Бесплатный фрагмент - Мы мамы

От моей мамы

Моя мама Елена. Старшему сыну 36 лет, дочери 34 года, младшему сыну 24 года:

«Спасибо, доча, за прекрасную книгу, которая пришла ко мне так не вовремя, а всё же вовремя!

Эта книга, безусловно, оказывает поддержку, отодвигает одиночество и безысходность, учит любви, где-то смирению и напоминает нам о нашей безграничной силе, допустимой слабости и такой прекрасной женственности, о которой мы порой и не догадываемся…

Как взрослая мама благословляю свою доченьку и всех девочек, которые читают эту книгу, на долгую счастливую жизнь. И даже неважно, сколько у нас детей и есть ли они… Мы, женщины, все рано или поздно становимся мамами для своих близких».

Всем мамам посвящается.

Потому что каждая из нас — герой.

Введение

Когда я готовилась стать мамой, я смотрела десятки обучающих видео, читала книги, изучала исследования и статьи по теме материнства. Я заметила один интересный факт: большинство информации о материнстве преподносится из уст специалистов. Что нужно делать маме, как лучше прожить свой опыт, как поступить в разных ситуациях.

Поскольку со страниц книг с нами говорят профессионалы, неосознанно создаётся барьер между автором и читателем, который можно условно назвать «учитель / ученик». Ты слушаешь этого наставника, стараешься следовать правилам, но если что-то идёт не так, как написано, ты чувствуешь себя двоечницей с задней парты, которая плохо усвоила урок. Я помню свой опыт, когда, изучив весь возможный материал про кормление грудью и прочитав тонну информации, я ужасно разочаровалась, когда у меня не вышло идеально с первого раза. Уже потом я поняла, что это состояние «со мной что-то не так» преследует большинство мам на каждом шагу.

В моей книге я рассказываю историю от лица простой мамы, которая сталкивается с такими же трудностями, как каждая мама в мире, учится преодолевать их и ищет лучшие решения. Это тот опыт материнства, которым делятся с лучшими подругами вечером на кухне, когда все уже уснули.

Я затронула темы, которые остро ранят молодую маму. Искренне рассказывая о своих чувствах, я хотела показать, что трансформация в маму — это целый путь, о котором так мало знает женщина до рождения своего первенца.

Это книга-поддержка для тех мамочек, которые не справляются, кому тяжело признаться самим себе, что «я устала и хочу на ручки». Она натолкнёт на рассуждения о своём состоянии и тех процессах, что происходят внутри, а главное, познакомит с историями других женщин, от которых на душе станет спокойнее: со мной всё хорошо!

Более двадцати женщин откровенно рассказали мне о своих ощущениях в материнстве, о том, чего они ожидали и с чем в реальности столкнулись, когда вернулись домой после родов. Прикасаясь к разным историям, ты почувствуешь, что ты не одна. Эта книга — наш женский круглый стол на кухне и красный шатёр, где происходит перерождение. У каждой этот процесс уникален, но это не значит, что нам нечего взять друг у друга. Каждая история будет знакома и понятна.

В книге вы найдёте истории о тех чувствах, которые не принято показывать, а тем более говорить о них. Страх, когда не знаешь, как правильно поступить, отчаяние от огромной ответственности, желание сбежать, сожаление о прошлой беззаботной жизни, стыд за отсутствие любви к своему ребенку, когда видишь его в первый раз. В историях собраны и сложные чувства, и яркие осознания от безусловной любви, которая, как цветок, раскрывается в сердце каждой мамы.

В конце книги вы найдете пустые листы для записей: делайте на них пометки, записывайте вдохновляющие фразы, собирайте контакты специалистов, добавляйте свои пункты ресурсных дел, составляйте свой список фильмов и книг, которые хотели бы прочитать. Я желаю каждой, кто читает эти строки, почувствовать свою значимость и поддержку всего нашего материнского сообщества. И если ты чувствуешь, будто бы одна на всём белом свете со своими материнскими проблемами, то эта книга для тебя.

ЧАСТЬ 1. ЖИЗНЬ, КОГДА В ТЕБЕ ЗАРОЖДАЕТСЯ ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

ГЛАВА 1. Я захотела ребёнка

Я захотела ребёнка, и мы расписались.

Родные вздохнули с облегчением. Наши пятилетние отношения («дружба», как говорила моя бабушка) обрели новый статус. Мы официально стали семьёй, и знаменитый штамп в паспорте стал украшать не только бумажку, но и как-то по-особенному согревать меня внутри. На нас любовались мамы, друзья и те люди, у которых мы как молодая семья смотрели квартиры для аренды. Оказалось, арендодатели рады официальным супругам, а не «сомнительным сожителям», как сказала нам однажды женщина в годах.

Мне нравилось, что на пальце кольцо, а в руке как-то иначе ощущается знакомая рука парня, который стал немножко другим. Может быть, взрослее, хотя я не была в этом уверена, поскольку до конца не понимала, по каким критериям судить степень взросления. Карьера? Собственное жильё? Брак? Стабильный доход? Или всё это вместе? Имеет ли это к действительному взрослению хоть какое-то отношение?

Ребёнок!

Я знала, что родительство — это точно что-то про взрослость, зрелость и «ответственность». Именно такое напряжённое слово говорил каждый семейный человек.

