Бесплатный фрагмент - Между мирами. Из Тьмы

Пролог

Луайне медленно открыла глаза. В просторном дворцовом ритуальном зале было темно, свечи уже догорели, из-за висящих на окнах плотных гобеленов пробивался тусклый свет восходящего солнца. Остальные ещё не очнулись. Чёрный ковёр слегка поблёскивал отражённым светом вышитых на нём символов. Зашевелилась Бренгвен. Она тоже пришла в чувство и устало начала подниматься с пола. В полумраке зала её длинные седые волосы словно светились. Она застонала и опустилась обратно на пол. Сил не было. Луайне тоже чувствовала себя скверно. Остальные мирно спали, но и они скоро очнутся в таком же угасшем состоянии. Да уж… Неожиданный вышел поворот. Хитро приготовленная ловушка сработала, но что-то пошло не так. Маги Света, конечно, удивлять умеют. Но среди людей силы Светлых распределяются… даже смешно. Это и Силой-то не назвать, так, крошки, отголоски. И, тем не менее, порой на людей находит что-то невообразимое. Надо будет поделиться сомнениями с теми, кто может Видеть, они должны знать, помогали ли человечку Высшие силы, или он, всё-таки каким-то чудом умудрился справиться сам. Девчонка эта… как там её… Эсмеральда… постаралась на славу. И план был хорош. Стоп! А почему она вообще всё это помнит? Луайне понимала, что только что увидела судьбоносные события. Видела так, словно они разворачивались здесь, прямо перед ней! А не должна была… Интересно, а остальные тоже всё это видели? Как это вообще возможно? Но даже думать сил не было совсем, и Луайне в забытьи рухнула на пол, застеленный чёрным ковром с загадочными магическими знаками.

Глава 1. Начало

1.1. Полина

Полина Васильевна Горецкая, тридцатилетняя барышня — библиотекарь, с неудавшимся браком за плечами, и парой (ну, или не парой) лишних килограммов, равномерно распределённых по всему телу, всегда была тихой и послушной девочкой. Она всегда была «средней». Она была, как все. Она родилась в небольшом провинциальном городишке, который, скорее, походил на большую деревню, чем на маленький город. Местное население, в основном, мучилось от тоски и пьянства, и не было, пожалуй, в этом захолустье никого, кто не мечтал бы уехать из него куда подальше. Благо, неподалёку находился областной центр — предел мечтаний всех жителей «колхоза», как называли свой городок местные. Так что, все уважающие себя родители, прожив жизнь в этом сером городке, считали своим долгом накопить деньжат, чтобы отправить своих отпрысков в такой желанный большой город. Кто побогаче — на учёбу, кто попроще — сразу на работу. С детства Полину приучили уважать старших, разговаривать тихо, мнение своё держать при себе. Одеваться девушка всегда должна прилично, жить по средствам. Мужа искать не по расчёту, а только по большой любви. Большой любви Полине в родном городке повстречать не пришлось. Но её родители были из «зажиточных», так что, по окончании школы смогли отправить кровиночку на учёбу в университет того самого большого города.

И большая любовь, её, восемнадцатилетнюю студентку факультета «Археология и этнография», когда-то давно довела до беды. А всё потому, что угораздило Полину влюбиться в своего преподавателя. Константин Евгеньевич был, конечно, красавец-мужчина. Старше её почти на двадцать лет, недавно ставший холостяком, этот экземпляр внезапно стал оказывать знаки внимания своей молодой и неопытной ученице. Та, недавно приехавшая на учёбу, в большой, как ей тогда казалось, город, полный соблазнов и возможностей, разумеется, была в восторге. Отношения развивались стремительно и ярко. Ну, просто сказка. Да только сказка та быстро закончилась. Выяснилось, что особое внимание новоиспечённый холостяк уделял не одной Полине. Оказалось, что таких вот неопытных провинциалок в его берлоге побывало немало. И значительная часть из них была его же студентками. Когда эти факты стали известны руководству университета, скандал разразился громкий. А ещё большей неожиданностью стало то, что Полина на момент обнаружения всех этих пикантных обстоятельств оказалась на третьем месяце беременности. Неблагоразумно подумав, что вот оно — решение проблемы, — Полина отправилась к Константину Евгеньевичу для того, чтобы сообщить радостное известие. Однако, бывший любовник, придавленный неблагоприятными обстоятельствами, вызванными своими похождениями, уже третий день методично напивался дома в гордом одиночестве и мало, что соображал. Услышав весть, которую принесла ему Полина, бывший преподаватель сначала расхохотался, потом озверел и бросился на неё с кулаками. Якобы пройденное им совместно с бывшей женой обследование со всей определённостью показало, что, дескать, потомство производить его организм не способен. Собственно, это явилось причиной его развода и того, что этот ранее благопристойный гражданин начал вести себя после развода совершенно неподобающим образом. В силу указанных обстоятельств Константин Евгеньевич был совершенно убеждён, что отцом ребёнка Полины он являться никак не может, а, значит, глупая девка задумала его обманом на себе женить, да ещё, наставив ветвистые рога, заставить всю жизнь заботиться о чужом ребёнке. Именно такими выражениями и оперировал ещё недавно такой нежный и страстный мужчина её мечты. Пока избивал ногами у себя в коридоре, крики и шум услышали соседи, они же и вызвали полицию. Приехавшая на вызов полиция вызвала скорую. Очнувшись через два дня в больничной палате, Полина узнала, что мамой она уже не будет. Ни в этот раз, ни когда — либо ещё. Врачи сделали, что могли, но сохранить девушке репродуктивную функцию ввиду тяжести повреждений, не представилось возможным. Было больно, было стыдно. Тем более, что единственным мужчиной в её жизни был тот самый Константин Евгеньевич. Потом были допросы, суды, осуждающие и сочувствующие взгляды. Институт Полина бросила. Ей, такой незаметной всю жизнь, было невыносимо терпеть происходящее. Но и домой, в свой «колхоз» она возвращаться не собиралась. Надо было что-то решать, и Полина нашла педагогический университет в этом же городе, где её согласились взять только на один факультет, лишь потому, что судьба этого факультета по причине колоссального недобора висела на волоске. Родственникам Полина наврала с три короба в попытках объяснить довольно странную смену профессии, но те, довольные таким прелестным обстоятельством, как уменьшение ежегодной оплаты за обучение, особо не противились. Так Полина, в силу обстоятельств, отправилась изучать библиотечное дело в нашем-то веке информационных технологий и роботизации.

* * *

Думать забыв о какой бы то ни было любви, Полина усердно взялась за учёбу. Благо, приобретённые за время учёбы в предыдущем ВУЗе, знания, шли в зачёт по некоторым предметам и здесь. Так что, из средней массы Полина даже выгодно выделялась. И эту, казалось бы, новую, выделяющуюся из серой массы Полину, заприметил как-то на одной из вечеринок такой же студент из провинции, будущий психолог — девиантолог Паша. Прошло совсем немного времени, и Паша уже ходил за ней по пятам, покупал ей цветы, вместо того, чтобы купить себе еду, обещал золотые горы и беззаботную жизнь. Полина, осторожничая поначалу, Паше в итоге, поверила. И, едва окончив университет, они, на крыльях любви, устремились в ЗАГС. Но недолго музыка играла и в этот раз. Полина после получения диплома, сразу нашла себе место в большой городской библиотеке, а Паша, уверенно считающий себя высококлассным специалистом, недоумевал, почему всё, что эта жизнь может ему предложить — это скромненькая и низкооплачиваемая должность в детском доме или учреждениях исполнения наказания. Брать к себе в штат такого молодого и перспективного специалиста коммерческие консалтинговые фирмы, на дорогущих диванах которых так уютно было дожидаться собеседования, отчего-то не спешили. А «пахать на зоне за три копейки» Паша категорически отказывался. Спокойная и рассудительная Полина пыталась объяснить супругу, что на первое время можно и так, опыт-то он с годами приходит, а годы эти надо на что-то питаться. Но супруг был непреклонен. Непреклонен и зол. На себя, на весь мир, а в конце концов — и на Полину. От скуки у Паши завелись сомнительные знакомые, с которыми он, всё от той же скуки, периодически выпивал. На деньги, что приносила в дом Полина. Помыкавшись с незадачливым Пашей по съемным пансионатам и коммуналкам, Полина решила, что одной выживать на крошечную зарплату библиотекаря будет легче, и попыталась мирно поставить точку в их неудачном браке. Не тут-то было. Паша сначала пытался убедить супругу, что всё наладится, и вот-вот он найдёт работу своей мечты, и тогда они заживут, как мечтали. Полина верила и ждала. Потом обещал устроиться на любую работу, на какую возьмут, лишь бы хоть копейку в дом приносить. Полина снова верила и терпела. Потом начал угрожать и кричать.

— А ты там точно на работу ходишь? А, может, по мужикам бегаешь? Поди, нашла себе кого? Получше нашла, побогаче? Избавиться от меня хочешь? Хрен тебе, шалава! Тут всё моё! И ты моя! — орал пьяный муж, распаляя сам себя.

И тут у скромной, тихой Полины случился нервный срыв. Внезапно память услужливо напомнила о том постыдном случае, что произошёл с ней на первом курсе института, когда она ещё была полна надежд о большой любви. И что-то щёлкнуло. Переключило Полину в режим «зверя». Не помня себя, она буквально выволокла мужа в подъезд, захлопнув перед носом у того дверь. Собрала все его вещи с документами и выбросила в окно. Молча перепроверила, закрыт ли засов изнутри, и… легла спать.

Муж барабанил в дверь, соседи вызвали полицию. Полиция приехала. От горе-супруга за версту разило алкоголем. Убедившись в отсутствии у страдальца отметки о регистрации по данному месту жительства и учитывая его состояние алкогольного опьянения, доблестные стражи порядка вывели Пашу на улицу, забрав предусмотрительно поднятый им с земли паспорт, посадили в свою машину и куда-то увезли.

А Полина просто спала. Она ничего не слышала. Она словно провалилась в тёмную пропасть. Ей было всё равно.

* * *

Наутро она с коробкой конфет пошла к штатному юристу. Та объяснила Полине, что написать и куда идти. По дороге домой Полина зашла в салон красоты, где ей отрезали её косу до пояса и перекрасили волосы из тусклого русого в огненно-рыжий цвет. Ко всему этому предлагался бесплатный маникюр, и Полина, располагавшая отныне любым количеством времени и домой совершенно не спешившая, воспользовалась и этим щедрым предложением. Она вернулась домой непривычно поздно, и, заходя в квартиру, посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на неё с интересом уставилась совершенно незнакомая девушка. Эта девушка выглядела такой необычной и счастливой, что Полина, не удержавшись, расхохоталась прямо в крошечной прихожей. И в тот момент она могла поклясться, что услышала смех девушки из зеркала. И, несмотря на всю странность ситуации, ей отчего-то стало легко и свободно. Через два месяца Полина, не реагировавшая больше ни на слёзы, ни на угрозы, такого теперь казавшегося далёким, Паши, была официально разведена.

С тех пор мужчин к себе Полина подпускала не часто, не близко и ненадолго. Поиски большой любви для неё прекратились окончательно и бесповоротно. В двадцать пять лет она наконец-то начала жить для себя, делать, что вздумается и не обращать внимания на то, что скажут другие. Оставшись наедине с кровно заработанными, пусть и небольшими, деньгами, Полина обновила гардероб короткими юбками, блузками с глубоким вырезом и сексуальными платьями, она стала пользоваться яркой косметикой, отныне всегда была с красивым маникюром. Рыжий цвет ей шёл, карие глаза стали казаться медовыми и загадочно-тёплыми. Вчерашняя библиотечная моль Поля внезапно для всех стала ухоженной, красивой и чувственной девушкой, а за мешковатыми старушечьими кофточками, оказалось, была спрятана потрясающая фигура. Пара лишних килограммов, казалось, не то, чтобы не портили, а даже украшали её. Не заметить такую женщину было невозможно, особенно на фоне остальных обитателей библиотеки, так что с тех пор отбоя от ухажёров у неё не было. А с ухажёрами появилась и косметика получше, и украшения подороже, и даже собственная квартирка. Полина была вполне всем довольна. Вот так это и выглядело со стороны.

А причина происходящего заключалась на самом деле в том, что в ночь, когда она выставила своего благоверного за дверь, ей приснился сон. Сон, который и привёл её к той жизни, о которой до этого она и не мыслила. Но об этом позже. Перенесёмся на пять лет вперёд и посмотрим, что сейчас делает Полина.

Полина только пришла с работы, привычным жестом поставила сумку на тумбочку у входа, как в ней зазвонил телефон. Полина достала телефон из сумочки и, не глядя, нажала на зелёную кнопку.

— Привет, Поль! — донёсся из трубки весёлый голос подруги.

— Привет, Ань, ты скоро? — радостно спросила Полина.

— Да, уже еду, минут через десять жди, — отозвался голос в трубке.

— Всё, накрываю на стол, — засмеялась Полина.

— С тебя торт, с меня — чай. Или не чай, — продолжала веселиться подруга.

