Бесплатный фрагмент - Молчание звёзд

МОЛЧАНИЕ ЗВЕЗД

ЧАСТЬ 1

Новая машина сиреневого цвета и иностранного производства, с обтекаемыми формами и явно не с пониженными динамическими качествами, подъехала к клубу со стороны города.

Из-за тонированных стекол, из-за блеска, которые отражали составляющие материалы автомобиля и из-за сияния, на совесть литых титановых дисков, невозможно было всем посетителям клуба и прочим зевакам, разглядеть лицо водителя. Они, если и не гадали вслух, то в голове точно начали прокручивать мысли о том, кто же является обладателем сие транспорта, лошадиная сила, которой равнялась четырёмстам и цена не доступная большинствам.

Понадобилось менее минуты, чтобы всем предвкушенным и предвосхищённым увенчать свои догадки насчет водителя авто. Юное создание конечно не заставило разинуть рты, но легонько удивиться вынудило. Это в крупных городах можно допустить, каким образом девушка заполучила не дешевое авто или за работу какую, она ее заработала. Но в провинциальных городах допущении сводились к нулю, она дочь ни в чем не нуждающихся родителей, ибо на спутницу зажиточного прохвоста она ни походила, ни по наружности, ни по натуре.

Не торопливо закрыв дверь машины, и постучав каблуками, она легкой походкой зашагала в сторону главных дверей, больших и квадратных, которые распахивали точно такие же большие и квадратные охранники.

Ее в клубе ждали подруги. Это была их первая встреча в новом году. Проведя зимние каникулы за пределами страны, они успели соскучиться не только по друг другу, несмотря на то что, постоянно находились, пусть то день, пусть то ночь, или же любое другое время суток, в режиме онлайн, но и по другим важным вещам, из которых состояла их молодая повседневная жизнь.

Клуб, который мог бы составить конкуренцию столичным клубам, по всему чему можно и о чем не произносят вслух, был в фаворе у местной молодежи. Стоя как бы на отшибе города, он еще и привлекательнее был тем что, сюда редко заглядывали представители взрослых поколений. Так что безрассудное веселье и иже тому сопутствующее было доступно всем.

Всякие новомодные штучки, напичканные повсюду и буйство красок, создавали эффект космического пространство. Колонны, возвышающиеся до потолков как исполины, были обтянуты горящими неоновыми лентами и чем-то напоминали спутники, вращающиеся вокруг Земли. Все вокруг мигало, сверкало. Только лишь вдоль расставленные столы с накрахмалено выбеленными салфетками говорили, что это место общественное.

Если свет был хоть немного приглушен над столами, то на танцплощадке он был невероятно ярок. Шум, музыка, хохот, треп ни о чем смешались в одну кучу и не давали иногда возможности услышать даже то, что говорили рядом. Клуб, переполненный молодыми людьми и кажущуюся таковыми, готов был сегодня вечером, исполнить все пожелание и капризы посетителей и завсегдатаев.

Вера быстро нашла своих подруг, и не от того что они яро выкрикивали ее имя, а от того что они невероятно выделялись от всех остальных. Пусть даже другие девушки в клубе по сравнению с ними и не выглядели не мерклыми и не блеклыми, но затмить их они все равно не могли. Ведь будучи детьми влиятельных людей, они тоже являлись частью высшего света. А такой свет, как известно не заслонить ни чем!

Устроившись за одним из VIP-столов, девушки принялись за карточки, чтобы заказать не горячительные напитки, потому что родители, как никак, контролировали своих чад. Негоже же дочурке находиться в хмельном угаре, когда их предки во всю… стараются, на благо города и области в целом.

— Все равно опять угостят! — хлопнув буклет с карточками, воскликнула Елена, и не стала заказывать, главная красавица школы, дочь то ли криминального авторитета, то ли теневого братка.

Елена красавица с ног до головы, каждый раз не обходилась без потчевания. Взгляды на нее бросались мгновенно, без промедлений. Прекрасная фигура всегда подчеркнутая облегающими нарядами, эффектные и очень прямые черты лица, возвышающиеся брови, горящие до безумия большие зеленые глаза, и потрясающая белозубая улыбка, нисходящая с широких губ, делали ее объектом порочных вожделений. Но еще более вожделенной ее делало, ее выражение лица, и прекрасная подача себя! Преподносить она умела себя, и делала это весьма умело. Ради такого противоположенному полу грех было бы не утонуть в собственной слюне, что и, конечно же, делалось в таком случае.

