалось по лесу.»

Он в ужасе вскочил. Сердце так бешено стучало, что казалось выпрыгнет из груди. Мужчина задержал дыхание, а дождь прекратился.

«- Чертовщина, не иначе, — снова мысли не давали покоя, но и эхо не заставило себя ждать, повторив фразу слово в слово, — кто ты, как это делаешь?»

Ответа он не дождался, только бесконечно повторяющиеся предложения.

— Я в аду? Это та самая раскаленная сковородка? Мне бы тогда и Дьявола повидать, выходи…

Он распахнул руки так, будто желал обнять дорогого себе человека, но ничего, только тьма, лес и эхо. Даже ветерку здесь не нашлось места.

— Что ж ты за хрен такой? Дьявол тоже мне, ссышь высунуться и взглянуть на самое ужасное создание твоего отца. Того, кто в разы хуже тебя самого, — он громко рассмеялся и тут что-то коснулось его, едва проведя по спине.

Он резко обернулся, сжав покрепче кулаки, приготовившись напасть, но это оказалась ветка.

— Странное дело, ветра же нет, как ты шевельнулась, — мужчина приблизился к ели, на него тут же налетел огромный черный ворон, — сука!

Эти безмолвные игры осточертели ему и, глубоко вдохнув, мужчина побрел дальше по той же, еле заметной, тропе. Он считал мысленно шаги, а невидимое эхо продолжало повторять. Это уже казалось забавным и даже веселило его, но внезапно путь преградило нереальных размеров дерево. Ствол оказался на столько широким, что не возможно рассмотреть, где начиналось и заканчивалось.

— Ну и что дальше, что прикажешь с этим делать?

Эхо молчало, тишина снова вернулась. Мужчина приблизился, едва коснулся грубой коры, как та распахнулась, будто в сказке и показался ярких свет.

Он с облегчением вздохнул и радостно ступил внутрь, посчитав что мучения его закончились и, возможно сегодня, он смог преодолеть все круги ада и добраться до небес.

Глава 3

Мужчина оказался ослеплен ярким светом и никак не мог увидеть, куда попал. Он проморгался и тут осознал, что снова окунулся в темноту. Место походило на длинный пустой коридор, где ничего не видать. Обернувшись, осознал, что дверь, в которую только что зашел, волшебным образом исчезла.

— Идиотизм, — подумал про себя, ожидая услышать в ответ звук эха, но нет, гробовая тишина, — все еще в игры играем, как дети, ей Богу, — злился не на шутку.

Простоял на месте минуты три и поежился. Он начал замерзать. Одежда мокрая, что еще больше усугубляло положение. Начинался мандраж. Волосы на коже встали дыбом. Мужчину колотило, зубы постукивали. Он двинулся вперед по помещению, осматриваясь, пытаясь найти дверь, выход, хоть что-то, но тщетно. Остановившись на пару секунд, принялся ощупывать ледяные, судя по всему стальные стены. Вдруг это некий лабиринт, где искусно спрятаны рычаги для следующего шага.

Время шло слишком медленно. Одежда уже превращалась в кол, скоро начнет клонить в сон, а там недолго и до кончины.

— Но человек не умирает дважды, это прикол такой. Ты, Засранец, — беззвучно кричал в пустоту, но тут, — что за чертовщина…

Мужчину снова ослепила яркая вспышка, он прикрыл глаза предплечьем. Прошло мгновение и все вернулось на круги своя, вот только теперь рядом стояла она, неизвестная девушка.

— Слышь, чувак, че тут творится ваще, — беспардонно и нагло начала она звонким голоском.

Мужчина осмотрел ее с головы до ног, внимательно изучая внешний вид, пытаясь раскрыть сущность.

Высокая, даже слишком. Стройная, как кипарис, одетая во все черное. Облегающие кожанные брюки, сапоги до колен на высоченном каблуке при ее то росте, неряшливо застегнутая, кожаная рубашка. Каштановые волосы до плеч, собранные в хвостик, а яркие голубые глаза выделялись и манили раствориться в них, потеряв голову. Скулы, красные и выразительные губы, загорелая ровная кожа. Фотомодель, не иначе. Главное, что все это никак не вязалось с тем, как девица себя вела.

— Че молчишь, немой что ли, — жуя жвачку, она толкнула его плечом по плечу и прошла мимо.

— Отличная партия для ожидания смерти, — пронеслось в его голове, — только ее то и не хватало.

— Че ляпнул? — неожиданно ответила та, обернувшись.

Мужчина в недоумении застыл, услышать немого не мог никто, а эта особа… Она же внимательно изучала его. Среднего роста, плотного телосложения, но вполне спортивного, он казался сильным. Грубые черты лица, темные короткие волосы и губки бантиком, смотрелись забавно.

— Как ты…? — продолжал мысленное общение он.

— Чего как, — не понимала девушка, — ты мне скажи, какого черта тут ваще творится.

— Как ты можешь меня слышать, я немой…

— Ты дурак что ли? Больной? Психопат? Вот подфартило то…

— Детка, расфуфыренная под шалаву, мой тебе совет, думай с кем и как говоришь, иначе не долго проживешь. Я, не мальчик…

— Да уж заметила, старикан, — она обошла его и встала напротив, уставившись глаза в глаза, — но попка, что надо, — коснулась его ягодиц ладонями, сжала покрепче и продолжила, — на разок сойдет. Как звать? — снова отошла, жуя жвачку.

— Филипп, — мысленно и с отвращением парировал он, — как и за что ты здесь? Тебя тоже забросили в тот лес?

— Какой, темный и мокрый? Ага, так и есть, эти вурдалаки в погонах решили напрочь подпортить моё, гребанное существование в карцере еще и этими эстафетами школьника…

— Подожди, — перебил Филипп, — так ты тоже сидела?

— О, да мы, судя по всему, похожи, — улыбнулась незнакомка, — да, попалась на последнем. Смазливый белобрысик с богатеньким папиком, ни на что не сгодился, только телефон и подарил. Жмот кучерявый, обрабатывала две недели засранца. А ты за какие такие подвиги? Вроде весь умник из себя, спокойный.

— Я киллер, наемник, последний клиент оказался подставным, двадцать лет карьеры коту под хвост…

— Сколько же тебе сейчас, — съежилась, — холодно тут…

— Тридцать семь, но судя по всему до тридцати восьми не дожил. Ты же понимаешь, что мы мертвы, а может тогда и представишься, терять то нечего.

— Да, были мысли, что окочурилась, но это и к лучшему, хоть не смотреть на убогих толстух в робе.

Она продолжала маячить из угла в угол, не думая останавливаться. Филипп уже чувствовал легкое головокружение, но холод отпустил и тело потихоньку согревалось.

— Я Лия, по прозвищу Черная Вдова, двадцать три года от роду, родителей поубивали, а значит воспитывалась в убогом местечке, под названием детский дом.

— Так ты убийца мужчин?

— Не боись милок, — она похлопала его по плечу, — ты, итак, мертвец, — громко расхохоталась. — Так чем займемся?

Лия прижалась к нему вплотную и облизнула языком щеку. Он резко отодвинул ее и отошел к стене, спустившись вниз, присел.

— Выход искал, — перевела тему девушка.

— Нет, похоже это конец пути.

— Или не совсем…

Яркий свет снова вспыхнул и тут же исчез.

Глава 4

Зрение очередного гостя долгое время не возвращалось. Его с детства мучила боль в глаза от перенесенной в младенчестве катаракты. Теперь яркое освещение давалось болезненно.

Незнакомец стоял весь мокрый. Его темные укороченные и зауженные брюки, бежевая рубашка в цветочек, оказались измазаны грязью в которой виднелись еловые иголки. Густая шевелюра черных волос висела словно пакля, но пахло от него чем то сладким.

— Так, так, — Лия с ухмылкой подошла к новенькому, тот прикрыл веки ладонями, ожидая, когда пройдет боль.

— Остынь, — вмешался Филипп и встал с пола, — не видишь, мучается человек…

— Интересный ты ферзь, — с долькой горечи парировала девушка, — своих жертв тоже жалел?

— То работа и большие деньги.

— Ну конечно, оправдывай себя, — она недовольно отошла, а Филипп приблизился.

Он коснулся плеча незнакомца и слегка покачнул.

— В норме? — мысленно спросил, не ожидая ответа.

— Пройдет, уже привык, — произнес тот, чем снова удивил немого собеседника.

— Видишь, все тебя слышат, а ты — немой я, немой, — не удержалась Лия, продолжая бродить по коридору.

— Села бы ты уже, каблуки сломаешь, а может и ноги, — грубил молча Филипп.

— Ну ты и гнилой, гниль из тебя так и прет, — выругалась девушка и направилась искать выход.

Только она скрылась в темноте, как новичок пришел в себя и резко оттолкнул Филиппа, тот покачнулся, но удержался.

— Что это за место? Какого лешего вы тут делаете?

— Все мы задаемся этими вопросами, поверь, — спокойно ответил Филипп и коротко рассказ о себе и Лии, — твоя очередь.

— Интересно, значит все мы тут подстать друг другу, — подметил тот и коснулся сережки в ухе.