Женатые и замужние из круга наших знакомых периодически заводили разговоры о былых временах. О каких-то далёких юных годах, о беззаботности и свободе, которой сейчас, по всей видимости, так не хватает. В конце таких разговоров, когда лирическая пелена спадала и рассказчику хотелось скрыть неожиданно нахлынувшие чувства, он обязательно добавлял: «Нет, ну сейчас я, конечно же, счастлив, у меня семья, дети…»

Было что-то подозрительное в таких разговорах. «Зачем рисковать?» — думала я и спокойно наслаждалась тем, что имею. Но отношение к замужеству изменилось ровно в тот момент, когда я поняла, что хочу ребёнка.

Мы думали о малыше. Точнее, я. Муж, возможно, тоже, но моё желание было главным. Пытались представить, что это такое — быть родителями. Заботиться о ком-то крохотном и беззащитном, видеть глазки и носик, смотреть на маленькие пальчики и гадать, на кого он станет похож, когда вырастет. Вместе выбирать ползунки, гулять с коляской, кормить с ложечки. Я смотрела красивые кадры из фильмов и представляла нас лучшими родителями на свете. Любые страшные истории о материнстве я перелистывала. «Не надо притягивать к себе негатив» — думала я фразами моих любимых блогеров.

Шли месяцы. Мы со знанием дела изменили рацион, я отказалась от вина и начала внимательно изучать упаковки продуктов в магазине на наличие вредных добавок, а будущий папа даже пару раз попытался освоить небольшой комплекс из йоги. Вечерами мы слушали мантры, читали о карме и жгли свечи. Начали практиковать раздельный сон, чтобы впустить в отношения что-то новенькое.

Я забеременела практически как в лучших сериалах про любовь: когда после одной ночи со своим возлюбленным героиня узнаёт, что беременна. Вскоре после свадьбы я держала в руках тест, а на лице странную улыбку.

Узнала новость и не знала, куда бежать. Села на диван, прошлась по квартире, снова села на диван. Ждать до вечера, чтобы при встрече сообщить мужу, что произошло было невыносимо. Откинув всю романтику, я взяла телефон, набрала номер и сумбурно изложила, что таинство свершилось. Мы подростково похихикали в трубку, помолчали, решили отметить вечером чем-нибудь полезным.

Что делают в таких случаях, мы не знали. Куда бежать и как жить дальше, тоже не понимали. Встретились, обсудили, осмотрели мой живот. Всё тихо. Только в глазах горело любопытство.

В нашем окружении было мало семейных пар с детьми. Вернее, были. Но таких близких, чтобы делиться своими осознаниями и состоянием, не было. Рассказы о первых впечатлениях, о переходе из обычного человека в родителя прошли мимо нас. Мы не искали такого общения, оказалось, что и оно почему-то обходило нас стороной.

Дни начали тянуться один за другим, и первые месяцы беременности стали длинной сплошной усталостью. Спала по 12 часов, просыпалась, и снова казалось, что устала. Организм привыкал к тому, что произошло, вся энергия уходила на принятие новой жизни. Тело будто бы погрузилось в собственную жизнь, притупив внешнее и, как ему казалось, не такое значительное.

Маленький человек начал свой путь. Я с интересом разглядывала себя в зеркале, всматривалась в лица прохожих и думала: вот вы ничего не знаете, спешите по своим обычным делам, а у меня внутри самый настоящий человек! И я буду его мамой!

Когда всё выяснилось, в голове что-то переключилось. Многое ушло на второй план. Только эта новость, ожидание, прислушивание к себе остались на главном экране кинотеатра моей жизни. Раньше мамы с детьми проплывали мимо незамеченными, а теперь казалось, что вокруг одни женщины с колясками. Оказывается, их так много! Я смотрела на топающих малышей и блаженно улыбалась. Скоро и я стану одной из них. Как же хочу, чтобы меня приняли в этот родительский клуб.

Когда первые месяцы беременности прошли и тело чуть свыклось с новой жизненной ролью, я начала получать больше удовольствия от процесса. Гуляла, ела, спала, наслаждалась своим состоянием и теми взглядами, которые ловила на себе. Я сейчас особенная. Беременная женщина, внутри которой происходит чудо. Дни в календаре таяли и приближали меня к заветной дате. Я представляла, как увижу того, кто так уверенно расположился в моём теле и украл мои мысли.

Я чувствовала себя главной героиней лучшей кинокартины в жизни. На прогулке мне встречались улыбчивые люди, которые желали «всего хорошего», уступали место в транспорте, советовали на рынке «что посвежее». Однажды навстречу мне не спеша ехал велосипедист лет шестидесяти и послал в мой адрес воздушный поцелуй. Этот новый фильм был до неприличия милым. Неужели родительство — это именно тот момент, когда ты становишься действительно значимым в этом обществе?

— У вас будет сын! — с улыбкой сказала врач на УЗИ и попыталась объяснить, где это видно на снимке перед нами. — Ну вот же. Видно, что настоящий мужчина растёт! — и ткнула пальцем в какую-то выпуклость.

«Почему я совершенно не удивлена!» — подумала я и улыбнулась.

ГЛАВА 2. Серьёзный разговор с малышом в животе

Я читала о партнёрских родах. Обсуждала эти темы с мужем и ни на минуту не удивилась, что он готов идти в родильный зал и целый месяц посещать обязательные курсы перед родами. Для меня это было про любовь, поддержку и настоящую дружбу.

