Бесплатный фрагмент - Межгалактическая скорая помощь

Межгалактическая
скорая помощь

фантастическая повесть

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ОБРЕТЕНИЕ УДИВИТЕЛЬНОГО АРТЕФАКТА

Это был ничем не примечательный, обычный зимний вечер. Костя Березин возвращался домой от железнодорожной товарной станции, где подрабатывал на разгрузке угля. На этот раз его бригаде подфартило: разгрузили пять вагонов с антрацитом. Обычно разгружали не более двух, максимум — трёх вагонов, а тут целых пять! Костя, время от времени, на ходу, ощупывал внутренний карман своей потрёпанной куртки (там хрустели новенькие купюры) и предвкушал радостное удивление жены. Она наверняка спросит: «Костик, откуда столько?» А он небрежно ответит: «Привыкай, Леночка! Вот расплатимся с долгами, и повезу тебя в Париж!».

Увы! Заработки Кости не были регулярными и зависели от поставок угля для нужд местного сахарного завода. Нужда Кости Березина в хлебе насущном превосходила нужду завода в энергоносителях, потому денег постоянно не хватало. Впрочем, он был рад и такому приработку, так как постоянного места работы не имел. Костя подошёл к автобусной остановке, опустил тяжёлую кирзовую сумку на землю. И поздоровался с женщиной, ожидающей автобус:

— Привет, соседка! Что-то ты сегодня припозднилась. Давно стоишь?

— Доброго здоровья, Костя! Минут двадцать стою. Не волнуйся, последний автобус ещё не ушёл. Подождём!

Женщина, по имени Мария, поправила на лбу пуховый платок и покрепче затянула узел на шее.

— К свекрови, вот, приезжала. У неё сегодня юбилей: семьдесят пять лет исполнилось. С тех пор, как мужа похоронила — редко у неё бываю.

Костя смахнул застывшую каплю на щеке. Растаявшая снежинка обратилась в угольный развод. Муж Марии, Алексей, был ему другом. Вместе они шоферили в соседнем фермерском хозяйстве. А теперь там шоферили другие. Алексей два года назад умер от двусторонней пневмонии, а Костю Березина, шофёра первого класса, через год лишили водительских прав. И теперь Костя вынужден был искать подённую работу на стороне.

Заметив в его глазах хмурую растерянность, соседка поспешила сменить тему:

— Что у тебя, там, в сумке такое тяжёлое?

— Да уголь там. Сегодня вагоны с углём разгружали. Дали вот немного. А то жена уже замучилась печь хворостом топить.

— То-то я смотрю: весь в угольной пыли…

— Душ принимать было некогда. Опоздал бы на последний автобус. А до села пять километров пёхать. Лучше уж я дома помоюсь.

— Ты, вроде, газ собирался проводить. Сколько же можно печку топить! Пора от неё избавляться.

— Летом обещали подключить. Я уже и трубы оплатил. Только вот влип я с этим газом. Семь месяцев назад взял кредит, а через месяц в аварию попал — лишили водительских прав! И тридцать тысяч штрафа вдобавок! И что в итоге? Работы нет, кредит выплачивать нечем. Три месяца мыкался в поисках работы. А у них в банке, сама знаешь, как. Стали на меня проценты накручивать, угрожать что опишут моё имущество. Я пытался объяснить ситуацию, сказал, что устроюсь на работу и постепенно погашу долг, но «постепенно» их не устраивает. Всё отдали на откуп коллекторам.

Соседка сочувственно кивала в такт Костиным словам, глядя как дёргается его острый кадык. Ей было жаль Костю, а больше всего его жену — свою давнюю подругу. Но жалость, как известно, на хлеб не намажешь.

Подошёл рейсовый автобус. Пассажиров в салоне было немного, большая часть односельчан уехала ранее. Костя не стал проходить вперёд, а устроился на заднем сидении. Впереди, на боковой скамейке, сидел участковый, по фамилии Шматков, и Костя не хотел к нему приближаться, тем более — здороваться. И тому были основания. Именно участкового Костя считал причиной всех своих несчастий, своего бедственного положения.

Прошлой зимой его грузовик попал в аварию — столкнулся с машиной Шматкова, вылетевшей на встречную полосу. Костя успел увернуться от лобового удара и улетел в кювет, задев машину участкового по касательной. По сути — он спас Шматкову жизнь. Но обвинили во всём Костю: нашли остатки алкоголя в крови. А в итоге: лишение водительских прав и, соответственно, работы. Сельчане Косте сочувствовали, но, что тут поделаешь — против властей не попрёшь! Тем более начальник ГИБДД — свояк участковому.