Привычка дергать украшение пришла с тех самых пор, как он поступил на химический факультет. Каждая сессия давалась не просто, ведь не русских мало кто признает, особенно профессора и преподаватели. Каждый такой студент сталкивался с предвзятым отношением и всегда находился в зоне риска на отчисление.

— Гурам, алхимик, выпускник химфака…

— За что тебя? — вернулась Лия.

— Отравление химикатами трех семей и сотни курортников.

— Хм, да ты похлеще нас, а на вид лет двадцать, — удивился Филипп.

— Так он же этот, айзер или кто там, — с отвращением вмешалась девушка.

— Татарин, душечка, чистокровный, — уточнил новенький, улыбаясь во весь рот.

— И как же тебя угораздило стать таким? Идеальным мальчиком? — не могла угомониться Лия.

— Серьезно? — ошарашенно поинтересовался Филипп, пристально осматривая парня.

— Серьга в правом ухе, колечко на мизинце, да он же явно на мужика не похож, маменькин сынок, бабушкин любимчик, — тыкала пальцем девушка.

— И что, между прочим, мой внешний вид помогал дружбе с личностями из белого дома, — гордо заявил Гурам и скрестил руки.

— Так и знала, что все они там странные…

— Какие? — злился новичок.

— Бредовые, ну или бедовые, — бросила в ответ и снова ушла.

— Да вам бы, поучиться не мешало, от наигранной брутальности уже тошнит. Пресс накачали, бицепсы и трицепсы, а в штанах загогулина висит.

Гурам отвернулся, а Филипп набросился сзади, резко развернулся и без предупреждения двинул в челюсть. Парень упал, но тут же вскочил и набросился в ответ.

— Аааа, веселуха пошла, — радостно взвизгнула Лия и поторопилась к дерущимся.

Гурам хватал Филиппа за джинсовку, разворачивая в другую сторону от себя, но сил не хватало. Киллер умело уворачивался, бросаясь снова и снова. Он продолжал бить новенького по лицу. Наконец тот упал, а Филипп двинул ботинком в живот.

— Хватит, — остановила вдруг Лия, — второй раз все равно не убьешь, оставь на потом.

— И то верно, — согласился Филипп и плюнул на Гурама сверху.

Парень уперся о стену и тихонько вытирался рукавом рубашки.

— Порвал, — всплакнул он, рассматривая рукав, — у меня же тут нет гардероба…

— А ты Боженьку попроси, ах да, Аллаха, вдруг прикатит, — смеялся Филлип.

— Странное дело, всевышний разный, вера тоже, а ад один на всех, — задумалась Лия.

— Говно тоже одно на всех, — подметил Филлип и тут снова вспышка света.

Глава 5

Стеганая чёрная куртка, драные белые кроссовки и поношенная темная майка появились теперь в коридоре. Рослый мужчина, коренастый и бритый наголо, будто знал, где и зачем оказался. Он тут же взял борозды правления в свои руки, не растерявшись ни на секунду.

— Че арбузы свои напрягли, разбежались, — скомандовал лысый и побрел вперед по коридору.

— Это кто? — встрепенулся Гурам.

— А ты его спроси, — шепнула Лия, настороженно озираясь.

— Да, не бойся, дважды не помрешь, — хохотал про себя Филипп.

— Будто вас он не волнует, — удивился побитый, еще плотнее прижавшись к стене.

— Судя по жаргону бывалый, думаю всю жизнь сидел…, — предположил Филипп.

— Ну то, что не молодой, это согласна, — продолжила Лия, — да и вид так себе, потасканный.

— Ну что бредовый, настал твой звездный час, — шутил Филипп, — нравится или нет, но покой теперь зависит от твоих способностей.

— Или от ее, — не думал сдаваться Гурам.

— Кстати да, — подхватил Филипп и перевел взгляд на девушку.

— Обхохочешься, да я ни слова с его жаргона не понимаю, как…

— А на кой черт вам говорить, — мужчины расхохотались, но тут вернулся лысый.

— Значит так, излагаю по-русски, четко и внятно, два раза повторять не стану, — басом заявил новенький, — если суть ясна, кивнули.

Парень с девушкой склонили головы, а третий стоял не шелохнувшись.

— Че, самый прыткий, кто такой, — лысый приблизился к Филиппу вплотную, уперевшись пузом и чуть подтолкнув.

— Да уж не слабее тебя, полагаю, еще и разговаривать умею, на человеческом. Книг много прочитал в карцере, по блату подносили.

— Свой значит, — тот одобрительно похлопал по плечу, — а я Угар, если слышал.

— Да ты ж легенда, — подскочил Гурам, — лучший в своем деле, рад знакомству, — он протянул руку, — алхимик.

— Аккуратней с ним, — вмешалась Лия, отодвинув парня, — он у нас особых кровей, я Лия, Черная Вдова…

— Да, знаком с творчеством, так тут принято говорить, — Угар бросил взгляд на Филиппа.

— Ну дама же как-никак, имей уважение, — кивнул тот.

— За что чалилась? За всех или кого отдельного?

— Убийство пяти парней.

— Не слабо, я поджигатель…

— Да, он сжег детский дом, где мучили детей, — перебил восхищенно Гурам, — свою же камеру на первой ходке и здание суда…

Свет снова осветил коридор и появился еще один гость. Спортивный вид мужчины порадовал Лию. Шатен с темными, глубокими глазами, глабко выбритый, да еще и ямочки на щеках, как бы не сойти с ума. Она приободрилась и тут же поспешила к нему.

— Да ты ничего, — улыбаясь, коснулась его плеча, ощущая мышцы, — накаченный такой, — Лия, очень приятно…

— Ты, мужик, с ней поаккуратней, она своих кончает после первого раза…, — предостерег Филипп.

— Туфтит, после третьего обычно, — исправила девушка и начала обнюхивать незнакомца.

— Отвали, — он отодвинул ее и направился к остальным, — че за хата?

— Смерть, — коротко сообщил Гурам, — принимай кару.

— Фуфло гонит, — начинал злиться Угар.

— Истинна, — не согласился Филипп.

— Все мы тут застряли на вечность, — Лия снова подошла к новенькому, — так что не сопротивляйся дружок, будет веселее, — игриво подмигнула.

— Шалава, — с отвращением прохрипел Гурам.

— Индюкам слова не давали, — разозлилась Лия и набросилась на него с кулаками.

Мужчины кинулись разнимать, но в потасовке удары наносились беспорядочно. Никто не понимал, кого бил. Коридор превратился в место бойни. Кровавые капли разлетались в темноте, окрашивая в алый цвет помещение.

Гурам отбивался, как мог, но большинство ударов пришлось принять именно ему. Только двое отошли, как Лия вытащила заточку из сапог и злобно колотила по его телу. Спустя несколько минут, он стал похож на решето.

— Какого, — кричал Филипп, наконец оттащив девушку.

— Уничтожу падлу, — вырывалась она.

Гурам отполз к стене и, тяжело дыша, снова облокотился.

— Смотри, — Лия тыкала пальцем в сторону парня.

Позади него показался мягкий свет, а через секунду и дверь. Все четверо бросились к выходу, но та в мгновение исчезла.

— Где он, черт, где этот Бредовый, — Лия стучала о стену, быстро теряя силы и надежду выбраться, слезы появились на глазах.

— Значит все таки есть выход, — задумался Филипп.

— А может вовсе и не выход, а конец пути, — предположил новенький.

— Ты много знаешь, — удивился Угар настороженно.

— Я военный и понял где нахожусь, с того момента, как очнулся в лесу.

— Как звать, — протянул руку Филипп.

— Потап…

— Никого не волнует эта чертова дверь? — вмешалась Лия.

Глава 6

Темный коридор накрыла тишина. Четверо затворников боялись даже пошевелиться, но тут послышался непонятный жужжащий звук. Секунду спустя загорелись плоские лампочки, находящиеся на серых металлических стенах. Свет показался присутствующим странным, кислотно-зеленым, а количество ламп равнялось пяти. Лия тщательно изучала светильники и вид помещения.

Длинный просторный коридор не имел выпуклостей и походил на космический корабль. Здесь ни окон ни дверей, только стены из темного серого металла, до жути холодные. Конец и начало помещения не видны.

— Странное дело, от куда же дверь появилась, — задался вопросом Потап.

— Какая разница, — спешно вмешался Угар, — может мы в невесомости, космосе…

— Да, я бы не хотел от сюда выйти, — согласился Филипп.

— Но и тут торчать не слишком весело, тем более если мы все мертвецы, — подметила Лия.

— Не совсем мертвецы, — удивил Потап, — вы не слышите звуки, они где-то в голове, будто вдали…

Все четверо напряглись и расположились на полу. Драка, что произошла, согрела и одежда успела подсохнуть. Только расслабились, как стали засыпать, глаза сами закрывались от усталости.

— Почему ламп пять, — шепотом и в полудреме задумалась Лия.

— Нас же пятеро, — не подумав, ответил Филипп.

***

Гурам с трудом открыл глаза, перед ним стоял волосатый мужчина и что-то говорил, но в ушах так звенело, что парень не мог услышать ни слова.