Мы ходили на занятия для подготовки к волнительному событию, изучали физиологию женщины, путь ребёнка от точки «А» до точки «В родительских объятиях». Я визуализировала, как два моих любимых человека встречаются в первый раз. На последних месяцах я уже всем телом ощущала ребёнка. Нашего, никогда нас не видевшего, но уже любимого члена семьи.

Мужу приходилось довольствоваться моими рассказами об ощущениях и теми моментами, когда замечаешь какую-то часть тела малыша на огромном животе жены. Ножка или ручка — сложно разобрать. Наша осведомлённость о малыше отличалась. Как же по-разному мы проживаем и воспринимаем всё, что происходит! Интересно, в какой момент мужчины осознают, что они становятся папами?

Последние недели тянулись, а я каждый день перепроверяла собранные сумки в роддом и состояние своего партнёра: ему нельзя быть с насморком, герпесом или любой другой инфекцией, которая сразу заметна на лице. Если такое произойдёт, не пустят на роды. А мне так хотелось пройти этот опыт вместе.

После очередного похода к врачу, которая сказала «ехать сдаваться» в больницу через два дня, если ничего не начнётся, я запаниковала. Хотела родить сама, без лишнего вмешательства извне. В больнице никто ждать не будет, легла — рожай. Не получается — простимулируем. На сороковой неделе случился мой первый серьёзный разговор с сыном. Я рассказала ему о нашей с папой готовности встретить его, объяснила, что ему есть куда заселяться. И он послушался!

Ровно на исходе сороковой недели, вечером, я почувствовала, что что-то изменилось. Мне ничего не болело, не тянуло, но я знала, что скоро свершится оно. То событие, которое уже не одну неделю терпеливо ждёт вся семья. Я отправилась в душ, собрала небольшой перекус в дорогу, в тысячный раз полезла в пакеты с вещами. Всё было готово и я могла отправляться за кричащим конвертом. Муж сказал, что я «себя накручиваю», но я точно знала, что скоро всё начнётся. Так и вышло.

Как только легли спать, пришли первые схватки. Мне было настолько любопытно, что казалось, это не со мной. Я наблюдала за своими ощущениями, реакцией и пыталась запомнить каждый момент. Схватки учащались, муж натягивал джинсы и зевал, а я сидела в прихожей и писала мелом на маленькой деревянной досточке фразу: «уехала за сыном!».

Пусть все об этом знают.

Роддом пах одиночеством. Палаты, незнакомые люди, врачи. Спешка, крики где-то по ту сторону стен, важные лица людей в халатах. Мне было волнительно, но муж принёс с собой кусочек дома и уверенность, что он рядом и защитит, если понадобится.

Всё было как в тумане. Сначала мы болтали и фотографировались. На кушетке, на фитболе, в этих больничных одеждах. Мы смотрели друг на друга и знали, что запомним это навсегда. В эту минуту мы находимся в центре события, которое будем вспоминать всю жизнь. Я хотела прожить каждое мгновение, но в то же время уже слишком жадно ждала развязки этой беременной истории.

В порывах усиливающихся схваток я отключилась от своего партнёра. Была только я и мой ребёнок. Каждую схватку мне было важно продышать, чтобы маленькому крохе хватало кислорода и он чувствовал, что я с ним. Мне не хотелось кричать, как показывают это в кино. Я просто считала секунды и ждала встречи, стараясь выжить в этих мощных импульсах моего тела, которых я никогда до этого не испытывала. Я чувствовала растерянность, ощущала своё дыхание, которое всё равно было какое-то не такое, как нам показывали на курсах. Меня захватили отчаяние и паника. Впервые я узнала, что такое страх за свою жизнь, а в придачу ещё и за жизнь другого человека, которого пока ещё даже не видела.

На финальном этапе в теле осталась только усталость. Мне хотелось, чтобы малыш попал из живота ко мне на руки. И побыстрее. Минуты же, наоборот, беспощадно растягивались. Пока длилась одна схватка, я успевала несколько раз оценить всю свою жизнь. Впервые я делала что-то настолько важное. Именно сейчас я чувствовала, как меняется мой мир.

---

ГЛАВА 3. Первая встреча. Вдруг я ему не понравилась?

Когда я увидела маленькое розовое тельце, сначала не поверила, что это случилось. Акушерка весело похвалила за проделанную работу, муж расплылся в улыбке, а я была рада, что могу выдохнуть. Я это сделала!

Мне положили сына на живот, онемевший от напряжения. Я смотрела на живой комочек и боялась шевельнуться. Легонько дотронулась до спинки и поняла, что он настоящий. Как можно быть таким маленьким? Я заметила его нахмуренные брови, а скукоженное личико мне показалось слишком важным для такого крохотного существа. «Пришёл мой личный Учитель!» — пронеслось у меня в голове, и я испугалась.

Тело начало трясти от напряжения и стресса, руки отказывались меня слушаться. Малыша унесли, чтобы запеленать, а новоиспечённый папа отправился в коридор, чтобы гордо сообщить родным о случившемся. Я лежала на кушетке, всматриваясь в палящие лампы, и чувствовала озноб по всему телу, оно будто бы было не моим. «Как моя мама решилась на такое три раза?», — думала я и мысленно вручала ей все премии мира. Я поняла, что теперь никогда не хочу на неё злиться.

