Бесплатный фрагмент - Мир внутри нас

Глава 1. Прощание с Линдой

По улице быстрым шагом шел человек, он сильно хромал на левую ногу, которая кровоточила от укуса безумного пса. Эта зверюга вцепилась в его голень, словно в кусок кровяной колбасы! Нога болела, но не настолько, чтобы скулить, как щенок, человек знавал боль и сильнее.

Ночь густой кляксой накрыла город, и человек растворился в ней. Он хорошо знал дорогу, но опасался наткнуться на военный кордон. Тогда разговор был бы короток: очередь из свинца — и новый труп готов, комендантский час давно наступил. Он быстро нашел нужный подъезд, а затем и дверь квартиры и что есть мочи забарабанил в деревянную перегородку. Послышался топот легких ног, а затем дверь отворилась: прямо перед ним стояла маленькая черноволосая девочка лет восьми. Вначале, в ее глазах промелькнул испуг, но тут же исчез, когда девочка узнала стоящего на пороге человека.

— Вы такой грязный и усталый. И нога ваша кровоточит, опять не бережете своих маленьких человечков! — и девочка, надув губки, укоризненно посмотрела человеку в глаза.

Из коридора вынырнула новая фигура, мать девочки, внешне очень похожая на дочурку.

— Линда, — почти шепотом произнес человек.

В ее взгляде также промелькнул испуг, но тотчас исчез: она тоже узнала человека, что не помешала ей сделать выговор дочке:

— Аннет, я тебе сколько раз говорила: не открывай входную дверь без моего разрешения! Мало плохих людей на улице ходит?!

— Но я знала, что это был он! Тот болеющий дядя из больницы! — воскликнула Аннет и, покраснев, убежала в свою комнату.

— Входи, — устало произнесла Линда. Человек прошел в маленькую и уютную прихожую. Линда жила одна с дочкой, человек определил это по отсутствию валяющихся нестиранных носков и использованных по назначению бутылочек со светленьким, от которых еще долго ощущался запах зеленого змия.

Линда протянула человеку компактно сложенные бежевые брюки и бежевую футболку.

— Иди умойся и смени одежду, а потом я обработаю твою рану.

— Чье это? — спросил человек.

— Моего мужа.

— Мужа? — хрипло переспросил тот.

— Бывшего, — добавила Линда и повернулась к нему спиной, дав понять, что разговор завершен.

Человек вздохнул и направился в ванную комнату. Закрыв за собой дверь и сняв одежду, он вновь ощутил уже въевшуюся вонь нечистот, тухлятины и бродячей псины. И как только Линда пустила его внутрь? Поистине добрейшая женщина. Она понравилась ему с первой встречи, еще тогда, в больнице, когда его пожирал изнутри рак желудка, а он изрыгал проклятия вместо слов благодарности.

Человека носил имя Рик Бучер, и он все еще был жив. Он перенес несколько операций, рак желудка, переболел гепатитом C и подхватил ВИЧ, его пичкали таблетками и прочей медикаментозной дрянью, но все-таки вытащили с того света. Теперь он не в опасности, однако в опасности его единственный друг, Адам. Габриэль Томсон, глава крупнейшей фармкомпании и самолюбивый ублюдок, похитил Адама с целью изучить на нем действие нового лекарства. Якобы это плата за дорогостоящее лечение Рика. Но Рик не верил в эту хрень, он хотел выяснить, какова настоящая плата за его лечение. Он собирался отправиться на спасение друга этой же ночью, однако перед этим решился зайти к единственной женщине, к которой он питал теплые чувства.

Когда Рик вымылся и вышел из ванной, Линда уже ждала его в гостиной, предложив кружку горячего ароматного чая. Рик рассказал как он бросился в погоню за черным лимузином, в котором увезли его друга; про разговор с Габриэлем Томсоном и унизительное событие после этого. Он до сих чувствовал на себе вонь пригородной свалки, несмотря на то, что тер кожу мочалкой чуть ли не до крови. По крайней мере от его злополучного приключения была единственная польза: он узнал, куда увезли Адама.

— Тебе нужно отдохнуть хотя бы эту ночь, ты очень многое пережил, — сказала Линда, когда Рик закончил свой рассказ.

— Я не могу. Мне надо ехать. Устроюсь на ферму к Грязевому Царю и вызволю Адама из этой медицинской тюряги, — спешно пробормотал Рик, он не мог терять ни минуты. Из подслушанного разговора служащих Томсона, Рик знал, что его друга увезли в пригород, а конкретнее — в место под названием «Свиные пустоши», где располагалась ферма крупного землевладельца, в народе известного как Грязевой Царь. То, что Адам прежде слышал об этом месте и о владельце фермы, вызывало у него отвращение, смешанное со страхом, но он уже решился на этот шаг, а колебаться не входило в его привычки.

— Но ведь ты даже не знаешь, какие опыты на нем ставят! — воскликнула Линда. — Тебе нужна помощь человека, который разбирается в медицине и будет на твоей стороне! Что бы Томсон не делал с твоим другом — это явно не разработка нового лекарства, а что-то более опасное. Если даже ты выкрадешь Адама, то ничего не сможешь поделать с той субстанцией, что ему вкололи. Без медицинской помощи он может умереть у тебя на руках!

Рик до боли сжал кулаки, осознавая собственное бессилие. Он знал это, но не хотел признавать. Громадная корпоративная машина, на которой восседал Габриэль Томсон, грозила раздавить его. Помощь Линды была необходима ему. Проблема состояла в том, что он всегда действовал в одиночку и изменить свою привычку ему было ужасно тяжело. Однако это была не единственная причина: Рик чувствовал, что в его прежде черством холодном сердце просыпается теплое и легкое чувство к этой женщине, прежде никогда не испытываемое им. Позволить ей ехать с ним туда, где опасность была не пустой угрозой, он не хотел. Уже достаточно того, что Адам по его вине влип в эту передрягу.

— Мне пора ехать, — хрипло выдавил из себя Рик. Он уже выставил одну ногу за порог, когда Линда догнала его и схватила за руку. От этого прикосновения его охватил жар и он остановился.

— Постой! Рик, я знаю, почему ты выжил на самом деле! Ты можешь спасти Адама точно так же, как он спас тебя! — выпалила Линда на одном дыхании.

— Помнишь, Аннет рассказывала тебе сказку про маленьких человечков? — продолжила она уже в более спокойном темпе.

Рик согласно кивнул.

— Я понимаю, что в это сложно поверить, но все это правда. Существует секретная технология уменьшения человека до микроскопических размеров. Она разработана Габриэлем Томсоном, и о ней знает лишь ограниченный круг лиц, в число которых вхожу и я. Я свела Адама с Томсоном, так как видела, что тебя больше ничем не спасти. Врачи бы просто работали вслепую, они не знали, чем ты болен. Это была единственная надежда, Рик. Адама уменьшили и ввели тебе в кровоток. Там внутри все выглядит иначе. Клетки твоего организма ведут себя как живые люди: работают, разговаривают, ходят, спят, едят, а бактерии и вирусы похожи на хищных зверей, чудовищ. Адам попал внутрь твоего организма и выяснил, что с тобой происходит на самом деле, причину твоей болезни. Поэтому тебя удалось спасти.

— Значит это ты спасла меня? Но… но зачем? — для Рика до сих пор было трудно осознать, что существуют люди, которые делают добрые дела просто так без всякого на то умысла. До этого момента он знал лишь одного такого человека — Адама.

— Моя работа — спасать людей, Рик. В этом нет ничего сверхъестественного, — ответила Линда. — Теперь ты знаешь, что делать. Уменьшающий лазер наверняка есть в лаборатории, где держат твоего друга. И тебе нужен помощник, а желательно два: один будет управлять лазером, а вместе со вторым ты внедришься в организм Адама. Будет отлично, если они разбираются в медицине.

— Спасибо тебе, — впервые в жизни произнес Рик. Он выплюнул непривычное слово, будто оно было несъедобным клочком бумаги.

Заметив, легкое сомнение, отразившееся в его глазах, Линда произнесла:

— Рик, я правда не знала, что замышляет Томсон на самом деле. И тебе нужно быть очень осторожным с ним: не верь ему.

Последние слова были излишни. Рик с рождения не доверял никому, включая собственную непутевую мать. Быстрыми шагами, насколько позволяла левая нога, он покинул квартиру Линды и отправился в сторону своего дома: нужно было собрать скудные пожитки, пожрать, а затем выдвигаться в путь.

Когда дверь за Риком закрылась, на лице Линды мечтательность сменилась решительностью. Она хорошо знала, что Рик не согласиться принять предложенную ей помощь, однако она могла помочь ему, действуя независимо. Она быстро сняла трубку стационарного телефона и несколько раз крутанула телефонный диск, сердце ее с каждым кругом ускоряло темп. Скрежещущий шум наконец сменился медленными гудками, а затем кто-то поднял трубку. Линду окутала тишина: ни дыхания, ни каких иных звуков на другом конце провода, ее ладони покрылись липким потом, она еще сильнее сжала трубку и с придыханием произнесла:

— Вы сказали, что сможете мне помочь. Отплатить долг.

— Я вас слушаю, — ответил мужской голос на другом конце провода.

— Мне нужно получить данные по секретным разработкам «Глобал Фармасьютикалс» за последние три года.

На другом конце провода воцарилось глухое молчание. Линда знала, что с ее просьбой справятся не многие, она поймет, если он откажется.

— Хорошо, — вновь заговорил мужчина. — Сегодня в восемнадцать часов у западного съезда. Не опаздывайте. Линда хотела было ответить, но резкие гудки прервали ее. Тяжело дыша, она положила трубку, назад пути больше не было.

— Эй, идиоты! Куда это вы собрались?! А кто за вас сахар догружать будет?! — яростно воскликнул Чаф, догоняя двух молодых работников склада, попытавшихся по-быстрому улизнуть. Каждый шаг давался Чафу с трудом, и всему виной был не в меру выпирающий вперед живот.

— Наша смена уже закончилась на сегодня, Чаф, — небрежно бросил один из работников. — Хочешь, принесем тебе еще две порции макарон по-флотски? Мистер Инсулин оставил сегодня две лишние порции.

— Ладно идите, — бросил им Чаф, уже предвкушая вечернее поедание макарон за просмотром любимого телешоу, поэтому он не слышал задорные голоса работников, насмехавшихся над его обжорством. Честно сказать, и он устал за сегодня, но оставалось еще одно важное, доставлявшее ему наслаждение, дело. Он хотел полюбоваться на «яйцо».

«Яйцо» привез в Печень сам Инсулин и сказал, что из Мозга отдали приказ на время складировать это нечто на склад гликогена вместе с запасами поступающего сахара. Комиссия лимфоцитов проверила штуковину из внешнего мира и не выявила иммуногенности, поэтому было решено забросить «яйцо» куда-нибудь подальше, чтоб не мозолило глаза.