— Эй, говорю ты как? Скорую вызвать, — все же донеслось до слуха.

— А, нет, все в порядке, где я…

Парень аккуратно развернулся, ожидая почувствовать резкую боль от побоев и порезов, но ничего не ощутил, кроме легкости и прилива сил. Молодой человек осмотрел себя, одежда целая и сухая, ни пятнышка грязи, вокруг тепло и светит солнце, жаркий воздух наполнил дыхательные пути.

«- Странно, — подумал он и встал на ноги, — какого лешего, — не на шутку удивился, осознав где находился.»

Ровно два года прошло с тех пор, как он здесь побывал. Этот курортный городок стал его последним делом. Именно тут он отравил шестьдесят два человека отдыхающих при помощи химикатов, подмешенных в пищу.

— Аааа, — закричал Гурам, когда резкая головная боль настигла в раз плох.

Парнишка согнулся, вспышки прошлого поплыли перед глазами.

«Рука его пузатого друга коснулась плеча.

— Сделай это ради меня, своей карьеры и обещаю, жизнь нас обоих измениться. Мы будем купаться в роскоши, где-то на Бали у собственного дворца. Назовем остров нашими именами. Уничтожь этот городок, ведь только он мешает достигнуть цели.

— Там дети, не могу…

— Можешь, твои способности это мощное оружие, никто и не узнает, не смогут.»

Гурам очнулся на секунду, повернул голову назад и увидел то самое место. Уютный ресторанчик, где каждый вечер ужинали отдыхающие. Лица официантов, что сейчас маячили, были ему знакомы.

— Нет, — снова накрыла боль, и очередная картинка завладела сознанием.

«Мальчишка тринадцати лет с белыми стеклянными глазами и кровью у рта старался произнести хоть слово, но алая вязкая жидкость мешала.

— Спаси нас, сделай это, — наконец прошипел ребенок, — искупи вину и получи свободу.»

Гурам выпрямился и взором застыл на барной стойке. В ресторане громко играла музыка. Три пары танцевали медленный танец. Пожилая компания играла в карты и весело смеялась. Часы на стене показали ровно одиннадцать и появились официанты с подносами в руках. Они разносили закуски, горячее и напитки всем присутствующим, ничего не подозревая. Парень смотрел и понимал, что только он знает, чем все закончится.

Гурам спешно двинулся к ресторанчику, сбив с ног пару прохожих. Спустя тройку минут, он мчался, чтобы предотвратить катастрофу, но на его глазах, люди уже поглощали ужин.

— Там отрава, — кричал во все горло парень, но никто не слышал, — бросьте, это смерть, — он споткнулся о камень и упал, — смерть, — прошептал напоследок и уткнулся носом в землю.

Десять минут лежал, сожалея о том, что натворил, следуя за слепой любовью и жаждой шикарной жизни. Закончив внутренние переживания, поднялся, но в ресторане, гостей уже настиг хаос. Крики разносились на километры. Люди разбегались в разные стороны. Дети падали замертво. Старики держались за руки и тут же сваливались без чувств.

— Я, как я мог…

Слезы градом потекли из глаз. Чувство отвращения к себе заполонило душу и сердце. Он безмолвно кричал, пытаясь перейти на молитву, но силы покидали. Парень медленно поднялся, перед ним стоял тот самый мальчик. Ребенок упал на его руки и забился в судорогах, пена и кровь хлынули изо рта.

— Прости, — прошептал Гурам и упал вместе с ним.

***

— Слышь, мужики, — Угар разбудил всех громким басом, — лампа погасла…

— Теперь нас четверо, — спокойно ответил Потап и снова прикрыл веки.

Глава 7

Затворники провалились в глубокий сон. Каждый видел только темноту и ничего больше, но в одно мгновение до слуха стали доноситься искаженные звуки. Мягкий свет падал на закрытые веки и все пятеро, находясь в разных городах, одновременно попытались открыть глаза. Движения с каждым разом становились больнее и пришлось остановить попытки.

— Еще глюкозы в шестую, — отчетливо услышали они.

Странности не заканчивались, ведь теперь звуки частых шагов приближались и снова удалялись. Рядом что-то шелестело и покачивалось.

— Сколько с ним возиться, — спросил женский голос.

— Тот профессор, на конференции говорил, что зависит от самих пациентов, но один уже отошел, — отвечал мужчина и грубо воткнул иглу в вену.

— Что же он подмешал, в чем секрет?

— Похоже на наркотик, нам запретили брать анализы, только внешний осмотр и легкое наблюдение. Любая информация секретна и не подлежит обсуждению.

«- Кажется уроды и впрямь решили нас угробить, по-тихому, как скот, — пронеслось в голове каждого заключенного.»

Снова накрыла тишина и мрак, но мгновение спустя заиграла приятная мелодия и раздался монотонный успокаивающий голос.

«- Ваше тело расслаблено, мысли свободны, нет ни боли, ни усталости, ни тревоги… Состояние эйфории и умиротворенности. Вы слышите только мой голос и внемлите ему, запоминая каждое слово.»

Это казалось бредом, но сквозь сон и кому, все четверо одновременно махнули, согласившись.

«- Продолжим, — не останавливался голос, — вы, первые и, пока еще, единственные участники эксперимента, где разум переносится в иной мир. Это шанс исправить то, что вы натворили в прошлом, измениться. Вернуться в реальность и возможно получить долгожданную свободу. Каждый должен сделать одно и крайне важное действие, найти дверь, выйти и побороть желание убивать.

— Но там нет дверей, — перебила Лия.

— А если не откроем, — интересовался Филипп.

— Трынди дальше, сука, — добавил Угар.

— Сейчас я досчитаю до пяти, и все вы проснетесь.»

***

Потап ожидал, когда очнутся остальные. Он молча расположился напротив, согнув ноги в коленях и свесив руки поверх. Его взгляд сверлил каждого из присутствующих.

— Гребаный ублюдок, — испугалась Лия злобных глаз, — маньяк.

— А ты будто душечка в кожаном и с заточкой в сапоге, — парировал Потап.

— Может хорош, итак все в кровище, — проснулся Филипп.

— Не, если угодно, можно и помахаться, только пусть шалашовка заточку выбросит, — присоединился Угар.

— Сейчас есть более насущные проблемы, — успокоил Потап, а троица вопросительно уставилась на него, — что снилось, помните?

— Дрянь какая-то из мира психушки, — ответила Лия.

— Шалава права, не понял ни хрена, — красноречиво бубнил лысый.

— Слышь мышь…, — завелась и попыталась наброситься девушка, но Потап жестом остановил и та притихла.

— Тише, не время. Нужно все взвесить. Что произошло, что приснилось. Голоса слышали, — те кивнули, — музыка была, — снова кивок.

Бурное обсуждение произошедшего, шокировало заключенных. Все они поняли, где и зачем оказались. Это навело страх, ужас и желание скорее выбраться, освободиться и продолжить жить, пусть даже в камере.

— Да это чистая подстава, накачали наркотой, вот и вся любовь, — внезапно запротестовала Лия.

— Не исключено, что наркотой, но и это не последняя инстанция, можно побороться, — не согласился Филипп.

— Мокрушник прав, — поддержал лысый, — только вот дверей нет…

— Давайте обмозгуем, — не сдавался Потап, — Бредовый провалился, когда оказался присмерти, может…

— Предлагаешь грохнуть друг друга, — возмутилась девушка, встав с места и достав заточку, — ты первый.

— У тебя месячные что ли, угомонись уже, погуляй кругами, ты ж любишь, — вмешался Филипп.

— Гниль, — бросила обиженно Лия и вернулась на место.

— Продолжим, я предлагаю измазать ладони кровью и прощупать стены, может так появиться дверь, — удивил Потап.

— А че нет, — встрепенулся Угар, — вон сколько от этого осталось…

— Хуже не будет, — присоединился Филипп.

Лия смотрела на мужчин и, спустя несколько минут, вместе с ними шарилась по стенам.

— А если не найдем дверь, то что, — рискнула спросить она.

— Останемся тут на вечно, — улыбнулся Потап.

Глава 8

Счет времени уже давно потерян, в голове смешались день и ночь,. Наручные часы Угара давно перестали работать, с того самого момента, как попал сюда.

— Нет, я устала, эта бесконечность стен, кровь татарина, которая давно высохла и ничего не получается найти, никаких дверей, — нервно бубнила Лия.

— Девка права, — поддержал лысый, — все это чушь собачья.

— Уже и голова болит, — девушка без сил уселась на металлический пол и зажала голову ладонями, — душно и жарко.

— Согласен, — к ней присоединился Филипп, — голова и впрямь разрывается на части.

Потап насторожился, пристально всматриваясь в лица присутствующих. Он чувствовал недомогание, но не так, как они.

— Запах, — прошипел под нос и медленно, но глубоко вдохнул, — похоже на…

Мужчина обернулся и прошел пару шагов, резко остановился и застыл, уставившись вниз.

— Дымка, — присел на корточки и коснулся пола рукой, — похоже на газ, но от куда, — вскочил и резво отправился вдоль коридора, все дальше отдаляясь от остальных, — до боли знакомый запах.

