Бесплатный фрагмент - МЖМ по кругу. Игрушка для богатых

Рассказ 1. МЖМ с Новенькой на Корпоративе

Я подглядывала.

Они поставили Алису раком прямо на корпоративе, на кухне ресторана, где как им казалось никто не видел.

Я не поверила собственным округленным глазам, когда увидела, что самую скромную девушку нашего офиса лапают двое самых наглых парней.

Белоснежная блузка была разорвана, и ее красивая сочная молодая грудь болталась из стороны в сторону под ритмичными толчками сзади. Девушка стонала так громко, что не было слышно, как шаркают ее высокие шпильки о кафель ресторанной кухни. Парни делали это грубо, зная что основная пьяная толпа сейчас угорает по Ленинград на танцполе и никто не придет спасать одинокую заучку Алису.

Хотя подождите, мне надо рассказать, как Ростислав Валентинович взял меня на большой балл посвящённый IPO его компании. Это очень ответственное мероприятие, ведь там будут все мировые инвесторы и каждому надо понравиться.

Они все должны поверить в его бизнес и поэтому девушка, которая будет его сопровождать (я), должна выглядеть подобающе.

Я должна вселять надежду. Обещать счастье. Всем своим видом.

Я должна выглядеть как джекпот, который выпадет счастливчику.

Я вертела попочкой на высоких шпильках, пытаясь забыть, что в обычной жизни я толстая зачуханная неудачница с окраины мегаполиса.

И хотя на балу в основном были мужчины. Дорогие костюмы, телефонные разговоры с насупленными лицами, золотые цепочки, перстни, лакированные туфли и голые на маямский манер волосатые щиколотки сильных мира сего, смех и деликатный нетворкинг.

Шампанское, эскортницы и… она.

Я обратила внимание на худенькую девушку в сиреневом нежном платье футляре. В бежевых открытых босоножках на шпильке, она казалось мне слишком нежной для всего этого.

Она моментально напомнила мне Алису… Новенькую. Которую изнасиловали у нас на корпоративе…

Алиса пришла к нам в офис сразу после института. Румяная, с длинными прямыми золотыми волосами до попы, высокая и стройная. Часто носила платья, едва-едва подчёркивавшие ее стройную женственную фигуру. Маленькая, но отчетливо выделенная грудь, узкая талия, как у студентки, большая круглая попа часто затянутая в платья футляры.

Она с первого дня приходила в очках, только увеличивающих ее и без того большие, как у бемби глаза.

Типичная «нежнятина» с бледной на просвет кожей, молчаливая и плавная. Держалась скромно. Ни с кем не флиртовала особо. На приставания мужчин отводила глаза, плоско отшучивалась. Ну как все наверное. Ничего особенного.

Алиса точно уж не была тем типом молодых сотрудниц, которых ненавидит вся женская половина офиса: которые пришли чтобы отхватить самого статусного мужика, смотаться с ним пару раз на Мальдивы и свалить в декрет.

Эта сидела скромно и не высовывалась.

Корпоратив на Алисино «счастье» выпал буквально через десять дней после её прихода в наш коллектив.

Я уже знала, что мне ничего не перепадет. Я толстая и мужчины вспоминают о моем существовании только во время всяких дурацких унизительных конкурсов. Как я не старалась в прошлые годы: ни корсет, утягивавший мою бегемотью талию, ни платье с бюстом на выкате, — привлечь внимание мне не удавалось. Одни насмешки и грамота «за креативность» от ведущего — вот все внимание, на которое я могла рассчитывать.

Поэтому последние тимбилдинги и корпоративы я отчаялась и только наблюдала за коллегами, в тайне надеясь хотя бы посмотреть, как другие занимаются сексом.

Я и подумать не могла, что увижу, как главную скромницу нашего офиса пускают по кругу двое самых отпетых задир. Как ее рыдающее нежное лицо будут ногой прижимать к столу под энергичные мощные толчки.

Нет, я и раньше наблюдала, как Андрей и Гурам приставали к красивым девчонкам.

Как зажимали кого-нибудь на танцполе или грязно общались на пошлые темы в курилке с какой-нибудь не самого робкого десятка девушкой.

Боже, да я только недавно поняла, что сама начала курить именно для того, чтобы подслушивать эти пошлые разговоры о сексе. Да, вот такая я никому не нужная толстушка, что готова вредить своему здоровью только чтобы набраться грязных впечатлений для вечерней мастурбации в душе.

И только работа с психологом позволила мне признаться самой себе в этом. До того я просто как все трепалась про «стресс на работе».

Андрей и Гурам были настоящие ходоки, сначала я как все думала, что они как большинство мужчин просто выпендриваются. Что это такой «мачизм», но потом то одна, то другая девушка в нашем офисе признавались, что «ложились» под них на корпоративе, или в командировке, или на выезде на ежегодную конференцию.

У меня волосы вставали дыбом, я осуждала, критиковала, но… Правда была в том, что после работы я представляла, что это меня Гурам нагло имеет в задницу. Что это мои сиськи Андрей вываливает из лифчика и посасывает своими пухлыми пошлыми губами.

А на следующий день, снова фыркать в их присутствии и осуждать с другими «наседками» из бухгалтерии тех девушек, что не отказали себе в МЖМ удовольствии с этими подлецами.

Но сейчас все было по-другому.

Они умышленно издевались над ней, потому что новенькая не могла ответить. Алиса стояла зажатая между двух высоких мужчин. И Андрей просто расстегнул её блузку и вывалил из лифчика ее маленькую, но круглую красивую грудь.

— Похоже ей нравится…

Они переговаривались между собой, полностью игнорируя присутствие девушки.

Алиса дрожала и от страха отводила глаза в сторону, чтобы не видеть своих насильников. Она вела себя, как жертва и боюсь, это раззадоривало их.

Парни касались ее лица, крутили соски, мяли ее жопку, нагло глядя в ее глаза и игнорируя ее сопротивление и мольбы.

В какой-то момент Гурам потянул ее тесную юбку вверх и округлые бедра Алисы оголились, обнажив верхнюю часть колготок.

Скромная и робкая, они делали с ней всё, что хотели, а она только краснела и плакала даже не пытаясь толком вырваться.

А если и пыталась, то получала крепкую пощечину и оскорбления прямо в лицо, что «вырядилась как шалава». Что «её давно уже надо было загнуть». Что «её задница с первого дня напрашивается на секс».

Ее соски торчали крепкими твердыми пуговками, когда Андрей лапал ее своими горячими руками.

Гурам гладил её бедра и, прислонившись к стенке, тер девушкой свой пах в черных классических брюках. Даже издалека было видно, что там что-то большое и твердое.

— Ты ведь никому не скажешь, малышка?

Андрей наклонился к самому лицу Алисы, большими жаркими пальцами убрал прилипший к её лицу локон золотых волос и стал целовать ее лицо.

Она кивнула мелкими дрожащими движениями, согласившись покрывать своих насильников.

Поцелуи Гурама

Но на поцелуй девушка не ответила, так что пылкие губы Андрея просто лизали ее нежное лицо. Это было так по-животному грубо и властно…

Я сходила с ума от возбуждения, боясь даже пошелохнуться, чтобы меня не спалили.

И дело было не только в том, что меня застукают за подглядыванием — ещё больше я боялась, что не смогу досмотреть, чем всё это кончится.

Ласкать себя я не могла, но бедра самопроизвольно сжимались все туже и туже, пока я не почувствовала сладкую пытку от стягивания одеждой между ног.

Думаю я была в одном мгновении от того, чтобы меня сотряс оргазм — так плотно были сжаты мои бедра. Но мне нравилось держать себя на этой грани. Это просто срывало мне крышу.

Гурам сзади лапал груди Алисы. Его движения были подчеркнуто издевательскими. Он словно нарочно искал границу, где его жертва начнет сопротивляться. Он делал ей больно. Щипал соски, заставляя взвизгивать.

А потом, когда истязаемая молодая девушка выгибаясь издавала визг Андрей снова бил ее по лицу, дрессируя и приучая молчать даже во время очень сильной боли.

— Ты будешь нашей послушной девочкой…

— Одной из…

— Да, ты же уже догадалась…

— Что в нашем офисе ты не единственная…

— Кого мы…

Своими угрожающими голосами парни гипнотизировали ее.