Внутри меня была пустота. От огромного напряжения за эти часы, я растеряла все эмоции. Мне не хотелось кричать от радости, плакать от счастья или благодарить всех вокруг. Я замерла, мои чувства сжались в каком-то потайном уголке тела. Отдалённо слышала тихий голос своего мужа и представляла, как щебечут и охают в трубку родные. «Сын родился!» — видела такое по телевизору, а теперь это событие случилось и с нами. Всё вокруг было какое-то нереальное.

Принесли малыша. Он был в пелёнке и шапочке. Мои руки были настолько слабыми, что, казалось, не удержат и уронят сына. Его положили на столик под теплую лампу, и я удовлетворённо вздохнула. Я видела, как он открыл глаза и стал всматриваться в направленный на него свет. Мне было страшно. Что нужно делать? Мы совершенно одни. Я и он. Это наша первая встреча, и я разволновалась. Я вспомнила, что малыши запоминают мамин голос ещё с животика, и решилась прервать эту повисшую тишину.

— Привет! — протянула я самым нежным голосом. — Мама тут!

Подождите! Мама — это я? Я ощутила прилив чувств, когда маленькая головка начала неумело поворачиваться и искать знакомые звуки. Наши глаза встретились. Пронзительный, сильный взгляд впился в меня и начал изучать. В голове пульсировали слова: что, если я ему не понравилась?

Маленький сморщенный старичок в детском теле смотрел на меня и немножко причмокивал. Я лежала на своей кушетке и боялась пошевелиться. Он не похож на малышей в подгузнике из рекламы, которые раздают беззубые улыбки. Его глаза пристально смотрели на меня. Он всё понимает! Я ощущала, как за его зрачками в глубине, молниеносно работает мозг. Он всё помнит. То, что потом забудет, как только научится говорить (я про это где-то читала). Я видела, как на меня смотрит новый человек, прибывший в мир. Он оценивал меня, наблюдал за мной, между нами повисло изучающее друг друга молчание. В тот момент я осознала, что роды — это не конец истории, а только начало. Я почувствовала, что попала в круговорот событий, которые всё дальше и дальше уносили меня из прежней — беззаботной — жизни.

В палату влетел новоиспечённый папа. Он был трогательно возбуждён, ему хотелось шептать нежности и улыбаться. Я наблюдала, как пятидесятисантиметровый человечек увидел ещё одного героя случившейся истории. Муж осторожно взял малыша на руки. Неумело повертел и расположил его перед своим лицом. Папа и сын встретились. Я замерла и с интересом наблюдала эту историческую картину. Нас стало трое. Я смотрела на своего мужа и всеми клеточками чувствовала, как благодарна ему. Он был рядом в таком важном для меня деле. Каждую минуту я ощущала поддержку, даже когда он тихо стоял у окна. Лишь нервное постукивание пальцами выдавало его состояние. И вот мы остались втроём в палате. Наше первое семейное собрание, где мы молчим и смотрим друг на друга. И этого вполне хватает.

Моё тело продолжало трясти от напряжения. Я пыталась расслабить мышцы, но они меня не слушались. Дико хотелось спать. Улыбчивая женщина принесла мне кашу и чай с бутербродом. Сладкий больничный напиток был самым лучшим в мире. Я жадно глотала еду, не отрывая глаз от своих мужчин. Незаметно пролетели два или три часа этого тихого знакомства. Папу отправили домой, а меня с маленьким жителем планеты — в другую палату. Наше первое семейное знакомство завершилось, а мои яркие осознания от произошедшего только начали просыпаться.

В палате было спокойно. Малыш спал, а я не могла сомкнуть глаз и отправляла сообщения своим друзьям, что уже как часов пять живу в статусе мамы. Мне нравилось писать это тёплое слово, но оно было для меня ещё совсем чужое.

В другом конце палаты стояла ещё одна кровать. Я поняла, что буду не одна, но пока могу чувствовать себя полноправной хозяйкой этих больничных апартаментов. Встать мне было трудно, идти некуда, поэтому радовалась своим владениям я недолго. В таком размеренном ритме незаметно пробежало два-три часа. Когда мысли начали путаться, и я решила вздремнуть, ребёнок резко закричал. Вопль был настолько пронзительный, что мне казалось, во мне запаниковали внутренние органы, оголились нервы и заблокировался мозг. Несмотря на это состояние, какой-то рефлекс толкал меня к этому громкому существу. Я попыталась встать, но поняла, как много мне нужно приложить усилий: вся нижняя часть тела жутко болела, руки дрожали, в голове что-то гудело. Я неумело достала малыша, одной ногой опираясь о кровать, чтобы не рухнуть. Как его успокоить? В одном видео по грудному вскармливанию, которое я смотрела до родов, говорили: «в любой непонятной ситуации давай грудь!». Эта фраза в панике бросилась мне на помощь, и я начала действовать.

Ещё в родзале мне помогли приложить маленький ротик к груди. Я видела, как природа продумала каждую мелочь. Ребёнок интуитивно начал делать то, что ему нужно. Первые капли молозива, которые выделяются из груди после родов, самые ценные. «Они запускают работу кишечника и создают здоровую микрофлору» — заучивала я как на экзамен. За всю беременность я прочитала столько литературы, что теперь сопоставляла полученные знания и анализировала. Я видела, как мой ребёнок присосался к груди и аккуратно выпил ту драгоценность, которую создал мой организм. Сам! Я снова стала свидетелем чуда.