Едва заметный поток прозрачного газа, мгновенно бросился в глаза бывшему военному. Другие и не заметили этого. Потап аккуратно бродил по помещению, пытаясь выявить источник.

— Иприт, конечно, он самый, — закричал во все горло и бросился назад.

Трое находились почти в бессознательном положении. Лия скатилась по стене и лежала, зажав голову локтями. Девушка покачивалась и тихонько бормотала. Потап нагнулся, чтобы послушать.

— Молитвы тут не помогут, куртки еще мокрые?

— Влажные, — еле дыша ответил лысый, — пить хочется, горло горит будто раскаленное железо влили…

— Нас травят, — громко и четко сообщил Потап, — соберитесь, прикройтесь куртками, вещами, чем угодно, иначе подохнем как мухи в этой чертовой ловушке.

— Но ведь не должны, не так, — мысленно сопротивлялся Филипп.

— Видимо планы изменились, но не сдавайтесь, слышите, боритесь.

— Пахнет горчицей, как долго мы не ели, — неожиданно вспомнила Лия.

— Включите мозги, мать вашу, и прикройтесь, — кричал военный, но и его силы начинали покидать.

Мужчина еле стоял на ногах, руки тряслись, горло обжигало, глаза слезились, голос пропадал и мучила жажда.

— Пить, — прохрипел он и повернулся, — эй, очнись.

Потап взглянул на Филиппа, тот сидел все в том же положении, даже не моргая. Дыхание свистело. Грудь еле заметно поднималась и опускалась.

— Давай брат, — Потап подполз к мужчине и своей рукой прикрыл ему нос, — не умирай, слышишь, — он обернулся и посмотрел на лысого, — не помирать, я приказываю вам, — крикнул, как мог и провалился в невесомость.

***

— Отвали, я ничего не помню, — слышал Филипп дрожащий голос Лии.

Он открыл глаза, перед ним сидели Угар и девушка. Лысый держал ее за хвост так, что лицо перекосило.

— Только ты тут с заточкой, шалашовка, черт знает че еще притащила…

— Ты о чем? Я и сама пострадала…

— Она права, — справа послышался голос Потапа, он поднимался с пола, пытаясь примоститься к стене, — газ шел от туда, — указал вдаль, — но источник я так и не нашел…

— Это тоже эксперимент? — бесшумно поинтересовался Филипп.

— Кто ж их знает, — грустно парировал Потап, — главное живы…

— Странно то, что находясь здесь, мы вообще чувствуем подобное, значит все же можем откинуть копыта, — удивился Угар, пожирая глазами военного.

— Или это пытки из реального мира.., — предположил Филипп.

— Не исключено, — согласился Потап и поднялся на ноги, — кто что видел пока были в отключке?

Присутствующие одновременно и отрицательно махнули, смиренно умолкли, задумавшись каждый о своем.

Внезапно раздался оглушающий звук, писк и крик, пронзающий до костей. Он заставил всех согнуться и прикрыть уши. Громкость все нарастала. Стены затряслись. Погасшая лампочка заморгала, к ней присоединились и все остальные.

— Хватит, умоляю, я не выдержу этого, — Лия кричала так громко, на сколько могла, пытаясь заглушить этот мерзкий звук, от которого вибрировали перепонки и начиналась мигрень.

Прошло всего три минуты, а для каждого это время длилось вечность.

— Они не могут так с нами, — шептал лысый, а изо рта брызгали кровавые сгустки.

— Боже, — Лия, которая находилась рядом, отпрыгнула в ужасе.

Потап присмотрелся. Угар сидел с кровавыми глазами, изо рта вырывался фонтан крови. Кожа лица покрылась черными пузырями, которые шевелились и лопались, источая зловонный запах гнили.

Глава 9

Потап бросился к девушке, схватив под руку. Он спешно оттащил ее подальше.

— Я, я тоже стану такой, все мы, — истерила Лия.

— Заглохни шалава, — не унимался лысый, продолжая плеваться кровью.

— Нет, как ты тут оказалась? — внезапно с места поднялся Филипп, смотря в пустоту.

Глаза мужчины расширились до предела. Его мысленный голос дрожал. Тело трясло, на лбу появилась испарина.

— А с этим что, — Лия примкнула к Потапу и сжала его руки ладонями, — мне страшно…

— Молчи, — напрягся военный и продолжал наблюдать за обоими, пытаясь ничего не упустить.

Филипп пятился назад, смотря вперед. Его лицо становилось все бледнее, с каждой секундой.

— Отвали, ты мертва…

***

— Коснись меня, не бойся, — знакомая девушка протянула посиневшую ладонь.

— Нет, это наркотики. Меня одурманили, все не правда, галлюцинация, — причитал в голос Филипп и тут же замолчал.

Мужчина испытывал шок. Тело двигалось медленно, будто ватное. Сознание рассеивалось, но теперь он говорил и видел ее.

Алекса погибла десять лет назад. Филиппа вынудили убить ее собственными руками. Тот заказ стал роковым для их, и без того, не легких отношений. Любовь, что эти двое испытывали друг к другу всегда находилась на грани безумия. Она, наемник, начинающий и обворожительный киллер. Единственная в своем роде, ведь способы убийства казались заказчикам тонкими и извращенными. Главное оружие девушки — способность завлекать мужчин и инфицировать смертельными болезнями, от которых те погибали в муках. Он же, Филипп, консервативный и безжалостный, четко исполняющий инструкции. Его меткость и способность выслеживать, выжидать жертву, поражала и подкупала самых влиятельных клиентов.

Незадолго до кончины Алексы, Филиппа вызвал к себе мужчина, чьего лица он так и не увидел, но тот дал четко понять, что заказ не простой и выживет либо он, либо жертва. Любовники одновременно получили заказ друг на друга и это оказалось ударом для обоих. Сроки поджимали, оставались считанные минуты, а они стояли друг напротив друга, как сейчас, и она впервые прослезилась.

— Я готова погибнуть от твоих рук, но пообещай, что никогда, ни при каких обстоятельствах, ты больше не вернешься к работе. Стань автомехаником и женись, — будто чувствуя, о чем он думал, призрак повторил все слово в слово.

— Обещаю, — машинально ответил он, сглатывая горечь и слезы.

Алекса смотрелась потрясающе, в шикарном, облегающем белом платье. Откровенное декольте и элегантно подчеркнутая, осиная талия, сводили его с ума. Локоны ярко рыжих волос струились по плечам. Вот только кожа не естественно синяя. Глаза заволокла пелена. Она все еще держала руку, ожидая прикосновения.

— Ты нарушил обещание…

— Я женился, — робко парировал он, — но не смог разлюбить тебя.

— Ты снова убил и не единожды.

— Меня заставили, иначе пострадала бы семья, дети, родители. Все только ради их покоя… Прости родная…

— И чем это закончилось? Ты здесь, твоей жизнью манипулирует не состоявшийся профессор. Семья одинока и страдает. Дочка с каждым днем все тяжелее вспоминает твое лицо.

— Я не виноват, нет, прекрати, умоляю, — он упал перед ней на колени и в голос зарыдал.

Боль, что испытывал, разрывала сердце. Он проклинал себя, ненавидел и видел только одно решение.

— Пусть я умру после этого, но зато рядом с тобой, — резко протянул ладонь и коснулся руки Алексы.

Мужчина прикрыл глаза, слезы стекали с дрожащих ресниц. Он ожидал, что сейчас все закончится и был готов.

Алекса присела рядом и другой рукой коснулась его щеки. Она подняла его лицо и ласково посмотрела в глаза. Время остановилось, не чувствовалось холода, не слышались звуки, не пугала тьма. Филипп ощущал только безграничные чувства, согревающие, нежные.

— Я прощаю тебя, — произнесла девушка, — но ты обязан подняться и сделать все, чтобы вернуться. Семья ждет тебя, любого. Обещай и сдержи слово.

— Да.

***

Филипп пришел в себя, вернулся в коридор. Напротив стояли Потап и Лия с выпученными глазами.

— Ну ты даешь, киллер тоже мне, ноешь как баба сопливая, — выговорилась девушка, — падать на колени, кричать обещаю, мелодрама ей Богу…

— Заглохни сука, — бросил в ответ Филипп.

— Спокойно, — вмешался Потап, — у нас проблема посерьезней. Первое, что произошло…

— Видел бывшую, мертвую…

— Чего дельного сказала…

— Нет…, — поник Филипп.

— Тогда стоит только за одно переживать, — не успокаивался военный, — за него, — перевел взгляд в сторону Угара.

Глава 10

Лысый держался из последних сил. Лицо обжигало, в горле пересохло, пот лил градом. Глаза слезились, а все что видел перед собой, двоилось и медленно превращалось в темные пятна.

— Я чувствую, — хрипел он, — конец близок…

— Он еще и трындит, — насмехалась, нервничая, Лия, — это точно не заразно?

— Скоро узнаем, — загадочно бубнил Потап.

— Успокоил, — бросила девушка и направилась изучать коридор.

— Она всегда такая, — спросил военный у Филиппа.

— С тех пор, как появилась, да, — ответил тот.