Девушка медленно подчинялась против своей воли. По робким тревожными движениям ее коленок я понимала, что она тоже очень возбуждена происходящим. Грудь болталась. Соски твердые торчали вертикально вверх.

Гурам завел обе свои огромные лапищи малышке под юбку и резко рванул колготки вместе с трусами вниз.

Алиса от неожиданность вдохнула полной грудью и продолжала жадно глотать воздух, а она, невинная девочка, которая еще полгода назад была студенткой стояла перед двумя взрослыми мужчинами без трусиков, судорожно пытаясь сжать белые под черными колготками бедра.

— Спокойно, тварь… — Андрей схватил ее за волосы и просто ради забавы стал шатать её из стороны в сторону.

Алиса неловко пыталась удержаться на шпильках. Гурам медленно, как обертку спускал с нее колготки. Они медленно отделялись от стройных ног девушки. Черные колготки сантиметр за сантиметром открывали бледную кожу гладковыбритых ножек.

Я текла так, что мои трусики и колготки под платьем пропитались насквозь. Я даже чувствовала свой запах. Знакомый по часам одинокой мастурбации после работы.

— Не надо — я едва могла рассылать шепот новенькой.

Абсолютно не обращая внимания на ее возражения Андрей расстегнул ширинку и достал из классических брюк свой двадцатисантиметровый член.

Я никогда не видела, чтобы мужчина так мастерски с ним обращался. Это было реально красиво. Он просто начал гладить его перед ней. И даже скромница Алиса начала глотать воздух губами, задыхаясь от возбуждения.

Ни она, ни я не могла оторвать глаз от действа.

Движение. Пауза.

Еще одно резко движение по стручку.

Я щас кончу.

Гурам опустился на колени и засунул свой греческий профиль девушке под юбку.

Я даже в фантазиях не могла себе представить, что это будет так сексуально. Бородатый, с прямым большим носом, густыми бровям и пухлыми губами, он принудительно засунул своё лицо между булок двадцатичетырехлетней малолетке.

Она отбивалась, лягалась, но спущенные на щиколотки колготки служили наручниками для ее стройных ножек на шпильках.

Гурам лизал. Жадно и смачно, так что и я запрокидывала голову, повторяя движения Алисы. Девушка задыхалась от оргазмов, продолжая сопротивление. Но эти два опытных тридцатипятилетних мужчины просто разрывали ее на части.

Андрей расстегнул белую офисную рубашку и буквально заставил вчерашнюю студентку гладить его стальной рельефный пресс маленькими слабыми ручками.

Уже теряя контроль над происходящим я видела, как ее ручонки сжимались. Хватая и гладя пресс насильника.

Гурам усаживал ее на свой нос и видно было, что девушка даже ещё не приучила свои эрогенные зоны к столь откровенным ласкам между булочек. Её глаза удивленно открывались на всю, когда нос нырял в абсолютно новые для невинной девушки отверстия.

Я стонала вместе с ней.

Моя большая жирная грудь вспотела, по вискам текли капли пота. Я завидовала. Я думала, что надо было быть смелей и на её месте могла бы оказаться я. Но… с другой стороны… я прекрасно помнила, как пару лет назад вырядилась во все самое откровенное и сексуальное, но за весь корпоратив получила от Андрея только «А это что у нас еще за сарделька?» и «Журналов начиталась и в себя поверила, майонезница?» от Гурама.

Помню как рыдала дома, перед зеркалом, вспоминая это унижение. Но… помню, что еще месяц кончала только вновь и вновь прокручивая эти унизительные слова в голове.

Да, мне страшно это сознавать, но я подсела на бодишейминг. Не знаю почему, но это прочно связалось в моей сексуальности с оргазмом. Иногда мне надо во время мастурбации представить какое-то грубое унижение, какие-то грязные издевательские слова в адрес моего тела, чтобы брызнуть горячей струей неконтролируемого сквирта.

Я кончила, вспоминая об этом, наблюдая, как другую, стройную и легкую девушку вылизывает сзади главный красавец нашего офиса.

Алиса кончала тоже.

Запыхавшуюся и потную ее положили лицом на стол и стали иметь по очереди.

Это было больше похоже на какой-то ритуал. В этом было меньше страсти, чем все то, что происходило до ее оргазма.

Скорее они просто имели ее, чтобы она почувствовала себя беспомощной. Неспособной защитить себя.

Грубые толчки. Андрей ставил ей ногу в классических черных туфлях на лицо и продолжал задвигать. Алиса уже выплакала все слезы и размазанная тушь делала из нее эмо.

Затем Андрей убрал ногу, и я видела, как на лице молодой девушки остался след от мужской обуви.

Гурам сменил его в очередной раз. Обхватил новенькую за талию и стал разгоняться. Девушку затрясло. Еще бы. У Гурама был реально далеко не средних размеров член. Это знали все в офисе.

Признаюсь, мне по вотсапу тоже его пересылали подружки.

А сейчас я в живую видела, как он сжимал своими загорелыми руками Алисину бледную талию и долбил вчерашнюю студентку раком как шлюху.

Андрей принял обмякшую Алису из рук товарища, прижал ее к стенке, раздвинул коленкой ноги и вошел в очередной раз в уже разработанную под большие размеры скромницу.

Я вспомнила, что у Алисы есть парень, что видела пару раз, как он ждал ее у офиса с цветами и они вместе шли до метро.

А Андрей и Гурам обгоняли их на своих спортивных машинах неприлично присвистывая.

А сейчас Андрей вбивал Алису в кафельную стенку на кухне и ее слабые ручки обвивали его шею и плечи.

Отдалась на Корпоративе

Я видела, как она, сдавшись, целовалась с ним. Ее нежные губы сплетались с грубыми губами Андрея, а голые ягодицы парня ускорялись. По его замирающим и дрожащим напряженными движениями было видно, что он кончал в нее.

А она уже не могла возразить и принимала все, что с ней с делают эти негодяи.

По ее бедрам вытекало белое семя. Надеюсь она предохранялась, потому что парни очень обильно осеменяли ее.

Затем Андрей отпустил ее и Алиса села на корточки перед Гурамом.

— Сама-сама! — приказал парень ей.

Алиса послушно взяла его пенис в ручку. Боже, по сравнению с ее хрупкой ладошкой он был просто гигант!

Даже несмотря на ее покорность, Гурам все же дал ей пару пощечин то одной, то другой рукой, вновь дезориентировав Алису и напомнив ей, что она жертва и делает все это по принуждению.

После этого Алиса стала наяривать. Быстро-быстро большой твердый горячий член прямо перед ее невинным с румяными щечками лицом.

От очень быстрых движений девушки ствол напрягся до предела. Я тоже.

Я кончала прямо от ее движений как-будто. Гурам тоже оперся запястьями на стенку, выставил таз далеко вперед, так что моему взору открыли его круглые мощные мужские ягодицы. И стал со стонами и матерщиной выстреливать прямо на лицо невинной девушке.

Я кончала сотрясаясь от новых и новых волн оргазма у меня внизу живота, а плены семены покрывали ошарашенное от произошедшего лицо Алисы.

Мы встретились глазами в этот момент. Между нами было метров пятнадцать.

В её глазах не было испуга. Скорее признание, что с ней теперь можно обращаться вот так.

От нашего долгого взаимного взгляда глазами я кончила ещё раз. Алиса, мне показалось, тоже.

Рассказ 2. Лишение Действенности под Новогодний Салют

Лена пригласила Максима к себе на новый год и попросила только захватить бутылку текилы.

В десять часов вечера тридцать первого декабря он позвонил в дверь, весь при параде, в костюме, с цветами, надушенный хорошим парфюмом, гладковыбритый и аккуратно подстрижен.

Она встретила его так же во всеоружии: длинное синее платье с пышной юбкой, красиво уложенные блестящие черные, как смола волосы, каблучки, чулочки, блестки… не говоря уже о том, что в зале уже был накрыт праздничный стол для двоих.

По телевизору Галкин, а на столе горели свечи. Они поцеловались, и он сразу почувствовал, что она его очень ждала — Лена положила ему ладонь на стриженый затылок и немножко подвисла у него на плечах.