Сначала «яйцо» по размерам было «жемчужиной», но как-то раз, когда Чаф заглянул в дальний угол склада после прибытия чудного товара то заметил, что «жемчужина» выросла. После этого он каждый вечер наведывался туда, с удивлением отмечая, что яйцо увеличивается в размерах. Сейчас оно уже превышало в диаметре три метра. И было живым! Чаф был готов поклясться в этом: он явственно слышал ритмичное сокращение, как будто внутри билось огромное сердце. Он никому до сих пор не сказал о своем открытии и не хотел говорить. Этот чужеземный предмет стал его секретным сокровищем, на которое он приходил любоваться каждый вечер. И мысль о том, что «яйцо» могут увезти куда-то для дальнейших экспериментов, была для него невыносима.

Чаф подошел поближе и положил пухлую ладонь на твердую поверхность стального цвета. Он не удивлялся, почему этот предмет оказался в Печени: в этом мрачном и неприветливом городе все, кроме местных жителей — гепатоцитов и их одежды было изготовлено из стали и чугуна.

Внезапно стук усилился, Чаф приложил ухо к металлу и закричал от боли: прежде холодная сталь стала обжигающе горячей. Изнутри раздался резкий удар и толстяка отбросило в сторону, пыль густым облаком заволокла все вокруг. Потирая ушибленный бок, Чаф с трудом поднялся на ноги, стальная скорлупа лопнула и острые осколки разлетелись в опасной близости от его пухлого и мягкого тела. Он поднял глаза и вскрикнул от ужаса: прямо перед ним возвышалась гигантская омерзительная тварь. Она раззевала огромный рот, наполненный громадными зубами, едва помещавшимися в нем, которые походили на неровные и острые фарфоровые осколки. Это была жирная трехметровая гусеница, ее грубая бледно-зеленая шкура медленно колыхалась, как будто внутри чудовища ползали черви.

— Спасибо, что помог освоиться здесь, Чаф! — раздался тоненький детский голосок.

Чаф закричал, но было поздно: огромные челюсти сомкнулись над его головой.

Глава 2. Угроза со всех сторон

Габриэль Томсон неподвижно сидел в темноте своего кабинета, вокруг стояла мертвая тишина. Хозяин кабинета походит на человека в состоянии близком к смерти: его блеклые рыбьи глаза были закрыты, сердце медленно и неохотно издавало слабую пульсацию в груди, а дыхание казалось неощутимым, однако в душе он испытывал взрывное ликование. После Адама он намерен провести исследования X6000 на ста заключенных, договор с директором тюрьмы был у него на руках. Разумеется, никто кроме Томсона и ограниченного круга лиц его компании не ведал о существовании искусственного вируса, но скоро люди узнают о нем: когда грянет эпидемия и лекарство от этой заразы будет только у него одного. У него будет власть над каждой человеческой жизнью, то о чем он мечтал долгие годы. Томсон не выдержал и улыбнулся.

Внезапно ему в голову пришла идея проведать Адама. Нет, никакого сострадания к пациенту он не испытывал, его побуждал чисто научный интерес: все-таки это был первый подопытный человек. Открыв ящик стола, он достал ключи от новенького Феррари и через десять минут уже мчался по шоссе, ведущему от столицы в сторону города.

Томсон узнал город сразу: грязно-серые здания из покрошившегося кирпича, грязь, смешанная с пылью и отбросами, и мерзкие людишки — алкаши и бродяги, от которых несло спиртом, мочой и потом. Томсон поморщился и закрыл боковое окно. Вдавив педаль в пол, он разогнал визжащий автомобиль до двухсот километров в час и вскоре скрылся из виду.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Крон потянул уставшими плечами, стараясь хоть немного сбросить накопившийся груз молочки: две ночные смены подряд давали о себе знать. Сегодня он будет тянуть, а для этого тоже требуется сила плеч.

Крон подошел вплотную к монолитной глыбе красноватого цвета, на которой полустертым мелом было напечатано: «Саркомер №38». Таких глыб, каждая из которых была размером с трехэтажный дом, насчитывалось неколько сотен на двигательном поле — месте, где каждую секунду, напрягая массивные мышцы, работали самые мускулистые жители Империи — миоциты. Двигательное поле в этот предрассветный час напоминало кладбище, где надгробиями являлись возвышающиеся ровными рядами саркомеры. К своим рабочим «станкам» подтягивались зевающие миоциты, Империя Организма пребывала в фазе сна, поэтому много рабочих рук и не требовалось.

Схватив тяжелую чугунную цепь, покрытую толстым налетом ржавчины, Крон внимательно изучил место крепления массивного крюка к железной скобе — вроде держится. Он не без основания считал свою бригаду, восьмое мышечное волокно, самым сильным подразделением в Икроножной мышце, городе, в котором они жили.

— Здорово, Крон! Мышцы готовы к бою?! — приветствовал его светловолосый здоровяк Драг, работающий с ним рука об руку. Он, как и Крон был одет в белую майку, обтягивающую массивные грудные мышцы, и красные шорты.

— Всегда готовы! — откликнулся Крон и две массивные ладони слились в крепком мужском рукопожатии.

Стоя по щиколотке в воде, Крон не чувствовал холода, лишь приятная прохлада обвивала его горящие икры. С разных сторон к глыбе подходили его товарищи и брались широкими мозолистыми руками за цепи. Сегодня они будут тянуть, в отличие от других крепышей-толкальщиков, пристроившихся рядом, которые тесно прижали ладони к холодному камню. Они будут отлично дополнять друг друга: одни сокращают Мышцу, другие расслабляют. Вследствие их работы город постоянно менял свои размеры и находился в движении, так что часто миоцитам приходилось хвататься за опору, чтобы не упасть.

Постепенно к Крону и Драгу подтянулись другие члены восьмого мышечного волокна. Помимо тридцать восьмого саркомера, они занимали места у соседних глыб. Потолок, который представлял собой свод пещеры цвета сырого мяса, внезапно осветился мерцанием тысячи лампочек.

Крон прикрыл от непривычно яркого света глаза и увидел идущего к ним командира.

— УТРО ДОБРОЕ, МУЖИЧАРЫ! — пророкотал раскатистый бас и вперед выступил здоровенный лысый детина, бицепс которого был в раза два шире, чем у самого крупного работяги среди миоцитов из их бригады.

— Доброе, товарищ командир! — ответил стройный хор голосов. Прошлепав по воде к центру каменной стены, командир ухватился за самую здоровенную цепь.

— Вы готовы к работе, парни?! — взревел он.

— ДА! — раздался стройный гул десятка огрубевших голосов.

— Отлично! Смотрите на экран, ротозеи!

Огромный экран, до этого висевший неподвижной черной кляксой у самого свода пещеры, внезапно замерцал, а затем, остановившись, выдал следующую информацию: «Мышечные веретена №38,57 и 24. Скорость — 10 сокращений в минуту, время работы до перерыва — 36 минут. Отсчет пошел». На экране появилось табло с цифрой десять, которая начала быстро таять, пока не снизилась до нуля и своды пещеры не огласил резкий гудок, возвестивший о начале работы.

— Тяни! Толкай! Рот не разевай! Эй, Фрод, штаны подтяни, не срами товарищей! — раздавал команды бригадир миоцитов. Толкальщики навалившись своей массой начали двигать красную глыбу навстречу другой глыбе, которая таким же способом пришла в движение. С оглушающим грохотом тридцать восьмой саркомер сократился.

Услышав удар, Крон схватил цепь и принялся тянуть красную глыбу в обратную сторону, рядом с ним старался его приятель Драг. Вены на руках миоцитов вздулись, как раскормленные пиявки, но ни один из работяг не выпустил цепь. Мышечные глыбы с протяжным воем разошлись на расстояние пятнадцати метров. Зазвучала сирена и цикл повторился вновь.

Мозг Крона уснул, запомнив только простую последовательность событий: сирена — грохот столкновения саркомеров — тяни цепь. Тем болезненнее было выходить из этого состояния — Драг с силой тряс приятеля за плечо.

— Что случилось? — непонимающе спросил Крон. И только сейчас до него дошло, что сирена звучит гораздо громче и настырнее, к тому же не собирается угасать. На экране выступила надпись: ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ! ЗАКРЫТЬ ВОРОТА! ОБНАРУЖЕНА УГРОЗА! ОБНАРУЖЕНА УГРОЗА!

Внезапно красные глыбы в большинстве саркомеров без посторонней помощи с чудовищным грохотом столкнулись друг с другом, раздался скрежет и часть породы отвалилась и посыпалась вниз. Работяги попадали на каменный пол, часть из них удержала цепи, но их сил не хватало, чтобы развести каменные стены. Те будто бы намертво приклеились друг к другу.

— Судорога, твою мать! — выругался бригадир. — Парни, быстрее к защитному механизму! К нам пожаловали незваные гости!

Однако два миоцита, бросившихся к дальнему краю пещеры не успели запустить ворота, запирающие Икроножную мышцу — навстречу им бежало трое нейтрофилов. С кровью, запачкавшей военную форму, и ужасом в глазах они ворвались внутрь города миоцитов, отстреливаясь редкими очередями от неизвестного врага.

— Бегите, спасайтесь! — кричали они. — Мы не справимся без антибиотиков!

Один из миоцитов все-таки потянул рычаг и железные ворота в мелкую сеточку с грозным рычанием медленно принялись закрываться, изолируя город. В темноте пещеры раздались чавкающие звуки. Они приближались. Когда лучик света высветил неизвестного гостя, то Крон похолодел: за решеткой стояло бесформенное буро-зеленое нечто из трепещущих складок, которого торчала человеческая рука. Хлюпс! С противным свистящим звуком рука исчезла в недрах существа. У монстра не было ни глаз, ни рта, ни конечностей. Он передвигался, неспешно перебирая возникающими из основного тела желеобразными лапами. Также не спеша, тварь без проблем просочилась сквозь защитную решетку, как вязкая жидкость. Пахнуло гнилью и разложением, после себя тварь оставляла склизкий маслянистый след. Крон сжал кулаки, понимая, что возможно это была его последняя рабочая смена.

Митч заглушил мотор самолета и, сняв шлем, вышел на посадочную площадку. Отсюда открывался потрясающий вид на СВТ — систему воздухоносных трубопроводов. Широченные бронхиальные трубы, достигавшие в диаметре несколько десятков метров, разветлялись на более мелкие, а те в свою очередь дробились еще много раз, образуя причудливое исполинское дерево. Митч отчетливо слышал, как поток воздуха бешеной волной мчится внутри стальных цилиндров, а где-то высоко наверху находилась верхняя граница его города, скрытая плотным слоем облаков, — чугунный кратер, переходящий в Трахею.

Митч подошел к одинокому неказистому сооружению, внутри которого было два обособленных помещения: диспетчерская и альвеолярная капсула — куда в конечном счете собирался воздух, обогащенный кислородом. Постройка, казалось, вот-вот сорвется со посадочной площадки в холодную пропасть, но Митч знал, что на самом деле, даже если он упадет, то не разобьется: внизу сквозь застилающий глаза туман было установлено батутное поле, от поверхности которого любой предмет отскакивал, словно резиновый мячик от стенки. Тем не менее все жители города: как левого, так и правого района Легкого передвигались на летательных аппаратах.