Шматков тоже приметил Костю и едва заметно усмехнулся. Он рассказывал попутчикам анекдот, зычно, на весь автобус, и не хотел прерывать свою речь из-за какого-то чумазика Кости. Одутловатое лицо участкового излучало самодовольство и барскую снисходительность к окружающим. Его пьянила власть над односельчанами: почти каждый из них был у него на крючке. Закончив свою сальную историйку, он выдержал паузу и снова обратился к попутчикам:

— Друзья, обратите внимание, в наше село едет негр на экскурсию! — со смехом указал он на Костю.

Но на этот раз его никто не поддержал кроме хихикнувшего соседа напротив.

— Ну, что ты на него нападаешь! — вступилась за Костю соседка. — Он и так пострадал. Сколько можно травить человека?

Участковый оловянно уставился на Марию:

— Каким полушарием ты сейчас думала? Не подскажешь? Защитница, мля, нашлась! Ты будешь мне ещё указывать, самогонщица! Надо будет — и тебя к ногтю прижму. Знай своё скотоместо!

— Какой же ты, Петрович, ненажорливый. И злой, к тому же, — ответила Мария. — Что до самогонки… да, гоню, иногда, для хозяйственных нужд. Закон тому не препятствует. Ты и сам не раз угощался.

На краю села автобус остановился, часть пассажиров вышла. Перед последней остановкой в салоне оставалось трое: участковый, Костя Березин и его соседка. Они вышли в центре села у местной церквушки. Мария домой не пошла — надо было занести знакомой бабушке купленное в городе лекарство. Участковый и Костя зашагали по грунтовке вдвоём. Вечерело. Сквозь промёрзшие сумерки, над крышами домов, проступали искорки чужих миров.

Первые метры они шли молча. Косте ёжился от змеек холодного воздуха, что заползали через открытый ворот куртки и противно скользили по запотелой спине. Ему было тошно от соседства с ненавистным попутчиком. Он не чаял, когда, наконец, дойдёт до поворота улицы — там их пути расходились. Но в планы участкового это не входило. Внезапно он остановился и цепкими пальцами прихватил рукав Костиной куртки.

— Ну-ка постой! Что такое тяжёлое несёшь? Показывай, что своровал!

Костя опешил:

— Уголь несу! На, смотри!

Он опустил на землю сумку и, остервенело, раскрыл её.

— Убедился?

Участковый пожевал губами, подумал.

— Уголь, говоришь, разгружал? Небось, и деньги за разгрузку получил. Сколько ж дали?

— Сколько ни дали — всё моё! Тебе какое до этого дело? — запальчиво отреагировал Костя.

— Это как посмотреть, — осклабился Шматков. — Оно, с одной стороны, вроде как и твоё, кровно заработанное, а с другой стороны, вроде как и наше. Ты должок то за мою покалеченную тачку собираешься отдавать?

— Но ты же страховку получил! Что тебе ещё надо?

— Страховка всех расходов не покрыла, — резонно заметил участковый. — Давай, доставай грошики, не принуждай меня тебя шмонать!

Костя окинул взором могучую фигуру участкового и скрипнул зубами: «С такой тушей мне не совладать!» — подумал он, расстёгивая куртку. Он попытался оставить часть денег в кармане, но окоченевшие пальцы не слушались.

— Вот тут десять тысяч…

Шматков вырвал из его руки банкноты. И усмехнулся:

— Недурственно платят за разгрузку угля! Самому, что ли, заняться?! Однако…

Он снял меховую рукавицу, отслюнявил пять тысячных бумажек и засунул себе в карман. Оставшуюся сумму отдал Косте.

— Как видишь, Шматков не скотина! Остальные пять — жене отдашь. Знаю, зн-а-ю ваши трудности! — протянул он. — С тебя ещё пятнадцать штук. И будем в расчёте. Даю тебе два месяца на погашение долга. Работай, углекоп! Не ленись!

Костя не сразу тронулся с места. Он стоял ошарашенный и смотрел в пустоту — в широкую спину удаляющегося участкового. Было горько и стыдно за свою слабость, за мягкотелость. Было хреново! И только когда Шматков скрылся за поворотом, он опомнился и, безвольно, поплёлся домой.

«Вот блин! Трудности он мои знает! — мысленно стенал Костя. — Не ты ли их породил… трудности эти?! Вот, ёлки зелёные…».