Подняв первый бокал шампанского за старый год, они выпили его на брудершафт и страстно впились друг в друга истосковавшимися губами. Он запустил свой язычок ей между губок, и она стала его тихонько посасывать, тогда он резко отстранился — дразня его. Лена не совсем поняла его маневра, ей хотелось продолжить обсасывание язычка ее любимого мальчика, но она подумала: «Может это слишком развратно для него?»

Затем они танцевали и фотографировались, Лена закидывала ножку на бедро партнера в танце и у него появлялась прекрасная возможность насладиться гладкостью ее длинных ног.

Она хмелела, и ей все больше хотелось прижаться к Максиму, обнимать его, гладить и не всегда в невинных местах.

Снова опустившись за стол, они приступили к текиле, Пока Максим разливал серебряный напиток, Лена закинула обе свои ножки в туфельках ему на колени и немножко погладила его ими. Он моментально отреагировал и положил правую руку на сетчатую ткань чулков (в танце его рука поднималась довольно высоко, и он уже успел выяснить, что это именно чулочки, а не колготки).

Лена предложила пить текилу по-настоящему, резво расстегнула Максиму рубашку и лизнула. Его приятный аромат и рука настойчиво скользившая по ножкам одурманивали ее. На мокрую кожу парня она насыпала соли. Максим ответил тем же, только чуть более медленно лизнув мокрым шершавым языком ее грудь почти у соска, прикрытого платьем, и посыпал солью мокрое пятнышко на теле Лены.

Затем они выпили и снова прильнули друг к другу.

Максим уже не на шутку завелся и его рука скользнула выше, ему нравилось гладить неприкрытую чулками кожу у самых трусиков, нравилось дразнить девушку, она же в свою очередь надолго прильнула губами к его груди, ласкала ее целиком и томно дышала его запахом. Девушке не хотелось останавливаться, и она стала спускаться ниже.

— Еще один тост? — произнес он сдавленным от возбуждения голосом.

— Наливай!

Максим, налил по полной рюмке серебряной текилы, расстегнул ширинку на брюках и освободил свободолюбивого пленника тесной темницы. Леночка сразу же сориентировалась и лизнула головку стоящего хуя, посыпала ее солью и, махнув стопочку мексиканской водки, слизнула соль с члена своего парня.

Затем она уже не могла остановиться, от его руки у нее между ножек она совсем потеряла голову и принялась сосать возбужденный пенис. Обхватывая его губами и втягивая в себя, как совсем недавно посасывала его язычок.

Максим дурел, его рука мягко гладила Лену между ножек по ткани трусиков, под платьем у нее становилось неимоверно жарко, а его член напрягался во рту опьяненной девушки, второй рукой он стал погружаться в ее волосы и помогать ей насаживаться ртом на свой стояк.

По телевизору зазвучала какая-то медленная романтичная песня и Лена стала тихонько постанывать и причмокивать, пенис у нее во рту был уже весь мокрый от ее обильной слюны, так же мокро становилось и между ее белых ножек, где орудовала крепкая рука парня. Он уже всей ладонью сжимал ее промежность от ануса до клитора.

Максим с жаром дышал, наслаждаясь минетом и Лениными стонами. Она сосала с удовольствием и жадностью давно не занимавшейся сексом молодой девушки.

Поняв, что дальше так продолжаться не может, он снял ее с члена и, взяв, на руки, понес в гостиную, где уже ждал большой кожаный диван с теплыми пледами.

Он быстро расшнуровал корсет и обнажил ее высокую упругую грудь. Лена выпрыгнула из платья и оказалась перед своим любимым только в чулках и трусиках, которые уже изрядно намокли.

Он навалился на нее, уложив на спинку, девушка тут же забросила ему ножку на спинку и стала гладить по рубашке ступней, ее жутко заводило ощущение гладить его спину по шелку рубашки через капрон чулочков…

Возбужденный Максим принялся ласкать ее грудь, сжимать обеими руками, облизывать соленую кожу вокруг сосков, которые уже стояли, затем он стал погружать их себе в рот, поочередно, облизывая язычком.

Лена глубоко вздыхала и стонала под ним, вращая тазом и прижимаясь киской к его пенису, иногда у нее даже получалось «поймать» член, но трусики мешали ему войти (так думал Максим, он еще не знал, что не только трусики могли бы помешать ему).

Продолжая сжимать груди и теребить ее соски, Максим спустился к животику и лобку Леночки. В душной комнате он прошептал что-то вроде: «Лена, я хочу тебя. Можно я вылижу тебя?»

В ответ прозвучало только: «Да, да, да!!!»

Он отодвинул ткань трусиков в сторону и прильнул к жаркой сочащейся вагине губами. Пьяная, Лена текла очень обильно, и Максим с огромным удовольствием погрузился в ее соки, он облизывал шершавым языком самый вход во влагалище, ласкал кончиком языка клитор, дразнил его, обволакивая вокруг.

Он выпивал ее, ласкал пальчиком ее анус. Лена поднимала бедра выше, мечтая, чтобы он вошел в нее язычком.

Максим вошел в ее анус пальчиком и стал тихонечко иметь ее в попку, проникая языком во влагалище девушки. Она снова застонала, но уже сильнее, сжимая свои груди руками.

Максим уже весь дрожал от страсти, он поднялся над девушкой, стянул тесные мокрые трусики с ее бедер и попытался сходу войти в пылающее зовущее лоно любимой. Не получилось.

— Я…э… я должна тебе сказать, что… э… я ни с кем… не…

Ей было явно трудно говорить об этом.

— Ты ни с кем не занималась сексом?

— Да.

Он не мог в это поверить, страсть, с которой девушка танцевала и облизывала его грудь, то, как она виляла бедрами пока он вылизывал ее киску, — все это ему казалось должно было свидетельствовать, что его подруга далеко не святая. Но факт, тот, что не пускал его в нее, говорил об обратном.

Он посмотрел в ее глаза, ее тело жарко дышало под ним томимое страстью, а глаза говорили «я хочу тебя». Подложив подушечку Лене под попку, он попытался снова войти.

Девушка помогала ему, двигаясь навстречу, обнимая его за плечи и широко раздвигая ноги. Твердый член стал медленно разрывать девственную пленку и погружаться в зовущее лоно. Лена почувствовала самую сладкую боль в жизни, в нее проникал стояк ее любимого парня, такой большой твердый и горячий.

Она вскрикнула сначала негромко, а потом во весь голос — когда он медленным, но мощным толчком вошел в нее. Пленка порвалась, и горячая струйка крови потекла по ее половым губам и клитору. Максим зарычал и стал двигаться, ее узкая киска сжимала его упругий пенис и обжигала мокрой смазкой.

На большой плоскости кожаного дивана слились два тела, за окном в воздух взлетали взрывающиеся шары салюта, наступила полночь. Он входил в нее сверху, наращивая темп и приподнимая рукой ее согнутую в колене ножку, так чтобы пенис мог глубже проникать в ее лоно.

Лена облизывала его шею и стонала ему прямо на ушко, боль уже прошла, она чувствовала только офигенный кайф, от того, что ее наконец-то имеют и что ЭТО с ней сделал именно он.

Максим был дико заведен и огромных усилий ему стоило не кончить сразу, как только его мокрый член, смешав Ленины слюни с ее же смазкой, не вошел в пылающую киску.

Его член буквально окаменел и все легче входил в растягивающуюся по его размерам дырочку его любимой. Он сношал ее сильно, размашисто, глубоко, а она надрывалась, захлебываясь в вскрикиваниях и стонах. Лена кончала первый раз в своей жизни.

Дав своей девушке накончаться вдоволь под ним, Максим поднял ее и развернул, поставив на четвереньки, силы уже покидали пьяную Леночку и Максим облокотил ее на подоконник. Она стояла на коленях на диване, сложив голову на руки лежащие на подоконнике. Одна туфелька еще не была снята, и каблук агрессивно стоял направленный на самца, заходящего сзади.

Максим вошел сзади и принялся удовлетворять собственную жажду оргазма. Руками насаживая Лену на свой упругий ствол. Он сдавливал попку Леночки и все сильнее и грубее имел её сзади. До того тихонько стонавшая с закрытыми глазами Лена стала приходить в себя и даже подмахивать партнеру.