— Ну, если не чай, то и не торт, — ответила Полина, — давай, жду. Только паркуйся поприличнее, а то опять перегородят, выехать не сможешь.

Но подруга уже отключилась. Полина, не переодеваясь, пошла на кухню и, с пристрастием осмотрев полки холодильника, достала оттуда красную икру, мясную нарезку и большущий кусок копчёной рыбы. Затем на стол отправились фрукты и коробка дорогущих конфет ручной работы, подаренных каким-то ухажёром. Полина попыталась вспомнить, кто принёс конфеты, но ей быстро надоело. Какая, в конце концов, разница, кто их принёс. День сегодня выдался спокойный, вечер — приятный, она в предвкушении ждала подругу, чтобы узнать последние сплетни и поделиться новостями. Ночь будет долгой.

1.2 Анна

Анна Александровна Бремер была девушкой яркой и примечательной во всех отношениях. Родители её были немцами, волею странной судьбы оказавшимися в России ещё в детстве. Встретились они в обычной русской школе, где их посадили за одну парту, потому что папа был Александер Бремер, а мама — Марта Саар. Среди Зайцевых, Петровых и Дорониных… Годы взаимных побоев и упрёков, а также секретов и подарков в школе умудрились перерасти в настоящую любовь в институте. Они поженились и уже не расставались вплоть до самой смерти Марты. Она умерла, рожая на свет свою дочь — Анну. Милую светленькую девочку, с годами всё больше походившую на мать, в которой отец с самого её рождения души не чаял, и всем её капризам потакал безоговорочно и подобострастно.

Шли годы, Анна росла в обстановке роскоши и вседозволенности. Потому что папа Анечку очень любил, а ещё папа любил разных женщин и был весьма обеспеченным человеком. А для этого нужно много времени. И как ему было разорваться между такими красивыми и непохожими друг на друга девушками, собственным бизнесом, тоже требовавшим постоянного внимания и маленькой девочкой, которая росла и требовала всё новых и новых игрушек. И папа поступал, как и многие другие папы на этом свете: работа — на первом месте, потому что без работы маленькую дочку обеспечивать будет нечем. И оплачивать огромный загородный дом с прислугой. И ездить по настроению на одном из элитных автомобилей, что так старательно полировал в гараже личный водитель. И такие красивые и разные женщины к нищеброду в общагу поговорить о Шекспире не поедут. Вот и строилось общение с дочерью по остаточному принципу. Нет, папа её очень любил. Только как-то не мог найти с ней общих тем, среди всех своих дел не всегда мог выкроить время. Порой поговорить с отцом девочка могла лишь по телефону, с удивлением узнавая, что папа сейчас в городе с красивым названием Йоханнесбург, а это — в Африке, и привезёт ей оттуда красивые бусики. Или в Лондоне — а это уже в Англии, и даже присмотрел ей дизайнерский зонтик. И как-то само собой такой порядок вещей в их семье вошёл в привычку. Поэтому, взрослея, Анна точно знала одно: папа её очень любит, Луну с неба достанет, но как выглядит папа, маленькая девочка в перерывах между встречами с ним порой успевала забыть. Но папа не был так уж беспечен, так что эта маленькая девочка с детства находилась под неусыпным контролем не только гувернанток и учителей, но и сотрудников папиной охраны, которые пресекали малейшие попытки обеспеченного подростка пойти в сомнительные места и связаться со странными компаниями. Друзей при таком раскладе с возрастом у Анны становилось всё меньше, а учителей и репетиторов — всё больше. Папа любил повторять, что главное в человеке — его голова. А всё остальное можно этой головой заработать.

И, взрослея, Анне ничего не оставалось, как убивать свободное время на все возможные разновидности учёбы. Потому что бдительная прислуга зорко следила за тем, чтоб в компьютерных играх и соцсетях маленькая наследница большого состояния проводила не более часа в день. Она занималась с репетитором, изучая греческий язык. Потом учила испанский. Английским и немецким ей пришлось заниматься с самого раннего детства, так что уже в старших классах школы она могла и сама их преподавать. Она умела играть на флейте. И на фортепиано. Ещё занималась бальными танцами. Потом йогой. Потом она решила пойти в модельную школу. Правда, для этого пришлось повоевать и принять ряд папиных условий. Она даже снималась в журналах для рекламы эксклюзивных духов и элитной мебели. Она была очень востребованной моделью, но жёсткие папины рамки не позволяли ей принимать любые предложения, что ей поступали. Да ещё и хитрый агент, нанятый тем же папой, отвергал, как недостойные, предложения от производителей телевизоров и мороженого. А агентства сходили по ней с ума, считая, что «девочка знает себе цену и не разменивается по мелочам». В это же время Анна увлеклась фотографией. И вот именно это стало для неё настоящей отдушиной. Отчего-то захватывало её это занятие целиком и полностью. Часами она могла снимать бабочку или озеро, выжидая и выискивая нужный ракурс. Папа, оплачивая счёт на дорогущее профессиональное оборудование, сдерживал снисхождение, про себя думая о том, что, «чем бы дитя не тешилось…», а у него для неё в любом случае, припасены немалые денежки не то, чтобы на чёрный день, а на целую, пожалуй, сладкую жизнь. Так что, если что-то с ним случится, любимая доченька точно ни в чём нуждаться не будет. Конечно, она себе никогда на жизнь не заработает, несмотря на всё своё элитное образование. Но ей и не надо. У неё же есть папа. Он уже обо всём позаботился. А девочка пусть играет в любые игрушки. Надо будет — слона индийского притащит папа в загородный дом, если вдруг ей в голову взбредёт начать дрессировать слонов.

Однако, папа, несмотря на то, что был бизнесменом до корней волос, не разглядел в дочке нечто несомненно важное. Неугасающий интерес и нежная любовь, которые она отчего-то испытывала к своему занятию, упорство, с которым она им занималась, привели к довольно логически правильному результату: девочка стала отправлять свои работы на различные конкурсы, и через несколько лет её фотографии уже красовались на обложках профессиональных журналов, ей поступали предложения от различных агентств и издательств. Обязательную программу, намеченную папой в виде красного диплома по специальности «Экономика международных отношений» девочка выполнила. И никогда больше об экономике не вспоминала. Она не соглашалась на предложения работать штатным фотографом, потому что это бы явно сделало её несвободной. Гонораров, которые ей платили, и призов за участие и победы в выставках ей вполне хватало, чтобы не обращаться к папе. Со своим фотоаппаратом она открывала целый мир. Там, где все видели серость и будни, она могла так запечатлеть красоту момента, что даже вечно недовольные критики одобрительно кивали головами. У неё, несомненно и определённо был талант. Нет, Талант — вот так, с большой буквы. К окончанию института Анна уже стала не просто красивой блондинкой с богатеньким папочкой, как многие её сокурсницы, а профессиональным фотографом с известным в этих кругах именем, произносимым, хоть и не шёпотом, но всегда с уважением.

И вот эти разные во всех отношениях девушки становятся подругами. Как? Чтобы начать понимать эту странность, нам нужно вернуться на пять лет назад. В ту ночь, когда измотанная и обессиленная Полина, избавившись от ненужного хлама в виде неудачника-супруга, рухнула спать.

1.3. Гримуар

И всего-то-навсего приснилась Полине книга. Но книга непростая. Книга эта была старая, даже, правильнее сказать, древняя. А теперь по порядку.

Уставшая Полина, едва сомкнув глаза, провалилась в чёрную непроглядную тьму. Постепенно тьма вокруг Полины рассеивалась, и она стала замечать очертания окружавшего её пространства. Она словно плыла по тёмному коридору. Время от времени на стенах угадывались очертания старых, затянутых паутиной, канделябров, с многочисленными рожками, в которые были вставлены толстые жёлтые свечи, дающие тусклый свет в этом бесконечном выложенном камнем коридоре. Начиная различать очертания предметов, Полина как бы спустилась вниз и уже не плыла, а ступала босыми ногами по ледяному неровному каменному полу. Но Полина почему-то уверенно шла, словно знала цель. И спустя совсем немного времени, из длинного коридора она вышла в просторный зал. Он освещался лучше коридора, и разглядеть составляющие его предметы, а также угадать назначение, уже труда не составляло. Полина была в библиотеке. Но не в той, в которую ходила каждый день на работу. Это была огромная библиотека времён… а каких времён? Судя по окружающим элементам декора и мебели, а также учитывая тот факт, что все (навскидку) книги в библиотеке были изготовлены вручную, возраст библиотеки исчислялся не годами, а столетиями. Никакого тебе стандартного формата. Никаких ярких глянцевых обложек и белоснежных страниц. У Полины аж дух захватило от того великолепия, которое перед ней открылось. Настоящая сокровищница! Она прошлась между полками, ради интереса взяла одну из книг, постаралась внимательно её рассмотреть. Книга была огромной, тяжёлой. Обложка из грубой кожи, деревянная застёжка, ляссе из сплетенных между собой тонких верёвочек. Грубые пожелтевшие страницы. Полина попыталась прочитать хоть строчку, но не вышло — изящные, написанные от руки буквы словно жили своей жизнью на страницах, ни в какую не собираясь в слова. Другая страница — то же самое. На обложке — та же вакханалия букв. Полина усмехнулась, поставила тяжёлый фолиант обратно на то же место, откуда взяла, и отправилась дальше. Ледяной шершавый пол под ногами доставлял неудобство, но ряды книг всё не заканчивались. Полина брала их в руки время от времени, удивляясь тому, какие они разные и странные. Внезапно она как будто услышала тихий зов. Кто-то или что-то манило её вглубь библиотеки. Полина отправилась на этот зов. Он был приятный, тихий, завораживающий. Словно невидимая тень тянула её куда-то. И в какой-то момент, заходя за один из стеллажей, она разглядела мягкий свет вдалеке. Полина пошла на свет, зов усиливался, но оставался таким же мелодичным и нежным. Девушка, как завороженная, шла на свет, обратив внимание на то, что холод каменного пола начал сменяться теплом. И по мере того, как она приближалась к источнику света, пол нагревался, уже не доставляя никаких неудобств. Полина, обойдя очередной стеллаж с книгами, наконец, увидела источник зова.

Между стеллажами было нечто вроде небольшого кабинета, с камином и креслами, посередине стоял грубый светлый деревянный стол с массивными ножками. На столе лежала открытая книга. От страниц книги исходил яркий свет. Из неё же, казалось, доносится еле уловимый, шелестящий мелодичный звук. Полина, как под гипнозом, подошла к столу, и, намереваясь взять загадочную книгу, протянула к ней руки. Неожиданно книга захлопнулась, медленно поднялась в воздух, и плавно перекочевала в протянутые руки девушки. Фолиант был огромным и выглядел тяжёлым, однако, он, словно завис в воздухе над ладонями Полины. Девушка ахнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки. Чёрная тиснёная кожа обложки была виртуозно сделана каким-то умелым мастером. Корешки подшиты чёрным шёлковым капталом. Декельная кромка явно говорила о том, что бумага для книги изготавливалась вручную. Изящная тонкая серебряная застёжка элегантно завершала образ этой необычной книги. Полина невольно залюбовалась этим произведением искусства. Однако быстро пришла в себя. Что же написано в такой красивой книге? Девушка аккуратно приподняла тяжёлую обложку, и изнутри книги снова вырвался яркий свет. Полина откинула первую страницу и, с нетерпением, попыталась прочитать содержимое. Не тут-то было. С разворота книги начали выпрыгивать какие-то символы и рисунки, они то зависали в воздухе, то принимались кружиться друг с другом, образуя в воздухе причудливые узоры. Другая часть символов похожим образом резвилась прямо на страницах. Полина тщетно пыталась найти в сложных узорах какие-то знакомые буквы, символы, да хоть какой-то смысл.

— Нравится? — внезапно послышался голос откуда-то сверху.

Полина вздрогнула и начала оглядываться. Оказалось, она стоит в центре атриума, а сверху располагается ещё один этаж со стеллажами. В паре метров от неё, на втором этаже, опираясь на перила, стояла женщина и с интересом её разглядывала. Женщина была высокой и стройной. На ней было надето тёмно-серое платье в пол с чёрным корсетом. Сложно было определить её возраст. Но её лицо было невероятно красивым. Черты лица были изящными и тонкими. Огромные чёрные глаза сверкали, отражая тусклый свет в библиотеке, длинные чёрные волосы были похожи на плащ. Кожа словно светилась изнутри нежным персиковым цветом. На ярко-розовых пухлых губах играла еле заметная улыбка. Плавной походкой кошки она медленно спустилась по лестнице, искусно спрятанной между стеллажами. Подойдя к Полине, женщина чуть склонила голову вбок и представилась.

— Приветствую тебя, девочка. Я — Луайне, жрица Храма триединой Богини. Наш ковен существует не одну сотню лет, но всё реже я вижу свет Гримуара, выбравшего себе госпожу… Я рада тебе, — с нежностью произнесла она. — Пойдём. Я покажу тебе наш Храм. И расскажу о том, почему ты здесь появилась.