Девушки, привыкшие к тому, что Елену им ни за что не затмить, и тем более знавшие, что ее красота не заразная вещь, сегодня лицезрели совсем другие обстоятельства. Молодой официант, с учтивостью преподнёс бокал дорогого алкогольного ни как обычно Лене, а к всеобщему удивлению, Вере.

— Молодой человек, в белом свитере, из четырнадцатого столика, — указав на четырнадцатый столик, — попросил передать вам этот комплимент и сказал, что не откажется,… составить вам кампанию в этот вечер.

Туда куда указал официант, все девушки обернулись синхронно, и увидели там двоих молодых и судя по одежде не простых. Нахальная улыбка, красовавшаяся на их лицах, не давали и грамма сомнения, что у них могут быть добропорядочные намерения.

Елена конечно поразилась, что сегодня в центре внимание оказалась не она, но достаточно быстро смогла сообразить, в отличии от Веры, которая похоже, пока еще не вникла в тему. Так как именно Елена наиболее часто сталкивалась с контингентом такого рода, она сразу поняла, что те двое не из той оперы,… которая проповедуется в книжках.

— Что? Чтобы я,… составила ему кампанию? — конечно же догадавшись, но чуть погодя, к чему предназначен сей комплимент, Вера посмотрела на бокал, в котором бултыхала, свежа спелая олива, и из которого торчал пышный самодельный зонтик, неопределенного цвета, и так вытянула лицо, казалось что до селе, она и не ожидала что ее тоже посмеют, оседлать!

— Да девушка вам! Попросили передать, девушке в алом платье, из этого стола. А в таковом только вы, — подчеркнул официант, все еще не сводя учтивость с лица, видимо, которая еще и была хорошо доплачена.

Платье алое цвета хотя и не обтягивало хрупкое тело Веры, но отлично подчеркивало ее девичьи природу. Не выделить ее было невозможно, хотя Лена рядом с ней, точнее рядом со всеми была ослепительна всегда. Что-то невероятно легкое, чистое исходило от нее. И невозможно было сказать что именно, сияющие невинным блеском, ясные серые глаза, обрамленные рядом длинных и изогнутых ресниц, над которыми растянулись прямые красивые брови или хрупкое тело с изящными изгибами или милая улыбка, которая теперь не оставило бы равнодушным никого и с возрастом ставшая еще более привлекательной.

Поняв, что он выполнил то, о чем просили официант почтительно удалился.

— Девочки, по-моему, меня хотят завалить! Ибо других объяснений я не вижу!

«Конечно да!» говорили взгляды девушек, и для этого не стоило опираться на логику. Очевидно, что цель всего этого, не угостить прекрасную девушку, а хорошенько подпитать свое самомнение.

— Я тоже так считаю, завалить, и прости… засадить! Мало, что им готовы «на помощь» так сказать прийти многие, но нет, подавай им «непаханое поле» — подхватила похожая на мальчика вездесущая Леся и тут же, почему то сочла нужным спросить мнение Елены, — Лена, ты тоже так считаешь?

Привыкшая к зримому вниманию особенно со стороны Леси, Лена широко растянула улыбку и ответила:

— Естественно, им всем хочется… завалить и засадить. Только имбецил будет говорить об этом вслух, но в отличии от имбецила который не способен иначе сформулировать свои мысли, все остальные формулируют эти мысли в голове.

— Меня хотят напоить… этим! — ткнув пальцем в бокал озадачилась Вера, — А я еще обиделась в Египте на араба, который говорил нашему аниматору, что я стою пятьдесят отборных двугорбых верблюдов, а в переводе на одногорбых, и вовсе целых семьдесят пять, если учитывать, сколько оказывается стоят, эти верблюды. В переводе на козлов и баранов я и вовсе молчу! Да, Египет то Египтом, но дома,… я думала, что бесценна!

Тут девушки рассмеялись, и принялись в шутку оценивать самих себя. Конечно, запредельные цифры никто из них не озвучивал, но и оглашены были немалые. А потом начали угорать, от того что, в какой момент могут обвалиться цены, и с каких пор можно начинать делать скидку и стоит ли рассчитывать на бартер!

— Вера, им что к мясному прилавку подойти или в ночной клуб заглянуть!

— Ага! Боюсь, даже чем они меня захотели бы угостить? В ход наверное пошло бы многое, не такое отборное как у тебя, конечно! И не Шардене и коньяк, и даже не шипучее или растворимое! Но самое главное, хотя бы не прокисшее! — смеясь, вставила вслед за Леной Леся, очень хорошо зная, что она не самая привлекательная из девушек.