Она вошла во вкус, и ей безумно хотелось, кончить вместе с Максимом. Она закричала от удовольствия и выгнула спинку. Посмотрев в окно, она увидела, врывающиеся прямо перед ее окном салютные заряды. Красные, синие, зелёные, желтые, они, оглушая, сверкали перед глазами.

Перед ним по-собачьи стояла его любимая, и ее ножки обтянутые дорогими чулками терлись при фрикциях о его ноги. Максим заревел от наслаждения и стал кончать в узенькую щелочку подруги, сильными толчками вгоняя член еще глубже.

Лена выгнулась еще, подняла попку, так чтобы защемить стояк парню и продолжить ее наслаждение. Все внутри нее сжалось и разорвалось, как салют, вместе с брызгами горячей густой спермы внутри.

Ее влагалище сжалось еще сильнее, выталкивая член наружу, но Максим вогнал его снова. Они кончали вместе под взрывы новогоднего салюта.

Когда они кончили оба и успокоились, струйка спермы потекла по внутренней стороне ее бедер, он взял сперму пальцами и поднес к ее рту. Леночка медленно облизала всю сперму с его пальцев.

А потом он наклонился к ней, аккуратно лег ей на спинку, согревая теплом своего тела, и поцеловал.

Рассказ 3. Унижение на Рождество

— Я закатила глаза и подчинилась, поджимая ноги в коленях, чтобы мужу было удобнее меня иметь.

— Без прелюдии, верно?

— Да. — я тяжело дышала, и он рывком спустил с меня пижамные брюки. Аккуратная чистая, но не бритая я ворочалась перед ним, словно не могла вырвать запястья из его крепких лап.

— Он часто насиловал Вас при дочери?

— Последнее время да… Он сильный мужчина с очень крепкими руками. И мне не слабо доставалось…

— В какой момент это начало Вам нравиться?

— Пощёчины и принуждение? С первого раза… Я хотела этого. Чтобы он унизил меня. Обозвал. Или действием опустил ниже неё…

Я веду приемы в психологической консультации уже больше 10 лет. Не буду врать, что всегда имела такие же компетенции, как сегодня. Конечно, первые годы это были скучные клиенты, весьма зажатые с моей стороны вопросы. Клиенты часто уходили после первой консультации и не возвращались.

Это нормально, потому что я была молода, неопытна. Я не понимала их до конца, а знания и теория полученные в лучших университетах мира только начинали работать.

Но сейчас все по-другому. Я являюсь одним из лучших и самых востребованных психологов мира. Выступаю на конференциях и консультирую самых уникальных людей современности: это выдающиеся спортсмены, неприлично богатые люди, политики, в том числе и действующие.

Вместе с тем частная практика, наблюдение за обычными людьми, которые не знают, кто я такая, является неотъемлемой частью моей работы. Это необходимо для того, чтобы не деформироваться профессионально.

Для того, чтобы сохранять ясность ума и продолжать быть полезной.

Эта история рассказана на индивидуальных встречах в моем кабинете в Санкт-Петербурге и в переписках с клиенткой, поэтому рассказана она будет от первого лица.

Эта история о том, как в один момент, без каких-либо на то предпосылок молодая девушка изменила своё положение в отношениях в семье навсегда. Как она стала нижней окончательно и бесповоротно. Стала вещью.

История резкого поворота судьбы. Имена, город действия некоторые детали изменены. Разрешение от клиентки и даже просьба это опубликовать исходили от неё.

Меня зовут Надежда. Мне 29 лет. Я из очень обеспеченной, как принято говорить, семьи и во многом была избалована мужским вниманием. Недавно я вышла замуж за мужчину, которого очень сильно уважаю. Ему 41, его дочери от первого брака Ангелине 20 лет. У меня тоже есть ребёнок от первого брака, но мой сын живет отдельно. Со своим отцом.

А вот мы втроем живем вместе.

Муж очень часто проявляет ко мне ласку и внимание не стесняясь посторонних. Может поцеловать ручку в ресторане или начать ласкать меня под платьем при водителе. Он любит, когда я источаю «женскую энергию», надеваю длинные платья с глубоким разрезом и водит меня в места, где может встретить людей своего круга: в Мариинский театр, рестораны, экономический форум. Ему нравится, что я именно не бизнес-вумен, не цепкая журналистка, не эскортница, а такая женщина-женщина. Туфли, прически, платья, бриллианты.

Думаю, я для него что-то вроде красивой визитной карточки. И ему нравится, что мужчины заглядываются на меня. Последнее время я стала замечать, что больше всего его заводит, когда со мной без его присутствия разговаривают его близкие друзья. Им можно быть галантными со мной по-особенному. Ухаживать за мной, как за женой друга. Один из них — Михаил уже позволяет себе немного больше. Но сегодня не об этом.

Его дочь тоже воспитана и выточена его вкусами: всегда сексуально одета. Облегающие топики без бюстгальтера. Торчащие соски на аккуратненькой двоечке. Гладкие спортивные ножки, перекаченная (на мой вкус) круглая попочка. Она студентка и ей наверное еще пока можно ходить в топиках с открытым пупком.

Ее разумеется он друзьям не показывает, но я наблюдаю это ежедневно.

У нас нормальные дистанцированные отношения. Небольшая на мой взгляд и огромная на ее разницу в возрасте.

Я не прошу называть меня «мамой» или «подругой». Общаемся как общаемся. Только вот меня почему-то очень смущает, когда он целует меня в губы при ней. Вечером дома, придя с работы он запросто может начать лапать меня за попу, зажимать на кухне у разделочного стола несмотря на то, что «ребенок» в комнате.

В принципе перечить властному мужчине, который прекрасно ухаживает за собой, вкусно пахнет, в костюме, а нередко и в галстуке возвращается с переговоров о поставке энергоносителей в Европу не в моих принципах. Да и в первом браке я была такая же — если я выбрала мужчину, то я позволяю ему все. Но при девочке…

С психологом я стала разбирать эту ситуацию. По ее совету я наблюдала за реакцией девочки и реакцией своего мужа. Но ни она, ни он по моим наблюдениям не выделяют ничего особенного, когда муж лапает, возбуждает меня при ней.

С каждым таким разом я замечала, что дело именно во мне.

Муж тоже заметил, что когда он шлепает меня при дочери, лапает мою большую упругую грудь при ней, или зажимает меня на диване перед телеком, не давая выбраться из-под себя, я завожусь быстрее, мокну и начинаю дышать часто и глубоко очень быстро. Он стал делать это чаще. При Ангелине.

Вот вам реальность: мы уже полгода спим только, если Ангелина дома.

И дело во мне. Муж ласкает меня, пристает ко мне, когда её нет так же, но я…

Я отлыниваю, ссылаюсь, что болит голова или у меня дела, или не побрила ноги. Выдумываю все, что угодно, но меня это больше не вставляет.

Я помню, как это случилось впервые…

Она сидела в тиктоке на кухне и ела хлопья с молоком. Муж как обычно тискал меня перед телеком. Спинка дивана прикрывала нас немного, но в целом мы все трое были в одном пространстве.

На нем была домашняя итальянская пижама, которую мы купили в Милане. От него пахло табаком и это были романтические беззаботные дни, когда вы всей семьей валяетесь перед телеком и смотрите «Один дома». Я балдела и даже выкладывала наши с мужем ноги в соцсети.

Он гладил мои открытые щиколотки и иногда пощипывал пальчики своими горячими руками. Я водила ножками по его паху, наслаждаясь тем, что у моего самца стоит его большая штука.

Он снова накинулся на меня во время рекламы и моя атласная золотистая пижама распахнулась так, что стала видна грудь без белья…

Обычно я сразу запахиваюсь, но в этот раз, несмотря на то, что Ангелина была в комнате, я делать этого не стала. Лежала, как жертва. Он держал меня за запястья, а мои соски смотрели в потолок. Больше всего меня возбуждало, что к своей дочери он относится как к принцессе. Наверно так же, как мой отец ко мне.

Но я, его жена, была под ним. Меня он мог толкнуть. Шлепнуть. Заставить одеться так, как он скажет. Приказать приехать срочно, если ему что-то нужно. И вот сейчас — он борется со мной на диване, как с плюшевой куклой, зная заранее насколько он сильнее.