Включив аппаратуру, Митч тотчас услышал голос своего шефа, который несмотря на почтенный возраст, был полон сил и энергии.

— Так, так, молодежь, опять опаздываем.

— Простите, мистер Грифитс, закончилось топливо, пришлось заправляться у соседа.

— Снова одни отговорочки, — проворчал старик, однако в его голосе слышалось скрытое веселье. — Ну ничего, салага, сегодня у нас ответственная смена: нужно запастись кислородом на три дня вперед. После обеда прибудет команда Горди. Смею тебя заверить, что его гемоглобинчики чрезвычайно прожорливы, так что твоя задача на сегодня — шестьсот семьдесят килолитров.

— Я вас понял, сэр, — пробормотал Митч, осознавая, что закрепленная за ним альвеолярная капсула будет работать на износ. Но ничего не поделаешь: приказ, есть приказ. Прибывшим эритроцитам он будет должен отдать наполненные сырьевым воздухом мешки, из которых гемоглобины высосут весь кислород.

— Желаю удачи, — произнес напоследок мистер Грифитс, — в преддверии твоей трубы сидит Джеф, он будет подавать сигнал, когда открывать кислородные камеры. Если что, я на связи, и моя вышка всего в трехстах метрах от тебя, хи-хи.

Грифитс отключился, а Митч, сомкнув тощие пальцы на приборной доске, включил видеосвязь. Видеокамера осветила внутреннее неподвижное пространство альвеолярной капсулы, полукруглого помещения, пронизанного со всех сторон шестиугольными отверстиями. Эти отверстия, сборные камеры, были плотно закрыты металлическими дверцами, покрытыми облупившейся краской, часть из которых была выкрашена в красный цвет, а другая часть в синий.

— Приближается, фиксируй, — раздалась в преемнике короткая команда Джефа. И Митч почувствовал: по полу диспетчерской пошли сильные резкие вибрации, платформа на площадке закачалась, отчего он вместе со стулом отъехал к левой стене, а затем ураганный поток ворвался внутрь альвеолярной капсулы. Митч надавил на большую красную кнопку и красные дверки с глухим скрипом распахнулись, впуская внутрь себя беснующийся воздух, а затем с шумом захлопнулись.

— Команда на выдох! Инициирую цепь! — прокричал Митч всем операторам по громкой связи и нажал синюю кнопку. Дверцы, выкрашенные в синий цвет, тотчас открылись и обратный поток воздуха, обогащенный углекислотой, завывая ринулся вверх.

— Пошла команда на вдох! Через минуту дойдет до нас! — прокричал Джеф. Митч положил руку на красную кнопку, но тут шум отдаленных взрывов привлек его внимание: он выглянул в приборное окно и в отдаление увидел, как гигантские трубы деформируются, будто внутри них полз огромный червь, ломая железо массивными мышцами. Резкий гул наполнил кабину, Митч заметил, что бронхиальная труба, ведущая к его альвеолярной камере, изгибается и трясется, словно в припадке.

— Митч! Митч! Ты слышишь меня? Немедленно.., — раздался встревоженный голос его начальника, однако договорить он не успел, резкий удар сотряс платформу и Митч болезненно стукнулся головой о приборную панель.

Это был кашель, причем очень сильный. А если есть кашель, то есть и угроза. Это могло означать, что в скором времени в Легкие ожидается прибытие лейкоцитов. Митч поднял гудящую голову и приложил платок ко лбу, вытерев кровь. В кабине неустанно орала аварийная сигнализация, нащупав руками нужную кнопку, он выключил сигнал.

Митч посмотрел на камеру в область, где последняя труба, соединялась с альвеолярной капсулой. Из полутьмы вынырнула могучая фигура макрофага, однако радость при приближении военного была преждевременной. Митч заметил, что солдат сильно хромает на левую ногу, а его форма превратилась в кровавые лохмотья, едва прикрывающее глубокие рубцовые раны на теле воина. Вихревые воздушные потоки, потеряв направление после кашля, метались в разные стороны, один из них сбил солдата и тот с глухим стоном покатился по полу.

— Надо показать ему выход из СВТ, — пробормотал Митч и нажал небольшую кнопку в верхней части приборной панели. Тотчас метрах в пяти от солдата зажегся ярко-красный контур, обозначающий дверной проем.

Макрофаг, собрав последние силы, вскочил на ноги и бросился к светящейся двери. Но не успел он даже толкнуть дверь, как костлявая, но неимоверно сильная рука сжала его лодыжку и с силой потянула на себя. Митч больше не видел солдата, обзор камеры не позволял захватить его, однако отчетливо слышал его предсмертные крики, наполненные болью и ужасом и хрипящий свист, вырывающийся из глотки убийцы.

Он повернулся к окну и завопил: прямо на него смотрели пустые бельма древней старухи, одетой в серый изъеденный молью саван. Редкие клочья седых волос торчали в разные стороны, а изо рта твари вырывались тяжелые хрипы. Монстр парил в воздухе, растопырив длинные костлявые руки, которые оканчивались острыми черными ногтями, покрытыми коркой засохшей крови. Лицо старухи расплылось в широкой улыбке, выказывая ряд кривых почерневших зубов. С ужасом Митч увидел, что рот твари раскрывается все шире и шире, пока он не достиг размеров колодца. С глухим стуком ее зубы вонзились в окно диспетчерской, пытаясь сломать стекло. Внезапно справа раздался резкий сигнал аварийной тревоги, рот твари втянулся до нормальных размеров, и она недовольно бормоча, поплыла на источник звука.

— Спасибо вам, мистер Грифитс, — пробормотал Митч и обессиленно скатился на пол.

Ампи восторженно наблюдал за Джимом и его товарищами, которые с ловкостью обезьян карабкались вверх, держась за плотные узлы канатов. Вскоре затылок Джима скрылся за неровными бледно-желтыми облаками, заслонившими небо. Ампи с тяжелым вздохом схватил влажный серый шланг, уходящий вслед за канатами ввысь. Даже сквозь плотную резину шланга и перчаток, покрывавших его руки, Ампи отчетливо ощущал тошнотворный запах аммиака.

Ампи жил в самом крупном по площади городе Империи — Коже. Кожа граничила с внешним миром, полным миллионов опасностей. Поэтому все, включая лейкоцитов, уважали жителей Кожи, считая их истинными смельчаками, ведь никто кроме них не знал, что происходит за пределами Империи. Вояки наведывались в кожу ежедневно, патрулирование границ входило в их обязанности, кроме того в городе располагалось обособленные подразделения лейкоцитов, которые охраняли закрепленные за ними участки Кожи. Такая защита была установлена неспроста. Внешний уровень города — роговой, несмотря на то что был покрыт мощными гранитными пластинами, постоянно подвергался агрессивному воздействию внешнего мира и давал трещины. Ампи работал на самом большом участке Кожи — Дерме достаточно далеко от внешнего уровня, однако катастрофы доходили и до них: пожары, закрывающие треть неба, ледяной смерч или гигантские обломки потусторонних предметов, намертво застревающие в земле, — Занозы — все это приводило к сотням смертей жителей Кожи.

Но Ампи не боялся угроз внешнего мира. Возможно, потому, что район, в котором он жил, был одним из самых спокойных. Ампи хотел работать с Джимом, который контролировал гигантские датчики — рецепторы, сигнальные системы, оповещающие о нарушении границы Империи. Он дико завидовал своему товарищу, но ничего поделать не мог: его работой было выкачивать жидкие солоноватые отбросы — пот за пределы Империи.

Солнце было в зените и нестерпимая жара опустилась на город, отчего даже сквозь плотные подошвы сандалий Ампи чувствовал жар, идущий от песка. Где-то там высоко-высоко, Джим небось уже добрался до пограничного уровня и наслаждается прохладой, идущей от кондиционеров.

— Хватит баклуши бить, а ну за работу, салага! — раздался совсем неподалеку скрипучий старческий голос. Слева от Ампи возникла сгорбленная тень — его бригадир Крючкинс, который внимательно следил за каждым из работников, изредка покидая свой пост — шезлонг, прикрытый широким зонтом от солнца. В остальное же время он попивал мутновато-оранжевую жидкость из грязного стакана, которую Крючкинс почему-то называл «чайком».

— Еще три часа до конца вашей смены, а вы все рты разинули! Шевелите булками, засранцы!

Ампи, подобно остальным собратьям по несчастью принялся неистово двигать рукоятку насоса: вверх-вниз, вверх-вниз, шланг выпрямился и изнутри него в небо хлынул поток отбросов, наполнив обжигающий воздух смрадом, делая его еще более невыносимым. Ампи следил за ходом солнца, он всегда знал, когда «солнечные часы» покажут конец рабочей смены. С каким удовольствием он спрячется в тень величественных волосяных деревьев, почувствует аромат их листьев и прислониться к массивному стволу. Но мечтам Ампи не суждено было сбыться: в слепящих лучах солнца он разглядел десять фигур, уверенным шагом направлявшихся в сторону их бригады. Крючкинс, недовольно прчмокивая, приподнял солнцезащитные очки и с кряхтеньем поднялся со своего любимого насеста.

— Ну и что вам надобно, господа военные, — недовольно произнес он, когда непрошенные гости подошли вплотную. — Паразитов здесь отродясь не было.

Что-то во внешнем виде военных показалось Ампи странным, он не обратил особого внимания на двух киллеров, презрительно ухмылявшихся за спинами товарищей по оружию, те во всей Империи пользовались дурной славой, но вот нейтрофилы и их командир — Т-лимфоцит в белой офицерской форме приковали его внимание. Их глаза светились ярким, как рубин, красным светом. Они были пустые и мертвые. Без лишних движений офицер достал из внутреннего кармана пиджака блестящий ствол черного оружия — грянул выстрел и Крючкинс свалился на горячий песок, из раны на голове струилась кровь. Работники в панике бросились бежать, единственным их спасением был оазис волосяных деревьев метрах в двухста от места проведения работ. Только Ампи застыл, словно вкопанный, не в силах двинуться от накатившего шока.

— Вы сами паразиты, — проскрипел офицер, пристально смотря своими кровавыми глазами прямо на Ампи.

Габриэль Томсон плотно прикрыл за собой шлюзовую дверь и оказался в белоснежном помещении, ярким красно-бурым пятном на фоне которого выделялся лежащий на больничной койке человек. Томсон поморщился, но не от вида больного, а от ослепительного света, который проникал даже сквозь его любимые темные очки. Томсон был одет в защитный белый комбинезон-скафандр, который являлся обязательной одеждой для работы с самыми опасными вирусами, на его кистях были туго натянуты толстые двойные нейлоновые перчатки. Помимо него и пациента в кабинете находился рыжеволосый лаборант Джек, облаченный в такой же защитный скафандр.