Грудь болела. Она не привыкла к такому требовательному отношению, но маленькие губки пытались высосать молоко, которого пока не было.

«Оно придёт на третий день», — говорили врачи и соседка по палате, которую не пришлось долго ждать. Она была уверенная, спокойная и сдержанная.

«Он у меня второй», — заулыбалась молодая мама и кивнула на мирно сопящий комочек рядом. Уже не так страшно.

Мой же маленький человек всё время кричал. Он мало спал, много сосал пока пустую грудь и громко требовал внимания, еды или чего-то там ещё. Я стояла на ногах сутки, не в силах положить его рядом с собой хоть на десять минут.

Мне было так страшно.

Я чувствовала дикую усталость. Мне казалось, что я совершенно не справляюсь. Почему он так плачет?

Что я делаю не так?

Я поняла, что все прочитанные мной книги, умные фразы психологов и врачей ничего мне не дают. Пусто. Малыш всё время сосал грудь, а я просила у Бога, чтобы он прислал мне молоко. К кому ещё идти с этой просьбой, я не знала.

На третий день ночью я неожиданно почувствовала, что стало не так больно. Ребёнок сосал, причмокивал и что-то глотал! Жадно и так вкусно. Оно пришло!

Сценарий с тремя днями действительно работал. Остаток ночи я улыбалась и не могла оторвать глаз от своего сына. Мы оба получили то, что хотели, и были счастливы.

Моя грудь приобрела новый статус и стала такой важной. Я чувствовала, как внутри неё железы наполняются молоком. Каждую секунду в моём теле происходило беспрерывное производство самого уникального питания на Земле. Я была горда собой и каждый раз, когда малыш прикладывался к груди, устраивалась поудобнее, чтобы не упустить ни одной мелочи в этой молочной картине. Мы стали одним целым. Я чувствовала своего ребёнка, видела, как подёргиваются ручки во время сна, как хмурится его носик, когда он просыпается, и как он счастливо вздыхает, когда захватывает ротиком сосок. Время остановилось. Не было ничего вокруг, кроме нас, нашей палаты и девушки на соседней койке с таким же чудом у груди. Мы мирно болтали, когда были силы и желание.

К нам регулярно кто-то приходил. Врачи, педиатры, медсёстры. Только в нашей палате становилось тихо, и мы в предвкушении хоть какого-то сна вытягивались на кровати, дверь открывалась. Нужно было срочно будить детей, куда-то идти или ещё что-нибудь, что обязательно повлечёт за собой пронзительный младенческий крик.

Я хотела домой. Мне нужно было выйти из этих стен, спрятаться в родных руках, поплакать о том, что со мной произошло. Эти дни я хранила в себе самый сильный стресс, который случался со мной в жизни. Он давил меня изнутри, и я знала: доберусь до дома и всё станет хорошо. Я схожу в душ, поем домашней еды, обниму родных. Вся семья наконец-то увидит его. Нового человека в нашем роду. Я буду смотреть на всех и думать: «Да, вот такой он хорошенький! И это Я его родила!»

Мне хотелось к мужу. Мы столько прошли вместе. И как странно, что в этот момент он не рядом. Я чувствовала, что моя роль мамы вышла на первый план. Папа будет чуть позже.

Меня все спрашивали о ребёнке. Я резко превратилась в главного человека, хотя пять дней назад я сама была совсем малышкой.

Что я знала о жизни? Об ответственности, страхе и заботе?

Я лежала на кровати и не чувствовала времени. Мне казалось, что весь мир вокруг остался за дверью роддома и замер в ожидании чего-то. Меня удивляли люди за окнами: они по-прежнему куда-то спешили, глядя под ноги, и всем своим видом показывали, что всё осталось прежним. А я чувствовала, что они мне врут. Я больше к ним не вернусь. Моя жизнь стала другой.

Я рассматривала реснички малыша, который прибыл из другого мира, и думала о Боге, женской природе и своей маме. Я резко ощутила ту огромную связь со всеми женщинами на планете. Мы — одно целое. И пусть каждая в своём мире, но все мы связаны тем, что никогда не объяснишь на словах. Это материнские чувства. Океаны, моря, бурлящие волны наших переживаний. Всё это сплетается в необъяснимую энергию и соединяет наши мягкие сердца. Они не могут быть чёрствыми, когда мы держим эти ножки.

ГЛАВА 4. Пора домой

В палату заходили врачи. Новый день — новое дежурство. Я привыкла видеть незнакомые лица, которые спрашивают обо мне и маленьком человеке. В один из этих дней мои иллюзии о том, что кто-то способен рассказать мне чётко, что и как делать, незаметно испарились.

Из-за долгих и изнурительных сосаний в первые безмолочные дни на груди появились трещины. Боль была сильная, и мои молящие о помощи глаза искали поддержки у приходящих в палату врачей. «Смажьте грудь зелёнкой! И немедленно!» — заявила авторитарная женщина, которая считалась моим лечащим врачом. Когда муж с заказанной зелёной баночкой уже был на пороге, к нам пришли на осмотр. Врач была другая, и я задала ей тот же вопрос. «Купите специальный крем. Мажьте соски после кормления и никаких зелёнок, так уже никто не делает!». Муж снова отправился в аптеку. На третий день, когда я увидела ещё одно новое лицо на обходе, я опять решила попытать судьбу. «Вы что! Крем — это бактерицидная среда. Не надо ничем мазать, потерпите!». Я в растерянности пожала плечами и заглянула в интернет. Оказалось, мнений на этот счёт так много, что можно утонуть с головой в разных историях с хорошим и не очень финалом. Женские форумы, чаты, тематические сайты — всё вокруг пестрило разнообразием информации. Я решила попробовать самый, на мой взгляд, безопасный вариант — мазать соски собственным молоком. Через пару дней грудь начала восстанавливаться, и я вздохнула с облегчением. Возможно, мне помогла бы и зелёнка, и специальный крем, но я была рада, что наконец-то боль прошла и я могу насладиться процессом кормления без ужасной боли.