Полина смотрела на женщину, словно загипнотизированная, не смея произнести ни слова. Она была какой-то… невероятной. Лёгкой, воздушной, но, одновременно, от неё словно исходили потоки Силы, как будто незримое облако электрического напряжения окружало эту статную красивую даму. Полина послушно пошла за женщиной. Между тем, Луайне, не обращая внимания на её смущение, вывела её из библиотеки в длинный широкий коридор. На стенах его висели уже другие канделябры: позолоченные, изящные, каждый из них был до блеска начищен, и снабжён гораздо большим количеством свечей, чем те, что были в первом коридоре, в который сначала попала девушка. Свет был ярким, и Полина вовсю таращилась по сторонам. На каменных стенах красовались живописные фрески, иллюстрирующие какие-то древние сказания о принцессах и чудовищах. Фреска, изображающая огромное дерево, в ветви которого были ажурно вплетены какие-то непонятные символы. Котёл, стоящий на костре, был изображён так искусно, что казался настоящим. Он тоже был исписан непонятными знаками. Луайне с улыбкой смотрела на вновь прибывшую девушку, она не пыталась её торопить. А Полина во все глаза глядела на диковинные рисунки. Когда же, наконец, осмелела для того, чтобы задать вопрос, Луайне покачала головой и ответила:

— Ты всё узнаешь в своё время. А сейчас пойдём дальше, чем больше я успею тебе показать, тем раньше ты начнёшь обучение.

— Обучение? — удивилась Полина.

— Да, милая. Ты здесь за этим. Главное, помни — в этом месте ты всегда в безопасности. Щиты, что стоят над ним, не под силу пробить никому из существующих ныне магов. Это магическая сеть, которую ткали сотни лет тысячи ведьм. Здесь — Сила Богини. И тебе пока нельзя выходить за ворота без сопровождения. Мир вокруг опаснее, чем ты думаешь. Именно с этого и начнётся обучение. Тебе расскажут, где ты находишься, и что за существа здесь обитают. Как с одними дружить, а с другими — бороться.

Тем временем, они прошли широкий светлый коридор, Луайне распахнула высокие двери, и они оказались в оранжерее.

— Посмотри вокруг, девочка. Разве это не прекрасно?

Полина не могла вымолвить ни слова. Оранжерея была поистине колоссальных размеров. Из главного помещения вело несколько выходов, у каждого из которых стояли таблички с рисунками растений и символами. Везде, где только можно было, пространство было заполнено разнообразными растениями. Видно было, что вход в оранжерею оформлен исключительно для красоты, растения по видам, явно, находились в отдельных рекреациях. Но как великолепно он был оформлен! Сколько оттенков только зелёного цвета можно было увидеть! А невероятно огромные тёмно-фиолетовые цветы, стоящие в кадках сразу у входа! Полина разинула рот от удивления, и даже не заметила, как к ним подошёл седой невысокий мужчина и сухо, но вежливо, произнёс:

— Позвольте представиться, мадам. Я — Адэйр, хранитель здешнего великолепия.

— Здравствуйте, — пролепетала Полина, разглядывая незнакомца.

А посмотреть было на что. Он был одет в белоснежную тунику, подпоясанную белым же кожаным поясом. Белоснежная борода его, заплетённая в вычурную косичку, спускалась до самого пояса. Несмотря на бороду и седые длинные волосы, его нельзя было назвать стариком. Кожа была гладкой и розовой, морщин на лице не было вовсе. Лицо было широким, с грубоватыми чертами. Глаза нового знакомого были широко расставлены, ярко-изумрудного цвета, живые, пронзительные. При невысоком росте, он, тем не менее, казался крепким и физически сильным человеком.

— Адэйр — друид, — буднично пояснила Луайне. — Он знает о растениях всё. Не знаю, девочка, что ты слышала о друидах, но скажу тебе так: умножай на два! Он не даст записать тебе ни слова из того, чему будет учить. А проверять твои знания будет при каждом удобном и неудобном случае.

— Луайне, мы обсуждаем эту тему не одно столетие, — ворчливо отозвался друид. — Мы испокон веков не записываем свои знания не оттого, что безграмотны. А оттого, что лишь немногим достойным могут быть доверены они. Не попадут наши сокровища в лапы тех, кто их не заслуживает!

— Адэйр, — ласково проговорила Луайне, — я просто рассказываю девочке о том, что её ждёт. И лишний раз напоминаю, что у нас есть целая библиотека, в которой так не хватает твоих книг.

— Полно, ведьма, я найду её, когда она будет готова, — высокомерно закончил разговор Адэйр. — И не раньше, чем она найдёт своё имя.

Бросив последнюю фразу то ли Полине, то ли её провожатой, с гордо поднятой головой друид удалился в один из многочисленных коридоров оранжереи.

Полина, было, начала разворачиваться, чтобы посмотреть всю представшую перед ней красоту, но натолкнулась на низенького человечка, и чуть не упала, оступившись. Подняв глаза, девушка увидела перед собой причину неприятности: маленький, обрюзгший… то ли мужичок, то ли женщина, с грязными взлохмаченными волосами, раскрасневшимся сальным лицом, на котором виднелись отвратительные гнойники. Существо, до этого ковырявшееся пальцем в ухе, улыбнулось ей щербатым ртом, в котором виднелась всего пара-тройка гнилых зубов и мерзким голосом промямлило: «Простите, госпожа». Полину аж передёрнуло от отвращения. Затем странный человечек внезапно протянул к ней свои потные ручки с жирными и короткими пальцами, видимо, в попытке то ли обнять, то ли поддержать. Полина отпрянула от него, как от прокажённого, но человечек не унимался, ластился к ней и всё повторял противным голосом: «Простите, госпожа». Ко всему прочему от существа разило какой-то адской смесью пота, навоза и тухлого мяса.

— Не корми его, девчонка, он тут в наказание, — раздался голос только что покинувшего их друида. Луайне, беззвучно смеявшаяся над этой сценой поблизости, расхохоталась в полный голос. Несмотря на смех, она сделала несколько энергичных движений, и резким голосом крикнула какое-то слово. Существо замерло.

— Пойдём, девочка, — всё ещё продолжая смеяться, сказала Луайне. — Я сейчас всё тебе объясню.

Адэйр с нескрываемой злостью смотрел на Луайне.

— Прекрати свои выходки, ведьма! Долго он так простоит?

— Пару минут, милый, всего пару минут, заклятье исчезнет, твой работничек снова будет в строю, — развлекалась Луайне.

Изумрудные глаза друида искрились яростью, но он явно был бессилен что-либо сделать. Адэйр нервно развернулся, и, бормоча себе под нос какие-то проклятья, удалился восвояси.

Ведьма же, явно подняла себе настроение, и, улыбаясь, обратилась к Полине:

— Это олк. Низшее существо. С ним ничего не случится, я его заморозила ненадолго. Дня на два, — снова расхохоталась Луайне, — Не корми их. Они питаются энергией отвращения. Они тупы, ленивы, омерзительны. Иногда им приходится работать. Обычно их можно встретить на конюшнях, около выгребных ям, на помойках за постоялыми дворами. Давая ему пищу, ты обрекаешь себя на то, что это существо будет навязчиво следовать за тобой, вызывая всё больше омерзения. Этот, видимо, провинился, и его отправили в оранжерею. Сложно представить себе место, более неподходящее для такого существа. Но новичков они видят сразу. Чуть позже ты научишься с ними обращаться, — вновь улыбнулась ведьма. — Кстати, они все бесполые.

— А как же тогда они размножаются? — почему-то удивилась Полина.

Луайне внимательно посмотрела на девушку и загадочно начала:

— Существует легенда, согласно которой в Имболк богиня Айне рассеивает по миру семена различных растений. Но некоторые из них оказываются испорченными. Так вот эти-то семена, после Белтайна, в полнолуние, прорастают в самых глухих лесных чащах. На них появляется отвратительного вида цветок, из которого к осени начинает вызревать плод. И в Лугнасад этот плод разрывает изнутри крошечный олк. Вылупляясь, он пожирает остатки плода и растения, а потом идёт странствовать по миру и пугать людей.

Полина слушала, как завороженная. И снова хохот ведьмы звоном тысячи колокольчиков разнёсся по сводам замка.

— Серьёзно? Поверила? Да всем плевать, как они размножаются. Это как бы сказать… магические блохи. Вот интересно тебе, как блохи размножаются?

Полина покраснела от стыда.

— Да, ладно, я просто шучу, ты обо всём узнаешь в своё время — примиряющим тоном произнесла ведьма. — Пойдём дальше, а то времени-то как раз осталось немного.

В этот момент они подошли к выходу из оранжереи. Внезапно дверь перед ними распахнулась, и в неё быстрым шагом вошли двое.

Первой шла невысокая, спортивного телосложения, девушка, с короткой стрижкой сиреневых волос. На ней были надеты обтягивающие джинсы, короткая кожаная куртка в заклёпках и берцы на толстенной подошве. Шея и кисти рук были чёрными от татуировок. Десяток колец в ухе и мерцающий гвоздик в носу завершали экстравагантный образ. За руку она держала маленькую девочку, лет семи. Та представляла собой полную противоположность спутнице. Худенькая малышка, с длинными каштановыми волосами и растерянными голубыми глазами. На ней были сиреневые ботиночки, белые колготки, из-под бежевого пальто выглядывало белоснежное платьице. На плечах болтался маленький лиловый рюкзачок.

Увидев Луайне, девушка резко остановилась, выражение лица сменилось на подобострастное.

— Приветствую, жрица.

— Дэкиэна, — в голосе ведьмы послышались металлические нотки, — ты здесь по делу?

— По делу, госпожа, — голос девушки предательски срывался, она опустила глаза, — мне нужно поговорить с матерью.

Луайне уже не слушала, она внимательно смотрела на девочку, которая сразу же сжалась в комочек и попыталась спрятаться за своей спутницей. Ведьма наклонилась к ребёнку и разглядывала её, прищурив глаза. Девочка начала дрожать. Наконец Луайне выпрямилась и решительно посмотрела в глаза девушке.

— Зачем ты притащила в Храм это отродье? Ты знаешь, что должна была сделать?

— Госпожа, я понимаю, — залепетала девушка и попятилась назад, — но она же маленькая, это мы недоглядели…

— Она разорвала на куски всё своё семейство и скот, что был на их ферме, а потом принялась за соседей, Дэкиэна. С чего ты взяла, что её оставят в живых?

Девочка тем временем боязливо поглядывала то на свою знакомую, то на высокую красивую даму, что так резко о ней говорила. Полина ничего не понимала, но тоже со смесью ужаса и любопытства наблюдала происходящее.

— Жрица, — опустив голову, произнесла девушка в чёрном, — это вина Сизэра, это он упустил девочку. Ей положено право на суд, она не достигла возраста выбора. Сизэр признаёт вину и готов нести наказание, что ему определит Совет.

— Вы вошли через Западные ворота? — перебила её ведьма.

— Да, жрица.

— У Западных ворот закончились свитки? И вы не встретили ни одного по пути? Ты хочешь суда для неё или расправы? — ледяным голосом произнесла ведьма. Она подошла к девочке, положила ей руку на солнечное сплетение, что-то прошептала, затем резко убрала руку, словно выдернув из неё что-то. Малышка зашаталась, но устояла. Затем ведьма, продолжая что-то шептать, начала водить руками вокруг ребёнка. У девочки закатились глаза, и она резко упала. Дэкиэна успела подхватить её в последний момент.

— Простите, жрица, я забыла о чарах запрета, — лепетала девушка, стоя с ребёнком на руках.

— Иди к матери, волчица, — резко бросила ей Луайне, и жестом показала Полине следовать дальше. Полина молча повиновалась.

Они вышли из коридора в просторный зал. Здесь тоже были позолоченные подсвечники, но свечей в них почти не было, так что помещение освещалось тусклым светом. Однако, Полина заметила, что стены в этой комнате были украшены на иной манер: это было что-то вроде охотничьего зала. На стенах были фрески, изображающие сцены охоты, под потолком висели трофеи — головы убитых на охоте. С содроганием Полина увидела, что головы эти принадлежат не только животным. Здесь также были головы странных существ, которых Полине раньше видеть не доводилось. Однако Луайне прервала этот осмотр.

— Времени почти не осталось. Ты вернёшься сюда снова, девочка. Но сначала ты наяву должна найти книгу, что нашла тебя во сне.

— Что? — недоуменно вскинула бровь Полина.

— Найди книгу, это очень важно. Без неё ты не сможешь вернуться. А мы тебя очень ждали. В последнее время мир ведёт себя странно, и, судя по тому, как развиваются события, этот мир идёт к войне. А это значит, что нам нужен каждый, кого нити судьбы приведут в этот Храм. Постарайся вернуться.

С этими словами Луайне начертила какой-то символ в воздухе, Полина с удивлением увидела, как вслед за пальцами ведьмы тянутся серебристые нити, образуя в воздухе причудливый знак. Луайне слегка подула на него, знак растворился. Как растворилась и Полина.