— А кто оказался здесь первым…

— Я, потом она…

— Видимо с вас и начался этот эксперимент…

— Думаешь выберемся от сюда, — озадачился киллер.

— Возможно, но только пройдя все круги ада…

Их тихий диалог прервал громкий хрип Угара. Мужчина в судорогах свалился на пол. Тело корчилось в таких немыслемых позах, что вот-вот сломается пополам. Изо рта и глаз хлынул фонтан крови. Руки потянулись к голове и начали царапать лицо, рыздерая кожу до глубоких ран.

— Остановите его, — к мужчинам подбежала Лия, взгляд выражал ужас и страх.

— Нельзя, — сопротивлялся Потап.

— А если бы ты оказался на его месте, или я, или этот чертов киллер, — продолжала девушка надрываться в истерике.

— Он прав, — поддержал Филипп, — тут два варианта, либо парень выкарабкается, либо снова откроется дверь…

Только закончил фразу, как показался мягкий отблеск. Трое, что минуту назад боялись подойти, бросились к больному. Военный схватил Угара за руку и потащил назад. Филипп ошарашенно всмотрелся в лицо Потапа, тот молча кивнул, приглашая присоединиться.

— Да вы самоубийцы, — ворчала Лия, не собираясь участвовать в подобном.

— Если он исчезнет, а мы останемся, чем лучше, — незамедлительно отреагировал военный.

— А что по ту сторону…

— Какая разница, дура, хватай и держи, там разберемся.

— Хуже точно не будет, — поддержал Филипп.

— Боже, спаси…

— Нашла кого вспомнить, — рассмеялись мужчины, когда девушка коснулась ноги умирающего.

Свет становился все ярче. Рассмотреть что-то сквозь отблеск оказалось невозможным, но все троя боролись. Поднялся сильный ветер. Невидимая воронка закружилась рядом с ними. Накрыл пронзительный холод и жуткий вой.

— Я больше не могу, руки окочинели, — едва выговаривал безмолвные слова Филипп.

— Да, — подтвердила Лия и в миг исчезла.

Воронка ветра отбросила девушку к противоположной стене. Она ударилась головой о металл, отрекошетила на метр и приземлилась не приходя в себя.

— Жива, — прокричал Потап.

— Очнется, держись.

— Нет, я не оставлю девку, — военный отпустил руку лысого и ветер тут же снес его в неизвестном направлении.

Потапа кидало от стены к стене, от пола к потолку. Это время казалось бесконечностью. Тело ныло, будто косточки неоднократно ломались, рассыпаясь на осколки.

— Ну уж нет, — бормотал Филипп беззвучно, — я не отступлю…

Воронка разрасталась, холод обжигал кожу, руки кочинели.

— Прошу, скорее, — умолял киллер, но тело Угара затряслось и резко поднялось в воздух.

Филипп продолжал держаться и они закружились в ледяном потоке. Сил уже не хватало и пальцы сами разжались. Тело в мгновение исчезло. Ветер стих, свет погас и настала тишина.

Троица лежала без сознания, в паре метров друг от друга. Не менее получаса понадобилось каждому, чтобы прийти в себя.

— Все в норме? — поинтересовался Потап.

— Я не смог, — печально резюмировал Филипп.

— Этот выход принадлежал только ему, Угару, — удивил военный.

— Черт, как, так не бывает, а мы, как же мы. Слышь ублюдок, гребанный Всевышний, нас вообще ни во что не ставишь, — кричала Лия, стуча кулаками по стене.

— Все тоже самое, — задумался Потап и вернулся на место.

Мужчины расположились на полу и молча наблюдали за девушкой. Она продолжала колотить по металлу и вопить во все горло.

— Видимо только так нам всем суждено выбраться, — шептал Потап.

— Умереть, чтобы выжить, — закончил фразу Филипп.

— Именно, но как это сказать ей…

Глава 11

Угаром он был не всегда, да и лысым тоже. Пареньку с детства не везло. Родителей лишили родительских прав из-за пьянок, а других родственников не нашли. Мальчишку пяти лет передали на воспитание в детский дом «Ромашка», подальше от родного города. Три дня пути, и Сибирь встретила его морозным, отрезвляющим воздухом. Укутанный в бесформенный тулуп и в валенках, он медленно брел за двумя полными барышнями, под весом которых и каблуки то не выдерживали.

Пятнадцатого декабря 2014 года, началась его новая жизнь. Двери казенного детского дома, распахнулись со скрипом, который он помнил всю последующую жизнь. Лицо воспитательницы и грымзы директора, впечатались в память навсегда.

— Господи, — взвизгнули женщины, посмотрев на новичка, — какое безобразие.

Директриса стянула шапчонку, под ней оказались солнечно рыжие кудряшки, достающие до плеч.

— Как звать то тебя чудо-юдо, — нагнулась вторая, улыбаясь прогнившими зубами.

— Семен, — прячась за сопроводительниц, ответил паренек.

— Пошли, подстрижем тебя, накормим и отведем к остальным.

Тот день и оказался последним спокойным в его жизни. Следующее утро началось необычно. Мальчишку скинули с постели и обвинили в ночном издевательстве над соседом по койке. Семена заперли в подвальном помещении, где он и стал проводить большую часть времени. Терпение лопнуло именно в тот самый момент, когда несколько выпускников детского дома избили его до полусмерти на пятнадцатилетие. Тот день рождения и стал роковым.

Семен едва нашел силы, чтобы подняться с земли и добраться до ближайшего частного сектора. Парень вскрыл гараж и обнаружил в нем три канистры с бензином. Боль тут же испарилась, в голове образовался план. Молниеносно он схватил находку и побрел к детскому дому.

Мальчишка бросил канистры через забор, позади здания, и перебрался сам. Он тихонько проник через запасной выход и направился к кабинету директрисы, вылив половину первой емкости на ее стол. Зажег спичку и, бросив, отправился дальше.

Парню хватило всего часа времени, чтобы проделать это в шести главных комнатах — спальни обидчиков и своей собственной, подвале, столовой и игровой. Работники и воспитанники детского дома, уже навели панику, пытались спасти вещи, потушить пожар, который завладел большей частью здания. Суета и беготня, крики и слезы, радовали поджигателя. Он с улыбкой завершил свою миссию и спокойно вылез в окно. Примостился позади детского дома и смотрел, мысленно расхваливая себя за отвагу.

***

Две тысячи пятидесятый год, ему сорок один, но все эти действия он повторил с точностью, не осознавая почему и зачем здесь оказался. Затуманенный разум сыграл с ним злую шутку и, смотря на яркое обжигающее пламя детдома, он только и делал, что злостно улыбался. Мужчина помнил о коридоре, но не желал бороться с обидами и исправить себя. Он понимал, что должен, но чувствовал себя юношей и эмоции взяли верх.

— Помогите, спасите, — доносились крики изнутри здания.

Дети постарше стали выбивать стекла и выпрыгивать в окна, кто-то хватал малышей и скидывал вперед себя. Другие носились по коридорам и лестницам в поисках выхода, но пламя уже преградило все пути отхода.

— Сюда, скорее, — воспитанники, выбравшиеся из ловушки, бросились навстречу сиренам скорой помощи и пожарным машинам.

Эскорд специализированного транспорта расположился вдоль и спасатели тут же принялись за дело. Семен вышел из укрытия, по пути измазался грязью, порвал на себе одежду и прикинулся потерпевшим. Медики усадили мальчишку к остальным, но через секунду он незаметно исчез. Обойдя скопление людей, паренек приблизился к машине пожарных. Подросток вынул смятый платок из брюк, просунул в бензобак один конец, другой поджог спичкой и мгновенно бросился бежать. Засев в кустах, он наблюдал, как раздался первый взрыв, затем второй, за ним третий.

— Вот теперь все, — довольно прошептал сам себе детским голосом и решил покинуть место происшествия.

Семен прошел метров пять и путь преградил давний знакомый, родной отец. Мужчина стоял, расставив ноги на ширине плеч, и с автоматом в руке. Взгляд выражал ненависть и злость.

— Я знал кто ты, — грубо и коротко проговорил он, — мой сын, убийца, мразь и поджигатель. Я должен был уничтожить тебя при рождении, но решил заглушить это чувство в вине…

— Из-за тебя я стал таким, — проговорил мальчишка.

— Ты родился исчадием ада, демоном, — отец взвел курок и направил дуло на ребенка.

— Нет, пап, ты не можешь…

Ответ оказался громким и болезненным.

***

Потап открыл глаза от потряхивания. Лия тормошила его и указывала вверх.

— Очнись, смотри.

Военный повернул голову, перед ним стоял Филипп и смотрел на лампу, та часто моргала издавая странный звук.

— Она будто кричит, — растерянно пробормотал киллер.

Лампа набирала обороты, искры посыпались фонтаном. Запах гари заполонил помещение и появился густой белый дым, переходящий в черный.

— Отходим, скорее, — скомандовал Потап, сгреб в охапку Лию и бросился прочь.

Филипп пустился вслед. Троица притаилась, села на пол и ждала. Лампа потухла.

— Фух, — выдохнула девушка и встала.