Внезапно человек на больничной койке застонал, Томсон подошел поближе, с интересом осматривая пациента. Это был все тот же озабоченный Богом фанатик Адам, но как же изменилось его тело! Глаза были полуоткрыты и судорожно моргали, будто пациенту снился несчастный сон. Его сознание еще трепыхалось в черепной коробке, но подобно попавшей в капкан жертве постепенно затихало. Рыжий лаборант трясущейся походкой подошел поближе и тотчас отпрянул, когда из уст Адама вырвался хриплый вздох, он силился что-то сказать, но дрянь, застрявшая в горле не давала даже дышать, воздух с натужным свистом проходил внутрь. Прежде белоснежное покрывало больничной койки было заляпано омерзительными бледно-желтыми пятнами гноя, обильно сочившегося из омертвевшей почерневшей ноги. Кожа на икре лопнула с глухим хлопком, обнажая обезображенные мышцы, воздух наполнился тошнотворным запахом гниения. Всю кожу несчастного покрывали уродливые зудящие красные бляшки.

— Что у него Джекки? — спросил Томсон, не сводя пристального взгляда с Адама. С момента заражения прошло всего десять часов, но испытуемый выглядел гораздо хуже, чем подопытные крысы и обезьяны на той же стадии.

— Газовая ган-ган-грена, пнев-пнев-мония и псо-псо-риаз, — пролепетал лаборант, не в силах больше смотреть на тело несчастного.

— Замечательно, как я и ожидал: целый букет разнообразной дряни, — довольно произнес Томсон. — Даже такой крепыш, как Адам, не смог противостоять разрушающей силе икс шесть тысяч. — бледные глаза под стеклами его очков коварно блеснули:

— Распечатай мне данные по его состоянию.

Глухо загудела печатная машина, и Джек дрожащей рукой передал своему боссу пачку листов, покрытых толстым слоем типографской краски.

— Так, так, так, уровень лимфоцитов ниже критической отметки, помимо Streptococcus pneumoniae и Clostridium Perfringens в организме нашего друга обосновался Rabies lyssavirus или по-простому вирус бешенства. Наверняка, подцепил от бродячего пса в своем грязном городишке, — произнес Габриэль Томсон, быстро пролистывая медицинские данные. — Инкубационный период — два часа, как и было продемонстрировано на приматах. Несмотря на обширные поражения жизненно важных органов, включая легкие, печень, поперечно-полосатую мускулатуру и нарушенный кожный покров, объект все еще жив. К тому же не затронут головной мозг.

Габриэль Томсон медленно положил пачку бумаг на стол. С одной стороны его удивляла поразительная живучесть Адама, с другой — беспокоила чрезмерная активность вируса. Придется дать сыворотку раньше обычного.

— Это еще не-не все, сэр, — произнес лаборант, по-прежнему заикаясь. — Ви-вирус икс-шесть ты-тысяч встроил свое ДНК, в ДНК де-девя-девяноста про-процентов кле-клеток пациента, а так-так-же в геномы всех на-находящихся внутри пациента микро-микро-организмов.

Томсон резко развернулся и схватил со стола только что просмотренные бумаги.

— Три-тринадцатая стра-страница, ре-результаты ПЦР-теста, — подсказал Джекки.

Томсон нахмурился: лаборант оказался прав. Вирус показал свою новую, никогда не планируемую Томсоном функцию! Х6000 действительно уничтожал почти всю иммунную систему хозяина за считанные часы, в результате чего организм оказывался бессильным перед ордой других патогенов. Но разработанный им вирус никогда не встраивал свой геном в клетки хозяина, а тем более в клетки бактерий и других вирусов! Это было неприятное открытие, его живая игрушка вела себя совсем не так, как он хотел: вирус должен самоуничтожаться после смерти организма, а не клонировать свои копии. Независимые ученые могут раскрыть чужеродный код и создать собственное биологическое оружие и тогда Томсон потеряет свою власть! Но может быть еще хуже: след от вируса может привести полицейских в его лабораторию, начнется судебное расследование, которое приведет к разрушению его имиджа и компании. Все знали, что он помогает людям, спасает их жизни, а не наоборот! Ужасные альтернативы будущего пронеслись у него перед глазами, в страхе он замотал головой и попытался успокоиться: его могучий интеллект сможет решить эту проблему. В голове прояснилось, мысли пришли в порядок, он был готов действовать.

— Дай ему двойную дозу препарата! — приказным тоном воскликнул Габриэль. Внезапно завыла сирена тревоги, ей вторил монотонный механический женский голос: «Система взломана! Система взломана!»

Томсон выбежал из кабинета. Возникшее спокойствие вновь испарилось, сердце в его груди отбивало бешеный ритм, он больше не был хозяином положения. И это ему не нравилось. Взлом системы означал, что кто-то проник в хранилище данных компании и получил доступ ко всем документам по исследованиям «Глобал Фармасьютикалс», в том числе к тем, которые значились под грифом «секретно». Человек со стороны не мог самостоятельно осуществить подобную операцию, ему помог кто-то изнутри компании. Томсон заскрежетал зубами: мысли о вирусе вытеснились на второй план, надо немедленно заделать брешь в хранилище и найти мерзкую крысу, посмевшую предать его. В памяти промелькнули слова человека, которого некогда он считал своим другом: “ Это начало твоего конца, Габриэль». И сейчас, как никогда раньше, Томсон понял, что тот был прав.

Глава 3. Старый знакомый

Рик судорожно грыз ногти, почерневшие от въевшейся грязи. Часовая стрелка часов уже миновала отметку в шесть утра, однако на пыльной улице по-прежнему было пустынно, лишь дряхлый кот с изодранной шерстью проковылял мимо. Рик знал, что старый водитель автобуса, несмотря на утреннее похмелье, каждое утро прибывает на остановку без опозданий. Без него выбраться из города было невозможно. Своей машины у Рика никогда не было, а просить у незнакомых людей он не привык. Накануне Рик после сбора своих немногочисленных пожитков обошел все бары в округе, но старого негра нигде не было видно. Пришлось заночевать на автобусной остановке.

Город ничуть не изменился после чудовищного взрыва завода и смерти мэра. Он остался таким же пыльным, грязным и серым, как и был до этого. Военные с радостью покинули это негостеприимное место после отмены карантина, вместо мистера Толбота на должность мэра был избран один из членов совета старейшин, в результате чего все реформы прежнего мэра сошли на нет, а на месте завода теперь находилась пустошь, огороженная электрической изгородью под высоким напряжением — территория его нового владельца, ненавистного Рику Габриэля Томсона. После того, как Рика выбросили, словно мешок с дерьмом на дорожную свалку, ненависть его к этому человеку не знала границ. Однако с течением времени она сошла на нет, на первый план вышло съедающее беспокойство за Адама, но Рик все равно бы не отказался набить морду этому чванливому индюку.

Тишину раннего утра прервало дребезжание и выхлопы старого городского автобуса. Ну наконец-то! Рик обхватил прохудившийся карман пиджака, но успокаивающей стали рядом не оказалось. Его нож канул в пустоту вместе с его прошлым.

— Поедешь или будешь ворон пугать? — раздался из автобуса недовольный бас водителя.

— Мне надо в одно место, — ответил Рик, подойдя вплотную к кабине водителя. Лицо негра-водителя сжалось в недовольную гримасу голодного питбуля, а покрасневшие белки глаз с неодобрением смотрели на назойливого пассажира.

— Слышь, чувак, я уж с тобой натерпелся бед. Вояки мне тогда чуть жопу не подстрелили. С меня довольно! — буркнул водила и отвернулся от Рика, положив руку на толстый рычаг.

— Я заплачу! — взвизгнул Рик своим истинным голосом, от которого, как он не старался, не мог избавиться.

— Да иди ты на хер, со своими деньгами! — не на шутку рассердился водитель. — Нахрен они мне сдались, все равно в этой паршивой дыре на них ничего не купишь!

Водитель завел ключ зажигания, собираясь уехать, но Рик мертвой хваткой вцепился в дверку кабины, не давая ей закрыться.

— Моего друга похитили, мне дорога каждая секунда, прошу тебя, — последние два слова были настолько непривычны Рику, что он выплюнул их как можно быстрее будто во рту у него был скомканный кусок бумаги.

— Кто похитил? Уж не тот ли засранец, который скупил здесь заводскую землицу? — осведомился водитель.

— Он самый, чертов ублюдок ставит на нем свои гребаные эксперименты! — воскликнул Рик и понял, что угодил в цель: в глазах водителя появилось понимание, он махнул бритой головой в направление кресла:

— Запрыгивай, давай. Не люблю вас, заводских пьянчуг, но еще больше не терплю богатых засранцев, что наживаются на чужом горе. Куда ехать — то?

— К ферме Грязевого Гарри.

— Путь не близкий, но за пару часов доберемся, если бензин не кончится.

Рик плюхнулся на порванное рыжее сиденье, мотор, чихнув несколько раз, наконец, завелся, и автобус тронулся. Из города они выехали в полном молчании, по пути не встретив ни души. Едва они выехали за городскую черту, как солнце, до этого момента спрятанное за серым завесом облаков, превратилось в немилосердный палящий огненный шар, а пустошь, поросшая редким кустарник вокруг дороги, стала напоминать раскаленную до красна сковородку.

Старый негр вытер со лба пот, струящийся крупными каплями, и извлек из бардачка недопитую бутылку виски. Жадно глотая прямо из горла огненную воду, он искоса посматривал за дорогой. Рик завороженно смотрел, как коричневато-желтая жидкость медленно, но неотвратимо уменьшается в объемах. Он почти месяц не прикасался к спиртному. Жажда, гораздо более сильная, чем жажда обезвоживания преследовала его. Заметив взгляд Рика, негр протянул ему бутыль, жидкости в которой оставалось всего на пару глотков. Мучительная борьба длилась всего пару секунд, затем Рик резко отвернулся в окно, сделав вид, что обозревает скучный и пустой пейзаж за окном. Водитель пожал плечами и быстрым залпом допил остатки виски, выбросив пустую бутыль на дорогу.

Спустя полчаса солнце, словно насмехаясь над путниками поднялось еще выше. Негр, проклиная полуденную жару, принялся обшаривать руками содержимое бардачка в надежде отыскать нетронутую бутыль спиртного. Но к несчастью для него неприкосновенный запас виски кончился. Рик откинулся на заднюю спинку кресла, больше жажды его донимал только голод. Жалкие запасы еды на дорогу, состоящие из развалившихся кусков ржаного хлеба и тонких ломтиков кровяной колбасы уже давно сгинули в его желудке.

Лысая пустошь за окном тем временем сменилась желтушными полями горчицы, на которой в этих краях держалось все пищевое производство, начиная от соусов и заканчивая мукой. Даже воздух здесь казался пропитанным горчичной горечью. По разные стороны от дороги высились пугала в мешковатой рваной одежде, они отбрасывали длинные широкие тени на поля, которые якобы охраняли от воздушных вредителей. На самом деле птицы чувствовали себя здесь вполне вольготно, уничтожая новые посевы, строя гнезда в рваных дырах соломенных шляп пугал и справляя нужду на деревянные жерди. Внезапно одно из пугал в правом ряду соскочило с насеста и широкими шагами вышло на середину дороги.