* * *

Полина открыла глаза. Вокруг было темно. Она поднялась на подушках, огляделась. Она лежала на диване, не удосужившись даже разложить его и принести себе постельное бельё. Одета она была в домашний халат. Понемногу память Полины восстанавливалась, и она вспомнила, хоть и хаотично, события минувшего вечера.

Часы показывали три часа ночи, но Полине не хотелось спать. Полина первым делом составила план на ближайшую перспективу. Муж — это, всё-таки, муж, так что просто выставить его за дверь было недостаточно. Она должна была прекратить эту связь окончательно. Подумав, что, поскольку ни детей, ни имущества они за свой недолгий брак так и не нажили, развод, пожалуй, негативных последствий для неё не принесёт. Оформить его поможет кто-нибудь из знакомых юристов. Да, хоть бы и Елена Сергеевна с работы. Надо будет зайти с утра в магазин, купить ей что-нибудь к чаю, да напроситься на аудиенцию. Она — тётка с опытом, трёх мужей сменила, так что и Полине, пожалуй, в просьбе не откажет. А дальше… А дальше надо искать книгу. Полина, разобравшись с мыслями о жизни своей непутёвой, позволила себе погрузиться в воспоминания о только что увиденном сне. Она в подробностях вспоминала случившееся, и почему-то у неё не было и тени сомнения в том, что происходившее во сне — чистая правда. Словно не жила она в двадцать первом веке, не пользовалась компьютером, не читала сотни и тысячи книг. Верила. Полина беззаветно верила в то, что случившееся с ней — не простой сон и не вымысел. А значит, книга существует. И теперь её очередь искать. Полина даже не знала её название и кто её автор. И содержимое книги ей тоже было неизвестно. Но она была, словно в трансе. Она была полна решимости отыскать фолиант, чего бы ей это ни стоило. И тут Полина покраснела. Как размножаются блохи? И это всё, о чём она спросила? Больше ничего не показалось интересным или странным? «Ой, ну и дура!, — с жаром проговорила вслух девушка, — ну просто образец дурной дуры!». Девушка твёрдо решила, что, если ей суждено будет снова попасть в то волшебное место, больше она такой глупости не совершит. Как ей показалось, к ней отнеслись весьма тепло, а, значит, могут и на простые вопросы соизволить ответить. А нет, так скажут, чтоб не спрашивала.

Так наступило утро, и Полина, совершив привычные действия, полная надежд, отправилась на работу, не забыв заскочить в магазин за коробкой конфет для местного юриста.

День прошёл, как по маслу. Полина без труда уговорила сотрудницу помочь ей с формальностями развода и параллельно выслушала мнение всех окрестных женщин о том, какие бывают мужчины. Даже немногочисленные мужчины библиотеки, и те встали на сторону Полины, зная, какая она скромная и честная девушка, да ещё и вынуждена была одна содержать семью, гордо возглавляемую мужем-алкоголиком. Работы в тот день было невпроворот, так что Полина так и не смогла начать поиски нужной ей книги. После работы она с заявлением о разводе побежала по указанному юристом адресу в суд. Поскольку благоверный вряд ли бы согласился мирно поставить крест на их браке, Полину предупредили, что процесс может затянуться. Но, зарегистрировав заявление Полина осознала, что уже свободна, и домой ей совершенно не хотелось. Тогда она решила пройтись до дома пешком. По дороге ей попался салон красоты, в котором она решила измениться до неузнаваемости.

Наконец, все процедуры были окончены, и она увидела, что на часах почти десять вечера. Пришлось вызывать такси. Идти одной в такое время совершенно не хотелось, а автобусы уже не ходили. Машина домчала её до дома в мгновение ока. В такси было просторно, в салоне приятно пахло парфюмом. Никто не толкает тебя коленками, не зацепляет колготки цепочками от барсеток, как в автобусе. Чисто, уютно, тепло. И Полине вдруг стало так за себя обидно. Почему судьба к ней так несправедлива? Разве она не заслужила хотя бы таких вот мелочей? Почему на ней какой-то мешок, а не красивое платье? Почему кеды, а не лодочки на каблуке? А когда она вообще в последний раз покупала себе одежду или обувь? Только если что-то заношено до дыр. А вот бутылочку спиртного мужу приходилось покупать едва ли не каждый день. Полина прикинула в уме сумму, которая уходила на содержание супруга, и отчётливо поняла, в какое болото себя загнала. И что-то ей подсказывало, что из болота этого можно выбраться. И первые шаги она к этому уже предприняла. Но впереди долгий путь. И одним из его этапов предполагалось найти загадочную книгу.

Её поискам Полина отныне посвящала всё своё свободное время. Она ходила по библиотеке, в которой работала сама, пытаясь обнаружить хоть что-то похожее, она просматривала бесчисленные каталоги, даже лоты аукционов. Книга упорно не появлялась. Ничего похожего Полине найти не удавалось. Она, как сотрудник одной из самых известных библиотек страны, даже не вызывала удивления своими вопросами. Поиск редких экземпляров — не редкость. К тому же, что частные коллекционеры, что библиотеки и музеи, зная ценность предмета, были готовы выложить за эти книги немалые деньги. Поэтому, Полине помогали охотно. Недоумение вызывало порой, что Полина не знала автора и название, но подробнейшее описание, которое она давала, наталкивало на мысль, что авторство книги ещё не удостоверено экспертами, а столь активный поиск объясняется тем, что кто-то из коллекционеров обладает информацией, что это за книга, и это, вероятно, экземпляр достойный. Да, были примерно такие книги. Но не та. Полина, казалось, даже чувствовала в той книге жизнь, энергию что ли. А всё, что ей удалось найти, было просто книгами. Подчас дорогими, антикварными, редкими, но всего лишь просто книгами. Но Полина не сдавалась. Она, как зачарованная, продолжала искать.

И это невероятное упорство было всё-таки вознаграждено совершенно неожиданным образом.

Однажды, сидя на своём рабочем месте, Полина вдруг услышала словно тихие отголоски того зова, что так очаровали её во сне. Зов был настолько тихим, что она даже подумала, что просто её заклинило на мысли об этой книге, вот и мерещится, не пойми, что. Тем более, зов то тихонько шелестел, то пропадал. Очередная планёрка закончилась распоряжением руководства подготовить один из залов для выставки, которую к ним везут аж из самой Европы. Полина привычно отправилась отдавать распоряжения административно-хозяйственной службе. Весь день она провела в хлопотах по организации выставки, ругаясь на бесшабашных мужичков, которые, казалось, совершенно не понимали ценности того, что им приходилось перемещать. Да, этот зал давно использовался, как архив, который, будучи оцифрованным, мало кого уже интересовал. Но он же использовался и как часть склада. А растерять экземпляры, которые числятся в каталогах, вовсе не улыбалось. Не самые дорогие книги, но компенсировать их стоимость при инвентаризации никому не хотелось. Зал постепенно расчищали и отмывали. Полина в десятый раз напоминала беспечным мужичкам, что мало вынести мебель и документы, надо ещё принести подставки и полки с другого склада. А ещё уже час стоит машина с реквизитом и вывесками, которую надо разгружать. К вечеру замученная Полина, убедившись, что программа минимум выполнена, к приезду уникальных образцов древних рукописей всё готово, отправилась домой. По дороге в её голове еле слышно звучал знакомый шелест. Но нет, Полина лично перепроверила все экспонаты по представленному каталогу. Там не было книги, что её интересовала. Видимо, просто навязчивые мысли напоминали о необходимости найти фолиант. Пока поиски успехом не увенчались, но Полина была тверда в своём намерении.

* * *

Утром Полина привычно собралась на работу, вышла пораньше, чтобы пройтись пешком. Стояла прекрасная погода, последние тёплые денёчки лета. Не хотелось их упускать, наблюдая в окно скучного офиса. Каждый шаг Полины сопровождала тихая мелодия книги. Полине даже почудилось, что она становится всё громче.

Полина привычно зашла в свой кабинет, включила компьютер, сняла куртку и отправилась проверить, не прибыл ли ценный груз. Груз уже прибыл, его с благоговением принимала целая комиссия, сотрудники суетились в украшенном для выставки зале. Полина предложила свою помощь в расстановке экземпляров. Директор хмуро кивнула и отправила её в дальний конец комнаты, туда, где строгие дамы в серых костюмах сверяли данные документов с фактически выгруженными ценностями. Мелодия привычно звучала у Полины в ушах, когда она подошла к «серым» дамам.

— Так, ты помогать? Отдай ей, — крикнула одна из дам своей коллеге, не глядя. — Неси туда, где плакат с крепостью, — добавила она, обращаясь к Полине.

Полина обомлела, глядя на бережно протягиваемую ей книгу. Это была она! Та самая, которую она безуспешно разыскивала уже второй месяц! Нет, не такая глянцевая, тиснёный рисунок практически не ощущался, чёрный глянец на обложке стёрся и потускнел, страницы стали серыми и обзавелись замусоленными краями, переплёт явно был уже не раз реконструирован, застёжку заменили на новую, искусно состаренную. Но это была та самая книга! Полина чувствовала это каждой своей клеточкой, и, несмотря на это щемящее чувство, сама себе не могла поверить!

— Тебе плохо, милая? — скорее саркастически, чем участливо поинтересовалась «серая» дама.

— Нет-нет, всё в порядке, спасибо, — поспешила ответить девушка, принимая книгу. — К крепости? Да, сейчас всё сделаю.

Полина несла огромный фолиант, не чувствуя его веса. Книга, как и во сне, казалось, висела в воздухе над её руками.

— Тяжело? Дай, — сказал, было, проходивший мимо работник хозяйственной службы. Но Полина прижала книгу к себе, лихорадочно соображая, чем она будет мотивировать свой отказ отдать её в такие ненадёжные руки.

— Вас-то кто сюда пустил? — взвизгнула директриса, — Всё расставили? Идите, работайте, там столы привезли для третьего зала, они сами себя не соберут! Работник, подчинившись визгливому приказу, меланхолично засеменил к двери.

Полина с благодарностью выдохнула. Прижав огромную книгу к груди, словно маленького ребёнка, она бережно принесла её к месту назначения. Там отдала такой же «серой» даме, которая бдительно следила за тем, чтобы с ценного имущества без её ведома и пылинки не упало. Убедившись, что книга надёжно закреплена, страницы распахнуты в нужном месте, а стеклянная крышка закрыта на замок, дама скучающим взглядом посмотрела вокруг. Полина набралась смелости и спросила:

— Простите, пожалуйста, а откуда взялась эта книга? Её не было в каталоге, я сама их печатала.

Дама надменно посмотрела на девушку, но под её подобострастным и искренним взглядом не устояла и ответила.

— При отправке вам списка была допущена техническая ошибка, в каталог попал гораздо более поздний и менее ценный вариант гримуара.

— Гримуара?

— Да, эта часть выставки — наиболее ранние и традиционные ведьминские гримуары. Этот экземпляр уникален. Он, предположительно, кельтского происхождения, датируется седьмым веком. Состояние экспоната довольно плачевное, но эксперты смогли провести ряд тестов. Пока не нашлись специалисты, что смогли бы восстановить гримуар. Только кожевенники и реставраторы антиквариата. Но ценность книги — в её содержимом. Однако, прочесть её на древнем валлийском и так-то непросто, нужны ещё искусные художники-реставраторы, чтобы восстановить тексты и рисунки. Вы интересуетесь кельтской историей?

— Очень, — не раздумывая, ответила Полина, — историей и мифологией. С института. Раньше мечтала даже ездить на раскопки, училась на археолога. Но как-то не вышло, вот, работаю в библиотеке. Но здесь очень много ценной информации, да и музеи часто у нас выставляются, так что можно, так сказать, прикоснуться к истории буквально, — самозабвенно сочиняла Полина на ходу.

— Очень редкое увлечение для такой юной девушки, — с удивлением посмотрела на свою собеседницу «серая» дама.

— Действительно, но мне очень интересно. Если бы была возможность, я бы ознакомилась с книгами этой секции поподробнее, — продолжала гнуть свою линию Полина.

— Я посмотрю, что для Вас можно сделать. Вы должны понимать — экспонаты очень ценные, уникальные. Они с большим трудом попадают к нам в руки, их ищут годами сотрудники музеев, за ними охотятся коллекционеры. Мы с уважением к ним относимся, и не можем просто так давать всем подряд. Думаю, Вы и без меня понимаете, как хрупки эти экземпляры. И как они ценны.

О, Полина прекрасно понимала, как они ценны. И, быть может, ещё ценнее в денежном выражении были многие книги, что стояли рядом в таких же стеклянных ящичках. Но упустить такой шанс она не могла никак. Мило побеседовав с дамой о ценности редких книг, Полина смогла добиться от неё, пусть не обещания, так хотя бы согласия на то, чтобы в то время, когда выставка закроет свои двери для посетителей, девушка могла под присмотром, хоть целой армии охраны, взять вожделенную книгу в руки и попытаться всё-таки увидеть, что в ней содержится.