— Ложись…

Раздался громкий хлопок. Осколки, искры, едкий запах пороха накрыли коридор.

— Угар не смог спастись, — шепотом произнес Потап.

Глава 12

Время остановилось. Тишина давила на виски каждому узнику. Замкнутое помещение порядком осточертело. Дурные мысли не давали покоя. Желание покончить с собою, кричать во все горло, молить о прощении — все это так и вырывалось наружу.

— Когда она спит, похожа на принцессу, — удивил Потап, поглядывая на спящую Лию.

— Уж лучше бы и не просыпалась, иначе жаба снова завладеет ее изящными формами. Как же обманчива внешность, — философствовал Филипп.

— Тут ты прав, — согласился военный, — что же нам делать дальше…

Мужчина осматривал помещение, но глаза слипались от усталости.

— Может тоже передохнем?

Филипп стянул куртку, пристроился на полу и укрылся. Он сладко зевнул и погрузился в сон. Не прошло и получаса, как Потап присоединился к остальным.

***

— Скорее, у него судороги, — медсестра выскочила из палаты заключенного, — да где все пропали, — коридор оказался пустым.

Женщина побежала к кабинету врача. Она без стука ворвалась и сообщила о проблеме. Прошло пару минут, у койки Филиппа собрался консилиум из врачей, интернов и медицинских сестер.

Внешний осмотр, прощупывание пульса, капельницы и установка трахеотомической трубки.

— Показатели в норме, — выдохнули доктора, — буквально на днях двое из участников эксперимента скончались, — они удалились.

Филипп слышал каждое слово, чувствовал боль и надрываясь кричал, умоляя спасти, разбудить, но ничего не добился.

«- Ты сможешь, — Алекса присела рядом с ним и коснулась руки, — ее родной запах, нежная кожа, ласковый голос, сейчас стали глотком свежего воздуха.

— Я не сдамся, — мысленно ответил ей.»

— Он плачет, — снова кричала медсестра.

Доктор, что еще стоял за дверью, вернулся и приблизился к больному. Слезы, что стекали по щекам, удивили его. Мужчина снова схватился за запястье, а заключенный незаметно пошевелил пальцами.

— Так не должно быть…

Врач мгновенно покинул помещение и отправился звонить в тюрьму.

— Кто отвечает за ваш эксперимент?

— Это секретная информация и разглашению не подлежит, — парировали грубым глосом на том конце провода.

— Послушайте, я медицинский работник, отвечающий за жизнь людей. Мне неважно заключенный он или же набожник, каждый имеет право на жизнь, а в стенах моей больницы и подавно…

— Простите, ничем не могу помочь.

— Что за…, — ругался врач, когда послышались короткие гудки.

Мужчина воинственно поднялся с места и отправился к посту охраны.

— Эй, братва в погонах, — окликнул он дежурных, — назовите мне города, где содержаться другие подопытные.

— Нам не сообщали…, — удивили те.

— Бред какой-то…

***

Потап чувствовал как его тело горело, жар овладевал и рассудком. Мышцы крутило так, что военный, прошедший три горячие точки, безмолвно ныл.

— О боже, — медсестра заглянула в палату и тут же бросилась к лечащему врачу.

— С тем заключенным, — она вздохнула и спешно продолжила, — у него жар, пена изо рта и судорога.

Доктор молча поднялся и неспешно побрел к боксу. Он открыл дверь, спокойно вошел и застыл.

Тело Потапа лежало в неестественной позе. Таз приподнят, руки раскинуты, голова повернута к выходу, глаза открыты, а зрачки белые.

— Чего стоишь, дура, зови остальных.

Трое врачей отделения ворвались спустя три минуты.

— Остановка дыхания, пульс нитевидный, начинаем реанимацию.

Потап ощущал каждое действие, но легче не становилось.

«- Я здесь, рядом, — лицо матери предстало перед ним в самый трудный момент, — держись милый, ты должен…

— Прости меня мама, за все, ты же знаешь…

— Знаю малыш, — ласково продолжала она и нежно чмокнула в щеку.»

— Чудеса, — хирург отступил на шаг в оцепенении.

— Что это, от куда? — другой смотрел на него широкими глазами.

Оба перевели взор на пациента. На щеке Потапа красовалась красная помада. Показатели пришли в норму, больной ровно и глубоко дышал.

— Что за эксперимент такой…, — медики удалились, оставив военного в состоянии комы.

***

Лия крепко спала, видя разноцветные сны, в которых мелькали картинки, но не было воспоминаний. Девушка звала на помощь, но в ответ слышала только тишину.

«- Не бойся, — раздался мужской голос, — твоя миссия превыше остальных…

— Кто ты?

— Профессор, тот из-за кого все вы оказались на гране.

— Поясни…

— Увидишь сама, как только вернешься в тот коридор.»

***

Девушка распахнула глаза.

— Подъем, эй, — она бросилась к мужчинам, которые спали напротив и колотила их кулаками, пытаясь разбудись, — вставайте, скорее…

Глава 13

Сердце девушки бешено билось. Страх овладевал ею полностью. Лия склонилась над спящими и прижалась к Потапу.

— Проснись, молю, — шептала, умываясь слезами.

Лампы разгорались все ярче. Каждый шаг незваных гостей отзывался грохотом по помещению. Девушка вздрагивала, боясь посмотреть страху в глаза.

Свет заморгал, с каждой секундой все чаще и чаще. Чем ближе приближались тени, тем морознее становился воздух. Лия ощущала, как продрогла, но так и не обернулась.

Прошла минута и еще две, а шаги не прекращались. Они все отчетливее и громче доносились до слуха.

— Прошу, не трогайте меня, — молила девушка, зажмурившись.

Напряжение росло. Страх перерастал в боль и сожаление.

— Ты наша, — послышался нечеловеческий рык, доносящийся с того света и она взглянула на сущности.

Тени приблизились вплотную и коснулись девушки холодными, мерзкими ладонями. Лампы в коридоре оборвались и полетели вниз. Только коснувшись пола, разлетелись на мелкие осколки, источая мерзкий и удушливый запах гари.

— Это сон, дурацкий сон, вас нет здесь, — бормотала Лия, все еще не открывая глаз от незванных гостей.

Коридор медленно растворялся, перенося ее в далекое прошлое.

***

— Мерзкая девчонка, потаскушка, дрянь, — кричат отец, швыряя в нее стеклянные бутылки из-под водки, — выползай оттуда, кому говорю.

Маленькая Лия забилась под стол, поджав ноги и обхватив их руками. Семилетняя первоклассница сидела тихо, раскачиваясь из стороны в сторону, мысленно читая «Отче наш».

— Ну погоди, я доберусь до тебя…

Отец развернулся и спешно покинул комнату. Лия осторожно осмотрелась и тихонько вылезла наружу. Обшарпанные стены отчего дома, скрипучие половицы и порванный дневник посреди осколков.

— Не возможно, — пронеслось в голове, — снова тот день, за что?

Лия оказалась в прошлом. Она вернулась в тот страшный момент жизни, о котором все время пыталась забыть. Она, маленькая, стояла тут одна, и никто не мог помочь, спасти от наркоманки матери и пьяного отца.

Девочка изучила обстановку и бросилась к окну. Рамы заколочены, но форточка сверху приоткрыта. Секунду спустя, она уже приставила табуретку и карабкалась, чтобы выбраться. Позади уже слышались его шаги, к ним спешно подбегали другие. Это была ее мать.

— Боже прошу, дай мне сил, — она оглядывалась назад, надеясь, что успеет выбраться.

Форточка поддалась и осталось лишь вылезти наружу. Первый этаж частного разрушенного дома, убиться невозможно, это и есть спасение. Одно действие отделяет ее от бегства.

Лия просунула ручонки наружу, направила голову, но тут.

— Стерва, куда собралась, — отец схватил ее за правую ножку и резко потянул назад.

Лия держалась за раму, но тот и не думал отступать.

— Спасите, кто-нибудь, умоляю, — кричала она, надеясь, что кто-то услышит, но тщетно.

Мгновение спустя, она уже летела вниз, упав на пол. Отец поднял ее за шкирку и грубо отбросил в центр комнаты. Мать стояла на пороге и с улыбкой на лице смотрела на происходящее.

— Мама, — рыдала девочка, искав помощи в самом близком человеке, но та и не взглянула на дочь.

Лия поняла, что помощи не будет и приготовилась к избиению. Отец замахнулся и ударил малышку ногой в живот. Она же и не пискнула в ответ, с силой стиснув зубы.

Глаза бегали по полу, пытаясь найти хоть что-то, чем можно отвлечь обидчика и наткнулись на большой осколок бутылки. Лия медленно и осторожно начала двигаться к нему. Удары не прекращались. Сознание держалось из последних сил. Боль заглушала разум, но Лия продолжала борьбу. Еще чуть-чуть, еще немного и она победит.

— Я смогу, — девочка коснулась осколка и крепко сжала в руке.

Отец на мгновение остановился, чтобы прикурить, а маленькая Лия вскочила и яростно набросилась на него.

— Получи, умри, оставь меня, — кричала во все горло детским плачущим голосом.

— Боже, какого черта, — вдруг закричала мать, стоявшая позади.