— Че это за хрень! — завопил водитель, ударив по тормозам. Громогласный выстрел разорвал тишину и старый негр повалился на руль, с его лба густой струей стекала кровь. Автобус завизжал и вильнул вправо, он проехал еще несколько метров по горчичному полю, пока Рик, поначалу оторопевший от такого внезапного вмешательства, не вдавил педаль тормоза в пол, с трудом дотянувшись до нее ботинком левой ноги.

Рик отодвинул на соседнее кресло тело мертвого водителя. Жалость к несчастному на короткое мгновение овладела им, ведь этот старый алкаш по-братски согласился отвести Рика за город, не взяв за это ни одной зеленой бумажки. Этот человек был достоин уважения. Правой рукой Рик закрыл глаза негра, в которых застыл взгляд полный недоумения. Бедняга так и не понял, что произошло.

Резкий стук в окно, прервал размышления Рика. Черная длинная фигура загородила собой яркий солнечный свет. Рик увидел высокого человека в черном мешковатом плаще и рваной соломенной шляпе, в правой костлявой руке тот сжимал рукоять пистолета, которой постукивал по стеклу кабины автобуса.

Рик, тяжело вздохнув, открыл дверцу автобуса. Пистолет убийцы уставился ему прямехонько промеж глаз.

— Ну говори, что ты здесь забыл, уродец? — каркающий голос убийцы раздался над самым ухом. В это мгновение Рик пожалел, что не рассек ублюдку горло куском стекла, когда у него была прекрасная для этого возможность. Прямо перед ним, глумливо усмехаясь, стоял Стервятник.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Линда поежилась: завывающий ветер пронизывал холодом до самых костей. Западный съезд из города жители района называли дорогой, ведущей в ад. Здесь ни горело ни одного фонаря и с наступлением вечера тьма поглощала все. По левой стороне дороги находилась свалка, которая тянулась на несколько километров, отчего воздух здесь пропитался одуряющей вонью. По правой стороне находился коровий могильник, куда свозились истерзанные трупы коров с ближайшей скотобойни, что добавляло дополнительный «аромат» этому злосчастному месту. Обилие гниющей органики привлекало падальщиков, среди которых местные бродячие псы были отнюдь не безобидными дворнягами, эти твари были не прочь поохотиться и за более свежей дичью.

В абсолютной тишине Линда услышала стук шагов и вздрогнула. Путник тотчас остановился, так что она не могла определить его точного местонахождения, отчего еще больше занервничала. Собственная идея нравилась ей все меньше и меньше. Она чувствовала себя слепой и глухой одновременно, что в полной тишине и темноте соответствовало действительности.

Внезапно на расстоянии вытянутой руки от ее лица зажглась сигарета, отчего Линда подпрыгнула, как ужаленная. Легкий смешок, а затем бархатных голос незнакомца произнес:

— Я принес, что вы просили: на этой флешке все данные исследований за три года.

Линда импульсивно потянулась к тому месту, где должна была быть рука собеседника, но незнакомец ловким движением отвел ее в сторону. Казалось, что он прекрасно видит в темноте, и весь процесс его забавляет. Незнакомец повертел флешку в ловких пальцах и на его лице появилась легкая улыбка.

— Вы играете в опасную игру, леди. Шантаж — дело не простое, к тому же Томсон — опасный человек и крайне мстительный.

— Я не во что не играю и не собираюсь его шантажировать. Отдайте флешку!

— Конечно, флешка ваша, — мягко произнес незнакомец и протянул флешку Линде. Та нащупала холодный металл и быстро засунула прибор в карман пальто.

— А вы смелая женщина, — заметил незнакомец.

Ловким движением пальцев он затушил сигарету и тотчас растворился в ночи. Линда осталась одна, вернее она так думала первые несколько секунд: раздавшийся в темноте вой бродячих и зверски голодных собак вывел ее из замешательства. Закутавшись поплотнее в пальто, она решительным шагом двинулась по направлению к городу.

Придя домой, Линда, не раздеваясь бросилась к домашнему компьютеру. С быстро бьющимся сердцем она начала пролистывать файлы с флешки. Постепенно Линда пришла в себя, ощутив, что у себя дома она в полной безопасности. Окончательно успокоившись, она уже гораздо тщательнее изучала документ за документом из огромного списка. За этим занятием она провела несколько часов, попутно делая заметки в тетрадь.

Закончив, Линда закрыла глаза. Теперь она знала, что за испытания проводит Габриэль Томсон и ответ ее не порадовал. Исходя из последних записей лабораторных журналов, она поняла, что вирус ведет себя совсем по-другому, чем рассчитывал сам Томсон. И если Томсон не поймет причины иного воздействия вируса, то опасность грозит не только Адаму, но и всему человечеству. Ошибки делают даже гении, но ошибки всегда нужно исправлять. А если Томсон не захочет сам, то придется его заставить.

Линда взяла телефон и набрала номер головного офиса «Глобал Фармасьютикалс». Несмотря на поздний час, Линда знала, что ей ответят, и, действительно, спустя пару гудков мягкий женский голос на другом конце провода произнес: «Здравствуйте, вы позвонили в головной офис «Глобал Фармасьютикалс».

— Мне нужно поговорить с Габриэлем Томсоном, — твердо произнесла Линда.

— К сожалению, мистера Томсона нет на месте, но вы можете оставить для него сообщение.

— Код аварийной тревоги: 55684. Это касается проекта Х6000.

Секретарша тут же переключила на другую линию, через несколько секунд в трубке раздался голос Томсона. Несмотря на кажущееся спокойствие, она ощутила в его голосе нервозные нотки.

— Я тебя слушаю, Линда.

— Приезжай завтра в город, один. Встретимся в полдень в кафе «Черная роза» и вместе подумаем, как решить эту проблему. Если ты не приедешь или попытаешься обмануть меня, то о твоих проделках узнают все.

— Угрожаешь мне? — со стальной холодностью спросил он.

— Пока предупреждаю тебя, Габриэль. И помни: ты сейчас не в том положении, чтобы ставить мне условия.

— Скажи, кто дал тебе доступ к хранилищу! — в ярости воскликнул Томсон, от былого спокойствия не осталось и следа.

— Завтра в полдень, — сказала Линда и бросила трубку.

Томсон отбросил телефон в противоположный угол комнаты. Его лицо раскраснелось, а белки глаз налились кровью. Его держали за яйца и он ничего не мог с этим поделать. Пока не мог.

Глава 4. Грязевой царь

— Руки вверх и без фокусов! — рявкнул Стервятник, ткнув Бучера в боковое стекло автобуса. Его тощие цепкие пальцы ловко обыскивали одежду Рика с головы до ног. Не обнаружив ничего опасного, Стервятник отошел слегка подальше, а затем с силой нанес удар Бучеру под дых, отчего тот согнулся пополам, выплевывая сгустки слюны и крови.

— Так куда ты ехал с этим ниггером, а, засранец? — осведомился Стервятник, нанося новый удар с другой стороны. — Отвечай!

Поднявшись на ноги, Рик повернулся к своему мучителю и процедил сквозь зубы:

— Работать на ферму к Грязевому царю.

Стервятник расхохотался, выказав два ряда пожелтевших зубов. Он был отличным актером, но сейчас показывал свои истинные чувства.

— Так я тебе и поверил. Ты хочешь спасти своего приятеля — Адама. Все никак не угомонишься, хотя мой босс дал тебе недвусмысленное предупреждение.

— Босс? — насмешливо переспросил Рик, ребра жгло огнем, но он нашел в себе силы выдавить улыбку. — Точнее сказать: хозяин. Который, кстати, по счету?

Стервятник направил пистолет Рику в голову, но внезапный шум барахлящего мотора заставил его опустить ствол. С правой стороны шоссе показался грузовик, который по мере приближения сбавлял скорость.

— Заметил нас, — процедил сквозь зубы Стервятник. — Рта не раскрывай, говорить буду я.

Грузовик остановился буквально в нескольких метрах от путников. Из кузова воняло испражнениями животных и доносилось утробное басовитое хрюканье, прерываемое время от времени, оглушительным визгом. Что-то огромное с грохотом упало на дно кузова, отчего весь грузовик заходил ходуном.

«Да что они, слонов что ли возят?» — подумал Рик, на миг забыв о своем незавидном положении. Единственной надеждой был вышедший из кабины мужик с пивным пузом, который не торопясь направился к ним.

— У вас что авария? — без единой эмоции спросил он.

— Да, вот у парня колымага заглохла, пытаюсь помочь! — гаркнул Стервятник, загораживая широким плащом труп негра, чья окровавленная голова покоилась на рукоятке руля.

Водитель подошел поближе, с подозрением оглядывая двух путников. Рик ощутил, как ствол пистолета уперся ему в бок, намек он хорошо понял.

— И куда же вы направляетесь? — поинтересовался водитель без всякого интереса в голосе.

— Лично я еду работать на ферму Грязевого Царя, — ответил Рик, прежде чем Стервятник успел открыть рот. Он злобно посмотрел на Рика, но ничего не ответил.

— Это земли Грязевого Царя, я сам на него работаю, садитесь, довезу, — махнул рукой водитель, собираясь уезжать. Рик, понимая, что это его единственный шанс на спасение, рванул следом за ним. В сантиметрах от покрасневшей шеи он ощущал зловонное дыхание Стервятника, тот не отставал ни на шаг.

Кабина грузовика, как и все остальные его части, насквозь пропахла свиным дерьмом. Казалось, даже кожа водителя источала это зловоние. Грузовик тронулся с места, покачиваясь на ухабистой дороге. Только сейчас Рик ощутил, насколько он смертельно устал. Он не представлял, что его ждет дальше. Грязевой царь вполне может оказаться хуже Босса с завода «Раунд» и будет использовать его как раба для выколачивания денег. А может и вовсе не взять к себе на ферму, оставив наедине с хитрым и опасным мерзавцем, который готов пустить в ход заряженный пистолет, как только ему представится такая возможность. Если Стервятник раскусил его нехитрые планы, то и Габриэль Томсон прекрасно осведомлен о его перемещениях, а это значит, что вырвать Адама из цепких лап гения медицины будет гораздо сложнее.

Рик чувствовал, что засыпает, несмотря на стресс, голод, смертельную опасность и отвратительный запах. Его голова уже клонилась к груди, как резкий гудок клаксона заставил его открыть глаза. Грузовик остановился перед массивными свинцовыми воротами с тяжеленной цепью посередине, по обе стороны от ворот тянулась длинная полоса бетонного четырехметрового забора «украшенного» сверху несколькими рядами острейшей колючей проволоки, на некоторых шипах которой Рик разглядел засохшие капли крови.

Это место больше походило на тюрьму строго режима, чем на ферму. Что Грязевой Царь прячет за этим высоким забором? Створки заскрипели и в белеющем проеме показались двое рабочих в рваных рубахах и соломенных шляпах. С выражением крайнего напряжения на вспотевших лицах они открывали массивные ворота. Грузовик медленно заехал во двор, сразу же увязнув в куче грязи. Решив не испытывать судьбу, водитель заглушил мотор.

— Смотрю, везете целое стадо свиней, — заметил Стервятник, обращаясь к водителю. К удивлению Рика водитель улыбнулся и ответил:

— Нет, здесь всего лишь три поросенка.