Всё, о чём только могла думать Полина — это книга, которая была так близка, но так недоступна. Седьмой век. Ручная работа. Ведьминский гримуар. Древний валлийский. Каждая из этих фраз уже стоила состояние. А все вместе… Да, шансов на то, что именно эту книгу ей откроют и дадут в руки, хоть ненадолго, похоже, не было. И тут Полина разрыдалась, как ребёнок, который вдруг понял, что ему ни за что не получить желанную игрушку. От собственного бессилия, от безысходности, от жалости к себе. Ну не было у неё денег, чтоб купить эту книгу, и возможности их заработать, тоже не было. Украсть фолиант она тоже не могла — такие выставки охраняют, как зеницу ока. Книга попала к ней в руки случайно и всего на несколько секунд. Это — всё, на что можно было рассчитывать. А, если подумать, и это было небом в алмазах. Полина ненавидела себя, людей вокруг и весь этот мир за его несправедливость. И плакала, и плакала, закрывшись в своём крошечном кабинетике.

* * *

За то время, что экспозиция выставлялась в их библиотеке, Полина несколько раз улучала возможность подойти к вожделенной книге, она смотрела на одни и те же выцветшие страницы, когда-то исписанные странными знаками, слушала музыку, что отчётливо и громко звучала в её голове. «Серая» дама, что была с ней так любезна, в итоге сообщила, что доступ к книгам желаемой секции посторонних лиц невозможен. Это требование владельца коллекции. Его же охрана, в числе прочих, охраняла эту часть зала. Полина совсем упала духом. Взглянув на прощание на фолиант в тот день, когда выставка уже закрылась, и рабочие начали разбирать стенды, Полина вдруг увидела, что «серая» дама, стоящая у недосягаемого для девушки предмета, машет ей рукой, мол, подойди. Полина послушно приблизилась.

— Сигнализацию сняли. Открою тебе витрину. Садись рядом, я пока буду сверять списки. Час у тебя есть. Только аккуратно!

Дама привычным жестом достала тяжёлую книгу, положила её перед Полиной на стол.

— Вижу, что покоя тебе не даёт. Знаешь, кто автор?

Полина отрицательно замотала головой.

— Ведьма. Определённо, ведьма, — улыбнувшись, ответила «серая» дама. — Эксперты не могут пока расшифровать всё, но говорят, здесь очень древние ритуалы, описания растений и мифических существ. Историческую ценность этого гримуара для антропологов сложно переоценить. Коллекционеры наперебой предлагают хозяину этой вещи баснословные суммы. Только у него, похоже, проблем с деньгами нет. Я была когда-то такой же, как ты — мечтательно проговорила дама, — так что понимаю тебя. Смотри, прикасайся к тайне, пока возможность есть. Но ни шагу от стола!

Полина, потерявшая дар речи от столь неожиданного поворота, осторожно прикоснулась к книге, аккуратно отстегнула застёжку, развернула обложку… И словно впала в транс. Книга будто просила прикоснуться к обветшалым листам, и Полина, еле касаясь, проводила пальцами по рисункам и символам. А они, отзываясь на её прикосновения, лёгкой серебристой пылью, словно впитывались в неё. Музыка, что звучала в голове девушки, сменилась тихим шёпотом на непонятном ей языке, словно голос дублировал строки, которых она касалась кончиками пальцев. Странный язык, на котором до Полины доносились слова, не был ей знаком совершенно. Но она продолжала скользить по страницам, едва касаясь их, переворачивая одну за другой. «Серая» дама занималась своими делами, не обращая на неё внимания, охранник, тенью возникший сзади неё, следил лишь за тем, чтоб в отношении вверенного ему предмета искусства не была предпринята попытка совершить акт вандализма. Рабочие меланхолично разбирали декорации. Другие «серые» дамы располагались на значительном расстоянии и абсолютно не интересовались происходящим вокруг, принимая ценности по описи и передавая их по другой описи сотрудникам охранной фирмы. Непонятно, как текло время, но Полина каким-то чудом умудрилась долистать книгу до конца. И никому из многочисленных присутствующих не показалось странным её поведение.

Глава 2. Поиски магии

2.1 Начало пути

В тот вечер Полина пришла домой, нет, прилетела на крыльях. Невозможно было в это поверить, но то, что казалось совершенно нереальным, произошло. Книга, что звала её так долго, сама появилась перед ней. Все её тщетные доселе поиски были вознаграждены непостижимым образом. Полина чувствовала себя так превосходно, как, казалось, не чувствовала никогда. Словно серебряная пыль от книги, просочившись сквозь кожу, наполнила её силой. Она не поняла ничего из произошедшего с ней, и ни слова не разобрала в доносящемся шёпоте. Но отчего-то находилась в экстатическом состоянии. Ей даже не хотелось спать. Ей вообще ничего не хотелось. Иррациональный восторг.

Однако, переделав кучу ранее отложенных дел, Полина всё-таки решила пойти спать. В конце концов, восторг пройдёт, а усталость останется.

Сомкнув глаза, девушка, вопреки ожиданиям, не стала ворочаться с боку на бок в тщетных попытках уснуть. Едва она выключила свет и легла на подушку, как провалилась в бессознательную пустоту.

* * *

Темнота перед глазами мягко рассеялась, и Полина с удивлением и радостью обнаружила, что находится на огромном, выложенном белым камнем, балконе с массивными колоннами, которые держали ажурную крышу, умело вырезанную мастером из светлого дерева. Её взгляд был направлен в бескрайнее море, отражающее дорожку луны. Вдали виднелись скалы, уходящие за горизонт. Девушка обернулась и увидела арку, обозначающую вход в замок, из которой, за лёгкими занавесками, исходил мерцающий свет свечей. Полина решительно направилась к арке. Босые ступни неслышно скользили по холодным камням пола.

Девушка чуть отодвинула лёгкие шторки и вошла в комнату. Комната была просторной и уютной. Справа в углу стоял большой тёмный письменный стол, заваленный бумагами и книгами. На нём же стоял огромный подсвечник с пятью витиеватыми рогами, каждый из которых венчала толстая свеча. Напротив входа у левой стены располагались мягкие диваны, обитые бархатом шафранового цвета. Стены были оштукатурены травяным зелёным. Бронзовые подсвечники, прикреплённые через каждый метр, ярко освещали комнату. Зелёные подушки в беспорядке лежали на диванах. В центре располагался пушистый жёлто-зелёный ковёр. У диванов стояли низкие тёмные столики. На диване гордо восседала Луайне в ярко-красном воздушном платье с чёрным корсетом. В её волосы цвета воронова крыла были вплетены рубиновые нити. Яркое пятно в этом спокойствии красок. Напротив Луайне сидел чудаковатый маленький, но крепкий старичок в красном пальто. На алых ботинках сверкала гротескная золотая пряжка. В руках интересный персонаж лихорадочно теребил ярко-красную треуголку. Весь наряд старичка был украшен золотыми лентами, видно было, что гость приложил усилия, чтобы понравиться хозяйке. Рыжая борода гостя была тщательно причёсана и искусно уложена.

Присутствующие посмотрели на вновь прибывшую Полину с изумлением. Нарядный старичок стал что-то недовольно бормотать на непонятном языке, всё время повторяя что-то вроде: «Дуин! Дуин!». Луайне спокойным тоном на том же, видимо, неизвестном Полине языке, успокаивала странного старичка. Она явно спешила закончить разговор, да и человечек не горел желанием оставаться. Поспешно распрощавшись с гостем, Луайне проводила его до массивной дубовой двери и попрощалась. Повернувшись к Полине, она с лучезарной улыбкой произнесла:

— Здравствуй, милая. Очень рада тебя видеть. Ты нашла гримуар? Я в восхищении!

— Здравствуй, Луайне, — проговорила Полина. — Я помешала вам?

— Всё в порядке, мы уже закончили разговор.

Полина, которую просто распирало от любопытства, набралась смелости тут же спросить:

— А кто это был?

— Clúrachán, — быстро ответила Луайне, — Для тебя, наверное, будет привычнее, Клурикон — поправилась она, так как произношение было настолько странным, что Полина вообще не поняла набора звуков. — Но это неправильно.

— Ничего не объясняет, — задумчиво отозвалась девушка.

— Это домовой. Он живёт в винном погребе. Сомневаюсь, что кто-то хоть раз видел его трезвым, — хохотнула Луайне. — Но он принёс ценную информацию. Даже привёл себя в порядок для аудиенции.

— Что он всё время кричал, обращаясь ко мне? Дуин? Так?

— Почти. Это значит «человек».

— Я ему не понравилась? — наивно спросила Полина.

— Нет, конечно. Они вообще-то никого не любят, и живут в одиночку. А людей не любят особенно. Людей вообще никто не любит, даже сами люди, — усмехнулась ведьма. И добавила, прищурив глаз:

— Клуриконы — существа злобные и хитрые, так что, по возможности, пока что старайся ему не попадаться. Ему не понравилось появление человека в доме, который он считает своим.

— Поняла, — ответила Полина, — мне не следует ходить в винный погреб…

Звонкий и мелодичный смех Луайне мелодичным колокольчиком разнёсся по огромной комнате.

— Ты нашла книгу. Я удивлена. Расскажи мне о ней, — попросила Луайне.

— Скорее, правильно сказать, что это она опять нашла меня, — ответила девушка. — Я искала её очень долго, все возможности использовала, всё своё время этому посвящала. Но книги не было. Признаться, я уже думала, что сошла с ума, раз ищу книгу, что привиделась мне во сне. Но удивительным образом книга попала на выставку в мою библиотеку, хоть и не значилась в каталогах. Я была шокирована тем, что она реально существует. Я до сих пор поверить не могу. Её пока не могут точно опознать. Сказали, что она написана примерно в седьмом веке. Язык — древний валлийский. Изготовлена вручную. Это всё, что мне известно.

— Она закончила её в девятом веке, — задумчиво произнесла Луайне, — да, гримуар изготовлен лучшими мастерами, что ей тогда удалось отыскать. Ты смогла прочесть содержимое?

— Нет, краски очень тусклые, сложно разобрать и символы, и рисунки. Но мне удалось…, — тут Полина замешкалась, пытаясь подобрать слова к тому, как ей удалось пообщаться с книгой. Луайне терпеливо молчала. — Я прикоснулась к страницам, а символы, как будто, начали выплывать из книги в мои пальцы…

— Ты впитала всю книгу? Она у тебя? — вдруг вскочила ведьма.

— Да, как-то получилось долистать её от начала и до конца. Но я ничего всё равно не поняла. И как прочесть её. И как вообще до неё добраться теперь. Она в частной коллекции. Нам не разглашают имя коллекционера. Я знаю только, что экспонаты привезли из Западной Европы. Но отдельные экземпляры могут находиться в хранилищах где угодно. Но больше я ничего не могла сделать. Это очень редкая и ценная вещь, она не может мне принадлежать.

— Она уже тебе принадлежит, — с довольной улыбкой ответила Луайне. — Здесь в библиотеке хранится отпечаток гримуара. Ты принесла в себе его суть. Их нужно всего лишь соединить. Ты не готова к такому ритуалу прямо сейчас. Но Книга Теней уже в тебе, а значит, ты можешь начать свой путь прямо сейчас.

— Какой путь?

— Так уж вышло, что ты — ведьма. Ведьмами не рождаются. Все ведьмы — из разных рас. Ты, например, человек. Но, как только ты постигнешь свою суть, и Сила Триединой Богини войдёт в тебя, ты утратишь человеческую сущность уже навсегда.

— А если я не хочу быть ведьмой? — ошарашенно пролепетала Полина.

Луайне посмотрела на неё, как на сумасшедшую.

— Невозможно не хотеть быть ведьмой. Ты уже ведьма. Так сказала книга. Сейчас ты живёшь в облике человека. Но это пройдёт. Это как, например, котёнок не хочет стать котом. Он уже кот, он им родился. Просто, пока он маленький, до кота ещё не дорос, все видят в нём котёнка. С тобой — так же. Пока что ты — человеческий котёнок. Но тебе придётся только умереть, если ты отказываешься стать ведьмой. Это твоя суть. Твой путь. Твоя судьба. Пойдём. Для начала ты должна найти своё имя.

— Полина, — робко произнесла девушка. — Я уже говорила.

— Пойдём, — настойчиво ответила ведьма и распахнула перед Полиной тяжёлую дверь.

Они вышли в длинный коридор, ярко освещённый светом свечей. Пройдя ряд многочисленных дверей, в которые Полине так хотелось заглянуть, они вышли к массивной широкой лестнице. Навстречу им по лестнице поднимался уже знакомый Полине Адэйр.

— Приветствую, Жрица, — ледяным тоном, не глядя на ведьму, произнёс друид. Полине и вовсе молча кивнул.

— Приветствую тебя, Хранитель, — таким же равнодушным тоном ответила ему Луайне.

Они молча разошлись каждый своей дорогой. Полина, не выдержав, спросила:

— Вы друг друга недолюбливаете?

— Кто — вы? — недоумённо вскинула бровь ведьма.

— Ну, ты и друид.

— С чего бы нам друг друга любить или не любить?