Я тяжело дышала, и он рывком спустил с меня пижамные брюки. Аккуратная чистая, но не бритая я ворочалась перед ним, словно не могла вырвать запястья из его крепких лап.

Именно то, что я была небритая, не при параде, меня возбуждало еще больше. Что он смотрит туда и видит мою женскую сущность, как она есть. Влажная, в неудобной позе.

Я видела, как он разглядывал мое тело. Как его жадный взгляд осматривал свою собственность: скользил от пупка ниже, по волосам к пуговке клитора, как блеск от влаги на моей киске отражался в его глазах.

Я думала о том, что его двадцатилетняя дочь конечно же понимает, что тут происходит, но уткнувшись в тарелку с хлопьями продолжает делать вид, что ничего не замечает.

Лишь украдкой она поглядывала на меня. И ее осуждающий взгляд сводил меня с ума.

Я начала бороться. Просунула ножку ему между рук и попыталась толкнуть его в лицо. Дорогостоящие занятия йогой и пилатесом впервые пригодились.

Видимо от этого агрессивного действия мой муж потерял контроль над собой.

Все это моментально перестало быть игрой.

Рывком он схватил меня за щиколотку. Загнул. И второй рукой вмазал увесистую пощечину.

Мой муж и вообще мои мужчины никогда меня не били.

Треск разлетелся по всей квартире, заглушив шум рекламы.

Мою голову развернуло в сторону кухни, и я увидела испуганный взгляд моей приёмной дочери. В ушах звенело, а киска уже самопроизвольно туго сокращалась волна за волной.

Моя приемная дочь смотрела на меня. Брови подняты, глаза раскрыты, ложка с хлопьями зависла у открытого рта. Она сидела на стуле, как подросток: колени выше стола, одна нога под собой, вторая пяткой на стуле. Мы смотрели друг другу в глаза. Спазмы охватывали мое тело, как никогда раньше.

Я осознала, что кончаю от того, что её отец вмазал мне при ней. Что он проявляет свою силу надо мной при своей дочери. Что он указывает мне мое место в нашей семье.

Он с испугу, что ударил меня ослабил хватку, и я нежно вынула свое запястье из его пальцев. Обвила рукой ее кисть и направила его пальцы себе в лоно.

Горячие, с грубоватой кожей. Совсем не такие гладкие как мужской член или дилдо, они вошли в мокрую меня легко. Как по маслу. Мне нравилось чувствовать, что я не заслуживаю член, что не заслуживаю бережного отношения. А только два грубых пальца мужчины, который только что применил силу в отношении меня. Грудь ныла.

«Я их сучка».

Из солнечного сплетения начал вырываться стон, но я второй рукой взяла подушку и сама заткнула себе ею лицо.

«Я сучка этой пары».

Последнее, что я видела краем глаза, это как Ангелина возвращает свой шокированный взгляд в телефон, делая вид, что ничего не произошло.

В оргазме я сучила ногами, обнимая своего мужа. Поднимала таз, чтобы подушечки его пальцев касались точки джи и снова прогибалась, обильно кончая на наш новый диван.

Я продолжала ходить к психологу Саманте. Мне трудно было делиться всем сразу, поэтому многое я просто не рассказывала. А происходило вот что…

Я стала чаще проводить время с 20летней дочерью своего нового мужа. Она была как бы моей приемной дочерью, но после того случая, она стала какой-то жестокой ко мне. Стала грубее отвечать на мои вопросы. Игнорировать просьбы.

Однажды после посещения выставки, где ко мне снова подкатывал Михаил, муж вызвал мне водителя и тот отвез меня домой. У меня немного болела голова от шума и от тесного платья с глубоким декольте. Я стала замечать, что он выбирает для меня всё более откровенные наряды. Это серебренное платье в пол было с очень открытой грудью.

Я смазала шею и плечи лосьоном, который добавлял блеска и лоска и думаю именно от него у меня разболелась голова. Кожа перестала дышать.

Войдя в квартиру я сразу почувствовала, что Ангелина уже вернулась с института. Она вышла из комнаты. Молча уставилась на меня без «привет» или «добрый день», что уже было немного грубо и тут же ушла.

Я не придала этому значения, но позже все обернулось еще хуже.

Вечером, когда вернулся муж, он захотел секса, зная, что дочка дома он рассчитывал на то, что я заведусь быстрее обычного.

Так и произошло, он хотел по быстрому, потому сделал то, что мы не обсуждали после того случая.

Вошел в спальню, где я лежала на кровати и сидела в телефоне, не закрыл дверь и сходу вмазал мне пощечину.

У меня перехватило дыхание. Именно из-за того, что это становилось новым стандартом наших отношений. Я с испугу ничего не смогла ответить. Более того тело предательски отреагировало обильным выделением смазки. Я буквально «поплыла» от первого удара.

Всем было очевидно, что шлепок по моему лицу был слышен на весь дом. Дальше началась возня. Он снял с меня некрасивые домашние трусы. Завалил под себя и вошел, сминая в своих грубых руках мои большие жирные сиськи.

Я закатила глаза и подчинилась, поджимая ноги в коленях, чтобы мужу было удобнее меня иметь.

Он начал яростно меня сношать. По мокрому его твердый пенис влетал в меня снова и снова.

Моя киска сжалась, но кровать заскрипела, а из моей груди стали раздаваться задыхающиеся стоны.

Все трое находящихся в квартире понимали, что наш секс больше не тайна, а какое-то общее дело.

Муж стал ожесточенно меня иметь. Вбивать в скрипящую кровать не стесняясь своей взрослой дочери. Я стонала, на каждую его фрикцию не в силах сдерживаться.

Удар по лицу — секс — оргазм. Весь этот половый акт длился минуты четыре — пять. Я кончила раз семь за это время. Потеряла счет. При том, что когда мы наедине бывает и не кончаю вовсе или муж ублажает меня языком по сорок минут до первого маленького короткого оргазма.

Тут я кончала снова и снова от его твердого злого члена. Он кончил тоже быстрее обычного. В меня. Член выскользнул и забрызгал кровать, живот, трусы. Все было в белом семени.

Он встал и вышел в душ, а дальше произошло то, что изменило нашу «семью» и мое положение в ней навсегда.

Дверь не была закрыта, и в нее вошла Ангелина. Она смотрела на меня — запыхавшуюся, с голыми сиськами наружу и испачканную всю в сперме, как на дешевую шлюху. Она принесла не полотенце, которым я обычно вытираюсь в душе, а дешевые бумажные салфетки с кухни. Жесткие и сухие. Молча глядя на меня, как на опущенную подстилку, она швырнула салфетки мне с видом «утрись, дешевка» и вышла из комнаты.

Мне было дико стыдно и не смотря на то, что я старше и законная жена ее отца, но я понимала, что с этого дня в ИХ семье, я нижняя.

Рассказ 4. Похищена для Султана на Рождество

— Пожалуйста перестааа-ах-арл…

Горячий и большой Осман просто заткнул мне рот. Бекир шлепнул меня по ягодицам своей волосатой лапой так сильно, что я взвизгнула, а платье сползло с округлых ягодиц на талию, обнажив мои белоснежные трусики.

В добавок ко всему — они так ярко светились в фиолетовом флуоресцентном свете, что любой мужчина в клубе мог «меня» увидеть.

Я застонала в голос от того, что Бекир стал пристраиваться ко мне сзади, не дожидаясь пока его друг закончит со мной…

Быть пущенной по кругу в московском ночном клубе для турецких мужчин? Еще утром я бы сказала, что это история точно не про меня. Я замужем и безвылазно сижу дома с ребенком. Если я и задыхаюсь от чего-то, так это не от огромного твердого восточного мужчины у меня в горле, а от того, что лифты опять не работают, а мое «чадо» устало и хочет на ручки.

Я конечно расскажу, как меня пустили по кругу в ночном клубе, но история не была бы полной без того, как она началась…

Я закрыла глаза, но перед лицом все ещё адски мигала новогодняя гирлянда, успевшая надоесть еще до наступления праздников.

Дверь лифта скрипнула, и только сейчас я поняла, что впервые за последние четыре дня оказалась в тишине. В ушах стоял настоящий гул от всей этой рутины домохозяйки.

Тишина. Только скрежет лифта монотонно отмеряющий этажи.