Подходя к дому, он обратил внимание на испачканную краской дверь. «Мальчишки напакостили, — подумал он. — Всю дверь измарали!». Но, подойдя поближе, увидел, что это была надпись. На двери было крупно, красной краской написано:

«ЗДЕСЬ

ЖИВЁТ

ЗЛОСТНЫЙ

ДОЛЖНИК

БЕРЕЗИН».

— Коллекторы! — похолодел Костя. — Какие же сволочи! Начинали со звонков, с угроз. Теперь вот перешли к активным действиям. Одно к одному!

Сердце его окончательно упало. Он замер с ключом в руке, не решаясь вставить его в замочную скважину. С минуту постоял, смахнул с лица невидимую паутину и вошёл в дом. И увидел жену, подбрасывающую хворост в печку. В её васильковых глазах плясали огоньки пламени. Она радостно ойкнула, но тут же сникла, увидев осунувшееся лицо мужа.

— Костя, что с тобой? Случилось что?

— Всё нормально, Лена! — бодро ответил тот. — Устал немножко. Вот денежку принёс. — И протянул жене купюры.

— Ой, как много! — обрадовалась она. — Целых пять тысяч! Завтра долг в магазин занесу, и останется три тысячи. Нам надолго хватит! — Она оглянулась на сына и дочку, что смотрели на сумку отца, оторвавшись от шахматной доски.

— Давай мойся, — продолжила Лена. — А я, пока, борщ разогрею. Правда, он постный; мясо купим завтра.

Костя разулся и подошёл к печке.

— Сейчас только угольку подброшу, а уж потом помоюсь. Что… коллекторы приходили?

— Да, приходили эти бандиты. Трое. Долг вымазживать, — поморщилась жена. — Но я им не открыла. Через дверь пригрозили, что дальше будет хуже. Не знаю, что и делать, — ум расступается!

Костя раскрыл сумку, взял стоящую у печки кочергу, покрутил её в руке.

— Это мы ещё посмотрим, кому будет хуже!

Дети разочарованно вздохнули и снова задвигали шахматными фигурами.

— Знаю, что вы ждали, — улыбнулся отец. — Вы думали, я конфет из сумки достану. Не успел я в магазин заскочить, спешил на автобус. Будут вам завтра конфеты. — Пообещал он. И вытащил из сумки пластину антрацита.

Под ударами кочерги, кусок на его ладони растрескался на множество сверкающих частей. Костя подбросил уголь в топку и достал кусок побольше. Но, кусок не дробился и Косте пришлось приложиться посильней. На пол со стуком посыпались осколки, и среди них он, с удивлением, обнаружил странный предмет овальной формы.

— Что за хрень!

Он поднял предмет с пола, повертел его перед глазами и подбросил на ладони:

— Тяжёленький! Какой-то металл, похоже. — И обратился к домочадцам:

— Смотрите, что я нашёл! В куске антрацита. Разбил кусок, а там… вот это… оказалось внутри.

Его обступили дети.

— Пап, дай посмотреть, — попросил сын.

Подошла жена с поварёшкой в руке, посмотрела на ладонь мужа.

— Это какое-то украшение, — отметила она. — Видите, там ушко для шнурка или цепочки. Чтобы носить на шее.

— Пап, ну дай, — канючил сын.

— Погодите, вы! — отмахнулся Костя. — Сейчас отмою под краном. Потом посмотрите. — И проворчал: — Откуда эта штукенция могла взяться? В пласте угля, глубоко под землёй?

— Может, кто из шахтёров потерял? — откликнулась жена.

— Да уж! — съязвил Костя. — Один шахтёр потерял, а другой засунул украшение в пласт угля. Кусок то был целиковый! Монолит! Соображай, что говоришь!

Подойдя к раковине, он намылил губку и старательно, с двух сторон, потёр артефакт. И снова удивился его несоразмерной тяжести. «Что за металл, — мерекал Костя. — Платина, что ли?». То, что платина очень тяжёлая, он помнил из давних уроков любимой учительницы по химии Нины Петровны. «Но нет же! Не может такая тонкая пластинка столько весить! Пусть она даже из платины».

В раковину потекла чёрная угольная субстанция, очищая тускло блестящую поверхность диковинного изделия. Костя тщательно протёр его махровым полотенцем и положил на ладонь. То, что он увидел — его не впечатлило. Предмет имел вид овала, размером в спичечный коробок, а в середине, в виде оттисков — три продолговатые впадины. Это не было дефектом, следствием коррозии или какого-то физического воздействия. Углубления напоминали следы пальцев, отпечатанных в глине. Костя хмыкнул, пожал плечами и перевернул находку. И отпрянул. Прямо в глаза ему смотрело диковинное существо, зримо выступающее из матовой поверхности. Оно как бы выходило из его плоскости и создавало иллюзию живого присутствия. Костя собрался с духом и прикоснулся к изображению. Палец прошёл сквозь него, дойдя до поверхности пластины.