— Ах, лучше бы цветочком обошлись! Верни им обратно, и скажи, мол с составом и содержимым ошиблись! — указав на бокал, все еще стоявший перед Верой, сказала Катя, тем самым вызвав неистовый смех у подруг, жгучая брюнетка с белой кожей и с черными, как уголь глазами.

— Да, ты права, с составом и содержимым точно ошиблись. Потому что сами состоять из такого же…, а содержимое думаю и вовсе отсутствует. Но нет, возвращать обратно не собираюсь! Буду я для этого подзывать официанта, у которого и так дел по горло! Просто поставлю куда-нибудь, желательно на один из пустующих столов. Пустому слову пустое место! — начала глазами искать Вера пустой столик.

— Может быть, у них и вовсе нет плохих намерений! — вступилась за них благородная Оксана, благородству которой, не было равных ни среди подруг, ни среди всех.

— Нет плохих намерений! Да они, эти плохие намерения кишат у них внутри, причем безостановочно! — рассмеялась Лена.

Тем временем Вера вновь обернулась, дабы удостовериться, действительно ли ей преподнесен данный комплимент. Тот, в белом свитере, на кого указал официант, протянул к себе настольную лампу, стоявшую на столе очень близко,… дабы показать Вере, отчего она не должна, скорее всего, отказаться.

Вера поняла, что инициатором столь не такого внимания оказался он. С виду он был похож на того кого стоило бы, через лет так пять-шесть поставить на обложки глянцевых журналов, которые скупают девочки подростки или женщины с испорченной психикой, если тот семь дней в неделю будет потеть в спортзале и восемь раз в неделю наносить на себя автозагар. И вот на этом, хорошее кончалось, так как его лицо разукрасила самодовольная улыбка, которая отражала абсолютную жеманность. Вере стало неприятно, неприятно от того, что она стала объектом распутства.

—

А вот предшествовало этому то, что одному недавно переехавшему в этот город вместе со своим отцом молодому человеку по имени Егор, уж больно скучно показалось здесь, так как он очень привык веселой и праздной жизни в том городе, в котором ранее проживал, а точнее проживал он в столице. В столице, где слово разврат имеет, самое большое количество прилагательных и обильное число вариаций. Так как для Егора переезд оказался делом вынужденным и почти что принудительным, он как мог, пытался заполонить ту пустоту, которую раньше он заливал алкоголем и беспорядочными половыми связами.

Поняв, что и те местные, с которыми ему довелось познакомиться, были не так легки на подъем, как предыдущие его знакомые, у него чуть было не угас пыл, а еще он не ожидал, что девушки хотя и готовы были вступить контакт, но лишь в том случаи, если он будет долгосрочным. Но главная беда была в том, что с последним определением, Егор никак не был знаком.

В прежнее место жительство ему возвращаться было воспрещено, потому что, он учился там плохо, несмотря на то что, все учились там плохо и во-вторых, нужны были не только хорошие оценки, но и хорошо воспитанные сверстники. После того, как Егор успел пару дней погонять по ночным автострадам, на третий решил заскочить в какой-нибудь клуб и захватил вместе с собой нового знакомого Вадима, не такого конечно как его прежние друзья удалого и лихого, но более или менее сносного.

— Видишь, вон тех, за третьим столом? — обратился Егор к Вадиму, который благодаря своей надменности был парнем не улыбчивым.

— Имеешь в виду тех хмурых? — удивленно спросил Вадим.

— Именно! — уточнил Егор.

— А как же те веселые, слева? От них-то точно,… перепадет! — мягко и в то же время непринужденно высказался Вадим, тем самым давая понять другу, что вылазка в клуб, состоялась хотя бы не зря.

— После веселых, случаются абсолютно не веселые походы по врачам! — мотнув головой сказал Егор, тем самым тоже давая понять своему другу, что есть некоторые вещи в которых он разбирается намного лучше, несмотря на то, что является на несколько лет моложе своего компаньона.

Понимая, что Вадим в клуб зашел, как и все остальные парни и включая его самого, только ради одного, он решил показать ему, что дело лишь определенном подходе и,… цене!

Скуплены платья в заграничных магазинах, сделали полдела, а остальные полдела сделали хмурые лица и не выставление на показ своих потенциалов, коим особенно грешили девочки из небогатых семей. И теперь цель была найдена, задача установлена, намерения выстроены. Если быть гораздо точнее, еще одно имя в списке, так называемых достижений, за которую конечно ни медаль и ни орден не вручат, но будут так хорошо тешить самомнение.