Ни тебе телевизора, ни толстого мужа, разговаривающего с «Алисой» чаще, чем со мной, ни бесконечно пиликающих игрушек сына, ни шума пылесоса, ни журчания воды в раковине, пока я мою посуду, ни пылесоса, ни гомона ремонта в набитой новенькими квартирами многоэтажке.

Я вдохнула и выдохнула. У меня было моих собственных тридцать секунд, пока я еду в лифте, чтобы сходить в пятерочку. И я решила посмотреть на себя в зеркало.

Измученная семейной жизнью женщина, пялилась на меня изучающим взглядом из отражения.

От былой двадцатилетней Эмилии казалось не осталось и следа. Замотанная в зимний шарф, чтобы не прострелило шею, с пучком на голове, от которого мои когда -то великолепные густые длинные волосы портятся. В зимнем пуховике — как снеговик на стероидах. Ни тебе талии, ни силуэта, ни фигуры.

Глядя на проезжающий мимо подъезда майбах с двумя красавчиками я еще раз глубоко вздохнула в такт раздающейся из него музыке и в который раз подумала: Дааа, замуж я вышла слишком рано…

Майбах рассекал московскую слякоть блестящим, глянцевым черным стержнем.

Я уже начала фантазировать о том, как бы я себя вела на свидании с водителем такой машины и что надела бы, если он позвал меня в ресторан…

Внезапно машина резко остановилась прямо передо мной, когда я пыталась перейти дорогу.

— В салон ее, быстро! — Скомандовал властный баритон через плечо.

Пассажир — двухметровый амбал, едва умещавшийся в карикатурно сидящее на нем токседо выскочил из машины. Классические мужские туфли окунулись в придорожную грязь перемешанную со снегом.

Громила поскользнулся, но я была настолько ошарашена происходящим, что не воспользовалась его оплошностью.

А ведь могла бы тогда сбежать и ничего этого не было бы.

Меня схватили и потащили в салон.

Я закричала, но огромная горячая ладонь моментально заткнула мне рот, вторая обхватила за голову и пригнула, чтобы я не расшиблась лбом о каркас элитного автомобиля.

— Успокаивайся. На тебя пришел заказ, Эми.

Я лежала на заднем сидении майбаха. Хотя его салон был больше похож на квартиру на колесах. Сквозь шок похищения я стала узнавать голос.

— Мы отвезем тебя Присцилле, и она приготовит тебя для встречи с Османом. Он хочет видеть тебя в своем гареме.

— Немедленно верните ме… — мой пылкий пассаж прервала крепкая мужская пощечина.

— Будешь делать, что говорят. С твоим мужем я все «урегулирую».

— Я не твоя рабыня, Богдан! — узнав своего похитителя продолжала выражать свою строптивость я.

— Характер свой будешь в постели с клиентами показывать. А для меня ты… с сегодняшнего дня… шлюха из гарема. Все ясно?

— Ублюдок! Ненавижу тебя!

Богдан самодовольно вел огромную статусную машину одной рукой, пока его подельник крепко держал меня за плечи.

Богдан — друг моего мужа, который знал о моем грехопадении, которое случилось на той вечеринке на яхте с его друзьями турками, когда меня пустили… впрочем вы все это уже давно знаете… лучше не вспоминать, а то у меня внизу живота снова становится жарко.

Богдан все знал.

Но покрывал меня перед мужем, толи из желания сохранить брак своего старого друга, толи… из возможности пользоваться мной, как своей наложницей для себя и своих деловых партнеров с ближнего востока, в оплату за его «молчание».

Я ехала в машине, как товар. Как игрушка для мужчин, которой я на самом деле последнее время и являлась.

— Присцилла научит тебя, как вести себя в гареме. Во сколько приезжать, как одеваться и, что самое главное: как вести себя с турками, которые находятся в командировке в Москве. Ты будешь их обслуживать. И не говори мне, что тебе это не нравится.

— Богдан, какой же ты подлец! Гарем в центре Москвы? Ты в своем уме?!

— Между русскими и османами давние торговые традиции. В городе гостят тысячи турков каждую неделю. И всем этим властным и сильным мужчинам нужно женское тепло русских девушек. Тебе ли не знать.

— Я не вещь, чтобы меня отдавать на растерзание твоим волосатым негодяям!

— Вот именно, что вещь. Тебя оденут, накрасят и шлепнут по попке, чтобы ты виляла бедрами и улыбалась любому турецкому мужчине, которого встретишь в ночном клубе «Гарем». Ты девочка для развлечений. Безотказная куколка, которая пойдет с любым турком, который ее поманит. Уяснила, сучка?

Мои колени сжались. Его «сучка» прозвучало, как удар хлыстом, и я кажется оросила кипящим теплом свое белье.

От него пахло уверенностью и доминантностью. Бритый затылок и терпкий аромат его духов. В тайне я млела от него, хоть и продолжала делать вид, что возмущена этим беспринципным похищением.

Одна на Всех в Ночном клубе

— Ее надо переодеть!

— Но я же… — мне казалось я хорошо выгляжу, но Присцилла смотрела на меня так, словно я бомжиха с рынка.

Мне принесли бархатное темно-красное платье, черные босоножки на высокой шпильке, ремешками опоясывающие щиколотки. Длинные сверкающие серьги, приятно ласкающие мою шейку.

Когда меня раздели до трусиков, стало понятно, что выходить из дома в огромных домашних трусах с медвежатами было ужасной идеей.

Все перешёптывались и хихикали надо мной.

— Аааа ээээммм… Принесите ей еще и трусики. Белые стринги.

Стесняясь своей большой груди и прижимая ее рукой, я все-ж-таки переоделась.

Платье облегало тело, постоянно соскальзывая с моей немаленькой попы. Подол постоянно приходилось одергивать, потому что от каждого шага на высоких шпильках он сползал наверх с моих упругих ягодиц, сверкая беленькими стрингами.

Трусики разрезали мою промежности и делали меня перманентно возбужденной.

Слуга принес какую-то шкатулку.

— Надень еще и это, — с металлом в голосе приказала Присцилла.

Я открыла шкатулку… внутри на темно-красном вилюре лежал… бриллиантовый ошейник.

— Я не надену это!

— Наденешь.

— Ни за что на свете! Я вам не собака!

— Ты не собака. Это верно. Ты рабыня. Ты их сука. И чем скорее ты с этим смиришься, тем лучше для нас обоих.

— Нет, — я попыталась вырваться и убежать.

Присцилла схватила меня за запястье. Одним резким движением крутанула меня, словно мы танцуем бальные танцы на скользком паркете и вмазала мне пощечину.

— Надень! Это символ твоей принадлежности к гарему Богдана. Если появишься при турках без него — бог знает, что они с тобой сделают. Это твоя защита, дурочка…

— Как ошейник может быть защитой! Не пудри мне мозги!

— Ошейник говорит им, что тебя есть кому защитить. Хоть ты и вещь. Женщина для случки на одну ночь, но… Но ты чей-то товар. А товар нельзя красть или портить. Понимаешь?

— То есть без него…

— Вот именно…

— Без него меня могут просто… убить?

— Ты все правильно поняла, моя маленькая…

Дрожащими руками я опустила ошейник себе на шейку. Холодные камни обняли шею и я почувствовала, как электрический разряд пробежал между мной и ожерельем.

Замочек щелкнул.

— А теперь смотри.

Присцилла что-то нажала в кармане своих строгих классических брюк, и я тут же упала на колени от удара током прямо в шею.

— Ааааахххх…. Отпустите, умоляю…

— Не сегодня. Ты должна обслужить парочку турков…

Я корчилась от боли на полу.

— Я отрегулирую. Кажется слишком сильно…

Электрический разряд стал тише.

— Прости, милая, но ты должна была усвоить урок…

— Ай…

— Я передам пульт Осману… Высокому статному красивому мужчине, который тебя заказал сегодня на вечер для своих утех.

— Оооохххх, — продолжала корчиться от боли я.

— Ты поймешь чего он хочет, а если не поймешь — он подскажет тебе через ошейник. Ступай.

Вечером меня привезли в ночной клуб. Тут были толпы эскортниц и было очень необычно осознавать, что они принимают меня за свою, когда видят на моей шее бриллиантовый ошейник.