«Голография! — успокоил себя Костя. — Трёхмерное изображение. — Надо же! Чего придумали-то!

Он подошёл к столу и положил артефакт перед тарелкой с борщом.

— Посмотрите, вот… на эту штукенцию… каково? — он хрустнул пальцами и повернулся к жене. — Каково?

Все, сгрудившись, уставились на необычайный портрет. На них смотрело дикое, невообразимой природы существо. Это был обнажённый поясной портрет, скорей всего, женский. Да точно! Вперёд выступали две молочные железы, с сосцами. Удивительно было то, что груди располагались не горизонтально, как у земных женщин, а вертикально: одна под другой. Это первое, что бросалось в глаза. Отличий в лице от обычных женщин особо не наблюдалось, кроме преувеличенных, пронзительно синих глаз. Они излучали какую-то неземную, немеркнущую любовь. Продолговатое лицо обрамляли ниспадающие на плечи спиралевидные локоны. Это неземное существо (в чём не было сомнений) протягивало вперёд руку. А на ладони её лежало сердце. Оно пульсировало.

— Смотри, папа, — тоненько прокричала дочка. — Она кому-то протягивает своё сердце. И у неё на руке семь пальцев!

— Наверное, своему суженому, в знак любви, — улыбнулась Лена. — Мне, твой папа, тоже, по молодости…

— Всё! Хватит суматохи! — прервал жену Костя. — Я думаю, что… об этом надо, куда-то… в какие-то органы сообщить. Пусть они сами разбираются с этой хреновиной!

— Уж они-то разберутся, — поджала губы жена. — Разберутся, разумеется. А ты, как всегда, останешься с носом!

— А ты что предлагаешь?

— Предлагаю о находке пока никому не сообщать, — понизила голос Лена. — Пока не найдём подходящего купца. Я думаю, эта вещь немереных денег стоит. Может, даже миллион!

— Да уж! Миллион! Скажешь тоже… миллион, — мечтательно прищурился Костя. — Да-а… это решило бы наши проблемы. Вы, вот что (обратился он к детям): — В школе никому не рассказывайте! Мы должны хранить тайну этой находки.

Дети разочарованно повздыхали. Они заранее предвкушали удивление и восторг своих друзей-одноклассников. А тут надо тайну хранить. Она тебя распирает, рвётся наружу, а ты должен заталкивать её обратно. Не просто это — удерживать в себе такую жгучую тайну.

— Папа, — не выдержал сын. — Ты думаешь, что это инопланетянин потерял портрет? Много-много лет назад…

— Может и потерял, — ответила за отца мать. — Вы мужики — существа рассеянные. С вас станется!

— А, может, этого инопланетянина динозавр сожрал, вместе с талисманом, — подхватил отец. — Ложись-ка, Вова, спать. И ты дочь, тоже. Отложим наши обсуждения на завтра. И молчок!

Костя положил находку в коробку из-под печенья и засунул в сервант. Наскоро помылся, поел и лёг спать. Под утро ему приснился удивительный сон. Ему привиделась чудная планета: с морями, океанами и дивными рукотворными островами, с непередаваемой по красоте диковинной архитектурой в обрамлении фиолетовых кущ. В небе сияло два солнца: одно красное, а другое — синее. На том острове, где оказался Костя, царило праздничное оживление. Рядом разгуливали толпы возбуждённого народа. Костя увидел огромный космический корабль, стоящий на стартовой площадке и, шествующих к нему странных существ в блестящей экипировке. Их сопровождали удивительные девушки со спиралевидными волосами, ниспадающими до плеч, с лучистыми глазами. Одна из них протянула своему другу цепочку, с висящим на ней портретом, и повесила на шею. Тот, в ответ, поцеловал девушку и, вместе с другими собратьями, исчез в чреве корабля. Вскоре тарелка стартовала. Жители разошлись.