Подозвав к себе официанта, Егор первым делом протянул ему купюру, в которых нулей было предостаточно, чтобы молодой официант выполнил все безукоризненно, безупречно и без вопросов.

— Видишь девушку в алом платье за третьим столиком? — указал на Веру Егор.

— Да, вижу.

— Ага! Так вот возьми самое дорогое, что у вас есть и преподнеси от моего имени, и скажи, что я составлю ей кампанию!

Последняя составляющая его слов, было сказано таким образом, что показалось, что все уже предрешено, а все остальное за временным промежутком.

— У нас самое дорогое только из ликёров! — хотел было растолковать официант, но Егор не счел нужным учесть эту информацию.

— Дружок, я же сказал, самое дорогое! Что тут не понятного? — видимо, уже невтерпеж, закатился он в сторону официанта.

Молодой официант, конечно, не удивился просьбе молодого плебея, но он удивился его выбору. Конечно же, зная местную публику и чуя не местных, он знал, что Вера ни за что не поведется, на алкоголь или на что-либо еще. Ведь она и ее подруги, если и не были с железной броней, но были выше всех задернутых планок.

— Да, она ничего! Но и девушка в черном платье, просто загляденье! Посмотри, какая она! — восторженно обозначил Лену Вадим.

— Ты что! — со вспыхнувшим озорством в глазах воскликнул Егор, после которого последовала что-то невнятное, напоминающее смешок — она же меня без яиц оставит!

Егор, конечно, не дурак, он вполне был в курсе от того, что девушки любят ухаживания, обхаживание и увивание до полусмерти, но он больше всего любил себя до полусмерти. Так что ему все надо было без промедлений. И он стал наблюдать за тем, как Вера отнесется к его вниманию.

—

Егору это было в ново, что та красивая девушка не приняла его внимание, так как он увидел, как бокал был положен на один из пустующих столов. Обычно ему не отказывали, ни в его преподношениях, ни ему самому. Понимая всю свою наружную привлекательность, подкрепленная еще и тяжестью родительского кошёлка, Егор был весьма высокого мнения о себе. Будучи единственным ребенком, очень влиятельного человека, он конечно же получал самое хорошее от жизни, в том числе и цивильное просвещение. Но то ли просвет знаний оказался слабоват или самовлюбленность была сильнее всех остальных чувств, но вырос он абсолютным негодяем.

Действительно не ожидая, что его вниманию положат то, что он обычно клал всем остальным, Егора настигло сумасбродство. Он решил подождать ушедших на танцы девушек у их же стола, сказав перед этим Вадиму то, что девушка ломается лишь для того, чтобы набить себе цену, показаться якобы не легкодоступной, чтобы не навлечь на себя общественное порицание, которое на самом деле ей до фени.

Так высокий и очень даже до невозможности красивый парень, с темными волосами, в белом свитере, и в черных узких брюках, вместе со своим другом, который в будущем, точно превратиться в еле дышащего и пузатого увальня средней полосы, подсел за третий столик, которую занимали Вера и ее подруги.

Егор не сводил глаз с Веры, пока та танцевала с подругами, в то время как другие не сводили глаз с него. Если Вадима пара-тройка молодых вспомнили, то Егора видели впервые.

Конечно же у многих девушек, загорелись глаза и появился рьяный интерес, к персоне Егора но их так сказать немного притормаживало, от того что интерес самого Егора, будет пока что долго зациклен на Вериной кампании. И единственное что им оставалось сделать, это просто наблюдать!

Двигалась Вера хорошо, под ритм, под каждый такт бита, и невооруженным глазом было видно, что у нее отточенная фигурка и изящные длинные руки. Русые волосы переливались светом, а лицо было такое приятное, детское, невинное. И наверняка самое последнее, явилось для Егора фактором весьма весомым. А что, что, а на такое у него чуйка всегда работала, не зря же девушки всех мастей и палитр прошли по его рукам.

Егор попросил Вадима, чтобы он тоже себе приглянул одну из них, на что Вадим невнятно кивнул головой. Вообще, почему пал выбор на Вадима, Егор был не в состоянии ответить. Но он был в состоянии понять, что ему нужен такой человек, как Вадим. Ведь он сразу же буквально с первых минут знакомства понял, чем больше надменность, тем больше ее и оборотная сторона, добродушность. В меру воспитанный, в меру упитанный, молодой человек Вадим, был обладателем круглого лица и широкого носа, и глаз равной мере равнодушных и равной мере отзывчивых.