После таких тщательных поисков ответа на мой, казалось бы, простой вопрос, я сделала три главных вывода:

Первый: женщины на форумах и их истории помогли мне понять, что я не одна на свете со своими трещинами на сосках, и что такое случается со многими. Такая информация молниеносно сняла напряжение и страх, что со мной что-то не так.

Второй: в поисках ответов на свой вопрос через интернет можно найти не только полезную информацию, но и начитаться такого, отчего будет плохо спаться в моих и без того бессонных ночах. Поэтому я себе пообещала не растворяться в страшилках и тревогах других мам, если такое вообще возможно.

И третий, самый главный: мне нужно обладать информацией, но решения принимаю только я.

Когда нам сказали, что выписывают, я была счастлива. Почему-то я ощущала себя как подросток, который возвращается из лагеря и вот-вот за ним приедут родные. Мне звонили взволнованные родители, суетился муж. Скоро, совсем скоро я вырвусь на свободу.

Мы вместе с моей соседкой спустились. Нас выписывали одновременно. Её глаза так же светились счастьем, она их даже подкрасила. Я успела только причесаться, но чувство радости зажигало всё вокруг. Мы укутали своих малышей в комбинезончики, которые и я, и она так тщательно выбирали накануне. Мой оказался таким огромным, что крохотный человек нырнул туда с головой. Опытная медсестра, которая отпускала нас на вольную жизнь, умело подвернула края, где-то что-то подтянула, и вид получился вполне себе достойный.

Я слышала, как за дверью переговаривались люди, и пыталась уловить знакомые голоса. Первой отправили мою соседку. Мы крепко обнялись на прощание, пожелав друг другу всего самого хорошего. Я заметила, что один только взгляд может передать так много чувств. И даже если бы мы просто посмотрели друг другу в глаза, всё было бы понятно без слов. Вот так две незнакомые женщины могут стать ближе друг другу, чем весь мир. Ибо нас объединяет одно внутреннее ощущение: мы мамы.

Она уверенно взяла своего укутанного героя и шагнула в объятия близких. Хотя родные и пытались вести себя тихо, как положено в роддоме, ко мне через закрытую дверь всё равно долетали громкие слова поздравлений и залпы щелчков фотокамер. Я ждала своей очереди и думала о том, что меньше всего хочу сейчас попасть под объектив. Я желала собрать всех близких в охапку и убежать домой.

Передо мной висело зеркало и я украдкой поглядывала на незнакомую себя. Пять дней назад в этой же одежде и с огромным животом я зашла в дверь неподалёку. И вот я же, только без живота, но совсем другая. Я пыталась заглянуть в глубину своих глаз, так как явно видела, что там что-то изменилось.

В этот момент девушка мне тихонько сказала: «Пора, ваши родные уже собрались!». Я шагнула, прихватив с собой дорогой приз. Небольшая комнатка пестрила знакомыми лицами. Муж воодушевлённо вручил цветы и аккуратно взял в свои руки маленького сына, который на удивление сладко спал. Моя мама улыбалась, а папа пытался скрыть свои эмоции, но я видела, что они плещут через край. Мой младший брат стоял в сторонке и наблюдал: когда же можно увидеть то чудо, о котором говорили столько месяцев подряд.

Поздравив и обняв меня, вся семья сбилась в кучку около маленького мальчика. Они попеременно заглядывали в большущий комбинезон, замирали от восторга, потом говорили друг другу какие-то слова. Я стояла рядом и наблюдала за этой встречей. Всё вокруг заполнилось новыми эмоциями, ведь каждый присутствующий получил новый статус. Новоиспечённый дедушка сдерживал нежность, так как не привык демонстрировать её напоказ. Он стал дедом и это его первый внук. Глаза наполнились слезами и блестели любовью.

В комнату вбежала фотограф и начала щёлкать нашу растерянную, но счастливую семью. Я натянула фотогеничный вид и попыталась сиять, хотя мысленно гнала эту девушку за тридевять земель. Тут должны быть только свои.

На улице капал дождь, и мне было страшно выходить из этих стен, за которыми прятался большой мир.

Человек закряхтел, и я сильнее прижала его к груди, пытаясь показать всем своим телом, что я рядом. Я чувствовала себя самым чутким радаром, так как моментально считывала всё, что было вокруг нас.

Что со мной?

Почему чувство тревоги не отпускает ни на минуту?

Когда мы вышли из роддома, мир показался мне не таким уж и большим, все его границы неожиданно расположились вокруг одного человечка. Мы ехали в машине домой, тихо играла музыка, а я смотрела на отдаляющийся роддом и чётко понимала, что везу из него не только своего сына, но и новую себя.