Потом видение померкло, и Костя увидел себя со стороны, стоящим с огромной совковой лопатой. А перед ним — длиннющий состав с углём, который ему предстояло разгрузить в одиночку. Он покрылся холодным потом и тут же проснулся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

МОСКВА. ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ ДО ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО СОБЫТИЯ

Троекратный бой курантов вывел человека из ступора. Человек потянулся в кресле, привычно помассировал глазные яблоки тыльной стороной больших пальцев и прошёлся по кабинету. Что тревожило его в столь поздний час? Он подошёл к окну, нажал на белую кнопку, вмонтированную в стену: тяжёлые, бордовые гардины бесшумно раздвинулись. Его взору открылась величественная панорама звёздного неба, ошеломляющая своей умопомрачительной бездонностью. Он пошарил глазами по небосводу, отыскал созвездие Малой Медведицы, нашёл в ней Полярную звезду и сокрушённо покрутил головой. Этому человеку с воспалёнными глазами, обременённому огромной властью и непомерной тяжестью мировых забот, зачем-то понадобилась Полярная звезда. Зачем? Щурясь на звезду, он скрипнул зубами:

— Не было напасти, на тебе — здрасте!

Затем посмотрел вниз на слабо мерцающую в подсветке Царь-пушку и снова перевёл взгляд на небо.

— До часа икс его необходимо уничтожить! Да! Сарматами по нему! В лоб! Но хватит ли у меня ракет?

Человек задвинул шторы и подошёл к горшку с кустистым цветком — любимым спатифиллумом. Провёл ладонью по его шелковистым листьям, точно по головке ребёнка.

— Да! Необходимо принимать кардинальное решение. Иначе земная цивилизация погибнет. Надо срочно звонить Дональду и Си. Пришло время объединить наш ядерный потенциал. И сделать это надо как можно скорей!

Он встряхнул кистями рук, освобождаясь от внутреннего напряжения, и решительно направился к рабочему столу. Возложив в кресло тренированное тело, властитель потянулся к коммутатору и поморщился; рука нерешительно повисла в воздухе. Был один деликатный момент — кому звонить первому: американскому Президенту или Генсеку компартии Китая. Китайский лидер будет раздосадован, если столь важное сообщение получит после американского президента. Это заденет его самолюбие. Хозяин кабинета усмехнулся и резко нажал кнопку коммутатора. Раздался голос дежурного офицера:

— Полковник Решетов на связи.

— Доброй ночи, Решетов. Сорганизуй мне связь с главами Китая и США. Одновременную. Срочно! И разбуди переводчиков.

Задумчиво шевеля пальцами, он открыл оранжевую папку текущих дел с надписью «секретно» и ещё раз перечитал последнее сообщение. Его прервал голос дежурного:

— Генеральный секретарь коммунистической партии Китая на проводе. Канал связи открыт.

Поедая взглядом микрофон, хозяин принял приветливое выражение лица.

— Рад тебя приветствовать, дорогой Си! Извини, что отрываю от важных государственных дел. Нуждаюсь в твоём мудром совете.

— Доброго здоровья, высокочтимый Владимир! Да процветёт твоя страна! Всегда рад тебе помочь. Что случилось?

— Пока не случилось, но может случиться. Назревают события, не терпящие отлагательств. Потому звоню тебе первому, дорогой друг. Американскому президенту тоже не помешало бы присоединиться к нашей беседе. Он с минуту на минуту должен быть на связи. Не получал ли ты в последнее время от своих астрономических служб сообщения о движущемся, в сторону земли, объёкте…

— Президент Соединённых Штатов Америки на проводе, — вклинился дежурный связист. — Канал связи открыт. Даю доступ.

— Здравствуй, Дональд! Извини, что отрываю тебя от дел, но одно событие, значение которого трудно переоценить, нуждается в совместном обсуждении. Нашего друга Си я тоже пригласил. Он сейчас на связи.

— Что стряслось, Владимир? Вторжение инопланетян на Землю? Или решил на свадьбу нас пригласить? — хмыкнул президент США.

Бесстрастная речь переводчика была лишена иронической окраски. А хмыканье не подлежало переводу. Но тот, кому эта речь было направлена понял, что Президент США в курсе последних событий.

— Доброго здоровья, Дональд! — подключился Генеральный секретарь КПК. — Заинтриговал нас с тобой Владимир. Я готов принять участие и в первом и во втором случае.

— Хотел бы присоединиться к вашему веселью, — поёрзал в кресле Президент России. — Но тут не до шуток. Поступали ли от ваших астрономов, ведущих наблюдения за потенциально опасными объектами из дальнего космоса, сообщения о приближении к Земле крупного астероида?

В динамиках повисло молчание, прерываемое тяжёлым дыханием Дональда Транса.