Из недр фургона послышался грохот, подобный падению чугунного ядра.

— Это..это поросята?! — вскрикнул Рик. Лицо Стервятника побелело от страха, но он тут же скрыл его под маской крайнего безразличия.

— Эй, парни, покажите гостям наших свинок! — обратился водитель к рабочим. — Хозяин всегда рад показать своих деток!

Рабочие с двух сторон подошли к заду кузова и привычным движением открыли железные предохранители, а затем тут же бросились в рассыпную. Рик сделал несколько крупных шагов назад от пугающей черноты кузова и как раз вовремя: массивная грязно-розовая туша с шумом приземлилась на то место где он стоял секундой ранее. Огромный мясистый пятак размером с блюдце уткнулся ему в лицо с шумом обнюхивая незнакомца. Чудовищная вонь пронзила легкие Рика и он, закашлявшись, оступился назад, едва не упав в грязь.

— Не бойся, он сытый! — крикнул водитель, посмеиваясь над Риком, который медленно, но верно отходил все дальше и дальше. «Поросенок» оказался на вид гигантским хряком килограммов на триста, а то и больше. Единственное, что было маленьким в этом гиганте — это черные глазки-точечки, напоминающие мелких мух, усевшихся с обеих сторон от морды животного.

Следом за первым на землю вывалились еще два «поросенка». Хряки недовольно кружили около грузовика, явно в поисках пищи, издавая при этом утробное хрюканье, их огромные пятаки-блюдца уже успели запачкаться в густой грязи.

— Это поросята породы Гаргантюа, самые крупные и мясистые свиньи в мире, — продолжил водитель. — Я возил их на выставку. Так сказать, реклама для нашей именитой фермы.

— То есть, они еще вырастут? — изумленно спросил Рик.

— О, да! Взрослые гаргантюэли достигают размеров дикого быка и весят около тонны. А это всего-лишь детеныши.

Один из рабочих свистнул, и через минуту из соседнего здания выбежало еще около десяти рабочих. С собой они несли большие лоханки, наполненные до краев булькающим месивом. Встав с двух сторон, образовав таким образом широкую тропу, ведущую к хлеву, они аккуратно поставили лоханки на землю и встали позади них, низко преклонив головы. Стервятник удивленно поднял брови, вид у Рика был не менее озадаченный, водитель грузовика спокойно объяснил:

— Свиньи здесь — священные животные. Им принято поклоняться.

Услышав это, Стервятник громко расхохотался. Несмотря на то, что его «добыча» могла ускользнуть, он не преминул поиздеваться над этими деревенскими олухами:

— Священные животные говорите? Значит, это они ваши хозяева, а вы рабы на услужении?

Водитель неприязненно посмотрел на Стервятника и сухо ответил:

— Хозяин здесь только Грязевой Царь и как он решит с вами поступить, так и будет.

Стервятник уже собрался было язвительно ответить ему, но вовремя сдержался, понимая, что от его слов будет зависеть, останется ли Бучер в его лапах или будет спасен.

Огромные твари не спеша переходили от лоханки к лоханке, жадно поглощая вязкую пищу, по консистенции напоминающую клейстер. Брызги от помоев летели во все стороны, в том числе и на несчастных рабочих, в глазах которых читался ужас и отвращение.

— Ладно, пошли, — бросил водитель через плечо. — Вам надо успеть на встречу к Грязевому царю, чтобы выйти на завтрашнюю смену.

— Я на работу не устраиваюсь, — огрызнулся Стервятник, но водитель ничего не ответил и вальяжно зашагал вперед, перебирая толстыми ногами по вязкой топкой грязи, которая в огромном количестве покрывала поле. Рик старался не отставать от него ни на шаг, он отчетливо ощущал горячее дыхание Стервятника за своей спиной.

По периметру владений находились хлева и вольеры, животные в которых вели себя чрезвычайно буйно, их крики сопровождались руганью рабочих. Солнце взошло еще выше, припекая с удвоенной силой, пересохшая глотка изнывала от жажды, а мозг Рика представлял соблазнительную бутылочку темненького. Мимо пробежала стайка гусей, косолапо переваливаясь с боку на бок, один из крылатых засранцев ущипнул его за лодыжку. Рик взвыл от боли, прыгая на одной ноге.

— Здесь чужаков не любят, — пояснил водитель. — Но если тебя возьмут на ферму, то они привыкнут.

Они прошли мимо небольшого скопища коров, каждая из которых значительно уступала в размерах монстроподобным поросятам и вышли к дальнему краю поля, в некотором отдалении от которого стоял красивый старинный двухэтажный особняк с белыми колоннами. Навстречу им вышел потрепанного вида сутулый мужик во фраке, судя по всему дворецкий. Водитель что-то прошептал ему на ухо, дворецкий, окинув хмурым взглядом непрошенных гостей, холодно произнес:

— Прошу следовать за мной. Мистер Дарлинг готов принять вас. Снимите обувь при входе и ничего не трогайте.

Развернувшись, он быстро зашагал к лестнице, скрывавшейся в полутемном пространстве. Первое, что поразило Рика, был огромный круглый герб, висящий над его головой, покрытый позолотой. Не заметить его было сложно: он ярко выделялся на потускневшем фоне всего остального. В центре герба была изображена нелицеприятная свиная рожа с кольцом в носу. Когда они поднимались по лестнице, ступени тяжко скрипели, а на руках оставались следы пыли и паутины, покрывавшие перила. Темнота густым облаком расстилалась по лестничному пролету, несмотря на то, что буквально в нескольких метрах на улице ослепительно светило солнце. Возникало чувство, что поместье было давно заброшено.

Рик посмотрел на боковую стену и вздрогнул: свиньи немигающим взглядом таращились на него и глумливо ухмылялись. Черт, да это были скульптуры, вделанные в стену! Десяток свиных рыл выстроились в ряд. Рик поразился, что они все разные: каждая свинья ухмылялась со свойственным только ей выражением. Он бы не удивился, если узнал, что скульптуры были сделаны со слепков настоящих свиней. Приглядевшись внимательнее, он заметил на каждой скульптуре ошейник с именем животного.

Рик почувствовал давящую тошноту, теперь он понял, почему хозяина поместья звали Грязевой Царь. Дарлинг был больным психом. Как относится к своим работникам босс, который делает свинью объектом поклонения, который ставит грязных жирных тварей выше людей? Рику не хотелось видеться с Дарлингом, ему захотелось бежать — прочь из этого страшного и неприятного места, но сзади стоял Стервятник.

Ствол пистолета уперся Рику в ребро.

— Мы можем разобраться со всем на улице без лишних свидетелей, — мягко прошелестел Стервятник.

Это заставило Рика быстро зашагать на вверх, он уповал на то, что ему хватит скорости реакции, чтобы резко выбить пистолет из рук Стервятника в решающую секунду. На втором этаже света не прибавилось, зато стало больше свиных скульптур и картин. Дворецкий остановился перед массивной дверью, коротко, но резко постучав.

— Войдите! — раздался режущий визгливый голос.

Дворецкий открыл дверь, пропуская вперед путников. Кабинет был большим, но его хозяина Рик заметил сразу и понял, что пристрастие фермера ко всему свиному проявляется не только в интерьере дома и громадных поросятах, но и во внешнем облике самого хозяина. Дарлинг был огромным и жирным, дряблые массивные конечности расползлись в стороны, не находя себе места, а круглое пузо выдавалось вперед, упираясь в задний край письменного стола. Мясистыми похожими на разваренные сардельки пальцами он протер крошечные глазки-точечки, настороженно уставившись на посетителей, вздернутый кверху нос шумно принюхивался, как будто старался различить пришельцев по запаху. Его необъятное тело покрывал нелепый изумрудный камзол и не менее нелепые штаны-пуфики, с головы ярко-рыжими кудрями свисали париковые волосы.

— Ну и что вам нужно от меня? Говорите быстрее! — провизжал Дарлинг. — Скоро время второго обеда! Так что живее, живее!

— У парней заглохла машина, мистер Дарлинг. Я предложил довести их до фермы, они хотят на вас работать, — произнес водитель.

— Оба? — свиные глазки быстро перебегали с Рика, чье сердце готово было выпрыгнуть из груди, на внешне невозмутимого Стервятника.

— Прошу прощения, мистер Дарлинг, — мягко произнес Стервятник, делая шаг вперед. — Ваш водитель немножко ошибся: я уже работаю по соседству на мистера Томсона, которому вы продали часть своих земель.

При упоминании имени Томсона лицо Дарлинга на миг побагровело, но тотчас разгладилось и он широко улыбнулся, отчего его глаза превратились в щелки.

— Желаю мистеру Томсону хорошо обустроиться здесь. Если у него будут вопросы, то он может обращаться ко мне.

— Спасибо, сэр, так и передам ему. И еще, мой приятель — Рик, — Стервятник до боли сдавил острыми ногтями плечо Рика, — хотел бы также устроиться на работу к мистеру Томсону. Да, мы решили, что так будет лучше. Я смотрю, что ваше предприятие процветает, и вам не требуется дополнительный персонал.

Но Грязевой царь не слушал, к изумлению Рика и Стервятника он достал из-под стола жирного поросенка (теперь уже нормального размера), на шее которого красовался золотой ошейник, и поцеловал того в нервно хрюкающий пятачок.

— Знаете, почему не гербе моего дома нарисована свинья? — задал он риторический вопрос. — При моем отце герб Дарлинга украшала корова, но корова не принесла мне столько прибыли, как принесла свинья. Свиньи здесь — неприкосновенные, они священны. Каждого, кто обидит свинью, ждет суровое наказание. Чак, они обижали свиней? — визгливым тоном внезапно спросил Дарлинг у водителя грузовика.

Тот покачал головой.

Грязевой царь уставился глазами-бусинками прямо на Рика.

— Ну а ты кто такой, и зачем хочешь на меня работать?

Вопрос не застал Рика врасплох, он был готов к нему.

— Я Рик Бучер с шинного завода «Раунд». Мой бывший начальник мертв, а завод разрушен. В городе не осталось нормальной работы. Я слышал, вам нужны работяги, и решил попробовать.

— Ты готов к тяжелому физическому труду? Готов выгребать свиное дерьмо и мыть задницы коровам?

— Готов.

— Тогда хватит мусолить это дело, — сказал Дарлинг и, порывшись в столе, извлек оттуда помятые листы, свин на его коленях недовольно хрюкнул. — Подпиши это бумажное дерьмо и можешь приступать к работе.

Рик, не глядя, подписал четыре листа.

— Чак, отведи нового работника в третий барак, а ты, Димин, проводи нашего второго гостя к лаборатории мистера Томсона, он видно сильно заплутал, раз решил заехать сюда, — и пара злобных глаз-буравчиков уставилась на Стервятника. Рик представил, как Стервятник выхватывает пистолет и всаживает несколько пуль в Дарлинга или вначале в него самого, но Стервятник не был бы правой рукой Босса, если бы поддавался эмоциям. Он почтительно поклонился и вышел вслед за дворецким в коридор, на прощание одарив Рика пристальным взглядом, давая понять, что они еще встретятся.