---

Истории других мам

Екатерина, сыну 3 месяца:

«Когда ехала из роддома, было тревожное состояние, ведь сейчас на тебе ответственность за жизнь маленького человека. Он нам ещё в роддоме показал, что легко не будет.

К родам я очень готовилась, изучала много информации, готовила родовой чай, когда начались схватки.

Роды у меня прошли хорошо, родила быстро и легко. Мне ещё доула сказала, что о твоём опыте нужно рассказывать, хвалила меня!

А вот к появлению маленького человечка я меньше готовилась, а зря.

Мне нужно было больше изучать всё о ГВ, я считала, что ничего сложного (правильно приложил и порядок), но оказалось много разных нюансов в этом.

Первую неделю муж был рядом, и в роддоме тоже, очень помогал мне.

Ответственность была не только на мне, это очень ценно и необходимо маме сразу после родов!».

Валерия, дочке 5 лет:

«Самым сложным было кормление грудью. Больших интервалов между кормлениями у нас не было, и мне было сложно оставить дочку с кем-то. Сцеживаться я не очень хотела, да и из бутылочки она не пила. Поэтому я не могла далеко уйти. Дочке нужна была именно я. Меня удивило то, как долго восстанавливалось моё тело. Мне было сложно понять, нормально или нет всё то, что происходило во время родов, когда из тебя что-то течёт.

Уезжая из роддома, я понимала, насколько же мне страшно остаться одной с малышкой. В роддоме всё время что-то проверяли, узнавали и я сомневалась, что смогу за всем следить должным образом.

И ещё через пару дней мы попали в больницу. Это меня очень сильно сломило и надломило веру в себя как в мать.

Теперь, когда вспоминаю, просто становится смешно, что я так думала!

Я начала действовать интуитивно и сейчас уже понимаю, что это было правильно.

У меня не было опыта материнства и я, бывало, слепо поддавалась советам специалистов, хотя внутри были сомнения.

Но спустя время я осознала, что там, где я доверяла себе и действовала так, как чувствовала, всё было верным.

Через пару месяцев после родов мы уехали на дачу, потом много путешествовали, летали отдыхать. Моё материнство стало для меня кайфовым».

Ольга, сыну 5,5 лет, дочке 1,5 лет:

«Когда родила своего первенца, я каждую ночь проверяла — дышит ли он.

Самым сложным после родов было моё непонимание, как ребёнок теперь может жить вне моего организма. Хоть я сама доктор и имею медицинское образование, мне было так сложно представить, как человек, который весит три килограмма, а в длину 49 сантиметров, может жить без меня. Я помню, как мы зашли домой после роддома и мне стало очень страшно.

---

В роддоме была медсестра, которая всегда рядом и помогала, подсказывала, если что-то было нужно.

А дома никого. Только я и муж, и от этого сильный страх. Помню, что ребёнок не брал грудь, не брал смесь, ни одну, ни другую, и у меня была просто паника.

Постоянная тревога и ощущение, что я не знаю, что делать и не знаю, как просить помощи у кого-то.

С первым ребёнком я слишком пыталась все контролировать и как-то организовать быт, о котором вообще ничего не знала.

Вопрос, который у меня был в начале моего материнства — почему мне никто не говорил, что дети не спят? Что их постоянно высыпает, что какашки бывают разного цвета, что могут не брать грудь, не набирать вес? И все эти истории, как все умиляются беременным женщинам, холят и лелеют их, как хрустальные вазы, говорят о новом чудесном статусе мамы… Мне первые три месяца, как я родила, хотелось засунуть ребёнка обратно! И я прошу прощения за такие слова, но это правда. Но потом я ощутила чувства, которые может испытать только мама и это невозможно объяснить словами.

Когда можно не спать три ночи и потом тебе улыбается этот комочек беззубой улыбкой и на сердце так тепло становится, как будто этих бессонных ночей и не было вовсе, не было этого ора».

Анна, дочке 6 месяцев:

«Самым сложным моментом в материнстве было прощание с прошлой жизнью и осознание, что ты больше себе не принадлежишь.

Нет больше возможности идти, куда хочешь, встречаться, с кем хочешь. Вокруг четыре стены и непонятно почему плачущий ребёнок.

Угнетала очень социальная изолированность в первые месяцы и отсутствие помощи. Муж очень много помогал, но он тоже ничего не знал.

А хотелось помощи более опытных людей. Да и просто чтобы меня обняли, поговорили или просто накормили.

Ещё одно большое откровение, что, говорят, любовь к ребёнку появляется сразу, как только ты его берёшь на руки.

У меня было всё совершенно не так!

Помню момент, дочке одна неделя, у неё желтушка, я с температурой и не могу нормально сидеть. Мы едем в такси в госпиталь. Я смотрю на неё и меня словно шоком прошибает мысль, что я не чувствую к ней ничего.

И сразу после этого чувство стыда.

Что же я за мать такая, что не люблю своего ребёнка.

Сейчас малышке уже больше полугода и я до сих пор нащупываю эту любовь.

Иногда кажется, что я люблю её недостаточно или как-то не так. Наблюдаю за этим процессом».

Дарья, дочке 3 года:

«Из роддома я возвращалась с положительными эмоциями. Чувствовала себя героем, притом не для кого-то, а лично для себя. Я так гордилась собой, что смогла это сделать!

И это было самое большое чувство облегчения в моей жизни. Я была так рада, что это закончилась и мне больше не надо рожать!