— Ну, ты заколдовала его помощника, когда я была здесь в прошлый раз. Да и вообще… Как будто между вами какая-то напряжённость чувствуется.

— Я заколдовала его помощника, чтобы он не прилип к тебе и не мешался.

— Но ему ты сказала, что ненадолго, а на самом деле…

— На самом деле, — прервала поток мыслей Полины Луайне, — на самом деле, я — ведьма. И такова моя природа. Я делаю, потому что могу. Я трачу силы туда, куда хочу. Если мне весело, мне плевать, кому от этого плохо. Мне чужды сомнения, сожаления и самокопание. Ты не вызовешь во мне и грамма стыда за любой из моих поступков. Я распоряжаюсь данной мне силой по своему усмотрению. Я не дарю её никому и не трачу попусту. Я — Жрица Триединой Богини, никто, кроме неё не может диктовать мне, что и как делать. Только потому, что взамен она даёт мне силу, превосходящую все, что известны людям. Адэйр тоже жрец. Его божество — Дисциплина. Он Хранитель мудрости своего народа, он владеет артефактами невиданной мощи. Если мне для достижения цели нужно будет то, что есть у друида — я приду к нему с просьбой. Если ему от меня что-то понадобится — он придёт с просьбой ко мне. Мы столько живём на этом свете, что нам нечего делить. Мы знаем столько, сколько никто не способен узнать. Мы занимаем высшие должности в иерархии своего Ордена. Мы равны с ним. У нас нет симпатий и антипатий. Мы признаём и уважаем Силу. Она у нас разного качества. Но мы оба понимаем, что ненависть к такому врагу может обернуться полным крахом. А мы нужны Силе оба. И достаточно мудры, чтобы не забивать голову глупыми эмоциями. Ты обращаешь внимание на ерунду. Но это тоже пройдёт, — задумчиво ответила ей Луайне.

Полина, удивлённая такой переменой тона собеседницы, молча слушала, не решаясь больше открыть рот. Тем временем, они спустились вниз, прошли огромный холл, украшенный подсвечниками в виде драконов, держащих в лапах шары со свечами. В помещении было жарко, и стоял приятный запах благовоний. Стены были исписаны светлыми абстрактными рисунками, состоящими из символов и странных знаков. Луайне открыла массивную дверь, обитую железом, и они вышли из замка.

Полина глубоко вдохнула чистейший прохладный воздух, наполненный ароматами трав. От этого закружилась голова. Луайне, махнув ей рукой, уже бодро шагала по дорожке, вымощенной тёмными камнями, которые, словно светились изнутри, показывая направление в сумраке ночи. Полина послушно засеменила за ведьмой, вдыхая дурманящие ароматы этого волшебного места. Сначала они шли по каменистой дорожке вдоль аккуратно подстриженных газонов и кустарников. Затем дорожка углубилась в густой лес, но продолжала всё также тускло светиться. Ветви деревьев периодически зацеплялись за одежду, но, словно гладили девушку, как будто из интереса к ней прикасаясь, и тут же отпуская. Они вышли из леса на небольшую, покрытую густой шёлковой травкой, поляну. Перед ними предстал огромный водоём, тот самый, который Полина видела с балкона.

— Слушая меня внимательно, и запоминай. Я скажу тебе, что делать, и уйду. Ты останешься одна, — начала Луайне. — Походи немного по берегу, у кромки воды, до тех пор, пока что-то внутри тебя не скажет остановиться. Тогда зайди в воду примерно по колено и сядь. Закрой глаза. Почувствуй землю, на которой ты сидишь, воздух, который вдыхаешь, воду, которая окружает тебя, и свет луны, что падает на твоё лицо. Отпусти свои мысли, эмоции, переживания. Попроси Богиню открыть тебе тайну твоего имени. Представь, как ты заходишь в воду всё глубже и глубже. Постарайся сохранить ощущение песка под ногами, попробуй почувствовать, как вода полностью скрывает твоё тело. Мысленно продолжай идти, пока что-то внутри не скажет тебе остановиться. Оглянись. Внимательно смотри, что показывает тебе внутренняя суть. Запомни предмет или предметы, которые ты увидишь. Если кто-то встретится на твоём пути — поприветствуй его или её. Если это существо захочет с тобой говорить — внимательно слушай и запоминай всё, что оно скажет. Если пройдёт мимо — не догоняй и не навязывайся. Останься в том месте ровно столько, сколько сочтёшь нужным. Когда придёт время, ты почувствуешь, что пора уходить. Поблагодари это место и любого, кто тебе встретился, мысленно повернись назад и проделай весь путь обратно, запоминая детали. В какой-то момент ты почувствуешь, что сидишь по пояс в воде на берегу.

Медленно вдохни, задержи дыхание и выдохни. Так же медленно открой глаза. Вспомни всё, что ты пережила в этом путешествии. Вставай и отправляйся по той же дороге обратно в замок. Я буду ждать тебя там. И мы всё обсудим. Поняла?

Полина с интересом слушала собеседницу.

— Я… я попробую.

— Нет, девочка. Не надо пробовать. Бери и делай.

С этими словами Луайне плавно удалилась в лесную чащу.

Полина осталась одна. Что ж… Бери и делай. Она медленно пошла вдоль кромки воды, осторожно ступая босыми ступнями на мягкий песок. Она ни о чём не думала. Просто вдыхала прохладный воздух, ощущала влажный песок под ногами и шла. Наконец, как и сказала Луайне, ей вдруг захотелось остановиться. Полина встала, закрыла глаза, повернулась к морю и плавно зашла в него на пару метров. Словно под гипнозом, она опустилась на колени, положила руки на песок, ощущая движение волн по коже. Лёгкий ветерок развевал волосы. Полина как будто погрузилась в сон внутри сна. Странное, незабываемое ощущение. И она действительно пошла. Она уже не понимала, что реально, а что нет, да и не думала об этом. Она просто шла, погружаясь всё глубже в ласковые волны, чувствуя, как расплывается песок под ногами, как вода смыкается над головой, поглощая последний свет луны. Но луна не исчезла. Она образовала луч, исходящий сверху, словно указывая направление, будто дорога, по которой легко и просто идти. И девушка шла всё дальше, в этот манящий серебряный свет. Ей казалось, что в шуме волн она слышит музыку, подобную той, что пела ей её книга. Как будто те же звуки теперь сплетались в другие узоры, но были как-то неуловимо узнаваемы. И всё так же прекрасны. Вдруг на плечо девушке уселась ворона, в клюве которой что-то блестело. Полина осторожно взяла предмет. Это было тонкое кольцо с квадратным камнем зеленого цвета. Полина надела кольцо на палец, ворона с одобрительным карканьем удалилась прочь. Девушка почувствовала, что пора возвращаться. Мысленно она повернулась обратно и, не спеша, отправилась к берегу. Она неторопливо проделала свой путь, словно её приходилось делать это не раз. Наконец, почувствовав, что она по-прежнему сидит в воде, Полина глубоко вдохнула и выдохнула. Медленно открыв глаза, она, как и было велено, отправилась в замок по мерцающей дорожке. Лишь около тяжёлой двери она подняла руку вверх и внимательно посмотрела. На указательном пальце красовалось кольцо с квадратным изумрудом. Полина улыбнулась то ли кольцу, то ли своим мыслям, и открыла дверь.

Луайне снова была не одна. В ожидании Полины она с заливистым хохотом слушала весёлые байки ещё одного странного маленького человечка, но уже в зелёном. Повернув к Полине недовольное лицо, старичок скривился, но почтительно поклонился и произнёс:

— Сyfarchion, Emerald.

Что-то ещё непонятное сказав Луайне, старичок поспешно удалился.

— Ты нашла себе красивое имя, — улыбнулась Луайне, обращаясь к девушке.

— Изумруд? — догадалась Полина, которая где-то слышала, что именно так переводится имя небезызвестной Эсмеральды из романа Виктора Гюго.

— Да. Теперь все здесь будут относиться к тебе, как к полноценному члену сообщества. У тебя есть право находиться под защитой этих стен. Нет, конечно, каждый паразит будет знать, что ты — начинающая ведьма. Но относиться будут с почтением. Потому что ведьма — это не просто женщина, умеющая колдовать. Ведьма — это часть сообщества, проблем с которым никто, поверь, иметь не захочет. Имя у тебя есть, но как оно будет звучать — решать тебе и сейчас. На любом языке, в любых сочетаниях слов.

Полина смущённо ответила, что не особенно она способна в языках. Но вспомнив, что мудрить здесь особо и не надо, воскликнула:

— Эсмеральда!

— Хорошо. В этом мире тебя отныне зовут Эсмеральда. В твоём мире никому не называй это имя. Зная его, тебе могут сильно навредить.

— А здесь не могут?

— Здесь тем более могут. Но таковы правила. Здесь, пока у тебя нет магического имени, у тебя нет никаких прав, ты не можешь пользоваться защитой ни одного из видов существ. Пока Богиня не примет тебя и не даст тебе имя, ты — словно невидимка, серая мышка, пробегающая по залам этого замка. Но ты нашла своё имя. Это начало твоего пути.

— А разве началом была не книга?

— Книга была лишь испытанием. Проверкой на то, достойна ли ты быть с нами и учиться ремеслу, которому тысячи лет. Волшебству, за которое когда-то отправили на костёр тысячи ведьм. Достойна ли ты стать сосудом Силы, равной которой нет среди смертных. А начало магического пути — всегда поиск имени. Без него обратиться ты не сможешь к той Силе, что будет отныне растить тебя, словно ребёнка, заботиться о тебе, испытывать тебя.

Книги выбирают себе учеников из всех существующих людей по критериям, что только им понятны. Затем книга зовёт. Этот зов ты и услышала. И ты откликнулась на зов гримуара, ты пришла в мир магии, и, раз ты всё ещё здесь, ты выбрала путь, который показала тебе книга. Сначала она позвала тебя. А потом ты позвала её. Упорство, с которым ты искала гримуар — это часть той силы, что зовётся намерением. Ты вложила своё намерение, волю в поиск, который непонятно, что тебе сулил. Но ты поверила в чудо, ты преисполнилась вдохновения. Ты так жаждала достичь цели, что твоё намерение превратилось в зов. Зов, который сплёл чудные узоры реальности так, чтобы намерение реализовалось. Вы шли друг другу навстречу. И неизбежно встретились. Так что, не надо думать, что не ты нашла книгу, а она — тебя. И уж ни в коем случае, произошедшее — не случайность. Тебе позже расскажут о том, как работает намерение и воля. Тем более, на сегодня твои силы исчерпаны. И время наше подходит к концу. Теперь я уверена, что мы встретимся ещё не раз. Теперь пространство между мирами доступно тебе в полной мере. До встречи, дорогая Эсмеральда.

Полина хотела что-то ответить, но почувствовала, что, как будто, растворяется. Остаток ночи она проспала без сновидений.

2.2 Способная ученица

И так жизнь Полины изменилась кардинально. Она жила между пространством сновидений, где её обучали магии лучшие учителя, и реальностью, где она внезапно, из незаметной библиотечной моли начала превращаться в красивую и дерзкую молодую женщину, на которую не обратил бы внимание только слепой.

Разговоры с Луайне полностью убедили Полину в том, что она всю жизнь жила для кого-то, подчиняясь правилам, которые были ей непонятны. Она всегда была хорошей, послушной, удобной. И что она нажила таким вот тихим, незаметным образом? Боль, унижения, страдания, нищету? Но ведь она же всю жизнь старалась быть хорошей. Ведь она заслужила право на счастье. А счастье-то где? Что за сила определяет, кто заслуживает счастья, а кто — нет? И что сделать, чтобы заслужить? Луайне прямо сказала: да нет этой силы, каждый сам определяет, чего он заслуживает. И тот, кто всю жизнь мучается чувством вины, кто считает себя недостойным, тот счастья и не увидит. Потому что сам за себя так решил. А тот, кто твёрдо уверен, что никому ничего не должен, что все его поступки несут ему радость, что его жизнь в его руках, тот и получает всё. Потому что так решил. Вот в чём сила ведьмы. Ведьма — это, в первую очередь — характер. Непреклонная решимость пойти и взять своё по праву. Это, когда нет сомнений в своей правоте, когда идёшь с гордо поднятой головой. Когда не винишь себя за проступки и ошибки, а делаешь из них выводы и идёшь дальше.

И Полина внимала словам Луайне, впитывала их, как губка. Что-то откликалось в ней радостью. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного. Пойти и взять. Не смотреть виновато. Потому что берёшь своё. И нет ведьме дела до того, кто её осудит, потому что, если ведьма о нём узнает, несладко ему придётся. Никто судить её не вправе. Есть правила, которые нельзя нарушать, но не потому, что их когда-то написали. А потому что в них — вселенская справедливость, потому что ведьма принимает эти правила, понимает их, знает, к чему приведёт их нарушение. Это — законы, писанные не людьми. Их ведьма чтит. Это — законы Природы, Матери всего живущего. Главный закон: «Не навреди». Берёшь веточку у дерева — попроси вежливо, и в благодарность принеси хлебных крошек под дерево, полей водички. Но если тебя обидели — бей, и бей больно и безжалостно. Это не зло, это — воздаяние.