— А вы что ждете?! — завизжал Дарлинг на Рика и водителя, как только дверь захлопнулась. — Покажи ему его спальное место и за работу, я что вас задаром кормить должен?! Кстати, о еде, где мой чертов обед?!

Пухлой рукой он нажал красную кнопку на стене — раздался дребезжащий звук и через пару мгновений в кабинет внесли пять дымящихся, аппетитно пахнущих подноса: хороший обед на всю семью, но нет, это все было лишь для одного Грязевого Царя. При виде жирного, истекающего соком бургера на краю тарелки у Рика потекли слюнки, как он хотел выхватить этот лакомый кусок прямо из-под носа у толстяка.

— Я сказал ВОН! — рассвирепел Дарлинг. — Иначе я вызову охрану!

Последнее, что увидел Рик за момент до того, как перед его носом захлопнулась дверь, был портрет на стене: нет, к счастью не свинья, а худощавый мужчина в простой холщовой рубашке и ковбойской шляпе. Казалось, что он пристально наблюдает за происходящим своими кристально-голубыми глазами. Кто это мог быть? Сейчас не важно: главное придумать, как пробраться в лабораторию к Томсону, которая, как он понял из разговора, находилась совсем рядом от фермы Дарлинга. Ведь там его ждет Адам, если он, конечно, все еще жив. Рик быстрым шагом поспешил за уходящим Чаком.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Бар «Черная Роза» был одним из любимейших вечерних мест отдыха работяг после напряженного трудового дня, однако он не пустовал даже в утренние и дневные часы: только если вечером здесь собирались шумные горлопаны, то утром забредали полусонные пьянчуги, вожделеющие стаканчик темненького с момента пробуждения. Томсон прошел мимо пыльного прилавка, за которым стояла массивная женщина с крепкими, как у грузчика руками и огромными сиськами, выпирающими из-под заляпанной жиром футболки.

— Что будешь, дорогой? — басовитым тоном промурлыкала барменша. Томсон поморщился: в этом поганом месте все вызывало у него отвращение и толстая тетка, которая пыталась заигрывать с ним, не была исключением.

— Чай, пожалуйста, — небрежно бросил он, ища глазами Линду, но его взгляд неизменно натыкался на хмурые лица алкашей, медленно попивающих мутное пойло, по цвету похожее на мочу.

— У нас только выпивка, дорогой.

— Дайте что-нибудь легкое, — ответил Томсон. А вот и она! Линда сидела в дальнем углу бара, скрытая за широкой спиной бродяги, чья одежда напоминала рваный холщовый мешок. Томсон быстро рассчитался с барменшей и, схватив грязный стакан с бледно-желтой жидкостью, направился к ней.

— Ты один? — коротко спросила она, когда он подсел к ней.

Томсон согласно кивнул, обманывать было бесполезно: эта женщина распознавала ложь с полувзгляда.

— Я знаю, что ты изобрел, Габриэль, и что у тебя получилось в итоге, — сказала Линда, не сводя с него черных глаз. — Не буду тебя порицать, у нас на это просто нет времени. Ты должен исправить ситуацию, твой прошлый подопытный — Рик Бучер едет спасать своего друга Адама…

— Он уже приехал, устроился работать на ферму к Дарлингу, — фыркнул Томсон.

— Тем более. У него есть огромное желание, но нет знаний и возможностей. Ты должен обеспечить его всем необходимым, дать проводника-медика и провести внедрение в организм Адама.

— А зачем для этого Бучер? — недовольно спросил Томсон. — Этот олух будет только мешаться и все испортит. Лучше использовать для этого собственный штат профессионалов.

— Ты дашь ему человека из своего окружения. Но он сам должен помочь своему другу. Это крайне важно для Рика.

Томсон вновь презрительно фыркнул.

— Какое мне дело до того, что нужно этому тупому плебею?

— Твоя главная проблема, Габриэль, в том, что ты не любишь людей. Ты используешь нужных тебе людей как роботов, а ненужных выбрасываешь словно мусор, — печально произнесла Линда. — Но пойми, наконец, каждый человек прекрасен по-своему. К тому же я уверена, что ты не хочешь рисковать своим персоналом понапрасну, а задача стоит не простая.

Томсон угрюмо уставился на нее, осознавая, что только ее последний довод имеет хоть какой-нибудь смысл. Пусть лучше погибнет этот никчемный идиот, чем его работники.

— Не пытайся избавиться от меня, Габриэль. Ты ведь понимаешь, что твоя тайна не только в моих руках, но ее также владеет еще как минимум один человек. Ты не сможешь всем заткнуть рты.

И он правда не мог. Осознавать это было мучительно, но вся хваленая секретность его компании рассыпалась, как карточный домик.

Внезапно в кармане пиджака Томсона раздался писк телефона. Тот быстро достал его и почти вплотную приложил его к уху. Линда внимательно наблюдала за ним: Габриэль не произносил ни слова, он внимательно слушал и с каждой секундой его непроницаемое лицо становилось все более удивленным. Нажав отбой, он уставился на Линду своими блеклыми рыбьими глазами и голосом, в котором чувствовалось легкое волнение, произнес:

— Звонили из лаборатории. Через 12 часов после приема антител состояние больного полностью стабилизировалось. Исчезли внешние признаки обнаруженных ранее заболеваний, температура и пульс в норме.

Линда лишь покачала головой.

— Я все слышала, Габриэль, — спокойно произнесла она, но в ее голосе слышалась скрытая угроза. Линда повернулась боком и указала на маленькие наушники, скрытые в ушных раковинах. — Я могу получать все файлы из хранилища в режиме онлайн, и тебе не удастся перекрыть мне доступ. Могу прослушивать твои телефонные переговоры и просматривать почту и видеть все, что происходит в твоих лабораториях. Так что не пытайся меня больше обмануть.

Томсон злобно посмотрел на Линду, но ничего не ответил. Впервые его судьба была в руках другого человека, и он вынужден был подчиняться, должен делать то, что желает эта маленькая женщина. Эта непривычная ситуация приводила его в бешенство, но сейчас он был бессилен, что либо предпринять.

— Ты рассказал мне лишь часть разговора, — продолжила Линда. — Внешние симптомы действительно исчезли, и большая часть поврежденных тканей восстановилась. Однако патогены по-прежнему циркулируют в крови, уровень иммунных клеток предельно низок, за исключением натуральных киллеров и цитотоксических лимфоцитов, вирусная ДНК обнаруживается в любом типе клеток, кроме нейронов. Это не нормально, Габриэль. Возможно «выздоровление» Адама связано вовсе не с действием твоего препарата, а с патогенезом самого вируса!

— Но этого не может быть! Я программировал жизненный цикл вируса совсем по-другому! — яростно воскликнул Томсон, всплеснув руками, отчего стакан с желтой жидкостью перевернулся на стол, что вызвало недовольное ворчание бродяги за спиной Томсона.

— Ты не можешь все контролировать, Габриэль, — ответила Линда, — но свои ошибки нужно исправлять. Найди способ связаться с Риком и проведи внедрение. Надеюсь, общими усилиями мы спасем Адама.

Томсон ничего не ответил и порывисто встал. Быстрыми шагами он покинул бар, едва не разбив еще несколько стаканов, неосторожно оставленных на краю столов, в его душе клокотала бессильная ярость.

Глава 5. Чудовищные перемены

Крон посмотрел вокруг: его товарищи застыли, как вкопанные, наблюдая за бесформенным чудовищем, которое неотвратимо приближалось к ним. Нейтрофилы плотным кольцом окружили тварь и открыли огонь. Монстр яростно зарычал, на его полупрозрачной шкуре проступила желтоватая жидкость. Крон внутренне улыбнулся: возможно все было не так страшно, как он думал.

Солдаты стреляли все чаще, в воздух пронесся токсичный запах жженой резины, тварь дико ревела от боли и ярости, но вовсе не собиралась умирать. А затем она с глухим треском начала открывать рот, черную зияющую пещеру, из которой торчали желтые бивнеобразные клыки. Раздался крик, который перешел в истошный вопль, за ним последовал второй и третий: нейтрофилы продолжали стрелять, а уродливый монстр пожирал их живьем, запахло дымом и кровью.

— Это Дизентерийная Амеба, — пробормотал Драг, но Крону было плевать: ему хотелось выжить любой ценой.

— Бежим на склад! Надо достать оружие! — крикнул он Драгу и первым припустил в направлении построек, расположенных у южной границы города. Краем глаза Крон видел, что Амеба покончила с нейтрофилами и с голодной жадностью бросилась на миоцитов, которые в ужасе разбегались, побросав цепи. Макушкой тварь почти упиралась в своды пещеры, от ее гулкого рычания сотрясались стены, а воздух наполнялся гнилостным смрадом. Кто-то из миоцитов пытался вступить в бой с Амебой, но это было бесполезно: для этой твари местные жители были нежной и сочной едой, их каменные мускулы она перекусывала пополам, словно мягкий хлеб с маслом.

Крон ускорил бег: сердце звонко стучало в мощной груди, а кроссовки с силой разбрызгивали воду под ногами, окрасившуюся в розовый цвет. Несколько человек бежало вместе с ним, один из работяг достиг диспетчерской и попытался связаться с главным управлением в Головном Мозге, но ответом ему были лишь короткие гудки, приходилось рассчитывать исключительно на собственные силы. Уродливая бетонная постройка хранилища с каждым шагом становилась все ближе. Предупреждающий крик заставил Крона оглянуться: тварь скользила ему наперерез, откусывая головы попадавшимся на пути миоцитам.

Он уже почти добежал до входной двери хранилища, как огромная тень нависла над ним. Чудовище зарычало над его головой, от ужасной вони Крон чуть не потерял сознание, но нашел в себе силы устоять на ногах. Вот каким будет его конец, а он то думал, что умрет от межпозвоночной грыжи.

Крон развернулся и посмотрел в крошечные щелевидные глаза твари и сделал глубокий вдох: он был готов. Его взгляд сместился чуть выше желеобразной макушки монстра и он нахмурился, не поверив в происходящее: над головой Амебы показались два толстых рогатых усика, а затем — уродливая массивная голова с мощными жвалами. На голове монстра сидела непонятно откуда взявшаяся зеленая гусеница. В размерах она значительно уступала Дизентерийной Амебе, но была крупнее любого из здоровяков-миоцитов.

Жирные членики туловища медленно сокращались, гусеница будто искала более удобное место для посадки. Амеба недовольно зарычала, ее внимание сместилось с Крона на наглого паразита, посмевшего напасть на нее в разгар пиршества. Внезапно гусеница замерла на мгновение, а затем с мерзким пищанием вбуравилась жвалами в шкуру монстра, Амеба зарычала еще сильней, она мотала головой из стороны в сторону, но гусеница держалась крепко.

— Она поедает Амебу живьем, — ужаснулся Крон.

— Нет, гусеница откладывает в нее свое потомство, — заметил Драг, который незаметно оказался рядом с товарищем. — Пойдем отсюда.