Мы встречаемся глазами и они улыбаются. Немного заискивающе, понимая, что я, в отличие от мужчин посещающих этот клуб, знаю, что она рабыня. И что она просто ждет того, у кого есть пульт от ее ошейника.

На высоких шпильках. В этом платье коротком и снизу и сверху мне все время казалось, что на меня все смотрят.

После нескольких лет без мужского внимания — я была на пике возбуждения уже от того, что на меня смотрят.

Я тысячу лет не одевалась так вычурно: сиськи на выкате, так что сверху их вообще ничего не прикрывает, а снизу платье сдавливало их настолько, что мне на грудь можно было ставить стакан, как на полочку.

Ноги были намазаны сияющим лосьоном. И заканчивались приблизительно там, где начинались трусики. Меня можно было разглядывать буквально всю. Чем большинство встречающихся мне в клубе турков и занимались.

А ведь еще утром я была примерной женой, которая смотрит видит турков только в сериалах и мечтает избавиться от детей, хотя бы под предлогом похода в супермаркет.

Во флуоресцентном свете мои белые трусики сияли абсолютно вызывающе. Я медленно плыла по клубу, подтекая от жары и взглядов мужчин.

Ощущение, что все они знают, что я рабыня, которой можно воспользоваться в сексуальном плане — тайно заводило меня.

Я пыталась угадать, кто тот самый таинственный Осман.

Вот трое мужчин развалившись курят кальян. В черных рубашках, стройные, с кованными лакированными ремнями в черных брюках. Широко расставленные ноги, но…

Понаблюдав за ними еще пару минут я заметила, что к ним уже пристраиваются наши блондинки на высоких шпиляндрах с бесконечными ногами.

Может быть мой «избранник», хотя в этот раз не я, а он меня выбрал тот одинокий красавчик за барной стойкой? Серый пиджак, светлые льняные штаны… Совсем не для московской зимы… Длинные волнистые волосы, но профиль… скорее греческий, чем турецкий…

Бармен подозвал меня и выставил передо мной несколько коктейлей на выбор.

— Я не пью.

— Ты пьешь. Это не моя прихоть. Все девочки должны быть навеселе. Это политика заведения. Пей.

Я строптиво хмыкнула и уже хотел сделать показательный отворот-поворот, но бармен нажал на кнопку в стойке бара, и меня тряхануло током в шею.

— Ааааа,

Стыдно признаться, но от внезапных ударов током у меня сжимались не только кулачки, но и… сами понимаете.

— Почему у тебя есть пульт? Ты Осман?

— Ха-ха-ха. Нет. Разве я похож?

Парень действительно был не старше двадцати пяти и имел явно русскую наружность. На Османа он явно не тянул. В лучшем случае на Руслана. но все же скорее Миша.

— Тогда, чего бьешься? — удар и в правду был гораздо слабее, чем у Присциллы.

Не знаю, как это работало, но спинку мне сразу захотелось держать прямее перед барменом. И он как-то сразу стал симпатичнее, как только я поняла, что он может согнуть меня пополам ударом тока в любую секунду.

Я инстинктивно заулыбалась смазливому парню, у которого была… кнопка.

— Да так… есть у меня тут кнопка, чтобы приводить девушек в чувства… Следить за порядком. Я же все таки бармен. Выпей.

Я с опаской взяла коктейль и поднесла к губам.

Бармен потянулся к кнопке, не отрывая глаз от меня. Мы оба понимали, что если он нажмет, то я обольюсь.

Я замерла, боясь сделать глоток. Сглотнула слюну.

— Пей, я сказал.

Быть ниже бармена даже в ночном клубе. Выряженной, как шлюха на Масленицу. Коленки дрожали. Губы тоже. Я стала пить коктейль, но глаза самопроизвольно приклеились к его пальцам. А его пальцы к кнопке.

Пьяное Горло

Я выпила от испуга сразу полбокала.

— Вот и умница.

Алкоголь быстро ударил в голову.

— Ой, какой горький, что это?

— Хммм… Водка — без стеснения разглядывая мои сиськи, лениво ответил бармен.

— Водка с чем?

— Просто водка.

Я только что поняла, что от страха махнула грамм сто пятьдесят водки разом. Горло жгло. Да и я так пила только на выпускном.

У меня конечно отобрали мобильный телефон, но это первое о чем я подумала: позвонить мужу, чтобы он забрал меня. Потому что… Потому что еще в те времена, когда мы не были женаты… Если я выпивала… Это всегда заканчивалось тем, что я находила самого крупного парня на вечеринке, становилась перед ним на колени в туалете и расстегивала ему ширинку. Ну вы понимаете.

Максиму, моему вяленькому во всех отношениях мужу, не обязательно было это знать, но, если он опаздывал забрать меня на машине… То наш поцелуй становился солонее привычного.

Я пьянела на глазах. Фыркнув, я попыталась отвернуться от глазевшего на мое вымя на выкате бармена, но легкий удар тока заставил меня вернуться.

— Так то лучше. Знай свое место, куколка.

— Обойдешься.

Он снова ударил. И меня снова воспитательно тряхануло.

— А еще ты должна улыбаться.

Я оскалилась, но тут же получила мощный удар током в шею, от чего пьянеющую меня согнуло пополам у барной стойки так, словно я блюю. На меня уже поглядывали остальные девочки и клиенты.

Я решила, что лучше будет подчиниться, чтобы не привлекать повышенного внимания и улыбнулась бармену.

— Вот так. Видишь, это совсем не сложно, — издевательски улыбнулся в ответ он.

Как только я стала ему улыбаться он переключился на другую, видимо временно наигравшись со своей новой куклой.

Девушка подошла выставляя на показ ему свою грудь и улыбаясь во все тридцать два зуба. На шее у нее так же сверкал ошейник.

Я решила выйти освежиться, но как только я подошла к выходу путь мне преградил здоровенный амбал в черной одежде.

— Девушка, вам не положено выходить. Идите и ждите гостей. И побольше улыбайтесь.

Я поняла, что тотальное опьянение настигнет меня здесь в душном ночном клубе, где русских девушек снимают турецкие мужчины.

Пройдя между столиками отдыхающих, втягивая дурман кальянов тут и там распускающих белые цветки дыма, я теряла себя. Бедра начинали сами призывно вилять и мне уже хотелось поскорее броситься на шею какому-нибудь Тагиру или Халиму…

Музыка заполняла меня изнутри, как хорошее вино.

Парни были реально классные. Спортивные, узкие бедра, широкие плечи, волосатая накачанная грудь. Свежие стрижки.

Один из турков уже во всю жадно сосался с нашей девочкой, у которой волосы были собраны в длиннющий платиновый хвост. Она покрывала его грудь поцелуями, а рука нырнула под ремень джинс и совершала недвусмысленные движения, ясно указывавшие на то, что там у него что-то огромное и твердое.

Я понимала, что мне надо быть сейчас дома с мужем, но… мне хотелось так же… Обслуживать незнакомого властного самца рукой.

На меня пялились, но я старалась не поддаваться. Две пары черных как ночь глаз блестели на меня из темноты. Мужчины развалились на диванах и небрежно осматривали зал.

Встретившись глазами мужчиной с пышной шевелюрой черных, как воронье крыло волос, который послал мне чмокающий поцелуй, я закатила глаза и отвернулась.

Это была моя главная ошибка за весь вечер.

Уже в следующую секунду меня ошарашило ударом тока, который буквально сшиб меня с ног. Я упала в проходе под ноги официантке, относившей очередной поднос с Русским Стандартом за столики.

Судя по силе удара током в шею, у меня не осталось сомнений, что я только что видела Османа. Вот и познакомились…

— Новенькая? Ах, тебе бы по скорее принять правила игры, а то от каждого такого удара током ты теряешь часть памяти, слышала об этом?

Удивительно, подумала я, но я тоже слышала об этом в выпусках Галилео на СТС, на которых росла.

— Давай помогу, — официантка взяла меня под руки и поставила обратно на шпильки.

— Спасибо.

Ее тряхануло током и я почувствовала это тоже.

— Живее там! — услышали мы крик из-за столика.

— Тебе тоже пора. Осман не любит ждать.

Я развернулась к своему мучителю и улыбнулась от страха быть «ужаленной» еще раз.

На высоких шпильках, со сползающим с попы платьем я засеменила к столику двух таинственных турков, как заправская проститутка.