Полина с удивлением обнаружила, какое невероятное количество магических существ проживает в этом мире. Они перемещались между мирами ещё более свободно, чем она. Изначально находясь в человеческом теле, она спокойно жила в своё удовольствие. Существам иных видов приходилось постоянно маскироваться. Кто-то умел быть невидимым для человеческого глаза, кто-то мог принимать привычное людям обличье, кто-то хорошо прятался. Но время от времени эти существа умудрялись попадаться людям на глаза. Но люди в массе слепы. Если вид не указан в учебниках биологии, его не существует — аксиома. Любого, кто будет настаивать на том, что видит фею в своём саду проще отвести к доброму доктору и успокоить уколами. А там и правда живёт фея. И у неё есть имя. И иногда она там даже не одна. Только увидеть их дано не каждому. А все фейри обладают каким-то патологическим стремлением вмешиваться в человеческую жизнь. И оттого периодически показываются людям в силу своей беспечности. Но официальная версия гласит, что фей не существует. Ещё с удивлением Полина обнаружила, что увиденный когда-то в кабинете Луайне старичок в нарядном красном костюме, тоже оказался феей. И феи — существа злобные, обидчивые и вредные. А она всегда считала, что феи — это миленькие маленькие крылатые барышни с волшебной пыльцой. Современная культура упростила всё до безобразия.

И вообще, голова шла кругом от того, сколько различных видов существ ей предстояло запомнить. Тут она совершенно была полным профаном. Ни в какую она пока не могла отличить одного от другого. Их надо было как-то по-особенному чувствовать. Даже не помнить все описания, а именно чувствовать. Но девушка явно не была готова к такому повороту. Ну не было у неё нужных качеств. Литрами лила она слёзы, жалуясь Луайне на то, какая она бездарность, на что та лишь качала головой и говорила, что всему своё время. Для некоторых умений нужна Сила, а она не приходит просто так, в дар. Силу надо брать. Она любит сильных. А пока Полина не была готова к тому, чтобы ступить на следующую ступеньку, ей было предложено заняться изучением бытовой магии и травничества. Тем более, и то, и другое было, так сказать, обязательной программой. А ещё было просто жизненно необходимо любой ведьме, от начинающей до старой и мудрой. Даже те, кто прожил не одну сотню лет, не уставали поражаться тем или иным свойствам растений, всё время открывая для себя новые сочетания, качества, способы применения.

Адэйр учил девушку тому, какими свойствами обладают растения. Где они растут, когда их нужно собирать. В каких растениях важны только цветы, а какие пойдут в дело целиком. У каких-то растений свойства менялись в зависимости от того, в какое время и какие их части заготавливать, а какие обладали неизменными свойствами. Какие из них — яд, а какие — лекарство. Какие используют только в чёрной магии, а какие могут использоваться везде. Какие идут в чай, а какие — в колдовские зелья. Действительно, как и предупреждала Луайне, друид заставлял запоминать всё, и периодически устраивал экзамены. Однажды Полина, проснувшись, решила записать в блокнотик свойства одной травки, так друид каким-то чудом узнал про это, и в следующий раз, когда Полина только появилась на пороге храма, тут же устроил скандал, пригрозив, что если она ещё раз вздумает так поступить, учить её будут олки. Луайне стоило немалых трудов успокоить разбушевавшегося Адэйра. Ей даже пришлось пообещать оказать ему в благодарность какую-то услугу. В отместку Луайне заставила Полину целую неделю плести ей какой-то коврик из шерсти неизвестного животного. Полина урок усвоила и больше такого себе не позволяла.

Нелегко давалось Полине обучение. Поначалу то, что казалось таким понятным во сне, ни в какую не работало в реальной жизни. Но усердие, с которым девушка продолжала обучаться, мало-помалу начинало вознаграждаться. И постепенно то, чему её учили, она с переменным успехом начала применять на практике в своей повседневной жизни. Именно так кожа Полины без дорогих косметических процедур приобрела бархатную гладкость и сияние. Глаза стали блестеть как-то особенно ярко, волосы выглядели ухоженными и рассыпчатыми. Походка приобрела грацию и лёгкость. Полина цинично выбирала себе в ухажёры только самых состоятельных и состоявшихся мужчин. Постепенно и благосостояние Полины стало улучшаться. На один из праздников поклонник подарил ей шикарную шубу. На другой праздник уже другой ухажёр преподнёс ей в качестве презента автомобиль. Впрочем, она его вскоре поменяла. И ухажёра, и автомобиль. На новый. На более дорогой и красивый. И в целом, Полина уже вошла во вкус, определённо осознав, что если не утирать сопли мужчине, а вести себя как капризная девчонка, то и самой потом сопли себе утирать не придётся. Сам всё принесёт, сам всё купит. Ещё и благодарен будет за её, такую непостоянную, благосклонность. И надо было прожить такую глупую, полную разочарований, жизнь, чтоб осознать такие простые вещи…

Одним из последних её ухажёров стал не последний человек в одном из органов государственной власти. Женатый и пожилой. Но бесконечно в неё влюблённый. И Полина решила, что она засиделась в своей тоскливой библиотеке, хотя, справедливости ради, карьера её там резко пошла в гору. Она с комфортом устроилась на руководящей должности с неплохой, в целом, зарплатой. Неплохой. Но, впрочем, и не такой уж хорошей. Так что изрядно заскучавшей и вошедшей во вкус Полине всего уже было мало. И Полина решила, что она достойна… Пока ещё и не придумала. Но на настоящий момент — кресла руководителя Департамента культуры милого её сердцу города. Тем более, раздражала Полину нынешняя руководительница этого самого вожделенного Департамента. Мерзкая бабка, мучившая всех своими бесконечными придирками и проверками. Пора ей на пенсию, решила Полина. И объявила об этом своему высокопоставленному поклоннику. Тот, недолго подумав, с Полиной согласился. И уже спустя совсем непродолжительное время Полину вызвал к себе местный мэр, который, побеседовав с ней около получаса, внезапно заключил, что рекомендованная некими высокопоставленными лицами, дама, вполне себе профпригодна для того, чтобы занять должность руководителя Департамента культуры, вместо предыдущего руководителя, дамы, тоже, несомненно, достойной. Но у нынешней руководительницы стало в последнее время совсем плохо со здоровьем. И в кулуарах было решено предложить пожилой женщине уйти с почётом на пенсию. Славно поработала — можно и отдохнуть. Заслужила. Проводы организовали по высшему разряду. Было много красивых слов и тёплых пожеланий. Цветы, конфеты и памятные сувениры.

* * *

Собственно, это и было поводом для приезда подруги Анны. Сегодня Полина отработала свой последний день в библиотеке, а завтра уже официально вступала в новую должность, о чём и планировала торжественно сообщить. Карьерный рост — это вам не баран чихнул!

Анна вихрем ворвалась в тихое и стильное жилище подруги, на ходу рассказывая, как какой-то хам чуть не раздавил её несчастную собачку. Собачка, надо справедливости ради отметить, скорее, походила на крыску, чем на бесстрашного друга человека. Но Анна собачку любила всеми фибрами души, в основном потому, что больше ей любить было некого, так что Полине пришлось выслушать всю историю о негодяе, набросившемся на несчастного питомца. А потом ещё жалобы на то, куда катится этот мир. И вообще, люди стали настолько злыми и бесчувственными. И как высок градус эгоцентризма в современном обществе. И всё остальное, что сочла необходимым сообщить расстроенная подруга, получившая в своё время элитное образование, а потому обладавшая воистину неиссякаемым словарным запасом.

Наконец, сетования подруги на тему человеческой бессердечности закончились. И Полина, по правде говоря, уже как-то утратившая праздничное настроение, всё-таки объявила свою новость.

Анна, на мгновение замерев, тут же опомнилась, завизжала, бросилась Полине на шею, начала обнимать и поздравлять. Воистину, резкий был переход от стенаний к дифирамбам. Но Анна, которую всю жизнь учили только скрывать чувства, вырвавшись на волю, обретя себе подругу, которая, как казалось девушке, понимала её, как никто, не стеснялась в выражении эмоций. Теперь Анна принялась рассуждать о том, что мир всё-таки справедлив к тем, кто упорно трудится, и есть в мире сила, что вознаграждает за старания, и куда-то к античности уже стремилась Аннушкина мысль в поисках примеров для обоснования своей позиции. Полина, улыбаясь, слушала подругу, мысленно поблагодарив судьбу, провидение и сеть алкомаркетов за хорошее вино, которое у неё, по обыкновению, водилось в избытке. Не одной же отмечать. А отметить событие — это ведь буквально — отметить, заметить, придать смысл и важность. А то в следующий раз Вселенная захочет подарок сделать, да передумает, мол, неблагодарный ты, если предыдущего не заметил. Возьмёт, да и другому твой подарок унесёт. А Полина подарки теперь очень любила, и отказывать себе в удовольствии их получать не собиралась.

Не знала Аннушка о том, откуда берутся в Полининой жизни все те блага, которыми она располагает, да и пусть не знает дальше. Пусть гордится подругой и думает, что всё в этом мире справедливо и вознаграждение всегда ждёт достойных. Не рассказывать же ей, что всё нажитое — всего лишь бытовая магия, для которой надо-то всего чуток времени да усердия. Даже и талантами можно не обладать, и сила особо не нужна. Так сказать, дело техники.

Так прошёл вечер, к окончанию которого подружки были до безобразия пьяны, вдоволь насмеялись, перемыли всем косточки, да в придачу Полина узнала о том, что к Анне во сне стал наведываться некий гость. Со слов подруги, невероятно красивый зеленоглазый брюнет.

— И вот, не поверишь, прям точь-в-точь, как настоящий! Вот, понимаешь, те, которые просто во сне персонажи — они же тусклые такие, серые что ли. А этот — живой! Слышишь — живой! Я умею отличать, я тебе говорила уже, я в мире сновидений так-то разбираюсь. Вот зря ты со мной не хочешь. Я б тебе сказала, что почитать, всё бы рассказала тебе, объяснила. Ты бы со мной там путешествовать могла, как ты не понимаешь! — расходилась нетрезвая Анна.

— Ну, Ань, ну говорю тебе, ерунда это всё. Во сне люди спят. И точка. А ты просто фантазируешь. Хочется тебе парня красивого, чтоб на руках тебя носил — вот и выдумала себе какого-то мачо, наделила его нужными качествами, а у мозга во сне порог критики — нулевой, вот и снится тебе твоя судьба каждую ночь, а ты и радуешься.

— Ага, фантазирую! Если б я одна фантазировала! Ты знаешь, что есть целые институты изучения сна? И, между прочим, осознанные сновидения — это научно доказанный факт! — распалялась подруга.

Разумеется, Полина прекрасно знала, что всё это — не фантазии и не вымысел. И ориентироваться в пространстве снов Полина могла не то, чтобы не хуже, а гораздо лучше своей подруги. Но подругами они стали не случайно. И не случайно Полина рассказывала Анне всегда лишь часть правды.

2.3 Задание

А правда целиком состояла в следующем. Полина, прилежная ученица, проводившая в Храме Триединой Богини всё своё сновиденное время, однажды, занимаясь с очередным преподавателем, внезапно была вызвана в большой неуютный кабинет с огромным столом. До кабинета её любезно проводил бледный и худой юноша в сером балахоне, не проронивший ни слова за всё время, что они шли по длинным коридорам дворца. В кабинете присутствовала Луайне и незнакомая доныне Полине пожилая дама. Она была невысокого роста, довольно сухощава на вид. Несмотря на морщинистое лицо и копну седых волос, в движениях дамы угадывалась какая-то молодецкая удаль. Дама эта была одета в чёрное платье до колена с чёрным же кожаным поясом, на котором были вышиты руны «Райдо», исполненные различными шрифтами и расположенные в хаотичном порядке. На этот же широкий пояс крепилось какое-то невероятное количество мелких колбочек и флакончиков, которые при движении их хозяйки презабавно позвякивали, распространяя вокруг мелодичный звон. Поверх платья, похоже, дама надевала широкий кожаный плащ, явно видавший виды. На ногах дамы, обтянутых плотными серыми гетрами скрипели изрядно поношенные сапоги. Не заметить такую было несложно, но вот не услышать… Да и голос был под стать всему этому диссонансу: скрипучий, старушечий, надсадный.

— Сядь, — без лишних церемоний распорядилась старушка, едва Полина появилась в дверях кабинета.

Девушка встала, как вкопанная, и с изумлением уставилась на Луайне. Та нервно теребила обивку стула, так что и внимания не обратила на эту реплику.

— Оглохла, девонька? — с сарказмом поинтересовалась старушка.

— Здравствуйте, — важно ответила Полина и приземлилась на ближайший стул.

— Нам нужна твоя помощь, Эсмеральда, — без приветствий и вступлений начала Луайне.