Имея все это в виду, Егор решил, что пришелся он ему весьма кстати. Ведь зная себя Егор знал, что ему нужен такой человек, как человек-опора, человек-столба, человек-салфетка, и в конце концов, нужен же ему человек когда он пренепременно напьется в хлам.

Когда пришла смена пластинок, девушки решили немного отдохнуть. И заметив, что за их столом сидят те двое, которые угостили Веру, девушки остановились и бросились парочкой фраз между собой. Спровадить их решила, сама Вера:

— Добрый вечер, девушки! — улыбнувшись лукаво и ртом и глазами, привстал Егор.

Этот молодой человек, обладающий утонченными чертами лица, и самое утонченное из которых был нос, который не смог бы изваять даже самый редкостный мастер, предстал перед Верой. Широкий гладкий лоб, не слишком тонкие, но ровные губы, и голубые, самовлюбленные глаза встретились с ее прекрасными серыми глазами, в котором кроме недоумения ничего не читалось.

— Вечер-то добрый, но он не станет добрым, если вы решили занять наш стол! — отозвалась Вера.

— Думаю, тут места всем хватит! — обводя взглядом, не так уж широченный стол заявил Егор.

— Как тебя…?

— Егор!

— Так вот Егор, это мы решаем, хватит ли вам тут место или нет!

— Девушки, надо уметь раздвигать границы!

— Ты наверное вполне в курсе того, что после границ начинают раздвигаться и… ноги! — с иронией выразилась Вера, на что Егор очень постарался отозваться более вежливо, ведь усмешку надо было скрыть в любом случаи:

— Не стоит быть столь резкой. Ведь мы еще не присели в полном составе!

— Даже в урезанном составе мы не нуждаемся в претендентах на членство в нашу кампанию и во-вторых, предлагать алкоголь даже кретины бы не стали, — скрестив руки, не весело произнесла Вера, — ясно, дело решил завалить или как вы там, такое называете? А теперь будь добр освободи наш стол!

Егор вытаращил глаза. Обычно ему не отказывали, точнее никогда не отказывали. Даже самые стойкие девушки, не так грозно держали оборону. Но тут у него было такое чувство, что он наткнулся, о что-то другое. Он, конечно же, не думал, что с ее головой что-то не так и величать дурой, пока не спешил, но думал, что эта какая-та форма игры, в которую по своим правилам играют девушки, и в которую обязательно нужно поиграть и ему:

— А других не хочешь спросить?

— Тебе надо, ты и спрашивай! — немедля отрезала Вера, бросив на девушек не однозначный чат.

Егору в силу своего буйного нрава следовало бы быть деликатным, но он не мог быть таковым ни на секунду, и в таких мгновениях из него всегда вылезал черт.

— Послушай?

— Вера! Меня зовут Вера! — злобно представилась она.

— Вера! Так вот Вера, поверь мне, мы очень хороши, во всем! — торжественно заявил Егор играя желваками на лице и все еще старательно пытаясь сохранить дружественную гримасу лица.

— Верю! Безусловно, что оно так и есть! Жгуч, горюч, могуч! И все-все эпитеты! Но будь добр, еще раз, освободи наш стол!

Девушки, наблюдавшие полемику, решили не вмешиваться, не потому что Вера их попросила не вмешиваться, а то, что мало ли чем обернется по их суждения их дальнейшее знакомство. Так как по их мнению они встретились там, где надо, и именно между ними такими, случается то, что подумаешь.

Когда до Егора наконец-то дошло, не без помощи Вадима конечно, что свое общество девушки с ними делить не будут, он встал со стола, и бросил в сторону Веры слова гнусного содержания:

— У сук короны ломаются! А у праведных ржавеет!

— Не беспокойся за мою корону, тебе ее не видать, в каком либо виде! — стараясь не отстать от оппонента, высказалась Вера.

—

Долго засиживаться они не собирались, несмотря на то, что завтра была суббота. Плюс еще с понедельника начиналось не только последнее полугодие в их школьной жизни, но и подготовка к выпускным экзаменам. Учителя пообещали всех одиннадцатиклассников гурьбой запихнуть в актовый зал и тщательно подготовить к экзаменам. Дабы во время них, по их словам, они не посрамили себя и их, и все человеческое будущее, которое уже совсем скоро начнет деградировать, если они не возьмутся за ум, и еще за такое же светлое.