Лия обернулась, когда отец уже лежал без сознания, захлебываясь в собственной крови.

— Что, только очнулась, — проворчала девочка и направилась к женщине.

Мать даже не шелохнулась, продолжая стоять на месте. Малышка с легкостью нанесла свой первый удар и продолжила колотить, пока на той не осталось живого места. Дочь покончила с обоими родителями, бросила осколок и отползла в уголок, почувствовав облегчение.

Лия смотрела на обидчиков и ничего не чувствовала, только легкость. Прошло несколько минут, она поднялась и направилась в комнату, легла на кровать и крепко уснула.

— Девочка, жива? — слышала сквозь сон Лия.

Она испуганно вскочила, думая что это они, но перед глазами стоял высокий толстый полицейский.

— Она живая, — радостно прокричал он.

Комната наполнилась тремя врачами. Они осматривали ее, задавали вопросы, но Лия только молчала.

— Кто тут был, — снова вошел мужчина в форме.

— Я не помню, — ласково ответила девочка.

— Родственники есть? Бабушки, тети…

— Все умерли, — продолжала коротко отвечать.

— Поехали с нами, все наладится, — ответили врачи.

***

Лия пришла в себя. Она лежала на полу все в том же коридоре. Три лампы продолжали гореть. Затворники спали рядом. Она поднялась и села поближе к Потапу.

— Я убила их своими руками, а никто этого не понял, — прошептала она ему на ушко и уснула, положив голову на плечо.

Глава 14

Филипп ощущал себя странно, оказавшись в густом лесу. Его напрягало ружье, что держал в руках впервые за последние пару лет. Он смотрел на него и не понимал, где и зачем очутился теперь.

— Ну чего встал, как вкопанный, пошли, — позади послышался до боли знакомый голос.

«- Папа, — произнес беззвучно.»

Он обернулся и увидел тень отца, что бесшумно двигался между деревьев, выслеживая добычу.

Филипп посмотрел вниз и застыл. Ботинки и брюки, что на нем сейчас, носил лет в семнадцать. В то время страстно увлекался охотой вместе с отцом и вот теперь это вновь вернулось.

«- Я умер, — задался мысленным вопросом, посмотрев на пасмурное небо, — да какая разница.»

Порадовавшись такой возможности, мальчишка бросился следом за любимым отцом.

Их отношения были доверительными и близкими. Мужчины отлично ладили, хоть мальчик и не говорил. Папа оберегал его и учил стоять за себя. Филипп внимал каждому слову, ведь время проведенное в теплой компании с родным человеком, поднимало самооценку и придавало сил.

— Тише, — предостерег отец и, выставив руку вперед, жестом пригласил пригнуться.

Они присели в кустах, ожидая появления дичи. Автоматы готовы, прицел взят. Ожидание длится несколько секунд и вот появляется он. Олень вышагивает, жуя траву, до него рукой подать.

— Он твой, сынок, — шепчет на ухо отец.

Мальчишка сосредоточился и, досчитав до пяти, нажал на курок. Время застыло. Глаза зажмурены.

— Попал, — раздался радостный визг отца и последующий одобрительный хлопок по спине вызвал приятные теплые чувства.

Олень лежал, издавая последний всхлип. Мальчика бросился к нему, чтобы погладить напоследок.

«- Папа, — он поднял голову, но отец исчез, — папа.»

Филипп бегал по лесу, в поисках, долгие часы. Ноги болят, силы покидают, а безгласного мальчишку никто так и не услышал. Он растеряно устремился к дому.

— Привет, — мать встретила на пороге, — а где папа.

Мальчик испуганно хлопал глазами и вошел в дом. Он спешно схватил листок и ручку, написал несколько слов:

«Папа исчез, когда были на охоте…»

Следующие пару дней прошли в тумане. Филипп почти не спал. Вместе с друзьями семьи, он прочесывал окрестности в поисках. Наконец вернувшись, застал дома незнакомых мужчин. Те сидели, как у себя дома.

— Ваш сын, — спросил один из гостей у матери.

— Не трогайте, он еще ребенок…

— Ваш мальчик ценный кадр, — буркнул тот и подозвал Филиппа.

Паренек послушно приблизился и встал напротив. Незнакомец уставился на него и схватил запотевшие ладони, сжав так, что косточки мальца захрустели.

— Не больно, — ехидно улыбнулся гость, сверкая золотыми зубами.

— Он же немой, — проговорил второй.

— Это нам только на руку, — кивнул тот и продолжил, — я слышал ты наделен необычайным и редким талантом. Меткий стрелок. Хочешь спасти папу, — спросил он Филиппа и парень кивнул, — тогда для тебя есть работенка.

Мальчишку вели на выход за шкирку. Мать громогласно молила отпустить и не трогать, но перед ее лицом грубо захлопнули дверь. Филипп сел в машину и уехал в неизвестном направлении.

Прошло пару дней и юноша сидел на крыше незнакомого пятиэтажного дома с автоматом в руках, держа на мушке банкира, известного на весь район.

— Давай юнец, если сработаешь чисто, завтра батя будет дома, — шептал на ухо все тот же незнакомец с золотыми зубами.

Филипп не проронил ни слезинки. Он мужественно выждал момент и, спустя три часа, выпустил пулю точно в голову первой в его жизни цели.

Бегство с места преступления пронеслось незаметно. Мальчик и не понял, как очутился в подвале рядом с папой. Тот избитый лежал в луже собственной крови и мочи.

Филипп бросился к нему, крепко обнял и бесшумно плакал.

— Твой сынок чисто отработал долг, ты свободен, — громогласно твердил незнакомец, — но юнец останется с нами, его ждет блестящее будущее…

***

Филиппа трясло, он сопротивлялся, но почувствовал удар по щеке и распахнул веки.

— Где я, — мысленно произнес.

— Все там же, — ответила Лия.

Мужчина осмотрелся и выдохнул. Запотевшее от напряжения лицо, горело пламенем. Он повернулся в сторону Потапа, тот безмятежно спал.

— Да, — продолжила Лия, — я пыталась разбудить вас обоих, но тщетно…

— Ничего, пока горят три лампы, он жив.

Глава 15

Сквозь сон, Потап слышал звук своего мобильного. Уведомление настойчиво призывало проснуться и прочесть входящее сообщение.

— Странно, — бубнил он неразборчиво, с закрытыми глазами, — от куда взялся телефон…

Сержант вскочил с постели и застыл. Он не верил тому, что видел. Казарма, койки, форма рядом, тумбочка и его давно разбитый телефон.

«- Я нашел дверь, — пронеслось в голове.»

Потап начал вспоминать все свои подвиги и готовился исправить те ошибки, которые привели к заключению. Планы вырисовывались четко по пунктам.

«- Не читай смс, — уговаривал сам себя, но рука так и тянулась прочесть, — не смей, не повторяй…»

«Найдены тела ваших родных, координаты в следующем сообщении.»

Молодой, двадцатилетний сержант, вскочил с койки. Он быстро облачился в форму и спешно покинул казарму. Пройдя длинный коридор, остановился у двери, вздохнул и постучал.

— Войди, — грубый голос майора звучал воинственно.

— Здравия желаю…

— Не старайся, знаю для чего явился, — перебил тот, — свободен, даю неделю и возвращайся. Пошел вон.

— Так точно, — четко выговорил Потап и исчез.

Парень выскочил наружу. Нервное напряжение давало о себе знать. Он растерялся, смотрел вокруг и не понимал куда двигаться. Потап взглянул направо, в паре метров от него виднелась дорога. Машины мелькали, сменяя друг друга. Он побежал, устроился на обочине и выставил руку. Вторая же легковушка приостановилась и увезла по месту назначения.

Мысли и обида, тревога и печаль не покидали Потапа. Он искал тела родных всю жизнь, с пяти лет. Толком и не помнил, что тогда произошло, а бабушка, которая воспитывала мальчишку одна, всегда переводила тему.

Полчаса езды, казались вечностью, но вот сейчас, он встретится со своим братом и родителями, с тем, что от них осталось.

— Сын, — поинтересовался сотрудник полиции с папкой в руках.

— Так точно…

— Пропустите его, — навстречу шел тот самый детектив, которого Потап нанял пару лет назад, чтобы разобраться с трагедией его семьи.

Этот, низкого роста чудик, нашел парня сам. Он отбивал пороги военной части без малого три недели, предоставляя факты насильственной смерти родственников и обвиняя во всем политические игры. Потап наконец сдался и вот теперь стоял здесь, в лесу, на окраине города у неглубокой ямы с тремя, накрытыми простынями, скелетами.

Потап чувствовал, как задыхался. Эмоции брали верх. Он не удержался и упал на колени, рыдая как ребенок.

— Соболезную, — плеча коснулся полицейский, — но…

— Я вспомнил, — парень взглянул на красноватое лицо, — нам с братом близнецом было тогда лет пять. Мы спали, ночь выдалась холодной, пурга. Нас разбудил папа, шептал чтобы спрятались и запер в шкафу. Мы сидели молча, до ушей доносились страшные крики. Мама молила пощадить, не мучить. Потом эти хлопки, странные удары, визг и тишина. Секунду спустя снова шаги, приближались, быстро… Они умолкли, но дыхание слышалось совсем рядом, и открылась дверца. Брата вытащили наружу…

— Что дальше, — аккуратно спросил полицейский.