Если я могла бы вернуться назад, в первые месяцы после родов, то посоветовала бы себе расслабиться и наслаждаться этим временем, не заниматься ничем, кроме ребёнка.

Не пытаться куда-то гнаться и успевать всё».

Молли, дочке 1 год и 1 месяц:

«Что я запомнила, когда возвращалась из роддома? Цветы, шары, счастливые лица встречающих, но это всё ожидало не меня.

Я выходила одна, без малыша.

На кресле меня везли к выходу, где ждал муж с потерянным взглядом.

Наша дочь находилась ещё в реанимации.

Но помню, когда спустя месяц мы её забирали, наняли фотографа, чтоб запечатлеть этот момент, и должны были сделать вид, будто я вместе с ней выхожу к мужу, и что муж первый раз видит дочь. Было смешно. А вообще дочку первым увидел и прикоснулся к ней муж. Так что у нас было всё не как принято обычно. Самым сложным, когда я стала мамой, было видеть, как твой ребёнок лежит в инкубаторе, а ты даже не можешь взять на руки, обнять, поцеловать его. Уходя домой, знать, что она там одна лежит, а раньше была в безопасности и тепле в животе. Видеть, как другие мамы кормят грудью своё чадо, а я с бутылочкой шла готовить смесь».

Кристина, сыну 11 лет, дочке 6 лет.

«Я очень помню, как вернулась впервые из роддома. Ни в одной книге и ни в одной статье этого написано не было: я так сильно хотела спать!

После кесарева выписывают на пятые сутки, и всё это время я была с ребёнком один на один. Он не спал в роддоме вообще, и как мы потом выяснили, он в принципе не спал нормально своих первых три года.

Всё, что мы делали — это по очереди качали ребёнка. Я вообще не знаю, как мы за это время не развелись.

Я помню, что ничего не испытывала, кроме огромного желания поспать и каким-то образом прийти в себя. Материнство, которого я ждала десять лет, началось для меня в каком-то тумане. Самым сложным стало не потерять себя. В какой-то момент я заново начала учиться говорить «я», ведь когда я стала мамой, то растворилась в этом и в моей жизни появилось только «мы». У меня был навязанный образ, где я вся такая красивая качу коляску, попиваю кофеёк, наслаждаюсь птичками или читаю книжку. Но ничего такого не было с первым ребёнком.

Прочувствовала материнство я уже со вторым: дочка отлично спала и с ней я уже вкусила, что такое быть мамой миленького спящего ребёнка».

Екатерина, дочке 7 лет

«Моя беременность протекала нормально, без всяких осложнений, но я была очень тревожной. Я всё читала в интернете, искала какие-то ответы на «если там кольнуло, тут кольнуло», чего точно не надо было делать. Потом я от этого отделалась и пошла на курсы по подготовке к родам. Мне они помогли много чего понять. Там была кукла-младенец, которую мы пеленали, подгузники переодевали, что-то ещё с ней делали, но это всё равно не реальный опыт. Тем не менее, он хотя бы немного приблизил нас к тому, что будет.

Потом помню, как после одного ужасного осмотра молодой женщины-гинеколога, я пила успокоительные. Она мне сказала, что у меня очень короткая шейка матки и что в любой момент у меня могут начаться преждевременные роды. Из-за этой информации я всю беременность ходила на какие-то дополнительные осмотры и анализы, а в конце беременности оказалось, что всё у меня нормально. Сейчас понимаю, что очень многое я просто себе надумывала. А вот после родов я была, как зомби. Моя мама говорила, что я вообще была невменяемая, просто в каком-то плавающем состоянии. Я не сразу интегрировалась вообще в жизнь после родов, в то, что происходит.

Я была агрессивная и раздражённая всё время. Если что-то было не так, я начинала выходить из себя. Мы жили с мамой, она очень помогала и с ней конфликтов не было. Самой капризной из всех была я сама».

Анастасия, старшему сыну 9 лет, младшему 1 год.

«С первой беременностью было так: увидев две полоски, я плакала две недели о том, что я не готова стать мамой в 24 года. Рыдала навзрыд! Но супруг, надо отдать ему должное, взял всё в свои руки.

---

Когда родился первый малыш, первое, что я не поняла… В фильмах показано, что в первую секунду мать безмерно любит ребёнка и плачет от этой любви. Мои же мысли были: ну слава Богу, закончилась эта боль!

Скажу, что любовь приходит с каждым днём. Поначалу ты знакомишься с новым членом семьи и не знаешь о нём ничего.

Спустя неделю, две жить без него не можешь. И постепенно тобой полностью овладевает огромное желание его оберегать.

Что касается первого ребёнка и моих личных границ — они нарушены были всегда!

Мне самой сложно было расслабиться, когда малышу некомфортно.

Уйти по делам я могла, только когда знала на сто процентов, что эмоциональное состояние ребёнка стабильно и он в настроении. Чего уже не скажешь о втором малыше. С ним всё иначе. Я уже научилась ставить себя на первое место.

Если я чувствовала, что скоро начнётся буря внутри — ложилась спать. Сон для меня — самый лучший доктор.

Первый ребёнок — это действия по наитию. Но я привыкла слушать себя и мне это помогает: как со вторым малышом, так и в воспитании со старшим.

Когда родился второй ребёнок, я думала, будет сложно с новорождённым. Удивлением для меня оказалось то, что сложности появились со стороны старшего.