Бородатые и большие они моментально усадили меня между ними.

Мужскую энергию, да и жар их тел я почувствовала мгновенно.

Грубые сильные руки бережно обнимали меня.

Запах стоял очень приятный. Я почувствовала это сразу.

Вместе с тем меня просто трясло от волнения. Быть проституткой по принуждению, когда дома ждет муж? Это так ужасно!!!

Но у меня просто не было другого выхода. Жестокие и властные они гладили мои коленки. Лапали мою грудь, когда им хотелось и продолжал болтать на смеси турецкого русского и английского, выпивая и я хохоча.

Я чувствовала себя рабыней какой-то банды.

— Меня зовут Осман, а это мой бизнес партнер Бекир.

— Эмилия…

— Эмилия, — Осман небрежно сплюнул виноградные косточки себе в кулак, — сегодня мы будет иметь тебя вдвоем. Ты не против?

Я нахмурила бровки и замотала головой, как маленькая.

В следующую секунду меня ударил воспитательный электрошок такой силы, что я навсегда забыла, как отказывать.

— Ххххорошо… проронила я уставившись в одну точку на полу у своих голых ног в босоножках.

— Умница, а ты быстро учишься, Валерия.

— Я Эми… Я Валерия, хорошо — тут же обернулась я, потому что в моей голове уже пробежал микроудар током от одной попытки перечить хозяевам.

Ощущение, что из меня за один вечер могут сделать секс-куклу заставляло меня ерзать на диване между двумя горячими самцами.

Осман и Бекир по очереди, а иногда и одновременно кормили меня виноградом и лапали за жопу, Как уличную девку.

— Бекир будет вставлять тебе в задницу, — издевательски наблюдая за моей реакцией, продолжал Осман. Он нарочно сделал паузу, намекая на то что я должна что-то ответить.

Я сглотнула от страха, что отвечаю слишком долго и меня вот-вот ударять электрошокером.

— Хорошо.

— Хорошо, что? — не отрывая настойчивого взгляда, продолжал воспитывать меня Осман.

— Пусть Бекир сделает это.

— Сделает что? — Осман уже потянулся к пульту управления моим ошейником в кармане.

— Нет, не надо, прошу вас. Пусть Бекир поимеет меня в анал.

— «Поимеет» или «Выебет»?

— «Выебет», — сглотнула я.

— А теперь полным предложением, как во втором классе…

Задыхаясь от Страсти

— Пусть Бекир отимеет меня в задницу, — сказала я и чуть не кончила от позора. Щеки горели красным и мужчины это видели.

Осман заулыбался, Бекир засмеялся. И Осман погладил меня по головке.

— А Богдан не соврал. Ты быстро учишься, девочка.

Моя голова почти полностью помещалась в его огромную лапищу. Конечно, я ненавидела его за то с каким живодерским удовольствием он заставлял меня говорить все эти непристойности, но… я бы соврала, если бы сказала, что от этого у меня внутри не появилось большое горячее внутренне солнце чуть ниже пупка.

— А я думаю тебе пора начать отсасывать мне мой большой член. Как ты считаешь?

— Прямо тут?

Он снова потянулся к пульту в кармане.

Я испуганно растопырила глаза и двумя руками схватила его за руку, чтобы остановить.

— Да, да я думаю мне пора начинать отсасывать ваш большой член. — Даже подумать, что я когда нибудь буду говорить такие грязные вещи, которых не позволяла себе даже с мужем, я не могла.

Я опустилась на колени между его ног и расстегнула ширинку.

Как хорошо, что я уже пьяная, подумала я. Ладошки дрожали, но умереть от сердечного приступа, простимулированного ударами электрошокера мне не хотелось. Сердце колотилось в груди.

Я наклонилась к Осману, положила свои маленькие холодные ладони ему на колени и даже немного раздвинула их.

Его мужская сила устремлялась вверх под потолок и даже немного покачивалась от моих действий, давая мне сигнал, что я все делаю так, как ему нравится.

Он был очень большой и волосатый. Запах раздавался по-настоящему дурманящий. Все эти шутки про то, что восточные мужчины плохо пахнут — полнейший вздор. Я стояла на коленях и чувствовала как они трясутся от трепета. Такого мужского аромата я не встречала даже в духах. Он захватывал меня целиком.

Я нависла над его кинжалом. Светлые блондинистые волосы упали на его пах, словно кулиса эротического спектакля.

Я обхватила двумя руками его у основания. Настолько он был огромный. И попыталась направить его себе в рот.

Но это даже не с первого раза удалось. Словно большой сочный бургер, от которого ты захлёбываешься слюнями, но… он слишком большой, чтобы затолкать его себе в рот.

Мне пришлось приноровиться, чтобы ощутить как Осман стал растягивать мне за щекой. Упругий и горячий. Каждую секунду казалось он может взорваться, и я старалась поэтому не делать резких движений.

— Мгларх-арх-арх… — услышала я звуки из собственного горла.

В голове крутилась только одна мысль: только бы муж не узнал, что его верная Эми стала рабыней для восточных мужчин.

Я чувствовала, как Богдан, обходя покои по периметру следил, чтобы я хорошо работала головой. Я качала вверх вниз, создавая нужную плотность.

— Агхль-ахл-агл…

Если честно, мне хотелось разогнаться и делать это как жадные соски из порнофильмов, но… что-то во мне продолжало удерживать в рамках.

Я обслуживала Османа, пока он не предложил меня Бекиру. Тот Распахнул халат и, словно на пружинке, моему взору открылся очень красивый венистый прибор.

Уже не помню, толи сам Бекир взял меня за волосы и затолкал его мне в ротик. Толи я сама ухватилась за него рукой и присосалась как голодная беженка из страны, где нет мужиков.

— Хорошая блондинка — по-турецки обсуждал меня Осман с Богданом.

— Замужние всегда лучше сосут.

— Она не торопится, как остальные. Знает свое дело.

— Если что-то будет не так — ты можешь ее шлепнуть. Она это любит.

Меня как молниями пробило. Потому что несмотря на мое унизительное положение на коленях перед двумя волосатыми высокими спортивными турками, мне в тайне хотелось, чтобы меня шлепнули и обращались со мной, как с провинившейся проституткой.

Меня перевыполнял водопад возбуждения от того, что Богдан, друг моего мужа, стал моим сутенёром. Мне было дико стыдно, что я позволила все это со мной сделать.

И я осуждала себя за это. И может быть от того мне и хотелось, чтобы мне врезали большой волосатой лапищей по ягодицам.

Выпороли меня, как рабыню. Я заглатывала слюну, чтобы не залить тут все вокруг. Моя грудь болталась из стороны в сторону, когда я разгонялась.

Бекир не стал оттягивать удовольствие и вылил своё жемчужное тепло мне на раскрасневшиеся щеки.

— Курва… — почему-то по-польски, видимо считая всех славянок на одно лицо, ругнулся Бекир.

Боже, что я делаю. Все лицо в мужском удовольствии. А я стою на коленях, сотрясаемая очередным взрывом тепла внутри. Хватаясь за колени Османа, как за спасательный круг.

Он вытер мне лицо грубыми бумажными, но не влажными салфетками. Так, словно я какая-то псина.

А может я ею и была. Судя по тому, как уже без приглашения я уткнулась в пах Осману и прямо на глазах у друга моего мужа высунула язык, полируя его державу, я была сукой в тот момент.

Я готова была сделать все только бы ошейник рабыни на моей шее больше не ударил меня новым разрядом.

— Сделай это пальцами. Сама-сама. — на грубом русском приказал Осман. Он показал пальцами, чтобы я сама довела себя до кульминации, стоя перед ним на коленях, как рабыня.

Мои руки дрожали, потому что это была бы уже далеко не первая разрядка за последние полчаса. Я выпрямилась и стала аккуратно пальчиками водит кружки.

Осман стал точить свой штык.

Да, на нас поглядывали облизываясь платиновые блондинки за соседним столиком. Явные профессионалки своего дела. Не то, что я.

Но Осману кажется было все равно. Я должна была делать то, что он скажет даже на людях.

Его рука, когда он клал мне ее на затылок казалась мне просто огромной, но и она не могла обхватить его штуковину целиком.

Я таких даже в интернете не видела.