— Темно…

— Ты молодец, — снова похлопал по плечу, но Потап не обратил внимания.

Парень пожирал взглядом того детектива. Он чувствовал, что мужчина знает, кто виноват, ведь вспомнил голос обидчика брата.

— Поговорим, — сержант уединился с мужчиной и увел подальше в лес.

Парень без слов ударил того по голове камнем, связал, перебросил через плечо и исчез.

Два дня Потап скитался по лесной чаще, в поисках незаметного места. Он ощущал голод и усталость, но чувство мести придавало сил, и он упорно продолжал двигаться.

«- То, что нужно, — подумал про себя, увидев неприметный заброшенный сарай.»

Он втащил внутрь тело детектива, истекающего кровью и бросил на пол.

— Очнись, давай, — военный лупил по щекам мужчины, пытаясь привести в сознание.

— Что…

— Говорить здесь буду только я, а ты отвечать, понял?

— Нет…

— Сейчас поймешь, — Потап приподнял его и примостил к полуразрушенной стене, — кто виновен в смерти родителей.

— Да ты не в себе…

Парень терял терпение, злость захлестнула. Он начал яростно избивать детектива, нанося удар за ударом. Кровавые потеки, рваные раны, заплывшие глаза, хруст костей. Мужчина вот-вот отключится. Потап поднял его за шкирку.

— Кто…

— Это политика, твой отец стоял на пути мэра и пришлось убрать…

— Сколько их…

— Шестеро, — мужчина назвал имена с адресами.

— Пошли.

Потап поднял его и вытащил на улицу. На земле лежала потрепанная лопата. Он схватил ее и за пару часов выкопал яму.

— Лезь.

— Ты не можешь…

— Лезь сука.

Военный толкнул мужчину и тот упал в свежую могилу.

— Сжалься, у меня дети…

— Мы тоже были детьми… Брат…

Потап без сожаления закапывал обидчика живьем, не обращая внимания на мольбы и всхлипы.

***

— Ну наконец, приходит в себя, — радовалась Лия, когда мужчина зашевелился.

— Я убил их всех, расчленил живьем, с кого-то сдирал кожу, других сжигал и, слыша крики, смеялся. Я сдался властям сам…

Военный рыдал, как ребенок. Девушка прижала его к груди и ласково гладила по волосам.

— Они заслужили. Они убили мою семью. Никто не поплатился. Никого не нашли…

— Тише, — успокаивала Лия, — мы все не виноваты, так решила судьба…

Глава 16

Филипп бродил кругами, всем видом показывая недовольство к сложившейся ситуации.

— Что с ним, — Потап наконец обратил внимание на киллера.

— Он же убийца, зверюга, кто ж его разберет, — посмеивалась Лия.

— А ты божий одуванчик, можно подумать, — молча ерничал Филипп, остановившись.

— Так что обдумываешь, — перевел тему военный.

Киллер приблизился, бесшумно опустился на пол, напротив парочки и глубоко вздохнул.

— Ну, не тяни, — торопила девушка.

— Мы все побывали в прошлом, так ведь…

Двое кивнули в знак согласия.

— Кто смог спасти своих жертв, побывав в прошлом? Я повторил все, как было тогда, много лет назад…

— И я, — в один голос парировали те и взглянули друг на друга.

— Интересный расклад, почему мы до сих пор живы, — бормотал военный.

— Профессор, — вскочила Лия с места и отпрыгнула на шаг назад.

— Ты о чем, — Филипп и Потап пожирали ее глазами, не моргая.

— Я слышала его голос пока спала, — она ходила между ними, жестикулируя тонкими ручонками, — этот гнилой мозгоправ говорил, что у него на меня другие планы…

— А мы причем, — не понимал Потап, поглядывая на Филиппа.

— Может понадеялся, что красотка передаст, — предположил тот.

— Детский сад, — привстал военный, но тут же упал.

Стены коридора затряслись. Полы задрожали. Лампы снова заморгали.

— Иди сюда, — вскрикнул Потап, подзывая Лию.

Девушка едва коснулась его ладони, как появился густой туман. Дикий холод вернулся в помещение. Затворники прикрыли рты и носы рукавами и прижались друг к другу, сохраняя тепло. Дрожь нарастала, лампы отваливались от стен, свисая и покачиваясь.

— Есть мысли, — кричал молча Филипп.

— Да, — не раздумывал Потап, — отдаться воле случае и умереть…

— Чтооо, — возмутилась Лия, отпрянув от него в недоумении.

— Только так мы все выберемся из этого места или есть вариант лучше?

— Нет, но и это не выход…

— Он прав, — поддерживал Филипп, — пришло время…

— К черту, — девушка оттолкнула Потапа.

Очередной толчок отбросил ее на пару метров. Сквозь туман мужчины не видели тела девушки. Спустя секунду показались руки, она безнадежно хваталась за гладкий металл, пытаясь ползти и снова исчезала.

Потап с Филиппом бросились на помощь, не боясь оказать лицом к лицу со смертью. Мужчины ползли в сторону тумана, утопая в нем, не в силах рассмотреть собственных ладоней. Лия испарилась. Ни звука, ни писка, ни самой девушки. Толчок. Второй. Третий и резкая тишина. Снова тьма накрыла коридор.

— Что за чертовщина, — пытался привыкнуть к темноте Потап и найти остальных.

Вместо ответа послышалась приятная музыка. Незнакомый голос напевал слова на неизвестном языке. Затворники медленно и бесшумно собрались в кучку и застыли, вглядываясь во мглу.

— Ваш путь окончен, нам пора встретиться…

— Это он, — вскрикнула из темноты Лия, — тот чокнутый профессор…

Не успела она закончить фразу, как музыка заглохла, появилось мягкое свечение и теплый ветерок принес за собой запах свежей выпечки и ароматного кофе.

— Идите на свет, — призывал голос.

Троица завороженно поднялась и направилась вперед по коридору. Стены расползались. Металлический пол сменялся на паркет. Свечение превращалось в зажженную настольную лампу. Рядом с ней, на стуле, крутился низкорослый мужчина в очках и халате. Растрепанные седые волосы, торчали в разные стороные.

— Где мы, — осторожно спросила Лия.

— В моей лаборатории, — ответил профессор.

— Но как…

— Мы же в больницах…

— Прогресс, — бросил мужчина в ответ и встал с места, — кофейку?

Гости почувствовали дикую усталось. Ноги подкашивало. Глаза слипались.

— У вас есть сутки, чтобы оклематься и включиться в работу, — продолжал профессор.

— Ты о чем, — напрягся Потап.

— Если есть желаете выжить, вернуть тела и продолжить жить, всем нам необходимо найти одного человека…

— Кого, — в один голос произнесли гости.

— Моего внука, того, кто и отправил вас в коридор…

Прозрение

Глава 1

Заключенные следили за каждым движением старого профессора, изучая его и пытаясь осознать, что он из себя представляет.

Невысокий, щуплый и седой старичок казался милым. Его приглушенный с хрипотой голос придавал таинственности и на слух воспринимался умиротворенно.

Лаборатория профессора, наоборот, вызывала бурю эмоций. Подвальное помещение с кирпичными стенами. Пол покрыт старым потертым линолеумом. Вокруг множество деревянных столов и тумбочек. На поверхностях колбы, книги, записи, рваные клочки бумаги и бесчисленное количество трубочек от которых исходит пар.

Старичок приблизился к столику в виде барной стойки, плотно приставленной к стене. Он молча налил кофе и жестом пригласил гостей присесть.

— Может убить его сразу, — посмеивался Филипп, сделав шаг в сторону ароматного напитка.

— Сначала поедим, — улыбнулся в ответ Потап.

— Согласна, — поддержала Лия, — сколько мы уже голодаем…

— Ощущение, что всю жизнь, — бросил военный.

— Так и должно быть, — вмешался профессор, — ведь три года в коридоре это не мало. Странно, что вы вообще еще живы.

— Сколько? — застыл Филипп с чашкой в руках.

— Три года вы бродите там, от куда никому не удалось вернуться в здравом уме, — пояснял мужчина, — такого рода опыты заканчиваются либо смертью, либо полным изменением сознания…

— Значит мы уже не вернем тела, они не дееспособны, — задумался Потап.

— Класс, на кой черт вашему внуку все это нужно, — грубо и звонко парировала Лия, сложив ногу на ногу.

Профессор отпил кофе и взял в руки черный, обтянутый кожей блокнот. Он пролистал несколько страниц и бросил беглый взгляд на гостей.

— Начало 1955 года, — погрузился в чтение, заключенные притихли, — штаб-квартира КГБ, особый экспериментальный отдел по изучению поведенческого анализа психически не здоровых лиц. Я вошел сюда будучи юнцом, но уже имел докторскую степень и работал над очередной кандидатской. Меня привезли не случайно, у них большие планы, но толком ничего не говорили. Я получил конверт, где прочел следующее, — он протянул конверт Потапу.