Он потянул друга за руку, стараясь оказаться вне зоны досягаемости от колышущийся громады, возвышающийся над их головами. Маленькие глазки Амебы закрылись, она издала протяжный стон и всей своей массой рухнула на каменный пол. От ударной волны красные своды пещеры зашатались, несколько осколков породы упало в воду, а каменистая пыль равномерным туманом застлала все вокруг.

Крон чувствовал тошнотворный запах, исходящий от гигантской туши, лежащей рядом. Амеба не подавала признаков жизни, но Крон знал, что та была жива. Кровавая голова, щелкая мощными челюстями показалась сквозь завесу тумана. Злые глазки гусеницы смотрели прямо на Крона, тот почувствовал новый гораздо более мощный позыв тошноты. Крону хотелось выблевать все, что он съел за сегодняшний и вчерашний день, вывернуть свой желудок наизнанку — лишь бы не видеть это омерзительное наглое создание. Крону показалось, что гусеница ухмыляется, глядя на него. Он не знал, что это за паразит, но чувствовал: это нечто чужеродное и неизвестное, а еще смертельно опасное.

Старинная медленная мелодия, как из детской заводной шкатулки, неожиданно зазвучала в воздухе. Все миоциты в изумлении завертели головами, ища источник звука. Крон сразу понял, откуда исходит звук: мелодия лилась из недр жирного туловища гусеницы. Она не смолкала и становилась сильнее. Крон представил, как маленькие фигурки солдат, лошадей и сказочных героев неустанно крутятся под звон скрипичного ключа. И они не могут остановится, их судьбу решает Кукловод, который с мерзкой ухмылкой смотрит на них сверху вниз и ждет, когда, наконец, кто-то из игрушек не выдержит этой монотонной сводящей с ума мелодии. Музыка стала громче и быстрее, превращаясь в визжащую какофонию. Крон заткнул уши руками, он почувствовал, как из ушных раковин потекла кровь.

Все смолкло так же неожиданно, как и началось. Гусеница парила прямо над ними, в одно мгновение она раскрыла рот и изрыгнула бледные тонкие нити, шириной с мизинец, но длиной достигающие человеческой руки. Длинным шлейфом нити принялись падать вниз, и тут Крон разглядел, что на конце каждой из них есть маленький, но хищный рот с острыми треугольными зубами, по бокам от которого находились длинные хватательные крючья. Это были черви, твари, одна из которых или даже несколько прогрызли себе путь в тело Дизентерийной Амебы, и Крон не сомневался, что их ожидает такая же судьба.

Тишину разорвал громкий крик: черви нашли свою первую жертву, а затем вторую и третью, они передвигались чрезвычайно быстро, проникали через рот и уши, а если не находили их сразу, то прогрызали себе дорогу внутрь через кожу и мышцы. Визгливый смех раздался над их головами — смеялась уродливая гусеница, она поднялась выше и с глумливой радостью наблюдала, как ее личинки находят себе живые «инкубаторы». Хуже участи быть уже не могло, и Крон знал, что придется убить себя, прямо сейчас. Он не успеет добежать до хранилища и спастись: три червя уже стремительно скользили в его сторону на расстоянии нескольких метров. Он нащупал руками острый зазубренный камень и приставил к горлу, но тут чья-то рука резко перехватила занесенное над шеей самодельное орудие убийства.

— Не надо, — прошептал Драг. — У нас еще есть шанс выжить. Притворись, что они уже проникли в тебя.

И Драг подал пример: отступив в сторону, он закричал и, резко изогнув спину дугой, задергался в конвульсиях. Он упал на каменный пол и вскоре затих, из его головы широкой полосой текла кровь. Двое червей замедлили свое движение и, заметив, растекшуюся лужу крови, с жадностью набросились на нее. От нового приступа тошноты у Крона закружилась голова, но он продолжал смотреть, как черви, насытившись и раздувшись в толщину, подползли к телу Драга. Сделав пару кругов вокруг него, они разочарованно уползли в поисках новой жертвы. Крон облегченно вздохнул: его другу удалось обмануть мерзких тварей, теперь была его очередь. Один из червей поднял маленькую головку и уставился в направлении Крона. Крон знал, что у червя нет глаз, однако это не мешало тому чувствовать жертву. Постояв неподвижно несколько секунд, червь стремительно пополз в его сторону.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Крон схватился ладонью за железную цепь и прикусил губу от боли: на руках виднелись распухшие кровоточащие волдыри, но кричать было нельзя, нельзя было показывать, что ты остался нормальным. Но сколько он сможет продержаться в таком ритме? Раньше Крон был одним из самых работоспособных миоцитов, но сейчас он стал слабаком, хотя прикладывал гораздо больше усилий, чем раньше.

— Эй, ты как? — обеспокоенно спросил Драг. Крон видел, что его товарищ страдает не меньше него самого, однако все же находит в себе силы для более правдоподобного притворства.

— Паршиво, — отозвался Крон.

— Нам надо бежать. Сегодня же ночью, — понизил голос до шепота Драг. — Я слышал, что Мозг остался не пораженным, и в остальных городах Империи еще есть нормальные жители.

От кого Драг слышал подобную новость Крон не спрашивал: Драг всегда был в курсе всех событий в Империи, хотя никогда в жизни не покидал их город.

— Почему не работаем?! — раздался гневный голос в метре от них. Напротив друзей стояло два Т-киллера оба в черной униформе, как и было положено, радужки их глаз были багрово-красные, налитые кровью, и Крону не почудилось, когда он заметил тонкий белый отросток, высунувшийся на мгновение изнутри глазного яблока военного.

Черные дула автоматов были направлены в грудь миоцитам, но Крон знал, что те не сразу пустят их в ход. Он уже видел, что киллеры делали с теми, кто остался в живых и плохо работал: пытали — долго и мучительно, пока жертва не истекала кровью. И только если несчастный долго не умирал, они прошивали его тело огненной дробью, как тряпку, как ненужную старую куклу. Они здесь все были куклами под управлением мерзкого и жестокого Кукловода. Крон не решался поднять глаза, но знал, что нечто под видом гусеницы пристально наблюдает за ними. И оно может дать команду Т-киллерам в любой момент, если заподозрит неладное.

Крон с удвоенным рвением схватил цепь и потянул на себя, он чувствовал, что мускулы его не выдержат, молочка наполняла мышцы чудовищной болью, но взгляд киллера, буравящий ему спину, не давал расслабиться.

Киллеры вскоре ушли, им было не интересно просто наблюдать за миоцитами. Но Крон знал, что расслабляться не стоит, и действительно: через пару минут он услышал чавкающие звуки, приближавшиеся к его саркомеру. Огромная тень нависла над его головой, гнилостный запах заполнил ноздри. Толстуха простояла над ним дольше военных, Крон ощущал ее голод, исходящий из недр гигантского колышущегося чрева. Она хотела сожрать его, но не могла, Кукловод также управлял ею и забавлялся ее страданиями.

К тому моменту, когда спина Крона уже не распрямлялась, прозвучал мерзкий звон, который означал время обеда, а на языке Кукловода — время кормления. Крон разорвал пластиковый мешок, наполненный белым растворимым порошком, который был абсолютно безвкусным, и высыпал его содержимое себе в тарелку, залив свой «обед» кипятком. Другие миоциты без всякого аппетита с застывшими на лицах масками абсолютного безразличия быстрыми движениями ложек поглощали питательную смесь. Они не разговаривали, слышалось лишь щелканье челюстей. Здесь больше не было его прежних товарищей, эти огромные бесчувственные горы мышц были живыми роботами, монстрами, в чьих красных глазах застыла пустота. Их занимало всего три вещи: еда, сон и работа. Все как хотел Кукловод: он получил работоспособные высокопроизводительные машины, способные работать на износ. Они с Драгом остались одни.

— Нам пора уходить, пока никто не смотрит, — прошептал Драг.

И действительно, лучшего времени для побега было не найти: остальные миоциты были заняты поглощением пищи и им было на все наплевать, гигантская Амеба занималась тем же, только в другом углу пещеры довольно далеко от них, а Т-киллеры в это время заняли их кровати и громко храпели, сморенные дневным сном. Оставался только Кукловод, и его нигде не было видно. Крон очень надеялся, что тот не следит за ними.

— Пошли, — бросил он Драгу. И они, согнувшись, стараясь не шуметь, направились к северным воротам города, перебегая между тяжелыми каменными блоками саркомеров, которые скрывали их от чужих глаз. Но одни глаза: маленькие и наполненные диким весельем наблюдали за ними. Когда беглецы достигли ворот, и Крон трясущимися руками пытался открыть железные створки, громкий визгливый смех раздался над их головами.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —-

Митч проснулся, обливаясь холодным потом, ярко-красный будильник заливался яростным звоном на прикроватной тумбочке. Резким движением Митч нажал толстую кнопку, и наступила давящая тишина.

Он посмотрел в чернильное небо, лишенное самолетов. Вставать на два часа раньше было непривычно, мозг еще плохо отличал сон от реальности, но новая власть решила увеличить рабочий день, а тех, кто не справлялся с работой, ждала смерть.

Митч заглянул под кровать: мистер Грифитс мирно спал, укутанный двумя одеялами. Старик скучал по работе, но выпускать его было нельзя: Грифитс был лишним элементом в системе Кукловода, он не мог так же долго и продуктивно работать, как молодые альвеолоциты.

— Твоя рабочая смена уже началась, — внезапно раздался трескучий голос из динамиков, пристроенных под потолком. Митч знал, что это не так, но спорить с ведьмой ему не хотелось. С приходом Кукловода Ведьма стала их главным бригадиром, и хотя она беспрекословно выполняла приказы хозяина, при любом разрешении с его стороны она с радостью бралась за свое любимое дело — пытки людей.

Дверь с шумом отворилась, в комнату ворвался вихревой поток ветра, и сквозь дверной проем показалось мерзкое бледное морщинистое лицо с длинным крючковатым носом. Длинная костлявая рука с шишковатыми пальцами, оканчивающимися острыми грязными ногтями, уцепилась за стену и старуха оказалась внутри. Она почти не изменилась, только невидящие белые глаза приобрели кроваво-красный цвет.

От испуга Митч застыл на месте, но все же успел прикрыть подножье кровати подолом одеяла.

— Ты как всегда опаздываешь, — проворчала Ведьма. — В следующий раз сварю тебя заживо себе на обед.

Тварь протиснула костлявое, но длинное тело внутрь комнаты. Митч догадался, что это был за паразит: Пневмонийная микоплазма. Отец рассказывал в детстве сказки об этом монстре, являющимся в их город под видом мерзкой старухи. Вот только с приходом Кукловода тварь стала гораздо сильнее, как и другие зараженные. Митч заражен не был, но ему приходилось притворяться, чтобы отвести от себя подозрения. Он знал, что осталось еще несколько незараженных жителей, в тела которых не проникли мерзкие бледные черви — личинки Кукловода. Но собраться вместе они не могли: их странное поведение бы сразу заметили — не Ведьма, так сам Кукловод или его новые приспешники — Т-киллеры, следовало действовать крайне осторожно.