— Чем могу быть полезна? — спокойно поинтересовалась Полина, удивлённая тем, что её не соизволили познакомить с гостьей, да и вообще, похоже, как-то недружелюбно настроены.

— В твоей земной жизни ты работаешь в библиотеке. Через два дня в твою библиотеку придёт девушка, — продолжала ведьма.

— Да каждый день приходят, и не по одной, — дерзко ответила Полина, которую ситуация стала раздражать всё больше, — только я с посетителями не занимаюсь, я занимаюсь особо важными клиентами, и особо редкими экземплярами.

— Её зовут Анна, — чуть повысив голос, но, не подавая вида, что её задела дерзость, вновь продолжила мысль Луайне, — ей очень нужна будет книга Фёдора Солнцева «Древности российского государства». Альбом из 500 хромолитографий и печатных материалов, выпущенный в 1849 году.

— Да, знаю я, что это за книга. У нас нет первого издания… — начала, было, Полина, но Луайне остановила её ледяным взглядом.

— Нет — достань, или придумай что-нибудь другое. Её уже попросил об этом друг по переписке. Но ты должна её заинтересовать. И не столько книгами, сколько собой. Ты должна с ней подружиться. Так, чтоб вскоре про вас только и могли говорить, что «Не разлей вода».

Полина недоумённо уставилась на Луайне.

— Не хочу я ни с кем дружить, — капризно отозвалась девушка. — И первое издание не достать, в нашем городе в библиотеках его нет, коллекционеры…

— Я не спрашивала тебя, чего ты хочешь. И мне всё равно, как ты из этой ситуации выйдешь. Но тебе дано задание, и ты его выполнишь, — холодно и спокойно ответила ведьма.

— Да что происходит-то? Не буду я ни с кем дружить! Я не ребёнок себе друзей за пять минут в песочнице заводить, — возмущённо продолжала гнуть свою линию девушка, вскочив со стула.

— А ну, зад прижми, и не перечь старшим, — каркающим скрипом отозвалась ей старушка, о которой Полина уже успела позабыть. Повернувшись к мерзкой старухе, чтобы поставить ту на место, Полина в ужасе пошатнулась. Старуха начала трансформироваться в какую-то неизвестную тварь. Череп уменьшился, и вместо копны седых волос его теперь венчала корона из перьев, кожа на лице разгладилась и поросла тёмным пухом, нос и рот вытянулись в клюв, глаза, и без того небольшие, превратились в две чёрные блестящие пуговки, тело странно сжималось, приобретая форму птичьего. И вместо платья на нём уже оказались перья, а серые гетры обратились в такие же серые голые птичьи ноги. Лишь ошейник с рунами напоминал о том, что перед девушкой — всё та же старуха, что и пару минут назад. Только в другом обличье. Существо расправило два огромных вороньих крыла. Из раскрытого клюва с хрипом до девушки донеслось:

— Сделаешь всё, как велено, иначе милости от нашего рода не жди. А без неё, этой милости, тебе свои премудрости не освоить. А за то, что пришла и дары принимала без оглядки, да долг платить не захотела — кара тебя ждёт. Да такая, что вся прошлая твоя жизнь тебе мёдом липовым покажется. Силы тебе давали взаймы, да вот пора начинать должок отдавать.

Полина слушала чудовище с ужасом и непониманием. Луайне спокойно сидела и наблюдала. Казалось, её вовсе не удивило это превращение.

— В день назначенный чары на себя наложишь на красоту да любомудрость, с собой свиток возьмёшь зачарованный. На него наложи морок. Морок тот на девицу пустишь, когда та с тобой заговаривать начнёт. Для того и учили, пустоголовую. А ты думала, мужикам хвосты накручивать, да на санях праздничных кататься? Послужи сначала, как все послужили. Заработать силушку колдовскую надобно, девица. Каждый раз зарабатывать придётся. И держать. Сгинешь, коли за ум не возьмёшься. Старшим не перечь, дерзкая девчонка. Как велено — так и сделано.

Сказав это, существо развернулось к Луайне. Та почтительно склонила голову и тихо произнесла:

— Доброго пути, Бренгвен. Да благословит Богиня твой путь, да защитит тебя в дороге Великий Бог.

— До встречи, Луайне. Благословенна будь. — С этими словами полуженщина — полуптица вылетела в окно на своих огромных крыльях и с шумом скрылась вдали.

Ведьма подошла к окну, с тоской проводила взглядом удаляющееся существо, после чего повернулась к Полине. Надежды Полины на то, что Луайне, как обычно, ей всё объяснит, растаяли мгновенно, как только она посмотрела ведьме в глаза. Пронзительный взгляд чёрных, как ночь, глаз тут же дополнил ледяной тон:

— Не смей никогда так разговаривать с теми, кто старше, выше и мудрее тебя. Бренгвен обладает силой, к которой тебе, быть может, и не прикоснуться за жизнь. Она мудра, как все книги мира. Род её идёт от тех, чьи имена воспевают в молитвах. Заклиная, ведьмы просят её помощи в заговорах и отчитках. Она укажет путь, где бы ты ни заблудилась, если благоволит к тебе, и сведёт в могилу с ясной и доброй дороги, если проявить к ней неуважение. Она сестра той Великой Сестры, что призвала тебя, не по крови, но по Духу. И ты ещё не проклята только благодаря этому. Но если ты проявишь хоть тень неуважения вновь — Бренгвен расправится с тобой так, как ты и представить себе не можешь. Ей все пути ведомы. Кому надо — распутает, а кому и запутает. Да так, что вовек не выбраться. Ты сейчас не просто выполнишь, что она сказала, а ещё и молить её будешь о том, чтобы она дала тебе новое задание. Потому что Бренгвен сказала своё слово: милости её отныне не жди. Всё, что было дано — отработаешь. А милость вымаливать приползёшь. Зато дерзить больше никому не станешь. Я не вмешиваюсь, потому что моя роль уже исполнена. А тебе бы головой думать начать самой, так нет. Ты решила с чего-то, что ты здесь под моим личным покровительством. И благодари, что я ещё никому не сказала, что это не так.

— Но зачем? Можешь хоть просто сказать, зачем это надо? Кто эта девушка? — всхлипывая спросила шокированная Полина у ведьмы.

— Не твоё дело. Как и зачем Бренгвен нити ваших судеб переплела, тебе знать не надо. Сказано — исполни. Как исполнено будет — я тебя найду и скажу, что делать дальше.

Дав понять, что разговор окончен, Луайне вышла из огромного кабинета. Тут же в кабинет вошёл худой юноша, что привёл сюда Полину, жестом показывая, что больше ей здесь делать нечего, и она должна следовать за ним. Понурая Полина поплелась к выходу из кабинета. Едва она дошла до бедного парня, как он взмахнул руками у её лица, и Полина почувствовала, как растворяется. Остаток ночи она спала без сновидений.

* * *

Наутро Полина проснулась в прескверном настроении. Как это понимать? Что это за омерзительная полустаруха — полуптица? Как она вообще смеет с ней так разговаривать? А Луайне?!! Хороша! Что на неё нашло? Вот ещё, задание они ей выдумали. С девочкой подружиться. Что за глупость? Да пусть эта девочка хоть сама к ней в подружки набивается — из принципа пошлю!

С такими мыслями Полина собиралась на работу, и мрачнела всё больше. По дороге на работу увидела два пропущенных звонка от одного из своих поклонников. Ой, да пусть хоть сто раз позвонит, настроения не было ни на кого. Однако, ухажёр был весьма настойчив, и через час Полина сменила гнев на милость, и уже на восьмой раз ответила на вызов.

— Привет, солнышко! Занята, небось? — услышала Полина в трубке знакомый голос.

— Привет. Да, работы много, — без особой нежности ответила Полина.

— Ну, работа — не волк. Давай сходим сегодня куда-нибудь, пообедаем. Давно не виделись, я соскучился, — продолжал гнуть свою линию голос в трубке.

Полина, действительно, была не в духе, и ни с кем общаться не хотела. Тем более, она знала, что подобные приглашения «на обед» обычно заканчиваются ужином, а потом и завтраком. А настроения не было. Поэтому она попыталась вежливо отвязаться от поклонника:

— Давай не сегодня, а? Ну просто с головой накрыло, в обед не смогу вообще вырваться, без обеда сегодня.

— Тогда, видимо, сразу ужин? — продолжал настаивать ухажёр. — Ты во сколько сегодня закончишь?

— Да не знаю я, поздно. Давай не сегодня? — снова попыталась отвертеться Полина, и добавила, — вообще на этой неделе — завал. Позвони после двадцатого — там и определимся.

— Полечка, ты подумай хорошо, — с нажимом прервал её собеседник.

— Славик, всё, давай не сейчас. Занята я, занята! Что непонятно? Потом созвонимся, не до тебя, — разозлилась Полина.

Мужчина немного помолчал и спокойно ответил:

— Как скажешь, милая, как скажешь.

Полина нажала на красную трубочку на экране, и облегчённо вздохнула. Отчего-то вспомнила, как радовалась, когда он подарил ей машину на День рождения. Настоящую, новую, красивую. А ведь в целом, был весьма прижимист: рестораны выбирал всегда попроще, на концерты и спектакли, которые Полина так любила, предпочитал не водить. Даже подарки всегда приносил «средненькие», хотя денег у него было — завались. Одно слово — жмот. Но вот разок для Полины раскошелился неплохо. Полина улыбнулась собственным мыслям, и повернулась к монитору рабочего компьютера. До обеда ещё два часа, надо, действительно, кое-что успеть. А на обед Полина решила съездить в уютное кафе, которое разведала совсем недавно. Оно было далековато, конечно, но ведь для того ей и машина, чтоб всегда и везде всё успевать. С этими радужными мыслями девушка закончила работу, чтобы в 11:55 уже выйти из библиотеки, сесть в свою BMW, и отправиться в то самое кафе.

Но радужные мысли прервал жезл сотрудника автоинспекции, строго поднятый в направлении Полининой машинки за одним из перекрёстков. Полина послушно остановила авто, вспоминая на ходу, не нарушила ли чего, задумавшись. Прикинув, что, вроде, всё в порядке, не спеша, стала добывать из сумки документы.

Инспектор подошёл, лениво представился, взял документы и, развернувшись, отправился к будке поста. Полина запаниковала, выскочила из машины и побежала следом.

— Стойте, стойте. Вы куда? А документы?

— Пройдёмте со мной, — не глядя в её сторону, бросил через плечо человек в форме.

Полина послушно шла, прикидывая, что могло стрястись, как долго это продлится и успеет ли она всё таки насладиться обедом в том самом кафе или ей придётся быстро забежать куда-то уже по дороге обратно на работу. Сотрудник явно никуда не спешил. И так же неспешно чуть сзади Полины шёл ещё один, которого она сразу и не заметила. В каморке, куда они все пришли, было сильно накурено и грязно. Полина поморщила нос, всё ещё надеясь, что задержаться здесь придётся ненадолго.

— Садись, — без всякого почтения лениво произнёс инспектор, — будем оформляться. Сейчас пока парней с УВД вызову, тебя опросим, и поедете.

— Куда поедем? Зачем опросим? — опешила Полина.

— Ну, как же? — искренне удивился инспектор. — На угнанной машине рассекаешь, а строишь из себя безобидную овечку.

— В смысле, на угнанной машине? — у Полины аж дыхание перехватило. — Это моя машина, Вы что такое говорите?

— Твоя? — прищурился инспектор.

— Моя, уже месяц, как моя!

— Очень интересно… — пробормотал инспектор, а его напарник при этом разразился таким хохотом, что, казалось, стены этого курятника вот-вот сложатся, как карточный домик. Тем временем инспектор продолжил мысль:

— Вот в документах, гражданочка, написано, что машинка эта принадлежит Земцову Вячеславу Андреевичу. Это же не Вы? — с сомнением посмотрел на Полину страж порядка.

— Нет, — пролепетала Полина, которая, похоже, начинала понимать, что происходит. — Не я, — честно призналась она.

— Отлично, так и запишем, — крякнул от удовольствия инспектор, — теперь давай дальше. Полина Васильевна Горецкая. Как у тебя, Полина ты наша Васильевна, — смаковал ситуацию служитель закона, — оказался во владении автомобиль, принадлежащий на праве собственности Земцову Вячеславу Андреевичу, да который у упомянутого гражданина не далее, как сегодня утром, был угнан с парковки возле дома?

— Да не был он у его дома припаркован! — вскричала Полина, — Он мне месяц назад его сам подарил! На День рождения!

— Подарил, значит? — озадаченно потёр подбородок инспектор. — А вы с ним, следовательно, знакомы?

— Знакомы! — с жаром, было, начала Полина, и вдруг осеклась. О знакомстве Полины с этим господином, пожалуй, распространяться не следовало. И его жене это могло не понравиться, и любому из многочисленных Полининых ухажёров. Вот так ситуация… Знала бы, что этот чёртов обед, вернее, отказ от обеда, так обидит Славика…

Инспектор с напарником тем временем изучали лицо Полины, на котором, пожалуй, весь ход мыслей был очень явно написан.