Перед тем как разойтись по домам, девушки решили осведомиться о тех двух. В поле зрение, после того как Вера попросила их уйти они не попадались. Хотя и в клубе находилось очень много красивых девушек, но красивее Веры и ее подруг не было, и наверняка Егор не захотел заприметить других. Ведь его настрой кажется, быстро иссяк. Если ли он не придумал, конечно, что-то мерзкое. Вере стало хорошо от того, что их нет. Так как для нее было очевидно, приехав на двух дорожках, Егор не приехал мозгами.

Плавно повернув руль своего нового авто, которая всего лишь пару дней назад, впервые соприкоснулась о гравийную твердь, Вера направилась домой. Перед ней начала открываться картина ночной автострады. Все вокруг окуталось мраком, лишь фонарные столбы освещали путь. Деревья стояли в ряд, пугаю своей строгостью, и казалось, вот-вот нагромоздятся на всю улицу и перекроют ее, не позволяя ей добраться до дома. Такого рода страхи, отчего начали нагонять ее, конечно, она понимала что в этом ничего страшного нет, но она предчувствовала, что это веяние от чего страшного.

Посмотрев на время, она мысленно поделила людей на две группы, на тех, кто не выбрался из ночных заведений и на тех, кто не выбрался из дома, так как девять уже было, а десять пока не наступило. Затем предположила, что до дома она, скорее всего, доедет одиноким путником.

До поворота в черту города оставалось метров двести. За знаком, предупреждающим о въезде в город, она заметила стоявшую у обочины точно такую же машину как у себя, только другой модели и другого цвета. Казалось, что она вот-вот рванет.

И да, она рванула… как бешеная, едва Вера, сравнялась с ней. Как-то так получилась, что и Вера поднажала на газ, сама от себя этого не ожидая. Две машины немного проездили вровень, пока Вера не поняла, что это машина что-то хочет от нее.

Затормозив, она уступила дорогу, в надежде, что тот исчезнет скорее. Но та машина, наоборот, стала поперек ее машине. Путь оказался подрезан. Маневры со стороны Веры оказались бы тщетными, так как та машина с легкостью могла закрыть обе объездные пути. А сворачивать назад она не собиралась. Мигнув пару раз фарами, машина подала некий сигнал. Вера в ответ мигать не стала. Поняв, что ответа не дождётся, водитель того авто медленно спустил стекло, за которой, скрывался водитель,… точнее Егор. Вера очень удивилась.

Указав пальцем на обочину, он хотел, наверное, поговорить о нелицеприятном общении. Но Вера не хотела с ним говорить, общаться и тем более разъясняться. Единственное что пришло ей на ум, произнести:

— Пошел ты, на…!

Видимо Егор умел читать по губам, так как на его лице сформировалась до жути дьявольская улыбка, и некое движение губ. Затем последовал удар, от которого она немного оцепенела. Не успев осознать, что Егор не только оказывается тот еще негодяй, но и засранец, Вера заметила, что его и след простыл. Так быстро он деру дал.

Не зная, что же могло сделать из такого красивого мальчика, ту еще сволочь, будь то дурная кровь или огрехи в воспитании или все вместе в совокупности, она знала, что из него сама готова сделать, если еще раз встретит его.

—

В глазах у нее появилась злость, а из уст исходили те слова, которые обычно пишут на заборах. Понадобилось где-то минут пять, чтобы покрыть чуть ли не все семейное древо Егора, неприличными словами. Потом где-то минут десять она пыталась завести мотор, и с каждым разом это становилось все труднее и труднее. Казалось мотор зажигание еще чуть-чуть и даст ходу, но он никак не поддавался. И наконец, когда она смогла дать ход, сквернословие уступило место молебну. Темное должно было раствориться в светлом. Она просила встретить на пути мастерскую, в надежде что хоть одна из них работает в пятничный вечер, или хорошего человека, кто оттащить ее авто за своим.

Вера и ее подруги, так сказать были из схожих песочниц, и учитывая сей факт, в угоду родокам и в угоду своим нарастающим амбициям, им рано или поздно пришлось бы сдружиться. Конечно же, все остальные считали, что их «крепкий союз» держится исключительно на одинаковом количестве их денег, и ничто боле не свете так не сближает, как одинаковые цифры в банковских счетах. И были в этом абсолютно правы, но с годами девушки так переплелись с друг другом, что казалось, что они и вправду сдружились.